Петр Пильский.
Петр Пильский.
Мосты, перекинутые через века
Мосты, перекинутые через века
Державинские образы. — Стихийная сила и земной мир. — Воскресшия божества. — Дом большой и дом малый.
П. П-ий.
Мосты, перекинутые через века, Пильский Петр Мосеевич, Год: 1936
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Массивность, выразительная тяжеловатость, звон меди, высящийся мир древности, ея величественность, ея голоса и зовы слышатся в этих стихах, — грандиозность, неподвижность.
В напевах Л. Гомолицкаго * звучат мотивы державинскаго красноречия, державинских образов. Как и Державин, этот поэт любит сложные эпитеты, составныя слова: ‘круторогий’, и есть целыя строфы, дарящия пригоршнями эти словесныя сочетания, внушительныя, объемистыя, разящия:
Как можно было в этом мире
кровописать, слезонеметь,
где в среброоблачной порфире
луны яснеющая медь
над ночью серною блистает,
где белокрылые сады
метелью летнею слетают
в обвороженные пруды,
Гомолицкому мир предстает не только в его теперешнем обличии, — всегда он выдает еще и свое происхождение, эволюцию, свершавшуюся веками, являет свой древний лик. Вместе с поэтом мы возвращаемся в угаснувшую даль веков, оживают видения, отодвинутыя тысячами столетий, и в простых камнях, раскаленных солнцем, ‘много тоски по дымным первобытным дням, когда подобны были вы огням’, — это было ‘в творенья час’. И быкообразныя коровы лежат, ‘пасясь на берегах, богов потомки, горды, крутороги, какими чтил их нынешний феллах’, — ‘жуют земное пламя — травы’. Эти травы, их ‘травяная кровь зеленая’ таят в себе неявленную, но и неотвратимую силу, таинственныя ‘предгрозовыя электрическия травы, проводники господних сил’.
Гомолицкому чудится, он глубоко чувствует неуходящее мистическое начало жизни. И она для него — непрерывна, властна и безсмертна в своих тяжких и оглушающих чарах. Сокрытая, непобедимая, стихийная сила тихо и властно проносится над земным миром, и ‘под молнией рушатся деревья, тучи, домы горят дела людей, слова: так, став огнем, став дымом туч, став громом, колеблет мир земной трава’, и этой власти отдает себя безропотно »приговоренное земное ложе’.
Гомолицкому дан дар слышать глухия слова, затерянныя в веках, — он пишет:
я как бы слышал отзвуки глухие,
обрывки возгласа напевнаго из книги,
Богами распеваемой на пире…
Пред его устремленным взором встают и тихо проходят Божества, ‘гиганты в образе богов’, — Будда, Иисус, Кришна, Ляо-Тце, он различает ‘даже дымный силуэт Шалдая’ и ‘священный аромат в мой сон восходит, в мой духовный сад’. Это и есть его необъятный и вечный цветник, — отсюда название книги. У нея есть и второй заголовок: ‘Дом’. Оно тоже оправдано: маленький личный дом, уединенная семейная келья, и другой дом — вселенная, мир, история, предание, религия, необъятное царство мечты, снов, прочувствований и связей с древностью, ея образами, ея кладбищами, ея неугасающей властью.
Мистический свет проливает и сюда, в тихую комнату, стоящая на страже, немая луна: ‘вся наша жизнь луной освещена’, —
Жена моя, почти всю ночь не спим,
И вспышки слов и мыслей легкий дым
Над нами: тень, дыхание, волна…
Вторая книжка стихов, — они обе вышли одновременно, сейчас, — называется ‘Эмигрантская поэма’ (издание таллиннской ‘Нови’). И тут, несмотря на свершенную обособленность тем, звучат те же мелодии, те же прочувстования, хотя лица другия, и другия очертания, и другия фигуры: ‘невольный бражник и игрок’, ‘серая бледность лиц’, знакомыя чаяния (‘Пятнадцать лет тому назад мы могли еще ждать чуда’…), и во всем, — в надеждах, тянущихся днях, минутах пробужденья, — всплывают ‘священныя воспоминания’, слышится и чувствуется ‘гуденье сонной крови в венах, броженье мысленное — сны’. В конце концов, остается одно утешенье, один совет: ‘Застынь, полудыши! — то бред и жалость полусонной, полуживой полудуши’. В стремленье все охватить полней и шире, сделать слова и эпитеты выразительней и полновесней, поэт и в этих стихах прибегает к сложным эпитетам, неудовлетворяющийся в своем литературном охвате простыми дробными словесными формами, и у него ‘богоделанно’, ‘мироискательныя воды’, ‘кровосмесительныя годы’, ‘полноречно’, как в первой книге ‘Цветник’, сверкают чудесныя строки, полныя тоже составных эпитетов и существительных: ‘косноязычное от сновидений тело’. В толпе современных поэтов Гомолицкий приметен, его дыханье глубоко, его постиганья инстинктивны, тут много безсознательнаго, угадок, провидений, иллюзорных мостов, перекинутых чрез бездну столетий.
* Л. Гомолицкий. ‘Цветник. — Дом’. Стихи. Таллинн. Изд. ‘Новь’. 1936.
Его же. ‘Эмигрантская поэма’ — Стихи. Таллинн. Изд. ‘Новь’. 1936.
П. П-ий. Мосты, перекинутые через века // Сегодня. 1936. No 194, 16 июля.
Подготовка текста — Лариса Лавринец, 2002.
Публикация — Русские творческие ресурсы Балтии, 2002.