Материалы очерка о коммуне им. Ф. Э. Дзержинского
Материалы очерка о коммуне им. Ф. Э. Дзержинского
Украшенные будни
Украшенные будни
Идиллия или социализм?
Идиллия или социализм?
Комментарии
Комментарии
Материалы очерка о коммуне им. Ф. Э. Дзержинского, Макаренко Антон Семёнович, Год: 1933
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8-ми т. Т. 1
М.: Педагогика, 1983.
Харьков. Из Харькова бежит шоссе на Белгород. Впереди по шоссе обычный для нашего времени вид: целый новый город, к нему же суетливо поспешают трамвайные вагончики, а справа и слева — молодой дубняк. Здесь хорошо: и ново все, и строимся, и воздух не харьковский.
Вдруг справа у вас арка, почти триумфальная,— два обелиска, наивно скрывающих под серой краской сосновый материал, а на обелисках повешена сетчатая вывеска: ‘Трудовая коммуна им. Дзержинского’, дело сразу становится понятным: арку строили коммунары.
Коммунары-дзержинцы? Они способны построить именно такую арку, очень скромную, веселую и в то же время почти триумфальную.
Коммунаров-дзержинцев знают не только в Харькове, народ это подвижной и склонный к путешествию. Это может и не все знают, но зато каждый видел этих стройных мальчиков и девочек, марширующих по шести в ряд за своим великолепным оркестром с полным стариком дирижером впереди. 1 Мая и 7 Ноября они всегда открывают марш рабочих организаций и, проходя мимо трибуны, по-детски грациозно подбрасывают вверх руки, салютуя правительству.
А это въезд в их владения. Арка открывает дорогу, проложенную в лесу, дорогу правильную, вымощенную, снабженную телефонными столбами и электрическим освещением.
Через лес [идти] недолго. За лесом — поле, а в конце его виден целый ряд серых корпусов, отдельным новым миром стоящих впереди темного леса. Два красных флага реют над ними. Скоро рядом с вами начинает мелькать узорчатая ограда, корпуса все ближе и ближе, и ваша машина останавливается у кирпичных ворот.
Широкий асфальтовый тротуар ведет к дому, справа и слева от вас протянулись в стороны широкие обильные цветники и дорожки.
Здесь и живут коммунары-дзержинцы.
В дверях вы обязательно столкнетесь с подтянутым ловким мальчиком, который машинально уступит вам дорогу и немедленно забудет о вашем существовании, улетая куда-то по своим важным коммунарским делам.
В вестибюле часовой с винтовкой только в том случае обратит на вас внимание, если вы не сняли галош. Если же вы человек культурный, не бойтесь часового, и можете даже осведомиться у него, к кому обратиться, чтобы посмотреть коммуну. Он вас направит к начальнику коммуны, или к его помощнику, или к дежурному командиру, или просто передаст на руки первому свободному коммунару. Вы теперь обеспечены любезным чичероне, вас проведут по всем помещениям коммуны, покажут клубы, спальни, завод, школьные кабинеты и ответят на все ваши вопросы, даже самые ехидные и недоверчивые.
Если вы попали в рабочее время, вы почти не увидите коммунаров в коридорах или в спальнях. Только случайно вас может догнать звонок на переменку — и мимо вас прольются из классов мальчишеский гомон, девичий смех, [звуки] резиновых мячиков малышей. Зато на заводе вы попадете в среду, щедро наполненную шумом, работой, движением, производственным материалом, запахом серьезного большого завода и самое главное — коммунарами.
И на заводе, и в спальнях, и в клубах, и в столовой вас обязательно поразит какая-то совершенно исключительная опрятность и нарядность этого особого мира — мира до конца социалистического. Все здесь блестит и радуется: безукоризненный паркет, зеркала, блестящие никелем и чистотой станки, правильно сложенные детали и полуфабрикаты, портреты, гардины и цветы, солнечные пятна на каждой стене, сверкающие улыбки молодежи, снова цветы и снова улыбки. Цветов много: в столовой, в спальнях, в клубах, много и радости, но все это каким-то чудесным образом не кажется вам праздником. Нет, это будни, это вы чувствуете на каждом шагу, так много здесь делового движения, так мало здесь торчащего излишества, так все по-деловому прилажено и скромно. Да, это совершенно новый мир, здесь новая радость, и даже цветы кажутся новыми. И это мир рабочий.
Вам непременно захочется проникнуть в самое существо этого мира. Что это за коммунары-дзержинцы?
Вам захочется проникнуть в самое существо этого мира. Вас к тому же немного смущает внешняя идилличность коммуны, и вы не можете связать ее с другими вашими впечатлениями: с серьезной заводской работой, с уверенным и четким ритмом коммунарской жизни. Поэтому и самый завод, и ритм, и настоящий рабфак вам иногда начинают казаться тоже идиллией. Потом вы начинаете догадываться, что идилличны не коммунары, а вы сами. Они вас растрогали и удивили, а пока вы стоите и умиляетесь, они разбежались куда-то по своим делам и забыли о вас — им некогда. Вы начинаете соображать, что они счастливы тем счастьем, за которое и вы, может быть, боролись и истратили не один метр ваших нервов.
И тогда ваша мысль поневоле направляется к источнику этого прекрасного дела: кто это придумал, кто это так разумно, с такой любовью к детям, с таким уверенным знанием создал это детское счастье, кто это смог не испугаться идиллии, советской идиллии, о которой и вы мечтали и которая, как потом оказалось, называется социализмом? Счастье здесь не от папашиного капитала, не от жизни беззаботной, не от паразитического обжорства, не в слое разведенного жирка, покрывающего мускулы, а счастье в рабочем усилии, в ощущении самих мускулов, в просторной дороге вперед, по которой идут миллионы трудящихся, в этом слиянии с мировым делом. Счастье в том, что уже не может быть стыдно от паркета, цветов и зеркал, счастье в настоящей человеческой свободе.
И вы начинаете понимать, что это и ваше дело, что это дело нашей революции, что фундаменты его заложены на неизмеримых полях великих и победных классовых битв. А чекисты были последовательны и логичны: увековечить память Дзержинского после его смерти они решили этим уголком социализма, тем более что социализм — это не остановка, это тоже движение, и движение вперед.
Коммуна открыта 29 декабря 1927 г. Чекисты Украины вовсе не были так богаты, чтобы строить дорогой завод, большие корпуса. Все дело в том, что чекисты обладали очень небольшими средствами, собранными путем вычетов из их жалованья. Они вложили в дело другой капитал: силы своего коллектива, свою мысль, свое преклонение перед памятью Дзержинского, они реализовали новые представления о человеке, позволяющие беспризорного поставить в первые ряды общества, в первые ряды не только по характеру прав, но и по характеру обязанностей, по требованию к человеку.
Коммуна 1927 г. была совсем маленьким детским коллективом — всего на 50 человек, он владел только одним домом, небольшой мастерской полукустарного типа, в которой даже эти 50 поместиться не могли. Дети эти не умели работать и не знали, что они должны делать, они были малограмотны и малокультурны: ‘цветы’ интервенции и войны, беспризорные.
Но чекистский коллектив в эту небольшую ячейку вложил большие запасы энергии, большевистской настойчивости и возможности далекого развития, вложил в форме крупной человеческой заботы и мысли о детях. Коммунары пришли в светлые солнечные комнаты, в уют и тепло, им были сказаны настоящие человеческие слова о работе и жизни, и полдесятка станков и две классные комнаты были поставлены перед ними как отправная точка будущей их работы.
Было это небольшое хозяйство до конца продумано, прилажено, строго проверено до последней мелочи, и в него была уже с первого дня вложена идея того же счастья, о которой мы говорили выше.
Сейчас, когда прошло пять лет, когда коммуна живет полной жизнью, коммунары вспоминают имена своих первых начинателей с благодарностью и любовью.
Скажите перед коммунарами эти имена — и коммунарские лица расцветают улыбками, гремят аплодисменты, и после того еще долго не может замереть щебетание детских, девичьих, юношеских голосов, взволнованных родными образами, возникшими перед ними. Тогда в коммуне ярко вспоминаются и первые детские дни, и первые годы, наполненные проблемами и стремлениями, иногда недалекие и от нужды, бороться с которой коммунары были всегда в силах, тем более что нужда тоже возбуждалась стремлением вперед и сознательным отказом от некоторых вещей. Вспоминаются и первые ‘достижения’— кустарная мебельная фабрика, и арматурный цех, и напряженная борьба за настоящий завод, годами проводившаяся в деревянных худых цехах, среди чахоточных дряхлых станков, борьба с кустарщиной и дешевкой. Вспоминаются и поражения, и победы: поражения учили коммунаров работать, победы вели к новым победам, вели вперед.
Впервые опубликованы в издании: Макаренко А. С. Соч.: В 7-ми т. Т. II. М., 1957. По содержанию датируется концом 1932 — началом 1933 г. Материал представляет собой начальные главки очерка о коммуне им. Ф. Э. Дзержинского, задуманного А. С. Макаренко к ее пятилетию. Заголовок дан составителями настоящего издания. Печатается по указанной публикации.