Маннеринг, или Астролог. Часть вторая, Скотт Вальтер, Год: 1815

Историческая проза
Время на прочтение: 119 минут(ы)
Скачать в PDF

МАННЕРИНГЪ
или
АСТРОЛОГЪ,
СОЧИНЕНІЕ
СИРА ВАЛТЕРА СКОТТА,
ПЕРЕВОДЪ СЪ ФРАНЦУЗСКАГО,

ИЗДАННЫЙ
Владиміромъ Броневскимъ.

ЧАСТЬ II.

МОСКВА.
Въ Университетской Типографіи.
1824.

Печатать дозволяется съ тмъ, чтобы по отпечатаніи, до выпуска въ продажу, представлены были въ Цензурный Комитетъ: одинъ экземпляръ сей книги для Цензурнаго Комитета, другой для Департамента Министерства Просвщенія, два экземпляра для Императорской публичной Библіотеки и одинъ для Императорской Академіи Наукъ. Москва, Февраля 28 дня 1824 года. Адъюнкт и Кавалеръ Иван Снигиревъ.

ГЛАВА I.

По смерти Г. Бертрама Маннерингъ ршился объхать Шотландію и предполагалъ возвратиться въ Кипплетринганъ къ назначенному сроку продажи Елленгованскаго помстья. Онъ достигъ Едимбурга, зазжая не рдко и по сторонамъ, но останавливался въ одномъ только город, откуда общалъ другу своему Мервину писать, и тутъ извстился отъ него о, весьма, незабавномъ происшествіи. Мы однажды брали уже смлость заглянуть любопытнымъ окомъ въ его переписку, то и теперь читателямъ нашимъ, сообщимъ сіе посланіе.
‘Мн весьма прискорбно, любезнйшій другъ, что я огорчилъ васъ, принудивъ нкоторымъ образомъ разсказать мн приключенія, описаніе коихъ раскрыло еще неизцленныя раны, ваши. Мн давно уже говорили, хотя, можетъ быть, и несправедливо, о томъ, что частыя посщенія Г. Броуна относились къ вашей дочери, но хотя бы это и была правда, такое высокомріе заслуживало быть наказаннымъ. Философы утверждаютъ, что въ общественномъ состояніи мы слагаемъ съ себя права, данныя намъ природою защищать себя, но съ тмъ однакоже условіемъ, чтобы насъ защищали законы. Когда за сторгованную вещь не получаемъ назначенной платы: то и продажа для обихъ сторонъ не дйствительна. На примръ: можно ли оспоривать у меня право защищать отъ вора кошелекъ мой, такъ какъ поступилъ бы въ таковомъ случа дикой Индецъ, не знающій ни законовъ судебныхъ, ни расправъ? Когда же нападеніе производится на честь мою: то обстоятельство сіе не будетъ ли равняться тому, о коемъ я упомянулъ? Въ семъ послднемъ случа обида, какъ бы ни была легка, для меня гораздо важне намренія разбойника, желающаго ограбить меня на большой дорог. Ежели кто нибудь захочетъ похитить мои деньги, а я не имю для обороны ихъ достаточныхъ средствъ или мужества, то Ланкастерскія либо Карлильскія засданія отплатятъ за меня грабителю, но кто посметъ уврять въ томъ, что надлежитъ напередъ позволить себя обобрать, хотя я и въ состояніи самъ защищать себя и свое имущество, а потомъ спокойно ожидать, пока рука правосудія поразитъ виновнаго!
‘Такъ посл сего возможно ли требовать, чтобы я, хотя мало обиженный кмъ нибудь, долженъ былъ спокойно перенесть оскорбленіе, позволить запятнать навсегда мое честное имя въ глазахъ всхъ порядочныхъ людей, чего уже потомъ не въ силахъ будутъ, загладить двнадцать судей Англіи имющіе своимъ предсдателемъ Лорда Канцлера? Я не буду говорить о тхъ уставахъ я которые въ иныхъ отношеніяхъ осудили бы самое защищеніе моей жизни и собственности. Вообще оборона въ таковомъ случа терпима и, кажется мн, должна бы быть позволительне тогда когда дло идетъ, о чести. Правдачто честное: мое имя пострадать можетъ отъ людей, коихъ, не льзя сравнивать съ разбойниками рыщущими по большимъ дорогамъ людей поведенія не помраченнаго ни малйшимъ пятномъ, жизни безпорочной но что до того за дло?— Впрочемъ я предоставляю охотникамъ до утонченныхъ споровъ трудъ, подробно разобрать вс стороны сего разсужденія и удовольствуюсь замчаніемъ, что я далекъ отъ того, чтобы писать похвальное слово записнымъ поединщикамъ и охуждаю весьма искренно, тхъ, которые длаются зачинщиками въ длахъ, долженствующихъ запятнать честь.
‘Весьма сожалю о томъ, что вы вознамрились поселиться въ Шотландіи, но по крайней мр тому радуюсь, что вы не забиваетесь въ отдаленнйшіе ея предлы. Отправиться изъ Девоншира въ Вестъ-мореландъ есть такое путешествіе, отъ котораго можетъ содрогнуться обитатель Восточной Индіи, но пуститься въ путь изъ Галловая или Думфрійскаго Графства, чтобы съ нами повидаться, значитъ сдлать шагъ на встрчу солнцу. Впрочемъ, ежели помстье, которое вы имете въ виду, находится, какъ я догадываюсь, по близости отъ того стараго замка, въ коемъ лтъ за двадцать вы играли лице Астролога, то я слишкомъ часто слыхалъ отъ васъ, какъ окрестности его прелестны, притомъ вы описывали оныя съ такимъ смшнымъ восторгомъ, что не имю никакой надежды уговоритъ васъ отказаться отъ сего пріобртенія. Я однакоже надюсь, что добросердечный Лордъ, который хотя не ненавидитъ сплетни, но угостилъ васъ столь хорошо, еще не поглощенъ бездоннымъ океаномъ времени, и что Капелланъ, живущій у него, описанію коего я столько разъ смялся отъ добраго сердца, еще in rerum natura.
‘Я бы хотлъ, мой любезнйшій Маннерингъ, быть въ состояніи симъ окончить письмо мое, и не безъ принужденія ршаюсь продолжать оное. Полагаю возможнымъ поручиться вамъ въ томъ, что со стороны любезнйшей воспитанницы моей, временно ввренной моимъ стараніямъ, нтъ ни малйшей нескромности во всемъ томъ происшествіи, о коемъ остается мн васъ увдомить, но мн хочется только доказать вамъ, что еще заслуживаю прозваніе Прямикова, какимъ меня называли въ Коллегіи. Однимъ словомъ, вотъ въ чемъ состоитъ дло:
‘Дочь ваша наслдовала большую часть вашего характера, нсколько наклоннаго къ романическимъ приключеніямъ и къ оному отчасти присоединяетъ желаніе нравишься и удивлять, что боле или мене составляетъ слабость всхъ пригожихъ женщинъ. Она должна, по видимому, быть вашею единственною наслдницею, — обстоятельство, весьма незначущее для тхъ, которые на Юлію смотрятъ моими глазами, но весьма сильно привлекающее всхъ гоняющихся за большимъ состояніемъ. Вамъ извстно, что я иногда шутилъ надъ ея кроткою задумчивостію, надъ охотою прогуливаться поутрамъ, когда еще никто не вставалъ, или повечерамъ при лунномъ сіяніи, когда вс улягутся, или въ рукахъ держатъ карты, что по моему все равно. Случай, о коемъ мн должно васъ увдомить, равномрно можетъ быть обращенъ въ шутку, но для меня кажется приличнйшимъ, чтобы вы сами начали шутить.
‘Въ теченіи двухъ недль я слышалъ два или три раза весьма поздно вечеромъ, или рано поутру звуки флажолета, на коемъ наигрывалась Индйская псенка, которую такъ любитъ ваша дочь. Я сначала подумалъ, что кто нибудь изъ служителей, любитель музыки, не могши въ теченіи дна оказывать своихъ дарованій, избиралъ время тишины у. чтобы стараться подражать звукамъ, кои могъ переняты, будучи въ передней, и слышать ихъ выходящими изъ прелестнаго горлышка Юліи. Вчера вечероліъ я долго не могъ заснуть и сидлъ въ своемъ кабинет, который подл самой ея комнаты, Флажолетъ сног за послышался. На немъ кто то игралъ очень хорошо и видно,, что не ученикъ на семъ инструмент, Я началъ вслушиваться прилжне, и уврился, что звуки неслись съ озера, лежащаго подъ нашими, окнами..
‘Не одинъ лишь яне спалъ въ то время, вы, можетъ быть, вспомните, что Миссъ Маннерингъ выбрала свою комнату именно для того, что изъ оной есть дверь на балконъ, обращенный на озеро. И такъ скоро послышался шумъ подымающагося окна, растворяющихся дверей, и скоро потомъ звукъ собственнаго ея голоса, вступившаго въ разговоръ съ кмъ-то, находившимся подъ ея окномъ. Это уже было не даромъ много шума {Названіе одной Англійской піесы.}. Я не могъ ошибаться, разпознавъ совершенно ея голосъ, столь тихій и столь пріятный, притомъ же и слышанный съ низу совершенно согласовался съ ея голосомъ. Но что они говорили, того никакъ не могъ разслушать. Наконецъ растворилъ я у себя окно, чтобы хотя что нибудь открыть изъ сего свиданья, похожаго на Испанскія, но, не смотря на всю осторожность, нкоторой шумъ, произведенный мною, встревожилъ разговаривающихъ: окна и ставни немедленно заперлись въ комнат молодой двушки, а шумъ отъ веселъ, разскающихъ волны, возвстилъ мн отъздъ другаго собесдника. Я даже усмотрлъ его челнокъ, коимъ онъ управлялъ съ отмнною ловкостію и проворствомъ, который по озеру плылъ такъ быстро, какъ будто на немъ находилась дюжина сильныхъ гребцовъ.
‘На другой день я, какъ будто изъ любопытства, разспросилъ нкоторыхъ служителей своихъ, и узналъ, что лсный сторожъ во время обыкновенныхъ обходовъ не рдко видалъ тотъ челнокъ на озер подл дома, и что въ немъ бывалъ одинъ только человкъ, игравшій на флажолет. Я не смлъ распространять дале своихъ вопросовъ, опасаясь на счетъ Юліи возродить подозрніе въ людяхъ, у коихъ я освдомлялся о сихъ подробностяхъ, но на другой день поутру завелъ рчь за завтракомъ, какъ будто случайно о серенад, данной наканун, и примтилъ, что Миссъ Маннерингъ поперемнно то краснла, то блднла. Тогда я обратилъ разговоръ на другіе предметы, чтобы заставитъ ее подумать, что замчаніе мое не клонилось къ ней, но съ сего времени каждую ночь буду оставлять въ моемъ кабинет огонь и не затворять въ немъ ставней, чтобы у нашего ночнаго постителя отбить охоту слишкомъ близко подъзжать. Я долго толковалъ о теперешнихъ холодахъ, о сырости осеннихъ тумановъ, чтобы уговорить Юлію отказаться отъ ея утреннихъ и вечернихъ прогулокъ, она на то согласилась съ такимъ спокойствіемъ, которое не сообразно съ ея характеромъ, и этотъ признакъ, скажу вамъ откровенно, мн не слишкомъ нравится. Свойство Юліи весьма сходно съ отцовскимъ, чтобы такъ легко отказаться отъ того, что ей нравится, ежели бы она не чувствовала, что благоразуміе принуждаетъ ее покориться необходимости.
‘Вотъ вамъ мое похожденіе, и вы теперь сами ршитесь по вашему благоусмотрнію. Добрая жена моя о томъ ничего не знаетъ. Будучи снисходительна къ слабостямъ своего пола, юна бы старалась меня уговорить не увдомлять васъ о семъ маловажномъ происшествіи, и употребила бы свое краснорчіе на убжденіе Миссъ Маннерингъ, но сколько оно ни сильно, когда относится ко мн, своему законному предмету, но въ упомянутомъ случа я боюсь однакоже, чтобы оно не произвело боле дурнаго, нежели хорошаго дйствія. Можетъ быть, что и вы найдете лучшимъ представляться вовсе незнающимъ происшедшаго и обойтиться безъ нравоученій. Юлія весьма походитъ на одного изъ моихъ лучшихъ друзей: у нее пылкое, пламенное воображеніе, представляющее ей все случающееся въ жизни сей слишкомъ въ веселомъ или мрачномъ вид. Впрочемъ, разсматривая со всхъ сторонъ, найдете ее прелестнйшею двушкой, и столъ же умною, доброю, какъ и прекрасною. Я отдалъ ей отъ добраго сердца поцлуй который вы чрезъ меня переслали, и въ награжденіе за то. она хлопнула, по моей рук маленькими, своими пальчиками. Убдительно прошу васъ возвратиться какъ, можно скоре, а между тмъ полагаться на неусыпность вамъ преданнаго’:

Артура Мервина.’

P. S. ‘Вы, можетъ, желаете знать, не догадываюсь ли я о томъ, кто можетъ быть нашимъ ночнымъ. постителемъ. Право нтъ. Изъ всхъ молодыхъ, людей, нашихъ окрестностей, которыхъ состояніе и порода могли, бы дашь право помышлять о Миссъ Юліи, я не вижу никого способнаго представлять сіе романическое лице. Но на другой сторон озера, почти противу самаго, Мервинъ Галля, находится пребдный постоялый дворъ, служащій сборищемъ для людей всякаго состоянія. Онъ всегда наполненъ стихотворцами, комедіантами, живописцами, сочинителями, музыкантами, которые туда собираются отвсюду, чтобы въ живописныхъ его окрестностяхъ предаваться восторгамъ, бредить, декламировать и сочинять. Мы весьма дорогою цною платимъ за красоту здшнихъ мстъ, подвергающую насъ непріятности слышать безпрестанно около себя жужжаніе сего роя бродягъ. Ежели бы Юлія была моею дочерью, то я за нее гораздо боле опасался бы съ сей стороны, нежели съ другихъ. Сердце у нее великодушное и вмст съ тмъ романическое, она пишетъ по шести разъ въ недлю къ одной изъ своихъ пріятельницъ, а иногда весьма опасно оттаскивать предметъ для выставленія въ хорошемъ вид чувствъ своихъ или слога. Еще разъ простите. Ежели бы я настоятельне писалъ о семъ предмет, то оказалъ бы неуваженіе къ вашей разборчивости, а умолчавъ вовсе объ ономъ, почелъ бы свой поступокъ весьма неблагоразумнымъ.’
По полученіи сего письма Полковникъ отправилъ своего нерадиваго нарочнаго къ Г. Мак-Морлану съ должнымъ полномочіемъ для покупки Елленгованскаго помстья, а самъ немедленно отправился на югъ и остановился лишь по прибытіи въ замокъ Сиръ Артура, лежащій на берегу одного Вестмореландскаго озера.

ГЛАВА II.

По возвращеніи Маннеринга въ Англію первымъ его попеченіемъ было помщеніе дочери въ одинъ изъ лучшихъ пансіоновъ для окончанія ея воспитанія, но усмотрвъ, что она не пріобртала въ ономъ всхъ познаній, коими желалъ видть ее украшенною столь скоро, какъ требовало его нетерпніе, онъ чрезъ три мсяца изъ сего пансіона взялъ ее обратно и пригласилъ учителей ходить къ нему въ домъ. Едва имла она время свести вчную дружбу съ Миссъ Матильдою Марчмонтъ, молодою двушкою у ровесницею ей, то есть имвшею около осьмнадцати лтъ. Къ ея-то врнымъ очамъ отлетали на крыльяхъ почты многочисленныя письма, отправляемыя изъ Мервинъ Галля въ то время, какъ Миссъ Маннерингъ въ ономъ жила. Мы доставимъ читателямъ нашимъ нсколько отрывковъ изъ сей переписки коихъ чтеніе необходимо для соображенія и связи всего повствованія нашего.

Первый отрывокъ.

Увы, дорогая моя Матильда! какое огорченіе для меня! Кажется, что нещастіе преслдуетъ и съ яростію гонитъ меня отъ самой колыбели моей. Заставить насъ разстаться за такой небольшой проступокъ, за ошибку противу правописанія въ одной Итальянской тем и за три неврныхъ ноты въ Пазіелловой сонат. Но это одинъ изъ поступковъ, свойственныхъ о игру моему, къ которому не знаю, боле ли питаю нжности и удивленія, нежели страха. Полученные имъ на войн успхи привычка опровергать вс встрчающіяся ему препятствія силою своей воли, даже и тогда, когда другимъ они представляются непреоборимыми, все способствовало къ внушенію въ него постояннаго упорства, непозволяющаго ему сносить противорчій или снисходить слабостямъ. Правда, что въ немъ столько и добрыхъ качествъ! Знаете ли, что носится слухъ (и онъ подтверждается нкоторыми словами, сказанными мн за тайну бдною моею матушкою), что онъ иметъ большія познанія въ наукахъ, которыя нын потеряны, и посредствомъ коихъ ученые люди имютъ даръ предузнавать будущее? Одна мысль, любезная Матильда, о такомъ могуществ или дарованіи, и понятіяхъ, могущихъ замнять оное, не разливаетъ ли блескъ таинственнаго величія на того, кто онымъ обладаетъ? Вы ето назовете мечтательностію, но замтьте, что я родилась въ отечеств ворожбы и талисмановъ, что въ младенчеств моемъ была усыпляема восхитительными сказками, коими вы иначе не можете наслаждаться, какъ чрезъ посредство Французскаго перевода, лишающаго большой части ихъ прелестей. О Матильда! какъ жаль, что вы не могли видть глазъ моихъ Индянокъ, устремленныхъ съ нмымъ вниманіемъ на лице той, которая полустихотворнымъ языкомъ разсказывала имъ сіи восхитительныя повсти. Я не удивляюсь, что выдумки Европейцевъ кажутся столь холодными и безъ вкуса тмъ, кто видлъ чудесныя дйствія, производимыя разсказами восточныхъ жителей на ихъ слушателей!’

Вторый отрывокъ.

‘Тайна моего сердца вамъ открыта, моя любезнйшая Матильда: вамъ извстны чувства, сохраненныя мною къ Броуну, потому что я не могу уже сказать къ памяти его, онъ живъ, любитъ меня по прежнему, и я въ томъ уврена совершенно. Матушка моя позволила ему меня любить. Разсуждая о предразсудкахъ моего отца касательно чиновъ и породы, можетъ быть, что сей поступокъ неблагоразуменъ, но въ то время я была почти ребенкомъ, и отъ меня не должно было требовать боле разсудительности, нежели отъ той, попеченіямъ которой я вврена была природою. Батюшка былъ весьма занятъ службою, я почти никогда его не видала и привыкла имть къ нему боле уваженія, нежели довренности. Дай Богъ, чтобы это было иначе! мы бы оба теперь были гораздо щастливе!’
‘Вы у меня спрашиваете, почему я не увдомляю моего отца о томъ, что Броунъ живъ еще, или, по крайней мр, излчился отъ полученной имъ раны, что онъ матушк письменно далъ знать о сведемъ выздоровленіи и надежд скоро освободиться изъ плна. Но человкъ, видавшій на войн столько погибшаго народа конечно весьма холодно разсуждать будетъ о несчастномъ приключеніи, почти превративъ темъ меня въ камень, когда я объ ономъ узнала, но ежели бы я и показала ему то письмо, что же вышлобъ изъ сего? Броунъ, не покинувшій видовъ, заставившихъ уже батюшку покуситься на его жизнь, гораздо боле нарушилъ, бы его спокойствіе, нежели увренность, что онъ погибъ отъ его руки. Ежели ему удалось вырваться изъ плна, то я уврена, что онъ возвратится въ Англію, и тогда еще будетъ довольно времени подумать, должно ли объявить батюшк о его существованіи. Но ежели полученная мною надежда исчезнетъ, то за чмъ открывать ему тайну, сопряженную со столь горестными воспоминаніями? Бдная моя матушка столько боялась, чтобы батюшка не догадался о Броуновыхъ чувствахъ къ его дочери, что я готова думать, что вмсто открытія ему цли стараній молодаго человка она предпочла оставить его въ заблужденіи и показываться самой предметомъ оныхъ. Сколько, милая Матильда, я ни обязана почтеніемъ къ ея памяти, но должна отдать справедливость и отцу, сохраненному мн Небомъ. Я не могу удержаться отъ заключенія, что поведеніе моей несчастной матери было опасно и для нея и для меня, и несправедливо въ отношеніи къ батюшк. Но да почіетъ она въ мир! Добросердечіе могло ввести ее въ заблужденіе, и не мн, получившей въ наслдство вс ея слабости, можетъ принадлежать горестный долгъ поднять завсу, закрывающую ея погршности.’

Четвертый отрывокъ.

‘Ежели Индія есть отечество Магіи, то земля, въ которой я теперь нахожусь, есть страна романовъ. Природа не можетъ представить великолпнйшаго зрлища. Шумящіе водопады, скалы, коихъ вершины скрываются въ облакахъ, озера и рки, которыя, прохлаждая и извиваясь, представляютъ повсюду прелестнйшіе виды. Здсь видимъ уединенныя мста Салватора и сельскіе виды, оживотворенные Клодомъ. Я, любезнйшая Матильда, почитаю себя весьма счастливою, отыскавъ предметъ, коимъ могу восхищаться вмст съ батюшкою. Онъ удивляется природ, какъ живописецъ или стихотворецъ, и я ощущала весьма много удовольствія, слушая, какъ онъ входилъ въ подробныя описанія причинъ и дйствій сихъ блистательныхъ доказательствъ ея могущества. Я бы желала, чтобы онъ поселился въ сей восхитительной стран, но онъ намренъ удалиться нсколько на сверъ, Теперь отправился путешествовать по Шотландіи, и я полагаю, что онъ тамъ ищетъ мста, сообразнаго съ своимъ вкусомъ, чтобы въ немъ устроить будущее наше мстопребываніе. Онъ, кажется, любитъ эту землю по прежнимъ воспоминаніямъ. И такъ, моя милая Матильда, когда переселюсь въ батюшкинъ домъ, то еще боле удалюсь отъ васъ.
‘Теперь я нахожусь въ дом Сира Артура Мервина, стариннаго друга батюшки. Супруга его истинно добрая женщина, отчасти кроткая, а отчасти хозяйка, но что касается до наслажденій дружества, великій Боже! то ваша Юлія столько же бы ихъ отыскала и въ Мистриссъ формальной. Вы видите, что я не забыла еще даннаго нами прозванія надзирательниц нашего пансіона. Что касается до Сира Артура, то онъ далекъ, весьма далекъ отъ того, чтобъ имть блистательныя качества моего отца. Однакоже онъ меня занимаетъ, и столько добръ, что приноравливается къ моему свойству. Онъ одаренъ здравымъ смысломъ, оказываетъ много привтливости и по лтамъ его довольно веселъ. Мн пріятно водть его въ моихъ продолжительныхъ прогулкахъ къ самымъ водопадамъ и даже на вершины горъ, а изъ благодарности удивляться полямъ его, засяннымъ рпою и клеверомъ. Я думаю, что онъ меня почитаетъ молодою, весьма простою двушкою, влюбленною въ прелести природы имющею нсколько красоты [нечего длать съ этимъ словомъ, надобно будетъ его пропустить] и довольно хорошій нравъ. Я съ своей стороны соглашаюсь, что мой почтеннйшій пріятель можетъ хорошо судить о наружности женщины, но не могъ бы проникнуть во внутреннія чувства ея. И такъ онъ часто провожаетъ меня, не взирая на подагру, которая ему связываетъ руки и ноги, разсказываетъ мн происшествія большаго свта, въ коемъ, по словамъ его, долго жилъ, я его слушаю, улыбаюсь, бываю весела и любезна, сколько могу, и мы другъ съ другомъ живемъ въ большомъ ладу.
‘Но, увы! любезнйшая Матильда! ежели бы вы не такъ исправно отвчали мн на скучное мое болтанье, то какъ медленнымъ показалось бы мн время въ семъ земномъ раю, обитаемомъ подобными двумя существами, столь кстати помщенными вблизи отъ красотъ природы, ихъ окружающихъ! Умоляю васъ не лниться ко мн писать, по крайней мр раза по три въ недлю! У васъ не можетъ быть недостатка въ предметахъ для письма.’

Пятый отрывокъ.

‘Какимъ образомъ приняться за перо, чтобы увдомить васъ о происшедшемъ? Рука моя и сердце такъ трепещутъ, что мн почти не возможно писать. Не говорила ли я вамъ, что онъ живъ, что онъ вренъ и что я не перестала надяться! Какъ же, любезная Матильда, могли вы сказать мн, что возрастъ, въ которомъ мы съ нимъ разстались, заставляетъ васъ думать, что чувства, мною сохраняемыя я питаемы боле воображеніемъ, нежели сердцемъ? Я была весьма уврена въ истин сихъ чувствъ и немогла ошибиться на счетъ источника ихъ. Но возвратимся къ моей повсти, и довренность къ вамъ, мой любезнйшій другъ, да будетъ искреннйшимъ и священнйшимъ доказательствомъ нашей дружбы.
‘Здсь расходятся вечеромъ весьма рано, слишкомъ рано для того, чтобы сердце мое, погруженное въ безпокойство, могло позволить мн предаться отдохновенію. И такъ я обыкновенно принимаюсь за книгу и съ часъ или два читаю въ своей комнат, смежной съ балкономъ, обращеннымъ на прелестнйшее озеро, котораго худо сдланный абрисъ я къ вамъ уже послала. Мервинъ Галль, будучи въ старину укрпленнымъ замкомъ, построенъ на берегу озера, и вода въ ономъ такъ глубока, что шлюпка можетъ подойти къ самому берегу. Вчера вечеромъ я затворила одинъ только ставень, чтобы полюбоваться, прежде нежели лягу, лучами мсяца, отраженными колеблющимися волнами озера. Я читала извстное вамъ прелестное явленіе въ Венеціанскомъ купц, въ которомъ два любовника, описывая тишину прекрасной лтней ночи, кажется, на перерывъ другъ у друга стараются найти въ ней боле прелестей. Чувства, наполнявшія мое сердце, мшались съ производимыми симъ чтеніемъ, какъ вдругъ на озер послышался звукъ флажолета. Я вамъ уже сказала, что это любимый инструментъ Броуна. Кто могъ такимъ образомъ играть на немъ ночью, хотя и прекрасною, но слишкомъ холодною, чтобы единственно удовольствіе гулять по озеру могло привлечь на оное въ такой необыкновенной часъ и въ столь позднее время года? Я подошла къ окну, слушала съ величайшимъ вниманіемъ и съ трудомъ переводила духъ. Звукъ инструмента на минуту затихъ, потомъ опять послышался, и, казалось, все приближался. Наконецъ я разобрала ту Индйскую псенку, которую вы называли моею любимою, а вамъ извстно, кто меня ей выучилъ. Я тотчасъ узнала образъ его игры. Самъ ли онъ игралъ, или то были доносимые втромъ до ушей моихъ звуки, возвщавшіе его кончину?
‘Много времени прошло прежде, нежели я осмлилась выдти на балконъ. Ничто въ мір не заставило бы меня на то ршиться. Я ежели бы я не была внутренно уврена, что онъ еще живъ и что я съ. нимъ увижусь. Эта мысль придала мн, смлости, и съ трепещущимъ сердцемъ я отворила окно. Тутъ увидла лодку, въ которой сидлъ одинъ только человкъ. О Матильда! то былъ онъ самъ, тотчасъ его узнала, не смотря на долговременную нашу разлуку, на темноту ночи, точно такъ, какъ бы вчера съ нимъ видлась и солнце сіяло бы во всемъ блеск своемъ. Не знаю, что онъ мн говорилъ, не помню того, что и я ему отвчала, слезы прерывали мои рчи, — но то были слезы радости. Залаявшая въ недальнемъ разстояніи собака заставила прекратить нашъ разговоръ. Мы разсталась, общавшись сойтиться на томъ же мст и въ такой же часъ. Но къ чему все это приведетъ? Позволено ли даже мн отвчать на сей вопросъ? Право нтъ. Небо, сохранившее ему жизнь, освободившее его изъ плна, избавившее отца моего отъ нещастія умертвить человка, который бы не захотлъ дотронуться до волоска, растущаго на его голов, можетъ быть, благоволитъ оказать чудо, чтобы направить стопы мои на истинный путь и вывесть изъ лабиринта въ который я зашла. Покамстъ достаточно для меня оставаться при твердомъ намреніи поступать такъ, чтобы милая моя Матильда никогда не должна была краснть за свою подругу, отецъ мой за дочь свою, а любящій меня за предметъ всей его нжности.’

ГЛАВА III.

Намъ надобно будетъ снова приняться за извлеченія изъ писемъ Миссъ Матильды, чтобы показать ясне здравый смыслъ, умъ и похвальныя чувства коими природа одарила сію молодую Особу. Недоконченное воспитаніе воспрепятствовало совершенному развитію, ея качествъ. Весьма здравое сужденіе не было отличительнымъ свойствомъ ея матери. Внутренно почитала она супруга своего властолюбцемъ и наконецъ боялась его такъ, какъ бы онъ и въ самомъ дл былъ тиранъ. Начитавшись много романовъ, столько полюбила ихъ, запутанность, что и въ дом своемъ пожелала завесть связь и изъ шестнадцатилтней своей дочери сдлать героиню романа. Ей нравились скрытные поступки и потому изъ ничего составляла она важную тайну, и трепетала однакоже при одной мысли о негодованіи, которое ощутитъ ея супругъ, узнавъ о таковомъ поведеніи. И такъ ршилась она на сіе дло единственно изъ удовольствія дйствовать и поступать вопреки желаніямъ своего мужа, пускалась гораздо дале, нежели при начал была намрена, стараясь выпутаться изъ затрудненій новыми хитростями, или проворствомъ покрыть свои заблужденія, часто попадалась въ собственныя сти, и опасаясь открыть намреніе, начатое шуткою, должна была продолжать слдовать по пути, съ коего желала, бы возвратиться.
‘По счастію, молодой человкъ, допущенный ею до короткаго обращенія и коего страсть къ ея дочери она поощряла, имлъ твердыя и честныя правила, сдлавшія сообщество его не столь опаснымъ, какъ Мистриссъ Матильда того могла ожидать. Кром неизвстности его происхожденія, онъ былъ совершенно безпороченъ, однимъ словомъ,
‘Природа такъ, какъ мать, старалась
‘Внушить ему къ добру любовь,
‘Желанье славы жгло въ немъ кровь,
‘И будущность предъ нимъ блистательной являлась.’
Онъ однакоже былъ не въ силахъ избжать стей, кои разставила вокругъ его Мистриссъ Маннерингъ. Ему сдлалось невозможнымъ не привязаться къ молодой двиц, коей качества и красота воспламенили бы его страсть даже и не въ такомъ глухомъ мст, какъ отдаленная крпость въ нашихъ Индйскихъ владніяхъ, гд весьма трудно найти столько достоинствъ вмст. Письмо Г. Маннеринга къ Г. Мервину достаточно объясняетъ слдствія сего, и потому мы не можемъ говорить пространне, не употребивъ во зло снисхожденія нашихъ читателей.
И такъ представимъ имъ продолженіе переписки Миссъ Маннерингъ съ ея подругою.

Шестый отрывокъ.

‘Я съ нимъ опять видлась, Матильда, и видлась два раза, тщетно стараясь убдить его представленіями о томъ, сколь опасны для меня сіи тайныя свиданія. Я уговаривала его продолжать искать счастія въ служб, не помышляя боле обо мн, сказала ему, что я счастлива и покойна съ тхъ поръ, какъ уврилась, что онъ не сдлался жертвою мщенія батюшки. Онъ отвчалъ мн и какъ выразить все то, что онъ мн сказалъ въ отвтъ? Онъ оправдывалъ себя позволеніемъ матушки любить меня, старался уговорить меня соединиться съ нимъ безъ согласія моего родителя. Какой вздоръ! Нтъ, милая Матильда! никогда я на сіе не соглашусь, ршительно ему въ томъ отказала, и умла принудить къ молчанію. Голосъ сердца сильно за него ходатайствуетъ, не знаю, какъ мн выдти изъ сего лабиринта, въ которой я вовлечена судьбою и неосторожностію бдной моей матушки.
‘Я столько, милый другъ, разсуждала о семъ предмет, что голова у меня отъ того вертится. Сначала полагала я лучшимъ во всемъ признаться батюшк, онъ заслуживаетъ эту довренность своею безпредльною ко мн нжностію. Съ нкотораго времени, разсматривая пристальне его свойства, я нашла, что онъ длается сердитымъ и вспыльчивымъ тогда только, какъ примтитъ, что его хотятъ обмануть, а въ семъ отношеніи много ошибался нкто, бывшій весьма близкимъ его сердцу, въ чувствахъ его также есть нчто романическое. Я часто видала, какъ повствованіе о какомъ нибудь великодушномъ. дл или геройскомъ поступк извлекало у него слезы, которыя никакъ не выступили бы при описаніи несчастнаго происшествія. Но Броунъ замтилъ мн, что онъ личный его непріятель, къ тому же, неизвстность его происхожденія поразила бы батюшку, какъ дубиной въ голову. О Матильда! я надюсь, что никто изъ вашихъ предковъ не сражался въ битвахъ Пуатьерской и Азинкуртской. Безъ уваженія батюшки моего къ памяти Сира Милессъ Маннеринга я бы съ нимъ объяснилась) не имя и половины теперешняго страха.’

Седьмый отрывокъ.

‘Сей часъ получила отъ васъ письмо, сколько удовольствія оно мн доставило! Благодарю васъ, мой нжный и безцнный другъ, за ваши совты и вашу дружбу, за которыя не въ силахъ иначе заплатить, какъ только совершенною къ вамъ довренностію.
‘Вы спрашиваете у меня: не уже ли происхожденіе Броуна столь низко, что оно такъ не пріятно батюшк? Повсть о немъ весьма коротка: онъ Шотландецъ, но оставшись сиротою, былъ взятъ на воспитаніе въ одинъ домъ, находившійся въ сродств съ его семействомъ и поселившійся въ Голландіи. Его готовили быть купцомъ и послали еще въ самыхъ юныхъ лтахъ въ наши Ост-Индскія заведенія, гд опекунъ его имлъ корреспондента, но пріхавъ въ Индію, онъ уже не засталъ въ живыхъ того корреспондента, и не имя, чмъ жить, долженъ былъ опредлиться къ одному купцу въ сидльцы. Загорлась война, и необходимость пополнить дйствующія войска открыла путь въ военную службу всмъ молодымъ людямъ, желавшимъ въ оную вступить, и такъ какъ Броунъ имлъ боле склонности служить нежели торговать, то и записался съ большою поспшностію. Оставивъ дорогу къ богатству, онъ пошелъ по пути къ слав. Остальное вамъ извстно. Теперь разсудите, какъ разгнвается батюшка, презирающій торговлю (хотя мимоходомъ будь сказано: большая часть его имнія пріобртена въ семъ почтенномъ состояніи покойнымъ его дядюшкою) и имющій особенное отвращеніе отъ Голландцевъ? Какимъ образомъ приметъ онъ, когда ему сдлаютъ предложеніе выдать въ замужство единственную дочь отъ имени Фанъ Беестъ Броуна, воспитаннаго изъ сожалнія въ дом Фанъ Беестъ и Фанъ Бруггенъ? О Матильда! никогда онъ на то не согласится, да поврите ли, что и я едва ли не одинаково съ нимъ думаю? Мистриссъ Фанъ Беестъ Броунъ 1 славное имячко для вашей подруги! Боже мой! какія вс мы большія дти

Осьмый отрывокъ.

