Неблагодарный край.
Неблагодарный край.
I.
Пав. Блецкій.
‘Современникъ’ Кн. XI. 1913 г.
Неблагодарный край, Белецкий Павел Кузьмич, Год: 1913
Время на прочтение: 21 минут(ы)
Свыше полустолтія владемъ мы обширнйшей страной — Приамурскимъ краемъ, и съ перваго года получаемъ не выгоды отъ пользованія этой собственностью, а убытки.
Мы знали, что тамъ ‘неисчислимыя’ горныя богатства, необозримыя пространства земли, густые лса, рыбныя рки, пушной зврь, но все это оставалось почти неиспользованнымъ (за исключеніемъ золотыхъ розсыпей), а содержаніе администраціи не только не оправдывалось доходами и выгодами, но и требовало ежегодныхъ милліонныхъ приплатъ изъ государственнаго казначейства. Въ первые годы сумма приплаты была меньше, а потомъ она стала расти и расти.
Явленіе было въ высшей степени любопытное, но между тмъ оно никого не удивляло.
— Земли у насъ и дома много,— разсуждали благодушные россіяне — культура наша слишкомъ низка, а край находится далеко. Что-же удивительнаго, что колонисты наши не длаютъ своего дла?..
Никто не задумывался надъ вопросомъ (можетъ быть и по невднію), почему наши дйствительные колонизаторы, хотя бы и невольные,— Забайкальскіе старовры,— прекрасно сдлали свое дло въ юго-западной части Верхнеудинскаго округа, превративъ дикую тайгу въ житницу, а дальше, на востокъ, не передвинулись, несмотря даже на душившую ихъ въ послднее время земельную тсноту и несмотря на попытки найти ‘подходящія’ земли именно на восток, никто не недоумвалъ, почему сосди наши — китайцы, поди высокой земельной культуры, скученные на юг государства, не только не заселили этотъ, считавшійся ими ‘своимъ’ край, но даже и боле благодатный во всхъ отношеніяхъ сверъ Манчжуріи. Они предоставили цлую страну въ распоряженіе дикарей — гольдовъ въ район Хабаровска и гиляковъ въ район Николаевска.
Не вызывало никакого сомннія ни у кого и то обстоятельство, что въ теченіе десятилтій новый край не привлекъ сколько-нибудь приличной цифры населенія, несмотря на громадныя преимущества, предоставляемыя переселенцамъ. Посадили казаковъ (28 поселеній) вдоль берега Амура въ средней части его — они и сли на облюбованныхъ сухихъ и ровныхъ мстахъ, а дальше, въ сторону и внизъ но рк — никто не пошелъ и изъ нихъ. Потомъ только на оставшихся наиболе удобныхъ (весьма не многочисленныхъ) мстахъ сли переселенцы рыболовы и звробои. Но все это — невидная въ пустын кучка, нисколько не оживляющая ее и не создающая даже иллюзіи жилого мста.
Въ лучшей части края — Амурской области, раскинувшейся на пространств 352.280 не. верстъ, за пятьдесятъ лтъ колонизаторской дятельности, обставленной всевозможными приманками, (до 1909 г.), удалось поселить, изъ сотенъ тысячъ перебывавшихъ тамъ искателей ‘доли’, только 74.899 переселенцевъ (при чемъ существованіе имъ обезпечивало вовсе не одно земледліе), а плотность поселенія довести до 1 человка на 2 кв. версты. Нтъ самообольщенія и на будущее: на ‘обслдованныхъ’ до этого времени 6 (шести) милліонахъ 300 тыс. дес. земли переселенческимъ управленіемъ предположено поселить всего 200 тыс. душъ. Но и это только ‘предположено’.
Не слишкомъ замтны были и городскія поселенія на протяженіи трехъ тысячъ верстъ теченія Амура — Благовщенскъ, Хабаровскъ и Николаевъ (четвертый, Софійскъ, упраздненъ нын).
Жизнь края дремала. Служили чиновники, ‘оборачивались’ крестьяне и казаки, работали золотопромышленники, торговали немногочисленные купцы. Государству все это ‘стоило’, но не очень большихъ милліоновъ, которые, къ тому же, окупались наличностью ссыльнаго мста, не огороженной всероссійской тюрьмы… И я помню эту жизнь, это было всего пятнадцать лтъ тому назадъ.
Потомъ наступило ухудшеніе, и тишина мстной жизни стала еще тише: Россія обратила взоры за границу, въ Манчжурію. На ней сосредоточилось все вниманіе, туда потекли сотни милліоновъ изъ центральной Россіи, и за ними устремились ловцы золотого дождя. Приамурскій край заглохъ, недвижимость упала въ цн до смшного. Оборотливымъ людямъ тамъ положительно нечего было длать. Но такъ продолжалось недолго, всего нсколько лтъ. Ловцы золота зарвались, и иностранная содержанка была потеряна для насъ, а, между тмъ, во вкусъ мы уже вошли. Загубивъ милліарды (съ войной и строительствомъ) народныхъ денегъ на иностранку, преступнымъ казалось не обзавестись хотя бы соотечественницей по сосдству, и вотъ русло бгущей изъ центральной Россіи золотой рки передвинулось и отвернуло къ сверу,— туда, гд отъ сотворенія міра дремали приглушенная суровымъ климатомъ, чахлая, гористая и болотистая тайга, какъ злостный банкротъ, расплачивавшаяся своими ‘богатствами’ съ кредиторами — государствомъ — по гривеннику за цлковый. Желзныя- дороги, крпости, переселенческая организація…
Край ‘зацвлъ’… Туда устремились сотни тысячъ людей съ разными аппетитами, оживились и мстные обыватели.
Массами потянулись на запахъ жаренаго и сосди — китайцы. Одни изъ нихъ перешагнули границу, а другіе пододвинулись къ ней изъ глубины страны. Весь Китайскій берегъ Амура, на протяженіи 1658 в. (отъ Покровки до устья Уссури), замелькалъ новыми поселеніями, выростающими обязательно противъ русскихъ, тоже расширившихся съ американской быстротой. Тутъ и трудъ, и безпошлинные товары, и ‘увеселительныя’, мста. Живи, если деньги есть…
Стоимость жизни въ кра возросла до дикихъ размровъ. Квартиры стали безусловно дороже столичныхъ, продукты — такъ же, а про товары и говорить нечего.
Хотя ‘купцовъ’ и развелось, по крайней мр, въ пять разъ больше, чмъ надо, но барышъ окупалъ незначительность оборота. Представитель одной изъ крупнйшихъ фирмъ Дальняго Востока, въ пріятельской бесд въ каютъ-компаніи Амурскаго парохода, откровенно признался мн:
— Беремъ отъ 50 до 500 процентовъ прибыли. Иначе нельзя… Но денегъ было много, и платить было чмъ.
