Меркадэ, Бальзак Оноре, Год: 1840 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 68 минут(ы)

MEPКАДЭ.

(Mercadet — le faiseur).

КОМЕДІЯ БАЛЬЗАКА.

Какъ не извстно имя Бальзака, едва ли масса русскихъ читателей иметъ совершенно ясное и полное представленіе о его творчеств. Намъ кажется, что было бы вовсе не лишнимъ подвергнуть полному критическому разбору вс его произведенія и даже заново перевести лучшія изъ нихъ. Указывая на такую задачу, мы предоставляемъ ее другимъ и займемся только, въ предлахъ простаго предисловія, Бальзакомъ-сценическимъ писателемъ. Нельзя, однакожъ и въ такомъ этюд, оставить совершенно въ сторон Бальзака-романиста. Романъ выразилъ собою всю его писательскую натуру. Извстно, что его наблюдательность отличалась такимъ собираніемъ подробностей, какое врядъ ли найдешь у кого-либо изъ беллетристовъ новаго времени, Бальзакъ немыслимъ безъ этихъ подробностей, а вс он — повствовательнаго, и главное, описательнаго характера. Нельзя сказать, чтобы сюжеты романовъ Бальзака были лишены драматизма. Напротивъ, его замыслы почти всегда полны интереса и движенія, очень часто запутаны интригой. Но вс эти сюжеты не дали бы такихъ замчательныхъ произведеній, еслибъ Бальзакъ не обставлялъ ихъ множествомъ живыхъ и разнообразныхъ типовъ, взятыхъ цликомъ изъ жизни, со всми подробностями быта.

Сознавая въ себ способность въ созданію сюжетовъ, Бальзакъ могъ, конечно, считать себя писателемъ, который еще успетъ составить себ громкое имя на сцен. Мы и знаемъ, по запискамъ и воспоминаніямъ его пріятелей, что онъ мечталъ, послусиленной работы романиста, написать многое множество драмъ и комедій. Преждевременная смерть не позволила ему посвятитъ себя вполн театру, но и въ разгаръ карьеры романиста, т. е. на протяженіи сороковыхъ годовъ, Бальзакъ не одинъ разъ добивался успха на парижскихъ театрахъ. Эти попытки были боле или мене неудачны. Замчательно, что Бальзакъ-романистъ не только не помогалъ Бальзаку-драматургу, но скоре вредилъ ему или, во всякомъ случа, почти ничмъ не длился съ нимъ. Такъ, напримръ, вс пьесы Бальзака, за исключеніемъ одной, написаны на сюжеты, вовсе не заимствованные изъ его романовъ, что служитъ имъ положительно во вредъ, а одна изъ нихъ (какъ мы увидимъ ниже) не иметъ даже ничего общаго съ родомъ его творчества. Изъ всей громадной галлереи своихъ типовъ и характеровъ, Бальзакъ точно нарочно, выбралъ героемъ одной пьесы чисто-сочиненное лицо, къ которому онъ, почему-то, такъ пристрастился, что вставилъ его въ нсколько романовъ.

Въ полномъ собраніи сочиненій Бальзака {H. de Balzac. Oeuvres compl&egrave,tes. Paris. Michel Lvy fr&egrave,res, diteurs. 1872.}, его ‘Театръ’ помщенъ въ двухъ томахъ, по счету:— 44-мъ и 45-мъ. Въ первомъ том мы находимъ три пьесы: ‘Вотренъ’ драма въ пяти актахъ (Vautrin), ‘Находчивость Бинолы’, комедія въ пяти актахъ съ прологомъ (Les Ressources de Quinola), ‘Памела Жиро’, пьеса въ пяти актахъ (Pamla Giraud). Во второмъ том — дв пьесы: ‘Мачиха‘, интимная драма въ пяти актахъ и восьми, картинахъ (La Marвtre), и наконецъ ‘Меркадэ’, первоначально названный Бальзакомъ: ‘Длецъ’ (Le Faiseur), или, какъ стоитъ на обертк тома: ‘Меркадэ-длецъ’ (Mercadet le faiseur).

Первая по помщенію и времени пьеса — ‘Вотренъ’ дана была на театр Сенъ-Мартенскихъ воротъ 14 марта 1840 года. Героя этой пьесы игралъ знаменитый Фредерикъ Леметръ. На первомъ представленіи онъ такъ загримировался, что вся публика тотчасъ же угнала маску короля Людовика-Филиппа. Пьесу запретили, и только передъ паденіемъ второй имперіи поставили ее заново съ тмъ же Фредерикомъ Леметромъ въ главкой роли. Но старикъ былъ уже слишкомъ дряхлъ, и фигура Вотрена вышла, въ его исполненіи, почти каррикатурной. Пьеса сильно устарла, и на нее ходили смотрть изъ простаго любопытства. Скоро посл запрещенія ‘Вотрена’ Бальзакъ написалъ къ нему предисловіе, помченное 1-мъ мая 1840 года. Въ немъ Бальзакъ говоритъ, что ему трудно было бы комментировать свое произведеніе, потому что одинъ Фредерикъ Леметръ способенъ былъ на это. На правительство, запретившее пьесу, онъ тоже не желаетъ жаловаться, такъ какъ произволъ — самый малый изъ грховъ конституціонной власти, которой, какъ дтямъ, все позволяется, кром двухъ вещей: длать добро и создавать себ парламентское большинство. Разсуждать на тэму безнравственности Вотрена онъ тоже не желаетъ: такой вопросъ кажется ему достойнымъ однихъ пошлыхъ буржуа. О журналистахъ, сильно пощипавшихъ его пьесу, Бальзакъ также не хочетъ распространяться, находя, что ихъ поведеніе совершенно подтверждаетъ то, что онъ говорилъ о нихъ въ печати, а извстно, что Бальзакъ нетолько презрительно относился къ журнальной критик,— но и въ романахъ своихъ выставлялъ журналистовъ въ очень непривлекательномъ вид. Ему пріятно заявить лишь то, что среди переполоха, случившагося съ его пьесой изъ-за прически главнаго актера, онъ видлъ доказательство сочувствія такихъ людей, какъ Викторъ Гюго: ему тмъ пріятне это заявить, что личный характеръ Гюго безпрестанно подвергается клевет. Кончаетъ Бальзакъ говоря, что лучшимъ предисловіемъ къ его ‘Вотрену’ будетъ драма Richard-coeur-d’Eponge, которую администрація позволяетъ дать. Пьеса эта не была, однакожъ, никогда ни дана на сцен, ни напечатана.

Самое заглавіе показываетъ, что драма ‘Вотренъ’ служитъ ‘рамкой личности фантастическаго каторжника, которой Бальзакъ слишкомъ много занимался. Лицо это чисто-сочиненное. Бальзакъ, не смотря на свой здоровый реализмъ, былъ наклоненъ къ ^вымысламъ, дающимъ возможность, заинтересовывать читателей подпольнымъ міромъ, гд умъ, сила характера, ловкость употребляются на темныя цли, съ примсью проблесковъ отваги и самоотверженности. Такого рода замыслы не могли привести въ литератур ни къ чему иному, какъ въ разнузданности воображенія автора ‘Рокамболей’. Въ пьес Бальзака бглый каторжникъ Вотренъ, надвающій на себя личину какого-то невозможнаго американскаго генерала, проникнутъ любовью къ молодому ‘человку, Раулю де-Фрескасъ, и въ конц, изъ-за него, попадается опять въ руки полиціи. Вся эта исторія, гд Вотренъ самоотверженно добивается того, чтобы Рауль былъ признанъ законнымъ сыномъ герцога де-Монсорель, построена по шаблону тогдашнихъ драмъ и, какъ мы сказали выше, для современнаго читателя сильно устарла. Интересъ ея — вншній, а не реальный, бальзаковскій. Ея идея, если и не грубо безнравственна, то фальшива, что нисколько не лучше. Представляй собой ‘Вотренъ’, въ кож каторжника, серьезный соціальный прощаетъ, пьеса носила бы совсмъ мной характеръ. А тутъ мы видимъ въ темной личности человчныя чувства, направленныя на то лишь, чтобы доставить какому-то совершенно незначительному молодому человку блестящее положеніе и герцогскій титулъ.

Изъ предисловія ко второй пьес Бальзака: ‘Находчивость Кинолы’, данной на театр ‘Одеонъ’ 19 марта 1842 года, мы узнаемъ, что эта полуисторическая комедія успха не имла и была встрчена очень сильными нападками журналовъ, позволившихъ себ даже различныя насмшки надъ авторомъ, имвшемъ тогда уже весьма солидную репутацію романиста. Нападки рецензентовъ касались больше вншнихъ частностей. Бальзакъ занимается довольно удачно, указывая на обычную невжественность французовъ. Онъ объясняетъ также неуспхъ перваго представленія тмъ, что захотлъ, вопреки установившемуся обычаю, дать пьесу передъ публикой, гд большинство зрителей заплатитъ за свои мста. Онъ называетъ однако же такихъ писателей какъ: Гюго, Ламартинъ, г-жа Жирарденъ и Леонъ Гозланъ, отнесшихся къ его пьес симпатично. Ему желательно было проложитъ дорогу новому роду зрлищъ, по вкус стараго французскаго и испанскаго театра, въ предисловіи есть даже общаніе: пойти дальше по этому пути, но Бальзакъ ограничился, какъ видно, одной этой попыткой. Оригинальность комедіи заключается въ тонъ, что въ ней является нкій Альфонсо Фонталаресь, ученикъ Галилея, который, въ конц XVI вка, доработался до идеи парохода. Фактъ этотъ — невыдуманный, и Бальзакъ въ предисловіи указываетъ на Араго, упоминающаго объ немъ въ своей ‘Исторіи пара’. Въ пьес главнымъ дйствующимъ лицомъ является традиціонный пройдоха-лакей, два раза спасающій своего господина — изобртателя парохода — отъ когтей инквизиціи. Рамкой дйствію служитъ дворъ Филиппа II, съ неизбжными: инквизиторомъ, фавориткой, титулованными грандами и т. д. На теперешній взглядъ, комедія Бальзака есть нчто среднее между старыми испанскими пьесами и тмъ, что новйшіе нмцы называютъ: ‘Intriguen-stck’. Если ее сравнить съ пьесой Понсара ‘Галилей’, то въ ней окажется гораздо больше дйствія и живости, но обще-литературныя ея достоинства не велики: характеровъ нтъ, мотивы отзываются сочиненіемъ, языкъ искусственно-пестрый и грубоватый, тонъ и колоритъ лишены простоты и наивности, необходимыхъ для порядочнаго воспроизведенія нравовъ отдаленной отъ насъ эпохи. У Гюго (въ его ‘Маріонъ Делормъ’) также немало личнаго и сочиненнаго, но по блеску, яркости нкоторыхъ лицъ и драматическимъ качествами, пьесу эту и сравнивать нельзя съ попыткой Бальзака, не говоря уже о томъ, что стихъ Гюго останется художественнымъ и для вашихъ потомковъ, между тмъ, какъ проза Бальзаковой комедіи и для насъ уже потеряла всякое обаяніе.

Третья пьеса перваго тома, ‘Памела Жиро‘, дана была да театр ‘Gat’ 26-го сентября 1843 года. Авторъ не сообщаетъ намъ, доволенъ ли онъ былъ ея успхомъ. По тогдашнему времени такая вещь заключала въ себ элементы значительнаго успха: не будь въ ней старомоднаго бонапартизма, съ его заговорами временъ реставраціи, она, и теперь могла бы явиться, въ новой рамк, на одномъ изъ бульварныхъ театровъ: идея ея симпатична, драматическій интересъ поддержанъ, большинство лицъ очерчено съ наблюдательностью даровитаго писателя. Но въ общемъ’ — впечатлніе слабовато, серьзная сторона пьесы черезчуръ перемшана съ комической, комическія мста слишкомъ рзки и даже отзываются чмъ-то водевильнымъ. Интрига заключается въ слдующемъ: молодая увріерка-цвточница Памела Жиро любитъ сына богатаго буржуа Руссо, котораго дядя-бонапартистъ запуталъ въ какой-то заговоръ. Чтобы спасти молодого человка, оказалось одно средство: убдить Памелу Жиро показать на суд, что ночь, когда заговорщики хотли приступить къ дйствію, молодой Руссо провелъ у ней. Чтобы спасти его, Памела беретъ на себя эту ложь. Дло ведется черезъ адвоката Дюпре. Родные молодаго Руссо общаютъ Памел бракъ, а потомъ, разумется, идутъ на попятный дворъ. Адвокатъ Дюпре, привязавшійся такъ къ Памел, что самъ предложилъ ей руку, повелъ мину противъ бездушныхъ буржуа и ихъ аристократическихъ родственниковъ: пьеса кончается женитьбой Руссо на его спасительниц.

Во второмъ том театра Бальзака идетъ сначала ‘Мачиха’, данная въ Париж на несуществующемъ боле ‘Историческомъ театр’, 25-го мая 1848 года. Несмотря на промежутокъ въ пять лтъ, въ этой ‘интимной’ драм трудно найти что-либо ставящее ее выше послдней пьесы — Памелы Жиро, по крайней мр, по выполненію. Построена она на любовномъ соперничеств между мачихой и ея падчерицей. Въ обихъ женщинахъ происходитъ борьба между страстью и долгомъ и кончается мелодраматическою смертью обихъ: настоящей смертью для дочери и нравственною для мачихи, которая пережила свой позоръ передъ человкомъ, врившимъ въ ея добродтель, любовь и преданность. Человкъ этотъ — старый генералъ-бонапартистъ: онъ-то и придаетъ пьес старомодный оттнокъ. По мотиву и развитію интриги, драма Бальзака нисколько не ниже ‘Сфинкса’ и другихъ вещей, имвшихъ успхъ въ послднее время. Но про выполненіе можно сказать почти то же, что и про Памелу Жиро. Ни въ драматизм, ни въ бытовыхъ мстахъ, ни даже въ язык какъ-то не чувствуется писатель огромной творческой силы.

Вообще же въ ‘Театр’ Бальзака нтъ того единства въ содержаніи и колорит, какое проникаетъ галлерею его повствовательныхъ произведеній, которымъ онъ недаромъ придалъ собирательное заглавіе: ‘Человческой комедіи’.

II.

Послдней пьесой Бальзакова ‘Театра’ является ‘Меркадэ’.

Эта комедія не была дана при жизни Бальзака. Въ замчательной біографической стать Теофиля Готье {Th. Gautier. Portraits contemporains. Deuxi&egrave,me dition. Paris. Charpentier et C. 1874.} о Бальзак мы не находимъ подробностей о томъ, почему ‘Меркадэ’ не былъ поставленъ при жизни автора, но вотъ что онъ, между прочимъ, разсказываетъ:

‘Въ Жарди (дача Бальзака въ окрестностяхъ Парижа) онъ намъ прочелъ Меркадэ — первоначальнаго Меркадэ, гораздо боле полнаго, сложнаго и запутаннаго, чмъ та пьеса, которую обработалъ Денри для театра ‘Gymnase’ съ такимъ тактомъ и умньемъ. Бальзакъ, читавшій подобно Тику, не обозначая ни актовъ, ни сценъ, ни именъ, давалъ каждому лицу особенный и тотчасъ же узнаваемый голосъ, органы, какими онъ надлялъ различные сорта кредиторовъ (являющихся въ пьес), были самаго заразительнаго комизма, между ними слышались и хриплые, и слащавые, и стремительные, и тягучіе, и угрожающіе, и жалобные. Все это тявкало, мяукало, бурчало, гремло и выло на всевозможные и даже невозможные тоны. Сначала слышалось долговое соло, которое тотчасъ же подхватывалъ громадный хоръ. Кредиторы выползали отовсюду: изъ-за печки, изъ подъ кровати, изъ ящиковъ комода, они лзли изъ камина, просачивались сквозь замочную скважину, одни влзали черезъ окно, точно любовники, другіе выскакивали изъ чемодана, точно чортики изъ игрушечныхъ табатерокъ, третьи проникали сквозь стну, какъ сквозь англійскій траппъ, и поднималась отовсюду, точно морской приливъ, цлая ватага со свалкой и грохотомъ. Какъ ихъ ни отталкивалъ Меркадэ? являлись все новые и новые приливы, и даже на горизонт замтно было темное мельканіе безчисленныхъ кредиторовъ, движущихся на съденіе своей жертвы, подобно легіонамъ муравьевъ. Мы не знаемъ, была ли пьеса лучше въ такомъ вид, но никогда никакое представленіе не производило на насъ большаго дйствія’.

Если Бальзакъ читалъ своимъ друзьямъ тотъ текстъ комедіи, какой попалъ въ его ‘Театръ’ (а мы находимъ подъ заголовкомъ Меркадэ — или Дльца, какъ была названа комедія, что пьеса печатается ‘совершенно врно съ манускриптомъ автора’), то въ разсказ Готье большую роль играетъ его авторское воображеніе. Міръ кредиторовъ не иметъ и въ первоначальной редакціи ‘Меркадэ’ такого фантастическаго характера. Вроятно, мастерское и разнообразное чтеніе Бальзака было одно виною подобнаго эфекта.

По смерти Бальзака, его послднее и лучшее сценическое произведеніе было обработано, какъ упомянуто у Готье, драматургомъ Денри и поставлено въ Париж на театр ‘Гимназіи’, 24-го августа 1851 года. Пьеса появилась съ однимъ именемъ Бальзака, и, въ самомъ дл, комедія знаменитаго романиста осталась нетронутой въ ея существенныхъ частяхъ. Въ сценическомъ отношеніи и даже въ интриг своей она, по нашему мннію, положительно выиграла. Изъ пятиактной она сдлана трехактною. На театр ‘Гимназіи’ давали ее съ успхомъ. Главную роль игралъ Жофруа, теперешній первый комикъ Пале-Рояля. Въ конц шестидесятыхъ годовъ театръ ‘Французской комедіи’, желая почтить имя Бальзака, возобновилъ его ‘Меркадэ’ съ такимъ успхомъ, что сдлалъ изъ него, въ теченіи нсколькихъ лтъ, репертуарную пьесу. Меркадэ играетъ во ‘Французской комедіи’ актеръ Го, одна изъ первыхъ силъ этой сцены. Онъ создаетъ живой, блистательный типъ изъ личности Меркадэ, поражающій своею современностью и яркимъ реализмомъ. Онъ придаетъ своему ‘Дльцу’ колоритъ такой полукомической серьзности, который заставляетъ очень часто жалть о томъ, что дарованія Меркадэ употреблены на спеціальность дловаго пройдохи. Въ исполненіи Го чувствуется грустная нота, неотнимающая, однакожь, у его игры необычайной энергіи, блеска и разнообразія оттнковъ. Мы не можемъ сравнивать его Меркадэ съ первоначальнымъ созданіемъ этого типа потому, что не могли видть Жофруа въ 1851 году. Парижскій театральный критикъ Франсискъ Сарсе (съ которымъ мы нарочно переписывались по этому поводу) находить, что Жофруа былъ комичне Го, придавалъ лицу Меркадэ больше веселости и плутоватой легкости, былъ, словомъ, какъ выразился Сарсе: ‘faut-аfait en dehors’. Изъ итого вытекаетъ, что оба знаменитые комика, играя каждый сообразно своей натур, сдлали рельефными об возможныя стороны типа французскаго дльца и исполнили, такимъ образомъ, замчательное созданіе Бальзакова творчества.

Сравнивъ оба текста посмертной комедіи Бальзака, мы дали предпочтеніе сценической ея обработк, но, чтобы ваши читатели имли сами возможность судить, въ какой степени обработка рознится отъ первоначальнаго текста, мы изложимъ вс эти уклоненія по-актно, не пропуская ни одной существенной сцены, причемъ предполагаемъ, что читатели наши уже познакомились съ переведеннымъ нами текстомъ, почему и не разсказываемъ содержанія пьесы.