‘Все пропало, Матильда, никогда я не буду имть смлости въ чемъ нибудь признаться батюшк. Я даже боюсь, не узналъ ли онъ моей тайны какимъ нибудь постороннимъ образомъ. Онъ конечно не поблагодаритъ меня за позднее признаніе, и я теряю и послднюю слабую надежду, меня поддерживавшую. Нсколько ночей тому назадъ Броунъ по обыкновенію подъхалъ озеромъ и флажолетъ увдомилъ меня о его прибытіи. Мы уговорились съ нимъ сходиться по сему знаку. Живописныя окрестности озера привлекаютъ отвсюду множество людей, и посему мы надялись, что ежели въ замк и обратятъ на него нкоторое вниманіе’ то почтутъ его за любителя природы, желающаго полюбоваться ея красотами и оживить оныя звуками музыки. Это могло бы также и для меня служить извиненіемъ, ежели бы меня увидли на балкон. Но во время послдняго свиданія между тмъ какъ мы еще договаривали о взятомъ мною намреніи открыться батюшк, а онъ меня отъ сего отговаривалъ, вдругъ услышали мы, что потихоньку отворяется окно въ кабинет Г-на Мервина, находящемся именно подъ моею комнатою, я Броуну дала знакъ удалиться, и возвратилась въ свой покой, надясь, что насъ не примтили.
‘Но, увы! Матильда, сія надежда не долго продолжалась. На другой день поутру лишь только я увидла Г-на Мервина за завтракомъ, то глаза его, видъ лица, полунасмшливый тонъ, словомъ, все меня уврило, что онъ видлъ насъ. Никогда мн такъ не хот лось разсердиться, но надобно было употребить нсколько притворства. Теперь прогулки мои ограничиваются садомъ, въ коемъ онъ можетъ безъ труда ходить, прильнувъ къ моему боку. Два или три раза замтила я, что онъ, разсматривая выраженіе моего лица, старался выпытать и застать меня въ расплохъ. Онъ говорилъ а Флажолет, хвалился бдительностію своихъ, собакъ и злостію ихъ., вниманіемъ, съ какимъ садовникъ, ходитъ каждый вечеръ съ. заряженнымъ ружьемъ наконецъ разсказывалъ мн, что, опасаясь воровъ, ставитъ всякую ночь вокругъ дома капканы и ружья съ пружинами.. Все это имло одну только цль напугать, меня. Я бы не хотла, старинному другу отца моего сдлать невжливость въ собственномъ, его дом, но желала бы, и съ большимъ удовольствіемъ, доказать ему, что я батюшкина дочь, и Г. Мервинъ конечно въ томъ, уврится ежели когда, нибудь на его обеняки мн вздумается отвчать тономъ, соотвтственнымъ моему характеру. Въ одномъ однакоже я весьма уврена, и за то ему нсколько благодарна, что онъ не сказалъ ни слова о семъ случа Мистриссъ Мервинъ. Боже мой! сколько бы тутъ пришлось мн выслушать проповдей объ опасностяхъ любви и непріятностяхъ ночью дышать сырымъ воздухомъ, о возможности получить насморкъ и встртиться съ людьми гоняющимися за моимъ состояніемъ, о польз ячной воды и плотно запертыхъ ставней! И такъ Матильда вы видите, что я не могу удержаться отъ шутокъ и тогда, какъ сердце мое наполнено горестію. Не знаю я что сдлалось, съ Броуномъ, опасаясь, чтобы насъ не застали, онъ не показывается боле на озер. Трактиръ его находится на той сторон напротивъ замка и въ немъ живетъ онъ подъ именемъ Давсона. Надобно признаться, что бдный Броунъ не весьма щастливъ въ выбор именъ. Не думаю я, чтобы онъ оставилъ службу, но о теперешнихъ своихъ намреніяхъ и видахъ онъ ничего не упоминалъ.
‘Въ дополненіе къ моему замшательству, вдругъ возвратился батюшка и весьма невеселъ. Изъ слышаннаго мною живаго разговора между доброю нашею хозяйкою и управительницею дома я узнала, что его ждали не прежде, какъ чрезъ недлю, но мн показалось, что прибытіе его не удивило Г. Мервина. Онъ былъ очень холоденъ со мною, а тмъ отнялъ всю смлости въ которой я весьма нуждалась у чтобы ему открыться. Причину своего неудовольствія, которое не могъ скрыть, онъ приписываетъ неудач въ покупк помстья, которое весьма желалъ имть въ югозападной части Шотландіи, но я не могу поврить, чтобы этой одной причины достаточно было для возмущенія его равнодушія. Первый его выздъ былъ за озеро въ лодк съ Г. Мервиномъ. Они отправились прямо въ трактиръ о коемъ я вамъ уже писала. Можете вообразить, съ какимъ безпокойствомъ ждала я возвращенія ихъ. Ежели бы батюшка узналъ Броуна, что бы изъ того вышло? Но по возвращеніи лице его не показало мн никакого открытія. Я узнала что онъ намренъ нанять домъ по близости отъ Елленгована: это названіе той земли, которую онъ желалъ купить, и о которой столько я наслышалась, что у меня отъ нее уши болятъ. Онъ, по видимому, думаетъ, что сіе помстье не замедлитъ поступить въ другой разъ въ продажу.’

Девятый отрывокъ.

‘Сей часъ видлась я съ батюшкою) который открылъ мн то что полагаетъ нужнымъ довесть до моего свднія. Ныншнимъ утромъ посл завтрака позвалъ онъ меня въ библіотеку. Колна подо мною тряслись, Матильда, и я скажу не увеличивая, что точно съ трудомъ исполнила его волю. Не знаю, чего боялась я, но съ младенчества моего привыкла видть все трепещущимъ при одномъ нахмуреніи его бровей. Онъ приказалъ мн ссть, и никогда я не повиновалась столь охотно, потому что съ трудомъ могла держаться на ногахъ а самъ продолжалъ ходить по комнат. Вы видли батюшку и конечно помните, сколь черты его выразительны. Глаза обыкновенно кроткіе длаются пронзительными и огненными, ежели онъ разгнвается, или встртитъ противорчіе. За нимъ также водится закусывать себ губы, когда естественная пылкость по обыкновенію беретъ верхъ надъ его страстями. Въ первый разъ еще по возвращеніи его изъ Шотландіи мы оставались вдвоемъ у и когда я увидла вс сіи признаки волненія, то и не сомнвалась боле въ томъ, что онъ начнетъ говорить о предмет, о которомъ я столь боялась, слышать.
‘Ахъ, какъ мн стало лучше, когда я примтила свою ошибку! Кажется, что Г-нъ Мервинъ не увдомилъ, его о своихъ открытіяхъ, или онъ о семъ со мною не хотлъ объясниться.
‘Юлія! сказалъ онъ, мой повренный пишетъ изъ Шотландіи, что нанялъ хорошо убранный домъ со всми угодьями. Онъ находится въ трехъ миляхъ отъ того помстья, которое я намренъ былъ купить.
‘Тутъ онъ пріостановился и, казалось, ожидалъ моего отвта.
‘Всякое мсто, которое вы, батюшка, изберете, для меня будетъ хорошо.
‘Это такъ. Но я намренъ, Юлія, не оставлять васъ тамъ на всю зиму безъ общества.
‘А! подумала я въ самой себ, это конечно будетъ милая Мервин-Галльская парочка. Общество, которое вы мн изберете, батюшка, безъ сомннія будетъ мн пріятно всегда.
‘Боже мой, и терпть не могу, чтобы эта рабская покорность простиралась столь далеко! Это хорошо показывать на дл, но ушамъ моимъ больно слышать этотъ языкъ, напоминающій мн гнусную зависимость нашихъ черныхъ Индйскихъ рабовъ. Однимъ словомъ у Юлія, я знаю,5 что бы не любите уединенія: и намренъ пригласишь одну особу, дочь недавно умершаго пріятеля моего, провести съ нами нсколько времени.
‘Ахъ, ради Бога, батюшка, сдлайте милость, не давайте мн надзирательницы!’ вскричала я, увлеченная страхомъ.
‘Кто вамъ говоритъ о надзирательницахъ, Миссъ Маннерингъ?ти сказалъ мн батюшка полунедовольнымъ голосомъ: ‘это молодая двушка, воспитанная въ школ несчастій, и которая отличнымъ поведеніемъ) надюсь, научитъ васъ управлять собою.
Отвчать на такое замчаніе было бы ходишь по весьма топкому мсту, и такъ у насъ въ разговор воспослдовала новая разстановка я посл которой я спросила: ‘эта двушка Шотландка?
‘Да, отвчалъ онъ довольно сухо.
‘У нее крпко слышанъ Шотландскій выговоръ?
‘Кой чортъ! да разв вы думаете, что я хлопочу о томъ, чтобы разслушивать, кто какъ выговариваетъ на а или на о, или иначе? Я вамъ говорю не шутя, Юлія, что знаю склонность вашу къ дружб, то есть охоту знакомиться, которую вы величаете этимъ названіемъ [Не тяжело ли было мн ето слушать, Матильда?]. И такъ я хочу вамъ доставить случай пріобрсть друга, заслуживающаго сіе названіе. Въ этомъ-то намреніи я ршился пригласить ее провесть нсколько мсяцовъ въ моемъ дом, и надюсь, что она будетъ вами уважаема, такъ какъ несчастіе и добродтель имютъ права того ожидать.
‘Конечно, батюшка, А…, будущій мой другъ… рыжа ли она?
Онъ бросилъ на меня сердитый взглядъ. Вы, можетъ быть, скажете, что сего я и стоила, но право думаю, что въ нкоторыхъ обстоятельствахъ злой духъ вкладываетъ мн въ голову подобные вопросы. Наконецъ онъ отвчалъ довольно хладнокровно: она превосходне васъ, моя милая, красотою, благоразуміемъ и привязанностію къ друзьямъ своимъ.
‘И вы, батюшка, думаете Я что такое превосходство хорошая рекомендація? Полноте, батюшка, я вижу, что вы слишкомъ худо принимаете мои шутки: будьте уврены, что кто бы ни была эта молодая дама, участіе, которое вы въ ней берете, можетъ ей ручаться въ лучшемъ пріем съ моей стороны. Но скажите мн, есть ли у нее какая нибудь услуга? Иначе надобно намъ о томъ подумать.
— ‘Н… тъ, нтъ… у нее нтъ… собственно такъ сказать никакой услуги,… только Капелланъ, жившій у ея отца, очень хорошій человкъ, и я надюсь, что онъ согласится съ нею перехать.
‘Помилосердуйте, батюшка! Капелланъ!
‘Да, Миссъ, Капелланъ! разв это названіе для васъ ново? Не имли ли мы домашняго Капеллана, когда были въ Индіи?
‘Это правда, батюшка, да вдь тамъ вы были начальникомъ.
‘И здсь то же, Миссъ Маннерингъ, по крайней мр въ семейств моемъ.
‘Безъ сомнній, батюшка! Но сдлайте одолженіе и скажите мн, Англійской ли церкви онъ будетъ намъ читать молитвы?
Притворная простота, съ которою я сдлала этотъ вопросъ, разстроила его важность.
‘Полноте, Юлія,’ сказалъ онъ ‘вы большая негодница, но я съ сердцемъ ничего у васъ не выиграю. Изъ двухъ упомянутыхъ мною особъ одна непремнно вамъ понравится: и вы полюбите ее, я въ томъ увренъ. Что касается до другаго, котораго я называю Капелланомъ, не умя его иначе назвать, то онъ доброй и достойный человкъ, но нсколько странный, и ежели когда нибудь дастъ вамъ охоту смяться, то вамъ будетъ мудрено удержаться отъ смха.
‘Я рада сему послднему, батюшка. Но скажите, пожалуйте: тотъ домъ, въ которомъ мы будемъ жить, иметъ ли такое же пріятное мстоположеніе, какъ этотъ?
‘Я опасаюсь, что онъ не будетъ по вашему вкусу. Изъ окна нтъ вида на озеро а музыку будете вы слышать только собственную свою.
Это было не въ бровь, а въ самой глазъ, при семъ приступ я совсмъ лишилась присутствія духа, и не нашлась я что на сіе отвчать.
Однакоже я собралась съ силами, какъ вы видли изъ предыдущаго разговора. Знаю, что Броунъ живъ, свободенъ и находится въ Англіи, съ такою увренностію я могу превозмочь вс страхи, вс препятствія. Чрезъ два или три дня отправляемся мы въ новое наше жилище. Я наврное скажу вамъ о томъ я какъ покажется мн наша пара Шотландцевъ. У меня есть много причинъ полагать, что это два честныхъ присмотрщика, которыхъ батюшка желаетъ помстить въ домъ, одного въ плать духовномъ, а другаго въ коротенькой юбочк. Какая разница съ тмъ обществомъ, которое бы я желала имть. Лишь только додемъ, то непремнно напишу къ моей любезной Матильд, и увдомлю ее о томъ, что случится въ послдствіи съ ея лучшимъ другомъ.

‘Юлія Маннерингъ.’

ГЛАВА IV.

Огромный и прекрасный замокъ Вудбурнъ, нанятый Мак-Морланомъ для Полковника Маннеринга, былъ построенъ у подошвы горы, поросшей лсомъ, защищавшимъ домъ отъ сверныхъ и восточныхъ втровъ. Видъ съ передняго фасада представлялъ небольшую долину, оканчиваемую рощею, состоявшею изъ старыхъ большихъ деревьевъ, а съ противной стороны луга, простиравшіеся вдоль по рк и видимой изъ оконъ замка. Довольно хорошій садъ, хотя посаженный по старому образцу, исправно содержанная голубятня, достаточное количество земли для домашняго обихода, длали сіе жилище столь же удобнымъ, какъ и пріятнымъ.
На немъ-то Маннерингъ ршился поднять свой флагъ по крайней мр на нсколько времени. Хотя въ Остъ-Индіи привыкъ онъ къ Азіатской роскоши и былъ богатъ, но не большой охотникъ выставлять свое богатство, и имлъ слишкомъ много истинной гордости, чтобы любить чванство: а потому поставилъ домъ свой на приличную ногу деревенскому дворянину, имющему нкоторой достатокъ, но не выказывающему и не терпвшему пышности, которую уже и тогда называли Набобскою. Сверхъ того онъ пристально присматривался къ Елленгованскому помстью, не отчаиваясь его пріобрсть, ибо Мак-Морланъ уврялъ, что Глоссинъ будетъ принужденъ снова пустить оное въ продажу. Нкоторые заимодавцы тягались съ нимъ о прав оставлять за собою ту часть цны, которую онъ полагалъ по условію при покупк не выдавать, а когда бы пришлось ее заплатить, то Вс думали, что у него не достанетъ на то средствъ. Ежели бы сіе случилось, то Мак-Морланъ былъ увренъ, что онъ охотно уступитъ за свою цну съ прибавкою небольшаго барыша.
Покажется весьма страннымъ, что Маннерингъ такъ пристрастился къ мсту, которое видлъ одинъ только разъ, притомъ такъ давно и столь короткое время, но все въ ономъ происшедшее сдлала сильное вліяніе на его воображеніе. Казалось, что въ собственной его судьб находились какія то связи съ судьбою несчастной Елленгованской фамиліи. У него было тайное непреоборимое желаніе купить ту террассу, на коей звзды какъ будто возвстили ему чрезвычайное событіе, воспослдовавшее съ единственнымъ наслдникомъ имени Бертрамовъ, и имвшее столь странное сношеніе съ судьбою вчно обожаемой имъ супруги, сверхъ того, когда мысль сія поселилась уже въ его голову: то онъ не могъ терпливо переносить, чтобы намренія его были разстроены столь негоднымъ человкомъ, какъ Глоссинъ. Такимъ образомъ самолюбіе соединилось съ воображеніемъ, дабы общими силами утвердить его въ намреніи купить сіе помстье, коль скоро то будетъ возможно.
Отдадимъ однакоже и Маннерингу справедливость. Твердое его намреніе поселиться въ окрестностяхъ Елленгована отчасти происходило отъ желанія облегчить положеніе несчастныхъ. Оцъ зналъ, сколько общество Люси Бертрамъ для дочери его будетъ полезно. Ему извстно было ея благоразуміе и основательность, потому что Мак-Морланъ, взявъ съ него общаніе никому того не открывать, разсказалъ, какимъ образомъ она поступила съ молодымъ Газлевудомъ. И такъ онъ бралъ въ ней искреннее участіе и весьма желалъ ей быть полезнымъ. Поселившись въ Англіи, ему казалось не весьма приличнымъ уговорить ее оставить родину, малое число друзей и жить съ чужими людьми, но въ Вудбурн. Онъ могъ пригласить ее остаться на нсколько времени съ его дочерью безъ всякаго неудобства и не опасаясь огорчить явною зависимостію. Миссъ Бертрамъ по нкоторомъ колебаніи согласилась погостить нсколько недль у Миссъ Маннерингъ. Не смотря на тонкую разборчивость, съ каковою Полковникъ старался закрыть истину, она была слишкомъ умна, чтобы не почувствовать того, что главною его цлію было доставленіе ей убжища и покровительства. Въ то же время на письмо свое получила она отвтъ отъ родственницы ея Мистриссъ Бертрамъ, въ которомъ сія послдняя совтовала ей пріискать доброе семейство по близости отъ Киплетрингана и опредлиться въ домъ онаго на пансіонъ. Въ письмо вложена была небольшая сумма съ увреніемъ, что, не смотря на умренность доходовъ, она лучше желаетъ отказать себ въ необходимомъ, нежели оставить свою родственницу въ нужд. Миссъ Бертрамъ не могла не пролить нсколько слезъ, читая сіе не весьма утшительное письмо и вмст холодное сколько можно себ представишь. Она вспомнила, что эта добрая родственница при жизни ея матери провела нсколько лтъ въ Елленгован, и вроятно въ ономъ прожила бы до смерти покойнаго помщика, ежели бы не имла счастія получить наслдства, приносившаго четыреста фунтовъ годоваго дохода {Около десяти тысячъ рублей.}, что привело ее въ состояніе оставить домъ, въ коемъ была принята со всевозможнымъ гостепріимствомъ. Люси весьма хотлось отослать назадъ бездлку, извлеченную отъ старой госпожи гордостію, боровшеюся со скупостію, но подумавъ немного, она ршилась написать къ ней, что принимаетъ полученное ею въ вид займа, который постарается въ скоромъ времяни ей возвратить. Она также просила у нее совта на счетъ приглашенія, сдланнаго Полковникомъ Маннерингомъ, и получила отвтъ съ первою почтою, потому что Мистриссъ Бертрамъ опасалась, чтобы неосновательное сужденіе (слова, употребленныя ею въ письм) не заставило Миссъ Люси отказаться отъ предложенія и быть въ тягость своимъ роднымъ. Слдовательно Мисс Бертрамъ не оставалось ничего инаго, какъ согласиться или обременять собою достойнаго Мак-Морлана, боле великодушнаго, нежели богатаго. Семейства) приглашавшія ее къ себ во время кончины ея отца, объ ней боле не помышляли, радуясь, что она не согласилась на ихъ предложенія, или, показывая неудовольствіе за предпочтеніе, оказанное ею дому Г. Мак-Морлана.
Положеніе Даминуса Сампсона было бы прежалкое, ежели бы участвовавшій въ Мисс Бертрамъ былъ кто иной, а не Маннерингъ, имвшій пристрастіе ко всему странному. Узнавъ отъ Мак-Морлана о его поступкахъ съ дочерью своего благодтеля, онъ сталъ почитать его еще боле. Полковникъ освдомился, сохранилъ ли онъ свою удивительную молчаливость, составлявшую прежде отличительную его черту, и получивъ въ отвтъ, что онъ все таковъ же, ‘скажите, пожалуйте, Г. Сампсону,’ написалъ онъ къ Г. Мак-Морлану ‘что мн нужна будетъ его помощь для составленія описи, приведенія въ порядокъ библіотеки дядюшки моего, Епископа, которую по приказанію моему отправятъ къ намъ моремъ. Мн надобно будетъ также переписать и устроить много бумажныхъ длъ. Назначьте ему приличное жалованье и похлопочите о томъ, чтобы его одть попристойне и привесть въ Вудбурнъ вмст съ молодою его воспитанницею.’
Честный Мак-Морланъ принялъ сіе порученіе съ большимъ удовольствіемъ, но приказаніе одть поопрятне Доминуса его немало затруднило. Онъ осмотрлъ внимательно, и ясно увидлъ, что одежда Сампсона была въ самомъ жалкомъ состояніи. Дать ему денегъ и сказать, чтобы онъ заказалъ себ на нихъ новое платье, было бы доставить ему средство нарядиться пресмшнымъ чудакомъ, потому что, ежели, по какому нибудь необыкновенному случаю, Сампсонъ принужденъ былъ перемнить часть своей одежды: то выборъ всегда длался съ такимъ отмннымъ вкусомъ, что вс деревенскіе мальчишки по нскольку дней за нимъ гонялись, пока не приглядятся къ новому его убранству. Съ другой стороны его можно было огорчить, приведши портнаго и приказавъ снять съ него мрку, какъ съ ребенка, отправляемаго въ школу. Онъ ршился наконецъ посовтоваться съ Миссою Бертрамъ и попросить ее взять на себя сей тяжелый трудъ, и получилъ въ отвтъ, что она не въ состояніи дать своего мннія о мужскомъ плать, но что впрочемъ ничего нтъ легче, какъ переодть Доминуса.
‘Въ Елленгован, сказала она ‘когда батюшка хотлъ какую нибудь часть одежды Г. Сампсона уволить въ отставку, то по приказанію его человкъ входилъ въ комнату До минуса во время его сна, — а онъ спитъ такъ крпко, какъ сусликъ, — клалъ новое платье на мсто стараго, и мы ни разу не замтили, чтобы онъ обратилъ хотя малое вниманіе на такой обмнъ.’
И такъ Мак-Морланъ призвалъ къ себ искуснаго портнаго, который, посмотрвъ пристально на Доминуса, не снимая мрки, взялся сдлать ему дв пары полнаго платья, одну чернаго, а другую цвта воронова глаза я и уврилъ, что он придутся на него такъ хорошо, какъ только можетъ быть одтъ человкъ столь страннаго сложенія.
Когда портной принесъ новое платье, то Мак-Морланъ придумалъ весьма благоразумно произвесть предполагаемый обмнъ постепенно, и потому приказалъ вечеромъ унесть важнйшую часть его стараго платья, а на мсто оной положить новую. Видя, чтэ это сошло съ рукъ совершенно хорошо, на другой и на третій день такимъ же образомъ были обмняны и жилетъ и кафтанъ. Когда же онъ совсмъ переобразился и въ первый разъ въ своей жизни одлся въ полное платье, совершенно новое: то замтили, что Доминусъ, казалось, изъявлялъ нкоторое удивленіе, и былъ нсколько въ замшательств. На лиц его увидли странное выраженіе, начертывавшееся особенно тогда, когда онъ взглядывалъ то на полы своего кафтана, то на колни штановъ, на коихъ тщетно искалъ какого нибудь знакомаго, стараго пятна, или по черному сукну заплату, заштопанную синею ниткою, похожею на вышитой узоръ, тогда старался онъ обратить свое вниманіе на какой нибудь предметъ, пока съ помощію времени платье не представляло ему боле ничего страннаго. Единственное замчаніе, когда-либо имъ сдланное на счетъ сего, было то, что воздухъ Капплетринганской, повидимому, полезенъ для платья, и что его одежда казалась ему столь же новою, какъ будто бы онъ надлъ оную въ первый разъ для того, чтобы говорить проповдь предъ выпускомъ.
Когда Г. Мак-Морланъ сообщилъ Доминусу предложеніе, которое Полковникъ поручилъ ему сдлать, то онъ взглянулъ на Миссъ, Бертрамъ съ страхомъ и недоврчивостію, подозрвая, что сіе приглашеніе имло цлію разлуку ихъ, но когда узналъ, что и она передетъ жить въ Вудбурнъ: то, всплеснувъ сухими руками, поднялъ ихъ къ небу съ восклицаніемъ на подобіе Африта въ сказк о Калиф Ватек. Посл этой чувствительной вспышки онъ снова успокоился и не хлопоталъ боле ни о какихъ подробностяхъ.
Положено было, чтобы Гнъ и Мистриссъ Мак. Морланъ перехали и заняли Вудбурнъ за нсколько дней до прибытія Полковника, дабы тамъ все привесть въ порядокъ и устроить до прізда семейства Маннерингова. И такъ они отправились туда въ первыхъ числахъ Декабря.

ГЛАВА V.

Насталъ день, въ которой ожидали въ Вудбурнъ Полковника Майяеринга съ его дочерью. Приблизился часъ ихъ прибытія, и каждый изъ небольніаго общества, бывшаго въ замк, былъ занятъ особеннымъ образомъ. Мак-Морлану естественно желалось получить довренность и хожденіе по дламъ человка, пользующагося: богатствомъ и уваженіемъ. Пріобртенное имъ познаніе сердца человческаго показало ему, что Маннерингъ, хотя добрый и великодушный, однакоже имлъ слабость желать, чтобы малйшія его приказанія были исполняемы съ совершенною точностію и исправностію, и потому тщательно осматривалъ, все ли бььло расположено по желанію и приказаніямъ Полковника, и бгалъ по всему дому отъ чердака до конюшни. Занятія Мистриссъ Мак-Морланъ не были столь обширны, она ходила изъ столовой на кухню, а изъ кухни до комнаты ключицы, весь ея страхъ состоялъ въ томъ, что поздное прибытіе ожидаемаго хозяина испортитъ весь обдъ и дастъ дурное мнніе объ ея экономическихъ дарованіяхъ, Даже Доминусъ, вышедшій изъ обыкновеннаго состоянія беззаботнаго спокойствія, раза два выглянувъ въ окно, посмотрлъ на дорогу, и сказалъ: да отъ чего же они такъ долго не дутъ? Люси, спокойнйшая изъ всхъ, предавалась задумчивости, она ввряла себя покровительству, даже, можно сказать, благоволенію чужаго человка, въ пользу коего предупреждало ее съ хорошей стороны все до того виднное или ей извстное, но коего однакоже она знала несовершенно: слдовательно минуты ожиданія казались ей продолжительными и тягостными.
Наконецъ послышался шумъ колесъ и топотъ лошадей. Прибывшіе напередъ слуги выскочили для принятія своего господина и барышни съ поспшностію и видомъ важноспіи, почти встревожившими Люси, не видавшую никогда общества и не знавшую обращенія такъ называемаго большаго свта. Мак-Морланъ пошелъ встртить прізжихъ у дверей и чрезъ нсколько минутъ они вошли въ залу.
Маннерингъ, пріхавшій по обыкновенію своему верхомъ, велъ дочь подъ руку. Она была средняго роста, даже почти малаго, но имла станъ совершенный, глаза ея были черные и огненные, а темные волосы прибавляли блеску къ ея живымъ и умнымъ чертамъ, въ коихъ можно было найти отчасти гордость, нсколько робости, много лукавства и нкоторое расположеніе къ насмшливости. Я не буду ее любить, было слдствіемъ перваго взгляда Миссъ Бертрамъ, а вторый заставилъ ее подумать: однакоже я думаю, что и полюблю ее.
По причин холоднаго времени года Миссъ Маннерингъ была окутана мхомъ до самаго подбородка. На Полковник надтъ былъ просторный сертукъ, онъ вжливо поклонился Мистриссъ Мак-Морланъ, а дочь его присла ей по мод, но не довольно низко, чтобы привесть ее въ нкоторое затрудненіе. Посл сего Маннерингъ подвелъ дочь свою къ Миссъ Бертрамъ, и взявъ ласково и почти съ родительскою нжностію, ея руку, ‘Юлія!`f сказалъ онъ ‘вотъ молодая двица, которую, я надюсь, наши добрые друзья уговорили погостить у насъ столько, какъ ей будетъ возможно. Я почту себя весьма щастливымъ, ежели вы пребываніе въ Вудбурн сдлаете для Миссъ.Бертрамъ столь же пріятнымъ, какъ мн было весело въ Елленгован, когда ея батюшк угодно было обласкать меня. Юлія поклонилась новой своей пріятельниц и пожала ей руку. Тогда Маннерингъ обратился къ Доминусу, съ самаго ихъ прізда не перестававшему кланяться, шаркая ногами, и сгибая спину, какъ автоматъ, повторяющій одинаковое движеніе до тхъ поръ, пока остановится пружина, приводящая его въ движеніе. ‘Вотъ’ сказалъ онъ своей дочери ‘добрый мой другъ Гнъ Сампсонъ и бросивъ на нее суровый взглядъ, чтобы унять замченное въ ней желаніе смяться, отъ котораго и самъ удерживался съ великимъ трудомъ: ‘ему то’ прибавилъ онъ ‘угодно взять на себя трудъ привесть мои книги въ порядокъ, когда ихъ привезутъ: и я надюсь получить значительную пользу отъ его глубокихъ познаній.
— Я не сомнваюсь, батюшка, въ томъ, что мы сему господину будемъ обязаны, а чтобы благодарности моей дать Министерской видъ, я могу его уврить, что онъ произвелъ надо мною такое впечатлніе, которое я въ жизнь мою не забуду. Но перестанемъ. Миссъ Бертрамъ, примолвила она поспшно, видя что отецъ ея начиналъ морщиться, — мы довольно далеко прохались, прошу васъ извинить меня, и позволить пойти въ мою комнату, переодться къ обду.
Посл сихъ нсколькихъ словъ вс разошлись, кром До минуса, не имвшаго понятія о томъ, чтобы надобно было одваться и раздваться, кром какъ вставая поутру и ложась вечеромъ. Онъ остался и жевалъ какое-то математическое доказательство, пока вс опять собрались въ гостиную, и изъ оной перешли въ столовую.
По прошествіи дня, Маннерингъ хотлъ поговорить съ дочерью своею наедин.
— Ну что, Юлія! какъ вы думаете о нашихъ гостяхъ?
— О! безъ памяти люблю Миссъ Бертрамъ, а что касается до другаго, то онъ рдкій чудакъ… Вы согласитесь въ томъ, батюшка, что никто безъ смха не можетъ на него смотрть.
— Однако же, Юлія, надобно, чтобы это такъ было, пока онъ остается въ моемъ дом.
— Боже мой! батюшка, да даже слуги не могутъ по крайней мрь не улыбаться.
— Такъ они могутъ оставить мою ливрею и потомъ въ волю нахохотаться, Г. Сампсонъ, человкъ честный и уважаемый мною за свое добродушіе, и, могу прибавить, за великодушное его свойство.
— О! что касается до его великодушія, то я въ немъ и не сомнваюсь. Онъ ложки щей не можетъ донести до рта, не подлившись со всми своими сосдями.
— Юлія, вы никогда не исправитесь! Но помните, что веселость вашу съ этой стороны надобно столько ограничить, чтобы она не могла оскорблять сего достойнаго человка, или дружбы къ нему Миссъ Бертрамъ. Нанесенное Сампсону униженіе будетъ для нее гораздо чувствительне сдланной ей личной непріятности. Теперь добрый вечеръ, моя милая. Но помните, что въ свт есть многое, заслуживающее гораздо боле посмянія, нежели простота и неловкость.
Спустя два дни Г. и Мистриссъ Мак-Морланъ оставили Вудбурнъ, простившись съ молодою своею пріятельницею съ величайшею ласковостію.
Въ то время каждый такъ обжился въ дом, какъ будто въ немъ давно находился. Полковникъ былъ пріятнымъ образомъ удивленъ, узнавъ, что Миссъ Бертрамъ говорила по италіянски и по Французски совершенно: чемъ была обязана неутомимымъ стараніямъ молчаливаго Сампсона, что же касается до музыки, то она знала едва первыя начала. Новая ея пріятельница взялась давать ей уроки въ оной, а Люси наоборотъ пріучала ее гулять пшкомъ, здить верхомъ и не бояться жестокаго холода. Он вмст и учились и забавлялись. Маннерингъ старался выбирать для нихъ книги, соединявшія пріятное съ полезнымъ, а такъ какъ онъ читалъ съ большимъ вкусомъ, то собравшееся въ замк общество и не замтило, сколь долги зимніе вечера.
Вскор начались посщенія: Вудбурнъ сдлался привлекательнымъ для сосдей по многимъ причинамъ. Изъ постителей лучшихъ семействъ Полковникъ былъ въ состояніи избрать тхъ, кои согласовались съ его вкусомъ и обычаемъ. Карлъ Газлевудъ явился къ нему не изъ послднихъ, и заслужилъ уваженіе его и дружбу. Онъ съ совершеннаго согласія своихъ родителей часто зжалъ въ замокъ. Кто знаетъ, думали они, что произойдетъ отъ сихъ посщеній? Прекрасная Миссъ Маннерингъ, съ состояніемъ Набоба завидная невста, ослпленные такимъ предположеніемъ, они вовсе потеряли свой времянной страхъ, что сынъ ихъ можетъ неосновательно влюбиться въ Люси Бертрамъ, двушку, не имвшую ни одного шилинга, и у которой вмсто всякаго приданаго, было только хорошее происхожденіе, пригожее личико, и отличныя свойства. Маннерингъ былъ гораздо благоразумне: почитая себя за опекуна Миссъ Бертрамъ, онъ хотя и не полагалъ необходимымъ прервать всякое сообщеніе между ею и молодымъ человкомъ, приличнымъ ей со всхъ сторонъ, кром, состоянія, но положилъ оному приличную мру, такъ, что между ими. не могло, произойти не только прочной связи, но даже и никакого объясненія, пока молодой человкъ, непознакомится поболе со свтомъ, и не достигнетъ, того возраста, когда будетъ въ состояніи сдлать самъ выборъ, отъ котораго зависитъ щастіе всей жизни,
Между тмъ, какъ прочіе? Жители Вудбурна проводили время такимъ образомъ, Доминусъ Сампсонъ душею и тломъ занялся установленіемъ книгъ, составлявшихъ библіотеку покойнаго. Епископа, Он были пересланы изъ. Ливерпуля моремъ, а изъ. порта, въ, коемъ, ихъ выгрузили, перевезены въ Вудбурнъ на тридцати или сорока повозкахъ. Не возможно описать ощущенной имъ радости при вид безчисленнаго множества ящиковъ, въ коихъ он были уложены. Онъ заскриплъ зубами, какъ людодъ, вытянулъ руки къ верху, какъ корабельныя мачты, и громогласно воскликнулъ: удивительносъ! раздавшееся по всмъ комнатамъ замка. Никогда, говорилъ онъ, не видалъ я такого множества книгъ, кром какъ въ Университетской Библіотек. А теперь сдлался самъ распорядителемъ сего огромнаго собранія, каковое достоинство возвышало его въ собственномъ мнніи почти до степени академическаго Библіотекаря, котораго онъ почиталъ величайшимъ и щастливйшимъ человкомъ на земл. Восторги его вовсе не умалились по осмотрніи наскоро бывшаго въ ящикахъ, правда, что онъ откинулъ на сторону съ видомъ презрнія нкоторыя новйшія изданія, по части Словесности, какъ то поэмы, театральныя сочиненія, разныя записки, и не могъ удержаться, чтобъ не произнесть гласомъ оракула: вздоръ! но большая часть была совсмъ инаго рода. Покойникъ имлъ глубокія познанія и былъ весьма ученый Богословъ. Онъ наполнилъ полки своей библіотеки огромными книгами, носившими почтенные признаки древности.
Тутъ были книги духовныя, прнія Богослововъ, полиглоты, писанія Святыхъ отцевъ, проповди (изъ коихъ одной достало бы проповднику нашего времени на цлую дюжину), разсужденія древнихъ и новйшихъ сочинителей о всхъ наукахъ, лучшія и самыя рдкія изданія древнихъ писателей: вотъ надъ чемъ взоры Доминуса останавливались съ восторгомъ. Съ величайшимъ вниманіемъ началъ онъ длать имъ опись, выводя каждую букву съ такимъ стараніемъ, съ какимъ любовникъ пишетъ къ своей любовниц въ день С. Валентина {День Святаго Валентина составляетъ одну изъ прелестнйшихъ статей Пустынника, издаваемаго Господиномъ Жуи, и вроятно извстенъ большей части нашихъ Читателей: а потому мы избавимъ ихъ отъ подробнйшаго описанія его.}. Потомъ рядомъ съ другими устанавливалъ на назначенную имъ полку съ такою осторожностію, какъ бы японскій фарфоръ, но не смотря на всю его ревность, работа сія шла не весьма скоро. Частовзобравшись на лстницу для помщенія книги на верхнюю полку, ему случилось оную развернуть, и занимательное чтеніе удерживало его въ. семъ положеніи до тхъ поръ, пока не приходилъ человкъ дернуть его за полу кафтана, и доложить ему что кушанье готово.. Тогда шелъ онъ въ столовую я начинивалъ просторную глотку кусками въ три пальца толщины: на длаемые ему вопросы отвчалъ на удачу да или нтъ у и тотчасъ посл обда поспшно уходилъ въ библіотеку, въ коей велъ блаженную жизнь..
И такъ, когда главныя лица нашей повсти наслаждаются благополучіемъ и спокойствіемъ, длающими ихъ нея столь занимательными для нашихъ, читателей, мы ихъ. на минуту позабудемъ, и займемся человкомъ, коего по сіе время знаемъ. только по имяни, и совершенно заслуживающимъ участіе, внушаемое неизвстностію, и нещаетіемъ.

