Некоторые известия о детстве покойного императора Павла Первого, Порошин Семен Андреевич, Год: 1810 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 33 минут(ы)

Нкоторыя извстія о дтств покойнаго Императора Павла Перваго.

Эта статья извлечена изъ первой Части Записокъ Семена Андреевича Порошина, находившагося при Особ Государя Павла Петровича въ то время, еще, когда онъ былъ Великимъ Княземъ. Въ сихъ Запискахъ, продолжающихся съ 20 Сентября 1764 по 1 Марта 1766, заключается много любопытныхъ извстій. Господинъ Порошинъ былъ одинъ изъ самыхъ приближенныхъ людей къ Его Высочеству, и пользовался особеннымъ его благоволеніемъ, какъ то видно изъ самыхъ его Записокъ, онъ училъ Его Высочество Математик. Между прочимъ, каждой разъ записывалъ онъ все то, что случалось замчательнаго въ прошедшій день, что длалъ Великій Князь, кто у него былъ, что говорилъ онъ и что говорили другіе, въ этихъ Запискахъ являются весьма часто на сцену Петръ Ивановичъ и Никита Ивановичъ Панины, Графы Захаръ Григорьевичъ и Иванъ Григорьевичъ Чернышевы и нкоторыя другія замчательныя Особы. Иногда Авторъ вводитъ насъ въ особливое общество Императрицы Екатерины.— Мы имли случай читать эт Записки въ манускрипт, и думаемъ, что краткимъ изъ оныхъ извлеченіемъ угодимъ Читателямъ Нашего журнала. Скажемъ здсь, что одинъ экземпляръ ихъ находится въ Архив Коллегіи иностранныхъ длъ. Изд.

1764.

20 Сентября. День рожденія Его Высочества. Минуло ему десять лт. Поутру отецъ Платонъ говорилъ Его Высочеству въ покояхъ Его краткое поздравленіе весьма умное — потомъ пошли къ Ея Величеству на половину, и оттуда вмст съ Ея Величествомъ къ обдн. По окончаніи Божественной службы говорилъ отецъ Платонъ проповдь на тему изъ читаннаго Евангелія: Въ терпніи стяжите дути ваша. Оною проповдью Ея Величество приведена была въ слезы, и многіе изъ слушателей плакали, когда Проповдникъ на конц предлагалъ о терпніи Ея Величества въ понесеніи трудовъ для пользы и безопасности Отечества, о успхахъ Его Высочества въ преподаваемыхъ Ему наукахъ и о слдующей изъ того надежд Россіянамъ. Изъ церкви пошли на половину къ Ея Величеству, гд принимала Она поздравленія отъ чужестранныхъ Министровъ, потомъ возвратились къ себ, гд опять были поздравляемы отъ придворныхъ въ вечеру былъ балъ и ужинъ. Бал открылъ Его Высочество съ Графинею Марьею Андреевною Румянцовою. Ужинали по билетамъ.

21 Сентября. Былъ день отдохновенія. Заказаны длать Турецкія платья къ назначенному на 23 число маскераду. Обдалъ у насъ Александръ Петровичь Сумароковъ. Его Высочество весьма смялся, когда онъ описывалъ господина Эмина и свои съ нимъ ссоры, и также бывшія побранки свои съ Оберъ-Маршаломъ Сиверсомъ. Слдующіе назначены, были товарищами Его Высочеству въ маскерад, и опредлено было имъ идти показаннымъ здсь порядкомъ: Церемоніймейстеръ Сергей Алсуфьевъ, Капитанъ Янычарской Князъ Блосельской въ пар съ Бостанже Башею Степаномъ Апраксинымъ. Начальникъ стражи Графъ Петръ Разумовскій въ пар съ Капитанъ Башею Графомъ Андреем Разумовскимъ. Визирь Графъ Николай Шереметевъ въ пар съ Муфтіемъ Графомъ Матюшкинымъ. Султанъ Его Высочество. Евнухъ черный Графъ Скавронскій въ пар съ Капитаномъ Гвардіи Неплюевымъ. Евнухъ блый, Селиктаръ-Ага, Либрагдаръ-Ага, Пеикъ Алексй Спиридовъ, двое Вадковскихъ, Графъ Левъ Разумовскій. Ввечеру для всхъ сихъ господъ написаны билеты, и послана къ нимъ повстка.

22 Сентября. День коронаціи Ея Императорскаго Величества. Поутру Его Высочество ходилъ къ Государын Съ поздравленіемъ и потомъ съ нею же въ Церковь. Въ галлере, не доходя дверей церковныхъ, стояло тридцать шесть человк кавалергардовъ въ Новомъ своемъ убор, надтомъ на нихъ въ первый разъ ныншній день. Командовалъ ими вахмистръ ихъ Дмитрій Васильевичъ Арсеньевъ. По окончаніи обдни говорилъ проповдь Преосвященный Гавріилъ, а посл его Преосвященный Митрополит Новогородскій, Димитрій Сченовъ, поздравлялъ Ея Величества по обыкновенію своему въ словахъ краткихъ, но важныхъ и выразительныхъ. Ввечеру былъ во дворц балъ. Часовъ въ восемь передъ окончаніемъ бала, Его Высочество, занятъ будучи въ воображеніи завтрашнимъ маскерадомъ, и желая лечь поране, чтобы встать завтра также ране, началъ показывать нетерпливое желаніе возвратиться въ свои покои — дло дошло почти до слез, Никита Ивановичъ, для сохраненія благопристойности, принужденъ былъ его удовлетворить, но пришедъ въ почивальню, весьма порядочно журилъ Его Высочество, потомъ пошелъ къ себ, а намъ приказалъ обходиться съ нимъ соотвтственно его поступку. Во время ужина до самой той минуты, какъ Его Высочество легъ опочивать, наблюдали мы особливую скромность, и представляли Англійскую бесду, говоря съ великими разстановками и важностію.

23 Сентября. Его Высочество изволилъ проснуться часовъ въ шесть, разговаривалъ со мною о вчерашнемъ своемъ поступк и показывалъ большое раскаяніе. Посл полудня въ четыре часа начали съзжаться наши Турки, ихъ одли, вмст съ ними пошли на половину Ея Величества, оттуда въ зал, гд былъ маскерадъ. Шли тмъ порядкомъ, который назначенъ выше, а уступивши въ залу, разстроились. Его Высочество много танцовалъ съ фрейлинами и другими масками. Возвратиться къ себ изволилъ Его Высочество въ девять часовъ, Турки вс остались, иные танцовать, иныхъ матушки по домамъ повезли. Передъ ужиномъ зашолъ у насъ разговоръ о воспитаніи оныхъ, бывшихъ съ Его Высочествомъ въ маскерад дтей и потомъ вообще о воспитаніи. Никита Ивановичъ весьма хорошо объяснялъ, какое различіе существуетъ между воспитаннымъ человкомъ и невоспитаннымъ. Онъ приводилъ въ примр изъ самой новйшей лтописи нсколько приключеній, на сихъ дняхъ случившихся. Его Высочество былъ просто слушателемъ, потомъ слъ за столъ. Великій князь изволилъ говорить, какъ ему понравился Визирь и какъ онъ хорошо воспитанъ. Онъ послалъ ему черезъ меня поклон и со стола конфектовъ, также и Капитану Баш приказывалъ поклониться. Сіи два препорученія были мною того же вечера исполнены.

24 Сентября… Сей день изволилъ Его Высочество опять вспоминать о своемъ маскерадномъ Визир, и сожаллъ, что невидитъ его передъ собою. Его Высочество, будучи весьма живаго сложенія и имя сердце отмнно доброе, вдругъ почти влюбляется въ того человка, который ему понравится. Но какъ никакія чувства, чрезъ мру сильныя, не могутъ быть продолжительны, если притомъ никакой побуждающей силы, не будетъ, то и въ семъ случа оная быстрая привязанность должна утверждена и сохранена быть прямо любви достойными свойствами того, кто имлъ счастіе полюбиться. Словомъ сказать, гораздо легче вдругъ весьма понравиться Его Высочеству, нежели навсегда соблюсти посредственную, не токмо великую и горячую отъ него, дружбу и милость. Но также нтъ въ семъ случа и невозможности: все пріобртешь отъ него прямыми достоинствами и чистымъ проницательнымъ разсудкомъ.

28 Сентября. Нын зашелъ у насъ за чаемъ разговор о мшаніи иностранныхъ слов съ языкомъ отечественнымъ. Государь Цесаревичь между прочимъ сказалъ: Иные Русскіе столько мшаютъ французскихъ словъ въ свой разговоръ, что кажется, будто говорятъ французы, которые не рдко между Французскихъ словъ употребляютъ для объясненія своего нкоторыя Русскія, также говорили и о том, что многіе изъ нашихъ почтенныхъ соотечественниковъ слабы въ своемъ язык, что все съ чужестраннаго и особенно съ французскаго слово въ слово переводятъ какъ на письмо, такъ и на рчахъ, на примръ: Vous avez trop de penetration pour ne pas l’entereur, вы очень много имете проницанія, чтобы этаго невидть. On pretends qu’il n’est parti que ce jour-ci, требуютъ, что онъ не похалъ, какъ только на сихъ дняхъ. Такіе люди не знаютъ, или не хотятъ знать, что выраженіе хорошее на одномъ язык очень можетъ быть дурно на другомъ, если перевести его слово въ слово. Обуваясь, изволилъ Государь съ великимъ сожалніемъ разсказывать мн о кончин покойной Государыни Елисаветы Петровны, описывалъ тогдашнее свое уныніе, какъ отъ него таили сначала ея опасную болзнь, потомъ ея кончину, какое онъ имлъ мучительное предчувствіе, какъ не хотлъ ни играть, ни веселиться, потомъ разсказывалъ, какъ онъ при покойномъ Государ Петр III здилъ въ Петропавловской Собор и съ какою горестію смотрлъ на тло Государыни. Въ тотъ же день изволилъ онъ здить къ Аничковскому дворцу, гд тогда сдлался пожаръ: это позорище лишило его сна на цлую ночь. Всякое незапное и чрезвычайное произшествіе сильна поражаетъ Его Высочество: въ такомъ случа живое воображеніе и ночью не даетъ ему покою. На примр, услышавъ о совершившейся 15 то числа сего мсяца казни надъ злодемъ Мировичем, Его Высочество цлую дочь почивалъ весьма худо.