Въ первой сцен перваго акта является выкинутое лицо — хозяинъ дома, гд живетъ Меркадэ Бредноръ. Онъ гонитъ Меркадэ съ квартиры за неплатежъ. Тотъ старается его успокоить, вспоминая при этомъ, конечно, о побг своего компаньона Го до. Бредноръ защищаетъ Годо. Изъ ихъ разговора оказывается, что у Годо есть побочный сынъ, который былъ оставленъ на попеченіе Дюваля, бывшаго кассира фирмы, ‘Меркадэ и Годо’, а мать ребенка ухала за Годо. Когда хозяинъ настоятельно требуетъ очищенія квартиры, Меркадэ силится уломать его предстоящей свадьбой дочери своей съ богачемъ, но, опасаясь шума, уходитъ съ нимъ внизъ, въ помщеніе Бреднора. Во второй сцен (она въ обработк является первой) прислуга также сплетничаетъ о дочери Меркадэ, Жюли, и влюбленномъ въ нее Минар. Горничная Тереза читаетъ письма, перехваченныя у нихъ, весьма платоническаго свойства, надъ чмъ вся прислуга смется. Изъ ихъ болтовни видно, что Минаръ приходитъ къ Жюли, какъ только самой госпожи Меркадэ нтъ дома, и Жюли всегда говоритъ матери, что Минаръ дожидался ея и занималъ Жюли чтеніемъ. И продолжается это уже три мсяца. Болтаетъ прислуга и о богатомъ жених де-ля-Брив: Меркадэ далъ цлый золотой привратнику Грюмо, чтобы тотъ заврялъ грума, прізжавшаго съ женихомъ, о богатств Меркадэ. Слдующія сцены, вплоть до восьмой, остаются т же съ самыми ничтожными измненіями. Въ восьмой сцен Пьеркенъ — одинъ съ Меркадэ. Онъ отдаетъ ему векселя Мишонена, желая избжать большихъ хлопотъ, въ обмнъ получаетъ онъ отъ Меркадэ, на такую же сумму, новых векселей съ отсрочкой на три мсяца. За этой сценой слдуетъ монологъ Меркадэ, кончающійся словами: ‘Годо больше принесъ денегъ, нмъ унесъ съ собой’. Начало второго акта, по первоначальному тексту, соотвтствуетъ десятой сцен обработанной комедіи. Слдующая сцена (одинадцатая въ первомъ акт нашего текста) разнится отъ первоначальной тмъ, что Меркадэ даетъ шестьдесятъ франковъ Вьолетту, не замчая, что тотъ его обманываетъ, у шести тысячъ у него не вымащиваетъ. Тутъ проходитъ Верделенъ (это соотвтствуетъ въ нашемъ текст 12-й, 13-й и 14-й сценамъ перваго акта). Онъ проситъ денегъ, госпожа Меркадэ расписывается на вексел. Въ сцен между Жюли, Минаромъ и Меркадэ, любовь Минара охладваетъ, когда ‘въ узнаетъ, что Меркадэ раззоренъ. Меркадэ оставляетъ Митра вдвоемъ съ дочерью — объясняться. Минару Жюли кажется уже другой: и навязчивой, и некрасивой, однако, не желая ее обидть, онъ говоритъ, что отказывается отъ ея руки, ради ея же счастія, и отправляется за ея письмами. По уход Минара, Жюли въ отчаяніи, но она тутъ же смотрится въ зеркало и убждается въ томъ, что Минаръ не можетъ любить такую дурнушку. Третій актъ первоначальнаго текста начинается тмъ, что Минаръ, въ монолог, раскаивается въ своемъ эгоизм, и они мирятся съ Жюли. Жюли упрашиваетъ мать быть за нихъ. Минаръ удивляется, отчего Меркадэ не ликвидируетъ своихъ длъ. Разговоръ этотъ прерванъ пріздомъ жениха, де-ля-Брива, съ пріятелемъ его Мерикуромъ, который состоитъ при госпож Меркадэ въ качеств постояннаго кавалера. Изъ разговора этихъ двухъ франтовъ (тогда ихъ еще называли дэнди) мы узнаемъ, что де-ля-Бривъ никогда не видалъ Жюли, слышалъ, что она очень дурна и что у ней прекрасный голосъ: эта сцена идетъ, какъ сцена IV нашего текста. Является Минаръ, оба сейчасъ же признаютъ въ немъ влюбленнаго въ Жюли: они знаютъ про эту любовь чрезъ горничную. Минаръ завидуетъ состоянію де-ля-Брива, не подозрвая въ немъ пройдохи, совсмъ прокутившагося, и проектъ его сдлать Жюли богатой и счастливой. На этомъ слов входитъ Меркадэ и съ апломбомъ выпроваживаетъ Минора. Дальнйшія дв сцены — какъ въ нашемъ текст. Дале — Жюли остается на един съ де-ля-Бривомъ. Она удивляется тому, что могла ему такъ сильно понравиться. Онъ отвчаетъ, что слышалъ ее на одномъ музыкальномъ вечер, былъ очарованъ ея голосомъ и, главное, умньемъ держать себя, и, такъ какъ онъ честолюбивъ, то надется попасть черезъ нее въ посланники, а она будетъ прелестной посланницей. Жюли прямо говоритъ ему о своей привязанности къ другому, но если онъ скажетъ отца отъ раззоренія, она будетъ ему самой преданной женой. Де-ля-Бривъ озадаченъ словомъ ‘раззореніе’, но думаетъ, что она только хочетъ его испытать. Приходитъ Пьеркенъ и узнаетъ въ блестящемъ де-ли Брив своего кредитора, которому настоящее имя Мишопенъ. Онъ подозрваетъ, что Меркадэ съумлъ залучить Мишопена въ себ за тмъ, чтобы выиграть сорокъ тысячъ по векселямъ. Пьеркенъ, видя, что Мишопена принимаютъ въ дом Меркадэ за милліонера и графа и хотятъ выдать за него дочъ, бжитъ на биржу разсказать, какъ одурачили Меркадэ. Жюли по двумъ словамъ Пьеркена догадывается, что де-ля-Бривъ — промотавшійся пройдоха Мишопенъ, и по уход Пьеркена смется надъ женихомъ, а онъ вретъ ей про свои земли. Входитъ отецъ, и она, въ сторон, объясняетъ ему, что такое де-ля-Бривъ. Слдующія за тмъ сцены идутъ съ легкими измненіями, какъ въ нашемъ текст. Четвертый актъ открывается разговоромъ Меркадэ съ его лакеемъ Жюстеномъ о томъ, какъ ночью пріхалъ Годо, котораго Меркадэ одинъ встртилъ, въ то время когда прислуга распивала оставшееся вино отъ обда, на которомъ Меркадэ подпаивалъ Мишопена. Меркадэ наказываетъ Жюстену никому не болтать о возвращеніи Годо, на что Жюстенъ отвчаетъ, что огромная дорожная карета надлала много шуму, възжая въ ворота: хозяинъ дома, дворникъ, вс уже знаютъ о возвращеніи Годо. Меркадэ, оставшись одинъ, разсуждаетъ сначала такъ, какъ въ IX сцен третьяго акта обработанной комедіи, но въ конц монолога прибавляетъ, что онъ самъ нанялъ дорожную карету въ Елисейскихъ поляхъ, заплативъ хорошенько кучеру, посл чего онъ зоветъ де-ля-Брива изъ сосдней комнаты, гд тотъ спалъ. Происходитъ сцена III изъ третьяго акта нашего текста. Ихъ прерываютъ, де-ля-Бривъ убгаетъ, приходитъ биржевой заяцъ Бершю. Меркадэ велитъ ему скупить акцій на триста тысячъ, и тотъ думаетъ, что это для Годо, о мнимомъ прізд котораго онъ тоже ужъ знаетъ отъ привратника. Съ вошедшей госпож Меркадэ мужъ обращается рзко, говоря о предательств Мерикура — ея чичисбея. Она отвчаетъ, что ухаживанія его никогда не желала и, боясь какой нибудь новой мистификаціи мужа подслушиваетъ то, что говорится на сцен. Минаръ приноситъ свои тридцать тысячъ франковъ, происходитъ сцена II изъ нашего третьяго акта. Является кредиторъ Гуляръ: онъ чрезвычайно вжливъ и упоминаетъ о прізд Годо. Госпожа Меркадэ, Жюли, Минаръ — въ восторг отъ этой новости. Гуляръ думаетъ, что они съ нимъ играютъ комедію, а сами давнымъ давно знаютъ о возвращеніи Годо. Женщины удаляются вмст съ Минаромъ, и на сцену показывается де-ля Бривъ, переодтый и разыгравагощій роль Годо. Одинъ за другимъ приходятъ кредиторы и стараются заговаривать съ мнимымъ Годо, а тотъ только сидитъ въ углу, укутанный въ мха и все куритъ, въ конц, когда они къ нему пристаютъ, онъ выговариваетъ всего одну фразу: ‘есть у васъ papers?’. Но госпожа Меркадэ тутъ же объявляетъ, что это — не Годо, а гадкій пройдоха, и что, если они, кредиторы, будутъ молчать обо всей этой комедіи, то въ тотъ же вечеръ имъ заплатятъ у Дюваля. Кредиторы вс уходятъ, а госпожа Меркадэ съ участіемъ Минара обращаетъ на путь истинный де-ля-Брива и мужа своего, зная о возвращеніи настоящаго Годо. Въ пятомъ акт первоначальнаго текста происходитъ уплата всхъ долговъ Меркадэ настоящимъ Годо, который дйствительно пріхалъ и остановился у Дюваля. Онъ женился на матери Минара и призналъ его своимъ сыномъ. На сцен онъ не является, какъ и въ нашемъ текст, и Меркадэ, разорвавъ векселя де-ля-Брива и пообщавъ ему десять тысячъ франковъ, детъ самъ смотрть Годо. Въ послднихъ сценахъ есть легкія измненія противъ нашего текста, вторичное появленіе вводныхъ лицъ, Бреднора и Берино, и то же страшное изумленіе вмст съ радостію самаго Меркадэ, никакъ не желающаго врить, что миическій Годо, именемъ котораго онъ такъ злоупотреблялъ, дйствительно вернулся и платитъ его долги.

Мы позволимъ себ замтить, что первоначальный текстъ комедіи не содержитъ въ себ никакихъ характерныхъ чертъ главнаго лица, которыхъ бы не было въ сценической обработк, а. только въ самомъ Меркадэ и заключается первенствующій интересъ пьесы. Измненія, сдланныя противъ первоначальнаго текста, какъ читатель видлъ, касаются однихъ подробностей. Мистификація, которую устроиваетъ Меркадэ, выдавая де-ля-Брива за Годо, вернувшагося изъ Америки, гораздо слабе, по нашему мннію, чмъ соотвтственное мсто въ передлк: эта мистификація слишкомъ водевильна и на сцен отняла бы у пьесы ея реальный характеръ. Въ первоначальномъ текст — жена Меркадэ и дочь его имютъ нсколько больше физіономіи, въ особенности дочь: ей придано Бальзакомъ нкоторое ‘себ на ум’, но ея поведеніе и въ передлк остается поведеніемъ, обыкновенной буржуазной барышни, и до сихъ поръ обреченной во Франціи на страдательную роль. Жена Меркадэ сдлана строже въ своихъ нравахъ, чмъ въ первоначальномъ текст, что, по нашему, гораздо послдовательне. Ея честное вмшательство какъ-то не вязалось съ держаніемъ около себя такого ухаживателя, который добываетъ, въ женихи ея дочери, явнаго пройдоху и авантюриста. Минаръ въ передлк ординарне, но опять-таки послдовательне, за то его любовные діалоги съ Жюли гораздо банальне. Два лица, выкинутыя въ передлк, домовладлецъ Бредифъ и биржевой заяцъ Бершю, ничего не прибавляютъ существеннаго ни къ дйствію, ни къ интересу пьесы. Вообще же можно сказать, что и при жизни Бальзака пьеса должна была бы подвергнуться сценической обработк, и вс мста, выкинутыя изъ нея, представляютъ собою или ненужныя длинноты, или подробности довольно пошлаго свойства. Сценическое движеніе, какое мы видимъ въ передлк, не только способствовало двукратному успху комедіи, но и вполн соотвтствуетъ яркости, энергіи и стремительности главнаго лица. Знаменитая же сцена ХІ-я перваго акта, въ которой Меркадэ высказываетъ весь свой длецкій инстинктъ, сцена, сразу обезпечивающая успхъ комедіи, принадлежитъ

Нашъ посильный разборъ обоихъ текстовъ, надемся, достаточно показалъ, чмъ мотивированъ былъ нашъ выборъ. Читатели могли ознакомиться съ первоначальнымъ бальзаковскимъ замысломъ, а пьеса (первое назначеніе которой дйствовать на зрителей) можетъ явиться на подмосткахъ съ необходимыми элементами сценичности и съ сохраненіемъ всего реальнаго содержанія.

III.

Типъ дльца, пропущенный почему-то Мольеромъ, былъ создаваемъ на французской сцен раньше Бальзака. Родоначальникомъ этого типа можетъ считаться ‘Тюркарэ’ Лесажа {См. ‘Тюркарэ’, комедія въ пяти актахъ, Лесажа. Переводъ С. А. Б. ‘Встникъ Европы’, ноябрь 1874 г.}. Но посл этой комедіи, принадлежащей еще въ мольеровскому періоду, лица изъ финансоваго міра, появляясь въ легкихъ комедіяхъ и водевиляхъ, потеряли крупные размры и превратились даже въ довольно избитое театральное амплуа ‘финансистовъ’. Типъ, созданный Бальзакомъ, стоитъ посредин и связываетъ восемьнадцатый вкъ съ нашей эпохой. Никто не имлъ больше права и повода на созданіе этого типа. Извстно, что Бальзакъ, первый изъ французскихъ романистовъ XIX вка, сталъ вводить въ свои произведенія, вмсто избитыхъ любовныхъ интригъ, интересы житейскіе, денежные, онъ первый показалъ всеобщее поклоненіе золотому тельцу и прослдилъ этотъ мотивъ во всевозможныхъ его развтвленіяхъ. Нужно поэтому удивляться, что онъ не раньше конца сороковыхъ годовъ остановился на иде такой комедіи, тмъ боле, что онъ изображаетъ дльца тридцатыхъ годовъ, что и значится въ первоначальномъ текст, гд сказано, что дйствіе происходитъ въ 1839 году. У Лесажа, въ его ‘Тюркарэ’, мы находимъ цлую исторію денежнаго пройдохи, такъ сказать, сгущонную въ одинъ театральный день. Авторъ, пользуясь своимъ сатирическимъ талантомъ, показываетъ намъ нелпую и грубую личность, почти случайно попавшую въ денежные тузы, и въ конц пьесы караетъ ее за вс безобразія. У Бальзака же взятъ даровитый, умный, блестящій человкъ, вовсе даже не жадный и не особенно испорченный, но сжигаемый страстью къ аферамъ, чувствующій жажду къ этой спеціальной дятельности. Не мудрено, что Меркадэ возбуждаетъ на сцен симпатію, несмотря на вс свои обманы и выдумки. Онъ головой выше всего окружающаго. Ясно, что Бальзакъ относится къ этому лицу безъ всякаго желанія карать его, а скоре съ объективной симпатіей. Во всякомъ случа, въ комедіи Бальзака денежный міръ воплощается въ личности геніальнаго должника, а драма состоитъ въ борьб блестящаго ума съ непомрными долгами. Никакая тема не могла быть такъ близка Бальзаку, какъ эта: онъ почти всю свою жизнь провелъ въ неустанной борьб съ кредиторами, только вмсто изворотовъ и мистификацій пускалъ въ ходъ лихорадочный трудъ, который и свелъ его въ раннюю могилу. Личность Меркадэ связывается съ обществомъ, главнымъ образомъ, посредствомъ его долговъ, между тмъ какъ новйшіе французскіе драматурги, Понсаръ, Ожье, Дюма-сынъ, стали вводить денежный мотивъ для характеристики цлыхъ общественныхъ группъ, какъ это мы видимъ въ комедіяхъ: ‘Честь и деньги’, Понсара, ‘Зять господина Пуарье’, Ожье, ‘Денежный вопросъ’, Дюма-сына. Тема далеко не исчерпана даже и во Франціи, и ждетъ только писателей, которые бы окончательно распрощались съ избитымъ мотивомъ супружеской неврности.

Для русской публики Меркадэ, думаемъ мы, далеко не лишенъ интереса. Міръ ‘дльцовъ’ только начинаетъ еще разработываться. Страсть къ нажив у насъ слишкомъ еще рзка и первобытна, почему типы аферистовъ еще не дошли то того уровня, на какомъ мы видимъ Меркадэ. У насъ еще нтъ яркихъ личностей, любящихъ аферы для аферъ. Сравненіе Меркадэ съ нашими литературными типами дльцовъ и пройдохъ, являвшимися на сцен, могло бы послужить темой для весьма интереснаго этюда. Въ одной галлере типовъ Островскаго есть различныя видоизмненія дльца, начиная съ Подхалюзина и кончая героемъ ‘Бшеныхъ денегъ’. И въ самыхъ послднихъ продуктахъ нашей драматургіи замчается сильное желаніе изображать жрецовъ золотаго тельца въ роли главныхъ лицъ или побочныхъ персонажей. Но, какъ мы уже сказали, ни въ одномъ изъ русскихъ дльцовъ, появлявшихся на сцен, нтъ еще и намека на ту виртуозность и страсть къ аферамъ для аферъ, какія представляются яркими чертами въ тип Меркадэ.

Не мшаетъ замтить также, что главный эпизодъ комедіи Бальзака — сватовство, гд отецъ невсты проводить будущаго зятя, а зять надуваетъ его въ свою очередь — послужилъ сюжетомъ нсколькихъ драматическихъ произведеній, между прочимъ, русской комедіи ‘Дока на доку нашелъ’ {Бытъ можетъ, но случайному совпаденію.}, что доказываетъ удачный выборъ этого комическаго мотива, играющаго въ пьес Бальзака лишь второстепенную роль.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Меркадэ.

Минаръ, служащій у него.

Верделинъ, издатель Меркадэ.

Гуляръ, Пьеркенъ, Вьолеттъ. Кредиторы Мекардэ.

Мерикуръ.

Де-ля-Бривъ.

Жюстенъ, слуга Меркадэ.

Г-жа Меркадэ.

Жюли, ея дочь.

Тереза, горничная.

Виржини, кухарка.

Кредиторы.

Дйствіе въ Париж, въ квартир Меркадэ.

АКТЪ ПЕРВЫЙ.

Гостиная. Три двери. На первомъ план, на лво, каминъ и зеркало. На право — окно и письменный столикъ. Кресла — на право, на лво и въ глубин.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Жюстенъ, Виржини, Тереза.

Жюстенъ.— Да, какъ тамъ нашъ бдный господинъ Меркадэ ни ныряй, не вынырнуть ему.

Виржини.— Вы такъ думаете?

Жюстенъ.— Совсмъ конецъ ему! Хоть и не безъ прибыли можно жить въ такомъ дом, а нужно намъ все-таки постараться, чтобъ насъ скорй выпроводили отсюда.

Тереза.— Ну, это нелегко!.. Иные господа такіе упрямые… Я ужь барын раза два нагрубила, а она какъ будто ничего и не слышетъ

Виржини.— Служила я въ разныхъ домахъ, но никогда еще ничего этакаго не видала. Мн теперь надо отъ своей плиты, да прямо въ театръ, въ актрисы.

Жюстенъ.— Мы только и знаемъ, что комедію представляемъ.

Виржини.— Чуть придетъ какой кредиторъ, ты сейчасъ вытаращишь глаза:— Какъ, разв вы, сударь, не знаете: г. Меркадэ ухали въ Ліонъ.— А, ухалъ?— Богатйшее дло. Они открыли мины каменнаго угля.— А что-жь, это хорошо! Ну, а когда онъ возворотится?— Этого мы не знаемъ… А то начнешь причитывать: баринъ, молъ, съ барышней въ большомъ гор. Бдная наша барыня, кажется, при смерти. Они на воды ее повезли!.. А-а-ахъ!..

Тереза.— Тоже случится, придутъ иной разъ кредиторы, да такіе-то грубые… говорятъ съ нами, будто мы сами — господа — ихъ должники.

Виржини.— Нтъ, ужь довольно! Пойду просить разсчета и подамъ расходную книжку… Къ тому-жь ни одинъ лавочникъ не даетъ больше безъ денегъ. Не на свои же мн покупать.

Жюстенъ.— Станемъ просить разсчета.

Тереза и Виржини.— Станемъ просить разсчета!

Виржини.— Что это за господа! |Настоящіе господа на кухню тратятъ много.

Жюстенъ.— Прислугу любятъ.

Виржини.— И въ завщаніи имъ оставляютъ. Вотъ какъ должны быть настоящіе господа къ прислуг.

Тереза.— А мн все-таки жалко барышню, и кого она себ въ женишки прочитъ…

Жюстенъ.— Минара, что ли? Чтобъ г. Меркадэ отдалъ дочь за служащаго съ тысчнкой франковъ жалованья? Какъ бы не такъ! Онъ найдетъ кой-кого получше.

Тереза и Виржини.— Кого-жь это?

Жюстенъ.— Вчера прізжали двое нарядныхъ молодыхъ господъ въ кабріолет, и грумъ ихъ говорилъ старику Грюмо, что одинъ изъ нихъ — женихъ барышнинъ.

Виржини.— Ихъ кабріолетъ блестлъ точно атласъ. У лошади воткнуто по розану здсь и здсь, подъ уздцы держалъ ее мальчугашка лтъ восьми…бленькій, весь въ букляшкахъ, сапоги съ отворотами… просто амурчикъ, а ругаться уметъ не хуже любаго кучера! И такой-то молодой, красивый, богатый баринъ женится на нашей барышн?! Какъ же, сейчасъ!

Жюстенъ.— Вы, видно, не знаете г. Меркадэ. Я при немъ ужь шесть лтъ и не разъ видалъ, какъ онъ въ трубу вылеталъ. Видалъ я, какъ онъ съ своими кредиторами обходится, ‘теперь думаю такъ, что онъ все съуметъ сдлать, даже разбогатть. Иной разъ говорю, бывало, себ: ‘Ну, пропалъ!’ Желтыя афишки такъ и блестятъ у насъ на всхъ дверяхъ. Взысканія по векселямъ стопами получали, я гербовую эту бумагу по фунтамъ продавалъ… Бррръ! Выскочилъ и опять зашумлъ, полетлъ вскачъ! И что это за голова! Каждый-то божій день что-нибудь новое придумаетъ… Чего-чего тутъ не было: и мельницы, и пруды, и мостовыя! А карманы у него точно бездонная бочка. Такъ деньги и исчезаютъ: никогда ничего, и вчно кредиторы. И какъ же онъ ихъ проводитъ! Вотъ, кажется, сейчасъ все обдерутъ, вывезутъ, а его засадятъ!.. Поговоритъ онъ только съ ними, и опять друзья, ему же еще руку жмутъ! Есть такіе, что тигровъ и львовъ укрощаютъ, а онъ — укротитель кредиторовъ. Такой у него ужь талантъ.

Тереза.— Но съ кмъ никакого справу нтъ, такъ это съ Пьеркномъ.

Жюстенъ.— Какъ есть тигръ, только не мясомъ, а банковыми билетами питается. Ну, а старичекъ Вьолеттъ?

Виржини. Нищенка-кредиторъ. Мн всегда хочется дать ему бульонцу.

Жюстенъ.— А еще Гулярь?

Тереза.— Такой надувало, что и меня не посовстится надуть.

Виржини.— Барыня идетъ.

Жюстенъ.— Будемъ съ ней поласковй, узнаемъ кой-что про свадьбу.

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Т же, г-жа Меркадэ.

Г-жа Меркадэ.— Жюстенъ, вы ходили, куда я васъ посылала?

Жюстенъ.— Ходилъ, сударыня, но ни шляпки, ни платья — ничего изъ заказа не хотятъ присылать.

Виржини.— Я тоже осмлюсь доложить, сударыня, что лавочники…

Г-жа Меркадэ.— Понимаю. п

Жюстенъ.— Это все кредиторы, это все по ихъ милости… Ахъ, кабы я могъ имъ насолить!

Г-жа Меркадэ.— Самое лучшее было бы расплатиться съ ними.

Жюстенъ.— Остались бы они съ носомъ.

Г-жа Меркадэ.— Мн нечего скрывать отъ васъ, какъ сильно безпокоютъ меня дла мужа… надюсь, я могу разсчитывать на вашу преданность?

Вс.— Ахъ, сударыня!

Виржини.— Мы вотъ только что сейчасъ говорили: какіе у насъ добрые господа!

Тереза.— И что мы за васъ въ огонь пойдемъ!

Жюстенъ.— Говорили, говорили! (входитъ въ среднюю дверь).

Г-жа Меркадэ.— Благодарю. Вы — честные слуги… Мужу только нужно выиграть время… Онъ такъ уменъ и ловокъ. Жюли представляется прекрасная партія, и если…

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Те же, Меркадэ.

Меркадэ (тихо жен&#1123,).— Другъ мой, разв можно такъ говорить съ прислугой, да они завтра же станутъ вамъ грубить’ (Жюстену) Жюстенъ, ступайте сію минуту къ г. Верделену и скажите, что я прошу его къ себ по очень важному длу…. больше ничего не болтайте и постарайтесь, чтобъ онъ скоре пришелъ. Вы, Тереза, отправляйтесь въ магазинъ, гд барыня заказываетъ свои наряды, и прикажите доставить безъ всякихъ отлагательствъ все, что заказано. Имъ заплатятъ по счету. Да, все, сполна. Ступайте. (Жюстенъ и Тереза выходятъ). А!.. (Они останавливаются). Если… если эти господа придутъ — впустить ихъ.

Жюстенъ.— Эти… господа?

Тереза, Виржини. Господа эти?

Меркадэ.— Ну, да, господа кредиторы.

Г-жа Меркадэ.— Какъ, мой другъ?..

Меркадэ.— Уединеніе мн надоло. Я хочу съ ними повидаться. Ступайте.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Меркадэ, г-жа Меркадэ, Виржини.

Меркадэ (Виржини).— Барыня вамъ отдала приказанія?

Виржини.— Нтъ, сударь, да лавочники…

Меркадэ.— Сегодня вы должны отличиться, Виржини. У насъ будетъ обдать четверо: Верделенъ съ женой и двое молодыхъ людей — Мерикуръ и де-ля-Бривъ. Слдовательно, насъ всхъ будетъ семеро. Такіе обды — тріумфы для хорошихъ кухарокъ! На холодное, посл супа, подайте хорошую рыбу… потомъ четыре соуса, артистически приготовленные.

Виржини.— Да, сударь, никто изъ…

Меркадэ.— Второй сервизъ?.. А!.. Это должно быть и сочно, и вкусно, и деликатно… Второй сервизъ…

Виржини.— Да вдь лавочники…

Меркадэ.— А, что?.. Лавочники! Вы мн трещите про лавочниковъ, когда а устраиваю смотрины моей дочери?!