ГЛАВА VI.

Броунъ (я не могу ршишься написать, цлое сіе троекратно нещастливое имя) былъ съ. самаго’ младенчества игралищемъ, судьбы, но природа одарила его, душевною силою, достаточною для перенесенія нещастія, какъ бы оно не было велико. Онъ былъ отмнно статенъ, силенъ и дятеленъ. Черты его, не бывъ совершенно правильными, показывали умъ и веселость, а когда лице его оживлялось, то имло истинно привлекательное выраженіе. Обхожденіе показывало военнаго человка, званіе, въ которое вступилъ по выбору и по желанію. Полковникъ, заступившій мсто Маннеринга, поспшилъ загладить несправедливость, въ коей предубжденія отца Юліи содлали его виновнымъ противу сего молодаго человка, и доставилъ ему чинъ Капитана. Но сіе производство воспослдовало уже посл отъзда Маннеринга, потому что Броунъ до того времени оставался въ плну. Вскор посл того полкъ его возвратился въ Англію, и по прізд первое стараніе Капитана было освдомиться о мстопребываніи прежняго своего Полковника. Узнавъ, что онъ находился въ Вестмореланд у Сиръ Артура Мервина, немедленно отправился туда съ намреніемъ увидться съ Юліею. Онъ не полагалъ себя обязаннымъ сохранять какое либо уваженіе къ Полковнику по тому, что, не зная всего того, что ему было внушено противу его неблагопріятнаго, почиталъ его тираномъ, который власть свою употребилъ во зло, лишилъ его заслуженнаго производства и придирался, чтобы наказать его за частыя посщенія, коими двушка вовсе не обижалась’ а мать была даже довольна. И такъ онъ ршился не терять мужества прежде отказа самой Юліи, и почиталъ полученную имъ рану и плнъ, воспослдовавшій отъ оной, достаточными причинами къ увольненію отъ всякаго почтенія къ Полковнику. Читателямъ нашимъ извстно, до какой степени ему удалось въ его намреніяхъ, пока, по нещастію, Г. Мервинъ не открылъ ночныхъ посщеній его.
Посл сего непріятнаго обстоятельства, Капитанъ оставилъ трактиръ, въ коемъ жилъ подъ имянемъ Давсона: а потому вс старанія Маннеринга, открыть дававшаго серенады на озер, остались тщетными. Онъ однакоже ршился найти новое средство опять увидться съ Юліею, и тогда только оставить намренія, когда она сама отниметъ у него послдній лучь надежды. Миссъ. Маннерингъ не имла даже силы скрыть отъ него внушаемое имъ чувство, а отъ того постоянство и надежда его увеличились. Но читателю можетъ, пріятне будетъ узнать, отъ него самого о его мнніи и намреніяхъ. И такъ мы представимъ отрывокъ изъ письма, писаннаго имъ къ Капитану Деласерру, Швейцарскому уроженцу, служившему съ нимъ въ одномъ полку и бывшему лучшимъ его другомъ и повреннымъ.

Отрывокъ

‘Не медлите писать ко мн, любезнйшій Деласерръ: подумайте, что черезъ васъ только я могу узнавать о томъ, что длается въ. нашемъ, полку. Мн. любопытно знать, чмъ кончился военный судъ надъ Айреромъ и произведенъ ли въ Маіоры Елліотъ. Хотлось бы также мн узнать удачно ли вербуютъ новыхъ рекрутъ и привыкаютъ ли наши молодые офицеры къ полковой жизни. Что касается до добраго нашего друга, Подполковника, то у васъ не буду о немъ спрашивать. Прозжая черезъ Ноттингамъ, имлъ я удовольствіе видть его посреди семейства. Какое щастіе, Филиппъ, для насъ бдняковъ, что мы можемъ наслаждаться небольшимъ разстояніемъ между смертію и трудами по служб нашей, ежели избавимся отъ болзней, огня и меча! Старый отставный солдатъ всегда любимъ и уважаемъ. Онъ иногда и ворчитъ, но это ему прощается. Ежели лкарь, законоискусникъ, человкъ духовнаго званія пожалуются на недостаточные доходы, или на неполученіе повышенія: то разомъ восемь голосовъ ему закричатъ, что онъ заслуживаетъ то своею неспособностію. Но пусть самый глупый старый служивой начнетъ въ третій разъ разсказывать исторію объ осад, сраженіи, или какую нибудь другую усыпительную повсть: то его наврное будутъ слушать со вниманіемъ. О немъ сожалютъ и ропщутъ вмст съ нимъ, когда потрясая сдыми волосами, онъ съ негодованіемъ говоритъ о молодыхъ людяхъ, его обошедшихъ. И мы съ вами, Деласерръ, будучи оба иностранцами (потому что когда бы и могъ доказать, что я Шотландецъ, то много, много ежели Англичанинъ назоветъ меня землякомъ), можемъ похвалиться, что обязаны своимъ производствомъ самимъ себ, и остріемъ меча пріобрли то, что другіе получаютъ посредствомъ денегъ или покровителей. Я всегда удивлялся премудрости Англичанъ. Они поставляютъ себя выше всхъ другихъ народовъ, коимъ оказываютъ презрніе, но не запираютъ заднихъ дверей, чрезъ которыя мы иностранцы, по ихъ мннію не столь одаренные природою, можемъ пробираться и потомъ пользоваться съ ними одинаковыми выгодами. Они уподобляются нкоторымъ образомъ ловкому трактирщику, который хвалитъ вкусъ и запахъ кушанья, коимъ весьма радъ прислужиться всему обществу. Однимъ словомъ, вы, принужденные гордостію вашей фамиліи, а я жестокою моею участію содержать себя службою, мы съ удовольствіемъ воспоминаемъ, что въ Великобританской служб, ежели и не достигнемъ такого повышенія, какъ бы желали: то сіе произойдетъ не отъ того, чтобы дорога намъ была преграждена, но по тому, что мы не имемъ способовъ заплатишь за право повышенія. И такъ, вы можете уговорить нашего маленькаго Вейхселя вступить къ намъ въ товарищи, скажите ему ради Бога, чтобы онъ удовольствовался покамстъ покупкою Прапорщичьяго мста, былъ бы остороженъ, исполнялъ свои обязанности, и полагался въ разсужденіи производства на судьбу.
‘Теперь, я думаю, вы умираете отъ любопытства знать окончаніе моего романа. Я сказалъ уже вамъ, что заблагоразсудилъ посл открытія нашихъ ночныхъ свиданій удалиться на нсколько дней. Въ это время обошелъ я пшкомъ Вестмореландскія горы. Товарищемъ путешествія моего былъ Юдинъ художникъ, молодой Англичанинъ, по имени Дудлей, съ которымъ я здсь познакомился. Онъ рисуетъ прекрасно, говоритъ пріятно, и играетъ на флейт совершенно, но что еще лучше, ни сколько тмъ не гордится, однимъ словомъ, иметъ столько же дарованій, сколько и скромности.
По возвращеніи нашемъ изъ сего небольшаго пшеходства, мой хозяинъ увдомилъ меня, что непріятель сдлалъ рекогносцировку: Г. Мервинъ перехавъ черезъ озеро, приходилъ къ нему съ какимъ-то незнакомымъ человкомъ.
‘А какого рода былъ этотъ человкъ, любезной хозяинъ?
— ‘Видно военной, потому что его называли Полковникомъ. Г. Мервинъ меня такъ допрашивалъ, какъ будто на исповди. Я догадывался, Г. Давсонъ (я уже писалъ къ вамъ, что принялъ на себя это имя), о чемъ дло шло, но не сказалъ ему ни слова о вашихъ ночныхъ странствованіяхъ по озеру. Нтъ, нтъ. Я знаю что такое называется скромностію. Онъ распрашивалъ имена всхъ моихъ постояльцовъ, какъ будто боялся, что они унесутъ его замокъ. Лукавъ онъ, Г. Мервинъ, но Жое Годжесонъ, смыслитъ, не мене его.
Вы согласитесь, что мн ничего не оставалось, боле длать, какъ расплатиться съ, честнымъ Жое Годжесомъ и убраться, или сдлать изъ него своего повреннаго, что вовсе не согласовалось съ моими намреніями. Къ тому же я слышалъ, что прежній нашъ Полковникъ. изволитъ ретироваться въ Шотландію и везетъ съ собою бдную Юлію. Отъ дущихъ съ обозомъ его узналъ я, что занимаетъ свои зимовыя квартиры въ такъ называемомъ Вудбурн, находящемся въ Югозападной части Шотландіи. Теперь онъ остерегается, и я не буду безпокоить его въ пути. Но по совершеніи онаго, берегись, мой любезнйшій Полковникъ, которому я столько обязанъ!
‘Я самъ полагаю, почтеннйшій другъ: что препятствія воспламеняютъ еще боле мои чувства. Кажется, что мн было бы гораздо пріятне заставить сего гордаго человка по невол называть свою дочь Мистриссъ Броунъ, нежели на ней жениться съ его согласія, хотя бы онъ перевелъ на мое имя все свое имніе, и хотя бы даже Король далъ мн позволеніе принять имя и гербъ Маннеринга. Одно только меня останавливаетъ: Юлія молода, расположеніе ума ея нсколько романическое, и я не хотлъ бы вовлечь ее въ поступокъ, коимъ она можетъ мн упрекать чрезъ нсколько лтъ. Я не могъ бы перенесть ея упрека, сдланнаго даже единственно выраженіемъ глазъ ея, въ томъ, что лишилъ ее состоянія, чтобы она сказала мн (что не разъ со многими случалось), ежели бы я далъ ей время на размышленіе, тогда конечно она поступила бы иначе. Нтъ, Делассеръ, не могу ршиться подвергнуть себя такой опасности: она слишкомъ для меня страшна. Я увренъ, что двушка такого возраста и свойства, какъ Юлія, не можетъ еще имть чистаго и яснаго понятія о жертв, которую бы она принесла мн. Нищета извстна ей только по названію. Ежели она мечтаетъ иногда о любви въ хижин: то эта хижина представляете, ея воображенію убранною всми украшеніями стихотворнаго описанія или похожею на находящіяся въ паркахъ богачей я имющихъ тысячъ двнадцать фунтовъ годоваго дохода. Воспитаніе не пріуготовило ее къ недостаткамъ ожидающимъ насъ въ настоящей Швейцарской хижин и къ преодолнію всхъ затрудненій, кои встртятся съ нами до прибытія въ таковую гавань. Эта статья заслуживаетъ большое вниманіе. Красота Юліи, качества ея, нжность, коею, полагаю, что она платитъ за мою любовь, произвели въ сердц моемъ вчно неизгладимое впечатлніе, но прежде, нежели я допущу ее пожертвовать мн прочными выгодами, хочу увриться въ томъ, что она знаетъ великость своей потери и уметъ ее цнить.
‘Не уже ли я слишкомъ самолюбивъ, Делассеръ, лаская себя надеждою, что сіе испытаніе кончится сообразно съ моими желаніями? Слишкомъ тщеславенъ, полагая, что нкоторыми личными моими качествами, посредственнымъ состояніемъ, твердою ршительностію, щастію ея посвятить всю мою жизнь, могу достаточно вознаградить за то, что она пренебрежетъ всмъ, чтобы выпили за меня? Не уже ли украшенія, величія, обхожденіе большаго свта и лучшаго тона, какъ ихъ называютъ, будутъ для нее привлекательне семейственнаго щастія и взаимной непоколебимой привязанности. Я не упоминаю о ея отц, потому что свойство его составлено столь странно изъ добрыхъ, и дурныхъ качествъ, и послднія до. того уничтожаютъ первыя, что Юлія должна не столько огорчаться, лишившись однихъ, какъ радоваться тому, что отдлалась отъ прочихъ. И такъ необходимость разстаться съ отцемъ, по моему мннію, есть такое обстоятельство, которое не должно въ глазахъ ея прибавить на всы ни одной песчинки. Я стараюсь ободрять себя, пока не ршится моя судьба. Слишкомъ много перенесъ я несчастій, и испыталъ препятствій, чтобы совершенно полагаться на успхъ, но я и преодоллъ столько препонъ, отвратилъ отъ себя столько бдъ, что мн не возможно и отчаяваться.
‘Мн бы хотлось, чтобы вы взглянули на здшнюю сторону. Живописные сельскіе ея виды васъ бы очаровали: они мн часто напоминаютъ живыя описанія, которыя вы мн длали о вашей земл. Здсь почти все иметъ для меня пріятность новости. Хотя я и родился, какъ мн сказывали, въ Шотландскихъ горахъ, но не имю объ нихъ настоящаго понятія. Изумленіе, съ коимъ я въ первый разъ увидлъ плоскія берега Зеландіи, гораздо боле сохранилось въ моей памяти, нежели все, что случилось со мною до того времени. Но сіе самое ощущеніе вмст съ неясными воспоминаніями увряютъ меня, что дтскія лта мои провелъ я между горами и скалами, и, что выходя на Зеландскій берегъ, отъ того такъ удивился, что не видлъ тхъ предметовъ, къ коимъ привыкъ съ ребячества, и которые въ моемъ воображеніи произвели неизгладимое впечатлніе. Помню даже, что когда мы въ Индіи переходили чрезъ извстную Мизорскую гору, то между тмъ, какъ наши товарищи только что удивлялись ея ужасной высот и грозному зрлищу, представлявшемуся ихъ глазамъ, я боле согласовался съ вашими и Камероновыми чувствами, и мы вс трое хотя и удивлялись тому исполину, но казалось, что онъ уже былъ не новъ для взоровъ нашихъ. Такъ, хотя я и воспитанъ на равнинахъ Голландіи, но скала иметъ для меня привлекательность: шумъ стремительнаго потока кажется мн пснію, подъ которою засыпалъ въ дтств моемъ. Никогда я не испытывалъ столь сильныхъ ощущеній, какъ въ земл, наполненной озерами и горами, и весьма сожалю, что обязанности ваши не позволяютъ намъ странствовать вмст. Мн хотлось было снять нсколько здшнихъ видовъ, но это было весьма не удачно. Дудлей напротивъ того срисовываетъ прелестно, карандашъ его, какъ волшебной прутъ, кажется, во все вдыхаетъ жизнь и чувство, а я между тмъ тружусь, безпрестанно поправляю и передлываю: на одну сторону перекладываю слишкомъ много тни, на другой оставляю лишній свтъ, и никогда не выходитъ у меня ничего путнаго. Надобно, опять приняться за флажолетъ. Изъ всхъ, изящныхъ искуствъ, благоволитъ ко, мн одна, только музыка.
‘Я не думаю, чтобы вамъ было извстно, что Полковникъ Маннерингъ рисуетъ. Онъ слишкомъ гордъ, чтобы подчиненнымъ показывать свои дарованія. Однако же рисуетъ въ совершенств. Посл того, какъ онъ съ Юліею удалился изъ Мерван-Галля, туда позвали, Дудлея-Сиръ. Артуру хотлось имть, полное собраніе окрестныхъ видовъ, коему Полковникъ положилъ начало и нарисовалъ было четыре, но не могъ, окончить прочихъ за скоростію своего отъзда. Дудлей увряетъ, что они писаны мастерски, и это еще не все. Внизу каждой, картины находится описаніе ея въ стихахъ. И такъ спросите вы у меня, не уже ли Полковнику Маннерингу заниматься стихами! Точная правда, надобно, что бы этотъ человкъ съ такимъ же стараніемъ скрывалъ дарованія свои, съ какимъ другіе ихъ выставляютъ. Находясь между нами, какъ онъ былъ гордъ и чуждъ намъ! Сколь мало расположеннымъ казался онъ принимать участіе въ разговор, который могъ для каждаго сдлаться привлекательнымъ! А дружба его къ негодяю Аршеру, столь неравному съ нимъ во всхъ отношеніяхъ! А за что? за то, что братъ его Виконтъ Арфильдъ — бдный Перъ Шотландскій! Я полагаю, что ежели бы Аршеръ выздоровлъ отъ ранъ, полученныхъ имъ въ день нашего поединка, то могъ бы многое пояснить на счетъ свойства сего страннаго человка. Онъ сказалъ одному своему другу: ежели я когда нибудь увижусь съ Броуномъ, то открою ему такія вещи, по которымъ онъ перемнитъ свое мнніе на счетъ Полковника нашего Но его постигла смерть, и ежели ему нужно было мн въ чемъ нибудь открыться, что должно заключать изъ помянутыхъ словъ, то онъ не имлъ боле на то времени.
Я располагаюсь еще постранствовать по здшней сторон, и для сего воспользоваться прекрасными днями, которые намъ доставляетъ холодъ. Дудлей, почти такой же хорошій пшеходецъ, какъ и я, хочетъ пуститься со мною. Мы разстанемся съ нимъ на границахъ Нумберланда, откуда онъ возвратится въ Лондонъ на свою квартиру, въ третій этажъ въ Марн-Лебунской улиц, и займется тмъ, что называетъ торговою частію своего ремесла. По словамъ его, ничья жизнь не раздляется на дв эпохи, столь явно различныя между собою, какъ жизнь художника, ежели воображеніе его иметъ хотя нсколько огня: одно изъ тхъ раздленій, когда, занимаясь красотами природы, онъ занимается наполненіемъ портфеля своею работою, а другое, когда долженъ его открывать и показывать скучному равнодушію или еще несноснйшимъ пересудамъ мнимыхъ любителей. Лтомъ, говоритъ онъ, я свободенъ, какъ Индецъ, въ волю наслаждаюсь очаровательнымъ зрлищемъ, представляемымъ повсюду природою, зимою я сжатъ, связанъ, запертъ въ дурную комнату и осужденъ приноравливаться къ прихотямъ людей, почитающихъ меня настоящимъ невольникомъ, посаженнымъ на цпь. Я общался познакомить его съ вами. Вы будете, Деласерръ, также довольны дарованіями его, какъ онъ въ восхищеніи отъ вашей смертной привязанности къ горнымъ потокамъ и скаламъ вашего отечества.
‘Меня увряютъ, что, когда мы разстанемся съ Дудлеемъ, то будетъ весьма легко добраться до Шотландіи, перешедъ почти чрезъ дикую землю въ сверной части Кумберланда. Я пущусь по этой дорог, чтобы Полковнику дать время стать лагеремъ прежде, нежели буду рекогносцировать его позицію. Простите, любезнйшій Деласерръ, не думаю, чтобы мн удалось писать къ вамъ прежде прибытія моего въ Шотландію.’

ГЛАВА VII.

Надобно читателю представить себ прекрасное Ноябрское утро и вообразить пространную равнину, оканчиваемую тою цпію утесистыхъ горъ, между коими особенно замтны Скиддавская и Саддлебахская, пусть броситъ онъ взглядъ на ту дорогу, которую едва можно назвать симъ именемъ по тому, что на ней едва примтны слды нсколькихъ прозжающихъ. Она идетъ между безплодныхъ полей и издали примтна, а въ близи совершенно почти одного цвта съ полемъ.
По этой то едва примтной дорог, идетъ нашъ молодой Капитанъ. Твердый его шагъ, легкая и свободная походка, военный видъ находятся въ совершенномъ согласіи съ его ростомъ въ два аршина десять вершковъ и сложеніемъ, отвчающимъ оному. Одежда его проста, и по оной не льзя узнать, какое мсто онъ занимаетъ въ обществ. Можно полагать, что онъ или дворянинъ, странствующій такимъ образомъ изъ прихоти, или человкъ низкаго состоянія, одвшійся въ лучшее свое платье. Что касается до поклажи его, то ничего не можетъ быть легче. Въ одномъ карман томъ Шекспира, въ другомъ блье на одну перемну, въ ркахъ толстая крпкая палка: вотъ все убранство, въ коемъ нашъ пшеходецъ является глазамъ читателя.
Въ это самое утро Броунъ разстался съ другомъ своимъ Дудлеемъ и началъ путешествовать по Шотландіи.
Первыя дв или три мили показались ему очень скучными, потому что онъ лишился товарища, къ которому-было привыкъ, но сіе несвойственное состояніе для его души скоро уступило мсто обыкновенной его веселости, оживленной свжимъ воздухомъ и движеніемъ. Идучи, онъ посвистывалъ не отъ разсянности, но отъ того, что не имлъ другаго средства выразить чувствуемаго имъ, будучи совершенно одинъ. Каждый встртившійся крестьянинъ добродушно съ нимъ здоровался, или отпускалъ ему какую нибудь шутку. Добрые Кумберландцы смялись, проходя мимо его. Вотъ молодецъ! Богъ съ нимъ! Молодая двушка, шедшая на рынокъ, не разъ оборачивалась, чтобы еще взглянуть на мужественный его видъ, соотвтствовавшій непринужденной и ршительной походк. Таксикъ, врный товарищъ и въ веселости соперникъ своему господину, рыскалъ по всему полю и, возвращаясь, прыгалъ около его, какъ бы для увренія, сколько ему пріятно путешествовать такимъ образомъ. Докторъ Жонсонъ полагалъ Я что въ жизни немного наслажденій, превышающихъ удовольствіе качаться въ покойной почтовой коляск, но кто въ молодости своей испыталъ пріятность странствовать пшкомъ безъ всякой отъ кого либо зависимости, въ хорошую погоду и въ прелестной стран: тотъ конечно не согласится съ мнніемъ сего извстнаго нравоучителя.
Главная причина, побудившая Броуна пуститься по столь дурной дорог я ведущей изъ Кумберланда въ Шотландію чрезъ нкотораго рода степь, было желаніе обозрть развалины извстной стны, построенной Римлянами, отъ которой находится боле остатковъ въ этой стран, нежели въ другихъ мстахъ. Воспитаніе его было несовершенное, онъ самъ воспитывалъ себя, старался пріобртать новыя познанія и ничмъ не могъ быть отвлеченъ отъ попеченія просвщать свой умъ, ни удовольствіями молодости, ни неврнымъ положеніемъ, въ коемъ находился, ни занятіями по должности. И такъ вскричалъ онъ, всходя на гору, съ которой можно было видть направленіе той стны: вотъ славный оплотъ, воздвигнутый Римлянами! Каковъ тотъ народъ, котораго работа, произведенная на отдаленной границ Имперіи, занимаетъ такое пространство и по сіе время показываетъ такую прочность и такое великолпіе. Когда военное искусство чрезъ нсколько вковъ измнится, то едва будутъ воспоминать о построеніяхъ Вобановъ и Кгорновъ, между тмъ, какъ произведенія Римлянъ самыми развалинами своими возбудятъ удивленіе и участіе! Укрпленія ихъ, водопроводы, театры, заведенія, вс общественныя зданія носятъ на себ отпечатокъ важности, прочности и величества, существующихъ и въ самомъ ихъ язык. Зданія ныншнихъ народовъ, равно какъ и нарчія ихъ кажутся составленными изъ развалинъ, оставшихся посл сего великаго народа. Произнесши сіе нравоучительное изреченіе, онъ вспомнилъ, что ему сть хочется, и потому продолжалъ свои путь къ усмотрнному имъ издали трактиру, въ которомъ намренъ былъ подкрпить себя пищею.
Этотъ постоялый дворъ (потому что онъ былъ не иное что) находился въ низу узкой долины, чрезъ которую протекала небольшая рчка, Закута, смазанная изъ глины, клонилась къ разрушенію: одна стна ея опиралась на старую ясень, ворота были отворены настежь, и въ сей бдной конюшн стояла лошадь и ла овесъ. Дома въ сей части Нумберланда построены нещеголевате Шотландскихъ. По наружности не всякой бы ршился въ нихъ войти, хотя на пышной вывск и было выставлено ведро пива, изливающее свой пнистый напитокъ, и надпись, отъ множества ошибокъ противу правописанія почти гіероглифическая, общающая хорошій ночлегъ для коннаго и пшаго. Броунъ не былъ изъ числа прихотливыхъ путешественниковъ, а потому и вошелъ въ избу.
При вход въ кухню первый предметъ, представившійся его глазамъ, былъ высокій, дюжій молодецъ, сложенный Геркулесомъ, имвшій на себ просторный сертукъ и походившій на фермера. Онъ изволилъ рзать большіе куски холодной говядины и изрдка посматривалъ въ окно, стъ ли кормъ его лошадь, потому что виднная Броуномъ въ конюшн принадлежала ему. Подл его стояла большая кружка пива, и онъ нердко оказывалъ къ ней большое вниманіе. Хозяйка дома пекла хлбы. Огонь, по обыкновенію сей страны, горлъ по средин каменнаго очага, подъ навсомъ коего во всю длину были поставлены лавки съ. каждой стороны. На одной изъ нихъ сидла женщина, замчательная по необыкновенному своему росту. Она покрыта была краснымъ плащемъ, на голов имла уборъ горныхъ Шотландцевъ, во рту коротенькую черную трубку, и казалось, промышляла себ пропитаніе прошеніемъ подаянія или починиваніемъ битой посуды.
Когда Броунъ потребовалъ обдать: то хозяйка передникомъ, покрытымъ мукою, обмахнула конецъ стола, за коимъ сидлъ фермеръ, поставила передъ нимъ деревянную тарелку, положила вилку, ножикъ, налила кружку густаго домашняго пива и, показавъ ему на кусокъ холодной говядины, пригласила послдовать примру Г. Динмонта. Броунъ не замедлилъ откроить себ порядочную долю. Нсколько времени оба они съ сосдомъ, слишкомъ были озабочены трудами, чтобы другъ другомъ заниматься иначе, какъ наклоненіемъ головы всякой разъ, когда одинъ изъ нихъ подносилъ кружку ко рту. Наконецъ, когда Броунъ вздумалъ накормитъ и врнаго своего Васпа, то Шотландскій Фермеръ, потому что Динмонтъ принадлежалъ къ сему сословію, нашелся въ дух вступить въ разговоръ.
— Вотъ, сударь, славная такса: она должна быть прелихая на охот, то есть ежели хорошо выучена, потому что все зависитъ отъ ученія.
Правду сказать, сударь, воспитаніе ея незавидное, врность ея лучшее достоинство.
— Это жаль! Прошу васъ извинить меня, очень жаль не глядть за воспитаніемъ скотины или человка! У меня шесть таксиковъ, кром другихъ собакъ! Напередъ старый Пеперъ и старая Мустарда потомъ молодой Пеперъ и молодая Мустарда, да еще маленькой Пеперъ и маленькая Мустарда, и вс они совершенно выучены. Я самъ пріучалъ ихъ смло ходить на чучелу, потомъ напускалъ на ласточекъ, посл того на хорьковъ и на барсуковъ, а теперь они бросаются на все, что ни попадется.
— Я вижу, сударь, что вы очень занимались ихъ ученьемъ, но когда вы такой охотникъ до собакъ, то почему бы не надавать имъ разныхъ именъ?
— О! мн это такъ вздумалось для того, чтобы особенно отличитъ ихъ породу, знаете ли вы, что самъ Герцогъ посылалъ въ Чарлисъ-Гопъ, чтобы отъ Данди Динмонта достать одного Пепера съ Мустардою?
— У васъ конечно много дичи?
— Пропасть! На ферм моей, чаю, больше зайцовъ, нежели барановъ, а куры водяныя, куропатки тамъ набиты биткомъ, какъ голуби на голубятн. Стрливали ли вы когда нибудь водяныхъ куръ?
— Даже никогда не имлъ удовольствія и видть ихъ, кром какъ въ Кесвикскомъ музе.
— Видно, что вы идете съ полудня, это слышно по вашему выговору. Странно, что когда Англичане приходятъ въ Шотландію, то ни одинъ изъ нихъ не видывалъ водяныхъ куръ. Ну! такъ какъ вы глядите молодцомъ, то ежели хотите пожаловать ко мн, къ Данди Динмонту въ Чарлисъ-Гопъ, то вы у меня наглядитесь, настрляетесь и накушаетесь водяныхъ куръ.
— Мн будетъ, сударь, весьма пріятно принять ваше приглашеніе, ежели у меня только достанетъ на то времени.
— Какъ! времени? Да кто вамъ мшаетъ теперь же со мною отправиться? какъ вы странствуете?
— Иду пшкомъ! и ежели эта прекрасная лошадь ваша: то я думаю, что за нею не поспю.
— Нтъ! Разв что вы пойдете въ часъ миль по четырнадцати. Но вы можете сего дня вечеромъ добраться до Реккаршона, гд найдете гостинницу или захотите остановиться у Грійва въ Гейв: тамъ васъ примутъ хорошо. Мн самому надобно съ нимъ поговоришь, такъ я заду, выпью съ нимъ у воротъ по чарк, да скажу, что вы къ нему будете. Но подождите немного. Хозяйка! не можете ли вы сему господину дать клячи вашего мужа? Я бы вамъ завтра отослалъ ее съ кмъ нибудь изъ своихъ дтей.
У клячи той были только кости да кожа, къ тому же она и хромала.
— Ну, нечего длать! На этой скотин хать не льзя! да все равно, я васъ жду къ себ завтра. Теперь, хозяюшка, пора хать, надобно мн еще засвтло поспть въ Лиддль: потому что вы сами знаете, что вашъ Вастской лсъ не добрымъ чмъ нибудь славится.
— Боже мой! Гнъ Динмонтъ, это съ вашей стороны очень не хорошо, говорить худо про наши окрестности. Я божусь вамъ, что въ Вастскомъ лсу никого еще не останавливали съ тхъ поръ, какъ Савенней Куллочь, ярмарочной купецъ, былъ въ немъ ограбленъ Ровелли Овердисомъ и Жакомъ Пенни, которыхъ года съ два тому повсили. Съ тхъ поръ ничего не слыхать, и въ нашей стран живутъ одни порядочные и честные люди.
— Да, да! Это будетъ правда, когда лшій ослпнетъ, а у него еще и глаза не начинали болть. Вотъ видите, хозяюшка, я пообъздилъ Галловай и Думфрійское Графство, теперь возвращаюсь съ Карлильской ярмарки, и кошелекъ мой набитъ туго, такъ мн вовсе не забавно быть ограблену такъ близко отъ дома. По этому-то я и уплетаюсь.
— Вы были въ Галлова и Думфрійскомъ Графств? сказала старая женщина, курившая подл камина и не проговорившая еще ни слова.
— Да, матушка, я таки тамъ порядочно потолкался.
— Знаете ли вы тамъ мсто, называемое Елленгованъ!
Елленгованъ, принадлежавшій Г. Бертраму: конечно знаю. Лордъ, какъ я слышалъ, недли съ дв назадъ, умеръ.
— Умеръ? сказала старуха, вынувъ изо рта трубку и подходя къ нему, умеръ! врно ли вы это знаете?
— Конечно: это по всей сторон надлало много шума. Онъ въ то самое время умеръ, когда начали продавать замокъ и все остальное его имущество. По этому-то и продажа остановилась, и многимъ тутъ не удалось. Говорятъ, что онъ былъ послдній въ своемъ род весьма древнемъ, и о немъ много сожалютъ, потому что хорошая кровь въ Шотландіи становится рже, чмъ когда нибудь.
— Онъ умеръ повторила старая женщина, въ которой читатели наши, можетъ быть, узнали уже старую свою знакомку, Мегъ Меррильисъ, и такъ я ему прощаю, щеты наши съ нимъ кончились. Но не сказали ль вы, что онъ умеръ безъ наслдниковъ?
Точно, по этому-то и имніе было продано, а то говорятъ, что его бы не льзя было продать, ежелибъ остался наслдникъ мужескаго пола.
Проданъ! вскричала она пронзительнымъ голосомъ! А кто посмлъ купить Елленгованъ, не принадлежавъ къ фамиліи Бертрамовъ? Кто знаетъ, не возвратится ли наслдникъ Бертрама требовать обратно свое имніе и замокъ! Кто ршился на эту покупку?
— Да, постой-ка, моя милая, это одинъ человкъ… ну, не Богъ знаетъ что… прежній писарь, котораго зовутъ, кажется….. Глоссиномъ.
— Глоссинъ! Жильбертъ Глоссинъ!.. Онъ, котораго я ребенкомъ сто разъ на рукахъ носила, потому что мать его была не знатне меня, и онъ имлъ смлость купить Елленгованъ?… Помилуй насъ Господи! Въ чудномъ свт мы живемъ! Правда, что я желала ему нещастія, но не такого. Нещастная! нещастная! И подумать такъ больно. Она остановилась на минуту, разсуждая въ молчаніи, но протянувъ руку, чтобы удержать Динмонта, который при каждомъ своемъ отвт сбирался уйти, но видя сильное участіе, которое сія женщина принимала въ его отвтахъ, изъ снисхожденія къ ней останавливался.
— Услышатъ, что про него заговорятъ, увидятъ его самаго: и земля и вода не будутъ боле въ поко. Можете ли вы мн сказать, кто шерифомъ въ томъ Графств, въ которомъ лежитъ Елленгованъ. Тотъ ли самой, которой тамъ былъ назадъ тому нсколько лтъ?
— Нтъ, нтъ! онъ, какъ говорятъ, получилъ теперь другое мсто въ Едимбург, но прощай, моя милая, пора мн хать.
— Она проводила его до самой лошади и между тмъ, какъ Динмонтъ подтягивалъ у седла подпругу, поправлялъ чемоданъ, надвалъ узду, сдлала ему еще нсколько вопросовъ о смерти Г. Бертрама, о томъ, что сдлалось съ его дочерью, на что добрый фермеръ но могъ датъ удовлетворительныхъ отвтовъ.
— Видли ли вы когда нибудь одно мсто, называемое Дернклейгъ, разстояніемъ около мили отъ Елленгована?
— Ну, да это похоже на чертовъ вертепъ. Тамъ и по сіе время видны ломаныя мазанки, разбросанный лсъ. Я видлъ это, когда объзжалъ съ однимъ человкомъ, хотвшимъ нанять ферму.
— Нкогда щастливое жилище, сказала сама въ себ Мегъ Меррильисъ, примтили ли вы тамъ старую сломаную ветлу? Пень ея засохъ, но корень въ земл еще живъ, и изъ него выдетъ отростокъ, который покроетъ сожженную кровлю. Сколько разъ подъ тнью этого дерева я работала, сгорбившись.
— Въ нее лукавой поселился, и въ ветлу, и въ корень, и въ Елленгованъ. Ну полно, тетка, пусти меня хать.. Вотъ теб шесть пенсовъ, выпей на нихъ водки. Это будетъ лучше старыхъ твоихъ сказокъ.
— Покорнйше благодарю, добрый человкъ! А теперь, за то, что вы такъ ласково отвчали на мои вопросы, и я вамъ дамъ хорошій совтъ, только посл того ни о чемъ боле меня не распрашивайте: сей часъ придетъ къ вамъ Тибъ Мубсъ, предложитъ на дорогу выпить чарку: она у васъ будетъ спрашивать, какъ вы подите по горамъ, или чрезъ лсъ, отвчайте что хотите, только непремнно, прибавила она понизивъ голосъ, сдлайте противное тому, что вы ей скажите.
— Фермеръ засмялся и сказалъ, что послдуетъ ея совту, а Цыганка пошла отъ него прочь.
— А сдлаете ли вы то, что она говорила? спросилъ у него Броунъ.
— По правд сказать, такъ нтъ! Я бы боле боялся объявить ей, по какой дорог поду, нежели хозяйк, хотя впрочемъ и Тиб Мубсъ не льзя много врить, и я не совтовалъ бы вамъ здсь остаться ночевать!
Чрезъ минуту посл того Тибъ Мубсъ, содержательница постоялаго двора, пришла предложишь Динмонту рюмку водки на что онъ согласился и сдлала ему вопросъ, о которомъ упоминала Мегъ Меррильисъ, онъ отвчалъ ей, что подетъ по равнин, и подтвердивъ Броуну, что завтра ждетъ его въ Чарлисъ-Гопъ, далъ шпоры лошади и вскор скрылся изъ виду.

ГЛАВА VIII.

Броунъ не забылъ послднихъ словъ добраго фермера, но между тмъ какъ расплачивался съ хозяйкою, не могъ не взглянуть на Мегъ Меррильисъ. Она во всхъ отношеніяхъ походила на колдунью у такъ какъ и въ Елленгован, когда мы въ первый разъ представили ее нашимъ читателямъ. Время въ черные ея волосы вплело сдые и дикія черты покрыло морщинами, но станъ ея не сгорбился и она все еще была одарена безпримрною бодростію. Примчено, что дятельной, хотя и трудной образъ жизни сей женщины, такъ какъ и многихъ другихъ, далъ ей такую власть надъ лицемъ ея и всми движеніями и что всякое положеніе, которое она брала, показывалось непринужденнымъ, легкимъ и живописнымъ. Въ сію минуту она была подл окна и стояла такимъ образомъ, что выставляла весь свой ростъ, въ самомъ дл мужеской. Голова ея была закинута немного назадъ такъ, что покрывавшая ея шляпа не могла мшать ей видть Броуна, котораго, какъ казалось, разглядывала съ величайшимъ вниманіемъ. При каждомъ его движеніи, при каждомъ произносимомъ имъ слов непримтное содроганіе Мегъ Меррильисъ происходило по видимому отъ ея изумленія.— омъ также съ своей стороны удивлялся тому, что не могъ смотрть на это странное лице безъ нкотораго внутренняго чувства. Эти черты, думалъ онъ, не представлялись ли мн во сн, или не напоминаютъ ли мн нкоторыхъ истукановъ, виднныхъ мною въ храмахъ Индйскихъ?..
Между тмъ, какъ сіи мысли занимали его, а хозяйка пошла за млкими деньгами, чтобы размнять ему полугинею, Цыганка сдлала вдругъ два большихъ шага, подошла къ нему и взяла его за руку. Онъ подумалъ, что ей хочется показать свои дарованія въ Хиромантіи, но она, казалось, приведена была въ волненіе другими чувствами,
— Ради Бога, молодой человкъ, скажите, какъ васъ зовутъ и откуда вы?
— Я, матушка, называюсь Броуномъ и недавно пріхалъ изъ Ост-Индіи.
— Изъ Ост-Индіи, сказала она, выпустивъ его руку. Такъ стало быть это не то. Старая я дура! Все, на что ни взгляну, представляется мн тмъ, что желаю увидть. Но изъ Ост-Индіи этому быть не льзя. Какъ бы ни было однако же ваше лице, звукъ вашего голоса мн напомнили прежнее мое время. Простите, не мшкайте въ дорог, и ежели встртитесь съ кмъ нибудь изъ нашихъ, то не говорите имъ ни слова, не мшайтесь въ ихъ дла, и они васъ не тронутъ.
Броунъ, получившій въ это время сдачу съ своей полугинеи, положилъ ей въ руку шилингъ, простился съ хозяйкою и поспшными шагами пошелъ по той самой дорог, по которой похалъ Динмонтъ, имя удобство идти по свжимъ слдамъ, проложеннымъ фермеровою лошадью.
Мегъ Мерильисъ провожала его глазами, пока не потеряла вовсе изъ вида.
Надобно мн, сказала она тогда, опять увидться съ этимъ молодцемъ, надобно также побывать въ Елленгован и Дернклейг. Лордъ умеръ, ну чтожъ: смерть кончаетъ вс счеты. Было время, что и онъ былъ добръ и человколюбивъ. Прежняго Шерифа въ той стран уже нтъ. Я могу непримтно и не бывъ узнанною пробраться лсомъ? Да къ тому же, чего мн опасаться. Много, что выскутъ розгами. Конченое дло! Надобно мн прежде смерти увидть Елленгованъ.
Броунъ, не теряя между тмъ ни минуты, продолжалъ свой путь. Онъ находился уже на тропинк, пробитой въ Вастскомъ лсу. Въ немъ увидлъ уединенный домъ, въ которой Динмонтъ конечно зазжалъ за дломъ или повидаться по знакомству, потому что слды лошади туда сворачивали, а прошедъ немного подале, т же слды показывали, что онъ опять пустился въ путь. Мн бы хотлось, подумалъ Броунъ, чтобы добрый фермеръ пробылъ здсь до моего прихода, я еще поразспросилъ бы его о дорог: чмъ дале иду, тмъ боле все меня окружающее кажется дикимъ и безплоднымъ.
Природа точно какъ будто назначила эту землю служить границею двумъ народамъ и придала ей видъ ужасный и мрачный. Взорамъ представляются не высокія и не крутыя горы, поростшія мохомъ и кустарникомъ и изрдка бдные и уединенные крестьянскіе дворы. Около нихъ примтны слды сдланныхъ усилій для доставленія земл растительной силы, но два или три жеребенка, пасущіеся около каждой хижины съ перепутанными задними ногами, чтобы тмъ избавиться отъ построенія конюшенъ, показываютъ, что главный промыслъ крестьянъ состоитъ во взрощеніи лошадей. Тамошній народъ не столь гостепріименъ и гораздо грубе прочихъ жителей Кумберланда. Таковое расположеніе произходитъ сколько отъ образа ихъ жизни) такъ и отъ связей съ бродягами и разбойниками, ищущими въ сей дикой стран убжища отъ преслдованій правосудія.
Издавна жители тхъ мстъ столь подвержены подозрніямъ и презрнію своихъ боле образованныхъ сосдовъ, что въ Невкастел было, а можетъ быть и теперь еще существуетъ положеніе, запрещающее всякому рабочему мастеру сего города принимать къ себ въ ученики родившихся въ той сторон. Пословица говоритъ: когда хочешь убить свою собаку, то называешь ее бшеною. Можно прибавить къ тому, что ежели какой нибудь человкъ, или цлое сословіе людей прослывутъ негодяями, то вроятно со временемъ въ самомъ дл сдлаются таковыми. Броуну сіи обстоятельства были извстны, а разговоры съ цыганкою и Динмонтлмъ еще усилили его подозрнія. Но онъ былъ незнакомъ со страхомъ, не имлъ при себ ничего, на что бы разбойникъ могъ польсться, надялся перейти Вастской лсъ еще засвтло, и однакоже ошибся въ своемъ расчет. Дорога оказалась длинне, нежели Броунъ предполагалъ, и начинало уже смеркаться, когда онъ только что вошелъ въ лсъ,
Тогда, прибавивъ шагу, онъ пустился по тропинк, извивавшейся мстами сквозь густой жимолостникъ, а отчасти по глубокимъ оврагамъ, въ коихъ находились въ добавокъ или рытвины, наполненныя жидкостію, бывшею въ среднемъ состояніи между грязью и водою, или глыбы песку и камней, оторванныхъ какимъ нибудь стремительнымъ потокомъ отъ ближнихъ горъ и накопившихся въ большія кучи. Онъ удивлялся, какъ по такой дорог можно было хать верхомъ, и видлъ однако же слды Динмонтовой лошади, даже послышался ему въ нкоторомъ разстояніи и топотъ ея ногъ. Онъ былъ увренъ, что Фермеру не возможно хать кустарникомъ такъ скоро, какъ шелъ онъ самъ, и потому, въ надежд догнать и воспользоваться его знаніемъ дороги, по шелъ еще скоре.
Въ сіе время Таксикъ, оставивъ его, побжалъ впередъ съ необыкновеннымъ лаемъ. Броунъ поспшно взошелъ на небольшой пригорокъ, бывшій отъ него въ двухъ шагахъ) и увидлъ причину безпокойства своей собаки. На ружейный выстрлъ отъ пригорка въ одномъ неровномъ мст дороги человкъ, въ которомъ тотчасъ узналъ Динмонта, оборонялся отъ двухъ нападавшихъ на него злодевъ. Онъ уже былъ сбитъ съ лошади, но кнутовищемъ защищался, какъ не льзя лучше. Путешественникъ нашъ поспшилъ къ нему на помощь, но прежде нежели могъ придти на мсто сраженія, ударъ въ голову повергъ несчастнаго фермера, и одинъ мошенникъ продолжалъ бить его безъ всякой пощады. Другой негодяй побжалъ на встрчу къ Броуну, и позвалъ къ себ товарища, говоря: будетъ съ него! вроятно желая тмъ сказать, что онъ не въ состояніи ни противиться, ни жаловаться. У одного изъ нихъ былъ родъ охотничьяго ножа, а у другаго дубинка. Но такъ какъ дорожка въ томъ мст была очень узка, то ежели у нихъ нтъ, подумалъ Броунъ, огнестрльнаго оружія, то я имъ дамъ себя знать. Разбойники, нападая, осыпали его угрозами и ругательствами, но скоро при’ мтили, что имютъ дло съ человкомъ сильнымъ и ршительнымъ, и получивъ порядочныхъ два, три удара, одинъ изъ нихъ закричалъ ему: Да кой чортъ, не идешь ты по своей дорог? вдь тебя не трогаютъ!
Такъ какъ Броунъ не принялъ этого за чистыя деньги, и не хотлъ оставить въ ихъ рукахъ несчастнаго фермера, котораго они хотли ограбить, а можетъ быть и убить, то сраженіе возобновилось. Динмонтъ, очнувшись отъ полученнаго удара въ голову, поднялся на ноги, схватилъ свою палку и поспшилъ на помочь къ Броуну. Бездльники не легко съ нимъ управились и тогда, какъ изумленный нечаяннымъ нападеніемъ онъ сопротивлялся имъ и одинъ, а потому, не дожидаясь Динмонта, пустились со всхъ ногъ въ чащу лса, преслдуемые Васпомъ, взявшимъ большое и славное участіе въ дл при нападеніи его на непріятельскій тылъ и произведеніи тмъ диверсіи въ пользу своего господина.
‘Чортъ возми! Теперь вата собака уметъ возиться съ зврями!’ то были первыя слова фермера, когда онъ прибжалъ съ окровавленною головою и узналъ своего спасителя.
— Я надюсь, что вы не опасно ранены?—
‘О! это пустое. Голова моя выдержитъ не такіе удары, и по милости вашей, я еще съ нею не разстанусь скоро. Но надобно вамъ помочь мн отъискать лошадь мою и ссть сзади меня, потому что не худо намъ убраться подале, пока остальная часть шайки не навалилась къ намъ на плечи, а она врно недалеко.’
По счастію, случилось, что лошадь была въ двухъ шагахъ отъ нихъ, и Броунъ сдлалъ нсколько возраженій на счетъ двойной тягости для бднаго животнаго.
‘Не бойтесь ничего,’ отвчалъ Динмонтъ: ‘ежели бы у Думпля спина была подлинне, то онъ бы свезъ шестерыхъ. Но не мшкайте ради Бога! Я вижу, что люди бгутъ къ намъ лсомъ, и по моему мннію гораздо умне будетъ ихъ не дожидаться.’
Броунъ подумалъ съ своей стороны, что при вид пяти или шести человкъ, въ самомъ дл спшившимъ къ нимъ, обряды вжливости должны остаться до другаго времени. И такъ вскочилъ на спину Думпля, и сія бодрая лошадь, имя на себ двухъ высокихъ и плотныхъ мущинъ, пустилась также скоро, какъ бы везла двухъ пяти или шести-лтнихъ робятъ. Хозяинъ ея, знавшій совершенно путь, возбуждалъ ее и тщательно выбиралъ лучшую дорогу, въ чемъ помогало ему удивительное естественное чувство животнаго, которое во всхъ дурныхъ мстахъ непремнно избирало наимене затруднительный путь.
Не смотря на вс сіи выгоды, дорога была такъ негладка и они такъ часто должны были хать по извилинамъ, что весьма мало удалялись отъ своихъ преслдователей.
‘Не бойтесь ничего сказалъ товарищу своему неустрашимый Шотландецъ: ‘только бы намъ перебраться за ручей Виттерсгинскій, то дорога пойдетъ лучше, и надобно имъ будетъ порядочно подмазать ноги, чтобы насъ догнать.’
Скоро дохали они до того ручья. Вода, казалось, едва въ немъ текла, и была покрыта тростникомъ и наполнена разными водяными растеніями. Динмонтъ направилъ своего коня къ такому мсту, которое для перезда казалось ему удобнйшимъ, но Думпль вдругъ остановился, опустилъ голову, какъ бы для того чтобы поближе разсмотрть воду, чрезъ которую его хотли заставить перебираться, ударилъ передними копытами въ землю, и остановился какъ вкопаный.
‘Не лучше ли намъ сойти,’ сказалъ Броунъ, ‘и пшкомъ перейти ручей, который кажется не глубокъ, а эту норовистую лошадь не скоро принудишь идти въ воду.’
— Нтъ, нтъ!— отвчалъ Динмонтъ. Думплю надобно дать волю самому управиться, какъ ему угодно. У него боле здраваго смысла, нежели у многихъ Христіанъ.— Говоря такимъ образомъ, онъ пустилъ повода, и относясь къ лошади, — ну же, любезный, — сказалъ онъ, выбирай себ дорогу, гляди самъ, куда теб надобно идти.—
Думпль, почувствовавъ себя на свобод, поворотилъ къ другой сторон, гд, по мннію Броуна, переправа чрезъ ручей была не столь удобна, но которую лошадь по естественному побужденію предпочла другимъ. Тамъ она сама собою вошла въ воду и безъ затрудненія достигла противолежащаго берега.
— Ну, выбрались изъ лсу, — сказалъ Динмонтъ, и я этому очень радъ. Въ немъ скоре сыплешь конюшню для лошади, чмъ для себя гостинницу. Теперь мы пустимся по старой дорог, и можемъ посмяться надъ этими бездльниками.— Черезъ минуту они въ самомъ дл очутились на испорченной мостовой, оставшейся отъ сдланной Римлянами шоссе, проложенномъ чрезъ сію дикую землю въ направленіи къ сверу, и тогда похали по девяти или по десяти миль въ часъ, потому что Думплю не нужно было иначе отдыхать, какъ переставъ на нсколько времени скакать и побжавъ рысью.
— Я бы могъ и скоре его пустить, сказалъ Динмонтъ, но надобно взять въ разсужденіе, что у него на бокахъ висятъ дв пары длинныхъ ногъ, и принуждать по невол бднаго Думпля было бы жаль. Равнаго съ нимъ не было на всей Карлильской ярмарк.— Броунъ также согласенъ былъ поберегать бдное животное, и какъ они совершенно вышли изъ опасности, то сказалъ Г. Динмонту, что не худо ему будетъ перевязать голову платкомъ, чтобы холодный воздухъ не произвелъ на ран воспаленія.
‘А на что?’ возразилъ ршительный фермеръ: ‘короче всего оставить, чтобы кровь запеклась сама на ран: такъ не надобно и пластыря.’
Въ продолженіи своихъ походовъ Броунъ видывалъ много раненыхъ, но не могъ не сдлать вслухъ замчанія, что никогда не помнитъ кого нибудь получившаго рану съ такимъ хладнокровіемъ.
‘Вотъ теб разъ! Да не уже ли надобно быть мокрой курицею отъ того, что голова немного просчена? Но минутъ чрезъ пять мы будемъ въ Шотландіи, и вамъ надобно дохать со мною до Чарлисъ-Гопа. Теперь я съ вами уже не разстанусь.’
Броунъ съ удовольстіемъ принялъ предлагаемое ему гостепріимство. Наступала темная ночь, когда они подъхали къ небольшой, рчк, извивавшейся по прелестнйшимъ мстамъ. Представлявшіяся глазамъ горы были возвышенне прежнихъ, но одты зеленью, и отлогости по обимъ сторонамъ рки были покрыты дерномъ. Эта сторона, не удивляя глазъ скалами, раздляющими облака, не представляя взорамъ романическихъ и живописныхъ видовъ, нравилась своею сельскою простотою и уединеніемъ. Тамъ не видно было ни дорогъ, ни заборовъ, ни пашней, казалось, что находишься въ долин, избранной какимъ нибудь Патріархомъ для паствы его стада. Развалины нсколькихъ башенъ, коихъ стны давно уже разрушены были людьми и временемъ, показывали, что сія земля была нкогда обитаема грабителями, извстными по подвигамъ своимъ въ каждую войну между Шотландіею и Англіею, и столь мало похожими на теперешнихъ ея жителей.
Думпль свернулъ на тропинку, ведшую къ извстному ему броду, перебрался чрезъ ручей, и убавивъ шагу, около мили везъ своихъ сдоковъ по берегу ручья, потомъ пустился къ двумъ или тремъ невысокимъ домамъ, покрытымъ соломою, и коихъ углы, бывъ противопоставлены одни другимъ, показывали большое презрніе къ правиламъ Архитектуры. То была ферма, называемая Черлисъ-Гопъ. По приближеніи ихъ, вс три поколнія Пеперовъ и Мустардъ съ большимъ числомъ союзниковъ, носившихъ неизвстныя намъ имена, начали лаять наперерывъ Другъ передъ другомъ* Раздался голосъ фермера, лай умолкъ, и порядокъ немедленно возстановился.
Отворилась дверь: полуодтая двка, на которую возлоніена была только что ею исполненная должность доить коровъ, показалась на минуту, и снова затворила входъ, чтобы, возвратившись, закричать: Мистрисъ! Мистрисъ! баринъ нашъ пріхалъ и съ нимъ еще кто то другой.
Думпль, бывъ предоставленъ самому себ, добрелъ до конюшни, началъ бить копытами въ землю, чтобы заставить себ отворишь ворота и ржаніемъ поздоровался съ находящимися внутри пріятелями своими, отвчавшими ему изъявленіемъ столь же громкой радости о его возвращеніи. Броуну между тмъ стоило большаго труда предохранить бднаго Васпа отъ нжныхъ ласкъ цлой собравшейся около его стаи, по видимому, не расположенной его принять съ такимъ же гостепріимствомъ, какое оказывалъ хозяинъ ихъ,
Минуту спустя, батракъ, нанятый для пашни, впустилъ Думпля въ конюшню, а Мистрисъ Динмонтъ, веселая и видная собою женщина, вышла принять нашихъ путешественниковъ, и, показывая своему мужу удовольствіе, живо изображавшееся на лиц ея, — Боже мой! вскричала она, какъ ты долго проздилъ.

ГЛАВА IX.

Ныншніе фермеры Южной Шотландіи сдлались Лордами въ сравненіи съ тмъ, какъ жили отцы ихъ, и нравы, которые буду здсь описывать, уже не существуютъ или по крайней мр значительно измнились. Не теряя своей древней простоты, они упражняются въ искуствахъ, неизвстныхъ предшествовавшему имъ поколнію, пользуются новйшими изобртеніями для обработыванія земли, и умютъ цнить все то, что можетъ прибавить къ пріятностямъ жизни. Домы ихъ гораздо покойне, обычаи равняютъ ихъ съ прочими просвщенными людьми и роскошь самая позволительная — роскошь познаній — введена уже въ горы, и лтъ съ тридцать длаетъ тамъ большіе успхи, главный порокъ — чрезмрное пьянство — мало по малу исчезаетъ. Откровенность ихъ и гостепріимство все т же, но он сдлались гораздо утонченне и воздержне.
— О Боже мой! жена, — сказалъ Динмонтъ, отталкивая ее слегка, но съ ласковымъ видомъ,— постой на минуту, Айлія, разв ты не видишь посторонняго человка?—
Айлія обернулась къ Броуну, чтобы предъ нимъ извиниться. ‘Вотъ видите, сударь, я такъ обрадовалась, не видавшись давно съ мужемъ. Господи помилуй! да что это на васъ?’
Она вошла въ то время въ небольшую гостиную, и горвшая въ ней свча открыла кровь, текшую у Динмонта изъ головы, и порядочно обмаравшую его одежду, равно и товарища его.
‘Я бьюсь объ закладъ, Данди, что ты опятъ подрался съ какимъ нибудь Бевкастльскимъ барышникомъ! По совсти сказать, человкъ женатый, и у котораго такая большая семья на рукахъ, какъ у тебя, долженъ бы былъ лучше умть цнить жизнь мужа и отца,’ и говоря сіе, слезы навертывались на глазахъ этой доброй женщины.
— Да и въ правду!— отвчалъ мужъ, обнимая ее изо всхъ силъ’ — ты какъ разъ угадала! Спроси лучше у этаго господина, такъ онъ теб скажетъ, что похавъ, отъ Лурія Ловтера, къ которому я на минуту зазжалъ, и съ которымъ рюмки дв, три выпилъ, въ то время, какъ пробирался чрезъ Вастской лсъ и торопился скоре домой, не примтилъ, какъ два бездльника выскочили изъ лсу, бросились на меня, свалили съ лошади и такъ славно огрли по голов, что я отъ этого удара повалился безъ памяти, прежде нежели своею дубинкою могъ порядочно имъ пересчитать ребра. Ежели бы тогда этотъ бравой молодецъ не подосплъ ко мн на помощь, то я бы не отдлался отъ нихъ дешево, и они бы потянули боле отъ меня денежекъ, нежели можно ихъ заработать. Слдовательно посл Бога ты обязана ему тмъ, что меня теперь видишь.—
Говоря сіе, онъ вытащилъ изъ кармана туго набитой коженой мшокъ и отдалъ жен, примолвивъ, чтобы она прибрала его къ мсту.
‘Благослови и награди его Господи!’ сказала она. ‘Какимъ же образомъ мы можемъ оказать ему нашу благодарность? Предложить столъ и ночлегъ, но въ этомъ мы и безъ того никому не отказывали. Ежели бы было,’ прибавила она, взглянувъ на кошелекъ съ осторожностію и робостію, препятствовавшими тмъ оскорбиться, ‘ежели бы было у насъ какое нибудь другое средство…’ Броунъ видлъ и цнилъ, какъ должно, смсь простоты и великодушія, находившихся въ томъ, что говорила сія достойная женщина, и не могъ отъ себя скрыть, что весьма скромное платье, въ коемъ онъ былъ одтъ, въ то время изорванное и покрытое кровью, могло заставить считать его достойнымъ сожалнія, и, можетъ быть, даже и подаянія, а потому поспшилъ объявить, что онъ называется Броуномъ, служитъ въ конниц Капитаномъ и странствуетъ пшкомъ не столько для сбереженія денегъ, какъ изъ доброй воли, и наконецъ уговаривалъ хозяйку осмотрть рану ея мужа, которой прежде не хотлъ того позволить.
Мистрисъ Динмонтъ привыкла чаще видть. проломы въ голов своего сожителя, нежели быть вмст съ драгунскимъ Капитаномъ. Она взяла салфетку, почти блую, и на нсколько минутъ забывъ ужинъ, о которомъ уже размышляла, ударила легонько своего мужа по плечу.— ‘Ну, садись,’ сказала она, ‘втреная голова, которая безпрестанно ищетъ и себ и другому чего нибудь вреднаго!’
Динмонтъ сдлалъ два или три прыжка, началъ плясать, какъ горные жители, чтобы показать, какъ мало безпокоитъ его рана, и наконецъ, ршился ссть и поврить жен осмотръ круглой, черной и косматой своей головы. Броунъ видалъ, что и легчайшія раны лкари осматривали гораздо съ большимъ вниманіемъ, однакоже при перевязк Айлія показала довольно расторопности: начала съ того) что ножницами обрзала ссохшіеся отъ крови волосы, мшавшіе ей очистить рану, потомъ на оную положила корпіи, посл того на корпію налила цлительной примочки, которая во всей той стран славилась превосходнымъ лкарствомъ противу всего и коей множество расходилось на ярмарк, въ слдъ за тмъ утвердила на голов пластырь перевязкою, на который, не смотря на величайшее сопротивленіе страдальца, надла колпакъ, чтобы удержать еще крпче. Нкоторыя осадненныя мста на лбу и на плечахъ примочила водкою, чего Динмонтъ никакъ не позволилъ прежде, нежели лкарство не заплатило его глотк порядочной дани.
Тогда Мистриссъ Динмонтъ предложила Броуну свои услуги съ большимъ простосердечіемъ и откровенностію, но онъ отвчалъ, что ему нужно лишь нсколько воды въ рукомойник и полотенцо.
‘Объ этомъ то надобно бы мн было прежде подумать,’ сказала она, ‘но я не смла отворить двери, потому что дти вс тамъ, и бдняжечки умираютъ отъ нетерпнія обнять своего отца.’
Это объяснило Броуну, отъ чего происходилъ шумъ и крикъ за дверями гостиной, чему онъ нсколько удивлялся, а Мистриссъ Динмонтъ показала, что обращаетъ на то вниманіе тмъ только, что задвинула задвижку, когда они туда вс собрались. Но когда, посл того вошедъ за рукомойникомъ и полотенцомъ, отворила дверь, потому что ей и въ голову не пришло предложить Броуну перейти въ другую комнату, то въ гостиную ворвался цлой рой дтей, изъ коихъ одни прибжали изъ конюшни, куда ходили въ гости къ своему доброму другу Думплю, другіе выскочили изъ кухни, гд слушали сказки и псни старой Ельспитъ, а самые маленькіе, полунагіе повыпрыгали изъ постелей, вс кричали одинъ громче другаго, что хотятъ видть тятиньку, и узнать, что онъ привезъ имъ съ разныхъ ярмарокъ, на которыя здилъ.
Нашъ рыцарь проломленной головы началъ съ того, что всхъ поодиначк перецловалъ, потомъ приступилъ къ раздач дудокъ, коньковъ, утокъ и пряниковъ, и когда радость ихъ обнаружилась такимъ шумомъ, что въ комнат не льзя было сидть, — это жена моя виновата — сказалъ онъ Броуну, потому что она всегда позволяетъ дтямъ длать все, что они захотятъ.—
— Ахъ, Боже мой! подхватила добрая Айлія, вошедшая въ самое то время, неся въ одной рук рукомойникъ, наполненный водою, а въ другой чистое полотенцо, что же длать, могу ль я чмъ нибудь другимъ приласкать стихъ бдныхъ дтей?
Тогда Динмонтъ поднялся съ мста, и отъ части просьбами, отъ части угрозами, а иныхъ силою выпроводилъ за дверь всхъ малютокъ и оставилъ только двухъ старшихъ, мальчика съ двочкою, которые, говорилъ онъ, могутъ вести себя отлично. Для того-же повыбросилъ изъ покоя, и даже безъ большой осторожности всю свою стаю, кром почтенныхъ патріарховъ, стараго пепера и старой мустарды, коимъ часто повторенныя наказанія и любовь спокойствія, обыкновенно раждающаяся въ старости, внушили столь гостепріимныя чувства, что, порычавъ нсколько времяни на Васпа, который отвчалъ имъ съ своей стороны тмъ, же, ставь лагеремъ подъ стуломъ своего хозяина, согласились миролюбиво подлиться съ нимъ старою бараньею шкурою, на которой не вся еще шерсть стерлась, и которая замняла имъ лучшіе Бристольскіе ковры.
Проворство жены Г. Динмонта, которую въ кухн называли мистриссъ, а въ гостиной хозяюшкою, стоило жизни двумъ цыплятамъ, которые за недостаткомъ времяни, не позволившимъ сдлать изъ нихъ что либо лучшее, вскор явились на столъ спеченными на рошпар, или какъ она увряла, зажареными. Порядочная часть холодной говядины, яйцы, пирожки, дуддингъ изъ ячной муки, да сверхъ того добрый запасъ прекраснаго домашняго пива и бутылка водки составили ужинъ, за который Броунъ принялся съ большимъ удовольствіемъ. Рдкой солдатъ посл большаго перехода имъ не удовольствовался бы. Въ то время, какъ Мистриссъ Динмонтъ молодой и дюжей служанк (у которой щеки были такія же красныя, какъ и ленточка, вплетенная въ ея волосы) помогавшей ей снимать со стола остатки ужина, отдавала разныя приказанія, а сама торопилась подать сахаръ и кипятокъ, опасаясь ихъ забыть за безпрестаннымъ разсматриваніемъ Капитана, находящагося въ дйствительной служб. Броунъ спросилъ у своего хозяина, не разскаявался ли онъ въ томъ, что не послдовалъ совтамъ цыганки.
— Кто это Знаетъ, отвчалъ онъ, вдь он хитрые дьяволы. Можетъ быть, что я избжавъ одной опасности, за то попался бы въ другую. Однакоже я напрасно такъ говорю, и ежели старая колдунья когда нибудь придетъ въ Чарлисъ-Гопъ, то я дамъ ей штофъ водки на зиму и фунтъ табаку. Да, он прехитрые черти, говаривалъ покойникъ мой батюшка, идутъ по дурной дорог, когда ихъ худо ведутъ, и въ этихъ цыганкахъ много есть и добраго и худаго. Разговоръ сей, поддержанный съ обимъ сторонъ, заставилъ опорожнитъ еще штофъ пива и потребовать новое подкрпленіе водки, кипятку и сахару. Но наконецъ Броунъ отступился отъ дальнйшаго на сей вечеръ засданія, отговариваясь усталостію произшедшею отъ дороги и выдержаннаго сраженія, зная, что безполезно будетъ уговаривать добраго Фермера, и проповдывать о томъ, что излишнія жертвы Бахусу Шотландіи, могутъ имть дурное вліяніе на рану. И такъ его отвели въ очень маленькую комнатку, гд была прекрасная постель, простыни коей доказали, что хозяйка справедливо хвасталась тмъ, что нигд не льзя лучше ихъ найти, что она сама ихъ выпряла съ Нелли, блила на своемъ лугу, а вымыты были он въ прекрасной вод ея колодезя: а что боле етаго можетъ сдлать женщина, хотя бы она была и королева?
Дйствительно он равнялись близною съ снгомъ, а образъ мытья сообщилъ имъ какой то пріятный запахъ.
Васпъ, чтобы, пожелать добраго вечера своему господину, полизалъ ему руку и легъ у ногъ постели его: посл чего пріятное забвеніе всего міра овладло чувствами нашего путешественника.

ГЛАВА X.