Авторъ сочувственно воспроизведенной приамурскими газетами статьи о необходимости созданія въ кра на казенный счетъ ‘колоніальнаго банка’ (‘Дал. Вост.’) говорить: ‘Въ настоящее время Приамурье даетъ государству не мене 60 милліоновъ дефицита. Дефициты эти увеличиваются, а нын существующія условія въ кра не общаютъ ихъ уменьшенія’…
Это ‘не мене 60 милл. дефицита’ по нормальному положенію, но введенію въ кра государственнаго хозяйства, а сколько еще десятковъ (или больше?) милліоновъ присылается сюда пока ежегодно для желзнодорожнаго строительства и разныхъ военныхъ и гражданскихъ оборудованій?..
Конечно, главные куши хватаютъ немногочисленныя акулы, но и въ масс расходится достаточно, такъ что для жатвы — хорошая нива. И вотъ все-таки теперь оказывается, что всхъ тхъ матеріальныхъ благъ, которыя получаетъ край изъ центра въ прямой ущербъ самому ему и другимъ окраинамъ, боле нуждающимся, по но находящимся въ фавор — мало стало. Распредленіе первыхъ золотыхъ потоковъ совершилось, а послдующихъ, хотя и не обмелвшихъ пока, не хватаетъ на возросшее число претендентовъ…
На всемъ протяженіи Дальняго Востока объявленъ серьезный кризисъ. Тревогу бьютъ не только мстныя газеты, но и столичныя.
Владивостокскій биржевой комитетъ по телеграфу сообщаетъ В. Н. Коковцову:
‘Финансово-экономическое угнетеніе, начавшееся въ Приамурь въ 1910 г., достигло крайнихъ предловъ. Край находится наканун финансово-экономической катастрофы, кредиты изсякли, банки прекратили активныя операціи, въ обществахъ взаимнаго кредита — безденежье, число протестованныхъ увеличивается’…
‘Торгово-промышленная жизнь Приамурья,— говоритъ ‘Уссур. Окр.’,— переживаетъ небывалый кризисъ. Въ послднее время обанкротилось девять крупныхъ фирмъ, къ которымъ предъявлены въ общей сложности иски на сумму 8.800.000 рублей’…
‘Во Владивосток, Благовщенск, Никольск-Уссурійскомъ,— пишетъ ‘Рчь’ со словъ мстныхъ газетъ,— обанкротилось много крупныхъ фирмъ. Богатый край переживаетъ серьезный кризисъ. Между тмъ, для процвтанія мстной русской торговли въ послдніе годы принесено немало жертвъ. Подъ флагомъ націонализаціи энергично устранялись конкуренты: закрыто порто-франко не Владивосток, изгонялись и ограничивались китайцы, а въ послдніе дни закрыта и оставшаяся свободной пятидесятиверстная полоса. Конкуренты изгнаны, и тутъ, казалось бы,— широкій просторъ для развитія націонализованной торговли и промышленности. Но, вмсто ожидаемаго развитія, наступила полоса краховъ, достигающихъ колоссальныхъ размровъ. Въ одномъ, напримръ, Владивосток общая сумма претензій къ обанкротившимся фирмамъ достигаетъ 10 милліоновъ рублей’.
‘Такъ дальше лептъ нельзя’, — говоритъ хабаровская газета ‘Приамурье’.
‘До сихъ поръ въ Приамурь выступали съ протестами по поводу мропріятій правительства, главнымъ образомъ, торгово-промышленные слои общества. Теперь къ нимъ присоединился и приамурскій обыватель. Изъ края началось бгство чиновниковъ, военныхъ, промышленниковъ, торговцевъ и лицъ свободныхъ профессій. Созданныя условія жизни въ кра оказались никому не подъ силу’.
‘У насъ, на мст, почти ничего нтъ, все нужно везти изъ-за тридевяти земель, кажется, скоро и рыбу, до сихъ поръ имвшуюся у насъ въ изобиліи, будемъ получать изъ Америки, такъ какъ кота, дорожаетъ съ каждымъ годомъ’…
Въ Петербург какъ извстно, созвана была междувдомственная комиссія подъ предсдательствомъ приамурскаго генералъ-губернатора Гондатти для изысканія способовъ избавиться отъ нахлынувшихъ блъ.
Въ чемъ же однако суть? Я позволю себ игнорировать объясненія заинтересованныхъ лицъ, тмъ боле, что, какъ убдился я на мст,— они не твердо держатся на своихъ позиціяхъ и безсильны защитить свои доводы основательными данными, подлежащими учету и проврк.
Корень вопроса, по моему, находится вовсе не въ ошибочной правительственной политик, выразившейся въ ‘націонализаціи’ труда, закрытіи порто-франко и упраздненіи 50-ти верстной полосы Все это не создало, а лишь ускорило кризисъ, такъ какъ онъ все равно былъ, неизбженъ. Указанныя ошибки, основанныя на незнаніи истиннаго положенія дла и естественныхъ условій быта Приамурскаго края, сдланныя хорошими, но безпочвенными теоретиками,— привели къ тому, что кризисъ протекаетъ бурно, съ колоссальными наживами и такими же банкротствами, тогда какъ безъ стою онъ прошелъ бы постепенно, и все искусственное оживленіе умерло бы естественной, заслуженной смертью… Подивились бы потомъ, развели руками, но для переполоха не было бы повода, безполезно было бы кричать — какъ это длаютъ теперь — о необходимости ‘разумной помощи правительства’, конечно, денежной. ‘(Приамурье’).
‘Разршеніе кризиса, торгово-промышленное благополучіе, устойчивое финансовое положеніе зависятъ вовсе не отъ искусственныхъ, временныхъ поддержекъ. Оно можетъ быть достигнуто, когда торгово-промышленная жизнь края, его финансовое положеніе, будутъ поставлены на путь здороваго, прочнаго развитія, а не покоиться на преходящихъ строительныхъ или другихъ нуждахъ казенныхъ вдомствъ’.— Вотъ разумныя слова, которыя говоритъ авторъ выше цитированной статьи о ‘колоніальномъ банк’, но только, къ сожалнію, говоритъ онъ ихъ не для выясненія вопроса, а для побужденія казны дать денегъ еще и для ‘банка’, чтобы впредь зависть не отъ казеннаго строительства, а отъ спеціальнаго золотого запаса, пока онъ не расплывется…
Съ одной стороны, этотъ почтенный авторъ знаетъ, что ‘только экономическая жизнь края, построенная на развитіи разныхъ видовъ возможной въ кра промышленности, можетъ избавиться отъ зависимости передъ случайными факторами’, а съ другой — совершенно молчитъ, почему деньги частныхъ банковъ не могли пойти на развитіе въ кра промышленности, и какіе именно виды ея возможны тамъ? Вдь денегъ на мстномъ рынк было предостаточно. Вотъ что, напримръ, хотя тоже по своимъ соображеніямъ, сообщаетъ предсдатель владивостокскаго биржевого комитета.