Виржини.— Они ничего не хотятъ ставить на счетъ…

Меркадэ.— Такъ что-жь они за поставщики, коли ничего не поставляютъ?.. Возьмите другихъ. Подите къ ихъ конкурентамъ, вы имъ доставите мою практику, и они вамъ же еще сдлаютъ подарокъ.

Виржини.— А старымъ-то чмъ же я заплачу?

Меркадэ.— Нечего вамъ безпокоиться, это ужъ ихъ дло.

Виржини.— А коли они станутъ требовать уплаты съ меня? Мое тутъ дло сторона.

Меркадэ (въ сторону, вставая).— Y ней наврно водятся деньги. (Вслухъ). Виржини, кредитъ — богатство государства. Мои поставщики дйствуютъ противъ законовъ своей родины, они поступятъ противно конституціи и хуже радикаловъ, если не оставятъ меня въ поко. Не жужжите мн въ уши про людей, которые подрываютъ благосостояніе цивилизованныхъ государствъ! Приготовляйте о.бдъ, какъ того требуетъ ваша обязанность, но въ то же время выкажите себя именно тмъ, что вы есть, т. е. талантомъ по кухонной части! И если мадамъ Меркадэ на другой день свадьбы нашей дочери, сводя ваши счеты, увидитъ, что она вамъ должна и за… Я, я отвчаю за все!

Виржини (колеблясь).— Сударь…

Меркадэ.— Ступайте!.. Я вамъ доставлю десять процентовъ на сто за каждое полугодіе! Это, кажется, повыгоднй, чмъ сберегательная касса.

Виржини.— Еще бы, она даетъ всего пять франковъ въ годъ.

Меркадэ (тихо жен).— Я вамъ говорилъ! (Къ Виржини). Какъ, вы отдаете ваши деньги въ постороннія руки! Кажется, вы на столько умны, что и при себ могли-бы ихъ держать, а здсь ваша кубышка останется всегда при васъ.

Виржини.— Десять франковъ каждое полугодіе!… Остальныя блюда барыня сами мн прикажутъ. Теперь пойду готовить завтракъ. (Уходитъ).

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Меркадэ, г-жа Меркадэ.

Меркадэ.— У ней тысяча экю въ сберегательной касс, которыя она у насъ же наворовала. Ну, съ этой стороны теперь можно быть покойну.

Г-жа Меркадэ.— До чего вы доходите!

Меркадэ.— Не судите меня тмъ средствомъ, какія я употребляю… Не дальше, какъ четверть часа, вы думали тронуть вашу прислугу лаской, когда нужно было приказывать… какъ Наполеонъ, рзко.

Г-жа Меркадэ.— Приказывать, когда не платишь.

Меркадэ.— Тогда-то и надо брать смлостью!

Г-жа Меркадэ.— Лучше вызвать преданность…

Меркадэ.— Преданность! А! Хорошо-же вы знаете жизнь. Теперь, сударыня, только и существуетъ нажива, потому что нтъ больше семьи, а есть одн личности. Смотрите — гарантія каждаго въ сберегательной касс… Молодая двушка не обращается за приданымъ къ родителямъ, а къ пожизненному доходу. Жена разсчитываетъ не на мужа, а на сберегательную кассу!.. а на счетъ слугъ, вотъ вамъ правило: держите ихъ деньги въ своихъ рукахъ, и они будутъ вамъ преданы.

Г-жа Меркадэ.— Вы — такой прямой и честный, говорите иногда такія вещи…

Меркадэ.— А кто говоритъ, способенъ и поступать — не такъ ли?.. Я сдлаю все, что могу, чтобы спасти себя и васъ (вынимаетъ изъ кармана пяти-франковую монету).— Вотъ — современная честь. Знаете ли, почему такъ много народу ходитъ смотрть драмы, гд герои — мошенники?… Потому что посл спектакля каждый польщенъ и, выходя, говоритъ себ: ну, я — еще не такой плутъ! У меня есть, по крайней мр, оправданіе: я несу тяжесть преступленія моего компаньона… Годо, онъ убжалъ, захвативъ всю нашу кассу! Да наконецъ и нтъ никакого позора быть должнымъ. Земля постоянно въ долгу у солнца. Жизнь есть вчный заемъ! И не каждому еще удается занимать!.. Разв я не выше моихъ кредиторовъ? Я имю ихъ деньги — они ожидаютъ моихъ. Я у нихъ ничего не прошу, а они постоянно мн надодаютъ. Человкъ, который никому и ничего не долженъ — кто же объ немъ станетъ думать? а обо мн мои кредиторы постоянно заботятся.

Г-жа Меркадэ.— Слишкомъ. Должать и платить — можно, но занимать, когда заране знаешь, что не въ состояніи будешь возвратить…

Меркадэ. Вы окрушаетесь [о моихъ кредиторахъ, но вдь мы и получили ихъ деньги, только благодаря…..

Г-жа Меркадэ.— Доврію къ вамъ.

Меркадэ.— Ихъ жадности!.. Спекуляторъ и акціонеръ стоютъ другъ друга. Оба хотятъ разбогатть на чужой счетъ и поскорй. Я оказалъ услугу всмъ моимъ кредиторамъ, а каждый изъ нихъ еще думаетъ содрать съ меня. Да я окончательно погибъ бы, еслибъ до мерзости не зналъ всхъ ихъ страстишекъ, всхъ ихъ разсчетцовъ. Вотъ вы сами сейчасъ увидите, какъ я съ каждымъ розыграю особую комедію.

Г-жа Меркадэ.— Въ самомъ дл, вы приказали…

Меркадэ.— Принимать ихъ всхъ. Это необходимо (беря ее за руку), Я ршительно ничего не могу придумать, приходится все ставить на послднюю карту, и Жюли намъ поможетъ.

Г-жа Меркадэ.— Жюли?

Меркадэ.— Кредиторы меня со всхъ сторонъ осаждаютъ, вздохнуть не даютъ. Нужно найдти Жюли такую партію, чтобъ окончательно ихъ ослпить… тогда они меня немного поотпустятъ. Но чтобы подобная партія состоялась, надо чтобъ они же дали мн денегъ.

Г-жа Меркадэ.— Они… денегъ?!

Меркадэ.— Нужно же чмъ-нибудь заплатить за ваши туалеты и приданое, какое я дамъ Жюли. Вдь если за невстой двсти тысячъ, я думаю, все нужно тысячъ на пятнадцать приданаго?

Г-жа Меркадэ.— Но вы не можете дать ей такого состоянія.

Меркадэ (вставая),— Тмъ боле нужно сдлать приданое. На него положимъ отъ двнадцати до пятнадцати тысячъ, да чтобы все въ дом было какъ слдуетъ, когда явится де-ля-Бривъ. Тысячу экю положимъ на вашихъ поставщиковъ…

Г-жа Меркадэ.— И вы для этого разсчитываете на кредиторовъ?

Меркадэ.— Разв они — не самые близкіе намъ люди? Найдите мн родственника, который бы такъ же горячо желалъ видть меня богатымъ и здоровымъ. Родственники всегда завидуютъ нашему неожиданному счастію или богатству, кредиторы же искренно радуются. Если я умру, за моимъ гробомъ больше будетъ идти кредиторовъ, чмъ родныхъ. Послдніе станутъ носить трауръ на шляп и, быть можетъ, въ сердц. Первые — въ кошельк и въ счетной книг, для нихъ, только и будетъ моя смерть — истиннымъ горемъ!.. Сердце забываетъ, крепъ снимается по прошествіи года… Но незаплаченныя цифры не изглаживаются, а остаются на всю жизнь.

Г-жа Меркадэ.— Мой другъ, я знаю тхъ, кому вы должны… и уврена, что ничего отъ нихъ не получите.

Меркадэ.— Получу деньги и время, будьте покойны (движеніе г-жи Меркадэ). Кредиторы — все равно, что игроки: если они разъ развязали кошелекъ, то продолжаютъ ставить, надясь возвратить первую ставку (воодушевляясь). Да, это — неистощимыя мины! Если отецъ не завщалъ вамъ наслдства, то кредиторы, дядюшка, ваши.

Жюстенъ (входя въ среднюю дверь).— Г. Гуляръ дожидается, но не хочетъ войдти, думаетъ, что не правда, приказалъ спросить.

Меркадэ (жен).— Не вритъ! (Жюстену) Просите его (Жюстенъ уходитъ). Гуляръ — самый ужасный изъ всхъ: онъ держитъ двухъ приставовъ на жалованіи!.. Но къ счастію, онъ — спекуляторъ и трусъ! Ршается на самыя рискованныя предпріятія и дрожитъ, какъ только они пойдутъ въ ходъ.

Жюстенъ.— Г. Гуляръ.

СЦЕНА ШЕСТАЯ.

Т же, Гуляръ.

Гуляръ.— Васъ можно же застать, когда вы пожелаете?

Г-жа Меркадэ.— Онъ вн себя.

Меркадэ (жен).— Г. Гуляръ — мой кредиторъ.

Гуляръ.— Я не выду отсюда, пока не заплатите.

Меркадэ (въ сторону).— Не выдешь, пока не дашь денегъ. (вслухъ) А! вы меня сильно преслдовали, Гуляръ — меня, который доставлялъ вамъ такія колоссальныя дла.

Гуляръ.— Стали мн они въ копейку!

Меркадэ.— Какія же это были бы дла, еслибъ, кром прибыли, ничего не приносили? Такія дла уметъ всякій длать.

Гуляръ.— Вы, надюсь, не затмъ меня призвали, чтобъ разглагольствовать. Знаю, что у васъ больше ума, чмъ у меня, коли деньги мои у васъ.

Меркадэ.— Гд-нибудь они должны же быть (жен). ДА, да, вотъ этотъ самый господинъ травилъ меня, точно зайца какого… Ну, согласитесь, Гуляръ, вдь вы скверно со мной обошлись, и, будь я человкъ злопамятный, ужь отомстилъ бы я вамъ. У меня теперь есть случай заставить васъ потерять такую сумму…

Гуляръ.— Конечно, если не заплатите, но вы заплатите. Векселя ваши у пристава.

Г-жа Меркадэ.— Боже мой!

Меркадэ.— У… у пристава!.. Но вы съ ума сошли? Да вы представить себ не можете, что надлали несчастный! Вы раззоряете насъ, разомъ: и себя, и меня.

Гуляръ (взволнованный).— Какъ? Васъ… можетъ быть… но ужь себя-то…

Меркадэ.— Обоихъ, разомъ, говорю вамъ. Скорй садитесь вотъ здсь и пишите, пишите.

Гуляръ.— Что, кому?

Меркадэ.— Вашему повренному Делоне, чтобъ онъ остановилъ взысканіе и прислалъ мн… тысячу экю, которыя мн до зарзу нужны.

Гуляръ.— Такъ я и стану!..

Меркадэ.— Вы колеблетесь, когда я выдаю дочь замужъ за милліонера. Вы хотите, чтобъ у меня описали имущество… Да вы все теряете, все!!.

Гуляръ.— А! вы выдаете дочь замужъ?

Меркадэ.— За графа де-ля-Бривъ, столько тысячъ годоваго дохода, сколько ему лтъ.

Гуляръ.— Если онъ — человкъ пожилой, отсрочку можно дать, но тысячу экю… никогда. Да нтъ, что тутъ, ничего не дамъ: ни отсрочки, ни… прощайте.

Меркадэ.— Ну, такъ теряйте, теряйте все… только помните, что я же хотлъ васъ спасти.

Гуляръ.— Спасти?.. Отчего, скажите на милость?

Меркадэ (всторону).— Поддался! (вслухъ) Отчего?.. отъ окончательнаго раззоренія!

Гуляръ.— Экой вздоръ!

Меркадэ.— Какъ! вы, человкъ умный, ловкій… человкъ… сила, однимъ словомъ, сила… Вдь вы — ухъ какой! Иногда выкинете такую штуку… Смотрите, вотъ на самомъ этомъ мст я просто злобствовалъ на васъ… Конечно, не по дружб… нтъ, долженъ сознаться, что я — эгоистъ… и смотрю немножко на ваше состояніе, какъ на свое собственное… Говорю я себ: вдь я ему столько, столько долженъ, что неужели-жь онъ не поможетъ мн въ такомъ важномъ обстоятельств, какъ сегодняшнее, напримръ? А вы всмъ рискуете, все теряете, изъ-за упрямства, все! Вы правы, отказывайте мн въ тысяч экю. Заприте ихъ лучше въ сундукъ, а меня отправьте въ Клиши, упрячьте человка, искренно расположеннаго къ вамъ.

Гуляръ.— Послушайте, Меркадэ, да разв это все правда?

Меркадэ.— Онъ еще сомнвается! (Жен) Ты не повришь… (Гуляру) Жена моя понаторла въ длахъ. (Жен) Гуляръ заинтересованъ на очень большую сумму… въ спекуляціи.

Г-жа Меркадэ (растерянно),— Я…

Меркадэ.— Какое несчастіе, если мы не предупредимъ…

Гуляръ.— Меркадэ, да вы ужь не на счетъ ли компаніи… говорите?

Меркадэ.— Да, да, (въ сторону) А! ты и тамъ тоже.

Гуляръ.— Но мн это предпріятіе казалось отличнымъ.

Меркадэ.— Отличнымъ для тхъ, кто продавалъ вчера.

Гуляръ.— Разв продавали?

Меркадэ.— Потихоньку, на бирж…

Гуляръ.— До свиданія. Спасибо, Меркадэ, сударыня — мое почтеніе.

Меркадэ (останавливая ею),— Гуляръ!

Гуляръ.— Что?

Меркадэ.— А словечко къ Делонэ.

Гуляръ.— Я… самъ ему скажу объ отсрочк.

Меркадэ.— Нтъ, напишите лучше здсь, а я тмъ временемъ скажу вамъ, кто купитъ у васъ акціи.

Гуляръ (садясь).— Вс мои акціи? (Беретъ перо). Кто-жь это?

Меркадэ (въ сторону).— Вотъ онъ, честный-то человкъ, жаждующій надуть ближняго. (Вслухъ). Ставьте три мсяца отсрочки, а?

Гуляръ.— Три мсяца — написалъ.

Меркадэ.— Одинъ знакомый мн человкъ скупаетъ акціи потихоньку, боясь, чтобъ не поднялись, ищетъ онъ акцій триста, я думаю, у васъ ихъ понаберется около того?

Гуляръ.— У меня триста пятьдесятъ.

Меркадэ.— Пятьдесятъ? ну, и вс возметь… (Посмотрвъ, что написалъ Гуляръ) А тысяча экю?

Гуляръ.— Какъ его зовутъ?

Меркадэ.— Зовутъ… что-жь вы не ставите?

Гуляръ.— Имя его!

Меркадэ.— Тысячу экю!

Гуляръ (въ сторону).— Что это за человкъ! (Пишетъ) Нате — поставилъ

Меркадэ.— Зовутъ его — Пьеркенъ.

Гуляръ (вставая).— Пьеркенъ.

Меркадэ.— Ему, по крайней мр, поручили скупать. Теперь ступайте къ себ, я вамъ пришлю его. За покупщикомъ бгать не слдуетъ.

Гуляръ.— Никогда! Вы мн просто жизнь спасли. Прощайте, другъ мой. (Г-ж Меркадэ). Желаю полнаго счастія вашей дочк. (Уходитъ).

Меркадэ.— Первый! и они такъ-то вс у меня пройдутъ.

СЦЕНА СЕДЬМАЯ.

Меркадэ, г-жа Меркадэ, Жюли.

Г-жа Меркадэ.— Разв это правда, что вы ему сказали? Я никогда ничего не понимаю, что вы имъ говорите.

Меркадэ.— Въ интересахъ моего пріятеля Верделена надо устроить панику на акціи, предпріятіе это, довольно долго казавшееся сомнительнымъ и теперь вдругъ ставшее великолпнымъ отъ минераловъ, которые тамъ нашли. Ахъ, еслибъ я могъ купить тысячъ на сто экю… совсмъ бы выплылъ… но, дло теперь въ замужеств Жюли.

Г-жа Меркадэ.— Вы, надюсь, хорошо, знаете мосье де-ля-Брива?

Меркадэ.— Разъ какъ-то обдалъ у него. Очень хорошенькая квартира, ну и сервизъ, хрусталь, серебро, все съ его короной. Значитъ, не на прокатъ взято… О! наша дочь длаетъ прекрасную партію. Ну, а онъ?.. Ахъ, когда изъ двоихъ одинъ счастливъ, и то хорошо! (Жюлй входитъ съ права).

Г-жа Меркадэ.— Вотъ и дочь. Жюли, отецъ твой и я хотимъ сообщить теб то, что всегда бываетъ пріятно слышать двушк…

Жюли.— Такъ мось Минаръ уже говорилъ съ вами, папа?

Меркадэ.— Минаръ? да ужь это не тотъ ли писаркъ?

Жюли.— Да, папа.

Меркадэ.— Вы его любите?

Жюли.— Люблю, папа.

Меркадэ.— Любите! не въ томъ дло…

Г-жа Меркадэ.— Разв онъ тебя любитъ?

Жюли.— ДА, maman.

Меркадэ.— Да, папа, да, maman, отчего-жь не нана и дада? Эти двицы,какъ только вступятъ въ зрлый возрастъ, сейчасъ начнутъ говорить, точно ихъ только что отъ кормилицы отняли. Какія же у васъ доказательства, что онъ любитъ васъ?

Жюли.— Самыя лучшія: онъ хочетъ на мн жениться.

Меркадэ.— Противъ этого, конечно, только остается руками развести. Но познайте, милостивая государыня, что конторщикъ, получающій тысячу восемьсотъ франковъ, любить не можетъ: у него нтъ ни времени, ни денегъ — онъ долженъ заработывать.

Г-жа Меркадэ.— Бдная ты моя.

Меркадэ.— Нтъ, дайте мн говорить. Послушай, Жюли, ну, положимъ, отдамъ я тебя за твоего Минара, ты знаешь: у тебя нтъ ни копейки, даже на первыя издержки на другой день свадьбы, подумала ли ты объ этомъ?

Жюли.— Думала.

Меркадэ.— Говори, но не какъ отцу, а какъ бы твоему другу.

Жюли.— Мы такъ любимъ другъ друга…

Меркадэ.— Да разв любовь станетъ присылать вамъ каждый мсяцъ ренту?

Жюли.— Милый папа, поселимся мы въ маленькой квартирк, въ четвертомъ этаж, если нужно, я буду и служанкой. О! я стану заниматься нашимъ хозяйствомъ съ наслажденіемъ, и мысль, что это все для него… поддержитъ меня. Я буду работать для него, какъ онъ работаетъ для меня, и постараюсь, чтобы нужда не заглядывала къ намъ. У насъ будетъ чисто, уютно, мило. Для этого такъ мало надо. Душевное довольство все краситъ. Я заработаю живописью на столько, чтобъ ему ничего не стойть, и еще останется чмъ покрыть разныя издержки. Привязанность другъ къ другу поддержитъ насъ въ трудныхъ испытаніяхъ. У Адольфа — золотое сердце и воля — достигнуть лучшаго!

Меркадэ.— Да, холостымъ, но женатымъ онъ станетъ убивать себя на работ, изъ-за тысячи франковъ будетъ бгать цлый день, какъ несчастная собачнка.

Жюли.— У Адольфа столько воли, онъ такъ способенъ, что можетъ сдлаться… даже министромъ.

Меркадэ.— Кто-жь нынче не мечтаетъ быть министромъ? Со школьной скамейки каждый воображаетъ, что онъ — великій поэтъ, великій ораторъ… Знаешь, чмъ станетъ твой Адольфъ? Отцемъ по я дюжины ребятъ, которыя безпрестанно будутъ нарушать планы его работъ, экономій, потомъ спровадятъ его будущее превосходительство въ Клишй, а тебя доведутъ до страшнйшей бдности… Ты мн разсказала романъ, но не исторію настоящей жизни.

Г-жа Меркадэ.— Жюли, въ этой любви ничего нтъ серьзнаго…

Жюли.— Она настолько серьзна, что мы оба пожертвуемъ ей всмъ!

Меркадэ.— Постой, твой Адольфъ наврно думаетъ, что мы богаты?

Жюли,— Онъ никогда не говорилъ мн про деньги.

Меркадэ (въ сторону).— Ну, да! нашелъ!.. (Жюли) Попроси его сейчасъ придти переговорить со мной. Садись, пиши!

Жюли.’ — Ахъ, папа!

Меркадэ.— И ты выдешь за де-ля-Бривъ. Вмсто твоего четвертаго этажа гд-то тамъ, за фортификаціями, вы будете имть прекрасный домъ, въ самой лучшей улиц. И если не сдлаешься женой министра, то наврно пэра Франціи. Желалъ бы вамъ, сударыня, что-нибудь еще лучше предложить… да выборъ малъ. Минаръ самъ откажется отъ тебя.

Жюли.— О, никогда! Вы его полюбите, я знаю.

Г-жа Меркадэ.— Мой другъ, а если въ самомъ дл ее любятъ?

Меркадэ.— Обманываютъ, а не любятъ. (Слышенъ звонокъ).

Г-жа Меркадэ.— Звонятъ, а отпереть некому.

Меркадэ.— Ну, и пускай звонятъ.

Г-жа Меркадэ.— Я всегда думаю, что Годо можетъ пріхать.

Меркадэ.— Посл восьми-то лтъ молчанія? Вы точно т старые солдаты, что все ждутъ Наполеона.

Г-жа Меркадэ.— Опять звонятъ.

Меркадэ.— Поди, Жюди, отопри. Скажи, что ни матери, ни меня дома нтъ, и если будутъ такъ нахальны, что не поврятъ невинной молодой двушк, значитъ, это — кредиторъ… впусти его. (Жюли уходитъ).

Г-жа Меркадэ.— Ея искренняя привязанность меня тронула.

Меркадэ.— Вы всегда были сентиментальны. (Жюли ).

Жюли.— Это — Пьеркенъ, папа.

Меркадэ.— Кредиторъ-процентщикъ, самая низкая душнка, и ладитъ со мной, думая, что у меня есть разные каналы, кровожадное животное, постоянно укрощаемое моей смлостью… Еслибъ я только показалъ видъ, что боюсь его, онъ такъ бы меня и проглотилъ. (Идя къ двери). Взойдите, Пьеркенъ, взойдите.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ.

Т же и Пьеркенъ.

Пьеркенъ.— Имю честь поздравить, слышалъ про свадьбу: дочку выдаете за мильонера, слухъ ужь разошелся.

Меркадэ.— О! мильонера… нтъ, самое большое: девятьсотъ тысячъ франковъ.

Пьеркенъ.— Это — хорошее извстіе. Оно заставитъ многихъ потерпть. Возвращеніе Годо ужь не клевало. Я и самъ тоже подумывалъ…

Меркадэ.— Не нынче-завтра арестовать меня?

Жюли.— Арестовать!

Г-жа Меркадэ (Пьеркену).— Ахъ, не стыдно-ль вамъ?

Пьеркенъ.— Векселя ваши разсрочены на два года, я никогда такъ долго не держу, но эта свадьба — такая отличная выдумка…

Г-жа Меркадэ.— Выдумка!

Меркадэ.— Мой зять, милостивый государь, г. де-ля-Бривъ, молодой человкъ.

Пьеркенъ.— Молодой человкъ, такъ это правда? А сколько вы платите за молодого человка?

Меркадэ.— Довольно! иначе, любезнйшій, я пожелаю съ вами расквитаться — и тогда, милйшій г. Пьеркенъ, вамъ придется немало потерять. Вдь я вамъ столько же приношу дохода, какъ любая нормандская ферма.