29 Сентября. Поутру Его Высочество не учился, вс книги убраны были для перевозу въ зимній дворецъ, куда и самъ Его Высочество перехать изволилъ часу въ двенадцатомъ. Тотчасъ по перезд былъ онъ у Ея Величества, возвратившись отъ нее, разсматривалъ поставленный въ учебной его комнатъ по приказанію Ивана Ивановича Бецкаго товарный станок, потомъ пошли въ уборную, гд Иванъ Ивановичъ приказалъ сдлать ршетчатый птичникъ, около котораго сло насъ съ Его Высочествомъ человкъ пять: мы представляли партеръ и хлопали, какъ скоро одна изъ птичекъ сдлаетъ особливое какое движеніе, вспорхнетъ, ощиплется, затрепещетъ крылышками. За столомъ Его Превосходительство Никита Ивановичъ отзывался об одномъ чужестранномъ Министр не весьма выгодно. Этотъ Министр жестокъ на одн млкія интриги, сказалъ Господинъ Салдернъ (Голштинской Тайной Совтникъ).— ‘А я весьма коротко его знаю — возразилъ Графъ * * * въ, сидвшій у насъ за столомъ — поврьте, что онъ и крупныя интриги разуметъ.— Весьма можетъ быть, что вы и правы (отвчалъ Салдернъ), надобно только намъ объясниться, легко станется, что вы т интриги крупными называете, кои я за весьма млкія почитаю. На это не было отвта, разговоръ начался спокойный, какъ будто ничего и не бывало. Признаться должна, что не всякой проглотилъ бы такую пилюлю… Часу въ осьмомъ Его Высочество легъ въ учебной комнат на канап и началъ нсколько подремывать. Я слъ подл него, и пощекотавъ его, сказалъ: дремлешь, батюшка дремлетъ. Онъ развеселился и отвчалъ мн нарочно соннымъ голосомъ: je regne (я царствую) слова изъ оперы Arlequin, Epereur de la lune (Арлекинъ, Император лунный). Сего дня при Двор была свадьба: женился Гвардіи Офицеръ, Графъ Апраксинъ, на фрейлин Графин Катерин Ивановн Тендряковой.

30 Сентября. Вчера прибылъ Турецкій Посол.— Онъ сталъ подъ Невскимъ монастыремъ, сего дня възжалъ онъ съ церемоніею въ город, халъ миліонною улицею, потомъ мимо дворца луговою и такъ дале, въ домъ Княгини Юсуповой, гд ему назначена квартира. Ея Величество и съ нею Государь Цесаревичь изволили смотрть церемонію изъ антресолей Графа Григорія Григорьевича Орлова. Когда явился Посолъ, то Великій Князь сказалъ шутя Милорду Буккингаму, Англійскому Посланнику: voila votre neveu, qui vient (смотрите, вашъ племянникъ детъ). Скоро потомъ Его Высочество изволилъ возвратиться въ свои комнаты. За столомъ разговаривали о Турецкихъ обрядахъ. Я разсказывалъ о разныхъ неистовствахъ, которыя длали Турки изъ свиты Полномочнаго Посла, бывшаго въ Петербург въ царствованіе Анны Iоанновны. Его Сіятельство, Вице-Канцлеръ, Князь Александръ Михайловичъ Голицынъ, обдавшій у насъ, разсказывалъ, какъ при отъзд Персидскаго Посла изъ Россіи въ Персію люди его свиты увозили мущинъ и женщинъ. Покойный отецъ Его Сіятельства былъ тогда въ Астрахани Губернаторомъ, он получилъ повелніе, чтобы въ прозд Персіянъ черезъ Астрахань обобрать у нихъ всхъ увезенныхъ ими двочекъ и мальчиковъ, но Персіяне многихъ попрятали въ сундуки и такимъ образомъ перевезли за границу. Потомъ разговорились о бывшемъ во время Петра Великаго при Порт Шведскомъ Посланник Понятовскомъ, и о Русскомъ Министр, тамъ же находившемся, Граф Толстомъ, который много мшалъ Понятовскому въ его интригахъ. Этотъ Графъ Толстой — сказалъ между прочимъ Никита Ивановичъ — былъ замшанъ нсколько въ стрлецкихъ бунтахъ, служивъ орудіемъ Милославскому. Однажды случилось, что Петр великій, подвеселившись въ компаніи, нкоторой находился и Графъ Толстой, сорвалъ съ него парикъ и колотя его по плши, сказалъ, голова, голова, еслибы не такъ умна ты была, давно бы я отрубить тебя веллъ. О Граф Понятовскомъ разсказывалъ Графъ Ржеуцкій Никит Ивановичу слдующій анекдот, слышанный имъ отъ самаго Понятовскаго: Онъ находился въ Гданск въ то самое время, когда этотъ городъ взятъ былъ фельдмаршаломъ Минихомъ. Минихъ имлъ отъ Императрицы повелніе взять Понятовскаго под караулъ. Граф Понятовскій, услышавъ об этомъ, самъ приходитъ къ фельдмаршалу, который, поговоривъ съ нимъ полчаса, отпускаетъ его отъ себя съ большою учтивостію, не прикоснувшись къ его свобод. Отъ чего же не задержалъ онъ васъ по повелнію Императрицы? спросилъ Ржеуцкій. Я тогда говорилъ ему то, чего онъ ни кому не перескажетъ, отвчалъ Понятовскій, а онъ говорилъ, мн то, чего я никогда никому не перескажу. У меня учился посл обда Его Высочество. Очень хорошо — мы начали вычитаніе дробей. Его Высочество сдлалъ нын самъ примчаніе, что если вычесть неравное или нечетное число изъ равнаго или четнаго, то всегда въ остатк будетъ нечетъ. Замчаніе, показывающее великое остроуміе Его Высочеству и прежде случалось длать подобныя. Я увренъ, что Великій Князь былъ бы нашимъ Паскалемъ, когда бы, родившись частнымъ человкомъ, могъ заняться изключительно одною Математикою.

1 е Октября. Поутру Его Высочества устанавливалъ свои книги въ библіотек. Передъ обдомъ пришли къ намъ Его Сіятельство Вице-Канцлеръ, Граф Захаръ Григорьевичъ Чернышевъ, Графъ Минихъ и Иванъ Перфильевичь Елагинъ. Вс кром Вице Канцлера у насъ обдали. За столомъ Никита Ивановичъ разсказывалъ о свадьб покойнаго Государя Петра III съ нын царствующею Императрицею. Семен Кириловичь Нарышкинъ былъ тогда Гофмаршаломъ. Сдлана была у него по вкусу его особливая кособокая карета вся въ зеркальныхъ стеклахъ и колеса зеркальными стеклами выложены были. Кафтан на немъ былъ шитой серебромъ. Съ зади отъ самой прорхи было вышито дерево, котораго сучья и листья по рукавамъ разходились. Говорено было также о домоводств Графа Захара Григорьевича, и какъ он людей своихъ учивалъ. Графъ Захаръ Григорьевичъ соглашался, первымъ по себ домоводцемъ признавалъ онъ Генерала, Князя Александра Михайловича Голицына. Ныньче также обдалъ у насъ и Оберъ-Провіантмейстеръ Замятинъ, онъ разсказывалъ, какъ хорошо и порядочно отстроивается Тверь. На что Его Высочество примолвилъ: По этому Тверь со временемъ и маленькимъ Петербургомъ быть можетъ. Посл обда скоро разъхались. Принесли для поставки въ будуаръ разныя изъ Саксонскаго фарфора куклы. Его Высочество приказалъ перемыть ихъ, и очень замысловато шутилъ, смотря, какъ подкандиторъ Зайцовъ фарфоровыхъ Кировъ, Александровъ и Цезарей погружалъ въ воду.

4 Октября. Ныньче обдалъ у насъ Графъ, Захаръ Григорьевичъ Чернышевъ, почти до самаго окончанія обда говорилъ онъ панигирикъ Русскому войску. При ныншнемъ избраніи Польскаго Короля — сказалъ онъ между прочимъ — выбыло въ Польшу тридцать, шесть тысячъ арміи, и никто того не почувствовалъ, никто не слыхалъ ни малйшей жалобы на какой нибудь недостатокъ или медлительность — вс войска тотчасъ по повелнію выступили въ походъ. Никита Ивановичъ разсуждалъ при семъ случа о разности между ныншнею, и преждебывшею въ Россіи арміею, о медлительности прежнихъ приготовленій къ походу и маршей, о безполезности такъ называемыхъ въ тогдашнее время консультацій: ‘Человк десять начальныхъ головъ говорилъ онъ — съдутся, одинъ что нибудь предложитъ, потомъ всякой, покачавъ головою, скажетъ: и я такъ-то вдь думаю, да что длать! нельзя! Съ тмъ и разъдутся!’ — Эта такіе люди — сказалъ на это Захаръ Григорьевичъ — у которыхъ сама натура посреди всякой мысли положила рогатку. Лишь начнутъ думать о чемъ то, не дошедъ до конца, и запнутся всегда за рогатку, и выдешъ всегда невозможноть…

5 Октября. Сего дня назначено Турецкому Послу быть у Никиты Ивановича на аудіенціи, для врученія ему листа отъ Визиря. Его Высочество, выпросилъ позволеніе присутствовать на этой аудіенціи, инкогнито. Она была въ исход 12 часа въ парадныхъ покояхъ Великаго Князя. Когда ввели Посланника въ комнату аудіенціи, то Петръ Васильевичъ Бакунинъ, вошелъ въ парадную Его Высочества залу, которая на сей разъ, представляла кабинетъ, и доложилъ Никит Ивановичу о прибытіи Посла. Его Превосходительство тотчасъ вышелъ, выслушалъ отъ Посла рчь, принялъ листъ и сказалъ отвтъ, потомъ слъ въ креслы за столъ, Посланника посадилъ по правую руку, а по лвую сли для аудіенціи Его Превосходительство, Иностранной Коллегіи Членъ, Графъ Александръ Сергеевичъ Строгановъ — около стояло множество Кавалеровъ, Его Высочество изволилъ смотрть изъ дверей оной залы, передъ нимъ стояли фрейлины: Анна Родіоновна Веделева и Графиня Анна Петровна Шереметева, он составляли для него изъ раброновъ своихъ ширму. Его Высочество былъ безъ кавалеріи. Видя Турковъ, не хотлъ он подойти къ дверямъ близко, и все отсторанивался, посматривая съ робостію на ихъ усы и бороды. Никита Ивановичъ разсказывалъ за столомъ, что Посланникъ между прочимъ ему говорилъ, что Его Превосходительство дарованіями своими плнилъ его душу, что честность и добродтель на лиц его изображаются. Турокъ правъ! и я полюбилъ его за эти умныя слова. Говорили, о разныхъ обрядахъ, съ которыми обыкновенно принимаютъ посланниковъ. Въ седьмомъ часу пошелъ Его Высочество къ Государын, и тамъ разговаривали во все, время о Посл и Турецкихъ обрядахъ. Ея Величество между прочимъ разсказывала, что бывшій передъ симъ при Петербургскомъ Двор Турецкій Посланникъ, у коего приставомъ былъ Денисъ Ивановичъ Чичеринъ (ныншній Тобольскій Губернатор), пріхавши въ одно украйнское мстечко, потребовалъ сто двадцать пудъ петрушки. Для сего — изволила примолвить Государыня — надобно было собрать со всего, Государства контрибуцію петрушкою. Великій Князь услышавъ, что ныншній Посолъ числится въ Турецкомъ войск Генераломъ отъ кавалеріи, и что ему уже девятый десятокъ, засмялся и сказалъ: Вотъ настоящій Генералъ отъ кавалеріи! всюду поспетъ за гусарами!