‘Сама по себ торгово-промышленная конъюнктура 1911—1912 года сложилась въ высшей степени благопріятно и общала самое широкое развитіе торговли и промышленности’.
‘На строительство крпости ежегодно отпускъ изъ казначейства выражался въ цифр до 15.000.000 рублей, строительство Амурской желзной дороги тоже предъявляло спросъ на товаръ въ сумм нсколькихъ милліоновъ, въ эти же годы, впервые, заграничный рынокъ заинтересовался промыслами области и выдвинулъ крупный спросъ на лсъ, рыбу и т. п.’.
‘Казалось, эти годы будутъ годами необычайнаго подъема дятельности и залогомъ прочнаго экономическаго благополучія’.
‘Между тмъ, произошло что-то невроятное, и едва ли гд-либо и когда-либо наблюдался такой экономическій погромъ, какъ у насъ. Банкротство идетъ за банкротствомъ. Изъ портфелей банковъ протестовано минимумъ 50 процентовъ векселей, полученіе по коимъ безнадежно, протесты продолжаются изо-дня въ день. Цлый рядъ имуществъ переходитъ банкамъ (одинъ Азіатскій банкъ полумиль домовъ разныхъ владльцевъ на 2.500.000 руб.). Рядъ лицъ, имвшихъ здоровые промыслы или предпріятія, въ мене благопріятное время, оказался нын разореннымъ и выброшеннымъ изъ длъ’.
Куда же и на что ушли деньги, разъ отъ наличности ихъ въ будущемъ ‘Колоніальномъ Банк’ зависитъ ‘развитіе разныхъ видовъ возможной въ кра промышленности’? Почему она до сихъ поръ, несмотря на ‘благопріятную конъюнктуру’ (даже въ высшей степени, до неповторяемости благопріятную!), не развилась, а начинавшаяся, не развившись, захирла? Стали было стекло свое выдлывать, чтобы хотя посуду не возить изъ Россіи, такъ и то ‘песокъ мстный оказался негоднымъ…’
Почтенный биржевой дятель въ доклад своемъ о причинахъ обрушившихся на край бдъ заключаетъ, что ‘все это произошло въ силу крайне неудачной ломки экономическаго строя жизни края, въ моментъ наибольшаго напряженія его производительныхъ силъ, когда онъ къ тому мене всего подготовленъ, затмъ, въ силу также желанія казны перейти на такъ называемый ‘хозяйственный способъ’ и, наконецъ, въ силу политики нкоторыхъ банковъ ликвидировать и сократить активныя операціи въ самый благопріятный моментъ’…
‘Ломка экономическаго строя началась съ закрытія иностраннаго каботажа, затмъ перешла на запрещеніе желтаго труда’. (‘Дальн. Окр.’).
Но это не такъ. Указанная ломка, дйствительно обездолившая мстный служилый людъ, отняла значительную часть барышей у господъ дльцовъ въ пользу казны и русскихъ рабочихъ, но потомъ они все равно, съ пользою или безъ пользы для себя, а пообанкротились бы, оставивъ на память ‘безнадежные векселя’. Почти вся торгово-промышленная жизнь въ кра носила и носить характеръ временный, разсчитанный на срывъ ‘барыша’, и въ этомъ — причина ея крушенія.
Что жизненное въ кра, то живетъ и процвтаетъ безъ искусственнаго орошенія. Пароходовладльцы, напримръ. Свыше двухсотъ паровыхъ судовъ работаетъ на Амур и зашибаетъ деньгу въ неслыханномъ масштаб. ‘Амурское общество пароходства и торговли’, хотя и получающее субсидію отъ казны по 200 тыс. р. ежегодно, за прошлую навигацію должно было положить въ карманъ акціонеровъ около милліона чистой прибыли, а оно само цликомъ стоитъ едва ли много больше этой суммы…
Конечно, такая работа называется ‘рваньемъ’, но объясняется все это тмъ, что дятельность амурская разсчитана еще на 2—3 года, а потомъ мстные корабли на дрова можно будетъ продать за ненадобностью, ибо въ большинств они на это время только и строились, пока льется изъ Россіи золото, движется въ оба конца безчисленная рать прізжаго люда, и идутъ милліоны пудовъ груза на возведеніе разныхъ казенныхъ построекъ.
И вообще, дятельность мстныхъ дльцовъ нельзя охарактеризовать иначе, какъ ‘рваніемъ’, устремленіемъ за единовременными кушами изъ золотого потока казны, чтобы потомъ продолжать жизнь гд-нибудь вдали амурскихъ ‘угодій’, гд возможно нчто постоянное. При такихъ условіяхъ совершенно неизбжно то, что наблюдается сейчасъ…
Одинъ изъ коммерческихъ дятелей Восточной Сибири, обрусвшій французъ, около сорока лта кочующій по всему Дальнему Востоку, Японіи и Манчжуріи, въ бесд о значеніи и будущности края совершенно резонно отвтилъ мн:
Если бы русское дло не прогорло въ Манчжуріи, Приамурскій край совершенно заглохъ бы. Все теперь было бы тамъ, и ничего здсь…
И это такъ. Можетъ и иметъ право процвтать только страна съ естественными корнями жизни, не только потребляющая, но и производящая. Можетъ ли быть таковой Приамурье? Увы, на этотъ вопросъ едва ли кто рискнетъ дать положительный отвта безъ самыхъ серьезныхъ оговорокъ на счетъ масштаба.
Вся почти мстная жизнь сосредоточена по берегу рки и видна съ палубы парохода. Зимою она совершенно замираетъ, за исключеніемъ нсколькихъ видныхъ пунктовъ. Кругомъ мертвое ледяное царство. Но съ мая начинается пробужденіе, и вотъ какія впечатлнія даритъ оно путешественнику.
Почтовый пароходъ, буксирующій цлый караванъ баржей, едва-едва ползетъ по мутной поверхности Амура, такъ рзко дисгармонируя своею неторопливостью съ переживаемой краемъ дловой горячкой.
Вдоль береговъ безконечной линіей тянется цпь горъ,— то отлогихъ, покрытыхъ чахлой растительностью низкорослаго лса, то скалистыхъ, голыхъ, свисающихъ стною къ вод. Мстами горная цпь отодвигается отъ рки, и между ними тогда стелется площадь равнины, чаще песчаной или болотистой, покрытой, опять-таки, чахлымъ лсомъ, кустарникомъ или роскошнымъ, пушистымъ ковромъ травы, обыкновенно сгнивающей на корню. И такъ на протяженіи трехъ слишкомъ тысячъ верстъ — отъ Сртенска до Николаевска, гд начинается раструбъ Лимана, выходящаго къ холодному морю…
Среди пассажировъ въ каютъ-компаніи преобладаетъ дловой людъ, больше ‘навозный’ (привозный),— какъ говорятъ сибиряки. Знакомятся и начинаютъ ‘интервьюировать’ другъ друга.
