Г. Ф. Коган
Г. Ф. Коган
‘В гостях у Достоевского’
‘В гостях у Достоевского’
Неизвестный рисунок К. А. Трутовского1
Неизвестный рисунок К. А. Трутовского1
Неизвестный рисунок К. А. Трутовского, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1893
Время на прочтение: 5 минут(ы)
ПРОМЕТЕЙ 8
1 Рисунок найден в черновиках воспоминаний К. А. Трутовского о Ф. М. Достоевском. Центральный Государственный архив литературы и искусства (ЦГАЛИ), фонд 890, оп. 1, ед. хр. 3, л. 14. Текст этих воспоминаний опубликован в ‘Русском обозрении’, 1893, январь, стр. 212—217.
Многолетняя дружба связывала Ф. М. Достоевского и К. А. Трутовского. Они познакомились и подружились в дни своей юности в Петербурге в Главном военном инженерном училище.
Всегда замкнутый, сосредоточенный в себе, мало с кем сходившийся из товарищей, воспитанник выпускного класса Ф. М. Достоевский сразу же после первого знакомства стал защитником тринадцатилетнего новичка Трутовского от нападок ‘повелителей’ старших классов. Но не только это сблизило их. В мрачных стенах училища с его суровой воинской дисциплиной будущих великого русского писателя и известного художника-жанриста, не чувствовавших никакого призвания к военному делу, привязала друг к другу любовь к искусству и литературе.
Трутовский выделялся среди воспитанников училища своими художественными способностями. Достоевский заинтересовался юным художником. ‘Я помню, как ласково он разговаривал со мной и советовал заниматься побольше рисованием и чтением всего касающегося искусства’ {‘Воспоминания о Ф. М. Достоевском К. Трутовского 1886 года’. В кн. Щукинский сборник, вып. 1. М., 1902, стр. 91.},— вспоминает Трутовский. ‘Ф. М. Достоевский дал сильный толчок моему развитию своими разговорами, руководя моим чтением и моими занятиями’ {К. А. Трутовский. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском. ‘Русское обозрение’, 1893, январь, стр. 215.}.
Не один Трутовский испытал на себе благотворное влияние Достоевского. ‘…Его начитанность, знание литературы, его суждения, серьезность характера действовали на меня внушительно’ {Д. В. Григорович, Литературные воспоминания. Л., ‘Academia’, 1928, стр. 140—141.}, — вспоминает Д. В. Григорович о Достоевском в годы их пребывания в училище. Беседа Достоевского увлекала не только его сверстников, но и молодых воспитателей училища. Вокруг Достоевского образовался кружок, который держался особо и сходился, как только выпадала свободная минута. Друзья сходились или в классной комнате, или в комнате дежурного офицера, или в коридорах училища.
С Григоровичем и Трутовский встречи Достоевского не прекратились и тогда, когда Достоевский, перейдя в верхние офицерские классы, весною 1842 г. поселился на отдельной квартире в Графском переулке, близ Владимирской церкви. ‘Квартира его была во втором этаже и состояла из четырех комнат: просторной прихожей, зальца и еще двух комнат, из них одну занимал Ф. M., a остальные были совсем без мебели’ {‘Русское обозрение’, 1902, январь, стр. 214.}, — вспоминает Трутовский.
На рисунке изображена комната Ф. М. Достоевского в этой квартире. ‘В узенькой комнате, в которой помещался, работал и спал Ф. М., был письменный стол, диван, служивший ему постелью, и несколько стульев. На столе, стульях и на полу лежали книги и исписанные листы бумаги’ {Там же.}. Здесь-то и встречались товарищи по училищу, и по-прежнему беседы Достоевского захватывали их.
‘То, что сообщал он о сочинениях писателей, имя которых я никогда не слыхал, было для меня откровением’ {Д. В. Григорович, Литературные воспоминания. Л., ‘Academia’, 1928, стр. 55.}, — рассказывает Григорович. Друзья по совету Достоевского читают Гофмана и Шекспира. Трутовский занимается французским языком, чтобы читать в подлинниках французских авторов. Достоевский сам снабжает своего юного товарища книгами и по-прежнему подолгу беседует с ним о литературе и искусстве, они читают друг другу наизусть Пушкина и Жуковского. Особенно запомнились друзьям его беседы о Гоголе, которого ‘он сам никогда не уставал читать и нередко читал его вслух, объясняя и толкуя до мелочей’.