Пьеркенъ.— А!..

Меркадэ (надменно). У меня теперь достаточно средствъ, чтобы не спускать никому шуточекъ… даже кредиторамъ.

Пьеркенъ.— Но…

Меркадэ.— Ни слова больше… или я плачу вамъ. Ступайте ко мн, мы переговоримъ о дл, для котораго я васъ позвалъ, Пьеркенъ.— Къ вашимъ услугамъ. (Въ сторону). Ну, чело, вкъ-же!

Меркадэ.— Хищный зврь укрощенъ, теперь все какъ по маслу пойдетъ.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ.

Г-жа Меркадэ и Жюли, потомъ прислуга.

Жюли.— Нтъ, maman, я никогда не выду за этого де-ля-Брива!

Г-жа Меркадэ.— Но вдь онъ богатъ.

Жюли.— Лучше быть бдной, да счастливой, чмъ богатой, да несчастной.

Г-жа Меркадэ.— Дитя мое, счастье невозможно въ бдности, и нтъ несчастія, которое богатство не смягчало бы. Жюли.— И это вы мн говорите?

Г-жа Meркадэ.— Горькій опытъ, чрезъ какой мы теперь проходимъ, научилъ меня. Поврь мн, бери лучше мужа богатаго.

Жюстенъ (входитъ въ среднія, за нимъ Тереза и оюини).— Сударыня, мы исполнили вс приказанія барина. Виржини.— Обдъ будетъ готовъ.

Тереза.— Изъ магазина все принесутъ.

Жюстенъ.— Г. Верделенъ.

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.

Т же и Меркадэ (съ бумагами въ рукахъ).

Меркадэ.— Что сказалъ Верделенъ?

Жюстенъ.— Сейчасъ придетъ, ему нужно идти сегодня къ хозяину дома платитъ за квартиру, такъ онъ и зайдетъ.

Меркадэ.— Хозяинъ дома — мильонеръ. Устройте такъ, чтобъ Верделенъ сперва зашелъ ко мн. Ну, Тереза, а модистки, блошвейки?

Тереза.— Ахъ, сударь, какъ только я имъ сказала, что заплатятъ, они сейчасъ же перемнились, такія стали любезныя.

Меркадэ.— Хорошо. А обдъ каковъ будетъ, Виржини?

Виржини.— Скушаете съ апетитомъ!

Меркадэ.— Что же лавочники?

Виржини.— Потерпятъ.

Меркадэ.— Завтра разочтусь со всми вами. Ступайте. (Слуги уходятъ). Имть прислугу на своей сторон, это все равно, когда пресса стоитъ за министра.

Г-жа Меркадэ.— Чмъ покончили съ Пьеркеномъ?

Меркадэ.— Все, что могъ у него вырвать: время и вотъ какіе-то векселя вмсто акцій. Долгъ въ сорокъ семь тысячъ франковъ какого-то Мишонена, прогорлый кавалеръ… индустріи, должно быть, но у него есть ттка, живетъ гд-то въ окрестностяхъ Бордо. Де-ля-Бривъ оттуда, я поразузнаю, можно ли чмъ попользоваться.

Г-жа Меркадэ.— Вс поставщики явятся… какъ же намъ быть?

Меркадэ.— Я приму ихъ. Теперь оставьте меня. Ступайте и не смущайтесь.

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ.

Меркадэ, потомъ Вьолеттъ.

Меркадэ.— Да, они явятся… И все теперь зависитъ отъ проблематической дружбы Верделена… человкъ, который обязанъ мн своимъ состояніемъ! Ахъ, когда стукнетъ сорокъ лтъ, то увидишь, что весь міръ запруженъ неблагодарными. И гд это находятъ благодтелей!.. Мы съ Верделеномъ очень другъ друга уважаемъ: на немъ — долгъ признательности, на мн — денежный, и, конечно, мы ни того, ни другого не платимъ. А для свадьбы Жюли надо пошарить еще тысячу экю въ какомъ-нибудь карман. Тронуть сердце, чтобъ получить кошелекъ… вотъ такъ предпріятіе! Только любимымъ женщинамъ удается это!

Жюстинъ (за сценой).— Да, баринъ дома, онъ у себя.

Меркадэ.— Это — онъ!.. А! Вьолеттъ!

Вьолеттъ.— Я ужъ приходилъ одиннадцать разъ на прошлой недл, добрйшій г. Меркадэ, и нужда заставила меня вчера прождать васъ цлыхъ три часа на улиц. Видно правду говорили, что вы въ деревню похали. Такъ я вотъ сегодня опять пришелъ навдаться.

Меркадэ.— Ахъ, Вьолеттъ, оба мы съ вами въ одинаковой крайности.

Вьолеттъ.— Гм..! Мы все заложили, что могли.

Меркадэ.— Какъ и здсь…

Вьолеттъ.— Я никогда не попрекалъ васъ моимъ раззореніемъ, сдлали вы такъ, желая меня же обогатить, но на общанія хлба не купишь, и я слезно прошу васъ дать мн что-нибудь въ счетъ процентовъ. Вы спасете жизнь цлаго семейства.

Меркадэ.— Ахъ, Вьолеттъ, вы мн сердце надрываете… ну, полно, я готовъ подлиться съ вами (тихо), поврите ли у насъ въ дом, еле-еле, наберется сто франковъ, и то это еще — деньги дочери.

Вьолеттъ.— Возможно-ль!.. Вы, Меркадэ, кого я знавалъ такимъ богатымъ.

Меркадэ.— Отъ васъ я ничего не скрываю.

Вьолеттъ.— Люди въ несчастій должны говорить правду другъ другу.

Меркадэ.— Ахъ! еслибъ только одну правду, какъ легко было бы расплачиваться, но… смотрите, никому ни слова: а дочь замужъ выдаю.

Вьолеттъ.— У меня ихъ дв, сударь, и работаютъ он безнадежно, гд тутъ замужъ! Конечно, въ такихъ обстоятельствахъ, я не стану васъ безпокоить… жена и дочери ожидаютъ меня въ тоск…

Меркадэ.— Постойте… я вамъ дамъ шестьдесятъ франковъ.

Вьолеттъ.— Ахъ, жена и дочери помолятся за васъ! (Въ сторону, пока Меркадэ вышелъ налво). Т-то только ругаются и ничего не получаютъ, а вотъ, какъ похнычешь и разжалобишь его, онъ и уплачиваетъ полегонечку процентики. Такъ-то. (Ударяетъ себя по боковому карману).

Меркадэ (видитъ жестъ Вьолеттъ, въ сторону).— Ахъ, ты старая нищенка-скряга! Десять разъ по шестидесяти — это — шестьсотъ франковъ. Довольно я посялъ, пора и жать. Гмъ, гмъ! (Въ слухъ). Возьмите.

Вьолеттъ. Шестьдесятъ франковъ золотомъ! Сколько времени я ужь не видалъ. Прощайте!.. Бога станемъ молить, чтобъ послалъ счастіе въ супружеств вашей дочк.

Меркадэ.— Прощайте, Вьолеттъ. (Останавливая его за рукавъ). Бдный вы мой, какъ мн васъ жаль!.. вчера была одна минута, когда думалъ все, все вамъ заплачу, не только проценты, но и капиталъ.

Вьолеттъ.— Все заплатить, все, все?..

Меркадэ.— И чего не хватило-то, бездлицы!

Вьолеттъ.— Какъ же это такъ, поразскажите-ка.

Меркадэ.— Можете себ представить, такое выгодное, дло, такая блестящая спекуляція, такое великолпное открытіе!.. Однимъ словомъ, это всхъ бы заинтересовало, всхъ бы притянуло… и для подобнаго-то предпріятія ослъ-банкиръ отказалъ въ пустяшной тысяч экю, когда бы это ему принесло милліонъ барыша.

Вьолеттъ.— Милліонъ?!.

Меркадэ.— Милліонъ, теперь только, а тамъ и не сочтешь сколько… Это — ни больше, ни меньше, какъ предохранительная мостовая.

Вьолеттъ.— Мостовая?

Meркадэ.— Предохранительная! Мостовая, съ которой и посредствомъ которой никакія баррикады немыслимы!

Вьолеттъ.— Что вы?..

Меркадэ.— Смотрите! Во-первыхъ, вс правительства, старающіяся сохранить спокойствіе государствъ, длаются нашими первыми акціонерами. Затмъ министры, принцы крови, короли вносятъ фонды. Потомъ идутъ финансисты, капиталисты, банки, комерція и спекуляторы-демократы, даже сами агитаторы, видя, что имъ приходится съ голоду умирать, бросаются покупать наши акціи.

Вьолеттъ.— Вотъ мысль! Вотъ предпріятіе-то, лучше и желать не надо!

Меркадэ.— Великолпно… и человколюбиво! И понимаете: для такого-то дла мн отказали въ четырехъ тысячахъ франкахъ, необходимыхъ, чтобъ напечатать во всхъ газетахъ и разослать повсюду объявленія.

Вьолеттъ.— Четыре тысячи франковъ? а мн послышалось три…

Меркадэ.— Четыре тысячи, никакъ не больше, и я отдамъ половину дивидента, т. е. цлое состояніе! Десять состояній!

Вьолеттъ.— Постойте… я повидаюсь… переговорю кой съ кмъ.

Меркадэ.— Никому ни слова!.. Что вы! Нашу идею украдутъ… или совсмъ не оцнятъ. Вы вотъ сейчасъ поняли. Эти богачи — такіе болваны. Да къ тому-жь я дожидаюсь Верделена.

Вьолеттъ.— Верделена… но… можетъ…

Меркадэ.— Счастливецъ Верделенъ! вотъ состояніе-то наживетъ, если не пожалетъ шести тысячъ.

Вьолеттъ.— Вы сейчасъ сами говорили: только четыре.

Меркадэ.— Въ четырехъ отказали мн. Но надо мн ихъ шесть. Шесть тысячъ, и Верделенъ, котораго я ужъ разъ сдлалъ милліонеромъ, теперь еще наживетъ въ три, въ четыре, въ пять разъ больше! Ничего: Верделенъ — хорошій малый.

Вьолеттъ.— Меркадэ, я вамъ достану эту сумму.

Меркадэ.— Нтъ, нтъ, не надо! Онъ сейчасъ придетъ. И какъ же’ я ему откажу, если дла не сдлаю съ другимъ, это невозможно. До свиданія… и не теряйте надежды. Вы получите ваши тридцать тысячъ.

Вьолеттъ.— Ну, а коли…

Г-жа Меркадэ (входя).— Верделенъ пришелъ.

Меркадэ (въ сторону).— Прекрасно. (Вслухъ) Попросите его подождать минуту (г-жа Меркадэ уходитъ). До свиданія, Вьолеттъ, до свиданія.

Вьолеттъ.— Нтъ же! вотъ нате вамъ деньги, он при мн, и я вамъ ихъ отдаю.

Меркадэ.— У васъ… шесть тысячъ франковъ?!

Вьолеттъ.— Это… не мои… одного знакомаго… просилъ повыгоднй помстить ихъ.

Меркадэ.— Вы никогда выгодне не могли бы ихъ устроить… Мы посл составимъ вмст актъ… (беретъ банковые билеты). Что-жь! тмъ хуже для Верделена, упустилъ фортуну.

Вьолеттъ.— Такъ я зайду за актомъ?

Меркадэ.— Зайдите, зайдите. Пройдите лучше черезъ кабинетъ. (Онъ провожаетъ его влво, г-жа Меркадэ входитъ справа).

Г-жа Меркадэ.— Меркадэ!

Меркадэ (выходя).— Вотъ несчастіе-то, я просто готовъ себ голову разможжить!

Г-жа Меркадэ.— Боже мой, что случилось?

Меркадэ.— А то, что я спросилъ у этого нищенки Вьолетта шесть тысячъ франковъ…

Г-жа Меркадэ.— И онъ отказалъ.

Меркадэ.— Далъ!

Г-жа Меркадэ.— Такъ что-жь?

Меркадэ.— Просто несчастіе, говорю вамъ, онъ такъ скоро ихъ далъ, что, еслибъ я спросилъ десять тысячъ, такъ и то бы получилъ!

Г-жа Меркадэ.— Боже мой, что за человкъ! Вы знаете: Верделенъ тамъ?

Меркадэ.— Попросите его сюда. Наконецъ, приданое Жюли набрано, теперь только не хватаетъ на необходимые вамъ туалеты и расходы по дому вплоть до свадьбы!.. Присылайте скорй Верделена.

Г-жа Меркадэ.— О! это — другъ вашъ… онъ не откажетъ (уходитъ).

Меркадэ.— Другъ, да, но онъ весь пропитанъ важностью что его состоянія. Это не то, что я, у него не было Годо. Годо! А вдь если посчитать, то выйдетъ, пожалуй, что Годо мн больше принесъ денегъ, чмъ увезъ.

СЦЕНА ДВНАДЦАТАЯ.

Меркадэ, Верделенъ.

Верделенъ.— Здраствуй, Меркадэ, ну, говори скорй, что теб надо. Меня остановили на лстниц. Некогда, иду къ хозяину дома.

Меркадэ.— Онъ можетъ и подождать. Какъ ты ходишь къ такимъ людямъ?

Верделенъ.— Mon cher, еслибъ ходили только къ честнымъ людямъ, то не къ кому было бы и ходить.

Меркадэ.— Даже и къ себ бы не зашелъ.

Верделенъ.— Ну, говори, что теб надо?

Меркадэ.— Ты не даешь мн времени позолотить пилюли. Ты уже понялъ?

Верделенъ.— Любезный другъ, не могу, и правду сказать, еслибъ и могъ, то не далъ бы. Послушай, я теб все уже передавалъ, что мн мои средства позволяли, и никогда назадъ яеспрашивалъ. Я — твой другъ и кредиторъ и… еслибъ не моя искренняя признательность, еслибъ я былъ человкъ ординарный^ то, право, кредиторъ давнымъ бы давно взялъ верхъ надъ другомъ… Чортъ возьми! на все же есть мра!..

Меркадэ.— Для дружбы — да, но для несчастія — нтъ.

Верделенъ.— Еслибъ я былъ на столько богатъ, что сразу могъ бы освободить тебя отъ всхъ твоихъ обязательствъ, я бы это сдлалъ съ великой радостью, я всегда цнилъ твою энергію, но ты долженъ погибнуть. Послднія твои предпріятія, хоть и очень остро и ловко задуманныя, вс рушились. Ты потерялъ всякое довріе, ты сдлался опасенъ. Самъ не съумлъ воспользоваться минутнымъ вліяніемъ своихъ операцій!.. Когда ты окончательно ужь погибнешь, то всегда найдешь у меня кусокъ хлба. Обязанность друга заставляетъ меня такъ говорить.

Меркадэ.— Разумется. Что была бы и дружба безъ удовольствія видть себя въ умникахъ, а друга въ дуракахъ… себя въ довольств, а друга въ нужд, себя гладить по головк, ему говорить непріятности?.. И такъ, я пропалъ въ общественномъ мнніи?

Верделенъ.— Не то, чтобъ совсмъ, я этого не сказалъ, нтъ, тебя еще считаютъ честнымъ человкомъ, но необходимость заставляетъ тебя иногда прибгать къ такимъ средствамъ…

Меркадэ.— Которыя, не имя успха, какого отъ нихъ ожидали, считаются теперь неблаговидными. А! успхъ! Изъ какихъ только подлостей онъ не состоитъ?! Послушай, сегодня утромъ я подорвалъ акціи… И он теперь начинаютъ падать, какъ ты того желалъ, чтобъ самому захватить это дло въ руки, пока еще отчетъ инженеровъ не опубликованъ.

Верделенъ.— Тсъ!.. Меркадэ, неужели правда?.. Другъ мой!..

Меркадэ.— Сообщаю теб за тмъ, чтобы показать, что ни въ нотаціяхъ, ни въ совтахъ не нуждаюсь, а въ деньгахъ однхъ только. Я не для себя прошу — мн что! Но я дочь выдаю замужъ, а мы въ такихъ крутыхъ обстоятельствахъ… Въ моемъ дом роскошь, но загляни, что подъ ней… Общанія, кредитъ — все истощено! Если я не покрою деньгами необходимые расходы — свадьб не состояться. Однимъ словомъ, мн нужно только пятнадцать дней довольства, какъ теб двадцать четыре часа лжи по бирж. Верделенъ, эта просьба ужь не повторится, у меня нтъ другой дочери. Сказать ли теб? Ни жен, ни дочери нечего надть!.. (въ сторону) Колеблется.

Верделенъ (въ сторону).— Столько разъ онъ проводилъ меня, что право не знаю: въ самомъ ли дл онъ дочь замужъ выдаетъ?.. Кто на ней женится!..

Меркадэ.— Сегодня нужно дать обдъ моему будущему зятю, нашъ общій знакомый представитъ его… а серебра нтъ… оно… ты знаешь… и, кром тысячи экю, надюсь, ты мн не откажешь на сегодняшній день въ своемъ серебр, и придешь къ намъ обдать съ женой.

Верделенъ.— Тысячу экю, Меркадэ! Никто тысячи экю не дастъ взаймы. Если все давать, такъ ничего и самому не останется.

Меркадэ (въ сторону).— Придетъ. (Въ слухъ). Ты знаешь, Верделенъ, я очень люблю жену и дочь. Только это чувство и поддерживаетъ меня во всхъ бдствіяхъ. Оба эти существа такъ добры, такъ кротки! Мн такъ хочется видть ихъ вн всякой нужды. Это — моя кровавая рана. За послднее время мн не разъ приходилось выпивать чашу горя. Я обогащалъ, я раздавалъ монополіи, а меня~обдирали. Но все это — ничто въ ‘равненіи съ тмъ, что ты, ты отказываешься поддержать меня въ такомъ важномъ обстоятельств! Нтъ, я теб ничего больше не стану говорить. Я не желаю получать изъ милости.

Верделенъ.— Тысячу экю!.. Да на что же ты хочешь ихъ употребить?

Меркадэ (въ сторону).— Дастъ! (въ слухъ) А! каждый зять — старый воробей: однимъ кружевомъ меньше на плать — онъ ужь соображаетъ! Туалеты заказаны, ихъ принесутъ… да, я имлъ неосторожность сказать, что все заплачу, я надялся на тебя! Верделенъ, тысяча экю не раззоритъ тебя, у тебя шестьдесятъ тысячъ франковъ годоваго дохода, а ты этимъ спасешь жизнь бдной двушки, которую любишь, да, да, ты очень любишь мою Жюли… Она обожаетъ твою дочь, он играютъ вмст. Ну, разв ты покинешь подругу твоей дочери, обречешь е на долю старой двы? Это заразительно, это приноситъ несчастіе!..

Верделенъ.— Любезнйшій, у меня нтъ тысячи экю, серебро наше изволь, пришлю, но…

Меркадэ.— Ну, такъ переводъ на банкъ. Это — дло одной минуты.

Верделенъ.— Я… нтъ!

Меркадэ.— Бдная ноя дочь. Все потеряно! Господи, прости мои прегршенія и прими меня въ лоно Твое!

Верделенъ.— Да, разв въ самомъ дл ты нашелъ жениха?

Меркадэ.— И онъ еще спрашиваетъ!.. Ты сомнваешься! Отказывай мн въ средствахъ составить счастіе дочери, но не оскорбляй меня!.. Значитъ, я очень низко упалъ, коли ты… О! Верделенъ, я не желалъ бы за тысячу экю имть о теб такое дурное мнніе и прощу только, если ты дашь мн ихъ!

Верделенъ.— Я схожу къ себ, посмотрю.

Меркадэ.— Нтъ, это — чтобъ отдлаться. Какъ! ты бросалъ, такъ часто суммы, не меньше этой, изъ пустого тщеславія… для интрижки — и теперь отказываешь на доброе дло, на прекрасное предпріятіе.

Верделенъ.— Въ наше время, добрыя дла — прескверныя предпріятія…

Меркадэ.— Ха, ха, ха! очень, очень недурно.

Верделенъ.— Ха, ха, ха!

Меркадэ.— Что-жь, дружище, между старыми пріятелями, какъ мы, это можно… Господи! сколько мы бывало наговоримъ и выдумаемъ всякихъ остротъ. Забылъ ты наше доброе, старое время, когда между нами все было на жизнь и на смерть?

Верделенъ.— А помнишь нашу поздку въ Рамбулье, когда еще я подрался изъ-за тебя съ офицеромъ?..

Меркадэ.— А я теб уступилъ Кларису? И что это было за. веселье!.. Молоды были!.. А теперь у насъ дочери, дочери, которыхъ надо выдавать замужъ. Ахъ! еслибъ Елариса была жива* пожурила бы она тебя за такое равнодушіе.

Верделенъ.— Еслибъ она не умерла, я бы и не женился.

Меркадэ.— Ты вдь умешь любить! Значитъ, я могу разсчитывать на тебя къ обду, и ты мн дашь свое слово, что пришлешь?

Верделенъ.— Сервизъ?

Меркадэ.— И тысячу экю.

Верделенъ.— Опять за тоже!.. Ужь сказалъ, что не могу!

Меркадэ (въ сторону).— Этотъ человкъ не умретъ отъ аневризма. (Въ слухъ), И я погибну отъ руки моего лучшаго друга… Это всегда такъ. Безчувственъ къ памяти Кларисы… и къ отчаянію отца! Ахъ! все кончено!.. Нтъ надежды! Я пойду и покончу съ собой.

СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ.

Тже, г-жа Меркадэ и Жюли.

Г-жа Меркадэ.— Что съ тобой, другъ мой?

Жюли.— Папа, твой голосъ такъ насъ испугалъ…

Меркадэ.— Он услыхали! И какъ два ангела-хранителя слетли ко мн. Ахъ, вы меня до глубины души тронули! (Верделену). Верделенъ, хватитъ ли у тебя сердца погубить мою семью? Ихъ любовь даетъ мн силу пасть къ твоимъ ногамъ…

Жюли.— Умоляю васъ за отца, какая бы ни была его просьба, не откажите въ ней. Онъ долженъ ужасно страдать, коли такъ проситъ.

Меркадэ.— Дитя мое!.. (Въ сторону). Сколько чувства!.. Нтъ я не былъ такъ натураленъ.

Г-жа Меркадэ.— Прошу васъ, Верделенъ.

Верделенъ (Жюли).— Вы не знаете, чего онъ хочетъ?

Жюли.— Нтъ.

Верделенъ.— Тысячу экю для вашей свадьбы.

Жюли.— О! прошу васъ, забудьте, что я сейчасъ сказала. Я отказываюсь отъ замужества, которое стоило униженія моему отцу.

Меркадэ (въ сторону).— Великолпно!

Верделенъ.— Жюли! сейчасъ пойду и принесу вамъ деньги.

(Уходитъ въ среднія двери).

СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Т же, безъ Верделена, потомъ СЛУГИ.

Жюли.— Ахъ! папа, папа!

Меркадэ (цалуя ее).— Ты спасла насъ. А какъ желалъ бы я разбогатть и сдлаться вліятельнымъ лицомъ, чтобъ припомнить ему это благодяніе!

Г-жа Меркадэ.— Не будьте несправедливы. Верделенъ уступилъ.

Меркадэ.— Крику Жюли, но не моимъ мольбамъ… А! ma ch&egrave,re, онъ больше чмъ на тысячу экю заставилъ меня подличать передъ нимъ.

Жюстенъ.— Изъ магазиновъ пришли.

Виржинии.— Блошвейки, портнихи.