— А вы, позвольте спросить, тоже по подрядной части?
— Нтъ, трактиръ у меня въ Пашков, да вотъ насчетъ шантана хлопочу… Только несуразность выходитъ: за одно мсто подъ трактиръ тянутъ теперь тысячу цлковыхъ въ годъ аренды, а черезъ три года и зданіе должно отойти на прибавку… Грабежъ, просто!.. Шантанчикъ поддержалъ бы…
— На что вамъ тамъ шантаны, когда противъ Пашкова, за Амуромъ, японцы развели столько цвтниковъ съ гейшами и китаянками?— вмшивается въ разговоръ чиновникъ.— А заграничное добро и дешевле, и занятне…
— Ну, эта дешевка на дорогое выходитъ,— самоувренно возражаетъ трактирщикъ.— Не всякій оттуда возвращается, да и не для всхъ такое удовольствіе подходить… Отъ своего не похали бы за чужимъ!
— И за своими не больно гонятся,— продолжаетъ чиновникъ.— Сколько этихъ шантановъ лопнуло за послднее время въ Хабаровск, и въ Благовщенск тоже?..
— Лопаются потому, что содержатели другъ другу портятъ дло. Открываютъ новые безъ всякаго расчета, а публики столько же остается, извстно, на всхъ не хватитъ. Конкуренція!..
— Не въ этомъ-съ только дло. Цны шальныя! Полтора рубля селедка, шестнадцать рублей литръ ликера, а его мстами самодльный даютъ, или харбинскій, цною въ рубль съ четвертакомъ. Бываетъ, что и досадно станетъ швыряться деньгами даже при излишкахъ! И на всемъ такъ. Кофе безъ ничего семь рублей порція…
— А у васъ, собственно, какой подрядъ?— игнорируя реплика чиновника, обращается трактирщикъ къ подрядчику,— холеному, изысканно одтому и интеллигентному по виду.
— Я взялся за доставку ста тысячъ бревенъ для желзной дороги… Думалъ, за лто заработаю тысячъ тридцать, но, кажется, не придется…
— Почему?
— Сплавъ далекій… Высоко по рчк полномрный лсъ оказался. Потомъ и по Амуру не знаю, какъ плоты пройдутъ… Я здсь человкъ новый…
— Людей опытныхъ надо приставить. Желательно, я укажу вамъ?
— Буду премного благодаренъ!..
— А вдь въ прошломъ году десятка два Егошинокихъ плотовъ разбилось,— вмшивается въ разговоръ чиновникъ.— Не отработайся на дровахъ и мук — крахнулъ бы!..
Среди палубныхъ пассажировъ разговоры о работ, рыб и земл.
— Далеко до Россіи тутошнимъ мстамъ,— ораторствуетъ бывалый переселенецъ. Дикое мсто, видимость одна, а настоящаго подъема нтъ. Не будь способія переселенскаго начальства — не пробиться. Что скота одного каждогодно ложится — страсть!..
— Поработаешь — узнаешь,— поучаетъ опытный рабочій новичковъ. Ршительно никакого расчету. Цна — полтора, а къ расчету — гривенникъ. Лавки подрядчиковъ, они тебя кругомъ очистятъ. Цны, врно, дешевле частныхъ, а расчету нтъ. Шесть копекъ хлба фунтъ, двугривенный говядина, а къ одежд — приступу нтъ. Сапоги пятнадцать цлковыхъ, а въ нихъ по вод да въ болот мсяца не проработаешь. Ну, и выходить — маята въ пустую. Ходямъ (китайцамъ) — что! Ходи босикомъ и пища имъ — пара картошекъ и рису горсть, а русскому брюху безъ хорошихъ харчей и теплой одежи не выдержать тутъ… Гиблое мсто!.. Кабы дома, такъ!..
— Лодыри, лодыри! — кипятится мстный казакъ,— Лодырничать можно да пьянствовать тмъ станицамъ, въ которыхъ теперь торговыя дла разныя пооткрылись и аренду даютъ, а такія везд!, что ли?.. Земли много! Да что съ ней? Когда бы она подходящая была, я бы ее всю разработалъ, а то, ну-ка, коси хлбъ по щиколотку въ грязи! Много накосишь?.. Въ Россіи косилки, пустилъ ее — она. и валяетъ, а на нашей земл колеса увязнутъ. Четверть земли, а внизу глина, вода отъ дождей, что хлещутъ недли по дв безъ перерыву, не просачиваетъ, и грязища длается… Сешь — сколько въ моготу убрать своей силой. А то и ничего не уберешь, задарма все пойдетъ. Не проросъ хлбъ, такъ морозами убьетъ. Овесъ, бываетъ, на сно зеленый косишь… Развернись-ка тутъ на большую пахоту!.. Брешутъ, чалдоны, безъ всякаго понятія!.. Тоже, дураковъ нашли! Выгоды своей не понимаютъ?..
Отъ начала до конца навигаціи на пароходахъ кипитъ жизнь, и развертываются яркія бытовыя картины. Поздивъ нсколько мсяцевъ, наслушавшись разныхъ разговоровъ и насмотрвшись на разныхъ людей, вы многое хорошо поймете. Характеристика края, какъ ‘гиблаго края’, ляжетъ глубоко въ ваше сознаніе, и, думая о всемъ творящемся вы невольно вспомните фразу изъ думской рчи депутата Маклакова:
‘Про край никто ничего не знаетъ…’
Долговременное же изученіе и факты изъ мстной жизни подтверждаютъ только отрицательное отношеніе, созданное первоначальнымъ впечатлніемъ: не можетъ быть здсь широкой колонизаціи, нтъ корней для экономической жизни. ‘Все везутъ’, — сознается мстная газета, и должны везти. Своего, даже главнаго — хлба и мяса — хватаетъ весьма на немногихъ. ‘Кажется, скоро и рыбу, до сихъ поръ имвшуюся у насъ въ изобиліи, будемъ получать изъ Америки’. А деньги, для покупки ея, изъ Россіи, въ вид разныхъ ‘субсидій’ и ‘пособій’…
‘Деревня Чукоянъ,— пишутъ въ Благовщенскую газету ‘Эхо’,— 90 верстъ выше Мазанова, на Зе, — типичная таежная деревня: семнадцать или восемнадцать ея дворовъ раскиданы чуть-ли ни на двухверстной полоск узкаго лугового берега, притиснутаго къ голымъ, сро-краснымъ каменнымъ горамъ.
‘Мсто незавидное. Почва — глина, песокъ, въ лучшемъ случа — что-то срое, суховатое, не общающее сочныхъ, жизнерадостныхъ всходовъ. Понятно, урожаи скудные, полуголодные.
‘Населеніе — частью лсоплавы, частью уходятъ на пріиска. Живется сравнительно сносно. Домики опрятны, чисты.
Было бы скотоводство, если бы не гнусъ…’
Но здсь кругомъ тайга и кругомъ ‘типичныя таежныя деревни’. ‘Урожаи скудные, полуголодные’, и хлбопашество можетъ быть только подспорьемъ при промысловой работ, а ея, при нормальныхъ условіяхъ, которыя настанутъ при окончаніи строительной горячки,— хватитъ не на /многихъ. Предлагаемыя колонизаторами 30 дес. подушной земли не могутъ удержать переселенцевъ, такъ какъ раньше не удерживали ихъ стодесятинные надлы.
Переселенецъ-землеробъ идетъ теперь туда только въ крайнемъ случа, исчерпавъ вс способы удержаться въ Западной Сибири или Уссуріи, и по невднію, въ надежд на авось. Въ Восточной Сибири на крупныхъ станціяхъ и пристаняхъ сплошь пестрятъ доски съ указаніемъ числа ‘долей’ въ разныхъ пунктахъ области, приготовленныхъ для желающихъ селиться. ‘Доли’ эти показаны въ крупныхъ цифрахъ, достигающихъ десятковъ тысячъ, но уже никого не прельщаютъ. ‘Слухомъ земля полнится’, и цна ‘амурскимъ угодіямъ’ становится общеизвстной.
Я встрчалъ ‘обратныхъ’ амурцевъ-переселенцевъ, потерявшихъ по нсколько лтъ времени и все свое достояніе на попытки устроиться на стодесятинныхъ надлахъ. Это была не забитая нуждой мужицкая голь, которой все ‘не подъ силу’, а люди достатка и энергіи.
— Въ дождливый годъ — хлбъ вымокаетъ, а въ сухой — скотъ падаетъ отъ заразы. Да и зерно, если родится, ‘щуплое’, плохое… Пять лтъ бились, въ разоръ пришли и теперь въ Томскую губернію тянемъ. Только тамъ уже теперь на подходящихъ мстахъ, даромъ не получите земли. Вкупаться въ общество надо, значитъ, побатрачить впередъ придется…
И амурскія ‘доли’ оставались пустовать. Не легко туда даже приманками залучить ‘предположенныя двсти тысячъ землевладльческаго населенія.
Вотъ характерная картинка, сообщаемая ‘Сибирскимъ Краемъ’:
‘Интересная партія ходоковъ прошла 22 іюня чрезъ Иркутскъ. Выходцы изъ Европейской Россіи, они прожили 13—15 лтъ въ Тобольской губ., гд, по ихъ словамъ, ‘жить можно’. На замчаніе, что отъ добра добра не ищутъ, они разсказали ‘исторію’ своего ходачества.
— Живемъ мы ладно. Только въ прошломъ году прослышали мы, что въ сосднемъ сел объявился ходокъ, у котораго есть всякія книжки про Сибирь. Потолковали мы и послали къ ходоку людей’ — взять у него книжки почитать. Читаемъ книжки и видимъ, что на Амур и орхи растутъ, и арбузы созрваютъ. Думаемъ — можно, стало быть, развести и яблони, и вишни, и сливы. Будетъ какъ у насъ на родин въ Полтавской губерніи. Соскучились мы безъ арбузовъ. Ну, и пошли! А тамъ, оказывается, одно болото да камень. Картошка-то не везд растетъ, а не то, чтобы арбузы! Зачислили мы за собой участокъ, а только переселяться не будемъ.
На вопросъ — зачмъ же зачислили участки,!— эти горе-ходоки отвчали:
— Да такъ. Отъ людей стыдно, что дурака сваляли.
‘Показали они соблазнившія ихъ ‘книжки’. Это — изданіе переселенческаго управленія за 1911 годъ ‘Справочная книжка для ходоковъ и переселенцевъ’.
Кому-то для чего-то нужно создавать несуществующее, и сколько несчастья вытекаетъ отсюда!..
Вотъ образецъ дятельности мстныхъ піонеровъ и культуртрегеровъ края, весьма характерный во всхъ отношеніяхъ.
Въ дополненіе и для украшенія Амурской желзной дороги, общающей создать очень печальную страницу новйшей русской исторіи, ршили построить новый городъ Алексевскъ. Въ воздух запахло жаренымъ, и на запахъ его потянулись мстные дльцы,:— аборигены и ‘навозные’.
‘Городъ,— говоритъ ‘Амурскій Піонеръ’,— не усплъ еще на своихъ равнинахъ построить ни одного дома, но почти на каждомъ столб предположенныхъ участковъ можно встртить такую вывску: ‘Продается усадьба, и т. д.’, или ‘отдается усадьба на годъ, и т. д.’. Чмъ это объяснить? Покупали ли люди усадьбы для того, чтобы перепродавать, или не знали мстныхъ условій, условій жизни, и, познакомившись съ ними, стараются скоре ликвидировать пріобртенное имущество? Скоре можно предположить первое…’.
А вотъ образецъ отношенія къ дятельности мстныхъ устроителей края со стороны столичныхъ контролеровъ:
‘Изъ г. Зеи-Пристани намъ пишутъ (газета ‘Эхо’), что, прибывъ туда 29-го іюня, начальникъ переселенческаго управленія г. Глинка ограничился объздомъ города на автомобил, а затмъ слъ на пароходъ и выхалъ въ Благовщенскъ. Все это произошло настолько скоро, что одинъ изъ служащихъ переселенческаго управленія, собиравшійся длать начальству докладъ, былъ изумленъ, когда кто-то изъ обывателей сообщилъ ему объ отъзд г. Глинки.
‘Населеніе Зеи-Пристани крайне заинтересовано вопросомъ: зачмъ же, собственно, прізжалъ туда г. Глинка?…’
Очень серьезный и важный экзаменъ нашимъ колонизаторамъ, потратившимъ для края десятилтіе труда и сотни милліоновъ рублей, произвели въ прошломъ году китайцы, объявивъ бойкотъ русскаго рынка по поводу установленія 75-ти-копечнаго сбора за переходъ границы. Оказалось, что безъ Китая Приамурскій край никакъ не можетъ обойтись: онъ насъ кормитъ тамъ, а свои продукты, несмотря на вс усилія и затраты, мы можемъ добывать только въ игрушечныхъ размрахъ, край живетъ на пожертвованныя центральной Россіей деньги, но надо еще имть, гд купить. Обиженные китайцы отказались продавать ихъ намъ, и наступилъ естественный переполохъ. И безъ того бшеныя цны шагнули еще выше.
