Неделя маленькой Маргариты, Французская_литература, Год: 1841 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

0x01 graphic

НЕДЛЯ МАЛЕНЬКОЙ МАРГАРИТЫ.

Переводъ съ Французскаго.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
1841.

ВВЕДЕНІЕ.

Не скажу вамъ, какъ въ волшебной сказк: жила-была двочка, прехорошенькая и преумная, которая питалась только бисквитами и сластями. Нтъ, Маргарит, еженедльныя занятія коей мы здсь намрены разсказывать, единственною красотою служитъ прелесть ея нжныхъ лтъ, и не взирая на ея добрый нравъ, она лишь съ большими усиліями исправляется отъ нкоторыхъ недостатковъ и въ особенности отъ лности.

Маргарит Гаррель минуло десять лтъ. До сихъ поръ она жила какъ и вс маленькія двочки, зная въ жизни только, подарки въ день Рождества и въ Христово Воскресенье, своихъ куколъ, конфекты, семейные праздники, когда поцлуи отца и матери кажутся еще сладостне. Какъ и многіе изъ васъ, она выучилась читать, сама не зная какимъ образомъ. Дни ея проходили въ прогулкахъ и въ безпрерывныхъ играхъ, но есть всему предлы. Однажды утромъ, въ Январ, Маргарита вышла къ своей матери, съ книжкою, въ которую, казалось, отнюдь не была расположена заглядывать. Любезная маменька, сказала она съ обычнымъ ей легкомысліемъ, какъ мн вчера весело было играть въ жмурки! Скоре бы только наступило. Воскресенье, когда я опять увижусь съ моими двоюродными сестрицами. О! какъ скученъ Понедльникъ! Я никогда небуду любить этотъ день, даже когда выросту большею, буду ненавидть его! Покрайнй мр, если бы погода была хороша, мы бы пошли гулять! Но, посмотрите, какой снгъ идетъ! И холодъ притомъ ужаснйшій. Подите ли вы сегодня вечеромъ на балъ, маменка?

Нтъ, Маргарита, я намрена посвятить теб всю эту недлю, и попытаюсь заставить тебя полюбить ученіе. Слабость твоего здоровья лишила меня утшенія, которое ощущаютъ матери, преподавая первые уроки. Ты все страдала, день и ночь проводила я возл тебя, угождала всмъ твоимъ прихотямъ, боясь лишиться тебя, дитя мое! Но теперь теб минуло десять лтъ! Ты совершенно здорова, а все таки, Маргарита, я ни какой перемны въ теб не замчаю. Послушай, я должна съ тобою договорить о многомъ.

Вчера я пошла навстить Г-жу Аместенъ Бланка, дочь ея и нсколько изъ ея пріятельницъ были въ сосдней комнат. Это былъ день отдыха. Какъ-бы ты думала, чмъ они занимались: ты никогда неотгадаешь этого. Бланка читала вслухъ, а другія работали. Он начали разговаривать, и перебрали всхъ знакомыхъ имъ двицъ. Очередь дошла и до тебя, любезная Маргарита! Что касается до нее, сказала Бланка, сердце у нея доброе, но она такая лнивица, что не длаетъ ровно ничего… Право, она будетъ играть въ свт печальную роль! Она дурна собою и ни чему не училась.

Дурна! Бланка осмлилась сказать это! вскричала Маргарита, вн себя, и залилась, слезами.

Что съ тобою? сказала Г-жа Гаррель: разв ты считаешь себя красавицею?

Да, разумется, маменька, мн бы даже было очень досадно, если бы я не была хороша собою! Мн часто говорили это, и вы, любезная маменька, пожалуйте, уврьте меня, что я хороша: я бы такъ желала походить на васъ.

Г-жа Гарре ль могла бы весьма легко удовлетворить тщеславію дочери, потому что въ эту минуту физіономія Маргариты украсилась дтскою миловидностію, всегда прельщающею глаза нжной: матери. Но, кром того, что красота недосталась въ удлъ Маргарит. Г-жа Гаррель поняла въ одну минуту, что должно скоре заглушить въ дочери пагубное тщеславіе.

Любезная Маргарита, мн не возможно доставить теб это удовольствіе, я совершенно одного мннія съ Бланкою. Но, скажи мн, какую цну можешь ты придавать красот? Разв я тебя ласкаю мене, нежели Г-жа Аместенъ ласкаетъ Бланку? Не объ одной ли теб помышляю я? Какое мн дло, что трава у тебя мене, чмъ у твоей подруги, лишь бы я видла въ нихъ выраженіе нжности!.. Что за бда, что у тебя великъ ротъ, лишь бы онъ никогда не лгалъ. Не думая вовсе огорчаться тмъ, что ты не хороша, я даже иногда этому радуюсь. По крайней мр, говорю я сама себ, дочь моя будетъ стараться обладать качествами и талантами, которые заставятъ полюбить ее. Болзнь или малйшее несчастіе легко уничтожаютъ красоту, и съ чмъ останешься ты тогда? Со временемъ ты поймешь меня еще лучше.