6 Октября. Его Высочество изволилъ проснуться въ седьмомъ часу. Въ назначенное время для Богословскихъ лекцій читалъ онъ съ его Преподобіемъ отцемъ Платономъ Евангеліе. Передъ обдомъ пришелъ Его Превосходительство Никита Ивановичъ, онъ разсуждалъ о здшней Академіи, говорилъ, что она оставлена безъ всякаго попеченія, что у насъ нижнихъ школъ, необходимыхъ, для приготовленія юношества къ ученію академическому, совсмъ нтъ. Нтъ никакой пользы и славы говорилъ Никита Ивановичъ — что десять или двадцать иностранцевъ, вызванныхъ въ Россію за великія деньги будутъ писать на язык, весьма немногимъ извстномъ. Еслибъ Крымской ханъ двойную далъ цну и къ себ такихъ людей призвалъ, то они и туда бы похали и тамъ-бы стали писать, а Татары всё бы остались по прежнему Татарами.

7 Октября. Его Высочество изволилъ проснуться въ седьмомъ часу. Окончавъ Урокъ историческій, переводилъ Русскія Вдомости на французской языкъ. Читая оныя прежде въ слухъ, изволилъ два раза чихнуть, и потомъ сказалъ, два раза я чихнулъ и все на занятыхъ, что-то будетъ, какъ дойду до точки. Передъ обдомъ поднесъ Его Высочеству артиллерійскій Офицеръ (Князь Чухлымановъ, кажется не помню фамиліи), дв духовыя гоубицы и дв пушки, въ зал длали имъ пробу, стрляя деревянными ядрами, нарочно для нихъ сдланными, сли за столъ, у насъ обдалъ Его Превосходительство Семенъ Ивановичъ Мордвиновъ, разговаривали о морскихъ сраженіяхъ. Я говорилъ между прочимъ, что морскія сраженія и ужасне и опасне сухопутныхъ: на мор кром корабля, на нсколько саженъ простирающагося, дваться некуда, а на разбитомъ корабл принужденно долженъ ретироваться на дно морское. Его Высочество вмшивался въ разговоръ, и напослдокъ сказалъ: Чтожъ бды, еслибы и на дно ретироваться! въ смерти боле страху, нежели вреда, особливо для человка добродтельнаго, которому на томъ свт лучше еще будетъ нежели здсь. Посл стола пришелъ къ Его Высочеству Графъ Григорій Григорьевичъ Орловъ. Великій Князь приказалъ принести изъ залы своей духовыя гоубицы и пушки, дв изъ нихъ пожаловалъ Графу, а дв оставилъ у себя, раздлились на дв арміи, назначили въ комнат болота и пригорки, и началась страшная пальба, когда ушелъ Его Сіятельство, то Государь отвелъ меня въ сторону и сказалъ: Не прогнвайся, братецъ, что я теб сего дня за столомъ устрицъ боле одного блюда стъ не далъ, я боялся, чтобы ты ни занемогъ. Трогательный знакъ примчательности! Въ шесть часовъ Его Высочество изволилъ быть въ театр, играли Французскія піесы: L’ecole des femmes и L’effet de l’amour. Посл былъ балетъ: les chasseurs. Ея Величество присутствовать неизволила. Въ маленькой піес и въ балет Его Высочество изволилъ апплодировать весьма много. Два раза партеръ безъ него захлопалъ, это было ему весьма непріятно: Пришедши къ себ, долго противъ этого ропталъ, Графъ Александр Сергеевичъ Строгановъ, бывшій въ это время у насъ, сказалъ Его Высочеству, что недавно въ комедіи и Ея Величество изволила позволить прежде себя апплодировать. Да объ этомъ я не слыхалъ — отвтствовалъ Великій Князь — чтобъ Государыня изволила приказать апплодировать при мн прежде меня. Впередъ я выпрошу, чтобы тхъ можно было высылать вонъ, кои начнутъ при мн хлопать, когда я не хлопаю, это противъ благопристойности.

9 Октября… За столомъ зашла рчь о преступник Мирович. Графъ Александр Сергеевичъ разсказывалъ, съ какою твердостію этотъ злодй приступалъ къ смерти, а Никита Ивановичъ говорилъ о смтныхъ и нелпыхъ общаніяхъ, какія Мировичь Святымъ. угодникамъ длалъ для достиженія успховъ своемъ замысл. При семъ Никита Ивановичъ разсказалъ слдующій забавный анекдот: Въ Париж надобно было казнить одного Аббата. Когда палачъ взвелъ его на вислицу, и надвъ ему на шею петлю, хотлъ столкнуть его съ лстницы, то онъ крпко уцпился за нее ногою. Палачъ толкнулъ его въ другой раз сильне и сказалъ: Descendez donc, ne faites pas l’enfant Mr l’abb (извольте сойти, господинъ Аббатъ! не ребячтесь). Этому весьма много смялись, потомъ говорили о придворныхъ маскерадахъ, находя неприличнымъ, что у всхъ, даже и у чужестранныхъ Министровъ, у входа спрашиваютъ о чин. Къ этому вспомнилъ я забавный анекдотъ объ одномъ фельдъ-фебел, который пришолъ въ придворный театръ, куда ниже Штабъ-Офицеровъ никого не впускали. Приставленный у дверей придворный лакей спросилъ у него: что онъ за человкъ?— фельдъ-фе6ель!— А что это за чинъ фельдъ-фебель?— Въ арміи всего на все три фельда: Фельдмаршалъ, фелдцехмейстеръ и фельдъ-фебель! теперь самъ разсуждай, какой это чинъ.— И его пропустили съ почтеніемъ.— Во вс эти разговоры Его Высочество очень мало вмшивался, а боле кушалъ, но я увренъ, что он все слышалъ. Часто случается, что Его Высочество занятъ своимъ дломъ, или играетъ и совсмъ неслушаетъ, что въ другомъ углу говоря то, не смотря на то, недля черезъ три или и боле, когда къ рчи придетъ, окажется, что онъ все то слышалъ, вчемъ тогда, по видимому, не принималъ никакого участія.

10 Октября. За столомъ у насъ сего дня были Его Сіятельство вице Канцлеръ, Графъ Захаръ Григорьевичъ и Графъ Иванъ Григорьевичъ Чернышевы, Его Превосходительство Петръ Ивановичъ, Иванъ Логиновичь Кутузовъ, и Г. Сальдернъ, Великій Князь спрашивалъ у Петра Ивановича, для чего Полковникъ Каменскій къ нему не ходитъ, и что онъ весьма бы радъ былъ его у себя за столомъ видть. Большую часть времени разговаривали Графъ Иванъ Григорьевичъ и Графъ Захаръ Григорьевичъ съ Его Высочествомъ о военномъ дл, и такъ какъ бы я всегда желалъ этаго, то есть, не входя въ млочи, говорили о великихъ обязанностяхъ полководца. Между тмъ Его Превосходительство Никита Ивановичъ приказалъ поставить передъ себя канфорку и варилъ устерсы съ Англійскимъ пивомъ, Великій Князь сталъ на скамйку, смотрлъ съ большимъ вниманіемъ, какъ этотъ супъ варился, и самъ крошилъ въ него хлбъ!— Никита Ивановичъ попотчивалъ Его Сіятельство, Вице Канцлера, котлетами — но Князь отказался: Его Высочество, вспомнивъ анекдотъ о Аббат, сказалъ ему: Prenez donc, mon Prince, ne fades pas l’enfant (покушайте, Князь, не ребячтесь). Сего дня за столомъ было весьма весело, и правду сказать, та бесда не можетъ быть скучна, въ которой находятся вмст Никита и Петръ Ивановичи Панины, да Захар и Иван Григорьевичи Чернышевы.

