Н. Н. Никандров, Михайлова Мария Викторовна, Год: 1992
Время на прочтение: 4 минут(ы)
НИКАНДРОВ Николай Никандрович, наст. фам. Шевцов [7(19).12.1878, Петровско-Разумовское под Москвой — 18.12.1964, Москва] — прозаик.
Род. в семье почтового служащего. Ребенком попал в Крым, любовь к которому сохранил на всю жизнь (там разворачивается действие мн. его произв.). Детство провел в Севастополе, где учился, по собственному признанию, ‘скверно, с отвращением’ (РГАЛИ. Ф. 1161. Оп. 1. Ед. хр. 525) сначала в церковно-приходской школе, потом в реальном училище, которое закончил в 1896. Время становления личности писателя — это период увлечении и разочарований. Сначала он собирался принять постриг, но по настоянию родителей начинает учиться в моск. Императорском училище путей сообщения, потом в петербургском Лесном ин-те. В Петербурге участвует в работе рев. кружка, за что в 1899 исключен из ин-та. Встреча с Л. Н. Толстым, происшедшая в 1898 по просьбе Н., резко меняет его жизнь: он понимает, что необходимо подлинное, а не книжное знание жизни, и становится сельским учителем. Преподавание сочетает с активной рев. агитацией в эсеровском духе (в партию эсеров Н. вступил в 1900), состоит под гласным надзором полиции. Тогда же пробует себя в лит-ре: его корреспонденции появляются в газ. ‘Саратовский дневник’, ‘Пермский край’. В 1902 после привлечения к полицейскому дознанию по поводу принадлежности к рев. организации вынужден скрываться. Он ищет прибежища в Крыму, где работает грузчиком, гувернером, рыбаком. Однако его арестовывают и помещают в Севастопольскую тюрьму. Устные рассказы Н. слышит находящийся здесь же писатель А. Грин, который советует ему всерьез заняться лит-рой.
Первое худож. произв. Н. появилось на страницах газ. ‘Крымский вестник’ в 1902. Начинающего автора заметили критики и писатели, оценили его наблюдательность, юмор, меткость языка. В Нижнем Новгороде, куда Н. был сослан в 1903, он познакомился с М.Горьким. Лит. атмосфера Нижнего Новгорода тех лет отражена в его автобиогр. нов. ‘По волчьему билету’ (Радуга. 1989. No 9). По возвращении в Севастополь в 1905 он знакомится с А. И. Куприным, первыми словами которого при встрече были: ‘Прелестно пишете!’ и который тотчас же предложил сотрудничество в ж. ‘Мир Божий’. В Крыму Н. не оставляет и своей рев. деятельности, становится инструктором ‘Боевой дружины’ эсеров, разрабатывает план убийства главнокомандующего Черноморским флотом адмирала Г. П. Чухнина, после осуществления которого матросом Акимовым вынужден перейти на нелегальное положение, жить по подложным паспортам, менять места жительства и работу. (Позже, в сов. время, он мечтал воссоздать свою биографию, но негативное отношение к деятельности эсеров со стороны властей, страх репрессий не позволили этому желанию осуществиться.) Следующая ссылка в Архангельскую губ. дала материал для рассказа ‘Бывший студент’ (1909). В 1910 Н. эмигрировал, жил в Швейцарии, Италии, Франции. Зарабатывая на жизнь физическим трудом, он продолжает писать. Его произв. ‘Горячая’ (1911), ‘Ротмистр Закатаев’ (1912), ‘Во всем дворе первая’ (1912), ‘Во время затишья’ (1914) публ. ведущие периодические изд. в России — ‘Заветы’, ‘Совр. мир’, ‘Современник’. В 1914 Н. возвращается на родину уже признанным литератором, которого ценят за умение великолепно рисовать психологию детей [образы Митьки и Саньки из ‘Берегового ветра’ (1909), учеников из ‘Искусства’ (1914) и др.], воссоздавать реалии рус. быта. Его творчество пропагандирует Горький, помещая в ‘Летописи’ произв. ‘Лес’, ‘На Часовенной улице’ (1916), но вскоре по идейным и бытовым соображениям (из-за склонности Н. к вину) порывает с ним.
Ранние рассказы писателя составили два сб-ка — ‘Береговой ветер’ (1915) и ‘Лес’ (1917), в которых определилась сфера интересов писателя — быт, масса, толпа с владеющими ею инстинктами. Н. особенно удается воспроизведение процесса нивелирования личностного начала в человеке, он умеет показать механизм воздействия на толпу, способы манипулирования ею: ‘Бунт’, ‘Больные’ (оба — 1906). Это особенно ярко проявилось в зарисовках ‘Катаклизма’, ‘Все подробности’ (обе — 1917), написанных после Февр. революции. В худож. плане мн. его произв. далеки от совершенства, что объяснялось и отсутствием условий для планомерной работы, и недовольством членов партии эсеров таким ‘легкомысленным’ занятием своего товарища, и отсутствием постоянного рабочего настроя у писателя.
Годы революции Н. провел в Крыму, переживая страшные лишения и голод. Тяжелейшая судьба рус. писателей, оказавшихся там в то время, нашла отражение в его, может быть, лучших произв.: ‘Диктатор Пётр’ и ‘Профессор Серебряков’ (оба — 1923). В 1922 Н. переезжает в Москву, продолжает активно печататься: ‘Рынок любви’ (1924), ‘Всем утешение’, ‘Любовь Ксении Дмитриевны’, ‘Скотина’ (все — 1925), ‘Путь к женщине’ (1927) и др. Эти произв. свидетельствовали, что Н. окончательно сформировался как писатель сатирического направления. Его новые публ. не вызывают восторга у критиков, усматривающих в них клевету на новый строй. Утверждается мнение, что Н. ограничивает человеческую сущность физиологией, смакует мелкое, низменное, отталкивающее. Постепенно тучи над его головой сгущаются. Писателю начинают приписывать ‘политически вредную установку’, ‘чисто левацкие извращения’, презрение к рабочему классу, один из его очерков (1932) относят к ‘троцкистской пропаганде’. Н. спасается от расправы, уехав на Север корреспондентом газ. ‘Голос рыбака’, ‘За пищевую индустрию’, становится едва ли не лучшим маринистом сов. лит-ры (‘Красная рыба’, 1930, ‘Кочевники моря’, 1934). Однако и новые произв. писателя не удовлетворяют критику, которая настаивала на том, что автор забывает о ‘классовой борьбе’ в тех ‘ее особенных формах’, какие она приобретает на море (Лит. критик. 1934. No10). И хотя писателю еще удается поместить сатирическую аллегорию ‘Зеленые лягушки’, высмеивающую большевистское бахвальство, нелепые трудовые почины, заставляющие людей изворачиваться и лгать, в кн. ‘Морские просторы’ (1935), дальнейшее сопротивление официозу становится бесполезным. Н. сам впоследствии поставит правильный диагноз: ‘Меня губят, если не сказать погубили, юмор, сатира’ (РГАЛИ. Ф. 1452. Оп. 1 Ед. хр. 154), ‘под таким углом зрения показ действительности они (‘литхозяева’ и ‘литприжимщики’, по его определению,— М. М.) не приемлют’ (РГАЛИ. Ф. 2569. Оп. 1. Ед. хр. 284).
В 30-е гг. Н. исчез с лит. горизонта. Он скрывается в Крыму (ненадолго возвращаясь в Москву во время войны), почти совершенно забрасывает лит. работу. Неудачи преследуют его: богатейший архив с письмами крупнейших рус. писателей сжигается немцами во время оккупации Севастополя. Однако с кон. 40-х гг. его произв. (гл. обр. дорев.) постепенно начинают переиздавать. Последняя попытка выйти к читателю — пов. ‘Чудо морское’ (1952). Однако уже во время ее написания становится ясным, что произв. о керченских рыбаках, ‘давно брошенных на произвол судьбы и живущих звериной жизнью’ (РГАЛИ. Ф. 1730. Оп. 1. Ед. хр. 266), не суждено появиться в печати. ‘Как писать в такой атмосфере, в таких условиях: врать, как все!?’ (Там же) — задавался вопросом писатель и ответил затянувшимся молчанием.
Кончил Н. свою жизнь одиноким, почти нищим стариком в комнате на Арбате, вся мебель которой состояла из ящиков, заменяющих стол, стулья, кровать…
Соч.: Собр. соч.— В 5 т. М., 1928-29, Береговой ветер / Вст. ст. П А. Дегтярева. Симферополь, 1986, Диктатор Петр // Рус. сов. сатирическая пов.: 20-е годы / Вст. ст. и примеч. С. Г. Боровикова. М., 1989, М. В. Морозов — исследователь творчества С. Н. Сергеева-Ценского // ‘Я с Россией до конца…’ (С. Н. Сергеев-Ценский и современники). Тамбов, 1995.
Лит.: Голиков В. Недовершенный художник // Вестник знания. 1916. No8-9, Войтоловский Л. ‘Любовь Ксении Дмитриевны’: [Рец.] // Новый мир. 1926. No 3, Михайлова М. В. Об особенностях поэтики, творчества Н. Н. Никандрова: (Доокт. период) // Поэтика рус. сов прозы. Уфа, 1991, Михайлова М.В. Сатира в творчестве Н.Н. Никандрова 1920-30-х годов // Satyra w literaturach wschodmostowianskich. Byalystok, 2000. Т.4.
М. В. Михайлова.
(Из биографического словаря ‘Русские писатели XX века’)