На другой день поутру Броунъ всталъ очень рано, и вышелъ изъ своей комнаты для осмотрнія хозяйства новаго его друга. Около фермы все, казалось, было въ запущеніи и полудикомъ состояніи. Садъ жалкій: никакого старанія для приведенія его въ лучшее положеніе, никакихъ мръ для спуска воды, заливавшей большую часть его, и совершенно невидно того щегольства у которое даетъ столь пріятный видъ Англійскимъ фермамъ. Однакоже примтно было, что таковыхъ погршностей не льзя приписать бдности, ни происходящему отъ оной нераднію, а единственною причиною ихъ былъ недостатокъ вкуса и познаній. Скотный дворъ, наполненный большимъ числомъ прекраснйшихъ коровъ, погребъ уставленный молокомъ, сливками, сыромъ и коровьимъ масломъ, десятокъ откармливаемыхъ воловъ, дв добрыя конскія упряжжи, не считая пары верховыхъ лошадей, большое число работниковъ дятельныхъ, трудолюбивыхъ и, по видимому, довольныхъ своею участію, наконецъ повсемстный видъ изобилія показывали достатокъ фермера.
Домъ, расположенный на пригорк, возвышавшемся надъ ркою, не подвергался опасному вліянію сыраго воздуха. Неподалеку оттуда, увидлъ он кучу дтей, которыя уже играли и занимались построеніемъ землянаго домика около одного претолстаго дуба, называемаго Чарлійскимъ кустомъ, въ память стариннаго разбойника, носившаго сіе имя и нкогда жившаго въ томъ мст. Между фермою и горными паствами находилось поле покрытое густымъ кустарникомъ, служившимъ, какъ сказывали. Къ защищенію укрпленнаго замка, коего и слдовъ не оставалось, но который былъ мстопребываніемъ вышеупомянутаго героя. Броунъ захотлъ познакомиться съ дтьми, но они, какъ ртуть, ускользнули изъ рукъ его. Однакоже двое старшихъ, отбжавъ на нкоторое разстояніе, такъ расхрабрились, что обернулись на него посмотрть. Тогда онъ пошелъ къ гор, и перебравшись черезъ болото, достигнулъ онои. По гор для удобнйшаго входа были положены каменья, но не довольно крпко, и не столь широкіе, какъ бы желалось. Лишь только началъ онъ взбираться, какъ примтилъ сходившаго на встрчу нему человка.
Онъ скоро узналъ въ немъ достойнаго своего хозяина, хотя ни немъ вмсто дорожнаго платъя была надта срая куртка горныхъ Шотландцевъ. Шапка, сшитая изъ мха дикой кошки по причин перевязки, была для головы его гораздо покойне шляпы. Броунъ какъ Капитанъ, привыкнувъ судить о людяхъ по сил ихъ и сложенію, не могъ не полюбоваться прекраснымъ ростомъ, широкими плечами и крпостію Динмонта, коего утренняя одежда шла къ нему, какъ не льзя лучше. Сей послдній съ своей стороны мысленно то же заключалъ о Броун, на досуг разглядывая боле прежняго его мощное сложеніе.
— Я было совсмъ и позабылъ про вчерашнее, сказалъ фермеръ, но сегодня поутру, пока я свжъ и натощакъ разсуждалъ, посматривай на васъ, что ежели бы мы съ вами, взявъ по хорошей коренистой дубинк, пошли опять въ Вастской лсъ, то не попятились ли бы отъ полдюжины вчерашнихъ бездльниковъ.
— А не лучше ли бы вы сдлали, когда бы поотдохнули часъ, другой въ постел посл такихъ контузій?
— Что ето значитъ, Капитанъ? да у меня никогда контузій въ голов не бываетъ. Однажды случилось мн свалиться съ самой вершины Кристенбурійскаго кургана, ну чтожъ, не сконфузившись отъ этого, я вскочилъ и пустился догонять своихъ собакъ, гнавшихся за лисицою. Нтъ, нтъ, я и знать не знаю, что такое конфузія, разв что иногда лишнее потянешь… Вы меня понимаете? да къ тому же сегодня поутру мн надобно было осмотрть свои стада, оглядть, все ли въ порядк: когда хозяина нтъ дома, то и слуги не занимаются работою, думаютъ боле о своемъ удовольствіи, чмъ о дл. Сей часъ встртился я съ Томомъ Тодсгавскимъ и другими фермерами, нашими сосдами. Они ныншнимъ утромъ идутъ на охоту за лисицею. Не хотите ли и вы пристать къ нимъ, такъ я бы далъ вамъ Думпля, а самъ бы слъ на свою большую клячу.
— Но я боюсь я Г. Динмонтъ, что мн придется съ вами разстаться.
Разстаться со мною? Чортъ меня побери, ежели я васъ отпущу отъ себя прежде двухъ недль! нтъ, нтъ, не всякую ночь въ Вастскомъ лсу найдешь такого друга, какъ вы.
Броунъ не располагался немедленно отправиться въ окружности Вудбурна, и потому началъ торговаться съ своимъ хозяиномъ и общалъ ему остаться погостить съ недлю въ Чарлисъ Гол.
Возвратившись въ ферму, они нашли пресытный завтракъ, приготовленный попеченіемъ Айліи. Услышавъ о сборахъ на условленную охоту, она не весьма тому обрадовалась, но не показала ни удивленія, ни безпокойства. Ты все таковъ же, Данди, ни какъ, и ни отъ чего не поумнешь, пока тебя не принесутъ сюда ногами впередъ.
— Замолчи, хозяйка, сказалъ ей мужъ, сама ты знаешь, что посл всякаго произшествія, я не теряю своей цны ни на булавку.
Сказавъ сіе, онъ уговаривалъ Броуна завтракать поскоре по тому, что длалась оттепель, а отъ того и охота должна была начаться ране,
И такъ Они отправились, скоро оставили за собою небольшую долину и очутились между столь утесистыхъ горъ, что каждый мигъ можно было опасаться съ нихъ свалиться. Часто по обимъ сторонамъ дорожки были пропасти, которыя зимою, или посл дождя съ бурею служили теченію стремительныхъ потоковъ. Туманъ покрывалъ еще мстами вершины горъ и былъ остаткомъ отъ утреннихъ облаковъ, излившихъ изъ ндра своего теплый дождь, отъ коего воспослдовала оттепель, и который составилъ множество ручейковъ, казавшихся серебряными нитями, перескавшими зелень. Динмонтъ смло халъ впередъ рысью по узкимъ тропинкамъ, проложеннымъ прогономъ скота, и наконецъ оба напали усматривать и другихъ людей конныхъ и лшихъ, собравшихся, какъ и они, на назначенное мсто. Броунъ не понималъ, какимъ образомъ можно охотиться за лисицею по такимъ горамъ по коимъ лошадь, привычная къ ровному мсту не могла бы бжать рысью, и на которыхъ всадникъ, сбившійся съ тропинки на четверть аршина, былъ бы въ опасности свалиться въ какой нибудь провалъ, и въ дребезги расшибиться о каменья. Удивленіе его не уменьшилось, когда онъ прибылъ на назначенное мсто для охоты.
Взбиравшись долгое время, достигли наконецъ, возвышенія, съ коего открывался видъ на длинную и очень узкую долину. Тамъ уже собрались почти вс охотники съ такимъ вооруженіемъ, что оно разсердило бы настоящаго любителя охоты. Въ самомъ дл цль столь грознаго ополченія состояла не въ одной забав, но наиболе въ желаніи истребить нсколько вредныхъ курятникамъ ихъ зврей. Отъ того то бдная лисица не могла защищать жизнь свою такъ долго, какъ на чистомъ мст, хотя свойство земли давало ей нкоторые особенные способы, коими не была обязана честности охотниковъ. Долина была окружена огромными скалами и насыпями земли, возвышенными отвсно отъ самой подошвы и изрдка поросшими кустарникомъ и терномъ. Пшіе и конные охотники установились въ небольшемъ другъ отъ друга разстояніи вдоль по долин: каждый фермеръ имлъ при себ, по крайней мр, пару большихъ срыхъ собакъ, коихъ порода въ Шотландіи нкогда столь славилась, а нын выродилась отъ смси ихъ съ другими породами. Главный егерь, родъ лснаго сторожа, получающій награжденіе за всякую истребленную имъ лисицу, находился въ конц долины, и эхо вторило уже голосамъ полдюжины бывшихъ съ нимъ гончихъ, особенно пріученныхъ къ сей охот. Не были забыты и три поколнія пеперовъ и мустардъ, отправленныхъ съ пастухомъ впередъ на сборное мсто. Безчисленное множество пуделей, датскихъ собакъ и прочихъ разныхъ породъ и шерстей было уже собрано, и казалось, занимало мсто хора въ старинныхъ трагедіяхъ. Нкоторые изъ зрителей стали на вершину горы, возвышающейся надъ долиною и держали собакъ, своихъ на сворахъ въ готовности спустить на лисицу, ежели бы она покусилась уйти въ горы отъ гнавшихся за нею по долин.
Для настоящаго охотника таковое зрлище было бы вовсе непривлекательно, но само по себ оно было довольно занимательно. Стоявшіе на верху горы рисовались въ облакахъ, и казалось, двигались по воздуху. Собаки отъ нетерпнія грызли удерживавшія ихъ своры и безпрестаннымъ лаемъ показывали желаніе соединиться съ товарищами, находившимися въ долин. Съ сей стороны виды были еще разнообразне. Солнце не разсяло совершенно тумана, втръ отрывками перегонялъ его изъ одной стороны въ другую, и времянемъ охотники, преслдовавшіе добычу свою, показывались, какъ бы сквозь мрачный занавсъ, а иногда весьма ясно были видимы бгущіе безъ всякаго страха по непроходимымъ почти скаламъ, и возбуждающіе собакъ отыскивать лисицу по слду. Въ отдаленности нкоторые представлялись настоящими пигмеями. Когда туманъ, сгустившись, скрывалъ ихъ отъ глазъ: то крикъ людей, конское ржаніе и лай собакъ, выходившіе, казалось, изъ ндра земли, служили единственными признаками тому, что охота еще продолжалась. Ежели лисица, гонимая изъ одного конца долины въ другой, искала спасенія въ горахъ, то стоявшіе по вершинамъ и наблюдавшіе съ большимъ вниманіемъ вс ея намренія, немедленно спускали со своръ борзыхъ собакъ, которыя, будучи легче и сильне лисицы, скоро приводили ее вн состоянія дале защищать свою жизнь.
Такимъ-то образомъ, безъ всякихъ наблюденій обыкновенныхъ правилъ охоты, но по видимому къ большому удовольствію двуногихъ и четвероногихъ, участвовавшихъ. Въ оной, четыре лисицы въ сіе утро были затравлены. Броунъ признался даже, что сіе зрлище ему ненаскучило, хотя въ Индіи и бывалъ онъ на великолпныхъ охотахъ, сидя на слон съ Аркотскимъ Набобомъ, любившимъ отмнно травить тигровъ. Когда вышеописанная охота окончилась: то по правиламъ гостепріимства, наблюдаемаго въ сей стран, многіе охотники приглашены были на обдъ въ Чарлисъ-Гопъ.
Возвращаясь туда, Броунъ на минуту очутился подл главнаго егеря, и сдлалъ ему нсколько вопросовъ о упражненіяхъ по части его ремесла: но етотъ человкъ, казалось, избгалъ его глазъ, и старался отдлываться отъ его товарищества и разговоровъ съ нимъ, чему Броунъ не могъ представить себ никакой причины. Сей егерь былъ роста высокаго, сухощавъ, черноватъ, очень легокъ и какъ бы точно сотворенъ для состоянія, въ которое онъ поступилъ. Но на лиц его не было веселости и откровенности охотника. Онъ казался пасмурнымъ, въ большомъ замшательств, и старался избгнутъ взоровъ, на него обращаемыхъ. Посл нкоторыхъ разсужденій о успх охоты, Броунъ далъ ему небольшое награжденіе, и пошелъ къ Динмонту.
Хозяюшка распорядилась во всемъ къ пріему гостей. Скотный, дворъ и птичникъ поплатились за обдъ, а добродушіе съ избыткомъ, замнило то, чего не доставало, по части щегольства и принятыхъ, обрядовъ.

ГЛАВА XI.

Время-препровожденіе слдующихъ двухъ дней состояло въ забавахъ, кои можетъ доставить сельская жизнь, какъ то: охота, прогулка и прочее. Мы избавимъ себя отъ труда ихъ описывать: потому что читателямъ не доставимъ симъ ничего занимательнаго, но не можемъ умолчать объ одномъ увеселеніи, коимъ нашего Капитана угостили, и принадлежащимъ нкоторымъ образомъ въ особенности Шотландіи, то есть: ловомъ семги, для котораго употребляется трезубецъ, называемый острогою. Сей ловъ производится наиболе при усть Ески и другихъ Шотландскихъ ркъ, въ которыя семга заходитъ. Оный бываетъ и днемъ, но предпочтительно ночью, потому что рыба всплываетъ тогда на верхъ, и ей не трудно усмотрть при свт зазженныхъ лучинъ, или огней горящихъ на желзныхъ ршеткахъ, на кои накладываются обрубки, намазанные дегтемъ.
Главныя дйствующія лица сего маленькаго празднества, свъ на большую старую лодку, прибыли къ одному мсту, гд рка, сжатая мльничною плотиною, длаетъ ловлю сію удобнйшею. Прочіе, разсявшіеся по берегу, размахивая своими лучинами и трезубцами, казалось, хотли дать понятіе о древнихъ вакханаліяхъ. Семга старалась избгнуть рыбаковъ, нкоторыя рыбы уплывали вверхъ противу теченія, другія скрывались подл берега подъ корнями деревъ, или нависнувшими большими каменьями, но для сидвшихъ на лодк достаточно было малйшаго признака, чтобы открыть, гд он находятся. Колебаніе травы, малйшее движеніе показывали искусному рыбаку то мсто, въ которое надлежало ему пустить свою острогу.
Привыкшіе къ сему лову находили въ немъ по видимому большее удовольствіе, но Броуну, не умвшему дйствовать острогою, скоро наскучило видть, что вмсто того, чтобы понажатъ въ семгу, отъ ударовъ его доставалось лишь каменьямъ коими берега были усяны, Онъ. даже не могъ безъ нкотораго болзненнаго ощущенія смотрть на ненастную рыбу, боровшуюся со смертію и своею кровію наполнявшую лодку, когда te въ оную втаскивали. И такъ выпросился онъ на берегъ, и ставъ на оконечности скалы, вдавшейся нсколько въ рку, боле чмъ прежде любовался зрлищемъ, находившимся предъ глазами его. Не разъ подумалъ онъ о друг своемъ Дудле, взирая на отблески свта, преломлявшагося на поверхности воды. Иногда огонь казался дальнею, звздою, слабымъ лучемъ отражавшеюся въ вод: а но преданіямъ сей страны то были водяные духи, показывавшіе мсто, гд скрылись жертвы, коихъ надлежало заклаеть, а когда огонь приближался, то освщая вс предметы, давалъ красноватую оттнку деревьямъ, скаламъ и даже зелени, пока постепенно удаляясь, не погружалъ ихъ наконецъ въ совершенную темноту. Случалось, что свтъ падалъ на лодку, въ коей рыбаки видимы были то неподвижными, когда старались усмотрть свою добычу, то поднявшими руки на пораженіе ея, и придавалъ имъ красномдный цвтъ, отъ коего вся лодка представлялась нкотораго рода пандемоніумомъ.
Употребивъ нсколько время на разсматриваніе сихъ дйствій тни и свта, онъ пустился вдоль по рк, чтобы возвратиться въ ферму, подходя мимоходомъ къ нкоторымъ рыбакамъ, занимавшимся ловомъ рыбы по берегу. Обыкновенно бываютъ вмст по три человка: одинъ держитъ лучину, а двое другихъ острогу, чтобы ею бить. Примтивъ человка, безполезно старавшагося вытащить большую семгу, въ которую онъ попалъ, Броунъ полюбопытствовалъ досмотрть на добычу. Лучину держалъ егерь, котораго обращеніе его нсколько удивило. Подите, сударь, подите сюда, кричали ему нкоторые зрители: пожалуйте посмотрите на эту семгу, она такая толстая, какъ свинья.
— Держи хорошенько острогу! тащи крпче на берегъ, вдь у тебя не кошечья сила* Такъ присутствующіе кричали рыбаку, который старался вытащить семгу, и долженъ былъ бороться съ теченіемъ и огромною и сильною рыбою, не зная, какимъ образомъ овладть своею добычею. Броунъ, подошедши, сказалъ егерю: Дружокъ, поднеси свою лучину поближе къ товарищу, ему не льзя хорошо видть. Онъ тотчась узналъ черты и черное лице этого человка, но сей послдній лишь только услышалъ голосъ Броуна, и увидлъ, или лучше сказать, догадался, что онъ идетъ къ нему: то, вмсто того, чтобы товарищу своему посвтить, бросилъ лучину въ воду, какъ будто нечаянно.
Въ Гаврилу бсъ поселился! сказалъ рыбакъ, увидвъ плавающую по вод лучину, которая въ мигъ потухла. Чортъ бы его взялъ совсмъ! Я теперь никакъ безъ огня не управлюсь съ этою семгою, а ежели бы могъ вытащить на берегъ: то наврное всякой скажетъ, что никогда такой прекрасной не лавливалъ! Нсколько людей сошедъ въ воду, чтобъ помочь ему, вытащили наконецъ рыбу, и когда свсили, то нашли въ ней боле тридцати фунтовъ всу.
Поступокъ егеря заставилъ Броуна задуматься. Онъ не могъ себ припомнить, чтобы когда нибудь его видлъ, и не понималъ, какая причина заставляла его прятаться отъ глазъ, что было очень ясно. Онъ началъ подозрвать, что сей егерь былъ изъ тхъ людей, съ которыми имлъ дло въ Вастскомъ лсу. Сіе предположеніе было нсколько правдоподобно, хотя и не основывалось на сходств лица или стана его. На бездльникахъ, нападавшихъ на него, большій шляпы съ опущенными полями были надвинуты до самыхъ глазъ, а одежда состояла изъ столь просторныхъ сертуковъ, что сложенія ихъ не льзя было порядочно разсмотрть: и слдовательно не льзя сказать наврное, что егерь былъ изъ числа ихъ. Онъ ршился сообщить свои подозрнія Динмонту, но, по основательнымъ причинамъ заблагоразсудилъ отложить сіе до слдующаго утра: потому что-головы Шотландскихъ фермеровъ бываютъ всегда свже поутру, нежели къ исходу, дня.
Рыбаки, отягощенные добычею, возвратились: убито было около сотни большихъ рыбъ, самыхъ, лучшихъ оставили фермерамъ, а прочія роздали пастухамъ и крестьянамъ, словомъ, всему низшему сословію, коего въ зимнее время главная пища состояла изъ копченой рыбы съ нкоторою прибавкою лука и картофеля. Ихъ также угостили пивомъ и водкою, не упоминая о двухъ или трехъ семгахъ, которыхъ сварили имъ на ужинъ. Броунъ пошелъ съ хозяиномъ и пріятелями его въ кухню, гд кушанье поставлено было на такой большой столъ, что за онымъ можно было бы усадить Іоанна Армстронга со всми его веселыми собесдниками. Началась пирушка: одинъ хвастался своими подвигами, оказанными того, вечера, другой надъ нимъ шутилъ, но Капитанъ нашъ тщетно искалъ, мрачнаго лица егеря: его тутъ не было.
Наконецъ Броунъ ршился спросить о немъ стороною.— Друзья, сказалъ онъ, съ однимъ изъ васъ сдлался странный случай, кто-то уронилъ свою лучину въ воду, когда товарищъ его старался вытащить изъ нее пребольшую семгу.
— Случилось, подхватилъ молодой пастухъ, которому удалось поймать ту рыбу, совсмъ не случилось, а я увренъ, что Гаврило это нарочно сдлалъ. Онъ не очень жалуетъ, чтобы кто нибудь другой лучше его сработалъ.
— Это правда, примолвилъ другой, и стало быть ему очень стыдно, что сюда не пришелъ, а то Гаврило не хуже другаго любитъ полакомиться хорошимъ.
— Здшній ли онъ?
— Нтъ, не такъ давно у насъ поселился, но онъ хорошій охотникъ! я думаю, что онъ изъ окрестностей графства Думфрійскаго.
— А съ позволенья вашего, какъ его зовутъ?
— Гавриломъ.
— А по фамиліи?
— Да Богъ его знаетъ! мы здсь не много хлопочемъ о фамиліяхъ, у насъ цлыми селеніями живутъ, и по фамиліямъ не называются,
— Надобно вамъ сказать, сударь, приподнявшись, примолвилъ одинъ старый пастухъ, говоря съ нимъ, въ полголоса, что вс, которыхъ вы здсь изволите видть, Армстронги, Елліоты, или иметъ, другія подобныя фамиліи, а потому для отличія Лорды и Фермеры ихъ называются сверхъ настоящей своей фамиліи имянемъ мста, въ которомъ живутъ. По этому-то говорятъ: Томъ Тодсгавской, Гоббій Сорбитрнской, а добрый хозяинъ нашъ называется Чарлисъ-Гопскимъ. Потомъ, сударь, низшаго раз бора люди слывутъ подъ какимъ нибудь особеннымъ прозваньемъ, на примръ: Кристи безмозглый, Девке горбатой, или по названію ремесла, какъ Гаврило Егерь, онъ здсь живетъ не такъ давно, и я не думаю, чтобы кому нибудь былъ извстенъ подъ другимъ имянемъ. Но не хорошо о немъ такимъ образомъ говорить за глаза: и онъ прекрасный охотникъ, хотя на рыбной ловл и не такъ ловокъ, какъ многіе другіе наши молодцы.
Тогда Динмонтъ съ нкоторыми пріятелями своими услся въ другой комнат, чтобы окончишь вечеръ по своему и другихъ оставить предаться на свобод шумной радости, неудерживаемой боле присутствіемъ ихъ. Сей вечеръ, какъ и вс прочіе, во время пребыванія Броуна въ Чарлисъ-Гоп проведенъ былъ въ невинномъ весель, поддерживаемомъ пивомъ и водкою. Размачиваніе глотокъ завлекло бы, можетъ быть, и очень далеко безъ усилій хозяюшекъ, — по тому что желаніе узнать скоре, щастлива ли была рыбная ловля, привело въ Чарлисъ-Гопъ всхъ окрестныхъ Мистириссъ: названіе, имвшее тамъ гораздо почтеннйшее значеніи, нежели обыкновенно приписываемое оному въ большемъ свт. И такъ находя, что пуншевая чаша наполняется слишкомъ часто, и слдовательно должно было опасаться, что наконецъ забудутъ о присудствіи ихъ, подъ предводительствомъ доброй нашей Айліи, он твердо напали на пьющихъ, и въ сей вечеръ Венера одержала верхъ надъ Бахусомъ. Явились въ Гостиную скрыпачь и флейтраверсистъ, и добрая часть ночи непримтно прошла въ танцахъ.
Слдующіе потомъ два дни были довольно весело употреблены на охоту за выдрами и барсуками. Я полагаю, что путешественникъ нашъ не потеряетъ уваженія читателя, какъ бы онъ ни былъ страстенъ къ охот, ежели скажу ему, что на сей послдней, когда маленькой пеперъ лишился передней ноги, а молодую мустарду чуть не задушили, онъ выпросилъ у г. Динмонта, какъ особенную себ милость оставить столь славно въ нор оборонявшагося барсука, не трогая боле на сей разъ. Фермеръ въ волю насмялся бы надъ таковою просьбою, ежели бы сдлалъ ее кто нибудь другой, а не Броунъ, но въ семъ случа удовольствовался изъявленіемъ удивленія своего, примолвивъ, — въ самомъ дл? какая странная мысль! Но когда вы вступились за него, то при мн ни одна изъ моихъ собакъ его нетронетъ, я даже замчу нору, и буду называть его Капитанскимъ барсукомъ. Конечно я вамъ не могу отказать ни въ чемъ, но кто бы подумалъ, что вы возмете участіе въ барсук?
Посвятивъ такимъ образомъ цлую недлю сельскимъ забавамъ и получивъ отъ хозяина, своего знаки искреннйшей дружбы, Вроуцъ простился съ берегами Лидделя и гостепріимною фермою Чарлисъ-Гопъ. Дти, полюбившія его безъ памяти, раскричались при отправленіи его: и онъ долженъ бъідъ сто разъ общать скоро возвратиться, и опять играть на Флажолет вс псенки, которыя имъ понравятся, пока они не переймутъ ихъ.— Возвратитесь, Капитанъ, сказала одна молодая рзвушка, такъ Женни вылетъ за васъ за мужъ. Женни было около одиннадцати лтъ, и она тотчасъ побжала спрятаться за мать,
— Возвратитесь, Капитанъ, подхватила полненькая, шестилтняя двочка, протягивая свои губки, чтобы поцловать его, я выйду за васъ за мужъ.
Что могъ бы съ столь добрыми людьми разстаться съ холоднымъ равнодушіемъ, тотъ конечно сотворенъ изъ твердйшаго, нежели я, состава. Хозяюшка отправляющемуся странствователю также подставила свою щеку, соединяя съ непритворною скромностію простое и трогательное чувство дружбы, которое было удломъ прежнихъ временъ. То, что мы можемъ для васъ сдлать, сказала она, весьма маловажно, однако же, естьли бы мы могли вамъ чмъ нибудь услужить?
— Такъ позвольте же, любезная Мистриссъ Динмонтъ, васъ объ одномъ попросить? Сшейте мн срую куртку, точно такую, какъ носитъ вашъ мутъ. Въ теченіи краткое ременнаго пребыванія своего въ Чарлисъ-Гопъ, онъ привыкъ къ нарчію и нравамъ той страны, и зналъ, сколько принесетъ удовольствія сія просьба той, къ которой оная относилась.
— Ужъ наврное не будетъ у насъ ни клока шерсти, сказала восхищенная хозяйка, ежели я вамъ не сошью прелестнйшей, завтра же поговорю о томъ съ Карлстоунскимъ ткачемъ, Жономъ Гудсиръ. Простите, Капитанъ, пошли вамъ Господь Богъ столько же благополучія, какъ вы сами его другимъ желаете! Этого не льзя пожелать всякому.
Надобно мн не позабыть сказать о томъ, что Броунъ оставилъ въ Чарлисъ-Гоп врнаго своего Васпа, предвидя, что товарищество его можешь вредить въ нкоторыхъ случаяхъ, когда нужны будутъ молчаніе и тайна. Старшій сынъ общался смотрть за нимъ, класть подл себя въ постел, и во время стола, и не брать съ собою на т опасныя охоты, въ коихъ порода пеперовъ и мусшардъ столь жестокимъ образомъ лишалась членовъ. И такъ, Броунъ, распростившись на нсколько времени съ врнымъ товарищемъ своимъ, собрался въ путь.
Въ горахъ сихъ всякой фермеръ здитъ хорошо верхомъ, и иначе не странствуетъ. Бытъ можетъ, что обычай сей принятъ по той причин, что они принуждены часто объзжать свои обширныя фермы, для присмотра за стадами и пастухами. Ревностный Антикварій, можетъ быть, доказалъ бы, что такое обыкновеніе существуетъ со временъ романса древняго Пвца, въ коемъ упомянуто, о двадцати тысячахъ всадниковъ, собравшихся около своего маячнаго огня. Какъ бы то ни было, но истина сего и романса неоспорима: а отъ того происходитъ предразсудокъ, заставляющій полагать, что пшкомъ ходятъ только по необходимости или изъ скупости. И такъ Динмонтъ настоялъ на томъ, чтобы Броунъ взялъ у него верховую лошадь, и даже пустился самъ провожать его до перваго города Графства Думфрійскаго, въ который онъ приказалъ отвесть свои пожитки, и изъ коего имлъ намреніе продолжать путь къ Вудбурну, жительству Миссъ Маннерингъ.
Капитанъ распрашивалъ во время пути товарища своего о томъ, что съ хорошей ли стороны извстенъ ему егерь, но ничего не могъ узнать: потому что сей послдній поселился тутъ во время отлучки Динмонта, здившаго въ то время по ярмаркамъ. Онъ очень похожъ на негодяя, сказалъ фермеръ, и я радъ побожиться, л что въ жилахъ его течетъ цыганская кровь, но онъ не былъ въ числ бездльниковъ, нападавшихъ на насъ. Ежели они когда нибудь попадутся мн на глаза, то я наврное ихъ узнаю. Да когда бы онъ былъ и цыганъ, то вдь не вс же они негодяи. Если придется когда нибудь увидть ету бабу, похожую на шестъ: то я охотно дамъ ей что нибудь на табакъ, потому что все таки она мн дала хорошій совтъ.
При разставаніи съ Броуномъ, добрый Фермеръ, долго подержавъ его за руку, наконецъ сказалъ: послушайте, Капитанъ, этоть годъ намъ Богъ послалъ много шерсти, оброчныя деньги за наемъ фермы взнесены, когда Лилія купитъ себ новое платье, да пріоднетъ дтей: то я не знаю, куда дваться съ остальными деньгами. Мн хотлось бы, ихъ отдать въ добрыя руки, что будетъ гораздо лучше, чмъ издержать ихъ на сахаръ да на водку. Мн сказывали, что будто вы, военные люди, можете посредствомъ денегъ получать производство, такъ ежели бы двсти или триста фунтовъ могли вамъ быть полезны: то росписка ваша для меня была бы лучше наличныхъ денегъ, а вы распорядились бы сами для заплаты, какъ вамъ будетъ удобне. Подумайте хорошенько, а меня бы вы тмъ истинно одолжили.
Броунъ умлъ дать настоящую цну тонкой разборчивости сего добросердечнаго человка, который, желая оказать ему услугу, казалось самъ просилъ его объ одолженіи. Онъ много его благодарилъ и уврилъ, что не посовстится прибгнуть къ его кошельку, ежели по какому нибудь непредвидимому обстоятельству будетъ имть нужду въ его помощи. Наконецъ они распростились со взаимными знаками дружбы и уваженія.

ГЛАВА XII.

Путешественникъ нашъ въ томъ город, гд разстался съ Динмонтомъ, нанялъ почтовую коляску. Намреніе его было хать въ Кипплетринганъ. Тамъ располагался онъ прежде, нежели дастъ знать Миссъ. Маннерингъ о прибытіи своемъ въ окрестности ея жилища, обстоятельно распросить о семейств, поселившемся въ Вудбурн. Ему надлежало прохать осьмнадцать или двадцать миль по такой земл, гд дорога едва была проложена, а въ прибавокъ къ трудностямъ пути, начиналъ выпадать весьма большой снгъ. Однако же извощикъ прохалъ довольна далеко, не показывая ни безпокойства, ни сомннія, и лишь по наступленіи ночи, сталъ признаваться, Что самъ не знаетъ, куда завезъ. Снгъ, продолжавшій итти и еще сильне прежняго, длалъ положеніе сіе тмъ затруднительне, что втръ дулъ почтальону прямо въ лице, и что все вокругъ его покрылось однообразною близною, а потому его знаніе окрестностей совершенно было безполезно. Наконецъ тмъ трудне становилось отъискивать настоящую дорогу, что вс слды занесло снгомъ. Броунъ, вышедъ изъ повозки, посмотрлъ во вс стороны, и не видя никакихъ примтъ близкаго жилища, гд бы можно было распросить о Кипплетринганской дорог, слъ опять и пустился на удачу. Они въ то время окружены были сажеными деревьями на довольное пространство: изъ сего слдовало заключить, что по близости находится какой нибудь замокъ. Наконецъ почтильонъ, прохавъ около мили, остановился клянясь, что лошади его не могутъ весть дале, но примолвилъ, что сквозь деревья видитъ огонь, свтящійся конечно въ какомъ нибудь дом, и что туда пойдетъ освдомиться о дорог. Онъ слезъ съ лошади и отправился въ пар длинныхъ сапогъ, коихъ толстая кожа могла пригодиться Агксу на щитъ. Броунъ, горя нетерпніемъ, тл видя, что онъ въ таковомъ убранств не можетъ ходить такъ скоро’ какъ бы ему хотлось, кликнулъ его назадъ, веллъ остаться у повозки, и сказалъ, что самъ пойдетъ узнать о дорог.
Почтильонъ послушался съ большимъ удовольствіемъ, а Броунъ пошелъ на свтившійся огонь. Заборъ препятствовалъ ему итти прямо на него: а потому нсколько времяни онъ шелъ подл онаго, и наконецъ добрался до одного пролома, чрезъ который вышелъ на тропинку, проложенную сквозь саженыя деревья, въ семъ мст занимавшія большое пространство. Тропинка сія должна была по видимому привесть его къ огню, къ коему направлялъ свой путь, но скоро роща закрыла отъ него свтъ. Дорожка, казавшаяся при вход въ лсъ прямою, и довольно широкою, пошла дале извилинами, и была едва примтна, хотя снгъ и отражалъ близну, длавшую ночь нсколько свтле. Такимъ образомъ прошелъ онъ около мили, придерживаясь одного направленія и пробираясь по тмъ мстамъ, гд лсъ былъ не столь густъ, но огонь не являлся боле его глазамъ, и не примтно было никакого признака жилища. Онъ не могъ полагать, чтобы то былъ призракъ, сіе было не возможно по тому, что огонь слишкомъ долго свтился, и все на одномъ и томъ же мст. И такъ вроятно етотъ огонь былъ зазженъ въ хижин какого нибудь лснаго сторожа, который можетъ быть опять его потушилъ, а безъ сей помощи какое средство оставалось ему открыть его жилище? Въ сіе время онъ шелъ подъ гору крутою и неровною отлогостію, а такъ какъ вс ямы занесены были снгомъ, то путешественникъ нашъ нсколько разъ въ нихъ падалъ. Онъ началъ даже помышлять о возвращеніи своемъ къ повозк тмъ боле, что снгъ пошелъ еще сильне прежняго.
Когда онъ длалъ послднее усиліе, чтобы пройти еще нсколько шаговъ: то къ большому его удовольствію огонь вдругъ показался весьма невдалек, и казалось, былъ на одинаковой съ нимъ высот. Однакоже скоро увидлъ онъ, что ошибался въ семъ послднемъ заключеніи по тому, что надобно было продолжать спускаться съ горы, и такой крутой, что онъ опасаясь, не дошедъ до огня, найти глубокой оврагъ или рку, пошелъ съ большею противу прежняго осторожностію, и все сходилъ ниже до тхъ поръ, пока очутился въ самой средин оврага, по которому протекалъ ручеекъ, во многихъ мстахъ перемерзшій и заваленный снгомъ. Вокругъ себя усмотрлъ онъ нсколько разоренныхъ хижинъ, коихъ существовавшія еще стны отличались чернымъ цвтомъ отъ всего остальнаго, покрытаго снгомъ. Прочія стны и вс крыши распались отъ времяни, и кучи развалинъ ихъ, опушенныя снгомъ, много затрудняли ходъ путешественника нашего. Однако же не теряя мужества, онъ по льду перешелъ черезъ ручей не безъ нкоторой опасности, и наконецъ преодолвъ вс препятствія, утомленный достигъ желаемой цли.
Въ темнот, едва освщенной весьма слабымъ огнемъ, трудно было разсмотрть, что за строеніе, до коего Броунъ дошелъ. Оное казалось квадратнымъ и посредственной высоты, могло быть жилищемъ небогатаго помщика, или укрпленномъ убжищемъ какого нибудь знатнаго господина. Но изъ сего строенія оставался въ Цлости только нижній этажъ, а вс прочія развалились и составляли нкоторымъ образомъ кровъ сего жилища. Броунъ подошелъ къ тому мсту, гд показался огонь. Свтъ проходилъ чрезъ отверстіе, похожее на бойницы, кой*гд еще существующія въ старыхъ замкахъ. Желая осмотрть внутренность жилища прежде, нежели войти въ оное, Броун заглянулъ въ сіе отверстіе и глазамъ его представилось весьма жалкое зрлище. Въ комнат былъ разложенъ огонь, отъ коего дымъ прежде, нежели выходилъ въ проломъ сдланный въ потолк, наполнялъ собою весь покой: полуразвалившіяся стны, по видимому, были построены не мене, какъ за двсти или триста лтъ предъ тмъ. Дв бочки, нсколько разбитыхъ сундуковъ, и разные тюки безъ всякаго порядка, были свалены въ той комнат, на вниманіе нашего путешественника устремилось наиболе на обитателей сего жилища. На соломенной ирсшел, покрытой шерстянымъ одяломъ, лежалъ человкъ, имвшій столь блдное лице, что его можно было бы почесть мертвецомъ, ежели бы на немъ былъ надтъ саванъ. По крайней мр, должно было полагать наврное, что кончина его приближалась, потому что Напитанъ нашъ могъ даже вслушаться въ медленное и трудное дыханіе: признакъ, предшествующій разлук души съ тломъ. Женщина, покрытая большимъ плащомъ, сидла на камн подл сего бднаго одра подпершись локтями на колна, и обратившись къ умирающему такъ, что ночнику стоявшій сзади ея, не освщалъ ея лица. Изрдка она промачивала уста отходящаго жидкостію, находившеюся въ чашк съ полуотбитыми краями, и въ промежуткахъ распвала протяжно въ полголоса одну изъ молитвъ, или какъ ихъ называютъ заговоровъ, которые еще въ употребленіи между народомъ Шотландіи и Сверной Англіи при одр умирающаго для облегченія его перехода въ другой свтъ. Она сопровождала сіе гармоническое пніе движеніемъ всего своего тла, медленно раскачиваясь съ одной стороны на другую, какъ бы желая тмъ означить мру, она пла почти слдующія слова:
Ещель, безсмертный духъ, ты хочешь обитать
Въ жилищ тлнія, печалью удрученный?
Ты слышишь: часъ пробилъ!— Пора, пора внимать
Признанью вчности священной.

*

Въ тлесныхъ долго ты закованъ былъ цпяхъ,
Разстанься съ тломъ симъ: его зоветъ могила,
Надежда для тебя осталась въ небесахъ,
И вчность время замнила.

*

Или страшишься ты свирпыхъ непогодъ,
Для тла, спутника теб въ юдоли тлнья?
Не бойся: для него спокойство настаетъ.
И вчный сонъ безъ пробужденья.

*

Разсвта близокъ часъ!— Направь быстрй полетъ
Къ Пославшему тебя изъ вчныя отчизны:
Земля общанной уже добычи ждетъ,
И смерть послднихъ вздоховъ жизни.
Въ семъ мст пвица пріостановилась. Нкоторой родъ стона умирающаго, казалось, ей отвтствовалъ, показывая изнеможеніе силъ, боровшихся со смертію.
— Нтъ, сказала она въ полголоса, этому не бывать, онъ не можетъ умереть, имя это на душ: отъ того то онъ и медлитъ.
‘Его со гнвомъ небо отвергаетъ,
‘И въ ндра хладная земля не принимаетъ?’
Тогда вставъ съ мста, она пошла къ двери, стараясь не оборачивать головы назадъ, и отдвинувъ дв задвижки (потому что, не смотря на жалкое состояніе жилища, дверь онаго была тщательно заперта), посл чего снова запла:
‘Намъ должно поспшить:
‘Вс двери разстворить,
‘Чтобъ смерть могла вступить.
Когда дверь отворилась, то Броунъ, только что сошедшій съ своего мста, очутился противу ея. Женщина отступила на шагъ, а путешественникъ нашъ, вошедъ въ комнату, узналъ въ ней, хотя не съ большею радостію, ту самую цыганку, съ которою встртился въ Бенкастл. Она также тотчасъ узнала его: и положеніе тла, черты и безпокойство, показавшееся на лиц ея, придали оному выраженіе, которое должно изображаться въ описаніи доброй людодки (въ какой нибудь старинной повсти о чародяхъ), предостерегающей странника не входитъ въ опасное жилище ея мужа. Она протянула къ нему руку съ видомъ упрека, и первыя слова ея были: — не сказала ли я вамъ, чтобы вы ничего имъ не говорили, и не мшались въ ихъ дла! Ну, вотъ теперь вы въ дом крови и у4 смертнаго одра!
Говоря такимъ образомъ, она взяла ночникъ и освтила онымъ лице умирающаго, у котораго на суровыхъ и обезображенныхъ чертахъ изображались въ то время смертныя судороги, голова его обвязана была холстинною перевязкою, наполненною кровію, которою были также облиты солома и одяло. Сей бднякъ умиралъ, безъ сомннія, не своею смертію. Взглянувъ на сіе ужасное зрлище, Броунъ отступилъ, и, оборотившись къ цыганк — нещастная женщина, вскричалъ онъ, кто умертвилъ этого человка?
— Тотъ, кого судьба къ тому назначила, сказала Мегъ Меррильисъ, не спуская огненныхъ своихъ глазъ съ умирающаго. Онъ долго и жестоко страдалъ, но теперь все кончилось. Я знала, что онъ отходилъ въ то самое время, какъ вы вошли: это было послднее усиліе природы. Вотъ уже онъ и скончался!
Въ сію минуту послышались вдалек нсколько голосовъ. Они идутъ, сказала старуха Броуну: и ежели бы у васъ было столько же головъ на плечахъ, какъ въ здшнемъ лсу деревьевъ, то и тогда бы вы были пропащій человкъ. Броунъ, окинувъ глазами всю комнату, чтобы найти для защиты себя какое нибудь оружіе не нашедъ ничего бросился къ двери, въ надежд спрятаться въ лсу и удалиться отъ такого мста, которое не могъ полагать иначе, какъ вертепомъ разбойниковъ. Мегъ Меррильисъ насильно его остановила, и сказала: — вы погубите себя, останьтесь, останьтесь, и тогда избавитесь отъ бды, но что бы вы не увидли и не услышали, не шевелитесь, и не говорите ни слова.
Находясь въ такой ужасной опасности, Броунъ видлъ, что не иметъ другаго средства избавишься отъ оной, какъ послдовать не разсуждая совтамъ сей женщины.— Она уложила его на солом, находившейся на полу въ углу покоя, и напротивъ постели, на коей лежалъ трупъ покойника, соломою же закрыла его съ большимъ стараніемъ, и сверхъ оной набросила три, четыре пустыхъ мшка, валявшихся по комнат. Желая видть, что воспослдуетъ, Броунъ сдлалъ себ небольшое отверстіе, чрезъ которое могъ смотрть, и съ безпокойствомъ ожидалъ окончанія сего непріятнаго и страннаго приключенія.
Старая цыганка убирала Между тмъ тло покойника, протягивала его члены, клала руки по сторонамъ, говоря, что лучше сдлать это, пока онъ еще не окостенлъ, постановила ему на грудь деревянную тарелку, наполненную солью, въ головахъ сальную свчу, а другую въ ногахъ, зажгла ихъ, и потомъ до прибытія людей, коихъ слышались голоса, снова начала пть.
Броунъ хотя былъ солдатъ, преисполненный мужества, но вмст съ тмъ и человкъ, и при помышленіи, что сіи негодяи, бывшіе не иное что, какъ разбойники, могутъ увидть его, не имющаго при себ никакого оружія, и ни малйшаго средства къ защищенію, обливался холоднымъ потомъ. Никто не могъ услышать его крика, а просьбы были бы приняты сими разбойниками съ насмшками. Наконецъ не оставалось у него другой надежды какъ на состраданіе существа, бывшаго товарищемъ сихъ же злодевъ. На черноватомъ и наморщенномъ лиц старухи, освщенномъ ночникомъ, онъ отыскивалъ чертъ, показывающихъ сожалніе и человколюбіе, кои обыкновенно природа боле или мене изображаетъ на лиц всякой женщины, даже самой развращенной, но ничего похожаго на то не видалъ. Участіе, принимаемое ею въ судьб его, хотя повидимому было и весьма сильно, казалось, что происходило не отъ состраданія, а вроятно отъ минутной прихоти, страннаго и неизъяснимаго внутренняго влеченія, или мнимаго сходства, подобнаго тому, которое Лэди Макбетъ думала видть въ особ почивавшаго Короля съ отцемъ своимъ.
Сіи мысли представлялись воображенію Броуна одн за другими, между тмъ, какъ онъ разсматривалъ сію необыкновенную женщину. Никто еще не шелъ: и нсколько разъ онъ намревался вскочить и убжать изъ сего гнуснаго вертепа, какъ прежде хотлъ то сдлать, проклиналъ свою нершительность, доведшую до того, что скрылся въ такое мсто, въ коемъ сопротивленіе и бгство равно были невозможны.
Мегъ Меррильисъ повидимому также караулила и внимательно вслушивалась въ малйшій шорохъ, потомъ возвращалась къ усопшему и всякой разъ находила какую нибудь надобность перемнить, или поправить его положеніе.— Прекрасный трупъ! говорила она въ полголоса: онъ стоитъ того, чтобы его порядочно похоронить. Казалось, что она съ нкоторымъ удовольствіемъ разсматривала сіе ужасное зрлище, и съ такимъ же участіемъ, какъ Профессоръ Анатоміи. Въ углу комнаты взяла она штуку матеріи темнаго цвта, и обвертла въ оную умершаго, голову оставила непокрытою, закрыла глаза и ротъ и старалась скрыть вс признаки крови: чтобы, примолвила она, тло вышло въ люди поблагопристойне.
Наконецъ съ шумомъ вошли нсколько человкъ, которыхъ лица и одежда показывали, какого они ремесла. Мегъ, сказалъ одинъ изъ нихъ, слушай чертова дочка, какъ ты смла отворить дверь?
— Да слыханное ли это дло запирать дверь тогда, какъ человкъ умираетъ? Разв духъ его можетъ проходить черезъ желзныя перекладины и запоры?
— Стало быть онъ умеръ? подхватилъ другой, приближивпіись къ постел, чтобы его разсмотрть,
— Да, да, и очень умеръ, примолвилъ третій, теперь слдуетъ съ нимъ проститься. Говоря сіе, онъ вытащилъ изъ угла боченокъ водки, а Мегъ торопилась между тмъ подавать имъ трубки и табакъ. Поспшность ея въ семъ случа нсколько обнадеживала Броуна, казалось, что она хотла дать бездльникамъ пріятное для нихъ замятіе, чтобы чрезъ то помшать имъ шататься по горниц, и открыть его, приближившись къ тому мсту, гд онъ былъ спрятанъ.

ГЛАВА XIII.

Броунъ тогда могъ перещитать своихъ непріятелей. Ихъ было пятеро, изъ коихъ двое, казалось, были дюжіе моряки, или по крайней мр, переодты въ матросское платье, третій старикъ, а двое остальныхъ молодые люди, по чернымъ волосамъ и цвту лица коихъ можно было заключить, что они принадлежали къ пород Мегъ Меррильисъ. Вс они передавали другъ другу чашку, изъ которой пили водку.
— Щастливый ему путь! сказалъ одинъ матросъ допивая.: его застигла на дорог буря, за то теперь онъ вошелъ въ гавань.
Мы избавимъ читателей отъ брани и проклятій, коими былъ украшенъ разговоръ сихъ честныхъ людей, и изложимъ здсь то только, что можетъ наимене оскорбить ихъ разборчивость.
— Ему не разъ доводилось знакомиться съ Свернымъ втромъ, примолвилъ другой, а теперь онъ не хлопочетъ ни о бур, ни о втрахъ.
— Вчера онъ плылъ въ послдній разъ, подхватилъ первый, а сего дня приходится старух Мегъ вымолятъ ему попутнаго втра.
— Я не буду молиться ни за него, ни за любаго изъ васъ, безпутные люди, сказала Мегъ, теперь со всмъ не такія времена наступили, какъ въ моей молодости. Тогда мущины были мущинами, умли днемъ драться, и не ходили на мльницу ночью. Дворяне были добросердечны, бдной цыганк ни когда не отказывали въ ночлег и куск хлба, и никто бы изъ насъ, начиная съ стараго Жона Фаа до маленькаго Кристи, котораго я носила на рукахъ, не дотронулся до волоска ихъ. Но вы оставили прежнія наши правила: и ничего мудренаго нтъ, что часто попадаетесь на позорный столбъ и подъ розги. Да, вы совсмъ не таковы, будете сть хлбъ добраго человка, пить его пиво, спать въ его сара, а вмсто благодарности выломаете у него двери, да и самаго заржете. На вашихъ рукахъ боле крови, чмъ на рукахъ человка, который цлую жизнь свою дрался честнымъ образомъ. За то посмотрите, какъ издыхаете (показывая на трупъ): онъ не вдругъ умеръ, долго боролся, не будучи въ силахъ ни жить, ни умереть, а когда до васъ дло дойдетъ, то вс увидятъ, какъ вы будете рожу корчить, вися на волоск между небомъ и землею.
Честная бесда много смялась пророчеству Мегъ Меррильисъ.
— За чмъ же ты сюда возвратилась, старая дура, сказалъ одинъ цыганъ? Разв не могла ты оставаться тамъ, гд была, и гадать по пальцамъ, слоняясъ въ Кумберландскихъ пескахъ? Ступай-ко обойди кругомъ, старая чертовка, да погляди, не шатается ли кто около насъ. Вдь ты на это только и годишься.
— Только на это и гожусь? Однако же я въ большемъ сраженіи между нашими и шайкою Патрико Солмона пригодилась и на что нибудь иное, и ежели бы не спасла тебя эта пара рукъ, то тебя дряннаго Жанъ Бальи раздавилъ бы, какъ рюмку.
За симъ отвтомъ воспослдодовалъ вторичный хохотъ, но на щетъ героя, коего въ упомянутомъ случа выручила наша Амазонка.
— Ну-ка, матушка, сказалъ одинъ матросъ, хлебни съ нами, да перестань ворчать. Мегъ взяла чашку, выпила до дна, и не мшаясь боле въ ихъ разговоръ, услась такимъ образомъ подл того мста, гд былъ спрятанъ Броунъ, что къ нему не льзя было подойти, не заставивъ ее встать съ мста, а никто изъ шайки, повидимому, не желалъ съ нею ссориться.
Разбойники услись около огня, и казалось, совтовались о важномъ дл, но какъ они разговаривали въ полголоса и даже употребляли между собою нкоторыя непонятныя слова воровскаго языка: то Броунъ могъ разобрать только то что кому-то угрожали.
— Заставлю я его плясать! сказалъ одинъ на ухо сосду.
— Не мое дло, отвчалъ ему сей послдній.
— Да разв ты, Жакъ, сдлался мокрою курицею?
— Нтъ, чортъ меня побери! также мало, какъ и ты, да, похожее на это, лтъ за двадцать назадъ, перескло весь торгъ. Не слыхалъ ли ты о скачк таможеннаго?
— Да, онъ мн говорилъ объ этомъ произшествіи, сказалъ первый, показывая на умершаго, годдемъ! какъ онъ хохоталъ, разсказывая, какимъ образомъ его тащили до самой скалы.
— Ну, такъ это то самое и прекратило торгъ весьма на долгое время.
— Отъ чего же?
— Отъ того, что вс перепугались, и у насъ никто боле не хотлъ покупать ничего.
— Однако же, не смотря на это, все таки надобно ему отплатить, и бда ему, ежели когда нибудь онъ попадется намъ.
— Вотъ наша старуха Мегъ заснула, сказалъ другой. Она начинаетъ уже бредить, боится своей тни, и ежели не потолковать съ нею порядкомъ: то кончитъ тмъ, что по милости ея насъ переловятъ.
— Нтъ, не бойтесь ничего, сказалъ старый цыганъ. Она добрая баба, ни скоре всякому другому изъ нашей шайки буду не доврять, чемъ ей, но она поступаетъ и говоритъ по своему.
Разговоръ продолжался еще нсколько времени, но сдлался для Броуна вовсе непонятнымъ. Они говорили особеннымъ языкомъ, по названіямъ котораго, равно и по тлодвиженіямъ, коими сопровождали его, совершенно не возможно было догадаться, что они желали выразить. Наконецъ одинъ видя, что Мегъ совсмъ заснула, или притворилась спящею, приказалъ другому молодому человку сходить за Петромъ Чернымъ, чтобы его вмст распотрошить.
Посланный вышелъ и чрезъ минуту возвратился съ чемоданомъ, которой Броунъ тотчасъ признавъ за свой собственный, подумалъ о нещастномъ почтильон, оставшемся при повозк, и опасался, что сіи злоди его зарзали. Эта ужасная мысль мучила и удвоила его вниманіе. И такъ онъ старался вслушаться въ рчи ихъ, пока выкладывали изъ чемодана и пересматривали блье и платье, но разбойники были слишкомъ довольны своею добычею и заняты разбираніемъ вещей, попавшихся имъ въ руки, чтобы входить въ подробности того, какъ имъ сіе досталось. Тутъ находилось нсколько дорогихъ вещицъ, пара хорошихъ пистолетовъ, кожаный портфель съ бумагами, нсколько денегъ и проч. Во всякое другое время Броунъ не могъ бы вытерпть того, что они безъ околичностей длили между собою его пожитки и забавлялись на щетъ прежняго ихъ хозяина, но положеніе его было слишкомъ затруднительно, чтобы помышлять о чемъ либо другомъ, кром спасенія своей жизни.
Опорожнивъ совершенно чемоданъ, и подливъ между собою бывшее въ немъ по правиламъ строжайшей справедливости, бездльники наши снова принялись пить. Броунъ нсколько времяни надялся, что они совершенно опьянютъ, и тогда ему можно будетъ уйти, но опасное ихъ ремесло возбраняло имъ предаваться напиткамъ безъ осторожности, и потому ни одинъ не охмеллъ. Четверо расположились спать, а пятый между тмъ Остался на часахъ. Покарауливъ Паса съ два, онъ былъ смненъ другимъ, а сей послдній по окончаніи своихъ часовъ разбудилъ всю шайку, которая къ большему удовольствію Броуна начала сбираться въ путь. Каждый припряталъ то, что досталось на его долю, но и кром сего оставалась еще работа. Двое изъ нихъ начали повсюду шаришь, и много встревожили тмъ Броуна, отыскали заступъ и лопату, третій вытащилъ кирку изъ соломы, на которой лежало тло покойника, и пошли вмст, взявъ съ собою сіи орудія, а прочіе двое остались въ комнат. То были оба дюжіе матроса.
Черезъ полчаса одинъ изъ ушедшихъ возвратился, и сказалъ оставшимся нсколько словъ, посл чего подняли трупъ, который, какъ мы уже упомянули, Мегъ Меррильисъ убрала. старая Сивилла немедленно пробудилась отъ своего притворнаго или истиннаго сна, бросилась сначала къ дверямъ, чтобы увриться въ удаленіи разбойниковъ, потомъ тотчасъ возвратилась, и сказала Броуну тихимъ, но твердымъ голосомъ, чтобы онъ за нею слдовалъ, не мшкая ни мало. Можно вообразишь, что имъ не заставилъ себя просить. Ему очень хотлось унесть съ собою по крайней мр пистолеты, деньги и бумаги свои, но старуха твердо воспротивилась тому. Онъ разсудилъ и самъ, что ежели возметъ что нибудь изъ принадлежащаго ему, то подозрнія разбойниковъ безъ сомннія обратятся на сію женщину, которой, по всему имъ виднному, онъ былъ обязанъ спасеніемъ жизни своей. И такъ онъ отказался отъ своего намренія, но не мотъ удержаться отъ искушенія поднять, не бывъ ею примченъ, охотничій ножъ, брошенный на солому однимъ изъ упомянутыхъ негодяевъ. Вооружившись симъ ножемъ, и спрятавъ его подъ кафтанъ, Броунъ началъ дышать свободне,— и щиталъ себя вышедшимъ почти изъ опасности, отъ холода и утомительнаго положенія, въ которомъ онъ принужденъ былъ оставаться въ продолженіи цлой ночи, члены его почти окостенли, однако же кой-какъ пошелъ онъ за старухою, и движеніе вмст съ чистымъ воздухомъ мало по малу возвратило ему прежнюю бодрость.
Слабый свтъ, преддверіе зимняго дня, былъ нсколько усиленъ блескомъ отъ снга, сохраненнаго морозомъ. Броунъ поспшно окинулъ глазами все окружавшее его, чтобы порядочно замтить мстоположеніе. Небольшая башня, отъ коей оставался только одинъ нижній етажъ, составлявшій непріятную комнату, въ которой онъ провелъ ночь, поддерживалась оконечностію скалы, обтекаемой упомянутымъ нами ручьемъ, къ сей башн можно было подойти лишь со стороны маленькой долины, а съ трехъ про чихъ она была окружена такими глубокими оврагами, что Броунъ долженъ былъ признаться въ томъ, что онъ въ эту ночь избавился Отъ многихъ разнообразныхъ опасностей. Ежели бы онъ обошелъ сіе зданіе, какъ былъ намренъ: то непремнно разбился бы въ прахъ, упавъ въ пропасть. Долина же была такъ узка, что окружавшія ея деревья въ нкоторыхъ мстахъ сходились, и втви ихъ вмсто листьевъ покрытыя снгомъ, казалось, составляли собою снжный сводъ или бесдку, подъ которою журчалъ ручей въ тхъ мстахъ, гд его теченіе не было прервано льдомъ. Не много подале долина разширялась: и тамъ то находились между ручьемъ и горою развалины селенія, чрезъ которыя Броунъ на канун проходилъ. Закопченные обломки, покрытые мохомъ, показались ему еще черне отъ того, что нанесенный на нихъ снгъ выставлялъ ихъ въ мрачнйшемъ вид.
Онъ лишь слегка могъ осмотрть сію печальную картину. Проводница его, остановившись на минуту, какъ бы для того, чтобы позволить ему удовлетворить свое любопытство, пошла передъ нимъ большими шагами прямо къ долин. Видя, что она идетъ по дорожк, на коей были свжіе слды, проложенные по снгу, по видимому, тми самыми разбойниками, съ которыми онъ провелъ ночь, Броуну не могъ удержаться отъ нкотораго подозрнія, но немедленно успокоился, разсудивъ, сколь невроятно было, чтобы женщина, которая могла выдать его руками тогда, какъ онъ былъ вовсе безъ защиты, захотла бы измнить ему въ то время, какъ онъ Находился на чистомъ мст и имлъ боле возможности спасти себя? Наконецъ захваченное оружіе придавало ему смлости и довренности, а потому продолжалъ итти въ молчаніи. Черезъ небольшой ручей перешли они въ томъ самомъ мст, гд перебрались черезъ него люди, по слдамъ коихъ они шли. По тмъ же слдамъ продолжали они итти, пока долина снова не съузилась, тогда старуха, оставивъ прежнюю дорогу въ сторон, пошла по неровной и весьма плохой тропинк, взбираясь на бугоръ, возвышавшійся надъ развалинами, и хотя не рдко снгъ скрывалъ дорожку и длалъ ее скользкою, но Мегъ не переставала ступать твердо и надежно, доказывая тмъ, что совершенно знала мстоположеніе, по которому вела, и наконецъ добралась до вершины той горы по такой узкой и шороховатой тропинк, что Броунъ, хотя и былъ увренъ, что точно по ней же на канун и самъ прошелъ, но не могъ понять, какимъ образомъ, спускаясь съ сей горы, сто разъ не разшибся въ дребезги. Отъ сей горы шла ровная возвышенность, длиною мили на дв, и оканчивалась обширною саженою рощею.
Нсколько времяни старуха продолжала весть Броуна вдоль по гор, пока не услышала въ одномъ углубленіи долины звукъ нсколькихъ голосовъ, тогда свернувъ въ сторону, и прошедъ нсколько по равнин, — идите прямо впередъ, сказала она, и за этими деревьями найдете Кипплетринганскую дорогу. Не мшкайте, и удалитесь поскоре, жизнь ваша драгоцнне многихъ другихъ. Но вы лишились всего! Постойте же! Пошаривъ въ просторномъ карман своемъ, вынула изъ онаго большой срой кошелекъ. Мегъ и ея родня, прибавила она, много получили отъ вашей фамиліи милостей, она довольно пожила, бывъ въ состояніи возвратить вамъ нкоторую часть ихъ. При сихъ словахъ цыганка вручила Броуну кошелекъ.
— Эта женщина сумашедпіая, подумалъ Капитанъ, но нкогда было объясняться. Внизу долины продолжался шумъ и не возможно было сомнваться въ томъ, чтобы оный не происходилъ отъ разбойниковъ.— Какимъ образомъ мн возвратить вамъ сіи деньги, спросилъ онъ, и изъявить вамъ истинную благодарность за такую великую услугу, мн оказанную?—
— У меня есть дв просьбы, отвчала Сивилла, говоря очень скоро и въ полголоса: первая та, чтобы вы никому не сказывали о томъ, что въ эту ночь видли, а другая состоитъ въ томъ, чтобы вы удалились изъ здшней стороны не видавшись со мною, и чтобы вы сверхъ того оставили подъ гербомъ Гордоновъ записку, означивъ въ ней мсто, гд могу васъ отыскать, и когда явлюсь къ вамъ: то хотя бы то было въ церкви или на торгу, на свадьб или на похоронахъ, въ субботу или воскресенье, вы должны все оставить и слдовать за мною.
— Все это, матушка, не принесетъ вамъ большой пользы.
— Не мн, но вамъ: а объ этомъ я только и думаю. Я не сошла съ ума, хотя мн и было бы отъ чего. Нтъ, я не сумашедшая, не пьяна, не говорю вздору, и знаю, чего отъ васъ прошу, воля Господа Бога предохранила васъ отъ многихъ опасностей и той же самой вол угодно употребить меня орудіемъ къ возвращенію вамъ имнія предковъ вашихъ. Дайте мн ваше слово, и не забудьте, что въ эту ночь обязаны мн жизнію.
— Безъ сомннія подумалъ Броунъ, въ этой женщин есть нчто чрезвычайное, но это боле походитъ на изступленіе, нежели на сумашествіе.
— И такъ, матушка, когда вы точно не хотите отъ меня требовать чего нибудь,. поважне общаю вамъ то, чего вы желаете, по крайней мр вы мн чрезъ то подадите случай возвратить вамъ деньги ваши, и съ нкоторою прибавкою. Конечно вы кредиторъ необыкновеннаго разбора, но…
— Идите, идите! сказала она, протянувъ руку и не думайте боле об этомъ кошельк, она собственность ваша. Помните только о своемъ общаніи, и не смйте слдовать за мною даже глазами.
Сказавъ сіе, возвратилась по дорожк въ долину и спустилась съ горы столь быстро, что длиннымъ платьемъ своимъ волокла за собою снгъ, составлявшій около плаща ея родъ бахрамы.
Не смотря на запрещеніе, Броунъ отыскалъ мсто, съ котораго могъ ее видть, не бывъ самъ примченъ, каковую предосторожность полагалъ необходимою. Онъ воспользовался для, сего скалою, возвышавшеюся между деревьевъ на самомъ конц долины. Спрятавшись позади ея и потихоньку выставивъ голову, увидлъ ее шедшую по долин къ ея товарищамъ прошедшей ночи, къ коимъ прибавилось еще два или три человка. При подножіи скалы они счистили снгъ и вырыли довольно глубокій ровъ, вс стояли вокругъ его и опускали въ оный что то завернутое въ срое полотно, которое Броунъ почелъ тломъ, окутаннымъ при немъ на канун. Потомъ они съ минуту остались въ безмолвіи и неподвижно, какъ будто сожаля о потери своего товарища, но ежели ощущали сіе чувство, то оно было весьма непродолжительно, вс разомъ принялись закапывать, а Броунъ, видя, что работа ихъ скоро окончится, заблагоразсудилъ воспользоваться совтомъ цыганки, и пустился въ путь, стараясь сколь возможно поспшне добраться до видимыхъ имъ саженыхъ деревьевъ.
Дошедъ до оныхъ, мысли его опять обратились на кошелекъ, полученной имъ отъ цыганки. Онъ чувствовалъ себя нсколько униженнымъ тмъ, что былъ обязанъ таковымъ пособіемъ женщин, находившейся въ шайк разбойниковъ, однако же принужденный принять сію помощь, вышелъ посредствомъ оной изъ большаго затрудненія. Въ карман его оставалось нсколько шилинговъ, деньги были въ чемодан, и слдовательно во власти друзей Мегъ Меррильисъ. Требовалось нкотораго времени, чтобы написать къ своему повренному, или даже къ доброму Чарлисъ-Гопскому пріятелю, который съ большимъ удовольствіемъ ссудилъ бы его по первому требованію. И такъ онъ ршился прибгнуть къ кошельку Мегъ, полагая скоро найти удобный случай возвратишь ей оный и съ избыткомъ. Врно въ немъ бездлка, подумалъ онъ, къ тому же эта добрая женщина, безъ сомннія, возметъ свое назадъ изъ моихъ же банковыхъ билетовъ, которые достанутся на ея долю.
Разсуждая такимъ образомъ, онъ открылъ кошелекъ, полагая найти въ немъ не боле трехъ или четырехъ гиней, но каково было удивленіе его, увидвъ, кром довольно значущаго количества золотыхъ монетъ, всякаго рода и разныхъ земель, могшихъ составить около ста фунтовъ, большое число перстней и другихъ дорогихъ вещей, которыя должны были стоить еще боле.
Броунъ оставался въ изумленіи, и не зналъ, на что ршиться, видлъ въ своихъ рукахъ такія вещи, которыя должны были стоить гораздо боле всего имъ потеряннаго, но какимъ образомъ могли он достаться цыганк? Вроятно такимъ же, какъ и его чемоданъ попалъ въ руки сообщниковъ ея. Сначала онъ было вознамрился освдомишься о жилищ ближайшаго мирнаго судіи объявить ему все случившееся съ нимъ и отдашь въ его руки сокровище, доставшееся ему столь нечаяннымъ средствомъ, но подумавъ немного, нашелъ таковый поступокъ весьма неудобнымъ. Вопервыхъ онъ нарушилъ бы тмъ общаніе не говорить ни слова о происшествіяхъ той ночи, потомъ лишилъ бы свободы а можешь быть и жизни спасшую его собственную жизнь, отдавшую ему добровольно сей кошелекъ и которую бы погубило самое великодушіе ея. И такъ онъ не могъ на сіе ршиться. Къ тому же и самъ былъ въ той сторон чужой, неизвстной человкъ, потеря бумагъ длала невозможнымъ доказать судь, можетъ быть безсмысленному, или невжд, кто онъ таковъ самъ. Я это обдумаю получше, вроятно въ окрестностяхъ стоитъ какой нибудь полкъ. Въ таковомъ случа могу встртишься съ кмъ нибудь изъ знакомыхъ ффицеровъ, и отъ никъ получу то, чего не могу ожидать отъ гражданскаго судьи. Тогда я могу быть увренъ, что военный начальникъ устроитъ все такимъ образомъ, что этой бдной сумасшедшей, которой ошибка и предразсудокъ мн были столько полезны, не причинитъ ни малйшей опасности. Гражданской виновникъ будетъ полагать себя обязаннымъ написать опредленіе, посадить подъ стражу: и я буду причиною всему, что изъ того воспослдуетъ. Нтъ, хотя бы она была самъ демонъ, то и тогда обязанъ я поступить съ нею честно, потому что и она точно такъ со мною поступила. Я долженъ дать ей т же права, коими пользуются подсудимые отъ военнаго суда, полагающаго честность первымъ правиломъ. Къ тому же я долженъ съ нею увидться кажется подъ Гордоновымъ гербомъ, ну, тамъ я отдамъ ей кошелекъ я и пусть себ законъ тогда поймаетъ ее, ежели можетъ.
Броунъ на необходимыя надобности вынулъ изъ кошелька четыре гинеи, въ намреніи положить ихъ обратно въ оный, какъ можно скоре, завязалъ его, и твердо ршился не открывать до тхъ поръ, пока не найдетъ случая возвратить его, кому оный принадлежалъ, или передать въ руки мирнаго судьи. Потомъ вспомнилъ онъ объ охотничьемъ нож, имъ унесенномъ изъ вертепа разбойниковъ. Первое движеніе его было бросить оный въ рощ, чрезъ которую въ то время проходилъ, но опасаясь встртиться еще съ какимъ нибудь бездльникомъ, того не сдлалъ. Хотя онъ былъ и не въ мундир, но платье его имло военный покрой, при которомъ могъ носить орудіе, не сдлавшись смшнымъ. Къ тому же хотя между невоенными людьми и начинало выходить изъ обыкновенія ношеніе шпаги, но впрочемъ и особы, носившія при себ оружіе, не были очень замтны. И такъ онъ прицпилъ къ лвому боку охотничій ножъ и продолжалъ путь въ надежд скоро вытти на показанную ему дорогу.

ГЛАВА XIV.

Юлія Маннерингъ къ Матильде Маргмонтъ.