13 Октября. Государь Великій Князь изволилъ проснуться въ шесть часовъ. Я не усплъ еще надть своей шинели, какъ онъ вбжалъ въ мою горницу, вскочилъ на мою постель и началъ на ней поваливаться. Мы пошли въ маленькой будуаръ пить чай. Камердинеръ спросилъ у меня, какой кафтанъ приготовить для Его Высочества, я веллъ доложить об этомъ самому Великому Князю. Подай зеленой бархатной!— Этотъ кафтанъ уже старъ, Ваше Высочество!, сказалъ камердинеръ, не прикажете ли другой принести?— Но Его Высочество выслалъ камердинера съ сердцемъ, приказавши длать, что ему велятъ.— ‘А Карла XII за упрямство не любятъ, сказалъ я. Хорошо ли это, не принимать никакихъ представленій! Вы прежде не знали, что кафтанъ старъ, и для того приказали его подать, но теперь, узнавши об этомъ, для чего не хотите перемнить своего мннія и согласишься?’ — Его Высочество тотчасъ кликнулъ камердинера, и приказалъ ему не носить уже зеленаго кафтана, а подать другой понове. Этотъ случай утвердилъ мое мнніе, что изъ Его Высочества искуснымъ образомъ все хорошее сдлать возможно. За чаемъ Его Высочество, посмотрвши мн въ глаза, вдругъ у меня спросилъ: Скажи мн, братецъ, пожалуй: ты шь на олов, когда обдаешь дома?— Я почти никогда не обдаю дома, Ваше Высочество.— А ежели случится дома обдать, на чемъ тогда ты шь?— Я человк недостаточный и долженъ по невол сть на олов.— Онъ опять посмотрлъ мн въ глаза, съ живостію ухватилъ меня за руку и сказалъ: Не тужи, голубчикъ! будешь и на серебр сть! Признаюсь, я тронутъ былъ до глубины сердца. Передъ обдомъ разговаривали о франкфуртской баталіи и о Граф Петр Семёнович Салтыков, который былъ удивительно хладнокровенъ ко время сраженія: когда ядра съ свистомъ мимо него летали, то онъ въ слдъ за ними хлыстикомъ постегивалъ и смялся. Обдали у насъ Его Сіятельство Вице Канцлер, Г. Сальдёрнъ, Григорій Николаевичъ Тепловъ, Графъ Александръ Сергеевичъ Строгановъ, Василій Ильичь Бибиковъ, Иванъ Ивановичъ Кропотовъ. Никита Ивановичъ говорилъ за столомъ, что онъ не можетъ терпть актрисы Дюшамонъ за то, что она боле нежели что нибудь напоминаетъ ему о старости, онъ видлъ ее на театр маленькою двчонкой, а теперь у нее уже ни одного зуба во рт не осталось, онъ же говорилъ о нкоторомъ Генерал, который самъ разсказывалъ о себ въ одномъ обществ, что онъ съ молода былъ на руку нечистъ, что онъ однажды какую то вещицу у Бориса Петровича Шереметьева типнулъ, и что Борисъ Петровичъ его отдулъ зато батожьемъ: съ тхъ поръ какъ рукою сняло, этотъ же Генералъ, находясь однажды у Гетмана, разсуждалъ, какіе недотыки нын люди стали, не льзя выбранить: а бывало тебя палочьемъ дуютъ дуютъ, а ты и слова сказать не смешь. Гвардіи Офицеръ Дебриньи, случившійся при этомъ разговор, сказалъ: Par dieu! quel chien d’ambition! (какое собачье честолюбіе!)

16 Октября. Ныншній день Никита Иванович давалъ приватную аудіенцію Турецкому Послу. Мы долго дожидались его обдать, за столомъ спросилъ я у Его Превосходительства, каковъ Турокъ въ-своихъ разсужденіихъ?— Онъ человкъ съ разсудкомъ, сказалъ Никита Ивановичъ, но свденій ни о своей ни объ нашей земл никакихъ не иметъ. Турецкіе Послы, прибавилъ онъ, не имютъ обыкновенія отправлять ко двору своему курьеровъ, они сами обо всемъ по возвращеніи доносятъ. Разсуждая о политическомъ состояніи Турціи, Его Превосходительство сказалъ: C’est un empire, form par le brigandage, et soutenu uniquement par la jalotbfie de fes voisins. (Это Имперія составившаяся отъ разбоевъ, и поддерживается одною взаимною ревностію сосдей.) Потомъ Никита Ивановичъ сказалъ Великому Князю, что Турокъ общалъ прислать ему духовъ Цареградскихъ.— А почему онъ меня знаетъ? спросилъ съ улыбкою Цесаревичъ, — Сказываютъ, что онъ на улиц отъ мальчиковъ объ васъ слышалъ, отвчалъ шутя Никита Ивановичъ. Разговорились о Русской старин. Никита Ивановичъ сказывалъ, что въ прежнее время писали въ инструкціяхъ посольскихъ между прочимъ слдующее: Ежели будутъ тебя спрашивать про здоровье нашего Царскаго Величества, и ты скажи, что мы по отъзд твоемъ, благодаря Бога, остались здоровы, а ежели учнутъ спрашивать, гд мы пребываемъ, ты скажи, что ты наше Царское Величество оставилъ на Москв, а гд мы теперь, про то не вдаешь… За ужиномъ разговорились о вчерашнемъ маскерад, потомъ о Московскихъ маскерадахъ, потомъ и о самой Москв, и Его Высочество съ восхищеніемъ вспоминалъ о жить Московскомъ, онъ всегда изволитъ показывать великую охоту пожить въ Москв, которую весьма любитъ!

17 Октября, Воскресенье. Пріхалъ Его Преподобіе, отецъ Платонъ — съ нимъ пошли мы въ нашу птичню и пустили вс фонтаны, птички сначала испугались воды и сидли тихо, Великой Князь кричалъ и говорилъ: Что же вы, чижички, теперь не купаетесъ?— Спустя нсколько времени, птички начали попархивать и купаться, Великій Князь очень тмъ забавлялся и говорилъ, что въ птичьей республик снигири представляютъ стариковъ, овсянки старухъ, чижички буяновъ, щеглята петиметровъ, а зяблицы кокетокъ. Отецъ Платонъ при этомъ случа весьма разумно и для Его Высочества весьма полезно разсуждалъ о милосердіи къ животнымъ. За обдомъ разговаривали о грубомъ и безтолковомъ слог приказныхъ людей. Посл стола Его Высочеству вздумалось написать дурнымъ складомъ, безъ наблюденія припинанія знаковъ, письмо, и вотъ что мы написали: ‘Любезный другъ и братъ. Во неизчетности лтъ, много желаю вамъ здравія и благоденствія и съ любезною, хозяюшкою и дражайшими чады, а обо мн ежели изволите напамятовать и я поопуск сего суть въ добромъ здоровье ибо во окончаніи всхъ касательностей есть со всми нашими домашними поклонъ приношу и остаюсь, вамъ врно наджной другъ и слуга Слпышь Темниковъ’ Посл этаго мы долго разговаривали о томъ, какъ дурно не знать отечественнаго языка и не умть на немъ писать ясно. Турецкой Посланник прислалъ къ Его Высочеству духовъ въ шести маленькихъ скляночкахъ, поставленныхъ въ серебряную чашечку.

20. Октября…. Нын обдалъ у насъ изъ постороннихъ одинъ Графъ Александръ Сергеевичъ Строгановъ. За столомъ разговаривали о Русской Исторіи, о Миллер, о трудахъ покойнаго Василья Никитича Татищева — сожаллъ, что они остались въ пренебреженіи — о Нестор, о Степенной книг. Александр Сергеевичъ докладывалъ между прочимъ. Его Высочеству, чтобы изволилъ выпросить и пожаловать изъ милости что нибудь Господину Фирштеру, который Его Высочеству поднесъ маленькія клавикорды, сдланныя пирамидою.— Его Высочество общалъ это исполнить, но притомъ говорилъ: ‘Клавикорды напрасно сдланы, они для меня не годны, за это и Фирштеру надобно дать меньше.— Mais il a toujours voulu montrer son z&egrave,le. Monseigneur, сказалъ Графъ А. С. Но онъ хотлъ доказать Вашему Высочеству свое усердіе.) — Mais, pourquoi, a-i-il voulu montrer son z&egrave,le sur un petit clavecin? возразилъ Великій Князь съ нкоторымъ жаромъ (Но для чего же вздумалось ему показывать свое усердіе на маленькихъ клавикордахъ?).

31 Октября. Нын изъ постороннихъ обдали у насъ Его Сіятельство, Вице-Канцлеръ, и Гвардіи Капитанъ Энгельгардтъ и приставъ Турецкаго Посланника, Никита Ивановичъ на большой части разсуждалъ за столомъ, о Туркахъ. Его Высочество, вмшиваясь въ сіи разговоры, между прочимъ спросилъ у Энгельгардта: какъ по Турецки нтъ? — Іохъ! отвчалъ Энгельгардтъ.— А да и такъ?— ‘Не знаю, Ваше Высочество.’ — И конечно потому не знаете, что Посланникъ слова да, никогда не употребляетъ?— Надобно знать, что Посланникъ человк весьма упрямый и ни на что не соглашается. Никита Ивановичъ сказывалъ, что фельдмаршалъ Минихъ спросилъ у этаго Турка во дворц, слыхалъ ли он Миних?— Слыхалъ, отвчалъ Посланникъ.— Хотите ли его видть?— Не хочу, отвчалъ Турокъ поспшно и съ видомъ робости. Потомъ, оборотясь къ переводчику, прибавилъ: что этотъ человкъ ко мн привязался? Все мучитъ меня вопросами. Скажи ему пожалуй, что бы онъ прочь шелъ, ужъ не самъ ли это Минихъ!

4 Ноября …. Я разсказывалъ Его Высочеству нын, какъ блаженныя памяти Праддъ его, Петръ Великій, здилъ въ порт Бальтійской, весь заливъ приказалъ онъ вымрять при себ, самъ назначилъ, какъ вести перемычку, самъ бросилъ первой камень, Его примру послдовала и Императрица, неотлучная спутница его во всхъ великихъ предпріятіямъ. Потомъ Его Величество указалъ построить для себя два домика, одинъ на твердой земл, другой на острову. Его Высочество вспомнилъ при этомъ разсказанный ему мною анекдотъ, какъ Петр Первый однажды маршировалъ съ Преображенскимъ полкомъ по площади между бывшею Исакіевскою церковію и Исаковскимъ мостомъ. Императрица стояла тогда на оной площади, всякой офицеръ, останавливаясь съ плутонгомъ своимъ противъ Ея Величества, подходилъ къ рук ея, и Государыня каждому сама подносила водку. Государь, поравнявшись съ нею, также остановился, выкушалъ свою чарку и предъ всмъ народомъ поцловалъ Государыню. Я слышалъ это отъ отца моего, а онъ тому былъ самовидцъ. За столомъ зашла у насъ рчь опять о Балтійскомъ порт. Я сказалъ, что мн весьма нравится разсужденіе о семъ предмет фельдмаршала Миниха. Когда ни прозжаю мимо Балтійскаго порта — пишетъ Минихъ — всегда мечтается мн, что великій духъ Петра, носясь надъ пространнымъ заливомъ, веселится симъ дломъ своимъ, котораго совершеніе утвердило владычество наше на Балтійскомъ мор.— ‘И мн это разсужденіе нравится, сказалъ Великій Князь, но желаю знать, къ чему этотъ Балтійскій портъ послужитъ, будетъ ли отъ него, прибыль, или нтъ, Бог знаетъ, а работ конца нтъ. Что ни насыпаютъ, все разсыпается, по моему мннію этаго сдлать совсмъ нельзя!’ Я изъяснялъ Его Высочеству, какая-была бы польза Россіи отъ Балтійскаго порта.— Что же касается до невозможности, Государь, продолжалъ я, то вамъ не ль зя называть невозможными такія дла, о которыхъ вы основательнаго понятія не имете, Петръ Первый, Ддушка вашъ, за пустыя дла приниматься не любилъ, и по моему мннію весьма неосторожно называть безполезнымъ то, что было начато симъ Великимъ Государемъ. Что же принадлежитъ до медлительности, съ какою продолжается эта работа, то и всякое великое предпріятіе совершается медленно, надобно терпніе!— Его Высочество слушалъ, слушалъ, качалъ головою, потомъ съ живостію сказалъ: А если терпнія нтъ, гджъ его взять?— Тогда лучше и не браться за великія дла. Люди нетерпливые всегда осуждены видть, что все начатое мы еще при жизни ихъ разрушается. Великій человк напротивъ нее созидаетъ на вчность. Посмотрите на Колберта: могъ ли онъ воображать, чтобъ изъ посяннаго имъ дуба могъ сырости при жизни его матерой лсъ — но онъ хотлъ, чтобы Франція имла собственный дубъ, веллъ его посять, хранить, и теперь Франція иметъ собственный огромный дубовый лсъ, которой вчно напоминать будетъ о Колберт. — Великій Князь слушалъ очень прилжно.— Вотъ ужъ и разговорился ты, сказалъ онъ съ улыбкою, потомъ ухватя меня съ живостію за руку спросилъ: А что это за человкъ Колбертъ, о которомъ ты мн разсказывалъ?— Я удовольствовалъ любопытство Его Высочества.

