НЧТО О 2-МЪ No ‘МОСКВИТЯНИНА’, ЗА 1846 ГОДЪ И О ‘СВЕРНОЙ ПЧЕЛ’.
НЧТО О 2-МЪ No ‘МОСКВИТЯНИНА’, ЗА 1846 ГОДЪ И О ‘СВЕРНОЙ ПЧЕЛ’.
——
——
‘Отечественныя Записки’, No 4, 1846
Нечто о 2-м No ‘Москвитянина’, за 1846 год и о ‘Северной Пчеле’, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1846
Время на прочтение: 8 минут(ы)
‘Москвитянинъ’ удивляетъ насъ боле и боле. Во 2-мъ его нумеръ, г. Погодинъ написалъ изящную статью: Къ Юнош. Тонъ ея настроенъ на печальный голосъ псни: ‘Я въ пустыню удаляюсь’. Максимъ Невзоровъ, слогъ котораго былъ ‘сладокъ какъ микстура’, съ благоговніемъ принялъ бы прозаическую элегію г-на Погодина на первыя страницы своего журнала Другъ Юношества и, вроятно, снабдилъ бы ее какимъ-нибудь оригинальнымъ примчаніемъ. Вдь онъ былъ мастеръ на примчанія! Подъ однимъ ученическимъ переводомъ, онъ і напечаталъ такъ: ‘переводъ этотъ сдланъ мальчикомъ, которому минуло только девять лтъ ‘пошелъ десятый’. Думаемъ, что подъ статьей г. Погодина имлъ бы онъ право замтить слдующее: ‘г. Погодинъ началъ первый писать прозаическія элегіи на голосъ печальныхъ псенъ, слдовательно, до нею никто не писалъ въ этомъ род’. А что этотъ родъ дйствительно новый и что въ первомъ его опыт есть дйствительно новыя вещи, въ томъ ни какъ нельзя сомнваться. Почтенный авторъ употребилъ здсь особенный видъ аллегоріи, которую лучше всего назвать звукоподражательной. Послушайте: ‘вотъ онъ (юноша) на средин поприща — окинулъ быстрымъ глазомъ все пространство, вдругъ все увидлъ, сообразилъ: здсь должно выстроитъ, тамъ сломать, сюда принести, оттуда вывезть, это поставить’. Не правда ли, что здсь такъ и слышится ломка старыхъ домовъ и постройка новыхъ?
Мы наконецъ убдились, что два или три журнала издаются не для читателей, а въ пользу ‘Отечественныхъ Записокъ’. Цль этихъ братолюбивыхъ журналовъ — не представленіе публик хорошихъ статей, не выраженіе, въ отдл критики и библіографіи, опредленнаго образа мыслей, а указаніе статей ‘Отечественныхъ Записокъ’, сортировка ихъ по родамъ и видамъ, иногда похвалы (для разнообразія отзывовъ) и почти всегда осужденіе.
‘Сверная Пчела’ затяла обозрніе періодическихъ изданій — для чего бы вы думали?.. для обозрнія журналовъ?— нисколько! для ‘Отечественныхъ Записокъ’. Г. Студитскій, но сочувствію къ критикану Я.Я.Я., пишетъ въ ‘Москвитянин’ обзоръ русскихъ литературныхъ журналовъ — для чего бы вы думали?.. для обзора русскихъ литературныхъ журналовъ?— ошибаетесь! для ‘Отечественныхъ Записокъ’. Выдумка прекрасная! въ программ этихъ изданій явился новый отдлы Отечественныя Записки.— Что жь? въ добрый часъ! И выгодно для васъ, и не страшно намъ. Вы можете иногда попользоваться выписками изъ вашего журнала, которыя, надемся, прочтутъ читатели ваши съ удовольствіемъ. Но, занимаясь доброхотно вами, пріймите слдующее-наше замчаніе: кто указываетъ только дурное въ чужомъ журнал, тотъ для своего ничего хорошаго не длаетъ. Если вы хотите имть столько же подписчиковъ, сколько мы имемъ (вдь вамъ этого хочется, я знаю!) то для этого два способа: одинъ отрицательный — не будьте ‘Москвитяниномъ’ не будьте ‘Сверною Пчелою’ и т. п., другой положительный: будьте ‘Отечественными Записками’.
Чего, подумаешь, не писалъ г. Булгаринъ въ подрывъ кредита у публики ‘Отечественныхъ Записокъ’!.. То уврялъ, что он скоро прекратятся, за неимніемъ подписчиковъ, то говорилъ, что ихъ друзья съ умыслу распускаютъ слухи, будто он издаются въ пользу какого-то бднаго семейства… Но вотъ самые свжіе примры: въ 55 нумеръ ‘Сверной Пчелы’ ныншняго года, г. Булгаринъ утверждаетъ, будто ‘Отеч. Записки’ основаны были съ цлью уронить (!) ‘Библіотеку для Чтенія’, будто какая-то компанія, составившаяся для изданія ‘Отеч. Записокъ’ ршительно объявила извстное правило: ‘кто не съ нами, тотъ противъ насъ’. Во-первыхъ, нигд не было объявлено, чтобъ ‘От. Записки’ издавались компаніею, и на заглавномъ листк ихъ всегда стояло только имя издателя и редактора этого журнала: откуда же и чего ради сочинилъ г. Булгаринъ компанію?.. Дале: ‘Вызвали изъ Москвы критика, который своими парадоксами, печатаемыми въ Молв, заставилъ добрыхъ людей взглянуть на себя съ улыбкою удивленія (т. е. добрые люди посмотрли тогда на себя съ удивленіемъ?!..) и поручили ему писать разборы книгъ, т. е. уничтожать все ‘прошлое (не пошлое ли?) и рубить все: что не съ нами, то противъ насъ. ‘Вотъ и пошла потха.’ Спросимъ г. Булгарина: все это литературныя ли подробности? А что, если къ этому мы скажемъ, что все это сочинено имъ самимъ и ничего этого не бывало?.. Но ему до правды нужды нтъ. Такой ужь онъ праздолюбъ!.. Однакожь входить въ частныя дла своихъ противниковъ, сочинять о нихъ цлыя исторіи, это называется личностями… Объ этомъ, кстати, должны мы разсказать цлую исторію. Въ 57 нумеръ ‘Сверной Пчелы’ г. Гречъ пишетъ изъ Парижа слдующее о перевод повстей Гоголя на Французскій языкъ:
‘Г. Віардо, изданіемъ перевода сочиненій H. В. Гоголя, принесъ намъ и нашей литературной репутаціи услугу, очень сомнительную, похожую на ту, которою, въ басн Крылова, медвдь угодилъ спящему другу. Нельзя вообразить себ ничего карикатурне и смшне этого перевода. Наблюдательность автора, его искусство схватывать едва уловимыя черты малороссійскаго быта, его мнимое простодушіе, его наивная замысловатость — все это исчезло подъ губительнымъ перомъ варвара-переводчика: остались нелпые вымыслы, уродливыя сцены, отвратительныя подробности, безвкусіе и отсутствіе всякаго благородства и изящества литературнаго, вмсто живаго тла, видимъ безобразный скелетъ. Впрочемъ, всякъ воленъ переводить, что и какъ ему угодно, а вотъ что непростительно, и противъ чего мы возстаемъ всми силами. Г. Віардо, печатая юродивую повсть ‘Вій’ въ Journal des Dbats, снабдилъ ее предисловіемъ, въ которомъ говоритъ, что г. Гоголь продолжаетъ въ отечеств своемъ созданіе литературы оригинальной, обогащенной трудами двухъ умершихъ писателей ея, Пушкина и Лермонтова. Мы охотно отдаемъ справедливость уму и таланту г. Гоголя, и ставимъ его произведенія на почетное мсто среди твореній ныншняго времени, признаемъ въ его Тарас Бульб большія достоинства и красоты, всегда съ новымъ наслажденіемъ перечитываемъ Старосвтскихъ Помщиковъ, и не можетъ натшиться забавнымъ Ревизоромъ, но не дерзаемъ ставить его не только на равн съ Пушкинымъ и съ Лермонтовымъ, да и непосредственно посл ихъ. У него нтъ главнаго, нтъ языка, онъ позайметъ, позабавитъ публику своимъ разсказомъ, по не подвинетъ ея впередъ на пути литературнаго образованія, какъ Ломоносовъ, Карамзинъ, Жуковскій, Пушкинъ, Лермонтовъ.— Журналы здшніе (??) смются надъ твореніями Гоголя въ перевод, и ставятъ ихъ гораздо ниже дйствительнаго ихъ достоинства. Ихъ винить нельзя. Прочитайте переводъ повсти ‘Вій’, и скажите, можетъ ли быть что-либо уродливе и нелпе.’
Что сказать на это? ‘Св. Пчела’ вольна находить переводъ г. Віардо варварскимъ, какъ мы вольны находить его превосходнымъ: на вкусъ товарища нтъ. Но чтобъ французскіе журналы смялись надъ твореніями Гоголя въ перевод и ставили ихъ гораздо-ниже дйствительнаго, ихъ достоинства,— это, просимъ не прогнваться — чистая выдумка, остроумное сочиненіе ‘Св. Пчелы’… Вс французскіе журналы, говорившіе о Гогол, говорили о немъ съ величайшими похвалами. Но что вся эта выдумка ‘Св. Пчелы’ въ сравненіи съ слдующею выходкою г. Булгарина: ‘Я совершенно согласенъ со всмъ, что Н. И. Гречъ говоритъ о сочиненіяхъ г. Гоголя и перевод ихъ на французскій языкъ, но бывъ въ пріятныхъ отношеніяхъ къ г-ну Віардо, я обязанъ, зная дло, представить, при обвиненіи его, облегчительныя обстоятельства (circonstances altnuantes). Недавно еще, въ текущемъ году, говорилъ я въ ‘Сверной Пчел’ (Всякая Всячина, нумеръ 22), что у насъ есть люди, которые ловятъ каждаго зазжаго чужеземнаго литератора, чтобъ внушить ему свои понятія о русской литератур и русскихъ литераторахъ, т. е. похвальное мнніе о своихъ собственныхъ и пріятелей своихъ сочиненіяхъ, и дурное о сво’ихъ противникахъ и критикахъ {О существованіи этихъ людей рекомендуемъ г. Булгарину справиться въ стать Пушкина, назвавшагося еофилактомъ Косичкинымъ: ‘Торжество Дружбы, или оправданный Александръ Ансимовичъ Орловъ’ (Телескопъ, 1831 г., ч. IV, стр. 135—144).}.
‘Такимъ-образомъ уловили г. Мармье и другихъ, точно также поймали и г. Віардо, уврили его, что первый писатель въ Россіи, изъ всхъ бывшихъ и будущихъ, есть г. Гоголь, и пригласили перевесть его сочиненія. Но какъ же переводить, когда г. Віардо, какъ мн весьма хорошо извстно, не знаетъ трехъ словъ по-русски? Къ нему отрядили одного изъ геніевъ новой натуральной школы, знающаго французскій языкъ (т.е. французскія слова), и онъ сталъ надстрочно переводить для г. Віардо сочиненія г. Гоголя, а г. Віардо долженствовалъ сообщить этому переводу слогъ и свойство французскаго языка, какъ говорится, офранцузить чужеземное слово. Встрчая часто у г. Віардо этого генія новой натуральной школы, за бумагами, я однажды не могъ вытерпть, чтобъ не изъявить моего удивленія, и тогда г. Віардо сознался мн, что этотъ геній переводитъ для него сочиненія г. Гоголя, съ которыми онъ намренъ познакомитъ Европу’. Затмъ, г. Булгаринъ увряетъ, что ‘не выносить сору изъ избы’ — его неизмнное правило!.. А наконецъ, изъявляетъ сожалніе, что г. Віардо самъ подвергнулся и подвергнулъ русскую литературу упрекамъ и порицаніямъ французскихъ литераторовъ!.. Впрочемъ, это сожалніе понятно: г. Булгаринъ не можетъ забыть, какъ незамтно и тихо скончались за границею переводы его сочиненій и до того не вритъ возможности успха русскаго писателя за границею, что и похвалы (да еще какія!) французскихъ критиковъ и журналистовъ Гоголя отвергаетъ… Но, спрашиваемъ, кстати ли сочинять небывалыя исторіи о геніи, отправленномъ какою-то школою къ г. Віардо, о томъ, что этотъ геній знаетъ только французскія слова, а не французскій языкъ, что г.Булгаринъ видалъ его у г. Віардо за бумагами и т. п.?… Впрочемъ, пишутъ же сказки о встрч съ сотрудникомъ ‘Отеч. Записокъ’, будто-бы помшавшемся на ide fixe (‘Св. Пчела’, 1846 г., нумеръ 16) и печатно называетъ своихъ противниковъ сумасшедшими!.. Помнится также, что кто-то, изъ ничего, изъ капустныхъ кочерыжекъ, говоря о Полевомъ, недавно еще имъ превозносимомъ, позволилъ себ фразу о писател съ огороднымъ прозваніемъ и о какомъ-то квасник, выучившемся грамот самоучкою?.. (Сверная Пчела, 1842 г., нумеръ 142).
Этого мало. Сколько уже разъ было замчаемо г. Булгарину, что онъ всегда дружится съ мертвыми и становится пріятелемъ отсутствующихъ. Умеръ Карамзинъ — г. Булгаринъ пишетъ статью, ‘Мое знакомство съ Карамзинымъ’, въ которой доказываетъ, что авторъ ‘Исторіи Россійскаго Государства’ находился съ нимъ въ самыхъ короткихъ сношеніяхъ, когда еще не умиралъ. Умеръ Грибодовъ — г. Булгаринъ за перо, и пишетъ біографію умершаго, бывшаго съ нимъ въ самыхъ короткихъ сношеніяхъ. Такъ же хотлъ онъ поступить съ Пушкинымъ, но тутъ что-то помшало… Умеръ Крыловъ — г. Булгаринъ тотчасъ пишетъ статью о своей съ нимъ пріязни… Слышно, что многіе, дорожа дружбой и пріязнью г. Булгарина, признаются откровенно, что имъ мшаетъ подружиться съ почтеннымъ авторомъ ‘Воспоминаній’ только жизнь ихъ… А какъ только они отыдутъ къ праотцамъ, то онъ непремнно вспомнитъ, что былъ имъ другъ и пріятель. Г. Булгаринъ принялъ за правило ‘не выносить сора изъ избы’: зачмъ же нарушено это правило по отъзд г. Віардо изъ Петербурга? Мы, хотя и не иностранцы, никакъ не можемъ поврить ни выдумки, ни правды, не выслушавъ г. Віардо, который, какъ оказалось посл его отъзда, находился съ г. Булгаринымъ въ пріятельскихъ сношеніяхъ. Мы даже не повримъ ссылк на г. Віардо въ справедливости словъ г. Булгарина, пока не подтвердитъ ихъ самъ г. Віардо: мы видли недавно, чмъ кончилась ссылка г. Булгарина на его высокопревосходительство, адмирала П. И. Рикорда, въ спор за ‘Воспоминанія’… Странно, что г. Булгаринъ молчалъ до-тхъ-поръ, пока г. Віардо былъ на лицо.
Впрочемъ, во всемъ этомъ есть, какъ говоритъ г. Булгаринъ, облегчительныя обстоятельства (circonstances attnuantes). Ничего нтъ тяжеле, какъ быть калифомъ на часъ, даже и въ литератур. Было время, г. Булгаринъ чуть-было не попалъ въ русскіе Вальтеры Скотты, но это время давно прошло, и хотя сотрудники ‘Св. Пчелы’, во время отсутствія г. Булгарина изъ Петербурга, и провозглашаютъ его время-отъ-времени русскимъ Вальтеромъ Скоттомъ (‘Сверная Пчела’, 1843 г., нумеръ 86) и даже самъ онъ, не отвергая подносимаго ему его сотрудниками титла, иногда величаетъ себя, для разнообразія, Сократомъ (‘Сверная Пчела’, 1843 г., нумеръ 57), однакожъ публика видитъ теперь въ немъ только говорливаго фельетониста ‘Сверной Пчелы’, ни больше, ни меньше, совершенно забывъ о его прежнихъ твореніяхъ. А кто виною этому?— Гоголь, который усплъ своими сочиненіями изгладить изъ памяти публики даже сочиненія тхъ романистовъ, которые дйствительно не лишены даровитости и которые, своими романами, успли изгладить изъ памяти публики романы г. Булгарина!.. Есть отъ-чего сдлать изъ Гоголя свою ide fixe, говоря словами г. Булгарина! Сначала, Гоголь въ глазахъ г. Булгарина не имлъ ни искры таланта, но теперь, когда, по увренію его же, г. Булгарина, Гоголь навлекъ на себя насмшки французскихъ литераторовъ, онъ уже много хорошаго признаетъ въ сочиненіяхъ Гоголя. Но все-таки не можетъ простить ему основанія литературной школы, которая всхъ старыхъ писателей лишила всякой возможности съ успхомъ писать романы, повсти и комедіи изъ русской жизни, и которую, за это, г. Булгаринъ очень-основательно прозвалъ новою натуральной) школою, въ отличіе отъ старой реторической, или не натуральной, т. е. искусственной, другими словами — ложной школы. Этимъ онъ прекрасно оцнилъ новую школу и въ то же время отдалъ справедливость старой, — новой школ ничего не остается, какъ благодарить его за удачно-приданный ей эпитетъ… Но за что же онъ безпрестанно такъ нападаетъ на новую школу? Виновата ли она, что онъ, по собственному признанію, и досел есть ‘ученикъ Карамзина и Дмитріева’ (‘Сверная Пчела’, 1843 г., нумеръ 129)?..Естественно, что значеніе и учителей стало теперь не то, что было назадъ тому лтъ тридцать, ибо посл нихъ были другіе учители — Жуковскій, Батюшковъ, Пушкинъ, Грибодовъ, не говоря уже о явившихся посл нихъ — Гогол и Лермонтов. А объ ученикахъ нечего и говорить: волею или неволею, а пришлось имъ пережить свою минутную извстность. Какъ ни порочьте новую школу, а она уже не станетъ идти раковою походкою и писать по вашему. Да притомъ, браня ее, вы ее прославляете. Вс видятъ, что вы ополчаетесь на нее за ея успхи. Иначе, вы не стали бы безпрестанно твердить о ней. Явится новое произведеніе, скажите о немъ ваше мнніе, и не сердитесь, когда другіе не согласны съ вами. По вы на чужое мнніе, несогласное съ вашимъ, смотрите какъ на ересь. На что это похоже! теперь цлые фельетоны ‘Сверной Пчелы’ наполняются совсмъ не хладнокровными доказательствами, что у г. Достоевскаго нтъ ни искорки таланта. Ну, нтъ такъ и нтъ — тмъ лучше для васъ. Скажите это — и успокойтесь, а то подумаютъ, что вы не искренни, и съ особымъ намреніемъ хотите всхъ уврить, что онъ — не талантъ. Дйствуя такъ, вы только вредите себ…