Марко Поло и его странствования по Монголии, по Китаю и Индии, Слепцов Александр Александрович, Год: 1901 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Марко Поло и его странствованія по царству монгольскому, по Китаю и Индіи.

І.
Городъ Венеція.

Если изъ нашей Одессы плыть Чернымъ моремъ къ столиц турецкаго султана, Константинополю, а затмъ вдоль береговъ турецкихъ и греческихъ,— въдемъ въ большое Средиземное море.

Прилегаетъ это Средиземное море къ тремъ частямъ свта, къ Европ (на свер), къ Азіи (на восток), къ Африк (на юг).

Европейскій берегъ вдается въ Средиземное море тремя большими полуостровами. На среднемъ изъ этихъ полуострововъ расположена Италія — королевство италіянское (см. стр. 3).

По сверной части Италіи протекаетъ рка По. Впадаетъ она въ заливъ Средиземнаго моря, который зовутъ ‘Адріатика’ или ‘заливъ Адріатическій’, а такъ какъ онъ довольно великъ, зовутъ его и Адріатическимъ моремъ.

Рка По течетъ въ прекрасной долин. Въ нее съ высокихъ горъ справа и слва нсколькими притоками вливаются обильныя воды. Воды эти несутъ съ собою грязь, илъ. И такъ этого ила много, что онъ, вмст съ иломъ нсколько другихъ, боле мелкихъ ркъ, мало по малу, образовалъ въ сверной части Адріатическаго моря около восьмидесяти островковъ.

На этихъ островкахъ давно, давно, тысячи полторы лтъ тому назадъ, стали селиться люди. Изъ маленькаго поселка возникъ потомъ, по немногу, большой городъ Венеція.

Городъ этотъ иметъ очень странный видъ, онъ весь какъ бы стоитъ на вод. Взгляните на рисунки. Ряды домовъ лицевой стороной (или — какъ говорятъ — ‘переднимъ фасадомъ’) прямо выступаютъ изъ воды. Какъ въ нашихъ городахъ дома лицомъ глядятъ на улицу, такъ въ Венеціи они вс глядятъ на то есть на узкіе проливы, которыми островки отдлены одинъ отъ другого. По островкамъ, правда, пролегаетъ множество узкихъ, кривыхъ переулковъ, черезъ каналы перекинуто около четырехъ сотъ мостовъ, и кто хорошо знаетъ Венецію, можетъ по этимъ мостамъ да проулкамъ пройти куда угодно, но на проулки почти вс дома выходятъ только черной, задней стороною.

По переулкамъ прохожихъ мало, зды совсмъ нтъ. Лошадей въ город не держатъ. Хотите прохать изъ одной части города въ другую — садитесь въ лодку, и на ней свезутъ васъ куда угодно за самую ничтожную плату.

Венеціанскія лодки — гондолы строятся на совсмъ особый ладъ: он узки, очень длинны, выкрашены въ черный цвтъ, да еще въ дождливое время покрыты навсомъ, похожимъ на гробъ. Спереди у нихъ высокій, острый носъ. Лодочникъ — гондольеръ ловко управляетъ гондолой, стоя на корм, однимъ весломъ. На большихъ лодкахъ гондольеровъ двое: одинъ на носу, другой на корм, но и тутъ оба стоятъ, и у каждаго но веслу. Обыкновеннымъ нашимъ лодкамъ съ сидньями для гребцовъ, съ длинными веслами, перекинутыми далеко за борты, въ венеціанскихъ каналахъ не разъхаться, не повернуться.

Во всемъ город одна обширная площадь. Это — площадь передъ соборомъ св. Марка. Соборъ св. Марка — одно изъ самыхъ замчательныхъ зданій въ свт.

Площадь съ трехъ сторонъ обнесена крытыми галлереями. Здсь помщаются лучшіе магазины города, кофейни, театры. На площади весь день и особенно вечерами тснится множество народа.

Вблизи собора находится и дворецъ старинныхъ правителей Венеціи.

Венеція теперь — одинъ изъ городовъ королевства италіянскаго, но прежде, и еще лтъ сто съ небольшимъ тому назадъ, она была городомъ совершенно самостоятельнымъ. Она не только ни отъ кого не зависла, но еще сама съумла подчинить себ довольно обширныя земли, вела крупную торговлю. Для защиты своихъ владній и своихъ торговцевъ содержала она сильный флотъ, сильное войско. Во глав ея стояли ‘дожъ‘ — сановникъ, избираемый народомъ на всю жизнь, и ‘совтъ‘ изъ горожанъ.

