МЫСЛИ и ДЛА.
МЫСЛИ и ДЛА.
Перевалъ.
Перевалъ.
* * *
* * *
* * *
Ник. Сухановъ.
‘Современникъ’, кн.IV, 1915
Мысли и дела, Суханов Николай Николаевич, Год: 1915
Время на прочтение: 24 минут(ы)
Уже не одинъ разъ приходилось мн писать на тему о капризахъ интеллигентской психологіи, порождающихъ совершенно противоестественныя, нелпыя, вредныя общественныя группировки. Не по-хорошу милъ, а по-милу хорошъ. Не по фактическому единству идей формальное единство вывски съ соотвтствующей группировкой, а по ‘исторической’ вывск предполагаемой единство идей и фактическая преданность ‘знамени’. ‘Вывска’ нердко оказывается вполн безсодержательной, единство идей — совершенно фиктивнымъ, а преданность ‘знамени’ — персонально-кружковой тягой, вмсто широкой, de facto идейной группировки на ‘реальной’ основ. Это — наше россійское ‘самобытное’. Это — нашъ ‘крестъ’, палка въ нашемъ колес, гири на нашихъ ногахъ… Въ частности, не одинъ разъ мн приходилось говорить о вырожденіи древняго общаго ‘водораздла’, отъ котораго ручейки и рки будто бы до сихъ поръ текутъ въ противоположныя стороны: въ марксизмъ и ‘народничество’. Въ предлахъ обоихъ ‘крыльевъ’ текутъ ручьи, не имющіе между собою ничего общаго и по существу вполн сходные съ собратьями другого ‘крыла’. Но мертвыя хватаютъ живыхъ, вывски хватаютъ идеи-и не даютъ людямъ, при самыхъ добрыхъ намреніяхъ, различить своихъ и чужихъ.
Такія мысли и такія позиціи успли пріобрсти репутацію ‘объединительныхъ’. Какъ видимъ, это не совсмъ точно, даже совсмъ не точно. Не у многихъ хватило бы наивности для донкихотскихъ попытокъ вогнать въ единое русло живую ищущую мысль всей демократіи. Съ другой стороны — въ одну телгу впрячь не можно… Все это старыя безспорныя истины. И задача ставится совершенно иначе: сломать старыя группировки, основанныя на мертвыхъ фиктивныхъ формулахъ, на инерціи и традиціи, на личныхъ и кружковыхъ тяготніяхъ, на формальныхъ безсодержательныхъ ярлыкахъ, и расчистить дорогу инымъ группировкамъ — по матеріальнымъ признакамъ, по содержанію основныхъ идей, долженствующему всецло опредлять раціональныя общественныя соединенія, въ теоріи и въ дйствіи. Задача, если угодно, столь же ‘разъединительная’, сколь ‘объединительная’. Но во всякомъ случа — задача очередная. И больше всего, остре всего ее поставила на очередь война.
Неслыханный взрывъ выбилъ всхъ изъ насиженныхъ сделъ,— выбилъ и отбросилъ за-тридевять земель, окончательно перемшавъ имена и лица на огромномъ пол сраженія. Между значками и фактическимъ составомъ ‘частей’ окончательно исчезло всякое соотвтствіе, и значки лишились послднихъ остатковъ своего реальнаго содержанія. Ближайшіе друзья оказались на разныхъ полюсахъ и диву даются, смотря на то, кто оказался у нихъ въ сосдяхъ. Война послужила источникомъ огромнаго идейнаго кризиса и переворота. Можетъ быть, еще не вполн ясно, во что онъ выльется въ конц концовъ, но не подлежитъ сомннію, что несмотря на всю нашу азіатскую косность, несмотря на исключительно развитую у насъ способность изъ-за деревьевъ не видть лса — онъ послужитъ ршающимъ толчкомъ для окончательной ликвидаціи старыхъ группировокъ и традиціонныхъ взаимоотношеній.
Косность же наша, поистин, безпримрна. И есть группы, которыя ршительно ничего не забыли и ничему не научились даже теперь, въ эпоху, когда ‘каждая минута стала исторической’. Что научить ихъ общественному мышленію если не научила война?… {Вотъ, напр., къ началу текущаго года въ Москв была налажена общеполитическая газета ‘Наша жизнь’,— органъ объединеннаго ‘народничества’. Понятно, какое мсто могъ бы занять подобный органъ въ настоящій моментъ, когда кадеты, не встрчая отпора, не стыдятся выдавать себя за выразителей общественнаго мннія. Но посмотрите, кого ‘объединить’ и съ кмъ ‘разъединиться’ сочли за благо иниціаторы предпріятія. ‘Ближайшіе участники’ газеты охватывали изрядный діапазонъ — отъ кадетствующаго г. Елпатьевскаго до синдикалистствуюшаго г. Мстиславскаго, тутъ были и воинственно настроенные экономисты, и ‘этически-непріемлющіе’ событій философы, и представители классовой точки зрнія, врные старымъ ‘междумароднымъ’завтамъ. Богъ всть, что кром звука пустого могло загнать всхъ этихъ людей подъ одну крышу, что могло заставить ихъ раздлить между собой отвтственность за политическое руководство въ исключительный историческій моментъ. Можетъ быть, это были уроки г. Карева по вопросу о ‘роли личности въ исторіи’, можетъ быть — глубокомысленно ‘принципіальныя’ соображенія насчетъ мужицкаго черепа,— Богъ всть. Все это было бы смхотворно, если бы въ нашемъ положеніи пристало смяться надъ такими ‘чистыми продуктами’ антиобщественной психологіи. Можетъ быть, однако, здсь руководились соображеніями ‘концентраціи’? Но въ томъ то и дло, что этотъ ‘блокъ’ могъ бы быть только факторомъ дезорганизаціи, а не концентраціи. Ибо разномыслящія группы, собравшись воедино по невдомымъ фиктивнымъ признакамъ, устранили изъ своей среды большую часть своихъ дйствительныхъ единомышленниковъ въ основныхъ вопросахъ момента, Вдь позиціи многихъ кадетскихъ группъ, Е. Кусковой, Г. Плеханова, Вл. Ильина — вс он уже были (хотя бы приблизительно) представлены въ ‘блок’, никакихъ сколько нибудь существенныхъ диссонансовъ въ наличный винегретъ вс эти лица внести со своей стороны не могли. Но никакихъ попытокъ къ ‘концентраціи’ въ этомъ направленіи, конечно, сдлано не было… Нтъ, тутъ не интересы концентраціи. Нчто гораздо худшее, интересы фирмы, лавочки, погоня за фиктивной кружковой самостоятельностью — заставляютъ ‘политиковъ’ нкоторыхъ заслуженныхъ группъ продавать свои шпаги чуждымъ элементамъ изъ радикальной интеллигенціи, не имющимъ никакихъ корней въ общемъ движеніи.} Даже и теперь, въ силу инерціи, многія группы и лица, отдавшія себ полный отчетъ въ фиктивности своей ‘марки’, утратившіе всякое сродство съ нкогда ‘своими’ элементами и, въ частности, далеко отброшенные отъ нихъ войной — лниво и несмло идутъ къ ‘чужимъ’, дйствительнымъ своимъ друзьямъ, оглядываясь на ‘своихъ’ и боясь отъ нихъ оторваться. Изъ старыхъ же лагерей имъ кричатъ: ‘берегитесь, смотрите, въ какую компанію вы попали!’ И каждый такой жупелъ оказываетъ свое дйствіе, мертвыя вывски хватаютъ живую мысль — мшая размежеванію и концентраціи на раціональной основ, способствуя сохраненію противоестественныхъ и вредныхъ формъ политической дифференціаціи.
Между тмъ объективный ‘ходъ событій’ длаетъ свое дло. Давая огромную работу живой мысли, онъ, несмотря на всю силу инерціи, дятельно подготовляетъ почву для раціональной дифференціаціи и интеграціи. Война не только выбила изъ старыхъ позицій, но, повидимому, и указала методы созданія будущихъ общественныхъ соединеній. Она, повидимому, намчаетъ линію новаго основного ‘водораздла’, долженствующаго смнить старые отжившіе признаки. Конечно, исключительныя событія не способны сами по себ дать матеріальное содержаніе для новыхъ группировокъ. Но война можетъ быть пробнымъ камнемъ для самопознанія, исходнымъ пунктомъ для конституированія общихъ основъ соціальнаго міровоззрнія, способныхъ опредлить линію поведенія на все будущее время. Боле чмъ вроятно, что войн суждено съиграть такую роль. Вызванный ею идейный кризисъ огроменъ. Но возможно что ея тяжкіе удары, раздробя стекло, выкуютъ булатъ.
Намчаемая ею линія новаго водораздла — одна и та же, для насъ и для всхъ другихъ капиталистическихъ странъ. Назрвающія группировки какъ будто вполн аналогичны повсюду. И, можетъ быть, война не только распредлитъ элементы будущаго международнаго движенія. Можетъ быть (заимствуя faon de parler у г. Струве), слдуетъ сказать, что она произведетъ въ немъ ‘великое очищеніе’.
Одной изъ двухъ центральныхъ идей современнаго рабочаго движенія была до послдняго времени идея классовой международной солидарности. Популяризировалась она крайне широко, но даже теоретически она была усвоена довольно поверхностно. Несомннно, она была скоре лозунгомъ, чмъ реальнымъ разработаннымъ изложеніемъ. При всей ея популярности слишкомъ слабо было намчено ея реальное содержаніе, ея предлы, и не были сколько-нибудь обстоятельно разработаны практическіе выводы изъ нея. Въ частности, событія показали, что для большинства ея носителей было неясно ея отношеніе къ нкоторымъ сосднимъ паралельнымъ идеямъ, выдвигаемымъ современнымъ культурно-общественнымъ развитіемъ. Международная классовая солидарность занимала абсолютное мсто въ глазахъ пролетарія, какъ элемента класса, но онъ былъ также элементомъ политическаго, профессіональнаго, національнаго и религіознаго цлаго. Если бы классовая точка зрнія отрицала вс остальныя — дло было бы просто. Но и въ теоріи, и на практик — всегда признавалась самостоятельная цнность и за иными категоріями. Внутренняго конфликта между ними никогда не было. Въ исторіи же такіе конфликты всегда были возможны. И вотъ на такой случай требовалось категорическое опредленіе мста идеи классовой солидарности въ ряду другихъ параллельныхъ идей. Принципъ единаго международнаго класса лишь декларировался въ общей форм {Вотъ образецъ такой деклараціи. На одномъ изъ международныхъ конгрессовъ (Штуттгардтъ, августъ 1907 г.) Вандервельдъ говорилъ, ‘мы объединяемъ желтыхъ, черныхъ и блыхъ, нмцевъ и французовъ, русскихъ и японцевъ, жителей Африки и Азіи. Нашъ идеалъ охватываетъ весь міръ. Соціализмъ, это — миръ’.}, но гораздо важне для его идеологовъ то конкретное положеніе, которое больше подразумвалось ими, чмъ популяризировалось: служеніе любому принципу, какъ вытекало изъ ихъ ученія, возможно лишь постольку, поскольку оно не противорчитъ принципу международной классовой солидарности. Не усвоивъ себ этого положенія, сами популяризаторы и теоретики нын заблудились въ трехъ соснахъ.
Идеологи ‘класса’ всегда придавала очень большое значеніе національной иде и, въ частности, національной независимости, какъ условію роста національной культуры. И въ теоріи, и на практик классовая международная солидарность и свобода національнаго развитія одинаково были ріа desiderata широкихъ массъ.— Но разразилась война, невиданная по размрамъ и первая за тотъ періодъ, когда эти массы стали организованнымъ цлымъ. Идея націи-государства тутъ вступила въ очевидный конфликтъ съ идеей международнаго класса. Массы и вожди были поставлены въ такія условія, которыя вынуждали ихъ сдлать выборъ, отдать предпочтенія одной изъ этихъ идей. Наступило время опредлить какой изъ нихъ принадлежитъ пріоритетъ, какая изъ нихъ боле тсно связана съ ихъ психологіей и съ ихъ общественнымъ самосознаніемъ.— Такъ, можно десятки лтъ жить съ двумя друзьями и не ставить себ вопроса, какой изъ нихъ дороже, но могутъ наступить условія, когда необходимо сдлать выборъ.
Выборъ былъ сдланъ — и массами, и вождями. Идея классовой международной солидарности потерпла крушеніе. Рабочіе Европы de facto признали пріоритетъ своей націи-государства. Мн уже пришлось цитировать благожелательныхъ публицистовъ, немедленно констатировавшихъ банкротство Интернаціонала, отряды котораго показали себя на дл просто національными рабочими партіями {См. ‘Современникъ’, No 1 за тек. годъ, ‘Власть событій’. Въ виду нкоторыхъ читательскихъ недоразумній, считаю необходимымъ указать, что говоря въ этой стать о крушеніи ‘старой науки’, я тамъ не входилъ въ разсмотрніе вопроса, насколько правильны и ложны по существу ея положенія. Я хотлъ только сказать, что для современной практики эта наука прошла даромъ.}. Извн дло во всякомъ случа обстояло именно такъ. Народныя массы всхъ странъ исполнили свой національно-государственный долгъ, идя съ оружіемъ въ рукахъ на представителей своего класса. Вожди же добровольно стали во глав массъ, санкціонировавъ ихъ дйствія — во всеоружіи своихъ знаній и авторитета. Идея международной классовой солидарности (во всякомъ случа — извн) ни въ чемъ не проявилась. Даже такое, напр., явленіе, какъ конференціи вождей, пріобрло совершенно удивительный и необычный видъ: он стали организовываться не ‘международно’, а по группамъ странъ, выдляемыхъ по признаку взаимоотношеній ихъ правительствъ.
Немудрено, что наблюдатели изъ чужихъ лагерей констатируютъ полный отказъ отъ принциповъ ‘старой науки’. И довольно любопытно разсуждаютъ нкоторые изъ нихъ, подводя итоги и мечтая о любезныхъ имъ переспективахъ. Вотъ, напр., корреспондентъ ‘Русскихъ Вдомостей,’ г. Блоруссовъ, пишетъ изъ Парижа, изъ самаго центра наблюденій за современной ‘международной’ мыслью. До войны ‘европейскую общественную жизнь точилъ червь партикуляризма, группового, профессіональнаго, партійнаго, классоваго… Понятія — Франція, нація, общество были основательно забыты. Расцвтшій пышнымъ цвтомъ въ буржуазно-индивидуалистическомъ обществ классовый принципъ соціалисты возвели въ перлъ созданія, въ исходную точку своей доктрины… И вотъ пришла война. И вс заденные партикуляризмомъ мщане, къ какимъ бы синдикатамъ они ни принадлежали — католическимъ, кабацкимъ, банковымъ, соціалистическимъ или революціоннымъ,— встали на защиту Франціи, націи, отечества, республики, культуры… Перелистываю стопу нумеровъ ‘Humanit’ за время войны и не нахожу ни одной статьи въ защиту классовыхъ интересовъ пролетаріата. Суровая дйствительность заставила почувствовать, что кром частныхъ классовыхъ интересовъ существуютъ другіе, высшіе, общіе интересы… и что интересы класса требуютъ защиты цлаго — въ данномъ случа Франціи. Поэтому (соціалистическая) пресса заговорила языкомъ національныхъ интересовъ, и не было во Франціи революціоннаго синдикалиста или соціалиста, который въ полномъ противорчіи съ постановленіями… конгресовъ не схватился бы за ружье въ минуту національной опасности и не дрался бы теперь, защищая ‘священную французскую землю’. Кончится война, и жизнь войдетъ понемногу въ свое обычное русло. Снова начнется борьба внутри общественнаго тла. Но совершенно невозможно, чтобы она шла подъ знаменемъ исключительно классовой идеологіи, потому что въ дни испытанія въ огн общеевропейской грозы знамя это нигд не устояло, везд было брошено. Никогда уже не подниметъ такъ же высоко голову партикуляризмъ, никогда групповая классовая идеологія не станетъ переступать границу, за которой она обращается въ анархическій принципъ. Ибо, какъ олово, они расплавились въ огн перваго истиннаго испытанія. Такова логика фактовъ’ {См. ‘Рус. Вд. No 240 за 1914 г.}.
Такія рисуетъ ‘картинки съ натуры’ и такъ толкуетъ ихъ сторонній наблюдатель. Нація — это цлое и высшее, международный классъ — это второстепенное, партикулярное. Такъ обнаружилось при первомъ истинномъ испытаніи, когда абстрактная классовая интернаціональная солидарность во мгновеніе ока смнилась фактической солидарностью междуклассовой національной. Если это такъ, то полное крушеніе старыхъ принциповъ очевидно. Пріоритетъ націи утвержденъ. Старая классовая позиція брошена на произволъ судьбы.
Однако, согласятся ли съ этимъ сами дйствующія лица, сама — Гедъ, Вандервельдъ, Гейне, Плехановъ, о которыхъ fabula narratur? Нтъ, они конечно будутъ ршительно протестовать. И въ самомъ дл, не слишкомъ ли поверхностны сужденія сторонняго наблюдателя? Не беретъ ли онъ одну только вншность, не желая или не умя проникнуть въ дйствительный смыслъ описываемыхъ фактовъ? Не переводитъ ли онъ просто на собственный, свойственный ему языкъ т явленія, въ природ которыхъ онъ не можетъ разобраться?
Въ литератур самихъ заинтересованныхъ группъ сейчасъ господствуетъ именно такое мнніе. Война, говорятъ намъ, создала конфликтъ между классовой и національной точкой зрнія,— но это не въ принцип, не везд, а только въ отдльныхъ случаяхъ. Международная классовая солидарность не исключаетъ ‘пріятія’ войны, а иногда обязываетъ къ нему. И намъ показываютъ ворохи историческихъ справокъ,— когда Марксъ, Энгельсъ, Либкнехтъ, Лассаль опредленно становились на сторону одной изъ воюющихъ сторонъ, придавая огромное значеніе разгрому другой. У нихъ же былъ единственный критерій для сужденія: интересы международнаго движенія. Участіе въ войн и призывы къ отпору вншняго врага могутъ оставлять въ неприкосновенности старыя международно-классовыя позиціи, ибо бываютъ случаи, когда интересы націи-государства и интересы международнаго движенія совпадаютъ. Все зависитъ отъ конкретныхъ обстоятельствъ.— Въ данномъ случа пролетаріатъ нападающей Германіи и его вожди, конечно, оказались банкротами передъ судомъ старой науки. Но Франція, Бельгія, Англія, Россія? Въ этихъ защищающихся странахъ вовсе не ставилась дилемма: своя нація-государство или международный классъ. Народныя массы шли здсь одновременно на защиту того и другого. Санкціонируя вооруженную защиту національной независимости и родной страны, ихъ вожди вовсе не утвердили пріоритета національной идеи. Заключая союзъ съ классовымъ врагомъ, массы не просто подчинились вншней необходимости: он поступили такъ, какъ должно, въ полномъ соотвтствіи со старой классовой идеологіей.— Такъ говорятъ намъ каждый за свою страну — Вандервельдъ, Семба, Плехановъ.
Послдній недавно выступилъ съ обоснованіемъ такой позиціи въ петроградской печати (‘Совр. Міръ’, Январь 1915 г.). При этомъ онъ считаетъ необходимымъ съ первыхъ словъ тщательно отрекомендоваться. ‘Я — соціалъ-демократъ школы Маркса-Энгельса. Извстно, что соціалъ-демократы этой школы смотрятъ на общественныя явленія не съ точки зрнія племени или національности, а съ точки зрнія класса. И какъ ни сильно впечатлніе, произведенное на меня ныншней войной — я не могу покинуть привычную для меня точку’. И со своимъ читателемъ Плехановъ ‘готовъ разсуждать о задачахъ переживаемаго нами историческаго момента лишь при томъ условіи, что читатель будетъ придерживаться той же классовой точки зрнія, т. е. точки зрнія международнаго пролетаріата’. Вотъ съ этой точки зрнія и обосновываетъ Плехановъ свою изложенную только что позицію.— Правда, право на международно-классовую точку зрнія у него оспариваютъ его германскіе и австрійскіе единомышленники. Это способно заране внушить нкоторый скептицизмъ къ подчеркиваемому Плехановымъ исходному пункту его разсужденій: ибо вдь одна изъ спорящихъ сторонъ завдомо… ошибается. Но мы не будемъ поддаваться апріорному скептицизму и постараемся разсуждать sine ira et studio.
Кто же, въ самомъ дл правъ, цитированный корреспондентъ буржуазной газеты или отецъ россійскаго марксизма? Что передъ нами — фактическій разрывъ съ классовой позиціей и переходъ на національно-групповую почву или новые, досел неупотреблявшіеся методы достиженія международныхъ классовыхъ идеаловъ? Гибкость мышленія, воспитанная школой Маркса-Энгельса, или ‘сильное впечатлніе’, произведенное войной?— Мы не можемъ здсь разсматривать, въ какой мр правильна или ложна по существу ‘военная’ позиція Плеханова, восптая и Блоруссовымъ, и Кизеветтеромъ, и многими другими. Мы взглянемъ лишь на то, въ какой мр удалось Плеханову связать свои новые національные выводы со старыми классовыми предпосылками. Убдительна ли его аргументація?’ Или же Блоруссовъ лучше понялъ и истолковалъ его фактическую позицію, чмъ онъ самъ.— Вопросъ гораздо важне, чмъ можетъ показаться съ перваго взгляда. Мы имемъ дло съ выдающимся представителемъ ‘классовой идеологіи’. И его уклонъ былъ бы крайне характеренъ для современнаго кризиса, въ результат котораго должны возникнуть и оформиться новыя общественно-демократическія образованія — изъ элементовъ, входившихъ въ старый Интернаціоналъ, но не вмщавшихъ многихъ его принциповъ.
