Манфред, Байрон Джордж Гордон, Год: 1817

Драматургия
Время на прочтение: 29 минут(ы)
Скачать в PDF

МАНФРЕДЪ.
(Поэма Байрона).

(Посвящается А. С. Козлову).

ДЙСТВІЕ І-е.

Сцена 1-я.

Манфредъ одинъ. Готическій замокъ. Полночь.

Манфредъ.
Я лампу вновь наполню, но она
Погаснетъ раньше чмъ найду я отдыхъ…
Мой сонъ — не сонъ, а тяжкая дремота,
Лишь продолженье думъ неотразимыхъ,
Тяжелыхъ думъ… моя душа не спитъ —
Сомкну ль глаза — он глядятъ мн въ сердце…
А я все живъ и все еще ношу
И образъ, и подобье человка…
Для мудрецовъ страданіе — наука,
И лучшій ихъ учитель это — скорбь,
Они съ тоской ту истину признали,
Что древо знанья жизни не даетъ…
Я все исчерпалъ: таинства природы,
Глубокій міръ познаній, разумъ мой
Объялъ все необъятное — и что же?
Ни въ чемъ я не могу найдти отрады…
Напрасно все, порой добро я длалъ,
Порой добро я находилъ и въ людяхъ…
Но все напрасно, я враговъ имлъ,
Непобдимъ, я ихъ повергнулъ въ прахъ.
И что жъ?! Напрасно все… страданья, страсти,
Добро и зло, все то, что людямъ сродно,
Все стало мн, какъ дождь пескамъ сыпучимъ,
Съ ужаснаго мгновенья, когда
Проклятье разразилось надо мной…
Съ тхъ поръ моя душа не знаетъ страха,
Съ тхъ поръ ей чужды страсти и желанья-
Въ моей груди не теплится надежда
И нтъ любви въ моемъ усталомъ сердц…
Но мн пора прибгнуть къ заклинанью…
Взываю къ вамъ, таинственныя силы
Вселенной безграничной! Васъ искалъ я
И въ темнот, и въ свт… Духи міра,
Живущіе средь неприступныхъ горъ,
Средь ндръ земли, въ пучинахъ океана,
Той чарою, что власть даетъ надъ вами,
Я вызываю васъ…

(молчаніе)

Они нейдутъ.
О духи! вновь я вызываю васъ
Той силою, что царствуетъ надъ вами,
Тмъ знаменьемъ, что васъ приводитъ въ трепетъ,
Тмъ духомъ, что безсмертьемъ одаренъ…
Я васъ зову — на зовъ явитесь мой!

(молчаніе)

Вы медлите… напрасно вы хотите
Моей избгнуть власти… тою чарой,
(Страшнйшей изъ до сель извстныхъ чаръ)
Что родилась на тлющемъ обломк
Разрушеннаго міра, на звзд,
Что носится, какъ странствующій адъ,
Среди пространствъ воздушныхъ- тмъ проклятьемъ,
Что душу мн гнететъ-той страшной мыслью,
Что и во мн и вкругъ меня живетъ
Повелваю вамъ ко мн явиться!

(Звзда видна въ отдаленіи, она не движется, слышенъ голосъ, который поетъ.)

1-й Духъ.
Твоимъ повелньямъ послушный,
Едва я услышалъ твой зовъ,
Свой замокъ я бросилъ воздушный
И царство сдыхъ облаковъ…
Мой замокъ лучами заката
Воздвигнутъ, онъ ярко торитъ,
Слились въ немъ и пурпуръ, и злато,
Онъ неба лазурью облитъ…
На звздномъ луч я примчался,
Хоть къ смертнымъ намъ скрыты пути…
Но власти твоей я подался,
Открой мн желанья свои…
2-й Духъ.
Въ корон изъ снга, идетъ облаками
Монбланъ, этотъ горъ исполинъ…
Престолъ великана воздвигнутъ вками
Изъ скалъ и нетающихъ льдинъ…
Лсами украшена грудь исполина,
Мою онъ лишь власть признаетъ,
Скажу только слово и съ громомъ лавина
На землю стремглавъ упадетъ,
По скатамъ уступовъ, не зная пощады,
Спускаются льдины порой….
Лишь слово скажу — и недвижны громады
Иль мчатся впередъ съ быстротой…
Я духъ этихъ мстъ — лишь руки мановеньемъ
Могу потрясти до основъ
Я горныя цпи — твоимъ повелніямъ
О смертный! внимать я готовъ…
3-й Духъ.
Твой голосъ, какъ бури дыханье,
Въ морскую пучину проникъ…
Гд царствуетъ вчно молчанье,
И солнца не свтится ликъ,
Гд втеръ съ волной не играетъ,
Гд царство чудовищныхъ змй,
Гд жемчугъ русалка вплетаетъ
Въ зеленыя волны кудрей…
Смутилъ ты своимъ заклинаньемъ
Подводнаго міра покой…
Дай волю завтнымъ желаньямъ,
Властитель морей предъ тобой.
4-й Духъ.
Тамъ, гд огненная лава
Брыжжетъ, какъ фонтанъ,
Гд, готовя изверженье,
Весь въ огн вулканъ,
Тамъ, гд корни Андъ высокихъ
Въ ндрахъ спятъ земли,
А вершины ихъ утесовъ
До небесъ ушли,.
Тамъ я царствую, твой голосъ
Пробудилъ меня…
Чтобъ твою исполнить волю,
Здсь являюсь я…
5-й Духъ.
Я духъ громовъ и урагана,
Едва твой голосъ прозвучалъ
Средь волнъ ревущихъ океана
Я вихрь и бурю обогналъ…
Она еще грозой согрта,
Съ теб летя, я встртилъ флотъ,
Онъ быстро плылъ, но до разсвта
Потонетъ онъ въ пучин водъ…
6-й Духъ.
Во мрак живу я, я мракомъ одтъ,
Зачмъ ты меня вызываешь на свтъ?
7-й Духъ.
Когда еще хаосъ царилъ надъ землею,
Свтилу, что правитъ твоею судьбою,
Я гордо законы чертилъ…
Красиве небо звзды не видало,
Свободно и стройно оно протекало
Среди лучезарныхъ свтилъ…
Вдругъ время, ужасное время настало:
Звзда помрачилась и путь потеряла,
Манфредъ.
Но прежнею силою ловка,
Чудовищемъ неба, угрозою свта,
Безъ формы, безъ цли, зловщей кометой
Все мчится въ эфир она…
А ты, что родился подъ этой звздою,
Случайно имющій власть надо мною,
(Но власть будетъ кара твоя)
Что хочешь? Къ теб я пришелъ на мгновенье,
Я къ жалкому червю исполненъ презрнья,
Но выслушать долженъ тебя.
Вс духи.
Вс духи небесные, духи земли,
На зовъ твой отвтя, сюда притекли,
Мы вс поклоняемся власти твоей —
Чего отъ насъ хочешь? повдай скорй!
Манфредъ.
Забвенія.
Духъ.
Кого? чего? зачмъ?
Манфредъ.
Забвенія того, что скрыто въ сердц,
Что выразить словами не могу…
Прочтите сами въ немъ.
Духъ.
Мы можемъ дать
Лишь только то, что намъ принадлежитъ.
Проси у насъ владній безграничныхъ,
Владычества надъ силами природы,
Владычества надъ міромъ, пожелай
Повелвать стихіями, гд вчно
Мы царствуемъ,— все это дать мы можемъ.
Манфредъ.
Забвенья, лишь забвенья я прошу…
Ужель его нельзя найдти средь царствъ,
Что вы мн предлагаете такъ щедро?
Духъ.
Ты просишь то, что неподвластно намъ…
Но умереть ты можешь.
Манфредъ.
Дастъ ли смерть
Тотъ даръ, что я прошу у васъ напрасно?
Духъ.
Безсмертны мы и забывать не можемъ…
Мы вчны и грядущее для насъ
Слилось съ былымъ… Доволенъ ли отвтомъ?
Манфредъ.
Вы смете смяться надо мною!
Но вы подвластны мн и я съумю
Заставить васъ отвтствовать. Та искра,
Что оживляла душу Прометея,
Горитъ во мн и этотъ чудный свточъ
Такъ чистъ, такъ всеобъемлющъ, такъ всесиленъ,
Какъ тотъ, что свтитъ въ васъ, хоть жалкимъ прахомъ
Душа моя одта… Отвчайте!
Иль власть свою я покажу надъ вами…
Духъ.
Ты нашъ отвтъ прочтешь въ своихъ словахъ.
Манфредъ.
Что это значитъ?
Духъ.
Мы теб сказали,
Что смерть для насъ одно пустое слово,
А ты себя считаешь равнымъ съ нами…
Манфредъ.
О духи! я напрасно вызвалъ васъ,
Вы не хотите помощи мн дать
Иль этого не въ силахъ сдлать вы…
Духъ.
Теб мы предлагаемъ все, что наше…
Проси сокровищъ, царствъ иль долговчность —
Твоимъ все это будетъ…
Манфредъ.
Долговчность!..
И такъ ужъ слишкомъ длинны дни мои…
Уйдите!
Духъ.
Жаль, что мы пришли напрасно…
Помедли отпустить насъ… Нтъ ли дара,
Что можетъ возбудить твои желанья?..
Манфредъ.
Во мн желаній нтъ,— но предъ разлукой
Я увидать хотлъ бы васъ… я слышу
Вашъ голосъ мелодичный и унылый,
Какъ тихій плачъ волны, вдали я вижу
Волшебную и яркую звзду,
Ну вотъ и все, предстаньте предо мною,
Одинъ иль вс, въ своей обычной форм…
Духъ.
Мы не имемъ точныхъ очертаній
Стихій мы только души и причины…
Но выбери какой угодно образъ,
И мы предстанемъ въ немъ.
Манфредъ.
Напрасенъ выборъ!
Нтъ формъ, что я люблю иль ненавижу…
Пусть выберетъ себ достойный образъ
Тотъ духъ, что между вами всхъ сильне…

(Седьмой духъ является въ вид прелестной женщины).

Манфредъ,
О Боже, если это не мечта
Иль сонъ воображенья — я могу
Изящная словесность.
Еще быть счастливъ… Другъ, въ мои объятья
Иди и мы опять…

(Призракъ исчезаетъ).

Разбито сердце!…

(Манфредъ падаетъ въ обморокъ).

(Слышенъ голосъ духа).

Когда луна сребритъ моря и горы,
Когда червякъ бросаетъ свтъ въ тни,
Среди могилъ летаютъ метеоры
И на болотахъ свтятся огни,
Когда звзда падучая сверкаетъ,
Когда совы унылый слышенъ свистъ,
Когда въ лсу не шелохнется листъ
И ночь въ звздахъ таинственно сіяетъ,
Съ твоей душой сливаться буду я,
Чтобы томить, чтобы терзать тебя.

——

Въ отрадные часы отдохновенья!
Когда ты спишь, твой духъ не будетъ спать,
Есть думы, отъ которыхъ нтъ спасенья,
Есть призраки, что власти нтъ прогнать,
Подавленный невдомою силою,
Нигд, нигд не будешь ты одинъ,
Твоей души я гордый властелинъ,
Ее одлъ я саваномъ могилы,
И цлый вкъ съ недремлющей враждой
Мое проклятье будетъ надъ тобой…

——

Ты будешь знать, что я съ тобою рядомъ,
Но увидать меня не можешь ты.
Искать меня ты будешь робкимъ взоромъ,
Но я неуловиме мечты…
Предашься ты унынью и волненью,
Когда назадъ оглянешься порой
Увидишь ты со страхомъ и тоской,
Что я съ твоей не смшиваюсь тнью,
Смиришься ты предъ властію моей,
Но тайну эту скроешь отъ людей…
Воздушнаго пространства духъ незримый
Проклятіемъ своимъ клеймитъ тебя,
Преслдуетъ тебя неумолимо,
Надежды лучъ въ твоей душ губя…
Съ твоей душой на вкъ простится радость:
Раздастся ли порою втра звукъ,
Ты будешь слышать въ немъ лишь голосъ мук,
Не для тебя волшебной ночи сладость,
Когда-жъ блеснетъ лучами свтлый день,
Ты будешь звать съ тоской ночную тнь…

——

Я выжалъ изъ слезы твоей притворной
Ужасный ядъ и я смшалъ его
Съ отравленной струею крови черной,
Что вырвалъ я изъ сердца твоего…
Сорвалъ съ твоей улыбки я лукавой
Змю, что въ ней скрывалася, какъ въ кустъ,
И чарами твоихъ медвяныхъ устъ
Усилилъ я опасныя отравы….
Тлетворныхъ ядовъ много знаетъ свтъ,
Но твоего сильне яда нтъ….

——

Твоей душой, незнающей участья,
Улыбкою зминою твоей,
Неутомимой жаждой полновластья,
Обманчивымъ огнемъ твоихъ очей,
Искусствомъ лицемрить, тмъ злорадствомъ,
Съ которымъ смотришь ты на скорбь другихъ,
Безжалостнымъ коварствомъ ковъ твоихъ
И съ Каиномъ, твоимъ позорнымъ братствомъ,
Кляну тебя — чтобъ трепетомъ объятъ,
Въ себ самомъ носилъ ты вчный адъ!…

——

Узнаешь скоро ты какая сила
Скрывается въ проклятіи моемъ:
Спокойствія теб не дастъ могила!
Глаза твои ужъ не сомкнутся сномъ….
Нмую смерть ты будешь звать съ тоскою….
Ей не прійдти на твой молящій зовъ,
Ей не порвать невидимыхъ оковъ,
Что на тебя наброшены судьбою….
Ты заклейменъ проклятьемъ роковымъ
И цлый вкъ томиться будешь Съ нимъ.

Сцена 2-я.

Гора Юнгфрау.— Утро.— Манфредъ одинъ среди утесовъ.

Манфредъ.
Исчезли духи, вызванные мною!
Мн измняетъ сила волшебства —
И чары только грудь мою терзаютъ….
Къ нимъ прибгать не буду больше я,
Он надъ прошлымъ власти не имютъ,
А что въ грядущемъ мн, когда былое
Одто грознымъ мракомъ!…
Мать земля,
Румяный лучъ денницы, цпи горъ,
Зачмъ вы такъ прекрасны? Не могу
Я васъ любить…. и ты вселенной око,
Что на природу льешь потоки свта,
Всхъ радуя веселыми лучами,
Одну лишь грудь мою согрть не можешь!…
Надъ пропастью бездонной я стою,
У самаго обрыва- такъ высоко
Забрался я, что сосны вковыя,
Растущія на берегу потока,
Мн кажутся кустами- шагъ впередъ,
Неловкое движенье, легкій шорохъ
И грудь моя, что такъ покоя жаждетъ,
О скалы разобьется…. Что-жъ я медлю?…
Я смерть зову, но къ ней не рвусь на встрчу.
Я умереть хотлъ бы и не смю….
Какая-то невдомая сила
Меня сковала съ жизнью, если жизнью
Назваться можетъ вчный рядъ страданій….
Я самъ могилой сталъ своей души
И потерялъ послднюю способность
Преступника: оправдывать себя
Въ своихъ глазахъ….

(Пролетаетъ орелъ).

О ты, пернатыхъ царь,
Что гордо свой полетъ направилъ къ небу,
Спустись ко мн, ударь меня крыломъ
И стану я добычею твоей
И для твоихъ орлятъ кровавой пищей….
Ты скрылся въ безпредльной вышин,
Мой глазъ ужъ за тобой слдить не можетъ,
А отъ тебя ничто не ускользаетъ
Ни на земл, ни въ синев небесъ….
Какъ хороша природа! сколько силы
И красоты во всхъ ея явленьяхъ!
А мы, что назвались ея царями,
Мы, сочетанья праха съ божествомъ,
Которымъ ни парить, ни пресмыкаться
Не суждено — мы цлый вкъ борьбу
Ведемъ съ своею двойственной природой:
То платимъ дань возвышеннымъ стремленьямъ,
То жалкихъ нуждъ мы жалкіе рабы,
Волнуемся въ борьб и въ униженьи
Пока надъ нами смерть не пронесется
И не разрушитъ насъ,— но человку
И тяжело, и горько помышлять
О томъ, что ждетъ его.

(Слышенъ пастушечій рожокъ въ отдаленіи)

Чу! звукъ рожка!…
Какая дышетъ здсь патріархальность,
Въ горахъ пасется стадо и вдали
Сливается волшебный вздохъ свирли
Со звономъ колокольчиковъ…. какъ жадно
Ловлю я эти чудныя созвучья!…
Внимая имъ, хотлъ бы превратиться
Въ незримый духъ гармоніи живой,
Душою стать ликующаго звука,
Родиться съ нимъ и вмст умереть!…

(Входитъ охотникъ, поднимаясь на утесъ).

Охотникъ.
Здсь промелькнула серна…. ускользнула
Желанная добыча отъ меня —
И цлый день труда пропалъ напрасно….
Кто это тамъ? Онъ съ виду не охотникъ,
Но до такой добрался вышины,
Которая и лучшему изъ насъ
Едва доступна. Онъ одтъ богато,
Красивъ лицомъ, онъ мужественъ и гордъ,
Какъ сынъ страны свободной. Подойду
Къ нему поближе я.
Манфредъ.
Ужели стоитъ
Томиться цлый вкъ въ борьб безплодной?!
Я посдлъ до срока отъ страданья….
Какъ дерево, сраженное грозой
И вырванное съ корнемъ, я влачу
Свой жалкій вкъ, иное помня время….
Мое чело морщинами изрыто,
Но не года, мгновенья страшной муки,
Мгновенья, что тянулися, какъ вчность,
Родили ихъ…. Вы, снжныя лавины,
Спуститесь съ горъ, чтобъ раздавить меня….
Я часто слышу вашъ зловщій грохотъ,
Но нмы вы къ моленіямъ моимъ —
Вы губите лишь то, что къ жизни рвется: —
Цвтущій лсъ иль хату бдняка….
Охотникъ.
Туманъ ужъ поднимается, мн надо
Предостеречь его, а то онъ можетъ,
Дорогу потерявъ, проститься съ жизнью….
Манфредъ.
Туманъ ползетъ по льдинамъ, подо мною
Срнистыя, сдыя облака
Сливаются въ клокочущее море,
Въ какой-то адъ, готовый поглотить
Все то, что на земл живетъ и дышетъ….
Мн длается дурно….
Охотникъ.
Осторожно
Я долженъ подойти, а то пожалуй
Онъ оступиться можетъ отъ испуга….
Онъ видимо слабетъ.
Манфредъ.
Съ грознымъ трескомъ
Огромныя обрушивались горы,
Цвтущія долины покрывая
Обломками…. Съ такою страшной силой
Он на землю падали, что рки,
Подавленныя каменною глыбой,
Мгновенно превращалися въ туманъ
И новое себ русло искали….
Такъ Розенбергъ въ былые годы палъ….
Зачмъ подъ нимъ я не стоялъ тогда!—
Охотникъ.
Остерегись пріятель! ради Бога,
Ты отойди отъ скользкаго обрыва,
Лишь шагъ еще и въ бездну упадешь….
Манфредъ
(не слыша его, продолжаетъ).
Такой гробницы былъ бы я достоинъ….
На дн ея мои бы спали кости
Въ поко безмятежномъ, а теперь
Ихъ втеръ разбросаетъ по скаламъ….
Довольно я страдалъ! пора покончить!…
О, утреннее небо, на меня
Ты не гляди съ такимъ нмымъ укоромъ,
Не для меня ты создано…. прости!
Земля, прійми мой прахъ!…

(Въ то время, какъ Манфредъ хочетъ броситься со скалы, охотникъ схватываетъ его.)

Охотникъ.
Безумецъ, стой!
Хоть въ тягость жизнь теб, но не пятнай
Ты этихъ чистыхъ мстъ порочной кровью!…
Иди за мной — не выпущу тебя.—
Манфредъ.
Отъ боли грудь готова разорваться.—
Вокругъ меня все кружится, я слпну
И силы измняютъ мн. Кто ты?
Охотникъ.
Потомъ скажу — теперь или за мной….
Готовится гроза, склонись ко мн….
Сюда ногою стань! Схватись за кустъ,
Вотъ такъ…. теперь возьми меня за руку
И крпко ухватись за поясъ мой….
Иди смлй, недалека тропинка,
Что вырыта среди горы потокомъ,
Мы ближе часа къ хижин моей
Съ тобой дойдемъ, какъ ловко ты ступаешь….
Ты быть бы могъ охотникомъ хорошимъ!

(Они съ трудомъ спускаются съ горы, занавсъ опускается).

Конецъ 1-го дйствія.

ДЙСТВІЕ ІІ-е.

Сцена 1-я.

Хижина въ Бернскихъ Альпахъ.

Манфредъ и охотникъ.

Охотникъ.
Не уходи — ты еще слишкомъ слабъ,
Ты не окрпъ ни тломъ, ни душой’ —
Когда въ себя прійдешь ты понемногу
Опять проводникомъ твоимъ я буду,
Но ты скажи куда тебя вести.
Манфредъ.
Я хорошо свою дорогу знаю
И въ помощи дальнйшей не нуждаюсь.
Охотникъ.
Судя по твоему лицу и платью,
Ты знатнаго рожденья. Врно ты
Владтель одного изъ старыхъ замковъ,
Что по горамъ разбросаны высокимъ?…
Я общаго имю съ ними мало
И рдко въ нихъ бывалъ, но вс тропинки,
Что къ нимъ ведутъ, я еще съ дтства знаю,
Гд замокъ твой?
Манфредъ.
Теб не все ль равно?
Охотникъ.
Прости меня за лишніе разспросы
И на меня такъ не гляди сурово….
Я стараго вина теб досталъ,
Оно не разъ мн кровь отогрвало
Средь ледниковъ. Прошу его отвдать.
Манфредъ.
Возьми стаканъ! на немъ дымится кровь….
Уже ль ей никогда не скрыться въ землю?
Охотникъ.
Что хочешь ты сказать? ты словно въ бред.
Манфредъ.
Я говорю — тутъ кровь, моя тутъ кровь,
Та свтлая и жгучая струя,
Что въ праотцахъ моихъ текла и въ насъ,
Когда мы были молоды и съ нею
Я душу въ душу жилъ, когда другъ друга
Любили мы, какъ даже грхъ любить….
Та кровь была безвинно пролита….
Кровавымъ поднимайся туманомъ,
Она съ тхъ поръ мн застилаетъ небо,
Гд нтъ тебя, гд и меня не будетъ.
Охотникъ.
Твои слова загадочны и странны,
Ты врно злодянье совершилъ
И отъ того отчаянья и страха
Твоя душа полна, свои страданья
Ты можешь облегчить, смиряся духомъ,
Молитвой и терпньемъ.
Манфредъ.
Это слово
Придумано для вьючнаго скота,
Но не для хищныхъ птицъ. Учи терпнью
Людей себ подобныхъ — но меня
Не смшивай съ собою.
Охотникъ.
Слава Богу,
Что розны мы, хотя бъ сулили мн
Вильгельма-Теля славу,— не хотлъ бы
Съ тобою схожимъ быть, но все жъ ты долженъ
Свой тяжкій крестъ безропотно нести.
Манфредъ.
Ты видишь — я живу, чего же больше!
Охотникъ.
Такая жизнь — болзненный припадокъ,
Что общаго иметъ мало съ жизнью….
Манфредъ.
Ужъ много лтъ на свт я живу,
Но прожитые годы лишь мгновенья
Въ сравненьи съ тми, что мн жить осталось,
Я осужденъ на вчныя страданья,—
Увы! ихъ смерть не можетъ прекратить,
Хоть жадно я стремлюсь въ ея объятья….
Охотникъ.
Но ты не старъ, едва до среднихъ лтъ
Ты дожилъ, я тебя гораздо старше….
Манфредъ.
Ты думаешь, что можно жизнь годами
Измрить?— Нтъ дяньями одними,
Такъ много я прочувствовалъ и вынесъ,
Что безконечны стали дни мои
И безконечны ночи, другъ на друга
Они похожи стали, какъ песчинки
На берегу морскомъ. Они подобны
Унылому и дикому прибрежью,
Куда стремятся яростныя волны,
Которыя, отхлынувъ, оставляютъ
Лишь остовы, да жалкіе обломки….
Охотникъ.
Онъ разумъ потерялъ, его оставить
Я не могу.
Манфредъ.
О еслибъ это было!
Т призраки, что жизнь мою терзаютъ,
Исчезли бы и стали только бредомъ.
Охотникъ.
Что видишь ты иль думаешь что видишь?
Манфредъ.
Теперь себя я вижу и тебя….
Твой добрый нравъ, твой кровъ гостепріимный,
Твой гордый духъ и пламенную вру —
Невинныя желанья и мечты —
Твой честный день, трудами освященный,
Трудами, что опасность благородитъ,
Твой крпкій сонъ, что совсть не тревожитъ-
А въ будущемъ — спокойную кончину,
Оплаканную внуками — и крестъ
Надъ тихою могилой, что украсятъ
Душистые цвты. Вотъ твой удлъ….
Я-жъ для себя одни страданья вижу….
Охотникъ.
Ужель со мной ты бъ помнялся долей?…
Манфредъ.
Твоимъ злодемъ быть я не желаю
И ни съ однимъ живущимъ существомъ
Я участью не могъ бы помняться:
Я въ жизни выношу такія муки,
Что и во сн другимъ не перенесть.
Охотникъ.
Съ такимъ участьемъ къ ближнему возможно ль
Чтобъ темныя дянія совершалъ ты,
Губя враговъ изъ мести?
Манфредъ.
Никогда!
Тяжелый вредъ я приносилъ лишь тмъ,
Кого любилъ иль кмъ я былъ любимъ….
Враговъ я убивалъ, лишь защищаясь,
Мои-жъ объятья гибель приносили,
Охотникъ.
Господь, пошли теб успокоенье…
Раскаяньемъ ты душу облегчи,
Я за тебя творить молитвы стану.
Манфредъ.
Въ нихъ не нуждаюсь я, но за участье
Признателенъ теб. Я ухожу…,
Вотъ золото…. ты заслужилъ его,
Благодарить не стоитъ. Мн пора
Съ тобой проститься — минула опасность,
Дорогу знаю я,— за мной не слдуй!…

(Манфрёдъ уводить).

Сцена 2-я.

Альпійская долина. Водопадъ. Входитъ Манфредъ.

Манфредъ.
Еще не полдень, яркими цвтами,
Надъ водопадомъ радуга сіяетъ,
Съ отвсныхъ скалъ, бушующій потокъ.
Стремится внизъ, кругомъ бросая брызги,
И мечется, покрытый блой пной,
Какъ хвостъ того гигантскаго коня,
Что носитъ смерть, въ видньи Іоанна.
Я здсь одинъ, волшебнымъ этимъ видомъ
Одинъ я упиваюсь, съ феей горъ
Хочу я раздлить уединенье….
Я вызову ее.

(Манфредъ беретъ въ руку нсколько капель воды и бросая ихъ къ верху произноситъ заклинанье. Фея Альпъ выходить и становится’ подъ сводомъ радуги).

Прелестный духъ,
Твоихъ кудрей роскошная волна
Одта свтомъ, чудный взоръ твой блещетъ
Сіяньемъ неземнымъ, твоя краса —
Земной красы волшебный первообразъ,—
Доступна лишь красавицамъ земнымъ
За гранью жизни, цвтъ твоихъ ланитъ
Съ румянцемъ схожъ, что на лиц младенца,
Заснувшаго у матери въ объятьяхъ
Подъ звукъ ея трепещущаго сердца,
Такъ нженъ онъ, что съ нимъ сравниться можетъ
Румяный отблескъ, что закатъ бросаетъ
На льдины снжныхъ горъ, когда земля
Цлуется стыдливо съ небесами.
Подъ радугой стоишь ты, но ее
Твоя краса собою затмваетъ.
Твое чело спокойно и свтло,
На немъ видна безсмертія печать….
Въ твоемъ лиц читаю я прощенье
За то, что я, ничтожный сынъ земли,
Имющій общеніе съ духами,
Осмлился нарушить твой покой,
Чтобъ на тебя взглянуть.
Фея.
Тебя я знаю
И тхъ, которымъ властью ты обязанъ….
Ты человкъ великихъ силъ и мыслей,
Добру и злу незнающій границъ,
Что рокомъ осужденъ томиться вчно,
Я знала, что меня ты призовешь….
Что хочешь ты?
Манфредъ.
Лишь созерцать тебя,
Земная жизнь мн разумъ помутила,
Чтобъ отъ нея спастись я обратился
Къ владыкамъ тайныхъ силъ, что правятъ міромъ.
Къ ихъ помощи прибгнулъ я напрасно:
Что я просилъ, они мн дать не могутъ,
И больше ничего я не ищу.
Фея.
Ужели есть желаніе такое,
Что духъ всесильный можетъ не исполнить?…
Манфредъ.
Разсказъ о томъ и тягостенъ, и тщетенъ.
Фея.
Но я причины мукъ твоихъ не знаю….
Откройся мн.
Манфредъ.
Хоть это будетъ пыткой,
Но скорбь свою я вылью предъ тобою….
Съ людьми я не сходился съ раннихъ лтъ….
Глазами ихъ не могъ глядть на міръ….
Ихъ честолюбье было не мое
И наши цли въ жизни были розны….
Мои страданья, радости и страсти
Меня всегда съ людьми разъединяли,
Хоть образомъ я имъ подобенъ былъ,
Но никогда душа къ нимъ не лежала —
И лишь одно земное существо….
Но разскажу теб объ этомъ посл.
Съ людьми я не поддерживалъ общенья….
Я радость въ одиночеств искалъ….
Любилъ всходить на снжныя вершины,
Гд птицы гнздъ себ свивать не смютъ,
Гд даже не видать на голомъ камн
Крылатыхъ мотыльковъ, любилъ порой
Бросаться въ море иль въ потокъ ревущій,
Испытывая силы молодыя
Въ борьб съ волнами. Я любилъ слдить
Въ сіяньи лунной ночи за теченьемъ
Мерцающихъ свтилъ, любуясь бурей,
Любилъ глядть на блескъ зловщій молній
Иль осенью прислушиваться къ втру,
Когда реветъ и злится непогода,
Разбрасывая блеклые листы.
Я время проводилъ въ уединеньи,
Когда порой встрчался я съ Людьми
На нихъ глядлъ съ презрньемъ, негодуя
Что я одинъ изъ нихъ, въ жилище смерти,
Блуждая одиноко по земл,
Спускался я порой, ища причины
Въ ихъ слдствіяхъ. Я разрывалъ могилы,
И кости ихъ мн поводомъ служили
Къ преступнымъ заключеньямъ. Дни и ночи
Я посвящалъ наукамъ запрещеннымъ,
Что знали только въ древности глубокой.
Трудился я такъ долго и такъ много,
Что съ помощью великихъ испытаній
И грозныхъ чаръ, что сами власть даютъ
Надъ силами земли и надъ духами,
Живущими въ пространствахъ безпредльныхъ,
Постигъ я тайну вчности, какъ маги,
Какъ чародй, что вызывалъ въ Гадар
Безплотныхъ Антероса и Эроса
Изъ глубины подводныхъ ихъ жилищъ,
Какъ вызвалъ я тебя (чмъ больше зналъ я,
Тмъ больше знать хотлъ и власть моя
Росла и укрплялась. Вдругъ насталъ
Ужасный часъ….
Фея.
О, продолжай!
Манфредъ.
Нарочно
Я расточалъ напрасныя слова,
Чтобъ отдалить тяжелое мгновенье,
Когда я потревожу сердца раны….
Ни одного земнаго существа,
Родителей, любовницы иль друга,
Теб не назвалъ я, съ кмъ цпью жизни
Я связанъ былъ. Когда такіе были,
Ихъ власти я не помню надъ собой….
Но лишь одна
Фея.
Къ себ будь безпощаденъ
И продолжай.
Манфредъ.
Черты ея лица,
Цвтъ локоновъ, глаза и даже голосъ
Съ моими были схожи, но красою
Смягчалось это сходство. Т же думы
Насъ волновали, та же жажда знанья,
Любовь къ уединенью и трудамъ
Съ умомъ способнымъ міръ собой обнять
Соединяли насъ, но вмст съ этимъ
Она имла чуждыя мн свойства….
Участье къ ближнимъ, слезы и улыбки,
Въ которыхъ мн природа отказала,
Ту нжность — что я къ ней одной питалъ,
Покорность — что совсмъ не вдалъ я….
Ея проступки были и моими,
Но качества лишь ей принадлежали….
Ее любя, я погубивъ ее….
Фея.
Своей рукой?
Манфредъ.
Нтъ не рукой, а сердцемъ,
Которое ея разбило сердце….
Оно въ мое взглянуло и увяло,
Чужую кровь я пролилъ — не ея,
Но кровь ея безвинно пролилась
И я остановить ее не могъ….
Фея.
Стыдись, тебя гнетутъ земныя страсти:
Ты позабылъ свое презрнье къ смертнымъ
И хочешь пренебречь глубокимъ знаньемъ
И властью, что тебя равняетъ съ нами,
Чтобъ дань платить ничтожеству земному.
Манфредъ.
Дочь воздуха! съ тхъ поръ я чашу мукъ
Испилъ до дна. Но что слова — лишь звуки!
Ты подойди ко мн, когда я сплю
Или со мною побудь, когда скитаюсь,
Не зная сна, толпа зловщихъ фурій
Преслдуетъ меня въ уединеньи….
Я скрежещу зубами въ мрак ночи,—
И день кляну съ зари и до зари….
Безумія, какъ дара, я молилъ,
Мн даже въ немъ отказано судьбою, —
Я смерть искалъ, и что жъ — въ борьб стихій
Со страхомъ отъ меня неслися волны….
Безвредными отравы становились,
Я часто былъ на волоск отъ смерти,
Но этотъ волосокъ какой-то демонъ
Удерживалъ безжалостной рукой,
Чтобъ онъ не могъ порваться. Я старался
Проникнуть въ тайники своей души,
Когда-то бывшей Крезомъ по богатству
Фантазіи и силы, и стремленій,
Но никуда отъ думъ неотразимыхъ
Уйдти не могъ…. забвенья я искалъ
Везд, во всемъ, но не нашелъ его.
Не помогли мн знанія и власть:
Остался я съ отчаяньемъ своимъ
И жизнь свою влачить я буду вчно.
Фея.
Быть можетъ, я могу теб помочь.
Манфредъ.
Для этого должна ты мертвыхъ вызвать
Иль уложить меня въ могилу съ ними.
Дай помощь мн! все вынести готовъ я,
Перенести какую хочешь муку,
Но только чтобъ она была послдней.
Фея.
Безвластна я, но если поклянешься
Повиноваться мн — твое желанье
Исполню я.
Манфредъ.
Мн клятву принести
Въ повиновеньи тмъ, что мн подвластны,
И стать рабомъ у тхъ, что служатъ мн!
О никогда!
Фея.
Не торопись отвтомъ….
Быть можетъ, пожалешь объ отказ.
Манфредъ.
Отвтилъ я.
Фея.
Такъ мн исчезнуть?
Манфредъ.
Да!

(Фея исчезаетъ)

Манфредъ одинъ.
Мы вс игрушки времени и страха.
За днями дни текутъ, а мы живемъ
И проклиная жизнь, боимся смерти….
То давитъ насъ зловщая тоска
То рвется грудь отъ скорби и страданья,
Порой улыбка счастья промелькнетъ,
Блеснетъ и скроется, лишь оставляя
Душ изнеможеніе и муку.
Какъ мало дней, какъ боле чмъ мало
Отрадныхъ дней въ прошедшемъ и грядущемъ,
(А въ жизни настоящаго и нтъ),
Когда душа о смерти не тоскуетъ,
Хоть страшно намъ коснуться до нея,
Какъ въ рку ледяную окунуться
Хотя бъ на мигъ. Еще одно мн средство
Осталось, я могу усопшихъ вызвать
И распознать отъ нихъ какія тайны
Отъ насъ могилой скрыты. Получу ль
Отъ нихъ отвтъ? Пророчиц Эндорской
Отвтилъ духъ пророка. Византійка
Пришла на зовъ Спартанскаго царя,
Онъ ту убилъ, которую любилъ,
Хотя не зналъ, что милую онъ губитъ,
И умеръ непрощеннымъ, хоть Зевеса
На помощь звалъ и всхъ жрецовъ Аркадскихъ,
Чтобъ усмирить разгнванную тнь,
Прося ее назначить мщенья часъ….
И темное пророчество свершилось….
Когда бы не жилъ я — еще до нын
Жила бы та, что я люблю безумно-
Когда бы не любилъ ея, она
Сіяла бы волшебною красою
И, счастлива, другихъ бы надляла
И ласками, и счастьемъ. Гд она
И что она теперь? Подумать страшно!
Быть можетъ скорбный духъ, что за меня
Томится и страдаетъ — иль ничто.
Съ вопросомъ обращусь я ненапрасно,
Но страхъ меня беретъ. Я никогда
Ни злыхъ духовъ, ни добрыхъ не боялся,
Теперь же я дрожу — и странный холодъ
Мн сердце леденитъ — но превозмочь
Я долженъ страхъ. До ночи ждать не долго.

(Уходитъ).

Сцена 3-я.

Вершина Юнгфрау.

(Входитъ 1-я Судьба).

Луна встаетъ, сребриста и свтла….
Средь двственныхъ снговъ крутыхъ вершинъ,
Гд смертнаго нога и не ступала,
Мы движемся, слдовъ не оставляй….
Средь этихъ льдинъ, носящихъ образъ смерти,
Подобныхъ бурнымъ волнамъ океана,
Застывшаго въ единое мгновенье,
Гд облака нестройною толпой
Порою мимоходомъ отдыхаютъ,
Мы сходимся для тайныхъ совщаній….
Сегодня жду сестеръ я, по пути
Къ чертогу Аримана, ныньче ночью
Великій праздникъ нашъ. Но ихъ все нтъ.

(Слышенъ голосъ поющій).

Низвергнутъ съ престола
Земной властелинъ,
Въ невол тяжелой
Онъ гибнетъ одинъ,
Но цпи готовы,
Съ злодя упасть,
Я дамъ ему снова
Свободу и власть.—
Онъ крови потоки въ сраженьяхъ прильетъ
И слезы и горе съ собой принесетъ.
2-й Голосъ.
Плылъ корабль по волнамъ, отъ всего корабля
Лишь обломки и щепки оставила я.
Утонули въ волнахъ вс, что плыли на немъ,
Не разскажетъ никто о крушеньи ночномъ,
Изъ тонувшихъ пловцовъ лишь спасла одного,
Я за пряди волосъ удержала его….
Этотъ смертный достоинъ заботы моей:
Онъ на мор пиратъ, а на суш злодй —
И за то, что его я отъ смерти спасла,
Много въ жизни еще онъ надлаетъ зла.,
1-я Судьба отвчаетъ.
Неслышно, незримо,
Свершая обходъ,
Надъ городомъ спящимъ
Зараза плыветъ
Не зная пощады,
Грозна и страшна,
Людей сокрушая,
Несется она….
Ихъ выразить муки
Безсильны слова,
Вс узы порвутся
Любви и родства,
Такой ихъ объемлетъ
И ужасъ, и страхъ,
Что зависть проснется
Къ заснувшимъ въ гробахъ…
И смерть, и погибель
Несу я кругомъ —
И буду я вчно
Народовъ бичемъ.

(Входятъ об Судьбы и поютъ втроемъ).

Судьбы людей въ рукахъ мы держимъ нить,
Гд ступимъ — тамъ ихъ видятся могилы,
Мы для того даемъ имъ жизни силы,
Чтобъ ихъ рукой безжалостной губить.

——

1-я Судьба.
Привтъ сестрамъ! но гд же Немезида?
2-я Судьба.
Она какимъ-нибудь ужаснымъ дломъ
Должно быть занята. Но вдь и мы
Не складывали рукъ. Она идетъ.

(Входитъ Немезида).

1-я Судьба.
Гд ты была, что такъ приходишь поздно?
Немезида.
Свершила много длъ я. Укрпляла
Расшатанные троны, власть дарила
Низвергнутымъ тиранамъ, цпью брака
Не одного безумца оплела…
Я людямъ помогала мстить врагамъ,
Чтобы потомъ свое оплакать мщенье,
Съ ума сводила мудрыхъ, выбирала
Пустыхъ людей въ народные вожди…
Людей я укрощала, что на гиряхъ
Осмливались взвшивать царей
И о плод запретномъ помышлять,
Что свтъ зоветъ свободой. Но пора!
За облака помчимся къ Ариману.

Сцена 4-я.

Дворецъ Аримана.— Ариманъ на трон — огненномъ шар, окруженномъ духами.

Хоръ духовъ.
Теб, властителю вселенной,
Земли и воздуха, хвала!
Ты можешь міръ разрушить бренный
По мановенію жезла…
Дохнешь — и въ мор буря стонетъ,
Заговоришь — и въ неб громъ,
Ты взглянешь — солнце въ мрак тонетъ,
Идешь — и все дрожитъ кругомъ,
Вулканы лаву извергаютъ,
Въ твоей тни чума и моръ,
Кометы путь твой озаряютъ,
Планеты — жжетъ твой гнвный взоръ…
Людскую кровь ты льешь рками,
Ты правишь смертью и войной
И жизнь — страданьемъ и слезами
Теб привтъ приноситъ свой…

(Входятъ Судьбы и Немезида).

1-я Судьба.
Привтствуемъ и славимъ Аримана!
Надъ міромъ власть усилилась его,
Я съ сестрами исполнила свой долгъ,
Его законы свято соблюдая.
2-я Судьба.
Хвала ему! намъ все подвластно въ мір,
А мы предъ нимъ склоняемся во прахъ.
3-я Судьба.
Хвала ему! мы ждемъ его велній.
Немезида.
О, царь царей! мы вс твои рабы,
А намъ покорно все, что только дышетъ,
Чтобъ власть твою усилить на земл,
За всмъ, что только въ мір происходитъ,
Слдимъ мы неустанно и твои
Исполнили дословно повелнья.

(Входитъ Манфредъ).

1-й Духъ.
Кто этотъ смертный? Жалкое созданье,
Склонись во прахъ предъ трономъ Аримана!
2-й Духъ.
Я въ этомъ человк узнаю
Великихъ силъ и знанья чародя.
3-й Духъ.
Склоняйся рабъ! Ужель ты не призналъ
И своего, и нашего владыку?
Дрожи и повинуйся!
Вс духи.
Передъ нимъ
Пади во прахъ иль худшаго ты бойся!
Манфредъ.
Все это знаю я — и что-жъ? ты видишь:
Я передъ нимъ колна не сгибаю,
4-й Духъ.
Тебя научимъ мы, какъ это длать…
Манфредъ.
Наукой — жизнь давно мн послужила,
Когда не разъ въ безмолвіи, ночей,
Посыпавъ пепломъ голову свою,
Лицомъ въ земл лежалъ я недвижимо.
До дна я выпилъ чашу униженья,
Склоняясь ницъ предъ собственною мукой
И предъ нмымъ отчаяньемъ своимъ
Колна преклоняя.
5-й Духъ.
Какъ дерзаешь
Не поклоняться слав Аримана,
Когда весь міръ его боготворитъ?!
Немедленно пади къ его ногамъ!
Манфредъ.
Пусть Ариманъ поклонится сперва
Тому, кто безконечно выше всхъ,
Кмъ созданъ онъ, не ради поклоненья —
Тогда и я согну колна съ нимъ.
Вс духи.
Раздавимъ червяка! Его на части
Мы разорвать должны.
1-я Судьба.
Прочь, прочь! Онъ мой…
Владыко силъ безплотныхъ! Этотъ смертный
Не схожъ съ другими смертными. Ты можешь
Объ этомъ заключить ужъ потому,
Что между нами онъ. Его страданья
Безсмертны, какъ и наши. Власть его
Такъ велика и такъ обширны знанья,
(Хотя душа его одта прахомъ),
Что никогда такого Человка
Не видла земля. Его стремленья
За грань земли надменно возносились
И онъ узналъ, что въ знаніи нтъ счастья,
Какъ это знаемъ, мы, что путь науки,
Невжествомъ усянъ и обманомъ.
Въ его душ вс страсти отразились,
(Что сродны всмъ живущимъ- щ земл)
И грудь его такою жгучей болью
Наполнили, такъ сердце истерзали,
Что я, которой чуждо сожалнье,
Прощаю тхъ, кто сжалится надъ нимъ.
Онъ мой и, можетъ быть, твоимъ онъ будетъ,
Но равнаго ему здсь духа нтъ,
И даже власть твоя надъ нимъ безсильна.
Немезида.
Зачмъ же онъ пришелъ?
1-я Судьба.
Пусть самъ отвтитъ.
Манфредъ.
Вы знаете и власть мою, и силу,
Безъ нихъ не могъ бы я межь вами быть,
Но силы есть страшнй. къ нимъ обратиться
Теперь хочу, чтобъ получить отвтъ,
Немезида.
Что жъ ищешь ты?
Манфредъ.
Отвтить ты не можешь,
Но вызови усопшихъ — только къ нимъ
Съ вопросомъ обращусь я.
Немезида.
Ариманъ!
Согласенъ ли его исполнить волю?
Ариманъ.
Согласенъ я.
Немезида.
Кого-жъ призвать ты хочешь?
Манфредъ.
Ко мн изъ гроба вызови Астарту.
Немезида.
О духъ легкокрылый
Иль скорбная тнь,
Изъ мрака могилы
Ты выйди на день!
Явись на мгновенье!
Разстанься съ землей
И вырви у тлнья
Свой образъ былой!
Пусть сердце, какъ прежде,
Забьется въ груди
И въ прежней одежд
Изъ мрака прійди!..
Явися! Виновникъ кончины твоей
Тебя вызываетъ изъ царства тней.

(Является тнь Астарты).