‘Въ связи съ этимъ,— пишетъ Благовщенское ‘Эхо’,— военный губернаторъ, чтобы выяснить, насколько отзовется на населеніи китайскій бойкотъ, созвалъ 5 іюля совщаніе изъ представителей разныхъ вдомствъ, городского головы и нкоторыхъ коммерсантовъ’.
‘На этомъ совщаніи выяснилось, что въ настоящій моментъ въ город имется около 800 головъ скота, изъ котораго 200 головъ предназначено для войскъ и потребностей желзной дороги, а на остальныя 100 головъ можетъ разсчитывать населеніе. Хватить этого запаса лишь на нсколько дней’.
‘Если конфликтъ не будетъ скоро улаженъ, то въ будущемъ мясо можетъ доставляться, по мннію нкоторыхъ коммерсантовъ, непосредственно изъ Монголіи черезъ Сртенскъ’. (По двойной цн. Авторъ.
‘Что касается хлба, то хотя его и можно получить изъ Западной Сибири, но коммерсанты изъ боязни убытковъ, не рискнутъ на выписку его, такъ какъ обойдется онъ, несомннно, дороже здшняго и маньчжурскаго’. ‘Сдлать запасы его должно городское самоуправленіе, испросивъ для этого правительственную ссуду. Заказъ на хлбъ долженъ быть сдланъ немедленно’.
‘Гораздо серьезне, по мннію нкоторыхъ пароходовладльцевъ, вопросъ о топлив пароходовъ: такъ какъ около 50% всхъ дровяныхъ запасовъ на пристаняхъ находится на китайской сторон, то пароходы черезъ нкоторое время могутъ остаться безъ дровъ и прекратить пейсы…’
Ни хлба, ни мяса, ни даже топлива… Это все покупается у китайцевъ, а остальное привозится изъ-за границы и Россіи. Какіе же собственные рессурсы иметъ край? По офиціальнымъ свдніямъ, хлба при наличномъ числ населенія (считая войска) надо ‘прикупать’ около десяти милліоновъ пудовъ въ годъ. И это несмотря на наличность нкоторой, въ настоящее время почти уже полностью и использованной, житницы въ Уссурійскомъ кра. Мясо тоже почти все заграничное. Развитію хлбопашества мшаютъ (въ Амурской области въ 1909 г. обработано было, исключительно подъ яровыя, изъ площади около 400.000 кв. верстъ, всего 120.845 дес. земли), климатическія условія, пока непреоборимыя, а скотоводству — непобдимый гнусъ болотнаго края и отчасти, непрекращающіяся эпизоотіи чумы и сибирской язвы, передъ которыми наука при существующихъ условіяхъ оказывается безсильной. Для обрабатывающей промышленности ничего серьезнаго за десятки лтъ не оказалось. Остается золото и рыба. Но количество перваго не увеличилось при искусственномъ золотомъ орошеніи края на общенародный счетъ, и не могло увеличиться по условіямъ существующаго законодательства {См. статью мою ‘Къ вопросу о реформ золото-промышленности’ (‘Рус. Богатство’ 1902. Кн. VIII) П. Б.}, а вторая является слишкомъ ничтожнымъ дломъ, чтобы поднимать его до степени ‘государственнаго рессурса’. Кром того, развитіе промышленнаго рыболовства на Амур очень вредно отзывается на благополучіи жителей средней части рки и верховій, а во-вторыхъ, и ненадежно оно. Что-же остается? Изъ-за чего ‘шестидесятимилліонный дефицитъ’, при тенденціи повышенія его? Будущее? Окончаніе казенныхъ построекъ? Развитіе не выдерживающей японской конкуренціи камено-угольной промышленности? Знаменитый помидоръ, привезенный г. Вурцелемъ изъ района постройки западной части Амурской желзной дороги? Да, будущее чревато сюрпризами, но только о свойств ихъ можно уже говорить и теперь.
Новая колоссальная магистраль, прорзающая болотистыя долины среди каменныхъ горъ, обошедшая боле благодатный Якутскій край, несомннно, явится только піявкой, которая потянетъ соки изъ обездоленной, неустроенной центральной Россіи, а новое населеніе ‘оживленнаго’ района станетъ существовать только отъ нея и для нея. Старое же приамурское населеніе — крестьяне и казаки, вмст съ неизбжнымъ закрытіемъ питательнаго Амурскаго пути посл открытія движенія по желзной дорог, должно захирть. Многіе изъ нихъ и теперь уже растерянно чешутъ затылки, помышляя о грядущихъ годахъ…
Прибрежные жители Шилки жаловались мн въ прошломъ году на создающееся для нихъ новое положеніе и, съ трогательной врой въ печатное слово, просили ‘написать’ о нихъ.
Хлбопашество въ кра съ восьмимсячной зимой, съ майскими и августовскими морозами,— является дломъ далеко не врнымъ. Пашни, на склонахъ крутыхъ горъ, требующія предварительной раскорчевки лса и загороди ‘поскотинной’, т. е. дорогого и очень тяжелаго труда, посильнаго для людей исключительной энергія и достатка, по установившемуся обыкновенію, родятъ хлбъ въ три года разъ. Въ указанномъ году онъ на высотахъ побитъ былъ морозами на корню, а въ низинахъ сгнилъ отъ непрерывныхъ дождей.
— Только при хозяйств, заработкахъ и большихъ теперешнихъ цнахъ на хлбъ можно заниматься этимъ дломъ,— говорили печальники труда.— Когда пропало — перебьемся а урожай — поправимся. Такъ и тянемъ… заработокъ давалъ извозъ и вообще рчное движеніе: обозы по ледяной дорог зимою и плаваніе судовъ лтомъ. Народъ все время года возилъ въ оба конца по рк и оставлялъ необходимыя для существованія мстнаго населенія средства. И само оно занималось доставкой припасовъ и товаровъ на пріиски. Съ открытіемъ динненія по новой Амурской магистрали, вс эти рессурсы отпадаютъ. Пріисковые грузы пойдутъ и идутъ уже теперь по желзной дорог, которая, какъ нарочно, и проведена черезъ Нерчинско-заводскій округъ, по кабинетскимъ землямъ, для нихъ, отпадетъ надобность въ обозахъ, и сократится судоходство разъ въ десять. Тогда мстному населенію только и останутся пашни на горахъ, дающія урожай ‘въ три года разъ’. Кому окажется подъ, руку обработка ихъ? А здсь къ тому же и переселенческой опеки съ ‘пособіями’ нтъ, даже вообще никакого участія къ земледлію не проявляется. Жители приводятъ примры, какъ разъ обратные…
Правда, на ‘зловредность’ желзной дорога въ свое время жаловались и западные сибиряки-извозчики, но тамъ, въ живыхъ мстахъ, съ хлбородной землей и безконечными равнинами для пастбища скота,— руководила ими жадность и привычка къ выгодному труду, а здсь правота жалобщиковъ совершенно очевидна.. Край жилъ и могъ жить только на привозныя деньги, а теперь, когда полоса теченія ихъ переходитъ въ другое мсто,— своей въ необходимой мр не создать. Земледліе, требующее каторжнаго труда взамнъ случайныхъ урожаевъ, не можетъ разсчитывать на процвтаніе, а поэтому ждать можно одного только — эмиграціи, что и было на полуупраздненномъ теперь Читинскомъ тракт, жители котораго находились въ лучшихъ условіяхъ, чмъ здсь, условіяхъ…
Въ настоящемъ году главный начальникъ края,— дипломатъ-администраторъ H. Л. Гондатти — общаетъ намъ показать свой товаръ лицомъ, устраивая въ Хабаровск выставку съ демонстраціями и совщаніями.
Приготовленія къ ней идутъ съ прошлаго года, причемъ предварительную агитацію взялъ на себя самъ генералъ-губернаторъ, совершившій по краю административное турнэ. Вотъ каково было его обращеніе въ прошломъ году къ благовщенцамъ:
‘Пользуясь случаемъ пребыванія въ Благовщенск я хотлъ бы сказать нсколько словъ о значеніи и задачахъ устраиваемой выставки.
‘Выставка должна показать нашъ край со всми его худыми я хорошими сторонами во всхъ отношеніяхъ, чтобы правительственныя и общественныя учрежденія и организаціи знали наши болячки и свтлыя стороны, знали, что у насъ есть, что намъ нужно. Только тогда можно лечиться, когда поставленъ правильный прогнозъ, знаешь болзнь. Въ настоящее время идетъ переоцнка цнностей. Нельзя жить попрежнему.
‘Посл войны, внутреннихъ переворотовъ у насъ и у сосдей, и проч., значеніе приамурскаго края очень большое. Проведеніе дороги, усиленныя работы во всхъ областяхъ, развитіе Владивостокскаго порта, и пр., и пр., должно вызвать цлый рядъ практическихъ мропріятій.
Что представляетъ изъ себя край? Отвтъ съ этой точки зрнія очень важенъ. Мало вдь сказать, что то-то у насъ есть, а того нтъ. Теперь не поврятъ, что у насъ богатый, положимъ, край. Теперь правительственныя и законодательныя учрежденія все требуютъ фактовъ. При всякихъ просьбахъ, ходатайствахъ прежде всего попросятъ ихъ. Теперь проходитъ время уныній, стованій, слезъ.
‘Вс лица, которымъ дороги общественные и личные интересы, обязаны принять живйшее участіе на этой выставк.
‘Я, какъ человкъ, знающій край 20 лтъ, изъздившій его вдоль и поперекъ и любящій его, я васъ предупреждаю: не проморгайте, не пропустите случая показать нужды, дурныя и хорошія стороны края. Это будетъ экзаменъ, черезъ который правительственныя и общественныя учрежденія должны установить свой взглядъ на нужды края. Выставка намъ необходима, чтобы не отстать. Кто нейдетъ впередъ, тотъ отстаетъ.
‘Сосди уже насъ опережаютъ. Вы люди, знающіе, сами знаете, что вамъ нужно, какую можетъ принести пользу краю выставка, и по совсти говоря, мн лучше, пріятне было бы увидть на выставк отрицательныя стороны края, его недугъ…’.
И несомннно это желаніе Н. Л. Гондатти иметъ вс шансы на осуществленіе. Если до сихъ поръ онъ не увидлъ ‘отрицательныхъ сторонъ края’, изъзженнаго имъ ‘вдоль и поперекъ’ и изучаемаго въ теченіе двадцати лтъ, — то увидитъ на выставк, увидитъ при желаніи то, что смотрть собственно не на что…
Другія ‘любящія’ уста — мстнаго публициста, обсуждая прошлое, не подаютъ богатыхъ надеждъ на будущее и на то положеніе, которое должна иллюстрировать выставка:
‘Пятьдесятъ съ лишнимъ лтъ мы колонизуемъ край, поставивъ вначал задачей создать изъ Приамурья сельско-хозяйственную колонію. Сравнительно недавно правительство вынуждено было сознаться въ полномъ своемъ банкротств въ этомъ отношеніи. Тутъ же, однако, было ршено, измнить курсъ, оставить мечту о сельско-хозяйственной колоніи и способствовать развитію торгово-промышленной жизни края. И вотъ, въ результат этого устремленія, край переживаетъ небывалый торгово-промышленный кризисъ’ (‘Рчь’).
Значить, старая мечта, какъ несбыточная, оставлена, а послдствія новой — сейчасъ не желаютъ еще учитывать, не взирая на крахъ ея при ‘въ высшей степени благопріятной’ конъюнктур.
Что-же собственно смотрть? Очевидно, одно только: горечь обманутыхъ надеждъ… Такое именно заключеніе можно сдлать и за основаніи корреспонденціи въ No 2013 ‘Современнаго Слова’, описывающей выставку:
‘Открытіе выставки было отпраздновано съ помпой. Вотъ уже три года, какъ всякое административное начинаніе или событіе на нашемъ Дальнемъ Восток неминуемо сопровождается шумомъ, размры котораго очень часто оставляютъ далеко за собой значеніе самого событія… Такъ было и съ открытіемъ приамурской выставки. Но на этотъ разъ весь шумъ носилъ, если можно такъ выразиться, яркую бюрократически-націоналистическую окраску, открытіе выставки превратилось въ праздникъ націонализма’…
‘Почти наканун открытія выставки въ Приамурье возвратился изъ Петербурга главный начальникъ края, шталмейстеръ Н. Л. Гондатти, отъ котораго здсь ожидали заявленія о перемн курса нашей приамурской политики, такъ какъ для всхъ уже ясно, что націоналистическая политика краю положительныхъ результатовъ не дала’…
‘Конечно, торжество ознаменовалось полученіемъ Н. Л. Гондатти ряда поздравительныхъ телеграммъ — отъ мстныхъ чиновниковъ и… ‘группы’ русскихъ рабочихъ. Во всхъ этихъ телеграммахъ привтствовалось стремленіе націонализировать край и отмчалось хорошее положеніе въ кра выписанныхъ сюда изъ центральной Россіи рабочихъ.
Приамурская печать, посл цлаго ряда штрафовъ, обошла все это невольнымъ молчаніемъ, но зато поставленныя въ боле сносныя условія харбинскія газеты, останавливаясь на этихъ телеграммахъ, приводятъ такіе факты, которые положеніе русскихъ рабочихъ здсь рисуютъ далеко не утшительнымъ’…
‘Привлеченіемъ сюда русскихъ рабочихъ надялись ускорить, усилить колонизацію края, а, между тмъ, по заявленію члена Государственнаго Совта Зиновьева -го, переселеніе въ Приамурье теперь даже сократилось! Слдовательно, и это доказываетъ, что рабочіе здсь не осдаютъ.
Однако, все это не мшаетъ мстнымъ реформаторамъ попрежнему увлекаться націонализаціей края, выселять евреевъ и китайцевъ и усиленно штрафовать мстныя газеты, позволяющія себ смлость протестовать противъ подобныхъ мропріятій.
Эта націонализація сказалась и на приамурской выставк: на выставк совершенно нтъ ни евреевъ, ни китайцевъ, ни японцевъ, ни иностранцевъ съ портовъ Дальняго Востока. И какъ нтъ на выставк иностранныхъ отдловъ, такъ почти нтъ на ней и отдла печати — этотъ послдній отдлъ замненъ выпускомъ спеціальной выставочной газеты, назначеніе которой, конечно, понятно и безъ комментарій…
Выставка пока пуста и малоинтересна, и, пожалуй, что хабаровцы правы, когда даже они, патріоты своего отечества, говорятъ:
— Гора родила мышь!’
Конечно, жаль, что корреспондентъ совершенно обошелъ молчаніемъ какъ экспонаты, такъ и экспонентовъ, но если на выставк ‘пустота’, то говорить о ней, дйствительно, скучно. Да, пожалуй, и нечего посл исчерпывающей заключительной фразы: приамурская ‘гора’, при требованіи разродиться промышленнымъ плодомъ, только и могла подарить ‘мышь’.
Но на нтъ — и суда нтъ. Эта выставка можетъ имть одно только значеніе — демонстрацію добрыхъ желаній и печальныхъ заслугъ… Отъ прошлаго приходится отречься, а будущаго еще нтъ, и нтъ даже надеждъ на созданіе его. Пресловутая ‘націонализація’ труда въ кра не облагодтельствовала и не могла облагодтельствовать никого. Маю того, вс улучшенія мстной жизни находятся въ зависимости отъ отступленія отъ принципа націонализаціи. Разршили корейцамъ селиться по Амуру на ‘бросовыхъ мстахъ’, по склонамъ горъ,— и ближайшее населеніе получило дешевую картошку, добытую египетскимъ трудомъ, посильнымъ далеко не всякому народу.
Въ общемъ, итоги гондаттьевской политики, несомннно диктуемой изъ Петербурга, таковы: во Владивосток цны, но словамъ выше названнаго предсдателя биржевого комитета, поднялись въ слдующемъ размр: ‘на лсъ — съ 35 к. за куб. футъ до 70 коп., кирпичъ — съ 24 руб. за тысячу до 36 руб., известь — съ 20 к. за пудъ до 60 коп., песокъ — съ 16 р. за кубъ до 30 руб., рыба — съ 10—20 коп. за фунтъ до 20—40 коп., овесъ — съ 60 коп. до 1 р. 20 коя., зелень — на 100 проц., мстные фрахты — съ 5 коп. до 20 к. и пр., пр.’
‘Приамурье’ же даетъ общую картину жизни: ‘Городское населеніе въ Приамурскомъ кра состоитъ изъ военныхъ чиновниковъ, торговцевъ, промышленниковъ, ремесленниковъ и небольшого количества представителей свободныхъ профессій: врачей, повренныхъ и т. п. Военные чиновники — вс люди, получающіе опредленное содержаніе, поэтому ихъ благополучіе можетъ быть упрочено или увеличеннымъ окладомъ содержанія, или мрами общаго характера, содйствующими удешевленію жизни.
‘Разница въ содержаніи между служащими Европейской Россіи и приамурцами настолько незначительна, что объ этомъ не стоитъ и толковать, вс же преимущества службы въ кра, по законамъ 1887 года, совершенно сведены на нтъ позднйшими циркулярами и разъясненіями. Между тмъ, крайняя дороговизна квартиръ, отопленія, освщенія, прислуги, восьмимсячная зима, отсутствіе необходимаго количества учебныхъ заведеній длаютъ жизнь въ кра тяжелой. Работа и жизнь купцовъ и промышленниковъ, за малыми исключеніями, представляетъ тоже своего рода страданіе.
‘Въ теченіе послднихъ четырехъ лтъ было четыре крупныхъ правительственныхъ мры: закрытіе порто-франко, выселеніе корейцевъ изъ пріисковыхъ районовъ, воспрещеніе употреблять китайскихъ рабочихъ на всякаго рода казенныхъ работахъ и, наконецъ, закрытіе 50-ти верстной полосы. Вмсто прежней, сравнительно недорогой, иностранной индустріи, мы получили дорогую изъ центральной Россіи. Весь жизненный укладъ Приамурья былъ разсчитанъ на существованіе дешеваго рабочаго-китайца. Вдругъ, по мановенію волшебнаго жезла, повелно: упразднить желтый трудъ. Русскихъ рабочихъ въ кра почти не видно. Говорятъ, во Владивостокъ пріхали изъ средней Россіи русскіе рабочіе, но объ ихъ работахъ мало слышно хорошаго, наоборотъ, говорили, что выписавшіе ихъ не знали, какъ отъ нихъ отдлаться. Въ конц концовъ, злосчастный обыватель обложенъ пошлиной и на китайскіе товары. Потребитель, т. е. военный и чиновникъ по преимуществу, поставленный въ безвыходное положеніе искусственно созданной дороговизной жизни, бжитъ изъ края, несмотря ни на какіе разъясненія и циркуляры’…
А надъ этимъ виситъ обращенный къ Петербургу вопль:
— Денегъ, давайте еще денегъ, присылаемыхъ милліоновъ не хватаетъ!..
Остается только для приданія колоритности охарактеризовать мстные административно-полицейскіе нравы, но это уже вопросъ общаго управленія страною и общеизвстный… Тамъ, на далекой окраин, все это только ярче и откровенне…
Казалось бы, что спокойное изученіе дйствительности ‘баснословно-богатаго края’, попавшаго въ завидное положеніе государственной содержанки, должно подсказать единственный логичный выводъ: укротить свою фантазію, примириться съ ошибками прошлаго и свести стоимость владнія этой неблагодарной собственностью до возможнаго минимума, но междувдомственное совщаніе, подъ предсдательствомъ генералъ-губернатора Гондатти, пришло, кажется, какъ разъ къ обратному заключенію. Главной панацеей для обрушившихся бдъ и дальнйшей поддержки разрушающагося ‘зданія на песк’ — найдено было необходимымъ увеличеніе расходовъ и административное переустройство края… Новый размахъ, но послдній-ли, по крайней мр? Можетъ быть, безъ проявленія излишнихъ заботъ о кра положеніе постепенно опредлится само собою, и жизнь его войдетъ въ свое естественное, по необходимости, скромное русло? Это необходимо въ интересахъ всей остальной Россіи.