Тереза.— Матеріи привезли.

Меркадэ.— Хорошо. Теперь все уладимъ! Дочь моя будетъ графиней де-ля-Бривъ. (Слугамъ), Ведите въ кабинетъ!.. Я принимаю!.. Касса отперта!..

АКТЪ II.

Кабинетъ Меркадэ. Двери въ глубин и по бокамъ. Окна на второмъ план. Шкапы съ книгами между оконъ и дверей. На лво, на первомъ план, несгараемый шкапъ. На право, на первомъ план, высокая конторка. На лво, въ глубин, бюро съ этажеркой для книгъ, и кресло, повернутое спинкой къ окну. На лво, около несгараемаго шкапа, кресло. Направо, возл конторки, диванъ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Минаръ, Жюстенъ, потомъ Жюли.

Минаръ.— Вы говорите, что г. Меркадэ самъ васъ за мной послалъ?

Жюстенъ.— Точно такъ, сударь, но барышня настоятельно меня просили сказать вамъ, чтобъ вы подождали ихъ здсь.

Минаръ.— Отецъ желаетъ меня видть, она хочетъ переговорить со мной прежде… Что-нибудь случилось!

Жюстенъ.— А вотъ и барышня.

Минаръ.— Мадемуазель Жюли!

Жюли.— Жюстенъ, доложите папа, что г. Минаръ здсь. (Жюстенъ уходитъ въ среднія двери). Адольфъ, если вы хотите доказать, какъ мы любимъ другъ друга, сдлайте то, на что я только что ршилась.

Минаръ.— Что такое?

Жюли.— Молодой, богатый аристократъ сдлалъ предложеніе отцу, и онъ слышать о васъ не хочетъ.

Минаръ.— Вы спрашиваете, достанетъ ли у меня характера? Скажите скорй, Жюли, мн его имя, и вы узнаете тогда…

Жюли.— Дуэль? Разв вы этимъ получите согласіе отца.

Минаръ.— Отецъ вашъ!.. (Не договариваетъ, увидавъ входящаго Меркадэ).

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Т же, Меркадэ.

Меркадэ (рзко).— Вы любите мою дочь?

Минаръ.— Люблю.

Меркадэ.— Она тоже такъ думаетъ, вы сумли, по крайней мр, убдить ее въ этомъ.

Минаръ.— Ваши слова не оскорбляютъ меня. Мн нельзя было не полюбить вашей дочери: она одна протянула мн руку, стала моимъ другомъ, поддержала меня. Вотъ отчего я люблю ее выше всего.

Жюли.— Вы позволите мн остаться, папа?

Маркадэ (дочери). Разнжилась! (Митру). Мои идеи, господинъ Минаръ, о взаимной привязанности молодыхъ людей — идеи положительныя, которыми часто попрекаютъ стариковъ, я смотрю на Жюли, какъ она есть, и ничего не прикрашиваю: если она и не совсмъ дурнушка, то все же не такая красавица…

Минаръ.— Нтъ, вы ошибаетесь: вы не знаете вашей дочери!

Меркадэ.— Однако, позвольте!..

Минаръ.— Никто ея не знаетъ!

Меркадэ.— Нтъ, ужь это извините, я знаю ее такъ хорошо, какъ, еслибъ ея род…. Однимъ словомъ, знаю.

Минаръ.— Нтъ. Вы знаете ту Жюли, что вс видятъ, но любовь преобразила ее! Нжность, привязанность придала ей такую простоту и грацію…

Меркадэ.— Конечно, если вы ей постоянно напваете…

Минаръ — Сто разъ одно и тоже, хотите вы сказать?..

Меркадэ,— Я всегда думалъ, что я — отецъ ея, но вы разсказываете мн про какую-то Жюли, съ которой я желалъ бы познакомиться.

Минаръ — Вы видно не любили.

Меркадэ — Напротивъ, очень много. Я, какъ и вс мужчины, не разъ волочилъ эту золотую цпь.

Минаръ.— Но мы умемъ лучше любить.

Меркадэ.— Что же вы длаете?

Минаръ.— Мы привязываемся къ душ, къ идеалу.

Меркадэ.— То есть, любите съ завязанными глазами.

Минаръ.— Это — самое чистое, самое свтлое чувство, оно скрашиваетъ каждый мигъ- жизни.

Меркадэ.— Да, каждый!.. исключая часа ды.

Жюли.— Папа, не смйтесь надъ нашей привязанностью! Мы готовы на все.

Минаръ (въ сторону Жюли).— Ангелъ!

Меркадэ (въ сторону).— Я теб дамъ ангела!.. (Вслухъ). Дорогіе мои дти! Вы любите другъ друга. Вы (обратясь къ Минору) хотите жениться на ней?

Минаръ.— Да, отъ чистаго сердца, да!

Меркадэ.— Не смотря ни на какія препятствія.

Минаръ.— Я пришелъ сюда, чтобы преодолть ихъ.

Жюли.— Папа, неужели вы не пожелаете назвать его сыномъ — его, такого добраго, благороднаго?

Меркадэ.— Поди, Жюли, къ своей матери. Мы должны поговорить теперь о вещахъ боле существенныхъ.

Жюли. До свиданія, папа.

Меркадэ.— Ступай, мой другъ, ступай.

Минаръ (въ сторону).— Я не теряю надежды.

Меркадэ.— Я раззоренъ!

Минаръ.— Что вы хотите сказать?

Меркадэ.— Окончательно раззоренъ! И… если вы непремнно желаете, я отдамъ вамъ Жюли: ей все же лучше, какъ бы вы ни были бдны, жить съ вами, чмъ въ родительскомъ дом. Въ приданое она вамъ не только ничего не принесетъ, но еще съ собой приведетъ родныхъ, боле чмъ нищихъ.

Минаръ.— Боле чмъ нищихъ? Какъ же это?

Меркадэ.— Есть положенія хуже нищенства: долги, страшные долги… такъ что, пожалуй…

Минаръ.— Нтъ, нтъ, это неправда!

Меркадэ.— Вы не врите? (Въ сторону). Изъ упрямыхъ же онъ! (Вслухъ). Вотъ полюбопытствуйте: взгляните, любезный зять, на наши семейныя бумаги, он покажутъ вамъ, каково наше состояніе..

Минаръ.— Помилуйте!..

Меркадэ.— Отрицательное! Просмотрите. Вотъ копія съ протокола о продаж нашей движимости.

Минаръ.— Возможно-ль!

Меркадэ.— Очень даже! Вотъ массы повстокъ. Вотъ вчерашніе исполнительные листы о личномъ задержаніи… Теперь видите, что это — не предположеніе. Наконецъ, вотъ вс вызовы, протесты, приговоры, все въ порядк… ибо порядокъ, молодой человкъ, запомните это, долженъ быть именно тамъ и соблюдаемъ, гд все вверхъ дномъ. Что можетъ сказать кредиторъ, если онъ видитъ свою сумму записанною и помченною номеромъ?.. Я и книги покупаю министерскія, все слдуетъ въ алфавитномъ порядк.

Минаръ. Вы еще ничего не платили?

Меркадэ.— Почти что ничего. Видите: приходъ и расходъ… Итого — триста восемьдесятъ тысячъ.

Минаръ.— Да, все помчено.

Меркадэ.— Понимаете теперь отчего я пришелъ въ ужасъ, когда вы тутъ, при дочери, стали выкладывать ваши идеальныя чувства. Жениться на двушк совершенно бдной, получая тысячу восемьсотъ франковъ ^—въ годъ жалованья, это все равно, что соединить протестъ съ конфискаціей.

Минаръ.— Раззореніе, окончательное, безвыходное раззореніе!

Меркадэ (въ сторону),— Я былъ увренъ. (Вслухъ). Ну-съ, молодой человкъ, что скажете?

Минаръ.— Благодарю васъ за довріе.

Меркадэ.— Не за что.. Ну, а идеалъ… а любовь ваша къ дочери?

Минаръ,— Къ Жюли?.. Вы мн открыли глаза.

Меркадэ (въ сторону),— Еще бы!

Минаръ.— Я думалъ, что сильно любилъ ее, а теперь люблю въ сто разъ больше.

Меркадэ.— А! Что? Какъ?

Минаръ.— Не сами ли вы сказали, что она будетъ имть нужду въ моей энергіи и преданности, въ моихъ заботахъ? Я сдлаю ее счастливой не только моей любовью, но она будетъ мн обязана и за мои труды, она полюбитъ меня за безсонныя ночи, проведенныя въ работ.

Меркадэ.— Такъ вы все-таки хотите на ней жениться?..

Минаръ.— И вы еще спрашиваете!

Меркадэ (въ сторону).— Да! любовь его искренна и совершенно безкорыстна. Я не врилъ, что такое чувство существуетъ. (Мипару). Простите, молодой человкъ, простите мн то горе, какое я вамъ долженъ причинить.

Минаръ.— Что вы хотите сказать?

Меркадэ.— Жюли не можетъ быть вашей женой.

Минаръ.— Какъ! не взирая на мою любовь, не взирая на вашу откровенность?

Меркадэ.— Именно — вслдствіи этой откровенности. Я разоблачилъ передъ вами богача Меркадэ, теперь покажу дльца-скептика. Я вамъ прямо раскрылъ мои книги, теперь раскрою душу.

Минаръ.— Говорите, но помните, какъ я обожаю вашу дочь, помните, что только безграничная преданность заглушитъ любовь.

Меркадэ.— Хорошо! Вы, лзя изъ кожи, пропитаете Жюли, а кто же станетъ поддерживать ея мать и отца?

Минаръ.— Поврьте…

Меркадэ.— Вы будете работать за четверыхъ!.. И, конечно, сломитесь. И придетъ день, когда вы вырвете нашъ кусокъ хлба изъ рукъ вашихъ дтей.

Минаръ.— Перестаньте…

Меркадэ.— А я, несмотря на ваши благородныя усилія, погибну въ постыдномъ раззореніи: я долженъ страшныя суммы, одно только выгодное замужство Жюли можетъ поддержать меня хоть сколько нибудь… Выигрывая время, я пріобртаю опять кредитъ и довріе, съ помощью богатаго зятя, я опять возстановляю свое состояніе и положеніе. Замужство дочери!.. Да это — нашъ послдній якорь спасенія! Вся наша надежда, наше богатство, честь наша! Вы такъ любите дочь мою, во имя этой любви, другъ мой, не обрекайте ея на бдность, на сожалніе, что она одна причинила гибель и позоръ своего отца.

Минаръ.— Чего-же вы хотите, чего-же вы отъ меня требуете?

Меркадэ.— Чтобъ вы сами нашли въ вашей благородной привязанности ту силу воли… Послушайте, если я вамъ откажу, Жюли откажетъ тому, кого я выбралъ ей. Нужно… чтобъ я согласился на вашъ бракъ, но что бы вы отказались.

Минаръ.— Я?.. Она не повритъ!

Меркадэ.— Повритъ, если вы сами скажите, что боитесь для нея бдности.

Минаръ.— Она подумаетъ, что я разсчитывалъ на ея состояніе.

Меркадэ.— За то она вамъ будетъ обязана счастіемъ.

Минаръ.— Она станетъ презирать меня.

Меркадэ.— Это несомннно. Но если я хорошо васъ понялъ, то вы готовы пожертвовать всей вашей жизнью для ея счастія. Она сама идетъ сюда съ матерью. Во имя ихъ обихъ, могу я положиться на васъ?

Минаръ.— Да… можете.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Меркадэ, Минаръ, Жюли, г-жа Меркадэ.

Жюли.— Ступайте, maman, я уврена, что онъ достигъ своего.

Г-жа Меркадэ.— Другъ мой, мосье Минаръ просилъ у васъ руки Жюли. Какой вы дали отвтъ?

Меркадэ.— Онъ самъ вамъ скажетъ.

Минаръ.— Какъ мн сказать ей!..

Жюли.— Ну что же Адольфъ?

Мина ръ.— Мадемуазель…

Жюли.— Мадемуазель?! Разв я — больше не просто Жюли для васъ? Говорите, говорите скорй, вдь у васъ все устроилось съ папа?

Минаръ.— Вашъ батюшка оказалъ мн большое довріе, онъ открылъ свое положеніе и сказалъ…

Жюли.— Кончайте, кончайте-жь!

Меркадэ.— Что мы совсмъ раззорены!

Жюли.— И это признаніе нисколько не измнило вашихъ намреній, вашей любви, вдь такъ, Адольфъ?

Минаръ (съ ужасомъ).— Моей любви…?! (Меркадэ тайкомъ хватаетъ его за руку). Я обманулъ бы васъ, мадемуазель Жюли (говоря съ усиліемъ) еслибы сказалъ, что намренія мои остались тми-же.

Жюли.— Это невозможно, это не вы говорите!..

Г-жа Меркадэ.— Жюли!

Минаръ.— Есть люди, которымъ бдность придаетъ еще боле энергіи, такіе люди были бы невыразимо счастливы, еслибъ могли каждый день, каждый часъ доказывать свою преданность работой, заботами о любимомъ существ. Они живутъ для одной радостной улыбки… (Принуждая себя) но я… не принадлежу къ нимъ… боязнь нищеты убиваетъ меня… я.. я не въ силахъ буду видть ваше несчастіе.

Жюли (съ рыданіемъ бросается Maman, maman!

Г-жа Меркадэ.— Жюли, дитя мое!

Минаръ (тихо Меркадэ).— Довольно-ль съ васъ?

Жюли.— У меня хватило-бы выдержки на двоихъ. Я бы работала безъ всякихъ упрековъ, счастіе не покидало бы нашегоуголка. Но вы не захотли, Адольфъ, сами не захотли!..

Минаръ (тихо Меркадэ).— Дайте мн уйдти, прошу васъ.

Меркадэ.— Пойдемте.

Минаръ.— Прощайте, Жюли. Любовь наша была бы безумна. А предпочитаю принесть себя въ жертву вашему счастію.

Жюли.— Нтъ… Я боле не врю вамъ. (Тихо матери) Все погибло, maman, все. (Входитъ Жюстенъ).

Жюстенъ.— Господинъ де-ля-Бривъ, господинъ Мерикуръ.

Меркадэ (жен).— Уведите вашу дочь… (Минару). Идите за мной… (Жюстену). Попросите здсь подождать. (Минару) Я доволенъ вами. (Уходятъ).

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Де-ля-Бривъ, Мерикуръ.

Жюстенъ.— Баринъ покорнйше просятъ обождать ихъ здсь-съ (уходитъ).

Мерикуръ.— Наконецъ, mon cher, ты у пристани, и скоро будешь офиціально объявленъ женихомъ m-elle Меркадэ. Смотри, дйствуй ловчй, отецъ — дока.

Де-ля-Бривъ.— Да, это меня таки безпокоитъ. Вдь онъ, пожалуй, Богъ знаетъ чего захочетъ?!

Мерикуръ.— Не думаю, Меркадэ — спекулаторъ: сегодня богатъ, а завтра ни съ чмъ. Сколько я слышалъ объ ихъ длахъ отъ его жены, я полагаю, что онъ будетъ очень радъ помстить часть своего состоянія на имя дочери и имть зятя, способнаго поддержать его въ спекуляціяхъ.

Де-ля-Бривъ.— Что-жь, это мн на руку!? Ну, а если онъ начнетъ наводить разныя справки?..

Мерикуръ.— Я уже доставилъ мадамъ Меркадэ самыя лучшія.

Де-ля-Бривъ.— Мн такое, право, счастіе!

Мерикуръ.— Смотри только, не теряй твоего апломба дэнди. Прекрасно понимаю всю шаткость твоего положенія. Нужно бы я о дойти до послдняго градуса отчаянія, чтобъ жениться. Женидьба — это самоубійство дэнди! (Тихо). Послушай, какъ долго ты еще можешь продержаться?

Де-ли Бривъ.— Еслибъ у меня не было двухъ фамилій: одной для приставовъ, другой — для большого свта, я давнимъ бы давно былъ изгнанъ съ бульвара. Я и женщины, мы взаимно другъ друга раззоряли, и разсчитывать теперь на встрчу съ богатой англичанкой или нжной вдовицей — слишкомъ глупо. Порода такихъ женщинъ исчезла, какъ порода кровныхъ мосекъ.

Мерикуръ.— А игра?

Де-ля-Бривъ.— О, игра, врный источникъ дохода только для нкоторыхъ, и я пока еще не такъ пошлъ, чтобъ сталъ рисковать окончательнымъ крушеніемъ для выигрышей, которымъ всегда приходитъ конецъ. Гласность, mon cher, погубила, въ настоящее время, вс скверныя карріеры, гд прежде можно было составить состояніе. И остается только заемъ, но на сто тысячъ мн не даютъ и десяти! Пьеркенъ послалъ меня къ своему подручнику — Вьолетту, тотъ сказалъ, что и бумаги не станетъ марать. Портной не вритъ моей будущности, лошадь моя живетъ въ кредитъ, ну а чмъ ужь питается это маленькое несчастное созданіе, всегда разодтое и улыбающееся, мой грумъ — я даже и понять не могу. Kакъ онъ еще существуетъ, какъ онъ дышетъ?! Я боюсь поднять эту завсу. И такъ какъ мы еще не настолько цивилизованны, чтобы издать законъ, подобный Іудейскому, который каждое полстолтіе уничтожалъ долги, то и приходится платить своей особой. Про меня станутъ говорить ужасныя вещи. Какъ такой изящный молодой человкъ, всегда въ выигрыш, пріятной наружности, женится на дочери разбогатвшаго спекулятора?!..

Минаръ.— Какое теб дло?

Де-ля-Бривъ.— Однако! Но мн ужъ надоло бездльничать. Я вижу, что самая еще близкая дорога къ состоянію — это трудъ. Но… вотъ наша бда, всхъ насъ безъ исключенія: ко всему мы способны и ни къ чему не годны. Я, напримръ, способенъ возбудить страсть, поддержать ее: но не могу быть ни солдатомъ, ни чиновникомъ. Общество не создало для насъ должностей. Вотъ я и хочу длать дла съ Меркадэ. Онъ — истый длецъ. Ты наврно знаешь, что онъ не дастъ мене полутораста тысячъ за дочерью?

Мерикуръ.— Судя по мадамъ Меркадэ… Ты видишь, она на всхъ первыхъ представленіяхъ, въ театр Буффъ, въ опер, одвается изящно.

Де-ля-Бривъ.— Вдь и я тоже изященъ, чтожъ изъ этого? Мерикуръ.— Взгляни… все здсь говоритъ о довольств. О! У нихъ мошна таки понабита!

Де-ля-Бривъ.— Буржуазное довольство… зажиточность… Это кое-чего стоитъ.

Мерикуръ.— И, потомъ, у матери твердые принципы, безупречная репутація. А ты можешь сегодня же покончить?

Де-ля-Бривъ.— Да, я позаботился. Вчера выигралъ въ клуб и могу сдлать все, какъ слдуетъ. Для свадебной корзины кое что куплено, а остальное въ долгъ возьму.

Мерикуръ.— Не считая меня, сколько ты вообще долженъ?

Де-ля-Бривъ.— Пустяки: полтораста тысячъ, которыя будущій мой тесть покроетъ пятидесяти). Мн остается еще сто изъ приданаго, чтобъ начать мое первое предпріятіе. Я всегда говорилъ, что тогда и разбогатю, когда у меня ни копйки не останется.

Мерикуръ.— Меркадэ — дока, если онъ станетъ распрашивать тебя о состояніи, обдумалъ-ли ты, какъ отвчать?

Де-ли Бривъ.— Разв у меня нтъ земли въ Брив? Три тысячи десятинъ пустоши, ихъ стоимость — тридцать тысячъ, заложены он въ сорока пяти, ихъ можно пустить въ акціи для раскопки чего хочешь, тысячъ на сто экю. Ты себ представить не можешь, сколько она мн принесла, эта земля!..

Мерикуръ.— У тебя все: и лошадь, и земля, и фамилія о двухъ концахъ.

Де-ля-Бривъ.— Не кричи такъ громко.

Мерикуръ.— Ты, значитъ, ршился?

Де-ля-Бривъ.— Окончательно. Тмъ боле, что хочу сдлаться политическимъ дятелемъ.

Мерикуръ.— Вдь и то правда, у тебя хватитъ на это ловкости.

Де-ля-Бривъ.— Во первыхъ, я начну съ журнализма.

Мерикуръ.— Да ты во всю свою жизнь не написалъ двухъ строчекъ.

Де-ля-Бривъ.— Есть журналисты пишущіе и непишущіе. Первые, сотрудники, это — вьючныя лошади, вторые, издатели — погонщики:— они задаютъ овса и придерживаютъ въ своихъ рукахъ капиталы. Я буду собственникомъ. Стоитъ только принять важную осанку и начать:— восточный вопросъ… вопросъ весьма важный, онъ поведетъ насъ далеко, дальше чмъ думаютъ! А въ конц какого нибудь пренія — воскликнуть: Англія, милостивый государь, всегда насъ будетъ проводить, или же вы просто отвчаете какому нибудь господину, очень долго говорившему, совсмъ его не выслушавъ: мы на краю пропасти, мы еще не выполнили всхъ переворотовъ революціонной фазы! Промышленнику вы скажете: государь мой, я думаю, что по этому вопросу можно кое-что сдлать. Вообще же слдуетъ говорить очень мало, одолжать другихъ, хлопотать тамъ, гд сановникъ не можетъ самъ дйствовать… Надо казаться человкомъ, дающимъ тонъ… лучшимъ статьямъ своего журнала, а потомъ, коли непремнно нужно, то можно смастерить цлую книжку въ желтой обертк, о какой нибудь утопіи, написанную такимъ языкомъ, что никто ея не будетъ читать, и вс станутъ уврять, что читали. Тогда ты длаешься серьзнымъ человкомъ. Ты становишься: нкто, вмсто того, чтобы быть кое-чмъ.

Мерикуръ.— Увы! по твоей программ можно совладать съ нашимъ временемъ.

Де-ля-Бри въ.— Помилуй, есть на это блестящія доказательства. Когда тебя призываютъ нынче на какой нибудь постъ, отъ тебя вовсе не требуютъ, чтобъ ты длалъ добро, а напротивъ берутъ тебя за то зло, на какое ты способенъ. Мало обладать талантомъ, надо кром того внушать страхъ. Въ свт вс трусы и интриганы. По этому, на другой день посл моей свадьбы у меня будутъ важный видъ, глубокомысліе и принципы. Выборъ не трудно сдлать: у насъ во Франціи цлая карта принциповъ, еще разнообразне, чмъ въ ресторанахъ. Я буду… соціалистомъ. Это слово мн нравится. Въ каждую эпоху, другъ мой, есть извстныя прилагательныя, дающія ходъ честолюбію. До 89 года называли себя экономистами, въ 1815 либералами. Партія завтрашняго дня назовется соціальной, можетъ быть потому, что она антисоціальная. Во Франціи нужно всегда брать слово навыворотъ, чтобы найдти его настоящій смыслъ.

Мерикуръ.— Но между нами, вдь это все — простая маскарадная болтовня. Ею можно пускать пыль въ глаза однимъ простакамъ. А какъ-же ты вывернешься, когда потребуются кой какія знанія?

Де-ля-Бривъ.— Милый другъ, во всхъ отрасляхъ, въ наукахъ, въ искусствахъ, въ литератур, нуженъ нкоторый фундаментъ, нкоторыя спеціальныя познанія, успхи, но въ политик все и вся заключается въ одномъ слов.

Мерикуръ.— Въ какомъ-же?

Де-ля-Бривъ.— Принципы моихъ другой… мнніе, къ которому я принадлежу… ищите сами…

Мерикуръ.— Тссъ! Тесть.

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Т же, Меркадэ.

Меркадэ (Мерикуру).— Здравствуйте, cher Мерикуръ! (Де-ля Бриву). Дамы мои заставили васъ ждать. Все туалеты!.. Я же замшкался тутъ, впрочемъ, вамъ можно и сказать. Одинъ молодой человкъ просилъ руки моей Жюли. Я, можетъ быть, обошелся съ нимъ немножко строго, жаль его. Бдный молодой человкъ! просто обожаетъ дочь! но какъ быть?.. только десять, тысячъ годоваго дохода.

Де-ля-Бривъ.— Съ ними далеко не удешь.

Меркадэ.— Нельзя и прозябать порядочно.

Де-ля-Бривъ.— И вы, конечно, не отладите блестящей, образованной дочери за перваго встрчнаго?

Мерикуръ.— Безъ всякаго сомннія!

Меркадэ.— Въ ожиданіи дамъ, поговоримъ, господа, о нашемъ серьзномъ дл.

Де-ля-Бривъ (въ сторону).— Вотъ онъ, кризисъ-то!

Меркадэ.— Любите ли вы мою дочь?

Де- ля-Бривъ.— Страстно!..

Меркадэ.— Страстно!..

Мерикуръ (тихо).— Ты ужъ очень…

Де-ля-Бривъ (тихо).— Постой! (Меркадэ), Скажу вамъ правду, я — человкъ честолюбивый. Я съ разу увидалъ въ мадемуазель Жюли двушку чрезвычайно умную, прекрасно образованную, съ изящными манерами, которая всегда будетъ на своемъ мст, въ какія бы условія ни поставило меня мое состояніе, а это — одно изъ главныхъ условій политическаго дятеля.

Меркадэ.— Совершенно понимаю васъ. Женщину всегда можно найти, но очень трудно для человка, который желаетъ быть министромъ, посланникомъ, найти себ (мы здсь одни — мужчины, скажу прямо) хорошую самку… Вы — человкъ тонкій.

Де-ля-Бривъ.— Я — соціалистъ.

Меркадэ.— Это — тоже новое предпріятіе! Перейдемъ же къ существенному.

Мерикуръ.— Мн кажется: это скорй — дло нотаріусовъ.

Де-ля-Бривъ.— Напротивъ, оно гораздо боле касается насъ.

Меркадэ.— Вполн раздляю ваше мнніе.

Де-ля-Бривъ.— Все мое состояніе заключается въ земл — де-ля-Брив. Землей этой родъ нашъ владетъ вотъ уже полтораста лтъ, и надюсь — она останется всегда за нами.

Меркадэ.— Въ наше время, пожалуй, лучше капиталы. Капиталъ всегда подъ рукой. Случится-ль революція, а какихъ мы же видали?— деньги тутъ. Земля же, напротивъ, платитъ за всхъ, вчныя подати, налоги… Но, конечно, это не послужитъ разстройствомъ… А сколько ея?

Де-ля-Бривъ.— Три тысячи десятинъ, безъ черезполосицы.

Меркадэ.— Безъ черезполосицы?

Мерикуръ.— Я вамъ говорилъ.

Де-ли -Бривъ.— Есть замокъ.

Меркадэ. А! замокъ.

Де-ла-Бривъ.— Солончаки, которые можно будетъ эксплуатировать, какъ только администрація разршитъ. Это принесетъ огромные доходы.

Меркадэ.— Ахъ! зачмъ мы раньше не познакомились! Земля ваша на берегу моря?

Де-ля-Бривъ.— Въ полверст.

Меркадэ.— Находится?

Де-ля-Бривъ.— Около Бордо.

Меркадэ.— Есть виноградники?

Де-ля-Бривъ.— Къ великому счастію, нтъ. Вино всегда сбывается съ трудомъ, а виноградники требуютъ огромныхъ издержекъ. На моей земл сосновый лсъ. Ддъ мой, человкъ геніальный, занялся этимъ и пожертвовалъ своимъ состояніемъ для блага дтей… И потомъ у меня обстановка, которую вы уже знаете.

Меркадэ.— Простите — еще одно слово: человкъ дловой соблюдаетъ всегда и во всемъ точность.

Де-ля-Бривъ (въ сторону).— Ай-ай!..

Меркадэ.— Ваша земля, ваши солончаки, да я отсюда вижу, какія изъ нихъ можно извлечь выгоды! Тогда составимъ товарищество на вр для эксплуатаціи соляныхъ болотъ въ де-ля-Брив!.. Тутъ пахнетъ милліономъ!

Де-ля-Бривъ.— Я это знаю, стоитъ только потрудиться.

Меркадэ (въ сторону).— Онъ не глупъ. (Вслухъ). Есть у васъ долги, имніе заложено?

Мерикуръ.— Вы не уважали бы моего друга, еслибъ у него не было долговъ.

Де-ля-Бривъ.— Я буду съ вами откровененъ: земля заложена въ сорока-пяти тысячахъ.

Меркадэ (въ сторону).— Невинный молодой человкъ, да онъ могъ бы!.. (Вслухъ). Вотъ вамъ — мое согласіе, вы будете моимъ зятемъ, я васъ выбралъ… Вы не знаете, какое кроется у васъ богатство!!!

Де-ля-Бривъ (тихо Мерикуру).— Дло превосходно идетъ.

Мерикуръ.— Это спекуляція его такъ задобрила.

Меркадэ (въ сторону).— Съ протекціей, а она очень и очень покупается, мы и соловарни заведемъ. Я спасенъ! (Вслухъ). Позвольте пожать вамъ руку по-англійски: вы соединяете все, что нужно для моего зятя. Умъ у васъ не узкій, какъ у всхъ провинціальныхъ землевладльцевъ. Мы поймемъ другъ друга.

Де-ля-Бривъ.— Надюсь, вы тоже позволите мн, съ моей стороны, спросить…

Меркадэ.— Что я даю за дочерью? Я бы сталъ остерегаться васъ, еслибъ вы не спросили. Дочь моя выходитъ, имя свою собственность. Мать даритъ ей небольшое имньеце, т. е. всего въ двсти десятинъ, но за то въ самомъ центр Бри, и прекрасно устроенное. Я даю двсти тысячъ франковъ, проценты съ коихъ буду вручать вамъ каждый годъ, пока не найдете врнаго помщенія. Ибо, знайте, молодой человкъ, мы съ вами войдемъ въ дла… вы мн нравитесь, и я васъ полюбилъ. Вы говорите, что у васъ есть честолюбіе?

Де-ля-Бривъ.— Да.

Меркадэ.— Вы любите роскошь, широко пожить, блистать въ Париж?

Де-ля-Бривъ.— Да.

Меркадэ.— И играть роль?

Де-ля-Бривъ.— О! да.

Меркадэ. -Ну-съ, я уже старъ и пора мн уступить мсто другому, молодому, Я вамъ оставлю блестящее положеніе.

Де-ля-Бривъ.— Еслибъ вс тести Парижа предстали предо мной, я бы и то васъ выбралъ. Вы совсмъ мн по сердцу. Позвольте пожать вамъ руку по-англійски. (жметъ ему руку).

Меркадэ (въ сторону).— Дло прекрасно идетъ.

Де-ля-Бривъ (въ сторону).— Онъ самъ первый бухнулъ въ мои болота.

Меркадэ (также).— Онъ удовлетворяется рентой!

Мерикуръ (тихо де-ля-Бриву).— Ты доволенъ?

Де-ля-Бривъ (также).— Только вотъ денегъ-то я не вижу на расплату долговъ.

Мерикуръ.— Постой. (Меркадэ), Мой другъ не осмливается вамъ прямо сказать, но онъ также слишкомъ честный человкъ, чтобы скрыть, у него есть кое-какіе маленькіе долги…

Меркадэ.— Ахъ, пожалуйста, говорите. Я прекрасно понимаю эти вещи. Сколько? Тысячъ на пятьдесятъ?

Мерикуръ.— Около того…

Де-ля-Бривъ.— ДА, около того…

Меркадэ.— Объ этомъ и говорить не стоитъ, пустяки.

Де-ля-Бривъ (смясь).— Пустяки!..

Меркадэ.— Это будетъ такъ, въ род маленькаго водевиля, который вы разъиграете вмст съ вашей женой. Это ей доставитъ удовольствіе… впрочемъ, мы и сами ихъ заплатимъ (въ сторону) соляными акціями Брива. (Вслухъ). Это — такая бездлица!.. (Въ сторону). Мы оцнимъ болота стами тысячъ франковъ больше. (Вслухъ). Дло покончено, любезный зять!..

Де-ля-Бривъ.— Поконченое дло, добрйшій тестъ.

Меркадэ (въ сторону).— Я спасенъ!

Де-ля-Бривъ (въ сторону).— Я спасенъ!

СЦЕНА ШЕСТАЯ.

Т же, г-жа Меркадэ, Жюли.

Меркадэ.— А вотъ жена и дочь.

Мери куръ.— Позвольте представить вамъ мось де-ля-Брива. Мой молодой другъ чувствуетъ къ достоинствамъ вашей дочери… такое уваженіе…

Де-ля-Бривъ.— Страстное!..

Меркадэ.— Дочь моя совершенно подходитъ къ человку, занимающему политическій постъ.

Де-ля-Бривъ (Мерикуру, посматривая на Жюли).— Очень прилична. (Г-ж Меркадэ). Мадемуазель Меркадэ — живой вашъ портретъ, осмлюсь надяться на ваше покровительство.

Г-жа Меркадэ.— Вы — другъ мось Мерикура, этого достаточно.

Жюли.— Какой фатъ!..

Меркадэ (дочери).— Ужасно богатъ! Мы будемъ милліонеры!.. И малой очень умный. Ты, пожалуйста, съ нимъ полюбезне, это надо.

Жюли.— Что же я могу говорить человку, котораго вижу въ первый разъ, и уже назначенному мн въ мужья?..

Де-ля-Бривъ (Жюли).— Осмлюсь ли надяться, что вы не будете противъ меня…

Жюли.— Долгъ мой повиноваться отцу.

Де-ля-Бривъ.— Часто молодая двушка и не подозрваетъ тхъ чувствъ, какія она вселила… Вотъ уже два мсяца, какъ я ищу счастія познакомиться съ вашимъ семействомъ, чтобъ высказать вамъ лично мои…

Жюли.— Вы слишкомъ добры.

Г-жа Меркадэ (Мерикуру).— Это очень мило. (Вслухъ). Мось де-ля-Бривъ и его другъ, надюсь, не откажутъ отобдать сегодня съ нами… за-просто?

Меркадэ.— Ужъ не взыщите, чмъ Богъ послалъ.

Жюстенъ (взойдя въ среднія, тихо Меркадэ).— Шервенъ хочетъ непремнно васъ видть.

Меркадэ (тихо).— Шервенъ?

Жюстенъ.— Говоритъ, по очень важному длу.

Меркадэ. (также).— Что ему нужно? Пускай войдетъ. (Жюстепь уходитъ)… (Вслухъ). Ma ch&egrave,re, гости наши, я думаю, утомились… не попросить ли вамъ ихъ къ себ въ гостиную. Господинъ де-ля-Бривъ, предложите руку дочери.

Де-ля-Бривъ.— Мадемуазель!

Жюли (въ сторону).— Онъ красивъ, богатъ, зачмъ онъ хочетъ на мн жениться?

Г-жа Меркадэ.— Мось Мерикуръ, пойдемте, я вамъ покажу картину, мы хотимъ разъиграть ее въ лоторею для бдныхъ сиротъ.

Мерикуръ.— Къ вашимъ услугамъ.

Меркадэ.— Ступайте… Я сейчасъ приду.

СЦЕНА СЕДЬМАЯ.

Меркадэ, потомъ Пьервенъ.

Меркадэ (одинъ).— Ну, на этотъ разъ, дйствительно, держу въ рукахъ: состояніе, счастіе Жюли, и наше собственное… вдь это — золотая мина, такой зять! Три тысячи десятинъ, замокъ, болота!.. (Садится къ бюро).

Пьервенъ (входя).— Здраствуйте, Меркадэ… Я пришелъ…

Меркадэ.— Очень некстати… Что вамъ нужйо?

Пьервенъ.— Я на одну минуту. Т векселя, что сегодня утромъ уступилъ вамъ на имя Мишоппа… они вдь ничего не принесутъ… Я вамъ говорилъ.

Меркадэ.— Знаю.

Пьервенъ.— Даю вамъ за нихъ тысячу франковъ.

Меркадэ.— Значитъ, можно получить гораздо больше, воли вы даете столько. Меня ждутъ, до свиданія.

Пьервенъ.— Четыре тысячи?

Меркадэ.— Нтъ.

Пьеркенъ.— Пять… шесть тысячъ!

Меркадэ.— Говорите-жь прямо, на что вамъ понадобились эти векселя?

Пьеркенъ.— Мишопенъ… меня оскорбилъ, и я хочу отомстить, засадить его.

Меркадэ.— Шесть тысячъ франковъ за месть? Вы — не такой человкъ, чтобъ позволить себ подобную роскошь.

Пьеркенъ.— Увряю васъ.

Меркадэ.— Э1 полноте, любезнйшій: въ кодекс, клевета оцнена только въ пятьсотъ или шестьсотъ франковъ, и тарифъ пощечины всего въ пятьдесятъ франковъ.

Пьеркенъ.— Да право же!

Меркадэ.— Должно быть, Мишопенъ получилъ наслдство? Небось, теперь сорокъ-то семь тысячъ стоютъ сорока-семи ты’сячъ? Объясните мн… и длежка пополамъ.

Пье ркенъ.— Ну, слушайте: Мишоненъ женится.

Меркадэ.— Дальше… на комъ?

Пьеркенъ.— На дочери какого-то богача. И тотъ, дуракъ, даетъ за ней огромное приданое!

Меркадэ.— Гд живетъ Мишоненъ?

Пьеркенъ.— Это вы спрашиваете, чтобъ задержать его? Въ Париж у него Нтъ постоянной квартиры… мебель на имя пріятеля, а законное мстопребываніе должно находиться около Бордо, въ деревушк Эрмон.

Меркадэ.— Постойте, у меня теперь сидитъ кое-кто изъ той мстности. Я сейчасъ же могу достоврно все узнать… Мы все приготовимъ.

Пьеркенъ.— Пришлите мн документы, и мн же поручите это дло.

Меркадэ.— Хорошо… вамъ принесутъ ихъ въ обмнъ подписаннаго вами условія на длежъ. Самому мн и некогда: столько хлопотъ со свадьбой дочери.

Пьеркенъ.— А свадьба-то улаживается?

Меркадэ.— Совсмъ уладилась. Зять мой — баричъ, богатъ и неглупъ, несмотря на свое барство и состояніе.

Пьеркенъ.— Поздравляю, поздравляю.

Меркадэ.— Постойте… вы сказали: Мишоненъ, деревушка Эрмонъ, около Бордо?

Пьеркенъ.— У него тамъ старуха ттка, по имени Бурдильякъ, живетъ она всего на шестьсотъ франковъ, а онъ произвелъ ее къ маркизы де-Бурдильякъ, наградилъ слабымъ здоровьемъ и сорока тысячью франковъ годового дохода.

Меркадэ.— Хорошо. До свиданья.

Пьеркенъ.— До свиданья. (Уходитъ).

Меркадэ (звонитъ въ колокольчикъ).— Жюстенъ!

Жюстенъ.— Сударь?

Меркадэ.— Попросите г. де-ля-Брива ко мн на минуту. (Жюстенъ уходитъ). Вотъ двадцать три тысячи еще… да мы великолпную свадьбу сыграемъ!

СЦЕНА ВОСЬМАЯ.

Меркадэ, де-ля-Бривъ, Жюстенъ.

Де-ли Бривъ (ыуь).— Отправьте эту записку, а вотъ это возьмите себ.

Жюстенъ (въ сторону).— Золотой! Барышня заживетъ съ такимъ мужемъ.

Де-ля-Бривъ.— Вы желали со мной говорить, любезный тесть?

Меркадэ.— Да… видите, я ужъ съ вами безъ церемоніи. Садитесь.

Де-ля-Бривъ.— Весьма вамъ благодаренъ.

Меркадэ.— Мн понадобились кое-какія свднія насчетъ одного должника, онъ живетъ, какъ и вы, въ окрестностяхъ Бордо.

Де-ля-Бривъ.— Я тамошнихъ всхъ знаю.

Меркадэ.— Въ случа надобности, есть ли у васъ кто изъ родственниковъ, къ кому бы можно было обратиться?

Де-ли Бривъ.— Изъ родственниковъ, у меня только старуха ттка.

Меркадэ.— Стар… старуха ттка?

Де-ля-Бривъ.— Здоровья…

Меркадэ (въ сильномъ волненіи).— Сла… слабаго?

Де-ля-Бривъ.— И сорокъ тысячъ годового дохода.

Меркадэ (въ сторону).— Боже мой! точно та же цифра!

Де-ля-Бривъ.— Видите, стоитъ поухаживать за такой старушкой, какъ маркиза.

Меркадэ.— Де-Бурдильякъ!.. да-съ.

Де-ля-Бривъ.— Вы знаете ея фамилію?

Меркадэ.— И вашу-съ.

Де-ля-Бривъ.— А, чортъ возьми!

Меркадэ.— Вы — въ долгу, какъ въ шелку, мебель ваша — на имя другого, ваша старуха-ттка получаетъ всего на все шестьсотъ франковъ въ годъ. Пьеркенъ, одна четвертая часть вашихъ кредиторовъ, иметъ.на сорокъ семь тысячъ векселей. Вы — Мишопенъ, а я — дуракъ-богачъ!

Де-ля-Бривъ.— Вы также хорошо знаете мои дла, какъ и я самъ.

Меркадэ.— Опять я на дн!

Де-ля-Бривъ (въ сторону).— Хорошо, перейдемъ изъ соціалистовъ въ комунисты.

Мервадэ.— Точно на бирж обдули!

Де-ля-Бривъ (въ старому).— Сохранимъ свое достоинство!

Мервадэ.— Господинъ Мишопенъ, поведеніе ваше заслуживаетъ боле, чмъ порицаніи.

Де-ля-Бривъ.— Скажите, почему? Разв и не предупредилъ васъ, что у меня есть долги?

Мервадэ.— Долги, положимъ, можно длать, но гд же ваша земли?

Де-ля-Бривъ.— На берегу мори.

Мервадэ.— Какая же она?

Де-ля-Бривъ.— Песчаная, есть и сосны.

Мервадэ.— На выдлку зубочистокъ?

Де-ли-Бривъ.— Пожалуй.

Мервадэ.— И ея стоимость?

Де-ля-Бривъ.— Тридцать тысячъ франковъ.

Мервадэ.— А вы заложили?..

Де-ли-Бривъ.— Въ сорока пяти.

Мервадэ.— У васъ хватило на столько таланта.

Ді-ля-Бривъ.— Какъ видите.

Мервадэ.— Недурно… А болота ваши, милостивый государь?

Діе-ля-Бривъ — Вдаются въ море.

Меркадэ.— Т. е. они — самое-то море и есть!

Де-ля-Бривъ.— Это сосди разгласили, и займы мои сразу остановились.

Меркадэ.— Было бы очень трудно выпустить акціи на эксплуатацію морской воды… Милостивый государь, между нами будь сказано, понятія ваши о честности…

Де-ля-Бривъ.— Довольно…

Меркадэ.— Растяжимы!

Де-ля-Бривъ (разсердившись). Милостивый государь!.. (Успокаиваясь). Если это только между нами…

Меркадэ.— Мбель ваша — на имя пріятеля, векселя — подписаны Мишопенъ, а сани вы называетесь де-ля-Бривъ.

Де-ля-Бривъ.— Ну-съ, а потомъ?

Меркадэ.— Потомъ?.. Да я могъ бы сыграть съ вами премерзкую штуку.

Де-ля-Бривъ.— Я — гость вашъ!.. Къ тому же, вдь я могу отъ всего и отпереться. Какія у васъ есть доказательства?

Меркадэ.— Доказательства у меня въ рукахъ на сорокъ семъ тысячъ вашихъ векселей.

Де-ля-Бривъ.— На имя Пьервена?

Меркадэ.— Да-съ.

Де-ля -Бривъ.— Вы получили ихъ сегодня утромъ?

Меркадэ.— Сегодня-съ.

Де-ля-Бривъ.— Въ обмнъ акцій безъ фонда и бумагъ безъ дивиденда?

Меркадэ.— Милостивый государь!

Де-ля-Бривъ.— Вы сбыли ихъ Пьеркену, представляющему собою одну каплю вашихъ кредиторовъ, за три мсяца свободы.

Меркадэ.— Кто вамъ это сказалъ?

Де-ля-Бривъ.— Кто? Самъ Пьеркенъ, когда я хотлъ сегодня покончить съ нимъ полюбовно.

Меркадэ.— Чортъ возьми!

Де-ля-Б ривъ.— А! вы даете за дочерью двсти тысячъ, а сами должны триста?.. Между нами, вы намревались надуть вашего зятя.

Меркадэ (разсердившись).— Милостивый государь!.. (Успокоившись). Если это только между нами…

Де-ля-Бривъ.— Вы хотли злоупотребить моей неопытностью.

Меркадэ.— Хороша неопытность! Человкъ съумлъ заложить песокъ въ шестеро дороже стоимости.

Де-ля-Бривъ.— Изъ песку длаютъ кристалъ.

Меркадэ.— А? Это — идея!

Де-ля-Бривъ. Такъ какже-съ?

Меркадэ.— Молчите! Общайте мн по крайней мр ни’ему не говорить о вашей свадьб.

Де-ля-Бривъ.— Общаю. Ахъ, кром только Пьеркена. Я сейчасъ вотъ ему написалъ, чтобы успокоить его.

Меркадэ.— Это — ту записку, что вы отослали?

Де-ля-Бривъ.— Она самая.

Меркадэ.— Вы написали?

Де-ля-Бривъ.— Фамилію тестя. Я вдь считалъ васъ богачемъ.

Меркадэ (въ отчаяніи).— Вы написали мою фамилію Пьержену!,. теперь все пропало.. Они вс узнаютъ на бирж о моей неудач!.. да вдь я погибъ!.. Еслибъ только можно было уломать его… переговорить.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ.

Т ЖЕ, г-жа Меркадэ, Жюли, Вирделенъ.

Г-жа Меркадэ.— Другъ мой, г. Верделенъ.

Жюли (Верделену).— Папа здсь.

Меркадэ.— А! это — ты Верделенъ. Ты пришелъ… отобдать съ нами?

Верделенъ.— Нтъ, не отобдать.

Меркадэ (въ сторону).— Онъ ужь узналъ… и взбшенъ!..

Верделенъ.— Этотъ господинъ — твой зять? Такъ вотъ она, блестящая-то партія?..

Меркадэ.— Бракъ Жюли не состоится.

Жюли.— Какое счастіе!

Г-жа Меркадэ.— Жюли!

Меркадэ.— Мерикуръ обманулъ меня.

Верделенъ.— И тіа сегодня разыгралъ ее мной комедію, чтобъ выманить тысячу экю, но на бирж все ужь извстно, и тамъ теперь помираютъ со смху.

Меркадэ.— Ужь пронюхали…

Верделенъ.— Что у тебя портфель биткомъ набитъ векселями твоего будущаго зятя, и Пьеркенъ объявилъ мн, что кредиторы въ отчаяніи. Нынче вечеромъ они вс собираются у Гуляра, чтобъ завтра дйствовать разомъ, какъ одинъ человкъ.

