Минусинская Швейцария и боги пустыни, Клеменц Дмитрий Александрович, Год: 1884 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

МИНУСИНСКАЯ ШВЕЙЦАРІЯ И БОГИ ПУСТЫНИ.

(Изъ дневника путешественника).

Выздъ на пріиски.— Сагайскій татаринъ.— Шаманство.— Дитя шаманъ и шаманы психопаты.— Жертвоприношеніе на пути.— Иней-тасъ — старуха камень.— Грандіозная природа пустыни.— Ея боги и пантеизмъ инородцевъ.— Священная береза.— Утесъ — хозяинъ стадъ.— Мой тайный замыселъ постить старуху.

Въ август мсяц прошлаго года я пробирался изъ западныхъ, пограничныхъ мстностей Минусинскаго округа къ вершинамъ рчки Камышты, на пріискъ къ одному знакомому золотопромышленнику, хать приходилось горными, таежными тропинками, и я былъ очень радъ спутнику, сагайскому татарину, хавшему въ тже мста.

Вечерло. Мы приближались къ рчк Аскызъ {Аскызъ — одинъ изъ самыхъ большихъ притоковъ рки Абакана, впадающей въ Енисей. Начало Аскыза въ горахъ Алатау, образующихъ водораздлъ ркъ Восточной и Западной Сибири, Енисея и Оби.} по широкому снокосному лугу, ведя оживленную бесду о разныхъ разностяхъ. Свидтель со стороны, глядя на наши энергическіе жесты руками, киванья и повертыванья головой, подумалъ бы, что мы ршаемъ вопросы жизни и смерти или судьбы государства и цивилизаціи, по дло было гораздо проще: мой спутникъ плохо зналъ порусски, я не лучше его посагайски, и приходилось волей-неволей прибгать къ пособіямъ мимики для поясненія своихъ мыслей. Рчь какъ-то перешла на шаманство.

— Есть въ Россіи хорошіе шаманщики?— неожиданно спросилъ татаринъ.

Я отвчалъ отрицательно.

— Значитъ у васъ шайтановъ нтъ?— послдовалъ вопросъ.

— Не знаю, прежде, говорятъ, были, теперь что то не слыхать.

— Нтъ, и у васъ есть шайтаны, только, должно быть, смирные. Русскій народъ — хитрый народъ, бойкій народъ, самъ хуже шайтана. Татары смирный народъ, простой: оттого и шайтаны у насъ сердитые, съ убжденіемъ заключилъ мой философъ.

— Нтъ, продолжалъ онъ, помолчавъ, намъ никакъ нельзя безъ шаманщика — шайтановъ много, Въ тайг шайтанъ, на горахъ опять другіе шайтаны. Пришелъ шайтанъ въ юрту, испортилъ человка, захворалъ человкъ, какъ быть безъ шаманщика?

— А у васъ въ улус есть шаманщикъ?

— Теперь нтъ, а скоро будетъ.

— Ты почемъ знаешь, что будетъ?

— Видишь ли — есть у насъ мальчикъ тамъ, лтъ 14-ти. Росъ онъ все хворый, больной, но ночамъ часто кричалъ, не спалъ, ходилъ изъ юрты ночью, но цлымъ ночамъ пропадалъ, а утромъ спросятъ, гд былъ — ничего не помнитъ. И теперь онъ ходитъ все одинъ, съ ребятами не играетъ. Другой разъ бываетъ — накинутся на него шайтаны, примутся его бить, колотить объ землю, такъ бьютъ, такъ мучаютъ его, что онъ часа два лежитъ безъ памяти. Мы видимъ все это вдь, потому и знаемъ, что шайтаны его зовутъ къ себ служить. Они его еще маленькаго выбрали себ. Онъ теперь у шаманщика живетъ, тотъ его учитъ и говоритъ, что шайтаны его больно любятъ и все ему сказывать станутъ.

— Какъ же мальчикъ сдлается самъ шаманшикомъ, когда?

— А вотъ, когда пойметъ все — старый шаманщикъ возьметъ его съ собой ночью и подутъ они вмст на тюр (тюръ-шаманскій бубенъ) къ Ильхану {Ильханъ, Эрлыханъ — повелитель алыхъ духовъ, злое начало, Ариманъ татарской миологіи.}, молодой поклонится ему, тотъ скажетъ ему, какой тюръ сдлать, изъ какой кожи. Иногда Ильханъ велитъ натянуть на тюръ медвжью кожу, ну и молодой, и старый просятъ тогда, нельзя ли свиную (оленью) кожу на тюръ взять. Ильханъ скажетъ, какіе шайтаны ему служить будутъ. У каждаго кама (шамана) свои шайтаны. Ты видалъ вдь бубны шаманскіе?

— Видалъ.

— Вдь двухъ тюръ не найдешь одинаковыхъ. На одномъ одни черти намалеваны, на другомъ другіе,— кому какихъ Ильханъ приказалъ.

Это обстоятельство не разъ уже обращало на себя вниманіе людей, занимающихся этнографіей. Я самъ собиралъ рисунки шаманскихъ бубновъ, немало собралъ. Шаманы относятся крайне недоврчиво къ новому человку, неохотно показываютъ свои доспхи и очень скупы на объясненія.

Надежды татарина на будущаго шамана въ ихъ улус какъ нельзя боле подтверждали вс свднія, собранныя о лицахъ, посвящающихъ себя этой профессіи. Это по большей части люди нервно-больные, съ развитой фантазіей, мечтательные, способные къ экстазу и врующіе. Не разъ слыхалъ я, что больной шаманъ звалъ къ себ собрата и просилъ того помочь ему. Мн разсказывали, какъ одинъ шаманъ утопился съ отчаянія, когда у него украли бубенъ: бднякъ былъ вполн убжденъ, что айка (злые духи) замучаютъ его. Невозможно отрицать въ этой профессіи и сознательныхъ шарлатановъ — это встрчается, нельзя только встртить тамъ такихъ невозможныхъ фигуръ, какъ Домагжиръ-лама, лице, выведенное въ одной повсти, въ ‘Русскомъ Встник’, имющей претензію изображать нравы мстныхъ инородцевъ… Однако довольно.

— ‘А что, попы у васъ часто гоняютъ шамановъ?’ спросилъ я.

— Какъ теб сказать?— Разно бываетъ. Былъ у насъ такой злой нонъ, что каждую ночь бывало подкрадется къ улусу и слушаетъ, не шаманятъ ли гд? Какъ услыхалъ бубенъ — сейчасъ туда, шаманщика за волосы, палкой, а бубенъ начнетъ ногами топтать.

А то я былъ у кизыльцевъ {Полукочевые инородцы, живущіе по рк Чулыму въ Ачинскомъ округ.}, такъ тамъ — ахъ какой хорошій попъ быль! Пришелъ онъ къ больному, а тамъ ужъ шаманщикъ сидитъ. Вс испугались, а попъ говоритъ шаманщику: ну, ванджи (другъ), кончай ты свое дло, а я посл. И вс мы тогда пьяны напились, три дня гуляли. Попу тогда корову подарили, да такому и копя не жалко,— Нельзя! всякому человку сть надо. Только попъ намъ не годится, у больнаго попъ знаетъ какъ пть, кого просить, а если скотина пропала, если узнать надо, будетъ ли зврь на промысл — попъ не знаетъ, заключилъ свои разсужденія спутникъ.

Я хотлъ было продолжать вопросы, но татаринъ, остановивъ коня, слзъ съ него, порылся въ сдельныхъ сумкахъ, вытащилъ фляжку съ молочнымъ виномъ, досталъ изъ-за пазухи деревянную чашечку, налилъ ее, сорвалъ вточку богородской травы и принялся усердно кропить виномъ на вс четыре стороны, бросилъ нсколько капель вверхъ, выпилъ остатки вина, палилъ и подалъ чашку мн.

Я выпилъ, но не понималъ, въ чемъ дло.

Я зналъ, что татары имютъ обыкновеніе совершать возліянія виномъ на горныхъ перевалахъ, около старинныхъ могильныхъ изваяній, каменныхъ бабъ, какъ у насъ ихъ называютъ, но здсь ничего подобнаго не было. Мы стояли на ровномъ мст, впереди насъ шумлъ Аскызъ среди береговъ, поросшихъ густымъ березникомъ и черемухой, ни одного курганнаго камня не видно было но близости.

— Вонъ Иней-тасъ, сказалъ спутникъ, разршая мои недоумнія, и указалъ рукою по направленію къ высокимъ утесистымъ горамъ за Аскызомъ.— Очень сердитый! озабоченно добавилъ онъ.

Иней-тасъ значить буквально старуха-камень, или каменная старуха. Подъ этимъ именемъ извстно у татаръ одно изваяніе, вроятно, остатокъ произведеній людей бронзоваго вка, слды котораго встрчаются чуть не на каждомъ шагу въ нашемъ округ. Татары ежегодно стекаются къ ней на поклоненіе, но я удивился, услыхавъ это названіе здсь. Извстный всмъ со временъ Гмелина, помщенный въ списк каменныхъ бабъ Минусинскаго округа у Кострова, Иней-тасъ находился верстъ за 60 отъ насъ на рчк Уйбат, приток Абакана. Очевидно, рчь шла о какомъ-то новомъ, еще неизвстномъ памятник старины и предмет поклоненія инородцевъ.

— Вонъ, вонъ тамъ! указывалъ мн снова спутникъ.

Я принялся присматриваться къ горамъ, чтобы отыскать на нихъ указываемое. Что за фантастическая картина была передъ нами! Не нужно быть сибирскимъ дикаремъ, чтобы населить эти мста ‘силою нездшнею’! Горизонтъ предъ нами замыкался цлымъ рядомъ мрачныхъ скалистыхъ горъ, разорванныхъ и разсченныхъ самымъ причудливымъ образомъ. Вотъ высится остроконечная, какъ сахарная голова, сопка, вершина ея торчитъ въ зарев заката, какъ раскаленная. Точно кратеръ вулкана! Направо и налво отъ нея поднимаются другія вершины, увнчанныя самыми причудливыми фигурами. То высится изогнутая колонна безъ капители, рядомъ съ ней, словно недоконченный контуръ какого то животнаго, капризно вырзывается на темнющемъ небосклон рядъ темносрыхъ камней. Дальше странная группа утесовъ, напоминающая какое то невдомое зданіе. Словно зодчій его заготовилъ только вчерн, не зная еще, что изъ него сдлать — готическій храмъ или юрту, да такъ, не ршивъ, и оставилъ работу недоконченной. Изъ всего окружающаго природа словно хотла создать что то грандіозное, живое, страшное, да сама испугалась своей работы и оставила все въ какомъ то хаотическомъ состояніи. При послднихъ лучахъ солнца, когда тни быстро ползутъ, удлинняясь и извиваясь, а краски ежеминутно мняются, розовыя переходятъ въ фіолетовыя и синія, тни во впадинахъ утесовъ сгущаются, чернютъ, ростутъ — кажется, будто на всемъ лежитъ какой-то отпечатокъ таинственной полусознательной жизни, словно все хмурится, насупливается и, задумывась, уходитъ въ себя. Мрачно и угрюмо, прямо надъ Аскызомъ, на крутомъ обрыв высился одинокій черный утесъ, замыкавшій собою входъ въ высокую горную долину. Въ средин его виднлось нсколько поперечныхъ трещинъ, верхняя часть его была нсколько шире нижней, онъ стоялъ, словно нахохлившись, и сторожилъ и равнину, и входъ въ ущелье. Это и былъ Иней-тасъ.— Нтъ, какъ угодно,— а вс эти уродливые камни, эти полуобтесанныя колонны и фигуры и самый Иней-тасъ натаскали сюда вдьмы въ новолуніе и теперь он, наврное, здсь живутъ. По крайней мр будь я ‘сердитымъ’ татарскимъ шайтаномъ, я не пожелалъ бы лучшей квартиры.

— Каждый годъ, посл Петрова дня, мы здимъ сюда,— прервалъ мои размышленія товарищъ,— праздникъ бываетъ большой! Трое, а то и четверо шамановъ собираются сюда. Сперва вино пьемъ и Иней-тасъ поимъ, потомъ шаманщики шаманятъ, барановъ ржутъ, коровъ, коней. По кусочку отъ каждой скотины убитой бросаемъ въ огонь — это для Иней-тасъ, а что останется — сами димъ.— А около Иней-тасъ стоитъ Бай-казынъ {Бай-казынъ буквально — богатая береза, или священная береза у татаръ береза пользуется большимъ почетомъ. Бай-казынъ ростетъ въ подземномъ царств Ильхана, и изображеніе ея встрчается на каждомъ шаманскомъ бубн. Во время жертвоприношеній на горахъ (тагъ-тай — горная жертва) обязательно вкапываютъ цлую срубленную березу и она становится центромъ жертвеннаго круга, ее увшиваютъ и украшаютъ лентами (джалама), вокругъ нея обводятъ жертвенныхъ животныхъ. Изъ березы непремнно должна быть ручка у шаманскаго бубна, изъ нея же длаются и домашніе идолы у татаръ (тюсъ-теръ).}, настоящій Бай-казынъ, не блая, а черная береза. Вокругъ него ходимъ кругомъ, льемъ на него вино.

— Подемъ, посмотримъ.

— Что ты! русскому нельзя показывать — худо будетъ.

— Не бойся, ничего не будетъ, мы только посмотримъ, я запишу кое-что.

— Теб-то ничего не будетъ — ты русскій, у васъ одна вра, у насъ другая. Вотъ какой случай былъ: хали двое татаръ мимо Иней-тасъ на Базу — рчка такая есть тутъ, слыхалъ, должно быть.— Одинъ и началъ смяться: — что это за Иней-тасъ за такой!— Она просто утесъ. Другой его давай стыдить, уговаривать, а тотъ еще пуще давай смяться, да такъ раздурачился, что взялъ камень и треснулъ имъ въ Иней-тасъ. Что ты думаешь?— вдь у обоихъ лошади попадали — пшкомъ домой пришли. Такъ и всегда, если Инейтасъ разсердится, скотина начнетъ пропадать (умирать). Мы, татары, впередъ знаемъ, когда скотина падать начнетъ. У Иней-тасъ есть вдь свой скотъ. Прідемъ, посмотримъ — если скотъ стоитъ, значитъ ничего, а если попадалъ — быть худу.

Отъ часу не легче! У этого утеса не только есть свои поклонники, но и собственное свое хозяйство. Ужъ не юрта ли его эта странная гора съ тремя шпицами и колоннами по бокамъ? Я принялся разспрашивать и наконецъ посл послднихъ переговоровъ, которые передавать было бы утомительно, узналъ, въ чемъ дло. По разсказамъ татарина, гд то около утеса есть площадка, усыпанная пескомъ, огороженная каменными плитами и заставленная каменными изваяніями козъ, коровъ, быковъ и лошадей. Если эти каменныя куклы стоятъ прямо, значитъ опасности нтъ для скота, если нсколько изъ нихъ попадаетъ на бокъ, будетъ эпизоотія.

Разсказы еще боле подстрекнули мое любопытство, и я повернулъ уже лошадь къ утесу, но на лиц моего спутника изобразился такой ужасъ, онъ такъ убдительно доказывалъ, что теперь и уже поздно, и ничего не увидимъ, и наконецъ намъ еще 30 верстъ хать до мста, а времени терять нельзя и т. д., такъ что я согласился оставить свое намреніе. У меня созрлъ другой планъ въ голов — тридцать верстъ путь недалекій, стоитъ запомнить хорошенько мстность и съ пріиска можно будетъ постить татарскаго бога инкогнито, да и захватить съ собою кстати нсколько чудныхъ куколъ изъ его стада. Ршивъ все это въ ум, я повернулъ лошадь по тропинк и быстро погналъ ее впередъ.

Д. К.

(Продолженіе будетъ).

‘Восточное Обозрніе’, No 5, 1884

МИНУСИНСКАЯ ШВЕЙЦАРІЯ И БОГИ ПУСТЫНИ.

Читайте также: