П. А. Вяземскій
Н. М. Карамзинъ.
(Письмо къ редактору С.-Петербургскихъ вдомостей).
1846—1847.
I.
II.
(Письмо къ редактору Московскаго Городскаго Листка).
Н. М. Карамзин, Вяземский Петр Андреевич, Год: 1847
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Вяземскій П. А. Полное собраніе сочиненій. Изданіе графа С. Д. Шереметева. T. 2.
Спб., 1879.
OCR Бычков М. Н.
Прочитавъ вчера въ 111-мъ No Вдомостей С.-Пстербургской Полиціи статью о Н. М. Карамзин, считаю обязанностью сообщить вамъ нкоторыя на нее замчанія, покорнйше прося дать имъ мсто въ издаваемой вами газет. Упоминая о лицахъ, которыя были близки къ нему и находились при кончин его, написавшій эту статью забылъ упомянуть о тхъ, которыя ближе всхъ были въ сердцу его: о семейств, о жен, на рукахъ коей онъ умеръ, о дтяхъ, изъ коихъ дв дочери, уже тогда взрослыя, раздляли вмст съ матерью нжныя и безпрерывныя о немъ попеченія Памятникъ, возвышающійся надъ прахомъ его, поставленъ его вдовою. Она обсадила кустами приготовленное ею для себя мсто подл супруга, чтобы и посл смерти своей не разлучаться съ тмъ, съ коимъ провела она въ мир и любви боле двадцати лтъ жизни своей и коего память, преданно и свято хранимая, почила Божьимъ благословеніемъ на семейство, такъ нжно и заботливо имъ любимое.
В. А. Жуковскаго не было при кончин его: онъ въ то время былъ за границею, по причин разстроеннаго здоровья. Меня также тогда не было въ Петербург, куда пріхалъ я изъ Москвы только на другой день кончины его, о коей узналъ дорогою, въ Царскомъ Сел, отъ А. А. Воейковой. Въ числ близкихъ пріятелей Н. М. Карамзина, бывшихъ при немъ въ послдніе дни жизни его, должно, вмст съ А. И. Тургеневымъ, наименовать: графа Блудова и Д. П. Сверина, нын находящагося посланникомъ при Баварскомъ двор. Н. М. Карамзинъ умеръ на 60-мъ году жизни своей, а не на 59-мъ, какъ сказано въ стать, по неврному исчисленію лтъ, ибо онъ родился 1 декабря 1766, а скончался 22 мая 1826 года. Для полноты свдній о кончин незабвеннаго нашего исторіографа, не излишнимъ будетъ упомянуть, что онъ умеръ въ Таврическомъ дворц, гд, по приказанію Государя Императора, были отведены ему комнаты, дабы онъ, во время болзни своей, могъ пользоваться чистымъ воздухомъ и тишиною уединеннаго мста.
Біографическая часть, которая придаетъ литтератур такъ много красокъ, движенія и личности, была долго у насъ въ совершенномъ забвеніи. Можно было думать, что книги наши писаны какими-то жителями луны, о коихъ ни малйшихъ свдній не имемъ. Нын біографическая любознательность пробудилась. Мы не довольствуемся знать печатнаго автора, но хотимъ узнать рукописнаго, неизданнаго человка. Вопрошаемъ не одни гласныя свидтельства, оставленныя намъ литтературною дятельностію его, но подслушиваемъ и келейный голосъ его, съ позволительною нескромностію шаримъ въ письменномъ стол его, перебираемъ частную переписку, прокрадываемся въ домашній бытъ его. И прекрасно! Конечно, главное въ жизни хорошаго писателя, это письменныя творенія его, но для полнаго изученія его самого, для извлеченія изъ нихъ всей возможной пользы, нужно иногда проврить его съ ними. Да къ тому же, кром ожидаемой пользы, можно принять здсь въ соображеніе и ожидаемое удовольствіе. Любопытство, даже нкотораго рода нескромность, впрочемъ въ границахъ благонамренности и приличія, служатъ намъ побужденіемъ въ пріобртенію истинныхъ наслажденій: что ни говори, а мы вс правнуки Евы. Мы вс причастны грху любопытства. Кто изъ насъ по врожденной слабости не любитъ, но не вс признаются, что любятъ, подслушивать сплетни городскія, благопріобртать чужія тайны?
Сплетни, это всеобщая исторія человка и человчества въ маломъ вид. Чмъ человкъ извстне и замчательне, тмъ боле дорожимъ и маловажными указаніями и дополнительными о немъ подробностями. Но здсь должны мы руководствоваться нкоторыми правилами общежитія, осторожности и добросовстности. Бываютъ нескромности позволительныя, но есть и такія, которыя предосудительны. Есть сплетни невинныя и даже благонамренныя, есть сплетни и вредныя. Есть пересказы, но есть и наговоры. Не всякому слуху врь, твердитъ народная поговорка. Тмъ боле не всякій слухъ передавай, а особенно не всякій слухъ печатай. Тамъ, гд тысячеручная и тысячегласная печать вертится въ вчномъ движеніи, тамъ хватаетъ она и ловитъ на лету все, что ни попадется ей для насыщенія ея алчной и безостановочной дятельности. Тамъ отъ злоупотребленій гласности, отъ предосудительныхъ нескромностей, отъ умышленныхъ и неумышленныхъ, вольныхъ и невольныхъ выдумокъ, отъ всякой неправды и кривды не убережешься.
Въ подобныхъ случаяхъ мы не имемъ подобнаго оправданія. Мы можемъ и должны быть осмотрительне и строже и принимать только то, что носитъ на себ печать достоврности. Гласность не погоняетъ насъ, не кричитъ вамъ безпрестанно, какъ на Запад: иди! иди! давай! давай! Особенно обязаны мы держаться осторожности, когда рчь идетъ о людяхъ знаменитыхъ и тмъ боле о людяхъ, всею жизнію оправдавшихъ свою знаменитость. Вс эти мысли родились во мн при чтеніи статьи, помщенной въ 24 No Московскаго городскаго листка, о пребываніи Карамзина въ Москв. Авторъ ея передалъ намъ нсколько врныхъ замтокъ о добродушіи и врожденной сердечной ласковости Карамзина. И въ этомъ отношеніи замтки эти имютъ цну. Но вс прочія подробности о домашней жизни его или ничтожны, или вовсе ошибочны, другія при ошибочности своей даже и неприличны. Читая ихъ, можно даже заключить, что он переданы были автору кмъ-нибудь на обумъ и лицомъ, которое не имло никакихъ личныхъ сношеній съ Карамзинымъ. Иначе, какъ объяснить, что человкъ, который длаетъ вамъ подробную опись дома Карамзина, знаетъ, гд и за чмъ, въ 1814—1815 гг., вбитъ былъ такой-то гвоздь въ стну кабинета его, не знаетъ между тмъ, что онъ въ тоже самое время былъ не вдовъ, а вторымъ бракомъ женатъ съ 1804 года и имлъ уже нсколько дтей отъ второй жены. Какъ не знать того о Карамзин, который велъ всегда семейную жизнь и всегда окруженъ былъ семействомъ своимъ? Непонятно, какъ человкъ, который иметъ до высшей степени способность мстной наблюдательности, который помнитъ счетомъ всю прислугу Карамзина, не знаетъ, что въ то время были у него каммердинерами (здравствующіе и нын) Матвй и Лука, и что никогда никакая Наталья, ни Наташа не была и никогда не могла быть у него въ подобной должности.
Вс т ошибки тмъ странне и прискорбне, что он передаются за достоврныя свднія въ Москв, гд воспоминаніе о пребываніи Карамзина такъ еще должно быть свжо въ памяти многихъ и гд такъ много еще найдется людей, бывшихъ съ нимъ въ пріятельскихъ и короткихъ сношеніяхъ. Авторъ упоминаемой статьи говоритъ, что онъ за эти свднія обязанъ одному изъ просвщенныхъ почитателей Карамзина. О просвщеніи его судить не могу, но во всякомъ случа могу сказать утвердительно, что этотъ почитатель вовсе не свдущъ въ томъ, что относится лично до Карамзина. Тутъ же сказано, что эти свднія должны послужить автору въ дополненіе къ собираемымъ имъ матеріаламъ для полнаго жизнеописанія исторіографа. Осмливаемся совтовать будущему біографу и убдительнйше просимъ его быть впредь мене легковрнымъ и боле осмотрительнымъ и строгимъ въ выбор матеріаловъ и тхъ источниковъ, къ которымъ онъ будетъ прибгать.