Меркадэ.— Сегодня! завтра! Ну, насталъ мой послдній часъ!

Верделенъ.— Да, завтра. Они сказали: фіакръ и Клиши!

Г-жа Меркадэ (Жюли).— Боже мой!

Меркадэ.— Фіакръ!.. дроги спекулятора!

Верделенъ,— Хотятъ очистить биржу, но возможности, отъ всякихъ аферистовъ.

Меркадэ.— Дураки! Да что-жь они биржу-то въ пустыню хотятъ превратить?.. Я погибъ? Я выгнанъ съ биржи? Раззореніе, стыдъ, нищета?.. Нтъ, это невозможно!!

Де-ля-Бривъ.— Поврьте, мн очень прискорбно, что я могъ повредить вамъ.

Меркадэ.— Вы? (Въ полголоса) Поолушайте, вы ускорили мою гибель… вы же можете и помочь мн.

Де-ля-Бривъ.— Ваши условія?

Меркадэ.— Останетесь довольны. Да, это — идея смлая… весь планъ у меня въ голов!.. Завтра биржа признаетъ въ Меркадэ одного изъ своихъ владыкъ!..

Верделинъ.— Что съ нимъ?

Меркадэ.— Завтра вс долги будутъ заплачены, и фирма Меркадэ опить станетъ ворочать милліонами… а — Наполеонъ дльцовъ.

Верделинъ.— Что за человкъ!

Меркадэ.— И безъ Ватерлоо!

Верделинъ.— А гд же твое войско?

Меркадэ.— Я — плачу!.. Что можно сказать противъ негоціанта, который говоритъ: пожалуйте въ кассу!.. Пойдемъ обдать.

Верделинъ.— Коли такъ: хорошо, пойдемъ, а очень радъ.

Меркадэ.— Они этого пожелали?.. Завтра я возсяду на милліонахъ или лягу въ сырыя простыни Сены!

АКТЪ ТРЕТІЙ.

Въ глубин каминъ, надъ нимъ зеркало. По обимъ сторонамъ двери. По бокамъ тоже двери. На средин сцены большой круглый столъ, вокругъ стулья. Диванъ около камина. Направо и налво кресла.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Жюстинъ, Тириза, Виржини, Меркадэ.

Тириза.— Неужто они вздумали не говорить намъ про свои

Виржини.— Старикъ Грюмо сказывалъ, что барина схватятъ… Я стану требовать разсчета… и все, что затратила изъ моихъ собственныхъ денегъ.

Тиреза.— Будьте, покойны, все наше добро пропадетъ: баринъ обанкрутился.

Жюстенъ.— Ничего-то я не слышу, очень ужь тихо разговариваютъ. Туда же господа… а секретничаютъ отъ прислуги.

Виржини.— Ахъ, ужь и не говорите!

Жюстенъ.— Постойте, теперь можно разслышать.

Меркадэ (входя). Пожалуста, не стсняйтесь.

Жюстенъ.— Я, сударь, тутъ… вотъ прибиралъ.

Меркадэ.— Будто? Останьтесь, мадемуазель Виржини, и вы тоже, господинъ Жюстенъ, отчего же вы не вошли, мы бы побесдовали о моихъ длахъ.

Жюстенъ.— Хе, хе, вы, баринъ, какой забавникъ.

Меркадэ.— Очень радъ.

Жюстенъ.— У васъ, сударь, горе-то веселое.

Меркадэ (строго).— Ступайте каждый къ своему длу, и, ктобы не пришелъ, я всхъ принимаю, слышите! Обращайтесь постителями ни слишкомъ нахально, ни слишкомъ вжливо, ибо это — кредиторы, которымъ заплатятъ.

Жюстинъ.— О-о!

Меркадэ.— Ступайте.

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Меркадэ, г-жа Меркадэ, Жюли, Минаръ,

Меркадэ (въ сторону).— Ну, жена и дочь! Въ моихъ обстоятельствахъ женщины — только помха съ ихъ нервами. (Въ слухъ). Что теб надо, мадамъ Меркадэ?

Г-жа Меркадэ.— Вы разсчитывали на замужство Жюли, полагая, что оно доставитъ вамъ довріе вашихъ кредиторовъ и совершенно успокоитъ ихъ, но вчерашній случай поставилъ насъ окончательно въ ихъ зависимость.

Меркадэ.— Вы думаете? Сильно ошибаетесь… Извините, г. Минаръ, позвольте узнать, что вамъ угодно?

Минаръ.— Я… я…

Жюли.— Папа, видите ли…

Меркадэ.— Вы опять пришли просить руки моей дочери?

Минаръ.— Да.

Меркадэ.— Но вдь везд говорятъ, что я обанкротился.

Минаръ.— Я это знаю.

Меркадэ.— И вы женитесь на дочери банкрота?

Минаръ.— Да, я стану работать, чтобъ помочь ему въ несчастій.

Жюли.— Адольфъ!

Меркадэ.— Вы — человкъ хорошій… Я сдлаю васъ пайщикомъ въ первомъ моемъ большомъ предпріятіи.

Минаръ.— Я разсказалъ о моей привязанности человку, который до сихъ поръ былъ мн вмсто родного отца, и онъ сообщилъ мн, что у меня есть маленькое состояніе.

Меркадэ.— Состояніе?

Минаръ.— Когда меня поручили его заботамъ, то дали небольшую сумму, онъ положилъ ее въ проценты, и теперь у меня тридцать тысячъ франковъ.

Меркадэ.— Тридцать тысячъ?..

Минаръ.— Услыхавъ о вашемъ несчастій, я вынулъ деньги и принесъ ихъ… иногда и небольшой уплатой можно поправить дла…

Г-жа Меркадэ.— Прекрасное сердце!

Жюли (съ гордостью).— Пап, что вы скажите?

Меркадэ.— Тридцать тысячъ! (Въ сторону). Сумму эту можно утроить, накупивъ верделеновскихъ газовыхъ акцій, потомъ сейчасъ же удвоить… нтъ, нтъ! (Минару). Вы еще въ томъ возраст, когда люди способны на преданность… Если бы я могъ выплатить двсти тысячъ, благосостояніе Франціи упрочилось бы, мое состояніе, состояніе многихъ людей было бы сдлано… Нтъ, берегите ваши деньги.

Минаръ.— Какъ! вы мн отказываете?

Меркадэ (въ сторону).— А если съ этой суммой мн удастся выхлопотать еще мсяцъ свободы, если какимъ-нибудь дерзкимъ случаемъ я могъ бы поднять мои рухнувшія акціи, если… но деньги этихъ бдныхъ дтей задушатъ меня. Плохой счетъ, коли канючишь. Хорошо играешь только на деньги акціонеровъ. Нтъ… нтъ. (Въ слухъ). Адольфъ, вы женитесь на моей дочери.

Минаръ.— О! благодарю.васъ! Жюли… моя Жюли!

Меркадэ.— Женитесь, какъ только у ней будутъ триста’ сачь приданаго.

Г-жа Меркадэ.— Мой другъ!..

Жюли.— Пап!..

Мицаръ.— Пожалйте меня…

Меркадэ.— Можетъ, черезъ мсяцъ, а то и скорй.

Вс.— Какъ?

Меркадэ.— Да, съ головой и съ маленькими деньгами. (Митру, который протягиваетъ ему портфель съ деньгами). Говорятъ вамъ: приберите ваши деньги! Уходите, пожалуста, и уведите съ собой жену и дочь: я хочу остаться одинъ.

Г-жа Меркадэ (въ сторону).— Ужь не замышляетъ ли онъ чего противъ кредиторовъ? Я узнаю. Пойдемъ, Жюли.

Жюли.— Папа… вы такъ добры, такъ добры.

Меркадэ.— Еще бы.

Жюли.— Я васъ очень люблю.

Меркадэ.— Еще какъ!

Жюли.— Адольфъ, я не стану васъ благодарить, но всю жизнь буду помнить…

Минаръ.— Дорогая Жюли!

Меркадэ.— Ну, ступайте, ступайте, предавайтесь вашей идилліи подальше отсюда.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Меркадэ, потомъ де-ля-Бривъ.

Меркадэ.— Устоялъ! это былъ благородный порывъ. Напрасно я ему поддался. Что-жь, если не удержу себя, удвою ихъ состояньице, маневрируя фондомъ. Бдняжка Жюли — ее любятъ. Что за золотое сердце! Хорошія мои дти! Постараемся обогатить васъ. Де-ля-Бривъ тамъ, дожидается. Да, кажется, онъ спитъ… Я его нарочно подпоилъ, чтобъ удобне справиться… (Кричитъ) Мишопенъ!.. Приставъ пришелъ!

Де-ля-Бривъ.— А! что… что вы сказали?

Меркадэ.— Не бойтесь: это я — такъ, чтобъ разбудить васъ.

Де-ля-Бривъ.— Попойка для моего ума все равно, что гроза для полей — это меня освжаетъ, все зеленетъ, и идеи растутъ и цвтутъ. In vino veritas!

Меркадэ.— Вчера намъ помшали и прервали нашъ дловой разговоръ.

Де-ля-Бривъ.— Добрйшій тесть, я прекрасно все помню. Мы признали, что дома наши не могутъ выполнить своихъ обязательствъ. Вы имете несчастіе быть моимъ кредиторомъ, а’ имю счастіе быть вашимъ должникомъ на сорокъ семь тысячъ двсти тридцать два франка съ сантимами.

Меркадэ.— Голова у васъ не тяжела?

Де-ля-Бривъ.— Ничего у меня нтъ тяжелаго: нивъ карман, ни на совсти. Въ чемъ можно меня упрекнуть?.. Проживая свое состояніе, я давалъ наживаться всмъ парижскимъ промышленникамъ, тмъ даже, какихъ и не знаютъ еще. Мы безполезны?! Мы — праздные люди?! Вотъ вздоръ какой! Да мы-то и оживляемъ денежное обращеніе.

Меркадэ.— Оборотнымъ капиталомъ. Да, вы въ полномъ разум.

Де-ля-Бривъ.— У меня только это и осталось.

Меркадэ.— Умъ — это нашъ монетный дворъ. И такъ, при вашемъ теперешнемъ расположеніи, постараюсь быть кратокъ и ясенъ.

Де-ля-Бривъ.— Такъ ужь я присяду.

Меркадэ.— Слушайте: я вижу васъ за опасной дорог, ведущей къ извстной отважной ловкости, въ которой глупцы упрекаютъ такъ часто дльцовъ. Вы вкусили отъ опьяняющей жизни Парижа. Роскошь вълась въ васъ. Вашъ Парижъ начинается съ Елисейскихъ Полей и кончается въ жокей-клуб. Парижъ для васъ — это міръ женщинъ, про которыхъ или слишкомъ много говорятъ, или вовсе не говорятъ.

Де-ля-Бривъ.— Совершенно врно!

Меркадэ.— Обманчивая атмосфера умныхъ людей, газетъ, театра, кулисъ, власти… Пространное море, гд удятъ рыбу. Жить надо такъ, или пустить себ пулю въ лобъ.

Де-ля-Бривъ.— Нтъ, продолжать жить, безъ…

Меркадэ.— Хватитъ ли у васъ генія, чтобы держаться въ лакированныхъ сапогахъ на верху вашихъ замысловъ? Господствовать надъ умными людьми силой капитала, силой вашей ловкости? Достанетъ ли у васъ таланта лавировать между этими двумя подводными камнями: обдъ въ сорокъ су и Клишй?

Де-ля-Бривъ.— Но вы проникаете ко мн въ душу, точна воръ какой?.. Вы схватываете мои мысли. Что вамъ, наконецъ, отъ меня нужно?

Меркадэ.— Вовлечь въ міръ дловыхъ людей, чтобъ спасти васъ.

Де-ля-Бривъ.— Какимъ образомъ?

Меркадэ.— Предоставьте мн выбрать входъ.

Де-ля-Бривъ.— Позвольте…

Меркадэ.— Будьте человкомъ, готовымъ скомпрометировать себя — ради меня.

Де-ля-Бривъ.— Какъ подставное лицо? Но и въ такой роли можно прогорть.

Меркадэ.— Будьте несгараемы!

Де-ля-Бривъ.— Какой же будетъ длежъ?

Меркадэ.— Попробуйте сперва сослужить мн службу въ томъ отчаянномъ положеніи, въ какомъ я теперь нахожусь, и я возвращаю вамъ ваши сорокъ семь тысячъ двсти тридцать три франка… Между нами, надо только пустить въ ходъ ловкость…

Де-ля-Бривъ.— На шпагахъ или на пистолетахъ?

Меркадэ.— Убивать никого не требуется — напротивъ.

Де-ля-Бривъ.— Идетъ!

Меркадэ.— Необходимо воскресить одного человка.

Де-ля-Бривъ.— Ну, это совсмъ мн не на руку, любезный другъ, шкатулка Гарпагона, маленькій мулъ Сканена и проч. фарсы, надъ которыми мы смялись въ старомъ театр, очень плохо удаются въ реальной жизни… Непремнно примшается полицейскій комиссаръ, а его, теперь, по уничтоженіи всхъ привилегій, бить тоже воспрещается.

Меркадэ.— А пять-то лтъ высидть въ Клиши — тоже каково наказаньице?

Де ля-Бривъ.— Впрочемъ, все будетъ зависть отъ вашей награды дйствующему лицу, честь моя не запятнана и стоитъ…

Меркадэ.— Вы желаете повыгодне помстить ее? Она настолько намъ пригодится, что вы ужь получите свое. Видите ли: его ищетъ милліоновъ, очень трудно добываетъ ихъ, а кто не ищетъ и совсмъ не получаетъ ихъ.

Де-ля-Бривъ.— Пожалуй, можно попробовать… Вы возвращаете мн мои сорокъ семь тысячъ?

Меркадэ.— Yes, sir.

— Де-ля-Бривъ.— Отъ меня требуется только… большая ловкость?

Меркадэ.— Гмъ! Нкоторая легкомысленность… но она, какъ говорятъ англичане, останется по сю сторону закона.

Де-ля-Бривъ.— Въ чемъ же дло?

Меркадэ.— Вотъ письменная инструкція. Вы должны будете представлять собою нчто въ род дядюшки изъ Америки, компаньона, возвратившагося изъ Индіи.

Де-ля-Бривъ.— Понимаю.

Меркадэ.— Отправляйтесь въ Елисейскія Поля, берите дорожную карету, да позабрызганне, велите закладывать лошадей и прізжайте сюда весь укутанный въ мха, на голов шапка, и дрожите, какъ человкъ, который находитъ наше лто чистой зимой… Я выйду къ вамъ навстрчу (я стану поджидать васъ)… вы поговорите съ моими кредиторами, ни одинъ изъ нихъ не знаетъ Годо, и вы заставите ихъ потерпть.

Де-ля-Бривъ.— Долго?

Меркадэ.— Только два дня. Черезъ два дня Пьеркенъ скупитъ т бумаги, какія мы ему прикажемъ, черезъ два дня акціи мои поднимутся, я ужь знаю, какъ станутъ высоко… вы будете моя гарантія, моя вывска, васъ же никто не узнаетъ, и тамъ…

Де-ля-Бривъ.— Да вдь я тотчасъ же исчезну, какъ только наработаю вамъ На сорокъ-семь-тысячъ двсти-тридцать-три франка съ сентимами.

Меркадэ.— Ну да… идетъ кто-то… Жена моя.

Г-жа Меркадэ (мужу).— Письма къ вамъ, просятъ отвтовъ.

Меркадэ.— Иду. До свиданія, милйшій де-ля-Бривъ. (Тихо). Вы слова жен, она не пойметъ операціи и еще напутаетъ, (Вслухъ). Отправляйтесь же, и ничего не забудьте.

Де-ля-Бривъ.— Будьте покойны. (Меркадэ уходитъ налво де-ля-Бривъ хочетъ выйдти въ среднія, г-жа Меркадэ останавливаетъ его).

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Г-жа Меркадэ, де-ля-Бривъ.

Г-жа Меркадэ.— Мось де-ля-Бривъ!

Де-ля-Бривъ.— Извините… я долженъ хать.

Г-жа Меркадэ.— Вы не подете.

Де-ля-Бривъ.— Но вамъ неизвстно…

Г-жа Меркадэ.— Я все знаю.

Де-ля-Бривъ.— Какъ?

Г-жа Меркадэ.— Вы задумали съ мужемъ воспользоваться избитыми средствами комедій, я употребила еще боле избитый способъ… повторяю вамъ: я все знаю.

Де-ля-Бривъ.— Она подслушивала.

Г-жа Меркадэ.— Роль, которую хотятъ, чтобъ вы разыграли, постыдна… и вы отъ нея откажетесь.

Де-ля-Бривъ.— Но позвольте…

Г-жа Меркадэ.— О! я знаю, съ кмъ говорю. Я познакомилась съ вами только нсколько часовъ назадъ… а между тмъ мн кажется, что хорошо васъ знаю.

Де-ля-Бривъ.— Правда?.. тогда ршительно не понимаю, какое мнніе вы ‘можете имть обо мн.

Г-жа Меркадэ.— Одного дня достаточно было, чтобы я поняла васъ. Въ то время, какъ мой мужъ искалъ въ васъ легкомыслія или какой дурной страсти, готовой вспыхнуть, чтобы эксплуатировать ее, я же угадала ваше сердце и т хорошія чувства, какія могутъ еще спасти васъ.

Де-ля-Бривъ.— Спасти… но позвольте…

Г-жа Меркадэ.— Да, спасти васъ и моего мужа. Вы другъ друга губите, вы понимаете: долги никого не могутъ обезчестить, когда признаются въ нихъ и работаютъ, чтобы заплатить. Передъ вами цлая жизнь, и вы слишкомъ умны, чтобы погубить ее однимъ поступкомъ, который судъ накажетъ.

Де-ля-Бривъ.— Судъ!.. Да, вы правы… и я, конечно, не согласился бы на эту опасную комедію, еслибъ вашъ мужъ не имлъ моихъ векселей.

Г-жа Меркадэ.— Онъ отдастъ ихъ, ручаюсь вамъ.

Де-ля-Бривъ.— Но мн нечмъ заплатить.

Г-жа Меркадэ.— Намъ довольно и вашего слова, и вы расплатитесь, когда честію составите себ состояніе.

Де-ля-Бривъ.— Чеетью!.. но этого придется, пожалуй, долго ждать.

Г-жа Меркадэ.— Мы будемъ терпливы. Подите же, предупредите мужа, чтобъ онъ отказался отъ своей попытки, что въ васъ онъ не найдетъ больше помощника.

Де-ля-Бривъ.— Побаиваюсь я съ нимъ видться. Позвольте вн лучше ужъ написать.

Г-жа-Меркадэ.— Тамъ, на стол, все найдете… побудьте здсь, пока я приду за вашимъ письмомъ… Я сама его отдамъ.

Де-ля-Бривъ.— Сдлаю, что вы приказываете. Нтъ, я еще не настолько погибъ, какъ думалъ. И вы мн это показали. Я глубоко вамъ признателенъ. Благодарю, благодарю. (Уходитъ).

Г-жа Меркадэ.— Здсь я успла… только бы теперь убдить Меркадэ.

Жюстенъ.— Сударыня, сударыня… вотъ они вс, вс.

Г-жа Меркадэ.— Кто?

Жюстенъ.— Кредиторы барина.

Г-жа Меркадэ.— Уже?

Жюстенъ.— И сколько же ихъ!

Г-жа Меркадэ.— Пускай подождутъ здсь. Я пойду предупредить мужа. (Уходитъ).

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Пьеркенъ, Гуляръ, Вьолеттъ и разные другіе кредиторы.

Гуляръ.— Господа, мы вс ршились, вдь такъ?

Вс.— Да, да.

Пьеркенъ.— Никакимъ подходомъ насъ теперь не надуешь.

Гуляръ.— Ни просьбами, ни мольбами.

Вьолеттъ.— Ни деньжонками въ счетъ векселей: онъ такимъ манеромъ сколько ужь выманилъ.

СЦЕНА ШЕСТАЯ.

Т—же, Меркадэ.

Меркадэ.— Значить, господа, вы желаете насильно объявить женя банкротомъ?

Гуляръ.— Коли не заплатите сполна, сегодня-жь.

Меркадэ.— Сегодня?

Пьеркенъ.— Въ ныншній самый день.

Меркадэ.— Да вы, должно быть, думаете, что у меня хранится гравировальная доска государственныхъ банковыхъ билетовъ.

Вьолеттъ.— Вы ничего не имете намъ предложить?

Меркадэ.— Ршительно ничего! И вы меня упрячете. Плохо тому, это заплатитъ за фіакръ: моего актива не хватитъ на это.

Гуляръ.— Я ужъ причту къ тому, что вы должны мн.

Меркадэ.— Благодарствую… Итакъ, вы вс, значитъ, ршились?

Кредиторы,— Да!

Меркадэ.— Трогательное единогласіе… Два часа! (въ сторону). Де-ля-Бривъ имлъ довольно времени… теперь онъ долженъ быть въ дорог. (Вслухъ). Да, милостивые государи, надо признаться, вы — люди вдохновенія, и какъ вы удачно выбрали минуту.

Пьеркенъ.— Т.е., какъ же это?

Меркадэ.— Въ продолженіи цлыхъ мсяцевъ, въ продолженіи цлыхъ лтъ, вы давали водить себя за носъ великолпными общаніями… обманывать, да, обманывать несбыточными сказками, и вотъ именно сегодня-то вы и неумолимы!.. Честное слово, это будетъ презабавно! демъ въ Клиши.

Гуляръ.— Но…

Пьеркенъ.— Онъ дурачится.

Вьолеттъ.— Нтъ, что-нибудь да есть, господа, что-то есть.

Пьеркенъ.— Скажите намъ!

Гуляръ.— Мы желаемъ знать.

Вьолеттъ.— Господинъ Меркадэ, коли что есть, такъ ужъ говорите прямо.

Меркадэ.— Ничего. Я ничего не скажу… нтъ. Я хочу, чтобъ меня упрятали. Посмотрю: какую вы завтра вс рожу скорчите, а пожалуй, и нынче вечеромъ, когда узнаете о его возвращеніи.

Гуляръ.— Возвращеніи?

Пьерканъ.— Какое возвращеніе?

Вьолеттъ.— Чье возвращеніе?

Меркадэ.— Его… ничье! демъ же въ Клиши, господа.

Гуляръ.— Если вы ожидаете… какой помощи.

Пьеркенъ.— Коли вы въ надежд…

Вьолеттъ.— Или же наслдство большое получили?

Гуляръ.— Ну-съ?

Пьеркенъ.— Отвчайте!

Вьолеттъ.— Да говорите-жь!

Меркадэ.— Берегитесь, господа, вы поддаетесь, и еслибъ я только пожелалъ, опять провелъ бы васъ всхъ. Полноте, покажите себя настоящими кредиторами. Смйтесь надъ прошлымъ, забудьте т великолпныя дла, какія я вамъ всмъ доставлялъ, до внезапнаго отъзда моего добраго Годо.

Гуляръ.— Его добрый Годо!

Пьеркенъ.— Ахъ! коли бы это правда!..

Меркадэ.— Забудьте прошлое, не разсчитывайте, какіе барыши принесло бы возвращеніе, такъ долго ожидаемое и… демъ.же, господа, въ Клиши, демъ!

Вьолеттъ.— Меркадэ, вы ожидаете Годо?