Обычныя разсужденія о современной войн страдаютъ однимъ общимъ формальнымъ дефектомъ. При оцнк значенія происходящей борьбы и побды, примнительно къ одной изъ сторонъ обычно приводится длинная цпь аргументовъ, долженствующая обосновать опредленную точку зрнія. Примнительно къ другой сторон, для обоснованія той же позиціи, приводится столь же длинная цпь иныхъ аргументовъ. Если бы первую цпь обратить къ другой сторон, а вторую цпь — къ первой сторон, то весь вопросъ немедленно потерялъ бы свою простоту, а аргументами — свою… примитивность. Но этого не длается. Обычно вовсе не пытаются доказывать, что первые аргументы не дйствительны для другой стороны, а просто не употребляютъ этихъ аргументовъ, и все тутъ. Вотъ примръ, не изъ яркихъ: пораженіе Россіи имло бы послдствіемъ идею реванша, вызвало бы несвойственный намъ духъ шовинизма, санкціонировало бы ростъ милитаризма и ставило бы насъ передъ возможностью новой войны. А какъ обстоитъ дло съ идеей реванша въ Германіи, и безъ того ‘насквозь пропитанной’ шовинизмомъ и милитаризмомъ? Этотъ пунктъ не парируется, о немъ просто не говорятъ.
Вотъ по такому ‘принципу’ построена вся, съ начала до конца, статья Г. В. Плеханова. Каждый аргументъ ея, взятый въ отдльности, боле или мене правиленъ. Но каждый изъ нихъ — ‘подобенъ флюсу’. И въ общемъ статья представляетъ собою рдкій образецъ наивной тенденціозности и логической безпомощности.— Людвигъ Франкъ, германскій соціалъ-демократъ-доброволецъ, убитый, на французскомъ фронт ‘ршительно отвергалъ то мнніе, что побдоносная война явится несчастьемъ для нмецкаго народа. Онъ утверждалъ, что она дастъ наоборотъ чрезвычайно сильный толчекъ прогрессивному развитію Германіи… Рабочій классъ пріобртетъ большое вліяніе на законодательство и управленіе страной’ и т. д. Г. В. Плехановъ справедливо протестуетъ противъ такой позиціи, выбиваетъ изъ нея Франка и… утверждается въ ней самъ. Впрочемъ, мы условились не оспаривать по существу занятыхъ позицій. Мы хотимъ только посмотрть, дйствительно ли устами Плеханова говоритъ его старая наука, или же, при первомъ истинномъ испытаніи, ея утопическіе принципы были выброшены за бортъ наиболе выдающимся изъ ея русскихъ глашатаевъ? Сводитъ ли Плехановъ концы съ концами, или за нихъ крпко уцпились Блоруссовы и тянутъ Плеханова къ себ?— Впрочемъ, надо думать, что туда Плехановъ самъ не пойдетъ: для него поздно, пройдетъ сильное впечатлніе, и все какъ нибудь ‘образуется’. Но многимъ другимъ онъ расчиститъ дорогу въ близъ-лежащіе края,— отлично расчиститъ…
‘…Въ 1870 г. Бебель и Либкнехтъ воздержались при голосованіи военнаго кредита, хотя считали Францію нападающей страной’. Очевидно, Плехановъ полагаетъ, что отказывая правительству въ средствахъ для защиты страны, его друзья и учителя поступили въ дух школы, ихъ воспитавшей. Для читателя принципы этой школы могутъ быть совершенно неубдительны, и въ мои планы сейчасъ не входитъ ихъ защита. Но Плехановъ увряетъ, что его устами говорятъ именно Бебель и Либкнехтъ. И вотъ онъ, согласно извстной присказк, не зная, какъ ему быть, навелъ у нихъ соотвтствующую справку и поступилъ наоборотъ.
‘Если на насъ нападутъ, мы будемъ защищаться’. Эти слова, говорятъ Плехановъ, ‘достаточно объясняютъ поведеніе какъ бельгійскаго, такъ и французскаго пролетаріата. Достаточно объясняютъ они, между прочимъ, и вступленіе Геда, Самба и Вандервельда въ министерства’.— Вопросъ о военныхъ кредитахъ тутъ, конечно, самъ собой отпалъ, ибо теперь сами Бебель и Либкнехтъ, во Франціи и въ Бельгіи, стали требовать кредитовъ на защиту націи государства, т. е. въ интересахъ политическаго, національнаго и соціальнаго status quo.— Плехановъ полагаетъ, что и рабочіе, и вожди поступили вполн правильно. Это совсмъ не удивительно. Гораздо удивительне, что, по мннію Плеханова, и Бебель въ 1870 году, и Гедъ въ 1914 году — дйствовали въ полномъ соотвтствіи съ принципами международной классовой идеологіи. Что нибудь одно: или конкретныя условія рзко различны, или Плехановъ жестоко ошибается.
Какія, собственно, условія требовались бы для того, чтобы вооруженная защита націи-государства была санкціонирована съ точки зрнія старыхъ принциповъ, послдоватльно проводимыхъ? Какъ я указывалъ, для этого нужно, чтобы интересы данной націи-государства и международнаго класса въ общемъ совпадали, чтобы народъ, защищая страну, защищалъ именно такія условія общественной жизни, какія благопріятствуютъ достиженію его классовыхъ идеаловъ,. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Это во-первыхъ. Во-вторыхъ, старыя утопіи, повидимому, требуютъ, чтобы методы борьбы, ея обстановка и ея цли были въ извстномъ соотвтствіи между собою, т. е. чтобы тотъ неблагопріятный для класса режимъ, который можетъ быть навязанъ побдителемъ, обязывалъ къ немедленной борьб съ нимъ данными крайними мрами. Въ однихъ случаяхъ побдитель можетъ грозить невыгоднымъ торговымъ договоромъ, въ другихъ лишеніемъ національной независимости цлаго народа или его части, т принципы, которые нкогда декларировались классовой наукой, повидимому, требовали строгаго выбора противодйствующихъ мръ (стоитъ вспомнить, сколько споровъ вызывалъ въ сред ‘интернаціоналистовъ’ вопросъ объ условіяхъ примненія всеобщей стачки).
Какъ же обстоитъ дло въ данномъ случа? Подлинно ли старая наука руководить дйствіями Самба, Вандервельда и Плеханова?— Съ первымъ условіемъ этой науки дло обстоитъ довольно плохо. Даже въ боле благопріятномъ случа, даже самые благодушные люди, не желающіе вспоминать ни Галифэ, ни Кавеньяка, не взялись бы доказать существенную разницу режима съ точки зрнія классовыхъ интересовъ. Со вторымъ же условіемъ дло обстоитъ еще хуже. Французскій, англійскій, бельгійскій, русскій пролетаріатъ, по мановенію Вильгельма II, ршился на неисчислимыя жертвы для борьбы съ германскимъ милитаризмомъ, стоявшимъ на пути международнаго движенія. Но вдь, согласно классовой теоріи, въ такой борьб былъ прежде всего заинтересованъ самъ германскій пролетаріатъ. Почему же онъ не явился тутъ первымъ застрльщикомъ и почему сосдніе отряды ‘интернаціонала’ не предоставили ему этой борьбы — въ наиболе подходящее для него время и наиболе раціональными средствами? Ему и естественно было бы начать борьбу съ оружіемъ въ рукахъ противъ своего режима и милитаризма.— Понятно, что подобныя разсужденія совершенно абстрактны и рзко диссонируютъ со всмъ дйствительнымъ положеніемъ длъ. Но вдь классовая точка зрнія, послдовательно проводимая, обязываетъ именно къ такимъ выводамъ. Потому то и никакъ нельзя притянуть ее къ объясненію дйствительныхъ современныхъ позицій пролетарскихъ массъ и ихъ вождей. Классовая идеологія здсь поистин потерпла крахъ.