6 Ноября …. Ныншній день пришла на насъ охота писать вздоръ стихами и прозою. Государь Цесаревичъ слъ подл меня и сказалъ: попишемъ, братецъ, что нибудь, и вотъ что мы написали:

‘Я смыслъ и остроту всему предпочитаю,

‘На свт прелестей нтъ больше для меня,

‘Тебя, любезная, за то я обожаю,

‘Что блещешь, остроту съ красой соединя.’

Потомъ вздумалось Его Высочеству написалъ и шуточную рчь, которую бы могъ онъ сказать Турецкому Посланнику въ отвт на его привтствіе, если бы Посланникъ имлъ у него аудіенцію, ибо Его Турецкое Превосходительство ни слова по Русски не разуметъ. И вотъ какую рчь мы сочинили? ‘Господинъ Посланникъ! Понеже вы видомъ козлу, нравомъ медвдю, а умомъ барану уподобляетесь, итого ради повеллъ я всмъ онымъ животнымъ собраться въ конференцію и дать вамъ аудіенцію, посл того получите вы визиты отъ всхъ лошадей и быковъ здшней столицы. Теперь милости просимъ вонъ!’ — За столомъ мы разговаривали о красот, и находили, что она безъ ума ничто — упоминали между прочимъ и о нкоторыхъ красавицахъ, намъ извстныхъ.

8 Ноября. Его Высочество былъ ныншній день нездоровъ и кушалъ въ своей почивальн за маленькимъ столикомъ. Я былъ въ театр. Въ половин зрлища прислалъ Великій Князь за мною — я возвратился, и мы долго вмст ходили взадъ и впередъ по горниц. Его Высочество былъ особенно, ко мн ласковъ, за столомъ все меня потчивалъ. Передъ моимъ отъздомъ домой Государь спросилъ у меня я одинъ ли я ночую?— Я сказалъ, что у меня ночуетъ Кадетскій. Капитанъ Арсеній Андреевичъ Беклешовъ.— Скажи пожалуй, за что ты его любишь? — За то, что онъ умный человк, прямодушный, иметъ доброе сердце, въ дружб надеженъ и не насмшливъ.— Поклонись же ему отъ меня.— Государь бываетъ иногда необыкновенно нженъ въ обращеніи съ тми людьми, которыхъ почитаетъ къ себ ближними.

14 Ноября.— Нын обдали у насъ Его Превосходительство Петр Ивановичъ Панинъ и Александръ Сергеевичъ Строгановъ. Петръ Ивановичъ разсказывалъ о вчерашней охот. Онъ здилъ съ Ея Величествомъ на чучелы къ тремъ рукамъ. Когда Государыня изволила выстрлить въ первый разъ, а тетерев улетлъ, то Петръ Ивановичъ, стоя тутъ же въ шалаш. сказалъ: Pours’ est-il mort? (убитъ медвдь?) Ея Величество изволила отвчать ему: non pas encore! (нтъ, не убитъ!) стихи изъ оперы: Два охотника. Зашла рчь о министрахъ. Петр Ивановичъ говорилъ, что прежде у насъ думали будь въ полку маіоръ исправный, и все пойдетъ, порядкомъ, а нын думаютъ, и думаютъ справедливо: Будь полковникъ хорошій, тогда и маіоръ, и офицеръ, и солдаты въ полку будутъ хорошіе. Министру не должно, полагаться на секретаря, а самому умть дйствовать.— Это правда,— сказалъ Никита Ивановичъ — единственно отъ министра зависитъ, чтобы дла шли хорошо. Я всегда былъ доволенъ своими подчиненными, сколько ни случалось мн управлять министерскими длами, и отршилъ бы отъ должности того министра иностранныхъ длъ, который бы сказалъ мн, что некому у него исправлять его порученій.

21 Ноября. У насъ были ныньче Графъ Кирило Григорьевичъ Разумовскій, Граф Петръ Александровичъ Румянцевъ, Графъ Григорій Григорьевичь Орловъ, Графъ Александръ Сергеевичь Строгановъ и Иванъ Логиновичь Кутузовъ. Разсказывали анекдотъ, довольно замчательной. Мужикъ волости Графа Алекся Григорьевича Разумовскаго былъ убитъ до смерти. Подозрніе пало на двухъ родныхъ братьевъ, но по обстоятельствамъ выходило, что который-нибудь одинъ изъ нихъ убійца. Приводятъ обоихъ въ судъ, и каждый снимаетъ дло на себя, оправдывая другаго, дабы избавить его отъ казни.— Спрашивали между прочимъ объ одномъ офицеръ, въ шарф ли онъ былъ, или нтъ?— Въ шарф, отвчалъ Великій Князь.— Какъ же вы могли это замтить?— Это замтитъ мн должно потому, что мои глаза всякому взрослому человку по поясъ приходятся. Вотъ очень умное слово, сказанное Его Высочествомъ! Въ отвт, говорилъ онъ, и иногда запнуться можно, въ вопрос же напротивъ, кажется мн, никогда не можно сбиться.

7 Декабря. Поутру Его Высочества, былъ очень невеселъ. Когда мы пили чай, то въ будуар горли дв свчки. Надобно знать, что у Великаго Князя на всю недлю распредлено, сколько гд который день по утру во время питья чаю зажигать въ будуар свчекъ. Онъ весьма точно наблюдаетъ, чтобъ сей порядокъ камердинеры его не нарушали. Въ середу и четвергъ горитъ по одной свчк, во вторник и въ пятницу по дв, въ понедльник и въ субботу по три, въ воскресенье по четыре — въ праздничные дни одна свчка противъ обыкновеннаго прибавляется. Пришелъ зубной лкарь Клеретъ. Государь началъ-было надъ нимъ подтрунивать, но я далъ ему почувствовать, что это не прилично, и онъ тотчасъ пересталъ. Одвшись, пошелъ со мною въ учительскую: тутъ вздумалось Его Высочеству длать мн увренія въ дружб, он говорилъ мн, что видитъ, какъ много я его люблю, что никогда съ своей стороны любить меня не перестанетъ. Что все мн поврить въ состояніи. Я тронутъ былъ несказанно сею нжностію…

Посл стола разговаривали мы о домостроительств и хозяйств. Хозяйство частныхъ людей есть одна изъ самыхъ любимыхъ матерій Его Высочества, онъ восхищается, входя въ ея подробности. Представляя себя человкомъ частнымъ, онъ всегда становится веселъ, отъ натуры иметъ онъ воображеніе необыкновенно живое, и можетъ представлять себ разные предметы такъ сильно, какъ будто бы они въ самомъ дл были передъ глазами его — тогда веселится, попрыгиваетъ, ежеминутно отбрасываетъ по привычк своей руки назадъ. За ужиномъ разговорились о ремесленникахъ и купцахъ. Его Высочество завидовалъ имъ въ томъ, что они могутъ рано ложиться спать и рано вставать съ постели. Надобно сказать, что Великій Князь любитъ спшить во всемъ: спшитъ одваться, спшитъ кушать, спшитъ ложиться въ постелю. За часъ передъ обдомъ (мы обыкновенно обдаемъ въ начал втораго часа) начинаются уже хлопоты, тайно засылаетъ гофъ фурьера къ Никит Ивановичу спросить, не прикажетъ ли за кушаньемъ послать, и вс хитрости употребляетъ, чтобы хотя нсколько минутъ выиграть и за столъ ссть поране. Объ ужин такія же заботы. Посл ужина камердинерамъ повторительные приказы: ужинать какъ можно скоре, и все то въ той надежд, что если камердинеры отужинали ране, то и въ постель можно будетъ лечь ране. Ложась, заботится, чтобы не проспать долго, и это бываетъ съ нами ежедневно.

8 Декабря… Я разсказывалъ Его высочеству и Отцу Платону, какъ обыкновенно Государь Петръ Великій съ самаго утра приказывалъ приготовлять для себя студень, и какъ онъ рано садился всегда обдать. Въ этомъ и я легко бы могъ блаженныя изъ памяти Государю послдовать, сказалъ Великій Князь, и весьма бы радъ былъ, если бы дозволили, желаю только, чтобы удалось подражать ему и въ прочемъ то есть въ томъ, почему онъ Великимъ названъ.

11 Декабря… Ныншній день напала на насъ опять охота писать. Вздумалось Его Высочеству сочинить описаніе уличнаго маскерада. Онъ диктовалъ, а я исправлялъ должность писаря, и вотъ Что мы сочинили:

Г. Предвозвстники маскерада въ приличномъ ихъ званію плать верхами.

1. Петиметръ.

2.Докторъ.

3. Комедіантъ.

4. Педантъ.

5. Картежникъ.

6. Скупой.