Меркадэ! — Нтъ.

Вьолеттъ.— Господа! онъ ожидаетъ Годо.

Гуляръ.— Неужели это правда?

Пьеркенъ.— Говорите.

Вс.— Говорите, говорите!

Меркадэ.— Да нтъ же, нтъ… Я не знаю… я… конечно, очень возможно, что онъ не ныньче-завтра воротится изъ Индіи съ… съ большимъ состояніемъ… но даю вамъ мое честное слово, что сегодня я не жду Годо.

Вьолеттъ.— Значитъ, завтра. Господа, онъ ждетъ его завтра.

Гуляръ.— Коли это только — не новая уловка, чтобъ выиграть время и посмяться надъ нами?

Пьеркенъ.— Вы полагаете?

Гуляръ.— Очень возможно.

Вьолеттъ.— Господа, онъ смется надъ нами.

Меркадэ (въ сторону).— Чортъ возьми! (въ слухъ) Ну что же, господа, демъ?

Гуляръ.— Однако…

Меркадэ (въ сторону).— Наконецъ! (въ слухъ) Господа…

Голосъ кондуктора.— Ворота отпирай!

Меркадэ.— А!

Гуляръ (подбгаетъ къ окну).— Карета!

Пьеркенъ (тоже).— Дорожная!

Вьолеттъ.— Господа, дорожная карета!

Меркадэ (въ сторону).— Лучшей минуты онъ не могъ и выбрать. Молодецъ де-ля-Бривъ!

Гуляръ.— Посмотрите, вся-то въ пыли.

Вьолеттъ.— И забрызгана грязью до самаго-то верху! Ужъ подлинно изъ Индіи только въ такомъ вид прідешь.

Меркадэ.— Вы сами не знаете, что говорите, добрйшій Вьолеттъ, разв прямо изъ Индіи можно пріхать сухимъ путемъ?

Гуляръ.— Да посмотрите, Меркадэ, какой человкъ-то вы* шелъ изъ кареты.

Пьеркенъ.— Весь закутанъ въ шубу, подойдите-жь.

Меркадэ.— Благодарю… простите, радость, волненіе… я…

Вьолеттъ.— Онъ несетъ шкатулку… Ахъ, какая большая шкатулка! Господа, это — Годо. Я узналъ его по шкатулк.

Меркадэ.— Ну, да… я ожидалъ Годо.

Гуляръ.— Онъ возвращается изъ Калькутты…

Пьеркенъ.— Съ состояніемъ.

Меркадэ.— Громаднйшимъ!

Вьолеттъ.— Что я вамъ говорилъ!

Меркадэ.— О, господа… друзья мои… дорогіе мои… товарищи… дти мои!

СЦЕНА СЕДЬМАЯ.

Т-же, г-жа Меркадэ.

Г-жа Меркадэ.— Меркадэ!.. Другъ мой!..

Меркадэ.— Жена! (въ сторону) А я думалъ, что ея дома нтъ. Ну, теперь все вверхъ дномъ перевернетъ.

Г-жа Меркадэ.— Ахъ, другъ мой!.. разв вы не знаете, что случилось?

Меркадэ.— Я?.. нтъ… ахъ, да, я.

Г-жа Меркадэ.— Годо пріхалъ!

Меркадэ.— А! что? (въ сторону) Какъ! и она?..

Г-жа Меркадэ.— Я его видла. Я говорила съ нимъ. Я… я его встртила.

Меркадэ (въ сторону).— Де-ля-Бривъ совратилъ и е! Вотъ такъ человкъ. (Тихо жен). Хорошо, хорошо, вы спасаете насъ.

Г-жа Меркадэ.— Да нтъ же, это — онъ, это…

Меркадэ (тихо).-Т-съ (въ слухъ) Надо мн пойти обнять его, господа.

Г-жа Меркадэ.— Нтъ, нтъ, подождите немного, бдный Годо слишкомъ понадялся на свои силы… только что взошелъ ко мн, какъ волненіе… усталость отъ дороги… съ нимъ сдлался припадокъ.

Меркадэ.— Въ самомъ дл? (въ сторону) Какова?!

Вьолеттъ.— Бдный Годо.

Г-жа Меркадэ.— Прошу васъ, сказалъ онъ мн, предупредите вашего мужа, испросите его прощеніе, я только тогда и пойду къ нему, когда изглажу прошлое.

Гуляръ.— Прекрасно.

Пьеркенъ.— Божественно!

Вьолеттъ.— Я плачу, господа, плачу.

Меркадэ.— Да, какъ же это?.. Я и не подозрвалъ, что жена обладаетъ просто первостатейнымъ талантомъ… Дорогая моя, извините, господаі (Тихо). Очень хорошо, очень.

Г-жа Меркадэ (тихо).— Какое счастіе! Это гораздо лучше, чмъ то, что вы задумали давеча.

Меркадэ.— Еще бы! (Въ сторону). Это гораздо тоньше. (Въ слухъ). Подите къ нему, ma ch&egrave,re, а вы, господа, пожалуйте въ мой кабинетъ… въ ожиданіи, пока мы покончимъ наши счеты.

Гуляръ.— Къ вашимъ услугамъ, любезный другъ!

Пьеркенъ.— Нашъ достойнйшій другъ!

Вьолеттъ.— Нашъ другъ… мы къ вашимъ услугамъ.

Меркадэ (облокачиваясь на столъ и поднимая голову). Ну-съ?!. Говорили, будто я — не что иное, какъ аферистъ?

Гуляръ.— Вы — одинъ изъ самыхъ способныхъ людей въ Париж.

Пьеркенъ.— Вы наживете милліоны, стоитъ вамъ добыть первый.

Вьолеттъ.— Добрйшій г. Меркадэ, мы станемъ ждать, сколько вамъ угодно.

Вс.— Конечно, конечно!

Меркадэ.— Вы такъ говорите сегодня, но все равно, я принимаю, какъ будто бы вы вчера Это сказали. Благодарю васъ, ступайте, господа… до свиданія. (Тихо Гуляру). Черезъ полчаса, много черезъ часъ, я спущу ваши акціи.

Гуляръ.— Хорошо.

Меркадэ (тихо Пьеркену).— Останьтесь.

Пьеркенъ.— Остаюсь. (Вс уходятъ).

СЦЕНА ВОСЬМАЯ.

Меркадэ, Пьеркенъ.

Меркадэ.— Мы одни… времени терять нельзя. Вчера, акціи Нижней Эндры опустились, ступайте на биржу и скупайте, двсти, триста, четыреста… Одинъ Гуляръ вамъ продастъ больше половины.

Пьеркенъ.— Въ какой срокъ и какъ вы покроете затрату?

Меркадэ.— Какъ! Что за вопросъ!.. Наличными. Приносите акціи сегодня, а завтра я плачу.

Пьеркенъ.— Завтра?

Меркадэ (въ сторону).— Завтра он поднимутся!

Пьеркенъ.— Въ вашемъ теперешнемъ положеніи, вы, разумется, скупаете для Годо.

Меркддэ.— Вы думаете?

Пьеркенъ.— Онъ прислалъ вамъ свои распоряженія въ томъ письм, гд извщалъ о своемъ прізд.

Меркадэ.— Можетъ быть… А! Пьеркенъ, мы опять въ длахъ. Отсюда вижу, какъ черезъ годокъ вы заработаете у насъ, на куртаж, сто тысячъ франковъ.

Пьеркенъ.— Сто тысячъ!!!

Меркадэ.— Валяйте на пониженіе, сейчасъ же, на маленькой бирж, потомъ скупайте, и… (отдавая ему письмо) напечатайте это письмо въ вечерней, газет… Нынче-же вечеромъ, у Тортни поднимутся акціи на двадцать процентовъ. Ступайте скорй.

Пьеркенъ.— Лечу!.. Прощайте!

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ.

Меркадэ, потомъ Жюстенъ.

Меркадэ.— Идетъ, идетъ на всхъ парусахъ! Когда Магометъ нашелъ трехъ простаковъ, увровавшихъ въ него (это-то самое трудное и есть), ему принадлежалъ весь свтъ!.. Я же побдилъ всхъ моихъ кредиторовъ!.. Благодаря выдумк о прізд Годо, я выигрываю восемь дней, а восемь дней въ дл уплаты все равно, что дв недли. Я скупаю на триста тысячъ акцій Нижней Эндры прежде Верделена. И тогда, канъ только Верделенъ пожелаетъ купить, онъ же, голубчикъ, самъ и подниметъ имъ цну. Акціи будутъ стоить гораздо выше курса. Я получу… шестьсотъ тысячъ франковъ барыша. Тремя стами расплачиваюсь съ кредиторами и длаюсь владыкой биржи! (Величественно расхаживаетъ по сцен).

Жюстенъ (слва, съ задняго плана).— Сударь!

Меркадэ.— Что такое? Что теб надо, Жюстенъ?

Жюстенъ.— Да вотъ, сударь…

Меркадэ.— Говори, что?

Жюстенъ.— Да господинъ Вьолеттъ даетъ мн шестьдесятъ франковъ, воли я проведу его къ господину Годо.

Меркадэ.— Шестьдесятъ франковъ? (Въ сторону). Онъ у меня укралъ.

Жюстенъ.— Вы, сударь, не пожелаете, чтобъ я потерялъ свой интересъ.

Меркадэ.— Позволяй себя совращать.

Жюстенъ — Ахъ, сударь, вотъ оно что еще… и г. Гуляръ тоже… и другіе…

Меркадэ.— Дйствуй, дйствуй. Я теб ихъ отдаю.

Жюстенъ.— Благодаримъ покорно.

Меркадэ.— Пускай вс увидятъ Годо. (Въ сторону). Де-ля-Бривъ съуметъ вывернуться. (Въ слухъ). Вс, т. е. кром Пьеркена… (Въ сторону). Онъ сейчасъ узнаетъ своего Мишопена.

Жюстенъ.— Очень хорошо-съ… Ахъ, г. Минаръ пришли. (Жюстенъ уходитъ налво).

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.

Меркадэ, Минаръ.

Меркадэ.— Что васъ опять привело?

Минаръ.— Отчаяніе!

Меркадэ.— Отчаяніе?

Минаръ.— Годо, говорятъ, возвратился. Вы — снова милліонеръ.

Меркадэ.— И это васъ убиваетъ?

Минаръ.— Да.

Меркадэ.— Престранный вы человкъ, право. Я открываю вамъ мое раззореніе — оно радуетъ васъ. Вы узнаете, что состояніе ко мн возвратилось — это приводитъ васъ въ отчаяніе!.. И вы еще намреваетесь взойти въ нашу семью. Да, вы — врагъ мн!..

Минаръ.— Боже! Именно любовь моя и пугается вашего состоянія. Я боюсь, что теперь вы не захотите отдать за меня…

Меркадэ.— Жюли?!. Не вс дльцы прячутъ сердца свои въ портфель. Не всегда наши чувства выражаются только приходомъ и расходомъ. Вы мн предлагали ваши тридцать тысячъ — я не имю права отказать вамъ въ милліон (въ сторону), котораго и не имю. Я люблю васъ. Вы — простой, честный малый, это меня трогаетъ, это мн пріятно… это… это меня самого мняетъ. Ахъ! еслибъ только заполучить мн мои шестьсотъ тысячъ франковъ и… входящаго Пьеркена) вотъ он.

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ.

Ты же Пьеркенъ, Вердиленъ.

Меркадэ.— Ну?

Пьеркенъ.— Сдлано.

Мербадэ.— Браво!

Верделенъ.— Здравствуй.

Мербадэ.— Верделенъ!

Верделенъ.— Ты скупилъ раньше меня, теперь я долженъ буду платить гораздо дороже, но все равно, ловко сыграно! Спасибо! Кстати, мой привтъ владык биржи, Наполеону-дльцовъ!.. (Смясь). Ха, ха, ха!

Мербадэ.— Что это значитъ?

Верделенъ.— Твои вчерашнія слова.

Мербадэ.— Мои?

Пьеркенъ.— Они не врятъ… что… Годо возвратился.

Минаръ.— Какъ вы можете?..

Мербадэ.— Разв… сомнваются?

Верделенъ.— Теперь нтъ. Сперва я подумалъ, что пріздъ этотъ и есть именно та штука, которую ты вчера пообщалъ выкинуть.

Мербадэ.— Я… (Въ сторону). Болванъ!

Верделенъ.— Съ помощью подставного Годо, ты скупилъ, разсчитывая заплатить завтра, какъ только акціи поднимутся, а сегодня въ карман у тебя ничего нтъ.

Мербадэ,— Какъ ты это все складно придумалъ!

Верделенъ (подходя къ тмину).— Но увидавъ внизу эту доблестную, дорожную карету… модель индйскаго каретнаго мастерства, я сейчасъ же подумалъ, что на Елисейскихъ Поляхъ подобной не найдешь, вс мои сомннія исчезли и… Вручайте-жь акціи, г. Пьеркенъ.

Пьеркенъ.— Акціи… да… но вотъ что…

Мербадэ (въ сторону).— Смлй или я пропалъ (Вслухъ). Да, посмотримъ-ка ихъ.

Пьеркенъ.— Позвольте… а коли, что они сейчасъ сказали — правда?

Мербадэ.— Господинъ Пьеркенъ!

Минаръ.— Позвольте, господа. Годо здсь, я самъ его видлъ и самъ съ нимъ говорилъ.

Мербадэ.— Онъ съ нимъ говорилъ-съ.

Пьеркенъ.— Я и самъ его видлъ…

Верделенъ.— Разв я сомнваюсь?.. А кстати, какое судно привезло теб извстіе отъ добрйшаго нашего Годо, что онъ возвращается?

Мербадэ.— Какое судно?.. да… Тритонъ.

Верделенъ.— Какъ эти англійскія газеты небрежны! Изъ почтовыхъ судовъ только и стоитъ, что одинъ Алквіонъ.

Пьеркенъ.— Вотъ оно какъ?..

Меркадэ.— Довольно! акціи, господинъ Пьеркенъ.

Пьеркенъ.— Нтъ-съ, повремените, коли нтъ денегъ. Я хону говорить съ Годо.

Меркадэ.— Вы не будете съ нимъ говорить. Иначе, вы сомнваетесь въ моемъ слов.

Верделенъ.— Великолпно!

Меркадэ (обращаясь къ Минару).— Пожалуйста, сходите къ Годо… и скажите ему, что я скупилъ на триста тысячъ акцій… о которыхъ онъ уже знаетъ… и попросите его прислать мн. (съ удареніемъ) тридцать тысячъ для покрытія разницы, при его состояніи, всегда найдется въ карман тридцать тысячъ франковъ (тихо) во всякомъ случа, вы ему дадите свои.

Минаръ.— Очень хорошо.

Меркадэ.— Этого довольно вамъ, г. Пьеркенъ?

Пьеркенъ.— Конечно, конечно… тогда значитъ онъ пріхалъ.

Верделенъ.— Дожидайтесь тридцати тысячъ!

Меркадэ.— Верделенъ, я могъ бы имть право оскорбляться твоими дерзкими замчаніями, но я еще пока — твой должникъ.

Верделенъ.— Ба! у тебя въ портфели есть Годо на расплату. Нижняя Эндра поднимется завтра выше пари. И сегодня ужъ она поднимается, поднимается, такъ что не знаешь, гд остановится. Толчекъ данъ. Письмо твое чудеса творитъ. Мы должны будемъ объявить на Бирж результаты раскопокъ. Эти копи принесутъ столько же, сколько копи Монса, и… состояніе твое сдлано… а думалъ-то я устроить свое.

Меркадэ.— Понимаю, отчего ты взбшенъ. Такъ вотъ откуда, вс сомннія?..

Верделенъ.— Они разлетятся предъ деньгами Годо.

СЦЕНА ДВНАДЦАТАЯ.

Т-же, Вьолеттъ, Гуляръ и другіе кредиторы.

Гуляръ.— Ахъ, другъ мой!

Вьолеттъ.— Добрйшій Меркадэ.

Гуляръ.— Что за человкъ этотъ Годо!

Меркадэ (въ сторону).— Хорошо.

Вьолеттъ.— Какой деликатный!

Меркадэ (всторону).— Очень хорошо.

Гуляръ.— Что за великая душа!

Меркадэ (въ сторону).— Превосходно.

Верделенъ.— Вы его видли?

Вьолеттъ.— Всего!

Пьеркенъ.— Вы говорили съ нимъ?

Гуляръ.— Какъ съ вами, и онъ мн заплатилъ!

Вс.— Всмъ заплатилъ!

Меркадэ.— Что! Какъ, какъ… заплатилъ?

Гуляръ.— Сполна. Пятьдесятъ тысячъ тратами.

Меркадэ (въ сторону).— Понимаю.

Гуляръ.— И восемь тысячъ билетами.

Меркадэ.— Билетами… банковыми?

Гуляръ.— Банковыми!

Меркадэ (въ сторону),— Ничего не понимаю! А! восемь тысячъ! Ну, такъ это Минаръ ему далъ… Онъ принесетъ теперь только двадцать дв.

Вьолеттъ.— А я то!.. Я бы согласился и уступочку сдлать… нтъ, все получилъ, все до капельки!

Меркадэ.— Все!.. (тихо). Тоже тратой?

Вьолеттъ.— Самыми врными тратами… осьмнадцать тысячъ.

Меркадэ (въ сторону),— Что за голова у этого де-ля-Брива!

Вьолеттъ.— А остальныя двнадцать…

Вердеденъ.— Ну, остальныя?..

Вьолеттъ.— Наличными денежками… вотъ он!

Меркадэ.— Еще?! (въ сторону) Ахъ, чортъ возьми, Минаръ не принесетъ больше десяти.

Гуляръ (садится къ столу),— И теперь онъ также расплачивается съ остальными вашими кредиторами.

Меркадэ.— Также?

Вьолеттъ (тоже присаживаясь къ столу),— Да, тратами, серебромъ и банковыми билетами.

Меркадэ (забываясь),— Боже ты мой! Минаръ ничего-то не принесетъ.

Верделенъ.— Что съ тобой?

Меркадэ.— Я… нтъ…ничего.

СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ.

Тже, Минаръ.

Минаръ.— Я исполнилъ ваше порученіе.

Меркадэ (дрожа всмъ тломъ) А!.. вы принесли… нсколько… билетовъ.

Минаръ.— Нсколько билетовъ? Полноте. Годо и слышать не захотлъ о тридцати тысячахъ. (Гуляръ и Вьолеттъ встаютъ, Минаръ одинъ садится къ столу, его окружаютъ кредиторы).

Меркадэ.— Понимаю.

Минаръ.— Это — сто тысячъ экю, сказалъ онъ, такъ и берите сто тысячъ (Минаръ вынимаетъ изъ бокового кармана огромную пачку банковыхъ билетовъ и кладетъ ее на столъ).

Меркадэ (бжитъ къ столу и садится). Что?.. (смотря на билеты) Это что такое?

Минаръ.— Триста тысячъ франковъ.

Пьеркенъ.— Мои триста тысячъ!

Верделенъ.— Врно.

Меркадэ (совсмъ растерянный).— Триста тысячъ франковъ. Я ихъ вижу… я ужъ трогаю… Я держу триста тысячъ! (Минору). Откуда ты ихъ взялъ?

Минаръ.— Онъ мн самъ ихъ далъ.

Меркадэ (съ силой).— Онъ!.. Кто онъ?..

Минаръ.— Да господинъ Годо.

Меркадэ (кричитъ).— Годо? Кто Годо?.. Какой Годо?..

Минаръ.— Годо, что изъ Индіи пріхалъ.

Меркадэ.— Изъ Индіи?

Вьолеттъ.— И что платитъ всмъ вашимъ кредиторамъ.

Меркадэ.— Вотъ чепуха какая!.. разв я…

Пьеркенъ.— Онъ совсмъ помутился!.. (Вс кредиторы показываются въ глубин сцены. Верделенъ подходитъ къ нимъ и тиха съ ними разговариваетъ).

Верделенъ.— Да, имъ всмъ, всмъ заплатили. Это — совершенная правда.

Меркадэ.— Заплатили!.. всмъ! Да, заплачены сполна!.. Ахъ! у меня въ глазахъ розовыя, голубыя полосы… Цлая радуга вьется вокругъ.

СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Т же, г-жа Меркадэ и Жюли (входятъ слва), де-ля-Бривъ справа.

Г-жа Меркадэ.— Мой другъ, Годо можетъ теперь тебя видть?

Меркадэ.— Жена, дочь, Адольфъ, друзья мои, послушайте’ станьте вокругъ меня, вдь вы не хотите меня обманывать?

Жюли.— Папа, что съ тобой?

Меркадэ.— Скажите мн… (увидавъ де-ля-Бривъ) Мишопенъ… и непереодтый.

Де-ля-Бривъ.— Хорошо, что я послушался совтовъ мадамъ Меркадэ, иначе у васъ было-бы два Годо, такъ какъ, явился настоящій.

Меркадэ.— Да… онъ… въ самокъ дл возвратился?

Верделенъ.— Такъ ты не зналъ?

Меркадэ.— Я то… еще-бы! Привтствую тебя, повелительница царей, герцогиня займа, принцесса акцій и мать кредита! Привтствую тебя, фортуна! Столькіе ищутъ тебя здсь, и въ сотый разъ являешься ты изъ Индіи! О, я всегда говорилъ. Годо — натура энергическая! И что за честность! (Подходя къ жен и дочери). Да поцлуйте-жь меня!

Г-жа Меркадэ (плача).— Другъ мой!

Меркадэ (поддерживая ее).— Ты — такая добрая въ несчастіяхъ…

Г-жа Меркадэ,— Я такъ рада… ты спасенъ и богатъ!

Меркадэ.— И честенъ! Жена, дти мои, я вамъ теперь признаюсь… не могъ больше я держаться, силъ моихъ не хватало… Голова всегда въ напряженіи, всегда на сторож… Великанъ-бы сломился… иногда я хотлъ бжать… Ахъ, отдыху жажду я… мы поживемъ въ деревн.

Г-жа Меркадэ.— Да ты соскучишься.

Меркадэ.— Нтъ, я стану смотрть на ихъ счастіе (указывая на Минара и Жюли). И потомъ посл бумажныхъ фондовъ… Я займусь агрономіей, это меня будетъ интересовать. (Къ кредиторамъ). Господа, мы всегда останемся добрыми друзьями: не будемъ больше вмст длъ длать. (Де-ля-Бриву). Господинъ де-ли-Бривъ, возвращаю вамъ ваши сорокъ восемь тысячъ франковъ.

Де-ля-Бривъ.— О! Благодарю васъ!

Меркадэ.— И взаймы даю вамъ десять тысячъ.

Де-ля-Бривъ.— Мн десять тысячъ? Но я не знаю, когда въ состояніи буду возвратить.

Меркадэ.— Безъ церемоніи — берите, у меня есть одна идея…

Де-ля-Бривъ.— Принимаю.

Меркадэ.— Ахъ!.. я... кредиторъ! Я — кредиторъ!

Г-жа Меркадэ.— Меркадэ… онъ ждетъ.

Меркадэ.— Да, пойдемъ, пойдемъ. Я столько разъ показывалъ Годо, что пора и самому поглядть на него. Пойдемъ смотрть Годо!

Занавсъ.

С. А. Б.

‘Отечественныя Записки’, No 7, 1875

MEPКАДЭ.

КОМЕДІЯ БАЛЬЗАКА.

АКТЪ ПЕРВЫЙ.

АКТЪ II.

АКТЪ ТРЕТІЙ.

Читайте также: