Сергей Тимофеевич ГРИГОРЬЕВ
МОРСКОЙ УЗЕЛОК
Рассказ
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/morsuz01.gif)
Рисунки Л. Фалина
В 1821 году Михаил Петрович Лазарев получил назначение в кругосветное плавание на корабле ‘Крейсер’, только что построенном. Назначенный командиром ‘Крейсера’, Лазарев, по обычаю, сам и снаряжал корабль в дальнее плавание. Андрей Могучий, молодой матрос из поморов, выпросился на ‘Крейсер’ и пошел в далекое плавание одним из старших рулевых ‘Крейсера’.
Среди офицеров ‘Крейсера’ находился девятнадцатилетний мичман Нахимов, только что окончивший Морской кадетский корпус. Мичман Нахимов получил в свое командование капитанский шестивесельный вельбот, построенный из красного дерева. Командовать шлюпкой, назначенной для разъездов капитана, было большой честью. Нахимов получил ее благодаря тому, что кончил корпус с отличием, а на парусных учениях прослыл ‘отчаянным кадетом’. Этот изящный кораблик радовал сердце молодого командира и приписанных к вельботу матросов: перед отправлением в плавание на гребных состязаниях в Маркизовой Луже* вельбот Нахимова вышел на первое место, ‘показав пятки’ всем шлюпкам.
_______________
* М а р к и з о в а Л у ж а — залив близ Петергофа.Обрадованный мичман раздал гребцам вельбота первое свое жалованье до последней копейки. О щедрости подарка прослышал Лазарев. Хмурясь и улыбаясь, капитан пожурил Нахимова:
— Мичман, вы избалуете людей и сами сядете на экватор*. Довольно было по чарке. А впрочем, зачем мичману и жалованье? На берету кутить? В карты играть? Я знаю-с, вы не из тех: не кутила и не игрок. Если будет нужда, знайте: мой кошелек к вашим услугам, мичман!
_______________
* ‘Сесть на экватор’ — остаться без денег.Матросы ‘Крейсера’ после гонок решили, что Нахимов будет ‘правильным мичманом’.
‘Крейсер’ поднял вымпел — это значило, что плавание началось, — и вытянулся из гавани на большой кронштадтский рейд. На корабле шла обычная морская жизнь, точно по хронометру. В назначенный день и час скомандовали: ‘Свистать всех наверх! Паруса ставить!..’
Команда ‘Крейсера’ высыпала на верхнюю палубу. Все разбежались по своим местам. Командоры встали к пушкам для салюта.
— На шпиль!
Матросы, топая босыми ногами по палубе, заходили на шпиле под песню:
Встань на вымбовку. Пошел!
Эй, пошел, пошел, пошел!Как репку, выдернули якорь из илистого грунта.
— Встал якорь! — крикнули с бака.
Старший офицер, стоя на мостике, громко скомандовал:
— Марсовые, по вантам! По марсам и салингам!
Марсовые ринулись вверх по вантам, сверкая босыми ступнями.
Лазарев стоял на шканцах, подняв голову к верхушкам мачт. Ему показалось, что маневр исполнили не с обычной быстротой. А на ‘Крейсер’ и с берега и с кораблей эскадры были устремлены все глаза. На флагманском корабле стоял, смотря на ‘Крейсер’ в бинокль, адмирал.
— Склянку! — крикнул сдержанно Лазарев.
На шканцы взбежал младший штурман и остановился около капитана с минутной склянкой в руке. Старший офицер взглянул на Лазарева. Капитан сделал знак рукой.
— По реям! — громко скомандовал старший офицер.
Штурман опрокинул песочные часы, поставив их на ладонь. Струйка красноватого песка потекла из верхней склянки в нижнюю.
Марсовые разбежались в обе стороны по круглым бревнам реев.
— Отдавай! Пошел шкоты! С марсов и салингов долой! — нервно крикнул старший офицер, глядя не наверх, на мачты, а на руки штурмана.
Тот повернул склянку: прошла минута.
— Скоро ли? — тихо, но очень внятно произнес Лазарев.
— Люди рвутся, Михаил Петрович, — ответил старший офицер.
— Голубчики, не выдавайте! — бормотал командир. — И чего, подлецы, копаются?! Опрохвостился перед всем рейдом… Братцы, чего копаетесь?
— Сколько? — спросил Лазарев.
— Минута с половинкой, — ответил штурман. — Минута…
Крыльями дивной многокрылой птицы ‘Крейсер’ распустил паруса, и голые мачты корабля сверху донизу оделись в белый праздничный наряд.
Грянул салют. Крепость ответила.
Послышалось далекое ‘ура’, ‘Крейсер’, кутаясь в дым салюта, тронулся с места. Паруса наполнились ветром.
Стоя у штурвала, старший рулевой Андрей Могучий, не оглядываясь назад, продекламировал начальные слова матросской песни:
Прощай, Ревельска гора,
Нам в поход идти пора.
Мы плывем далеко в море,
Хотим счастья — хватим горя.Серые северные краски моря постепенно переходили сначала в зеленовато-серые, потом в изумрудно-зеленые, а за мысом Рока стали цвета ультрамарина. В океане ‘Крейсер’ сначала шел хорошо, заглянул на остров Мадеру и, пользуясь ‘торговым ветром’, подходил к берегам Южной Америки. Около экватора корабль попал в область безветрия и проштилевал несколько дней, но все же океан порой дышал жаркими редкими вздохами. Пользуясь ими, ‘Крейсер’ приближался к берегам Бразилии.
После нескольких крепких внезапных шквалов корабль накрыл жестокий шторм. Лазарев обрадовался шторму: он возмещал после яростной вспышки попутный ветер до мыса Горн, откуда корабль мимо Огненной Земли войдет в Тихий океан.
Шторм усиливался. ‘Крейсер’ нес только штормовые паруса. Лазарев в дождевом плаще не сходил с мостика. Капитан опасался приближения к бразильскому берегу. Уже третьи сутки бушевал шторм. День клонился к вечеру. Волны делались круче и выше, что указывало на близость берегов. Палубу то и дело окатывало волной слева направо. Корабль ложился то на правый, то на левый борт.
Нахимову пришлась третья вахта. Вместе с ним на вахту стал к штурвалу с подручными рулевыми Андрей Могучий.
Взявшись за ручки штурвала, Могучий нагнулся к нактоузу*, чтобы взглянуть на курс. Стекло обрызгивала вода. Картушку компаса едва видно. Расставив широко ноги, Андрей решился отнять от штурвала одну руку и хотел рукавом обтереть стекло. В это мгновение с левого борта вкатился вал, сбил Андрея с ног и кинул через правый фальшборт в море. Первым это увидел сигнальщик и крикнул:
— Человек за бортом!
_______________
* Н а к т о у з — шкафчик, где находится компас, по которому правит рулевой.Не думая и секунды, Нахимов скомандовал:
— Фок и грот на гитовы! Марса фалы отдать!
Марсовые кинулись подбирать паруса.
— Пропал человек! — воскликнул Лазарев. — Кто?
— Андрей Могучий, — ответил Нахимов. — Михаил Петрович, дозвольте спустить вельбот…
— Вздор-с! Еще семерых ко дну пустить? Где тут!.. Сигнальщик, видишь? — крикнул Лазарев.
— Вижу! — ответил сигнальщик и указал рукой направление, где ему почудилась на волне голова Могучего.
— Спустить вельбот! — самовольно отдал приказание Нахимов и с ужасом взглянул в глаза капитана.
Лазарев движением руки дал согласие.
— Сдаю вахту.
— Кому? — усмехнулся Лазарев.
— Вам!
— Есть! — по-матросски ответил Лазарев.
Когда Нахимов подбежал к вельботу, матросы уже спускали шлюпку.
В вельботе сидело шесть гребцов. Нахимов прыгнул на кормовую банку.
Прошло три минуты. ‘Крейсер’ лег в дрейф.
Вельбот ударился о воду, словно о деревянный пол. Волной откинуло шлюпку от корабля. Мичман стоя командовал гребцам:
— Правая, греби! Левая, табань!
Загребной на вельботе строго крикнул:
— Сядь, ваше благородие! Собьет!
На борту ‘Крейсера’ зажгли фальшфейер, чтобы показать шлюпке, где корабль, а утопающему — направление, откуда идет помощь.
Пронизывающий мглу свет фальшфейера расплылся в большое светлое пятно, и корабля уже не видно за мглой пенного тумана.
Вельбот прыгал по ухабам, то взлетая на гребень, то ныряя в бездну. Нахимов кричал:
— Мо-о-о-гу-у-у!
— Да помолчи, ваше благородие! — прикрикнул на мичмана загребной.
Нахимов умолк.
— О-о-о! — послышался совсем недалеко ответный крик, и тут же Нахимов увидел справа по носу на гребне волны черную голову Могучего.
Могучий, энергично работая руками, подплывал к корме вельбота с левого борта.
Гребцы затабанили. Могучий, тряхнув волосами, хотел схватиться за борт левой рукой — и оборвался. Нахимов лег грудью на борт и хотел подхватить Могучего под мышки.
— За волосы, его, подлеца, бери! А то он и тебя, ваше благородие, утопит, — посоветовал загребной.
Нахимов схватил Могучего за волосы.
— Ой-ой! — завопил утопающий.
— Ха-ха-ха! — загрохотали гребцы, повалясь все на правый борт, чтобы вельбот не черпнул воды. — Дери его за волосы! Не будет другой раз в море прыгать!
В эту минуту и мичман и матросы позабыли о том, что кругом бушует море. Все внимание и силы гребцов сосредоточились на том, чтобы держать вельбот вразрез волны.
Никто из гребцов не мог бросить весло и помочь Нахимову. Задыхаясь, мичман тянул Могучего в шлюпку. Наконец Андрей ухватился за борт обеими руками. Охватив матроса по поясу, Нахимов перевалил его, словно большую рыбу, в шлюпку. Могучий сел на дно вельбота и, протирая глаза, плаксивым голосом воскликнул:
— Братишки! Неужто ни у кого рому нет?
Из рук в руки перешла к Могучему бутылка.
Надвигалась ночь. Шторм еще бушевал, море еще грохотало, а по виду волн уже можно было догадаться, что неистовый ветер истощает последние усилия: поверхность волн стала гладкой, маслянистой.
— Хороший будет ветер! В самый раз! — одобрил шторм Могучий. — Михаил Петрович останется доволен: узлов по десяти пойдет ‘Крейсер’ до самого мыса Горн…
— А мы-то? — с недоумением и тоской выкрикнул один из гребцов, молодой матрос на задней банке.
— Мы-то! Раз мыто, бабы белье вальком колотят. Ты, поди, первый в шлюпку прыгнул — пеняй на себя. Тебя звали? Ты на этой шлюпке гребец?
— Никак нет!
— Зачем залез? Кто тебя просил? — ворчал Могучий, оглядывая туманную даль взбаламученного моря.
Волны завертели вельбот. В громовые раскаты рыданий ветра вплелись неясные раздельные звуки. Они ритмично повторялись, поэтому их не могла заглушить беспорядочная стихия: так в дремучем лесу и сквозь стон бури четко слышны мерные удары дровосека.
Гребцы все разом закричали истошными голосами.
— Молчите! Дайте послушать! — прикрикнул на гребцов Могучий.
— Палит! ‘Крейсер’ палит! — возбужденно выкрикивал Нахимов, обняв Могучего.
Матросы молча принялись грести. Могучий взялся за руль.
— Чуешь, ваше благородие, — глубоко вздохнув, заметил Могучий, — порохом пахнет. ‘Крейсер’-то на ветру…
Нахимов потянул влажный воздух и в свежести его почуял сладковатый запах серы.
Вельбот повернул против ветра. Выстрелы сделались явственными. Скоро увидели и вспышки выстрелов. ‘Крейсер’ сближался с вельботом.
Гребцы, не оглядываясь назад, работали веслами. Пушечные удары заглушали грохот бури. Нахимов между двумя слепящими вспышками увидел черную громаду корабля совсем близко.
И будто совсем рядом, хотя и чуть слышно, раздался голос Лазарева:
— Сигнальщик, видишь?
— Вижу! — послышалось сверху.
Вельбот ударился о борт корабля и хрустнул. Вспыхнул ослепительный огонь фальшфейера. При его свете с борта корабля полетели концы. В мгновение ока всех из шлюпки подняли наверх. Когда стали поднимать вельбот, накатилась волна и разбила его в щепы.
Спасенных окружили товарищи. Лазарев сбежал с мостика и перецеловал спасенных, начиная с Могучего, за ним Нахимова и гребцов, как будто поцелуями считал их.
Могучий взял Нахимова за руку и дрогнувшим голосом сказал:
— Ну, ваше благородие, завязал ты мне узелок на всю мою жизнь…
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/morsuz02.gif)
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/morsuz-1h150-7.jpg) | Григорьев С. Т. |
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 25.03.2003
О найденных в тексте ошибках сообщать: mailto:vgershov@chat.ru
Новые редакции текста можно получить на: http://publ.lib.ru/