КОММЕНТАРИИ
в 13 того же журнала.
На разных берегах, Свенцицкий Валентин Павлович, Год: 1907
Время на прочтение: 7 минут(ы)
———————
Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 2. Письма ко всем: Обращения к народу 1905-1908 / Сост., послесл., коммент. С. В. Черткова. М., 2011. С. 436-442.
———————
Возражая свящ. Щукину на страницах ‘Московского еженедельника’, г. Езерский 1 определил свою позицию в отношении религии как позицию человека, стоящего на другом берегу. Я согласен, голос и с другого берега, если он сказан искренно и серьёзно, должен быть выслушан — со стороны многое бывает виднее. Но есть вопросы, которых нельзя обсуждать, стоя на разных берегах, обсуждая которые нужно хотя бы условно встать на какой-нибудь один общий берег. В противном случае ничего, кроме недоразумений, не получится.
Таким недоразумением представляется мне статья г. Езерского ‘Религия и политика’ 2.
Я не буду обсуждать здесь вопроса, какая политическая программа более приемлема христианским сознанием и христианскою совестью, не стану спорить по вопросу о насилии, о христианской ‘тактике’ борьбы, не стану вступать в полемику по поводу сказанного лично обо мне, чтобы этими в данном случае вопросами второстепенными не заслонять вопроса основного: возможна ли какая-нибудь связь политики и религии, может ли быть христианская политическая партия, и если может быть, то в каком смысле?
Г-н Езерский решает поставленные мною вопросы в резко отрицательном смысле. Ему ‘представляется противоречием в принципе говорить о религиозной политической партии, в самом названии заключающей соединение несовместимых начал’.
Религия, по мнению его, должна взять на себя задачу ‘ответить на основные, вечные вопросы мира и жизни, политика — на вопросы общественной жизни’. Религия даёт то, что считает за абсолютную истину, и потому не может допустить пополнения себя из каких-либо других учений. Она не может служить двум господам. Смешение двух, принципиально несовместимых областей, политики и религии, ведёт всегда к самым пагубным последствиям. ‘Если религиозные проповедники обращаются в политиков и превращают свои нравственные заповеди в законопроекты, — невозможность провести идеал, проповедуемый религией, во всей чистоте, берёт своё, цельность и идеальная высота теряют свой блеск и своё обаяние от соприкосновения с жизнью, и, стремясь к практическому успеху, религиозные политики жертвуют далёкими и вечными интересами своего учения’.
Все эти общие рассуждения, по мнению г. Езерского, могут быть проверены на попытке создать у нас в России христианскую политическую партию (Христианское братство борьбы).
Прежде всего я остановлюсь на общих рассуждениях, а потом покажу, о чём свидетельствует ‘проверка’, сделанная г. Езерским.
В рассуждениях г. Езерского всё полно именно тех внутренних недоразумений, источник которых — слишком внешнее отношение к религии, отношение человека ‘с другого берега’.
Это особенно удивительно потому, что тот же г. Езерский обмолвился указанием на совершенно верное свойство религии: ‘Религия берётся ответить на все вопросы, охватить человека целиком, регулировать всю его жизнь‘ (курсив мой).
Уже одно это свойство религии, казалось бы, должно было навести г. Езерского на несколько иной ряд мыслей. Но очевидно, все и вся жизнь ‘с того берега’ не представляются абсолютными понятиями!
Я позволю себе изложить вкратце христианский взгляд на совместимость религии и политики (для простоты я буду говорить только о христианстве, это не меняет дела, так как г. Езерский полагает, что всё сказанное о религии вообще приложимо и к христианству в частности), из него, мне думается, станет ясно, во-первых, что многое из сказанного Езерским о религии и политике вполне может быть принято и, во-вторых, что большинство выводов его покоится на недоразумении.
Идея богочеловечества — центральная идея христианского мировоззрения. В личности Иисуса Христа она находит свой источник и своё живое воплощение. Мировая история как становящаяся Церковь, а Церковь как тело Богочеловека — вот общая схема христианского решения проблемы истории.
В тесной связи с этим стоит своеобразное понимание христианством идеи прогресса.
Христианский взгляд на прогресс принципиально различается от взгляда позитивного. В то время как позитивный прогресс, сливаясь с понятием ‘эволюции’, есть медленное и постепенное достижение ‘общего благополучия’ и, таким образом, носит характер количественный, прогресс христианский есть внутренний процесс дифференциации Добра и Зла, медленное подготовление к их окончательной борьбе, которая закончится победою Добра и преображением космоса. Ни о каком всеобщем благополучии, с христианской точки зрения, не может быть и речи. Конец мировой истории ознаменуется небывалым разделением, небывалой скорбью. Таким образом, христианский прогресс качественный.
Отсюда ясно, что все исторические явления, до последних частностей, рассматриваются христианством, во-первых, в плоскости идеи Богочеловечества, во-вторых, с точки зрения своеобразного отношения к прогрессу.
Совершенно очевидно, что Церковь (земная), государство, политические партии и т. д. имеют свою индивидуальную роль в Богочеловеческом процессе, и так же совершенно очевидно то, что действенное значение каждого из них должно оцениваться положительно или отрицательно в зависимости от того, чему служат они в истории — Добру или Злу. Вот почему даже совершенно одинаковые явления могут оцениваться различно в зависимости от эпохи и, наоборот, взаимно противоположные могут оцениваться одинаково. Вл. Соловьёв, как известно, шёл так далеко, что склонен был оценивать так даже войну. Вот почему, по его мнению, ‘и св. Алексий, митрополит, когда мирно предстательствовал за русских князей в Орде, и Сергий преподобный, когда благословил оружие Дмитрия Донского против той же Орды, были одинаково служителями одного и того же добра’ 3.
Только в связи с этими общими рассуждениями можно выяснить действительную связь религии и политики.
Прав г. Езерский, когда он говорит, что религия должна охватить человека целиком. Это значит, что вся жизнь его, все помыслы, все чувства, все восприятия, все поступки — словом, всё должно проникаться религиозным началом. Он во всём должён чувствовать борьбу Добра и Зла, во всём и всегда служить победе Добра над Злом.
Прав г. Езерский и тогда, когда утверждает, что религия должна служить вечному. Но глубоко неправ он, когда говорит о несовместимости религии с политикой на том основании, что политика служит ‘моменту’.
Он не имеет права ‘момент’ употреблять с точки зрения своего берега, а ‘вечность’ с точки зрения берега чужого. Ведь на нашем религиозном берегу момент тоже служит вечности. Политические организации могут быть и добрыми, и злыми силами в истории, т. е. могут служить или вечной жизни, или вечной погибели.
Вот почему может существовать и христианская политическая партия.
Христианин, член Церкви, поскольку он живёт в языческой государственной среде, поскольку он член государства, должен сделать всё от него зависящее, чтобы государство наилучшим образом служило своему положительному назначению в истории 4. В известную эпоху христиане могли бы считать, что такое положительное служение лучше всего выполняется монархией, в другую — республикой и т. д. Если бы у нас существовал церковный голос 5, как во времена первых христиан, то оценку того, какая форма наилучшая, производила бы Церковь, и все христиане принадлежали бы к одной партии.
Вот почему, если ‘религиозные проповедники’, превращаясь в политиков, жертвуют интересами своего учения, это не более как их личная вина 6.
Г-н Езерский прав, что ‘эклектизм’ противоречит духу религии, и не прав, когда это применяет к вопросу об отношении политики и религии: ни о каком эклектизме тут не может быть речи.
До какой степени не вникает в суть религиозного отношения к политике г. Езерский, можно судить по следующей его фразе:
‘Всякое усилие религиозного воздействия путём внешнего законодательства, т. е. внешнего давления, даёт лишь кратковременный внешний эффект и достигает кажущегося успеха ценою отреченья от своей сущности’. Совершенно верно! Вряд ли кто-нибудь станет против этого спорить. Но кто же говорит о каком-то внешнем давлении путём законодательства! Мы сторонники отделения Церкви от государства, и очевидно, законодательство для нас не призвано как бы то ни было распоряжаться в сфере религиозной.
Но значит ли это, что ‘законодательство’ не может служить делу Христову и другими путями? Разве оно не может допустить, например, свободу союзов и тем дать возможность рабочим улучшить своё положение, т. е. создать такие внешние условия жизни, которые в общем развитии человечества играли бы положительную роль?
В заключение два слова о ‘проверке’, которую делает г. Езерский. Проверка, как и следовало ожидать, с окончательной наглядностью вскрывает всю невозможность обсуждать данный вопрос, стоя на разных берегах.
Вот как определяет г. Езерский цель Христианского братства борьбы. Цель эта — создание политической партии ‘для проведения в жизнь принципов Евангелия, в котором основатели Братства видят религиозное освящение социализма и демократизма’. Эта цель противоречива сама в себе, по мнению Езерского, потому что за социализмом стоит марксистская теория общественного переворота, которая к религиозной идее нравственного совершенствования личности не имеет никакого отношения.
На это я могу сказать следующее: цель Братства — по мере сил служить возрождению Церкви, которая одна только может создать, в неведомых нам формах, христианскую общественность 7. Братство полагает, что в настоящий исторический момент наилучшим внешним условием для достижения этой вечной цели может служить в сфере политической народовластие, в экономической — социализм 8.
Разница политики атеистической и христианской, таким образом, в следующем:
Атеистическая политика говорит: учредите демократическую республику (или конституционную монархию), отдайте землю трудящимся, фабрики рабочим, и начнётся всеобщее благоденствие. Свободная личность разовьётся полно, гармонично, и жизнь станет прекрасной.
Христианская политика говорит: учредите демократическую республику (или конституционную монархию), отдайте землю трудящимся и т. д. — словом, освободите личность, безусловная внешняя свобода — необходимое условие, чтобы всякий свободно и окончательно определился к Добру или Злу, а это самоопределение необходимо для победы Добра над Злом, в которой весь смысл мирового процесса.
Как видите, разница громадная! 9
Эту разницу нужно пережить вполне, чтобы не происходило таких недоразумений, как у г. Езерского. Нужно подняться ‘с другого берега’, и тогда станет видно, где соединяются разные берега, они соединяются там, где соединяется момент с вечностью, — в личности Богочеловека.
1 Щукин Сергий Николаевич (1872—1931), прот. — окончил СПДА, кандидат богословия, с 1902 г. служил в Александро-Невском соборе Ялты, выслан из города за панихиду по жертвам Кровавого воскресенья и протест против смертной казни, друг А. П. Чехова и С. Н. Булгакова, обличитель кощунств В. В. Розанова, сторонник творческого оживления церковной жизни, переустройства прихода, на Поместном Соборе 1917-1918 гг. выступал за чтение Нового Завета во время богослужения на русском языке.
Езерский Николай Фёдорович (1870—1938) — публицист, член партии кадетов, депутат I Государственной думы, подписал Выборгское воззвание, с 1919 г. в эмиграции, принял сан священника. Полемизировал со статьёй о. Сергия Щукина ‘Действительность и действенность’ (Московский еженедельник. 1907. в 13 того же журнала.
2 Русская мысль. 1907. 1. С. 106-126.
3 Соловьёв В. Сочинения. М., 1988. Т. 2. С. 641.
4 Ср.: ‘Осуществление и утверждение среди области земной, временной и человеческой иного царства — царства небесного, вечного, царства Божия: это составляет заветную цель христианства… Достигать через царство человеческое целей царства Божия, осуществлять в жизни государства и посредством государства задачи христианства… проводить путём государственности христианские нравственные начала, обратить царство Божие в цель, а царство человеческое в средство, слить их воедино, как душу и тело, — вот идеал и заветы, вот сокровенные стремления и чаяния наши!’ (Иоанн Восторгов, прот. Полное собр. соч. Т. 2. СПб., 1995. С. 266).
5 Имеется в виду Поместный Собор.
6 ‘…Как о каком угодно предмете всецело истинным может быть только одно утверждение, то и на общественную и политическую деятельность у христиан как у носителей всецелой истины взгляды должны быть одни. Поэтому христиане должны составлять одну партию… Если в религиозной области христиане единодушны, и если к политике они относятся религиозно, то и в политике они должны быть единодушны… Отсутствие у нас таких единодушных политических действий объясняется только нашей духовной немощью, нашим религиозным слабосилием, нашим грехом… свидетельствует о параличном состоянии нашего христианства’ (Векилов Г. Проблема христианской общественности // Московский еженедельник. 1907. 43. С. 21, 25-26).
7 ‘В западных народах, на всех проявлениях общественности, лежит печать государственности, нет простоты жизни, нет свободы. Везде внешнее, условное, искусственное. Митинги, обеды, общества, собрания — всё условно, всё не имеет истинной общественности’. (Аксаков К. Полное собр. соч. Т. 1. М., 1861. С. 230). ‘Христианство всегда противопоставляло всякому мирскому усмотрению общества как чего-то целого — своё общество, организованное как целое, и свой организм, в котором происходит единение ‘общего’ и ‘частного’. Это именно институт Церкви’ (Лосев А. Дополнения к диалектике мифа // Вестник Архива президента РФ. 1996. 4).
8 ‘Каждый возраст истории имеет свои задачи, свои подвиги, свои грехи’ (В. П. Свенцицкий).
9 Ср.: ‘Социализм иногда изъявляет притязание осуществлять христианскую мораль. По этому поводу кто-то произнёс известную остроту, что между христианством и социализмом в этом отношении только та маленькая разница, что христианство требует отдавать своё, а социализм требует брать чужое’ (Соловьёв В. Сочинения. М., 1988. Т. 2. С. 7).
в 13 того же журнала.