Муж и жена, Коллинз Уилки, Год: 1870 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 559 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

МУЖЪ И ЖЕНА

РОМАНЪ ВИЛЬКИ КОЛЛИНЗА.

(ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО.)

ПРОЛОГЪ.

ИРЛАНДСКІЙ БРАКЪ.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Дача въ Гампстед.

I.

Въ одно лтнее утро, лтъ тридцать-сорокъ тому назадъ дв двушки горько плакали въ кают остъ-индскаго пассажирскаго корабля, отправлявшагося изъ Гревсенда въ Бомбей.

Об он были однихъ лтъ — восемнадцати. Об воспитывались съ дтства въ одной школ и горячо подружились. Теперь он впервые разставались, и разставались, можетъ-быть, на всю жизнь.

Одну звали Бланкой, другую Анной.

Об были дочери бдныхъ родителей, об оставались нкоторое время классными дамами при своей школ, обимъ приходилось добывать себ хлбъ. Этимъ ограничивалось сходство между ними и съ личной, и съ общественной точки зрнія.

Бланка была посредственно привлекательна, посредственно умна, и только. Анна обладала рдкою красотой и рдкими дарованіями. Родители Бланки была достойные люди, поставившіе себ главною цлью обезпечить во что бы то ни стало будущность дочери. Родители Анны были люди бездушные и развратные. Они только о томъ и думали какъ бы воспользоваться красотой дочери для выгодной спекуляціи и извлечь прибыль изъ ея способностей.

Двушки вступали въ жизнь при весьма различныхъ условіяхъ. Бланка отправлялась въ Индію на мсто гувернантки въ дом судьи, подъ надзоръ хозяйки. Анна оставалась дома въ ожиданіи случая похать дешево въ Миланъ. Тамъ, среди чужихъ людей, она должна была усовершенствоваться въ сценическомъ искусств и въ пніи, а потомъ вернуться и составить счастіе своего семейства вступивъ на трагическую сцену.

Вотъ что предстояло обимъ, когда сидли он вмст въ кают остъ-индскаго корабля, крпко обнявшись и плача горько. Рчи вполголоса, горячія и порывистыя, какъ часто бываютъ рчи двушекъ, лились у обихъ прямо изъ сердца.

— Бланка, вы, можетъ-бытъ, выйдете замужъ въ Индіи, заставьте мужа привезти васъ назадъ въ Англію.

— Анна, вамъ, можетъ-быть, не понравится сцена, въ такомъ случа прізжайте въ Индію.

— Въ Англіи ли, за границей ли, замужемъ или нтъ, мы встртимся съ тою же любовью какъ теперь, друзьями помогающими другъ другу, сестрами врящими другъ другу до конца. Поклянись въ этомъ, Бланка.

— Клянусь, Анна.

— Всмъ сердцемъ и всею душой?

— Всмъ сердцемъ и всею душой.

Паруса были подняты, корабль началъ двигаться по вод. Пришлось обратиться къ авторитету капитана чтобы разлучить двушекъ. Капитанъ вступился твердо и кротко.

— Пойдемте, моя милая, сказалъ онъ, обнимая талію Анны,— меня вамъ стыдиться нечего, у меня у самого есть дочь.

Голова Анны упала на плечо моряка. Онъ своими руками посадилъ ее въ лодку. Еще пять минутъ, корабль отошелъ, лодка причаливала, и двушки разстались на многіе, долгіе годы. Это было лтомъ 1831 года.

II.

Двадцать четыре года спустя, лтомъ 1855 года, въ Гампстед отдавалась внаймы дача съ мебелью. Въ ней жили еще люди желавшіе сдать ее. Вечеромъ того дня въ который открывается наша сцена, дама и двое мущинъ сидли за обдомъ въ столовой. Дама достигла зрлаго возраста сорока двухъ лтъ. Она все еще была замчательно красива. Мужъ ея, нсколькими годами ея моложе, сидлъ противъ нея за столомъ, молчаливый и сумрачный, не глядя на жену. Третій былъ гость. Имя мужа было Ванборо, имя гостя Кендрю.

Обдъ кончался. На стол стояли фрукты и вино. Мистеръ Ванборо молча подвигалъ бутылки къ мастеру Кендрю. Хозяйка обернулась къ стоявшему за нею слуг и сказала:

— Позовите дтей.

Дверь отворилась, и двнадцатилтняя двочка вошла, ведя за руку другую двочку, пяти лтъ. Об он были красиво одты въ блыя платьица съ одинаковыми свтло-голубыми лентами. Но между ними не было семейнаго сходства. Старшая была двочка нжная, съ блднымъ, впечатлительнымъ личикомъ, младшая была бла и румяна, съ кругленькими щечками, со свтлыми, веселыми глазками: прелестное олицетвореніе здоровья и счастія.

Мистеръ Кендрю взглянулъ вопросительно на младшую дночку.

— Вотъ молодая особа мн совершенно неизвстная, сказалъ онъ.

— Еслибы вы не чуждались насъ цлый годъ, вы не были бы вынуждены на такое признаніе, отвчала мистрисъ Ванборо.— Это маленькая Бланка, единственная дочь самой близкой моей подруги. Когда мы съ ея матерью видлись въ послдній разъ, мы была дв школьницы, только что вступающія въ жизнь. Подруга моя похала въ Индію и тамъ вышла замужъ уже въ зрлыхъ годахъ. Можетъ-быть, вы слыхали о ея муж, извстномъ остъ-индскомъ чиновник, сэръ-Томас Лунди? Его еще называютъ ‘богатый сэръ-Томасъ’. Теперь леди Лунди возвращается въ Англію въ первый разъ посл своего отъзда, боюсь сказать сколько лтъ тому назадъ. Я ждала ее вчера, жду сегодня, она можетъ пріхать каждую минуту. На корабл, который увезъ ее въ Индію, мы дали другъ другу общаніе встртиться, клятву, какъ говорили мы въ милое, старое время. Вообразите какую перемну найдемъ мы другъ въ друг, когда дйствительно встртимся.

— А пока подруга ваша, какъ видно, прислала вамъ дочку вмсто себя, сказалъ мистеръ Кендрю.— Поздка дальняя для такой молодой путешественницы.

— Поздка предписанная докторами въ Индіи годъ тому назадъ, отвчала мистрисъ Ванборо.— Они объявили что здоровье Бланки требуетъ англійскаго воздуха. Сэръ-Томасъ тогда былъ боленъ, жена не могла его оставить. Она послала ребенка въ Англію, и къ кому же ей было послать какъ не ко мн? Теперь взгляните на эту двочку и скажите сами, не принесъ ли ей пользу англійскій воздухъ? Мы об, матери, право, какъ будто вторично живемъ въ нашихъ дтяхъ. У меня одна только дочь, у подруги моей также. Мою дочь зовутъ Анной, какъ меня, ея дочь — Бланкой, какъ ее. И въ довершеніе всего об двочки также привязались другъ къ другу, какъ нкогда мы въ школ. Часто говорятъ о наслдственной ненависти, разв не можетъ быть точно также и наслдственной любви?

Прежде чмъ гость усплъ отвтить, вниманіе его отвлекъ хозяинъ дома.

— Кендрю, сказалъ мистеръ Ванборо,— наслушавшись вдоволь о семейныхъ чувствахъ, не выпить ли намъ стаканъ вина?

Эти слова были сказаны рзкимъ, презрительнымъ тономъ. Мистрисъ Ванборо покраснла, но сдержала минутное раздраженіе. Когда она заговорила, обращаясь къ мужу, въ ея голос слышалось желаніе успокоить его.

— Кажется, другъ мой, ты не хорошо чувствуешь себя сегодня.

— Мн будетъ лучше, когда эти дти перестанутъ стучать ножами и вилками.

Двочки чистили фрукты. Младшая продолжала свое дло. Старшая остановилась, и взглянула на мать. Мистрисъ Ванборо подозвала къ себ Бланку и указала на французское окно отворявшееся до полу.

— Не хочешь ли кушать фрукты въ саду, Бланка?

— Да, отвчала Бланка,— если Анна пойдетъ со мной.

Анна тотчасъ же встала, и об двочки ушли въ садъ рука съ рукой. По уход ихъ мистеръ Кендрю благоразумно перемнилъ разговоръ. Онъ заговорилъ объ отдач дома внаймы.

— Для этихъ молодыхъ двицъ непріятно будетъ лишиться сада, оказалъ онъ.— Въ самомъ дл, жаль что вы оставляете это красивое мстечко.

— Главное не въ перезд, отвчала мистрисъ Ванборо:— если Джонъ находитъ что ему слишкомъ далеко отсюда до Лондона, такъ, разумется, надо перехать. Мн всего боле жаль отдавать домъ внаймы.

Мистеръ Ванборо сурово поглядлъ черезъ столъ на жену.

— Что теб-то до этого? спросилъ онъ.

Мистрисъ Ванборо попыталась разсять улыбкой тучи накоплявшіяся на семейномъ горизонт.

— Милый мой Джонъ, сказала она кротко,— ты забываешь что, пока ты здишь по дламъ, я сижу здсь весь день. Не могу я не видть людей приходящихъ смотрть домъ. Какіе ужасные люди, продолжала она, обращаясь къ мистеру Кендрю.— Они на все глядятъ съ подозрніемъ, отъ звонка у двери до трубъ на крыш. Они врываются во всякое время, предлагаютъ всевозможные дерзкіе вопросы и явно показываютъ вамъ что нисколько не намрены врить вашимъ отвтамъ, еще прежде чмъ успете вы отвтить. Какая-нибудь негодная женщина спрашиваетъ: исправны ли водосточныя трубы, и подозрительно водитъ носомъ, не давъ мн сказать: да. Какой-нибудь неучъ говоритъ: полно, прочно ли выстроенъ этотъ домъ, и начинаетъ прыгать во всю мочь, не дожидаясь моего отвта. Никто не вритъ нашему южному фасаду, никому не нужны наши улучшенія. Едва услышатъ они о Джоновомъ артезіанскомъ колодц, какъ принимаютъ такой видъ будто никогда не пьютъ воды. А если случится имъ пройти мимо моего птичнаго двора, такъ свжее яйцо тотчасъ же теряетъ для нихъ всякую цну.

Мистеръ Кендрю засмялся.

— Я самъ въ былое время испыталъ все это, сказалъ онъ.— Люди желающіе нанять домъ природные враги людей желающихъ отдать домъ внаймы. Смшно, не правда ли, Ванборо?

Суровое настроеніе мистера Ванборо не уступило другу, какъ не уступило жен.

— Да, можетъ-быть, сказалъ онъ.— Я не слушалъ васъ.

На этотъ разъ тонъ его былъ просто грубъ. Мистрисъ Ванборо поглядла на мужа съ непритворнымъ удивленіемъ и горемъ.

— Джонъ, сказала она,— что съ тобой? Ты боленъ?

— Я думаю, человкъ можетъ быть разстроенъ и безъ болзни.

— Мн жаль что ты такъ разстроенъ. Чмъ же? Длами?

— Да, длами.

— Посовтуйся съ мистеромъ Кендрю.

— Я жду возможности посовтоваться съ нимъ.

Мистрисъ Ванборо тотчасъ же встала.

— Позвони, мой другъ, сказала она,— когда захочешь кофе. Проходя мимо мужа, она остановилась и нжно положила руку ему на лобъ.

— О еслибы могла я изгладить эти складки! прошептала она. Мистеръ Ванборо нетерпливо тряхнулъ головой. Жена вздохнула и пошла къ двери.

— Смотри чтобы намъ не мшали! крикнулъ онъ ей вслдъ.

— Постараюсь, Джонъ.— Она взглянула не мистера Кендрю, который отворилъ ей дверь, и продолжала, силясь придать своему тону прежнюю легкость.— Не забудь однако нашихъ ‘природныхъ враговъ’. Можетъ кто-нибудь пріхать даже въ это время и потребовать чтобъ ему показали домъ.

Мущины остались одни за виномъ. Они представляли другъ съ другомъ рзкую противоположность. Мистеръ Ванборо былъ высокъ и черенъ, молодцоватый, красивый человкъ, съ энергіей въ лиц, видимою всякому, съ кроющеюся подъ ней природною лживостью, которую могъ замтить лишь внимательный наблюдатель. Мистеръ Кендрю былъ малъ ростомъ и блокуръ, медленъ и неловокъ въ манерахъ, разв что особенно расшевелитъ его. Съ перваго взгляда въ немъ виденъ былъ лишь некрасивый, неповоротливый человкъ, но проникая подъ оболочку, внимательный наблюдатель открывалъ прекрасную натуру, опирающуюся на прочное основаніе правды и чести.

Мистеръ Ванборо началъ разговоръ.

— Если вы когда-нибудь женитесь, Кендрю, сказалъ онъ,— не будьте такимъ глупцомъ какъ я: не берите жену со сцены.

— Еслибъ я могъ достать такую жену какъ ваша, отвчалъ тотъ,— я бы взялъ ее со сцены хоть завтра. Женщина прекрасная собою, умная, съ безукоризненною репутаціей, женщина которая истинно васъ любитъ. Помилуйте! Да чего же еще пужко вамъ?

— Весьма многаго. Мн нужно женщину хорошаго рода, съ хорошими связями. Женщину, которая могла бы принимать лучшее общество Англіи и проложить мужу путь къ положенію въ свт.

— Къ положенію въ свт! воскликнулъ мистеръ Кендрю.— Человкъ, которому отецъ оставилъ полмилліона денегъ съ однимъ только условіемъ чтобъ онъ занялъ его мсто во глав одного изъ первыхъ торговыхъ домовъ Англіи, толкуетъ о положеніи въ свт, какъ будто онъ какой-нибудь писецъ въ своей собственной контор! Что же представляется еще вашему честолюбію, чего нтъ уже у васъ?

Мистеръ Ванборо допилъ стаканъ вина и поглядлъ другу прямо въ лицо.

— Моему честолюбію, отвчалъ онъ,— представляется парламентская карьера, а въ конц ея достоинство пера, и единственнымъ препятствіемъ оказывается моя почтенная жена.

Мистеръ Кендрю поднялъ руку, какъ бы въ предостереженіе.

— Не говорите такъ, сказалъ онъ.— Если вы шутите, я такой шутки не понимаю. Если вы говорите серіозно, вы наводите меня на мысли которыхъ мн не хотлось бы допустить. Перемнимъ разговоръ.

— Нтъ, договоримся до конца. Какія мысли приходятъ вамъ?

— Что вамъ начинаетъ надодать жена.

— Ей сорокъ два года, а мн тридцать пять. Вы все это знаете и не хотите допустить мысли что она начинаетъ надодать мн. О, дтская невинность! Не скажете ли вы еще чего-нибудь?

— Если вы меня вынуждаете, такъ я, по праву стараго друга, скажу что вы не хорошо съ нею обращаетесь. Вотъ два года какъ вы вернулись изъ чужихъ краевъ въ Англію, по смерти отца вашего. Кром меня и еще двухъ-трехъ старыхъ пріятелей, вы ни съ кмъ не познакомили жену свою. Новое положеніе ваше открыло вамъ доступъ въ лучшее общество. Вы никуда не возите жену съ собой. Вы вызжаете одни, какъ холостой человкъ. Я знаю что многіе изъ вашихъ новыхъ знакомыхъ даже считаютъ васъ дйствительно холостымъ человкомъ. Извините мою откровенность, я говорю прямо что думаю. Не хорошо похоронить жену здсь, словно вы стыдитесь ея.

— Я дйствительно стыжусь ея.

— Ванборо!

— Постойте, дайте и мн сказать. Въ чемъ дло? Тринадцать лтъ тому назадъ я влюбился въ красивую двицу и женился на ней. Отецъ разсердился на меня, мн пришлось поселиться съ ней за границей. Заграницей сходило. Отецъ простилъ меня на смертномъ одр, пришлось везти ее домой. Дома дло другое. Въ виду открывающейся мн блестящей карьеры, меня связываетъ женщина, которой родственники, какъ вы хорошо знаете, люди презрнные. Женщина безъ всякаго благородства въ манерахъ, не знающая ничего кром своей дтской, своей музыки и своихъ книгъ. Это ли жена которая поможетъ мн составить себ положеніе, которая проложить мн путь къ верхней палат? Если какую-нибудь женщину слдуетъ ‘похоронитъ’, какъ вы выражаетесь, такъ ужь конечно мою жену. Если хотите знать, такъ я именно потому и узжаю отсюда что здсь не могу достаточно схоронить ее. У ней проклятая привычка всюду заводить знакомства. Оставь я ее здсь, у ней составится кружокъ пріятелей,— пріятелей, которые помнятъ ее какъ знаменитую пвицу, которые будутъ видть какъ старый мошенникъ, отецъ ея, за моею спиной приходитъ пьяный занимать у нея денегъ. Я говорю вамъ, моя женитьба разрушила мою будущность. Что мн за дло до добродтелей жены моей? Она жерновъ на моей ше со всми своими добродтелями. Еслибъ я не былъ дуракъ, я подождалъ бы, и потомъ женился бы на женщин которая могла бы быть мн полезна, на женщин съ сильными связями….

Мистеръ Кендрю коснулся руки своего друга и прервалъ его:

— Словомъ, на такой женщин какъ леди Дженъ Парнель.

Ванборо вздрогнулъ. Глаза его впервые опустились предъ взглядомъ друга.

— Что вы знаете о леди Дженъ? спросилъ онъ.

— Ничего. Я не вращаюсь въ ея сфер, но я иногда бываю въ опер. Я вчера видлъ васъ съ нею въ лож и слышалъ что говорилось въ креслахъ подл меня. Васъ открыто называли счастливцемъ, котораго леди Дженъ предпочитаетъ всмъ другимъ. Подумайте что случилось бы, еслибъ это дошло до вашей жены. Вы неправы, Ванборо, вы во всхъ отношеніяхъ неправы. Вы меня пугаете, огорчаете, удивляете. Я не искалъ этого объясненія, но теперь уже не уклонюсь отъ него. Обдумайте свое поведеніе, возьмите назадъ то что вы сказали мн, или не считайте меня боле въ числ своихъ друзей. Нтъ. Я не хочу боле говорить объ этомъ. Мы оба начинаемъ горячиться и можемъ сказать другъ другу то чего лучше не говорить. Еще разъ, перемнимте разговоръ. Вы писали мн чтобъ я пришелъ сегодня, потому что вамъ нужно посовтоваться со мной о важномъ дл. Какое же это дло?

За этимъ вопросомъ послдовало молчаніе. Въ лиц мистера Ванборо выражалось нкоторое смущеніе. Онъ налилъ себ стаканъ вина и выпилъ залпомъ.

— Не такъ легко сказать вамъ что мн нужно, отвчалъ онъ,— посл тона которымъ вы говорили со мной о моей жен.

Мистеръ Кендрю взглянулъ на него съ удивленіемъ.

— Разв мистрисъ Ванборо замшана въ томъ дл? спросилъ онъ.

— Да.

— И она знаетъ объ этомъ?

— Нтъ.

— Вы молчали изъ уваженія къ ней?

— Именно.

— Имю ли я право дать вамъ совтъ въ этомъ случа?

— Вы имете право стараго друга.

— Такъ почему же вы не скажете мн откровенно въ чемъ дло?

Ванборо помолчалъ, какъ бы въ затрудненіи.

— Вамъ лучше объяснитъ это человкъ котораго я ожидаю всякую минуту, отвчалъ онъ.— Ему извстны вс факты, и онъ лучше меня суметъ изложить ихъ.

— Кто же этотъ человкъ?

— Мой пріятель, Деламенъ.

— Вашъ повренный въ длахъ?

— Да, младшій пайщикъ въ фирм Деламенъ, Гаукъ и Деламенъ. Вы его знаете?

— Я съ нимъ знакомъ. Я былъ друженъ съ семействомъ его жены, прежде чмъ она вышла за него. Онъ мн не нравится.

— Вамъ сегодня не легко угодить. Деламенъ человкъ много общающій. Ему предстоитъ карьера, и у него хватитъ силы сдлать ее. Онъ намренъ оставить фирму и попытать счастія въ адвокатур. Вс говорятъ что изъ него выйдетъ человкъ замчательный. Что вы имете противъ него?

— Ничего ровно. Случается иногда встрчать людей которые вамъ не нравятся, сами вы не знаете почему. Не знаю почему, а Деламенъ мн не нравится.

— Какъ бы то ни было, вы увидите его сегодня. Онъ сейчасъ будетъ здсь.

Онъ уже былъ тутъ. Въ эту самую минуту слуга отворилъ дверь и доложилъ: ‘Мистеръ Деламенъ’.

III.

По наружности молодой адвокатъ подающій большія надежды казался человкомъ которому предстоитъ удача. Его твердое, безволосое лицо, его срые, внимательные глаза, его тонкія, сжатыя губы говорили явственно: ‘Я намренъ продожить себ дорогу, и если вы мн помшаете, такъ я не задумаюсь отстранить васъ.’ Мистеръ Деламенъ всегда былъ учтивъ со всми, но ни разу не сказалъ онъ ни одного лишняго слова своему лучшему, другу. Это былъ человкъ рдкихъ способностей, безукоризненной честности (по понятіямъ свта), но не такой человкъ котораго можно было бы взять дружески за руку. Вы никогда не попросили бы у него денегъ взаймы, но вы вврили бы ему несчетныя сокровища. Въ частныхъ домашнихъ тревогахъ вы затруднились бы обратиться къ нему за помощью. Въ тревогахъ общественныхъ вы сказали бы: вотъ человкъ какого мн нужно. Карьера несомннная, стоило лишь взглянуть на него, очевидно, несомннная карьера.

— Кендрю мой старый другъ, сказалъ мистеръ Ванборо обращаясь къ адвокату.— Что вы имете сказать мн, то можете свободно говорить при немъ. Не хотите ли вина?

— Нтъ, благодарю васъ.

— Вы принесли какія-нибудь свднія?

— Да.

— Вы достали письменныя мннія двухъ адвокатовъ?

— Нтъ.

— Почему же нтъ?

— Потому что это вовсе не нужно. Если факты дла изложены правильно, то относительно закона нтъ ни малйшаго сомннія.

Съ этими словами мистеръ Деламенъ вынулъ изъ кармана бумаги и разложилъ предъ собой на стол.

— Что это?

— Дло о вашемъ брак.

Мастеръ Кендрю вздрогнулъ а только съ этой минуты какъ будто заинтересовался тмъ что предъ немъ происходило. Мистеръ Деламенъ взглянулъ на него и продолжалъ:

— Это — дло въ томъ вид въ какомъ вы изложили его первоначально и какъ оно было записано нашимъ главнымъ конторщикомъ.

Мистеръ Ванборо опять началъ обнаруживать раздраженіе.

— На что намъ это теперь? спросилъ онъ.— Вы, вроятно, навели справки относительно врности моихъ словъ, не такъ ли?

— Такъ точно.

— И нашли что я правъ?

— И нашелъ что вы правы, если дло изложено правильно. Я желаю удостовриться что не произошло недоразумнія между вами и конторщикомъ. Это дло весьма важное. Я беру на себя отвтственность выразить мнніе, которое можетъ повлечь за собой серіозныя послдствія, и хочу сначала убдиться что мнніе мое опирается на прочное основаніе. Мн нужно предложить вамъ нсколько вопросовъ. Пожалуста, не теряйте терпнія. Времени потребуется не много.

Онъ справился съ рукописью и предложилъ первый вопросъ.

— Вы обвнчались въ Инчмадок, въ Ирландіи, тринадцать лтъ тому назадъ?

— Да.

— Жена ваша, тогда двица Анна Сильвестеръ, была римско-католической вры?

— Да.

— И отецъ, и мать ея были также католики?

— Да.

— А ваши родители были протестанты, и вы были крещены и воспитаны по ученію англійской церкви?

— Совершенно врно.

— Двица Анна Сильвестеръ чувствовала или выказывала сильное нежеланіе выходить за васъ замужъ, потому что вы съ нею принадлежали къ различнымъ вроисповданіямъ?

— Дйствительно.

— Вы преодолли ея сопротивленіе, согласившись перейти въ римско-католическую вру?

— Это былъ съ нею кратчайшій путь, а мн было все равно.

— Вы были формально приняты въ римско-католическую церковь?

— Да, я продлалъ всю церемонію.

— За границей, или дома?

— За границей.

— За долго ли было это до вашей свадьбы?

— За шесть недль.

Постоянно справляясь съ бумагой которую держалъ въ рук, мпотеръ Деламенъ особенно тщательно сврилъ этотъ послдній отвтъ съ показаніемъ даннымъ конторщику.

— Совершенно врно, сказалъ онъ, и продолжалъ свои распросы:— Священникъ, внчавшій васъ, былъ нкто Амвросій Редманъ, молодой человкъ, недавно вступившій въ должность?

— Да.

— Онъ спрашивалъ васъ оба ли вы римско-католической вры?

— Да.

— А больше ничего не спрашивалъ?

— Ничего.

— Наврное ли вы помните что онъ не освдомлялся принадлежали ли вы оба къ римско-католической церкви боле чмъ за годъ до вашей свадьбы?

— Наврное.

— Должно-быть онъ забылъ исполнить эту обязанность, или, какъ начинающій, могъ и вовсе не знать ея. И ни вы, ни невста ваша не позаботились увдомить его объ этомъ?

— Ни я, ни она не знали что объ этомъ нужно увдомлять.

Мистеръ Деламенъ сложилъ бумагу и положилъ въ карманъ.

— Врно, сказалъ онъ,— во всхъ подробностяхъ.

Смуглое лицо мистера Ванборо понемногу блднло. Онъ взглянулъ украдкой на мистера Кендрю и опять отвернулся.

— Ну, сказалъ онъ адвокату,— теперь ваше мнніе. Какъ ршаетъ законъ?

— Законъ, отвчалъ мистеръ Деламенъ,— несомнненъ и неоспоримъ. Бракъ вашъ съ двицею Анной Сильвестеръ не иметъ никакой силы.

Мистеръ Кендрю вскочилъ на ноги.

— Что вы хотите сказать? спросилъ онъ строго.

Подающій большія надежды адвокатъ поднялъ брови съ учтивымъ изумленіемъ. Если мистеръ Кендрю желаетъ объясненія, то зачмъ требуетъ онъ его такимъ тономъ.

— Вамъ угодно чтобъ я изложилъ относящіяся къ этому длу постановленія закона? спросилъ адвокатъ.

— Да.

Мистеръ Деламенъ привелъ законъ до сихъ поръ существующій къ стыду англійскаго законодательства и англійскаго народа.

— По ирландскому статуту Георга Втораго, сказалъ онъ,— всякій бракъ, совершенный католическимъ священникомъ между двумя протестантами, или между католикомъ и протестантомъ, обращеннымъ въ католицизмъ мене чмъ за годъ до свадьбы, признается незаконнымъ и недйствительнымь. Двумя другими постановленіями, того же царствованія, совершеніе такого брака вмняется священнику въ уголовное преступленіе. Духовныя лица другихъ вроисповданій въ Ирландіи изъяты отъ дйствія этого закона, но онъ и теперь остается въ сил относительно римско-католическихъ священниковъ.

— Возможны ли въ нашъ вкъ такія явленія!… воскликнулъ мистеръ Кендрю.

Мистеръ Деламенъ улыбнулся. Онъ уже выжилъ изъ принятыхъ понятій о нашемъ вк.

— Ирландскіе законы о брак, продолжалъ онъ: — представляютъ нкоторыя любопытныя аномаліи. Уголовное преступленіе, какъ я сказалъ вамъ, для римско-католическаго священника заключить бракъ, который можетъ быть законно совершенъ приходскимъ священникомъ и пасторомъ диссентеровъ. Съ другой стороны считается уголовнымъ преступленіемъ, на основаніи другаго закона, если приходскій священникъ обвнчаетъ такихъ лицъ, которыхъ священникъ католическій можетъ внчать законно. Точно также пастору диссентеровъ вмняется въ преступленіе заключить бракъ, который можетъ быть совершенъ священникомъ господствующей церкви. Странное положеніе длъ. Иностранцамъ оно можетъ показаться возмутительнымъ. Но здсь у насъ на это какъ будто не обращаютъ вниманія. Чтобы возвратиться къ нашему длу, сущность заключается въ слдующемъ: мистеръ Ванборо человкъ холостой, мистрисъ Ванборо не замужняя женщина, дочь ихъ незаконная, а священникъ Амвросій Редманъ можетъ подвергнуться суду и наказанію за то что обвнчалъ ихъ.

— Возмутительный законъ! сказалъ мистеръ Кендрю.

— Какъ бы то ни было, законъ несомннный, возразилъ мистеръ Деламенъ.

До сихъ поръ хозяинъ не проронилъ ни слова. Онъ сидлъ въ раздумьи, крпко сжавъ губы и не поднимая глазъ.

Мистеръ Кендрю прервалъ молчаніе, обратившись къ нему.

— Объ этомъ-то дл вы хотли спросить моего совта?

— Да.

— И вы, предвидя теперешнее совщаніе и результатъ, къ какому оно могло привести, сомнвались какъ слдуетъ вамъ поступить? Неужели вы, въ самомъ дл, колеблетесь исправить это ужасное недоразумніе и сдлать женой своею въ глазахъ закона женщину, которая предъ Богомъ давно уже ваша же на?

— Если вы смотрите съ этой точки зрнія…. возразилъ мистеръ Ванборо.— Если вы не хотите принять въ соображеніе…

— Я хочу прямаго отвта: да или нтъ.

— Дайте же мн говорить, наконецъ. Я думаю, всякій человкъ иметъ право объясниться.

Мистеръ Кендрю остановилъ его жестомъ, полнымъ негодованія.

— Мн не нужно вашихъ объясненій, сказалъ онъ.— Я лучше уйду отсюда. Вы дали мн урокъ котораго я не забуду. Я убждаюсь что человкъ можетъ знать другаго человка съ дтства и все время не видть въ немъ ничего кром обманчивой вншней оболочки. Я стыжусь что звалъ себя вашимъ другомъ. Съ этой минуты я боле не знаю васъ.

Съ этими словами онъ вышелъ изъ комнаты.

— Необыкновенно горячій человкъ, замтилъ мистеръ Деламенъ.— Если вы позволите, я выпью рюмку вина.

Мистеръ Ванборо всталъ, не отвчая ему, и въ волненіи прошелся по комнат. Какой ни былъ онъ негодяй въ мысляхъ своихъ, если еще не въ поступкахъ, однако потеря самаго стараго друга поколебала его на минуту.

— Скверное дло, Деламенъ, сказалъ онъ.— Что вы мн посовтуете?

— Я отказываюсь дать вамъ какой бы то ни было совтъ, отвчалъ адвокатъ.— Я не беру на себя никакой отвтственности. Мое дло только указать законъ относящійся къ настоящему случаю.

Мастеръ Ванборо опять слъ къ столу, размышляя, воспользоваться ли свободой своею отъ брачныхъ узъ, или нтъ. У него до сихъ поръ не много было времени обдумать этотъ вопросъ. Еслибы не пребываніе его на материк, неудовлетворительность брака его съ законной точки зрнія, конечно, давно бы оказалась. Но въ данныхъ обстоятельствахъ это соображеніе возникло только изъ случайнаго разговора съ мистеромъ Деламеномъ лтомъ этого года.

Нсколько минутъ адвокатъ сидлъ молча, прихлебывая вино, и мужъ сидлъ молча, думая свою думу. Тишина нарушена была появленіемъ слуги.

Мистеръ Ванборо взглянулъ на него съ внезапнымъ порывомъ гнва:

— Что вамъ здсь нужно?

Слуга былъ хорошо вышколенный. Другими словами, живая машина, невозмутимо исполняющая свою обязанность, если ее разъ завели. Ему нужно было произнести извстныя слова, и онъ произнесъ ихъ.

— Одна дама желаетъ видть домъ.

— Домъ нельзя осматривать теперь.

Машина обязана была передать порученіе и передала.

— Дама эта поручила извиниться предъ вами. У ней очень мало времени. Этотъ домъ послдній на ея списк, кучеръ ея не знаетъ дороги….

— Держите языкъ. Скажите этой дам чтобъ она отправилась къ чорту. Мистеръ Деламенъ вступился, частію въ интересахъ своего доврителя, частію въ интересахъ приличія.

— Вы, кажется, желаете отдать домъ какъ можно скоре? сказалъ онъ.

— Конечно желаю.

— Благоразумно ли изъ-за минутнаго неудобства упустить случай найти жильца?

— Благоразумно ли, нтъ ли, мн несносно чтобы намъ мшали чужіе.

— Какъ вамъ угодно. Я не желаю вмшиваться. Я только хотлъ сказать, если вы опасаетесь неудобства для меня, какъ гостя вашего, что мн это ничего не значитъ.

Слуга ждалъ невозмутимо. Мастеръ Ванборо досадливо уступилъ.

— Хорошо. Впустите ее. Да смотрите, если она войдетъ сюда, чтобы только взглянула на комнату и ушла бы тотчасъ же. Если хочетъ свдній, пусть обратится къ маклеру.

Мистеръ Деламенъ опять вступился, на этотъ разъ въ интересахъ хозяйки дома.

— Не слдуетъ ли, замтилъ онъ,— прежде окончательнаго ршенія, посовтоваться съ мистрисъ Ванборо.

— Гд барыня?

— Въ саду, или на скотномъ двор, не знаю наврное.

— Нельзя намъ отыскивать ее по всей усадьб. Скажите горничной и впустите даму.

Слуга удалился. Мистеръ Деламенъ налилъ себ вторую рюмку вина.

— Прекрасное вино, сказалъ онъ.— Вы получаете его прямо изъ Бордо?

Отвта не было. Мистеръ Ванборо опять погрузился въ размышленіе: расторгнуть ли брачныя узы, или нтъ. Онъ сидлъ, облокотившись одною рукой на столъ, сердито кусалъ себ ногти и бормоталъ сквозь зубы: что мн длать?

Легкій шелестъ шелка послышался въ корридор. Дверь отворилась, и дама, пріхавшая смотрть домъ, показалась въ столовой.

IV.

Она была высока и изящна, одежда ея представляла прекрасное соединеніе простоты съ роскошью. Легкій лтній вуаль покрывалъ лицо ея. Она его подняла и извинилась что безпокоитъ мущинъ за виномъ, съ спокойною непринужденностью истинно благовоспитанной женщины.

— Извините меня, пожалуста. Мн совстно васъ безпокоить. Мн достаточно только взглянуть на комнату.

До сихъ поръ она обращалась къ мистеру Деламену, сидвшему ближе къ ней. Оглянувшись кругомъ, она увидла мистера Ванборо. Она дрогнула и воскликнула съ удивленіемъ.

— Это вы! Можно ли было думать что я встрчу васъ здсь?

Мистеръ Ванборо, съ своей стороны, словно пораженъ былъ громомъ.

— Леди Дженъ! вскричалъ онъ.— Возможно ли?

Онъ только одну минуту поглядлъ на нее, глаза его тотчасъ же съ опасеніемъ перешли на окно выходившее въ садъ. Положеніе было ужасное: одинаково ужасно, если жена откроетъ леди Дженъ, или если леди Дженъ откроетъ жену.. Пока никого еще не было видно на лужайк предъ домомъ. Было еще время, если только счастье поможетъ, выпроводить постительницу изъ дому. Постительница, ничего не подозрвая, весело протянула ему руку.

— Въ первый разъ я врю въ магнетизмъ, сказала она.— Вотъ примръ магнетическаго сочувствія, мистеръ Ванборо. Одной больной, знакомой моей, нуженъ домъ съ мебелью въ Гампстед. Я берусь отыскать ей, и въ тотъ самый день въ который я отправляюсь на поиски, вы обдаете здсь у знакомыхъ. Одинъ только домъ въ Гампстед остается на моемъ списк, и въ этомъ дом я встрчаю васъ. Удивительно. Она обратилась къ мистеру Деламену.— Вы, вроятно, владлецъ дома?— Не давъ сказать слова ни тому, ни другому, она продолжала: — Какая хорошенькая усадьба. Тамъ, кажется, дама въ саду? Надюсь что я не прогнала ее. Она оглянулась на мистера Ванборо.— Это жена вашего друга? спросила она, и на этотъ разъ ждала отвта.

Какой отвтъ возможенъ былъ въ положеніи мистера Ванборо?

Мистрисъ Ванборо не только видно, но и слышно было въ саду. Она давала приказанія одному изъ слугъ голосомъ обличавшимъ хозяйку дома. Положимъ, онъ сказалъ бы: нтъ, это не жена моего друга. Женское любопытство неизбжно предложило бы дальнйшій вопросъ: кто же она? Положимъ, онъ выдумалъ бы объясненіе. Объясненіе это потребовало бы времени, а время дало бы случай жен его открыть леди Дженъ. Сообразивъ все это въ одно мучительное мгновеніе, мистеръ Ванборо избралъ кратчайшій и самый смлый исходъ. Онъ отвчалъ молча, однимъ наклоненіемъ головы, которое искусно сдлало изъ мистрисъ Ванборо мистрисъ Деламенъ, безъ вдома самого мистера Деламена. Но глазъ адвоката былъ бдителенъ, адвокатъ замтилъ это движеніе.

Подавивъ тотчасъ же удивленіе, естественно возбужденное такою безцеремонностью съ нимъ, мистеръ Деламенъ вывелъ несомннное заключеніе что тутъ что-то неладно, и длается попытка, не позволительная ни на минуту, замшать и его. Онъ выступилъ впередъ съ твердымъ намреніемъ обличить своего доврителя прямо въ лицо.

Словоохотная леди Дженъ не дала ему говорить.

— Позвольте мн предложить одинъ вопросъ. Фасадъ у васъ южный? Да, конечно такъ. Это видно по солнцу. Въ первомъ этаж, кажется, только три комнаты? И тихо здсь? Прекрасный домъ. Боле всхъ другихъ удобный для моей пріятельницы. Я попросила бы васъ не отдавать его до завтра.

Тутъ она остановилась перевести духъ и дала возможность мистеру Деламену вставить слово.

— Прошу извинить меня, началъ онъ,— я, право, не могу….

Мистеръ Ванборо, проходя позади, остановилъ адвоката, шепнувъ ему мимоходомъ на-ухо:

— Бога ради не противорчьте мн. Жена идетъ сюда.

Въ ту же минуту, все считая мистера Деламена хозяиномъ дома, леди Дженъ опять приступила къ нему.

— Вы какъ будто не ршаетесь? Вы желаете чтобы кто-нибудь за меня поручился?— Она улыбнулась насмшливо и обратилась къ своему пріятелю:— Мистеръ Ванборо!

Мистеръ Ванборо, кравшійся къ окну съ намреніемъ во что бы то ни стало не пустить жену въ комнату, не видалъ и не слыхалъ ея. Леди Дженъ пошла за нимъ и ударила его зонтикомъ по плечу.

Въ эту минуту мистрисъ Ванборо появилась подъ окномъ.

— Я вамъ мшаю? спросила она мужа, поглядвъ пристально на леди Дженъ.— Эта дама, повидимому, ваша хорошая знакомая.

Въ голос ея была насмшка, отъ которой одинъ шагъ до ревности.

Леди Дженъ нисколько не смутилась. Она имла двойное право на короткость съ мущинами которые ей нравились: вопервыхъ, какъ женщина знатнаго рода, и вовторыхъ, какъ молодая вдова. Она поклонилась мистрисъ Ванборо со всею изящною учтивостью аристократки.

— Вроятно, хозяйка дома, сказала она съ привтливою улыбкой.

Мистрисъ Ванборо холодно отдала поклонъ, вошла въ комнату и потомъ уже отвтила:

— Да.

Леди Дженъ обратилась къ мистеру Ванборо.

— Представьте меня, сказала она, подчиняясь безропотно формальностямъ среднихъ классовъ.

Мистеръ Ванборо повиновался, не глядя на жену и не называя ее по имени.

— Леди Дженъ Парнель, проговорилъ онъ скороговоркой,— позвольте мн проводить васъ до экипажа. Я позабочусь чтобы домъ не былъ отданъ до завтра. Положитесь въ этомъ на меня.

Нтъ. Леди Дженъ привыкла оставлять выгодное впечатлніе всюду гд ни бывала. У ней вошло въ обыкновеніе быть обворожительною (весьма различными способами) какъ съ мущинами, такъ и съ женщинами. Людямъ высшихъ классовъ везд рады въ Англіи. Леди Дженъ не хотла узжать не побдивъ холодности хозяйки дома.

— Я еще разъ извиняюсь, сказала она мистрисъ Ванборо,— что пріхала въ такое неудобное время. Мое появленіе, повидимому, очень не кстати обезпокоило этихъ господъ. Мистеръ Ванборо глядитъ точно желалъ бы отправить меня за тридевять земель, а вашъ мужъ…. (Она остановилась и взглянула на мистера Деламена)…. Извините мою фамиліярность, я не имю удовольствія знать имени вашего мужа.

Мистеръ Деламенъ, ожидавшій случая говорить, воспользовался имъ тотчасъ же.

— Извините, сказалъ онъ.— Здсь какое-то недоразумніе, за которое я никакимъ образомъ не отвтственъ. Я не мужъ этой дамы.

Леди Дженъ удивилась въ свою очередь. Она поглядла на адвоката. Напрасно. Мистеръ Деламенъ сдлалъ свое дло, мистеръ Деламенъ уклонялся отъ дальнйшаго вмшательства. Онъ молча слъ на стулъ на другомъ конц комнаты. Леди Дженъ обратилась къ мистеру Ванборо.

— Если есть недоразумніе, такъ вы виноваты. Вы мн сказали что это жена вашего друга.

— Какъ! вскричала мистрисъ Ванборо громко, строго, недоврчиво.

Врожденная гордость аристократки начала проглядывать сквозь оболочку учтивости.

— Я буду говорить громче, если вы желаете, отвтила она.— Мистеръ Ванборо сказалъ мн что вы жена того джентльмена.

Мистеръ Ванборо сердито шепталъ жен сквозь зубы:

— Все это глупая путаница. Ступайте въ садъ.

Негодованіе мистрисъ Ванборо было подавлено на минуту ужасомъ, при вид гнва и страха которые боролись на лиц мужа.

— Какъ ты глядишь на меня? сказала она.— Какъ ты говоришь со мной?

Онъ только твердилъ: ступайте въ садъ.

Леди Дженъ начала замчать, что адвокатъ замтилъ уже нсколькими минутами раньше, что на дач въ Гампстед что-то не ладно. Хозяйка дома находится въ какомъ-то ненормальномъ положеніи. А такъ какъ домъ, повидимому, принадлежитъ пріятелю мистера Ванборо, то пріятель мистера Ванборо, несмотря на его отрицаніе, долженъ быть въ этомъ такъ или иначе виноватъ. Прійдя естественно къ этому ошибочному заключенію, леди Дженъ поглядла на мистрисъ Ванборо съ такимъ презрительно вопросительнымъ выраженіемъ которое возмутило бы кротчайшую изъ женщинъ. Подразумваемое оскорбленіе глубоко укололо впечатлительную жену. Она опять обратилась къ мужу уже безъ робости.

— Кто эта женщина? спросила она.

Леди Дженъ не потерялась. Надо было видть какъ замкнулась она въ своей добродтели, безъ малйшей принужденности и безъ малйшей уступчивости.

— Мистеръ Ванборо, сказала она,— вы сейчасъ предлагали проводить меня до моего экипажа. Я начинаю жалть, что не приняла тотчасъ же вашего предложенія. Дайте мн вашу руку — Постойте, сказала мистрисъ Ванборо.— Ваши взгляды выражаютъ презрніе, слова ваши допускаютъ одно лишь толкованіе. Я невинно замшана въ какой-то гнусный обманъ, котораго не понимаю. Но я знаю одно. Я не позволю оскорблять меня въ моемъ дом. Посл того что вы сейчасъ сказали, я не хочу чтобы мужъ мой далъ вамъ руку.

— Мужъ ея!

Леди Дженъ поглядла на мистера Ванборо, на мистера Ванборо, котораго любила, котораго добросовстно считала холостымъ человкомъ, котораго до сихъ поръ подозрвала лишь въ желаніи скрыть грхи друга. Она бросила аристократическій тонъ, оставила аристократическія манеры. Чувство оскорбленія (если это правда), мука ревности (если эта женщина дйствительно жена его), сорвали вс покровы съ человческой природы ея, вызвали краску на лиц, зажгли огонь въ глазахъ.

— Если вы способны сказать правду, проговорила она строго,— такъ скажите теперь.— Обманули ли вы свтъ, обманули ли меня, являясь человкомъ холостымъ, съ притязаніями холостаго человка. Жена ли вамъ эта дама?

— Вы слышите ее? Вы ее видите? вскричала мистрисъ Ванборо, въ свою очередь обращаясь къ мужу. Вдругъ она отступила отъ него, содрогаясь съ ногъ до головы.— Онъ колеблется! прошептала она слабо.— Господи, онъ колеблется!

Леди Дженъ строго повторила свой вопросъ.

— Жена ли вамъ эта дама?

Онъ собралъ сколько было въ немъ мошеннической дерзости и произнесъ роковое слово:

— Нтъ.

Мистрисъ Ванборо зашаталась. Она ухватилась за блыя занавски окна чтобъ не упасть, и разорвала ихъ. Она поглядла на мужа, судорожно сжимая въ рук оторванный кусокъ матеріи. Она спрашивала себя — я ли съ ума сошла, или онъ?

Леди Дженъ перевела духъ. Онъ не женатъ. Онъ только развратный холостой человкъ. Развратный человкъ возмутителенъ, но исправимъ. Его можно строго осадить, потребовать непреклонно его. исправленія, можно также простить его и выйти за него замужъ. Леди Дженъ вошла въ положеніе съ безошибочнымъ тактомъ. Она произнесла осужденіе, не отнимая всякой надежды на будущее.

— Я сдлала очень печальное открытіе, сказала она серіозно мистеру Ванборо.— Отъ васъ зависитъ заставить меня забыть о немъ. Прощайте.

Послднія слова сопровождались взглядомъ, который вывелъ изъ себя мистрисъ Ванборо. Она бросилась впередъ и не допустила леди Дженъ выйти изъ комнаты.

— Нтъ, сказала она,— вы такъ не уйдете.

Мистеръ Ванборо подошелъ чтобы заступиться. Жена бросила на него ужасный взглядъ и отвернулась отъ него съ ужаснымъ презрніемъ.

— Этотъ человкъ солгалъ, сказала она,— я считаю обязанностью предъ самою собой доказать, что онъ солгалъ.

Она позвонила въ колокольчикъ стоявшій на стол подл нея. Вошелъ слуга.

— Принесите мою шкатулку изъ моей комнаты.

Она ждала, повернувшись спиной къ мужу, не сводя глазъ съ леди Дженъ. Беззащитная и одинокая стояла она на развалинахъ своей семейной жизни, выше измны мужа, равнодушія адвоката и презрнія соперницы. Въ эту минуту красота ея озарилась лучомъ былаго блеска. Эта мощная женщина, которая когда-то на сцен заставляла тысячи трепетать отъ вымышленныхъ страданій, стояла здсь могущественне прежняго въ дйствительномъ страданіи своемъ, возбуждая трепетъ въ троихъ глядвшихъ на нее людяхъ.

Слуга вошелъ со шкатулкой. Она вынула бумагу и подала ее леди Дженъ.

— До замужества я была пвицей на сцен, сказала она.— Клевета, не щадящая женщинъ въ такомъ положеніи, отрицала мой бракъ. Я запаслась бумагой которая у васъ въ рукахъ. Это считается священнымъ даже и въ высшемъ обществ.

Леди Дженъ посмотрла на бумагу. Это было свидтельство о брак. Она поблднла какъ мертвая и знакомъ подозвала мистера Ванборо.

— Вы меня обманываете? спросила она.

Мистеръ Ванборо оглянулся въ отдаленный уголъ комнаты.

— Потрудитесь, пожалуста, подойти сюда на минуту, сказалъ онъ.

Мистеръ Деламенъ всталъ и подошелъ къ нимъ. Мистеръ Ванборо обратился къ леди Джекъ.

— Прошу васъ спросить этого дловаго человка. Ему нтъ причинъ обманывать васъ.

— Вы желаете чтобъ я заявилъ фактъ? освдомился мистеръ Деламенъ.— Боле я ничего не беру на себя.

— Боле отъ васъ ничего не требуется.

Жадно прислушиваясь къ этому разговору, мистрисъ Ванборо молча приблизилась на одинъ шагъ. Твердость духа, устоявшая противъ открытой обиды, слабла въ ней предъ предчувствіемъ чего-то непредвидннаго. Смутный страхъ сжалъ ея сердце, дрожь пробжала по ней до корней волосъ.

Леди Дженъ подала свидтельство адвокату.

— Въ двухъ словахъ, милостивый государь, проговорила она нетерпливо,— скажите мн что это такое?

— Въ двухъ словахъ, сударыня, отвтилъ мистеръ Деламенъ,— блая бумага.

— Онъ не женатъ?

— Онъ не женатъ.

Посл минуты колебанія леди Дженъ оглянулась на мистрисъ Ванборо, стоявшую молча подл нея…. оглянулась, и отскочила въ ужас.

— Уведите меня! вскричала она, содрогаясь предъ искаженнымъ лицомъ, глядвшимъ на нее неподвижными, большими, блестящими глазами.— Уведите меня! Эта женщина меня убьетъ.

Мистеръ Ванборо подалъ ей руку и повелъ ее къ двери. Въ комнат царствовала мертвая тишина. Шагъ за шагомъ глаза жены слдили за ними тмъ же неподвижнымъ взглядомъ, пока дверь не затворилась. Адвокатъ, оставшись одинъ съ покинутою женщиной, молча положилъ ненужное свидтельство на столъ. Она поглядла на него, потомъ на бумагу и, не вскрикнувъ, не пытаясь предохранить себя, упала безъ чувствъ къ его ногамъ.

Онъ поднялъ ее съ полу и положилъ на диванъ, и ждалъ, не вернется ли мистеръ Ванборо. Глядя на прекрасное лицо, прекрасное даже въ обморок, онъ сознавался внутренно что съ ней поступаютъ жестоко. Да, со всею свойственною ему невозмутимостью, подающій большія надежды адвокатъ сознавался что съ ней поступаютъ жестоко.

Но законъ оправдываетъ. Дло ясное. Законъ несомннно оправдываетъ.

Топотъ лошадей и скрипъ колесъ послышался снаружи. Экипажъ леди Дженъ отъзжалъ. Вернется ли мужъ? (Вдь вотъ какая странность: даже мистеръ Деламенъ невольно въ ум своемъ называлъ его мужемъ, вопреки закону, вопреки фактамъ!)

Нтъ. Минуты проходили. Мужъ не возвращался.

Неблагоразумно было производить тревогу въ дом, не желательно ему на свою отвтственность увдомить прислугу о случившемся. Однако, вотъ она лежитъ безъ чувствъ. Свжій вечерній втерокъ вялъ въ растворенное окно и шевелилъ легкія ленты на ея кружевномъ чепц, шевелилъ локонъ, выбившійся и упавшій ей на шею. Она лежитъ неподвижно, любящая жена, мать единственной дочери.

Адвокатъ протянулъ руку чтобы позвонить и призвать помощь.

Въ эту минуту тишина лтняго вечера опять была нарушена. Рука адвоката остановилась на колокольчик. Шумъ приближался. Опять слышался топотъ лошадей, скрипъ колесъ. Ближе, ближе, останавливаются у дома.

Не возвращается ли леди Дженъ?

Не мужъ ли возвращается?

Раздался громкій звонокъ, стукъ у подъзда, шелестъ женскаго платья въ корридор. Дверь отворилась, и появилась женщина, одна. Это была не леди Дженъ. Незнакомая женщина, старше, гораздо старше чмъ леди Дженъ. Женщина невзрачная, можетъ-быть, въ другое время, но теперь сіяніе радости придавало красоту ея лицу.

Она увидла лежащую на диван, бросилась къ ней съ крикомъ ужаса, упала на колни, положила себ на грудь безчувственную голову и цловала какъ сестра блдную холодную щеку.

— О! милая моя, милая! говорила она:— такъ ли встрчаемся мы?

Да, посл столькихъ лтъ прошедшихъ со дня разлуки въ кают корабля, вотъ какъ суждено было свидться школьнымъ подругамъ.

КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ ПРОЛОГА.

ПРОЛОГЪ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Ходъ времени.

V.

Переходя отъ прошедшаго къ настоящему, прологъ переносится отъ разказанныхъ событій лта 1855 года чрезъ промежутокъ двнадцати лтъ, говоритъ кто умеръ, кто достигъ успха, кто потерплъ неудачу въ жизни, изъ лицъ участвовавшихъ въ трагедіи которая разыгралась на Гампстедской дач, и затмъ оставляетъ читателя у начала разказа въ весну 1868 года.

Отчетъ начинается бракомъ, бракомъ мистера Ванборо съ леди Дженъ Парнель.

Чрезъ три мсяца посл достопамятнаго дня, въ который адвокатъ увдомилъ его что онъ свободенъ, мистеръ Ванборо добился желаемой жены для украшенія обденнаго стола своего и для содйствія успху своему въ жизни, причемъ законодательное собраніе Великобританіи должно было служить орудіемъ его замысламъ и сообщникомъ его предательства.

Онъ сдлался членомъ парламента. Онъ далъ (благодаря жен) шесть роскошнйшихъ обдовъ и два блистательнйшіе бала всего сезона. Онъ съ успхомъ произнесъ первую рчь въ нижней палат. Онъ надлилъ церковь въ бдномъ квартал. Онъ напечаталъ въ обозрніи статью обратившую на себя вниманіе. Онъ открылъ, обличилъ и устранилъ вопіющее злоупотребленіе въ администраціи одного богоугоднаго заведенія. Онъ удостоился (опять-таки благодаря жен) посщенія члена королевской фамиліи въ своемъ загородномъ дом. Таковы были успхи его, таковы шаги на пути къ достоинству пера въ первый годъ посл свадьбы съ леди Дженъ.

Одну только милость могло еще оказать счастіе своему баловню, и счастіе ее оказало. Запятнано было прошедшее мистера Ванборо, пока жива была женщина которую онъ бросилъ. Въ конц перваго года смерть взяла ее, и пятно изгладилось.

Она перенесла нанесенный ей безрадостный ударъ съ рдкимъ терпніемъ и удивительною твердостью. Справедливость требуетъ сказать что мистеръ Ванборо разбилъ ее жизнь съ соблюденіемъ всхъ приличій. Онъ предложилъ чрезъ своего адвоката щедрое обезпеченіе для нея и для ея дочери. Оно было отвергнуто безъ малйшаго колебанія. Она отказалась отъ его денегъ, отказалась отъ его имени. По двичьему ея имени, которое она когда-то сдлала знаменитымъ въ искусств, и мать и дочь извстны были тмъ кто желалъ съ ними знаться посл паденія ихъ въ свт.

Не изъ ложной гордости поступила Анна Сильвестеръ такъ ршительно посл того какъ мужъ оставилъ ее. Она съ благодарностью приняла для себя и для дочери помощь старой подруги, которая снова сошлась съ ней въ гор и осталась врна ей до конца. Он жили у леди Лунди, пока мать не окрпла достаточно чтобы привести въ исполненіе обдуманный планъ — добывать себ хлбъ, какъ учительница пнія. Повидимому, она оправилась и пришла въ нормальное состояніе чрезъ нсколько мсяцевъ. Дла ея шли недурно: всюду внушала она сочувствіе, довріе и уваженіе, какъ вдругъ смерть внезапно похитила ее на порог новой жизни. Никто не могъ объяснить себ этого. Сами доктора расходились во мнніяхъ. Съ точки зрнія науки, не было причины ей умирать. Говорить, какъ леди Лунди, что смертельный ударъ былъ нанесенъ ей въ тотъ день когда мужъ оставилъ ее, было не боле какъ риторическая фигура, не способная удовлетворить разсудительный умъ. Фактъ одинъ былъ несомнненъ, объясняйте его какъ угодно. Наперекоръ наук (что немного значитъ), наперекоръ собственной твердости (что значитъ весьма много), женщина эта вдругъ ослабла и умерла.

Подъ конецъ болзни умъ ея помутился. Школьная подруга, сидя у ея постели, слышала какъ она говорила, будто видитъ себя въ кают корабля. У ней вернулось выраженіе лица, давно утраченное, тонъ свойственный голосу ея въ то время когда двушки разошлись по разнымъ жизненнымъ путямъ. Она говорила: ‘мы встртимся, другъ мой? со старою любовью’, точь-въ-точь какъ тридцать слишкомъ лтъ тому назадъ. Предъ концомъ умъ ея прояснился. Она удивила доктора и сидлку, кротко попросивъ ихъ выйти изъ комнаты. Когда они вышли, она поглядла на леди Лунди и какъ будто пробудилась отъ сна.

— Бланка, сказала она,— ты не оставишь мою дочь?

— Она будетъ моею дочерью, Анна.

Умирающая помолчала задумчиво. Внезапная дрожь пробжала по ней.

— Не говори никому, сказала она.— Я боюсь за мое дитя.

— Боишься, несмотря на мое общаніе?

Она выразительно повторила слова:

— Я боюсь за мое дитя.

— Чего же?

— Моя Анна вся въ меня, не правда ли?

— Да.

— Она также любитъ твою дочь, какъ я любила тебя?

— Да.

— Она носитъ не отцовское имя, а мое. Она, какъ я, Анна Сильвестеръ. Бланка! Неужели кончить также какъ ля?

Вопросъ былъ произнесенъ тмъ прерывистымъ, глухимъ голосомъ который возвщаетъ близость смерти. Онъ обдалъ живую женщину холодомъ до мозга костей.

— Не думай этого! вскричала она въ ужас.— Бога ради, не думай этого!

Глаза Анны Сильвестеръ опять начали принимать потерянное выраженіе. Она длала слабо нетерпливые знаки руками. Леди Лунди нагнулась надъ ней и услышала шепотъ: ‘Подними меня.’

Она лежала въ объятіяхъ подруги, она глядла ей въ глаза, опасенія за дочь снова овладли ею.

— Не воспитывай ее какъ воспитывали меня. Пусть она будетъ гувернанткой, пусть зарабатываетъ себ хлбъ. Не давайте ей играть, не давайте ей пть, не пускайте ее на сцену…

Она остановилась, старинная сладость внезапно опять послышалась въ ея голос, она слабо улыбнулась и произнесла по-двичьи старыя двичьи слова: ‘Поклянись, Бланка!’ Леди Лунди поцловала ее и отвтила какъ отвчала въ день разлуки на корабл: ‘Клянусь, Анна’

Голова больной упала и не поднималась боле. Послдняя искра жизни мелькнула въ тусклыхъ глазахъ и погасла. Еще разъ зашевелились губы. Леди Лунди приложила къ нимъ ухо и услышала опять страшный вопросъ, повторенный въ тхъ же страшныхъ словахъ:

— Она какъ я, Анна Сильвестеръ, неужели она кончитъ также какъ я?

VI.

Прошло пять лтъ, и въ жизни трехъ мущинъ, сидвшихъ когда-то за обденнымъ столомъ въ Гампстедской дач, обнаружились перемны производимыя теченіемъ времени.

Мастеръ Кендрю, мистеръ Деламенъ, мистеръ Ванборо. Въ томъ порядк, въ какомъ они здсь поименованы, взглянемъ на положеніе ихъ посл промежутка пяти лтъ.

Какъ пріятель мужа заявилъ негодованіе свое на измну мужа, было уже сказано. Какъ подйствовала на него смерть покинутой жены, остается еще сказать. Молва, видящая внутренность людей и любящая выворачивать ее напоказъ, всегда утверждала что въ жизни мистера Кендрю есть тайна, и что тайна эта заключается въ безнадежной страсти къ прелестной женщин, вышедшей замужъ за его друга. Ни одного намека, вырвавшагося предъ кмъ бы то ни было, ни одного слова сказаннаго ей самой, нельзя было привести въ доказательство этого предположенія, пока женщина эта была жива. Когда она умерла, молва заговорила громче прежняго, ссылаясь на поступки самого мистера Кендрю какъ на улику противъ него.

Онъ присутствовалъ на похоронахъ, хотя не былъ родственникъ. Онъ взялъ нсколько былинокъ травы которою прикрыли могилу, когда думалъ что никто не глядитъ на него. Онъ исчезъ изъ своего клуба. Онъ отправился путешествовать. Потомъ вернулся опять. Онъ сознавался самъ что Англія ему надола. Онъ искалъ мста въ одной изъ колоній и получилъ его. Что выходитъ изъ всего этого? Не ясно ли что обычная жизнь стала ему въ тягость, какъ только пересталъ существовать предметъ его любви? Можетъ-быть и такъ. Догадки боле невроятныя оказывались иногда справедливыми. Во всякомъ случа достоврно что онъ оставилъ Англію навсегда. Еще человкъ пропалъ, говорила молва, прибавьте: такой человкъ, какой найдется одинъ изъ десяти тысячъ. И, можетъ-быть, на этотъ разъ молва была права.

Теперь очередь мистера Деламена.

Подающій большія надежды молодой человкъ вышелъ изъ своей фирмы и вступилъ какъ ученикъ въ одну изъ юридическихъ корпорацій. Въ теченіи трехъ лтъ объ немъ знали только что онъ работаетъ прилежно и аккуратно посщаетъ курсы. Его приняли въ адвокаты. Прежніе товарищи его по фирм, зная что на него можно положиться, стали поручать ему дла. Въ два года онъ составилъ себ имя въ суд. Къ концу двухъ лтъ онъ составилъ себ имя и вн суда. Онъ явился ‘помощникомъ’ въ большомъ дл, касавшемся чести знатнаго семейства и права на владніе обширнымъ помстьемъ. Старшій адвокатъ заболлъ наканун судоговорерія. Деламенъ велъ дло за отвтчика и выигралъ его. Отвтчикъ спросилъ: ‘Что могу я сдлать для васъ?’ Мистеръ Деламенъ отвчалъ: ‘Доставьте мн мсто въ парламент.’ Отвтчику, какъ землевладльцу, стоило только сдлать нужныя распоряженія, и вотъ мистеръ Деламенъ стадъ членомъ парламента.

Въ нижней палат новый членъ встртился опять съ мистеромъ Ванборо.

Они сидли на одной скамь и держались одной партіи. Мистеръ Деламенъ замтилъ что мистеръ Ванборо постарлъ, похудлъ и посдлъ. Онъ пораспросилъ знающаго человка. Знающій человкъ покачалъ головой. Мистеръ Ванборо богатъ, мистеръ Ванборо иметъ хорошія связи (чрезъ жену), мистеръ Ванборо человкъ основательный во всхъ отношеніяхъ) но…. никому онъ не нравится. Онъ пошелъ было очень хорошо первый годъ, да тмъ и кончилось. Онъ несомннно уменъ, но онъ производитъ на палату непріятное впечатлніе. Онъ даетъ блестящіе вечера, но его не любятъ въ обществ. Партія, къ которой онъ принадлежитъ, дорожитъ имъ, но когда раздаются награды, его пропускаютъ. Надо признаться что у нето непріятный характеръ. Ничего нельзя сказать противъ него, напротивъ, все говоритъ въ его пользу, и при всемъ томъ съ нимъ какъ-то не дружатся. Непривлекательный человкъ и дома, и въ людяхъ, человкъ ршительно непривлекательный.

VII.

Прошло еще пять лтъ со дня когда покинутая жена положена была въ могилу. Былъ 1866 годъ.

Въ одинъ день въ этомъ году появились въ газетахъ два извстія: одно о возведеніи въ достоинство пера, другое о самоубійств.

Пойдя хорошо въ адвокатур, мистеръ Деламенъ пошелъ еще лучше въ парламент. Онъ сдлался однимъ изъ выдающихся людей въ палат. Говорилъ ясно, разумно, скромно, и никогда не предавался многословію. Онъ поддерживалъ вниманіе палаты въ такихъ вопросахъ въ которыхъ люди боле даровитые утомляли ее. Вожди его партіи говорили открыто: ‘Надо что-нибудь сдлать для Деламена.’ Представился случай, и вожди сдержали слово. Генеральный солиситоръ получилъ повышеніе, на его мсто поставили Деламена. Старшіе адвокаты подняли крикъ. Министерство отвчало: ‘Намъ нуженъ человкъ котораго бы палата слушала, и мы нашли его.’ Газеты поддержали новое назначеніе. Возникло трудное преніе, и новый генеральный солиситоръ оправдалъ министерство и газеты. Враги говорили насмшливо: ‘Года черезъ два онъ будетъ лордомъ-канцлеромъ!’ Друзья добродушно шутили въ домашнемъ кругу его на ту же тему. Предостерегали двоихъ сыновей его, Юлія и Джофри, находившихся тогда въ школ, чтобъ они сводили знакомства съ разборомъ, потому что могутъ вдругъ оказаться сыновьями лорда. Дло, повидимому, дйствительно шло къ тому. Поднимаясь все выше, мистеръ Деламенъ сдлался генеральнымъ атторнеемъ. Около того времени, какъ бы въ подтвержденіе истины что одна удача всегда влечетъ за собой другую, умеръ бездтный родственникъ и оставилъ ему состояніе. Лтомъ 1866 года освободилось мсто главнаго судьи. Министерство предъ этимъ сдлало назначеніе весьма непопулярное, оно нашло средство замнить своего генеральнаго атторнея и предложило мсто судьи мистеру Деламену. Онъ предпочелъ остаться въ нижней палат и отказался. Министерство не хотло удовлетвориться отказомъ. ‘Согласитесь принять это мсто съ достоинствомъ пера’, шепнули ему. Мистеръ Деламенъ посовтовался съ женой и принялъ мсто съ достоинствомъ пера. Лондонская газета возвстила о немъ свту какъ о барон Гольчестер. Друзья его семейства потирали руки, приговаривая: ‘Что мы вамъ говорили? Вотъ наши молодые друзья, Юлій и Джофри, и оказались сыновьями лорда!’

А гд же былъ мистеръ Ванборо все это время? На томъ же самомъ мст на какомъ мы оставили его пять лтъ тому назадъ.

Онъ былъ попрежнему богатъ, пожалуй, богаче прежняго, попрежнему честолюбивъ, и больше ничего. Онъ не подвигался впередъ въ палат, не подвигался впередъ въ обществ, никому онъ не нравился, никто съ нимъ не дружился, точь-въ-точь какъ и прежде, съ тою только разницей что непривлекательный человкъ сталъ еще непривлекательне, волосы еще посдли, и непріятный характеръ сдлался невыносиме прежняго. У жены были свои комнаты въ дом, у него свои, и довренные слуги смотрли за тмъ чтобъ они не встртились какъ-нибудь на лстниц. Дтей у нихъ не было. Видались они только на своихъ торжественныхъ обдахъ и балахъ. Гости ли за ихъ столомъ, танцовали на ихъ полу, потомъ обмнивались замчаніями, и въ одинъ голосъ говорили: ‘Какая скука была!’ Шагъ за шагомъ, бывшій повренный мистера Ванборо поднимался выше и выше, пока не достигъ достоинства пера, и подниматься было уже некуда, а мистеръ Ванборо глядлъ на него, стоя на нижней ступени лстницы и столько же имя шансовъ попасть въ верхнюю палату сколько мы съ вами.

Карьера этого человка кончилась, и въ тотъ день когда возвщено было о пожалованіи новаго пера, кончился и самъ человкъ. Онъ отложилъ газету, не сказавъ ничего. Карета довезла его до того мста гд еще существуютъ зеленые луга на сверо-западной сторон Лондона, и тропинка ведетъ въ Гампстедъ. Онъ пошелъ одинъ къ дач, гд онъ когда-то жилъ съ женщиной которую такъ жестоко обидлъ. Возникли новые дома, часть прежняго сада его была продана и застроена. Посл минутнаго колебанія, онъ подошелъ къ воротамъ и позвонилъ. Онъ далъ слуг свою карточку. Хозяинъ зналъ его по имени какъ человка очень богатаго и члена парламента. Онъ спросилъ учтиво какому счастливому случаю обязанъ онъ честью этого посщенія. Мистеръ Ванборо отвчалъ коротко и просто:

— Я когда-то жилъ здсь. У меня съ этимъ мстомъ связаны воспоминанія, которыя не къ чему разказывать вамъ. Извините ли вы просьбу, въ вашихъ глазахъ, конечно, весьма странную? Мн бы хотлось увидть еще разъ столовую, если это вамъ не составитъ неудобства, и если я никого не потревожу.

‘Странныя просьбы’ богатыхъ людей принадлежатъ къ разряду ‘привилегированныхъ сообщеній’, уже по той простой причин что это не просьбы о деньгахъ. Мистера Ванборо ввели въ столовую. Хозяинъ дома, втайн удивляясь, слдилъ за нимъ.

Онъ пошелъ прямо къ одному мсту, не далеко отъ окна выходящаго въ садъ, почти противъ самой двери. На этомъ мст онъ остановился, опустилъ голову и задумался. Не здсь ли видлъ онъ ее въ послдній разъ, въ тотъ день какъ вышелъ изъ этой комнаты навсегда? Да, здсь. Постоявъ съ минуту, онъ какъ будто очнулся, разсянно похвалилъ мстность, поблагодарилъ, оглянулся еще разъ, затворяя дверь, и пошелъ назадъ своею дорогой. Карета взяла его тамъ гд оставила. Онъ похалъ къ новому лорду Гольчестеру и оставилъ ему карточку. Потомъ онъ вернулся домой. Тутъ секретарь напомнилъ ему что къ нему явятся по длу черезъ десять минутъ. Онъ поблагодарилъ секретаря такъ же разсянно какъ благодарилъ хозяина дачи, и пошелъ въ свой кабинетъ. Человкъ, которому онъ назначилъ явиться, пріхалъ. Секретарь послалъ слугу постучаться въ дверь кабинета. Отвта не было. Попытались отворить дверь. Оказалось что она заперта изнутри. Дверь разломали, и увидли мистера Ванборо лежащаго на диван. Подошли ближе посмотрть, и оказалось что онъ умеръ отъ своей руки.

VIII.

Спша къ заключенію, прологъ возвращается къ двумъ двушкамъ и разказываетъ какъ проходили годы для Анны и Бланки.

Леди Лунди добросовстно выполнила торжественное общаніе данное подруг.

Тщательно предохраненная отъ всякаго соблазна который могъ бы завлечь ее по слдамъ матери, воспитанная для званія учительницы со всею утонченностью какой можно достигнуть деньгами, Анна сдлала первый и единственный опытъ овой на этомъ поприщ въ дом самой леди Лунди, надъ дочерью своей покровительницы. Этому способствовало различіе возрастовъ между двушками, цлыя семь лтъ, и взаимная привязанность ихъ, которая, повидимому, усиливалась съ годами. Какъ гувернантка и подруга маленькой Бланки, Анна Сильвестеръ проводила свои двичьи годы безопасно, счастливо, спокойно, въ тишин домашней жизни. Что можно было найти сходнаго между ея молодостью и молодостью ея матери? Не призрачный ли предсмертный страхъ выразился въ ужасномъ вопрос мучившемъ мать въ послднія минуты: неужели она кончитъ также какъ я?

Два важныя событія произошли однако въ тихомъ семейномъ круг въ продолженіи обозрваемаго теперь времени. Въ 1858 году домъ оживился прибытіемъ сэръ-Томаса Лунди. Въ 1865 году семейный кругъ распался вслдствіе отъзда сэръ-Томаса съ женой обратно въ Индію.

Здоровье леди Лунди уже нсколько времени слабло. Призванные на совщаніе доктора единогласно ршили что морское путешествіе лучше всего поправитъ истощенныя силы больной. Въ это самое время сэръ-Томасу надо было возвратиться въ Индію. Онъ согласился отложить свой отъздъ пока жен можно будетъ хать съ нимъ. Главное затрудненіе заключалось въ вопрос какъ оставить Анну и Бланку однхъ въ Англіи.

Доктора объявили что въ возраст Бланки не считаютъ удобнымъ для нея хать въ Индію съ матерью. Въ то же время близкіе родственники съ радостью вызвались принять въ домъ свой Бланку съ ея гувернанткой, а сэръ-Томасъ, съ своей стороны, общалъ привести жену назадъ года чрезъ полтора или, много, чрезъ два. Осаждаемая со всхъ сторонъ, леди Лунди, хотя и не охотно, согласилась оставить двушекъ. Она ршилась разстаться съ ними, внутренно опасаясь за будущее.

Въ послднюю минуту она отвела Анну Сильвестеръ въ сторону чтобъ ихъ не слыхали. Анн тогда было двадцать два года, а Бланк пятнадцать.

— Другъ мой, начала леди Лунди просто,— я должна сказать вамъ то что не могу сказать сэръ-Томасу и боюсь сказать Бланк. Я узжаю съ внутреннимъ опасеніемъ. Я уврена что никогда не вернусь въ Англію, а посл моей смерти мужъ мой, я думаю, женится на другой. Нсколько лтъ тому назадъ мать ваша на смертномъ одр тревожилась о вашей будущности. Теперь я тревожусь о будущности Бланки. Я общала моей покойной подруг что вы будете мн дочерью, и это ее успокоило. Успокойте вы меня теперь, Анна, предъ моимъ отъздомъ. Что бы впередъ ни случилось, общайте мн остаться для Бланки, какъ теперь, сестрою.

Она протянула руку въ послдній разъ. Анна Сильвестеръ поцловала ей руку и дала общаніе.

IX.

Два мсяца спустя, одно изъ предчувствій тревожившихъ леди Лунди сбылось. Она умерла въ путешествіи и схоронена была на мор. Годъ спустя исполнилось и второе предчувствіе. Сэръ-Томась Лунди женился вторично. Онъ привезъ вторую жену свою къ Англію къ концу 1866 года.

Жизнь въ новомъ хозяйств общала идти также мирно какъ въ старомъ. Сэръ-Томасъ помнилъ и уважалъ довріе которое первая жена его возлагала на Анну. Вторая леди Лунди, благоразумно сообразуясь съ мужемъ, оставила въ дом все по-старому. Въ начал 1867 года Анна и Бланка попрежнему жили вмст, какъ любящія сестры. Свтло и безоблачно казалось будущее.

Въ это время трое изъ людей, участвовавшихъ въ Гампстедской трагедіи, умерли. Одинъ жилъ добровольнымъ изгнанникомъ на чужой сторон. Оставались на лицо Анна и Бланка, бывшія тогда дтьми, и адвокатъ подававшій большія надежды, который открылъ погршность въ ирландскомъ брак, тогда мистеръ Деламенъ, теперь лордъ Гольчестеръ.

КОНЕЦЪ ПРОЛОГА.

РАЗКАЗЪ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ. БЕСДКА.

ГЛАВА I.
Совы.

Весною 1868 года жили въ одномъ сверномъ графств Великобританіи дв почтенныя блыя совы.

Жили совы въ оставленной, развалившейся бесдк. Бесдка эта стояла на земл принадлежащей къ одному Пертшейрскому помстью, извстному подъ именемъ Виндигетсъ.

Помстье Виндигетсъ лежало очень счастливо въ той полос гд плодородная низменность начинаетъ переходить въ гористую мстность. Господскій домъ былъ умно построенъ и роскошно отдланъ. Конюшни могли считаться образцовыми по чистот воздуха и помстительности, сады и паркъ достойны были княжеской резиденціи.

При всхъ этихъ преимуществахъ Виндигетсъ сдлался жертвою разоренія. Домъ и земли подверглись язв процесса.

Доле десяти лтъ нескончаемая тяжба, какъ змя, тсне и тсне обвивалась вкругъ помстья, не допуская никого жить въ немъ, даже вступать въ него. Домъ заперся. Садъ сдлался дикою глушью. Бесдка заросла вьющимися растеніями, а за ними слдомъ появились и ночныя птицы.

Долгіе годы совы жили невозмутимо на участк которымъ завладли по древнйшему изъ всхъ существующихъ правъ, по праву присвоенія. Въ теченіе дня он сидла мирно и торжественно, закрывъ глаза, въ свжей тни, подъ снью плюща. Въ сумерки он неторопливо пробуждались къ житейскому длу. Въ мудромъ и безмолвномъ товариществ, он летали не слышно по тихимъ аллеямъ, отыскивая пищи. Иногда он обшаривали поле не хуже сетера и вдругъ опускались на незамтившую ихъ мышь. Другой разъ, носясь какъ призраки надъ поверхностью темной воды, он ловили въ озер рыбу такъ же искусно какъ въ пол мышей. Ихъ неразборчивое пищевареніе одинаково справлялось и съ крысой, и съ наскомымъ. Были минуты, славныя минуты въ ихъ жизни, когда имъ удавалось схватить птичку, дремлющую на втк. Въ этихъ случаяхъ сознаніе превосходства, всегда ощущаемое большими птицами надъ малыми, согрвало ихъ холодную кровь и вызывало у нихъ радостные крики въ ночной тишин.

Такъ долгіе годы совы сладко дремали днемъ и вкусно питались подъ покровомъ темноты. Он вмст со вьющимися растеніями завладли бесдкой. Слдовательно вьющіяся растенія составляли часть господствовавшей въ бесдк конституціи. А совы были стражи этой конституціи. Есть и между людьми совы такъ разсуждающія и, въ этомъ отношеніи, а также и въ истребленіи маленькихъ птичекъ на гнзд, удивительно на нихъ похожія.

Конституція держалась до весны 1868 года, когда преступные шаги нововведеній проникли въ бесдку, и права совъ впервые подверглись нападкамъ извн.

Два безперыя существа явились непрошенно у дверей бесдки, осмотрли конституціонные плющи и сказали: ‘эти надо прочь’, оглянулись на ужасный дневной свтъ и сказали: ‘надо его впустить’, потомъ ушли, и уходя говорили другъ другу: ‘завтра мы это сдлаемъ’.

А совы сказали: ‘Какъ? Мы столько лтъ удостоивали эту бесдку своимъ присутствіемъ, и теперь хотятъ впустить къ намъ несносный дневной свтъ? Лорды и джентльмены, конституція нарушена!’

Он сдлали, по своему обыкновенію, заявленіе въ этомъ смысл, и затмъ закрыли глаза, чувствуя что исполнили свой долгъ.

Въ тотъ же вечеръ, на пути своемъ къ полю, он съ ужасомъ замтили свтъ въ окн дома. Что это значитъ?

Это значило, вопервыхъ, что процессъ наконецъ кончился. Вовторыхъ, это значило что владлецъ Виндигетса, нуждаясь въ деньгахъ, ршился отдать усадьбу внаймы. Втретьихъ, это значило что нашелся наемщикъ ршившійся обновить усадьбу. Совы кричали, носясь въ темнот по аллеямъ. Въ эту ночь он упустили мышь.

На слдующее утро совы, крпко спавшія, храня конституцію, были пробуждены голосами безперыхъ существъ. Он, протестуя, открыли глаза и увидли орудія разрушенія, поражавшія плющъ. То съ одной стороны, то съ другой, орудія эти открывали доступъ въ бесдку несносному дневному свту. Но совы нашлись въ трудномъ положеніи. Он нахохлились и закричали: ‘Не уступимъ’. Безперыя существа бодро продолжали свою работу и отвчали: ‘Реформа’. Плющъ падалъ со всхъ сторонъ. Несносный свтъ дневной врывался ярче и ярче. Совы едва успли составить заявленіе: ‘мы стоимъ за конституцію’, когда солнечный лучъ ударилъ имъ въ глаза, и он, испуганныя, полетли подъ ближайшую тнь. Тамъ сидли он, моргая, пока бесдка освобождалась отъ зарослей, пока обновлялось сгнившее дерево, и жизнь вливалась съ солнцемъ и свжимъ воздухомъ въ заглохшее мсто. И когда люди, видя это, сказали: ‘вотъ теперь хорошо,’ совы закрыли глаза, всцоминая съ любовью прежнюю темноту, и отвчали: ‘Лорды и джентльмены, конституція разрушена!’

ГЛАВА II.
Гости.

Кто произвелъ реформу въ бесдк?

Новый жилецъ Виндигетса произвелъ реформу.

А кто былъ новый жилецъ?

Пожалуйте и посмотрите сами.

Весною 1868 года бесдка была мрачною обителью двухъ совъ. Осенью того же года бесдка была сборнымъ пунктомъ веселой толпы дамъ и мущинъ съхавшихся въ гости къ жильцамъ Виндигетса.

Весело было глядть на эту картину, полную свта, красоты и движенія.

Во внутренности бесдки блескъ дамскихъ лтнихъ туалетовъ сіялъ среди мрачности современной одежды мущинъ. Снаружи изъ трехъ стрльчатыхъ дверей открывалась свжая лужайка, переходящая вдали въ цвтники и клумбы кустовъ, а еще дале за деревьями виднлся величественный каменный домъ, предъ которымъ билъ на солнц фонтанъ. Половина гостей смялась, вс говорили, оживленно гудли голоса, громко раздавались оживленные звуки смха, какъ вдругъ одинъ голосъ, рзко и звучно возвышаясь надъ всми, повелительно потребовалъ молчанія. Молодая дама выступила на свободное мсто предъ бесдкой и окинула взоромъ толпу гостей, какъ генералъ обозрваетъ полкъ на смотру.

Она была молода, миловидна, бла и румяна. Она нисколько не смущалась своимъ выдающимся положеніемъ. Она была одта по послдней мод. Шляпка, подобная маленькой тарелк, надвинута была ей на лобъ, шаръ свтлорусыхъ волосъ вздувался на затылк. Богатое ожерелье падало ей на грудь. Пара эмалевыхъ жуковъ (ужасно похожихъ на живые оригиналы) висли въ ушахъ. Короткое платье сіяло небесною лазурью. На ногахъ виднлись полосатые чулки и башмаки, носящіе названіе Ватто. Каблуки отличались тою высотой при вид которой мущины содрогаются и невольно спрашиваютъ себя глядя на женщину, впрочемъ очень милую: ‘Можетъ ли эта очаровательная особа выпрямить колни?’

Молодая дама, представшая такимъ образомъ предъ обществомъ, была миссъ Бланка Лунди, та самая маленькая, румяная Бланка, съ которою прологъ уже познакомилъ читателя. Въ настоящее время лтъ ей восьмнадцать. Положеніе прекрасное. Состояніе врное. Нравъ горячій. Характеръ непостоянный. Словомъ, это дитя современности, съ достоинствами и недостатками нашего вка, и съ основой искренности, правды и чувства.

— Итакъ, добрые люди, воскликнула Бланка,— замолчите, пожалуста. Составляются партіи въ мячикъ…. За дло! За дло! За дло!

Тутъ выступила впередъ другая дама и отвчала только-что говорившей двушк взглядомъ благосклоннаго укора и словами добродушнаго упрека.

Это была дама высокая, солидная, тридцатипятилтняя. Она представляла взгляду наблюдателя жестокій орлиный носъ, упрямый прямой подбородокъ, великолпные темные глаза и волосы, ровную пышность темноватой одежды и лнивую грацію движеній, привлекательную съ перваго взгляда, но невыразимо однообразную и утомительную при боле долгомъ знакомств. Это была леди Лунди вторая, теперь вдова (посл четырехъ мсяцевъ замужества) покойнаго сэръ-Томаса Лунди. Другими словами, мачиха Бланки и достойная зависти особа, взявшая внаймы домъ и земли Виндигетса.

— Другъ мой, сказала леди Лунди,— слова имютъ значеніе даже въ устахъ молодой двушки. Вы игру въ мячикъ называете дломъ.

— А по-вашему слдуетъ называть ее удовольствіемъ? проговорилъ серіозно насмшливый голосъ изъ глубины бесдки.

Ряды гостей разступились, и посреди современнаго собранія предсталъ джентльменъ былыхъ временъ. Манеры этого джентльмена отличались изящною любезностью, неизвстною теперешнему поколнію. Одежда его состояла изъ обширнаго благо галстука, плотно застегнутаго синяго фрака, нанковыхъ панталонъ и гетровъ, смшныхъ для людей ныншняго поколнія. Разговоръ этого джентльмена лился свободно, обличая независимость ума и тщательно развитую способность къ остроумнымъ отвтамъ, которой не любитъ и боится ныншнее поколніе. Съ виду онъ былъ малъ и тонокъ, и худъ, съ сдою головой, съ блестящими черными глазами, съ насмшливою складкой на углахъ губъ. Онъ былъ хромъ на одну ногу, но бодро несъ этотъ недостатокъ, какъ и лта свои. Въ обществ онъ извстенъ былъ своею тростью изъ слоновой кости съ искусно вдланною въ набалдашникъ табатеркою, а также внушавшею страхъ ненавистью къ современнымъ порядкамъ, которая выражалась и кстати, и некстати, и всегда поражала неумолимо самыя слабыя стороны. Таковъ былъ сэръ-Патрикъ Лунди, братъ покойнаго баронета сэра-Томаса и наслдникъ по его смерти имній и титула.

Бланка, не обращая вниманія на упрекъ мачихи и на замчаніе дяди, указала на столъ на которомъ лежали биты и мячи, и снова призвала вниманіе общества къ затваемой игр.

— Я веду одну сторону, сказала она,— а леди Лунди ведетъ другую. Мы поочередно выбираемъ игроковъ. Маменьк принадлежитъ преимущество по старшинству лтъ. Поэтому она выбираетъ первая.

Бросивъ на падчерицу взглядъ который говорилъ: ‘Я отослала бы тебя въ дтскую, еслибы могла’, леди Лунди оглянулась на гостей. Она, очевидно, уже напередъ ршила кого перваго выбрать.

— Я выбираю миссъ Сильвестеръ, сказала она съ особеннымъ удареніемъ на это имя.

Толпа опять разступилась. Появилась уже знакомая намъ Анна. Чужіе, встртившіе ее въ первый разъ, увидли двушку въ цвт жизни, скромно одтую въ блое платье, которая тихо вышла впередъ и стала предъ хозяйкой дома.

Значительная часть мущинъ были привезены друзьями, получившими позволеніе ихъ представить. Вс эти прізжіе, какъ только Анна появилась, сильно заинтересовались ею.

— Это прелестная женщина, шепнулъ одинъ изъ нихъ другу дома.— Кто она?

— Гувернантка миссъ Лунди, не боле, отвчалъ также шепотомъ другъ дома.

Пока обмнивались они вопросомъ и отвтомъ, леди Лунди и миссъ Сильвестеръ сошлись лицомъ къ лицу предъ обществомъ. Новопрізжій взглянулъ на обихъ женщинъ и опять шепнулъ:

— Что-то не ладно между хозяйкой и гувернанткой.

Другъ дома также взглянулъ и отвчалъ однимъ выразительнымъ словомъ,

— Очевидно….

Есть нкоторыя женщины которыхъ вліяніе на мущинъ непроницаемая тайна для наблюдательницъ ихъ же пола. Гувернантка принадлежала къ числу этихъ женщинъ. Она наслдовала прелесть, хотя и не красоту, своей несчастной матери. Судите ее по альбомнымъ картинкамъ, по головамъ выставленнымъ въ окнахъ магазиновъ, и вы должны произнести ршеніе: у ней нтъ въ лиц ни одной красивой черты. Миссъ Сильвестеръ, въ спокойномъ состояніи, не представляла ничего особенно замчательнаго. Она была средняго роста, сложена также какъ большая часть женщинъ, ни брюнетка, ни блондинка, ни блолица, ни смугла, ничего ршительно особеннаго. Мало того, въ лиц ея были положительные недостатки, которые невозможно было отрицать. Какое-то нервное содроганіе въ углу рта кривило губы, когда он двигались. Глазъ на той же сторон чуть не косилъ. И однако, при всхъ этихъ неоспоримыхъ недостаткахъ, предъ вами одна изъ тхъ немногихъ опасныхъ женщинъ которыя держатъ въ рукахъ своихъ сердца мущинъ и счастіе семействъ. Она движется, и въ движеніи ея какая-то неуловимая прелесть, заставляющая оглянуться и прервать разговоръ съ пріятелемъ, и молча слдить за ней. Она подходитъ къ вамъ, говоритъ съ вами, и что-то глубоко нжное въ содроганіи губъ и во взгляд кроткихъ срыхъ глазъ придаетъ красоту недостаткамъ, очаровываетъ ваши чувства, потрясаетъ нервы при случайномъ прикосновеніи, заставляетъ биться сердце, если вы глядите въ одну книгу съ ней и чувствуете на лиц своемъ ея дыханіе. Все это, конечно, испытывали только мущины. Если вы посмотрите на нее глазами женщины, результатъ будетъ совсмъ другой. Въ такомъ случа вы только обратитесь къ своей ближайшей подруг и скажете съ непритворнымъ сожалніемъ: что только находятъ въ ней мущины?

Глаза хозяйки и гувернантки встртились съ явнымъ обоюднымъ недовріемъ. Трудно было не замтить того что замтилъ новопрізжій съ пріятелемъ своимъ, что здсь что-то не ладно. Миссъ Сильвестеръ заговорила первая.

— Благодарю васъ, леди Лунди, сказала она,— мн бы не хотлось играть.

Леди Лунди обнаружила сильное удивленіе, выходящее изъ границъ благовоспитанности.

— Въ самомъ дл? отвчала она рзко.— Такъ какъ вс мы собрались съ цлью играть, это нсколько странно. Разв что случилось, миссъ Сильвестеръ?

Краска выступила на блдномъ лиц Анны. Но она исполнила обязанность свою какъ женщина и гувернантка, она покорилась и тмъ спасла приличія на этотъ разъ.

— Ничего не случилось, отвчала она.— Я не совсмъ здорова сегодня. Но если вы желаете, я буду играть.

— Я желаю, отозвалась леди Лунди.

Миссъ Сильвестеръ отошла къ одной изъ дверей бесдки. Она ждала что будетъ со внутреннимъ волненіемъ, ясно выражавшимся колебаніемъ ея благо платья на груди.

Очередь выбирать игрока была за Бланкой. Въ нершимости, она окинула взглядомъ гостей и остановила глаза на одномъ джентльмен въ переднихъ рядахъ. Онъ стоялъ рядомъ съ сэръ-Патрикомъ,— разительный типъ настоящаго времени, точно такъ же какъ сэръ-Патрикъ былъ типъ времени прошлаго.

Этотъ представитель современности былъ молодъ, цвтущъ, высокъ и силенъ. Его саксонскіе локоны длились проборомъ который начинался на середин лба, шелъ черезъ всю голову и оканчивался въ самомъ центр румянаго затылка. Черты его были такъ правильны и такъ безсмысленны, какъ только могутъ быть черты человческія. На лиц его выражалось изумительное для глазъ невозмутимое спокойствіе. Мускулы его смуглыхъ рукъ виднлись подъ рукавами его легкой одежды. Грудь высокая, талія стройная, крпкія ноги,— словомъ, великолпное животное, доведенное до высшей степени физическаго развитія отъ головы до пятокъ. Таковъ былъ мистеръ Джофри Деламенъ, извстный подъ именемъ ‘достопочтеннаго’ и заслуживавшій это названіе во многихъ отношеніяхъ. Онъ былъ ‘достопочтенный’, вопервыхъ, какъ второй сынъ лорда Гольчестера, вовторыхъ, какъ человкъ заслужившій высшее въ глазахъ публики отличіе какое даетъ современная система воспитанія въ Англіи,— какъ первый гребецъ на университетской гонк лодокъ. Прибавьте къ тому что никто не видалъ его за какимъ-либо чтеніемъ кром газеты, что онъ ни отъ кого не отставалъ въ готовности держать пари, и характеристика этого доблестнаго юноши будетъ покуда полна.

Глаза Бланки естественно остановились на немъ. Голосъ Бланки естественно назвалъ его, какъ перваго игрока.

— Я выбираю мистера Деламена, сказала она.

Только что произнесла она это имя, краска на лиц миссъ Сильвестеръ пропала и смнилась мертвенною блдностью. Она сдлала движеніе чтобы выйти изъ бесдки, тотчасъ же остановилась, и ухватилась рукою за спинку садовой скамейки, стоявшей подл нея. Одинъ господинъ видлъ сзади какъ рука эта сжалась съ такою судорожною силой что перчатка на ней разорвалась. Господинъ этотъ сдлалъ про себя замчаніе что у миссъ Сильвестеръ ‘чертовскій характеръ’.

Между тмъ мистеръ Деламенъ, по странному совпаденію, точно такъ же какъ прежде миссъ Сильвестеръ, попытался отдлаться отъ игры.

— Очень вамъ благодаренъ, сказалъ онъ.— Сдлайте ужь милость, выберите кого-нибудь другаго.

Пятьдесятъ лтъ тому назадъ такой отвтъ сочли бы непростительно грубымъ. По понятіямъ настоящаго времени въ немъ обнаружилась забавная откровенность. Общество засмялось. Бланка разсердилась.

— Неужели васъ ничто не интересуетъ кром упражненій требующихъ силы? спросила она рзко.— Неужели вамъ надо постоянно грести въ перегонки или прыгать черезъ высокій барьеръ? Еслибъ у васъ былъ умъ, онъ чувствовалъ бы потребность отдохновенія. У васъ, вмсто того, мускулы. Зачмъ не дать и имъ отдохнуть?

Стрлы язвительнаго остроумія Бланки скользнули съ мистера Деламена какъ съ гуся вода.

— Какъ вамъ угодно, сказалъ онъ съ упорнымъ добродушіемъ.— Не обижайтесь. Я пришелъ сюда съ дамами. Он не позволили мн курить, а мн курить хочется. Я и думаю убжать на минутку. Все равно. Я буду играть.

— О, курите непремнно! отозвалась Бланка.— Я выберу кого-нибудь другаго. Я васъ не хочу.

Достопочтенный юноша казался непритворно обрадованнымъ. Горячая двушка повернулась къ нему спиной и окинула взглядомъ гостей на другой сторон бесдки.

— Кого мн выбрать? сказала она въ раздумьи.

Смуглый молодой человкъ съ загорлымъ лицомъ, указывавшимъ на дальнія странствія и, можетъ-быть, на короткое знакомство съ моремъ, выступилъ застнчиво и сказалъ шепотомъ:

— Выберите меня.

Лицо Бланки озарилось свтлою улыбкой. Повидимому, смуглый молодой человкъ занималъ въ ум ея особое, ему одному принадлежащее мсто.

— Васъ? сказала она кокетливо.— Вы узжаете отъ насъ черезъ часъ.

Онъ подошелъ ближе.

— Я возвращусь посл завтра, возразилъ онъ.

— Вы очень дурно играете.

— Я выучусь, если вы будете учить меня.

— Въ самомъ дл? Ну, хорошо, я буду васъ учить.

Она обратилась съ улыбкой на устахъ и съ краской на лиц къ своей мачих.

— Я выбираю мистера Арнольда Бринкворта, сказала она.

Тутъ опять что-то въ имени, неизвстномъ молв, произвело особое дйствіе уже не на миссъ Сильвестеръ, а на сэръ-Патрика. Онъ взглянулъ на мистера Бринкворта со внезапнымъ участіемъ и любопытствомъ. Еслибы хозяйка дома не отвлекла въ эту минуту его вниманія, онъ, очевидно, сейчасъ заговорилъ бы со смуглымъ молодымъ человкомъ.

Но была очередь леди Лунди выбирать втораго игрока. Ея зять былъ человкъ довольно важный, и у нея были свои причины искать расположенія главы семейства. Она удивила все общество, выбравъ сэръ-Патрика.

— Маменька! воскликнула Бланка: — что это вы! Сэръ-Патрикъ не станетъ играть. Въ его время еще не знали игры въ мячи.

Сэръ-Петрикъ никогда не допускалъ нападокъ на свое время со стороны молодаго поколнія не платя ему тою же монетой.

— Въ мое время, другъ мой, сказалъ онъ племянниц,— требовали отъ каждаго чтобъ онъ принесъ съ собою въ общество какое-нибудь пріятное качество. Вы это считаете ненужнымъ. Вотъ, продолжалъ старикъ, взявъ биту со стола,— орудіе успха въ современномъ обществ, а вотъ, прибавилъ онъ, взявъ мячикъ,— другое орудіе. Прекрасно. Вкъ живи, вкъ учись. Я буду играть, я буду играть.

Леди Лунди, отъ рожденія недоступная пониманію ироніи, улыбнулась любезно.

— Я знаю что сэръ-Патрикъ будетъ играть, сказала она,— чтобы доставить мн удовольствіе.

Сэръ-Патрикъ поклонился съ насмшливою учтивостью.

— Леди Лунди, отвтилъ онъ,— вы читаете въ моихъ глазахъ какъ въ книг.

Съ удивленію всхъ присутствующихъ моложе сорока лтъ, онъ въ подкрпленіе словъ своихъ приложилъ руку къ сердцу и произнесъ стихи.

— Я могу сказать какъ Дрейденъ, добавилъ сэръ-Патрикъ:

Года развяли любовныя мечты,

Но помню я еще всю силу красоты.

Леди Лунди была видимо поражена. Мистеръ Деламенъ пошелъ дале. Онъ тотчасъ же вступился съ видомъ человка чувствующаго себя призваннымъ исполнить общественную обязанность.

— Дрейденъ никогда этого не говорилъ, замтилъ онъ.— Я за это ручаюсь.

Сэръ-Патрикъ повернулся съ помощію своей трости и поглядлъ прямо въ лицо мистеру Деламену.

— Вы знаете Дрейдена лучше меня? спросилъ онъ.

Достопочтенный Джофри Деламенъ отвчалъ скромно:

— Полагаю. Я гребъ съ нимъ три гонки. Мы вмст упражнялись.

Сэръ-Патрикъ оглянулся кругомъ съ улыбкой торжества.

— Такъ позвольте же сказать вамъ, возразилъ онъ,— что вы упражнялись съ человкомъ который умеръ безъ малаго двсти лтъ тому назадъ.

Мистеръ Деламенъ, совершенно потерявшись, обратился ко всему обществу.

— Что это значитъ? спросилъ онъ.— Я говорю о Том Дрейден. Вс знаютъ его въ университет.

— Я говорилъ о Джон Дрейден поэт, отозвался сэръПатрикъ.— Его, какъ видно, не вс знаютъ въ университет.

Мистеръ Деламенъ отвчалъ съ весьма забавною теплотой и искренностью.

— Даю вамъ честное слово что я до сихъ поръ ни разу не слыхалъ о немъ. Не сердитесь. Я не сержусь на васъ.— Онъ улыбнулся и вынулъ короткую деревянную трубку.— Есть у васъ огонь? спросилъ онъ самымъ дружескимъ тономъ.

Сэръ-Патрикъ отвчалъ безъ малйшей теплоты:

— Я не курю.

Мистеръ Деламенъ взглянулъ на него не обидвшись нисколько.

— Вы не курите? повторилъ онъ.— Не понимаю какъ же вы проводите свободное время.

Сэръ-Патрикъ покончилъ разговоръ.

— Что вы, не понимаете, сказалъ онъ съ низкимъ поклономъ,— это весьма естественно.

Пока происходила эта стычка, леди Лунди съ падчерицей устроили игру, и все общество, какъ игроки, такъ и зрители, начали двигаться къ лужайк. Сэръ-Патрикъ остановилъ племянницу, когда она выходила изъ бесдки со смуглымъ молодымъ человкомъ, не покидавшимъ ея.

— Оставьте мистера Бринкворта со мною, сказалъ онъ.— Я хочу поговорить съ нимъ.

Бланка тотчасъ же распорядилась. Мистеру Бривкворту было приказано оставаться съ сэръ-Патрикомъ, пока онъ не понадобится для игры. Мистеръ Бринквортъ удивился и повиновался.

Во время этихъ распоряженій, нсколько странный случай произошелъ на другомъ конц бесдки. Пользуясь безпорядкомъ произведеннымъ общимъ движеніемъ на лужайку, миссъ Сильвестеръ вдругъ подошла къ мистеру Деламену.

— Черезъ десять минутъ, шепнула она,— бесдка будетъ пуста. Ждите меня тутъ.

Достопочтенный Джофри дрогнулъ и взглянулъ украдкой на окружающихъ гостей.

— Не опасно ли это? шепнулъ онъ въ отвтъ.

Губы гувернантки дрогнули, отъ страха ли, или отъ гнва, трудно сказать.

— Я требую, отвчала она, и отошла отъ него.

Мистеръ Деламенъ нахмурилъ свои красивыя брови, глядя ей вслдъ, и потомъ, въ свою очередь, вышелъ изъ бесдки. Цвтникъ позади былъ пустъ въ эту минуту. Джофри вынулъ свою трубку и спрятался между розами. Дымъ вылеталъ изо рта его частыми и густыми клубами. Обыкновенно онъ обращался со своею трубкой весьма бережно. Когда онъ понукалъ этого врнаго слугу, это обозначало внутреннее волненіе.

ГЛАВА III.
Открытія.

Только двое остались въ бесдк: Арнольдъ Бринквортъ и сэръ-Патрикъ Лунди.

— Мистеръ Бринквортъ, сказалъ старикъ,— я не имлъ до сихъ поръ случая говорить съ вами и, можетъ-быть, такъ какъ вы узжаете отъ насъ сегодня, другаго случая не найдется. Позвольте мн представиться вамъ. Отецъ вашъ былъ одинъ изъ самыхъ близкихъ друзей моихъ, я желалъ бы подружиться и съ сыномъ его.

Онъ протянулъ руку и назвалъ себя по имени. Имя было знакомо Арнольду.

— О, сэръ-Патрикъ! сказалъ онъ съ жаромъ:— еслибы бдный отецъ мой послушался васъ….

— Онъ не проигралъ бы своего состоянія и, можетъ быть, не умеръ бы изгнанникомъ на чужой сторон, а жилъ бы еще здсь съ нами, докончилъ сэръ-Патрикъ.— Оставимъ это. Дло не въ этомъ. Леди Лунди на дняхъ писала мн о васъ. Она увдомляла меня что ваша тетушка умерла и оставила вамъ въ наслдство свое имніе въ Шотландіи. Правда ли это? Да? Поздравляю васъ отъ души. Зачмъ же вы гостите здсь, вмсто того чтобы присмотрть за своимъ домомъ и имніемъ? А, оно только двадцать три мили отсюда, и вы дете туда сегодня же съ первымъ поздомъ? Прекрасно. Какъ же, однако? Вы возвращаетесь сюда посл завтра? Зачмъ вамъ возвращаться? Вроятно какая-нибудь особенная причина? Надюсь что причина хорошая. Вы очень молоды. Вы подвержены всякимъ соблазнамъ? Есть ли въ васъ прочное основаніе здраваго смысла? Если есть, такъ не отъ отца вы его наслдовали? Вы были, должно-быть, еще ребенкомъ, когда онъ разорилъ дтей своихъ. Какъ вы жили съ тхъ поръ? Что вы длали въ то время какъ завщаніе вашей тетки избавило васъ на всю жизнь отъ необходимости что-нибудь длать?

Вопросъ былъ прямой. Арнольдъ отвчалъ на него безъ малйшаго колебанія, съ непритворною скромностью и простотой, которыя тотчасъ же расположили къ нему сэръ-Патрика.

— Я былъ мальчикомъ въ Итон, когда отецъ разорился. Пришлось оставить школу и добывать средства существованія, я и добывалъ ихъ не совсмъ легкимъ способомъ. Словомъ, я ходилъ въ море на торговыхъ судахъ.

— Словомъ, вы бодро переносили невзгоду и честно заслужили выпавшее вамъ на долю счастіе, отозвался сэръ-Патрикъ.— Дайте мн руку. Вы мн нравитесь. Вы не похожи на теперешнихъ молодыхъ людей. Я буду звать васъ просто Арнольдомъ. Только вы, смотрите, не отвчайте мн такою же любезностью и не зовите меня Патрикомъ. Я для этого слишкомъ старъ. Ну, что же вы здсь подлываете? Что такое за женщина моя свояченица? Что такое домъ ея?

Арнольдъ засмялся.

— Странные вопросы съ вашей стороны, сказалъ онъ.— Вы говорите какъ будто вы здсь чужой.

Сэръ-Патрикъ подавилъ пружину въ набалдашник своей трости. Маленькая золотая крышечка поднялась и открыла табатерку спрятанную въ набалдашник. Онъ понюхалъ и усмхнулся какой-то промелькнувшей въ голов мысли, которую не счелъ нужнымъ сообщить своему юному другу.

— Я говорю какъ будто я здсь чужой? началъ онъ снова.— Да оно такъ и есть. Мы съ леди Лунди въ отличныхъ отношеніяхъ, но идемъ разными путями и видимся по возможности рдко. Моя исторія, продолжалъ пріятный старикъ съ привлекательною откровенностью, устранившею всякое различіе лтъ и положенія между нимъ и Арнольдомъ,— нсколько похожа на вашу, хотя я гожусь вамъ въ отцы. Я также добывалъ средства существованія по-своему, зачерствлымъ шотландскимъ адвокатомъ, когда братъ мой женился на второй жен. Онъ умеръ, не оставивъ сына ни отъ той, ни отъ другой, и положеніе мое перемнилось какъ ваше. Вотъ я теперь баронетъ, къ искреннему моему сожалнію. Да, къ искреннему моему сожалнію. На меня взваливаются разныя обязанности, которыхъ я вовсе не желалъ принимать на себя. Я глава семейства, я опекунъ племянницы, я принужденъ являться на пикники и сельскіе праздники, и, между нами, чувствую себя ршительно не на мст. Между всми этими франтами нтъ ни одного знакомаго мн лица. Вы знаете здсь кого-нибудь?

— У меня есть одинъ другъ въ Виндигетс, отвчалъ Арнольдъ.— Онъ пріхалъ сегодня утромъ, какъ и вы. Джофри Деламенъ.

Пока онъ говорилъ, миссъ Сильвестеръ появилась у входа въ бесдку. Тнь досады пробжала по ея лицу, когда она увидла что мсто занято. Она исчезла незамченная и вернулась къ играющимъ.

Сэръ-Патрикъ поглядлъ на сына своего стараго друга, какъ будто молодой человкъ впервые обманулъ его ожиданія.

— Вашъ выборъ пріятеля нсколько удивляетъ меня, сказалъ онъ.

Арнольдъ простодушно увидлъ въ словахъ этихъ требованіе объясненія.

— Извините меня, отвчалъ онъ,— тутъ ничего нтъ удивительнаго. Мы были товарищами въ Итон. Потомъ я встртилъ Джофри въ мор на его яхт. Джофри спасъ мн жизнь, сэръ-Патрикъ, прибавилъ онъ, возвысивъ голосъ, и глаза его свтились горячею признательностью къ другу.— Еслибъ не онъ, я бы утонулъ. Не достаточная ли это причина считать его другомъ?

— Это зависитъ отъ того на сколько вы цните жизнь свою, сказалъ сэръ-Патрикъ.

— На сколько я цню жизнь? повторилъ Арнольдъ.— Я, разумется, цню ее очень высоко.

— Въ такомъ случа вы въ долгу у мистера Деламена.

— Котораго никогда не буду въ состояніи отплатить.

— Который вы отплатите на дняхъ съ лихвою, если я хоть сколько-нибудь знаю природу человческую, отвчалъ сэръ-Патрикъ.

Онъ произнесъ слова эти съ выраженіемъ твердаго убжденія. Едва они были произнесены, какъ мистеръ Деламенъ появился, точно также какъ прежде миссъ Сильвестеръ, у дверей бесдки. Онъ также исчезъ, незамченный какъ она. Но здсь кончалось сходство. Лицо достопочтеннаго Джофри, когда онъ увидлъ что бесдка занята, несомннно выразило радость.

Арнольдъ на этотъ разъ понялъ настоящее значеніе словъ и тона сэръ-Патрика. Онъ съ жаромъ заступился за друга.

— Вы говорите съ нкоторою горечью, замтилъ онъ.— Что сдлалъ вамъ Джофри?

— Онъ осмливается существовать, вотъ и все, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Не удивляйтесь, я говорю вообще. Вашъ другъ образецъ современнаго молодаго Британца. Я не люблю образцоваго молодаго Британца. Я не вижу причины прославлять его какъ великолпное національное произведеніе, за то что онъ великъ и силенъ, и пьетъ пиво безнаказанно, и купается въ холодной вод круглый годъ. Англія теперь слишкомъ гордится физическими достоинствами, которыя Англичанинъ раздляетъ съ дикаремъ и животнымъ. И дурныя послдствія начинаютъ уже обнаруживаться. Мы боле чмъ когда-нибудь склонны держаться всего грубаго въ нашихъ народныхъ обычаяхъ и оправдывать все насильственное и зврское въ нашихъ дйствіяхъ. Читайте народныя книги, всмотритесь въ народныя увеселенія, и вы увидите везд упадокъ уваженія къ изяществу образованной жизни и возрастающее пристрастіе къ доблестямъ первобытныхъ Британцевъ.

Арнольдъ слушалъ въ изумленіи. Онъ невинно далъ поводъ сэръ-Патрику излить раздраженіе накопившееся въ ум его.

— Какъ горячо вы говорите! воскликнулъ онъ.

Сэръ-Патрикъ тотчасъ же опомнился.

— Почти такъ же какъ еслибъ я ободрялъ гребцовъ на гонк, или держалъ пари, отозвался онъ.— Когда я былъ молодъ, мы легко горячились. Перемнимъ разговоръ. Я ничего не знаю дурнаго о вашемъ друг мистер Деламен. Теперь принято думать, продолжалъ онъ, возвращаясь опять къ своему коньку,— что человкъ физически здоровый долженъ быть и нравственно здоровъ. Время покажетъ справедливо ли это предположеніе…. Итакъ, вы возвращаетесь къ леди Лунди, едва заглянувъ въ свое имніе? Это весьма странно для землевладльца какъ вы. Стало-быть есть здсь какая-нибудь привлекательная сила, что…

Не усплъ Арнольдъ отвтить, какъ Бланка позвала его съ лужайки. Онъ покраснлъ и поспшно повернулся къ двери. Сэръ-Патрикъ кивнулъ головой, съ видомъ человка получившаго вполн удовлетворительный отвтъ.

— А! сказалъ онъ: — вотъ она, привлекательная-то сила?

Проживъ большую часть жизни на мор, Арнольдъ не зналъ обычаевъ свта. Вмсто того чтобы весело принять шутку, онъ смутился. Темныя щеки покраснли сильне.

— Я этого не говорилъ, отвтилъ онъ нсколько раздражительно.

Сэръ-Патрикъ поднялъ два блые, сморщенные пальца и добродушно потрепалъ по щек молодаго моряка.

— Вотъ здсь написано, сказалъ онъ,— красными буквами.

Золотая крышечка въ набалдашник опять открылась, и старикъ наградилъ себя за эту выходку щепоточкой табаку. Въ эту минуту появилась Бланка.

— Мистеръ Бринквортъ, сказала она,— вы мн сейчасъ понадобитесь. Дядя, за вами очередь.

— Ахъ, Боже мой! воскликнулъ сэръ-Патрикъ:— я забылъ про игру.— Онъ оглянулся и увидлъ на стол свою биту и мячикъ.— Гд современныя замны разговора? А, вотъ он. Онъ толкнулъ ногой мячикъ къ лужайк и сунулъ биту подъ мышку, какъ зонтикъ.— Кто первый выдумалъ будто жизнь есть дло серіозное? говорилъ онъ про себя, быстро ковыляя изъ бесдки.— Вотъ, я стою одною ногой въ гробу, а самый серіозный вопросъ для меня въ настоящую минуту: попаду ли я въ кольцо.

Арнольдъ и Бланка остались вдвоемъ.

Meжду всми преимуществами какими природа надлила женщинъ, самое завидное, конечно, хорошть глядя на любимаго человка. Когда глаза Бланки остановились на Арнольд, ни безобразіе надутаго шиньйона, ни шляпка подобная тарелк не въ силахъ были омрачить тройную прелесть молодости, красоты и вжности, сіявшую на ея лиц. Арнольдъ взглянулъ на нее, и ему представилось живе прежняго что онъ узжаетъ съ первымъ поздомъ и оставляетъ съ нею не одного плненнаго юношу своихъ лтъ. Проживъ дв недли подъ одною кровлей съ нею, онъ убдился что Бланка очаровательнйшая двушка въ свт. Можетъ-быть, она не обидится смертельно, если онъ это скажетъ ей. Онъ ршился сказать въ настоящую благопріятную минуту.

Но кто возьмется измрить бездну лежащую между намреніемъ и исполненіемъ? Арнольдъ твердо ршился высказаться. И что же за тмъ послдовало? Увы! слабость человческая! Не послдовало ничего кром молчанія.

— Вы какъ будто не въ дух, мистеръ Бринквортъ? сказала Бланка.— Что говорилъ вамъ сэръ-Патрикъ? Дядя надо всми упражняетъ свое остроуміе. И надъ вами также?

Арнольду началъ виднться путь, правда, неизмримо далеко, по все-таки путь виднлся.

— Сэръ-Патрикъ ужасный старикъ, отвчалъ онъ.— Сейчасъ, предъ тмъ какъ вы пришли, онъ угадалъ одну мою тайну, только взглянувъ мн въ лицо.

Онъ остановился, собрался съ духомъ, сдлалъ усиліе и брякнулъ прямо:

— Желалъ бы я знать, по дядюшк ли вы пошли?

Бланка тотчасъ же поняла его. Будь у ней время, она поводила бы его и постепенно довела бы до цли. Но черезъ дв минуты будетъ очередь Арнольда играть.

‘Онъ хочетъ сдлать мн предложеніе’, подумала Бланка. ‘У него есть на это около минуты. Пусть же сдлаетъ.’

— Какъ! воскликнула она.— Вы думаете что у насъ угадчивость въ семейств.

— Хорошо еслибъ было такъ, сказалъ Арнольдъ.

— Почему же? спросила она.

— Еслибы вы могли видть въ лиц моемъ что видлъ сэръ-Патрикъ….

Стоило ему только окончить фразу, и дло сдлано. Но нжная страсть причудливо сама себ создаетъ препятствія. Внезапная робость овладла Арнольдомъ въ критическую минуту. Онъ остановился самымъ неловкимъ образомъ.

Бланка слышала съ лужайки ударъ биты о мячикъ и смхъ возбужденный какимъ-нибудь промахомъ сэръ-Патрика. Драгоцнныя секунды уходятъ. Она готова была побить Арнольда за то что онъ такъ безтолково боится ея.

— Ну что же, сказала она нетерпливо,— еслибъ я могла читать въ вашемъ лиц, что жь бы я прочла?

Арнольдъ собралъ смлость.

— Вы прочли бы что я нуждаюсь въ нкоторомъ ободреніи, отвчалъ онъ.

— Отъ меня?

— Да.

Бланка оглянулась черезъ плечо. Бесдка стояла на возвышенности, къ которой вели ступени. Игроковъ на лужайк внизу было слышно, но не видно. Кто-нибудь изъ нихъ могъ каждую минуту появиться неожиданно. Бланка прислушалась. Не слышно было приближающихся шаговъ. Водворилась тишина. Потомъ опять раздался ударъ биты по мячику и аплодисменты. Сэръ-Патрикъ былъ человкъ привилегированный. Ему, вроятно, позволили попытаться второй разъ, и вторичная попытка оказывалась удачною. Слдовательно, нсколько секундъ выиграно. Бланка опять взглянула на Арнольда.

— Считайте себя ободреннымъ, прошептала она, и тотчасъ же прибавила, съ неизмннымъ женскимъ инстинктомъ самообороны: — въ извстныхъ границахъ.

— Считайте себя любимою безгранично, вырвалось у Арнольда.

Кончено. Слова сказаны. Онъ схватилъ ее за руку. Опять причудливость нжной страсти обнаружилась сильне прежняго. Признаніе, котораго Бланка ждала съ замираніемъ сердца, едва вырвалось, какъ она протестовала противъ него. Она старалась высвободить руку, она требовала чтобъ Арнольдъ пустилъ ее.

Арнольдъ только крпче ее держалъ.

— Попробуйте полюбить меня хоть немножко, просилъ онъ,— я такъ васъ люблю!

Кто могъ устоять противъ такой просьбы, особенно уже любя его втайн, и зная что чрезъ минуту помшаютъ? Бланка перестала противиться и съ улыбкой подняла глаза на своего моряка.

— Вы на торговыхъ судахъ выучились такъ объясняться въ любви? спросила она кокетливо.

Арнольдъ упорно смотрлъ на дло съ серіозной точки зрнія.

— Я опять уйду въ море, если прогнвилъ васъ, сказалъ онъ.

Бланка дала еще дозу ободренія.

— Гнвъ, мистеръ Бринквортъ, дурное чувство, отвчала она съ важнымъ видомъ.— Молодой двушк, порядочно воспитанной, чужды дурныя чувства.

Вдругъ съ лужайки поднялся крикъ: ‘Мистеръ Бринквортъ!’ Бланка попыталась толкнуть Арнольда въ дверь. Арнольда нельзя было сдвинуть съ мста.

— Скажите мн что-нибудь что ободрило бы меня, просилъ онъ.— Тогда я пойду. Довольно одного слова. Скажите: да.

Бланка покачала головой. Теперь, когда дло ршено, какъ же не помучить его?

— Невозможно, отвчала она.— Если вамъ нужно еще ободреніе, такъ переговорите съ дядей.

— Я переговорю съ нимъ нынче же предъ отъздомъ, воскликнулъ Арнольдъ.

Опять раздался крикъ: ‘Мистеръ Бринквортъ!’ Бланка опять попыталась выпроводить его.

— Идите, сказала она.— Да смотрите, попадайте въ цль.

Об руки ея лежали у него на плечахъ, лицо ея было у самаго его лица, устоять было невозможно. Арнольдъ обвялъ ее и поцловалъ. Что ему говорить чтобъ онъ попалъ въ цль? Разв уже не попалъ онъ въ цль свою? Бланка смолкла. Отъ послдняго подвига Арнольда въ дл ухаживанія у нея захватило духъ. Не успла она оправиться какъ послышался явственно звукъ приближающихся шаговъ. Арнольдъ еще разъ обнялъ ее и выбжалъ вонъ.

Она упала на ближайшій стулъ и закрыла глаза въ упоительномъ смущеніи.

Шаги все приближались. Бланка открыла глаза и увидла что предъ ней стоитъ Анна Сильвестеръ, одна, и глядитъ на нее. Она вскочила и порывисто обняла Анну.

— Вы не знаете что случилось, шептала она.— Поздравьте меня, моя милая. Онъ сказалъ ршительное слово. Онъ мой на всю жизнь!

Вся долголтняя привязанность, все довріе сестры выразилось въ этомъ поцлу и въ тон какимъ сказаны были эти слова. Казалось, эти дв двушки были не мене близки другъ другу чмъ матери ихъ въ былое время. Однако еслибы Бланка взглянула въ лицо Анны въ эту минуту, она увидала бы что мысли подруги далеко отъ незатйливой повсти ея любви.

— Вы знаете кто? продолжала она, не дождавшись отвта.

— Мистеръ Бринквортъ?

— Конечно. Кто же иначе?

— И вы въ самомъ дл счастливы, милая моя?

— Счастлива, повторила Бланка.— Я вн себя отъ радости. Я люблю его, люблю, люблю его! воскликнула она, находя дтское удовольствіе въ повтореніи этихъ словъ.

Тяжкій вздохъ былъ отвтомъ на нихъ. Бланка тотчасъ же взглянула въ лицо Анны.

— Что съ вами? спросила она, внезапно мняя голосъ.

— Ничего.

Такъ нельзя было отдлаться отъ Бланки.

— Что-нибудь да есть, сказала она.— Не деньги ли? прибавила она, подумавъ минуту.— Можетъ-быть надо уплатить по счетамъ? У меня много денегъ, Анна. Я дамъ вамъ взаймы сколько хотите.

— Нтъ, нтъ, другъ мой.

Бланка отошла немного обиженная. Анна въ первый разъ въ жизни отдаляла ее отъ себя.

— Я говорю вамъ вс мои секреты, сказала она.— Зачмъ вы что-то отъ меня скрываете? Вы уже нсколько времени видимо встревожены и разстроены. Можетъ-быть, вамъ не нравится мистеръ Бринквортъ? Нтъ? Онъ вамъ нравится? Такъ не оттого ли что я выхожу замужъ? Я думаю, отъ этого. Вы воображаете что мы разстанемся, глупенькая? Да разв я могу жить безъ васъ? Само собою разумется что когда я выйду замужъ за Арнольда, вы поселитесь у насъ. Это ршено, не правда ли?

Анна вдругъ, почти рзко, отвернулась отъ Бланки и указала на крыльцо.

— Кто-то идетъ, сказала она.— Поглядите.

Шелъ Арнольдъ. Очередь играть была за Бланкой. Онъ вызвался привести ее.

Вниманіе Бланки, легко отвлекаемое обыкновенію, оставалось прикованнымъ къ Анн.

— Вы сами на себя не похожи, сказала она.— Я должна знать почему. Я подожду до ночи, тогда вы придете въ мою комнату и скажете мн. Не глядите такъ. Вы должны сказать мн. А пока вотъ вамъ поцлуй на прощаніе.

Она пошла къ Арнольду и тотчасъ же развеселилась какъ только взглянула на него.

— Ну, что? Попали вы въ кольцо?

— Не до кольца теперь. Я намекнулъ сэръ-Патрику.

— Какъ? При всемъ обществ?

— Конечно нтъ. Мы условились переговорить здсь.

Они смясь сошли съ крыльца и присоединились къ играющимъ.

Оставшись одна, Анна Сильвестеръ тихо перешла во внутреннюю, боле темную часть бесдки. Зеркало въ рзной деревянной рам висло на боковой стн. Она остановилась и взглянула въ него, взглянула и содрогнулась предъ отраженіемъ своего собственнаго лица.

‘Неужели, проговорила она про себя,— наступаетъ время когда даже Бланка увидитъ по лицу моему что я такое?’

Она отвернулась отъ зеркала. Со внезапнымъ крикомъ отчаянія она подняла руки вверхъ, приложила ихъ къ стн и склонила на нихъ голову, обернувшись спиною къ свту. Въ ту же минуту въ дверяхъ показалась, черня на солнц, фигура мущины. Мущина этотъ былъ Джофри Деламенъ.

ГЛАВА IV.

Пара.

Онъ приблизился на нсколько шаговъ и остановился. Погруженная въ свою думу, Анна не замчала его. Она не двигалась.

— Я пришелъ, такъ какъ вы этого требовали, сказалъ онъ глухо.— Но, говорю вамъ опять, это опасно.

На звукъ его голоса Анна обернулась къ нему. Когда она выходила изъ глубины бесдки, въ лиц ея появилось новое выраженіе, придававшее ей сходство съ матерью, незамтное обыкновенно. Какъ мать нкогда глядла на человка бросившаго ее, такъ дочь глядла на Джофри Деламена, съ тмъ же страшнымъ спокойствіемъ и тмъ же страшнымъ презрніемъ.

— Ну? спросилъ онъ:— что вы хотите сказать мн?

— Мистеръ Деламенъ, отвчала она.— Вы одинъ изъ счастливцевъ міра сего. Вы сынъ лорда. Вы красивый мущина. Васъ любятъ товарищи. Васъ принимаютъ радушно въ лучшихъ домахъ Англіи. Не окажетесь ли вы вдобавокъ ко всему этому трусомъ и негодяемъ?

Онъ дрогнулъ, открылъ ротъ, удержался и попытался отдлаться смхомъ.

— Полноте, сказалъ онъ,— будьте спокойны.

— Быть спокойной! повторила она.— Вы ожидаете отъ меня спокойствія? Какая же память у васъ? Разв забыли вы время когда я имла глупость врить что вы меня любите? имла безуміе предполагать что вы способны сдержать общаніе?

Онъ все старался отдлаться смхомъ.

— Безуміе сильное слово, миссъ Сильвестеръ.

— Именно безуміе. Я припоминаю свое ослпленіе и не могу объяснить себ его. Я сама себя не понимаю. Что въ васъ, спросила она съ презрительнымъ удивленіемъ,— могло увлечь такую женщину какъ я?

Его несокрушимое добродушіе устояло даже противъ этого. Онъ опустилъ руки въ карманы и отвтилъ:

— Право не знаю.

Она отвернулась отъ него. Грубая откровенность отвта не оскорбила ея. Она жестоко напомнила ей что некого осуждать кром себя самой. Она только не хотла показать ему какъ тяжело ей воспоминаніе. Печальная исторія, а разказать ее надо. При матери она была кроткимъ, милымъ ребенкомъ. Поздне, подъ надзоромъ подруги матери, двичьи годы ея прошли такъ невинно и счастливо, казалось, дремлющія страсти никогда не проснутся. Настало время, роскошно раскрылся цвтъ ея женственности, и вотъ въ одну роковую минуту она отдала его безразсудно мущин стоявшему теперь предъ ней.

И никакого нельзя ей найти оправданія? Нтъ, нкоторое оправданіе можно найти.

Она видла его не въ такомъ вид какъ теперь. Она видла его героемъ лодочной гонки, первымъ въ испытаніи искусства и силы, возбудившимъ восторгъ всей Англіи. Она видла его предметомъ сочувствія цлаго народа, любимцемъ и кумиромъ толпы. Крпость рукъ его прославлялась въ газетахъ. Онъ былъ первый между героями, которыхъ десятки тысячъ голосовъ привтствовали какъ славу и надежду Англіи. Двушка, среди атмосферы пропитанной горячимъ энтузіазмомъ, видитъ обоготвореніе физической силы. Разумно ли, справедливо ли требовать чтобъ она хладнокровно спросила себя: какую слдуетъ всему этому приписать нравственную цну, когда обоготворяемый герой замчаетъ ее, знакомится съ ней, даетъ ей почувствовать что она ему нравится, предпочитаетъ ее другимъ? Нтъ, пока люди будутъ людьми, этой женщин найдется оправданіе. Не была ли она наказана?

Посмотрите на нее какъ стоитъ она тутъ, мучимая сознаніемъ своей тайны, той страшной тайны которую она скрываетъ отъ невинной двушки, любящей ее сестринскою любовью. Посмотрите какъ подавлена она униженіемъ, невыразимымъ въ словахъ. Теперь, когда уже поздно, она увидла что кроется въ немъ подъ вншнею оболочкой. Она знаетъ ему настоящую цну. Теперь, когда репутація ея въ его рукахъ. Спросите ее: что нашли вы достойнаго любви въ человк который способенъ говорить съ вами какъ говоритъ этотъ человкъ, который способенъ такъ обращаться съ вами какъ онъ теперь? Вы, умная, образованная, развитая двушка, что, Бога ради, нашли вы въ немъ? Спросите ее, и она не найдетъ отвта. Она даже не напомнитъ вамъ что онъ былъ когда-то и для васъ образцомъ мужественной силы, что и вы махали платкомъ сколько силъ хватало когда онъ садился съ товарищами въ лодку, что сердце ваше готово было изъ груди выскочить когда онъ на бгу опередилъ головой соперниковъ. Мучимая раскаяніемъ, она и въ этомъ не будетъ искать себ оправданія. Разв не видно въ ней искупляющаго страданія? Неужели вы не можете ей сочувствовать? Неужели вы съ негодованіемъ отворачиваетесь отъ такой личности? Послдите за нею, друзья добродтели, на тернистомъ пути ведущемъ къ боле чистой, боле высокой жизни. Ближній вашъ, согршившій и раскаявшійся, очищается и облагораживается. Ангелы радуются ему. Неужели, о, братія и сестры мои на земл, изображаемая мною женщина недостойна стать рядомъ съ вами?

Въ бесдк на минуту водворилось молчаніе. Веселая суетня гостей на лужайк пріятно слышалась издали. Тамъ слышались живые голоса, двичій смхъ, стукъ биты о мячикъ. Здсь женщина, съ трудомъ сдерживавшая горькія слезы стыда, стояла одна предъ мущиной которому она наскучила.

Она сдлала усиліе надъ собой. Въ ней была материнская кровь, была искра материнскаго духа. Жизнь ея зависла отъ исхода этого свиданія. У ней не было ни отца, ни брата, которые бы заступились за нее, не слдовало терять послдней надежды тронуть его. Она отерла слезы. Будетъ еще время плакать. Она отерла слезы и заговорила съ нимъ боле ласковымъ голосомъ.

— Вы провели три недли, Джофри, въ имніи брата вашего Юлія, въ десяти миляхъ отсюда, и ни разу не захали навстить меня. Вы не пріхали бы и сегодня, еслибъ я не написала вамъ и не потребовала этого. Чмъ заслужила я такое обращеніе?

Она остановилась. Отвта не было.

— Слышите ли вы меня? спросила она, подходя къ нему ближе и возвышая голосъ.

Онъ все молчалъ. Презрніе выказываемое имъ было невыносимо. Признаки грозящей вспышки начинали показываться въ ея лиц. Онъ противопоставлялъ ей невозмутимое равнодушіе. Пока ждалъ въ цвтник, онъ страшился этого свиданія, но теперь, стоя предъ ней, онъ совершенно владлъ собой. Онъ настолько былъ спокоенъ что вспомнилъ про свою трубку, которую не вложилъ въ футляръ, и тутъ же поправилъ эту оплошность.

— Продолжайте, сказалъ онъ, вынимая трубку изъ одного кармана и футляръ изъ другаго.— Продолжайте, я васъ слушаю.

Она вышибла трубку у него изъ рукъ, еслибы хватило силы, она сшибла бы съ ногъ его самого.

— Какъ вы смете такъ обращаться со мною? вскричала она вн себя.— Ваше поведеніе безстыдно. Чмъ оправдаете вы его?

Онъ и не пытался его оправдывать. Онъ поглядлъ съ неподдльною заботой на упавшую трубку. Она была прекрасно обкурена, онъ заплатилъ за нее десять шиллинговъ.

— Я прежде подниму трубку, сказалъ онъ.

Лицо его прояснилось, онъ даже похорошлъ осмотрвъ эту драгоцнность.— ‘Ничего’, сказалъ онъ про себя, ‘цла’ — и вложилъ трубку въ футляръ. Когда онъ опять взглянулъ на Анну, въ наружности его выражалась непринужденная привтливость, свойственная спокойной сил.

— Сообразите сами, сказалъ онъ самымъ разсудительнымъ тономъ,— что за польза кричать на меня? Вдь не хотите же вы чтобы васъ услыхали на лужайк? Вы, женщины, вс одинаковы. Вамъ въ голову никакъ не вобьешь осторожность, что ни длай.

Онъ остановился, ожидая что она заговоритъ. А она съ своей стороны ждала и принудила его продолжать.

— Намъ не зачмъ ссориться, началъ онъ опять.— Я не намренъ отступать отъ моего общанія. Но что же мн длать? Я не старшій сынъ. Каждая копйка которую я получаю зависитъ отъ доброй воли отца. Я и теперь уже не въ хорошихъ отношеніяхъ съ нимъ. Вы хорошаго рода, и прекрасно воспитаны, все это такъ. А все-таки вы гувернантка. Поймите сами. Ваши интересы, точно такъ же какъ и мои, требуютъ подождать пока отецъ обезпечитъ меня. Это ясно какъ дважды-два. Если я женюсь на васъ, я человкъ погибшій.

Этотъ разъ она отвтила:

— Безсовстный! Если вы не женитесь на мн, я погибшая женщина.

— Что вы хотите сказать?

— Вы знаете что я хочу сказать. Не глядите на меня такъ.

— Какъ же хотите вы чтобъ я глядлъ на женщину которая въ глаза называетъ меня безсовстнымъ?

Она вдругъ перемнила тонъ. Зврскій элементъ человческой природы,— пусть современные оптимисты, отрицающіе его существованіе, посмотрятъ внимательно на любаго необразованнаго человка (какъ бы ни былъ онъ развитъ физически), на женщину (какъ бы ни была она красива), на ребенка (какъ бы ни былъ онъ молодъ),— началъ просвчивать въ его глазахъ, безсознательно сказываться въ его голос. Осуждать ли его за то какъ глядлъ онъ на нее, какъ говорилъ съ ней? Было ли въ его воспитаніи, школьномъ и университетскомъ, что-либо способное смягчить прирожденный ему зврскій элементъ? Да столько же почти сколько въ воспитаніи его предковъ, не знавшихъ ни школы, ни университета, пятьсотъ лтъ тому назадъ.

Очевидно, кто-нибудь долженъ былъ уступить. Положеніе женщины было опасне, она подала примръ смиренія.

— Не сердитесь на меня, сказала она просящимъ голосомъ.— Я вдь не сержусь на васъ. Я не могу сладить съ моимъ характеромъ. Вы знаете какой у меня характеръ. Я жалю что забылась. Джофри! Вся моя будущность въ вашихъ рукахъ. Поступите ли вы со мною по справедливости?

Она подошла къ нему, она прикоснулась рукою къ его рук.

— Вы не отвчаете мн? Ни одного слова? Ни одного взгляда?— Она подождала минуту. Вдругъ въ ней произошла перемна. Она повернулась къ двери.— Извините что я обезпокоила васъ, мистеръ Деламенъ. Я не стану васъ доле задерживать.

Онъ поглядлъ на нее. Въ голос ея было что-то чего онъ прежде не слыхивалъ. Въ глазахъ ея былъ блескъ какого онъ прежде не замчалъ. Внезапно и рзко онъ протянулъ руку и остановилъ ее.

— Куда вы идете? спросилъ онъ.

Она отвтила, глядя ему прямо въ лицо:

— Туда куда пошла уже прежде меня не одна несчастная женщина. На тотъ свтъ.

Онъ привлекъ ее къ себ и сталъ всматриваться въ нее пристально. Даже онъ понялъ что довелъ ее до крайности, что это съ ея стороны не пустая угроза.

— Вы хотите наложить на себя руки? спросилъ онъ.

— Да, я хочу наложить на себя руки.

Онъ пустилъ ее. ‘Ей Богу, она это сдлаетъ!’ Подъ вліяніемъ этого убжденія, онъ подвинулъ ей ногою стулъ, и далъ ей знакъ чтобъ она сла.

— Садитесь! сказалъ онъ рзко.

Она испугала его, а страхъ люди подобные ему рдко испытываютъ. Когда онъ овладваетъ ими, они сердятся, кричатъ и бранятся, и возмущаются противъ непривычнаго чувства.

— Садитесь! повторилъ онъ.

Она повиновалась.

— Что жь вы не говорите мн ни слова? спросилъ онъ съ ругательствомъ.

Она сидла неподвижно, равнодушная къ исходу, какъ можетъ быть равнодушна только женщина, когда она твердо ршилась. Онъ прошелся по бесдк, и вернулся къ ней, и сердито ударилъ рукой по спинк ея стула.

— Чего вы хотите?

— Вы знаете чего я хочу.

Онъ опять прошелся по комнат. Длать было нечего. Надо уступить или подвергнуться опасности скандала, который могъ дойти до ушей отца.

— Послушайте, Анна, сказалъ онъ отрывисто.— Мн пришла мысль.

Она поглядла на него.

— Что вы скажете о тайномъ брак?

Ничего не спрашивая, ничего не возражая, она отвтила:

— Я согласна на тайный бракъ.

Онъ тотчасъ же началъ вилять.

— Я, признаюсь, не знаю какъ это сдлать…

Она прервала его.

— Я знаю какъ это сдлать.

— Какъ! воскликнулъ онъ подозрительно.— Вы ужь объ этомъ подумали?

— Подумала.

— И все устроили?

— И все устроила.

— Отчего вы мн прежде не сказали?

Она отвчала гордо, требуя къ себ уваженія, на которое женщина иметъ право, особенно въ ея положеніи.

— Потому что вы обязаны были первый заговорить.

— Прекрасно. Я и заговорилъ первый. Согласны вы подождать немного?

— Ни одного дня.

Отвтъ былъ положительный, очевидно, она твердо ршилась.

— Къ чему спшить?

— Или нтъ у васъ глазъ? спросила она порывисто.— Или нтъ у васъ ушей? или вы не видите какъ глядитъ на меня леди Лунди? Или вы не слышите какъ леди Лунди говоритъ со мной? Можетъ-быть, не дале какъ черезъ нсколько часовъ мн предстоитъ быть постыдно выгнанною изъ этого дома.— Она опустила голову на грудь, ломая руки сжатыя на колняхъ.— О, Бланка!— простонала она, и слезы опять выступили у ней на глаза и полились этотъ разъ неудержимо.— Бланка уважаетъ меня! Бланка меня любитъ! Бланка еще сейчасъ на этомъ мст предлагала мн поселиться у нея, когда она выйдетъ за мужъ!— Она вскочила со стула, слезы вдругъ пропали, блдность отчаянія опять разлилась по лицу.— Пустите меня! Что значитъ смерть въ сравненіи съ тою жизнью которая ожидаетъ меня?— Она окинула его презрительнымъ взглядомъ съ ногъ до головы, голосъ ея прозвучалъ громко и твердо: — Даже у васъ хватило бы силы умереть, еслибы вы были на моемъ мст.

Джофри оглянулся на лужайку.

— Тише! сказалъ онъ: — васъ услышатъ.

— Пустъ слышатъ! Не все ли мн равно когда я ничего уже слышатъ не буду?

Онъ силою усадилъ ее на стулъ. Еще минуту, голосъ ея долетлъ бы до играющихъ сквозь смхъ и шумъ игры.

— Скажите чего вы хотите, началъ онъ.— Я все сдлаю. Только будьте разсудительны. Не могу я обвнчаться съ вами сегодня.

— Можете.

— Что за вздоръ! Домъ и садъ полны гостями. Это не возможно.

— Возможно. Я только объ этомъ и думала, съ тхъ поръ какъ мы сюда пріхали. Я предложу вамъ способъ. Согласны вы меня выслушать?

— Говорите тише.

— Согласны ли вы выслушать меня?

— Кто-то идетъ.

— Согласны вы меня выслушать, или нтъ?

— Чортъ бы взялъ ваше упрямство! Согласенъ!

Отвтъ былъ вынужденный. Однако она только и желала этого отвта. Впереди виднлась надежда. Какъ только онъ согласился ее выслушать, ей тотчасъ же представилась необходимость осторожности чтобы кто-нибудь случайно не засталъ ихъ въ бесдк. Она подняла руку чтобъ онъ молчалъ и прислушалась.

Стукъ биты о мячикъ не раздавался боле на лужайк. Игра прервалась.

Черезъ минуту Анна услышала что ее зовутъ по имени и знакомый голосъ сказалъ: ‘Я знаю, гд она. Я ее приведу.’

Она повернулась къ Джофри и указала на заднюю часть бесдки.

— Моя очередь играть, сказала она.— Бланка идетъ сюда за мною. Подождите тамъ. Я остановлю ее на крыльц.

Она тотчасъ же вышла. Минута была критическая. Еслибъ ихъ застали здсь, это было бы гибельно для обоихъ: для нея въ нравственномъ, для него въ денежномъ отношеніи. Джофри врно передалъ отношенія свои къ отцу. Лордъ Гольчестеръ два раза уплатилъ его долги и съ тхъ поръ не пускалъ его къ себ на глаза. Оскорби онъ еще разъ чуткое чувство приличій отца, и онъ лишится наслдства, какъ лишился уже доступа въ отцовскій домъ. Онъ сталъ искать выхода, чрезъ который можно было бы скрыться, въ случа если нельзя будетъ войти въ переднее крыльцо. У задней стнки была дверь сдланная для прислуги въ то время какъ въ бесдк устраивались пикники. Она отворялась наружу и была заперта. При его сил, не трудно было устранить это препятствіе. Онъ налегъ плечомъ на дверь, замокъ слетлъ, дверь распахнулась, въ эту минуту кто-то взялъ его за руку. Анна опять стояла подл него, одна.

— Можетъ-быть, этотъ выходъ скоро понадобится вамъ, сказала она, глядя безъ удивленія на отворенную дверь.— Теперь онъ не нуженъ. Кто-нибудь будетъ играть за меня. Я сказала Бланк что я нездорова. Сядьте. Я выиграла пять минутъ. Надо ими воспользоваться. Черезъ пять минутъ, можетъ-быть и скоре, леди Лунди придетъ сюда посмотрть что со мной длается. А пока затворите дверь.

Она сла, и указала ему на другой стулъ. Онъ взялъ его, не сводя глазъ съ затворенной двери.

— Говорите скоре, сказалъ онъ.— Въ чемъ дло.

— Вы можете тайно обвнчаться со мною сегодня же, отвчала она.— Слушайте, я скажу вамъ какъ.

ГЛАВА V.
Планъ.

Она взяла его за руку и начала со всею убдительностью какою обладала:

— Прежде всего позвольте мн предложить вамъ одинъ вопросъ, Джофри. Леди Лунди пригласила васъ погостить въ Виндигетс. Приняли ли вы это приглашеніе, или дете назадъ къ брату сегодня вечеромъ?

— Я не могу хать сегодня. Тамъ отдали мою комнату одному постителю. Я принужденъ оставаться здсь. Братъ сдлалъ это съ намреніемъ. Онъ помогаетъ мн въ затруднительныхъ обстоятельствахъ, а потомъ прижимаетъ меня. Онъ прислалъ меня сюда какъ представителя нашего семейства. Надо быть учтивымъ съ леди Лунди, меня и выбрали въ жертву.

Она ухватилась за послднее слово.

— Не приносите этой жертвы, сказала она.— Извинитесь предъ леди Лунди и скажате что вы принуждены хать.

— Зачмъ?

— Затмъ что мы должны оба отправиться отсюда сегодня.

Это предположеніе представляло въ глазахъ Джофри двоякое неудобство. Ухавъ отъ леди Лунди, онъ лишитъ себя права требовать отъ брата денежнаго вспоможенія въ случа нужды. И сверхъ того, если онъ удетъ съ Анной, вс это замтятъ, и толки могутъ дойти до отца.

— Если мы удемъ вмст, сказалъ онъ,— прощай мои надежды, да и ваши также.

— Я и не говорю что мы подемъ вмст, отвчала она.— Мы отправимся порознь: я прежде, а вы нсколько времени спустя.

— Васъ хватятся, поднимется крикъ.

— Посл игры въ мячикъ будутъ танцовать. Я не танцую. Меня не хватятся. Я успю уйти въ свою комнату. Я оставлю письмо къ леди Лунди, а другое…. (голосъ ея дрогнулъ) а другое къ Бланк. Не прерывайте меня. Я все обдумала. Я представлю дло такъ какъ оно будетъ дйствительно чрезъ нсколько часовъ. Въ письмахъ моихъ будетъ сказано что я тайно обвнчана, и что мужъ мой неожиданно отозвалъ меня къ себ. Конечно, въ дом поднимется тревога, но не будетъ повода посылать меня отыскивать, такъ какъ я съ мужемъ. Ваше имя не будетъ произнесено, вамъ не предстоитъ никакихъ опасностей, никакихъ трудностей. Останьтесь здсь съ часъ посл того какъ я уйду, чтобы соблюсти приличія, а потомъ отправляйтесь за мной.

— Куда? спросилъ Джофри.

Она подвинулась къ нему и шепнула ему на ухо.

— На уединенный постоялый дворъ въ горахъ, четыре мили отсюда.

— На постоялый дворъ?

— Такъ что же?

— Постоялый дворъ мсто публичное.

— Это самое уединенное мсто въ околотк. Тамъ нечего опасаться нескромныхъ глазъ. Поэтому я его и выбрала. Онъ въ сторон отъ желзной дороги, въ сторон отъ шоссе, содержательница честная, почтенная Шотландка….

— Честныя, почтенныя Шотландки содержащія постоялые дворы не любятъ молодыхъ дамъ которыя путешествуютъ одн, вступился Джофри:— она васъ не приметъ.

Возраженіе было дльное, но не достигло цли. Женщина ршившаяся обвнчаться во что бы то ни стало способна опровергнуть возраженія цлаго свта.

—Я обо всемъ подумала, сказала она,— я подумала и объ этомъ. Я скажу хозяйк что путешествую съ мужемъ посл свадьбы, что мужъ мой заглядлся на виды въ горахъ по сосдству.

— Она такъ и повритъ этому! сказалъ Джофри.

— Она, конечно, этому не повритъ. Пусть не вритъ. Какъ только вы явитесь и спросите свою жену, окажется справедливость моего разказа. Пусть она будетъ сама подозрительность пока я одна у нея: какъ только вы появитесь, вс подозрнія будутъ устранены. Я свою роль выполню, а моя то роль и трудна. Выполните ли вы свою?

Отвчать: ‘нтъ’, было невозможно. Она отрзала у него всякій исходъ. Онъ уклонился въ другую сторону. Только бы не сказать: да.

— Вы, вроятно, знаете какъ намъ обвнчаться? спросилъ онъ.— Что до меня касается, то я ршительно не понимаю.

— Нтъ, понимаете, отозвалась она.— Вамъ извстно что мы въ Шотландіи. Вамъ извстно что здсь для брака не требуется ни формальностей, ни церемоній. По моему плану, меня примутъ въ гостиниц, и вы просто и легко присоединитесь ко мн. Остальное зависитъ отъ насъ. Мущин и женщин желающимъ обвнчаться (въ Шотландіи) стоитъ только добыть свидтелей, и дло сдлано. Если хозяйка разсердится потомъ что ее обманули, пусть сердится сколько угодно. Цль наша будетъ достигнута наперекоръ ей и, главное, достигнута безъ риска для васъ.

— Что вы все обо мн толкуете? отозвался Джофри.— Вы женщины ни въ чемъ не знаете удержу. Ну, положимъ что мы обвнчаны. Вдь намъ потомъ придется разъхаться, а иначе какъ же скрыть?

— Разумется. Вы вернетесь къ брату какъ ни въ чемъ не бывало.

— А что станется съ вами?

— Я поду въ Лондонъ.

— Что жь вы въ Лондон будете длать?

— Разв не сказала я вамъ что все уже обдумано. Пріхавъ въ Лондонъ, я обращусь къ нкоторымъ старымъ друзьямъ моей матери, которые знали ее когда еще она была двицей. Вс говорятъ что у меня есть голосъ, что надо только обработать его. Я его обработаю. Я могу жить прилично концертами. У меня хватитъ денегъ на время ученія, да и друзья мои не оставятъ меня.

Итакъ въ планахъ ея для будущаго безсознательно отражалось прошедшее матери. Дочь хотла идти по стопамъ матери, сдлаться, какъ она, пвицей, какія ни принимались нкогда мры для предупрежденія этого. Какъ мать неправильно обвнчалась въ Ирландіи, такъ, при другихъ обстоятельствахъ, по другимъ причинамъ, дочь собиралась обвнчаться въ Шотландіи. И человкъ, на которомъ лежала отвтственность за такой поступокъ, былъ сынъ того человка который открылъ погршность въ ирландскомъ брак и по наставленію котораго мать была покинута мужемъ.

‘Моя Анна вся въ меня. Она носитъ не отцовское имя а мое, она, какъ я, Анна Сильвестеръ. Неужели она кончитъ также какъ я?’ Близилось разршеніе этого послдняго вопроса умирающей матери. Рокъ совершался, Анна стояла на порог ожидавшей ее будущности.

— Ну, что же? начала она снова.— Кончили вы свои возраженія? Способны вы, наконецъ, отвтить мн прямо?

Нтъ. Не успла она выговорить, какъ у него уже было готово новое возраженіе.

— А что если свидтели на постояломъ двор знаютъ меня въ лицо? Что если отецъ мой узнаетъ черезъ нихъ?

— А что если вы уморите меня? воскликнула Анна вскочивъ со стула.— Даю вамъ слово что въ такомъ случа отецъ ващъ: непремнно узнаетъ всю правду.

Онъ всталъ въ свою очередь и отошелъ отъ нея. Она пошла за нимъ. Въ эту минуту на лужайк послышались рукоплесканія. Кто-то, очевидно, сдлалъ блестящій ударъ, общающій ршить игру. Теперь слдовало опасаться что Бланка опять придетъ. По окончаніи игры леди Лунди также освободится. Анна ршилась покончить разговоръ не медля.

— Мистеръ Джофри Деламенъ, сказала она,— вы предложили тайной бракъ, я согласилась, Хотите вы или нтъ обвнчаться со мной, какъ сами вы предлагали?

— Дайте мн минуту подумать.

— Говорите: Да.

Онъ.и тутъ не, могъ отвтить: да. Но отвтъ его равнялся согласію.

— Гд этотъ постоялый дворъ? спросилъ онъ сердито.

Она взяла его подъ руку и быстро прошептала:

— Минуйте поворотъ вправо, ведущій къ желзной дорог. Идите тропинкой черезъ лугъ, потомъ въ гору. Первый домъ который вы увидите и будетъ постоялый дворъ. Вы поняли?

Онъ, нахмурившись, кивнулъ головой и опять вынулъ трубку изъ кармана.

— Не троньте! сказалъ онъ, встртивъ ея взглядъ.— У меня въ голов все перевернулось. Надо непремнно покурить. Какъ зовутъ этотъ постоялый дворъ?

— Крегъ Ферни.

— Кого же спросить мн?

— Жену вашу.

— А если захотятъ узнать ваше имя, когда вы придете?

— Еслибы мн пришлось назвать себя, такъ я назовусь мистрисъ Сильвестеръ. Но я постараюсь этого избгнуть. Вы, чтобы не ошибиться, просто спрашивайте жену свою. Больше вамъ нечего спрашивать?

— Есть.

— Что же такое? Говорите скоре.

— Какъ я узнаю что вы отправились?

— Если черезъ полчаса вы отъ меня ничего не услышите, значитъ я ушла. Тише.

Два голоса слышались у крыльца, голосъ леди Лунди и сэръ-Патрика. Анна указала на дверь въ задней стн. Едва успла она притворить ее за Джофри, какъ леди Лунди и сэръ-Патрикъ появились у входа.

ГЛАВА VI.
Женихъ.

Леди Лунди многозначительно указала на дверь и сказала вполголоса сэръ-Патрику:

— Замтьте, миссъ Сильвестеръ только что выпроводила кого-то.

Сэръ-Патрикъ тщательно глядлъ въ другую сторону и самымъ учтивымъ образомъ ничего не замтилъ.

Леди Лунди вошла въ бесдку. Подозрительная ненависть къ гувернантк написана была въ каждой черт ея лица, подозрительная недоврчивость къ болзни гувернантки слышалась въ каждомъ звук ея голоса.

— Позвольте освдомиться, миссъ Сильвестеръ, о состояніи вашего здоровья.

— Все также, леди Лунди.

— Виновата, я не разслышала.

— Я говорю что чувствую себя все также.

— Вы однако, повидимому, можете стоять на ногахъ. Я не такъ счастлива. Когда я больна, я принуждена бываю лечь въ постель.

— Я послдую вашему примру, леди Лунди. Если вы позволите, я васъ оставлю и лягу въ своей комнат.

Она боле не въ состояніи была говорить. Свиданіе съ Джофри изнурило ее. У ней не хватало уже силы вынести мелочную злобу женщины, посл того какъ она выдержала грубое равнодушіе мущины. Еще минута, и одерживаемое страданіе выразилось бы въ истерическихъ слезахъ. Не дожидаясь отвта, она вышла изъ бесдки.

Великолпные черные глаза леди Лунди открылись во всю ширину и засверкали всмъ ослпительнымъ блескомъ своимъ. Она обратилась къ сэръ-Патрику, который, граціозно опершись на свою палку, глядлъ на лужайку съ самымъ невиннымъ видомъ.

— Посл того что я сказала вамъ, сэръ-Патрикъ, о поведеніи миссъ Сильвестеръ, позвольте спросить, удивляетъ ли васъ подобная выходка?…

Старикъ подавилъ пружинку въ набалдашник и отвчалъ съ изысканною любезностью старой школы:

— Ничто не удивляетъ меня, леди Лунди, со стороны вашего прекраснаго пола.

Онъ поклонился и понюхалъ, граціознымъ взмахомъ руки сбросилъ съ пальцевъ нсколько оставшихся зеренъ табаку, потомъ опять обратился къ окну и внимательне прежняго погрузился въ созерцаніе забавъ молодыхъ пріятелей своихъ на лужайк.

Леди Лунди стояла на своемъ, твердо ршившись, какъ видно, принудить свояка высказаться серіозно. Не успла она опять заговорить, какъ Арнольдъ и Бланка появились вмст у крыльца.

— Когда же начнутъ танцовать? освдомился сэръ-Патрикъ, ковыляя имъ на встрчу, какъ будто этотъ вопросъ крайне интересовалъ его.

— Я только-что хотла спросить маменьку? отозвалась Бланка.— Она вдь тутъ, съ Анной? Что, Анн лучше?

Леди Лунди тотчасъ же вышла и сама отвтила на этотъ вопросъ.

— Миссъ Сильвестеръ ушла къ себ въ комнату. Миссъ Сильвестеръ непремнно хочетъ считаться больною. Замтили ли вы, сэръ-Патрикъ, что эти полувоспитанные люди всегда становятся грубы, когда нездоровы?

Бланка покраснла.

— Если вы считаете Анну полувоспитанною, леди Лунди, такъ вы одн такого мннія. Дядя, я уврена, несогласенъ съ вами.

Заботливость сэръ-Патрика о начал танцевъ возрастало мучительной степени.

— Прошу васъ, другъ мой, скажите мн, скоро ли наконецъ начнутъ танцевать?

— Чмъ скоре, тмъ лучше, вступилась леди Лунди,— чтобы Бланка не успла еще разъ побраниться со мной за миссъ Сильвестеръ.

Бланка взглянула на дядю.

— Начинайте! Начинайте! Не теряйте времени! вскричалъ пылкій сэръ-Патрикъ указывая на домъ тростью.

— Сейчасъ, дядюшка, ваши желанія я всегда готова исполнить.

Съ этою прощальною колкостью мачих Бланка удалилась. Арнольдъ, молча ждавшій до сихъ поръ у крыльца, умильно взглянулъ на сэръ-Патрика. Поздъ, который повезетъ его въ новополученное имніе, отъзжаетъ черезъ часъ, а онъ еще не усплъ представиться опекуну Бланки въ качеств искателя руки ея. Но сэръ-Патрикъ оставался неприступенъ всмъ притязаніямъ какъ ненависти, такъ и любви. Стоитъ онъ себ опершись на свою трость, и напваетъ старую шотландскую псню. А подл него стоитъ леди Лунди, ршившаяся не отставать отъ него, пока не заставитъ его смотрть на гувернантку ея глазами, судить гувернантку по ея понятіямъ. Она снова приступила къ нему, не стсняясь присутствіемъ Арнольда. (Враги ея говорили: не диво что бдный сэръ-Томасъ умеръ черезъ нсколько мсяцевъ посл свадьбы! И, увы! враги наши подчасъ бываютъ правы!)

— Не могу еще разъ не замтить вамъ, сэръ-Патрикъ, что я имю причины считать дружественныя отношенія къ миссъ Сильвестеръ опасными для Бланки. У моей гувернантки что-то на ум. Она плачетъ тайкомъ. Она встаетъ и ходитъ по комнат, когда ей слдовало бы спать. Она сама носитъ на почту свои письма, и наконецъ она, въ послднее время, стала очень грубить мн. Тутъ что-то не такъ. Я вынуждена принять нкоторыя мры, и считаю долгомъ спросить вашего мннія, какъ главы семейства.

— Я отрекаюсь отъ моей власти въ вашу пользу, леди Лунди.

— Сэръ-Патрикъ, прошу васъ замтить что я говорю серіозно и ожидаю серіознаго отвта.

— Требуйте чего вамъ угодно, я весь къ вашимъ услугамъ, а серіознаго отвта не давалъ я съ тхъ поръ какъ оставилъ адвокатуру. Въ мои года, продолжалъ сэръ-Патрикъ, ловко переходя къ общимъ соображеніямъ,— ничто не серіозно кром разстройства желудка. Я говорю, какъ философъ: жизнь комедія для того кто мыслитъ, и трагедія для того кто чувствуетъ. Дорогая леди Лунди, зачмъ же чувствовать? докончилъ онъ, цлуя руку свояченицы.

Леди Лунди, никотда ничего не чувствовавшая въ жизни, на этотъ разъ непремнно хотла ‘чувствовать’. Она обидлась и не скрыла этого.

— Когда слдующій разъ вамъ придется судить о поведеніи миссъ Сильвестеръ, сэръ-Патрикъ, сказала она,— если я не совсмъ ошибаюсь, вы будете вынуждены посмотрть на этотъ вопросъ какъ на дло не шуточное. Съ этими словами она вышла изъ бесдки и оставила сэръ-Патрика одного, къ великой радости Арнольда.

Случай былъ прекрасный. Гости ушли въ домъ. Нечего было опасаться что кто-нибудь помшаетъ.

Арнольдъ приблизился. Сэръ-Патрикъ, нисколько не смущенный послдними словами леди Лунди, услся въ бесдк, не замчая своего юнаго друга, и предложилъ самъ себ вопросъ, основанный на глубокомъ знаніи женщины:— Случаюсь ли когда-нибудь чтобы дв женщины ссорящіяся между собою не постарались втянуть въ свою ссору мущину? Пусть попробуютъ втянуть меня.

Арнольдъ подошелъ еще и скромно возвстилъ о своемъ присутствіи.

— Надюсь что я не мшаю вамъ, сэръ-Патрикъ.

— Нисколько! Господа, какой серіозный видъ у этого юноши! Ужь не собираетесь ли и вы обратиться ко мн какъ ко глав семейства?

Это именно Арнольдъ и собирался сдлать. Но еслибъ онъ тутъ же сознался въ своемъ намреніи, сэръ-Патрикъ, очевидно, по какимъ-то непонятнымъ причинамъ, не сталъ бы слушать его. Онъ отвтилъ осторожно:

— Я просилъ позволенія посовтоваться съ вами, и вы были такъ добры что общали удлить мн нсколько минутъ до отъзда моего изъ Виндигетса.

— Такъ, такъ! Конечно. Помню. Мы оба тогда были заняты серіознымъ дломъ — игрою въ мячикъ — и неизвстно кто изъ насъ обнаруживалъ въ этомъ дл мене ловкости. Прекрасно. Теперь время удобное. Я къ вашимъ услугамъ со всею моею опытностью. Только предостерегаю васъ объ одномъ. Не обращайтесь ко мн какъ ко глав семейства. Я отрекся въ пользу леди Лунди.

Онъ, по обыкновенію, говорилъ полушутя, полусеріозно. Насмшливая складка показалась на углахъ губъ. Арнольдъ не зналъ какъ заговорить съ сэръ-Патрикомъ о его племянниц, не упоминая, съ одной стороны, о положеніи его въ семейств, а съ другой, не подвергая себя стрламъ его остроумія. Въ такомъ затрудненіи, онъ съ самаго начала сдлалъ ошибку. Онъ замялся.

— Не торопитесь, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Соберитесь хорошенько съ мыслями. Я подожду. Я подожду.

Арнольдъ собрался съ мыслями и сдлалъ вторую ошибку. Онъ ршился предварительно осторожно сондировать почву. Въ данныхъ обстоятельствахъ, съ такимъ человкомъ какого онъ имлъ предъ собою, это былъ чуть ли не самый опасный образъ дйствія. Все равно какъ еслибы мышь задумала перехитрить кошку.

— Вы очень добры что позволяете мн воспользоваться вашею опытностью, сказалъ онъ.— Мн нужно спросить у васъ совта.

— Не спросить ли вамъ его сидя? предложилъ сэръ-Патрикъ.— Возьмите стулъ.

Зоркіе глаза его слдили за Арнольдомъ съ выраженіемъ насмшливой веселости. ‘Ему нужно моего совта, думалъ онъ.— Никакого совта ему не нужно. Ему нужно мою племянницу.’

Арнольдъ слъ, предчувствуя внутренно что не мало придется ему вытерпть отъ языка сэръ-Патрика.

— Я еще молодъ, заговорилъ онъ, тревожно двигая стулъ.— Я начинаю новую жизнь….

— Стулъ непокоенъ? спросилъ сэръ-Патрикъ.— Начните новую жизнь удобно. Возьмите другой.

— Стулъ очень покоенъ. Согласились ли бы вы….

— Остаться на этомъ стул, если онъ покоенъ? Конечно.

— Нтъ. Согласились ли бы вы посовтовать мн….

— Я готовъ совтовать вамъ сколько угодно. Ршительно, вамъ не покойно на этомъ стул. Зачмъ упрямиться? Не лучше ли взять другой?

— Пожалуста, не обращайте вниманія на стулъ, сэръ-Патрикъ, вы меня сбиваете. Я хочу…. словомъ…. можетъ-быть, вопросъ мой страненъ.

— Не могу сказать, пока не услышу. Но допустимъ что вопросъ вашъ страненъ. Употребимъ, если хотите, даже боле сильныя выраженія. Скажемъ что это самый необыкновенный вопросъ, который когда-либо, съ тхъ поръ какъ свтъ стоитъ, одинъ человкъ предлагалъ другому.

— Дло вотъ въ чемъ! воскликнулъ Арнольдъ съ отчаяніемъ.— Я хочу жениться.

— Это не вопросъ, возразилъ сэръ-Патрикъ.— Это просто заявленіе факта. Вы говорите: я хочу жениться. А я отвчаю: такъ. И дло кончено.

У Арнольда закружилась голова.

— Посовтуете ли вы мн жениться? сказалъ онъ жалобно.— Вотъ что мн хотлось бы знать.

— А! Такъ вотъ предметъ нашего совщанія? Посовтую ли я вамъ жениться? Вотъ что!

Поймавъ мышь, кошка приподняла лапу и дала несчастному созданію перевести духъ. Если были до сихъ поръ нкоторыя признаки нетерпнія въ тон сэръ-Патрика, они вдругъ пропали и смнились самымъ любезнымъ участіемъ. Онъ подавилъ пружину въ своемъ набалдашник и съ великимъ удовольствіемъ понюхалъ табачку.

— Посовтую ли я вамъ жениться? повторилъ сэръ-Патрикъ.— Вопросъ этотъ можно разобрать двояко: кратко и обстоятельно. Я полагаю лучше разобрать его кратко. Какъ вы думаете? Прекрасно. Позволите ли вы мн сначала предложить вамъ вопросъ относящійся къ вашей прошлой жизни?

— Безъ сомннія.

— Прекрасно. Когда вы служили на купеческихъ судахъ, случалось ли вамъ когда-нибудь закупать припасы на берегу?

Арнольдъ вытаращилъ глаза. Онъ не могъ постигнуть какъ вяжется такой вопросъ съ дломъ о которомъ они говорятъ. Онъ отвчалъ съ явнымъ изумленіемъ.

— Случалось оченъ часто.

— Я не отклоняюсь отъ дла, продолжалъ сэръ-Патрикъ.— Не удивляйтесь, я отъ дла не отклоняюсь. Что вы думали о подмоченномъ сахар, когда покупали его?

— Что я думалъ? повторилъ Арнольдъ.— Я думалъ что это подмоченный сахаръ, больше, ничего.

— Женитесь непремнно! воскликнулъ сэръ-Патрикъ.— Вы одинъ изъ тхъ немногимъ которые могутъ идти на этотъ рискъ, съ наддой на успхъ.

У Арнольда духъ захватило отъ неожиданности такого отвта. Въ краткихъ изреченіяхъ почтеннаго друга его было что-то поразительное. Онъ вытаращилъ глаза пуще прежняго.

— Вы не, понимаете меня? спросилъ сэръ-Патрикъ,

— Я не понимаю что общаго между подмоченнымъ сахаромъ и вопросомъ который я вамъ предложилъ.

— Вы этого, не видите?

— Ршительно не вижу.

— Такъ я вамъ растолкую, сказалъ сэръ-Патрикъ, кладя ногу на ногу и усаживаясь покойне съ видомъ человка, готовящагося побесдовать.

— Вы идете въ лавку и покупаете сахаръ. Вы предполагаете что это дйствительно сахаръ. А между тмъ на дл совсмъ не то. На дл это смсь разной дряни, которой придали видъ сахара. Вы не обращаете вниманія на этотъ непріятный фактъ и глотаете свой поддльный сахаръ съ различною пищей и чувствуете себя отлично. До сихъ поръ понятно .

Да. До сихъ поръ до нкоторой степени понятно было Арнольду.

— Очень хорошо, продолжалъ сэръ-Патрикъ.— Вы идете на рынокъ свта и берете жену. Вы предполагаете при этомъ что у ней, положимъ, прекрасные русые волосы, отличный цвтъ лица, что она превосходно сложена и именно такого роста, какой идетъ къ ея тлосложенію. Вы привозите ее домой, и оказывается то же самое что съ сахаромъ. Жена ваша не боле какъ поддлка. Прекрасные волосы ея крашены, отличный цвтъ лица ея — пудра, формы ея — вата, ростъ ея на три дюйма увеличенъ каблуками. Закройте глаза и проглотите поддльную жену, какъ глотали поддланный сахаръ, если вы способны на это, вы повторяю, одинъ изъ немногихъ которые могутъ идти на рискъ женитьбы съ надеждой на успхъ.

Сказавъ это, онъ выпрямился и пристально поглядлъ въ лицо Арнольду. Арнольдъ наконецъ понялъ урокъ. Онъ отказался отъ безнадежной попытки перехитрить сэръ-Патрика, и, будь что будетъ, заговорилъ прямо.

— Все это можетъ быть справедливо относительно нкорыхъ дамъ, сказалъ онъ, но есть одна, знакомая мн, близкая ваша родственница, къ которой слова ваши не могутъ быть примнены.

Намекъ былъ ясный. Сэръ-Патрикъ выразилъ одобреніе откровенности Арнольда, самъ заговоривъ ясне.

— Ужъ не племянница ли моя этотъ феноменъ?

— Именно она, сэръ-Патрикъ.

— Позвольте спросить, почему вы знаете что племянница моя не поддлана также какъ другія?

Негодованіе окончательно развязало языкъ Арнольду. У него вырвались три слова, которыя представляютъ собою три тома любой библіотеки для чтенія:

— Я люблю ее.

Сэръ-Патрикъ прислонился къ спинк стула и протянулъ ноги.

— Это самый убдительный отвтъ какой удавалось мн слышать, сказалъ онъ.

— Я говорю серіозно, вскричалъ Арнольдъ, думая теперь уже только объ одномъ.— Испытайте меня.

— О, прекрасно. Испытать легко.— Онъ поглядлъ на Арнольда. Неудержимая насмшливость свтилась въ глазахъ его и подергивала углы губъ.— У моей племянницы прекрасный цвтъ лица. Врите ли вы этому цвту лица?

— У насъ надъ головами прекрасное небо, отвтилъ Арнольдъ.— Я врю въ существованіе неба.

— Въ самомъ дл? отозвался сэръ-Патрикъ.— Васъ, очевидно, никогда не захватывалъ ливень. У моей племянницы необыкновенно густые волосы. Уврены ли вы что вс они растутъ на ея голов?

— Такихъ волосъ нтъ ни у одной женщины.

— Любезный Арнольдъ, вы слишкомъ низко цните средства какими располагаютъ парикмахеры. Загляните въ окна магазиновъ. Когда будете въ Лондон, пожалуста, загляните въ окна магазиновъ. А пока, что вы думаете о сложеніи моей племянницы.

— Помилуйте! Объ этомъ-то ужь не можетъ быть сомннія! Всякій у кого есть глаза видитъ что она сложена превосходно.

Сэръ-Патрикъ тихо засмялся и опять скрестилъ ноги.

— Безъ сомннія. Прекрасное сложеніе дло самое обыкновенное. Здсь теперь приблизительно сорокъ дамъ. Каждая изъ нихъ сложена превосходно. Тутъ дло въ цн. Если вы видите особенно изящное тлосложеніе, то можете поклясться что оно выписано изъ Пирижа. Какъ вы глядите на меня! Итакъ, я васъ спрашиваю, сколько въ наружности племянницы моей купленаго и сколько природнаго? Я не знаю. А вы?

— Готовъ поклясться что все до мельчайшей черты….

— Купленое?

— Природное.

Сэръ-Патрикъ всталъ. Сатирическое настроеніе его унялось наконецъ. ‘Если когда-нибудь у меня будетъ сынъ, подумалъ онъ про себя, я пошлю его въ море.’ Онъ взялъ Арнольда за руку. Пора было прекратить томленіе Арнольда.

— Если только я способенъ говорить серіозно, началъ онъ — такъ теперь скажу вамъ серіозно слдующее: Я убжденъ въ искренности вашего чувства. Все что я знаю о васъ говоритъ въ вашу пользу, вашъ родъ и положеніе извстны. Если Бланка согласна, то я согласенъ.

Арнольдъ попытался выразить ему свою благодарность. Сэръ-Патрикъ не далъ ему говорить.

— Только помните, продолжалъ онъ,— въ другой разъ, если вамъ нужно что-нибудь отъ меня, спрашивайте прямо. Не пробуйте меня мистифировать, и я общаю не мистифировать васъ. Это кончено. Теперь поговоримъ о поздк вашей въ имніе. Состояніе, давая права, налагаетъ и обязанности, мистеръ Арнольдъ. Наступаетъ время, когда пользованіе правами будетъ обусловливаться исполненіемъ обязанностей. Вы теперь стали мн близки. Я намренъ смотрть за тмъ чтобы вы исполняли свои обязанности. Ршено что вы узжаете изъ Виндигетса сегодня. Устроено ли все для вашего отъзда.

— Устроено, сэръ-Патрикъ. Леди Лунди была такъ добра что велла довезти меня до станціи въ кабріолет.

— Когда подете вы?

Арнольдъ взглянулъ на часы.

— Черезъ четверть часа.

— Прекрасно. Смотрите же, будьте готовы. Постойте. Еще успете поговорить съ Бланкой. Вамъ, кажется, не очень хочется осмотрть свое имніе?

— Мн не хочется узжать отъ Бланки, вотъ въ чемъ дло.

— Оставьте Бланку. Бланка не дло. Говорятъ, вашъ домъ одинъ изъ лучшихъ въ этой части Шотландіи. Сколько времени думаете вы прожить въ немъ?

