Маннеринг, или Астролог. Часть первая, Скотт Вальтер, Год: 1815

Историческая проза
Время на прочтение: 104 минут(ы)
Скачать в PDF

МАННЕРИНГЪ
или
АСТРОЛОГЪ,
СОЧИНЕНІЕ
СИРА ВАЛТЕРА СКОТТА,
ПЕРЕВОДЪ СЪ ФРАНЦУЗСКАГО,

ИЗДАННЫЙ
Владиміромъ Броневскимъ.

ЧАСТЬ I.

МОСКВА.
Въ Университетской Типографіи.
1824.

Печатать дозволяется съ тмъ, чтобы по отпечатаніи, до выпуска въ продажу, представлены были въ Цензурный Комитетъ: одинъ экземпляръ сей книги для Цензурнаго Комитета, другой для Департамента Министерства Просвщенія, два экземпляра для Императорской публичной Библіотеки и одинъ для Императорской Академіи Наукъ. Москва, Февраля 28 дня 1824 года. Адъюнктъ и Кавалер Иванъ Снегиревъ.

ГЛАВА I.

Въ первыхъ числахъ Ноября 17. года молодый Англичанинъ я окончившій науки въ Оксфордскомъ Университет, опредлилъ первыя минуты свободы на обозрніе части сверной Англіи, любопытство побудило его продолжать путешествіе до страны, которую можно назвать сестрою Шотландіи. День, съ котораго начинается сіе повствованіе, посвятилъ онъ на разсматриваніе развалинъ одного монастыря въ Графств Думфрійскомъ. Много времени провелъ онъ въ списываніи живописнйшихъ видовъ, уже наступалъ пасмурный вечеръ осени, когда слъ онъ на лошадь, чтобы хать дале.
Ему надлежало прохать обширную пустыню, простиравшуюся на нсколько миль, на коей росъ частый и непроходимый терновникъ. На семъ пространств кое гд возвышались холмы въ вид острововъ, разбросанныхъ посреди моря и мстами представлялось глазамъ нсколько обработанной земли, а на оной колосья съ недозрвшими еще хлбными зернами, на пригоркахъ видимы были хижины покрытыя соломою, или фермы осняемыя одною, либо двумя ивами, заростшими со всхъ сторонъ дикимъ кустарникомъ. Жилища сихъ островитянъ соединялись проложенными между терніемъ тропинками, непроходимыми впрочемъ никмъ, кром обитателей страны сей. Большая дорога была однакоже довольно хороша и неопасна для тхъ, кои на ней могли быть застигнуты ночью, но хать одному, въ темнот, путемъ незнакомымъ непріятно, и особливо если у кого воображеніе воспламенено, что и могло быть въ положеніи подобномъ тому, въ какомъ тогда находился Маннерингъ.
По мр какъ убавлялся свтъ, терновникъ, казалось, становился черне и гуще. Нашъ путешественникъ не пропускалъ никого изъ встрчавшихся съ нимъ, не спросивъ, далеко ли, еще до Капплетрингана, мстечка, въ которомъ онъ располагался переночевать. Обыкновенный отвтъ на сей вопросъ состоялъ въ вопрос же, откуда онъ самъ детъ. Пока было еще довольно свтло, чтобъ видть по его одежд, что онъ человкъ высшаго сословія, то вопросы ему длаемы были въ вид предположеній, на пр.: ‘Милордъ конечно былъ въ древнемъ Аббатств Голикросскомъ?’ (Многіе Англійскіе вельможи здятъ его смотрть.) Или: ‘Ваше Высокородіе конечно изволите хать изъ замка Пундерлупата?’ Но когда не иначе, какъ только по голосу можно было разпознать его, то запросы приняли другой оборотъ: ‘А за чемъ вы на эдакой дорог и въ такое время?’ Или такъ: ‘Ты пріятель не здшній?’ Хотя онъ и получалъ нужные ему отвты, но совершенно несвязные и неудовлетворительные. Сперва до Капплетрингана былъ порядочный кончикъ дороги, потомъ этотъ порядочный кончикъ означился точне въ трехъ миляхъ, немного спустя, изъ трехъ миль вышла съ небольшимъ миля, которая потомъ опять обратилась въ четыре мили или около того. Наконецъ голосъ женщины, которая старалась унять ребенка, плакавшаго на ея рукахъ, уврилъ его, что еще далеко до Капплетрингана, и что для пшеходцевъ дорога нехороша. Бдная лошадь, на которой халъ Маннерингъ, вроятно разсуждала, что дорога и для нея не лучше, какъ и для женщины, о томъ говорившей, она стала передвигать ноги медленне, отвчать побуждавшимъ ее шпорамъ какимъ то стономъ и спотыкаться о каждый попадавшійся ей подъ ноги камень, коими путь былъ усянъ.
Маннерингъ начиналъ выходить изъ терпнія. Вдали въ одномъ или двухъ мстахъ показался огонекъ, подавшій ему надежду скоро окончить путь, но подъхавъ ближе, онъ увидлъ, что этотъ огонекъ свтился изъ упомянутыхъ жилищь въ кустарникахъ находившихся и до которыхъ ему не возможно было добраться, особливо ночью, въ добавокъ къ симъ затрудненіямъ, онъ нахалъ на одно мсто, въ коемъ дорога раздлялась надвое. Ежели бы ночь была не столь темна, то онъ по крайней мр постарался бы разобрать остатокъ надписи на столб, поставленномъ для означенія дороги, но едва ли бы не остался при томъ же: потому что, лишь только успютъ сдлать сіи надписи, какъ он, по милому обычаю сей доброй стороны, уже и смараны. И такъ путешественникъ нашъ, какъ древній заблудившійся рыцарь, принужденъ былъ ввришься премудрости своего коня, который безъ дальняго размышленія поворотилъ на лво, и удвоивъ шаги, подалъ своему хозяину надежду, что онъ по естественному побужденію чувствуетъ невдалек желанную имъ конюшню. Сія надежда однакоже не скоро была исполнена, а Маннерингъ, коему каждая минута казалась за четверть часа, начиналъ уже думать, что Капплетринганъ отъ него удаляется по мр усилій дохать до него.
Ночь была пасмурная, хотя изрдка и показывались звзды, но ихъ сверканіе производило свтъ мгновенный и ненадежный. Ничто не прерывало царствовавшаго вокругъ его безмолвія, кром заунывнаго крика ночныхъ птицъ, свиста втра, колебавшаго тернія, и шума волнъ океана, къ коему, казалось, путь его былъ направленъ. Сіе послднее обстоятельство не могло слишкомъ радовать. Многія дороги въ сей стран проложены подл самаго моря и во время большихъ приливовъ, восходящихъ съ чрезвычайною быстротою, глубоко затопляются, иныя перескаются ручьями, чрезъ которые только во время малыхъ приливовъ безопасно можно перехать. И такъ, какимъ образомъ могъ избжать сей двойной опасности путешественникъ въ незнакомой сторон, дущій на утомленной лошади и въ такой темнот? Посему Маннерингъ ршился остановиться у перваго жилища, до коего доберется, и въ ономъ провесть ночь, если не достанетъ проводника, которой зналъ бы дорогу до Капплетрингана.
Бдная хижина доставила ему наконецъ возможность исполнить сіе намреніе. Не безъ труда однакоже отыскалъ онъ двери. Постучался, и вмсто отвта нсколько времени не могъ ничего слышалъ, кром дуэта, составленнаго изъ лая дворной собаки и визга унимавшей ее женщины. Человческой голосъ, постепенно усиливаясь, взялъ верхъ, а какъ лай собаки отъ звуковъ гнва мгновенно перешелъ къ тонамъ жалобы, то вроятно, что хозяйка одержала побду значительнымъ постороннимъ пособіемъ и не однимъ только горломъ своимъ.
‘Замолчишь ли ты!’ были первыя слова, въ кои могъ онъ вслушаться, ‘разв ты хочешь, чтобъ я за твоимъ лаемъ не могла слышать, чего отъ меня хотятъ
— Далеко ли я отъ Капплетрингана, моя милая?—
‘Отъ Капплетрингана!!!.. повторилъ женскій голосъ, оказывая такое удивленіе, которое иначе изобразить не можемъ, какъ тремя восклицательными знаками, ‘вы дете въ Капплетринганъ! Ну, да вамъ бы давно надобно было взять на право. Теперь же надобно вернуться до Ваала, отъ Ваала ступайте на Балленлоанъ, а потомъ позжайте на…
— Не возможно, моя милая! лошадь моя насилу идетъ. Не льзя ли вамъ пустить меня переночевать къ себ?—
‘Избави Боже! ни подъ какимъ видомъ. Я одна, Жамесъ пошелъ въ Друмсгурлочь на ярмарку продавать своихъ барановъ. Ни за что я въ такое время не отворю мущин дверей, вдь всякаго рода есть люди вы и сами знаете.’
— Да что же мн длать, моя милая?— не могу же цлую ночь остаться на дорог?—
‘Право, я сама не знаю, какъ быть. Разв, не угодно ли вамъ похать въ замокъ, тамъ васъ примутъ, не разбирая званія вашего, господинъ вы, или мщанинъ простой.’
— Хорошо, — подумалъ Маннерингъ, не размысливъ: каково пробираться ночью полемъ! Какъ же мн дохать до сего замка?—
‘Да вотъ: ступайте на лво отъ задняго двора, но берегитесь навозной ямы! а тамъ поворотите…’
— Ежели еще будешь меня посылать на право и на лво, то я наврное пропалъ. Нтъ ли кого здсь по крайней мр, кто бы могъ проводить, я съ радостію готовъ заплатить все, что отъ меня потребуютъ.—
Слово заплатить подйствовало какъ талисманъ.
‘Ну же, Жакъ!’ закричалъ женской голосъ, ‘приросъ что ль ты къ постел? Лежишь тогда, какъ господинъ иметъ нужду въ проводник къ замку! ну же, лнивецъ, вставай скорй, да провели его по тропинк, что подл задняго двора. О, онъ васъ, сударь, хорошо проведетъ, и смло скажу, что васъ примутъ хорошо. Тамъ никогда ни для кого двери не заперты, а теперь вы туда пожалуете во время: потому что слуга Милорда — не каммердинеръ его, а другой — недавно здсь прохалъ за акушеромъ и остановился у меня только на минуту, чтобъ выпить кварты дв пива и сказать намъ, что Милади почувствовала первую боль.’
— Въ такое время пріздъ чужаго человка, можетъ статься, будетъ непріятенъ?—
‘O, не безпокойтесь, замокъ великъ, а женнины роды для мужа радостныя минуты.’
Въ продолженіе сихъ переговоровъ Жакъ усплъ накинуть на себя жилетъ, коего дыры нсколько разъ принималъ за рукава, вспялилъ исподнее платье, еще достопримчательнйшее по своей древности, и застегивая пуговицы, вышелъ изъ дому. Онъ былъ малой лтъ двнадцати, неловкой, блдной, длинноногой какъ на ходуляхъ. Полуодтая мать его, поднесши къ окну ночникъ я чтобъ взглянуть на прозжаго, стараясь сама не показываться, доставила ему тмъ на минуту удовольствіе полюбоваться проводникомъ. Жакъ, вышедъ изъ дому, взялъ за узду лошадь Маннеринга, и поворотя на лво, провелъ искусно по узкой тропинк, проложенной около страшной навозной ямы, которой близость была ощутительна. Потомъ потащилъ намученную клячу по разбитой и дурной дорог, мстами намощенной острыми камнями, посл того по пашн, отворилъ, какъ онъ называлъ, вороты, разваливъ часть стны, состоявшей изъ камней, сложенныхъ одинъ на другой, протащилъ послушное животное чрезъ проломъ, и наконецъ чрезъ калитку привелъ къ мсту, не очень похожему на обсаженную дорогу, потому что многихъ деревьевъ не доставало. Тогда весьма явственно сталъ слышанъ шумъ волнъ Океана, который, казалось, находился въ близкомъ разстояніи, а лучи начинавшаго всходишь на горизонт мсяца освтили большое строеніе, окруженное по бокамъ башнями, которыя представляли громаду развалинъ.
Сей видъ невесьма польстилъ воображенію Маннеринга.—
‘Дружокъ, сказалъ онъ проводнику, да это, какъ я вижу, не замокъ, а развалины.»
— Тамъ однакоже жили долгое время владльцы здшняго края. Это старый замокъ Елленгованъ. Въ немъ показываются иногда духи, но не бойтесь: я никогда ни одного не видалъ, къ тому же, мы почти у воротъ новаго замка.—
Въ самомъ дл, оставивъ развалины вправ, провожатый нашего путешественника чрезъ нсколько минутъ довелъ его до небольшаго замка, выстроеннаго въ новомъ вкус, и началъ въ ворота стучать такимъ образомъ, чтобъ можно было принять его за важнаго постителя {Въ Англіи, но стуку въ ворота или дверь, узнается званіе того, кто стучитъ. Слуга, коммиссіонеръ, работник, длаютъ только одинъ удар, почтовый фактор стучитъ два раза, три удара возвщаютъ друга, равнаго, но если знатная особа подъдетъ въ экипаж, то лакеи ея стучатъ такъ часто и такъ сильно, какъ будто хотятъ дверь выломить.}. Маннерингъ объявилъ слуг причину, которая привела его къ замку, а хозяинъ дома, услышавъ о томъ изъ ближняго покоя въ коемъ тогда находился, немедленно явился самъ и просилъ его пожаловать постить замокъ Елленгованъ. Мальчикъ, весьма довольный полученною имъ полкроною, возвратился въ хижину свою, утомленную лошадь отвели въ конюшню, а Маннерингъ очутился подл большаго огня, передъ столомъ, на коемъ былъ поставленъ хорошій ужинъ, который, равно какъ и огонь, были ему весьма пріятны посл большаго колода и при аппетит, возбужденномъ трудною дорогою.

ГЛАВА II.

Общество, собравшееся въ зал Елленгованскаго замка, состояло только изъ самаго помщика и еще одного человка, коего Маннерингъ могъ принять за учителя деревенскаго училища, или за дьячка, потому что по изношенной его одежд не льзя было предполагать, чтобы въ такомъ наряд священникъ пришелъ въ гости къ своему помщику.
Самъ Лордъ былъ одинъ изъ тхъ второклассныхъ дворянъ, съ которыми въ деревняхъ легло можно встртиться. Одинъ родъ ихъ описалъ Фильдингъ, какъ feras consumere nati, но страсть къ охот показываетъ еще какую то душевную дятельность вовсе оставившую Г. Бертрама, ежели онъ когда нибудь ею и былъ одаренъ. Нкоторый родъ беззаботнаго добродушія ясно изображался въ его чертахъ, боле привлекательныхъ, неужели непріятныхъ) а его физіономія показывала безполезную праздность) коей вся жизнь его была посвящена. Между тмъ какъ онъ занялъ Маннеринга предлиннымъ разговоромъ о польз обертывать сапоги соломою, когда въ холодъ дешь верхомъ, я читателю дамъ краткое понятіе о фамиліи его и свойствахъ оной.
Годфруа Бертрамъ Елленгованскій, какъ и многіе тогдашняго времени Шотландскіе помщики, имлъ предлинной рядъ предковъ и весьма ограниченные доходы. Родословная его простиралась столь далеко, что терялась въ варварскомъ вк Галвегіанской независимости. Генеологическое дерево, кром Христіанскихъ именъ Бертрановъ, Жильбертовъ, Денисовъ, Роландовъ, извстныхъ во времена Крестовыхъ походовъ, носило еще языческіе плоды отдаленнйшихъ временъ, названія Артовъ, Кнартовъ, Данагиловъ и Гандоновъ. Это правда, что они нкогда владли обширнымъ помстьемъ и были начальниками многочисленнаго поколнія, именуемаго Мак Дингавай, но посл приняли Нормандское прозваніе Бертрамовъ. Они въ продолженіе многихъ столтій вели войну, возжигали бунты, бывали побдителями и побжденными, казненными и повшенными, какъ прилично высокородному семейству, но нечувствительно потеряли свое могущество, и бывъ прежде начальниками разныхъ партій и заговоровъ, снизошли на степень соучастниковъ. Самыя пагубныя слдствія сего испытали они въ теченіи XVII вка.
Злой геній вложилъ въ нихъ духъ прекословія, завлекавшій ихъ всегда въ споры со властвовавшею стороною. Они слдовали политик, совершенно противной правиламъ извстнаго Священника де Брея, къ слабйшей сторон приставали съ таковою же ревностью, какъ сія достойная духовная особа къ сильнйшей, и за сіе какъ де Брей были вознаграждены.
Сиръ Робертъ Дугласъ, коимъ я руководствуюсь говоритъ въ своемъ твореніи о Баронахъ Шотландскихъ, что Алланъ Бертрамъ Елленгованскій, жившій во время царствованія Карла I, былъ непоколебимый поборникъ Королевской стороны и съ ревностію стоялъ за оную. Онъ присоединился къ славному Маркизу Монтрозу и къ другимъ патріотамъ, также преисполненнымъ чести и врности я и въ семъ случа потерплъ значительные убытки. Его Величество пожаловалъ его въ кавалеры, за что Парламентъ въ 1642 году наложилъ секвестръ на его имніе, какъ на злонамреніе, а другой въ 164.8, какъ на измнника. Сіи два титла стоили несчастному Сиру Аллану половины его имнія.
Сынъ его Денисъ Бертрамъ, женился на дочери бшенаго изувра, занимавшаго мсто въ Государственномъ Совт, и тмъ спасъ половину наслдственнаго имнія, но злая судьба хотла, чтобъ онъ, влюбившись въ красавицу, на которой женился, принялъ и правила ея. Вотъ какъ его изображаетъ тотъ же сочинитель. Онъ былъ преисполненъ дарованій и мужества, потому и избрали его западныя Графства въ число дворянъ, коимъ въ 1678 году поручено было повергнуть жалобу къ подножію престола Карла II. За такую ревность къ отечеству онъ былъ осужденъ заплатить пеню, которую не могъ иначе внесть, какъ заложивъ половину изъ доставшагося ему наслдства. Строгимъ хозяйствомъ можно бы еще было поправить сей ущербъ, но когда Герцогъ Аржиль поднялъ знамя бунта, то Денисъ Бертрамъ сдлался подозрительнымъ правительству, его задержали, заключили въ замокъ Дуннотаръ на берегахъ Мійрса, въ коемъ онъ и разбилъ себ голову, намреваясь уйти изъ тюрьмы3 въ которой содержался съ восмьюдесятью другими особами одного съ нимъ мннія. Т, коимъ имніе его было заложено, завладли онымъ, и такимъ образомъ изъ всего наслдства уцлла лишь четвертая часть.
Упадающее владніе Елленгованское досталось Донагое Бертраму, который по имени и свойству былъ нсколько похожъ на Ирландца. Сей началъ съ того, что выгналъ изъ дома преподобнаго Аарона Макбріара, домашняго Священника своей матери, съ коимъ поссорился, какъ говорятъ, за соперничество въ благосклонности какой то коровницы. Дня не проходило, чтобы онъ не напился, осушая стаканы за здоровье Короля, Государственнаго Совта и Епископовъ, или посщая пьяные пиры Лорда Лагга, еофила Оглеторпа и Сира Жамеса Турнера, наконецъ слъ на коня, присоединился къ арміи Клавергуза при Килліе Кранки и погибъ въ перестрлк близъ Дункельда въ 1689 г. Слухъ носился, что будтобъ дьяволъ содлалъ тло его невредимымъ отъ желза и свинца, то Камеронецъ, замтивъ его, убилъ изъ ружья, заряженнаго серебряною пулею. Еще и теперь видна его могила и называется могилою злаго Лорда.
Сынъ его Людовикъ былъ осторожне, чего отъ его семейства ожидать не надлежало. Онъ старался сохранить остатки имнія, коему веселая жизнь Донагое нанесла такой же ущербъ, какъ пени и описи. Правда, что не избжалъ и онъ злой судьбы, которая, казалось, насильно втягивала владтелей Елленгована въ политическія дла, и хотя прежде нежели отправился онъ въ 1716 съ Лордомъ Кенморомъ, перевелъ свое имніе на чужое имя, чтобы его оградить отъ пеней и взысковъ) въ случа неудачи Графа Марра въ его предпріятіи, но изъ огня попалъ въ полымя. Для умнаго довольно слова. Надобно было судиться, чтобы возвратить свою собственность, а убытки и протори сей тяжбы были столь велики, что стоили еще половины всего имнія. Онъ былъ человкъ твердой и основательной. Продавъ часть остальнаго имнія оставилъ и старый развалившійся замокъ, въ которомъ семейство его жило (по выраженію одного фермера), какъ крыса подъ старою соломою, и употребилъ часть почтенныхъ развалинъ на построеніе небольшаго жилища въ три этажа, съ двумя окошками на каждой стн, съ однми дверми посередин и видами на вс стороны. Вотъ новой замокъ Елленгованъ, въ которомъ мы оставили нашего героя, забавляющагося, можетъ быть, нсколько боле нежели наши читатели, и въ него-то удалился Людовикъ Бертрамъ, съ головою набитою разными намреніями о возстановленіи своего хозяйства. Онъ подъ собственнымъ надзоромъ обработывалъ поля, нанималъ земли у сосдей, покупалъ и продавалъ скотъ, здилъ по торгамъ и ярмаркамъ, пускался на разные обороты, и такими хлопотами своими удалилъ нужду отъ своего жилища, но пріобртая деньги, терялъ уваженіе. Лорды, его сосди, не думая ни о чемъ, кром какъ объ охот, битвахъ птуховъ и о конскихъ ристаніяхъ, смотрли съ презрніемъ на торговыя и земледльческія его занятія. По ихъ мннію, образъ жизни Елленгована не приличествовалъ дворянину, а потому мало помалу онъ вынужденъ былъ отстать отъ ихъ общества, и играть на театр сего міра смшанную роль дворянина и земледльца. Смерть постигла его посреди таковыхъ трудовъ, и слабые остатки нкогда блистательнаго состоянія перешли во владніе единственнаго его сына Годфруа Бертрама, у коего мы оставили Маннеринга.
Скоро примтилъ онъ, сколько отцовскіе обороты были опасны. Безъ дятельности его и дарованій онъ не успвалъ ни въ какомъ предпріятіи, и не имя твердости перенесть неудачи, или умнья отвращать оныя, Годфруа принужденъ былъ положиться на опытность и старанія другаго. Онъ не держалъ ни собакъ, ни лошадей, и не имлъ другихъ заведеній, кои можно назвать предшественниками разоренія, но у него былъ, какъ и у многихъ его соотечественниковъ, честный управитель, а сего и было достаточно для достиженія той же цли. По милости сего послдняго маленькіе долги сдлались значительными, проценты и долговые капиталы наросли, временные долги потомъ обратились въ вчные, а тяжебныя издержки довершили его пагубу. Годфруа Елленгованъ впрочемъ столь мало любилъ судиться, что ему два раза случилось заплатить за протори тяжбы, о коей онъ никогда и не слыхалъ. Вс сосди предсказывали о скоромъ и совершенномъ его разореніи. Люди высшаго класса, почитая его за выродившагося собрата, ожидали сего не безъ нкотораго удовольствія, другіе же, не находя въ его состояніи ничего завиднаго, боле сожалли о затруднительномъ положеніи, въ которое дла его приходили. Онъ нкоторымъ образомъ былъ ихъ любимцемъ. Когда сосдніе помщики противились раздлу какой-либо общей дачи, или отдавали подъ судъ ловившихъ рыбу, либо зврей, не имя на то права, однимъ словомъ, когда крестьяне полагали себя обиженными отъ дворянства, то по привычк говорили между собою: о! ежели бы этотъ доброй человкъ Елленгованъ владлъ еще всмъ тмъ, что его предкамъ принадлежало, то онъ не позволилъ бы притснять бдныхъ людей. Сіе хорошее мнніе не препятствовало имъ однакоже пользоваться во всякомъ случа его слабостію. На лугахъ его они пасли свои стада, крали его лсъ и били въ немъ дичь. До этаго добраго человка, говорили они, никогда ничто не дойдетъ. Онъ не хлопочетъ о томъ, что длаетъ бдный народъ. Кухня его была наполнена богомольцами, Цыганами, бродягами, всякаго рода праздношатающимися, и Лордъ, который былъ неспсивъ, но просто доброй человкъ, какъ большая часть безхарактерныхъ людей, находилъ награду за свое гостепріимство въ удовольствіи разспрашивать ихъ о тхъ мстахъ, откуда они приходили.
Бракъ Елленгована съ женщиною, имвшею около четырехъ тысячъ фунтовъ стерлинговъ {На наши деньги 96,000 рублей.}, сохранилъ его отъ разоренія къ коему онъ стремился. Никто въ сосдств не могъ догадаться, почему она съ такимъ достаткомъ ршилась выдти за него замужъ, разв потому только, что онъ былъ высокаго роста, складенъ, хорошъ собою, и вмст съ пріятнымъ линемъ имлъ и сердце доброе, къ тому же прибавить можно, что ей было уже двадцать восемь лтъ, и что она не имла никакого близкаго родственника, которой бы могъ Препятствовать въ ея выбор.
Для первыхъ родовъ сей то самой дамы былъ отправленъ въ Капплетринганъ дятельный и проворный марочной, о коемъ женщина, жившая въ хижин, разсказывала Маннерингу въ ночь его прибытія въ замокъ.
Но объ Лорд говорено довольно, постараемся познакомить читателя съ человкомъ, у него тогда бывшимъ. То былъ Авель Сампсонъ, по школьнымъ его занятіямъ всми по просту называемый Доминусомъ. Онъ происходилъ изъ незнатнаго рода, но какъ съ малыхъ лтъ казался степеннымъ и основательнымъ, то бдные родители думали, что онъ со временемъ будетъ также въ состояніи отличиться на каедр проповдниковъ, какъ и другіе. Они начали жить скромне прежняго, во всемъ себ отказывать, вставали рано, ложились поздно, питались сухимъ хлбомъ и пили одну воду, и все сіе для того, чтобы своему любезному Авелю доставить лучшее образованіе.
И такъ онъ былъ отданъ въ училище, въ коемъ сухощавая и долговязая фигура его, неловкая походка, важная молчаливость и нкоторыя смшныя привычки, какъ то раскачиваться и почесывать голову, сказывая свой урокъ, сдлали Сампсона посмшищемъ его товарищей. Когда Доминусъ Сампсонъ (потому что почетное сіе прозваніе ему уже было дано) выходилъ изъ Греческаго класса съ Лексикономъ подъ мышкою, то вокругъ его толпились, чтобы видть, какъ онъ передвигаетъ свои длинныя ноги и шевелитъ поперемнно широкими плечами внутри чернаго кафтана, совершенно изношеннаго и сшитаго мшкомъ: въ чемъ состоялъ обыкновенный его нарядъ. Когда онъ говорилъ, то Профессоръ, не смотря на вс старанія, не могъ прекратить смха цлаго класса, да и самъ съ трудомъ отъ онаго удерживался. Лице его длинное, блдное, большіе глаза безъ малйшаго выраженія, огромный ротъ, открывавшійся и затворявшійся, какъ казалось, не по его вол, а дйствіемъ внутренняго механизма, глухой и непріятной голосъ, возвышавшійся до фистулъ, когда заставляли его произносить явственне: все сіе вмст длало его день ото дня смшне, не говоря уже о изорванномъ плать и проношенномъ башмак, кои со временъ Ювенала достались въ удлъ бдному ученому.
Не взирая на то, Сампсонъ никогда не сердился за длаемыя ему насмшки, не старался никому за то мстить, изъ училища удалился онъ сколь можно скрытне и нанялъ себ комнатку, боле нежели скромную въ которой за осьмнадцать сольдовъ въ недлю пользовался соломеннымъ тюфякомъ и позволеніемъ учиться подл огня своей хозяйки, когда она была не сердита. Наконецъ, не смотря на все сіи препятствія, онъ дошелъ до того, что порядочно изучился Греческому и Латинскому языкамъ и въ наукахъ пріобрлъ нкоторое познаніе.
Со временемъ Авель Сампсонъ сдлался Студентомъ Богословіи и наконецъ получилъ позволеніе произнесть первую проповдь. Но, увы! собственная его робость и явное расположеніе слушателей смяться привели его въ невозможность выговоритъ первое слово. Онъ разинулъ большой ротъ, искривилъ свое лице, обращая во вс стороны страшные глаза свои, которые отъ усилія, казалось, хотли выскочить, закрылъ Библію, сошелъ съ каедры поспшне нежели взошелъ на оную, уходя, повалилъ нсколько старушекъ, кои по обыкновенію подсли поближе, чтобъ удобне слышать) и отъ своихъ слушателей былъ прозванъ нмымъ проповдникомъ. И такъ, лишенный всякой надежды, возвратился онъ на родину, и нашелся принужденнымъ раздлять съ родителями своими бдность. Съ недлю цлый городъ смялся сему происшествію, но не извстно, много ли страдалъ Доминусъ, доставившій сію потху, ибо онъ не имлъ ни друзей, ни повренныхъ, ни даже просто знакомыхъ. Не было бы конца, ежели бы я захотлъ разсказывать вс острыя слова, говоренныя на счетъ его, и потому достаточно упомянуть о сочиненной однимъ ученикомъ баллад въ коей
Инспекторъ Коллегіи радуется, что Сампсонъ въ скоромъ своемъ побг не унесъ съ собою дверей.
Но ничто не могло поколебать хладнокровной души Сампсона, онъ старался родителямъ своимъ помогать заведеніемъ школы, и въ короткое время имлъ много учениковъ, но мало платы, сказать правду: бдныхъ онъ училъ даромъ, а дтей достаточныхъ фермеровъ Я не договариваясь, и къ стыду ихъ, доходы Сампсона никогда не равнялись съ платою, получаемою послдними батраками.
Писавъ весьма чисто, онъ получалъ небольшую поддержку отъ Елленгована, коему переписывалъ счеты и сочинялъ письма. Лордъ, не имвшій знакомствъ, мало помалу привыкъ къ Доминусу. Онъ былъ не говорунъ, но имлъ даръ слушать, поправлялъ довольно ловко въ камин огонь, и даже попробовалъ было снимать со свчь, но погрузивъ комнату раза два, три въ совершенную темноту, отъ того отказался. И такъ вся его работа состояла въ подниманіи стакана съ пивомъ и поднесеніи его къ губамъ всякой разъ, когда Елленгованъ то же длалъ, и въ томъ, чтобъ доказать нсколькими глухими звуками, что онъ слушалъ, когда хозяинъ, столько же любившій говорить, какъ онъ молчать, оканчивалъ одно изъ длинныхъ своихъ повствованій.
Въ таковомъ-то засданіи представился онъ Маннерингу съ своимъ длиннымъ лицемъ, тощимъ тломъ и неловкою осанкою, въ черномъ кафтан, столь изношенномъ, что на сукн видны были вс ряды, цвтной платокъ, нкогда вымытый, худо закрывалъ его сухую и жилистую шею, остальная же одежда его состояла изъ сраго исподняго платья, темносинихъ чулковъ, башмаковъ подбитыхъ гвоздями и маленькихъ мдныхъ пряжекъ.
Таковы были об особы, въ обществ коихъ тогда находился Маннерингъ.

ГЛАВА III.

Елленгованъ увдомилъ Маннеринга о состояніи своей супруги, какъ о причин, долженствующей служить извиненіемъ въ томъ, что она не вышла его принять, равномрно и въ томъ, если угощенъ онъ будетъ не съ тмъ вниманіемъ, которое, кажется, исключительно принадлежитъ женщинамъ, по сей же причин потребована была на столъ лишняя бутылка вина.
Съ чувствомъ безпокойства, обыкновеннаго человку, который готовится быть отцемъ, сказалъ Лордъ: ‘Я не могу лечь спать, не узнавъ, счастливо ли она родила. Ежели вы не очень устали и согласитесь мн съ Доминусомъ сдлать честь остаться съ нами, то надюсь, что мы васъ долго не задержимъ, потому что Лука Говатсонъ проворенъ. Недавно одна двушка была въ томъ же положеніи, какъ теперь моя жена, она жила отсюда недалеко. Не къ чему вамъ качать головою. Доминусъ, вс обряды были исполнены, а прежде или посл, что до того нужды? Благословеніе Священника уже дано, а человкъ, женившійся на ней, за такую бездлицу ни на волосъ мене прежняго ее почитаетъ. Они живутъ, Г. Маннерингъ, на берегу моря въ Аннан, и вы миль на десять вдоль по берегу не отыщете другой такой согласной и равной четы, съ шестью дтьми, на которыхъ любо посмотрть: старшій изъ нихъ Годфруа уже и служитъ на таможенной яхт. Надобно вамъ сказать, что одинъ изъ моихъ двоюродныхъ братьевъ командуетъ тою яхтою, а это мсто получилъ онъ во время извстной распри, бывшей въ нашемъ Графств. Вы врно о ней уже слышали, потому что и въ Нижнемъ Парламент было говорено о семъ. Разговорившись о той распр, скажу вамъ, что я бы конечно подалъ голосъ за Лорда Балруддери, но вотъ изволите видть: отецъ мой былъ Яковитъ, Королевство оставилъ онъ съ Кенморомъ и никогда не присягалъ на врность, а потому какъ я ни старался, мн не позволили дать голосъ, а мой повренной, имющій право по имнію моему подавать мнніе, присталъ къ сторон стараго Сира Томаса Киттлекурта. Но чтобъ возвратиться къ тому, съ чего я началъ, Лука Говатсонъ весьма проворенъ, потому что…….’
Сей столь длинный и несвязный разсказъ, перескакивавшій, такъ сказать, съ предмета на предметъ, былъ въ семъ мст прерванъ кмъ-то шедшимъ съ шумомъ по лстниц, находившейся между кухнею и залою, и пвшимъ во все горло. Нкоторые тоны, казалось, были слишкомъ высоки для мущины, а другіе слишкомъ низки для женщины, слова же, сколько Маннерингъ могъ вслушаться, были слдующія:
Блаженный час, счастливое страданье
Не сына ль Богъ послалъ, иль нтъ?
Но сына или дочь, мое очарованье
Спасетъ ихъ навсегда отъ бдъ.
‘Врне смерти’ сказалъ Бертрамъ, ‘и того, что я гршникъ, это Цыганка Мегъ Мерильисъ.’
Доминусъ испустилъ тяжелый вздохъ, развелъ крестообразно сложенныя ноги свои, подвинулъ къ себ ту ногу, которая въ первомъ его положеніи была впереди, поставилъ ее перпендикулярно, и положивъ на нее другую, вобралъ въ ноздри свои огромную порцію табаку.
‘За чмъ вздыхать, Доминусъ? Отъ псней Мегъ Мерильисъ намъ никакъ не можно ожидать дурнаго.’ — Ни добраго — отвчалъ Сампсонъ похороннымъ голосомъ, весьма приличнымъ его лицу. Въ первый разъ еще съ прибытія Маннеринга открылъ онъ ротъ, и какъ послдній былъ не безъ желанія знать, имлъ ли даръ слова сей автоматъ, пившій, вшій, шевелившійся и нюхавшій табакъ, то съ нкоторымъ удовольствіемъ услышалъ онъ звуки, согласовавшіеся съ наружностію нашего знакомца, но въ то же время растворилась дверь, и вошла Мегъ Мерильисъ.
Маннерингъ, вздрогнулъ, взглянувъ на нее. Она была ростомъ около двухъ аршинъ десяти вершковъ, сверхъ прочаго платья имла на себ родъ мужской шинели, а въ рукахъ толстую терновую палку, весь ея нарядъ, кром юбки, казалось, приличествовалъ боле мущин, нежели женщин, пуки черныхъ волосъ, похожихъ на Горгониныхъ змй, пробивались повсюду чрезъ старомодный головный уборъ, и усиливали дйствіе, производимое ея грубыми, жесткими чертами лица, которое время усыпало морщинами, а мутные ея глаза обращались во вс стороны, и возвщали истинное или притворное сумасшествіе.
‘И такъ, Елленгованъ!’ сказала она, ‘славное дло вы затяли, — не извстивъ меня, допустить Милади родить въ то время, какъ я была на ярмарк въ Друмсгурлоч! Ктожъ отогналъ бы отъ нее нечистую силу? по чьему вызову благодтельные Духи окружили бы колыбель новорожденнаго? кто бы за него проплъ заклинаніе Святой Кольмы? И не дожидаясь отвта, она запла:
‘Чтобъ все по твоему здсь шло,
‘Въ Андреевъ день постися,
‘Разъ триста въ землю поклонися, —
‘И колдуновъ безсильно зло.
‘Угодники да снизойдутъ
‘Принять мое желанье,
‘И на младенца изліютъ
‘Спасительно вліянье.’
Сіе называемое ею очарованіе пропла она тонкимъ и прерывающимся голосомъ, подъ дикіе, пронзительные звуки коего подпрыгивала съ такою силою и бодростію, что головою почти дотрогивалась до потолка.
‘А теперь, Милордъ!’ сказала она, переставъ плясать, ‘не прикажете ли мн дать рюмку водки?’
— Хорошо, Мегъ! Возьми стулъ, садись подл дверей и скажи намъ, что ты видла новаго на ярмарк въ Друмсгурлоч?—
‘Новаго? Ничего. Мущины вс такіе же, какъ вы, женщины, какъ я, да чортъ, который ими вертлъ по своей вол.’
— А сколько Цыганокъ отвели въ смирительный домъ?—
‘Но совсти, только трехъ, Милордъ, да и на ярмарк ихъ только было три, кром меня. Но я ихъ оставила, потому что не люблю ссориться, а Дуибогъ приказалъ Жону Юнгу и Реду Ротліену убираться изъ его помстья! Будь онъ проклятъ! Не дворянинъ онъ, не благородная кровь течетъ въ его жилахъ. Лишить бдныхъ людей покрова и послдней избенки за то, что подл его тына они нарвали сухаго лопушника и надрали коры съ нсколькихъ гнилыхъ пней, чтобъ сварить себ похлебку!… Но есть Кто нибудь выше всхъ насъ. Увидимъ завтра, не проплъ ли до солнца красной птухъ надъ его кровлей.’
— Полно, Мегъ, полно! Не хорошо, что ты это говоришь!—
‘Что она хочетъ сказать?’ спросилъ тихо Маннерингъ у Сампсона.
— Грозитъ пожаромъ!— отвчалъ лаконически Доминусъ.
‘Да ради Бога, что это за женщина? Кто она такова
— Цыганка, воровка, колдунья, — отвчалъ Сампсонъ.
‘Правду сказать, Милордъ, продолжала Мегъ во время сихъ разспросовъ ‘только передъ такими людьми, какъ вы, можно говорить съ открытымъ сердцемъ. Дунбогъ столько же дворянинъ, какъ и послдній его конюхъ. Вотъ, вы не согнали бы такъ, какъ бшеную собаку, съ своей земли бднаго человка, хотя бы онъ унесъ у васъ столько же каплуновъ, сколько есть листьевъ на большомъ дерев, что передъ вашими воротами. Но пусть положитъ кто нибудь свои часы на столъ, чтобъ я знала часъ и минуту, въ которыя у насъ будетъ новорожденный, и чтобъ врне могла я предсказать вамъ его судьбу.’
— Для этаго, Мегъ, ты намъ не нужна! вотъ студентъ Оксфордскій, который въ этомъ дл боле разуметъ, и лучше тебя предскажетъ намъ будущее. Онъ можетъ читать по звздамъ.—
‘Конечно’ сказалъ Маннерингъ, желая поддержать шутку Елленгована, ‘я выложу тему его рожденія по тройственнымъ законамъ, предписаннымъ Пиагоромъ, Гиппократомъ, Діоклесомъ и Авиценномъ, или начну ab hora quaestionis по правиламъ Галія, Месагалла, Гангевиса и Гвидобонатуса.
Въ глазахъ Бертрама одно изъ главныхъ качествъ Сампсона состояло въ томъ, что никогда не открывалъ онъ никакого покушенія къ шуткамъ, какъ бы он грубы не были, такъ что Лордъ, старавшійся быть забавникомъ, ограничивался насмшками и обманами, которые и у насъ извстны подъ именемъ мистификацій, могъ легко тшиться на счетъ простаго Доминуса, однакожъ никогда не возможно было его разсмшить. Даже говорятъ, что онъ во всю жизнь свою разсмялся только одинъ разъ, бывъ еще въ Университет, и отъ того беременная хозяйка дома, гд нанималъ онъ квартиру, выкинула, таковое несчастіе женщины приписано сколько изумленію, произведенному симъ необычайнымъ произшествіемъ, столько отвратительному коверканію лица, сопровождавшему сей смхъ. Когда же усматривалъ онъ себя обманутымъ, то находилъ за достаточное сказать: — ‘Удивительно-съ! или, весьма забавно!’ ни мало не измняясь притомъ въ лиц.
Въ семъ случа онъ повернулся къ Маннерингу, и тихо обративъ къ нему свои большіе глаза, разинулъ ротъ, съ видомъ сомннія въ томъ, что хорошо ли разслушалъ сказанное имъ.
‘Я боюсь, сударь,’ примолвилъ Маннерингъ, относясь къ нему, ‘найти въ васъ одного изъ тхъ несчастныхъ людей, коихъ слабое зрніе не можетъ достигать до звздныхъ круговъ и читать въ нихъ опредленія небесъ, боюсь, что предразсудокъ затворилъ душу вашу къ убжденію.’
— Да, сказалъ Сампсонъ, я согласно съ Невтономъ думаю, что ученіе Астрологіи тщетно, ничтожно и достойно посмянія.—
Можно повришь, что, провозгласивъ сей оракулъ, онъ имлъ нужду въ отдохновеніи.
‘Мн чрезвычайно больно,’ подхватилъ Маннерингъ, ‘видть человка столь основательнаго, ученаго, какъ вы, погруженнымъ въ такое жалкое ослпленіе! Можете ли вы недавное и обыкновенное имя Невтона ставить подл сладкозвучныхъ славныхъ именъ Даріотовъ, Бонатусовъ, Птоломеевъ, Галіевъ, Ецлеровъ, Дитриковъ, Найбодовъ, Гартфуртовъ, Гасловъ, Фаустеллоровъ, Агрипповъ, Дюретовъ, Мажиновъ, Оригеновъ и Арголовъ? Христіане и язычники. Жиды и неврные, стихотворцы и философы не одного ли вс мннія на счетъ вліянія звздъ?’
— Communis error! общее заблужденіе!— сказалъ непоколебимый Доминусъ.
‘Совсмъ нтъ!’ отвчалъ молодой Англичанинъ, ‘это всеобщее и основательное убжденіе въ истин.’
— Обманы, шарлатанство, возразилъ Сампсонъ.
‘Abusus non tollit usum!’ сказалъ Маннерингъ, ‘злоупотребленіе, длаемое изъ чего нибудь, не отнимаетъ права имъ пользоваться.’
Елленгованъ во время сего разсужденія попалъ въ собственныя свои сти. Онъ поперемнно посматривалъ на обоихъ соперниковъ, а по важности, съ коею Маннерингъ опровергалъ доводы Доминуса, и по учености, имъ выказываемой, начиналъ думать, что это уже не шутка.
Что касается до Мегъ, то она устремила свои блуждающіе глаза на нашего Астролога, коего рчи, бывъ таинственне ея собственныхъ, казалось, внушали ей нкоторой родъ почтенія и заставили ее молчать.
Маннерингъ, взявъ верхъ, воспользовался симъ, онъ выставилъ вс ученыя названія судебной Астрологіи {Астрологія нкогда входила въ состав судопроизводства почти во всхъ странахъ Европы.}, которыя хорошая память ему приводила въ помощь, и которымъ онъ научился по одному обстоятельству, о коемъ упомянемъ ниже.
Знаки и планеты въ своихъ противостояніяхъ и соединеніяхъ, вліяніе часовъ и минутъ, Альмутенъ, Альмохидонъ, Анахибазонъ, Катахибазонъ, тысячи другихъ столь же звучныхъ, какъ и значительныхъ названій, были произнесены имъ въ подкрпленіе къ преждесказаннымъ, но не поколебали неврія Доминуса, ограждавшагося отъ сего стремительнаго нападенія единственно молчаніемъ.
Сей разговоръ былъ наконецъ прерванъ щастливымъ извстіемъ, что Милади произвела на свтъ наслдника фамиліи Елленгованской, и что (выраженіе, обыкновенно употребляемое въ сихъ случаяхъ) въ ея положеніи была довольно здорова.
Г. Бертрамъ поспшилъ въ комнату своей супруги, Мегъ Меррильисъ проворно побжала въ кухню, чтобы не прогулять каши, приготовленной родильниц, а Маннерингъ я посмотрвъ на часы и въ точности записавъ часъ и минуту разршенія отъ бремени, съ важностью, приличною обстоятельству, попросилъ Доминуса показать ему мсто, съ коего бы могъ онъ разсмотрть положеніе небесныхъ тлъ.
Доминусъ, не говоря ни слова, всталъ, отворилъ дверь, коей верхняя половина была со стеклами, и вывелъ его на террасу, обращенную къ возвышенію, гд Находились развалины стараго замка. Поднявшійся втръ разогналъ облака, которыя покрывали поверхность земли за нсколько часовъ предъ симъ. Тогда было полнолуніе, и ни одна звзда не могла укрыться отъ глазъ наблюдателя. Зрлище, представлявшееся въ сію минуту глазамъ Маннеринга, было неожиданно и поразительно въ высочайшей степени.
Мы упомянули, что путешественникъ нашъ замтилъ во время ночнаго своего странствованія, что Находился недалеко отъ моря, но не зналъ, въ какомъ именно разстояніи былъ отъ онаго. Тогда увидлъ онъ, что развалины Елленгованскаго замка расположены были на мыс, или вдавшейся въ море скал, которая составляла одну сторону небольшаго морскаго залива, новый замокъ построенъ былъ нсколько дале, и принадлежавшая къ нему земля спускалась до моря. Некрутый скатъ сей природою раздленъ былъ на уступы, огражденные рядами старыхъ деревьевъ, и простирался до песковъ, другая сторона залива, противоположная старому замку, состояла также изъ мыса, покрытаго лсомъ, который въ семъ благословенномъ кра ростетъ даже у самаго берега моря, гд сквозь деревья мелькала хижина рыбака. Хотя ночи и довольно прошло, но по берегу свтилось нсколько огней, носимыхъ конечно людьми, выгружавшими наполненный запрещенными товарами люгеръ, пришедшій съ острова Мана. Онъ видимъ былъ въ залив и стоялъ на якор. Т, которые лишь только примтили свчу, съ коею вышелъ Маннерингъ, вдругъ закричали: берегитесь! и по сему сигналу тревоги вс бывшіе на берегу огни исчезли.
Уже былъ часъ за полночь, куда взоры ни обращались, повсюду представлялось занимательное зрлище. Старыя башни, частію развалившіяся, а инд почернвшія отъ времени и покрытыя густою повиликою, занимали скалу, которая находилась у Маннеринга въ правой сторон, передъ нимъ былъ маленькой заливъ, коего волны, отражая лучи мсяца, разбивались о берегъ Съ тихимъ журчаніемъ, влв лсъ, простиравшійся до самаго моря, представлялъ то проски, сквозь которыя глаза чего-то искали, то чащи, непроницаемыя для взоровъ, надъ головою его катились планеты, по блеску своему отличныя отъ другихъ отдаленнйшихъ оптъ насъ звздъ. Воображеніе столь властвуетъ даже надъ тми, кои стараются заставить другихъ испытать его могущество, что Маннерингъ, разсматривая сіи небесныя тла, почти готовъ былъ признать приписываемое имъ отъ простаго народа вліяніе на происшестія сего міра, но Маннерингъ былъ молодъ, влюбленъ и, можетъ быть, вдохновенъ чувствами, описанными нашимъ Англійскимъ Стихотворцемъ почти въ сихъ словахъ: ‘Любовь во вс времена питалась заблужденіями, ей пріятно врить снамъ, предзнаменованіямъ, талисманамъ. Отъ чего? спросите вы. Отъ того, что любовь есть первая страсть, первая потребность души. Какъ прелестны вымыслы, оживотворенные богатымъ воображеніемъ древнихъ поэтовъ, которые украсили и населили мечтательными божествами лса, рки и долины! Милые призраки сіи затмились, олтари ихъ ниспровергнуты хладною рукою разсудка, но сердце влюбленнаго питается еще преданіями: въ сихъ свтящихъ тлахъ, коими твердь небесная усяна, онъ усматриваетъ, отыскиваетъ утраченныхъ боговъ своихъ, воображеніе возвращаетъ ему могущество ихъ, и человкъ не престаетъ признавать ихъ вліяніе, младенца въ колыбели одаряетъ Марсъ гордостію, Юпитеръ величіемъ, Венера красотою.’
— Увы! думалъ онъ, добрый мой опекунъ, столь много участвовавшій въ Астрологическихъ спорахъ, бывшихъ у Гейдона съ Чемберсомъ не такими бы глазами смотрлъ на сіе зрлище, онъ бы тщательно старался, по взаимному положенію небесныхъ свтилъ, открыть вліяніе, которое они должны имть на новорожденныхъ дтей, какъ будто теченіе звздъ можетъ управлять законами небеснаго Провиднія, или быть съ оными соглашено! Впрочемъ, миръ праху его! Я отъ него довольно научился, самъ въ состояніи составить тему рожденія, и теперь хочу симъ заняться. Записавъ положеніе главныхъ звздъ, онъ возвратился въ замокъ, Лордъ, ожидавшій его въ зал, повторилъ ему съ восхищеніемъ, что онъ отецъ здороваго младенца, и казался готовымъ праздновать рожденіе его, свъ опять за столъ. Маннерингъ отговорился усталостію. Таковая отговорка была принята въ уваженіе, и его отвели въ приготовленную ему комнату.

ГЛАВА IV.

Вра въ Астрологію была почти всеобщею въ XVII столтіи и только въ конц онаго начала колебаться, въ начал же осьмнадцатаго сія наука вышла изъ всякой довренности и даже сдлалась смшною. Однакоже она сохранила нсколько приверженцевъ даже между учеными. Люди степенные я любители занятій, не могли ршиться оставить разсчеты, составлявшіе главный предметъ ихъ ученія, имъ больно было спуститься съ высоты, на которую полагали себя взнесенными мнимымъ познаніемъ будущаго.
Въ числ тхъ, кои точно были уврены, что обладаютъ такимъ преимуществомъ, находился духовнаго званія старикъ, которому былъ препорученъ въ юношеств Маннерингъ. Онъ утомлялъ и глаза свои и разумъ наблюденіемъ звздъ и исчисленіемъ разныхъ ихъ соотношеній, весьма естественно, что онъ и воспитаннику своему въ нжной его молодости внушилъ отчасти свою страсть, и что сей послдній нсколько времени трудился надъ пріобртеніемъ Астрологическихъ познаній. Прежде нежели время открыло ему глаза и показало ничтожность сей Науки, самъ Вилліамъ Лилли признался бы, что онъ иметъ довольно познаній для составленія темы рожденія и основательнаго изъ оной извлеченія послдствій.
Въ семъ случа онъ всталъ поутру столь рано, сколько краткость дней то позволила, и приступилъ къ исчисленіямъ, нужнымъ для извлеченія гаданія о молодомъ наслдник Елленгована. Онъ началъ трудишься по всмъ правиламъ искусства, какъ для того, чтобы сохранить принятый имъ видъ предъ другими, такъ и изъ любопытства узнать, не забылъ ли онъ началъ сей мнимой науки, и можетъ ли еще дйствовать по онымъ. Онъ начертилъ видъ небесъ, раздлилъ ихъ на 12 главныхъ созвздій, помстилъ между ними планеты по Эфемеридамъ и опредлилъ ихъ взаимныя отношенія въ минуту рожденія младенца. Не утомляя нашихъ читателей описаніемъ общихъ предзнаменованій, кои могли бы изъ сего извлечь по Астрологіи, мы удовольствуемся обратить вниманіе ихъ на обстоятельство, особенно тронувшее воображеніе нашего молодаго гадателя.
Марсъ, въ сіе время находясь въ самомъ верху двнадцатаго знака, угрожалъ новорожденному плномъ или нечаянною и насильственною смертію. Для того Маннерингъ, углубившись еще боле въ подробности правилъ, по коимъ гадатели полагаютъ возможнымъ точне увриться въ истин своихъ предсказаній, нашелъ, что три эпохи были особенно опасны для младенца на его пятомъ, осьмнадцатомъ и двадцать первомъ годахъ.
Примчательно то, что незадолго передъ тмъ Маннерингъ, шутя, сдлалъ подобныя исчисленія по прозьб Софіи Вельвудъ, той молодой особы, къ которой онъ былъ привязанъ, и по таковому же расчету нашелъ, что вліяніе звздъ угрожало ей также смертію или плномъ на 36 мъ году — въ то время ей было 18 — такъ что одно и тоже время, казалось, грозило ей и младенцу одинаковою опасностію. Пораженный Симъ сходствомъ, Маннерингъ продолжалъ свои исчисленія, и нашелъ наконецъ, что одинъ и тотъ же мсяцъ и тотъ же самый день были для обоихъ эпохою равной опасности, онъ повторилъ свои выкладки, и слдствія оныхъ выходили всякой разъ одинаковыя.
Не нужно намъ предупреждать, что, описывая сіе обстоятельство, мы не имемъ въ виду заставить врить предсказаніямъ, извлекаемымъ изъ судебной Астрологіи, но таково пристрастіе наше къ чудесному, что намъ самимъ случается способствовать къ ослпленію своего разсудка. Сходство, о коемъ мы упомянули, было однимъ изъ тхъ странныхъ случаевъ, которые могутъ иногда произойти сверхъ всякаго вроятія, или Маннерингъ, потерявшійся въ лабиринт своихъ астрономическихъ изложеній, два раза слдовалъ за одною нитью, по которой долженъ былъ изъ него выбраться, или воображеніе его, обольщенное нкоторымъ дальнимъ подобіемъ, помогало ему находить боле сходства, нежели сколько онаго было въ самомъ дл: мы не возмемъ на себя сего ршить, но послдствіемъ взаимнаго отношенія обихъ выкладокъ было сильное, неизгладимое вліяніе на его умъ.
Въ удивленіи, причиненномъ ему столь страннымъ и неожиданнымъ ршеніемъ, не уже ли діаволъ, подумалъ онъ, мшается въ сіе дло, чтобы отплатить мн за легкость, съ которою разсуждаю объ искусств, происходящемъ, какъ говорятъ, отъ Магіи? или справедливо то, въ чемъ увряютъ Баконъ и Сиръ Томасъ Броунъ, что, слдуя Астрологіи, съ мудростію и точностію можно достигнуть истины, что не льзя отвергать вліянія свтилъ небесныхъ, хотя благоразуміе и предписываетъ не доврять предсказаніямъ обманщиковъ, увряющихъ, что будто бы въ нихъ почерпаютъ они свои свднія? Одной минуты размышленія ему было достаточно, чтобы оставить сіе вздорное мнніе, принятое тми двумя великими мужами потому только, что они не осмлились противустать общему мннію своего вка, или потому, что, можетъ статься, и сами не совсмъ еще свободны были отъ суеврныхъ предразсудковъ. Однакоже однообразное слдствіе его расчетовъ какъ о младенц, едва явившемся въ сей свтъ, такъ и о Софіи Вельвудъ, произвело надъ нимъ такое непріятное впечатлніе, что онъ, какъ Просперо, поклялся внутренно не браться боле за сіе ремесло и не предаваться судебной Астрологіи ни настоящимъ образомъ, ни въ шутку.
Нсколько времени былъ онъ въ недоумніи, что надлежало сказать Лорду Елленговану на счетъ гаданія о новорожденномъ, и наконецъ ршился увдомить о настоящемъ слдствіи своихъ расчетовъ, предваривъ его въ то же время о ничтожности правилъ, по коимъ они были составлены. Ршившись на сіе, онъ пошелъ прогуляться по террас.
Есть ли при свт луны понравился ему видъ, коимъ съ сего мста плняются, то и лучи солнца ни сколько не лишали его красоты. По пригорку, довольно крутому, но правильному, сошелъ Маннерингъ съ террасы на близкое отъ нея возвышеніе, а оттуда къ передней сторон стараго замка. Только дв круглыя башни оставались въ цлости, толстыя стны коихъ противились усиліямъ времени. Он соединялись посредствомъ куртины и защищали главный входъ на первый дворъ замка. Фамильный гербъ, высченный на камн, еще былъ виднъ на фронтон, и даже примтнымъ осталось мсто, къ коему нкогда прикрплялись кольцы для поднятія и опущенія подъемнаго моста. Сей нкогда страшный входъ былъ защищаемъ воротами, сколоченными изъ досокъ. Съ возвышенной площадки, находившейся передъ замкомъ, представлялся видъ очаровательный.
Возвышеніе скрывало отъ глазъ развалины, подл коихъ прохалъ наканун Маннерингъ. Разнообразный и прелестный сельскій видъ состоялъ изъ горъ и долинъ, чрезъ кои извивался ручей и, казалось, кое гд желалъ скрыть свои струи въ чащахъ рощей. Колокольня одной церкви и нсколько домовъ составляли селеніе, лежащее въ томъ мст, гд ручей относилъ въ мор дань водъ своихъ. Пашни, по видимому, были тщательно воздланы. Он раздлялись по долинамъ и нижнимъ частямъ горъ на небольшіе огороженные участки, а деревья, означавшія ихъ и служившія вмсто заборовъ, въ иныхъ мстахъ достигали до вершинъ горъ, тучныя паствы покрыты были стадами, а мсто, служившее торгомъ, оживляло сію восхитительную картину.
Дале взоры останавливались На предметахъ важнйшихъ. Въ нкоторомъ разстояніи плодоносныя земли прилегали къ скаламъ, покрытымъ кустарникомъ, мстами зеленвшимся и отчасти черноватымъ, противополагавшимъ взору непроницаемый оплотъ и общавшимъ не мене пріятное, какъ и спокойное уединеніе, съ другой стороны блуждали глаза по большому пространству береговъ, не уступавшихъ въ красот и разнообразіи описаннымъ видамъ. Въ иныхъ мстахъ они были загромождены грозными скалами и на нкоторыхъ изъ нихъ показывались остатки башенъ, бастіоновъ, кои, по преданію, были построены одинъ вблизи другаго, дабы въ случа нападенія чужеземныхъ враговъ, или во время междуусобной войны можно имъ было пользоваться взаимною помощію. Замокъ Елленгованъ казался важнйшимъ и огромнйшимъ изъ сихъ зданій, мстоположеніе его, крпость сихъ двухъ существовавшихъ еще башенъ и пространство земли, покрытой остальными развалинами, доказывали, что преданіе не безъ, причины приписывало его основателямъ первое мсто между владльцами сего Графства. Дале, образуемые моремъ небольшіе заливы казались завоеванными отъ береговъ, а мысы, покрытые лсами далеко простиравшіеся посреди водъ, гордо возвышаясь надъ оными, какъ бы торжествовали надъ моремъ.
Зрлище сіе поразило Маннеринга тмъ сильне, чмъ мене онъ къ оному былъ приготовленъ, потому что виднное имъ наканун во время пути совсмъ того не общало. Новый замокъ былъ передъ нимъ. Не за что было хвалить архитектора, но положеніе его было прелестно. Какую щастливую и спокойную жизнь можно было бы вести въ такомъ уединеніи думалъ нашъ герой: съ одной стороны поразительные остатки, внушающіе душ тайную гордость, съ другой довольно покойное жилище, чтобы удовлетворить умреннымъ желаніямъ. Жить здсь я и жить съ тобою, Софія …!
Мы не послдуемъ дале за мечтами любовника. Маннерингъ еще съ минуту любовался симъ зрлищамъ и вошелъ въ старый замокъ.
Только что прошелъ онъ чрезъ ворота, какъ увидлъ, что остатки великолпія перваго двора отвчали красот наружности. Съ одной стороны былъ рядъ высокихъ и широкихъ оконъ) нкогда освщавшихъ главную залу замка и раздленныхъ простнками, сложенными изъ огромныхъ камней, съ другой зданія различной высоты и построенныя по видимому въ разныя времена, но фасадъ коихъ представлялъ однакоже нкоторый родъ однообразія. Двери и окна были украшены древнею грубою рзьбою, кое гд еще существовавшею, инд разрушенною, а мстами заростшею повиликою и другими подобными травами, кои, казалось, весело росли между сими развалинами. На двор противу входа также были строеніе, но въ худшемъ состояніи, нежели остальное, а сіе, какъ сказывали, происходило отъ того, что корабли Парламентской стороны подъ начальствомъ Дина, во время продолжительной междуусобной войны, стрляли по замку изъ пушекъ. Съ сей стороны не было ничего любопытнаго. Маннерингъ снова увидлъ море, и на ономъ вооруженный люгеръ, наканун имъ замченный, еще стоявшій въ залив на якор.
Между тмъ, какъ онъ разсматривалъ вс развалины, въ одномъ поко налво услышалъ онъ голосъ Цыганки, которую видлъ прошлаго вечера. Скоро отъискалъ отверстіе, чрезъ которое могъ видть, не показываясь, и не безъ удивленія замтилъ, что ея положеніе, занятіе, видъ лица совершенно уподоблялись тому, какъ говоритъ преданіе о Сивиллахъ.
На разбитомъ камн сидла она въ одномъ углу покоя, не потерявшаго еще своей четыреугольности, а чтобы разчистить немного мста для своей самопрялки, отмела часть развалинъ. Солнечные лучи, проникая сквозь узкое окно, падали прямо на нее и освщали черты лица, столь же дикія, какъ ея оджда, остальная часть комнаты была почти въ темнот. Нарядъ ея, прибавленный къ обыкновенному платью горныхъ Шотландцевъ, походилъ на какую-то восточную одежду. Она пряла, и на самопрялк была насажена трехцвтная шерсть, черная, блая и срая. За работою она пла, и пснь ея казалась волшебствомъ, коему способствовали ея самопрялка и вертено, — древнія орудія нашихъ прабабушекъ, согнанныя съ глазъ нашими женами. Маннерингъ, стараясь припомнить птыя ею слова, не могъ того достигнуть, не понявъ ихъ смысла, онъ имъ сдлалъ слдующій переводъ, или, лучше сказать, подражаніе:
Сплетайтесь, мшайтесь вокругъ вертепа,
Какъ смшаны щастье съ нещастіемъ въ жизни,
Ея многоцвтная ткань сплетена
Изъ горя и смха, надежды и страха.
Таинственно новую нить я спряла,
Предвстницей новыя жизни младенца:
Грядущихъ временъ прояснилась мн мгла,
И будущность мощному гласу послушна.
Зерцало волшебное! дай мн отвт!
Увы! я въ немъ вижу слпое смшенье
Страстей и желаній, блаженства и бдъ,
Надеждъ, опасеній, веселій, страданій.
О нити! премнчива смертныхъ судьба, —
Не столько премнчиво ваше стремленье.
Сплетайтесь, мшайтесь вокругъ вертена,
Какъ смшаны щастье съ нещастіемъ въ жизни!
Между тмъ какъ онъ старался удержать въ своей голов сіи строфы и припомнить одну рифму, Сивилла окончила работу и вся волна ея была допрядена, тогда взяла она вертено и, разматывая съ него по немногу нитки, мрила ихъ, начиная съ локтя и пропуская между большимъ и указательнымъ перстами. Измривъ все, она сама себ сказала: ‘Вотъ хорошій мотокъ, но не цльный. Прекрасная жизнь! семьдесятъ мръ, но нить порвана три раза. Три ли раза онъ ее свяжетъ? Ежели успетъ въ томъ, то нещастливъ не будетъ.
Герой нашъ хотлъ было поговорить съ Питониссою, какъ въ самое то время голосъ пріятный и тихій, какъ шумъ волнъ разъяреннаго моря, два раза прокричалъ съ нетерпніемъ: Мегъ, Мегъ Меррильисъ, Цыганка, колдунья! прахъ тебя побери!
Иду, иду, Капитанъ, отвчала гадательница, и въ ту же минуту показался въ развалинахъ человкъ, съ коимъ она говорила.
Онъ имлъ походку моряка, средній ростъ и лице, пожелтвшее отъ непогодъ и бореній съ сверовосточнымъ втромъ, сложенія былъ сильнаго и казался составленнымъ изъ однихъ жилъ и мускуловъ, и конечно взялъ бы верхъ надъ всякимъ въ борьб, кто былъ бы и выше его ростомъ, наружность его была отвратительна, а черты лица не показывали ни сколько той веселостноткровенности и беззаботливости, кои обыкновенно сопровождаютъ всякаго моряка на суш. Сіи качества способствуютъ, можетъ быть, столько же, какъ и другія, къ пріобртенію доброй славы которую имютъ наши мореходцы и доставляютъ имъ наше уваженіе и дружбу. Великодушіе, мужество и терпніе нашихъ моряковъ необходимо внушаютъ къ нимъ почтеніе и унижаютъ въ ихъ присутствіи мирныхъ обитателей, твердой земли, но какъ ни уваженіе, ни чувство собственнаго униженія не могутъ ужиться съ привязанностію и дружбою Я то пылкость веселый нравъ и простое ‘короткое ихъ обращеніе, когда они бываютъ на суш, составляютъ также ихъ отличительныя черты и заставляютъ ихъ любить. Ничего подобнаго не видно было на лиц Сего Капитана, напротивъ того Я дикой и свирпой взглядъ длалъ еще
7$ мрачне его черты, коимъ ничто бы впрочемъ не могло дать пріятнаго выраженія. Гд ты, тетка, чертова дочка? закричалъ онъ иностраннымъ выговоромъ, хотя и говорилъ по Англійски совершенно: будь ты проклята! Вотъ уже съ полчаса, какъ мы тебя ждемъ. Ну, или же, поколдуй намъ на добрый путь, да потомъ и убирайся въ адъ.
Въ ту же минуту примтилъ онъ Маннеринга, который по положенію, взятому имъ, чтобъ лучше разглядть то, что длала Мегъ Меррильисъ, казалось, скрывался отъ глазъ, будучи полузакрытъ навсомъ, за коимъ онъ стоялъ. Капитанъ (потому что сіе званіе онъ себ присвоилъ) вдругъ остановился, посмотрлъ прямо Маннерингу въ лице, и сунувъ правую руку между кафтаномъ и жилетомъ какъ будто искалъ оружія, сказалъ ему: ‘Ну, что, камарадъ? Кажется, твой глазокъ здсь что то шаритъ, гемъ?’
Прежде нежели Маннерингъ, оскорбленный наглою рчью и удивленный движеніемъ сего человка, могъ ему дать какой-либо отвтъ, Сивилла вышла изъ своей конуры и приближилась къ Капитану. Глядя на Маннеринга, онъ въ полголоса ее спросилъ: ‘Не акула ли это? не хочетъ ли она меня проглотить? а?’
Мегъ отвчала ему въ томъ же род и таинственнымъ языкомъ своего поколнія: — Кинь жемчугъ на песокъ, на голубятни обржь крылья голубямъ!— показывая на новой замокъ.
Мрачный видъ Капитана немного прояснился. ‘Такъ здравствуйтежъ!’ сказалъ онъ Маннерингу: ‘я вижу, что вы пришли отъ моего друга Г-на Бертрама. Прошу васъ извинить меня, я ошибся и принялъ васъ за другаго.’
— А вы, сударь, отвчалъ Маннерингъ, конечно хозяинъ того судна, которое стоитъ въ залив?—
‘Да, да. Мое имя Диркъ Гаттрійкъ, Капитанъ Юнгфрова, весьма извстнаго на здшнемъ берегу. Мн нечего стыдиться ни имени моего, ни корабля, ни груза.’
— Я весьма увренъ, что къ тому нтъ никакой причины.—
‘Нтъ, убей меня громъ! Я веду честный торгъ. Грузъ мой я взялъ въ Дуглас на остров Ман, онъ состоитъ изъ отличнаго коньяка и чая, настоящаго гизона и сучунга! Прекрасныя кружева, ежели вамъ нужно. Мы боле ста тонновъ выгрузили въ прошлую ночь.’
— Я человкъ дорожный, сударь, и теперь не имю надобности въ сихъ товарахъ.—
‘Ну, такъ прощайте! всякому надобно хлопотать о своихъ длахъ. А не то, прізжайте ко мн на корабль, я попотчую васъ прекраснымъ чаемъ. Диркъ Гаттрійкъ знаетъ, что есть вжливость. Гемъ?’
Въ чертахъ лица сего человка смсь безстыдства и дерзости, страха и подозрнія длала видъ его совершенно отвратительнымъ, поступки его показывали негодяя, знающаго, какое мнніе о немъ должно имть, и старающагося оное отвратить, принимая на себя видъ беззаботной короткости. Маннерингъ въ короткихъ словахъ поблагодарилъ его за вжливое предложеніе, простился съ нимъ и видлъ, какъ онъ удалился съ Цыганкою. Изъ стараго замка они вышли въ ту же сторону, съ которой Капитанъ въ него вошелъ. Очень узкая лстница вела внизъ до берега и конечно была высчена въ скал для удобности гарнизона въ случа осады, по ней то спустилась къ морю сія столь хорошо подобранная чета. Самозванецъ Капитанъ слъ въ маленькой яликъ, въ коемъ ожидали его двое матросовъ, и поплылъ къ своему судну, а Цыганка между тмъ распвала, сопровождая свое пніе тлодвиженіями, съ такимъ изступленіемъ, что можно было его почесть сверхъестественнымъ.

ГЛАВА V.

Когда достойный Капитанъ дохалъ до своего люгера, то распустили на немъ паруса и судно пустилось въ море, выстрливъ три раза изъ пушки, салютуя симъ въ честь замка Елленгована. Втръ дулъ отъ земли и люгеръ пошелъ на всхъ парусахъ.
‘Ага!’ сказалъ Лордъ, давно искавшій Маннеринга ‘и такъ они отправились — безпатентные купцы’, — извстный Диркъ Гаттрійкъ, Капитанъ Юнгфрова, получеловкъ, полуголландецъ, получортъ, вс его паруса поставлены, — пусть же теперь догоняетъ его кто можетъ. И кому придетъ на то охота? Знаете ли вы, что этотъ плутъ навелъ ужасъ на всхъ таможенныхъ крейсеровъ? Они не могутъ съ нимъ сладить, не могутъ приближиться къ нему, либо бываютъ биты. Но, кстати о таможн: я пришелъ звать васъ завтракать: ужь я васъ напою чаемъ, который…
Маннерингъ, давно примтившій, какъ достойный Г-нъ Бертрамъ легко переходилъ отъ одной мысли къ другой и сцплялъ между собою дла и вещи весьма удивленныя тмъ, что ихъ свели вмст, поспшилъ прервать его, пока воображеніе не занесло его слишкомъ далеко, и сдлалъ ему нсколько вопросовъ о Диркъ Гаттрійк.
‘О! онъ… онъ… довольно добрый малой, когда ему никто не мшаетъ, торгуетъ запрещенными товарами, когда пушки сложены въ число балласта, а когда он готовы на службу, то длается корсаромъ, даже морскимъ разбойникомъ. Онъ одинъ надлалъ боле вреда таможеннымъ, нежели вс Рамзайскіе каторжные вмст!’
— Какимъ же образомъ этотъ человкъ сметъ являться у здшнихъ береговъ, да еще находитъ нкоторое себ покровительство?—
‘Чтожъ длать? Нуждаются въ водк и ча, а симъ только средствомъ и можно ихъ здсь достать. Къ томужъ, вдь это также торговля. Ежели вы захотите длать закупки у Дункана Робба, Киплетринганскаго купца, то ему надобно давать чистыя деньги, или росписку на короткой срокъ, а Диркъ Гаттрійкъ вмсто того выкинетъ у вашихъ воротъ одинъ или два боченка водки, дюжину фунтовъ чаю, а въ замнъ забираетъ дровами, ячменемъ и всмъ, чмъ вамъ угодно. Кстати объ этомъ, я разскажу вамъ славный случай. Нсколько времени тому назадъ былъ недалеко отсюда Лордъ, по имени Гуджонфортъ, у него было очень много оброчныхъ куръ, то есть такихъ, которыкъ фермеры должны доставлять своимъ помщикамъ. Правду сказать, он были очень тощи. Люси Финнистонъ на прошлой недл мн такихъ прислала, что жалко было на нихъ и смотрть. У ней однакоже двнадцать добрыхъ участковъ земли подъ посвомъ, такъ, кажется, есть чмъ кормить. При муж ея Дункан Финнистон, но онъ умеръ, и мы также вс помремъ, Г-нъ Маннерингъ, а говоря объ этомъ, постараемся въ ожиданіи хорошенько пожить: завтракъ нашъ готовъ и Доминусъ ждетъ уже, чтобы прочесть застольную молитву.’
Доминусъ произнесъ благословеніе, которое превосходило самыя длинныя рчи, до того времени слышанныя Маннерингомъ изъ устъ его. Похвалили чай, доставленный благороднымъ Капитаномъ Диркъ Гаттрійкомъ, и Маннерингъ не могъ не замтить, хотя со всевозможною вжливостію, сколь неблагоразумно было поощрять таковый торгъ, — даже прибавилъ онъ, хотя бы изъ одной справедливости къ таможн, такъ я думалъ бы…
‘А!’ подхватилъ Бертрамъ, рдко понимавшій мысль съ настоящей ея стороны, и подъ именемъ таможни разумвшій однихъ сборщиковъ, осмотрщиковъ, объзщиковъ и конныхъ и пшихъ надсмотрщиковъ: ‘таможенные сами себя могутъ защищать, имъ нтъ нужды ни въ чьей помощи, къ тому же, они имютъ право брать себ въ пособіе военныхъ. А что касается до справедливости… то, не чудно ли вамъ покажется, Г. Маннерингъ, когда вы узнаете, что я даже не состою между членами мирныхъ судей здшняго Графства!
Маннерингъ притворился удивленнымъ, хотя внутренно не могъ не подумать, что мирный судъ немного терялъ, лишая себя великихъ свдній сего добраго дворянина. Но Г-нъ Бертрамъ, напавшій на предметъ, которой лежалъ у него на сердц, продолжалъ противъ обыкновенія своего съ большимъ жаромъ.
‘Однакожъ, это правда. Имя Годфруа Бертрама Елленгованскаго не состоитъ въ списк судей сего Графства, хотя съ трудомъ отыскать можно какого-нибудь млкопомстнаго дворянина, которой бы во время създовъ не сидлъ между судьями и не растягивалъ своей подписи прибавленіемъ къ короткой фамиліи титла мирнаго судьи. Я знаку, кому симъ обязанъ. Сиръ Томасъ Китлекуртъ открытымъ ртомъ сказалъ, что онъ и меня вписалъ бы въ число другихъ, ежелибъ я взялъ его сторону на послднемъ выбор, но мн весьма естественно было хлопотать и поддерживать кровнаго себ человка, Лорда Балруддери, моего брата въ четвертомъ колн. Чтожъ тогда сдлали? Меня не включили въ число свободныхъ помщиковъ, и я былъ устраненъ. Придрались къ тому, будто Констабель Давидъ Мак Гуффогъ выдаетъ за меня повелнія арестовывать и управляетъ моими длами по своей вол, какъ будто я восковая фигура, — что сущая клевета! Я во всю мою жизнь выдалъ только семь такихъ ордеровъ, да и т сочинялъ Доминусъ, которой вотъ здсь. И безъ этаго нещастнаго дла Санди Мага Грутара, коего констабели дня два, три держали взаперти въ старомъ замк, вмсто того, чтобы его отослать въ тюрьму нашего Графства… О, оно мн стоило довольно денегъ! но я знаю, чего хочется Сиру Томасу. Онъ завидуетъ мсту, которое я занимаю въ Кильмажирдльской церкви. Ну я у васъ спрошу: не мн ли скоре сидть на первой лавк противу священника, чмъ какому нибудь Мак-Кроскію Креохстонскому, которой ничто иное, какъ сынъ Думфрійскаго ткача
Маннерингъ показалъ, что онъ совершенно чувствуетъ справедливость его жалобъ.
‘Еще, Г. Маннерингъ, есть дльцо касательно дороги и рва. Сиру Томасу хотлось оставить ихъ по прежнему, я зналъ, что онъ стоитъ сзади меня, однакоже сказалъ помощнику Чиновника путей сообщенія, что гораздо лучше ее выпрямить и провести черезъ самый ровъ, чтобъ чрезъ это, какъ замтилъ мой повренной, сберечь пол-осминникъ хорошей паствы. Наконецъ, когда зашло дло о выбор, сборщикъ податей…’
— Конечно, милостивый государь, весьма странно, что вамъ оказали столь мало довренности въ той самой стран, гд предки ваши, судя по великолпію ихъ жилища, должны были занимать первое мсто.
‘Это правда, Г. Маннерингъ, но я ничего не отыскиваю и не останавливаюсь на такихъ бездлицахъ. Я даже, долженъ вамъ сказать, легко ихъ забываю. Но мн хотлось бы, чтобъ вы выслушали вс повсти, которыя покойникъ батюшка мн разсказывалъ о сраженіяхъ Мак-Дингаваевь, ныншнихъ Бертрамовъ, съ Ирландцами и горными жителями, которые хотли поселиться въ нашихъ долинахъ, когда они пускались въ Святую землю, то есть въ Іерусалимъ и Ерихонъ, ведя за собою всхъ своихъ подданныхъ. Лучше бы имъ было хать въ Ямайку какъ дядя Сиръ Томасъ Киттлекуртъ. Если бы они вмсто знаменъ и другихъ трофеевъ, которые еще цлы и хранятся на чердак, да навезли сахару, да нсколько бочекъ рому, то имнію ихъ отъ того было бы получше. Но можно ли сдлать какое нибудь сравненіе между Елленгованскимъ замкомъ и закоптлымъ жилищемъ Китлекуртскимъ. Въ фасад его, чаю, нтъ и шести сажень. Но вы не завтракаете. Г. Маннерингъ, вы ничего не кушаете. Отвдайте этаго дикаго гуся, его поймалъ, въ субботу будетъ три недли, Жонъ Гай въ пруд подл Гампсидскаго луга.’
Лордъ, коего негодованіе долго удерживало мысли въ одномъ круг, предался тогда обыкновенному роду своихъ несвязныхъ разговоровъ и далъ Маннерингу время на размышленіе о непріятностяхъ состоянія, казавшагося ему за часъ предъ тмъ столь завиднымъ. Передъ нимъ находился деревенскій дворянинъ, коего предобрый нравъ, казалось, составлялъ лучшее его качество, и который былъ недоволенъ, ропталъ на другихъ за бездлицы, кои въ сравненіи съ истинными нещастіями, бывающими въ жизни, совершенно ничтожны. Но Провидніе такъ премудро насъ надлило, что т изъ насъ, кои на пути своемъ не встрчаютъ большихъ огорченій, терпятъ небольшія притсненія, достаточныя для помраченія ясности дней ихъ, и никто изъ моихъ читателей не можетъ не знать того, что ни врожденная безпечность, ни философія, пріобртенная ученіемъ и размышленіемъ, не могутъ сельскаго дворянина избавить отъ ощущеній, коимъ онъ предается во время выборовъ, засданіи судейскихъ и собраній присяжныхъ.
Маннерингъ, любопытствуя узнать обычаи земли, въ коей находился, воспользовался тою минутою, когда Бертрамъ остановился посреди продолжительныхъ разсказовъ, и спросилъ у него: какую необходимую надобность могъ имть Капитанъ Гаттрійкъ до отъзда своего въ Мегъ Мерильис?
‘Конечно ту, чтобы она доставила его кораблю щастливое плаваніе. Вы должны знать, Г. Маннерингъ, что сіи купцы, по законамъ называемые контрбандистами, не имютъ никакой вры и замняютъ ее суевріемъ. Они прибгаютъ къ ворожб, талисманамъ и къ множеству другихъ подобныхъ глупостей.’
Суета суетъ! сказалъ Сампсонъ. Это сообщество съ лукавымъ духомъ, ладонки, заговариванія суть стрлы…
Полно же, Доминусъ, одинъ только ты и говоришь (замтьте, что кром молитвъ при начал и конц стола, нашъ молодецъ и рта не раскрывалъ): ты не даешь времени Г-ну Маннерингу сказать ни одного слова. И такъ, Г. Маннерингъ, когда мы завели рчь объ Астрономіи, талисманахъ и другихъ подобныхъ вещахъ, сдлалиль вы одолженіе разсмотрть то, о чемъ мы вчера вечеромъ съ вами говорили
— Я начинаю думать, Г-нъ Бертрамъ, согласно съ вашимъ достойнымъ другомъ, Г. Сампсономъ, что это мечь обоюду острый, съ которымъ не надобно шутить. Ни вы, ни я, ни всякой другой порядочный человкъ не можетъ врить предсказаніямъ Астрологіи, но такъ какъ любопытство, побуждающее насъ, хотя и въ шутку, проникать таинство будущаго, производило иногда важныя и непріятныя послдствія: то я желалъ бы, чтобъ вы меня уволили отъ отвта на сей вопросъ.—
Легко можно себ представить, что таковая отговорка только раздражила Любопытство Елленгована. Онъ настоялъ въ своей просьб, а Маннерингъ, ршившись не подвергать младенца неудобствамъ, которыя могли бы произойти отъ опасеній, что съ нимъ воспослдуютъ нещастія, которыми, казалось ему, грозили звзды, вручилъ Г. Бертраму запечатанную бумагу я запретивъ разпечатывать оную прежде? нежели младенцу минетъ пять лтъ. Въ то время ему позволялось прочесть написанное. Онъ надялся что такъ какъ тогда пройдетъ первый срокъ предсказанныхъ нещастій безъ всякаго приключенія., то отецъ изъ того моцетъ заключить въ точности, что и другихъ нечего опасаться. Г. Бертрамъ общалъ послдовать его наставленіямъ. Дабы боле увриться въ томъ, что онъ сдержитъ свое слово, Маннерингъ прибавилъ, что съ робенкомъ можетъ случиться какое нибудь несчастіе, ежели печать будетъ снята прежде времени.
Маннерингъ согласился на усильныя просьбы Г. Бертрама провесть съ нимъ остатокъ дня. Онъ не заключалъ въ себ ничего достопримчательнаго. На другой же день поутру нашъ путешественникъ слъ, на лошадь, простился съ своимъ радушнымъ хозяиномъ и его врнымъ товарищемъ, пожелалъ всякаго благополучія всему семейству, поворотилъ своего коня къ сторон Англіи и скоро скрылся изъ вида жителей Елленгована. Онъ также удалится и отъ глазъ читателей нашихъ, кои хотя и опять его увидятъ но уже довольно пожилаго.

ГЛАВА VI.

Хотя Госпожа Бертрамъ Елленгованская лежала еще въ постели и не могла быть свидтельницею произшедшаго, но въ комнат ея ни о чемъ боле не говорили, какъ о прекрасномъ молодомъ Оксфордскомъ студент, которой совтовался со звздами и извлекъ изъ того гаданія молодому Лорду. Ей описывали черты лица, звукъ голоса и осанку его, даже лошадь, сдло, узда и шпоры не были забыты. Все сіе сдлало большое впечатлніе на воображеніе Госпожи Бертрамъ, потому что добрая дама была довольно суеврна.
Когда она могла уже чмъ-нибудь заниматься, то первое ея дло было сшить бархатной мшечекъ, чтобъ уложишь въ него гаданіе о своемъ сын, которое выпросила у своего мужа. Пальцы ея весьма чесались отъ желанія разломишь печать, но легковріе взяло верхъ надъ любопытствомъ, и она имла довольно силы уложить, не трогая оной, завернувъ напередъ въ два листка пергамента, чтобы лучше сберечь печать. Она повсила сію ладонку младенцу на шею, прикрпивъ ее къ цпочк, и ршилась такъ оставить до тхъ поръ, пока безъ опасности ей можно будетъ удовлетворить своему любопытству.
Отецъ съ своей стороны ршился исполнить собственный долгъ, давъ младенцу сколь возможно лучшее воспитаніе, и чтобъ быть въ состояніи положить оному хорошее основаніе въ ту самую минуту, когда лунь разсудка начнетъ озарять его, то легко уговорилъ Доминуса оставить прежнее его ремесло деревенскаго учителя и совсмъ переселиться къ нему въ замокъ. И такъ за жалованье, малымъ чмъ неравнявшееся съ платою наемнаго слуги, Доминусъ взялся сообщить будущему Лорду Елленговану вс т науки и познанія, въ коихъ въ самомъ дл онъ былъ весьма свдущъ, и той ловкости и совершенству, которыхъ вовсе не имлъ, хотя внутренно и признавалъ себя одареннымъ оными. Отецъ находилъ въ семъ и свои выгоды: у него былъ всегда подъ рукою молчаливый товарищъ, терпливо выслушивавшій его продолжительные разсказы, когда никого боле не было, и надъ коимъ при другихъ подшучивая, онъ не опасаясь ничего, могъ показывать свою любезность.
Около четырехъ лтъ посл сего времени произошли большій, перемны въ томъ Графств, въ коемъ находилось Елленгованское владніе.—
Внимательно замчавшіе общее мнніе давно уже думали, что перемна въ Министерств должна была воспослдовать непремнно, и посл многихъ отсрочекъ, продолжительныхъ колебаній между страхомъ и надеждою, посл разныхъ извстій, полученныхъ отъ весьма или не такъ врныхъ людей или даже не имвшихъ никакого основанія, въ слдъ за трудными занятіями Нкоторыхъ клубовъ, разсуждавшихъ за огромными кружками пива, униженіемъ одного, возвышеніемъ другаго, посл многихъ разсылокъ пшкомъ, верьхомъ, въ почтовыхъ коляскахъ, за многократными адрессами и просьбами, писанными въ пользу и напротивъ, посл того, что нсколько разъ предлагаемы были жизнь и имніе, наконецъ ударъ былъ нанесенъ, Министерство рушилось и за симъ, какъ водится, и Парламентъ былъ распущенъ.
Сиръ Томасъ Киттлекуртъ, какъ и многіе другіе почтенные Члены, находившіеся въ одинаковомъ съ нимъ положеніи, прискакалъ на почтовыхъ въ свое Графство, но въ ономъ былъ принятъ холодно. Онъ былъ въ числ приверженныхъ къ прежнему правленію, а потому друзья новаго хлопотали за Сира Жона Фейтергида, имвшаго лучшихъ собакъ и лошадей въ окрестности. Въ числ поднявшихъ знамя бунта противу Сира Томаса былъ нкто Жильбертъ Глоссинъ, служившій Повытчикомъ въ одномъ изъ нижнихъ судовъ и повреннымъ у Лорда Елленгована. Сей честный человкъ вроятно получилъ отъ Сира Томаса Киттлекурта въ чемъ-нибудь отказъ, или имлъ уже все, что чрезъ него могъ выпросить, а это, какъ всмъ извстно, одно и то же, а потому, чтобы получить новое повышеніе, ему надобно было обратиться въ другую сторону. Онъ имлъ право, какъ уже упомянуто, подавать голосъ за имніе Лорда Елленгована, и такъ постарался, что заставилъ помстить своего покровителя въ число вольныхъ владльцовъ, не сомнваясь въ томъ, какую сторону онъ возметъ въ семъ случа, безъ труда уврилъ его, что ему необходимо нужно показаться начальникомъ сколь можно многочисленнйшей партіи, а потому они и занялись извстными тогда въ Шотландіи средствами доставать себ поболе голосовъ. Они такъ хорошо разбили на участки всю собственность, полученную нкогда Елленгованами отъ Правительства, что въ день выбора Бертрамъ на мсто сраженія привелъ подъ своимъ начальствомъ десять человкъ, имвшихъ неоспоримое право подавать голосъ. Сіе подкрпленіе ршило судьбу того дня. Сиръ Жонъ былъ выбранъ, посл чего Жильберта Глоссина перевели повытчикомъ въ мирный Трибуналъ, а имя Годфруа Бертрама Елленгованскаго было вписано въ число мирныхъ судей Графства.
То было nec plus ultra Бертрамова честолюбія, не отъ того, чтобы онъ любилъ труды и отвтственность, сопряженные съ симъ достоинствомъ, но онъ полагалъ, что иметъ на оное права, и былъ сего званія лишенъ до того времени только по пристрастію и несправедливостямъ. Старая Шотландская пословица говоритъ: Не давай дураку острой палки, то есть оружія, коимъ бы онъ могъ вредить другимъ. Г-нъ Бертрамъ лишь только получилъ столь давно желанную имъ судейскую власть, какъ началъ дйствовать не такъ милостиво, какъ жестоко, и тмъ уничтожилъ общее всхъ знавшихъ его мнніе о доброт его сердца. Мы гд то читали исторію одного мирнаго судьи, написавшаго къ своему книгопродавцу, чтобы ему прислалъ полное собраніе законовъ настоящихъ, прошедшихъ и будущихъ. Г-нъ Бертрамъ хотя и смыслилъ столько, чтобъ не сдлать таковой ошибки, но отъ того не лучше обращался съ врученнымъ ему оружіемъ.
Онъ отъ доброй души поврилъ, что должность, назначенная ему Государемъ означала личную къ нему милость, и не помнилъ о томъ, что недавно забвеніе, въ коемъ находился, и предпочтеніе, данное другимъ, полагалъ пристрастными и незаслуженными.
Лишь только вышло ему опредленіе, какъ онъ повеллъ врному своему Адъютанту Доминусу Сампсону прочитать его вслухъ. Съ первыхъ словъ: Королю благоугодно опредлить… онъ остановился и вскричалъ: — Благоугодно Королю! доброй онъ человкъ! Ужь конечно ему не могло быть столь угодно, какъ мн.
Разсуждая такимъ образомъ, онъ не хотлъ оказывать свою благодарность только безполезными чувствами, хладно хранимыми въ сердц, или пустыми выраженіями признательности, онъ ршился доказать, что уметъ быть чувствительнымъ къ сдланной ему чести, неограниченною дятельностію въ исполненіи препорученной ему должности. Новой вникъ, говорятъ, мететъ чище, и я самъ тому свидтель, что, когда взялъ въ домъ новую служанку, то пауки, Богъ знаетъ съ котораго времени завладвшіе нижними полками моей библіотеки, на коихъ находились судебныя и духовныя книги, весьма проворно должны были съ нихъ убраться. Съ таковою же строгостію вступилъ въ должность судьи Лордъ Елленгованъ. Изъ окрестностей своихъ онъ изгналъ мошенниковъ и бродягъ, уже съ полвка въ юныхъ поселившихся. Какъ новый Герцогъ Гумфрій, онъ производилъ чудеса, хромыхъ заставлялъ ходить, слпымъ возвращалъ зрніе, открылъ и выгналъ стрлявшихъ дичь по заказамъ, промышлявшихъ кражею плодовъ, всякаго рода мошенниковъ, и получилъ въ награду отъ своихъ собратій похвалы и прослылъ дятельнымъ судьею.
Все сіе добро было не безъ примси зла. Когда злоупотребленіе издавна укоренилось, то надобно его истреблять съ большею осторожностію. Ревность нашего достойнаго друга приводила въ замшательство множество людей, праздности и бездйствію коихъ онъ самъ отчасти помогалъ. Инымъ закоренлая привычка препятствовала перемнить образъ жизни, другіе, въ самомъ дл будучи не въ состояніи работать, заслуживали, по ихъ словамъ, право пользоваться милостями всякаго истиннаго Христіанина. Нищій, лтъ съ двадцать обходившій околодокъ, принимавшій подаяніе не столько за милостыню презирающаго состраданія, какъ за знакъ благоволенія, былъ отсылаемъ въ ближайшій рабочій домъ. Съ дряхлою женщиною, ходившею, подпираясь костылемъ, отъ воротъ до другихъ, какъ дурной шилингъ, котораго каждый сживаетъ поскоре съ рукъ, передавая сосду, съ тою, которая не могла ходить и кликала согласившихся ее носить столь же громко и даже громче, нежели путешественникъ требуетъ почтовыхъ лошадей, поступаемо было таковымъ же образомъ. Старый Жонъ, недослыхивавшій отчасти по глупости, отчасти притворно, и служившій забавою дтямъ изъ рода въ родъ около трехъ четвертей вка, былъ посаженъ въ Бридевелль Графства, въ коемъ лишенный свжаго воздуха и теплоты солнца, единственныхъ благъ, которыми еще былъ способенъ наслаждаться, черезъ полгода умеръ отъ грусти и скуки. Старый матросъ, съ давнихъ лтъ ходившій по кабакамъ веселить пьющихъ пснями о Капитан Вард или о храбромъ Адмиралъ Бенбовъ, былъ изгнанъ изъ Графства по той только причин, что у него былъ Ирландскій выговоръ. Наконецъ, ревность новаго мирнаго судьи въ исправленіи земской полиціи простерлась даже до прекращенія ежегодныхъ странствій богомольцевъ.
Все сіе не произошло безъ того, чтобы не болтали на счетъ таковыхъ поступковъ и не охуждали оныхъ.. Мы вс сотворены не изъ дерева, не изъ камня, и привычки, укрпившіяся въ нашихъ сердцахъ, не могутъ изъ оныхъ быть исторгнуты, какъ трава или мохъ, не нанесши имъ раны. Жена фермера сожалла, не могши боле показывать своего проворства, а также, можетъ быть, лишенная нкотораго внутренняго удовольствія при раздач нищимъ, приносившимъ изъ окрестностей новости, вмсто милостыни, нсколькихъ горстей овсяныхъ крупъ. Хижины терпли недостатокъ во множеств млочей, къ коимъ жители были пріучены и которыя приносили къ нимъ т самые бродяги, которымъ запрещено было впредь таскаться. Дти оставались безъ изюма и игрушекъ, у молодыхъ женщинъ былъ недостатокъ въ булавкамъ, лентахъ, гребняхъ и псняхъ. Старикамъ не кому было промнивать яйца на соль и табакъ истертый и въ листьяхъ.
По всмъ симъ обстоятельствамъ озабоченный длами Елленгованъ потерялъ довренность, и тмъ скоре, чмъ боле прежде пользовался народною любовію. Въ древности его фамиліи находили даже новую причину къ его осужденію’ Намъ нечего смотрть на то, такъ говорили многіе, что длаютъ Гринзиды, Вуривили, Вивфорды, они новые къ намъ пришельцы: но Елленгованъ, имя, извстное въ свт съ тхъ поръ, какъ свтъ стоитъ и даже нсколько прежде! Ему, ему такъ обходиться съ бдными людьми! Его дда называли злымъ Лордомъ, но хотя онъ и не слишкомъ бывалъ добръ, когда долго просиживалъ за столомъ, однакоже и онъ бы ничего похожаго на это не сдлалъ, большой каминъ стараго замка въ его время былъ всегда нагртъ, и вокругъ его можно было найти столько же неимущихъ, сколько въ гостиной порядочныхъ людей, а Милади всякой годъ подъ Рождество раздавала бднымъ по двнадцати серебряныхъ копекъ въ честь двнадцати Апостоловъ. Говорили, что будто она Католичка. Ну, чтожъ? Наши господа теперь могли бы поучиться у Католиковъ. Ежели бдный народъ терплъ недлю притсненіе и натяжки, та по крайней -мр въ Воскресенье наврное получалъ свой пятакъ.
Такъ поговаривали за каждою кружкою пива во всхъ кабакахъ на три или четыре мили отъ Елленгована, что составляло діаметръ круга, въ коемъ нашего пріятеля Бертрама должно было принимать за главную планету. Но пересуды еще увеличились, когда онъ согналъ съ своей земли толпу Цыганъ, издавна на оной поселившуюся, и съ однимъ членомъ коей читатель нашъ уже познакомился.

ГЛАВА VII.

Хотя свойство Цыганскихъ шаекъ, наполнявшихъ нкогда большую часть Европы и составляющихъ и по сіе время особую породу, вообще извстно, но читатель проститъ мн, что я въ короткихъ словахъ опишу тогдашнее ихъ положеніе въ Шотландіи.
Извстно, что въ старину одинъ Король той страны призналъ Цыганъ за особый и независимый народъ. Нкто изъ его потомковъ поступалъ съ ними не столь милостиво, слово Цыганъ, на всахъ правосудія, равнялось названію вора, и по точному положенію закона, съ ними обходились, какъ съ ворами. Не смотря однакоже на сію строгость, общество ихъ процвтало посреди несчастій, опустошившихъ сію землю, оно даже усилилось большимъ числомъ военныхъ людей, самовластіемъ и голоднымъ временемъ лишенныхъ средствъ къ пропитаніе. Сія смсь лишила Цыганъ большей части отличительнаго характера ихъ происхожденія. Изъ нихъ вышла смшанная порода, присоединившая привычки своихъ восточныхъ предковъ, лность и воровство, съ жестокостью горныхъ жителей свера, къ нимъ приставшихъ, они странствовали отдльными шайками, имли между собою положенія, по коммъ каждое поколніе не могло переходить за черту назначенной оному округи, и малйшее нарушеніе опредленныхъ границъ давало поводъ къ дракамъ, а не рдко и кровопролитіямъ.
Флетчеръ лтъ за сто предъ симъ сдлалъ описаніе симъ бродягамъ, и читатели наши съ удивленіемъ прочтутъ нкоторые изъ него отрывки.
‘Теперь, говоритъ онъ, въ Шотландіи, кром множества бдныхъ семействъ, живущихъ единственно церковными подаяніями, или отъ недостаточной пищи безвременно умирающихъ я находятся двсти тысячъ нищихъ, ничего не имющихъ, кром того, что могутъ себ выпросить подъ окнами. Они тяжелое бремя для сей страны, и ей никакой не приносятъ пользы. Хотя несчастныя времена почти удвоили сіе число противу прежняго, однакоже можно полагать, что никогда не было мене ста тысячъ таковыхъ бродягъ, ни мало не подчиненныхъ никакимъ законамъ, ни гражданскимъ, ни духовнымъ, ни даже естественнымъ. Никакой судья не можетъ собрать свденій о числ рождающихся и умирающихъ между ними. Они не только истинное несчастіе для бдныхъ крестьянъ, увренныхъ, что будутъ прибиты, ежели откажутъ въ хлб и другихъ състныхъ припасахъ шайк, иногда состоящей изъ сорока человкъ, но они еще и позволяютъ себ иногда грабить домы, отдаленные отъ другихъ и не могущіе получать скорой помощи отъ сосдей. Въ урожайные годы они тысячами попадаются въ горахъ, гд проводятъ цлые дни въ пирахъ и распутств, на свадьбахъ, погребеніяхъ, торгахъ, ярмаркахъ, на всхъ сборищахъ увидишь ихъ пьющихъ, бранящихся, богохульствующихъ и дерущихся между собою.’
Не смотря на жалкую картину, представленную въ семъ отрывк, и на то, что Флетчеръ, краснорчивый и мужественный поборникъ свободы, самъ не находилъ другаго средства прекратить сіи безпорядки, какъ подчинивъ сей народъ нкоторому домашнему рабству, время, строгость законовъ, удобнйшія средства къ пропитанію остановили мало помалу успхи сего зла, и заключили его въ тснйшіе предлы. Касты Цыганъ или Богемцовъ, потому что т бродяги извстны были подъ сими обоими наименованіями, сдлались не столь многочисленными, а другіе и вовсе перевелись, но все еще ихъ оставалось довольно для того, чтобы длать частыя тревоги и въ деревняхъ производить безпрерывныя притсненія. Нкоторыя простыя работы, казалось, были исключительно предоставлены ихъ ремесленникамъ. Никто, кром ихъ, не выдлывалъ деревянныхъ тарелокъ, роговыхъ ложекъ и всего, что относится къ мастерству мдниковъ, къ тому же они вели торгъ самою грубою глиняною посудою: таковы были видимыя средства ихъ пропитанія. Каждое поколніе обыкновенно имло мсто соединенія, составлявшее главное ихъ селеніе, которое они почитали своимъ лагеремъ и вблизи коего удерживались отъ всякихъ безпорядковъ. Нкоторые даже имли дарованія, коими въ иныхъ случаяхъ угождали, или длались нужными. Многіе занимались съ успхомъ музыкою, и часто изъ Цыганъ выходили искусные скрыпачи и флейтраверсисты. Никто не умлъ лучше ихъ отыскать мсто, гд рыба или дичь находилась. Зимою женщины гадали, мущины показы вали фокусы, а въ т вечера, когда отъ втра и дождя фермеръ не выходилъ изъ дому, они помогали собравшемуся обществу въ гостиной проводить время и по возможности его сокращать. Однимъ словомъ, они были Шотландскіе Паріи, жили какъ дикіе Индійцы между Европейскими селеніями, и какъ о тхъ, судили и о нихъ боле по ихъ нравамъ, обычаямъ и мнніямъ, нежели какъ по правиламъ, принятымъ въ благоустроенномъ обществ. И въ наше время находятся еще нкоторые ихъ остатки, особенно около горъ, въ коихъ они могутъ скрываться, когда ихъ преслдуютъ. Черты ихъ характера не смягчились, но число до того уменьшилось, что вмсто ста тысячъ, какъ прежде полагалъ Флетчеръ, теперь съ трудомъ во всей Шотландіи можно набрать сотенъ пять или шесть.
Никто не могъ запомнить, съ котораго времени толпа сихъ бродягъ, въ числ коихъ находилась Мегъ Мерильисъ, поселилась на полян, принадлежавшей Елленговану. Они построили на оной нсколько хижинъ, называемыхъ ими защитою или убжищемъ, и въ коихъ, когда не шатались по сторонамъ, они были столько же мало обезпокоеваемы, какъ и вороны, сидвшіе на старыхъ ясеняхъ, ихъ Окружавшихъ. Здсь жили они съ столь давняго времени, что привыкли считать своею собственностію бдныя мазанки, въ которыхъ обитали. Они, какъ носился слухъ, пріобрли покровительство Елленгованскихъ владльцовъ услугами, оказанными въ военное время, а особенно опустошеніемъ земель сосдственныхъ Бароновъ, съ которыми Бертрамы бывали во вражд. Въ новйшія времена услуги ихъ были совсмъ инаго рода. Женщины вязали шерстяныя руковицы для Милади, а для Лорда толстые чулки для сапогъ, сіи подарки имъ подносились въ Рождество съ большою пышностію. Старыя сивиллы благословляли брачное ложе Милорда во время его свадьбы и колыбель младенца, когда у него рождался наслдникъ. Мущины чинили битый фарфоръ МилаДи помогали Милорду, когда онъ зжалъ на охоту, учили легавыхъ собакъ, а триксамъ рзали уши. Дти сбирали въ лсу орхи, въ кустахъ малину, по лугамъ печерицы и такимъ образомъ относили свою дань въ замокъ. Съ ихъ стороны сіи нкоторымъ образомъ добровольное подданство и увреніе въ врности не оставались безъ награжденія. Въ нкоторыхъ случаяхъ ихъ защищали, въ другихъ на многое смотрли сквозь пальцы, и когда какое нибудь чрезвычайное обстоятельство заставляло господина показать свое великолпіе и щедрость, то остатки пиршества отдавались имъ, не говоря уже объ особенной раздач пива и водки. Сей взаимный размнъ угожденій продолжался по крайней мр два столтія и произвелъ то, что жители Дернклейга (такъ называлось ихъ убжище) полагали имть неоспоримое право жить въ помсть Елленгована. Они были особенными друзьями настоящему Лорду, употреблявшему нсколько разъ свои кредитъ, чтобъ ихъ защитить отъ преслдованій правосудія. Но сему мирному состоянію не суждено было доле существовать.
Жители Дернклейга весьма мало заботились о томъ, что длалось съ бродягами, не принадлежавшими къ ихъ пород, и строгость, оказываемая противу ихъ мирнымъ судьею, не причиняла имъ никакого опасенія на собственный ихъ счетъ. Они были уврены въ томъ, что онъ ршился не оставлять въ околодк никакихъ другихъ нищихъ, кром жившихъ на его земл и исправлявшихъ свое ремесло, имъ самимъ позволенное, или по крайней мр незапрещенное. Самъ Г. Бертрамъ сначала не имлъ намренія употребить свою власть противу сихъ старыхъ поселенцовъ, но былъ вовлеченъ въ сіе слдующимъ обстоятельствомъ.
Въ одномъ засданіи Графства нкоторый дворянинъ, бывшій во время выборовъ противной стороны Елленговану, при всхъ сдлалъ ему упрекъ въ томъ, что, оказывая большую ревность къ благоустройству и стараясь прослыть справедливымъ и дятельнымъ, онъ держалъ на своей земл цлую орду ‘величайшихъ бездльниковъ изъ всего Графства, и даже позволялъ имъ жить въ мил отъ своего замка. Нечего было отвчать на таковый упрекъ и дло было всмъ извстное. Нашъ новый судья въ молчаніи перенесъ таковое униженіе, и возвращаясь домой, обдумывалъ, какимъ бы средствомъ удобне сбыть съ рукъ бродягъ, коихъ жительство въ его владніи наносило пятно доброй слав его. Онъ ршился воспользоваться первымъ предлогомъ, которой Дернклейгскіе Паріи подадутъ ему къ ссор, какъ нечаянно случай ему представилъ оный.
Съ тхъ поръ, какъ его произвели въ важный чинъ мирнаго судьи, онъ приказалъ выкрасить вновь и запереть ворота при възд въ аллею ведшую къ его замку, кои прежде были отворены самымъ гостепріимнымъ образомъ, онъ также забилъ кольями и засадилъ колючими кустами нкоторыя лазейки въ забор, окружавшемъ его паркъ, сквозь которой пробирался въ него всякой, не прося позволенія и не причиняя никакого вреда: дти, чтобъ доставать тамъ птичьи гнзда, старики, чтобъ поближе пройти, взявъ прямое направленіе, двочки и мальчики, чтобы удобне въ немъ видаться по вечерамъ. Но сіи ясные дни приходили къ концу. Грозная надпись, намалеванная съ одной стороны воротъ, объявляла, что вс пойманные въ парк будутъ наказаны сообразно съ законами, а на другой сторон, для равенства, написано извщеніе, что за заборомъ поставлены были ружья съ пружинами и столь страшные капканы (говорило пышное примчаніе), что ежели въ нихъ попадется человкъ, то они переломятъ ногу у лошади.
Не смотря на сіи страшныя угрозы, шестъ маленькихъ Цыганъ и столько же двочекъ сидли однажды верхомъ на новыхъ воротахъ и плели внки изъ цвтовъ, вроятно нарванныхъ въ запрещенной оград. Елленгованъ веллъ имъ сойти, но они его не послушались. Онъ попробовалъ ихъ сбросить одного за другимъ, но иные держались крпко, а другіе взлзали опять столь же проворно, какъ и падали. Лордъ призвалъ къ себ на помощь слугу вооруженнаго арапникомъ, коего нсколько ударовъ въ мигъ разсяло все сборище. Таковъ былъ первый шагъ къ разрушенію мира, существовавшаго столь издавна между домомъ Елленгована и лагеремъ Дернклейгскимъ.
Чтобъ уврить Цыганъ, что война сія была нешуточная, надлежало показать имъ, что дти непремяно бывали счены всякой разъ, когда ихъ заставали въ парк, что они были осуждаемы платить пеню, ежели находили ихъ ословъ пасущихся въ новыхъ плантаціяхъ, или на опушкахъ хлбныхъ полей, что наконецъ Констабель начиналъ отбирать отъ нихъ настоящія свденія объ образ ихъ жизни и изъявлять удивленіе, нашедъ людей спящихъ цлый день и отлучающихся на всю ночь.
Когда дло до того уже дошло, то и Цыгане не посовстились начать съ своей стороны военныя дйствія. Курятникъ Елленгована былъ очищенъ, блье его, развшенное для сушенія на веревкахъ, или разостланное на трав, украдено, рыба въ прудахъ повыловлена, собаки его сманены, молодыя деревья подрзаны, наконецъ мщеніе дошло до того, что уже длали зло только для удовольствія наносить вредъ.
Съ другой стороны посыпались предписанія разыскивать, слдовать, сажать подъ караулъ. Не смотря на ловкость грабителей, нкоторые были пойманы. Одинъ изъ нихъ, человкъ молодой и сильной, былъ отданъ въ матросы на корабль, двое ребятъ порядочно высчены, одна достойная пожилая Цыганка посажена въ смирительный домъ.
Цыгане однакоже не располагались оставить жилища, коимъ пользовались столь долгое время, и самъ Г. Бертрамъ не имлъ большаго желанія лишить ихъ стариннаго убжища, а потому малая война продолжалась нсколько мсяцовъ и объ стороны ни на минуту не прекращали военныхъ дйствій.

ГЛАВА VIII.

Описавъ начало и успхи войны Шотландскихъ молодцовъ, мы не должны пропустить безъ замчанія, что между тмъ нечувствительно текло время и что Генрихъ Бертрамъ, смлйшій и прекраснйшій изъ дтей когда либо владвшихъ деревяннымъ мечемъ, или носившихъ бумажный гренадерской колпакъ, приближался къ тому дню, въ который должно было исполниться ему пять лтъ. Ршительный характеръ развертывался въ немъ самъ собою и сдлалъ его большимъ шалуномъ. Не было около Елленгована ни одной борозды, ни рва, которыхъ бы онъ не зналъ совершенно, онъ былъ въ состояніи сказать, на какомъ лугу росли прекраснйшіе цвты и въ какомъ мст были самые сплые орхи. Слдовавшихъ за нимъ онъ пугалъ смлостію, съ которою карабкался по развалинамъ стараго замка и не разъ добгалъ до Цыганскаго селенія.
Въ такомъ случа Мегъ Мерильисъ обыкновенно относила его назадъ, посадивъ къ себ на спину. Цыганъ сосланный на корабль былъ ее племянникъ, и съ тхъ самыхъ поръ она не могла преодолть себя и войти въ замокъ Елленгованъ, но гнвъ ея, казалось, не простирался на младенца. Напротивъ того, когда онъ гулялъ, то она старалась съ нимъ встртиться, пла ему какую нибудь Цыганскую псню, сажала на своего осла, и клала въ его карманъ кусокъ пряника или яблоко покрасне. Такъ какъ прежняя привязанность сей женщины къ фамиліи Елленгованской не могла сохраниться къ старшему въ семъ род, то, казалось, ей было пріятно обратить оную съ большею прошивъ прежняго силою къ новой отрасли. Она сто разъ пророчила, что маленькой Генрихъ будетъ славою своего семейства, что старый пень не пускалъ еще такой втьви посл смерти Артура Мак-Цинхивая, убитаго на сраженіи Блоади-Байскомъ, потому что теперешній дубъ годится лишь на дрова.
Когда ребенокъ однажды занемогъ, то она провела цлую ночь у него подъ окномъ, распвала разныя псни, которыми полагала заговорить его болзнь, и пока не узнала, что дитя былъ вн опасности, ничто не могло ее склонить войти въ замокъ или оставить то мсто.
Привязанность сей женщины поселила недоврчивость, не въ голов Лорда, никогда бы не ршившагося подозрвать кого-либо въ дурномъ, но въ жен его, которая была нездорова и нечрезвычайно умна. Она была во второй разъ на сносяхъ, не могла выходить изъ замка и не слишкомъ полагалась на няньку своего сына, молодую втреницу. И такъ упросила она Доминуса Сампсона взять на себя трудъ ходить съ нимъ гулять и никогда не выпускать его изъ вида. Доминусъ страстно любилъ своего молодаго воспитанника, гордился успхами его воспитанія, потому что уже довелъ его до тройныхъ складовъ. Мысль видть его похищеннымъ Цыганами подобно Адаму Смиту была для него несносна, а потому онъ охотно принялъ на себ занятіе, совершенно несообразное съ вседневными его привычками. И такъ видали его гуляющаго съ полною головою задачъ, кои онъ старался разршить, не спуская глазъ съ пятилтняго ребенка, коего рзвость многократно ввергала его въ самыя смшныя положенія. Два раза гонялась за нимъ на узкой дорожк упрямая корова, однажды переходя по перекладин черезъ ручей, онъ въ него упалъ я и хотвъ сорвать для дитяти водяную лилію, по уши завязъ въ топкомъ болот. За то деревенскія бабы, въ семъ послднемъ случа помогавшія Сампсону выкарабкаться, сказали Лорду, что гораздо лучше ему будетъ препоручить своего сына обжирающемуся картофелями. Дерзнемъ ли мы объяснить, что подъ симъ названіемъ он разумли свинью? Но добрый Доминусъ переносилъ вс сіи приключенія съ видомъ терпнія и непоколебимой важности. Удивительносъ! было единственное восклицаніе, у него вырывавшееся.
Г. Бертрамъ, утомленный войною съ Дернклейгскими мошенника мы, наконецъ ршился ее окончить, согнавъ ихъ съ своей земли. При семъ извстіи старые слуги покачали головою и даже Доминусъ осмлился сдлать косвенное замчаніе. Ne moveas camerinam, сказалъ онъ, но ни сравненіе, ни пророческой голосъ, съ коимъ оно было произнесено, не могли произвесть надъ Лордомъ никакого впечатлнія, и къ дйствіямъ противу Цыганъ приступили со всми обрядами, предписанными закономъ. Полицейскій Офицеръ перемтилъ мломъ двери во всемъ селеніи въ предупрежденіе, чтобы къ будущему сроку непремнно вс сошли, однакоже они не сдлали никакихъ приготовленій, показывающихъ послушаніе къ даннымъ приказаніямъ. Наконецъ пришелъ и день Св. Мартына — пагубный срокъ, и надобно было прибгнуть къ насильственнымъ средствамъ, чтобы ихъ выжить. Отрядъ мирныхъ служителей, довольно сильный, чтобъ сдлать всякое сопротивленіе безполезнымъ, далъ жителямъ приказъ непремнно къ полудню выбраться, и какъ то время пришло, а они еще не располагались повиноваться, то начали съ мазанокъ вскрывать кровли и выламывать двери и окна: образъ изгнанія короткій, весьма дйствительный и въ нкоторыхъ мстахъ Шотландіи и по сіе время употребляемый, когда фермеръ не хочетъ слушаться и очищать домъ. Цыгане смотрли сперва на таковое разрушеніе въ молчаніи и изумленіи, потомъ, собравъ своихъ ословъ, навьючили на нихъ скудные пожитки и снарядились въ путь. Все сіе сдлалось у нихъ такъ же скоро, какъ у кочующихъ Татаръ снимаются съ лагеря, посл чего они отправились искать себ новаго убжища въ какомъ нибудь другомъ мст, въ коемъ бы помщикъ не былъ мирнымъ судьею или членомъ какого нибудь Трибунала,
Нкоторый родъ уваженія къ Человчеству воспрепятствовалъ Елленговану дйствовать лично при изгнаніи старинныхъ союзниковъ его фамиліи,$ онъ возложилъ исполненіе сего на мирныхъ чиновниковъ подъ начальствомъ Г. Франка Кеннеди, таможеннаго надсмотрщика, съ нкотораго времени часто посщавшаго замокъ и о коемъ въ слдующей глав мы будемъ имть случай поговорить пространне. Что же касается до него, то онъ въ тотъ день похалъ въ гости къ одному пріятелю, жившему по близости, чтобы чрезъ то удалиться отъ мста дйствія, но не смотря на его предосторожности, на обратномъ пути встртился съ прежними друзьями.
Сія встрча съ уходившимъ Цыганскимъ таборомъ послдовала на неровной дорог подл холма на меж владнія Елленгована. Четверо или пятеро мущинъ составляли родъ передоваго войска, всякой былъ окутанъ большимъ плащемъ, покрывавшимъ высокій и сухощавый станъ, а шляпы съ широкими опущенными краями оттняли ихъ дикія черты, черные глаза и загорлое лицо. У двухъ изъ нихъ было по ружью, еще у одного сабля безъ ноженъ, вообще у всхъ спрятанные подъ одеждами охотничьи ножи Шотландскихъ горныхъ жителей. За ними слдовали ослы, навьюченные имуществомъ, и небольшія двуколесныя тележки, на коихъ сидли изгоняемые старики и дти, женщины въ красныхъ юпкахъ и соломенныхъ шляпкахъ и нсколько взрослыя дти, полунагія и босыя, управляли симъ маленькимъ караваномъ, за коимъ слдовалъ остатокъ шайки. Дорога была узка и изрыта глубокими колеями. Слуга Г-на Бертрама, пріударивъ свою лошадь, подался впередъ, съ важнымъ видомъ хлопнулъ по воздуху бичемъ и сдлалъ проводникамъ знакъ, чтобы очистили средину дороги. Такъ какъ сей сигналъ не произвелъ никакого дйствія, то, обратясь къ людямъ, небрежно шедшимъ впереди, онъ вскричалъ: ‘Ну, чтожъ вы не прибираете своихъ скотовъ и не очищаете Милорду дороги?’
— Будетъ съ него и половины, отвчалъ одинъ Цыганъ изъ подъ большой шляпы, не поднимая головы, не дадутъ ему боле. Дорога равно сдлана для нашихъ ословъ, какъ и для его лошадей.—
Какъ дерзская рчь сего человка отзывалась угрозами, то Г. Бертрамъ отложилъ до другаго удобнйшаго времени показаніе своей знатности, и заблагоразсудилъ спокойно пробираться по предоставленной ему части дороги. Желая однакоже взять видъ, что будто не замтилъ сдланнаго ему неуваженія, онъ вступилъ въ разговоръ съ однимъ мущиною, прошедшимъ мимо его, не поклонясь и даже не показавшимъ, что его узнаетъ: ‘Жилесъ Байльи! сказалъ онъ, получилъ ли ты извстіе, что сынъ твой Гавріилъ доволенъ стоимъ положеніемъ?’ — То былъ молодой человкъ, насильно отданный на корабль.
— Ежели бы было иначе, отвчалъ сей съ мрачнымъ и свирпымъ видомъ, то вы о тамъ скоро бы узнали, — и не останавливаясь ни на минуту, продолжалъ свой путь. Прохавъ сквозь толпу, коей вс лица ему были знакомы и на которыхъ выражались только ненависть и презрніе вмсто прежнихъ чувствъ почтенія и привязанности я и выбравшись наконецъ на чистое мсто, онъ не могъ удержаться не оборотить лошади, чтобы въ послдній разъ взглянуть на сію удаляющуюся колонію, заслуживавшую вниманіе и кисть Каллота. Передовые зашли за небольшую довольно густую рощу, находившуюся у подошвы холма, и потомъ за оною постепенно скрылись вс, до послднихъ отсталыхъ.
Чувствуемое имъ при семъ было не безъ горести. Правда, что толпа, изгнанная имъ изъ древняго ея убжища, состояла изъ праздношатающихся и бродягъ, но старался ли онъ самъ сдлать ихъ лучшими? Виновне ли они были въ сію минуту, нежели когда онъ позволялъ имъ считать себя нкоторымъ образомъ подъ покровительствомъ его фамиліи? Должно ли было повышеніе его въ должность мирнаго судьи перемнить его съ ними обращеніе? Не слдовало ли ему, по крайней мр, озаботиться о возможномъ ихъ исправленіи, прежде нежели отнять у цлыхъ семи семействъ бывшее у нихъ единственное убжище, прежде нежели лишить ихъ послднихъ средствъ, кои сколь ни были маловажны, однакоже могли ихъ удерживать отъ дальнйшаго стремленія къ злодяніямъ? Сердце его не могло не растрогаться и не ощутить сожалнія при взгляд на столь многихъ знакомыхъ ему людей отъ него удаляющихся навсегда и невдающихъ, что съ ними станется. Годфруа Бертрамъ былъ тмъ склонне къ сему чувству, что ограниченный его умъ искалъ главнаго себ занятія во всемъ его окружавшемъ. Когда онъ вознамрился продолжать свой путь, то вдругъ представилась его глазамъ Мегъ Мерильисъ, остававшаяся позади своей шайки.
Она стояла на холм, который, какъ мы сказали, находился подл дороги, такъ что она была гораздо выше Елленгована. Ея почти гигантскій ростъ, рисуясь по лазури небесъ, представлялъ глазамъ, такъ сказать, нчто сверхъестественное. Мы уже упомянули, что въ плать ея, или лучше сказать въ особенномъ образ одянія, было что то иностранное, можетъ быть, что она такъ наряжалась для того, чтобъ дйствія своихъ предказаній усиливать въ ум слушателей, или слдовала какимъ нибудь преданіямъ о древнемъ одяніи ея предковъ. Въ тотъ день на ней была красная бумажная повязка, обернутая около головы въ вид чалмы, что чернымъ ея глазамъ придавало еще суровйшій видъ. Волосы ея, того же цвта, многими пуками проходили сквозь ея головный уборъ. Она сохраняла положеніе Сивиллы, чувствующей вдохновеніе своего божества’ и въ простертой правой рук держала втвь, сорванную, какъ казалось, не задолго предъ тмъ.
Чортъ меня возьми, сказалъ слуга, ежели она эту втвь не въ Дукитскомъ парк срзала! Лордъ не отвчалъ ничего, но не могъ удержаться, чтобы не посмотрть на сію фигуру, казалось, висящую на воздух.
‘Продолжайте свой путь, сказала Цыганка, ступайте по своей дорог, Лордъ Елленгованъ. Сегодня вы потушили огонь въ семи домахъ: увидите, лучше ли онъ будетъ горть въ вашихъ покояхъ. Вы разорили кровли у семи хижинъ: посмотрите, крпче ли отъ того будетъ держаться крышка вашего замка. Вы можете помстить своихъ собакъ въ хижинахъ Дернклейгскихъ: узнаете, не заляжетъ ли лисица за панелями въ Елленгован.
‘Идите своимъ путемъ, Годфруа Бертрамъ! что глядть на бгущій народъ? Вотъ тридцать твореній, кои лишились бы хлба, прежде нежели въ чемъ-либо у васъ сдлался недостатокъ, которые скоре пролили бы всю кровь свою, нежели бы допустили оцарапать вашъ палецъ. Такъ, вотъ тридцать человкъ, считая отъ столтней женщины до ребенка, родившагося на прошлой недл, которыхъ вы выгнали изъ ихъ убжища и пустили скитаться по полямъ и отдыхать подъ небомъ.
‘Идите своимъ путемъ, Елленгованъ! Мы носимъ своихъ дтей за спинами, посмотримъ, будетъ ли покойне вашему дитяти: не потому, чтобы я желала зла маленькому Генриху, или нерожденному еще младенцу, — избави меня Боже отъ того! Научите ихъ быть жалостливыми къ бднымъ и лучшими, нежели ихъ отецъ. Идите своимъ путемъ: вотъ послднія слова, которыя вы услышите отъ Мегъ Мерильисъ, какъ этотъ прутъ будетъ послдній, который срзанъ мною въ Елленгованскомъ лсу.’
Говоря сіе, она переломила втвь, которую держала въ рук, и разломанныя части бросила на дорогу. Маргерита д’Анжу, возлагающая проклятіе на непріятелей своихъ, не могла взглянуть на нихъ съ большею гордостію и презрніемъ. Лордъ открывалъ ротъ, желая съ нею поговорить, и опускалъ руку въ карманъ, чтобы вынуть изъ него полкроны, но Цыганка не дождалась ни отвта его, ни подарка, и съ быстротою стрлы пустилась догонять свой караванъ.
Елленгованъ возвратился домой въ большой задумчивости, и примчательно то, что онъ никому не говорилъ о сдланной имъ встрч. Слуга его былъ не столько скроменъ: онъ разсказалъ все происшествіе съ начала до конца большому обществу, собравшемуся въ кухн, и окончилъ клятвою, что ежели когда-либо дьяволъ говорилъ устами женщины, то конечно въ тотъ несчастный день онъ изъяснялся устами Мегъ Мерильисъ.

ГЛАВА IX.

Г. Бертрамъ при дятельномъ исполненіи судейскихъ должностей не забывалъ и таможенныхъ выгодъ. Запрещенный торгъ, коему мстоположеніе острова Мана весьма способствовало, доставлялъ работу и пропитаніе всему югозападному берегу Шотландіи. Нижнее сословіе почти все брало дятельное участіе въ сей торговл, помщики на сіе нарушеніе законовъ смотрли сквозь пальцы а таможенные чиновники въ исполненіи своихъ обязанностей находили препятствіе въ тхъ самыхъ людяхъ, кои должны бы были имъ покровительствовать.
Нкто Франкъ Кеннеди, о коемъ мы уже говорили занималъ въ сіе время мсто таможеннаго надсмотрщика въ той сторон. Бывъ весьма силенъ и столькожъ неустрашимъ, какъ и дятеленъ, онъ сдлалъ много поимокъ и слдовательно привлекъ на себя ненависть всхъ участвовавшихъ въ запрещенной торговл. Онъ былъ побочной сынъ одной извстной фамиліи, любилъ плотно пость и попить, зналъ множество веселыхъ псенокъ и отъ того былъ принятъ съ удовольствіемъ во всхъ хорошихъ окрестныхъ домахъ и клубахъ, въ коихъ упражнялись въ борьб, кулачныхъ бояхъ и другихъ тлесныхъ упражненіяхъ) въ чемъ онъ никому не уступалъ.
Кеннеди часто посщалъ замокъ Елленгованъ, и всегда былъ въ немъ хорошо принятъ. Живость его избавляла Бертрама отъ затрудненія обдумывать рчь и утомленія связно и долго объ одномъ говорить. Одному пріятно было разсказывать о всхъ подвигахъ и опасностяхъ, коимъ онъ подвергался, исполняя свою обязанность, а другой слушалъ съ такимъ удовольствіемъ я что оное побуждало его давать надсмотрщику пособіе и поддерживать въ отчаянныхъ иногда его экспедиціяхъ.
‘Франкъ Кеннеди, говаривалъ онъ, дворянинъ, хотя и съ лвой стороны. Семейство его по Гленгублямъ въ родств съ Елленгованами. Покойный Лордъ Гленгубль предоставилъ было и наслдство свое Елленгованамъ, но похавъ въ Горригетъ, познакомился тамъ съ Миссъ Іоанною Гадавай. Не худо мимоходомъ замтить, что въ Горригет лучшій трактиръ подъ вывскою зеленаго дракона. Но чтобъ возвратиться къ Франку Кеннеди, онъ все таки дворянинъ и стыдно бы было не поддержать его противу бездльниковъ) торгующихъ контрабандою.’
Въ то время, какъ составилось сіе новое знакомство, прибылъ Капитанъ Диркъ Гаттрійкъ и недалеко отъ Елленгована свезъ на берегъ часть своего груза, состоявшаго изъ водки и другихъ запрещенныхъ товаровъ. Полагаясь на равнодушіе, съ коимъ Лордъ взиралъ на его торговлю, онъ разгружался не слишкомъ тайно и не торопился сбывать свои товары. Сіе окончилось тмъ, что Кеннеди, снабженный предписаніемъ Елленгована и помощію нсколькихъ его людей, знавшихъ мстоположеніе, и взявъ съ собою отрядъ исправно вооруженныхъ солдатъ, вдругъ нечаянно явился тамъ, гд были сложены товары, и по размн съ обихъ сторонъ нсколькихъ выстрловъ и переранивъ другъ у друга людей, завладлъ бочками, кипами, связками и съ торжествомъ препроводилъ ихъ въ ближайшій таможенный магазейнъ. Диркъ Гаттрійкъ ругался и клялся по Англійски, Голландски и Нмецки отмстить покровителю и покровительствуемому, и всякой, кто его зналъ, конечно бы не усумнился въ точномъ исполненіи его клятвы.
Чрезъ нсколько дней по изгнаніи Цыганъ Г-нъ Бертрамъ спросилъ у супруги своей за завтракомъ: ‘Не сегодня ли Генрихово рожденіе?’
— Ныншній вечеръ ему будетъ пять лтъ, — отвчала она, — а потому мы можемъ прочесть оставленную намъ молодымъ Англичаниномъ бумагу.—
‘Нтъ, моя милая я сказалъ Г. Бертрамъ любившій въ бездлицахъ показывать свою власть, надобно дождаться завтрашняго утра, Въ послдній разъ, какъ я былъ въ засданіи, Шерифъ сказалъ намъ, что dies, что dies incoeptus… Но впрочемъ ты не знаешь по Латыни, а это значитъ, что день срока начинается тогда только, когда онъ пройдетъ.’
— Да этаго понять не льзя, мой другъ!—
‘И это быть можетъ, однакоже не мене того сіе справедливо. Но говоря о срокахъ, мн хотлось бы, какъ говоритъ Франкъ Кеннеди, чтобы мы уже были за сутки до Успенія. Женни Каирнъ до того времени откладываетъ платежъ должныхъ мн процентовъ, а… Но кстати о Кеннеди. Я теб ручаюсь, что онъ сего дня къ намъ будетъ, потому что похалъ въ Вихтонъ дать знать стоящему въ тамошней гавани таможенному судну, что виднъ съ берега люгеръ Диркъ-Гаттрійка, а оттуда наврное къ намъ задетъ. Надобно будетъ приготовить бутылку вина, которую мы опорожнимъ въ честь Генрихова рожденія.’
— Мн бы хотлось, чтобы Кеннеди оставилъ въ поко Диркъ Гаттрійка. Что ему за надобность быть проворне другихъ? Не уже ли не можетъ онъ пть своихъ псенъ, выпивать бутылку вина и получать жалованье какъ сборщикъ Снайль, человкъ честный и никого никогда не огорчавшій? Я даже удивляюсь, что ты мшаешься въ это дло! Когда Диркъ Гаттрійкъ въ нашемъ залив спокойно торговалъ, то былаль намъ надобность посылать въ Кипплетрингамъ за чаемъ и за водкою?—
‘Ты, мой милый другъ, ничего этаго не понимаешь. Ну, прилично ли судь допускать въ свой домъ запрещенные товары? Франкъ Кеннеди покажетъ теб законы, по которымъ это запрещено а теб извстно, что Капитанъ складывалъ свой грузъ въ погребахъ стараго замка.’
— Ну, что же, Г. Бертрамъ, за большая бда, что иногда нсколько цибиковъ чаю или бочекъ водки стаивали въ подвалахъ стараго замка? мы не обязаны были о томъ знать. А какъ ты думаешь: не уже ли разсердится Король за то, что мн, достанется чашка чаю, а теб рюмка водки за настоящую цну? Право страмъ, что на сіи товары наложена большая пошлина. Разв мн не къ лицу были т кружева, которыя Диркъ Гаттрійкъ привезъ изъ Антверпена? Не скоро придетъ то время, чтобы Король или Франкъ Кеннеди что нибудь такое мн подарили! Теб врно хочется и съ торгующими контрабандою поссориться такъ же, какъ, и съ Цыганами? А я всякой день того и смотрю, что они съ нами сыграютъ какую нибудь дурную шутку.—
‘Еще разъ говорю теб, моя милая, что ты въ этомъ дл ничего не смыслишь. Но, вотъ Кеннеди скачетъ къ намъ во всю прыть.’
— Пусть такъ, хорошо, Елленгованъ!— сказала она, возвышая голосъ при выход изъ комнаты ея мужа.— Дай Богъ, чтобы ты самъ боле меня въ томъ зналъ толкъ! Вотъ все, что мн остается сказать.—
Посл сего супружескаго разговора Лордъ пошелъ на встрчу своему другу Франку Кеннеди, коего нашелъ весьма разгоряченнымъ. ‘Ради Бога, Елленгованъ, вскричалъ онъ, пойдемте скоре въ старый замокъ, вы увидите, какъ по морю гоняются псы Его Величества за лукавою лисицею Диркъ Гаттрійкомъ.’ Говоря сіе, онъ соскочилъ съ лошади, повода отдалъ слуг и побжалъ въ старый замокъ съ Бертрамомъ и со многими другими его домашними, привлеченными пушечною пальбою, явственно слышною на мор.
Взобравшись на ту часть развалинъ, съ коей дале можно было видть, они усмотрли не вдалек отъ залива люгеръ идущій на всхъ парусахъ, и канонерскую лодку, преслдующую его и безпрестанно стрляющую по немъ изъ пушекъ, на что и люгеръ весьма сильно отвчалъ. Они еще далеко одинъ отъ другаго, вскричалъ Кеннеди, но сойдутся. Хорошо! онъ бросаетъ свой грузъ въ море. Отсюда вижу какъ толстый Нанцъ катаетъ по палуб бочки. Ну, это Гаттрійку не слишкомъ выгодно, и я съ нимъ объ этомъ потолкую. А! вотъ они выиграли у него втеръ! славно! славно!, Тутъ отъ крика у него прервался голосъ.
— Мн кажется, сказалъ старый садовникъ, что нашъ надсмотрщикъ захлебывается: симъ словомъ въ Шотландіи народъ выражаетъ послднее волненіе или трепетъ, происходящій иногда предъ смертію, похожій на послднее колебаніе потопающаго судна, или когда при сильной бур корабль заливается волнами.
Канонерская лодка продолжала преслдованіе, а люгеръ, управляемый съ большою ловкостію, употреблялъ вс средства, чтобы поспшне удалиться. Онъ уже обходилъ оконечность мыса, какъ ядро перебило его большую мачту и главный парусъ упалъ на палубу. Послдствіе сего приключенія казалось неизбжнымъ, но зрители не могли онаго видть, потому что въ то же время люгеръ, зашедъ за мысъ, скрылся изъ глазъ. Лодка, чтобы его догнать, прибавила парусовъ, но слишкомъ подошедъ къ берегу должна была снова поворотить въ чистое море, чтобы также обойти мысъ.
‘Не будетъ у нихъ ни груза, ни люгера! вскричалъ Кеннеди. Мн надобно поспшить къ Варрохской оконечности (такъ назывался упоминаемый нами мысъ) и сдлать имъ сигналъ, чтобы показать, куда скрылся люгеръ. Простите покамстъ у Елленгованъ. Приготовьте пуншевую чашу и побольше лимоновъ, а я беру на себя вамъ привезть Французскаго товара (онъ разумлъ подъ симъ словомъ водку). Мы будемъ пить за здоровье Генриха, а потому надобно опорожнить чашу, въ которой бы самъ сборникъ могъ купаться Говоря сіе, слъ на лошадь и пустился во всю скачь.
За милю отъ замка на опушк лса, покрывавшаго, какъ мы сказали, Варрохскую оконечность, Кеннеди встртилъ молодаго Генриха, за коимъ шелъ надзиратель его Сампсонъ. Ребенокъ былъ къ нему очень привязанъ, Кеннеди взаимно его любилъ, часто съ нимъ игралъ, заставлялъ плясать, училъ пть псни и нердко общалъ покатать его верхомъ. Лишь только Генрихъ, его увидлъ, какъ усильно началъ, просить исполненія даннаго общанія. Кеннеди, не видя никакой опасности удовлетворить его желанію и вмст съ тмъ чтобы помучить Доминуса, на лице котораго уже изображалось возраженіе, подхватилъ дитя на руки, посадилъ передъ собою на лошадь и продолжалъ свой путь, оставивъ Сампсона посреди восклицанія: ‘Но, Г. Кеннеди…!’ Сей дядька вздумалъ было за ними слдовать, но какъ лошадь скакала во весь галопъ, а Кеннеди имлъ полную довренность Елленгована, къ тому же и самъ онъ не слишкомъ желалъ быть съ нимъ вмст, потому что Кеннеди позволялъ себ часто и много на счетъ его шутить, то и ршился потихоньку возвратиться въ замокъ.
Зрители, оставленные нами на развалинахъ стараго замка, продолжали съ жадностію смотрть на канонерскую лодку, которая, потерявъ много времени при поворот, наконецъ вышла въ открытое море, когда же она обошла Варрохскую оконечность и скрылась у нихъ изъ глазъ, то вскор посл того услышали они снова пальбу, за коей воспослдовалъ звукъ, подобной происходящему при взорваніи на воздухъ корабля. Минуту спустя, поднялся за лсомъ густой дымъ и образовалъ поднявшееся до небесъ облако. Тогда вс разошлись, и возвращаясь, разсуждали о судьб люгера, вообще соглашались въ томъ, что ежели оный не потонулъ, то непремнно взятъ.
— Вотъ часъ обда, мой другъ,— сказала своему мужу Мистриссъ Бертрамъ: скоро ли къ намъ будетъ Г. Кеннеди?—
‘Я жду его каждую минуту, моя милая. Можетъ быть съ нимъ прідутъ еще нсколько офицеровъ съ канонерской лодки.’:
— Боже мой! Г. Бертрамъ, зачмъ же было не сказать мн о томъ заране? Я бы приказала накрыть большой столъ. Къ тому же, морскимъ ффицерамъ соленое мясо надоло, а надобно признаться, что въ нашемъ обд главное кушанье состоитъ изъ блюда солонины. Я надла бы другое платье, да и вамъ не мшало бы перемнить галстухъ и надть другой, чтобы выдши поопрятне. Но вамъ пріятно приводить меня нечаянностями въ замшательство, а я терпть не могу такихъ со мною поступковъ. Да правду сказать, мы тужимъ только тогда о человк, какъ его уже не станетъ.—
‘Полно, полно! къ чорту солонина, платье, столъ и галстухъ! все будетъ хорошо. Да гд Доминусъ? Жонъ!’ сказалъ онъ слуг, накрывавшему столъ, ‘гд Доминусъ съ Генрихомъ?’
Г. Сампсонъ уже часа съ два возвратился, но Г. Генриха съ нимъ не было.
— Съ нимъ не было! сказала Мистриссъ Бертрамъ.— Поди же скоре, скажи Г. Сампсону, что я прошу его сей часъ ко мн пожаловать.
— Г. Сампсонъ! сказала она ему, коль скоро онъ пришелъ, — не странное ли это дло и похожее ли на что нибудь, что вы у насъ живете, накормлены, напоены, отоплены, освщены, обмыты, получаете въ годъ двнадцать фунтовъ {Около трехъ сотъ рублей.} за то только, чтобы смотрть за дитятей, и вмсто того не бываете съ нимъ по три часа сряду и не знаете гд онъ?—
При всякой разстановк разгнванной госпожи, начислявшей выгоды, коими пользовался въ, замк Г. Сампсонъ, сей послдній признавалъ справедливость каждой изъ нихъ смиреннымъ наклоненіемъ головы и отвчалъ такимъ голосомъ, котораго мы изобразить не въ состояніи, что Г. Франкъ Кеннеди взялъ дитя съ собою, не смотря на его возраженія.
— Ежели Г. Кеннеди, сказала госпожа съ сердцемъ, — ожидаетъ, что его будутъ благодарить, то конечно онъ ошибется. Ему стоитъ уронить ребенка, привезть назадъ съ переломленою ногою! Даже можетъ быть и то, что ядро съ корабля прилетитъ на берегъ и его убьетъ, или можетъ случиться, что….— ‘Либо можетъ быть’ прервалъ Елленгованъ, ‘что и вроятне даже, что они сли на лодку или на взятое судно и съ приливомъ явятся въ заливъ.’
— И потонутъ. — подхватила госпожа.
Право, я думалъ, сказалъ Сампсонъ, что Г. Кеннеди уже возвратился, мн послышался топотъ его лошади.
Да, примолвилъ Жонъ, морщась, это Гризель загоняла въ стойло корову,
Сампсонъ покраснлъ, какъ буракъ, не отъ наглости слуги, забавлявшагося на его счетъ, чего онъ совсмъ и не замтилъ, но отъ того, что по сіе время не пришла ему въ голову слдующая мысль: Конечно, думалъ онъ, мн бы надобно было идти за дитятей. Въ то же время, взявъ свою трость и шляпу, пустился бжать къ сторон Варрохскаго лса такъ скоро, что ни прежде, ни посл того никогда никто его не видалъ столь прыткимъ.
Лордъ нсколько времени продолжалъ говорить о томъ же предмет съ своею супругою, стараясь ее успокоить. Наконецъ показалась и канонерская лодка. Она, вмсто того, чтобы пристать къ берегу, находилась въ открытомъ мор, несла вс паруса, шла къ западу и скоро совсмъ скрылась изъ виду. Страхъ и безпокойство были столь обыкновенны Мистрисс Бертрамъ, что они надъ Елленгованомъ не сдлали никакого впечатлнія, но нкоторый родъ смущенія и волненія, примченнаго имъ въ служителяхъ, его встревожили. Одинъ изъ нихъ вызвалъ его на минуту въ другой покой и тихонько увдомилъ о томъ, что лошадь Г. Кеннеди возвратилась въ конюшню одна съ порванными поводами и перевернутымъ сдломъ, что одинъ фермеръ сказалъ ему мимоходомъ, что онъ видлъ по ту сторону Варрохскаго мыса контрабандной люгеръ сожженнымъ, но Франка Кеннеди и молодаго Лорда не видалъ и не слыхалъ, хотя и прошелъ черезъ весь лсъ, въ которомъ встртилъ одного только. Г. Сампсона, повсюду бродящаго, какъ помшаннаго, для отысканія ихъ..
Все въ замк поднялось на ноги. Лордъ, и вс его служители, мущины, и женщины, пустились бжать въ Варрохской лсъ, къ нимъ присоединились сосдніе мужики и фермеры, отчасти изъ любопытства а отчасти желая имъ помогать въ ихъ розыскахъ. Взяли нсколько лодокъ, чтобы объхать мысъ съ. другой стороны, состоявшей изъ утесистой скалы, съ которой по неврному подозрнію, слишкомъ ужасному, чтобы его открыть, предполагали, что дитя могло упасть и разшибиться.—
Когда они вошли въ лсъ, то начинало уже смеркаться. Вс ра зашлись въ разныя стороны, что бы отыскивать ребенка и его провожатаго. Темнота увеличивавшаяся съ каждою минутою, втръ свиствшій между деревьевъ лишенныхъ листьевъ, шумъ производимый отыскивавшими, сухія листья хруствшія подъ ногами ходившихъ, ауканья, коими изрдка переклинивались, — все способствовало къ внушенію и поддержанію мрачнйшихъ предчувствій.
Обыскавъ безполезно весь лсъ у начали наконецъ собираться и каждый въ свою очередь разсказывать о томъ, кто что видлъ, или лучше сказать не видалъ. Отецъ не могъ боле скрывать своего отчаянія, но едва ли оное равнялось тому, въ которое былъ погруженъ Сампсонъ. Дай Богъ, произнесло сіе достойное созданіе съ видомъ неизъяснимой горести, дай Богъ, чтобы лучше я вмсто его умеръ! Бравшіе мене участія въ семъ происшествіи толковали о немъ съ шумомъ и каждый излагалъ свои догадки и слушалъ чужія. Одни думали, что они наврное находятся на военной лодк, а другіе полагали, что они могутъ быть въ деревн мили за три отъ того мста, нкоторые потихоньку говорили, что они могли попасть на бордъ люгера, коего остатки волны выкидывали на берегъ.
Въ сіе время на берегу моря послышался крикъ столь пронзительный, столь ужасный, что никто не усумнился въ томъ, чтобы оный не былъ произведенъ какимъ нибудь ненастнымъ открытіемъ. Каждый побжалъ въ ту сторону, откуда несся шумъ, и безъ всякой осторожности спускался по такимъ мстамъ, по коимъ никто бы не осмлился пробраться во всякое другое время. Наконецъ вс съ утеса спустились и собрались у подошвы скалы, къ коей пристали хавшіе на лодк. Сюда! кричали они, сюда! идите же, ради Бога! здсь здсь! Елленгованъ продрался сквозь собравшуюся уже толпу, съ ужасомъ разсматривавшую мертвое тло Кеннеди. При первомъ взгляд казалось, что причиною смерти его было паденіе съ вершины скалы, возвышавшейся слишкомъ на сто футовъ. Тло его лежало отчасти въ вод, а отчасти снаружи. Приливъ, прибывая, приподнималъ его руки и платье, и издали придавалъ ему видъ движенія, такъ что примтившіе его прежде другихъ полагали его еще живымъ, но приближившись усмотрли, что и послдняя искра жизни въ немъ давно погасла.
‘Сынъ мой! сынъ мой!’ вскричалъ отчаянный отецъ: ‘да гд же онъ?’ Дюжина ртовъ раскрылись разомъ, чтобы подать ему надежду, которою никто не смлъ льститься. Кто то наконецъ промолвилъ: А Цыгане? Въ минуту Елленгованъ взобрался на возвышеніе, вскочилъ на первую ему попавшуюся лошадь и поскакалъ какъ бшеной въ селеніе Дернклейгъ, представлявшее картину совершеннаго опустошенія. Онъ сошелъ съ лошади, чтобы лучше все разсмотрть, и. толкался безпрестанно о развалины крышекъ, оконъ и дверей, разломанныхъ по его приказанію. Въ то время онъ съ огорченіемъ вспомнилъ о пророчеств или проклятіи Мегъ Мерильисъ: Посмотрите, крпче ли отъ тного будетъ держаться крыша вашего замка?
‘Отдай мн сына моего,’ вскричалъ онъ, ‘отдай мн моего сына! все будетъ забыто, прощено!’ Произнося сіи слова въ нкоторомъ род бшенства, онъ примтилъ слабый свтъ въ одной изъ полуразоренныхъ хижинъ, въ той самой, гд не задолго предъ тмъ жила Мегъ Мерильисъ. Свтъ, казалось, происходилъ отъ очага и виднъ былъ не только черезъ окно, но и черезъ разкрытую кровлю.
Онъ побжалъ туда. Дверь была прикрплена и заперта, но отчаяніе сему нещастному отцу дало силу десятерыхъ человкъ: онъ рванулъ ее съ такимъ напряженіемъ, что въ мигъ выломилъ. Въ хижин не было никого, но примтно, что въ ней недавно жили люди: на очаг былъ огонь, а на ономъ котелъ съ пищею. Между тмъ какъ онъ разглядывалъ повсюду, не отчаиваясь найти какой нибудь признакъ тому, что сынъ его еще живъ, хотя и попалъ въ руки сихъ негодяевъ, въ хижину вошелъ человкъ, то былъ его старый садовникъ.
— Ахъ сударь!— сказалъ старикъ, для того ли я по сіе время прожилъ на свт, чтобы дожить до такой ночи, какъ ныншняя. Ради Бога, пожалуйте поскорй въ замокъ.
‘Отыскали ли моего сына? Живъ ли онъ? Скажи мн, Андрей, что новаго о моемъ сын?’
— Ничего сударь покамстъ, но…
‘Они его украли, Андрей, это врне того, что мы по земл ходимъ. Она его украла, и я не выйду отсюда, пока мн не возвратятъ его!’
— Да надобно вамъ хать, сударь, надобно вамъ сей часъ похать! Мы уже послали за Шерифомъ, а на случай, что Цыгане сюда возвратятся, оставимъ здсь караулъ на всю ночь. Но позжайте, сударь, ради Бога, позжайте, Милади лежитъ на смертномъ одр.—
Бертрамъ посмотрлъ изумленными очами на встника, принесшаго ему сіе ненастное извстіе, повторилъ слово: на смертномъ Одръ, какъ бы не понимая смысла онаго, и дозволилъ старику себя весть. Дорогою онъ могъ только сказать: — ‘Жену и ребенка! мать и сына! обоихъ вдругъ! это слишкомъ! это слишкомъ!’
Безполезно описывать подробно трогательное зрлище, его ожидавшее. Извстіе объ участи Кеннеди доведено было до Мистриссы Бертрамъ безъ всякой предосторожности. Даже безъ всякой нужды прибавлено было, что молодой Лордъ конечно упалъ со скалы съ нимъ вмст, хотя тло его и не было отыскано, но бдное дитя, будучи весьма легко, вроятно увлечено моремъ.
Нещастная мать была уже на сносяхъ, сей ужасный ударъ произвелъ преждевременное разршеніе отъ бремени, и прежде нежели Елленгованъ пришелъ нсколько въ чувство и былъ въ состояніи постигнуть великость своего нещастія онъ сдлался отцемъ дочери, и супруга его уже не существовала.

ГЛАВА X.

На другой день на разсвт прибылъ въ Елленгованъ Шерифъ Графства. По законамъ Шотландскимъ, сіи чиновники имютъ довольно большую власть. На нихъ возлагаются изслдованія всхъ преступленій, производимыхъ по всему пространству ввренной, имъ округи, они могутъ выдавать предписаніи о явк или о заключеніи подъ, стражу подозрительныхъ людей, и проч.
Занимавшій въ то время въ семъ Графств таковое мсто былъ человкъ благородный и благовоспитанный, пользовался всеобщимъ уваженіемъ и почитаемъ былъ за весьма умнаго и расторопнаго судью. Онъ сперва разспросилъ всхъ бывшихъ при отысканіи трупа Кеннеди, чтобы по возможности пояснить сіе дло, потомъ симъ допросамъ сдлалъ подробное описаніе. Слдствіемъ его розысковъ было открытіе многихъ обстоятельствъ, несогласовавшихся съ общимъ до того мнніемъ, будто Франкъ Кеннеди нечаянно упалъ со скалы. Мы въ нсколькихъ словахъ опишемъ, что вышло достопримчательнйшаго по разобраніи всего дла.
Тло сего нещастнаго было отнесено въ рыбачью хижину, стоявшую неподалеку отъ Варрохской оконечности, но точно въ такомъ состояніи, въ которомъ оное было найдено. Изслдованіемъ онаго Шерифъ занялся прежде всего. Тло было разбито и покрыто ранами, происходившими очевидно отъ его паденія, но голова была глубоко просчена, что, по показанію искуснаго лкаря, было сдлано острымъ орудіемъ. Дальновидность судьи открыла еще и другіе признаки насильственной смерти. Лице все почернло, глаза выкатились изъ своихъ мстъ, а жилы шеи были чрезвычайно напряжены. Цвтной платокъ, бывшій у него на ше, находился не въ обыкновенномъ своемъ положеніи, весьма слабо подвязанъ и съ очень затянутымъ узломъ, складки его были измяты и, казалось, что посредствомъ его тащили тло нещастнаго, можетъ быть, до дна пропасти, въ коей его нашли.
Съ другой стороны кошелекъ его не былъ тронутъ и, что казалось еще странне, оба пистолета, которые онъ всегда имлъ при себ, были не разряжены. Его вс знали за человка неустрашимаго, умвшаго искусно обращаться съ оружіемъ и доказавшаго сіе многократно на дл. Ежели на него сдлано было нападеніе, то странно, что онъ не старался обороняться. Шерифъ освдомился, не нашивалъ ли обыкновенно Кеннеди съ собою какого нибудь другаго оружія. Многіе служители Г. Бертрама вспомнили, что онъ не рдко имлъ при себ охотничій ножъ, но никто не могъ сказать наврное, былъ ли онъ съ нимъ въ день его смерти.
На тл покойника не находилось никакихъ другихъ признаковъ, по коимъ бы можно было точне увриться въ причин его смерти. Платье было въ величайшемъ безпорядк, члены во многихъ мстахъ переломаны, руки ободраны и кисти оныхъ наполнены землею, но вс сіи обстоятельства могли произойти отъ его паденія и по онымъ ничего врнаго заключить было не льзя.
Тогда судья отправился на то мсто, гд тло было отыскано, сдлалъ описаніе положенію, въ коемъ его нашли. Огромный отломокъ скалы свалился, какъ казалось, съ нимъ вмст или посл его паденія, онъ состоялъ изъ столь крпкаго камня, что, когда упалъ съ такой высоты, то едва отъ него отбилось нсколько небольшихъ кусковъ. Легко было отличить ту сторону, коею онъ прилегалъ къ скал, потому что оная была не такого цвта, какъ другія, съ давняго времени подверженныя вліянію воздуха и солнца. Потомъ взошелъ онъ на скалу, и уврился, что тяжесть одного человка, ставшаго на камень, не могла бы отдлить такого большаго отломка, и что для произведенія сего была потребна сила рычага, или многихъ мощныхъ людей вмст. Дернъ, покрывавшій край пропасти, казался недавно помятымъ, и разсудительный судья, слдуя съ терпніемъ по тмъ же примтамъ, прошелъ въ самую густоту лса сквозь кусты и чащи, гд не было никакой дороги и куда могли идти за тмъ только, чтобы скрыться отъ всхъ поисковъ.
Тамъ представились глазамъ очевидные признаки насилія и: нкотораго рода драки: нсколько, втвей были поломаны и оторваны, какъ будто кто нибудь, бывъ утащенъ противу воли, за нихъ, хватался, тамъ, гд земля была сыра, находили многіе вдавившіеся слды сапоговъ, наконецъ кой гд показывались нкоторые признаки крови, а мстами казалось, что черезъ лсъ тащили что нибудь тяжелое, какъ куль хлбный или трупъ въ одномъ мст нашли блесоватую землю, по видимому, смшанную съ глиною и мломъ, а на спин платья Кеннеди были пятна таковаго же цвта.
Наконецъ за четверть мили отъ пропасти и не въ дальнемъ разстояніи отъ вышеписаннаго мста находилась небольшая поляна, на коей трава была вся повытоптана и весьма примтно окровавлена, хотя для сокрытія сихъ, признаковъ и была съ большимъ трудомъ усыпана сухими листьями. Въ семъ мст отыскались въ одной сторон охотничій ножъ ненастнаго, а въ другомъ ножны и портупея, также тщательно покрытые листьями.
Судья приказалъ измрить и описать съ большимъ стараніемъ и точностію слды ногъ, бывшихъ въ семъ мст въ большомъ количеств. Иные совершенно соотвтствовали тмъ, кои должны были происходить отъ несчастной жертвы, многіе были боле оныхъ, а другіе мене. Наконецъ весьма ясно представлялось, что въ семъ мст на Кеннеди напали пять или шесть человкъ. Тутъ же нашли слдъ ноги ребенка, и какъ нигд боле таковыхъ не отыскали, то и, казалось, можно было ласкаться надеждою, что во время замшательства, произведеннаго битвою, дитя могло уйти. Однако же Шерифъ, описывавшій весьма подробно вс обстоятельства сего дла, изъ коихъ онъ ясно усматривалъ, что покойникъ былъ убитъ, не могъ не прибавить къ оному своего заключенія, состоявшаго въ томъ, что кто бы ни были убійцы, но они конечно захватили въ свои руки молодаго Генриха Бертрама.
Употреблены были вс возможныя средства къ отысканію виновныхъ. Подозрнія падали равно на торговавшихъ запрещенными товарами и на Цыганъ. Объ участи судна Диркъ Гаттрійка не оставалось ни малйшаго сомннія. Два человка, находившіеся на другой сторон Варрохскаго мыса, видли, хотя и въ дальнемъ разстояніи’, что ліюгеръ, обошедъ оконечность, взялъ направленіе на востокъ, а по движеніямъ его судили, что онъ долженъ быть поврежденъ въ снастяхъ. Потомъ примчено, что онъ сталъ на мль, посл того покрылся густымъ дымомъ, а наконецъ и огонь въ немъ показался. Когда онъ сдлался добычею пламени, то усмотрли они и канонерскую лодку, шедшую къ нему на всхъ парусахъ. Пока люгеръ горлъ, пушки его продолжали пальбу, и наконецъ они видли, какъ онъ взлетлъ на воздухъ съ ужаснымъ трескомъ. Лодка, для собственной безопасности, держалась въ открытомъ мор до самаго взрыва, потомъ поплыла къ югу. У нихъ спросили, не спустилъ ли люгеръ на воду какой нибудь шлюпки, но не узнали о семъ ничего достоврнаго. Они не замтили ничего сему подобнаго, но ежели бы что и было, то дымъ, относимый втромъ на ихъ сторону, могъ бы то скрыть отъ глазъ ихъ.
Не возможно было сомнваться, чтобы сей люгеръ былъ не тотъ самый, коимъ начальствовалъ Диркъ Гаттрійкъ. По всему берегу онъ былъ извстенъ, къ тому же его и ожидали. Отвтъ начальника канонерской лодки на отправленное къ нему Шерифомъ письмо положительно сіе подтвердилъ, жъ оному приложена была выписка изъ его журнала, изъ коей явствовало, что по требованію Франка Кеннеди я надсмотрщика таможенъ Его Величества, онъ крейсировалъ съ намреніемъ захватить нагруженный запрещенными товарами люгеръ подъ командою Диркъ Гаттрійка, что Кеннеди долженъ былъ наблюдать съ берега, дабы не допустить Капитана, извстнаго по ршительности его, посадить себя на млъ, чтобъ выдти изъ подъ выстрловъ лодки, что въ девять часовъ утра онъ замтилъ судно, показавшееся ему предметомъ его поисковъ, что погнался за нимъ, и сдлавъ оному сигналъ, чтобы подойти или поднять свой флагъ, онъ приказалъ по оному палить, что тогда люгеръ сдлавъ залпъ со всего борта, поднялъ Гамбургскій флагъ, что начавшееся сраженіе продолжалось около трехъ часовъ, и наконецъ, когда люгеръ обходилъ Варрохскій мысъ, то примчено, что онъ съ трудомъ маневрировалъ, и большая его мачта была перебита, что, приближившись слишкомъ къ берегу, дабы скоре обойти Варрохскую оконечность, онъ не могъ немедленно воспользоваться полученною выгодою, что потомъ черезъ нсколько минутъ усмотрлъ люгеръ, уже объятый пламенемъ, но на борт онаго никого не замтилъ, а когда огонь достигъ боченковъ съ водкою, конечно съ намреніемъ поставленныхъ, то пожаръ до того усилился, что не было возможности къ нему приближиться, боле потому, что пушки, оставшіяся заряженными, отъ жару палили, что оставшись въ виду люгера, пока его взорвало, онъ потомъ отправился къ острову Ману, дабы перехватить контрабандистовъ, не сомнваясь въ томъ, что экипажъ удалился на оной на катерахъ, хотя и ни одного на пути своемъ не видалъ.
Таково было увдомленіе, подписанное Вилліамомъ Притчардомъ, командиромъ канонерской лодки Шаркъ, оное оканчивалось изъявленіемъ величайшаго сожалнія о томъ, что онъ не могъ переловить негодяевъ, имвшихъ дерзость сопротивляться и стрлять по военному судну Его Королевскаго Величества и увреніемъ, что ежели Диркъ-Гаттрійкъ когда нибудь попадется въ его руки, то он постарается доставить его на сухой путь, гд ему должно будетъ отдать отчетъ во всемъ его поведеніи.
Такъ какъ увдомленіе сіе представляло вроятнымъ спасеніе экипажа люгера, то не безъ основанія можно было заключить, что ежели сіи злоди встртили въ лсу Кеннеди, коего могли полагать виновникомъ гибели своего судна, то не усомнились принесть его въ жертву своему мщенію, даже могло статься и то, что они осквернили свои руки, убивъ и дитя, потому что извстны были ужаснйшія клятвы и ругательства, произнесенныя Диркъ Гаттрійкомъ противу отца его.
Сіе подозрніе опровергаемо было невозможностію, чтобы экипажъ, состоявшій изъ пятнадцати или двадцати человкъ, могъ столь хорошо, скрыться, что избжалъ всхъ поисковъ, произведенныхъ непосредственно по истребленіи люгера. Еслибъ даже и то предположить что они могли съ него спастись, но тогда бы должны были остаться на берегу ихъ катеры, и въ такомъ случа, когда бгство длалось невозможнымъ, не льзя было предполагать, чтобы они вс согласились на убійство, непредставлявшее другой пользы, кром одного мщенія. Разсуждавшіе таковымъ образомъ полагали одно изъ двухъ: или то, что катеры, съ люгера спущенные на воду, не примчены были, смотрвшими на пожаръ корабля и уже далеко отплыли, когда Шаркъ обошелъ мысъ, или, что т катеры во время сраженія были приведены огнемъ Шарка въ негодность, а потому отчаянный экипажъ ршился взорвать себя на воздухъ вмст съ люгеромъ. Подтвержденіемъ сему служило и то что съ тхъ поръ не показывались въ окрестностяхъ, ни даже на остров Ман, гд также производились весьма строгіе розыски, ни Диркъ-Гаттрійкъ, ниже кто изъ его матросовъ, до послдняго извстныхъ всмъ приморскимъ жителямъ, однакоже море выбросило на берегъ одинъ только трупъ матроса, убитаго во время сраженія. И такъ все то, что оставалось длать, состояло въ имянномъ списк и описаніи примтъ всхъ принадлежавшихъ къ экипажу Диркъ Гаттрійка и предложеніи награды тому, кто представитъ кого нибудь изъ онаго, таковое общаніе было сдлано также всхъ тмъ, которые могутъ доставить малйшее свдніе, служащее къ открытію убійцъ Кеннеди.
Другое мнніе, бывшее не безъ основанія, обвиняло въ семъ преступленіи прежнихъ жителей Дернклейга. Злоба, произведенная поступками Елленгована противу нихъ, была извстна: у нихъ вырвались угрозы, и всякой полагалъ ихъ способными оныя исполнить. Похищеніе младенца было преступленіе, боле сообразное съ ихъ склонностями, нежели съ обычаями торгующихъ запрещенными товарами, а Кеннеди могъ быть убитъ при защищеніи его, къ тому же, за нсколько дней предъ тмъ онъ былъ начальникомъ отряда, изгнавшаго Цыганъ изъ Дернклейга, и многіе помнили сдланные ему въ семъ случа нкоторыми Патріархами того поколнія угрозы, коими онъ не уважилъ.
Шерифу также былъ сдланъ доносъ отъ несчастнаго отца и его служителей о встрч ихъ съ Цыганскимъ обозомъ во время удаленія онаго изъ Дернклейга, особенно рчь Мегъ Мерильисъ усиливала подозрнія. Въ оной заключалось, какъ замтилъ ученый Судья, malum minatum — угроженіе несчастіемъ, и malum secutum — то есть, что предсказанныя несчастія не замедлили воспослдовать. Одна молодая двушка, рвавшая орхи въ Варрохскомъ лсу въ самой день несчастнаго приключенія, объявила, что увидла вдругъ выходящую изъ густоты рощи Мегъ Мерильисъ, или по крайней мр весьма на нее похожую ростомъ и походкою, что она ее кликала по имени, но не получила отвта, и что сія женщина вдругъ пропала, такъ что она не могла присягнуть въ томъ, что точно ли это была Мегъ Мерильисъ. Сіе обстоятельство, по видимому, подтверждалось найденнымъ огнемъ въ хижин, въ коей она жила предъ тмъ не задолго, о чемъ объявили Елленгованъ и его садовникъ, но невозможно было предполагать, чтобы, взявъ участіе въ такомъ преступленіи, она осмлилась возвратиться въ тотъ самой вечеръ на то мсто, съ коего, какъ надобно было думать, начнутъ разыскивать.
Однако же задержали и допросили Мегъ Мерильисъ. Она постоянно не признавалась въ томъ, чтобы была въ Дернклейг или Варрохскомъ лсу въ день смерти Кеннеди, многіе изъ ея земляковъ клятвенно увряли, что она цлый день не отходила отъ ихъ лагеря, а оный былъ отъ того мста слишкомъ на десять миль. Не льзя было ихъ свидтельству дать большой вры, но и противу ея не было никакого доказательства. Одно довольно замчательное обстоятельство показывало не въ ея пользу. Рука ея была просчена, по видимому, острымъ оружіемъ, а сія рана обвязана платкомъ, принадлежавшимъ Генриху Бертраму: но начальникъ табора объявилъ, что онъ въ тотъ самый день ее за то усовщевалъ фухтелями и нечаянно поранилъ остріемъ сабли. Она, бывъ отдлена, о той ран дала таковое же показаніе, что же касается до платка, то въ замк Елленгована столько покрадено было блья въ послднее время пребыванія Цыганъ на его земл, что, не обвиняя сію женщину въ ужаснйшемъ преступленіи, не трудно было догадаться, какимъ образомъ попался сей платокъ въ ея руки.
Примчено, что Мегъ Мерильисъ отвчала съ нкоторымъ родомъ равнодушія на вопросные пункты, сдланные ей на счетъ смерти Кеннеди или таможеннаго, какъ она его называла, но замтивъ, что ее подозрвали въ похищеніи маленькаго Генриха Бертрама, разгорячилась и оказала негодованіе и почти изступленіе. Ее долго продержали въ тюрьм, надясь, что время объяснитъ нсколько сіе несчастное приключеніе, но такъ какъ не открылось ничего новаго, то и возвращена ей свобода, съ приказаніемъ, какъ бродяг и воровк, оставить Графство. Не отыскано никакого слда ребенка, и сіе несчастное происшествіе, надлавшее столько шума, кончилось тмъ, что было причислено къ страннымъ и неизъяснимымъ, память онаго сохранилась единственно въ имени таможеннаго скачка, коимъ народъ прозвалъ ту скалу, съ коей былъ низверженъ несчастный Франкъ Кеннеди.

ГЛАВА XI.

Въ семъ мст наше повствованіе шагнетъ довольно широко и пропуститъ около шестнадцати лтъ, въ кои не произошло ничего относительно къ исторіи, которую я предпринялъ писать. Таковый скачекъ не маловаженъ, но ежели мой читатель довольно уже пожилъ на свт, чтобъ быть въ состояніи обратить свои взоры назадъ на таковое же разстояніе, то едва ли оное покажется ему продолжительне того, которое отдляетъ сію главу отъ предыдущей.
И такъ въ Ноябр мсяц, лтъ шестнадцать спустя посл выше описаннаго нами несчастнаго приключенія, въ холодную и темную ночь, довольно большое сборище людей расположилось около огня, кухни Кипплетринганской маленькой гостинницы, но лучшей во всемъ мстечк, содержанной Мистриссою Макъ Кендличь, подъ вывскою Гордонова герба. Бывшій въ ономъ разговоръ избавитъ меня отъ труда описывать малое число достопримчательныхъ происшествій, случившихся въ теченіи сего долгаго промежутка времени о коихъ читателю нужно знать.
Мистриссъ Макъ-Кендличьл сидя съ нсколькими кумушками, ея сосдками) изволила разливать чай и въ то же время присматривала за своею услугою) занимавшеюся каждый своимъ дломъ. Приходскій пвчій въ нкоторомъ разстояніи курилъ свою трубку и отъ времени до времени промачивалъ горло, пропуская въ оное глотокъ водки, смшанной съ водою. Діаконъ Бирклиферъ, человкъ весьма важный въ томъ мстечк, сидлъ въ середнемъ мст съ трубкою въ зубахъ и передъ нимъ стояла чашка чаю, въ которую онъ не забылъ порядочно подлить водки. Въ конц покоя два или три мужика тянули двухъ копечное пиво.
‘Приготовила ли ты залу?’ спросила хозяйка у вошедшей служанки: ‘хорошо ли огонь горитъ? не курится ли въ комнат?’
Служанка отвчала утвердительно.
‘Мн больно было бы’, сказала хозяйка, ‘ежели бы они были мною приняты не съ всевозможнымъ вниманіемъ, а особливо теперь, когда находятся въ несчастій, продолжала она, оборотившись къ діакону.
— Конечно, отвчалъ сей послдній,— конечно, Мистрисъ Макъ-Кендличь, и ежели бы имъ случилось забрать и у меня въ лавк фунтовъ на восемь или на десять, то я поврилъ бы имъ въ долгъ съ такимъ же удовольствіемъ, какъ и самому богатому въ нашемъ околодк. Въ старой ли коляск они прідутъ?—
Не думаю, возразилъ пвчій, потому что Миссъ Бертрамъ здила всегда въ церковь въ послднее время на срой своей лошади, а она не любила пропускать церковной службы. Пріятно слушать, какъ она поетъ псалмы! Прелестная молодая двушка!
Да, сказала одна изъ кумушекъ, и молодой Лордъ Газлевудъ посл проповди всегда провожалъ ее почти до дому. Не знаю, будетъ ли тмъ доволенъ старикъ Газлевудъ.
Не знаю, прервала другая, пившая чай, теперь доволенъ ли онъ тмъ, а было время, когда Елленгованъ не очень бы обрадовался тому, что Газлевудъ увивается около его дочери.
Да, было, подхватила первая съ притворною важностію.
‘Я уврена, сосдка Овенсъ.’ сказала хозяйка, ‘что хотя Газлевуды происходятъ отъ хорошей и древней фамиліи нашего Графства, однакоже лтъ за сорокъ никакъ не смли и подумать равняться съ Елленгованами! Знаете ли вы, что Бертрамы Елленгованскіе вдь старинные Дингаваи? Про одного изъ нихъ, женившагося на дочери Короля острова Мана, сложена псня, она начинается съ того:
‘Чтобъ найти себ супругу,
‘Бертрамъ море переплылъ.’
Врно, Г. Скрійгъ можетъ намъ ее спть, ежели только захочетъ.’
— Хозяюшка, — сказалъ Скрійгъ (то былъ пвчій), вынимая трубку изо рта и хлебнувъ разведенной своей водки, — Богъ благословилъ насъ даромъ пнія не для того, чтобы пть мирскія псни, а особенно подъ Воскресенье.—
‘Полноте, Г. Скрійгъ, я наврное знаю, что вы пвали даже и по праздникамъ. Что же касается до повозки ихъ, то ее точно не вывозили изъ каретнаго сарая съ самой смерти Лэди Бертрамъ, то есть около шестнадцати или семнадцати лтъ. За ними Жакъ Жабосъ похалъ въ моей коляск, и мн странно, что онъ по сіе время не возвратился. Отсюда недалеко и притомъ перезжать дурно только въ двухъ мстахъ. Мостъ на рчк, текущей отъ Варроха, только съ правой стороны немного плохъ, а то впрочемъ довольно хорошъ, а потомъ останется съхать съ косогора, на которомъ столько лошадей пропадаетъ: да Жаку дорога знакомая.’
Въ ту же минуту постучались крпко въ дверь.
‘Это не они — неслыхать было повозки. Гризель! подите, отвори: какая лнивая!’
Это пшеходецъ, сказала Гризель: пускать ли мн его въ залу?
‘Разв ты смешься надо мною: человкъ пшкомъ въ такое время и безъ слуги! Затопи красную комнату. Да послушай: не отдалъ ли онъ, можетъ быть, лошади конюху нашему?’
Во время сихъ переговоровъ путешественникъ вошелъ въ кухню.— Позвольте мн, сударыня — сказалъ онъ, подошедши, — погрться немного у огня, ночь очень холодна!—
Наружность его лица, обращеніе, вдругъ перемнили расположеніе къ нему хозяйки. Онъ былъ хорошаго роста складенъ, одтъ весь въ черное платье, что увидли, когда онъ снялъ съ себя большой сюртукъ, казалось, имлъ отъ сорока до пятидесяти лтъ, черты лица благородные и привлекательные, а походку и ухватки военные, однимъ словомъ, все показывало порядочнаго человка. Долгой навыкъ далъ Мистрисс Макъ Кендличь чудесную способность различать съ перваго взгляда качество прозжихъ, у ней останавливавшихся, и она, пользуясь имъ, по оному соразмряла свой пріемъ.
‘Всегда для публики весь домъ ея открытъ!
‘Но не равно въ немъ угощаютъ:
‘И голосъ, и пріемъ по чину размряютъ…
‘Прикажетель, Милордъ?— Постойте, мастеръ Смитъ!’
Въ семи случа она не поскупилась на вжливости, и когда прізжій веллъ получше поставишь и накормить его лошадь, то она сама вышла, чтобы подтвердить сіе приказаніе.
— Никогда въ конюшн Гордонова герба не стаивало такое прелестное животное, — сказалъ ей слуга, коему поручено было смотрть за лошадьми, и похвала коню увеличила почтеніе ко всаднику. Она предложила ему особенный покой, но когда примолвила, что оный будетъ холоденъ и наполненъ дымомъ, пока огонь разгорится, то онъ ршился лучше на нсколько времени остаться тамъ, гд былъ. И такъ она усадила его подл огня и спросила, не угодно ли ему будетъ чего нибудь покушать?—
Чашку вашего чаю, сударыня, ежели вы пожалуете.
Мистриссъ Макъ-Кендличь насыпала въ свою чайницу свжаго чаю гизону, налила на него кипятку и наконецъ поднесла ему чашку со всею ловкостію, которую могла имть. ‘У меня есть’, сказала она, ‘весьма опрятная зала, которая бы для васъ очень годилась, но на эту ночь я ее общала одному старому дворянину и его дочери, которые оставляютъ нашу сторону. За ними послана одна изъ моихъ колясокъ, и теперь я ожидаю ихъ. Положеніе ихъ не такъ, то хорошо, какъ прежде, но въ этой жизни, какъ вамъ извстно, все случается: идешь въ гору и подъ гору. Не безпокоитъ ли васъ табачный дымъ?’
— Нисколько, сударыня, какъ старый солдатъ, я къ нему привыкъ. Но позволите ли вы мн васъ поразспросить объ одномъ семейств, живущемъ въ вашемъ околодк?—
Въ сію минуту послышался шумъ повозки и Мистриссъ Макъ-Кендличь побжала къ дверямъ, чтобы принять ожидаемыхъ ею гостей. Почталіонъ вошедъ сказалъ: Не возможно имъ было хать, старый Лордъ слишкомъ болнъ.
‘Но, Боже мой!’ подхватила хозяйка, ‘имъ только ныншній день можно оставаться въ дом: вдь срокъ завтра утромъ, и все будетъ продано.’
— Да чтожъ съ этимъ длать! Г-нъ Бертрамъ пошевелиться не можетъ.—
О комъ вы говорите? спросилъ прозжій, я надюсь, что не о Г-н Бертрам Елленгованскомъ?
‘О немъ самомъ, сударь, и ежели вы другъ ему, то пріхали очень въ дурное время!’
— Я нсколько лтъ не былъ въ Англіи. И такъ его здоровье очень разстроено?—
Да и дла его то же, сказалъ діаконъ, кредиторы наложили на все запрещеніе и завтра будутъ продавать имніе. Здсь есть одинъ человкъ, который въ этомъ дл не потеряетъ. Я ни чьего имени не упоминаю, но Мистриссъ МакъКендличь знаетъ, о комъ я говорю (хозяйка кивнула головою въ знакъ согласія), т, которые боле другихъ имъ одолжены, боле другихъ на него и нападаютъ. И я которой съ вами говорю) также его кредиторъ, но лучше сто разъ соглашусь все потерять, нежели такимъ образомъ выгнать бднаго старика изъ дому, и въ то время, когда онъ при смерти.
О! прибавилъ пвчій, Г. Глоссинъ очень радъ сбыть поскоре съ рукъ стараго Лорда и пустить въ продажу его имніе, опасаясь, что наслдникъ вдругъ явится, потому что я часто слыхалъ, что за долги отца не льзя бы было продать имнія Елленгована, ежели бы у него былъ наслдникъ мужескаго пола.
— У него уже давно родился сынъ, — подхватилъ прізжій, — стало быть онъ умеръ?—
Никто не можетъ на это отвчать, сказалъ пвчій съ таинственнымъ видомъ.
Умеръ! вскричалъ діаконъ, да кто же можетъ въ томъ и сомнваться, когда лтъ съ двадцать о немъ уже и не слышно?
‘Нтъ еще двадцати лтъ,’ сказала хозяйка, ‘всего будетъ шестнадцать въ конц мсяца. Это надлало въ нашей сторон довольно шума. Дитя пропало въ самый день смерти надсмотрщика Франка Кеннеди. Онъ былъ добрый, веселый малой, принятъ въ лучшемъ, кругу нашего околодка, я много съ нимъ посмялась, была тогда молода и только что вышла замужъ за Ратмана Макъ-Кендлича. Ежели бы онъ смотрлъ нсколько сквозь пальцы на торгъ запрещенными товарами… Но онъ былъ слишкомъ отваженъ. И такъ я вашей чести доложу, что въ залив Вихтонскомъ стояла канонерская лодка. Франкъ Кеннеди приказалъ ей погнаться за люгеромъ Диркъ Гаттрійка. Вы, Діаконъ, хорошо помните Диркъ Гаттрійка, вы не разъ имли съ нимъ дло. Онъ вылъ человкъ ршительный, долго оборонялся съ своимъ люгеромъ, пока не прыгнулъ въ огонь, какъ каштанъ. Франкъ Кеннеди первый вскочилъ къ нему на бордъ и былъ выкинутъ за четверть мили оттуда подл скалы я которую съ тхъ самыхъ поръ называютъ скачкомъ таможеннаго.’
— Какое же сношеніе все ето иметъ съ сыномъ Г-на Бертрама?— спросилъ прозжій.
‘А то, что онъ былъ съ Кеннеди, и вс полагаютъ, что съ нимъ же вскочилъ и на бордъ.’
О! нтъ, сказалъ Діаконъ Я вы совсмъ не то говорите. Молодой Лордъ былъ украденъ Цыганкою, которую звали Мегъ Мерильисъ. Я помню еще ея рожу. Она хотла отплатить отцу за то что онъ ее приговорилъ высчь розгами въ Кипплетринган за покражу серебряной ложки.
Съ вашего позволенія я господинъ Діаконъ, отвчалъ пвчій, я думаю, что вы также ошибаетесь, какъ и хозяюшка наша.
— Какимъ же образомъ, по вашему мннію, сударь, произошло это дло?— спросилъ его прізжій съ видомъ участія.
Можетъ быть, неловко будетъ объ этомъ разсказывать, отвчалъ пвчій съ торжественнымъ видомъ.
Его начали упрашивать разсказать, и наконецъ, наполнивъ окружавшую его атмосферу табачнымъ дымомъ, кашлянувъ два, три раза, онъ началъ слдующее житіе, стараясь подражать поразительному краснорчію, гремящему съ каедры надъ самою его головою, когда онъ находился на клирос.
То, что я имю вамъ сказать, братія, то есть друзья мои, можетъ послужить къ посрамленію защищающихъ безбожниковъ, колдуновъ и неврныхъ всякаго рода. И такъ познайте, что достойный Лордъ Елленгованъ не столь строго очищалъ страну нашу отъ колдуновъ, какъ бы ему слдовало. О нихъ бо писано есть: ‘не оставити въ живыхъ чародя.’ Онъ терплъ людей, бывшихъ въ сообществ съ нечистою силою, умвшихъ заговаривать, предсказывать будущее, какъ то длаютъ Цыгане. Лордъ, вступивъ въ законный бракъ, три года не имлъ дтей, и желая нажить оныхъ, посовтовался съ Мегъ Мерильисъ, отъявленною колдуньею и извстною за таковую во всемъ Галова и Графств Думфрійскомъ.
‘Въ этомъ есть нсколько правды, сказала Мистриссъ Макъ-Кендличь, ‘потому что я сама, бывъ въ замк, слышала, какъ Лордъ веллъ ей дать рюмку водки.
Перестаньте же, хозяюшка! дайте мн окончить. Потомъ Милади сдлалась беременна, и въ самую ночь ея, родовъ подошелъ къ воротамъ старичокъ въ странномъ одяніи и просился переночевать. Голова его, руки и ноги были не покрыты, хотя посреди жестокой зимы, а борода длиною почти въ аршинъ. Его впустили, и когда госпожа разршилась, то онъ спросилъ, который часъ, вышелъ и отправился читать въ звздахъ. Возвратясь, сказалъ онъ Лорду, что алой духъ дйствуетъ своею силою на новорожденнаго, убждалъ воспитывать его въ правилахъ благочестія, приставить къ нему честнаго человка, которой бы никогда его не оставлялъ и молился бы съ нимъ и за него. Посл того старикъ вдругъ изчезъ и боле его никто не видалъ.
Вотъ ужь этому-то съ рукъ не сойтить! сказалъ почтальонъ, слушавшій его повсть, хотя и въ почтительномъ разстояніи. Я прошу васъ, Г. Скрійгъ, такъ какъ и все общество, меня покорнйше извинить, но борода ваша ныншній день длинне, нежели у того человка, о которомъ вы разсказываете: у него на рукахъ были хорошія перчатки, а на ногахъ пара славнйшихъ сапоговъ. Я думаю, что. —
Какимъ образомъ пріятель Жакъ столько свдущъ? спросилъ пвчій съ видомъ презрнія.
А такимъ, Г. Скрійгъ, что я жилъ недалеко отъ възда въ замокъ, и въ ту ночь, какъ молодой Лордъ родился, одинъ прозжій постучался у нашихъ дверей, а моя мать меня разбудила и велла проводить его въ Елленгованъ. Ежели бы это былъ колдунъ, то что бы ему за надобность была въ проводник? Онъ былъ человкъ молодой, красивой, одтъ хорошо, похожъ на Англичанина, и я вамъ говорю, что у него была и шляпа, и перчатки, и сапоги. Правда, что онъ долго разсматривалъ развалины стараго замка, но сказать, что пропалъ изъ глазъ какъ привидніе, это пустое: потому, что я держалъ ему стремя, когда онъ садился на лошадь, и онъ отъзжая, далъ мн добрую полкрону. Подъ нимъ была гндая лошадь, принадлежавшая Георгу Думфрійскому, и я съ тхъ поръ ее видывалъ много разъ.
Ну что же, Жакъ, сказалъ пвчій, понизивъ голосъ, наши разсказы разнятся только въ нкоторыхъ млкихъ обстоятельствахъ. Я не зналъ, что ты видлъ того человка. И такъ, мои друзья, когда сей иностранецъ предсказалъ несчастіе сына, то отецъ для надзора за нимъ избралъ честнаго человка.
Да, подхватилъ почтальонъ, Доминуса Сампсона.
Это родъ нмаго, сказалъ Діаконъ. Меня увряли, что онъ передъ посвященіемъ не могъ проговорить пяти словъ изъ своей проповди.
И такъ, продолжалъ пвчій, протянувъ руку, чтобы получить позволеніе снова приступить къ повсти, и такъ онъ смотрлъ за молодымъ Лордомъ денно и нощно. Но случилось, что когда ребенокъ былъ уже по пятому году, то отецъ одумался, сознался въ своей ошибк и ршился выгнать Цыганей изъ своего помстья. Поручено было ихъ выпроводить Франку Кеннеди, ршительному смльчаку. Они одни другимъ наговорили грубостей, ругательствъ и Мегъ Мерильисъ, изъ всей шайки ближайшая къ врагу рода человческаго, сказала ему, что онъ прежде трехъ сутокъ будетъ въ ея рукахъ и тломъ и душею. И я это знаю отъ врнаго человка я отъ человка, который былъ тому свидтелемъ, отъ Жона Вильсона, слуги Лорда, который быль съ нимъ въ то время, когда, возвращаясь изъ Синтлезида, встртилъ Мегъ Мерильисъ, предсказавшую ему отъ слова до слова вс несчастія, которыя съ нимъ послдовали. Правда, что Жонъ не могъ мн наврное сказать, точно ли это была Мегъ, или какой духъ, принявшій на себя ея образъ, потому, что она тогда была необыкновеннаго роста.
Мн на это нечего сказать, отвчалъ почтальонъ, потому что меня въ то время не было въ здшней сторон, но Жонъ Вильсонъ большой трусъ, а сердце его было хуже куринаго.
— И чмъ же все это кончилось?— спросилъ прізжій съ нкоторымъ нетерпніемъ.
А кончилось тмъ, сказалъ пвчій, что покамстъ вс смотрли, какъ канонерская лодка гналась за люгеромъ, нагруженнымъ запрещенными товарами, Кеннеди безъ всякой надобности пустился вдругъ, какъ изъ лука стрла. Ни веревками, ни цпями его бы тогда не удержали. Онъ поскакалъ во всю мочь къ Варрохскому лсу, тамъ нашелъ молодаго Лорда и его надзирателя, взялъ дитя на руки, клянясь, что ежели онъ самъ околдованъ, то и молодой Генрихъ раздлитъ одинаковую съ нимъ участь. Г. Сампсонъ побжалъ за ними какъ можно проворне, а у него ноги были порядочныя. Вдругъ увидлъ онъ, что колдунья Мегъ, или господинъ ея, принявшій на себя ея образъ, выскочила изъ подъ земли и схватила младенца. Кеннеди вынулъ саблю, потому что онъ былъ такой молодецъ, что его бы самъ дьяволъ не испугалъ…..
Что правда, то правда, сказалъ почтальонъ.
Въ ту же минуту Мегъ обхватила руками таможеннаго, да и швырнула его, какъ камень, черезъ Варрохской мысъ, въ низу котораго отыскалось его тло тмъ же вечеромъ. Что сдлалось съ младенцемъ, того я не могу вамъ сказать, но тогдашній Священникъ, получившій посл того времени выгоднйшее мсто, полагалъ, что его наврное перенесли въ страну колдуновъ, и что когда нибудь онъ можетъ и опять къ намъ возвратиться на землю.
Легкая улыбка показывалась на чертахъ прізжаго при нкоторыхъ обстоятельствахъ сего разсказа, но прежде нежели онъ могъ сдлать малйшее замчаніе, услышали шумъ остановившейся у дверей лошади. Хорошо одтый слуга, имвшій приколотую къ шляп кокарду, вошелъ съ важнымъ видомъ, говоря: — Ну же, добрые люди, раздайтесь немного. Но примтивъ прізжаго у огня, онъ сдлался скромне и покорне, снялъ свою шляпу, подалъ ему письмо и сказалъ: Въ Елленгован, сударь, вс въ большомъ огорченіи и не могутъ принимать никакого посщенія.
‘Я это знаю,’ сказалъ его господинъ. ‘Такъ какъ гости, которыхъ вы ждали, сударыня, къ вамъ не будутъ, то не можете ли вы теперь мн позволить занять вашу залу?’ — Конечно, сударь, отвчала Мистриссъ Макъ Кендличь, взявъ со стола свчу, чтобы посвтить ему со всею услужливостію, которую въ такомъ случа оказываетъ охотно всякая хозяйка.
‘Молодецъ,’ сказалъ Діаконъ слуг, поднося ему рюмку водки, ‘выкушай ка это на здоровье, а вдь посл такой зды теб отъ нее хуже не будетъ.’
— Конечно нтъ, сударь, дай вамъ Богъ добраго здоровья!—
‘А кто твой господинъ, мой другъ?’ — Извстный Полковникъ Маннерингъ, который недавно возвратился изъ Восточной Индіи.— ‘Какъ! это тотъ, о которомъ столько писано въ газетахъ
— Точно, тотъ самый. Онъ освободилъ Куддибурнъ, защитилъ Чингалоръ, разбилъ предводителя Мараттовъ, Рамъ Жоли Бундлемана, я быль съ нимъ во всхъ его походахъ.—
‘Боже мой!’ сказала хозяйка, ‘а я здсь такъ спокойно услась! Мн надобно у него спросить, что ему угодно приказать изготовить къ ужину.’
— О, матушка, онъ не причудливъ: будетъ доволенъ всмъ тмъ, что есть лучшаго. Вы никогда не найдете человка просте и неприхотливе Полковника. А есть однако же минуты, въ которыя подумаешь, что самъ чортъ въ него поселился.—
Такъ какъ продолженіе разговора въ кухн не заключаетъ въ себ ничего любопытнаго, то мы съ позволенія читателя переведемъ его въ залу.

ГЛАВА XII.

Предавшись своимъ, размышленіямъ, Полковникъ прохаживался но зал вдоль и поперегъ, какъ вог шла къ нему хозяйка, чтобы принять его приказаніе. Отдавъ ей оное, по сужденію его, самымъ пріятнйшимъ и выгоднйшимъ образомъ для благосостоянія ея дома, онъ попросилъ ее на минуту съ нимъ, остаться.
‘Ежели я хорошо вслушался, сударыня,’ сказалъ онъ ей ‘въ то, что говорили тамъ въ низу добрые ваши гости, то Г-нъ Бертрамъ лишился сына, на, пятомъ его году.’
— Точно такъ, сударь, и не соглашаются въ томъ только, какимъ образомъ произошло сіе приключеніе. Это старая исторія, которую всякой разсказываетъ, какъ уметъ, грясь подл огонька, какъ мы ныншнимъ вечеромъ, но что дитя пропало по пятому году, какъ вы изволили сказать, въ томъ нтъ ни малйшаго сомннія. Это несчастіе безъ всякой осторожности объявили его бдной матери, которая тогда была очень тяжела, и это ей стоило жизни въ туже ночь. Съ тхъ поръ Лордъ никогда не былъ въ полномъ разум. Когда же Миссъ Люси подросла, то начала стараться заводить въ дом порядокъ, но какъ ей бдняжечк можно было управиться? Уже слишкомъ было поздно. Наконецъ помстье ихъ и все имущество будутъ продавать завтрашній день съ аукціона.—
‘Можете ли вы припомнить, въ которомъ именно мсяц дитя пропало
Хозяйка, подумавъ съ минуту, сказала ему что сіе случилось въ ныншнемъ мсяц, и приведши себ на память нкоторыя мстныя подробности, она могла сказать наврное даже и число, въ начал Ноября 17.
Маннерингъ прошелъ раза два, три по зал въ молчаніи, но Мистрисс Макъ Кендличь далъ знакъ, чтобы она осталась.
‘Могу ли я быть увренъ’, сказалъ онъ, ‘что завтра въ самомъ дл будетъ продаваться Елленгованское помстье?’
— Ахъ, Боже мой! точно такъ! завтра поутру, и кто дастъ боле, тотъ и купитъ. Когда я говорю завтра) то ошибаюсь, потому что это будетъ Воскресенье, но въ понедльникъ непремнно. Тогда же будетъ продаваться и все движимое имніе. Весь околодокъ думаетъ, что теперь спшатъ продажею, потому что по случаю Американской войны, въ Шотландіи мало наличныхъ денегъ, а одному человку хочется купить имніе за дешевую цну. Богъ его за то попутаетъ. Конечно духъ доброй госпожи сойдетъ на землю, чтобы отплатить ему за такую несправедливость.—
‘А въ какомъ мст будетъ продажа?’
— Въ самомъ Елленгованскомъ замк, какъ напечатано въ извстіяхъ.—
‘А кому поручено показывать планы земель’ крпости на имніе и опись доходовъ?’
— Одному очень честному человку, сударь — помощнику Шерифа вашего Графства. Онъ живетъ здсь въ город я и ежели вы желаете съ нимъ видться, то он можетъ вамъ разсказать лучше всякаго другаго вс обстоятельства того, какъ пропало дитя, по тому что, какъ я наслышалась Шерифъ тогда очень старался открыть всю истину сего произшествія.—
‘А какъ онъ называется?’
— Макъ-Морланомъ, сударь. Онъ человкъ достойный и извстенъ по своей честности..—
‘Прикажите ему засвидтельствовать почтеніе отъ моего имени, отъ имени Полковника Маннеринга, и сказать, что я буду очень радъ, ежели ему угодно будетъ со мною отужинать и принесть съ собою вс бумаги я касающіяся до того помстья, а васъ, моя милая, попрошу не говорить о томъ никому ни слова.’
— О! я, сударь, и рта не отворю. Мн было бы весьма пріятно, чтобы ваша честь (присядаетъ), дворянинъ, сражавшійся за свое отечество (еще присядаетъ) я могъ сдлаться помщикомъ замка, когда необходимо ему надобно достаться другому. Тогда мн не привелось бы видть его въ рукахъ такого негодяя, какъ Глоссинъ, разжившагося на счетъ того, которому всмъ обязанъ. Но, обдумавши хорошенько, я лучше надну салопъ и подкованные башмаки, да сама пойду къ Г-ну Морлану, врно, застану его дома, а отсюда недалеко.—
‘Сходите, моя милая, сходите, вы меня тмъ много одолжите. Да прикажите мимоходомъ моему человку ко мн придти и принесть мой портфель.’
Черезъ дв минуты посл того Полковникъ Маннерингъ сидлъ подл стола и имлъ передъ собою все для письма нужное. Такъ какъ мы имемъ право и возможность читать у него черезъ плечо, то и сообщимъ нашимъ читателямъ существо его письма. Оно было адресовано на имя Сира Артура Мервина въ Мервинъ Галль, въ Вестмореланд, содержало подробности Полковникова путешествія съ тхъ поръ, какъ онъ разстался съ своимъ другомъ, и продолжалось такимъ образомъ:
‘И теперь, любезнйшій Мервинъ, будете ли вы мн еще длать упреки за мой грустный видъ? Не уже ли вы полагаете, что, лтъ двадцать прослуживъ въ военной служб, получивъ нсколько ранъ, долго страдавъ въ тяжкомъ плну, перенесши множество всякаго рода несчастій, мн по прежнему можно быть тмъ же веселымъ, пылкимъ Маннерингомъ, который съ вами лазилъ на вершину Скиддави и ходилъ въ Вроссвень на охоту за куликами? Что вы, окруженные семейственнымъ счастіемъ, сохранили тотъ же самый характеръ, то же пламенное воображеніе, это происходитъ отъ сложенія вашего и здоровья. Вы тихо плывете по рк жизни въ ладь, на которой служатъ гребцами веселье и удовольствіе, между тмъ какъ моя жизнь состояла изъ непрерывной цпи заблужденій, затрудненій и препятствій. Съ младенчества моего я былъ игралищемъ обстоятельствъ, и хотя часто хорошій втеръ приводилъ меня въ гавань, но рдко въ ту самую, гд желалъ я быть. Позвольте мн въ короткихъ словахъ описать вамъ странную судьбу, сопровождавшую меня въ молодости, и несчастія, претерпнныя мною въ послдствіи.
‘Вы скажете, что заря моей жизни не была помрачена бурями, я согласенъ въ томъ, что ежели она и не была усяна цвтами, то по крайней мр была и безъ терній. Отецъ мой, старшій сынъ фамиліи извстной, но небогатой, оставилъ мн въ наслдство почти одно имя, которое я былъ обязанъ поддержать, и дружбу двухъ дядей, бывшихъ богаче его. Они, до такой степени меня любили, что едва не всякой день за меня ссорились. Дядя мой, Епископъ, желалъ посвятишь меня въ духовное званіе и доставишь, выгодное мсто, а дядя мой негоціантъ хотлъ изъ меня сдлать купца и дать часть въ своей торговл, которая бы тогда производилась. отъ имени дома Маннеринга и Маргаля въ Ломбардъ Стрит. Я прошелъ между сихъ обихъ пучинъ, или лучше сказать, предпочелъ драгунское сдло мягкимъ и. покойнымъ кресламъ, которыми меня такъ усердно подчивали. Епископъ хотлъ меня потомъ женишь на дочери одного Я Никольскаго Декана, полной во всемъ наслдниц сего послдняго, купецъ предложилъ мн руку единственной дочери стараго. Слойторна, богатаго купца, производившаго, торгъ виномъ, и которой бы могъ замостить большую залу четырехъ-червонными монетами, а банковыми ассигнаціями закуривать свою трубку. Я еще разъ выпутался изъ ихъ стей, и женился на Софіи, на моей бдной Софіи Вельвудъ.
‘Вы также скажете, что предпочтенная мною военная служба должна была мн доставить нкоторое удовольствіе?— Это правда. Вы прибавите къ тому, что ежели я и несовершенно отвчалъ желаніямъ моихъ дядей, то они немене того сохранили прежнюю ко мн дружбу?— Соглашаюсь и въ томъ. Дядя мой Епископъ по смерти своей отказалъ мн въ духовной свое благословеніе, рукописныя проповди имъ сочиненныя, большую библіотеку и драгоцнный портфель, наполненный портретами славнйшихъ Богослововъ Англійской Церкви. Дядя мой, Павелъ Манниг рингъ, сдлалъ меня единственнымъ наслдникомъ своего безчисленнаго богатства. Но къ чему мн все сіе послужило? Я отъ того не мене ношу занозу, глубоко вонзенную въ сердц. Бывъ у васъ, не собрался я съ силами, чтобы вамъ о семь разсказать, и такъ теперь ршаюсь подробно описать приключеніе, о коемъ вы можетъ быть, услышите отъ другихъ, но съ перемною многихъ обстоятельствъ и удаленіемъ отъ истины, посл чего прошу васъ не говорить мн ни о грусти моей, ни о томъ, что къ оной служитъ поводомъ.
‘Софія, какъ вамъ извстно, похала со мною въ Индію. Она была столь же невинна, какъ и весела, но по несчастію для насъ обоихъ столько же и весела, какъ невинна. Характеръ мой, образованный уединенною жизнію, которую я до того велъ, предаваясь наукамъ, не совершенно приличествовалъ въ такой земл, гд каждый житель, пріобртшій нкоторое уваженіе, считаетъ себя обязаннымъ оказывать гостепріимство, чтобы взаимно самому онымъ пользоваться. Во время одного принужденнаго набора, вы знаете, какъ трудно въ Индіи вербовать рекрутъ изъ Европейцевъ, явился ко мн въ полкъ вольноопредляющійся молодой человкъ по имени Броунъ, и нашедъ для себя военную службу пріятне, нежели купеческую жизнь, которую до того велъ, остался съ нами въ званіи юнкера. Я долженъ отдать справедливость моей несчастной, жертв признаніемъ, что онъ велъ себя во всякомъ случа съ такимъ мужествомъ, что вообще полагали, что онъ поступитъ въ Офицеры на первое убылое мсто. Я отлучился на нсколько недль для одной дальней экспедиціи, а по возвращеніи моемъ нашелъ сего молодаго человка у себя принятымъ какъ друга нашего дома и не оставлявшимъ ни на минуту ни жены моей, ни дочери. Признаюсь, что частыя его посщенія мн отмнно не нравились, хотя въ обычаяхъ его и поведеніи не было ничего предосудительнаго. Я, можетъ быть, привыкъ бы даже къ его присутствію безъ наущенія одного посторонняго лица. Ежели вы когда ни будь читали Отелло, пьесу, которую я во всю жизнь мою не разверну, то будете имть понятіе о томъ что воспослдовало, то есть о подозрніяхъ, во мн поселившихся, потому что, благодаря Бога, поступками моими я не дошелъ до такихъ преступленій.
‘Въ полку моемъ былъ другой юнкеръ, также желавшій быть произведеннымъ на первую ваканцію. Онъ обратилъ мое вниманіе на такъ называемое имъ кокетство моей жены въ обхожденіи съ симъ молодымъ человкомъ. Софія гордилась своею добродтелью, ревность моя ее раздражила, и она довольно неблагоразумно поощряла къ посщеніямъ, Отъ коихъ видла, что рождались безпокойство мое и неудовольствіе. Между мною и Броуномъ была явная холодность. Онъ старался угожденіями преодолть мои предразсудки, по я былъ противу его предубжденъ я приписывалъ сіе злому намренію и не отвчалъ желанію его сблизиться со мною.
‘Вы не можете себ представить, сколько я мучусь, писавъ къ вамъ сіе письмо. Мн однакоже хочется дойти до несчастнаго приключенія отравившаго остатокъ моей жизни, и которое постараюсь сколько можно, сократитъ.
‘Жена моя была хотя уже не очень молода, но все еще прекрасна я и къ. оправданію, моему я долженъ. сказать, что она любила таковою казаться. Я еще повторю, что, не смотря на вроломныя внушенія Аршера, никогда я не имлъ ни малйшаго сомннія на счетъ ея добродтели, но полагалъ, что она мало дорожитъ моимъ спокойствіемъ и что молодой Броунъ продолжалъ за нею волочиться для того только, чтобы показать свое ко мн неуваженіе. Быть можетъ, почиталъ онъ меня за одного изъ тхъ начальниковъ, которые удовольствіемъ себ поставляютъ пользоваться ввренною имъ властію, чтобы мучить своихъ подчиненныхъ. Ежели онъ замтилъ мою ревность, то, продолжая ее возбуждать, конечно желалъ отплатить за т небольшія непріятности, кои мсто мое позволяло мн длать ему, не давая права на оныя жаловаться. Одинъ истинный другъ хотлъ меня заставить смотрть съ другой стороны на частыя его посщенія, онъ уврялъ, что предметомъ ихъ была дочь моя, и что старанія его угождать жен моей имли единственною цлію заслужитъ ея согласіе и покровительство своей страсти. Хотя бы я съ неудовольствіемъ видлъ, что молодой, неизвстной человкъ, не имвшій ни родственниковъ, ни состоянія, возвысилъ свои надежды до дочери моей, но сіе вздорное самонадяніе не столько бы меня оскорбило, какъ чувство, которое я предполагалъ въ немъ. Наконецъ отвращеніе мое простерлось до такой степени, что не возможно было ни чмъ его побдить.
‘Для произведенія пожара достаточно одной искры, ежели она упадетъ на горючее вещество. Маловажная ссора въ игр была причиною дуэля между нами. Рано поутру отправились мы за городъ, въ коемъ я былъ Губернаторомъ, и на границу городской земли, дабы Броунъ могъ спастись, ежели бы остался побдителемъ. Богу извстно, какъ бы я желалъ, чтобъ на его сторон осталась столь несчастная выгода, но онъ палъ по первому моему выстрлу. Я хотлъ посмотрть, не можно ли ему еще помочь, какъ вдругъ увидли мы толпу Мараттовъ, которые въ сей сторон ожидаютъ удобныхъ случаевъ, чтобы нападать на военныхъ людей, когда они отдалятся отъ войскъ или отъ крпостей’ Едва успли мы съ Аршеромъ ссть на лошадей, какъ должны были упорно и долго драться, чтобъ сквозь непріятелей прочистить себ дорогу, при чемъ товарищъ мой получилъ нсколько опасныхъ ранъ.
‘Въ дополненіе къ несчастіямъ сего дня, жена моя, догадываясь о причин моего выхода изъ города, въ слдъ за мною поспшно отправилась въ своемъ паланкин. Она попалась на встрчу другой толп грабителей , которые захватили ее въ плнъ. Отрядъ Англійской конницы почти въ ту же минуту ее освободилъ, но я не могу скрыть отъ себя, что происшествія сего насчастнаго утра имли пагубныя послдствія для ея здоровья и безъ того уже довольно слабаго. Признаніе Аршерово предъ смертію въ томъ, какіе онъ имлъ виды, стараясь въ меня внушить подозрніе, дружеское объясненіе бывшее между нами, полное и совершенное примиреніе послдовавшее за онымъ, ничто не могло излчить ее отъ нанесеннаго ей удара: черезъ нсколько мсяцовъ она умерла, оставивъ мн одну только дочь, которую Мистрисс Мервинъ угодно было взять къ себ на нсколько времени. Юлія также занемогла столь опасно, что я ршился взять отставку и возвратиться въ Европу, гд время, лучшій воздухъ, новость всего ее окружающаго способствовали къ разогнанію ея грусти и возвратили ей прежнее здоровье.
‘Теперь, зная мое похожденіе, вы конечно, боле не будете у меня спрашивать о причин моей горести, не будете удивляться тому что я часто оной предаюсь, и согласитесь самкою, что несмотря на, мое богатства, на извстность, которую, смло могу сказать, что пріобрлъ, чаша жизни моей ежели не отравлена, то по крайней мр преисполнена горечи.
‘Я бы могъ прибавить описаніе многихъ обстоятельствъ, которыя нашъ старый наставникъ непремнно привелъ бы въ доказательство тому, что съ самаго рожденія нашего злая судьба насъ не выпускаетъ изъ рукъ, но вы будете надъ симъ только смяться, и знаете, что и самъ я тому ни сколько не врю. Однакоже посл прізда моего въ домъ, откуда къ вамъ пишу, я узналъ объ одномъ приключеніи, которое, по видимому, довольно сильно доказываетъ вліяніе звздъ, и когда я лучше въ ономъ уврюсь, то оно послужитъ намъ поводомъ къ весьма любопытному разсужденію, но теперь о немъ не буду пространне говорить. Къ тому же, ожидаю къ себ законоискусника, съ коимъ имю надобность поговорить объ одномъ продажномъ въ этой сторон помсть. Я особенно люблю здшнія окрестности, и ежели его куплю, то настоящій владлецъ не будетъ отъ того въ наклад: потому что, мн кажется, сдланъ заговоръ въ намреніи заставить продать имніе гораздо дешевле настоящей ц’мы. Прошу засвидтельствовать истинное мое почтеніе Мистриссъ Мервинъ, и вамъ же препоручаю, не смотря на вашу молодость, поцловать за меня Юлію. Простите, дражайшій Мервинъ, остаюсь навсегда весь вашъ

Гви Маннерингъ.’

При окончаніи сего письма явился Г. Макъ Морлань, человкъ, соединявшій расторопность съ честностію. Извстная репутація Полковника Маннеринга склонила его объясниться съ нимъ откровенно и съ довренностію, онъ представилъ обстоятельно вс выгоды и невыгоды сей покупки. ‘Главная часть помстья.’ сказалъ онъ, ‘переведена на имя наслдниковъ мужескаго пола, и покупщикъ получитъ право, не уплачивая большой части денегъ, держать ихъ въ своихъ рукахъ нкоторое означенное время, по прошествіи коего долженъ будетъ оныя выдать безъ всти пропавшему сыну, ежели онъ возвратится.’
— Но въ такомъ случа, сказалъ Маннерингъ, за чмъ же торопиться продавать?—
Макъ-Морланъ улыбнулся. ‘Для того, какъ кажется,’ отвчалъ онъ, ‘чтобы процентами съ вырученной суммы уплачивать заимодавцамъ должные проценты, которые выдаются теперь весьма неисправно, но въ самомъ дл для того, чтобы доставить одному человку, желающему, пріобрсть имніе за безцнокъ, возможность воспользоваться симъ удобнымъ случаемъ и имть сверхъ того выгоду при покупк ни сколько не платить наличныхъ денегъ. Этотъ то человкъ, сдлавшись главнымъ кредиторомъ, повертываетъ всмъ дломъ, какъ ему угодно, употребляя къ тому средства, къ которымъ давно, привыкъ.’
Маннерингъ условился въ Макъ-Морланомъ, какимъ образомъ разстроить намренія сего презрительнаго человка, потомъ долго разговаривалъ съ нимъ о томъ, какъ странно изчезъ Генрихъ, Бертрамъ, и узналъ что сіе приключеніе воспослдовало въ, самый день рожденія по совершеніи ему пяти лтъ, что совершенно согласовалось съ предсказаніемъ о томъ Маннеринга, который, какъ можно легко догадаться, тмъ вовсе не похвастался. Г-на Макъ-Морлана не было въ Кипплетринган во время сего приключенія, но онъ зналъ его довольно обстоятельно, и общалъ Полковнику, ежели онъ поселится въ сей части Шотландіи, познакомить его съ самимъ Шерифомъ, который тогда ему разскажетъ подробно все дло. Они разстались столь же довольными другъ другомъ, какъ и послдствіемъ своего свиданія.
На другой день Полковникъ Маннерингъ, попріодвшись, отправился въ приходскую церковь, въ коей никого не засталъ изъ фамиліи Елленговановъ. Носился слухъ, что старый Лордъ сдлался еще нездорове. Жакъ Жабосъ, въ другой разъ посланный въ замокъ съ коляскою Мистриссъ Макъ-Кендличь, въ другой разъ возвратился одинъ, но сказалъ, что Миссъ Люси надется, что отцу ея на другой день будетъ легче и можно перехать въ городъ.

ГЛАВА XIII.

На другой день рано поутру Маннерингъ отправился верхомъ въ Елленгованъ и приказалъ человку хать за собою. Не нужно было ему спрашивать о дорог, продажи съ аукціона возбуждаютъ въ сельскихъ жителяхъ всеобщее любопытство, и множество народа шло туда со всхъ сторонъ.
Прохавъ съ часъ времени по прелестнйшимъ мстамъ и насладившись видами ихъ, усмотрлъ онъ и башни стараго замка. Мысли, наполнявшія его голову, тогда какъ онъ ихъ оставилъ, различествовали отъ представлявшихся ему въ сію минуту. Въ развалинахъ не было никакой перемны, но какая разница, въ чувствахъ, желаніяхъ и надеждахъ разсматривавшаго ихъ! Тогда врата жизни только что разверзались предъ нимъ, любовь воспламеняла въ немъ первый огонь, будущность рисовалась передъ нимъ вдали яркими красками, а теперь, потерявъ обожаемую супругу, пресыщенный тмъ, что свтъ называетъ славою и почестями, нося съ собою повсюду горькое воспоминаніе, коего ничто не могло истребить изъ его сердца, все, чего онъ могъ надяться, состояло въ отысканіи уединеннаго убжища, въ коемъ бы можно было ему предаваться задумчивости, сдлавшейся его обыкновеннымъ состояніемъ. Однакоже, говорилъ онъ, по какому праву человкъ осмлится жаловаться на суетность своихъ намреній, паденіе надеждъ! Не предполагали ли древніе Бароны, построившіе сіи огромныя каменныя башни, что он навсегда будутъ ихъ потомству служить крпостію, и о могуществ ихъ возвщать изъ рода въ родъ? Что бы сказали они, глядя на послдняго своего потомка, принужденнаго оставить сіи величественныя развалины, не зная, куда голову приклонить? Но красоты природы неистощимы: ежели сіи башни и сдлаются собственностію иностранца, или перейдутъ въ руки оборотливаго негодяя, который законъ обращаетъ въ орудіе преступленія , то солнце будетъ ихъ озарять не мене яркими лучами, какъ и тогда, когда знамя съ гербами ихъ основателей въ первой разъ распустилось на вершин ихъ.
Въ сихъ размышленіяхъ Маннерингъ подъхалъ къ самымъ воротамъ замка, кои были растворены. Онъ въхалъ и засталъ собравшееся многочисленное общество. Одни занимались разсматриваніемъ предметовъ, кои желали купить, другіе удовлетворяли тщетному любопытству. Даже и при самыхъ благопріятныхъ обстоятельствахъ таковое зрлище представляетъ глазамъ наблюдателя нчто печальное. Перестановленіе всхъ комнатныхъ уборовъ, снятыхъ съ ихъ мстъ для удобнйшаго показанія покупщикамъ и вынесенія изъ покоевъ посл продажи, всегда производитъ непріятное впечатлніе. Иные предметы, находясь на своемъ мст, кажутся пристойными и въ хорошемъ еще состояніи, бывъ же перенесены, теряютъ свой видъ, оказываются старыми и негодными къ употребленію, обнаженныя комнаты, лишась того, что длало: ихъ спокойными и пріятными, представляютъ видъ развалинъ и разоренія. Можно ли безъ отвращенія смотрть на любопытныхъ, разсматривающихъ разныя вещи, назначенныя для особенныхъ и не рдкое тайныхъ надобностей прежняго ихъ. хозяина, слушать вздорныя шутки зрителей на счетъ мебелей, коихъ, употребленіе имъ не извстно, или модъ, имъ чуждыхъ! Такое то зрлище было предъ глазами Маннеринга, не заключая въ себ, ничего чрезвычайнаго, оно длалось поразительнйшимъ отъ. крпкихъ напитковъ, коими въ Шотландіи при такихъ случаяхъ непремнно угощаютъ, а мысль, что сіе было конечное разореніе древней и почтенной фамиліи, въ глазахъ Полковника длало сію картину еще мрачнйшею и печальнйшею.
Прошло нсколько времени, прежде нежели выискался кто нибудь въ расположеніи отвчать на его вопросы о Лорд Елленгован. Наконецъ одна старая служанка, которая, разговаривая съ нимъ, закрывала глаза платкомъ, увдомила, что господину ея стало лучше, и можно надяться, что онъ въ состояніи сего же дня оставить замокъ и вынесть дорогу, что Миссъ Люси въ сію самую минуту ожидаетъ коляски, которая должна за ними пріхать, и какъ погода для того времени была прекрасная, то его вынесли въ креслахъ на лужокъ передъ старымъ замкомъ, чтобы избавить отъ столь прискорбнаго зрлища. Полковникъ вышелъ въ намреніи отыскать его, и скоро примтилъ небольшое сборище, состоявшее только изъ четырехъ человкъ. Пригорокъ довольно былъ крутъ, такъ что, приближаясь къ нимъ, онъ имлъ время ихъ разсмотрть и обдумать, какимъ образомъ начать съ ними разговоръ.
Г-нъ Бертрамъ, разбитый параличемъ, не въ силахъ ни чмъ пошевелиться, сидлъ въ большихъ креслахъ, одтый въ камлотовый шлафрокъ, голова его была покрыта колпакомъ, а ноги обернуты въ шерстяное одяло. Позади его стоялъ съ сложенными на крестъ руками на трость, коею подпирался, Доминусъ Сампсонъ, котораго Полковникъ тотчасъ узналъ. Время не произвело въ немъ никакой перемны, кром той только, что черное платье начало длаться срымъ, а впалыя щеки вдавились еще глубже. Подл старика находилась настоящая Сильфида, двушка лтъ шестнадцати, которую Маннерингъ почелъ дочерью Елленгована. Она съ безпокойствомъ изрдка посматривала на аллею, по коей должна была пріхать коляска, старательно занималась удержаніемъ одяла такъ, чтобы отцу ея сколь можно мене, вредилъ холодъ, и не имла мужества взглянутъ на замокъ, хотя шумъ, производимый собравшимися въ немъ людьми, и не могъ не привлечь ея вниманія. Четвертая особа былъ, статный молодой человкъ, хорошо одтый и, какъ казалось, раздлявшій безпокойство Миссъ Люси и старанія ея сберечь здоровье отца.
Онъ первый примтивъ Полковника Маннеринга, подошелъ къ нему и учтиво просилъ не нарушать уединенія сихъ страдальцевъ. Маннерингъ остановился и увдомилъ его, что онъ, путешествуя нкогда въ сей стран, былъ принятъ Г мь Бертрамомъ съ большою вжливостію и благоволеніемъ, что въ такое горестное время онъ не показался бы ему, ежели бы состояніе въ коемъ Лордъ Елленгованъ былъ по видимому всми оставленъ, не давало ему на то нкотораго права что. наконецъ единственное его желаніе было предложишь Г-ну Бертраму и его дочери все то, чмъ можетъ имъ служить.
Посл того онъ остался въ нкоторомъ разстояніи отъ креселъ въ ожиданіи отвта, а старикъ остановилъ на немъ смутные взоры, но не показывая, что его узналъ. Что касается до Доминуса, то онъ слишкомъ былъ погруженъ въ печаль, чтобы на кого нибудь обратить вниманіе. Молодой, человкъ тихо проговорилъ нсколько словъ Миссъ Бертрамъ, которая, подошедъ къ Маннерингу, съ робостію, поблагодарила его за учтивость.— ‘Но я боюсь прибавила она, испустивъ, нсколько слезъ, ‘что батюшка не въ состояніи будетъ васъ узнатъ.’
Она подвела Полковника къ кресламъ.
‘Батюшка!..’ сказала она, ‘вотъ одинъ изъ вашихъ, старыхъ знакомыхъ, Г. Маннерингъ, пріхалъ съ вами повидаться.’
— Добро пожаловать,— молвилъ старикъ, стараясь привстать и показывая на лиц отблескъ удовольствія, — но пойдемъ же домой, милая Люси: не надобно держать сего господина долго на холод. Доминусъ! возьми ключь отъ погреба. Господину Маи, дворянину, прохавшись, конечно будетъ угодно что нибудь выкушать.—
До глубины души растроганный Маннерингъ, при сравненіи сего пріема съ полученнымъ за столько лтъ предъ тмъ, не въ состояніи былъ удержаться отъ слезъ, и симъ доказательствомъ чувствительности пріобрлъ довренность молодой несчастной двицы.
‘Увы!’ Не сказала она, ‘это зрлище терзаетъ даже сердца постороннихъ людей! И не смотря на то, батюшка гораздо счастливе въ семъ жалкомъ положеніи, нежели бы когда могъ знать и чувствовать все то, что теперь происходитъ вблизи отъ насъ!’
Въ сію минуту подошелъ къ молодому человку слуга въ ливре и сказалъ ему въ полголоса: Милади приказала васъ везд искать, Г-нъ Карлъ, и просить васъ перекупить для нее шкафъ изъ чернаго дерева, съ, нею Лэди Женни Девойрголь. Вамъ надобно тотчасъ къ нимъ пойти.
— Скажи имъ, что ты меня не нашелъ тамъ, или… Погоди немного… Нтъ, скажи имъ лучше, что я осматриваю лошадей.—
‘Нтъ, нтъ!’, вскричала Люси, ‘ежели вы не хотите увеличить несчастія сей жестокой минуты, то подите къ своему обществу, я уврена, что сему господину угодно будетъ проводить насъ до нашей коляски.
— Не сомнвайтесь въ томъ, сударыня, — сказалъ Маннерингъ, — и молодой вашъ пріятель можетъ положиться на мое желаніе вамъ услужить.—
Простите же! вскричалъ Карлъ, и примолвивъ что то тихонько Миссъ Бертрамъ, поспшно удалился, опасаясь конечно, что идучи тише, не въ силахъ будетъ оторваться отъ сего мста.
— Кудажъ такъ торопится Карлъ Газлевудъ?— сказалъ старикъ, конечно привыкшій къ его присутствію, отъ чего онъ такъ скоро побжалъ?
‘Онъ тотчасъ возвратится,’ отвчала Люси.
Тогда послышались звуки разныхъ голосовъ со стороны развалинъ. Читатель конечно вспомнитъ, что между оными и замкомъ было сообщеніе, именно черезъ тотъ самый лужокъ, на коемъ происходило описываемое здсь явленіе..
‘Да, да’, тамъ много раковинъ и морскихъ растеній, но ежели захотть строить новый домъ, что, можетъ быть, и необходимо будетъ, то тамъ можно имть славной матеріалъ.’
— Боже мой!’ — сказала Сампсону Миссъ Бертрамъ, — это голосъ негодуя Глоссина.— Ежели батюшка его, увидитъ, то этаго будетъ достаточно, чтобы его убить.—
Сампсонъ разомъ повернулся и большими шагами пошелъ на встрчу Глоссину, выходившему въ сію минуту изъ за развалинъ. Поди прочь, вскричалъ онъ, поди отсюда прочь! разв ты хочешь убить его, чтобы завладть зшмкомъ?
‘Убирайтесь, убирайтесь, почтеннйшій Доминусъ Сампсонъ!’ сказалъ ему Глоссинъ: ‘вы не очень горазды и на кафедр говорить слово, такъ жъ чему вамъ мшаться здсь проповдывать? Мы идемъ съ закономъ въ рукахъ, мой любезной, такъ вы поученіе поберегите для себя.’
Чтобъ вывесть Г-на Бертрама изъ самаго себя, съ нкотораго времени было достаточно одного имени сего человка. Звукъ его голоса, узнанный имъ въ ту же минуту, произвелъ удивительное дйствіе надъ всмъ его составомъ. Онъ всталъ съ мста самъ, безъ всякой посторонней помощи,-и обратившись къ нему, сказалъ съ запальчивостью, которая ни мало не согласовалась съ блдностію его лица: — Поди съ глазъ моихъ, змя, злая эхидна, уязвившая отогрвшую тебя грудь! Разв ты не боишься того, что стны жилища отцевъ моихъ распадутся и тебя раздавятъ, порогъ дверей Елленгованскаго замка разверзнется, чтобы поглотить тебя? Не былъ ли ты безъ подпоры, безъ крова, безъ пропитанія, когда я подалъ теб руку помощи, и не ты ли меня и эту невинную двицу изгоняешь изъ замка, въ которомъ столько вковъ жили мои предки, въ то время, когда я не имю ни друзей, ни крова, ни пропитанія?—
Ежели бы съ Глоссиномъ никого не было, то онъ не останавливаясь прошелъ бы своимъ путемъ, но присутствіе сопровождавшаго его, по видимому, землемра и видъ посторонняго человка, находившагося подл Елленгована, побудили его противупоставить правд безстыдство. Но не смотря на всю его наглость, онъ не легкое взялъ на себя дло. ‘Милостивый государь, съ трудомъ произнесъ онъ, ‘Г-нъ Бертрамъ! не я виноватъ въ томъ, что… собственное ваше неблагоразуміе причиною тому, что.’
Негодованіе Полковника возрасло до высочайшей степени. Прервавъ Глоссина, — Государь мой! сказалъ онъ ему, — не входя въ дальнйшее разбирательство сего предмета, я напоминаю вамъ, что ни мсто, ни обстоятельства, ни даже, можетъ быть, и присутствіе мое не позволяютъ вамъ продолжать теперь объясняться, и вы меня одолжите, ежели уберетесь, не говоря боле ни слова.—
Глоссинъ былъ человкъ высокой, плечистой и сильной. Онъ предпочелъ лучше выдержать нападеніе чужаго человка, не казавшагося ему страшнымъ, нежели продолжать защищать свой дурной поступокъ отъ упрековъ прежняго благодтеля.— ‘Государь мой!’, сказалъ онъ, ‘я не знаю кто вы, и никогда и никому не позволю мн говорить того, что вы мн сей насъ сказали.’
Маннерингъ былъ нсколько вспылчивъ. Глаза его засверкали отъ гнва, онъ столь сильно закусилъ себ нижнюю губу, что изъ нее выступила кровь, и подошедши къ Глоссину, — нужды нтъ, — сказалъ онъ, — что вы меня не знаете, но я, я васъ знаю, и ежели вы въ сію же минуту не сойдете съ этаго пригорка, не говоря боле ни одного слова, то ручаюсь вамъ, что вы съ одного размаха слетите на самый низъ.—
Важный и грозный видъ Полковника укротилъ безстыдство негодяя, онъ повернулся на каблукахъ, и пробормотавъ сквозь зубы, что не хочетъ безпокоить молодой особы, освободилъ ихъ отъ гнуснаго своего присутствія.
Почталіонъ Мистрисъ Макъ Кендличь, пріхавшій кстати, чтобы видть произошедшее, закричалъ Глоссину, что ежели онъ когда нибудь попадется ему на дорог, то онъ, Жакъ Жабосъ, будетъ имть гораздо боле удовольствія опрокинуть его съ повозкою, нежели вытянуть кварту добраго пива.
Въ то время онъ доложилъ Я что повозка готова для отвезенія стараго барина и его дочери.
Но сія помощь сдлалась безполезною. Напряженіе, произведенное Г-мъ Бертрамомъ, когда онъ предался своему негодованію, истощило малый остатокъ его силъ, и упавъ обратно на свои кресла, онъ испустилъ, духъ безъ всякаго страданія, безъ малйшаго стона. Смерть столь мало измнила его черты, что зрителямъ сей печальной сцены кончину его возвстилъ единственно крикъ его дочери, увидвшей глаза его угасающими и почувствовавшей прекращеніе біенія его пульса.

ГЛАВА XIV.

Принятый нами образъ означенія и измренія времени можетъ приложенъ быть и къ тому, какъ мы цнимъ краткое разстояніе, составляющее человческую жизнь. Мы взираемъ съ нкотораго рода ужасомъ на стариковъ, на немощныхъ, на тхъ, кои по ремеслу своему подвергаются вседневнымъ опасностямъ, каждую минуту полагаемъ ихъ видть у вратъ смерти, но сей видъ не обращаетъ наши взоры на ненадежность собственнаго нашего существованія, только въ самую ту минуту, когда его лишаемся: ‘тогда только’ какъ говоритъ Юнгъ’, и страхъ и надежда пробуждаются вдругъ и силятся прозрть за гробомъ… Что?… Пучины бездонныя и мрачную вчность, безъ возврата поглощающія свои жертвы.’
Толпа праздныхъ людей, наполнявшихъ Елленгованской замокъ, занималась единственно дломъ, которое ее туда привлекло, не безпокоясь ни мало о несчастныхъ, коихъ разореніе они разглядывали. Правда, что немногимъ изъ нихъ сія фамилія была знакома. Отецъ, выжившій изъ лтъ и изъ ума, отягченный злополучіемъ, ведшій совершенно уединенную жизнь, былъ забытъ своими современниками, а дочь никогда еще не показывалась въ свт. Но когда донесся до всхъ слухъ, что несчастный Г. Бертрамъ умеръ, усиливаясь оставить старинное жилище своихъ предковъ, то казалось, что сердца всхъ смягчились, какъ скала, пораженная жезломъ древняго Пророка. Говорили о древнемъ происхожденіи сей фамиліи, превозносили ея извстное безкорыстіе и наконецъ почувствовали должное уваженіе къ несчастію, — дань, не требуемая никогда у Шотландцевъ тщетно, и которую въ сію минуту каждый изъ нихъ платилъ съ усердіемъ.
Г-нъ Макъ Морланъ поспшилъ объявить, что онъ отсрочиваетъ продажу помстья и движимаго имнія, оставляетъ молодую двицу во владніи всего, до того времени пока она можетъ посовтоваться съ своими друзьями и исправить, похороны ея отца.
Овладвшее всми зрителями чувство сожалнія у Глоссина на нсколько минутъ отняло языкъ, но онъ снова собрался съ духомъ, не видя противу себя никакого признака общаго негодованія, и осмлился требовать, чтобы Макъ Морланъ приступилъ къ продаж.
‘Я полагаю нужнымъ ее отсрочить,’ отвчалъ ему сей послдній, ‘и беру на себя отвтственность сей отсрочки. О дн продажи я объявлю всенародно. Общая всхъ выгода состоитъ въ томъ, чтобы за проданное имущество выручить денегъ сколько можно боле, а настоящее время къ тому не подаетъ большой надежды.’
Глоссинъ столь же поспшно, какъ и тайно, скрылся изъ того покоя, и весьма пора была ему оттуда убраться потому что Жакъ Жабосъ уговаривалъ уже часть присутствовавшихъ и доказывалъ, сколь благопристойно и полезно имъ будетъ его вытолкать изъ комнаты насильно.
Въ нкоторой части замка снова нсколько устроили порядокъ для принятія въ оной молодой двушки и тла ея отца. Маннерингъ счелъ, что присутствіе его становилось тогда безполезнымъ и даже могло быть перетолковано въ дурную сторону, онъ также замтилъ, что многія фамиліи, бывшія въ родств съ. Елленговановою и именно отъ нее получившія главной свой блескъ расположены были генеалогическому своему древу заплатишь дань, которой бы никогда не вынудили отъ нихъ несчастія родственника во время жизни его, и что семеро почтеннйшихъ членовъ дворянства, спорили о чести похоронить на свой счетъ Елленгована, которой, ежели бы не умеръ, то не получилъ бы отъ нихъ ни малйшей помощи, ни убжища, подобно Гомеру, о произведеніи коего на свтъ спорили семь городовъ. И такъ онъ ршился отправиться, и возвратиться недли черезъ дв, бывъ увдомленъ Макъ-Морланомъ, что продажа иметъ воспослдовать не прежде.
Но до отъзда своего онъ приказалъ вызвать къ себ Доминуса. Лишь только сей послдній узналъ, что чужой ему человкъ желаетъ съ нимъ поговорить, то изумленіе изобразилось на лиц его, которое, казалось, отъ несчастія сдлалось еще длинне прежняго. Онъ Маннерингу поклонился два или три раза весьма низко, и вытянувшись передъ нимъ, въ молчаніи ожидалъ, чтобы онъ изъяснился.
‘Вы конечно не угадаете, Г. Сампсонъ, того, что незнакомый человкъ иметъ вамъ сказать
— Разв то только, чтобы предложить мн изучить молодаго человка словесности или наставить въ познаніи изящныхъ наукъ, но нтъ, я не могу этого. Мн предлежитъ исполненіе другихъ обязанностей.—
‘Желанія мои, Г. Сампсонъ, не простираются столь высоко: у меня одна только дочь и слдовательно вы не можете быть ея надзирателемъ.’
— Конечно, однакоже, вдь я образовалъ умъ Миссъ Люси, такъ какъ управительница дома преподала ей простыя, народныя свднія о хозяйств и женскихъ работахъ.—
‘И такъ мн должно, сударь, съ вами поговорить о Миссъ Люси. Вы, какъ кажется, вовсе меня не узнаете?’
Сампсонъ, и безъ того бывшій всегда разсяннымъ, не помнилъ ни объ астролог, случившемся въ замк во время Генрихова рожденія, ни даже объ иностранц, за часъ предъ тмъ вступившемся за покровителя его, на коего нападалъ Глоссинъ, и еще боле запутался въ мысляхъ отъ нечаянной смерти своего друга. Впрочемъ нтъ нужды, я старый знакомый Г-на Бертрама, и имю, средства и желаніе быть полезнымъ его несчастной дочери. Къ тому же, я сбираюсь, можетъ быть, купить это помстье, то хотлъ бы, чтобъ въ немъ до продажи оставалось все въ прежнемъ порядк. И такъ я Г-нъ Сампсонъ Я прошу васъ принять эту бездлку и употребитъ ее на необходимые домашніе расходы.’ Говоря такимъ образомъ, онъ всунулъ ему въ руку довольно полный кошелекъ.
— Удивительно-съ!— вскричалъ Доминусъ: — но пожалуйте подождите, я прошу васъ.—
‘Не возможно, сударь, не возможно,’ сказалъ Полковникъ, поспшно удаляясь.
— Удивительно-съ! повторилъ Сампсонъ, слдуя за нимъ по лстниц съ кошелькомъ въ рукахъ, — но что касается до этихъ денегъ….—
Маннерингъ проворно сбжалъ съ лстницы, не слушая ничего и не отвчая ему.
Удивительно-съ! подтвердилъ Сампсонъ въ третій разъ, дошедши до воротъ, но что касается до этихъ денегъ…
Маннерингъ уже скакалъ верхомъ и не могъ боле слышать.
Доминусъ, не имвшій никогда въ своемъ распоряженіи ни собственной, ни данной на сохраненіе такой большой суммы, хотя она и состояла не боле какъ изъ двадцати гиней, внутренно размышлялъ, что ему длать съ сими оставшимися въ его рукахъ деньгами. По счастію, въ особ Г-на Макъ-Морлана нашелъ онъ безкорыстнаго совтника, подавшаго ему мысль употребить ихъ на надобности Миссъ Бертрамъ, въ томъ увреніи, что таково было намреніе благотворителя.
Тогда многія благородныя семейства, жившія въ окрестности, предложили Миссъ Люси гостепріимство, которое она не могла ршиться принять, имя отвращеніе войти въ домъ, въ коемъ была бы принята боле изъ сожалнія, нежели изъ дружества. И. потому вознамрилась ожидать мннія ближайшей родственницы своего отца, которая была старая двица жившая въ Синглезид и которую она извстила письменно о сдланной ею потер и о несчастномъ своемъ положеніи.
Похороны Г-на Бертрама сдланы были съ большою благопристойностію, а молодая двушка могла почитать себя лишь временною жительницею того дома, въ коемъ столь долго утоляла горести и немощи стараго своего отца. Г. Макъ-Морланъ подалъ ей надежду, что она не будетъ принуждена скоро оставить сіе убжище, но судьб угодно было устроить иначе.
За два дня до назначеннаго времени для продажи Елленгованскаго имнія, Макъ-Морланъ каждую минуту ожидалъ прибытія Полковника Маннеринга, или по крайней мр отъ него письма съ полною довренностію дйствовать подъ его именемъ, но въ своемъ ожиданіи обманулся. Въ день продажи онъ самъ сходилъ рано поутру на почту. Никакого письма не было на его имя, онъ все еще старался уврить себя, что Полковникъ явится къ завтраку. Жена его приготовила лучшій свой фарфоръ, пріодлась и сама, но вс сіи приготовленія остались втун.
‘Ежели бы я это предвидлъ,’ сказалъ онъ, ‘то извстилъ бы всю Шотландію, чтобы отыскать кого нибудь кто бы передалъ выше Глоссина!’ Наконецъ наступилъ и часъ продажи, надлежало отправиться на мсто, чтобы приступить къ оной. На приготовленіе Макъ Морланъ употребилъ столько времени, сколько позволяла благопристойность. Онъ прочелъ условіе продажи такъ медленно, какъ будто бы произносилъ свой собственной смертной приговоръ. Каждый разъ, когда отворялась дверь, онъ бросалъ на нее взоры съ надеждою ослабвавшею ежеминутно, внимательно прислушивался къ малйшему шуму, полагая непрестанно услышатъ, что подъдетъ лошадь или повозка Полковника. Тщетная надежда! Съ минуту думалъ онъ, что, можетъ быть, Маннерингъ поручилъ кому-либо другому торговаться и возвышать цну, и даже не остановился на мысленныхъ упрекахъ за недоврчивость къ нему, доказанную такимъ поступкомъ, но скоро быль выведенъ изъ сего заблужденія. По кратковременномъ ожиданіи Глоссинъ предложилъ всю сумму, въ которую было оцнено Елленгованское помстье. Никто не наддалъ, никто даже не приступалъ къ торгу, и посл прошествія нкотораго времени, означеннаго истеченіемъ песочныхъ часовъ, Г. Макъ Мордамъ противу желанія и съ стсненнымъ сердцемъ нашелся принужденнымъ объявить имененъ закона, что имніе присуждено Г-ну Жильберту Глоссину. Онъ однакоже не согласился остаться на пышномъ пиршеств, коимъ помянутый Г. Жильбертъ Глоссинъ, нын владтель Елленгована, угостилъ все собраніе, и возвратился домой съ большимъ огорченіемъ, проклиная непостоянство Индйскихъ Набобовъ, никогда не знающихъ на канун, чего они захотятъ на другой день.
Однакоже въ семъ случа счастіе великодушно взяло на себя всю хулу и укротило негодованіе честнаго Макъ Морлана.
Въ шесть часовъ вечера прибылъ нарочный, напившійся до смерти пьянымъ, какъ говорила служанка, и привезъ письмо отъ Полковника Маннеринга, отправленное за четыре дня предъ тмъ и писанное изъ города, отстоявшаго отъ Кипплетрингана боле ста миль. При ономъ было приложено и врющее письмо на имя Г. Макъ Морлана, или кому отъ него поручено будетъ, купить, за какую бы то цну ни было, Елленгованское помстье, имъ же увдомлялъ онъ, что домашнія обстоятельства отзываютъ его немедленно въ Вестмореландъ, куда Полковникъ, проситъ писать къ нему на имя Сира Артура Мервина, въ Мервинъ Галл.—
Въ досад своей Макъ Морланъ и письмо и довренность бросилъ въ лице своей служанк, весьма невинной въ семъ промедленіи, и не безъ труда удержался отъ того, чтобы не поподчивать плетью негодяя нарочнаго, коего лность и пьянство были причиною сей неудачи,

ГЛАВА XV.

Галвегіанецъ Иванъ д’Ескаль быль только ученикъ въ сравненіи съ Глоссиномъ, потому что сей послдній открылъ тайну вступить во владніе Елленгованскаго помстья вовсе безъ непріятнаго обряда отчитывать наличныя деньги. Сколь скоро Миссъ Бертрамъ узнала сію неожиданную новость, то приготовилась немедленно оставить замокъ. МакъМорланъ помогалъ ей въ томъ и столь обязательно упрашивалъ перехать къ нему и прожить до тхъ поръ, пока она получитъ отвтъ отъ своей родственницы или по крайней мр будетъ имть время одуматься и на что нибудь ршиться, что Миссъ Бертрамъ отвчала, что она почла бы невжливостью отказаться отъ предложеній, сдланныхъ съ такою ласкою и дружествомъ. Мистриссъ Макъ Морланъ была благовоспитанная женщина, происходила отъ одного хорошаго семейства и личныя ея качества должны были пребываніе Миссъ-Дюси въ ея дом сдлать пріятнымъ для сей послдней. И такъ она нашла себ убжище, въ коемъ была уврена, что ее принимаютъ съ удовольствіемъ, и расположилась съ наполненнымъ горестію сердцемъ заплатить жалованье малому числу служителей, составлявшихъ домъ ея отца, и потомъ съ ними проститься.
Когда съ обихъ сторонъ находятся качества достойныя уваженія, то это весьма тягостное дло, а обстоятельства длали оное въ семъ случа вдвойн грустнымъ. Каждый получилъ принадлежавшее ему и даже сверхъ того небольшое награжденіе и простился съ своею молодою госпожею, проливая слезы, осыпая ее благодареніями и желая ей всякаго благополучія. Остались въ зал только Г. Макъ Морланъ, сбиравшійся отвезть къ себ молодую гостью, Доминусъ Сампсонъ и Миссъ Люси. ‘Теперь’, сказала бдная сирота, ‘мн остается только проститься съ лучшимъ и старйшимъ изъ моихъ друзей, да благословитъ васъ Богъ, Г. Сампсонъ, да наградитъ Онъ васъ за вс ваши о мн попеченія и за дружбу, которую вы питали къ несчастному, котораго мы лишились. Я надюсь часто получать о васъ извстія.’ Говоря сіе, она вложила потихоньку въ его руку бумажку, въ коей было завернуто нсколько золотыхъ монетъ, и встала, чтобы отправиться.
Сампсонъ также всталъ, но отъ изумленія не могъ опомниться. Никогда не приходила ему въ голову мысль разстаться съ Миссъ Бертрамъ. Онъ развернулъ бумагу и съ помшеннымъ видомъ бросилъ деньги на столъ.
‘Конечно, сказалъ ему Макъ-Морланъ, ‘здсь весьма мало въ сравненіи съ тмъ, что вы заслуживаете, но несчастныя обстоятельства.
Г. Сампсонъ съ нетерпніемъ повернулся.— Это не отъ корысти — прервалъ онъ, — нтъ, но мн, питавшемуся хлбомъ ея отца, не оставлявшему его боле двадцати лтъ, подумать съ нею разстаться и разстаться тогда, какъ она въ несчастій! Нтъ, Миссъ Люси, вы врно не можете этого желать. Вы бы не запретили собак вашего отца слдовать за вами. Не уже ли вы въ состояніи обойтиться со мною хуже, чмъ съ нею? Нтъ, Миссъ Бертрамъ, пока я живъ, я васъ не оставлю! Я вамъ не буду въ тягость. Я нашелъ къ тому удобныя средства, но такъ какъ Руфь сказала Ноеміи: ‘не требуй отъ меня, чтобы я тебя оставила или разсталась съ тобою. Повсюду я пойду, куда ты пойдешь, буду жить повсюду, гд ты жить будешь, твой народъ будетъ народомъ моимъ, и твой Богъ моимъ Богомъ, гд ты умрешь, тамъ умру и я, и прахъ мой покоиться будетъ подл твоего.’ Такъ я Миссъ Люси, Богу такъ угодно, и одна лишь смерть можетъ меня съ вами разлучить.—
Во время сей рчи, должайшей изъ всхъ, когда либо вышедшихъ изъ устъ Доминуса Сампсона, щеки достойнаго уваженія человка орошались слезами и Миссъ Люси, равно и Макъ Морланъ, не могли удержать и своихъ при семъ неожиданномъ доказательств его привязанности и преданности.
‘Г. Сампсонъ?’ сказалъ Макъ-Морлонъ, прибгая поперемнно къ своему платку и табакерк, ‘домъ мой довольно просторенъ и я могу вамъ предложить у себя постель на все то время, пока Миссъ Бертрамъ сдлаетъ намъ одолженіе, въ немъ останется. Я почту себ за счастіе, за честь принять человка вашихъ достоинствъ и вашего характера.’
Тогда изъ тонкой разборчивости, имвшей предметомъ успокоить Миссъ Бертрамъ, которая бы могла почесть нескромностію влачить за собою такого спутника, онъ прибавилъ: ‘Дла мои довольно часто принуждаютъ меня имть человка, который бы разумлъ счеты лучше обыкновенныхъ помощниковъ, вы бы меня весьма одолжили, посвятивъ сему занятію нсколько изъ праздныхъ вашихъ минутъ.’
— Конечно, конечно, подхватилъ съ жаромъ Сампсонъ, — я умю вести счеты простые и многосложные на подобіе Итальянцевъ.—
Почталіонъ, вошедшій въ залу доложить, что коляска давно готова, былъ свидтелемъ сего необычайнаго явленія, не бывъ самъ замченъ. Возвратясь къ Мистриссъ Макъ-Кендличъ, онъ побожился, что въ жизнь свою не видалъ ничего трогательнйшаго, и что смерть стараго сраго мерена, не тмъ будь помянутъ бдный покойникъ! ничего не значила въ сравненіи съ симъ.’ Обстоятельство это кажется маловажнымъ, но оно имло значительныя послдствія.
Наши путешественники были отлично приняты Мистриссою Макъ Морланъ я а супругъ ея сообщилъ ей и потомъ всмъ другимъ, что онъ упросилъ Г. Сампсона потрудиться надъ повркою нкоторыхъ довольно трудныхъ счетовъ, а для удобнйшаго занятія оными перейти въ его домъ. Онъ почелъ приличнымъ дать таковой видъ жительству у него Сампсона, понимая весьма хорошо, что хотя непоколебимая его привязанность къ единственной отрасли Елленгованской фамиліи и приноситъ ей и ему большое уваженіе, но что наружность До минуса длала его неспособнымъ быть кавалеромъ молодой и пригожей шестнадцати-лтней двушки, и что одного сего было достаточно, чтобъ ихъ обоихъ подвергнуть посмянію.
Доминусъ съ большимъ рвеніемъ занялся счетами, кои Г-нъ Макъ Морланъ въ самомъ дл ему поручилъ, но скоро замтили, что всякое утро посл завтрака онъ отлучался и возвращался только къ самому обденному времени, а вечеромъ уходилъ въ свою комнату и прилжно занимался работою, полученною отъ своего новаго покровителя.
Въ слдующую субботу явился онъ къ Макъ Морлану съ торжественнымъ видомъ и положилъ на столъ дв золотыя монеты.
‘Что это значитъ, Доминусь!’ спросилъ у него сей послдній.
— Часть сего слдуешь вамъ за то, чего стоитъ мое содержаніе, а остальное будетъ къ услугамъ Миссъ Бертрамъ.—
‘Но выслушайте меня, мой любезнйшій! Труды ваши боле нежели вознаграждаютъ меня за издержки на васъ, слдовательно я у васъ самъ въ долгу.»
— Въ такомъ случа,— сказалъ Доминусъ, протягивая руку, — все это будетъ принадлежать Миссъ-Люси.— Очень хорошо, Г. Сампсонъ, но эти деньги… ‘
— Пріобртены весьма законнымъ образомъ, Г-нъ Макъ-Морланъ: это великодушная награда одного молодаго господина, котораго я обучаю языкамъ и которой беретъ у меня уроки всякой день по три часа.— Г-нъ Макъ-Морланъ узналъ еще по нсколькимъ вопросамъ, что сей щедрый ученикъ былъ молодой Газлевудъ и что всякой день онъ видался съ своимъ учителемъ въ гостинниц Мистриссъ Макъ Кендличь, которая, узнавъ о безкорыстной привязанности Сампсона къ Миссъ Бертрамъ, доставила ему сего великодушнаго и неутомимаго ученика.
Таковое извстіе заставило Макъ Морлана задуматься. Конечно Сампсонъ имлъ глубокія познанія въ древней литератур и авторы прежнихъ вковъ заслуживали, чтобы ихъ читали, но чтобы молодой двадцатилтній человкъ въ теченіи цлой недли каждый день длалъ по семи миль единственно для того, чтобъ три часа сряду сидть съ глазу на глазъ съ Доминусомъ, и еще другіе семь миль для возвратнаго пути — таковая жадность къ наукамъ показалась ему слишкомъ чрезвычайною, чтобы оной можно было врить. Съ Сампсономъ не нужно было хитришь для объясненія своего сомннія. Голова сего добраго человка никогда ничего не вмщала въ себ, кром простыхъ понятій и не искала въ нихъ другаго смысла, кром того, который казался выраженнымъ словами, употребленными для изъясненія онаго.
‘Такъ скажите же, мой любезнйшій! знаетъ ли Миссъ Люси о новомъ вашемъ занятіи?^
— Конечно нтъ. Г. Карлъ просилъ меня о томъ ей не говорить, опасаясь, чтобы не пострадала отъ тэго ея чувствительность, но, — прибавилъ онъ, — не льзя же отъ нея этаго на долго и скрыть: потому что онъ намренъ изрдка приходить ко мн сюда брать уроки.—
‘Вотъ какъ,’ сказалъ Макъ Морланъ. ‘Ага! я начинаю теперь понимать. Ну, пожалуйте же скажите, Г. Сампсонъ, а эти три часа совершенно ли посвящаются наукамъ?’
— Конечно нтъ, мы ихъ мшаемъ и съ разговорами о чемъ нибудь.
…. ‘Neque semper arcum
Tendit Apollo.—
‘А о чемъ вы обыкновенно разговариваете?’
— Объ Елленгован, о Миссъ Люси, потому что мы, Гнъ Макъ Морланъ, въ этомъ весьма походимъ другъ на друга съ Г. Газлевудомъ, когда я начинаю о ней говорить, то и перестать не могу, и такъ какъ я часто говорю Г. Газлевуду (разумется шутя), она у насъ крадетъ половину времени нашихъ уроковъ.—
‘Ого!’ подумалъ Макъ Морланъ, ‘такъ втеръ съ этой стороны дуетъ. Мн кажется, я что-то объ этомъ уже слышалъ.’
Тогда онъ задумался о томъ, на что долженъ былъ ршиться какъ въ разсужденіи самаго себя, такъ и двицы, находившейся подъ его защитою, потому что отецъ молодаго Газлевуда былъ силенъ, богатъ, гордъ и мстителенъ. Никогда бы не позволилъ онъ своему сыну вступить въ супружество, которое бы не соединило въ себ выгодъ большаго состоянія и древняго происхожденія. Наконецъ, имя прекраснйшее мнніе о разсудк питомицы своей, онъ ршился воспользоваться первымъ удобнымъ временемъ, въ которое будетъ съ нею наедин я чтобъ объявить ей о семъ дл, какъ о незначущей новости и съ его стороны не заслуживавшей особеннаго вниманія.
Таковой случай не замедлилъ предстать: на другой день поутру посл завтрака я когда Мистриссъ Макъ Морланъ оставила ихъ, чтобы заняться хозяйственными длами, ‘Миссъ Бертрамъ!’ сказалъ онъ сколь можно непринужденнымъ голосомъ, ‘мн надобно васъ поздравить съ счастливою находкою вашего друга Г. Сампсона. Онъ нашелъ ученика, которой за шестъ уроковъ въ Греческомъ и Латинскомъ языкахъ платитъ ему по дв гинеи’.
— Въ самомъ дл! Я право тому также радуюсь я какъ и дивлюсь. Кто же можетъ быть столь великодушенъ? Разв Полковникъ Маннерингъ возвратился?—
‘Нтъ, нтъ, это не Полковникъ Маннерингъ. Но по чему же вамъ не вспомнить о прежнемъ вашемъ знакомомъ, Г. Карл Газлевуд? Онъ поговариваетъ о томъ, чтобы сюда приходить брать уроки. Я бы съ своей стороны желалъ, чтобъ это могло устроиться.
Люси покраснла.— Я васъ умоляю, Гнъ Макъ-Морланъ, того не позволять! Карлъ уже довольно перенесъ за это.—
‘За ученіе древнихъ Авторовъ, моя любезнйшая Миссъ Люси? Конечно было время, въ которое они могли много мучить Г. Карла, но теперь онъ учится совершенно изъ доброй воли.’
Миссъ Бертрамъ не стала боле продолжать сего разговора, а хозяинъ ея, видя, что она внутренно размышляетъ и обдумываетъ какое нибудь намреніе, заблаго разсудилъ его прекратить.
Въ слдующій день, отведши на сторону Г-на Сампсона, она изъявила ему самымъ ласковымъ образомъ, сколько внушаетъ въ нее благодарности безкорыстная его привязанность и съ какимъ удовольствіемъ узнала она о счастливой его находк, но прибавила къ тому, что находитъ большія неудобства для Г-на Карла Газлевуда такимъ образомъ здить брать уроки, и что потому будетъ гораздо лучше на все то время, пока оныя продолжатся, ему самому переселиться къ своему ученику, или по крайней мр жить къ нему поближе. Сампсонъ) какъ она того ожидала, отвергнулъ сіе предложеніе. Онъ торжественно объявилъ, что не разстанется съ нею и для того, чтобы быть наставникомъ Принца Валлійскаго.— Но, — прибавилъ онъ,— я вижу, что вамъ стыдно длить со мною то, что я выработываю, или, можетъ быть, я начинаю быть вамъ въ тягость?—
‘Нтъ, точно нтъ! Вы были старымъ другомъ моего отца и почти его единственнымъ другомъ. Я весьма далека отъ того, чтобы думать предполагаемое вами. Во всемъ другомъ вы можете длать все то, что вамъ будетъ угодно, но теперь сдлайте одолженіе сказать Г-ну Карлу, что мы съ вами разсуждали о его урокахъ и что я полагаю для него необходимымъ продолжать ихъ иначе, нежели какъ по сіе время.’
Доминусъ, повсивъ голову, разстался съ нею, и запирая дверь, не могъ не произнесть извстнаго стиха изъ Виргилія:
……. Varium et mutabile semper
Femina…
На другой день онъ явился съ совершенно разстроеннымъ видомъ, и Миссъ Бертрамъ подалъ письмо.— Г-нъ Газлевудъ, — сказалъ онъ, не будетъ боле брать уроковъ. Онъ хотлъ слишкомъ великодушно заплатить мн за потерю, имвшую для меня отъ того воспослдовать, но чмъ вознаградитъ онъ самаго себя, лишившись трудовъ моихъ, чрезъ которые могъ бы пріобрсть большія познанія? Даже въ разсужденіи чистописанія, онъ въ цлый часъ едва могъ переписать эту маленькую записочку, къ тому же раза три переписывалъ ее напередъ начерно, четыре раза перо перечинивалъ, Богъ знаетъ сколько перепортилъ чистой бумаги а въ три недли началъ бы подъ моимъ надзоромъ писать твердо, плавно и четко. Пусть теперь будетъ какъ Богу угодно!—
Въ письм находилось лишь, нсколько строкъ, въ нихъ заключались жалобы на жестокость Миссъ Бертрамъ, похитившей у него, даже постороннее средство освдомляться объ ней. Оное оканчивалось увреніями, что, не смотря на строгость ея, ни что въ мір не можетъ измнить непоколебимой къ ней привязанности Карла Газлевуда.
Съ помощію дятельнаго покровительства Мистриссъ Макъ Кендличь, Сампсонъ нашелъ нсколько другихъ учениковъ, хотя и гораздо низшаго разбора въ сраввненіи съ Карломъ Газлевудомъ, и которые не могли столько платишь за свои уроки, но онъ не мене того имлъ удовольствіе въ конц каждой недли относить къ Г-ну Макъ-Морлану произведенія трудовъ своихъ, изъ коихъ оставлялъ себ только небольшой peculum, для набиванія на оный своей табакерки и трубки.
Опасаясь, чтобы читатели не подумали, что героя нашего мы забудемъ еще на четверть вка, оставимъ Кипплетринганъ и посмотримъ, что съ нимъ длается.

Конецъ первой Части.

Скотт Вальтер
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Маннеринг, или Астролог. Часть третья, Скотт Вальтер, Год: 1815
  2. Кентень Дюрвард, или Шотландец при дворе Людовика XI. Часть II, Скотт Вальтер, Год: 1825
  3. Карл Смелый, Скотт Вальтер, Год: 1829
  4. Аббат. Часть 1, Скотт Вальтер, Год: 1820
  5. Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов. Часть первая, Скотт Вальтер, Год: 1819
  6. Веверлей, или Шестьдесят лет назад. Часть I, Скотт Вальтер, Год: 1814
  7. Квентин Дорвард, Скотт Вальтер, Год: 1823
  8. Кентень Дюрвард, или Шотландец при дворе Людовика XI. Часть I, Скотт Вальтер, Год: 1825
Электронная библиотека