‘Какъ вы ршились, милая Матильда, сказать, что дружба моя начинаетъ охладвать и привязанность переходитъ къ другому предмету? Разв возможно забыть друга, избраннаго сердцемъ, друга’ которому я вврила чувства, въ коихъ бдная Юлія едва сметъ признаваться самой себ. Вы столь же несправедливо полагаете, что я предпочитаю вамъ Люси Бертрамъ. Божусь вамъ, что я не открыла ей никакой тайны своей, хотя она, безъ сомннія, прекрасная двушка, и я много люблю ее. Признаюсь даже, что общія занятія наши отъ утра до вечера оставляютъ мн для письма гораздо мене времяни, нежели сколько требуетъ столь правильная переписка, какова наша. Но Люси не иметъ вовсе пріятностей обращенія большаго свта. Все, что она знаетъ’, ограничивается Французскимъ и Италіянскимъ языками, коимъ обучало ее смшнйшее чудовище, вами когда либо виднное, и котораго батюшка сдлалъ нкотораго рода библіотекаремъ своимъ, думаю для того, чтобы показать, сколь мало уважаетъ онъ общее мнніе. Полковникъ Маннерингъ, по видимому, полагаетъ, что не льзя почитать страннымъ ничего, принадлежащаго ему, или состоящаго въ связи съ нимъ. Я помню, какъ въ Индіи, не знаю, гд то, подцпилъ онъ прегнусную собаченку, которую вздумалъ сдлать своимъ любимцемъ, и одинъ изъ главныхъ обвинительныхъ пунктовъ на бднаго Броуна состоялъ въ томъ, что онъ бралъ смлость любезничать на щетъ косолапаго и вислоухаго прелестника Бинго. Увряю васъ словомъ моимъ, Матильда, что только по той самой причин могъ онъ получить высокое мнніе о страннйшемъ изъ всхъ бывшихъ, настоящихъ и будущихъ педантокъ. Когда сажаютъ его за столъ, онъ суетъ въ горло большіе куски, какъ на повозку взваливаютъ тюки, и повидимому, не понимаетъ, что глотаетъ, наконецъ бжитъ зарыться въ огромныя кучи фоліантовъ, истребляемыхъ червями, и которыхъ наружность также почти пріятна, какъ и его. Не подумайте, чтобы я не могла тшиться надъ этимъ твореніемъ, ежели бы имла съ кмъ, но естьли я задумаю шутить надъ Г. Сампсономъ (такъ называется сія прелестная особа): то Люси покажется столь огорченною, что я не въ силахъ продолжать, а батюшка нахмуритъ брови, закусить губы, сердито на меня взглянетъ, и въ добавокъ отпуститъ на мой щетъ такую дкую насмшку я что совершенно меня разстроитъ.’
‘Я не хочу распространяться на щетъ этаго педанта, но щитаю нужнымъ сказать, что онъ очень свдущъ въ древнихъ и новйшихъ языкахъ, и послднимъ обучалъ Люси, и полагаю, что ежели она не говоритъ по Еврейски, по Гречески, по Латин: то надобно отдать справедливость ея здравому смыслу, заставившему отказаться отъ уроковъ, которые весьма бы желалъ ей преподать любезнйшій наставникъ. Она въ самомъ дл иметъ очень много познаній: и мн, божусь вамъ, весьма удивительно то, что она иметъ даръ заниматься безпрестанно, повторяя и въ голов своей приводя въ порядокъ выученное ею прежде. Мы всякое утро читаемъ вмст, и Италіянскій языкъ начинаетъ мн нравиться гораздо боле, нежели тогда, какъ мы учились ему у торговавшаго умомъ Чичипичи: потому что имя его должно писать такимъ образомъ, а не Ттитшипитти. Вы видите, что я не даромъ учусь и начинаю уже длать успхи.’
‘Но правду сказать: мн кажется, что я люблю Миссъ Бертрамъ еще боле за т дарованія, которыхъ она не иметъ, нежели за пріобртенныя ею познанія. Она вовсе не знаетъ музыки, а танцуетъ не лучше крестьянокъ, то есть съ большимъ удовольствіемъ и весело. И. такъ я длаюсь въ свою очередь учительницею, даю ей уроки на арф, и показала уже нсколько на, которые преподавалъ намъ Ла-пикъ: а онъ, какъ вамъ извстно, говаривалъ, что я много общаю.’
‘По вечерамъ батюшка что нибудь намъ читаетъ, и врно вы не слыхали кого нибудь читающаго стихи съ такимъ вкусомъ, онъ не подражаетъ тмъ чтецамъ, которые смшивая чтеніе съ декламаціею, наморщатъ себ лобъ, вытращатъ глаза, искривятъ лице и длаютъ такія тлодвиженія, какъ будто находятся на театр и въ одежд представляемаго лица, образъ чтенія батюшки совсмъ иной. Онъ не старается обращать на себя вниманія голосомъ и тлодвиженіями, но довольствуется тмъ, что съ большимъ вкусомъ даетъ вамъ почувствовать то, что хотлъ изъяснитъ сочинитель, котораго онъ читаетъ. Люси здитъ верхомъ очень хорошо: глядя на нее, я осмлилась, и мы не смотря на холодъ, часто гуляемъ поутрамъ то верхомъ, то пшкомъ, отъ чего, моя милая, какъ вы и сами видите, остается у меня для письма гораздо мене времени, чмъ прежде.
‘Къ тому же могу извиниться и обыкновенною отговоркою лнивцевъ: то есть, что мн нчего писать занимательнаго. Не буду говорить о безпокойств моемъ и опасеніяхъ на щеть Броуна. Онъ гораздо слабе съ тхъ поръ, какъ я уврена въ томъ, что онъ свободенъ и здоровъ, а что касается до надеждъ моикъ, то не знаю, должно ли ихъ и питать. Къ тому же признаться, я нсколько сердита на Броуна. Кажется, что ему бы должно было увдомишь меня о своемъ намреніи. Свиданія наши были весьма неблагоразумны, но ему ли слдовало сдлать это замчаніе? могъ ли онъ разстаться столь поспшно? Ежели онъ такъ полагаетъ: то я могу его уврить, что и я съ нимъ въ томъ весьма согласна, и не разъ уже думала о томъ, что поступала съ большимъ легкомысліемъ. Однакоже я имю о бдномъ Броун такое хорошее мнніе, что врю тому, что конечно у него есть какая нибудь основательная причина хранить такимъ образомъ молчаніе.’
‘Но чтобъ возвратиться къ Миссъ Бертрамъ, будьте уврена, любезная Матильда, что ревность ваша несправедлива. Въ привязанности моей она никогда не будетъ вашею соперницею. Люси двушка любезная, чувствительная, ласковая: и мало на свт людей, отъ коихъ, подобно ей, въ истинныхъ нещастіяхъ жизни я желала бы получишь утшеніе, но такія большія и е счастія случаются рдко, между тмъ какъ мы всегда имемъ надобность въ друг, которой бы сострадалъ и бралъ искренное участіе въ огорченіяхъ, проистекающихъ отъ сердца. Богу извстно и вамъ также, Матильда, что въ умственныхъ огорченіяхъ утшенія дружбы равно необходимы, какъ и въ печаляхъ, которыя почитаются важнйшими и еще боле горестными. Люси чужда сему роду сочувствія, совершенно чужда. Ежели у меня сдлается горячка, то она всю ночь проведетъ подл постели моей, и будетъ ухаживать за мною съ неутомимымъ терпніемъ, но ловкость ея поравняется съ ловкостію стараго учителя, когда дло коснется до утоленія жару сердечной горячки, столь часто укрощаемой моею любезною Матильдою.’
‘Знаете ли вы, что я также на нее нсколько сердита. У этой маленькой притворщицы есть любовникъ, а она мн ничего о томъ не сказала: и мн надобно было самой догадаться. Взаимная любовь ихъ, потому что я Въ томъ уврена, иметъ нчто романическое и привлекательное. Она должна была получить большое состояніе, но расточительность отца и плутни повреннаго, настоящаго бездльника, на котораго онъ во всемъ полагался, совершенно ее разорили. Одинъ, изъ любезнйшихъ молодыхъ людей и лучшій собою во всемъ околодк, пристально за нею волочится, но родители его весьма богаты, а онъ единственный наслдникъ: то Люси, по причин несоразмрности состоянія ихъ, ни сколько его не обнадеживаетъ.’
‘Однакоже не смотря на такую осторожность, скромность и безкорыстіе, Люси не мене того прехитрая плутовка. Я уврена, что она любитъ молодаго Газлевуда, и ни мало не сомнваюсь, чтобы не могла заставить его въ томъ признаться, ежели бы батюшк и даже ей самой угодно было ему то позволить. Но надобно вамъ сказать и то, что Полковникъ и самъ ухаживаетъ за Миссъ Бертрамъ и прислуживаетъ ей тми млочами, которыя любовнику доставляютъ случай обнаруживать свои чувства. Я желаю, чтобы дражайшій родитель, такъ какъ многіе другіе мшающіеся не въ свои дла, самъ наконецъ не попался въ сти. Ежели бы я была Газлевудомъ: то почтительные поклоны его, комплименты, особенное вниманіе, съ которымъ предлагаетъ ей руку и повсюду провожаетъ во время прогулокъ, внушили бы мн нкоторое подозрніе, и я даже нсколько разъ заставала молодаго любовника, погруженнаго въ размышленія, происходившія вроятно отъ упомянутаго мною. Вообразите, какое глупое лице играетъ ваша бдная Юлія. Здсь батюшка любезничаетъ подл молодой пріятельницы моей я тамъ Газлевудъ занимается единственно присматриваніемъ за малйшимъ движеніемъ устъ и глазъ ея, а я между тмъ не могу имть щастія привлечь на себя вниманія ни одного живаго существа, даже описаннаго прежде чудовища, котораго можно вывесть на показъ на ярмарку, и которой сидитъ, разкрывъ ротъ, устремивъ глаза на Миссъ Бертрамъ я и не говоритъ ни слова, какъ истуканъ.
‘Иногда такое положеніе причиняетъ мн истерику, а въ другое время усиливаетъ обыкновенную мою злость. Недавно поведеніе моего отца и двухъ влюбленныхъ до того мн надоло, и я такъ устала смотрть, Пто на меня не боле обращали вниманія, какъ будто я находилась въ Ост- Индіи, что и я на Газлевуда устремила довольно сильное нападеніе, на которое онъ не могъ не отвчать, не сдлавъ невжливости. Обороняясь, мало по малу Газлевудъ разгорячила ея, и я увряю васъ, Матильда, что онъ прекрасной молодецъ, и что я еще не видала его съ столь выгодной для него стороны. Разговоръ длался живе, какъ вдругъ вздохъ Люси достигъ до моего слуха. Я была слишкомъ великодушна, чтобы дале пользоваться побдою, хотя бы даже и не боялась батюшки, который въ ето время, по щастію моему, былъ очень занятъ съ Миссъ Бертрамъ, длая ей продолжительное описаніе нравовъ и обычаевъ какой то Индйской касты, и украшая повсть сію живописью, которую чертилъ по швейнымъ рисункамъ Миссъ Люси, и такъ ихъ отдлалъ, что испортилъ нсколько лучшихъ, перемаравъ ихъ восточными одяніями. Но я думаю, что въ это время она не боле занималась вышиваемымъ ею платьемъ, какъ чалмами и одеждою подданныхъ Великаго Могола. Однакоже хорошо, что онъ не замтилъ моихъ проказъ, а то у него всегда бываютъ въ запас разныя дкости на щетъ желанія нравишься и привлекать.
‘И такъ, любезная Матильда, этотъ вздохъ услышанъ и Газлевудомъ: тотчасъ пришелъ онъ въ раскаяніе отъ того, что на минуту могъ оказать вниманіе къ существу, заслуживающему оное столь мало, какъ ваша Юлія, и подошелъ къ столу, за коимъ работала Люси съ изображенною на лиц ея истинно пресмшною горестію, сдлалъ какой то ничего не значущій вопросъ, и надобно было имть ухо любовника, или такой любопытной наблюдательницы, какъ я, чтобы въ отвт Люси замтить боле обыкновенной учтивости и холодности. Герой нашъ, обвинявшій уже самъ себя, вдругъ показался встревоженнымъ и повсилъ голову. Вы согласитесь, что великодушію моему слдовало вступить въ посредничество, и потому я вмшалась въ разговоръ, взявъ на себя видъ безкорыстной особы, ничего не видавшей и не слыхавшей, мало по малу довела ихъ до обыкновеннаго тона, и служивъ нсколько времяни вмсто почтовой конторы, посредствомъ коей они взаимно сообщали другъ другу свои мысли, поставила между ими шахматную доску, и пока они занимались сею важною игрою, вздумала помучить батюшку, которой еще домарывалъ свои рисунки. Да будетъ вамъ извстно, что игроки въ шахматы сидли подл камина, опершись локтями на маленькой столикъ, на коемъ положена была шашешница. Полковникъ сидлъ подл другаго стола, на которомъ накладено было множество книгъ, и стоявшаго въ другой сторон гостиной, весьма большой комнаты неправильнаго вида и обитой обоями столь странными, что длавшій ихъ искусникъ самъ имлъ бы весьма много труда объяснить то, что желалъ представить.
‘Я начала съ нимъ въ полголоса слдующій разговоръ.
‘Шахматы, батюшка, очень ли занимательная игра?
‘Говорятъ, что такъ, отвчалъ онъ, не удостоивъ меня взглядомъ.
‘Я готова етому врить, глядя на вниманіе, съ которымъ играютъ Миссъ Люсси и Г. Газлевудъ.
‘Онъ поспшно поднялъ голову, и карандашъ его пересталъ на минуту прогуливаться по бумаг, но вроятно не примтивъ ничего, что могло бы возбудить его безпокойство, снова принялся весьма спокойно додлывать складки мараттской чалмы, но тмъ отъ меня еще не отдлался.
‘Какихъ лтъ Миссъ Бертрамъ, батюшка?—
‘Почему же я знаю, я думаю, она вамъ ровестница.
‘О, нтъ, она старе меня. Вы всегда изволите мн говорить, что она лучше меня уметъ хозяйничать за столомъ и разливать чай, такъ за чмъ же, батюшка, вы однажды навсегда не дадите ей права занимать хозяйское мсто?
‘Милая Юлія! вы ршительно помшались, либо въ васъ гораздо боле лукавства, нежели я предполагалъ.
‘Какъ вамъ угодно, любезный батюшка, но я ни за что въ свт не соглашусь прослыть за сумасшедшую.
‘За чмъ же вы говорите, какъ полуумная?
‘Но то, что я вамъ докладывала, не совсмъ же безразсудно. Всякой согласится, что вы прекрасный мущина… (улыбка показалась на устахъ его) для вашихъ лтъ… (тутъ онъ наморщился) вы вовсе еще не стары. За чмъ же бы вамъ не послдовать своему вкусу, ежели это можетъ составить ваше щастіе? Я знаю, что у Юліи вашей голова не много втрена, то женщина не столь легкаго и прочнйшаго свойства могла бы можетъ быть увеличить благополучіе ваше.’
‘Онъ взялъ руку мою и пожалъ ее съ видомъ нкотораго нжнаго упрека, давшаго мн почувствовать, что мн не должно было шутить таковымъ образомъ надъ чувствами его.
‘Юлія, сказалъ онъ, я многое прощаю вашей природной пылкости. Полагаю ее заслуженнымъ мною наказаніемъ за то, что не слишкомъ надсматривалъ надъ воспитаніемъ вашимъ, однакоже вамъ не слдовало бы предаваться ей, трогая столь чувствительную струну. Ежели вы не уважаете чувствъ, сохраняемыхъ отцемъ къ памяти матери, которой вы лишились, то прошу васъ не забывать по крайней мр священныхъ правъ нещастія и подумать только о томъ, что одно изъ сказанныхъ вами словъ, дошедъ до ушей Миссъ Бертрамъ, заставитъ ее отказаться отъ убжища и безъ всякаго покровительства вступить въ свтъ, который по сіе время не представлялъ ей ничего, кром горестей и непріятностей.’
‘Что мн оставалось отвчать, Матильда? я призналась въ томъ, что была, виновата, попросила прощенія и общала быть впередъ доброю дочерью.
‘И такъ я остаюсь совершенно безъ всякаго дла. По чести и по совсти не могу боле мучишь бдную Люси, притворяясь, будто хочу переманить къ себ Газлевуда, не смотря на то, что она такъ мало иметъ ко мн довренности. Съ батюшкою не могу боле шутить и неосторожно трогать такую нжную струну посл сдланнаго имъ важнаго выговора, и такъ знаете ли вы, какимъ образомъ провожу теперь свое время? Длаю вырзки, чтобъ имть удовольствіе ихъ сжигать, черчу головы Турковъ обозженными углами визитныхъ карточекъ, которыя мн служатъ вмсто карандаша: и вчера въ самомъ дл нарисовала прелестнаго Гидеръ Алія, вожу на удачу пальцами по нещастной арф своей, беру какую нибудь преученую книгу, начинаю съ конца и продолжаю читать до самаго начала.
‘Со всмъ тмъ молчаніе Броуна начинаетъ въ самомъ дл много безпокоить меня, ежели онъ принужденъ былъ удалиться, то я уврена, что по крайней мр увдомилъ бы меня о томъ. Возможно ли, чтобы батюшка перехватилъ его письма? Нтъ, это было бы противно его правиламъ. Онъ не распечатаетъ письма, полученнаго мною вечеромъ, хотя бы чрезъ то могъ помшать мн завтра на разсвт отправиться чрезъ окошко. Какое выраженіе вырвалось изъ подъ пера моего? Оно право меня заставляетъ почти краснть и передъ вами, хотя вы и привыкли къ шуткамъ моимъ. Впрочемъ мн не льзя похвастаться, что я веду себя, какъ должно, потому что Г. Фанъ Бестъ Броунъ не довольно пылкій любовникъ, чтобы предметъ своей нжности вовлечь въ какой либо безразсудный поступокъ. Надобно признаться, что онъ оставляетъ довольно времени на размышленіе. Однако же не выслушавъ его, не буду осуждать, и не хочу сомнваться въ откровенности его и твердости, представивъ ихъ напередъ въ столь хорошемъ вид. Ежели бы онъ былъ въ состояніи сдлаться робкимъ, нершительнымъ или легкомысленнымъ: то не удостоился бы моего сожалнія.
‘За чмъ же, скажете вы, требуя отъ своего любовника столь постоянной и непоколебимой врности, я кажусь тронутою тмъ, что не могу быть предметомъ вниманія Газлевуда? Что мн нужды въ томъ, за кмъ бы онъ не ухаживалъ? Этотъ вопросъ я и сама длаю себ по сту разъ на день, и получаю единственный отвтъ, которымъ не весьма довольна, состоящій въ томъ, что хотя и не желаю его поощрить къ настоящей неврности, но мн весьма не пріятно быть всми и вовсе заброшенною.
‘Я пишу къ вамъ вс эти глупости, будучи уврена, что он васъ забавляютъ, что однакоже для меня весьма странно. Когда мы украдкою отправлялись въ страну воображенія, то вы удивлялись всегда высокому, романическому. Вамъ нужны были рыцари, Карлы, исполины у гонимыя красавицы, колдуны, виднія, мертвецы и окровавленныя руки, а я предпочитала запутанность связей, могущихъ встртиться въ теченіи обыкновенной жизни, или чудесность’ происходящую отъ власти нашихъ восточныхъ духовъ, или какой нибудь благодтельной волшебницы. Вамъ пріятно было пустить корабль жизни вашей по обширному океану, и любоваться его штилями и бурями, разверстыми пучинами и волнами, возвышающимися до небесъ, мн же хотлось, чтобы маленькой челнокъ мой катался по озеру, или по заливу, волнуемому довольно свжимъ втромъ, чтобы плавателю было нужно нкоторое искуство, но не грозной бурею, которая могла подвергнуть его настоящей опасности. И такъ взявъ все сіе въ разсужденіе, вамъ бы должно было имть отцемъ моего батюшку, съ гордостію, внушаемою ему имянами предковъ, щекотливостію его на щетъ чести, отличными дарованіями, глубокими и таинственными познаніями, а пріятельницею Люси Бертрамъ, имющую также предковъ съ столь трудными именами, что ихъ не льзя скоро ни выговорить, ни написать правильно, которой власть простирается надъ всею здшнею романическою стороною, и которая родилась, какъ я слышала вскользь, въ необыкновенныхъ и любопытныхъ обстоятельствахъ, наконецъ жилищемъ вашимъ былъ бы этотъ древній замокъ, окруженный горами, уединенными прогулками и величественными развалинами. Я бы получила въ обмнъ огороды, рощицы, бесдки изъ зелени, и теплицы Пиннаркскія, вмст съ доброю вашею тетушкою, столъ же кроткою, какъ и снисходительною, отправляющеюся поутрамъ въ церковь молиться Богу, посл обда отдыхающею и вечеромъ играющею въ вистъ, не упуская притомъ изъ вида жирныхъ ея лошадей и кучера, еще жирне ихъ. Прошу однакоже замтить, что въ этотъ обмнъ я не включаю Броуна. Обыкновенная его веселость, живой разговоръ, природная вжливость довольно хорошо идутъ къ предполагаемому мною образу жизни, такъ какъ величественный его ростъ, прекрасныя черты лица и гордость, приличная герою рыцарскаго романа. Сверхъ того размняться судьбами не въ нашей вол: и потому я думаю, что всего лучше довольствоваться тмъ, что имемъ.

ГЛАВА XV.

Юлія Маннеринг къ Матильд Маргмонтъ.

‘Я было занемогла, любезнйшая Матильда, да и признаться, было отъ чего: поднимаюсь съ постели, чтобы сообщить вамъ о странномъ и ужасномъ произшествіи, здсь приключившемся съ нами. Увы! какою непроницаемою завсою скрыто будущее отъ глазъ нашихъ. Оканчивая мое послднее къ вамъ письмо, я шутила на щетъ вашего вкуса ко всему романическому и ужасному и никакъ не могла себ вообразить, что чрезъ нсколько дней буду имть случай разсказать вамъ приключеніе такого рода. Но не забудьте, любезнйшій другъ, что быть зрителемъ ужаснаго явленія или читать описаніе онаго также разнствуетъ между собою, какъ и висть надъ пропастью, держась за какой нибудь слабый кустъ, или удивляться томуже самому виду, изображенному Сальваторомъ. Но не будемъ смшивать обстоятельствъ и опишемъ все по порядку.
‘Надобно вамъ сказать, что здшняя сторона отмнно благопріятствуетъ торговли запрещенными товарами, которую производитъ шайка ршительныхъ людей, живущихъ на остров Ман. Сіи нарушители законовъ страшны и числомъ своимъ и дерзостію и въ разныя времена наводили ужасъ на вс окрестности, когда кто нибудь хотлъ воспрепятствовать имъ продолжать такое ремесло. Судьи отъ робости или другихъ постыднйшихъ причинъ смотрятъ на безпорядокъ сей сквозь пальцы, а не наказанность длаетъ ихъ еще, смле и предпріимчиве. Можно было бы полагать, что батюшка, будучи здсь совершенно постороннимъ частнымъ человкомъ, не могъ съ этими людьми имть никакого дла, но надобно думать, какъ самъ говоритъ, что онъ родился подъ вліяніемъ планеты Марса и образъ войны и ужасы ея отыскиваютъ его даже посреди спокойной и уединенной жизни.
Въ прошедшій понедльникъ около одиннадцати часовъ утра батюшка съ Газлевудомъ располагались идти прогуливаться по берегу небольшаго озера я лежащаго отсюду миляхъ въ трехъ, и тамъ Поохотиться за дикими ушками, мы съ Люси сбирались учиться и забавляться цлый тотъ день, какъ вдругъ услышали въ алле, ведущей къ замку, топотъ многихъ лошадей. Такъ какъ земля отъ большаго мороза очень окрпла, то конской топотъ былъ отъ того еще слышне. Въ ту же минуту увидли мы трехъ человкъ верхомъ, вооруженныхъ ружьями и имвшихъ каждой по лошади въ поводу, навьюченныхъ большею поклажею. Оставивъ дорогу, шедшую изгибами, они поскакали полемъ прямо къ воротамъ замка, бывъ, по видимому, въ большемъ безпокойств и безпорядк. Они скакали во всю прыть и безпрестанно оглядывались назадъ, какъ люди, опасающіеся близкаго преслдованія. Батюшка и Газлевудъ поспшили къ воротамъ спросить, что они за люди и за чмъ прискакали въ замокъ. Они отвчали, что служатъ при таможн и миляхъ въ трехъ отсюда захватили сихъ трехъ лошадей я навьюченныхъ запрещенными товарами, но что прежніе ихъ хозяева, бросившись искать подкрпленія, пустились потомъ за ними въ погоню, клянясь, что отберутъ назадъ свои товары, и перебьютъ осмлившихся сдлать поимку, что Наконецъ зная, что батюшка служилъ въ войскахъ Его Величества, они ршились спастись въ Вудбурн, бывъ уврены, что онъ не откажетъ въ покровительств людямъ, состоящимъ въ Королевской служб и угрожаемымъ смертію за то, что исполнили свой долгъ.
‘Батюшка, которой въ военномъ своемъ изступленіи съ уваженіемъ принялъ бы и собаку, явившуюся подъ защитою Королевскаго имени, немедленно приказалъ впустить на дворъ товары, принялъ тхъ чиновниковъ и всмъ служителямъ приказалъ вооружиться, чтобы въ случа надобности быть въ состояніи защищаться. Газлевудъ помогалъ ему съ большимъ усердіемъ и проворствомъ. Даже дикій зврь, называемый Сампсономъ, вылезъ изъ своей берлоги, и схватилъ батюшкино охотничье ружье, но принявшись въ первый разъ въ жизни за такое оружіе, по отмнной ловкости своей нечаянно его спустилъ, и выстрлъ едва не убилъ одного таможеннаго. При семъ неожиданномъ случа Доминусъ [такъ прозывается нашъ чудакъ] вскричалъ: удивительносъ! это обыкновенное его восклицаніе, когда что нибудь его сильно тронетъ. Однакоже не возможно было никакимъ средствомъ уговорить его разстаться съ ружьемъ: а потому и принуждены были оставить оное въ его рукахъ, но изъ предосторожности не дали ему ни пуль ни пороху. Я услышала выстрлъ, который меня встревожилъ, но вы можете себ представить, что тогда были слишкомъ заняты дломъ, чтобы тотчасъ позабавить меня разсказомъ сего происшествія, и только по окончаніи всего описываемаго мною произшествія Газлевудъ поподчивалъ насъ подробностями о ревности и мужеств, оказанными неловкимъ нашимъ Доминусомъ.
‘Когда батюшка привелъ весь домъ въ оборонительное положеніе и по окнамъ разставилъ всхъ людей своихъ, вооруженныхъ ружьями: то приказалъ намъ убраться… въ кухню, ежели не ошибаюсь, чтобы мы могли быть въ безопасномъ мст, но ничто не могло насъ склонить удалиться изъ той комнаты, въ которой онъ находился. Хотя испуганная до смерти, однако имя довольно батюшкиныхъ свойствъ, я согласилась лучше смотрть своими глазами на угрожающую мн опасность, нежели слышать дйствія оной и не знать тотчасъ о послдствіи ея и успхахъ. Люси, побледнвь, какъ мраморный истуканъ, устремила глаза на Газлевуда, и казалось, не слыхала, какъ онъ просилъ ее удалиться оттуда. Но правду сказать, опасность наша могла быть очень велика въ такомъ только случа, ежели бы вломились въ домъ. Окны были почти совершенно заложены подушками, и, къ большему сожалнію Доминуса, толстыми фоліантами, вынутыми наскоро изъ библіотеки, однимъ словомъ: оставлены были только необходимыя отзверстія для стрльбы.
‘По окончаніи всхъ приготовленій, мы услись въ комнат, сдлавшейся весьма тмною, и едва могли переводить духъ, мущины стояли каждый на своемъ мст, размышляя конечно о приближеніи опасности. Батюшка, коего таковое приключеніе, по видимому, не очень трогало, ходилъ отъ одного къ другому, повторялъ свои наставленія, и въ особенности подтверждалъ ни подъ какимъ видомъ не стрлять безъ его приказанія. Газлевудъ, почерпавшій, какъ казалось въ глазахъ его, новое мужество, служилъ при немъ за адъютанта, проворно относилъ его приказанія въ другія части дома, и смотрлъ за исполненіемъ ихъ. Сила наша состояла изъ двнадцати человкъ, въ числ коихъ были трое таможенныхъ.
‘Продолжавшееся молчаніе во время сего тягостнаго ожиданія было скоро прервано. Намъ послышался шумъ, которой издали казался водопадомъ, но по приближенію можно было явственно различишь топотъ лошадей, скакавшихъ во всю прыть. Я подошла къ отверстію, изъ котораго могла видть приближающихся непріятелей, коихъ было, по крайней мр, человкъ съ тридцать верхами. Никогда вы не видывали такихъ ужасныхъ лицъ, не смотря на жестокой холодъ я почти вс они были въ однихъ рубашкахъ и панталонахъ и вооружены саблями, пистолетами и ружьями. Я, бывъ дочерью военнаго человка и съ младенчества привыкнувъ ко всмъ ужасамъ войны, никогда не была такъ напугана, какъ при взгляд на этихъ негодяевъ, скачущихъ и испускавшихъ вопли ярости, когда увидли, что добыча была у нихъ исторгнута.
На минуту они приостановились, замтивъ сдланныя къ пріему ихъ пріуготовленія и по видимому начали между собою совтоваться. Наконецъ одинъ изъ нихъ отдлился (лице его было вымазано порохомъ вроятно для того, чтобы не быть узнаннымъ), навязалъ на конецъ ружья своего платокъ и подъхавъ, сказалъ, что желаетъ поговорить съ Полковникомъ Маннерингомъ. Батюшка весьма испугалъ меня, отворивъ окно, подл котораго стоялъ, и спросилъ, чего ему надобно. Мы требуемъ выдачи товаровъ, перехваченныхъ у насъ отвчалъ бездльникъ, Поручикъ мой приказалъ мн сказать вамъ, что ежели намъ отдадутъ ихъ, то на ныншній разъ мы согласны не ращитываться съ ограбившими насъ разбойниками, но что въ случа отказа зазжемъ домъ, и никто изъ находящихся въ немъ не будетъ помилованъ. Онъ нсколько разъ повторилъ сіи угрозы, прибавляя къ нимъ ужаснйшія ругательства и проклятія.
— А кто вашъ Поручикъ? спросилъ у него батюшка.
— ‘Вотъ тотъ, который сидитъ на срой лошади, отвчалъ плутъ, и у котораго на шеи надтъ красный платокъ’
— ‘Ну! такъ скажи же ему отъ меня въ отвтъ, что ежели онъ со всми своими бездльниками сей часъ же не уберется отсюда: то я безъ дальнихъ околичностей велю по нихъ стрлять.
‘Сказавъ сіе, батюшка затворилъ окно, и такимъ образомъ прекратилъ переговоры.
‘Сколь скоро этотъ негодяй возвратился къ своей шайк и пересказалъ ей о успх своего посольства: то она испустила ужаснйшій крикъ, подобный крикамъ орды дикихъ Индйцовъ, и вся разомъ выстрлила по замку. Вс стеклы, не исключая ни одного, были въ окнахъ перебиты, но отъ взятыхъ предосторожностей ни одна, пуля не пролетла въ комнаты. На другіе два залпа, послдовавшіе за первымъ, имъ не отвчали ни изъ одного ружья. Тогда батюшка увидвъ, что нкоторые изъ нихъ принимались за кирки и топоры, вроятно въ намреніи выломить ворота: чтобы никто не стрлялъ, кром меня и Гагзлевуда, вскричалъ онъ: Газлевудъ, пали въ посланника! Самъ онъ выстрлилъ въ человка, сидвшаго на срой лошади, который тотчасъ съ нее упалъ. Газлевудъ выпалилъ также удачно и повалилъ парлементера, сшедшаго съ лошади и подходившаго къ дому съ рычагомъ на плеч. Паденіе ихъ навело страхъ на товарищей Я бросившихся къ лошадямъ, посл чего выстрлили изъ всхъ ружей, и обратили ихъ тмъ въ бгство, при коемъ однако же они не позабыли унесть своихъ убитыхъ или раненыхъ. Мы не могли узнать наврное, потеряли: ли они еще кого нибудь, кром тхъ, по которымъ выстрлили Газлевудъ и батюшка. Черезъ минуту по удаленіи ихъ, къ большему нашему удовольствію. прибылъ довольно сильный отрядъ вооруженныхъ солдатъ, которые стояли на квартирахъ въ одной ближней деревн и немедленно. пошли къ Вудбурну, услышавъ пальбу. Нкоторые изъ нихъ проводили таможенныхъ и поимку до ближняго города, а прочіе остались въ за къ, чтобы предохранить отъ мщенія, которое бы сіи разбойники могли произвесть надъ онымъ.
‘Я должна также вамъ сказать, что не въ дальнемъ разстояніи на большой дорог найдено тло человка съ лицемъ вымазаннымъ порохомъ, По видимому не возможно было его отвесть дале. Онъ былъ еще живъ, но чрезъ полчаса умеръ. Въ немъ узнали крестьянина, который былъ вообще извстенъ за участника въ запрещенной торговл.
‘Мы получили множества поздравленіи отъ всхъ сосдственныхъ домовъ, и вообще вс признавались въ томъ, что нсколько подобныхъ примровъ укротили бы дерзость сихъ разбойниковъ.
‘Батюшка весьма хвалилъ хладнокровіе Газлевуда, а служителямъ своимъ роздалъ награжденія. Мы съ Люси также получили благодарность за то, что храбро выдержали огонь и не произвели безпорядка въ военныхъ дйствіяхъ крикомъ и жалобами. Что касается до Доминуса, то батюшка упросилъ его размняться табакерками. Г. Сампсонъ былъ весьма обрадованъ симъ предложеніемъ, и очень хвалилъ новую свою собственность: — она такъ хороша, сказалъ онъ, что не льзя различить ее съ настоящимъ Офирскимъ золотомъ. Мудрено бы было ей не походить на него, бывъ въ самомъ дл изъ лучшаго золота, но надобно отдать справедливость этому доброму созданію, что корда бы онъ и въ самомъ дл зналъ ей настоящую цну, то не боле бы дорожилъ, какъ теперь почитая сію табакерку изъ поддльнаго золата. Главное достоинство ея состоитъ въ томъ, по его мннію, что она принадлежала батюшк. У него теперь большая забота разстанавливать по мстамъ огромныя книги въ листъ, служившія намъ окопомъ, и исправлять понесенный ими вредъ во время сраженія. Онъ принесъ къ намъ нсколько пуль, попавшихъ въ сіи толстыя книги, и вынутыхъ имъ съ большимъ стараніемъ. Ежели бы я была въ веселомъ дух, то потшила бы васъ смшнымъ описаніемъ изумленія, въ которое онъ приходилъ, видя хладнокровіе наше при слушаніи повствованія о ранахъ, нанесенныхъ ом Аквинскому и другимъ авторамъ, но мн право не до шутокъ, и остается сообщить вамъ другое приключеніе, которое касается до меня гораздо ближе. Однако же я чувствую въ себ такую усталость, что сію работу отложу до завтра, а между тмъ отправлю къ вамъ это письмо, чтобы вы не могли имть никакого безпокойства на щетъ вашего лучшаго друга.

‘Юлія Маннерингъ.’

ГЛАВА XVI.

Юлія Маннерингъ къ Матильд Маргмонтъ.