Никогда еще никто не говорилъ мн этого и вы меня очень удивляете, маменька. Не ужели вамъ не жаль, что я не хороша собою, я всегда полагала, что вы меня любите также изъ-за личика. Странно, сказала Маргарита, опустивъ руки, и, казалось, въ первый разъ въ жизни о чемъ-то призадумалась.

Маргарита, сказала ей мать, хочешь ли сдлаться хорошенькою?

Хочу, маменька, отвчало дитя, съ живостію.

Но употребишь ли ты вс средства, которые я теб предложу?

Вс, вс, маменька.

Увидимъ, сказала добрая мать, лаская возлюбленную дочь. Во-первыхъ, маленькіе глаза твои весьма не выразительны, и всегда кажутся сонными. Ты, право, слишкомъ долго спишь, не знаешь удовольствія учиться, зваешь когда твердишь урокъ, двадцать разъ во время фортепіаннаго урока смотришь на часы. Правда ли это?

Да, маменька, все правда!

И такъ, въ тотъ день, въ который ты полюбишь ученье, глаза твои получатъ восхитительную живость. Суда по твоему рту, подумаешь, что ты безпрестанно дуешься. За вс замчанія, которыя я теб длаю, ты вытягиваешь губы и обезображиваешь дурнымъ расположеніемъ духа, выраженіе твоего лица, которое отъ природы довольно пріятно. Цвтъ лица твоего, дитя мое, не чистъ: можно подумать, что ты не вымылась. Волосы твои не лоснятся, потому что ты торопишь нянюшку, и не даешь ей времени чисто и гладко ихъ причесать. Признаюсь, можно ли посл этого удивляться, что ты не хороша собою, да и могъ ли бы кто показаться красивымъ при всемъ этомъ? Что, Маргарита, желаешь ли ты сдлаться хорошенькою?

Ахъ! да, маменька, желаю.

Для этого, любезное дитя мое, должно начать заниматься, бросить лнь, которую ты скрываешь безпрерывнымъ движеніемъ дома и безпрестанными прогулками. Я выучу тебя распредлять время съ пользою. Сегодня Понедльникъ, начнемъ недлю съ твердымъ ршеніемъ. Я запищу все, что мы будемъ длать въ эти семь дней, и надюсь, что эта недля послужитъ намъ примромъ на вс наступающія: вся жизнь наша состоятъ изъ недль же.

Цлыхъ семь дней, милая маменька, семь дней работы, охъ! вдь это очень долго! И вы не боитесь, чтобъ я захворала? Вдь прилжное занятіе утомляетъ.

Я не боюсь ничего’, напротивъ того, гораздо боле успокоюсь На счетъ твоего Здоровья, праздность, въ которой ты до сихъ поръ провела жизнь, могла бы сдлаться для тебя пагубною. Пока ты будешь со мною, ты не должна участвовать въ шумныхъ играхъ твоихъ братьевъ, играхъ, которыя для тебя не подъ какимъ видомъ не приличны, ты не должна, по прежнему жадничать: одн лнивицы всегда голодны, потому что этимъ средствомъ стараются сократить время. И такъ, теперь все улажено, ты будешь заниматься всю недлю, не правда ли?

МаленькаяМаргарита бросилась въ объятія матери, и общала ей быть прилжною и послушною. Увидимъ, сдержала ли она слово.

ПОНЕДЛЬНИКЪ.

Въ разговор Маргариты съ ея матушкою прошла большая часть утра, наша лнивица не жаловалась на это. Только въ двнадцать часовъ сла Маргарита къ столику, и занялась чистописаніемъ. Она не только не покидала по прежнему разъ двадцати своего мста, но даже написала сряду дв странички. Нельзя скрыть нсколько тихихъ вздоховъ, вырвавшихся невольно у бдняжки. Но, главное дло состояло въ преодолніи лности!

Г-жа Гаррель, умною женщиною, умла придать особенную прелести часамъ занятій дочери, отвращала вс трудности, который бы могли отбить у Маргариты охоту къ ученію, старалась выбрать для чтенія самые занимательные отрывки изъ исторической книги, украшенной прекраснйшими картинами. Добрая мать, сидя за рукодліемъ, обращала вниманіе дочери на замчательныя черты и событія, самымъ простымъ и понятнымъ образомъ, словами, сообразными понятіямъ дочери, возбуждая выразительностью голоса вниманіе, до тол чуждое душ Маргариты. За этимъ урокомъ послдовалъ урокъ музыки, которой училась она уже съ годъ, но безъ малйшей пользы, какъ и всему прочему. Маргарита употребила въ тотъ день всевозможныя старанія.

