Конанъ-Дойль
Конанъ-Дойль
Морской договоръ.
Морской договоръ.
‘Брайарбрэ, Уокингъ.
Вашъ старый товарищъ
Перси Фельпсъ’.
Морской договор, Дойль Артур Конан, Год: 1893
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Конанъ-Дойль. Аристократъ-Холостякъ. (Изъ приключеній Шерлока Холмса).
Переводъ съ англійскаго А. Рпиной.
Изданіе Второе.
Москва. Типографія Вильде, Малая Кущовка, соб. домъ, 1908.
Іюль мсяцъ, въ годъ моей женитьбы, останется навсегда памятнымъ мн, благодаря тремъ интереснымъ дламъ, въ которыхъ мн посчастливилось принимать участіе вмст съ Шерлокомъ Холмсомъ и изучать его методъ. Дла эти записаны у меня подъ названіемъ ‘Второе пятно’, ‘Морской договоръ’ и ‘Усталый капитанъ’, Но первое изъ нихъ касается интересовъ самыхъ знатныхъ фамилій Англіи, и поэтому не можетъ быть опубликовано въ настоящее время. А между тмъ ни одно изъ длъ, которыми занимался Холмсъ, не можетъ служить лучшей иллюстраціей его аналитическаго метода, ни одно не произвело боле сильнаго впечатлнія на близкихъ къ Холмсу сотрудниковъ. У меня до сихъ поръ хранится почти буквальный докладъ о свиданіи, во время котораго Холмсъ указываетъ вс подробности дла г. Дюбюку, начальнику парижской полиціи, и Фрицу фонъ-Бальдбауму, извстному данцигскому спеціалисту. Оба эти спеціалиста совершенно напрасно потратили много энергіи на разслдованіе этого дла. Но разсказать все можно будетъ только въ грядущемъ столтіи, а пока я опишу второе изъ записанныхъ мною происшествій, угрожавшее было стать важнымъ національнымъ вопросомъ и отличающееся нсколькими подробностями, придающими ему единственный въ своемъ род характеръ. Въ школ я былъ очень близокъ съ однимъ изъ мальчиковъ — Перси Фельпсомъ. Ровесникъ мн по годамъ, онъ былъ старше меня на два класса. Способности у него были блестящія, онъ получалъ вс награды, какія только давались въ школ, и закончилъ тмъ, что получилъ стипендію, которая дала ему возможность продолжать свою побдоносную карьеру въ Кэмбридж. Насколько я помню, у него была знатная родня, и еще маленькими мальчиками мы знали, что братъ его матери — лордъ Хольдхёрстъ, извстный консерваторъ. Это знатное родство приносило ему въ школ мало пользы, напротивъ, намъ казалось интереснымъ повалить и отколотить именно его. Другое дло, когда онъ вступилъ въ свтъ. До меня доносились слухи, что, благодаря его способностямъ и знаткымъ связямъ, онъ получилъ хорошее мсто въ министерств иностранныхъ длъ. Затмъ онъ совершенно исчезъ изъ моей памяти до тхъ поръ, пока слдующее письмо не напомнило мн объ его существованіи:
‘Любезный Ватсонъ, я не сомнваюсь, что вы помните ‘головастика’ Фельпса, бывшаго въ пятомъ класс, когда вы учились въ третьемъ. Можетъ-быть, вы слышали, что благодаря вліянію дяди, я получилъ хорошее мсто въ министерств иностранныхъ длъ и пользовался тамъ довріемъ и уваженіемъ до тхъ поръ, пока ужасное несчастіе не разрушило вдругъ всей моей карьеры.
‘Безполезно было бы описывать вамъ вс подробности этого несчастнаго случая. Если вы согласитесь исполнить мою просьбу, то мн придется лично разсказать вамъ все. Я только-что оправился отъ воспаленія мозга, которое продолжалось девять недль, и еще очень слабъ. Не можете ли вы навстить меня и привести съ собой вашего друга, м-ра Холмса? Мн хотлось бы узнать его мнніе насчетъ одного дла, хотя знатоки и увряютъ меня, что больше ничего уже нельзя сдлать. Попытайтесь уговорить его и прізжайте какъ можно скоре. Въ томъ ужасномъ состояніи, въ которомъ я нахожусь, каждая минута кажется часомъ. Скажите ему, что если я не просилъ его совта раньше, то не потому, чтобы сомнвался въ его талантливости, а оттого, что лишился способности соображать съ той самой минуты, какъ ударъ постигъ меня. Теперь разсудокъ вернулся ко мн, но я боюсь думать слишкомъ много, чтобы не вызвать повторенія припадка. Я еще такъ слабъ, что, какъ видите, принужденъ диктовать письмо. Постарайтесь привезти его.
Что-то въ этомъ письм,— можетъ-быть, усиленныя мольбы о приглашеніи Шерлока Холмса,— тронуло меня. Тронуло настолько, что даже въ томъ случа, если бы мн представлялась какая-нибудь трудная задача, я выполнилъ бы ее, а тутъ я хорошо зналъ, что Холмсъ любитъ свое искусство и всегда готовъ оказать помощь всякому, кто нуждается въ ней. Жена согласилась со мной, что не слдуетъ терять ни минуты, и потому черезъ часъ посл завтрака и уже былъ въ своей прежней квартир на улиц Бэкеръ.
Холмсъ сидлъ у стола въ халат, весь погруженный въ какой-то химическій опытъ. Большая изогнутая реторта неистово кипла на голубоватомъ пламени бунзеновской лампочки и дистиллированныя капли собирались въ двухлитровую мензурку. Мой пріятель еле взглянулъ на меня, когда я вошелъ въ комнату. Видя, что онъ занятъ какимъ-то важнымъ опытомъ, я услся въ кресло и сталъ ждать. Онъ погружалъ свою стеклянную трубочку то въ одинъ сосудъ, то въ другой и, наконецъ, поставилъ на столъ пробирку. Въ правой рук у него былъ лоскутокъ лакмусовой бумаги.
— Вы пришли какъ разъ въ критическую минуту,— проговорилъ онъ. Если эта бумажка останется синей — хорошо, если же станетъ красной, то дло идетъ о жизни человка.
Онъ опустилъ бумажку въ пробирку, и она сразу окрасилась въ темно-красный цвтъ.
— Гмъ! я такъ и думалъ! — вскрикнулъ Холмсъ.— Черезъ минуту я къ вашимъ услугамъ, Ватсонъ. Табакъ вы найдете въ персидской туфл.
Онъ подошелъ къ письменному столу, набросалъ нсколько телеграымъ и отдалъ ихъ мальчику. Потомъ онъ бросился въ кресло и, поднявъ колни, охватилъ ихъ руками.
— Самое обыкновенное убійство,— сказалъ онъ.— Мн кажется, у васъ есть что-то получше. Вы прямо буревстникъ преступленій, Ватсонъ. Что тамъ такое?
Я подалъ ему письмо, которое онъ прочелъ съ сосредоточеннымъ вниманіемъ.
— Немногое узнаешь изъ этого, не правда ли?— замтилъ онъ отдавая письмо обратно.
— Почти ничего.
— Только почеркъ интересный.
— Но вдь писалъ не онъ самъ.
— Вотъ именно. Это женскій почеркъ.
— Наврно мужской! — сказалъ я.
— Нтъ, женскій, и почеркъ женщины съ рдкимъ характеромъ. Видите, для начала изслдованія недурно знать, что кліентъ состоитъ въ близкихъ отношеніяхъ съ человкомъ исключительнымъ но своимъ добрымъ или хорошимъ качествамъ. Это заинтересовало меня. Если вы готовы, то отправимся сейчасъ же въ Уокингъ и взглянемъ на дипломата, находящагося въ такомъ печальномъ состояніи, и на даму, пишущую письма подъ его диктовку.
Намъ посчастливилось попасть на ранній поздъ въ Ватерлоо, и мене чмъ черезъ часъ мы уже были въ сосновыхъ лсахъ и среди вереска Уокинга. Брайарбрэ оказался большимъ особнякомъ, стоявшимъ среди обширнаго парка, въ нсколькихъ минутахъ ходьбы отъ станціи. Мы послали наши карточки, и насъ ввели въ изящно убранную гостиную, куда къ намъ скоро вышелъ довольно полный господинъ, встртившій насъ очень гостепріимно. На видъ ему было скоре подъ сорокъ, чмъ подъ тридцать лтъ, но щеки его были такъ румяны, а глаза такъ веселы, что онъ производилъ впечатлніе пухлаго шаловливаго ребенка.
— Какъ я радъ, что вы пріхали,— сказалъ онъ, радушно пожимая намъ руки. — перси все утро спрашивалъ про васъ. Онъ, бдняга, цпляется за каждую соломенку. Его отецъ и мать просили меня повидаться съ вами, такъ какъ имъ тяжело всякое упоминаніе объ этомъ дл.
— Мы не знаемъ никакихъ подробностей,— замтилъ Холмсъ.— Вы, какъ я замчаю, также не членъ ихъ семьи.
Нашъ новый знакомецъ сначала удивился, потомъ взглинулъ внизъ и разсмялся.
Вы, вроятно, видли монограмму ‘Дж. Г.’ на моемъ брелок,— сказалъ онъ.— Одно мгновеніе я подумалъ, что вы слишкомъ догадливы. Меня зовутъ Джозефъ Гаррисонъ, и такъ какъ Перси долженъ жениться на моей сестр Анни, то я стану его родственникомъ. Вы увидите мою сестру въ его комнат: въ продолженіе двухъ мсяцевъ она неусыпно ухаживаетъ за нимъ. Не пойти ли намъ къ нему сейчасъ же? Я знаю, съ какимъ нетерпніемъ онъ ожидаетъ васъ.
Комната, куда онъ повелъ насъ, была въ одномъ этаж съ гостиной. Она представляла собой нчто среднее между будуаромъ и спальней и была вся заставлена цвтами. Молодой человкъ, очень блдный и истощенный, лежалъ на кушетк у открытаго окна, черезъ которое доносился чудный запахъ изъ сада и напоенный ароматами лтній воздухъ. Рядомъ съ нимъ сидла женщина, которая встала при нашемъ появленіи.
— Уйти мн, Перси? — спросила она. Онъ удержалъ ее за руку.
— Какъ поживаете, Ватсонъ? — ласково сказалъ онъ.— Я никогда не узналъ бы васъ съ этими усами, да, я думаю, и вы не признали бы меня. Это, вроятно, вашъ знаменитый другъ м-ръ Шерлокъ Холмсъ?
Я представилъ ихъ другъ другу и мы сли. Толстый господинъ вышелъ изъ комнаты, но сестра его осталась и продолжала держать руку больного. Это была женщина поразительной наружности — небольшого роста, слишкомъ полная, но съ чуднымъ, оливковымъ цвтомъ лица, большими, темными, какъ у итальянки, глазами и роскошными черными волосами. Яркій цвтъ ея лица еще боле оттнялъ худобу и смертельную блдность молодого человка.
— Не буду отнимать у васъ времени и сраэу перейду къ длу,— сказалъ онъ, приподнимаясь на кушетк. Я былъ счастливъ, м-ръ Холмсъ, успхъ сопровождалъ меня во всемъ, какъ вдругъ на канун женитьбы, внезапное, страшное несчастье разбило вс мои надежды на будущее.
‘Можетъ-быть, Ватсонъ говорилъ вамъ, что я служилъ въ министерств иностранныхъ длъ и, благодаря вліянію моего дяди, лорда Хольдхёрста, быстро получилъ отвтственное мсто. Когда дядя сдлался министромъ иностранныхъ длъ, онъ сталъ давать мн конфиденціальныя порученія, и такъ какъ мн удавалось всегда успшно выполнять ихъ, то онъ, наконецъ, вполн убдился въ моихъ способностяхъ и такт.
‘Почти десять недль тому назадъ — именно 23-го мая — онъ позвалъ меня къ себ въ комнату и, по хваливъ меня за успшное окончэніе даннаго мн дла, сказалъ, что хочетъ дать мн новое конфиденціальное порученіе.
‘— Вотъ,— сказалъ онъ, вынимая срый свертокъ изъ своего бюро,— вотъ оригиналъ секретнаго договора между Англіей и Италіей, нкоторыя слухи о которомъ, къ сожалнію, уже проникли въ печать. Крайне важно скрыть остальное. Французское, или русское, посольства заплатили бы огромныя деньги, чтобы узнать подробности этихъ бумагъ. Я ни за что не выпустилъ бы ихъ изъ своего бюро, если бы не нужны были копіи. Есть у тебя въ канцеляріи письменный столъ?
‘— Да, сэръ.
‘— Ну, такъ возьми договоръ и запри его въ столъ. Я отдалъ приказаніе, чтобы ты остался позже другихъ, такъ что ты можешь переписать бумаги на свобод, не боясь, что кто-нибудь подсмотритъ. Когда кончишь, запри въ столъ оригиналъ и копію и отдай мн лично завтра и то и другое.
‘Я взялъ бумаги и…’
— Извините, одну минутку,— сказалъ Холмсъ,— во время этого разговора вы были одни?
— Совершенно одни.
— Въ большой комнат?
— Тридцать футовъ по каждой стн.
— Въ средин ея?
— Приблизительно, да.
— И говорили тихо?
— Дядя всегда говоритъ замчательно тихо. Я же почти ничего не говорилъ.
— Благодарю васъ,— сказалъ Холмсъ, закрывая глаза,— пожалуйста, продолжайте.
— Я сдлалъ все, какъ онъ веллъ, и сталъ ожидать, когда уйдутъ другіе чиновники. Одному изъ нихъ, работавшему въ моей комнат, Чарльзу Горо, надо было додлать какую-то работу. Я оставилъ его и пошелъ обдать. Когда я вернулся, онъ уже ушелъ. Мн очень хотлось поскоре окончить работу, такъ какъ я узналъ, что Джозефъ — мистеръ Гаррисонъ, котораго вы только-что видли,— въ город и подетъ въ Уокингъ съ одиннадцатичасовымъ поздомъ, на который я также разсчитывалъ попасть если будетъ возможно.
‘Когда я сталъ разсматривать договоръ, то убдился, что дядя нисколько не преувеличивалъ его значенія. Не буду сообщать вамъ подробностей, скажу только, что онъ опредляли положеніе Великобританіи относительно тройственнаго союза и предуказывалъ образъ дйствія страны въ случа, если французскій флотъ пріобртетъ большія преимущества надъ итальянскимъ въ Средиземномъ мор. Разбирались вопросы спеціально морскіе. Въ конц стояли подписи сановниковъ, подписавшихъ договоръ. Я пробжалъ бумагу глазами и принялся списывать ее.
‘Этотъ длинный документъ, написанный по-французски, содержалъ двадцать шесть отдльныхъ статей. Я писалъ, какъ только могъ скоро, но къ девяти часамъ усплъ списать только девять статей и потерялъ всякую надежду попасть на поздъ. Какая-то сонливость и тупость овладли мной — частью подъ вліяніемъ обда, а частью вслдствіе работы въ теченіе цлаго дня. Я подумалъ, что, можетъ-быть, чашка кофе освжитъ меня. Въ маленькой комнатк подъ лстницей всегда дежуритъ курьеръ, который, въ случа нужды, можетъ сварить на спиртовой лампочк кофе для заработавшихся чиновниковъ. Я позвонилъ, чтобы онъ пришелъ.
‘Къ моему удивленію, на зовъ явилась какая-то толстая пожилая женщина съ грубымъ лицомъ, въ передник. Она сказала, что она жена курьера и занимается поденной работой. Я приказалъ ей дать кофе.
‘Я переписалъ еще дв статьи и, почувствовавъ еще большую сонливость, всталъ и принялся ходить по комнат, чтобы размять ноги. Кофе мн еще не подали. Не понимая причины задержки, я отворилъ дверь въ коридоръ и пошелъ узнать, въ чемъ дло. Отъ комнаты, въ которой я работалъ, идетъ слабо освщенный коридоръ. Онъ заканчивается извилистой лстницей, внизу которой находится комната курьера. На половин лстницы есть маленькая площадка, на которую подъ прямымъ угломъ выходитъ другой коридоръ. Этотъ коридоръ ведетъ, по другой маленькой лстниц, къ маленькой двери, черезъ которую ходитъ прислуга, а также чиновники для сокращенія пути изъ Чарльзъ-Стритъ. Вотъ грубый набросокъ расположенія комнатъ’.
— Благодарю васъ. Мн кажется, я вполн понимаю васъ,— сказалъ Шерлокъ Холмсъ.
— Чрезвычайно важно, чтобы вы обратили вниманіе на этотъ пунктъ. Я спустился по лстниц въ переднюю и увидлъ, что курьеръ крпко спитъ, сидя передъ кофейникомъ, стоявшимъ на спиртовой лампочк. Вода въ кофейник кипла такъ яростно, что брызги ея падали на полъ. Я только-что протянулъ руку, чтобы растолкать курьера, продолжавшаго спать крпчайшимъ сномъ, какъ надъ головой его раздался сильный звонъ колокольчика. Онъ проснулся, вскочилъ на ноги и съ недоумніемъ взглянулъ на меня.
‘— Мистеръ Фельпсъ, сэръ! — проговорилъ онъ.
‘— Я пришелъ посмотрть, готовъ ли мой кофе.
‘— Я кипятилъ воду, да и заснулъ, сэръ.
‘Онъ посмотрлъ на меня и затмъ, съ вьграженіемъ еще большаго изумленія, взглянулъ на все еще продолжавшій звонить колокольчикъ.
‘— Если вы здсь, сэръ, то кто же звонитъ въ колокольчикъ? — спросилъ онъ.
‘— Колокольчикъ? — сказалъ я.— Что это за колокольчикъ?
‘— Это колокольчикъ изъ той комнаты, въ которой вы работали.
‘Ужасъ оледенилъ мн сердце. Значитъ, кто-нибудь былъ въ комнат, гд на стол лежалъ мой драгоцнный договоръ. Я, какъ безумный, сбжалъ съ лстницы и побжалъ по коридору. Ни въ коридор, ни въ комнат никого не было, мистеръ Холмсъ. Все было въ полномъ порядк, но порученныхъ мн бумагъ на стол не оказалось. Копія лежала на мст, а оригиналъ исчезъ.’
Холмсъ сидлъ на кресл, потирая руки. Я видлъ, что дло ему вполн по сердцу.
— Скажите, пожалуйста, что же вы тогда сдлали? — проговорилъ онъ.
— Я сейчасъ же понялъ, что воръ, должно-быть, пробрался на лстницу черезъ боковую дверь. Я бы встртился съ нимъ, если бы онъ вошелъ другимъ ходомъ.
— Вы, уврены, что онъ не могъ прятаться все время въ комнат или въ коридор, слабо освщенномъ по вашимъ словамъ?
— Это совершенно невозмождо. Крыса не могла бы спрятаться въ комнат или въ коридор. Тамъ нтъ ни одного укромнаго мстечка.
— Благодарю васъ. Продолжайте.
— Курьеръ угадалъ по моему поблднвшему лицу, что произошло что-то неладное, и пошелъ за мной наверхъ. Мы оба быстро пробжали по коридору и по крутой лстниц, которая ведетъ на Чарльзъ-Стритъ. Дверь была заперта, но не на замокъ. Мы распахнули ее и выбжали на улицу. Я хорошо помню, что въ эту минуту на сосдней церкви пробило три удара. Было три четверти десятаго.
—Это чрезвычайно важно,— проговорилъ Холмсъ, записывая на манжетк рукава.
— Ночь была очень темная, накрапывалъ теплый дождикъ. На Чарльзъ-Стрит было безлюдно, но въ конц Уайтголля царило обычное оживленіе. Безъ шляпъ мы выбжали на улицу, на отдаленномъ конц которой стоялъ полицейскій.
— Произошло воровство! — задыхаясь, проговорилъ я. — Изъ министерства иностранныхъ длъ украденъ очень важный документъ. Не проходилъ ли здсь кто-нибудь?
‘— Я стою здсь четверть часа, сэръ,— отвтилъ полицейскій. — За это время прошла только одна пожилая высокая женщина въ шали.
‘— Ахъ, это моя жена,— сказалъ курьеръ. — А больше никто не проходилъ?
‘— Никто.
‘— Ну, значитъ, воръ прошелъ другой дорогой,— проговорилъ курьеръ, дергая меня за рукавъ.
‘Но я не удовольствовался этимъ, къ тому же очевидныя старанія курьера увести меня только усилили мои подозрнія.
‘— Въ которую сторону пошла эта женщина?— крикнулъ я.
‘— Не знаю, сэръ. Я видлъ ее, но не обратилъ особаго вниманія. Мн показалось, что она торопилась куда-то.
‘— Какъ давно это было?
‘— О, только нсколько минутъ тому назадъ!
‘— Минутъ пять?
‘— Да, не боле того.
‘— Сэръ, вы только теряете время, когда важна каждая минута — поврьте мн на слово: старуха моя тутъ ни при чемъ, и пойдемте въ тотъ конецъ улицы. Ну, если вы не пойдете, я пойду одинъ,— и онъ бросился въ другую сторону.
‘Но я догналъ его и схватилъ за рукавъ.
‘— Гд вы живете? — спросилъ я.
‘— No 16 Анви-Лэнъ, Брикстонъ,— отвтилъ онъ,— но не идите по ложному слду, мистеръ Фельпсъ. Пойдемте въ другой конецъ улицы и посмотримъ, не узнаемъ ли тамъ чего-нибудь.
‘Я ничего не терялъ, исполняя его совтъ, и потому мы оба вмст съ полицейскимъ бросились на противоположный конецъ улицы. Народу тамъ было очень много, но такъ какъ погода была сырая, то вс торопились укрыться куда-нибудь. Прогуливающихся, къ которымъ можно было бы обратиться съ вопросами, не оказывалось.
‘Затмъ мы вернулись въ канцелярію и обыскали всю лстницу и коридоръ, но безуспшно. Коридоръ, ведущій въ комнату, покрытъ свтлымъ линолеумомъ, на которомъ очень ясно отпечатлвается всякое пятно, Мы внимательно оглядли его, но не нашли слдовъ ногъ’.
— Дождь шелъ цлый вечеръ?
— Начиная съ семи часовъ.
— Какъ же такъ женщина, вошедшая въ комнату около девяти, не запачкала линолеума своими грязными сапогами?
— Я радъ, что вы предложили этотъ вопросъ. Онъ мн пришелъ также въ голову тогда. Поденщицы обыкновенно снимаютъ сапоги внизу у курьера и надваютъ туфли.
— Это очевидно. Итакъ, слдовъ не было видно, несмотря на сырую погоду? Сцпленіе обстоятельствъ, дйствительно, очекь интересное. Что же вы затмъ сдлали?
— Мы обыскали и комнату. Потайной двери тутъ не могло быть, а окна находятся на высот тридцати футовъ отъ земли, оба они были заперты изнутри. Коверъ исключаетъ всякую мысль о люк, а потолокъ самый простой, выбленный клеевой краской. Я готовъ прозакладывать свою жизнь, что воръ вышелъ черезъ дворъ.
— А каминъ?
— Тамъ нтъ его. Есть только печка. Шнурокъ колокольчика виситъ какъ разъ направо отъ моего стола. Тотъ, кто звонилъ, подошелъ для этого прямо къ столу. Но зачмъ бы преступнику звонить въ колокольчикъ? Это просто неразршимая задача.
— Дйствительно, случай необычайный. Что же вы предприняли потомъ? Вы, вроятно, осмотрли всю комнату, чтобы найти какіе-либо слды преступника — окурокъ сигары, оброненную перчатку или шпильку, или какую-нибудь другую мелочь?
— Тамъ не было ничего подобнаго,
— А запаха?
— Ну, мы объ этомъ не подумали,
— Ахъ, запахъ табаку имлъ бы для насъ очень важное значеніе въ этомъ случа.
— Я никогда не курю самъ и поэтому думаю что замтилъ бы запахъ табаку. Вообще не было положительно никакихъ данныхъ. Единственнымъ осязательнымъ фактомъ является то обстоятельство, что жена курьера — миссисъ Тэнджей — торопливо ушла изъ даннаго мста. Самъ курьеръ объяснилъ только, что она уходила почти всегда въ то время. Полицейскій и я ршили, что лучше всего схватить эту женщину, пока бумаги еще у нея,
‘Между тмъ слухъ объ этомъ происшествіи дошелъ до полиціи. Явился сыщикъ, м-ръ Форбсъ, и энергично принялся за дло. Мы наняли экипажъ и черезъ полчаса пріхали по данному адресу. Намъ отворила дверь какая-то молодая женщина, оказавшаяся старшей дочерью м-съ Тэнджей. Она сказала, что мать еще не возвращалась, и попросила насъ подождать ее въ передней комнат.
‘Минутъ черезъ десять кто-то постучался въ дверь, и тутъ мы сдлали первую серьезную ошибку, за которую я упрекаю себя. Вмсто того, чтобъ отворить дверь самимъ, мы допустили дочь сдлать это и слышали, какъ она сказала: ‘Мать, тутъ дожидаются тебя двое людей’. Мгновеніе спустя мы услышали чьи-то поспшные шаги. Форбсъ распахнулъ дверь, и мы оба вбжали въ заднюю комнату или кухню, но женщина обогнала насъ. Она смотрла на насъ вызывающимъ взглядомъ. Внезапно она узнала меня, и выраженіе полнаго изумленія показалось на ея лиц.
‘— Да неужели же это м-ръ Фельпсъ изъ канцеляріи! — вскрикнула она.
‘— Ну, а за кого же вы приняли насъ, когда убжали? — спросилъ мой товарищъ.
‘— Я думала, вы за долгомъ,— отвтила она.— У насъ тутъ вышли непріятности съ однимъ торговцемъ.
‘— Это вы неудачно придумали,— отвтилъ Форбсъ. — У насъ имются данныя предполагать, что вы взяли важную бумагу изъ министерства иностранныхъ длъ и убжали, чтобъ отдать ее кому-то. Вы подете съ нами въ полицію, и васъ обыщутъ тамъ.
‘Напрасно она протестовала и сопротивлялась. Привели карету, и мы отправились вс втроемъ. Но сначала мы осмотрли кухню, и особенно плиту, чтобы посмотрть, не сожгла ли она бумагъ въ ту минуту, какъ осталась одна. Однако мы не нашли ни золы, ни какихъ бы то ни было остатковъ. Какъ только мы пріхали въ ‘Scotland Yard’, мы велли немедленно приставленной для этого женщин обыскать ее, Я ждалъ съ мучительной тревогой результатовъ обыска. Бумагъ у подозрваемой не оказалось.
‘Тогда только я понялъ весь ужасъ моего положенія. До тхъ поръ я только дйствовалъ, и дятельность заглушала мысли. Я былъ такъ увренъ въ томъ, что найду договоръ, что не ршался даже подумать о томъ, что будетъ, если онъ пропалъ. Но теперь длать было нечего, и я могъ на досуг уяснить себ мое положеніе. Это было ужасно! Ватсонъ можетъ сказать вамъ, что въ школ я былъ нервнымъ, чувствительнымъ мальчикомъ. Таковъ ужъ я по натур. Я подумалъ о дяд и его товарищахъ по кабинету, о позор, который я навлекъ на него, на себя, на всхъ моихъ родныхъ. Что изъ того, что я жертва необыкновеннаго случая? Никакія случайности не допускаются тамъ, гд затронуты дипломатическіе интересы. Я погибъ, погибъ постыдно, безнадежно. Не помню, что я сдлалъ. Думаю, что разыгралъ цлую сцену. Мн смутно припоминается, какъ вокругъ меня собралась толпа чиновниковъ, старавшихся утшить меня. Одинъ изъ нихъ отвезъ меня на Ватерлоо и посадилъ въ поздъ, шедшій въ Уокингъ. Я думаю, онъ проводилъ бы меня до дома, если бы въ томъ же позд не халъ докторъ Феррьеръ, который живетъ по сосдству со мной. Докторъ чрезвычайно любезно согласился взять меня на свое попеченіе и хорошо сдлалъ, потому что на станціи у меня сдлался припадокъ, и прежде чмъ мы дохали до дома, я сталъ буйнымъ и сумасшедшимъ.
‘Можете себ представить, каково было состояніе бояхъ близкихъ, когда звонокъ доктора разбудилъ ихъ и они увидли меня въ подобномъ положеніи. Бдная Анни — вотъ она — и моя мать были въ полномъ отчаяніи. Докторъ Феррьеръ слышалъ кое-что на станціи отъ сыщика и передалъ имъ все. Понятно, это не улучшило дла. Очевидно было, что у меня будетъ продолжительная болзнь. Поэтому Джозефа выгнали изъ его уютной спальни и помстили тутъ меня. Здсь я лежалъ цлыхъ девять недль, мистеръ Холмсъ, безъ сознанія. У меня было воспаленіе мозга. Если бы не уходъ миссъ Гаррисонъ и не лченіе доктора — вы бы не говорили сегодня со мной. Анни ухаживала за мной днемъ, а no ночамъ за мной смотрла сидлка, такъ какъ въ припадкахъ бшенства я былъ способенъ на все. Разсудокъ мой прояснялся медленно, а память вернулась только въ послдніе три дня. По временамъ я желаю, чтобы она и вовсе не возвращалась, Первымъ моимъ дломъ было телеграфировать м-ру Форбсу, въ рукахъ котораго находится дло. Онъ пріхалъ и сказалъ мн, что, несмотря на вс усилія, ему не удалось найти нити, за которую можно было бы ухватиться. Курьера и его жену разспрашивали чрезвычайно подробно, но не могли ничего добиться отъ нихъ. Тогда подозрніе полиціи пало на молодого Горо, который, если помните, оставался въ этотъ вечеръ на служб позже другихъ. Единственнымъ поводомъ къ подозрнію являлось то обстоятельство, что онъ остался, когда ушли другіе, и носитъ французскую фамилію, но я началъ работу только посл его ухода, а его родные, хотя и гугенотскаго происхожденія, но по своимъ симпатіямъ и традиціямъ такіе же антличане, какъ мы съ вами. Подозрнія ничмъ не подтвердились, и дло на томъ и окончилось. Обращаюсь къ вамъ, м-ръ Холмсъ, какъ къ послдней моей надежд. Если и вы не поможете мн, то моя честь и карьера погублены навки’.
Больной, обезсиленный долгимъ разсказомъ, опустился на подушку, и добровольная сидлка дала ему выпить какого-то подкрпляющаго лкарства. Холмсъ молча сидлъ, откинувъ голову и закрывъ глаза. Посторонній могъ бы подумать, что онъ слушаетъ совершенно безучастно, но я видлъ, что онъ былъ весь вниманіе.
— Вы разсказали все такъ ясно,— наконецъ, проговорилъ онъ,— что мн остается предложить вамъ очень мало вопросовъ. Однако есть одинъ чрезвычайно важный. Вы никому не разсказывали о возложенномъ на васъ порученіи?
— Никому.
— А напримръ, миссъ Гаррисонъ?
— Нтъ. Я не былъ въ Уокинг въ промежутокъ между полученіемъ порученія и его выполненіемъ.
— И не видлись, случайно, съ кмъ-нибудь изъ близкихъ?
— Нтъ.
— Знаетъ ли кто-нибудь изъ нихъ ходъ въ канцелярію?
— О, да, вс.
— Впрочемъ, разъ вы говорите, что никому не разсказывали про договоръ, то эти вопросы не идутъ къ длу.
— Я ничего не говорилъ.
— Что вы знаете о курьер?
— Ничего, кром того, что онъ отставной солдатъ.
— Какого полка?
— Слышалъ, что гвардейскаго… ‘Кольдстримъ’
— Благодарю. Не сомнваюсь, что Форбсъ сообщитъ мн нкоторыя подробности. Чиновники отлично умютъ собирать факты, хотя не всегда использываютъ ихъ… Что за прелестный цвтокъ — розы!
Онъ прошелъ мимо кушетки къ открытому окну и приподнялъ склонившійся стебель розы, любуясь на красивое сочетаніе пурпуроваго и зеленаго цвтовъ. Для меня это увлеченіе являлось новой чертой въ характер Холмса, такъ какъ мн ни разу не приходилось видть, чтобы онъ особенно инте ресовался такими предметами.
— Нтъ ничего, въ чемъ выводы были бы такъ необходимы, какъ въ религіи,— проговорилъ Холмсъ, прислоняясь къ ставнямъ. — Человкъ разсуждающій можетъ тутъ построить все какъ въ точныхъ наукахъ. Мн кажется, что нашу высшую увренность въ благости Провиднія можно основывать именно на цвтахъ. Все другое — силы, желанія, пища — насущная необходимость. А эта роза — роскошь. Ея запахъ и цвтъ — украшенія жизни, но не необходимыя условія ея. Только благость даетъ излишества, и потому-то я говорю, что цвты должны поддерживать въ насъ надежду.
Во время этой тирады Холмса выраженіе удивленія и разочарованія показалось на лиц Перси Фельпса и его сидлки. Онъ впалъ въ мечтательное настроеніе, продолжая держать розу въ рукахъ. Миссъ Гаррисонъ прервала молчаніе.
— Какъ вы полагаете, есть надежда разршить эту тайну, м-ръ Холмсъ?— спросила она съ оттнкомъ колкости въ голос.
— О, тайну! — отвтилъ онъ, вздрогнувъ и какъ бы возращаясь къ проз жизни. — Было бы нелпымъ отрицать, что дло чрезвычайно трудное и сложное, но общаю вамъ хорошенько заняться имъ и сообщить вс обстоятельства, которыя обратятъ на себя мое вниманіе.
— Видите ли вы какую-либо нить?
— Вы дали мн цлыхъ семь, но конечно, мн нужно испробовать ихъ прежде, чмъ ршить, пригодны ли он.
— Вы подозрваете кого-нибудь?
— Самого себя…
— Какъ? Что это значитъ?
— Подозрваю самого себя въ томъ, что вывелъ заключенія слишкомъ поспшно.
— Такъ отправляйтесь въ Лондонъ и проврьте ваши заключенія.
— Превосходный совтъ, миссъ Гаррисонъ,— сказалъ Холмсъ, вставая.— Я думаю, Ватсонъ, это лучшее, что мы можемъ сдлать. Не предавайтесь ложнымъ надеждамъ, м-ръ Фельпсъ. Дло очень запутанное.
— Я буду ожидать васъ съ лихорадочнымъ нетерпніемъ,— отвтилъ молодой человкъ.
— Хорошо, я пріду завтра утромъ съ тмъ же поздомъ, хотя, по всмъ вроятіямъ, не сообщу вамъ ничего новаго.
— Да благословитъ васъ Богъ за это общаніе,— воскликнулъ. больной, — я оживаю при мысли, что возможно что-нибудь сдлать. Между прочимъ, я получилъ письмо отъ лорда Хольдхёрста.
— Aral Что же онъ пишетъ?
— Письмо холодное, но не рзкое. Я думаю, отъ рзкости его удержала моя серьезная болзнь. Онъ повторяетъ, что дло чрезвычайно важное, и прибавляетъ, что ничего не будетъ предпринято относительно моей будущности — подъ этими словами онъ, конечно, подразумваетъ отставку,— пока я не понравлюсь и мн не представится возможность исправить бду.
— Ну, это разумно и деликатно,— сказалъ Холмсъ.— демъ, Ватсонъ. Въ город намъ предстоитъ много дла.
М-ръ Джозефъ Гаррисонъ отвезъ насъ на станцію, и скоро мы уже неслись въ портсмутскомъ позд.
— Очень весело възжать въ Лондонъ по одной изъ этихъ линій, которыя проходятъ такъ высоко, и откуда вамъ открывается видъ на дома, подобные этому.
Я думалъ, что онъ шутитъ, потому что видъ былъ довольно мрачный, но онъ скоро объяснилъ свою мысль.
— Посмотрите на эти большія, отдльныя группы построекъ, возвышающіяся надъ сланцевыми крышами, какъ кирпичные острова среди моря свинцоваго свта.
— Школьныя зданія.
— Маяки, мой милый! Свтильники будущаго! Сменныя коробочки съ сотнями свтлыхъ зернышекъ въ каждой, изъ которыхъ выйдетъ будущее, лучшее, боле умное поколніе Англіи. Какъ вы думаете, этотъ Фельпсъ не пьетъ?
— Думаю, что нтъ.
— И я полагаю то же. Но слдуетъ допускать всякія предположенія. Бдняга попалъ въ сильную передрягу, и еще вопросъ, удастся ли камъ выручить его. Что вы думаете о миссъ Гаррисонъ?
— Двушка съ сильнымъ характеромъ.
— Да, но порядочная, или я сильно ошибаюсь. Она и ея братъ — единственныя дти желзнаго фабриканта, гд-то около Нортумбэрленда. Фельпсъ сдлалъ ей предложеніе, сталъ ея женихомъ во время путешествія въ прошломъ году, и она пріхала сюда, въ сопровожденіи брата, чтобы познакомиться съ своими будущими родными. Тутъ произошла катастрофа, и она осталась ухаживать за своимъ возлюбленнымъ. Брату Джозефу понравилось здсь, и онъ также остался. Какъ видите, я навелъ уже нсколько справокъ. Но сегодняшній день весь долженъ быть посвященъ справкамъ.
— Моя практика…— началъ я.
— О, если ваши дла интересне моихъ…— возразилъ Холмсъ нсколько рзко.
— Я хотлъ только сказать, что моя практика можетъ обойтись безъ меня день другой — теперь вдь самое тихое время года.
— Превосходно,— сказалъ Холмсъ. Хорошее расположеніе духа вернулось къ нему.— Ну, такъ мы вмст займемся дломъ. Я думаю, прежде всего намъ нужно повидаться съ Форбсомъ. Онъ, вроятно, разскажетъ намъ вс необходимыя подробности такъ, что мы будемъ знать, какъ подойти къ длу.
— Вы сказали, что нашли нить.
— Даже нсколько, но пригодности ихъ мы можемъ испытать только путемъ новыхъ справокъ. Трудне всего выслдить преступленіе, цль котораго неизвстна. Нельзя сказать этого про данное преступленіе. Кому оно можетъ быть полезно? Французскому посланнику, русскому, тому, кто можетъ продать бумаги одному изъ нихъ, и, наконецъ, лорду Хольдхёрсту.
— Лорду Хольдхёрсту?
— Вдь возможно допустить, что государственный дятель можетъ быть въ такомъ положеніи, что случайное исчезновеніе подобнаго докумеита не особенно огорчило бы его.
— Только не человкъ такой безупречной репутаціи, какъ лордъ Хольдхёрстъ.
— Однако намъ нельзя не принять этого во вниманіе. Мы сегодня повидаемся съ благороднымъ лордомъ и увидимъ, не скажетъ ли онъ намъ чего-нибудь. А пока я уже навожу справки.
— Уже наводите?
— Да, со станціи Уокингъ я телеграфировалъ во вс вечернія лондонскія газеты. Вотъ какое объявленіе появится въ нихъ.
Онъ передалъ мн листокъ бумаги, вырванной изъ записной книжки. На немъ было написано карандашемъ:
’10 фунтовъ награды тому, кто сообщитъ номеръ кэба, привезшаго сдока къ подъзду министерства иностранныхъ длъ или неподалеку отъ него 23-мая въ три четверти десятаго вечера. Д