И, собственно говоря, Плехановъ отлично длаетъ, что de facto и не пытается въ своей аргументаціи связать позиціи Геда и Вандервельда съ интересами международнаго движенія. Онъ поступаетъ иначе. Отрекомендовавшись послдователемъ школы Маркса-Энгельса, онъ фактически этимъ покончилъ вс счеты съ ней. Дальше онъ прямо и непосредственно переходитъ на національно-государственную почву,— столь же часто вспоминая имена своихъ учителей, сколь упорно онъ игнорируетъ ихъ принципы.
Неоднократно напоминаетъ Г. В. Плехановъ о высокой цнности идеи національной независимости и права національнаго самоопредленія. Разъясняетъ онъ также и извстное выраженіе: ‘рабочіе не имютъ отечества’, разъясняетъ въ томъ смысл, что рабочіе не должны стремиться ‘къ обособленію себя отъ другихъ странъ и къ противопоставленію своихъ интересовъ ихъ интересамъ’. Старое же ‘эрвеистское’ толкованіе — въ смысл равнодушія къ независимости своей страны — онъ считаетъ антимарксистскимъ.— Противъ всего этого намъ нтъ ни малйшей нужды спорить. Но, какъ я отмтилъ выше, вопросъ то вдь не въ этомъ: классовая точка зрнія дйствительно очень высоко квалифицируетъ категоріи отечества и независимости. Вопросъ въ томъ, чему она должна отдать предпочтеніе какою солидарностью она больше дорожитъ — междуклассовой національной или классовсй-международной. Для послдовательнаго ‘классовика’ выбора быть, повидимому, не можетъ. Плехановъ же, ршительный пріоритетъ отдаетъ націи-государству. Старая почва, лелянная имъ въ теченіе нсколькихъ мирныхъ десятилтій, моментально выскочила изъ-подъ его ногъ при первомъ ‘истинномъ испытаніи’. Насколько рзокъ у Плеханова разрывъ съ этой старой почвой, видно изъ всего строенія аргументаціи, изъ самаго способа изложенія.
‘Практическій марксизмъ, бывшій международнымъ по самому своему существу, считалъ необходимымъ разоблачать дипломатическія интриги и направлять усилія къ тому, чтобы въ международныхъ отношеніяхъ господствовали простые законы нравственности и права’. Германская дипломатія нарушила эти законы. Франція подверглась грубому насилію, Бельгія раззорена. Призывы къ вооруженному отпору боле, чмъ естественны. Плехановъ утопическаго періода сталъ бы разсуждать о томъ, что Германія длится на классы, что законы нарушены юнкерствомъ и буржуазіей, по адресу которыхъ и надлежитъ организовать отпоръ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Плехановъ реальной политической мысли разсуждаетъ совершенно въ иной плоскости. Франція, Бельгія, Россія, какъ единые національно-государственные организмы, слившіе свои классы въ общемъ устремленіи, должны дать вооруженный отпоръ единому національно-государственному организму, Германіи, поправшему ‘простые законы нравственности и права’. И Плехановъ не только самъ хватается за оружіе, но и въ полномъ единодушіи съ печатью ‘всхъ направленій’ — старается втянуть въ вооруженный конфликтъ т націи государства, которыя остаются нейтральными. Онъ протестуетъ противъ ‘желанія тамошнихъ соціалистовъ остаться нейтральными quand mme’… ‘Когда одинъ человкъ на моихъ глазахъ душитъ другого, то я, разумется, требую мира, однако, это вовсе не значитъ, что я не имю права энергично выступить противъ душителя’. Международно-классовый способъ мышленія сталъ Плеханову настолько чуждъ, а національно-государственный такъ хорошо имъ усвоенъ, что націи-государства онъ уже представляетъ себ въ вид нераздльныхъ человческихъ организмовъ, въ образ людей — душащихъ и душимыхъ… ‘Если на насъ. нападутъ, мы будемъ защищаться’. Безпорно. Но какъ любопытно звучитъ въ устахъ Плеханова это пресловутое: ‘мы и они’. ‘Мы’ — это былъ нкогда международный пролетаріатъ, на который нападали ‘они’, международная буржуазія посредствомъ, локаутовъ, политическихъ репрессій, милитаризма и т. п. Теперь ‘мы’ — это междуклассовый національно-государственный союзъ, подлежащій защит отъ ему подобныхъ комплотовъ буржуазіи и пролетаріата.— Все это совсмъ не новыя и широко распространенныя истины: ровно ничего, по существу, Плехановъ не прибавляетъ ни къ вышеприведенной ‘характеристик момента’ г. Блоруссова, ни ко всему тому, что мы ежедневно читаемъ въ пресс военнаго времени. Ново это только для послдовательныхъ ‘марксистовъ’ типа Плеханова. И надо во всякомъ случа привтствовать ясность и категоричность его новыхъ заявленій.
Сказавшій А долженъ сказать и Б. Прочно утвердившись на національно-государственной позиціи, Плехановъ вполн послдовательно переходить къ защит обще-національныхъ интересовъ — тми методами, которые онъ раньше охарактеризовалъ бы, какъ протекціонизмъ и имперіализмъ. Правда, своими именами онъ вещей не называетъ, но дло отъ этого не мняется. Въ самомъ дл.
Отъ французскихъ и бельгійскихъ длъ Плехановъ переходитъ къ русскимъ. Необходимо,— пишетъ онъ,— ‘чтобы военныя неудачи не привели къ обдненію того родника, изъ котораго бьетъ живой ключъ народныхъ освободительныхъ стремленій’. Что же это за родникъ? ‘На этотъ вопросъ вотъ уже боле тридцати лтъ съ непоколебимымъ убжденіемъ’ Плехановъ отвчаетъ: родникъ — ‘въ экономическомъ развитіи Россіи, точне говоря, въ ея капиталистическомъ развитіи’. И у насъ ‘есть полное основаніе опасаться’ что недостаточно энергичный отпоръ Германіи могъ бы быть вреденъ для дальнйшаго экономическаго развитія Россіи. ‘Почему? Да очень просто. За это ручается намъ сущность имперіалистской политики. Она состоитъ въ томъ, что побдитель превращаетъ побжденный народъ въ предметъ экономической эксплоатаціи. Вслдствіе такой эксплоатаціи ускоряется экономическое развитіе народа побдителя и замедляется экономическое развитіе побжденнаго народа’. ‘Видите,— восклицаетъ Плехановъ-побдитель,— какъ оборачивается дло’?
Дйствительно, оборачивается оно очень круто. Мы, опять таки, совсмъ не собираемся спорить здсь противъ выводовъ Плеханова — оспаривать вредъ пораженія, необходимость отпора и т. д. Насъ интересуетъ только способъ аргументаціи, лишь недавно, подъ ‘властью событій’ изобртенный (точне, заимствованный) во славу злосчастнаго ‘послдовательнаго марксизма’, который нын такъ часто заставляютъ выступать въ роли турка.
‘Вотъ уже больше тридцати лтъ’ твердитъ Плехановъ, что Россія есть капиталистическая страна, которая развивается по образу и подобію своихъ западныхъ сосдей. Любопытно, какъ же онъ мыслитъ ‘превращеніе ея въ предметъ экономической эксплоатаціи’?— Буржуазные классы Германіи, нуждаясь въ поддержк рабочихъ для разгрома Россіи, мыслятъ это примрно такъ: въ распоряженіе германскаго капитала посл побдоносной войны поступятъ новыя территоріи, барышей хватитъ и на долю рабочихъ, благосостояніе массъ настолько возрастетъ, что имъ будетъ не страшенъ подъемъ цнъ на предметы питанія, созданный новымъ повышеніемъ пошлинъ на русскіе продукты въ интересахъ аграріевъ. Вс германскіе интересы сходятся,— надо только добиться возможности продиктовать Россіи любыя условія мира. Такъ разсуждаютъ въ своей агитаціи германскіе правящіе классы.
Но они, къ сожалнію, не прошли школы Маркса-Энгельса. Они, какъ видимъ, говорятъ о гармоніи и единств классовыхъ интересовъ, тогда какъ каждый марксистъ вамъ скажетъ, что основнымъ закономъ исторіи является классовая борьба, а основнымъ свойствомъ капитализма — классовыя противорчія. Повышеніемъ заработной платы не устранить борьбы германскихъ рабочихъ за отмну хлбныхъ пошлинъ и за весь прибавочный продуктъ. Предметомъ эксплоатаціи германской буржуазіи, источникомъ ея барышей всегда останутся они, германскіе рабочіе, создающіе прибавочную цнность въ процесс производства. Что же касается капиталистической страны, какъ предмета эксплоатаціи, то это разумется, не больше, какъ чистйшая фикція и буржуазный жупелъ.
Но, можетъ быть, Плехановъ перенялъ изъ ‘Утра Россіи’ только одну терминологію. Подъ ‘превращеніемъ же Россіи въ предметъ экономической эксплоатаціи’ онъ разуметъ просто созданіе для нея сравнительно невыгодныхъ условій капиталистическаго развитія?— Вотъ это другое дло. Германія, несомннно, стремится создать такія условія. Какими путями она можетъ это сдлать? Путей собственно два: во-первыхъ, она можегъ отнять у Россіи ея пока скудные вншніе рынки (напр., персидскій), во-вторыхъ, продиктовавъ Россіи торговый договоръ, она можетъ устранить въ той или иной мр русскія таможенныя загражденія,— т. е. можетъ открыть себ свободный доступъ на русскій внутренній рынокъ, оставивъ боле или мене закрытымъ свой собственный. Эти два пути, дв эти системы экономической политики, носятъ названіе протекціонизма и имперіализма, необходимымъ же условіемъ ихъ примненія является милитаризмъ. Этими средствами Германія, въ случа, побды, можетъ поставить Россію въ сравнительно невыгодныя условія капиталистическаго развитія и буржуазной конкурренціи.
И вотъ нашъ ‘международный’ Плехановъ, въ полномъ соотвтствіи съ основнымъ исходнымъ пунктомъ своихъ разсужденій, отстаиваетъ необходимость борьбы — тми же средствами. Необходимо для націи удержаніе (и, подобно Германіи, добыча новыхъ) вншнихъ рынковъ. Необходима для націи возможность распоряжаться своимъ внутреннимъ рынкомъ и огражденіе его отъ чужеземной конкурренціи. Необходимо націи за это бороться вооруженной рукой {Вдь Плехановъ вступаетъ въ борьбу съ Германіей за ‘сферы вліянія’. Но безъ вншнихъ рынковъ Германія ‘не можетъ развиваться’. Плехановъ хочетъ засыпать ‘родникъ ея освободительныхъ стремленіи’. Какъ быть? Отрицаетъ ли это Плехановъ. Нтъ, онъ молчитъ. И т. д.}.— Все это совершенно чуждо классовой политик и старой международной точк зрнія. Но все это неразрывно связано съ національнымъ принципомъ. Міровое классовое движеніе, по старому понимаемое, можетъ потерпть отъ этого только одинъ ущербъ. Но если мы оставимъ абстракціи и обратимся къ реальнымъ интересамъ демократическихъ національныхъ группъ, то данные методы ихъ защиты необходимо признать не только законными, но и логически необходимыми. И они должны имть ‘вчное’ значеніе въ предлахъ даннаго общественнаго порядка. ‘Система національной экономіи’ обязываетъ къ активной защит отъ иностраннаго вліянія и конкурренціи, дале, логика обязываетъ и къ закрпленію своихъ вншнихъ экономическихъ завоеваній, и все это предполагаетъ возможность и средства защиты. Это — та система методовъ, которую враги національнаго принципа квалифицировали какъ протекціонизмъ, имперіализмъ и милитаризмъ. Это непосредственные логическіе выводы изъ позиціи Плеханова.
А въ результат передъ нами вполн послдовательная и довольно законченная система воззрній національныхъ рабочихъ партій,— или, можетъ быть, скоре, національныхъ трудовыхъ партій. Съ принципами и съ практикой стараго интернаціонала ихъ позиціи рзко различны. Но эти позиціи имютъ не только raison d’tre въ современномъ общественномъ движеніи, поимютъ и массовый кредитъ въ сред элементовъ, примыкающихъ къ международному соціализму. Такого рода теченія имютъ много шансовъ нын вполн оформиться, а можетъ быть даже самостоятельно организоваться. и вотъ въ этомъ то направленіи и расчищаетъ дорогу Плехановъ, который на русской почв далеко не одинокъ. И вотъ эти то элементы воззрній, отличающіе національно-групповую идеологію отъ старой международно-классовой, и намчаютъ, повидимому, основную линію новаго общаго ‘водораздла’, выдвинутаго на очередь войной.
Война не создала этого развтвленія демократической мысли, она только вскрыла и обострила наличныя противорчія. Она же произвела генеральную пробу и очистку убжденій. Взгляды, столкнувшіеся въ настоящую войну, суть элементы системъ, дйствіе которыхъ простирается и на вс мирныя времена. Интернаціонально-классовыя и національно-групповыя тенденціи въ рабочемъ движеніи всегда боролись между собою, и по существу здсь нтъ ршительно ничего новаго. Ново лишь то, что событія нын выдвинули данный конфликтъ ‘во главу угла’ и что именно онъ можетъ послужить источникомъ широкихъ ‘самоопредленій’ и перегруппировокъ.
Историческій матеріалъ, таящій въ себ зародыши и проявленія этого конфликта, могъ бы послужить благодарнымъ объектомъ для спеціальнаго изслдованія. Мы сейчасъ не станемъ этого матеріала касаться {Вспомнимъ разв о двухъ фактахъ послднихъ недль. Недавно въ Австраліи, руководимой Рабочей (а гораздо врне — Трудовой — Labour Party) партіей, былъ вновь повышенъ, въ четвртый разъ за существованіе федераціи, таможенный тарифъ, это находится въ полной гармоніи съ ограниченіями доступа въ Австралію также и иноземнаго труда.— Въ Соед. Штатахъ С. А. только что было наложено veto президентомъ Вильсономъ на принятый ‘иммиграціонный билль’, противъ котораго боролась соціалист. партія, но за который вели горячую агитацію американскіе трэдъ-юніоны.}. Но стоитъ отмтить нсколько фактовъ, характеризующихъ процессъ ‘самоопредленія’ и размежеванія во время самой войны.— Линія ‘водораздла’, какъ я уже указывалъ, проходитъ по однимъ и тмъ же пунктамъ во всхъ странахъ. Повсюду начинаютъ оформливаться вполн аналогичныя ‘крылья’, и уже только въ предлахъ этихъ ‘крыльевъ’ — mutatis mutandis — могутъ сохранить свое значеніе прежнія подраздленія, которыя раньше считались основными. Но боле, чмъ вроятно, что многія изъ этихъ старыхъ дленій совершенно выродятся въ новый періодъ исторіи и утеряютъ всякій реальный смыслъ.— Такъ новый желзнодорожный путь перескаетъ старыя шоссейныя и проселочныя дороги, не считаясь ни съ направленіемъ, ни съ назначеніемъ ихъ, разрзая ихъ пополамъ, отская отъ нихъ куски любой величины и лишая многія изъ нихъ всякаго значенія.
Наибольшее вниманіе привлекаетъ къ себ самая крупная въ мір организація труда — германская соціалъ-демократія. Но объ ея позиціяхъ у насъ уже столько писалось, что мы можемъ ограничиться немногими характерными штрихами.— Отношеніе этой партіи къ войн, къ иде родины, къ росту вооруженій и т. д. вообще было разработано крайне слабо. Не только отдльныя группы рзко расходились между собой, но и воззрнія отдльныхъ лицъ, центральныхъ фигуръ партіи были въ высшей степени неустойчивы. Какъ мы видли, Бебель не санкціонировалъ въ 1870 году защиты сравнительно слабой Пруссіи отъ боле сильной тогда Франціи, которую онъ считалъ нападавшей. Извстны и позднйшія антимилитаристскія выступленія Бебеля. Но тотъ же Бебель, въ 1901 году, говорилъ въ засданіи рейхстага вооружавшейся ‘до зубовъ’ имперіи: ‘мы въ высшей степени заинтересованы въ войн, если насъ вовлекутъ въ нее, я предполагаю, что германская политика, ведется такъ осторожно что сама Германія не подастъ повода къ войн. Но если война будетъ угрожать существованію Германіи, то, клянусь вамъ, мы вс до послдняго человка, даже старики… будемъ до послдняго издыханія отстаивать каждый клочекъ нашей земли’… Какъ видимъ, оставалось только въ случа войны внушить ‘намъ всмъ’, что дло идетъ о ‘существованіи Германіи’, а также углубитъ теорію войны до современнаго намъ упраздненія разницы между оборонительной и наступательной войной. Во всякомъ случа, на человка, стоявшаго десятки лтъ во глав партіи, могутъ ссылаться вс группы германской соціалъ-демократіи, между тмъ, воззрнія многихъ изъ этихъ группъ сейчасъ не имютъ между собой ничего общаго. Вся партія и ея парламентская фракція раздлились на два враждующихъ крыла. Одно защищаетъ первенство національной междуклассовой солидарности надъ классовой интернаціональной, другое — наоборотъ. На практик первое крыло слдуетъ Бебелю 1870 г., второе — Бебелю 1901 г. Покойный лидеръ партіи принадлежалъ къ ея ‘марксистскому центру’. Въ настоящее же время демаркаціонная линія не совпадаетъ со старымъ дленіемъ партіи на ‘лвыхъ синдикалиствующихъ’, ‘центръ’ и ‘ревизіонистовъ’: интернаціональную позицію занимаетъ, между прочимъ, и ‘папа реформизма’, Эд. Бернштейнъ.— Насколько рзко опредляются различія воззрній, видно, напр., изъ такого недавняго сообщенія: {См. ‘Рчь’, 1915 г. No 74, отъ 17 марта.}
‘Депутатъ прусскаго ландтага с.-д. Генишъ въ ‘Worwrts’, высказалъ мнніе, что соц.-демократамъ врядъ-ли удастся сговориться между собою: слишкомъ уже много у нихъ противорчій въ мысляхъ и настроеніяхъ. Было бы преступленіемъ раскалываться теперь, когда предстоятъ столь серьезныя задачи. Рабочее движеніе должно остаться единымъ, но онъ полагаетъ, что спеціально съ. группой Либкнехта партія сговориться не суметъ. Партія эта, состоящая изъ теоретиковъ и литераторовъ, потеряла связь съ рабочимъ движеніемъ. ‘Worwrts’ по этому поводу замчаетъ, что Генишъ напрасно считаетъ свое мнніе точкою зрнія большинства с.-д. партіи: это, самообманъ, въ которомъ Генишъ, а также Гейне и др. убдятся очень скоро’.
Что касается обоснованія національной позиціи, то оно длается все боле послдовательнымъ и прямолинейнымъ. Раньше многое ‘длалось, но объ этомъ не говорилось’. Но, снявши голову, по волосамъ не плачутъ. Война и ‘военныя’ выступленія развязали руки, разршили ставить вс точки надъ і и называть вещи своими именами. Идеологія идетъ по тому же пути, какой мы описали выше: это идеологія національной трудовой партіи. Успхъ германскаго рабочаго движенія связанъ съ успхами капитализма, и необходимо создавать наиболе благопріятныя условія для его развитія, т. е. обезпечить побду въ цляхъ расширенія рынковъ и сокрушенія конкурентовъ. Это, конечно, называется ‘свободой развитія германскаго народнаго хозяйства’. Кого-токъ увязъ, и всей птичк пропасть: въ соціалъ-демократической германской пресс уже раздаются голоса въ пользу… ввозныхъ хлбныхъ пошлинъ. Раньше вопросъ этотъ стыдливо обходился, надо было соблюдать деликатность по отношенію къ сельскимъ избирателямъ, дававшимъ огромное количество бюллетеней соціалъ-демократіи — за отсутствіемъ въ Германіи иной послдовательно-демократической партіи. Нын фигуры умолчанія признаются излишними.
Прикрывались нкогда фиговыми листками и милитаристско-имперіалистскія выступленія германской соціалъ-демократіи (напр. Шиппеля). Теперь, въ бурю, эти листки быстро облетаютъ. Вотъ книгоиздательствомъ Worwrts’а выпущена брошюра с.-д. Кунова, носящая характерное заглавіе: ‘Parteizusaimnenbruch?’ Куновъ ‘развнчиваетъ иллюзіи’ которыми ‘вымощена’ исторія соціалисти: ческаго движенія. Куновъ иронизируетъ по адресу тхъ, кто уже покончилъ съ капиталистической эпохой развитія или съ національнымъ чувствомъ. Съ большимъ уваженіемъ Куновъ говоритъ объ ‘очищенномъ имперіализм’, сулящемъ большія перспективы для рабочаго класса. Имперіализмъ, обезпечивающій выгоды одной лишь олигархіи капиталистовъ, непріемлемъ, но совсмъ не то — имперіализмъ, обезпечивающій увеличеніе рынковъ и ростъ производства, влекущій за собой подчиненіе крупныхъ отраслей промышленности контролю государства, гарантирующій рабочему классу повышеніе заработной платы. Куновъ приглашаетъ рабочій классъ къ ‘переоцнк цнностей’ и къ проникновенію трезвыми реально-политическими воззрніями’ {Цит. по ‘Рчи’, No 84 за 1915 г. (отъ 28 марта).}.
Совершенно тотъ же процессъ и то же разслоеніе наблюдаемъ мы и въ другихъ странахъ.— Вполн національную позицію во Франціи занялъ органъ Жореса, ‘Humanitй’. Оффиціально ту же позицію представляетъ министръ Жюль Гэцъ, лидеръ французскаго марксизма, всегдашній противникъ ‘министеріабельнаго’ Жореса. Въ рзкой оппозиціи къ этому ‘оффиціальному соціализму’ стоятъ группы, которыя пытаются проводить старые принципы, провозглашенные конгрессами.
Въ Англіи — Рабочая Партія (вмст съ Генеральной Федераціей трэдъ-юніоновъ), вообще занимающая умренныя позиціи, опредленно примкнула къ либераламъ и юніонистамъ. Но къ нимъ же примкнула и Британская Соціалистическая Партія, представляющая англійскій отрядъ ‘Интернаціонала’. Еще задолго до войны эта партія агитировала за увеличеніе флота для защиты отъ германской опасности. Въ своемъ ‘военномъ’ манифест она указывала, что ‘прусскій милитаризмъ угрожаетъ свобод и независимости родины’ и настаивала на необходимости ‘довести войну до быстраго и успшнаго окончанія’. Однако, нкоторыя группы, входящія въ рабочую партію, остаются при совершенно иныхъ мнніяхъ и выступаютъ съ ними въ пресс и въ парламент. Наиболе же опредленно ‘антивоенную’ позицію занимаетъ ‘Независимая Рабочая Партія’ (газета Labour Leader), выступавшая съ борьбой противъ вербовки добровольцевъ, но и изъ нея выдлилась часть. Эта партія, какъ извстно, вообще занимаетъ ‘оппортунистскую’ и ‘правую’ позицію, но къ ней же теперь присоединились и крайне ‘лвые’ ирландскіе ‘ларкинисты’.— Все смшалось, чтобы раздлиться вновь на иныхъ основаніяхъ.Нейтралитетъ Италіи, несомннно, сильно поспособствовалъ сохраненію классовой позиціи оффиціальной италіанской соціалистической партіей. Основное ядро ея отстаиваетъ принципы интернаціонализма и безусловный нейтралитетъ своей страны. Однако, уже съ начала войны подняло голову ‘мадзиніанское’ національное теченіе, въ конц концовъ отколовшееся отъ партіи. Это теченіе ведетъ агитацію за вмшательство въ войну — во имя италіанской національной идеи и италіанскихъ народно-хозяйственныхъ интересовъ. Корреспонденты русской прессы: сообщаютъ, что это теченіе пріобртаетъ все больше послдователей, и ряды оффиціальной партіи довольно сильно рдютъ {Г. Гр. Шрейдеръ, напр., пишетъ въ ‘Ежемсячный журналъ’ о ‘необычайно энергичной агитаціи противъ нейтралитета’, предпринятой италіанскими соціалистами. Въ этой агитаціи, по его словамъ, участвуютъ ‘сотни членовъ партіи и въ томъ числ какъ разъ наиболе серьезныя и талантливыя силы ея. И несомннно, близокъ уже тотъ день, когда на сторон безусловнаго нейтралитета останется только небольшая горсточка наимене вліятельныхъ оффиціальныхъ соціалистовъ,— окаменвшихъ книжниковъ, отгораживающихся мертвыми формулами отъ живой жизни и составляющихъ мертвый баластъ партіи, для спасенія которой отъ банкротства этотъ баластъ, не сегодня — завтра, придется выбросить за бортъ’. (См. ‘Ежем. Журн.’ 1915 г., No 3, стр. 141). Сообщенія такого рода очень интересны. Они были бы еще интересне, если бы не исходили отъ представителей ‘баласта’, находящагося за бортомъ.}. Возможно, что это столь же сильно преувеличивается. Но несомннно, что лозунгъ: ‘въ Тріентъ и Тріестъ’ гораздо боле популяренъ въ сред италіанскаго соціализма, чмъ первое крупное выступленіе италіанскаго имперіализма — триполитанская кампанія. Противоположныя теченія, имющія несомннные корни въ общихъ воззрніяхъ и умонастроеніяхъ ихъ представителей, все боле оформливаются и все рзче сталкиваются между собою.
Интересно отмтить исключительную позицію молодого соціализма Сербіи. Несмотря на очевидное отсутствіе аггрессивныхъ замысловъ сербскаго правительства по отношенію къ Австріи, несмотря на вторженіе въ страну непріятеля — сербскіе соціалисты, по словамъ петроградскихъ газетъ, отказали правительству въ военныхъ кредитахъ и во всякой поддержк, не желая для ‘чужого, правительственнаго дла прибгать къ методамъ, противорчащимъ международной солидарности’. Со старой точки зрнія, господствовавшей въ словесныхъ заявленіяхъ на конгрессахъ, это — если угодно — вполн послдовательно. Однако, на практик такая позиція оказалась непріемлемой для боле зрлыхъ партій старыхъ капиталистическихъ странъ. Поистин, какъ сказалъ Плеханову одинъ германскій соціалъ-демократъ, пятилтней двочк легче сохранить невинность, чмъ взрослой двиц.
Въ положеніи такой пятилтней двочки оказалась и наша соціалдемократическая фракція. Какъ извстно изъ отчетовъ о ея процесс, она объявила войну дломъ правительствъ, ‘чуждымъ и враждебнымъ международному пролетаріату’, который ‘долженъ солидарно во всхъ странахъ вести борьбу за прекращеніе войны’. Участіе же въ войн и какую бы то ни было поддержку ея, во имя государственно національныхъ и народно-хозяйственныхъ задачъ, она считаетъ недопустимой съ точки зрнія своихъ международно-классовыхъ принциповъ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Но эта позиція не нашла себ отклика среди боле реально мыслящихъ марксистскихъ группъ. Къ послднимъ присоединилось и большинство нашего ‘народничества’ — въ смысл признанія пріоритета націи и апологіи настоящей войны. Какъ и слдовало ожидать, старыя группировки здсь оказались наимене дйствительными, отношеніе къ основнымъ вопросамъ, поставленнымъ нын съ небывалой остротой, раздлило нашу демократію на новыхъ основаніяхъ.
Кризисъ, порожденный войной, еще безконечно далекъ отъ своего разршенія. Что сулятъ событія, еще никому невдомо. То, что намчается теперь, къ чему ведетъ огромная работа по ‘самоопредленію’, можетъ принять различныя формы — и очень рзкія и вполн мягкія. А можетъ случиться, что вся эта работа окажется безполезной и будетъ сметена новыми непредвиднными событіями. Но вдь нельзя же, въ ожиданіи непредвидннаго, откладывать и бросать эту работу. Пусть послужитъ это къ оправданію настоящей статьи.