По окончаніи уроковъ, он пошли прогуливаться въ Тюллерійскій Садъ. Во время этого отдохновенія, Маргарита говорила съ матерью только о томъ, чему училась поутру, она гордилась, что въ нсколько часовъ выучилась боле, нежели по сіе время въ теченіе цлаго мсяца.

Не устала ли ты, Маргарита, и здорова ли ты?

Здорова, любезная маменька….. а вы довольны ли мною?

Очень довольна, но недля еще не прошла. Завтрашній день будетъ длинне ныншняго, берегись!

Небезпокойтесь! Но маменька, признаюсь, я чуть не расплакалась когда вы меня заставали переписать вторую страницу. Я внутренно бсилась, и сказала, что дурно перо, только для того, чтобъ остаться хоть минутку безъ дла…. и тутъ вы мн сказали, чтобъ я отдохнула, но съ такою кротостію, что мн стало стыдно….. я этаго боле не сдлаю никогда.

Я это знала, Маргарита, и прочла въ твоихъ глазахъ нетерпніе и раскаяніе: ты сначала подурнла, и тотчасъ опять похорошла.

Ахъ! маменька, какъ вы добры? Но недумайте, чтобы я поврила, какъ ребенокъ, что хорошешь когда себя хорошо ведешь, вы можете уврить въ томъ маленькаго братца а не меня.

Напротивъ того, я думаю, что ты еще слишкомъ мала, чтобъ вполн оцнить эту Истину. Дтямъ говорятъ то, что о взрослыхъ только думаютъ: убжденіе къ хорошемъ поступк придаетъ каждому лицу выраженіе спокойствія и веселія, которыя, по словамъ умныхъ и здравомыслящихъ людей, служатъ признакомъ красоты. Взгляни на этого почтеннаго священника, выраженіе лица котораго привлекаетъ вс взоры. Лице его въ морщинахъ, глаза померкли, походка не твердая, онъ старъ и дряхлъ. Почему же нравятся онъ всмъ? потому, дитя мое, что доброта его сердца, набожность и воспоминаніе о добрыхъ длахъ доставляютъ ему душевную радость, которая отражается на лиц его. Разв ты никогда не видала, какъ красивая двочка вдругъ длается дурною, какъ только разсердится? Поврь, слова мои справедливы.

По этому, любезная маменька я сегодня уже не такъ дурна какъ была вчера? Разумется, только что прошла мимо насъ дама, и сказала о теб своему мужу, посмотри, какая миленькая двочка, и притомъ кажется, превеселенькая.

Ахъ, милая маменька, вижу, что въ конц недли буду уже знать многое. Неужели не выдержу я твердаго ршенія.

Для этого, милая Маргарита, должно каждый день все боле и боле укореняться въ принятомъ тобою твердомъ намреніи, поступать всегда похвально, молиться Богу отъ всего сердца, и тогда ты можешь бытъ уврена, что исправишься.

А вы, маменька, разв поступаете такъ же?

Неужели ты этого познаешь?

Какая же мать не молятся ежедневно за дтей своихъ? Разв я не должна просить небо о дарованіи мн терпнія, чтобъ переносить твои недостатки, и о томъ чтобъ ты исправилась? У каждаго на этомъ свт свои обязанности, у дтей, какъ у взрослыхъ.

О! какъ пріятно бесдовать съ вами! Будемте разговаривать всю недлю, маменька.

Посл нсколькихъ развлеченій, свойственныхъ ея лтамъ, Маргарита провела Вечеръ одна съ своею маменькою, которая, чтобъ старанія ея во время того дня не были тщетны, заставила дочь свою разсказать себ Все, чему она научилась изъ исторической книги. Этотъ урокъ имлъ новую прелесть для маленькой двочки, и она чуть было не надулась, когда Г-жа Гаррель объявила, что уже девять часовъ, и что пора ложиться спать.

Время летитъ незамтно, когда мы благонравны и прилежны!

ВТОРНИКЪ.

Маргарита едва открывъ глаза, вспомнила о наступившемъ, дн, который должно было провести съ пользою.— Вторникъ, Среда, Четвертокъ, Пятница, Суббота и Воскресенье, сказала она, считая по пальцамъ — шесть дней! И притомъ же маменька сказала, что жизнь состоитъ изъ недль, это значитъ, любезная Маргарита, что должно работать во всю жизнь! Есть люди, которые говорятъ, что это пріятно. Можетъ быть, для тхъ, которые уже все знаютъ, но не для меня, я пишу хуже моей нянюшки, и съ трудомъ читаю писанное! Ахъ! какъ бы мн хотлось быть пятнадцати лтъ! Такимъ образомъ разсуждала про себя Маргарита, одваясь. Въ восемь часовъ вошла она къ своей матери, съ лицемъ выражавшимъ твердую волю учиться, она возобновила свое общаніе и намревалась приняться за урокъ, какъ вдругъ горничная вручаетъ ей письмецо отъ одной изъ ея пріятельницъ, и говоритъ, что дожидаются отвта.

О! Какая хорошенькая записочка, маменька! посмотрите: позолоченная бумага, букетикъ цвтовъ, прелестно! Читайте милая маменька.

Нтъ, Маргарита, я нехочу лишать тебя этого удовольствія. Маргарита покраснла и удалилась въ углубленіе окна, ея глаза были неподвижны и полны слезъ.

Чтожъ, душечка? Недурныя ли извстія? Отъ кого эта записка?

Отъ Машеньки, прочтите ее…. Г-жа Гаррель прочла письмо. Очень хорошо, отвчай, что я теб позволяю.

Маргарита все еще была неподвижна. Поторопись же, ждутъ отвта.

Наврное вы уже отгадали затрудненіе маленькой Маргариты, которая могла прочесть только имя своей пріятельницы.

Пристыженная и въ отчаянія кидается она на шею матери, и признается ей, что не могла прочесть ни одного слова въ письм.

Г-жа Гаррель взяла его и прочла слдующее:

Милая Маргарита!

‘Сегодня не праздничный день, однако жъ, я надюсь, что твоя маменька позволитъ теб притти, поздравить папеньку, мы очень будемъ веселиться. Давно уже невидались мы съ тобой, милый другъ, и ты наврно думаешь, что въ теченіе мсяца, я охладла къ теб: признаюсь., что я была занята во все это время сюрпризами къ папенькинымъ имянинамъ. Я вышила ему подтяжки, и занялась серіозно уроками чистописанія. Какъ удивится онъ когда увидитъ, что я теперь мелко, премелко пишу!

‘Суди же о моей радости, я не могу дождаться сегодняшняго вечера, когда покажу теб все это.

‘Прощай, моя добрая Маргарита, принеси съ собою твою куклу и лоскутки, потому что, нарзвившись до сыта, мы займемся работою.

‘Прощай, цлую тебя, мы обдаемъ въ четыре часа,

преданная теб
Машенька.’

И такъ, Маргарита, вотъ красивый листочекъ бумаги, хорошее перо, отвчай, уже полчаса дожидаются отвта.

Ахъ! милая маменька, какъ же мн сдлать? я никогда въ жизни не писала письма?

Чтожъ, я продиктую.

Маргарита съ покорнымъ и притомъ отчаяннымъ видомъ сла къ письменному столу.

Новое горе: она не уметъ правильно написать ни слова, уже три огромныя чернильныя пятна на ея прекрасномъ позолоченномъ листочк, а лакей все еще дожидается въ передней.

Не мучьте меня, любезная маменька, и сжальтесь надо мною! вскричала Маргарита, я воспользуюсь ныншнимъ урокомъ, который, нехотя дастъ мн Машенька: она притомъ полугодомъ моложе меня! О! да, я буду прилежно заниматься эту недлю и вс слдующія недли. Ахъ! дорогая маменька, сколько уже узнала я со вчерашняго дня! Тронутая раскаяніемъ Маргариты, Г-жа Гаррель написала Машеньк отвтъ.

А сегодня вечеромъ, что со мною будетъ, Маменька? вдь тамъ будутъ работать.

Такъ чтожъ разв у теб нтъ хорошенькаго ящичка, который теб подарила тетенька? Я растеряла все, что въ немъ было, и теперь у меня остался одинъ ящикъ. Что за Вторникъ! бываютъ дни, въ которые Мн ничего неудается, что я буду длать сегодня вечеромъ? Маменька, скройте мн что нибудь, я притворюсь будто бы умю шить.

Нтъ, Маргарита, лучше просто признаться, что ты не умешь шить, и что только теперь начинаешь учиться, тутъ нтъ ни какого стыда въ твои лта, однако же, очень мило видть двочку обращающуюся ловко съ рукодліемъ. Длать нечего, вытерпи ныншній день, я вижу еще нсколько непріятностей для тебя, но ты можешь утшиться тмъ, что это огорченіе будетъ служить къ упроченію продолжительнаго удовольствія. Бдная мать, взявъ дочь свою на колни, и видя крупныя слезы катившіяся по щекамъ ребенка, была тронута до глубины души.

Да, сказала она ей: но миленькая Маргарита не будетъ боле лниться, завтра будемъ работать серіозно, не правда ли?

О! прошу васъ, не будемъ дожидаться до завтра, когда я перестану плакать, заставьте меня написать дв или три странички, недля пройдетъ скоро!

Но небоишьсяли ты слишкомъ утомиться? Посмотри, какъ ты красна, а если ты захвораешь?

Нтъ, нтъ, воскликнула маленькая двочка, не бойтесь этого.