Торговали венеціанскіе купцы больше съ Востокомъ (то есть съ азіатскими землями, что лежатъ на востокъ отъ Средиземнаго моря), привозили въ Европу товары персидскіе, индійскіе, китайскіе. Сами они, впрочемъ, въ Персію, Индію, Китай не здили, а вымнивали свои товары на товары этихъ странъ (шелкъ, драгоцнные камни, пряности) у купцовъ аравійскихъ. Обмнъ товаровъ между купцами Аравіи и Венеціи боле всего производился въ Египт, именно въ египетскихъ городахъ Каир и Александріи (см. карту на стр. 3).

Воевать Венеціи приходилось сначала съ великой имперіей Греческой или Византійской. Она занимала край, который занимаютъ нын турки. А когда греческую имперію сокрушили турки, и самая столица ея, Константинополь, покорилась туркамъ (въ 1453 г.), венеціанцы почти непрерывно воевали съ турками.

Кром того Венеція враждовала еще съ городомъ Генуей (см. карту стр. 3).

Генуя лежитъ тоже на берегу Средиземнаго моря. Такъ же какъ и Венеція, это въ настоящее время одинъ изъ городовъ королевства италіянскаго, но прежде и она жила самостоятельною жизнью, владла обширными землями, имла своихъ дожей, свой флотъ, свои войска, и являлась соперницею Венеціи по могуществу и по торговл съ Востокомъ.

II.
Три путника.

Около шестисотъ лтъ тому назадъ, въ 1295 году, къ одному изъ лучшихъ домовъ Венеціи, который принадлежалъ старинному венеціанскому роду Поло, подошли три странника въ необычайныхъ нарядахъ. Надты были на нихъ халаты татарскаго покроя изъ богатой, но довольно затасканой матеріи. Говорили они по итальянски свободно, но слова выговаривали какъ-то чудно, будто иноземцы.

— Кто вы такіе? Откуда явились?— спросили ихъ.

— Мы ваши родственники, хозяева этого дома — отвчалъ старшій изъ путниковъ.— Я Матвй Поло, вотъ братъ мой Николай, а это — сынъ Николая, мой племянникъ, Маркъ Поло {По итальянски звали ихъ Маттео, Николо, Марко. Нашему читателю имена эти показались бы нсколько странными, потому и пишемъ ихъ на русскій ладъ.}. Ухали мы отсюда двадцать четыре года тому назадъ…

— Слыхали, слыхали мы объ этомъ!.. Да неужели это вы? О васъ вс двадцать четыре года никакихъ встей не приходило. Мы, да и сосди, полагали, что васъ давно въ живыхъ нтъ!

— Странствовали мы далеко, далеко на Восток: жили при двор великаго хана татарскаго, въ Кита, плавали по океану, что къ востоку отъ Китая, были въ Индіи… Сами не чаяли вернуться, однако видите, привелъ Господь!

Въ т давнія времена въ Европ о дальнемъ Восток, особенно о Кита, почти ничего не знали. Ходили объ этихъ странахъ только самые смутные слухи. Не за долго до возвращенія Поло въ Венецію удалось, правда, нсколькимъ монахамъ побывать у хана татарскаго, на границахъ Китая, но внутрь Китая, никто изъ европейцевъ не проникалъ.

Двое изъ этихъ монаховъ — Карпини и Рубриквисъ оставили записи о своихъ странствованіяхъ. Оба они были посланы къ ханамъ татарскимъ: Карпини — отъ архіепископа или ‘папы’ римскаго въ 1245 году, Рубриквисъ — отъ французскаго короля въ 1254 году. Дале разскажемъ о странствованіяхъ ихъ по-больше (см. стр. 24 и 23).

О Великомъ же океан, къ которому Китай прилегаетъ на восток, никто въ Европ и понятія не имлъ. Ходили здсь даже сказки, будто за Китаемъ не океанъ, а какая-то страна вчнаго мрака, безконечныя топи и болота, населенныя страшными чудовищами.

Мудрено ли, что тремъ странникамъ не сразу поврили, что ихъ слушали посмиваясь, пожимая плечами.

Однако въ домъ ихъ пустили. А о томъ, какъ странникамъ удалось уврить родныхъ и сосдей, что они дйствительно прибыли съ богатаго Востока и пользовались милостями великаго хана, одинъ пріятель Марка Поло передаетъ такой разсказъ:

‘Пустили пришельцевъ въ домъ ихъ. Поразобрались, пооглядлись они, и приказали звать къ себ родныхъ и знакомыхъ на пиръ. Пиръ устроили на славу’.

‘Собрались гости. Приготовленъ богатый столъ. Вышли къ і’остямъ Матвй, Николай и Маркъ въ богатыхъ нарядахъ. На плечи ихъ, поверхъ красиваго платья, были еще наброшены широкія накидки — ‘мантіи’ краснаго атласа. Полы этихъ мантій тащились сзади длинными шлейфами’.