7. Раскольникъ.

8. Танцовщикъ.

II. Маски

1. Шестьнадцатъ человкъ петиметровъ, у каждаго въ рук по маленькому зеркалу, въ которое он безпрестанно смотрятся, любуясь самъ собою. Въ другой рук бутылочка съ l’Eau de lavande, которой онъ самъ себя опрыскиваетъ. За ними детъ коляска, въ которой сидя петиметръ убирается и съ парикмахеромъ своимъ совтуетъ какъ бы ему къ лицу причесаться. Передъ нимъ и позади его лакей держатъ зеркала.

2. Везутъ коляску, въ конторой сидитъ Докторъ, около его шестеро больныхъ, для которыхъ онъ пишетъ рецепты. Позади везутъ аптеку, въ которую посылаетъ онъ слугу своего за лкарствами, и самъ, выходя на крыльцо, всхъ увряетъ, что хотя больные и перемрутъ, но перемрутъ по самымъ точнымъ правиламъ Медицины, восклицаетъ ежеминутно: нтъ лучше и важне науки, какъ Медицина!

3. Комната, въ которой сидятъ Комедіанты, ужинаютъ съ знатными господами и поютъ псни. Господа обходятся съ ними побратски и разговариваютъ о любви.

4. Идутъ четыре человка Педантовъ, разсуждаютъ о наукахъ все неправильно и не къ стати, сердятся на новыхъ философовъ, которые разуму послдуютъ.

5. детъ комната съ Картежниками, которые играютъ въ карты съ распухлыми лицами, показывающими, что они уже ночей пять не спали, отъ проигрышу бсятся.

6. Идутъ шесть Скупыхъ, дятъ сухой хлбъ, за ними несутъ сундуки. Они оглядываются безпрестанно, боясь чтобы ихъ не украли, заглядываютъ въ нихъ и любуются деньгами.

7. Идутъ Раскольники и бранятъ нашихъ священниковъ, для чего они по старымъ книгамъ не служатъ и на семи просвирах не поютъ обдни.

8. Два Танцовщика. Они безпрестанно прыгаютъ и смотрятъ себ на ноги.

17 Декабря. Его Высочество всталъ въ исход седьмаго часа. Я не усплъ еще накинуть на себя, шлафрока своего, какъ изволилъ ко мн вбжать, легъ на моей постел, а мн веллъ ссть подл себя, тутъ началось великое цлованіе, и онъ открывалъ мн вс свои тайны. За чаемъ разговорились о Кадетскомъ Корпус. Мн кажется, что тамъ уже черезъ чуръ много ружьемъ учатся, сказалъ Его Высочество. Кадетамъ некогда ничего въ классахъ выучитъ. Одвшись изволилъ ссть со мною въ опочивальн къ столу. Въ книг, которую бралъ у насъ Гранже изъ Библіотеки, нашли мы три письма отъ него къ танцовщиц Фузи, начатыя и не докончанныя, мы прочитали ихъ и много смялись. Его Высочество веллъ эти три письма запечатать въ одинъ пакетъ, который надписали на-имя Гранже, вложивши въ него слдующую записочку:

Inflruction pour Mr. Grang
de bonne part.

Dorenavant il ne faut pas laisser ses lettres dans un livre que l’on fend un autre. Il faut premi&egrave,rement feuilleter et visiter le livre avant que de le rendre. Autrement on risque de decouvrir fes petits fecrets.

То есть:

Добрый совт господину Гранже.

Впредь не оставляйте писемъ своихъ въ тхъ книгахъ, которыя вы взяли у другаго и ему возвращаете. Надобно сперва хорошенько пересмотрть между листами. Въ противномъ случа удается иногда открыть нкоторыя маленькія тайны.

Этотъ пакет послалъ Его Высочество съ истопникомъ Андрюшкою, которому приказалъ одться какъ можно похуже и, отдавая письмо, не объявлять отъ кого оно прислано.— Потомъ читалъ я Его Высочеству свои записки прошлой недли. Онъ слушалъ съ великимъ вниманіемъ и наконецъ сказалъ: Все точнехонько такъ, только желалъ бы я, чтобы иныя мста выскреблены были…. Посл стола мы разговаривали о Ломоносов. Этотъ стихотворецъ вку Елисаветы, сказалъ я, дай Богъ, чтобъ и въ вк Вашего Высочества такіе же были. Богдановичь таковъ будетъ! отвчалъ Его Высочество,— желаю, чтобы это предсказаніе сбылось!

23 Декабря. Нын передъ обдомъ представлялъ Никита Ивановичъ его Высочеству Полковника Трусова, который поднесъ переведенныя имъ съ Нмецкаго Рабенеровы Сатиры. Его оставили обдать, еще обдали у насъ Иванъ Перфильевичь Елагинъ и г. Сандернъ. Разговорились между прочимъ о придворныхъ расходахъ на столъ и на другія издержки. Иванъ Перфильевичь разсказывалъ, что у нихъ въ канцеляріи есть штатъ дворцовый, который сочиненъ при Государ Петр Великомъ и имъ самимъ разсматриванъ. На этомъ штат есть многія собственноручныя Его Величества отмтки. Положено было между прочимъ какимъ-то Царевнинымъ комнатнымъ женщинамъ отпускать всякія закуски, ягодники, изюмъ, миндаль и прочее — Государь изволилъ отмтить: Бабамъ сколько сладкаго ни дай, все прідятъ, посл занемогутъ, надобно будетъ лчитъ и платитъ за лкарство. Еще одной Камеръ-Фрау положенъ былъ чай и сахаръ, Государь приписать изволилъ: Она чаю не знаетъ, про сахаръ не слыхала, и пріучатъ не надобно. Впрочемъ говорили, что столъ Его Величества весьма хорошо снабднъ былъ по тогдашнему времени. Его Превосходительство Никита Ивановичъ разсказывалъ, что и Государыня Елисавета Петровна была весьма разборчива въ кушань.

24 Декабря. Нын за обдомъ были у насъ Его Сіятельство Захаръ Григорьевичъ Чернышевъ и Его Преподобіе Отецъ Платонъ, потомъ пришли Графъ Иванъ Григорьевичъ Чернышевъ и Князь Сергей Васильевичъ Гагаринъ. Между прочимъ, говорили о Княз Александр Данилович Меншиков. Спросили у одного изъ нашихъ гостей, знаетъ ли онъ, какъ умеръ Князь Менщиковъ.— Онъ потрясъ головою въ знакъ того, что не знаетъ, на что Графъ Иванъ Григорьевичъ ему сказалъ: стыдно не знать о жизни и смерти такого человка, каковъ былъ Менщиковъ, его не даромъ любилъ величайшій въ мір Государь Петръ, онъ имлъ умъ великій и обширный. Сими словами Графъ Иванъ Григорьевичъ утвердилъ еще боле то почтеніе и ту любовь, которыя имлъ я къ нему всегда разумный человкъ во всякомъ случа видлъ, онъ знаетъ свою пользу и общую, знаетъ, гд онъ, съ кмъ и въ какое время. Великій Князь въ продолженіе этаго разговора поглядывалъ на меня и улыбался, будучи увренъ, что такія разсужденія мн весьма по сердцу.

25 Декабря. Рождество Христово. Его Высочество изволилъ встать въ седьмомъ часу, а въ двенадцатомъ пошелъ къ обдни, изъ церкви послдовать за Государынею во внутреннія покои, тамъ фельдмаршалъ Минихъ подносилъ Ея Величеству три прописи на Русскомъ, Французскомъ и Нмецкомъ, кои писалъ ученикъ, находящійся въ школ Лютеранской Церкви, подъ покровительствомъ его состоящей: видно, что старичку за восемьдесятъ лтъ и что возвращается къ нему златой вкъ младенческой… Часу въ пятомъ посл обда Его Высочество пошелъ опять на половину Государыни. Тамъ праздновали святки, игры происходили передъ билліардною въ аудіенцъ-комнат. Началось жалованьемъ, первый менуэтъ танцовала Ея Величество съ Великимъ Княземъ, потомъ изволила поднять Графа Петра Борисовича Шереметева. Его Высочество поднялъ фрейлину Анну Алексевну Хитрову. Во всхъ углахъ танцевали, какъ въ маскерад. Потомъ начались контръ-данцы. Его Высочество ихъ не танцуетъ, но Никита Ивановичъ сказалъ ему: теперь воля, длайте, что хотите. Обрадовавшись разршенію, Его Высочество начал длать антраша la faon, допрыгивалъ и изъ угла, въ уголъ перескакивалъ. Вс на него любовались, фрейлины, не зная, что сказать отъ удовольствія, называли его любезнымъ Пунюшкою (разумется не въ глаза). При начал контръ-данцовъ Ея Beличество изволила ссть въ той же комнат играть въ ломберъ съ Графомъ Кириломъ Григорьевичемъ Разумовскимъ и съ Графомъ Захаромъ Григорьевичемъ Чернышевымъ. Его Высочество за другимъ столомъ изволилъ играть въ бирюльки, съ нимъ играли господа придворные той половины и я. Посл контръ-данцовъ и польскихъ (въ которыхъ весьма много рзвились, завивались и развивались, взявшись рука за руку) связали длинную ленту и окружили Ея Величество, и Великій Князь былъ тутъ же — началась игра рукобивка, потомъ, покинувъ ленту, составили кругъ въ три человка и гоняли четвертаго, игра продолжалась съ часъ, или часа съ полтора. По окончаніи оной опять Ея Величество изволила ссть играть въ карты, а мы убрались къ себ.

31 Декабря. Въ ныншній день была отпускная аудіенція Англійскому Послу Милорду Буккингаму и пріемная пріхавшему на его мсто господину Макартнею. Пришелъ съ той половины къ Его Высочеству Графъ Иванъ Григорьевичъ Чернышевъ, говорилъ о новомъ Посл и между прочимъ о нашихъ старинныхъ посольствахъ къ иностраннымъ дворамъ. Графъ Иванъ Григорьевичъ разсказалъ замчательный анекдот об одномъ Изъ самыхъ старинныхъ Пословъ нашихъ, о Потемкин. Ему приказано было мимоздом постить Датскій Дворъ и взять у Короля аудіенцію. Въ Инструкціяхъ посольскихъ обыкновенно писывалось, что Послы, представляя Особу Государя, не должны были уступать никакихъ Преимуществъ, сану ихъ принадлежащихъ. Король Датскій случился на то время боленъ. Потемкинъ требовалъ аудіенціи. Ему говорили, что Король боленъ и лежит въ постел. ‘Это не мшаетъ — сказалъ Потемкин — велите подл Его Beличества поставить другую постелю я лягу на нее и переговорю о чемъ мн нужно съ Государемъ. Въ противномъ случа не могу дождаться здсь выздоровленія Его Величества, я долженъ хать въ другое мста безъ всякаго замедлнія’ — Министры не хотли потерять дружбы Русскаго Двора, и принуждены были согласиться на это требованіе, Потемкинъ, пріхавъ во дворецъ, легъ на постелю, переговорилъ съ Королемъ, и потомъ отправился, куда назначена была въ инструкціи.

1765

6 Января. День Богоявленія. Поутру Его Высочество долга разговаривалъ со мною о сегоднешнемъ праздник, потомъ одлся въ свой Адмиральскій мундиръ и чрезвычайно имъ радовался, Одвшись, изволилъ пойти въ церковь. Еще прежде выходу Ея Величества приходилъ къ Его Высочеству Графъ Григорій Григорьевичъ Орловъ. Въ сіе время маршировали мимо оконъ полки гвардіи на Іордань. Когда началъ проходить Семеновскій полкъ, то Государь указывая на него Графу, изволилъ замтить, что солдаты маршировали весьма худо. Когда Ея Величество изволила начать шествіе за церковнымъ соборомъ къ бесдк, приготовленной на мст Іордани, противъ дворца находившейся, то Государь изволилъ пройти въ одну аванзалу, гд вмст съ нимъ смотрли церемонію иностранные министры и здшніе придворные господа, бывшіе тогда не при должности. Отъ берегу до построенной на Нев бесдк разостланы были ковры и по обимъ сторонамъ стояли кавалергарды. Между, ими Ея Величество, предшествуемая всмъ священнымъ клиромъ, изволила идти на Іордань. Войско стояло вокругъ Іордани продолговатою, неправильною фигурою, со всхъ полковъ снесены были знамена, которыя кропили освященною водою.— При погруженіи креста былъ троекратный бглый огонь, по окончаніи онаго Ея Величество изволила, свши въ сани, по Нев кругомъ всхъ полковъ объхать, подл саней халъ Графъ Григорій Григорьевичъ Орловъ верхомъ въ тяжкомъ Римско-Россійскомъ кавалергардскомъ убор, въ шлем съ блымъ перомъ, что представляло весьма величественное зрлище. Между тмъ Его Высочество изволилъ идти въ галлерею, гд ожидалъ прибытія Ея Величества. Кавалергарды въ полномъ блестящемъ убор стояли по обимъ сторонамъ галлереи. Сею улицею Ея Императорское Величество и за нею Великій Князь изволили пройти во внутренніе покои.— Нын обдалъ у насъ Графъ Захаръ Григорьевичъ Чернышевъ, Вице Адмиралъ Алексй Ивановичъ Нагаевъ, Графъ Иванъ Григорьевичъ Чернышевъ, Графъ Александръ Сергевичъ Строгановъ и еще какой то Менденъ Лифляндецъ. За столомъ Его Высочество, взглянувши на свой шитой Адмиральской мундиръ, сказалъ: Что если будетъ кто Генералиссимъ, гд ему вышивать еще мундиръ свой? швовъ не осталось! — Генералиссима никогда не будетъ и быть не должно, отвчалъ Графъ Захаръ Григорьевичъ — чрезъ то Государь отдаетъ войска свои въ руки другаго, а это такая узда, которую всегда въ своемъ карман поближе держать надобно.— А! а! сказалъ на это Великій Князь.

16 Января. Воскресенье. Нын поутру читалъ Его Высочество вмст съ его преподобіемъ отцемъ Платономъ (какъ то обыкновенно бываетъ во вс праздничные и воскресные дни) Священное Писаніе. За столомъ Г. Сальдернъ о чемъ-то заспорилъ. Его Высочество сдлалъ мн честь избраніемъ меня въ посредники спора, между тмъ шутя съ господиномъ Сальдерномъ, вызывалъ его на дуэль: Nous irons, Monsieur, cet apres-dinc converser un peu dans cette falle vuide, nous ferons fermer les portes, nous ferons tte—tte — il у aura feulement un petit feigneure, qui m’accompagne toujours du cot gauche, quand je sor: te quelque part. T. e. посл обда, государь мой, прошу васъ войти вмст со мною въ эту пустую горницу, мы прикажемъ запереть двери, насъ будетъ только двое и съ нами останется нкто, мой всегдашній товарищъ, который вчно при мн, съ лваго боку (то есть шпага). Посл обда Его Высочество былъ очень веселъ, но вечер не соотвтствовалъ началу дня. Мы пошли на куртагъ, на которомъ и Ея Величество присутствовать изволила. Его Высочество стоялъ въ кругу, разговаривалъ. съ иностранными Министрами и съ нкоторыми изъ нашихъ: съ Княземъ Петромъ Ивановичемъ Репнинымъ, съ Графомъ Петромъ и Иваномъ Григорьевичами Чернышевыми. За часъ до окончанія куртага начали мы подзывать Никиту Ивановича домой, но Его Превосходительству хотлось дождаться отбытія Ея Величества. Онъ отказалъ Великому Князю — и вотъ началъ Великой Князь съ ножки на ножку переступать, помигивать и смотрть на платокъ, чтобъ скрыть свое нетерпніе, которое однако очень было замтно, а собравшіяся на глазахъ тучки еще боле оное показывали. Наконецъ Никита Ивановичь принужденъ былъ увести Его Высочество. Добрались мы до своихъ предловъ, но вошедши въ желтую комнату, вс остановились, Никита Ивановичъ приказалъ съ Его Высочества снять шпагу, запретилъ ему ходить дале, сдлалъ ему жесточайшій выговоръ, потомъ оборотившись къ намъ, сказалъ, чтобы мы на сей вечер вс Его Высочество оставили, и чтобы никто изъ насъ съ нимъ неговорилъ ни слова. Потомъ Его Превосходительство пошелъ въ свои покои, оставя у насъ по себ тишину неописанную, Великій Князь былъ весьма огорченъ выговоромъ, и стоя у печки разными знаками показывалъ свое неудовольствіе. Весь вечеръ проведенъ былъ въ молчаніи. Его Высочество слъ ужинать въ десятомъ часу, а легъ почивать въ одиннадцатомъ, что было для него школою терпнія. Вотъ такъ-то и во всхъ длахъ бываетъ. На сусл пива не узнаешь, говорить пословица. День начался хорошо и весело, а кончился такъ скучно!

17 Января. И ныньче продолжалась въ нашемъ кругу вчерашняя важная молчаливость — слдуя приказанію Никиты Ивановича, мы не вступали въ разговоръ съ Великимъ Княземъ. За столомъ также царствовала тишина. Его Превосходительство Никита Ивановичъ сидлъ по большой части задумавшись. Посл обда отучившись. Его Высочество подошелъ ко мн, и увряя, что весьма сожалетъ о вчерашнемъ своемъ поступк, просилъ съ горячностію и большою довренностію совта, какъ бы сдлать, чтобы такихъ (какъ онъ самъ изволилъ говорить) проказъ впередъ не случалось. ‘Инаго способу, Ваше Высочество, не знаю — отвчалъ я — какъ призывать на помощь разсудокъ, всякой разъ, когда придетъ на васъ нетерпніе и скука. Вы уже на самомъ опыт знаете, что такими поступками ничего не выигрываете: ужинаете позже, ложитесь почивать позже, и сверхъ того вс остаются на васъ въ неудовольствіи. Я увренъ, что если Ваше Высочество при каждомъ приступ нетерпнія будете вооружаться разсудкомъ, то можете всегда отражать непріятеля, и мы не будемъ имть неудовольствія видть, васъ отъ него побжденнымъ.’ Выслушавъ сію проповдь съ большимъ вниманіемъ, Его Высочество бросился ко мн на шею, и цлуя меня, уврялъ, что непремнно употребить въ пользу наставленіе, предложенное мною… Ныншнимъ вечеромъ Его Высочество разсказывалъ мн о томъ, что было съ нимъ до меня, прежде и посл вступленія Никиты Ивановича въ должность Оберъ-Гофмейстера. Я помщу здсь вкратц нкоторыя подробности:

‘Во время малолтства Его Высочества, покойная Государыня (Елисавета) хаживала къ нему ежедневно — въ иной день раза по два и по три, иногда и ночью. Когда же онъ нсколько выросъ, то посщенія сіи почти прекратились, причиною сего было то, что мамы его такъ напугали, что онъ трясся, какъ скоро увидитъ’.

‘До опредленія Никиты Ивановича Панина Оберъ-Гофмейстеромъ, обдали обыкновенно съ Великимъ Княземъ Иванъ Ивановичъ Ахлебининъ, Савелій Даниловичъ и Анна Даниловна Титовы, прочія женщины такъ служивали. Когда же опредлился Никита Ивановичъ, то изъ оныхъ за столомъ съ Великимъ Княземъ никто уже не обдалъ, а мсто ихъ заступили Никита Ивановичъ, Остервальдъ, Бахметевъ, кн. Долгорукой и Сакенъ, также были приглашаемы и посторонніе. Съ 761 го году началъ съ Великимъ Княземъ спать вводной комнат Никита Ивановичъ вс женщины съ 762 го году отлучены, он получали пенсіон и прізжали только къ Его Высочеству въ год раза три, четыре, поутру въ большіе праздники съ поздравленіемъ.’