Г-жа Гаррель прижала Маргариту къ сердцу. Милое дитя, сказала она ей, осуши слезы, если ты послдуешь совтамъ твоей матери, то не будешь испытывать подобныхъ огорченій. Ты видишь, что я къ теб добра. Если бы ты знала какъ я тебя люблю и какъ буду довольна когда ты сдлаешься прилежною! Какъ ты думаешь, хорошенькое личико вывело ли бы тебя нын изъ затрудненія?

Не говорите мн о томъ, маменька, хотя я была въ томъ твердо уврена, теперь я должна быть очень дурна собою. У меня распухли глаза, сказала она глядясь въ зеркало. Подумаютъ, что я была упряма, маменька, какъ быть?

Надюсь, что часа черезъ четыре этого небудетъ замтно. Пойди, умойся и возвратись ко мн.

Вскор Маргарита принялась за чистописаніе, нсколько раз тяжкій вздохъ вырвался изъ ея груди, но она тотчасъ взглядывала на матушку, улыбаясь, какъ бы для успокоенія ея.

Не взирая на все происшедшее, встревожившее Маргариту, об страницы были написаны несравненно лучше, нежели наканун. Возможно ли, спросятъ многіе, оказать столь быстрые успхи въ такое короткое время? Все возможно для двочки, которая стыдится своей лни, и желаетъ отъ всей души заслужить похвалы доброй маменьки.

Глубокое впечатлніе, которое произвели на Маргариту вс происшествія того утра, побудили Г-жу Гаррель какъ можно скоре доставить разсяніе своей дочери. Часъ вызда наступилъ, Маргарита показывала уже мене нетерпнія, ей казалось, что она является на экзаменъ, гд откроется все ея невжество. Но старанія и добрая воля никогда не остаются безъ награды! Нашу Маргариту въ гостяхъ приняли съ радостію, Машенька тотчасъ побжала къ своему коммоду, и вынула изъ него прехорошенькія вышитыя подтяжки.

Посмотри, это моя работа, если хочешь, я теб одолжу этотъ узоръ, онъ нетруденъ:

Увы! сказала Маргарита, я не умю ничего длать, но теперь хочу работать. Молоденькія пріятельницы начали бесдовать и Маргарита разсказала простосердечно про все свое горе, Машенька утшала и ободряла ее, сколько могла. Знаете ли вы что нибудь прелестне двухъ подругъ, дающихъ слово хорошо себя вести?

Передъ самымъ обдомъ, пріхали и другія пріятельницы, поздравили съ имянинами Машенькина отца, который былъ восхищенъ работою своей милой дочери. Ласкамъ, благодареніямъ не было конца! Для дтей, великій день имянины батюшки или матушки, когда они уврены что составляютъ счастіе родителей!

Къ несчастію дти, большею частію, проводятъ этотъ день равнодушно, или радуются только большому обду, къ которому готовятся разные лакомства, тогда какъ ничто не можетъ сравниться для нихъ съ этимъ торжествомъ.

Маргарита вскор успокоилась: въ пріятномъ кругу подругъ ея не было рчи ни объ исторіи, ни о шить. Хозяйка дома сда за фортопіаны, и начались танцы, остальная часть вечера прошла въ веселыхъ играхъ.

Собраніе молоденькихъ пріятельницъ не было помрачено ни малйшимъ облачкомъ, такъ что многія изъ нихъ расчитывали, сколько оставалось времени до имянинъ ихъ матушки, намреваясь слдовать примру, который имъ подала Машенька. Нко!!!!!Пропуск 60-61

СЕРЕДА.

Г-жа Гарре ль, чувствуя себя въ тотъ день несовсмъ здоровою, не могла заняться уроками дочери. Маргарита страстно любила матушку свою, но все таки, должно признаться, не могла удержаться отъ скрытой радости при мысли, что не кому было очинить ей пера.

Любезная маменька, вы больны, и я не отойду отъ васъ ни на минуту, сказала она ей, съ ласковымъ видомъ.

Надюсь, милая дочь! къ тому же ты мн нужна. Вопервыхъ, прочти мн что нибудь.

Я вдь читаю очень дурно, маменька! какъ бы васъ не утомить!

Напротивъ, твой голосъ будетъ мн пріятенъ.

И вотъ, противъ ожиданія, Маргарит вручена книга, и она принуждена останавливаться на точкахъ и запятыхъ, повторять слова при всякой ошибк, тогда какъ надялась, что вс ея услуги ограничатся ухаживаніемъ за больною и приготовленіемъ ей сахарной воды.

Она еще наканун расположенная какъ нельзя лучше, вдругъ сдлалась пренесносною, тотчасъ же поссорилась съ меньшимъ своимъ братомъ, не слушала ничего, что ей говорили, и все только ворчала. Негодованіе ея вышло наконецъ изъ предловъ, когда ея мать попросила ее нащипать немного корпіи для бдной женщины, страждущей раною.

Маргарита, которую мы видли вчера доброю и кроткою, сегодня доказываетъ самое дурное сердце: плачеть при одной мысли о работ, до которой едва будутъ касаться ея пальцы, и увеличиваетъ тмъ страданія матери. Наконецъ Маргарита объявляетъ, что занемогла сама.

Врю, дитя мое, сказала Г-жа Гаррель, и даже нахожу въ теб большую перемну.

Въ ту же минуту призываетъ она горничную, приказываетъ ей уложить Маргариту въ постель, и ни подъ какимъ предлогомъ не позволять ей вставать. Теперь много больныхъ дтей: Маргарита легко можетъ также захворать не на шутку. Что сказать на это? Нечего! Должно ложиться. Спать ей невозможно, едва прошло четыре часа, какъ Маргарита встала. Нтъ возможности ни разсматривать картинки ни читать книгу, потому что ей непозволяютъ высунуть изъ постели и руки.

Посудите же о ея скук? Но погодите еще, и вы увидите, что будете сожалть о ней еще въ тысячу разъ боле.

Уже съ часъ она лежала въ постел, какъ вдругъ прізжаетъ ея тетушка съ тремя дочерьми своими, которыя живутъ въ нсколькихъ миляхъ отъ Парижа, и прізжаютъ иногда въ столицу, на денекъ.

Сильный ударъ звонка взволновалъ Маргариту. Входятъ….. слышны шаги нсколькихъ гостей это ея милыя подруги!…..

Здравствуйте тетушка….. Это мои двоюродныя сестрицы, нянюшка, скоре подай мн одться, мн теперь гораздо легче…. и почти боле нтъ жара…

Ни какъ нельзя, сударыня, барыня запретила васъ выпускать изъ постели.

Маргарита горько заплакала, и рыдая, слышала какъ ея двоюродныя сестры просили позволенія повидаться съ нею хоть на одну минутку. Маконецъ он вошли въ ея комнату.

Ахъ, какъ он жалли о бдняжк! Любезная Маргарита, какое несчастіе! именно въ тотъ день, въ который вы пріхали! еще бы, если намъ позволили играть здсь, но твоя маменька говоритъ, что болзнь твоя прилипчива. Мы у васъ обдаемъ, и будемъ въ саду кататься въ саняхъ.

Вы, слдственно, пріхали въ саняхъ, спросила Маргарита.

Нтъ, да разв ты не знаешь, что сани твои, и что ихъ даритъ твоя добрая маменька? Говорятъ, что ты теперь очень измнилась въ свою пользу, на плачь же, ты скоро оправишься, и врно гораздо боле сожалетъ, что не можешь ухаживать за своей маменькой, а не о томъ, что не можешь играть съ нами.

Если бы мн позволили, сказала старшая изъ подругъ, я бы осталась у тебя и разсказала теб что нибудь, но насъ зовутъ, прощай, и не отчаявайся!

И въ самомъ дл, большой твердости духа нужно было Маргарит, чтобъ удержаться отъ слезъ, слыша громкій хохотъ и радостные клики двоюродныхъ сестрицъ, катавшихся въ саняхъ по аллеямъ сада! Какое мученіе!

Нянюшка, сказала она умоляющимъ голосомъ: взгляни въ окошко, и скажи мн, что он длаютъ, и каковы мои сани.

Няня послушалась. Ахъ! барышня, он такъ скоро катятся, что я даже не могу ихъ хорошенько разсмотрть. Иванъ везетъ саночки изъ всхъ силъ, вотъ он остановились. Ахъ! какъ он красивы: окрашены синимъ цвтомъ, съ золотыми разводами, внутри выложены мхомъ, и съ бубеньчиками, слушайте: вотъ он опять дутъ, ай!…. Иванъ опрокинулъ ихъ, слышите какъ он смются….. Отъ мороза у нихъ разгорлся румянецъ во всю щеку.

Когда катанье кончилось, дти возвратились въ комнаты и разказавъ Г-ж Гаррель про свои забавы, пошли въ гостиную, гд ихъ ожидали новыя игры.

Печаль Маргариты должна была еще продлиться. Ее началъ терзать ужаснйшій голодъ, разумется, что она ничего не проситъ кушать, и принуждена довольствоваться тепленькимъ шалфеемъ, котораго даже не можетъ подсластить. Часъ обда приближается: она внятно слышитъ, какъ кухарка взбиваетъ сливки, до нее доходитъ духъ леденца! Но, скажутъ намъ, зачмъ такъ жестоко наказывать ее за минутную прихоть, лишать ее столь многихъ удовольствій, и даже оставлять безъ обда!

А разв мене жестокости, причинять горе больной матери, лниться, не находить счастія въ ухаживаніи за нею и развлеченіи ея? Вина Маргариты не извинительна! Впрочемъ, этотъ урокъ будетъ ей полезенъ’, не сомнвайтесь, что она уже сожалетъ о тетрадяхъ и книгахъ, а еще боле о томъ, что огорчала добрую маменьку свою. Въ шесть часовъ вечера принесли Маргарит жиденькій буліонъ, и тмъ ограничился весь ея обдъ. Часа черезъ два посл того двоюродные сестрицы пришли проститься съ нею, и изъ скромности не хвастали всми сластями, которыми ихъ угощали. Эрнестина, младшая изъ нихъ, дала Маргарит конфетку, самую крошечную, и на билетик приложенномъ къ ней, нашла она слдующіе убійственные для нее стихи:

Когда весь день прилежно проведешь,

То, врь, во всемъ награду ты найдешь!

Знаю, сказала про себя Маргарита, впредь буду осторожне! Боже мой, прости меня! Я жестоко наказана: дозволь мн сей же часъ заснуть, и проснуться завтра послушною!

Мы увидимъ, что молитва сія, произнесенная отъ чистаго сердца, исполнилась!

ЧЕТВЕРТОКЪ.

Маргарита встала часомъ ране обыкновеннаго, она торопилась сказать матушк своей: вчера я была и лгуньей, и лнивицей, простите мн! Ахъ! сколько это признаніе облегчитъ ее! Между тмъ, по мр приближенія къ ней этой минуты, Маргарита чувствовала какъ сердце ея билось все сильне и сильне, дверь отворяется, и матушка принимаетъ ее въ свои объятія, потому что видитъ раскаяніе дочери.

Маменька, простите меня, прошу васъ о томъ, никогда не буду притворяться больною. Ахъ! какая скука! Какъ вы думаете, незамтная ль чего нибудь мои двоюродныя сестры?

Успокойся, он такія простодушныя и добрыя дти, что никогда того и не подумаютъ. Но, по крайней мр, твердо ли ты ршилась исправиться?

Ахъ! я боле не надюсь на мое твердое намреніе, потому что не выдержала даже недли испытанія. Я была уврена, что невозможно провести цлую недлю и не заслужить упрековъ.

Не лучше ли будетъ совсмъ не считать этой недли, и начать испытаніе вновь съ наступающей?

Охотно, но думаю что ты худо расчитываешь собственную свою пользу: теб остаются четыре дня, времени много! Кто мн поручится, что черезъ недлю ты будешь расположена лучше ныншняго? Именно потому, что ты потеряла цлый день, должно бы теб ссть за работу безъ отлагательства.

Въ Маргарит вновь запылала охота къ ученію я она пошла въ комнату, гд стоялъ ея письменный столъ, приготовила тетради и книги, такъ поспшно, что можно было предвстить хорошій день.

Она написала все заданное ей, выучила наизусть Исторію, утшаясь мыслію, что доставитъ удовольствіе матушк. Иногда закрывала она книгу, не для того, какъ прежде, чтобъ взглянуть изъ окна, что происходитъ на двор, или тихонько подсмотрть, что длается въ другой комнат, нтъ, бдная малютка разсуждала о потерянномъ дн! Маменька уже наврное все это запишетъ, думала она про себя, у нее память хорошая! Какъ я обманулась! А то, ромашка-то какая гадость? Маргарита, вздохнула и опять принялась за книгу.

Все утро прекрасно. Какъ я счастлива! говорила Маргарита матушк, вы не можете себ этого представить. Ахъ! какъ я глупо себя вела вчера. Какъ бы я желала продолжать себя хорошо вести?— Это зависитъ отъ тебя, забудь, что можно себя вести иначе.’

Къ крайнему удивленію Маргариты, матушка объявила ей, что хочетъ взять ее съ собою въ Лувръ. Ты тамъ будешь скучать, я нехочу оставить тебя долго совершенно одну, и по этому ты должна итти со мною.

Увряю васъ, что я не соскучусь тамъ. Я очень рада хать въ Лувръ, моя двоюродная сестрица сказывала мн, что тамъ прекрасно, почешу же не понравиться этому и мн?

‘Картинная галерея Лувра занимательна для твоей двоюродной сестры, потому что она уже знаетъ многое изъ Всемірной Исторіи.

Маргарита, досадуя на свое невжество, надулась, но проходя чрезъ комнату въ которой училась, и видя что книжки ея уже закрыты, она опять развеселилась: что длать, таковы вс лнивыя двочки. Ихъ отвращеніе къ занятіямъ столь сильно, что не взирая на величайшія усилія и самое твердое намреніе, для нихъ праздность все таки привлекательна!

Подемъ же въ Лувръ, говорила про себя Маргарита, не я просила перестать заниматься, маменька заставляетъ меня прогулять этотъ день, потому что сама этого хочетъ! Я должна повиноваться ей, но нахожу, что она поступаетъ не совсмъ разсудительно!

Наша разумница вскор догадалась однако же, что матушка ея хотла ей датъ полезный урокъ, подъ видомъ развлеченія.

Маргарита прыгала отъ радости, при вид огромныхъ галерей, по которымъ бы такъ хорошо было бгать и рзвиться. Но внимательная мать, держа ее за руку, обращала ее вниманіе на дивныя произведеній великихъ художниковъ.

Она не пропускаетъ ничего. Такое любопытство удивляетъ Маргариту. Ея нетерпніе уже доходило до крайней степени, какъ вдругъ увидла она прилжную подругу свою Бланку. Она была съ двумя изъ своихъ пріятельницъ, и въ троемъ обходила вс галереи со вниманіемъ, восхищавшимъ всхъ постителей.

Маменька, сказала Маргарита, позвольте мн ходить съ Бланкою, мн будетъ веселе.

Ей тотчасъ это было позволено.

Здравствуй, милая, сказала Бланка, ты пришла сюда учиться вмст съ нами?

Какъ! сказала Маргарита, вы здсь учитесь?

Разумется, мы сюда приходимъ непремнно разъ въ мсяцъ, гувернантка наша останавливается передъ тою или другою картиною, представляющею какое нибудь историческое событіе, задаетъ намъ поочередно вопросы, и каждая изъ насъ старается перебить другую отвтомъ. Ахъ! если бъ ты знала, какъ это весело Мы всегда дрожимъ отъ страха….. Да вотъ, только что теперь, отвчала я такую нелпость, которая разсмшила всхъ проходящихъ. Чтоже, ступай-ка и ты на экзаменъ, на первый разъ, мы будемъ снисходительны къ теб.

Помилуйте, вдь я ничего не знаю, отвчала, красня, Маргарита.

Вотъ уже это излишняя скромность! Посмотри, какъ не узнать, напримръ, Св. Лудовика?

Святаго Лудовика? Я его не знаю!

Ну, такъ я теб все разскажу. Его исторія такъ любопытна! Св. Лудовикъ царствовалъ въ ХІІІ-мъ вк. Его любили вс его подданные, и окруженный величіемъ и богатствомъ, онъ не переставалъ быть скромнымъ и благочестивымъ. Онъ страстно любилъ всхъ окружающихъ его, а именно свою мать, ее звали, какъ меня, Бланкою. Представъ себ, душенька, что этотъ добрый король воевалъ съ неврными, то есть, съ не-христіанами, преслдующими всхъ врующихъ. Понимаешь ли ты? Здсь ты видишь его среди воиновъ, зараженныхъ чумою, онъ самъ ухаживаетъ за ними, и утшаетъ ихъ. Взгляни, какое у него доброе лице!

Какъ! ты этого не знала?

Нтъ, сказала Маргарита, потупивъ взоры, я не знаю ни чего.

Такъ или же за нами, потому что мы еще не окончили урока: намъ остается еще полчаса.

Полчаса было недостаточно для столь ревностныхъ ученицъ. Когда гувернантка взглянула на часы, вс подруги въ одинъ голосъ воскликнули: еще только по одному вопросу каждой изъ насъ. Должно было согласиться, какъ пріятно видть дтей старающихся научаться. И такъ, Маргарита была вынуждена дойти до конца галереи. Что за мука! Уже два часа съ ряду, она все ходила подымая голову вверхъ, въ подражаніе другимъ, и все таки не понимая ничего изъ видннаго ею. При разставаньи, Бланка подошла къ Маргарит и сказала ей:

Добрая Маргарита, теб наврное очень стыдно, что ты ничего не знаешь. Вижу, что тебя это огорчаетъ, не плачь. Если хочешь, я буду приходить къ теб всегда по четверткамъ, и выучу тебя всему, чему учили меня. Право, я не шучу. Знаешь ли, что я сама даю уроки моей маленькой сестриц? Маменька говоритъ, что я учу очень хорошо, за старанія мои меня награждаютъ прекрасными книгами. Въ моей библіотек уже тридцать книгъ. Твоя маменька наврное дастъ и теб книги, какъ только ты полюбишь полезныя занятія, а я общаю теб, что ты ихъ полюбишь скоро. Прощай, до четвертка, не бойся меня, я не строга.

Ршительно, сказала Маргарита, вс будто бы сговорились учить меня. Кончено: я не могу боле ожидать ни минуты отдохновенія. Неимоврно однакоже, что Бланка знаетъ уже такъ много, когда ей еще нтъ двнадцати лтъ. Должно признаться, что на этой недл у меня было довольно непріятелей, и причина всмъ имъ мое невжество! Бланкины подруги безъ сомннія гордятся своими познаніями, и что говорятъ он обо мн! Маргарита съ досады покраснла.

Г-жа Гаррель, внимательно слдя за всмъ происходившимъ передъ ея глазами, не прерывала размышленія дочери своей. Изъ Лувра она не пошла домой,