М.Н. Катков
М.Н. Катков
Мнимая бедность России
Мнимая бедность России
Мнимая бедность России, Катков Михаил Никифорович, Год: 1884
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Мы бедны и нуждаемся в чужой помощи, постоянно твердят нам иные органы нашей печати, старающиеся поселить в обществе недоверие и к производительным силам страны, и к трудовым способностям народа. Агитация эта началась уже давно, но никогда еще не принимала она таких резких и определенных форм, как теперь, когда издаются многотомные квартанты, имеющие предметом доказать, что для поправления наших финансов необходимо изменение государственного устройства, так как ‘будущность принадлежит развитию самоуправления: средство, давшее хороший результат во всем мире, произведет его и у нас, лишь бы оно явилось путем правильным, мирным и не слишком поздно’ {Блиох И.С. Финансы России XIX столетия. М. 1882. Т. II. С. 295.}. В случае же нежелания правительства привести в исполнение мудрые советы, изложенные в ‘Финансах России XIX столетия’, автор этого сочинения указывает ‘на возможность и насильственных народных движений’ {Там же. С. 79.}. Какая, однако, странность. В ‘Финансах России’ г-н Блиох ратует за ‘мирное удовлетворение народных нужд’, и он же в тарифной комиссии с неменьшим жаром отстаивает интересы переделочных заводов в ущерб русскому народному труду.
Нас хотят уверить в нашей мнимой бедности и в то же время стараются довести нас до действительной бедности, нам рекомендуют медикаменты для излечения болезней, каких еще нет, но какие не замедлят от медикаментов появиться. Твердят, что мы бедны, но где можно найти такое разнообразие естественных богатств, щедро рассыпанных по всей стране, как в России? Мы не пользуемся нашими богатствами — вот где причина зла. Со времени Тенгоборского мы стоим твердо на том, что Россия самой природой предназначена исключительно для культуры хлебных растений, почему и обязана производить только хлеб и выменивать его у иностранцев на предметы заводской и фабричной промышленности. Но, на беду, в настоящее время Россия уже перестала быть житницей Европы, мы уже далеко не исключительные поставщики хлебных продуктов в Европу и начинаем уступать свое место на иностранных хлебных рынках не только далеко опередившей нас Америке, но и новому конкуренту — Индии. Вследствие обилия предложения цены на хлеб на западноевропейских рынках понижаются, и если в 1860 году за русскую пшеницу в Лондоне давали до 58 шиллингов за квартер, то в 1884 году дают не дороже 40 шиллингов (12 марта), а мы, между тем, отказываемся от развития у себя даже таких производств, как каменноугольное и железное, продолжая при громадном развитии у нас железнодорожного и механического дела работать на иностранном чугуне и угле. Громадные залежи железа и каменного угля остаются почти нетронутыми, каменноугольная и железная промышленность подавляются страшной иностранной конкуренцией, и если в первые годы нынешнего столетия Россия занимала одно из первых мест по производству железа, то теперь она уступает маленькой Бельгии, вырабатывающей железа в полтора раза более, нежели Россия. Вместо покровительства отечественной промышленности и народному труду является покровительство иностранной промышленности: при помощи правительственных субсидий вдоль нашей западной границы возникает множество переделочных заводов, работающих на чужом материале и весьма часто чужими руками. Питая эти чужеядные организмы, мы в то же время жалуемся на нашу бедность и на недостаток заработков у массы населения.
Россия кормит хлебом Европу, и в той же России население часто страдает от голода, когда рядом с голодающими местностями находятся громадные хлебные запасы. Хлеб у нас недорог, но у населения часто не имеется средств купить себе и дешевого хлеба, так как не оказывается спроса на рабочие руки: заработная плата за обработку массы продуктов, потребных для столь обширного государства, как Россия, идет в чужие руки, а не к своему рабочему люду. Чуть поднимется какой-нибудь вопрос об охране и поддержании отечественной промышленности, о доставлении работы неимущим классам населения, тотчас же ‘общественные деятели’ и всезнающие специалисты, вызываемые в качестве экспертов, спешат затормозить вопрос и решить его в противоположном смысле. Г-н Блиох, часто фигурировавший в качестве подобного специалиста, лучше, чем кто другой, может оценить удельный вес мнений подобных экспертов, и потому нельзя не согласиться с ним, что если ‘изредка правительство и обращалось за советами к общественным деятелям и специалистам, то еще реже мнения этих лиц, не облеченных никаким авторитетом и не подготовленных к задаче предварительным изучением всего положения, оказывались с точки зрения общего управления государством удобными к выполнению’ {Блиох И. И. Указ. соч.Т. II. С. 257. }. Автор не досказал, к редким или частым случаям относится он сам.
В настоящем году был поднят вопрос об увеличении пошлины на привозной чугун и об обложении пошлиной иностранного каменного угля. Поборники иностранных интересов не преминули поднять агитацию против этих пошлин, прикрываясь тем, что и они отстаивают-де русские интересы, так как обложение пошлиной чугуна и угля повлечет-де за собою вздорожание этих товаров, что стеснит потребителей, будет косвенным налогом на них. И, конечно, не преминули при этом распространиться и о нуждах народных, которые требуют-де беспошлинного ввоза к нам каменного угля и низкой пошлины на чугун. Мы имели уже случай оценить значение подобных заявлений со стороны ревнителей процветания иностранной промышленности на русские средства: нас занимает только, какие нужды русского народа эти господа выставят в противодействие обложению пошлиной вывозимой из России сырой нефти и нефтяных остатков. Если эти господа прикроются интересами нефтепромышленников и будут утверждать, что для владельцев нефтяных фонтанов и буровых скважин невыгодно сокращать отпуск своих продуктов за границу, то против этого мы имеем заявление самих нефтепромышленников, ходатайствующих не только об обложении пошлиной, но о запрещении вывоза из России сырой нефти и нефтяных остатков. С другой стороны, очевидно, что с сокращением вывоза нефти цены на нее не повысятся у нас, а понизятся. Точно так же трудно заранее определить, в чем будет заключаться ущерб русского народа, если расширится выработка продуктов из нефти и десятки тысяч рабочих получат хорошие заработки. Вообще вперед трудно сказать, какие хитрые комбинации могут быть придуманы изобретательными экспертами для поправления финансов в ущерб русским народнохозяйственным интересам (а что будут сделаны попытки в этом направлении, в том и сомнения быть не может).
А между тем этот вопрос стоит на очереди и требует скорейшего разрешения. Иностранцы строят уже заводы для переработки русской нефти, и, судя по вычислениям профессора Марковникова, переработка 610 пудов русской нефти на иностранных заводах (в Марселе) с перевозкой из Баку, при равенстве курса, будет стоить только 459 рублей, а переработка в Баку с доставкой товара в Марсель — 588 рублей, или на 129 рублей дороже. Если мы не догадаемся вовремя захватить в свои руки монополию в нефтяном производстве и в переработке имеющих обширную будущность продуктов нефти, то, быть может, в непродолжительном времени нам придется облагать пошлиной ввозимые к нам масла, выработанные из нашей же нефти.
Опубликовано: ‘Московские ведомости’ No 126 за 1884 г.