Манфредъ.
Ужели это смерть?! въ ея лиц
Играютъ краски, но он похожи
На тотъ багрянецъ, что бросаетъ осень
На листья пожелтвшіе. Какъ больно
Глядть мн на нее! Съ ней говорить
Я не могу… Пусть скажетъ мн сама:
Прощенъ ли я иль осужденъ на вки?
Немезида.
Во имя той чары, во имя той силы,
Что вызвала духъ твой изъ темной могилы,
Твой голосъ мы снова услышать хотимъ!
Ты съ нами должна говорить или съ нимъ…
Манфредъ.
Она молчитъ — зловщее молчанье
Отвтомъ служитъ мн.
Немезида.
Моя надъ ней
Безсильна власть. Владыко темныхъ силъ,
Лишь одному теб она покорна,
Вели ей говорить.
Ариманъ.
О, духъ, отвтствуй!
Немезида.
Она молчитъ… усилья наши тщетны…
Инымъ духамъ подвластна эта тнь…
Мы отъ нея отвта не дождемся…
Манфредъ.
Услышь меня, услышь меня, Астарта!
О милая, заговори со мной…
Я такъ страдалъ и такъ еще страдаю…
Склонись ко мн, я больше измнился,
Тоскуя по теб, чмъ ты въ могил…
Моя любовь — твоей была достойна
И какъ бы не была она преступна,
Не для того насъ жизнь соединила,
Чтобы другъ друга мучить и терзать….
Скажи, что ты меня не призираешь,
Что за двоихъ — одинъ я казнь несу,
Что въ неб будешь ты и что я самъ
Умру когда-нибудь. Вс силы ада
Насильственно меня связали съ жизнью,
Вотъ отчего я вчности страшусь,
Гд прошлое сливается съ грядущимъ….
Нигд не нахожу себ покоя,
Чего ищу, чего хочу,— не знаю,
Лишь чувствую, что ты и что я самъ….
Хоть разъ еще, предъ тмъ, чтобъ мн погибнуть,
Дай услыхать твой голосъ, что мн жизнь
Отрадой наполнялъ…. Заговори!
Я звалъ тебя среди молчанья ночи,
Я спящихъ птицъ будилъ среди втвей,
Будилъ волковъ въ горахъ, среди пещеръ
Произносилъ возлюбленное имя….
И что-жъ?— отвтъ я находилъ въ природ,
И духи мн, и люди отвчали,
Но ты одна, но ты одна молчала….
Заговори!— въ сіяньи звздной ночи,
Среди свтилъ искалъ тебя напрасно….
Заговори!— Я исходилъ всю землю
И не нашелъ нигд теб подобной….
Заговори! При вид мукъ моихъ
И въ демонахъ ко мн проснулась жалость….
Ихъ не боюсь, я полонъ лишь тобою….
Заговори со мной, хотя бы въ гнв….
Хоть разъ еще дай слышать голосъ твой!…
Манфредъ.
Тнь Астарты.
Манфредъ.
О, продолжай! тебя я слышу
И жизнь моя слилася съ этимъ звукомъ.
Тнь.
Съ земною мукой завтра кончишь ты!
Прости!
Манфредъ.
Еще хоть слово: я прощенъ ли?
Тнь.
Прости!
Манфредъ.
Скажи: мы встртимся ль опять?
Тнь.
Прости!
Манфредъ.
Одно хоть слово сожалнья!
Скажи — меня ты любишь ли?…
Тнь.
Прости!…
Немезида.
Она ушла и больше не вернется….
Пророчество исполнится ея.
Вернись на землю.
1-й Духъ.
Какъ страдаетъ онъ!
Загробный міръ для смертнаго опасенъ.
2-й Духъ.
Какъ онъ собой владетъ! даже муку
Онъ подчинить своей уметъ вол….
Когда-бъ онъ былъ безсмертьемъ одаренъ,
Какимъ онъ быть бы могъ могучимъ духомъ!
Немезида.
Не хочешь-ли съ какимъ-нибудь вопросомъ
Еще къ намъ обратиться?
Манфредъ.
Нтъ — довольно!
Немезида.
Тогда прости на время!
Манфредъ.
Гд-жъ опять
Мы встртимся съ тобой? Не на земл-ли?
Простите! за оказанную милость
Я вашимъ должникомъ иду отсюда!

ДЙСТВІЕ III.

Зала въ замк Манфреда.

Манфредъ и Германъ.

Сцена l-я.

Манфредъ.
Который часъ?
Германъ.
Остался до заката
Лишь часъ одинъ и вечеръ будетъ славный,
Манфредъ.
Скажи, ты все-ли такъ устроилъ въ башн,
Какъ я веллъ?
Германъ.
Да, графъ. Тамъ все готово,
Вотъ ключъ вамъ и шкатулка.
Манфредъ.
Хорошо….
Ты можешь уходить. Въ душ моей
Неизъяснимое спокойствіе. До нын
Такого не испытывалъ я въ жизни….
Когда бы философіи я врилъ
И не считалъ ее пустою грёзой,
Пустйшимъ изо всхъ научныхъ словъ,
Подумать могъ бы я, что, наконецъ,
Открыта тайна счастья и во мн
Заключена. Отрадно, испытать
Хоть въ жизни разъ такое ощущенье,
Ему не суждено продлиться долго,
Но я обогащенъ познаньемъ новымъ
И долженъ записать себ на память,
Что есть такое чувство. Кто идетъ?

(Входитъ Германъ).

Германъ.
Обители Маврикія Святаго
Аббатъ васъ видть хочетъ.

(Входитъ Аббатъ).

Аббатъ.
Миръ теб,
Графъ Манфредъ!
Манфредъ.
Благодаренъ за привтъ,
Святой отецъ! присутствіе твое
Приноситъ дому честь и благодать
Живущимъ въ немъ.
Аббатъ.
Дай Богъ, чтобъ это было!
Но я съ тобой желалъ бы говорить
Наедин.
Манфредъ.
Однихъ оставь насъ, Германъ!
Что хочетъ мн сказать почтенный гость?
Аббатъ.
Я буду говорить съ тобою прямо….
Мн въ этомъ извиненіемъ послужатъ
Мои года, обязанности, санъ
И добрыя намренья. предлогомъ
Послужитъ также мн сосдство наше,
Хоть рдко мы встрчались. О теб
Зловщая молва распространилась,
Бросая тнь на доблестное имя*
Что безупречно было сотни лтъ.
Дай Богъ, чтобъ тотъ, кто это имя носитъ
Его не запятналъ.
Манфредъ.
Твоимъ словамъ
Внимаю я, ты можешь продолжать….
Аббатъ.
Вс говорятъ, что, посвящая время
Наукамъ запрещеннымъ, ты имешь
Общеніе съ нечистыми духами,
Что носятся въ кромшномъ царств смерти.
Я знаю, что людей ты избгаешь,
Ихъ общества чуждаясь, что живешь
Отшельникомъ, но въ этомъ есть ли святость?
Манфредъ.
Скажи, кто распускаетъ эти слухи?
Аббатъ.
Отцы моей обители, крестьяне
Сосднихъ мстъ, твои вассалы даже,
Что на тебя взираютъ съ недоврьемъ,
Боясь за жизнь твою.
Манфредъ.
Возьми ее!
Аббатъ.
Спасти я прихожу, но не губить….
Я не хочу твоей души тревожить,
Но если гршенъ ты, еще есть время
Омыть грхи слезами покаянья
И съ церковью святою примириться
А чрезъ нея и съ небомъ.
Манфредъ.
Вотъ отвтъ мой:
Какія бы дла не совершалъ я,
Они должны остаться вчной тайной
Межъ совстью моей и небесами,
Въ посредник я не нуждаюсь. Если
Виновенъ я — то это докажи
И за грхи карай….
Аббатъ.
Теб ни слова
О кар не сказалъ я, лишь взываю
Къ прощенью и раскаянью. Мой долгъ
Надеждой облегчить больную душу
И гршника на правый путь вести.
Наказывать предоставляю небу.
Господь сказалъ: ‘Одинъ я мстить могу’
И я, его служитель недостойный,
Ту заповдь съ смиреньемъ повторяю.
Манфредъ.
Старикъ! ничто не вырветъ изъ души
Сознанія ея преступныхъ дйствій,
Ея неправдъ, ни праведниковъ помощь,
Ни постъ, ни покаянье, ни молитвы….
Для этого безсиленъ даже гнетъ
Отчаянья, что ада не боится
И можетъ въ адъ и небо превратить.
Ужасенъ приговоръ, что надъ собой
Преступникъ самъ съ уныньемъ произноситъ
Аббатъ.
Я эти размышленья одобряю,
Но человкъ страдать не можетъ вчно:
Отчаянье смняется надеждой
И онъ спасенья ищетъ, путь къ добру
Всегда открытъ и рай тому наградой,
Кто во грхахъ покается. Сознанье
Своей вины къ раскаянью ведетъ.
Произнеси хоть слово сожалнья
И наставленья церкви ты получишь,
А я прощу, все что простить могу я….
Смирись!
Манфредъ.
Когда шестой властитель Рима,
Чтобъ не свершился приговоръ Сената,
Что передъ нимъ когда-то рабски ползалъ,
Себ кинжаломъ горло перерзалъ,
Какой-то воинъ, полный сожалнья,
Своимъ плащомъ остановить хотлъ
Струящуюся кровь, но императоръ
Его рукой сурово оттолкнулъ
И, бросивъ взглядъ, исполненный величья,
Ему сказалъ: ‘Теперь ужъ слишкомъ поздно,
Ужели это преданность!’
Аббатъ.
Что хочешь
Ты этимъ мн сказать?
Манфредъ.
Какъ императоръ,
Я говорю — ‘теперь ужъ слишкомъ поздно!’
Аббатъ.
Нтъ никогда не поздно примириться
Съ своей душой, а чрезъ нее и съ небомъ.
Возможно-ль, что надежды ты не знаешь?
Мн это странно. Даже т, что въ Бога
Не вруютъ — какой-нибудь мечтой
Себя лелютъ, прилпляясь къ ней,
Какъ утопающій къ соломинк.
Манфредъ.
Отецъ!
И я когда-то въ юности имлъ
Возвышенныя чувства и стремленья….
Я міръ обнять хотлъ своею мыслью
И просвщать народы, я хотлъ
Подняться до высотъ неизмримыхъ,
Чтобъ, можетъ быть, потомъ упасть, но такъ,
Какъ падаетъ ревущій водопадъ
Съ отвсныхъ скалъ въ клокочущую бездну,
Туманомъ поднимаясь къ небесамъ,
Чтобъ вновь упасть, одтый блескомъ молній.
То были грёзы — ихъ теперь ужъ нтъ!…
Аббатъ.
Но почему?
Манфредъ.
Я обуздать не могъ
Своей природы. Тотъ, кто хочетъ править
Презрнною и жалкою толпой,
Тотъ долженъ льстить, порой повиноваться,
Удобнаго мгновенья выжидать,
Потворствовать позорнымъ побужденьямъ
И сдлаться одушевленной ложью.
Я не хотлъ смшаться съ волчьимъ стадомъ,
Хотя бъ чтобъ править имъ. Левъ одинокъ
И я ему подобенъ.
Аббатъ.
Отчего
Ты избгалъ общенія съ людьми?
Манфредъ.
Мн жалокъ человкъ, но никогда
Жестокимъ не былъ я — и зла не длалъ.
Я, какъ самумъ: среди пустыни знойной,
Гд не растетъ ни травки, ни куста,
Онъ носится зловщимъ ураганомъ,
Клубя песокъ дыханьемъ раскаленнымъ.
Ему не надо жертвъ, но если съ нимъ
Кто встртится,— того погибель ждетъ.
Такъ жизнь моя прошла,— и ихъ ужъ нтъ,
Что на пути со мною повстрчались….
Аббатъ.
Увы! я начинаю опасаться,
Что къ помощи моей ты не прибгнешь….
Но ты еще такъ молодъ.
Манфредъ.
На меня
Взгляни, старикъ! На свт люди есть,
Что въ юности ужъ стары…. Безъ насилья
Они не достигаютъ среднихъ лтъ….
Иные погибаютъ отъ разврата
Иль отъ трудовъ- другихъ въ могилу сводятъ
Страданья иль болзнь,— порой безумье….
Одни кончаютъ жизнь съ разбитымъ сердцемъ,
Что отъ тоски до срока увядаетъ,—
Губительне нтъ заразы этой,
Ей тысячи именъ и формъ, и видовъ!
Ты на меня взгляни, вс эти яды
Мн отравили жизнь, а одного
Довольно чтобъ разрушить человка!…
Не удивляйся, что я сталъ такимъ,
А лишь тому, что все еще живу я….
Аббатъ.
Но выслушай меня.
Манфредъ.
Я почитаю
Твои года и званье, я увренъ,
Что ты пришелъ сюда съ похвальной цлью,
Но тщетно все, чтобы щадить тебя,
Съ тобою я бесду прерываю…. Прости!

(Манфредъ уходитъ).

Аббатъ.
Какъ много благородства въ немъ
И гордой силы воли! много пользы
Онъ могъ бы принести, когда-бъ направить
На правый путь вс эти силы духа….
Теперь все хаосъ въ немъ: и мракъ, и свтъ,
Смшеніе возвышенныхъ стремленій
Съ пустымъ и жалкимъ бредомъ. Онъ погибнетъ,
Я этого не долженъ допустить,
И всячески стараться буду я
Его спасти,— онъ стоитъ искупленья….
Я праведное дло довершу
И постараюсь вновь его увидть….

Сцена 2-я.

Другая комната.— Манфредъ и Германъ.

Германъ.
Вы приказали мн вамъ доложить,
Когда закатъ настанетъ:— за горою
Садится солнце.
Манфредъ.
На него взгляну я.

(Манфредъ подходитъ къ окошку).

Блестящій шаръ, природы первобытной,
Кумиръ и красота! Передъ тобой
Склонялись въ прахъ гиганты, что родились
Отъ женъ земныхъ и отъ духовъ небесныхъ,
Тхъ ангеловъ, что небо потеряли
За смертную любовь. Теб, какъ Богу,
Вс существа земныя поклонялись,
Когда не знали тайны мірозданья….
Теб неслись хвалы и пснопнья
Халдейскихъ пастуховъ, когда впервые
Ты горныя вершины озарилъ….
Ты Божества всесвтлый представитель….
Оно тебя своей избрало тнью….
Ты центръ міровъ безсчетныхъ,— Богъ земной,
Ты землю согрваешь и живишь,
Въ сердца людей бросая лучъ надежды….
Ты временами года управляешь,
И, царствуя надъ міромъ и природой,
На всхъ людей кладешь свою печать….
Во слав ты восходишь и заходишь….
Прости! тебя я больше не увижу….
Мой первый взглядъ любви и удивленья
Былъ для тебя, прійми же на прощанье
И мой послдній взглядъ. Твои лучи
Ужъ не блеснутъ надъ тмъ, кого сгубили
Любовь и жизнь.
Во мрак солнце скрылось
И скоро я послдую за нимъ.

(Уходятъ).

Сцена 3-я.

Горы,— Въ отдаленіи виднъ замокъ Манфреда.— Терраса передъ башней.— Вечеръ.

Германъ, Мануэль и другіе слуги Манфреда.

Германъ.
Какъ странно! сколько лтъ ужъ онъ проводитъ
Вс ночи въ старой башн, сна не зная
И безъ свидтелей. Я въ ней бывалъ
И многіе изъ насъ въ нее входили,
Но никогда развдать не могли,
Чмъ занятъ онъ. Наврно въ этой башн
Есть комната, куда никто не входитъ.
Трехлтнія я далъ бы сбереженья,
Чтобъ тайны графа знать.
Мануэль.
Опасно это….
Довольствуйся и тмъ, что ты ужъ знаешь.
Германъ.
Ты подмчаешь все и я увренъ,
Что многое поразсказать бы могъ….
Давно ли ты здсь въ замк проживаешь?
Мануэль.
Я до рожденья графа былъ слугою
Его отца, съ которымъ мало сходства
Иметъ онъ.
Германъ.
Бываетъ часто такъ*
Но въ чемъ они не сходны?
Мануэль.
Мысли ихъ
И нравы, и обычаи — все розно.
Графъ Сигизмундъ былъ гордъ, но смлъ и веселъ,
Любилъ пиры и бранное похмлье….
За книгами онъ ночи не сидлъ,
Но часто въ дни — онъ ночи превращалъ,
Пируя и бесдуя съ друзьями….
Онъ не бродилъ, какъ волкъ, среди лсовъ,
Но жизнь любилъ и радости земныя….
Германъ.
Блаженныя то были времена!
Когда-бъ они могли вернуться снова….
О нихъ ужъ позабыли эти стны.
Мануэль.
Чтобъ старый замокъ снова оживился,
Онъ долженъ перейти въ другія руки….
Я много здсь таинственнаго видлъ!
Германъ.
Будь другъ и разскажи хоть что-нибудь….
Я помню:— о какомъ-то темномъ дл
Ты намекалъ, что здсь случилось въ башн.
Мануэль.
Былъ, какъ сегодня, тихій чудный вечеръ….
Закатъ аллъ. По Эйзеру ползла,
Румяня снгъ, пурпуровая туча,
Какъ и теперь, подумать можно бъ та же.
Чуть слышно втеръ дулъ, луна всходила,
Вершины горъ, лучами серебря.
Графъ Манфредъ занимался въ старой башн,
Но чмъ? про то одинъ лишь знаетъ Богъ,
Онъ съ тою былъ, что раздляла съ нимъ
Его труды, прогулки и занятья,
Съ товарищемъ своихъ ночей безсонныхъ,
Съ единственнымъ на свт существомъ,
Которое, казалось, онъ любилъ,
Съ Астартою, которую любить
Онъ даже былъ обязанъ по рожденью —
Она была его…. Сюда идутъ….

(Входитъ Аббатъ)

Аббатъ.
Скажите мн, гд графъ?
Германъ.
Онъ въ старой башн.
Аббатъ.
Я долженъ говорить съ нимъ.
Германъ.
Невозможно….
Намъ никого не велно впускать.
Аббатъ.
Я на себя готовъ принять вину,
Коль есть вина, но видться съ нимъ долженъ.
Германъ.
Тебя ужъ графъ сегодня принималъ…
Аббатъ.
Не разсуждай и о моемъ приход
Ты графу доложи.
Германъ.
Никакъ не смемъ.
Аббатъ.
Такъ самъ пойду немедленно я къ графу.
Мануэль.
Отецъ святой, помедли!
Аббатъ.
Почему-жъ?
Мануэль.
Пойдемъ со мной* ты многое узнаешь.

Сцена 4-я.

Внутренность башни.

Манфредъ одинъ.

Луна блеститъ, лучами озаряя
Вершины снжныхъ горъ- сіяютъ звзды —
Я красотой природы очарованъ,
Волшебный ночи видъ отраднй мн,
Чмъ образъ человка. Подъ навсомъ
Ея свтилъ, въ ея тни лучистой
Я выучилъ языкъ другаго міра —
И вотъ во мн невольно пробудилось
Забытое давно воспоминанье:
Въ такую ночь, когда и молодъ былъ
И странствовалъ — однажды я стоялъ
Подъ сводами нмыми Колизея,
Среди развалинъ царственнаго Рима.
Вдоль груды аркъ, разрушенныхъ вками,
Деревья колыхались въ лунномъ свт,
Ложась пятномъ на неб. Звздъ сіянье
Сквозь трещины развалинъ проскользало,
За Тибромъ раздавался лай собакъ
И слышался средь Кесарскихъ чертоговъ
Могильный свистъ совы. По временамъ,
Однообразный окликъ часовыхъ
По втру доносился. Кинарисы,
Что выросли среди проломовъ стнъ,
Скрывали горизонтъ, хоть находились
Невдалек отъ мста, гд стоялъ я.
Тамъ выросъ лсъ, гд Кесари царили,
Гд былъ дворецъ, тамъ царство птицъ ночныхъ.
И плющъ ползетъ, гд лавры расцвтали…
Разрушились дворцы и стали прахомъ,
Кровавый циркъ одинъ лишь уцллъ
И говоритъ красой своихъ развалинъ
О прошлыхъ дняхъ. На этотъ чудный видъ
Луна потоки свта проливала,
Она своимъ покровомъ серебристымъ
Скрывала слдъ унылый разрушенья,
Смягчая запустенья мрачный видъ.
Въ ея лучахъ таинственныхъ и нжныхъ
Прекрасное прекраснымъ оставалось
И становилось имъ, что даже было
Разрушено на вки. Я стоялъ
Въ нмомъ благоговньи предъ величьемъ
Былыхъ временъ и возносился мыслью
Въ великимъ внценосцамъ дней минувшихъ,
Дворцы ихъ и гробницы стали прахомъ,
А все они безсмертны и велики…
Такая же, какъ нынче, ночь была —
Какъ странно, что о ней теперь я вспомнилъ.
Я замчалъ, что часто мысль блуждаетъ
И далеко уносится, когда
Въ себ самой ей должно углубиться….

(Входитъ Аббатъ).

Аббатъ.
Мой добрый графъ, къ теб пришелъ я снова,
Смиренное усердіе мое
Ты долженъ пощадить, коль зло посю,
Пусть на меня обрушится оно —
Но если изъ бесды нашей выйдетъ
То благо, что я съ врой ожидаю,
Пусть оснитъ оно твою главу —
Сказать хотлъ бы — сердце. Если тронуть
Удастся мн его молящимъ словомъ,
Я душу благодатную спасу,
Что хоть гршна, но не совсмъ погибла.
Манфредъ.
Меня не знаешь ты. Мои дла
Разсмотрны и дни ужъ сочтены…
Уйди, а то въ опасности ты будешь…
Аббатъ.
Ты угрожаешь мн?
Манфредъ.
О нтъ, старикъ,
Я говорю: остерегись и бойся!
Аббатъ.
Что это значитъ?
Манфредъ.
Ты взгляни сюда…
Что видишь?
Аббатъ.
Ничего.
Манфредъ.
Взгляни опять
И пристально. Теперь скажи, что видишь?
Аббатъ.
Я долженъ бы дрожать, но не дрожу…
Я вижу, что зловщій, грозный призракъ
Выходитъ изъ земли- его лицо
Закрыто покрываломъ- онъ одтъ
Громовымъ облакомъ и между нами
Становится,— но онъ не страшенъ мн…
Манфредъ.
Ты правъ — теб вредить не въ силахъ онъ,
Но можетъ испугать зловщимъ видомъ.
Уйди.
Аббатъ.
Пока врага я не сражу,
Не сдвинусь съ мста я, зачмъ онъ здсь?
Манфредъ.
Зачмъ? не знаю самъ, его не звалъ я…
Непрошенный онъ гость…
Аббатъ.
Погибшій смертный!
Такихъ гостей присутствіе опасно,
Я за тебя страшусь: зачмъ другъ съ друга
Не сводите вы глазъ?— ужасный призракъ
Открылъ лицо и на его чел
Видны слды его сразившихъ молній,
А взоръ горитъ безсмертной злобой ада…
Исчезни!
Манфредъ.
Ты зачмъ сюда явился?
Духъ.
Я за тобой пришелъ.
Аббатъ.
Кто ты? Отвтствуй….
Духъ.
Я духъ его судьбы — или за мной!
Манфредъ.
Я ко всему готовъ, но власть твою
Я не хочу признать. Кмъ посланъ ты?
Духъ.
Узнаешь самъ, теперь или за мною!
Манфредъ.
Я не такимъ, какъ ты повелвалъ,
Тебя же презираю… Прочь отсюда!
Духъ.
Твой часъ насталъ — за мной идти ты долженъ.
Манфредъ.
Я зналъ и знаю, что мой часъ насталъ,
Но не теб свою отдамъ я душу.
Какъ прожилъ я, такъ и умру одинъ.
А ты, уйди!
Духъ.
Я буду звать на помощь
Своихъ собратій. Встаньте!

(Появляются духи).

Аббатъ.
Прочь отсюда!
Гд вра есть, тамъ вашихъ нтъ владній…
Я именемъ Того васъ заклинаю…
Духъ.
Поврь, старикъ! свои права мы знаемъ,
Ты словъ святыхъ не расточай напрасно…
Преступенъ онъ и намъ принадлежитъ,
И чтобъ не длалъ ты — онъ нашимъ будетъ…
Манфредъ.
Бороться до конца я буду съ вами…
Пока въ груди дыханье остается,
Я буду васъ презрніемъ клеймить,
Пока живу — съ остаткомъ силъ послднихъ
Вести борьбу я стану, взять меня
Лишь по частямъ вы можете.
Духъ.
Возможно ль,
Что гордый магъ, проникшій въ міръ незримый,
И возмечтавшій равнымъ съ нами быть —
За жизнь свою такъ держится упорно,
За жизнь, въ которой муку лишь нашелъ!
Манфредъ.
Клевещешь ты, коварный духъ неправды!
Я знаю, что послдній жизни часъ
Переживаю я — и не хотлъ бы
Его продлить ни на одно мгновенье,
Не съ смертью я борюсь, а лишь съ тобою
И съ темною толпой твоихъ собратій.
Я не вступалъ въ союзъ съ нечистой силой,
Я не теб своей обязанъ властью,
Ее стяжалъ я — знаньемъ, силой воли,
Опасностью, трудомъ и пониманьемъ
Великихъ тайнъ, наслдье тхъ временъ,
Когда съ людьми въ общеньи жили духи
И равными считались межъ собой…
Тебя я презираю, власть твоя
Передъ моей ничтожна. Скройся въ адъ!
Духъ.
Ты связанъ съ нами цпью преступленій…
Манфредъ.
Моимъ судьей ты никогда не будешь…
Преступнику — преступникъ не судья,
Я чувствую, что власть твоя безсильна,
Я знаю, что ты мной владть не будешь.
Что сдлалъ я, то сдлалъ- за грхи
Меня караетъ совсть — эта казнь
Сильнй всхъ мукъ и всхъ терзаній ада,
Безсмертная душа, покинувъ землю,
За гршныя дла и помышленья
Сама себ воздастъ отвтъ тяжелый
Лицомъ къ лицу всю вчность оставаясь.
Меня не искушалъ ты и не могъ
Моимъ быть искусителемъ тобой
Обманутъ не былъ я, за что же стану
Добычею твоей? Я самъ себ
Былъ палачемъ. Разсйтесь, духи ада!
Не вы, а смерть побду торжествуетъ…

(Духи исчезаютъ).

Аббатъ.
Какъ блденъ ты! Въ устахъ кровинки нтъ,
Мятется грудь твоя, дрожа отъ муки,
Молись, мой сынъ, хоть мысленно молись,
Но такъ не умирай.
Манфредъ.
Конецъ насталъ…
Глаза мои тускнютъ, все кругомъ
Подернулось туманомъ, отъ земли
Я уношусь куда-то. На прощанье
Дай руку мн.
Аббатъ.
Какъ холодна она
И въ сердц холодъ смерти… Что съ тобою?..
Манфредъ.
Старикъ, не такъ-то трудно умирать…

(Умираетъ.)

Аббатъ.
Его ужъ нтъ…. Душа разсталась съ тломъ….
Куда она направитъ свой полетъ?
Подумать страшно мн, но онъ угасъ!..
П. Козловъ.

‘Русская Мысль’, No 6, 1880

Байрон Джордж Гордон
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Сарданапал, Байрон Джордж Гордон, Год: 1821
  2. Двое Фоскари, Байрон Джордж Гордон, Год: 1821
  3. Беппо, Байрон Джордж Гордон, Год: 1818
  4. Мазепа, Байрон Джордж Гордон, Год: 1819
  5. Письмо Юлии к Дон-Жуану, Байрон Джордж Гордон, Год: 1864
  6. Дон-Жуан, Байрон Джордж Гордон, Год: 1823
  7. Остров, или Христиан и его товарищи, Байрон Джордж Гордон, Год: 1823
  8. Гяур, Байрон Джордж Гордон, Год: 1813
Электронная библиотека