‘Я снова начну мое повствованіе, любезная Матильда, съ того мста, на которомъ вчера остановилась.
‘Въ теченіи двухъ или трехъ дней мы ни о чемъ боле не говорили, какъ о выдержанной осад, и о томъ, что отъ омой могло воспослдовать. Опасаясь, что сіи разсерженные бездльники могутъ съиграть съ нами какую нибудь дурную шутку, мы предложили батюшк удалиться на нсколько времени въ Едимбургъ, или по крайней мр, въ Думфри, но согласія его на сіе не воспослдовало. Онъ отвчалъ намъ весьма хладнокровно, что не намренъ оставить безъ защиты домъ помщика, у коего оный былъ нанятъ, и собственныхъ своихъ пожитковъ, что мы должны были почитать его способнымъ взять приличныя мры для безопасности его семейства. Оставшись спокойно дома, прибавилъ онъ, я увренъ, что негодяи, бывъ слишкомъ хорошо приняты въ первый разъ, не осмлятся сдлать втораго посщенія, а показавъ, что ихъ почитаю страшными, самъ навлеку на себя ту опасность, которая васъ пугаетъ. Представляемыя имъ причины насъ успокоили, а равнодушіе, Съ коимъ другіе смотрли на страхъ нашъ, возвратило довольно смлости, чтобы возобновить обыкновенныя наши прогулки. Я примтила однакоже, что батюшка самъ смотрлъ за тмъ, чтобы домъ былъ хорошо запертъ каждую ночь, и приказывалъ людямъ имть ружья въ готовности, дабы, въ случа нужды, быть въ состояніи сдлать хорошій отпоръ.
‘Но дня черезъ три случилось произшествіе, встревожившее меня гораздо боле описаннаго мною нападенія.
‘Я уже сказала вамъ, что не далеко отъ Вудбурна есть небольшое озеро, на которое наши господа иногда хаживали стрлять дикихъ утокъ. За завтракомъ мн вздумалось сказать, что очень хочется посмотрть на катающихся на конькахъ, каждый день сбиравшихся на озеро съ тхъ поръ, какъ поверхность его покрылась толстымъ льдомъ. На земл лежало много снгу, но морозъ его такъ скрпилъ, что я полагала, что мы съ Люси въ состояніи итти туда одн, тмъ боле, что ведущая туда дорога наполнена множествомъ людей, привлеченныхъ одинаковымъ съ нами любопытствомъ. Газлевудъ немедленно предложилъ насъ туда проводить, а какъ на насъ нашелъ снова страхъ, то мы упросили его взять съ собою ружье. Онъ много смялся тому, что мы хотли снарядить его охотникомъ, чтобы итти гулять по льду, то изъ снисхожденія къ нашей боязни, онъ приказалъ слдовать за нами человку, которому отдалъ свое ружье. Что касается до Полковника, то онъ небольшой охотникъ до народныхъ сборищъ, на которыя ходятъ за тмъ только, чтобы разсматривать разныя лица, и бываетъ лишь на военныхъ смотрахъ, а потому и не пошелъ съ нами.
‘Мы отправились очень рано. Утро было холодное, но прекрасное: и мы душевно и тлесно ощущали надъ собою вліяніе свжаго воздуха. Прогулка наша до озера была препріятная, а небольшія попадавшіяся намъ затрудненія длали. ее еще прелестнйшею: на примръ, немножко скользкой спускъ или переходъ черезъ ровъ, наполненный льдомъ, длалъ пособіе Газлевуда необходимымъ, и я полагаю, что Люси было это не очень противно.
‘Озеро представляло прелестнйшее зрлище: съ одной стороны на самомъ берегу возвышалась ужасная екала обледенвшая, и при солнц казавшаяся усыпанною тысячами алмазовъ, съ другой былъ лсокъ, деревья коего были покрыты инеемъ вмсто листьевъ, которые украшаютъ ихъ лтомъ. На поверхности озера было видимо множество людей, катавшихся на конькахъ. Иные съ быстротою стрлы летли прямо, а другіе описывали разнообразные круги, казалось, производили разные маневры. На берегу собралась толпа людей, смотрвшихъ на жителей двухъ приходовъ, спорившихъ между собою о легкости катанья по льду, каковое преимущество казалось имъ весьма важнымъ.
‘Мы обошли все озеро вокругъ съ Газлевудомъ, ведшимъ насъ обихъ подъ руку. Бдный молодой человкъ говорилъ весьма ласково съ старымъ и малымъ, и, казалось, вс встрчавшіеся съ нимъ его искренно любили. Нагулявшись, мы пошли домой.
‘За чмъ я вхожу въ такія млкія подробности? Богу извстно, что это не отъ участія, принимаемаго мною теперь у но, подобно утопающему человку, который хватается за малйшую попадающуюся ему втвь, я стараюсь какъ можно поздне дойти до нещастнаго приключенія, коимъ должно окончиться мое повствованіе. Надобно однако же приступить къ нему, ежели хочу получить хоть отъ моей безцнной подруги состраданіе, на которое сіе неожиданное нещастіе даетъ мн право.
‘Мы возвращались въ замокъ по тропинк, проложенной чрезъ еловой лсъ. Люси оставила руку Газлевуда, на которую никогда не опирается, кром самой необходимости, а я продолжала итти съ нимъ по прежнему, Миссъ Бертрамъ слдовала за нами, а за нею въ нсколькихъ шагамъ шелъ человку съ ружьемъ. Таково было наше шествіе, какъ вдругъ, обошедъ одну извилину дороги, предсталъ предъ нами Броунъ, какъ бы выскочивъ изъ земли. Онъ одтъ быль очень просто, и даже боле нежели просто, и повидимому находился въ большомъ безпокойств и волненіи: отъ удивленія я вскрикнула. Газлевудъ ошибся въ причин моего смущенія, и между тмъ, какъ Броунъ подходилъ, въ намреніи мн что то сказать, онъ закричалъ ему повелительнымъ голосомъ, чтобы онъ шелъ прочь, и не безпокоилъ даму, которую имлъ честь вести подъ руку. Броунъ съ сердцемъ отвчалъ, что не ему достанется учить его, какимъ образомъ обходиться съ сею особою, или со всякою иною. Я думаю, что Газлевудъ не очень вслушался въ его отвтъ, и, имя голову, еще наполненную угрозами нападавшихъ на насъ бездльниковъ, полагалъ, что и Броунъ изъ ихъ шайки, и иметъ какое нибудь дурное намреніе. Изъ рукъ подошедшаго къ намъ жокея онъ схватилъ ружье, и, устремивъ дуло онаго прямо противу Броуна почти въ припоръ, поклялся, что ежели онъ въ туже минуту не удалится, то по немъ выстрлитъ. Мн не возможно было выговорить ни одного слова, а крикъ мой, приписываемый Газлевудомъ ужасу, лишь ускорилъ сіе нещастное произшествіе. Броунъ, увидвъ себя въ опасности, схватилъ конецъ дула, и съ минуту боролся съ Газлевудомъ, стараясь вырвать ружье изъ его рукъ, а Газлевудъ усиливался оное удержать. Вдругъ ружье выстрлило, и пуля, коею оно было заряжено, попала въ плечо Газлевуду, которой тотчасъ упалъ. Я боле ничего не видала, глаза мои помутились: и я упала въ обморокъ. Люси сказывала мн потомъ, что несчастный виновникъ сего приключенія остановился на нсколько времени, устремивъ глаза на сіе зрлище, какъ помшанный, а когда люди, привлеченные ея крикомъ, начали приближаться: то пустился по другой дорожк, ушелъ въ лсъ, и съ тхъ поръ о немъ никто боле не слыхалъ. Жокей, бывшій съ нами, и не подумалъ его остановить, а описанія убійцы, сдланныя имъ прибжавшимъ на помощь, заставили предпочесть изъявленіе человколюбія пособіемъ раненому предъ оказаніемъ мужества преслдованіемъ человка, представленнаго имъ вооруженнымъ съ ногъ до головы и имющимъ необъятную силу.
‘Газлевуда отнесли въ Вудбурнъ, отъ котораго мы находились гораздо ближе, нежели отъ дома его отца. Онъ весьма страдаетъ, хотя и увряютъ, что рана его неопасна. Что касается до Броуна, то послдствія сего дла неизчислимы. Онъ и безъ того былъ предметомъ гнва моего батюшки. Теперь подвергается мщенію законовъ, бшенству отца Газлевуда, который грозитъ воздвигнуть небо и землю для отысканія ранившаго его сына. Какимъ образомъ укроется онъ отъ дятельныхъ преслдованій сего мстительнаго человка? А ежели будетъ пойманъ, какъ избжитъ мщенія законовъ, которые, какъ говорятъ, угрожаютъ ему даже смертію? Какимъ образомъ предупредить его о сей опасности? Произведенная раною любовника горесть Люси, которую она никакъ не въ силахъ скрыть, для меня служитъ новою причиною безпокоишься. Все окружающее меня, кажется, возстаетъ съ упреками за нескромность, причинившую вс сіи нещастія.
‘Дня съ два была я въ самомъ дл больна, и тогда только не много поправилась, какъ узнала, что Газлевуду стало легче, что поранившаго его не могли отъискать, и вообще полагаютъ, что онъ долженъ принадлежать къ шайк торгующихъ запрещенными товарами. Такъ какъ розыски естественно обращены противу ихъ, то Броуну должно быть гораздо удобне уйти и я надюсь, что онъ уже отъ насъ далеко. Но конныя и пшія патрули безпрестанно ходятъ Но окрестностямъ: и я не могу безъ ужаса слышать, когда разсказываютъ о какомъ нибудь захваченномъ человк.
‘Однакоже я нахожу большое утшеніе въ поведеніи и великодушіи Газлевуда, которой постоянно утверждаетъ, что съ какимъ бы намреніемъ не подходилъ къ намъ ранившій его человкъ, но ружье выстрлило нечаянно, и незнакомецъ безъ сомннія не хотлъ его убить. Съ другой стороны жокей увряетъ, что ружье было вырвано изъ рукъ Газлевуда и наведено и Люси съ нимъ одного мннія. ‘Я врю, чтобы имъ хотлось увидть вину того, котораго они щитаютъ преступникомъ, но какъ же ненадежны человческія сужденія! какъ самая очевидность чувствъ можетъ насъ вводить въ заблужденіе! потому что нтъ въ томъ никакого сомннія, что единственно отъ нечаянности, отъ нещастной нечаянности выстрлило ружье. Можетъ быть что лучше изъ всего этого дла, было бы вврить мою тайну Газлевуду, но онъ такъ еще молодъ, что во мн непреоборимое отвращеніе сообщить ему мои дурачества. Я также хотла было разсказать все Люси: и чтобы завесть о томъ рчь, начала ее спрашивать о томъ, что не припомнитъ ли она, каковъ тотъ человкъ, съ которымъ мы столь несчастливо столкнулись. Тогда она представляла его въ такомъ ужасномъ вид, что отняла у меня охоту ей признаться въ моей привязанности къ нему. Видно, что Миссъ Бертрамъ очень слпо предубждена: потому что право весьма мало такихъ мущинъ, столь видныхъ собою, какъ Броунъ. Я его уже давно не видала, и хотя онъ довольно худо былъ одтъ. Къ тому же нечаянное появленіе его и воспослдовавшее потомъ не должны были представить его съ хорошей стороны, но онъ мн показался красиве и благородне, чмъ когда либо. Увижусь ли я съ нимъ опять? Кто можетъ отвчать мн на этотъ вопросъ?
‘Пишите и не браните меня, любезная Матильда! Но за чемъ васъ просить о томъ? Разв я не знаю, какъ вы добры? Однакоже я повторяю вамъ, напишите поскоре и не браните меня. Я не въ такомъ расположеніи душевномъ, чтобы могла воспользоваться совтами, и перенесть упреки, и не чувствую себя въ состояніи отвчать на нихъ шутками. На меня находитъ ужасъ, какъ на ребенка, когда онъ хочетъ завесть механическую игрушку, и не можетъ смотрть безъ страха на приборъ колесъ, воротовъ и цилиндровъ, коими ворочаетъ его слабая рука.
‘Я не должна промолчать о томъ, что батюшка кажется преисполненнымъ ко мн нжности и привязанности. Онъ нездоровье мое приписываетъ единственно страху моему,
‘Я надюсь, что Броуну удалось перехать въ Англію, Ирландію, или на островъ Манъ. Надобно будетъ ему скрыться и потерпть до тхъ поръ, пока Газльвудъ совершенно выздороветъ отъ своей раны. Ежели бы его теперь отыскали, то послдствія для него могутъ быть ужасны. По счастію сообщенія между Шотландіею и сосдственными странами невесьма удобны: и я не думаю, чтобы его стали тамъ отыскивать. Я стараюсь поддержать мой духъ всякими разсужденіями, которыя удалить опасенія такого неучастія. Какъ въ короткое время существенныя несчастія и горести смнили спокойную и единообразную жизнь, на которую недавно я такъ жаловалась! Но не хочу васъ доле томить своею слезливостію.’
‘Простите, любезнйшая Матильда, любите по прежнему вашего искреннйшаго друга.’

‘Юлія Маннерингъ

ГЛАВА XVII.

Въ числ тхъ, кои наиболе, старались отъискать неизвстнаго поранившаго молодаго Газлевуда, находился Жильбертъ Глоссинъ, бывшій нкогда повычикомъ въ одномъ изъ низшихъ судовъ, а нын Дворянинъ, помщикъ Елленгованской, и одинъ изъ мирныхъ судей Графства. Многія причины заставляли его быть весьма дятельнымъ при семъ розыск, но мы полагаемъ, что читателямъ нашимъ свойства сей особы нсколько извстны, и что они въ число упомянутыхъ, причинь не заключатъ его ревность и пылкое стремленіе къ правосудію.
Надобно признаться, что сей достопочтенный человкъ, успвъ различными проискали сдлаться наконецъ помщикомъ имнія своего благодтеля, не смотря на то, не былъ такъ нещастливъ, какъ предполагалъ. Когда онъ воспоминалъ о прежнемъ состояніи своемъ, то не всегда могъ похвалиться успхами, стоившими ему столь много, чувствуя себя исключеннымъ изъ общества живущимъ по близости дворянъ, съ которыми полагалъ поравняться. Онъ не былъ принятъ, ни въ частные дома, ни въ общія собранія, никто не хотлъ его обласкать, всякой проходилъ мимо, и смотрлъ на него съ холодностію и презрніемъ. Съ нимъ обходились такимъ образомъ по принятымъ правиламъ и по кореннымъ предразсудкамъ. Дворяне того Графства презирали его за низкое произвожденіе, и не терпли за безчестныя средства, коими онъ сдлалъ себ состояніе. Нкоторые люди изъ низшаго сословія поступали съ нимъ еще хуже. Вмсто того, чтобы, говоря съ нимъ, называть его по имяни помстья Елленгованомъ, они даже не называли и Г. Глоссиномъ: и онъ для нихъ оставался по прежнему просто Глоссинъ. Тщеславіе его однакоже столь много дорожило титломъ, который онъ почиталъ принадлежащимъ ему, что однажды далъ цлую полкрону нищему, просившему милостыню и назвавшему его три раза Елленгованомъ. Такое общее неуваженіе было тмъ чувствительне, что Г. Мак-Морланъ, хотя и нестолъ богатый, какъ онъ, былъ всми отмнно хорошо принимаемъ: его любили и почитали богатые и бдные, и такимъ образомъ постепенно возрастало его состояніе посредственное, но надежное вмст съ уваженіемъ, и желаніемъ успховъ всхъ его знавшихъ.
Глоссинъ хотя и негодовалъ на то, что называлъ предразсудками своихъ земляковъ, но былъ слишкомъ благоразуменъ, чтобы явно на то жаловаться, чувствовалъ, что возвышеніе его столь ново, что не могло быть скоро прощено, а средства къ достиженію онаго столь отвратительны, что ихъ не льзя было забыть. Онъ имлъ хитрость и тонкость человка, обязаннаго состояніемъ своимъ познанію человческихъ слабостей, а потому искалъ случаевъ служить даже тмъ, кои гнушались имъ. У сельскихъ дворянъ часто бываютъ несогласія: и ссоры по имнію, въ такихъ обстоятельствахъ которому нибудь изъ нихъ могла случиться надобность въ пособіи опытнаго законоискуссника, а онъ весьма полагался на дарованія свои, и наконецъ былъ увренъ, что съ терпніемъ и ловкостію достигнетъ до того, что сдлается въ своемъ околодк нужнымъ и придетъ въ почтеніе.
Нападеніе на домъ Полковника Маннеринга, посл чего вскор молодый Газлевудъ былъ пораненъ, показалось ему случаемъ, которымъ надлежало воспользоваться, чтобы доказать, сколько могъ принесть пользы цлому Графству свдущій и опытный законоискусникъ, умющій отыскивать торгующихъ запрещнными товарами въ самыхъ тайныхъ убжищахъ. Это для него было гораздо легче, нежели для кого нибудь другаго: съ главными ихъ начальниками онъ былъ прежде весьма тсной связи, въ нкоторыхъ предпріятіяхъ онъ самъ бытъ въ части, и всегда помогалъ своими совтами, но съ нкотораго времени прекратилъ съ ними вс сношенія. Онъ зналъ, что жизнь великихъ людей сего разбора подвержена большимь опасностямъ, зналъ также, что многія причины заставляютъ ихъ часто переносить театръ своихъ блистательныхъ дйствій: а потому не могъ полагать, что розыски его падутъ на кого нибудь изъ прежнихъ друзей, которые, можетъ быть, имютъ въ рукахъ средства ему отплатить. Участіе, взятое, имъ нкогда въ сей самой торговл, по мннію его, но должно было препятствовать ему употребляя пріобртенную опытность для блага общественнаго, или лучше сказать, для собственнаго своего. Получить уваженіе и покровительство Полковника Маннеринга значило для него уже много, а заслужить милости стараго Газлевуда, бывшаго во всей околокъ первымъ, казалось еще важнйшимъ. Ежели бы онъ могъ открыть переловить виноватыхъ и доказать ихъ преступленія, то идемъ бы удовольствіе огорчить тмъ Г. Мак-Мерлана, и нанесть смертный ударъ довренности къ нему, потому что ему бы слдовало, и пяться симъ розыскомъ, какъ занимающему временно мсто Шерифа того Графства. Какое бы торжество для Глоссина, ежели бы онъ усплъ единственно изъ ревности сдлать то, чего не сдлалъ, Морланъ но обязанности своей!
Побуждаемый столь сильными причинами, онъ привелъ въ движеніе вс низшія пружины правосудія и употребилъ всевозможныя средства, чтобы открыть и захватить кого нибудь изъ шайки, нападавшей на Вудбурнъ, и въ особенности того, кто поранилъ Карла Газлевуда. Онъ общалъ большое награжденій давалъ наставленія, какимъ образомъ дйствовать, употреблялъ свое вліяніе на людей, о коихъ извстно было, что они способствуютъ запрещенному торгу, давая имъ почувствовать, что для нихъ гораздо полезне пожертвовать однимъ или двумя негодяями, нежели самимъ подвергаться подозрнію и быть почитаемыми за сообщниковъ ихъ, но нсколько времени вс усилія его были безполезны. Чернь боялась, или слишкомъ благопріятствовала торговавшимъ запрещенными товарами, чтобы ршиться измнить имъ.
Достойный судія долго трудившись, узналъ наконецъ, что нкто, похожій на описанныя примты поранившаго Газлевуда, на канун того происшествія квартировалъ въ Кипплетринган подъ Гордоновымъ гербомъ. Не теряя ни минуты:, онъ отправился въ то мстечко, чтобы пораспросить у старой нашей знакомки Мистриссъ Мак-Кендличь.
Читатель, конечно вспомнитъ, что сія добрая женщина была не слишкомъ хорошаго мннія: на щетъ Глоссина, а потому она и не поторопилась войти въ общую залу,— въ которой онъ дожидался ее. Вошедъ наконецъ, она приняла его сколь можно суше, и разговоръ начался слдующимъ образомъ:
— Вотъ прекрасное утро для зимы, Мистриссъ Мак-Кендличь.
— Да, сударь, утро довольно хорошо.
— Мн хотлось бы узнать, Мистриссъ Мак-Кендличь, будутъ ли мирные судьи посл засданія въ понедльникъ обдать у васъ по прежнему.
‘Я думаю, сударь: я полагаю такъ, это ихъ обыкновеніе.
Посл сихъ словъ она намревалась уйти.
— Постойте на минуту, Мистриссъ Мак-Кендличь, вы ужасно торопитесь, моя почтеннйшая. Не правда ли, что клубъ, который бы по разу въ мсяцъ собирался у васъ обдать, былъ бы для васъ не невыгоденъ.
— Конечно, сударь, клубъ людей почтеннымъ,
— Безъ сомннія. Я понимаю помщиковъ, людей значущихъ. Мн хочется устроить это дло. Нсколько сухаго кашля было единственнымъ отвтомъ Мистриссъ Мак-Кендличь на сіе предложеніе. Этотъ кашель не показывалъ именно, чтобы такое намреніе само по себ ей не нравилось, но что она сомнвалась въ удач онаго под руководствомъ предлагавшаго. Однимъ словомъ сей кашель означалъ не отказъ, но недоврчивость. Глоссинъ примтилъ сіе, но ршился не обижаться тмъ.
— Часто ли бываютъ у васъ прозжіе, Мистриссъ Мак-Кендличь? Много ли у васъ сбирается народу? врно много.
— Довольно, сударь, по мн. Надобно побывать въ своей контор. Нтъ, нтъ. Не ужели вы не можете остаться на минуту съ старымъ своимъ знакомымъ? Скажите, пожалуйте, не припомните ли вы одного молодаго человка большаго роста, виднаго собою, которой у васъ останавливался на прошлой недл.
— Право не помню, сударь. Я не занимаюсь тмъ, какой ростъ у моихъ постояльцевъ, большой, или нтъ … лишь бы счетъ издержекъ ихъ былъ большой, такъ я и довольна.
— А ежели небольшой, такъ вы умете растянуть его, Мистриссъ Мак-Кендличь! Чемъ? Ха! ха! ха! Но на молодомъ человк, о которомъ я вамъ говорю, было срое платье, свтлыя пуговицы, русые волосы ненапудренные, глаза голубые, носъ орлиный. Онъ приходилъ къ вамъ пшкомъ, и не имлъ ни поклажи, ни слуги. Вы конечно можете себ припомнить, былъ ли у васъ такой постоялецъ, или нтъ.
— Право, сударь, я не набиваю себ голову такими млочами. У меня работы въ дом довольно и безъ разсматриванія глазъ, волосъ и носовъ, тхъ, которые у меня останавливаются.
— И такъ я долженъ вамъ теперь сказать, Мистриссъ Мак-Кейндличь, что этого человка подозрваютъ въ преступленіи, я отбираю, отъ васъ эти свденія по моей судейской обязанности и потребую отъ васъ показанія истины подъ присягою.
— Ей Богу, сударь, я не буду присягать не посовтовавшись съ достойнымъ нашимъ Мак-Гринеромъ, а особливо, когда дло идетъ о бдномъ молодомъ человк, который здсь на чужой сторону не иметъ пріятелей.
— Я, можетъ быть, успокою вашу совсть, и вамъ не нужно будетъ безпокоить почтеннаго Діакона, когда скажу что человкъ, о коемъ мы говоримъ, тотъ самый, который поранилъ молодаго вашего пріятеля Карла Газлевуда.
— Боже мой, можно ли было этаго ожидать отъ него? Ежели бы его преслдовали за долги, или за какую нибудь ссору съ таможенными: то Нелли Мак-Кендличь отрзали бы языкъ, прежде нежели бы она что нибудь о немъ сказала. Но ежели въ самомъ дл онъ ранилъ Г. Газлевуда… Да нтъ, я не могу, тому поврить, Г. Глоссинъ: вы изволите меня обманывать. Не можетъ статься, чтобы это сдлалъ молодой человкъ, который казался такимъ смиреннымъ. Да это точно одна изъ вашихъ старыхъ уловокъ, и вы хотите только заставить меня проговориться.
— Я вижу, Мистриссъ Мак-Кендличь, что вы не имете ко мн, довренности, такъ, взгляните на эти показанія, подписанныя свидтелями сдланнаго преступленія, и потомъ можете судить сами, сходно ли описаніе убійцы съ тмъ человкомъ, который квартировалъ у васъ.
Онъ вручилъ ей бумагу, которыя она прочла съ большимъ вниманіемъ, снимая изрдка очки, чтобы возвесть глаза на небо или отереть катящуюся слезу, потому что молодой Газлевудъ былъ ея любимцемъ. Окончивъ чтеніе: — когда такъ, сказала она, то я оставляю сего несчастнаго. Какъ этотъ свтъ обманчивъ! никогда я не видывала лица, которое бы мн такъ понравилось: онъ былъ такой тихой, такой смирный! Я полагаю, что у него на сердц какая нибудь грусть. Да я оставлю его. Выстрлить по Карлу Газлевуду, да еще и при молодыхъ двицахъ, бдняжечки! спрашивайте у меня, г. Глессинъ, все, что вамъ угодно.
— И такъ вы признаетесь, что человкъ, имющій описанные предметы, квартировалъ у васъ за ночь передъ учиненнымъ преступленіемъ?
— Конечно такъ, сударь, и весь мой домъ былъ отъ него въ восхищеніи. Онъ всякому казался прекраснымъ, молодымъ человкомъ. Не то, чтобы онъ здсь много проживалъ, потому что спросилъ себ лишь баранью котлетку, полштофа пива да рюмки дв вина. Я пригласила его напиться со мною чаю, и не поставила ему этаго въ счетъ, онъ даже не ужиналъ, весьма уставъ, по словамъ его, отъ того, что исходилъ цлую ночь. Теперь я очень вижу, что онъ точно ходилъ еще за какою нибудь другою проказою.
— Не случилось вамъ узнать какъ его зовутъ?
— Знаю: потому что, онъ сказалъ мн, что должна непремнно придти спросить о немъ, какая-то старая женщина, родъ цыганки. Скажи мн, съ кмъ ты водишься, такъ я скажу теб, кто ты таковъ. Ахъ, негодяй! И такъ, сударь, когда онъ ушелъ поутру, но напередъ очень честно расплатился, далъ нсколько служанк, потому что вдь это составляетъ все жалованье Гризи, а отъ меня получаетъ она въ годъ только по дв пары башмаковъ, да въ новый годъ небольшое награжденіе, такъ что…
Глоссинъ заблагоразсудилъ прервать въ семъ мст посторонній разсказъ доброй хозяйки и напомнить ей о настоящемъ дл.
— И такъ, сказалъ онъ, ежели эта женщина придетъ къ вамъ и спроситъ о Г. Броун: то скажите ей, что я пошелъ на Британское озеро посмотрть, какъ на конькахъ катаются, а сюда возвращусь къ обду. Но онъ не возвратился, хотя я наврное ждала его, и даже сама приготовила фрикасе изъ циплятъ именно для него, что я невсегда длаю и не для всякаго, г. Глоссинъ. Но я никакъ могла себ представитъ, чтобы онъ могъ это сдлать. Выстрлить въ Карла Газлевуда, въ этого бднинькаго ягненочка!
Г. Глоссинъ съ опытностію, допрашивающаго судьи предоставлялъ доброй хозяйк оказать все свое негодованіе, а потомъ спросилъ у нее: не оставилъ ли Броунъ у нее бумагъ, или какихъ вещей.
— Это правда. Онъ мн отдалъ свертокъ, очень небольшой сверточекъ, и нсколько денегъ, чтобы заказать, ему полдюжину рубашекъ, Пегъ Песлей ихъ уже и шьетъ. Видно, что он пригодятся на дорогу, сами знаете, куда, Г. Глоссинъ!
Глоссинъ просилъ показать ему ввренной свертокъ.
При семъ требованіи хозяйка поморщилась. Хотя и желала, говорила она, не мшать правосудію дйствовать, но когда что либо было ей отдано на руки, то она полагала себя обязанною ту вещь хранить, что надобно позвать діакона Бирклиффа, и тогда ежели Г. Глоссину угодно будетъ сдлать опись и дать ей росписку въ присудствіи діакона… Или на что она будетъ еще согласне, такъ все это запечатать, да отдать на сохраненіе Г. Бирклиффу. Не правда ли, что она требуетъ только справедливаго?
Такъ какъ ничто не могло преклонить недоврчивости Мистриссъ Мак-Кендличь, то Глоссинъ веллъ попросить діакона пожаловать къ нему поговорить о дл, касающемся до преступника, покусившагося на жизнь Г. Карла Газлевуда. Діаконъ тотчасъ явился, накинувъ на себя парикъ задомъ напередъ, что произошло отъ поспшности, съ коею онъ, желая исполнить приказаніе мирнаго судьи, надлъ парикъ на мсто благо колпака, покрывавшаго обыкновенно его почтенную голову, когда онъ ожидалъ въ лавк покупщиковъ, Мистриссъ Мак-Кендличь представила тогда свертокъ, оставленный ей Броуномъ: и въ немъ нашли кошелекъ цыганки. Видя разныя драгоцнныя вещи, бывшія въ ономъ, хозяйка внутренно радовалась, что была такъ осторожна при передач кошелька Глоссину, между тмъ, какъ сей послдній съ видомъ совершеннаго безкорыстія предложилъ самъ сдлать подробную опись и отдать вещи на сохраненіе діакону Бирклиффу до тхъ поръ, пока не потребуютъ ихъ въ судъ. Ему не хотлось, говорилъ онъ, взять на себя личную отвтственность за такія вещи, которыя, повидимому, много стоили, и вроятно, были пріобртены незаконными средствами.
Посл сего онъ разсмотрлъ бумагу, въ которую кошелекъ былъ завернутъ. Она состояла изъ листа, отодраннаго отъ письма, отъ коего оставалась лишь надпись въ сихъ словахъ: Господину Ф. Броуну, Дворянину. Хозяйка въ сіе время столько же старалась помогать открытію виновнаго, какъ прежде отдалить отъ него всякое подозрніе, потому что видя находившуюся въ кошельк смсь монетъ разныхъ земель и множество дорогихъ вещей, она поврила тому, что говорилъ ей Глоссинъ. И такъ она увдомила его, что почтильонъ и конюхъ ея оба видли незнакомаго на Криванскомъ Озер въ тотъ день, какъ Молодый Газлевуд былъ раненъ.
Призвали еще стариннаго знакомаго нашимъ читателямъ Жака Жабосъ. Онъ тотчасъ признался, что видлъ въ то утро на Криванскомъ озер того незнакомаго, которой въ прошедшую ночь квартировалъ подъ Гордоновымъ гербомъ, и что съ нимъ разговаривалъ.
— А къ чему клонился вашъ разговоръ? спросилъ Глоссинъ.
— Какъ клонился? мы ни на которую сторону не клонились, а просто шли прямо по льду.
— Но о чемъ вы между собою говорили?
— О чемъ? да онъ у меня спрашивалъ, какъ обыкновенно раскрашиваетъ всякой чужой человкъ.
— А о чемъ онъ спрашивалъ?
— Ему хотлось знать, какъ зовутъ катавшихся на конькахъ,— и дамъ, которыя на нихъ, смотрли.
— А кто были т дамы? и что онъ спрашивалъ о нихъ?
— Кто были т дамы? Да была Миссъ Юлія Маннерингъ, да Миссъ Люси Бертрамъ, которую вы хорошо знаете, Г. Глоссинъ. Он гуляли по льду съ Г. Карломъ Газлевудомъ.
— Что же ты сказалъ ему о тхъ дамахъ?
— Что? Да вотъ что: эта Миссъ Люси Бертрамъ Елленгованская, которая прежде должна была въ нашей сторон получить большое наслдство, а вотъ эта Миссъ Юлія Маннерингъ, которая идетъ за мужъ за молодаго Лорда Газлевуда, который велъ ее подъ руку. Мы говорили только о томъ, о чемъ вс говорятъ.
— А что онъ отвчалъ на то?
— Что? Да онъ поглядывалъ все на этихъ дамъ, потомъ спросилъ: наврное ли я знаю, что Миссъ Маннерингъ должна выйти за мужъ за Г. Газлевуда, а я отвчалъ ему, что это сущая правда: я же могъ указать это по тому, что двоюродная сестра моя Женни Клаверсъ (которая и вамъ съ родни, Г. Глоссинъ: вы вдь давно знаете Женни!) говорила мн нсколько разъ, что ничего нтъ вроятне, а ей, должно это быть извстно), когда она работаетъ на ключницу Вудбурнскаго замка.
— А незнакомой что на это сказалъ?
— Что сказалъ незнакомой? Да вовсе ничего. Онъ смотрлъ, какъ они гуляли по льду, казалось, хотлъ ихъ проглотить глазами, и мн не сказалъ больше ни слова. Хотя по озеру катались и на конькахъ лучшіе мастера. Потомъ онъ пошелъ отъ меня къ Вудбурнскому лсу, да съ тхъ поръ я уже его и невидалъ.
— Какое надобно было имть сердце, сказала Мистриссъ Мак-Кендличь, чтобы ршиться убить этаго молодаго человка въ глазахъ двушки, на которой, онъ долженъ жениться!
— О, Мистриссъ Мак-Кендличь, примолвилъ Глоссинъ, исторія судопроизводствъ представляетъ множество подобныхъ примровъ. Онъ хотлъ за себя отмстить, и мщеніе чмъ оно жесточе, тмъ злодю кажется пріятне.
— Помилуй и сохрани? насъ, Господи! воскликнулъ діаконъ, вс мы бдныя твари, когда Онъ насъ предаетъ самимъ себ! стало быть этотъ человкъ забылъ, что гласитъ Писаніе? ‘Мн принадлежитъ мщеніе, я есмь истинный мститель.’
— Да послушайте, Господа, сказалъ Жакъ, котораго простый здравый смыслъ и естественное прямодушіе часто наводили на дичину, между тмъ, какъ другіе не могли воззриться, мн кажется, что вы ошибаетесь. Я никакъ не могу поврить, чтобы кто нибудь пошелъ взять чужое ружье, чтобы имъ же убитъ того, кому оно принадлежитъ. Я и самъ, Прости Богъ грха, былъ нсколько времяни обходчиковымъ помощникомъ, и хоть нечерезчуръ силенъ и гожусь только на сдл сидть, вложивъ ноги въ пару сапогъ, однако же во всей Шотландіи не сыщется такого сильнаго человка, чтобы вырвалъ у меня ружье изъ рукъ: я бы влпилъ ему напередъ въ грудь весь зарядъ. Да нтъ! ни одинъ порядочный человкъ этому не повритъ. Я готовъ биться объ закладъ, о пар лучшихъ моихъ сапогъ, а у меня есть новехонькая пара, купленная на Киркудбрихтской ярмарк, что все это такъ случилось, по нечаянности. Но я теперь вамъ не нуженъ, такъ пойду задать лошадямъ корму.
Никто его не остановилъ, и онъ вышелъ вонъ.
Пришедшій посл его конюхъ сдлалъ такое же показаніе. У него спросили, такъ какъ и у Мистриссъ Мак-Кендличь: не имлъ ли Броунъ при себ какого нибудь другаго оружія. Они отвчали, что замтили у него только охотничій ножъ.
— Но, подумавъ хорошенько, сказалъ діаконъ Глоссину, взявшись . за пуговицу его платья, потому что углубившись въ размышленіе о семъ запутанномъ дл, онъ забылъ о новомъ достоинств судьи: все это мн кажется весьма сомнительнымъ. Похоже ли это на дло, чтобы человкъ, у котораго одинъ только охотничій ножъ, напалъ на вооруженнаго ружьемъ?
Глоссинъ началъ съ того, что потихоньку освободилъ изъ рукъ діакона свою пуговицу, и какъ цль его была не огорчать никого, то вмсто отвта, на сіе замчаніе, спросилъ у него о цн чая и сахара, и далъ замтить, что хочетъ закупить у него годовой запасъ. Онъ поручилъ Мистриссъ Мак-Кендличъ приготовить въ субботу слдующей недли для него и для пяти пріятелей его порядочный обдъ, и наконецъ далъ полкроны Жаку Жабосъ, подошедшему подержать ему стремя, когда узжая, онъ садился на лошадь.
По отъзд его,— и такъ, Мистриссъ Мак-Кендличь, сказалъ діаконъ, выпивъ стаканъ пива, предложеннаго ему хозяйкою: чортъ не такъ еще черенъ, какъ о немъ говорятъ. Не пріятно ли видть, съ какою дятельностію Глоссинъ занимается длами нашего Графства?
— Конечно это правда, отвчала хозяйка: и я удивляюсь, что честные люди нашего округа, допускаютъ его трудиться надъ тмъ, что они должны бы были длать. Но сосдушка, пока будетъ ходить звонкая монета: то никто не станетъ безпокоиться о томъ, какой на ней штемпель.
А я такъ думаю, прибавилъ Жакъ, проходившій въ это время чрезъ кухню, что изо всего этаго дла Глоссину достанется на долю лишь страмъ, а покамстъ у меня все таки добрая полкрона.

Конецъ второй Части.

Скотт Вальтер
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Кентень Дюрвард, или Шотландец при дворе Людовика XI. Часть IV, Скотт Вальтер, Год: 1825
  2. Кентень Дюрвард, или Шотландец при дворе Людовика XI. Часть III, Скотт Вальтер, Год: 1825
  3. Роб Рой. Часть третья, Скотт Вальтер, Год: 1817
  4. Аббат. Часть 2, Скотт Вальтер, Год: 1820
  5. Маннеринг, или Астролог. Часть четвертая, Скотт Вальтер, Год: 1815
  6. Талисман,, Скотт Вальтер, Год: 1825
  7. Квентин Дорвард, Скотт Вальтер, Год: 1823
  8. Вэверлей или Шестьдесят лет тому назад, Скотт Вальтер, Год: 1814
Электронная библиотека