‘При наших беседах он мне первый выяснил все великое значение творений Гоголя, всю глубину его юмора, который я до того времени, как еще очень юный, понять не мог…’ {Щукинский сборник, стр. 91.} — вспоминает Трутовский, ставший, по выражению С. Т. Аксакова, ‘по преимуществу художником Гоголя’. ‘Самое сильное и решающее впечатление было для меня, когда Ф. М. с невыразимым одушевлением объяснял мне всю глубину мысли в повести ‘Шинель’. Я разом понял все и особенно значение ‘незримых слез сквозь видимый смех’ {Там же, стр. 91—92.}. В те дни Трутовский впервые прочитывает ‘Вечера на хуторе близ Диканьки’, которые он особенно полюбил из всего наследия Гоголя. Позднее он создаст свои первые, исполненные задушевной теплоты и мягкого юмора иллюстрации к ‘Сорочинской ярмарке’ и ‘Майской ночи’ и вскоре станет, по признанию современников, одним из лучших выразителей ‘малороссийских сцен’ Гоголя.
Не случайно на этом, затерявшемся среди черновиков воспоминаний Трутовского о Достоевском рисунке художник помещает в рабочей комнате писателя портрет Гоголя. Было ли так в действительности? Ведь рисунок сделан не с натуры, а по памяти, много лет спустя — в 1880-е годы. Но память о беседах с Достоевским о Гоголе столь велика, что художник не мог не поместить в своем рисунке эту значительную для их юности деталь.
Стол, заваленный бумагами, — так всегда было во всех рабочих кабинетах Достоевского. Здесь, в первой своей рабочей комнате, Достоевский сделал первый в России русский перевод романа Бальзака ‘Евгения Гранде’. Трутовский в этой комнате часто на клочках бумаги простым карандашом набрасывал различные эскизы.
В 1844 году на этой квартире вместе с нелюдимом и затворником Достоевским поселился светский, живой Григорович. Друзья обменивались мнениями об игре Франца Листа и бельгийского кларнетиста Иосифа Блаза, о первом представлении в Петербурге оперы ‘Руслан и Людмила’. Здесь они читали друг другу первые свои произведения. Достоевский и Григорович прожили в этой квартире до начала 1846 года. В этой комнате произошло знаменательное событие в жизни Достоевского. В мае 1845 года он впервые прочел Григоровичу свой первый роман ‘Бедные люди’.
О работе Достоевского над этим романом не знал и Трутовский. ‘Ф. М., — вспоминает художник, — мне никогда не говорил об этом, и не читал выдержек из своего произведения, да и мог ли он давать на суд сочинение такому ребенку, каким был я тогда, мне было всего 15 лет!’ {Там же, стр. 92.}
Таким юным, робким, с благоговением прислушивающимся к словам своего старшего друга, Трутовский изобразил не без юмора самого себя на этом рисунке, датированном 1842 годом. Большой интерес представляет изображение Достоевского — это самое раннее, известное нам изображение писателя. В 1847 году Трутовский, продолжавший встречаться с Достоевским, создал портрет писателя и его старшего брата М. Достоевского. (Подлинники находятся в музее-квартире Ф. М. Достоевского в Москве.) Здесь Достоевский нарисован во весь рост, в форме воспитанника офицерских классов Военного инженерного училища.
‘Во всем училище не было воспитанника, который бы так мало подходил к военной выправке, как Ф. М. Достоевский. Движения его были какие-то угловатые и вместе с тем порывистые. Мундир сидел неловко, а ранец, кивер, ружье — все это на нем казалось какими-то веригами, которые временно он обязан был носить и которые его тяготили’ {‘Русское обозрение’, стр. 213.}, — рассказывает Трутовский. Достоевский, по воспоминаниям и Трутовского и Григоровича, был среднего роста, коренаст.
Правдиво передано выражение лица Достоевского — всегда сосредоточенность в себе, глубокая задумчивость. ‘…Глаза впалые, но взгляд проницательный и глубокий’ {Там же.}, — рассказывает в воспоминаниях Трутовский.
Достоевский и Трутовский постоянно общались друг с другом. Достоевский звал Трутовского на пятницы Петрашевского, но в ту пятницу, когда художник собирался быть у петрашевцев, их арестовали. Друзья встретились вновь лишь в 1862 году. Вернувшись из ссылки, Достоевский пришел к Трутовскому. ‘Взгляды его на многое радикально изменились’ {Там же, стр. 216, 217.}, — отмечает художник.
Последняя встреча друзей произошла в Москве в 1880 году, на открытии памятника А. С. Пушкину.
В ‘Дневнике писателя за 1877 год’ Достоевский, вспоминая товарищей по Главному военному инженерному училищу, укажет, что с прямого военного пути ‘на путь шаткий и неопределенный’ удалились лишь трое: ‘я, писатель Григорович и живописец Трутовский’ {Ф. М. Достоевский, Дневник писателя за 1877 год. Полное собрание сочинений т. 12, ГИЗ, М.—Л., 1929, стр. 266.}. Трутовский был известным академиком живописи. В наследии художника видное место занимает книжная иллюстрация, тем более особенно дорого указание художника, что именно Достоевский научил его ‘понимать и ценить в литературе все великое и гуманное’ {Щукинский сборник, стр. 92.}.