Такова была мода въ то время. Въ мантіяхъ, конечно, на улицу не выходили, но въ богатыхъ домахъ хозяева надвали ихъ поверхъ одежды при торжественныхъ пріемахъ, для встрчи гостей.

‘Гостямъ подали воду. Они умыли руки и стали разсаживаться. Тогда Поло сбросили съ себя атласныя мантіи, приказали разрзать ихъ и подлить между слугами. Затмъ подали другія мантіи изъ богатой дамаскской матеріи, боле цнной, чмъ лучшій атласъ. Посл второго или третьяго блюда Поло сбросили съ себя и эти мантіи, ихъ тоже подарили слугамъ. Затмъ Поло вышли на минуту во внутренніе покои и возвратились въ мантіяхъ великолпнаго бархата. Въ конц обда они и эти мантіи отдали слугамъ, сами же остались безъ мантій, въ такихъ же нарядахъ, какіе были на гостяхъ. Гостей такое поведеніе хозяевъ потшало и удивляло’.

Поло, надо полагать, хотли показать, что, если и явились въ родной домъ въ какихъ-то потасканыхъ халатахъ, такъ позволили себ это не изъ бдности и не изъ скупости. Сейчасъ же объяснилось и то, почему они дорожили своими халатами и не спускали ихъ съ плечъ.

‘Посл обда Поло приказали всмъ слугамъ удалиться. Маркъ Поло вышелъ въ сосдній покой и вынесъ гостямъ халаты, въ которыхъ онъ, отецъ и дядя его прибыли въ Венецію. Затмъ вс трое взяли острые ножи, принялись ловко подпарывать стеганую подкладку халатовъ и таскать изъ-подъ нея самые драгоцнные каменья: рубины, сафиры, карбункулы, алмазы, изумруды… Вс эти сокровища зашиты были въ грязные халаты чрезвычайно искусно. Съ-виду и въ голову притти не могло, чтобы въ нихъ было что-нибудь скрыто.

— Разставаясь съ великимъ ханомъ, собираясь въ дальній путь,— пояснили Поло — мы не ршились открыто везти съ собою сокровища, накопленныя на служб ханской, а размняли все свое достояніе на драгоцнные камни и въ такомъ вид привезли его благополучно’.

‘Гости остолбенли при вид несмтнаго богатства и поврили разсказу путниковъ. Слухъ о дивномъ пир быстро распространился по Венеціи, и весь городъ спшилъ заявить свое почтеніе возвратившимся изъ дальнихъ странствій соотечественникамъ’.

Старшему изъ нихъ, Матвю, вскор Предложили какую-то очень почетную должность, а молодежь съ утра до ночи толпилась около Марка, слушая его разсказы. Привтливо и вжливо отвчалъ онъ на безчисленные вопросы о хан, о Кита, Индіи… Маркъ вскор сталъ общемъ любимцемъ. Многому изъ того, что онъ разсказывалъ плохо врили, а все таки слушать его были рады.

А такъ какъ въ разсказахъ своихъ онъ то и дло упоминалъ о несмтныхъ богатствахъ хана, о богатствахъ Индіи, о милліонахъ, его и прозвали ‘Маркомъ милліонщикомъ’. Подъ этимъ прозвищемъ онъ нердко и упоминается въ венеціанскихъ документахъ. Самый домъ Поло въ Венеціи, близъ церкви Св. Іоанна Предтечи, долго называли ‘домомъ милліонщиковъ’.

——

Къ этому разсказу дадимъ небольшія поясненія:

1) — ‘Гостямъ‘ — разсказываетъ пріятель Марка — ‘передъ об 23,домъ подали воду, они умыли руки‘…

Вымыть руки передъ обдомъ — похвальная привычка. Этой привычки держатся у насъ порядочные люди и въ зажиточныхъ домахъ, и въ простонародья. Но нигд теперь не подаютъ воды для умовенія передъ пиромъ, передъ званымъ обдомъ. Дома къ обду идешь прямо отъ своихъ занятій, иногда отъ грязной работы, потому вымыть руки, садясь за столъ, необходимо. Когда же гости приходятъ на званый обдъ, полагается, что они уже вымыли руки дома и явились къ обду вполн опрятными. А встарь приходилось подавать воду для омовенія рукъ и передъ званымъ обдомъ. Почему?

За столомъ теперь даже въ простонародья нашемъ, гд еще дятъ изъ общей чаши, у каждаго своя ложка, а въ домахъ сколько нибудь зажиточныхъ у каждаго свой приборъ: не только своя ложка, но своя тарелка, свой ножъ, своя вилка.

Однако, такіе отдльные для каждаго столовые приборы вошли въ общее употребленіе не такъ давно. Встарь, и еще лтъ четыреста тому назадъ, даже въ богатыхъ домахъ кушанье подавали нарзаннымъ и брали его съ блюдъ пальцами. Вотъ почему приходилось подавать воду для умовенія рукъ и передъ дой, и посл ды.

Особенно долго не входили въ употребленіе вилки. Вы знаете, что у насъ еще и теперь не во всякой изб вилка найдется. Не у всхъ еще водятся вилки и въ Испаніи. Китайцы вилокъ не знаютъ, но все таки дятъ они не руками. Они ловко подносятъ ду ко рту палочками. Въ нкоторыхъ монастыряхъ употребленіе вилокъ старики-монахи долго считали грховнымъ баловствомъ и запрещали молодымъ монахамъ употреблять ихъ.

2) Въ приведенномъ разсказ упоминается ‘дамаскская матерія‘, то есть ткань, приготовленная въ город Дамаск или на подобіе тамошней ткани.

Городъ Дамаскъ находится въ Азіатской Турціи. Въ немъ около двухсотъ тысячъ жителей. Это — одинъ изъ древнйшихъ городовъ на земл. О немъ упоминается еще въ Библіи. Встарину славился онъ выдлкою стали и шелковыхъ матерій.

Выдлка стали теперь очень упала въ Дамаск, а шелковыхъ матерій не мало вывозится оттуда и до сихъ поръ.

3) ‘Разсказамъ Марка Поло современники его плохо врили’ — говоримъ мы. Да. А между тмъ Поло — одинъ изъ путешественниковъ, наиболе достойныхъ доврія. Правда, въ книг, которую онъ оставилъ о своихъ странствованіяхъ разсказываются подъ часъ вещи совсмъ несообразныя, но при этомъ указано — что авторъ самъ видлъ, о чемъ говоритъ по наслышк. За правдивость всего, что передано по наслышк, Поло и не ручается, онъ предоставляетъ читателямъ врить или не врить слухамъ. За то все, о чемъ онъ говоритъ, какъ очевидецъ, проврено позднйшими путешественниками. Показанія Поло признаны очень правдивыми, а самъ онъ — самымъ замчательнымъ изъ изслдователей земной поверхности до Колумба {Колумбъ въ 1492 году открылъ Америку. Объ этомъ подробно разсказано въ нашей книжк ‘Какъ открытъ Новый Свтъ’. См. также книжку ‘Дерево здоровья’.}.

Почему же ему плохо врили? А потому, что даже просвщенные современники Поло о странахъ земныхъ знали мало, и часто признавали невозможными явленія, которыя теперь не удивятъ никого. Невжественные люди вообще плохо умютъ различать — что достойно вры, чему врить не слдуетъ. Они готовы врить сказочнымъ чудесамъ о людяхъ съ песьими головами, съ однимъ глазомъ во лбу, всякимъ колдунамъ, толкамъ о русалкахъ, лшихъ, домовыхъ, а недоврчиво качаютъ головой, когда имъ разсказываютъ о великихъ явленіяхъ природы: объ огнедышащихъ горахъ, изъ которыхъ валитъ дымъ, пепелъ, огопь, льется ‘лава’ — горячая жидкость, которая, застывая, обращается въ камень. Иному чудне всякой сказки о домовомъ кажется правдивый разсказъ о томъ, какъ на той же гор въ одно время у подошвы цвтутъ самые роскошные цвты, зрютъ самые нжные плоды, а на вершин лежитъ снгъ. Жителю жаркихъ странъ кажется совсмъ невроятнымъ, чтобы гд нибудь большія рки, озера замерзали, чтобы по льду ихъ могли безопасно тянуться цлые обозы.

III.
Царство монгольское.

Въ какомъ же царств монгольскомъ, при какомъ же двор великаго хана монгольскаго жили и собирали свои сокровища Матвй, Николай и Маркъ Поло?

Это царство монгольское или царство татарское намъ, русскимъ, отнюдь не чужое. Россія долгое время входила въ составъ этого, какъ покоренная область, хотя ханы татарскіе и оставляли ее въ управленіи русскихъ князей, не тснили русской церкви, не вынуждали русскихъ забывать родной языкъ.

Вотъ какъ Маркъ Поло упоминаетъ о ‘подвластной великому хану области русской’:

‘Россія’ — говоритъ онъ — ‘огромная область ханская. Отъ азіатскихъ владній великаго хана она отдлена горами (Кавказскими и Уральскими). Жители ея — христіане, держатся обрядовъ греческой церкви. Управляются они многими, собственными князьями, имютъ собственный языкъ, никому, кром хана, дани не платятъ, да и хану платятъ не много. Мужчины и женщины въ Россіи очень красивы: лицомъ они блы, волосы у большинства русые…’

Россія оставалась подъ властью монголовъ около двухсотъ лтъ (съ 1237 года по 1480 годъ).

Царство монгольское было въ то время чуть-ли не самымъ обширнымъ царствомъ на бломъ свт:

‘На огромномъ пространств, которое занимаютъ въ настоящее время Россія, Китай, Персія, собака не смла тявкнуть безъ соизволенія великаго хана’ — замчаетъ одинъ писатель.

Сложилось это царство монгольское такъ:

Жили изстари вдоль сверной границы Китая, въ стран, прилегающей къ нашей теперешней Сибири, именно къ рк Амуру, два кочевые народа {О кочевыхъ народахъ, кочевникахъ и жизни ихъ см. нашу книжку 48-ю ‘Кочевники’, а также книжку 49-ю ‘Разсказы о земл аравійской’}. Китайцы называли одинъ изъ нихъ Монгулы, другой Тата. Отсюда наши названія ‘монголы’, ‘татары’. Жили эти народы отдльными ордами, каждая орда управлялась своимъ ханомъ.

Лтъ семьсотъ тому назадъ одинъ изъ такихъ мелкихъ хановъ, Темучинъ, человкъ очень даровитый и предпріимчивый, съумлъ подчинить себ другихъ хановъ. Подъ его власть подпадала орда за ордою. Темучинъ назвался Чингисъ-ханомъ, то есть ‘великимъ ханомъ’, ‘ханомъ надъ ханами’ и… задумалъ покорить себ вс страны земныя.

Таковы обыкновенно стремленія даровитыхъ полудикарей — варваровъ. Они не умютъ примнить своей силы, своихъ дарованій на устройство своихъ владній, на умноженіе людскаго благосостоянія. Они не понимаютъ величія спокойнаго, мудраго правленія, называютъ славными только подвиги брани, плняются только возможностью показать свою силу, поразить непомрною роскошью… Ихъ мечта — подчинить, покорить себ возможно-большія пространства, возможно большее населеніе, окружить себя недосягаемымъ блескомъ, властвовать, дать почувствовать всмъ и каждому, что въ ихъ рукахъ гнвъ и милость.

Не таковы стремленія людей даровитыхъ, которые уже вышли изъ варварства. Они понимаютъ, что высшія дарованія долины быть обращены на благо людямъ, что истинно-великъ не тотъ, кто уметъ вселить въ людей трепетъ передъ собою, отуманить людей блескомъ своей роскоши, а тотъ, чье имя произносится съ любовью и благодарностью. Они понимаютъ, что великъ не тотъ, кто принижаетъ человка до степени трепетнаго раба, чающаго всхъ золъ и благъ отъ господина, а тотъ, кто помогаетъ каждому развиться въ личность, свободную отъ нужды, отъ незнанія,— въ личность, сильную разумомъ и волей, способную къ жизни самобытной.

Чингисъ-ханъ не былъ великимъ человкомъ, достойнымъ благодарности отъ потомства, а даровитый варваръ, о которомъ люди просвщенные могутъ поминать только, какъ о суровомъ, грубомъ насильник.

Двинулись полчища его къ востоку, къ югу, къ западу, разрушая все на своемъ пути. Чингисъ-ханъ на войн не зналъ милосердія. Захватилъ какъ-то одинъ изъ сыновей его вражескій городъ, по жителей пощадилъ: не перебилъ, не ограбилъ.

— Строго запрещаю теб миловать враговъ безъ моего вдома — сказалъ ему отецъ.— Состраданіе — признакъ слабой души.

Прошли завоеватели всю Азію съ востока до запада, подошли къ степямъ ныншней Россіи, за Волгу, къ Дону. Здсь въ то время слонялись кочевники половцы. Съ русскими этотъ народъ иногда жилъ въ мир, а больше въ ссор.

Однако, какъ пришла бда, послали половцы сказать русскимъ князьямъ:

— Помогите намъ. Нынче пришельцы возьмутъ нашу землю, а завтра и вашу, нынче перебьютъ насъ, завтра васъ. Лучше дадимъ отпоръ общими силами.

Съхались русскіе князья въ Кіевъ на совтъ и ршили:

— Лучше встртить татаръ на земл половецкой, чмъ на своей.

Выступили противъ врага, встртили его у рки Калки, вступили въ бой, но дйствовали очень не дружно. Къ тому же бывшіе съ ними половцы стояли не крпко, скоро обратились въ бгство… Русскіе потерпли страшное пораженіе. Нсколькихъ князей нашихъ татары захватили въ плнъ, связали, положили на землю, накрыли досками, а сами расположились на доскахъ обдать. Это было въ 1224 году.

Татары двинулись было дальше на Русь… Жгли селенія, избивали людей… Но вдругъ почему-то повернули обратно и опять ушли въ Азію. Затмъ о нихъ на, Руси тринадцать лтъ не было и слуху.

Чингисъ-ханъ умеръ въ 1227 году. Передъ смертью подлилъ онъ свое огромное царство между сыновьями и завщалъ имъ жить дружно и во всемъ повиноваться старшему, великому хану, хану надъ ханами — Октаю. Племяннику Октая, Батыю, сыну его старшаго брата (который умеръ еще при жизни отца), отдали Русь, какъ будто она была уже завоевана.

Батый двинулся въ свой удлъ. Русь раздроблена была на мелкія княжества. Князья плохо помогали другъ другу. Благодаря розни ихъ, татары вскор подчинили себ землю русскую. Такъ водворилось надъ нею ‘иго монгольское‘ или ‘иго татарское‘.

Какъ жилось ей подъ этимъ владычествомъ, какъ она потомъ соединила свои разрозненныя силы, какъ освободилась отъ неволи, и сама подчинила себ земли татарскія — все это прочтете въ другой книжк.

Изъ Россіи Батый двинулся дале на сосднія земли — на Польшу, на Венгрію, опустошилъ и эти страны… А затмъ повернулъ обратно на востокъ, добрался въ Заволжье и здсь, верстахъ въ шестидесяти отъ ныншней Астрахани, раскинулъ свое главное становище — Сарай.

Отъ этого становища Батыя теперь почти и слдовъ не осталось. Стоитъ на его мст небольшое село Селитряное въ 2—3 тысячи жителей. Послднія развалины старинныхъ татарскихъ зданій расхищены на новыя постройки.

Поселился Батый въ Сара и приказалъ русскимъ князьямъ явиться къ себ на поклонъ. Похалъ къ нему впереди другихъ великій князь Ярославъ Всеволодовичъ, за нимъ — вс родичи его, а сынъ Ярослава, Константинъ, отправился еще дале, въ Монголію, къ великому хану Октаю. Но Октай этимъ не удовольствовался,— потребовалъ, чтобы пріхалъ поклониться ему самъ великій князь. Длать было нечего — похалъ къ нему и Ярославъ Всеволодовичъ.

Батый,— сказали мы — разгромивъ Польшу и Венгрію, дальше на западъ не пошелъ, а потянулся со своими татарами обратно черезъ Россію за Волгу.

Тмъ не мене вся западная Европа пришла въ ужасъ отъ его нашествія. Опасались — какъ бы онъ не вернулся:

— Кто знаетъ!— разсуждали нмцы, французы.— Вдь уходили татары въ Азію посл пораженія половцевъ и русскихъ князей при Калк, а черезъ тринадцать лтъ вернулись… Пожалуй вернутся и къ намъ.

Если бы татарамъ, въ самомъ дл, вздумалось вновь двинуться на западъ, имъ прежде всего пришлось бы ворваться въ земли нмецкаго императора. Потому императоръ и разослалъ всмъ государямъ Европы воззваніе — ополчиться противъ татарскаго вторженія. Вся Европа была въ смятеніи. Въ храмахъ день и ночь возносились молитвы, люди наложили на себя добровольные посты въ надежд испросить заступленія Божія. Бодро готовился встртить врага, ‘въ надежд на Бога и мечъ свой’, только французскій король — Лудовикъ девятый, за благочестіе оное признанный на запад ‘снятымъ’.

Глава западнаго духовенства — архіепископъ или ‘папа’ римскій надялся устранить бду мирнымъ путемъ, потому отправилъ къ Батыю пословъ.

Архіепископа римскаго принято величать ‘папою’. ‘Папа’ значитъ собственно ‘отецъ’. Къ пап часто и обращаются съ привтомъ ‘святой отецъ’, какъ у насъ къ священникамъ со словомъ ‘батюшка’.

Между послами папскими былъ монахъ Карпини (см. стр. 11). Монахъ этотъ оставилъ намъ разсказъ о своемъ путешествіи. Онъ въ 1246 году прохалъ черезъ Россію.

Впервые встртился онъ съ татарами въ поселк подъ Кіевомъ.

— Откуда вы, куда, зачмъ дете?— стали разспрашивать татары.

— Идемъ мы отъ отца и владыки нашего къ вашему хану — отвчали послы.— Ничмъ святой отецъ вашихъ хановъ не оскорбилъ, потому съ крайнимъ изумленіемъ свдалъ, что вы разорили сыновъ его духовныхъ въ Польш и въ Венгріи. Посылаетъ онъ насъ сказать ханамъ, что желаетъ мира, а также — убдить хановъ, чтобы приняли вру христіанскую.

Пословъ направили къ Батыю. Прохали они южною частью Россіи, прохали земли половецкія, всюду встрчали слды страшнаго опустошенія. Наконецъ достигли становища Батыева.

‘Батый’ — разсказывалъ потомъ Карпини — ‘окруженъ пышнымъ дворомъ. У него 600 тысячъ воиновъ. Изъ нихъ 160 тысячъ татаръ, остальные — иноплеменники.. Въ день, назначенный для пріема, насъ повели къ его шатру. По об стороны нашего пути пылали костры. По мннію татаръ, огонь очищаетъ проходящихъ отъ всякаго злого умысла, отнимаетъ даже силу отъ страшнаго яда’.

‘Въ шатеръ мы долины были войти, не коснувшись порога: приближаясь къ хану — много разъ кланяться’

‘Батый сидлъ на трон съ одною изъ женъ своихъ. Его братья, дти, вельможи возсдали вокругъ на скамьяхъ и на полу, мужчины справа, женщины слва’.

Батый прочелъ письмо папы (переведенное на татарскій языкъ) съ большимъ вниманіемъ и веллъ посламъ хать дале къ великому хану.

Путь оказался не легкимъ. Пришлось хать поперекъ всей Азіи, по мстамъ, опустошеннымъ татарами, частью по знойной, безводной пустын. Въ ней Карпини видлъ кости бояръ русскаго великаго князя, Ярослава Всеволодовича, которые погибли въ пустын отъ жажды.

Самого же Ярослава Всеволодовича Карпини настигъ въ шумномъ становищ великаго хана.

Но ни Ярославъ Всеволодовичъ, ни Карпини, не застали Октая въ живыхъ. Имъ пришлось ожидать избранія новаго хана. Въ ханы вельможи татарскіе могли избрать себ любого изъ потомковъ Тамерлана. Пока правительницею великаго царства монгольскаго считалась вдова Октая.

Она старалась, чтобы выборъ палъ на сына ея, Гаюка. Его чествовали всячески, когда онъ выходилъ изъ шатра, передъ нимъ шли пвцы и громко пли славу его. Но избраніе его состоялось только мсяцъ спустя посл прізда Карпини.

Объ этомъ торжеств Карпини разсказываетъ такъ:

‘Когда пришло время избранія, правительница со всмъ дворомъ перехала въ прекрасную долину, гд стоялъ великолпный шатеръ. Шатеръ этотъ называютъ ‘Золотая орда’. Онъ утвержденъ на столпахъ, окованныхъ золотомъ, и украшенъ богатыми тканями. Здсь въ день, назначенный для торжественнаго избранія, собрались князья и вельможи татарскіе. Долго молились они, обратясь лицомъ къ югу, потомъ возвели Гаюка на золотой тронъ и преклонили колна. Преклонилъ колна и народъ, столпившійся вокругъ шатра’.

‘Вельможи обратились къ Гаюку со словами:

— Мы хотимъ и требуемъ, чтобы ты повелвалъ нами.

— А готовы ли вы исполнять волю мою — спросилъ Гаюкъ:— являться ко мн но первому призыву моему, идти, куда велю, предать смерти каждаго, кого я обреку на смерть?

— Готовы!— раздалось со всхъ сторонъ.

— И такъ,— ршительно сказалъ Гаюкъ — слово мое отнын да будетъ мечемъ.

Въ отвтъ вельможи взяли его за руку, свели съ трона и посадили на войлокъ.

— Надъ тобою небо и Всевышній, подъ тобою — войлокъ — говорили они ему при этомъ.— Если будешь заботиться о благ народа своего, если возлюбишь милость и правду, если будешь уважать князей и вельможъ по достоинству — царство твое прославится въ мір, земля покорится теб, Богъ исполнитъ вс желанія сердца твоего. Ыо если обманешь надежды подданныхъ,— заслужишь презрніе, и обнищаешь, и отымется у тебя даже войлокъ, на которомъ сидишь’.

‘Сказавъ это, вельможи подняли Гаюка на рукахъ, возгласили его великимъ ханомъ, принесли ему казну умершаго хана, множество золота, серебра, драгоцнныхъ камней ‘…

‘Гаюкъ тутъ же часть этого богатства роздалъ приближеннымъ въ знакъ благоволенія. Для знатныхъ и для всего собравшагося народа устроенъ былъ пиръ: пили до самой ночи, мясо развозили въ повозкахъ’…

Великому князю русскому Ярославу Всеволодовичу не суждено было вернуться на родину. Онъ умеръ въ Татаріи. Карпини разсказываетъ, будто его отравила мать хана Гаюка… Но это — дло темное, не разъясненное.

Опасенія европейскихъ государей — какъ бы татары не вторглись въ западную Европу, были, по видимому, не напрасны. Карпини, по крайней мр разсказываетъ, будто и Октай, и Гаюкъ, въ самомъ дл замышляли исполнить завщаніе Чингисъ-хана и покорить власти хановъ вс страны земныя.

При Окта — какъ извстно — подручный его ханъ Батый захватилъ Россію, Польшу, Венгрію. Гаюкъ ршился идти дале. Онъ — говорятъ — положилъ 18 лтъ воевать Европу, заране называлъ себя ‘владыкою міра’.

— Богъ на небесахъ, я на земл — прибавлялъ онъ.

Съ послами папы онъ долго не хотлъ даже и разговаривать по дламъ, имъ порученнымъ.

‘Мы и посл избранія Гаюка еще около мсяца жили праздно, въ скук, въ недостатк’ — разсказываетъ Каринин.— ‘Мы на пять дней получали отъ монголовъ провіанта не боле, чмъ надлежало издержать въ одинъ день. Къ счастью при двор ханскомъ жилъ добрый человкъ — русскій, золотыхъ длъ мастеръ, Комъ. Онъ надлялъ насъ всмъ нужнымъ’.

Наконецъ ханъ принялъ пословъ папскихъ, и вручилъ имъ письмо къ пан. Письмо это до насъ не дошло, слова, которыми Гаюкъ отвчалъ ‘святому отцу’, въ точности неизвстны, но есть несомннныя свидтельства о томъ, что онъ отвчалъ грубо, приглашая и папу, и всхъ государей Европы покориться великому хану.

Во всякомъ случа, если татары не вторглись еще разъ въ Европу, остановилъ ихъ не папа.

А основательны ли были надежды папы обратить татаръ въ христіанство?

Теперь татары слдуютъ частью ученію Будды, частью ученію араба Магомета.

Будда или Сакіа-Муни — вроучитель, который жилъ и проповдывалъ въ Индіи лтъ шестьсотъ до Іисуса Христа. Ученію его и теперь еще слдуютъ многіе азіатскіе народи, между прочимъ и нкоторые инородцы, населяющіе нашу Сибирь.

Магометъ — другой вроучитель, жившій въ Аравіи лтъ 600 посл Іисуса Христа. Его вроученію слдуютъ арабы, персы, турки, а частью и татары (между прочимъ наши татары).

Но при первыхъ ханахъ татары ни ученія Будды, ни ученія Магомета не знали. Они признавали единаго всемогущаго Бога (какъ и христіане, и магометане), признавали Его творцомъ вселенной, который воздаетъ людямъ за добро и зло, но въ то же время оболгали солнце, луну, огонь, держали у себя идоловъ, довряли колдунамъ, гадателямъ, слдовали самымъ страннымъ преданіямъ. Такъ, напримръ, они считали грхомъ бросить камнемъ въ огонь, опереться на хлыстъ, вылить молоко на землю, выплюнуть пищу изо-рта… Но врованія эти, повидимому, не удовлетворяли ихъ. Они прислушивались къ ученіямъ другихъ народовъ, уважали вс врованія: разршали побжденнымъ молиться кому и какъ они знаютъ. Въ странахъ, покоренныхъ татарами, духовенство свободно было отъ всякихъ податей.

Гаюкъ и преемникъ его,, держали при двор своемъ христіанскихъ священниковъ, дозволяли имъ совершать богослуженіе всенародно, передъ самымъ шатромъ своимъ, обращать въ христіанство даже женъ ханскихъ… Потому христіане, жившіе при хан, питали надежду, что онъ приметъ вроученіе евангельское.

Въ Европ даже одно время распространился было слухъ, что дло это совершилось. Дошелъ этотъ слухъ и до французскаго короля, Лудовика святого (см. стр. 24). Онъ поспшилъ отправить по этому поводу къ хану Мангу пословъ-монаховъ съ дружелюбнымъ привтомъ. Было это въ 1253 году. Между ними былъ монахъ Рубрикамъ, который, какъ и Карпини, оставилъ о своемъ путешествіи очень интересныя записки (см. стр. 11).

халъ Рубриквисъ черезъ ныншнюю землю донскихъ казаковъ, черезъ мста, гд нын лежатъ губерніи Саратовская, Пензенская, Симбирская. Здсь въ т времена обитали въ густыхъ лсахъ, въ одиноко разбросанныхъ хижинахъ звроловы мордвины. Побывалъ Рубриквисъ у татаръ заволжскихъ, Батыя уже въ живыхъ не засталъ (ханомъ въ Сара былъ сынъ Батыя), прохалъ южною Сибирью почти всю Азію съ запада на востокъ и, наконецъ, прибылъ къ великому хану.

Мангу принялъ его любезно. При двор хана онъ нашелъ русскихъ, венгровъ, англичанъ, француза. И Рубриквисъ, такъ же, какъ Карнини, свидтельствуетъ о полной вротерпимости монголовъ. Онъ раз

Марко Поло и его странствованія по царству монгольскому, по Китаю и Индіи.

І.Городъ Венеція.

II.Три путника.

III.Царство монгольское.

Читайте также:

І.
Городъ Венеція.

II.
Три путника.

III.
Царство монгольское.