На Крайнем Севере, Нансен Фритьоф, Год: 1891 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Фритьоф Нансен

На Крайнем Севере
Жизнь эскимосов

Сокращенный перевод О. Н. Поповой

Начатки естествознания. Издание пятое. Под ред. проф. А. А. Крубера

Государственное Издательство, Москва 1926 Ленинград

OCR Бычков М. Н.

Фритьоф Нансен — уроженец Норвегии, отважный путешественник, который задался целью проникнуть к северному полюсу. Он снарядил судно ‘Фрам’, на котором, вместе с несколькими мужественными товарищами, отправился на крайний север. Там он провел три года и пробрался довольно близко к северному полюсу.

Кто не читал его путешествия, может познакомиться с ним по книгам ‘Во мраке ночи и во льдах’ или по сокращенному изложению: ‘Герой полярной ночи’ {Фритьоф Нансен. Во мраке ночи и во льдах. Полный перев. с англ. Н. Березина. 2 тома. Спб. Издание О. Н. Поповой. Ц. 2 руб. — О. Н. Попова. Герой полярной ночи и вечных льдов. С рисунками.}.

До своей поездки к северному полюсу, Нансен посетил далекую Гренландию и прошел ее всю поперек, с восточного берега до западного. Путешествие по материковому льду, через громадные ледяные горы и глубокие трещины, было очень опасно. Уже тогда Нансен познакомился с эскимосами и очень полюбил этот кроткий народ. Позднее он еще раз побывал в Гренландии и затем издал книгу, в которой передает свои впечатления, рассказывает о быте, жизни и занятиях эскимосов, живущих в Гренландии. На самой южной оконечности этой земли, около мыса Фаруэль (по-английски — ‘прощай’ или ‘доброго пути’), находится поселок европейцев—датчан.

Жизнь и обычаи каждого народа представляют, несомненно, интерес, еще более занимательно познакомиться с таким народом, который жил и боролся с природой совершенно самостоятельно, своим умом придумывал себе орудия борьбы и снаряды для охоты за теми зверями, которые были необходимы для его существования. Эскимосы представляют собою яркий пример такого отважного народа. Они поражают нас еще своим мягким и уступчивым характером, веселым нравом, несмотря на тяжелые условия жизни.

В предлагаемой книжке я попыталась изложить все самое интересное, что написано в книге Фритьофа Нансена, чтобы дать возможность познакомиться с нею более широкому кругу читателей.

О. Попова.

I
ПРЕДИСЛОВИЕ.

Целую зиму мы провели, отрешенные от всего остального мира, исключительно среди гренландцев. Я жил в их хижинах, трудился вместе с ними и старался по возможности изучить их язык и вникнуть в самое существо их жизни. Но одна зима оказалась слишком короткой, чтобы изучить этот замечательный народ, постичь его культуру, углубиться в его умственную жизнь. Для этого требуется более долгий срок и более серьезное изучение. Тем не менее, я постарался в этой книге передать свои впечатления о жизни эскимосов, придерживаясь, насколько это возможно, других исследователей гренландской жизни. Есть вещи, которые скорее бросаются в глаза вновь прибывшему, чем многолетнему исследователю, производящему свои наблюдения изо дня в день.

Найдутся, вероятно, люди, которые не согласятся со мною в том, что я позволяю себе искренно жалеть этот вымирающий народ, погибающий от соприкосновения с нашей цивилизацией, но я утешаю себя тем, что положение эскимосов от этого не ухудшится, а другие люди почерпнут из моих замечаний некоторую пользу и отнесутся к ним снисходительно. Правда прежде всего! Если читатель иногда удивится тому, что здесь написано, то я заранее извиняюсь перед ним, но я от души полюбил этот народ, а для этого одной зимы вполне достаточно.

Просиживая длинные темные вечера в их хижинах, освещенных маленькой лампочкой, я имел достаточно времени разобраться в своих мыслях. Мне казалось иногда, что я вижу этих детей природы медленно движущимися шаг за шагом в своих санках, запряженных собаками, или в лодках, обтянутых шкурами, по направлению с далекого запада. Я видел, как они пробивали себе дорогу при помощи удивительно остроумных приспособлений, видел, как они понемногу превращались в самых отважных мореплавателей. Проходили столетия и тысячелетия, поколение погибало за поколением в борьбе с природой, и только самые сильные оставались победителями. Я не мог не проникнуться уважением к столь отважному народу.

Но рядом с дивными картинами прошлого возникали картины настоящего и будущего и рисовались мне в самом безнадежном и мрачном свете.

В Гренландии эскимосы впервые познакомились, с европейцами. Сюда приехали наши предки норвежцы, но были побеждены эскимосами. Когда мы вновь вернулись к ним, на этот раз с продуктами нашей цивилизации, они должны были нам покориться, и с той поры жизнь их пошла под гору. Люди привыкли говорить об этом спокойно, пожимая плечами. Между тем, у эскимосов — такие же потребности, как и у других людей. Они любят жизнь, любят свою природу, любят своих детей, их предания красноречиво говорят об их добрых человеческих чувствах.

‘Знаменитый охотник с острова Алюк,— говорится в одном народном сказании,—около восточного прибрежья, так любил свою родину, что не покидал ее даже летом. Он каждое утро с особенным восторгом следил за тем, как солнце вставало из недр меря. Однажды одному из его сыновей удалось уговорить его поехать на запад. Когда они отъехали настолько далеко, что солнце появлялось не из-за моря, а из-под земли, отец приказал все приготовить для обратного пути. Вернувшись на остров Алюк, они разбили там шалаш. На следующее утро перед рассветом старик отправился на морской берег, сперва родные слышали его радостные возгласы, но потом все затихло, и когда они поспешили к тому месту, где он стоял, то увидели, что в ту минуту, когда солнце показалось из-за горизонта моря, старик упал на землю. Он умер. Радость его убила’.

Народ, у которого существуют такие рассказы, не может быть бесчувственным.

Я считаю своим долгом рассказать о них то, что я наблюдал, хотя сознаю, что мое перо не в силах описать все так, как я бы этого желал. Никогда еще я так не сожалел, что не рожден поэтом. Тем не менее, я надеюсь, что вызову хотя у некоторых людей сочувствие к судьбе эскимосов и печаль об их неизбежной гибели.

Фритьоф Нансен.

Готхаб, Лизекер.

Ноябрь 1891 года.

Глава I.
Гренландия и эскимосы.

Гренландия самым тесным образом связана с нашею страною (Норвегией) и нашим народом. Предки наши были первыми европейцами, посетившими Гренландию. Смелые викинги на своих тяжелых судах совершили этот опасный переезд, пробиваясь сквозь пловучие льдины в эту далекую снежную страну, поселились там и завладели страной, сделав из нее достояние Норвежского государства. Затем прилив норвежцев сюда внезапно прекратился, и даже позабылось о существовании этой норвежской колонии. Позднее эта холодная страна была вновь открыта, опять-таки норвежцем, по поручению одного ученого общества, после чего здесь вновь началась европейская колонизация.

Бедна та страна, которую мы отняли у эскимосов, бедна она золотом и дремучими лесами, она пустынна, удалена от всего мира и не похожа ни на одну страну, обитаемую европейцами. И все-таки она хороша, несмотря на свою бедность. Да, если Норвегия красива, то Гренландия не менее красива, чем Норвегия. Кто хоть раз увидел ее, тот никогда ее не забудет! Я не знаю, чувствуют ли это другие, но для меня воспоминания об этой стране сливаются с восхитительною прелестью сказочного мира моего раннего детства, там, в Гренландии, я увидел картины природы своей родины, но они отличались более ясной и строгой красотой.

Дикая природа севера напоминает древнее сказание, в котором, несмотря на суровость тонов, на холодные переливы вечного льда и снега, встречаются необыкновенно мягкие мотивы, напоминающие дивное стихотворение. Эту страну можно сравнить с холодною сталью, на которой всеми переливами радуги сверкает солнечный луч.

Всякий раз, когда я вижу поля, докрытые снегом, и горы с ледяными вершинами, мои мысли устремляются в Гренландию, где снежная пустыня еще необозримее и где ледяные вершины скатываются в море, покрытое пловучим льдом и целыми глыбами ледяных гор. Когда я слышу громкие восхваления быстрого роста нашей культуры, великих деяний знаменитых людей, я мысленно переношусь к далеким снежным пространствам, расстилающимся, белые и безмолвные, от одного моря к другому и похоронившим под собою когда-то плодородные долины и горы. Быть может, и нашу страну покроют когда-нибудь такие же вечные снега и льды.

В этой стране все необыкновенно просто и в то же время величественно: белый снег, синий лед, темные, голые скалы, бушующее и ревущее море. Когда, я вижу ясный закат солнца, которое исчезает за сверкающею поверхностью моря, я вспоминаю эту страну, где на высоких снеговых горах при таком же закате сверкают и переливаются яркие, волшебные краски. Когда мне случается подниматься на высокие горы моей родины, где пасутся стада коров и построены домики для молочного хозяйства, я невольно думаю о хижинах эскимосов, о целых стадах оленей, пасущихся около бухт и по склонам гор Гренландии, о лугах, болотах, долинах и реках той горной местности, в которой эскимос проводит свое короткое лето. Ничто на свете не может сравниться с чудною полярною ночью, освещенною северными сияниями, она напоминает таинственное дыхание самой природы.

Эта страна производит необыкновенное впечатление на душу человека, а народ, обитающий в этой стране, невольно приковывает к себе наше внимание. Эскимосы, более чем какой-либо другой народ, принадлежат морю, они являются исключительно прибрежными жителями. Эскимос живет около моря и в нем находит себе пропитание, море дает ему все, в чем он нуждается, и все свои поездки он совершает исключительно по морю, летом он ездит в своих лодках, обтянутых шкурами, зимой на санках, запряженных собаками. Море играет в жизни эскимосов самую главную роль, поэтому неудивительно, что и душа эскимоса похожа на это море, и в ней так же часто происходят смены настроений: она сурова во время бури и весела, когда светит солнце и море спокойно. Эскимос — сын моря, легкомысленный и веселый, как игривая волна, но подчас он бывает и мрачен, как бушующая стихия. Его духовный мир напоминает душу ребенка, впечатления весьма быстро меняются и стушевываются. Прошла непогода — море успокоилось и ничем не напоминает недавно шумевшую грозную бурю.

Блага этого мира распределены очень неравномерно. Если некоторым и удается смолоду посадить большое хлебное дерево и питаться во всю последующую жизнь его плодами, то другим как будто отказано во всем и дарована лишь сила к борьбе, этим людям приходится шаг за шагом отвоевывать у природы то, что им необходимо для существования. Человечество в своей непрестанной борьбе с природой поставило такие народы на самых отдаленных передовых постах цивилизации. На таком отдаленном посту стоят эскимосы, самый необыкновенный из всех существующих в наше время народов. Они самым ярким образом доказывают способность человека приноровиться ко всем возможным обстоятельствам и, вопреки всяким преградам, распространиться по земле. Эскимос ближе всех живет к северному полюсу, лицом к лицу с мертвой тишиной вечного льда, и еще дальше на север до сих пор все еще находятся следы прежнего пребывания этого народа, столь удивительно приспособленного к борьбе с природой.

Эскимос взял для себя те земли, от которых пренебрежительно отвернулось все прочее человечество. При постоянной борьбе и медленном развитии, он научился большему, чем другие народы. Там, где для этих последних прекращается всякая возможность существования,— начинается царство эскимосов. Они любят свою мтрану, для них она — целый мир, в ней эскимос является ‘человеком’, и вдали от нее он неминуемо должен погибнуть. Этому народу я посвящаю свою книгу и постараюсь рассказать то, что о нем знаю.

Насколько эскимос своим внешним видом, строением своего тела и остроумными приспособлениями к той среде, в которой проходит его жизнь, резко отличается от других народов, настолько же отдельные племена эскимосов похожи друг на друга. Эскимос, живущий у Берингова пролива, так похож на эскимоса Гренландии и на эскимоса, живущего на Аляске, что никто ни на минуту не может усомниться в их принадлежности к одному племени. Полоса земли, занимаемая теперь эскимосами, простирается от Берингова пролива через Аляску по самой северной части Северной Америки и по тем островам Северного океана, которые принадлежат к этому континенту, до западного и восточного берегов Гренландии.

Многие ученые занимались исследованием нравов и обычаев эскимосов и высказывали самые противоположные взгляды относительно их происхождения. Теперь признано, что эскимосы представляют очень древнюю народность, вначале очень немногочисленную и только в позднейшее время распространившуюся по всем тем землям, которое они теперь занимают. Свою домашнюю утварь и орудия для охоты они, повидимому, вывезли из Америки, так как первоначально эскимосы занимали внутренние части Аляски. Кроме того, их обычаи и предания имеют очень много общего со сказаниями и обычаями индейцев.

Когда именно эскимосы поселились в Гренландии, трудно установить, жили они сперва гораздо севернее и только впоследствии спустились на южную половину Гренландии. Первые точные сведения, собранные профессором Стормом, указывают на то, что эскимосы жили в Гренландии уже в XII столетии.

В сказаниях эскимосов говорится о битвах, происходивших между ними и норвежцами, но в этих же сказаниях упоминается и о мирных сношениях с иностранцами. Миролюбивый характер эскимосов вообще не допускает мысли о том, чтобы они могли вести жестокую оборонительную войну, и если первые норвежские колонисты погибли, то это случилось по каким-нибудь другим причинам.

Для того, чтобы притти в Гренландию, эскимосы должны были перейти Смитов пролив и затем, по мнению некоторых ученых, поднялись к северу Гренландии и спустились по ее восточному берегу, а по мнению других — спустились на юг по западному берегу. В настоящее время эскимосы живут по западному прибрежью Гренландии до самого мыса Фаруэль. Число их на Датском прибрежье равняется 10.000. На восточном берегу тоже встречали эскимосов, но число их очень незначительно. На севере Гренландии путешественники находили следы жилищ эскимосов: и брошенную ими домашнюю утварь, но самих эскимосов не видели. Весьма вероятно, что они ушли куда-нибудь на север или на юг, но чтобы они совсем вымерли — это мало вероятно, так как эскимосы сами по себе очень живучий народ.

ГЛАВА II.
Внешний вид и одежда.

Теперь, когда я нахожусь вдали от этих людей и от той природы, среди которой я с ними жил, я особенно ярко помню первую встречу с ними на восточном берегу Гренландии. Я увидел два смеющиеся коричневые лица с длинными черными волосами на фоне голубого льда. Они сияли от внутреннего довольства собою и всем миром и добродушно улыбались, взирая не без удивления на странных незнакомых пришельцев. Эскимос чистой расы едва ли покажется красивым для любого европейца, особенно на первый взгляд. У него круглое широкое лицо с грубыми чертами, небольшие темные глаза, расположенные иногда вкось, плоский нос, расширяющийся внизу, толстые мясистые губы, большой рот и широкие скулы. Когда рот раскрывается для улыбки, то видны два ряда крепких белых зубов. Вообще его лицо с сильно развитыми челюстями производит впечатление хорошего аппарата для жевания, и когда на него смотришь, то невольно думаешь о хорошем сытном обеде. В то же время их лица, в особенности женщин, производят приятное, успокаивающее впечатление. Вспоминая их, я невольно вспоминаю и ясное солнце, и глетчеры, и среди этой обстановки приветливых людей с коричневыми, цветущими, здоровыми лицами.

К сожалению, эскимосы очень скоро стареют. Высохшие сморщенные лица старух нельзя назвать приятными, но и они не лишены известной строгой красоты, на их челе лежит печать тяжелого труда и добродушной покорности своей судьбе, зато они никогда не выражают той чопорной холодности, которою отличаются многие старые лица людей других стран и народностей. В Европе существует ошибочное мнение, что эскимосы вообще невысокого роста, между тем, рост их средний, а сложение крепкое и коренастое. Мужчины очень широкоплечи, руки их чрезвычайно мускулисты, ноги же сравнительно коротки и тонки, почему походка их не отличается твердостью. Недостаточное развитие нижних конечностей объясняется сидячим образом жизни.

Женщины поражают своими узкими бедрами. Особенно красивы руки эскимосок, а также и ноги, замечательно маленькие, изящные. Вообще женщины производят очень приятное впечатление.

Цвет кожи эскимосов светло-коричневый или. серовато-желтый, у детей более светлый, чем у взрослых, кожа их лица представляется более темной от загрязнения, им случается иногда ножами соскабливать с лица грязь вместе с потом.

Одежда эскимосов знакома, вероятно, большинству по картинкам, интересно, что одежда женщин почти не отличается от одежды мужчин.

В Южной Гренландии на верхнюю часть тела одевается так называемый ‘тимиак’, который изготовляется из птичьих шкурок, при чем перья и пух обращены внутрь, эта часть одежды напоминает наши шерстяные фуфайки и, подобно им, одевается через голову. К вороту тамиака прикрепляется мешок, который натягивается на голову, край его обшит мехом, и, если мешок откинут на спину, то образует как бы воротник. Рукава этой одежды тоже оторочены собачьим мехом. Сверху одевается вторая одежда, ‘анорак’, в настоящее время ее покрывают в большинстве случаев бумажною тканью. На ногах одеты штаны из оленьей шкуры, мехом внутрь, и нечто вроде сапог из двойной кожи, при чем верхняя кожа не пропускает воду. Между первой кожей, напоминающей чулок, и верхней, представляющей собственно сапог, под подошву кладется солома или морская трава.

Одежда женщин почти не отличается своим фасоном от одежды мужчин, только вместо мешка они обшивают ворот высоким воротником из собачьего меха, а поверх воротника одевают широкое ожерелье из пестрых бус, переливающих цветами радуги. Покрышка верхней одежды по возможности пестрая и самой яркой окраски: красная, голубая, зеленая или желтая, и оторочена внизу широкой пестрой лентой, иногда бумажной, но предпочтительно шелковой. Штаны у женщин гораздо короче, они сделаны из пестрой тюленьей или оленьей кожи, украшены рисунками из кусочков собачьей кожи, зато сапоги гораздо длиннее: они натянуты выше колен и окрашены в красный или синий цвет с полосками из разноцветной кожи, иногда они бывают и совершенно белые. Женщины, имеющие маленького ребенка, носят на спине мешок вроде большого кармана, куда они засовывают своего младенца, отправляясь на работу. Мешок этот сшит из двойной кожи, поэтому дети вполне ограждены от холода.

Когда эскимосы сидят в своих домах, они обыкновенно снимают с себя свои тяжелые одежды и довольствуются небольшими поясами из меха и кожи, которые они одевают вокруг бедер. Когда в страну приехали европейцы, то они сильно воспротивились такому обычаю, считая его неприличным, и местами им удалось искоренить слишком несложное домашнее одеяние эскимосов. Эскимоски теперь также стесняются показывать свою наготу, но оставаться в шубе в теплом помещении едва ли полезно для их здоровья. Эскимосы нисколько не стесняются при отправлении своих естественных потребностей, и присутствие даже многочисленных гостей не служит им помехой. Для этой цели в каждой юрте стоит кадка, в которой кстати мокнут кожи. Ее опоражнивают лишь в случае крайнего зловония.

Волосы эскимоса черны, как воронье крыло, крепки и толсты, как волосы конского хвоста. Мужчины не всегда стригут волосы. На восточном прибрежье Гренландии стрижка считается весьма опасной, так как, по верованиям эскимосов, она приносит несчастье. В некоторых местностях существует обычай стягивать волосы на макушке крепкой веревкой. Железо ни в каком случае не должно соприкасаться с волосами, поэтому, если где у детей и стригут волосы, то делают это посредством китовой челюсти. Женщины свертывают волосы в крепкий узел, затягивая его со всех сторон, как можно туже. На восточном прибрежье Гренландии женщины обтягивают голову полоской из кожи, на западном прибрежье — цветной лентой. Молодые девушки носят красную ленту, но если у них родится ребенок, то они заменяют ее зеленой, женщины носят голубую, а вдовы — черную ленту. Если вдова хочет снова выйти замуж, она сплетает черную ленту с красной. Вдовы, потерявшие надежду найти себе другого мужа, носят вместо черной ленты — белую. Если у вдовы, после смерти мужа, родятся еще дети, то она обязана надеть зеленую ленту.

Узел из волос на голове гренландки составляет ее главную гордость, и она всячески старается, чтобы он торчал как можно больше кверху, об этом особенно заботятся молодые эскимоски, которые собираются выйти замуж. Они с таким усердием оттягивают волосы ото лба и затылка, что почти у всех образуются довольно заметные плеши, что нельзя назвать особенно красивым. Чтобы скрутить волосы как можно крепче и придать им блеск, гренландки смачивают их мочей, от этого они слипаются, и их легче свертывать и связывать. Они также любят мыться этой самой жидкостью, и запах ее считается очень приятным. Вообще эскимосы к моче не имеют никакого отвращения и, вылив ее из какого-нибудь сосуда, наливают туда суп или какую-нибудь другую пищу. Эскимосов и в других отношениях нельзя назвать брезгливыми, они часто едят из одной чашки со своими собаками. Выбирая вшей из головы ребят, они их раскусывают, приговаривая: ‘что кусается, то надо раскусить’.

Если некоторым покажется странным подобное поведение эскимосов, то я должен напомнить, что и наши праотцы за несколько столетний назад не отличались особенно изящным образом жизни, так гласят, по крайней мере, наши скандинавские предания.

Глава III.
Каяк и принадлежности каяка.

При поверхностном наблюдении особенностей жизни эскимосов можно легко притти к тому ошибочному заключению, что они стоят на очень низкой ступени культуры. Но если взять на себя труд ближе ознакомиться с их жизнью, то вывод получится совсем иной.

Представьте себе народ, живущий на пустынном, диком побережье,— такова негостеприимная Гренландия,— оторванный от всего мира, без металлов, без оружия для самообороны, без всяких вспомогательных средств, около себя находит лишь камни, немного пловучего леса, шкуры и кости убитых им зверей. Представим себя на месте этих людей и согласимся с тем, что нам грозила бы неминуемая гибель. Эскимос же не только побеждает все неблагоприятные обстоятельства, но и находит здесь свое счастье, устраивая свою жизнь так, как ему нравится.

Чтобы дать читателю понятие о том, сколько потребовалось эскимосу опыта и усилий, чтобы создать ту степень культуры, на которой он находится, я постараюсь нарисовать картину постепенного усовершенствования орудий, употребляемых им для добывания себе пропитания. Проживая первоначально внутри Аляски, эскимосы были знакомы там лишь с небольшими лодочками, обшитыми березовой корой, на этих лодочках они плавали по рекам, занимаясь ловлей рыбы, как это делают и теперь эскимосы Аляски и индейцы, живущие на северо-восточном прибрежье Северной Америки. Впоследствии эта часть туземцев-эскимосов, соблазненная богатством морского улова рыбы или оттесненная индейскими племенами, двинулась к северу или западу, к устьям рек. Но чем ближе они подвигались к морю, тем реже становились леса, они принуждены были подыскать для обтягивания своих лодок что-нибудь другое вместо коры, в которой ощущался недостаток. Сперва они начали обтягивать их шкурами морских зверей, а затем, очутившись у открытого моря, придумали для своих лодок палубу, а для себя — одежду из звериной шкуры, которая, будучи соединена с палубой, делала внутренность лодки недоступною для воды. Таким образом возник каяк. Сколько потребовалось усилий мысли для того, чтобы создать такое остроумное приспособление, и сколько пришлось испытать разочарований, прежде чем добиться, наконец, такого практического устройства!

Добравшись до морского берега, эскимос догадался, что для благополучного и сытого существования ему надо заняться ловлей тюленей. Все внимание было сосредоточено на том, чтобы устроить сперва каяк, а затем придумать такие орудия, которые облегчили бы охоту в открытом море.

Стрелять из лука стрелами, как они это делали на твердой земле, стало неудобно, когда им пришлось выехать в открытое бурное море, им надо было придумать метательные снаряды, и для этой цели они воспользовались прежде всего обыкновенной стрелой с бородкой из перьев, какие употреблялись индейцами. Но вскоре эскимосы убедились, что такое орудие неудобно, так как раненое животное вместе со стрелой уплывало в море, тогда, вместо бородки из перьев, они прикрепили к древку стрелы пузырь, надутый воздухом, пузырь этот мешал тюленю скрываться под водой и стеснял его бегство. Затем эскимосы устроили наконечник стрелы таким образом, чтобы он не мог отламываться при сильных движениях раненого животного и только лишь отделялся от древка, которое получало наклонное положение и мешало животному уплывать от охотника. Таким образом была придумана стрела с пузырем, употребляемая всеми эскимосами, живущими около моря.

Пузырь приготовляется из горла чайки или баклана, которое надувается и высушивается, он прикрепляется к древку стрелы посредством кусочка кости, в кости просверлена дырка для надувания пузыря, дырка затыкается кусочком дерева.

Из этой стрелы с пузырем развилось постепенно самое остроумное охотничье оружие эскимосов — гарпун с лесой и пловучим пузырем. Для того, чтобы убивать больших морских животных, к стрелам стали привязывать пузыри все большего и большего размера, но вскоре охотники убедились, что пузырь вследствие своей величины вызывает более сильное сопротивление воздуха, мешает метать стрелы на более далекое расстояние и уменьшает силу удара. Тогда они отделили пузырь от древка стрелы и привязали его на отдельный узкий ремень, который соединили с верхним концом стрелы. Вместе с тем они увеличили самый размер стрелы, и она превратилась наконец в гарпун, несомненно самый остроумный метательный снаряд, изобретению которого может позавидовать любой европеец. Пузырь, привязанный к ремню, оставался на палубе каяка и бросался в воду лишь тогда, когда гарпун впивался в тело раненого животного.

Древко гарпуна делается из тяжелого пловучего леса, который прибивается к берегам Гренландии с берегов Сибири. Верхняя часть древка снабжена толстою костяною пластинкою, в которую вставляется острие, выточенное из моржевого клыка. Соединенное с древком шарниром из кожи, острие при сильном ударе не ломается, а лишь выскакивает из своего вместилища.

Верхний конец костяного острия снабжен костяным наконечником с двумя заершенными крючками: они, впившись в тело, уже ни в коем случае оттуда не выскочат. К наконечнику прикрепляется леса из узкой ременной полоски, а на ее конце находится пузырь.

Когда гарпун попадает в тюленя, наконечник впивается в тело, выходит из шарнира, а древко отделяется и свободно плывет на воде, раненое животное с острием в теле пытается уплыть, влача за собою длинную лесу с прикрепленным к ней пузырем. Охотнику теперь нетрудно настигнуть его и овладеть добычей. Для наматывания лесы в каяке имеется ворот, укрепленный перед самым охотником, сидящим в каяке. Ворот прикрыт кожей, чтобы он не отсырел от морской воды, и всегда готов к безпрепятственному разматыванию. Чтобы добить зверя, употребляется копье из легкого дерева, на конце которого прикреплена железная пластинка с острием из кости. Для того, чтобы этот наконечник не сломался, он прикреплен к древку шарниром, так же как и наконечник гарпуна.

Для охоты на птиц эскимосы употребляют еще более легкие стрелы.

Острый наконечник этих стрел делался прежде из кости, теперь он делается из железа. Кроме того, на древке стрелы делают еще зацепки из крепкой кости, с заершенными крючками. Если птица не убита острием, то в нее легко впивается один из крючков, раненая птица не может улететь и падает на землю.

Для метания этих снарядов, на более далекое расстояние и для увеличения силы удара, эскимос придумал еще одно приспособление, которого не могли придумать ни его американские, ни азиатские соседи. Оно представляет из себя древко около 50 сантиметров длины, 15 миллиметров толщины и в нижнем своем конце около 75 миллиметров ширины. Вдоль плоской поверхности этого приспособления устроено углубление, в которое вкладывается древко гарпуна, на верхнем узком конце этого прибора находится небольшая цапфа, коротенький кусочек дерева, который точь в точь пригнан к небольшому углублению в костяной пуговке, находящейся на заднем конце стрелы или гарпуна. Чтобы бросить гарпун, вложенный в это орудие, его держат горизонтально, при чем руку заносят несколько назад, затем бросают его сильным ударом, очень ловко ударяя цапфой в нижнюю костяную пуговку, отчего сила полета гарпуна значительно увеличивается.

Кроме вышеописанных метательных орудий, эскимос, выезжая на охоту, берет с собою еще большой нож, которым закалывает раненое животное. Этим же ножом он прокалывает дырки в коже убитого тюленя, привязывая его к каяку и ведя за собой на буксире до берега. С этой целью он берет с собой несколько запасных пузырей, их он надувает и прикрепляет к добыче для того, чтобы она держалась на поверхности воды. Прилагаемый рисунок (рис. 9) показывает каяк, на палубе которого прикрепляются все необходимые для охоты орудия: пузырь, ворот для наматывания лесы гарпуна, гарпун, копье, нож, копье с пузырем, копье для охоты за птицами и метательный снаряд. Но самое интересное, это — устройство самого каяка: остов его, изображенный на рисунке 8, сделан из самого легкого дерева, бочка его делаются иногда из веток ивы, которая растет на внутренних заливах. В настоящее время эскимосы иногда покупают в колониях западного прибрежья готовые доски, еловые или сосновые, хотя пловучий лес, прибиваемый морем к берегам Гренландии, пользуется предпочтением за его легкость.

Деревянный остов с наружной стороны обтягивается шкурами тюленей или моржей. Первые считаются лучше, как более непромокаемые. Обтягивают каяк шкурой только что убитого животного, пока она свежая и мягкая. Если ей дать высохнуть, то ее приходится тщательно вымочить, прежде чем приступить к натягиванию. Шкура должна быть натянута настолько туго, насколько это возможно, вроде того, как обтягивают барабаны. Мочение кож, сшивание их и обтягивание каяка лежит исключительно на обязанности женщин. Работа эта нелегкая, и если она выполнена неудачно, то это считается величайшим стыдом. Когда приступают к обтягиванию каяка, то на помощь приглашаются несколько женщин, которые все очень охотно идут на такую работу, так как их за это угощают кофе.

В середине каячной палубы находится дыра такого размера, чтобы в нее мог влезть человек и совершенно ее заполнить. Для влезания и вылезания из каяка требуется большая ловкость. На верхний край отверстия накладывается деревянный обруч, приблизительно в 4 сантиметра высоты, вокруг него стягиваются края непромокаемой шубы, о которой я расскажу дальше. Сиденье под

Фритьоф Нансен

На Крайнем СевереЖизнь эскимосов

ОГЛАВЛЕНИЕ

IПРЕДИСЛОВИЕ.

Глава I.Гренландия и эскимосы.

ГЛАВА II.Внешний вид и одежда.

Глава III.Каяк и принадлежности каяка.

Читайте также:

На Крайнем Севере
Жизнь эскимосов

I
ПРЕДИСЛОВИЕ.

Глава I.
Гренландия и эскимосы.

ГЛАВА II.
Внешний вид и одежда.

Глава III.
Каяк и принадлежности каяка.