— Я распорядился, какъ уже говорилъ вамъ, чтобы вернуться въ Виндигетсъ посл завтра.

— Какъ! Этого человка ожидаетъ дворецъ, а онъ думаетъ остановиться въ немъ только на день!

— Я вовсе не думаю останавливаться въ немъ, сэръ-Патрикъ. Я остановлюсь у управляющаго. Мн надо только завтра присутствовать на обд моимъ арендаторамъ, а затмъ ничто ршительно не помшаетъ мн возвратиться сюда. Самъ управляющій такъ пишетъ въ послднемъ письм.

— О! Если управляющій такъ пишетъ, такъ, разумется, и говорить нечего.

— Не противьтесь моему возвращенію, сэръ-Патрикъ, прошу васъ. Я общаю жить въ моемъ дом, когда Бланка будетъ жить въ немъ со мною. Если позволите, я пойду скажу ей что все что у меня есть принадлежитъ ей.

— Постойте! Постойте! Вы говорите какъ будто вы уже женаты на ней.

— Да разв не все равно? Гд же теперь препятствіе?

Когда онъ предложилъ этотъ вопросъ, тнь человка подходящаго къ бесдк упала на освщенное солнцемъ крыльцо. Черезъ минуту за тнью послдовало и тло, въ вид грума въ ливре. Онъ, очевидно, былъ здсь чужой. Увидвъ двухъ джентльментовъ въ бесдк, онъ остановился, приложивъ руку къ фуражк.

— Что вамъ нужно? спросилъ сэръ-Патрикъ.

— Извините, меня послалъ хозяинъ.

— Кто вашъ хозяинъ?

— Достопочтенный мистеръ Деламенъ.

— Те-есть мистеръ Джофри Деламенъ? спросилъ Арнольдъ.

— Нтъ-съ. Братъ мистера Джофри, мистеръ Юлій. Я пріхалъ отъ него съ письмомъ къ мистеру Джофри.

— И не можете найти его?

— Мн сказали что онъ гд-то здсь. Но я не знаю гд искать его.— Онъ вынулъ изъ кармана визитную карточку.— Хозяинъ веллъ непремнно передать эту карточку тотчасъ же.— Будьте такъ добры, господа, скажите мн гд мистеръ Джофри.

Арнольдъ обратился къ сэръ-Патрику.

— Я его не видалъ. А вы?

— Я ощущалъ его съ тхъ поръ какъ вошелъ сюда, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Воздухъ пропитанъ отвратительнымъ табачнымъ запахомъ, свидтельствующимъ, по-моему весьма непріятно, о присутствіи вашего друга, мистера Деламена.

Арнольдъ засмялся и выглянулъ изъ бесдки.

— Если такъ, такъ мы сейчасъ найдемъ его.

Онъ оглянулся кругомъ и закричалъ: — Джофри!— Голосъ изъ цвтника отозвался:— Здсь!

— Васъ спрашиваютъ. Пойдите сюда.

Джофри появился, лниво идя съ трубкой во рту, засунувъ руки въ карманы.

— Кто меня спрашиваетъ?

— Грумъ отъ вашего брата.

Этотъ отвтъ какъ будто придалъ крылья лнивому атлету. Джофри поспшно бросился къ бесдк. Не усплъ грумъ слова выговорить, какъ онъ воскликнулъ съ ужасомъ и смущеніемъ на лиц:

— Опять припадокъ съ Раткачеромъ!

Сэръ-Патрикъ и Арнольдъ глядли другъ на друга въ нмомъ изумленіи.

— Лучшая лошадь на братниной конюшн, кричалъ Джофри, какъ-бы въ поясненіе, обращаясь къ нимъ.— Я оставилъ кучеру письменную инструкцію. Я отмрилъ ему лкарство на три дня. Я пустилъ ему кровь, продолжалъ Джофри дрожащимъ отъ волненія голосомъ,— я самъ вчера вечеромъ пустилъ ему кровь.

— Извините, сударь, началъ было грумъ.

— Что тутъ извиняться? Вс вы безмозглые дураки. Гд ваша лошадь? Я поду, вс кости кучеру переломаю. Гд ваша лошадь?

— Позвольте сказать, сударь. Раткачеръ здоровъ.

— Раткачеръ здоровъ? Такъ что жь это за чертовщина?

— Къ вамъ записка.

— О чемъ?

— О лорд Гольчестер.

— А! Объ отц?— Онъ вынулъ платокъ и отеръ себ лобъ, тяжело переводя духъ.— Я думалъ: Раткачеръ, сказалъ онъ, взглянувъ съ улыбкой на Арнольда. Онъ взялъ трубку въ ротъ и раскурилъ ее.— Ну, продолжалъ онъ спокойнымъ голосомъ,— что же случилось?

— Телеграмма изъ Лондона. Дурныя всти.

Грумъ подалъ карточку. Джофри прочелъ на ней слдующія слова, написанныя рукой брата: ‘Пишу теб, какъ видишь, второпяхъ. Отецъ опасно заболлъ. Посылали за его повреннымъ. Позжай со мной въ Лондонъ съ первымъ поздомъ. Встрть меня на станціи.’

Не сказавъ ни слова присутствующимъ, молча смотрвшимъ на него, Джофри поглядлъ на часы. Анна сказала ему чтобъ онъ подождалъ полчаса и, если ничего не услышитъ о ней въ это время, то зналъ бы что она отправилась. Срокъ прошелъ, онъ ничего не слыхалъ. Бгство изъ дому совершилось благополучно. Анна Сильвестеръ въ эту минуту на дорог къ постоялому двору.

ГЛАВА VII.
Долгъ.

Арнольдъ первый прервалъ молчаніе.

— Опасно боленъ вашъ отецъ? спросилъ онъ.

Вмсто отвта Джофри подалъ ему карточку.

Сэръ-Патрикъ, который стоялъ въ сторон, пока дло шло о болзни Раткачера, и насмшливо изучалъ нравы и обычаи современной англійской молодежи, теперь выступилъ впередъ и принялъ участіе въ разговор. Сама леди Лунди, вроятно, согласилась бы что въ этотъ разъ онъ дйствовалъ и говорилъ какъ подобаетъ глав семейства.

— Не ошибаюсь я предполагая что отецъ мистера Диламена боленъ опасно? спросилъ онъ, обращаясь къ Арнольду.

— Онъ опасно боленъ, въ Лондон, отвчалъ Арнольдъ.

— Вы, кажется, говорили мн что леди Лунди хочетъ отправить васъ на станцію въ кабріолет?

— Да.

— Если подетъ слуга, васъ будетъ трое. Вы не усядетесь.

— Не попросить ли намъ какой-нибудь другой экипажъ? сказалъ Арнольдъ.

Сэръ-Патрикъ посмотрлъ на часы. Было уже поздно перемнять экипажъ. Онъ обратился къ Джофри.

— Умете вы править, мистеръ Деламенъ?

Не прерывая своего непроницаемаго молчанія, Джофри кивнулъ годовой.

Не обративъ вниманія на такой безцеремонный отвтъ, сэръ-Патрикъ продолжалъ:

— Въ такомъ случа вы можете оставить кабріолетъ у начальника станціи. Я скажу кучеру что онъ вамъ не нуженъ.

— Позвольте мн избавить васъ отъ труда, сэръ-Патрикъ, вызвался Арнольдъ.

Сэръ-Патрикъ движеніемъ руки отвергъ предложеніе. Съ неизмнною вжливостью обратился онъ опять къ Джофри:

— Обязанность гостепріимства заставляетъ поторопить вашъ отъздъ, мистеръ Деламенъ, въ виду такихъ печальныхъ обстоятельствъ. Леди Лунди занята гостями. Я постараюсь отстранить вс лишнія церемоніи чтобы не задержать вашего отъзда.

Онъ поклонился и вышелъ.

Арнольдъ, оставшись наедин съ другомъ, обратился къ нему съ утшеніемъ.

— Меня это очень огорчаетъ, Джофри. Надюсь что вы вбиремя поспете въ Лондонъ.

Онъ умолкъ. На лиц Джофри было какое-то странное выраженіе, смсь сомннія и замшательства, досады и нершимости, что, конечно, не было естественнымъ результатомъ полученнаго извстія. Онъ краснлъ и блднлъ, тоскливо кусалъ ногти, взглянулъ на Арнольда, какъ бы желая сказать что-то, и молча отвернулся.

— Разв еще что-нибудь кром извстія объ отц безпокоитъ васъ, Джофри? спросилъ Арнольдъ.

— Чертовское положеніе, сказалъ Джофри.

— Могу я помочь вамъ?

Вмсто отвта, Джофри поднесъ фвою могучую руку и хлопнулъ Арнольда по плечу такъ что тотъ содрогнулся съ головы до ногъ. Арнольдъ съ удивленіемъ ждалъ что будетъ дальше.

— Сказать, дружище? опросилъ Джофри.

— Скажите.

— Вы помните какъ лодка опрокинулась у Лиссабонской пристани?

Арнольдъ вздрогнулъ. Еслибъ онъ въ эту минуту вспомнилъ свое первое свиданіе со старымъ другомъ своего отца, онъ, конечно, вспомнилъ бы и предсказаніе сэръ-Патрика, что рано или поздно ему придется отплатить свой долгъ съ лихвою. Но память мгновенно перенесла его ко времени несчастнаго приключенія. Въ порыв горячей благодарности, онъ со своимъ врожденнымъ простодушіемъ готовъ былъ разсердиться на друга за незаслуженный вопросъ.

— Неужели вы думаете что я способенъ позабыть какъ вы вытащили меня на берегъ и спасли мн жизнь? съ жаромъ воскликнулъ онъ.

Джофри сдлалъ еще шагъ къ цли которую имлъ въ виду.

— За добро платится добромъ, сказалъ онъ.— Не такъ ли?

Арнольдъ взялъ его руку.

— Я на все готовъ. Скажите что моту я сдлать для васъ?

— Вы отправляетесь сегодня въ свое новое имніе?

— Да.

— Не можете ли вы отложить до завтра?

— Если это необходимо, конечно моту.

Джофри выглянулъ въ дверь бесдки чтобъ увриться что они одни.

— Знаете вы здшнюю гувернантку? спросилъ онъ шепотомъ.

— Миссъ Сильвестеръ?

— Да. У меня вышло маленькое недоразумніе съ миссъ Сильвестеръ. Я не знаю человка который мотъ бы помочь мн кром васъ.

— Вы знаете что я готовъ помочь вамъ. Скажите въ чемъ дло.

— Сказать это не такъ легко какъ вы думаете. Ну, да вдь вы тоже не святой. Я поступилъ какъ дуракъ. Я поставилъ ее въ затруднительное положеніе.

Арнольдъ отшатнулся, понявъ что хотлъ сказать Джофри.

— Боже мой, Джофри! Неужели?

— Да. Но слушайте дальше, это еще не худшее. Она ушла изъ дома.

— Ушла?

— Да, ушла чтобы больше не возвращаться. Она не можетъ воротиться.

— Почему же не можетъ?

— Она написала письмо своей хозяйк. Женщины (чортъ бы ихъ побралъ) ничего не длаютъ вполовину. Она оставила письмо гд написала что, обвнчавшись тайно, она отправляется къ своему мужу, а мужъ этотъ — я. Понимаете, я еще конечно не женатъ на ней, я только общалъ жениться. Теперь она отправилась, тайно конечно, въ одно мсто за четыре мили. Мы уговорились, что и я сегодня вечеромъ пріду туда, и мы такъ съ ней обвнчаемся. Теперь все разстроилось. Она будетъ ждать меня на постояломъ двор, а я буду катиться въ Лондонъ. Кто-нибудь долженъ объяснить ей въ чемъ дло, иначе она сдлаетъ какую-нибудь выходку, и все откроется. Никому изъ здшнихъ я не могу довриться. Я погибъ, другъ, если вы не выручите меня.

Арнольдъ въ замшательств опустилъ руки.

— Самое ужасное положеніе какое я только могу представить, сказалъ онъ.

Джофри былъ съ нимъ вполн согласенъ.

— Да, есть съ чего съ ума сойти, не правда ли? Дорого бы я далъ теперь за стаканъ пива,— Онъ машинально вынулъ свою неизмнную трубку.— Что же, придумали вы что-нибудь? спросилъ онъ.

Арнольдъ былъ такъ занятъ своими мыслями что не слышалъ вопроса.

— Надюсь, вы не подумаете что я отношусь легко къ болзни вашего отца, сказалъ онъ съ жаромъ.— Но мн кажется, я не могу не сказать вамъ что думаю. Вы обязаны сначала успокоить двушку.

— Сначала успокоить ее! И вы думаете что я рискну быть, вычеркнутымъ изъ завщанія отца? Ни для какой женщины въ мір!

Многолтнее почтеніе Арнольда къ другу, какъ къ человку умвшему грестъ, боксировать, бороться, прыгать — а главное, плавать — и достигшему въ этихъ искусствахъ такого совершенства какъ немногіе въ современной Англіи, держалось на твердыхъ основаніяхъ. Послдній отвтъ Джофри поколебалъ его вру только на одну минуту, но минуту мучительную для Арнольда.

— Вамъ лучше знать, возразилъ онъ сухо.— Что же мн сдлать?

Джофри грубо схватилъ его за руку, грубо, какъ всегда онъ это длалъ, но дружески и доврчиво.

— Будьте добрымъ товарищемъ, сказалъ онъ.— Позжайте туда, разкажите ей что случилось. Отсюда мы удемъ какъ будто мы оба отправляемое на желзную дорогу, а потомъ я васъ высажу гд слдуетъ. Вы даже можете отправиться въ свое имніе съ вечернимъ поздомъ. Вамъ это не повредитъ, а старому другу вы окажете большое одолженіе. Вы нисколько не рискуете попасться, потому что править буду я и слуги, который могъ бы распустить сплетни, не будетъ.

Даже Арнольдъ началъ смутно понимать что дйствительно, какъ предсказалъ сэръ-Патрикъ, ему приходится отплатить долгъ свой съ лихвой.

— Что же мн сказать ей? спросилъ онъ,— Я обязанъ сдлать для васъ все что только могу, и я сдлаю. Но что мн сказать ей?

Вопросъ былъ очень естественъ, но не легко было отвтить на него. Что человкъ можетъ сдлать въ данномъ мускульномъ затрудненіи никто не зналъ такъ хорошо какъ Джофри Деламенъ. Но что человкъ долженъ сказать въ даномъ соціальномъ затрудненіи, ни для кого не было такою загадкой какъ я ли него.

— Что сказать? повторилъ онъ.— Постойте. Скажите ей что я въ отчаяніи, ну, и все такое. Вотъ еще что скажите. Скажите чтобъ она ждала меня тамъ и что я ей напишу.

Арнольдъ колебался. Неспособный къ тому узкому и ограниченному взгляду на вещи который называется знаніемъ свта, онъ со своею врожденною деликатностью понималъ ужасную неловкость положенія въ которое ставилъ его другъ, понималъ такъ ясно какъ будто бы смотрлъ на дло съ трудно нажитою опытностью человка вдвое старше его годами.

— Не напишете ли вы ей, Дакофри? спросилъ онъ.

— Зачмъ?

— Подумайте немного, и вы сами поймете зачмъ. Вы доврили мн щекотливую тайну. Я могу ошибиться, мн никогда не приходилось быть въ такомъ положеніи. Но мн кажется, явившись къ ней посланнымъ отъ васъ, я ужасно обижу ее. Я приду и сказку: я знаю тайну которую вы скрываете отъ всего міра. Что должна она почувствовать при этомъ?

— Вотъ еще, сказалъ Джофри,— женщины могутъ вынести гораздо больше чмъ вы думаете.. Послушали бы вы какъ она допекала меня вотъ на этомъ самомъ мст. Вы совсмъ не знаете женщинъ. Вся тайна въ умньи обращаться съ женщиной состоитъ въ томъ чтобы схватить ее за шиворотъ какъ кошку.

— Я не ршусь показаться ей, если вы не облегчите мн первый шагъ. Я не остановлюсь ни предъ какою жертвой чтобъ услужить вамъ, но…. Нтъ, Джофри, должны же вы помочь мн въ ужасномъ положеніи въ которое вы меня ставите. Я ея не знаю, не знаю какъ она приметъ меня прежде чмъ я ршусь открыть ротъ.

Послднія слова затронули вопросъ съ практической стороны. Джофри тотчасъ же понялъ въ чемъ состоитъ затрудненіе.

— У ней чортовскій нравъ, надо предупредить васъ. Въ самомъ дл, не лучше ли написать? Успемъ мы сходить домой?

— Нтъ. И потомъ тамъ пропасть народа, а намъ нельзя терять ни одной минуты. Пишите сейчасъ же и здсь. У меня есть карандашъ.

— Что же мн написать?

— Что хотите, то и пишите. Вотъ карточка вашего брата.

Джофри взялъ карандашъ и взглянулъ на карточку. Она была такъ исписана что нельзя было прибавить ни одного слова. Онъ пошарилъ въ карман и вынулъ письмо, письмо о которомъ говорила Анна на послднемъ свиданіи и въ которомъ она требовала чтобъ онъ пріхалъ въ Виндигетсъ.

— Годится, сказалъ онъ.— Это одно изъ писемъ Анны ко мн. Тутъ на послдней страниц есть чистое мсто. Хорошо, я напишу, но вы сначала общайте что непремнно передадите его. Вашу руку въ знакъ согласія.

Онъ протянулъ руку,— руку спасшую Арнольда,— и въ память объ этомъ событіи получилъ общаніе Арнольда.

— Ну и отлично, любезный другъ. А дорогой я вамъ разкажу какъ найти ее. Знаете, вамъ еще необходимо знать одну вещь. Скажу лучше теперь, чтобы не забыть.

— Говорите.

— Вы не должны на постояломъ двор объявлять своего настоящаго имени, и ее надо спроситъ не по ея имени.

— Такъ какъ же мн спросить?

— Вотъ въ томъ-то и дло: какъ? Она явилась туда какъ замужняя, чтобъ избавиться отъ подозрній. Понимаете?

— Понимаю. Дальше.

— Она ршила сказать такъ, опять же для того чтобы избавить себя и меня отъ затрудненій, что ждетъ мужа который скоро прідетъ къ ней. Еслибъ я похалъ, я спросилъ бы гд ‘моя жена’. Вы дете вмсто меня.

— И я тоже долженъ спросить гд ‘моя жена’, чтобъ избавить миссъ Сильвестеръ отъ непріятностей.

— Вы согласны?

— Да, конечно. Мн все равно что ни сказать прислуг постоялаго двора. Меня страшитъ только свиданіе съ миссъ Сильвестеръ.

— Не бойтесь, я все устрою какъ слдуетъ.

Онъ подошелъ къ столу, поспшно начертилъ нсколько строкъ, остановился и перечелъ ихъ. ‘Такъ ли?’ сказалъ онъ про себя. ‘Нтъ. Прибавлю еще какую-нибудь нжность чтобъ успокоить ее.’ Онъ подумалъ, прибавилъ еще строчку и весело стукнулъ по столу.

— Вотъ это обдлаетъ все дло. Прочтите-ка, Арнольдъ, вдь не дурно написано?

Арнольдъ прочелъ, но, кажется, не раздлилъ хорошаго мннія которое составилъ другъ его о своемъ произведеніи.

— Не слишкомъ ли коротко? сказалъ онъ.

— Есть мн когда писать больше!

— Можетъ-быть, дйствительно некогда. Но скажите сами миссъ Сильвестеръ что вы торопитесь. Поздъ отходитъ черезъ полчаса. Напишите это.

— Пожалуй, и даже число выставлю, если вамъ угодно.

Едва усплъ онъ сдлать приписку и передать письмо Арнольду, какъ вошелъ сэръ-Патрикъ и объявилъ что экипажъ готовъ.

— Идите, сказалъ онъ.— Нельзя терять ни одной минуты.

Джофри всталъ. Арнольдъ стоялъ въ нершительности.

— Мн надо повидаться съ Бланкой, сказалъ онъ жалобнымъ голосомъ.— Не могу же я ухать не простившись съ ней.

Сэръ-Патрикъ, улыбаясь, указалъ на ступени. Бланка слдовала за нимъ. Арнольдъ выбжалъ къ ней.

— Узжаете, сказала она досадливо.

— Я ворочусь черезъ два дня, шепнулъ онъ.— Все устроилось какъ слдуетъ. Сэръ-Патрикъ согласенъ.

Она крпко держала его руку. Поспшное прощаніе при свидтеляхъ было прощаніе не во вкус Бланки.

— Вы опоздаете на поздъ! закричалъ сэръ-Патрикъ.

Джофри схватилъ Арнольда за руку, за ту руку которую держала Бланка, и оттащилъ, буквально оттащилъ его отъ нея. Оба скрылись изъ виду за кустами, прежде чмъ Бланка опомнилась отъ негодованія.

— Зачмъ это животное детъ съ мастеромъ Бринквортомъ? спросила она.

— Мистера Деламена призываетъ въ Лондонъ болзнь его отца. А вы его не любите?

— Я ненавижу его!

Сэръ Патрикъ задумался. ‘Ей восьмнадцать лтъ, а мн семьдесятъ’, думалъ онъ. ‘Странно что мы хоть въ чемъ-нибудь сходимся, и еще странне что мы сходимся въ антипатіи къ мистеру Деламену.’

Онъ взглянулъ на Бланку. Она сидла у стола, опустивъ голову на руку. Забывъ все окружающее, она думала объ Арнольд, и несмотря на то что будущее разстилалось предъ ней какъ гладкая, пріятная дорога, мысли ея были не веселы.

— Бланка! Что это, Бланка? сказалъ сэръ-Патрикъ.— Глядя на васъ подумаешь что онъ угодилъ въ кругосвтное путешествіе. Глупенькая! Вдь онъ воротится посл завтра.

— Зачмъ онъ похалъ съ этимъ человкомъ, сказала Бланка.— Зачмъ онъ считаетъ его своимъ другомъ!

— Ну, вотъ еще! Онъ грубъ, я съ вами согласенъ, но это не бда. Арнольдъ разстанется съ нимъ на второй станціи. Пойдемте въ залу. Танцуйте и забудьте все, другъ мой.

— Нтъ, сказала Бланка.— Я не расположена танцоватъ. Пойду на верхъ и разкажу все Анн.

— Не будете вы говорить съ нею, сказалъ третій голосъ, неожиданно присоединившійся къ разговору.

Дядя и племянница обернулись. Леди Лунди стояла на верхней ступени.

— Я запрещаю вамъ говорить о ней въ моемъ присутствіи, продолжала она.— Сэръ-Патрикъ, я предупреждала васъ, если припомните, что вы будете принуждены взглянуть на поведеніе миссъ Сильвестеръ какъ на дло не шуточное. Случилось, худшее изъ того что я ожидала. Миссъ Сильвестеръ скрылась отъ насъ.

ГЛАВА VIII.
Скандалъ.

Былъ еще ранній вечеръ, когда гости леди Лунди начали перешептываться въ углахъ, и пришли вс къ единогласному заключенію что въ дом ‘что-то неладно’.

Бланка таинственно скрылась изъ танцевальной залы. Леди Лунди таинственно покинула гостей. Бланка не вернулась. Леди Лунди вернулась съ неестественною улыбкой и озабоченнымъ видомъ. Она призналась что не совсмъ здорова. Нездоровьемъ оправдывали отсутствіе Бланки, нездоровьемъ же оправдывали исчезновеніе миссъ Сильвестеръ во время игры въ мячъ. Какой-то острякъ сказалъ что это нсколько напоминаетъ спряженіе глаголовъ: я не совсмъ здорова, ты не совсмъ здорова, она не совсмъ здорова и т. д. А сэръ-Патрикъ! Вообразите, сэръ-Патрикъ ищетъ уединенія. Онъ прогуливается въ самой уединенной части сада. А прислуга? Даже на ней отразилось что-то таинственное. Тоже точно господа перешептываются въ углахъ. Экономка порывисто врывается туда гд экономк совсмъ не слдуетъ быть. Въ верхней области дома раздается хлопанье дверей, стукъ башмаковъ. Что-то неладно, помяните мое слово, что-то неладно.

— Не ухать ли намъ? Прикажи, другъ мой, подавать лошадей.

— Луиза, голубчикъ, не танцуй больше, папа хочетъ хать.

— Добрый вечеръ, леди Лунди. Благодарю васъ.

— Какъ жаль бдную Бланку!

— О, какъ было весело!

Пролепетавъ вс свои обычныя фразы, общество поспшило удалиться до наступленія бури.

Такого именно разршенія дла выжидалъ сэръ-Патрикъ въ своемъ уединеніи.

Теперь нельзя уже было отказаться отъ отвтственности лежавшей на немъ. Леди Лунди объявила свое неизмнное ршеніе прослдить Анну до того мста куда она скрылась и удостовриться (единственно ради нравственности) дйствительно ли она вышла замужъ или нтъ. Бланка, утомленная всми треволненіями дня, разразилась истерическими плачемъ, узнавъ новость, а потомъ, нсколько успокоившись, взглянула съ своей собственной точки зрнія на исчезновеніе Анны. Анна не утаила бы отъ нея своего брака, еслибы все было какъ слдуетъ. Какое-нибудь страшное несчастіе обрушилось на Анну. Бланка ршила узнать во что бы то ни стало куда скрылась Анна (что ршила и леди Лунди), похать къ ней и помочь ей.

Сэръ-Патрикъ, которому об женщины, каждая порознь, признались въ своихъ намреніяхъ, видлъ ясно что об он пустятся, если не удержатъ ихъ, на безразсудные поступки, которые могутъ повлечь за собой весьма непріятныя послдствія. Человкъ власть имющій былъ необходимъ въ этотъ вечеръ въ Виндингетс, и сэръ-Патрикъ на этотъ разъ желалъ бы быть такимъ человкомъ.

‘Много можно сказать и за и противъ холостой жизни,’ размышлялъ онъ, шагая взадъ и впередъ по отдаленной дорожк сада и чаще обыкновеннаго прибгая къ набалдашнику своей падки. ‘Въ одномъ только я убжденъ: женатые друзья человка не могутъ помшать ему остаться холостякомъ, но они могутъ, и всми силами стараются, отравить ему холостую жизнь.’

Размышленія сэръ-Патрика были прерваны приходомъ слуги, которому заране было поручено извстить его о ход событій въ дом.

— Вс ухали, сэръ-Патрикъ.

— Вотъ счастье-то, Симпсонъ. Такъ никого не осталось кром тхъ которые гостятъ у насъ?

— Никого, сэръ-Патрикъ.

— А у насъ гостятъ все джентльмены, Симпсонъ. Не правда ли?

— Точно такъ, сэръ-Патрикъ.

— Это тоже счастье, Симпсонъ. Все отлично. Сначала я повидаюсь съ леди Лунди.

Есть ли какая-нибудь другая форма человческой силы воли, которая могла бы сравниться съ силой воли женщины ршившейся обнаружить проступокъ другой женщины, которую она ненавидитъ? Вы можете сломить утесъ при извстныхъ условіяхъ. Но вотъ предъ вами слабая, нжная женщина, вскрикивающая когда паукъ упадетъ ей на шею и содрагающаяся когда вы подойдете къ ней повъ луку. Можете вы сломить ее при тхъ же условіяхъ? Не пробуйте.

Сэръ-Патрикъ нашелъ леди Лунди производящею допросъ по той удивительно выпытывающей форм которую употребляетъ полиція въ случаяхъ исчезновенія какой-нибудь личности. Кто изъ свидтелей видлъ послдній скрывшаго ея? Кто изъ прислуги видлъ послдній Анну? Сначала допрашивается мужская прислуга, начиная съ дворецкаго и кончая мальчикомъ грумомъ. Потомъ женская, начиная съ величественной кухарки и кончая двочкой подметающею садъ. Леди Лунди спустилась уже въ своемъ допрос до лакея, когда вошелъ сэръ-Патрикъ.

— Дорогая моя леди. Извините, если я опять напомню вамъ что мы живемъ въ свободной стран, и что вы не имете права вмшиваться въ поступки миссъ Сильвестеръ посл того какъ она покинула вашъ домъ.

Леди Лунди набожно возвела глаза къ потолку. Она смотрла мученицей на пытк. Еслибы вы увидали леди Лунди въ ту минуту, вы бы сами оказали: ‘это мученица на пытк’.

— Нтъ, сэръ-Патрикъ, произнесла она.— Какъ христіанка и женщина, я не могу смотрть съ вашей точки зрнія. Несчастная жила подъ моею кровлей. Она была подругой Бланки. На мн лежитъ отвтственность за ея поступки, нравственная отвтственность. Я бы жизнь свою отдала чтобъ быть способною смотрть на это такъ равнодушно какъ смотрите вы. Нтъ! Я должна удостовриться что она замужемъ. Для соблюденія приличія и для успокоенія моей совсти. Прежде чмъ я сегодня склоню голову на подушку, я должна узнать это.

— Одно слово, леди Лунди.

— Нтъ, повторила леди Лунди съ самою трогательною кротостью.— Вы, можетъ-быть, правы съ вашей свтской точки зрнія, во меня свтская точка зрнія приводитъ въ ужасъ.

Она съ трогательною торжественностью обратилась къ лакею:

— Вы знаете куда вы попадете, Джонатанъ, если скажете неправду?

Джонатань былъ лнивъ, Джонатанъ былъ угреватъ, Джоватанъ былъ толстъ, но Джонатанъ былъ твердъ въ вр. Онъ отвчалъ что знаетъ, а что еще удивительне, даже назвалъ мсто.

Сэръ-Патрикъ понялъ что дальнйшая оппозиція съ его стороны въ настоящую минуту будетъ боле чмъ безполезна. Онъ благоразумно ршилъ подождать пока леди Лунди хорошенько утомитъ себя допросомъ. А такъ какъ при настоящемъ расположеніи духа его свояченицы нельзя было предугадать что можетъ случиться если допросъ приведетъ ее къ какому-нибудь открытію, онъ ршился принять мры чтобъ освободить домъ отъ гостей, по крайней мр на слдующія сутки.

— Мн необходимо сдлать вамъ только одинъ вопросъ, леди Лунди, сказалъ онъ.— Согласитесь, что положеніе джентльменовъ которые гостятъ у насъ не совсмъ пріятно въ настоящее время. Еслибы вы согласились оставить дло безъ огласки, у насъ все шло бы по-старому. Но такъ какъ вы этого не хотите, вамъ должно быть пріятно если я избавлю васъ отъ обязанности заботиться о вашихъ гостяхъ.

— Въ качеств главы семейства? сказала леди Лунди.

— Въ качеств главы семейства.

— Принимаю ваше предложеніе и благодарю васъ.

— Не стоитъ благодарности, сказалъ сэръ-Патрикъ.

Онъ вышелъ изъ комнаты, оставивъ Джонатана на допрос. Онъ и братъ его, покойный сэръ-Томасъ, съ самаго начала пошли въ жизни различными дорогами и рдко видались съ тхъ поръ какъ перестали быть мальчиками. Память сэръ-Патрика, когда онъ выходилъ изъ комнаты леди Лунди, воротила его къ дтству и внушила ему чувство нжности къ памяти брата. Онъ покачалъ головой и грустно вздохнулъ.

— Бдный Томъ, сказалъ онъ, затворивъ дверь комнаты вдовы своего брата.— Бдный Томъ.

Проходя по зал, онъ остановилъ перваго попавшагося слугу и спросилъ о Бланк. Миссъ Бланка совершенно покойна, она заперлась съ горничною въ своей комнат. ‘Покойна?’ подумалъ сэръ-Патрикъ. ‘Это плохой признакъ. Надо потолковать съ племянницей.’

Но прежде всего надо было найти гостей. Безошибочный инстинктъ направилъ сэръ-Патрика въ билліардную комнату. И дйствительно, онъ нашелъ ихъ тамъ въ торжественномъ собраніи, недоумвавшихъ что имъ длать съ собой. Сэръ-Патрикъ въ дв минуты разршилъ ихъ недоумніе.

— Какъ вы полагаете, джентльмены, не поохотиться ли намъ завтра?

Вс присутствующіе, охотники и неохотники, сказали ‘да’.

— Если вамъ угодно, вы можете выхать отсюда, или же изъ охотничьей дачи, которая выстроена на виндигетской земл, въ лсу, на той сторон луга. Погода прекрасная (для Шотландіи), а въ конюшн много лошадей. Не скрою отъ васъ, джентльмены, что дла въ семейномъ кружк моей свояченицы приняли не совсмъ благопріятный оборотъ. Вы будете одинаково гостями леди Лунди, выберете ли вы дачу или домъ. Что вы выберете, предположимъ, хоть на слдующія сутки?

Вс, страдающіе и не страдающіе ревматизмомъ, отвчали: ‘дачу’.

— Очень хорошо, согласился сэръ-Патрикъ.— Такъ ршено сегодня же вечеромъ отправиться, на дачу, чтобы завтра утромъ прямо приступить къ охот. Если обстоятельства позволятъ мн сопровождать васъ и служить вамъ по мр моихъ силъ, я буду очень радъ. Если нтъ, я увренъ что вы извините меня на ныншній вечеръ, и дворецкій леди Лунди будетъ заботиться о вашемъ комфорт.

Одобрено единогласно. Сэръ-Патрикъ оставилъ гостей у билліарда и пошелъ отдать нужныя приказанія въ конюшню. Между тмъ Бланка была дйствительно довольно покойна и сидла въ верхнемъ этаж дома. Въ нижнемъ же леди Лунди неутомимо продолжала допросъ. Отъ Джонатана, послдняго изъ комнатной прислуги, она перешла къ кучеру, первому лицу изъ вн-комнатной прислуги, и переходя отъ человка къ человку по новой градаціи, дошла до самаго два, то-есть до мальчика грума. Не получивъ ни малйшаго свднія отъ мужской половины прислуги, она перешла къ женской. Она позвонила и приказала позвать кухарку — Есирь Дезриджъ.

Замчательная по вншнему виду особа вошла въ комнату.

Старая и спокойная, безукоризненно чистоплотная, она имла весьма почтенную наружность. Ея сдые волосы лежали гладко подъ блымъ чепчикомъ, глубоко впавшіе глаза глядли прямо на всякаго обращавшагося къ ней, она съ перваго разу производила впечатлніе степенной, достойной доврія женщины. И вмст съ тмъ, посл боле внимательнаго наблюденія, въ ней можно было замтить отпечатокъ ужаснаго, прошлаго страданія, оставшійся на всю ея жизнь. Это скоре чувствовалось нежели видлось по взгляду несокрушимаго терпнія, по мертвенному покою ни на минуту ея не покидавшему. Повсть ея прошлаго, судя по тому что было извстно, была страшная повсть. Она поступила въ услуженіе къ леди Лунди во время свадьбы ея съ сэръ-Томасомъ. Въ рекомендаціи, данной ей приходскимъ священникомъ, говорилось что во время жизни мужа, неисправимаго пьяницы, она терпла отъ него страшныя истязанія. Однажды онъ нанесъ ей ударъ отразившійся на ея нервной систем. Нсколько дней она пролежала безъ чувствъ, а очнувшись, потеряла способность говорить. Въ добавокъ къ этому недостатку она сдлалась странною въ обращеніи и поступала въ услуженіе не иначе какъ съ условіемъ чтобъ ей дана была отдльная комната, гд бы она могла спать одна. Все это выкупалось, говорилось въ рекомендаціи, ея трезвостью, необыкновенною честностью и репутаціей лучшей кухарки въ Англіи. Принявъ во вниманіе въ особенности послднее качество, сэръ-Томасъ ршился взять кухарку на испытаніе, и скоро замтилъ что никогда такъ не обдалъ какъ съ тхъ поръ какъ Есирь Дезриджъ приняла подъ свое управленіе его кухню. Посл смерти сэръ-Томаса, кухарка осталась у его вдовы. Леди Лунди она совсмъ не нравилась. Непріятная загадочность характера кухарки, на что не обратилъ вниманія сэръ-Томасъ, предупреждала противъ нея всхъ тхъ для кого обдъ не былъ главнымъ дломъ въ жизни. Врачи, съ которыми совтовались объ ея здоровь, открыли въ немъ нсколько физіологическихъ аномалій, заставившихъ ихъ думать что нмота кухарки притворство, для цлей ей одной извстныхъ. Она упорно отказывалась учиться азбук глухонмыхъ, на томъ основаніи что глухотой не страдаетъ. Прибгали къ различнымъ хитростямъ чтобы заставить ее заговорить, но безуспшно. Пробовали спрашивать ее о ея прошлой, замужней жизни, но она напрямикъ отказалась отвчать. По временамъ на нее находило непреодолимое, повидимому, желаніе отлучиться на время изъ дома. Если ея не отпускали, она пассивно отказывалась исполнять свое дло. Если ее бранили за это, она загадочно кивала головой, какъ бы говоря: Откажите мн, и я уйду. Много разъ леди Лунди (что очень естественно) ршалась удалить изъ своего дома эту женщину, но ни разу не довела своего ршенія до исполненія. Кухарку, отлично знающую свое дло, которую не нужно поврять, которая и другимъ не позволяетъ воровать, никогда не ссорится съ прислугой, не пьетъ ничего крпче чаю, которой можно доврить несчетное золото, такую кухарку трудно замнить. Въ нашей земной жизни мы на многое смотримъ сквозь пальцы, какъ леди Лунди смотрла на свою кухарку. Кухарк постоянно готовился отказъ, но она продолжала исполнять свое дло, получала отпускъ когда желала (что, надо отдать ей справедливость, случалось довольно рдко) и спала (куда бы ни отправилось семейство) въ отдльной комнат съ запертою дверью.

Есирь Дезриджъ медленно подошла къ столу за которымъ сидла леди Лунди. На пояс у нея висли доска и грифель, къ которымъ она прибгала когда отъ нея требовался отвтъ который нельзя было выразить движеніемъ. Взявъ въ руки доску и грифель, она съ каменною неподвижностью ждала вопроса своей барыни.

Леди Лунди начала допросъ по той же форм которую употребляла съ другими.

— Знаете вы что миссъ Сильвестеръ ушла?

Кухарка кивнула головой утвердительно.

— Не знаете ли вы въ какое время она ушла?

Опять утвердительный отвтъ, первый который леди Лунди получила на этотъ вопросъ. Она поспшно продолжала.

— Видли вы ее посл того какъ она ушла изъ дома?

Третій утвердительный отвтъ.

— Гд?

Есирь Дезриджъ написала на своей доск твердымъ, прямымъ почеркомъ, не свойственнымъ женщин ея класса, слдующее: ‘На тропинк которая ведетъ къ желзной дорог, близь фермы Чуфъ.’

— Что вамъ понадобилось на ферм Чуфъ?

Есирь Дезриджъ написала: ‘Достать яицъ для кухни и подышать свжимъ воздухомъ.*

— Видла васъ миссъ Сильвестеръ?

Отвтъ отрицательный.

— Она повернула къ желзной дорог?

Опять отрицательный отвтъ,

— Такъ она повернула къ лугу?

Отвтъ утвердительный.

— Куда же она пошла по лугу?

Есирь Дезриджъ написала: ‘Она пошла по тропинк которая ведетъ къ Крегъ-Ферни.’

Леди Лунди вскочила. Въ Крегъ-Ферни есть только одно мсто куда можетъ придти поститель.

— Постоялый дворъ, воскликнула она.— Она ушла на постоялый дворъ.

Есирь Дезридакъ ждала неподвижно. Леди Лунди сдлала еще вопросъ, или скоре предостереженіе:

— Вы сказали это кому-нибудь кром меня?

Отвтъ утвердительный. Леди Лунди этого никакъ не ожидала. ‘Есирь Дезриджъ’, подумала она, ‘вроятно, не поняла вопроса.’

— Я спрашиваю: не сказали ли вы кому-нибудь другому кром меня того что сейчасъ передали мн?

Опять утвердительный отвтъ.

— Кто-нибудь васъ спрашивалъ также какъ и я?

Третій утвердительный отвтъ.

— Кто же?

Есирь Дезриджъ написала на доск: ‘Миссъ Бланка’.

Леди Лунди отступила, пораженная открытіемъ что намреніе Бланки отыскивать Анну Сильвестеръ оказывается такъ же твердо какъ и ея собственное намреніе. Падчерица, дйствуя самостоятельно, можетъ быть страшнымъ препятствіемъ на ея дорог. Поступокъ Анны Сильвестръ смертельно оскорбилъ леди Лунди. Мстительная женщина ршилась открыть все что было компрометирующаго въ тайн гувернантки (побуждаемая, конечно, высшимъ чувствомъ долга), и сдлать это достояніемъ публики, то-есть небольшого кружка своихъ знакомыхъ. Но сдлать это будетъ невозможно, если Бланка пойдетъ наперекоръ ей (чего, конечно, надо было ожидать) и будетъ дйствовать открыто въ интересахъ миссъ Сильвестеръ.

Первое что надо было сдлать, и сдлать немедленно, это увдомить Бланку что намреніе ея открыто, и запретить ей идти дале.

Леди Лунди позвонила дважды, что по домашнимъ законамъ означало что ей нужна ея горничная. Потомъ она обратилась къ кухарк, которая стояла съ доской въ рукахъ, неподвижная какъ камень, дожидаясь приказаній своей госпожи.

— Вы поступили дурно, сказала она строго.— Я ваша госпожа. Вы обязаны отвчать вашей госпож….

Есирь Дезриджъ наклонила голову въ знакъ холоднаго согласія съ выраженнымъ принципомъ.

Поклонъ былъ заявленіемъ своего мннія. Леди Лунди разсердилась.

— А миссъ Бланка не госпожа вамъ, продолжала она громко.— Вы поступили очень дурно отвтивъ на вопросы миссъ Бланки.

Есирь Дезриджъ, не смутясь ни мало, написала на доск возраженіе въ двухъ слдующихъ фразахъ:

‘Я не получала приказанія молчать. Я не храню ничьихъ секретовъ кром своихъ.’

Возраженіе ршило вопросъ объ отказ кухарки, вопросъ, ждавшій ршенія уже много мсяцевъ.

— Вы грубіянка! Я васъ долго выносила, но дольше выносить не намрена. Можете убираться когда пройдетъ вашъ мсяцъ.

Въ такихъ словахъ леди Лунди выразила отказъ Есири Дезриджъ.

Ни малйшая перемна въ лиц не нарушила таинственнаго спокойствія кухарки, Она опять наклонила голову, въ знакъ согласія съ выраженнымъ приговоромъ, повернулась и вышла. Женщина эта была жива, и вращалась въ живомъ мір, но что касается до человческихъ интересовъ, они были ей также чужды какъ будто бы она лежала уже въ гробу, опущенномъ въ могилу.

Тотчасъ посл выхода кухарки въ комнату вошла горничная леди Лунди.

— Сходите на верхъ и попросите ко мн миссъ Бланку. Нтъ, подождите.— Леди Лунди замолчала и подумала: ‘Падчерица, по всей вроятности, откажется повиноваться приказаніямъ мачихи. Надо прибгнуть къ высшему авторитету ея опекуна.’ — Не знаете ли вы гд сэръ-Патрикъ?

— Симпсонъ говорилъ что сэръ-Патрикъ въ конюшн.

— Пошлите Симпсона въ конюшню поклониться отъ меня сэръ-Патрику и сказать что я прошу его придти ко мн немедленно.

Приготовленія къ отъзду охотниковъ были уже окончены, и только одинъ вопросъ оставался нершеннымъ,— можно ли будетъ сэръ-Патрику сопровождать гостей,— когда пришелъ слуга съ порученіемъ леди Лунди.

— Джентльмены! Позвольте мн отлучиться на четверть часа. Когда я вернусь, я буду знать наврное, можно ли мн хать съ вами или нтъ.

Гости, конечно, согласились подождать. Младшіе изъ нихъ (какъ свойственно Англичанамъ) воспользовались свободнымъ временемъ и удобнымъ случаемъ чтобы подержать пари. Выйдетъ сэръ-Патрикъ побдителемъ изъ семейнаго кризиса, или семейный кризисъ возьметъ верхъ надъ сэръ-Патрикомъ? Семейный кризисъ имлъ за себя большинство.

Пунктуально чрезъ четверть часа сэръ-Патрикъ воротился. Семейный кризисъ обманулъ слпую доврчивость неопытной молодежи. Сиръ-Патрикъ вышелъ побдителемъ.

— Все устроилось какъ нельзя лучше, джентльмены. Я могу сопровождать васъ, сказалъ онъ.— Къ охотничьой дач ведутъ дв дороги. Одна, та которая длинне, проходитъ мимо постоялаго двора въ Крегъ-Ферни. Я принужденъ просить васъ хать со мной по этой дорог. Вы отправитесь прямо на дачу, а я остановлюсь на постояломъ двор чтобы сказать тамъ нсколько словъ одной особ.

Онъ успокоилъ леди Лунди, онъ успокоилъ и Бланку, давъ слово что самъ подетъ въ Крегъ-Ферни и повидается съ Анной Сильвестеръ. Не сказавъ боле ни слова въ объясненіе, онъ слъ на лошадь и похалъ во глав позда. Общество охотниковъ, оставило Виндигетсъ.

КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ВТОРАЯ. ПОСТОЯЛЫЙ ДВОРЪ.

ГЛАВА IX.
Анна.

— Вы позволите мн, сударыня, опять напомнить вамъ что гостиница вся занята кром вотъ этой комнаты и принадлежащей къ ней спальни.

Такъ говорила мистрисъ Инчбаръ, хозяйка постоялаго двора въ Крегъ-Ферни, Анн Сильвестеръ, которая стояла предъ ней и держа въ рукахъ кошелекъ, предлагала заплатитъ впередъ за дв комнаты.

Происходило это около того времени дня когда Джофри Деламенъ слъ въ вагонъ, а Арнольдъ Бринквортъ, перейдя лугъ, началъ подниматься въ гору къ гостиниц, мистрисъ Инчбаръ была женщина высокая я худая, приличная и сухая. Некрасивые волосы мистрисъ Инчбаръ спускались мелкими желтыми завитками. Угловатыя кости мистрисъ Инчбаръ бросались въ глаза какъ, и ея строгій пресвитеріанизмъ. Словомъ, то была до крайности приличная женщина, гордившаяся честію быть хозяйкой до крайности приличной гостиницы.

Съ мистрисъ Инчбаръ нельзя было длать условій. Она сама опредляла цны и условія, если вамъ не нравятся ея цны и условія, всмъ предоставлено полное право отправляться куда угодно. Иными словами, вамъ предоставлено право обратиться въ качеств безпріютнаго странника къ скудному гостепріимству шотландской пустыни. Деревушка Крегъ-Ферни была собраніемъ лачугъ. Страна, окружавшая Крегъ-Ферни, горы съ одной стороны, и пустыня съ другой, не представляла, другой гостиницы на многія мили вокругъ, во вс стороны компаса. Никакое бродячее существо кром безпомощныхъ англійскихъ туристовъ не искало пищи и пріюта въ, этой части Шотландіи, и никто кром мистрисъ Инчбаръ не могъ предложить пищи и пріюта. Другой такой, вполн независимой особы нельзя, найти ни въ одной стран земнаго шара гд содержатся, гостиницы. Всеобщій бичъ цивилизаціи, дурной отзывъ въ газетахъ, не существовалъ для царицы гостиницы Крегъ-Ферни. Вы теряете терпніе и грозите послать опубликовать ея счетъ въ газету. Мистрисъ Инчбаръ и не думаетъ возражать противъ вашего намренія.. ‘Когда заплатите, можете посылать, его куда вамъ угодно. Такія вещи какъ газеты не приближаются къ дверямъ моего дома. Вамъ положены Ветхій и Новый Завтъ въ спальняхъ и естественная исторія Пертешайра въ кофейной комнат, и читайте ихъ. А мало вамъ этого, позжайте къ себ на югъ, и читайте тамъ что вамъ угодно.’

Въ эту самую гостиницу пришла Анна Сильвестеръ съ маленькимъ мшечкомъ въ рукахъ. Мистрисъ Инчбаръ была та самая женщина которую, она въ простот сердечной, надялась умилостивитъ своимъ кошелькомъ.:

— Скажите, какую вы хотите взять цну за эти комнаты. Я заплачу впередъ, сказала Анна.

Ея величество мистрисъ Инчбаръ даже не взглянула на маленькій кошелекъ своей подданной.

— Не въ томъ дло, сударыня, отвчала она.— Я не могу взять вашихъ денегъ, потому что не могу отдать вамъ послднихъ комнатъ оставшихся въ дом. Гостиница Крегъ-Ферни гостиница семейная и должна заботиться о своей доброй слав. Вы слишкомъ красивы, сударыня, чтобы путешествовать одной.

Было время когда Анна не задумалась бы надъ рзкимъ отвтомъ на такія слова. Горькая нужда научила ее терпнію.

— Я вамъ говорю, ко мн прідетъ мой мужъ.

Она тяжело вздохнула, повторивъ свою заране приготовленную фразу, и въ крайнемъ утомленіи опустилась на ближайшій стулъ.

Мистрисъ Инчбаръ взглянула на нее съ тою степенью сожалнія и участія съ какою она взглянула бы на хромую забглую собаку повалившуюся у ея воротъ.

— Хорошо, хорошо, пусть будетъ по-вашему. Подождите тутъ и отдохните немного. За это мы съ васъ ничего не возьмемъ. Посмотримъ, прідетъ ли вашъ мужъ. Ему я, сударыня, отдамъ комнаты съ удовольствіемъ, и вамъ тогда скажу: милости просимъ.

И высказавъ окончательный приговоръ, царица гостиницы удалилась.

Анна не спорила. Она выждала пока хозяйка вышла изъ комнаты, и тогда дала волю своимь чувствамъ. Въ ея положеніи подозрніе было двойною обидой. Горячія слезы стыда выступили на ея глазахъ, страданіе немилосердно сжало ея сердце.

Легкій шумъ въ комнат заставилъ ее опомниться. Она подняла глаза и увидала въ углу человка, который сметалъ пыль съ мебели. Это былъ слуга гостиницы, который проводилъ ее въ эту комнату когда она пришла и съ тхъ поръ такъ тихо стоялъ тутъ что она его не замчала.

Онъ былъ человкъ старый, плшивый, съ бльмомъ на глазу, съ подагрой въ ногахъ, съ носомъ слывшимъ за самый длинный и красный носъ въ той части Шотландіи. Добродушная мудрость старости выражалась въ его сладкой улыбк. Въ сношеніяхъ съ гршнымъ міромъ онъ умлъ держаться средины между двумя крайностями: степень его раболпія граничила съ независимостью, а степень независимости граничила съ раболпіемъ,— чего можетъ достигнуть только Шотландецъ. Необычайное врожденное безстыдство, забавлявшее, но никогда не оскорблявшее, неизмримая хитрость, обыкновенно скрывавшаяся подъ двойною маской милаго простодушія и язвительнаго юмора, были основными чертами характера старика. Никакое количество водки не могло довести его до опьяненія, никакой усиленный звонъ колокольчика не могъ ускорить его движеній. Таковъ былъ главный слуга гостиницы Крегъ-Ферни, мистеръ Бишонригсъ, пользовавшійся громкою извстностью въ окрестностяхъ и репутаціей правой руки мистрисъ Инчбаръ.

— Что вы тамъ длаете? рзко спросила Анна.

Мистеръ Бишонригсъ медленно повернулся на своихъ больныхъ ногахъ, потрясъ метелкой въ воздух и взглянулъ на Анну съ отеческою, добродушною улыбкой.

— Что? Дло длаю. Для васъ же прибираю комнату.

— Для меня? Разв вы не слыхали что сказала хозяйка?

Мистеръ Бишонригсъ доврчиво подошелъ къ Анн и указывалъ на кошелекъ который она все еще держала въ рукахъ.

— О хозяйк не безпокойтесь, сказалъ премудрый глаза прислуги Крегъ-Ферни.— Кошелекъ говоритъ за васъ, голубушка моя. Спрячьте его въ карманъ. Пока свтъ стоитъ на своемъ мст, были бы только деньги въ кошельк, и во всякой женщин есть прокъ.

Терпніе Анны, выносившее боле жестокія испытанія, не выдеракало на этотъ разъ.

— За кого вы меня принимаете говоря со мной такъ фамильярно? воскликнула она сердито вставъ со стула.

Мистеръ Бишонригсъ положилъ метелку подъ мышку и продолжалъ уврять Анну что не раздляетъ строгаго взгляда хозяйки на ея положеніе.

— Ни одинъ человкъ не смотритъ такъ снисходительно какъ я на человческія слабости. И какъ мн не быть съ вами фамильярнымъ, когда я гожусь вамъ въ отцы, и готовъ быть вамъ вмсто отца? Кхе! кхе! Не хотите ли пообдать, голубушка. Есть ли у васъ мужъ или нтъ, (а желудокъ ужь врно имется. Тамъ есть рыба и дичь. А то не хотите ли бараньей головы. Я велю подать.

Былъ только одинъ способъ избавиться отъ него.

— Велите подать что хотите, только уйдите изъ комнаты.

Мистеръ Бишонригсъ вполн одобрилъ первую половину угрозы, а вторую пропустилъ мимо ушей.

— Вы мн доврьтесь, и не будете каяться. Опросите мистера Бишонригса (это я), когда вамъ понадобится честный, благонадежный человкъ чтобы посовтоваться. Сядьте на стулъ, садитесь. Не берите кресла. Вдь сами знаете, мужъ придетъ и потребуетъ его.

И подмигнувъ при этой остроумной выходк, почтенный мистеръ Бишонригсъ вышелъ изъ комнаты.

Анна посмотрла на свои часы. По ея разчетамъ, Джофри долженъ былъ скоро пріхать, если выхалъ изъ Виндигетса въ назначенное время. Еще немного терпнія, и подозрнія хозяйки будутъ опровергнуты, и придетъ конецъ ужасному испытанію.

Разв она не могла сойтись съ нимъ въ другомъ мст, а не въ этой варварской гостиниц, не среди этого варварскаго народа?

Нтъ! За дверями Виндигетса у ней во всей Шотландіи, не было друга чтобы помочь ей. Она не могла выбрать другаго мста кром постоялаго двора, и еще радовалась что онъ стоитъ въ уединенномъ мст и можно надяться что никто изъ гостей леди Лунди не поститъ его. Каковъ бы ни былъ рискъ, цль его заставила ее пренебречь всми опасностями. Вся ея будущность зависла отъ того сдлаетъ ли ее Джофри честною женщиной. На будущность съ нимъ она не разчитывала — съ этой стороны жизнь ея погибла. Будущность съ Бланкой — теперь она ничего не желала кром будущности съ Бланкой.

Бодрость ея все уменьшалась. Слезы опять выступили на глаза. Онъ разозлится, если придетъ и застанетъ ее въ слезахъ. Чтобы сколько-нибудь разсяться, она начала обозрвать комнату.

Но смотрть было почти не на что, Гостиница Крегъ-Ферни разв только тмъ отличалась отъ второстепенныхъ англійскихъ гостиницъ что была построена изъ крпкихъ камней. Все тотъ же черный клеенчатый диванъ, устроенный такъ чтобы тотъ кому вздумается соснуть на немъ непремнно скатится съ него. Все т же крашеные стулья, сдланные единственно для того чтобъ испытывать выносливость человческихъ спинъ. Все т же обои на стнахъ, имющіе свойство производить боль въ глазахъ и головокруженіе. Вс т же картины на которыя никогда не устаетъ смотрть человчество. королевскій портретъ, на первомъ почетномъ мст, величайщее изъ человческихъ существъ — герцогъ Веллингтонъ — на второмъ. Третье величайшее изъ человческихъ существъ — мстный депутатъ въ парламент — на третьемъ мст, и охотничья сцена въ отдаленіи, Дверь противъ входной двери ихъ корридора вела въ спальню. Окно выходившее на открытое пространство разстилавшееся предъ фасадомъ дома представляло зрлище обширнаго Крегъ-Фернійскаго луга, спускавшагося подъ гору отъ возвышеннаго мста на которомъ стояла гостиница.

Анна, осмотрвъ комнату, съ отчаяніемъ обратилась къ окну. Видъ изъ него въ продолженіи послдняго получаса измнился къ худшему. Небо заволокло тучами, солнце скрылось, ландшафтъ покрылся срымъ, печальнымъ колоритомъ. Анна отвернулась отъ окна, какъ предъ тмъ отвернулась отъ комнаты. Она попыталась успокоить усталые члены на диван, какъ вдругъ звукъ голосовъ и шаговъ въ корридор поразилъ ея слухъ.

Нтъ ли между ними голоса Джофри? Нтъ.

Не идутъ ли они сюда?

Хозяйка отказала отдать ей эти комнаты: очень возможно что она приведетъ постителей осмотрть ихъ. Нельзя знать кто они. Подъ впечатлніемъ минуты она убжала въ спальню и заперла за собой дверь.

Дверь изъ корридора отворилась, и мистеръ Бишонригсъ ввелъ Арнольда Бринкворта.

— Здсь никого нтъ, воскликнулъ Арнольдъ, осматриваясь.— Гд же она?

Мистеръ Бишонригсъ указалъ на дверь спальни.

— Э! да ваша барыня-то врно заперлась въ спальн.

Арнольдъ вздрогнулъ. Разсуждая съ Джофри въ Виндигетс, онъ не придвидлъ какія затрудненія могутъ ему представиться въ гостиниц, въ качеств мужа Анны. Но роль его съ перваго же шага оказалась очень трудною. Слуга вызываетъ Анну его барыней и (что очень естественно), предоставляетъ супругу постучаться въ дверь къ своей супруг и объявить ей о своемъ прізд, въ отчаяніи, не зная что длалъ, Арнольдъ спросилъ хозяйку гостиницы, конторой еще не видалъ.

— Хозяйка разчитывается въ своей комнат съ постителями, отвчалъ мистръ Бишонригсъ.— Сейчасъ сюда придетъ. Она у насъ женщина неутомимая, весь домъ выноситъ на своихъ плечахъ.— Отъ хозяйки онъ перешелъ къ самому себ.— А я тутъ позаботился о вашей барын. Вы ужь предоставьте себя мн.

Арнольдъ былъ погруженъ въ разршеніе труднаго вопрос какъ представиться Анн. ‘Какъ мн вызвать ее’, прошептавъ онъ, съ отчаяніемъ устремивъ взглядъ на дверь спальни.

Слуга разслышалъ его вопросъ. Недоумніе Арнольда мгновенно отразилось на лиц мистера Бишонригса. Глава прислуги Кретъ-Ферни обладалъ обширною опытностью относительно образа жизни и нравовъ новобрачныхъ проводящихъ въ путешествіи свой медовый мсяцъ. Онъ былъ вторымъ отцомъ (что всегда приносило ему блестящее матеріальное вознагражденіе) безчисленнаго числа жениховъ и невстъ. Молодыя новобрачныя пары были ему знакомы во всемъ ихъ разнообразіи, пары старающіяся обращаться другъ съ другомъ какъ будто они женаты уже много лтъ, пары очень откровенныя и охотно принимающія совты отъ компетентныхъ авторитетовъ, пары застнчиво болтающія при постороннихъ, пары застнчиво безмолвствующія при тхъ же обстоятельствахъ, пары не знающія что длать, пары желающія Чтобы медовый мсяцъ скоре прошелъ, пары къ которымъ не надо входить не постучавшись предварительно въ дверь самымъ тщательнымъ образомъ, пары которыя могутъ сть, и пары которыя не могутъ сть. Но мужъ стоящій безпомощно по одну сторону двери, и жена сидящая запершись по другую, было новое видоизмненіе породы новобрачныхъ, неизвстное даже многоопытному мистеру Бишонригсу.

— Какъ вамъ вызвать ее? повторилъ онъ.— Я покажу вамъ какъ, сказалъ онъ, и пошелъ къ двери такъ скоро какъ только позволяли ему ею страдающія ноги.— Ей, сударыня! Вотъ онъ самъ во плоти. Боже милостивый! Вы запираете дверь предъ носомъ мужа?

Посл такого не допускавшаго возраженій воззванія, послышался звукъ ключа въ замк. Мастеръ Бишонригсъ подмигнулъ Арнольду своимъ единственнымъ глазомъ и глубокомысленно приложилъ палецъ къ своему громадному носу.

— Я уйду прежде чмъ она бросится въ ваши объятія, будьте покойны, я не войду не постучавшись.

Арнольдъ, остался одинъ. Дверь спальни медленно растворилась. Едва слышно послышался недоврчивый голосъ Анны.

— Это вы, Джофри?

Сердце Арнольда сильно билось въ. ожиданіи того что неминуемо должно было случиться. Онъ не зналъ что сдлать или что сказать, и молчалъ.

Анна повторила вопросъ громче.

— Вы Джофри?

Если не отвтить, она перепугается. Будь что будетъ, онъ произнесъ шепотомъ: ‘да’.

Дверь широко распахнулась. Предъ нимъ стояла Анна Сильвестеръ.

— Мистеръ Бринквортъ, воскликнула она, пораженная удивленіемъ.

Съ минуту оба молчали. Анна сдлала шагъ впередъ и задала второй неминуемый вопросъ, мгновенно перейдя отъ удивленія къ подозрнію.

— Что вамъ здсь нужно?

Письмо Джофри было единственнымъ извиненіемъ появленія Арнольда въ такомъ мст и въ такое время.

— Я принесъ вамъ письмо, сказалъ онъ и протянулъ ей его.

Анна тотчасъ же овладла собой. Они почти не знали другъ друга. Болзненное предчувствіе измны со стороны Джофри оледенило сердце Анны.

— Я не ожидаю никакого письма, сказала она.— Кто сказалъ вамъ что я здсь? Въ тон ея голоса слышалось подозрніе. Она окинула Арнольда презрительнымъ взглядомъ. Мущин не легко вынести такой взглядъ. Арнольдъ съ минуту старался овладть собой чтобъ отвтить ей съ должнымъ уваженіемъ.

— Разв кто-нибудь слдитъ за моими проступками? продолжала она.— Кому служите вы шпіономъ?

— Вы знаете меня короткое время, миссъ Сильвестеръ, спокойно сказалъ Арнольдъ,— но настолько вы меня знаете чтобы не говорить того что вы сейчасъ сказали. Джофри поручилъ мн передать вамъ письмо.

Она хотла послдовать его примру, и назвать Джофри по имени, но успла опомниться.

— Вы хотите сказать: мистеръ Деламенъ? холодно спросила она.

— Да.

— Чему приписать мн письмо отъ мистера Деламена?

Она ршилась ни въ чемъ не сознаваться и держать его въ отдаленіи. Арнольдъ по инстинкту сдлалъ то что опытный человкъ сдлалъ бы по разчету, онъ заговорилъ съ ней прямо.

— Миссъ Сильвестеръ, для чего намъ обманывать другъ друга? Если вы не хотите взять письмо, я буду вынужденъ передать порученіе изустно. Порученіе мое очень непріятно, и я начинаю раскаиваться что взялъ его на себя.

Страданіе пробжало по лицу Анны. Она начинала смутно понимать Арнольда. Онъ медлилъ. Его благородное сердце колебалось нанести ей ударъ.

— Говорите, съ трудомъ выговорила Анна.

— Постарайтесь не сердиться на меня, миссъ Сильвестеръ. Мы съ Джофри старые друзья. Онъ знаетъ что можетъ довриться мн.

— Довриться вамъ? прервала Анна.— Позвольте.

Арнольдъ ждалъ. Она продолжала, говоря съ собой, а не съ нимъ:

— Когда я была въ той комнат, я спросила Джофри ли тутъ. Этотъ господинъ отвтилъ за него.

Вдругъ она отступила съ крикомъ ужаса.

— Онъ сказалъ вамъ?

— Ради Бога, прочтите его письмо!

Она сильно оттолкнула руку Арнольда протягивавшаго ей письмо.

— Вы не глядите на меня. Онъ сказалъ вамъ?

— Прочтите его письмо, настаивалъ Арнольдъ.— Ради его, если не хотите сдлать это для меня.

Положеніе ея было слишкомъ невыносимо. Арнольдъ въ этотъ разъ глядлъ на нее съ мужскою твердостью во взгляд, и говорилъ ей съ мужскою твердостью въ голос. Она взяла письмо.

— Я прошу у васъ прощенія, сэръ, сказала она съ неожиданнымъ смиреніемъ въ голос и манерахъ, невыразимо трогательныхъ и жалобныхъ.— Я наконецъ поняла мое положеніе. Я женщина дважды обманутая. Я прошу васъ проститъ мн все что я наговорила сейчасъ, когда думала что могу разчитывать на уваженіе это васъ. Вы, можетъ быть, пожалете меня. Ни на что большее я не смю разчитывать.

Арнольдъ молчалъ. Словами нельзя было помочь такому отчаянію. Всякій живой человкъ, даже самъ Джофри, пожаллъ бы ее въ эту минуту.

Она взглянула на письмо, обернувъ его къ себ не тою стороной какою слдовало.

— Мое письмо, воскликнула она.— Мое письмо въ рукахъ другаго мущины.

— Взгляните на послднюю страницу, сказалъ Арнольдъ.

Она обернула письмо и прочла написанныя карандашомъ ужасныя строки.

— Безсовстный! Безсовстный! Безсовстный!

При третьемъ восклицаніи она смяла письмо и швырнула его на другой конецъ комнаты. Минуту спустя, огонь вспыхнувшій въ ней потухъ. Слабо и медленно она протянула руку къ ближайшему стулу, и сла на него, повернувшись спиной къ Арнольду.

— Онъ бросилъ меня, сказала она тихо и спокойно. Безмрное страданіе выразилось въ ея голос.

— Вы ошибаетесь, воскликнулъ Арнольдъ.— Клянусь вамъ, вы ошибаетесь. Это не ложь, это правда. Я былъ свидтелемъ когда было получено извстіе объ ею отц.

Она не слушала и не замчена его и опять повторила: ‘Онъ бросилъ меня*’

— Не объясняйте его поступка въ дурную сторону, просилъ Арнольдъ.— Пожалуста. Васъ страшно слушать. Я увренъ что онъ не броситъ васъ.

Она не отвчала и не подавала какого-либо знака что слышитъ его. Она сидла какъ окаменлая. Позвать хозяйку въ такую минуту было нельзя. Въ отчаяніи, не эння что длать, Арнольдъ поставилъ себ стулъ, возл нея и слегка потрепалъ, ее по-плечу.

— Будетъ, сказалъ онъ простодушнымъ, дтскимъ тономъ.— Будьте де повеселе!

Она медленно повернула къ нему голову и съ удивленіемъ взглянула на ною.

— Вы сказали что онъ вамъ сказалъ все? спросила она.

— Даю

— И вы не презираете такую женщину какъ я?

Сердце Арнольда при этомъ страшномъ, вопрос обратилось къ единственной женщин которая всегда была для него святыней, къ женщин давшей ему жизнь,

— Можетъ ли человкъ любящій свою мать презирать женщину? сказалъ онъ.

Отвтъ его вызвалъ наружу затаенное горе. Она подала ему руку и чуть слышно поблагодарила его. Спасительныя слезы полились наконецъ.

Арнольдъ всталъ и въ смущеніи подошелъ къ окну.

— Намренія у меня хорошія, сказалъ онъ, — но я только огорчаю ее.

Она услыхала его слова и постаралась овладть собой.

— Нтъ, сказала она,— да меня утшаете. Это ничего что я плачу. Мн легче отъ слезъ. (Она съ благодарностью смотрла на него.) Я не хочу огорчать васъ, мистеръ Бринквортъ. Я вамъ такъ благодарна. Воротитесь ко мн, не то я подумаю что вы разсердились. (Арнольдъ подошелъ къ ней, и она опять подала ему руку.) Сразу не поймешь человка, сказала она.— Я думала что вы такой же какъ вс мущины, я не знала какъ вы добры. Вы пришли сюда пшкомъ? сказала она, сдлавъ надъ собой усиліе чтобы перемнить разговоръ.— Вы устали? Меня приняли здсь не любезно, но я надюсь что мн позволятъ предложить вамъ что-нибудь.

Нельзя было не страдать за нее, нельзя было не интересоваться ею. Честное желанье Арнольда, помочь ей выражалось слишкомъ ясно когда онъ заговорилъ.

— Все что мн нужно, миссъ Сильвестеръ, это помочь вамъ по возможности. Не могу ли я какъ-нибудь облегчить ваше положеніе здсь? Вы тутъ останетесь, не правда ли? Джофри этого желаетъ.

Она содрогнулась и взглянула на него.

— Да, да, поспшно отвчала она.

— Вы скоро получите письмо отъ него, продолжалъ Арнольдъ.— Завтра или посл завтра. Онъ хотлъ непремнно написать.

— Ради всего святаго не говорите со мной о немъ, воскликнула она,— могу ли я при этомъ смотрть вамъ въ глаза? (Щеки ея вспыхнули, и глаза остановились на немъ съ минутною ршимостью.) Знайте, я жена его, если общаніе могутъ сдлать меня его женой. Онъ далъ мн слово поклявшись всмъ что есть святаго! (Она сдлала нетерпливое движеніе.) Для чего я это говорю? Можетх ли это интересовать васъ? Поговоримъ лучше о моемъ неловкомъ полоденіи здсь. Видли вы хозяйку когда вошли?

— Нтъ, я видлъ только слугу.

— Хозяйка ни за что не хочетъ уступить мн этихъ комнатъ, потому что я пришла сюда одна.

— Теперь она не будетъ возражать. Я все устроилъ.

— Вы?

Арнольдъ улыбнулся. Посл всего что онъ вытерплъ, онъ находилъ невыразимое облегченіе думать о комической сторон своего положенія въ этой гостиниц.

— Конечно, отвчалъ онъ.— Когда я спросилъ даму которая пришла сюда одна, вечеромъ….

— Ну?

— Я…. чтобъ избавить васъ отъ непріятностей, согласно порученію, спросилъ васъ какъ мою жену.

Анна взглянула на него съ испугомъ и удивленіемъ.

— Вы спросили меня какъ вашу жену?

— Да. Разв я поступилъ дурно? Мн казалось, иначе нельзя было поступить. Дйофри сказалъ мн что вы уговорились съ нимъ явиться сюда какъ замужняя женщина ожидающая своего мужа.

— Я думала о немъ, когда это говорила. О васъ я совсмъ не думала.

— Очень понятно. Но для здшней прислуги вдь тутъ нтъ разницы.

— Я васъ не понимаю.

— Попробую объяснить поясне. Джофри сказалъ мн что ваше положеніе здсь зависитъ отъ того чтобъ я, явившись сюда, спросилъ васъ такъ какъ спросилъ бы онъ, то-есть назвавъ васъ моею женой.

— Онъ не имлъ права давать вамъ такого порученія.

— Не имлъ права? Судя по тому что вы сами сказали мн о хозяйк, подумайте что могло бы случиться еслибъ я поступилъ иначе. Самъ я въ этомъ мало смыслю, но позвольте спросить васъ, не было ли бы нсколько странно еслибъ я въ моихъ лтахъ спросилъ васъ какъ мою знакомую? Не кажется ли вамъ, что тогда хозяйка еще неохотне уступила бы вамъ комнаты?

Нтъ сомннія что тогда хозяйка совсмъ не уступила бы ихъ. Ясно также что обманъ употребленный Арнольдомъ былъ обманъ который сдлала неизбжнымъ сама Анна. Она не могли осуждать себя: она не предвидла отъзда Джофри въ Лондонъ. Но она все-таки чувствовала непріятное сознаніе своей отвтственности, страхъ за послдствія. Она сидла нервно крутя платокъ, и не отвчала.

— Вы не думайте что я имю что-нибудь противъ этой маленькой хитрости, продолжалъ Арнольдъ.— Я служу моему другу и помогаю двушк которая скоро будетъ его женой.

Вдругъ Анна встала и поразила его совершенно неожиданнымъ вопросомъ.

— Мистеръ Бринквортъ, сказала она,— простите ма невжливость моего вопроса: когда вы уйдете отсюда?..

Арнольдъ расхохотался.

— Когда буду вполн увренъ что не могу ничего больше сдлать чтобы помочь вамъ, сказалъ онъ.

— Пожалуста, не заботьтесь боле обо мн.

— Въ вашемъ-то положеніи! О комъ же мн заботиться какъ не о васъ?

Анна ласково положила руку на его плечо и сказала:

— О Бланк.

— О Бланк? повторилъ Арнольдъ, совершенно не понимая что она хочетъ сказать.

— Да, о Бланк. Она успла передать мн что сегодня утромъ произошло между вами. Я знаю что вы сдлали ей предложеніе, что вы ея женихъ.

Арнольдъ слушалъ ее съ восторгомъ. Теперь онъ совсмъ не намренъ былъ уходить. Онъ положительно ршился сидть съ ней,

— Теперь и не ждите чтобъ я ушелъ, сказалъ онъ.— Прошу васъ, сядемте, и поговоримъ о Бланк.

Анна сдлала нетерпливое движеніе, но Арнольдъ былъ слишкомъ заинтересованъ новымъ предметомъ разговора чтобы замчать что-нибудь.

— Вы знаете вс ей привычки, вс ея вкусы, продолжалъ онъ,— что она любитъ и чего не любитъ. Мн необходимо поговоритъ о ней съ вами. Когда мы будемъ мужемъ и женой, я долженъ буду угождать Бланк во всемъ. По-моему, въ этомъ состоятъ вс обязанности человка, когда онъ женатъ. Да что вы стоите. Позвольте ма подать вамъ стулъ.

Было жестоко, а при другихъ обстоятельствахъ было бы невозможно отказать ему. Но съ мрачными предчувствіями овладвшими Анной нельзя было шутить. Она не имла яснаго понятія объ опасности (надо отдать справедливость Джофри, и онъ не имлъ яснаго понятія объ опасности) которой подвергалъ себя Арнольдъ принявъ на себя порученіе. Никто изъ нихъ не имлъ достаточныхъ свдній (немногіе ихъ имютъ) о варварскомъ шотландскомъ закон о брак, который не требуетъ никакихъ нужныхъ предувдомленій, никакихъ благопристойныхъ предосторожностей ограниченій, что длаетъ изъ него ловушку въ которую попадаются неженатые мущины и незамужнія женщины. Но если умъ Джофри неспособенъ былъ смотрть дале настоящаго непредвидннаго случая, то боле развитой умъ Анны сказалъ ей что въ стран такъ облегчающей тайные браки (чмъ она сама хотла воспользоваться) человкъ не можетъ поступать такъ какъ поступилъ Арнольдъ, не опасаясь очень непріятныхъ послдствій. Она ршительно отказалась ссть на предлагаемый стулъ и вступить въ предлагаемый разговоръ.

— Намъ надо отложить этотъ разговоръ до боле удобнаго времени, мистеръ Бринквортъ, сказала она.— Теперь я прошу васъ оставить меня.

— Оставить васъ.

— Да,— оставьте меня одиночеству, которое облегчитъ меня, и страданію которое я заслужила. Благодарю васъ — и прощайте.

Арнольдъ не старался скрывать свое разочарованіе и удивленіе.

— Если я долженъ уйти, я уйду. Но скажите, для чего вы такъ спшите выпроводить меня?

— Я не хочу чтобы вамъ опять пришлось назвать меня своею женой предъ обитателями этой гостиницы.

— Только-то! Скажите, Бога ради, чего вы боитесь?

Она не способна была ясно опредлить свои опасенія, и еще мене способна передать ихъ словами. Не зная какъ бы заставить его уйти, она обратилась къ разговору о Бланк, отъ котораго отказывалась за-минуту предъ тмъ.

— У меня есть причины бояться, сказала она.— Одна, которую я не могу сказать, и другая, которую я скажу. Представьте что Бланка узнаетъ что вы сдлали. Чмъ доле вы тутъ остаетесь, чмъ большее число людей видитъ васъ, тмъ боле вроятности что она можетъ узнать объ этомъ.

— А что же если она узнаетъ? спросилъ Арнольдъ, со своею обычною прямотой.— Беужели вы думаете что она разсердилась бы на меня за то что я стараюсь быть полезнымъ вамъ.

— Да, сказала Анна рзко,— если на вздумаетъ ревновать меня…

Безграничная вра Арнольда въ Бланку выразилась безъ малйшаго колебанія въ двухъ словахъ:

— Это невозможно!

Какъ ни была Анна озабочена, какъ ни была она печальна, но слабая улыбка озарила ея лице.

— Сэръ-Патрикъ сказалъ бы вамъ, мистеръ Бринквортъ, что нтъ ничего невозможнаго тамъ гд замшаны женщины.— Прервавъ свой минутный шутливый тонъ, она продолжала настойчиве чмъ прежде.— Вы не можете поставить себя на мсто Бланки, а я могу. Еще разъ прошу васъ уйти. Я не одобряю вашего прихода сюда въ качеств моего мужа. Я даже его совсмъ не одобряю.

Она протянула ему руку на прощаніе. Въ эту минуту раздался громкій стукъ въ дверь.

Анна упала на ближайшій стулъ и тихо вокрикнула. Арнольдъ, вполн неспособный понять свое положеніе, опросная чего она испугалась и отвчалъ на стукъ общепринятымъ словомъ:

— Войдите.

ГЛАВА X.
Мистеръ Бишонригсъ.

Стукъ въ дверь повторился громче прежняго.

— Разв вы глухи? крикнулъ Арнольдъ.

Дверь отворилась медленно, понемногу. Мистеръ Бишонригсъ появился таинственно, съ салфеткой на рук. За нимъ шелъ его помощникъ, неся на поднос столовый приборъ.

— Чего вы ждали? спросилъ Арнольдъ.— Я сказалъ вамъ чтобы вы вошли.

— А я вамъ сказалъ, отвтилъ мистеръ Бишонригсъ,— что не войду не постучавшись. Э! продолжалъ онъ, отославъ помощника и разстилая саіфетку собственными почтенными руками:— разв вы думаете что я живя здсь не составилъ себ никакого понятія о томъ какъ молодые проводятъ время, когда останутся съ глазу на глазъ. Постучаться дважды, и какъ можно осторожне отворять дверь, этого требуетъ простая учтивость относительно ихъ. Какъ вы думаете, гд я вотъ теперь поставлю стулья для васъ и для вашей супруги?

Анна отошла къ окну, видимо раздосадованная. Арнольдъ не въ силахъ былъ противиться мистеру Бишонригсу. Онъ отвтилъ, поддаваясь шутк:

— Полагаю, одинъ на одномъ конц стола, а другой на другомъ.

— Одинъ на одномъ конц, а другой на другомъ, повторилъ мистеръ Бишонригсъ презрительно,— какъ бы не такъ! Оба рядышкомъ, какъ можно поближе. Э! хе! хе! Разв не заставалъ я, сколько ни стучался въ дверь, молодыхъ женъ на колняхъ у мужа. Он для возбужденія аппетита кормила его съ ложечки, какъ ребенка. Да! вздохнулъ крегъ-фернскій мудрецъ:— веселое это времечко да не долго длится! Мсяцъ цлуются да милуются, а потомъ всю жизнь дивятся своей глупости и жалютъ что прошлаго нельзя воротить. Прикажете бутылку хересу, а потомъ стаканчикъ грогу для пищеваренія?

Арнольдъ кивнулъ головой и затмъ, по знаку Анны, отошелъ къ ней. Мистеръ Бишонригсъ поглядлъ на нихъ внимательно, замтилъ что они разговариваютъ шепотомъ и выразилъ свое одобреніе этому пріему, свойственному молодымъ въ присутствіи прислуги.

— Такъ, такъ! говорилъ онъ, оглядываясь чрезъ плечо на Арнольда:— ступайте къ своей возлюбленной! Ступайте къ возлюбленной! А мн оставьте серіозныя житейскія дла. Такъ и въ Писаніи показано: ‘Оставитъ человкъ отца и мать (я вамъ отецъ) и прилпится къ жен’. Сильное это слово, что и говорить!

Онъ раздумчиво покачалъ головой и отошелъ къ столику въ углу рзать хлбъ.

Пока брался онъ за ножъ, бдительный глазъ его замтилъ клочокъ смятой бумаги, валявшійся за столомъ. Это было письмо Джофри, брошенное Анной въ первомъ порыв негодованія и забытое потомъ и ею, и Арнольдомъ.

— Что это? бормоталъ про себя мистеръ Бишонригсъ:— соръ въ комнат, посл того какъ я вымелъ ее своими руками!

Онъ поднялъ бумажку и на половину развернулъ ее.

— Что такое? Писано чернилами и карандашомъ. Кому бы это принадлежало?

Онъ оглянулся осторожно на Арнольда и Анну. Они все шептались, стоя къ нему спиной и глядя въ окно.

— Она такъ тутъ брошена и забыта, разсуждалъ мистеръ Бишонригсъ.— Какъ поступилъ бы глупецъ найдя эту бумажку? Глупецъ закурилъ бы ею трубку, а потомъ и сталъ бы себя спрашивать, не лучше ли было прежде прочесть? А какъ поступилъ бы въ такомъ случа человкъ разумный?

На этотъ вопросъ онъ отвтилъ не словомъ, а дломъ, положивъ бумажку въ карманъ. Можетъ-быть ее стоитъ беречь, можетъ-быть и не стоитъ. Это окажется при первомъ удобномъ случа, посл пятиминутнаго осмотра.

— Иду обдъ подавать! сказалъ онъ громко Арнольду.— И помните, я не могу стучаться когда об руки заняты подносомъ, а об ноги, къ сожалнію, сведены подагрой.

Съ этимъ дружескимъ предостереженіемъ, мистеръ Бишонригсъ направилъ путь свой въ область кухни.

Арнольдъ продолжалъ разговоръ свой съ Анной, обмниваясь словами показывавшими что они, стоя у окна, опять разсуждали объ отъзд его съ постоялаго двора.

— Вы видите что длать нечего, говорилъ онъ.— Слуга пошелъ за обдомъ. Что подумаютъ въ дом, если я теперь уду и оставлю ‘жену мою’ одну?

Необходимость сохранить пока вншнія приличія была такъ очевидна что нечего было больше говорить. Арнольдъ поступалъ очень неосторожно, и однако въ этомъ случа Арнольдъ былъ правъ. Это невольное сознаніе вырвало у Анны первый признакъ досады, до сихъ поръ не обнаруженной ею. Она оставила Арнольда у окна и бросилась на диванъ.

‘Словно проклятіе лежитъ на мн!’ думала она съ горечью. ‘Все это кончится дурно, и отвтственность падетъ на меня.’

Между тмъ мистеръ Бишонригсъ нашелъ въ кухн обдъ уже готовый и ожидавшій его. Вмсто того чтобы нести подносъ прямо въ гостиную, онъ завернулъ съ нимъ въ свою комнатку и заперъ дверь.

— Лежи здсь, мой другъ, пока выдастся минута взглянуть на тебя, сказалъ онъ, бережно кладя найденное письмо въ ящикъ.— А теперь, каковъ-то обдъ этихъ голубковъ? Надо посмотрть исполнила ли кухарка свою обязанность, они вдь неспособны сами ршить этотъ трудный вопросъ.

Онъ поднялъ крышку и вилкою взялъ нсколько кусочковъ съ блюда.

— Э! хе! Не дурно!

Онъ поднялъ другую крышку.

— А вотъ и зелень. Зелень, я полагаю, пустая пища для человка моихъ лтъ.

Онъ закрылъ блюдо и поглядлъ слдующее.

— Рыба! Что это, она жаритъ форель? Варить ее слдуетъ съ ложечкой уксуса.

Онъ откупорилъ бутылку хересу и перелилъ вино въ графинъ.

— Хересъ, произнесъ онъ, съ глубокимъ чувствомъ разглядывая графинъ на свтъ.— Какъ знать, не пахнетъ ли онъ пробкой? Надо отвдать. Моя обязанность, какъ честнаго человка, отвдать и попробовать.

Онъ тотчасъ же усердно исполнилъ эту обязанность. Въ графин оказалась не малая пустота. Мистеръ Бишонригсъ важно долилъ графинъ водою.

— Э! Это прибавитъ вину десять лтъ. Голубки ничего не потеряютъ, а я выигралъ стаканъ хересу. Хвала Провиднію за его милости!

Произнеся это набожное изреченіе, онъ взялъ подносъ и ршился наконецъ подать обдъ голубкамъ.

Разговоръ въ гостиной, прерванный на минуту, возобновился въ отсутствіе мистера Бишонригса. Анн не сидлось на мст. Она встала съ дивана и опять подошла къ Арнольду, стоявшему у окна.

— Гд предполагаютъ васъ въ эту минуту знакомые ваши у леди Лунди? спросила она отрывисто.

— Предполагаютъ что я знакомлюсь съ моими арендаторами и вступаю во владніе имніемъ.

— Какъ добраться вамъ до вашего имнія сегодня вечеромъ?

— По желзной дорог. Кстати, какой найду я предлогъ чтобъ ухать посл обда? Хозяйка непремнно скоро явится. Что скажетъ она когда я поду одинъ на желзную дорогу и оставлю здсь ‘жену мою’?

— Мистеръ Бривквортъ, если это шутка, такъ она ужь надола!

— Извините меня, сказалъ Арнольдъ.

— Предоставьте мн найти предлогъ, продолжала Анна.— Вы дете съ лондонскимъ поздомъ?

— Съ лондонскимъ.

Дверь внезапно отворилась, и мистеръ Бишонригсъ появился съ обдомъ. Анна порывисто отодвинулась отъ Арнольда. Единственный глазъ мистера Бишонригса слдилъ за нею съ упрекомъ, пока онъ ставилъ блюда на столъ.

— Я предупреждалъ васъ обоихъ что мн на этотъ разъ ршительно невозможно будетъ постучаться въ дверь. Не моя вина, сударыня, не моя вина!

— Гд хотите вы сидть? спросилъ Арнольдъ, чтобъ отвлечь вниманіе Анны отъ фамильярностей отца Бишонригса.

— Все равно, отвчала она, нетерпливо хватая стулъ и придвигая его къ концу стола.

Мистеръ Бишонригсъ учтиво, но твердо, поставилъ стулъ опять на мсто.

— Господь съ вами! Что это выдлаете? Противно всмъ правиламъ и обычаямъ медоваго мсяца сидть такъ далеко отъ мужа!

Убдительнымъ взмахомъ салфетки онъ указалъ на одинъ изъ двухъ стульевъ, стоявшихъ рядомъ у стола. Арнольдъ опять вступился и удержалъ вторичный взрывъ нетерпнія со стороны Анны.

— Не все ли равно? сказалъ онъ.— Пусть будетъ по его.

— Отдлывайтесь скоре, возразила она.— Долго этого я уже не вынесу.

Они сли за столъ, а ‘отецъ Бишонригсъ’ помстился за ними, частію въ вид мажордома, частію въ вид генія хранителя.

— Вотъ форель! вскричалъ онъ, открывая блюдо съ граціознымъ взмахомъ руки.— Полчаса тому назадъ она играла въ вод, а вотъ теперь лежитъ изжареная на блюд. Вотъ вамъ символъ жизни человческой. Когда улучите спокойную минуту, поразмыслите-ка объ этомъ.

Арнольдъ взялъ ложку чтобы положить Анн форели, по мистеръ Бишонригсъ закрылъ блюдо съ видомъ благочестиваго негодованія.

— Какъ? Никто не произнесетъ молитвы? спросилъ онъ.

— Ну, полно, будетъ, сказалъ Арнольдъ.— Рыба остываетъ.

Мистеръ Бишонригсъ закрылъ единственный глазъ свой и крпко держалъ крышку блюда.

— За пищу вамъ даруемую благодарите искренно Бога!

Онъ открылъ глаза и снялъ крышку.

— Теперь совсть моя спокойна. Кушайте, кушайте.

— Отошлите его, сказала она.— Его фамиліарность невыносима.

— Намъ не нужно чтобы вы намъ служили, сказалъ Арнольдъ.

— Моя обязанность служить, возразилъ мистеръ Бишонригсъ,— стоитъ ли уходить, когда сейчасъ надо будетъ перемнить вамъ тарелки?

Онъ поразмыслилъ минуту и на основаніи своей опытности ршилъ удовлетворительно вопросъ, по какой причин Арнольду хочется отправить его.

— Сажайте ее къ себ на колни, когда хотите, шепнулъ онъ на ухо Арнольду,— кормите же его съ ложечки сколько угодно, обратился онъ къ Анн.— Я займусь другимъ и буду осматривать окрестность.

Онъ мигнулъ и отошелъ къ окну.

— Послушайте, право, во всемъ этомъ есть комическая сторона, сказалъ Арнольдъ Анн.— Постарайтесь взглянуть съ этой точки зрнія.

Мистеръ Бишонригсъ вернулся отъ окна и возвстилъ о новомъ обстоятельств, еще боле усложнявшемъ положеніе.

— Хорошо, сказалъ онъ,— что вы добрались сюда во время. Быть въ дорог въ грозу непріятно.

Анна вздрогнула и оглянулась на него.

— Гроза собирается! воскликнула она.

— Э! Здсь вы укрыты надежно, не безпокойтесь. Вонъ туча на долин, продолжалъ онъ, указывая въ окно,— она идетъ въ одну сторону, а втеръ дуетъ въ другую. Когда вы это видите, такъ знайте что быть гроз.

Постучались въ дверь. Какъ предсказывалъ Арнольдъ, на сцену явилась хозяйка.

— Я пришла посмотрть все ли у васъ что нужно, сказала мистрисъ Инчбаръ, обращаясь исключительно къ Арнольду.

— Вы хозяйка? Все отлично.

Мистрисъ Инчбаръ пришла съ извстною цлью и тотчасъ же высказала ее.

— Извините меня, продолжала она.— Меня тутъ не было, когда вы пріхали, иначе я тогда же спросила бы то что принуждена спросить теперь. Вы удерживаете эти комнаты для себя и вашей супруги?

Анна подняла голову, готовясь говорить. Арнольдъ остановилъ ее, пожавъ ей руку подъ столомъ.

— Конечно, отвчалъ онъ,— я оставляю эти комнаты за собой, для себя и жены моей.

Анна опять попыталась говорить.

— Этотъ джентльменъ…. начала она.

Арнольдъ опять остановилъ ее.

— Этотъ джентльменъ, повторила мистрисъ Инчбаръ съ изумленнымъ взглядомъ.— Извините, сударыня, я простая женщина, вы хотите сказать супругъ вашъ?

Рука Арнольда въ третій разъ коснулась руки Анны. Мистрисъ Инчбаръ не сводила съ нея вопросительнаго взгляда. Высказать противорчіе, бывшее у ней на язык, значило бы запутать Арнольда, столькимъ для нея пожертвовавшаго, въ неизбжный скандалъ, который разнесется по околотку и можетъ дойти до Бланки. Блдная какъ полотно, не сводя глазъ со стола, она приняла поправку хозяйки и повторила тихо:

— Да, мой мужъ.

Мистрисъ Инчбаръ громко перевела духъ, словно облегчилась душа ея, и ждала что дальше скажетъ Анна. Арнольдъ подосплъ на выручку и выпроводилъ хозяйку.

— Ничего, сказалъ онъ Анн,— я знаю, я устрою это. Она всегда такая предъ грозой, продолжалъ онъ, обращаясь къ хозяйк.— Нтъ, благодарю васъ, я знаю какъ обращаться съ ней. Мы пошлемъ за вашею помощью.

— Какъ вамъ угодно, отвчала мистрисъ Инчбаръ.

Она присла, сухо извиняясь предъ Анной.

— Не обижайтесь, сударыня. Вспомните, вы пришли одн, а я должна поддерживать добрую славу моей гостиницы.

Съ этими словами она наконецъ вышла изъ комнаты.

— Мн дурно, прошептала Анна.— Дайте мн воды.

На стол воды не было. Арнольдъ послалъ за ней мистера Бишонригса, остававшагося въ комнат во время посщенія хозяйки.

— Мистеръ Бринквортъ, сказала Анна, когда они остались одни,— вы поступаете непростительно неосторожно. Вопросъ этой женщины былъ дерзость, зачмъ вы отвчали ей? Зачмъ вы принудили меня?…

У нея не хватило силы докончить фразу.

Арнольдъ убдилъ ее выпить рюмку вина и затмъ сталъ оправдываться съ тою терпливою заботливостью которую обнаруживалъ съ самаго начала.

— Зачмъ не выгналъ я васъ изъ двора, спросилъ онъ шутливо,— когда гроза собирается, когда вамъ негд искать убжища. Нтъ, нтъ, миссъ Сильвестеръ, я не смю осуждать вашу совстливость, но совстливость неумстна съ такою женщиной какъ здшняя хозяйка. Я отвчаю за васъ предъ Джофри, а Джофри разчитываетъ найти васъ здсь. Поговоримъ о другомъ. Вода долго не является. Выпейте еще рюмку вина. Не хотите? Ну, здоровье Бланки,— онъ самъ хлебнулъ вина,— пью самымъ слабымъ хересомъ какой только случалось мн встртить.

Когда онъ ставилъ рюмку на столъ, явился мистеръ Бишовригсъ съ водою. Арнольдъ обратился къ нему насмшливо:

— Ну, что? Достали вы воды? Или вы всю ее вылили въ хересъ?

Мистеръ Бишонригсъ остановился посредин комнаты, пораженный хулою возведенною на вино.

— Такъ-то говорите вы о самомъ старомъ херес въ Шотландіи? спросилъ онъ серіозно.— Что это за вкъ, о, Господи! Не понимаю я этого новаго поколнія. Милость Провиднія проявляющаяся въ лучшихъ виноградникахъ Испаніи не иметъ ни малйшей цны въ ихъ глазахъ!

— Вы принесли воду?

— Принесъ воду и еще принесъ новость. Цлая компанія господъ детъ верхомъ мимо насъ въ такъ-называемый охотничій домикъ, находящійся съ милю отсюда.

— Какое же намъ-то дло до нихъ?

— Постойте. Одинъ изъ нихъ остановился у гостиницы и разговариваетъ съ хозяйкой о дам которая пришла сюда одна. Дама эта ваша супруга, это ясно какъ дважды два. До этого, полагаю, вамъ есть дло.

И мистеръ Бишонригсъ отошелъ къ окну.

Арнольдъ поглядлъ на Анну.

— Вы ждете кого-нибудь?

— Не Джофри ли это?

— Невозможно. Джофри теперь на дорог въ Лондонъ.

— Вотъ онъ, заговорилъ опять мистеръ Бишонригсъ у окна.— Онъ слзаетъ съ лошади. Онъ идетъ сюда. Господи, помилуй васъ! вскричалъ онъ вдругъ, вздрогнувъ въ испуг:— Что я вижу? Это самъ воплощенный дьяволъ, сэръ-Патрикъ!

Арнольдъ вскочилъ.

— Сэръ-Патрикъ Лунди?

Анна подбжала къ окну.

— Да, сказала она,— это сэръ-Патрикъ. Спрячьтесь, пока онъ не вошелъ.

— Спрятаться?

— Что онъ подумаетъ, если увидитъ васъ со мной?

Сэръ-Патрикъ былъ опекунъ Бланки и полагалъ что Арнольдъ въ эту минуту осматриваетъ свое имніе. Что подумаетъ онъ, не трудно было угадать. Арнольдъ обратился за помощью къ мистеру Бишонригсу.

— Куда мн дться?

Мистеръ Бишонригсъ указалъ на дверь спальни.

— Куда вамъ дться? Въ спальню.

— Невозможно!

Мистеръ Бишонригсъ выразилъ крайнюю степень изумленія продолжительнымъ свистомъ.

— Фью! Вотъ ужь вы какъ поговариваете о спальн!

ГЛАВА XI.
Сэръ-Патрикъ.

Сомнніе разршилось само собой прежде чмъ Анна придумала что длать. Она все еще стояла у окна, когда дверь отворилась и вошелъ сэръ-Патрикъ, услужливо введенный мистеромъ Бишонригсомъ.

— Милости просимъ, сэръ-Патрикъ. На васъ пріятно посмотрть, сэръ.

Сэръ-Патрикъ обернулся и взглянулъ на Бишонригса какъ онъ взглянулъ бы на докучливое наскомое которое выгналъ изъ окна, но которое опять воротилось къ нему.

— Какъ, это ты, мошенникъ! Такъ ты наконецъ занимаешь честную должность?

Мистеръ Бишонригсъ весело потеръ руки и охотно вошелъ въ тонъ сэръ-Патрика.

— Вы всегда правы, сэръ-Патрикъ. Какъ остроумно то что вы сказали о честной должности и что я занимаю ее! Боже мой, сэръ, какъ вы всегда добры.

Отпустивъ Бишонригса движеніемъ руки, сэръ-Патрикъ подошелъ къ Анн.

— Боюсь что мой приходъ сюда покажется вамъ непростительною дерзостью, сударыня. Могу я надяться что вы простите меня, когда я изложу вамъ побудившія меня къ этому причины?

Онъ говорилъ съ утонченною вжливостью. Его знакомство съ Анной было самое поверхностное. Онъ, какъ и другіе мущины, чувствовалъ обаяніе ея непритворной граціи въ тхъ немногихъ случаяхъ когда ему приходилось быть въ ея обществ, по этимъ и ограничивалось знакомство. Еслибъ онъ принадлежалъ къ современному поколнію, онъ въ этомъ случа впалъ бы въ одинъ изъ преобладающихъ въ настоящее время въ Англіи недостатковъ — въ стремленіе (заимствуемъ театральное выраженіе) принять позу. Человкъ современный въ положеніи сэръ-Патрика принялъ бы позу (такъ-называемаго) рыцарскаго почтенія, и обратился бы къ Анн съ притворною симпатіей, которой на самомъ дл не могъ чувствовать къ ней посторонній. Сэръ-Патрикъ не выразилъ ничего подобнаго. Однимъ изъ преобладавшихъ въ его время недостатковъ было стремленіе скрыть свои лучшія чувства, недостатокъ, во всякомъ случа, мене опасный чмъ стремленіе выставить на видъ свои лучшія чувства, въ чемъ упражняется современное общество въ общественной и частной жизни. Сэръ-Патрикъ, если онъ въ чемъ притворился, то это въ меньшей степени симпатіи чмъ онъ чувствовалъ на самомъ дл. Вжливый со всми женщинами, онъ былъ столь же вжливъ и съ Анной, но не боле.

— Я не знаю, сэръ, что привело васъ сюда. Здшній слуга сказалъ мн что вы одинъ изъ общества джентльменовъ которые сейчасъ прохали мимо гостиницы, вс кром васъ.

Такими осторожными выраженіями Анна начала бесду съ нежеланнымъ гостемъ.

Сэръ-Патрикъ подтвердилъ фактъ, ни мало не смутившись.

— Слуга вполн правъ, сказалъ онъ.— Я одинъ изъ прохавшаго общества. Я съ умысломъ далъ имъ прохать безъ меня. Заявивъ вамъ это, могу я надяться что вы позволите мн объяснить причины моего посщенія?

Не довряя ему, какъ пріхавшему изъ Виндигетса, Анна отвчала коротко и сухо, какъ и прежде.

— Объясните ихъ, сэръ-Патрикъ, но пожалуста, по возможности, короче.

Сэръ-Патрикъ поклонился. Онъ нисколько не оскорбился и (говоримъ это рискуя уронить его въ общественномъ мнніи) въ душ даже смялся. Онъ сознавалъ что пришелъ въ гостиницу столько же изъ участія къ Анн какъ и къ виндигетскимъ дамамъ, и ему было смшно что его чуть не гонитъ та женщина которой онъ хочетъ помочь. У него было сильное искушеніе смотрть на свое дло съ юмористической точки зрнія. Онъ очень серіозно вынулъ часы и замтилъ время до секунды, прежде чмъ заговорилъ.

— Мн надо разказать вамъ одинъ случай который касается васъ, и еще я долженъ передать вамъ,два посланія которыя, надюсь, вы не откажетесь выслушать. Случай я берусь разказать въ одну минуту, а посланія общаю передать въ дв минуты. Слдовательно я отниму у васъ три минуты времени.

Онъ поставилъ Анн стулъ, и ждалъ пока она знакомъ не предложила ему ссть на другой стулъ.

— Мы начнемъ со случая, сказалъ онъ.— Ваше пребываніе здсь не тайна для Виндигетса. Васъ видла на дорог къ Крегъ-Ферьи одна изъ служанокъ, а изъ этого, естественно, вывели заключенія что вы шли въ гостиницу. Вамъ, вроятно, будетъ полезно знать это, и потому я взялъ на себя смлость разказать вамъ случай. Случай разказанъ. Время — одна минута.

Онъ возбудилъ ея любопытство.

— Которая изъ служанокъ видла меня? спросила она.

Сэръ-Патрикъ (съ часами въ рукахъ) отказался отвчать на случайные вопросы къ которымъ могутъ подать поводъ его слова, чтобы не продолжить свиданія.

— Извините меня, сказалъ онъ.— Я связанъ общаніемъ не отнимать у васъ боле трехъ минутъ. У меня нтъ времени для служанки. Съ вашего благосклоннаго позволенія, я перехожу къ посланіямъ.

Анна молчала. Сэръ-Патрикъ продолжалъ.

— Посланіе первое: леди Лунди посылаетъ поклонъ бывшей наставниц своей падчерицы, и сожалетъ что не знаетъ ея замужняго имени. Леди Лунди съ сожалніемъ объявляетъ что сэръ-Патрикъ общалъ ухать опять въ Эдинбургъ, если она не будетъ руководствоваться его совтами въ будущихъ сношеніяхъ съ бывшею наставницей. И потому леди Лунди принуждена отказаться отъ намренія постить гостиницу Крегъ-Ферни и лично выразить свои чувства и навести справки. Она поручаетъ сэръ-Патрику передать ея чувства, но сохраняетъ за собой право навести справки при первомъ удобномъ случа. Чрезъ посредство сэръ-Патрика она объявляетъ бывшей наставниц что между ними все кончено, и что она слагаетъ съ себя отвтственность за какіе бы то ни было будущіе поступки наставницы. Посланіе передано слово въ слово. Изложеніе взгляда леди Лунди на вашъ внезапный отъздъ изъ ея дома. Время — дв минуты.

Анна вспыхнула. Гордость Анны выступила на бой.

— Дерзость посланія леди Лунди не превосходитъ того чего я всегда ожидаіа отъ нея. Но меня удивляетъ что сэръ-Патрикъ передаетъ такое посланіе.

— Побудительныя причины сэръ-Патрика будутъ изложены въ свое время, продолжалъ неисправимый старикъ.— Посланіе второе: Бланка посылаетъ горячую любовь Анн. Умираетъ отъ желанія познакомиться съ супругомъ Анны. Чувствуетъ невыразимое безпокойство и страхъ за Анну. Страстно желаетъ, какъ она до сихъ поръ еще ничего не желала, приказать заложить своего пони въ коляску и помчаться въ Крегъ-Ферни. Соглашается, по непреодолимому настоянію опекуна, подчиниться его власти, и поручаетъ передать свои чувства Анн сэръ-Патрику, закоренлому тирану, которому ничего не стоитъ разбить чужое сердце. Сэръ-Патрикъ (говоритъ теперь самъ за себя) излагаетъ одинъ за другимъ взглядъ своей свояченицы и взглядъ своей племянницы дам къ которой иметъ честь обращаться и на довренность которой всми силами старается не набиваться. Напоминаетъ дам что его вліяніе въ Виндигетс не общаетъ продолжаться долго, какъ бы ревностно онъ ни поддерживалъ его. Просить ее подумать, не поведетъ ли столкновеніе взглядовъ его свояченицы и его племянницы къ весьма непріятнымъ семейнымъ послдствіямъ, и изложивъ ей положеніе длъ, предоставляетъ ей поступать какъ ей угодно. Второе порученіе передано слово въ слово. Время — три минуты. Приближеніе грозы. Четверть часа зды отсюда до охотничьей дачи. Сударыня, позвольте пожелать вамъ покойной ночи.

Онъ поклонился ниже обыкновеннаго и, не сказавъ боле ни слова, спокойно заковылялъ изъ комнаты.

Первымъ душевнымъ движеніемъ Анны (простительно ей бдной) былъ гнвъ.

— Благодарю васъ, сэръ-Патрикъ, сказала она, глядя на затворяющуюся дверь.— Сочувствіе общества къ одинокой женщин не могло быть выражено въ боле комическомъ тон.

Но минутное раздраженіе прошло съ минутой. Умъ и здравый смыслъ Анны показали ей дло въ настоящемъ свт.

Она поняла что поспшный отъздъ сэръ-Патрика былъ слдствіемъ обдуманнаго намренія избавить ее отъ непріятности говорить о своемъ положеніи въ гостиниц. Онъ дружески предостерегъ ее и деликатно предоставилъ ей ршить самой: должна ли она помочь ему поддержать спокойствіе въ Виндигетс. Она тотчасъ же подошла къ столу, на которомъ помщались письменныя принадлежности, и начала писать Бланк.

‘Съ леди Лунди я не могу ничего сдлать, подумала она, но на Бланку я имю такое вліяніе какъ никто другой и могу предупредить столкновеніе между ними, котораго боится сэръ-Патрикъ.’

Она начала письмо.

‘Дорогая моя Бланка! Я видлась съ сэръ-Патрикомъ и онъ передалъ мн ваши чувства. Я постараюсь успокоить васъ насчетъ себя какъ только представится возможность. Но прежде чмъ говорить о чемъ-нибудь другомъ, я попрошу васъ, какъ о величайшемъ одолженіи какое вы можете сдлать для меня, не вступать въ споры съ леди Лунди за меня и не длать безразсудства,— безполезнаго безразсудства,— не прізжать сюда.’

Она остановилась, буквы слились въ ея глазахъ. ‘Голубчикъ мой’, подумала она, ‘можно ли было ожидать что я буду бояться одной мысли видться съ тобой.’ Она вздохнула, обмакнула перо и принялась опять за письмо.

Небо быстро омрачалось съ приближеніемъ вечера. Порывы втра, проносившіеся надъ равниной, длались все слабе и рже. Природа погрузилась въ покой, предвстникъ приближающейся бури.

ГЛАВА XII.
Арнольдъ.

Между тмъ Арнольдъ сидлъ запертый въ комнат слуги, негодуя на положеніе въ которое попалъ невольно.

Онъ въ первый разъ въ жизни прятался отъ другаго человка, и человкъ этотъ былъ мущина. Два раза, побуждаемый чувствомъ самоуваженія, онъ подходилъ къ двери съ намреніемъ взглянуть смло въ глаза сэръ-Патрику, и два раза оставлялъ свое намреніе изъ жалости къ Анн. Онъ не могъ бы объясниться откровенно съ опекуномъ Бланки, не выдавъ тайну женщины, тайну, которую честь обязывала его сохранить. ‘Зачмъ я только пришелъ сюда!’ грустно воскликнулъ онъ, угрюмо садясь на стулъ дожидаться чтобъ отъздъ сэръ-Патрика освободилъ его.

По прошествіи нкотораго времени, далеко не столь долгаго времени о какомъ со страхомъ помышлялъ Арнольдъ, уединеніе его оживилось прибытіемъ отца Бишонригса.

— Ну, что? воскликнулъ Арнольдъ.— Ухалъ онъ?

Бывали случаи что мистеръ Бишонригсъ совершенно неожиданно длался тугъ на ухо. Теперь былъ одинъ изъ такихъ случаевъ.

— Ну, какъ вамъ нравится моя комнатка? спросилъ онъ, не обративъ ни малйшаго вниманія на вопросъ Арнольда.— Тихая и уютная? Патмосъ среди дикой пустыни, не правда ли?

Его единственный зрячій глазъ, взглянувшій сначала на лицо Арнольда, медленно опустившись, остановился на карман жилета Арнольда.

— Понимаю, воскликнулъ Арнольдъ.— Я общалъ заплатить за вашъ Патмосъ. Да? Вотъ возьмите.

Мистеръ Бишонригсъ спряталъ деньги въ карманъ съ печальною улыбкой и добродушно покачалъ головой. Другой слуга не преминулъ бы поблагодарить. Мудрецъ Крегъ Ферни отвчалъ нсколькими изреченіями. Неподражаемый во многомъ, мистеръ Бишонригсъ былъ особенно-великъ въ извлеченіи морали. Онъ извлекъ мораль въ этомъ случа изъ своего вознагражденія.

— Вотъ возьмите, сказали вы. Да. Человку нужны деньги на каждомъ шагу, когда у него по пятамъ идетъ женщина. Ужасное размышленіе, но вы ничего не сдлаете съ женщинами безъ денегъ. Вотъ, напримръ, хоть ваша барыня, я увренъ что она съ самаго начала стала вводить васъ въ издержки. Когда вы за ней ухаживали, вы, конечно, ухаживали щедрою рукой. Подарки на память, цвты, драгоцнности и разныя бездлушки. А на все это нужны деньги.

— Убирайтесь вы къ чорту съ вашими размышленіями. Я васъ спрашиваю, ухалъ сэръ-Патрикъ?

Но размышленія мистера Бишонригса не поддавались краткому изложенію. Теперь, какъ и всегда, они вытекали изъ своего источника медленно и спокойно.

— Вотъ вы теперь на ней женитесь, и пойдутъ шляпки, платья, ленты, кружева и все такое. Опять расходъ не малый.

— Какою цной можно положить конецъ вашимъ размышленіямъ, мистеръ Бишонригсъ?

— Наконецъ третье и послднее. Положимъ, вы съ ней не поладите, не сойдетесь характерами, словомъ, захотите разлучиться. Что же вы сдлаете? Вы опять положите руку въ карманъ, и такимъ способомъ мирно разршится недоумніе. А то можетъ случиться что она призоветъ васъ въ судъ и сама запуститъ руку въ вашъ карманъ, и разршитъ недоумніе по-своему. Покажите мн женщину, я вамъ тотчасъ покажу мущину — за примрами недалеко идти,— котораго эта женщина ввела въ такіе расходы какихъ онъ никакъ не ожидалъ.

Арнольдъ потерялъ терпніе. Онъ вскочилъ и пошелъ къ двери. Мистеръ Бишонригсъ съ своей стороны съ такою же быстротой обратился къ дйствительности.

— Да, сударь, сэръ-Патрикъ ухалъ, барыня одна и ждетъ васъ.

Минуту спустя Арнольдъ былъ въ гостиной.

— Что такое? спросилъ онъ нетерпливо.— Въ чемъ дло? Плохія всти отъ леди Лунди?

Анна сложила письмо къ Бланк, которое только что кончила, и надписала адресъ.

— Нтъ, сказала она,— для васъ нтъ ничего интереснаго.

— Что понадобилось сэръ-Патрику?

— Только предостеречь меня. Въ Виндигенс узнали что я здсь.

— Я думаю, вамъ это очень непріятно?

— Нисколько. Мн нечего бояться. Не думайте, пожалуста, обо мн. Подумайте лучше о себ.

— Надюсь, меня не подозрваютъ?

— Слава Богу, еще нтъ. Но нельзя знать что можетъ случиться, если вы останетесь здсь. Позвоните сію же минуту и спросите когда отходятъ позды?

Удивленный необычайною для того времени дня темнотой, Арнольдъ подошелъ къ окну. Шелъ сильный дождь. Равнина одлась туманомъ и мракомъ.

— Славная погода для путешествія! сказалъ онъ.

— Вспомните о желзной дорог, нетерпливо вскричала Анна.— Становится поздно. Узнайте о поздахъ.

Арнольдъ подошелъ къ камину чтобы позвонить и увидалъ висвшее надъ нимъ росписаніе поздовъ.

— Вотъ росписаніе поздовъ, сказалъ онъ.— Еслибы только я умлъ разобрать тутъ что-нибудь. ‘Впередъ.’ ‘Назадъ.’ Что за путаница! Право, они длаютъ это съ умысломъ.

— Я разберу, сказала она, подходя къ нему.— Я помогу вамъ. Вы сказали что вамъ нуженъ поздъ въ Лондонъ?

— Да.

— На какой станціи вы должны ссть?

Онъ сказалъ. Анна прослдила пальцемъ запутанную сть линій и цифръ, остановилась, поврила себя чтобъ убдиться что не ошиблась, и отвернулась. Лицо ея выражало безнадежное отчаяніе. Послдній поздъ прошелъ часъ тому назадъ.

Во время безмолвія послдовавшаго за этимъ открытіемъ, въ окно блеснула первая молнія, и раскаты грома возвстила начало грозы.

— Что теперь длать? спросилъ Арнольдъ.

Въ присутствіи грозы Анна отвчала безъ малйшаго колебанія:

— Взять лошадей и хать.

— хать! Мн сказали что отъ станціи до моего имнія двадцать три мили, не говоря уже о разстояніи отсюда до станціи.

— Что значитъ разстояніе? Поймите же наконецъ, мистеръ Бринквортъ, что вамъ невозможно остаться здсь.

Вторая молнія сверкнула въ окно. Громъ раздался ближе. Даже добродушный Арнольдъ началъ возмущаться противъ старанія Анны выгнать его. Онъ слъ съ видомъ человка ршившагося не уходить.

— Слышите вы это? спросилъ онъ, когда раскаты грома умолкли въ отдаленіи, и громкій шумъ дождя послышался опять.— Разв мн дадутъ лошадей въ такую погоду? А если и дадутъ, разв лошади вынесутъ такую погоду на ровномъ мст? Нтъ, миссъ Сильвестеръ, хотя мн и очень жаль что я мшаю вамъ, но поздъ ушелъ, а дождь и гроза пришли, и мн нтъ другаго выбора какъ остаться здсь.

Анна продолжала настаивать, но уже не такъ ршительно какъ прежде.

— Подумайте о нашемъ затруднительномъ, о нашемъ ужасномъ положеніи, если вы останетесь здсь до завтра посл того что вы сказали о себ хозяйк.

— Пустяки, сказалъ Арнольдъ.

Анна гнвно взглянула на него. Нтъ! Онъ даже не подозрвалъ что сказалъ нчто оскорбительное. Его грубый мужской здравый смыслъ шелъ безсознательно прямымъ путемъ мимо всхъ утонченностей женской щекотливости.

— Что же васъ затрудняетъ? спросилъ онъ, указывая на дверь спальни.— Та комната готова для васъ, а этотъ диванъ достанется мн. Посмотрли бы вы въ какихъ мстахъ мн приходилось спать на мор.

Анна прервала его безъ церемоніи. Ей все равно въ какихъ мстахъ онъ спалъ на мор. Теперь надо думать гд ему спать эту ночь.

— Если ужь вамъ приходится остаться, сказала она,— не можете ли вы достать себ комнату въ другой части дома.

Довольно было сдлать одну ошибку чтобъ окончательно вывести ее изъ терпнія. Невинный Арнольдъ сдлалъ эту ошибку.

— Въ другой части дома? повторилъ онъ весело.— Хозяйка будетъ поражена. Мистеръ Бишонригсъ ни за что этого не дозволитъ.

Анна вскочила и нетерпливо топнула ногой.

— Прошу васъ не шутить. Тутъ нтъ ничего смтнаго.— Она безпокойно заходила по комнат.— Ужасно, ужасно!

Арнольдъ слдилъ за ней дтски-удивденнымъ взглядомъ.

— Что васъ такъ раздражаетъ? спросилъ онъ.— Не гроза ли?

Она опять бросилась на диванъ.

— Да, сказала она отрывисто,— гроза.

Неисчерпаемое добродушіе Арнольда опять нашло себ дло.

— Не велть ли зажечь свчи, чтобы не видать погоды? сказалъ онъ.

Она раздражительно повернулась и не отвчала.

— Я общаю вамъ уйти завтра рано утромъ. Постарайтесь успокоиться и не сердиться на меня. Право, миссъ Сильвестеръ, добрый хозяинъ не выгонитъ собаку въ такую погоду.

Нельзя было не поддаться ему. Самая щекотливая женщина не могла бы обвинить его въ невниманіи и неуваженіи къ ней. Ему, бдному, не доставало такта, но можно ли было требовать чтобъ онъ вынесъ это поверхностное и часто опасное качество изъ морской жизни? При взгляд на его честное, просящее лицо, Анна овладла лучшими чертами своего характера. Она такъ горячо извинилась предъ нимъ за свою раздражительность что привела его въ восхищеніе.

— Вопреки всему, мы проведемъ пріятный вечеръ, воскликнулъ Арнольдъ задушевнымъ тономъ, и позвонилъ.

Колокольчикъ вислъ за дверью извстнаго Патмоса среди дикой пустыни, иначе, за дверью комнаты главнаго слуги. Мистеръ Бишонригсъ наслаждался въ уединеніи своимъ краткимъ досугомъ. Онъ только что составилъ стаканъ горячаго, подкрпительнаго напитка, называемаго на язык сверныхъ Британцевъ ‘тодди’, и подносилъ его къ губамъ, когда звонокъ Арнольда пригласилъ его оставить грогъ.

— Придержи свой звонкій языкъ, сказалъ мистеръ Бишонригсъ, обращаясь къ колокольчику.— Ты хуже женщины, когда начнешь кричать.

Колокольчикъ, подобно женщин, настаивалъ на своемъ. Мистеръ Бишонригсъ, не мене упрямый, продолжалъ пить грогъ.

— Хоть ты тресни, а не удастся теб разлучить Шотландца съ его стаканомъ. Имъ, врно, понадобился конецъ обда. Сэръ-Патрикъ помшалъ имъ въ самомъ разгар.— Колокольчикъ зазвонилъ въ третій разъ.— Этотъ баринъ самъ богъ чревоугодія. Что за безсовстное нетерпніе удовлетворить свои плотскія наклонности? А ничего онъ не смыслитъ въ вин, прибавилъ мистеръ Бишонригсъ, на котораго все еще непріятно дйствовало воспоминаніе о томъ какъ Арнольдъ замтилъ что хересъ разбавленъ водой.

Молнія участилась и освщала комнату ослпительнымъ блескомъ. Громъ раздавался все громче и громче надъ мрачною равниной. Арнольдъ поднялъ руку чтобы позвонить въ четвертый разъ, когда послышался неизбжный стукъ въ дверь. Незачмъ было говорить ‘войдите’. По ненарушимымъ законамъ мистера Бишонригса, слдовало постучать еще разъ. Гроза ли, не гроза ли, но второй стукъ послдовалъ за первымъ, и только посл него вошелъ мудрецъ съ блюдомъ въ рукахъ.

— Свчъ, сказалъ Арнольдъ.

Мастеръ Бишонригсъ поставилъ на столъ блюдо, зажегъ свчи на камин, и оборотивъ къ присутствовавшимъ свое лицо съ носомъ горвшимъ отъ только что выпитаго тодди, ждалъ не будетъ ли еще какихъ приказаній, чтобы потомъ спокойно воротиться ко второму стакану. Анна отказалась отъ обда. Арнольдъ приказалъ Бишонригсу затворить ставни, и слъ обдать.

— И на видъ жирно, и пахнетъ жиромъ, сказалъ онъ, переворачивая ложкой кушанье.— Я пообдаю въ десять минутъ. Не хотите ли вы чаю?

Анна опять отказалась.

Арнольдъ еще разъ попробовалъ заговорить съ ней.

— Какъ бы намъ скоротать вечеръ? сказалъ онъ.

— Длайте что хотите, снисходительно отвчала Анна.

— Догадался, воскликнулъ Арнольдъ.— Мы скоротаемъ время тмъ способомъ къ которому прибгали у васъ на мор пассажиры.— Онъ взглянулъ черезъ плечо на Бишонригса.— Колоду картъ!

— Что такое вы сказали? спросилъ мистеръ Бишонригсъ, не довряя своимъ ушамъ.

— Подайте колоду картъ, повторилъ Арнольдъ.

— Картъ, воскликнулъ Бишонригсъ.— Колода картъ! дьявольская аллегорія одтая въ дьявольскіе цвта — красный и черный. Я не исполню вашего приказанія. Ни за какія сокровища не исполню. Какъ это вы, доживъ до вашихъ лтъ, не пробудились къ сознанію какой ужасный грхъ игра въ карты!

— Какъ хотите, сказалъ Арнольдъ.— Когда я буду узжать, вы замтите что я пробудился къ сознанію какая ужасная глупость платить прислуг въ гостиницахъ!

— Это значитъ что вы настаиваете на картахъ? спросилъ мистеръ Бишонригсъ, внезапно обнаруживъ во взгляд и манерахъ слды земнаго безпокойства.

— Да, это значитъ что я настаиваю на картахъ.

— Я высказалъ вамъ только мое отвращеніе къ нимъ, но я не сказалъ что не могу взять ихъ въ руки, если надо. Какъ говорятъ въ моей стран? Въ моей стран говорятъ: тотъ кто способствуетъ злу есть самъ злодй. А какъ говорятъ въ вашей стран? Въ вашей стран говорятъ: или когда дьяволъ гонитъ.

Съ этимъ прекраснымъ аргументомъ противъ своихъ принциповъ мистеръ Бишонригсъ отправился за картами.

Ящикъ въ его комнат содержалъ превосходную коллекцію разнообразныхъ вещей, и между ними была колода картъ. Въ поискахъ за картами осторожная рука Бишонригса пришла въ соприкосновеніе съ лоскуткомъ скомканной бумаги. Онъ вынулъ его и узналъ письмо найденное въ гостиной за нсколько часовъ предъ тмъ.

— Э, да не мшаетъ и прочесть его, благо оно попалось на глаза. Карты дойдутъ до нихъ чрезъ другія руки.

Онъ тотчасъ же отослалъ карты Арнольду со своимъ помощникомъ, заперъ дверь каморки и тщательно расправилъ листокъ на которомъ были написаны два письма. Сдлавъ это, онъ зажегъ свчу и началъ съ письма написаннаго чернилами, которое занимало три первыя страницы.

‘Виндигетсъ, 12го августа 1868 г.

‘Джофри Деламенъ! Я ждала въ надежд что вы прідете, и прождала напрасно. Ваше поведеніе относительно меня въ высшей степени жестоко, я не хочу выносить этого доле. Подумайте! подумайте для своей же пользы, прежде чмъ доведете до отчаянія несчастную женщину поврившую вамъ. Вы общали жениться на мн, поклявшись всмъ что есть святаго. Я требую исполненія общанія. Я требую, безъ всякихъ уступокъ, чтобы вы сдлали меня тмъ чмъ поклялись сдлать, чмъ я ждала сдлаться все это время, что я есмь предъ Небомъ — вашею законною женой. Леди Лунди даетъ здсь праздникъ 14го. Я знаю что вы приглашены. Если вы не прідете, я не отвчаю за то что можетъ случиться. Я ршилась покончить съ неизвстностью. О, Джофри, вспомните прошлое! Не обманывайте, будьте справедливы къ вашей любящей жен

‘Анн Сильвестеръ.’

Мистеръ Бишонригсъ остановился. Его комментарій на прочитанную часть корреспонденціи былъ очень простъ.

— Горячія слова (чернилами) отъ барыни къ барину.— Онъ перевернулъ страницу и прибавилъ насмшливо: — Немного холодне (карандашомъ) отъ барина къ барын. Таковъ обычай свта. Со временъ Адама и до нашихъ дней таковъ былъ всегда обычай свта.

Онъ началъ читать второе письмо.

‘Дорогая Анна! Сейчасъ узналъ что долженъ хать къ отцу въ Лондонъ. Телеграфируютъ что отъ плохъ. Останьтесь тамъ гд вы теперь. Я напишу вамъ. Довряйте подателю письма. Клянусь честью, я исполню общаніе. Вашъ будущій любящій мужъ

‘Джофри Деламенъ.’

‘Виндигетсъ, 14го августа, 4 часа п. п. Ужасно спшу. Поздъ отходитъ въ 4 ч. 30 м.’

И только!

‘Кто же постители въ гостиной? Она ли Сильвестеръ, и онъ ли Деламенъ?’ раздумывалъ мистеръ Бишонригсъ, складывая письмо какъ оно было сложено сначала. ‘Какъ бы узнать въ чемъ дло?’

Онъ сдлалъ себ второй стаканъ тодди, какъ пособіе къ размышленію, и сидлъ, медленно прихлебывая напитокъ и перевертывая письмо своими больными пальцами. Не легко было догадаться въ какихъ отношеніяхъ находились между собой баринъ и барыня въ гостиной, и какъ касаются ихъ два письма которыми онъ владлъ. Можетъ-быть, они сами авторы писемъ, а можетъ-быть только друзья писавшихъ. Какъ ршить?

Если они сами писали письма, то барыня, повидимому, достигла своей цли, потому что оба они назвали себя мужемъ и женой предъ нимъ и предъ хозяйкой. Если же не они авторы писемъ, то корреспонденція, такъ безпечно брошенная, можетъ еще пригодиться въ будущемъ всякому постороннему человку знающему ея содержаніе. Дйствуя подъ вліяніемъ послдняго соображенія, мистеръ Бишонригсъ, который, служа писаремъ у сэръ-Патрика, сдлался дловымъ человкомъ, вынулъ перо и чернила и заклеймилъ письмо краткимъ перечнемъ обстоятельствъ при которыхъ нашелъ его.— Я хорошо сдлаю сохранивъ этотъ документъ, подумалъ онъ.— Кто знаетъ, можетъ-быть, на дняхъ же за него будетъ предложена награда. Въ рукахъ такого ловкаго малаго какъ я онъ можетъ стоить фунтовъ пять.

Съ такими утшительными мыслями онъ вынулъ старую жестяную шкатулку и заперъ краденую корреспонденцію.

Гроза все усиливалась въ теченіи вечера.

Въ гостиной положеніе длъ, безпрерывно измняясь, теперь представлялось въ совершенно новомъ вид.

Арнольдъ, окончивъ обдъ, отослалъ его. Онъ подвинулъ столъ къ дивану на которомъ лежала Анна, стасовалъ карты, и употреблялъ теперь всю свою силу убжденія, уговаривая Анну поиграть въ экарте, чтобъ отвлечь вниманіе отъ шума бури. Въ крайнемъ утомленіи, она уступила и, съ трудомъ поднявшись на диванъ, сказала что попробуетъ играть. ‘Ничто не можетъ ухудшить положенія, подумала она, когда Арнольдъ тасовалъ карты. Ничто не даетъ мн права мучить своимъ горемъ этого великодушнаго мальчика.’

Да, худшіе игроки едва ли когда играли вмст. Вниманіе Анны постоянно отвлекалось отъ игры, партнеръ же ея, по всей вроятности, былъ худшимъ игрокомъ въ Европ.

Анна открыла козыря, девятку бубенъ. Арнольдъ взглянулъ на свои карты и ‘предложилъ’, Анна отказалась обмнить карты. Арнольдъ съ неизмннымъ добродушіемъ объявилъ что теперь видитъ ясно что проигралъ игру, и пошелъ съ своей лучшей карты, козырной дамы.

Анна взяла даму королемъ, забыла объявить короля, и пошла съ козырной десятки.

Арнольдъ неожиданно открылъ у себя на рукахъ козырную восьмерку.— Какая жалость! воскликнулъ онъ бросая ее. А, да вы забыли объявить короля. Ну, все равно, я сдлалъ это за васъ. Вы взяли дв, нтъ, три взятки. Я говорилъ что проиграю. Можно ли сдлать что-нибудь, не правда ли, съ такою игрой какъ у меня? Теперь я, конечно, проигралъ когда у меня не осталось козырей. Вашъ ходъ.

Анна взглянула на свои карты. Въ ту же секунду молнія освтила комнату сквозь плохо притворенныя ставни, и ударъ грома поколебалъ домъ до основанія. Изъ нижняго этажа дома послышался визгъ какой-то истерической туристки, и лай собаки. Нервы Анны не выдержали. Она бросила карты на столъ и вскочила.

— Я не могу играть, сказала она.— Простите меня, право, я не способна играть. У меня голова кружится, сердце замираетъ.

Она начала опять ходить по комнат. Ея первоначальныя опасенія за ложное положеніе въ которое она и Арнольдъ поставили себя въ гостиниц усилились подъ вліяніемъ грозы и обратились въ невыносимый страхъ. Ничто не можетъ оправдать ихъ рискованныхъ поступковъ, думала она. Они обдали вмст, какъ мужъ и жена, и теперь сидятъ запершись и проводятъ вечеръ вмст, какъ мужъ и жена.

— Мистеръ Бринквортъ, сказала она умоляющимъ голосомъ,— подумайте, ради Бланки подумайте, нельзя ли найти какой-нибудь выходъ изъ нашего положенія.

Арнольдъ спокойно собиралъ карты.

— Опять о Бланк, сказалъ онъ съ возмутительнымъ спокойствіемъ.— желалъ бы я знать какъ она чувствуетъ себя въ эту грозу.

Въ раздражительномъ состояніи Анны, его отвтъ довелъ ее чуть не до бшенства. Она отошла отъ Арнольда и бросилась къ двери.

— Мн все равно, дико воскликнула она.— Я не дамъ этому обману идти дале. Я сдлаю то что мн давно слдовало бы сдлать. Что бы ни вышло, но я скажу хозяйк правду.

Она отворила дверь и хотла выйти въ корридоръ, но вдругъ остановилась и вздрогнула. Возможно ли что она дйствительно слышала стукъ колесъ на мощеной дорог предъ гостиницей въ такую погоду?

Да! Другіе его тоже слышали. Ковыляющая фигура Бишонригса прошла по корридору, направляясь ко входной двери. Громозвучный голосъ хозяйки разнесся по дому, выражая удивленіе на грубомъ шотландскомъ нарчіи. Анна затворила дверь и обернулась къ Арнольду, который тоже всталъ удивленный.

— Путешественники, сказала она.— Въ такое время.

— И въ такую погоду, прибавилъ Арпольдъ.

— Неужели это Джофри, спросила она, возвращаясь къ тщетному самообольщенію что онъ можетъ сжалиться и воротиться?

Арнольдъ покачалъ головой.

— Нтъ, не Джофри. Кто бы то ни былъ, но только не Джофри.

Неожиданно въ комнату вошла мистрисъ Инчбаръ, съ разввающимися лентами чепца, съ удивленными глазами и съ рзче обыкновеннаго бросающимися въ глаза костями.

— Ахъ, сударыня, сказала она Анн.— Какъ вы думаете, кто пріхалъ изъ Виндигетса повидаться съ вами?

Анна онмла. Арнольдъ предложилъ вопросъ.

— Кто?

— Кто? повторила мистрисъ Инчбаръ.— Сама добрая барышня, сама миссъ Бланка, вотъ кто.

Анна не могла удержать крика ужаса. Хозяйка приписала его молніи, сверкнувшей въ ту минуту въ комнат.

— Ахъ, сударыня, сказала она.— Вы увидите что миссъ Бланка посмле васъ и не кричитъ отъ молніи. Вотъ она, добрая птичка, воскликнула мистрисъ Инчбаръ, стремительно бросаясь въ корридоръ.

Голосъ Бланки, призывавшій Анну, достигъ до нихъ.

Анна схватила руку Арнольда и крпко сжала ее.

— Уходите, шепнула она. Въ слдующее мгновеніе она подошла къ камину и задула об свчи.

Молнія опять освтила мракъ и фигуру Бланки стоявшую въ дверяхъ.

ГЛАВА XIII.
Бланка.

Мистрисъ Инчбаръ первая опомнилась въ непредвиднныхъ обстоятельствахъ. Она закричала чтобы подали свчъ, и когда служанка внесла ихъ, сдлала ей строгій выговоръ за то что она не затворила наружную дверь.

— Ты ничего не длаешь какъ слдуетъ. Втеръ задулъ свчи.

Служанка увряла (и говорила правду) что дверь была затворена. По этому поводу могъ бы возникнуть ужасный споръ, еслибы Бланка не привлекла на себя вниманія мистрисъ Инчбаръ. Принесенныя свчи освтили ее, промокшую насквозь и обвившую руками шею Анны. Мистрисъ Инчбаръ немедленно приступила къ вопросу о перемн одежды молодой барышни, и дала Анн возможность незамтно оглянуть комнату. Арнольдъ усплъ скрыться въ темнот.

Все вниманіе Бланки обратилось на ея мокрое платье.

— Боже мой, воскликнула она,— съ меня вода льетъ ручьями. Анна, я сдлаю васъ такою же мокрою какъ сама. Одолжите мн что-нибудь сухое. У васъ ничего нтъ? Мистрисъ Инчбаръ, что внушаетъ вамъ ваша опытность? Что мн лучше сдлать: лечь въ постель пока высохнетъ моя одежда, или заимствовать что-нибудь изъ вашего туалета, несмотря на то что вы цлою головой выше меня?

Мистрисъ Инчбаръ тотчасъ же бросилась за своимъ лучшимъ костюмомъ. Когда дверь за ней затворилась, Бланка въ свою очередь оглянула комнату. Дружба вступила въ свои права, и любопытство естественно потребовало удовлетворенія.

— Кто-то прошелъ мимо меня въ темнот, сказала Бланка.— Это вашъ мужъ? Мн такъ хочется познакомиться съ нимъ. Да, кстати, милочка, какъ ваше замужнее имя?

— Подождите немного, сухо отвтила Анна.— Теперь я не могу говорить объ этомъ.

— Не больны ли вы? спросила Бланка.

— У меня нервы разстроены.

— Не произошло ли чего-нибудь непріятнаго между вами и дядей? Вдь онъ былъ у васъ.

— Да.

— Передалъ онъ вамъ что я поручила ему сказать вамъ?

— Да, передалъ. Бланка, вы общали ему не вызжать изъ Виндигетса. Скажите, ради Бога, для чего вы пріхали сюда ночью?

— Еслибы вы любили меня вполовину такъ какъ я васъ люблю, сказала Бланка,— вы не спросили бы зачмъ я пріхала. Я очень старалась исполнить общаніе, да никакъ не могла. Когда дядя былъ у насъ, все было еще очень сносно, леди Лунди была въ ярости, собаки лаяли, двери хлопали, и все въ этомъ род. Но когда дядя ухалъ, и наступилъ страшный, темный, тихій дождливый вечеръ, и все кругомъ успокоилось, тутъ стало ужъ совсмъ невыносимо. Безъ васъ домъ точно могила. Еслибы со мной былъ Арнольдъ, я могла бы все это вынести, но я была одна. Вообразите: одна. Не съ кмъ слова сказать. Самое ужасное что только могло случиться съ вами, мн казалось, уже случилось. Я пошла въ вашу пустую комнату, поглядла на ваши вещи — это ршило дло. Я бросилась внизъ, увлекаемая, буквально увлекаемая какимъ-то побужденіемъ которое сильне всякаго человческаго сопротивленія. Могла ли я устоять? Я спрашиваю у всякаго разумнаго человка: могла ли я устоять? Я побжала въ конюшню и встртила тамъ Якова. Все это длало побужденіе. Я сказала: ‘Заложите пони въ коляску, я хочу покататься, мн нтъ дла до дождя, вы подете со мной.’ Чуть не задохлась, а все это побужденіе. Яковъ поступилъ какъ ангелъ. Онъ сказалъ: ‘Слушаю, барышня.’ Я уврена что Яковъ умеръ бы за меня, еслибъ я его попросила. Онъ теперь пьетъ горячій грогъ чтобы не простудиться, по моему собственному распоряженію. Онъ въ дв минуты заложилъ коляску, и мы похали. Леди Лунди лежала въ своей комнат. Какъ я ее ненавижу! Дождь все усиливался и усиливался. Я не обращала на него ни малйшаго вниманія, Яковъ тоже не обращалъ вниманія, и пони тоже. Имъ обоимъ сообщилось мое побужденіе, особенно пони. Гроза началась уже посл того какъ мы выхали, когда мы были ближе къ Крегъ-Ферни чмъ къ Виндигетсу, не говорю уже о томъ что вы были здсь, а не тамъ. Молнія такъ страшно освщала лугъ. Еслибъ я взяла лошадь, она бы перепугалась, а пони только встряхивалъ своею милою головкой и все бжалъ впередъ. Ему дадутъ пива, въ пойло нальютъ пива по моему распоряженію. Мы посл достанемъ фонарь и пойдемъ въ конюшню поцловать его. И вотъ, милочка, я здсь, промокшая до костей, что не бда, и ршившаяся успокоиться насчетъ васъ — что очень важно и что должно быть сдлано прежде чмъ я сегодня лягу спать.

Говоря это, она насильно повернула Анну къ свту. Голосъ ея измнился, когда она увидала лицо Анны.

— Я такъ и знала, сказала она.— Вы не скрыли бы отъ меня самаго интереснаго событія въ вашей жизни, вы не написали бы мн того холоднаго, формальнаго письма которое вы оставили въ своей комнат, еслибы не было какой-то непріятности. Я это и прежде говорила, а теперь я въ этомъ уврена. Почему вашъ мужъ заставилъ васъ такъ внезапно покинуть Виндигетсъ? Почему онъ ушелъ изъ комнаты въ темнот, точно боится показаться? Анна, Анна! Что случилось съ вами? Почему вы такъ принимаете меня?

Въ эту критическую минуту вошла мистрисъ Инчбаръ съ лучшимъ выборомъ одежды какой только нашелся въ ея гардероб. Анна обрадовалась ея приходу. Она взяла свчи и пригласила Бланку въ спальню.

— Прежде всего вамъ надо снять ваше мокрое платье, сказала она.— Мы успемъ поговорить посл.

Дверь спальни была затворена не боле минуты, какъ въ нее раздался стукъ. Попросивъ мистрисъ Инчбаръ не оставлять Бланку, Анна поспшно вышла въ гостиную и затворила за собою дверь. Къ ея величайшему облегченію, она увидла предъ собой только таинственнаго мистера Бишонригса.

— Что вамъ надо? спросила она.

Глазъ мистера Бишонригса, подмигнувъ, сообщилъ ей что дло его самаго секретнаго свойства. Руки мистера Бишонригса дрожали, дыханіе его распространяло спиртуозный запахъ. Онъ медленно досталъ исписанный клочокъ бумаги.

— Отъ кого — вы сами знаете, объявилъ онъ шутливо.— Я полагаю, любовная записочка отъ милаго человка. Несчастный изгнанникъ вашъ милый человкъ. Эта барышня въ спальн для него совсмъ непріятная гостья. Я все вижу, вамъ меня не провести. Я самъ въ свое время былъ порядочный повса. Да. Онъ живъ и здоровъ, вашъ изгнанникъ. Я позаботился объ его комфорт. Доврьтесь Бишонригсу, когда вашей жалкой человческой природ понадобится помощь. Я ему вмсто отца.

Между тмъ какъ мудрецъ произносилъ эти успокоительныя слова, Анна читала записку. Это была записка отъ Арнольда.

‘Я въ курильной комнат. Отъ васъ зависитъ ршить долженъ ли я остаться здсь. Я не думаю что Бланка будетъ ревновать. Еслибъ я зналъ какъ объяснить мое присутствіе въ гостиниц, не выдавъ тайны которую вы и Джофри доврили мн, я ни минуты боле не сталъ бы скрываться отъ нея. Мн это такъ тяжело! Впрочемъ, я не желаю сдлать вашего положенія еще хуже чмъ оно есть. Думайте прежде всего о себ. Я предоставляю вамъ ршить. Скажите слуг: ‘пусть ждетъ’, и я пойму что долженъ оставаться здсь пока не получу отъ васъ другаго извстія.’

— Попросите его подождать, сказала она.— Я пришлю сказать ему.

— Передайте ему мою любовь и тысячу поцлуевъ, прибавилъ отъ себя мистеръ Бишонригсъ какъ необходимое дополненіе къ порученію.— Человкъ съ моею опытностью знаетъ это какъ азбуку. Вамъ не найти лучшаго посредника чмъ вашъ покорнйшій слуга Самуель Бишонригсъ. Я васъ обоихъ вижу насквозь.

И приложивъ палецъ къ своему пламенному носу, онъ удалился.

Не давъ себ подумать ни минуты, Анна отворила дверь спальни съ твердою ршимостью избавить Арнольда отъ новаго испытанія, сдлавъ откровенное признаніе.

— Это вы? спросила Бланка.

При звук ея голоса Анна отступила какъ виновная.

— Я сейчасъ приду къ вамъ, сказала она, и опять затворила дверь.

Нтъ! Это невозможно. Что-то въ простомъ вопрос Бланки или, можетъ-быть, въ выраженіи лица Бланки пробудило инстинктъ осторожности въ Анн и заставало ее отступить въ ту минуту когда признаніе готово было сорваться съ языка. Желзная цпь обстоятельствъ дала себя почувствовать, приковавъ ее безъ милосердія къ ненавистному, унизительному обману. Разв она можетъ сказать Бланк всю правду о себ и Джофри? А не сказавъ всего, какъ объяснить тайный приходъ Арнольда въ Крегъ-Ферни? Постыдное призваніе сдланное невинной двушк, опасность лишить Арнольда уваженія Бланки, скандалъ въ гостиниц, срамъ котораго палъ бы не на нее одну,— вотъ что послдовало бы за ея словами, еслибъ она поддалась своему первому побужденію и сказала: ‘Арнольдъ здсь’.

Нтъ, объ этомъ нельзя и думать. Чего бы это ни стоило въ настоящемъ ужасномъ положеніи, чмъ бы это ни окончилось въ будущемъ, если обманъ откроется, но Бланка останется въ невдніи истины, а Арнольдъ въ изгнаніи, пока она не удетъ.

Анна во второй разъ отворила дверь и вошла.

Переодваніе еще не было окончено. Бланка уже вступила въ секретные переговоры съ мистрисъ Инчбаръ. Въ ту минуту когда вошла Анна, она усердно распрашивала хозяйку о ‘непоказномъ муж’ своей подруги. Она говорила: ‘Пожалуста, разкажите. Какой онъ изъ себя?’

Способность къ точному наблюденію рдкая способность и рдко соединена со столь же рдкою способностью къ точному описанію виднной вещи или особы. Потому страхъ Анны за послдствія, если дать мистрисъ Инчбаръ возможность удовлетворить любопытство Бланки, былъ, кажется, страхъ неосновательный. Она поспшила удалить хозяйку.

— Мы не будемъ отвлекать васъ доле отъ вашихъ занятій, мистрисъ Инчбаръ, сказала она.— Я сама сдлаю для миссъ Лунди все что ей нужно.

Не получивъ удовлетворенія съ одной стороны, любопытство Бланки обратилось въ другую. Она смло приступила къ Анн.

— Я должна же знать о немъ хоть что-нибудь. Онъ, можетъ-быть, конфузится постороннихъ? Я слышала какъ вы шептались съ нимъ по другую сторону двери. Не ревнивы ли вы, Анна? Вы, можетъ-быть, боитесь что я плню его въ этомъ костюм?

Бланка въ лучшемъ наряд мистрисъ Инчбаръ, въ шелковомъ плать того цвта который называется бутылочнымъ, съ короткою по старинному таліей, съ подколотою спереди юпкой, волочившеюся сзади, въ короткой шали апельсиннаго цвта на плечахъ, съ головою обвязанною полотенцемъ на подобіе тюрбана, чтобы просушить мокрые волосы, смотрла самымъ страннымъ и вмст съ тмъ самымъ хорошенькимъ существомъ, когда-либо видннымъ.

— Ради Бога, сказала она весело,— не говорите вашему мужу что на мн платье мистрисъ Инчбаръ. Я хочу показаться ему внезапно, безъ всякаго предувдомленія, въ такомъ вид какъ я теперь. Я ничего такъ не желала бы какъ чтобъ Арнольдъ увидалъ меня въ эту минуту.

Взглянувъ на себя въ зеркало, она увидала за собой лицо Анны и вздрогнула.

— Что съ вами? воскликнула она.— Ваше лицо пугаетъ меня.

Безполезно было продолжать муку безвыходнаго недоразумнія между ними. Не было другаго выбора какъ только разомъ положить конецъ всмъ распросамъ Бланки. Привычная для Анны правдивость въ отношеніяхъ съ Бланкой не допускала ее сказать Бланк ложь въ глаза, какъ она ни сознавала необходимость обмана. ‘Я, можетъ-быть, могла бы написать это’, подумала она. ‘Я не могу лгать, зная что Арнольдъ Бринквортъ въ одномъ дом съ ней. Написать?’ Когда она обдумывала это слово, внезапная мысль пришла ей въ голову. Она отворила дверь и пошла въ гостиную.

— Опять ушла! воскликнула Бланка, безпокойно озираясь въ пустой комнат.— Анна, все это такъ странно что я не могу и не хочу выносить доле ваше молчаніе. Какъ несправедливо, какъ жестоко лишать меня вашего доврія посл того какъ мы такъ долго жили какъ сестры!

Анна тяжело вздохнула и поцловала ее въ лобъ.

— Вы узнаете все что я могу сказать вамъ, все что я смю сказать вамъ, сказала она.— Не упрекайте меня. Ваши упреки мн тяжеле чмъ вы думаете.

Она подошла къ боковому столу и взяла письмо.

— Прочтите, сказала она, протягивая его Бланк.

Бланка увидла свое имя на адрес и почеркъ Анны.

— Что это значитъ? спросила она.

— Я написала это письмо посл того какъ ушелъ сэръ-Патрикъ. Я хотла послать вамъ его завтра чтобы предупредить какую-нибудь неосторожность съ вашей стороны, къ которой могло побудить васъ ваше безпокойство. Здсь сказано все что я могу сказать вамъ. Прочтите письмо, Бланка. Избавьте меня отъ мученья говорить.

Бланка держала письмо, но не распечатывала его.

— Письмо отъ васъ ко мн? Когда мы въ одной комнат? Это хуже чмъ формальность, Анна, это точно мы въ ссор. Почему для васъ мученье говорить со мной?

Анна опустила глаза и молча указала на письмо.

Бланка распечатала письмо. Бгло пробжавъ вступительныя фразы, она сосредоточила все вниманіе на второмъ параграф.

‘А теперь, голубчикъ мой, вы конечно ожидаете что я за глажу удивленіе и безпокойство которыя причинила вамъ, и объясню мое положеніе и планы на будущее. Милая Бланка! Не думайте что я измняю любви которая соединяетъ насъ, не думайте что мое сердце перемнилось къ вамъ, но врьте что я несчастнйшая женщина и нахожусь въ такомъ положеніи которое принуждаетъ меня молчать о себ. Молчать даже предъ вами, моею милою сестрой, единственнымъ существомъ которое дорого мн во всемъ мір. Придетъ, можетъ-быть, время когда я буду въ состояніи открыть вамъ мое сердце. О, какое это будетъ счастіе, какое облегченіе для меня! Но теперь я должна молчать, и намъ надо разстаться. Одинъ Богъ знаетъ чего мн стоитъ сказать вамъ это. Я думаю о миломъ прошломъ, я вспоминаю какъ я общала вашей матери быть вамъ сестрой,— вашей матери, которая была ангеломъ хранителемъ моей матери. Все это возстаетъ теперь предо мной и терзаетъ мое сердце. Но такъ должно быть! милая моя, теперь такъ должно быть! я буду писать часто. Я буду думать о васъ, голубчикъ мой, дни и ночи, пока лучшее будущее не соединитъ насъ опять. Да благословитъ васъ Богъ, дорогая моя, и да поможетъ мн Богъ!’

Бланка молча перешла комнату, подошла къ дивану на которомъ сидла Анна, и постояла съ минуту предъ ней, смотря на нее. Потомъ сла и опустила голову на плечо Анны. Грустно и спокойно положила она письмо къ себ на грудь и поцловала руку Анны.

— На вс мои вопросы отвчено, милая. Я буду ждать лучшаго будущаго.

Это было сказано просто, ласково, великодушно.

Анна зарыдала.

Дождь все еще шелъ, но гроза удалялась.

Бланка встала съ дивана и, подойдя къ окну, отворила ставенъ чтобы взглянутъ на погоду. Она тотчасъ же воротилась къ Анн.

— Я видла огни на лугу, сказала она.— Это фонари кареты. За мной прислали изъ Виндигетса. Уйдите въ спальню. Очень возможно что сама леди Лунди детъ за мной.

Обычныя отношенія между ними совершенно измнились. Анна повиновалась Бланк какъ ребенокъ. Она встала и ушла въ спальню.

Оставшись одна, Бланка вынула письмо и, въ ожиданіи кареты, перечла его еще разъ.

Вторичное чтеніе подкрпило въ ней намреніе которое она приняла сидя на диван возл Бланки, намреніе, которое должно было имть въ будущемъ такія серіозныя послдствія какихъ она тогда не могла ожидать. Сэръ-Патрикъ былъ единственный человкъ изъ всхъ кого она знала, на опытность котораго она могла слпо положиться. Она ршила, желая помочь Анн, разказать дяд все что произошло въ гостиниц. Я заставлю его простить меня сначала, а потомъ посмотрю, будетъ ли онъ думать то же самое что я думаю, когда я разкажу ему объ Анн.

Послышался стукъ подъхавшей кареты, и мистрисъ Инчбаръ ввела не леди Лунди, но горничную леди Лунди.

Отчетъ горничной о положеніи длъ въ Виндигетс былъ немногосложенъ. Леди Лунди, конечно, сейчасъ же поняла цль поздки Бланки и приказала заложить карету, ршившись послдовать за падчерицей. Но безпокойный день подйствовалъ на нее слишкомъ сильно. Съ ней сдлался припадокъ головокруженія, чему она всегда подвергалась посл сильнаго нравственнаго раздраженія и, несмотря на свое страстное желаніе (теперь это желаніе было еще сильне чмъ прежде) създить самой въ Крегъ-Ферни, она была принуждена остаться дома, и за отсутствіемъ сэръ-Патрика, поручить погоню за Бланкой своей горничной, на опытность и благоразуміе которой она могла вполн положиться. Горничная, принявъ въ соображеніе погоду, предусмотрительно привезла съ собой чемоданъ съ перемной одежды для Бланки. Передавая его барышн, она со всмъ должнымъ почтеніемъ объявила что барыня поручила ей, въ случа надобности, отправиться на охотничью дачу и передать свое дло сэръ-Патрику. Сказавъ это, она предоставила барышн ршить самой подетъ ли она въ Виндигетсъ или нтъ.

Бланка взяла чемоданъ и пошла въ спальню Анны чтобы переодться для поздки домой.

— Меня ожидаетъ хорошая нотація, сказала она,— но нотаціи для меня не новость посл моего долгаго знакомства съ леди Лунди. Я не этого боюсь, Анна, я боюсь за васъ. Могу я быть уврена хоть въ томъ что вы останетесь теперь здсь?

Худшее что могло случиться въ гостиниц уже случилось. Ничего нельзя выиграть, а потерять можно многое покинувъ мсто куда общалъ написать Джофри. Анна сказала что намрена остаться въ гостиниц на нкоторое время.

— Общаете вы писать мн? спросила Бланка.

— Общаю.

— Могу ли что-нибудь сдлать для васъ?

— Ничего такого нтъ, голубчикъ мой.

— Но, можетъ-быть, будетъ. Если вамъ надо будетъ повидаться со мной, мы можемъ встртиться въ Виндигетс, и никто не узнаетъ этого. Приходите во время завтрака, обойдите вокругъ кустовъ и остановитесь у окна библіотеки. Вы сами знаете что въ это время тамъ никто не бываетъ. Не говорите что это невозможно, вы знаете что можетъ случиться. Я буду ждать тамъ каждый день по десяти минутъ въ надежд видть васъ. Такъ это ршено, и ршено что вы будете писать. Нтъ ли еще чего-нибудь, милая, о чемъ вамъ надо поговорить прежде чмъ я уду?

При этихъ словахъ Анна внезапно вышла изъ своей апатіи. Она горячо обняла Бланку.

— Будете ли вы для меня всегда тмъ что вы теперь, спросила она отрывисто.— Или придетъ время что вы будете ненавидть меня?— Она предупредила отвтъ поцлуемъ и повела Бланку къ двери.— Мы провели вмст много счастливыхъ дней. Будемъ благодарить за это Бога, а дальше будь что будетъ.

Она растворила дверь спальни и позвала горничную.

— Миссъ Лунди ждетъ васъ, сказала она.

Бланка пожала ей руку и ушла.

Анна постояла въ спальн прислушиваясь къ шуму удалявшейся кареты. Когда послдніе слабые звуки замнились тишиной, она постояла съ минуту задумавшись, потомъ порывисто бросилась въ гостиную и позвонила.

— Я сойду съ ума, если останусь здсь одна, сказала она.

Даже мистеръ Бишонригсъ, явившійся на ея зовъ, взглянувъ на нее, счелъ нужнымъ удержать свой языкъ.

— Мн надо поговорить съ нимъ. Скажите чтобъ онъ пришелъ поскоре.

Мистеръ Бишонригсъ понялъ ее и вышелъ.

Вошелъ Арнольдъ.

— Ухала она? были его первыя слова.

— Ухала. Она не будетъ подозрвать васъ когда вы съ ней опять увидитесь. Я ей ничего не сказала. Не распрашивайте меня почему я такъ поступила.

— Я не имю никакого желанія распрашивать васъ.

— Сердитесь на меня, если хотите.

— Я не имю никакого желанія сердиться на васъ.

Онъ совсмъ перемнился. Тихо присвъ къ столу, онъ опустилъ голову на руку и молчалъ. Анна была сильно удивлена. Въ какомъ бы расположеніи духа ни была женщина, она всегда замтитъ неожиданную перемну въ мущин, если мущина интересуетъ ее. Причина этого — не перемнчивость ея расположенія духа, но благородная способность къ самоотверженію, самое высокое и,— къ чести женщинъ надо сказать,— самое обыкновенное качество ихъ пола. Мало-помалу мягкая женственная прелесть лица Анны воротилась опять. Врожденное благородство женскаго характера откликнулось на безсознательный призывъ мущины. Она положила руку на плечо Арнольда.

— Вамъ было тяжело, сказала она.— Это моя вина. Постарайтесь простить меня, мистеръ Бринквортъ. Я искренно сожалю что все такъ случилось. Я всмъ сердцемъ желаю утшить васъ.

— Благодарю васъ, миссъ Сильвестеръ. Не совсмъ было пріятно прятаться отъ Бланки, точно я долженъ бояться ея, и это заставило меня задуматься, кажется въ первый разъ въ моей жизни. Ничего. Теперь все прошло. Могу я сдлать что-нибудь для васъ?

— Что вы намрены длать теперь? спросила она.

— Тоже самое что я намренъ былъ длать все это время,— исполнить мое общаніе Джофри. Я общалъ ему вывести васъ изъ затруднительнаго положенія и устроить чтобы вамъ было здсь спокойно пока онъ не воротится. Я знаю что для этого я долженъ соблюсти приличія и ночевать сегодня въ этой комнат. Надюсь что въ слдующій разъ мы встртимся при лучшихъ обстоятельствахъ. Я всегда буду вспоминать съ удовольствіемъ что былъ полезенъ вамъ. Завтра, когда вы встанете, меня, вроятно^, уже не будетъ здсь.

Анна протянула руку на прощаніе. Нельзя уже было поправить дло. Время предостереженій и увщаній прошло.

— Вы оказали услугу благодарной женщин, мистеръ Бринквортъ, сказала она.— Можетъ-быть, придетъ время когда я отплачу вамъ.

— Надюсь что нтъ, миссъ Сильвестеръ. Прощайте, желаю вамъ счастія.

Она ушла въ свою комнату. Арнольдъ заперъ дверь гостиной и растянулся на диван.

Настало свтлое утро, воздухъ былъ восхитителенъ посл бури.

Арнольдъ исполнилъ общаніе и ушелъ прежде чмъ Анна вышла изъ своей комнаты. Въ гостиниц поврили что неожиданныя дла призываютъ его на югъ. Мистеръ Бишонригсъ получилъ славное вознагражденіе, а мистрисъ Инчбаръ было объявлено что комнаты заняты по крайней мр на недлю.

Во всхъ пунктахъ, кром одного, ходъ событій принялъ опять повидимому спокойное направленіе. Арнольдъ былъ на пути къ своему имнію, Бланка находилась въ безопасности въ Виндигетс, пребываніе Анны въ гостиниц было обезпечено на недлю. Все сомнніе въ настоящемъ сосредоточилось на движеніяхъ Джофри. Единственное событіе, все еще окруженное мракомъ неизвстности, обращалось около вопроса жить или умереть, ждавшаго разршенія въ Лондон, иначе около вопроса о здоровь лорда Гольчестера. Взятая сама по себ, разница между послдствіями того или другаго ршенія вопроса была понятна. Если милордъ останется живъ, Джофри можетъ воротиться и жениться на Анн тайно въ Шотландіи. Если милордъ скончается, Джофри можетъ прислать за Анной и жениться на ней открыто въ Лондон. Но можно ли надяться на Джофри?

Анна вышла на равнину разстилавшуюся предъ фасадомъ дома. Холодный утренній втеръ дулъ безпрерывно. Блыя облака проходили вереницей по высокому небу, то закрывая, то опять открывая солнце. Яркій свтъ и красноватая тнь смнялись на обширной, бурой поверхности луга, какъ надежда и страхъ смнялась въ сердц Анны, размышлявшей о будущемъ.

Уставъ допрашивать безотвтное будущее, она повернула назадъ и возвратилась въ гостиницу.

Проходя по зал, она взглянула на часы. Стрлка зашла уже за тотъ часъ когда поздъ ихъ Пертшейра приходитъ въ Лондонъ. Джофри и его братъ теперь на пути къ дому Гольчестера.

КОНЕЦЪ ВТОРОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ. ЛОНДОНЪ.

ГЛАВА XIV.
Джофри пишетъ письмо.

Слуга лорда Гольчестера, съ буфетчикомъ во глав, ждали съ часу на часъ прізда мистера Юлія Деламена изъ Шотландіи. Появленіе обоихъ братьевъ вмст удивило весь домъ. Юлій одинъ раслрашивалъ буфетчика, а Джофри только стоялъ да слушалъ.

— Отецъ живъ?

— Лордъ Деламенъ, можно сказать, удивилъ докторовъ. Ему вчера вечеромъ сдлалось гораздо лучше. Если такъ продолжится еще двое сутокъ, выздоровленіе его считается несомнннымъ.

— Какая болзнь у него?

— Ударъ. Когда леди Деламенъ телеграфировала вамъ въ Шотландію, доктора отъ него отказались.

— Матушка дома?

— Для васъ дома.

Буфетчикъ произнесъ личное мстоименіе съ особеннымъ удареніемъ. Юлій обратился къ брату. Улучшеніе въ состояніи здоровья лорда Гольчеетера ставило въ эту минуту Джофри въ неловкое положеніе. Входъ въ родительскій домъ былъ ему положительно запрещенъ. Онъ могъ ослушаться этого запрещенія только въ предположеніи что отецъ умираетъ. При настоящихъ же обстоятельствахъ, воля лорда Гольчестера сохраняла всю свою силу. Низшая прислуга, обязанная повиноваться этой вол подъ страхомъ отказа отъ мста, поглядывала то на мистера Джофри, то на буфетчтка. Буфетчикъ поглядывалъ то на Джофри, то на Юлія. Юлій глядлъ на брата. Водворилось неловкое молчаніе. Второй сынъ являлся чмъ-то въ род дикаго животнаго, отъ котораго нужно отдлаться, не рискуя, по возможности, собою.

Джофри первый заговорилъ, и разршилъ затрудненіе:

— Отворите дверь кто-нибудь, сказалъ онъ лакею.— Я ухожу.

— Постой минуту, вступился братъ.— Матушка будетъ очень огорчена, когда узнаетъ что ты былъ здсь и не видался съ нею. Мы находимся въ исключительныхъ обстоятельствахъ, Джофри. Пойдемъ наверхъ, я беру на себя.

— Да я-то на себя ни за что не возьму, отвтилъ Джофри.— Отворите дверь.

— Подожди здсь, по крайней мр, уговаривалъ Юлій,— пока я пришлю теб сказать.

— Пришли сказать въ гостиницу Негля. Тамъ я дома, а здсь — нтъ.

Въ эту минуту разговоръ въ лрихожей былъ прерванъ появленіемъ маленькаго Терріера. Увидвъ чужихъ, собака залаяла. Доктора непремнно требовали полнйшей тишины въ дом. Слуги бросились вс ловить и унимать собаку, и тмъ только усилило, шумъ. Джофри разршилъ и это затрудненіе по-своему. Онъ повернулся, когда собачка пробгала мимо него, и удармлъ ее тяжелымъ сапогомъ. Она упала на мст съ жалобнымъ визгомъ.

— Любимая собачка миледи! воскликнулъ буфетчикъ.— Вы переломали ей ребра.

— То-есть я отбилъ у нея охоту лаять, отозвался Джофри.— Чортъ съ ней!— Онъ обратился къ брату: — Это ршаетъ вопросъ, проговорилъ онъ весело.— Лучше мн отложить свиданіе съ милою мамашей до слдующаго случая. Ты знаешь гд найти меня. Приходи обдать. У Негля подадутъ такую котлету что почувствуешь себя другимъ человкомъ.

Онъ вышелъ. Лакеи глядли на втораго сына лорда съ неподдльнымъ уваженіемъ. Они видли его на годичномъ праздник ‘Общества кулачныхъ бойцовъ’ въ боевыхъ перчаткахъ. Онъ въ три минуты забилъ бы до полусмерти самаго сильнаго человка въ прихожей. Швейцаръ поклонился, отворяя дверь. Все вниманіе прислуги сосредоточено было въ эту минуту на Джофри. Юлій пошелъ наверхъ никмъ не замчаемый.

Былъ августъ мсяцъ. Улицы были пусты. Дулъ зловреднйшій втеръ въ Лондон,— жаркій, восточный втеръ. Даже Джофри, повидимому, чувствовалъ на себ вліяніе погоды, пока извощикъ везъ его отъ двери отцовскаго дома до гостиницы. Онъ снялъ шляпу, разстегнулъ жилетъ, закурилъ свою неизмнную трубку, и все что-то ворчалъ про себя, пуская изо рта дымъ. Одинъ ли жаркій втеръ вызывалъ эти проявленія неудовольствія, или на ум у него была тайная забота, способствующая разслабляющему вліянію погоды? Была тайная забота у него на ум, и забота эта звалась Анной.

При настоящихъ обстоятельствахъ, какъ поступить ему съ несчастною женщиной, ожидавшею отъ него всти на шотландскомъ постояломъ двор?

Писать или не писать? Вотъ въ чемъ былъ вопросъ для Джофри.

Первое затрудненіе, какъ адресовать письмо, Анна устранила сама. Она ршилась, въ случа нужды, объявить свое имя до прізда Джофри, только назваться не миссъ, а мистрисъ Сильвестеръ. Письмо адресованное на имя мистрисъ Сильвестеръ дойдетъ до нея безъ всякихъ затрудненій. Не въ этомъ заключалось сомнніе. Сомнніе заключалось, какъ обыкнове нно, въ выбор между двоякимъ образомъ дйствія. Что благоразумне: увдомить Анну съ сегодняшнею же почтой что выздоровленіе отца сочтено будетъ несомнннымъ лишь по прошествіи двухъ сутокъ, или подождать пока эти двое сутокъ пройдутъ, и тогда уже дйствовать сообразно съ обстоятельствами? Взвшивая вопросъ этотъ, сидя на извощик, Джофри ршилъ что самое лучшее — успокоить Анну, увдомивъ ее о положеніи длъ.

Пріхавъ въ гостиницу, онъ слъ писать письмо, усомнился, разорвалъ его, усомнился опять, снова принялся писать, еще разъ усомнился, и разорвавъ второе письмо, всталъ и признался себ непечатнымъ языкомъ что никакъ не можетъ ршить что безопасне: писать теперь, или обождать.

Въ этомъ затрудненіи здоровые физическіе инстинкты побудили его обратиться за облегченіемъ къ здоровымъ физическимъ средствамъ. ‘У меня въ голов каша, сказалъ себ Джофри,— попробую выкупаться.’

Купаніе было многослойное, происходившее во многихъ комнатахъ и заключавшее въ себ много различныхъ положеній. Онъ подвергалъ себя дйствію пара, онъ нырялъ, онъ становился подъ душъ, и на голову ему лилась струя холодной воды. Его клали на спину, клали на животъ, искусныя руки почтительно терли и мяли его съ ногъ до головы. Онъ вышелъ изъ бани гладкій, свжій, румяный, прекрасный. Онъ вернулся въ гостиницу и опять взялся за перо и бумагу, и вотъ опять овладла имъ несносная нершимость. Нельзя было отмыться отъ нея. Этотъ разъ виною всему представилась ему Анна. ‘Эта проклятая женщина погубитъ меня’, сказалъ Джофри, взявъ шляпу. ‘Надо попробовать гири.’

За этимъ новымъ пособіемъ противъ вялости ума онъ отправился въ школу гимнастики, которую содержалъ мастеръ дла, имвшій честь учить его когда онъ готовился къ атлетическимъ состязаніямъ.

— Особую комнату и гири! крикнулъ Джофри:— самыя тяжелыя какія есть у васъ.

Онъ снялъ верхнее платье и принялся за работу, держа тяжести въ обихъ рукахъ и размахивая ими вверхъ и внизъ, взадъ и впередъ, съ безконечнымъ разнообразіемъ движеній, пока его великолпные мускулы словно готовы были выскочить изъ-подъ гладкой кожи. Мало-по-малу онъ расходился. Сильное напряженіе опьяняло сильнаго человка. Въ возбужденномъ состояніи онъ весело ругался, призывая громъ и молнію, разореніе и гибель на содержателя и сына его, въ отвтъ на комплименты которыми они его осыпали. ‘Перо, чернилъ и бумаги!’ заревлъ онъ, когда уже былъ не въ силахъ владть гирями. ‘Я ршился. Напишу, и тмъ покончу.’ Онъ тутъ же слъ писать: онъ дйствительно дописалъ письмо до конца, еще минута, и оно отправилось бы на почту, но въ эту минуту опять овладло имъ нестерпимое сомнніе. Онъ распечаталъ письмо, перечлъ его и опять разорвалъ. ‘Я не въ своей тарелк’ вскричалъ Джофри, устремляя большіе растерянные глаза на обучившаго его профессора.— ‘Громъ и молнія! Пошлите за Кроучемъ.’

Кроучъ, извстный и чтимый везд гд извстна и чтима англійская мужественность, былъ живущій на поко кулачный боецъ. Онъ явился съ третьимъ и послднимъ средствомъ для возбужденія дятельности ума, какое извстно было достопочтенному Джофри Деламену, а именно съ парой боевыхъ перчатокъ въ ковровомъ мшк.

Дворянинъ и кулачный боецъ надли перчатки и стали другъ противъ друга въ классически правильномъ оборонительномъ положеніи.

— У меня не шутить, проворчалъ Джофри,— биться, какъ бился бы на пол, когда приказано одолть.

Никто лучше великаго и грознаго Кроуча не зналъ что значить настоящій бой и какіе страшные удары можно нанести даже набитыми перчатками. Онъ только притворился что повинуется желанію своего покровителя. Джофри, въ награду за его учтивость, сбилъ его съ ногъ. Великій и грозный всталъ съ невозмутимымъ спокойствіемъ.

— Славный ударъ, сударь, сказалъ онъ,— теперь попробуйте другою рукой.

Джофри не такъ владлъ собою. Посылая Кроуча въ преисподнюю ада, онъ грозилъ мгновеннымъ лишеніемъ своего покровительства, если учтивый боецъ не будетъ сейчасъ биться во всю силу. Герой сотни боевъ смутился отъ такой угрозы.

— У меня семейство на рукахъ, замтилъ Кроучъ.— Если вамъ непремнно угодно, такъ вотъ вамъ.

Послдовало паденіе Джофри, потрясшее весь домъ. Онъ тотчасъ же вскочилъ на ноги, все еще недовольный.

— Не битъ въ туловище! заревлъ онъ.— Въ голову бей. Громъ и молнія! Валяй во всю! Въ голову бей.

Послушный Кроучъ сталъ бить въ голову. И тотъ и другой получалъ и наносилъ удары, которые оглушили бы, а мотетъ-бытъ и убили бы на мст образованнаго члена общества. То съ одной стороны, то съ другой, кулаки бойца падали на голову его покровителя съ глухимъ, страшнымъ звукомъ. Наконецъ самому Джофри показалось достаточно.

— Благодарю васъ, Кроучъ, сказалъ онъ, впервые показывая бойцу учтивость.— Довольно. Теперь я чувствую себя хорошо. Онъ раза два, три покачалъ головою, онъ былъ вытертъ съ ногъ до головы, какъ скаковая лошадь конюхомъ, онъ выпалъ объемистую кружку пива, и развеселился словно волшебствомъ.

— Прикажете перо и бумаги? освдомился содержатель.

— Благодарю покорно! отозвался Джофри:— каша теперь выбита у меня изъ головы. Къ чорту перо и бумагу! Я отыщу нкоторыхъ товарищей и пойду въ театръ. Онъ вышелъ изъ школы гимнастики въ самомъ счастливомъ, спокойномъ настроеніи духа. Подъ ударами Кроучевыхъ кулаковъ вялая хитрость его проснулась наконецъ и пришла въ дйствіе. Надо быть сумашедшимъ чтобы писать Анн покуда нтъ крайней необходимости. Лучше всего выждать что произойдетъ въ теченіи двухъ сутокъ, а потомъ написать ей, или броситъ ее, смотря по обстоятельствамъ. Это ясно какъ день. Благодаря Кроучу, глаза его открылись.

— Итакъ, обдать весело съ товарищами, а потомъ въ театръ!

ГЛАВА XV.
Джофри на брачномъ рынк.

Двое сутокъ прошли, и братья не видались. Юлій, оставаясь въ отцовскомъ дом, посылалъ брату въ гостиницу краткіе отчеты о здоровьи отца. Въ первомъ такомъ увдомленіи говорилось: ‘Идетъ хорошо. Доктора довольны.’ Тонъ втораго былъ ршительне: ‘поправляется отлично. Доктора подаютъ большія надежды’. Третье было самое опредленное: ‘Я увижу отца черезъ часъ. Доктора отвчаютъ за его выздоровленіе. Будьте уврены что я замолвлю за васъ слово, если возможно, и ждите извстій отъ меня въ гостиниц.’

Лицо Джофри, омрачилось по прочтеніи третьяго увдомленія. Онъ опять потребовалъ ненавистныя перо и бумагу. Теперь уже, безъ сомннія, необходимо писать Анн. Выздоровленіе лорда Гольчестера ставило его опять въ то же самое положеніе въ какомъ находился онъ въ Виндигетс. Удержать Анну отъ какого-нибудь отчаяннаго поступка, который запуталъ бы его въ скандальную исторію и разрушилъ бы вс надежды на отца, опять представлялось ему единственнымъ средствомъ избжать бды. Все письмо его заключалось въ пятнадцати словахъ: ‘Милая Анна, сейчасъ только узналъ что отецъ поправляется. Оставайся тамъ, гд ты теперь. Напишу опять.’

Отправивъ это спартанское сочиненіе по почт, Джофри закурилъ трубку и сталъ ожидать исхода свиданія лорда Гольчестера со старшимъ сыномъ.

Юлій нашелъ отца страшно измнившимся съ виду, но въ полномъ ум. Старый законникъ не могъ отвчать на пожатіе руки сына, не могъ безъ помощи повернуться въ постели, но суровый глазъ его былъ также зорокъ, суровый умъ его также ясенъ, и, какъ прежде, цлью честолюбія его было видть Юлія членомъ парламента. Юлій въ это именно время, по желанію отца, выступалъ кандидатомъ на выборахъ въ Пертшейр. Не просидлъ старшій сынъ двухъ минутъ у постели отца, какъ уже лордъ Гольчесгеръ жадно принялся толковать о политик.

— Благодарю, Юлій, за поздравленія. Такіе люди какъ я не легко сваливаются. Посмотри на Брума и Линдгорста. Не придется еще теб занять мсто въ верхней палат. Ты начнешь съ нижней палаты, какъ мн и хотлось. Какія надежды у тебя на избирателей? Скажи мн въ точности въ какомъ положеніи твое дло и въ чемъ я могу помочь теб.

— Вы едва ли еще въ силахъ говорить о длахъ.

— Совершенно въ силахъ. Мн нужно чмъ-нибудь заняться. Мысли мои начинаютъ возвращаться къ прошлому, къ такому что лучше забыть.

Внезапное содроганіе пробжало по его блдному лицу. Онъ пристально поглядлъ на сына.

— Юлій, заговорилъ онъ опять,— слыхалъ ли ты о молодой женщин, по имени Анна Сильвестеръ?

Юлій отвчалъ отрицательно. Онъ и жена его обмнялись карточками съ леди Лунди и отклонили приглашеніе на сельскій праздникъ. Кром Бланки, они не знали никого изъ членовъ семейства живущаго въ Виндигетс.

— Запомни это имя, продолжалъ лордъ Гольчесгеръ.— Анна Сильвестеръ. Отецъ и мать ея умерли. Я когда-то знакомъ былъ съ отцомъ. Съ матерью ея не хорошо поступили. Дурное было дло. Посл многихъ лтъ, я теперь впервые передумалъ объ этомъ. Если дочь жива и гд-нибудь бьется на свт, она, можетъ-быть, припомнитъ имя нашего семейства. Помоги ей, Юлій, если она будетъ нуждаться въ помощи и обратится къ теб.

Опять болзненное содроганіе пробжало по лицу его. Уносились ли мысли его къ тому достопамятному лтнему вечеру на Гампстедской дач? Видлъ ли онъ опятъ покинутую женщину, безъ чувствъ лежащую у ногъ его?

— Говори о своемъ выбор, произнесъ онъ нетерпливо.— Мой умъ не привыкъ бытъ празднымъ. Дай ему какое-нибудь занятіе.

Юлій описалъ свое положеніе насколько могъ ясне и короче. Отецъ нашелъ въ этомъ отчет все удовлетворительнымъ, кром отсутствія сына съ поля дйствія. Онъ порицалъ леди Гольчестеръ за то что она призвала Юлія въ Лондонъ. Онъ недоволенъ былъ тмъ что сынъ сидитъ тутъ у его постели, когда ему слдовало бы говоритъ съ избирателями.

— Это неудобно, Юлій! сказалъ онъ порывисто.— Разв ты не видишь самъ что это неудобно?

Условившись предварительно съ матерью воспользоваться первымъ случаемъ какой представится чтобы заговорить о Джофри, Юлій ршился выразить такой взглядъ, къ которому отецъ не былъ приготовленъ.

— Я не считаю это неудобствомъ, и братъ также. Джофри очень безпокоился о васъ. Джофри пріхалъ со мною въ Лондонъ

Лордъ Гольчестеръ поглядлъ на сына съ выраженіемъ сердито-насмшливаго удивленія.

— Разв я не говорилъ теб что разсудокъ мой не пострадалъ отъ болзни? Джофри безпокоился обо мн? Безпокойство есть одно изъ ощущеній цивилизованныхъ людей. Человкъ въ его дикомъ состояніи неспособенъ чувствовать безпокойства.

— Но братъ не дикій.

— Желудокъ его всегда полонъ, а тло покрыто полотномъ и сукномъ, вмсто красной охры и жира. Настолько твой братъ, конечно, цивилизованъ. Во всхъ другихъ отношеніяхъ онъ дикій.

— Я знаю о чемъ вы говорите. Но можно сказать кое-что и въ защиту образа жизни Джофри. Онъ развиваетъ въ себ мужество и силу. Мужество и сила хорошія въ своемъ род качества.

— Превосходныя качества если развиты. Если ты хочешь знать какъ далеко идетъ такое мужество, заставь Джофри написать что-нибудь на пристойномъ англійскомъ язык, и увидишь хватитъ ли у него на это мужества. Заставь его приготовиться на степень, и какъ онъ ни силенъ, онъ захвораетъ при вид книгъ. Ты хочешь чтобъ я повидался съ твоимъ братомъ. Ничто не заставать меня повидаться съ нимъ пока его образъ жизни (какъ ты выразился) не измнится. Я надюсь теперь только на одно средство которое могло бы измнить его. Очень возможно что вліяніе женщины хорошей фамиліи и хорошо воспитанной, одаренной качествами которыя даже дикаго заставили бы уважать ее, могло бы имть вліяніе на Джофри. Если онъ хочетъ имть опять входъ въ мой домъ, пусть онъ сначала заслужитъ входъ въ хорошее общество и привезетъ мн невстку которая согласится ходатайствовать за него, и которую мать твоя и я могли бы принять и уважать. Если это случится, я начну надяться на Джофри. А до тхъ поръ не передавай брату никакихъ разговоровъ которые могутъ быть у меня съ тобой. Теперь возвратимся къ твоему выбору. Я хочу дать теб нсколько совтовъ прежде чмъ ты удешь. Ты хорошо сдлаешь если подешь сегодня. Приподними меня на подушк. Мн будетъ легче говорить, когда голова моя будетъ повыше.

Сынъ приподнялъ его на подушк и опять попросилъ его беречься.

Но это было безполезно. Никакія убжденія не могли поколебать желзной воли человка проложившаго себ дорогу въ политическомъ мір къ высокому, исключительному положенію, которое онъ занималъ въ немъ. Безсильный, полумертвый, вырванный изъ самой челюсти смерти, лежалъ онъ, твердо излагая свой здравый взглядъ на вещи, за который, по мннію сына, онъ былъ достоинъ всевозможныхъ мірскихъ почестей. Онъ не забылъ ни одного совта, ни одного предостереженія которые могли помочь Юлію пройти по узкимъ политическимъ дорогамъ, по которымъ онъ самъ прошелъ такъ невредимо и съ такимъ успхомъ. Еще часъ прошелъ прежде чмъ непроницаемый старикъ закрылъ усталые глаза и согласился състь что-нибудь и успокоиться. Его послднія слова, едва слитныя отъ утомленія, были похвалой политической карьер

— Это великая карьера, Юлій. Я ни о чемъ такъ не скучаю какъ о палат общинъ.

Получивъ опять свободу думать и дйствовать, Юлій перешелъ отъ постели лорда Гольчестера въ будуаръ леди Гольчестеръ.

— Говорилъ отецъ что-нибудь о Джофри? встртила его мать, когда онъ вошелъ въ ея комнату.

— Отецъ даетъ Джофри послднюю надежду получить прощеніе. Отъ Джофри зависитъ воспользоваться ею.

Лицо леди Гольчестеръ омрачилось.

— Знаю, сказала она.— Послдняя надежда, это — приготовиться на степень. Невозможно, мой милый. Невозможно. Еслибы что-нибудь полегче, что-нибудь въ чемъ я могла бы помочь ему.

— Вы можете помочь ему, прервалъ ее Юлій.— Милая матушка, поврите ли? Послдняя надежда для Джофри (скажу однимъ словомъ) — бракъ.

— О, Юлій, это слишкомъ хорошо чтобы быть вроятнымъ

Юлій повторилъ ей слова отца. Слушая его, леди Гольчестеръ помолодла на двадцать лтъ. Когда онъ кончилъ, она позвонила.

— Кто бы ни пріхалъ, меня нтъ дома, сказала она слугъ. Обернувшись къ Юлію, она поцловала его и, подвинувшись, дала ему мсто возл себя на диван — Джофри воспользуется этою надеждой,— сказала она весело.— Я за него ручаюсь. У меня есть на примт три невсты. Сядь сюда, мой милый. Обдумаемъ хорошенько которая изъ нихъ можетъ скоре привлечь Джофри и лучше подойти къ понятіямъ отца о хорошей невстк Когда мы ршимъ, не рискуй писать объ этомъ Джофри. Позжай къ нему самъ и переговори съ нимъ въ его гостиниц

Мать и сынъ начали совщаться и неумышленно посяли смена ужасной жатвы.

ГЛАВА XVI.
Джофри какъ общественный характеръ.

Время зашло за полдень прежде чмъ избраніе будущей жены Джофри было ршено, и прежде чмъ братъ Джофри былъ снабжень достаточными инструкціями чтобы приступить къ брачному договору въ гостиниц Негль.

— Не оставляй его пока не получишь его общанія, сказала леди Гольчестеръ, когда сынъ уходилъ со своимъ порученіемъ.

— Если Джофри откажется отъ того что я предложу ему,— возразилъ сынъ,— я соглашусь съ отцомъ что дло непоправимо, и тоже откажусь отъ Джофри.

Это были сильныя слова со стороны Юлія. Не легко было вывести изъ терпнія ровный, выдержанный характеръ старшаго сына лорда Гольчестера. Никогда два человка не были столъ мало похожи другъ на друга какъ эти два брата. Грустно допуститъ что это возможно въ родн современнаго Англичанина, но надо сознаться что Юлій развивалъ свой умъ. Этотъ выродокъ-Британецъ могъ переваривать книги, и не могъ переваривать пива. Могъ научиться языкамъ, и не могъ научиться грести. Управлялся въ чужеземномъ порок добиваться совершенства на музыкальномъ инструмент, и не могъ научиться англійской добродтели отличать съ перваго взгляда хорошую лошадь отъ дурной. Могъ обходиться (Богъ его знаетъ какъ) безъ книги для записыванія пари. Откровенно признавался въ англійскомъ обществ что не считаетъ лай своры собакъ лучшею музыкой. Бывая за границей, могъ смотрть на гору, на вершину которой еще не входилъ ни одинъ человкъ, не почувствовавъ тотчасъ же своего назначенія войти на нее первому. Такіе люди могутъ существовать между низшими расами материка. Будемъ благодарить небо, господа, что Англія никогда не была и не будетъ удобнымъ мстомъ для нихъ.

Пріхавъ въ гостиницу Негль и не найдя въ зал никого, Юлій обратился съ вопросомъ къ молодой женщин сидвшей за окномъ конторки. Но женщина читала въ газет что-то до того интересное что не слыхала его вопроса. Юлій вошелъ въ кофейную комнату.

Слуга въ углу былъ углубленъ въ чтеніе другой газеты. Три джентльмена у трехъ разныхъ столовъ были углублены въ чтеніе третьей, четвертой и пятой газетъ. Не замтивъ вошедшаго, они вс продолжали читать. Юлій ршился потревожитъ слугу и спросилъ гд можно найти мистера Джофри Деламенъ. Призвукахъ славнаго имени слуга, вздрогнувъ, поднялъ голову.

— Вы братецъ мистера Деламена, сэръ?

— Да.

Три джентльмена съ трехъ столовъ тоже подняли головы. Блескъ славы Джофри отражался на его брата и придавалъ ему общественный характеръ.

— Вы найдете мистера Джофри, сказалъ слуга взволнованнымъ голосомъ,— въ гостиниц ‘Поваръ и бутылка’, въ Путни.

— Я ожидалъ найти его здсь. У меня съ нимъ была условная встрча въ этой гостиниц.

Слуга устремилъ на него глаза съ невыразимымъ удивленіемъ.

— Разв вы не знаете новости, сэръ?

— Нтъ.

— Съ нами крестная сила! воскликнулъ слуга, и протянулъ ему газету.

— Съ нами крестная сила, воскликнули три джентльмена, и протянули ему три газеты.

— Что такое? спросилъ Юлій.

— Что такое?! повторилъ слуга глухимъ голосомъ.— Самое ужасное событіе какое я только запомню. Не бывать празднеству въ Фудьгам, сэръ. Тинклеръ надорвался!

Три джентльмена торжественно опустились въ свои кресла и хоромъ повторили страшную новость: ‘Тинклеръ надорвался!’

Человкъ, которому приходится быть свидтелемъ ужаснаго народнаго несчастія, не понимая его, хорошо длаетъ когда придерживаетъ свой языкъ. Юлій взялъ газету у слуги и сдъ съ намреніемъ сдлать два открытія. Первое: человка, или не человка означаетъ Тинклеръ. Второе: какой родъ человческихъ невзгодъ обозначаютъ словомъ ‘надорвался’.

Не трудно было найти новость въ газет. Она была напечатана крупнйшимъ шрифтомъ и сопровождалась личнымъ свидтельствомъ фактовъ взятыхъ въ одномъ отношеніи, и другимъ личнымъ свидтельствомъ фактовъ взятыхъ въ другомъ отношеніи. Дальнйшія подробности и другія личныя свидтельства были общаны въ слдующихъ изданіяхъ. Залпъ британской печати выстрлилъ извстіемъ что Тинклеръ надорвался, выстрлилъ въ народъ погруженный въ книжки для записыванія пари.

Освобожденные отъ преувеличенія, факты сами-по-себ были очень просты и немногосложны. Знаменитое Сверное Атлетическое Общество сдлало вызывъ знаменитому Южному Атлетическому Обществу. Ожидали обыкновенныхъ зрлищъ — бговъ, прыганья, стрльбы въ цль, и въ добавокъ ко всему — бга безпримрной длины и съ безпримрными трудностями въ хроникахъ человческихъ подвиговъ, между двумя лучшими людьми обихъ сторонъ. Тинклеръ былъ лучшимъ человкомъ на сторон юга. Противъ его имени значились выигрыши въ безчисленныхъ книжкахъ пари. И вдругъ легкія Тинклера измнили ему, вслдствіе усиленнаго напряженія. Надежда видть безпримрное совершенство въ искусств бганья и (что еще важне) надежда на большіе денежные выигрыши и проигрыши была неожиданно отнята у британскаго народа. Югъ не могъ представить сверу другаго достойнаго соперника. Во всемъ атлетическомъ мір существовалъ только одинъ человкъ способный замнить Тинклера, но не было почти никакой надежды что онъ согласится на это. Имя этого человка (съ ужасомъ прочелъ Юлій) — Джофри Деламенъ.

Глубокое молчаніе царствовало въ кофейной комнат. Юлій положилъ газету и посмотрлъ вокругъ себя. Слуга, въ своемъ углу, былъ погруженъ, съ карандашомъ въ рук, въ книгу пари. Три джентльмена были погружены, съ карандашами въ рукахъ, въ книги пари.

— Попробуйте убдить его, сэръ, сказалъ слуга умоляющимъ голосомъ, когда братъ Деламена всталъ чтобъ уйти.

— Попробуйте убдить его, сэръ, воскликнули три джентльмена, когда братъ Деламена отворилъ дверь и вышелъ.

Юлій кликнулъ извощика (погруженнаго съ карандашомъ въ рук въ книгу пари) и веллъ ему хать въ гостиницу ‘Поваръ и бутылку’, въ Путни. Извощикъ просіялъ при этихъ словахъ. Не надо было говорить ему хать скоре. Онъ самъ погналъ свою лошадь.

По мр того какъ экипажъ приближался къ своей цли, признаки сильнаго народнаго волненія длались очевидне. Уста народа съ необыкновеннымъ единодушіемъ произносили имя Тинклера. Сердца народа (большею частію въ трактирахъ) были поглощены вроятностями за и противъ замны Тинклера другимъ человкомъ. Сцена противъ гостиницы была назидательна въ высшей степени. Даже лондонская чернь стояла безмолвно, пораженная великою народною скорбью. Самъ неугомонный разнощикъ въ фартук, вчно вертящійся въ толп предлагая орхи и лакомства, теперь производилъ свою торговлю безмолвно и (къ чести народа надо сказать) находилъ мало охотниковъ разгрызть орхъ въ такое время. Полиція, въ большомъ числ представителей, стояла тамъ въ безмолвной, трогательной симпатіи съ народомъ. Юлій, остановленный у подъзда, сказалъ свое имя и былъ встрченъ оваціей. ‘Его братъ! О небо, его братъ!’ Народъ обступилъ его, народъ жалъ ему руки, народъ призывалъ благословенія на его голову. Юлій задыхался, но наконецъ полиція освободила его и ввела невредимо въ привилегированное убжище за дверью гостиницы. Когда онъ вошелъ, въ верхней области дома раздался оглушительный крикъ. Голосъ въ отдаленіи прокричалъ: ‘Берегись!’ Человкъ безъ шляпы проломился сквозь толпу собравшуюся на лстниц. ‘Ура! Ура! Онъ согласился! Онъ принялъ на себя бгъ!’ Сотни голосовъ подхватили крикъ. Взрывъ рукоплесканій раздался въ толп на улиц. Сотрудники газетъ выбжали изъ гостиницы и помчались на извощикахъ передать новость печати. Рука хозяина, осторожно вводившаго Юлія подъ руку на лстницу, дрожала отъ волненія. ‘Его братъ, джентльмены! Его братъ!’ При этихъ магическихъ словахъ толпа разступалась. При этихъ магическихъ словахъ дверь комнаты совщанія распахнулась, и Юлій очутился въ полномъ собраніи атлетовъ своей родной страны. Надо ли описывать ихъ? Описаніе Джофри примнимо къ нимъ ко всмъ. Мужественность и мускулы Англичанъ похожи на шерсть англійскихъ барановъ, въ томъ отношеніи что въ толп атлетовъ такъ же мало разнообразія какъ въ стад барановъ. Юлій посмотрлъ вокругъ себя и увидлъ одного и того же человка въ его костюм, съ его здоровьемъ, силой, склонностями, привычнымъ разговоромъ и дйствіями, повторившагося въ безчисленныхъ экземплярахъ во всхъ частяхъ комнаты. Шумъ былъ оглушителенъ, а восторгъ казался (непосвященному лицу) чмъ-то безобразнымъ и страшнымъ. Джофри сидлъ на стул поставленномъ на стол, чтобы вс могли его видть. Они пли вокругъ него, они плясали вокругъ него, они рукоплескали вокругъ него, они клялись вокругъ него. Они привтствовали его пьяными возгласами: ‘Дорогой другъ! Славный, благородный, великолпный, прекрасный товарищъ!’ Они обнимали его, жали ему руки, шлепали его по спин, щупали его мускулы. Они обнимали его благородныя ноги предназначенныя бжать въ несравненномъ бг. На противоположной сторон комнаты, гд не было физической возможности пробраться къ герою, восторгъ выражался въ подвигахъ силы и въ разрушительныхъ дйствіяхъ. Геркулесъ I расчистилъ себ локтями мсто и легъ. Геркулесъ II поднялъ его зубами. Геркулесъ III схватилъ кочергу изъ камина и разломилъ ее руками. Геркулесъ IV взялъ каминные щипцы и разломалъ ихъ на своей ше. Казалось, дло дойдетъ скоро до мебели и до самаго дома, но вдругъ взглядъ Джофри случайно остановился на Юліи, и голосъ Джофри громозвучно назвалъ Юлія, что возбудило всеобщее вниманіе и дало дикому восторгу новое направленіе. Ура его брату! Разъ, два, три — на плечи его брата! Четыре, пять, шесть — на головы его брата! Къ нему его брата! Смотрите, господа, смотрите! Герой взялъ его за воротъ! Герой посадилъ его на столъ! Герой, разгоряченный своимъ торжествомъ, милостиво привтствуетъ бднаго смертнаго градомъ проклятій.

— Громъ и молнія! Что еще случилось, Юлій? Что случилось?

Юлій перевелъ духъ и оправился. Спокойный, маленькій человкъ, у котораго хватало мускуловъ только на то чтобъ достать съ полки лексиконъ, а выдержки только на то чтобы играть на скрипк, нисколько не испугавшись грубаго пріема который ему сдлали, казалось, не вынесъ изъ него другаго чувства кром неумолимаго презрнія.

— Не испугался ли ты? спросилъ Джофри.— Наши молодцы народъ безцеремонный, но они не хотли сдлать теб зла.

— Я не испугался, но я дивлюсь, долго ли просуществуютъ англійскія школы и университеты, если англійскія школы и университеты будутъ продолжать выпускать такія шайки негодяевъ.,

— Будь поосторожне, Юлій. Они выбросили бы тебя изъ окна еслибы слышали что ты сказалъ.

— Они только подтвердили бы мое мнніе о нихъ, Джофри, еслибъ это сдлали.

Тутъ общество, видя бесдующихъ братьевъ, но не слыша бесды, начало безпокоиться объ участи бга. Громъ голосовъ обратился къ Джофри съ вопросомъ нтъ ли какого препятствія. Успокоивъ собраніе, Джофри обратился опять къ брату и, далеко не дружелюбнымъ тономъ, спросилъ его какого чорта ему понадобилось.

— Мн надо поговорить съ тобой прежде чмъ я уду опять въ Шотландію, отвчалъ Юлій.— Отецъ даетъ теб послднюю надежду. Если ты не воспользуешься ею, мой домъ закрытъ для тебя точно такъ же какъ и его домъ. Нтъ ничего замчательне, въ своемъ род, здраваго смысла и удивительнаго самообладанія выказываемыхъ современнымъ юношествомъ, когда дло идетъ о денежныхъ интересахъ. Вмсто того чтобы разсердиться за тонъ которымъ заговорилъ съ нимъ братъ, Джофри тотчасъ же спустился съ высокаго пьедестала славы на которомъ стоялъ и, безъ малйшаго сопротивленія, отдался въ руки державшія его судьбу, или, иначе, его кошелекъ. Черезъ пять минутъ собраніе было распущено со всми необходимыми увреніями что Джофри сдержитъ общаніе, и братья заперлись въ одной изъ отдльныхъ комнатъ гостиницы.

— Ну, говори же, сказалъ Джофри.— И пожалуста не распространяйся.

— Я кончу въ пять минутъ, возразилъ Юлій — Я узжаю сегодня на легкомъ позд, а у меня еще много дла. Вотъ теб въ немногихъ словахъ: отецъ соглашается принять тебя опять если ты устроишься въ жизни съ его одобреніемъ, а мать нашла теб невсту. Рожденіе, красота, деньги — все къ твоимъ услугамъ. Возьми ихъ, и ты возвратишь себ положеніе сына лорда Гольчестера. Откажись отъ нихъ — и или къ своей гибели какъ знаешь.

Пріемъ который Джофри сдлалъ извстію изъ дома былъ не совсмъ успокоительнаго свойства. Вмсто того чтобы отвтить что-нибудь, онъ съ яростью стукнулъ кулакомъ по столу и отъ всего сердца послалъ проклятіе женщин которую не назвалъ.

— Мн нтъ никакого дла до двоихъ унизительныхъ знакомствъ, продолжалъ Юлій.— Мое дло только сказать теб какъ надо поступать, а поступать ты можешь какъ хочешь. Невста, о которой я говорилъ, урожденая миссъ Ньюсидикъ, происходитъ отъ одной изъ древнйшихъ фамилій Англіи. Теперь она мистрисъ Гленармъ, молодая вдова (и бездтная вдова) извстнаго желзнаго заводчика. Знатность и богатство она соединила въ себ. Чистаго годоваго дохода она получаетъ десять тысячъ. Нашъ отецъ можетъ и захочетъ увеличить его до пятнадцати тысячъ, если ты будешь такъ счастливъ что убдишь ее выйти за тебя. Матушка отвчаетъ за ея личныя качества. Моя жена принимала ее, когда мы жили въ Лондон Теперь она, говорятъ, гоститъ у какихъ-то друзей въ Шотландіи, и когда я ворочусь домой, я позабочусь чтобъ она была приглашена къ намъ. Конечно, еще не извстно произведешь ли ты на нее благопріятное впечатлніе, но сдлавъ попытку, ты исполнишь желаніе отца.

Джофри нетерпливо прервалъ его.

— Если она не захочетъ имть мужемъ человка который побжитъ, въ большомъ фульгамскомъ бг, такъ есть много женщинъ, не хуже ея, которыя захотятъ! Не въ этомъ затрудненіе. Что длать съ той!

— Опять повторяю теб что мн нтъ никакого дла до твоихъ затрудненій, продолжалъ Юлій.— Подумай о томъ что я теб сказалъ. Если ты ршишься принять предложеніе, то можешь доказать что намреніе твое серіозно пріхавъ сегодня ко мн на станцію. Мы подемъ въ Шотландію вмст. Ты окончишь твой прерванный визитъ у леди Лунди (для моихъ интересовъ необходимо чтобы ты оказалъ должное уваженіе особ съ ея положеніемъ въ свт), а жена моя, между тмъ, устроитъ все какъ слдуетъ съ мистрисъ Гленармъ, въ ожиданіи твоего прізда къ намъ. Мн больше нечего сказать теб, и нтъ необходимости оставаться здсь. Если ты прідешь сегодня вечеромъ на станцію, моя жена и я сдлаемъ для тебя все что отъ насъ зависитъ. Если мн придется ухать безъ тебя, не трудись слдовать за мной. Между нами будетъ все кончено.

Онъ подалъ брату руку и вышелъ.

Оставшись одинъ, Джофри закурилъ трубку и послалъ за хозяиномъ.

— Приготовьте мн лодку. Я покатаюсь часа два по рк. И положите полотенецъ. Я, можетъ-быть, выкупаюсь.

Хозяинъ, выслушавъ приказаніе, сдлалъ предостереженіе своему знаменитому гостю.

— Не выходите по передней лстниц, сэръ. Народъ такъ возбужденъ что полиція не ручается что его можно будетъ удержать въ порядк, если онъ увидитъ васъ.

— Хорошо. Я выйду по задней лстниц

Джофри началъ ходитъ взадъ и впередъ по комнат. Что мшало ему воспользоваться золотою будущностью которую предлагалъ ему братъ? Бгъ? Нтъ! Комитетъ общалъ отсрочить день, если онъ пожелаетъ, а мсяца подготовки будетъ ему достаточно, при его физическомъ развитіи. Не было ли у него какого-нибудь личнаго нерасположенія къ браку съ мистрисъ Гленармъ? Конечно нтъ! Ему не было никакого дла до женщины, только бы отецъ остался доволенъ и состояніе ея было въ порядк Препятствіе дйствительно мшавшее ему была женщина которую онъ погубилъ. Анна! Непобдимое затрудненіе состояло въ томъ какъ поступить съ Анной.

— Посмотримъ что я буду думать объ этомъ покатавшись по рк, сказалъ онъ.

Хозяинъ и инспекторъ полиціи вывели его изъ дома по задней лстниц, тайно отъ ожидавшаго его на улиц народа. Оба долго стояла на берегу, любуясь имъ, когда онъ удалялся отъ нихъ своими медленными, сильными, свободными и красивыми ударами по вод.

— Вотъ что я называю гордостью и украшеніемъ Англіи, оказалъ инспекторъ.— Начались пари за него.

— Шесть противъ четырехъ, и никто не беретъ, сказалъ хозяинъ.

Юлій въ этотъ вечеръ рано отправился на станцію. Матъ его очень безпокоилась. ‘Пустъ твой примръ, сказала она,— послужитъ Джофри извиненіемъ, если онъ опоздаетъ.’

Первый человкъ котораго встртилъ Юлій, выйдя изъ кареты, былъ Джофри, съ билетомъ въ рук и съ чемоданомъ на попеченіи сторожа.

КОНЕЦЪ ТРЕТЬЕЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ. ВИНДИГЕТСЪ.

ГЛАВА XVII.
Близко.

Библіотека въ Виндигетс была самая большая и самая красивая комната въ дом. Два большіе отдла, на которые въ наше время раздляется литература, занимали въ ней свойственныя имъ мста На полкахъ, окружавшихъ стны, стояли книги которыя человчество уважаетъ — и не читаетъ. На столахъ, разставленныхъ въ комнат, лежали книги которыя человчество читаетъ — и не уважаетъ. Въ первому отдлу относились произведенія мудрыхъ древнихъ, также исторіи, біографіи и очерки позднйшаго времени — иначе серіозная литература, которая повсемстно уважается и рдко читается. Во второму отдлу — романы нашего времени, иначе легкая литература, которая повсемстно читается и рдко уважается. Въ Виндигетс, какъ и везд, мы считали исторію высшею литературой, потому что она, повидимому, врна авторитетамъ (о которыхъ знали очень мало), а вымыселъ — легкою литературой, потому что онъ пытался быть врнымъ природ (о которой знали еще мене). Въ Виндигетс, какъ и везд, люди бывали боле или мене довольны собой, когда они заставали занимающимися исторіей, и боле или мене сконфужены, когда ихъ заставали поглощенными нашимъ вымысломъ. Архитектурныя особенности устройства библіотеки способствовали развитію этого общаго и любопытнаго явленія человческой глупости. Между тмъ какъ рядъ роскошныхъ креселъ приглашалъ читателя серіозной литературы покрасоваться своимъ добродтельнымъ поступкомъ, рядъ уютныхъ углубленій въ стн, закрытыхъ занавсами, давалъ возможность читателю легкой литературы скрыть свое порочное дйствіе. Что же касается до остальныхъ, не столь важныхъ принадлежностей этой комнаты, он были такъ обильны и хорошо выбраны какъ только сердце могло пожелать. И серіозная литература, и легкая литература, и великіе, и малые писатели, все освщалось одинаково яснымъ солнечнымъ свтомъ, врывавшимся въ комнату сквозь окна отворявшіяся до полу.

Шелъ четвертый день посл праздника леди Лунди, и недоставало часа или боле до времени когда, по обыкновенію, раздавался звонокъ къ завтраку.

Виндигетскіе гости были почти вс въ саду, наслаждаясь прекраснымъ утромъ посл нсколькихъ туманныхъ, дождливыхъ дней. Два джентльмена (исключенія изъ общаго правила) были одни въ библіотек. Отъ этихъ двухъ джентльменовъ мене чмъ отъ всхъ другихъ можно было ожидать что они имютъ законную причину искать свиданія другъ съ другомъ въ мст литературнаго уединенія. Одинъ былъ Арнольдъ Бринквортъ, а другой Джофри Деламенъ.

Они пріхали вмст въ Виндигетсъ въ этотъ день утромъ. Джофри выхалъ изъ Лондона вмст съ братомъ наканун вечеромъ. Арнольдъ, котораго задержали въ его имніи, доле чмъ онъ предполагалъ, различныя церемоніи неизбжныя въ его положеніи, и отъ которыхъ никакъ нельзя было освободиться не обидвъ многихъ достойныхъ людей,— слъ на поздъ на ближайшей къ его имнію станціи въ этотъ день рано утромъ и пріхалъ къ леди Лунди, какъ и ухалъ отъ нея, вмст со своимъ другомъ.

Посл краткаго предварительнаго свиданія съ Бланкой, Арнольдъ пришелъ къ Джофри въ безопасное убжище библіотеки чтобы разказать ему о своемъ свиданіи съ Анной. Окончивъ свой разказъ о происшествіяхъ въ Крегъ-Ферни, онъ теперь естественно ожидалъ что скажетъ ему въ свою очередь Джофри. Но, къ удивленію Арнольда, Джофри спокойно повернулся и пошелъ вонъ изъ комнаты.

Арнольдъ безъ церемоніи остановилъ его.

— Не спшите такъ, Джофри. Я заинтересованъ въ счастіи миссъ Сильвестеръ точно также какъ и въ вашемъ. Теперь, когда вы опять въ Шотландіи, что намрены вы длать?

Еслибы Джофри сказалъ правду, онъ опредлилъ бы свое положеніе слдующимъ образомъ:

Принявъ предложеніе брата, онъ, конечно, ршилъ бросить Анну. Но онъ еще ничего не обдумалъ. Какъ бросать женщину, доврившуюся ему, такъ чтобы скрыть свой подлый поступокъ отъ общества, онъ еще не зналъ. Смутная мысль успокоить и вмст съ тмъ обманутъ Анну бракомъ, который совсмъ не будетъ бракомъ, пришла ему въ голову когда онъ халъ изъ Лондона. Онъ спросилъ себя, нельзя ли устроить такую ловушку въ стран извстной свободою своихъ брачныхъ законовъ. Надясь что его образованный братъ, жившій постоянно въ Шотландіи, знаетъ все это, онъ завелъ разговоръ о шотландскихъ бракахъ вообще, съ намреніемъ выпытать у него необходимыя свднія. Но Юлій не изучалъ этого вопроса, Юлій объ этомъ ничего не зналъ, этимъ свднія и ограничились. Неизбжнымъ слдствіемъ такого отпора было то что онъ пріхалъ въ Шотландію не имя въ виду ршительно никакого средства къ освобожденію, надясь только на случайность, и съ намреніемъ жениться на мистрисъ Гленармъ. Таково было его положеніе и таковъ долженствовалъ бы быть его отвть на прямой вопросъ Арнольда о томъ что онъ намренъ длать.

— То что слдуетъ, отвчалъ онъ, не покраснвъ.— Въ этомъ не можетъ быть сомннія.

— Я очень радъ слышать что вы такъ уврены какъ слдуетъ поступить, сказалъ Арнольдъ.— Я на вашемъ мст совсмъ бы растерялся. Я еще въ тотъ день думалъ, не кончите ли вы тмъ же чмъ я кончилъ бы, не обратитесь ли вы къ сэръ-Патрику.

Джофри устремилъ на него пристальный взглядъ.

— Обратиться къ сэръ-Патрику? повторилъ онъ.— Для чего же вы обратились бы къ нему?

— Я не зналъ бы какія нужны формальности чтобы жениться на ней, отвчалъ Арнольдъ,— и, такъ какъ мы въ Шотландіи, я обратился бы за совтомъ къ сэръ-Патрику (не называя именъ, конечно), потому что онъ наврное все это знаетъ хорошо.

— Предположите что я не такъ увренъ какъ вамъ кажется, сказалъ Джофри.— Посовтовали бы вы мн?

— Обратиться къ сэръ-Патрику? Непремнно. Онъ всю свою жизнь провелъ примняя къ практик шотландскіе законы. Разв вы этого не знали?

— Нтъ.

— Такъ послдуйте моему совту, поговорите съ нимъ. Вамъ не надо называть именъ. Вы можете сказать что это случай съ вашимъ другомъ.

Мысль была новая, и хорошая мысль. Джофри обратилъ нетерпливый взглядъ на дверь. Стремясь сдлать сэръ-Патрика своимъ невиннымъ сообщникомъ, онъ сдлалъ вторую попытку уйти изъ библіотеки, но опять неудачна У Арнольда было много другихъ непріятныхъ вопросовъ и много другихъ непрошеныхъ совтовъ.

— Какъ вы устроили встрчу съ миссъ Сильвестеръ? спросилъ онъ.— Вы не можете явиться въ гостиницу въ качеств ея мужа. Я предупредилъ васъ. Въ какомъ же мст вы устроили встрчу? Она совершенно одна, она теперь, бдная, утомлена ожиданіемъ. Можете вы устроить такъ чтобъ увидаться съ ней сегодня же?

Джофри смотрлъ на него во вс глаза, пока онъ говорилъ, и разразился хохотомъ, когда онъ кончилъ. Безкорыстное безпокойство о чужомъ счастіи было одно изъ тхъ утонченныхъ чувствъ о которыхъ мускульное воспитаніе не дало ему никакого понятія.

— Такъ вотъ какъ вы заинтересовались миссъ Сильвестеръ! воскликнулъ онъ.— Не влюбились ли вы въ нее сами, право?

— Замолчите пожалуйста, сказалъ Арнольдъ очень серіозно.— Ни она, ни я не заслужили отъ васъ такихъ насмшекъ. Я принесъ жертву для вашей пользы, и она тоже.

Лицо Джофри сдлалось очень серіозно. Его тайна была въ рукахъ Арнольда, а его понятіе о характер Арнольда основывалось безсознательно на его понятіи о самомъ себ.

— Ну, не сердитесь, сказалъ онъ примирительнымъ тономъ.— Вдь я пошутилъ.

— Вы можете шутить сколько вамъ будетъ угодно, когда женитесь на ней, возразилъ Арнольдъ.— А до тхъ поръ для меня это серіозно.— Онъ остановился, подумалъ и съ силою положилъ руку на плечо Джофри.— Не забудьте! сказалъ онъ:— вы не должны проронить ни одного слова, ни одному живому человку о томъ что я былъ въ гостиниц!

— Я общалъ вамъ молчать. Чего вамъ еще нужно?

— Я безпокоюсь, Джофри. Я былъ въ Крегъ-Ферни, когда Бланка была тамъ. Она разказывала мн все что тамъ происходило, бдняжка, въ полной увренности что я былъ тогда далеко отъ нея. Клянусь вамъ, я не смлъ взглянуть ей въ глаза. Что бы она подумала обо мн еслибы знала правду? Пожалуста, будьте осторожны! Пожалуста.

Джофри началъ терять терпніе.

— Мы вдь ршили все это когда хали сюда со станціи, сказалъ онъ.— Съ какой стати начали вы сначала?

— Вы правы, сказалъ Арнольдъ добродушно.— Это оттого что я не въ дух сегодня. Мой разсудокъ смущенъ какимъ-то предчувствіемъ, не знаю почему.

— Разсудокъ? повторилъ Джофри, чрезвычайно довольный.— Мясо — вотъ что васъ смущаетъ. Вы тяжеле своего нормальнаго вса. Клянусь вамъ: человкъ хорошо выдержанный не знаетъ есть ли у него разсудокъ, займитесь гимнастикой, Арнольдъ. Пропотйте хорошенько.

Съ этимъ прекраснымъ совтомъ онъ повернулся въ третій разъ чтобы выйти, но судьба, повидимому, ршила арестовать его въ библіотек на все утро. Въ этотъ разъ ему помшалъ слуга съ письмомъ.

— Посланный ждетъ отвта.

Джофри взглянулъ на письмо и узналъ почеркъ брата. Онъ разстался съ Юліемъ на станціи часа три тому назадъ. Что такое пишетъ Юлій?

Онъ распечаталъ письмо. Юлій объявлялъ ему что сама судьба покровительствуетъ имъ. Пріхавъ домой, онъ былъ встрченъ хорошимъ извстіемъ о мистрисъ Гленармъ. Она сдлала визитъ его жен во время его отсутствія, была приглашена пріхать къ нимъ погостить, и общала воспользоваться приглашеніемъ въ начал недли. ‘Въ начал недли’, писалъ Юлій, ‘можетъ означать завтра. Извинись предъ леди Лунди и постарайся не обидть ее. Скажи что семейныя обстоятельства, о которыхъ ты надешься имть скоро удовольствіе передать ей, вынуждаютъ тебя обратиться вторично къ ея великодушію. Пріззкай завтра и помоги намъ принять мистрисъ Гленармъ.’

Даже Джофри былъ пораженъ неожиданною необходимостью приступитъ къ исполненію своего намренія. Анна знаетъ гд живетъ его братъ. Что если Анна (не зная гд найти его) явится къ его брату и предъявитъ свои права въ присутствіи мистрисъ Гленармъ? Онъ сказалъ чтобы посланный ждалъ и что онъ отвтитъ письмомъ.

— Изъ Крегъ-Ферни? спросилъ Арнольдъ, указавъ на письмо которое другъ его держалъ въ рук.

Джофри взглянулъ на него нахмурившись. Онъ только что открылъ ротъ чтобъ отвтить тономъ далеко не дружелюбнымъ на этотъ несвоевременный намекъ на Анну, когда голосъ въ саду, призывавшій Арнольда, возвстилъ имъ о приближеніи третьяго лица къ библіотек, и предупредилъ ихъ что пришелъ конецъ ихъ тайному свиданію.

ГЛАВА XVIII.
Еще ближе.

Бланка легкими шагами вошла въ комнату чрезъ растворенную дверь выходившую въ садъ.

— Что вы тутъ длаете? обратилась она къ Арнольду.

— Ничего. Я только что хотлъ идти къ вамъ въ садъ.

— Садъ невыносимъ сегодня, сказала она, обмахиваясь платкомъ. При этихъ словахъ она замтила Джофри, и взглядъ ея выразилъ едва сдержанную досаду. ‘Вотъ, погоди, я выйду замужъ’, подумала она. ‘Мистеръ Деламенъ окажется умне чмъ я его считаю, если ему удастся тогда попользоваться обществомъ своего друга.’

— Немного жарко? спросилъ Джофри, видя что она смотритъ на него и вообразивъ что надо непремнно сказать что-нибудь.

Исполнивъ эту обязанность, онъ повернулся, не дожидаясь отвта, и слъ къ одному изъ письменныхъ столовъ библіотеки.

— Сэръ-Патрикъ говоритъ правду о современныхъ молодыхъ людяхъ, сказала Бланка, обратившись къ Арнольду.— Вотъ этотъ, напримръ, задаетъ мн вопросъ и не ждетъ отвта. А тамъ въ саду еще трое такихъ же въ продолженіи цлаго часа говорили только о родословныхъ лошадей и о скулахъ людей. Когда мы женимся, Арнольдъ, не знакомьте меня съ тми изъ своихъ друзей которые моложе пятидесяти лтъ. Что мы будемъ длать до завтрака? Здсь такъ тихо и прохладно между книгами. Мн хочется легкаго возбужденія, а дла у меня никакого нтъ. Не почитать ли нимъ стиховъ?

— Пока онъ здсь? спросилъ Арнольдъ, указавъ на воплощенную противоположность поэзіи, иначе на Джофри Деламена, сидвшаго спиной къ нимъ въ отдаленномъ углу библіотеки.

— Такъ что же! оказала Бланка — Въ комнат есть животное, но мы не будемъ обращать на него вниманія.

— Что это съ вами! воскликнулъ Арнольдъ.— Вы сегодня также ядовиты какъ самъ сэръ-Патрикъ. Что вы будете говоритъ мн, когда мы женимся, если вы теперь такъ говорите о моемъ друг?

Бланка взяла руку Арнольда и выразительно пожала ее. ‘Съ вами я буду ласкова’, шепнула она, сопровождая свои слова взглядомъ который самъ по саб содержалъ тьму прекрасныхъ общаній. Арнольдъ возвратилъ взглядъ. (Джофри несомннно мшалъ ему.) Глаза ихъ вжно встртились (разв не можетъ это большое, неуклюжее животное писать свои письма гд-нибудь въ другомъ мст?). Бланка сла на одно изъ креселъ съ легкимъ вздохомъ и съ румянцемъ ярче обыкновеннаго.

— Чьи же стихи читать? спросилъ Арнольдъ.

— Все равно, отвчала Бланка.— Это опять одно изъ моихъ побужденій. Мн ужасно хочется стиховъ. Все равно чьихъ. И не знаю почему.

Арнольдъ подошелъ къ ближайшей полк и вынулъ первый лопавшійся подъ руку томъ — толстый, in quarto, въ скромномъ коричневомъ переплет.

— Ну? спросила Бланка — Что вы достали?

Арнольдъ открылъ книгу и добросовстно прочелъ все заглавіе, отъ перваго до послдняго слова: ‘Потерянный рай. Поэма Іоанна Мильтона’

— Я не читала Мильтона, сказала Бланка — А вы читали?

— Нтъ.

— Еще черта симпатіи между нами! Всякій образованный человкъ долженъ знать Мильтона Будемъ и мы образованными людьми. Начинайте.

— Сначала?

— Конечно! Постойте. Зачмъ вы сли тамъ? Вы должны ссть чтобъ я могла васъ видть. Мое вниманіе блуждаетъ когда я не вижу того кто читаетъ.

Арнольдъ поставилъ стулъ къ ногамъ Бланки и открылъ книгу первую Потеряннаго рая. Его система чтенія блыхъ стиховъ была сама простота. Въ поэзіи нкоторые изъ насъ (что могутъ засвидтельствовать многіе современные намъ поэты) ищутъ только звуковъ, другіе же (что могутъ засвидтельствовать немногіе изъ современныхъ намъ поэтовъ) ищутъ только смысла. Арнольдъ искалъ звуковъ. Онъ неумолимо кончалъ каждую строчку полною точкой и стремился къ своей точк такъ скоро какъ только дозволяло ему неизбжное препятствіе словъ. Онъ началъ:

О первой непокорности людей,

О древ томъ, чей запрещенный плодъ

Принесъ въ нашъ міръ страданіе и смерть

Съ потерею Эдема, до тхъ поръ,

Пока второй божественный Адамъ

Не возвратилъ намъ доступъ въ вчный рай,

Пой, неба дочь…

— Какъ хорошо, сказала Бланка.— Не стыдно ли что у насъ все это время былъ Мильтонъ, и мы не могли прочесть его? Мы будемъ проводить утра съ Мильтономъ, Арнольдъ. Онъ, кажется, длиненъ, но мы оба молоды и, можетъ-быть, доживемъ до конца книги. А знаете что, мой милый, гляжу я теперь на васъ и замчаю что вы воротились въ Виндигетсъ не въ хорошемъ расположеніи духа.

— Въ самомъ дл. Не знаю почему я не въ дух.

— Я знаю. Это симпатія со мной. Я тоже не въ дух.

— Вы!

— Да. Посл того что я видла въ Крегъ-Ферни я все боле и боле безпокоюсь объ Анн. Вы это, конечно, поймете посл того что я разказала вамъ сегодня утромъ.

Арнольдъ перевелъ глаза съ необыкновенною поспшностью съ Бланки на Мильтона. Это вторичное возвращеніе къ происшествіямъ въ Крегъ-Ферни было вторичнымъ упрекомъ ему за его поведеніе въ гостиниц. Онъ попробовалъ заставить ее замолчать, указавъ на Джофри.

— Не забывайте, сказалъ онъ,— что мы не одни въ комнаі.

Бланка съ презрніемъ пожала плечами.

— Какое намъ дло до него? сказала она.— И какое ему дло до Анны?

Оставалось только одно средство отвлечь ее отъ щекотливаго предмета Арнольдъ съ отчаянія началъ опять читать, нсколькими строками ниже того мста гд остановился, съ большею звучностью и съ меньшимъ смысломъ чмъ прежде.

Какъ нкогда и небо и земля

Изъ хаоса возникли, какъ Сіонъ…

Но Бланка опять прервала его.

— Подойдите немного, Арнольдъ. Я не хочу чтобы мн занимали ротъ Мильтономъ. Мн надо поговорить съ вами. Разказывала я вамъ что совтовалась съ дядей объ Анн? Нтъ, кажется, не разказывала. Я поймала его одного въ этой комнат. Я разказала ему все что разказывала вамъ. Я показала ему письмо Анны и спросила: ‘какъ вамъ кажется?’Онъ немного подумалъ и много нюхалъ прежде чмъ отвтилъ. Онъ оказалъ что я, можетъ-быть, права подозрвая что мужъ Анны ужасный негодяй. Уже одно то что онъ спрятался отъ меня (я сама такъ думала) очень подозрительное обстоятельство. Потомъ это внезапное потушеніе свчъ когда я вошла. Я думала что это отъ втра. Но сэръ-Патрикъ подозрваетъ что это сдлалъ тотъ ужасный человкъ, чтобъ я не могла увидать его когда вошла Я теперь вполн убждена что сэръ-Патрикъ правъ. Какъ вамъ кажется?

— Мн кажется, намъ лучше продолжатъ читать, сказалъ Арнольдъ, съ опущенною въ книгу головой.— Мы, кажется, совсмъ забыли Мильтона.

— Какъ вы несносны съ вашимъ Мильтономъ. Послднее мсто было уже не такъ интересно какъ начало. Въ Потерянномъ ра есть любовь?

— Можетъ-бытъ и найдемъ, если будемъ продолжать.

— Ну такъ, продолжайте, только пожалуста читайте поскоре.

Арнольдъ такъ поспшилъ что потерялъ мсто на которомъ остановился. Вмсто того чтобы продолжать онъ началъ съ того что уже читалъ

Какъ нкогда небо и земля

Изъ хаоса возникли, какъ Сіонъ.—

— Вы это уже читали, сказала Бланка.

— Нтъ, кажется, еще не читалъ

— Я знаю что читали. Когда вы сказали: ‘Сіонъ’, я сейчасъ же вспомнила о методистахъ. Я не могла бы вспомнитъ о методистахъ еслибы вы не прочли ‘Сіона’.

— Такъ я лучше начну со второй страницы. Вторую-то страницу я наврное не читалъ, потому что я еще не открывалъ ея.

Бланка откинулась на спинку кресла и безропотно начала обмахиваться платкомъ.

— Эти мухи! воскликнула она.— Я не засну. Начинайте вторую страницу. Да начинайте же наконецъ вторую страницу!

Арнольдъ началъ:

Скажи же ты, чей взоръ объемлеть все

Сокрытое въ аду и въ небесахъ,

Что праотцовъ въ блаженномъ бытіи

Подвигло….’

Бланка мгновенно бросила свой платокъ и выпрямилась на кресл

— Закройте книгу, Арнольдъ, воскликнула она.— Это наконецъ невыносимо. Бросьте, Арнольдъ, бросьте.

— Что же вамъ теперь не понравилось?

— Это блаженное бытіе, сказала Бланка.— Что означаетъ это блаженное бытіе? Бракъ, конечно. А бракъ напомнилъ мн объ Анн. Я не буду больше слушать. Потерянный рай ужасно печаленъ. Закройте книгу. Ну, мой слдующій вопросъ сэръ-Патрику былъ, конечно: что, по его мннію, сдлалъ мужъ Анны? Негодяй поступилъ съ ней безсовстно какомъ-нибудь образомъ. Какимъ образомъ? Касается ли это до брака? Дядя опять подумалъ. Онъ сказалъ что это очень возможно. Тайные браки опасны (сказалъ онъ), въ особенности въ Шотландіи. Онъ спросилъ меня въ Шотландіи ли они обвнчались? Я этого сама не знаю, я сказала ему только: ‘Предположимъ что въ Шотландіи? Что же въ такомъ случа?’ — ‘Въ такомъ случа очень возможно, сказалъ сэръ-Патрикъ,— что миссъ Сильвестеръ безпокоится насчетъ своего брака. Она, можетъ-быть, даже иметъ основаніе предполагать что это совсмъ не бракъ.’

Арнольдъ вздрогнулъ и оглянулся на Джофри, все еще сидвшаго за письменнымъ столомъ, оборотившись къ нимъ спиной. Хотя Бланка и сэръ-Патрикъ ошибались въ своей оцнк положенія Анны въ Крегъ-Ферни, тмъ не мене они разсуждали о вопрос въ которомъ заинтересованы Джофри и миссъ Сильвестеръ, о шотландскихъ бракахъ. Въ присутствіи Бланки Арнольдъ не могъ сказать Джофри что ему полезно выслушать мнніе сэръ-Патрика даже изъ вторыхъ рукъ. Но можетъ-быть слова доходятъ до него? Можетъ-быть онъ уже слушаетъ?..

Онъ слушалъ. Послднія слова Бланки дошли до него когда онъ обдумывалъ свое полуоконченное письмо къ брату. Отъ началъ прислушиваться, не двигаясь, съ приподнятымъ перомъ въ рук.

Бланка продолжала, разсянно двигая пальцами, волосы Арнольда, сидвшаго у ея ногъ.

— Я сейчасъ же убдилась что сэръ-Патрикъ угадалъ правду. Конечно, я сказала ему это. Онъ засмялся и сказалъ что я не должна длать такихъ поспшныхъ заключеній. Что мы угадываемъ въ потемкахъ, что вс загадочныя обстоятельства которыя я замтила въ гостиниц могли имть совершенно другую причину. Онъ готовъ былъ надодать мн своими скучными доводами все утро, еслибъ я не остановила его. Я была строго логична. Я сказала ему что я видла Анну, а онъ не видалъ ея, и что это большая разница. Что я требую отчета за все что тогда поражало и огорчало меня въ моей бдной подруг. Что законъ долженъ покарать этого человка, и покараетъ его, и что заплачу за это я. Я такъ разгорячилась что, кажется, плакала. Что же, вы думаете, сдлалъ этотъ милый старикъ? Онъ посадилъ меня на колни, поцловалъ и сказалъ что онъ готовъ смотрть съ моей точки зрнія, въ настоящее время, если только я общаю не плакать больше и ждать. Что мы все узнаемъ, и что онъ освтитъ мн мою точку зрнія совершенно новымъ свтомъ, лишь только я успокоюсь. Можете вообразить какъ я скоро осушила глаза, и какой образецъ спокойствія изобразила я изъ себя чрезъ минуту! ‘Будемъ считать несомнннымъ’, сказалъ сэръ-Патрикъ, ‘что неизвстный намъ человкъ имлъ дйствительно намреніе обмануть миссъ Сильвестеръ, какъ мы предполагаемъ. Но я вамъ вотъ что скажу: очень можетъ быть что, стараясь обмануть ее, онъ (ни мало того не подозрвая) обманулъ самого себя.’

Джофри затаилъ духъ. Перо незамтно выпало изъ его пальцевъ. Приближается! Свтъ, которымъ его братъ не могъ бы освтить вопросъ, занимается надъ нимъ наконецъ!

Бланка продолжала:

— Я была такъ заинтересована, слова его производили на меня такое сильное впечатлніе что я помню все что онъ говорилъ слово въ слово. ‘Я не буду обременять вашу бдную головку шотландскимъ закономъ. Я передамъ вамъ его въ простыхъ словахъ. Въ Шотландіи, Бланка, допускаются браки, называемые неправильными. Это очень дурная вещь, но она иметъ одно случайное достоинство въ настоящемъ случа. Въ Шотландіи человку очень трудно сдлать видъ что онъ женится и не оказаться дйствительно женатымъ. Иными словами, ему чрезвычайно легко, притворившись что онъ женатъ, оказаться дйствительно женатымъ, нисколько о томъ не подозрвая.’ Это собственныя слова дяди, Арнольдъ. Наша свадьба не должна быть въ Шотландіи.

Грубый цвтъ лица Джофри поблднлъ. Если это правда, онъ, можетъ-бытъ, самъ попался въ повушку которую готовилъ Анн! Бланка продолжала. Онъ слушалъ.

— Дядя спросилъ поняла ли я то что онъ сказалъ. Слова его были ясны какъ солнце въ полдень, я конечно все поняла. ‘Такъ мы перейдемъ къ настоящему случаю,’ сказала сэръ-Патрикъ. ‘Предположивъ опять что наша догадка справедлива, очень можетъ быть что миссъ Сильвестеръ безпокоится напрасно. Если тотъ невидимый человкъ въ Крегъ-Ферни дйствительно разыгралъ комедію, не говорю уже притворной женитьбы на ней, но если онъ только выдалъ ее тамъ за свою жену, то шансы девять противъ одного (хотя, можетъ-быть, ни онъ, ни она не подозрваютъ этого) что онъ теперь дйствительно женатъ на ней.’ Это собственныя слова дяди, Арнольда. Конечно, черезъ полчаса посл того какъ онъ выговорилъ ихъ, я отослала ихъ въ Крегъ-Ферни, въ письм къ Анн.

Глупые глаза Джофри вдругъ просвтлли. Свтъ зажженный дьяволомъ отразился въ нихъ. Мысль внушенная дьяволомъ пришла ему въ голову. Онъ украдкой взглянулъ на человка которому спасъ жизнь и который отплатилъ ему самоотверженною услугой. Ужасная насмшка подергивала ему ротъ и свтилась въ его глазахъ. ‘Арнольдъ Бринквортъ выдалъ ее за свою жену въ гостиниц. Вотъ спасеніе о которомъ я не подозрвалъ до сихъ поръ.’ Съ этою мыслью онъ обратился къ своему неоконченному письму. Въ первый разъ въ жизни онъ былъ сильно взволнованъ, въ первый разъ въ жизни онъ былъ устрашенъ, и устрашенъ своею собственною юдолью. Онъ писалъ Юлію съ сознаніемъ необходимости выиграть время чтобъ успть удалить Анну изъ Шотландіи прежде чмъ сдлать предложеніе мистрисъ Гленармъ. Его письмо содержало рядъ безсмысленныхъ доказательствъ невозможности пріхать къ брату немедленна ‘Нтъ,’ подумалъ онъ перечитавъ письмо. ‘Что бы ни случилось, но этого не будетъ.’ Онъ опять обернулся къ Арнольду и, глядя на него, медленно разорвалъ письмо въ клочки.

Мe жду тмъ Бланка не кончила.

— Нтъ, отвчала она на предложеніе Арнольда пройтись по саду.— Мн надо еще сказать вамъ нчто, въ чемъ заинтересованы и вы. Арнольдъ безропотно приготовился слушать и, что еще хуже,— отвчать, если придется, въ качеств человка ничего не знающаго и никогда не приближавшагося къ Крегъ-Ферни.

— Ну, начала Бланка,— какъ вы думаете, что я получила въ отвтъ на мое письмо къ Анн?

— Право не знаю.

— Ничего не получила!

— Неужели?

— Буквально ничего. Я знаю что она получила мое письмо вчера утромъ. Я должна бы была получить письмо сегодня за утреннимъ завтракомъ.

— Можетъ-быть, ей показалось что никакого отвта не надо.

— Ей не могло такъ показаться по извстнымъ мн причинамъ. А главное, въ моемъ письм я умоляла ее окаешь мн (хотя бы въ одной строчк) правы ли мы съ сэръ-Патрикомъ въ нашей догадк объ ея положеніи. И вотъ день приходитъ къ концу, а отвта нтъ. Что мн посл этого думать?

— Право, не знаю.

— А вдь очень можетъ быть, Арнольдъ, что мы не угадали. Неужели нельзя узнать въ чемъ состоитъ подлость того человка который задулъ тогда свчи? Сомнніе такъ ужасно что я ршила выносить его только до посл-завтра. Я разчитываю на ваше сочувствіе и на ваше содйствіе, когда придетъ посл-завтра.

У Арнольда замерло сердце. Какая-то новая путаница очевидно грозила ему. Онъ ждалъ безмолвно что скажетъ Бланка. Она нагнулась и начала шептать ему.

— Это секретъ, оказала она.— Если у того животнаго за письменнымъ столомъ есть уши чтобы слышать о чемъ-нибудь другомъ кром плаванья и бганья, то не надо чтобъ онъ меня слышалъ. Можетъ-быть, Анна придетъ сегодня ко мн тайно, когда вы вс будете за завтракомъ. Если она не прядетъ, и если я не получу отъ нея письма, тогда тайная причина ея молчанія должна быть объяснена мн, и сдлаете это вы.

— Я?

— Это совсмъ не трудно. Если вы не знаете какъ дойти до Крегъ-Ферни, я скажу вамъ. Что же касается до Анны, вы сами знаете какая она милая особа. Она приметъ васъ отлично изъ любви ко мн. Мн необходимо и я хочу узнать о ней что-нибудь. Я не могу нарушить домашнихъ законовъ еще разъ. Сэръ-Патрикъ сочувствуетъ, но онъ не подетъ. Леди Лунди нашъ злйшій врагъ. Слугамъ запрещено подъ страхомъ наказанія ходить къ Анн. Кром васъ никого нтъ, и завтра вы отправитесь къ Анн, если сегодня я не узнаю о ней ничего.

Такое порученіе давалось человку который выдалъ себя въ гостиниц за мужа Анны,— человку которому была доврена ужасная тайна Анны. Арнольдъ всталъ, чтобы положитъ на мсто Мильтона, съ самообладаніемъ отчаянія. Всякую другую тайну онъ могъ бы въ крайнемъ случа доврить скромности третьяго лица. Но тайну женщины,— тайну отъ которой зависитъ репутація женщины, нельзя доврить никому, ни при какихъ обстоятельствахъ. ‘Если Джофри не выручитъ меня, подумалъ онъ, мн остается только одно: ухаггь завтра же изъ Виндигетса.’

Когда онъ ставилъ на мсто книгу, въ библіотеку вошла изъ сада леди Лунди.

— Что вы тутъ длаете? спросила она у падчерицы.

— Просвщаю умъ, отвчала Бланка.— Мы съ мистеромъ Бринквортомъ читали Мильтона.

— Не можете ли вы снизойти, посл чтенія Мильтона въ продолженіи всего утра, до того чтобы помочь мн написать приглашенія къ обду будущей недли.

— Если вы, леди Лунди, посл кормленія куръ въ продолженіи всего утра, можете снизойти, то я, прочитавшая все утро Мильтона, должна быть воплощеннымъ смиреніемъ.

Посл этого краткаго обмна колкихъ любезностей, мачиха и падчерица удалились къ письменному столу чтобы вмст пуститъ въ ходъ добродтель гостепріимства

Арнольдъ подошелъ къ своему другу.

Джофри сидлъ облокотившись локтями на столъ. Крупные капли пота стояла на его лбу. Клочки разорваннаго письма валялись вокругъ него. Онъ въ первый разъ въ жизни проявлялъ симптомы нервной чувствительности и вздрогнулъ, когда Арнольдъ подошелъ къ нему.

— Что съ вами, Джофри?

— Надо отвтить на письмо. Я не знаю что отвтить.

— Отъ миссъ Сильвестеръ? опросилъ Арнольдъ шепотомъ чтобы дамы на другомъ конц комнаты не могли слышать его.

— Нтъ, отвчалъ Джофри еще тише.

— Слышали вы что Бланка говорила мн о миссъ Сильвестеръ?

— Отчасти слышалъ.

— Слышали вы ея послднія словъ что она намрена послать меня завтра въ Крегъ-Ферни, если не получить сегодня письма отъ миссъ Сильвестеръ?

— Нтъ, не слыхалъ.

— Такъ теперь вы это знаете. Бланка мн это сейчасъ сказала.

— Такъ что же?

— То что есть мра всему, даже тому чего человкъ можетъ ожидать отъ своего лучшаго друга. Я надюсь что вы завтра избавите меня отъ порученія Бланки. Я не хочу и не могу идти опять въ гостиницу при настоящихъ обстоятельствахъ.

— Съ васъ и такъ довольно, да?

— Да, я уже довольно смущалъ миссъ Сильвестеръ, и даже больше чмъ довольно обманывалъ Бланку.

— Что значитъ: ‘смущалъ миссъ Сильвестеръ?’

— Она не раздляетъ нашего спокойнаго взгляда на то что я выдалъ ее въ гостиниц за свою жену.

Джофри взялъ разсянно въ руки перочинный ножикъ и началъ рзать верхній листъ подкладной бумаги, лежавшей у него подъ рукой. Не поднимая головы, онъ вдругъ прервалъ молчаніе, сказавъ шепотомъ:

— Послушайте.

— Ну?

— Какъ вамъ удалось выдать ее тамъ за свою жену?

— Я вамъ уже разказывалъ это, когда мы хали сюда со станціи.

— Я тогда думалъ о другомъ. Разкажите еще разъ.

Арнольдъ разказалъ опять все что произошло въ гостиниц. Джофри слушалъ, не длая никакихъ замчаній. Онъ разсянно качалъ перочинный ножикь на пальц. Онъ былъ какъ-то странно разсянъ и молчаливъ.

— Все это сдлано и кончено, оказалъ Арнольдъ, тряся его за плечо.— Теперь отъ васъ зависалъ вывести меня изъ затрудненія съ Бланкой. Вы должны сегодня же покончить съ мисъ Сильвестеръ.

— Я самъ намренъ покончить съ ней.

— Чего ж вы дете?

— Я ду сдлать то что вы мн совтовали.

— Что я совтовалъ вамъ?

— Разв вы не совтовали мн спросить сэръ-Патрика какъ мн жениться на ней?

— Правда. Это я вамъ совтовалъ.

— Ну, я и ду случая поговорить съ сэръ-Патрикомъ.

— И тогда?

— И тогда…. (Онъ въ первый разъ взглянулъ на Арнольда.) Тогда вы можете считать это ршеннымъ.

— Бракъ?

Дкофри мгновенно перенесъ глаза на бумагу.

— Да, бракъ.

Арнольдъ протянулъ руку въ знакъ поздравленія. Джефри не замтилъ его движенія. Онъ смотрлъ въ окно.

— Не слышите ли вы голосовъ? спросилъ онъ.

— Это, вроятно, гости въ саду, сказалъ Арнольдъ.— Сэръ-Патрикъ, моетъ-быть, съ ними. Я пойду посмотрю.

Въ ту же минуту какъ Арнольдъ ушелъ, Джофри оторвалъ лоскутокъ бумаги. ‘Не забыть бы,’ сказалъ онъ самъ себ. Онъ написалъ на верху листка ‘на память’, и потомъ прибавилъ слдующія строки:

‘Онъ спросилъ ее какъ свою жену у двери. Онъ сказалъ за обдомъ въ присутствіи хозяйки и слуги: я беру эти комнаты для моей жены, и въ то же время заставилъ ее сказать что онъ ея мужъ. Посл этого онъ оставался съ ней всю ночь. Что означаетъ это по-шотландскимъ законамъ? (Спрашивается: не бракъ ли это?)’

Сложивъ бумажку, онъ колебался съ минуту.

‘Нтъ,’ подумалъ онъ. ‘Нельзя положиться на слова миссъ Лунди. Я не буду спокоенъ пока самъ не опрошу у сэръ-Патрика.’

Онъ положилъ бумажку въ карманъ и вытеръ потъ на лбу. Онъ былъ блденъ, для него поразительно блденъ, когда вошелъ Арнольдъ.

— Что съ вами, Джофри? Вы блдны какъ смерть.

— Это отъ жара. Гд сэръ-Патрикъ?

— Можете видть сами.

Арнольдъ указалъ на окно. Сэръ-Патрикъ переходилъ лугъ, направляясь къ библіотек съ газетой въ рукахъ. Виндикотскіе гости слдовали за нимъ. Сэръ-Патрикъ молча улыбался. Гости разговаривали между собой съ жаромъ и очень громко. Можно было понять что произошла какая-то стычка между старою и новою школой. Арнольдъ обратилъ вниманіе Джофри на положеніе длъ на лугу.

— Какъ вы будете говорить съ сэръ-Патрикомъ при такой толп?

— Я поговорю съ сэръ-Патрикомъ, хотя бы мн пришлось схватить его за шиворотъ и перетащить въ другое графство.

При этихъ словахъ онъ вскочилъ, произнеся ихъ задыхаясь и съ проклятіемъ.

Сэръ-Патрикъ, сопровождаемый гостями, вошелъ въ библіотеку.

ГЛАВА XIX.
Подходитъ.

Вторженіе гостей въ библіотеку имло, повидимому, дв цли.

Сэръ-Патрикъ пришелъ положить газету на мсто съ котораго взялъ ее. Гости, числомъ пять, слдовали за нимъ съ намреніемъ принести всмъ обществомъ жалобу Джофри Деламену. Между этими двумя, повидимому различными, длами, была связь незамтная съ перваго взгляда, но обнаружившаяся въ послдствіи.

Изъ пяти человкъ гостей два были джентльмены среднихъ лтъ, принадлежавшіе къ тому обширному, но неопредленному классу человчества, окрашенному рукой природы непримтнымъ нейтральнымъ цвтомъ. Необыкновенно воспріимчивые къ идеямъ своего времени, они исполняли въ обществ роль хора на сцен въ опер, выражали преобладающее чувство минуты и давали солисту время перевести духъ.

Три другіе гостя были джентльмены лтъ около тридцати. Вс — глубокіе знатоки въ лошадяхъ, въ атлетическихъ упражненіяхъ, въ трубкахъ, пив, билліардахъ. Вс глубокіе невжды во воемъ остальномъ. Вс джентльмены по рожденію, и вс признанные джентльменами какъ люди отличенные клеймомъ ‘университетскаго образованія’. Каждый изъ нихъ, отдльно можетъ быть назвавъ слабою копіей Джофри. Мы обозначимъ ихъ (за неимніемъ другихъ отличительныхъ свойствъ) именами: Первый, Второй и Третій.

Сэръ-Патрикъ положилъ газету на столъ и услся, въ одно изъ покойныхъ креселъ. Неукротимая свояченица тотчасъ же напомнила ему о его хозяйственныхъ обязанностяхъ. Она отправила къ нему Бланку со спискомъ гостей приглашенныхъ на обдъ.

— Обратитесь, душа моя, за одобреніемъ къ дяд, какъ къ глав семейства.

Пока сэръ-Патрикъ просматривалъ списокъ, а Арнольдъ пробирался къ Бланк, стоявшей за кресломъ дяди, Первый, Второй и Третій, съ акомпаниментомъ хора, осадили вс вмст Джофри и потребовали въ слдующихъ краткихъ, непрерывно слдовавшихъ одна за другою, фразахъ защиты его верховнаго авторитета:

— Послушайте, Деламенъ. Вы намъ нужны. Сэръ-Патрикъ насъ просто обругалъ. Называетъ насъ первобытными Британцами. Говоритъ что мы необразованы. Сомнвается, оказалось ли бы что мы умемъ читать и писать, считать правильно, еслибъ онъ проэкзаменовалъ насъ. Говоритъ что ему надоли люди показывающіе свои руки и ноги и толкующіе о сил и мускулахъ. Говоритъ о насъ чортъ знаетъ что. Говоритъ, что если человкъ любитъ жизнь вн дома и совершенствуется въ бганьи и гребл, то вслдствіи этого онъ способенъ на всевозможныя преступленія, не исключая и убійства. Увидалъ ваше имя въ газет, въ объявленіи о бг, и когда мы спросили его будетъ ли онъ держать пари, онъ сказалъ что готовъ держать какое угодно пари противъ васъ въ другомъ состязаніи — это, понимаете, объ экзамен. Подло попрекать экзаменомъ, по мннію Перваго. Неблагородно со стороны сэръ-Патрика говорить о томъ о чемъ мы сами некогда не говоримъ между собой, по мннію Второго. Недостойно Англичанина такъ насмхаться надъ человкомъ за его спиной, по мннію Третьяго. Поговорите съ нимъ, Деламенъ. Вдь ваше имя въ газетахъ, какъ же онъ насмхается надъ вами?

Два хориста согласились (въ минорномъ тон) съ общимъ мнніемъ.

— Конечно, взгляды сэръ-Патрика чрезвычайно односторонни, Скитъ.

— Мн кажется, было бы пріятно выслушать мистера Деламена съ другой стороны, Джонсь.

Джофри посмотрлъ поочередно на своихъ поклонниковъ съ выраженіемъ чего-то совершенно новаго въ лиц и манерахъ, что поразило ихъ всхъ.

— Вы сами не можете спорить съ сэръ-Патрикомъ, сказалъ онъ,— и хотите чтобъ я спорилъ съ нимъ?

Первый, Второй, Третій, и хоръ, вс отвчали:

— Да.

— Я не буду спорить съ нимъ.

Первый, Второй, Третій и хоръ, вс спросили:

— Почему?

— Потому, сказалъ Джофри,— что вы вс неправы, а сэръ-Патрикъ правъ.

Не удивленіе, но совершенное оцпенніе поразило безмолвіемъ депутацію изъ сада.

Не сказавъ ни слова своимъ поклонникамъ, Джофри подошелъ ршительно къ сэръ-Патрику и лично обратился къ нему. Тлохранители окружали его и слушали съ удивленіемъ.

— Вы готовы держать какое угодно пари, сэръ, противъ моей способности выдержать экзаменъ? Вы оовершенно правы. Я не буду держать экзамена. Вы сомнваетесь умемъ ли мы правильно читать, писать и считать? Вы опять правы. Мы не умемъ. Вы полагаете что люди подобные мн и подобные имъ, начавъ съ гребли и бганья, могутъ кончить всевозможными преступленіями, не исключая убійства? Такъ что же? Вы опять правы. Кто знаетъ что съ нимъ можетъ случиться, или чего не сдлаетъ онъ въ своей жизни? Можетъ-быть кто другой, а можетъ-быть и я? Могу ли я ручаться? И можете ли вы ручаться?

Оказавъ это, онъ оборотился къ депутаціи, которая стояла за нимъ какъ громомъ пораженная.

— Вы хотли знать мое мнніе? Такъ вотъ вамъ мое мнніе въ короткихъ слонахъ.

Постыдность признанія и самодовольный тонъ которымъ оно было высказано поразили кружокь слушателей, не исключай и сэръ-Патрика, минутнымъ ужасомъ.

Въ эту минуту общаго молчанія шестой гость показался на лугу и тоже вошелъ въ библіотеку — молчаливый, ршительный, незаносчивый старикъ, пріхавшій въ Виндигетсъ накаун и хорошо извстный, какъ въ Лондон такъ и вн Лондона, за одного изъ лучшихъ докторовъ своего времени.

— У васъ, кажется, идетъ споръ? спросилъ онъ.— Не помшалъ ли я?

— У насъ нтъ никакого спора — мы вс согласны, воскликнулъ Джофри, самонадянно отвчая за всхъ.— Чмъ больше тмъ веселе, сэръ.

Взглянувъ на Джофри, докторъ вдругъ остановился, не дойдя до средины комнаты, повернулъ въ сторону и сталъ у одного изъ оконъ.

— Извините, сказалъ сэръ-Патрикъ, обратившись къ Джофри тономъ величественнаго достоинства, который былъ въ немъ новостью для Арнольда,— вы несогласны. Я не могу позволить вамъ, мистеръ Деламенъ, думать что я имю что-нибудь общее съ мнніемъ сейчасъ высказаннымъ вами. Употребленныя вами выраженія не оставляютъ мн другаго выбора какъ опровергнуть вашъ перечень того что, по вашему мннію, я сказалъ, повторивъ то что я дйствительно оказалъ. Не моя вина что нашъ маленькій споръ въ саду возобновляется здсь при новыхъ слушателяхъ,— вина ваша.

Сказавъ это, онъ взглянулъ на Арнольда и на Бланку, а посл нихъ на доктора, стоявшаго у окна.

Докторъ нашелъ себ занятіе которое совершенно разобщило его съ другими гостями. Держась въ тни, онъ изучалъ лицо Джофри, освщенное полнымъ свтомъ, съ пристальнымъ вниманіемъ, которое было бы всми замчено, еслибы въ это время вс глаза не были устремлены на сэръ-Патрика.

Лицо Джофри не легко поддавалось опредленію въ эту минуту.

Когда сэръ-Патрикъ заговорилъ, Джофри слъ къ окну, угрюмо равнодушный къ возраженію обращенному къ нему. Въ своемъ нетерпніи посовтоваться съ единственнымъ авторитетомъ способнымъ ршить вопросъ о положеніи Арнольда относительно Анны, онъ поспшилъ согласиться съ сэръ-Патрикомъ, надясь освободиться этимъ способомъ отъ непріятнаго присутствія своихъ друзей, но испортилъ дло своею грубою неспособностью управлять собой въ достиженіи своей цли. Былъ ли онъ теперь обезкураженъ неудачей, или просто ршался ждалъ удобнаго времени, трудно было ршать по вншнимъ признакамъ. Съ каплями пота на углахъ рта, съ глупо равнодушнымъ, скучающимъ взглядомъ, сидлъ онъ, вооружившись своимъ упрямымъ нейтралитетомъ противъ всхъ покушеній вмшаться въ начинавшееся столкновеніе

Сэръ-Патрикъ взялъ со стола газету, которую принесъ изъ сада, и посмотрлъ опять слушаетъ ли его докторъ.

Нтъ! Вниманіе доктора было поглощено его собственною задачей. Онъ стоялъ все въ томъ же положеніи, и умъ его работалъ, отгадывая что-то непонятное въ Джофри, что сразу заинтересовало и удивило его. ‘Этотъ человкъ,’ думалъ онъ, ‘пріхалъ сюда сегодня утромъ, пробывъ въ дорог всю ночь. Происходить ли то что я вижу въ его лиц отъ обыкновенной усталости? Нтъ!’

— Нашъ маленькій споръ въ саду, качалъ сэръ-Патрикъ, отвчая на вопросительный взглядъ Бланки, начался, другъ мой, вотъ съ этого параграфа, объявляющаго о предстоящемъ появленіи мистера Деламена въ бг, въ окрестностяхъ Лондона. У меня очень непопулярное мнніе объ атлетическихъ представленіяхъ, которыя вошли въ моду въ Англіи въ наше время. Можетъ-быть, я выразилъ мое мнніе слишкомъ рзко въ спор съ джентльменами, моими противниками, и я увренъ, противниками по убжденію относительно этого вопроса.

Первый, Второй и Третій отвчали на комплиментъ сэръ-Патрика ворчливымъ протестомъ:

— Объясните какимъ образомъ гребля и бганье кончаются тюрьмою и вислицей. Вы сказали это, сэръ? Вы сами знаете что сказали.

Два хориста переглянулись и согласились съ большинствомъ.

— Онъ, кажется, дйствительно сказалъ это, Смитъ?

— Да, Джонсъ, конечно сказалъ.

Только два человка оставались попрежнему равнодушными къ спору — Джофри и докторъ. Первый сидлъ, упрямо сохраняя нейтралитетъ, одинаково равнодушный къ нападенію и къ защит. Другой стоялъ продолжая свое наблюденіе, съ возрастающимъ интересомъ человка начинающаго находить путь къ своей цли.

— Выслушайте мою защиту, джентльмены, продолжалъ сэръ-Патрикъ.— Не забывайте что вы принадлежите къ націи гордящейся преимущественно своею справедливостью. Я прошу васъ вспомнитъ тотъ разговоръ въ саду. Я началъ съ уступки. Я согласился, какъ согласился бы всякій здравомыслящій человкъ, что мы бываемъ способне къ умственному труду, если соединяемъ съ нимъ трудъ физическій. Весь вопросъ состоитъ въ пропорціи и степени того и другаго труда, а моя жалоба на наше время заключается въ томъ что оно забыло объ этомъ. Общественное мнніе въ Англіи, мн кажется, не только начинаетъ считать развитіе мускуловъ столъ же важнымъ какъ развитіе ума, но вдается,— на практик, если не въ теоріи,— въ опасную крайность ставить тлесное воспитаніе на первый планъ, а умственное на второй. Возьмемъ нсколько примровъ: я не знаю ничего что могло бы возбудить въ народ такой неподдльный, единодушный восторгъ какъ ваши университетскія гонки. Еще примръ. Видя что ваше атлетическое воспитаніе даетъ поводъ къ публичнымъ празднествамъ, въ школахъ и коллегіяхъ, я спрашиваю у всякаго безпристрастнаго свидтеля: что возбуждаетъ сильнйшій восторгъ въ публик и что занимаетъ боле видное мсто въ газетахъ — объявленіе ли (въ дни раздачи наградъ) того что мальчики могутъ сдлать своими умами или (въ гимнастическіе дни) того что они могутъ сдлать своими тлами? Вы сами отлично знаете какого рода успхи возбуждаютъ боле громкія рукоплесканія, занимаютъ боле видное мсто въ газетахъ и, какъ необходимое слдствіе этого, доставляютъ общественныя почести герою дня.

Опять ропотъ со стороны Перваго, Втораго и Третьяго.

— Противъ этого нечего сказать, сэръ, до сихъ поръ вы правы.

Смитъ и Джонсь согласились опять съ преобладающимъ мнніемъ.

— Очень хорошо, продолжалъ сэръ-Патрикъ.— Мы вс согласны чему общественная склонность отдаетъ предпочтеніе. Если это склонность которую надо уважать и поощрять, то покажите мн какую пользу она принесла народу. Какое вліяніе имло современное увлеченіе на серіозныя стороны жизни? Въ какомъ отношеніи оно улучшило характеръ народа вообще? Сдлался ли кто изъ насъ готове жертвовать сводки частными интересами благу общества? Научились ли мы относиться къ нашимъ серіознымъ общественнымъ вопросамъ смле, искренне, опредленне? Замтно ли какое-нибудь очевидное и неоспоримое улучшеніе въ нашемъ кодекс коммерческой нравственности? Появился ли у насъ боле трезвый и высокій тонъ въ тхъ общественныхъ увеселеніяхъ которыя во всхъ странахъ врно отражаютъ вкусы общества? Дайте мн утвердительные отвты, основанные на очевидныхъ доказательствахъ, на мои вопросы, и я перестану считать современную манію къ атлетическимъ увеселеніямъ проявленіемъ, въ новой форм, врожденной намъ хвастливости и врожденнаго намъ варварства.

— Спрашивайте, спрашивайте! кричатъ Первый, Второй и Третій.

— Спрашивайте, опрашивайте! кротко откликаются Смитъ и Джнсъ.

— Вы уже слышали мой вопросъ, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Вы допустили существованіе общественнаго увлеченія, а я спрашиваю васъ какую пользу оно приноситъ.

— Какой же вредъ оно приноситъ? спрашиваютъ Первый, Второй и Третій.

— Слушайте, слушайте! кричатъ Смитъ и Джонсъ.

— Вы длаете мн вызовъ, джентльмены, возразилъ сэръ-Патрикъ.— Я вынужденъ состязаться съ вами на новомъ поприщ. Въ отвтъ вамъ, джентльмены, я не укажу на возрастающую грубость въ нашихъ манерахъ или на постоянно усиливающееся, по моимъ наблюденіямъ, извращеніе нашихъ національныхъ вкусовъ. Вы имете полное право сказать что я слишкомъ старъ чтобы судить о томъ что не подходитъ подъ мои образцы. Мы постараемся опредлить предметъ нашего спора только по его отвлеченнымъ достоинствамъ. Я утверждаю что общественная склонность ставить тлесное воспитаніе выше нравственнаго и умственнаго есть положительно вредная и опасная склонность, потому что она поощряетъ врожденное человку отвращеніе подчиняться обязанностямъ которыя неизбжно налагаетъ на него нравственное и умственное воспитаніе. Что мальчикъ по природ сдлаетъ охотне: попробовать какъ высоко онъ можетъ прыгнуть, или сколько онъ можетъ выучить? Какое воспитаніе дается легче молодому человку: то которое учитъ его обращаться весломъ, или то которое учитъ его платить добромъ за зло и любить ближняго какъ самого себя? Которое изъ этихъ двухъ родовъ воспитанія должно бы было встрчать больше теплаго сочувствія отъ общества? И которое изъ нихъ въ дйствительности поощряется въ Англіи, какъ будто такъ и слдуетъ?

— Что вы и сами говорила, кричатъ Первый, Второй и Третій.

— Замчательно хорошо сказано, поощряютъ Смитъ и Джонсъ.

— Я говорю, согласился сэръ-Патрикъ,— что человкъ будетъ работать успшне надъ своими книгами посл здороваго физическаго упражненія. Я опять повторяю это, если только физическія упражненія не переходятъ за приличныя имъ границы. Но такъ какъ общество открыто отдаетъ предпочтеніе тлеснымъ упражненіямъ въ ущербъ умственнымъ, я говорю что общество вдается въ опасную крайность. Тлесныя упражненія, вслдствіе такого предпочтенія, займутъ первое мсто въ мысляхъ юноши, будутъ составлять его главный интересъ, возьмутъ львиную часть его времени, и этими медленными, но врными способами сдлаютъ изъ него (если онъ только не исключеніе) человка необразованнаго и, можетъ-быть, даже опаснаго для всхъ добрыхъ, нравственныхъ и умственныхъ начинаній.

Крикъ въ лагер противниковъ: ‘Наконецъ-то онъ договорился! Человкъ который ведетъ жизнь вн дома и пользуется Богомъ данною ему силой — человкъ опасный. Слышалъ ли кто что-нибудь подобное?’

Крикъ съ варіаціями повторяется и отголосками человчества: ‘Нтъ, никто не слыхалъ ничего подобнаго!’

— Освободитесь отъ предубжденій, джентльмены, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Земледлецъ ведетъ жизнь вн дома и пользуется Богомъ данною ему силой. Матросъ на торговомъ судн длаетъ то же самое. Оба составляютъ необразованный, постыдно необразованный классъ, и посмотрите на результатъ. Обратите вниманіе на таблицу преступленій, и вы увидите что самыя ужасныя преступленія совершаются не въ городахъ, гд человкъ не ведетъ жизнь вн дома, не пользуется (какъ правило) своею силой, но (какъ правило) сравнительно образованъ, не въ городахъ, а въ земледльческихъ округахъ. Что же касается до англійскаго матроса, если только онъ не попалъ въ королевскій флотъ, гд онъ немного цивилизованне, то спросите у мистера Бринкворта, служившаго на торговыхъ судахъ, какого рода образецъ нравственнаго вліянія вн домашней жизни и мускульнаго воспитанія представляетъ англійскій матросъ.

— Въ девяти случаяхъ изъ десяти, сказалъ Арнольдъ,— онъ лнивый, порочный негодяй.

Опять крикъ на сторон оппозиціи: ‘Разв мы земледльцы? Разв мы матросы на торговыхъ судахъ?’

Отголоски человчества откликаются обороннымъ тономъ: ‘Смитъ! Разв я земледлецъ?’ — ‘Джонсъ! разв я матросъ?’

— Пожалуста не будемъ касаться личностей, джентльмены, сказалъ сиръ-Патрикъ.— Я говорю вообще. На крайнія возраженія я могу отвчать только доведенными до крайности доказательствами. Земледлецъ и матросъ послужили моей цли. Если земледлецъ и матросъ оскорбляютъ васъ, пусть они сойдутъ со сцены. Я начинаю съ того на чемъ остановился. Человкъ можетъ быть аристократомъ, богачомъ, хорошо одваться, хорошо сть, но если онъ при этомъ человкъ необразованный, то (вопреки всмъ преимуществамъ) онъ человкъ съ сильными наклонностями ко злу. Не преувеличивайте моихъ словъ. Я далекъ отъ того чтобъ утверждать что современная страсть къ исключительно мускульному развитію неизбжно доведетъ людей до крайней испорченности. Къ счастію для общества, крайняя испорченность есть всегда, боле или мене, слдствіе исключительныхъ обстоятельствъ. Но масса человчества проходитъ жизнь подвергаясь только вседневнымъ искушеніямъ. Тысячи молодыхъ людей посвятившихъ себя любимому занятію нашего времени пройдутъ жизнь безъ худыхъ для себя послдствій, кром грубости въ обращеніи и образ мыслей и печальной неспособности къ тмъ высокимъ и врнымъ чувствамъ которыя украшаютъ и очищаютъ жизнь человка цивилизованнаго. Но поставьте современнаго молодаго человка изъ цвтущаго класса, вашего и моего, въ исключительныя обстоятельства (что можетъ случиться со всякимъ). Я прошу мистера Деламена сдлать мн честь обратить вниманіе на то что я намренъ сказать, потому что это относится къ тому что я говорилъ въ саду, и объяснитъ разницу между моимъ мнніемъ и тмъ съ чмъ притворно согласился мистеръ Деламенъ, и чего я никогда не говорилъ.

Равнодушіе Джофри, повидимому, не поколебалось. ‘Продолжайте,’ сказалъ онъ, и остался на своемъ мст, съ устремленными въ пространство, усталыми, ничего не замчавшими и ничего не выражавшими глазами.

— Возьмите примръ который мы имемъ теперь въ виду, началъ сэръ-Патрикъ,— примръ обыкновеннаго молодаго человка нашего времени, пользующагося всми преимуществами какія только можетъ дать ему физическое развитіе. Положимъ что такой человкъ подвергается искушенію употребить во зло, ради своихъ интересовъ, дикіе инстинкты таящіеся въ человчеств,— инстинкты самосохраненія и жестокости, которые составляютъ главныя побудительныя причины всякаго преступленія. Положимъ что онъ поставленъ относительно другаго человка въ положеніе которое заставляетъ его принести въ жертву одно изъ двухъ: другаго человка, или его собственные интересы и желанія. Положимъ что счастіе его ближняго и жизнь его ближняго стоятъ между нимъ и достиженіемъ того чего ему хочется, и что онъ можетъ, не опасаясь повредить себ, разбить счастіе ближняго или отнять у него жизнь. Что при такихъ условіяхъ помшаетъ такому человку пойти прямо къ своей цли? Помогутъ ли ему искусство въ гребл, быстрота бга, удивительная выносливость во всхъ другихъ физическихъ упражненіяхъ, которой онъ добился усиленнымъ трудомъ исключавшимъ всякій трудъ другаго рода,— помогутъ ли ему вс его физическія совершенства одержать чисто нравственную побду надъ своимъ эгоизмомъ и надъ своею жестокостью? Нтъ, они даже не дадутъ ему понять что это эгоизмъ и жестокость. Основной принципъ его физическихъ упражненій (принципъ самъ по себ безвредный, если онъ примняется только къ физическимъ упражненіямъ) пріучилъ его пользоваться преимуществами силы и ловкости надъ своимъ соперникомъ. Въ его воспитаніи ничто не могло смягчить дикой жестокости его сердца и просвтитъ дикое невжество его ума. Искушеніе находить такого человка безоружнымъ. Кто бы онъ ни былъ и какъ бы онъ высоко ни стоялъ на общественной лстниц, онъ для всхъ нравственныхъ цлей и намреній животное и ничего боле. Если мое счастіе преградить ему дорогу, и онъ можетъ опрокинуть мое счастіе не повредивъ себ, онъ опрокинетъ мое счастіе. Если случайно моя жизнь будетъ слдующимъ препятствіемъ на его дорог, и если онъ можетъ лишить меня жизни не повредивъ себ, онъ лишитъ меня жизни. И сдлаетъ онъ это, мистеръ Деламенъ, не какъ орудіе неодолимой судьбы или слпаго случая, а какъ человкъ посявшій смя и собирающій жатву. Вотъ, сэръ, случай, который я привелъ какъ случай исключительный, когда начался нашъ споръ. Какъ исключительный случай, но въ то же время совершенно возможный, я повторилъ его и теперь.

Прежде чмъ адвокаты съ другой стороны успли открыть рты чтобъ отвтить, Джофри неожиданно сбросилъ свое равнодушіе и вскочиль съ мста.

— Стойте! закричалъ онъ, угрожая кулакомъ другимъ, въ бшеномъ нетерпніи отвтить самому.

Наступило общее молчаніе.

Джофри такъ взглянулъ на сэръ-Патрика, какъ будто сэръ-Патрикъ оскорбилъ его лично.

— Кто этотъ анонимный человкъ который идетъ своею дорогой къ своимъ цлямъ, никого не щадя и ни предъ чмъ не останавливаясь? спросилъ онъ.— Назовите его.

— Я привелъ только примръ, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Я не касался личностей.

— Какое право имете вы, кричалъ Джофри,— совершенно забывъ, въ странномъ волненіи овладвшемъ имъ, о выгод сдержать себя предъ сэръ-Патрикомъ,— какое право имете вы приводить въ примръ негодяя-гребца, когда столь же возможно что гребецъ можетъ быть отличнымъ человкомъ? А? и лучшимъ человкомъ, если до этого дошло, чмъ тотъ который стоитъ въ вашихъ башмакахъ!

— Если одно столь же возможно какъ и другое (съ чмъ я охотно соглашаюсь), отвчалъ сэръ-Патрикъ,— то я во всякомъ случа имю право выбрать для примра какой мн угодно случай. (Позвольте, мистеръ Деламенъ! Мн надо сказать еще нсколько словъ, и я намренъ сказать ихъ.) Я взялъ въ примръ не исключительно порочнаго человка,— какъ вы ошибочно полагаете,— но обыкновеннаго человка, съ его обыкновенною долей низкихъ, жестокихъ и опасныхъ качествъ, которыя составляютъ неотъемлемую принадлежность всякаго необработаннаго человческаго характера, что вамъ говоритъ ваша религія, и въ чемъ вы можете сами убдиться, если соблаговолите обратить вниманіе на вашихъ непросвщенныхъ ближнихъ. Я предположилъ что такой человкъ встрчаетъ выходящее изъ ряда вонъ искушеніе, и показалъ, какъ умлъ, почему пренебреженіе нравственнымъ и умственнымъ развитіемъ,— пренебреженіе скрытно поощряемое въ наше время въ Англіи общественною склонностью,— длаетъ его вполн неспособнымъ бороться съ дурными инстинктами его природы, и какъ неизбжно, при извстныхъ обстоятельствахъ онъ (джентльменъ), подобно самому низкому уличному негодяю, начавъ съ невжества, кончитъ преступленіемъ. Если вы не признаете моего права привести такой примръ въ защиту моего мннія, вы должны или отвергнуть что исключительное побужденіе ко злу можетъ овладть человкомъ въ положеніи джентльмена, или доказать что человкъ который стоитъ выше всякихъ искушеній есть именно человкъ посвятившій себя атлетическому поприщу. Вотъ моя защита. Говорить меня побудило мое искреннее уваженіе къ правд и къ просвщенію и къ тмъ молодымъ людямъ которые сопротивляются зараз окружающаго ихъ варварства. Такіе молодые люди надежда Англіи на будущее. Я кончилъ.

Джофри, готовый на вспыльчивое возраженіе, былъ предупрежденъ другимъ человкомъ, имвшимъ что-то сказать и намревавшимся сказать это въ ту именно минуту.

На нсколько минутъ предъ тмъ докторъ окончилъ свое наблюденіе надъ лицомъ Джофри и обратилъ все вниманіе на разсужденіе сэръ-Патрика. Едва послднее слово было выговорено, какъ онъ такъ быстро и такъ ловко вмшался между сэръ-Патрикомъ и Джофри что даже самъ Джофри былъ изумленъ.

— Остается сказать еще нчто, чтобы доказательство сэръ-Патрика было полно, сказалъ онъ.— Мн кажется, я могу пополнитъ его опытомъ вынесеннымъ изъ моей практики. Но прежде чмъ я скажу то что намренъ сказать, мистеръ Деламенъ, можетъ-бытъ, извинитъ меня, если я сдлаю ему предостереженіе что ему необходимо сдерживать себя.

— Разв вы тоже намрены поострить на мой счетъ? спросилъ Джофри.

— Я совтую вамъ сдерживаться, и больше ничего. Есть много люлей которые могутъ сердиться сколько имъ угодно, не причиняя себ большаго вреда. Но вы не изъ такихъ.

— Что вы хотите сказать?

— Мн кажется, мистеръ Деламенъ, что ваше здоровье не въ такомъ удовлетворительномъ состояніи какъ вы, можетъ-быть, думаете.

Джофри оборотился къ своимъ поклонникамъ и послдователямъ съ насмшливымъ хохотомъ. Поклонники и послдователи единодушно откликнулись ему. Арнольдъ и Бланка переглянулись, улыбаясь. Даже сэръ-Патрикъ смотрлъ точно не врилъ своимъ ушамъ. Предъ нимъ стоялъ современный Геркулесъ, а противъ него человкъ котораго онъ могъ бы убить однимъ ударомъ кулака, и съ серіознымъ участіемъ уврялъ его что онъ не совсмъ здоровъ.

— Вы удивительный человкъ, воскликнулъ Джофри, полушутя и полусердито.— Что же вы находите во мн?

— Я ршился сдлать вамъ необходимое, по моему мннію, предостереженіе. Но я не имлъ намренія говорить вамъ что съ вами длается. Объ этомъ вопрос мы, можетъ-бытъ, потолкуемъ въ послдствіи. А до тхъ поръ мн хотлось бы удостовриться въ томъ что я замтилъ въ васъ. Имете вы какія-нибудь причины не отвтить мн на вопросъ касающійся васъ, но не имющій особой важности?

— Скажите сначала вопросъ.

— Я замтилъ нчто въ вашемъ поведеніи въ то время когда говорилъ сэръ-Патрикъ. Вы также заинтересованы въ опроверженіи мннія сэръ-Патрика какъ вс окружающіе васъ джентльмены. Я не понимаю почему вы сидли молча, предоставивъ другимъ защищаться, до тхъ поръ пока сэръ-Патрикъ не сказалъ того что васъ разсердило. Разв у васъ до тхъ поръ не было въ голов готоваго возраженія.

— У меня были въ голов вс т возраженія которыя были здсь высказаны.

— Однако вы не высказали ихъ?

— Нтъ.

— Можетъ быть вы чувствовали, хотя и были убждены въ основательности своихъ возраженій, что не стоитъ трудиться облекать ихъ въ слова? Однимъ словомъ, вы предоставили вашимъ друзьямъ отвчать за васъ, чтобы не утруждать самого себя?

Джофри взглянулъ на своего медицинскаго совтника со внезапнымъ недовріемъ.

— Скажите, спросилъ онъ,— какъ вы отгадали что происходило въ моей душ, когда а вамъ ничего не говорилъ?

— Моя спеціальность отгадывать что происходитъ въ тл человка, а для этого мн иногда приходится отгадывать, по возможности, что происходитъ у него въ душ. Такъ какъ я отгадалъ что происходило въ вашей душ, я не буду настаивать на моемъ вопрос. Вы уже отвтили мн.

Сказавъ это, онъ обратился къ сэръ-Патрику.

— Въ этомъ вопрос есть сторона, сказалъ онъ, которой вы не коснулись. Есть физическое возраженіе противъ современной страсти ко всевозможнымъ мускульнымъ упражненіямъ, столь же сильное, въ своемъ род, какъ вс нравственныя возраженія. Вы опредлили послдствія мускульнаго воспитанія какъ они касаются души, я могу опредлить послдствія его какъ они касаются тла.

— По вашему собственному опыту?

— По моему собственному опыту. Я могу сказать вамъ, какъ медикъ, что часть молодыхъ людей — и не подумайте что небольшая часть — подвергающихъ свою силу и выносливость необыкновеннымъ, атлетическимъ опытамъ, причиняютъ этимъ серіозный и непоправимый вредъ своему здоровью. Публика, присутствующая на гонкахъ лодокъ, на бгахъ и на другихъ подобныхъ представленіяхъ, видитъ только успшные результаты мускульнаго воспитанія. Отцы и матери дома видятъ его вредъ. Есть семейства въ Англіи,— несчастныя семейства, сэръ-Патрикъ, и считаемыя не единицами,— гд видимъ молодыхъ людей, которые, благодаря напряженіямъ которымъ они подвергали свои организмы на популярныхъ въ наше время атлетическихъ представленіяхъ, останутся на всю жизнь людьми съ разстроеннымъ здоровьемъ, или больными.

— Слышите? спросилъ сэръ-Патрикъ, взглянувъ на Джофри.

Джофри безпечно кивнулъ головой. Его раздраженіе прошло, а глупое равнодушіе овладло имъ опять. Онъ сидлъ на стул, вытянувъ ноги и устремивъ безсмысленный взглядъ на узоръ ковра. ‘Какое мн до всего этого дло?’ выражалось въ его наружности, съ головы до ногъ.

Докторъ продолжалъ.

— Я не вижу никакого исхода изъ этого печальнаго положенія длъ, пока общественная склонность остается тмъ что она теперь. Красный, здоровый на видъ молодой человкъ, съ великолпнымъ мускульнымъ развитіемъ, стремится (что очень естественно) отличиться подобно другимъ. Воспитательные авторитеты въ его коллегіи, или гд бы то ни было судятъ объ его сил (что опять очень естественно) по его вншнему виду. Правы ли они, или ошиблись, выбравъ его, они не могутъ знать, пока опытъ не будетъ сдланъ, и вредъ ошибки во многихъ случаяхъ окажется непоправимымъ. Многіе ли изъ нихъ знаютъ важную физіологическую истину что мускульная сила человка не есть гарантія его жизненной силы? Многіе ли изъ нихъ знаютъ что вс мы живемъ (какъ сказалъ одинъ великій французскій писатель) двумя жизнями,— вншнею жизнью мускуловъ, и внутреннею жизнью сердца? легкихъ и мозга? Еслибы даже они знали это и обращались за совтами къ медикамъ, было бы еще въ высшей степени сомнительно, въ большинств случаевъ, можетъ ли предварительное изслдованіе опредлить врно есть ли въ человк достаточно жизненной силы чтобы выдержать мускульное испытаніе которому его подвергаютъ. Обратитесь къ кому угодно изъ моихъ собратьевъ, и они скажутъ вамъ, по опыту вынесенному изъ ихъ спеціальныхъ наблюденій, что я нисколько не преувеличиваю важности вреда и опасности послдствій къ которымъ онъ ведетъ. У меня въ настоящее время есть паціентъ, молодой человкъ двадцати лтъ, обладающій однимъ изъ прекраснйшихъ, въ мускульномъ отношеніи, организмовъ встрчавшихся мн въ жизни. Еслибъ этотъ молодой человкъ посовтовался со мной прежде чмъ послдовалъ примру другихъ молодыхъ людей, я не могу сказать чтобъ я могъ предугадать послдствія. Но какъ бы то ни было, выдержавъ извстную степень мускульнаго воспитанія, и совершивъ нсколько мускульныхъ подвиговъ, онъ однажды неожиданно упалъ въ обморокъ, къ удивленію своего семейства и своихъ друзей. Пригласили меня, и съ тхъ поръ я слдилъ за нимъ. Онъ, вроятно, будетъ жить, но никогда не поправится. Этотъ двадцатилтній юноша требуетъ такого же осторожнаго ухода какъ осьмидесятилтній старикъ. На видъ онъ такъ силенъ что можетъ служить моделью для Самсона, но не дале какъ на прошлой недл я видлъ какъ онъ, точно молодая двушка, лежалъ въ обморок на рукахъ своей матери.

— Имя! воскликнули поклонники Джофри, не уступавшіе, несмотря на то что не встрчали никакого поощренія со стороны Джофри.

— Я не имю обыкновенія называть имена моихъ паціентовъ, возразилъ докторъ.— Но если вы непремнно хотите чтобъ я показалъ вамъ человка разбитаго атлетическими упражненіями, я могу удовлетворить васъ.

— Покажите! Кто онъ?

— Вы знаете его очень хорошо.

— Онъ уже въ рукахъ доктора?

— Нтъ еще.

— Гд же онъ?

— Вотъ онъ!

Въ минуту глубокой тишины, подъ взглядами всхъ присутствовавшихъ, съ нетерпніемъ обращенными на него, докторъ поднялъ руку и указалъ на Джофри Деламена.

ГЛАВА XX.
Трогаетъ.

За всеобщимъ изумленіемъ, конечно, послдовало всеобщее недовріе.

Человкъ который сказалъ первый что ‘видть’ еще не значитъ ‘врить’ указалъ (сознательно или безсознательно) на одно изъ основныхъ заблужденій человчества. Доказательство которое намъ дается легче другихъ доказательствъ есть то которое не требуетъ отъ насъ другаго сужденія кром сужденія глазъ, вслдствіе чего оно останется всегда доказательствомъ которому человчество будетъ врить охотне другихъ доказательствъ, пока будетъ существовать человчество. Глаза всхъ видли Джофри Деламена, и сужденіе всхъ ршило что докторъ ошибается. Сама леди Лунди оторвалась отъ своихъ приглашеній къ обду, и выразила всеобщій протестъ.

— Мистеръ Деламенъ разбитый человкъ! воскликнула она, обращаясь къ здравому смыслу своего гостя, знаменитаго доктора:— Вы, конечно, не разчитываете что мы вамъ повримъ!

Вызванный на споръ во второй разъ поразительнымъ мнніемъ высказаннымъ о немъ, Джофри всталъ и взглянулъ пристально и дерзко на доктора.

— Вы не шутите? спросилъ онъ.

— Нисколько.

— Вы указываете на меня всему этому народу?

— Позвольте, мистеръ Деламенъ. Я соглашаюсь что я виноватъ. Вы имете право сердиться на меня за то что я отвтилъ публично на публичный вызовъ вашихъ друзей. Я прошу у васъ извиненія. Но я не отказываюсь ни отъ одного слова сказаннаго мною о вашемъ здоровь.

— Вы стоите на томъ что я разбитый человкъ?

— Да.

— Я желалъ бы, сэръ, чтобы вы были двадцатью годами моложе.

— Зачмъ?

— Я попросилъ бы васъ выйти со мной вонъ на тотъ лугъ и показалъ бы вамъ разбитый я человкъ или нтъ.

Леди Лунди взглянула на своего свояка. Сэръ-Патрикъ тотчасъ же вмшался.

— Мистеръ Деламенъ, сказалъ онъ,— вы были приглашены сюда какъ джентльменъ. Вы гость въ дом женщины.

— Ничего, ничего! сказалъ докторъ, добродушно.— Мистеръ Деламенъ употребилъ сильное доказательство, сэръ-Патрикъ, и только. Еслибъ я былъ двадцатью годами моложе, обратился онъ къ Джофри,— и еслибъ я вышелъ на лугъ съ вами, результатъ нашего поединка нисколько не свидтельствовалъ бы противъ моего мннія. Я не говорю что чрезмрныя тлесныя упражненія, которыми вы славитесь, повредили вашей мускульной сил. Но я утверждаю что они повредили вашей жизненной сил. Въ какомъ отношеніи они повредили ей, я не считаю себя обязаннымъ объяснять вамъ. Я только изъ человколюбія предупреждаю васъ. Вы хорошо сдлаете если удовлетворитесь уже пріобртеннымъ успхомъ на атлетическомъ поприщ и измните вашъ образъ жизни. Примите опять мое извиненіе въ томъ что я сказалъ это при всхъ, а не наедин, и не забывайте моего предостереженія.

Онъ повернулся съ намреніемъ уйти, но Джофри заставилъ его остановиться.

— Подождите немного, сказать онъ.— Вы высказали ваше мнніе. Теперь моя очередь. Я не могу опровергнуть васъ словами, но я опровергну васъ дломъ. И, честное слово, я тогда припомню вамъ ваши слова. Дней черезъ десять, или черезъ дв недли я начну готовиться къ фульгамскому бгу. Вы думаете что я не выдержу подготовки?

— Нтъ, вроятно, выдержите.

— Выдержу я бгъ?

— Вы, можетъ-быть, выдержите и бгъ, но….

— Что?

— Вы посл того никогда не примете участія въ другомъ бг.

— И никогда не буду грести въ другой гонк?

— Никогда.

— Меня пригласили грести на лодочной гонк будущей весны, и я общалъ. Вы говорите мн прямо что я не буду въ состояніи принять въ ней участіе?

— Да, я говорю вамъ это прямо.

— Положительно?

— Положительно.

— Скрпите ваше мнніе, воскликнулъ Джофри, и вынулъ изъ кармана книгу пари.— Я ставлю сотню что буду въ состояніи грести на университетской гонк будущею весной.

— Я не держу пари, мистеръ Деламенъ.

Съ этимъ ршительнымъ отвтомъ докторъ отошелъ на другую сторону библіотеки. Леди Лунди (овладвъ Бланкой) возвратилась къ серіозной обязанности писать приглашенія. Джофри, съ вызывающимъ взглядомъ и съ книгой въ рукахъ, обратился къ окружавшимъ его товарищамъ. Британская кровь расходилась, и британская страсть держать пари, не признающая ни общественныхъ приличій, ни общественныхъ законовъ, не хотла уступить.

— Ну что же! закричалъ Джофри.— Держите кто-нибудь изъ васъ за доктора.

Сэръ-Патрикъ всталъ съ нескрываемымъ отвращеніемъ и отошелъ къ доктору. Первый, Второй и Третій, вызванные знаменитымъ другомъ, покачали своими большими головами и вс единогласно отвчали однимъ краснорчивымъ словомъ: ‘Вздоръ!’

— Кто-нибудь изъ васъ! настаивалъ Джофри обратившись съ лихорадочнымъ волненіемъ къ двумъ хористамъ на заднемъ план.

Хористы, по обыкновенію, переглянулись.

— Мы родились не вчера, Смитъ?

— Кажется что нтъ, Джонсъ.

— Смитъ, сказалъ Джофри со внезапною притворною вжливостію, признакомъ чего-то недобраго.

Смитъ съ улыбкой спросилъ:

— Что?

— Джонсъ!

Джонсъ, въ подражаніе Смиту, спросилъ:

— Что?

— Вы оба дрянные нищіе, и у обоихъ васъ нтъ ста фунтовъ!

— Полноте, сказалъ Арнольдъ, вмшиваясь въ первый разъ.— Не стыдно ли вамъ, Джофри?

— Почему же никто изъ нихъ не хочетъ держатъ пари?

— Если вы настаиваете на своей глупости, сказалъ Арнольдъ тоже съ раздраженіемъ,— и ничто другое не можеть успокоить васъ, я принимаю пари.

— Сто за доктора! воскликнулъ Джофри.— Идетъ!

Его страсть была удовлетворена, и расположеніе духа пришло опять въ нормальное состояніе. Онъ записалъ пари въ свою книгу и чистосердечно извинился предъ Смитомъ и Джонсомъ.

— Не сердитесь, друзья. Дайте руки.

Смитъ и Джонсъ пришли въ восторгъ.

— Англійская аристократія-то, Джонсъ? А!

— Кровь и воспитаніе-то, Смитъ? А!

Арнольдъ, принявъ пари, тотчасъ же почувствовалъ угрызеніе совсти: не за то что деракалъ пари (кто стыдится этого въ Англіи?), но за то что стоялъ за мнніе доктора. Съ искреннимъ расположеніемъ къ другу, онъ спекулировалъ на упадокъ здоровья своего друга. Онъ началъ горячо уврять Джофри что ни одинъ человкъ въ комнат не убжденъ такъ искренно какъ онъ что докторъ ошибается.

— Я не раскаиваюсь что держалъ лари, сказалъ онъ.— Но, дорогой мой другъ, пожалуста врьте что я взялъ его только для того чтобы сдлать вамъ удовольствіе.

— Все это пустяки, сказалъ Джофри, смотрвшій на дло съ серіозной точки зрнія, что было однимъ изъ отличительныхъ качествъ его характера.— Пари есть пари, и къ чорту ваши чувства.

Онъ взялъ Арнольда подъ руку и отвелъ его въ сторону, гд другіе не могли ихъ слышать.

— Послушайте, сказалъ онъ озабоченно,— не разсердился ли старый дуракъ?

— Сэръ-Патрикъ?

Джофри кивнулъ головой и продолжалъ:

— Я еще не говорилъ съ нимъ о дл, о женитьб въ Шотландіи. Что если онъ теперь не захочетъ говорить со мной? Говоря это, онъ взглянулъ на другую сторону комнаты. Дикторъ разсматривалъ альбомъ съ гравюрами. Дамы трудились надъ пригласительными записками. Сэръ-Патрикъ сидлъ одиноко у полокъ съ книгами, углубившись въ только что взятый томъ.

— Извинитесь, посовтовалъ Арнольдъ.— Сэръ-Патрикъ, можетъ-быть немного раздражителенъ и язвителенъ, но онъ человкъ благородный и добрый. Скажите что вы не имли намренія оскорбить его, и этого будетъ достаточно.

— Хорошо.

Сэръ-Патрикъ, забывшійся надъ старымъ венеціанскимъ изданіемъ Декамерона, былъ неожиданно вызванъ изъ средневковой Италіи въ современную Англію великимъ Джофри Деламеномъ.

— Что вамъ угодно? спросилъ онъ сухо.

— Мн угодно извиниться, сказалъ Джофри.— Не обижайтесъ. Я не имлъ намренія оскорбить васъ. Простите и забудьте. Вдь это не совсмъ дурной девизъ, сэръ. А?

Хотя и неловко выраженное, но это было извиненіе. Даже Джофри не могъ обратиться къ вжливости и внимательности сэръ-Патрика тщетно.

— Ни слова боле, мистеръ Деламенъ, отвчалъ вжливый старикъ.— Извините меня если я съ своей стороны выразился такъ рзко, и забудемъ прошлое.

Отвтивъ такимъ образомъ, онъ замолчалъ, ожидая что Джофри уйдетъ и дастъ ему возможность возвратиться опять къ Декамерону. Но, къ его невыразимому удивленію, Джофри нагнулся и шепнулъ ему на ухо:

— Мн хотлось бы поговорить съ вами наедин.

Сэръ-Патрикъ отшатнулся, точно Джофри хотлъ укусить его,

— Извините, мистеръ Деламенъ. Что вы сказали?

— Не можете ли вы поговорить со мной наедин?

Сэръ-Патрикъ отложилъ въ сторону Декамерона и поклонился, внутренно содрогаясь. Совщаніе съ достопочтеннымъ Джофри Деламеномъ было для него самымъ непріятнымъ совщаніемъ въ мір. ‘Вотъ причина его извиненія,’ подумалъ онъ. ‘Что ему могло понадобиться отъ меня?’

— Я хочу поговорить съ вами о моемъ друг, началъ Джофри, направляясь къ окну.— Мой другъ попалъ въ затруднительное положеніе. Я хочу посовтоваться съ вами. Но не забудьте что это большая тайна.

Онъ замолчалъ и посмотрлъ какое впечатлніе произвели его слова.

Сэръ-Патрикъ ни словомъ, ни жестомъ не выразилъ ни малйшаго желанія слушать дале.

— Не угодно ли вамъ пройтись по саду? спросилъ Джофри.

Сэръ-Патрикъ показалъ на свою хромую ногу.

— Я уже гулялъ сегодня опредленное время. Болзнь не позволяетъ мн ходить боле, сказалъ онъ.

Джофри оглянулъ комнату, желая замнить какимъ-нибудь образомъ садъ, и направился къ одному изъ раскрытыхъ углубленій въ стн

— Мы можемъ поговорить наедин здсь, сказалъ онъ.

Сэръ-Патрикъ сдлалъ послднюю попытку избавиться отъ предлагаемаго совщанія — нескрываемую попытку въ этотъ разъ.

— Извините меня, мистеръ Деламенъ. Уврены ли вы что обращаетесь къ кому слдуетъ, обращаясь ко мн?

— Вдь вы шотландскій адвокатъ?

— Конечно.

— И знаете законы о шотландскихъ бракахъ?

Сэръ-Патрикъ мгновенно измнился.

— Не я. Это мой другъ.

— Такъ вашъ другъ?

— Да. У него вышло недоразумніе съ женщиной. Здсь, въ Шотландіи. Мой другъ не знаетъ женатъ онъ на ней или нтъ.

— Я къ вашимъ услугамъ, мистеръ Деламенъ.

Къ радости Джофри (но ужъ конечно не къ удивленію), сэръ-Патрикъ теперь не только пересталъ выказывать нежеланіе поговорить съ нимъ, но даже самъ поощрилъ его направившись къ ближайшему углубленію къ стн. Быстрое соображеніе стараго адвоката сдлало сближеніе между просьбой о помощи со стороны Джофри и такою же просьбой со стороны Бланки, и на этомъ основаніи построило свою собственную теорію ‘Нтъ ли чего-нибудь общаго между настоящимъ положеніемъ гувернантки Бланки, и настоящимъ положеніемъ ‘друга’ мистера Деламена, подумалъ онъ. Такія несообразности встрчались мн въ моей практик. Изъ этого выйдетъ что-нибудь.’

Два разнородные собесдника услись другъ противъ друга у стола, въ одномъ изъ углубленій библіотеки. Арнольдъ и другіе госги ушли въ садъ. Докторъ съ гравюрами и дамы съ пригласительными билетами сидли на другой сторон комнаты. Совщаніе Джофри съ сэръ-Патрикомъ, совщаніе такое ничгожное повидимому и такое ужасное по вліянію которое оно могло имть не только на будущность Анны, но и за будущность Арнольда и Бланки, было вполн совщаніемъ съ закрытыми дверями.

— Ну, сказалъ сэръ-Патрикъ,— въ чемъ же состоитъ вопросъ?

— Вопросъ состоитъ въ томъ женатъ ли на ней мой другъ, или нтъ.

— Имлъ онъ намреніе жениться на ней?

— Нтъ.

— Онъ не женатый человкъ, и она не замужняя женщина? И оба они въ Шотландіи?

— Да.

— Хорошо. Разкажите мн подробности.

Джофри замялся. Способность исчислять подробности зависитъ отъ развитія очень рдкой способности — способности мыслить. Никто не зналъ этого лучше сэръ-Патрика. Онъ съ измреніемъ далъ Джофри запутаться, зная что кліентъ хочетъ скрыть отъ него что-то. Единственный способъ вывдать истину былъ способъ допроса. Но еслибъ онъ началъ прямо съ допроса, Джофри догадался бы объ его намреніи. Сэръ-Патрикъ сдлалъ такъ что Джофри самъ пожелалъ вопросовъ. Стараясь разказать подробности, онъ, конечно, запутался. Сэръ-Патрикъ слушалъ пока онъ не потерялъ окончательно нити своего разказа, и тогда воспользовался своею удачною уловкой.

— Не легче ли вамъ будетъ если я предложу вамъ нсколько вопросовъ? спросилъ онъ простодушно.

— Гораздо легче.

— Я къ вашимъ услугамъ. Мы начнемъ съ того что освтимъ нашъ путь. Имете вы право называть имена?

— Нтъ,

— Мста?

— Нтъ.

— Числа?

— Долженъ я говорить точно?

— Какъ только возможно.

— Довольно ли, если я скажу что въ настоящемъ году?

— Довольно. Вашъ другъ и дама путешествовали вмст въ настоящемъ году?

— Нтъ.

— Жили вмст съ Шотландіи?

— Нтъ.

— Такъ что же они длали вмст въ Шотландіи?

— Что? Они сошлась въ гостиниц.

— А! Она сошлись въ гостиниц. Кто же явился первый на rendez-vouz?

— Женщина явилась первая. Позвольте, мы теперь дошли до нашей цли.— Говоря это, онъ досталъ свой меморандумъ о поведеніи Арнольда въ Крегъ-Ферни.— У меня есть маленькая записка. Вамъ, можетъ-быть, угодно будетъ взглянуть на нее?

Сэръ-Патрикъ взялъ записку, быстро прочелъ ее про себя, потомъ перечелъ ее фразу за фразой вслухъ, употребляя ее какъ текстъ для вопросовъ.

— ‘Онъ спросилъ ее какъ свою жену у двери,’ читалъ сэръ-Патрикъ.— Вроятно у двери гостиницы? А дама тоже назвала себя предварительно замужнею женщиной въ гостиниц?

— Да.

— Долго ли она была въ гостиниц прежде чмъ, вашъ другъ пришелъ къ ней?

— Только часъ или около того.

— Назвала она себя тамъ по имени?

— Я могу сказать наврное что не назвала.

— А другъ вашъ назвалъ себя?

— Нтъ. Я увренъ что онъ не назвалъ себя.

Сэръ-Патрикъ взглянулъ опять на записку.

— ‘Онъ сказалъ за обдомъ въ присутствіи хозяйки и слуги — я беру эти комнаты для моей жены. Онъ въ то же время заставилъ ее сказать что онъ ея мужъ.’ Была это шутка, мистеръ Деламенъ, со стороны дамы или вашего друга?

— Нтъ. Это было сказано серіозно.

— Вы хотите сказать что это было сказано серіозно только для того чтобъ, обмануть хозяйку и слугу?

— Да.

Сэръ-Патрикъ взглянулъ опять на записку.

— ‘Посл того онъ провелъ съ ней всю ночь.’ Провелъ ночь въ комнатахъ которыя оставилъ за собой для себя и для своей жены?

— Да.

— Что произошло на слдующій день.

— Онъ ушелъ. Дайте припомнить. Онъ отговорился длами,

— Значитъ, онъ до конца выдержалъ свою роль въ гостиниц, и оставилъ тамъ даму въ качеств своей жены?

— Да.

— Былъ онъ посл того въ гостиниц?

— Нтъ.

— Другъ вашъ и дама Англичане или Шотландцы?

— Оба Англичане.

— Въ то время когда они сошлись въ гостиниц прошло боле или мене трехъ недль посл прізда ихъ обоихъ въ Шотландію?

Джофри подумалъ. За Анну не трудно было отвтить. Леди Лунди и ея домашній крузкокъ провели въ Шотландіи гораздо боле трехъ недль до Виндигетскаго праздника. Но чтобы отвтить за Арнольда надо было подумать. Припомнивъ подробности своей встрчи съ Арнольдомъ въ Виндигетс, Джофри вспомнилъ разказъ своего друга о какомъ-то представленіи въ Эдинбургскомъ театр, и тотчасъ же ршилъ вопросъ о времени. Арнольдъ былъ, конечно, задержанъ нкоторое время въ Эдинбург длами по наслдству, и слдовательно онъ, какъ и Анна, провелъ въ Шотландіи боле трехъ недль прежде чмъ они встртились въ Крегъ-Ферни. Онъ отвтилъ сэръ-Патрику что дама и его другъ были въ Шотландіи боле трехъ недль и прибавилъ вопросъ съ своей стороны:

— Я не хочу торопить васъ, сэръ, но позвольте спросить скоро ли вы кончите?

— Еще два вопроса, и я кончу, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Долженъ ли я понять изъ вашихъ словъ что дама требуетъ, за основаніи исчисленныхъ вами обстоятельствъ, чтобъ она была призвана женой вашего друга?

Джофри отвтилъ утвердительно. Утвердительный отвтъ на послдній вопросъ былъ самымъ легкимъ способомъ узнать мнніе сэръ-Патрика. Иными словами, самымъ легкимъ способомъ было представить Анну (такъ-называемую даму) требующею брака съ Арнольдомъ (такъ-называемымъ другомъ).

Сдлавъ эту уступку обстоятельствамъ, онъ въ то же время понималъ что долженъ ограничиться этимъ единственнымъ отступленіемъ отъ истины. Ему надо было знать мнніе адвоката о тхъ именно фактахъ которые произошли въ гостиниц. До сихъ поръ онъ строго держался фактовъ, и ршилъ не отступать впредь отъ истины (кром единственнаго исключенія которое принужденъ былъ сдлать).

— Дама и вашъ другъ не писали другъ другу? спросилъ сэръ-Патрикъ.

— Нтъ, насколько мн извстно, отвчалъ Джофри, не отступая отъ истины.

— Я кончилъ, мистеръ Деламенъ.

— Ну? Какъ же вы полагаете?

— Прежде чмъ я скажу вамъ мое мнніе, я долженъ предпослать ему мое личное толкованіе закона, которое вы можете, если вамъ угодно, не считать правильнымъ толкованіемъ. Вы хотите чтобъ я ршилъ, судя по фактамъ которые вы сообщили мн, женатъ ли вашъ другъ по шотландскихъ законамъ, или нтъ?

Джофри кивнулъ головой.

— Да, сказалъ онъ нетерпливо.

— По моему мннію, мистеръ Деламенъ, въ Шотландіи всякій неженатый человкъ можетъ жениться на всякой незамужней женщин во всякое время и при всякихъ обстоятельствахъ. Словомъ, посл тридцати лтней адвокатской практики, я не могу опредлить что въ Шотландіи не есть бракъ.

— Такъ вы полагаете что она его жена? сказалъ Джофри.

Вопреки его хитрости, вопреки его самообладанію, глаза его заблистали при этомъ вопрос. И въ тон его голоса, какъ онъ ни старался скрыть свое торжество, тонкій слухъ могъ различить радость.

Ни взглядъ, ни гонъ голоса не ускользнули отъ вниманія сэръ-Патрика.

При начал совщанія у него было очень понятное подозрніе что Джофри, говоря о своемъ ‘друг’, говоритъ о самомъ себ. Но, какъ вс адвокаты, онъ не доврялъ первымъ впечатлніямъ, даже своимъ собственнымъ. До сихъ поръ его задачей было ршить вопросъ о дйствительномъ положеніи Джофри и о дйствительныхъ намреніяхъ Джофри. Съ этою цлью онъ устроилъ свою западню и поймалъ свою добычу.

Теперь ему было ясно, вопервыхъ, что Джофри, совтуясь съ нимъ, говоритъ по всей вроятности о случа съ другимъ человкомъ и, вовторыхъ, что у него есть свой интересъ (какого рода интересъ невозможно было ршать) удостовриться что другъ его по шотландскимъ законамъ дйствительно женатый человкъ. Проникнувъ на столько въ тайну которую скрывалъ отъ него Джофри, сэръ-Патрикъ покинулъ надежды подвинуться дале по этому направленію. Дале онъ намревался ршить вопросъ кто анонимная дама, и скрывается ли подъ этимъ названіемъ Анна Сильвестеръ или нтъ. Прямымъ путемъ къ достиженію такого результата и единственнымъ путемъ (при неопредленныхъ понятіяхъ сэръ-Патрика) было изложеніе законовъ. Онъ немедленно приступилъ къ вопросу о брак и изложилъ законы, не утаивъ ничего отъ своего кліента.

— Не спшите заключеніями, мистеръ Деламенъ. Я сказалъ вамъ только мое мнніе вообще. Я еще не сказалъ вамъ моего мннія о случа съ вашимъ другомъ.

Лицо Джофри омрачилось. Сэръ-Патрикъ замтилъ и эту новую перемну.

— Шотландскій законъ о неправильныхъ бракахъ, началъ онъ,— есть поруганіе надъ общепринятою благопристойностію и здравымъ смысломъ. Если вамъ кажется что я преувеличиваю, то я могу сослаться на законный авторитетъ. Лордъ Дезъ недавно выразилъ мнніе о шотландскихъ брачныхъ законахъ въ слдующихъ словахъ: ‘Согласіе составляетъ бракъ. Никакихъ церемоній гражданскихъ или религіозныхъ, никакихъ предувдомленій или объявленій посл брака, ни сожительства, ни письменныхъ документовъ, ни свидтелей не нужно чтобъ утвердить самый важный контрактъ какой только могутъ заключить между собой два лица.’ Вотъ мнніе шотландскаго судьи о закон который онъ примняетъ. Замтьте что въ то же время у насъ въ Шотландіи есть опредленныя законныя формы для контрактовъ и продажи домовъ, земель, лошадей, собакъ. Единственный контрактъ который мы оставляемъ безъ законной защиты и какихъ бы то ни было предосторожностей, есть контрактъ соединяющій на всю жизнь мущину съ женщиной. Что же касается до власти родителей, или несовершеннолтія, нашъ законъ не признаетъ ни того, ни другаго. Двнадцатилтняя двочка и четырнадцатилтній мальчикъ могутъ вступить въ бракъ безъ помхи, безъ малйшаго замедленія или какого бы то ни было препятствія, и безъ малйшей попытки со стороны шотландскаго закона увдомить о томъ ихъ родителей. Законъ даже не требуетъ чтобы простое условіе обоюднаго согласія было доказано слдствіемъ. На основаніи такого закона мущина и женщина въ Шотландіи могутъ быть признаны мужемъ и женой когда у нихъ не было обоюднаго согласія, и когда они даже не подозрваютъ что по закону они мужъ и жена. Имете ли вы теперь достаточно смутное понятіе о законныхъ неправильныхъ бракахъ, мистеръ Деламенъ, и достаточно ли я сказалъ чтобъ оправдать рзкій приговоръ закону, который я высказалъ когда началъ объяснять вамъ его?

— Гд тотъ авторитетъ о которомъ вы упомянули, спросилъ Джофри.— Не обратиться ли мн къ нему?

— Если вы обратитесь къ нему, то знайте что его вполн опровергаетъ другой авторитетъ, столь же ученый и столь же извстный, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Я не шучу. Я передаю вамъ истинные факты. Слыхали вы когда-нибудь о королевской коммиссіи?

— Нтъ.

— Такъ выслушайте меня. Въ март шестьдесятъ пятаго года королева назначила коммиссію для изслдованія брачныхъ законовъ Соединеннаго Королевства. Отчетъ коммиссіи былъ напечатанъ въ Лондон и доступенъ всякому кто желаетъ заплатить за него два или три шиллинга. Однимъ изъ результатовъ изслдованія было открытіе что величайшіе авторитеты совершенно различныхъ мнній объ одномъ изъ основныхъ вопросовъ о шотландскихъ брачныхъ законахъ. Члены коммиссіи, объявляя объ этомъ факт, прибавляютъ что сомнительный вопросъ никогда не былъ ршенъ закономъ Въ отчет авторитеты постоянно противорчатъ одинъ другому. Въ Шотландіи самый важный контрактъ цивилизованной жизни окруженъ мракомъ сомннія и неопредленности. Одинъ этотъ фактъ былъ бы достаточною причиной, еслибы не было другихъ, для исправленія шотландскихъ брачныхъ законовъ. Неопредленный брачный законъ есть народное несчастіе.

— Можете вы сказать мн ваше личное мнніе о случа съ моимъ другомъ? спросилъ Джофри, упрямо добиваясь цли которую имлъ въ виду.

— Конечно. Теперь, когда я предостерегъ васъ не полагаться безусловно на чье бы то ни было личное мнніе, я могу сказать вамъ мое мнніе по чистой совсти. Я говорю что въ настоящемъ случа не было положительнаго брака, но были обстоятельства изъ которыхъ можно вывести бракъ.

Такое тонкое различіе не было понятно Джофри. Онъ смутился и разсердился.

— Нтъ брака, воскликнулъ онъ,— когда они назвались мужемъ и женой при свидтеляхъ!

— Это одно изъ общепринятыхъ недоразумній, сказалъ сэръ-Патрокъ.— Я уже говорилъ вамъ что въ Шотландіи для утвержденія брака не нужны свидтели. Но если свидтели были, какъ въ настоящемъ случа, они могутъ пригодиться для ршенія спорнаго брака.

Джофри придрался къ послднимъ словамъ.

— Такъ хозяйка и слуга могутъ доказать что это бракъ, сказалъ онъ.

— Да. И замтьте, если вы обратитесь къ кому-нибудь изъ моихъ товарищей по профессіи, онъ по всей вроятности окажетъ вамъ что это несомннный бракъ. Законъ, дозволяющій чтобъ обоюдное согласіе было доказано слдствіемъ, можетъ имть обширное примненіе. Вашъ другъ называетъ извстную даму въ прямыхъ словахъ своею женой. Дама называетъ вашего друга въ прямыхъ словахъ своимъ мужемъ. Въ комнатахъ, которыя они оставили за собой какъ мужъ и жена, они остаются какъ мужъ и жена до слдующаго утра Вашъ другъ уходить, не разубдивъ никого въ своемъ обман Дама остается посл того нсколько дней въ гостиниц, въ качеств его жены. Вс эти обстоятельства происходятъ при компетентныхъ свидтеляхъ. Логически, если не законно, здсь есть, повидимому, обоюдное согласіе на бракъ. Я тмъ не мене держусь моего мннія. Доказательства въ пользу брака (говорю я), и ничего боле.

Пока сэръ-Патрикъ говорилъ, Джофри думалъ и додумался наконецъ до опредленнаго вопроса.

— Постойте, сказалъ онъ, ударивъ своею тяжелою рукой по столу.— Предположите что другъ мой иметъ въ виду другую невсту.

— Ну?

— При настоящемъ положеніи длъ посовтуете вы ему жениться на ней, или нтъ?

— При настоящемъ положеніи длъ, конечно, нтъ.

Джофри быстро всталъ и положилъ конецъ совщанію.

— Этого довольно, сказать онъ,— для меня и для моего друга

Сказавъ это, онъ безъ церемоніи ушелъ на другую сторону комнаты.

‘Не знаю кто вашъ другъ’, подумать сэръ-Патрикъ, глядя ему вслдъ. ‘Но если интересъ который вы принимаете въ вопрос о брак есть честный и безвредный интересъ, то я знаю человческую природу не лучше чмъ ее знаетъ не рожденный младенецъ!’

Когда Джофри ушелъ отъ сэръ-Патрика, къ нему тотчасъ же подошелъ слуга, искавшій его

— Извините, сэръ, началъ слуга,— посланный отъ достопочтеннаго мистера Деламена….

— Да. Посланный который принесъ мн утромъ письмо отъ брата?

— Онъ говоритъ что его ждутъ. Онъ боится оставаться доле.

— Подождите здсь. Я сейчасъ напишу отвтъ.

Онъ слъ къ письменнному столу и опять обратился къ письму Юлія. Разсянно пробжавъ его глазами, онъ остановился на послдней фраз: ‘Прізжай завтра, и помоги намъ принять мистрисъ Гленармъ.’ Онъ подумалъ съ минуту. Счастіе троихъ — Анны, любившей его, Арнольда, послужившаго ему, и Бланки, ни въ чемъ не виноватой предъ нимъ, зависело отъ того какъ онъ поступитъ на слдующій день. Если онъ останется у леди Лунди, то, посл того что произошло, въ то утро между Арнольдомъ и Бланкой, ему нельзя будетъ не исполнить своего общанія Анн Если же онъ возвратится къ брату, ему нельзя будетъ поступить иначе какъ бросить Анну, подъ безчестнымъ предлогомъ что она жена Арнольда.

Онъ бросилъ письмо на столъ и взялъ листъ почтовой бумаги. ‘Женюсь на мистрисъ Гленармъ’, подумалъ онъ, и отвтилъ брату одною строчкой.

‘Дорогой Юлій, ожидай меня завтра. Д. Д.’

Невозмутимый слуга стоялъ возл него пока онъ писалъ, любовался на его широкую грудь, и думалъ какъ въ ней много силы для послдней ужасной мили будущаго бга.

— Возьмите, сказалъ Джофри, и отдалъ письмо слуг.

— Все какъ слдуетъ, Джофри? спросилъ дружескій голосъ за его спиной.

Онъ обернулся и увидалъ Арнольда, жаждавшаго узнать о результат совщанія съ сэръ-Патрикомъ.

— Да, сказалъ Джофри.— Все какъ слдуетъ.

ГЛАВА XXI.
Кончено.

Арнольдъ былъ нсколько удивленъ краткостью отвта Джофри.

— Разв сэръ-Патрикъ сказалъ вамъ что-нибудь непріятное? спросилъ онъ.

— Сэръ-Патрикъ сказалъ именно то что я желалъ отъ него услышать.

— Не будетъ никакого затрудненія?

— Никакого.

— Я могу не бояться что Бланка….

— Она не пошлетъ васъ въ Крегъ-Ферни, за это я ручаюсь.

Онъ сказалъ это съ увренностью, взялъ со стола письмо брата, надлъ шляпу и вышелъ изъ комнаты.

Друзья его, бродившіе по лугу, окликнули его. Онъ прошелъ мимо, не отвчая и едва взглянувъ на нихъ. Дойдя до цвтника, онъ остановился, вынулъ трубку, потомъ вдругъ передумалъ и повернулъ на другую дорожку. Въ такой часъ дня онъ, конечно, не могъ разчитывать на уединеніе въ цвтник. Ему ужасно хотлось быть одному, онъ чувствовалъ что способенъ убить того кто подошелъ бы къ нему въ эту минуту. Съ мрачнымъ взглядомъ и опустивъ голову, онъ пошелъ по дорожк чтобы посмотрть куда она ведетъ. Она доходила до калитки которая вела въ кухонный садъ. Здсь онъ былъ въ безопасности. Ничто не могло привлечь гостей въ кухонный садъ. Онъ подошелъ къ орховому дереву, посаженному въ центр сада и окруженному деревянною скамьей и дерномъ. Оглянувшись вокругъ, онъ слъ и закурилъ трубку.

— Поскорй бы кончить, сказалъ онъ.

Онъ сидлъ, опершись локтями въ колни, курилъ и думалъ. Но овладвшее имъ безпокойство скоро подняло его опять на ноги. Онъ всталъ и началъ кружиться по дерновому лугу вокругъ дерева, какъ дикій зврь въ клтк.

Что возмутило его душевное спокойствіе? Не мучила ли его совсть за то что онъ ршился обмануть друга врившаго и служившаго ему?

Совсть мучила его такъ же мало какъ васъ когда вы читаете эти строки. Ему просто до бшенства хотлось достигнуть поскоре цли которую онъ имлъ въ виду.

Могъ ли онъ чувствовать раскаяніе? Раскаяніе есть боле или мене слдствіе двухъ чувствъ, изъ которыхъ ни одно не развито въ первобытномъ человк. Первое изъ этихъ чувствъ есть самоуваженіе, второе — уваженіе къ другимъ. Въ своемъ высочайшемъ проявленіи эти два чувства возвышаются — первое до любви къ Богу, второе до любви къ человчеству. Я обидлъ васъ и чувствую раскаяніе. Почему я чувствую раскаяніе, если я, обидвъ васъ, принесъ пользу себ, и вы не может е отвтить мн такою же обидой? Я раскаяваюсь потому что во мн есть чувство которое говоритъ мн что я согршилъ и противъ самого себя и противъ васъ. Это чувство не принадлежитъ къ числу врожденныхъ инстинктовъ человка, и не было такого чувства у Джофри Деламена, потому что Джофри Деламенъ былъ первобытный человкъ.

Когда идея его плана родилась въ его голов, новость ея поразила его, безмрная дерзость ея устрашила его. Признаки безпокойства, которые онъ обнаружилъ за письменнымъ столомъ въ библіотек, были проявленіемъ умственнаго замшательства. и ничего боле.

Первое живое впечатлніе прошло, онъ освоился съ идеей и достаточно успокоился чтобы видть трудности которыя она заключала въ себ, и слдствія къ которымъ она вела. Трудности сначала испугали его, но страхъ скоро прошелъ. Что же касается до жестокости и безчестности замышляемаго поступка, то сознаніе ихъ было ему недоступно. Положеніе его относительно человка которому онъ спасъ жизнь, было положеніе собаки. ‘Благородное животное,’ только что вытащившее человка изъ воды, черезъ десять минутъ вцпится ему въ горло при извстныхъ условіяхъ. Прибавьте къ безсознательному инстинкту собаки сознательную хитрость человка, и вообразите такого человка въ положеніи когда онъ можетъ сказать: ‘когда-то мн случилось оказать такую-то услугу, и вотъ теперь она пригодится мн,’ и вы будете имть понятіе о чувствахъ Джофри къ его другу, когда онъ вспоминалъ прошлое или думалъ о будущемъ. Когда Арнольдъ некстати заговорилъ съ нимъ въ критическую минуту, онъ разозлился на Арнольда, но ничего другаго онъ не почувствовалъ.

Та же непроницаемая безчувственность, то же первобытное состояніе нравственныхъ понятій избавили его отъ малйшаго чувства жалости къ Анк. ‘Я освобожденъ отъ нея,’ было его первою мыслію. ‘Она пристроена безъ хлопотъ съ моей стороны,’ было второю мыслію. Онъ ни мало не безпокоился о ней. Онъ ни мало не сомнвался что, когда онъ объяснитъ ей ея положеніе, и ей останется выбирать одно изъ двухъ — или погибнуть, или потребовать себ Арнольда, она потребуетъ Арнольда. Онъ былъ увренъ что она такъ поступитъ, потому что онъ поступилъ бы такъ на ея мст.

Но ему хотлось чтобы все было кончено. Кружась вокругъ дерева, онъ стремился дойти поскоре до кризиса и перешагнуть черезъ него. Дайте мн свободу обратиться къ другой женщин и начать готовиться къ длу,— вотъ чего ему хотлось. Они обижены? Я обиженъ ими. Они мои злйшіе враги! Они преграждаютъ мн дорогу.

Какъ избавиться отъ нихъ? Вотъ что безпокоитъ его. Онъ ршилъ избавиться отъ нихъ въ тотъ же день. Но съ чего начать?

Нельзя было начать ссорой съ Арнольдомъ. Такой образъ дйствія, при отношеніяхъ Арнольда съ Бланкой, произвелъ бы тотчасъ же скандалъ,— скандалъ, который помшалъ бы ему произвести надлежащее впечатлніе на мистрисъ Гленармъ. Надо было начать съ женщины, потому что полъ и положеніе одинокой, всми покинутой женщины помшаютъ ей произвести скандалъ. Покончить немедленно съ Анной и предоставить Арнольду раздлываться съ нею, рано или поздно, и какъ ему угодно.

— Какимъ образомъ объявить ей объ этомъ сегодня же?

Пойти въ гостиницу и объявить ей лицомъ къ лицу что она мистрисъ Арнольдъ Бринквортъ? Нтъ! Съ него довольно объясненія съ нею лицомъ къ лицу въ Виндигетс. Самый легкій способъ — написать ей и отослать письмо въ гостиницу съ первымъ посланнымъ котораго удастся найти. Пусть она прізжаетъ въ Виндигетсъ, пусть она слдуетъ за нимъ къ его брату, пусть она обратится къ его отцу. Онъ теперь умылъ руки отъ нея. ‘Вы замужняя женщина,’ — вотъ достаточный отвтъ чтобъ отдлаться отъ нея.

Онъ сложилъ письмо въ ум. ‘Что нибудь въ этомъ род,’ думалъ онъ, обходя вокругъ орховаго дерева: ‘Вы можетъ-быть удивляетесь что я не прізжаю. Пеняйте на себя. Я знаю что произошло между вами и имъ въ гостиниц. Я совтовался съ адвокатомъ. Вы жена Арнольда Бринкворта, желаю вамъ счастія и прощайте на вки.’ Адресовать ‘мистрисъ Арнольдъ Бринквортъ,’ сказать посланному чтобъ онъ оставилъ письмо въ гостиниц поздно вечеромъ и ушелъ не дожидаясь отвта, ухать завтра рано утромъ къ брату и считать дло поконченнымъ.

Но даже въ такомъ образ дйствія было одно препятствіе — препятствіе способное привести въ отчаяніе.

Если Анну знали въ гостиниц подъ какимъ-нибудь именемъ, то только подъ именемъ мистрисъ Сильвестеръ. Письмо адресованное на имя мистрисъ ‘Арнольдъ Бринквортъ’ едва ли будетъ принято у двери гостиницы. Или, если оно будетъ принято и передано ей, она, можетъ-бытъ, откажется прочесть его, какъ письмо не ей адресованное. Человкъ съ большимъ умственнымъ запасомъ понялъ бы что имя на конверт ничего не значитъ, лишь бы содержаніе письма было прочтено тмъ къ кому оно написано. Но умъ Джофри придавалъ большее значеніе пустякамъ. Онъ считалъ необходимымъ сохранить связь между адресомъ и письмомъ. Такъ какъ онъ назоветъ ее женой Арнольда Бринкворта, то и адресовать онъ долженъ ей какъ жен Арнольда Бринкворта. Иначе кто знаетъ какое значеніе можетъ придать этому законъ, и какихъ хлопотъ можно нажить себ однимъ почеркомъ пера! Чмъ дальше онъ думалъ объ этомъ, тмъ сильне убждался въ необходимости поступить осторожно, и тмъ сильне онъ горячился.

Но изъ всякаго затрудненія есть выходъ, и изъ этого затрудненія вроятно есть тоже выходъ. Еслибы только найти его!

Но онъ не находилъ его. Покончивъ со всми серіозными затрудненіями, онъ неспособенъ былъ ршить пустыхъ затрудненій. Его вдругъ поразила мысль что онъ, можетъ-быть, слишкомъ долго думалъ объ этомъ,— онъ, не привыкшій ни о чемъ думать долго. У него кружилась голова отъ однообразнаго хожденія вокругъ дерева. Онъ съ раздраженіемъ повернулся и пошелъ по новой дорожк, ршивъ подумать о чемъ-нибудь другомъ чтобы потомъ воротиться опять къ затрудненію и взглянуть на него съ новой точки зрнія. Получивъ свободу, мысли его естественно обратились къ бгу. Чрезъ недлю надо будетъ начать готовиться.

Онъ ршилъ взять на этотъ разъ двухъ учителей. Одного вызвать въ Шотландію и подготовиться съ нимъ въ дом брата, а съ другимъ, который взглянетъ на него съ новой точки зрнія, заняться по возвращеніи въ Лондонъ. Онъ перебиралъ въ ум подвиги знаменитаго соперника, съ которымъ готовился вступить въ состязаніе. Соперникъ его бгалъ скоре его. Державшіе пари за Джофри разчитывали на безпримрную длину бга и на необыкновенную выносливость Джофри. Долго ли пережидать соперника? Гд можно съ безопасностью догнать его? Какъ близко къ концу разчитать на его полное истощеніе и обогнать его? Вопросы немаловажные. При возложенной на него отвтственности онъ обязанъ прибгнуть къ тайному совту уважаемыхъ авторитетовъ. На кого можно положиться? Можно положитъся на А. и на В., оба авторитеты, и оба сохранятъ тайну. Можно ли положиться на С.? Авторитетъ безпримрный, но человкъ ненадежный. Вопросъ о С. поставилъ его въ тупикъ и не хотлъ разршиться. Ну, не бда! Во всякомъ случа можно посовтоваться съ А и В., а С. послать пока къ чорту, и думать о чемъ-нибудь другомъ. О чемъ же другомъ? О мистрисъ Гленармъ? И ее къ чорту! Вс он на одинъ ладъ. Вс бгаютъ переваливаясь и наполняютъ желудокъ жидкимъ чаемъ предъ обдомъ. Только этимъ он отличаются отъ мущинъ, во всемъ же остальномъ он слабое подражаніе намъ. Послать женщину къ чорту постараться думать о чемъ-нибудь другомъ. О чемъ же? Самое лучшее — закурить опять трубку.

Онъ вынулъ мшокъ съ табакомъ, хотлъ открыть его, но вдругъ остановился.

Кто это тамъ направо, по другую сторону ряда низкихъ грушевыхъ деревьевъ? женщина, по одежд очевидно служанка, сидитъ къ нему спиной и смотритъ на что-то: на траву, сколько онъ могъ различить издали.

Что это виситъ на снурк у ней на боку? Аспидная доска? Да! На кой чортъ повсила она на себя аспидную доску? Онъ искалъ развлеченія, и развлеченіе представилось. ‘Все равно чмъ бы ни заняться’, подумалъ онъ. ‘Не пошутить ли мн съ ней объ ея доск?’,

Онъ окликнулъ женщину: ‘Эй!’

Женщина встала, медленно подошла къ нему, взглянула на него и остановилась предъ нимъ съ печальнымъ лицомъ и каменною неподвижностью Есири Дезриджъ.

Джофри былъ изумленъ. Онъ не осмлился заговорить съ такою женщиной тмъ въ высшей степени грубо-вульгарнымъ нарчіемъ человческаго языка, который обозначается словомъ ‘шутить’.

— Для чего у васъ эта доска? спросилъ онъ, не зная какъ начать.

Женщина подняла руку, притронулась къ губамъ и покачала головой.

— Нмая?

Женщина кивнула головой.

— Кто вы?

Женщина написала на доск и протянула ее подъ грушевыми деревьями. Онъ прочелъ: ‘Я кухарка’.

— Кухарка! Вы такъ и родились нмой?

Женщина покачала головой.

— Отчего же вы онмли?

Женщина написала на доск: ‘Отъ удара’.

— Кто же ударилъ васъ?

Она покачала головой.

— Не скажете?

Она опять покачала головой.

Пока онъ распрашивалъ ее, она смотрла на него своими холодными, неподвижными, мертвыми глазами. Какъ ни были крпки его нервы, какъ ни неподвижно было его воображеніено глаза женщины медленно подйствовали на него и произвели въ немъ внутреннюю дрожь. Что-то пробжало по его спинному мозгу и задрожало подъ корнями его волосъ. Ему захотлось освободиться отъ нея. Что могло быть легче? Стоило только сказать ‘прощайте’ и уйти. Онъ сказалъ ‘прощайте’, но не ушелъ. Онъ опустилъ руку въ карманъ и предложилъ ей денегъ, какъ средство заставить ее уйти. Она протянула руку подъ грушевыми деревьями чтобы взять деньги, но вдругъ окаменла съ протянутою въ воздух рукой. Ея мертвое лицо страшно измнилось, закрытыя губы медленно раскрылись, тусклые глаза устремились на что-то чрезъ его плечо, точно за нимъ стоялъ какой-то страшный призракъ.

— На какого чорта вы смотрите? сказалъ онэ, вздрогнувъ, и обернулся.

За нимъ не было никого и ничего на что бы можно было смотрть. Онъ повернулся опять къ женщин. Она ушла отъ него подъ вліяніемъ какого-то мгновеннаго, паническаго страха. Какъ ни была она стара, она бжала, спша скрыться отъ его взгляда, точно его взглядъ былъ смертеленъ.

‘Сумашедшая’, подумалъ онъ, и отвернулся чтобы не видать ея.

Онъ опомнился подъ орховымъ деревомъ, не зная какъ опять попалъ туда. Чрезъ нсколько минутъ его крпкіе нервы окрпли и онъ могъ смяться надъ страннымъ впечатлніемъ, которое произвела на него женщина. ‘Испугался въ первый разъ въ жизни’, подумалъ онъ, ‘и испугался женщины! Пора начать готовиться къ бгу, ужь если дошло до этого!’

Онъ взглянулъ на часы. Приближалось время завтрака въ дом, а онъ еще не ршилъ какъ адресовать письмо Анн. ‘Надо ршить немедленно’, подумалъ онъ.

Женщина, нмая женщина, съ каменнымъ лицомъ и мертвыми, глазами представилась ему опять и мшала думать. Срамъ! Старая, сумашедшая служанка, которая была, можетъ-быть, когда-то кухаркой, а теперь живетъ изъ милости,— а онъ думаетъ о ней. Забыть ее! Забыть!

Онъ легъ на траву и началъ обдумывать неразршимый вопросъ: какъ сдлать чтобы письмо адресованное Анн на имя ‘мистрисъ Арнольдъ Бринквортъ’ дошло до нея?

Нмая женщина представилась ему опять.

Онъ закрылъ глаза и хотлъ окружить ее мракомъ собственнаго изобртенія.

Женщина показалась во мрак. Она стояла и писала на доск, точно онъ только что задалъ ей вопросъ. Онъ не могъ разобрать что она написала. Все исчезло въ одно мгновеніе. Онъ вскочилъ, дивясь на самого себя, и въ ту же минуту въ голов его мелькнула новая мысль. Онъ нашелъ, безъ сознательнаго усилія съ своей стороны, способъ выйти изъ затрудненія. Вложить письмо въ два конверта: нижній, незапечатанный и адресованный на имя мистрисъ Арнольдъ Бринквортъ, и верхній, запечатанный и адресованный на имя мистрисъ Сильвестеръ, и задача ршена. Самая легкая изъ всхъ задачъ смущающихъ тупоумныя головы!

Почему онъ не догадался раньше? Неизвстно!

Почему онъ догадался теперь?

Нмая женщина представилась ему опять, точно ршеніе задачи зависло отъ нея.

Онъ испугался за самого себя впервые въ своей жизни. Не иметъ ли это неотвязчивое впечатлніе, которое произвела на него сумашедшая старуха, чего-нибудь общаго съ разстройствомъ здоровья о которомъ говорилъ докторъ? У него кружится голова. Онъ курилъ слишкомъ много на тощій желудокъ и, проведя всю ночь въ дорог, слишкомъ долго обходился безъ своей обычной порціи пива.

Онъ вышелъ изъ сада чтобы немедленно исправить эту оплошность. Еслибы публика могла увидать его въ эту минуту, никто не сталъ бы держать пари за него. Онъ смотрлъ разстроеннымъ и озабоченнымъ, и имлъ на то основательную причину. Его нервная система дала себя почувствовать безъ малйшаго предубжденія, и говорила на какомъ-то неизвстномъ язык: вотъ и я!

Войдя въ цвтникъ, онъ увидалъ одного изъ лакеевъ передававшаго какое-то приказаніе садовнику. Джофри тотчасъ же обратился къ нему съ вопросомъ гд можно найти буфетчика,— единственный авторитетъ въ настоящемъ затрудненіи.

Проведенный въ комнату буфетчика, Джофри попросилъ его принести кружку самаго стараго пива и приличную, здоровую закуску, въ вид ломтя хлба съ сыромъ.

Буфетчикъ удивился. Такая форма снисхожденія со стороны высшаго класса была для него новостью.

— Сейчасъ будетъ готовъ завтракъ, сударь.

— Что тамъ есть къ завтраку?

Буфетчикъ назвалъ ему множество прекрасныхъ блюдъ и рдкихъ винъ.

— Къ чорту вс эти пустяки, сказалъ Джофри.— Дайте мн стараго пива и ломоть хлба съ сыромъ.

— Куда прикажете подать, сударь?

— Сюда, конечно, и чмъ скоре тмъ лучше.

Буфетчикъ поспшилъ исполнить приказаніе, и поставилъ простой завтракъ предъ своимъ высокимъ гостемъ съ невыразимымъ удивленіемъ. Сынъ вельможи, и къ тому же общественная знаменитость, съ жадностью наполнялъ себя предъ нимъ хлбомъ, сыромъ и пивомъ, самымъ непритязательнымъ образомъ, за его столомъ! Буфетчикъ рискнулъ на льстивую фамильярность.

— Я поставилъ за васъ шесть фунтовъ, сэръ, сказалъ онъ улыбаясь.

— Хорошо сдлалъ, дружище! Выиграешь!

Съ такими благородными словами герой ударилъ его по спин и протянулъ пустой стаканъ. Буфетчикъ втрое сильне чувствовалъ себя Англичаниномъ, наполняя стаканъ лнящимся пивомъ. Пусть иностранныя націи творятъ революціи! Пусть иностранныя аристократіи падаютъ! Британская аристократія живетъ въ сердцахъ народа и будетъ жить вчно.

— Еще, сказалъ Джофри, подставляя ему опять пустой стаканъ.— Будьте здоровы!

Онъ выпилъ стаканъ не переводя духа, кивнулъ буфетчику и вышелъ.

Удался ли опытъ? Доказалъ ли онъ что знаетъ самого себя? Безъ сомннія! Пустой желудокъ и дйствіе табаку на голову, вотъ что было причиной страннаго состоянія овладвшаго имъ въ саду. Нмая женщина съ каменнымъ лицомъ исчезла, и онъ теперь не ощущать ничего кром пріятнаго шума въ голов, успокоительной теплоты во всемъ тл и безграничной готовности взять на себя какую бы то ни было отвтственность. Джофри сдлался опять самимъ собой.

Онъ направился къ библіотек, съ намреніемъ написать Анн немедленно. Гости, въ ожиданіи звонка къ завтраку, собрались въ библіотек. Вс безцльно болтали, и многіе наврное привязались бы къ нему, еслибъ онъ вошелъ. Онъ повернулъ назадъ не показавшись. Надо подождать пока они уйдутъ вс завтракать, и тогда вернуться въ библіотеку чтобы написать письмо безъ помхи. Въ то же время можно будетъ найти кого-нибудь съ кмъ отослать письмо и потомъ незамтно уйти одному на денную прогулку. Двухъ- или трехчасовое отсутствіе обманетъ Арнольда, который наврное объяснитъ его себ свиданіемъ съ Анной.

Онъ разсянно шелъ по саду и все боле и боле удалялся отъ дома.

Разговоръ въ библіотек, большею частію безцльный и пустой, былъ разговоромъ съ цлью въ томъ углу комнаты гд сидли вдвоемъ сэръ-Патрикъ и Бланка.

— Дядя! Я сейчасъ наблюдала за вами минуты дв.

— Въ мои годы. Бланка, это мн очень пріятный комплиментъ.

— И знаете что я видла?

— Вы видли стараго господина ожидающаго завтрака.

— Я видла стараго господина у котораго есть что-то на ум. Что у васъ на ум?

— Подагра, моя милая.

— Неправда. Вы отъ меня такъ не отдлаетесь. Дядя! Я хочу знать.

— Остановитесь, Бланка! Молодая двушка которая говоритъ что она ‘хочетъ знать’, высказываетъ очень опасное чувство. Ева ‘хотла знать’, и вспомните что изъ этого вышло. Фаустъ ‘хотлъ знать’ и попалъ въ дурное общество, какъ неизбжное слдствіе знанія.

— Вы чмъ озабочены? настаивала Бланка.— И къ тому же, сэръ-Патрикъ, вы вели себя сегодня самымъ непонятными образомъ.

— Когда?

— Когда вы спрятались съ мистеромъ Деламеномъ въ томъ темномъ углу. Вы сами повели его туда, я это видла когда трудилась надъ несносными пригласительными записками леди Лунди.

— А! Такъ вы такъ-то трудитесь? желалъ бы я знать, была ли когда-нибудь женщина которая бы вполн предавалась тому чмъ она занимается?

— Оставьте въ поко женщинъ, дядя. Желала бы я знать о чемъ вы могли говорить съ мистеромъ Деламеномъ? И почему это явилась у васъ морщина между бровями посл разговора съ нимъ, морщина, которой не было до вашего тайнаго совщанія?

Сэръ-Патрикъ подумалъ, можно ли сказать о своей догадк Бланк. Попытка отождествить неназванную ‘даму’ Джофри съ Анной, попытка, которую онъ ршилъ сдлать, заставить его създить въ Крегъ-Ферни и вроятно поведетъ къ разговору съ Анной. Дружба Бланки съ Анной, конечно, пригодится ему при такихъ обстоятельствахъ, а на скромность Бланки можно было положиться во всемъ что касается интересовъ миссъ Сильвестеръ. Съ другой стороны, осторожность была крайне необходима при его неопредленныхъ свдніяхъ, и осторожность преобладала въ характер сэръ-Патрика. Онъ ршилъ ждать и посмотрть что покажетъ посщеніе гостиницы.

— Мистеръ Деламенъ совтовался со мной объ очень сухомъ юридическомъ вопрос, въ которомъ заинтересованъ его другъ, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Вы тратили свое любопытство, моя милая, на предметъ недостойный вниманія женщины.

Но проницательную Бланку нельзя было обмануть такъ легко.

— Отчего не объявить прямо что вы не скажеге мн? возразила она.— Чтобы вы стали прятаться съ мистеромъ Деламеномъ для того чтобы поговорить о закон! Чтобы вы посл разговора о закон сдлались задумчивымъ и безпокойнымъ! Какая я несчастная, сказала она горько вздохнувъ.— Во мн есть что-то, что отталкиваетъ отъ меня тхъ кого я люблю. Ни одного доврчиваго слова отъ Анны! Ни одного доврчиваго слова отъ васъ! Это жестоко. Я лучше пойду къ Арнольду.

Сэръ-Патрикъ остановилъ племянницу за руку.

— Подождите одну минуту, Бланка. Какъ насчетъ миссъ Сильвестеръ? Слышали вы о ней что-нибудь?

— Нтъ. Я не могу выразить вамъ словами какъ я безпокоюсь о ней.

— Не създить ли кому-нибудь въ Крегъ-Ферни чтобъ узнать тайную причину молчанія миссъ Сильвестеръ? Разв вы думаете что никто не сочувствуетъ вамъ въ этомъ?

Лицо Бланки просіяло отъ удовольствія и удивленія. Она съ благодарностью поцловала руку сэръ-Патрика.

— О! воскликнула она.— Не уже ли вы это сдлаете?

— Мн, конечно, не слдовало бы длать этого, взявъ во вниманіе то что вы здили въ гостиницу прямо вопреки моему запрещенію, и что я простилъ васъ тогда только за ваше общаніе исправиться. Со стороны главы семейства непростительная слабость поступать противъ своихъ принциповъ изъ-за того что племянниц его вздумалось безпокоиться и огорчаться. Однако, если вы одолжите мн вашъ экипажъ, я прокачусь, можетъ-быть, въ Крегъ-Ферни и доберусь какъ-нибудь до миссъ Сильвестеръ, если вы имете сказать ей что-нибудь.

— Сказать ей что-нибудь? повторила Бланка, и обнявъ шею дяди, начала нашептывать ему одно изъ безконечнйшихъ посланій когда-либо посылавшихся однимъ живымъ существомъ другому. Сэръ-Патрикъ слушалъ съ возрастающимъ интересомъ къ вопросу который онъ имлъ въ виду. ‘женщина которая можетъ внушить такую любовь къ себ,’ подумалъ онъ. ‘должна имть много благородныхъ качествъ.’

Пока Бланка шепталась съ дядей, другое тайное совщаніе — чисто хозяйственнаго свойства — происходило въ зал между леди Лунди и буфетчикомъ.

— Есирь Дезриджъ, сударыня, къ сожалнію, опять помшалась.

— Что вы хотите сказать?

— Она была совсмъ какъ слдуетъ, сударыня, когда пошла въ кухонный садъ, а воротилась оттуда какъ сумашедшая. Требуетъ остальную часть дня себ, сударыня. Говоритъ что выбилась изъ силъ съ такимъ множествомъ гостей, и, осмлюсь сказать вамъ, сударыня, она на видъ совсмъ больна.

— Не говорите глупостей, Робертъ. Она просто лнивая, упрямая и дерзкая женщина. Она, какъ вамъ извстно, доживаетъ въ дом свой послдній мсяцъ. Если она не будетъ работать какъ слдуетъ этотъ мсяцъ, я не дамъ ей аттестата. Кто же будетъ готовить обдъ сегодня, если Есирь уйдетъ?

— Во всякомъ случа, сударыня, готовить сегодня придется кухонной служанк. Когда на Есирь найдетъ припадокъ, она бываетъ упряма, какъ вы изволили замтить.

— Если Есирь Дезриджъ не приготовитъ сегодня обда, она сегодня же уйдетъ изъ моего дома. Вотъ вамъ мое послднее слово. Если она будетъ настаивать на своемъ, пусть она принесетъ мн въ библіотеку свой счетъ, въ то время когда мы будемъ завтракать, и положитъ его на мой столъ. Я ворочусь посл завтрака въ библіотеку, и если увижу тамъ счетъ, то пойму что это значитъ. Тогда я прикажу вамъ разчитать ее. Звоните къ завтраку.

Раздался звонокъ къ завтраку. Вс гости отправились въ столовую, сзади всхъ шелъ сэръ-Патрикъ подъ руку съ Бланкой. Предъ дверью столовой Бланка остановилась и извинилась предъ дядей.

— Я сейчасъ вернусь, сказала она.— Я забыла на верху одну вещь.

Сэръ-Патрикъ вошелъ. Дверь столовой затворилась, и Бланка вернулась одна въ библіотеку. Подъ различными предлогами, она три послдніе дня врно исполняла общаніе данное въ Крегъ-Ферни — оставаться каждый день посл звонка къ завтраку десять минутъ въ библіотек, дъ надежд увидать Анну. Въ этотъ четвертый день, она опять сидла одна въ большой комнат и ждала, устремивъ глаза на лугъ.

Прошло пять минутъ, и ни одно живое существо не показывалось на лугу, кром прыгавшихъ по трав птицъ.

Но не прошло еще минуты какъ тонкій слухъ Бланки различилъ шелестъ женскаго платья. Она подбжала къ ближайшему окну и захлопала руками съ радостнымъ крикомъ. По лугу быстро приближалась хорошо знакомая фигура. Анна не измнила ихъ дружб, Анна наконецъ исполнила общаніе!

Бланка выбжала ей навстрчу и съ торжествомъ ввела Анну въ библіотеку.

— Это искупаетъ все, моя милая! Вы отвчаете на мое письмо самымъ лучшимъ образомъ,— вы отвчаете мн своею милою личностью.

Она посадила Анну на стулъ, и поднявъ ея вуаль, взглянула на нее при яркомъ полдневномъ свт.

Перемна во всей наружности Анны была ужасна для любящихъ глазъ остановившихся на ней. Она смотрла нсколькими годами старше своихъ настоящихъ лтъ. Ея лицо выражало грустное спокойствіе, невозмутимую, тупую покорность. Три дня и три ночи уединенія и горя, три дня и три ночи безпрерывнаго, одинокаго ожиданія сломили ея нервную натуру и оледенили ея теплое сердце. Оживляющій духъ исчезъ, жила и двигалась только тнь женщины, насмшка на ея прежне существо.

— Ахъ, Анна, Анна! Что случилось съ вами? Не боитесь ли вы? Право, нечего бояться что кто-нибудь застанетъ насъ. Они вс завтракаютъ, а слуги обдаютъ. Никто не придетъ въ эту комнату. Голубчикъ мой! Какая вы слабая и странная! Не принести ли вамъ чего-нибудь?

Анна нагнула къ себ голову Бланки и поцловала ее. Движеніе это было грустно и медленно и не сопровождалось ни словомъ, ни слезой, ни вздохомъ.

— Вы устали, это оттого что вы устали. Вы пришли сюда пшкомъ? Вы не уйдете отсюда пшкомъ, объ этомъ я позабочусь.

Анна встала при этихъ словахъ и заговорила въ первый разъ. Въ голос ея была несвойственная ему слабость и грусть, но прелесть его, врожденная мягкость и красота его, казалось, пережили гибель всего остальнаго.

— Я не вернусь туда, Бланка. Я покинула гостиницу.

— Покинули гостиницу? Съ вашимъ мужемъ?

Анна отвтила только на первый вопросъ.

— Я не могу вернуться туда, я не могу жить тамъ, сказала она.— Какое-то проклятіе слдуетъ за мной куда бы я ни пошла. Я бываю причиной ссоръ и горя ненамренно, Богъ свидтель. Старикъ, главный слуга, былъ со мною добръ посвоему, моя милая, изъ-за этого вышла у нихъ съ хозяйкой брань. Ссора, ужасная, жестокая ссора. Онъ вслдствіе этого отказался отъ мста. Хозяйка сложила всю вину на меня. Она злая женщина и сдлалась еще зле съ тхъ поръ какъ ушелъ Бишонригсъ. Я потеряла письмо въ гостиниц, должно-быть бросила куда-нибудь и забыла. Я вспомнила о немъ только сегодня ночью, начала искать и не нашла. Я сказала объ этомъ хозяйк, а она начала бранить меня, едва я успла выговорить слово. Спросила обязана ли она хранить мои письма. Говорила такія вещи которыхъ я не могу передать вамъ. Я не совсмъ здорова и неспособна ладить съ такими людьми, и ршилась уйти изъ Крегъ-Ферни. Я надюсь не видать никогда опять Крегъ-Ферни.

Она передала свой маленькій разказъ безъ малйшаго волненія, и кончивъ, устало склонила голову на спинку стула.

Глаза Бланки наполнились слезами.

— Я не буду распрашивать васъ, Анна, сказала она ласково.— Пойдемте на верхъ, отдохните въ моей комнат. Вы теперь неспособны ухать куда-нибудь Я постараюсь чтобы никто не приходилъ къ намъ.

Часы пробили четверть втораго. Анна, вздрогнувъ, приподнялась на стул.

— Сколько это пробило? спросила она.

Бланка сказала.

— Я не могу остаться здсь. Я пришла сюда чтобъ, узнать одну вещь, если возможно. Вы не будете раскрашивать меня? Пожалуста, Бланка, не распрашивайте. Во имя старой дружбы.

Бланка отвернулась отъ нея, страдая душою.

— Я не буду безпокоить васъ, моя милая, сказала она, взявъ руку Анны, и удержала слезы которыя начинали течь по ея щекамъ.

— Я хочу узнать одну вещь, Бланка. Скажете вы мн?

— Да. Что вы хотите знать?

— Назовите мн мущинъ которые гостятъ въ настоящее время въ вашемъ дом.

Бланка опять взглянула на нее со внезапнымъ удивленіемъ и страхомъ. У нея явилось смутное опасеніе не помшалась ли Анна отъ горя. Анна настаивала на своей странной просьб.

— Назовите ихъ, Бланка. У меня есть причина желать знать кто гоститъ у васъ теперь.

Бланка назвала гостей леди Лунди, оставивъ подъ конецъ тхъ которые только что пріхали.

— Еще двое пріхали сегодня утромъ, сказала она.— Арнольдъ Бринквортъ и его противный другъ мистеръ Деламенъ.

Анна склонила опять голову на стулъ. Она узнала что ей нужно было знать, не выдавъ тайной и единственной цли съ которою пришла въ Виндигетсъ. Онъ опять въ Шотландіи, но пріхалъ только сегодня утромъ. Онъ, конечно, не имлъ времени сообщить объ этомъ въ Крегъ-Ферни до ея ухода,— онъ, ненавидящій письменныя сношенія. Вс обстоятельства свидтельствовали въ его пользу, и не было основанія, дйствительно не было основанія подозрвать что онъ бросилъ ее. Сердце бдной женщины радостно забилось отъ перваго луча надежды согрвшаго его посл четырехъ дней отчаянія. Подъ вліяніемъ внезапнаго пробужденія чувства, ея слабая оболочка содрогнулась съ головы до ногъ. На лиц ея вспыхнулъ на минуту яркій румянецъ, но тотчасъ же замнился мертвенною блдностью. Бланка, тревожно слдившая за ней, поняла необходимость дать ей немедленно чего-нибудь подкрпительнаго.

— Я сейчасъ принесу вамъ вина. Вамъ сдлается дурно, Анна, если вы не подкрпитесь. Я вернусь въ одну минуту, и сдлаю такъ что никто ничего не узнаетъ.

Она придвинула стулъ Анны къ ближайшему отворенному окну.

Едва Бланка скрылась за дверью которая вела въ залу, какъ въ библіотеку вошелъ Джофри въ дверь со стороны луга.

Задумавшись о письм которое онъ шелъ писать, онъ медленно приблизился къ ближайшему столу. Анна, услышавъ шаги, вздрогнула и подняла глаза. Покинувшая ее сила возвратилась мгновенно отъ облегченія которое она почувствовала увидя его. Она встала и поспшно подошла къ нему со слабымъ румянцемъ на щекахъ. Онъ поднялъ глаза. Они стояли лицомъ къ лицу и — одни.

— Джофри!

Онъ глядлъ на нее не отвчая, не сдлавъ ни шагу впередъ. Въ его взгляд была злость, въ его молчаніи угроза. Онъ ршился никогда не видать ея, а она поймала его на свиданіе. Онъ ршился написать ей, а она стоитъ предъ нимъ и заставляетъ его говорить. Мра ея проступковъ противъ него теперь дополнилась. Еслибы была когда-нибудь надежда что въ его сердц можетъ пробудиться сколько-нибудь жалости къ ней, то эта надежда исчезла бы теперь.

Она не поняла вполн значенія его молчанія. Она, бдная, начала извиняться что осмлилась придти въ Виндигетсъ,— извиняться предъ человкомъ намревавшимся оставить ее безпомощною въ мір.

— Простите меня что я пришла сюда, сказала она, — Я несдлала ничего что могло бы скомпрометтировать васъ, Джофри. Одна Бланка знаетъ что я въ Виндигетс. Я узнавала отъ нея о васъ, не выдавъ ей нашей тайны.

Она замолчала и начала дрожать. Она замтила въ его лиц то чего не замтила съ перваго разу.

— Я получила ваше письмо, сказала она, собираясь съ духомъ.— Я не жалуюсь что оно такъ коротко, я знаю что вы не любите писать. Но вы общали написать еще разъ и не написали. Ахъ, Джофри, какъ мн было тяжело въ гостиниц!

Она опять замолчала и поддержала себя, опершись рукой на столъ. Слабость овладвала ею опять. Она попробовала продолжать говорить. Напрасно! она могла теперь только смотрть на него.

— Чего вы отъ меня хотите? спросилъ онъ тономъ человка предлагающаго пустой вопросъ совершенно незнакомому человку.

Послдній проблескъ ея прежней энергіи освтилъ какъ угасающее пламя ея лицо.

— Я разбита всмъ тмъ что я вынесла, сказала она.— Не унижайте меня заставляя напомнить вамъ о вашемъ общаніи.

— О какомъ общаніи?

— Стыдитесь, Джофри! стыдитесь! Вы общали жениться на мн.

— И вы смете напоминать мн о моемъ общаніи посл того что вы сдлали въ гостиниц?

Она прислонилась къ столу и приложила руку къ сердцу. У нея крутилась голова. Она хотла припомнить и не могла.

— Въ гостиниц? Что я сдлала въ гостиниц? сказала она разсянно.

— Знайте что я совтовался съ адвокатомъ. Я знаю что говорю.

Она, казалось, не слыхала его. ‘Что я сдлала въ гостиниц?’ спрашивала она себя, но не находя отвта, съ отчаяніемъ бросила эту мысль. Облокачиваясь на столъ, она подвинулась къ нему и положила руку на его плечо.

— Вы не хотите жениться на мн? спросила она.

Онъ воспользовался безчестнымъ предлогомъ, онъ сказалъ безчестныя слова.

— Вы жена Арнольда Бринкворта.

Безъ крика, безъ усилія удержаться, она упала безъ чувствъ къ его ногамъ, какъ когда-то мать ея упала къ ногамъ ея отца.

Онъ освободилъ ноги изъ-подъ ея платья.

— Кончено! сказалъ онъ, смотря на нее.

Когда это слово сорвалось съ его языка, онъ вздрогнулъ, услыхавъ шумъ во внутренней части дома. Легкіе шаги быстро приближались по зад къ библіотек.

Онъ повернулся и выбжалъ изъ комнаты въ ту же отворенную дверь въ которую вошелъ.

ГЛАВА XXII.
Ушла.

Вошла Бланка со стаканомъ вина въ рукахъ и увидала безчувственную Анну на полу.

Она испугалась, но не удивилась, стала на колни возл Анны и подняла ея голову. Предварительное состояніе ея подруги естественно помшало ей поискать другой причины обморока. Затрудненія, которыя задержали ее съ виномъ, были, по ея мннію, единственною причиной того что она теперь видла.

Еслибъ она не такъ легко выводила слдствія изъ причинъ, она, можетъ-быть, подошла бы къ окну чтобы посмотрть не случилось ли чего на двор что могло испугать Анну, можетъ-быть увидала бы Джофри прежде чмъ, онъ усплъ завернуть за уголъ дома, и сдлавъ одно это открытіе, могла бы измнить весь ходъ событій не только своей будущей жизни, но и жизни другихъ. Такъ-то мы ходимъ въ жизни какъ слпые и предоставляемъ нашу маленькую долю счастія игр слпаго случая. Но блаженное заблужденіе убждаетъ насъ что мы внецъ творенія и заставляетъ даже сомнваться есть ли люди на другихъ планетахъ, потому что на другихъ планетахъ нтъ той атмосферы которая необходима намъ.

Попробовавъ безъ пользы вс средства которыя были у нея подъ рукой, Бланка пришла въ отчаяніе. Анна лежала на ея рукахъ мертвая по всмъ вншнимъ признакамъ. Она уже готова была позвать на помощь,— будь что будетъ,— но тутъ дверь изъ залы отворилась, и въ комнату вошла Есирь Дезриджъ.

Кухарка приняла условіе безъ котораго барыня не хотла освободить ее на остальную часть дня. Она ршилась настоять на своемъ и шла положить, какъ приказала леди Лунди, свой счетъ на столъ въ библіотеку. Только сдлавъ это дло, она обратила вниманіе на просьбы о помощи. Есирь подошла медленно и задумчиво къ мсту гд стояла на колняхъ Бланка, склонивъ голову Анны на свою грудь, и взглянула на обихъ двушекъ не выразивъ ни малйшаго признака волненія на своемъ каменномъ лиц.

— Разв вы не видите что случилось! воскликнула Бланка — живая вы или мертвая? О, Есирь, я не могу ничего сдлать съ ней! Взгляните на нее! Взгляните!

Есирь Дезриджъ взглянула на нее и покачала головой. Взглянула еще разъ, подумала немного, взяла свою доску и написала на ней. Протянула доску надъ Анной и показала Бланк написанное:

‘Кто это сдлалъ?’

— Безтолковое созданіе, сказала Бланка — Никто этого не сдлалъ.

Есирь Дезриджъ посмотрла внимательно на блдное, измученное лицо, безмолвно разказывавшее о своемъ страданіи на груди Бланки. Она припомнила свою прошлую несчастную замужнюю жизнь, и опять написала на доск и показала написанное Бланк:

‘Это сдлалъ мущина. Оставьте ее въ поко. Господь возьметъ ее къ себ.’

— Ужасная вы, безчувственная женщина! Какъ вы смете писать такія жестокія слова!

Посл такого естественнаго взрыва негодованія, Бланка взглянула на Анну, и испугавшись продолжительности ея обморока, обратилась опять съ просьбой о помощи къ непреклонной женщин.

— О, Есирь! Ради Бога, помогите мн!

Кухарка опустила доску на бокъ и кивнула головой въ знакъ своей готовности повиноваться. Она показала Бланк знакомъ что надо разстегнуть платье Анны и опустилась на колни чтобы подержать Анну пока Бланка будетъ разстегивать.

Едва Есирь Дезриджъ прикоснулась къ ней, какъ въ безчувственной женщин показались признаки жизни.

Слабая дрожь пробжала по ея тлу съ головы до ногъ, вки задрожали, полуоткрылись на минуту и закрылись опять. Она тихо вздохнула.

Есирь Дезриджъ передала ее опять Бланк, написала на своей доск и показала написанное:

‘Задрожала, когда я прикоснулась къ ней. Это значить что я прошла по ея могил.’

Бланка съ ужасомъ отвернулась отъ доски и отъ женщины.

— Вы меня пугаете, сказала она.— Вы испугаете и ее, если она увидитъ васъ. Я не хочу обидть васъ, но уйдите, пожалуста уйдите.

Есирь Дезриджъ приняла отказъ какъ принимала все. Она наклонила голову въ знакъ того что понимаетъ чего отъ нея хотятъ, взглянула въ послдній разъ на Анну, поклонилась своей молодой хозяйк и вышла изъ комнаты.

Часомъ позже буфетчикъ заплатилъ ей жалованье, и она ушла изъ дома.

Бланка вздохнула свободне, когда осталась одна. Она могла теперь радоваться возвращенію къ жизни Анны.

— Слышите вы меня, голубчикъ мой? спросила она.— Могу я уйти на одну минуту?

Анна медленно открыла глаза и оглянулась съ мученіемъ и ужасомъ, которыми человкъ выражаетъ страшный протестъ, когда милосердіе смертныхъ вырываетъ его изъ объятій смерти.

Бланка прислонила голову Анны къ ближайшему креслу и подбжала къ столу, на который, войдя въ комнату, поставила вино.

Проглотивъ нсколько капель, Анна почувствовала облегченіе. Бланка настояла чтобъ она вылила весь стаканъ и удерживалась отъ вопросовъ и отвтовъ до тхъ поръ пока Анна не пришла вполн въ себя подъ вліяніемъ вина.

— Вы измучили себя сегодня утромъ, сказала она, лишь только ей показалось что можно говорить.— Никто не видалъ васъ, моя милая, и ничего не случилось. Лучше ли вамъ теперь?

Анна сдлала надъ собой усиліе и встала чтобъ уйти. Бланка тихо посадила ее на стулъ.

— Нтъ никакой надобности уходить такъ скоро. Мы можемъ провести еще четверть часа вмст, прежде чмъ кто нибудь потревожитъ насъ. Я хочу сдлать вамъ одно предложеніе, Анна. Хотите вы выслушать меня?

Анна взяла руку Бланки и съ благодарностью прижала ее къ губамъ. Она не дала другаго отвта. Бланка продолжала.

— Я не буду распрашивать васъ, моя милая, я не буду удерживать васъ здсь насильно, я даже не напомню вамъ о моемъ вчерашнемъ письм. Но я не могу отпустить васъ, Анна, не успокоившись на вашъ счетъ въ нкоторомъ отношеніи. Вы освободите меня отъ моего безпокойства, если сдлаете одну вещь, одну легкую вещь, для меня.

— Что такое, Бланка?

Она задала этотъ вопросъ совсмъ не думая о томъ что говорилось. Но Бланка была слишкомъ занята своимъ предметомъ чтобы замтить разсянный, чисто механическій тонъ ея вопроса.

— Я хочу чтобы вы посовтовались съ моимъ дядей, сказала она.— Сэръ-Патрикъ сочувствуетъ вамъ, онъ предлагалъ мн сегодня създить въ гостиницу и повидаться съ вами. Онъ умный, добрый, милый старикъ, и вы можете довриться ему какъ никому другому. Хотите вы довриться моему дяд и принять его совтъ?

Думая совсмъ о другомъ, Анна смотрла разсянію на лугъ и не отвтила.

— Ну, что же? сказала Бланка.— Вамъ стоитъ сказать только одно слово. Да или нтъ?

Продолжая смотрть на лугъ, продолжая думать о другомъ, Анна уступила и сказала ‘да’.

Бланка пришла въ восторгъ. ‘Какъ, должно-быть, я хорошо говорила!’ подумала она. ‘Вотъ что значитъ, какъ говоритъ дядя, приняться за дло серіозно.’

Она нагнулась къ Анн и весело потрепала ее по плечу.

— Умне этого ‘да’ вы не могли ничего сказать. Подождите здсь немного, я пойду въ столовую, не то они пришлютъ узнать что со мною сдлалось. Сэръ-Патрикъ удержалъ для меня мсто возл себя. Я постараюсь сказать ему что намъ нужно, а онъ постарается (о, какое счастіе имть дло съ умнымъ человкомъ, ихъ такъ мало!….) онъ постарается выйти изъ за стола не возбудивъ подозрнія. Уйдите съ нимъ поскоре въ бесдку (мы провели все утро въ бесдк, теперь туда никто не заглянетъ), а я приду къ вамъ лишь только удовлетворю леди Лунди, повъ чего-нибудь. Минутъ черезъ пять, придетъ къ вамъ сэръ-Патрикъ. Пустите меня. Нельзя терять ни одной минуты.

Анна удерживала ее. Вниманіе Анны теперь сосредоточивалось на ней.

— Что вы? спросила Бланка.

— Счастливы вы съ Арнольдомъ, Бланка?

— Арнольдъ лучшій человкъ въ мір.

— Назначенъ день вашей свадьбы?

— До свадьбы еще долго. Не прежде чмъ мы воротимся въ городъ, въ конц осени. Пустите меня, Анна!

— Поцлуйте меня, Бланка.

Бланка поцловала ее и постаралась освободиться. Анна держала ея руку какъ утопающая.

— Будете ли вы всегда любить меня, Бланка, какъ вы любите меня теперь?

— Что за вопросъ!

— Я сказала сейчасъ ‘да’. Скажете вы тоже ‘да’?

Бланка сказала ‘да’. Анна остановила на ней долгій, тоскливый взглядъ и наконецъ выпустила ея руку.

Бланка выбжала изъ комнаты взволнованная и огорченная. Никогда она не чувствовала такой крайней необходимости обратиться за совтомъ къ сэръ-Патрику, какъ въ эту минуту.

Гости сидла еще за завтракомъ, когда Бланка вошла въ столовую.

Леда Лунда выразила неизбжное удивленіе, прилично разчитаннымъ тономъ выговора, на неаккуратность своей падчерицы. Бланка извинилась съ примрнымъ смиреніемъ. Она сла рядомъ съ дядей и положила на тарелку первое что ей подали. Сэръ-Патрикъ посмотрлъ на свою племянницу, и увидавъ себя въ обществ примрной англійской миссъ, удивился что бы это могло значить.

Разговоръ прерванный на минуту (разговоръ о политик и объ охот, а для разнообразія объ охот и о политик) завязался опять вокругъ стола. Подъ прикрытіемъ говора, въ промежутокъ между отвтами на ухаживаніе мущинъ, Бланка говорила шепотомъ сэръ-Патрику:

— Не удивляйтесь, дядя, Анна въ библіотек. (Вжливый мистеръ Смитъ предложилъ ветчины. Отказано съ благодарностью.) Умоляю васъ, идите къ ней. Она ждетъ васъ. Она въ ужасномъ положеніи. (Любезный мистеръ Джонсъ предложилъ фруктовый тортъ и сливки. Принято съ благодарностью.) Идите съ ней въ бесдку. Я приду къ вамъ при первой возможности. Поскоре, дядя, если любите меня, или будетъ слишкомъ поздно.

Прежде чмъ сэръ-Патрикъ усплъ шепнуть что-нибудь въ отвтъ, леди Лунди, разрзывавшая роскошнйшій шотландскій пирогъ и провозгласившая во всеуслышаніе что это ея ‘собственный пирогъ’, предложила кусокъ сэръ-Патрику. Кусокъ извергалъ смсь сливъ съ вареньемъ и жирныя испаренія. Такъ какъ уже извстно что сэръ-Патрику было боле семидесяти лтъ, то безполезно прибавлять что онъ отказался отъ пирога, опасаясь разстроить желудокъ.

— Мой собственный пирогъ! настаивала лэди Лунди, поднимая ужасную смсь вилкой.— Неужели онъ не соблазнитъ васъ?

Сэръ-Патрикъ увидалъ способъ уйти изъ комнаты подъ прикрытіемъ комплимента свояченицы. Онъ улыбнулся своею вжливою улыбкой и приложилъ руку къ сердцу.

— Слабый смертный, сказалъ онъ,— встрчаетъ искушеніе противъ котораго не надется устоять. Если онъ благоразумный смертный, что сдлаетъ онъ въ такомъ случа?

— Състъ мой пирогъ, отвчала прозаически леди Лунди.

— Нтъ, отвчалъ сэръ-Патрикъ, обративъ къ своячениц взглядъ невыразимой преданности.— Онъ убжитъ отъ искушенія, что сдлаю и я.

Онъ поклонился и вышелъ изъ комнаты, не возбудивъ ни въ комъ подозрнія.

Леди Лунди опустила глаза, съ выраженіемъ набожнаго снисхожденія къ человческой слабости, и скромно раздлила комплиментъ сэръ-Патрика между собой и своимъ пирогомъ.

Зная что за его выходомъ скоро послдуетъ выходъ хозяйки, сэръ-Патрикъ шелъ въ библіотеку такъ скоро какъ только могъ со своею хромою ногой. Теперь, когда онъ былъ одинъ, манеры его выражали безпокойство, а лицо было очень серіозно. Онъ вошелъ въ библіотеку.

Комната была пуста.

— Ушла! воскликнулъ сэръ-Патрикъ.

Подумавъ съ минуту, онъ вышелъ въ залу и взялъ свою шляпу. Очень возможно, думалъ онъ, что она побоялась чтобъ ея не застали въ библіотек и ушла одна въ бесдку.

Если же онъ не найдетъ ея въ бесдк, то для успокоенія Бланки и для разъясненія его собственныхъ подозрній необходимо будетъ открыть убжище миссъ Сильвестеръ. Въ такомъ случа время будетъ дорого, а умнье пользоваться имъ будетъ драгоцнною способностью. Быстро сообразивъ все это, сэръ-Патрикъ позвонилъ и вызвалъ своего слугу. Слуга его былъ человкъ испытанной скромности и честности, почти такой же старый какъ и онъ.

— Надньте шляпу, Дунканъ, сказалъ сэръ-Патрикъ, когда вошелъ слуга.— Вы пойдете со мной.

Баринъ и слуга молча пошли по саду. Завидвъ бесдку, сэръ-Патрикъ приказалъ слуг остановиться и вошелъ туда одинъ.

Но предосторожность его была напрасна. Бесдка была пуста какъ и библіотека. Онъ вышелъ и поглядлъ на вс стороны. Нигд ни одного живаго существа Сэръ-Патрикъ подозвалъ слугу.

— Идите въ конюшню, Дунканъ, и скажите что миссъ Лунди отдала мн свой кабріолетъ на ныншній день. Прикажите сейчасъ же заложитъ лошадь и ждать у конюшни. Надо стараться чтобы никто ничего не замтилъ. Кром васъ я никого не возьму съ собой. Запаситесь росписаніемъ поздовъ. Есть у васъ деньги?

— Есть, сэръ-Патрикъ.

— Видли вы гувернантку, миссъ Сильвестеръ, въ тотъ день когда мы пріхали, въ день праздника?

— Видлъ, сэръ-Патрикъ.

— Узнали бы вы ее, еслибъ увидали опять?

— У нея замчательная наружность, сэръ-Патрикъ. Я наврное узналъ бы ее.

— Есть у васъ основаніе предполагать что она замтила васъ.

— Она даже не видала меня, сэръ-Патрикъ.

— Отлично. Положите себ въ мшокъ перемну блья, Дунканъ. Вамъ, можетъ-быть, придется прокатиться по желзной дорог. Ждите меня у конюшни. Это такого рода дло гд все зависитъ отъ моей и вашей скромности.

— Благодарю васъ, сэръ-Патрикъ.

Отвтивъ на комплиментъ сэръ-Патрика, Дунканъ отправился въ конюшню, а сэръ-Патрикъ воротился въ бесдку ждать тамъ прихода Бланки.

Во время періода ожиданія сэръ-Патрикъ выказывалъ признаки безпокойства. Онъ безпрестанно обращался къ табатерк въ набалдашник своей трости и безпрестанно выходилъ изъ бесдки. Исчезновеніе Анны было серіознымъ препятствіемъ на пути къ дальнйшимъ открытіямъ, а къ отстраненію этого препятствія нельзя было приступить не потративъ драгоцннаго времени на ожиданіе Бланки.

Наконецъ она показалась. Запыхавшись и озабоченно бжала она къ мсту свиданія, такъ скоро какъ только могла.

Сэръ-Патрикъ вышелъ ей навстрчу чтобы приготовить ее къ неизбжному, открытію.

— Бланка, сказалъ онъ,— приготовьтесь, милая моя, къ разочарованію. Я здсь одинъ.

— Неужели вы отпустили ее, дядя?

— Милое дитя мое! Я даже не видалъ ея.

Бланка пробжала мимо него въ бесдку. Сэръ-Патрикъ послдовалъ за ней. Она вышла ему навстрчу съ отчаяніемъ на лиц

— О, дядя! Я такъ искренно жалла ее, а она нисколько не жалетъ меня!

Сэръ-Патрикъ обнялъ племянницу и ласково погладилъ ея красивую, молодую головку, склонившуюся на его плчо.

— Не будемъ судить ее строго, моя милая. Мы не знаемъ, не побудила ли ее на такой поступокъ неизбжная необходимость. Она, очевидно, не можетъ довриться никому и соглаласъ пбговоритъ со мной только для того чтобъ удалитъ васъ изъ комнаты и избавитъ отъ мучительнаго прощанія. Успокойтесь, Бланка. Я надюсь открытъ куда она скрылась, если вы поможете мн.

Бланка подняла голову и бодро осушила слезы.

— Отецъ родной не можетъ быть добре васъ, сказала она.— Скажите, дядя, что могу я сдлать?

— Мн надо знать въ точности что было у васъ въ библіотек, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Не пропустите ни одной подробности, дитя мое, какъ бы незначительна она вамъ ни казалась. Намъ дороги теперь пустяки и дороги минуты.

Бланка разказала все до малйшихъ подробностей. Дядя слушалъ съ напряженнымъ вниманіемъ. Когда она кончила, онъ пригласилъ ее выйти изъ бесдки.

— Я приказалъ заложить вашъ кабріолетъ, сказалъ онъ.— На пути къ конюшн я разкажу вамъ что я намренъ предпринять.

— Возьмите меня съ собой, дядя!

— Извините меня, если я скажу ‘нтъ’. Ваша мачиха очень подозрительна, и вамъ не слдуетъ быть со мной, если мои розыски приведутъ меня въ Крегъ-Ферни. Я общаю разказатъ вамъ все когда вернусь, если вы останетесь здсь. Длайте то что будутъ длать вс, каковъ бы ни былъ ихъ планъ на ныншній день, и такимъ образомъ вы сдлаете что мое отсутствіе будетъ едва замчено. Послушаетесь вы меня? Вотъ какая умница! Теперь я разкажу вамъ какъ я буду отыскивать миссъ Сильвестеръ, и какъ вашъ разказъ поможетъ мн.

Онъ замолчалъ и подумалъ, разказать ли Бланк о своемъ совщаніи съ Джофри, и опять ршилъ этотъ вопросъ отрицательно. Лучше подождать до возвращенія изъ поздки которую онъ предпринималъ.

— То что вы разказывали мн, Бланка, началъ онъ,— раздлилось въ моемъ ум на дв части: то что произошло въ библіотек на вашихъ глазахъ, и то что разказала вамъ миссъ Сильвестеръ о своемъ пребываніи въ гостиниц. Что же касается главнаго происшествія въ библіотек, теперь уже поздно отравляться что было причиной обморока — усталость ли, какъ вы полагаете, или что-нибудь другое, что могло произойти во время вашего отсутствія.

— Что же могло произойти во время моего отсутствія?

— Я знаю столько же какъ и вы, другъ мой. Я говорю только что это возможно. Обратимся къ тому что касается нашего дла. Если миссъ Сильвестеръ не совсмъ здорова, она не могла уйти далеко отъ Виндигетса безъ чьей-нибудь помощи. Она, можетъ-быть, пріютилась въ одной изъ фермъ, въ нашемъ сосдств, или, можетъ-быть, встртила какую-нибудь повозку на пути къ станціи желзной дороги и попросила чтобъ ее подвезли.

— Я обойду фермы, дядя, во время вашего отсутствія.

— Милое дитя мое, въ окружности одной мили отъ Виндигетса не мене дюжины фермъ. Ваши розыски задержали бы васъ весь ныншній день. Я не буду говорить что подумала бы леди Лунди о вашемъ отсутствіи, но напомню вамъ о двухъ обстоятельствахъ. Вопервыхъ, вы сдлали бы предметомъ общественныхъ толковъ изслдованіе которое должно совершиться по возможности тайно, и вовторыхъ, еслибы вы даже попали на ту дорогу гд она скрылась, вы не узнали бы ничего.

— Почему?

— Я знаю шотландскаго поселянина лучше чмъ вы его знаете, Бланка. Онъ сильно отличается отъ англійскаго поселянина своею понятливостью и само уваженіемъ. Онъ принялъ бы васъ вжливо, потому что вы барышня, но въ то же время онъ далъ бы вамъ замтить что, по его мннію, вы, войдя къ нему, вослользовались разницей между вашимъ положеніемъ и его положеніемъ. И притомъ, если миссъ Сильвестеръ обратилась къ его покровительству и защит, и онъ принялъ ее, то никакая земная сила не заставитъ его сказать, безъ ея личнаго позволенія, что она была подъ его кровлей.

— Однако, дядя, если никто не будетъ отвчать на наши распросы, какъ же мы найдемъ ее?

— Я не говорю что никто не будетъ отвчать на наши распросы, я говорю только что шотландскіе поселяне не будутъ отвчать намъ. Чтобы найти ее мы должны узнать не то что она длаетъ въ настоящую минуту, но то что она намренъ сдлать, положимъ хоть прежде чмъ окончится ныншній день. Посл всего случившагося, мы, кажется, можемъ разчитывать что она удетъ изъ нашего сосдства при первой возможности. Согласны вы ее мной до сихъ поръ?

— Да, конечно! Продолжайте.

— Хорошо. Она женщина по меньшей мр не сольная. Ухать изъ нашего сосдства она можетъ или нанявъ повозку, или по желзной дорог. Надясь на быстроту вашего пони, я разчитываю пріхать на станцію вовремя, предположивъ что она подетъ съ первымъ поздомъ.

— Черезъ полчаса пройдетъ поздъ, дядя, но на этотъ она, конечно, не поспетъ.

— Она, можетъ-быть, не такъ утомлена какъ мы думаемъ, или кто-нибудь поможетъ ей. Она, можетъ-быть, не одна. Кто знаетъ, не ждетъ ли ее кто-нибудь за Виндигетсомъ, ея мужъ, напримръ, если у нея есть мужъ. Нтъ, я предполагаю что она теперь на пути къ станціи и постараюсь добраться туда какъ можно скоре.

— И остановите ее дядя, если найдете?

— Что я сдлаю, Бланка, еще неизвстно. Если я встрчу ее тамъ, я употреблю вс силы чтобы помочь ей. Если же не встрчу, я оставлю тамъ Дункана, котораго беру съ собой, и онъ будетъ слдить тамъ пока не пройдетъ послдній вечерній поздъ. Я прикажу Дункану слдовать за ней куда и когда бы она ни похала,— на югъ или на сверъ, рано или поздно. На него можно вполн положиться. Если она подетъ по желзной дорог, я ручаюсь что мы будемъ знать куда она скроется.

— Какъ вы умно придумали взять съ собой Дункана.

— Нисколько. Дунканъ мой повренный, и всякій на моемъ мст поступилъ бы точно также. Теперь подумаемъ о затрудненіяхъ которыя могутъ представиться намъ. Что если она найметъ экипажъ?

— Здсь нельзя найти экипажа нигд кром станціи.

— Здсь есть фермеры, а у фермеровъ бываютъ легкія телжки, кабріолетки или что-нибудь въ этомъ род. Конечно, въ высшей степени невроятно чтобъ они дали ей экипажъ, но вдь женщины преодолваютъ такія препятствія которыя останавливаютъ мущинъ. А она умная женщина, Бланка, и женщина ршившаяся, въ этомъ вы можете быть уврены, скрыться отъ насъ. Признаюсь, я желалъ бы чтобъ у насъ былъ человкъ которому мы могли бы доврить тайну и послать его на то мсто гд нсколько дорогъ соединяются съ тою которая ведетъ къ станціи. Я, можетъ-быть, поду не по той дорог по которой подетъ она. Что я могу сдлать одинъ?

— Арнольдъ можетъ пойти туда.

Сэръ-Патрикъ взглянулъ недоврчиво.

— Арнольдъ славный малый, сказалъ онъ,— но можемъ ли мы положиться на его скрытность?

— Арнольдъ посл васъ самый скрытный человкъ изъ всхъ кого я знаю, отвчала Бланка съ убжденіемъ.— Притомъ я уже разказала ему все объ Анн,— все, кром того что случилось сегодня. Кажется, я разкажу ему и это, когда мн сдлается грустно во время вашего отсутствія. Въ Арнольд есть что-то такое,— не знаю какъ назвать это,— что всегда дйствуетъ на меня успокоительно. Неужели вы считаете его способнымъ выдать тайну которую я попрошу его сохранить? Вы не знаете какъ онъ преданъ мн!

— Милая Бланка, вдь не я избранный предметъ его преданности. Почемъ же мн знать? Вы единственный авторитетъ въ этомъ случа. Я полагаюсь на васъ. Возьмемъ Арнольда. Скажите ему чтобъ онъ былъ остороженъ и пошлите его на перекрестокъ. Есть еще только одно мсто гд я надюсь найти какой-нибудь слдъ миссъ Сильвестеръ. Я намренъ произвести необходимыя изслдованія въ гостиниц Крегъ-Ферни.

— Въ гостиниц Крегъ-Ферни, дядя? Вы забыли что я сказала вамъ.

— Не спшите, другъ мой. Миссъ Сильвестеръ покинула гостиницу,— я это знаю. Но если намъ не удастся найти ее другими средствами, намъ пригодится слдъ который миссъ Сильвестеръ оставила по себ въ гостиниц Крегъ-Ферни. Этотъ слдъ долженъ быть непремнно въ нашихъ рукахъ, на всякій случай. Вы, можетъ-быть, не поспваете за мной? Я говорю также скоро какъ бгаетъ вашъ пони. Я дошелъ теперь до второй изъ двухъ частей на которыя раздлился въ моемъ ум вашъ разказъ. Что случилось по словамъ миссъ Сильвестеръ въ гостиниц?

— Она потеряла въ гостиниц письмо.

— Именно. Она потеряла въ гостиниц письмо,— это одинъ случай. Слуга Бишонригсъ поссорился съ мистрисъ Инчбаръ и отказался отъ мста, второй случай. Вопервыхъ о письм Оно или дйствительно затерялась, или украдено. Во всякомъ случа, если оно будетъ въ нашихъ рукахъ, оно объяснитъ намъ хоть что-нибудь. Теперь о Бишонригс.

— Вы хотите говорить о слуг?

— Да, Бишонригсъ иметъ два важныя значенія. Онъ звено въ моей цпи мыслей и мой старый пріятель.

— Онъ вашъ пріятель!

— Мы живемъ, другъ мой, въ такое время когда одинъ работникъ говоритъ о другомъ: ‘этотъ господинъ’. Я иду за вкомъ, слдовательно обязанъ говорить о моемъ писар какъ о моемъ пріятел. Нсколько лтъ тому назадъ Бишонригсъ служилъ въ моей контор писаремъ. Онъ одинъ изъ самыхъ понятливыхъ и въ высшей степени безсовстныхъ шотландскихъ негодяевъ. Я сдлалъ два непріятныя открытія когда онъ служилъ у меня: узналъ что онъ хотлъ поддлать мою печать, и имлъ серіозное основаніе подозрвать его въ безчестномъ обращеніи съ бумагами двухъ моихъ кліентовъ. Онъ не усплъ сдлать серіознаго вреда, и у меня не было времени судиться съ нимъ. Я отпустилъ его какъ человка которому нельзя было доврить писемъ и бумагъ долженствовавшихъ проходить чрезъ его руки.

— Теперь я понимаю, дядя.

— Теперь ясно, не правда ли? Если скрывшееся письмо миссъ Сильвестеръ письмо незначительное, я готовъ врить что оно дйствительно затерялось и, можетъ-быть, найдется. Если же въ немъ есть что-нибудь такое что могло общать хоть самую отдаленную выгоду тому у кого оно будетъ въ рукахъ, то, выражаясь на проклятомъ современномъ нарчіи, я готовъ держатъ пари, Бланка, что Бишонригсъ спряталъ его.

— А онъ ушелъ изъ гостиницы! Какъ жаль!

— Жаль только потому что теперь будетъ задержка. Но я очень ошибаюсь, если Бишонригсъ не воротится въ гостиницу. Онъ негодяй, но нельзя отнять у него что онъ очень забавный человкъ. Онъ оставилъ по себ ужасный проблъ въ моей контор, когда я отказалъ ему. Привычные постители Крегъ-Ферни, въ особенности Англичане, лишившись Бишонригса, лишились многаго что привлекало ихъ въ гостиницу. Мистрисъ Инчбаръ не позволитъ своей гордости повредить денежнымъ выгодамъ. Она и Бишонригсъ сойдутся опять рано или поздно. Я предложу мистрисъ Инчбаръ нсколько вопросовъ, которые могутъ повести къ серіознымъ результатамъ, и оставлю у нея письмо къ Бишонригсу. Письмо скажетъ ему что у меня есть дло до него и будетъ содержать адресъ по которому онъ можетъ написать мн. Онъ отвтитъ мн, Бланка, и если письмо у него, оно перейдетъ къ намъ.

— Не побоится ли онъ, если онъ укралъ письмо, признаться что оно у него?

— Хорошо сказано, дитя мое. Съ кмъ-нибудь другимъ онъ сталъ бы колебаться, но я умю вести съ нимъ дло и знаю какъ заставить его признаться мн. Довольно о Бишонригс, пока не придетъ опять его очередь. У меня есть еще вопросъ относительно миссъ Сильвестеръ. Мн придется описывать ея наружность. Какъ была она одта когда приходила сюда? Не забывайте что я мущина, и если одежда Англичанки можетъ быть описана англійскимъ языкомъ, опишите мн по-англійски какъ была она одта.

— На ней была соломенная шляпка съ полевыми цвтами и блый вуаль. Цвты на боку, дядя, что не такъ обыкновенно какъ цвты спереди. Потомъ на ней была легкая срая шаль и piqu.

— Ну, ужь вы съ вашимъ французскимъ! Довольно. Соломенная шляпка, съ полевыми цвтами на боку шляпки, блый вуаль и легкая срая шаль. Боле этого не можетъ вмстить обыкновенный мужской умъ, и потому довольно. Я узналъ то что мн надо знать безъ лишней потери времена. До сихъ поръ все идетъ хорошо. Теперь мы дошли до конца нашего совщанія, иными словами до воротъ коннаго двора. Поняли вы какъ вы должны поступать безъ меня?

— Я должна послать Арнольда на перекрестокъ, и вести себя (если хватитъ силъ) такъ какъ будто ничего не случилось.

— Опять хорошо сказано, моя умница. У васъ есть то что называется разсудительностью. Безцнная способность! Вы будете управлять будущимъ домашнимъ царствомъ. Арнольдъ будетъ не боле какъ конституціонный король. Только такія мужья и бываютъ вполн счастливы. Я разкажу вамъ все, когда вернусь. Захватили мшокъ, Дунканъ? Хорошо! А росписаніе поздовъ? Хорошо. Берите вожжи,— я не буду править. Мн надо думать, а когда правишь, нельзя думать. Человкъ долженъ сосредоточить все свое вниманіе на лошади, для того чтобъ это полезное животное довезло его до цли не опрокинувъ. Благослови васъ Богъ, Бланка. На станцію, Дунканъ! На станцію!

ГЛАВА XXIII.
Поиски.

Кабріолетъ выхалъ изъ воротъ. Собаки неистово залаяли. Сэръ-Патрикъ оглянулся, махнулъ рукой и скрылся за угломъ. Бланка осталась одна на двор.

Она подождала немного, разсянно лаская собакъ. Он въ эту минуту имли особыя права на ея симпатію,— он тоже, повидимому, считали жестокостью что ихъ оставили дома. Намного погодя она ободрилась. Сэръ-Патрикъ возложилъ на ея отвтственность наблюденіе за перекресткомъ. Она еще не сдлала своего дла и пошла домой чтобы сдлать его.

На пути домой она встртила Арнольда, котораго леди Лунди послала искать ее.

Планъ занятій въ до-обденное время былъ ршенъ во время отсутствія Бланки. Какой-то демонъ внушилъ леди Лунди любовь къ феодальнымъ памятникамъ, и желаніе развить такую же любовь къ нимъ въ своихъ гостяхъ. Она предположила поздку въ старый баронскій замокъ, въ горахъ, далеко на востокъ (къ счастію для сэръ-Патрика) отъ Крегъ-Фернійскихъ горъ. Одни изъ гостей должны были хать верхомъ, другіе сопровождать хозяйку въ открытой коляск. Назначая избранныхъ, леди Лунди замтила отсутствіе нсколькихъ членовъ своего кружка. Мистеръ Деламенъ исчезъ неизвстно куда. Сэръ-Патрикъ и Бланка послдовали его примру. Леди Лунди замтила съ нкоторымъ раздраженіемъ что если и другіе намрены поступать другъ съ другомъ также безцеремонно, то чмъ скоре Виндигетсъ будетъ обращенъ въ исправительное заведеніе, съ системой молчанія, тмъ пріятне будетъ для его обитателей. При такихъ обстоятельствахъ Арнольдъ посовтовалъ Бланк извиниться поскоре и принять мсто въ коляск которое предлагала ей мачиха.

— Мы подемъ осматривать феодальныя развалины, Бланка, и будемъ, по возможности, облегчать одинъ другому поздку. Если вы подете въ коляск, я тоже сяду въ коляску.

Бланка покачала головой.

— У меня есть серіозная причина соблюсти приличія, сказала она.— Я поду въ коляск. Но вы совсмъ не подете.

Арнольдъ былъ конечно удивленъ и попросилъ чтобъ его удостоили по крайней мр объясненіемъ.

Бланка взяла руку Арнольда и крпко пожала ее. Теперь, когда исчезла Анна, Арнольдъ сдлался ей еще дороже. Она буквально жаждала услышать отъ него какъ онъ любитъ ее. Что за дло что она была вполн спокойна на этотъ счетъ? Все же пріятно (хотя онъ повторилъ это уже пятьсотъ разъ) услышать это еще разъ.

— А что если я не дамъ вамъ никакого объясненія, сказала она.— Останетесь вы чтобъ угодить мн.

— Я сдлаю все чмъ могу угодить вамъ.

— Неужели вы въ самомъ дл такъ любите меня?

Они были еще на двор, одн собаки могли ихъ видть Арнольдъ отвтилъ на язык безъ словъ, который тмъ не мене есть самый выразительный изъ всхъ языковъ употребительныхъ между мущинами и женщинами во всемъ мір

— Однако я не исполняю моей обязанности, сказала Бланка смиренно.— Но еслибы вы знали, Арнольдъ, какъ я безпокоюсь, какъ я несчастна, и какъ пріятно знать что вы не оставите меня какъ оставили другіе.

Посл такого предисловія она разказала ему все что произошло въ библіотек. Увренность Бланки въ способности ея жениха сочувствовать ей боле чмъ оправдалась впечатлніемъ которое ея разказъ произвелъ на него. Онъ не только былъ удивленъ и огорченъ за нее, но лицо его выразило непритворное безпокойство и испугъ. Онъ никогда не стоялъ во мнніи Бланки такъ высоко какъ въ эту минуту.

— Что же намъ длать теперь? спросилъ онъ.— Какимъ образомъ надется сэръ-Патрикъ найти ее?

Бланка повторила ему распоряженіе сэръ-Пагрика относительно перекрестка и совтъ поступать какъ можно осторожне. Арнольдъ, избавленный отъ опасенія что его пошлютъ въ Крегъ-Ферни, готовъ былъ сдлать что угодно и общалъ свято сохранить тайну.

Они вернулись домой и были встрчены ледянымъ пріемомъ леди Лунди. Она повторила въ назиданіе Бланк свое предложеніе обратить Виндигетсъ въ исправительное заведеніе и приняла просьбу Арнольда освободить его отъ поздки съ самою сухою вжливостью.

— О, конечно, вамъ лучше идти гулять. Вы можете надяться встртить вашего друга, мистера Деламена, который, повидимому, такъ страстно любитъ пшее хожденіе что не могъ дождаться завтрака. Что же касается сэръ-Патрика…. Неужели? Такъ сэръ-Патрикъ отправился кататься? Одинъ? Я не имла намренія оскорбить его предложивъ ему кусокъ моего пирога. Постараюсь по крайней мр не оскорбить кого-нибудь другаго. Можете располагать вашимъ временемъ, Бланка, какъ вамъ угодно. Никто, кажется, не расположенъ хать осматривать развалины — интереснйшій памятникъ феодальныхъ временъ Пертшейра. Что длать! Не могу же я внушитъ насильно моимъ гостямъ интересъ къ феодальнымъ древностямъ. Не безпокойтесь, Бланка. Мн не въ первый разъ,— и не въ послдній,— кататься одной. Я совсмъ не противъ уединенія. Мой умъ есть мое царство, какъ сказалъ поэтъ.

Въ такихъ выраженіяхъ оскорбленное самопочитаніе леди Лунди продолжало заявлять о своихъ нарушенныхъ правахъ на уваженіе человчества,— пока не пришелъ докторъ и не пригладилъ поднявшихся перьевъ хозяйки. Докторъ (онъ терпть не могъ развалинъ) попросилъ позволенія хать. Бланка тоже. Смитъ и Джонсъ (глубоко заинтересованные феодальными памятниками) сказали что они сядутъ гд-нибудь сзади, на запяткахъ, и не пропустятъ такого неожиданнаго наслажденія. Первый, Второй и Третій, заразившись общимъ желаніемъ, согласились составить эскортъ.

Торжествующая улыбка леди Лунди (улыбка пребывавшая на ея лиц по цлымъ часамъ не измняясь) появилась опять. Она отдала приказанія съ самымъ очаровательнымъ миролюбіемъ. ‘Мы возьмемъ съ собою гидъ,’ сказала она, ‘и сбережемъ шиллингъ который должны были бы отдать проводнику.’ (Такую мелочную разчетливость можно встртить только между очень богатыми людьми.) Она отправилась на верхъ переодться для поздки, взглянула въ зеркало и увидала безупречно добродтельную, привлекательную, благовоспитанную женщину, смотрвшую на нее въ новой французской шляпк.

По тайному знаку Бланки, Арнольдъ тихо вышелъ изъ комнаты и отправился на перекрестокъ.

Тамъ по одну сторону было пространство поросшее мягкимъ верескомъ, а по другую каменная стна какой-то фермы. Арнольдъ опустился на мягкій верескъ и началъ думать и отгадывать двойную тайну — появленія и исчезновенія Анны.

Онъ объяснилъ себ отсутствіе своего друга такъ какъ предполагалъ его другъ: онъ былъ увренъ что Джофри отправился на предварительно назначенное тайное свиданіе съ Анной. Появленіе миссъ Сильвестеръ въ Виндигетс и ея тревожное любопытство узнать имена мущинъ гостившихъ въ дом, казалось, ясно показывали что она и Джофри, по ошибк, разошлись. Но что могло быть причиной ея побга? Знала ли она гд можно найти Джофри? Не вернулась ли она въ гостиницу? Или не поступила ли она подъ вліяніемъ внезапнаго отчаянія? Арнольдъ, конечно, не могъ ршить этихъ вопросовъ и не могъ поступить иначе какъ только ждать пока не представится возможность передать о всемъ случавшемся самому Джофри.

По прошествіи получаса, стукъ приближающагося экипажа привлекъ вниманіе Арнольда. Онъ всталъ и увидалъ приближавшійся къ нему по дорог отъ станціи кабріолетъ. Сэръ-Патрикъ теперь принужденъ былъ править самъ,— Дункана уже не было. Увидавъ Арнольда, онъ остановилъ лошадь.

— Такъ! такъ! сказалъ старикъ.— Вы, я вижу, уже все знаете, и, конечно, понимаете какая это тайна? Хорошо. Не случилось ли чего-нибудь замчательнаго съ тхъ поръ какъ вы сидите здсь?

— Ничего, сэръ-Патрикъ. Не сдлали ли вы какого-нибудь открытія?

— Никакого. Я посплъ на станцію раньше позда. Никакихъ слдовъ миссъ Сильвестеръ. Я оставилъ на станціи Дункана и приказать ему не уходить пока не пройдетъ послдній вечерній поздъ.

— Не думаю чтобъ она пришла на станцію, сказалъ Арнольдъ.— Мн кажетси, она вернулась въ Крегъ-Ферни.

— Очень возможно. Я теперь ду въ Крегъ-Ферни. Не знаю долго ли мн придется пробыть тамъ и къ чему это поведетъ. Если увидите Бланку раньше меня, скажите ей что я просилъ станціоннаго смотрителя дать мн знать куда миссъ Сильвестеръ возьметъ билетъ, если она подетъ по желзной дорог. Благодаря такому распоряженію, мы будемъ имть о ней извстіе раньше чмъ Дунканъ телеграфируетъ мн, проводивъ ее до конца ея пути. Знаете ли вы что вы должны длать здсь?

— Бланка мн все объяснила.

— Оставайтесь на вашемъ мст и длайте хорошее употребленіе изъ вашихъ глазъ. Вы, я думаю, привыкли къ этому на мор. Въ такой прекрасный лтній день не тяжело провести на воздух нсколько часовъ. Я вижу, вы змразились гадкою современною привычкой куритъ — вотъ вамъ и развлеченіе. Не спускайте глазъ съ перекрестка, и если она продетъ мимо васъ, не пытайтесь остановить ее,— вамъ этого не сдлать. Заговорите съ ней какъ будто ничего не знаете, только для того чтобъ имть время замтить человка съ которымъ она подетъ и имя на его повозк — если будетъ какое-нибудь имя. Вотъ и все ваше дло. Фу! какъ ваша сигара заражаетъ воздухъ. Что сдлается съ вашимъ желудкомъ къ моимъ годамъ!

— Я не буду жаловаться, сэръ-Патрикъ, если у меня будутъ такіе же хорошіе обды какіе кушаете вы.

— Кстати. Я встртилъ на станціи знакомую. Эсирь Дезриджъ покинула насъ и ухала въ Лондонъ. Теперь мы въ Виндигетс будемъ кормиться, а время обдовъ прошло. На этотъ разъ произошла окончательная ссора между хозяйкой и кухаркой. Я далъ Эсири мой лондонскій адресъ и сказалъ ей чтобъ она увдомила меня когда ршится взять другое мсто. Женщина которая не можетъ говорить и можетъ стряпать есть женщина возвысившаяся до абсолютнаго совершенства. Такое сокровище не уйдетъ изъ нашего рода, насколько это зависитъ отъ меня. Замтили вы соусъ подъ бешамелью за завтракомъ. Какъ вамъ замтить! Человкъ курящій сигары неспособенъ отличить соуса подъ бешамелью отъ растопленнаго масла. Прощайте, однако! Прощайте!

Онъ подобралъ вожжи и отправился въ Крегъ-Ферни. Ему было семьдесятъ лтъ, а лошади его двадцать, но по уму и живости какъ тотъ, такъ и другая, были полезнйшими существами въ Шотландіи.

Медленно прошелъ еще часъ, и Арнольдъ не видалъ никого кром нсколькихъ прохожихъ, тяжелой телги и кабріолета, въ которомъ сидла какая-то старуха. Наконецъ онъ всталъ, утомленный бездйствіемъ, и началъ ходитъ взадъ и впередъ, для разнообразія, не удаляясь отъ своего поста. При второмъ поворот глаза его обратились случайно на лугъ, и онъ замтилъ въ отдаленіи новаго пшехода, повидимому мущину. Въ его сторону идетъ прохожій.

Арнольдъ сдлалъ нсколько шаговъ впередъ. Незнакомецъ приближался къ нему, и такъ быстро что чрезъ нсколько минутъ Арнольдъ началъ узнавать его, а еще чрезъ минуту былъ увренъ что не ошибается. Нельзя было не узнать гибкой силы, граціи и плавной, быстрой походки приближавшагося человка. То былъ герой бга, Джофри Деламенъ, на возвратномъ пути въ Виндигетсъ.

Арнольдъ поспшилъ ему навстрчу. Джофри, увидавъ его. остановился и ждалъ, опершись на палку, его приближенія.

— Знаете вы что случилось въ Виндигетс? спросилъ Арнольдъ.

Онъ инстинктивно удержалъ свой слдующій вопросъ который готовъ былъ произнести. Вызывающее выраженіе лица Джофри озадачило Арнольда. Джофри смотрлъ человкомъ ршившимся не отступать, что бы ни случилось, и противорчить всякому кто бы ни заговорилъ съ нимъ.

— Васъ, кажется, что-то раздражило? сказалъ Арнольдъ.

— Что же случилось въ Виндигетс? спросилъ Джофри громовымъ голосомъ и съ угрозой во взгляд.

— Миссъ Сильвестеръ была тамъ.

— Кто видлъ ее?

— Никто кром Бланки.

— Ну?

— Она была очень печальна и слаба, такъ слаба что съ ней, бдною, сдлался обморокъ въ библіотек. Бланка привела ее въ чувство.

— Что же было потомъ?

— Мы вс были за завтракомъ. Бланка ушла изъ библіотеки и послала туда секретно дядю. Но миссъ Сильвестеръ скрылась и съ тхъ поръ никто не видалъ ея.

— Весь домъ переполошился?

— Никто ничего не знаетъ.

— А вы вотъ знаете. Кто еще знаетъ?

— Сэръ-Патрикъ знаетъ. Больше никто.

— Никто. Скажите еще что-нибудь.

Арнольдъ вспомнилъ о своемъ общаніи хранить втайн отъ всхъ мры принятыя къ отысканію Анны. Манеры Джофри заставили его безсознательно включить и его въ число всхъ, чего онъ, можетъ-быть, не сдлалъ бы при другихъ обстоятельствахъ.

— Я больше ничего не знаю.

Джофри вонзилъ свою палку глубоко въ песчаную почву, поглядлъ на палку, выдернулъ ее изъ земли и взглянулъ опятъ на Арнольда.

— Прощайте, сказалъ онъ, и пошелъ дальше своею дорогой.

Арнольдъ догналъ и остановилъ его. Съ минуту они молча смотрли другъ на друга. Арнольдъ заговорилъ первый.

— Въ не въ дух, Джофри? Что васъ такъ раздражило? Вы, вроятно, не нашли миссъ Сильвестеръ?

Джофри молчалъ.

— Видли вы ее посл того какъ она ушла изъ Виндигетса?

Никакого отвта.

— Знаете вы гд теперь миссъ Сильвестеръ?

Опять никакого отвта. Все тотъ же безмолвно дерзкій вызовъ во взгляд. Смуглое лицо Арнольда начало краснть.

— Почему вы не отвчаете мн? спросилъ онъ.

— Потому что мн это надоло.

— Что надоло?

— Ваше приставанье съ миссъ Сильвестеръ. Это мое дло, а не ваше!

— Потише, Джофри. Не забывайте что я тоже замшанъ въ это дло, хотя и не искалъ этого.

— Не безпокойтесь, не забуду. Вы намозолили мн уши вашею услугой.

— Намозолилъ вамъ уши?

— Да. Перестану ли я когда-нибудь слышать о вашей услуг? Чортъ бы побралъ вашу услугу! Мн надоло одно это слово.

Не легко было разсердить прямаго, добродушнаго Арнольда. Но Джофри удалось наконецъ разсердить его.

— Когда вы придете въ себя, сказалъ Арнольдъ,— я вспомню старое время и выслушаю ваше извиненіе. А теперь идите своею дорогой. Я не хочу говорить съ вами.

Джофри стиснулъ зубы и сдлалъ шагъ впередъ. Арнольдъ встртилъ его, сильнйшаго изъ двухъ, взглядомъ смлаго вызова. Джофри понималъ и уважалъ только одну человческую добродтель — смлость. И онъ видлъ ее теперь предъ собой, неоспоримую смлость слабйшаго человка. Безчувственный негодяй былъ тронуть въ единственное чувствительное мсто его существа. Онъ повернулся и пошелъ молча своею дорогой.

Оставшись одинъ, Арнольдъ опустилъ голову на грудь. Другъ спасшій ему жизнь, единственный другъ котораго онъ имлъ, съ которымъ были соединены лучшія воспоминанія его юности, грубо оскорбилъ его и ушелъ не сказавъ ни одного примирительнаго слова. Любящая, прямая, честная, привязчивая душа Арнольда была глубоко оскорблена. Быстро удаляющаяся фигура Джофри затуманилась въ его глазахъ, и онъ закрылъ руками, съ дтскою стыдливостью, горячія слезы, свидтельствовавшія о его сердечной боли и длавшія ему честь.

Онъ все еще продолжалъ бороться съ пересилившимъ его горемъ, когда на перекрестк случилось нчто замчательное.

Четыре дороги расходились крестообразно. Арнольдъ былъ теперь на восточной дорог, куда онъ вышелъ навстрчу Джофри, и стоялъ ярдовъ за триста отъ стны фермы, возл которой устроилъ свой наблюдательный постъ. Дорога на западъ, загибавшаяся за ферму, вела въ ближайшій городъ, дорога на югъ — къ станціи, а дорога на сверъ — къ Виндигетсу.

Когда Джофри былъ еще за пять, десять ярдовъ отъ фермы, когда слезы еще стояли на глазахъ Арнольда, ворота фермы растворились. Показался легкій, четырехколесный кабріолетъ, съ сидвшими въ немъ мущиной и женщиной. Женщина была Анна Сильвестеръ, мущина — хозяинъ фермы.

Вмсто того чтобы повернуть на южную дорогу, которая вела къ станціи, кабріолетъ повернулъ на западную, которая вела въ городъ. Джофри, подвигавшійся съ востока, могъ видть только спины узжавшихъ. Онъ едва замтилъ невзрачный, маленькій кабріолетъ и повернулъ на сверъ, къ Виндигетсу.

Когда Арнольдъ достаточно успокоился чтобъ обернуться, кабріолетъ скрылся на дорог загибавшей за ферму. Арнольдъ, врный принятому на себя обязательству, возвратился на перекрестокъ. Въ э то время кабріолетъ былъ уже пятномъ въ отдаленіи. Еще чрезъ минуту онъ скрылся изъ виду.

Такъ (по словамъ сэръ-Патрика) женщина преодолла препятствія которыя остановили бы мущину. Анна Сильвестеръ, въ своемъ безотрадномъ положеніи, пріобрла симпатію фермера, и онъ далъ ей мсто въ кабріолет, въ которомъ отправлялся въ городъ по своимъ дламъ. По счастливому стеченію обстоятельствъ, она спаслась онъ тройной опасности угрожавшей ей: отъ встрчи съ Джофри возвращавшимся домой, съ Арнольдомъ на перекрестк и со слугой ожидавшимъ ей появленія на станціи.

Время приближалось къ вечеру, слуги въ Виндигетс, бродившіе вокругъ дома въ отсутствіи своихъ хозяевъ и гостей, были смущены на одну минуту возвращеніемъ одного изъ ‘господъ’. Мистеръ Джофри Деламенъ воротился домой одинъ, прошелъ прямо въ курильную комнату, потребовалъ вторичную порцію стараго пива, взялъ газету и началъ курить.

Чтеніе ему скоро надоло, и онъ задумался о томъ что узналъ въ конц своей прогулки.

То что онъ узналъ могло оправдать самыя пламенныя надежды какія онъ могъ имть. Онъ приготовился выдержать серіозный скандалъ, и вдругъ оказывается что никакого скандала нтъ. Трое: сэръ-Патрикъ, Арнольдъ и Бланка знаютъ что Анна въ большомъ затрудненіи, но они хранятъ эту тайну такъ тщательно какъ будто боятся повредить его интересамъ. А что еще удивительне, такъ это то что Анна не только не подняла шума въ дом, но еще сама буквально бжала, не сказавъ никому ни одного слова которое могло бы скомпрометировать его.

Что все это значитъ? Онъ ломалъ голову чтобы найти какое-нибудь объясненіе и даже придумалъ причину молчанія Бланки, ея дяди и Арнольда: они вс трое, вроятно, сговорились скрыть отъ леди Лунди посщеніе Виндигетса бжавшею гувернанткой.

Но тайна молчанія Анны ставила его окончательно въ тупикъ.

Онъ былъ неспособенъ понять что страшное опасеніе сдлаться препятствіемъ къ браку Бланки могло побудить ее скрыться поскоре и ршиться, въ ея незнаніи какъ поступить иначе, никогда не возвращаться, чтобы не допустить считать себя женой Арнольда.

‘Нтъ, мн этого не понять’, было окончательное заключеніе къ которому пришелъ Джофри. ‘Если она находитъ для себя выгоднымъ молчать, я тоже нахожу выгоднымъ молчать, и этого съ меня довольно.’

Онъ положилъ ноги на стулъ, расправляя посл прогулки свои великолпные мускулы, и набилъ опять трубку, вполн довольный собой. Теперь не предвидлось никакихъ столкновеній съ Анной, никакихъ непріятныхъ вопросовъ со стороны Арнольда. Онъ вспоминалъ о ссор съ нкоторымъ удовольствіемъ и отдавалъ справедливость своему другу.

‘Можно ли было подозрвать что въ этомъ мальчишк столько мужества’, подумалъ онъ, зажигая спичку и закуривая трубку.

Прошелъ еще часъ, и воротился сэръ-Патрикъ.

Онъ былъ задумчивъ, но далеко не обезкураженъ. Невидимому его поздка въ Крегъ-Ферни кончилась не совсмъ неудачно. Старикъ разсянно напвалъ свою любимую шотландскую арію и чаще обыкновеннаго обращался къ табатерк. Онъ позвонилъ и позвалъ слугу.

— Не спрашивалъ ли меня здсь кто-нибудь?

— Никто не спрашивалъ, сэръ-Патрикъ.

— Нтъ ли писемъ?

— Нтъ, сэръ-Патрикъ.

— Хорошо. Пойдемте наверхъ въ мою комнату и подайте мн халатъ.

Слуга подалъ ему халатъ и туфли.

— Миссъ Лунди дома?

— Нтъ, сэръ-Патрикъ. Вс ухали кататься.

— Хорошо. Принесите мн чашку кофе и разбудите меня за полчаса до обда, если я усну.

Слуга вышелъ. Сэръ-Патрикъ легъ на диванъ. ‘Эхъ, спина-то побаливаетъ, и въ ногахъ какая-то тяжесть. Ручаюсь что лошадь чувствуетъ то же самое. Старость, я думаю, въ обоихъ случаяхъ. Что длать! Будемъ молоды сердцемъ.’ И онъ принялся опять за свою шотландскую арію. Вошелъ слуга, поставилъ кофе и опять вышелъ. Въ комнат слышалось только жужжаніе наскомыхъ и тихій шелестъ растеній на окнахъ. Минутъ пять сэръ-Патрикъ прихлебывалъ кофе и думалъ. Еще черезъ пять минутъ онъ уснулъ.

Немного погодя воротилось и общество изъ развалинъ. Вся экспедиція, кром предводительницы, была измучена, въ особенности Смитъ и Джонсъ, которые совершенно онмли. Одна леди Лунди продолжала бодро относиться къ феодальной древности. Она лишила проводника, показывавшаго развалины, его шиллинга, и была вполн довольна собой. Голосъ ея по мелодичности уподоблялся флейт, а торжествующая улыбка никогда не была въ лучшемъ порядк.

— Чрезвычайно интересно! сказала она выходя изъ коляски съ тяжелою граціей и обращаясь къ Джофри, прохаживавшемуся по террас.— Вы много потеряли, мистеръ Деламенъ. Въ слдующій разъ, когда вамъ захочется погулять, предупредите хозяйку и не будете раскаиваться.

Бланка, измученная и озабоченная, спросила слугу объ Арнольд и дяд. Сэръ-Патрикъ отдыхаетъ наверху, а мистеръ Бринквортъ еще не вернулся. Оставалось только двадцать минутъ до обда, а въ Виндигетс за обдомъ требовался полный вечерній туалетъ. Тмъ не мене Бланка осталась въ зал въ надежд увидать Арнольда. Надежда ея сбылась. Когда часы пробили четверть, онъ вошелъ. Онъ, какъ и вс, былъ не въ дух.

— Видли вы ее? спросила Бланка.

— Нтъ, отвчалъ Арнольдъ съ полнымъ убжденіемъ.— Дорога по которой она скрылась не касается перекрестка. За это я ручаюсь.

Они разошлись чтобъ одться. Когда общество собралось опять предъ обдомъ въ библіотек, Бланка подошла къ дяд, едва онъ вошелъ въ комнату.

— Новостей, дядя. Я жажду новостей.

— Новости хороши, другъ мой.

— Вы нашли Анну?

— Нтъ, не нашелъ.

— Вы слышали о ней въ Крегъ-Ферии?

— Я сдлалъ важныя открытія въ Крегъ-Ферни, Бланка. Тише! Леди Лунди. Подождите до послобда. Тогда вы узнаете, можетъ-быть, боле чмъ я могу сообщить вамъ теперь. Я съ минуты на минуту жду извстія со станціи.

Обдъ былъ тяжелою пыткой для двухъ, по крайней мр, особъ кром Бланки.

Арнольдъ, сидвшій противъ Джофри, не обмнявшись съ нимъ ни однимъ словомъ, страдалъ, думая о ссор со старымъ другомъ. Сэръ-Патрикъ, чувствуя во всякомъ блюд отсутствіе искусной руки Эсири Дезриджъ, скучалъ о потер одной изъ роскошей своей жизни и считалъ вспыльчивость своей свояченицы безчеловчіемъ при настоящихъ обстоятельствахъ. Бланка послдовала за леди Лунди посл обда въ гостиную, старая нетерпніемъ въ ожиданіи выхода мущинъ изъ столсгвой. Мачиха ея проектировала вторичную антикварскую экскурсію на слдующій день, но замтивъ что Бланка не слушаетъ ея бглыхъ замчаній о феодальной Шотландіи за пять столтій назадъ, начала жаловаться съ сатирическимъ одушевленіемъ на неимніе умной подруги, и протянула на диван свою величественную фигуру, въ ожиданіи прихода изъ столовой достойной аудиторіи. Чрезъ нсколько минутъ успокоительное вліяніе послобденнаго размышленія о феодальной древности и чистая совсть произвели свое дйствіе: глаза леди Лунди закрылись, и изъ носа леди Лунди послышались звуки, глубокіе какъ ея познанія, правильные какъ ея привычки,— звуки родственные ночнымъ чепцамъ и спальнямъ, извлекаемые самою природой у всхъ безъ различія сословій, словомъ (о, правда! какіе ужасы говорятся во имя твое!) она захрапла.

Получивъ свободу, Бланка предоставила эху гостиной спокойно наслаждаться звучнымъ отдыхомъ леди Лунди.

Она пошла въ библіотеку, взяла въ руки романъ, но тотчасъ же бросила его и взглянула чрезъ залу на дверь столовой. Скоро ли они разстанутся наконецъ со своею политикой и виномъ? Она пошла на верхъ въ свою комнату, перемнила серьги и побранила горничную. Сошла внизъ и сдлала тревожное открытіе въ углу залы.

Тамъ стояли два человка со шляпами въ рукахъ и шептались съ буфетчикомъ. Буфетчикъ остановилъ ихъ, вошелъ въ столовую, воротился съ сэръ-Патрикомъ и сказалъ имъ: ‘Подойдите сюда.’ Два человка выступили на свтъ: Мурдокъ — станціонный смотритель, и Дунканъ — слуга. Извстіе объ Анн!

— О, дядя! Позвольте мн не уходить, умоляла Бланка.

Сэръ-Патрикъ колебался. Онъ боялся, не принесли ли ему какого-нибудь ужаснаго извстія о скрывшейся женщин Возвращеніе Дункана со станціоннымъ смотрителемъ предвщало что-то недоброе. Бланка тотчасъ же поняла причину колебанія дяди. Она поблднла и схватила его руку. ‘Не отсылайте меня’, прошептала она. ‘Я могу вынести все кром неизвстности.’

— Говорите, сказалъ сэръ-Патрикъ, держа руку племянницы.— Нашли ее или нтъ?

— Она ухала на позд, сказалъ станціонный смотритель,— и мы знаемъ куда.

Сэръ-Патрикъ вздохнулъ свободне, румянецъ Бланки воротился. По разнымъ причинамъ, дядя и племянница были одинаково обрадованы.

— Я приказалъ вамъ слдовать за нею, сказалъ сэръ-Патрикъ Дункану.— Почему вы воротились?

— Вашъ слуга не виноватъ, вступился станціонный смотритегь.— Дама сла на поздъ въ Киркандрю.

Сэръ-Патрикъ вздрогнулъ и взглянулъ на станціоннаго смотрителя.

— Что? На слдующей станціи, въ город? Непростительное тупоуміе съ моей стороны! Мн это не пришло даже въ голову.

— Я взялъ на себя смлость телеграфировать ваше описаніе дамы въ Киркандрю, сэръ-Патрикъ, на всякій случай.

— Что длаетъ вамъ честь, мистеръ Мурдокъ. Ваша голова, въ этомъ случа, оказалась умне моей. Ну?

— Вотъ отвтъ который я получилъ.

Сэръ-Патрикъ и Бланка прочли вмст телеграмму.

‘Киркандрю. Поздъ 7 ч. 40 м. л. л. Дама подходитъ подъ описаніе. Багажа не было. Въ рукахъ мшокъ. Ухала одна. Билетъ втораго класса. Въ Эдинбургъ.’

— Эдинбургъ! повторила Бланка.— О, дядя! Въ такомъ большомъ город мы не найдемъ ея!

— Мы найдемъ ее, моя милая, и вы сейчасъ увидите какимъ образомъ. Дунканъ, принесите мн перо, чернилъ и бумаги. Мистеръ Мурдокъ, вы, вроятно, воротитесь на станцію?

— Да, сэръ-Патрикъ.

— Я дамъ вамъ телеграмму которую вы передадите немедленно въ Эдинбургъ.

Онъ тщательно составилъ телеграмму и адресовалъ ее шерифу Мидъ-Лотіана.

— Шерифъ этотъ мой старый другъ, объяснилъ онъ племянниц.— Теперь онъ въ Эдинбург. Гораздо раньше чмъ поздъ придетъ туда, онъ получитъ мое описаніе миссъ Сильвестеръ и просьбу тщательно наблюдать за ея дйствіями до слдующаго увдомленія. Полиція въ его полномъ распоряженіи, онъ лучшій человкъ какого мы можемъ выбрать для нашей цли. Благодарю васъ, мистеръ Мурдокъ. Прощайте. Дунканъ, идите ужинать и отдохните. Бланка, милая моя, идите въ гостиную, мы сейчасъ придемъ пить чай. Вы будете знать гд ваша подруга прежде чмъ ляжете спать сегодня.

Съ такими утшительными словами онъ ушелъ къ мущинамъ. Минутъ черезъ десять вс они вошли въ гостиную. Леди Лунди, вполн убжденная что не смыкала глазъ ни на минуту, воротилась опять въ феодальную Шотландію.

Бланка, выбравъ удобную минуту, подошла къ дяд.

— Ваше общаніе, сказала она.— Вы сдлали какое-то важное открытіе въ Крегъ-Ферни. Разкажите.

Сэръ-Патрикъ взглянулъ на Джофри, дремавшаго въ кресл въ углу комнаты, и ему захотлось подразнить любопытство племянницы.

— Посл извстія которое мы получили, сказалъ онъ,— не можете ли вы подождатъ пока мы не получимъ телеграммы изъ Эдинбурга?

— Не могу, дядя. Телеграмма не придетъ еще нсколько часовъ, а до тхъ горъ мн надо же думать о чемъ-нибудь.

Она сла на диванъ въ углу, прямо противъ Джофри, и указала дяд на свободное мсто возл себя.

Сэръ-Патрикъ общалъ, онъ не могъ не сдержать своего слова. Взглянувъ еще разъ на Джофри, онъ слъ возл племянницы.

ГЛАВА XXIV.
Догадки.

— Ну? таинственно шепнула Бланка, взявъ руку дяди.

— Ну, повторилъ сэръ-Патрикъ, сверкнувъ на племянницу искрой своего сатирическаго юмора.— Я хочу сдлать опрометчивую вещь: я хочу вручить важную тайну въ руки осьмнадцатилтней двушки.

— Руки двушки сохранятъ тайну, дядя, хотя двушк только осьмнадцать лтъ.

— Надо рискнуть, другъ мой, ваша короткость съ миссъ Сильвестеръ можетъ принести мн величайшую помощь при слдующемъ шаг который я сдлаю. Вы узнаете все что я могу сказать вамъ, но сначала позвольте предостеречь васъ. Я могу говорить съ вами откровенно не иначе какъ поразивъ васъ сначала очень удивительнымъ открытіемъ. Поняли вы меня до сихъ поръ?

— Да! да!

— Если вы не сумете совладать съ собою, вы помшаете мн принести въ будущемъ пользу миссъ Сильвестеръ. Помните это и приготовьтесь къ удивленію. Что оказалъ я вамъ до обда?

— Вы сказали что сдлали важныя открытія въ Крегъ-Ферни. Что же вы узнали?

— Я узналъ что есть человкъ знающій вполн тайну которую миссъ Сильвестеръ скрыла отъ васъ и отъ меня. Человка этого мы знаемъ. Онъ близко отъ насъ. Онъ въ этой комнат.

Сэръ-Патрикъ взялъ руку Бланки лежавшую на его рук и выразительно пожалъ ее. Она взглянула на него, удерживая крикъ удивленія, подождала немного, не спуская глазъ съ его лица, сдлала надъ собою ршительное усиліе и успокоилась.

— Докажите мн его, сказала она съ самообладаніемъ, заслужившимъ полное одобреніе дяди. Бланка длала чудеса для двушки съ ея характеромъ.

— Посмотрите, сказалъ сэръ-Патрикъ,— и скажите мн что вы видите.

— Я вижу на томъ конц комнаты леди Лунди съ планомъ Пертшейра и съ описаніемъ феодальныхъ памятниковъ на стол. И вижу что вс кром васъ и меня слушаютъ ее.

— Вс?

Бланка оглянула внимательно комнату и замтила Джофри спавшаго въ кресл въ противоположномъ углу комнаты.

— Дядя! Не можетъ быть!

— Онъ.

— Мистеръ Деламенъ?

— Мистеръ Деламенъ знаетъ все.

Бланка, держась машинально за руку дяди, смотрла на спавшаго Джофри, какъ будто никакъ не могла вдоволь насмотрться на него.

— Вы видли въ библіотек мое тайное совщаніе съ мистеромъ Деламеномъ, началъ опять сэръ-Патрикъ.— Признаюсь, другъ мой, вы были вполн правы, взглянувъ на это какъ на подозрительное обстоятельство. Теперь я долженъ оправдаться въ томъ что до сихъ поръ таился отъ васъ.

Посл такого предисловія онъ вкратц напомнилъ ей о происшествіяхъ первой половины дня и прибавилъ, въ вид комментарія, перечень заключеній которыя отъ вывелъ изъ происшествій.

Происшествій было, какъ мы знаемъ, три. Первое, совщаніе Джофри съ сэръ-Патрикомь о неправильныхъ шотландскихъ бракахъ, второе, появленіе Анны Сильвестеръ въ Виндигетс, и третье, исчезновеніе Анны.

Изъ этихъ происшествій сэръ-Патрикъ вывелъ шесть заключеній.

Первое, что есть что-то общее между извстнымъ затрудненіемъ друга Джофри и подразумваемымъ затрудненіемъ миссъ Сильвестеръ. Второе, что Джофри разказалъ сэръ-Патрику случай бывшій дйствительно съ его другомъ, а не съ нимъ самимъ. Третье, что у Джофри есть свой интересъ (не безвреднаго свойства) доказать бракъ его друга. Четвертое, что тревожное любопытство Анны узнать имена виндигетскихъ гостей относилось, по всей вроятности, къ Джофри. Пятое, что послднее заключеніе опровергаетъ заключеніе второе и снова по раздаетъ сомнніе, не разказалъ ли Джофри случай бывшій съ нимъ самимъ. И шестое, что единственный способъ разъяснить послднее подозрніе и вс другія подозрнія,— это създить въ Крегъ-Ферни и узнать отъ мистрисъ Инчбаръ то что она замтила въ періодъ пребыванія Анны въ Крегъ-Ферни. Засимъ послдовало извиненіе сэръ-Патрика въ томъ что онъ до сихъ поръ скрывалъ все это отъ племянницы. Онъ не хотлъ напрасно тревожитъ се, пока не убдится что подозрніе его основательно. Теперь онъ въ этомъ убдился и передаетъ Бланк вс свои мысли, не утаивъ ничего.

— Я кончилъ, другъ мой, продолжалъ сэръ-Патрикъ,— съ необходимыми объясненіями, неизбжными непріятностями въ сношеніяхъ человчества. Вы знаете теперь столько же сколько зналъ я когда пріхалъ въ Крегъ-Ферни, и слдовательно можете достойно оцнить то что я узналъ тамъ. Вполн ли вы поняли меня до сихъ поръ?

— Вполн

— Хорошо. Пріхалъ я въ Крегъ-Ферни, и вообразите, заперся съ мистрисъ Инчбаръ въ ея собственной комнат (Пострадаетъ или нтъ моя репутація еще неизвстно, но когти мистрисъ Инчбаръ очевидны.) Долго мы толковали, Бланка. Такой угрюмой, хитрой, недоврчивой свидтельницы мн не случалось допрашивать во все время моей адвокатской практики. Она вывела бы изъ терпнія всякаго смертнаго, кром адвоката. Но намъ необходимо удивительное терпніе въ нашей профессіи, и мы умемъ быть терлдивыми когда захотимъ. Словомъ, другъ мой, мистрисъ Инчбаръ была кошкой, а я котомъ, и я выцарапалъ наконецъ изъ нея правду. Результатъ котораго я добился стоитъ труда, какъ вы сами увидите. Мистеръ Деламенъ разказалъ мн нсколько замчательныхъ обстоятельствъ случившихся въ гостиниц съ дамой и господиномъ которые хотли выдать себя мужемъ и женой. Т же самыя обстоятельства случилась, Бланка, въ Крегъ-Ферни съ дамой и господиномъ въ тотъ день когда миссъ Сильвестеръ скрылась изъ нашего дома. И, слушайте, когда ее спросили объ ея имени, посл того какъ господинъ ушелъ, оставивъ ее въ гостиниц, она назвалась мистрисъ Сильвестеръ. Что вы думаете объ этомъ?

— Думаю! просто поражена! Я не могу поврить!

— Поразительное открытіе, дитя мое, я съ вами согласенъ. Не подождать ли мн немного, пока вы не успокоитесь?

— Нтъ! нтъ! Продолжайте. Господинъ, дядя? Тотъ господинъ который былъ съ Анной? Кто онъ? Конечно не мистеръ Деламенъ?

— Нтъ, не мистеръ Деламенъ, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Если я не убжденъ ни въ чемъ другомъ, въ этомъ по крайней мр я убдился.

— Это само собой понятно. Мистеръ Деламенъ ухалъ въ день праздника въ Лондонъ, и Арнольдъ….

— И Арнольдъ проводилъ его до второй станціи. Но могъ ли я знать что сдлалъ мистеръ Деламенъ разставшись съ Арнольдомъ? Только распросивъ мистрисъ Инчбаръ, я убдился что онъ не вернулся тайно въ гостиницу.

— Почему же вы убдились?

— Я попросилъ ее описать мн господина бывшаго съ миссъ Сильвестеръ. Описаніе мистрисъ Инчбаръ (очень неопредленное, какъ вы сами увидите) вполн выгораживаетъ этого человка, сказалъ сэръ-Патрикъ, кивнувъ на Джофри, все еще спавшаго въ кресл.— Не онъ выдалъ миссъ Сильвестеръ за свою жену въ Крегъ-Ферни. Онъ не лгалъ когда сказалъ что что случай съ его другомъ.

— Но кто это другъ? настаивала Бланка.— Вотъ что я хочу узнать

— То же самое и я хочу узнать.

— Разкажите мн въ точности, дядя, какъ описала его мистрисъ Инчбаръ. Я провела съ Анной всю жизнь: я, вроятно, видла его гд-нибудь.

— Если вы догадаетесь кто онъ по описанію мистрисъ Инчбаръ, возразилъ сэръ-Патрикъ,— вы будете умне меня. Вотъ какъ описала его хозяйка: молодъ, средняго роста, темные волосы, глаза и цвтъ лица, привтливъ, вжливъ. Выпустите ‘молодъ’, и все остальное контрастъ съ мистеромъ Деламеномъ. Но можно ли по такому описанію узнать человка? Въ Англіи по меньшей мр пятьсотъ тысячъ человкъ, о каждомъ изъ которыхъ можно сказать: молодъ, средняго роста, брюнетъ, привтливъ, вжливъ. Одинъ изъ здшнихъ лакеевъ подходитъ подъ это описаніе.

— И Арнольдъ подходитъ подъ это описаніе, сказала Бланка, какъ еще боле сильное доказательство досадной неопредленности описанія.

— И Арнольдъ подходитъ подъ это описаніе, повторилъ сэръ-Патрикъ, совершенно соглашаясь съ нею.

Едва она произнесла эти слова, какъ показался Арнольдъ, приближавшійся къ сэръ-Патрику съ колодой картъ въ рукахъ.

Въ ту самую минуту когда они безсознательно напали на правду, предъ ними стояла разгадка тайны, въ лиц человка выдавшаго Анну Сильвестеръ за свою жену въ гостиниц Крегъ-Ферни. Страшный капризъ судьбы, безпощадная иронія случайности не могли зайти дальше. Вс трое стояли въ эту минуту на краю пропасти. Двое изъ нихъ улыбались на смшное совпаденіе, а третій тасовалъ колоду картъ.

— Мы наконецъ покончили съ древностями, сказалъ Арнольдъ,— и составляемъ вистъ. Не возьмете ли вы карту, сэръ-Патрикъ?

— Слишкомъ скоро посл обда, другъ мой. Сыграйте первый робберъ, а потомъ сяду я. Слышали вы, прибавилъ онъ,— что миссъ Сильвестеръ видли въ Киркандрю. Какъ это вы проглядли ее?

— Она не прозжала мимо меня, сэръ-Патрикъ, иначе я видлъ бы ее.

Оправдавшись такими словами, онъ ушелъ на другую сторону комнаты, куда его призывали нетерпливые игроки, ожидавшіе картъ которыя онъ держалъ въ рукахъ.

— О чемъ мы говорили когда онъ прервалъ насъ? спросилъ сэръ-Патрикъ.

— О томъ человк который былъ съ Миссъ Сильвестеръ въ гостиниц.

— Безполезныя догадки, моя милая, когда мы не имемъ другихъ указаній кром описанія мистрисъ Инчбаръ.

Бланка взглянула на спящаго Джофри.

— А онъ знаетъ! сказала она.— Можно съ ума сойти, дядя, глядя на это спящее въ кресл животное.

Сэръ-Патрикъ погрозилъ пальцемъ. Прежде чмъ она успла сказать еще слово, разговоръ ихъ былъ опять прерванъ.

Партія виста состояла изъ леди Лунди и доктора, игравшихъ противъ Смита и Джонса. Арнольдъ слъ сзади доктора, и изучалъ игру. Первый, Второй и Третій, предоставленные такимъ образомъ самимъ себ, естественно вспомнили о бильярд, и замтивъ спящаго въ углу Джофри, пришли разбудитъ его. Джофри проснулся, протеръ глаза и сказалъ, звнувъ, ‘хорошо’. Вставъ, онъ взглянулъ на противуположный уголъ, гд сидли сэръ-Патрикъ и Бланка. Самообладаніе Бланки, какъ усиленно она ни боролась съ собой, не было достаточно сильно чтобы заставить ее отвернуться отъ Джофри и не смотрть на него взглядомъ въ которомъ выражался невольный интересъ который она чувствовала теперь къ нему. Онъ остановился, замтивъ что-то совершенно новое въ ея взгляд.

— Извините, сказалъ Джофри.— Вамъ угодно сказать мн что-то?

Бланка покраснла. Дядя поспшилъ выручить ее.

— Миссъ Лунди и я надемся что вы хорошо почивали, мистеръ Деламенъ, сказалъ онъ шутливо.— Больше ничего.

— А! Больше ничего? сказалъ Джофри, все еще смотря на Бланку.— Извините еще разъ. Чертовски длинная прогулка и чертовски тяжелый обдъ. Естественный результатъ — сонъ.

Сэръ-Патрикъ смотрлъ на него пристально и замтилъ что онъ былъ искренно удивленъ, увидвъ себя предметомъ вниманія Бланки.

— Увидимся въ бильярдной? спросилъ Джофри безпечно, и не дождавшись, по обыкновенію, отвта, вышелъ за своими товарищами изъ комнаты.

— Будьте осторожне, сказалъ сэръ-Патрикъ племянниц.— Онъ хитре чмъ кажется. Мы сдлаемъ большую ошибку если дадимъ ему замтить что наблюдаемъ за нимъ.

— Этого не случится въ другой разъ, дядя. Но подумайте только что Анна довряетъ ему и не довряетъ мн!

— Его другъ довряетъ ему, хотите вы сказать, моя милая. Если мы не возбудимъ въ немъ подозрнія, онъ, можетъ-быть, скоро скажетъ или сдлаетъ что-нибудь такое что покажетъ намъ кто его другъ.

— Но онъ узжаетъ завтра къ брату. Онъ сказалъ это за обдомъ.

— Тмъ лучше. Ему не придется видть странныхъ взглядовъ извстной молодой двушки. Домъ его брата недалеко отъ насъ, а меня онъ избралъ своимъ совтникомъ. Опытность моя говорить мн что онъ еще не кончилъ со мною, и что въ слдующее совщаніе онъ скажетъ мн что-нибудь новое. Будемъ доискиваться правды посредствомъ мистера Деламена. Но это не единственный способъ. Я еще не сказалъ вамъ ничего о Бишонригс и потерянномъ письм.

— Нашлось оно?

— Нтъ, я заставлялъ искать его при себ. Письмо украдено, а укралъ его Бишонригсъ. Я оставилъ ему записочку у мистрисъ Инчбаръ. Постители гостиницы уже соскучилась о немъ, что я вамъ и предсказывалъ. Хозяйка раскаивается въ своей вспыльчивости и, конечно, слагаетъ всю вину на миссъ Сильвестеръ. Говоритъ что Бишонригсъ не обращалъ никакого вниманія на постителей и только и длалъ что ухаживалъ за миссъ Сильвестеръ, что онъ началъ грубить, а что миссъ Сильвестеръ поощряла его къ этому, и такъ дале. Кончится тмъ,— такъ какъ миссъ Сильвестеръ уже нтъ въ гостиниц,— что Бишонригсъ воротится въ Крегъ-Ферни прежде чмъ пройдетъ осень. Будемъ ждать, моя милая. Пойдемте, поучитесь висту.

Онъ всталъ и хотлъ идти къ карточному столу, но Бланка остановила его.

— Вы еще не все сказали мн. Кто бы ни былъ тотъ человкъ, мужъ онъ Анн или нтъ? спросила она.

— Кто бы ни былъ тотъ человкъ, возразилъ сэръ-Патрикъ,— ему лучше и не думать жениться на другой.

Такъ племянница задала безсознательно вопросъ, а дядя высказалъ безсознательно свое мнніе о томъ, отъ чего зависло все будущее счастіе Бланки. ‘Человкъ!’ Какъ легко они относились къ ‘человку!’ Неужели ничто не возбудить подозрнія въ нихъ или въ Арнольд, что Арнольдъ есть самъ тотъ ‘человкъ?’

— Вы хотите сказать что она замужемь? спросила Бланка.

— Я не захожу такъ далеко.

— Вы хотите сказать что она не замужемь?

— Я не захожу такъ далеко.

— Вотъ такъ законъ!

— Ужасный, не правда ли, другъ мой? По моему мннію, она иметъ основаніе, если захочетъ, требовать чтобъ ее признали его женой. Вотъ что я хотлъ сказать моимъ отвтомъ, и пока мы не узнаемъ боле, это все что я могу сказать.

— Когда же мы узнаемъ боле? Когда получимъ мы телеграмму?

— Не ране какъ черезъ нсколько часовъ. Пойдемте, поучитесь висту.

— Я лучше поговорю съ Арнольдомъ, дядя, если позволите.

— Какъ хотите. Но не разказывайте ему того что я разказалъ вамъ сейчасъ. Вспомните что онъ и Деламенъ друзья, и онъ, пожалуй, разкажетъ своему другу о томъ чего его другу не слдуетъ знать. Не хорошо съ моей стороны, не правда ли, вселять неискренность въ вашу молодую душу? Одинъ умный человкъ сказалъ однажды: чмъ старе длается человкъ, тмъ онъ длается хуже. Этотъ умный человкъ, милая моя, говоря это имлъ въ виду меня, и былъ вполн правъ.

Вознаградивъ себя за такое непріятное признаніе щепоткой табаку, онъ отправился къ карточному столу ждать пока окончаніе роббера дастъ ему мсто въ игр.

ГЛАВА XXV.
Прощаніе.

Бланка нашла своего жениха готовымъ какъ и всегда исполнять ея малйшія желанія, но далеко не въ свойственномъ ему хорошемъ расположеніи духа. Онъ оправдывалъ свое уныніе усталостью отъ долгаго ожиданія на перекрестк. Пока еще была надежда помириться съ Джофри, ему не хотлось говорить Бланк о своей ссор съ нимъ. Но надежда становилась все слабе и слабе по мр того какъ вечеръ подходилъ къ концу. Арнольдъ предложилъ отправиться въ билліардную и присоединился съ Бланкой къ игр, съ намреніемъ дать Джофри возможность сказать нсколько миролюбивыхъ словъ, которыя сдлали бы ихъ опять друзьями. Но Джофри не сказалъ ему ни слова и упорно не замчалъ его присутствія въ комнат.

За карточнымъ столомъ вистъ продолжался безъ конца. Леди Лунди, сэръ-Патрикъ и докторъ были вс неутомимые игроки. Смитъ и Джонсъ, присоединявшіеся къ игр неперемнно, олужили поддержкой висту точно такъ же какъ всегда сдужили поддержкой разговору. Такою же скромною ролью отличались эти два человка во всхъ дйствіяхъ своей жизни.

Время зашло за полночь. Въ Виндигетс ложились поздно и вставали поздно. Подъ этою гостепріимною кровлей никакіе намеки въ род подсвчниковъ разставляемыхъ на боковыхъ столахъ не торопили гостя въ его комнату, никогда безжалостный звонокъ не поднималъ его утромъ съ постели и не настаивалъ чтобъ онъ завтракалъ въ извстный часъ. Въ жизни много неизбжныхъ непріятностей, зачмъ же прибавлять къ нимъ добровольно непріятность неумолимаго правленія звонка?

Четверть перваго леди Лунди встала съ самоотверженіемъ изъ-за карточнаго стола и объявила что наконецъ кто-нибудь долженъ подать примръ отправляться спать. Сэръ-Патрикъ и Смитъ, докторъ и Джонсъ согласились на послдній робберъ. Бланка исчезла и скрывалась пока мачиха могла видть ее, и появилась опять въ гостиной когда леди Лунди отдалась въ руки своей горничной. Никто не послдовалъ примру хозяйки кром Арнольда. Онъ вышелъ изъ билліардной вполн убжденный что между нимъ и Джофри все кончено. Даже притяженіе Бланки не было достаточно сильно чтобъ удержать его. Онъ отправился въ постель.

Въ половин втораго, когда послдній робберъ и счеты за карточнымъ столомъ были уже окончены, и докторъ въ сопровожденіи Смита и Джонса ушелъ въ билліардную, вошелъ наконецъ Дунканъ съ телеграммой въ рук

Бланка отвернулась отъ ясной, спокойной осенней луны, которая привлекла ее къ окну, и взглянула черезъ плечо дяди, когда онъ распечаталъ теллеграмму.

Она прочла первую строчку, и этого было достаточно. Вс надежды, основанныя на этомъ листик бумаги, исчезли въ одно мгновеніе. Поздъ изъ Пиркандрю въ Эдинбургъ пришелъ въ обыкновенное время. Полиція видла всхъ пассажировъ, но никто изъ нихъ не подходитъ подъ описаніе Анны.

Сэръ-Патрикъ указалъ на дв послднія фразы телеграммы:— телеграфировано въ Фалкирнъ. Отвтъ будетъ вамъ извстенъ.

— Будемъ надяться на лучшее, Бланка. Они, очевидно, подозрваютъ что она вышла при соединеніи двухъ дорогъ. Намъ теперь не помочь длу. Идите спать, дитя мое, идите спать.

Бланка ушла, поцловавъ молча дядю. Старикъ видлъ въ первый разъ безнадежное горе на ея ясномъ, молодомъ лиц. Прощальный взглядъ племянницы произвелъ на него тяжелое впечатлніе и мучилъ его когда онъ пришелъ въ свою комнату съ врнымъ Дунканомъ.

— Плохо дло, Дунканъ. Я не сказалъ этого миссъ Лунди, но, кажется, гувернантка перехитрила насъ.

— Кажется что такъ, сэръ-Патрикъ. Какъ бдная-то барышня страдаетъ объ ней.

— И вс замтили это? Она провела всю жизнь съ миссъ Сильвестеръ, и между ними образовалась сильная привязанность. Я безпокоюсь за племянницу, Дунканъ. Боюсь что это горе будетъ имть на нее сильное вліяніе.

— Она молода, сэръ-Патрикъ.

— Да, другъ мой, она молода, но у молодыхъ (когда они годны на что-нибудь) горячія сердца. Зима еще не охладила охъ, Дунканъ. Они горячо чувствуютъ.

— Мн кажется, сэръ, есть причина надяться что миссъ Лунди перенесетъ горе легче чмъ вы предполагаете.

— Какая же это причина, позвольте спросить.

— Человкъ въ моемъ положеніи не можетъ говорить свободно о такомъ щекотливомъ предмет.

Сэръ-Патрикъ заворчалъ, полушутя, полусердито, какъ всегда.

— Что это, упрекъ мн, старый грубіянъ? Разв я не другъ вамъ столько же какъ и господинъ? Разв я имю привычку смотрть свысока на своихъ ближнихъ? Мн противенъ современный либерализмъ, но тмъ не мене я всю жизнь протестовалъ противъ безчеловчнаго раздленія классовъ. Въ этомъ отношеніи — какъ мы ни хвастаемся нашими національными добродтелями — мы самый не-христіанскій народъ цивилизованнаго міра.

— Извините меня, сэръ-Патрикъ.

— Боже мой! Я разговорился о политик въ такое время ночи. Эта ваша вина, Дунканъ. За что вы начали попрекать меня моимъ положеніемъ? Разв я виноватъ что не могу надть удобно ночнаго колпака пока вы не расчешете моихъ волосъ? Стоило бы за это встрепать хорошенько ваши. Ну! Будетъ! Я безпокоюсь о племянниц, Дунканъ, я сдлался ужасно раздражителенъ, вотъ и все. Такъ скажите же что вы хотли сказать о миссъ Лунди. Чешите мн волосы и не ворчите.

— Я хотлъ напомнить вамъ, сэръ-Патрикъ, что у миссъ Лунди есть другой интересъ въ жизни. Если исторія съ миссъ Сильвестеръ кончится неудачей — а, признаюсь, похоже что такъ и будетъ — я на вашемъ мст ускорилъ бы свадьбу племянницы. Ручаюсь что это утшило бы ее.

Сэръ-Патрикъ встрепенулся.

— Дльное замчаніе, сказалъ онъ.— Дунканъ, вы — что я называю — разумный человкъ. Стоитъ подумать, старый другъ. На всякій случай стоитъ подумать.

Не въ первый разъ здравый смыслъ Дункана выводилъ изъ затрудненія его господина. Но тогда не случалось ему длать такой ошибки какую онъ сдлалъ теперь, внушивъ сэръ-Патрику роковую мысль ускорить бракъ Арнольда съ Бланкой.

Положеніе длъ въ Виндигетс теперь,— когда Анна скрылась не оставивъ никакихъ слдовъ по которымъ бы можно было найти ее,— начинало принимать серіозный оборотъ. Открытіе тайны Арнольда зависло отъ случайности. При такихъ обстоятельствахъ, сэръ-Патрикъ ршился,— если ничто не успокоитъ Бланку въ теченіи недли,— отпраздновать свадьбу не въ конц осени, какъ сначала предполагалось, но въ первой половин слдующаго мсяца. Такая перемна сокращала три мсяца остававшіеся до свадьбы въ три недли.

Наступило слдующее утро. Бланка начала его неосторожнымъ поступкомъ, уничтожившимъ одинъ изъ шансовъ къ открытію истины, шансъ на который можно было надяться даже посл полученія эдинбургской телеграммы прошлаго вечера.

Бланка провела безсонную ночь, страдая лихорадкою души и тла и думая часъ за часомъ только объ Анн. На разсвт такое состояніе стало ей невыносимо. Ея самообладаніе истощилось окончательно. Она встала съ намреніемъ не дать уйти Джофри не сдлавъ попытки вывдать отъ него то что онъ знаетъ объ Анн. Такой самовольный поступокъ былъ прямою измной сэръ-Патрику. Она знала что поступаетъ дурно, и стыдилась за свой поступокъ. Но демонъ безразсудства, вселяющійся въ женщинъ въ критическія минуты ихъ жизни, овладлъ ею, и она исполнила свое намреніе.

Джофри ршилъ наканун что, позавтракавъ рано утромъ, отправится къ брату пшкомъ, и пришлетъ за своимъ багажемъ слугу.

Онъ надлъ уже шляпу и стоялъ въ зал, вынимая изъ кармана вторую половину себя, свою трубку, когда Бланка появилась неожиданно и стала между нимъ и выходною дверью.

— Уже встали, сказалъ Джофри.— Я отправляюсь къ брату.

Она не отвтила. Онъ взглянулъ на нее пристальне. Глаза двушки всматривались въ его лицо съ такою смлою откровенностью что даже онъ не осмлился подумать что она остановила его по какому-нибудь недостойному побужденію.

— Какое-нибудь порученіе? спросилъ онъ.

Въ этотъ разъ она отвтила ему.

— Я хочу сдлать вамъ одинъ вопросъ.

Онъ любезно улыбнулся и открылъ свой мшокъ съ табакомъ. Онъ былъ свжъ и силенъ посл ночнаго отдыха, здоровъ, красивъ и веселъ. Горничныя въ это утро любовались имъ и пожелали подобно Дездемон — съ небольшею разницей — чтобы ‘небо сдлало ихъ всхъ трехъ такимъ мущиной’.

— Ну, спросилъ онъ,— какой же вопросъ?

Она сдлала свой вопросъ безъ одного слова предисловія, нарочно чтобы смугигь его.

— Мистеръ Деламенъ, знаете вы гд находится сегодня Анна Сильвестеръ?

Онъ набивалъ трубку когда она произнесла эти слова, и просыпалъ часть табаку на полъ. Онъ подобралъ сначала табакъ и потомъ уже отвтилъ ей съ угрюмымъ самообладаніемъ и однимъ только словомъ:

— Нтъ.

— Вы ничего не знаете о ней?

Онъ углубился въ набиваніе своей трубки.

— Ничего.

— Честное слово джентльмена?

— Честное слово джентльмена.

Онъ положилъ мшокъ съ табакомъ въ карманъ. Его красивое лицо было непроницаемо какъ камень. Его свтлые голубые глаза вызывали всхъ англійскихъ двушекъ вмст взятыхъ проникнуть въ его душу.

— Кончили вы, миссъ Лунди? спросилъ онъ съ насмшливою вжливостью въ тон голоса и взгляд.

Бланка поняла безнадежность попытки, поняла что повредила своимъ интересамъ такимъ отчаяннымъ поступкомъ. Теперь, когда было уже поздно, она вспомнила предостереженіе сэръ-Патрика: ‘мы сдлаемъ большую ошибку если дадимъ ему замтить что наблюдаемъ за нимъ’.

— Да, сказала она,— я кончила.

— Теперь моя очередь, возразилъ Джофри.— Вы желаете знать гд миссъ Сильвестеръ. Почему вы спрашиваете у меня?

Бланка сдлала все что было въ ея силахъ чтобы поправить ошибку. Она скрыла правду отъ Джофри точно такъ же какъ Джофри скрылъ правду отъ нея.

— Я случайно узнала что миссъ Сильвестеръ уходила вчера изъ того мста гд она жила въ то самое время когда вы гуляли. Я подумала, не видали ли вы ея.

— А! Такъ вотъ почему, сказалъ Джофри улыбаясь.

Улыбка задла за живое вспыльчивую натуру Бланки. Но она сдлала отчаянное усиліе и сдержала свое негодованіе.

— Мн нечего боле сказать вамъ, мистеръ Деламенъ.

Она повернулась къ нему спиной и затворила за собой дверь.

Джофри вышелъ изъ дому и закурилъ трубку. Онъ ни на минуту не усумнился въ причин побудившей Бланку предложить ему вопросъ объ Анн. Онъ былъ увренъ что Арнольдъ, чтобъ отомстить ему за его вчерашнее поведеніе, разказалъ Бланк о своемъ посщеніи Крегъ-Ферни. Дло, конечно, немедленно дойдетъ до сэръ-Патрика, и сэръ-Патрикъ первый объяснитъ Арнольду положеніе въ которое Арнольдъ поставилъ себя относительно Анны. Отлично! Сэръ-Патрикъ будетъ превосходнымъ свидтелемъ, къ которому можно будетъ обратиться когда разразится скандалъ и придетъ время назвать требованіе Анны безстыдною дерзостью замужней женщины. Онъ беззаботно раскурилъ трубку и отправился своимъ плавнымъ, твердымъ шагомъ къ брату.

Бланка осталась одна въ комнат. Надежда узнать истину посредствомъ того что сказалъ бы Джофри обратившись опять за совтомъ къ сэръ-Патрику была теперь погибшая надежда. Бланка стала въ отчаяніи къ окну. Оно выходило на небольшую боковую площадку, которая была любимымъ мстомъ прогулки Анны во время ея пребыванія въ Виндигетс. Грустнымъ взглядомъ, съ тоскою на сердц, бдная двушка смотрла на знакомое мсто, и спрашивала себя, съ горькимъ, но позднимъ раскаяніемъ, не уничтожила ли она послдней возможности найти Анну.

Она сидла уныло у окна пока не увидла почтальйона. Прежде чмъ слуга усплъ взять сумку съ письмами, она была уже въ зал и взяла ее сама. Неужели въ ней есть извстіе объ Анн? Перебирая письма, она увидла письмо на свое имя, адресованное рукою Анны, съ почтовою отмткой Киркандрю.

Она разорвала конвертъ и прочла слдующія строки:

‘Я разсталась съ вами на вки, Бланка. Да благословитъ и да вознаградитъ васъ Богъ! Дай вамъ Богъ быть счастливою женой въ продолженіе всей вашей жизни. Вы сочтете меня жестокою, моя милая, но я никогда не была такъ истинно вашею сестрой какъ теперь. Я могу сказать вамъ только одно: я никогда не скажу вамъ боле. Простите и забудьте меня. Съ этого дня наша жизнь пойдетъ порознь.’

Сойдя къ завтраку въ свой обыкновенный часъ, сэръ-Патрикъ не нашелъ Бланки, которую привыкъ видть въ это время ожидающею его у стола. Комната была пуста, остальные члены домашняго кружка уже кончили завтракъ. Сэръ-Патрикъ не любилъ завтракать въ уединеніи. Онъ послалъ Дункана съ порученіемъ къ горничной Бланки.

Горничная явилась сама. Миссъ Лунди не можетъ выйти изъ своей комнаты. Она посылаетъ сэръ-Патрику письмо и проситъ прочесть его.

Сэръ-Патрикъ развернулъ письмо и прочелъ то что Анна писала Бланк.

Онъ подождалъ немного, очевидно мучаясь прочитаннымъ, потомъ распечаталъ свои письма и постепенно просмотрлъ подписи. Между ними не было ни извстія изъ Эдинбурга, ни телеграммы съ желзной дороги. Наканун онъ ршилъ подождать еще недлю прежде чмъ вступить въ переговоры о свадьб Бланки. Происшествія этого утра побудили его не ждать ни одного дня. Дунканъ вошелъ въ комнату чтобы наіить ему кофе. Сэръ-Патрикъ послалъ его со вторымъ порученіемъ.

— Знаете вы гд найти леди Лунди, Дунканъ?

— Знаю, сэръ-Патрикъ.

— Мой поклонъ леди Лунди. Мн хотлось бы поговорить съ ною черезъ часъ, если она не будетъ занята.

ГЛАВА XXVI.
Покинута.

Не веселъ былъ завтракъ сэръ-Патрика. Отсутствіе Бланки пугало его. Письмо Анны удивляло.

Онъ перечелъ его, какъ ни было оно коротко, во второй и въ третій разъ. Если въ немъ можно было понятъ что-нибудь, такъ только то что причиной побудившею Анну къ бгству было намреніе пожертвовать собой для счастія Бланки. Она разсталась навсегда съ его племянницей для счастія его племнаницы. Что это значитъ? И что общаго иметъ это съ положеніемъ Анны, какъ его описала мистрисъ Инчбаръ?

Проницательность сэръ-Патрика и опытность сэръ-Патрика не могли найти никакого отвта на эти вопросы.

Онъ все еще думалъ надъ письмомъ когда въ комнату вошли Арнольдъ и докторъ.

— Вы слышали о Бланк? спросилъ Арнольдъ взволнованномъ голосомъ.— Теперь она вн опасности. Худшее прошло.

Докторъ заговорилъ прежде чмъ сэръ-Патрикъ усплъ обратиться къ нему съ вопросомъ.

— Мистеръ Бринквортъ, изъ участія къ миссъ Лунди, преувеличиваетъ опасность. Я навстилъ ее по желанію леди Лунди и могу васъ уврить что нтъ ни малйшаго основанія опасаться за ея здоровье. У ней былъ нервный припадокъ, уступившій самымъ простымъ домашнимъ средствамъ. Но вы должны подумать о будущемъ. Она страдаетъ какимъ-то нравственнымъ недугомъ, который до меня не касается, но который друзья ея должны отстранить. Если вы обратите ея мысли отъ печальнаго предмета, что бы это ни было, на которомъ он остановились теперь, за что-нибудь другое, вы сдлаете все что надо сдлать.

Онъ взялъ со стола газету и ушелъ въ садъ, оставивъ сэръ-Патрика и Арнольда вдвоемъ.

— Слышали вы что онъ сказалъ? спросилъ сэръ-Патрикъ.

— Вы думаете что онъ правъ? возразилъ Арнольдъ.

— Правъ? А вы думаете что человкъ составляетъ себ репутацію ошибками? Вы принадлежите къ новому поколнію, мистеръ Арнольдъ. Вы вс можете смотрть на знаменитаго человка не чувствуя не малйшаго уваженія въ его слав. Еслибы между вами появился самъ Шекспиръ и сталъ бы говорить о трагедіяхъ, первый встрчный которому случилось бы сидть противъ него за обдомъ сталъ бы противорчить ему также равнодушно какъ мн или вамъ. Благоговніе умерло для васъ, и вы похоронили его не положивъ камня на его могилу. Но довольно объ этомъ. Возвратимся къ Бланк. Вы вроятно знаете какое горе мучаетъ ее. Миссъ Сильвестеръ перехитрила меня и эдинбургскую полицію. Вчера вечеромъ Бланка узнала о нашей неудач, а сегодня получила вотъ это письмо.

Онъ протянулъ Арнольду черезъ столъ письмо Анны.

Арнольдъ прочелъ его и возвратилъ не сказавъ ни слова. Взглянувъ на письмо съ новой точки зрнія посл ссоры съ Джофри на дорог, онъ вывелъ изъ него только одно заключеніе: Джофри бросилъ ее.

— Ну? спросилъ сэръ-Патрикъ.— Что же вы поняли изъ этого письма?

— Я понялъ горе Бланки когда она прочла его.

Онъ не сказалъ ничего боле. Ему было ясно, что еслибъ онъ даже имлъ право сообщить сэръ-Патрику то что знаетъ объ Анн, это не помогло бы отыскать ее при настоящихъ обстоятельствахъ. Къ несчастію, теперь ничто не побуждало его выдать тайну которую онъ свято хранилъ до сихъ поръ, и къ несчастію же, онъ никогда не чувствовалъ въ себ столько силы сохранить тайну, еслибы даже представилось искушеніе, какъ въ эту минуту.

Дв сильныя причины заставлявшія его молчать до сихъ поръ — уваженіе къ репутаціи Анны и нежеланіе разказать Бланк о фальшивой роли которую онъ вынужденъ былъ разыграть въ Крегъ-Ферни — подкрпились третьею причиной. Выдать тайну Джофри было бы вдвойн безчестно посл того какъ Джофри лично оскорбилъ его. Арнольдъ по характеру своему былъ неспособенъ къ такому подлому мщенію которое, не поколебавшись ни на минуту, приписалъ ему другъ. Онъ никогда не былъ такъ твердъ въ своемъ намреніи сохранить тайну какъ въ эту минуту, когда будущность его зависла отъ того чтобы сэръ-Патрикъ узналъ объ его участіи въ происшествіяхъ случившихся въ Крегъ-Ферни.

— Да, конечно, возразилъ нетерпливо сэръ-Патрикъ.— Огорченіе Бланки очень понятно. Но племянница моя очевидно была причиной исчезновенія миссъ Сильвестеръ. Не знаете ли вы какимъ образомъ это касается моей племянницы?

— Бланка сама ничего не понимаетъ. Могу ли я знать?

Онъ отвтилъ совершенно искренно. Смутное опасеніе Анны за ихъ поступки въ гостиниц не произвело на него тогда большаго впечатлнія, онъ даже не понялъ его. Вслдствіе этого у него не было теперь ни малйшаго подозрнія о настоящей причин побудившей Анну на ея поступокъ.

Сэръ-Патрикъ положилъ письмо въ свой бумажникъ, потерявъ всякую надежду объяснить себ его настоящій смыслъ.

— Пора, и давно пора бросить безполезныя догадки, сказалъ онъ.— Мн ясно только одно, посл случившагося сегодня на верху: мы должны покориться желанію миссъ Сильвестеръ. Съ этой минуты я отказываюсь отъ дальнйшихъ попытокъ найти ее.

— Это будетъ большимъ горемъ для Бланки, сэръ-Патрикъ.

— Не спорю, но мы должны покориться необходимости.

— Если вы уврены что нельзя ничего сдлать, то конечно надо покориться.

— Я въ этомъ совсмъ не увренъ, мистеръ Арнольдъ.— Есть еще два средства открыть тайну, средства, которыхъ не можетъ отнять у насъ миссъ Сильвестеръ.

— Такъ почему же не воспользоваться ими, сэръ-Патрикъ? Не жестоко ли покинуть миссъ Сильвестеръ въ ея трудномъ положеніи?

— Мы не можемъ помочь ей противъ ея воли, возразилъ сэръ-Патрикъ.— И мы не имемъ права рисковать здоровьемъ Бланки, подвергая ее дальнйшему ожиданію посл ныншняго припадка. Я вмшался въ это дло изъ расположенія къ Бланк, и теперь перемнилъ намреніе и не хочу волновать ее попытками, которыя по всей вроятности кончились бы другими неудачами, опять таки изъ расположенія къ ней. Другой побудительной причины у меня не было. Можетъ-быть у меня много слабостей, но между ними нтъ тщеславнаго желанія отличиться въ качеств полицейскаго слдователя. Съ полицейской точки зрнія дло далеко не проиграно. Но я отказываюсь отъ него ради Бланки. Вмсто того чтобы поддерживать ея грусть, мы должны прибгнуть къ цлительному средству на которое указалъ докторъ.

— Какое же это средство? спросилъ Арнольдъ.

Лицо сэръ-Патрика начало оживляться его веселымъ юморомъ.

— Разв у нея нтъ въ будущемъ чего-нибудь такого о чемъ интересне думать чмъ о потерянной подруг? спросилъ онъ.— Излченіе Бланки зависитъ отчасти отъ васъ, мой юный другъ. Вы одно изъ лкарствъ нравственнаго рецепта. Разв вы не догадываетесь что вы должны сдлать?

Арнольдъ вскочилъ, просіявъ отъ радости.

— Можетъ-быть вы не хотите торопиться? замтилъ сэръ-Патрикъ.

— Не хочу! Если Бланка согласится, я поведу ее въ церковь какъ только она сойдетъ внизъ.

— Очень вамъ благодаренъ, сказалъ сэръ-Патрикъ сухо.— Мистеръ Арнольдъ Бринквортъ, еслибы вы во всемъ такъ охотно торопились какъ теперь! Сядьте пожалуста, и не говорите пустяковъ. Если Бланка согласится (какъ вы говорите), и если адвокаты поторопятся, вамъ можно будетъ жениться недли черезъ три или черезъ мсяцъ.

— Какое дло адвокатамъ до нашей свадьбы?

— Вдь это свадьба не въ роман, другъ мой. Вашъ бракъ одинъ изъ самыхъ не романическихъ. Молодой человкъ и молодая двушка, оба богаты, оба пара другъ другу по происхожденію и характеромъ, онъ совершеннолтній, она дйствуетъ съ полнаго согласія своего опекуна. Что же должно быть слдствіемъ такого прозаическаго положенія вещей? Само-собой разумется, адвокаты и контрактъ.

— Пойдемте въ библіотеку, сэръ-Патрикъ. Я въ одну минуту приготовлю вамъ контрактъ! Клочокъ бумаги и каплю чернилъ. ‘Я, нижеподписавшійся, отдаю все что у меня есть, до послдней копйки, моей дорогой Бланк. ‘ Подпишу, приложу печать, придавлю пальцемъ, вотъ вамъ и контрактъ.

— Въ самомъ дл? Да вы, я вижу, природный законовдъ. Вы создаете и излагаете свою систему не переводя духа. Вашу руку, Моисей, Юстиніанъ, Магометъ! Во всемъ что вы сказали есть атомъ смысла. ‘Пойдемте въ библіотеку’ есть предложеніе достойное вниманія. Въ дополненіе ко всему не имется ли у васъ и адвоката?

— У меня есть два. Одинъ въ Лондон, другой въ Эдинбург.

— Мы воспользуемся ближайшимъ изъ двухъ, потому что намъ надо спшить. Кто вашъ эдинбургскій адвокатъ? Принглъ? Лучшаго человка намъ и не надо. Пойдемте, напишите ему. Вы изложили мн брачный контрактъ съ краткостью древняго Римлянина. Но я не уступлю законовду-дилеттанту. Вотъ вамъ мое изложеніе: вы справедливы и великодушны къ Бланк, Бланка справедлива и великодушна къ вамъ, оба вы хотите быть справедливыми и великодушными къ вашимъ дтямъ. Вотъ образцовый контрактъ. Сообразуясь съ нимъ вы должны написать Принглю. Можете вы сдлать это это? Нтъ? конечно нтъ. Ну, постарайтесь же по крайней мр понять меня. Обращайте вниманіе на пункты и на порядокъ въ которомъ они будутъ слдовать одинъ за другимъ. Вы намрены жениться, называете на комъ, прибавляете что я ея опекунъ, даете адресъ моего эдинбургскаго адвоката, излагаете ваши инструкціи какъ можно ясне, и какъ можно короче, и предоставляете ему подробности, поручаете ему обратиться къ моему адвокату, просите чтобы контрактъ былъ приготовленъ какъ можно скоре и даете вашъ адресъ, въ этотъ домъ. Вотъ главное. Можете вы написать теперь? Нтъ? О молодое поколніе! О прогрессъ нашего просвщеннаго времени! Да. Вы можете жениться на Бланк, можете сдлать ее счастливою, можете увеличить населеніе, и все это не умя писать по-англійски. Я могу только повторить съ ученымъ Беворчекіемъ, смотрвшимъ въ окно на безграничную любовь воробьевъ: какъ милостиво небо къ своимъ созданіямъ! Берите перо. Я продиктую вамъ. Я продиктую.

Сэръ-Патрикъ прочелъ письмо, одобрилъ его и отправилъ на почту. Онъ строго запретилъ Арнольду говорить съ Бланкой о свадьб безъ его разршенія.

— Надо получить согласіе одной особы прежде чмъ просить его у Бланки.

— Леди Лунди?

— Да, леди Лунди. Строго судя, я единственный авторитетъ. Но свояченица моя мачиха Бланки и назначена ея опекуншей въ случа моей смерти. Надо спросить его согласія изъ вжливости, если не по закону. Намрены вы сдлать это?

Лицо Арнольда вытянулось. Онъ взглянулъ на сэръ-Патрика съ безмолвнымъ замшательствомъ.

— Что? Вы даже не ршаетесь поговорить съ такою уступчивою особой какъ леди Лунди? На мор вы можетъ-быть были полезнымъ человкомъ, но такого безпомощнаго молодаго человка на земл я не встрчалъ. Отправляйтесь въ садъ къ другимъ воробьямъ. Кто-нибудь долженъ же поговорить съ леди Лунди. Если вы не можете, я беру это на себя.

Вытолкнувъ Арнольда въ садъ, онъ задумчиво обратился къ набалдашнику своей, трости. Веселости его и слда не осталось, когда онъ остался одинъ. Его знакомство съ характеромъ леди Лунди предупреждало его что попытка получить ея согласіе на ускореніе свадьбы Бланки не легкое дло. ‘Бдный Томъ, вроятно, зналъ какое-нибудь средство держаь ее въ повиновеніи’, подумалъ онъ. ‘Желалъ бы я знать какъ онъ это длалъ? Еслибъ она была жена каменьщика, она такого рода женщина которую мужъ могъ бы держать въ полномъ повиновеніи сильнымъ и регулярнымъ употребленіемъ кулака. Но бдный Томъ былъ не каменьщикъ. Желалъ бы я знать какъ онъ жилъ съ ней?’ Подумавъ нсколько минутъ объ этомъ вопрос, сэръ-Патрикъ оставилъ его какъ вопросъ неразршимый. ‘Надо заставить ее дать согласіе’, подумалъ онъ, ‘и мой собственный умъ долженъ помочь мн,’

Въ такомъ самоотверженномъ настроеніи онъ вышелъ изъ библіотеки и постучался въ дверь будуара леди Лунди.

ГЛАВА XXVII.
Перехитрилъ.

Сэръ-Патрикъ нашелъ свою свояченицу погруженною въ хозяйственныя заботы. Корреспонденція сіятельной леди и списокъ ея визитовъ, хозяйственные счеты и домовая книга ея свтлости, дневникъ или памятная книга (въ красномъ сафьянномъ переплет), письменный столъ, письменныя принадлежности, спичечница и подсвчникъ (все изъ чернаго дерева и серебра), сама сіятельная леди предсдательствующая надъ своими длами, въ безупречномъ утреннемъ костюм, наслаждающаяся здоровьемъ тла и принциповъ, недоступная ни одному пороку, въ высшей степени добродтельная,— все это вмст представляло глазамъ всякаго здравомыслящаго смертнаго самое назидательное зрлище изъ всхъ извстныхъ человчеству,— зрлище британской матроны на ея трон обращающейся ко всему міру вообще съ вопросомъ: когда ты представишь что-нибудь равное мн?

— Боюсь не помшалъ ли я вамъ, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Я совершенно свободенъ. Не зайти ли мн попозже?

Леди Лунди приложила руку ко лбу и слабо улыбнулась.

— Легкое давленіе здсь, сэръ-Патрикъ. Прошу васъ, садитесь. Долгъ всегда находить меня способною, долгъ находитъ меня доброю, долгъ находитъ меня доступною. Отъ слабой женщины долгъ не можетъ требовать большаго. Въ чемъ же дло теперь? (Леди Лунди обратилась къ своей сафьянной записной книг.) У меня здсь все раздлено на параграфы, отмченные заглавными буквами. П.— помощь бднымъ. Не то. Я. М.— языческія миссіи. Не то. О. Г.— ожидаемые гости. Не то. Т. С. П. — тайное свиданіе съ Патрикомъ. Вотъ оно. Вы простите мн маленькую безвредную фамильярность? Я пропустила вашъ титулъ. Благодарю васъ. Я къ вашимъ услугамъ, если вамъ угодно начать. Если это что-нибудь непріятное, не затрудняйтесь. Я совершенно готова.

Посл такого предисловія леди Лунди откинулась на спинку кресла, облокотилась локтями на ручки и скрестила пальцы. ‘Ну’, сказала она вопросительно. Сэръ-Патрикъ отдалъ тайную дань сожалнія своему покойному брату и началъ:

— Не скажу чтобъ это было непріятное дло. Мы назовемъ его семейнымъ безпокойствомъ. Бланка….

Леди Лунди издала слабый стонъ и закрыла глаза руками.

— Неужели это необходимо? воскликнула леди Лунди тономъ трогательнаго упрека — О, сэръ-Патрикъ, неужели это необходимо?

— Да, это необходимо.

Прекрасные глаза леди Лунди обратились за помощью къ штукатурк потолка. Потолокъ отверзся и показалъ леди Лунди ‘долгъ’ написанный крупнйшими прописными буквами.

— Продолжайте, сэръ-Патрикъ. Девизъ женщинъ — самопожертвованіе. Вы не увидите какъ я буду страдать. Продолжайте.

Сэръ-Патрикъ продолжалъ, не выказавъ ни малйшихъ признаковъ симпатіи или удивленія:

— Я хотлъ напомнить вамъ о нервномъ припадк Бланки. Позвольте спросить, знаете ли вы чему приписываютъ его?

— О! воскликнула леди Лунди, внезапно выпрямившись на стул и внезапно возвративъ свои вокальныя способности.— Единственный предметъ о которомъ я боялась говорить. Жестокій, жестокій, жестокій поступокъ о которомъ я хотла умолчать! А сэръ-Патрикъ намекаетъ на него! Неумышленно,— надо отдать справедливость,— неумышленно намекаетъ на него!

— На что я намекаю, сударыня?

— На поведеніе Бланки относительно меня. На безсердечную скрытность Бланки. На непочтительное молчаніе Бланки. Повторяю мои слова: на безсердечную скрытность Бланки, на непочтительное молчаніе Бланки.

— Позвольте, леди Лунди.

— Позвольте мн, сэръ-Патрикъ. Одному Богу извстно какъ неохотно я говорю объ этомъ. Одному Богу извстно что я никогда не намекнула бы объ этомъ еслибы вы сами не принудили меня къ этому. Какъ хозяйка дома, какъ христіанка, какъ вдова вашего незабвеннаго брата, я обязана разказать вамъ объ ея поступк. Я понимаю ваше участіе. Я понимаю что вы хотите пощадить меня. Напрасно! Я обязана разказать вамъ объ ея поступк.

Сэръ-Патрикъ покорился и поклонился. (Еслибъ онъ былъ каменьщикъ! Еслибы леди Лунди не была тмъ чмъ ея свтлость безспорно была, сильнйшимъ существомъ изъ двухъ!)

— Позвольте мн, ради васъ самихъ, опустить завсу на ужасы,— при всемъ желаніи пощадить васъ, я не могу назвать этого иначе,— на ужасы происходившіе наверху. Лишь только я услыхала о болзни Бланки, я поспшила исполнить долгъ. Долгъ будетъ находить меня всегда готовою, сэръ-Патрикъ, до послдней минуты моей жизни. Я спокойно присутствовала при вопляхъ и рыданіяхъ моей падчерицы. Я старалась не слышать ея вульгарныхъ выраженій. Я, какъ Англичанка и хозяйка дома, показала ей достойный примръ. Но когда я услыхала что Бланка произнесла имя которое не должно никогда произноситься въ моемъ домашнемъ кружк, а перепугалась не на шутку. Я сказала моей горничной: Гопкинсъ, это не истерика. Это дьявольское навожденіе. Принесите хлороформу.

Употребленіе хлороформа какъ заклинательнаго средства было неслыханною новостью для сэръ-Патрика. Онъ съ трудомъ сохранилъ серіозный видъ. Леди Лунди продолжала.

— Гопкинсъ хорошая женщина, но у Гопкинсъ есть языкъ. Она встртила въ корридор нашего просвщеннаго друга, доктора, и сказала ему о припадк. Онъ былъ такъ добръ что подошелъ къ двери. Мн было ужасно неловко обратить, ея къ его профессіи, когда онъ почетный гость въ моемъ дом. И къ тому же Бланка, по моему мннію, нуждалась боле въ помощи священника чмъ доктора. Но нечего было длать посл языка Гопкинсъ. Я попросила нашего знаменитаго друга удостоить насъ лрогнозисомъ. (Кажется, такъ настоящій ученый терминъ?) Онъ взглянулъ на припадокъ съ чисто-матеріальной точки зрнія, чего и надо ожидать отъ человка его профессіи. Правильно я выразилась сказавъ прогнозисъ? Не діагнозисъ ли? Привычка выражаться правильно такъ необходима, сэръ-Патрикъ. И мн такъ не хотлось бы ввести васъ въ заблужденіе.

— Все равно, леди Лунди. Я слышалъ мнніе доктора. Не трудитесь повторять его.

— Не трудитесь повторять его! сказала леди Лунди.— Ахъ, сэръ-Патрикъ! Какое нетерпніе! Воображаю какъ часто вы уступали ему, и какъ часто приходилось вамъ раскаиваться въ этомъ!

— Дорогая леди Лунди, если вамъ хочется повторить слова доктора, вы бы такъ и сказали мн. Я не буду торопить васъ. Такъ поговоримъ о прогнозис.

Леди Лунди покачала головой съ сожалніемъ и улыбнулась съ ангельскимъ снисхожденіемъ.

— Наши маленькіе вседневные грхи, сказала она.— Мы рабы нашихъ маленькихъ вседневныхъ грховъ. Пройдитесь по комнат, право, пройдитесь.

Другой человкъ потерялъ бы терпніе, но сэръ-Патрикъ, не выказавъ ни малйшаго раздраженія, переложилъ нравственный пластырь своей свояченицы съ себя на нее.

— Какъ вы проницательны! сказалъ онъ.— Я дйствительно страдаю нетерпніемъ. Мн хочется знать что сказала вамъ Бланка когда ей сдлалось лучше.

Британская матрона окаменла въ одно мгновеніе.

— Ничего, отвчала леди Лунди, злобно щелкнувъ зубами, точно хотла прикусить слово, когда онъ вылетало изъ ея рта.

— Ничего! воскликнулъ сэръ-Патрикъ.

— Ничего, повторила леди Лунди выразительнымъ тономъ и съ выразительнымъ взглядомъ.— Я собственными руками дала ей лкарство, я перерзала ей ножницами снуровку, я облила ей голову холодною водой, я ждала пока она не успокоилась, тогда я выслала всхъ изъ комнаты, обняла ее, прижала къ груди и сказала: ‘дорогое дитя мое, доврьтесь мн’. И чмъ отплатила она мн за мои заботы я уже сказала вамъ: безсердечною скрытностью, непочтительнымъ молчаніемъ.

Сэръ-Патрикъ слегка нажалъ пластырь.

— Она, вроятно, боялась сказать.

— Боялась? О! воскликнула леди Лунди, не довряя своимъ ушамъ.— И вы могли это сказать! Я можетъ-быть не разслышала? Вы не сказали: боялась?

— Я сказалъ: она можетъ-быть боялась….

— Остановитесь. Я не позволю говорить мн въ глаза что я не исполнила моего долга относительно Бланки. Нтъ, сэръ-Патрикъ! Я могу вынести многое, но этого я не могу вынести. Я была боле чмъ матерью дочери вашего дорогаго брата, я была старшею сестрой Бланки, я много трудилась, да, сэръ-Патрикъ, я много трудилась надъ развитіемъ ума Бланка (никогда не забывая прелестнаго выраженія поэта: прекрасна обязанность развивать молодой умъ и давать направленіе молодой мысли!), я длала все что могла: не дале какъ вчера посщеніе одного изъ интереснйшихъ памятниковъ феодальныхъ временъ Пертшейра,— и посл всхъ моихъ жертвъ сказать мн будто я обращалась съ Бланкой такъ что она боится довриться мн, немного жестоко. У меня чувствительная, до крайности чувствительная натура, дорогой сэръ-Патрикъ. Простите мн что я содрагаюсь отъ раны. Простите мн что я такъ глубоко чувствую рану нанесенную мн человкомъ котораго я уважаю.

Лели Лунди приложила платокъ къ глазамъ. Другой человкъ снялъ бы пластырь. Сэръ-Патрикъ нажалъ его еще сильне.

— Вы не поняли меня, сказалъ онъ.— Я хотлъ сказать что Бланка боялась сказать вамъ настоящую причину своей болзни. Настоящая причина — безпокойство о миссъ Сильвестеръ.

Леди Лунди издала второй стонъ,— громкій стонъ въ этотъ разъ, и закрыла глаза въ ужас.

— Я могу убжатъ изъ дому, дико воскликнула она.— Я могу убжать на край земли, но я не могу слышать этого имени. Нтъ, сэръ-Патрикъ! Не въ моемъ присутствіи! Не въ моей комнат! Не въ то время пока я хозяйка Виндигетса.

— Очень жаль что мн приходится говорить вамъ непріятное, леди Лунди. Но дло по которому я пришелъ сюда принуждаеть меня коснуться, по возможности слегка, происшествія случившагося въ вашемъ дом безъ вашего вдома.

Леди Лунди внезапно открыла глаза и превратилась въ образецъ вниманія. Случайный зритель могъ бы подумать что она не совсмъ недоступна вульгарному чувству любопытства.

— Вчера, въ то время когда мы завтракали, въ Виндигетс была гостья, продолжалъ сэръ-Патрикъ.— Она…

Леди Лунди схватила записную книжку и остановила сэръ-Патрика. Слдующія слова вырвались изъ устъ ея спазмодически.

— Я берусь, какъ женщина привыкшая управлять собой, я берусь выслушать васъ, съ однимъ только условіемъ: я не хочу знать ни имени, ни пола. ‘Особа’, если вамъ угодно. ‘Особа’, продолжала леди Лунди, раскрывъ книгу и взявъ въ руки перо,— ‘совершила вчера дерзкое вторженіе въ мои владнія.’

Сэръ-Патрикъ поклонился. Леди Лунди вписала въ книгу свои слова, сердито царапая перомъ бумагу и начала допрашивать свояка какъ свидтеля.

— Въ какую часть моего дома вторгнулась ‘особа’? Будьте пожалуста, точны, сэръ-Патрикъ. Я намрена обратиться къ покровительству мироваго судьи. Въ библіотеку, говорите вы? Такъ точно, въ библіотеку?

— Прибавьте, сказалъ сэръ-Патрикъ, нажимая опять пластырь,— что особа имла въ библіотек свиданіе съ Бланкой.

Перо леди Лунди воткнулось въ бумагу и окружилось чернильными брызгами.

— Въ библіотек, повторила она задыхающимся голосомъ.— Я постараюсь владть собой, сэръ-Патрикъ. Что пропало изъ библіотеки?

— Ничего не пропало, леди Лунди, кром самой ‘особы’. Она….

— Нтъ, сэръ-Патрикъ! Я такъ не могу. Я не хочу слышать имя моего пола.

— Извините, пожалуста, я забылъ что ‘она’ запрещенное мстоименіе въ настоящемъ случа. Особа написала Бланк прощальное письмо и скрылась неизвстно куда. Безпокойство, которое вс эти происшествія причинили Бланк, было единственною причиной случившагося сегодня утромъ. Припомнивъ ваше собственное мнніе о миссъ Сильвестеръ, вы поймете почему Бланка не ршилась довриться вамъ.

Онъ остановился и ждалъ отвта. Но леди Лунди была такъ углублена въ свою записную книгу что не намчала его присутствія.

— Чтобы карета была подана посл завтрака, сказала она, повторяя вслухъ заключительныя слова своей записки.— Обратиться къ ближайшему мировому судь и отдать Виндигетское помстье подъ покровительство закона. Ахъ, извините, воскликнула она, вспомнивъ о сэръ-Патрик.— Не забыла ли я чего-нибудь особенно непріятнаго? Пожалуста, напомните если я забыла.

— Вы не пропустили ничего что иметъ хоть малйшее значеніе, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Я сообщилъ вамъ факты которые вы имете право звать. Теперь мы можемъ возвратиться къ мннію доктора о болзни Бланки. Вы, кажется, намревались удостоить меня повтореніемъ прогнозиса?

— Діагнозиса, сэръ-Патрикъ, замтила леди Лунди съ досадой.— Я тогда забыла, но теперь я вспомнила. Прогнозисъ совсмъ другое.

— Уступаю, леди Лувди. Діагнозисъ.

— Вы сообщили мн, сэръ-Патрикъ, что вамъ уже извстенъ діагнозисъ. Для чего же мн повторять вамъ его?

— Я хотлъ поврить мое заключеніе, сравнивъ его съ вашимъ.

— Вы очень добры. Вы ученый человкъ, а я несвдущая женщина. Я не могу поправить вашего заключенія.

— Такъ вотъ мое заключеніе, леди Лунди. Нашъ другъ, докторъ, предписываетъ нравственное, а не медицинское средство для поправленія здоровья Бланки. Если мы отвратимъ ея мысли отъ печальнаго предмета, на которомъ он остановились, мы сдлаемъ все что надо сдлать. Это его слова, какъ я ихъ понялъ. Согласны вы съ моимъ заключеніемъ?

— Могу ли я спорить съ вами, сэръ-Патрикъ? Вы славитесь утонченною ироніей, я это знаю. Боюсь что вся ваша иронія выльется на меня.

Адвокатское терпніе устояло.

— Я считаю ваши слова подтвержденіемъ моего заключенія, леди Лунди. Благодарю васъ. Теперь о способ исполнить совтъ вашего доктора. Способъ, кажется, очень простъ. Все что надо сдлать, это обратить мысли Бланки на что-нибудь мене печальное чмъ то о чемъ она думаетъ теперь. Согласны вы со мной до сихъ поръ?

— Для чего вы хотите сложить всю отвтственность на меня? спросила леди Лунди.

— Изъ глубочайшаго уваженія къ вашему мннію, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Строго говоря, вся отвтственность лежитъ конечно на мн. Я опекунъ Бланки.

— Слава Богу, воскликнула леди Лунди набожнымъ тономъ.

— Я слышу восклицаніе благоговйной благодарности, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Долженъ ли я понять его за выраженіе сомннія съ вашей стороны въ возможности заставить Бланку повиноваться при настоящихъ обстоятельствахъ?

Леда Лунди опять вышла изъ себя, какъ и ожидалъ ея своякъ.

— Вы должны принять его, сказала она,— за выраженіе моего убжденія что взявшись за воспитаніе Бланки я обременила себя неисправимо безсердечною, упрямою и самовластною двушкой.

— Вы, кажется, сказали ‘неисправимо’?

— Я сказала: неисправимо.

— Если дло такъ безнадежно какъ вы говорите, я, какъ опекунъ Бланки, долженъ найти средство освободить васъ отъ нея.

— Никто не можетъ освободить меня отъ долга за который я взялась, воскликнула леди Лунди.— Я не брошу своей обязанности, хотя бы мн пришлось умереть на моемъ посту.

— Но предположите что самъ долгъ требуетъ чтобы вы оставили свой постъ, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Предположите что это будетъ подвигомъ ‘самопожертвованія’, которое есть ‘девизъ женщинъ’.

— Я не понимаю васъ, сэръ-Патрикъ. Сдлайте одолженіе, объяснитесь.

Сэръ-Патрикъ принялъ на себя новую роль, роль не ршающагося человка. Онъ бросилъ на свояченицу почтительно вопросительный взглядъ, вздохнулъ и покачалъ головой.

— Нтъ, сказалъ онъ.— Это было бы слишкомъ много. Даже съ вашимъ высокимъ понятіемъ о долг это было бы слишкомъ много.

— Все чего вы потребуете отъ меня во имя долга не будетъ слишкомъ много.

— Нтъ! Нтъ! Позвольте напомнить вамъ что человческая природа иметъ границы.

— Долгъ христіанки не иметъ границъ.

— О, право, иметъ!

— Сэръ-Патрикъ! посл моихъ словъ ваше упорное сомнніе равняется оскорбленію.

— Что вы говорите! Позвольте мн объясниться. Предположите что счастіе другой особы зависитъ отъ того чтобы вы сказали: да, когда вс ваши убжденія побуждаютъ васъ сказать: нтъ. Неужели вы способны попрать ногами вс ваши убжденія только потому что отвлеченное понятіе о долг требуетъ отъ васъ такой жертвы?

— Да, сказала леди Лунди, вскакивая на пьедесталъ добродтели.— Да, безъ малйшаго колебанія.

— Я преклоняюсь, леди Лунди. Вы одобряете меня продолжать. Позвольте мн спросить, посл того что я сейчасъ слышалъ, считаете ли вы своимъ долгомъ относительно Бланки исполнить совтъ одного изъ величайшихъ авторитетовъ Англіи?

Леди Лунди признала это своимъ долгомъ и отложила противорчіе до боле удобнаго случая.

— Хорошо, продолжалъ сэръ-Патрикъ.— Предположивъ что Бланка подобна всмъ прочимъ смертнымъ и можетъ утшиться надеждой на счастіе, если мы укажемъ ей на эту надежду, не обязываетъ ли насъ нравственный долгъ поступитъ по совту доктора и указать ей на эту надежду?

Онъ устремилъ вжливо убдительный взглядъ на леди Лунди и ждалъ съ самымъ невиннымъ видомъ отвта.

Еслибы леди Лунди не была вынуждена, раздраженіемъ до котораго довелъ ее своякъ, оспаривать каждое его слово, она можетъ-быть замтила бы западню которую онъ ей готовилъ. Но въ такомъ состояніи она не замтила въ его послднихъ словахъ ничего кром повода унизить Бланку и поспорить съ нимъ.

— Еслибъ у моей падчерицы была дйствительно въ виду надежда на счастіе, я, конечно, сказала бы: да. Но Бланка извращенная натура. Извращенная натура не можетъ имть надежды на счастіе.

— Извините, сказалъ сэръ-Патрикъ.— У Бланки есть надежда на счастіе. Иными словами, у Бланки есть надежда выйти замужъ. И кром того, Арнольдъ Бринквортъ готовъ жениться на ней какъ только будетъ готовъ контрактъ.

Леди Лунди привскочила въ кресл, побагровла отъ ярости и открыла уже ротъ чтобы возразить, но сэръ-Патрикъ всталъ и заговорилъ не давъ ей сказать ни одного слова.

— Я хочу освободить васъ, леди Лунди, при помощи того средства которое вы сейчасъ сочли своимъ долгомъ принять, отъ дальнйшихъ заботъ о неисправимой двушк. Въ качеств опекуна Бланки, я имю честь предложить вамъ ускорить свадьбу и назначить какой-нибудь день въ первой половин будущаго мсяца.

Такими словами онъ закрыть западню въ которую замавилъ свою свояченицу, и ждалъ что будетъ дальше.

Мстительная женщина способна въ высшей степени раздраженія пожертвовать всми разчетами неодолимой потребности удовлетворить свою месть. Было только одно средство отмстить сэръ-Патрику, и леди Лунди воспользовалась имъ. Она ненавидла его въ эту минуту такъ сильно что надежда настоять на своемъ общала ей только слабое удовлетвореніе въ сравненіи съ наслажденіемъ побить сэръ-Патрика его собственнымъ оружіемъ.

— Дорогой мой сэръ-Патрикъ, сказала она съ серебристымъ смхомъ,— вы потеряли много драгоцннаго времени и много краснорчивыхъ словъ стараясь заставить меня хитростію дать согласіе которое вы могли бы получить безъ всякаго труда. Я считаю ваше намреніе ускорить свадьбу Бланка превосходнымъ намреніемъ. Я съ наслажденіемъ передаю попеченіе о такой особ какъ моя падчерица несчастному молодому человку который беретъ ее у меня добровольно. Чмъ мене онъ будетъ имть времени узнать ея характеръ, тмъ боле можно надяться что онъ исполнитъ свое общаніе жениться на ней. Пожалуста, поторопите адвокатовъ, сэръ-Патрикъ, и назначьте свадьбу еще недлей раньше, если хотите угодить мн.

Леди Лунди величественно встала и сдлала реверансъ, который былъ торжествомъ вжливой сатиры въ безмолвномъ проявленіи. Сэръ-Патрикъ отвтилъ низкимъ поклономъ а улыбкой ясно выражавшею: ‘Я врю каждому слову вашего прекраснаго отвта. Прощайте, удивительная женщина. ‘

Такъ единственная особа, оппозиція которой могла бы принудить сэръ-Патрика согласиться на временную отсрочку, принуждена была молчать ловкимъ обращеніемъ съ недостатками ея характера. Такъ, вопреки самой себ, леди Лунди должна была дать согласіе на ускореніе брака Арнольда съ Бланкой.

ГЛАВА XXVIII.
Утаилъ.

Правд свойственно обнаруживаться. Въ періодъ между побдой сэръ-Патрика надъ леди Лунди правда стремилась пробиться по разнымъ направленіямъ сквозь окружавшій ее мракъ и показаться людямъ. Не было недостатка и въ признакахъ волненія подъ поверхностью, свидтельствовавшихъ о работ какого-то тайнаго вліянія. Но въ Виндигетс не доставало пророческой способности которая могла бы истолковать значеніе этихъ признаковъ.

Въ тотъ день когда сэръ-Патрикъ своимъ искреннимъ объясненіемъ со свояченицей сгладилъ путь къ ускоренію брака, возникло препятствіе со стороны самой Бланки. Къ полудню она настолько успокоилась что могла принять Арнольда въ своей маленькой пріемной, свиданіе было очень непродолжительное. Черезъ четверть часа Арнольдъ съ отчаяніемъ на лиц возвратился къ сэръ-Патрику, который сидлъ въ саду, грясь на солнц. Бланка съ негодованіемъ отказалась даже думать о свадьб въ такое время когда сердце ея разбито открытіемъ что Анна разсталась съ ней на вки.

— Вы сами позволили мн поговорить съ ней объ этомъ, неправда ли, сэръ-Патрикъ? сказалъ Арнольдъ.

Сэръ-Патрикъ повернулся, подставилъ спину подъ солнце и согласился что дйствительно далъ позволеніе.

— Еслибъ я только зналъ, я отрзалъ бы себ языкъ, а не сказалъ бы ни слова. Какъ, вы думаете, она приняла это? Расплакалась и выгнала меня изъ комнаты.

Было прекрасное утро. Свжій втерокъ умрялъ жаръ солнца, птицы пли, и садъ былъ въ самомъ праздничномъ вид. Сэръ-Патрикъ чувствовалъ себя необыкновенно хорошо. Вс мелкія жизненныя непріятности удалились отъ него на приличное разстояніе. Онъ положительно отказался подозвать ихъ къ себ.

— Вотъ міръ, сказалъ старикъ, поворачиваясь на солнце,— міръ который милосердый Создатель наполнилъ прекрасными жидами, гармоническими звуками, благовонными запахами, и вотъ существа одаренныя чувствами нарочно созданными чтобы наслаждаться этими видами, звуками, запахами, не говоря уже о любви, что въ придачу ко всему. И эти же самыя существа ненавидятъ, голодаютъ, проводятъ безсонныя ночи на своихъ подушкахъ, не видятъ ничего пріятнаго, не слышатъ ничего пріятнаго, не обоняютъ ничего пріятнаго, проливаютъ горькія слезы, говорятъ жестокія слова, заболваютъ тяжелыми болзнями, изнуряются, старятся, умираютъ. Какой тутъ смыслъ, Арнольдъ? И долго ли будетъ такъ продолжаться?

Тонкое сходство между слпотой Бланки, не хотвшею воспользоваться благами брака, и слпотой человчества, не пользующагося благами существованія, было очевидно для престарлой философіи грвшейся на солнц, но совершенно невидимо для Арнольда. Онъ не обратилъ вниманія на обширный вопросъ поднятый сэръ-Патрикомъ, и спросилъ что ему длать съ Бланкой.

— Что вы длаете съ огнемъ когда не можете потушить его? Оставляете его горть пока онъ самъ не потухнетъ. Что надо сдлать съ женщиной когда она не хочетъ успокоиться? Оставить ее волноваться пока она не успокоится.

Арнольдъ не понялъ благоразумнаго совта заключавшагося въ этомъ отвт.

— Я думалъ что вы поможете мн, сказалъ онъ.

— Я и такъ помогаю вамъ. Оставьте Бланку въ поко. Не заговаривайте о свадьб когда увидите ее. Если она сама заговоритъ, извинитесь и скажите что больше не будете надодать ей этимъ предложеніемъ. Я повидаюсь съ ней черезъ часъ или два и буду дйствовать точно также. Вы вложиди мысль въ ея голову, дайте ей созрть тамъ. Не давайте пищи ея безпокойству о миссъ Сильвестеръ. Не усиливайте его противорчіемъ или попыткой унизить въ ея глазахъ потерянную подругу. Предоставьте времени приблизить ее понемногу къ ожидающему ее мужу и, ручаюсь вамъ, она будетъ готова къ тому времени когда будетъ готовъ контрактъ.

Предъ завтракомъ сэръ-Патрикъ повидался съ Бланкой и примнилъ къ длу свою систему. Она совершенно успокоилась прежде чмъ сэръ-Патрикъ ушелъ отъ нея. Немного позже Арнольдъ былъ прощенъ. Еще немного позже проницательный старикъ замтилъ что племянница какъ-то особенно задумчива и взглядываетъ на Арнольда съ совершенно новымъ интересомъ, стыдливо скрываемымъ отъ вниманія Арнольда. Сэръ-Патрикъ пошелъ одваться къ обду съ утшительнымъ убжденіемъ что встревожившія его затрудненіе наконецъ улаживаются. Сэръ-Патрикъ никогда такъ не ошибался какъ въ этотъ разъ.

Одванье подходило къ концу. Дунканъ только что освтилъ какъ слдуетъ зеркало, а старый джентльменъ былъ на той критической точк своей дневной жизни когда вопросъ шелъ о достиженіи или недостиженіи абсолютнаго совершенства въ завязываніи галстука. Въ ту минуту какой-то варваръ, незнакомый съ первыми правилами одванья шеи джентльмена, дерзнулъ постучать въ дверь. Ни баринъ, ни слуга не обернулись и не дохнули пока узелъ галстука не былъ приведенъ въ безопасное отъ случайности положеніе. Тогда сэръ-Патрикъ бросилъ взглядъ послдней оцнки въ зеркало и перевелъ духъ.

— Стиль нсколько неестественъ, Дунканъ. Но не дурно, принявъ въ соображеніе помху.

— Конечно не дурно, сэръ-Патрикъ.

— Посмотрите кто тамъ.

Дунканъ отворилъ дверь и возвратился къ своему барину съ извиненіемъ за помху, въ форм телеграммы.

Сэръ-Патрикъ содрогнулся при вид нежеланной гостьи, съ очевиднымъ отвращеніемъ. ‘Распишитесь въ полученіи, Дунканъ,’ сказалъ онъ, разрывая конвертъ. Такъ и есть! Извстіе о миссъ Сильвестеръ въ тотъ самый день когда онъ ршился не предпринимать дальнйшихъ попытокъ найти ее. Вотъ что говорилось въ телеграмм:

‘Получено извстіе изъ Фалькирка сегодня утромъ. Дама подходящая подъ описаніе сошла съ позда въ Фалькирк вчера вечеромъ. Отправилась сегодня съ первымъ поздомъ въ Гласго. Ждемъ дальнйшихъ инструкцій.’

— Пошлете какой-нибудь отвтъ съ посланнымъ, сэръ-Патрикъ.

— Нтъ. Надо еще подумать какъ поступить. Если сочту нужнымъ, я самъ пошлю на станцію. Извстіе о миссъ Сильвестеръ, Дунканъ, продолжалъ онъ, когда ушелъ посланный.— Ее прослдили до Гласго.

— Гласго большое мсто, сэръ-Патрикъ.

— Да. Если они даже телеграфировали въ Гласго и поручили слдить за ней (чего они, повидимому, не сдлали), она можетъ легко скрыться отъ нихъ въ Гласго. Я, конечно, не боюсь взять на себя какой угодно трудъ, но признаюсь, я дорого далъ бы чтобъ эта телеграмма не приходила въ нашъ домъ. Она задала такой трудный вопросъ какого мн давно не приходилось ршать. Подайте мн сюртукъ. Надо подумать! Надо подумать!

Сэръ-Патрикъ сошелъ къ обду далеко не въ хорошемъ расположеніи духа. Неожиданное открытіе слда миссъ Сильвестеръ серіозно безпокоило его.

Въ этотъ день обденное общество, собравшееся пунктуально къ звонку, принуждено было ждать четверть часа появленія хозяйки.

Леди Лунди, войдя въ библіотеку, объявила, извиняясь, что ее задержали гости пріхавшіе въ необычайно поздній часъ. Мистеръ и мистрисъ Деламенъ, находясь близь Виндигетса, удостоили ее визитомъ на обратномъ пути и оставили пригласительный билетъ на праздникъ который они даютъ въ своемъ помсть.

Леди Лунди была въ восторг отъ своихъ новыхъ знакомыхъ. Они включили въ число приглашенныхъ всхъ Виндигетскихъ гостей. Они держали себя такъ дружески и просто какъ старые друзья. Мистрисъ Деламенъ привезла самое милое порученіе отъ своей гостьи, мистрисъ Гленармъ: она помнитъ что встрчалась съ леди Лунди въ Лондон, при жизни сэръ-Томаса, и очень будетъ рада возобновить знакомство. Мистеръ Юлій Деламенъ разказывалъ очень забавно о своемъ брат: Джофри послалъ въ Лондонъ за учителемъ, и весь домъ сгораетъ нетерпніемъ увидать великолпное зрлище атлета готовящагося къ бгу. Дамы, съ мистрисъ Гленармъ во глав, трудятся надъ изученіемъ глубокаго и сложнаго вопроса о человческомъ бг, о мускулахъ входящихъ въ него, о приготовленіяхъ необходимыхъ для него, о герояхъ прославившихся въ немъ. Вс мущины были заняты сегодня утромъ помогая Джофри отмрить пространство въ милю для его упражненій въ отдаленной части сада, гд есть бесдка, которую готовятъ для пріема учителя. ‘Проститесь съ моимъ братомъ,’ сказалъ Юлій своимъ гостямъ. ‘Онъ скоро удалится въ атлетическое уединеніе, съ однимъ интересомъ въ жизни — слдить за исчезновеніемъ излишняго мяса своего тла’. Въ продолженіи всего обда леди Лунди была въ утомительно хорошемъ расположеніи духа и воспвала хвалы своимъ новымъ знакомымъ. Сэръ-Патрикъ, напротивъ, никогда не былъ такъ молчаливъ какъ въ этотъ день. Онъ говорилъ съ трудомъ, и слушалъ съ еще большимъ трудомъ. Отвтить или не отвтить на телеграмму лежащую въ его карман? Исполнить или не исполнить намреніе предоставить миссъ Сильвестеръ дйствовать какъ ей угодно? Эти неотвязчивые вопросы не выходили у него изъ головы.

Бланка, не присутствовавшая за обдомъ, появилась посл обда въ гостиной.

Сэръ-Патрикъ пришелъ съ мущинами къ чаю все еще не ршивъ какъ поступить съ телеграммой. Одинъ взглядъ на грустное лицо Бланки и на измнившіяся манеры Бланки ршилъ вопросъ. Каковы была бы послдствія еслибъ онъ возбудилъ новую надежду найти миссъ Сильвестеръ и потерплъ неудачу во второй разъ? Ему стоило взглянуть на племянницу чтобы понять каковы были бы послдствія. Даютъ ли ему право какія бы то ни было причины поддерживать въ ней воспоминаніе о потерянной подруг, въ то время когда есть надежда что она утшится бракомъ? Никакія причины не даютъ ему права на это и ничто не заставитъ его сдлать это.

Разсуждая такимъ образомъ, правильно съ своей точки зрнія, сэръ-Патрикь ршился не посылать никакихъ инструкцій своему другу въ Эдинбургъ. Вечеромъ онъ приказалъ Дункану молчать о полученіи телеграммы, и для безопасности сжегъ ее собственными руками въ своей комнат.

Проснувшись на другое утро и взглянувъ въ окно, сэръ-Патрикь увидалъ Арнольда и Бланку въ ту минуту когда они переходили лугъ. Арнольдъ обнималъ талію Бланка, и они говорили наклонивъ другъ къ другу голову. ‘Вотъ она ужь и сдается,’ подумалъ старикъ, когда пара скрылась за кустами ‘Слава Богу! Наконецъ все уладилъ.’

Между украшеніями комнаты сэръ-Патрика былъ видъ одного изъ шотландскихъ водопадовъ. Еслибъ онъ отвернувшись отъ окна взглянулъ на картину, онъ можетъ-быть обратилъ бы вниманіе на то что рка, представляющая въ данную минуту картину невозмутимаго спокойствія, можетъ въ слдующую минуту представить картину сильнйшаго волненія? и вспомнилъ бы, можетъ-быть, что теченіе рки было съ давнихъ временъ принято, по всемірному соглашенію человчества, за эмблему жизни человческой.

КОНЕЦЪ ЧЕТВЕРТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ПЯТАЯ. ГЛАСГО.

ГЛАВА XXIX.
Анна у адвокатовъ.

Въ тотъ день когда сэръ-Патрикъ получилъ вторую телеграмму изъ Эдинбурга, четыре почтенные жителя города Гласго были потрясены появленіемъ интереснаго предмета на монотонномъ горизонт ихъ вседневной жизни.

Особы, получившія полезный толчокъ были мистеръ и мистрисъ Карнеги, содержатели гостиницы ‘Баранья голова’, и мистеръ Кампъ, и мистеръ Крумъ, адвокаты.

Въ тотъ день утромъ въ гостиницу ‘Баранья голова’ пріхала съ желзной дороги дама. Багажъ ея заключался въ черномъ чемодан и старомъ кожаномъ мшк. Имя на чемодан (недавно написанное, судя по цвту чернилъ и бумаги ярлыка) было очень хорошее въ своемъ род имя, очень обыкновенное какъ въ Шотландіи, такъ и въ Англіи. На ярлык было написано: ‘мистрисъ Грагамъ.’

Увидавъ у входа въ гостиницу хозяина, мистрисъ Грагамъ спросила себ спальную комнату, и была передана по принадлежности служанк. Мистеръ Карнеги возвратился въ маленькую комнатку за конторку, гд велись счеты, и удивилъ свою супругу необыкновенно оживленными манерами и свтлымъ взглядомъ. На вопросъ супруги, мистеръ Карнеги (успвшій оглянуть хозяйскимъ взглядомъ черный чемоданъ въ корридор) объявилъ что сейчасъ пріхала въ гостиницу нкто мистрисъ Грагамь, и что ее надо внести въ книгу какъ обитательницу No 17го. Посл строгаго замчанія что этотъ отвтъ не объясняетъ почему онъ, повидимому, такъ заинтересовался совершенно незнакомою ему женщиной, мистеръ Карнеги принужденъ былъ сказать что мистрисъ Грагамъ обладаетъ такою пріятною наружностію какой ему давно не случалось видть, но что она, кажется, очень больна.

Посл такого отвта глаза мистрисъ Карнеги расширились, а румянецъ мистрисъ Карнеги усилился. Она встала и объявила что считаетъ нужнымъ присутствовать лично при водвореніи мистрисъ Грагамъ въ ея комнат и лично удостовриться можно ли позволитъ ей поселиться въ гостиниц ‘Баранья голова’. Мистеръ Карнеги сдлалъ то что всегда длалъ: онъ согласился со своею женой.

Мистрисъ Карнеги скрылась на нсколько минутъ. Когда она возвратилась, въ глазахъ ея было выраженіе тигрицы при взглядахъ на мужа. Она приказала подать чаю и легкую закуску въ No 17, потомъ, обратившись къ супругу, безъ малйшаго, повидимому, раздраженія объявила:

— Мистеръ Карнеги, ты глупъ.

Мистеръ Карнеги спросилъ:

— За что, душа моя?

Мистрисъ Карнеги отвчала:

— За ея красоту. Если ты не видывалъ красивыхъ женщинъ, такъ и молчи.

Мистеръ Карнеги согласился съ женой.

Ни слова боле не было сказано пока ни пришелъ слуга съ подносомъ. Мистрисъ Карнеги отослала его, не осмотрвъ, противъ обыкновенія, подноса, съ шумомъ сла на стулъ и сказала мужу:

— Съ чего ты выдумалъ что она больна? Какая это болзнь! Это душевное разстройство.

Мистеръ Карнеги спросилъ:

— Неужели?

Мистрисъ Карнеги возразила:

— Когда я скажу что-нибудь, я считаю за оскорбленіе если меня спросятъ: ‘неужели’.

Мистеръ Карнеги согласился съ женой.

Послдовало вторичное молчаніе. Мистрисъ Карнеги написала счетъ съ видимымъ отвращеніемъ Мистеръ Карнеги смотрлъ на нее съ удивленіемъ Мистрисъ Карнеги неожиданно спросила его зачмъ онъ тратитъ на нее свои взгляды, когда онъ скоро будетъ имть удовольствіе смотрть на мистрисъ Грагамъ. Мистеръ Карнеги поспшилъ, поправиться и устремилъ глаза на свои сапоги. Мистрисъ Карнеги пожелала узнать, неужели посл двадцатилтняго супружества она не заслужила отъ мужа чести получать отвты на свои слова. Еслибы съ ней обращались вжливо (большаго она и не требуетъ), она, можетъ-быть, сказала бы что мистрисъ Грагамъ собирается выхать, можетъ-быть даже сообщила бы что мистрисъ Грагамъ предложила ей очень замчательный, дловой вопросъ, во время ихъ свиданія наверху. Но при настоящихъ обстоятельствахъ уста мистрисъ Карнеги запечатаны, и пусть мистеръ Карнеги отвергнетъ, если сметъ, что онъ заслужилъ это. Мистеръ Карнеги согласился съ женой.

Черезъ полчаса мистрисъ Грагамъ сошла внизъ и попросила послать за извощикомъ. Мистеръ Карнеги остался изъ осторожности въ своемъ углу. Мистрисъ Карнеги подошла къ нему и спросила какъ онъ сметъ такъ поступать? Неужели онъ осмливается посл двадцатилтняго супружества думать что жена его ревнива?

— Иди, невжа, посади мистрисъ Грагамъ въ экипажъ.

Мастеръ Карнеги послушался. Онъ спросилъ у окна экипажа въ какую часть города приказать извощику хать. Отвтъ увдомилъ его что извощикъ долженъ везти мистрисъ Грагамъ въ контору мистера Кампа, адвоката. Предположивъ что мистрисъ Грагамъ пріхала въ Гласго въ первый разъ и вспомнивъ что мистеръ Кампъ былъ адвокатъ мистера Карнеги, можно было догадаться что замчательный вопросъ который мистрисъ Грагамъ предложила хозяйк имлъ цлью узнать гд можно найти хорошаго адвоката.

Возвратившись въ комнатку за конторкой, мистеръ Карнеги нашелъ тамъ дочь. Мистрисъ Карнеги ушла въ свою комнату въ справедливомъ негодованіи на вроломное поведеніе своего супруга.

— Старая исторія, папенька, замтила миссъ Карнеги совершенно спокойно.— Маменька, вроятно, сама велла вамъ посадить мистрисъ Грагамъ въ экипажъ, а теперь говоритъ что вы оскорбили ее при всой прислуг. Удивляюсь какъ вы это переносите.

Мастеръ Карнеги взглянулъ на свои сапоги и отвчалъ:

— Я самъ удивляюсь, душа моя.

Миссъ Карнеги спросила:

— Неужели вы теперь пойдете къ маменьк?

Мистеръ Карнеги поднялъ глаза съ сапогъ и отвчалъ:

— Нельзя не идти, душа моя.

Мистеръ Кампъ сидлъ въ своемъ кабинет погрузившись въ бумаги. Какъ ни были многочисленны окружавшіе его документы, число ихъ, повидимому, не удовлетворяло мистера Кампа. Онъ позвонилъ и приказалъ принести еще.

Писарь возвратился съ новою кипой бумагъ и съ извстіемъ что какая-то дама, рекомендованная мистрисъ Карнеги, хозяйкою гостиницы ‘Баранья голова’, желаетъ посовтоваться съ мистеромъ Кампомъ. Мистеръ Кампъ взглянулъ на часы и сказалъ:

— Введите даму черезъ десять минутъ.

Черезъ десять минутъ дама вошла, сла на стулъ и подняла вуаль. То же самое что почувствовалъ увидавъ ее мистеръ Карнеги, почувствовалъ и мистеръ Кампъ. Въ первый разъ посл многихъ дть онъ заинтересовался совершенно незнакомою ему женщиной. Было ли что-нибудь особенное въ ея манерахъ, но онъ почувствовалъ къ ней симпатію и, къ величайшему своему удивленію, съ нетерпніемъ желалъ узнать что ей нужно.

Дама объявила тихимъ, мягкимъ голосомъ и грустнымъ тономъ что дло ея касается до шотландскихъ брачныхъ законовъ, а что ея спокойствіе и счастіе очень дорогой ей особы зависятъ отъ того что скажетъ ей мистеръ Кампъ, когда она сообщитъ ему факты.

И она разказала ему факты, не называя именъ: почти то же самое что разказалъ Джофри сэръ-Патрику Лунди въ Виндигетс, съ тою только разницей что дама призналась что она та женщина которая желаетъ знать замужняя она по шотландскому закону или нтъ.

Предложивъ нсколько вопросовъ и выслушавъ отвты, мистеръ Кампъ выразилъ свое мнніе, которое рознилось отъ мннія, высказаннаго сэръ-Патрикомъ въ Виндигетс. Онъ тоже сослался на слова знаменитаго судьи лорда Деза, но вывелъ изъ нихъ свое собственное заключеніе.

— Въ Шотландіи согласіе составляетъ бракъ, сказалъ онъ.— Согласіе можетъ быть доказано слдствіемъ. Я нахожу очевидное брачное согласіе въ фактахъ которые вы разказали мн, и говорю что вы замужняя женщину.

Этотъ приговоръ произвелъ на даму такое ужасное впечатлніе что мистеръ Кампъ принужденъ былъ послать наверхъ за своею женой, и мистрисъ Кампъ, въ первый разъ въ своей жизни, вошла въ кабинетъ мужа въ дловые часы дня. Когда дама, благодаря стараніямъ мистрисъ Кампъ, нсколько успокоилась, мистеръ Кампъ поспшилъ утшить ее. Онъ сообщилъ ей объ ужасной неопредленности шотландскаго брачнаго закона.

— Побывайте у моего товарища, мастера Крума, сказалъ онъ, давъ ей карточку, на которой написалъ нсколько словъ,— здсь написано что я посылаю васъ къ нему.

Поблагодаривъ мистера Кампа и его жену, дама тотчасъ ке отправилась въ контору мистера Крума.

Мистеръ Крумъ былъ старше и суше мистера Кампа, но и онъ поддался впечатлнію которое эта женщина производила на всхъ мущинъ. Онъ слушалъ ее съ терпніемъ, которое было ему несвойственно, и предлагалъ ей вопросы съ мягкостію, которая была ему еще мене свойственна. Когда онъ вполн познакомился съ фактами, онъ высказалъ о нихъ мнніе совершенно противоположное мннію мистера Кампа.

— Никакого брака, сударыня, оказалъ онъ положительно.— Есть обстоятельства изъ которыхъ можно вывести бракъ, если вы захотите чтобъ его признали вашимъ мужемъ. Но, какъ мн кажется, вы этого-то именно и не хотите.

Душевное облегченіе которое дама почувствовала посл этихъ словъ почти пересилило ее. Въ продолженіи нсколькихъ минутъ она не могла произнести ни одного слова. Мистеръ Крумъ сдлалъ то чего никогда не длалъ во все время своей адвокатской практики. Онъ потрепалъ кліентку по плечу и, что еще важне, позволилъ ей воспользоваться его временемъ.

— Подождите и успокойтесь немного, сказалъ мистеръ Крумъ, примняя къ длу законъ человколюбія.

Дама успокоилась.

— Мн надо предложить вамъ нсколько вопросовъ, сказалъ мистеръ Крумъ, примняя законъ страны.

Дама поклонилась.

— Я понялъ изъ вашего разказа что вы не намрены требовать чтобъ онъ былъ признанъ вашимъ мужемъ, сказалъ мистеръ Крумъ.— Мн надо знать намренъ ли онъ требовать чтобы вы были признаны его женой.

На этотъ вопросъ послдовалъ самый положительный отвтъ. Онъ даже не подозрваетъ о своемъ положеніи, и кром того, онъ помолвленъ съ самою дорогою подругой дамы.

Мистеръ Крумъ вытаращилъ глаза, подумалъ и предложилъ слдующій вопросъ такъ деликатно, какъ только умлъ:

— Вамъ, можетъ-быть, было бы тяжело разказать мн какимъ образомъ этотъ джентельменъ попалъ въ такое неловкое положеніе?

Дама призналась что ей было бы невыносимо тяжело отвтить на этотъ вопросъ.

Мистеръ Крумъ далъ ей совтъ въ форм вопроса.

— Вамъ, можетъ-быть, было бы мене тяжело разказать факты,— въ интересахъ будущности джентельмена,— какому-нибудь достойному доврія человку (адвокату было бы лучше), который былъ бы вамъ обоимъ не чужой, какъ я?

Дама отвчала что при такихъ условіяхъ она готова принести жертву для счастія своей подруги, какъ бы жертва ни была тяжела.

Мистеръ Крумъ опять подумалъ и высказалъ совтъ прямо.

— При настоящемъ положеніи дла я могу только сказать вамъ что вы должны сдлать прежде всего. Увдомьте джентельмена немедленно, словесно или письменно, объ его положеніи, и поручите ему разказать дло человку извстному вамъ обоимъ и способному ршить какъ вамъ надо поступить. Знаете вы такого человка?

Дама отвчала что знаетъ.

Мистеръ Крумъ спросилъ назначенъ ли день свадьбы джентельмена.

Дама отвчала что она сама освдомлялась объ этомъ въ послдній разъ когда видлась съ невстой джентельмена. Свадьба будетъ въ конц осени, но день еще не назначенъ.

— Это счастливое обстоятельство, сказалъ мистеръ Крумъ.— У васъ есть еще время впереди. А время въ настоящемъ случа очень дорого, постарайтесь не терять его даромъ.

Дама отвчала что она возвратится немедленно въ свою гостиницу и въ этотъ же день напишетъ дакентельмену письмо, въ которомъ объявитъ ему объ его положеніи и попроситъ его обратиться къ компетентному и достойному доврія другу, извстному имъ обоимъ.

Вставъ чтобы выйти изъ комнаты, она вдругъ почувствовала головокруженіе и внезапное страданіе, и страшно поблднвъ, опустилась опять на стулъ. У мистера Крума не было жены, но была экономка, и онъ предложилъ послать за ней. Дама отвчала отрицательнымъ знакомъ. Она выпила немного воды и превозмогла боль.

— Извините что я встревожила васъ, сказала она.— Теперь мн лучше.

Мистеръ Крумъ подалъ ей руку и посадилъ ее въ экипажъ. Она была такъ блдна и слаба что онъ предложилъ послать съ ней свою экономку. Нтъ: до гостиницы только пять минутъ зды. Дама поблагодарила его и ухала.

— Письмо! воскликнула она, когда осталась одна.— Еслибъ у меня хватило жизни только чтобы написать это письмо!

ГЛАВА XXX.
Анна въ газетахъ.

Мистрисъ Карнеги была женщина недалекая и съ несноснымъ характеромъ, легко раздражавшаяся и не легко успокоивавшаяся. Но такъ какъ мистрисъ Карнеги была, какъ и вс мы въ различной степени, соединеніемъ разнородныхъ качествъ, то и у ней были свои человческія достоинства, какъ и свои человческіе недостатки.. Задатки очень хоролихъ качествъ таилась гд-то далеко въ ея природ, и ждали только случая который вызвалъ бы ихъ наружу. Такой благодтельный случай представился когда извощикъ привезъ въ гостиницу кліентку мистера Крума. Лицо усталой, страдающей женщины, когда она медленно проходила по зал, пробудило все что было хорошаго въ душ мистрисъ Карнеги и сказало ей какъ бы словами: ‘ревновать къ такому разбитому существу? О жена и мать, разв здсь нтъ призыва къ твоей женственности?’

— Вы, кажется, слишкомъ утомили себя, сударыня. Позвольте мн прислать вамъ чего-нибудь наверхъ.

— Пришлите мн перо, чернилъ и бумаги, сказала дама.— Мн надо написать письмо, и написать немедленно.

Споромъ нельзя было ничего взять. Она согласилась принять все что ей предлагали, съ тмъ только условіемъ чтобы прежде всего прислали ей письменныя принадлежности. Исполнивъ ея желаніе, мистрисъ Карнеги сдлала собственными руками смсь изъ яицъ и горячаго вина, приготовленіемъ которой славилась гостиница ‘Баранья голова’, и послала ее наверхъ съ дочерью.

Не прошло минуты, какъ вдругъ въ верхнемъ этаж послышался испуганный крикъ. Мистрисъ Карнеги узнала голосъ дочери и поспшила на верхъ.

— Маменька! Взгляните на нее! Взгляните на нее!

Начатое письмо лежало на стол. Женщина опрокинулась на диван со страшно исказившимся лицомъ и прикусивъ стиснутыми зубами носовой платокъ. Мистрисъ Карнеги приподняла ее немного, посмотрла на нее внимательно, измнилась въ лиц и выслала дочь изъ комнаты, поручивъ ей послать немедленно за докторомъ.

Оставшись одна съ больною, мистрисъ Карнеги перенесла ее на постель. Когда она положила ее, лвая рука больной свсилась съ постели. Мистрисъ Карнеги вдругъ удержала слово сочувствія, навернувшееся на ея языкъ, поспшно подняла свсившуюся руку, и взглянула съ безпокойствомъ на третій палецъ. На немъ было кольцо. Лицо мистрисъ Карнета тотчасъ же смягчилось, и сочувственное олово, пріостановленное на минуту, вылетло свободно. ‘Бдная,’ сказала хозяйка, успокоившись насчетъ нравственности. ‘Гд вашъ мужъ, милая моя? Постарайтесь сказать мн’

Докторъ пришелъ и отправился наверхъ къ больной.

Время шло, мастеръ Карнеги и дочь его, занимаясь хозяйственными длами гостиницы, получили сверху порученіе свидтельствовавшее о чемъ-то необыкновенномъ. Въ порученіи передавались имя и адресъ опытной сидлки и просьба отъ доктора къ мистеру Карнеги послать за ней немедленно.

Сидлку отыскали и послали наверхъ.

Время шло, и хозяйственныя дла гостиницы шли своимъ порядкомъ, и было уже поздно когда мистрисъ Карнеги вернулась въ комнату за конторкой. Лицо хозяйки было торжественно, и въ манерахъ хозяйки была сдержанность. ‘Очень, очень больна,’ было все что она отвтила на вопросъ дочери. Но оставшись наедин съ мужемъ, она передала верхнія новости подробне. ‘Родила мертваго ребенка,’ сказала она несвойственнымъ ей мягкимъ тономъ. ‘И сама, бдная, умираетъ, насколько я могу судить.’

Немного позже докторъ сошелъ внизъ.

— Умерла?

— Нтъ.

— Есть надежда на выздоровленіе?

— Ничего неизвстно.

Докторъ приходилъ два раза въ продолженіи ночи, и оба раза у него былъ только одинъ отвтъ: подождите до завтра.

Наступилъ слдующій день. Ей сдлалось немного лучше. Къ полудню она начала говорить. Она не выразила ни малйшаго удивленія увидавъ чужихъ возл своей постели, мысли ея путались. Скоро она впала опять въ безпамятство и бредъ. Докторъ сказалъ: это можетъ продолжаться нсколько недль или окончиться внезапною смертью. Постарайтесь отыскать ея друзей.

(Ея друзей! Она разсталась на вки со своимъ единственнымъ другомъ.)

Пригласили мистера Кампа чтобы посовтоваться съ нимъ. Онъ прежде всего спросилъ неоконченное письмо.

Оно было испачкано чернилами и написано неразборчиво во многихъ мстахъ. Съ большимъ трудомъ удалось разобрать обращеніе въ начал и нсколько словъ послдующихъ строкъ. Письмо начиналось: ‘Дорогой мистеръ Бринкворгъ.’ Потомъ почеркъ становился лоегеленно все неразборчиве. Вотъ что можно было разобрать: ‘Я дурно отплатила бы’…. ‘счастіе Бланки’…. ‘Ради Бога’…. ‘Обо мн не думайте’… За этомъ слдовало еще нсколько строкъ, но въ нихъ нельзя было разобрать ни одного слова.

Имена написанныя въ письм были, по словамъ доктора о сидлки, т же самыя которыя больная безпрестанно повторяла въ бреду. ‘Мистеръ Бринквортъ’ и ‘Бланка’ ни на минуту, повидимому, не выходили у нея изъ ума. Въ связи съ этими именами она упоминала о письм. Она постоянно старалась, старалась, старалась отнести неоконченное письмо на почту и никакъ не могла. Иногда почта стояла за моремъ. То на вершин неприступной горы. То была окружена высокими стнами. Иногда какой-то жестокій человкъ останавливалъ больную, когда она уже подходила къ своей цли, и принуждалъ ее вернуться назадъ, за тысячу миль. Она раза два произнесла имя этого человка. Окружающіе разобрали ‘Джофри’.

Не узнавъ ея имени ни изъ неоконченнаго письма, ни изъ безсознательныхъ словъ которыя она произносила, ршились осмотрть ея багажъ и платье въ которомъ она пріхала. Черный чемоданъ доказалъ очевидно что онъ только что купленъ. Во внутренности нашли клеймо Гласговскаго сундучнаго мастера. Блье тоже было новое и не мченное. При немъ нашли прейсъ-курантъ магазина въ которомъ оно было куплено. Справились въ обоихъ магазинахъ, и оказалось что блье и чемоданъ куплены въ тотъ же день когда дама пріхала въ гостиницу.

Вслдъ за чемоданомъ открыли кожаный мшокъ. Сумма денегъ въ восемьдесятъ или девяносто фунтовъ въ билетахъ англійскаго банка, нсколько простыхъ туалетныхъ вещей, принадлежности шитья и фотографическій портретъ молодой двушки въ надписью ‘Анн отъ Бланки’, были найдены въ мшк. Но въ немъ не оказалось ни писемъ и ничего такого по чему можно было бы узнать имя обладательницы. Осмотрли карманъ ея платья и нашли въ немъ кошелекъ, пустой футляръ для карточекъ, и новый, не мченный носовой платокъ

Мистеръ Кампъ покачалъ головой.

— Женскій багажъ безъ писемъ, сказалъ онъ,— означаетъ, по моему мннію, что женщина иметъ причину держать въ тайн свои дйствія. Я подозрваю что она съ этою цлью уничтожила свои письма и карточки.

Мистрисъ Карнеги, осмотрвъ блье въ которомъ пріхала такъ-называемая ‘мистрисъ Грагамъ’, подтвердила мнніе доктора. Мтки были вырзаны. Мистрисъ Карнеги начала сомнваться иметъ ли больная законное право носить обручальное кольцо.

Оставалось только одно средство найти или, скоре, попытаться найти ея друзей. Мистеръ Кампъ послалъ объявленіе во вс Гласговскія газеты. Если которая-нибудь изъ этихъ газетъ попадется кому-нибудь изъ ея друзей, къ ней, по всей вроятности, прідетъ кто-нибудь. Въ противномъ случа останется только ждать ея выздоровленія или смерти. Деньги ея были заперты въ денежный ящикъ хозяина.

Объявленіе появилось. Ждали три дня, но никто не откликнулся на него. Въ этотъ періодъ въ состояніи больной не произошло никакой важной перемны. На третій день вечеромъ мистеръ Кампъ зашелъ въ гостиницу и сказалъ:

— Мы сдлали все что могли. Теперь осталось только ждать.

Далеко въ Пертшейр этотъ третій вечеръ ознаменовался радостнымъ событіемъ въ Виндшгетс. Бланка выслушала благосклонно просьбу Арнольда и написала въ Лондонъ письмо съ порученіемъ приготовитъ внчальное платье.

КОНЕЦЪ ПЯТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ШЕСТАЯ. СВАНГАВЕНЪ.

ГЛАВА XXXI.
Смена будущаго. (Первый посвъ.)

— Не такъ великъ какъ виндигетскій. А вдь красивъ Джонсъ?

— И удобенъ, Смитъ. Я съ вами совершенно согласенъ.

Таково было сужденіе высказанное двумя хористами о шотландскомъ дом Юлія Деламена. Какъ и вс сужденія Смита и Джонса, это было здравое сужденіе. Свангавенскій домъ былъ вполовину меньше виндигетскаго, но онъ существовалъ еще за два столтія предъ тмъ какъ былъ заложенъ фундаментъ виндигетскаго, и обладалъ всми преимуществами своихъ лтъ не наслдовавъ ихъ недостатковъ. Старый домъ какъ-то дружески прилаживается къ характеру человка, какъ старая шляпа дружески прилаживается къ голов человка. Рости, покидая Свангавенъ, чувствовали то же самое что чувствуютъ люди покидая родной домъ. Это былъ одинъ изъ тхъ немногихъ домовъ которые пріобртаютъ всеобщую симпатію. Окружавшіе его цвтники по величин и великолпію уступали виндигетскимъ, но паркъ былъ красивъ,— не такъ правиленъ, но и не такъ монотоненъ какъ англійскій паркъ. Озеро на сверной сторон помстья, славившееся водившимися на немъ лебедями, было достолримчательностью мста. Домъ имлъ свою исторію, соединявшую его съ нсколькими славными шотландскими именами, написанную и иллюстрированную Юліемъ Деламеномъ. Постители Свангавена получали неминуемо экземпляръ его исторіи (собственность издателя). Одинъ изъ двадцати прочитывалъ ее, другіе были въ ‘восхищеніи’ и разсматривали картинки.

Былъ послдній день августа, домашній праздникъ мистера и мистрисъ Деламенъ.

Смитъ и Джонсъ, составлявшіе съ другими виндигетскими гостями свиту леди Лунди, обмнялись мнніями о достоинствахъ дома стоя на площадк противъ задней стороны дома, выходившей въ садъ. Они составляли авангардъ гостей появлявшихся по двое и по трое изъ пріемныхъ комнатъ дома. Вс намревались сходить посмотрть на лебедей прежде чмъ начнутся удовольствія дня. Юлій Деламенъ сталъ во глав перваго отряда гостей, завербовалъ Смита и Джонса и другихъ холостяковъ, и повелъ ихъ къ озеру. Минуты дв площадка была пуста. Потомъ дв дамы, во глав новаго отряда гостей, вышли изъ-подъ стараго каменнаго портика, оснявшаго съ этой стороны входъ въ домъ. Одна изъ нихъ была скромная, милая, маленькая особа, очень просто одтая. Другая, высокая, видная женщина, одтая необыкновенно нарядно. Первая была мистрисъ Деламенъ. Вторая леди Лунди.

— Восхитительно! воскликнула леди Лунди, разсматривая старинныя рамы оконъ, обвитыя плющомъ, и каменные контръ-форсы, выступавшіе мстами изъ сгнъ дома и окруженные цвтами.— Какъ жаль что сэръ-Патрикъ лишился такого удовольствія.

— Вы, кажется, сказали, леди Лунди, что сэръ-Патрикъ отправился въ Эдинбургъ по семейному длу?

— Да, по длу которое мн, какъ члену семейства, очень непріятно. Оно испортило вс мои планы на осень. Свадьба моей падчерицы будетъ на слдующей недл

— Такъ скоро! Можно, узнать кто ея женихъ?

— Мистеръ Арнольдъ Бринквортъ.

— Мн почему-то знакомо это имя.

— Вы, вроятно, слышали о немъ какъ о наслдник шотландскаго имнія миссъ Бринквортъ?

— Именно. Надюсь что вы привезли къ намъ мистера Бринкворта?

— Я привезла его извиненіе. Онъ ухалъ съ сэръ-Патрикомъ въ Эдинбургъ третьягодня. Адвокаты общали приготовить контрактъ въ два или три дня при личныхъ переговорахъ. Сэръ-Патрикъ счелъ самымъ удобнымъ взять съ собой мистера Бринкворта чтобы кончить дло сегодня. Завтра мы присоединимся къ нимъ и отправимся на югъ.

— Вы покидаете Виндигетсъ въ такое прекрасное время года?

— Весьма неохотно! Но правд сказать, мистрисъ Деламенъ, я нахожусь въ зависимости отъ моей падчерицы. Дядя ея иметъ надъ нею власть какъ опекунъ, но онъ употребляетъ свою власть на то чтобы потакать ей во всемъ. Только въ послднюю пятницу она позволила назначить день свадьбы, и тогда же прибавила, какъ непремнное условіе, чтобы свадьба ея была не въ Шотландіи. Капризъ, конечно! Но что я могу, сдлать? Сэръ-Патрикъ покорился, и мистеръ Бринквортъ покорился. Я считаю своимъ долгомъ присутствовать на свадьб, и потому жертвую собой. Завтра мы отправляемся въ Лондонъ.

— Неужели свадьба миссъ Лунди будетъ въ Лондон въ такое время года?

— Нтъ. Мы будемъ въ Лондон только проздомъ въ кентское помстье сэръ-Патрика, помстье которое перешло къ нему вмст съ титуломъ, помстье гд скончался мой незабвенный мужъ. Это большое испытаніе для меня. Свадьба будетъ праздноваться тамъ гд я сдлалась вдовой. Моя старая рана откроется въ понедльникъ только вслдствіе того что падчерица моя не взлюбила Виндигетса.

— Такъ свадьба будетъ ровно черезъ недлю?

— Да, ровно черезъ недлю. Были причины заставившія поторопиться, причины о которыхъ слдуетъ умолчать. Никакими словами нельзя передать какъ я желаю чтобы все было кончено поскоре. Однако, какъ безразсудно съ моей стороны, дорогая мистрисъ Деламенъ, надодать вамъ моими семейными непріятностями! Но вы такъ симпатичны. Это мое единственное извиненіе. Я не буду отнимать васъ доле у вашихъ гостей. Я могла бы простоять на этомъ мст всю мою жизнь. Гд мистрисъ Гленармъ?

— Право, не знаю. Я потеряла ее изъ виду когда мы вышли сюда. Мы, вроятно, найдемъ ее у озера. Угодно вамъ видть озеро, леди Лунди?

— Я обожаю красоты природы, мистрисъ Деламенъ, въ особенности озера.

— А наше озеро замчательно еще тмъ что на немъ водятся лебеди. Мужъ мой отправился туда съ нкоторыми изъ гостей, и, кэжется, они ожидаютъ что все общество, ознакомившись съ домомъ, послдуетъ за ними.

— И что за домъ, мистрисъ Деламенъ! Историческія воспоминанія въ каждомъ углу. Когда я буду далеко отъ этого прекраснаго мста, воображеніе мое будетъ населять его отшедшими обитателями его и длить горе и радости прошлыхъ вковъ.

Когда леди Лунди возвстила такимъ образомъ о своемъ намреніи присоединиться къ людямъ прошлаго, изъ-подъ портика появился послдній отрядъ гостей. Между ними были Бланка и подруга ея, однихъ съ нею лтъ, которую она встртила въ Свангавен. Он шли рука въ руку, отставъ отъ другихъ, и толковали, конечно, о свадьб

— Почему же, милая Бланка, свадьба ваша будетъ не въ Виндигетс.

— Я ненавижу Виндигетсъ, Жанета. Съ нимъ соединены для меня самыя непріятныя событія. Не спрашивайте какія. Теперь главное усиліе моей жизни не думать о немъ. Только бы поскоре ухать изъ Виндигетса. Что же касается до свадьбы, я поставила непремннымъ условіемъ чтобы моя свадьба была не въ Шотландіи.

— Чмъ заслужила бдная Шотландія такое нерасположеніе отъ васъ, Бланка?

— Бдная Шотландія, Жанета, такое мсто гд люди не знаютъ женаты они или нтъ. Я объ этомъ много слышала отъ дяди, и знаю одну особу которая сдлалась жертвой, невинною жертвой шотландскаго брачнаго закона.

— Что за пустяки, Бланка! Вы говорите о тайныхъ бракахъ и вините Шотландію за затрудненія въ которыя попадаютъ люди не смющіе сказать правду.

— Я говорю не пустяки. Я говорю о моемъ самомъ дорогомъ друг. Еслибы вы знали….

— Не забывайте, Бланка, что я сама Шотландка. Я уврена что вы можете также безопасно выйти замужъ въ Шотландіи какъ и въ Англіи.

— Я ненавижу Шотландію.

— Бланка!

— Я нигд не была такъ несчастна какъ въ Шотландіи, а никогда не пріду сюда въ другой разъ. Я ршила что моя свадьба будетъ въ Англіи, въ миломъ, старомъ дом, гд я выросла. Дядя согласенъ. Онъ понимаетъ меня и сочувствуетъ мн.

— Вы хотите сказать что я не понимаю васъ и не сочувствую вамъ? Въ такомъ случа не лучше ли мн, Бланка, избавить васъ отъ моего общества?

— Можетъ-быть и лучше если вы намрены говорить со мной такимъ образомъ.

— Разв я могу слышать какъ бранятъ мою родину и не сказать ни слова въ защиту.

— О! Вы, Шотландцы, ужь слишкомъ превозносите свою родину.

— Мы, Шотландцы? Вы сами шотландскаго происхожденія, я вамъ стыдно такъ говорить. Желаю вамъ добраго утра.

— Желаю вамъ успокоиться!

Минутой раньше дв двушки напоминали дв розы на одномъ стебл. Теперь он разошлись съ красными щеками, враждебными чувствами и язвительными словами. Какъ вспыльчива молодость! Какъ невообразимо хрупка женская дружба!

Толпа гостей послдовала за мистрисъ Деламенъ на берега озера. Въ продолженіи нсколькихъ минутъ площадка была пуста. Потомъ подъ портикомъ появился мущина съ цвткомъ во рту и съ опущенными въ карманы руками. То былъ сильнйшій человкъ въ Свангавен, иначе Джофри Деламенъ.

За нимъ, спустя минуту, появилась дама, подкрадывавшаяся къ нему неслышными шагами. Она была одта великолпно, по самой послдней и самой дорогой парижской мод. Брошь на ея груди была цльный бриліантъ, необыкновенной величины и необыкновеннаго блеска. Веръ въ ея рук былъ художественнымъ произведеніемъ Индіи. Она казалась тмъ чмъ и была, женщиной обладающею большимъ запасомъ лишнихъ денегъ и небольшимъ запасомъ умственныхъ способностей. То была бездтная вдова великаго желзнаго заводчика, мистрисъ Гленармъ.

Богатая женщина кокетливо ударила сильнаго человка по плечу своимъ веромъ.

— А, вотъ вы гд, негодный, сказала она съ притворною досадой.— Наконецъ-то я нашла васъ!

Джофри медленно подвигался по площадк, оставляя даму идти за собой, съ сознаніемъ своего дикаго превосходства надъ всми цивилизованными правилами обращенія съ женскимъ поломъ. Онъ взглянулъ на часы.

— Я сказалъ что приду сюда черезъ полчаса, сказалъ онъ, безпечно переворачивая цвтокъ въ зубахъ.— Полчаса прошло, и я здсь.

— Вы пришли сюда чтобы видть гостей, или чтобы видть меня?

Джофри любезно улыбнулся и перевернулъ цвтокъ зубами.

— Васъ, конечно.

Вдова взяла его подъ руку и взглянула на него, при яромъ солнечномъ свт освщавшемъ ея лицо, какъ можетъ взглянуть только молодая женщина.

Общепринятое англійское понятіе о женской красот можетъ быть выражено тремя словами: молодость, здоровье, полнота. Духовная прелесть ума и живости, утонченная привлекательность красивыхъ чертъ лица, изящество подробностей мало цнятся массой мущинъ на этомъ остров. Иначе нельзя объяснить странной слпоты которую обнаруживаютъ (мы приведемъ только одинъ примръ) девять изъ десяти Англичанъ побывавшихъ во Франціи, объявляя что они не видали ни одной красивой женщины ни въ Париж, ни во всей стран. Нашъ національный типъ красоты можно видть во всякой лавк гд продаются иллюстрированныя изданія. Все та же полная двушка съ безсмысленною улыбкой и безъ всякаго выраженія въ лиц является во всевозможныхъ иллюстраціяхъ недля за недлей, мсяцъ за мсяцемъ, круглый годъ. Желающій знать какова была мистрисъ Гленармъ можетъ выйти на улицу, остановиться у любой книжной лавки и увидать портретъ ея въ первомъ иллюстрированномъ изданіи гд изображена молодая женщина. Единственная особенность чисто матеріальной красоты мистрисъ Гленармъ, особенность удивлявшая всякаго наблюдательнаго и развитаго человка, была ея необыкновенная двственность во взгляд и манерахъ. Человкъ незнакомый съ этою женщиной, которая была женой въ двадцать лтъ, а теперь двадцатичетырехлтнею вдовой, заговоривъ съ ней не назвалъ бы ея иначе какъ ‘миссъ’.

— Такъ-то вы обращаетесь съ цвткомъ который я дала вамъ! сказала она.— Жуете его точно вы лошадь.

— Если хотите, возразилъ Джофри,— я и въ самомъ дл больше похожъ на лошадь чмъ на человка. Готовлюсь къ бгу, а публика держитъ за меня пари. Ха! ха! ха! Пять противъ четырехъ.

— Пять противъ четырехъ! Онъ, кажется, ни о чемъ другомъ не думаетъ кром пари. Большое, тяжелое животное, нтъ никакой возможности сдвинуть васъ. Разв вы не видите что я, какъ и вс, хочу идти къ озеру. Нтъ! Я не выпущу вашу руку. Вы поведете меня.

— Не могу. Перри ждетъ меня черезъ полчаса.

Перри былъ выписанный изъ Лондона учитель. Онъ пріхалъ раньше чмъ его ожидали, и три дня тому назадъ началъ готовить Джофри.

— Не смйте говорить мн о Перри! Бросьте его. Не хотите? Такъ вы предпочитаете Перри мн?

— За меня ставятъ пятъ противъ четырехъ, моя милая мистрисъ Гленармъ. А бгъ будетъ черезъ мсяцъ.

— Ну, такъ отправляйтесь же къ вашему возлюбленному Перри. Я ненавижу васъ. Дай Богъ чтобы вы проиграли бгъ. Оставайтесь въ своей бесдк, не приходите сюда. И смотрите, впередъ не смйте называть меня своею милою.

— На это не надо большой смлости. Дайте мн покончить съ бгомъ, и тогда я осмлюсь жениться на васъ.

— Вы! Состаритесь пока будете ждать чтобъ я сдлалась вашею женой. Нтъ ли сестры у Перри? Вы бы освдомились. Она была бы вамъ пара.

Джофри повернулъ цвтокъ въ зубахъ и взглянулъ такъ какъ будто поданная мысль показалась ему достойною вниманія.

— Хорошо, сказалъ онъ.— Готовъ сдлать все что вамъ угодно. Я спрошу у Перри.

Онъ повернулся какъ будто хотлъ сейчасъ же идти исполнить свое намреніе. Мистрисъ Гленармъ протянула маленькую ручку, восхитительно обтянутую ярко-красною перчаткой, положила ее на атлетическую руку и тихо ущипнула желзные мускулы.

— Удивительный вы человкъ, сказала она.— Я такого никогда не встрчала.

Вся тайна власти которую Джофри пріобрлъ надъ нею заключалась въ этихъ словахъ.

Они были вмст не боле десяти дней, и въ это время онъ усплъ покорить ее. Наканун дня праздника, въ одинъ изъ промежутковъ между упражненіями съ Перри, онъ подошелъ къ ней когда она была одна, и спросилъ ее, безъ всякихъ предисловій, хочетъ ли она быть его женой. Примровъ въ подтвержденіе того что женщину можно покорить въ десять дней, надюсь, не надо приводить. Но не видано примра чтобы женщина захотла сдлать это всмъ извстнымъ. Вдова желзнаго заводчика, прежде чмъ дать согласіе, потребовала чтобъ оно было сохранено въ тайн. Джофри общалъ молчать, и мистрисъ Гленармъ, безъ дальнйшаго колебанія, сказала ‘да’. Надо замтить что въ продолженіи послднихъ двухъ лтъ она сказала ‘нтъ’ по крайней мр полдюжин искателей ея руки, которые была выше Джофри во всевозможныхъ отношеніяхъ, кром физической красоты и силы.

Всему есть причина, и этому была причина.

Какъ бы упрямо ни отвергали это современные проповдники теоріи равенства половъ, тмъ не мене останется истиной, ясно доказанною всею исторіей человчества, что самое естественное состояніе женщины видть въ мущин господина. Взгляните на лицо всякой женщины которая не живетъ въ прямой зависимости отъ мущины и, также ясно какъ вы видите солнце на безоблачномъ неб, вы увидите по лицу такой женщины что она несчастна. Потребность имть господина есть ихъ сильнйшая, безсознательная потребность, обладаніе господиномъ есть, безсознательно для нихъ самихъ, необходимое дополненіе ихъ жизни. Въ девяносто девяти случаяхъ изо ста этотъ врожденный инстинктъ есть причина необъяснимой иначе жертвы которую приноситъ женщина добровольно соединяясь съ недостойнымъ ея человкомъ. Этотъ же врожденный инстинктъ былъ причиной необъяснимой иначе легкости съ которою сдалась мистрисъ Гленармъ.

Вплоть до встрчи съ Джофри молодая вдова занимала только одно положеніе въ своихъ сношеніяхъ съ міромъ,— положеніе властительницы. Въ короткій шестимсячный періодъ ея замужней жизни съ человкомъ которому она могла быть — и должна бы была быть — внучкой, ей стоило шевельнуть пальцемъ чтобъ ея желаніе было исполнено. Влюбленный старый мужъ былъ добровольнымъ рабомъ своей молодой, капризной жены. Въ позднйшій періодъ, когда общество встртило тройнымъ привтомъ ея красоту, происхожденіе и богатство, везд куда бы она ни похала, она бывала предметомъ униженнаго ухаживанія искателей ея руки. Встртивъ Джофри Деламена, она въ первый разъ встртила человка съ собственною волей.

Занятія Джофри въ то время способствовали какъ нельзя боле столкновеніямъ между женскимъ заявленіемъ своихъ требованій и мужскимъ заявленіемъ своей воли.

Пріхавъ въ домъ брата, Джофри, еще до прізда учителя, подчинилъ себя всмъ необходимымъ условіямъ физической дисциплины которая должна была приготовить его къ бгу. Онъ уже зналъ по предварительнымъ опытамъ какое ему надо длать движеніе, и въ какіе часы, отъ какой пищи воздерживаться. Мистрисъ Гленармъ пробовала не разъ заставить его нарушать правила дисциплины, но каждый разъ власть ея надъ мущинами, не встрчавшая до сихъ поръ сопротивленія, не имла никакого вліянія на Джофри. Все что она ни длала, все что она ни говорила, не могло поколебать этого человка. Пріхалъ Перри, и неподатливость Джофри на всевозможныя попытки обольстительной женской тираніи, предъ которою преклонялись вс, сдлалась еще оскорбительне и непоколебиме. Мистрисъ Гленармъ начала ревновать его къ Перри какъ къ женщин. Она сердилась, плакала, кокетничала съ другими мущинами, угрожала ухать. Все напрасно! Джофри никогда не пропускалъ условленнаго свиданія съ Перри, никогда не прикасался, какъ бы она его ни просила, къ такой пищ или такому питью которыя запрещалъ ему Перри. Никакія занятія не враждебны въ такой степени женскому вліянію какъ атлетическія. Никто боле не свободенъ отъ женскаго вліянія чмъ люди посвятившіе жизнь свою атлетическому поприщу. Джофри сопротивлялся мистрисъ Гленармъ безъ малйшаго труда. Случайно и безсознательно онъ заслужилъ ея удивленіе и уваженіе. Она влюбилась въ него какъ въ героя, она отдалялась отъ него какъ отъ животнаго, она боролась съ комъ, подчинялась ему, ненавидла его, обожала его въ одно и то же время. Вс эти непонятныя съ перваго раза противорчія объясняются простымъ фактомъ: мистрисъ Гленармъ нашла себ господина.

— Проводите меня къ озеру, Джофри, попросила она, пожавъ его руку ярко-красною ручкой.

Джофри взглянулъ на часы.

— Перри ожидаетъ меня черезъ двадцать минутъ.

— Опять Перри!

— Да

Мистрисъ Гленармъ подняла веръ, со внезапною вспышкой гнва, и переломила его, ударивъ имъ по лицу Джофри.

— Что! воскликнула она, топнувъ ногой.— Мой бдный веръ сломался. Все вы виноваты, чудовище!

Джофри спокойно взялъ сломанный веръ и положилъ его въ карманъ.

— Я выпишу вамъ изъ Лондона другой, сказалъ онъ.— Перестаньте. Поцлуемся и помиримся.

Онъ оглянулся чтобъ увриться что никого нтъ, поднялъ мистрисъ Гленармъ съ земли (а она была не легка), подержалъ ее въ воздух какъ ребенка, и звонко поцловалъ въ об щеки.

— Съ искреннимъ почтеніемъ отъ преданнаго вамъ, сказалъ онъ, захохотавъ и поставилъ ее на землю.

— Какъ вы смете, закричала мистрисъ Гленармъ.— Я пожалуюсь мистрисъ Деламенъ, если вы будете оскорблять меня такимъ образомъ. Я никогда не прощу вамъ этого, милостивый государь!

Произнося эти полныя негодованія слова, она смотрла на него взглядомъ вполн опровергавшимъ слова. Въ слдующую минуту она уже облокачивалась на его руку и смотрла на него, по крайней мр въ тысячный разъ, съ удивленіемъ, какъ на невиданную для нея новость въ мужской половин человческаго рода.

— Какъ вы грубы, Джофри, сказала она ласково.

Онъ улыбнулся на этотъ безыскусственный комплиментъ мужественной добродтели его характера. Увидавъ улыбку, она тотчасъ же сдлала опять попытку взять верхъ надъ ненавистнымъ Перри.

— Бросьте его, сказала дочь Евы, соблазняя Адама яблокомъ.— Пойдемте, Джофри, милый, забудьте о Перри. Проводите меня къ озеру.

Джофри взглянулъ на часы.

— Перри ожидаетъ меня черезъ четверть часа.

Негодованіе мистрисъ Гленармъ выразилось въ новой форм: она расплакалась. Джофри посмотрлъ на нее съ величайшимъ удивленіемъ, потомъ взялъ ее за об руки и потрясъ ее.

— Послушайте, сказалъ онъ съ нетерпніемъ,— можете вы приготовить меня къ бгу?

— Я приготовила бы еслибы могла.

— Въ этомъ мало пользы. Можете вы помочь мн выиграть бгъ? Да или нтъ?

— Нтъ.

— Такъ осушите ваши глаза и предоставьте это Перри.

Мистрисъ Гленармъ осушила глаза и сдлала еще усиліе.

— Я не могу показаться въ такомъ вид, сказала она.— Я такъ взволнована, я не знаю что съ собой длать. Войдемте въ домъ, Джофри. Выльемъ по чашк чаю.

Джофри покачалъ головой.

— Перри запрещаетъ чай въ средин дня, сказалъ онъ.

— Невжа! воскликнула мистрисъ Гленармъ.

— Вы хотите чтобъ я продолжалъ бгъ? сказалъ Джофри.

— Да.

Съ этимъ отвтомъ она наконецъ оставила его и убжала въ домъ.

Джофри прошелся по площадк, подумалъ, остановился и взглянулъ на дверь въ которую скрылась раздраженная вдова. ‘Десять тысячъ годоваго дохода’, сказалъ онъ, думая объ опасности угрожавшей его брачнымъ надеждамъ. ‘И чертовски легко даются’, прибавилъ онъ, и пошелъ къ дому съ намреніемъ успокоить мистрисъ Гленармъ.

Оскорбленная женщина сидла на диван въ пустой гостиной. Джофри слъ рядомъ съ ней. Она отвернулась. ‘Не глупите,’ сказалъ онъ своимъ самымъ убдительнымъ тономъ. Мистрисъ Гленармъ закрыла глаза платкомъ, Джофри безъ церемоніи взялъ у нея платокъ. Мистрисъ Гленармъ встала чтобъ уйти изъ комнаты. Джофри остановилъ ее силой. Мистрисъ Гленармъ погрозила призвать слугъ. Джофри сказалъ: ‘Зовите. Пусть вс узнаютъ что я дюблю васъ’. Мистрисъ Гленармъ взглянула на дверь. ‘Тише, ради Бога!’ шепнула она. Джофри взялъ ее подъ руку и сказалъ: ‘Пойдемте-ка со мной. Мн надо сказать вамъ кое-что.’ Мистрисъ Гленармъ отдернула руку и покачала головой. Джофри обнялъ ее за талію и вывелъ изъ комнаты, потомъ изъ дома, и пошелъ по направленію къ сосновой рощ. Войдя въ рощу, онъ остановился и сказалъ оскорбленной вдов:

— Вы именно такого рода женщина которая мн нравится, и нтъ человка который любилъ бы васъ въ половину такъ какъ я васъ люблю. Перестаньте надодать мн съ Перри, а я для васъ вотъ что сдлаю: я позволю вамъ посмотрть за мое упражненіе.

Онъ сдлалъ шагъ назадъ и устремилъ на нее свои большіе голубые глаза, и взглядъ его говорилъ ясно: ‘ни одна женщина не удостоивалась еще такого счастія какого удостоитесь вы’. Любопытство мгновенно взяло верхъ надъ всми другими чувствами мистрисъ Гленармъ.

— На какое упражненіе, Джофри? спросила она.

— На короткій бгъ съ высочайшею степенью моей быстроты. Ни одной живой душ въ Англіи, кром васъ, я не позволилъ бы взглянуть на это. Вы скажете и теперь что я невжа?

Мистрисъ Гленармъ была побждена по крайней мр въ сотый разъ.

— О, Джофри, еслибы вы были всегда такой, сказала она ласково. Она смотрла на него восторженно, сама взяла его подъ руку и съ любовью прижала ее къ себ.— Вы въ самомъ дл любите меня? спросила она.

— Неужели же нтъ? отвчалъ герой. Примиреніе совершилось, и они пошли дальше.

Пройдя рощу, они вышли на открытое мсто поднимавшееся и опускавшееся красивыми холмами. Послдній изъ холмовъ опускался въ красивую равнину, съ рядомъ деревьевъ на противоположной сторон, съ маленькою каменною бесдкой посреди деревьевъ, и съ маленькимъ, подвижнымъ человкомъ, ходившимъ заложивъ руки за спину взадъ и впередъ предъ бесдкой. Равнина была сценой упражненій героя, бесдка была мстомъ отдохновенія героя, а маленькій человкъ былъ учителемъ героя.

Если мистрисъ Гленармъ ненавидла Перри, то Перри тоже, повидимому, не угрожала опасность влюбиться въ нее. Когда Джофри подошелъ къ нему со своею спутницей, учитель остановился, и не сказавъ ни слова, устремилъ на нее удивленный взглядъ. Мистрисъ Гленармъ, съ своей стороны, длала видъ что не замчаетъ существованія и присутствія такого субъекта какъ учитель.

— Сколько времени? спросилъ Джофри.

Перри взглянулъ на свои часы, показывавшіе время до пятой доли секунды, и отвчалъ Джофри, не спуская глазъ съ мистрисъ Гленармъ:

— Вамъ остается еще пять минутъ.

— Покажите мн куда вы побжите, мн такъ хочется видть, сказала съ жаромъ вдова, держа обими руками руку Джофри.

Онъ повелъ ее къ мсту гд стоялъ шестъ съ привязаннымъ къ нему флагомъ, не въ дальнемъ разстояніи отъ бесдки. Она шла рядомъ съ нимъ переваливающеюся походкой, которая, казалось, довершила негодованіе Перри. Когда они удалились на столько чтобы не слыхать его, онъ призвалъ громъ и молнію на красиво убранную голову мистрисъ Гленармъ.

— Стойте здсь, сказалъ Джофри, поставивъ ее у шеста.— Когда я пробгу мимо васъ….— Онъ замолчалъ и взглянулъ на нее съ добродушнымъ, мужественнымъ созкадніемъ.— Чортъ возьми, продолжалъ онъ,— какъ мн объяснить это вамъ. Слушайте. Когда я пробгу мимо васъ, это будетъ,— какъ вы сказали бы еслибъ я былъ лошадь,— полный галопъ. Молчите, я еще не все сказалъ. Слдите за мной до того мста гд уголъ бесдки перескаетъ деревья. Когда я скроюсь за стной, знайте что я уже пробжалъ триста ярдовъ отъ флага. Вы попали въ счастливый день. Перри пробуетъ меня сегодня на большомъ разстояніи. Поняли вы что вы дояжны стоять здсь? Хорошо, пустите же меня переодться.

— Увижу я васъ, Джофри?

— Разв я не говорилъ вамъ что вы увидите какъ я побгу?

— Да, но потомъ?

— Потомъ меня вытрутъ губкой, и я буду отдыхать въ бесдк.

— Вы придете къ намъ вечеромъ?

Онъ кивнулъ головой и ушелъ. Лицо Перри выражало невыразимыя словами чувства, когда Джофри подошелъ къ нему

— Позвольте спросить васъ, мистеръ Деламенъ, нуженъ я вамъ или нтъ?

— Конечно нуженъ.

— Что я сказалъ когда пріхалъ сюда? продолжалъ мрачно Перри.— Я сказалъ: я не позволяю никому смотрть на упражненія человка котораго я готовлю. Я не хочу имть зрителей. Я не хочу чтобы кто-нибудь слдилъ за вами, кром меня. Я не хочу чтобъ о вашихъ успхахъ провозглашали въ газетахъ. Я хочу чтобы ни одна живая душа, исключая васъ и меня, не была посвящена въ тайну того что вы можете сдлать и чего не можете. Говорилъ я это, мистеръ Деламенъ, или не говорилъ?

— Ну, хорошо.

— Говорилъ я это или не говорилъ?

— Конечно говорилъ.

— Такъ не приводите же сюда женщинъ. Это прямо противъ правилъ. Я этого не допускаю.

Всякій другой смертный, заговоривъ съ Джофри такимъ тономъ, скоро бы раскаялся. Но самъ Джофри боялся разсердиться на Перри. Въ виду предстоящаго бга, первйшій изъ британскихъ атлетовъ не смлъ шутить съ первйшимъ изъ британскихъ учителей.

— Она не придетъ сюда въ другой разъ, сказалъ Джофри.— Она удетъ отсюда черезъ два дня.

— Я поставилъ за васъ все что у меня есть за душой, продолжалъ Перри, впадая въ чувствительность.— И признаюсь, я былъ уязвленъ въ самое сердце когда увидлъ что завами идетъ женщина. Это измна противъ его сторонниковъ, сказалъ я самъ себ. Это измна.

— Ну, будетъ, сказалъ Джофри.— Пойдемте, помогите мн выиграть ваше пари.

Онъ растворилъ дверь бесдки, и атлетъ и учитель исчезли изъ виду.

Прождавъ нсколько минутъ у флага, мистрисъ Гленармъ увидала приближавшихся къ ней отъ бесдки Джофри и его учителя. Одтый въ легкій, эластичный костюмъ, удобный для всякаго движенія и примненный ко всмъ необходимымъ при бг условіямъ, Джофри, съ его физическими достоинствами, являлся въ своемъ лучшемъ вид. Голова его гордо и свободно поднималась на блой открытой ше. Возвышеніе его могучей груди, когда онъ глубоко вдыхалъ въ себя душистый лтній воздухъ, свободныя, эластичныя движенія его прямыхъ, стройныхъ ногъ были торжествомъ физической мужественности. Мистрисъ Гленармъ пожирала его глазами въ безмолвномъ восторг. Онъ походилъ на молодаго миологическаго бога, на статую оживленную краской и жизнью. ‘О, Джофри!’ воскликнула она, когда онъ прошелъ мимо нея. Онъ не отвтилъ и не обернулся. Ему теперь было не до нжныхъ пустяковъ. Онъ собирался съ силами, ротъ его былъ полуоткрытъ, кулаки слегка сжаты. Перри сталъ на свое мсто, угрюмый и безмолвный, съ часами въ рукахъ. Джофри приблизился къ флагу, собираясь съ силами чтобы, пройдя его, пуститься во весь опоръ. ‘Ну’, сказалъ Перри, и Джофри полетлъ (какъ показалось возбужденному воображенію мистрисъ Гленармъ) какъ стрла изъ лука. Бгъ его былъ безукоризненъ. Все меньше, меньше и меньше становился онъ въ глазахъ слдившихъ за его бгомъ, все также легко касался земли, все также твердо держался прямой линіи, и скоро исчезъ за стной бесдки. Часы учителя возвратились на свое мсто въ его карманъ.

Сгорая нетерпніемъ узнать о результат, мистрисъ Гленармъ забыла свою ненависть къ Перри.

— Сколько времени онъ бжалъ? спросила она.

— И безъ васъ нашлось бы много охотниковъ узнать это, отвчалъ Перри.

— Мистеръ Деламенъ мн все-равно скажетъ, грубіянъ.

— Это зависитъ отъ того скажу ли я ему.

Съ этими словами Перри поспшилъ въ бесдку.

Ни одного слова не было произнесено пока учитель ухаживалъ за своимъ ученикомъ, а ученикъ переводилъ духъ. Когда Джофри былъ тщательно вытертъ и переодлся въ свое обыкновенное платье, Перри выдвинулъ изъ угла покойное кресло. Джофри скоре упалъ чмъ сдъ въ кресло. Перри взглянулъ на него съ удивленіемъ.

— Ну, сказалъ Джофри,— сколько же времени я бжалъ? Долго, скоро или посредственно?

— Очень скоро, отвчалъ Перри.

— А какъ скоро?

— Черезъ сколько времени, мистеръ Деламенъ, сказали вы удетъ барыня?

— Черезъ два дня.

— Ну, черезъ два дня я и скажу вамъ сколько времени вы бжали сегодня.

Джофри не сдлалъ попытки настоять на немедленномъ отвт. Онъ слабо улыбнулся. Минутъ черезъ десять онъ вытянулъ ноги и закрылъ глаза.

— Засыпаете? спросилъ Перри.

Джофри съ трудомъ открылъ глаза.

— Нтъ, сказалъ онъ, и тотчасъ же опять закрылъ глаза.

— Вотъ-те на! сказалъ Перри, смотря на него.— Мн это совсмъ не нравится.

Онъ подошелъ ближе къ стулу. Не могло быть никакого сомннія, Джофри спалъ..

Перри издалъ тихій, протяжный свистъ и осторожно пощупалъ пульсъ Джофри. Пульсъ былъ медленный, тяжелый, неровный,— пульсъ несомннно истощеннаго человка.

Учитель поблднлъ и прошелся по комнат. Потомъ отворилъ шкафъ и вынулъ изъ него свой дневникъ за предыдущій годъ. Записки о послднемъ случа когда онъ готовилъ Джофри къ бгу заключали мельчайшія подробности. Онъ нашелъ отчетъ о первомъ опыт въ триста ярдовъ съ полною скоростью. Тогда Джофри бжалъ одною или двумя секундами доле чмъ въ этотъ разъ, но результатъ былъ совершенно иной. Вотъ что значилось въ прошлогодней записк: ‘Пульсъ хорошъ. Человкъ въ возбужденномъ состояніи. Готовъ пробжать еще разъ, еслибъ ему позволить.’

Перри взглянулъ теперь на того же человка, въ изнеможеніи уснувшаго въ кресл.

Онъ досталъ изъ шкафа перо, чернилъ и бумаги, и написалъ два письма, оба помченные надписью ‘секретно’. Первое было адресовано къ доктору, пользовавшемуся большимъ уваженіемъ у учителей атлетическихъ упражненій. Второе къ лондонскому агенту Перри, пользовавшемуся его полнымъ довріемъ. Въ письм онъ поручилъ агенту поставить на соперника Джофри такую же сумму какую Перри поставилъ за Джофри. ‘Если вы поставили за него и свои деньги’, оканчивалось письмо, ‘то послдуйте моему примру и не говорите никому ни слова’.

— Вотъ и другой надорвался, сказалъ Перри, опять взглянувъ на Джофри.— Онъ проиграетъ бгъ.

ГЛАВА XXXII.
Смена будущаго. (Второй посвъ.)

Что же сказали гости о лебедяхъ?

Они сказали: ‘о, какъ ихъ много!’ что было единственнымъ замчаніемъ которое могли сдлать люди незнакомые съ естественною исторіей водяныхъ птицъ.

А что сказали гости объ озер?

Одни сказали: ‘Какъ торжественно!’ Другіе сказали: ‘Какъ поэтично!’ Нкоторые ничего не сказали и подумали: ‘Какъ мрачно!’

Здсь опять общество высказало въ немногихъ словахъ все что можно было сказать. Озеро было окружено сосновымъ лсомъ. Исключая средины, освщаемой солнцемъ, вода казалась черною подъ темною тнью деревьевъ. Единственная проска въ лсу была на отдаленномъ конц озера. Единственнымъ признакомъ жизни было плавное движеніе лебедей на мертвенно тихой водной поверхности. Картина была торжественна, какъ они сказали, и поэтична, какъ они сказали, и мрачна, какъ они подумали. Цлыя страницы посвященныя описанію озера не могли бы выразить боле, поэтому здсь не будетъ страницъ съ описаніемъ.

Пресытившись лебедями, пресытившись озеромъ, общее любопытство обратилось на проску и было поражено искусственнымъ предметомъ вкравшимся въ картину въ вид широкаго краснаго занавса, повшеннаго между двумя высокими соснами и заслонявшаго видъ вдаль. Любопытство обратилось за удовлетвореніемъ къ Юлію, и получило въ отвтъ что тайна объяснится только тогда когда придетъ мистрисъ Деламенъ съ гостями замшкавшимися въ дом.

Пришла мистрисъ Деламенъ съ остальными гостями, и соединенное общество прошло берегомъ озера и остановилось въ проск противъ краснаго занавса. Юлій Деламенъ вывелъ двухъ двочекъ, дочерей сестры своей жены, и указавъ онъ на золотые снурки висвшіе по обимъ сторонамъ занавса, поручилъ имъ дернутъ снурки и посмотрть что изъ этого выйдетъ. Племянницы Деламена исполнили порученіе съ дтскимъ усердіемъ, занавсъ раздлился посредин, и крикъ всеобщаго удивленія и восторга привтствовалъ открывшуюся картину.

Въ конц широкой сосновой аллеи обширная равнина разстилалась зеленымъ ковромъ среди окружавшаго ее лса. На отдаленномъ конц равнина превращалась въ гору, и внизъ по откосу бжалъ между старыми гранитными скалами свтлый ручеекъ. На правой сторон равнины стояли рядами столы, покрытые блоснжными скатертями и кушаньями ожидавшими гостей. На противоположной сторон помщался оркестръ, заигравшій въ ту минуту когда открылся занавсъ. Такой чудный сюрпризъ приготовилъ Юлій Деламенъ своимъ гостямъ. Только въ подобныя минуты, или играя сонаты въ скромной музыкальной комнат Свангавена, бывалъ вполн счастливъ старшій сынъ лорда Гольчестера. Онъ въ душ ропталъ на обязанности которыя возлагало на него его положеніе и страдалъ отъ высокихъ привилегій своего класса и богатства, считая ихъ самою тяжелою формой соціальнаго мученичества.

— Мы сначала пообдаемъ, сказалъ Юлій,— а потомъ будемъ танцовать. Вотъ и вся программа.

Онъ взялъ подъ руки двухъ ближе стоявшихъ къ нему дамъ и повелъ ихъ къ столу, не разбирая принадлежатъ ли он къ высшему классу или нтъ, и къ удивленію леди Лунди, слъ на первый попавшійся стулъ, нисколько, повидимому, не добиваясь почетнаго мста на своемъ собственномъ обд. Гости послдовали примру хозяина и сли какъ попало, не разбирая старшинства. Мистрисъ Деламенъ, чувствуя особый интересъ къ молодой невст, взяла подъ руку Бланку. Леди Лунди не приминула ссть по другую сторону отъ хозяйки. Мистрисъ Деламенъ употребила вс силы чтобы заставить Бланку разговориться, Бланка употребила вс силы чтобъ исполнить ея желаніе, но разговоръ не вязался, и мистрисъ Деламенъ оставила ее наконецъ въ поко и обратилась къ леди Лунди, ршивъ что у невсты есть на душ какая-нибудь непріятность. Она не ошиблась. Ссора Бланки съ подругой на площадк и ея неспособность оживиться были слдствіемъ одной и той же причины. Она скрывала это отъ дядя и отъ Арнольда, но ея безпокойство и тоска объ Анн ни мало не уменьшились, и она ждала (вопреки всему что говорилъ сэръ-Патрикъ) первой возможности возобновить поиски за своею потерянною подругой.

Между тмъ обдъ и разговоръ шли очень весело. Оркестръ игралъ лучшія піесы своего репертуара, слуги постоянно подливали стаканы, и на всхъ столахъ царствовали оживленіе и свобода. Единственный разговоръ въ которомъ говорившіе не сочувствовали другъ другу былъ тотъ который происходилъ возл Бланки между ея мачихой и мистрисъ Деламенъ.

Между другими совершенствами леди Лунди, способность длать непріятныя открытія занимала очень видное мсто. Она не преминула замтить то чего другіе, повидимому, не замтили,— отсутствіе свояка хозяйки и, что еще важне, исчезновеніе мистрисъ Гленармъ.

— Не ошибаюсь ли я? сказала леди Лунди, прикладывая лорнетъ къ глазамъ.— Кажется, не достаетъ одного члена нашего общества. Я не вижу мистера Джофри Деламена.

— Джофри общалъ быть здсь. Но вы, вроятно, по опыту знаете что онъ не придаетъ большаго значенія такимъ общаніямъ. Приготовленіе къ бгу для него выше всего, мы видимъ его теперь очень мало.

Мистрисъ Деламенъ хотла перемнить разговоръ, но леди Лунди опять вооружидась лорнетомъ и еще разъ оглянула столы.

— Извините, продолжала она,— но, кажется, не достаетъ еще одной особы. Я не вижу мистрисъ Гленармъ. Впрочемъ, это невозможно, она конечно здсь. Мистрисъ Гленармъ вдь не готовится къ бгу. Не видите ли вы ея? Я не вижу.

— Я не видала ея съ тхъ поръ какъ мы вышли изъ дома.

— Не странно ли это, однако, дорогая мистрисъ Деламенъ?

— У насъ въ Свангавен, леди Лунди, гости могуть длать все что имъ угодно.

Такимъ отвтомъ мистрисъ Деламенъ надялась положить конедъ непріятному разговору, но непоколебимая любознательность леди Лунди не смущалась даже такими прямыми намеками. Поддавшись, по всей вроятности, наплыву чрезмрнаго веселія, леди Лунди выказала неожиданный запасъ шутливости. Разсудокъ отказывается врить, но тмъ не меае достоврно что эта величественная женщина засмялась.

— Это что-то подозрительно, сказала леди Лунди съ тяжелою, необыкновенно странною шутливостью.— Съ одной стороны мистеръ Деламенъ, молодой неженатый человкъ, съ другой — мистеръ Гленармъ, молодая вдова. Со стороны молодаго человка обществетюе положеніе, со стороны молодой вдовы — богатство. И оба таинственно скрываются въ одно и то же время отъ такого пріятнаго общества. Не ошибусь я, мистрисъ Деламенъ, предположивъ что въ вашемъ семейств будетъ въ скоромъ времени свадьба?

Мистрисъ Деламенъ, казалось, досадовала. Она всмъ сердцемъ вошла въ планъ женить Джофри на мистрисъ Гленармъ. Но ей не хотлось объявлять что податливость мистрисъ Гленармъ (очевидная вопреки всмъ усиліямъ скрыть ее) доставила такой блистательный успхъ ихъ плану въ десять дней.

— Я не посвящена въ ихъ тайны, отвчала она сухо.

Тяжелое тло приходитъ въ движеніе медленно и останавливается медленно.. Шутливость леди Лунди, необыкновенно тяжеловсная, слдовала тому же правилу.

— О, какой дипломатическій отвтъ! воскликнула она.— Но я тмъ не мене понимаю его. Маленькая птичка сказала мн что въ будущій сезонъ у насъ будетъ въ Лондон новая мистрисъ Деламенъ, и я нисколько не буду удивлена если мн придется поздравить мистрисъ Гленармъ.

— Если ваше воображеніе такъ неудержимо, леди Лунди, я не могу помочь этому, но позвольте мн мое воображеніе удержать въ приличныхъ границахъ.

Наконецъ и леди Лунди поняла что надо замолчать. Она улыбнулась, тайно восхищаясь своимъ необыкновеннымъ умомъ. Еслибъ ее въ эту минуту спросили кто самая блестящая изъ современныхъ англійскихъ женщинъ, она взглянула бы внутренно на себя и увидла бы ясно какъ въ зеркал блестящую леди Лунди изъ Виндигетса.

Въ ту минуту когда завязался разговоръ о Джофри и мистрисъ Гленармъ, Бланка почувствовала сильный запахъ какого-то спиртуознаго налитка, обдававшій ее, какъ казалось, сзади и сверху. Замтивъ что запахъ все усиливается, она обернулась чтобы посмотрть не производится ли за ея стуломъ какимъ-то непонятнымъ образомъ фабрикація рома. Въ ту минуту когда она повернула головку, вниманіе ея остановилось на пар дрожащихъ старческихъ рукъ, предлагавшихъ ей блюдо съ паштетомъ, обильно осыпаннымъ трюфелями.

— Что это, барышня, шепнулъ ей убдительный голосъ,— вы хотите умереть съ голоду въ стран изобилія. Послдуйте моему совту, скушайте кусочекъ этого паштета.

Бланка подняла глаза.

Это былъ онъ,— человкъ съ хитрыми глазами, покровительственными манерами и краснымъ носомъ. Остроумный Бишонригсъ прислуживалъ на Свангавенскомъ праздник.

Бланка видла его только мелькомъ, въ достопамятную бурную ночь, но мгновенія проведенныя въ обществ Бишонригоа равнялись часамъ проведеннымъ въ обществ не столь замчательнаго человка. Бланка тотчасъ же узнала его, тотчасъ же вспомнила слова сэръ-Патрика что Бишонригсъ спряталъ письмо которое Анна потеряла въ гостиниц, и тотчасъ же пришла къ заключенію что встрча съ Бишонригсомь даетъ ей возможность найти Анну. Она хотла заговорить съ нимъ, но обращенные на нее взгляды сосдей предостерегли ее. Она взяла кусочекъ паштета и взглянула пристально на Бишонригса. Этотъ скромный человкъ не подалъ вида что понялъ ее, почтительно поклонился и пошелъ дальше.

‘Желала бы я знать съ нимъ ли теперь письмо’, подумала Бланка.

Письмо было не только съ нимъ, но онъ пришелъ въ Свангавенъ имя въ виду обратить письмо въ деньги.

Въ Свангавен не держали много прислуги. Приглашая большое общество, мистрисъ Деламенъ обращалась за добавочною прислугой къ своимъ близкимъ знакомымъ и въ главную гостиницу Киркандрю. Бишонригсъ служилъ въ то время (въ ожиданіи лучшаго мста) сверхштатнымъ слугою въ этой гостиниц и вошелъ въ число слугъ уступленныхъ гостиницей Свангавенскому празднику. Имя хозяина, съ перваго раза какъ онъ услыхалъ его, показалось ему знакомымъ. Онъ навелъ справки, и потомъ обратился за добавочными свдніями къ письму поднятому на полу въ Крегъ-Ферни.

Листокъ бумаги потерянный Анной заключалъ, какъ извстно, два письма: одно подписанное Анной, другое съ подписью Джофри Деламена. Оба письма доказывали ясно что писавшіе ихъ были между собою въ такихъ отношеніяхъ которыя они тщательно старались скрыть отъ общества.

Считая возможнымъ, при внимательномъ наблюденіи въ Свангавен, осуществить надежду извлечь денежную выгоду изъ краденой переписки, Бишонригсъ, уходя изъ Киркандрю, положилъ письмо въ карманъ. Въ Бланк онъ узналъ подругу прізжавшую къ Анн въ гостиницу, и принялъ это къ свднію. Кром того онъ подслушалъ разговоръ леди Лунди съ мистрисъ Деламенъ о женитьб Джофри на мистрисъ Гленармъ. Впереди было еще много часовъ до разъзда гостей, и Бишонригсъ надялся что будетъ имть удовольствіе поздравить себя съ исполненіемъ надежды основанной на Свангавенскомъ праздник.

Наконецъ веселье, оживлявшее обдъ, начало мало-по-малу выказывать признаки истощенія.

Съ появленіемъ десерта, младшими членами общества и въ особенности дамами овладло какое-то безпокойство. Они съ нетерпніемъ поглядывали на свободное мсто равнины и били пальцами тактъ вальса который оркестръ игралъ въ то время. Замтивъ такіе симптомы, мистрисъ Деламенъ встала, и мужъ ея далъ знакъ музыкантамъ. Черезъ десять минутъ на лугу шла кадриль, вокругъ стояли зрители живописными группами, а слуги отправились обдать.

Доле всхъ оставался у покинутыхъ столовъ почтенный Бишонригсъ. Вмсто того чтобы поспшить подобно другимъ на обдъ, онъ обошелъ столы, повидимому стряхивая крошки, а на самомъ дл опоражнивая стаканы. Поглощенный своимъ занятіемъ, онъ былъ пораженъ окликнувшимъ его женскимъ голосомъ и, быстро обернувшись, очутился лицомъ къ лицу съ миссъ Лунди.

— Мн хочется пить, сказала Бланка.— Потрудитесь почерпнуть мн воды изъ ручья.

И она показала на ручеекъ, протекавшій на отдаленной сторон равнины.

Бишонригсъ, казалось, изумился непритворно.

— Боже милостивый! воскликнулъ онъ.— Разстраивать себ желудокъ холодною водой, когда стоитъ сказать слово чтобы получить вина.

Бланка взглянула на него пристально. Въ чемъ другомъ, но въ недогадливости нельзя было упрекнуть Бишонригса. Онъ взялъ стаканъ и, моргнувъ своимъ единственнымъ глазомъ, пошелъ къ ручью. Что двушк захотлось напиться холодной воды и что слуга провожаетъ ее къ ручью, было такъ естественно что никто не удивился, а музыка мшала услышать разговоръ.

— Помните вы меня въ гостиниц въ ту ночь когда была гроза? спросила Бланка.

У Бишонригса была своя причина, тщательно спрятанная въ его бумажник, не узнать Бланку съ перваго взгляда.

— Я не могу сказать что не помню васъ, сударыня. У кого хватитъ духа сказать что онъ не помнитъ такую прекрасную барышню.

Чтобъ освжить его память, Бланка вынула свой кошелекъ. Бишонригсъ неожиданно заинтересовался окружающимъ видомъ. Онъ взглянулъ на воду взглядомъ человка смотрящаго съ отвращеніемъ на непріятный напитокъ.

— Бжишь ты, сказалъ онъ, обращаясь къ ручью,— стремясь къ своему собственному уничтоженію, въ то озеро. Мало въ теб проку, въ твоемъ первобытномъ состояніи. Говорятъ, ты символъ человческой жизни. Я опровергаю такую ложь. Ты символъ ничтожества, пока тебя не разогрешь на огн, не подсластишь сахаромъ, не подкрпишь ромомъ. Тогда ты превращаешься въ грогъ, а въ такомъ вид, дйствительно, жизнь человческая теб кое-чмъ обязана.

— Я знаю васъ лучше чмъ вы предполагаете, продолжала Бланка. (Она открыла кошелекъ. Бишонригсъ превратился въ образецъ вниманія.) — Вы были очень, очень добры съ дамой которая жила въ Крегъ-Ферни, продолжала она горячо.— Я слышала что за вашу доброту вы лишились мста въ гостиниц Эта дама самая дорогая моя подруга. Я обязана благодарить васъ. Возьмите пожалуйста все что я могу дать вамъ теперь.

Все сердце Бланки было въ ея глазахъ и въ ея голос. Она выпорожнила кошелекъ въ подагристую, алчную, старую руку Бишонригса.

Молодая двушка съ полнымъ кошелькомъ (какъ бы ни была богата молодая двушка) есть комбинація не часто встрчающаяся въ какой бы то ни было стран цивилизованнаго міра. Большею частію деньги или истрачены, или забыты дома. Кошелекъ Бланки заключалъ соверенъ и шесть или семь шиллинговъ. Какъ карманныя деньги богатой наслдницы это было очень мало, но для Бишонригса это было блестящее вознагражденіе. Старый негодяй одною рукой положилъ деньги въ карманъ, а другою вытеръ слезы умиленія, которыхъ у него не было.

— Брось твой хлбъ на воду, сказалъ онъ, набожно поднявъ глаза,— и найдешь его посл многихъ лтъ. Разв я не сказалъ увидвъ въ первый разъ бдную даму: я буду вамъ вмсто отца. Удивительно, подумаешь, какъ добрыя дла-то человка находятъ его въ нашемъ жалкомъ мір. Голосъ природнаго влеченія въ моей груди былъ звученъ какъ труба, когда бдное созданіе взглянуло на меня въ первый разъ, продолжалъ онъ, смотря на Бланку съ безпокойнымъ ожиданіемъ.— Она сама разказывала вамъ о маленькихъ услугахъ которыя я оказывалъ ей въ гостиниц?

— Сама.

— Осмлюсь спросить гд она въ настоящее время?

— Не знаю, мистеръ Бишонригсъ. Я невыразимо страдаю о ней. Она скрылась, и мы не знаемъ гд она.

— О, это не хорошо. А гд же ея мужъ, который одинъ день тащится за ея хвостомъ, а на другой уходитъ съ восходомъ солнца? Вмст что ли они убжали?

— О немъ я ничего не знаю и никогда не видала его. Вы его видли, скажите какой онъ?

— Он? Пустой человкъ. Неспособенъ оцнить стаканъ хорошаго хереса. Денегъ не жалетъ,— все что я могу сказать вамъ о немъ,— денегъ онъ не жалетъ.

Потерявъ надежду добиться отъ Бишонригса точнаго описанія человка который былъ съ Анной въ гостиниц, Бланка приступила къ главной цли своего свиданія и безъ дальнихъ околичностей заговорила прямо о письм.

— Мн хотлось поговорить съ вами, начала она.— У подруги моей въ гостиниц сдлалась пролажа.

Множество сомнній промелькнуло въ ум Бишонригса. Подруга Анны знаетъ о потерянномъ письм и, мало того, она, кажется, хочетъ получить письмо.

— Да, да, началъ онъ, повидимому спокойно.— Не мудрено. Тамъ все пошло вверхъ дномъ съ тхъ поръ какъ я ушелъ. Что же у нея пропало?

— Письмо.

Въ единственномъ глазу Бишонригса выразилось опять безпокойное ожиданіе. Подозрваютъ или нтъ что письмо украдено?

— Вы сказали ‘пропало’. Полагаете вы что оно украдено?

Бланка поспшила успокоить его.

— О, нтъ, не украдено. Оно затерялось. Я хотла спросить васъ не знаете ли вы гд оно?

— Почему же вы думаете что я могу знать гд оно?— Онъ внимательно взглянулъ на Бланку и замтилъ минутное колебаніе въ ея лиц.— Позвольте спросить васъ, сударыня, на какомъ основаніи вы обращаетесь съ вопросомъ о пропавшемъ письм вашей подруги ко мн?

Вопросъ былъ ршителенъ. Можно сказать безъ преувеличенія что отъ отвта зависла будущность Бланки.

Еслибъ она могла дать ему денегъ и сказала прямо: ‘я знаю что письмо у васъ, Бишонригсъ, предлагаю вамъ за него десять фунтовъ и даю вамъ слово что это останется между вами’, договоръ по всей вроятности былъ бы заключенъ, и вс послдующія событія приняли бы другой оборотъ. Но у нея не осталось денегъ, и въ Свангавен не было близкаго человка у котораго она могла бы занять десять фунтовъ не опасаясь что поступокъ ея будетъ перетолкованъ. По необходимости, Бланка покинула всякую надежду подкупить Бишонригса.

Она не могла придумать другаго способа добиться его признанія какъ только вооружиться вліяніемъ имени сэръ-Патрика. Еслибы на ея мст былъ мущина, онъ не ршился бы на такой безумный рискъ. Но Бланка, имя уже на душ одинъ неосторожный поступокъ, рискнула по-женски, не раздумывая долго, на другой. Непреодолимое стремленіе къ концу, побудившее ее распросить Джофри предъ его уходомъ изъ Виндигетса, побудило ее теперь взятъ на себя переговоры съ Бишонригсомъ, вмсто того чтобы предоставить ихъ опытности и искусству сэръ-Патрика. Ея горячая, сестринская любовь къ Анн не могла выносить доле неизвстности. Сердце шепнуло ей ‘рискни’, и Бланка рискнула.

— Сэръ-Патрикъ посовтовалъ вен обратиться къ вамъ, сказала она.

Открытая рука Бишонригса, готовившаяся, вынуть письмо и получить вознагражденіе, мгновенно сжалась при этихъ словахъ.

— Сэръ-Патрикъ, повторилъ онъ.— Вы сказали о письм сэръ-Патрику? И хорошо сдлали, это умнйшій человкъ. Такъ это онъ указалъ вамъ на меня?

Бланка замтила перемну въ его голос и поспшила (когда было уже поздно) поправить ошибку.

— Сэръ-Патрикъ говорилъ что вы, можетъ-быть, нашли письмо, и забывъ отдать его, унесли съ собой изъ гостиницы.

Но Бишонригсъ зналъ по личному опыту что сэръ-Патрикъ неспособенъ смотрть на исчезновеніе письма такъ простодушно какъ говорила Бланка. ‘Старый чортъ меня знаетъ,’ подумалъ онъ.

— Ну что же? спросила Бланка нетерпливо.— Правъ сэръ-Патрикъ?

— Правъ, отвтилъ Бишонригсъ грубо.— Въ его словахъ нтъ капли правды.

— Вы ничего не знаете о письм?

— Отъ васъ впервые слышу.

Сердце Бланки упало. Неужели и второю попыткой она только повредила своей цли и отняла у сэръ-Патрика возможность дйствовать? Не можетъ быть! Есть еще надежда что Бишонрингсъ отдастъ сэръ-Патрику письмо которое онъ не ршается доврить незнакомой двушк, подумала она. Надо только постараться проложитъ путь вліянію и благоразумію сэръ-Патрика. Съ этой цлью она возобновила разговоръ.

— Очень жаль что сэръ-Патрикъ ошибся, начала она.— Подруга моя очень безпокоилась о письм, когда я видла ее въ послдній разъ. Я думала, не знаете ли вы гд она. Но во всякомъ случа, правъ ила не правъ сэръ-Патрикъ, онъ хочетъ непремнно видться съ вами, и я очень рада что нашла случай сообщить вамъ объ этомъ. Онъ оставилъ письмо на ваше имя въ гостиниц Крегъ-Ферни.

— Долго же придется письму пролежать въ гостиниц, если оно будетъ ждать чтобъ я пришелъ туда.

— Въ такомъ случа, поспшно возразила Бланка,— дайте мн адресъ по которому сэръ-Патрикъ могъ бы написать вамъ. Вы, вроятно, не захотите чтобъ я сказала ему что видлась съ вами и что вы отказались имть съ нимъ дло.

— Сохрани Богъ, воскликнулъ Бишонригсъ.— Я не положу пятна на мою неизмнную преданность сэръ-Патрику. Осмлюсь вручить вамъ сію карточку. Въ настоящее время я не имю мста (ужасное положеніе для человка моихъ лтъ), но сэръ-Патрикъ можетъ всегда узнать обо мн, если я буду ему нуженъ, вотъ по этому адресу.

И онъ протянулъ Бланк грязную карточку съ именемъ и адресомъ какого-то мясника въ Эдинбург.

— Самувль Бишонригсъ, сударыня. Спросить у Давида Доу, мясника, близь Коровьихъ воротъ въ Эдинбург. Это мой Патмосъ среди дикой пустыни на будущее время.

Бланка взяла карточку съ невыразимымъ облегченіемъ: она послужитъ ей оправданіемъ въ томъ что она вторично взялась не за свое дло.

— Вы скоро увидитесь съ сэръ-Патрикомъ, сказала она, и кивнувъ ласково головой, возвратилась къ обществу.

— Увижусь съ сэръ-Патрикомъ! повторилъ Бишонригсъ когда она ушла.— Сэръ-Патрикъ совершитъ чудо если найдетъ меня у Коровьихъ воротъ.

Онъ самодовольно засмялся и ушелъ въ глубь лса чтобы тамъ взглянуть еще разъ на краденую переписку.

Правда сдлала попытку выйти изъ окружавшаго ее мрака, но Бланка опять безсознательно помшала ей.

ГЛАВА XXXIII.
Смена будущаго. (Третій посвъ.)

Прочитавъ внимательно оба письма, Бишонригсъ легъ подъ дерево чтобъ обдумать хорошенько свое положеніе.

Выгодная передача краденой переписки Бланк не входила уже боле въ его разчеты. Что же касается до переговоровъ съ сэръ-Патрикомъ, онъ ршилъ избгать Коровьихъ воротъ и гостиницы мистрисъ Инчбаръ пока будетъ хоть слабая надежда передать переписку кому-нибудь другому, потому что на одному смертному не удалось бы купить ее такъ дешево какъ сдлалъ бы это сэръ-Патрикъ. ‘Не отдамся я въ лапы стараго чорта, подумалъ онъ,— не попытавшись нельзя ли добиться толку у обыкновенныхъ смертныхъ.’ Онъ далъ себ слово не обращаться къ сэръ-Патрику не переговоривъ сначала съ другими лицами которымъ обладаніе перепиской могло принести пользу, и которые, по всей вроятности, щедро заплатить вору укравшему ее.

Кто же эти другія лица на которыхъ онъ разчитывалъ?

Посл подслушаннаго разговора леди Лунди съ мистрисъ Деламенъ не трудно было найти лицо которое имло прямой интересъ въ пріобртеніи письма. Джофри Деламенъ намревался жениться на мистрисъ Гленармъ. Тотъ же Джофри Деламенъ общалъ письменно жениться на Анн Сильвестеръ не дальше какъ дв недли тому назадъ.

Каково бы ни было положеніе Джофри между двумя женщинами, но что онъ не отказался бы взять назадъ свое письмо къ Анн было выше всякаго сомннія. Слдовательно прежде надо было добиться свиданія съ Джофри. Еслибы свиданіе не повело ни къ чему другому, оно во всякомъ случа ршило бы очень важный для Бишонригса вопросъ. Дама за которою онъ ухаживалъ въ гостиниц была несомннно Анна Сильвестеръ. Но былъ ли тотъ мущина который назвался ея мужемъ Діофри Деламенъ, или нтъ?

Бишонригсъ вскочилъ на свои подагристыя ноги и пошелъ распросить какъ найти Джофри. Онъ обратился не къ мужской половин прислуги, которая по всей вроятности не отпустила бы его отъ себя, а къ женской, которую нашелъ въ пустомъ дом.

Онъ безъ труда узналъ какъ найти бесдку. Но его предупредили что учитель мистера Джофри Деламена не позволяетъ никому приближаться къ бесдк, и что его непремнно прогонятъ лишь только онъ покажется.

Принявъ къ свднію это предостереженіе, Бишонригсъ сдлалъ большой обходъ чтобы подойти къ бесдк съ задней стороны, подъ прикрытіемъ деревьевъ. На первый разъ онъ хотлъ удовольствоваться однимъ взглядомъ на Джофри Деламена.

Онъ стоялъ въ нершимости на опушк роща, когда услыхалъ повелительный голосъ раздавшійся у фасада бесдка. ‘Скоро ли вы, мистеръ Деламенъ? Пора!’ Другой голосъ отвчалъ ‘сейчасъ’, и чрезъ нсколько минутъ Джофри вышелъ изъ бесдки и направился къ флагу, отъ котораго имлъ обыкновеніе начинать свою урочную милю.

Бишонригсъ сдлалъ нсколько шаговъ впередъ чтобы хорошенько разглядть Джофри, но проницательный взглядъ учителя тотчасъ же примтилъ его.

— Кто тамъ? закричалъ Перри.— Что теб здсь понадобилось?

— Какого еще чорта сюда принесло, заревлъ Джофри.

Перри отвтилъ на вопросъ по собственному соображенію.

— Шпіонъ, мистеръ Деламенъ. Пришелъ подсматривать за вами.

Джофри поднялъ могучій кулакъ и бросился къ Бишонригсу, но Перри удержалъ его.

— Не длайте этого. Онъ и такъ еле живъ отъ старости. Не бойтесь, въ другой разъ не придетъ. Вы отбили у него охоту подсматривать.

Перри былъ вполн правъ. При взгляд на кулакъ Джофри, къ Бишонригсу возвратилась бодрость юности. Онъ пустился бжать, въ первый разъ посл двадцати лтъ, и только тогда вспомнилъ о своей болзни и перевелъ духъ когда бесдка скрылась изъ виду.

Онъ слъ отдохнуть, утшая себя мыслію что хоть въ одномъ отношеніи цль достигнута. Свирпый дикарь, съ огненнымъ взглядомъ и смертоноснымъ кулакомъ, былъ ему совершенно незнакомъ, слдовательно не Джофри Деламенъ назвался мужемъ Анны въ гостиниц

Въ то же время было совершенно ясно что Джофри Деламенъ скомпрометтированъ подозрительною перепиской. Но посл взгляда на его кулакъ и при нжной заботливости Бишонригса о цлости своей особы, возможность отдать Джофри переписку на выгодныхъ условіяхъ была уже немыслима. Осталась слдовательно одна особа (къ счастію для Битопригса, особа слабаго пола) къ которой можно было обратиться съ предложеніемъ купить письмо. Мистрисъ Гленармъ была въ Свангавен. Она имла прямой интересъ разъяснить вопросъ о правахъ другой женщины на Джофри Деламена. А разъяснить этотъ вопросъ она могла не иначе какъ завладвъ перепиской.

— Хвала Провиднію за вс его милости, произнесъ Бишонригсъ вставая, и пошелъ отыскивать мистрисъ Гленармъ.

Танцы на лугу дошли до высшей степени оживленія, когда Бишонригсъ явился на сцену. Число гостей во время его отсутствія увеличилось тою самою особой, приблизиться къ которой было теперь его главною цлью.

Выслушавъ смиренно выговоръ отъ главнаго слуги за свое долгое отсутствіе, Бишонригсъ занялся разнесеніемъ мороженаго и прохладительныхъ напитковъ, неустанно наблюдая своимъ проницательнымъ окомъ.

Вниманіе его скоро сосредоточилось на двухъ особахъ которыя, каждая по-своему, выдавались изъ общества.

Первая особа былъ привтливый, оживленный старикъ. Онъ упорно отвергалъ неоспоримый фактъ своей старости, называя его скандальною сплетней распространенною временемъ. Онъ былъ превосходно затянутъ и наваченъ. Его волосы, зубы и цвтъ лица были замчательными образцами искусственной юности. Когда онъ отставалъ отъ молодыхъ мущинъ (что случалось очень рдко), онъ приставалъ исключительно къ молодымъ женщинамъ. Онъ не пропускалъ ни одного танца. Два раза онъ упалъ, но это не смущало его. Онъ вставалъ и, какъ ни въ чемъ не бывало, подходилъ къ другой дам. Освдомившись кто этотъ пылкій господинъ, Бишонригсъ узналъ что это морской офицеръ въ отставк, у прислуги извстный подъ прозвищемъ ‘Татарина’, а въ обществ подъ именемъ капитана Ньюендина, послдній представитель одной изъ древнйшихъ англійскихъ фамилій.

Другая особа, игравшая повидимому главную роль между танцорами, была дама.

На взглядъ Бишонригса она была чудомъ красоты, облеченнымъ въ нарядъ который самъ по себ могъ бы осчастливить бднаго человка. Ни одна изъ присутствовавшихъ женщинъ не обращала на себя такого усиленнаго вниманія мущинъ какъ это прекрасное существо. Она сидла обмахиваясь несравненнымъ произведеніемъ искусства, замнявшимъ носовой платокъ и изображавшимъ островъ батиста среди океана кружевъ. Ее окружала свита поклонниковъ которые, какъ хорошо выдрессированныя собаки, бросались по одному ея знаку исполнять ея порученія. Одинъ бжалъ принести ей лимонаду, котораго она требовала только для того чтобъ отказаться когда его приносили. Другой бжалъ узнать что будутъ танцовать, что ее ужасно интересовало въ минуту когда посланный уходилъ, и къ чему она теряла всякій интересъ когда онъ возвращался. Вс выразили единодушное согкалніе когда, на вопросъ почему она не была за обдомъ, она отвчала: ‘мои бдные нервы’. Вс сказали: ‘что же съ нами-то было бы безъ васъ?’ когда она сказала что ей и вовсе не слдовало бы приходить. Освдомившись кто эта счастливая особа, Бишонригсъ узналъ что это племянница неукротимаго старика питавшаго такую непреодолимую страсть къ танцамъ, сама мистрисъ Гленармъ.

При всей своей безграничной дерзости, Бишонригсъ сталъ въ тупикъ когда задалъ себ вопросъ какимъ образомъ вступить въ сношенія съ мистрисъ Гленармъ.

Переговорить съ ней при такихъ обстоятельствахъ для человка въ его положеніи было просто невозможно. И, не говоря уже о настоящемъ, надежда передать ей письмо на выгодныхъ условіяхъ, когда бы то ни было, была окружена серіозными препятствіями.

Если найдется средство сообщить ей о положеніи Джофри, что сдлаетъ она получивъ предостереженіе? Она обратится къ которому-нибудь изъ двухъ заинтересованныхъ въ дл мущинъ. Если она обратится прямо къ человку который намренъ жениться на ней вопреки общанію жениться на другой, Бишонригсу придется имть дло съ обладателемъ кулака, ужаснаго кулака который только что привелъ его въ трепетъ. Если же она обратится къ своему дяд, чего можно ожидать отъ него? Бишонригсу стоило только взглянуть на капитана чтобы понять чего можно ожидать отъ человка который былъ долженъ жизни шестидесятилтній долгъ, но открыто отказывался заплатить его.

Что же было длать имя въ виду такія препятствія? Другаго выбора не было какъ только обратиться къ мистрисъ Гленармъ письменно, подъ защитой инкогнито.

Дойдя до такого заключенія, Бишонригсъ ршилъ узнать отъ прислуги куда намрена отправиться мистрисъ Гленармъ покинувъ Свангавенъ, потомъ поразить ее анонимными предостереженіями и предложить ей вести переговоры при помощи газеты. При такомъ образ дйствій можно было разчитывать наврное встревожить ее и не повредить себ Думала ли мистрисъ Гленармъ, когда остановила слугу проносившаго лимонадъ, что презрнный отрокъ протянувшій ей подносъ замышлялъ вступать съ ней въ сношенія въ качеств ея ‘доброжелателя’ и ‘друга’?

Начинало смеркаться. Поверхность озера почернла. Все рже и рже, какъ призраки, показывались лебеди. Старшіе члены общества начали думать объ отъзд, младшіе (за исключеніемъ капитана Ньюендина) начинали утомляться танцами. Мало-по-малу привлекательная перспектива дома, чая, кофе, теплыхъ, свтлыхъ комнатъ произвела свое дйствіе: гости покинули рощу, и успокоились наконецъ пальцы и легкія музыкантовъ.

Леди Лунди и ея свита ухали раньше всхъ, отъздъ изъ Виндигетса, назначенный на слдующій день, былъ достаточнымъ предлогомъ чтобы подать примръ къ разъзду. Еще черезъ часъ въ Свангавен остались только т гости которые гостили тамъ.

Когда общество разъхалось, слуги присланные изъ Пиркандрю получили вознагражденіе и были тотчасъ же отпущены.

Безмолвіе Бишонригса на обратномъ пути удивило его товарищей. ‘У меня есть свои соображенія которыя надо обдумать’, отвчалъ онъ на ихъ вопросы. Въ число этихъ сображеній входило намреніе уйти на слдующій же день изъ Пиркандрю, оказавъ тамъ чтобы въ случа надобности за справками о немъ обращались въ мясную давку у Коровьихъ воротъ, въ Эдинбург. Дйствительною его цлью былъ Пертъ. Въ окрестности этого города богатая вдова, по словамъ ея собственной горничной, намревалась отправиться черезъ два дня. Въ Перт Бишонригсъ надялся безъ труда найти временное занятіе, и ршилъ сдлать тамъ первое анонимное нападеніе на мистрисъ Гленармъ.

Остальная часть вечера прошла въ Свангавен очень тихо. Утомленные гости дремали. Мистрисъ Гленармъ ушла къ себ рано. Въ одиннадцать часовъ въ нижнемъ этаж дома не было уже никого кром Юлія Деламена. Предполагалось что онъ сидитъ у себя въ кабинет и готовитъ адресъ къ своимъ избирателямъ. На самомъ дл онъ былъ въ музыкальной комнат и, пользуясь уединеніемъ, игралъ на своей любимой скрипк.

Въ бесдк Перри въ этотъ вечеръ случилось странное происшествіе, доставившее матеріалъ для его дневника.

Джофри выдержалъ во вторую половину дня новый опытъ, не обнаруживъ признаковъ истощенія послдовавшихъ за первымъ, боле труднымъ опытомъ. Перри, честно старавшійся,— несмотря на то что пари его было обезпечено,— сдлать все возможное чтобы приготовить Джофри къ бгу, запретилъ ему идти въ этотъ вечеръ въ домъ и отправилъ его спать раньше обыкновеннаго. Учитель сидлъ одинъ, перечитывая свои записки и придумывая какую бы произвести перемну въ діэт и упражненіяхъ слдующаго дня, когда былъ пораженъ стонами въ комнат гд отдыхалъ Джофри.

Онъ вошелъ въ спальню и увидлъ что Джофри мечется съ искаженнымъ лицомъ, сжатыми кулаками и выступившимъ на лбу потомъ, очевидно страдая подъ вліяніемъ какого-нибудь страшнаго сна.

Перри окликнулъ его и поднялъ на постели. Джофри вскрикнулъ и проснулся. Онъ устремилъ на Перри глаза съ непонятнымъ ужасомъ и заговорилъ какъ безумный:

— Что ты видишь своими страшными глазами за моимъ плечомъ? воскликнулъ онъ.— Убирайся къ чорту со своею проклятою доской.

Перри остановилъ его.

— Вамъ что-нибудь приснилось, мистеръ Деламенъ.— О какой доск вы говорите?

Джофри поспшно оглянулъ комнату и глубоко вздохнулъ.

— Я былъ увренъ что она смотритъ на меня изъ-за грушевыхъ деревьевъ, сказалъ онъ.— Ничего, теперь все прошло.

Перри, приписавшій страшный сонъ разстройству желудка, далъ ему вина съ водой и хотлъ уйти чтобы не мшать ему спать. Джофри испуганнымъ голосомъ веллъ ему оставить свчку.

— Боитесь темноты, сказалъ Перри, засмявшись.

Нтъ. Онъ боялся что ему опять покажется виндигетская нмая кухарка.

КОНЕЦЪ ШЕСТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА СЕДЬМАЯ. ГАМФЕРМЪ.

ГЛАВА XXXIV.
Наканун.

Время — день наканун свадьбы. Мсто — помстье сэръ-Патрика въ Кентскомъ графств.

Адвокаты одержали слово. Контрактъ былъ подписанъ два дня тому назадъ.

За исключеніемъ доктора и одного изъ трехъ студентовъ, виндигетскіе гости переселились на югъ чтобы присутствовать на свадьб. Кром этихъ джентльменовъ, сэръ-Патрикъ пригласилъ нсколько дамъ, родственницъ, изъ которыхъ три были выбраны въ внчальныя подруги Бланки. Два или три сосда были приглашены къ завтраку. Вотъ и все свадебное общество.

Домъ сэръ-Патрика не отличался никакими архитектурными особенностями. Гамфермъ не обладалъ ни роскошью Виндигетса, ни живописною прелестью старины Свангавена. Это была самая обыкновенная англійская сельская усадьба, окруженная самою обыкновенною англійскою мстностью. Уютное однообразіе охватываетъ васъ когда вы входите въ домъ, уютное однообразіе встрчаетъ васъ когда вы подходите къ окну.

Оживленія и разнообразія, которыхъ не доставало Гамферму, не внесло туда и прибывшее общество. Въ послдствіи говорили что другой такой скучной свадьбы никто и не видывалъ.

Сэръ-Патрикъ, не связанный съ этимъ мстомъ никакими воспоминаніями, признался откровенно что кентскій домъ производилъ тяжелое впечатлніе на его расположеніе духа, и что онъ охотно предпочелъ бы ему комнату въ гостиниц. Его попытка сохранить свою всегдашнюю живость не встртила сочувствія въ окружающихъ лицахъ и обстоятельствахъ. Преданность леди Лунди памяти покойнаго сэръ-Томаса такъ упорно и съ такою тщеславною откровенностью заявляла о себ въ дом гд онъ умеръ, что самъ терпливый сэръ-Патрикъ съ трудомъ сохранялъ самообладаніе. Бланка, мучимая тайнымъ безпокойствомъ объ Анн, не расположена была веселиться въ послдніе дни своей двичьей жизни. Арнольдъ, сдлавшійся жертвой,— по настоятельному требованію леди Лунди — страннаго обычая запрещающаго жениху ночевать въ послднее время предъ свадьбой въ одномъ дом съ невстой, лишался каждый вечеръ права на гостепріимство сэръ-Патрика и отсылался на ночь въ гостиницу. Онъ переносилъ свою участь съ покорностью, простиравшею свое сдерживающее вліяніе на его веселый характеръ. Старшія изъ дамъ находились въ состояніи хроническаго протеста противъ леди Лунди, а младшія были поглощены разсматриваніемъ и сравненіемъ своихъ свадебныхъ нарядовъ. Два студента совершали подвиги по части звоты въ антрактахъ между подвигами на бильярд. ‘Въ этомъ дом видно суждено скучать, Джонсъ,’ сказалъ Смитъ. Джонсъ вздохнулъ и согласился со Смитомъ.

Въ воскресенье вечеромъ, наканун свадьбы, скука, какъ и слдовало ожидать, дошла до крайней степени.

Изъ всхъ занятій которымъ люди могутъ предаваться въ продолженіи недли, только два считаются позволительными въ воскресенье, по анти-христіанскимъ понятіямъ укоренившимся на этотъ счетъ въ англо-саксонской рас. Не гршно заниматься религіозными спорами, и не гршно дремать надъ религіозными книгами. Дамы въ Гамферм провели воскресный вечеръ по этой высоконравственной программ. Старшія занимались воскресными спорами, а младшія звали надъ воскресными книгами. Что же касается мущинъ, то само собой понятно что младшіе изъ нихъ курили когда не звали, и звали когда не курили. Сэръ-Патрикъ сидлъ въ кабинет сортируя старыя письма и старые счеты. Каждый чувствовалъ на себ гнетъ безсмысленнаго лишенія которому вс подчинялись добровольно. Но каждый пришелъ бы въ ужасъ еслибы кто-нибудь спросилъ прямо: мы знаемъ что это мученіе нашего собственнаго изобртенія, мы знаемъ что мы не вримъ въ необходимость его, мы знаемъ что оно намъ тяжело,— для чего же мы выносимъ его? Самый свободный народъ цивилизованнаго міра есть единственный народъ который не ршается взглянуть прямо на этотъ волросъ.

Вечеръ подходилъ медленно къ концу, вожделнная минута отхода ко сну приближалась. Арнольдъ безмолвно размышлялъ, въ послдній разъ, о приближающейся ссылк въ гостиницу, когда замтилъ что сэръ-Патрикъ длаетъ ему знаки. Онъ всталъ и послдовалъ за своимъ хозяиномъ въ пустую столовую. Сэръ-Патрикъ заперъ дверь. Что это значитъ?

Насколько это казалось Арнольда, это значило что секретное объясненіе нарушитъ однообразіе воскреснаго вечера.

— Я хочу сказать вамъ нсколько словъ, Арнольдъ, прежде чмъ вы сдлаетесь женатымъ человкомъ, началъ старикъ.— Можете вы припомнить вчерашній разговоръ за обдомъ о Свангавенскомъ праздник?

— Конечно.

— Помните что сказала тогда леди Лунди?

— Она сказала невроятную вещь, сэръ-Патрикъ. Она сказала что Джофри женится на мистрисъ Гленармъ.

— Да. Я замтилъ что вы были поражены ея словами. Когда вы сказали что она по всей вроятности ошибается, мн показалось по вашему взгляду и тону что вы возмущены этою новостью. Можетъ-быть, я ошибся.

— Нтъ, сэръ-Патрикъ. Вы не ошиблись.

— Можно узнать что было причиной вашего негодованія?

Арнольдъ колебался.

— Васъ, можетъ-быть, удивляетъ что я интересуюсь этимъ?

Арнольдъ отвчалъ утвердительно, со своею обычною прямотой.

— Въ такомъ случа я лучше скажу вамъ прямо въ чемъ дло, и предоставлю вамъ судить самому есть ли что-нибудь общее между моимъ вопросомъ и тмъ что я скажу вамъ. Когда я кончу, вы отвтите или не отвтите на мой вопросъ, смотря по вашему благоусмотрнію. Милый другъ мой, я хочу поговоритъ съ вами о миссъ Сильвестеръ.

Арнольдъ вздохнулъ. Сэръ-Патрикъ взглянулъ на него пристально и началъ.

— У моей племянницы есть недостатки и ошибочныя понятія, но одно изъ многихъ другихъ ея достоинствъ искупаетъ вс ея недостатки и будетъ основаніемъ вашего семейнаго счастія. Бланка постоянна. Разъ полюбивъ человка, она никогда не разлюбитъ его. Понимаете что я хочу сказать? Бланка молчитъ, Арнольдъ, но она не поколебалась ни на одну минуту въ своемъ намреніи соединиться опять, во что бы то ни стало, со своимъ другомъ, миссъ Сильвестеръ. Однимъ изъ первыхъ вопросовъ на которые вамъ придется отвтить посл завтра будетъ вопросъ: одобряете ли вы намреніе вашей жены отыскать свою подругу.

Арнольдъ отвчалъ не задумавшись ни на одну минуту.

— Мн самому очень жаль подругу Бланки, сэръ-Патрикъ. Жена моя будетъ имть мое полное одобреніе если захочетъ воротить къ себ миссъ Сильвестеръ, и я сдлаю все что будетъ зависть отъ меня чтобы помочь ей въ этомъ.

Онъ произнесъ эти слова горячо и очевидно отъ чистаго сердца.

— По моему мннію, вы ошибаетесь, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Вы поощрите Бланку къ безнадежной попытк и проложите ей путь къ разочарованію, которое омрачитъ счастливйшее время вашей жизни. Но это не мое дло. Посл вашихъ словъ я вижу ясно какъ мн слдуетъ поступить. Хотите, я дамъ вамъ нсколько указаній къ отысканію миссъ Сильвестеръ?

— Если вы можете указать намъ съ чего начать, сдлайте это для Бланки и для меня, сэръ-Патрикъ.

— Хорошо. Помните что я сказалъ вамъ однажды утромъ въ Виндигетс, когда мы говорили о миссъ Сильвестеръ?

— Вы сказали что ршились предоставить ей дйствовать какъ ей угодно.

— Именно! Въ тотъ же день вечеромъ меня увдомили что миссъ Сильвестеръ видли въ Гласго. Вы сами поймете почему я не сообщилъ объ этомъ ни вамъ, ни Бланк. Теперь я передаю вамъ это единственное точное свдніе которое я имю о ней. Есть еще два шанса найти ее, которыми можно будетъ воспользоваться, если два человка (съ обоими трудно ладить) согласятся сказать то что они знаютъ о ней. Одинъ изъ нихъ нкто Бишонригсъ, нкогда слуга въ гостиниц Крегъ-Ферни.

Арнольдъ вздрогнулъ и измнился въ лиц. Сэръ-Патрикъ (молча наблюдая его) разказалъ обстоятельства относившіяся къ потерянному письму и прибавилъ свое убжденіе что оно украдено Бишонригсомъ.

— Бланка, къ несчастію, нашла возможность переговорить съ Бишонригсомъ въ Свангавен. Въ Эденбург она показала мн карточку которую далъ ей Бишонригсъ. Онъ сказалъ что это адресъ по которому мы можемъ найти его, и Бланка умоляла меня повидаться съ нимъ прежде чмъ всы удемъ изъ Шотландіи. Я объявилъ ей что она сдлала большую ошибку взявъ на себя переговоры съ Бишонригсомъ, и предсказывалъ къ какому результату приведетъ насъ его адресъ, Бланка не хотла врить, что Бишонригсъ обманулъ ее. Я понялъ что она не успокоится если я не исполню ея желанія, и отправился въ то мсто куда посылалъ адресъ. Какъ я предсказывалъ, такъ и случалось. Человкъ къ которому адресъ привелъ меня не только не зналъ о настоящемъ мстопребываніи Башонригса, но уже нсколько лтъ ничего не слыхалъ о немъ. Бланка сдлала только то что Бишонригсъ началъ избгать насъ. Если вамъ случится встртить его когда-нибудь, не говорите объ этомъ жен, а сообщите мн. Я отказываюсь помогать вамъ преслдовать миссъ Сильвестеръ, но я не прочь отнять у вора украденное. Теперь о другомъ человк который можетъ сообщить кое-что о миссъ Сильвестеръ.

— Кто же это?

— Другъ вашъ, мистеръ Джофри Деламенъ.

Арнольдъ вскочилъ съ мста въ безпредльномъ удивленіи

— Я, кажется, удивилъ васъ? замтилъ сэръ-Патрикъ.

Арнольдъ слъ, и молча ждалъ что будетъ дальше.

— Мн удалось случайно узнать, сказалъ сэръ-Патрикъ,— что мистеру Деламену извстна тайная причина настоящаго затруднительнаго положенія миссъ Сильвестеръ. Какое участіе онъ принималъ въ этомъ самъ, и какъ ему удалось узнать тайну миссъ Сильвестеръ, я не могъ открыть. Мое открытіе начинается и кончается простымъ фактомъ что мистеру Деламену извстна тайна миссъ Сильвестеръ.

— Позвольте мн предложить вамъ вопросъ, сэръ-Патрикъ.

— Какой?

— Какъ вамъ удалось узнать это?

— Долго разказывать, отвчалъ сэръ-Патрикъ,— и притомъ вамъ нтъ никакой необходимости знать объ этомъ. Я хотлъ только сказать вамъ (и подъ секретомъ, не забудьте) что тайна миссъ Сильвестеръ не тайна для Джофри Деламена и предоставить вамъ извлечь какую сумете пользу изъ этого свднія. Вы знаете теперь о миссъ Сильвестеръ столько же сколько знаю я. Возвратимся къ вопросу который я предложилъ вамъ когда мы вошли въ эту комнату. Находите вы теперь какое-нибудь соотношеніе между моимъ вопросомъ и тмъ что я сейчасъ разказалъ вамъ.

Арнольдъ не отвчалъ. Онъ думалъ объ открытіи сэръ-Патрика, и удивлялся какъ случилось что положеніе Джофри относительно Анны открыто хоть отчасти, а объ участіи его, Арнольда, даже не подозрваютъ.

— Я спросилъ васъ, началъ опять сэръ-Патрикъ, думая помочь ему,— почему васъ такъ поразило извстіе что Джофри намренъ жениться за мистрисъ Гленармъ, а вы не ршались отвтить мн. Вы и теперь не ршаетесь?

— На вашъ вопросъ не легко отвтить, сэръ-Патрикь.

— Дадимъ вопросу другую форму.— Я предполагаю что вашъ взглядъ на намреніе мистера Деламена зависитъ отъ знакомства съ нкоторыми обстоятельствами жизни мистера Деламена,— такими обстоятельствами которыя неизвстны вамъ, справедливо мое предположеніе?

— Совершенно справедливо.

— Иметъ ли то что вы знаете о мистер Деламен какое-нибудь соотношеніе съ чмъ-нибудь изъ того что мы знаемъ о миссъ Сильвестеръ?

Еслибъ Арнольдъ счелъ себя въ прав отвтить на этотъ вопросъ, его отвтъ подтвердилъ бы подозрніе сэръ-Патрика, и сэръ-Патрикъ вывдалъ бы отъ него всю истину до дня свадьбы.

Время приближалось къ полночи. Наступалъ день свадьбы. Правда сдлала послднюю попытку пробиться на свтъ Арнольдъ поколебался, отчаянно поколебался. Сэръ-Патрикъ ждалъ отвта. Часы въ зал пробили три четверти двнадцатаго.

— Я не могу отвтить вамъ, оказалъ Арнольдъ.

— Это тайна?

— Тайна.

— Ввренная вашей чести?

— Вдвойн ввренная моей чести.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать что мы поссорились съ Джофри посл того какъ онъ вврилъ мн свою тайну. Слдовательно я вдвойн обязанъ сохранить ее.

— Причина вашей ссоры тоже тайна?

— Да.

Сэръ-Патрикъ поглядлъ пристально въ лицо Арнольду.

— Я почуствовалъ непреодолимую антипатію къ мистеру Деламену съ самаго начала нашего знакомства. Прошу васъ отвтить мн только на одинъ вопросъ. Имете вы причину полагать что мое мнніе о немъ, которое я высказалъ вамъ въ первый день нашего знакомства въ виндигетской бесдк, оправдалось наконецъ?

— Я горько разочаровался въ немъ, сэръ-Патрикъ. Это все что я могу сказать вамъ.

— Вы очень неопытны, Арнольдъ, продолжалъ сэръ-Патрикъ,— и сейчасъ сами признались что ошиблись въ вашемъ друг. Уврены ли вы вполн что поступаете благоразумно скрывая тайну вашего друга? Уврены ли вы вполн что не будете раскаиваться въ этомъ въ послдствіи? Подумайте, Арнольдъ, прибавилъ онъ съ участіемъ.— Подумайте хорошенько прежде чмъ отвтите.

— Его тайна вврена моей чести, сказалъ Арнольдъ.— Никакія соображенія не дадутъ мн права выдать ее.

Сэръ-Патрикъ всталъ.

— Такъ намъ больше не о чемъ говорить. Съ этими словами онъ подалъ руку Арнольду и дружески простился съ нимъ.

Арнольдъ вышелъ въ залу и увидалъ Бланку смотрвшую за барометръ.

— Барометръ показываетъ ‘ясно’, голубчикъ мой, сказалъ онъ.— Прощай въ послдній разъ.

Онъ обвялъ ее и поцловалъ. Въ ту минуту когда онъ выпустилъ ее, она всунула ему въ руку записочку.

— Прочти, сказала она,— когда придешь въ гостиницу.

И они разстались наканун дня свадьбы.

ГЛАВА XXXV.
Свадьба.

Предсказаніе барометра сбылось. Солнце свтило ясно въ день свадьбы Бланки.

Въ девять часовъ утра началось первое дйствіе дня. Оно было запрещеннаго свойства. Женихъ и невста нарушили запретъ законныхъ авторитетовъ и устроили свиданіе за нсколько часовъ передъ свадьбой въ гостиной Гамферма.

— Прочелъ ты мое письмо, Арнольдъ?

— Я пришелъ отвтить теб, Бланка. Почему ты не сказала мн прямо? Съ какой стати писать?

— Потому что я такъ долго откладывала сказать, и потому что не знала какъ сказать, и по разнымъ причинамъ. Все равно! Теперь я открылась теб, и у меня нтъ тайны которой бы ты не зналъ. Еще есть время разойтись, Арнольдъ, если ты думаешь что въ моемъ сердц не должно быть мста ни для кого кром тебя. Дядя говоритъ что я изъ глупаго упрямства не хочу отказаться отъ Анны. Если ты съ нимъ согласенъ, Арнольдъ, сказки мн это пока я еще не жена твоя.

— Сказать теб что я отвтилъ вчера сэръ-Патрику?

— На этотъ же вопросъ?

— Да. Но въ чемъ ты мн открылась (какъ ты говоришь) въ твоемъ миломъ письм, есть то же самое о чемъ говорилъ вчера со мной въ столовой сэръ-Патрикъ. Онъ сказалъ мн что ты намрена соединиться во что бы то ни стало съ миссъ Сильвестеръ, и спросилъ меня какъ я буду смотрть на это когда мы будемъ мужемъ и акеной.

— И ты отвчалъ?

Арнольдъ повторилъ свой отвтъ сэръ-Патрику, прибавивъ къ первоначальнымъ выраженіямъ приличныя минут восторженныя украшенія. Восторгъ Бланки выразился двумя неприличными нарушеніями общественныхъ правилъ, быстро послдовавшими одно за другимъ. Она обняла Арнольда и сама поцловала его, тремя часами раньше чмъ церковь и законъ дали ей право на такіе поступки. Содрогнемся, читатель, но не будемъ осуждать ее. Таковы послдствія свободныхъ учрежденій.

— Теперь моя очередь обратиться къ перу и бумаг, сказалъ Арнольдъ.— Мн тоже надо написать прежде чмъ мы обвнчаемся, съ тою только разницей что ты должна помочь мн.

— Кому ты будешь писать?

— Моему эдинбургскому адвокату. Я не успю если не напишу теперь. Вдь мы отправимся въ Швейцарію сегодня, неправда ли?

— Да.

— Хорошо. Я хочу успокоить тебя прежде чмъ мы удемъ. Теб вроятно будетъ пріятно знать что въ то время когда мы будемъ заграницей, миссъ Сильвестеръ будутъ искать. Сэръ-Патрикъ сказалъ мн до какого мста ее прослдили, а адвокатъ мой поручитъ кому слдуетъ продолжать поиски. Пойдемъ, помоги мн написать хорошенько.

— О, Арнольдъ, буду ли я когда-нибудь въ силахъ любить тебя такъ чтобы вознаградить за твое великодушіе!

— Это мы ршимъ въ Швейцаріи, Бланка.

Они смло проникли рука объ руку въ кабинетъ сэръ-Патрика, гд могли разчитыватъ на полное уединеніе въ такой ранній часъ дня. Перомъ сэръ-Патрика и на бумаг сэръ-Патрика они написали письмо съ порученіемъ возобновить поиски, которые высшее благоразуміе сэръ-Патрика сочло нужнымъ прекратить. Адвоката просили не жалть ни трудовъ, ни денегъ и немедленно принять мры къ отысканію Анны (начавъ съ Гласго). Отчеты о результатахъ поисковъ поручалось адресовать въ домъ сэръ-Патрика на имя Арнольда. Когда они кончили письмо, было уже десять часовъ. Бланка ушла отъ Арнольда, оскорбивъ еще разъ общественныя приличія послдствіями свободныхъ учрежденій.

Второе дйствіе дня было общественнаго и духовнаго свойства, и вс сопровождающіе его обычаи были соблюдены со строгою точностью.

Сельскія нимфы усылали цвтами путь въ церковь (и прислали счетъ въ тотъ же день). Сельскіе юноши звонили въ колокола (и пропили заработанныя деньги въ тотъ же день). Была и обычная, страшная пауза, когда женихъ ждетъ невсту въ церкви. Не обошлось и безъ обычнаго, безжалостнаго смотрнья со стороны женскаго пола, когда невсту вели къ алтарю. Былъ и предварительный взглядъ священника на брачное свидтельство,— взглядъ долженствовавшій означать офиціальную предосторожность, не обошлось и безъ предварительнаго взгляда причетника,— взгляда долженствовавшаго означитъ намекъ на офиціальное вознагражденіе. Вс женщины, казалось, были въ своей сфер, и вс мущины, казалось, были вн своей сферы.

Начался внчальный обрядъ,— судя строго, самая страшная изъ всхъ человческихъ церемоній,— обрядъ обязующій два существа лрожитъ всю жизнь вмст, пока смерть не разлучитъ ихъ, обрядъ который своимъ смысломъ, если не словами, говоритъ: прыгните во мракъ, я благословляю, но не ручаюсь.

Церемонія прошла благополучно, и никакія непредвиднныя случайности или зловщіе признаки не испортили ея эффекта.

Послднія слова обряда были произнесены. Они вписали свои имена въ метрическую книгу, новобрачнаго поздравляли, новобрачную цловали. Они вернулись домой по усыпанной цвтами дорог. Свадебный завтракъ прошелъ очень скоро, свадебные спичи были коротки, нельзя было терять времени потому что новобрачнымъ надо было спшить на поздъ желзной дороги.

Черезъ часъ посл бракосочетанія они ухали на станцію, сопровождаемые прощальными привтствіями гостей. Молодые, счастливые, влюбленные другъ въ друга,— какая счастливая будущность была предъ ними! Ихъ бракъ сопровождался полнымъ одобреніемъ семейства и освященіемъ церкви. Могло ли кому-нибудь придти въ голову что тмъ не мене настанетъ время когда начало ихъ счастія будетъ возмущено страшнымъ вопросомъ: дйствительно ли вы мужъ и жена?

XXXVI.
Правда обнаруживается.

Два дня спустя посл свадьбы, въ среду, девятнадцатаго сентября, куча пасемъ принесенныхъ въ Виндигетсъ была отправлена дворецкимъ леди Лунди въ Гамфермъ.

Вс письма были адресованы сэръ-Патрику или его своячениц, за исключеніемъ одного, адресованнаго Арнольду Бринкворту, эсквайру, въ Виндигетсъ, помстье леди Лунди, въ Пертшайр. Конвертъ былъ запечатанъ сургучомъ.

Увидавъ на конверт почтовый штемпель Гласго, сэръ-Патрикъ взглянулъ подозрительно на почеркъ. Почеркъ, хотя и незнакомый ему, былъ очевидно женскій. ‘Письмо къ Арнольду’, сказалъ сэръ-Патрикъ, небрежно перебросивъ конвертъ къ сидвшей противъ него леди Лунди. Леди Лунди взяла письмо, но мгновенно выбросила его, точно оно обожгло ей пальцы.

— Опять особа, воскликнула она.— Особа осмлилась адресовать письмо въ мой домъ!

— Миссъ Сильвестеръ? спросилъ сэръ-Патрикъ.

— Нтъ, воскликнула леди Лунди, заскрежетавъ зубами.— Особа можетъ оскорблять меня адресуя письма въ мой домъ, но имя особы не осквернитъ моихъ устъ, хотя бы то было въ вашемъ дом сэръ-Патрикъ, хотя бы вы того желали, сэръ-Патрикъ.

Сэръ-Патрикъ удовлетворился отвтомъ. Посл всего случившагося, посл своего прощальнаго письма къ Бланк, миссъ Сильвестеръ пишетъ мужу Бланк! Это было по меньшей мр загадочно. Онъ осмотрлъ конвертъ внимательне. Дворецкій леди Лунди былъ человкъ акуратный,— на каждомъ письм онъ обозначалъ день въ который оно было принесено. Письмо адресованное Арнольду было получено въ Виндигетс въ понедльникъ, семнадцатаго сентября,— въ день свадьбы Арнольда.

Какъ странно!

Предположенія были бы лотерей времени. Сэръ-Патрикъ всталъ чтобы запереть письмо въ ящикъ письменнаго стола. Леди Лунди (побуждаемая безкорыстною заботой о нравственности), остановила его.

— Сэръ-Патрикъ!

— Что прикажете, леди Лунди?

— Вы не считаете своимъ долгомъ прочесть это письмо?

— Что вы хотите сказать, леди Лунди?

— Я хочу сказать что вы обязаны прочесть его ради душевнаго спокойствія Арнольда.

Сэръ-Патрикъ улыбнулся. Въ длинномъ списк предлоговъ подъ прикрытіемъ которыхъ мы удовлетворяемъ нашу страсть вмшиваться въ чужія дла, забота о душевномъ спокойствіи другихъ стоитъ на первомъ мст.

— Мы узнаемъ дня черезъ два адресъ Арнольда, сказалъ сэръ-Патрикъ, запирая конвертъ въ ящикъ.— Тогда я перешлю ему это письмо.

На слдующее утро пришло письмо отъ новобрачныхъ.

Въ немъ говорилось что они слишкомъ счастливы для того чтобы думать о своемъ путешествіи. Все кром любви было предоставлено ихъ гиду. Этотъ заботливый и достойный доврія человкъ ршилъ что Парижъ неудобное для здороваго человка мстопребываніе въ сентябр Онъ хочетъ чтобъ они остановились въ Баден, на пути въ Швейцарію. Письма къ нимъ слдовательно надобно адресовать въ Баденъ, до слдующаго извщенія. Если гиду понравится Баденъ, они поживутъ тамъ нсколько времени. Если ему придетъ фантазія пожить въ горахъ, они отправятся въ Швейцарію. Что же касается Арнольда, ему нтъ дла ни до чего кром Бланки, а Бланк нтъ дла ни до чего кром Арнольда.

Сэръ-Патрикъ отправилъ письмо Анны къ Арнольду въ Баденъ, poste restante. Вмст съ этимъ письмомъ было послано другое, полученное въ то утро изъ Эдинбурга.

Прошло еще два дня, и гости ухали изъ Гамферма. Леди Лунди отправилась въ Виндигетсъ, другіе разъхались по разнымъ направленіямъ. Сэръ-Патрикъ, намревавшійся возвратиться въ Шотландію, принужденъ былъ остаться еще на недлю въ своемъ Кентскомъ имніи. Накопилось много такихъ длъ съ которыми не могъ справиться безъ его помощи управляющій. Для человка не любившаго охоты такое испытаніе было очень тяжело. Сэръ-Патрикъ провелъ первый день съ помощью дловыхъ занятій и книгъ. Къ обду пріхалъ ректоръ сосдняго прихода, и предложилъ хозяину сыграть въ пикетъ,— благородную, но устарлую игру. Они сговорились играть каждый день поперемнно одинъ у другаго. Ректоръ игралъ превосходно. Сэръ-Патрикъ (пресвитеріанецъ отъ рожденія) благословлялъ въ глубин души англійскую церковь.

Прошло еще три дня. Дла въ Гамферм подходили къ концу. Два партнера въ пикетъ условились составить на слдующій день послднюю партію въ дом ректора. Но наши духовныя и свтскія власти живутъ въ такой же зависимости отъ случайности какъ самый смиренный и бдный смертный. Послдней партіи баронета съ ректоромъ не суждено было устроиться.

На четвертый день сэръ-Патрикъ, возвратившись съ прогулки, нашелъ у себя письмо Арнольда.

Судя по вншности, письмо было необыкновенно тревожнаго — и можетъ-быть необыкновенно интереснаго свойства. Отъ Арнольда меньше чмъ отъ всякаго другаго можно было ожидать длиннаго письма. Но послднее было въ три раза толще и тяжеле обыкновенныхъ писемъ, и повидимому заключало извстія тоже необыкновенныя. Наверху было надписано и подчеркнуто ‘очень нужное’, а внизу ‘секретное**.

Надюсь что не случилось никакого несчастія, подумалъ сэръ-Патрикъ.

Онъ разорвалъ конвертъ.

Изъ конверта выпали два другихъ конверта. Онъ взглянулъ на нихъ. То были письма которыя онъ отправилъ въ Бадень. Въ конверт оставшемся въ его рукахъ было письмо въ два почтовыхъ листа, написанное рукой Арнольда. Оно начиналось слдующими словами:

‘Дорогой сэръ-Патрикъ. Не пугайтесь пожалуста. Я въ ужасномъ положеніи’.

Сэръ-Патрикъ поднялъ глаза. Когда молодой человкъ пишетъ изъ Бадена что онъ въ ужасномъ положеніи,— чмъ естественне всего объяснить такое положеніе? Сэръ-Патрикъ пришелъ къ естественному заключенію:— Арнольдъ проигрался въ рулетку.

Онъ покачалъ головой и началъ читать дальше.

‘Какъ это ни ужасно, но въ этомъ не виноватъ ни я, ни она, бдная’.

(Она? подумалъ сэръ-Патрикъ.— Неужели и Бланка играла?)

‘Вы, надюсь, поврите что я не зналъ закона. Что же касается до миссъ Сильвестеръ’.

(Миссъ Сильвестеръ? Что тутъ общаго съ миссъ Сильвестеръ? И о какомъ закон онъ говоритъ?)

До сихъ поръ сэръ-Патрикъ читалъ письмо стоя. При появленіи имени миссъ Сильвестеръ имъ овладлъ безотчетный страхъ. Онъ не предвидлъ истины, но какое-то неопредленное чувство потрясло его нервы и заставило его мгновенно почувствовать его старость. Онъ принужденъ былъ ссть и отдохнуть немного.

Письмо продолжалось слдующимъ образомъ:

‘Что же касается до миссъ Сильвестеръ, у нея, хотя и было, какъ она напоминаетъ мн, какое-то предчувствіе, тмъ не мене она, тоже не зная закона, не могла подозрвать чмъ это можетъ кончиться. Я не знаю какими словами передать вамъ въ чемъ дло. Мн не врится что это возможно. Если это даже правда, я твердо надюсь что вы найдете средство выручить насъ изъ бды. Я не остановлюсь ни предъ чмъ, и миссъ Сильвестеръ тоже ни предъ чмъ не остановится, какъ вы увидите изъ ея письма, чтобъ только выйти изъ опаснаго положенія. Я конечно не сказалъ объ этомъ ни слова моей безцнной Бланк. Она ничего не подозрваетъ и вполн счастлива. Боюсь, дорогой сэръ-Патрикъ, что вы ничего не поймете изъ того что я написалъ до сихъ поръ, но мн хотлось подготовить васъ, и выставить вамъ дло въ настоящемъ свт съ самаго начала. Тмъ не мене надо сказать правду,— правду позорящую шотландскій законъ. Вотъ въ чемъ дло. Джофри Деламенъ оказался подле чмъ вы считали его, и я горько раскаиваюсь что утаилъ отъ васъ его тайну въ тотъ вечеръ когда мы говорили наедин въ столовой Гамферма. Вы ошибаетесь если думаете что я говорю это съ досады на него. Слушайте дальше, худшее еще впереди. Прилагаемое письмо миссъ Сильвестеръ принесло мн ужасное извстіе. Надо сказать вамъ что я ходилъ къ ней тайно, въ качеств посланнаго отъ Джофри, въ день виндигетскаго праздника. Какъ это случилось, одному Богу извстно, но есть основаніе полагать что я женился на ней, самъ о томъ не подозрвая, въ август, въ гостиниц Крегъ-Ферни’.

Письмо выпало изъ рукъ Сэръ-Патрика. Онъ опрокинулся на спинку стула, ошеломленный страшнымъ извстіемъ.

Собравшись съ силами, онъ всталъ съ мста и прошелся по комнат. Потомъ остановился и силою воли пересилилъ свое волненіе, поднялъ письмо и перечелъ послднюю фразу. Кровь бросилась ему въ лицо. Онъ готовъ былъ поддаться вспышк безполезнаго гнва на Арнольда, но здравый смыслъ взялъ верхъ. ‘Довольно одного дурака въ семейств’, подумалъ онъ. ‘Я долженъ обсудить хладнокровно это страшное стеченіе обстоятельствъ, ради счастія Бланки.’

Онъ подождалъ еще немного, чтобъ окончательно овладть собою, и потомъ принялся опять за письмо, чтобъ посмотрть что скажетъ Арнольдъ въ объясненіе или оправданіе своего поступка.

Арнольдъ могъ бы сказать многое, но не умлъ сказать. Трудно было бы ршитъ что преобладало въ его письм,— полное ли отсутствіе послдовательности, или полное отсутствіе хладнокровія. Безъ начала, средины и конца онъ разказалъ исторію своего роковаго вмшательства въ затрудненія миссъ Сильвестеръ, начиная съ достопамятнаго дня когда Джофри послалъ его въ Крегъ-Ферни, и кончая столь же достопамятнымъ вечеромъ когда сэръ-Патрикъ тщетно старался вывдать у него тайну Джофри.

‘Я совершенно согласенъ,’ — такъ кончалось письмо, ‘что поступилъ безразсудно, скрывъ отъ васъ тайну Джофри. Но могъ ли я поступить иначе не скомпрометтировавъ миссъ Сильвестеръ? Прочтите ея письмо, и вы увидите какъ великодушно она освобождаетъ меня. Скажите что мн длать, и будьте уврены что я согласенъ на все, только бы не разлучаться съ Бланкой.

‘Въ ожиданіи вашего отвта, дорогой сэръ-Патрикъ, остаюсь въ страшномъ безпокойств

‘Арнольдъ Бринквортъ’.

Сэръ-Патрикъ сложилъ письмо и взглянулъ на два конверта лежавшіе на стол. Взглядъ его былъ суровъ, брови нахмурены, когда онъ протянулъ руку чтобы взять письмо Анны. Но письмо Эдинбургскаго адвоката лежало ближе, и первое попалось ему подъ руку.

Оно было такъ коротко и ясно написано что сэръ-Патрикъ невольно прочелъ его до конца прежде чмъ взялъ письмо Анны. Адвокатъ извщалъ что въ Гласго были произведены необходимыя справки, которыя привели къ слдующему результату. Миссъ Сильвестеръ нашли въ гостиниц ‘Баранья голова’. Она была очень больна, и только въ начал сентября начала поправляться. Объ ея болзни извщали въ гласговскихъ газетахъ, но безо всякаго успха. Пятаго сентября она ухала изъ гостиницы. Ее видли на станціи желзной дороги, но потомъ она опять исчезла безслдно. Адвокатъ пріостановилъ поиски въ ожиданіи дальнйшихъ инструкцій отъ своего кліента.

Письмо это не осталось безъ вліянія на строгое и поспшное сужденіе сэръ-Патрика объ Анн — сужденіе къ которому былъ бы склоненъ всякій на мст сэръ-Патрика. Отчасти болзнь Анны, отчасти ея одиночество, ясно доказанное газетнымъ объявленіемъ, требовали хоть немного симпатіи и снисхожденія къ ошибкамъ ея, если были ошибки. Серіозно, но не сердито сэръ-Патрикъ развернулъ письмо Анны,— письмо бросившее тнь на бракъ его племянницы.

Анна Сильвестеръ писала:

‘Гласго, его сентября.
‘Дорогой мистеръ Бринквортъ.

‘Около трехъ недль тому назадъ я начала писать вамъ отсюда. Но, написавъ нсколько строкъ, я внезапно заболла и пролежала все это время въ постел,— какъ говорятъ — при смерти. Вчера въ первый разъ я почувствовала себя въ силахъ одться и посидть немного. Сегодня же мн гораздо лучше, и я пользуюсь облегченіемъ чтобы написать вамъ это письмо.

‘Я должна удивить, можетъ-быть испугать васъ, но отъ этой непріятности не избавиться ни мн, ни вамъ: это неизбжно.

‘Чтобы приготовить васъ къ тому что я сказку, я попрошу васъ припомнить несчастный для насъ обоихъ день, когда Джофри прислалъ васъ ко мн въ гостиницу Крегъ-Ферни.

‘Вы можетъ-быть забыли — къ не счастію это не произвело на васъ тогда никакого впечатлнія — что у меня было какое-то предчувствіе, и что я нсколько разъ высказывала вамъ какъ мн было непріятно что вы выдавали меня въ гостинниц за свою жену. Я знала что это было необходимо для того чтобы мн позволили остаться въ гостиниц, но тмъ не мене это меня очень пугало. Я не могла опровергнуть вашихъ словъ не поставивъ васъ въ непріятное положеніе и не сдлавъ скандала, который могъ бы дойти до Бланки. Я и это знала, но тмъ не мене совсть упрекала меня. Это было неопредленное предчувствіе. Я не знала въ какое опасное положеніе вы ставите себя, иначе я объявила бы правду не посмотрвъ ни на что. Клянусь памятью моей матери, клянусь надеждой на милосердіе Божіе что я не обманываю васъ.

‘Вы ушли изъ гостиницы на слдующій день утромъ и съ тхъ поръ мы не встрчались.

‘Въ нсколько дней мое безпокойство усилилось до того что я не могла выносить боле одиночество. Я постила тайно Виндигетсъ и видлась въ Бланкой.

‘Во время нашего свиданія, Бланка вышла на нсколько минутъ изъ комнаты. Во время ея отсутствія, я видлась съ Джофри Деламеномъ, въ первый разъ посл Виндигетскаго праздника. Онъ обошелся со мной какъ съ чужою. Онъ сказалъ что ему извстно все что произошло между вами и мной въ гостиниц, что онъ совтовался съ адвокатомъ. О, мистеръ Бринквортъ! Какъ мн тяжело написать вамъ жестокія слова которыя онъ сказалъ мн! Но написать надо. Это ужасно, но необходимо. Онъ отказался жениться на мн. Онъ сказалъ что я уже замужемъ. Онъ сказалъ что я ваша жена.

‘Теперь вы поймете для чего я напоминала вамъ о моемъ предчувствіи. Если вы обвините меня, я не имю права осуждать васъ. Я невинна, но вмст съ тмъ я была причиной этого.

‘У меня кружится голова. Глупыя слезы льются противъ воли. Мн надо отдохнуть немного.

‘Я сидла у окна, и смотрла на проходившій по улиц народъ. Вс мн чужіе. Тмъ не мене видъ людей успокоилъ меня. Шумъ большаго города подйствовалъ на меня ободрительно, и я могу теперь продолжать письмо.

‘Не буду писать вамъ о человк который обманулъ насъ обоихъ. Я опозорена и разбита, но вмст съ тмъ я выше его Еслибъ онъ въ эту минуту пришелъ ко мн съ раскаяніемъ, и предложиль мн все что можетъ дать его высокое положеніе въ обществ и богатство, я предпочла бы остаться тмъ что я теперь, чмъ сдлаться его женой.

‘Я поговорю съ вами о васъ, и, ради Бланки, о себ.

‘Мн слдовало, конечно, повидаться, съ вами въ Виндигетс и передать вамъ немедленно то что я узнала. Но я была слаба и больна. Ударъ который онъ нанесъ мн подйствовалъ на меня такъ сильно что со мною сдлался обморокъ. Когда я пришла въ себя, какое-то безуміе овладло мною при мысли объ опасности угрожающей вамъ и Бланк. Я сознавала только одно — что мн надо бжать и скрыться, и я бжало.

‘Мой разсудокъ прояснился на пути сюда. Пріхавъ въ Гласго, я сдлала то что считала своей обязанностью сдлать,— я обратилась къ адвокатамъ. Два адвоката высказали различныя мннія о вопрос — женаты мы или нтъ. Одинъ сказалъ ‘да’, другой сказалъ ‘нтъ’, но посовтовалъ мн сообщить вамъ немедленно о вашемъ положеніи. Я начала писать въ тотъ же день, но внезапно заболла, какъ я вамъ уже сказала.

‘Слава Богу что теперь еще не поздно. Бланка сказала мн что свадьба ваша будетъ въ конц осени. Сегодня еще только 5е сентября. У васъ еще много времени впереди. Ради всхъ насъ, воспользуйтесь имъ.

‘Вы спросите — что вамъ длать?

‘Обратитесь немедленно за совтомъ къ сэръ-Патрику и послдуйте его совту, не думая обо мн. Я дурно отплатила бы вамъ за ваше великодушіе и измнила бы любви которая соединяетъ насъ съ Бланкой еслибы поколебалась хоть на минуту пожертвовать собой для вашего и ея счастія. Вы поступали въ этомъ случа великодушно, деликатно, благородно. Я вполн уврена что вы сохранили мою ужасную тайну какъ честный человкъ которому вврена репутація женщины. Я освобождаю васъ съ искреннею готовностью отъ вашего обязательства. На колняхъ умоляю васъ считать себя свободнымъ высказать истину. Я, съ своей стороны, общаю подтвердитъ все что понадобится подтвердить, какъ бы тяжело его ни было. Освободите себя во что бы то ни стало и тогда — но не раньше — возвратите ваше участіе несчастной женщин, взвалившей на васъ часть своего горя и омрачившей на время вашу жизнь тнью своего позора

‘Не думайте что я приношу тяжелую жертву. Я забочусь о моемъ собственномъ поко.

‘Что у меня осталось въ жизни? Ничего кром необходимости жить. Когда я думаю о будущемъ я не вижу въ этой жизни ничего отраднаго. Я живу надеждой что Божественный Спаситель, заступившійся въ этомъ мір за подобную мн женщину, заступится и за меня въ томъ мір. Я также надюсь встртиться въ лучшемъ мір съ моею матерью и съ матерью Бланки. Он любили одна другую какъ сестры и дочерямъ своимъ завщали такую же любовь. Умоляю васъ дайте мн возможность сказать имъ что я сдержала свое общаніе быть Бланк сестрой. Я обязана исполнить относительно ея долгъ благодарности, который завщала мн моя мать. А что я теперь? Препятствіе къ ея счастію. Принесите меня въ жертву ея счастію, ради всего святаго. Это мое единственное желаніе. Опять повторяю вамъ, о себ я не забочусь. Я не имю права на пощаду и не желаю пощады. Скажите всю правду обо мн и вызовите меня подтвердить правду какъ бы публично не пришлось подтвердить ее.

‘Я сейчасъ соображала не забыла ли я написать вамъ чего-нибудь необходимаго.

‘Я кажется ничего не забыла, кром необходимости сообщить вамъ какъ вы можете найти меня, если вамъ понадобится написать мн или повидаться со мной.

‘Еще нсколько словъ, прежде чмъ я сообщу вамъ это.

‘Я не могу угадать что вы сдлаете или что вамъ посовтуютъ сдлать когда вы получите мое письмо. Я даже не знаю не объявилъ ли уже вамъ самъ Джофри Деламенъ о вашемъ положеніи. Если понадобится объясниться со мной, поручите то человку которому вы довряете, если же будетъ необходимость чтобы вы сами повидались со мной, прошу васъ чтобы при свиданіи нашемъ присутствовало третье лицо. Человкъ который ршился обмануть насъ обоихъ не задумается перетолковать вс наши поступки въ самую дурную сторону. Старайтесь не давать злымъ языкамъ возможности поколебать уваженіе Бланки къ вамъ. Не рискуйте попасть опять въ ложное положеніе. Не допускайте чтобы въ вашей будущей жен пробудилось чувство недостойное ея любящаго, благороднаго сердца.

‘Предостерегши васъ, я напишу вамъ какъ вы можете найти меня въ случа надобности.

‘На прилагаемомъ листк вы найдете имя и адресъ втораго изъ двухъ адвокатовъ, къ которымъ я обращалась въ Гласго. Мы условились что я сообщу ему мой будущій адресъ, а онъ передастъ его вамъ или сэръ-Патрику Лунди, если вы обратитесь къ нему словесно или письменно. Не знаю гд я поселюсь. Я еще ничего не ршила, и врно только то что въ моемъ болзненномъ состояніи я не уду далеко.

‘Если вы удивляетесь для чего я узжаю отсюда не поправившись вполн, я могу сказать вамъ причину, которая можетъ-быть покажется вамъ неосновательною и преувеличенною.

‘Я слышала что обо мн объявлено въ гласговскихъ газетахъ, когда я лежала въ этой гостиниц, никому незнакомая и больная при смерти. Горе сдлало меня, можетъ-быть, черезчуръ подозрительною. Я боюсь не принесло бы намъ какого-нибудь вреда то что мое мстопребываніе извстно. Я уду отсюда лишь только почувствую себя въ силахъ ухать. Я поищу спокойнаго убжища въ окрестностяхъ Гласго. Не заботьтесь о моихъ средствахъ къ существованію. У меня достаточно денегъ на вс мои потребности, а если я выздоровлю, я сумю найти средства къ существованію.

‘Я не прошу васъ передать отъ меня что-нибудь Бланк, потому что не смю напоминать ей о себ пока не оправдаюсь. Но когда она будетъ вашею счастливою женой, поцлуйте ее и скажите что это за Анну.

‘Постарайтесь простить меня, дорогой мистеръ Бринквортъ. Я сказала все. Благодарная вамъ

‘Анна Сильвестеръ’.

Сэръ-Патрикъ кончилъ письмо съ безграничнымъ уваженіемъ къ женщин написавшей его.

То впечатлніе которое Анна производила на всхъ мущинъ сообщилось старому адвокату посредствомъ ея письма. Онъ забылъ объ опасномъ положеніи своей племянницы, и мысли его сосредоточились на отвлеченномъ вопрос объ Анн. Какое ослпленіе, думалъ онъ, поставило это благородное существо въ зависимость отъ такого человка какъ Джофри Деламенъ?

Намъ всмъ случалось удивляться тому же самому чему удивлялся теперь сэръ-Патрикъ.

Мы знаемъ по опыту что женщины губятъ себя для недостойныхъ мущинъ, и что мущины губятъ себя для недостойныхъ женщинъ. У насъ и разводъ установленъ преимущественно потому что мущины и женщины вступаютъ безпрестанно въ неразумные браки. Тмъ не мене, при каждомъ новомъ примр, мы настойчиво удивляемся что мущина и женщина выбрали другъ друга безъ всякихъ раціональныхъ основаній. Мы хотимъ чтобы человческія страсти руководились принципами, а любовь была выше всякихъ ошибокъ. Спросите благоразумнйшихъ женщинъ чмъ руководились он въ выбор людей которымъ отдали свои сердца и жизнь, и вы зададите имъ вопросъ котораго он сами себ никогда не задавали. Вспомните свое собственное прошлое и скажите откровенно могли ли вы доказать что вашъ выборъ благоразуменъ, когда не сомнваясь сдлали его? Могли ли вы изложить письменно причины заставившія васъ полюбить его или ее? И выдержали ли бы причины критическое обсужденіе, еслибы вы могли представить ихъ?

Сэръ-Патрикъ не могъ оправдать никакою разумною причиной выбора Анны и отказался отъ этого вопроса. Счастію его племянницы грозила опасность, и онъ благоразумно ршилъ заняться практическими вопросами минуты. Прежде всего надо было послать отказъ къ ректору и обезпечить себ одинокій вечеръ, чтобъ обдумать что посовтовать сдлать Арнольду.

Написавъ нсколько строкъ своему партнеру, сэръ-Патрикъ позвонилъ. Явился врный Дунканъ и тотчасъ же замтилъ по лицу своего барина что случилось что-то непріятное.

— Пошлите эту записку къ ректору, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Я не поду сегодня обдать къ нему. Приготовьте мн котлету.

— Если вы позволите замтить, сэръ-Патрикъ, вы кажется получили дурныя извстія.

— Такія дурныя хуже которыхъ вообразитъ нельзя. Теперь я не могу передать ихъ вамъ. Не пускайте ко мн никого. Если придетъ управляющій, и управляющаго не пускайте.

Посл долгаго размышленія, сэръ-Патрикъ ршилъ что прежде всего надо вызвать въ Англію Арнольда съ Бланкой. Необходимость разспросить Арнольда до мельчайшихъ подробностей обо всемъ происшедшемъ между нимъ и Анной Сильвестеръ въ гостиниц Крегъ-Ферни была первою и главною необходимостью.

Онъ послалъ Арнольду телеграмму въ слдующихъ выраженіяхъ:

‘Ваше письмо и пакетъ получены. Прізжайте въ Гамфермъ какъ можно скоре. Держите дло втайн отъ Бланки. Въ оправданіе внезапнаго возвращенія скажите ей что потерянный слдъ миссъ Сильвестеръ найденъ, но что безъ нея нельзя ничего сдлать.’

Дунканъ отправился съ телеграммой на станцію, а баринъ Дункана, началъ разчитыватъ время.

Арнольдъ, по всей вроятности, получитъ телеграмму въ Баден, на слдующій день. Дня черезъ три они прідутъ въ Гамфермъ. До тхъ поръ, на до обдумать хорошенько какъ выпутаться изъ непредвиденной бды.

Девятнадцатаго сентября сэръ-Патрикъ получилъ телеграмму, которою его извщали что молодая чета прибудетъ въ Гамфермъ поздно вечеромъ двадцатаго.

Поздно вечеромъ послышался стукъ колесъ, и сэръ-Патрикъ, отворивъ дверь своего кабинета, услышалъ знакомые голоса въ зад.

— Ну, что? закричала Бланка, увидвъ его.— Нашли Анну?

— Нтъ еще, другъ мой.

— Есть извстія о ней?

— Есть.

— Я не опоздала?

— Нисколько. Идите снимите ваше дорожное платье и приходите поскоре ужинать. Завтра я разкажу вамъ все.

Бланка поцловала его и ушла на верхъ. Она, какъ показалось сэръ-Патрику, измнилась къ лучшему посл замужества. Она сдлалась спокойне и серіозне. Арнольдъ, напротивъ измнился къ худшему. Онъ былъ тревоженъ и печаленъ. Его, повидимому, мучило его положеніе относительно Анны. Едва молодая жена отвернулась, какъ онъ обратился къ сэръ-Патрику и сказалъ тревожнымъ шепотомъ:

— Я не ршаюсь спросить васъ, сэръ-Патрикъ. Если вы сердитесь на меня, я заслужилъ это. Но окажите мн только одно: есть выходъ изъ моего положенія? Думали вы объ этомъ?

— Сегодня я не могу говорить съ вами хладнокровно, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Я скажу вамъ только что я все обдумалъ. Остальное узнаете завтра.

Во время обратнаго пути Арнольда и Бланки въ Англію, другія особы долженствующія принять участіе въ предстоящей драм тоже обдумывали прошлыя происшествія и будущій образъ дйствій. Между семнадцатымъ и двадцатымъ сентября, Джофри Деламенъ ухалъ изъ Свангавена и поселился въ окрестностяхъ мста назначеннаго для Фульгамскаго бга. Между тми же числами, капитанъ Ньюендинъ, прозжая чрезъ Лондонъ по пути на югъ, воспользовался случаемъ постить своего адвоката. Цлью его посщенія было найти средство отыскать автора анонимныхъ писемъ очень встревожившихъ его племянницу, мистрисъ Гленармъ.

Такъ одинъ за другимъ они начинали съзжаться къ большому городу, въ которомъ имъ предстояло скоро сойтись всмъ вмст, въ первый и послдній разъ въ ихъ жизни.

ГЛАВА XXXVII.
Выходъ.

Завтракъ убрали. Бланка, видя предъ собой пріятно-праздное утро, предложила Арнольду походить по саду.

Садъ сіялъ солнечными лучами, а Бланка сіяла счастіемъ Уловивъ взглядъ дяди, смотрвшаго на нее съ восхищеніемъ она отплатила ему маленькимъ комплиментомъ.

— Вы не поврите, сказала она,— какъ и ряда что мы вернулись въ Гамфермъ.

— Слдовательно, я могу считать себя прощеннымъ за перерывъ медоваго мсяца.

— Боле чмъ прощеннымъ, сказала Бланка,— я очень благодарна вамъ. Съ тхъ поръ какъ я замужемъ, продолжала она съ видомъ пожилой матроны — я объ этомъ много думала, и пришла къ заключенію что медовый мсяцъ принимающій форму путешествія по континенту есть одно изъ нашихъ національныхъ злоупотребленій, требующихъ реформы. Когда мужъ и жена влюблены другъ въ друга (бракъ безъ любви я не считаю бракомъ), какое имъ дло до развлеченій и до новыхъ мстъ. Разв для только что вышедшей замужъ женщин мало развлеченія въ томъ что она видитъ возл себя такую совершенную новость какъ мужъ? Что есть самый интересный въ мір предметъ для человка въ положеніи Арнольда. Альпы? Нисколько! Самый интересный въ мір предметъ для него его жена. Настоящее время для путешествія наступаетъ лтъ черезъ десять или двнадцать посл свадьбы, когда мужъ и жена начинаютъ,— не скажу надодать другъ другу, это невозможно, но слишкомъ привыкать другъ къ другу. Тогда можно създить въ Швейцарію и полюбоваться на Альпы. Рядъ поздокъ за границу во время осени брачной жизни — вотъ какъ я предлагаю измнить настоящее положеніе вещей. Пойдемъ въ садъ, Арнольдъ, опредлимъ когда придетъ то время что мы надодимъ другъ другу и будемъ искать развлеченія въ красотахъ природы.

Арнольдъ взглянулъ умоляющимъ взглядомъ на сэръ-Патрика. Они не обмнялись еще ни однимъ словомъ объ Анн Сильвестеръ. Сэръ-Патрикъ взялъ на себя освободить на время Арнольда отъ Бланки.

— Позвольте мн отнять у васъ ненадолго Арнольда, сказалъ онъ.— Мн хочется поговорить съ нимъ объ его шотландскомъ имньи. Оставите вы его со мной если я общаю постараться освободить его поскоре?

Бланка улыбнулась.

— Держите его сколько хотите, дядя. Вотъ твоя шляпа, сказала она, весело бросивъ шляпу мужу.— Я захватила ее когда ходила за своею. Ты найдешь меня на лугу.

Она ушла.

— Объявите мн прямо худшее, сэръ-Патрикъ, началъ Арнольдъ.— Считаете вы дло очень серіознымь? Обвиняете вы меня?

— Я отвчу сначала на вашъ послдній вопросъ: обвиняю ли я васъ? Да, отчасти. Вы поступили непростительно легкомысленно, согласившись исполнить порученіе Джофри Деламена. Но разъ поставивъ себя въ ложное положеніе, вы едва ли могли поступить иначе чмъ вы поступили. Какъ честный человкъ, вы обязаны были сохранить тайну отъ которой зависла репутація женщины. Ваша первая и единственная ошибка въ этомъ дл — это ваше согласіе вмшаться въ чужія затрудненія.

— Онъ спасъ мн низнь, оправдывался Арнольдъ.— Я думалъ что плачу услугой за услугу моему лучшему другу.

— Теперь о другомъ вашемъ вопрос, продолжалъ сэръ-Патрикъ, не слушая его.— Считаю ли я дло серіознымъ? Да, конечно, и очень серіознымъ. Пока мы не уврены законная ли вамъ жена Бланка, положеніе боле чмъ серіозно, оно невыносимо. Я держусь моего мннія, которое, благодаря вашему молчанію, выпыталъ у меня вашъ подлецъ Деламенъ. Я сказалъ ему и повторяю это теперь вамъ что ваши слова и поступки въ Крегъ-Ферни не составляютъ брака по шотландскому закону. Но въ этомъ вопрос нельзя полагаться на чье-либо личное мнніе, въ чемъ вы могли удостовриться изъ письма миссъ Сильвестеръ, и что я могу подтвердить вамъ по опыту. Изъ двухъ адвокатовъ къ которымъ обращалась миссъ Сильвестеръ въ Гласго, одинъ прямо опровергаетъ мое мнніе и утверждаетъ что вы и миссъ Сильвестеръ мужъ и жена. Въ нашемъ положеніи, мы должны ршиться взглянуть съ его точки зрнія и обсуждать вопросъ съ худшей стороны.

Арнольдъ крпко сжалъ руками дорожную шляпу, которую дала ему Бланка.

— Если мы будемъ разчитывать на худшее, сказалъ онъ,— чего должны мы ожидать?

Сэръ-Патрикъ покачалъ головой.

— На вашъ вопросъ нельзя отвтить не коснувшись закона, а закономъ я васъ только собью съ толку. Взглянемъ лучше на вопросъ съ соціальной стороны и разсмотримъ какія послдствія могутъ произойти изъ вашего положенія для васъ, для Бланки и для вашихъ будущихъ дтей.

Арнольдъ окалъ шляпу еще крпче.

— О дтяхъ я еще не думалъ, оказалъ онъ съ испуганнымъ взглядомъ.

— Это не помшаетъ имъ родиться, отвчалъ сэръ-Патрикъ сухо.— Слушайте же. Вамъ можетъ-быть приходило въ голову что прямой выходъ изъ вашего положенія есть объявленіе съ вашей стороны и со стороны миссъ Сильвестеръ истовы, то-есть что вы никогда не имли ни малйшаго намренія вступить въ бракъ другъ съ другомъ. Избави васъ Богъ основывать надежды на этомъ средств. Если вы на него разчитываете, вы разчитываете не принимая въ соображеніе Деламена. Не забывайте что у него есть свой интересъ доказать что миссъ Сильвестеръ ваша жена. Могутъ возникнуть обстоятельства которыя побудятъ его вызвать слугу и хозяйку гостиницы Крегъ-Ферни чтобъ доказать что вы и миссъ Сильвестеръ отвергаете свой бракъ вслдствіе взаимнаго соглашенія. Не удивляйтесь. Такіе случаи бывали. Миссъ Сильвестеръ бдна, а Бланка богата. Васъ могутъ поставить въ неловкое положеніе человка отвергающаго свой бракъ съ бдною женщиной съ цлью оправдать свою женитьбу на богатой, а миссъ Сильвестеръ можетъ быть выставлена соучастницей вашего замысла, дйствующей подъ вліяніемъ двухъ побудительныхъ причинъ — надежды сдлаться женой богатаго человка или получить отъ васъ большое вознагражденіе за уступку.

— Правосудіе не допуститъ его доказать такую ложь.

— Адвокаты докажутъ что угодно и кому угодно, лишь бы имъ заплатили за труды и потерю времени. Оставимъ этотъ вопросъ. Деламенъ можетъ начать дло не обращаясь къ адвокатамъ. Ему стоитъ только объявить публично, такъ чтобы это дошло до Бланки, что она не жена вамъ. Вы полагаете что съ ея характеромъ она дастъ намъ минуту покоя пока мы не разъяснимъ дла? Утшьтесь, если можете, надеждой что въ настоящее время никто не потревожитъ васъ. Но можете ли вы ручаться что въ будущемъ дло не приметъ такого оборота что дти ваши лишатся правъ на наслдство? Мы имемъ дло съ человкомъ который ни предъ чмъ не останавливается и съ закономъ который съ начала до конца есть наборъ недоразумній. И противъ васъ есть свидтели, Бишонригсъ и мистрисъ Инчбаръ, которые охотно разкажутъ все что видли. Нтъ, ради Бланки и вашихъ будущихъ дтей, мы должны сами начать дло немедленно и ршить его навсегда. Теперь намъ предстоитъ вопросъ: начать ли намъ дло сообща съ миссъ Сильвестеръ или безъ нея?

Въ этотъ важный моментъ совщаніе было прервано появленіемъ Бланки. Не услыхала ли она случайно о чемъ они говорятъ?

Нтъ, причина помхи была очень обыкновенная причина. Бездліе, не принимающее ничего въ соображеніе, пришло помшать длу. Таковъ, повидимому, законъ природы что люди которымъ нечего длать не могутъ видть занятыхъ людей и не мшать имъ. Бланка принесла новый экземпляръ изъ коллекціи шляпъ Арнольда.

— Я обдумала это въ саду, сказала она очень серіозно. Вотъ теб коричневая шляпа съ высокою тульей. Она къ теб лучше идетъ чмъ блая съ низкою тульей. Я только затмъ и пришла чтобы перемнить ихъ. Она обмнялась шляпами съ Арнольдомъ и продолжала, ни мало не подозрвая что помшала своимъ приходомъ: — наднь коричневую шляпу когда придешь, и приходи, милый, поскоре. Я ухожу, дядя, я ни за что въ мір не соглашусь помшать вамъ.

— На чемъ мы остановились? спросилъ Арнольдъ когда она ушла.— Какъ некстати она помшала намъ.

— Если я знаю женскую натуру, отвчалъ сэръ-Патрикъ спокойно,— ваша жена будетъ мшать намъ такимъ образомъ въ продолженіи всего утра Ручаюсь что не пройдетъ десяти минутъ пока она не перемнитъ опять своего мннія о преимуществахъ вашихъ шляпъ. Эти маленькіе перерывы, очень пріятные съ другой точки зрнія, рождаютъ сомнніе въ моемъ ум: не благоразумне ли было бы еслибы мы помирились съ необходимостью, и позволили Бланк принять участіе въ нашемъ разговор? Какъ вы думаете, Арнольдъ, не вернуть ли намъ ее и не разказать ли ей въ чемъ дло?

Арнольдъ поблднлъ.

— Къ этому есть препятствія, сказалъ онъ.

— Любезный другъ! Въ этомъ дл на каждомъ шагу стоятъ препятствія. Рано или поздно ваша жена узнаетъ о случившемся. Конечно, это ваше дло, а не мое, ршить когда сказать ей объ этомъ. Я хотлъ только замтитъ вамъ не будетъ ли принята откровенность съ вашей стороны благоразумне теперь чмъ когда вы будете вынуждены обстоятельствами къ откровенности.

Арнольдъ всталъ, прошелся по комнат, слъ опять и взглянулъ на сэръ-Патрика съ выраженіемъ человка вполн сбитаго съ толку.

— Я не знаю какъ поступить, сказалъ онъ.— Дло въ томъ сэръ-Патрикъ, что въ Крегъ-Ферни я былъ вынуждезъ обманутъ Бланку. Я боюсь что она не проститъ мн этого.

— Странно. Что вы хотли сказать?

— Вамъ я скажу. Когда вы были въ гостиниц у миссъСильвестеръ, я принужденъ былъ, чтобъ сохранить тайну, спрятаться отъ васъ.

— Понимаю. И когда потомъ пріхала Бланка, вы принуждены были спрятаться отъ Бланки, какъ спрятались отъ меня?

— Да, но это еще не все. Дня черезъ два посл того, Бланка разказала мн о своей поздк въ гостиницу, въ полной увренности что я ничего не знаю. Она говорила мн о невидимомъ человк, который такъ загадочно скрывался отъ нея, ни мало не подозрвая что я самъ тотъ человкъ. И я не вывелъ ее изъ заблужденія, сэръ-Патрикъ. Я долженъ былъ молчать чтобъ не выдать миссъ Сильвестеръ. Что подумаетъ обо мн Бланка когда узнаетъ какъ я обманывалъ ее? Вотъ что пугаетъ меня, сэръ-Патрикъ.

Едва имя Бланки было произнесено ея мужемъ, какъ сама Бланка вошла въ комнату съ блою шляпой въ рукахъ, и оправдала предсказаніе сэръ-Патрика.

— Вы еще не кончили, воскликнула она. Мн ужасно досадно, дядя, что я помшала вамъ, но эти ужасныя шляпы Арнольда не выходятъ у меня изъ головы. Я долго думала, и наконецъ убдилась что блая шляпа къ теб идетъ лучше, Арнольдъ. Перемни, милый. Да, конечно, коричневая шляпа просто безобразна. У воротъ стоитъ нищій. Я отдамъ ему коричневую шляпу, чтобъ отдлаться отъ нея навсегда. Я вамъ очень мшаю, дядя? Я дйствительно несносна сегодня? Я сама не знаю что со мною длается.

— Я могу сказать вамъ что съ вами длается, сказалъ сэръ-Патрикъ серіозно и сухо.— Вы страдаете, моя милая, болзнью очень распространенною между молодыми женщинами вашего класса. Болзнь эта почти неизлчима и имя ей — праздность.

Бланка улыбнулась.— Вы могли бы просто сказать мн что я мшаю вамъ. Она повернулась, бросила впередъ себя на террасу разжалованную коричневую шляпу и вышла изъ комнаты.

— Вы дйствительно стоите въ очень неловкомъ положеніи относительно вашей жены, Арнольдъ, сказалъ сэръ-Патрикъ, немедленно возвращаясь къ длу. Онъ остановился, вспомнилъ вечеръ когда онъ и Бланка привели въ примръ Арнольда, какъ одного изъ множества невинныхъ людей подходившихъ подъ неопредленное описаніе человка бывшаго съ Анной въ гостиниц.— Да, прибавилъ онъ,— положеніе ваше можетъ-быть еще хуже чмъ вы думаете. Вамъ конечно было бы теперь легче и ей показалось бы честне еслибы вы разказали ей всю правду до свадьбы. Отчасти я виноватъ въ томъ что вы этого не сдлали и также въ боле важномъ затрудненіи съ миссъ Сильвестеръ. Еслибъ я не ускорилъ вашей свадьбы, прекрасное письмо миссъ Сильвестеръ пришло бы во-время и предупредило бы насъ. Но сдланнаго не воротишь. Ободритесь, Арнольдъ. Я обязанъ вывести васъ изъ лабиринта, каковы бы ни были препятствія, и, если Богу будетъ угодно, я сдлаю это.

Онъ указалъ на письменный столъ.— Я не люблю вставать съ мста посл завтрака, сказалъ онъ.— Мы не пойдемъ въ кабинетъ. Подайте мн чернильницу, перо и бумаги.

— Вы напишите миссъ Сильвестеръ?

— Это еще вопросъ нершенный. Чтобы ршить его, я долженъ узнать до мельчайшихъ подробностей факты всего случившагося съ вами въ гостиниц. У меня есть только одно средство познакомиться со всми подробностями фактовъ. Я буду спрашивать васъ какъ свидтеля въ суд.

Посл такого предисловія, сэръ-Патрикъ, съ письмомъ Арнольда изъ Бадена въ рукахъ, началъ предлагать вопросы съ правильною и безконечною послдовательностью. Арнольдъ отвчалъ чистосердечно.

Допросъ продолжался безостановочно до того пункта въ теченіи событій когда Анна смяла въ рук письмо Джофри Деламена и швырнула его съ негодованіемъ на другую сторону комнаты. Тутъ сэръ-Патрикъ въ первый разъ обмакнулъ перо въ чернила, намреваясь, повидимому, записывать отвты.

— Старайтесь припоминать точне, сказалъ онъ.— Мн необходимо знать все что извстно вамъ о письм.

— Письмо затерялось, замтилъ Арнольдъ.

— Его укралъ Бишонригсъ, возразилъ сэръ-Патрикъ,— и въ настоящую минуту оно въ его рукахъ.

— Такъ вы знаете о письм боле чмъ я! воскликнулъ Арнольдъ съ удивленіемъ.

— Надюсь что нтъ. Я не знаю что было написано въ письм. А вы знаете?

— Да. Часть письма я знаю.

— Часть письма?

— На томъ листк было написано два письма, сказалъ Арнольдъ.— Одно изъ нихъ было написано Джофри Деламеномъ. Это письмо мн извстно.

Лицо сэръ-Патрика просіяло. Онъ поспшно написалъ замтку.

— Продолжайте, сказалъ онъ съ жаромъ.— Какъ случилось что на одномъ листк было написано два письма?

Арнольдъ объяснилъ что у Джофри не было ни клочка бумаги чтобы написать нсколько словъ Анн, и что онъ написалъ ихъ на четвертой чистой страниц ея собственнаго письма къ нему.

— Вы читали ея письмо, сказалъ сэръ-Датрикъ.

— Я могъ бы прочесть его еслибы хотлъ.

— Но вы не прочли его?

— Нтъ.

— Почему же?

— Изъ деликатности.

Сэръ-Патрикъ не выдержалъ.

— Деликатность никогда не приносила столько зла какъ въ этомъ случа, воскликнулъ онъ съ досадой.— Что длать! Прошлаго не воротишь. Прочли вы по крайней мр письмо Деламена къ миссъ Сильвестеръ?

— Да.

— Повторите мн его.

— Оно было такъ коротко, сказалъ Арнольдъ,— что нечего а повторять.— Джофри, какъ мн помнится, писалъ что болзнь отца призываетъ его въ Лондонъ. Потомъ онъ говорилъ миссъ Сильвестеръ чтобъ она осталась въ гостиниц и довряла мн, его посланному. Больше я теперь не могу ничего припомнитъ.

— Подумайте, мой милый, вдь это очень важно. Не намекалъ ли онъ на свое общаніе жениться на миссъ Сильвестеръ въ Крегъ-Ферни? Не старался ли онъ успокоить ее какимъ-нибудь общаніемъ?

Вопросы прояснили память Арнольда.

— Да, отвчалъ онъ.— Джофри писалъ что-то о томъ что исполнитъ свое общаніе.

— Вы уврены что это было написано?

— Увренъ.

Сэръ-Патрикъ написалъ еще замтку.

— Было письмо подписано, спросилъ онъ.

— Да.

— Было на немъ выставлено число?

— Да.

Посл втораго утвердительнаго отвта, Арнольдъ сдлалъ усиліе своею памятью.

— Позвольте, сказалъ онъ.— Я начинаю припоминать. Въ письм было выставлено не только число, но даже время дня когда оно было написано.

— Для чего онъ это сдлалъ?

— По моей просьб. Письмо было такъ коротко что мн было совстно представить его миссъ Сильвестеръ. Я просилъ Джофри чтобъ онъ прибавилъ что ему нкогда писать боле. Онъ написалъ время отхода позда, и, кажется, время когда было написано письмо.

— И вы передали это письмо собственноручно миссъ Силъвестеръ когда пришли въ гостиницу?

— Да.

Сэръ-Патрикъ написалъ третью замтку и отодвинулъ отъ себя бумагу съ необыкновенно довольнымъ видомъ.

— Я всегда подозрвалъ что пропавшее письмо очень важный документъ, сказалъ онъ.— Иначе Бишонригсъ не спряталъ бы его. Мы должны овладть письмомъ, Арнольдъ, во что бы то ни стало. Первое что намъ предстоитъ теперь сдлать это написать адвокату въ Гласго и узнать адресъ миссъ Сильвестеръ.

— Безъ меня! раздался голосъ на террас.— Вы должно-быть забыли что я пріхала изъ Бадена для того чтобы помогать вамъ.

Сэръ-Патрикъ и Арнольдъ переглянулись. Въ этотъ разъ Бланка слышала послднія слова. Она сла къ столу, рядомъ съ дядей и, положивъ ему руку на плечо, сказала:

— Вы вполн правы, дядя. Я сегодня страдаю праздностью. Вы хотите писать Анн? Не пишите. Дайте я напишу.

Сэръ-Патрикъ не отдалъ ей лера.

— Адресъ миссъ Сильвестеръ извстенъ только одному гласговскому адвокату. Я хочу написать адвокату. Когда онъ пришлетъ мн адресъ миссъ Сильвестеръ, тогда, Бланка, намъ нужна будетъ ваша помощь.

Онъ подвинулъ къ себ бумагу и чернильницу и, отложивъ дальнйшій допросъ Арнольда до удобнаго времени, началъ писать мистеру Круму.

Бланка начала просить чтобъ ей дали какое-нибудь занятіе

— Неужели вы не можете дать мн какого-нибудь дла? говорила она.— Гласго такъ далеко, а ходить такъ невыносимо. Что ты смотришь на меня, Арнольдъ? Не можешь ты придумать мн какого-нибудь занятія?

Арнольдъ неожиданно проявилъ необыкновенно быстрое соображеніе.

— Если теб хочется писать, сказалъ онъ,— напиши леди Лунди. Вотъ уже три дня какъ мы получили ея письмо, и ты до сихъ поръ не собралась отвтить ей.

Сэръ-Патрикъ остановился и быстро поднялъ глаза.

— Леди Лунди? сказалъ онъ вопросительно.

— Да, отвчала Бланка.— Арнольдъ правъ. Мн надо написать леди Лунди! И конечно придется объявить ей что мы вернулись въ Англію. Вотъ разозлится-то!

Возможность разозлить леди Лунди мгновенно пробудила дремавшую энергію Бланки. Она взяла листъ почтовой бумаги и начала писать.

Сэръ-Патрикъ, бросивъ на Бланку далеко неодобрительный взглядъ, окончилъ свое письмо къ адвокату. Положивъ письмо въ почтовую сумку, онъ кивнулъ Арнольду, вызывая его въ садъ. Они вышли изъ комнаты, оставивъ Бланку погруженную въ письмо къ мачих.

— Разв жена моя длаетъ ошибку? спросилъ Арнольдъ, замтившій неодобрительный взглядъ сэръ-Патрика на Бланку.

— Жена ваша вредитъ намъ такъ быстро какъ только могутъ двигаться ея пальцы.

Арнольдъ вытаращилъ глаза.

— Вдь она обязана отвтить на письмо леди Лунди? сказалъ онъ.

— Конечно обязана.

— И должна сказать ей что мы вернулись въ Англію.

— Конечно должна.

— Такъ почему же вамъ не нравится что она пишетъ ей?

Сэръ-Патрикъ понюхалъ табаку и указалъ своею тростью на пчелъ, кружившихся надъ цвточными клумбами въ лучахъ осенняго солнца.

— Представьте себ что Бланка объявила бы которой-нибудь изъ этихъ пчелъ что по неожиданному стеченію обстоятельствъ медъ въ цвтахъ пришелъ къ концу. Вы думаете что пчела поврила бы ей на слово? Какъ бы не такъ. Она сунулась бы носомъ въ ближайшій цвтокъ чтобы лично удостовриться правда это или нтъ.

— Ну?

— Ну вотъ Бланка сидитъ въ столовой и объявляетъ леди Лунди что свадебное путешествіе, по неожиданному стеченію обстоятельствъ, пришло къ концу. Вы думаете что такая женщина какъ леди Лунди повритъ ей на слово? Никогда. Леди Лунди, какъ и пчела, захочетъ удостовриться лично правда ли это. Какія будутъ послдствія если она узнаетъ настоящую причину вашего возвращенія, и какія новыя усложненія внесетъ она въ дло уже достаточно запутанное,— я предоставляю вамъ самимъ вообразить. Моего воображенія на это не хватаетъ.

Прежде чмъ Арнольдъ усплъ сказать что-нибудь, Бланка подошла къ нимъ.

— Написала, сказала она.— Какъ непріятно было писать ей. Я такъ рада что ужь отдлалась.

— Вы написали, другъ мой, замтилъ сэръ-Патрикъ спокойно,— и можетъ-быть рады что написали, но вы еще не отдлались.

— Какъ не отдлалась?

— Съ первою почтой, Бланка, мы получимъ новое письмо отъ леди Лунди.

ГЛАВА XXXVIII.
Извстія изъ Гласго.

Письма къ леди Лунди и мистеру Круму были отправлены въ понедльникъ, а отвты на нихъ могли придти въ Гамфермъ въ среду.

Въ этотъ промежутокъ, между Арнольдомъ и сэръ-Патрикомъ происходили безпрестанно тайныя совщанія о щекотливомъ и важномъ вопрос: разказать ли Бланк о случавшемся въ Крегъ-Ферни. Умный старикъ совтовалъ, а неопытный юноша слушалъ.

— Подумайте, Арнольдъ, говорилъ сэръ-Патрикъ,— и ршайтесь.

Арнольдъ думалъ, но не ршался.

Если кто-нибудь осуждаетъ его, пусть онъ вспомнитъ что Арнольдъ былъ женатъ только дв недли. Не легко посл двухнедльной жизни съ женой явиться предъ ней въ образ обманщика и чувствовать вдобавокъ что ангелъ возмездія стоитъ надъ вами и женщиной которую вы обожаете.

Въ среду, посл завтрака, они сидли вс вмст и ждали почтальйона.

Въ числ принесенныхъ писемъ оказалось, какъ предсказывалъ сэръ-Патрикъ, письмо отъ леди Лунди. Но съ нетерпніемъ ожидаемаго письма изъ Гласго не оказалось. Адвокатъ не отвтилъ на запросъ сэръ-Патрика.

— Это плохой знакъ? спросила Бланка.

— Это означаетъ что случилось что-нибудь неожиданное, отвчалъ ей дядя.— Мистеръ Крумъ можетъ-быть самъ ожидаетъ какого-нибудь общаннаго извстія и хочетъ сообщить его намъ.

— Прочтите письмо леди Лунди, сказала Бланка.— Уврены ли вы что она пишетъ вамъ, а не мн?

Въ этомъ не могло быть сомннія. Письмо леди Лунди было адресовано исключительно къ ея свояку.

— Я понимаю что это значитъ, сказала Бланка, съ нетерпніемъ глядя на дядю, читавшаго письмо.— Леди Лунди считаетъ за оскорбленіе если въ ея присутствіи упомянуть имя Анны. А я не стсняясь упоминала о ней въ письм. Леди Лунди оскорблена смертельно.

Необдуманное сужденіе неопытной юности! Женщина съ которою не посовтовались въ семейномъ затрудненіи никогда не бываетъ смертельно оскорблена, она бываетъ глубоко огорчена. ‘Я хорошо знаю’, писала эта истинная христіанка,—

‘что меня всегда считали лишнею въ родн моего незабвеннаго покойнаго мужа. Но, признаюсь, я никакъ не ожидала что меня исключатъ окончательно изъ семейнаго крута въ такое время когда, очевидно, случилась какая-то семейная катастрофа. Я не намрена, дорогой мой сэръ-Патрикъ, набиваться на довріе. Считая несовмстнымъ съ моимъ положеніемъ, посл всего случившагося, переписываться съ Бданкой, я обращаюсь къ вамъ, какъ къ глав семейства. Позвольте спросить васъ, считаете ли вы приличнымъ, въ виду обстоятельствъ столь серіозныхъ что потребовалось воротить въ Англію мою падчерицу и ея мужа, считаете ли вы приличнымъ оставлять въ полномъ невденіи истины вдову сэръ-Томаса Лунди? Прошу васъ подумать объ этомъ не изъ уваженія ко мн, но изъ уваженія къ вашему собственному положенію въ свт. Любопытство, какъ вамъ извстно, чуждо моей натур. Но когда страшный скандалъ обнаружится, а онъ не замедлитъ обнаружиться, дорогой мой сэръ-Патрикъ, что подумаетъ свтъ когда захочетъ узнать мнніе леди Лунди и услышитъ что леди Лунди ничего не знала? Какое бы вы ни приняли ршеніе, я не сочту за оскорбленіе. Я, можетъ-быть, буду огорчена, но это не бда. Мои обязанности я буду всегда исполнять съ полною готовностію, съ горячею заботливостію. Если вы исключите меня изъ семейнаго круга, моя симпатія, тмъ не мене, будетъ всегда направлена къ Гамферму. Могу я прибавить, не возбудивъ смха, что одинокая женщина призываетъ благословеніе Божіе на всхъ безъ исключенія?’

— Ну что? спросила Бланка.

Сэръ-Патрикъ положилъ письмо въ карманъ.

— Маменька желаетъ вамъ всего лучшаго, сказалъ онъ, и поклонившись племянниц, вышелъ изъ комнаты.

— Считаю ли я приличнымъ, повторилъ онъ, затворяя дверь своего кабинета,— оставлять въ полномъ невдніи вдову сэръ-Томаса Лунди? Когда женщина немного раздражена, я считаю боле чмъ приличнымъ, я считаю положительно необходимымъ оставить за нею послднее слово. Онъ заперъ письмо свояченицы въ ящикъ на которомъ была наклеена надпись ‘письма оставленные безъ отвта’. Освободившись on него, онъ заплъ свою любимую шотландскую арію, надлъ шляпу и пошелъ въ садъ, грться на солнц.

Бланка не удовлетворилась отвтомъ дяди. Она обратилась къ мужу.

— Случилась какая-нибудь непріятность, сказала она,— и дядя скрываетъ ее отъ меня.

Личшаго повода къ признанію чмъ тотъ который она дала ему этими словами Арнольдъ не могъ желать. Онъ взгдянулъ на Бланку. Къ несчастію, она въ это утро казалась лучше обыкновеннаго. Какъ взглянетъ она на него когда онъ разкажетъ ей о своемъ укрывательств въ гостиниц? Арнольдъ былъ влюбленъ въ нее, и Арнольдъ не сказалъ ей ни слова.

На слдующій день почта принесла не только ожидаемое письмо мистера Крума, но вмст съ нимъ нежданную Гласговскую газету.

На этотъ разъ Бланка не могла пожаловаться что дядя скрываетъ отъ нея свою переписку. Прочитавъ письмо адвоката съ очевиднымъ волненіемъ, онъ передалъ его Арнольду и Бланк.

— Плохія всти, друзья мои, сказалъ онъ.

Объявивъ о полученіи письма сэръ-Патрика, мистеръ Крумъ разказалъ все что ему было извстно о миссъ Сильвестеръ съ тхъ поръ какъ она покинула гостиницу ‘Баранья голова’. Черезъ дв недли посл ея отъзда, онъ получилъ отъ нея письмо, въ которомъ она извщала его что нашла себ удобную квартиру въ одной деревн, недалеко отъ Гласго. Принимая большое участіе въ миссъ Сильвестеръ, мистеръ Крумъ навстилъ ее самъ и удостоврился что она помстилась у хорошихъ людей, гд ей такъ удобно какъ только позволяютъ ея средства. Прошла еще недля, и онъ получилъ отъ нея второе письмо, въ которомъ она писала что прочла въ гласговской газет, въ такомъ-то No, очень важную для нея новость, вслдствіе которой она считаетъ необходимымъ немедленно отправиться на сверъ. Когда она узнаетъ что-нибудь положительное о своихъ будущихъ дйствіяхъ, она сообщитъ свой адресъ мистеру Круму. До тхъ поръ, она можетъ только поблагодарить его за участіе и попросить, если будутъ какія-нибудь письма на ея имя, поберечь ихъ. Посл полученія этого письма, адвокатъ ничего не слыхалъ о ней. Онъ ждалъ утренней почты, въ надежд имть возможность сообщить сэръ-Патрику какое-нибудь новое извстіе отъ миссъ Сильвестеръ, но утренняя почта не принесла ничего новаго. Онъ разказалъ все что знаетъ о ней и посылаетъ No газеты о которомъ она говорила. Можетъ-быть сэръ-Патрикъ найдетъ въ газет что-нибудь такое что поведетъ къ дальнйшимъ открытіямъ. Въ заключеніе, адвокатъ общалъ написать немедленно какъ только получитъ какое-нибудь извстіе о миссъ Сильвестеръ.

Бланка взяла газету.

— Дайте мн посмотрть, сказала она.— Я сейчасъ увижу что здсь могло заинтересовать Анну.

Она съ нетерпніемъ пробжала столбецъ за столбцомъ, страницу за страницей и съ отчаяніемъ опустила газету на колни.

— Ничего! воскликнула она.— Ничего такого что могло бы заинтересовать Анну. Ничего такого что могло бы заинтересовать кого-либо кром леди Лунди, сказала она бросивъ газету на полъ.— То что она говорила о Джофри оказывается правдой, Арнольдъ. Онъ дйствительно женился нл мистрисъ Гленармъ,

— Что! воскликнулъ Арнольдъ, мгновенно понявъ какая новость поразила Анну.

Сэръ-Патрикъ взглянулъ на него пристально и поднялъ газету.

— Я посмотрю ее, Бланка, чтобъ увриться что вы ничего не пропустили, сказалъ онъ.

Новость которую объявила Бланка была напечатана въ числ параграфовъ озаглавленныхъ: ‘Новости большаго свта’. Газета объявляла что предстоитъ ‘свадьба досточтимаго Джофри Деламена съ извстною красавицей, вдовою Матея Гленарма, эсквайра, урожденною миссъ Ньюендинъ. Свадьба будетъ праздноваться, по всей вроятности, въ Шотландіи, въ конц осени, и говорятъ что свадебный завтракъ соединитъ многочисленное аристократическое общество въ Свангавен’.

Сэръ-Патрикъ молча передалъ газету Арнольду. Онъ теперь зналъ цль поздки Анны на сверъ. Покинутая женщина вооружилась остаткомъ своей прежней энергіи и приняла отчаянное намреніе помшать браку Джофри съ мистрисъ Гленармъ.

Бланка первая прервала молчаніе.

— Точно какое-то предопредленіе, сказала она.— Постоянныя неудачи! Постоянныя разочарованія! Должно-быть мн и Анн суждено никогда не встрчаться.

Она взглянула на дядю. Въ лиц сэръ-Патрика не было и тни той шутливости съ которою онъ встрчалъ всякую неудачу.

— Она общала написать мистеру Круму, а мистеръ Крумъ общалъ написать намъ, сказалъ онъ.— Больше намъ не на что надяться и волей или неволей мы должны помириться съ этимъ.

Бланка ушла въ оранжерею и долго задумчиво бродила тамъ между цвтами. Сэръ-Патрикъ не старался скрыть какое непріятное впечатлніе произвело на него письмо адвоката, когда остался наедин съ Арнольдомъ.

— Дло принимаетъ очень серіозный оборотъ, сказалъ онъ.— Вс мои планы и разчеты полетли на втеръ. Нельзя предугадать какой оборотъ приметъ дло если эти дв женщины встртятся, и нельзя поручиться что Деламенъ не ршится на какой-нибудь отчаянный поступокъ, когда его доведутъ до крайности. Признаюсь откровенно, при настоящемъ положеніи вещей я ршительно не знаю что намъ длать. Одно свтило пресвитеріанской церкви, прибавилъ онъ, съ минутнымъ проблескомъ своего веселаго юмора,— объявилъ однажды въ моемъ присутствіи что изобртеніе книгопечатанія есть ни что иное какъ доказательство умственной дятельности дьявола. Честное слово, теперь я готовъ согласиться съ нимъ первый разъ въ жизни.

Онъ машинально взялъ въ руки газету, которую отложилъ въ сторону когда говорилъ.

— Что это! воскликнулъ онъ, взглянувъ на газету.— Опять мистрисъ Гленармъ! Они длаютъ общественную личность изъ вдовы желзнаго заводчика.

Дйствительно, имя вдовы играло большую роль въ напечатанномъ въ газет письм съ заглавіемъ: ‘происшествія и слухи на свер’, и съ подписью ‘случайный корреспондентъ’. Поговоривъ шутливымъ тономъ о предстоящихъ охотахъ, о парижскихъ модахъ, о происшествіи съ однимъ туристомъ, о скандал въ шотландской церкви, корреспондентъ разказалъ объ интересномъ случа въ сфер такъ-называемаго (на лакейскомъ язык) большаго свта.

Много шуму (объявлялъ корреспондентъ) надлала въ послднее время въ Перт и его окрестностяхъ дерзкая анонимная попытка направленная противъ дамы высшаго круга. Такъ какъ имя этой дамы было уже однажды публично объявлено, то корреспондентъ считаетъ себя въ прав сказать что дама эта мистрисъ Гленармъ, о предстоящей свадьб которой съ досточтимымъ Джофри Деламеномъ говорится въ другомъ параграф газеты.

Мистрисъ Гленармъ, говорятъ, получила въ первый день своего прізда къ друзьямъ, обитающимъ близь Перта, анонимное письмо, въ которомъ ее предостерегаютъ что къ ея браку съ мистеромъ Джофри Деламеномъ есть препятствіе, ей неизвстное. Этотъ джентльменъ, говорилось въ письм, скомпрометтировалъ себя съ другою женщиной, которая иметъ письменное доказательство своихъ правъ на него и можетъ помшать ему жениться на мистрисъ Гленармъ. Доказательство заключается въ двухъ письмахъ съ подписями. Авторъ письма предлагалъ доставить мистрисъ Гленармъ эти письма съ двумя условіями: волервыхъ, чтобъ она дала значительную сумму для выкупа писемъ у человка въ рукахъ котораго они находятся въ настоящее время, и вовторыхъ, чтобъ она доставила деньги такимъ способомъ чтобъ авторъ письма могъ получить ихъ не опасаясь попасться въ руки полиціи. Отвтъ на эти предложенія ей предлагали напечатать въ мстной газет и адресовать его ‘неизвстному другу’.

Нкоторыя выраженія и грамматическія ошибки показываяи ясно что дерзкое письмо было произведеніемъ Шотландца и человка низшаго класса. Мистрисъ Гленармъ показала тотчасъ же письмо своему ближайшему родственнику, капитану Ньюендину. Капитанъ обратился за совтомъ къ пертскому адвокату. Было ршено напечатать въ газет полное согласіе на предложенія автора письма и вмст съ тмъ принять мры къ задержанію его, не давъ ему конечно воспользоваться предложенною наградой.

Но неизвстный другъ оказался хитре адвокатовъ. Онъ не только удачно увернулся отъ первой западни, въ которую его надялись поймать, но и отъ многихъ другихъ, устроенныхъ впослдствіи. Мистрисъ Гленармъ получала письмо за письмомъ, одно безстыдне другаго, въ которыхъ ее увряли что друзья ея тратятъ попусту время и увеличиваютъ цну писемъ. Наконецъ, капитанъ Ньюендинъ призвалъ на помощь полицію и общать наградить того кто откроетъ автора анонимныхъ писемъ. Но вс старанія полиціи оказались тщетными, и носятся слухи что капитанъ Ньюендинъ, при содйствіи своихъ лондонскихъ повренныхъ, отдалъ дло въ руки опытнаго лондонскаго слдователя.

На этомъ дло и остановилось, насколько было извстно корреспонденту.

Дале прибавлялось что мистрисъ Гленармъ, желая избжать дальнйшихъ непріятностей, покинула окрестности Перта и помстилась подъ покровительство друзей въ другой части графства. Мистеръ Джофри Деламенъ, честь котораго была затронута (безъ всякаго основанія, прибавлялось въ запятыхъ), говорятъ, выразилъ не только негодованіе, очень естественное при такихъ обстоятельствахъ, но и крайнее сожалніе о томъ что положеніе его не позволяетъ ему принять участія въ хлопотахъ капитана Ньюендина. Досточтимый джентльменъ, какъ извстно публик, въ настоящее время усердно готовится къ предстоящему Фульгамскому бгу. Полное спокойствіе въ его положеніи такъ необходимо что его учителя и главные сторонники уговорили его перехать поскоре въ окрестности Фульгама, гд онъ и продолжаетъ готовиться въ настоящее время.

— Тайна, кажется, еще боле затемняется, сказалъ Арнольдъ.

— Напротивъ, возразилъ сэръ-Патрикъ.— Тайна быстро проясняется, благодаря гласговской газет. Миссъ Сильвестеръ отправилась въ Пертъ, съ тмъ чтобы возвратить себ свою переписку съ Джофри Деламеномъ.

— Такъ вы думаете она догадалась что тутъ дло идетъ объ ея письмахъ? спросилъ Арнольдъ, указавъ на газету.

— Еще бы не догадаться. И если я не ошибаюсь, она знаетъ кто авторъ анонимныхъ писемъ.

— Какъ могла она узнать это?

— Очень просто, какъ мн кажется. Что бы она ни подумала сначала, но въ послдствіи она, вроятно, начала подозрвать что письмо ея было украдено, а не затерялось. Украсть его могли только двое: мистрисъ Инчбаръ и Бишонригсъ. Въ газет говорится что по слогу писемъ видно что они писаны Шотландцемъ низшаго класса Иначе, прямо указывается на Бишонригса Понимаете? Хорошо. Положимъ ей удастся овладть своею собственностью. Что сдлаетъ она въ такомъ случа? Она не будетъ женщиной если не отправится со своимъ документомъ къ мистрисъ Гленармъ. Она можетъ-быть повредитъ, а можетъ-быть принесетъ пользу цли которую мы имемъ въ виду, тмъ не мене нашъ образъ дйствія прояснился опять. Намъ необходимо повидаться съ миссъ Сильвестеръ какъ это было необходимо до полученія газеты. Я намренъ подождать до субботы, въ надежд что мистеръ Крумъ напишетъ намъ. Если же онъ не напишетъ, я отправлюсь въ понедльникъ въ Шотландію и попробую нельзя ли узнать адресъ миссъ Сильвестеръ отъ мистрисъ Гленармъ.

— А меня оставите здсь?

— А васъ оставлю здсь. Нужно же кому-нибудь остаться съ Бланкой. Вдь вы женаты еще только дв недли, вы забыли это?

— Вы не надетесь что мистеръ Крумъ напишетъ до понедльника?

— Это было бы такъ хорошо еслибъ онъ написалъ, что боюсь и надяться.

— Авось и на нашей улиц будетъ праздникъ, сэръ-Патрикъ.

— Я терпть не могу вульгарныхъ выраженій, Арнольдъ, но признаюсь, ваше выраженіе такъ удачно что я мирюсь съ нимъ на этотъ разъ.

— Не все же одни неудачи, настаивалъ Арнольдъ.— А а такъ увренъ что и на нашей улиц будетъ праздникъ. Хотите подержать пари, сэръ-Патрикъ.

— Обратитесь въ конюшню, мой милый. Пари, какъ и чистку лошадей, я предоставляю моему кучеру.

Этимъ насмшливымъ отвтомъ онъ закончилъ разговоръ.

Часы проходили, и въ свое время пришла почта — и почта ршила въ пользу Арнольда. Недовріе сэръ-Патрика къ судьб оказалось неосновательнымъ, когда на слдующій день пришло письмо отъ мистера Крума.

‘Спшу сообщить вамъ (писалъ мистеръ Крумъ) что я получилъ письмо отъ миссъ Сильвестеръ съ первымъ приходомъ почты, посл того какъ отправилъ мое письмо къ вамъ. Она извщаетъ меня очень кратко что приняла намреніе поселиться въ Лондон. Причина заставившаяся ее ршиться на такой шагъ есть, по ея словамъ, приближающееся истощеніе ея денежнаго запаса, о чемъ она мн не сказала ни слова, когда я видлся съ нею въ послдній разъ. Ршивъ добывать средства къ существованію пніемъ, она обратилась къ старому другу своей матери (которая вроятно тоже принадлежала къ музыкальной профессіи, къ драматическому и музыкальному агенту, достойному доврія и уваженія человку. Она прислала мн адресъ и имя этого господина, копію съ коихъ посылаю вамъ, на тотъ случай если мн понадобится написать ей прежде чмъ она дастъ мн свой лондонскій адресъ. Вотъ и все содержаніе ея письма. Она ни однимъ словомъ не намекнула на цлъ своей поздки на сверъ.’

Сэръ-Патрикъ былъ одинъ, когда ему принесли письмо мистера Крума.

Прочитавъ его, онъ въ ту же минуту пошелъ въ заду взглянуть на росписаніе поздовъ, висвшее на стн. Потомъ вернулся въ библіотеку, написалъ коротенькую записку музыкальному агенту и позвонилъ.

— Миссъ Сильвестеръ ожидаютъ въ Лондон, Дунканъ. Мн надо послать къ ней врнаго человка, и я хочу послать васъ.

Дунканъ поклонился. Сэръ-Патрикъ отдалъ ему записку.

— Если вы отправитесь немедленно, вы поспете на поздъ. По этому адресу вы спросите о миссъ Сильвестеръ. Если она уже въ Лондон, отправьтесь къ ней, поклонитесь ей отъ меня и скажите что я буду имть честь постить ее (по порученію мистера Бринкворта) на будущей недл въ тотъ день который она мн сама назначитъ. Постарайтесь вернуться на вечернемъ позд. Мистеръ и мистрисъ Бринквортъ пріхали?

— Нтъ еще, сэръ-Патрикъ.

Въ ожиданіи возвращенія съ прогулки Арнольда и Бланки, сэръ-Патрикъ прочелъ еще разъ письмо мистера Крума.

Ему не врилось чтобъ истощеніе средствъ къ существованію было дйствительною причиной переселенія миссъ Сильвестеръ въ Лондонъ. Вспомнивъ что Джофри Деламенъ готовится къ бгу въ окрестностяхъ Лондона, сэръ-Патрикъ началъ подозрвать не поссорилась ли Анна съ мистрисъ Гленармъ и не ршилась ли она обратиться къ самому Джофри. Въ такомъ случа сэръ-Патрикъ предложитъ ей свое полное содйствіе. Доказавъ что Джофри не иметъ права жениться на мистрисъ Гленармъ, миссъ Сильвестеръ вмст съ нимъ докажетъ что она не замужняя женщина и послужитъ интересамъ Бланки столько же какъ и своимъ. ‘Я обязанъ помочь ей ради Бланки,’ подумалъ сэръ-Патрикъ, ‘и какъ честный человкъ я обязанъ вывести на чистую воду Джофри Деламена.’

Лай собакъ на двор возвстилъ о прізд Арнольда и Бланки. Сэръ-Патрикъ вышелъ имъ на встрчу чтобъ объявить пріятную новость.

Вечеромъ возвратился Дунканъ съ отвтомъ отъ музыкальнаго агента.

Миссъ Сильвестеръ еще не пріхала въ Лондонъ, но прідетъ не позже вторника будущей недли. Она уже просила агента быть внимательне ко всмъ порученіямъ сэръ-Патрика Лунди. Ей будетъ передано о желаніи сэръ-Патрика повидаться съ нею, лишь только она прідетъ.

Наконецъ она имла о ней врныя свднія. Наконецъ сбудется надежда увидаться съ нею. Бланка сіяла счастіемъ. Арнольдъ былъ веселъ въ первый разъ съ тхъ поръ какъ они вернулись изъ Бадена.

Сэръ-Патрикъ старался заразиться радостью своихъ молодыхъ друзей, но къ его удивленію, вс его усилія оказались тщетными. Въ виду обстоятельствъ принимавшихъ оборотъ въ ихъ пользу, освобожденный отъ сомнительной поздки въ Шотландію, увренный въ возможности увидаться черезъ нсколько дней съ Анной, онъ былъ не въ дух въ продолженія всего вечера.

— Вотъ и на нашей улиц праздникъ, сказалъ Арнольдъ, прощаясь съ своимъ хозяиномъ.— Вдь мы и желали только того что ожидаетъ насъ на будущей недл.

Сэръ-Патрикъ положилъ руку на плечо Арнольда.

— Будемъ смотрть снисходительно, Арнольдъ, сказалъ онъ своимъ насмшливо-серіознымъ тономъ,— на унизительное для человчества зрлище старческой глупости. Поврите ли что я отдалъ бы теперь все въ мір чтобы перешагнуть черезъ будущую недлю и стоять спокойно за ея предлами.

— Почему же?

— Это-то и глупо что безъ всякой причины. Я самъ не знаю почему. При всхъ данныхъ чтобы быть въ хорошемъ расположеніи духа, я не могу освободиться отъ безотчетнаго, безпричиннаго, непобдимаго унынія. Чмъ это объяснить? Предчувствіе ли это ожидающихъ насъ несчастій, или временное разстройство печени? Какъ ничтожно человчество, Арнольдъ, если взглянуть съ настоящей точки зрнія. Подайте мн свчу. Прощайте. Будемъ надяться что это печень.

КОНЕЦЪ СЕДЬМОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ.— КАМОРКА.

ГЛАВА XXXIV.
Анна одерживаетъ побду.

Въ одинъ сентябрьскій вечеръ (въ тотъ періодъ мсяца когда Арнольдъ и Бланка возвращались изъ Бадена въ Гахфермъ), пожилой человкъ съ бльмомъ на одномъ глазу и съ хитрымъ, веселымъ выраженіемъ въ другомъ, сидлъ въ каморк шотландской гостиницы Арфа, и медленно опускалъ кусочки сахару въ стаканъ съ пуншемъ. Онъ уже извстенъ читателямъ какъ человкъ добровольно принявшій на себя отцовскія обязанности относительно Анны, и какъ смиренный слуга Бланки на свангвенскомъ праздник. Теперь онъ мечтаетъ о дружескихъ сношеніяхъ съ третьей женщиной и принялъ на себя мистическій характеръ ‘неизвстнаго друга’ мистрисъ Гленармъ.

Прибывъ въ Пертъ, черезъ день посл свангавенскаго праздника, Бишонригсъ отправился въ гостиницу Арфа, хозяину которой онъ былъ извстенъ за правую руку мистрисъ Инчбаръ, и за человка очень любимаго привычными постителями гостиницы Крегъ-Ферни.

Спросивъ главнаго слугу, Томаса Пенниквика, Бишонригсъ нашелъ своего пріятеля въ горькомъ разстройств тлесномъ и душевномъ. Тщетно сопротивляясь разрушительному дйствію ревматизма, Томасъ думалъ съ прискорбіемъ о плачевной перспектив слечь въ постель на долгое время, съ женой и дтьми на плечахъ, и уступить свое жалованье первому встрчному который замнитъ его въ гостиниц.

Слушая унылыя жалобы пріятеля, смтливый Бишонригсъ увидлъ средство послужить своимъ личнымъ интересамъ, принявъ на себя роль великодушнаго, преданнаго друга Томаса.

Онъ предложилъ ему занять его мсто въ гостиниц не пользуясь жалованьемъ, съ тмъ конечно условіемъ чтобы хозяинъ гостиницы далъ ему даровое помщеніе и столъ въ гостиниц Хозяинъ охотно согласился и Бишонригсъ оградилъ себя честною должностью и добродтельнымъ поступкомъ отъ возможности подвергнуться подозрнію, въ томъ случа если его письма сдлаются предметомъ слдственныхъ розысковъ полиціи.

Вс дальнйшія операціи Бишонригса въ этой искусно начатой кампаніи отличались такою же благоразумною дальновидностью.

Его письма къ мистрисъ Гленармъ были вс написаны лвою рукой, такъ что почеркъ которымъ они были написаны не имлъ никакого сходства съ его настоящимъ почеркомъ. Съ такою же хитрою предусмотрительностью онъ отвчалъ на печатныя объявленія адвокатовъ. Онъ назначалъ представителямъ мистрисъ Гленармъ свиданія въ т часы когда его обыкновенно посылали изъ гостиницы съ различными порученіями, и въ мстахъ лежавшихъ на его пути, и какъ всегда водится въ такихъ случаяхъ, назначалъ имъ какое-нибудь слово, обмнявшись которымъ об стороны могли бы узнать другъ друга. Но какъ бы искусно ни устроили адвокаты свою западню, какъ бы они ни замаскировали своего свидтеля, артистомъ ли срисовывающимъ виды, старухой ли продающей фрукты,— обманъ не ускользалъ отъ зоркаго глаза Бишонригсa. Онъ проходилъ, не сказавъ условленнаго слова и не остановившись. За нимъ слдили, но узнавали что это ‘почтенный человкъ’, исполнявшій порученія хозяина гостиницы Арфа.

Человкъ ограждавшій себя такими предосторожностями могъ дйствовать не опасаясь разоблаченія.

Но разоблаченіе тмъ не мене приближалось къ Бишонригсу изъ пункта не входившаго въ его разчеты. Анна Сильвестеръ была уже въ Перт. Угадавъ (какъ предполагалъ сэръ-Патрикъ) что письма предлагаемыя мистрисъ Гленармъ суть т самыя письма которыя пропали у нея въ Крегъ-Ферни, она ршилась отнять у Бишонригса возможность сдлать ихъ средотвомъ къ достиженію безчестной цли. Пріхавъ въ Пертъ, она немедленно попросила отыскать его, назвавъ его по имени и сказавъ что онъ занималъ недавно мсто главнаго слуги въ гостиниц Крегъ-Ферни. Подъ вечеръ на слдующій день ей доставили адресъ Бишонригса. Хозяинъ гостиницы въ которой она остановилась предложилъ ей послать за Бишонригсомъ.

— Нтъ, отвчала она.— Я пойду сама. Дайте мн только человка который проводилъ бы меня къ нему.

Бишонригсъ сидлъ въ своей уединенной каморк, спокойно размшивая сахаръ въ стакан пунша.

Былъ тотъ часъ дня когда въ гостиниц обыкновенно наступала тишина, предшествовавшая вечерней сует. Бишонригсъ наслаждался уединеніемъ, мечтая надъ стаканомъ. Онъ попробовалъ пуншъ и, улыбнувшись самодовольно, поставилъ стаканъ на столъ. Онъ былъ вполн доволенъ собою. До сихъ поръ онъ во всемъ перехитрилъ адвокатовъ. Теперь осталось только ждать чтобъ опасеніе публичнаго скандала (опасеніе поддерживаемое случайными письмами отъ ‘неизвстнаго друга’) произвело надлежащее дйствіе на мистрисъ Гленармъ и побудило ее выкупить у него письмо лично, безъ посредниковъ. ‘Пустъ страхъ созретъ въ ея голов’, думалъ онъ, ‘и тогда она будетъ на все готова.’

Размышленія его были прерваны появленіемъ грязной служанки, съ бумажнымъ шаткомъ на голов и съ невымытымъ блюдомъ въ рукахъ.

— Бишонригсъ! закричала двушка.— Васъ спрашиваетъ какая-то барыня!

— Барыня, повторилъ Бишонригсъ съ цломудреннымъ негодованіемъ.— Въ своемъ ли ты ум, матушка? Разв можно приходить къ почтенному человку съ такими предложеніями? За кого ты меня принимаешь? Я не Маркъ Антоній, погубившій міръ изъ-за любви (сумашедшій дуракъ!), и не Донъ-Жуанъ, считавшій своихъ любовницъ сотнями, какъ самъ премудрый Соломонъ. Убирайся къ своимъ горшкамъ и тарелкамъ, а своей блуждающей Венер скажи чтобъ она проваливала дальше.

Прежде чмъ служанка успла отвтить, гостья тихо отстранила ее отъ двери, и пораженный Бишонригсъ увидалъ предъ собою Анну Сильвестеръ.

— Вы бы лучше сказали ей что я вамъ родня, произнесла Анна, взглянувъ на служанку, смотрвшую на нее съ безмолвнымъ изумленіемъ.

— Дочка моей родной сестры! воскликнулъ Бишонригсъ.— Иди сюда съ Богомъ, Меджи…. Это моя родная племянница. Языку злой молвы, надюсь, тутъ не къ чему будетъ придраться. Господь съ вами, произнесъ онъ другимъ тономъ, когда служанка затворила дверь,— что привело васъ ко мн?

— Мн надо поговорить съ вами. Я не совсмъ здорова, дайте мн отдохнуть. Подайте стулъ.

Бишонригсъ повиновался молча. Его зрячій глазъ остановился на Анн съ выраженіемъ безпокойнаго ожиданія.

— Позвольте предложить только одинъ вопросъ, сказалъ онъ.— Какими чудодйственными путями отыскали вы меня, сударыня?

Анна сказала ему прямо и просто какъ она нашла его въ Перт. Омрачившееся лицо Бишонригса начало проясняться.

— Да, это всегда такъ, началъ онъ съ своимъ врожденнымъ безстыдствомъ.— Я уже имлъ случай замтить одной молодой барышн что доброе дло никогда не пропадаетъ даромъ въ этомъ мір. Я сдлалъ доброе дло для бднаго Тома, и вотъ пертская газета протрубила обо мн на весь міръ, и Самуэль Бишонригсъ такъ прославился что стоитъ только произнести его имя чтобы всякій встрчный сказалъ вамъ гд найти его. Пожалуста не подумайте что я самъ воткнулъ это новое перо въ свою шляпу. Какъ добрый кальвинистъ, я гнушаюсь славы. Вы кажется хотите сказать мн что-то, прибавилъ онъ внезапно.— Неужели вы пріхали въ Пертъ только для того чтобы повидаться со мною?

Въ его взгляд выразилось опять сомнніе. Анна приступила къ длу прямо, безъ лишнихъ словъ, и стараясь скрыть отвращеніе которое онъ внушалъ ей.

— Я пріхала чтобы взять у васъ одну вещь.

— Э! Что бы это могло быть?

— Письмо которое я потеряла въ Крегъ-Ферни.

Непоколебимое самообладаніе Бишонригса измнило ему при такомъ неожиданномъ и прямомъ нападеніи. Его болтливый языкъ онмлъ на минуту.

— Я не понимаю о чемъ вы говорите, сказалъ онъ опомнившись и ршившись не выдавать себя.

Перемна въ его тон убдила Анну что она не ошиблась, обратившись къ нему.

— Вы спрятали мое письмо, сказала она непреклонно настаивая на правд,— и сдлали его средствомъ къ достижевію безчестной цли. Я не позволяю вамъ вмшиваться въ мои частныя дда. Я требую чтобы вы отдали мн мое письмо.

Бишонригсъ колебался. Подозрніе, явившееся у него си самаго начала, что Анна пришла къ нему по наущенію адвокатовъ мистрисъ Гленармъ, обратилось теперь въ убжденіе. Онъ понималъ какъ необходимо отвтить осторожно.

— Не стоитъ терять драгоцнныхъ минутъ, сказалъ онъ,— на опроверженіе пустыхъ сплетенъ. Они не могутъ повредить честному человку, сударыня. А вамъ гршно говорить то что вы сейчасъ сказали человку который замнялъ вамъ отца въ Крегъ-Ферни. Кто указалъ вамъ на меня? Кто клевещетъ на меня за моею спиной? женщина или мущина?

Анна вынула изъ кармана газету и указала ему на статью, гд говорилось о дерзкихъ письмахъ которыми осаждалъ мистрисъ Гленармъ ‘неизвстный другъ’.

— Вотъ откуда я узнала все что мн надо было знать, сказала она.

— Чортъ бы побралъ всхъ издателей, наборщиковъ, бумажныхъ фабрикантовъ, разнощиковъ газетъ и всю братію, подумалъ Бишонригсъ, надвая очки. Онъ прочелъ указанное мсто.— Здсь ничего не говорится ни о Самуэл Бишонригс, ни о письм которое вы, по вашимъ словамъ, потеряли въ Крегъ-Ферни? сказалъ онъ, отстаивая себя съ настойчивостью достойною лучшей цли.

Гордость Анны возмутилась противъ дальнйшихъ переговоровъ съ нимъ. Она встала и сказала ршительно:

— Я теперь уже настолько опытна что понимаю что съ вами ничего не сдлаешь безъ денегъ. Если деньги могутъ избавить меня отъ ужасной необходимости говорить съ вами, я дамъ вамъ денегъ, какъ я ни бдна. Помолчите немного. Вы должны выслушать то что я сказку вамъ сейчасъ.

Она открыла кошелекъ и вынула банковый билетъ въ пять фунтовъ.

— Если вы признаетесь что спрятали письмо, и отдадите мн его, начала она,— я дамъ вамъ вотъ это. Если же вы не отдадите мн его, я могу сдлать и сдлаю то что этотъ листокъ въ вашихъ рукахъ будетъ блою бумагой. Вы грозили мистрисъ Гленармъ моимъ вмшательствомъ? Что если я вмшаюсь на этой же недл? Что если у меня есть въ доказательство моихъ правъ другія письма отъ мистера Деламена? Будетъ ли тогда имть значеніе то письмо которое въ вашихъ рукахъ? Отвчайте.

Румянецъ выступилъ на ея блдномъ лиц. Глаза ея, усталые и тусклые когда она вошла, блистали теперь увренностью. ‘Отвчайте’, повторила она съ своею прежнею энергіей, свидтельствовавшею что огонь и страсть ея характера еще несовсмъ угасли.

Бишонригсъ обладалъ рдкимъ достоинствомъ. Онъ зналъ когда слдовало признать себя побжденнымъ и умлъ ретироваться съ поля битвы не теряя собственнаго достоинства.

— Господь съ вами! воскликнулъ онъ самымъ наивнымъ тономъ.— Да разв это вы писали то письмо и получили отвтъ карандашомъ? Ну, подумайте сами, могъ ли я догадаться что вы пришли за этимъ самымъ письмомъ? Разв вы говорили мн когда-нибудь что вы Анна Сильвестеръ? Никогда! И разв тотъ несчастный смертный, му жъ вашъ, который приходилъ къ вамъ въ гостиницу,— Джофри Деламенъ? Изъ Джофри вышло бы два такихъ, въ этомъ я убдился собственными глазами. Вы желаете получить ваше письмо! Извольте. Теперь, когда вы мн сказали что оно принадлежитъ вамъ, я отдамъ вамъ его съ величайшимъ удовольствіемъ.

Онъ вынулъ изъ кармана бумажникъ и (что длаетъ честь это самообладанію) взглянулъ совершенно равнодушно на банковый билетъ который Анна держала въ рук.

— Повремените немного, сказалъ онъ.— Я еще не обдумалъ имю ли я право взять ваши деньги. Ну хорошо, такъ и быть, я возьму ихъ если ужь вамъ такъ угодно, въ память о томъ іремени когда я былъ несовсмъ безполезнымъ для васъ человкомъ въ Крегъ-Ферни. А не угодно ли вамъ будетъ, прибавилъ онъ внезапно возвращаясь къ длу,— дать мн маленькую росписку, чтобъ очистить меня отъ всякаго подозрнія насчетъ этого письма?

Анна бросила банковый билетъ на столъ возл котораго они стояла, а вырвала у него письмо.

— Не надо никакой росписки, оказала она.— Противъ васъ не будетъ доказательства.

Она поднесла къ письму другую руку и хотла разорвать его въ клочки. Бишонригсъ охватилъ ее за об руки.

— Нтъ, позвольте, сударыня, сказалъ онъ.— Я не отдамъ вамъ письма безъ росписки. Для васъ, теперь когда вы жена другаго, конечно не иметъ никакого значенія доказательство что Джофри Деламенъ общалъ когда-то жениться на васъ. Но ей Богу, для меня очень важно, посл того какъ вы обвинили меня въ краж письма, въ безчестномъ намреніи, и Богъ знаетъ въ чемъ,— имть доказательство что я передалъ письмо вамъ. Дайте мн росписку, и длайте съ нимъ все что вамъ угодно.

Письмо выпало изъ рукъ Анны. Она дала Бишонригсу поднять его съ пола, не сдлавъ попытки помшать ему.

‘Для васъ, теперь когда вы жена другаго, конечно не иметъ никакого значенія доказательство что Джофри Деламень общалъ когда-то кениться на васъ.’ Эти слова показало Анн ея положеніе въ такомъ свт въ какомъ она до сохъ поръ еще не видала его. Она не лицемрила написавъ Арнольду что еслибы Дкофри Деламенъ захотлъ искупить прошлое и предложилъ жениться на ней, она не приняла бы его предложенія. Ей до сихъ поръ никогда не приходило въ голову что другіе могутъ истолковать въ дурную сторону ея благородное отреченіе отъ погубившаго ее человка. Ей еще ни разу не приходила въ голову мысль что если она допуститъ его сдлать то что онъ замышлялъ сдлать, ея поведеніе дастъ поводъ къ ложному заключенію что она не имла права помшать ему, потому что сдлалась женой другаго. Румянецъ выступившій на ея лиц замнился мертвенною бланостью. Она поняла что. ей предстояло сдлать.

— Я дамъ вамъ росписку, сказала она.— Продиктуйте мн что я должна написать.

Бишонригсъ продиктовалъ росписку. Она написала ее и подписалась. Онъ положилъ росписку и банковый билетъ въ карманъ, и отдалъ ей письмо.

— Теперь рвите его если хотите, сказалъ объ.— Это уже не касается до меня.

Анна поколебалась на одну минуту. Внезапная дрожь потрясла ее съ головы до ногъ. Можетъ-быть это было предостереженіемъ о томъ вліяніи какое это письмо, удержавшееся на волоск отъ гибели, будетъ имть на ея будущность. Она опомнилась и завернулась въ шаль, какъ бы почувствовавъ внезапный ознобъ.

— Нтъ, сказала она,— я не разорву его. Оно мн нужно.

Она положила письмо въ карманъ, и хотла выйти изъ комнаты, но дойдя до двери остановилась.

— Еще одно слово, сказала она.— Вы знаете настоящій адресъ мистрисъ Гленармъ?

— Такъ вы въ самомъ дл намрены отправиться къ мистрисъ Гленармъ?

— Это не ваше дло. Отвтите вы мн или нтъ на мой вопросъ?

—Эхъ сударыня, вашъ характеръ ужь далеко не тотъ какой былъ у васъ въ старое время, въ Крегъ-Ферни. Хорошо! Вы дали мн денегъ, и я хочу отплатить вамъ добромъ. Мистрисъ Гленармъ ухала тайно,— инкогнито, какъ они говорятъ, къ братцу мистера Джофри Деламена, въ Свангавенъ. Ужь вы на меня положитесь,— это врно, хотя они и хранятъ ея адресъ втайн отъ всего міра, какъ имъ кажется. Но разв можно утаить что-нибудь отъ прислуги, и запретить толковать обо всемъ тайномъ въ кухн. Младшій сынъ Томаса служитъ въ томъ дом гд гостила здсь мистрисъ Гленармъ.— Какова! Ушла и не простилась, воскликнулъ онъ, когда Анна ушла, не дослушавъ его диссертаціи о нескромности прислуги.— Погнался я за многимъ, а остался ни съ чмъ, прибавилъ онъ, вспомнивъ о своихъ погибшихъ надеждахъ.— И какое ей дло женится или не женится Деламенъ, подумалъ онъ съ изумленіемъ, вспомнивъ о послднемъ вопрос Анны.— Какое у нея намреніе, если она дйствительно ршилась отправиться къ мистрисъ Гленармъ?

Каково бы ни было намреніе Анны, но ея дальнйшія дйствія доказывали что она твердо ршилась исполнить его.

КОНЕЦЪ ВОСЬМОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ. МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМНАТА.

ГЛАВА XL.
Юлій Деламенъ длаетъ промахъ.

Юлій Деламенъ былъ одинъ, и ходилъ взадъ и впередъ со скрипкой въ рукахъ по площадк предъ свангавевокимь домомъ.

Лучи заходящаго солнца озаряли небо. Былъ конецъ того дня когда Анна Сильвестеръ выхала изъ Перта.

Въ этотъ день Юлій принесъ себя въ жертву обязанностямъ политическаго положенія въ которое поставилъ его отецъ. Онъ покорился ужасной необходимости произнести рчь къ избирателямъ, на публичномъ митинг въ сосднемъ город Киркандрю. Дышать отвратительной атмосферой, обращаться къ шумной толп, заискивать у дерзкой оппозиціи, отвчать на глупые вопросы, выжидать грубые перерывы, удовлетворяя алчныхъ просителей, жать грязныя руки, таковы условія съ которыми долженъ помириться добивающійся выбора англійскій джентльменъ, чтобы подняться изъ скромной неизвстности частной жизни къ славной карьер палаты общинъ. Юлій исполнилъ вс условія перваго появленія на политическое поприще,— условія установленныя свободными учрежденіями, съ необходимымъ терпніемъ, и вернулся подъ мирный домашній кровъ, сдлавшись еще равнодушне, если возможно быть равнодушне чмъ онъ всегда былъ, къ парламентской слав. Неблагозвучный ревъ толпы, звучавшій въ его ушахъ, усиливалъ его постоянное влеченіе къ поэтическимъ звукамъ. Моцарта Взявъ въ руки свой любимый инструментъ, и позвонивъ чтобы вызвать слугу, Юлій вышелъ на площадку освжиться вечерней прохладой. Слуга пришелъ, и на вопросъ Юлія отвчалъ что мистрисъ Деламенъ ухала сдлать нсколько визитовъ и вернется не ближе какъ черезъ часъ.

Юлій заворчалъ съ досадой. Лучшія вещи Моцарта для скрипки написаны съ акомпаниментомъ фортепьяно. Безъ помощи жены мужъ былъ нмъ. Подумавъ немного, Юлій напалъ на мысль общавшую смягчить въ нкоторой степени злополучное отсутствіе мистрисъ Деламенъ.

— Мистрисъ Гленармъ тоже ухала?

— Нтъ, сударь.

— Мое почтеніе мистрисъ Гленармъ. Если она свободна, не придетъ ли она ко мн въ музыкальную комнату.

Слуга ушелъ. Юлій слъ на лавочку и началъ строить скрипку.

Мистрисъ Гленармъ (она дйствительно перехала тайно, съ намреніемъ скрыться отъ анонимнаго корреспондента, въ Свангавенъ) въ музыкальномъ отношеніи далеко не могла замнить мистрисъ Деламенъ. Жена Юлія была одной изъ тхъ немногихъ пьянистовъ и пьянистокъ подъ мягкимъ прикосновеніемъ которыхъ этотъ беззвучный, бездушный инструментъ получаетъ несвойственную ему выразительность, и даетъ музыку вмсто стука. Удивительная способность производить такое чудо не была дана природой мистрисъ Гленармъ. Ее учили тщательно, и можно было положиться что она сыграетъ правильно, но большаго отъ нея нельзя было ожидать. Юлій жаждалъ музыки, и ршился воспользоваться тмъ что давала судьба.

Слуга вернулся съ отвтомъ. Мистрисъ Гленармъ будетъ въ музыкальной комнат черезъ десять минутъ.

Юлій всталъ и заходилъ опять взадъ и впередъ по площадк, наигрывая отрывочныя музыкальныя фразы и останавливаясь предъ цвтами чтобы полюбоваться ихъ красотой, и прикоснуться къ нимъ ласковою рукой. Еслибъ англійскій парламентъ увидалъ его въ эту минуту, англійскій парламентъ обратился бы съ запросомъ къ его знаменитому отцу: возможно ли, милордъ, чтобы вы произвели на свтъ такого члена?

Остановившись на минуту чтобы подтянуть струну скрипки, Юлій, поднявъ голову, былъ изумленъ при вид женщины приближавшейся къ нему по площадк Сдлавъ нсколько шаговъ на встрчу ей и увидавъ что она ему совсмъ не знакома, Юлій предположилъ что она пришла къ его жен

— Имю я честь говорить съ другомъ мистрисъ Деламенъ? спросилъ онъ.— Къ сожалнію я долженъ сказать вамъ что жены моей нтъ дома.

— Мистрисъ Деламенъ меня не знаетъ, отвчала дама.— Слуга сказалъ мн что ея нтъ дома, и что я могу найти васъ здсь.

Юлій поклонился и ждалъ что будетъ дальше.

— Извините что я помшала вамъ, продолжала незнакомка.— Я хочу попросить у васъ позволенія повидаться съ дамой которая, какъ мн говорили, гостить въ вашемъ дом.

Необычайная формальность просьбы удивила Юлія.

— Вамъ угодно видть мистрисъ Гленармъ? спросилъ онъ.

— Да.

— Пожалуста не думайте что для этого надо спрашивать дозволенія. Друзья мистрисъ Гленармъ имютъ всегда свободный входъ въ мой домъ.

— Я не другъ мистрисъ Гленармъ. Она меня не знаетъ.

Это нсколько объяснило формальность просьбы незнакомки, но цль ея посщенія была загадкой. Юлій вжливо ждалъ чтобы гостья объяснилась. Объясниться, казалось, было не легко. Она опустила голову и видимо мучительно колебалась.

— Мое имя, когда я скажу вамъ его, начала она не поднимая глазъ,— можетъ-быть объяснитъ вамъ…

Тутъ она замялась, покраснла, потомъ опять поблднла, колебалась, боролась съ своимъ волненіемъ и наконецъ ршилась

— Я Анна Сильвестеръ, оказала она, внезапно поднявъ свое блдное лицо и возвысивъ голосъ.

Юлій вздрогнулъ и взглянулъ на нее съ безмолвнымъ удивленіемъ.

Имя ея было ему вдвойн знакомо. Онъ слышалъ его отъ больнаго отца. Лордъ Гольчестеръ просилъ его,— просилъ горячо запомнить это имя и помочь женщин которая носить его, если она обратится къ нему за помощью. Поздне, онъ слышалъ ея имя въ неприличной связи съ именемъ его брата. Получивъ первое анонимное письмо, мистрисъ Гленармъ не только потребовала чтобы Джофри оправдался въ возведенномъ на него обвиненіи, но еще послала копію съ письма въ Свангавенъ. Защита Джофри не вполн убдила Юлія что братъ не заслуживаетъ строгаго порицанія. Теперь, когда онъ увидалъ Анну, сомнніе его усилилось, почти подтвердилось. Неужели она, женщина такая скромная, такая естестественная и непритворно деликатная, неужели она безстыдная авантюристка, какой выставлялъ ее Джофри, предъявляющая на него свои права на основаніи глупаго ухаживанія, находясь въ то же время въ тайномъ брак съ другомъ? Неужели эта женщина, съ такимъ привлекательнымъ взглядомъ, съ такимъ привлекательнымъ голосомъ, съ такими привлекательными манерами,— неужели она сообщница (какъ объявилъ Джофри) невжественнаго негодяя писавшаго анонимныя письма къ мистрисъ Гленармъ? Невозможно! Хотя и говорятъ что вншность обманчива, но это невозможно!

— Ваше имя мн знакомо, сказалъ Юлій посл минутной паузы.— Мой отецъ говорилъ мн о васъ, прибавилъ онъ чтобъ объяснить почему ему знакомо ея имя. Деликатность не позволила ему намекнуть на связь ея имени съ именемъ его брата.

— Вашъ отецъ? спросила она, сдлавъ шагъ впередъ съ недоврчивымъ и удивленнымъ взглядомъ.— Вашъ отецъ лордъ Гольчестеръ, неправда ли?

— Да.

— Что же онъ говорилъ обо мн?

— Онъ былъ боленъ въ то время, отвчалъ Юлій, и вспомнилъ что-то изъ своей прошлой жизни, что именно, мн неизвстно.— Онъ говорилъ что былъ знакомъ съ вашимъ отцомъ и съ вашею матерью, и просилъ меня чтобъ я предложилъ вамъ свои услуги, если вы будете когда-нибудь нуждаться въ помощи. Онъ выразилъ, это желаніе очень горячо и говорилъ что его мучаетъ воспоминаніе о поступк съ вашей матерью.

Медленно и молча Анна отступила назадъ и облокотилась рукой на низкую ограду окружавшую площадку. Юлій, не подозрвая этого, сказалъ ей слова имвшія для нея ужасный смыслъ. Анна Сильвестеръ не знала до сихъ поръ что человкъ погубившій ее былъ сынъ человка содйствовавшаго погибели ея матери. При этомъ поразительномъ открытіи она задрожала отъ суеврнаго страха. Неужели это предопредленіе? Неужели она безсознательно идетъ по пути своей матери къ неизбжной, наслдственной участи? Подъ вліяніемъ страшной мысли, она забыла о дйствительности. Она перенеслась на минуту въ прошлое, и увидала лицо своей матери въ ту ужасную минуту когда у нея отняли безвозвратно достоинство жены и общественное положеніе.

Юлій приблизился къ ней и вывелъ ее изъ забытья.

— Не принесть ли вамъ воды, сказалъ онъ,— Вамъ, кажется, дурно. Надюсь что я не сказалъ вамъ ничего непріятнаго?

Она не обратила вниманія на его вопросъ. Вмсго отвта она сама задала ему вопросъ.

— Вы, кажется, сказали что вамъ неизвстно то о чемъ думалъ вашъ отецъ когда говорилъ обо ма?

— Неизвстно.

— А какъ вы думаете, брату вашему это можетъ быть извстно?

— Конечно нтъ.

Она опять замолчала и задумалась. Пораженная, въ достопамятный день первой встрчи съ Джофри, его фамиліей, она спросила его не слыхалъ ли онъ не былъ ли знакомъ его отецъ съ ея родителями. Джофри, всегда обманывавшій ее, не солгалъ сказавъ что никогда не слыхалъ дома ни объ ея отц, ни объ ея матери.

Любопытство Юлія было сильно затронуто. Онъ попробовалъ втянуть ее въ дальнйшій разговоръ о томъ же самомъ.

— Вы, кажется, знаете о чемъ думалъ мой отецъ когда говорилъ мн о васъ, началъ онъ.— Позвольте спросить….

Она прервала его

— Пожалуста не спрашивайте. Это непоправимое прошлое, не имющее для васъ ничего интереснаго и ничего общаго съ цлью моего посщенія. Позвольте мн возвратиться къ дйствительности, начала она поспшно.— Слышали вы мое имя, мистеръ Деламенъ, еще отъ кого-нибудь изъ вашего семейства?

Юлій не ожидалъ что она сама добровольно заговоритъ о томъ что онъ постарался обойти. Онъ былъ нсколько разочарованъ, онъ не ожидалъ отъ нея такой неделикатности.

— Разв необходимо? спросилъ онъ сухо,— говорить объ этомъ?

Лицо Анны вспыхнуло.

— Еслибъ это не было необходимо, сказала она,— я не могла бы принудить себя заговорить объ этомъ съ вами. Позвольте мн напомнить что я пришла просить у васъ позволенія видться съ мистрисъ Гленармъ. Я обязана говорить прямо чего бы мн это ни стоило. Мн надо поговорить съ мистрисъ Гленармъ по поводу анонимныхъ писемъ которыя она получила, и сказать ей нчто касающееся предстоящаго ей брака. Прежде чмъ дать мн позволеніе на это, вы должны были узнать кто я. Я сказала вамъ кто я. Вы, вроятно, слышали худшее что можно сказать о мн. (По вашему лицу я вижу что вы слышали худшее.) Посл вниманія которое вы оказали мн какъ незнакомой женщин, я не хотла оставить васъ въ заблужденіи. Теперь вы понимаете, мистеръ Деламенъ, для чего я намекнула на вашего брата. Разршите вы мн поговорить съ мистрисъ Гленармь?

Это было оказано такъ просто и скромно, съ такимъ непритворнымъ смиреніемъ въ голос и взгляд, что Юлій тотчасъ же возвратилъ ей свое уваженіе и симпатію, которыхъ онъ на минуту несправедливо лишилъ ее.

— Вы оказали мн довріе, сказалъ онъ,— чего не сдлали бы многія въ вашемъ положеніи. Я обязанъ отплатить вамъ довріемъ съ моей стороны. Я не сомнваюсь что цль вашего посщенія достойна уваженія. Мистрисъ Гленармъ должна ршить сама согласна ли она поговорить съ вами. Отъ меня же зависитъ только одно: разршить вамъ предложить ей это. Я разршаю.

Въ эту минуту до нихъ долетли звуки фортепіано изъ музыкальной комнаты. Юлій указалъ Анн на стеклянную дверь выходившую на площадку.

— Вамъ стоитъ только войти въ эту дверь чтобы застать мистрисъ Гленармъ одну, сказалъ онъ.

Анна поклонилась и пошла къ дому. Дойдя до высокой лстницы, по которой надо было подняться къ двери, она остановилась чтобы собраться съ мыслями.

Неожиданная нершимость овладла ею когда она поставила ногу на первую ступеньку. Извстіе о женитьб Джофри на мистрисъ Гленармъ не произвело на нее того впечатлнія какое предполагалъ сэръ-Патрикъ. Въ ея сердц не было ни остатка любви къ Джофри, ни затаенной ревности, ожидающей только искры чтобы воспламениться. Цль ея поздки въ Пертъ была вполн достигнута когда она взяла у Бишонригса свое письмо. Перемна въ ея намреніяхъ и цль поздки въ Свангавенъ были слдствіемъ грубаго, но практичнаго замчанія Бишонригса. Она поняла что еслибъ она не стала протестовать противъ брака мистрисъ Гленармъ,— протестовать для того чтобы доказать свое право, ея поведеніе въ такомъ случа подкрпило бы смлое утвержденіе Джофри что она уже замужняя женщина. Еслибъ это касалось только до нея одной, она не ршилась бы дйствовать. Но отъ этого зависло счастіе Бланки, и для Бланки она ршилась на поздку въ Свангавенъ.

Но съ ея чувствами къ Джофри и съ сознаніемъ что сама она не желаетъ признанія своего права, ей необходимо было, чтобы не потерять уваженія къ себ, имть въ виду цль которая избавила бы ее отъ угрызеній совсти за принятіе на себя роли соперницы мистрисъ Гленармъ.

Ей стоило только вспомнить о критическомъ положеніи Бланки чтобъ ясно увидать предъ собою свою цль. Еслибы ей удалось при самомъ начал свиданія доказать мистрисъ Гленармъ неоспоримость своего права на Джофри, она могла бы принять тонъ друга, а не соперницы и общать мистрисъ Гленармъ не мшать ея браку, съ условіемъ чтобы Джофри поправилъ зло которое онъ сдлалъ. ‘Вы можете выйти за него не опасаясь что я помшаю вамъ, если заставите Джофри отказаться отъ словъ и отъ поступковъ бросившихъ тнь на бракъ Арнольда съ Бланкой.’ Еслибы удалось привести свиданіе къ такому концу, она освободила бы собственными усиліями Арнольда отъ ложнаго положенія относительно Бланки.

Вотъ каковъ былъ ея планъ, и до сихъ поръ она твердо врила въ свою способность исполнить его. Но когда она поставила ногу на первую ступеньку лстницы которая вела въ музыкальную комнату, въ голов ея мелькнуло сомнніе возможно ли будетъ исполнить задуманный планъ. Она только теперь замтила слабую точку своей логики. Вс ея надежды на успхъ были основаны на понятіи которое она составила себ о незнакомой женщин. Она слпо положилась на то что у мистрисъ Гленармъ хватитъ чувства справедливости и самообладанія чтобы выслушать ее до конца. Что если при первомъ же слов окажется что она жестоко ошиблась въ своихъ разчетахъ?

Но было уже поздно останавливаться и обдумывать все снова. Юлій Деламенъ замтилъ что она не ршалась войти, и приближался къ ней. Надо было смло идти на рискъ. ‘Будь что будетъ’, подумала она. ‘Я ужъ слишкомъ далеко зашла чтобы воротиться’. Съ этою мыслію она отворила дверь и вошла въ комнату.

Мистрисъ Гленармъ встала изъ-за рояля. Дв женщины: одна одтая богато, другая — бдно, одна въ полномъ цвт красоты, другая измученная и больная, одна любимица преклонившагося предъ нею общества, другая отверженица презрваемая обществомъ,— остановились одна предъ другой и молча обмрились холодно вжливыми поклонами въ первый разъ встрчающихъ людей.

Мистрисъ Гленармъ заговорила первая и положила конецъ неловкому положенію, которое, повидимому, сконфузило гостью.

— Слуга вроятно не сказавъ вамъ, начала она,— что мистрисъ Деламенъ нтъ дома

— Извините, я пришла не къ мистрисъ Деламенъ. Мистрисъ Гленармъ была нсколько удивлена, но продолжала все также любезно.

— Такъ вроятно, къ мистеру Деламену. Я ожидаю его сю, а съ минуты на минуту.

— Я сейчасъ говорила съ мистеромъ Деламеномъ, отвчала Анна.

Мистрисъ Гленармъ вытаращила на нее глаза. Анна продолжала.

— Я пришла сюда, если вы извините меня.

Она замялась, не зная какъ окончить свою фразу. Мистрисъ Гленармъ, любопытство которой было уже сильно возбуждено, поспшила къ ней на помощь.

— Пожалуста не извиняйтесь, сказала она — Изъ вашихъ словъ я поняла что вы такъ добры что пришли навстить меня. Вы кажется устали? Не угодно ли вамъ ссть.

Анна едва стояла на ногахъ. Она взяла предложенный стулъ, мистрисъ Гленармъ услась на свое прежнее мсто предъ роялемъ и начала разсянно водить пальцами по клавишамъ.

— Вы видли мистера Деламена? спросила она.— Онъ ничего не помнитъ когда вооружится своей скрипкой. Скоро онъ придетъ? Будемъ мы играть? Вы можетъ-быть пришли чтобъ играть съ нами? Мистеръ Деламенъ фанатикъ въ музык, отчего онъ не пришелъ представить насъ другъ другу? Вы любите классическую музыку? Какъ вы узнали что я въ музыкальной комнат. Позвольте узнать ваше имя? Ничтожные вопросы мистрисъ Гленармъ принесли пользу Анн. Они дали ей время одуматься и ршиться на неизбежное объясненіе.

— Если не ошибаюсь, я говорю съ мистрисъ Гленармъ, начала она.

Добродушная вдова улыбнулась и граціозно поклонилась.

— Я пришла сюда, мистрисъ Гленармъ, получивъ позволеніе мистера Деламена, чтобы попросить васъ поговорить со мною предмет въ которомъ вы заинтересованы.

Покрытые кольцами, пальцы мистрисъ Гленармъ опустились на клавиши. Полное лицо мистрисъ Гленармъ обратилось къ гость съ выраженіемъ нескрываемаго удивленія.

— Въ самомъ дл? Но я заинтересована во многихъ предметахъ. Позвольте узнать о которомъ изъ нихъ вамъ угодно поговорить?

Безпечный тонъ ея словъ кольнулъ Анну. Если характеръ мистрисъ Гленармъ такъ пустъ какъ кажется, подумала она, то надежды мало чтобы мы поняли другъ друга.

— Я хотла поговорить съ вами, по поводу того что случилось въ то время когда вы гостили въ Перт, отвчала Анна.

Безпечное удивленіе мистрисъ Гленармъ замнилось недоврчивостью. Ея добродушіе быстро превратилось въ холодную вжливость. Она взглянула на Анну. ‘Никогда не была хороша’, подумала она. ‘А теперь ужъ очень больна. Одта какъ горничная, а смотритъ барыней. Кто она?’

Выносить долго сомннія было не въ характер мистрисъ Гленармъ. Она потребовала объясненія съ безцеремонной прямотой, искусно прикрытой тономъ обворожительной откровенности.

— Извините, сказала она.— У меня плохая память на лица. Вы вроятно не разслышали когда я просила васъ сказать мн ваше имя. Встрчались мы съ вами когда-нибудь?

— Никогда.

— Однако, если я поняла васъ, вы хотите говорить со мной о томъ что касается только меня и моихъ ближайшихъ друзей.

— Вы поняли меня, отвчала Анна. Я хочу поговорить съ вами объ анонимныхъ письмахъ.

— Въ третій разъ позвольте спросить какъ ваше имя.

— Я скажу вамъ мое имя, если вы позволите мн сначала досказать то что я начала говорить. Мн хочется увритъ васъ, прежде чмъ вы узнаете мое имя, что я пришла сюда съ добрымъ намреніемъ. Вы конечно узнаете съ удовольствіемъ что васъ не будутъ доле безпокоить….

— Извините что я прерываю васъ, сказала мистрисъ Гленармъ.— Мн хотлось бы знать чему я обязана такимъ великодушнымъ вниманіемъ ко мн со стороны незнакомой особы.

Въ этотъ разъ тонъ ея былъ хуже чмъ вжливо холоденъ, онъ былъ вжливо дерзокъ. Мистрисъ Гленармъ всю жизнь провела въ хорошемъ обществ и научилась превосходно владть утонченною дерзостью въ сношеніяхъ съ людьми случайно навлекшими на себя ея неудовольствіе.

Чувствительная натура Анны почувствовала ударъ, но вынесла его съ мужествомъ. Она сдлала видъ что не замтила дерзости, и твердо продолжала свою роль.

— Человкъ писавшій вамъ анонимныя письма, сказала она,— говорилъ о компрометирующей корреспонденціи. Онъ уже боле не владетъ ею. Корреспонденція перешла въ руки въ которыхъ она не будетъ средствомъ къ достиженію корыстныхъ цлей. За это я ручаюсь.

— Вы ручаетесь? повторила мистрисъ Гленармъ.

Она вдругъ перегнулась надъ роялемъ и устремила пристальный взглядъ на Анну. Злость, такъ часто встрчающаяся въ соединеніи, съ слабымъ характеромъ, выказалась въ ея вспыхнувшемъ румянц и нахмурившихся бровяхъ.

— Почемъ вы знаете что было написано въ анонимныхъ письмахъ? спросила она.— Почемъ вы знаете что корреспонденція перешла въ другія руки? Кто вы?

Прежде чмъ Анна успла отвтить ей, мистрисъ Гленармъ вскочила, пораженная новой идеей.

— Человкъ писавшій мн говорилъ не объ одной корреспонденціи. Онъ говорилъ еще о женщин. Я обличила васъ! воскликнула она, вспыхнувъ яростной ревностью.— Вы та самая женщина!

Анна тоже встала, еще вполн владя собой.

— Мистрисъ Гленармъ, сказала она спокойно,— я предупреждаю васъ, нтъ, я умоляю васъ не принимать со мной такого тона. Успокойтесь пожалуста. Вы заинтересованы боле чмъ вамъ кажется въ томъ что я намрена сказать вамъ. Выслушайте меня. Я признаюсь, вы отгадали…. я та несчастная женщина которую погубилъ и бросилъ Джофри Деламенъ.

— Вы лжете, воскликнула мистрисъ Гленармъ.— Презрнная тварь! Вы лжете! Вы пришли мучить меня своею подлою выдумкой. Что значитъ что Юлій подвергъ меня этому?

Она пришла въ такое негодованіе, узнавъ что видитъ предъ собой Анну Сильвестеръ, что забыла вс приличія.

— Я позвоню, сказала она.— Я велю выгнать васъ.

Она хотла подойти къ камину чтобы позвонить. Анна, стоявшая ближе къ нему, загородила ей дорогу и не говоря ни слова, повелительнымъ движеніемъ заставила ее остановиться. Съ минуту он стояли одна противъ другой, устремивъ другъ на друга глаза, каждая стараясь выказать другой силу своей воли. Наконецъ лучшая натура взяла верхъ: Мистрисъ Гленармъ сдлала шагъ назадъ.

— Выслушайте меня, сказала Анна.

— Выслушать васъ, повторила мистрисъ Гленармъ.— Вы не имете права быть въ этомъ дом. Какъ вы смли войти сюда! Убирайтесь!

Долго крпившаяся Аша начала терять терпніе.

— Будьте осторожне, мистрисъ Гленармъ, сказала она, стараясь овладть собой.— У меня нетерпливый характеръ. Горе много укротило мой нравъ, но терпніе иметъ свои границы. Вы дошли до границъ моего терпнія. Я имю право требовать чтобы вы выслушали меня, и, посл того что вы сказали, вы меня выслушаете.

— Вы не имете никакого права. Вы безстыдная женщина Вы уже замужемъ. Я знаю его имя. Арнольдъ Бринквортъ!

— Это вамъ сказалъ Джофри?

— Я не намрена отвчать женщин которая позволяетъ себ называть такъ фамиліарно мистера Деламена.

Анна сдлала шагъ впередъ.

— Это вамъ сказалъ Джофри? повторила она

Въ глазахъ ея былъ огонь, въ голос сила, свидтельствовавшіе что она наконецъ вышла изъ себя. На второй вопросъ мистрисъ Гленармъ отвтила ей.

— Да, это онъ сказалъ мн.

— Онъ солгалъ!

— Неправда, онъ не солгалъ. Я ему врю, а вамъ не врю

— Если онъ сказалъ что я замужняя женщина и что Арнольдъ Бринквортъ женатъ еще на комъ-нибудь кром миссъ Лунди, я повторяю — онъ солгалъ.

— А я повторяю что врю ему, а не вамъ.

— Вы врите что я замужняя женщина?

— Я въ этомъ не сомнваюсь.

— И вы говорите мн это въ глаза?

— Я говорю вамъ въ глаза. Вы можетъ-быть были любовницей Джофри Деламена, теперь же вы жена Арнольда Бринкворта.

Долго сдерживаемый гнвъ Анны вспыхнулъ при этихъ словахъ. Взрывъ негодованія въ одно мгновеніе изгладилъ изъ ея памяти не только воспоминаніе о томъ для чего она пріхала въ Свангавенъ, но даже о непростительной обид которую она потерпла отъ Джофри. Еслибъ онъ пришелъ въ эту минуту и предложилъ жениться на ней, она согласилась бы сдлаться его женой, чтобъ отомстить мистрисъ Гленармъ, хотя и раскаялась бы въ слдующую минуту. Маленькое жало влило отраву въ ея благородную душу. Лучшая женщина все же женщина.

— Я не позволю вамъ выйти за Джофри Деламена. Я настою чтобъ онъ исполнилъ свое общаніе жениться на мн. Вотъ оно, его общаніе, написанное его собственною рукой. Онъ клялся мн своею душой что женится на мн, и онъ исполнить свою клятву. Его любовница, сказали вы? Я буду его женой, мистрисъ Гленармъ, не позже какъ черезъ недлю.

При этихъ бшеныхъ словахъ она съ торжествомъ показала письмо.

Пораженная подозрніемъ что Анна говоритъ правду, мистрисъ Гленармъ тмъ не мене отвчала съ упрямствомъ женщины, ршившейся не врить какимъ бы то ни было очевиднымъ доказательствамъ.

— Я не уступлю вамъ его, воскликнула она.— Ваше письмо поддлка. Вы не имете доказательства. Я не уступлю, не уступлю, не уступлю его! повторяла она съ настойчивостью капризнаго ребенка.

Анна показала ей насмшливо письмо.

— Вотъ оно, его общаніе, имъ самимъ написанное, сказала она.— Пока я жива, вы не будете его женой.

— Я буду его женой на другой день посл бга. Я поду въ Лондонъ чтобы предупредить его противъ васъ.

— Я встрчу васъ въ Лондон съ моимъ доказательствомъ. Вы знаете его почеркъ?

Она развернула письмо. Мистрисъ Гленармъ съ быстротою кошки протянула руку чтобы вырвать письмо. Но какъ она ни была проворна, Анна была еще проворне. Съ минуту он стояли другъ противъ друга не переводя дыханія, одна держа письмо за спиной, другая съ протянутою впередъ рукой.

Въ эту минуту дверь отворилась, и въ комнату вошелъ Юлій Деламенъ.

Онъ обратился къ Анн.

— Мы ршили въ саду, сказалъ онъ спокойно,— что вы поговорите съ мистрисъ Гленармъ, если она на это согласится. Считаете вы умстнымъ продлить еще доле это свиданіе?

Анна опустила голову. Ея бшеный гнвъ утихъ въ одно мгновеніе.

— Меня жестоко оскорбили, мистеръ Деламенъ, сказала она.— Но я не имю права жаловаться. (Она взглянула на него. Горячія слезы стыда выступила на ея глаза и медленно потекли по щекамъ. Она опустила голову чтобы скрыть ихъ отъ него.) — Мн остается только попросить у васъ прощенія и уйти отсюда.

Она молча повернулась къ двери. Юлій Деламенъ молча отдалъ ей долгъ вжливости, отворивъ ей дверь.

Негодованіе мистрисъ Гленармъ, сдержанное на минуту, обратилось на Юлія.

— Если эта женщина вломилась сюда съ вашего позволенія, сказала она гордо,— то изъ уваженія къ самой себ я должна послдовать ея примру и покинуть вашъ домъ.

— Я позволилъ ей попросить васъ, мистрисъ Гленармъ, поговорить съ ней. Очень жаль что она употребила во зло мое позволеніе, и я прошу васъ извинить меня. Вмст съ тмъ я осмлюсь прибавить въ защиту себя что она показалась мн,— и теперь кажется,— женщиной достойною сожалнія, а не порицанія.

— Сожалнія? спросила мистрисъ Гленармъ, не вря своимъ ушамъ.

— Сожалнія, повторилъ Юлій.

— Можетъ-быть вы, мистеръ Деламенъ, сочли за лучшее забыть то что говорилъ намъ о ней Джофри, но я не забыла.

— И я не забылъ, мистрисъ Гленармъ. Но, зная брата… Онъ замялся и съ волненіемъ провелъ пальцами по струнамъ скрипки.

— Вы ему не врите? спросила мистрисъ Гленармъ.

Юлій не хотлъ сказать невст своего брата что сомнвается въ его честности.

— Я не сказалъ что не врю ему, но какъ-то трудно согласить то что говорилъ намъ Джофри о миссъ Сильвестеръ съ ея манерами и наружностью.

— Съ ея наружностью! воскликнула мистрисъ Гленармъ съ удивленіемъ и негодованіемъ.— Съ ея наружностью! Вотъ сказалъ-то! Извините впрочемъ, я забыла что о вкусахъ не спорятъ. Продолжайте, пожалуста, продолжайте.

— Не заняться ли намъ музыкой чтобъ успокоиться.

— Я не шутя прошу васъ продолжать, сказала мистрисъ Гленармъ съ жаромъ.— Вы сказали что невозможно согласить…

— Я сказалъ трудно согласить.

— Пусть будетъ по-вашему. Трудно согласить то что говорилъ намъ Джофри о миссъ Сильвестеръ съ ея манерами и наружностью. Что же дальше? Вы хотли сказать еще что-то, когда я такъ грубо прервала васъ.

— Я хотлъ сказать что я не понимаю какъ сэръ-Патрикъ позволилъ мистеру Бринкворту жениться на своей племянниц, если мистеръ Бринкворть былъ уже женатый человкъ?

— Позвольте! Вдь бракъ этой ужасной женщины былъ тайный бракъ. Сэръ-Патрикъ ничего не зналъ объ этомъ.

Юлій согласился что это возможно и попытался опять привлечь раздраженную женщину къ роялю. Тщетно! Хотя мистрисъ Гленармъ не хотла признаться въ этомъ даже самой себ, но вра ея въ правдивость Джофри поколебалась. Тонъ Юлія, при всей его умренности, подкрпилъ страшное сомнніе, возникшее вслдствіе словъ и поступковъ Анны. Мистрисъ Гленармъ сла на ближайшій стулъ и закрыла глаза платкомъ.

— Вы всегда ненавидли бднаго Джофри, сказала она сквозь слезы,— а теперь стараетесь очернить его въ моихъ глазахъ.

Юлій поладилъ съ ней очень скоро. Онъ хотлъ-было отвтить ей серіозно, но раздумавъ, сказалъ съ улыбкой:

— Я ненавижу Джофри? Вамъ-то гршно говорить это, мистрисъ Гленармъ. Я привезъ его изъ Лондона съ единственною цлью представить его вамъ.

— И кто васъ просилъ привозить его? возразила мистрисъ Гленармъ, быстро переходя отъ слезъ къ гнву.— Я была счастливйшая женщина пока не познакомилась съ вашимъ братомъ. Я не могу разстаться съ нимъ! воскликнула она, ударившись опять въ слезы.— Пусть онъ обманулъ меня, но я не уступлю его другой женщин! Я хочу быть его женой! (Она театрально бросилась на колна предъ Юліемъ.) О, помогите мн! О, Юлій, пожалйте меня! Я такъ люблю его!

Въ лиц ея было неподдльное отчаяніе, въ голос искреннее чувство. Кто поврилъ бы что эта женщина за пять минутъ предъ тмъ такъ безсердечно, такъ жестоко оскорбила падшую сестру.

— Я сдлаю все что отъ меня зависитъ, сказалъ Юлій, поднимая ее.— Мы поговоримъ объ этомъ когда вы успокоитесь. Не заняться ли намъ музыкой, предложилъ онъ опять,— для успокоенія вашихъ нервовъ?

— Что-же мн играть? спросила мистрисъ Гленармъ, вдругъ превратившись въ образецъ женской покорности.

Юлій раскрылъ сонаты Моцарта и взялъ въ руки скрипку.

— Попробуемъ пятнадцатую, сказалъ онъ, продвигая стулъ къ роялю.— Начнемъ съ адажіо. Это божественная музыка, если смертный человкъ можетъ написать божественную музыку.

Они начали. На третьемъ такт мистрисъ Гленармъ взяла фальшивую ноту, и смычекъ Юлія, содрогнувшись, остановился на струн.

— Я не могу играть, сказала она.— Я такъ взволнована, я такъ страдаю. Какъ мн узнать, замужемъ ли эта безсовстная или нтъ? У кого мн спросить? Если мн похать къ Джофри въ Лондонъ, меня къ нему не допустятъ. Я не могу обратиться къ самому мистеру Бринкворту, я съ нимъ не знакома. Къ кому мн обратиться? Подумайте, Юлій, и посовтуйте мн

Было только одно средство заставить ее приняться опять за адажіо — успокоить ее какимъ-нибудь совтомъ. Юлій положилъ скрипку на рояль и началъ серіозно обдумывать заданный вопросъ.

— Есть свидтели, сказалъ онъ.— Если врить разказу Джофри, хозяйка и слуги гостиницы могутъ подтвердятъ факты.

— Простонародье, возразила мистрисъ Гленармъ.— Люди которыхъ я не знаю. Люди которые могутъ воспользоваться моимъ положеніемъ и оскорбить меня.

Юлій подумалъ, и сдлалъ второе предложеніе. Съ роковою изобртательностью онъ напалъ на мысль послать мистрисъ Гленармъ къ самой леди Лунди.

— Не обратиться ли намъ въ Виндигетсъ? сказалъ онъ.— Какіе-нибудь толки вроятно дошли до ушей леди Лунди. Можетъ-быть несовсмъ ловко пріхать къ ней во время семейнаго горя. Вамъ это лучше знать. Я только намекнулъ вамъ. Виндигетсъ недалеко, а если вы създите, можетъ-быть это и поведетъ къ чему-нибудь. Какъ вы думаете?

Поведетъ къ чему-нибудь! Вспомнимъ что леди Лунди была оставлена въ полномъ невденіи, что она писала сэръ-Патрику тономъ который ясно показывалъ что ея самопочитаніе было оскорблено, ея любопытство подстрекнуто, и примемъ въ соображеніе что первую всть объ опасномъ положенія Арнольда она получила отъ дальней знакомой, и мы будемъ въ состояніи предугадать приблизительно къ чему это поведетъ.

— Какъ вы думаете? спросилъ Юлій.

Мистрисъ Гленармъ пришла въ восторгъ.

— Вотъ къ кому дйствительно слдуетъ обратиться, сказала она.— Если леди Лунди не захочетъ принять меня, я напишу ей и объясню цлъ моего визита, и, узнавъ о моемъ гор, она приметъ меня. Леди Лунди такъ умна, такъ симпатична! Вы дадите мн карету? Я завтра же съзжу въ Виндигетсъ.

Юлій взялъ скрипку съ рояля.

— Не сердитесь за мою неотвязчивость, сказалъ онъ заискивающимъ голосомъ.— До завтра еще много времени и мы совершенно свободны. Это такая музыка, еслибы вы только вслушались! Не попробовать ли намъ опять?

Мистрисъ Гленармъ рада была доказать свою благодарность за его безцнный совтъ. При второмъ опыт, вниманіе и руки прекрасной піанистки были въ полной гармоніи. Прелестная музыка адажіо пятнадцатой сонаты Моцарта пошла наконецъ удовлетворительно, и Юлій поднялся на седьмое небо музыкальнаго блаженства.

На слдующій день мистрисъ Гленармъ и мистрисъ Деламенъ похали въ Виндигетсъ.

КОНЕЦЪ ДЕВЯТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.— СПАЛЬНЯ.

ГЛАВА XLI.
Леди Лунди исполняетъ долгъ.

Сцена представляетъ спальню и женщину въ постели, среди благо дня.

Людей со строгими понятіями о законахъ приличія, людей добровольно взявшихъ на себя обязанность обличать, мы предостерегаемъ что въ этомъ случа обличеніе неумстно. Женщина лежащая въ постели никто иная какъ сама леди Лунди, слдовательно уже одно это заявленіе есть ручательство въ томъ что вс правила приличія соблюдены со строгою точностію. Сказать что какому-нибудь смертному можетъ принести что-нибудь иное кром непосредственной нравственной пользы зрлище ея свтлости въ горизонтальномъ вмсто перпендикулярнаго положенія, значитъ утверждать что вліяніе добродтели на человчество зависитъ отъ положенія добродтели, и что она перестаетъ заявлять о себ когда снимаетъ дневное или вечернее платье. Но разв кто-нибудь ршится сказать такую нелпость? Такъ пусть же обойдется безъ обличеній въ настоящемъ случа.

Леди Лунди была въ постели.

Ея свтлость, получивъ письмо Бланки съ извстіемъ о внезапномъ окончаніи свадебнаго путешествія, написала письмо сэръ-Патрику. (Участь постигшая ея письмо въ Гамферм уже извстна читателямъ.) Въ ожиданіи отвта, леди Лунди сочла долгомъ принять приличное положеніе въ своемъ дом. Что длаетъ здравомыслящая женщина когда считаетъ себя жестоко обиженною недовріемъ со стороны членовъ своей семьи? Здравомыслящая женщина принимаетъ обиду такъ горячо къ сердцу что длается больна. Слдовательно леди Лунди сдлалась больна.

Такъ какъ болзнь ея оказалась серіозною, то она пригласила извстнйшаго доктора сосдняго города, Киркандрю.

Докторъ, съ неизбжною лысиной и въ неизбжномъ бломъ галстук, пріхалъ въ карет парой. Пощупавъ пульсъ ея свтлости и предложивъ ей нсколько вопросовъ тихимъ голосомъ, онъ торжественно отвернулся — какъ можетъ отвернуться только великій докторъ — съ полнымъ убжденіемъ что паціентка совершенно здорова.

— Нервы, леди Лунди, сказалъ онъ, повидимому, ни мало не сомнваясь въ своихъ словахъ.— Вамъ необходимо полежать въ постели. Я пропишу вамъ микстуру.

И онъ прописалъ съ безукоризненною серіозностію: ароматическаго нашатырнаго спирта — 15 капель, эссенціи красной лаванды — 10 капель, апельсиннаго сиропу — 2 грана, камфарнаго прохладительнаго питья — 1 унцъ. Потомъ прибавилъ: Misce fiat haustus (вмсто: составить микстуру), Te die sumendus (вмсто: принимать три раза въ день) и засвидтельствовалъ латынь, подписавъ начальныя буквы своего имени. Посл этого ему осталось только поклониться, положить въ карманъ дв гинеи и ухать съ спокойною совстью врача исполнившаго свою обязанность.

Леда Лунди была въ постели. Видимая часть ея свтлости была одта превосходно — на всякій случай. Голову ея обтягивала великолпная блая шелковая стка, изящная батистовая кофточка съ кружевами и розовыми лентами покрывала ея плечи и руки. Остальное было — постель. На столик возл ея кровати стояла склянка съ микстурой, успокоительнаго для глазъ цвта и довольно пріятною на вкусъ. Возл склянки лежали книги назидательнаго свойства. За назидательною книгой скромно прятались домовая книга и кухонный счетъ. (Замтьте что даже нервы не мшали леди Лунди исполнять обязанности.) Веръ, пузырекъ со спиртомъ и носовой платокъ лежали подъ рукой на одял. Большая комната была полуосвщена. Одно изъ оконъ отворено. Покойный сэръ-Томасъ взиралъ на свою вдову со стны. Ни одинъ стулъ не стоялъ не на мст, ни одинъ лоскутокъ носильнаго платья не выглядывалъ изъ тсныхъ предловъ шкафа и коммода. Блестящія драгоцнности туалетнаго стола скромно сверкали въ темной дали. Рукомойники и тазы умывальника были рдкой, молочной близны. Куда бы вы ни обернулись, вы видли безупречную комнату. Безупречная женщина на постел дополняла картину.

Былъ первый день посл того въ который Анна постила Свангавенъ.

Горничная леди Лунди беззвучно отворила дверь и подошла на цыпочкахъ къ постели. Леди Лунди открыла глаза.

— Я не сплю, Гопкинсъ. Ужасно страдаю. Что это такое?

Гопкинсъ положила на одяло дв карточки.

— Мистрисъ Деламенъ и мистрисъ Гленармъ, миледи.

— Имъ, конечно, сказали что я больна?

— Да, миледи. Мистрисъ Гленармъ вызвала меня, отправилась въ библіотеку и написала вотъ эту записку.

Гопкинсъ подала красиво свернутую въ треугольникъ залаеку.

— Ухали он?

— Нтъ, миледи. Мистрисъ Гленармъ сказала мн что ‘да’или ‘нтъ’ будетъ достаточнымъ отвтомъ отъ васъ, если вы будете такъ добры, прочтете ея записку.

— Какъ безразсудно со стороны мистрисъ Гленармъ безпокоить меня въ такое время когда докторъ требуетъ совершеннаго покоя, сказала леди Лунди.— Ну, да все равно. Одною жертвой боле или мене не составитъ разницы.

Она понюхала спирту для подкрпленія силъ и прочла записку.

‘Какъ жаль, милая леди Лунди, что вы нездоровы. Я пріхала съ мистрисъ Деламенъ, надясь имть возможность предложить вамъ одинъ вопросъ. Проститъ ли мн ваша неистощимая доброта если я предложу еге письменно? Не получила ли вы какого-нибудь неожиданнаго извстія о мистер Араодьд Бринкворі? Я хочу сказать не слыхали ли вы о васъ чего-нибудь такого что васъ удивило? Очень серіозная причина заставила меня предложить вамъ этотъ вопросъ. Какая это причина, я объясню вамъ когда вы будете въ состояніи принять меня, а пока одного слова въ отвтъ будетъ достаточно. Да или нтъ? Примите тысячу извиненій и ради Бога поправляйтесь поскоре.’

Изъ страннаго вопроса этой записки леди Лунди вывела два предположенія: мистрисъ Гленармъ или узнала о неожиданномъ возвращеніи молодыхъ, или можетъ объяснить загадочную причину ихъ возвращенія. Выраженіе записки ‘очень серіозная причина заставила меня предложить вамъ этотъ вопросъ’ говорило въ пользу послдняго предположенія. Какъ ни казалось невроятно предположеніе что мистрисъ Гленармъ знаетъ объ Арнольд что-нибудь такое чего не знаетъ леди Лунди, но любопытство ея свтлости, уже сильво возбужденное письмомъ Бланки, не могло успокоиться не получивъ объясненія.

— Гопкинсъ, сказала она,— придется принять мистрисъ Гленармъ.

Гопкинсъ почтительно всплеснула руками.— Принимать гостей въ спальн, и въ настоящемъ положеніи здоровья леди Лунди!

— Долгъ этого требуетъ, Гопкинсъ. Подайте мн зеркало.

Гопкинсъ подала изящное маленькое ручное зеркало. Леди Лунди тщательно осмотрла себя и постель. Выше всякой критики, даже женской.

— Введите мистрисъ Гленармъ.

Минуты черезъ дв вдова впорхнула въ комнату, одтая нарядне обыкновеннаго и чрезмрно щедрая въ изъявленіяхъ благодарности за великодушіе леди Лунди и встревоженная болзнію леди Лунди. Ея свтлость слушала ее сколько сочла нужнымъ, потомъ вжливо остановила и приступила къ длу.

— Поговоримъ же, душа моя, о вопрос вашего письма. Такъ вы уже слышали что мистеръ Бринкворть и жена его вернулись въ Англію?

Мистрисъ Гленармъ вытаращила глаза.

Леди Лунди объяснила:

— Они намревались, какъ вамъ извстно, хать въ Швейцарію, но внезапно раздумали и вернулись въ Англію.

— Милая леди Лунди, я не объ этомъ спрашивала. Не слыхали ли вы еще чего-нибудь о мистер Бринкворт?

— Ничего не слыхала.

За этимъ отвтомъ послдовало минутное молчаніе. Мистрисъ Гленармъ въ нершимости качала зонтикомъ. Леди Лунди наклонилась и устремила на нее вопросительный взглядъ.

— Что же вы слышали о немъ? спросила она.

Мистрисъ Гленармъ была въ затруднительномъ положеніи.

— Боюсь сказать вамъ, начала она

— Я могу вынести все, кром неизвстности, сказала леди Лунди.— Объявите мн прямо худшее.

Мистрисъ Гленармъ рискнула.

— Разв вы не слыхали, сказала она,— что мистеръ Бринкворть скомпрометтировалъ себя съ другою жерщиной прежде чмъ женился на миссъ Лунди?

Леди Лунди въ ужас закрыла глаза и протянула руку къ пузырьку со спиртомъ. Мистрисъ Гленармъ подала ей пузырекъ и молчала, выжидая чтобы больная успокоилась.

— Есть вещи которыя мы обязаны выслушивать, замтила леди Лунди. Долгъ этого требуетъ. Никакими словами нельзя выразить какъ вы поразили меня. Кто сказалъ вамъ?

— Мистеръ Джофри Деламенъ сказалъ мн.

Леди Лунди опять понюхала спирту.

— Самый близкій другъ Арнольда Бринкворта! воскликнула она.— Немудрено что онъ знаетъ. О, это ужасно! Но странно, что мистеръ Деламенъ сказалъ это вамъ.

— Я выхожу за него замужъ, отвчала мистрисъ Гленармъ.— Иначе не осмлилась бы тревожить васъ, дорогая моя.

Леди Лунди открыла глаза въ недоумніи.

— Я не понимаю васъ, сказала она.— Объяснитесь, ради Бога.

— Не слыхали ли вы объ анонимныхъ письмахъ? спросила мистрисъ Гленармъ.

Леди Лунди знала объ анонимныхъ письмахъ только то что знало большинство публики. Женщина опасная для Джофри Деламена не была названа по имени, а Джофри Деламенъ былъ выставленъ невиннымъ какъ младенецъ. Можетъ-бытъ это предположеніе неврно?

— Дайте мн вашу руку, бдная моя. Будьте откровенны ее мною.

— Онъ несовсмъ невиненъ, сказала мистрисъ Гленармъ— Она основываетъ свое требованіе на простомъ ухаживаніи. Я, конечно, потребовала отъ Джофри объясненія. Иметъ ли она какое-нибудь право? Ршительно никакого! Я сказала ему что онъ, можетъ-быть, не хочетъ признаться мн Онъ отвчалъ что можетъ доказать что она уже находится въ тайномъ брак съ другимъ. Но мужъ ея не признаетъ этого брака и бросилъ ее. Нужда довела ее до крайности, и она задумала воспользоваться ухаживаніемъ Джофри. Все это казалось мн невроятнымъ пока Джофри не назвалъ мн ея мужа. Посл этого я уже не могла сомнваться что онъ бросилъ свою жену, потому что знала что онъ женился на другой.

Леди Лунди приподнялась на подушкахъ непритворно взволнованная и испуганная.

— Мистеръ Деламенъ сказалъ вамъ его имя? спросила она замирающимъ голосомъ.

— Да.

— Я его знаю?

— Не распрашивайте меня.

Леди Лунди упала на подушки.

Мистрисъ Гленармъ встала чтобы позвонить, но прежде чмъ она дотронулась до звонка, леди Лунди остановила ее.

— Не звоните! воскликнула она.— Я могу подтвердить это! Да, мистрисъ Гленармъ, это правда! Отоприте серебряный ящикъ на туалетномъ стол. Принесите мн верхнее письмо. Да. Прочтите его. Я получила его отъ Бланки. Теперь я все понимаю. Почему они вдругъ прекратили свое путешествіе? Почему они вернулись въ Гамфермъ? Почему они отдлались отъ меня безсовстною уверткой? Я была уврена что случилось что-нибудь ужаснее, теперь я знаю что случилось. Она опустилась подушки, закрыла глаза и повторила зловщимъ тономъ:— Теперь я знаю что случилось!

Мистрисъ Гленармъ прочла письмо. Причина продозрительно-неожиданнаго возвращенія новобрачныхъ, выставленная въ письм, была очевидною уверткой, и что еще замчательне, причиною была Анна Сильвестеръ. Мистрисъ Гленармъ взволновалась въ свою очередь.

— Да, это доказательство! сказала она.— Мистеръ Бринквортъ обличенъ, она его жена, а Джофри свободенъ. О, дорогая моя, какую тяжесть вы сняли съ моей души. Эта негодная…

Леди Лунди открыла глаза

— Вы говорите, спросила она,— о женщин которая была причиной несчастія?

— Да Я видла ее вчера. Она вломилась къ намъ въ Свангавенъ. Она называла его Джофри, увряла что она незамужняя женщина Она поколебала мое довріе, леди Лунди,— она поколебала мое довріе къ Джофри.

— Кто она?

— Кто! воскликнула мистрисъ Гленармъ.— Да разв вы не знаете? Ея имя повторено разъ десять въ этомъ письм.

Леди Лунди издала громкій стонъ Мистрисъ Гленармъ вскочила. Испуганная горничная отворила дверь. Ея свтлость движеніемъ руки приказала горничной удалиться, и указала мистрисъ Гленармъ на стулъ.

— Сядьте, сказала она — Дайте мн отдохнуть минуту. Больше мн ничего не надо.

Въ комнат царила глубокая тишина, пока леди Лунди не заговорила сама Она спросила письмо Бланки, и внимательно прочитавъ его, впала въ глубокую задумчивость.

— Я была несправедлива къ Бланк, сказала она — Бдная моя Бланка!

— Вы думаете что она ничего не знаетъ?

— Конечно. Вы забываете, мистрисъ Гленармъ, что это страшное открытіе бросаетъ тнь на бракъ моей падчерицы. Еслибъ она знала истину, разв она стала бы писать такъ какъ она пишетъ о презрнной женщин, оскорбившей ее непростительнымъ образомъ? Они и ее обманули какъ меня. Мастеръ Бринквортъ и сэръ-Патрикъ сговорились скрывать отъ насъ обихъ истину. Бдное дитя мое! Я теперь въ долгу у нея. Если никто другой не откроетъ ей глаза, я сдлаю это. Сэръ-Патрикъ увидитъ что Бланка иметъ во мн друга.

Улыбка — зловщая, злорадная улыбка мстительной женщины мелькнула на ея лиц. Мистрисъ Гленармъ испугалась. Леди Лунди подъ поверхностью, въ противуположность поверхности леди Лунди, была существомъ непріятнымъ для созерцанія.

— Ради Бога успокойтесь, сказала мистрисъ Гленармъ.— Милая леди Лунди, вы меня пугаете.

Сокровенная внутренность леди Лунди поспшно скрылась подъ мягкую поверхность.

— Простите мн мою чувствительность, сказала она съ терпливою кротостью, которою отличалась въ минуты испытанія.— Это слишкомъ тяжелый ударъ для бдной больной женщины, ничего не подозрвавшей и оскорбленной самымъ безсердечнымъ образомъ. Не бойтесь, дорогая моя, я скоро успокоюсь. Въ этой ужасной катастроф, въ этой бездн преступленій и горя мн не отъ кого ждать помощи. Ради Бланки, дло должно быть изслдовано, душа моя, и разъяснено до самой глубины. Бланка должна занять положеніе достойное ея. Бланка отстоитъ свои права, подъ моимъ покровительствомъ. Какихъ бы жертвъ мн это ни стоило, но если мн бдной суждено сдлать доброе дло, я сдлаю его, сказала она, обмахиваясь веромъ съ видомъ безграничной ршимости.— Да, я сдлаю свое дло!

— Но что же вы можете сдлать, леди Лунди? Они далеко на юг, а эта отвратительная женщина…

Леди Лунди прикоснулась веромъ къ плечу мистрисъ Гленармъ.

— Я въ свою очередь удивлю васъ, милый другъ мой. Эта отвратительная женщина была гувернанткой Бланки. Слушайте, это еще не все. Она внезапно оставила насъ,— бжала,— подъ предлогомъ что выходитъ замужъ. Я знаю куда она бжала. Я могу узнать что она тамъ длала и кто былъ съ ней. Я прослжу вс поступки мистера Бринкворта. Я узнаю правду, не обращаясь къ людямъ которые хотятъ скрыть ее отъ меня. И я сдлаю это сегодня же! окончила она, щелкнувъ веромъ, и опустилась на подушку, наслаждаясь удивленіемъ своего милаго друга.

Мистрисъ Гленармъ подвинулась къ постели.

— Какъ вы это сдлаете? спросила она.— Не думайте что я спрашиваю изъ любопытства. Вдь я тоже заинтересована въ открытіи истины. Пожалуста, будьте откровенны со мною.

— Можете вы пріхать завтра въ этотъ же часъ?

— Да, конечно.

— Такъ прізжайте и узнаете.

— Не могу ли я помочь вамъ?

— Не теперь.

— Не можетъ ли мой дядя помочь вамъ?

— Вы знаете гд теперь капитанъ Ньюендинъ?

— Да, онъ гоститъ у знакомыхъ въ Суссекс.

— Можетъ-бытъ намъ понадобится его помощь. Не заставляйте мистрисъ Деламенъ ждать васъ доле, другъ мой. Прощайте, до завтра.

Он нжно поцловались, и леди Лунди осталась одна.

Ея свтлость погрузилась съ глубокую думу. Она смотрла женщиною своихъ лтъ, и даже нсколько старше, когда лежала обдумывая планъ своихъ будущихъ дйствій. Посл визита доктора и пріема красной микстуры, необходимо было полежать въ постели чтобы не показаться непослдовательною. Но вмст съ тмъ надо было приступить немедленно къ предположенному изслдованію. Какъ послать за хозяйкою Крегъ-Ферни, не возбудивъ подозрній и толковъ? Съ одной стороны былъ этотъ трудно разршимый вопросъ, съ другой непреклонная ршимость леди Лунди. Продумавъ мене пяти минутъ, она ршила и позвонила.

— Я, кажется, испугала васъ Гопкинсъ. Мои нервы очень разстроены. Мистрисъ Гленармъ передала мн неожиданную новость, которая меня очень удивила Теперь я успокоюсь и хочу заняться хозяйствомъ. Въ счет мясника есть ошибка. Пошлите ко мн кухарку.

Она занялась домовою книгой и кухонными счетами, поправила ошибку мясника, предостерегла кухарку, и сдлала множество мелочныхъ хозяйственныхъ распоряженій. Помшавъ такимъ образомъ горничной приписать слова и поступки своей барыни, послдовавшіе за визитомъ мистрисъ Гленармъ, чему-нибудь случившемуся во время визита, леди Лунди могла спокойно проложить путь къ изслдованію которое имла въ виду.

— Пора кончить со внутренними длами, сказала она.— Вы должны быть моимъ первымъ министромъ, Гопкинсъ, пока я буду лежать въ постели. Не нужно ли чего-нибудь вн — комнатной прислуг? Кучеру? Садовнику?

— Я сейчасъ видла садовника, миледи. Онъ приходилъ съ отчетомъ за послднюю недлю. Я сказала ему что сегодня вы не можете говорить съ нимъ.

— Конечно. Разв ему нужно было сообщить мн что-нибудь особенное?

— Нтъ, миледи.

— Не могу припомнить что именно, но мн необходимо сказать что-то садовнику, а можетъ-быть кому-нибудь другому. Дайте-ка мн записную книгу, Гопкинсъ. Въ корзинк, на стул. Почему корзинка не стоитъ возл постели?

Гопкинсъ принесла записную книгу. Леди Лунди раскрыла ее (безъ малйшей надобности) съ такою же артистическою серіозностію съ какою докторъ писалъ рецептъ (тоже безъ малйшей надобности).

— Вотъ, сказала она, какъ бы найдя необходимую замтку.— Не садовнику, а жен садовника. Я хотла поговорить съ ней объ мистрисъ Инчбаръ. Обратите вниманіе, Гопкинсъ, на сцпленіе идей. Мистрисъ Инчбаръ иметъ связь съ курами, куры имютъ связь съ женой садовника, жена садовника иметъ связь съ садовникомъ — вотъ почему мое вниманіе и остановилось на садовник. Понимаете? Я всегда забочусь о развитіи вашего ума, Гопкинсъ. Такъ вы поняли? Хорошо. Что же мистрисъ Инчбаръ? Приходила она опятъ?

— Нтъ, миледи.

— Не знаю, Гопкинсъ, хорошо ли я сдлала отказавъ мистрисъ Инчбаръ на ея просьбу насчетъ куръ. Отчего мн не уступить ей нсколько куръ если у меня есть лишнія? Она женщина почтенная, а мн необходимо быть въ хорошихъ отношеніяхъ со всми сосдями, значительными и незначительными. Есть у ней птичій дворъ въ Крегъ-Ферни?

— Да, миледи, и говорятъ очень хорошій.

— Право не знаю, Гопкинсъ, почему бы мн не продать ей куръ. Вдь я не считаю же униженіемъ продавать дичь которую стрляютъ въ моемъ помсть. Что она хотла купить? Кажется черныхъ испанскихъ куръ?

— Да, миледи. Ваши черныя испанскія куры славятся во всей окрестности. Никому не удалось вывести ихъ, и мистрисъ Инчбаръ….

— Добивается чести раздлить со мною мой выводъ, сказала леди Лунди.— Отчего не сдлать ей удовольствія? Я повидаюсь съ ней сама когда поправлюсь и скажу ей что я передумала. Пошлите кого-нибудь изъ прислуги въ Крегъ-Ферни. Пошлите сейчасъ же, я не могу помнить о такихъ пустякахъ. Пусть ей скажутъ что я согласна, и поговорю съ ней насчетъ куръ когда ей случится быть въ нашей сторон.

— Боюсь, миледи, что ваши куры такъ нравятся мистрисъ Инчбаръ что она сегодня же найдетъ случай прибжать сюда опрометью.

— Въ такомъ случа, вы отведете ее къ жен садовника и скажете чтобъ ей дали нсколько яицъ, конечно съ условіемъ чтобъ она заплатила за нихъ что слдуетъ. Если она придетъ, не забудьте сказать мн.

Гопкинсъ ушла. Леди Лунди склонилась на мягкія подушки и начала обмахиваться веромъ. Мстительная улыбка появилась опять на ея лиц. ‘Надюсь что я буду въ силахъ повидаться съ мистрисъ Инчбаръ,’ подумала она. ‘И по всей вроятности разговоръ нашъ не ограничится сравненіемъ достоинствъ ея курятника и моего.’

Часа черезъ два предсказаніе Гопкинсъ сбылось. Нетерпливая хозяйка Крегъ-Ферни пришла въ Виндигетсъ вмст съ возвратившимся слугой. Въ длинномъ списк человческихъ слабостей страсть къ курамъ иметъ практическое преимущество (въ форм яицъ) въ сравненіи съ маніями къ собиранію табатерокъ, автографовъ и старыхъ почтовыхъ марокъ. Когда хозяйк Виндигетса объявили о прибыіи хозяйки Крегъ-Ферни, леди Лунди въ первый разъ въ жизни выказала склонность къ юмору. Ея свтлость была въ веселомъ расположеніи духа (вслдствіе, вроятно, возбудительнаго свойства лавандовой микстуры).

— Очень смшно, Гопкинсъ. Куры, кажется, составляютъ фактъ помшательства этой бдной женщины. Я думала что теперь ничто не можетъ развеселить меня, но право, я не могу вспомнить безъ смха какъ эта бдная женщина вскакиваетъ и бжитъ сюда опрометью. Я ршительно начинаю думать что мн будетъ полезно повидаться съ мистрисъ Инчбаръ. Лежать въ постели съ моимъ дятельнымъ характеромъ очень тяжело. Я не могу ни спать, ни читать. Отъ нея не трудно будетъ отдлаться, если она утомитъ меня. Приведи ее сюда, Гопкинсъ.

Мистрисъ Инчбаръ вошла, почтительно кланяясь, смущенья снисхожденіемъ допустившимъ ее въ священные предлы спальни леди Лунди.

— Садитесь, сказала ея свтлость благосклонно.— Я больна, какъ видите.

— Ей Богу, сударыня, здоровы вы или больны, но на васъ пріятно досмотрть, отвчала мистрисъ Инчбаръ, глубоко пораженная нарядною вншностію болзни въ высшихъ слояхъ общества.

— Я не въ состояніи принимать кого бы то ни было, продолжала леди Лунди.— Но васъ мн хотлось видть. Я не по-дружески и не по-сосдски отвтила на предложеніе которое вы сдлали мн недавно. Я сожалю что не оказала вамъ должнаго вниманія. Я вынуждена сказать вамъ это при очень странныхъ обстоятельствахъ, прибавила она оглянувъ свою великолпную спальню,— по причин вашей неожиданной поспшности. Вы не замедлили воспользоваться, мистрисъ Инчбаръ, приглашеніемъ которое я имла удовольствіе послать вамъ.

— Я боялась, сударыня, такъ какъ вы уже разъ передумали, не передумали бы вы опять. Пословица говоритъ: куй желзо пока горячо. Вы, надюсь, извините меня если я слишкомъ поспшила Мой курятникъ гордость моего сердца, а ваши черныя курочки соблазняли меня согршить противъ десятой заповди, когда приходило на мысль что вы одна владли ими, а у меня нтъ ни одной.

— Очень жаль, мистрисъ Инчбаръ,— что я была невинною причиной вашего искушенія. Такъ скажите чего вы желаете, и я съ удовольствіемъ исполню, если могу, ваше желаніе.

— Я должна быть довольна тмъ что ваша милость дастъ мн. За невозможностью большаго, я буду довольна если вы уступите мн яичекъ.

— А вамъ хотлось бы чего-нибудь получше яичекъ.

— Хотлось бы мн, отвчала мистрисъ Инчбаръ скромно,— птуха и двухъ курочекъ.

— Отворите ящикъ стола возл котораго вы стоите, сказала леди Лунди.— Достаньте-ка мн листъ бумаги и карандашъ.

Подъ нетерпливымъ взглядомъ мистрисъ Инчбаръ, она написала приказаніе птичниц, и отдала бумагу съ милостивою улыбкой.

— Покажите это жен садовника. Если сойдетесь съ ней въ цн, можете взять птуха и дв курицы.

Мистрисъ Инчбаръ открыла ротъ, съ цлью выразить высочайшую степень человческой благодарности. Но прежде чмъ она успла сказать три слова, леди Лунди успшно сдерживавшая свое нетерпніе со времени отъзда мистрисъ Гленармъ, вдругъ потеряла самообладаніе. Она безъ церемоніи остановила мистрисъ Инчбаръ, и приступила къ распросамъ объ Анн Сильвестеръ.

— Какъ идутъ у васъ дла въ гостиниц, мистрисъ Инчбаръ? Въ такое время года вроятно бываетъ много путешественниковъ?

— Слава Богу, миледи, вся гостиница полна, отъ подвала до чердака.

— У васъ недавно останавливалась особа которая мн нсколько знакома. Особа…. она остановилась и сдлала мужественное усиліе надъ собою. Чтобы сдлать вопросъ понятнымъ, надо было уступить горькой необходимости.— Дама прибавила она,— которая пріхала къ вамъ въ средин прошлаго мсяца.

— Не можете ли вы, миледи, назвать ее по имени?

Леди Лунди сдлала опять усиліе надъ собою.— Сильвестеръ, сказала она рзко.

— Сильвестеръ, воскликнула мистрисъ Инчбаръ.— Не можетъ-быть чтобъ это была та самая которая пришла ко мн одна со старымъ мшкомъ въ руках, и оставила мужа своего позади себя въ дорог на цлый часъ или боле.

— Я уврена что это та самая.

— Можетъ-быть, она другъ вашего сіятельства? спросила, мистрисъ Инчбаръ, осторожно ощупывая почву.

— О, конечно нтъ, воскликнула леди Лунди.— Я случайно вспомнила о ней, потому и спросила.

Мистрисъ Инчбаръ успокоилась.— Признаться вамъ, миледи, мы не полюбили другъ друга. У нея ужасный характеръ, и я была очень рада когда она покинула меня.

— Я понимаю васъ, мистрисъ Инчбаръ, потому что сама знаю ея характеръ. Вы, кажется, сказали что она пришла къ вамъ одна, а мужь ея пришелъ немного позже?

— Такъ точно, миледи. Я не хотла дать ей комнату пока не пришелъ ея мужъ и не поручился за нее.

— Я вроятно знаю ея мужа, сказала леди Лунди.— Что онъ за человкъ.

Мистрисъ Инчбаръ отвтила почти то же самое что отвтила на подобный же вопросъ сэръ-Патрика.

— Для нея онъ слишкомъ молодъ, миледи. Очень красивый господинъ, средняго роста, смуглый, съ прекрасными темными глазами, и волосами черными какъ смоль. Очень привтливый молодой человкъ. Противъ него я не могу ничего сказать, разв только что онъ пришелъ вечеромъ, а на другое утро чмъ-свтъ расплатился и ушелъ, оставивъ у меня на ше свою супругу.

Отвтъ произвелъ на леди Лунди почти такое же впечатлніе какъ и на сэръ-Патрика. Она тоже подумала что такое описаніе примнимо ко многимъ молодымъ людямъ. Но ея свтлость обладала громаднымъ преимуществомъ предъ сэръ-Патрикомъ въ своей попытк узнать истину. Она подозрвала Арнольда, и могла добиться отъ мистрисъ Инчбаръ боле точнаго описанія, нкоторыми намеками почерпнутыми изъ собственной опытности и наблюдательности.

— Не показался ли онъ вамъ похожимъ на моряка, спросила она.— И не замтили ли вы у него привычку играть цпочкой часовъ?

— Онъ самый, воскликнула мистрисъ Инчбаръ.— Вы видно его хорошо знаете, миледи.

— Я видла его, отвтила леди Лунди.— Скромный, привтливый, какъ вы говорите, молодой человкъ. Однако я задерживаю васъ, мистрисъ Инчбаръ, да и мн докторъ запретилъ говорить много. Мы теперь понимаемъ другъ друга, не правда ли? Очень рада что мн удалось повидаться съ вами. Прощайте.

Такъ она безъ церемоніи выпроводила мистрисъ Инчбаръ, когда мистрисъ Инчбаръ послужила ея цли.

Многія женщины удовольствовались бы тмъ что она узнала. Но леди Лунди, зная что придется имть дло съ такимъ человкомъ какъ сэръ-Патрикъ, хотла вдвойн удостовриться въ фактахъ прежде чмъ отправиться въ Гамфермъ Она узнала отъ мистрисъ Инчбаръ что такъ-называемый мужъ Анны Сильвестеръ пришелъ въ Крегъ-Ферни въ тотъ же день въ который пришла туда Анна, и ушелъ изъ гостиницы на слдующее утро. Анна скрылась изъ Виндигетса въ день праздника, 11го августа, Арнольдъ ухалъ въ тотъ же день въ шотландское имніе, оставленное ему теткой. Если врить словамъ мистрисъ Инчбаръ, онъ ночевалъ въ Крегъ-Ферни, слдовательно пріхалъ въ свое имніе днемъ позже чмъ ему слдовало пріхать. Если этотъ фактъ будетъ доказанъ показаніемъ безпристрастнаго свидтеля, обвиненіе противъ Арнольда значительно подкрпится, и леди Лунди будетъ въ состояніи дйствовать съ полною увренностью.

Подумавъ немного, она ршила послать слугу съ запиской къ управляющему Арнольда. Чтобы вопросъ не показался страннымъ, она придумала написать управляющему что у нихъ вышло маленькое семейное разногласіе насчетъ дня въ который мистеръ Бринкворть пріхалъ въ свое имніе, и что разногласіе дало поводъ къ дружескому пари. Если управляющій можетъ доказать какого числа, 14го или 15го августа, пріхалъ мистеръ Бринквортъ въ свое имніе, этого будетъ достаточно чтобы ршить спорный вопросъ.

Написавъ записку, леди Лунди приказала чтобы слуга доставалъ ее управляющему на слдующее утро, какъ можно раньше, и воротился бы съ отвтомъ въ тотъ же день.

Распорядившись такимъ образомъ, леди Лунди подкрпилась лавандовою микстурой и заснула сномъ праведницы, съ полнымъ убжденіемъ что честно исполнила свой долгъ.

Событія слдующаго дня въ Виндигетс происходили одно за другимъ въ слдующемъ порядк.

Пришла почта, и не принесла никакого отвта отъ сэръ-Патрика. Леди Лунди поставила это обстоятельство въ число долговъ которые своякъ современемъ долженъ будетъ заплатить ей съ лихвою.

Слдующимъ событіемъ было возвращеніе посланнаго съ отвтомъ отъ управляющаго.

Управляющій справился съ своею записною книгой и удостоврился что мистеръ Бринквортъ общалъ пріхать 14го, но пріхалъ 15го. Запасшись этимъ подтвержденіемъ показанія мистрисъ Инчбаръ, леди Лунди ршилась подождать еще день, въ надежд что сэръ-Патрикъ одумается и напишетъ ей, если же почта слдующаго дня не принесетъ письма ни отъ сэръ-Патрика, ни отъ Бланки, отправиться на другой день съ утреннимъ поздомъ въ Лондонъ, и лично совершить смлое нападеніе на Гамфермъ.

Третьимъ въ теченіи событій былъ пріздъ доктора.

Его ожидалъ жестокій ударъ: микстура вылчила паціентку. Это было вопреки всмъ правиламъ и предварительнымъ опытамъ, и отзывалось даже шарлатанствомъ, потому что лавандовая микстура не могла сдлать того, что ей приписывалось. Но какъ бы то ни было, паціентка видла одтая и намревалась предпринять черезъ день путешествіе въ Лондонъ.

— Съ этимъ сопряженъ долгъ, докторъ, сказала она,— и какова бы ни была жертва, его надо исполнить.

Намреніе паціентки было непоколебимо, и доктору оставалось только ретироваться не потерявъ собственнаго достоинства и платы за визитъ. И онъ это сдлалъ.

— Наше искусство, сообщилъ онъ леди Лунди конфиденціально,— состоитъ въ умньи длать выборъ. Напримръ. Я вижу васъ, не выздороввшую, какъ вамъ кажется, но ненормально возбужденную, и я спрашиваю себя которое изъ двухъ золъ меньшее: позволить вамъ ждать, или раздражить васъ оставивъ васъ дома? Съ вашею комплекціей надо рискнуть, и позволить вамъ хать. Не отворяйте окна въ карет со стороны втра. Держите оконечности въ тепл, и умъ въ поко и не забудьте запастись на дорогу второю стклянкой микстуры. Онъ поклонился какъ прежде, положилъ въ карманъ дв гинеи какъ прежде и ухалъ какъ прежде, съ спокойною совстью доктора исполнившаго свою обязанность. (Какъ завидна профессія медицины! Почему мы вс не длаемся медиками?)

Послднимъ изъ событій былъ визитъ мистрисъ Гленармъ.

— Ну что, начала она съ жаромъ,— какія новости?

Подробный разказъ объ открытіяхъ ея свтлости и намреніе ея свтлости, объявленное въ самыхъ ршительныхъ выраженіяхъ, довели возбужденіе мистрисъ Гленармъ до высочайшаго градуса.

— Я ду съ вами, сказала она.— Съ тхъ поръ какъ эта женщина объявила что будетъ въ Лондон раньше меня, ма ужасно хотлось ускорить мой отъздъ, а теперь кстати представляется удобный случай хать съ вами. Это нетрудно будетъ устроить. Мы уговорились съ дядей съхаться въ Лондон въ начал будущей недли чтобы присутствовать на бг. Мн стоитъ только написать ему что я передумала, и пріду раньше. Кстати о дяд, я получила письмо отъ пертскихъ адвокатовъ.

— Опять анонимныя письма.

— Еще одно, адресованное въ этотъ разъ къ адвокатамъ. Мой анонимный корреспондентъ пишетъ имъ чтобъ они взяли назадъ свое предложеніе, и что онъ ухалъ изъ Перта. Адвокаты совтуютъ мн предупредить дядю чтобъ онъ не платилъ даромъ денегъ лондонской полиціи. Я послала ихъ письмо капитану, и онъ вроятно будетъ уже въ Лондон когда я пріду туда. Вотъ что я сдлала съ своей стороны. Теперь скажите мн, милая леди Лунди, что намрены вы длать когда мы прідемъ въ Лондонъ?

— Мой образъ дйствій ясенъ, отвчала леди Лунди спокойно.— Сэръ-Патрикъ получитъ отъ меня письмо въ воскресенье утромъ.

— Въ которомъ вы объявите ему все что узнали?

— Конечно нтъ, въ которомъ я объявлю ему что нахожусь въ Лондон по дламъ и намрена постить Гамфермъ въ понедльникъ.

— Надюсь онъ приметъ васъ?

— Въ этомъ не можетъ быть сомннія. Его безграничная ненависть ко вдов его покойнаго брата не зайдетъ такъ далеко чтобы затворить предо мною свои двери.

— Что же вы сдлаете въ Гамферм?

— Въ Гамферм, душа моя, я буду дышать атмосферой измны и обмана, и, ради моей бдной Бланки, буду дйствовать осторожно, какъ мн ни противно всякое притворство. Ни однимъ словомъ я не выдамъ своей цли пока не останусь наедин съ Бланкой. Какъ ни тяжело мн будетъ раскрыть ей глаза, но это мой долгъ, и я его исполню. Сэръ-Патрикъ и мистеръ Бринквортъ увидятъ что меня не такъ легко обмануть какъ молодое, неопытное существо. Въ понедльникъ я буду тамъ.

Этимъ ршительнымъ заявленіемъ леди Лунди заключила разговоръ, и мистрисъ Гленармъ встала и простилась.

— Мы свидимся на станціи, милая леди Лунди?

— На станціи, въ субботу.

КОНЕЦЪ ДЕСЯТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ.— ДОМЪ СЭРЪ-ПАТРИКА

ГЛАВА XLII.
Окно курильной комнаты.

— Это невозможно! Я не врю вамъ. Вы хотите разлучить меня съ моимъ мужемъ, вы хотите вооружить меня противъ моего лучшаго друга. Это безчеловчно! Это ужасно! Что я вамъ сдлала? О, Боже мой! Вы сведете меня съ ума!

Блдная и растерянная, схватившись руками за волосы и порывисто ходя взадъ и впередъ по комнат, такъ отвчала Бланка своей мачих, когда цль посщенія леди Лунди была исполнена и ужасная правда высказана.

Ея свтлость сидла непоколебимо спокойная, смотря въ окно на однообразный ландшафтъ лсовъ и полей окружавшихъ Гамфермъ.

— Я была готова къ такому пріему, отвчала она горестно.— Такія безумныя слова облегчатъ ваше переполненное сердце, мое бдное дитя. Я подожду, Бланка, я подожду.

Бланка остановилась и взглянула, въ лицо леди Лунди.

— Мы съ вами никогда не любили другъ, друга, сказала она.— Я недавно написала вамъ дерзкое письмо. Я всегда брала сторону Анны противъ васъ. Я показывала вамъ прямо, даже грубо, что была рада выйти замужъ и разстаться съ вами. Не мщеніе ли это съ вашей стороны?

— О, Бланка, Бланка! Какія мысли, какія слова! Я могу только молиться за васъ.

— Я сошла съ ума, леди Лунди. Вы терпливы. Будьте терпливы и со мною. Я только что вышла замужъ. Я люблю его, я люблю ее, всмъ моимъ сердцемъ. Вспомните что вы сказала мн о нихъ. Вспомните, вспомните, вспомните!

Она произнесла эти слова съ отчаяннымъ крикомъ, подняла руки къ голов и опять заходила по комнат.

Леди Лунди испробовала силу ласковаго увщанія.

— Ради васъ самихъ, Бланка, сказала она,— не упорствуйте въ ненависти ко мн. Въ этомъ страшномъ испытаніи у васъ нтъ друга кром меня.

Бланка вернулась къ стулу мачихи и молча устремила на нее испытующій взглядъ. Леди Лунди подчинилась испытанію и выдержала его превосходно.

— Загляните въ мое сердце, Бланка, сказала она.— Сердце мое обливается кровью за васъ.

Бланка слушала не понимая. Вниманіе ея было поглощено собственными мыслями.

— Вы религіозная женщина, сказала она.— Поклянитесь вы на вашей Библіи что то что вы сказали мн — правда.

— На моей Библіи? повторила леди Лунди горячо.— О, дитя мое! Разв вы не имете доли въ этомъ драгоцнномъ достояніи? Разв у васъ нтъ Библіи?

Лацо Бланки озарилось минутнымъ торжествомъ.

— Вы не смете побожиться, сказала она.— Этого съ меня довольно!

Она отвернулась насмшливо. Леди Лунди схватила ее за руку и притянула къ себ Страдающая святая исчезла, женщина съ которою нельзя было шутить заступила ея мсто.

— Пора положить конецъ этому, сказала она.— Вы не врите тому что я сказала. Хотите я дамъ вамъ доказательство?

Бланка содрогнулась и выдернула руку. Въ перемн тона леди Лунди была ужасающая убдительность.

— Какое? спросила она.

— Увидите. Скажите мн сначала правду. Въ самомъ дл сэръ-Патрика нтъ дома, какъ сказалъ слуга?

— Да. Онъ ухалъ съ управляющимъ. Вы застали насъ врасплохъ. Вы писали что прідете съ слдующимъ поздомъ.

— Когда приходитъ слдующій поздъ? Теперь одиннадцать часовъ.

— Во второмъ часу.

— Сэръ-Патрикъ до тхъ поръ не вернется?

— Нтъ.

— Гд мистеръ Бринквортъ?

— Мой мужъ?

— Вашъ мужъ, если хотите. Его тоже нтъ дома?

— Онъ въ курильной комнат.

— Въ длинной комнат, на задней сторон дома?

— Да.

— Пойдемте сейчасъ же внизъ.

Бланка сдлала шагъ впередъ, потомъ отступила назадъ.

— Чего вы хотите отъ меня? спросила она подъ вліяніемъ минутнаго недоврія.

Леди Лунди обернулась къ ней съ нетерпливымъ взглядомъ.

— Неужели вы не поняли до сихъ поръ, сказала она рзко,— что ваши интересы и мои въ этомъ дл одни и т же? Что я сказала вамъ?

— Пожалуста не повторяйте.

— Я должна повторить. Я сказала вамъ что Арнольдъ Бринквортъ былъ у Анны Сильвестеръ въ Крегъ-Ферни въ то время когда мы предполагали что онъ отправился прямо въ свое имніе. Вы не врите что это правда, а я хочу датъ вамъ доказательство что не обманываю васъ. Хотите вы убдиться достоинъ или нтъ этотъ человкъ слпаго доврія, съ которымъ вы положились на него?

Бланка дрожала съ головы до ногъ и не отвтила.

— Я хочу пойти въ садъ и поговорить съ мистеромъ Бринквортомъ въ окно курильной комнаты. Хватитъ у васъ смлости пойти со мною, постоять за угломъ и выслушать то что онъ скажетъ самъ? Я не побоялась предложить вамъ такое доказательство. Ршитесь вы пойти со мною?

Тонъ этихъ словъ затронулъ гордость Бланки.

— Еслибъ я считала его виновнымъ, сказала она смло,— я не ршалась бы принять ваше доказательство. Но я убждена что онъ невиненъ. Пойдемте, леди Лунди, если вамъ угодно.

Он вышли изъ комнаты Бланки и сошли въ залу. Леди Лунди остановилась и взглянула на росписаніе поздовъ, висвшее у выходной двери.

— Слдующій поздъ въ Лондонъ отходитъ въ двнадцать, сказала она.— Сколько времени ходьбы отсюда до станціи?

— Зачмъ вы это спрашиваете?

— Узнаете посл. Отвтьте на мой вопросъ.

— Минутъ двадцать.

Леди Лунди взглянула на свои часы.

— Успемъ, сказала она.

— Что успемъ?

— Пойдемте въ садъ.

Съ этимъ отвтомъ она вышла изъ комнаты.

Курильная комната съ полукруглымъ окномъ, выходившимъ въ садъ, выдавалась изъ стны дома продолговатымъ угольникомъ. Прежде чмъ завернуть за уголъ, леди Лунди обернулась и сдлала знакъ Бланк чтобъ она остановилась. Бланка остановилась.

Въ слдующую минуту она услыхала голоса леди Лунди и Арнольда, заговорившихъ чрезъ отворенное окно. Арнольдъ заговорилъ первый.

— Леди Лунди! Мы не ожидали васъ такъ рано.

Леди Лунди не замедлила отвтомъ.

— Мн удалось выхать изъ Лондона раньше чмъ я предполагала. Не вставайте и не бросайте сигару, я не войду.

Посл этого послдовалъ быстрый обмнъ вопросовъ и отвтовъ, и всякое слово было слышно ясно въ уединенномъ мст.

— Видли вы Бланку? спросилъ Арнольдъ.

— Бланка одвается чтобъ пойти погулять со мною. Мн надо переговорить съ ней о многомъ. Но прежде чмъ мы удемъ, я хочу поговорить съ вами.

— О чемъ-нибудь серіозномъ?

— Объ очень серіозномъ.

— Что касается меня?

— Васъ. Я знаю гд вы были вечеромъ въ день виндигетскаго праздника. Вы были въ Крегъ-Ферни.

— Боже мой! Какъ вы узнали?

— Я знаю съ кмъ вы была такъ. Съ Анной Сильвестеръ. Я слышала что говорятъ о васъ. Васъ называютъ мужемъ и женой.

— Тише! Не говорите такъ громко. Кто-нибудь можетъ услышать.

— Такъ что же что услышатъ? Я единственная особа изъ нашего семейства для которой это было тайной. Вы вс здсь знаете это.

— Совсмъ нтъ! Бланка ничего не знаетъ.

— Какъ! Ни вы, ни сэръ-Патрикъ не сказали ей до сохъ поръ о вашемъ положеніи?

— Нтъ еще. Сэръ-Патрикъ предоставилъ это мн, а я никакъ не могу ршиться сказать ей. Ради Бога, не говорите ей ни слова. Я не знаю какъ Бланка взглянетъ на это. Миссъ Сильвестеръ ожидаютъ завтра въ Лондонъ. Я хочу подождать пока сэръ-Патрикъ не сведетъ ихъ вмст. Миссъ Сильвестеръ суметъ объявить ей ужасную тайну лучше чмъ я. Это моя мысль. Сэръ-Патрикъ одобряетъ ее. Позвольте! Неужели вы уже хотите уйти?

— Она сама придетъ сюда, если я останусь здсь доле.

— Одно слово, леди Лунди. Я хочу знать….

— Узнаете посл.

Леди Лунди завернула за уголъ стны. Слдующія слова были произнесены шепотомъ:

— Довольны вы теперь, Бланка?

— Хватитъ у васъ человколюбія, леди Лунди, чтобъ увезти меня отсюда.

— Милое дитя мое! Для чего же я взглянула въ зал на росписаніе поздовъ?

ГЛАВА XLIII.
Взрывъ.

Арнольдъ былъ далеко не въ спокойномъ состояніи духа, когда остался одинъ въ курильной комнат.

Потерявъ нсколько времени на тщетную попытку угадать изъ какого источника леди Лунди почерпнула свои свднья, онъ надлъ шляпу и пошелъ по направленію къ любимому мсту прогулки Бланки. Ему пришло въ голову что на всякій случай не мшаетъ присоединиться къ жен и ея мачих, хотя онъ надялся на скромность ея свтлости. Но третье лицо, думалъ онъ, помшаетъ ихъ разговору принять опасно-откровенный характеръ.

Онъ не нашелъ дамъ. Он пошли не по тому направленію гд онъ надялся встртить ихъ.

Арнольдъ возвратился въ курильную комнату и ршился ждать нетерпливо дальнйшихъ событій. Въ этомъ пассивномъ положеніи, не забывая ни на минуту о леди Лунди, онъ вспомнилъ слова сэръ-Патрика, сказанныя наканун, по поводу письма въ которомъ леди Лунди объявляла о своемъ намреніи постить Гамфермъ. Сэръ-Патрикъ сказалъ прямо что поздка ея свтлости на югъ иметъ серіозную, тайную причину.

— Я сильно сомнваюсь, Арнольдъ, сказалъ онъ,— хорошо ли я поступилъ оставивъ ея письмо безъ отвта. Мн кажется что мы поступили бы очень благоразумно, еслибы открыли ей тайну завтра же. Мы находимся въ самомъ неловкомъ положеніи. Мы не могли помшать Бланк (не открывъ ей тайны) написать то несчастное письмо которымъ она раздражила ея свтлость, и во всякомъ случа леди Лунди узнала бы изъ другихъ источниковъ о вашемъ неожиданномъ возвращеніи. Я не сомнваюсь что съ своей стороны я сумлъ бы скрыть отъ нея ваше положеніе, и согласенъ что это было бы полезно въ томъ отношеніи что помшало бы ей вмшаться въ ваши дла пока я не привелъ бы ихъ въ порядокъ. Но какой-нибудь несчастный, не зависящій отъ насъ случай можетъ открыть ей истину, и я очень боюсь что тогда она предприметъ что-нибудь, и будетъ имть вредное вліяніе на Бланку.

Леди Лунди открыла истину, и въ настоящую минуту находится гд-нибудь наедин съ Бланкой. Арнольдъ схватилъ шляпу и отправился отыскивать дамъ по другому направленію.

Вторая экспедиція была такъ же неудачна какъ и первая. Арнольдъ не нашелъ ни леди Лунди, ни Бланку.

Взглянувъ на часы, Арнольдъ увидалъ что уже прошло то время когда сэръ-Патрикъ общалъ вернуться. Онъ вошелъ въ домъ, обошелъ весь нижній этажъ и не найдя никого, отправился наверхъ и постучался въ комнату Бланки. Не дождавшись отвта, онъ отворилъ дверь. Комната была пуста. На ковр, возл самой двери, лежало письмо. Арнольдъ тотчасъ же замтилъ его, поднялъ и увидалъ что оно адресовано ему рукою жены.

Онъ поспшно разорвалъ конвертъ. Письмо начиналось безъ обычной формы обращенія. Арнольдъ прочелъ:

‘Я знаю гнусную тайну, которую вы и дядя старались скрыть отъ меня. Я знаю вашу низость и ея низость, и положеніе въ которомъ, благодаря васъ и ей, я нахожусь теперь. Упрекать такого человка какъ вы было бы безполезно. Пишу эти строки для того чтобы сказать вамъ что я перезжаю въ Лондонъ, гд буду подъ покровительствомъ моей мачихи. Не пытайтесь слдовать за мною,— это было бы безполезно. Пусть другіе ршатъ связываетъ ли меня съ вами брачная церемонія, которую вы разыграли. Что касается меня, я уже ршилась. Я узжаю чтобы никогда не возвращаться и никогда не видать васъ. Бланка.’

Бросившись внизъ, съ одною опредленною мыслію — послдовать немедленно за женою, Арнольдъ столкнулся въ зал съ сэръ-Патрикомъ, который стоялъ съ письмомъ въ рук у стола на который по обыкновенію клались письма и карточки постителей. Угадавъ тотчасъ же намреніе Арнольда, сэръ-Патрикъ обхватилъ его рукой и остановилъ у выходной двери.

— Вы мущина, сказалъ онъ.— Перенесите это мужественно.

Арнольдъ опустилъ голову на плечо своего добраго стараго друга и горько заплакалъ.

Сэръ-Патрикъ далъ волю первому неудержимому проявленію горя. Молчаніе въ такія минуты бываетъ благодяніемъ. Сэръ-Патрикъ не сказалъ ни слова. Письмо которое онъ держалъ въ рук (письмо отъ леди Лунди) упало на полъ.

Арнольдъ поднялъ голову и вытеръ слезы.

— Я стыжусь за себя, сказалъ онъ.— Пустите меня.

— Вы неправы, бдный другъ мой, возразилъ сэръ-Патрикъ,— вдвойн неправы. Такихъ слезъ стыдиться не надо, а уходить отъ меня вамъ незачмъ.

— Я хочу видть ее, и увижу.

— Прочтите, сказалъ сэръ-Патрикъ, указавъ на лежавшее на поду письмо.— Вы хотите увидать вашу жену? Жена ваша у женщины написавшей эти строки. Прочтите.

Арнольдъ прочелъ:

‘Дорогой сэръ-Патрикъ! Еслибы вы удостоили меня довріемъ, я сочла бы долгомъ посовтоваться съ вами, прежде чмъ ршилась бы освободить Бланку отъ положенія въ которое поставилъ ее мистеръ Бринквортъ. Теперь же, дочь вашего покойнаго брата находится подъ моимъ покровительствомъ въ моемъ лондонскомъ дом. Если вы попробуете употребить вашу власть, вы принуждены будете прибгнуть къ насилію — иначе я не уступлю. Если мастеръ Бринквортъ попробуетъ употребить власть, онъ принужденъ будетъ доказать въ суд что иметъ право на этою

‘Искренно преданная вамъ
‘Юлія Лунди.’

Ршимость Арнольда не поколебалась нисколько.

— Такъ что же! сказалъ онъ съ жаромъ.— Пусть полиція проведетъ меня по улицамъ. Но я увижу Бланку. Я оправдаюсь предъ ней въ ужасной клевет, которой она вритъ. Я прочелъ ваше письмо, прочтите и вы мое.

Здравый смыслъ сэръ-Патрика понялъ настоящее значеніе безразсудныхъ словъ Бланки.

— Вы приписываете это письмо вашей жен, сказалъ онъ.— Здсь въ каждомъ слов видна леди Лунди. Вы унизите себя, если будете серіозно защищаться противъ такой клеветы. Вы не хотите понятъ меня? Вы стоите на своемъ. Такъ напишите Бланк. Вы не можете попасть къ ней, письмо ваше можетъ. Я сдлалъ уступку, позволивъ вамъ написать. Сдлайте и съ своей стороны уступку. Пойдемте въ библіотеку. Я ручаюсь что помирю васъ съ Бланкой, если вы положитесь на меня. Врите вы мн или нтъ?

Арнольдъ уступилъ. Они вошли въ библіотеку. Сэръ-Патрикъ подвелъ Арнольда къ письменному столу.

— Облегчите свое сердце здсь, сказалъ онъ.— И постарайтесь чтобъ я нашелъ въ васъ разумнаго человка, когда вернусь.

Когда онъ вернулся въ библіотеку, письмо было написано, а Арнольдъ значительно успокоился.

— Я сакъ отвезу ваше письмо къ Бланк, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Поздъ въ Лондонъ пройдетъ черезъ полчаса.

— Возьмите меня съ собой.

—‘Не сегодня. Я вернусь къ обду и разкажу вамъ все что случится. Завтра вы подете со мною въ Лондонъ, если я найду нужнымъ пробыть тамъ нсколько дней. Между тмъ постарайтесь быть спокойне. Будьте уврены что Бланка получитъ ваше письмо. Для этого я прибгну къ насилію, если мачиха ея будетъ мшать. Мое уваженіе къ прекрасному полу простирается на тхъ особъ которыя заслуживаютъ уваженія, а леди Лунди не заслуживаетъ его. Нтъ такого преимущества у мущинъ предъ женщинами которымъ бы я не ршился воспользоваться относительно моей свояченицы.

Онъ подалъ руку Арнольду и отправился на станцію.

Въ семь часовъ столъ былъ накрытъ, и въ семь часовъ сэръ-Патрикъ сошелъ внизъ, одтый, по обыкновенію, безукоризненно, и спокойный, будто ничего не случилось.

— Она прочла ваше письмо, шепнулъ онъ, взявъ Арнольда подъ руку, и ввелъ его въ столовую.

— Сказала она что-нибудь?

— Ни одного слова.

— Какъ она смотрла?

— Какъ ей слдовало смотрть, огорченною своимъ поступкомъ.

Начался обдъ. По необходимости, разговоръ о поздк сэръ-Патрика пріостанавливался, когда слуги находились въ комнат, и аккуратно возобновлялся Арнольдомъ въ промежуткахъ между блюдами.

— Признаюсь, я надялся что Бланка вернется съ вами, сказалъ онъ печально, когда унесли супъ.

— Иными словами, возразилъ сэръ-Патрикъ,— вы забыли, врожденное упрямство женскаго пола. Бланка начинаетъ сознавать что поступила дурно. Что же должно быть естественнымъ слдствіемъ этого? Она продолжаетъ упорствовать въ своемъ дурномъ поступк. Оставьте ее въ поко и предоставьте вашему письму произвести свое дйствіе.. Серіозныя затрудненія на нашемъ пути зависятъ не отъ Бланки. Утшьтесь этимъ.

Внесли рыбу, и Арнольдъ принужденъ былъ молчать до слдующаго промежутка въ теченіи обда.

— Какія же затрудненія? спросилъ онъ.

— Ваше и мое затрудненіе, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Мое затрудненіе состоитъ въ томъ что я не могу воспользоваться моею властью опекуна, если признаю (что я и длаю) племянницу мою замужнею женщиной. Ваше затрудненіе состоитъ въ томъ что вы не можете воспользоваться своею властью мужа, пока не будетъ доказано что вы не мужъ миссъ Сильвестеръ. Леди Лунди знала отлично что поставитъ насъ въ это положеніе, если увезетъ отсюда Бланку. Она допросила мистрисъ Инчбаръ, она писала вашему управляющему, и узнала въ какой день вы прибыли въ свое имніе, она сдлала все что могла сдлать, разчитала все и предугадала все, но упустила изъ виду мой терпливый характеръ. Единственная ея ошибка, состоитъ въ томъ что она надялась вывести меня изъ терпнія. Нтъ, милый мой! Мое терпніе — мой козырь. Я держу его въ рукахъ, Арнольдъ. Да, я держу его въ рукахъ.

Внесли слдующее блюдо. Сэръ-Патрикъ хвалилъ баранину, и началъ длинное и интересное повствованіе объ исторіи рдкаго благо бургонскаго вина, стоявшаго на стол. Арнольдъ поспшилъ заговорить о своемъ, когда унесли баранину.

— Чертовское положеніе, оказалъ онъ.

— Безъ вульгарностей, Арнольдъ, замтилъ сэръ-Патрикъ.

— Ради Бога, сэръ-Патрикъ, сжальтесь надъ моимъ страданіемъ Скажите мн какъ вы намрены поступить?

— Я намренъ взять васъ съ собою завтра въ Лондонъ, съ условіемъ чтобы вы дали мн честное слово что не будете стараться увидать вашу жену до будущей субботы.

— А въ субботу я увижу ее?

— Если дадите мн честное слово что до субботы не будете стараться увидать ее.

— Даю, даю!

Внесли слдующее блюдо. Сэръ-Патрикъ разсуждалъ о достоинствахъ куропатки какъ съдобной птицы.— Сама по себ, Арнольдъ, зажаренная куралатка, безъ всякихъ приправъ, птица не стоящая вниманія. Мы очень любимъ стрлять ее потому считаемъ долгомъ любить ее. Но, судя строго, она не боле какъ приправа къ соусу и трюфелямъ. Впрочемъ эта оцнка несовсмъ справедлива. Я считаю долгомъ признавать что куропатка иметъ честь входить въ знаменитый французскій рецептъ приготовленія оливки. Знаете вы этотъ рецептъ?

Пришелъ конецъ дичи и соуса, и настала опять очередь Арнольда.

— Что вы будете длать завтра въ Лондон? спросилъ онъ.

— Завтрашній день, отвчалъ сэръ-Патрикъ,— будетъ достопамятнымъ днемъ въ нашемъ календар. Завтра вторникъ, — день, въ который произойдетъ мое свиданіе съ миссъ Сильвестеръ.

Арнольдъ поставилъ на столъ стаканъ, который онъ подносилъ къ губамъ.

— Посл всего случившагося, сказалъ онъ,— я не могу слышать равнодушно это имя. Миссъ Сильвестеръ разлучила меня съ женой.

— Она вознаградитъ васъ за это, соединивъ васъ съ женой.

— Она до сихъ поръ была моею пагубой.

— Теперь она можетъ сдлаться вашимъ спасеніемъ.

Внесли сыръ, и сэръ-Патрикъ возвратился къ поваренному искусству.

— Знаете вы какъ надо варить оливку, Арнольдъ?

— Нтъ.

— Что знаетъ молодое поколніе? Оно знаетъ грести, стрлять, играть въ крикетъ, держать дари, а боле ничего не знаетъ. На что будетъ годно это поколніе, когда лишится своихъ мускуловъ, то-естъ когда состарится? До меня впрочемъ это не касается — меня тогда не будетъ. Вы слушаете, Арнольдъ?

— Слушаю.

— Какъ варить оливку: подожить оливку въ жаворонка, положить жаворонка въ перепела, положить перепела въ голубя, голубя въ куропатку, куропатку въ курицу, курицу я индйку. Хорошо. Поджарить немного на сковород, потомъ положить въ кастрюлю, накрыть и оставить въ печк, пока все хорошо поджарится до самой оливки. Хорошо. Отворить окно. Выбросить индйку, курицу, куропатку, голубя, перепела и жаворонка. Наконецъ, състь оливку. Кушанье дорогое, но, по свидтельству знатоковъ, стоитъ жертвъ. Квинтъ-эссенція соковъ шести птицъ сосредочивается въ одной оливк. Мысль великая! Выпейте еще стаканъ бургонскаго, Арнольдъ.

Наконецъ слуги ушли окончательно, оставивъ на стол вино и десертъ.

— Я долго терплъ, сэръ-Патрикъ, сказалъ Арнольдъ.— Довершите ваши благодянія, разкажите мн все что случилось у леди Лунди.

Былъ холодный вечеръ. Въ комнат горлъ яркій свтъ. Сэръ-Патрикъ подвинулъ стулъ къ огню.

— Я разкажу вамъ все по порядку, сказалъ онъ.— Вопервыхь, я засталъ у леди Лунди гостей, двухъ совершенно незнакомыхъ мн особъ: капитана Ньюендина и племянницу его, мистрисъ Гленармъ. Леди Лунди предложили принять меня въ другой комнат. Гости предложили что они уйдутъ въ другую комнату. Я отклонилъ оба предложенія. Первый ударъ ея свтлости! Она была уврена, Арнольдъ, что мы не ршимся стать лицомъ къ лицу съ общественнымъ мнніемъ. Я съ самаго начала показалъ ей что мы такъ же мало боимся общественнаго мннія какъ и она.— ‘Я всегда мирюсь съ тмъ что называется совершившимся фактомъ’, сказалъ я.— ‘Вы довели дло до кризиса, леди Лунди. Сдланнаго не поправишь. Я намренъ поговорить съ моею племянницей (въ вашемъ присутствіи, если вамъ угодно), потомъ съ вами, не безпокоя вашихъ гостей’. Гости сли, сндаемые любопытствомъ. Разв приличіе позволяло леди Лунди отказать мн, при двухъ свидтеляхъ, въ свиданіи съ племянницей? Конечно нтъ. Я повидался съ Бланкой (леди Лунди конечно присутствовала) въ задней гостиной. Я отдачъ ей ваше письмо, замолвилъ за васъ доброе слово, замтилъ что она раскаивается, хотя не хочетъ признаться въ этомъ. Мы вернулись въ большую гостиную. Не усплъ я сказать пяти словъ, какъ оказалось, къ моему величайшему удивленію и удовольствію, что капитанъ Ньюендинъ пріхалъ по тому же длу по которому пріхалъ я, то-есть по вашему длу съ миссъ Сильвестеръ. Моею цлью было отвергнуть, въ интересахъ моей племянницы, вашъ бракъ съ миссъ Сильвестеръ. Его цлью было утвердить, въ интересахъ его племянницы, вашъ бракъ съ миссъ Сильвестеръ. Къ величайшему неудовольствію двухъ дамъ, мы немедленно приступили къ переговорамъ самымъ дружескимъ образомъ.— ‘Очень радъ что имю удовольствіе видть васъ, капитанъ Ньюендинъ.’ — ‘Я въ восторг что имю честь познакомиться съ вами, сэръ-Патрикъ.’ — ‘Мн кажется, мы можемъ придти къ соглашенію въ дв минуты, капитанъ?’ — ‘Вы выразили мою мысль, сэръ-Патрикъ.’ — ‘Опредлите ваше положеніе, капитанъ.’ — ‘Съ величайшимъ удовольствіемъ, сэръ-Патрикъ. Вотъ моя племянница, мистрисъ Гленармъ, невста мистера Джофри Деламена. Все было бы отлично, но явилось неожиданное препятствіе въ образ женщины. Ясно ли я выражаюсь?’ — ‘Превосходно, капитанъ. Еслибъ отъ этого не пострадалъ британскій флотъ, вамъ слдовало бы быть адвокатомъ. Сдлайте одолженіе, продолжайте’.— ‘Вы слишкомъ снисходительны, сэръ-Патрикъ. Я продолжаю. Мистеръ Деламенъ утверждаетъ что претендующая особа не иметъ никакихъ правъ на него, и въ доказательство справедливость своихъ словъ, увряетъ что она уже замужняя женщина, и что мужъ ея мистеръ Бринквортъ. Леди Лунди и моя племянница увряютъ меня, на основаніи доказательствъ которыя он считаютъ удовлетворительными, что мистеръ Деламенъ правъ. Я не считаю доказательствъ удовлетворительными. Надюсь, сэръ-Патрикъ, что вы не сочтете меня чрезмрно упрямымъ человкомъ?’ — ‘Напротивъ, капитанъ, вы внушаете мн высокое мнніе о вашей способности оцнивать по достоинству доказательства. Позвольте спросить какого образа дйствій намрены вы держаться?’ — ‘Я самъ только что хотлъ сказать это. Вотъ каковъ мой образъ дйствій. Я отказываюсь дать согласіе на бракъ моей племянницы съ мистеромъ Деламеномъ, пока мистеръ Деламенъ не докажетъ справедливость своего увренія, представивъ свидтелей брака претендующей особы. Онъ отсылаетъ меня къ свидтелямъ, но отказывается дйствовать въ этомъ дл лично, на томъ основаніи что готовится къ бгу. Я согласенъ что это дйствительно препятствіе, и соглашаюсь взять на себя трудъ вызвать въ Лондонъ свидтелей. Съ послднею почтой я отправилъ письмо къ моему пертскому адвокату съ порученіемъ отыскать свидтелей, предложить имъ приличное вознагражденіе (насчетъ мистера Деламена) за потерю времени, и представить ихъ сюда въ опредленное время. Бгъ назначенъ въ будущій четвергъ. Посл четверга, мистеръ Деламенъ будетъ свободенъ и въ состояніи присутствовать при допрос свидтелей. Что вы скажете, сэръ-Патрикъ, насчетъ того чтобы намъ собраться въ субботу, въ этой комнат (съ позволенія леди Лунди)? Вотъ сущность сказаннаго капитаномъ. Онъ такъ же старъ какъ и я, а одть какъ тридцатилтній, но, несмотря на это, славный малый. Я поразилъ леди Лунди, принявъ его предложеніе не поколебавшись ни на одну минуту. Мистрисъ Гленармъ и леди Лунди переглянулись въ безмолвномъ удивленіи. Мы говорили о дл по поводу котораго дв женщины перессорились бы на смерть. А мы, два старика, сговорились самымъ дружескимъ образомъ. Желалъ бы я чтобы вы видли лицо леди Лунди, когда я благодарилъ капитана за то что онъ избавилъ меня отъ продолжительнаго объясненія съ ея свтлостью. ‘Благодаря капитану,’ сказалъ я ей очень вжливо,— ‘намъ больше не о чемъ толковать. Я поспшу домой чтобъ успокоить поскоре Арнольда Бринкворта’. Я общалъ представить васъ въ субботу обществу въ числ котораго будетъ ваша жена. Другимъ я доказалъ что это не страшитъ меня ни мало. Но вамъ я долженъ сказать что не легко предугадать каковъ будетъ разультатъ субботняго допроса. Все зависитъ отъ исхода моего свиданія съ миссъ Сильвестеръ. Можно сказахъ безъ преувеличенія, Арнольдъ, что судьба ваша въ ея рукахъ.

— Я дорого далъ бы чтобы вовсе не знать миссъ Сильвестеръ, сказалъ Арнольдъ.

— Будьте справедливы, возразилъ сэръ-Патрикъ.— Скажите, что вы дорого дали бы чтобы вовсе не знать Джофри Деламена.

Арнольдъ опустилъ голову.

КОНЕЦЪ ОДИННАДЦАТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ДВНАДЦАТАЯ.— ДРУРИЛЕНЪ.

ГЛАВА XLIV.
Письмо и законъ.

Шумный потокъ лондонской жизни, протекая по темному каналу Друрилена, достигъ извилистымъ путемъ изъ переднихъ комнатъ въ заднюю пріемную одного дома въ Друрилен, назначеннаго для низшихъ занятій музыкальнаго и театральнаго промысловъ. На грязномъ поду лежали кучи старыхъ нотъ. Театральныя маски, оружіе, портреты пвицъ и танцовщицъ украшали стны. Пустой скрипичный футляръ отогрлъ изъ одного угла на разбитый бюстъ Россини, стоившій въ другомъ. Надъ каминомъ была наклеена гравюра изображавшая допросъ королевы Каролины. Дубовые стулья и столъ были неподдльными образцами стариннаго столярнаго искусства. На полу лежалъ небольшой обрывокъ ковра, а ни потолк толстый слой копоти. Подъ вечеръ Михайлова Дня въ этой комнат сидли двое: сэръ-Патрикъ Лунди и Анна Сильвестеръ.

Вступительный разговоръ между ними,— съ одной стороны разказъ о случившемся въ Перт и Свангавен. Съ другой — исчисленіе обстоятельствъ сопровождавшихъ разлуку Арнольда и Бланки,— пришелъ къ концу. Сэръ-Патрику предстояло направить разговоръ къ цли свиданія. Онъ взглянулъ на свою собесдницу, и поколебался.

— Чувствуете ли вы себя въ силахъ продолжать? спросилъ онъ.— Если вамъ угодно отдохнуть, пожалуста не стсняйтесь.

— Благодарю васъ, сэръ-Патрикъ. Я чувствую себя въ силахъ и прошу васъ продолжать. Никакими словами не передать съ какою готовностью я сдлала бы все чмъ могла бы быть полезна вамъ. Ваша опытность должна указать мн что я могу сдлать.

— Для этого, миссъ Сильвестеръ, я долженъ распросить васъ безъ церемоніи обо всемъ что мн нужно знать. Вопервыхъ, не иметъ ли вашъ пріздъ въ Лондонъ какой-нибудь цли, которой вы не сказали мн? Я говорю конечно о такой цли которую я (въ качеств повреннаго Арнольда Бринкворта) имю право знать.

— У меня была цль, сэръ-Патрикь, но она не удалась мн.

— Могу я узнать ее?

— Мн хотлось поговорить съ Джофри Деламеномъ.

— Какъ! Такъ вы уже пытались поговорить съ нимъ? Когда же вы успли?

— Сегодня утромъ.

— Вы пріхали въ Лондонъ только вчера вечеромъ.

— Да, но я потеряла много дней въ дорог, сказала Анна.— Я принуждена была отдохнуть въ Эдинбург, потомъ въ Йорк, и боялась что мистрисъ Гленармъ увидитъ его раньше меня.

— Боялись! повторилъ сэръ-Патрикъ.— Я понялъ изъ вашихъ словъ что вы не имли намренія оспаривать негодяя у мистрисъ Гленармъ. Съ какою же цлью вы хотли видть его?

— Съ тою же цлью съ которою я здила въ Свангавенъ.

— Неужели! Вы думали что Джофри можетъ поправить дло, и что вы можете побудить его къ этому общаніемъ отказаться отъ вашего права?

— Будьте снисходительны къ моему неблагоразумію, сэръ-Патрикъ. Я теперь постоянно одна, у меня обратилось въ привычку мучать себя разными мыслями. Я очень мучилась думая о положеніи въ которомъ находится, благодаря мн, мистеръ Бринквортъ. Ожидать что мн удастся уговорить Джофри Деламена, посл того какъ я уже потерпла неудачу съ мистрисъ Гленармъ, было конечно самонадянностью, на ни чемъ не основанною самонадянностью. Но я и теперь не потеряла надежды. Еслибъ онъ только захотлъ выслушать меня, моя глупая поздка въ Фульгамъ имла бы оправданіе. Она горько вздохнула. Сэръ-Патрикъ взялъ ея руку.

— Она и такъ иметъ оправданіе, сказалъ онъ съ участіемъ.— Ваше намреніе безукоризненно. Позвольте мн прибавитъ, чтобъ успокоить васъ, что еслибы Джофри выслушалъ васъ и согласился на ваше предложеніе, результатъ былъ бы тотъ же самый. Вы ошибаетесь, полагая что ему стоитъ только сказать слово чтобы поправить дло. Оно зашло уже слишкомъ далеко. Надо разъяснить недоразумніе которое произошло въ т несчастные часы которые Арнольдъ провелъ съ вами въ Крегъ-Ферни.

— О, сэръ-Патрикъ, еслибъ я это знала до моей поздки въ Фульгамъ!

Она содрогнулась при этихъ словахъ. Было ясно что одно воспоминаніе о свиданіи съ Джофри потрясаетъ ея нервно. Почему? Сэръ-Патрикъ ршилъ что необходимо разъяснить этотъ вопросъ.

— Я знаю цль вашей поздки въ Фульгамъ, но вы не сказали мн что случилось тамъ.

Анна поколебалась.

— Разв это необходимо? спросила она, съ очевидною неохотой начать разказъ.

— Положительно необходимо, отвчалъ сэръ-Патрикъ,— потому что это касается Деламена.

Анна собралась съ духомъ и начала разказъ.

— Адресъ его узналъ мн человкъ съ которымъ я имю здсь дло. Но я не скоро нашла домъ. Это скоре дача съ большимъ садомъ, окруженнымъ высокою каменною оградой. Я увидала карету, дожидавшуюся кого-то. Кучеръ показалъ мн дверь. Большая деревянная дверь съ ршеткой въ оград Я позвонила. За ршеткой показалась служанка, и на мою просьбу, отказалась впустить меня. Хозяйка, сказала она, запретила впускать чужихъ, въ особенности женщинъ. Я дала ей денегъ и попросила вызвать хозяйку. Черезъ нсколько минутъ, за ршеткой появилось другое лицо, показавшееся мн знакомымъ. Я была въ нервномъ состояніи, увидавъ это лицо, я вздрогнула. ‘Мы кажется знаемъ другъ друга’, сказала я. Вдругъ дверь отворилась, и какъ вы думаете кого я увидала предъ собой?

— Разв это былъ кто-нибудь кого я знаю?

— Да.

— Мущина или женщина?

— Эсфирь Дезриджъ.

— Эсфирь Дезриджъ!

— Да. Одтая какъ всегда и нисколько не измнившаяся, съ доскою на боку.

— Удивительно! Позвольте, гд я видлъ ее въ послдній разъ? Да, на Виндигетской станціи, когда она отправлялась въ Лондонъ, отказавшись отъ мста у моей свояченицы. Такъ она поступила на другое мсто, не предувдомивъ меня, какъ я просилъ ее.

— Она живетъ въ Фульгам.

— Въ услуженіи?

— Нтъ, въ своемъ собственномъ дом

— Вотъ какъ! У Эсфири Дезриджъ свой собственный домъ! Ого хорошо. Отчего же и ей не возвыситься въ этомгь мір какъ возвышаются другіе. Впустила она васъ?

Она стояла нсколько времени устремивъ на меня свой странный взглядъ. Виндигетская прогулка всегда говорила что она не въ своемъ ум, и вы сами согласитесь что это правда, когда я разкажу вамъ какъ она приняла меня. Она сумашедшая. Я спросила ее: ‘разв вы не помните меня?’ Она взяла въ руки свою доску и написала: ‘Я помню васъ въ обморок, въ Виндигетс.’ Я не знала что она была въ библіотек во время моего обморока. Это ли открытіе поразило меня, или ея странный, мертвенный взглядъ, но я нсколько минутъ не могла сказать ни слова. Она начала опять писать на доск, и написала необыкновенно странный вопросъ: ‘Я сказала тогда что это сдлалъ мущина. Отгадала я?’ Еслибъ этотъ вопросъ былъ предложенъ кмъ-нибудь другимъ, я сочла бы его дерзостью. Но представьте, сэръ-Патрикъ, я отвтила ей. Сама не знаю почему, но я отвтила ей. Она заставила меня отвтить своими каменными глазами. Я сказала ‘да.’

— Все это происходило у двери?

— У двери.

— Когда же она впустила васъ?

— Когда я отвтила ей, она тотчасъ же впустила меня. Она взяла меня за руку, довольна грубо, ввела въ дверь и затворила ее за мною. Я была взволнована, я задрожала отъ ея прикосновенія. Она выпустила мбю руку. Я стояла предъ ней какъ ребенокъ, ожиддя чтобъ она сказала или сдлала что-нибудь. Она долго смотрла на меня, потомъ издала страшный нмой звукъ, но видно было что она не сердится, на противъ, еслибъ это была не Есирь Дезриджъ, я подумала, что она хочетъ выразить радость, удовольствіе. Понимаете вы ее, сэръ-Патрикъ?

— Нтъ еще, позвольте мн спросить не выказывала ли она особенной привязанности къ вамъ въ Виндигетс?

— Ни малйшей. Трудно вообразить чтобъ она могла любить кого-нибудь.

— Писала она еще что-нибудь на доск?

— Да Она написала еще вопросъ подъ тмъ который былъ уже написанъ. Она все еще думала о моемъ обморок и о мущин который сдлалъ это. Она написала: ‘скажите мн какъ онъ сдлалъ это. Онъ ударилъ васъ?’ Многіе засмялась бы на такой вопросъ: я испугалась. Я оказала ‘нтъ’. Она покачала головой, точно не врила мн, и написала: ‘мы не любимъ признаваться что они поднимаютъ на насъ свои кулаки и бьютъ насъ, не правда ли?’ Я отвчала: ‘право вы ошибаетесь.’ Она написала: ‘кто онъ?’ У меня хватило присутствія духа сказать ей что я не отвчу на этотъ вопросъ. Она отворила дверь и показала мн знакомъ чтобъ я ушла. Я вопросила ее подождать немного. Она съ непонятнымъ упрямствомъ обратилась ко мн опять съ вопросомъ о ‘мущин’. На этотъ разъ вопросъ былъ еще ясне, она, должно-быть, уже объяснила по своему цль моего прихода въ ея ловъ Она написала: ‘Это тотъ мущина который живетъ въ моемъ дом?’ Я знала что она прогонитъ меня, если я не отвчу ей. Мн нельзя было не признаться что она угадала. Я (казала: ‘да, я хочу видть его ‘. Она взяла меня за руку такъ же грубо какъ и въ первый разъ, и ввела въ свой домъ.

— Я начинаю понимать ее, сказалъ сэръ-Патрикъ. При покойномъ брат, я слыхалъ что она была несчастна съ своимъ мужемъ. Зная это, вы поймете сцпленіе идей въ ея помраченномъ ум. Какъ она видла васъ въ послдній разъ? Въ обморок?

— Да.

— Она заставляетъ васъ признаться что она была права сказавъ что мущина виноватъ въ томъ положеніи въ которомъ вы были тогда. Что обморокъ можетъ быть слдствіемъ нравственнаго страданія, она неспособна понятъ. Cyдя по собственному опыту, она приписываетъ его грубому физическому удару. Въ этомъ она видитъ повтореніе ея собственныхъ страданій и случая съ ней самой. Это довольно интересный фактъ для того кто изучаетъ человческую природу и этимъ можно объяснить — необъяснимое иначе — снисхожденіе которое она оказала вамъ, впустивъ васъ къ себ вопреки своему приказанію служанк. Что же случилось потомъ?

— Она ввела меня въ свою комнату и знакомъ предложила мн чаю, необыкновенно страннымъ образомъ, безъ малйшаго повидимому участія. Посл того что вы мн сейчасъ сказали, я начинаю понимать что происходило въ ея душ. Мн кажется, она чувствовала благородное участіе къ женщин которую считала столь же несчастною какъ она сама была несчастна. Я отказалась отъ чаю, и попробовала обратитъ разговоръ на цль моего посщенія. Но она не обратила ни маійшаго вниманія на мои слова Она сдлала движеніе рукой, показывая мн комнату, потомъ подвела къ окну и показала садъ, будто хотла сказать: это мой домъ и мой садъ. Въ саду стоялъ Джофри Деламенъ и около него три человка Я опять сказала ей что хочу поговорить съ нимъ, но она опять не обратила вниманія намой слова. Сдлавъ мн знакъ чтобъ я отошла отъ окна, она подошла къ камину и показала мн висвшій надъ нимъ листъ бумаги, въ рамк со стекломъ. Она, кажется, очень гордится этою рукописью, потому что настояла чтобъ я прочла ее. Это было извлеченіе изъ духовнаго завщанія.

— Завщанія по которому ей достался домъ?

— Да. Изъ завщанія ея брата. Тамъ говорилось что она сожалетъ что всегда отдалялся отъ сестры, съ тхъ поръ какъ она вышла замужъ противъ его воли и совтовъ. Въ доказательство своего искренняго желанія помириться съ ней и въ вознагражденіе за страданія которыя она вынесла отъ своего покойнаго мужа, онъ оставляетъ ей 200 фунтовъ ежегоднаго дохода и домъ съ садомъ въ пожизненное владніе.

— Это длаетъ честь ея брату и ей самой, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Принявъ во вниманіе ея странный характеръ, я понимаю что она любить хвастаться этимъ. Но меня удивляетъ для чего она, имя достаточный годовой доходъ, отдаетъ свой домъ внаймы.

— Это и меня удавило, и я ршалась спросить ее. Зная что съ ней надо говорить осторожно, я, чтобы приготовить ее къ вопросу, спросила ее сначала кто ея жильцы. Квартиру у нея нанялъ повренный Джофри Деламена, вроятно его учитель. Онъ удивилъ Есирь Дезриджъ, обративъ большое вниманіе на ея садъ.

— Это очень понятно, миссъ Сильвестеръ. Большой садъ, окруженный высокою оградой, есть именно такое мсто какое нужно для упражненій его кліента. Продолжайте.

— Потомъ я спросила ее для чего она отдаетъ свой домъ внаймы. Когда она услыхала мой вопросъ, ея мрачное лицо сдлалось еще мрачне, и она написала мн: ‘У меня нтъ въ мір ни одного друга. Я боюсь жить одна’ Грустное, безотрадное положеніе, сэръ-Патрикъ, не правда ли?

— Дйствительно грустное положеніе. Но что же было дальше? Попали вы въ садъ?

— Да, посл второй попытки. Она какъ будто вдругъ передумала, и сама отворила мн дверь. Проходя мимо окна ея комнаты, я оглянулась. Она сидла у стола предъ окномъ и слдила за мною. Во взгляд ея было что-то необыкновенно странное,— не умю сказать вамъ что — отчего мн сдлалось неловко. Взглянувъ съ вашей точки зрнія, можно подумать, какъ ни ужасно такое предположеніе, что она желала увидать чтобы со мной поступили такъ же какъ нкогда поступали съ нею самой. Я вздохнула свободне, когда скрылась изъ ея глазъ, хотя знала что иду на рискъ. Подходя ближе къ людямъ стоявшимъ въ саду, я услыхала что двое изъ нихъ говорятъ что-то съ жаромъ Джофри Деламену. Четвертый, пожилой господинъ, стоялъ поодаль. Я остановилась и отошла всторону, въ ожиданіи окончанія ихъ разговора. Но я не могла не слышатъ его. Два человка уговаривали Джофри поговорить съ пожилымъ господиномъ. Они говорили ему что это извстный докторъ, съ которымъ стоитъ посовтоваться.

Сэръ-Патрикъ прервалъ ее.

— Не называли ли они его по имени? спросилъ онъ.

— Да. Они называли его мистеръ Спидвель.

— Спидвель! Вашъ разказь, миссъ Сильвестеръ, становится интересне чмъ вы предполагаете. Я самъ слышалъ какъ мистеръ Спидвель предупреждалъ Деламена чтобъ онъ берегъ свое здоровье, когда мы были вс вмст въ Виндигетс. Послушался Деламенъ? Посовтовался съ докторомъ?

— Нтъ. Онъ помнилъ то что вы сейчасъ вспомнили. Онъ отвчалъ: ‘чтобъ я посовтовался съ тмъ кто сказалъ что я разбитый человкъ? Ни за что!’ Закончивъ свой отвту проклятіемъ, онъ отршелъ отъ другихъ. Къ несчастію, она пошелъ по направленію къ мсту гд я стояла, и увидалъ меня. Одинъ взглядъ на меня привелъ его въ бшенство. Я не въ состояніи повторить вамъ словъ съ которыми онъ обратился ко мн, довольно что я слышала ихъ. Право, сэръ-Патрикъ еслибы товарищи его не подбжали и не схватили его, Есфирь Дезриджъ увидала бы то чего она ожидала. Онъ былъ такъ страшенъ, что я, видвшая его не разъ въ припадкахъ бшенства, пришла въ ужасъ, и до сихъ поръ не могу безъ содроганія вспомнить о немъ. Одинъ изъ мущинъ, остановившихъ его, былъ, въ своемъ род такъ же грубъ. Онъ сказалъ мн, въ самыхъ безцеремонныхъ выраженіяхъ что еслибы съ Деламеномъ сдлался обморокъ, онъ проигралъ бы дло, и что въ этомъ была бы виновата я. Еслибы не мистеръ Спидвель, я не знаю что со мною было было. Онъ тотчасъ же подошелъ ко мн. ‘Здсь не мсто ни вамъ, ни мн,’ сказалъ онъ, взялъ меня подъ руку и- повелъ къ дому. Есфирь Дезриджъ вышла намъ навстрчу и загородила мн рукой дорогу. Мистеръ Спидвель опросилъ ее что ей нужно. Она взглянула на меня, потомъ на садъ и замахнулась сжатымъ кулакомъ. Въ первый разъ съ тхъ поръ какъ я знаю ее — надюсь что я ошиблась — мн показалось что она улыбнулась. Мистеръ. Спидвель увелъ меня. ‘Они здсь хорошо подобраны’, сказалъ онъ ‘женщина такая же дикая какъ и мущина’.Карета которую я видла прежде принадлежала ему. Онъ предложилъ довезти меня. Я согласилась воспользоваться его добротой до станціи желзной дороги. Пока мы говорили, Есфирь Дезриджъ подошла къ двери. Она сдлала опять такое же движеніе рукой, взглянула на садъ, потомъ на меня и покачала головой, точно хотла сказать: ‘а онъ еще ударитъ васъ’ Какъ я была рада, когда мы ухали отъ нея. Надюсь что мн не придется встртиться съ ней еще разъ.

— Не знаете ли какъ попалъ туда мистеръ Спидвель? По собственному желанію, или они пригласили его?

— Пригласили. Я ршилась предложитъ ему нсколько вопросовъ о Джофри Деламен и о людяхъ которые была съ тамъ. Мистеръ Спидвель очень снисходительно объяснилъ мн все чего я не могла понять сама. Одинъ изъ нихъ былъ учитель, а другой докторъ, съ которымъ учитель имлъ обыкновеніе совтоваться о здоровьи своихъ паціентовъ. Кажется, главною причиной побудившею учителя перевезти Джофри Деламена изъ Шотландіи въ окрестности Лондона была необходимость въ медицинской помощи. Докторъ къ которому обратился учитель сказалъ прямо что не понимаетъ нкоторыхъ симптомовъ болзни Джофри, и самъ пригласилъ въ Фульгамъ мистера Спидвеля сегодня утромъ. Мистеръ Спидвель сказалъ мн: ‘Я встрчался съ Деламеномъ въ обществ и такъ заинтересовался его болзнію что согласился създить къ нему. Каковъ былъ результатъ моего визита вы видли сами.’

— Говорилъ онъ вамъ что-нибудь о здоровьи Деламена?

— Онъ говорилъ что распрашивалъ доктора дорогою въ Фульгамъ, и что нкоторые симптомы болзни Джофри предвщаютъ серіозную опасность. Я не знаю какіе это симптомы. Мистеръ Спидвель говорилъ только о такихъ перемнахъ къ худшему въ Джофри которыя понятны женщин. Иногда онъ бываетъ такъ апатиченъ что ничто не монетъ расшевелить его. Иногда, напротивъ, на него находятъ приладки бшенства безо всякой видимой причины. Въ Шотландіи, учитель нашелъ невозможнымъ содержать Джофри на правильной діэт, и докторъ одобрилъ выборъ фульгамской квартиры, удостоврившись не только въ удобств сада, но и въ томъ что и Есфирь можно положиться какъ на отличную кухарку. Съ ея помощію, они подвергли его совершенно новой діэт. Но при этомъ имъ встртилось неожиданное препятствіе. Когда Джофри привели на новую квартиру, оказалось что онъ видлъ Есфирь Дезриджъ въ Виндигетс, и почувствовалъ къ ней непреодолимую антипатію. Увидавъ ее въ Фульгам, онъ, говорятъ, пришелъ въ ужасъ.

— Пришелъ въ ужасъ? Почему?

— Никто не знаетъ почему. Учитель и докторъ могли заставить его поселиться въ ея квартир угрозой отказаться отх отвтственности приготовить его къ бгу, если онъ не овладетъ собой и не будетъ вести себя какъ мущина, а не какъ ребенокъ. Понемногу онъ помирился съ своею новою квартирой, отчасти вслдствіе старанія Есфири не попадаться ему на глаза, отчасти вслдствіе сознанія пользы діэты, которую могъ соблюдать съ ея помощью. Мистеръ Спидвель говорилъ еще что-то, но теперь я всего не припомню, и передамъ вамъ только заключеніе къ которому онъ пришелъ. Поразительное заключеніе отъ человка съ такимъ авторитетомъ: Бгъ будущаго четверга угрожаетъ опасностью жизни Деламена.

— Опасностью умереть на мст?

— Да.

Сэръ-Патрикъ задумался. Прошло нсколько минутъ прежде чмъ онъ заговорилъ.

— Мы не безъ пользы потеряли время, сказалъ онъ,— остановившись на вашей поздк въ Фульгамъ. Въ виду смерти этого человка, я долженъ подумать серіозно о нкоторыхъ обстоятельствахъ. Мн хотлось бы, въ интересахъ моей племянницы и ея мужа, предугадать какое вліяніе будетъ имть роковой результатъ бга на субботнее слдствіе. Мн кажется вы можете помочь мн въ этомъ.

— Скажите что я могу сдлать, сэръ-Патрикъ?

— Могу я разчитывать на ваше присутствіе въ субботу?

— Конечно.

— Вы должны знать что въ Бланк вы найдете особу вооруженную въ настоящее время противъ васъ, друга и сестру, переставшую (подъ вліяніемъ леди Лунди) считать себя вашимъ другомъ и сестрой.

— Я ожидала, сэръ-Патрикъ, что Бланка воорудится противъ меня. Въ письм къ мистеру Бринкворту я предупреждала его такъ деликатно какъ только умла что въ его жен легко пробудить ревность. Вы можете положиться на мое самообладаніе. Что бы Бланка ни сказала или ни сдлала, ничто не заставитъ меня забыть чмъ я обязана ей за прошлое. Я никогда не разлюблю ее. Пусть это увреніе успокоитъ васъ, если вы опасались за мое поведеніе. Скажите мн какъ я могу послужить интересамъ которые мн столь же дороги какъ и вамъ.

— Вотъ какъ: скажите мн въ какомъ положеніи находились вы относительно Джофри Деламена, когда отправились въ гостиницу Крегъ-Ферни?

— Длайте мн вопросы какіе сочтете нуакными, сэръ-Патрикъ.

— Вы даете мн право?

— Да.

— Я начну съ того что вы уже сказали мн. Дедаменъ общалъ жениться на васъ?

— Безсчетное число разъ.

— Словесно?

— Да.

— И письменно?

— И письменно.

— Понимаете вы къ чему я веду?

— Несовсмъ.

— При начал свиданія, мы говорили о письм которое вы взяли у Бишонригса. Я узналъ отъ Арнольда что на украденномъ листк было два письма, одно написанное вами Денмену, другое — написанное Деламеномъ вамъ. Содержаніе послдняго письма Арнольдъ припомнилъ. Вашего письма онъ не читалъ. Мн необходимо, миссъ Сильвестеръ, прочесть его прежде чмъ я уйду отсюда

Анна не отвчала. Она сидла сложивъ руки на колняхъ. Въ первый разъ она съ безпокойствомъ отвернулась отъ сэръ-Патрика.

— Не достаточно ли будетъ, сказала, она подумавъ немного,— если я разкажу вамъ содержаніе моего письма не показывая его?

— Нтъ, этого не будетъ достаточно, отвчалъ сэръ-Патрикъ не стсняясь.— Я намекнулъ вамъ, если помните, когда вы говорили о письм, что мн хотлось бы прочесть его. Я замтилъ что вы съ намреніемъ не обратили вниманія на мои слова. Мн очень непріятно настаивать на томъ что вамъ тяжело исполнить. Но если вы хотите помочь мн, я указалъ вамъ средство.

Анна встала и вмсто отвта отдала ему письмо.

— Вспомните все что сдлалъ Деламенъ посл того какъ я написала ему это письмо, сказала она,— и не судите меня строго за то что я не хотла показать вамъ его.

Съ этими словами она отошла къ окну. Пока сэръ-Патрикъ читалъ письмо, она стояла приложивъ руку къ сердцу и устремивъ разсянный взглядъ на закопченную картину лондонскихъ крышъ и трубъ.

Чтобы правильно оцнить событія, необходимо перечесть съ сэръ-Патрикомъ уже извстную, краткую переписку.

1. Отъ Анны Сильвестеръ къ Джофри Деламену.

Виндигетсъ, 12го августа 1868.

‘Джофри Деламенъ! Я ждала въ надежд что вы прідете и прождала напрасно. Ваше поведеніе относительно меня въ высшей степени жестоко, я не хочу выносить этого доле. Подумайте! Подумайте для своей же пользы, прежде чмъ доведете до отчаянія несчастную женщину поврившую вамъ. Вы общали жениться на мн, поклявшись всмъ что есть святаго. Я требую исполненія общанія. Я требую безъ всякихъ уступокъ чтобы вы сдлали меня тмъ чмъ поклялись сдлать, чмъ я ждала сдлаться все это время, что я есть предъ небомъ — вашею законною женой. Леди Лунди даетъ здсь праздникъ 14го. Я знаю что вы приглашены. Если вы не прідете, я не отвчаю за то что можетъ случиться. Я ршаюсь покончить съ неизвстностью. О, Джофри, вспомните прошлое! Не обманывайте, будьте справедливы къ вашей любящей жен

‘Анн Сильвестеръ.’

2. Отъ Джофри Деламена къ Анн Сильвестеръ.

‘Дорогая Анна! Сейчасъ узналъ что долженъ хать къ отцу въ Лондонъ. Телеграфируютъ что онъ плохъ. Останьтесь тамъ гд теперь. Я напишу вамъ. Клянусь честью, я исполню общаніе. Вашъ будущій любящій мужъ

‘Джофри Деламенъ.’

‘Виндигетсъ, 14го августа, 4 часа пополудни. Ужасно спшу. Поздъ отходитъ въ 4 ч. 30 м.’

Сэръ-Патрикъ прочелъ письма съ напряженнымъ вниманіемъ. При послднихъ строкахъ послдняго письма, онъ сдлалъ то чего не длалъ уже двадцать лтъ, вскочилъ съ мста и прошелъ комнату безъ помощи палки.

Анна вздрогнула, и, отвернувшись отъ окна, взглянула на него съ безмолвнымъ изумленіемъ. Онъ былъ подъ вліяніемъ сильнаго волненія, это было очевидно по его лицу, голосу, манерамъ.

— Сколько времени провели вы въ Шотландіи предъ тмъ какъ написали это письмо? спросилъ онъ съ такимъ жаромъ что закашлялся при первомъ слов.— Боле трехъ недль? прибавилъ онъ, устремивъ свои черные, блестящіе глаза за лицо Анны.

— Да.

— Вы уврены въ этомъ?

— Вполн уврена.

— И можете доказать это съ помощію лицъ видвшихъ васъ?

— Могу.

Онъ обернулъ листокъ, и показалъ ей написанное на четвертой страниц письмо Деламена.

— Сколько времени былъ онъ въ Шотландіи предъ тмъ какъ написалъ это письмо? Тоже боле трехъ недль?

Анна подумала съ минуту.

— Ради Бога, не ошибайтесь, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Вы не знаете что зависитъ отъ этого. Если не запомните, такъ лучше скажите прямо что не знаете.

— Я не могла вспомнить вдругъ, но теперь знаю наврное. Онъ жилъ въ Перт у своего брата, три недли прежде чмъ написалъ это письмо. Предъ пріздомъ въ Свангавенъ, онъ провелъ три или четыре дня въ долин Эекъ.

— Вы и въ этомъ уврены?

— Вполн уврена.

— Не знаете ли вы кого-нибудь кто видть его въ долин Эекъ?

— Я знаю одного человка который передалъ ему письмо отъ меня.

— Человкъ котораго легко найти?

— Очень легко.

Сэръ-Патрикъ отложилъ въ сторону письмо, и схватилъ въ неудержимомъ волненіи об ея руки.

— Выслушайте меня, сказалъ онъ.— Весь заговоръ противъ васъ и Арнольда Бринкворта обращается въ ничто предъ этими письмами. Когда онъ былъ у васъ въ гостиниц…

Онъ остановился и взглянулъ на нее. Ея руки начали дрожатъ въ его рукахъ.

— Когда Арнольдъ Бринквортъ былъ у васъ въ гостиниц, началъ онъ,— вы по шотландскому закону были уже замужнею женщиной. Въ тотъ день и въ тотъ часъ когда были написаны эти строки карандашомъ на вашемъ письм вы сдлались законною женой Джефри Деламена.

Онъ остановился и взглянулъ на нее опять.

Не возразивъ ни однимъ словомъ, не сдлавъ никакого движенія, она подняла на него глаза, съ смертельною блдностью ужаса въ лиц, съ смертельнымъ холодомъ ужаса въ рукахъ.

Сэръ-Патрикъ отступилъ молча назадъ. Ея ужасъ отразился на его лиц. Жена негодяя, не задумавшагося оклеветать погубленную имъ женщину и бросить ее безпомощною въ мір! жена предателя, не поколебавшагося обмануть довріе Арнольда и разстроить счастіе Арнольда! жена злодя, который ударилъ бы ее въ это утро, еслибъ его не остановили! Объ этомъ сэръ-Патрикъ не подумалъ. Поглощенный заботою о будущности Бланки, онъ не подумалъ объ Анн, пока пораженное ужасомъ лицо не обратилось къ нему и не сказало ему взглядомъ: подумайте и о моей будущности!

Онъ подошелъ къ ней и взялъ ея холодную руку.

— Простите мн, сказалъ онъ,— что я подумалъ сначала о Бланк.

Имя Бланки, казалось, ободрило ее. Лицо ея оживилось немного, тихая грусть проглянула въ глазахъ. Онъ увидалъ что теперь можно высказаться ясне.

— Я самъ понимаю какъ страшна жертва, сказалъ онъ.— Я сомнваюсь имю ли я право, иметъ ли право Бланка.

Она остановила его, тихо пожавъ его руку.

— Да, сказала она,— если отъ этого зависитъ счастіе Бланки.

КОНЕЦЪ ДВНАДЦАТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ.— ФУЛЬГАМЪ.

ГЛАВА XLV.
Бгъ.

Одинокій чужестранецъ, бродя по Лондону, побрелъ случайно по направленію къ Фульгаму, въ день фульгамскаго празднества.

Мало-по-малу онъ очутился въ толп буйныхъ Англичанъ стремившихся къ одной опредленной цли. Въ одежд ихъ преобладали два цвта — розовый и желтый. Увлекаемый потокомъ толпы (въ сопровожденіи потока экипажей), чужестранецъ шелъ впередъ, пока толпа не остановилась у какой-то калитки. Заплативъ деньги за входъ кассиру, толпа наводнила собою большое, открытое пространство, похожее на запущенный садъ.

Войдя сюда вмст съ другими, чужестранецъ съ недоумніемъ взглянулъ на представившееся зрлище. Онъ увидалъ тысячи людей, принадлежавшихъ почти исключительно къ среднему и высшему классамъ общества. Они собралась вокругъ большаго огороженнаго мста и размстились и деревянныхъ лавкахъ, уставленныхъ амфитеатромъ, и на крышкахъ отлряженныхъ экшіажей, уставленныхъ рядами.

Эта толпа оглашалась такимъ ревомъ одушевлнныхъ голосовъ какого ему не случалось еще слышать ни въ одномъ публичномъ собраніи на этомъ остров. Вслушавшись въ этотъ ревъ, онъ различилъ одинъ несмолкаемый вопросъ, начинавшійся словами ‘кто держитъ’, и оканчивавшійся поперемнно двумя британскими именами, незнакомыми чужеземнымъ ушамъ. Увидавъ это странное зрлище и услышавъ этотъ оглушительный ревъ, чужестранецъ обратился къ полицейскому, и спросилъ, съ трудомъ произнося по-англійски:

— Позвольте спросить, что это такое?

Полицейскій отвчалъ:

— Сверъ противъ Юга. Состязаніе.

Получивъ отвтъ, но не удовлетворившись имъ, чужестранецъ сдлалъ кругообразное движеніе рукой, указывая на публику и спросилъ: ‘зачмъ?’

Полицейскій не сталъ тратить словъ съ человкомъ который могъ предлагать такіе вопросы. Онъ молча поднялъ толстый, красный палецъ, съ большимъ блымъ ногтемъ и торжественно указалъ ему на печатное объявленіе, приклеенное за стн. Чужестранецъ побрелъ къ объявленію.

Прочитавъ его внимательно съ верху до низу, онъ обратится за объясненіемъ къ стоявшему возл него частному человку, который оказался вжливе и сообщительне ломейскаго. Изъ его объясненія чужестранецъ, какъ человкъ не понимающій важнаго значенія атлетическихъ упражненій, вывелъ слдующее заключеніе:

Розовый цвтъ есть цвтъ Свера, желтый — цвтъ Юга. Сверъ выставляетъ сорокъ розовыхъ представителей, Югъ тридцать желтыхъ. Состязаніе розовыхъ и желтыхъ есть празднество. Празднество есть слдствіе неукротимой національной страсти къ укрпленію ногъ и рукъ. Состязанія происходитъ публично. Достигаемые результаты: — въ физическомъ отношеніи — необычайное развитіе мускуловъ (пріобртаемое во вредъ сердцу и легкимъ), въ нравственномъ отношеніи — слава. Человкъ который вздумалъ бы утверждать что атлетическія упражненія приносятъ вредъ людямъ занимающимся ими, или нашелъ бы что-нибудь дурное въ публичномъ совершеніи того что есть основаніе истиннаго величія народовъ, остался бы человкомъ непонятымъ. Атлетическая Англія развиваетъ свои мускулы не слушая такихъ людей.

Чужестранецъ вмшался въ толпу и началъ наблюдать внимательно окружающее общество.

Онъ уже встрчался съ этими людьми. Онъ видалъ ихъ, а примръ, въ театрахъ, гд слдилъ съ любопытствомъ и удивленіемъ за ихъ нравами и обычаями. Когда занавсъ опускался, они, повидимому, бывали такъ мало заинтересованы тмъ что видли и слышали что почти не говорили между собой въ антрактахъ. Когда занавсъ бывалъ поднятъ, и если пьеса которую они смотрли имла въ виду тронуть ихъ высокими, благородными чувствами человчества, они относились къ ней какъ къ чему-нибудь утомительному или просто смялись надъ ней какъ надъ нелпостью. Соотечественники Шекспира, повидимому, признавали въ драматической писател только два достоинства — способность заставлять ихъ смяться и способность приводить піесу къ скорому и благополучному окончанію. Театральные антрепренеры въ Англіи могутъ разчитывать на успхъ, судя по рдкимъ рукоплесканіямъ ихъ просвщенныхъ постителей, не иначе какъ тратя большія деньги на декораціи и нанимая множество безстыдныхъ женщинъ. И не только въ театрахъ, но и въ другихъ общественныхъ собраніяхъ чужестранецъ замчаетъ такую же тупую апатію, когда отъ благородныхъ англійскихъ умовъ требовалось усиліе, и такое же безсмысленное равнодушіе, когда у благородныхъ англійскихъ сердецъ просили сочувствія. Мы не хотимъ наслаждаться ничмъ кром шутокъ и скандаловъ! Мы не хотимъ уважать ничего кром аристократіи и богатства! Вотъ что выражали эти Островитяне и Островитянки при другихъ обстоятельствахъ и другихъ зрлищахъ. Здсь же все было наоборотъ. Здсь было сильное чувство, горячій интересъ, страстный энтузіазмъ. Величественные джентльмены, которымъ лнь было говорить когда къ нимъ обращалось искусство, кричали здсь до хрипоты. Прекрасныя леди, которыя звали подъ верами когда ихъ вызывали на мысль или чувство, махали здсь платками въ непритворномъ восторг и краснли подъ пудрой и румянами. И чмъ же восторгались? Они восторгались атлетическими фокусами.

Чужестранецъ смотрлъ, и, какъ гражданинъ цивилизованной страны, старался объяснить себ все что видлъ Онъ еще ничего не понялъ, когда представленіе пріостановилось на время.

Барьеры, служившіе для показанія современной удовлетворительной степени развитія (способности прыгать) высшаго класса Англіи, были унесены. Привилегированныя особы, которыя могли входить въ огороженное мсто, исчезли одна за другою. Безмолвіе ожиданія обняло всю толпу. Очевидно, готовилось что-то необычайно интересное и необычайно важное. Внезапно безмолвіе замнилось громомъ рукоплесканій и восторженными криками. Присутствующіе переглянулись и сказали съ радостью: ‘одинъ пришелъ’. Опять воцарилось молчаніе, и вскор опять нарушилось рукоплесканіями и восторженными криками. Присутствующіе переглянулись и сказали: ‘слава Богу, оба пришли. ‘ Безмолвіе ожиданія обняло опять всю толпу, вс глаза устремились на одну точку въ пространств,— на маленькій павильйонъ съ опущенными сторами и затворенными дверями.

Чужестранецъ былъ глубоко заинтересованъ безмолвнымъ ожиданіемъ толпы. Онъ сочувствовалъ ей, самъ не зная почему. Ему казалось что приближается минута когда онъ пойметъ наконецъ англійскую націю.

Очевидно, готовилась какая-то торжественная церемонія. Не скажетъ ли какой-нибудь великій ораторъ рчь народу? Не будутъ ли праздновать какую-нибудь великую годовщину? Не готовятся ли они къ религіозной церемоніи? Онъ оглянулся съ намреніемъ обратиться къ кому-нибудь за объясненіемъ. Въ эту минуту, два пожилые джентльмена, отличавшіеся отъ большинства публики своими приличными манерами, пробирались сквозь окружавшую его толпу. Онъ почтительно спросилъ ихъ: въ чемъ будетъ состоять національное торжество котораго ожидаетъ народъ? Изъ отвта онъ узналъ что два сильные молодые человка пробгутъ извстное число круговъ, чтобъ доказать который изъ нихъ бгаетъ скоре.

Чужестранецъ поднялъ глаза и руки къ небу. О непостижимая сила творчества! Кто бы могъ подумать что въ числ безконечно разнообразныхъ существъ міра, есть и подобныя созданія? Съ этимъ чувствомъ онъ повернулся и ушелъ.

На обратномъ пути ему понадобился носовой платокъ, но онъ не нашелъ его. Кошелекъ тоже исчезъ. Когда онъ возвратился на родину, къ нему обратились съ серіозными вопросами объ Англіи. У него былъ только одинъ отвтъ: ‘Англія для меня загадка. Я понялъ только англійскихъ мошенниковъ.’

Между тмъ, два пожилые джентльмена дошли до ограды, окружавшей мсто состязаній.

Показавъ полицейскому формальное предписаніе, они были впущены въ священные предлы. Тсно скученные зрители взглянули на нихъ съ завистью и любопытствомъ, и дивились спрашивая себя кто они такіе. Не судьи ли они, избранные, чтобы произнести приговоръ надъ соперниками? Не сотрудники ли они газетъ? Не агенты ли полиціи? Ни то, ни другое ни третье. Два джентльмена были мистеръ Спидвель, докторъ и сэръ-Патрикъ Лунди.

Они дошли до центра огороженнаго мста и взглянули на окружавшую ихъ картину.

Зеленый лугъ на которомъ они стояли былъ опоясанъ широкою, ровною дорожкой, усыпанною золой и пескомъ и окруженною изгородью, за которою толпились зрители. За изгородью возвышался, съ одной стороны, амфитеатръ, съ другой рядъ экипажей. Картина освщалась яркимъ вечернимъ солнцемъ, свтъ и тнь лежали большими массами, разнообразныя краски предметовъ мягко сливались въ лучахъ солнца Картина была великолпна и торжественна.

Сэръ-Патрикъ взглянулъ на оживленныя лица окружавшигь его людей, и обратился къ своему другу, доктору.

— Желалъ бы я знать, сказалъ онъ,— найдется ли въ этой толп хоть одинъ человкъ который пришелъ бы смотрть на бгъ съ тмъ же сомнніемъ въ душ которое побудило насъ придти сюда.

Мистеръ Спидвель покачалъ головой.

— Никто изъ нихъ не знаетъ и не хочетъ знать чмъ могутъ поплатиться соперники за свое состязаніе.

— Я начинаю раскаиваться что пришелъ сюда, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Если этотъ несчастный….

Докторъ прервалъ его.

— Не смотрите сэръ-Патрикъ съ мрачной точки зрнія. Мое мнніе до сихъ поръ не иметъ положительнаго основанія. Мн кажется что я правъ, но я отгадываю въ потемкахъ. Въ организм мистера Деламена есть можетъ-быть больше жизненной силы чмъ я предполагаю. Я пришелъ сюда съ научною цлью, а не для того чтобъ увидать исполненіе моего предвщанія. Я знаю что здоровье его разстроено, и что этотъ бгъ можетъ обойтись ему дорого, но не будьте слишкомъ уврены въ результат. Результатъ можетъ доказать это я ошибся.

Сэръ-Патрикъ не сказалъ ни слова. Онъ былъ не въ дух.

Убдившись что Анна Сильвестеръ законная жена Джофри Деламена, онъ неизбжно пришелъ къ заключенію что у нея нтъ другаго исхода изъ этого положенія кром смерти Деламена. Эта мысль не покидала его куда бы онъ ни пошелъ, это бы онъ ни длалъ, какъ онъ ни старался думать о чемъ-нибудь другомъ. Онъ взглянулъ на широкую песчаную дорожку, съ сознаніемъ что бгъ иметъ для него тайный интересъ, невыразимо непріятный. Онъ попробовалъ возобновить разговоръ съ докторомъ, съ намреніемъ поговорить о чемъ-нибудь не касающемся бга. Усиліе было безуспшно. Вопреки самому себ, онъ заговорилъ о предстоящемъ состязаніи.

— Сколько круговъ должны они пробжать? спросилъ онъ.

Мистеръ Спидвель показалъ на человка приближавшагося къ нимъ въ эту минуту.

— Вотъ этотъ джентльменъ отвтитъ вамъ, сказалъ онъ.

— Вы его знаете?

— Онъ мой паціентъ.

— Кто онъ?

— Посл двухъ соперниковъ, онъ здсь главное лицо. Онъ безспорный авторитетъ,— судья надъ соперниками.

Джентльменъ о которомъ шла рчь былъ человкъ среднихъ лтъ, съ преждевременными морщинами и преждевременною сдиной, съ отрывистымъ разговоромъ и рзкими манерами.

— Одинъ кругъ содержитъ четыреста сорокъ ярдовъ, сказамъ онъ, когда докторъ повторилъ ему вопросъ сэръ-Патрика.— Иными словами, чтобъ избавить васъ отъ ариметики, кругъ есть четверть мили. Соперники должны пробжать шестнадцать круговъ. Чтобъ опять избавить васъ отъ ариметики, скажу вамъ прямо что они должны пробжать четыре мили,— пространство безпримрной длины въ подобныхъ состязаніяхъ.

— Скороходы по профессіи, кажется, могутъ пробжать больше четырехъ миль.

— Гораздо больше,— въ нкоторыхъ случаяхъ.

— Долговчные ли они люди?

— Нтъ. Немногіе доживаютъ до старости.

Мистеръ Спидвель взглянулъ на сэръ-Патрика. Сэръ-Патрикъ обратился съ вопросомъ къ судь.

— Вы сейчасъ сказали что два молодые человка предпринимаютъ бгъ безпримрной длины. Уврены ли люди которые могутъ судить объ этомъ что они способны выдержать такое трудное испытаніе?

— Судите сами. Вотъ одинъ изъ нихъ.

Онъ указалъ на павильйонъ. Въ ту же минуту раздался оглушительный взрывъ рукоплесканій безчисленной толпы. Флитвудъ, герой Свера одтый въ розовое, сошелъ со ступенекъ павильйона.

Молодой, развязный и изящный, съ гибкой силой выражавшейся въ каждомъ движеніи его членовъ, съ веселой улыбкой на молодомъ, энергичномъ лиц, герой свера однимъ взглядомъ побдилъ женскія сердца Со всхъ сторонъ послышались восторженныя одобренія женщинъ. Мущины были хладнокровне, въ особенности люди знакомые съ дломъ. Ихъ занималъ важный вопросъ: ‘не слишкомъ ли изященъ Флитвудъ? Выдержанъ превосходно, въ этомъ не можетъ быть сомннія, но не слишкомъ ли онъ выдержанъ для четырехъмильнаго бга?’

Герой свера вошелъ въ ограду въ сопровожденіи своихъ друзей, сторонниковъ и учителя. Послдній несъ въ рукахъ оловянную кружку.

— Холодная вода, объяснилъ судья.— Если онъ начнетъ изнемогать, учитель вспрыснетъ его водой.

Новый взрывъ рукоплесканій огласилъ арену: Деламенъ, герой Юга, одтый въ желтое, предсталъ взорамъ публики.

Оглушительный шумъ голосовъ усиливался по мр того какъ Деламенъ приближался къ центру обширнаго зеленаго луга. Преобладающимъ чувствомъ минуты было удивленіе при вид необыкновеннаго контраста между соперниками. Деламенъ былъ головою выше Флитвуда и значительно шире его. Женщины, плнившіяся свободными манерами и веселой улыбкой Флитвуда, были поражены мрачной силой представителя Юга, когда онъ медленно шелъ впередъ, опустивъ голову, нахмуривъ брови, не обращая вниманія на рукоплесканія, которыми его осыпали, не замчая обращенныхъ на него взглядовъ, не говоря ни съ кмъ, замкнувшись въ самомъ себ.

Люди знакомые съ дломъ смотрли на него съ напряженнымъ вниманіемъ. Вотъ она прославленная ‘выносливость’, которая покажетъ себя въ послдней страшной мили бга, когда быстрый, красивый Флитвудъ истощитъ всю свою силу. До публики дошли слухи что приготовленіе Деламена къ бгу шло несовсмъ хорошо. Теперь, когда вс увидали его, сужденіе о немъ свдущихъ лицъ было совершенно противуположно сужденію объ его соперник Сомнвались достаточно ли выдержанъ Деламенъ. Но его замчательная сила, медленная, плавная какъ у тигра походка, и главное, его славная репутація въ атлетическомъ мір произвели свое дйствіе.Большинство, которое съ случайными колебаніями было до сихъ поръ на его сторон, осталось и теперь на его сторон: ‘Флитвудъ хорошъ для боле короткихъ разстояній, но для четырехъ-мильнаго бга Деламенъ лучше.’

— Какъ вы думаете, замтилъ онъ насъ? спросилъ сэръ-Патрикъ доктора.

— Онъ никого не видитъ.

— Можете вы судить отсюда о состояніи его здоровья?

— У него вдвое больше мускульной силы чмъ у его соперника. Его грудная полость и члены великолпны. Я не могу судить о состояніи его здоровья, потому что не вижу ясно его лица.

Разговоръ въ публик началъ стихать, и скоро воцарилось опять безмолвіе ожиданія. Вс лица имвшія офиціальное отношеніе къ бгу собрались въ кучку на лугу. Между ними былъ Перри, съ кружкой въ рукахъ. Онъ съ жаромъ толковалъ шепотомъ съ своимъ кліентомъ, напутствуя его послдними совтами. Докторъ Деламена, оставивъ ихъ вдвоемъ, подошелъ засвидтельствовать почтеніе своему славному собрату, мистеру Спидвелю.

— Какъ чувствовалъ себя мистеръ Деламенъ съ тхъ поръ какъ я видлъ его въ Фульгам? спросилъ мистеръ Спидвель.

— Превосходно. Вы видли его въ одинъ изъ его дурныхъ дней. Онъ длалъ чудеса въ послдніе два дня.

Тайно докторъ сдлалъ то же самое что сдлалъ Перри. Онъ взялъ пари за соперника Деламена. Явно онъ держался своего цвта. Окинувъ презрительнымъ взглядомъ Флитвуда, онъ отвчалъ безъ малйшаго колебанія: ‘конечно.’

Въ эту минуту разговоръ ихъ былъ прерванъ внезапнымъ движеніемъ въ оград. Соперники пошли къ мсту отправленія. Наконецъ наступила минута начала бга

Они остановились плечо съ плечомъ, каждый поставивъ ногу на черту. Выстрлъ изъ пистолета далъ сигналъ къ началу. Въ ту же секунду они двинулись впередъ.

Флитвудъ тотчасъ же обогналъ Деламена ярда на два или на три. Въ такомъ разстояніи они пробжали первый кругъ, второй и третій, оба сберегая силу, оба сопровождаемые нетерпливыми взглядами всхъ присутствующихъ. Учителя, съ кружками въ рукахъ, бгали взадъ и впередъ по лугу на встрчу своимъ кліентамъ и взглядывали пристально на ихъ лица. Должностные люди стояли группой, слдя съ напряженнымъ вниманіемъ за соперниками. Докторъ Деламена не отставалъ отъ мистера Спидвеля и сэръ-Патрика, и объяснялъ имъ бгъ.

— Первую милю стоитъ смотрть только для того чтобы видть ихъ ‘стиль’, сэръ.

— Вы хотите сказать что они еще не напрягаютъ силъ?

— Нтъ еще. Собираются съ духомъ и расправляютъ ноги. Какъ красиво бжитъ Флитвудъ, сэръ, не правда ли? Ноги держитъ лучше чмъ нашъ, и пятки поднимаетъ не такъ высоко. Его техника лучше, съ этимъ я согласенъ. Но замтьте который изъ нихъ бжитъ тверже по прямой линіи? Вотъ чмъ Деламенъ осилитъ его. У нашего шагъ тверже, сильне, увренне. Вы увидите что я правъ, когда они пробгутъ половину пути.

Такъ распространялся докторъ о различіи ‘стилей’, въ выраженіяхъ снисходительно примненныхъ къ пониманію людей незнакомыхъ съ условными выраженіями бга.

Во время четвертаго круга, послдняго круга первой мили, произошла первая перемна въ относительномъ положеніи соперниковъ Деламенъ вдругъ обогналъ. Флитвудъ при этомъ только улыбнулся. Деламенъ бжалъ впереди до половины пятаго круга, когда Флитвудъ, по знаку своего учителя, ускорилъ шаги. Онъ въ одну минуту обогналъ Деламена, и бжалъ впереди до конца шестаго круга. Въ начал седьмаго, Деламенъ въ свою очередь ускорилъ шаги. Нсколько минутъ они бжали рядомъ. Потомъ Деламенъ началъ обгонять понемногу, вершокъ за вершкомъ и обогналъ, при гром рукоплесканій сторонниковъ Юга.

— Деламенъ начинаетъ, кажется, осиливать, сказалъ сэръ-Патрикъ.

Услыхавъ это, докторъ Деламена измнилъ себ. Заразившись возрастающимъ одушевленіемъ толпы, онъ выдалъ правду.

— Погодите, сказалъ онъ.— Флитвудъ съ умысломъ даетъ ему обгонять себя. Онъ хочетъ посмотрть на что способенъ Деламенъ.

— Хитрость, какъ видите, сэръ-Патрикъ, играетъ не посдлаюю роль въ мужесгвенныхъ забавахъ, сказалъ мистеръ Спидвель спокойно.

Въ конц седьмаго круга, Флитвудъ оправдалъ предсказаніе доктора. Онъ обогналъ Деламена какъ стрла изъ лука. Въ конц восьмаго круга, онъ былъ впереди Деламена на два ярда. Половина бга была окончена въ десять минутъ тридцать три секунды.

Въ конц девятаго круга, Деламенъ началъ обгонять, и очутился опять впереди. Такъ они бжали до конца десятаго круга. Въ начал одиннадцатаго Флитвудъ поднялъ торжественно руку, и съ возгласомъ: ‘ура Сверу!’ обогналъ Деламена. ‘Ура Сверу!’ повторили зрители. По мр того какъ соперники приближались къ концу, росло и возбужденіе толпы, слдившей за ними.

Двнадцатый кругъ Флитвудъ пробжалъ на шесть ярдовъ впереди Деламена. Сторонники Свера поощряли его торжествующими криками, сторонники Юга отвчали имъ насмшками. Въ начал слдующаго круга, Деламенъ уменьшилъ пространство отдлявшее его отъ соперника. Въ начал четырнадцатаго, они бжали рядомъ. Еще нсколько ярдовъ, и Деламенъ обогналъ, при рукоплесканіяхъ всей публики. Еще нсколько ярдовъ, и Флитвудъ догналъ его, обогналъ, опять отсталъ, обогналъ опять, и въ конц круга остался назади. Возбужденіе толпы дошло до высочайшаго градуса, когда соперника, съ багровыми лицами, задыхаясь, поперемнно обгоняли другъ друга. Въ одно и то же время слышались проклятія и рукоплесканія. Когда начался предпослдній кругъ, женщины поблднли, а мущины стиснули зубы.

Въ начал пятнадцатаго круга, Деламенъ былъ впереди, но вдругъ Флитвудъ выдалъ причину своего неровнаго бга въ предыдущемъ круг, промелькнувъ мимо своего соперника — въ первый разъ во время бга съ высочайшею степенью своей скоростью. Вс зрители поняли что онъ добровольно позволялъ Деламену обгонять себя, чтобъ истощить его силу, и только теперь въ первый разъ серіозно обогналъ его. Деламенъ сдлалъ усиліе, отчаянное усиліе, возбудившее въ публик бшеный энтузіазмъ. Между тмъ какъ голоса ревли, платки и шляпы разввались въ воздух, и побда была еще сомнительна, мистеръ Спидвель взялъ сэръ-Патрика за руку — Будьте готовы, сказалъ онъ.— Все кончено.

Въ эту минуту, Деламенъ закачался на дорожк. Перри вспрыснулъ его водой. Онъ собрался съ силой, и сдлалъ еще шага два, закачался опять, поднялъ руку ко рту, съ бшенымъ крикомъ впился зубами, какъ дикій зврь, въ собственное тло, и упалъ безъ чувствъ на землю.

Хаосъ звуковъ послдовалъ за его паденіемъ. Крики ужаса сливались съ криками торжества сторонниковъ Свера, когда ихъ герой побжалъ не спша къ неоспоримой уже побд. Толпа вломилась въ огороженное мсто. Среди шума и толкотни, Деламенъ былъ перенесенъ на траву, въ сопровожденіи его доктора и мистера Спидвеля. Въ ужасную минуту, когда мистеръ Спидвель положилъ руку на его сердце, мимо нихъ пробжалъ Флитвудъ, который съ помощью своихъ друзей и полиціи, очищавшихъ ему дорогу, оканчивалъ шестнадцатый и послдній кругъ бга.

Умеръ несчастный, или онъ въ обморок? Вс ждали устремивъ глаза на доктора.

Мистеръ Спидвель поднялъ голову и веллъ принести воды, чтобъ облить больному голову, и вина, чтобы налить ему въ ротъ. Онъ возвращался къ жизни, онъ пережилъ бгъ. Когда его подняли съ земли, чтобъ перенести въ павильйонъ, раздался послдній, оглушительный взрывъ рукоплеканій, привтствовавшій побду Флитвуда.

Сэръ-Патрикъ былъ единственный человкъ изъ постороннихъ, которому (по просьб мистера Спидвеля) позволили войти въ павильйонъ. Когда онъ поднимался по лстниц, кто-то дотронулся до его руки. Обернувшись, онъ увидалъ капитана Ньюендина.

— Ручаются доктора за его жизнь? спросилъ капитанъ.— Племянница моя очень безпокоится.

Мистеръ Спидвель, услыхавшій вопросъ, отвчалъ съ верхней ступеньки лстницы.

— Въ настоящее время онъ живъ.

Поблагодаривъ его, капитанъ исчезъ.

Они вошли въ павильйонъ. Здсь, подъ руководствомъ мистера Спидвеля, были употреблены вс необходимыя средства, чтобъ привести въ чувство Деламена. Побжденный атлетъ,— по наружности неподвижная масса силы, величественная даже въ своемъ паденіи,— внутренно былъ слабе мухи, жужжавшей на окн. Мало-по-малу онъ пришелъ въ чувство. Солнце садилось, начинало смеркаться. Мистеръ Спидвель отозвалъ Перри въ уголъ комнаты.

— Черезъ полчаса, а можетъ-быть и скоре, его можно будетъ перевезти домой. Гд его родные? У него есть, кажется, брать.

— Его братъ въ Шотландіи, сэръ.

— Отецъ?

Перри покачалъ головой.

— Съ отцомъ, насколько мн извстно, онъ не въ ладу.

Мистеръ Спидвель обратился къ сэръ-Патрику.

— Знаете вы сколько-нибудь его семейныя отношенія?

— Очень мало. Но то что вамъ сказалъ сейчасъ этотъ человкъ, кажется, справедливо.

— Мать его жива?

— Да.

— Я самъ напишу ей. Между тмъ кто-нибудь долженъ же отвезти его домой. У него здсь много товарищей. Гд они?

Говоря это, онъ выглянулъ въ окно. Вокругъ павильйона собралась толпа ожидавшая извстій. Мистеръ Спидвель посовтовалъ Перри пойти поискать въ толп знакомыхъ Деламена. Перри покачалъ головой.

— Что же вы не идете? спросилъ докторъ рзко.— Вдь вы вроятно видали его друзей?

— Они едва ли теперь здсь.

— Почему вамъ такъ кажется?

— Они держали за него большія пари, сэръ, и проиграли.

Вопреки этому доводу, мистеръ Спидвель настоялъ чтобъ Перри пошелъ и поискалъ въ толп друзей Деламена. Вернувшись, Перри объявилъ:

— Вы правы, сэръ. Я нашелъ нсколько человкъ его товарищей. Они хотятъ видть его.

Введите двоихъ или троихъ.

Трое вошли, поглядли, выразили сожалніе въ рзкихъ выраженіяхъ, и обратились съ вопросомъ къ мистеру Спидвелю.

— Мы хотли видть его. Что съ нимъ?

— Здоровье его разстроено.

— Вслдствіе дурнаго приготовленія?

— Вслдствіе атлетическихъ упражненій.

— О? Благодарю васъ. Прощайте.

И они убжали отъ мистера Спидвеля, какъ стадо барановъ отъ собаки. Ихъ не успли даже спросить не хотятъ ли они отвезти его домой.

— Я не оставлю его, сэръ, сказалъ Перри,— можете положиться на меня.

— Я тоже поду съ нимъ и не оставлю его, пока не удожу въ постель, сказалъ докторъ Деламена.

Только эти два человка, обезпечившіе свои пари за него, согласились позаботиться о немъ.

Они вернулись вс вмст къ дивану гд онъ лежалъ. Его налитые кровью глаза искали чего-то съ сосредоточеннымъ, утомленнымъ выраженіемъ. Онъ взглянулъ на своего доктора, и тотчасъ же отвернулся отъ него. Взглянулъ на мистера Спидвеля, и остановилъ на немъ долгій, пристальный взглядъ Мистеръ Спидвель наклонился къ нему.

— Вы хотите сказать что-то?

Онъ спросилъ, съ трудомъ произнося слова прерывистымъ голосомъ:

— Я умру?

— Надюсь что нтъ.

— Вы ручаетесь?

— Нтъ.

Онъ началъ опять озираться, и остановилъ глаза на своемъ учител. Перри нагнулся къ нему.

— Что я могу сдлать для васъ, сэръ?

Онъ отвчалъ, останавливаясь посл каждаго слова:— мой сюртукъ…. карманъ.

— Вотъ этотъ, сэръ?

— Нтъ.

— Этотъ?

— Да. Книжка.

Перри ощупалъ карманъ и вынулъ записную книжку.

— Что сдлать съ ней, сэръ?

— Дайте прочесть.

Перри развернулъ книжку на послдней исписанной страниц. Деламенъ съ нетерпніемъ заворочалъ головой. Онъ очевидно, не могъ разобрать имъ самимъ написаннаго.

— Не прочесть ли мн, сэръ?

— Да.

Перри прочелъ одну за другой три записки, безъ всякаго результата, вс счеты по нимъ были честно окончены. Выслушавъ четвертую, больной сказалъ ‘довольно’. Это было пари, ршеніе котораго зависло еще отъ будущаго, пари которое Джофри предложилъ въ Виндигетс вопреки мннію доктора и по которому онъ обязался грести на весенней университетской гонк лодокъ.

— Что же надо сдлать, сэръ?

Онъ собрался съ силами и офвчалъ, останавливаясь посл каждаго слова:

— Напишите…. брату…. Юлію…. Заплатить. Арнольдъ…. выигралъ….

Его торжественно поднятая при этихъ словахъ рука упала. Онъ закрылъ глаза и впалъ въ тяжелый сонъ. Отдайте ему справедливость. Хотя онъ и негодяй, но отдайте ему справедливость. Въ страшную минуту, когда жизнь его висла на волоск, онъ вспомнилъ объ единственномъ долг чести, который признается людьми его разряда и племени,— о долг проиграннаго пари.

Отправивъ Джофри на его квартиру, мистеръ Спидвель и сэръ-Патрикъ отправились домой вмст. У калитки они увидли Арнольда Бринкворта. Онъ скрылся въ толпу и вернулся домой одинъ. Разлука съ Бланкой измнила его характеръ. Онъ просилъ чтобы, до тхъ поръ пока онъ не соединится опять съ женой, его оставили въ поко и не мшали ему выносить разлуку какъ ему угодно.

Сэръ-Патрикъ, освободившись отъ непріятнаго чувства, мшавшаго ему говорить во время бга, предложилъ доктору, за обратномъ пути, вопросъ вертвшійся у него на язык съ той минуты когда Джофри упалъ.

— Я не могу понять, сказалъ онъ,— почему вы такъ безпокоились о Деламен, когда увидали что это только обморокъ? Разв это не простой обморокъ?

— Отъ васъ не для чего скрывать истину, сказалъ мистеръ Спидвель.— Ему угрожаетъ апоплексическій ударъ.

— Вы подразумвали апоплексическій ударъ, когда говорили съ нимъ въ Виндигетс?

— Да, я замтилъ это по его лицу, и предостерегъ его. Въ я не ошибся. Я ошибся въ оцнк жизненной силы которою онъ обладаетъ. Когда онъ упалъ, я былъ увренъ что найду его мертвымъ.

— Можетъ-быть у него наслдственный параличъ? Съ его отцомъ недавно былъ ударъ.

Мистеръ Спидвель улыбнулся.

— Наслдственный параличъ, повторилъ онъ.— Человкъ этотъ феноменъ здоровья и силы. Наслдственный параличъ поразилъ бы его не раньше какъ лтъ черезъ тридцать. Его атлетическія упражненія всему виною.

Сэръ-Патрикъ ршился дать совтъ.

— Съ вашею репутаціей, сказалъ онъ,— вамъ слдовало обнародовать это, въ предостереженіе другимъ.

— Мое предостереженіе не принесло бы никакой пользы. Деламенъ не первый пострадалъ отъ усиленнаго потрясенія жизненныхъ органовъ. Публика иметъ счастливую способность забывать такіе случаи. Она въ отвтъ указала бы мы на его соперника, успшно выдержавшаго испытаніе.

Будущность Анны не выходила изъ головы сэръ-Патрика. Онъ спросилъ можно ли надяться на выздоровленіе Джофри.

— Онъ никогда не выздороветъ вполн, отвчалъ мистеръ Спидвель.— Ему будетъ всегда угрожать параличъ. Долго ли онъ проживетъ, я не могу опредлить. Многое зависитъ отъ него самого. Въ его положеніи, какая-нибудь неосторожность или сильное волненіе можетъ убить его въ одну минуту.

— Если не случится ничего особеннаго, сказалъ сэръ-Патрикъ,— скоро ли будетъ онъ въ состояніи встать съ постели и выдти изъ дома?

— Скоро.

— Я знаю что онъ общалъ быть въ одномъ дом въ субботу, посл завтра. Можно ли надяться что онъ будетъ въ состояніи исполнить свое общаніе?

— Очень можно.

Сэръ-Патрикъ не сказалъ боле ни слова. Ему вспомнилось лицо Анны въ достопамятную минуту, когда онъ объявилъ ей что она жена Джофри Деламена.

КОНЕЦЪ ТРИНАДЦАТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.— ПОРТЛЕНДЪ.

ГЛАВА XLVI.
Шотландскій бракъ.

Пришла суббота, третьяго октября, день въ который предполагаемый бракъ Арнольда съ Анной Сильвестеръ долженъ былъ быть подвергнутъ изслдованію.

Около двухъ часовъ пополудни, Бланка и мачиха ея вошли въ гостиную лондонскаго дома леди Лунди, въ Портленд.

Со вчерашняго вечера погода измнилась къ худшему. Дождь шелъ безпрерывно. Видъ изъ окна на пустынный Портлендъ былъ въ высшей степени унылъ. Мрачные дома на противуположной сторон были вс пусты. На мостовой лежала непроходимая грязь. Копоть смшивалась съ падающимъ дождемъ и усиливала мрачность поднимавшагося тумана. Пшеходы и экипажи рдко нарушали гробовую тишину улицы. Даже шарманки безмолвствовали и бродячія собаки слишкомъ промокли чтобы лаять. Отвернувшись отъ окна и взглянувъ за парадную комнату леди Лунди, всякій согласился бы что вншнее уныніе боле чмъ гармонировало съ уныніемъ комнаты. Леди Лунди не предполагала жить зиму въ своей лондонской резиденціи, и на время короткаго посщенія хозяйки не сочла нужнымъ измнить положеніе вещей въ дом. Мебель была покрыта темно-коричневыми чехлами. Люстры скрывались въ большихъ мшкахъ. Часы показывали часъ когда ихъ остановили два мсяца тому назадъ. На угловыхъ столахъ, въ другое время ломившихся подъ различными украшеніями, теперь не было ничего кром чернилъ, перьевъ и бумаги, приготовленныхъ для предстоящаго слдствія. Воздухъ въ дом былъ затхлый, тишина невозмутимая. Только одна унылая горничная какъ привидніе посщала верхній этажъ дома. Только одинъ унылый слуга, должность котораго состояла въ томъ чтобы впускать постителей, пользовался уединеніемъ нижней области дома. Въ гостиной, леди Лунди и Бланка не обмнялись ни однимъ словомъ. Каждая ждала, углубившись въ свои собственныя мысли, появленія особъ до которыхъ касалось предстоящее слдствіе. Ихъ положеніе было печальною пародіей на положеніе двухъ женщинъ которыя даютъ вечеръ и сидятъ въ ожиданіи прибытія гостей. Неужели ни одна изъ нихъ не замчала этого? Или, можетъ-быть замчая, он не хотли сознаться въ своемъ смшномъ положеніи? Кто любитъ сознаваться въ такихъ вещахъ? Въ жизни не мало случаевъ когда мы могли бы смяться сквозь слезы, но только дти осмливаются слдовать своему побужденію. Въ человческомъ существованіи насмшка надъ серіознымъ такъ нераздльна съ серіозною дйствительностію что только самоуваженіе удерживаетъ насъ отъ смха въ самыхъ серіозныхъ случаяхъ жизни. Об женщины ожидали предстоящаго слдствія съ подобающею случаю торжественностью. Безмолвная горничная беззвучно впорхнула наверхъ. Безмолвный слуга ждалъ неподвижно въ нижней области дома. Улица была пустыней. Домъ былъ могилой.

Церковные часы пробили два

Въ эту минуту пріхалъ первый изъ ожидаемыхъ постителей.

Леди Лунди ждала спокойно открытія дверей гостиной. Бланка вздрогнула. Не Арнольдъ ли? Не Анна ли?

Дверь отворилась, и Бланка вздохнула свободне. Вошелъ повренный леди Лунди, приглашенный защищать интересъ ея свтлости. Онъ былъ одинъ изъ обширнаго класса числа механическихъ и въ высшей степени посредственныхъ дятелей въ юридической профессіи, которые, съ развитіемъ цивилизаціи, по всей вроятности будутъ замнены машинами Онъ оказалъ свою долю пользы, измнивъ положеніе столовъ и стульевъ, такъ чтобы вполн разобщить состязающіясяпартіи, и въ то же время попросилъ леди Лунди не забывать, что онъ не иметъ никакого понятія о шотландскомъ закон и будетъ присутствовать только въ качеств друга. Сдлавъ свое дло, онъ слъ къ окну и принялся смотрть съ безмолвнымъ интересомъ на дождь, будто дождь былъ такимъ явленіемъ природы котораго онъ еще не имлъ случая видть

Слдующій звонокъ былъ предвстникомъ прибытія особы совершенно другаго рода. ‘Капитанъ Ньюендинъ,’ возвстилъ унылый слуга.

Вопреки, повидимому, обстоятельствамъ, вопреки природ, капитанъ сдлалъ еще шагъ назадъ, къ золотымъ днямъ своей юности. Онъ былъ раскрашенъ и наваченъ, причесанъ и одтъ такъ чтобъ олицетворялъ собою отвлеченное представленіе человческаго существа мужескаго рода, двадцати пяти лтъ, въ полномъ цвт здоровья и силы. Въ области таліи была нкоторая принужденность, и недоставало твердости въ вкахъ и подбородк, но во всхъ другихъ отношеніяхъ капитанъ былъ дйствительно олицетвореніемъ двадцати пяти, или по крайней мр тридцати пяти-лтняго возраста, вопреки истин, приписывавшей ему семьдесятъ лтъ. Съ цвткомъ въ петлиц сюртука, съ изящною тросточкой въ рукахъ, живой, розовый, улыбающійся, надушенный,— капитанъ своимъ появленіемъ прояснилъ унылую комнату. Онъ вошелъ какъ праздный молодой человкъ, пріхавшій съ утреннимъ визитомъ. Присутствіе Бланки замтно удивило его. Леди Лунди сочла долгомъ дать объясненіе.

— Падчерица моя пришла сюда вопреки моимъ мольбамъ и совтамъ. Сюда явятся особы которыхъ ей, по моему мннію, не слдуетъ видть. Здсь будутъ сдланы разоблаченія которыхъ молодой женщин не слдуетъ слышать. Она настояла на своемъ, капитанъ Ньюендинъ, и я принуждена покориться.

Капитанъ пожалъ плечами, и показалъ свои прекрасные зубы.

Предстоящее слдствіе было такъ важно для Бланки что она не сочла нужнымъ сказать что-нибудь въ свое оправданіе, и какъ будто даже не слыхала словъ мачихи. Повренный продолжалъ смотрть съ сосредоточеннымъ вниманіемъ на интересное зрлище падающаго дождя. Леди Лунди спросила о мистрисъ Гленармъ. Капитанъ, въ отвтъ, описалъ тревогу своей племянницы, какъ что-то такое…. такое…. такое…. словомъ, какъ что-то такое что могло быть передано только покачиваніемъ его душистыхъ кудрей и волнообразнымъ движеніемъ изящной тросточки. Мистрисъ Деламенъ осталась съ ней до возвращенія дяди.— Гд Юлій?— Юлія задержали въ Шотландіи выборы.— Гд лордъ и леди Гольчестеръ?— Лордъ и леди Гольчестеръ объ этомъ ничего не знаютъ.

Опять звонокъ. Блдное лицо Бланки поблднло еще боле. Не Арнольдъ ли? Не Анна ли? Посл довольно долгаго промежутка, вошелъ слуга и объявилъ: ‘Мистеръ Джофри Деламенъ и мистеръ Мой.’

Джофри вошелъ медленно, поклонился двумъ дамамъ и не замтилъ мущинъ. Лондонскій повренный оторвался на минуту отъ увлекательнаго зрлища дождя, и показалъ новоприбывшимъ назначенныя имъ мста. Джофри слъ, не окнаувъ даже взглядомъ комнату. Облокотившись локтями на колни, онъ началъ обводитъ своею толстою, дубовою падко узоръ ковра. Лицо его съ отвисшими губами выражало ла мое равнодушіе. Проигрышъ бга и сопровождавшія его обстоятельства сдлали его тупе и мрачне чмъ онъ былъ прежде.

Капитанъ пошелъ къ нему чтобы поговоритъ съ нимъ, и остановился на полдорог, поколебался, раздумалъ и обратился къ мистеру Мою.

Адвокатъ Джофри, Шотландецъ здороваго, дятельнаго общежительнаго типа, охотно вступилъ въ разговоръ съ капитаномъ. Въ отвтъ на вопросъ капитана, онъ объявилъ что свидтели (мистрисъ Инчбаръ и Бишонригсъ) будутъ ждать внизу, пока ихъ не потребуютъ.— Трудно ли было отыскать ихъ?— Нисколько. Мистрисъ Инчбаръ нашли, конечно, въ ея гостиниц. Навели справки о Бишонригс, и оказалось что онъ уже помирился съ хозяйкой и занялъ опять въ ея гостиниц мсто главнаго слуги. Разговоръ капитана и мистера Моя, начатый такимъ образомъ, продолжался свободно и остроумно. Только ихъ голоса и нарушали тишину ужасныхъ минутъ ожиданія послдняго звонка.

Наконецъ раздался звонокъ. Теперь уже не могло быть со мннія кто войдетъ въ комнату. Леди Лунди схватила руку Бланки, изъ опасенія чтобъ она, подъ вліяніемъ минутнаго побужденія, не сдлала какой-нибудь глупости. Бланка въ первый разъ въ жизни охотно оставила свою руку въ рук мачихи.

Дверь отворилась, и они вошли.

Впереди шелъ сэръ-Патрикъ, подъ руку съ Анной Сильвестеръ. За ними слдовалъ Арнольдъ Бринквортъ.

Сэръ-Патрикъ и Анна молча поклонились присутствующимъ Леди Лунди отвтила церемонно на поклонъ свояка и не обратила ни малйшаго взиманія на Анну. Бланка не поднимала глазъ. Арнольдъ подошелъ къ жен съ протянутою рукой. Леди Лунди встала и движеніемъ руки остановила его.

— Не теперь, мистеръ Бринквортъ, сказала она своимъ спокойно-безжалостнымъ тономъ.

Арнольдъ стоялъ, не обращая на нее вниманія, и смотрлъ на жену. Бланка подняла на него глаза, они тотчасъ же наполнились слезами. Смуглое лицо Арнольда покрылось мертвенною блдностью. Онъ сдлалъ надъ собой усиліе.

— Я не буду безпокоить васъ, сказалъ онъ тихо, и отошелъ къ столу возл котораго сидли сэръ-Патрикъ и Анна Сильвестеръ, въ отдаленіи отъ другихъ. Сэръ-Патрикъ подалъ ему руку съ безмолвнымъ одобреніемъ.

Единственный человкъ не принимавшій никакого участія, даже въ качеств зрителя, въ обстоятельствахъ послдовавшимъ за входомъ сэръ-Патрика съ его спутниками, былъ Джофри. Единственная замтная въ немъ перемна была то что онъ не обводилъ уже палкой узоръ ковра, а ударялъ ею въ полъ. Голова его была попрежнему опущена на грудь, а смуглыя руки на колни. Ему надоло уже одно ожиданіе того для чего онъ пришелъ.

Сэръ-Патрикъ прервалъ молчаніе. Онъ обратился къ своячениц.

— Леди Лунди, вс ли особы которыхъ вы ожидали видть сюда явилась?

Скопившійся ядъ леди Лунди воспользовался первою возможностью уязвить.

— Здсь вс кого я ожидала, отвчала она.— И даже боле чмъ я ожидала, прибавила она, взглянувъ на Анну.

Взглядъ не былъ возвращенъ ей, не былъ даже замченъ. Съ той минуты какъ Анна заняла свое мсто возл сэръ-Патрика, она не спускала глазъ съ Бланки. Она не шевельнулась, не измнила своего грустнаго взгляда, услыхавъ слова ненавидящей ее женщины. Все что было прекраснаго въ этой благородной натур укрпилось при вид Бланки. Когда она глядла на сестру своихъ прошлыхъ, забытыхъ дней, ея усталое, измученное лицо освтилось врожденнымъ ему прекраснымъ выраженіемъ. Вс мущины (кром Джофри) находившіеся въ комнат смотрли на нее, и вс (кром Джофри) жалли ее.

Сэръ-Патрикъ предложилъ леди Лунди второй вопросъ. Есть ли между нами представитель интересовъ мистера Деламена? спросилъ онъ.

Леди Лунди посовтовала ему обратиться съ этимъ вопросомъ самому мистеру Деламену. Джофри, не поднимая глазъ, указалъ своею большою, смуглою рукой на мистера Моя, который сидлъ возл него.

Мистеръ Мой (занимавшій въ шотландскомъ юридическомъ сословіи положеніе соотвтствующее положенію англійскаго повреннаго по дламъ) всталъ и поклонился сэръ-Патрику съ уваженіемъ, какъ человку въ свое время славному на поприщ адвокатуры.

— Я повренный мистера Деламена, отвчалъ онъ,— и радуюсь, сэръ-Патрикъ, что предстоящее слдствіе дастъ мн возможность поучиться у васъ.

Сэръ-Патрикъ возвратилъ поклонъ и комплиментъ.

— Не вамъ у меня, а мн у васъ слдуетъ поучиться, отвчалъ онъ.— Я уже усплъ забыть все что зналъ когда-то.

Пока адвокаты обмнивались любезностями, леди Лунди смотрла на нихъ съ нескрываемымъ нетерпніемъ.

— Позвольте, джентльмены, напомнить вамъ что мы въ этомъ углу комнаты томимся ожиданіемъ, и спросить васъ, когда вы намрены начать? сказала она.

Сэръ-Патрикъ взглянулъ вызывающимъ взглядомъ на мистера Моя. Мистеръ Мой взглянулъ вызывающимъ взглядомъ на сэръ-Патрика. Опять формальныя любезности. На этотъ разъ вжливое состязаніе кому изъ двухъ ученыхъ мужей уступить другому первое слово. Скромный мистеръ Мой упорно молчалъ, и сэръ-Патрикъ заговорилъ первый.

— Я явился сюда, началъ онъ,— въ качеств защитника интересовъ друга моего Арнольда Бринкворта. Позвольте мн представить его вамъ, мистеръ Мой, какъ мужа моей племянницы, съ которою онъ былъ обвнчанъ, по всмъ правиламъ закона, семнадцатаго числа прошлаго сентября, въ церкви Святой Маргариты, въ приход Гоули, въ Кентскомъ графств. Я привезъ съ собой копію съ брачнаго свидтельства. Не угодно ли вамъ взглянуть на нее?

Мистеръ Мой вжливо отказался взглянуть на копію.

— Это было бы совершенно безполезно, сэръ-Патрикъ. Я допускаю что названныя вами особы были обвнчаны въ названный вами день, но утверждаю что это былъ бракъ недйствительный. Отъ имени моего кліента, мистера Джофри Деламена, я говорю что мистеръ Арнольдъ Бринквортъ вступилъ въ бракъ раньше семнадцатаго сентября, а именно четырнадцатаго августа, въ Шотландіи, въ мстечк называемомъ Крегъ-Ферни, съ миссъ Анною Сильвестеръ, которая жива въ настоящее время, и, если не ошибаюсь, присутствуетъ здсь между нами.

Сэръ-Патрикъ представилъ Анну.

— Вотъ миссъ Сильвестеръ, мистеръ Мой.

Мистеръ Мой поклонился.

— Во избжаніе формальностей, сэръ-Патрикъ, не призвать ли намъ вопросъ о тождеств ршеннымъ съ обихъ сторонъ

Сэръ-Патрикъ выразилъ согласіе на предложеніе своего ученаго оппонента. Леди Лунди щелкнула веромъ съ нескрываемымъ нетерпніемъ. Повренный леди Лунди былъ глубоко заинтересованъ. Капитанъ Ньюендинъ, закрывъ ротъ платкомъ, звалъ къ услажденію своего сердца. Сэръ-Патрикъ продолжалъ:

— Вы утверждаете что мистеръ Бринквортъ женатъ на миссъ Силъвестеръ, сказалъ онъ.— Не угодно ли вамъ доказать это.

Мистеръ Мой, окинувъ взглядомъ всхъ присутствующихъ, началъ:

— Наша встрча здсь, сказалъ онъ,— иметъ, если не ошибаюсь, цль двоякую. Вопервыхъ, особа имющая большой интересъ въ исход этого слдствія (онъ взглянулъ на капитана. Капитанъ началъ слушать внимательно) желала убдиться справедливо ли утвержденіе моего кліента относительно брака мистера Бринкворта. Вовторыхъ, вс присутствующія здсь особы желаютъ одинаково,— каковы бы ни были различія во мнніяхъ относительно другихъ пунктовъ,— избавиться этимъ частнымъ слдствіемъ отъ непріятной гласности судебнаго слдствія.

При этихъ словахъ скопившійся ядъ леди Лунди выпустилъ второе жало, подъ прикрытіемъ протеста обращеннаго къ мистеру Мою.

— Позвольте мн заявить отъ имени моей падчерицы, сказала она,— что мы не боимся гласности. Мы согласились присутствовать при этомъ, какъ вы выразились, частномъ слдствія, сохранивъ за собой право перенести дло за стны этой комнаты. Я не знаю иметъ ли мистеръ Бринквортъ возможность оправдаться въ ужасномъ подозрніи которое лежитъ на немъ и на другой особ. Это дло второстепенной важности. Цль наша здсь, по моему мннію,— если женщин позволительно имть свое мнніе о такихъ вещахъ,— состоитъ въ томъ чтобъ опредлить иметъ ли моя падчерица право потребовать отъ мистера Бринкворта отчетъ въ его поступкахъ, въ качеств его жены. Если результатъ этого слдствія не удовлетворитъ насъ въ этомъ отношенія, мы не задумаемся обратиться въ судъ.

Сказавъ это, она откинулась на спинку кресла, раскрыла веръ и оглянула присутствующихъ взглядомъ женщины вызывающей общество быть свидтелемъ что она исполнила свой долгъ.

Выраженіе страданія пробжало по лицу Бланки во время словъ мачихи. Леди Лунди взяла опять ея руку. Бланка ршительно и съ досадой отняла руку. Сэръ-Патрикъ замтилъ это движеніе съ большимъ интересомъ. Прежде чмъ мистеръ Мой усплъ сказать что-нибудь въ отвтъ, Арнольдъ привлекъ на себя общее вниманіе, неожиданно подавъ свой голосъ. Бланка взглянула на него. Ея лицо вспыхнуло, но тох часъ же поблднло опять. Сэръ-Патрикъ и это замтилъ, и началъ слдить за нею внимательне. Письмо Арнольда къ жен, съ помощью времени, вполн уничтожило вліяніе леди Лунди на Бланку.

— Посл того что сказала сейчасъ леди Лунди въ присутствіи моей жены, воскликнулъ Арнольдъ съ своею юношескою прямотой,— мн кажется, я имю право сказать слово съ моей стороны. Я хочу только объяснить какъ случилось что я отправился въ Крегъ-Ферни, и пусть мистеръ Деламенъ опровергнетъ, если можетъ, мои слова.

При послднихъ словахъ, его голосъ возвысился, и глаза заблистали негодованіемъ, когда онъ взглянулъ на Джофри.

Мистеръ Мой обратился къ своему ученому оппоненту.

— Съ полнымъ уваженіемъ къ превосходству вашего сужденія, сэръ-Патрикъ, я позволю себ замтить что предложеніе молодаго человка, по моему мннію, неумстно при настоящемъ положеніи дла.

— Прошу васъ извинить меня, отвчалъ сэръ-Патрикъ.— Вы сами назвали это слдствіе частнымъ слдствіемъ. Съ полнымъ уваженіемъ къ превосходству вашего сужденія, мистеръ Мой, я скажу что частное предложеніе не кажется мн не умстнымъ при настоящихъ обстоятельствахъ.

Неистощимая скромность мистера Моя уступила безъ борьбы. Но отвтъ сэръ-Патрика озадачилъ его. Человкъ съ опытностью сэръ-Патрика долженъ знать что увреніе Арнольда въ своей правот можетъ имть на дло только то вліяніе, что безъ всякой пользы пріостановитъ его на время. Сэръ-Патрикъ оправдалъ безполезную пріостановку. Не ищетъ ли онъ тайно какого-нибудь случайнаго обстоятельства которое помогло бы ему датъ хорошій оборотъ длу почти проигранному.

Получивъ разршеніе говорить, Арнольдъ заговорилъ. Увренность въ своей правот слышалась въ каждомъ слов его разказа. Онъ передалъ подробно все что случилась съ того времени когда Джофри обратился къ нему съ просьбой о помощи въ Виндигетс, и довелъ свой разказъ до той минуты когда, по порученію Джофри, онъ явился въ гостиницу Крегъ-Ферни. Тутъ сэръ-Патрикъ остановилъ его. Арнольдъ спросилъ позволятъ ли ему предложить Джофри подтвердить его разказъ. Сэръ-Патрикъ опять удивилъ мистера Моя, давъ согласіе и на эту неправильность. Арнольдъ обратился къ Джофри.

— Вы отвергаете что все разказанное мною истинная правда? спросилъ онъ.

Мистеръ Мой исполнилъ свою обязанность относительно своего кліента:

— Вы не обязаны отвчать если не желаете, сказалъ онъ.

Джофри поднялъ немедленно голову и смло взглянулъ въ лицо обманутому имъ человку.

— Я отвергаю все разказанное вами отъ перваго до послдняго слова, отвчаіъ онъ вызывающимъ тономъ.

— Кончили мы теперь съ оправданіями и обвиненіями, сэръ-Патрикъ? спросилъ мистеръ Мой съ невозмутимой вжливостью.

Заставивъ Арнольда — не безъ труда — овладть собою, сэръ-Патрикъ довелъ недоумніе мистера Моя до высшаго градуса. По причин ему одному извстной, онъ ршился усилить благопріятное впечатлніе которое оправданіе Арнольда очевидно произвело на Бланку.

— Я разчитываю на ваше снисхожденіе, мистеръ Мой, сказалъ онъ.— Я еще не удовольствовался оправданіями и обвиненіями.

Мистеръ Мой откинулся на спинку кресла со смшаннымъ чувствомъ недоумнія и покорности. Или разсудокъ его собрата пришелъ въ упадокъ, или собратъ его иметъ въ виду какую-нибудь цль, до сихъ поръ еще невыяснившуюся. Второе предположеніе казалось ему правдоподобне. Онъ не сталъ спорить, но благоразумно ршился ждать и наблюдать.

Сэръ-Патрикъ перешелъ, не стсняясь, отъ одной неправильности къ другой.

— Прошу мистера Моя позволить мн возвратиться къ предполагаемому браку въ Крегъ-Ферни, четырнадцатаго августа, началъ онъ. Арнольдъ Бринквортъ! Отвчайте за себя, въ присутствіи собравшихся здсь лицъ. Не было ли то что вы говорили и что вы длали въ гостиниц слдствіемъ единственно желанія облегчить по возможности положеніе миссъ Сильвестеръ, и исполнить порученіе данное вамъ мистеромъ Джофри Деламеномъ? Правда ли это?

— Истинная правда, сэръ-Патрикъ.

— Въ тотъ день когда вы были въ Крегъ-Ферни, не просили ли вы у меня, за нсколько часовъ предъ отъздомъ изъ Виндигетса, позволенія жениться на моей племянниц?

— Просилъ, сэръ-Патрикъ, и вы позволили мн.

— Съ той минуты когда вы вошли въ гостиницу, и до минуты когда вы вышли оттуда, не было ли у васъ хоть малйшаго намренія жениться на миссъ Сильвестеръ?

— Мн никогда и въ голову не приходила мысль вступитъ въ бракъ съ миссъ Сильвестеръ.

— И вы даете въ этомъ честное слово благороднаго человка?

— Даю честное слово благороднаго человка.

Сэръ-Патрикъ обратился къ Анн.

— Дйствительно ли было необходимо, миссъ Сильвестеръ, чтобы вы назвали себя, четырнадцатаго августа, въ гостиниц Крегъ-Ферни, замужней женщиной?

Анна отвернулась отъ Бланки въ первый разъ съ тхъ поръ какъ вошла въ комнату. Она отвчала сэръ-Патрику спокойно, съ готовностью и твердо, между тмъ какъ Бланка смотрла на нее и слушала ее съ горячимъ интересомъ.

— Я пришла въ гостиницу одна, сэръ-Патрикъ. Хозяйка отказала самымъ положительнымъ образомъ позволить мн остаться, если я не представлю доказательства что я замужняя женщина.

— Котораго изъ двухъ джентльменовъ ждали вы въ гостиниц — Арнольда Бринкворта, или мистера Джофри Деламена?

— Мистера Джофри Деламена.

— Когда вмсто его пришелъ Арнольдъ Бринквортъ и сказалъ то что необходимо было сказать чтобъ успокоить подозрительную хозяйку,— понимали ли вы что онъ поступаетъ такъ изъ сочувствія къ вашему положенію, и руководствуясь инструкціями мистера Деламена?

— Понимала, но мн было непріятно что онъ ставитъ себя въ ложное положеніе ради меня.

— Было ли это вамъ непріятно потому что вы знали шотландскій законъ о бракахъ, и знали въ какое положеніе особенности этого закона могутъ поставить Арнольда Бринкворта?

— Я не знала шотландскаго закона. У меня было смутное сознаніе что мистеръ Бринквортъ поступаетъ неосторожно, принимая на себя фальшивую роль, и я боялась чтобы мое собственное поведеніе въ этомъ случа не было перетолковано въ дурную сгорону особой которую я горячо любила.

— Моей племянницей?

— Да.

— Вы обращались къ мистеру Бринкворту (зная его привязанность къ моей племянниц) съ просьбой чтобъ онъ, ради своей невсты, оставилъ васъ.

— Да.

— А онъ, какъ честный человкъ обязавшійся помочь женщин въ отсутствіи человка на помощь котораго она разчитывала, отказался оставить васъ.

— Да, онъ отказался на этомъ основаніи.

— Съ начала до конца вы не имли намренія вступить въ бракъ съ мистеромъ Бринквортомъ?

— Я отвчу, сэръ-Патрикъ, какъ отвтилъ мистеръ Бринквортъ. Мн никогда въ голову не приходила мысль вступить въ бракъ съ мистеромъ Бринквортомъ.

— И вы даете въ этомъ клятву христіанки?

— Даю клятву христіанки.

Сэръ-Патрикъ обернулся къ Бланк. Ея лицо было закрыто руками. Мачиха тщетно упрашивала ее успокоиться.

Мистеръ Мой подалъ голосъ свой въ интересахъ своего кліента.

— Я не хочу, сэръ-Патрикъ, воспользоваться моимъ правомъ предлагать вопросы съ моей стороны. Я хочу только напомнить вамъ и всмъ присутствующимъ что все сейчасъ слышанное нами есть не боле какъ увреніе въ своей невинности со стороны двухъ особъ которыя имютъ прямой интересъ выйти изъ компрометирующаго ихъ положенія. Я жду возможности доказать отвергаемый ими бракъ не простымъ увреніемъ съ моей стороны, но показаніемъ компетентныхъ свидтелей.

Леди Лунди, посл краткаго совщанія съ своимъ повреннымъ, послдовала примру мистера Моя и протестовала въ самыхъ энергическихъ выраженіяхъ.

— Я хочу чтобы вы узнали, сэръ-Патрикъ, прежде чмъ пойдете дальше, что я уведу отсюда мою падчерицу при первой новой попытк ввести въ заблужденіе ея чувства и разумъ. У меня не хватаетъ словъ чтобы выразить вамъ мое негодованіе на вашъ жестокій, неприличный способъ веденія этого слдствія.

Повренный Леди Лунди счелъ долгомъ поддержать свою кліентку.

— Въ качеств легальнаго совтника ея свтлости, я поддерживаю протестъ сейчасъ выраженный ея свтлостью, сказалъ онъ.

Даже капитанъ Ньюендинъ присоединился къ общему протесту противъ сэръ-Патрика.

— Да, да! сказалъ онъ.— Совершенно справедливо. Я вполн согласенъ.

Сэръ-Патрикъ, ни мало не смущаясь, повидимому, своимъ положеніемъ, обратился къ мистеру Мою.

— Вамъ угодно представить вашихъ свидтелей немедленно? спросилъ онъ.— Я противъ этого ничего не имю, съ тмъ, конечно, условіемъ чтобы потомъ мн предоставлено было право сказать все что я намренъ сказать.

Мистеръ Мой подумалъ. Оппонентъ (теперь уже въ этомъ не могло быть сомннія), очевидно, иметъ что-то въ виду. Полезне будетъ дать ему высказаться, чмъ настаивать на чисто-формальныхъ правахъ и привилегіяхъ. Ничто не можетъ поколебать твердости положенія мистера Моя. Напротивъ, чмъ дольше сэръ-Патрикъ, своими неправильными дйствіями, задержитъ ходъ дла, тмъ сильне, со всею силой контракта, подйствуютъ факты, переданные дожидающимися внизу свидтелями. Мистеръ Мой ршился подождать.

— Сохраняя за собою право протестовать сэръ-Патрикъ, отвчалъ онъ, я прошу васъ продолжать.

Къ общему удивленію, сэръ-Патрикъ обратился прямо къ Бланк, и началъ намекомъ на слова Леди Лунди.

— Вы меня настолько знаете, другъ мой, чтобы быть увренной что я не способенъ умышленно ввести въ заблужденіе ваши чувства и вашъ разумъ. Я предложу вамъ вопросъ на который вы можете отвтить или не отвчать мн, смотря по вашему благоусмотрнію.

Прежде чмъ онъ усплъ предложить свой вопросъ, леди Лунди вступила въ споръ со своимъ повреннымъ. Упросивъ ея свтлость помолчать немного, повренный ея обратился къ сэръ-Патрику и заявилъ что онъ тоже сохраняетъ за собою право протестовать въ интересахъ своей кліентки.

Сэръ-Патрикъ поклонился въ знакъ согласія, и продолжалъ свою рчь къ Бланк.

— Вы слышали оправданіе Арнольда Бринкворта и оправданіе миссъ Сильвестеръ. Мужъ любящій васъ и подруга любящая васъ подтвердили свои слова торжественными клятвами. Вспомните ваши прежнія отношенія съ ними, вспомните то что они сказали сейчасъ, и скажите мн: думаете ли вы что они сказали ложь?

Бланка отвчала не задумавшись.

— Я врю, дядя, что они сказали правду.

Ни одинъ изъ адвокатовъ не протестовалъ. Леди Лунди попыталась выразить свое мнніе, но въ этотъ разъ была остановлена не только своимъ адвокатомъ, но и адвокатомъ Джофри.

— Сомнваетесь ли вы сколько-нибудь въ честности поступковъ вашего мужа и вашей подруги теперь, когда выслушали ихъ лицомъ къ лицу?

Бланка отвчала опять безъ малйшей сдержанности:

— Я прошу ихъ простить меня. Я очень виновата предъ ними.

Она взглянула сначала на мужа, потомъ на Анну. Арнольдъ всталъ. Сэръ-Патрикъ поспшно удержалъ его.— ‘Погодите’, шепнулъ онъ.— ‘Вы еще не знаете что будетъ дальше.’ Сказавъ это, онъ взглянулъ на Анну. Взглядъ Бланки проникъ въ сердц благородной, любящей женщины. Она сидла отвернувшись и тщетно старалась скрыть слезы своими блдными, худыми руками.

Адвокаты и въ этотъ разъ не протестовали. Сэръ-Патрикъ обратился къ племянниц съ послдними словами:

— Вы врите въ невинность Арнольда Бринкворта, вы врите въ невинность миссъ Сильвестеръ. Вы знаете что даже мысль о брак не приходила имъ въ голову въ гостиниц. Вы знаете что нтъ никакой возможности предполагать что кто-нибудь изъ нихъ согласится что бы впредь ни случилось, признать что они были когда-нибудь или могутъ быть мужемъ и женой. Довольно этого съ васъ? Согласны вы принятъ руку вашего мужа, возвратиться подъ покровительство вашего мужа и предоставить остальное мн, повривъ мн на слово, что на основаніи случившихся фактовъ даже шотландскій законъ не можетъ оправдать чудовищной клеветы о брак въ Крэгъ-Ферни.

Леди Лунди встала. Оба повренные встали. Арнольдъ сидлъ пораженный удивленіемъ. Даже Джофри, до сихъ поръ животно-равнодушный ко всему что длалось вокругъ него поднялъ голову, внезапно оживившись. Среди глубокаго впечатлнія, подъ которымъ находились вс присутствующіе Бланка, отъ ршенія которой завислъ весь дальнйшій ходъ слдствія, отвчала:

— Надюсь, дядя, что вы не сочтете меня неблагодарной. Я уврена что Арнольдъ не сдлалъ мн умышленно никакого зла. Но я не могу возвратиться къ нему пока не буду вполн уврена что я его жена.

Леди Лунди обняла падчерицу съ непритворною нжностію.

— Дорогое дитя мое! воскликнула она.— Умно сказано, милая моя.

Сэръ-Патрикъ опустилъ голову.

— О, Бланка, Бланка, услышалъ Арнольдъ его шопотъ.— Еслибы вы знали чего вы требуете отъ меня.

Мистеръ Мой выразилъ свое мнніе объ отвт Бланки.

— Я позволю себ замтить что вполн одобряю ршеніе молодой особы. Трудно вообразить что-нибудь опасне предложенія которое мы сейчасъ слышали. При всемъ уваженіи къ сэръ-Патрику Лунди, я скажу что мнніе его о невозможности доказать бракъ въ Крегъ-Ферни, требуетъ подтвержденія. Я самъ держусь противуположнаго мннія объ этомъ вопрос. Другой шотландскій адвокатъ (въ Гласго) согласенъ съ моимъ мнніемъ. Еслибы молодая особа не поступила съ такимъ благоразуміемъ и такою осторожностію, которыя длаютъ ей честь, она можетъ-быть дожила бы до дня когда была бы лишена правъ на званіе жены, и дти ея на наслдство. Кто можетъ поручиться что впредь не случится чего-нибудь такого что заставитъ мистера Бринкворта или миссъ Сильвестеръ признать бракъ который они отвергаютъ теперь? Кто поручится что родственники, заинтересованные въ наслдств, не поднимутъ вопроса о дйствительности кентскаго брака. Признаюсь, я завидую безграничной самонадянности съ которою сэръ-Патрикъ относится къ нершенномъ вопросу закона и ршаетъ его въ свою пользу.

Онъ слъ, среди одобрительнаго шопота, и бросилъ слегка вызывающій взглядъ на побитаго противника. ‘Если и это не заставитъ его выдать свои разчеты, то другаго средства я не знаю.’

Сэръ-Патрикъ поднялъ медленно голову. Онъ не былъ раздраженъ: лицо его было грустно когда онъ заговорилъ.

— Я не буду, мистеръ Мой, оспаривать ваше мнніе. Я поймаю что мой образъ дйствій долженъ казаться страннымъ и предосудительнымъ не только вамъ, но и другимъ. Мой молодой другъ (онъ взглянулъ на Арнольда) можетъ засвидтельствовать что ваше мнніе объ опасностяхъ которыя угрожаютъ его браку съ моею племянницей было когда-то и моимъ мнніемъ, и что мой образъ дйствій до сихъ поръ прямо противорчитъ совту который я далъ ему не такъ давно. Извините меня, если я не объясню (теперь по крайней мр) что имло вліяніе на мои поступки въ этой комнат. На мн лежитъ безпримрная, чрезвычайно тяжелая отвтственность. Пусть это заявленіе послужитъ мн оправданіемъ, если я попрошу вашего снисхожденія на послднюю неправильность которой я задержу окончаніе этого слдствія.

Одна леди Дунди не оцнила искренняго и трогательнаго достоинства, съ которымъ были сказаны эти слова.

— Довольно съ насъ неправильностей, сказала она.— Я разъ навсегда объявляю что не намрена выносить ихъ доле.

Сэръ-Патрикъ терпливо ждалъ отвта мистера Моя. Шотландскій адвокатъ и англійскій адвокатъ переглянулись и поняли другъ друга. Мистеръ Мой отвчалъ за двоихъ:

— Мы не намрены, сэръ-Патрикъ, стснять васъ другими границами кром тхъ которыя вы, какъ джентльменъ, сами налагаете на себя. Тмъ не мене, прибавилъ осторожный Шотландецъ,— мы опять охраняемъ за собой право протестовать.

—Протестуете вы противъ моего намренія поговорить съ вашимъ кліентомъ?

— Съ мистеромъ Джофри Деламеномъ?

— Да, съ мистеромъ Джофри Деламеномъ.

Вс глаза обратились на Джофри. Онъ, повидимому, дремалъ, свсивъ свои тяжелыя руки съ колнъ и опершись на набалдашникъ палки.

Взглянувъ на Анну, когда сэръ-Патрикъ произнесъ имя Джофри, мистеръ Мой замтилъ въ ней перемну. Она отняла руки отъ лица и внезапно обернулась къ сэръ-Патрику. Не посвящена ли она въ тайну тщательно скрываемой причины, руководящей дйствіями его оппонента? Мистеръ Мой ршилъ разъяснить этотъ вопросъ. Онъ движеніемъ пригласилъ сэръ-Патрика продолжать. Сэръ-Патрикъ обратился къ Джофри.

— Вы серіозно заинтересованы въ этомъ слдствіи, сказалъ онъ,— но до сихъ поръ вы не принимали въ немъ никакого участія. Примите въ немъ участіе теперь. Взгляните на эту женщину.

Джофри не шевельнулся.

— Она мн уже надола, отвчалъ онъ грубо.

— Очень понятно что вамъ стыдно взглянуть на нее, сказалъ сэръ-Патрикъ спокойно.— Но вы могли бы выразить это въ боле приличныхъ словахъ. Вспомните четырнадцатое августа. Неужели вы отвергаете что вы общали жениться тай но на миссъ Сильвестеръ въ гостиниц Крегъ-Ферни?

— Я протестую противъ этого вопроса, вмшался мистеръ Мой.— Мистеръ Деламенъ не обязанъ отвчать на него.

Джофри, начинавшій горячиться, искалъ случая сорвать на комъ-нибудь свою злость.

— Если захочу, такъ отвчу! крикнулъ онъ на своего адвоката. Онъ поглядлъ съ минуту на сэръ-Патрика, не поднимая подбородка съ набалдашника палки.— Отвергаю, сказала онъ, опустивъ глаза.

— Вы отвергаете что общали жениться на миссъ Сильвестеръ?

— Отвергаю.

— Я просилъ васъ сейчасъ взглянуть на нее.

— А я сказалъ вамъ что она уже мн надола.

— Такъ взгляните на меня. Вы отвергаете, въ моемъ присутствіи и въ присутствіи всхъ находящихся здсь, что вы обязаны загладить бракомъ вашу вину предъ этою женщиной?

Джофри вдругъ поднялъ голову. Его глаза остановились на минуту на лиц сэръ-Патрика, потомъ медленно перенесли на Анну и засверкали яростію тигра.

— Я знаю въ чемъ состоитъ моя обязанность, сказалъ онъ.

Безграничная ненависть во взгляд сопровождалась свирпою мстительностію въ тон голоса. На него страшно было смотрть, его страшно было слушать.

— Я откажусь, если вы не будете сдерживать себя, сказалъ ему мистеръ Мой шопотомъ.

Не отвтивъ, не обративъ даже вниманія на слова адвоката, Джофри поднялъ руку и задумчиво поглядлъ на нее. Онъ прошепталъ что-то про себя и сосчиталъ что-то, загнувъ почленно три пальца руки. Потомъ остановилъ опять глаза на Анн съ прежнею ненавистью во взгляд и обратившись прямо къ ней, съ прежнею ненавистью въ голос, сказалъ:

— Еслибы не вы, я былъ бы женатъ на мистрисъ Гленармъ. Еслибы не вы, я былъ бы въ хорошихъ отношеніяхъ съ отцомъ. Еслибы не вы, я выигралъ бы бгъ. Я знаю въ чемъ стоитъ моя обязанность. Его опущенныя руки сжались въ кулаки, голова опустилась на широкую грудь. Онъ не сказалъ боле ни слова.

Никто не шевельнулся, никто не произнесъ слова. Вс были поражены ужасомъ. Анна взглянула на Бланку. Твердость духа не оставила ее даже въ эту минуту.

Сэръ-Патрикъ всталъ. Сильное волненіе, которое онъ скрывалъ до сихъ поръ, выразилось ясно въ его лиц, выразилось ясно въ голос.

— Пойдемте въ другую комнату, сказалъ онъ.— Я долженъ поговоритъ съ вами немедленно.

Не замчая общаго удивленія, не обращая ни малйшаго вниманія на возраженія леди Лунди и шотландскаго адвоката, онъ взялъ Анну за руку, отворилъ створчатую дверь въ одномъ конц комнаты, увелъ Анну въ слдующую комнату и затворилъ за собой дверь.

Леди Лунди обратилась къ своему повренному. Бланка встала, сдлала нсколько шаговъ, и остановилась посреди комнаты въ безмолвномъ ожиданіи, устремивъ глаза на дверь. Арнольдъ сдлалъ шагъ къ жен. Капитанъ подошелъ къ мистеру Мою.

— Что это значитъ? спросилъ онъ.

— Это значитъ что меня обманули, отвчалъ мистеръ Мой взволнованнымъ голосомъ.— Сэръ-Патрикъ Лунди иметъ какое-то доказательство, сильно компрометирующее мистера Деламена. До сихъ поръ онъ скрывалъ свое доказательство, теперь онъ вынужденъ показать его. Почему вы ничего не сказали мн объ этомъ? спросилъ адвокатъ, строго обратившись и своему кліенту.

— Я самъ не знаю что это такое, отвчалъ Джофри не поднимая головы.

Леди Лунди сдлала знакъ Бланк отойти всторону, и пошла къ двери. Мистеръ Мой остановилъ ее.

— Совтую вашей свтлости вооружиться терпніемъ. Вмшательство тамъ неумстно.

— Разв я не хозяйка моего дома, сэръ?

— Если не ошибаюсь, слдствіе въ вашемъ дом приходитъ къ концу. Вмшательствомъ вы повредите вашимъ собственнымъ интересамъ. Должны же мы наконецъ узнать въ чемъ дло. Не отдаляйте конца.

Леди Лунди уступила, и воротилась на свое мсто. Вс ждали молча открытія дверей.

Сэръ-Патрикъ Лунди и Анна Сильвестеръ были одни въ комнат.

Онъ вынулъ изъ боковаго кармана сюртука листокъ почтовой бумаги содержавшій письмо Анны и отвтъ Джофри. Голосъ его дрожалъ,

— Я сдлалъ все что можно было сдлать. Я испробовалъ вс средства которыми надялся избавиться отъ необходимости показать это письмо, сказалъ онъ.

— Я съ благодарностью вижу вашу доброту, сэръ-Патрикъ. Теперь вы должны показать письмо.

Спокойствіе женщины представляло странный и трогательный контрастъ съ волненіемъ мущины. Въ лиц ея не было страха, въ голос не было нершимости, когда она отвчала ему. Онъ взялъ ея руку. Два раза онъ пытался заговорить, и два раза волненіе осиливаю его. Онъ молча протянулъ ей письмо.

Молча съ своей стороны она отстранила отъ себя письмо, не понимая его намренія.

— Возьмите его назадъ, сказалъ онъ.— Я не могу показать его. Я не смю показать его. Посл того что я видть собственными глазами, посл того что я слышать собственными ушами въ сосдней комнат, призываю Бога во свидтели, я не смю просить васъ назваться женой Джофри Деламена.

— Вспомните о Бланк, отвчала она ему.

Онъ нетерпливо покачалъ головой.

— Даже въ интересахъ Бланки, даже для счастія Бланки не смю. Если въ этомъ есть какой-нибудь рискъ, я беру его на себя. Я держусь моего мннія. Я считаю мой взглядъ правильнымъ. Пусть дло дойдетъ до суда. Я буду защищать васъ, и выиграю.

— Вы уврены что выиграете, сэръ-Патрикъ?

Вмсто отвта, онъ протянулъ ей письмо.

— Уничтожьте его, шепнулъ онъ.— Положитесь на мое молчаніе.

Она взяла письмо.

— Уничтожьте его, повторилъ онъ.— Они могутъ отворить дверь. Они могутъ войти каждую минуту и увидать письмо въ вашихъ рукахъ.

— Прежде чмъ уничтожить его, я предложу вамъ вопросъ, сэръ-Патрикъ. Бланка не хочетъ воротиться къ своему мужу пока не будетъ вполн уврена что онъ ей мужъ. Если я уничтозхжу это письмо, она можетъ вернуться къ нему сегодня. Если я объявлю себя женой Джофри Деламена, Арнольдъ будетъ немедленно и навсегда освобожденъ отъ подозрнія въ женитьб на мн. Уврены ли вы что можете освободить его также несомннно другимъ способомъ? Отвтьте мн на этотъ возросъ, какъ честный человкъ женщин которая врить ему безгранично.

Она глядла ему прямо въ лицо. Онъ опустилъ глаза предъ и взглядомъ и молчалъ.

— Вы отвтили мн, сказала она.

Съ этими словами, она встала и взялась за ручку двери. Онъ удержалъ ее. Со слезами на глазахъ онъ вернулъ ее, на средину комнаты.

— Зачмъ же ждать? спросила она.

— Подождите, хоть ради меня, отвчалъ онъ.

Она спокойно сла на ближайшій стулъ и задумчиво опуголову на руку.

Онъ нагнулся надъ ней и вывелъ ее изъ задумчивости нетерпливо, почти сердито. Ея непоколебимая ршимость приводила его въ ужасъ, когда онъ вспоминалъ о Джофри Деламен.

— Подумайте. Не поддавайтесь минутному побужденію. Не дйствуйте подъ вліяніемъ ложнаго увлеченія. Ничто не обязываетъ васъ къ такому страшному самопожертвованію.

— Увлеченіе, самопожертвованіе, повторила она, съ грустною улыбкой, его слова.— Знаете ли, сэръ-Патрикъ, о чемъ я думала сейчасъ? О прошломъ, когда я была двочкой. Я увидала печальную сторону жизни раньше чмъ большинство дтей начинаетъ видть ее. Моя мать была жестоко покинута. Жестокій брачный законъ былъ къ ней безжалостне ко мн. Она умерла съ разбитымъ сердцемъ. Одна только подруга утшала ее въ послднія минуты и общала ей быть матерью ея ребенку. Я не могу припомнить ни одного несчастнаго дня во все время когда я жила съ этою великодушною женщиной и ея маленькою дочерью до самаго дня разлуки. Узжая, она предчувствовала приближающуюся смерть. Она сказала мн: ‘Я общала вашей матери, что вы будете мн дочерью, и это ее успокоило. Успокойте вы меня теперь, Анна, предъ моимъ отъздомъ. Что бы впредь ни случилось, общайте мн остаться для Бланки, какъ теперь, сестрою.’ Разв такія воспоминанія ложное увлеченіе, сэръ-Патрикъ? И можетъ ли назваться жертвой что бы я ни сдлала для Бланки?

Она встала и протянула ему руку. Сэръ-Патрикъ молча поднесъ ее къ губамъ.

— Пойдемте, сказала она.— Ради насъ обоихъ не будемъ ждать доле.

Онъ отвернулся отъ нея. Теперь не время было показывать ей какъ онъ страдалъ за нее. Она ждала, положивъ руку на замокъ двери. Онъ собрался съ духомъ и ршился примириться съ неизбжнымъ. Анна отворила дверь и первая вошла въ другую комнату.

Сэръ-Патрикъ и Анна сли на свои мста, среди общаго молчанія. Стукъ экипажа, прохавшаго по улиц, произвелъ непріятное впечатлніе. Стукъ двери, въ нижнемъ этаж, заставилъ всхъ вздрогнуть.

Прекрасный голосъ Анны прервалъ тяжелое молчаніе.

— Должна ли я говорить сама за себя, сэръ-Патрикъ? Или вы (я прошу васъ объ этомъ, какъ о послдней и величайшей милости) будете говорить за меня?

— Вы настаиваете чтобъ я показалъ письмо которое вы держите въ рукахъ?

— Я ршилась показать его.

— И ничто не заставитъ васъ отсрочить,— насколько это зависитъ отъ васъ,— конецъ этого слдствія хоть на сутки?

— Кто-нибудь изъ насъ двоихъ, сэръ-Патрикъ, долженъ сказать то что надо сказать, и сдлать то что надо сдлать, прежде чмъ мы уйдемъ отсюда.

— Дайте мн письмо.

Она отдала ему письмо.

— Что это такое? спросилъ Мой шепотомъ у своего кліента.

Джофри покачалъ головой.

— Неужели вы въ самомъ дл не знаете что такое?

— Не знаю, отвчалъ Джофри мрачно.

Сэръ-Патрикъ обратился ко всмъ присутствующимъ:

— Я обязанъ извиниться предъ вами, сказалъ онъ,— въ томъ что такъ безцеремонно ушелъ изъ комнаты и увелъ съ собою миссъ Сильвестеръ. Вс кром этого человка (онъ указалъ и Джофри), надюсь, поймутъ и извинятъ меня, потому что теперь я принужденъ дать полное и ясное объясненіе моего образа дйствій. Съ этимъ объясненіемъ я обращусь къ моей племянниц.

Бланка вздрогнула.

— Ко мн! воскликнула она.

— Да, къ вамъ, отвчалъ сэръ-Патрикъ.

Бланка взглянула на Арнольда, пораженная смутнымъ предчувствіемъ чего-то страшнаго. Въ письм которое она получала отъ мужа, посл разлуки съ нимъ, говорилось, конечно, объ отношеніяхъ Анны къ Джофри, о которыхъ Бланка предъ тмъ не подозрвала. Неужели въ письм Арнольда было сказано еще не все?

Сэръ Патрикъ началъ:

— Нсколько времени тому назадъ, обратился онъ къ Бланк, я предлагалъ вамъ возвратиться подъ покровительство вашего мужа, и предоставить окончаніе дла мн. Вы отказалось возвратиться къ нему до тхъ поръ когда будете вполн уврены что вы его жена. Благодаря самопожертвованію, ради вашихъ интересовъ и вашего счастія, со стороны миссъ Сильвестеръ, самопожертвованію отъ котораго я — говорю вамъ прямо — всми силами старался отговорить ее, я могу теперь доказать положительно что Арнольдъ Бринквортъ былъ холостой человкъ, когда женился на васъ въ Кент.

Опытность мистера Моя подсказала ему что будетъ дальше. — Вы предъявляете письменное общаніе, сказалъ онъ указывая на письмо въ рук сэръ-Патрика.

Сэръ-Патрикъ отвчалъ вопросомъ:

— Помните вы знаменитое ршеніе консисторіальнаго судя утвердившее бракъ капитана Дельримлля и миссъ Бордонъ?

Мистеръ Мой удовлетворился отвтомъ.

— Я понимаю васъ, сэръ-Патрикъ, сказалъ онъ, и подумавъ съ минуту, прибавилъ обратившись къ Анн:— и уважаю васъ, сударыня, изъ глубины моего сердца.

Слова эта были сказаны съ горячей искренностью, усилившей интересъ тхъ которые еще ждали боле яснаго объясненія. Леди Лунди и капитанъ Ньюендинъ зашептались безпокойствомъ. Арнольдъ поблднлъ. Бланка заплакала.

Сэръ-Патрикъ обратился опять къ племянниц.

— Нсколько времени тому назадъ, я имлъ случай разказать вамъ о постыдной неопредленности шотландскихъ брачныхъ законовъ. Еслибы не эта неопредленность, не имющая ничего подобнаго себ въ другихъ цивилизованныя странахъ міра, Арнольдъ Бринквортъ никогда не попалъ бы въ положеніе въ которомъ онъ былъ здсь, и это слдствіе и было бы возможно. Не забывайте этого. Неопредленность закона есть единственная причина не только всхъ непріятностей уже совершившихся, но и страшнаго зла которое еще иметъ совершиться.

Мистеръ Мой написалъ замтку. Сэръ-Патрикъ продолжалъ

— При всей неопредленности и невнимательности шотландскаго закона, въ немъ есть однако странное правило, примненіе котораго подтверждено и ршено англійскимъ судомъ Если мущина и женщина, въ Шотландіи, обмняются письменными общаніями вступить въ бракъ другъ съ другомъ шотландскій законъ длаетъ ихъ мужемъ и женой. Англійская судебная палата (по поводу случая который я привелъ на память мистеру Мою) признала это правило, и ршеніе было подтверждено высшимъ авторитетомъ палаты лордовъ. Слдовательно, если особы живущія въ Шотландіи общали письменно вступить въ бракъ другъ съ другомъ, то тутъ уже не можетъ быть сомннія. По закону, они мужъ и жена. Правъ я? обратился онъ къ мистеру Мою.

— Совершенно правы, сэръ-Патрикъ, относительно фактовъ. Но признаюсь, меня удивляетъ ваше мнніе о нихъ. Я ставлю высоко нашъ шотландскій брачный законъ. Человкъ обманувшій женщину, не исполнивъ письменнаго общанія жениться на ней, принуждается этимъ закономъ (въ интересахъ общественной нравственности) признать ее своею женой.

— Особы присутствующія здсь, мистеръ Мой, увидятъ сегодня нравственное достоинство шотландскаго закона, одобреннаго Англіей, въ приложеніи его къ дйствительности. Они будутъ судить сами о нравственности (шотландской или англійской) которая навязываетъ силой покинутую женщину негодяю бросившему ее, и добродтельно предоставляетъ ей выносить послдствія.

Сказавъ это, онъ обратился къ Анн, и показалъ ей развернутое письмо.

— Я спрашиваю васъ въ послдній разъ: настаиваете вы чтобъ я предъявилъ это письмо?

Она встала и отвчала наклоненіемъ головы.

— Исполняя мою печальную обязанность, сказалъ сэръ-Патрикъ,— я объявляю, отъ имени этой женщины, что она требуетъ, на основаніи письменныхъ общаній которыми обмлялась об стороны, во время пребыванія въ Шотландіи, бытъ признанной, съ четырнадцатаго числа прошлаго августа, законною женой Джофри Деламена.

Крикъ ужаса со стороны Бланки, смущенный шепотъ со стороны остальныхъ послдовали за произнесеніемъ этихъ словъ. Съ минуту вс оставались недвижимыми.

Потомъ Джофри медленно всталъ на ноги и устремилъ глаза на свою жену.

Зрители страшной сцены обернулись вс единодушно къ несчастной жертв. Взглядъ которымъ онъ смотрлъ на нее, слова которыя онъ сказалъ ей пришли всмъ на память. Она стояла въ ожиданіи, возл сэръ-Патрика, устремивъ кроткіе, срые глаза на лицо Бланки. Увидавъ это безпримрное мужество и это безпримрное самоотверженіе, вс усумнились въ истин совершившагося, и обернулись къ Джофри, чтобъ разршить сомнніе.

Торжество закона и нравственности надъ нимъ было полное. Онъ не произнесъ ни одного слова. Этотъ свирпый человкъ былъ невозмутимо, зловще спокоенъ. Съ общаніемъ безпощадной мести, написаннымъ дьявольскою рукой на его безумномъ лиц, онъ устремилъ глаза на женщину которую онъ погубилъ и ненавидлъ, на женщину связанную съ нимъ бракомъ на всю жизнь.

Мистеръ Мой подошелъ къ столу сэръ-Патрика. Сэръ-Патрикъ передалъ ему листокъ почтовой бумаги.

Онъ прочелъ оба письма съ глубокимъ, сосредоточеннымъ вниманіемъ. Минуты которыя прошли прежде чмъ онъ поднялъ голову показались часами.— Можете вы доказать почерки и мстопребываніе? спросилъ онъ.

Сэръ-Патрикъ взялъ другой листокъ, лежавшій у него подъ рукой.

— Вотъ имена лицъ которыя могутъ доказать почерки мстопребываніе, сказалъ онъ.— Одинъ изъ вашихъ свидтелей (иначе безполезный) можетъ назвать часъ когда мистеръ Бринквортъ пришелъ въ гостиницу, и этимъ доказать что дама, которую онъ назвалъ своею женой была уже въ то время мистрисъ Джофри Деламенъ. Надпись внизу письма, въ которой также обозначено время, сдлана рукой того же свидтеля, кх къ которому я и отсылаю васъ, если вы считаете нужнымъ проврить мои слова.

— Я для формы проврю ваши ссылки, сэръ-Патрикъ. Между тмъ, во избжаніе безполезной и тяжелой проволочки я обязанъ сказать что не могу опровергнуть вашихъ доказательствъ.

Отвтивъ сэръ-Патрику, онъ обратился съ очевиднымъ уваженіемъ и симпатіей къ Анн.

— На основаніи письменныхъ общаній, которыми вы обмнялись въ Шотландіи, вы требуете чтобы мистеръ Джофри Деламенъ былъ признанъ вашимъ мужемъ?

Она твердымъ голосомъ повторила его слова:

— Я требую чтобы мистеръ Джофри Деламенъ былъ признанъ моимъ мужемъ.

Мистеръ Мой обратился къ своему кліенту. Джофри прервалъ наконецъ свое молчаніе.

— Ршено? спросилъ онъ.

— Практически ршено.

Онъ продолжалъ, не сводя глазъ съ Анны:

— Шотландскій законъ признаетъ ее моею женой?

— Шотландскій законъ признаетъ ее вашею женой.

Онъ предложилъ третій и послдній вопросъ.

— Шотландскій законъ повелваетъ ей жить съ своимъ мужемъ?

— Да.

Онъ усмхнулся, и сдлалъ ей знакъ чтобъ она подошла къ нему.

Она повиновалась. Когда она сдлала первый шагъ въ его сторону, сэръ-Патрикъ взялъ ея руку и шепнулъ ей: ‘положитесь на меня.’ Она тихо пожала его руку и подошла къ Джофри. Въ эту минуту Бланка бросилась къ ней и обвила руками ея шею.

— О, Анна! Анна!

Истерическія рыданія заглушили ея голосъ. Анна тихо сняла съ своей шеи ея руки, и подняла съ своей груди ея голову.

— Теперь вы будете счастливы, мой другъ, сказала она.— Не думайте обо мн.

Она поцловала ее, поглядла на нее, поцловала опять, и передала ее Арнольду. Арнольдъ вспомнилъ ея послднія слова въ Крегъ-Ферни, когда они пожелали другъ другу доброй ночи: ‘Вы оказали услугу благодарной женщин. Можетъ-быть придетъ время когда я отплачу вамъ.’ Благодарность и удивленіе боролись въ немъ, и волненіе помшало ему высказать то что было у него на душ.

Она тихо наклонила голову, въ знакъ что понимаетъ его, и остановилась предъ Джофри.

— Я пришла, сказала она ему.— Чего вы хотите отъ меня?

Безобразная улыбка расширила его отвисшія губы. Онъ предложилъ ей руку.

— Мистрисъ Джофри Деламенъ, сказалъ онъ,— пойдемте домой.

Картина уединеннаго дома, окруженнаго высокими стнами, фигура зловщей, нмой женщины, съ каменными глазами и дикими манерами,— вся сцена какъ ее изобразила ему Анна два дня тому назадъ живо представилась сэръ-Патрику. ‘Нтъ’, воскликнулъ онъ, увлеченный великодушнымъ порывомъ. ‘Этого не будетъ!’

Джофри стоялъ невозмутимый и ждалъ съ предложенною рукой. Блдная, но твердая, она подняла свою благородную голову, и призвавъ на помощь мужество покинувшее ее на минуту, взяла его руку.

Онъ повелъ ее къ двери. ‘Не давайте Бланк тосковать обо мн,’ сказала она Арнольду. Дале они поровнялись съ сэръ-Патрикомъ. Его симпатія къ ней превозмогла опять вс другія соображенія. Онъ сдлалъ шагъ впередъ и загородилъ дорогу Джофри. Джофри остановился, и въ первый разъ взглянулъ на сэръ-Патрика.

— Законъ повелваетъ ей жить съ мужемъ, сказалъ онъ.— Законъ запрещаетъ вамъ разлучать мужа и жену.

Правда. Положительная, неоспоримая правда! Законъ оправдывалъ ея гибель такъ же несомннно какъ нкогда оправдывалъ гибель ея матери. Во имя нравственности, пусть онъ возьметъ ее! Во имя добродтели пусть она живетъ съ нимъ какъ суметъ!

Ея мужъ отворялъ дверь. Мистеръ Мой положилъ руку плечо сэръ-Патрика. Леди-Лунди, капитанъ Ньюендинъ, лондонскій адвокатъ выступили впередъ, подъ вліяніемъ одного чувства. Арнольдъ послдовалъ за ними, поддерживая жену. Анна обернулась къ нимъ на одно достопамятное мгновеніе. Потомъ она и мужъ ея переступили за порогъ комнаты у сошли съ лстницы. Внизу послышался стукъ дверей. Они ушли.

Совершилось, во имя нравственности. Совершилось, во имя добродтели. Совершилось, въ вкъ прогресса и въ государств управляемомъ лучше всхъ государствъ міра.

КОНЕЦЪ ЧЕТЫРНАДЦАТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ.— ДОМЪ ЛОРДА ГОЛЬЧЕСТЕРА.

ГЛАВА XLVII.
Послдняя надежда.

— Лордъ Гольчестеръ очень боленъ, сударь. Леди Гольчестеръ не принимаетъ.

— Сдлайте одолженіе, передайте леди Гольчестеръ эту карточку. Она должна непремнно узнать, для блага ея младшаго сына, нчто такое что я могу передать ей только лично.

Такъ говорилъ сэръ-Патрикъ Лунди съ главнымъ слугой лорда Гольчестера, не боле какъ черезъ полчаса посл окончанія слдствія въ Портленд.

Слуга стоялъ въ нершимости съ карточкой въ рукахъ.

— Я рискую потерять мсто, доложивъ о васъ, сказалъ онъ.

— Напротивъ, вы рискуете потерять мсто не доложивъ обо мн, возразилъ сэръ-Патрикъ.— Говорю вамъ прямо что дло по которому я пріхалъ сюда очень серіозно.

Тонъ которымъ была сказаны эта слова произвелъ свое дйствіе. Слуга отправился на верхъ.

Сэръ-Патрикъ остался въ прихожей. Минутная остановка была ему невыносимо тяжела. Счастіе Анны погибло безвозвратно. Охраненіе ея личной неприкосновенности, которой, по твердому убжденію сэръ-Патрика, грозила опасность, было единственною услугой которую онъ могъ теперь оказать ей. Гибельное положеніе въ которомъ она стояла относительно своего мужа, какъ неодолимое препятствіе къ его женитьб на мистрисъ Гленармъ, было непоправимо. Но еще можно было помшать ей сдлаться невиннымъ препятствіемъ къ примиренію Джофри съ отцомъ. Ршившись не пренебрегать никакими средствами къ облегченію участи Анны, сэръ-Патрикъ отпустилъ Арнольда и Бланку вдвоемъ въ свой лондонскій домъ, и не остановился ни на минуту чтобы проститься съ кмъ-нибудь изъ лицъ принимавшихъ участіе въ слдствіи. ‘Ея жизнь зависитъ отъ того что мн удастся сдлать для нея у лорда Гольчестера.’ Съ этимъ убжденіемъ онъ ухалъ отъ леди Лунди. Съ этимъ убжденіемъ онъ послалъ слугу къ леди Гольчестеръ и ждалъ теперь отвта.

Слуга показался на лстниц. Сэръ-Патрикъ поднялся ему навстрчу.

— Ея сіятельство приметъ васъ на нсколько минутъ, сударь.

Онъ отворилъ одну изъ дверей верхняго этажа, и сэръ-Патрикъ очутился въ присутствіи матери Джофри Деламена. Онъ усплъ только замтить что она была еще замчательно хороша, и что она приняла его ласково и любезно, что (въ виду обстоятельствъ) должно было означать сознаніе съ ея стороны преимущества его положенія въ свт предъ ея положеніемъ.

— Вы хотите сообщить мн что-то о моемъ младшемъ сын, сэръ-Патрикъ. Я теперь въ большомъ гор. Если вы принесли мн непріятную новость, я постараюсь перенести ее съ твердостью. Могу я надяться что вы не заставите меня мучиться ожиданіемъ?

— Чтобъ облегчить для васъ по возможности мое вмшательство, отвчалъ сэръ-Патрикъ,— я позволю себ предложить вамъ одинъ вопросъ: Не слыхали ли вы о какомъ-нибудь препятствіи къ браку мистера Джофри Деламена съ мистрисъ Гленармъ?

Даже такой далекій намекъ на Анну произвелъ зловщую перемну къ худшему въ обращеніи леди Гольчестеръ.

— Я слышала о препятствіи на которое вы намекаете, сказала она.— Мистрисъ Гленармъ мн искренній другъ. Она говорила мн что какая-то женщина, по имени Сильвестеръ безсовстная авантюристка.

— Извините, ваше сіятельство. Вы жестоко обижаете благороднйшую изъ женщинъ которыхъ я знаю.

— Не знаю, сэръ-Патрикъ, чмъ она заслужила ваше восхищеніе, но ея поступки относительно моего сына, повторяю, поступки безсовстной авантюристки.

Сэръ-Патрикъ понялъ безнадежность попытки поколебать ея предубжденіе противъ Анны, и ршился объявить ей правду прямо.

— Совтую вамъ не называть ее такъ, сказалъ онъ.— Вы говорите о жен вашего сына.

— Мой сынъ женился на миссъ Сильвестеръ?

— Да.

Она сдлалась блдна какъ смерть. Съ минуту казалось что ударъ сразилъ ее. Но горе матери длилось только минуту. Добродтельное негодованіе знатной женщины замнило его прежде чмъ сэръ-Патрикъ собрался съ духомъ сказать что-нибудь. Она встала чтобы положить конецъ свиданію.

— Я полагаю что цль вашего посщенія достигнута, сказала она.

Сэръ-Патрикъ гоже всталъ, съ твердою ршимостью исполнить намреніе которое привело его въ домъ лорда Гольчестера.

— Я долженъ попросить вашего снисхожденія еще на нсколько минутъ, сказалъ онъ—Обстоятельства при которыхъ совершился бракъ мистера Джофри Деламена имютъ важность необычайную. Въ интересахъ его семейства, я прошу позволенія перечислить вкратц эти обстоятельства.

Въ немногихъ ясныхъ выраженіяхъ, онъ передалъ все что случилось въ тотъ день въ Портленд Леди Гольчестеръ выслушала его съ спокойнымъ, холоднымъ вниманіемъ. Судя по видимому, разказъ не произвелъ на нее никакого впечатлнія.

— Вы ожидаете, сказала она,— что я войду въ интересы женщины которая стала между моимъ сыномъ и женщиной на которой онъ хотлъ жениться по собственному по моему выбору?

— Къ несчастію, мистеръ Джофри Деламенъ, по этой же причин, относится враждебно къ своей жен, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Я совтую вамъ подумать благоразумно ли будетъ,— принявъ въ соображеніе будущее поведеніе вашего сына,— допуститъ чтобы жена его сдлалась причиной разрыва между нимъ и отцомъ.

Онъ выразился съ деликатною осторожностью. Но леди Гольчестеръ поняла недосказанное такъ же хорошо какъ и сказанное. Она слушала стоя, посл послднихъ словъ она сла, замтно встревоженная.

— Въ критическомъ положеніи здоровья лорда Гольчестера, сказала она,— я не берусь передать ему то что вы сейчасъ сказали мн. Я постоянно употребляла мое вліяніе въ пользу сына. Теперь уже поздно. Сегодня утромъ лордъ Гольчестеръ измнилъ свое завщаніе. Я при этомъ не присутствовала, и мн до сихъ поръ не сказали какъ онъ распорядился. Еслибъ я даже знала….

— Вы не сообщили бы своихъ свдній постороннему, добавилъ сэръ-Патрикъ.

— Конечно. Но вмст съ тмъ, посл того что вы мн сказали, я не считаю себя въ прав ршить какъ надо поступить. Одинъ изъ душеприкащиковъ лорда Гольчестера въ настоящее время здсь. Если вамъ угодно, можете повидаться съ нимъ. Скажите ему отъ меня что я вполн полагаюсь въ этомъ случа на его благоразуміе.

— Охотно принимаю ваше предложеніе, миледи.

Леди Гольчестеръ позвонила.

— Проводите сэръ-Патрика Лунди къ мистеру Марчвуду, сказала она слуг.

Имя напомнило сэръ-Патрику стараго друга,

— Мистеръ Марчвудъ изъ Гурльбена? спросилъ онъ.

— Онъ самый.

Этимъ короткимъ отвтомъ леди Гольчестеръ заключила свиданіе.

Послдовавъ за слугой на другой конецъ корридора, сэръ-Патрикъ былъ введенъ въ небольшую комнату, за которой слдовала спальня лорда Гольчестера. Дверь въ спальню была затворена. У стола, предъ окномъ сидлъ мущина и писалъ. Онъ всталъ и протянулъ руку съ удивленнымъ взглядомъ, когда слуга произнесъ имя сэръ-Патрика. Это былъ мистеръ Марчвудъ.

Посл вступительныхъ объясненій, сэръ-Патрикъ терпливо возвратился къ цли своего посщенія. Когда онъ въ первый разъ произнесъ имя Анны, мистеръ Марчвудъ замтно сильне заинтересовался разказомъ.

— Разв вы ее знаете? спросилъ сэръ-Патрикъ.

— Я знаю ее только какъ причину очень страннаго происшествія, случившагося сегодня утромъ въ той комнат Онъ указалъ на спальню лорда Гольчестера.

— Не можете ли вы разказать вен что это за происшествіе?

— Едва ли,— даже такому старому другу какъ вы,— если только я не буду убжденъ что это необходимо. Пожалуста продолжайте. Вы начали разказывать мн зачмъ вы пріхали сюда.

Безъ лишнихъ предисловій, сэръ-Патрикъ сказалъ ему прямо что Джофри женился на Анн.

— Женился, воскликнулъ мистеръ Марчвудъ.— Уврены ли вы что это правда?

— Я одинъ изъ свидтелей брака.

— Боже мой! А повренный лорда Гольчестера ухалъ.

— Не могу ли я замнить его. Можетъ-бытъ вы считаете себя въ прав разказать мн что случилось сегодня въ той комнат?

— Считаю ли я себя въ прав? Вы не оставили мн другаго выбора. Вс доктора предсказываютъ апоплексическій ударъ,— онъ можетъ умереть съ минуты на минуту. Въ отсутствіи повреннаго, я долженъ взять это на себя. Дло въ томъ что въ завщаніи лорда Гольчестера есть прибавленіе, которое до сихъ поръ еще не подписано.

— Относящееся къ его младшему сыну?

— Да, относящееся къ Джофри Деламену. Оно дало бы ему порядочное состояніе, еслибы было подписано.

— Что же препятствуетъ лорду Гольчестеру подписать его?

— Женщина о которой вы сейчасъ говорили.

— Анна Сильвестеръ!

— Анна Сильвестеръ, теперь (по вашимъ словамъ) мистрисъ Джофри Деламенъ. Я могу объяснить вамъ это очень поверхностно. Съ этою женщиной, или съ кмъ-то изъ ея семейства связаны въ памяти лорда Гольчестера очень непріятныя воспоминанія. Мы поняли только что въ начал своего адвокатскаго поприща онъ сдлалъ что-то такое что было вполн законно, но что повело къ очень печальнымъ послдствіямъ. Къ несчастію, онъ узналъ нсколько дней тому назадъ о посщеніи Анной Сильвестеръ Свангавена. Въ то время онъ не сдлалъ по этому поводу никакого замчанія. Но сегодня, когда ему принесли для подписанія прибавленіе къ завщанію относящееся къ Джофри, обнаружилось съ какими чувствами онъ относится къ Анн Сильвестеръ. Къ нашему удивленію, онъ отказался подписать завщаніе. ‘Найдите Анну Сильвестеръ,’ сказалъ онъ, ‘и приведите ее къ моей постели. Говорятъ что сынъ мой погубилъ ее. Я лежу на смертномъ одр. По очень важнымъ для меня причинамъ, я хочу узнать правда ли это. Я обязанъ сдлать это въ память объ умершей. Если Анна оправдаетъ его, я обезпечу Джофри. Не иначе’. Мы ршились даже намекнуть ему что онъ можетъ умереть прежде чмъ найдутъ Анну Сильвестеръ. Этотъ намекъ имлъ неожиданный результатъ. Онъ заставилъ своего повреннаго написать второе прибавленіе къ завщанію. Этимъ прибавленіемъ онъ поручаетъ своимъ душеприкащикамъ узнать въ какихъ отношеніяхъ былъ его младшій сынъ съ Анной Сильвестеръ. Если мы найдемъ что онъ серіозно повредилъ ей, мы должны будемъ передать ей наслдство отъ лорда Гольчестера, съ условіемъ если она только не замужняя.

— Слдовательно, бракъ съ Джофри лишаетъ ее наслдства! воскликнулъ сэръ-Патрикъ.

— Да, подписанное прибавленіе не иметъ теперь никакого значенія, а другое не будетъ подписано пока повренный не найдетъ Анны Сильвестеръ. Онъ отправился въ Фульгамъ, къ Джофри, потому что мы не знали другаго средства найти ее. Съ тхъ поръ какъ онъ ухалъ прошло уже нсколько часовъ, а его все нтъ.

— Его возвращеніе не принесетъ никакой пользы. Въ то время когда онъ былъ на пути въ Фульгамъ, Джофри былъ на пути въ Портлендъ. Все это серіозне чмъ вы даже предполагаете. Позвольте мн предложить вамъ вопросъ, котораго я не имлъ бы права предложить при иныхъ обстоятельствахъ. Не считая неподписаннаго прибавленія, какое значеніе иметъ завщаніе для Джофри Деламена?

— О немъ даже не упоминается въ завщаніи.

— У васъ завщаніе?

Мистеръ Марчвудъ отперъ ящикъ и вынулъ изъ него завщаніе.

Сэръ-Патрикъ всталъ.

— Этого нельзя откладывать до возвращенія повреннаго, сказалъ онъ.— Здсь дло идетъ о жизни, или смерти. Леди Гольчестеръ очень недовольна женитьбой сына. Она говорить и чувствуетъ какъ другъ мистрисъ Гленармъ. Какъ взглянулъ бы, по вашему мннію, на эту женитьбу лордъ Гольчестеръ?

— Это зависитъ единственно отъ обстоятельствъ предшествовавшихъ женитьб.

— Предположите что я сказалъ бы ему что сынъ его жестоко оскорбилъ миссъ Сильвестеръ, и потомъ прибавилъ бы что онъ искупилъ свою вину женившись на ней?

— Посл того какъ онъ отнесся къ этому сегодня утромъ, мн кажется онъ подписалъ бы прибавленіе, узнавъ о женитьб

— Такъ пустите меня къ нему, ради всего святаго.

— Надо поговорить съ докторомъ.

— Пожалуста поскоре.

Мистеръ Марчвудъ, съ завщаніемъ въ рукахъ, направился къ двери спальни. Прежде чмъ онъ усплъ дойти до нея, она отворилась изнутри. На порог показался докторъ. Когда мистеръ Марчвудъ обратился къ нему, докторъ поднялъ торжественно руку.

— Идите къ леди Гольчестеръ, сказалъ онъ.— Все кончено.

— Умеръ?

— Умеръ.

КОНЕЦЪ ПЯТНАДЦАТОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ШЕСТНАДЦАТАЯ.— СОЛОВАРНЯ.

ГЛАВА XLVIII.
Домъ.

Въ начал ныншняго столтія, вс сосди нкоего Лимбрика утверждали единогласно что Лимбрикъ составилъ себ завидное состояніе промышляя солью.

Онъ жилъ въ графств Стаффордъ, на собственномъ клочк земли, называвшемся просто Соловарней. Не будучи скрягой, онъ жилъ очень скромно, почти ни съ кмъ не знался, пускалъ деньги въ оборотъ и упрямо оставался холостякомъ.

Около тысяча восемьсотъ сороковаго года, онъ въ первый разъ почувствовалъ приближеніе болзни, прекратившей впослдствіи его жизнь. Испробовавъ безуспшно вс средства которыя совтовали ему мстные доктора противъ его болзни, онъ случайно встртился съ однимъ докторомъ изъ западнаго предмстья Лондона, и этотъ докторъ очень помогъ ему. Совершивъ нсколько поздокъ въ Лондонъ для консультацій съ этимъ докторомъ, онъ ршилъ наконецъ бросить занятія и переселиться поближе къ нему.

Купивъ клочокъ земли близь Фульгама, онъ выстроилъ на немъ домъ, по своему собственному плану. Ревниво охраняя свое уединеніе, и свои привычки и обычаи отъ наблюденій, онъ окружилъ свою землю высокою стной, которая стоила ему немало денегъ, и справедливо считалась въ сосдств мрачнымъ и безобразнымъ предметомъ. Выстроивъ новую резиденцію, онъ назвалъ ее именемъ своего прежняго мстопребыванія въ Стаффорд, гд онъ прожилъ лучшую часть своей жизни и нажилъ состояніе. Напрасно его родственники, не понимавшіе что тутъ замшалось чувство, ссылались на голые факты, и доказывали ему что во всей окружности нтъ соляныхъ копей. ‘Тмъ, хуже для окружности,’ отвчалъ онъ, и продолжалъ называть свою усадьбу Соловарней.

Домъ былъ такъ малъ что совершенно скрывался въ большомъ саду, окружавшемъ его. Онъ былъ двухъ-этажный.

Въ нижнемъ этаж, съ каждой стороны корридора было по дв комнаты. Направо отъ передняго входа была кухня, съ прилегавшими къ ней чуланами, и другая комната, называвшаяся во времена Лимбрика кабинетомъ и содержавшая небольшую коллекцію книгъ и богатый запасъ рыболовныхъ снарядовъ. По лвую сторону корридора была гостиная, на задней половин дома, и столовая на передней половин. Въ верхнемъ этаж дома было пять спаленъ,— дв по одну сторону корридора, соотвтствовавшія по величин столовой и гостиной, и три по другую, изъ которыхъ одна, большая, занимала переднюю половину, а дв другія, маленькія, заднюю половину дома. Весь домъ былъ снабженъ прочною домашнею утварью. Хозяинъ не жаллъ денегъ, но за красотой не гнался. Какъ внизу такъ и на верху все было прочно, и все было безобразно.

Мстоположеніе Соловарни было уединенно. Отъ другихъ усадьбъ она отдлялась обширными огородами. Ревниво окруженная высокими стнами, она напоминала даже особамъ самымъ прозаическимъ скитъ или темницу. Родственники, пріхавшіе погостить къ Лимбрику, находили что его Соловарня наводитъ уныніе, и радовались когда приходило время вернуться домой. Ихъ впрочемъ и не удерживали насильно. Лимбрикъ не былъ ни гостепріимнымъ, ни общежительнымъ человкомъ. Во время припадковъ своей болзни, онъ придавалъ мало цны сочувствію ближнихъ, и выслушивалъ съ нетерпніемъ ихъ поздравленія, когда начинялъ поправляться. ‘Я не интересуюсь ничмъ кром рыбной ловли,’ говорилъ онъ. ‘Общество моей собаки удовлетворяетъ меня. Я вполн счастливъ когда здоровъ’.

На смертномъ одр, онъ раздлилъ свое состояніе между родственниками, съ строгой справедливостью. Единственный пунктъ завщанія подвергавшійся неблагопріятнымъ отзывамъ былъ тотъ которымъ назначалось наслдство одной изъ его сестеръ. Семья считала ее недостойною ни памяти, ни наслдства, за то что о ни вышла замужъ за человка низшаго класса общества. Эту несчастную женщину звали Есирь Дезриджъ. Проступокъ Есири получилъ еще большее значеніе въ глазахъ ея родственниковъ когда они узнали что ей достается въ пожизненное владніе Соловарни и ежегодный доходъ въ двсти фунтовъ.

Не посщаемая членами своей семьи, буквально одинокая въ мір, Есирь Дезриджъ, ршилась, несмотря на свой достаточный годовой доходъ, отдать домъ внаймы. Объясненіемъ такого страннаго поступка можетъ служить ея отвтъ на вопросъ Анны. ‘У меня нтъ въ мір ни одного друга. Я боюсь жить одна’. Въ такомъ безотрадномъ положеніи и вслдствіе такой грустной причины, она поручала агенту пріискать жильцовъ въ свой домъ. Первый кому агентъ рекомендовалъ ея домъ, былъ Перри. Первый жилецъ Есири Дезриджъ былъ Джофри Деламенъ.

Хозяйка оставила себ кухню, комнату рядомъ съ кухней и дв маленькія спальни на верху,— одну для себя, а другую для служанки которую она взяла себ въ помощницы. Остальныя комнаты она ршила отдать внаймы. Пять комнатъ было слишкомъ много для Перри, но Есирь Дезриджъ не соглашалась сдать свою квартиру иначе какъ на тхъ условіяхъ — относительно числа комнатъ и срока отдачи — которыя она сама предлагала. Перри долженъ былъ или отказаться отъ большаго, уединеннаго сада, или подчиниться. Онъ предпочелъ послднее.

Двое жильцовъ могли располагать тремя спальнями. Джофри поселился въ задней комнат, надъ гостиной. Перри выбралъ переднюю спальню, на другой сторон корридора. Комната рядомъ со спальней Джофри осталась пустой и была названа запасною комнатой. Что же касается до нижняго этажа, въ столовой атлетъ и учитель обдали, а гостиную, какъ ненужную роскошь, оставили въ поко.

Посл бга, Перри разстался съ Джофри. Его опуствшая спальня сдлалась второю запасною комнатой. Срокъ на который была нанята квартира еще не окончился. Посл бга, Джофри долженъ былъ выбрать одно изъ двухъ: пожертвовать заплаченными впередъ деньгами, или остаться на квартир въ одиночеств, съ двумя запасными спальнями и съ гостиной для пріема гостей, которые приходили съ трубками въ зубахъ, и по понятіямъ которыхъ идеалъ гостепріимства состоялъ въ бутылк пива поданной въ садъ.

Выражаясь его собственными словами, онъ былъ ‘не въ своей тарелк’. Онъ чувствовалъ апатичное отвращеніе ко всякой перемн, и ршилъ остаться въ Соловар, пока свадьба съ мистрисъ Гленармъ (въ возможности которой онъ тогда не сомнвался) не принудитъ его измнить совершенно и навсегда свой образъ жизни. Изъ Фульгама онъ здилъ на слдствіе въ Портлендъ, и въ Фульгамъ онъ привезъ навязанную ему закономъ жену.

Таково было положеніе жильца, и такъ была распредлена внутренность дома въ достопамятный вечеръ когда Анна Сильвестеръ пріхала туда въ качеств жены Джофри Деламена.

ГЛАВА XLIX.
Ночь.

Выйдя изъ дома леди Лувди, Джофри кликнулъ перваго свободнаго извощика, отворилъ дверь кареты, и сдлалъ знакъ Анн чтобъ она вошла. Анна повиновалась безсознательно. Онъ слъ противъ нея и приказалъ извощику хать въ Фульгамъ.

Карета покатилась къ своей цли, мужъ и жена не прерывали молчанія. Анна откинула назадъ усталую голову и закрыла глаза. Твердость ея истощилась отъ усилія поддерживавшаго ее съ начала до конца слдствія. Она лишилась способности думать, ничего не сознавала, ничего не чувствовала, ничего не боялась. Въ полуобморок, въ полусн, она потеряла сознаніе ужаса своего положенія, прежде чмъ прошли первыя пять минутъ пути въ Фульгамъ.

Сидя противъ нея, занятый собственными мыслями, Джофри мгновенно оживился. Новая идея мелькнула въ его апатичномъ ум. Онъ высунулъ голову изъ окна кареты, веллъ извощику повернуть назадъ, и хать въ гостиницу, къ большой Сверной желзной дорог.

Усвшись опять на свое мсто, онъ взглянулъ тайкомъ на Анну. Она не пошевельнулась, не открыла глазъ,— она повидимому ничего не замтила. Онъ взглянулъ на нее пристальне. Не больна ли она въ самомъ дл? Можетъ-быть близко время когда она освободитъ его отъ себя? Остановившись на этой мысли, онъ внимательно слдилъ за нею. Мало-помалу низкая надежда исчезла, уступивъ мсто низкому подозрнію. Что если этотъ болзненный видъ притворство? Что если она задумала обмануть его и убжать при первой возможности? Онъ высунулъ опять голову изъ окна, и далъ другое приказаніе извощику. Карета свернула въ. сторону и остановилась въ Гольборни, у трактира, содержателемъ котораго былъ Перри, учитель (подъ вымышленнымъ именемъ).

Джофри написалъ карандашомъ нсколько словъ на своей карточк, и отослалъ ее съ извощикомъ въ трактиръ. Черезъ нсколько минутъ вышелъ какой-то мальчикъ. Джофри поговорилъ съ нимъ вполголоса. Мальчикъ слъ на козлы, рядомъ съ извощикомъ. Карета повернула назадъ и остановилась у гостиницы, близь станціи большой Сверной желзной дороги.

Джофри вышелъ и веллъ мальчику стать у двери кареты. ‘Если она вздумаетъ выйти, останови ее и пошли за мной,’ сказалъ онъ, указавъ ему на Анну, которая все еще полулежала, неспособная, повидимому, поднять голову и замчать что длалось вокругъ нея. Распорядившись такимъ образомъ, онъ вошелъ въ домъ, и спросилъ мистера Моя.

Мистеръ Мой только что вернулся отъ леди Лунди. Когда Джофри вошелъ, онъ всталъ и встртилъ его холоднымъ поклономъ.

— Что вамъ угодно? спросилъ онъ.

— Мн пришелъ въ голову планъ, о которомъ мн хотлось бы посовтоваться съ вами немедленно, сказалъ Джофри.

— Посовтуйтесь съ кмъ-нибудь другимъ, отвчалъ мистеръ Мой.— Считайте меня съ ныншняго дня отказавшимся отъ всякихъ дальнйшихъ сношеній съ вами.

Джофри взглянулъ на него съ безсмысленнымъ удивленіемъ.

— Вы хотите сказать что оставляете меня въ такомъ затруднительномъ положеніи? спросилъ онъ.

— Я хочу сказать что впредь не сдлаю ни одного шага по вашимъ дламъ, непреклонно отвчалъ мистеръ Мой.— Что касается до будущаго, я пересталъ быть вашимъ повреннымъ. Что же касается до прошлаго, я окончу добросовстно то что обязался сдлать для васъ. Мистрисъ Инчбаръ и Бишонригсъ придутъ сюда сегодня въ шесть часовъ и получатъ общанное вознагражденіе. Я отправлюсь въ Шотландію съ ночнымъ поздомъ. Лица на которыхъ ссылается сэръ-Патрикъ вс въ Шотландіи. Я перешлю вамъ ихъ показанія касательно почерковъ и пребыванія въ Шотландіи, въ письменной форм. Этимъ окончатся мои обязанности относительно васъ. Я отказываюсь принимать участіе въ вашихъ дальнйшихъ дйствіяхъ.

Подумавъ съ минуту, Джофри предложилъ послдній вопросъ:

— Вы сказали что хозяйка и Бишонригсъ придутъ къ вамъ въ шесть часовъ.

— Да.

— Гд можно найти ихъ до тхъ поръ.

Мистеръ Мой написалъ нсколько словъ на листк бумаги, и отдалъ ее Джофри.

— На ихъ квартир, сказалъ онъ.— Вотъ адресъ.

Джофри взялъ адресъ и вышелъ изъ комнаты. Адвокатъ и кліентъ разстались, не сказавъ другъ другу ни одного прощальнаго слова.

Возвратившись къ карет, Джофри нашелъ мальчика на его посту.

— Ну, что?

— Барыня не пошевельнулась даже, сударь, съ тхъ поръ какъ вы ее оставили.

— Перри у себя въ трактир?

— Нтъ, сударь.

— Мн нуженъ адвокатъ. Ты знаешь кто адвокатъ Перри?

— Знаю, сударь.

— И гд его можно найти?

— Знаю, сударь.

— Такъ садись на козлы, и покажи извощику куда хать.

Карета покатилась вдоль по Эстонской улиц, и остановилась у дома съ мдной доской на двери. Мальчикъ соскочилъ съ козелъ и подошелъ къ окну кареты.

— Здсь, сударь.

— Постучи и узнай дома ли онъ.

Онъ оказался дома. Джофри отправился къ нему, оставивъ опять своего адъютанта на-сторож. Въ этотъ разъ мальчикъ видлъ что дама шевелилась. Она содрогнулась, какъ бы онъ холода, открыла на минуту усталые глаза, выглянула въ окно, вздрогнула, и скрылась опять въ уголъ кареты.

Посл боле чмъ получасоваго отсутствія, Джофри вернулся. Свиданіе съ адвокатомъ Перри освободило его, повидимому, отъ смутившей его мысли. Приказавъ извощику хать въ Фульгамъ, онъ отворилъ дверь кареты, и хотлъ войти, но вдругъ остановился, какъ бы опомнившись, веллъ мальчику ссть въ карету, а самъ слъ на козлы.

Когда карета тронулась, онъ обернулся и взглянулъ на Анну въ переднее окно. ‘Стоитъ попробовать’, подумалъ онъ. ‘Этимъ способомъ можно расквитаться съ ней, и освободиться отъ нея.’

Карета остановилась предъ домомъ Есири Дезриджъ. Отдыхъ ли подкрпилъ Анну, видъ ли мста пробудилъ въ ней наконецъ инстинктъ самосохраненія, но, къ удивленію Джофри, она вышла изъ кареты безъ посторонней помощи. Когда онъ отперъ деревянную дверь сада, своимъ собственнымъ ключомъ, она отступила назадъ, и взглянула на него въ первый разъ.

Онъ указалъ ей на дверь.

— Входите, сказалъ онъ.

— На какихъ условіяхъ? спросила она не двигаясь.

Джофри отпустилъ извощика, и веллъ мальчику идти въ садъ и ждать тамъ дальнйшихъ приказаній. Оставшись наедин съ Анной, онъ отвчалъ угрожающимъ тономъ на ея вопросъ:

— На какихъ условіяхъ? На какихъ я хочу.

— Ничто не заставитъ меня, отвчала она твердо,— быть вамъ женой.— Вы можете убить меня, но къ этому вы меня не принудите.

Онъ сдлалъ къ ней шагъ, открылъ ротъ, но вдругъ опомнился. Онъ молчалъ съ минуту, обдумывая что-то. Слдующія слова онъ произнесъ съ разчитанною сдержанностью, какъ бы повторяй чужія, или заране приготовленныя слова.

— Мн надо сказать вамъ нсколько словъ при свидтеляхъ, сказалъ онъ.— Я не прошу, и не желаю видться съ вами наедин.

Она содрогнулась при этой перемн въ его обращеніи. Его внезапное спокойствіе и его внезапная вжливость были боле тяжелымъ испытаніемъ для ея мужества, чмъ грубость его, за минуту предъ тмъ.

Онъ ждалъ ея ршенія, указывая на отворенную дверь. Она дрожала, во собралась съ духомъ и вошла. Мальчикъ, дожидавшійся въ саду, послдовалъ за ними въ домъ.

Джофри отворилъ дверь гостиной по лвую сторону корридора. Анна вошла. Явилась служанка. ‘Позовите мистрисъ Дезриджъ, и сами приходите съ ней’, сказалъ Джофри. Онъ вошелъ въ гостиную. Мальчикъ по его приказанію вошелъ гоже. Дверь была оставлена отворенной.

Есирь вышла изъ кухни въ сопровожденіи служанки. Когда она увидала Анну, ея каменное лицо оживилось на минуту. Тусклый блескъ засвтился въ ея глазахъ. Она едва замтно наклонила голову. Изъ груди ея вырвался нмой звукъ похожій на звукъ радости или торжества.

Джофри заговорилъ, опять съ разчитанной сдержанностью, опять какъ бы произнося заране приготовленную рчь. Онъ указалъ на Анну.

— Эта женщина моя жена, сказалъ онъ.— Въ присутствіи васъ троихъ, какъ свидтелей, я объявляю ей что не прощаю ее. Я привезъ ее сюда, потому что у меня нтъ другаго мста гд я могъ бы держать ее въ ожиданіи окончанія дла, которое я предпринялъ въ защиту моей чести и моего добраго имени. Здсь она будетъ жить отдльно отъ меня, въ особой комнат. Если же мн понадобится видться съ ней, при нашемъ свиданіи будетъ присутствовать третье лицо. Вс ли вы поняли меня?

Есирь наклонила голову. Двое другихъ отвчали ‘да’, и хотли выйти изъ комнаты. Анна встала. По знаку Джофри, служанка и мальчикъ, остались въ комнат, чтобы выслушать то что намревалась сказать Анна.

— Я не знаю за собой ничего такого, сказала она обращаясь къ Джофри,— что могло бы дать вамъ право сказать мн при этихъ людяхъ что вы не прощаете меня. Эти слова отъ васъ я считаю оскорбленіемъ. Я не понимаю также что вы подразумваете говоря о защит вашего добраго имени. Я поняла изъ вашихъ словъ только то что мы будемъ жить въ этомъ дом врозь. За это я вамъ благодарна, каковы бы не были ваши причины. Скажите чтобы которая-нибудь изъ этихъ женщинъ проводила меня въ мою комнату.

Джофри обратился къ Есири.

— Проводите ее на верхъ, сказалъ онъ.— Пусть она выберетъ себ какую хочетъ комнату. Дайте ей что она хочетъ пить или сть. Возьмите у нея адресъ дома гд находится ея багажъ. Этотъ мальчикъ създитъ за нимъ по желзной дорог. Я кончилъ. Можете идти.

Есирь вышла. Анна послдовала за ней на верхъ. Въ корридор верхняго этажа Есфирь остановилась. Тусклый блескъ оживилъ опять на минуту ея глаза. Написавъ на доск нсколько словъ, она протянула ее Анн. ‘Я знала что вы вернетесь. Вы еще не отдлались отъ него.’ Анна не отвчала Есирь начала опять писать, съ чмъ-то похожимъ на улыбку на своихъ тонкихъ безцвтныхъ губахъ. ‘Я знаю что значитъ дурной мужъ. А хуже вашего трудно найти. Онъ еще помучаетъ васъ.’ Анна попробовала остановить ее.— Разв вы не видите какъ я утомлена, сказала она громко. Есирь опустила доску, взглянула въ лицо Анны съ холоднымъ вниманіемъ какъ бы говоря ‘теперь вижу’, и отворила дверь одной изъ пустыхъ комнатъ.

Это была спальня, въ передней части дома, надъ столовой. Она отличалась безукоризненной чистотой, и прочнымъ, некрасивымъ убранствомъ. Безобразные обои на стнахъ и безобразный коверъ на полу были лучшей доброты. Большая, тяжелая кровать простаго дерева, съ занавсомъ спускавшимся съ крючка, вбитаго въ потолокъ, представляла непріятную картину французскаго образца, искаженнаго англійскимъ исполненіемъ. Но боле всего бросилась въ глаза въ комнат дверь. Кром обыкновеннаго замка, она была снабжена съ внутренней стороны двумя толстыми задвижками. Въ числ многочисленныхъ странностей Лимбрика былъ постоянный страхъ что воры вломятся къ нему ночью. Наружныя двери и вс оконныя ставни были обиты желзомъ, и снабжены звонками, устроенными по усовершенствованному способу. Къ довершенію всего, на крыш дома была маленькая колокольня съ колоколомъ такой величины что звонъ его былъ слышенъ въ Фульгамскомъ полицейскомъ дом. Во времена Лимбрика, веревка отъ колокола была проведена въ его спальню. Теперь она спускалась въ корридоръ.

Оглядывая комнату, Анна обратила вниманіе на внутреннюю стну, отдлявшую эту спальню отъ сосдней комнаты. Въ стн не было двери. Возл нея стоялъ умывальникъ и два стула.

— Кто занимаетъ сосднюю комнату? спросила она.

Есирь указала пальцемъ въ полъ. Сосднюю комнату занималъ Джофри.

Анна вышла въ корридоръ.

— Покажите мн другую комнату, сказала она.

Другая пустая комната была тоже въ передней половин дома. Такое же безобразіе (первостепенной прочности) на стнахъ и на полу. Такая же тяжелая кровать краснаго дерева, съ тою только разницей что на этой былъ балдахинъ для занавса. Предупреждая вопросъ Анны, Есирь указала на внутреннюю стну, потомъ на себя. Анна ршилась остаться въ этой комнат, самой дальней отъ комнаты Джофри. Есирь подождала пока Анна написала адресъ гд взять ея багажъ (въ дом музыкальнаго агентства), потомъ освдомилась объ ужин, и получивъ отвтъ, вышла изъ комнаты.

Оставшись одна, Анна заперла дверь и легла на кровать. Все еще слишкомъ утомленная чтобы думать, все еще физически неспособная понять безпомощность и опасность своего положенія, она открыла медальйонъ, висвшій у нея на ше, поцловала портретъ своей матери, и портретъ Бланки, вставленные одинъ противъ другаго, и скоро заснула глубокимъ сномъ.

Между тмъ Джофри повторялъ у выходной двери свои наставленія мальчику.

— Когда возьмешь багажъ, позжай къ адвокату. Если онъ можетъ пріхать сюда сегодня, ты привезешь его съ собой. Если же онъ не можетъ пріхать, ты привезешь мн отъ него письмо. Бда теб будетъ если ты перепутаешь. Убирайся поскоре чтобы не опоздать на поздъ.

Мальчикъ убжалъ. Глядя ему вслдъ, Джофри припомнилъ вс свои послднія дйствія.

— До сихъ поръ все шло какъ слдуетъ, сказалъ онъ про себя.— Я не халъ съ ней въ карет. Я сказалъ, ей въ присутствіи свидтелей что не прощаю ее, и объяснилъ почему я привезъ ее на свою квартиру. Я помстилъ ее въ отдльную комнату, и если мн понадобится видть ее, при нашемъ свиданіи будетъ присутствовать Есирь Дезириджъ. Я сдлалъ все что зависитъ отъ меня, пусть адвокатъ сдлаетъ остальное.

Онъ вышелъ въ садъ и закурилъ трубку. Немного времени спустя, когда сдлалось совсмъ темно, онъ увидалъ свтъ въ нижней комнат Есири Дез риджъ, и подошелъ къ окну. Есфирь и горничная сидли за работой.

— Ну, спросилъ онъ,— что длаетъ она на верху?

Доска Есири, съ помощью языка служанки, разказала ему объ Анн все что можно было разказать. Он снесли ей на верхъ чаю и яичницу. Имъ пришлось разбудить ее. Она съла немного яичницы и съ жадностью выпила чай. Когда он вошли въ другой разъ, чтобы взять подносъ, она лежала опять на постели. Она не спала, но казалась очень печальною и утомленною. Не сказала ни одного слова. Он зажгла ей свчку и оставили ее въ поко. Таковъ былъ отчетъ. Выслушавъ его молча, Джофри набилъ трубку и пошелъ опять ходить по саду. На двор становилось холодно. Втеръ шумлъ надъ открытыми полями окружавшими садъ, звзды погасли, надъ головой лежала непроглядная ночь. Пошелъ дождь. Джофри вернулся домой.

Въ столовой на стол лежала вечерняя газета. Свчи были зажжены. Онъ слъ и попробовалъ читать. Нтъ! Въ газет не было ничего интереснаго для него. Чтеніе не помогала Неподвижное положеніе было невыносимо. Онъ всталъ, вышелъ изъ дома, подошелъ къ двери сада и устремилъ разсянный взглядъ на дорогу.

На дорог, при свт лампы висвшей, надъ дверью, онъ увидалъ живое существо. Существо подошло ближе и оказалось почтальйномъ разносившимъ послднюю почту. Онъ подошелъ къ двери съ письмомъ въ рукахъ.

— Досточтимому Джофри Деламену.

— Давай.

Джофри взялъ письмо и вернулся въ столовую. Взглянувъ при свчахъ на адресъ, онъ узналъ почеркъ мистрисъ Гленармъ. ‘Поздравленіе съ женитьбой,’ подумалъ онъ съ горечью, и распечаталъ письмо.

Поздравленіе мистрисъ Гленармъ заключалось въ слдующихъ словахъ:

‘Мой обожаемый Джофри, я знаю все. Возлюбленный мой! Дорогой мой! Ты принесенъ въ жертву презрннйшему существу, и я лишилась тебя! Какъ могу я жить посл этого? Какъ могу я думать и писать, когда голова моя въ огн, сердце разбито? О, ангелъ мой! меня поддерживаетъ идея,— идея чистая, прекрасная, достойная насъ обоихъ. Я живу, Джофри, посвятивъ себя твоему обожаемому образу. Ты мой герой! Моя первая и послдняя любовь. Я буду жить и умру,— клянусь торжественно, преклонивъ колна,— я буду жить и умру не измнивъ теб. Я твоя духовная жена. Мой возлюбленный Джофри! Въ этомъ она не можетъ стать между нами, она не можетъ отнять у тебя неизмнную врность моего сердца, неземную преданность души моей. Я твоя духовная жена. О, какое наслажденіе писать эти слова! Отвть мн, мой возлюбленный, и скажи что ты чувствуешь то же самое. Поклянись въ этомъ, божество моего сердца, какъ поклялась я. Неизмнная врность! Неземная преданность! Никогда, никогда не буду я женой другаго! Никогда, никогда не прощу я женщину которая стала между нами! Твоя на вки, и только твоя, твоя съ безпорочною страстью горящею на алтар моего сердца, твоя, твоя, твоя…. Е. Г.’

Этотъ взрывъ истерическихъ безсмыслицъ, самъ по себ только смшной, имлъ большое значеніе по своему вліянію на Джофри. Къ наслажденію которое доставило бы ему отмщеніе Анн присоединилось бы прямое достиженіе его корыстныхъ цлей. Десять тысячъ годоваго дохода посвящены ему, и стоило бы только протянуть руку чтобы взять ихъ, еслибы не женщина опутавшая его своими стями, женщина привязавшаяся къ нему на всю жизнь.

Онъ положилъ письмо въ карманъ.

— Посмотримъ что скажетъ адвокатъ, сказалъ онъ про себя.— Это самый легкій способъ отдлаться отъ нея, и притомъ законный.

Онъ взглянулъ съ нетерпніемъ на часы. Въ эту минуту раздался звонокъ. Должно-быть мальчикъ съ багажемъ. Да. И съ письмомъ отъ адвоката? Лучше: съ самимъ адвокатомъ.

— Идите, идите, сказалъ Джофри выходя навстрчу постителю.

Адвокатъ вошелъ въ столовую. Это былъ человкъ широкоплечій, съ толстыми губами, съ блестящими глазами, съ оттнкомъ негритянской крови въ желтомъ лиц и съ несомннными признаками во взгляд и манерахъ обыкновенія вращаться по грязнйшимъ окольнымъ путямъ юридической профессіи.

— У меня есть свое маленькое помстье въ вашемъ сосдств, сказалъ онъ.— Я и счелъ за лучшее захать къ вамъ по пути, чтобъ объясниться съ вами лично, мистеръ Деламенъ.

— Видли вы свидтелей?

— Я допросилъ обоихъ. Сначала мистрисъ Инчбаръ и Бишонригса вмст. Потомъ мистрисъ Инчбаръ и Бишонригса порознь.

— Ну, что же?

— Къ моему сожалнію, результатъ неблагопріятенъ.

— Что это значитъ?

— Свидтели не могутъ дать такихъ показаній какія намъ нужны. Я въ этомъ убдился.

— Убдились? Это чортъ знаетъ что такое! Вы не поняли въ чемъ дло!

Мулатъ-адвокатъ улыбнулся. Грубость кліента, повидимому, только забавляла его.

— Не понялъ, повторилъ онъ.— Такъ потрудитесь же сказать мн въ чемъ я ошибся. Вотъ вамъ вашъ планъ вкратц: Четырнадцатаго числа прошлаго августа, ваша жена была въ одной гостиниц въ Шотландіи. Къ ней присоединился нкто Арнольдъ Бринкворт. Онъ выдалъ себя за ея мужа и ночевалъ съ ней въ гостиниц. Основываясь на этихъ фактахъ, вы имете въ виду требовать развода съ вашею женой Вы хотите выдать мистера Арнольда Бринкворта за ея любовника и привести въ свидтели хозяйку и слугу гостиницы. Есть тутъ какая-нибудь ошибка?

— Никакой.

Однимъ злодйскимъ ударомъ опозорить Анну, и освободитъ себя отъ ней, таковъ былъ планъ зародившійся въ его голов, когда онъ вернулся назадъ съ дороги въ Фульгамъ чтобы захать посовтоваться къ мистеру Мою.

— Таковъ вашъ планъ, продолжалъ адвокатъ.— Теперь о томъ что я сдлалъ, получивъ ваши инструкціи. Я допросилъ свидтелей, и имлъ свиданіе (не совсмъ пріятное) съ мистеромъ Моемъ. Результатъ этихъ двухъ дйствій вкратц слдующій. Первое открытіе: назвавшись ея мужемъ, мистеръ Бринквортъ сдлалъ это по вашему совту, что лишаетъ ваше обвиненіе всякаго значенія. Второе открытіе: ни малйшаго неприличія въ поведеніи, ни малйшей фамильярности въ обращеніи не было замчено ни однимъ изъ свидтелей, во время пребыванія мистера Бринкворта съ вашею женой въ гостиниц. Противъ нихъ нтъ ршительно никакого доказательства, кром того что они были вмст въ двухъ комнатахъ. Какъ вы докажете преступное намреніе, когда вы не можете доказать ни одного предосудительнаго поступка. Выиграть такое дло въ суд столько же вроятности какъ перепрыгнуть черезъ крышу этого дома.

Онъ глядлъ смло на своего кліента, ожидая рзкаго возраженія. Но къ его удивленію, кліентъ обманулъ его ожиданія. Странное впечатлніе произвела, повидимому, неудача на этого апатичнаго, тупоумаго человка. Онъ принялъ ее совершенно спокойно, и слдующія слова произнесъ съ полнымъ самообладаніемъ въ лиц и манерахъ.

— Такъ вы отказываетесь отъ этого дла?

— При настоящемъ положеніи вещей, мистеръ Деламенъ, не можетъ быть никакого дла.

— И нтъ никакой надежды развестись съ ней?

— Позвольте. Не имла ли ваша жена свиданія съ мистеромъ Бринквортомъ еще гд-нибудь, до встрчи въ гостиниц?

— Нигд.

— За будущее нельзя, конечно, ручаться. Что же касается до прошлаго, оно не даетъ надежды на разводъ.

— Благодарю васъ. Прощайте.

— Прощайте, мистеръ Деламенъ.

Связанъ съ ней на всю жизнь, и законъ не можетъ развязать узла.

Онъ обдумывалъ этотъ выводъ пока не усвоилъ его вполн Тогда онъ вынулъ письмо мистрисъ Гленармъ и перечелъ его опять внимательно съ начала до конца.

Ничто не можетъ поколебать ея преданности. Ничто не заставитъ ее выйти за другаго. Она, по ея собственнымъ словамъ, посвятила себя ему и ждетъ со своимъ состояніемъ чтобъ онъ женился на ней. И отецъ его согласенъ (насколько ему было извстно, за неимніемъ новйшихъ извстій) привтствовать мистрисъ Гленармъ какъ невстку и дать мужу мистрисъ Гленармъ приличное состояніе. Перспектива во всхъ отношеніяхъ такая блестящая какой только можетъ пожелать человкъ. И все это осуществилось бы, еслибы не женщина опутавшая его своими стями,— женщина на верху, привязавшаяся къ нему на всю жизнь.

Онъ вышелъ въ темный садъ и сталъ ходить вокругъ дома, то появляясь въ лучахъ свта выходившаго изъ окна, то скрываясь опять въ темнот. Втеръ освжалъ его непокрытую голову. Наконецъ онъ остановился противъ фасада дома, медленно поднялъ голову и взглянулъ на слабо освщенное окно комнаты Анны.

— Какъ? сказалъ онъ про себя.— Въ этомъ весь вопросъ. Какъ?

Онъ вошелъ въ домъ. Служанка, явившаяся на его зовъ, попятилась назадъ, взглянувъ на него. Онъ былъ блденъ. Глаза его глядли на нее, повидимому, не видя ее. Капли пота стояли на его лбу.

— Вы нездоровы, сударь? спросила она.

Онъ сказалъ ей, сопровождая слова свои проклятіемъ, чтобъ она не смла длать замчаній и принесла водки. Когда она вошла въ комнату во второй разъ, онъ стоялъ спиной къ ней, устремивъ взглядъ въ темное окно. Онъ не пошевельнулся, когда она поставила бутылку на столъ. Онъ шепталъ что-то, точно разговаривалъ съ самимъ собой.

Тотъ же вопросъ который былъ въ его ум подъ окномъ Анны занималъ его и теперь.

Какъ? Въ этомъ состояла вся задача. Какъ?

Онъ обратился за совтомъ къ водк.

ГЛАВА L.
Утро.

Когда мучаетъ сильне тщетное сожалніе? Когда сомнительное будущее кажется мрачне, жизнь ничтожне и чаще приходитъ мысль о смерти? Въ ужасные часы утра, когда солнце встаетъ во всемъ своемъ великолпіи и птицы поютъ въ тишин новорожденнаго дня.

Анна проснулась на незнакомой постели, и взглянула при утреннемъ свт на незнакомую комнату.

Дождь вылился весь за ночь. Солнце царило на ясномъ неб. Анна встала и открыла окно. Утренній воздухъ, свжій и душистый, наполнилъ комнату. Вдали и вблизи все было свтло и тихо. Она осталась у окна. Ея умъ былъ опятъ ясенъ, она могла думать, могла чувствовать, она могла взгдлнуть прямо на ужасный вопросъ который задало ей безжалостное утро: чмъ это кончится?

Есть ли какая-нибудь надежда? Надежда, напримръ, хоть на то что она сама можетъ сдлать для себя. Что можетъ сдлать для себя замужняя женщина? Она можетъ обнародовать свое несчастіе, если это несчастіе извстнаго рода, и потомъ разчитываться съ обществомъ въ качеств одинокой женщины. И только.

Есть ли надежда на то что могутъ сдлать для нея другіе? Бланка можетъ написать ей, можетъ даже повидаться съ ней, если мужъ Анны позволить, и ничего боле. Сэръ-Патрикъ при прощаніи пожалъ ея руку и сказалъ ей чтобъ она положилась на него. Но что же можетъ онъ сдлать? Есть оскорбленія на которыя бракъ даетъ право ея мужу,— такія оскорбленія при одной мысли о которыхъ кровь леденла въ ея жилахъ. Разв сэръ-Патрикъ можетъ защитить ее? Конечно, нтъ. Законъ и общество вооружили ея мужа его брачными правами. Законъ и общество дали бы ей одинъ отвтъ, еслибы она обратилась къ нимъ: вы его жена.

Никакой надежды на себя, никакой надежды на другихъ, никакой надежды ни на что земное. Остается только ждать конца, съ врой въ милосердіе Божіе, съ надеждой на лучшій міръ.

Она вынула изъ чемодана молитвенникъ, обветшалый отъ частаго употребленія, принадлежавшій когда-то ея матери, сла къ окну и начала читать. По временамъ она поднимала задумчиво голову. Сходство между ея положеніемъ и положеніемъ ея матери было теперь полное. У обихъ были мужья ненавидвшіе ихъ, мужья которые изъ корыстныхъ разчетовъ добивались возможности жениться на другихъ женщинахъ, мужья которыхъ главнымъ желаніемъ и главною цлью было освободиться отъ своихъ женъ. Странно, какими различными путями мать и дочь дошли до одинаковой участи. Продолжится ли сходство до конца? ‘Можетъ-быть и я,’ думала она, вспоминая послднія минуты своей матери, ‘умру въ объятіяхъ Бланки.’

Время прошло незамтно. Она не слыхала утренняго движенія въ дом, пока мысли ея не были прерваны голосомъ служанки за дверью.

— Баринъ проситъ васъ сойти внизъ, сударыня.

Она тотчасъ же встала и отложила книгу въ сторону.

— Это все что онъ веллъ сказать? спросила она, отворяя дверь.

— Все, сударыня.

Она послдовала за служанкой внизъ, припоминая страдныя слова которыя сказалъ ей наканун Джофри въ присутствіи слугъ. Можетъ-бытъ теперь объяснится смыслъ его словъ. ‘Каково бы ни было испытаніе,’ подумала она,, я перенесу его какъ перенесла бы моя мать.’

Служанка отворила дверь столовой. Завтракъ былъ уже поданъ. Джофри стоялъ у окна. Есирь Дезриджъ ждала у двери. Онъ обернулся, подошелъ къ Анн съ притворною улыбкой на лиц и протянулъ ей руку.

Она вошла въ комнату, приготовившись (какъ ей казалось) ко всему что бы ни случилось. Но къ этому она не была готова. Она стояла неподвижно и смотрла на него.

Взглянувъ на Анну, когда она вошла, Есирь Дезриджъ обернулась къ Джофри, и съ этой минуты не спускала съ него глазъ, все время пока Анна была въ комнат.

Онъ прервалъ молчаніе голосомъ непохожимъ на его голосъ, съ робкою сдержанностью въ манерахъ, которой она до сихъ поръ никогда не замчала въ немъ.

— Вы не хотите протянуть руку вашему мужу, сказалъ онъ,— когда мужъ протягиваетъ вамъ свою.

Она протянула ему машинально руку. Прикоснувшись къ ея рук, онъ выпустилъ ее, вздрогнувъ.

— Боже мой, какая холодная! воскликнулъ онъ.

Его рука, напротивъ, горла и дрожала.

Онъ указалъ ей на стулъ возл стола.

— Не разольете ли вы чай? спросилъ онъ.

Она сдлала шагъ къ столу, опять совершенно машинально, и остановилась.

— Вы можетъ-быть предпочтете завтракать у себя? спросилъ онъ.

— Если позволите, отвчала она чуть слышно.

— Подождите одну минуту. Я хочу сказать вамъ нсколько словъ, прежде чмъ вы уйдете.

Она остановилась. Онъ подумалъ, очевидно припоминая что-то.

— Я думалъ объ этомъ всю ночь, сказалъ онъ.— Ночь сдлала изъ меня другаго человка. Я прошу у васъ прощенія за то что сказалъ вамъ вчера. Я былъ не въ своемъ ум и сказалъ глупость. Прошу васъ забыть это и простить. Я хочу начать сызнова и искупить мое прошлое поведеніе. Я постараюсь быть вамъ хорошимъ мужемъ. Въ присутствіи мистрисъ Дезриджъ, я прошу васъ испытать меня. Я не хочу насиловать вашихъ чувствъ. Мы женаты, теперь поздно сожалть объ этомъ. Живите здсь на тхъ условіяхъ которыя вы предложили вчера. Я хочу помириться съ вами. Въ присутствіи мистрисъ Дезриджъ, я говорю вамъ что хочу помириться съ вами. Я не удерживаю васъ, но прошу васъ подумать о томъ что я сказалъ. Прощайте.

Онъ произнесъ эти необыкновенныя слова какъ мальчикъ отвчающій трудный урокъ, опустивъ глаза въ землю, застегивая и растегивая пуговицу сюртука.

Анна вышла изъ комнаты. Въ корридор она принуждена была остановиться и прислониться къ стн. Его неестественная вжливость была ужасна. Его настойчиво заявленное раскаяніе привело ее въ трепетъ. Въ минуты когда онъ доходилъ до бшенства и грубыхъ ругательствъ, она не боялась его такъ какъ боялась теперь.

Есирь Дезриджъ вышла въ корридоръ, и затворила за собой дверь. Она посмотрла внимательно на Анну, потомъ написала на доск, и протянула ее Анн съ слдующими словами:

‘Врите вы ему?’

Анна оттолкнула доску, убжала на верхъ и заперлась въ своей комнат.

— Онъ замышляетъ что-то противъ меня, сказала она.— Что?

Болзненное, физическое чувство страха, совершенно новое для нея, побуждало ее постараться забыть этотъ вопросъ. Біеніе сердца довело ее до дурноты. Она подошла къ отворенному окну.

Въ эту минуту, у садовой двери раздался звонокъ. Подозрвая всхъ и все, она испугалась при мысли что ее увидятъ, и спряталась за занавску.

Вошелъ слуга въ ливре, съ письмомъ въ рукахъ. Проходя подъ окномъ Анны, онъ сказалъ служанк:

— Я отъ леди Гольчестеръ. Мн надо видть мистера Деламена немедленно.

Слуга вошелъ въ домъ. Пробывъ тамъ нсколько минутъ, онъ удалился. Еще черезъ нсколько минутъ раздался стукъ въ дверь комнаты Анны. Пока Анна колебалась, не ршаясь отворить, стукъ повторился, сопровождаемый нмымъ бормотаніемъ Есири Дезриджъ. Анна отворила дверь.

Есирь внесла завтракъ и указала на письмо, лежавшее между другими вещами на стол. Оно было адресовано Анн, рукой Джофри, и заключалось въ слдующихъ словахъ:

‘Мой отецъ умеръ вчера. Закажите себ трауръ письменно. Я пошлю вашу записку съ мальчикомъ. Вамъ не надо хать въ Лондонъ. Кто-нибудь придетъ сюда изъ магазина’.

Анна опустила письмо на колни, не поднимая съ него глазъ. Въ ту же минуту предъ ея глазами очутилась доска Есири Дезриджъ съ слдующими словами:

‘Сегодня прідетъ сюда его мать. Его брату телеграфировали въ Шотландію. Вчера вечеромъ онъ былъ пьянъ. Теперь опять пьетъ. Я знаю къ чему это ведетъ. Берегитесь, сударыня, берегитесь!’

Анна сдлала ей знакъ выйти изъ комнаты. Есирь вышла, но не затворила за собой дверь.

У садовой двери раздался опять звонокъ Анна подошла къ окну. Въ этотъ разъ вошелъ мальчикъ, явившійся за дневными приказаніями. Вслдъ за нимъ вошелъ почтальйонъ. Минуту спустя, Анна услыхала голосъ Джофри и его тяжелые шаги на лстниц. Она подбжала къ двери чтобы задеретъ ее, во было уже поздно.

— Письмо къ вамъ, сказалъ онъ, не переступая за порогъ комнаты.— Я не хочу насиловать вашихъ чувствъ, но желалъ бы знать отъ кого оно.

— Отъ Бланки, отвчала она, взглянувъ на адресъ.

Онъ загородилъ дверь ногой и ждалъ пока она читала письмо Бланки.

— Можно мн взглянуть? спросилъ онъ, протягивая руку за письмомъ, когда она кончила.

Въ прежнее время самолюбіе Анны возстало бы противъ такого требованія, но теперь оно замерло. Она отдала ему письмо.

Письмо было очень коротко. Исключая нсколькихъ краткихъ изъявленій любви, въ немъ передавалась только цль для которой оно было написано. Бланка писала что намреваясь пріхать къ Анн въ этотъ день посл полудня, въ сопровожденіи дяди, она сочла нужнымъ предупредить ее объ этомъ, чтобы застать дома. Въ этомъ состояло все письмо, написанное очевидно подъ руководствомъ сэръ-Патрика.

Джофри отдалъ письмо и, подумавъ немного, сказалъ:

— Вчера умеръ мой отецъ. Жена моя не должна принимать гостей до похоронъ. Я не хочу насиловать вашихъ чувствъ, но не допущу сюда никакихъ постителей, исключая моего семейства, до похоронъ. Пришлите внизъ записку. Мальчикъ отнесетъ ее вашей подруг, когда пойдетъ въ Лондонъ.

Съ этими словами онъ ушелъ.

Слова о жизненныхъ приличіяхъ, въ устахъ Джофри Деламена, могли означать одно изъ двухъ: они были или грубой насмшкой, или были сказаны съ какой-нибудь посторонней цлью. Не хочетъ ли онъ воспользоваться смертью своего отца какъ предлогомъ лишить свою жену всякихъ сообщеній съ вншнимъ міромъ? Нтъ ли у него причинъ еще не обнаружившихся, по которымъ онъ боится позволить жен повидаться съ друзьями?

Черезъ часъ вошла опять Есирь Дезриджъ чтобы сказать что мальчикъ ждетъ распоряженія Анны о траур и отвта къ мистрисъ Бринквортъ.

Анна написала и то и другое. Когда она кончила, предъ ея глазами появилась опять ужасная доска, со словами безучастнаго предостереженія. Анна прочла:

‘Онъ заперъ дверь сада. Когда кто-нибудь позвонитъ, надо идти къ нему за ключомъ. Онъ писалъ къ женщин. На адрес было написано: ‘мистрисъ Гленармъ’. Опять пьетъ водку. Точь-въ-точь мой мужъ. Берегитесь.’

Единственный выходъ изъ высокихъ стнъ запертъ. Запрещено видться съ друзьями. Одинокое заключеніе съ мужемъ тюремщикомъ. И все это началось въ первые сутки ея прізда къ нему. Что же будетъ дальше?

Она подошла машинально къ окну. Видъ вншняго міра и прохавшаго по дорог экипажа ободрилъ ее немного.

Мальчикъ вышелъ въ передній садъ, отправляясь съ порученіями въ Лондонъ. Джофри шелъ за нимъ чтобъ отпереть ему дверь. Выпустивъ его, онъ крикнулъ ему вслдъ:

— Не забудь о книгахъ!

О книгахъ? О какихъ книгахъ? Для кого? все необъяснимое пугало теперь Анну. Книги не выходили у нея изъ ума въ продолженіи нсколькихъ часовъ.

Онъ заперъ дверь и вернулся назадъ. Подъ окномъ Анны онъ остановился и позвалъ ее. Она показалась.

— Если хотите погулять, сказалъ онъ,— задній садъ къ вашимъ услугамъ.

Онъ положилъ ключъ въ карманъ и вошелъ въ домъ.

Посл нкотораго колебанія, Анна ршалась воспользоваться его предложеніемъ. Сидть въ четырехъ стнахъ спальни, при ея тревожномъ душевномъ состояніи, было ршительно невыносимо. Если подъ любезнымъ предложеніемъ Джофри скрывается какая-нибудь хитрость, лучше прямо узнать въ чемъ она состоитъ, чмъ ломать голову, отгадывая. Она надла шляпку и вышла въ садъ.

Не случилось ничего особеннаго. Гд бы онъ ни былъ, онъ не показывался. Анна ходила взадъ и впередъ по самой отдаленной отъ окна столовой части сада. Женщина не могла а думать бжать изъ этого мста. Не говоря уже о высот стны, вершина ея была покрыта густымъ слоемъ битаго стекла. Маленькая задняя дверь въ углу (сдланная вроятно для садовника) была заперта и ключъ вынутъ. Садъ былъ окруженъ со всхъ сторонъ огородами, вблизи не было ни одного дома. Въ девятнадцатомъ столтіи, близь большой столицы, Анна была такъ разобщена съ человчествомъ какъ еслибы лежала въ могил.

Черезъ полчаса окружающая тишина была прервана стукомъ экипажа на дорог и звонкомъ у садовой двери. Анна подошла къ задней стн дома, ршившись поговорить съ постителемъ, кто бы ни былъ поститель, если представится возможность.

Она услыхала голоса въ столовой, чрезъ отворенное окно, голосъ Джофри и голосъ незнакомой женщины. Кто она? Конечно не мистрисъ Гленармъ. Нсколько минутъ спустя, голосъ постительницы возвысился. ‘Гд она? Я хочу ее видть.’ Услыхавъ эти слова, Анна подошла къ задней двери дома, и увидала предъ собой незнакомую даму.

— Вы жена моего сына? спросила она.

— Я плнница вашего сына, отвчала Анна.

Блдное лицо леди Гольчестеръ поблднло еще боле. Отвтъ Анны подтвердилъ подозрніе возникшее въ ум матери во время свиданія съ сыномъ.

— Что вы хотите сказать? спросила она шепотомъ.

Въ столовой послышались тяжелые шаги Джофри. Объяснять не было времени.

— Передайте моимъ друзьямъ то что я сейчасъ сказала вамъ, шепнула она.

Джофри вышелъ изъ столовой.

— Назовите кого-нибудь изъ вашихъ друзей, сказала леди Гольчестеръ.

— Сэръ-Патрикъ Лунди.

Джофри услыхалъ отвть.

— Что такое сэръ-Патрикъ Лунди? спросилъ онъ.

— Мн надо повидаться съ сэръ-Патрикомъ Лунди, отвчала мать.— Я спрашиваю у вашей жены его адресъ.

Анна поняла что леди Гольчестеръ намрена посовтоваться съ сэръ-Патрикомъ Лунди, и сказала ей его лондонскій адресъ. Леди Гольчестеръ повернулась и хотла выйти, но Джофри остановилъ ее.

— Позвольте мн объясниться, сказалъ онъ,— прежде чмъ вы удете.— Матушка, продолжалъ онъ обратившись къ Анн,— думаетъ что мы съ вами не можемъ жить мирно. Не угодно ли вамъ засвидтельствовать правду. Что сказалъ я вамъ сегодня предъ завтракомъ? Сказалъ я что постараюсь быть хорошимъ мужемъ? Сказалъ я, въ присутствіи хозяйки, что хочу помириться съ вами?

Онъ ждалъ пока Анна отвтила утвердительно, и обратился потомъ къ матери:

— Слышите? Что вы на это скажете?

Леди Гольчестеръ не сказала ему ничего.

— Вы увидите меня или получите отъ меня какое-нибудь извстіе сегодня вечеромъ, сказала она Анн.

Джофри повторилъ свой вопросъ. Мать взглянула на него. Онъ опустилъ глаза предъ ея взглядомъ. Она кивнула величественно Анн, и опустила вуаль. Сынъ проводилъ ее до садовой двери.

Анна вернулась въ свою комнату, ободренная первою надеждой. ‘Матъ его встревожилась,’ подумала она. ‘Это поведетъ къ какой-нибудь перемн.’

Перемна произошла вечеромъ.

ГЛАВА LI.
Предложеніе.

На закат солнца, предъ садовою дверью остановилась карета леди Гольчестеръ.

Въ карет сидли трое: леди Гольчестеръ, ея старшій сынъ (теперь лордъ Гольчестеръ) и сэръ-Патрикъ Лунди.

— Вы останетесь въ карет, сэръ-Патрикъ, или войдете? спросилъ Юлій.

— Я останусь. Если вы найдете что мое вмшательство можетъ принесть ей хоть малйшую пользу, пришлите за мной немедленно. Предложите условіе о которомъ я говорилъ вамъ. Это единственное средство вывдать намренія вашего брата.

На первый звонокъ слуги не послдовало никакого отвта. Онъ позвонилъ опять. Леди Гольчестеръ обратилась съ вопросомъ къ сэръ-Патрику:

— Не поручите ли вы мн передать что-нибудь отъ васъ жен моего сына, если мн удастся переговорить съ нею наедин? спросила она.

Сэръ-Патрикъ вынулъ записочку.

— Если вы такъ добры, передайте ей это.

Въ эту минуту служанка отворила дверь. Леди Гольчестеръ взяла записочку.

— Если я могу принесть ей хоть малйшую пользу, прибавилъ сэръ-Патрикъ съ жаромъ,— пришлите за мной немедленно. Не думайте о томъ какъ приметъ меня мистеръ Деламенъ.

Юлія и мать его ввели въ гостиную. Служанка сказала имъ что баринъ отправился на верхъ отдохнуть, но что онъ сойдетъ къ нимъ немедленно.

Какъ мать, такъ и сынъ были слишкомъ взволнованы чтобы говорить. Юлій ходилъ тревожно по комнат. Вниманіе его остановилось на грязныхъ, истрепанныхъ книгахъ, лежавшихъ на стол, въ углу. Въ одной изъ нихъ былъ вложенъ листокъ, съ надписью: ‘Отъ мистера Перри, съ глубокимъ почтеніемъ’. Юлій открылъ книгу. Это былъ ужасный народный сборникъ англійскихъ уголовныхъ процессовъ, извстный подъ названіемъ Ньюгетскаго Календаря. Юлій показалъ его матери.

— Литературный вкусъ Джофри, сказалъ онъ съ улыбкой

Леди Гольчестеръ отвернулись отъ книги.

— Ты, кажется, видлъ жену Джофри? спросила она.

Въ ея тон, когда она говорила объ Анн, не было уже презрнія. Впечатлніе вынесенное ею изъ утренняго визита къ сыну заставило ее смотрть на отношенія Джофри къ его жен какъ на очень серіозное семейное затрудненіе. Анна была еще въ ея глазахъ женщиной которую слдовало не любить (за мистрисъ Гленармъ), но къ которой нельзя уже было относиться съ презрніемъ.

— Я видлъ ее когда она прізжала въ Свангавенъ, отвчалъ Юлій,— я согласенъ съ сэръ-Патрикомъ что она очень симпатичная особа.

— Что говорилъ теб сэръ-Патрикъ о Джофри, когда меня не было въ комнат?

— То же самое что онъ говорилъ вамъ. По его мннію, ихъ положеніе относительно другъ друга очень плачевно. Онъ думаетъ что мы имемъ серіозныя причины вмшаться немедленно.

— Мнніе сэръ-Патрика заходитъ дале, Юлій.

— Такъ онъ не высказалъ его.

— Разв онъ можетъ высказать его намъ?

Дверь отворилась, и въ комнату вошелъ Джофри.

Протянувъ ему руку, Юлій взглянулъ на него пристально.

Глаза Джофри были налиты кровью, лицо горло, дыханіе было тлжело. Видно было что онъ выпилъ лишнее.

— Что это значитъ? обратился онъ къ матери.— Зачмъ вы пріхали опять?

— Юлій хочетъ сдлать теб предложеніе, отвчала мать,— которое я одобряю. Я пріхала узнать какъ ты примешь его.

Джофри обратился къ брату:

— Что можетъ быть общаго между такимъ богачомъ какъ ты и такимъ нищимъ какъ я? спросилъ онъ.

— Я хочу отдать теб должное, Джофри, если ты согласенъ принять мое условіе. Матушка говорила теб о завщаніи?

— Мн не отказано ни копйки. Я этого ожидалъ. Продолжай.

— Ты ошибаешься, въ прибавленіи къ завщанію теб отказано хорошее состояніе. Къ несчастію, отецъ умеръ не подписавъ этого прибавленія. Тмъ не мене я считаю его обязательнымъ для себя. Я готовъ сдлать для тебя то же самое что сдлалъ бы отецъ, и прошу тебя согласиться взамнъ только на одну уступку.

— На какую?

— Твоя жизнь съ женой, Джофри, очень печальная жизнь.

— Кто это теб сказалъ? Я съ этимъ не согласенъ.

Юлій положилъ съ участіемъ руку на плечо брата

— Такими вещами нельзя шутить, Джофри, оказалъ онъ.— Твой бракъ несчастіе, въ полномъ значеніи этого слова, какъ для тебя, такъ и для твоей жены. Я пріхалъ предложить теб разойтись съ ней. Согласись, и состояніе, отказанное теб въ неподписанномъ прибавленіи, твое. Что ты на это скажешь?

Джофри сбросилъ съ своего плеча руку брата.

— Я говорю — нтъ! отвчалъ онъ.

Леди Гольчестеръ вступилась въ первый разъ.

— Великодушное предложеніе твоего брата заслуживаетъ лучшаго отвта, сказала она.

— А я говорю: нтъ, повторилъ Джофри.

Онъ сидлъ между ними, опершись руками въ колни, непреклонный ни на какіе совты.

— Въ твоемъ положеніи, отказъ просто безуміе, сказалъ Юлій.— Я не принимаю его.

— Какъ хочешь. Я не согласенъ. Я не позволю разлучить меня съ женой. Она останется у меня.

Грубый тонъ его отвта привелъ въ негодованіе леди Гольчестеръ.

— Совтую теб подумать, сказала она.— Твой отказъ не только страшная неблагодарность относительно твоего брага, онъ внушаетъ подозрніе твоей матери. У тебя есть какая-то причина, которую ты скрываешь отъ насъ.

Онъ повернулся къ матери съ такою яростью, что Юлій вскочилъ съ мста. Въ слдующую минуту онъ опомнился и опустилъ глаза въ землю.

— Причина которую я скрываю отъ васъ, повторилъ онъ съ опущенною головой и прерываемымъ дыханіемъ.— Я готовь провозгласить мою причину на весь Лондонъ. Я люблю ее.

При послднихъ словахъ, онъ поднялъ голову. Леди Гольчестеръ отвернулась отъ роднаго сына съ отвращеніемъ. Его поведеніе такъ поражало ее что ея твердо вкоренившееся, подъ вліяніемъ мистрисъ Гленармъ, предубжденіе противъ Анны поколебалось. Въ эту минуту она положительно жалла ее.

— Бдная! сказала она.

Джофри принялъ эти слова за обиду.

— Я не допущу чтобы мою жену считали несчастной. Сказавъ это, онъ вышелъ въ корридоръ.— Анна, сойдите сюда, крикнулъ онъ.

Ея легкіе шаги послышались на лстниц. Она вошла въ комнату. Юлій подошелъ къ ней, взялъ ее руку и удержалъ въ своей.

— У насъ здсь семейное совщаніе, сказалъ онъ, стараясь ободрить ее.— Джофри по обыкновенію горячился.

Джофри обратился къ матери.

— Взгляните на нее, сказалъ онъ.— Разв она изморена голодомъ? Разв она въ лохмотьяхъ? Разв она покрыта синяками? Онъ обратился къ Анн: — Они пріхали сюда предложить мн разойтись съ вами. Они думаютъ что я ненавижу васъ! Разв я ненавижу васъ? Я христіанинъ. Я обязанъ вамъ тмъ что исключенъ изъ завщанія моего отца. Я прощаю вамъ это. Я обязанъ вамъ что не могу жениться на женщин съ десятью тысячами годоваго дохода. Я вамъ и это прощаю. Я не такой человкъ чтобы длать что-нибудь въ половину. Я сказалъ что постараюсь быть вамъ хорошимъ мужемъ. Я сказалъ что хочу помириться съ вами. Я держусь моего слова. И чмъ же мн платятъ за это? Меня оскорбляютъ. Мать моя и братъ мой пріхали сюда и предлагаютъ мн деньги за то чтобъ я оставилъ васъ. Къ чорту деньги! Я не хочу одолжаться. Я сумю найти себ средства къ существованію. Стыдъ людямъ которые хотятъ разлучить мужа и жену. Стыдъ! Я говорю — стыдъ!

Анна отвернулась отъ своего мужа, и взглянула вопросительно на его мать.

— Разв вы предлагали ему разойтись со мной? спросила она.

— Да, на условіяхъ очень выгодныхъ для него. Мы позаботились бы и о васъ. Имете вы противъ этого что-нибудь?

— О, леди Гольчестеръ! Разв объ этомъ можно опрашивать? Что же онъ?

— Онъ отказался:

— Отказался!

— Да, сказалъ Джофри.— Я не отступаюсь отъ своего слова. Я намренъ сдержать общаніе которое далъ вамъ сегодня утромъ. Я постараюсь быть для васъ хорошимъ мужемъ. Я хочу помириться съ вами. Онъ остановился, и потомъ прибавилъ свою новоизобртенную причину:— я люблю васъ.

Глаза ихъ встртились, когда онъ произнесъ эти слова. Анна сжала руку Юлія. Отчаянное пожатіе ея слабыхъ, холодивъ пальцевъ, умоляющій взглядъ ея блднаго, выразительнаго лица сказали ему какъ бы словами: не оставляйте меня беззащитную на ночь.

— Если вы будете сидть здсь до разсвта, оказалъ Джофри,— вамъ не добиться отъ меня другаго отвта. Вы слышали мой отвтъ.

Съ этими словами, онъ услся угрюмо въ уголъ комнаты, ожидая съ торжествующимъ видомъ отъзда матери и брата

Положеніе было очень серіозно. Разсуждать съ немъ въ этотъ вечеръ было, очевидно, безполезно. Вмшательство сэръ-Патрика не Принесло бы также никакой пользы, напротивъ, раздражило бы еще боле всю дикую натуру Джофри, и вызвало бы его къ новой вспышк. Съ другой стороны, оставить несчастную женщину, не сдлавъ еще попытки защитить ее, было бы безчеловчно. Благородный, великодушный Юлій могъ придумать только одинъ выходъ изъ труднаго положенія.

— Сегодня мы не будемъ боле говорить объ этомъ, Джофри, сказалъ онъ.— Тмъ не мене я намренъ завтра утромъ возобновить предложеніе. Я былъ бы избавленъ отъ потери времени на вторичную поздку сюда завтра утромъ, еслибы могъ переночевать здсь. Не можешь ли ты дать мн постель?

Анна однимъ взглядомъ отблагодарила его такъ какъ не могла бы отблагодарить никакими словами.

— Дать теб постель? повторилъ Джофри.

Онъ хотлъ отказать, но не ршился. Мать смотрла на него, и жена смотрла на него, а жена знала что на верху есть свободная комната.

— Хорошо, сказалъ онъ другимъ тономъ, взглянувъ на мать.— На верху есть пустая комната. Ночуй въ ней если хочешь. Завтра ты увидишь что мое ршеніе непоколебимо. Оставайся здсь, если теб пришла такая фантазія. Мн все равно.

— Вы не боитесь оставить его свтлость подъ моею кровлей? обратился онъ къ матери.— Вдь у меня можетъ-бытъ есть причина которую я скрываю отъ васъ.

Не дождавшись отвта, онъ обратился къ Анн.

— Скажите нмой старух чтобъ она приготовила постель Скажите что у васъ ночуетъ живой лордъ, чтобъ она прислала къ ужину чего-нибудь чертовски хорошаго.

Онъ разразился неестественнымъ хохотомъ. Леди Гольчестеръ встала, когда Анна повернулась чтобы выйти изъ комнаты.

— Меня не будетъ здсь когда вывернетесь, сказала она.— Позвольте мн проститься съ вами.

Она пожала Анн руку, и передала ей незамтно записочку сэръ-Патрика. Анна ушла. Не сказавъ ни слова младшему сыну, леди Гольчестеръ взяла подъ руку Юлія.

— Ты дйствовалъ благородно, сказала она ему.— Ты мое единственное утшеніе, и моя единственная надежда, Юлій.

Они вышли вмст въ садъ, Джофри слдовалъ за ними съ ключомъ.

— Не безпокойтесь очень, шепнулъ Юлій матери.— Я не дамъ ему пить сегодня, и привезу вамъ завтра утшительное извстіе. Разкажите все сэръ-Патрику.

Онъ посадилъ леди Гольчестеръ въ карету и вернулся въ садъ. Джофри заперъ дверь.

Братья возвратились молча въ домъ. Юлій скрывалъ это отъ матери, но въ душ онъ былъ очень встревоженъ. Склонный отъ природы видть вещи съ лучшей стороны, онъ не могъ найти никакой уважительной причины въ оправданіе поведенія Джофри. Юлій пришелъ къ убжденію что братъ въ своихъ отношеніяхъ съ женой играетъ обдуманную роль съ какою-нибудь ужасною цлью. Въ первый разъ онъ видлъ что деньги не стоятъ на первомъ план у Джофри.

Они вошли опять въ гостиную.

— Что ты будешь пить? спросилъ Джофри.

— Ничего.

— Ты не выпьешь со мной для компаніи стакана водки?

— Нтъ. Ты выпилъ уже слишкомъ достаточно.

Посмотрвъ на себя внимательно въ зеркало, Джофри неожиданно согласился съ братомъ.

— Ты правъ, сказалъ онъ.— Это скоро пройдетъ.

Онъ вышелъ, и вернулся съ мокрымъ полотенцемъ на голов.

— Что ты будешь длать пока теб будутъ готовить постель? Что касается до меня, я началъ развивать свой умъ. Я, какъ теб извстно, очень измнился съ тхъ поръ какъ сталъ женатымъ человкомъ.

Онъ повернулся къ боковому столу и, взявъ съ него томы Ньюгетскаго Календаря, протянулъ одинъ изъ нихъ Юлію. Юлій взглянулъ и отдалъ его назадъ.

— Такими книгами ты не разовьешь своего ума, сказалъ онъ.— Дурные поступки, переданные дурнымъ языкомъ, дурное чтеніе, Джофри, въ полномъ значеніи этого слова.

— Для меня и это хорошо. Я не могу отличить хорошаго языка отъ дурнаго.

Съ этимъ откровеннымъ признаніемъ, подъ которымъ могло бы подписаться значительное большинство его школьныхъ и университетскихъ товарищей, не оказавъ ни малйшей несправедливости современному англійскому воспитанію, Джофри придвинулъ стулъ къ столу и открылъ одинъ изъ томовъ сборника преступленій.

На диван лежала вечерняя газета. Юлій взялъ ее и слъ противъ брата. Онъ замтилъ съ нкоторымъ удивленіемъ что книга имла, очевидно, для Джофри особый интересъ. Вмсто того чтобы начать читать, онъ перелистывалъ ее, и въ нкоторыхъ мстахъ загибалъ страницы. Еслибъ Юлій смотрлъ черезъ плечо брата, онъ увидалъ-бы что Джофри пропускалъ незначительныя преступленія, а отмчалъ для своего чтенія исключительно случаи убійства.

ГЛАВА LII.
Видніе.

Около двнадцати часовъ ночи Анна услыхала голосъ служанки, просившей позволенія войти къ ней.

— Что такое?

— Джентльменъ желаетъ поговорить съ вами, сударыня.

— Братъ мистера Деламена?

— Да.

— А мистеръ Деламенъ гд?

— Въ саду, сударыня.

Анна сошла внизъ. Юлій былъ одинъ въ гостиной.

— Извините что я безпокою васъ, сказалъ, онъ.— Джофри кажется боленъ. Хозяйка легла, а я не знаю гд здсь можно найти доктора. Не знаете ли вы какого-нибудь доктора въ сосдств?

Анна, какъ и Юлій, не знала никакого въ сосдств. Она предложила спросить у служанки. Оказалось что служанка знаетъ доктора который живетъ въ десяти минутахъ ходьбы отъ ихъ дома. Она разказала какъ найти его, но сама отказалась сходить за нимъ въ такую позднюю пору и въ такомъ уединенномъ мст.

— Онъ серіозно боленъ? спросила Анна.

— Онъ находится въ состояніи такого нервнаго раздраженія, отвчалъ Юлій,— что не можетъ побыть спокойно двухъ минутъ сряду на одномъ мст. Это началось когда онъ читалъ здсь. Я уговорилъ его лечь въ постель. Онъ не могъ пролежать спокойно ни минуты, и сошелъ опять внизъ въ лихорадочномъ волненіи. Какъ я его ни удерживалъ, онъ ушелъ въ садъ, ‘пробгаться’, какъ онъ говоритъ. По моему мннію, это очень серіозно. Пойдемте, судите сами.

Онъ провелъ Анну въ другую комнату и отворилъ ставень.

Облака разсялись, была свтлая ночь. При свт звздъ они увидали Джофри бгавшаго, въ одномъ бль, вокругъ сада. Онъ, повидимому, воображалъ себя состязающимся на фульгамскомъ бг. ‘Ура Югу!’, восклицалъ онъ по временамъ. Его замедляющіеся шаги, дыханіе становившееся все прерывисте и прерывисте, показывали, когда онъ пробгалъ мимо окна, что сила его начинаетъ истощаться. Истощеніе заставитъ его вернуться домой, если не поведетъ къ худшимъ послдствіямъ. Но кто знаетъ къ какимъ это поведетъ послдствіямъ безъ медицинской помощи?

— Я схожу за докторомъ, сказалъ Юлій,— если вы позволите мн оставить васъ.

Анна не могла возражать противъ очевидной необходимости. Они нашли ключъ отъ садовой двери въ карман сюртука Джофри. Анна вышла проводить Юлія и запереть дверь.

— Какъ мн благодарить васъ, сказала она.— Что было бы со мною безъ васъ?

— Я постараюсь вернуться какъ можно скоре, отвчалъ онъ.

Анна заперла дверь и вернулась въ домъ. Служанка встртила ее у входа и предложила разбудить хозяйку.

— Почемъ знать что можетъ придти въ голову барину, пока его брата нтъ, сказала двушка.— Чмъ больше, тмъ лучше, когда въ дом одн женщины.

— Вы правы, сказала Анна.— Разбудите хозяйку.

Взойдя на верхъ, она посмотрла въ садъ чрезъ окно въ конц корридора. Джофри все еще бгалъ вокругъ сада, но уже гораздо медленне, почти шагомъ.

Анна вошла въ свою комнату, и остановилась у отворенной двери, готовая затворить ее при первомъ намек на опасность. ‘Какъ я измнилась, подумала она.— Я всего боюсь теперь’.

Заключеніе очень естественное, но несправедливое. Не она измнилась, а ея положеніе. Во время слдствія въ дом леди Лунди, ея положеніе было испытаніемъ для ея нравственнаго мужества. Оно требовало отъ нея одного изъ тхъ подвиговъ самопожертвованія на которые такъ способны женщины. Ея положеніе у мужа было испытаніемъ для ея физическаго мужества: оно заставило ее подняться выше страха физической опасности угрожавшей ей. Этого испытанія не выдержала женская природа, тутъ ее не поддерживала сила любви, тутъ заговорилъ инстинктъ самосохраненія. Ей недоставало твердости мущины.

Есирь Дезриджъ отворила свою дверь и прошла прямо въ комнату Анны.

На ея желтомъ, безцвтномъ лиц появился слабый румянецъ, сквозь его мертвое спокойствіе проглядывала жизнь. Каменные глаза, неподвижные какъ всегда, сіяли страннымъ внутреннимъ блескомъ. Ея сдые волосы, всегда такъ тщательно приглаженные, лежали въ безпорядк подъ чепчикомъ. Вс ея движенія сдлались живе. Что-то пробудило дремавшую жизненность этой женщины, дйствовало на ея умъ, проглядывало въ ея лиц. Въ былое время, виндигетская прислуга, замчая эти признаки, принимала ихъ за предостереженіе, и отдалялась отъ Есири.

Анна спросила ее слышала ли она что случилось.

Она кивнула головой.

— Надюсь, вы не сердитесь что васъ разбудили?

Она написала на доск: ‘Я рада что меня разбудили. Я видла непріятный сонъ. Мн полезно просыпаться когда я возвращаюсь во сн къ моей прошлой жизни. Что съ вами? Боитесь?’

— Да.

Она написала еще вопросъ и указала рукой на садъ, протягивая Анн доску.

‘Боитесь его?’

— Ужасно боюсь.

Она написала еще нсколько строкъ и показала ихъ Анн съ ужасною улыбкой.

‘Я все это пережила сама. Я знаю. Вы еще только при начал. Онъ покроетъ лицо ваше морщинами и голову сдиной. Придетъ время, когда вы будете желать смерти. Тмъ не мене вы все это переживете. Посмотрите на меня.’

Читая почлднія три слова, Анна услыхала стукъ двери внизу. Она схватила руку Есири Дезриджъ и начала прислушиваться. Внизу послышались тяжелые шаги Джофри, приближавшіеся къ лстниц. Онъ говорилъ самъ съ собой, все еще воображая себя на бг: ‘Пять противъ четырехъ за Деламена. Деламенъ выигралъ. Троектратное ура Югу, и опять ура! Чертовски длинный бгъ. Ужь ночь! Перри! Гд же Перри?’

Онъ шелъ, шатаясь, по корридору. нижнія ступени лстницы затрещали подъ его ногами. Есирь отняла свою руку у Анны, вышла со свчей въ корридоръ, отворила дверь спальни Джофри, вернулась назадъ и остановилась твердая какъ утесъ на верху лстницы, дожидаясь его. Увидавъ ее, онъ мгновенно остановился. ‘Колдунья! Вдьма! Дьяволъ!’ крикнулъ онъ. ‘Не смотри на меня своими глазами!’ Онъ погрозилъ ей съ яростью кулакомъ, сбжалъ съ лстницы и спрятался отъ нея въ столовую. Паническій страхъ который онъ испыталъ уже разъ въ виндигетскомъ огород, подъ взглядомъ нмой кухарки, овладлъ имъ опять. Онъ боялся, буквально боялся Есири Дезриджъ.

Раздался звонокъ у садовой двери. Юлій вернулся съ докторомъ.

Анна отдала служанк ключъ отъ садовой двери. Есирь написала на доск съ такимъ спокойнымъ видомъ, будто ничего не случилось: ‘они найдутъ меня въ кухн, если я понадоблюсь имъ. Я не вернусь въ мою спальню. Моя спальня полна ужасными снами’, и сошла внизъ. Анна ждала на верху лстницы, смотря въ нижній корридоръ.

— Вашъ брать въ столовой, сказала она Юлію.— Хозяйку вы найдете въ кухн, если она понадобится вамъ.

Она вернулась въ свою комнату и ждала что будетъ дальше. Посл краткаго промежутка, она услыхала стукъ двери и голоса мущинъ внизу. Они уговаривали Джофри взойти на верхъ. Онъ не соглашался, говоря что Есирь Дезриджъ ждетъ его на верху лстницы. Они уврили его что Есирь Дезриджъ ушла. Анна слышала какъ они поднялись на лстницу и затворили за собой дверь спальни Джофри.

Прошелъ другой, боле длинный промежутокъ, прежде чмъ дверь спальни отворилась опять. Докторъ уходилъ. Въ корридор онъ сказалъ Юлію:

— Наблюдайте за нимъ въ продолженіе ночи, и дайте ему второй пріемъ успокоительной микстуры если онъ проснется. Его безпокойство и лихорадочное состояніе сами по себ не опасны, но они признакъ очень серіознаго внутренняго разстройства. Пригласите доктора который лчилъ его въ послдній разъ. Знакомство съ организмомъ больнаго очень важно въ настоящемъ случа.

Когда Юлій вернулся, проводивъ доктора, Анна встртила его въ корридор. Она была поражена его измученнымъ лицомъ и усталостью выражавшеюся въ его движеніяхъ.

— Вамъ надо отдохнуть, сказала она.— Идите въ вашу комнату. Я слышала что сказалъ вамъ докторъ. Предоставьте хозяйк и мн наблюдать за нимъ.

Юлій признался что не спалъ прошлую ночь, находясь въ дорог, но не согласился сложить съ себя обязанность ухаживать за братомъ.

— Вы слишкомъ слабы чтобы занять мое мсто, сказалъ онъ съ участіемъ.— А хозяйка приводитъ Джофри въ какой-то безотчетный ужасъ, и я боюсь за послдствія, если онъ увидитъ ее въ его теперешнемъ состояніи. Я полежу немного въ моей комнат. Если вы услышите что-нибудь, подойдите къ моей двери и позовите меня.

Прошелъ еще часъ.

Анна подошла къ двери Джофри и прислушалась. Онъ ворочался и говорилъ что-то. Она подошла къ двери сосдней комнаты, которую Юлій оставилъ полуотворенною. Усталость пересилила его. Анна услыхала ровное дыханіе крпко спящаго человка. Она отошла отъ двери, не ршившись разбудить его.

На верху лстницы она остановилась, не зная что длать. Одна мысль войти одной въ комнату Джофри наводила на нее непреодолимый ужасъ. Но кто же войдетъ? Причина по которой Юлій не хотлъ чтобъ Есирь входила въ комнату Джофри, была неоспорима. Она прислушалась опять у двери Джофри. Изъ комнаты въ корридоръ не доносилось ни малйшаго звука. Не заглянуть, ли чтобъ убдиться что онъ заснулъ. Въ эту минуту, когда она колебалась, не ршаясь войти, Есирь вышла изъ кухни.

Она поднялась на лстницу, подошла къ Анн, посмотрла на нее и написала на доск:

‘Боитесь войти? Предоставьте это мн’.

Тишина въ комнат оправдывала предположеніе что онъ спитъ. Есирь не принесетъ ему никакого вреда если войдетъ, подумала Анна, и приняла предложеніе.

— Взгляните за него, и если найдете что надо сдлать что-нибудь, не безпокойте его брата. Позовите сначала меня.

Съ этимъ предостереженіемъ она ушла въ свою комнату. Было около двухъ часовъ. Она, какъ и Юлій, изнемогала отъ усталости. Подождавъ немного и не услыхавъ ничего, она легла на диванъ. Если что-нибудь случится, стукъ въ дверь разбудитъ ее мгновенно.

Между тмъ Есирь Дезриджъ отворила дверь спальни Джофри.

Когда Анна слышала что онъ ворочался и говорилъ, онъ ворочался и говорилъ во сн. Успокоительная микстура доктора произвела свое дйствіе на его мозгъ. Онъ спалъ крпкимъ, спокойнымъ сномъ.

Есирь остановилась у двери и посмотрла на него. Она сдлала уже шагъ назадъ чтобы выйти, но вдругъ остановилась и устремила взглядъ въ уголъ комнаты.

Такая же страшная перемна какая произошла съ ней однажды въ присутствіи Джофри, когда она говорила съ нимъ въ первый разъ въ Виндигетс, произошла въ ней и теперь. Губы ея раскрылись. Глаза медленно расширились, отвернулись понемногу отъ угла, слдя за чмъ-то вдоль пустой стны, остановились надъ изголовьемъ постели, прямо надъ головой спящаго Джофри, и смотрли неподвижнымъ, полнымъ ужаса взглядомъ, какъ будто бы видли какое-то страшное зрлище.

Онъ тихо вздохнулъ во сн. Какъ ни былъ слабъ звукъ, онъ вывелъ ее изъ забытья. Она медленно подняла руки, схватилась за голову, выбжала въ корридоръ, вбжала въ свою комнату и упала на колни у изголовья своей кровати.

Въ тишин и во мрак ночи обнаружилась ужасная тайна.

Въ святилищ своей комнаты, когда вс окружавшіе ее обитатели дома спали, нмая женщина сбросила съ себя таинственное, ужасное притворство, которымъ она уединяла себя, среди своихъ ближнихъ въ часы дня. Есирь Дезриджъ заговорила. Она молилась, тихимъ, задыхающимся голосомъ, страстными словами. Она молила Бога избавить ее отъ нея самой, отъ власти дьявола, поразить ее слпотой, послать ей смерть, чтобы не видать больше безыменнаго ужаса. Рыданія потрясали тло каменной женщины, которую въ другое время не трогало ничто человческое. Слезы лились по ея холоднымъ щекамъ. Она дрожала съ головы до ногъ. Вдругъ она вскочила во мрак. Свту! Свту! Свту! Безыменный ужасъ стоялъ позади нея въ его комнат. Безыменный ужасъ смотрлъ на нее чрезъ отворенныя двери. Она нашла коробку со спичками, зажгла свчу на стол, зажгла дв свчи стоявшія на камин для украшенія, и взглянула на ярко освщенную комнату. ‘Да’, сказала она, стирая холодный потъ съ лица. ‘Для другихъ свчи, а для меня Божій свтъ. Ничего невидать! Ничего невидать!’ Взявъ одну изъ свчей, она перешла, опустивъ голову, корридоръ, повернулась задомъ къ отворенной двери Джофри, быстро затворила ее протянутою назадъ рукой, вернулась въ свою комнату, и заперла дверь. Подумавъ съ минуту, она повсила носовой платокъ на замокъ двери у заложила старою шалью щель подъ дверью, для того чтобы кто-нибудь, проснувшись, не замтилъ огонь въ ея комнат. Она взяла съ камина чернильницу и перо, разстегнула платы и вынула изъ секретнаго кармана, пришитаго къ изнанк лифа, акуратно сложенную тетрадку почтовой бумаги. Вся тетрадь, кром послдняго листа, была мелко исписана ея рукой.

Первая страница была озаглавлена надписью:

‘Моя исповдь. Положить въ мой гробъ и зарыть со мною, когда я умру’.

Она положила предъ собой рукопись. На верху послдней, почти чистой страницы, было написано нсколько строкъ, помченныхъ годомъ, мсяцемъ и числомъ дня когда леди Лунди отказала ей отъ мста. Въ этихъ строкахъ говорилось:

‘Сегодня я видла его опять. Въ первый разъ посл двухъ мсяцевъ. Въ огород. Позади за молодымъ джентльменомъ по имени Деламенъ. Сопротивляйся дьяволу, и онъ оставитъ тебя. Я сопротивлялась молитвой, размышленіемъ въ уединеніи, чтеніемъ хорошихъ книгъ, отказалась отъ мста, удалилась отъ молодаго джентльмена. За кмъ оно появится, и на кого укажетъ въ слдующій разъ? Боже мой, помилуй меня! Христосъ, помилуй меня!’

Подъ этимъ она прибавила теперь слдующія строки, попта въ ихъ числомъ:

‘Сегодня ночью видла его опять. Замчаю ужасную новость. Оно явилось второй разъ за однимъ и тмъ же человкомъ. Этого никогда не случалось прежде. Это длаетъ искушеніе ужасне. Сегодня ночью я видла его опять за молодымъ мистеромъ Деламеномъ, въ его спальн, между изголовьемъ постели и стной. Голова прямо надъ его лицомъ, а пальцемъ указывалъ на его горло. Дважды за однимъ человкомъ. И никогда дважды до сихъ поръ ни за однимъ живымъ существомъ. Если я увижу за нимъ въ третій разъ,— Боже, избави меня! Христосъ, избави меня! Онъ завтра же удетъ изъ моего дома. Я едва не отдала назадъ задатокъ, когда незнакомецъ нанялъ мою квартиру для своего друга, и другъ этотъ оказался мистеромъ Деламеномъ. Мн это и тогда не нравилось. Посл ныншняго предостереженія я ршилась. Онъ удетъ. Пусть онъ беретъ назадъ свои деньги, если захочетъ. Онъ удетъ. (Замтка: искушеніе было въ этотъ разъ такъ сильно, а ужасъ такъ невыносимъ, какъ никогда прежде. Сопротивлялась, какъ всегда, молитвой. Иду теперь внизъ размышлять въ уединеніи, и укрпиться хорошими книгами.)’

Этими словами она заключила замтку, и спрятала опять рукопись въ секретный карманъ.

Она сошла въ маленькую комнату которая была кабинетомъ ея брата, зажгла лампу и взяла съ полки висвшей на стн нсколько книгъ. Книги были Библія, томъ методистскихъ проповдей и нсколько томовъ жизнеописаній методистскихъ святыхъ. Раздоживъ вокругъ себя книги, въ извстномъ ей порядк, и положивъ на колни раскрытую Библію, Есирь Дезриджъ приготовилась провести безсонную ночь.

ГЛАВА LIII.
Лунный свтъ на полу.

Что случилось въ часы ночи? было первою мыслью Анны, когда ее разбудили яркіе лучи солнца.

Съ этимъ вопросомъ она обратилась немедленно къ служанк. Двушка могла отвчать только за себя. Она не слыхала ничего посл того какъ ушла въ свою комнату. Она полагала что баринъ провелъ ночь спокойно въ своей комнат. Мистрисъ Дезриджъ работаетъ въ кухн.

Анна сошла въ кухню. Есфирь, какъ всегда, въ эти часы дня готовила завтракъ. Признаки слабаго возбужденія, которые замтила въ ней Анна наканун, когда видла ее въ послдній разъ, не проявлялись боле. Каменные глаза смотрли опять тупымъ взглядомъ, движенія были по обыкновенію безжизненны. На вопросъ не случилось ли чего-нибудь ночью, она покачала медленно головой, и сдлала медленный знакъ рукой, означавшій ‘ничего’.

Анна вышла изъ кухни, и увидавъ въ переднемъ саду Юлія, подошла къ нему.

— Я обязанъ вамъ нсколькими часами отдыха, сказалъ онъ.— Надюсь что вы не имли причинъ сожалть что позволили мн заснуть? Я проснулся въ пять, вошелъ въ комнату Джофри и нашелъ его опять въ безпокойномъ состояніи. Второй пріемъ микстуры успокоилъ его. Онъ блденъ и слабъ, но въ другихъ отношеніяхъ сдлался опять самимъ собою. Мы поговоримъ посл объ его здоровь. Я хочу сказать вамъ о перемн которая произойдетъ въ вашей жизни.

— Разв онъ согласился разойтись со мной?

— Нтъ, въ этомъ отношеніи онъ такъ же непоколебимъ какъ вчера. Я выставлялъ ему мое предложеніе со всхъ сторонъ. Онъ отказывается, положительно отказывается принятъ состояніе, которое обезпечивало бы его на всю жизнь.

— Это состояніе равняется, лордъ Гольчестеръ, тому которое онъ получилъ бы?

— Еслибы женился на мистрисъ Гленармъ? Нтъ. Мои обязанности относительно матери, и положеніе въ которое поставила меня смерть отца, не даютъ мн возможности дать ему такое большое состояніе. Тмъ не мене то которое я предлагаю ему такъ значительно что надо быть сумашедшимъ чтобы не принять его. Я буду настаивать чтобъ онъ согласился. Онъ долженъ согласиться, и непремнно согласится.

Послднія слова не воскресили погибшей надежды Анны. Она заговорила о другомъ.

— Вы хотли сказать мн о какой-то перемн въ моей жизни, начала она.

— Да. Здшняя хозяйка очень странная особа, и сдлала очень странный поступокъ. Она отказала Джофри отъ квартиры.

— Отказала! повторила Анна съ изумленіемъ.

— Да. Формальнымъ письмомъ, которое она вручила мн лишь только я всталъ сегодня. Нтъ никакой возможности добиться отъ нея какого-нибудь объясненія. Она написала за доск: ‘пусть онъ беретъ назадъ свои деньги, если хочетъ. Онъ долженъ ухать.’ Джофри, къ моему величайшему удивленію (потому что хозяйка внушила ему къ себ сильнйшую антипатію), объявилъ что не удетъ отсюда пока не кончится срокъ найма. Я помирилъ ихъ на ныншній день. Мистрисъ Дезриджъ позволила ему, хотя очень неохотно, пробыть здсь еще сутки. На этомъ дло пока остановилось.

— Какая у нея можетъ быть причина? сказала Анна.

— Непонятно. Она очевидно не въ полномъ разум. Одно ясно — Джофри не можетъ держать васъ здсь доле. Наступающая перемна освободитъ васъ отъ этого печальнаго мста, и это уже шагъ впередъ. Новое мсто и новая обстановка, по всей вроятности, произведутъ въ Джофри перемну къ лучшему. Его поведеніе — необъяснимое иначе — есть можетъ-быть слдствіе продолжительнаго нервнаго раздраженія, которое пройдетъ при медицинской помощи. Я не скрываю ни отъ васъ, ни отъ себя что ваше положеніе здсь очень печально. Но прежде чмъ терять надежду на будущее, посмотримъ не объяснится ли поведеніе моего брата его болзненнымъ состояніемъ. Я думалъ о томъ что мн сказалъ вчера докторъ. Прежде всего надо посовтоваться съ лучшимъ докторомъ. Какъ вы полагаете?

— Я не смю сказать вамъ, лордъ Гольчестеръ, что я думаю о моемъ положеніи. Я постараюсь, въ благодарность за ваше сочувствіе, смотрть на него вашими, а не моими глазами. Что же касается до медицинской помощи, вы не найдете для вашего брата доктора лучше мастера Спидвеля. Онъ первый замтилъ что здоровье вашего брата разстроено.

— Такого человка намъ и нужно. Я пришлю его сюда сегодня или завтра. Не могу ли я сдлать чего-нибудь для вабь? Я увижу сэръ-Патрика, какъ только пріду въ городъ. Не поручите ли вы передать ему что-нибудь?

Анна колебалась. Юлій замтилъ что она измнилась въ лиц, когда онъ заговорилъ о сэръ-Патрик.

— Потрудитесь сказать ему что я благодарю его отъ всей души за письмо которое леди Гольчестеръ была такъ добра, передала мн вчера, отвчала она.— И скажите ему что я прошу его не подвергаться изъ-за меня,— она замялась и кончала фразу опустивъ глаза въ землю,— тому что можетъ случиться если онъ прідетъ сюда повидаться со мной.

— Разв онъ намренъ повидаться съ вами?

Она опять замялась. Нервное состояніе въ углу рта было замтне чмъ когда-либо.

— Онъ пишетъ что его безпокойство обо мн невыносимо, и что онъ ршался повидаться со мной, сказала она тихо.

— Онъ исполнитъ свое намреніе, сказалъ Юлій.— Вчера онъ говорилъ мн о васъ съ восторженнымъ удивленіемъ.

Онъ остановился. На рсницахъ Анны блистали слезы. Она нервно мяла рукой что-то спрятанное въ карман платья (можетъ быть письмо сэръ-Патрика).

— Я благодарна ему отъ всего сердца, сказала она тихимъ, прерывающимся голосомъ.— Но ему лучше не прізжать сюда.

— Не напишите ли вы ему?

— Нтъ, лучше передайте ему все что я сказала вамъ.

Юлій догадался замолчать. Письмо сэръ-Патрика произвело на нее такое впечатлніе въ которомъ ея благородный характеръ не позволялъ ей сознаться даже самой себ. Они повернули къ дому. При вход они были удивлены неожиданностью. Есфирь Дезриджъ, въ шляпк, очевидно намревалась уйти куда-то.

— Вы уже идете на рынокъ? спросила Анна

Есфирь покачала головой.

— Когда вы воротитесь?

— Есирь написала на доск: ‘не ближе вечера’.

И безъ дальнйшихъ объясненій, она опустила вуаль и вышла изъ дома. Юлій, выпустивъ ночью доктора, оставилъ ключъ въ столовой. Есирь нашла его. Она отперла дверь, затворила ее за собой, оставивъ ключъ въ замк. Услышавъ стукъ двери, Джофри вышелъ въ корридоръ.

— Гд ключъ? спросилъ онъ.— Кто вышелъ сейчасъ?

Братъ отвтилъ ему. Джофри посмотрлъ подозрительно на Юлія и на Анну.

— Зачмъ она ушла такъ рано? спросилъ онъ.— Не избгаетъ ли она меня?

Юлій объяснялъ тою же причиной ея поступокъ. Джофри отправился сердито къ двери, заперъ ее, и возвратился, положивъ ключъ въ карманъ.

— Необходимо запирать всегда дверь, сказалъ онъ.— Здсь пропасть нищихъ и бродягъ. Если вы намрены отправиться куда-нибудь, прибавилъ онъ насмшливо, обратившись къ Анн,— я къ вашимъ услугамъ, какъ подобаетъ хорошему мужу.

Позавтракавъ наскоро, Юлій простился.

— Я не принимаю твоего отказа, сказалъ онъ брату въ присутствіи Анны.— Я пріду опять.

Джофри повторилъ настойчиво отказъ:

— Прізжай сюда хоть каждый день въ продолженіи всей твоей жизни, теб не услыхать отъ меня другаго отвта.

Дверь заперлась за Юліемъ. Анна вернулась въ свою уединенную комнату. Джофри вошелъ въ гостиную, разложилъ передъ собой на стол томы Ньюгетскаго Календаря и принялся за чтеніе къ которому былъ неспособенъ наканун.

Часъ за часомъ онъ переходилъ угрюмо отъ одного случая убійства къ другому. Онъ прочелъ добрую половину ужасной хроники преступленій прежде чмъ вниманіе его утомилось. Тогда онъ закурилъ трубку и отправился въ садъ размышлять о прочитанномъ. Какъ ни разнились во всхъ отношеніяхъ преступленія о которыхъ онъ читалъ, вс они приводили къ одному ужасному результату: рано или поздно, мертвое тло всегда отыскивалось и всегда выдавало, слдами яда или насилія, совершенное преступленіе.

Онъ ходилъ медленно по саду, обдумывая вопросъ который задалъ себ въ первый разъ когда остановился во мрак ночи подъ окномъ Анны. ‘Какъ?’ Таковъ былъ единственный вопросъ возникшій предъ нимъ съ тхъ поръ какъ адвокатъ уничтожилъ его надежду на разводъ. Этотъ вопросъ обладалъ имъ и въ настоящую минуту. Вс обстоятельства благопріятствовали ему, еслибы только звать ‘какъ’. Онъ удержалъ у себя свою ненавидимую жену, благодаря отказу отъ денегъ которыя предлагалъ ему Юлій. Онъ жилъ въ мст совершенно уединенномъ, благодаря ршенію остаться на квартир хозяйка которой оскорбила его отказомъ. Все было приготовлено, всмъ пожертвовано чтобъ имть возможность исполнить одно намреніе, а какъ исполнить его — оставалось до сихъ поръ непроницаемою тайной.

Не принять ли предложеніе Юлія? Иными словами, не отказаться ли отъ мщенія Анн и отъ блестящей будущности которая была еще возможна благодаря преданности мистрисъ Гленармъ?

Никогда! Надо вернуться къ книгамъ. Малйшій намекъ на страницахъ еще не прочитанныхъ можетъ направить неповоротливый умъ на настоящій путь. Еще есть надежда найти средство освободиться отъ нея не возбудивъ подозрнія ни въ одномъ живомъ существ.

Могъ ли человкъ съ его положеніемъ въ жизни разсуждать такъ грубо? Могъ ли онъ поступать такъ безчеловчно? Не можетъ быть чтобы въ этотъ разъ его не смущала совсть.

Остановитесь на минуту и оглянитесь на его прошлое.

Смущала ли его совсть когда онъ замышлялъ въ виндигетскомъ саду обмануть Арнольда? Онъ былъ неспособенъ чувствовать угрызенія совсти. Его образъ дйствій теперь есть непосредственное слдствіе его образа дйствій тогда. Преступленіе которое онъ замышляетъ теперь гораздо важне того которое онъ замышлялъ тогда. Но и искушеніе совершить преступленіе теперь гораздо сильне чмъ было тогда. Могутъ ли помочь ему (выражаясь словами сэръ-Патрика) его искусство въ гребл, быстрота бга, удивительная выносливость во всхъ другихъ физическихъ упражненіяхъ, могутъ ли помочь ему вс его физическія совершенства одержать чисто нравственную побду надъ своимъ эгоизмомъ и надъ своею жестокостью? Нтъ. Пренебреженіе своимъ нравственнымъ и умственнымъ развитіемъ,— пренебреженіе къ которому молча поощряло его общество, оставило его безоружнымъ противъ худшихъ инстинктовъ человческой природы, противъ самыхъ низкихъ и опасныхъ наклонностей необработаннаго характера. Масса подобныхъ ему проживетъ не сдлавъ выходящаго изъ ряда вонъ зла, потому что не встртитъ выходящаго изъ ряда вонъ искушенія. Но съ нимъ случилось иначе. Ему представилось въ жизни выходящее изъ ряда вонъ искушеніе. Какимъ же оно нашло его? Оно нашло его такимъ какимъ оставило его воспитаніе — безоружнымъ противъ всякаго искушенія.

Джофри вернулся въ домъ. Въ корридор служанка остановила его вопросомъ въ какое время онъ намренъ обдать. Вмсто отвта онъ спросилъ сердито вернулась ли мистрисъ Дезриджъ. Оказалось что мистрисъ Дезриджъ еще не возвращалась.

Наступалъ уже вечеръ, а она ушла рано утромъ. Этого никогда не случалось прежде. Смутныя подозрнія, одно ужасне другаго, начали возникать въ ум Джофри. Подъ вліяніемъ вина и лихорадки, онъ (по словамъ Юлія) бредилъ часть ночи. Не высказалъ ли онъ чего-нибудь въ бреду? Не услышала ли его словъ Есирь Дезриджъ? И не есть ли это причина ея продолжительнаго отсутствія и отказа отъ квартиры? Онъ ршилъ разъяснить свои подозрнія когда вернется хозяйка, не показывая ей что подозрваетъ ее.

Наступилъ вечеръ. Наконецъ въ десятомъ часу раздался звонокъ у садовой двери. Служанка пришла къ нему за ключемъ. Онъ всталъ и хотлъ самъ отпереть дверь, но раздумалъ прежде чмъ вышелъ изъ комнаты. Есирь можетъ заподозритъ что-нибудь если онъ самъ отворитъ дверь когда на то есть служанка. Онъ отдалъ ключъ и остался въ комнат.

‘Ужасно устала!’ подумала служанка, увидавъ свою хозяйку при свт лампы висвшей надъ дверью.

‘Ужасно устала!’ подумалъ Джофри, оглянувъ подозрительно Есирь, когда она проходила по корридору.

‘Ужасно устала!’ подумала Анна, встртивъ Есирь въ верхнемъ этаж и получивъ отъ нея письмо адресованное рукой Бланки, которое отдалъ хозяйк дома у садовой двери почтальйонъ.

Отдавъ Анн письмо, Есирь Дезриджъ ушла въ свою комнату.

Джофри затворилъ дверь освщенной гостиной, вошелъ въ темную столовую и оставилъ дверь отворенною настежь. Онъ намревался остановить хозяйку когда она пойдетъ въ кухню готовить ужинъ.

Есирь устало заперла дверь своей комнаты, устаю зажгла свчи, устало поставила на столъ чернильницу. Посл этого она принуждена была ссть и отдохнуть чтобы собраться съ силами снять верхнее платье. Раздвшись, она достала изъ секретнаго кармана Исповдь, положила ее на столъ и написала на послднемъ лист новую замтку, подъ той которую написала наканун:

‘Я отказала ему сегодня утромъ отъ квартиры и предложила чтобъ онъ взялъ назадъ свои деньги, если хочетъ. Онъ удетъ завтра, или я сожгу свой домъ. Весь день я не была дома, чтобы не видать его. Духъ мой не знаетъ покоя, глаза не смыкаются сномъ. Я несу покорно мой крестъ пока хватаетъ силъ нести его.’

Посл этихъ словъ, перо выпало изъ ея пальцевъ и голова опустилась на грудь. Она вздрогнула и встрепенулась. Сонъ былъ врагъ котораго она боялась: со сномъ приходили сновиднія.

Она отворила ставень. Спокойный лунный свтъ озарялъ садъ. Прозрачная глубина ночнаго неба дйствовала успокоительно на умъ. Какъ стемнло вдругъ! Туча? Мракъ? Нтъ, опять сонъ. Она вздрогнула и опомнилась. Все тотъ же лунный свтъ, и все тотъ же освщенный имъ садъ.

Какіе бы ни пришли сны, но бороться доле съ усталостью нтъ силъ. Она затворила ставень, подошла къ постели и положила Исповдь подъ подушку, куда всегда клала ее на ночь.

Она оглянула комнату и содрогнулась. Каждый уголъ былъ полонъ ужасными воспоминаніями прошлой ночи. Можно проснуться отъ пытки ужасныхъ сновъ и увидать возл себя видніе. Неужели нтъ спасенія? Нтъ безопаснаго мста гд можно ршаться заснуть? Новая мысль прошла ей въ голову. Святая книга — Библія. Если положить подъ подушку святую книгу, можно заснуть съ надеждой проспать спокойно.

Не стоило надвать платья которое она уже сняла. Можно закрыться платкомъ. Не къ чему также было брать свчу. Ставни въ нижнемъ этаж не затворены, а если и затворены, то Библію легко найти на полк даже въ темнот.

Она взяла Исповдь изъ-подъ подушки. Ни одну минуту не ршилась она оставить ее въ комнат безъ себя. Сжавъ рукою сложенную рукопись, она сошла медленно съ лстницы. У нея дрожали ноги. Чтобы не упасть, она держалась свободною рукой за перила.

Джофри смотрлъ на нее когда она сходила съ лстницы. Ему хотлось узнать что она намрена длать. Вмсто того чтобы войти въ кухню, она остановилась и повернула въ кабинетъ. Опять подозрительное обстоятельство. Что будетъ она длать въ кабинет безъ свчи въ такую позднюю пору?

Она подошла къ полк. Ея темная фигура обозначалась ясно въ освщенной луною комнат. Она пошатнулась и приложила руку ко лбу, изнемогая отъ страшной усталости. Собравшись съ силами, она взяла книгу съ полки и прислонилась къ стн. Она была слишкомъ утомлена чтобы подняться на верхъ не отдохнувъ. Возл нея стояло кресло. Не лучше ли отдохнуть минуты дв сидя чмъ стоя. Она сла на кресло, положивъ Библію на колни. Ея рука, крпко сжатая, перевсилась черезъ ручку кресла, голова опустилась на грудь, потомъ поднялась и тихо склонилась на спинку кресла. Заснула? Крпко заснула.

Мене чмъ черезъ минуту, мускулы сжатой руки ослабли. Что-то блое упало на освщенный луннымъ свтомъ полъ.

Джофри снялъ свои тяжелые сапоги, вошелъ неслышными шагами въ комнату и поднялъ съ пола блую вещь. Она оказалась тетрадкой изъ почтовой бумаги, мелко исписанною и аккуратно сложенною.

Что это такое? Когда она не спала, она прятала ее въ сжатой рук. Для чего она прятала ее?

Не высказалъ ли онъ чего въ бреду, и не записала ли она его словъ чтобъ обвинить его? Подъ вліяніемъ преступной подозрительности, онъ не находилъ ничего невроятнаго въ такомъ странномъ предположеніи. Онъ вышелъ тихо изъ комнаты и заперся въ освщенной гостиной, ршившись прочесть рукопись.

Тщательно разгладивъ на стол измятые листы, онъ отвернулъ первую страницу и прочелъ слдующее:

ГЛАВА LIV.
Рукопись.

‘Моя исповдь. Положить въ мой гробъ и зарыть со мною когда я умру.

‘Это разказъ о томъ что я сдлала когда была замужемъ. Здсь я исповдую моему Творцу истину неизвстную ни одному смертному.

‘Въ великій день воскресенія мертвыхъ, мы воплотимся въ тла, въ которыхъ жили. Когда меня позовутъ въ Судилищ Творца, я предстану съ этою исповдью въ рукахъ.

‘О справедливый и милостивый Судья! Теб извстно сколько я выстрадала. Я надюсь на Твое милосердіе. ‘

‘Я старшая изъ многочисленнаго семейства, рожденнаго набожными родителями. Мы принадлежали къ конгрегаціи первобытныхъ методистовъ.

‘Вс мои сестры вышли замужъ раньше меня. Нсколько лтъ я оставалась одна въ родительскомъ дом. Подъ конецъ здоровье моей матери ослабло, я управляла домомъ вмсто нея. Нашъ духовный отецъ, добрый мистеръ Бенчайльдъ, приходилъ къ намъ обдать по воскресеньямъ, между службами. Онъ хвалилъ мое хозяйство и въ особенности мое умнье стряпать. Матери моей это было непріятно. Она питала ко мн зависть за то что я заняла ея мсто въ дом. Съ этого началось мое несчасгіе. Характеръ моей матери длался хуже по мр того какъ здоровье ея длалось хуже. Отецъ бывалъ рдко дома, проводя жизнь въ разъздахъ по дламъ. Я выносила все одна. Въ это время я начала думать что мн хорошо было бы выйти замужъ, какъ вышли мои сестры, и угощать обдами добраго мистера Бенчайльда между службами въ моемъ собственномъ дом.

‘Въ такомъ настроеніи ума я познакомилась съ однимъ молодымъ человкомъ, который ходилъ слушать богослуженіе въ нашу часовню.

‘Его звали Джоель Дезриджь. У него былъ прекрасный голосъ. Когда мы пли гимны, онъ плъ по одной книг со мной. По ремеслу онъ былъ обойщикъ. Мы много разсуждали о серіозныхъ предметахъ когда гуляли вдвоемъ по воскресеньямъ. Онъ былъ лтъ на десять моложе меня, и его положеніе въ обществ было ниже моего, такъ какъ онъ былъ только поденщикъ. Мать узнала о нашей возникающей привязанности и сказала о ней отцу, въ первый же разъ какъ онъ пріхалъ домой. Также моимъ братьямъ и сестрамъ. Вс они сговорились недопустить чтобы мои отношенія съ Дезриджемъ зашли дале. Тяжело мн было тогда. Мистеръ Бенчайльдъ былъ очень огорченъ оборотомъ который принимали дла. Онъ сказалъ по этому поводу проповдь, и хотя не назвалъ меня по имени, я знала что онъ говоритъ обо мн. Я, можетъ-быть, уступила бы, еслибъ они не сдлали одной низости. Они навели справки о моемъ муж у его враговъ, и начали чернить его въ моихъ глазахъ за его спиной. Этого я не могла вынести посл того какъ мы пли гимны по одной книг и гуляли вмст, соглашались другъ съ другомъ разсуждая о религіозныхъ вопросахъ. Я была уже въ такихъ годахъ что могла судить сама. Я вышла замужъ за Джоеля Дезриджа.’

‘Вс родственники мои отвернулись отъ меня. Никто изъ нихъ не былъ у меня на свадьб, они объявили мн что не хотятъ больше знаться со мной. Мистеръ Бенчайльдъ былъ очень тронутъ, онъ проливалъ слезы и говорилъ что будетъ молиться за меня.

‘Я была обвнчана въ Лондон незнакомымъ священникомъ, и мы поселились въ Лондон, полные надеждъ на будущее. У меня было маленькое состояніе,— моя доля изъ наслдства оставленнаго намъ, сестрамъ, теткою Есирью, въ честь которой мн дано имя. У меня было триста фунтовъ. Половину изъ этихъ денегъ я истратила на покупку мебели для маленькаго дома который мы наняли, и на домашнее обзаведеніе. Остальныя деньги я поручила мужу положить въ банкъ на тотъ случай если они понадобятся ему въ его ремесл.

‘Мсяца три мы жили очень дружно. Меня безпокоило только одно: мой мужь не принимался за работу.

‘Раза два онъ дулся на меня когда я говорила что жаль брать деньги на прожитіе изъ банка, вмсто того чтобы добывать ихъ трудомъ. Однажды добрый мистеръ Бенчайльдъ, находясь случайно въ Лондон, пришелъ къ намъ обдать въ воскресенье, между службами. Онъ старался примирить моихъ родныхъ со мною, но безуспшно. По моей просьб онъ началъ говорить моему мужу о необходимости трудиться. Мой мужъ разсердился. Я увидала его въ первый разъ въ сильномъ гнв. Добрый мистеръ Бенчайльдъ не сказалъ боле ни слова. Онъ, казалось, очень опечалился случившимся и скоро ушелъ отъ насъ.

‘Вскор посл его ухода, мой мужъ ушелъ куда-то. Я приготовила ему чай, его все нтъ. Я приготовила ему ужинъ,— его все нтъ. Наконецъ въ половин перваго онъ приходитъ. Я была поражена увидавъ его. Онъ былъ не похожъ на самого себя: не узналъ меня, какъ будто бредилъ, и повалился на постель. Я побжала за докторомъ.

‘Докторъ приподнялъ его, повернулъ къ свту, посмотрлъ на него, понюхалъ его дыханіе и толкнулъ его опять на постель. ‘Что съ нимъ, сэръ?’ спрашиваю я. ‘Разв вы сами не видите’, говоритъ докторъ.— ‘Нтъ, сэръ’, говорю. ‘Вы кажется хотите уврить меня что никогда не видали пьяныхъ’, говоритъ докторъ. Съ этими словами онъ повернулся и ушелъ, а я осталась у постели дрожа съ головы до ногъ.

‘Такъ я узнала что мужъ мой пьяница.’

‘Я еще не сказала ни слова о родн моего мужа.

‘Когда мы только что познакомились, онъ сказалъ мн что онъ сирота, что у него нтъ родныхъ, кром дяди и тетки въ Канад и брата въ Шотландіи. Предъ свадьбой онъ далъ мн однажды письмо отъ своего брата. Братъ писалъ мн что очень сожалетъ что не можетъ пріхать въ Англію на мою свадьбу, пожелать мн счастія, и все что говорится въ подобныхъ случаяхъ.

‘Я написала о моемъ гор доброму мистеру Бенчайлду Онъ отвтилъ мн что надо подождать и посмотрть напьется ли мой мужъ опять.

‘Ждать мн пришлось не долго. На другой день онъ былъ опять пьянъ, на третій тоже. Узнавъ объ этомъ, добрый мистеръ Бенчайльдъ написалъ мн чтобъ я прислала письмо брата моего мужа. Онъ напомнилъ мн нкоторые разказы о моемъ муж, которымъ я не хотла врить до свадьбы, и писалъ что не мшаетъ навести справки.

‘Результатъ справокъ былъ слдующій. Братъ моего мука находился въ то время (по собственному желанію) у доктора, лчившаго его отъ запоя. ‘Въ ихъ семейств’, писалъ докторъ, ‘врожденная страсть къ пьянству. Иногда они по мсяцамъ не пьютъ ничего крпче чая, но когда на нихъ находитъ припадокъ запоя, они пьютъ, пьютъ, льютъ нсколько дней сряду.’

‘Таковъ былъ человкъ за котораго я вышла замужъ. Изъ-за него я оскорбила всхъ моихъ родныхъ и разошлась съ ними. Незавидная перспектива открылась предо мною посл нсколькихъ мсяцевъ замужней жизни.

‘Черезъ годъ отъ моихъ денегъ не осталось ничего, а у мужа не было работы. Онъ легко находилъ себ работу когда былъ трезвъ, потому что былъ мастеръ своего дла, но всегда терялъ ее когда начиналъ пить. Мн жаль было разстаться съ нашимъ маленькимъ домомъ и продать мою прекрасную мебель, и я предложила мужу что буду наниматься въ поденщицы (въ качеств кухарки) пока онъ не найдетъ себ работу. Онъ былъ въ это время трезвъ и смиренъ, и согласился на мое предложеніе. Мало того, онъ записался въ Общество трезвости, и объявилъ что начнетъ жизнь сызнова. Я начала опять надяться. Заботиться намъ было не о комъ кром насъ самихъ. Дтей у меня не было и я не надялась имть ихъ. Вмсто того чтобы жалть объ этомъ, какъ другія женщины, я считала это счастіемъ. Я скоро убдилась что дти были бы тяжелымъ бременемъ въ моемъ горькомъ положеніи.

‘Такая работа какой я искала находится не легко. Добрый мистеръ Бенчайльдъ далъ мн аттестатъ, а хозяинъ нашего дома рекомендовалъ меня эконому одного клуба. Тмъ не мене люди не вдругъ поврили мн что я дйствительно хорошая кухарка, какой я себя выдавала. Прошло около двухъ недль прежде чмъ я нашла себ мсто. Я возвратилась домой въ веселомъ (для меня) расположеніи духа и хотла объявить мужу свою новость. Дома меня ожидалъ сюрпризъ. Незнакомые люди уносили мебель которую я купила на собственныя деньги, и хотли везти ее на аукціонъ. Я спросила ихъ какъ они смютъ прикасаться къ ней безъ моего позволенія. Они отвчали очень вжливо, надо отдать имъ справедливость, что дйствуютъ по приказанію моего мужа, и продолжали укладывать ее предъ моими глазами на тлегу. Я побжала наверхъ и встртила мужа на площадк лстницы. Онъ былъ пьянъ. Скажу одно: это былъ первый случай что онъ ударилъ меня.’

‘Характеръ у меня былъ горячій и я ршила что не допущу этого. Я побжала тотчасъ же въ судъ.

‘Мои деньги ушли не на одну мебель, я уплачивала подати для содержанія королевы и парламента. Посмотримъ, думала я, что сдлаютъ для меня въ вознагражденіе за подати королева и парламентъ.

‘— Утверждена за вами ваша мебель? спрашиваетъ меня судья.

‘Я не поняла о чемъ онъ меня спрашиваетъ. Онъ обратился къ какому-то господину, сидвшему рядомъ съ нимъ на скамь: ‘Это жестокій законъ’, говоритъ онъ. ‘Бдные люди низшаго класса не имютъ понятія о брачныхъ контрактахъ, а еслибъ и имли, они не въ состояніи платить за нихъ адвокатамъ’. ‘Ваша жалоба не новость’, обратился онъ потомъ ко мн. ‘Съ нашимъ закономъ я не могу ничего сдлать для васъ.’

‘Этому нельзя было поврить сразу. Новость она или не новость, я изложила ему опять мою жалобу.

‘— Я купила мебель на собственныя деньги, говорю. Она принадлежитъ мн, я могу доказать это росписками. А они берутъ ее у меня и хотятъ продать противъ моей воли. Не говорите мн что это законно. Мы живемъ въ христіанской стран. Разв это можетъ быть законно?

‘— Милая моя, говоритъ онъ,— вы замужняя женщина. Законъ не дозволяетъ замужней женщин называть что-нибудь своимъ, если только она не заключила предъ свадьбой, съ помощью адвоката, условія съ своимъ мужемь. Вы не заключали условія. Мн очень жаль васъ, но помочь вамъ я не могу.

‘Я стояла на своемъ. ‘Позвольте мн. предложить вамъ вопросъ, сэръ’, говорю. ‘Умные люди сказывали мн что вс мы должны платить подати чтобы содержатъ королеву и парламентъ, и что королева и парламентъ, взамнъ за подати, издаютъ для насъ законы, защищающіе насъ отъ произвола. Я платила подати. Почему же, позвольте узнать, нтъ закона чтобъ оградить меня отъ произвола моего мужа.

‘— Разсуждать объ этомъ не наше дло, говоритъ онъ.— Я долженъ руководствоваться тмъ закономъ какой у насъ есть. Вотъ я вижу слдъ удара на вашемъ лиц. Если мужъ прибилъ васъ, вызовите его сюда. За это я могу наказать его

‘— Какъ же вы накажите его, сэръ, спрашиваю я.

‘— Я могу оштрафовать его, говорить онъ. Или посадить его въ тюрьму.

‘— Что касается до штрафа, отвтила я ему,— онъ заплатитъ вамъ его изъ тхъ денегъ которыя получитъ за мебель. Что же касается до тюрьмы, то позвольте спросить что будетъ со мною безъ денегъ и безъ имущества, пока онъ будетъ сидть въ тюрьм, и что будетъ опять со мною когда ко мн вернется мужъ, который будетъ знать что я была причиной его наказанія? Нтъ, сэръ, съ меня довольно и того что я терплю теперь. Страданія мои не ограничиваются тмъ что показываетъ вамъ мое лицо. Прощайте сэръ.’

‘Когда я вернулась домой, мебели уже не было, и мужъ мой исчезъ. Въ пустомъ дом не было никого кром хозяина. Онъ сказалъ все что можно было сказать въ утшеніе мн. Когда онъ онъ ушелъ, я уложила свое платье въ сундукъ, дождалась пока стемнло, наняла извощика, и отыскала себ уголъ гд могла преклонить голову. Въ эту ночь я была самымъ одинокимъ, самымъ несчастнымъ существомъ въ мір.

‘У меня было одно средство заработать себ кусокъ хлба, принять предложенное мн мсто помощницы повара въ одномъ клуб, и одна надежда — не видать никогда моего мужа.

‘Я принялась усердно работать, и заслужила первую четверть моего жалованья. Но женщин не хорошо быть въ такомъ положеніи въ какомъ я была тогда одинокая, лишенная всего чмъ я дорожила, и безъ всякой цли впереди. Я посщала аккуратно часовню, но сердце мое начало ожесточатьcя и въ голову приходили мрачныя мысли. Но меня ожидала перемна. Дня черезъ два или три посл того какъ я получила въ первый разъ жалованье, мужъ отыскалъ меня. У него уже не остаюсь ни копйки отъ тхъ денегъ которыя онъ получилъ за мебель. Онъ сдлалъ скандалъ въ клуб. Чтобъ успокоить его, я отдала ему все что могла отдать. Скандалъ дошелъ до комитета. Мн сказали что если это повторится мн принуждены будутъ отказать отъ мста. Черезъ дв недли это повторилось. Въ клуб вс очень жалли меня. Мн отказали отъ мста Мужъ пришелъ на мою квартиру. На слдующее утро онъ сломалъ замокъ моего сундука, и взялъ мой кошелекъ съ немногими шиллингами которые у меня оставались. Мы поссорились. Онъ опять ударилъ меня, въ этотъ разъ такъ сильно что я упала.

‘Я пошла опять въ судъ, и принесла жалобу другому судь. Я просила лишь о томъ чтобы моему мужу приказали оставить меня въ поко. ‘Я не желаю никому зла’, сказала я. ‘Я прошу только справедливости. Я даже не жалуюсь на жестокое обращеніе со мною. Я желаю только имть возможность жить честнымъ трудомъ. Защититъ ли меня законъ отъ моего мужа, который не даетъ мн жить честнымъ трудомъ?’

‘Сущность отвта состояла въ томъ что законъ можетъ-быть защититъ меня, если у меня есть деньги чтобы хлопотать о развод. Позволивъ моему мужу обобрать меня, законъ, когда я обратилась къ нему въ моемъ трудномъ положеніи, не хотлъ помочь мн безъ того чтобъ я не заплатила ему. У меня не было ничего кром нсколькихъ пенсовъ, а все что я могла заработать впредь, перешло бы къ моему мужу съ разршенія закона. Было только одно средство выйти изъ такого положенія: освободиться отъ него хоть на время, чтобъ имть возможность скрыться отъ него опять. Я подала на него жалобу за побои. Судья (молодой и неопытный человкъ), вмсто того чтобъ оштрафовать, посадилъ его въ тюрьму. Это дало мн время взять одобреніе изъ клуба, и аттестатъ отъ добраго мистера Бенчайльда, и найти мсто въ одномъ семейств, въ деревн.

‘Я очутилась въ тихомъ убжищ. Хозяева мои были добрые, великодушные люди, сочувствовали моему несчастію и обращались со мною какъ родные. Изъ всхъ моихъ несчастій я вынесла убжденіе что большинство людей горячо сочувствуетъ чужому горю. Также что большая часть людей отлично видятъ вс дурныя стороны законодательства которымъ управляется ихъ страна. Но посовтуйте имъ выйти изъ неподвижнаго положенія и постараться поправить существующее положеніе длъ, вмсто того чтобы только ворчать и осуждать. Какими окажутся они тогда? Столь же неспособными какъ стадо барановъ,— вотъ какими они окажутся.

‘Прошло боле шести мсяцевъ, и я скопила немного денегъ.

‘Однажды вечеромъ, когда мы уже ложились спать, раздался громкій звонокъ. Лакей отворилъ дверь, и я услыхала голосъ моего мужа. Онъ отыскалъ меня съ помощью знакомаго ему полицейскаго, и пришелъ предъявить свои права. Я предложила ему все что успла скопить, чтобъ онъ только оставилъ меня въ поко. Мой добрый хозяинъ уговаривалъ его. Все напрасно. Онъ былъ золъ и стоялъ на своемъ. Еслибы не я скрылась отъ него, а онъ отъ меня, законъ (какъ я поняла) оказалъ бы мн помощь. Онъ требовалъ чтобъ я возвратилась къ нему. Пока я могла пріобрсть хоть копйку, онъ требовалъ чтобъ я жила съ нимъ. Такъ какъ онъ былъ мой мужъ, я не имла права покидать его, я обязана была возвратиться къ нему, и никто не могъ защитить меня. Я простилась съ добрыми людьми у которыхъ жила и никогда не забуду ихъ участія.’

‘Мужъ привезъ меня опять въ Лондонъ.

‘Онъ пилъ пока не пропилъ всхъ моихъ денегъ. Когда денегъ не осталось, онъ прибилъ меня. Какъ могла я избавиться отъ него? Не иначе какъ скрывшись опять. Отчего я не посадила его опять въ тюрьму? Для чего же мн было сажать его въ тюрьму? Черезъ нсколько недль онъ возвратился бы ко мн опять, трезвый и смирный, и общалъ бы исправиться, а потомъ запилъ бы опять и сдлался бы такимъ же свирпымъ животнымъ какимъ я его часто видала. Мое сердце ожесточалось отъ безнадежности моего положенія и мрачныя мысли смущали меня, въ особенности по ночамъ. Въ это время я сказала себ: ‘единственное избавленіе отъ этого положенія смерть,— его или моя’.

‘Раза два я ходила по ночамъ на мостъ и смотрла на рку. Нтъ. Я была не такого рода женщина чтобы положить конецъ моему несчастію этимъ способомъ. Надо чтобы кровь кипела и голова была въ огн — мн по крайней мр такъ кажется — надо дйствовать подъ вліяніемъ минутнаго побужденія, чтобы ршаться на самоубійство. Мои несчастія имли на меня совсмъ другое вліяніе. Моя кровь холодла отъ нихъ, а не разгорячалась. Во вредъ мн самой, но своей натуры не измнишь. Разв можетъ Еіопъ измнить свою кожу и тигръ свою шерсть?

‘Я скрылась отъ него опять, и опять нашла хорошее мсто. Не буду рмзказывать какъ и какое. Это все равно. Лучше проступлю къ концу.

‘Надо однако сказать что въ этотъ разъ я жила не въ частномъ дом, и что мн было позволено учить стряпать молодыхъ женщинъ, въ мои свободные часы. Частію вслдствіе этого, частію вслдствіе того что мужъ долго не находилъ меня, я начала опять жить такъ хорошо какъ только можно жить въ моемъ положеніи. Окончивъ дневную работу, я уходила ночевать въ свою квартиру. У меня была одна комната и я сама меблировала ее, отчасти изъ экономіи, потому что меблированныя комнаты дороги, отчасти изъ удовольствія. Какъ я ни была несчастна, я всегда любила чтобы вокругъ меня все было чисто и красиво.

‘Понятно само собой чмъ это кончалось. Онъ опять отыскалъ меня, въ этотъ разъ случайно встртивъ на улиц.

‘Онъ былъ въ лохмотьяхъ, и худъ и безъ денегъ. Но когда онъ нашелъ меня, ему стоило только запустить руку въ мой карманъ, и взять все что у меня было. Въ Англіи не положено предла тому что можетъ сдлать дурной мужъ, пока не откажется отъ своей жены. Въ этотъ разъ онъ догадался что повредитъ самому себ лишивъ меня мста. Нкоторое время все шло довольно сносно. Я притворилась что работа стала трудне (признаюсь, я это сдлала для того чтобы не видать его), и получила позволеніе ночевать въ томъ дом гд я служила. Но это продолжалось недолго. Онъ опять запилъ, пришелъ ко мн и сдлалъ скандалъ. Какъ прежде, порядочные люди не вынесли этого, какъ прежде, имъ жаль было разстаться со мною, какъ прежде, мн отказали отъ мста.

‘Другая женщина сошла бы съ ума. Я едва не сошла.

‘Когда я ночью посмотрла на него, мертветцки пьянаго, я вспомнила Іоиль и Сисару. Тамъ оказано: ‘И взя Іоиль колъ кущный, и взя млатъ въ руку свою, и вниде къ нему тихо, и водрузи колъ во скраніи его, и пронзе до земли: и сей утруждася спаше.’ Такъ она убила его. Она сдлала это чтобъ освободить народъ свой отъ Сисары. Еслибъ у меня въ ту ночь былъ колъ и молотокъ, я кажется сдлала бы то же самое,— съ тою разницей что я сдлала бы это чтобъ освободить себя.

‘Утромъ это чувство прошло у меня, на время. Я пошла къ адвокату.

‘Многіе на моемъ мст потеряли бы уже давно надежду на законъ, но я изъ такихъ которыя льютъ чашу до два. Вотъ сущность того что я сказала адвокату: ‘Я пришла посовтоваться съ вами о сумашедшемъ. Сумашедшими я считаю такихъ людей которые потеряли власть надъ собою. Иногда это доводитъ ихъ до самообольщенія, а иногда до поступковъ вредящихъ имъ самимъ и другимъ. Мой мужъ, вслдствіе пьянства, потерялъ совершенно власть надъ собою. Его надо лишить возможности пить, какъ сумашедшаго лишаютъ возможности вредить своей жизни и жизни другихъ. Для сумашедшихъ въ нашей стран есть убжище, куда ихъ можно помщать на извстныхъ условіяхъ. Защититъ ли меня законъ, если я исполню эти условія, отъ суматедшаго, или что то же самое отъ пьяницы?’ — ‘Нтъ, говорить адвокатъ.— Англійскій законъ не признаетъ неисправимаго пьяницу заслуживающимъ лишенія свободы. Англійскій законъ предоставляетъ мужьямъ и женамъ пьяницъ выносить свое несчастіе какъ сумютъ.’

‘Я поблагодарила адвоката и ушла. Моя послдняя надежда оказалась тщетною.’

‘Мысль которая пришла мн разъ въ голову возвратилась опять и съ этихъ поръ не покидала меня. Единственное избавленіе смерть — его или моя.

‘Эта мысль не выходила у меня изъ головы ни днемъ, ни ночью, ни въ часовн, ни дома. Я читала исторію Іоили и Сисара такъ часто что Библія начала сама открываться за этомъ мст.

‘Законъ моей страны, который долженъ бы былъ защититъ меня, оставилъ меня беззащитною. У меня не было друга, которому я могла бы открыть свое сердце. Я была одинока и жена такого человка. Примите въ соображеніе что и я человкъ, а скажите: не было ли это слишкомъ тяжелымъ испытаніемъ для человческаго терпнія?

‘Я написала доброму мистеру Бенчайльду, не входя въ подробности, что меня смущаетъ искушеніе, и просила его пріхать и помочь мн. Онъ написалъ мн въ отвтъ что болзнь не позволяетъ ему встать съ постели, и далъ мн много хорошихъ совтовъ. Чтобы воспользоваться хорошимъ совтомъ, человкъ долженъ имть хоть маленькую надежду на счастіе, которое вознаградитъ его за исполненіе хорошаго совта. Сама религія общаетъ вознагражденіе и говоритъ намъ, бднымъ смертнымъ: будьте праведны и вы заслужите царство небесное. У меня не было надежды на счастіе. Я была благодарна доброму мистеру Бенчайльду, но оовты его не принесли никакой пользы.

‘Прошло время когда одно слово моего духовнаго отца направило бы меня опять на истинный путь. Я начала бояться самой себя. Мн казалось что если я не буду другой женщиной въ то время когда Джоель Дезриджъ опять обидитъ меня, то легко можетъ случиться что я избавлю себя отъ него собственною рукой.

‘Устрашенная этою мыслью, я въ первый разъ унизилась предъ моими родственниками. Я написала имъ письмо, въ которомъ признавалась что они правы въ своемъ мнніи о моемъ муж, просила у нихъ прощенія, и умоляла ихъ позволить мн навщать ихъ отъ времени до времени. Мн казалось что сердце мое смягчится если я увижу опять родной домъ, родныя лица и услышу опять родной говоръ. Стыдно признаться, но кажется, еслибъ у меня было что-нибудь, я отдала бы все чтобы только вернуться въ кухню матери и приготовить ей опять воскресный обдъ.

‘Но этому не суждено было случиться. Не задолго предъ тмъ какъ пришло мое письмо, матушка скончалась. Родные обвинили меня въ ея смерти. Она хворала уже нсколько лтъ, и доктора съ самаго начала сказали что она неизлчима, но они сложили всю вину на меня. Одна изъ моихъ сестеръ написала мн въ немногихъ словахъ что я была причиной смерти матушки. Отецъ же совсмъ не отвтилъ мн.’

‘Къ судьямъ и адвокатамъ, къ роднымъ и друзьямъ, къ покорности, терпнію, надежд и честной работ, ко всему этому я прибгала, а все напрасно. Куда бы я не повернулась, вс пути преграждалась предо мною.

‘Въ это время мужъ мой имлъ незначительную работу. Однажды вечеромъ онъ возвратился домой озлобленный. Я предостерегла его. ‘Не выводи меня изъ терпнія, Джоель, ради себя самого’, оказала я ему. Онъ въ этотъ день быль трезвъ, и я въ первый разъ увидала что слово съ моей стороны подйствовало на него. Онъ пристально поглядлъ на меня съ минуту, потомъ слъ въ уголъ и усмирился.

‘Это было во вторникъ. Въ слдующую субботу онъ получилъ деньги и запилъ опять.

‘Въ пятницу, на слдующей недл, я возвратилась домой поздно вечеромъ, потому что въ этотъ день стряпала большой публичный обдъ въ одной гостиниц хозяинъ которой зналъ меня. Дома я не нашла ни мужа, ни мебели, которую я купила для своей спальни. Во второй разъ онъ отнялъ у меня мое имущество и обратилъ его въ деньги чтобъ имть возможность пьянствовать.

‘Я не произнесла ни слова. Я стояла и смотрла на опуствшую комнату. Я сама не сознавала происходило во мн тогда. Помню только что постоявъ немного я вышла изъ комнаты. Я знала въ какихъ мстахъ проводитъ время мой мужъ, и дьяволъ подстрекнулъ меня пойти и отыскать его. Хозяйка дома, увидавъ меня въ корридор, попробовала остановить меня, но я оттолкнула ее отъ себя какъ ребенка, хотя она была выше и сильне меня. Когда я вспоминаю объ этомъ теперь, мн кажется что она уступила мн только потому что испугалась, увидавъ мое лицо.

‘Я нашла его. Я сказала — словомъ я заговорила съ нимъ какъ говорятъ взбшенныя женщины я. Понятно чмъ это кончилось. Онъ ударилъ меня.

‘Посл этого въ моихъ воспоминаніяхъ слдуетъ проблъ. Я очнулась только черезъ нсколько дней. Трехъ зубовъ у меня какъ не бывало, но это еще не худшее. Падая, я ударилась обо что-то головой и повредила себ какой-то нервъ, вслдствіе чего я лишилась способности говорить. Я не совсмъ онмла, я могла произносить слова, но съ большимъ трудомъ. Длинное слово было для меня такимъ же затрудненіемъ какъ для маленькаго ребенка. Меня отвезли въ больницу. Доктора окружили меня, когда узнали что со мною случилось. Они заинтересовались мною, какъ другіе интересуются занимательною книгой. Они ршили что я могу или совсмъ онмть, или совсмъ выздоровть, то и другое было вроятно въ равной степени. Два условія были необходимы для выздоровленія: первое — имть питательную пищу, второе — быть совершенно спокойной.

‘Что касается до питательной пищи, я не знала буду ли я имть ее. Это зависло отъ того буду ли я имть возможность зарабатывать ее. Что же касается до душевнаго спокойствія, на этотъ счетъ я не сомнвалась. У меня было ршено убить моего мужа въ первый же разъ какъ онъ придетъ ко мн.

‘Ужасно! Я сама знаю что ужасно. Никто на моемъ мст не кончилъ бы злодйствомъ. Другія женщины, выстрадавъ столько сколько я выстрадала, возвысились бы отъ страданія.’

10.

‘Я говорила уже что люди (исключая моего мужа и моихъ родныхъ) всегда оказывали мн участіе.

‘Хозяинъ того дома гд мы жили посл свадьбы, узнавъ о моемъ несчастіи, предложилъ мн смотрть за однимъ изъ своихъ пустыхъ домовъ, за небольшое жалованье. Въ верхнемъ этаж была мебель, которую оставилъ за ненадобностью послдній жилецъ, разршивъ продать ее будущему жильцу, если онъ пожелаетъ купить ее. Въ двухъ спальняхъ для прислуги (на антресоляхъ) было все необходимое. Такимъ образомъ я имла комнату, постель и деньги на пищу. Опять все какъ слдуетъ, но уже слишкомъ поздно. Что разказалъ бы обо мн этотъ домъ, еслибъ онъ могъ говорить!

‘Доктора сказали мн чтобъ я старалась говорить какъ можно боле. Такъ какъ я жила одна, мн говорить было не съ кмъ, исключая рдкихъ случаевъ когда заходилъ хозяинъ, или сосдняя служанка обращалась ко мн со словами: ‘Прекрасный день, не правда ли?’ или ‘не скучно ли вамъ?’ Я подписалась на газету чтобы читать ее вслухъ. Однажды мн попалась статья въ которой говорилось о женахъ мужей пьяницъ. Это было извлеченіе изъ рчи сказанной по этому поводу однимъ лондонскимъ слдователемъ, который осматривая мертвыя тла людей низшаго класса общества, имлъ много причинъ подозрвать женъ этихъ людей. Осмотръ мертвыхъ тлъ не подтверждалъ его подозрній, и свидтели не подтверждали, но ему казалось очень возможнымъ что иногда жена, доведенная до крайности, беретъ мокрое полотенце, а дождавшись чтобы пьяный мужъ заснулъ, закрываетъ ему мокрымъ полотенцемъ носъ и ротъ, и такимъ образомъ лишаетъ его жизни. Прочитавъ это, я задумалась. Мой умъ былъ тогда въ пророческомъ настроеніи. Я сказала себ: это попалось мн не даромъ. Это значитъ что я увижу опятъ мужаю

‘Это случилось вскор посл моего обда, въ два часа. Ночью, когда я только что потушила свчу и легла, раздался громкій стукъ въ дверь дома. Зажигая свчу я сказала себ: это онъ.

‘Я одлась наскоро, взяла свчу и сошла внизъ. ‘Кто тамъ?’ спросила я.— ‘Впусти меня,’ отвчалъ мой мужъ.

‘Я сла на стулъ у двери и затряслась какъ въ лихорадк. Не потому чтобъ я боялась его, но потому что умъ мой былъ въ пророческомъ настроеніи. Я знала что буду принуждена сдлать это наконецъ, какъ бы я ни сопротивлялась. Я сидла и дрожала по одну сторону двери, онъ стоялъ по другую.

‘Онъ постучалъ опять, и опять и опять. Я знала что сопротивляться безполезно, и все-таки сопротивлялась. Я ршилась не впускать его добровольно. Я ршилась дать ему встревожить сосдей, и посмотрть не вступятся ли сосди. Я ушла на верхъ и остановилась у отвореннаго окна надъ входной дверью.

‘Полицейскій и сосди подошли къ нему. Сосди просила чтобъ его отвели въ тюрьму. Полицейскій хотлъ взять его, но ему стоило только указать на меня въ окно и сказать что я его жена. Сосди разошлись по своимъ домамъ. Полицейскій выпустилъ его руку. Оказалось что я виновата, а не онъ. Я обязана была впустить мужа. Я сошла внизъ и впустила его.

‘Ночь прошла спокойно. Я отворила ему дверь другой спальни, которая была рядомъ съ моей, а сама заперлась у себя. Онъ былъ очень утомленъ, протаскавшись весь день по улицамъ безъ гроша денегъ. Ему не нужно было ничего кром постели.

‘На слдующее утро я попыталась опять свернуть съ пути по которому мн суждено было идти, хотя знала что попытка безполезна. Я предложила мужу чтобъ онъ бралъ въ контор хозяина три четверти моего еженедльнаго жалованья, съ условіемъ чтобъ онъ ушелъ и не приходилъ ко мн никогда. Онъ захохоталъ мн въ лицо. Мужъ иметъ полное право брать все что получаетъ жена. Что же касается до того чтобы уйти отъ меня, онъ зналъ что могъ пользоваться у меня даровою квартирой, пока я жила въ пустомъ дом. Хозяинъ не имлъ права разлучать мужа и жену.

‘Я не сказала боле ни слова. Немного позже, пришелъ хозяинъ. Онъ сказалъ что не иметъ ни права, ни желанія запретить моему мужу жить со мною, если мы будемъ жить смирно. Въ противномъ случа онъ принужденъ будетъ отказать мн. У меня не было въ виду другаго желанія и мн некуда было идти. Еслибъ я, не посмотрвъ на это, надла шляпку и бжала изъ дома, мужъ пошелъ бы за мною, и вс порядочные люди потрепали бы его по спин и сказали бы: ‘ты правъ, добрый человкъ, ты совершенно правъ.’

‘Итакъ, онъ поселился въ одномъ дом со мною, по своему собственному желанію, и поступокъ его былъ одобренъ другими.

‘Я не сказала н слова ни ему, ни хозяину. Ничто уже не раздражало меня. Я знала что случится и ждала конца. Во мн произошла какая-то перемна, замтная для другихъ, которая сначала удивила, потомъ испугала моего мужа. Когда пришла ночь, я слышала что онъ заперъ дверь своей комнаты. Для меня это было все равно. Я знала что когда придетъ время, десять тысячъ замковъ не помшаютъ тому чему суждено совершиться.

‘Слдующій день, въ который я получила жалованье, подвинулъ меня на одинъ шагъ ближе къ концу. Взявъ у меня эти деньги, онъ могъ начать пить. Въ этотъ разъ онъ началъ пить благоразумно, понемногу. Хозяинъ (добрйшій человкъ, старавшійся помирить насъ) поручилъ ему сдлать незначительныя поправки въ дом. ‘Вы обязаны этимъ, говоритъ, моему участію къ вашей бдной жен. Я помогаю вамъ ради нея. Покажите себя, если можете, достойнымъ помощи.’

‘Мужъ объявилъ по обыкновенію что намренъ начать жизнь сызнова. Поздно! Прошло время когда можно было начать жизнь сызнова. Надъ нимъ былъ произнесенъ приговоръ, и надо мной былъ произнесенъ приговоръ. Что бы онъ ни говорилъ теперь, какъ бы онъ ни запирался по ночамъ, судьба его была уже ршена.

‘Слдующій день былъ воскресенье. Ничего не случилось. Я ходила въ часовню, единственно по привычк. Богослуженіе не принесло мн никакой пользы. Онъ пилъ, но немного. Я знала по опыту что это начало сильнаго и продолжительнаго припадка запоя.

‘Въ понедльникъ онъ принялся за работу. Въ это утро онъ былъ настолько трезвъ что могъ работать, и настолько пьянъ что искалъ случая помучить свою жену. Онъ сходилъ за необходимыми рабочими принадлежностями, возвратился и позвалъ меня. Искусному работнику, говорилъ онъ, необходимъ помощникъ. Нкоторыя вещи искусному работнику унизительно длать самому. Но не нанимать же помощника, когда можно имть его даромъ. На это есть жена. Такъ, говорилъ онъ полупьяный, раскладывая вокругъ себя рабочія принадлежности. Приготовивъ все, онъ выпрямился и сказалъ мн что я должна длать.

‘Я слушалась его какъ только умла. Что бы онъ ни говорилъ, что бы онъ ни длалъ, я знала что онъ идетъ по прямому пути къ своей смерти отъ моей руки.

‘Въ дом было много крысъ и мышей, и они испортили стны. Ему слдовало бы начать съ подвальнаго этажа, во такъ какъ надъ нимъ былъ уже произнесенъ приговоръ, онъ началъ съ двухъ пустыхъ гостиныхъ въ среднемъ этаж.

‘Эти дв гостиныя отдлялись одна отъ другой перегородкой изъ штукатурки. Крысы попортили ее. Въ одномъ мст он прогрызли стну насквозь и испортили обои. Хозяинъ просилъ беречь обои, потому что у него были остатки, которыми онъ хотлъ заклеить испорченныя мста Подъ руководствомъ мужа, я приготовила — не скажу что. Съ помощью этого онъ отклеилъ отъ стны полосу обоевъ, не испортивъ ее нисколько. Подъ этою полосой известь и деревянныя дранка штукатурки были мстами испорчены крысами. Мой мужъ, хотя обойщикъ по ремеслу, могъ быть и штукатуромъ, если хотлъ. Я видла какъ онъ вырзалъ испорченныя дранки и вынулъ известь. По его приказанію, я приготовила ему новую известь и подавала новыя дранки. Я видла какъ онъ вставлялъ ихъ. Не скажу ни слова о томъ какъ все это длалось.

‘У меня есть причина не открывать этой тайны,— ужасная причина. Мужъ мой въ этотъ день показывалъ мн безсознательно средства убить его такимъ образомъ чтобъ объ этомъ не узнало ни одно живое существо.’

11.

‘Къ вечеру мы кончили починку стны.

‘Я напилась чаю, а онъ принялся за свою бутылку съ водкой.

‘Я ушла на верхъ оправлять постель на ночь. Когда я вошла въ его комнату, мн тотчасъ же бросилось въ глаза случайное обстоятельство, на которое я до сихъ поръ ни разу іе обратила вниманія.

‘Кровать его была прислонена изголовьемъ къ стн, отдлявшей его комнату отъ моей. Посмотрвъ на кровать, я безсознательно перевела глаза на стну. Потомъ пожелала узнать изъ чего она сдлана. Потомъ постучала по ней пальцами. По звуку я узнала что подъ обоями нтъ ничего кром штукатурки. Стна была точно такая же какъ та которую онъ поправлялъ внизу. Поправляя ее, мы въ нкоторыхъ мстахъ вынимали штукатурку вплоть до обоевъ сосдней комнаты. При одномъ изъ этихъ случаевъ мужъ сдіалъ мн предостереженіе: ‘смотри чтобы твои руки не очутились въ сосдней комнат’ Онъ сказалъ это внизу, въ гостиной. На верху, въ его спальн, я внезапно вспомнила это и невольно повторяла мысленно, устремивъ глаза на ключъ, воткнутый во внутреннюю сторону двери, которую онъ запиралъ на ночь, повторяла до тхъ поръ пока истинное значеніе этихъ словъ не поразило меня подобно удару молніи. Я глядла на стну, на изголовье кровати, на свои руки, и дрожала какъ въ лихорадк.

‘Не знаю много ли времени я провела въ такомъ состояніи. Когда мужъ мой, выпивъ вино, пришелъ на верхъ, онъ засталъ меня въ своей комнат.’

12.

‘Я оставлю остальное не разказаннымъ и перейду къ слдующему утру.

‘Хотя этихъ страницъ не будетъ читать ни одинъ смертный, но есть вещи которыхъ женщина не можетъ написать, даже для самой себя. Я скажу только что я вытерпла послднее и худшее изъ всхъ оскорбленій моего мужа въ то время когда я ясно увидала предъ собой средство лишить его жизни.

‘На слдующій день онъ ушелъ въ полдень, чтобы обойти вс свои знакомые трактиры, а я осталась дома одна, съ твердымъ намреніемъ освободиться отъ него во что бы то ни стало, когда онъ вернется вечеромъ.

‘Онъ оставилъ свои рабочія принадлежности въ гостиной. Я была одна въ дом, и ничто не мшало мн примнить къ длу урокъ который онъ далъ мн наканун. Я оказалась способною ученицей. Прежде чмъ на улицахъ зажглись фонари, я сдлала все что надо было сдлать чтобъ имть возможность наложитъ на него руки когда онъ запрется въ своей комнат на ночь.

‘Не помню чтобы въ это время я чувствовала страхъ или сомнніе. Я съла свой скудный ужинъ съ не большимъ и не меньшимъ аппетитомъ чмъ въ обыкновенные дни. Единственною перемной во мн было странное желаніе имть возл себя живое существо. Такъ какъ у меня не было друга, котораго я могла бы позвать къ себ, я вышла на улицу, остановилась у двери своего дома и стала смотрть на проходящихъ.

‘Заблудившаяся собачка, пробгая по улиц, остановилась предо мной. Я не люблю собакъ и вообще животныхъ. Но эту собачку я позвала къ себ и накормила. Ее должно-быть учили просить сть на заднихъ лапкахъ, такъ по крайней мр она просила у меня. Я смялась, трудно вообразить какъ я могла смяться, но тмъ не мене помню что я смялась до слезъ, когда собачка стояла на заднихъ лапкахъ, навостривъ уши, склонивъ голову на бокъ, и смотрла облизываясь на кусокъ хлба. Желала бы я знать была ли я тогда въ полномъ разсудк.

‘Когда собака съла все что я могла дать ей, она начала визжать и проситься на улицу.

‘Отворивъ дверь чтобы выпустить ее, я увидала мужа, подходившаго къ дому. ‘Не входи’, сказала я ему. ‘Не входи ко мн сегодня для твоего собственнаго блага.’ Слишкомъ пьяный чтобъ обратить вниманіе на мое предостереженіе, онъ прошелъ мимо меня и поднялся шатаясь на верхъ. Я слдовала за нимъ поодаль. Я слышала какъ онъ вошелъ въ свою комнату, затворилъ и заперъ дверь. Я слышала какъ онъ повалился на свою постель. Черезъ минуту онъ захраплъ.

‘Все случилось какъ мн надо было чтобы сложилось. Черезъ дв минуты, не сдлавъ ничего что могло бы навлечь на меня подозрніе, я могла задушить его. Я вошла въ свою комнату, взяла въ руки полотенце, заране приготовленное, я была уже на шагъ отъ конца, но вдругъ со мной случалось что-то странное. Не могу опредлитъ что это было. Могу только сказать что ужасъ овладлъ мною и выгналъ меня изъ дома.

‘Я надла шляпку и ушла изъ дома, положивъ въ карманъ ключъ отъ наружной двери. Тогда было половина девятаго, или безъ четверти девять. У меня было одно опредленное желаніе: убжать подальше, чтобы никогда не видать ни дома, ни моего мужа.

‘Я пошла въ одну сторону и вернулась назадъ. Пошла въ другую сторону и вернулась назадъ. Я не могла уйти. Я была какъ бы прикована къ дожу. Еслибъ отъ этого зависла моя жизнь, я не могла бы уйти.

‘Когда я ршалась уже вернуться домой, мимо меня прошло веселое общество молодыхъ мущинъ и женщинъ. Они очень спшили. ‘Поскоре’, сказалъ одинъ изъ нихъ. ‘Театръ близко. Мы поспемъ къ водевилю.’ Получивъ религіозное воспитаніе, я до сихъ поръ не была ни разу въ театр. Мн пришло въ. голову что если я увижу и услышу что-нибудь совершенно новое для меня, то и мысли мои обратятся на что-нибудь новое.

‘Они вошли въ театръ, и я вошла за ними.

‘Началось то что они называли водевилемъ, на сцену вышли мущины и женщины. Они двигались и говорили. Скоро вс вокругъ меня начали смяться и хлопать въ ладоши. Шумъ, который они производили, сердилъ меня. Не могу разказать въ какомъ состояніи я была тогда. Я видла и слышала совсмъ не то что видли и слышали другіе. Можетъ-быть то что было у меня на ум становилось между мною и тмъ что происходило на сцен. Водевиль казался очень веселымъ, но я знала что подъ веселою вншностью скрываютъ опасность и смерть. Актеры разговаривали и смялись чтобъ обмануть людей, замышляя въ то же время убійство. И никто, кром меня, не зналъ этого, а мой языкъ не шевелился когда я хотла сказать это другимъ. Я встала и ушла изъ театра. ‘Выйдя на улицу, я пошла безсознательно по направленію къ дому. Я кликнула извощика и сказала чтобъ онъ везъ меня (за шиллингъ) въ противуположную сторону. Не знаю гд онъ ссадилъ меня. Я увидала на противуположной сторон улицы огненныя буквы надъ отворенною дверью. Извощикъ сказалъ мн что это танцовальная зала. Танцы были для меня такою же новостью какъ и театръ. У меня оставался одинъ шиллингъ. Я заплатила за входъ, чтобъ испытать какое влечатлaie произведутъ на меня танцы. Свтъ, лившійся на залу съ потолка, освщалъ ее такъ что она казалась вся въ огн. Трескъ музыки былъ невыносимъ. Глядя на кружащихся мущинъ и женщинъ, можно было сойти съ ума. Не знаю что случилось со мной здсь Комната освтилась вдругъ огнемъ кроваваго цвта. Мущина стоявшій предъ музыкантами, махая палочкой, сдлался вдругъ похожъ на сатану, какъ онъ изображенъ въ нашей семейной Библіи. Кружащіеся мущины и женщины превратились въ мертвецовъ, одтыхъ въ блыя саваны. Я вскрикнула отъ ужаса, и кто-то взялъ меня за руку и вытолкнулъ за дверь. Темнота подйствовала на меня какъ холодная рука положенная на горячую голову. Я шла въ темнот, не зная куда иду и утшала себя надеждой что удаляюсь отъ своего дома и къ утру буду за нсколько миль отъ него. Черезъ нсколько времени я такъ устала что не могла идти дале и сла отдохнуть на ступеньку предъ дверью какого-то дома. Здсь я задремала, но скоро проснулась и хотла идти дале, но случайно обернулась и взглянула на дверь дома. На ней стоялъ нумеръ двери нашего дома Я взглянула на ступеньку, ступенька была знакома мн. Я стояла у двери своего дома.

‘Вс мои сомннія и колебанія исчезли при этомъ открытіи. Я поняла истинное значеніе всхъ моихъ возвращеній. Какъ бы я ни сопротивлялась, судьбы не минуешь.

‘Я отперла дверь, вошла наверхъ и услышала его громкое храпніе. Я сла на свою кровать и сняла шляпку, совершенно спокойная, потому что знала что судьбы не минуешь. Намочивъ полотенце и сложивъ его, я прошлась по комнат.

‘Начинало свтать Воробьи порхали по деревьямъ сада

‘Мое ослпленіе прошло. Слабый свтъ сказалъ мн какъ бы словами: сдлай это теперь, пока я еще слабъ и не показываю чего не слдуетъ видть.

‘Я прислушалась. Благодтельная тишина дала мн тоже совтъ: сдлай это теперь. Я сохраню тайну.

‘Я ждала до той минуты когда церковные часы заиграли предъ боемъ. При первомъ удар часовъ, не дотронувшись до замка его двери, не поставивъ ноги въ его комнату, я положила полотенце на его лицо. Съ послднимъ ударомъ часовъ онъ пересталъ биться. Когда утихъ въ утренней тишин гулъ колокола, утихъ на вки и мужъ мой.’

13.

‘Остальная часть этой исторіи заключается въ четырехъ дняхъ: среда, четвергъ, пятница, суббота. Дале все какъ будто подернуто туманомъ, послдующіе годы были годами новой жизни.

‘Окончу разказъ о прежней жизни.

‘Что чувствовала я въ ужасной тишин утра, посл моего поступка?

‘Не знаю что я чувствовала, не могу припомнить и не могу разказать. Могу только записать что произошло въ четыре послдующіе дня.

Среда.— ‘Я подняла тревогу въ полдень. Въ продолженіе нсколькихъ часовъ предъ тмъ я приводила все въ порядокъ. Въ полдень мн осталось только позвать людей и предоставить имъ длать что угодно. Сначала пришли сосди, потомъ полиція. Они постучались въ его дверь, потомъ выломали ее, и нашли его мертвымъ на постели.

‘Ни малйшей тни подозрнія не пало на меня. Я могла не бояться суда человческаго, но я боялась невыносимо суда карающаго Провиднія. Ночью я спала только нсколько минутъ и повторила во сн убійство. Нкоторое время я даже думала пойти въ полицію и признаться въ своемъ преступленіи. Еслибы я не принадлежала къ честному семейству, я это сдлала бы. На нашемъ добромъ имени никогда не было пятна. Еслибы я призналась къ своемъ преступленіи, я убила бы отца и опозорила бы семейство. Я молилась чтобы Богъ указалъ мн что я должна сдлать, и къ утру на меня сошло откровеніе.

‘Я получила повелніе открыть Библію и поклясться надъ нею что съ этого дня буду жить между моими невинными ближними отдльною, безмолвною жизнью, посвятивъ мой языкъ исключительно молитв, съ которою буду обращаться къ Богу въ уединеніи моей комнаты, когда ни одно человческое существо не будетъ слышать меня. Одна, въ тишин утра, я видла явленіе и дала клятву. Ни одно человческое существо не слыхало меня до сихъ поръ. Ни одно человческое существо не услышитъ меля до дня моей смерти.’

Четвергъ.— ‘Заговоривъ со мною по обыкновенію, люди узнали что я онмла.’

Пятница.— ‘Было слдствіе. Его знали въ продолженіи многихъ лтъ за неисправимаго пьяницу, были свидтели видвшіе что онъ возвратился домой, въ послдній разъ, пьяный, его нашли въ комнат съ запертыми изнутри дверью и окномъ: каминовъ на нашемъ чердак не было, слдовъ никакихъ не осталось, никто не могъ войти въ запертую комнату. Доктора ршили что онъ умеръ отъ прилива крови къ легкимъ. Этимъ дло и кончилось.

Суббота — ‘Отмчена навсегда въ моемъ календар какъ достопамятный день въ который меня постигло наказаніе карающей судьбы. Часа въ три пополудни, при яркомъ солнечномъ свт, подъ безоблачнымъ небомъ, я, Есирь Дезриджъ, увидала въ первый разъ видніе, которому суждено преслдовать меня до конца моей жизни.

‘Я провела ужасную ночь и была въ такомъ же состояніи какъ въ тотъ вечеръ когда ходила въ театръ. Я ушла изъ дома съ надеждой что свжій воздухъ, солнечный свтъ и свжая зелень успокоятъ меня хоть сколько-нибудь. Ближайшее мсто гд я могла найти свжій воздухъ и зелень, былъ паркъ Регента. Я вошла въ одну изъ такихъ аллей въ центр Парка куда не пускаютъ лошадей, и гд старики могутъ грться на солнц, а дти играть безопасно.

‘Я сла на лавочку. Между дтьми, окружавшими меня, былъ хорошенькій маленькій мальчикъ. Онъ игралъ въ новую игрушку, лошадку запряженную въ телжку. Когда я смотрла какъ онъ рвалъ съ озабоченнымъ видомъ траву и нагружалъ ею свою телжку, я почувствовала въ первый разъ то что повторилось съ тхъ поръ такъ много разъ — ознобъ, медленно пробгающій по всему тлу и подозрніе что возл меня скрывается что-то, и что это что-то покажется мн, если я обернусь въ его сторону.

‘Недалеко отъ меня стояло толстое дерево. Я взглянула на дерево въ ожиданіи что изъ-за него выйдетъ то что скрывалось за нимъ.

‘Оно вышло, темное и туманное при яркомъ солнечномъ свт. Сначала я увидала неопредленную фигуру женщины. Потомъ она начала обозначаться ясне, ясне и ясне, пока я наконецъ не увидала, какъ въ зеркал, самое себя,— мой двойникъ, глядвшій на меня моими глазами. Я видла какъ онъ шелъ по трав. Я видла какъ онъ остановился за прекраснымъ мальчикомъ. Я видла какъ онъ началъ прислушаватъся, какъ прислушивалась я въ тотъ ранній часъ утра когда я ждала перваго удара часовъ. Услыхавъ ударъ, онъ указалъ мн моею рукой на прекраснаго ребенка и сказалъ мн моимъ голосомъ: ‘убей его!’

‘Прошло сколько-то времени — не знаю была ли то минута или часъ. Я не видала ни неба, ни земли. Я не видала ничего кром двойника, указывавшаго мн на ребенка и не чувствовала ничего кром невыносимаго желанія убить ребенка.

‘Потомъ небо и земля вдругъ бросились мн въ глаза. Я увидала и людей, которые смотрли на меня съ недоумніемъ, подозрвая что я сумашедшая.

‘Я встала съ величайшимъ усиліемъ съ лавки. Я отвернулась съ величайшимъ усиліемъ отъ прекраснаго ребенка. Я ушла съ величайшимъ усиліемъ отъ виднія.

‘Не могу выразить какъ было сильно искушеніе, постигшее меня. Я какъ будто вырывала изъ себя жизнь, сопротивляясь искушенію убить ребенка. Иначе не могу объяснить это чувство. И какъ было сильно искушеніе въ первый разъ, такъ же сильно оно бываетъ каждый разъ когда мн является видніе. Только страшно-мучительнымъ усиліемъ можно преодолть его. Только уединеніемъ и молитвой можно утолить тоску, которая всегда слдуетъ за нимъ.

‘Предчувствіе грядущаго наказанія тяготло надо мною, и наказаніе постигло меня. Я ждала суда карающаго Провиднія, и карающее Провидніе произнесло свой приговоръ надо мною.’

Прочитавъ послднія слова, Джофри поднялъ голову. Ему послышался какой-то звукъ. Не въ корридор ли это?

Онъ прислушался. Прошла минута глубокой тишины. Онъ обратился опять къ рукописи и сосчитать недочитанныя страницы.

Дальнйшій разказъ ограничивался передачей обстоятельствъ при которыхъ Есфирь Дезриджъ поступила опять въ услуженіе. Немногія остальныя страницы были заняты отрывочнымъ дневникомъ. Краткія записки вс относились къ случаямъ когда Есфирь Дезриджъ видла опять страшное видніе и опять боролась съ ужасною страстью, которую пробуждаю въ ней страшное созданіе ея больнаго мозга.

Сосчитавъ страницы, Джофри возвратился къ тому мсту на которомъ остановился, намреваясь прочесть рукопись до конца. Но не усплъ онъ прочесть одной строчка, какъ шумъ въ корридор, затихшій только на минуту, помшалъ ему опять.

Въ этотъ разъ не могло уже быть сомннія въ значеніи звуковъ. Онъ слышалъ ея поспшныя шаги, онъ слышалъ ей страшный крикъ. Есфирь Дезриждъ проснулась, хватилась исповди и не нашла ея.

Онъ положилъ рукопись въ карманъ. Въ этотъ разъ чтеніе его было удачно. Не было уже надобности ломать голову надъ Ньюгетскимъ Календаремъ. Вопросъ былъ ршенъ. Когда онъ всталъ, его сумрачное лицо медленно прояснилось ужасною улыбкой. Пока исповдь несчастной женщины была въ его карман, несчастная женщина была въ его власти. ‘Она получитъ назадъ свою исповдь не иначе какъ на моихъ условіяхъ.’ Съ этимъ ршеніемъ онъ отворилъ дверь и смло вышелъ навстрчу Есфири Дезриджъ.

ГЛАВА LV.
Признаки конца.

На слдующее утро, служанка, поставивъ передъ Анной подносъ съ завтракомъ, затворила съ таинственнымъ видомъ дверь и объявила что въ дом происходитъ что-то странное.

— Вы ничего не слыхали ночью, сударыня? спросила она.

— Мн показалось что кто-то шепчется за стной моей комнаты, отвчала Анна.— Разв что-нибудь случилось.

Разказъ служанки, освобожденный отъ замшательства съ которымъ она передала его, въ сущности ограничивался слдующимъ. Поздно вечеромъ, наканун, она была поражена внезапнымъ появленіемъ своей хозяйки въ корридор нижняго этажа. Мистрисъ Дезриджь озиралась такимъ дикимъ взглядомъ что можно было подумать что она сошла съ ума. Почти въ ту же минуту ‘баринъ’ распахнулъ дверь гостиной, схватилъ за руку мистрисъ Дезриджъ, втащилъ ее въ гостиную и заперъ дверь. Боле получаса пробыли они вдвоемъ. Мистрисъ Дезриджъ вышла изъ гостиной блдная какъ смерть и поднялась на верхъ дрожа какъ бы отъ ужаса. Немного позже, когда служанка легла, но еще не спада, она увидала въ щель своей двери свтъ въ маленькомъ корридор, который велъ въ ея спальню и отдлялъ спальню Анны отъ спальни хозяйка. Она встала, взглянула въ замочную скваікину и увидала ‘барина’ съ мистрисъ Дезриджъ. Они стояли рядомъ и разсматривали стны корридора. ‘Баринъ’ положилъ руку на стну комнаты своей жены и взглянулъ на мистрисъ Дезриджъ. Мистрисъ Дезриджъ взглянула на него и покачала головой. ‘Здсь нельзя сдлать?’ спросилъ онъ ее шепотомъ. Мистрисъ Дезриджъ опять покачала головой. Онъ подумалъ съ минуту, и шепнулъ ей: ‘можетъ-быть другая комната годится?’ Мистрисъ Дезриджъ кивнула головой, и вслдъ за этимъ они разошлись. Таковы были ночныя происшествія. Утреннія происшествія были не мене странны. Баринъ уходилъ изъ дома съ большимъ пакетомъ запечатаннымъ многими печатями, самъ относилъ на почту свое письмо, вмсто того чтобъ отослать его, по обыкновенію, со служанкой. Когда онъ вернулся, мистрисъ Дезриджъ отправилась куда-то. Немного позже, приходилъ какой-то ремесленникъ. Онъ принесъ связку дранокъ и немного извести. Дранки и известь были спрятаны въ уголъ чулана. Послднимъ и самымъ замчательнымъ изъ домашнихъ событій было то что служанк позволили създить на родину, погостить у родныхъ, и сказали что она можетъ отправиться немедленно, несмотря на то что мистрисъ Дезриджъ наняла ее съ условіемъ что она не получитъ отпуска раньше Рождества. Чмъ объяснить вс странныя происшествія случившіяся съ прошлаго вечера?

Нкоторыя происшествія свидтельствовали повидимому что хозяйка намревается произвести въ своемъ дом какія-то передлки. Но какое дло до этихъ передлокъ Джофри (которому отказано отъ квартиры), и почему мистрисъ Дезриджъ была сильно взволнована ночью,— было загадками неразршимыми.

Анна отпустила служанку съ небольшимъ подаркомъ и нсколькими ласковыми словами. При другихъ обстоятельствахъ необъяснимыя домашнія происшествія встревожили бы ее. Но теперь умъ ея былъ поглощенъ событіемъ котораго она ожидала. Во второмъ письм (которое передала ей наканун хозяйка) Бланка увдомляла ее что сэръ-Патрикъ настаиваетъ на своемъ намреніи повидаться съ ней, и что они прідутъ къ ней въ этотъ день во что бы то ни стало.

Анна взяла письмо и перечла опять мсто относившееся къ сэръ-Патрику.

‘Не думаю, милый другъ мой, чтобы вы имли понятіе о чувствахъ моего дяди къ вамъ. Хотя онъ не иметъ причинъ упрекать себя, какъ упрекаю себя я, за жертву которую вы принесли, но онъ безпокоится и тоскуетъ о васъ такъ же сильно какъ и я. Мы не говоримъ не о комъ кром васъ. Онъ сказалъ вчера что по его мннію въ мір нтъ существа которое могло бы сравниться съ вами. Подумайте только что это сказалъ человкъ который смотритъ такъ строго на недостатки женскаго пола вообще и насмхается надъ нами такъ безпощадно. Я дала слово молчать, но должна разказать вамъ еще кое-что, по секрету. Когда лордъ Гольчестеръ объявилъ что братъ его не соглашается разойтись съ вами, дядя вышелъ изъ себя. Если въ вашей жизни нтъ перемны къ лучшему, то черезъ нсколько дней сэръ-Патрикъ найдетъ средство,— законное или незаконное, ему нтъ дла,— освободить васъ изъ ужаснаго положенія въ которомъ вы находитесь. Мы поняли что васъ держатъ, подъ различными предлогами, взаперти. Сэръ-Патрикъ уже нашелъ себ наблюдательный постъ возл васъ. Онъ и Арнольдъ обошли ночью вокругъ вашего дома, нашли дверь въ задней стн сада и подобрали къ ней ключъ съ помощью слесаря. Сэръ-Патрикь вроятно самъ поговоритъ съ вами объ этомъ. Пожалуста не покажите что вы что-нибудь знаете. Я не посвящена въ его тайны, но Арнольдъ посвященъ, что одно и то же. Мы, я и дядя, прідемъ къ вамъ завтра, вопреки негодяю который васъ держитъ взаперти. Арнольдъ не прідетъ, онъ не ручается что суметъ сдержать свое негодованіе. Не унывайте, милая. На свт есть два существа которымъ вы невыразимо дороги и которыя ршились сласти ваше счастіе. Одно изъ нихъ я, а другое сэръ-Патрикъ. Ради Бога чтобъ это осталось между нами.’

Углубившись въ письмо, волнуемая столкновеніемъ различныхъ чувствъ, которыя оно пробуждало въ ней, красня и блдня, она не обращала никакого вниманія на то что длалось вокругъ нея, пока служанка, явившаяся съ порученіемъ, не прервала ея мыслей. Пріхалъ мистеръ Спидвель, видлся съ мистеромъ Деламеномъ и теперь желаетъ повидаться съ нею.

Анна сошла въ гостиную. Докторъ былъ одинъ. Онъ извинился что потревожилъ ее такъ рано.

— Вчера я никакъ не могъ побывать здсь, сказалъ онъ.— Днемъ я принимаю постителей у себя, и иначе не могъ исполнить просьбу лорда Гольчестера, какъ пріхать такъ рано. Я видлъ мистера Деламена, и онъ разршилъ мн поговорить съ вами объ его здоровь.

Анна взглянула въ окно и увидала Джофри, курившаго трубку въ передней половин сада, гд онъ могъ видть выходную дверь.

— Онъ боленъ? спросила она.

— Онъ серіозно боленъ, отвчалъ мистеръ Спидвель.— Иначе я не сталъ бы безпокоить васъ. Я обязанъ предупредить васъ, какъ его жену, что ему угрожаетъ серіозная опасность. Ему постоянно грозитъ апоплексическій ударъ. Онъ долженъ немедленно измнить свой образъ жизни. Это единственный и, надо признаться, очень слабый шагъ къ спасенію.

— Въ одномъ отношеніи онъ принужденъ будетъ измнить свой образъ жизни, сказала Анна.— Хозяйка отказала ему отъ квартиры.

Мистеръ Спидвель взглянулъ на нее съ удивленіемъ.

— Хозяйка вроятно передумала, сказалъ онъ.— Когда я посовтовалъ мистеру Деламену перемнить климатъ, онъ объявилъ мн очень ршительно что останется по собственнымъ причинамъ на этой квартир.

Новое необъяснимое обстоятельство. Есирь Дезриджъ, самая непоколебимая изъ женщинъ, измнила свое ршеніе,

— Есть еще два предохранительныхъ средства, на которыя я обязанъ указать вамъ, продолжалъ докторъ.— Причина страданія мистера Деламена очевидно причина нравственная, хотя онъ не хочетъ сознаться въ этомъ. Для спасенія его жизни эту причину необходимо отстранить. Не отъ васъ ли это зависитъ?

— Я даже не знаю, мистеръ Спидвель, что это за причина.

Докторъ поклонился и продолжалъ:

— Второе предохранительное средство состоитъ въ томъ чтобы заставить его отказаться отъ крпкихъ напитковъ. Онъ самъ сознался что третьяго дня выпилъ чрезмрно много. Вино для него буквально ядъ, въ его положеніи. Если онъ примется опять за бутылку — извините что я выражаюсь прямо, это дло слишкомъ серіозное для церемоній,— если онъ примется опять за бутылку, его ожидаетъ неминуемая смерть. Можете вы заставить его отказаться отъ вина?

Анна отвчала откровенно:

— Я не имю на него никакого вліянія, мистеръ Спидвель. Мы живемъ здсь на такихъ условіяхъ.

Мистеръ Спидвель вжливо остановилъ ее.

— Я понимаю, сказалъ онъ.— Я заду къ его брату на возвратномъ пути.

Онъ поглядлъ съ минуту на Анну.

— Сами-то вы совсмъ больны, сказалъ онъ.— Не могу ли я помочь вамъ?

— Пока я нахожусь въ моемъ положеніи, мистеръ Спидвель, ваше искусство не поможетъ мн.

Докторъ простился. Анна ушла поспшно на верхъ. Увидть человка погубившаго ея жизнь, увидть затаенную ненависть, противъ его воли высказывавшуюся въ его глазахъ, и знать въ то же время что надъ нимъ уже произнесенъ смертный приговоръ, было такою пыткой, отъ которой отступала съ ужасомъ ея благородная натура.

Часъ за часомъ прошло утро. Джофри не сдлалъ ни малйшей попытки увидать ее. Есирь не показывалась. Служанка приходила проститься и отправилась въ отпускъ. Вскор посл ея отъзда, Анна услыхала стукъ молотка и передвиженіе тяжелой мебели въ пустой комнат находившейся на противуположной сторон корридора, противъ ея комнаты. Тамъ повидимому приступили къ таинственнымъ передлкамъ.

Анна подошла къ окну. Время общаннаго свиданія приближалось. Она перечла опять письмо.

Въ этотъ разъ оно дало ей поводъ къ новымъ предположеніямъ. Не были ли таинственныя мры, втайн принятыя сэръ-Патрикомъ, столько же слдствіемъ страха, какъ и участія? Не думаетъ ли онъ что ей угрожаетъ такая опасность отъ которой законъ не можетъ оградить ее? Дйствительно, еслибы она имла возможность обратиться въ судъ, и объявитъ что, по ея убжденію, ей грозитъ серіозная опасность,— какія доказательства представила бы она въ пользу своего мннія? Вс доказательства были въ пользу ея мужа. Свидтели могли подтвердить примирительныя слова, которыя онъ сказалъ ей. Его братъ и его мать могли подтвердить что онъ пожертвовалъ денежными интересами чтобы не разставаться съ нею. Въ ея положеніи не было ничего такого что могло бы дать кому-нибудь право вмшаться между нею и ея мужемъ. Можетъ-быть сэръ-Патрикъ понимаетъ это? И можетъ быть поэтому-то онъ и ршился дйствовать помимо закона? Чмъ боле она объ этомъ думала, тмъ это казалось ей вроятне.

Звонокъ у садовой двери прервалъ теченіе ея мыслей.

Шумъ въ пустой комнат внезапно утихъ.

Анна выглянула въ окно, и увидла крышу кареты за садовой стной. Сэръ-Патрикъ и Бланка пріхали. Есирь Дезриджъ показалась въ саду и подошла къ ршетк садовой двери. Анна услыхала ршительный голосъ сэръ-Патрика.

— Потрудитесь передать мою карточку мистеру Деламену. Скажите что я пріхалъ отъ лорда Гольчестера съ такимъ порученіемъ которое я могу передать только лично.

Есирь Дезриджъ вернулась въ домъ. Прошелъ довольно долгій промежутокъ. Наконецъ въ саду показался самъ Джофри, съ ключомъ въ рукахъ. Сердце Анны сильно билось, когда онъ отпирать дверь. Она спрашивала себя что будетъ дальше.

Къ ея невыразимому удивленію, Джофри впустилъ сэръ-Патрика безъ малйшаго препятствія, и самъ пригласилъ Бланку выйти изъ кареты и войти въ садъ.

— Не будемъ вспоминать о прошломъ, сказалъ онъ сэръ-Патрику.— Мое единственное желаніе теперь сдлаться порядочнымъ человкомъ. Если другіе считаютъ приличнымъ чтобъ я принималъ постителей такъ скоро посл смерти отца, такъ я готовъ принять васъ. Я поручилъ передать вамъ что считаю это неприличнымъ. Но въ такихъ вещахъ я мало смыслю и предоставляю это вамъ.

— Вы обязаны, мистеръ Деламенъ, принять, при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ, постителя который прізжаетъ къ вамъ съ порученіемъ отъ вашей матери, и отъ вашего брата, отвчалъ сэръ-Патрикъ спокойно.

— Тмъ боле, отвчала Бланка что онъ прізжаетъ въ сопровожденіи лучшаго друга вашей жены.

Джофри смотрлъ на нихъ съ невозмутимымъ спокойствіемъ.

— Я уже сказалъ вамъ что мало смыслю въ такихъ вещахъ и предоставляю это вамъ.

Въ эту минуту они подошли подъ окно Анны. Она показалась. Сэръ-Патрикъ поклонился. Бланка вскрикнула отъ радости и подбжала къ двери дома. Джофри остановилъ ее и пригласилъ жену сойти внизъ.

— Нтъ, нтъ! воскликнула Бланка.— Лучше я пойду къ ней въ ея комнату.

Она сдлала опять шагъ къ дому, но Джофри опять остановилъ ее.

— Не безпокойтесь, сказалъ онъ.— Она сейчасъ сойдетъ.

Анна вышла въ садъ. Бланка обняла ее и осыпала поцлуями. Сэръ-Патрикъ молча пожалъ ея руку. Въ первый разъ съ тхъ поръ какъ она его знала, Анна замтила что веселый, насмшливый, самонадянный старикъ растерялся и не могъ сказать ни одного слова. Но глаза его, смотрвшіе на нее съ безмолвнымъ участіемъ, сказали ей ясно: въ присутствіи вашего мужа я не ршаюсь заговорить съ вами.

Джофри прервалъ молчаніе.

— Не хотите ли войти въ гостиную, сказалъ онъ, глядя съ пристальнымъ вниманіемъ на жену и на Бланку.

Голосъ Джофри возвратилъ самообладаніе сэръ-Патрику. Онъ поднялъ голову.

— Можно ли сидть въ комнатахъ въ такую прекрасную погоду, сказалъ онъ.— Походимъ лучше по саду.

Бланка пожала выразительно руку Анны. Такое предложеніе было, очевидно, сдлано съ цлью. Они завернули за уголъ дома и вошли въ обширный задній садъ,— дв дамы шли впереди а сэръ-Патрикъ и Джофри слдовали за ними. Бланка начала ускорять понемногу шаги.

— Мн такъ предписано, сказала она.— Надо уйти подальше отъ нихъ.

Это легко было сказать, но не сдлать. Джофри не отставалъ отъ нихъ.

— Примите въ соображеніе мою хромоту, мистеръ Деламенъ, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Не такъ скоро.

Планъ былъ хитро придуманъ, но Джофри понялъ хитрость. Вмсто того чтобы замедлить шаги, онъ сказалъ жен:

— Примите въ соображеніе хромоту сэръ-Датрика.— Не такъ скоро.

Сэръ-Патрикъ встртилъ неудачу съ невозмутимымъ присутствіемъ духа. Когда Анна замедлила шаги, онъ вдругъ остановился на средин дорожки.— Я хочу говорить съ вами, сказалъ онъ.— Дв дамы шли медленно впередъ. Джофри предстояло выбрать одно изъ двухъ — или остаться съ сэръ-Патрикомъ, и оставить дамъ вдвоемъ, или послдовать за дамами и оставить сэръ-Патрика одного. Онъ подумалъ, и послдовалъ за дамами.

Сэръ-Патрикъ позвалъ его назадъ.

— Я сказалъ вамъ что хочу поговорить съ вами, сказалъ онъ рзко.

Джофри, поставленный въ затруднительное положеніе, выдалъ свое намреніе не оставлять дамъ вдвоемъ. Онъ крикнулъ Анн чтобъ она остановилась.

— У меня нтъ секретовъ отъ жены, сказалъ онъ.— И я хочу чтобъ у жены моей не было секретовъ отъ меня. Можете говорить при ней.

Глаза сэръ-Патрика засверкали негодованіемъ, но онъ овладлъ собой и взглянулъ выразительно на племянницу.

— Какъ вамъ угодно, сказалъ онъ.— Вашъ братъ просилъ меня передать вамъ что его новыя обязанности отнимаютъ у него такъ много времени что онъ не надется имть возможность пріхать на дняхъ въ Фульгамъ, какъ общалъ вамъ. Леди Гольчестеръ, узнавъ что я увижу васъ, дала мн другое порученіе. Она несовсмъ здорова и желаетъ чтобы вы пріхали къ ней завтра и привезли съ собою (это ея непремнное желаніе) вашу жену.

Передавая порученія, онъ постепенно возвышалъ голосъ. Пока онъ говорилъ, Бланка (понявъ значеніе взгляда дяди) сказала шепотомъ Анн:

— Онъ не согласится разойтись съ вами пока вы будете жить у него. Онъ торгуется съ братомъ. Если вы скроетесь отъ него, онъ долженъ будетъ согласиться. Поставьте свчу на окно, если найдете возможнымъ выйти въ садъ въ ныншнюю ночь. Если нтъ, то въ другую ночь. Подойдите къ задней двери сада. Сэръ-Патрикъ и Арнольдъ берутъ остальное на себя.

Послднія слова она сказала Анн на ухо, небрежно махая зонтикомъ, какъ будто то что она говорила было самою невинною болтовней. Женщина всегда находчива, когда ей приходится содйствовать обману, который она сама одобряетъ. Но какъ ни ловко дйствовала Бланка, ей не удалось обмануть подозрительнаго Джофри. Она дошла до своей послдней фразы, прежде чмъ онъ могъ отвлечь свое вниманіе отъ того что говорилъ ему сэръ-Патрикъ и вслушаться въ ея слова. Онъ разслышалъ только первую половину послдней фразы.

— Что такое вы сказали о сэръ-Патрик и Арнольд? спросилъ онъ.

— Ничего интереснаго для васъ, отвчала Бланка, не смутившись.— Если хотите я повторю. Я разказывала Анн о моей мачих. Леди Лунди, посл случившагося въ Портленд, объявила сэръ-Патрику и Арнольду что они могутъ впредь считать себя совершенно чужими ей. Вотъ и все.

— Такъ ли? спросилъ Джофри, устремивъ на нее пристальный взглядъ.— Все ли?

— Спросите у дяди если не врите мн, отвчала Бланка.— Она отказала намъ необыкновенно величественно, и тми самыми словами которыя я повторила вамъ. ме правда ли дядя?

Бланка сказала правду. Ея быстрое соображеніе указало ей на дйствительное происшествіе, относившееся къ сэръ-Патрику и Арнольду. Принужденный замолчать, съ одной стороны, Джофри былъ вызванъ на отвтъ съ другой.

— Какой же отвтъ передать отъ васъ леди Гольчестеръ? спросилъ сэръ-Патрикъ.

Джофри, не отвчая, устремилъ на него пристальный взглядъ.

Сэръ-Патрикъ повторилъ опять порученіе леди-Гольчестеръ, сдлавъ особое удареніе на словахъ объ Анн. Удареніе разозлило Джефри.

— Вы сговорились съ моей матерью испытать меня, воскликнулъ онъ.— Чортъ бы побралъ ваши хитрости, вотъ что я вамъ скажу.

— Я жду вашего отвта, настаивалъ сэръ-Патрикъ, не обративъ вниманія на дерзость Джофри.

Джофри взглянулъ на Анну и внезапно овладлъ собой.

— Передайте мое почтеніе матушк, сказалъ онъ.— Я пріду къ ней завтра и привезу, съ собой жену съ величайшимъ удовольствіемъ. Слышите ли? Съ величайшимъ удовольствіемъ, повторилъ онъ и оглянулъ слушателей, желая знать какое впечатлніе произвелъ на нихъ его отвтъ.

Сэръ-Патрикъ ждалъ непроницаемо не скажетъ ли онъ еще чего-нибудь.

— Очень жалъ что я погорячился, продолжалъ Джофри.— Меня оскорбляютъ, мн не довряютъ безъ всякой причины. Я прошу васъ быть свидтелями, прибавилъ онъ, возвысивъ опять голосъ и взглядывая съ безпокойствомъ то на сэръ-Патрика, то на Анну,— я прошу васъ быть свидтелями что я обращаюсь съ моею женой какъ слдуетъ. Друзья прізжаютъ навстить ее, и я не мшаю ей повидаться съ друзьями. Матушка желаетъ видть ее, и я общаю свозить ее къ матушк. Завтра въ два часа. За что же осуждаютъ меня? Вотъ вы глядите на меня и не говорите ни олова. Скажите въ чемъ я виноватъ.

— Если собственная совсть человка не упрекаетъ его, мистеръ Деламенъ, то мнніе другихъ иметъ для него мало значенія, сказалъ сэръ-Патрикъ.— Мое порученіе исполнено.

Когда онъ обернулся къ Анн, чтобы проститься съ ней, она поняла какое безпокойство онъ чувствовалъ покидая ее. Онъ поблднлъ. Рука его дрожала, когда онъ пожалъ крпко и нжно ея руку.

— Завтра увидимся у лорда Гольчестера, сказалъ онъ и взялъ подъ руку Бланку.

Онъ простился съ Джофри, не взглянувъ на него и не обративъ вниманія на его протянутую руку. Въ слдующую минуту они ухали.

Анна ждала въ нижнемъ корридор пока Джофри запиралъ дверь. Посл его отвта матери, она не хотла показать что избгаетъ его. Онъ подошелъ медленно къ дому, но увидавъ ее въ отворенную дверь, прошелъ мимо и завернулъ за уголъ дома. Не трудно было понять что онъ самъ избгаетъ ее. Не солгалъ ли онъ сэръ-Патрику? Не найдетъ ли онъ завтра причины не взять ее съ собой?

Она вошла на верхъ. Есирь Дезриджъ отворила дверь своей комнаты, но увидавъ Анну, поспшно скрылась опять. Опять не трудно было понять что Есирь Дезриджъ иметъ свои причины избгать ее.

Что это значитъ? Что можетъ быть общаго между Джофри и хозяйкой?

Но такъ какъ вопросъ этотъ былъ неразршимъ, то мысли Анны естественно обратились на то что сообщила ей Бланка. Женщина не можетъ быть равнодушной къ такой преданности какую выказывалъ ей сэръ-Патрикъ своими поступками. Какъ ни было ужасно ея положеніе, съ его постоянно возрастающей неизвстностью, съ его неразршимыми сомнніями, она была счастлива когда думала съ гордостью и благодарностью о всхъ жертвахъ и опасностяхъ коимъ онъ подвергалъ себя единственно ради нея. Не обязана ли она, столько же относительно себя самой какъ и относительно сэръ-Патрика, сократить періодъ страданія? спрашивала она себя. Можно ли въ ея положеніи ждать что принесетъ съ собой завтра? Она ршила поставить въ эту же ночь свчу на окно, если представится возможность выйти въ садъ.

Подъ вечеръ раздались опять звуки означавшіе, по мннію Анны, что въ дом производятся какія-нибудь передлки. Въ этотъ разъ звуки были слабые и раздавались не въ пустой комнат, а въ спальн Джофри.

Обдъ въ этотъ день былъ поданъ поздно. Есирь Дезриджъ явилась съ подносомъ, когда уже совсмъ стемнло. Анна предложила ей вопросъ и получила въ отвтъ нмой звукъ. Ршившись взглянуть въ лицо Есири, она задала такой вопросъ на который можно было отвтить не иначе какъ письменно, и сказавъ ей подождать, подошла къ камину, чтобы зажечь свчу. Когда она обернулась съ зажженною свчей, Есирь ушла.

Наступила ночь. Анна позвонила, чтобы заставить унести подносъ. Въ корридор послышались незнакомые шаги.

— Кто тамъ? спросила она.

Ей отвчалъ мальчикъ котораго Джофри употреблялъ для посылокъ.

— Зачмъ вы пришли сюда? спросила она, не отворяя двери.

— Меня прислалъ мистеръ Деламенъ, сударыня. Онъ проситъ васъ сойти къ нему сейчасъ же.

Анна сошла внизъ и нашла Джофри въ столовой. Цль съ которою онъ вызвалъ ее была повидимому самая пустая. Онъ спросилъ ее какъ она желаетъ хать въ Лондонъ: по желзной дорог или въ экипаж?— Если вы желаете хать въ экипаж, мальчикъ найметъ карету.

— Я желала бы хать по желзной дорог, отвчала Анна.

Но Джофри не удовлетворился отвтомъ. Онъ попросилъ ее обдумать хорошенько свое ршеніе и началъ просить ее, съ безпокойнымъ выраженіемъ въ глазахъ, не лишать себя комфорта ради экономіи. У него очевидно была какая-то причина удерживать ее въ комнат.

— Сядьте пожалуста и подумайте хорошенько, прежде чмъ ршите, сказалъ онъ.

Заставивъ ее ссть, онъ высунулъ голову въ дверь и послалъ мальчика на верхъ за своею трубкой.

— Я хочу чтобы жена моя пользовалась всевозможнымъ комфортомъ, сказалъ онъ съ очевиднымъ волненіемъ.

Прежде чмъ Анна успла отвтить, на верху раздался испуганный голосъ мальчика. ‘Пожаръ’, кричалъ онъ.

Джофри побжалъ на верхъ. Анна послдовала за немъ. Мальчикъ указалъ имъ на отворенную дверь комнаты Анны. Анна была вполн уврена что уходя изъ комнаты оставила свчу на стол, далеко отъ занавса постели. Занавсъ тмъ не мене пылалъ.

Въ верхній этажъ дома была проведена вода. Тазы и рукомойники, которые обыкновенно приносились въ спальни въ начал вечера, на эту ночь были оставлены у резервуара. Тамъ же стояло пустое ведро. Приказавъ мальчику принести воды, Джофри сорвалъ занавсъ и бросилъ одну половину на постель, а другую на диванъ. Выливъ воду изъ ведра и изъ кувшина, принесенныхъ мальчикомъ, онъ залилъ огонь на постели и на диван. Пожаръ былъ прекращенъ въ одну минуту, и домъ спасенъ. Но постель была залита водой, и комната сдлалась необитаема, по крайней мр на эту ночь, а, можетъ-быть, и на нсколько ночей.

Джофри поставилъ на полъ пустое ведро и сказалъ, обратившись къ Анн:

— Вамъ это не причинитъ большаго безпокойства. Стоитъ только перебраться въ другую комнату.

Съ помощью мальчика, онъ перетащилъ чемоданъ Анны и коммодъ въ другую комнату, сосднюю съ его комнатой, и посовтовавъ Анн быть впредь осторожне съ огнемъ, ушелъ внизъ, не выслушавъ ея отвта. Мальчикъ послдовалъ за нимъ и получилъ позволеніе идти домой.

Въ смятеніи, сопровождавшемъ тушеніе огня, Анна не могла не замтить оригинальнаго поведенія хозяйки дома.

Въ начал тревоги, Есирь вышла изъ своей комнаты, взглянула на пылавшій занавсъ и ртошла въ уголъ, совершенно, повидимому, равнодушная къ опасности, угрожавшей ея дому. Когда пожаръ былъ прекращенъ, она не сдвинулась съ мста, пока не перенесли въ другую комнату имущество Алны. Тогда она вышла изъ комнаты, не бросивъ даже взгляда на обгорвшую постель и на закопченый потолокъ, заперла дверь, положила ключъ въ карманъ и ушла въ свою спальню.

До сихъ поръ Анна не раздляла убжденія къ которому приходили почти вс кому случалось имть сношенія съ Есирью. Но въ этотъ вечеръ она не могла не согласиться что умственныя способности Есири разстроены. Оставшись съ нею вдвоемъ, она хотла предложить ей вопросъ о причин пожара, но, подумавъ, отложила до другаго раза. Она перешла корридоръ и вошла въ запасную комнату, въ ту комнату отъ которой она отказалась, когда видла ее въ первый разъ, и которую должна была занять теперь поневол.

Она была мгновенно поражена перемной въ размщеніи мебели.

Кровать передвинули на другое мсто. Изголовье кровати, обращенное къ наружной стн, когда Анна была въ первый разъ въ комнат, было теперь прислонено къ перегородк отдлявшей эту комнату отъ спальни Джофри. Такая перемна была произведена, очевидно, съ какою-нибудь цлью. Крючокъ, поддерживавшій занавсъ, былъ вбитъ въ другое мсто потолка, сообразно съ перемщеніемъ кровати. Стулья и умывальникъ, стоявшіе сначала у перегородки, были перенесены къ наружной стн. Остальная мебель стояла на прежнихъ мстахъ.

Въ положеніи Анны, всякое неожиданное и необъяснимое обстоятельство должно (казаться страннымъ и подозрительнымъ. Не передвинули ли постель съ какою-нибудь цлью? Не относится ли къ ней какимъ-нибудь образомъ эта цль?

Сомнніе, едва зародившись, обратилось въ страшное подозрніе. Не для тайной ли какой-нибудь цли понадобилось перемстить ее въ эту комнату? Не къ этому ли перемщенію относится вопросъ съ которымъ Джофри обратился въ прошлую ночь къ хозяйк? Не нарочно ли подожгли занавсъ, чтобы заставить ее переселиться въ эту комнату?

Когда эти три вопроса мелькнули въ ея ум, она опустилась на ближайшій стулъ въ изнеможеніи отъ ужаса.

Успокоившись немного, она ршилась убдиться основательны ли ея подозрнія. Можетъ-быть, разстроенное воображеніе напугало ее призрачною опасностію. Можетъ-бытъ была какая-нибудь основательная причина передвинуть кровать. Она вышла и постучала въ дверь комнаты хозяйки.

— Мн надо поговорить съ вами, сказала она.

Есирь отворила дверь. Анна позвала ее въ свою комнату.

— Для чего вы передвинули кровать отъ той стны къ этой? спросила Анна.

Есирь приняла вопросъ съ такою же невозмутимою покорностію съ какою смотрла на огонъ, и написала на доск отвтъ. Протягивая доску, она всегда смотрла прямо въ лицо человку который читалъ то что она написала ему. Теперь же она протянула доску Анн, съ опущенными глазами. Немногія слова написанныя на доск не были прямымъ отвтомъ. Она написала:

‘Я передвилула ее нсколько дней тому назадъ.’

— Я спрашиваю васъ для чего вы передвинули ее?

Есирь написала на доск только два слова:

‘Стна сыра.’

Анна взглянула на стну. На обояхъ не было ни малйшихъ признаковъ сырости. Она пощупала стну рукой, и не почувствовала ни малйшей сырости.

— Не правда, сказала она.

Есирь стояла неподвижно.

— Стна не сыра, повторила Анна.

Есирь, не поднимая глазъ, указала настойчиво на два слова, подождала чтобъ Анна прочла ихъ, и вышла изъ комнаты.

Звать ее назадъ было, очевидно, безполезно. Оставшись одна, Анна поспшила затворить дверь. Она заперла ее ключомъ и задвинула об задвижки. Замокъ былъ цлъ и задвижки держались крпко. Тайная опасность, гд бы она не скрывалась, не грозила со стороны двери.

Она оглянула всю комнату, осмотрла каминъ, окно, ставни, внутренность шкафа, заглянула подъ кровать. Она не замтила нигд ничего такого что могло бы оправдать опасенія самаго подозрительнаго существа.

Но это не успокоило ее. Предчувствіе тайной опасности, постепенно усиливаясь, обратилось въ убжденіе.

Она сла и начала припоминать вс происшествія дня, надясь разршить такимъ образомъ свои сомннія.

Попытка была безполезна: она не вознаградилась ничмъ опредленнымъ, ничмъ осязаемымъ. Хуже, она дала поводъ къ новому сомннію,— къ сомннію была ли причина, переданная Бланкой, настоящей причиной побудившею сэръ-Патрика предложить ей свою помощь.

Дйствительно ли онъ приписываетъ поведеніе Джофри корыстнымъ разчетамъ? И дйствительно ли онъ хочетъ увезти ее отъ мужа только потому что надется заставить этимъ Джофри согласиться на предложеніе Юлія? Дйствительно ли это единственная цлъ? Или онъ убжденъ (зная ея положеніе) что ей угрожаетъ физическая опасность въ дом мужа? И не скрылъ ли онъ это убжденіе изъ опасенія напугать ее? Она оглянула незнакомую комнату въ ночной тишин и почувствовала что послднее предположеніе вроятне перваго.

Стукъ запираемыхъ дверей и оконъ донесся до нея изъ нижняго этажа. Что было длать?

Не было возможности дать условленный знакъ сэръ-Патрику и Арнольду. Они ожидали увидать свчу на окн той комнаты которую заперла Есирь.

Не было также никакой надежды на ночнаго сторожа, еслибъ она, дождавшись когда онъ подойдетъ къ дому, позвала его на помощь. Еслибы она могла заставить себя выразить такъ открыто недовріе къ мужу, и еслибы даже помощь была близка, какой основательной причиной оправдала бы ста такой поступокъ? У нея не было ни малйшей основательной причины, которая могла бы дать ей право обратиться къ покровительству закона.

Какъ послднее средство разршить безотчетныя подозрнія, которыя внушило ей перемщеніе кровати, она попробовала сдвинуть ее. Но какъ она не напрягала силъ, тяжела кровать не сдвинулась ни на волосъ.

Осталось положиться на запертую дверь и бодрствовать всю ночь, съ надеждой что сэръ-Патрикъ и Арнольдъ бодрствуютъ тоже, въ близкомъ разстояніи отъ дома.

Она взяла работу и книги, и сла къ столу, поставивъ его посреди комнаты.

Послдніе звуки, свидтельствовавшіе о жизни и движеніи въ дом, смолкли. Вокругъ нея воцарилась гробовая тишина

ГЛАВА LVI.
Средство.

Наступилъ новый день, солнце взошло, домъ проснулся. Въ запасной комнат и вн запасной комнаты не случилось ничего особеннаго.

Въ часъ назначенный для отъзда къ лорду Гольчестестеру, Есирь Дезриджъ и Джофри были наедин въ спальн, въ которой Анна провела ночь.

— Она одта и ждетъ меня внизу, сказалъ Джофри.— Вы звали меня сюда Что вамъ нужно?

Есирь указала на кровать.

— Отодвинуть ее отъ стны?

Есирь кивнула головой.

Они отодвинули кровать на нсколько футовъ отъ внутренней тны. Подумавъ съ минуту, Джофри сказалъ:

— Это должно быть сдлано сегодня ночью. Ея друзья могутъ вмшаться. Горничная можетъ воротиться. Непремнно сегодня.

Есирь наклонила медленно голову.

— Сколько времени нужно вамъ быть одной въ дом?

Она показала три пальца

— Три часа?

Она кивнула головой.

— Въ три часа это будетъ сдлано?

Она опятъ кивнула головой.

До сихъ поръ она никогда, говоря съ нимъ, не глядла на негo. Въ ея манер слушать его, въ каждомъ движеніи, которое она по необходимости длала при немъ, выражалась безжизненная покорность, нмой ужасъ который онъ внушалъ ей. Онъ съ своей стороны до сихъ поръ молча выносилъ это. Но въ этотъ разъ, выхода изъ комнаты, онъ не выдержалъ.

— Почему, чортъ возьми, вы не можете глядть на меня? Она какъ будто не слыхала вопроса. Онъ сердито повторилъ его. Она написала отвтъ на доск и протянула ему, опять не поднимая глазъ.

— Вдь я знаю что вы можете говорить, сказалъ онъ.— Я обличилъ васъ. Для чего же вы продолжаете играть со мною эту комедію?

Она настойчиво держала предъ нимъ доску. Онъ прочелъ: ‘Я нма для васъ и слпа для васъ. Оставьте меня въ поко.’

— Оставить васъ въ поко, повторилъ онъ.— Не поздно ли отступать посл того что вы уже сдлали? Хотите вы получить назадъ вашу Исповдь, или нтъ?

При намек на Исповдь, она подняла голову. Слабый румянецъ вспыхнулъ на ея безжизненныхъ щекахъ, минутное страданіе возмутило ея мертвенное лицо. У этой женщины остался въ жизни только одинъ интересъ — овладть отнятою у нея рукописью. Только при воспоминаніи объ этомъ, пробуждалось ея слабое сознаніе.

— Такъ помните же ваше условіе, а я буду помнить свое, продолжалъ Джофри.— Вы знаете наши условія. Я прочелъ вашу Исповдь, но тамъ сказано не все. Я знаю что вы задушили его, но не знаю какъ вы это сдлали. Я хочу знать. Вы нмы и не можете разказать мн. Вы должны сдлать съ этою стной то же самое что сдлали съ той. Вы ничмъ не рискуете. Никто не увидитъ васъ. Когда я вернусь, пусть эта стна будетъ въ такомъ же положеніи, въ какомъ была другая въ тотъ ранній часъ утра когда вы ждали съ полотенцемъ въ рукахъ перваго удара часовъ. Сдлайте это, и завтра вы получите назадъ вашу Исповдь.

При послднихъ словахъ, угасшая энергія женщины вспыхнула опять. Она взяла въ руки доску и, быстро написавъ на ней, протянула ее обими руками къ самому лицу Джофри. Онъ прочелъ:

‘Я не хочу ждатъ до завтра. Вы должны отдать мн Исповдь сегодня ночью.’

— Вы думаете что я ношу вашу Исповдь при себ, сказалъ Джофри.— Ея нтъ даже въ этомъ дом.

Она отступила назадъ, и въ первый разъ взглянула на него.

— Не бойтесь, продолжалъ Джофри.— Она запечатана моею печатью и хранится въ контор моего банкира. Я самъ отнесъ ее туда. У васъ ршительный характеръ, мистрисъ Дезриджъ. Еслибъ я заперъ ее въ своей комнат, вы сломали бы замокъ, лишь только я отвернулся бы отъ васъ. Еслибъ я носилъ ее при себ, на моемъ лиц очутилось бы полотенце въ ранній часъ утра. Въ контор вамъ отдадутъ вашу Исповдь, когда вы предъявите записку написанную моею рукой. Сдлайте то чт я сказалъ, и сегодня ночью вы подучите записку.

Она провела фартукомъ по лицу и взглянула съ облегченіемъ. Джофри повернулся къ двери.

— Я вернусь въ шесть часовъ, сказалъ онъ.— Будетъ готово?

Она наклонила голову.

Первое условіе принято, онъ предложилъ второе.

— Въ удобную минуту я приду въ мою комнату, сказалъ онъ.— Предъ тмъ я позвоню въ колокольчикъ столовой. Услыхавъ звонокъ, вы взойдете на верхъ и покажете мн то что вы сдлаете въ мое отсутствіе.

Она опять наклонила голову.

Въ эту минуту, въ нижнемъ этаж отворилась дверь. Джофри поспшилъ внизъ. Анна могла забыть что-нибудь, надо было помшать ей войти въ ея комнату.

Они встртились въ корридор.

— Надоло ждать въ саду? спросилъ онъ отрывисто.

— Почтальйонъ сейчасъ подалъ мн сквозь ршетку садовой двери письмо къ вамъ, сказала она.— Оно лежитъ въ столовой, на стол.

Онъ вошелъ въ столовую. Адресъ былъ написанъ рукою мистрисъ Гленармъ. Онъ положилъ нераспечатанное письмо въ карманъ и вернулся къ Анн.

— Пойдемте скоре, сказалъ онъ.— Мы опоздаемъ на поздъ.

И они отправились къ лорду Гольчестеру.

ГЛАВА LVII.
Конецъ.

Въ шесть часовъ безъ нсколькихъ минутъ, карета лорда Гольчестера привезла Джофри и его жену на ихъ квартиру.

Джофри помшалъ лакею позвонить у садовой двери. Уходя изъ дома, онъ взялъ ключъ съ собою. Впустивъ Анну и заперевъ за нею дверь, онъ подошелъ къ окну кухни и кликнулъ Есирь Дезриджъ.

— Принесите холодной воды въ гостиную, сказалъ онъ,— и наполните вазу на камин. Чмъ скоре вы поставите цвты въ воду, прибавилъ онъ, обращаясь къ жен,— тмъ дольше они не завянутъ.

Онъ говорилъ о букет который Юлій нарвалъ для Анны въ оранжере своего дома. Оставивъ Анну въ гостиной устанавливать цвты, онъ поспшилъ наверхъ. Минуту спустя, къ нему пришла Есирь.

— Готово? спросилъ онъ шепотомъ.

Есирь кивнула головой. Джофри снялъ сапоги и вошелъ въ комнату Анны. Они придвинули беззвучно кровать къ стн и поспшили уйти. Когда, нсколько минутъ спустя, Анна вошла въ свою комнату, она не замтила въ ней никакой перемны. Она сняла шляпку и пальто, и сла отдохнуть.

Все теченіе событій съ прошлой ночи шло къ тому чтобъ обмануть ее. Она не могла не поддаться убжденію что ея опасенія неосновательны, что подъ вліяніемъ вымышленныхъ подозрній она поддалась совершенно безпричинному страху. Въ твердомъ убжденіи что ей грозитъ опасность, она бодрствовала всю ночь, и ничего не случилось. Въ полной увренности что Джофри далъ общаніе, не имя намренія исполнить его, она желала узнать подъ какимъ предлогомъ онъ оставитъ ее дома. Но когда пришло время хать, оказалось что онъ готовъ исполнить свое общаніе. Въ дом лорда Гольчестера онъ не сдлалъ ни малйшей попытки стснить свободу ея дйствій и словъ. Ршившись увдомить сэръ-Патрика о томъ что она перемнила комнату, она разказала о пожар ее всми подробностями, и Джофри съ начала до конца разказа не остановилъ ее ни однимъ словомъ. Она говорила съ Бланкой наедин, и онъ не мшалъ ей. Гуляя по оранжере, она безпрепятственно отстала отъ другихъ, чтобы поблагодарить сэръ-Патрика и спросить его дйствительно ли онъ смотритъ на поведеніе Джофри съ такой точки зрнія какъ передала Бланка. Она говорила съ нимъ минутъ десять или боле. Сэръ-Патрикъ уврилъ ее что Бланка передала правильно его мнніе. Онъ сказалъ ей что, по его убжденію, она должна дйствовать ршительно и поспшно, и что она хорошо сдлаетъ взявъ на себя (съ его помощію) иниціативу разрыва ‘Пока вы будете жить съ нимъ въ одномъ дом, говорилъ сэръ-Патрикъ, онъ будетъ спекулировать нашимъ нетерпніемъ освободить васъ отъ него и будетъ торговаться съ своимъ братомъ въ качеств кающагося мужа. Поставьте свчу на окно ночью и попробуйте уйти Подойдите только къ садовой двери, и я ручаюсь что вы будете въ безопасности пока онъ не подпишетъ условія.’ Такъ онъ поощрялъ Анну къ поспшному образу дйствій, и она общала ему послдовать его совту. Потомъ она ушла въ гостиную, и Джофри не сдлалъ никакого замчанія объ ея отсутствіи. Она вернулась въ Фульгамъ вдвоемъ съ нимъ въ карет его брата, и онъ дорогой ни о чемъ не распрашивалъ ее. Какое заключеніе должна она была вывести изъ всего этого? Разв она могла заглянуть въ душу сэръ-Патрика, и увидать что онъ умышленно скрылъ отъ нея свое мнніе объ ея положеніи, изъ опасенія что она лишится энергіи, узнавъ какъ онъ боится за ея безопасность? Нтъ. Она не могла не поврить признакамъ ложнаго спокойствія окружавшаго ея. Она не могла не согласиться искренно съ притворнымъ мнніемъ сэръ-Патрика и не поврить что сэръ-Патрикъ правъ.

Въ сумерки Анна начала чувствовать усталость, неизбжное слдствіе безсонной ночи. Она позвонила и попросила чаю.

Есирь, явившаяся на ея зовъ, вмсто того чтобъ отвтить по обыкновенію утвердительнымъ наклоненіемъ головы, подумала съ минуту, потомъ написала на доск и показала Анн слдующія слова:

‘Безъ служанки вся работа лежитъ на мн. Еслибы вы напились чаю въ гостиной, вы избавили бы меня отъ лишняго труда всходить наверхъ.’

Анна согласилась немедленно на ея предложеніе.

— Вы нездоровы? спросила она, замтивъ, какъ не было темно въ комнат, что-то странное въ манерахъ Еоэири.

Не поднимая глазъ, Есирь покачала головой.

— Не разстроило ли васъ что-нибудь?

Есирь повторила отрицательный знакъ.

— Не обидла ли я васъ чмъ-нибудь?

Есирь внезапно сдлала шагъ впередъ, внезапно взглянула на Анну, сдлала надъ собой усиліе, и съ нмымъ звукомъ, подобнымъ стону, вышла изъ комнаты.

Заключивъ что какимъ-нибудь неумышленнымъ словомъ или поступкомъ она обидла Есирь, Анна ршилась возобновить разговоръ объ этомъ при первой возможности и сошла внизъ. Въ отворенную настежь дверь столовой, она увидала Джофри, писавшаго письмо, съ роковою бутылкой на стол.

Посл того что оказалъ ей мистеръ Спидвель, она сочла долгомъ сдлать ему замчаніе и исполнила свой долгъ безъ малйшаго колебанія.

— Простите что я прерываю васъ, сказала она.— Вы кажется забыли что говорилъ вамъ объ этомъ мистеръ Спидвель.

Она указала на бутылку. Джофри посмотрлъ на бутылку, потомъ на письмо, и покачалъ нетерпливо головой. Она сдлала вторую попытку образумить его, и опять безуспшно. ‘Ну, хорошо’, сказалъ онъ довольно мягкимъ тономъ. Идти на третью неудачу было безполезно. Анна удалилась въ гостиную.

Письмо, которое онъ писалъ, было отвтомъ на письмо мистрисъ Гленармъ, въ которомъ она объявила ему что намрена ухать изъ Лондона. Онъ дошелъ до двухъ заключительныхъ фразъ, когда Анна прервала его: ‘Я можетъ-быть скоро сообщу вамъ новость, которой вы не ожидаете. Подождите еще одинъ день.’

Запечатавъ письмо, и выпивъ стаканъ водки съ водой, онъ устремилъ глаза въ отворенную дверь. Когда Есирь, пройдя по корридору съ подносомъ въ рукахъ, вошла въ гостиную, онъ подалъ условленный знакъ, позвонивъ въ колокольчикъ. Есирь тотчасъ же вышла изъ гостиной и затворила за собою дверь.

— Услась она за свой чай? спросилъ онъ, снимая тяжелые сапоги и надвая заране приготовленныя туфли.

Есирь наклонила голову.

Онъ указалъ на лстницу.— Идите впередъ, шепнулъ онъ.— Безъ отговорокъ! и безъ шума!

Она поднялась на лстницу. Онъ медленно слдовалъ за ней. Хотя онъ выпилъ только одинъ стаканъ водки съ водой, шаги его были уже не тверды. Опираясь одною рукой въ стну, другой держась за перила, онъ поднялся на верхъ, остановился, прислушиваясь съ минуту, потомъ послдовалъ за Есирью въ свою комнату и тихо заперъ дверь.

— Ну! сказалъ онъ.

Она стояла неподвижно среди комнаты, похожая боле на машину, которую надо привести въ движеніе, чмъ на живое существо. Видя что съ ней словами ничего не сдлаешь, онъ дотронулся до нея (причемъ дрожь пробжала по его тлу) и указалъ ей на стну.

Прикосновеніе пробудило ее. Медленными шагами, съ разсяннымъ взглядомъ, двигаясь какъ во сн, она подошла къ стн, опустилась на колни, и вынувъ изъ панели два тонкихъ, острыхъ гвоздя, подняла полосу обоевъ, отклеенную отъ штукатурки. Вставъ на стулъ, она откинула полосу наверхъ и приколола ее двумя гвоздями, которые держала въ рукахъ.

При послднемъ свт сумерокъ, Джофри взглянулъ на стну.

Онъ увидалъ проломъ. На разстояніи трехъ футовъ отъ пола, переплетъ штукатурки былъ вырзанъ и гипсъ вынуть, такъ что образовалось отверстіе достаточной величины чтобъ просунутыя чрезъ него мужскія руки могли дйствовать свободно по всмъ направленіямъ. Ничто кром обоевъ не мшало глазамъ и рукамъ проникнуть въ сосднюю комнату.

Есирь слзла со стула и знакомъ потребовала огня.

Джофри вынулъ спичку изъ коробки. Та же странная неувренность, которая уже владла его ногами, теперь, казалось, овладла и его руками. Онъ провелъ спичкой по крышк коробки такъ сильно что спичка переломилась. Досталъ другую и провелъ такъ слабо что она не зажглась. Есепрь взяла изъ его рукъ коробку, зажгла свчу и указала на панель.

Подъ тмъ мстомъ стны съ котораго была снята полоса обоевъ, въ полъ были вбиты два костылька. Дв тонкія, крпкія веревочки были обернуты вокругъ костыльковъ. Нижніе концы веревочекъ лежали аккуратно смотанные у панели. Верхніе концы, туго натянутые уходили въ дв маленькія дырочки, провернутыя въ стн на разстояніи фута отъ пола.

Снявъ веревочки съ костыльковъ, Есирь подняла свчу къ отверстію. Здсь были еще два конца веревочекъ, свободно спускавшіеся съ нижняго края отверстія. Потянувъ верхніе концы, Есирь начала поднимать отклеенную полосу обоевъ сосдней комнаты. Нижніе концы веревочекъ, которые предъ тмъ поддерживали полосу обоевъ въ натянутомъ положеніи, двигались чрезъ дырочки и не мшали ей подниматься. Джофри замтилъ что на изнанк бумаги были наклеены мстами тонкія полоски ваты, препятствовавшія ей царапаться о стну. Поднявъ полосу до конца, Есирь взяла ее въ отверстіе, откинула наверхъ, прикрпила какъ и первую, и отошла въ сторону, уступивъ свое мсто Джофри. Въ отверстіе виднлась комната Анны. Онъ тихо раздвинулъ легкій занавсъ надъ постелью и увидалъ у себя подъ руками подушку гд будетъ лежать ея голова ночью.

Ужасъ овладлъ имъ. Его нервы не выдержали. Онъ отступалъ назадъ съ преступнымъ страхомъ и оглянулъ комнату. На стол, возл его постели, стояла карманная фляжка съ водкой. Онъ выпилъ ее залпомъ и сдлался опять самимъ собою.

— Прежде чмъ идти дале, сказалъ онъ,— я хочу знать какъ привести все это въ прежнее положеніе. Если эту комнату будутъ осматривать, веревки все выдадутъ.

Есирь вынула изъ шкафа стклянку съ жидкостью похожею на клей. Частью знаками, частью съ помощью доски, Есирь объяснила какъ намазать клеемъ отклеенную полосу обоевъ сосдней комнаты, какъ приклеить ее къ нижней части стны, натянувъ веревочки, какъ веревочки, послуживъ этой цли, могутъ-быть безпрепятственно вынуты, какъ потомъ, заложивъ отверстіе вынутыми матеріалами, или не закладывая, если не хватитъ времени, приклеить обои въ комнат Джофри. Во всякомъ случа, обои скроютъ отверстіе и не выдадутъ ничего.

Джофри удовлетворился. Онъ указалъ на полотенца, висвшія въ комнат.

— Возьмите одно изъ нихъ, сказалъ онъ,— и покажите мн собственными руками какъ вы это сдлали.

Въ эту минуту до нихъ донесся голосъ Анны, звавшей внизу мистрисъ Дезриджъ.

Нельзя было ручаться ни за одну минуту. Она могла придти въ свою комнату, и все узнать.

— Закройте скоре, сказалъ Джофри, указывая на стну — Скоре.

Отверстіе было закрыто очень скоро. Стоило только спустить дв полосы обоевъ, натянуть веревочками полосу въ комнат Анны, и прикрпить гвоздями полосу въ комнат Джофри. Въ одну минуту стна приняла свой обычный видъ.

Они вышли на цыпочкахъ изъ комнаты и начали смотрть въ нижній корридоръ. Не получивъ отвта на второй зовъ, Анна прошла по корридору въ кухню и вернувшись съ чайникомъ въ рукахъ, затворила за собою дверь гостиной.

Есирь ждала невозмутимо дальнйшихъ приказаній. Но дальнйшихъ приказаній не послдовало. Страшное драматитеское представленіе преступленія Есири не было нужно ни въ какомъ отношеніи. Вс средства были готовы, а способъ воспользоваться имъ былъ очевиденъ. Чтобы достигнуть цли, надо было выждатъ удобнаго времени и дйствовать ршительно. Джофри сдлалъ Есири знакъ идти внизъ.

— Идите въ кухню, пока она не вышла, сказалъ онъ.— Я буду ждать въ саду. Когда она уйдетъ въ свою комнату, покажитесь у задней двери. Я пойму.

Есирь поставила ногу на первую ступеньку, остановилась, обернулась, оглянула медленно об стны корридора, содрогнулась, покачала головой и сошла медленно внизъ.

— Что вы тамъ разсматривали? шепнулъ ей вслдъ Джофри.

Не отвтивъ и не оглянувшись, она ушла въ кухню.

Онъ подождалъ съ минуту и послдовалъ за ней.

Прежде чмъ выйти въ садъ, онъ зашелъ въ столовую. Луна взошла, и ставни не были затворены. Не трудно было найти водку и графинъ съ водою на стол. Онъ вылилъ водку въ кружку, разбавилъ водой и вылилъ залпомъ. ‘Голова кружится’, прошепталъ онъ, обтирая лицо платкомъ. ‘Какая адская жара сегодня.’ Онъ направился къ двери. Дверь была отворена и видно ясно, но онъ не попалъ въ нее. Два раза онъ наталкивался на стну, по об стороны двери, прежде чмъ нашелъ ее. Онъ отправился въ садъ. Странное состояніе овладло имъ когда онъ ходилъ взадъ и впередъ по саду. Онъ пилъ слишкомъ мало чтобъ опьянть. Голова его была въ обыкновенномъ состояніи, но тломъ онъ былъ пьянъ.

Наступала ночь, церковные часы пробили десять.

Анна вышла изъ гостиной со спальной свчей въ рукахъ.

— Тушите свчи, сказала она, подойдя къ двери кухня.— Я ухожу на верхъ.

Она вошла въ свою комнату. Утомленіе которое она чувствовала посл безсонной ночи становилось невыносимо. Она заперла дверь ключомъ, но задвижекъ не задвинула. Ея страхъ уже прошелъ, и она не сочла нужнымъ задвинуть задвижки, тмъ боле что он могли бы помшать ей выйти ночью безъ шума изъ комнаты. Она разстегнула платье, откинула волосы съ висковъ и начала ходить взадъ и впередъ по комнат, думая. Джофри велъ жизнь неакуратную, Есирь большею частью ложилась спать поздно. Надо было ждать часа два по крайней мр, а по всей вроятности три, до того времени когда можно бы было ршиться дать въ окно условленный знакъ сэръ-Патрику. Ея сила замтно исчезала. Отказывая себ въ отдых еще часа три, она могла бы утомить себя до того что у нея не хватило бы ршимости рискнуть на побгъ. Сонъ одолвалъ ею, и она ршилась заснуть. Она не боялась что не проснется въ нужное время. Анна, какъ многіе нервные люди, засылая съ сознаніемъ что надо проснуться въ извстный часъ, была уврена что проснется во время инстинктивно. Она поставила зажженную свчу въ безопасное мсто и легла на постель. Мене чмъ черезъ пять минутъ, она спала глубокимъ сномъ.

Церковные часы пробили четверть одиннадцатаго.

Есирь Дезриджъ показалась у задней двери. Джофри вошелъ въ домъ. Увидавъ въ корридор, при свт лампы, его лицо, Есирь попятилась отъ него.

— Что съ вами? спросилъ онъ.,

Она покачала головой и указала въ дверь столовой на бутылку стоявшую на стол.

— Сумашедшая! Я такъ же трезвъ какъ и вы, сказалъ онъ.— Что бы со мною ни длалось, только я не пьянъ.

Есирь взглянула на него опять. Онъ былъ правъ. По его голосу и по глазамъ видно было что онъ не пьянъ.

— Ушла она въ свою комнату?

Есирь кивнула головой.

Джофри поднялся на лстницу, шатаясь изъ стороны въ сторону. На верху онъ остановился, сдлалъ знакъ Есири слдовать за нимъ, вошелъ въ свою комнату, подождалъ чтобъ она вошла и заперъ дверь.

Онъ взглянулъ на стну, не ршаясь подойти къ ней. Есирь стояла за нимъ.

— Спитъ ли она? спросилъ онъ.

Есирь подошла къ стн, прислушалась и отвчала утвердительно.

Онъ слъ.

— У меня болитъ голова, сказалъ онъ.— Дайте мн стаканъ воды.

Онъ выпилъ немного воды и вылилъ остатокъ на голову. Есирь подошла къ двери, намреваясь уйти изъ комнаты. Джофри поспшно остановилъ ее.

— Я не справлюсь съ веревками, сказалъ онъ,— и не сумю поднять обои. Поднимайте.

Она сдлала движеніе ршительнаго отказа, и отворила дверь.

— Хотите вы или нтъ получить назадъ вашу Исповдь? спросилъ онъ.

Она затворила дверь, покорившись мгновенно, и подошла къ стн.

Она подняла отклеенныя полосы обоевъ, указала на отверстіе и отошла на другую сторону комнаты.

Джофри всталъ, подошелъ нетвердыми шагами къ своей кровати, и подождалъ немного, держась за нее. Въ это время онъ почувствовалъ въ себ перемну. По правой сторон его головы прошло такое ощущеніе будто на нее пахнулъ холодный втеръ. Онъ почувствовалъ себя опять твердымъ, онъ былъ въ состояніи разчитывать разстоянія, онъ ршился просунуть руки въ отверстіе и раздвинуть легкій занавсъ кровати. Онъ ршился взглянуть на свою спящую жену.

Свтъ свчи стоявшей въ другой сторон комнаты слабо освщалъ ее. Болзненное, утомленное выраженіе лица ея пропало. Глубокій сонъ возвратилъ ему все что въ немъ было прекраснаго въ былыя времена. Она казалась молодою при слабомъ свт, она была хороша въ ея тихомъ поко. Голова ея лежала на подушк навзничь. Въ такомъ положеніи она была въ полной власти человка подъ взглядомъ котораго спала, человка смотрвшаго на нее съ неумолимою ршимостью лишить ее жизни.

Посмотрвъ на нее съ минуту, онъ отступилъ назадъ.

— Она сегодня походитъ боле на ребенка чмъ на женщину, пробормоталъ онъ, и взглянулъ на Есирь.

Зажженная свча, которую она принесла съ собой на верхъ, стояла возл нея.

— Задуйте свчу, шепнулъ онъ.

Она не двигалась.

— Задуйте свчу! повторилъ онъ.

Она не слышала его.

Что же она длала? Она смотрла пристально въ уголъ комнаты.

Онъ опять повернулся къ отверстію. Онъ опять взглянулъ на спокойное лицо на подушк. Онъ умышленно пробудилъ въ себ чувство мести къ ней.

— Еслибы не ты, прошепталъ онъ,— я выигралъ бы бгъ. Еслибы не ты, я былъ бы въ хорошихъ отношеніяхъ съ отцомъ. Еслибы не ты, я женился бы на мистрисъ Гленармъ.

Онъ оглянулся, пользуясь минутой сильнйшей злобы, схватилъ полотенце, подумалъ съ минуту, и бросилъ его.

Новая мысль пришла ему въ голову. Онъ стоялъ въ двухъ шагахъ отъ своей кровати. Онъ схватилъ одну изъ подушекъ и взглянулъ на Есирь.

— Это не пьяное животное, сказалъ онъ.— Это женщина которая будетъ бороться за свою жизнь. Подушка подйствуетъ лучше полотенца.

Она не отвтила ни слова и не взглянула на него. Онъ сдлалъ шагъ къ отверстію, остановился и бросилъ взглядъ назадъ.

Есирь Дезриджь сошла наконецъ съ своего мста.

Въ комнат не было третьяго лица, но она смотрла и двигалась какъ будто слдовала за кмъ-нибудь вдоль стны. Губы ея были полуоткрыты отъ ужаса, глаза, постепенно расширяясь, смотрли пристально блестящимъ взглядомъ въ пустое пространство. Шагъ за шагомъ она подходила все ближе и ближе къ Джофри, слдуя за невидимымъ образомъ, который также подходилъ все ближе и ближе. Онъ спросилъ себя что это значитъ? Можетъ-быть разсудокъ женщины не выдержалъ ужаса поступка при которомъ она присутствовала? Можетъ-быть она закричитъ и разбудитъ его жену?

Онъ поспшилъ къ отверстію чтобы воспользоваться возможностью, пока была возможность.

Онъ крпко сжалъ въ рукахъ подушку.

Онъ просунулъ ее въ отверстіе.

Онъ расправилъ ее надъ головой спящей Анны.

Въ ту же минуту онъ почувствовалъ на своемъ плеч руку Есири. Ея прикосновеніе прошло по его тлу, съ головы до ногъ, какъ прикосновеніе льда. Онъ вздрогнулъ, отступилъ назадъ и обернулся къ ней. Она устремила глаза черезъ его плечо на что-то находившееся за нимъ, какъ въ виндигетскомь саду. Въ третій разъ она увидала за нимъ призракъ. Кровожадное бшенство овладло ею. Она какъ дикій зврь вцпилась въ его горло. Слабая старуха напала на атлета.

Онъ выронилъ подушку и поднялъ свою могучую правую руку, чтобы сбросить ее, какъ сбросилъ бы наскомое.

Когда онъ поднялъ руку, страшная конвульсія исказила его лицо. Какая-то невидимая рука опустила внизъ его правую бровь и вку, опустила внизъ и правую сторону рта. Поднятая рука опустилась въ безсиліи. Вся правая сторона тла отнялась. Онъ упалъ какъ подкошенный. Есирь Дезриджъ наклонилась надъ его распростертымъ тломъ, уперлась колнками въ его широкую грудь и сдавила пальцами его горло.

Стукъ паденія пробудилъ Анну. Она вскочила, оглянулась, и увидала надъ своимъ изголовьемъ отверстіе въ стн и свтъ свчи въ сосдней комнат Она отступила назадъ, ждала, прислушивалась, глядла. Она не видала ничего кром мерцанія свчи въ сосдней комнат, не слыхала ничего кром хриплаго дыханія, словно кто-то задыхался. Скоро звукъ замолкъ. Прошла минута тишины. Голова Есири Дезриджъ поднялась къ отверстію, поднялась съ безумнымъ блескомъ въ глазахъ, и взглянула на нее.

Анна бросилась къ отворенному окну и позвала на помощь

Голосъ сэръ-Патрика отозвался на ея зовъ, съ дороги за оградой сада.

— Подождите меня, ради Бога! крикнула она.

Она выбжала изъ комнаты, сбжала съ лстницы, отперла дверь, и черезъ минуту была въ саду.

Подбжавъ къ садовой двери, она услышала за ней голосъ незнакомаго человка. Сэръ-Патрикъ ободрилъ ее.

— Съ нами ночной сторожъ, сказалъ онъ.— У него есть ключъ отъ садовой двери.

Дверь отворилась снаружи. Она увидала сэръ-Патрика, Арнольда и полицейскаго. Когда они вошли, она успла только сказать: ‘на верхъ’, и лишилась чувствъ. Сэръ-Патрикъ поддержалъ ее, Онъ посадилъ ее на скамейку и остался съ нею, между тмъ какъ Арнольдъ и полицейскій поспшили въ домъ.

— Куда же идти сначала? спросилъ Арнольдъ.

— Въ комнату изъ которой она звала на помощь, отвчалъ полицейскій.

Они взбжали на лстницу, вошли въ комнату Анны, тотчасъ же замтили отверстіе въ стн и взглянули въ него.

На полу лежало мертвое тло Джофри Деламена. Есирь Дезриджъ стояла на колняхъ возл его головы и молилась.

ЭПИЛОГЪ.
Утренній визитъ.

I.

Въ газетахъ было объявлено о возвращеніи лорда и леди Гольчестеръ въ ихъ лондонскую резиденцію, посл боле чмъ шестимсячнаго путешествія по континенту.

Сезонъ во всемъ разгар. Въ продолженіи пріемныхъ часовъ дня, двери дома лорда Гольчестера отворяются ежеминутно для пріема постителей. Большинство оставляетъ карточки и узжаетъ. Нкоторыя привилегированныя особы выходятъ изъ каретъ и входятъ въ домъ.

Въ числ послднихъ была знатная особа, пріхавшая раньше другихъ съ твердымъ намреніемъ увидать во что бы то ни стало хозяина или хозяйку дома, и не принимавшая никакихъ отговорокъ. Между тмъ какъ эта особа говоритъ съ главнымъ швейцаромъ, лордъ Гольчестеръ, переходя изъ одной комнаты въ другую, случайно проходитъ мимо двери швейцарской. Особа тотчасъ же накидывается на него съ возгласомъ: ‘дорогой лордъ Гольчестеръ!’ Юлій оборачивается и видитъ леди Лунди.

Онъ пойманъ и сдается съ самымъ любезнымъ видомъ. Отворяя предъ ея свтлостью дверь ближайшей комнаты, онъ взглядываетъ украдкой на часы и думаетъ: ‘Какъ мн отдлаться отъ нея прежде чмъ они прідутъ?’

Леди Лунди водворяется на диван, окружившись облакомъ шелку и кружевъ, и со свойственнымъ ей величественнымъ видомъ длается ‘пріятною во всхъ отношеніяхъ’. Она освдомляется съ величайшимъ участіемъ о леди Гольчестеръ, о вдовствующей леди Гольчестеръ, о самомъ Юліи. Гд они были? Что они видли? Помогло ли имъ время и перемна мстъ примириться съ ударомъ того страшнаго происшествія о которомъ леди Лунди не ршается выразиться ясне? Юлій отвчаетъ самоотверженно и нсколько разсянно. Онъ съ своей стороны освдомляется о планахъ и намреніяхъ ея свтлости, и думаетъ о неумолимомъ теченіи времени и о случайностяхъ къ которымъ оно ведетъ. О себ самой леди Лунди не можетъ сообщить ничего новаго. Она пріхала въ Лондонъ только на нсколько недль. Она ведетъ жизнь уединенную. ‘Мой скромный кругъ обязанностей ограничивается Виндигетсомъ, лордъ Гольчестеръ. Если умъ мой утомляется, онъ находитъ обновленіе въ случайныхъ посщеніяхъ немногихъ искреннихъ друзей, которыхъ убжденія согласуются съ моими убжденіями. Такъ проходитъ (не совсмъ безполезно, надюсь) мое скромное существованіе. У меня нтъ новостей, я ничего не видала, исключая разв очень печальнаго зрлища которое мн представилось вчера.’ Она останавливается. Юлій видитъ что она ждетъ вопроса, и предлагаетъ вопросъ.

Леди Лунди колеблется, объявляетъ что ея новость касается очень грустнаго событія, на которое она уже намекала, признается что, находясь въ Лондон, она сочла долгомъ освдомиться объ Есири Дезриджъ, что она не только освдомилась, но навстила сама несчастную женщину, говорила съ ней, нашла что она не сознаетъ своего ужаснаго положенія, не помнитъ ршительно ничего и покорно переноситъ свое существованіе. По мннію медиковъ, свидтельствовавшихъ ее, несчастная проживетъ еще нсколько лтъ. Перечисливъ эти факты, ея свтлость готовится сдлать нсколько ‘соотвтствующихъ случаю замчаній’, которыми она славится, какъ вдругъ дверь отворяется, и леди Гольчестеръ, отыскивая своего мужа, входитъ въ комнату.

II.

Новый взрывъ сочувствія со стороны леди Лунди встрчается хозяйкой вжливо, но холодно. Леди Гольчестеръ, какъ и Юлій, думаетъ о теченіи времени и старается угадать долго ли намрена сидть гостья.

Леди Лунди не обнаруживаетъ намренія покинуть диванъ. Она, очевидно, пріхала чтобы сказать что-то такое чего она еще не сказала. Скажетъ ли она это наконецъ? Да, она идетъ къ своей цли окольными путями. Позволятъ ли ей возобновить разговоръ о путешествіи лорда и леди Гольчестеръ? Такъ они были въ Рим. Не подтвердятъ ли они дошедшаго до нея поразительнаго извстія о ‘вроотступничеств’ мистрисъ Гленармъ?

Леди Гольчестеръ подтверждаетъ извстіе. Мистрисъ Гленармъ, дйствительно, отказалась отъ свта и ищетъ успокоенія въ лон католической церкви. Леди Гольчестеръ видла ее въ Рим, въ монастыр. Она выдерживаетъ періодъ послушничества и намрена постричься. Леди Лунди, какъ хорошая протестантка, поднимаетъ руки въ ужас, объявляетъ что это слишкомъ тяжелый предметъ для разговора, и чтобы перемнитъ его, переходитъ прямо къ своей цди. Не встрчалась ли леди Гольчестеръ, во время своего путешествія по континенту, съ мистрисъ Арнольдъ Бринквортъ, или не слыхала ли о ней?

— Я, какъ вамъ извстно, прекратила всякія сношенія съ моими родственниками, объясняетъ леди Лунди.— Ихъ образъ дйствій въ періодъ нашего семейнаго испытанія, сочувствіе съ которымъ они относились къ особ имя которой я не ршаюсь произнести, отдалили меня отъ нихъ. Мн очень грустно, но зла на нихъ я не питаю, и всегда услышу съ материнскимъ участіемъ о счастіи Бланки. До меня дошли слухи что она и мужъ ея путешествовали въ то же время когда путешествовали вы и лордъ Гольчестеръ. Не встрчались ли вы съ ними?

Юлій и жена его переглядываются. Юлій хранитъ молчаніе. Леди Гольчестеръ отвчаетъ:

— Мы видли мистера и мистрисъ Бринквортъ во Флоренціи, а потомъ въ Неапол, леди Лунди. Они вернулись въ Англію недлю тому назадъ, въ ожиданіи счастливаго событія которое можетъ-быть увеличитъ число членовъ вашего семейства. Въ настоящее время они въ Лондон. Я даже скажу вамъ что мы ожидаемъ ихъ сегодня къ завтраку.

Изложивъ такъ ясно положеніе длъ, леди Гольчестеръ смотритъ на леди Лунди. (Неужели и это не заставитъ ее ухать?)

Тщетная попытка! Леди Лунди удерживаетъ свою позицію. Не слыхавъ въ продолженіи послднихъ шести мсяцевъ буквально ничего о своихъ родственникахъ, она стираетъ отъ любопытства узнать еще что-нибудь. Есть еще особа о которой она не освдомлялась.

— А что сэръ-Патрикъ? спрашиваетъ она съ кроткою меланхоліей, намекающею на прошлыя оскорбленія, прощенныя съ христіанскою незлобивостью.— Я знаю о немъ только то что было объявлено въ газетахъ. Не встрчали ли вы и сэръ-Патрика во Флоренціи и Неапол?

Юлій и жена его переглянулись опять. Въ зал бьютъ часы. Юлій вздрагиваетъ, леди Гольчестеръ начинаетъ терять терпніе. Однако надо чтобы кто-нибудь отвтилъ. Отвчаетъ опять леди Гольчестеръ.

— Сэръ-Патрикъ былъ за границей, леди Лунди, съ своею племянницей и ея мужемъ, и вернулся съ ними.

— Здоровъ? Вопрошаетъ ея свтлость.

— Моложе чмъ когда-либо, отвчаетъ леди Гольчестеръ

Леди Лунди улыбается сатирически. Леди Гольчестеръ замчаетъ улыбку, ршаетъ что снисхожденіе оказываемое такой особ неумстно, и объявляетъ (къ ужасу своего мужа) что у нея есть новость о сэръ-Патрик,— новость которая, можетъ-быть, удивитъ его свояченицу.

Леди Лунди горитъ нетерпніемъ услыхать новость.

— Это не секретъ, продолжаетъ леди Гольчестеръ,— хотя извстно еще только немногимъ близкимъ друзьямъ его. Сэръ-Патрикъ сдлалъ важную перемну въ своей жизни.

Обворожительная улыбка леди Лунди исчезаетъ.

— Сэръ-Патрикъ очень умный и очень милый человкъ, продолжаетъ леди Гольчестеръ лукаво,— и по всмъ своимъ привычкамъ и по понятіямъ, онъ, какъ вамъ извстно, гораздо моложе своихъ лтъ и обладаетъ многими качествами привлекательными въ глазахъ женщинъ.

Леди Лунди вскакиваетъ.

— Неужели, леди Гольчестеръ, вы хотите сказать что сэръ-Патрикъ женился?

— Да, онъ женился.

Леди Лунди упадаетъ въ изнеможеніи на диванъ, въ непритворномъ изнеможеніи отъ двойнаго удара нанесеннаго ей. Она не только лишена положенія главной особы въ семейств, но и въ обществ отодвинута на задній планъ, съ прозвищемъ вдовствующей леди Лунди, на всю остальную часть своей жизни (такъ какъ ей уже сорокъ лтъ).

— Въ его года! восклицаетъ она, опомнившись.

— Позвольте мн напомнить вамъ, возражаетъ леди Гольчестеръ,— что многіе женятся въ его года. Что же касается до его женитьбы, она выше насмшекъ или упрековъ. Она — доброе дло, въ высшемъ значеніи этого слова, и длаетъ месть ему и женщин которая раздляетъ его положеніе и его имя.

— Молоденькая двочка, конечно, замчаетъ леди Лунди.

— Нтъ. Женщина испытанная необычайными страданіями и вытерпвшая благородно свою горькую участь. Женщина заслужившая спокойную, счастливую жизнь, въ которую она вступила.

— Могу я узнать кто она?

Въ эту минуту раздается стукъ въ наружную дверь. Юлій и жена его переглядываются въ третій разъ. Юлій вступаетъ наконецъ.

— Моя жена уже говорила вамъ, леди Лунди, что мы ожидаемъ къ завтраку мистера и мистрисъ Бринквортъ. Съ ними прідутъ сэръ-Патрикъ и новая леди Лунди. Если я ошибаюсь, полагая что вамъ будетъ несовсмъ пріятно встртиться съ ними, я могу только попросить васъ извинить меня. Если же вамъ дйствительно непріятно встртиться съ ними, я предоставляю жен принять ихъ, а самъ буду имть честь проводить васъ въ другую комнату.

Онъ направляется къ двери другой комнаты. Онъ предлагаетъ руку леди Лунди. Ея свтлость стоитъ неподвижно. Она хочетъ увидать женщину смстившую ее. Минуту спустя дверь отворяется, и слуга объявляетъ:

— Сэръ-Патрикъ и леди Лунди! Мистеръ Бринквортъ и мистрисъ Бринквортъ!

Леди Лунди смотритъ на женщину ставшую во глав семейства, и видитъ Анну Сильвестеръ.

КОНЕЦЪ.

‘Русскій Встникъ’, NoNo 1—10, 1870

МУЖЪ И ЖЕНА

ПРОЛОГЪ.

ИРЛАНДСКІЙ БРАКЪ.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Дача въ Гампстед.

I.

II.

III.

IV.

ПРОЛОГЪ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Ходъ времени.

V.

VI.

VII.

VIII.

IX.

РАЗКАЗЪ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ. БЕСДКА.

ГЛАВА I.Совы.

ГЛАВА II.Гости.

ГЛАВА III.Открытія.

ГЛАВА IV.

Пара.

ГЛАВА V.Планъ.

ГЛАВА VI.Женихъ.

ГЛАВА VII.Долгъ.

ГЛАВА VIII.Скандалъ.

СЦЕНА ВТОРАЯ. ПОСТОЯЛЫЙ ДВОРЪ.

ГЛАВА IX.Анна.

ГЛАВА X.Мистеръ Бишонригсъ.

ГЛАВА XI.Сэръ-Патрикъ.

ГЛАВА XII.Арнольдъ.

ГЛАВА XIII.Бланка.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ. ЛОНДОНЪ.

ГЛАВА XIV.Джофри пишетъ письмо.

ГЛАВА XV.Джофри на брачномъ рынк.

ГЛАВА XVI.Джофри какъ общественный характеръ.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ. ВИНДИГЕТСЪ.

ГЛАВА XVII.Близко.

ГЛАВА XVIII.Еще ближе.

ГЛАВА XIX.Подходитъ.

ГЛАВА XX.Трогаетъ.

ГЛАВА XXI.Кончено.

ГЛАВА XXII.Ушла.

ГЛАВА XXIII.Поиски.

ГЛАВА XXIV.Догадки.

ГЛАВА XXV.Прощаніе.

ГЛАВА XXVI.Покинута.

ГЛАВА XXVII.Перехитрилъ.

ГЛАВА XXVIII.Утаилъ.

СЦЕНА ПЯТАЯ. ГЛАСГО.

ГЛАВА XXIX.Анна у адвокатовъ.

ГЛАВА XXX.Анна въ газетахъ.

СЦЕНА ШЕСТАЯ. СВАНГАВЕНЪ.

ГЛАВА XXXI.Смена будущаго. (Первый посвъ.)

ГЛАВА XXXII.Смена будущаго. (Второй посвъ.)

ГЛАВА XXXIII.Смена будущаго. (Третій посвъ.)

СЦЕНА СЕДЬМАЯ. ГАМФЕРМЪ.

ГЛАВА XXXIV.Наканун.

ГЛАВА XXXV.Свадьба.

XXXVI.Правда обнаруживается.

ГЛАВА XXXVII.Выходъ.

ГЛАВА XXXVIII.Извстія изъ Гласго.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ.— КАМОРКА.

ГЛАВА XXXIV.Анна одерживаетъ побду.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ. МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМНАТА.

ГЛАВА XL.Юлій Деламенъ длаетъ промахъ.

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.— СПАЛЬНЯ.

ГЛАВА XLI.Леди Лунди исполняетъ долгъ.

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ.— ДОМЪ СЭРЪ-ПАТРИКА

ГЛАВА XLII.Окно курильной комнаты.

ГЛАВА XLIII.Взрывъ.

СЦЕНА ДВНАДЦАТАЯ.— ДРУРИЛЕНЪ.

ГЛАВА XLIV.Письмо и законъ.

СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ.— ФУЛЬГАМЪ.

ГЛАВА XLV.Бгъ.

СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.— ПОРТЛЕНДЪ.

ГЛАВА XLVI.Шотландскій бракъ.

СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ.— ДОМЪ ЛОРДА ГОЛЬЧЕСТЕРА.

ГЛАВА XLVII.Послдняя надежда.

ГЛАВА I.
Совы.

ГЛАВА II.
Гости.

ГЛАВА III.
Открытія.

ГЛАВА V.
Планъ.

ГЛАВА VI.
Женихъ.

ГЛАВА VII.
Долгъ.

ГЛАВА VIII.
Скандалъ.

ГЛАВА IX.
Анна.

ГЛАВА X.
Мистеръ Бишонригсъ.

ГЛАВА XI.
Сэръ-Патрикъ.

ГЛАВА XII.
Арнольдъ.

ГЛАВА XIII.
Бланка.

ГЛАВА XIV.
Джофри пишетъ письмо.

ГЛАВА XV.
Джофри на брачномъ рынк.

ГЛАВА XVI.
Джофри какъ общественный характеръ.

ГЛАВА XVII.
Близко.

ГЛАВА XVIII.
Еще ближе.

ГЛАВА XIX.
Подходитъ.

ГЛАВА XX.
Трогаетъ.

ГЛАВА XXI.
Кончено.

ГЛАВА XXII.
Ушла.

ГЛАВА XXIII.
Поиски.

ГЛАВА XXIV.
Догадки.

ГЛАВА XXV.
Прощаніе.

ГЛАВА XXVI.
Покинута.

ГЛАВА XXVII.
Перехитрилъ.

ГЛАВА XXVIII.
Утаилъ.

ГЛАВА XXIX.
Анна у адвокатовъ.

ГЛАВА XXX.
Анна въ газетахъ.

ГЛАВА XXXI.
Смена будущаго. (Первый посвъ.)

ГЛАВА XXXII.
Смена будущаго. (Второй посвъ.)

ГЛАВА XXXIII.
Смена будущаго. (Третій посвъ.)

ГЛАВА XXXIV.
Наканун.

ГЛАВА XXXV.
Свадьба.

XXXVI.
Правда обнаруживается.

ГЛАВА XXXVII.
Выходъ.

ГЛАВА XXXVIII.
Извстія изъ Гласго.

ГЛАВА XXXIV.
Анна одерживаетъ побду.

ГЛАВА XL.
Юлій Деламенъ длаетъ промахъ.

ГЛАВА XLI.
Леди Лунди исполняетъ долгъ.

ГЛАВА XLII.
Окно курильной комнаты.

ГЛАВА XLIII.
Взрывъ.

ГЛАВА XLIV.
Письмо и законъ.

ГЛАВА XLV.
Бгъ.

ГЛАВА XLVI.
Шотландскій бракъ.

ГЛАВА XLVII.
Послдняя надежда.

ГЛАВА XLVIII.
Домъ.

ГЛАВА XLIX.
Ночь.

ГЛАВА L.
Утро.

ГЛАВА LI.
Предложеніе.

ГЛАВА LII.
Видніе.

ГЛАВА LIII.
Лунный свтъ на полу.

ГЛАВА LIV.
Рукопись.

ГЛАВА LV.
Признаки конца.

ГЛАВА LVI.
Средство.

ГЛАВА LVII.
Конецъ.

ЭПИЛОГЪ.
Утренній визитъ.