‘Никита Ивановичъ опредленъ былъ къ Его Высочеству въ 1760, и еще за мсяцъ до его опредленія Государь плакалъ, будучи имъ напуганъ. Однажды’ когда Никита Ивановичъ обдалъ у Государыни, засылалъ Великій Князь подсмотрть, какого онъ виду — и ему сказали, старикъ угрюмой, въ парик съ узлами. Это случилось передъ самымъ отъздомъ въ Петергофъ. 2 то Іюня, находясь въ Петергоф, и стоя на галлере (что между дворцомъ и церковью) вмст съ покойною Государынею, увидлъ Его Высочество, что идетъ старикъ въ парик, въ голубомъ кафтан, съ широкими желтыми обшлагами, заключилъ, что это Никита Ивановичъ, и неописанно струсилъ, для того что уже разсказано было, какъ скоро онъ опредлится, то не будутъ допускать ни Матрену Константиновну Скороходову, ни другихъ приближенныхъ къ Его Высочеству женщин, и что вс веселости уймутся. Въ тотъ день для праздника стрльба была ужасная, но Государь будучи занятъ въ воображеніи предстоящею реформою, ничего не слыхалъ и не замчалъ. Потомъ со страхомъ и сожалніемъ пошелъ къ себ, и съ нимъ по обыкновенію Матрена Константиновна, Анна Даниловна, Савелій Даниловичъ и прочіе. Вдругъ разговорились двери: входитъ Иванъ Ивановичъ Шуваловъ, за нимъ Графъ Михаил Ларіоновичь Воронцовъ а за Михаиломъ. Ларіоновичемъ Никита Ивановичъ. Иванъ Ивановичъ и Графъ Воронцов объявили, что Никита Ивановичъ пожалованъ къ Его Высочеству Обер-Гофмейстеромъ. C’etoit un coup de foudre! Покатились въ три ручья слезы и ничего не кушалъ. Иванъ Ивановичъ, Михаил Ларіоновичь и Никита Ивановичъ потомъ вышли. Объявили въ комнатахъ, чтобы вс приближенные къ Его Высочеству собрались и старались унять его слезы. Потомъ вошелъ опять Никита Ивановичъ и заставилъ играть Его Высочество въ воланъ, сколько волею, вдвое того неволей игралъ онъ. Утшало его нсколько то, что онъ видлъ еще при себ Матрену Константиновну. На другой день Никита Ивановичъ повелъ гулять Его Высочество. За столомъ опять сла съ нимъ Матрена Константиновна. Никита Ивановичъ стоялъ у окна и разговаривалъ съ кмъ-то, Великій Князь все косился и похныкивалъ. На другой день опять пришелъ Никита Ивановичъ и опять появились слезы. Похали гулять, возвратились — было уже готово ужинать. Съ Его Высочествомъ сли за стол Никита Ивановичъ, подл него Павелъ Захарьевичь, потомъ Фузадье, едор Дмитріевич Бехтеевъ — вотъ уже совсмъ другое общество! Полились опять горькія слезы. Переплакавши, спросилъ Великій Князь, для чего ни Ивана Ивановича, ни Савелія Даниловича съ ними нтъ за столомъ по прежнему? Никита Ивановичъ отвтствовалъ только, что не должно. Опять заплакалъ, увидя въ дверяхъ Мавру Ивановну (одну изъ приближенныхъ къ нему женщинъ), приказалъ-было для нее подать прибор, но Никита Ивановичъ запретилъ, слезы пошли, со слезами изъ за стола всталъ со слезами и въ постелю легъ.— …Въ Сарскомъ сел былъ куртагъ. Великій Князь только что выучился у Гильфердинга кланяться, ему велли поклониться по ученому, какъ скоро войдетъ Государыня. Вошла Государыня, началъ Великой Князь кланяться, и насилу уняли, такое пошло шарканье. Во время бытности въ Сарскомъ сел опредлили Тимофея Ивановича Остервальда, котораго сначала весьма не любилъ Великій Князь, онъ учился у него Исторіи. Дошли до Нинова сына и вычли, что изъ 30 Государей того времени ни одного, не было хорошаго. Въ эту минуту принесли отъ Ея Величества пять арбузовъ, стали ихъ разрзывать, четыре были негодные, одинъ только вкусный и сплый. Вотъ — сказалъ Великій Князь — изъ тридцати Государей не было ни одного хорошаго, а изъ пяти арбузовъ хотя одинъ да сыскался хорошій…. Великій Князь былъ сначала лнивъ учиться, какъ онъ самъ разсказывалъ, дня почти не проходило безъ слезъ. Обыкновенно посл убиранія волосъ долженъ былъ садиться за ученіе: для того всякой разъ, какъ скоро буклю сдлаютъ, рукой и испортитъ, и Дюфуръ принужденъ бывалъ прическу передлывать снова, наконецъ до того дошло, что Никита Ивановичъ приказалъ во время чесанья волос и по французски учить. Посл обда обыкновенно учился Его Высочество мало, игралъ боле съ Ерменевымъ, по доскамъ, изъ Библіотеки взятымъ, ходили какъ по мосту, и разостлавъ по полу красное сукно, которымъ учительскій столъ накрывался, валялись по оному весьма прилжно {Эта статья выбрана изъ прибавленія къ Запискамъ г-на Порошина. Изд.}.’

18 Января…. Нын Его Высочество танцовалъ въ балет. Во время представленія большой комедій и маленькой піесы изволилъ онъ сидть въ своей дож, а при начал балета сошелъ на театръ. Когда стало доходить до его роли, то изволилъ ссть на свое мсто, вдали на театр приготовленное. Весь почти партеръ полонъ былъ зрителей, отъ хлопанья ихъ Его Высочество нсколько сбился въ танцованьи и ороблъ. Конецъ балета танцовали еще разъ: тутъ шло гораздо лучше. Возвратясь къ себ гнвался Его Высочество, для чего хлопаютъ, и изволилъ сказать: Неусплъ еще я выдти, а уже и апплодируютъ. То-то ужъ настоящіе персики (персики значитъ у насъ ласкательство, по одному при двор случившемуся анекдоту)! Ой, дворъ! дворъ!

19 Января. Ныньче обдали у насъ Александръ Ильичъ Бибиковъ, Александр Петровичъ Сумароковъ, Карлъ едоровичъ Крузъ и еще нкоторые другіе. Во весь обд говорилъ почти одинъ Александръ Петровичъ съ обыкновенною своею бглостію и остротою, разсуждалъ о кулачныхъ бояхъ, о подъячихъ, о авторахъ, о стнахъ Іерусалимскихъ, о обновленіи храма, и прочее, и прочее, и прочее.

Его Превосходительство Никита Ивановичъ очень много забавлялся его разговорами. Посл обда Александр Петровичъ разсказывалъ мн о новой комедіи, сочиненной имъ: Опекунъ, длалъ мн честь, увряя меня въ своемъ почтеніи, наговорилъ мн похвал съ три кузова, въ доказательство, что его почтеніе ко мн не ложное, приводилъ между прочимъ и то, что на канун представленіе Oneкуна, намренъ онъ раздать не боле шести екземпляров этой піесы: одинъ Государын, другой Великому Князю, третій Никит Ивановичу, четвертый Графу Григорью Григорьевичу, пятый господ. Остервальду, и шестой мн — вотъ у него какой списокъ.

21 Января. Его Высочество, проснуться изволилъ въ начал осьмаго часа. За чаемъ разсказывалъ онъ мн, что вчера Ея величество (когда он былъ у нее) изволила подозвать его къ себ и спросить тихонько: Отъ чего Никита Ивановичъ такъ невесело? и потомъ сказала (когда онъ отвчалъ ей незнаю!): N’est-ce pas vous qui Pavez chagrin? Si c’est vous, je vous prie de ne le point faire a l’avenir? (Не ты ли его огорчилъ? Если ты, то прошу тебя впередъ этаго не длать!) Это увщаніе такъ тронуло Великаго Князя, что у него навернулись на глазахъ слезы. Во время обуванія примтилъ что Его Высочество былъ очень невеселъ. Я захотлъ узнать о причин такой унылости. Какъ же мн не опечалиться, сказалъ Государь, давича пришелъ я тебя звать къ себ пить чаю, а ты принялъ меня такъ холодно, какъ не лзя больше: такъ ли длается между пріятелями? Милая чувствительность! она такъ меня тронула, что я бросился цловать у Его Высочества руки. Я уврялъ его, что причиною моей давишней угрюмости было то, что я чувствую себя весьма нездоровымъ. Когда пріхалъ господин Фузадье, то Его Высочество начал разсказывать ему о моей болзни и просить его, чтобы написалъ для меня рецептъ — рецептъ скиплъ въ одну минуту, ибо господин Фузадье великой охотникъ писать рецепты. Его Высочество весьма милостиво и съ особливою горячностію изволилъ прощаться со мною, и просилъ меня, чтобы я поберегся, дабы моя болзнь опасною не могла сдлаться. Всякой день увряюсь боле и боле, что Его Высочество иметъ нжное, исполненное чувствительностію сердце.

12 февраля. Нын мы сочиняли списокъ нашимъ полкамъ. Его Высочество назначалъ въ нихъ полковниками тхъ офицеровъ, которые были особенно ему извстны, въ число полковниковъ включилъ онъ и себя самаго подъ именемъ Павла Романова, имя, которымъ он себя всегда называть изволитъ, гордяся фамиліею Романовыхъ. Надъ всмъ онымъ войскомъ, существующимъ токмо въ воображеніи, пожалованъ я шефомъ. Вотъ списокъ полкамъ и полковникамъ собственной руки Его Высочества, прилагаемый здсь въ оригинал.

Списокъ полкамъ и полковникамъ, состоящимъ въ команд у Семена Андреевича Порошина.

Полки.	Полковники.
1. Первый гренадерскій.	Михайло Каменскій,
2. Второй гренадерскій.	Степанъ Перфильевъ.
3. Первый мушкетерскій.	Николай Чеглоковъ.
4. Второй мушкетерскій.	Ларіонъ Мерлинъ.
5. Третій мушкетерскій.	Михаила Кречетниковъ.
6. Четвертый мушкетерскій.	Александр. Суворовъ.
7. Пятой мушкетерскій.	Князь Семенъ Мещерскій.
8. Шестой мушкетерскій.	Арсеній Беклешовъ.
9. Первый кирасирскій.	Павелъ Романовъ.
10. Второй кирасирскій.	Князь Василій Долгорускій.
11. Первый карабинерный.	Князь Волхонскій.
12. Гусарскій.	Подгоричанинъ.
13. Козацкій.	Дячкинъ.

Окончаніе можетъ быть сообщено посл.

Порошин С.А. Некоторыя известия о детстве покойнаго императора Павла Перваго [1764 и 1765 г.] / [Из 1-й части рукоп. Зап. С.А.Порошина, находящихся в Архиве Коллегии иностр. дел] // Вестн. Европы. — 1810. — Ч.52, N 15. — С.193-239.

Список полкам и полковникам, состоящим в команде у Семена Андреевича Порошина // Вестн. Европы. — 1810. — Ч.52, N 15. — С.240.

Читайте также: