МИМОЧКА
ОЧЕРКЪ
В. МИКУЛИЧЪ.
I. Мимочка — невста.
II. Мимочка на водахъ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ. 1892 г.
Изданіе M. M. Ледерле и КR.
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/mim.jpg)
I.
Мимочка — невста.
I.
II.
III.
——
IV.
Мимочка, Веселитская Лидия Ивановна, Год: 1891
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Мимочка — невста! Мимочка опять невста, и на этотъ разъ, кажется, уже совершенно серьёзно. Она принимаетъ поздравленія, она длаетъ визиты роднымъ, получаетъ отъ нихъ подарки. Тетушки съ любопытствомъ и съ участіемъ разспрашиваютъ ее о подробностяхъ приданаго, дядюшки приносятъ свои лучшія пожеланія, подшучиваютъ надъ Мимочкой, поддразниваютъ. ее, причемъ Мимочка слегка краснетъ и потупляетъ свои невинные глазки.
— Вы очень любите вашего жениха? — спрашиваютъ Мимочку.
— Я еще слишкомъ мало знаю моего жениха для того, чтобы любить его, но я его… уважаю, — отвчаетъ она.
Какова Мимочка! Никто не ожидалъ, что она отвтитъ такъ умно. Вс тетушки находятъ, что она отвтила очень умно, а до сихъ поръ Мимочка еще никогда не проявляла боле ума, чмъ его полагается такой хорошенькой двушк, какъ она.
Она уважаетъ своего жениха. И, дйствительно, Спиридонъ Ивановичъ вполн достоинъ ея уваженія. Это человкъ со средствами, съ немаленькимъ чиномъ и съ довольно замтнымъ служебнымъ положеніемъ, — уже не молодой, но еще и не очень старый, онъ некрасивъ, лысъ, пожалуй слишкомъ толстъ, во еще молодецъ хоть куда и смло могъ бы посвататься и къ богатой невст.
— И за что это право Мимочк такое счастье! Я знаю, что многія изъ ея сверстницъ и пріятельницъ и особенно ихъ маменьки готовы лопнуть отъ зависти и досады, что не имъ достался Спаридонъ Ивановичъ, и говорятъ, будто его безбожно ловили, будто Мимочку ему предлагали, навязывали… Но, Боже моя, чего не говорятъ завистливые женскіе языки! — Вмсто того, чтобы повторять эти нелпыя предположенія, порадуемся лучше за Мимочку, порадуемся за нее отъ всего сердца, какъ это и длаютъ ея добрыя тетушки.
— Ну, слава Богу, слава Богу! — говоритъ тетя Софи, — я такъ рада за Мимочку. Надюсь, что она будетъ съ нимъ счастлива. Это и хорошо, что онъ немолодъ: Мими еще такой ребенокъ, — ей и нужно человка пожилаго, серьезнаго…
— Конечно, хорошо, что онъ не молодъ, — подтверждаетъ тетя Мари, — такого мужа еще легче держать подъ башмакомъ. И какъ добрая тетка я совтую теб, Мимочка, вовремя прибрать къ рукамъ твоего Спиридова Ивановича,
— Я говорила вамъ, что все длается къ лучшему, — заканчиваетъ тетя Жюли. — Подумайте, какое счастье, что вы тогда ‘разорвали’ съ этимъ негодяемъ!
И дйствительно все длается къ лучшему. Первымъ женихомъ Мимочки былъ молодой и блестящій гвардеецъ, у котораго были чудесные лакированные сапоги, черные усики, волнистые каштановые волосы и pincenez въ золотой оправ. Мимочка увидала его въ первый разъ на одномъ вечер, гд онъ дирижировалъ танцами, побрякивалъ шпорами, шутливо обмахивался верами и душистыми платочками своихъ дамъ, весело улыбался, открывая блестящіе блые зубы и съ дьявольскимъ увлеченіемъ кричалъ: ‘Serrrrrez le rrond!.. Chane!..’ Онъ сдлалъ нсколько туровъ вальса съ Мимочкой, полюбовался ею, пока она вальсировала съ кмъ-то другимъ, и, разузнавъ объ общественномъ положеніи ея родителей, пожелалъ быть имъ представленнымъ.
Потомъ онъ сталъ ‘бывать’, потомъ сталъ ‘ухаживать’ и, наконецъ, сдлалъ предложеніе.
Блестящій гвардеецъ и ловкій дирижеръ слылъ опаснымъ сердцедомъ. Онъ ухаживалъ за всми хорошенькими двушками, вдовушвами и замужними женщинами, съ которыми былъ знакомъ, и, какъ говорили, былъ предметомъ вниманія многихъ изъ нихъ. A потому отбить его у всхъ должно было очень льстить и самолюбію Мимочки и ея maman.
Мимочка приняла предложеніе и была объявлена невстой.
Тетя Софи сдлала по этому случаю вечеринку съ танцами, тетя Мари — обдъ съ шампанскимъ, а тетя Жюли — folle journe и съ танцами, и съ шампанскимъ, и съ катаньемъ за городъ.
Женихъ былъ почтителенъ, услужливъ и любезенъ съ родными невсты и всмъ очень нравился.
— Знаешь, Мимочка, — сказала ей тетя Мари, — онъ такъ милъ, такъ милъ, что будь я немножко помоложе, честное слово, постаралась бы отбить его у тебя.
— Да, васъ будетъ славная парочка, — подтвердила тетя Софи.
— И ты очень умно сдлала, душа моя, что приняла его предложеніе, — закончила тетя Жюли. — Такого жениха не каждый день встртишь. Онъ ‘на хороиіей дорог’ и можетъ еще очень выслужиться.
Женихъ былъ не только на хорошей дорог, онъ былъ ‘князь’, положимъ, захудалаго рода, но все же князь и даже не изъ восточныхъ. Мало того, онъ былъ, по его словамъ, племянникомъ и единственнымъ наслдникомъ богатаго бездтнаго дядюшки, у котораго было гд-то на юг пятнадцать тысячъ десятинъ и каменноугольныя копи.
Благословясь, принялись за изготовленіе роскшнаго приданаго для будущей княгини. Пришлось длать его въ долгъ, такъ какъ дла родителей Мимочки и тогда уже были страшно разстроены… Впрочемъ, съ тхъ поръ какъ Мимочка себя помнила, дла ея родителей всегда были страшно разстроены, что не мшало имъ, однако, жить, не отказывая себ ни въ какихъ удовольствіяхъ, кром удовольствія платить свои долги, сумма которыхъ вслдствіе этого и росла себ да росла, какъ дурная трава.
Въ виду предстоящей свадьбы пришлось еще перехватить кой у кого, но нсколькими тысячами долгу боле или мене, — что могло это значить, когда дло шло о счастіи единственной дочери. Было бы гд занять!.. A вдь въ будущемъ у Мими были угольныя копи бездтнаго дядюшки! — Вс родные Мимочки сдлали ей подарки. Тетя Софи подарила ей дорогую шубу, тетя Мари — нарядный капотъ изъ плюша vert-jaspe, подбитаго атласомъ bleu-nuage, съ богатой кружевной отдлкой, тетя Жюли — серебро. Вс мтки на бль сдлали съ княжеской короной. Тетя Жюли говорила, что не слдуеть длать этого, такъ какъ Мимочка не княжна, а блье принято мтить шифромъ невсты, и что смшно такъ торопиться съ этой короной, точно ужь он и не могутъ скрыть своей радости, что Мимочка будетъ княгиней. Но тетя Мари и тетя Софи поддержали maman, говоря, что не все ли равно? Вдь все блье, которое будутъ длать посл свадьбы, намтится княжеской короной, отчего же не сдлать заране одинакихъ мтокъ на всемъ?
И вс мтки сдлали съ княжеской короной.
Прежде еще, чмъ Мимочка была оффиціально объявлена невстой, папа откровенно переговорилъ съ женихомъ. Онъ признался, что дла его въ настоящее время настолько разстроены, что онъ не въ состоявіи ничего дать за Мимочкой… Но онъ бралъ на себя вс расходы по устройству гнздышка для молодыхъ и затмъ общалъ помогать имъ по мр возможности, удляя дочери часть своего содержанія.
Женихъ, хотя и поблагодарилъ папа за откровенность, горячо увряя въ томъ, что при выбор Мимочки онъ не руководился никакими корыстными цлями, однако, не могъ скрыть нкотораго разочарованія, услыхавъ, что Мимочка — безприданница. Онъ никакъ не ожидалъ этого и откровенно высказалъ, что это заставитъ его — не отказаться отъ невсты, — о, конечно, нтъ! — но отложить свадьбу на неопредленный срокъ.
Въ свою очередь и женихъ признался, что испытываетъ въ настоящее время довольно непріятныя матеріальныя затрудненія. Разумется, затрудненія эти не могутъ сильно озабочивать его, пока онъ человкъ холостой и одинокій, такъ какъ дядюшкины копи все-таки не уйдутъ отъ него, но, тмъ не мене, онъ счелъ бы себя подлецомъ и безчестнымъ человкомъ, еслибы позволилъ себ жениться на небогатой двушк при настоящцхъ условіяхъ, то-есть, не дождавшись, если не смерти бездтнаго угольнаго дядюшки, то, по крайней мр, нкотораго повышенія по служб.
Князь прибавилъ, что въ недалекомъ будущемъ ему предстоитъ получить батальонъ, что ему было бы очень пріятно получить батальонъ въ N., веселомъ и хорошенькомъ город, гд жизнь не очень дорога, и гд онъ могъ бы какъ-нибудь устроиться и перебиваться съ молодой женой. разумется, не безъ посильной помощи папа и бездтнаго дядюшки. Еслибы папа захотлъ только употребить въ пользу будущаго зятя свое вліяніе, свои дружескія связи, — можетъ быть, онъ могъ бы ускорить свадьбу Мимочки и упрочить благосостояніе молодыхъ…
Въ заключеніе женихъ, какъ честный человкъ, объявилъ уже совершенно прямо, что женится только въ такомъ случа, если ему дадутъ вышеупомянутый батальонъ. Папа могъ устроить это назначеніе.
Это было трудно, но для счастія единственной дочери можно было и потрудиться. Труды и хлопоты папа увнчались успхомъ. Женихъ получилъ батальонъ и ухалъ въ N. принимать его. День свадьбы былъ уже назначенъ, до него оставалось всего дв недли. Но неожиданно пришлось отложить его по случаю траура.
Бдный папа умеръ скоропостижно, умеръ въ гостяхъ, почти за карточнымъ столомъ, отъ удара-ли, отъ разрыва-ли сердца, — не умю сказать. Жениху сейчасъ же дали знать телеграммой о случившемся несчастіи, но онъ даже не пріхалъ на похороны. Это тогда уже непріятно поразило всхъ родныхъ Мимочки и особенно ея maman, въ сердце которой закрались тревожныя подозрнія. И подозрнія ея оказались основательными. Воротясь въ Петербургъ, женихъ совершенно измнилъ свое обращеніе и съ невстой, и съ будущей тещей. Скоро стало ясно, что онъ ищетъ только предлога къ разрыву. Пробовалъ онъ и ревновать свою невсту, и подсмиваться надъ ней, и учить, и перевоспитывать ее, во у Мимочки былъ такой невозмутимо-ангельскій характеръ, что, несмотря на вс усилія жениха, ему не удалось съ ней поссориться. Тогда онъ принялся за maman. Тутъ дло пошло на ладъ, и столкновенія приняли скоро опасный оборотъ. Началось съ намековъ, шпилекъ, недомолвокъ, потомъ об стороны приступили къ откровеннымъ объясненіямъ.
Женихъ утверждалъ, что папа общалъ выдавать Мимочк ежегодно дв тысячи четыреста рублей.
Maman утверждала, что никогда папа не давалъ подобнаго общанія.
На это женихъ возражалъ, что если такъ (то-есть разъ, что его хотли обмануть и его же называютъ въ глаза лгуномъ), то ему, какъ честному человку, остается…
Maman не дала договорить честному человку его угрозы и предложила отдать молодымъ всю свою пенсію, съ тмъ только, чтобы они взяли ее жить въ себ. Князь получилъ въ N. прекрасную казенную квартиру, въ, которой ему ничего бы не стоило отвести уголокъ maman.
Но, выслушавъ это предложеніе, женихъ заявилъ категорически, что онъ женится только въ такомъ случа, если maman отдастъ всю пенсію Мимочк, а сама будетъ жить, какъ хочетъ и гд хочетъ, только не съ ними и не у нихъ. Онъ видлъ слишкомъ много примровъ того, какъ тещи разстраиваютъ семейное счастіе своихъ дочерей, чтобы не желать оградить Мимочку отъ возможности непріятныхъ столкновеній въ будущемъ, тмъ боле, что, кажется, было уже достаточно ясно, что онъ лично не сходится характеромъ со своей будущей belle-mre.
Нахальство жениха до того возмутило maman, что она похала жаловаться на него сестрамъ, прося ихъ совтовъ и помощи. Тетушки также были возмущены и поражены, услыхавъ изъ устъ maman, что ‘этотъ нищій князекъ, этотъ гвардейскій полотеръ, этотъ, passezmoi le mot, прохвостъ’ хочетъ, кажется, отказаться ‘составить счастіе’ Мимочки!
Тетушки горячо принялись за дло примиренія. Он здили другъ къ другу, волновались, захлебывались, говорили до пересыханія въ горл, пожимали плечами, разводили руками, строго разбирали и обсуждали дло со всхъ сторонъ, увщевали жениха, увщевали maman и жалли и утшали несчастную Мимочку.
— Не понимаю, чмъ все это можетъ кончиться, — говорила тетя Софи, — но мн кажется, что ужь лучше бы имъ теперь разойтись… Какъ хотите, онъ показалъ себя неблагороднымъ человкомъ. Батальонъ получилъ, а жениться не хочетъ!
— Ну, знаешь, — возражала тетя Мари, — откровенно говоря, оно и понятно, что бракъ этотъ не особенно прельщаетъ его. Что-жъ Мимочка?… Она мила, конечно… Но все-таки что же это за партія? Онъ понимаетъ, что можетъ найти гораздо лучше… И не женится онъ, вотъ увидите. Разумется, вс эти объясненія только предлогъ. Ясно, какъ денъ, что онъ просто не хочетъ жениться.
— Но необходимо заставить его жениться, — говорила тетя Жюли. — Нельзя же такъ безнаказанно компрометировать двушку.
Кончилосъ тмъ, что тетушки чуть не перессорились между собою, а maman все-таки получила отъ жениха длинное краснорчивое посланіе, въ которомъ онъ объявлялъ, что пора положить конецъ этимъ непріятнымъ недоразумніямъ. За послднее время онъ достаточно ясно убдился и въ равнодушіи къ нему невсты, и въ неизбжности непріятныхъ столкновеній въ будущемъ съ ея матушкой, а потому онъ счелъ бы себя подлецомъ и безчестнымъ человкомъ, еслибы, взвсивъ все это, не ршилъ пожертвовать своимъ чувствомъ и возвратить Мимочк данное ею слово, прося ее считать себя отнын совершенно свободною и желая ей всего, всего лучшаго. Въ заключеніе женихъ прибавлялъ, что сегодня же узжаетъ изъ Петербурга въ N., откуда не замедлитъ выслать мебель и прочія Мимочкины вещи, давно уже отправленныя заботливыми родителями въ ея будущее гнздышко. Въ p. s. стояло, что въ случа, если maman захочетъ продавать мебель, и если она согласна отдать ее за… (стояла скромная цифра), то женихъ охотно купитъ ее и немедленно вышлетъ деньги.
Maman, задыхаясь отъ волненія и негодованія, прочла это письмо сестрамъ.
Тетушки утшали и успокоивали ее.
— Ну, можетъ быть, это еще и къ лучшему, — сказала тетя Софи, — откровенно говоря, онъ никогда мн не нравился. Я такъ и знала, что не выйдетъ ничего путнаго изъ этого сватовства.
— Нтъ, не будемъ пристрастными, — возразила тетя Мари. — У него есть достоинства… Только, какъ человкъ избалованный, онъ, кажется, немножко эгоистъ… Ну, и карьеристъ тоже… Это-то ужь съ самаго начала было видно. Я, признаюсь, еще тогда, какъ услыхала, что покойникъ вызвался хлопотать объ этомъ назначеніи, сказала мужу: ,,какъ ты себ хочешь, il у а du louche’.
— Ну, и Богъ съ нимъ! — закончила тетя Жюли. — Свтъ не клиномъ сошелся. Мимочка можетъ сдлать еще гораздо лучшую партію. Хорошо, что онъ ухалъ изъ Петербурга. По крайней мр, все это поуляжется и позабудется. Нечего приходить въ отчаяніе. Поврьте, что все длается къ лучшему.
И какъ же не сказать, въ самомъ дл, что все длается къ лучшему? Слава Богу, Мимочка снова невста, снова принимаетъ поздравленія… На этотъ разъ назначенъ не только день, но и ‘часъ’ свадьбы, и часъ этотъ такъ близокъ, что у подъзда стоитъ уже карета тети Жюли, заложенная парой ея вороныхъ, готовыхъ мчать Мимочку въ церковь ‘Удловъ’, гд уже собираются приглашенные.
А сама Мимочка сидитъ передъ туалетнымъ столикомъ въ своей розовой двической комнат и, глядя въ зеркало, слдитъ за движеніями куафёра Гюстава, убирающаго ея хорошенькую головку.
На кровати, съ откинутымъ розовымъ пологомъ, лежитъ блое платье, тюлевый вуаль и внокъ померанцевыхъ цвтовъ.
Когда Мимочк было четыре года, она не имла понятія ни о ‘Стрлочк’, ни о ‘Чизкик’, но уже пла: ‘Il tait une bergre’… и ‘Malbrough s’en va-t-en guerre’. Семи лтъ она уже премило лепетала и картавила по французски. Mlle Victoire, ея нянюшка, выучила ее къ этому времени французской азбук и нсколькимъ новымъ псенкамъ. Потомъ ей подарили сказки Перро и Беркена, которыя познакомили ее съ исторіей ‘Синей Бороды’, ‘Кота въ сапогахъ’ и ‘Ослиной кожи’.
A что за херувимчикъ была Мимочка съ ея нжнымъ личикомъ, блыми какъ ленъ волосами и пухленькими голыми ручками и плечиками, разодтая какъ куколка въ бленькое платьице съ широкимъ поясомъ! Нельзя было не восхищаться ею и не говорить ей, что она очаровательный ребенокъ. И Мимочка охотно выслушивала это, потупляя глазки, граціозно присдала и была уже кокетлива.
Когда она стала постарше и одолла вс четыре ‘conjugaisons’, ее научили, съ грхомъ пополамъ, читать и писать по-русски, по-нмецки и по-англійски, и наняли ей учителей: танцевъ, чистописанія и рисованія. Попробовали было и музыку, сначала фортепьяно, потомъ арфу, потомъ скрипку… Но никакъ не могли напасть на инструментъ, на методу и на преподавателя, предназначенныхъ Богомъ для того, чтобы сдлать изъ Мимочки музыкантшу, и года черезъ три совсмъ бросили эти музыкальныя упражненія, такъ какъ оказалось, что Мимочка для нихъ слишкомъ слаба здоровьемъ.
Наконецъ, для увнчанія Мимочкина образованія, ее отдали на два года въ пансіонъ m-lle Дуду, или въ пансіонъ m-lle Додо, или въ институтъ или даже отослали ее во Францію въ какой-то ‘couvent’. Я не помню хорошенько, что именно сдлали съ нашей Мимочкой, но помню, что maman не хотла или не могла ограничиться ‘домашнимъ воспитаніемъ’ и отдала дочь куда-то.
Окончивъ или полуокончивъ курсъ (въ большинств случаевъ, Мимочки не оканчиваютъ курса по слабости здоровья или по непредвидннымъ обстоятельствамъ), Мимочка вернулась домой взрослой барышней и надла длинное платье. Она была миловидна, граціозна и изнжена. Она умла говорить и читать по-французски, умла и писать на этомъ язык настолько, что довольно свободно могла составить и приглашеніе на чашку чая, и дловое письмо къ портних. Училась она въ пансіон и еще чему-то, но такъ какъ это ‘что-то’ было ненужно, неважно и неинтересно, то она и забыла его.
Да и скажите, положа руку на сердце, нужны-ли хорошенькой женщин какія-нибудь знанія, кром знанія французскаго языка? Указываютъ-ли ея потребности, ея радости, ея дятельность на необходимость какихъ-нибудь познаній? Нужно-ли Мимочк одться, обуться, причесаться, нужно-ли ей отдлать и убрать свою квартиру, завести у себя хорошій столъ и сервировку, — знаніе французскаго языка облегчитъ ей объясненія съ француженкой-модисткой, съ французами: куафёромъ, поваромъ, обойщикомъ, готовыми исполнить не только ея приказанія, но и въ случа надобности подать ей хорошую мысль, совтъ… Нужно-ли Мимочк ‘занять’ своихъ гостей, на какомъ другомъ язык, скажите, можно вести миле и непринужденне разговоръ о погод, о скачкахъ, объ опер?.. Нужно-ли Мимочк чтеніе, легкое пріятное чтеніе, не уносящее изъ чуднаго міра баловъ и бантиковъ, не вызывающее морщинъ, не будящее мыслей и сердца, чтеніе легкое, какъ вапёровые воланы на юбк ея бальнаго платья, — французская литература дастъ ей маленькіе чистенькіе томики, можетъ быть съ не совсмъ чистымъ содержаніемъ, но за то съ хорошимъ шрифтомъ, съ хорошей бумагой и съ интересными дйствующими лицами!
Вы думаете, можетъ быть, что Мимочка плохо и мало училась, что ей вовсе не до книгъ. Напротивъ, она ‘ужасно’ любитъ чтеніе. Посл туалета и выздовъ она больше всего на свт любитъ chocolat mignon и французскіе романы.
Не думайте также, что Мимочка оттого любитъ французскіе романы, что она не патріотка, или что она забыла русскую азбуку. Вовсе нтъ. Она бы и рада читать по-русски, но вдь нечего! Еслибъ заботливая maman и захотла дать дочери какую-нибудь русскую книгу, что могли бы вы рекомендовать ей кром хрестоматій Филонова и Галахова, которыя, разумется, не могутъ занять воображеніе двушки въ томъ возраст, когда она, натурально, мечтаетъ о любви, о замужеств…
Maman разъ какъ-то подняла этотъ вопросъ при сестрахъ, и тетушки только подтвердили ея собственное мнніе о томъ, что по-русски читать совсмъ нечего, да и незачмъ.
Тетя Софи заявила, что она выписала-было ‘Модный Свтъ’ и жалла объ этомъ, такъ какъ онъ не выдерживалъ сравненія съ французскими изданіями такого рода.
Тетя Мари получала ‘Отечественныя Записки’ и сообщила, что сотрудники этого журнала пишутъ такимъ тривіальнымъ языкомъ, что положительно ихъ нужно читать съ диксіонеромъ. ‘Мн говорили: Щедринъ, Щедринъ… И мужъ зачитывается, восхищается… Я какъ-то на дняхъ попробовала почитать, — ничего не понимаю!.. Ну, т.е., а la lettre ничего!.. Какая-то свинья… Подоплека, подоплека… Я такъ и мужу сказала. Ну, говорю, не знаю: или ужь я такъ глупа, или это Богъ знаетъ что!’
Тетя Жюли читала ‘Русскій Встникъ’ и, хотя созналась, что попадаются въ этомъ журнал хорошіе романы, но, все-таки, она не рекомендовала бы читать ихъ Мимочк, такъ какъ послднее время, что ни романъ, непремнно соціалисты на сцен… A кому неизвстно, въ чему приводитъ знакомство съ соціалистами?.. И тетушки ршили, что незачмъ Мимочк читать по-русски, когда есть столько хорошихъ французскихъ книгъ.
Но, скажутъ, есть же и у насъ писатели. Ну, положимъ, что есть. Однако, что же, все-таки, изъ нихъ можно дать въ руки Мимочк?
Можетъ быть, ‘Обрывъ’ Гончарова? ‘Наканун’ Тургенева? ‘Грозу’ Островскаго? ‘Анну Каренину’ гр. Толстого? ‘Головлевыхъ’ Щедрина? ‘Карамазовыхъ’ Достоевскаго?
— Да вы видли ли Мимочку? Видли ли вы это невинное женственное существо, эту Миранду, слетвшую не то съ облака, не то съ модной картинки?
Нтъ, ужь пусть лучше Мимочка читаетъ Октава Фёлье, съ его чистымъ какъ ключевая вода слогомъ, съ его поэтическими героями и героинями, судорожно кривляющимися въ неестественной борьб ихъ неестественныхъ страстей съ выдуманнымъ долгомъ. Если Мимочк скученъ Октавъ Фёлье, она найдетъ во французской литератур и другой матеріалъ. Пусть она читаетъ Понсона дю-Террайля. Сказки, скажете вы. Пусть такъ, но за то это сказки интересныя, увлекательныя.
Какъ весело отъ бала до бала, между примриваньемъ новаго платья и прогулкой за перчатками, отдыхать на мягкой низенькой кушетк, въ свтлой розовой комнатк, уставленной куколками, шкатулочками, букетиками, бонбоньерками, кушать chocolat mignon или chocolat pralin и читать Понсонъ дю-Террайля! Весело бгать по освщеннымъ газомъ улицамъ Парижа, кататься вокругъ озера или каскада Булонскаго лса, слышать эти безпрерывно-раздающіеся выстрлы дуэлей, слдить за перипетіями любви преступной, но красивой и нарядной, разрушать ковы злодевъ, соединять любящихся…
Весело то съ замирающимъ, то усиленно бьющимся сердцемъ и граціозно приподнятымъ подоломъ пробгать черезъ темныя невдомыя трущобы, проникать въ уголки блестящихъ кокотокъ, нжиться на ихъ бархатныхъ и атласныхъ кушеткахъ, брать съ ними молочныя ванны, купаться въ шампанскомъ, украшать себя кружевами и брилліантами, пировать, сорить деньгами, сентиментально влюбляться въ какого-нибудь прекраснаго скромно-одтаго юношу, незаконнаго сына, въ конц-концовъ оказывающагося виконтомъ, маркизомъ или даже принцемъ и непремнно милліонеромъ, — Пусть все это сказки, но, по крайней мр, это не такія мрачныя сказки, какъ ‘сказка объ Аниньк и Любиньк!’
И Мимочка, между туалетомъ и выздами, поглощаетъ эту легкую литературу и незамтно отравляется ею. Въ эту чудную пору, когда поэтъ сравнилъ бы ея пробуждающееся сердце съ готовымъ расцвсти бутономъ, въ ея душу западаетъ образъ Анри, Армана или Мориса.
Морисъ этотъ не стъ, не пьетъ, не подверженъ никакимъ непоэтическимъ слабостямъ и болзнямъ. Единственное, что разршаетъ ему отъ времени до времени авторъ, это легкая царапина (результатъ одной изъ безчисленныхъ дуэлей), вслдствіе которой Морисъ является передъ читательницами съ черной повязкой на рук и съ интересной блдностью въ лиц. Авторъ не разршаетъ ему также никакой дятельности, никакихъ опредленныхъ занятій, такъ что все время очаровательнаго героя посвящено любви и женщинамъ. Разумется, онъ преисполненъ всевозможныхъ качествъ и талантовъ, онъ отлично здитъ верхомъ, отлично плаваетъ, стрляетъ, влюбляетъ въ себя всхъ встрчающихся на пути его женщинъ, затмваетъ благородствомъ и храбростью всхъ мужчинъ, швыряетъ на вс стороны кошельки, полные золота, и получаетъ наслдство за наслдствомъ. — Образъ Мориса, его рчи, манеры, поступки запечатлваются въ сердц Мимочки, которая вмст съ прочими жертвами героя влюбляется въ него.
Итакъ, окончивъ или полуокончивъ курсъ, Мимочка возвращается домой взрослой барышней и надваетъ длинное платье.
Жизнь встрчаетъ ее привтливой улыбкой. Мимочку начинаютъ ‘вывозить’. Она танцуетъ, веселится… Балы смняются спектаклями, спектакли — концертами, пикниками, каруселями… Въ промежуткахъ — чтеніе, chocolat mignon и мечты о Морис.
Между тмъ maman, прошедшая тяжелую школу жизни и знающая, что ‘не вкъ дочк бабочкой по полямъ порхать’, уже озабочена вопросомъ о томъ, какъ бы хорошенько пристроить Мимочку. Maman мечтаетъ найти для нея мужа богатаго, свтскаго и чиновнаго, если можно титулованнаго и родовитаго. Мимочка должна сдлать блестящую партію. Къ этому вдь клонилось все ея воспитаніе. Иначе къ чему же было платить бшеныя деньги учителямъ танцевъ и чистописанія, къ чему было возить двочку за границу, въ чему было посылать ее на курсы m-lle Дуду? Подумайте только, чего все это стоило! Да, родители Мимочки могутъ, по крайней мр, смло сказать, что они ничего не жалли для воспитанія и образованія своей единственной дочери.
Мимочка знаетъ хорошо вс лучшіе магазины Петербурга, можетъ быть, она знаетъ и магазины Парижа, Вны и Лондона, она уметъ тратить деньги, уметъ одваться, уметъ держать себя въ обществ. Теперь надо найти для нея мужа, который далъ бы ей полную возможность выказать свое умнье въ полномъ блеск, который окружилъ бы ее подобающей обстановкой и достоинъ былъ бы принять изъ рукъ maman это тепличное растеньице, чтобы пересадить его на почву супружеской жизни.
Мимочка ждетъ и сама. Она еще мечтаетъ о любви, о Морис, но знаетъ уже, что главное все-таки — деньги, что безъ экипажа, безъ ‘приличной’ обстановки и безъ туалетовъ ей будетъ не до любви.
Мимочка знаетъ, что она невста, но она знаетъ также, что она еще молода, что она ‘ребенокъ’, и пока она ‘ребенокъ’, она вальсируетъ, улыбается и играетъ веромъ и своими невинными глазками.
…Хитрый народъ эти женихи! Трудно провести ихъ. Ахъ, еслибъ Морисъ былъ въ ихъ рядахъ, онъ оцнилъ бы Мимочку, онъ взялъ бы ее, не заглядывая въ кошелекъ бднаго папа. Но подите, отыщите его, этого Мориса!..
A время летитъ… Хина и желзо становятся уже необходимыми бдной двочк. Эти упоительные балы, ночи безъ сна, — все это такъ утомляетъ.
И вотъ, представьте себ, читатель, что наступаетъ минута, когда первая свжесть уже утрачена, — Мимочка начинаетъ худть и дурнть, знакомый докторъ, которому надоло даромъ прописывать мышьякъ, желзо и пепсинъ, посылаетъ барышню на заграничныя воды, денегъ на поздку достать неоткуда, портнихи отказываются сшить въ долгъ даже простое дорожное платье… Потомъ, представьте себ, что въ такую, и безъ того непріятную минуту, въ семь происходитъ какая-нибудь катастрофа: заболваетъ ли опасно кто-нибудь изъ родителей, изгоняется ли папа со скандаломъ изъ службы, вслдствіе раскрытія какихъ-нибудь незаконныхъ продлокъ, умираетъ ли онъ, оставляя семь ничтожную пенсію и неоплатные долги… Мало ли что случается… И нтъ вещи, за которую можно было бы поручиться, что она не сбудется.
Въ жизни вашей Мимочки такой катастрофой была неожиданная смерть бднаго папа. Онъ умеръ, оставивъ жен пенсію въ полторы тысячи и долги, сумма которыхъ еще значительно увеличилась за послднее время вслдствіе расходовъ на приданое. Maman просто не звала, что ей длать съ этими, выползшими изъ всхъ щелей, кредиторами. Женихъ измнилъ, бросилъ и, купивъ за безцнокъ Мимочкину мебель, совсмъ замолкъ. Стороной, уже нсколько позже, дошелъ до maman слухъ, будто онъ женится на дочери N — скаго губернатора,
Положеніе бдныхъ женщинъ было ужасно во всхъ отношеніяхъ. Въ дом буквально не было ни копйки. Maman рвала на себ волосы и проклинала ‘разорившаго’ ихъ жениха-негодяя. Тетушки утшали, соболзновали, но между собою не могли и не осуждать слегка бдную maman.
— Конечно, положеніе Annette ужасно, — говорила тетя Мари, — но какъ же не сказать, что она сама виновата? Ну, въ чему было длать такое приданое, когда они и безъ того уже такъ нуждались? Дома сть нечего. а Мимочк отдлываютъ блье точно какой принцесс! И кого они думали удивить этимъ?..
— Да, конечно, он сами виноваты, — соглашалась тетя Софи, — но мн жаль все-таки бдную Мимочку. Она такъ избалована, а кто знаетъ, что еще предстоятъ ей въ жизни! Вдь кончится тмъ, что ей придется идти въ гувернантки.
— Я дала сегодня сто рублей, — сказала въ заключеніе тетя Жюли, — но я не могу давать каждый день. Если сосчитать все, что я уже передавала…
Лично Мимочки нужда почти не коснулась, по прежнему у нея были вс ‘необходимые’ туалеты, шелковые чулки, chocolat mignon и французскіе романы. Но раздражительно-унылый видъ maman, ея слезливыя объясненія съ тетушками, сцены съ дерзкими француженками, требующими денегъ и денегъ, не могли не длать непріятнаго впечатлнія на молодую двушку.
И Мимочка хандрила и капризничала. Она отказывалась принимать желзо, потому что ей сказали, что оно портитъ зубы, и нарочно не ла заказываемыхъ для нея кровавыхъ бифштексовъ, нарочно не ла ничего, кром chocolat pralin. Она перестала читать романы, перестала вязать frivolit, перестала чесать и купать свою собачку и возиться съ ней, словомъ, бросила вс свои занятія и — хандрила. Теперь Мимочка цлыми днями лежала на кушетк, заложивъ руки подъ голову, или безучастно смотрла въ окно. По случаю траура она не вызжала. Ей было скучно! Мимочка жалла о разрыв съ женихомъ. Не то, чтобъ онъ ужь ей очень нравился, о нтъ! Многіе изъ знакомыхъ танцоровъ нравились ей гораздо больше… Къ тому же ей сказали, что онъ ‘негодяй’, и она не могла не повторять этого, потому что привыкла во всемъ врить maman и тетушкамъ. Но негодяй ли, не негодяй ли, а все-таки ей было жаль, что она не вышла замужъ. Еслибъ вы знали, до чего ей надоли теперь вс эти намеки, разспросы и соболзнованія!.. Надоли ей и двическія блыя и розовыя платья, золотые крестики и нитки жемчугу на ше… Такъ близки были чепчики, брилліанты, бархатныя платья и свобода отъ опеки maman, и вдругъ все это разлетлось, разстроилось!..
Мимочка хандрила, капризничала и желала какого-нибудь исхода, какой-нибудь перемны своего положенія.
Жаждала исхода и maman, проводившая ночи въ молитв, слезахъ и мечтаніяхъ о новомъ жених-избавител, о неожиданномъ наслдств, о выигрыш двухъ-сотъ тысячъ.
Какого же исхода могла желать сама Мимочка? И что можетъ предстоять въ жизни бдной двушк девятнадцати лтъ? Пусть не сердится на меня Мимочка за слова ‘бдная двушка’. Я знаю, что слова эти звучатъ не красиво, напоминаютъ, можетъ быть, о гувернантк, о телеграфистк… Да и плохо идетъ подобное названіе въ изящной двочк въ кофточк отъ Бризакъ и шляпк отъ Бертранъ. Но наружность бываетъ обманчива… Надюсь, что и сама Мимочка не ршится, все-таки, оспаривать меня въ томъ, что она — безприданница и молодая особа, qui n’а pas le sou.
Итакъ, что же можетъ предстоять въ жизни бдной двушк девятнадцати лтъ?
Выйти замужъ за такого же бдняка, какъ она, предположимъ, за человка молодаго, честнаго, энергичнаго и любящаго, достойнаго любви и уваженія, но не владющаго ни домами, ни помстьями, ни акціями, ни облигаціями, не имющаго другихъ источниковъ дохода, кром своего труда… Полюбить этого человка, сдлаться его женой, другомъ и помощницей, склонить свою хорошенькую головку на его плечо, доврчиво опереться нжной ручкой на его сильную руку и идти съ нимъ по жизненному пути, освщая и согрвая ему путь этотъ своей любовью и ласками?.. Принести въ скромный уголокъ труженика свою красоту, молодость и грацію, забыть себя въ заботахъ о своемъ избранник и въ свою очередь сдлаться смысломъ, заботой и наградой чужой жизни?..
Но позвольте… Вы говорите, что онъ не иметъ другихъ источниковъ дохода кром своего личнаго труда. Положимъ, что вашъ молодой человкъ зарабатываетъ много, положимъ, даже достаточно для того, чтобы Мимочка не одвалась какъ нищая въ старомодныя платья. Но умри онъ, — съ чмъ она останется? Будь это человкъ пожилой, онъ могъ бы, по крайней мр, оставить ей какую-нибудь пенсію, а молодой человкъ, ну, скажите, что онъ можетъ оставить? Дтей, по всей вроятности… Куда же она днется съ этими несчастными дтьми, которымъ не завщаютъ ни домовъ, ни помстій, которымъ не завщаютъ ничего кром труда? — Согласитесь, что трудъ — это такой капиталъ, процентами съ котораго Мимочка еще, пожалуй, можетъ пользоваться, пока онъ въ рукахъ ея мужа, но разъ, что мужъ умретъ и капиталъ этотъ долженъ будетъ перейти въ ея собственныя ручки, — сомнваюсь, чтобъ она осталась довольна подобнымъ наслдствомъ.
Не думайте, впрочемъ, чтобъ Мимочка была ужь черезчуръ лнива, жадна и безсердечна. Можетъ быть, она бы и рада была полюбить и пожертвовать роскошью дл