![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/sh_m01.jpg)
МАКБЕТЪ.
Макбет, Кирпичников Александр Иванович, Год: 1902
Время на прочтение: 16 минут(ы)
Источник: Шекспиръ В. Полное собраніе сочиненій / Библіотека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 3, 1902.
OCR Бычков М. Н.
Эта трагедія написана, надо думать, въ 1606 г. {Во всякомъ случа она не могла появиться раньше октября 1601 года, когда шотландскій король Іаковъ, вступившій, посл смерти Елисаветы, на престолъ Англіи, соединилъ на голов своей три короны, и позднй 1607 г., когда въ одной комедій уже упоминается ‘тнь Банко’. Точне, Malone (Variorum 1821 г.) относитъ пьесу именно къ 1606 г. потому, что въ 3-ей сцен II акта въ словахъ привратника: Here’s а farmer that hanged hemself on th’expectation of plenty очевмденъ намекъ на отличный урожай этого года. И въ его же словахъ: Hero’s an equivocator и т. д. столь же очевидное указаніе на безчестное поведеніе суперіора іезуитовъ Генри Garneit’а на суд по поводу такъ наз. ‘порохового заговора’ (мартъ 1606 г.).}, стало быть, въ лучшую пору дятельности великаго драматурга, когда онъ, въ сорокъ съ небольшимъ лтъ отъ роду, былъ въ полномъ развитіи физическихъ и умственныхъ силъ, а свое матеріальное благосостояніе и положеніе въ обществ могъ считать вполн обезпеченнымъ. Въ это время далеко не всмъ въ Англіи были ясны крупные недостатки въ характер молодого (хотя и не годами) короля, а недавнее открытіе такъ называемаго ‘порохового заговора’ сдлало правительство чрезвычайно популярнымъ въ простомъ народ и въ среднемъ класс. Іаковъ всегда былъ любителемъ литературы и театра, и къ Блакфрейрскому театру, гд работалъ Шекспиръ, и заслуженной трупп его относился съ особой благосклонностью.
Но тяжелая борьба съ жизнью и горькія испытанія уже оставили глубокіе слды на впечатлительной душ великаго поэта, и его когда-то жизнерадостное и оптимистическое міросозерцаніе смнилось печальной вдумчивостью и наклонностью къ грустному пессимизму. Слабъ, почти безсиленъ даже самый могучій на видъ человкъ въ борьб не только съ судьбою, но даже съ собственными наклонностями, которыя осуждаетъ онъ и умомъ своимъ и сердцемъ, и не только въ нашемъ измельчавшемъ поколніи, но и въ прежнюю пору героическихъ, крупныхъ характеровъ: въ немъ достанетъ стремленія къ добру настолько, чтобы сдлать его глубоко несчастнымъ посл преступленія, но не настолько, чтобы удержать отъ самаго преступленія. Но этотъ безотрадный пессимизмъ уравновшивается гуманностью художника и глубокой врой его въ окончательную побду добра надъ зломъ, нтъ и не было на свт изверговъ, и всякая несправедливость и жестокость даже со стороны такого человка, который и самъ въ себ не признаетъ состраданія и добрыхъ чувствъ, неизбжно влечетъ за собою жестокое внутреннее возмездіе, предшествующее возмездію вншнему.
Желая сдлать удовольствіе королю Іакову, Шекспиръ обратился за сюжетомъ къ легендарной исторіи Шотландіи, Факты (точне, полународныя, полулитературныя преданія) на которыхъ построена трагедія ‘Макбетъ’ изложены въ Scotorum Historiae Гектора Боэція (по англійскому произношенію Бойса), впервые напечатанной въ Париж въ 1526 году. А по Боэцію составлена ‘Хроника’ Голиншеда {Raphael Holinshed, Ghrouicles of England, Scotland and Ireland, 1-oe изд. 1577 г., 2-oе (съ выпусками) 1587 г.: возстановленъ текстъ 1-го изд. въ 1808 г.}, которою пользовался Шекспиръ. Изъ Голиншеда Шекспиръ взялъ не только исторію Макбета, но и описаніе убійства Дункана, пріурочивъ къ смерти Дункана обстоятельства при которыхъ погибъ одинъ изъ его предшественниковъ король Дуффъ. Голиншедъ разсказываетъ, что король Дуффъ, вступившій на престолъ въ 968 году по Воплощеніи, строго преслдовалъ разбойниковъ и грабителей, многихъ изъ нихъ казнилъ, а остальныхъ принудилъ или удалиться въ Ирландію или приняться за какое-нибудь ремесло, не взирая на знатность происхожденія. Такіе поступки короля вызвали ропотъ среди дворянъ.
‘Тмъ временемъ король (Дуффъ) заболлъ изнурительною болзнью, не столь мучительною, сколь странною, такъ что ни одинъ изъ его врачей не могъ помочь ему. Ничто не указывало, чтобы причиною истощенія былъ избытокъ желчи, флегмы или иной какой злокачественной влаги, но король исхудалъ такъ, что отъ него остались лишь кожа да кости. Причина не заключалась, повидимому, и въ отсутствіи жизненной силы, ибо y короля былъ свжій и здоровый цвтъ лица, и онъ пилъ и лъ, хотя умренно, но съ аппетитомъ. Только по ночамъ его мучила безсонница и сильнйшая испарина, отъ чего врачи никакими средствами не могли его избавить. Но, сознавъ свое безсиліе, они не хотли лишить короля надежды на выздоровленіе и объявили ему, что весною болзнь скоре поддастся лченію, тогда они пошлютъ въ чужія страны за искусными лкарями, которымъ знакомы недуги такого рода’.
Несмотря на свою болзнь, король не переставалъ наблюдать за отправленіемъ правосудія. Поэтому, когда въ Мерриленд (Murreyland) началось возстаніе, приближенные, опасаясь за здоровье государя. скрыли это отъ него.
‘Между тмъ въ народ разнеслась молва, что король заболлъ не отъ естественныхъ причинъ, а отъ волхвованій и чаръ колдуній, живущихъ въ город Форес, въ Мерриленд. Явившись неизвстно откуда. слухъ этотъ дошелъ и до ушей короля, и онъ послалъ въ Меррилендъ нсколько мудрыхъ царедворцевъ разузнать всю правду. Посланные, скрывая цль своего путешествія, темной ночью прибыли въ крпость Форесъ, гд ихъ встртилъ комендантъ Донвальдъ, остававшійся врнымъ королю и защищавшій крпость отъ мятежниковъ. Ему они объяснили цль прибытія и потребовали его содйствія при выполненіи королевскаго порученія. Воины, составлявшіе гарнизонъ крпости, знали, что слухъ, разнесшійся въ народ, близокъ къ истин: y одного изъ солдатъ была любовница, которая ему говорила, что ея мать и другія колдуньи хотятъ погубить короля, и объяснила, что он для этого длаютъ. Солдатъ разсказалъ своимъ товарищамъ, что слышалъ отъ двушки, а они донесли обо всемъ Донвальду, который сообщилъ обо этомъ посланнымъ короля. Двушку, находившуюся въ то время въ крпости, схватили и подвергли строгому допросу, она разсказала все, что видла и знала. Допытавшись отъ нея, въ какомъ именно дом собирались колдуньи для злого дла, Донвальдъ около полуночи послалъ туда солдатъ. Они вломились въ домъ и застали вдьмъ врасплохъ: одна изъ нихъ держала надъ огнемъ на деревянной спиц восковое изображеніе короля, сдланное, вроятно, съ помощью бсовской силы — до того оно было похоже, другая творила заклинанія и въ то же время усердно поливала фигурку какою-то жидкостью. Воины схватили ихъ и отвели въ крпость, а восковое изображеніе взяли съ собою. На допрос колдуньи сознались, что он хотли погубить короля: въ то время, какъ воскъ таялъ на огн, тло короля покрывалось испариной, и онъ худлъ и, если бы изображеніе растаяло, то король немедленно бы умеръ, заклинанія же произносились для того, чтобы лишить короля сна. Все это колдуньи длали по наущенію злого духа и потому, что он были подкуплены меррилендскимъ дворянствомъ. Выслушавъ ужасное признаніе, воины и слуги короля сломали восковое изображеніе, а колдуній сожгли живыми, какъ он того заслуживали’.
‘Говорятъ, что недугъ оставилъ короля именно въ то время, когда все вышеописанное происходило въ Форес: Дуффъ спокойно спалъ эту ночь, не безпокоимый испариной, а на слдующій день силы вернулись къ нему, и онъ былъ въ состояніи длать все, что только можетъ длать мужчина, какъ будто и не былъ боленъ передъ тмъ. Но такъ ли это было или не такъ, а дло въ томъ, что король, какъ только выздоровлъ, собралъ войско и повелъ его на меррилендскихъ мятежниковъ, которыхъ онъ разбилъ и вытснилъ изъ Мерриленда въ Россъ, а изъ Росса въ Кетнесъ, гд они сдались. Король вернулся съ плнными въ Форесъ и приказалъ ихъ повсить. Въ числ присужденныхъ къ казни было нсколько красивыхъ и добрыхъ юношей, близкихъ родственниковъ коменданта Донвальда. Эти молодые люди пристали къ мятежникамъ скоре по легкомыслію, чмъ по убжденію, и Донвальдъ, скорбя объ ихъ участи, умолялъ короля помиловать ихъ. Но король отказалъ, и съ тхъ поръ Донвальдъ глубоко возненавидлъ его. Хотя комендантъ и затаилъ свое чувство, но злоба кипла въ немъ и не ослабвала, пока, подстрекаемый женою, онъ не нашелъ возможности умертвить короля за такую, по его мннію, неблагодарность. Преступленіе, о которомъ будетъ разсказано ниже, совершилось въ Форес, гд король обыкновенно ночевалъ во время своего пребыванія въ Мерриленд, питая къ Донвальду особое довріе’.
‘Хотя Донвальдъ при корол держалъ себя такъ, что подозрніе не могло его коснуться, но въ кругу своей семьи онъ предавался великой скорби, ибо считалъ, что позорная казнь родственниковъ навки обезчестила его имя. Жена Донвальда, замтивъ, что мужъ тоскуетъ, стала допытываться о причин его горя и не отставала, пока онъ не разсказалъ ей обо всемъ. А такъ какъ она сама ненавидла короля по той же причин, что и Донвальдъ, то она и посовтовала ему умертвить Дуффа и даже подала мысль, какъ это сдлать: слдовало воспользоваться тмъ, что король проводилъ ночи въ ихъ дом, не имя при себ иной стражи, кром воиновъ, охранявшихъ крпость и подчиненныхъ Донвальду. Рчи жены еще боле разожгли злобу въ сердц Донвальда, и онъ ршился на гнусное преступленіе. Хорошенько обдумавъ во всхъ подробностяхъ это злодяніе, онъ, наконецъ, дождался удобнаго случая. Вотъ какъ совершилось убійство’.
‘Наканун дня, когда былъ назначенъ отъздъ изъ Фореса, король до поздней ночи оставался въ своей молельн. Выйдя оттуда, онъ призвалъ къ себ тхъ, кто врно служилъ ему и помогалъ въ борьб съ мятежниками, сердечно благодарилъ ихъ и одлилъ богатыми подарками, въ числ этихъ лицъ былъ и Донвальдъ, считавшійся врнйшимъ слугою короля. Посл продолжительной бесды, король удалился въ опочивальню въ сопровожденіи только двухъ спальниковъ (chamberlains). Уложивъ короля. спальники вышли и сли пировать съ Донвальдомъ и его женою, которая приготовила на ужинъ разныя тонкія блюда и крпкіе напитки, за столомъ служители королевскіе сидли, пока не нагрузились такъ, что, едва добравшись до постелей, заснули, какъ убитые: можно было разобрать потолокъ надъ ихъ головами, не пробудивъ ихъ отъ хмельнаго сна. Избавившись отъ этихъ свидтелей, Донвальдъ, въ глубин души по-прежнему ужасавшійся мысли о преступленіи, далъ однако жен уговорить себя и позвалъ четырехъ изъ своихъ служителей, которые уже знали о его замысл и общали ему свое содйствіе, прельстясь щедрыми подарками, имъ онъ объяснилъ, какимъ образомъ должно совершиться преступленіе, и они охотно повиновались его приказаніямъ. Войдя въ спальню короля, незадолго до разсвта, они безъ малйшаго шума, перерзали королю горло и вынесли тло черезъ заднюю калитку въ поле, гд стояла заране приготовленная лошадь. На нее взвалили трупъ и отвезли его къ маленькой рчк, протекающей миляхъ въ двухъ отъ крпости. Тамъ служители остановились и позвали работавшихъ въ пол крестьянъ помочь имъ отвести въ сторону теченіе рки. Вырывъ въ русл глубокую яму, они положили туда тло и засыпали его пескомъ и камнями такъ тщательно, что когда воду пустили въ ея прежнее русло, никто не замтилъ бы слдовъ ихъ работы. Это, говорятъ, они сдлали по приказанію Донвальда, чтобы трупъ не могъ быть найденъ, и чтобы кровь, выступающая, по поврью, изъ ранъ убитаго въ присутствіи убійцы, не уличала бы его. Окончивъ свое дло, слуги убили крестьянъ, помогавшихъ имъ и, не теряя времени, бжали въ Оркни’.
‘Пока совершалось убійство, Донвальдъ пошелъ къ воинамъ, стоявшимъ на страж, и провелъ съ ними остатокъ ночи. По утру слуги, вошедшіе въ королевскую спальню, стали кричать, что король убитъ, тло его похищено, а постель залита кровью, тогда Донвальдъ, вмст со стражею, вбжалъ въ комнату, какъ будто бы онъ былъ вовсе не причастенъ къу бійству, и, увидя запекшуюся кровь на постели и на полу, бросился на спальниковъ и убилъ ихъ, какъ виновниковъ этого гнуснаго преступленія. Потомъ, точно сумасшедшій, сталъ бгать взадъ и впередъ по замку, обыскивая вс углы и закоулки, какъ будто надялся найти или трупъ короля, или спрятавшихся злоумышленниковъ. Добжавъ до задней калитки и увидя, что она отперта, онъ сталъ кричать, что убійцы, безъ сомннія, спальники, потому что y нихъ хранились ключи отъ калитки и, очевидно, безъ ихъ участія злодяніе не могло совершиться. Во время суда и слдствія Донвальдъ продолжалъ усердствовать сверхъ мры, и это, наконецъ, внушило лордамъ подозрніе, что онъ не совсмъ чистъ въ этомъ дл. Но, такъ какъ они находились въ стран, гд онъ по праву и на дл былъ полнымъ господиномъ и хозяиномъ, то ршили, что время и мсто неудобны для выраженія подозрній, и одинъ за другимъ разъхались по домамъ’.
‘Въ теченіе цлыхъ шести мсяцевъ посл этого ужаснаго преступленія солнце не показывалось днемъ, а луна ночью, и все небо было постоянно покрыто тучами, время отъ времени поднимались такіе ураганы и грозы, что народъ боялся свтопреставленія. Ужасныя знаменія замчались въ шотландскомъ королевств въ годъ смерти короля Дуффа: лошади Лотіана (Louthian), замчательныя по своей красот и быстрот, пожирали собственное мясо и не хотли притронуться ни къ какой другой пищ, въ Ангус благородная дама родила дитя безъ глазъ, носа, рукъ и ногъ, также видли ястреба, задушеннаго совою’.
Таковы подробности смерти Дуффа, которыми отчасти воспользовался Шекспиръ для изображенія убійства Дункана.
На страницахъ, отдляющихъ исторію Дуффа отъ исторіи Макбета, встрчаются нсколько строкъ, которыя, повидимому, дали Шекспиру идею словъ Макбета посл убійства: {Methougt I heard а voice cry: ‘Sleep no more!’} — Я слышалъ, раздался страшный вопль: ‘Не спите больше!’ и т. д. Голиншедъ разсказываетъ о Кеннет, брат и одномъ изъ преемниковъ Дуффа, тайно отравившемъ своего племянника Малькома (Malcome), чтобы упрочить престолъ за своимъ потомствомъ. ‘И когда ночью (посл смерти Малькома), Кеннетъ легъ въ постель, послышался голосъ, произносившій слдующія,— или подобныя имъ по смыслу,— слова: ‘He думай, Кеннетъ, что совершенное тобою убійство Малькома Дуффа скрыто отъ всевдущаго Бога!’ Король, приведенный этими словами въ великій ужасъ, провелъ всю ночь безъ сна’.
Переходимъ къ исторіи Макбета.
‘Посл смерти Малькольма (т. е. въ 1034 г. по Воплощеніи) престолъ наслдовалъ его внукъ Дунканъ, сынъ его дочери Беатрисы. Малькольмъ имлъ двухъ дочерей: одна изъ нихъ, Беатриса, была замужемъ за Эббенетомъ Крайниномъ (Abbanath Crinen), таномъ острововъ и западной Шотландіи, и имла отъ него сына Дункана, другая, по имени Доада, была женою Синелля, тана Гламмиса, и матерью доблестнаго Макбета, который былъ бы достоинъ царскаго престола, если бы не его жестокость. Дунканъ, наоборотъ, былъ нрава мягкаго и кроткаго, такъ что народъ желалъ, чтобы недостатки двоюродныхъ братьевъ, смшавшись, умрили-бы другъ друга и, обратившись такимъ образомъ въ добродтели, были-бы поровну раздлены между ними: тогда Дунканъ сталъ бы достойнымъ королемъ, а Макбетъ прекраснымъ военачальникомъ. Начало правленія Дункана прошло спокойно и мирно, не будучи отмчено никакими серьезными треволненіями. Но, когда замтили, какъ снисходителенъ былъ король тамъ, гд надо было карать преступленія, многіе буйные вассалы стали нарушать покой государства. Рядъ возстаній начался слдующимъ образомъ’.
‘Банко (Banquho), танъ Лохкаберскій (Lochquhaber), отъ котораго происходитъ династія Стюартовъ, задолго до нашего времени вступившая на шотландскій престолъ, собирая подати въ пользу короля, строго наказывалъ тхъ, кто творилъ безчинства. За это на него напали мятежные жители того края, ограбили его и жестоко изранили, такъ что онъ ушелъ изъ ихъ рукъ едва живой. Когда Банко настолько оправился отъ ранъ, что былъ въ состояніи ссть на коня, онъ отправился ко двору и, горько жалуясь королю на мятежниковъ, добился того, что къ нимъ былъ посланъ судебный приставъ (sergeant at arms), который пригласилъ непокорныхъ вассаловъ явиться ко двору и опровергнуть взводимыя на нихъ обвиненія. Но бунтовщики прибавили къ своимъ преступленіямъ новое: надругавшись надъ посланнымъ, они убили его’.
‘Затмъ они выбрали своимъ начальникомъ Макдональда, внушавшаго имъ большое довріе. Подъ его знамена собралось много народу: пришло не мало жителей западныхъ острововъ, а также ирландцевъ, которые готовы были воевать съ кмъ угодно, лишь бы пограбить. Въ первой стычк съ мятежниками королевскія войска были разбиты. Дунканъ, не отличавшійся военными доблестями, испугался и, не зная, что длать, созвалъ своихъ врныхъ вассаловъ и спрашивалъ ихъ совта. У каждаго было особое мнніе, и каждый спшилъ его выразить. Наконецъ заговорилъ Макбетъ. Сильно порицалъ онъ слабость и медлительность короля, которыя дали мятежникамъ время собраться съ силами, но все-таки общалъ, если начальство надъ войскомъ будетъ поручено ему и Банко, въ скорйшемъ времени подавить возстаніе въ Лохкабер и лишить бунтовщиковъ возможности сопротивляться власти короля. Такъ и случилось. Одно извстіе о приближеніи Макбета со свжимъ войскомъ такъ напугало мятежниковъ, что они толпами тайно покидали Макдональда. Войска короля на этотъ разъ побдили. Макдональдъ бжалъ въ свой замокъ и, видя, что ему не выдержать осады, убилъ жену и дтей, а потомъ лишилъ жизни и себя, чтобы избгнуть мучительной казни, которой, въ примръ прочимъ, подвергъ бы его Макбетъ. Овладвъ замкомъ, защитники котораго не сопротивлялись боле, Макбетъ, по своей великой жестокости, веллъ отрубить голову мертвому Макдональду и послалъ ее королю, а обезглавленный трупъ вздернулъ на высокую вислицу. Жители западныхъ острововъ должны были уплатить Макбету большую денежную пеню, а тхъ изъ нихъ, которые были схвачены въ Лохкабер, онъ казнилъ, какъ поднявшихъ оружіе противъ короля. Это возбудило въ островитянахъ глубокую ненависть къ Макбету, они называли его кровопійцею, клятвопреступникомъ и убійцею тхъ, кого король, по своему милосердію, помиловалъ. Рчи эти дошли до Макбета, и онъ хотлъ итти на острова, но убжденія друзей и дары, присланные островитянами, побудили его отказаться отъ похода’.
‘Едва усплъ Макбетъ водворить миръ и тишину, какъ пришла всть, что Свено, король норвежскій, прибылъ въ Шотландію съ цлью покорить ее, и высадился въ Файф. Жестокость Свено была такова, что онъ убивалъ всхъ побжденныхъ, не разбирая ни пола, ни возраста. Узнавъ объ этомъ, король Дунканъ отбросилъ свою обычную медлительность и нершительность и сталъ быстро собирать войска, какъ доблестный воитель: ибо нердко случается, что нужда превращаетъ труса и лнтяя въ человка храбраго и дятельнаго. Собравъ воиновъ, Дунканъ раздлилъ ихъ на три отряда. Однимъ начальствовалъ Макбетъ, другимъ — Банко, а третьимъ, въ которомъ находилась большая часть шотландской знати,— самъ король’.
‘Въ битв при Кульрос шотландцы были разбиты. Дунканъ бжалъ въ крпость Берту, а Макбетъ отправился собирать новое войско. По совту Банко, Дунканъ веллъ Макбету оставаться до новыхъ приказаній въ Инчкутил, а самъ завелъ съ датчанами, осаждавшими Берту, переговоры о сдач крпости. Переговоры эти онъ затягивалъ изо всхъ силъ, чтобы дать Макбету время собрать войско побольше и въ то же время отвести глаза непріятелю. Наконецъ, когда об стороны пришли, повидимому, къ соглашенію, Дунканъ предложилъ прислать датчанамъ състныхъ припасовъ, чему они были очень рады, ибо давно уже голодали. Шотландцы подмшали въ хлбъ и пиво сока нкоторыхъ ягодъ, воины Свено съ жадностью набросились на угощеніе и истребили сразу большую часть присланныхъ запасовъ, а посл пира погрузились въ крпчайшій сонъ,— таково было дйствіе этихъ ягодъ. Тогда Дунканъ приказалъ Макбету, какъ можно скоре, итти къ Берт. Макбетъ немедленно явился и перебилъ почти всхъ датчанъ. Свено едва удалось спастись съ десяткомъ воиновъ. Шотландцы подлили между собою огромную добычу, доставшуюся имъ, и устроили во всхъ частяхъ королевства торжественныя процессіи, благодаря Бога за оказанную имъ помощь. Но, пока они праздновали побду, Канутъ, король англійскій, прислалъ новый датскій флотъ, чтобы отомстить за пораженіе брата. Макбетъ и Банко были посланы Дунканомъ на врага и такъ успшно отразили нападеніе датчанъ, что т, которые не легли на пол битвы, поспшили бжать на корабли и за большую сумму денегъ купили y Макбета право похоронить своихъ убитыхъ. Посл этого между датчанами и шотландцами былъ заключенъ миръ. Таковы были войны, которыя Дункану пришлось вести на седьмомъ году своего царствованія’.
‘Вскор посл этого случилось странное и неслыханное происшествіе, которое, какъ вы услышите, было причиною большихъ волненій въ шотландскомъ королевств. Макбетъ и Банко, дучи въ Форесъ, гд тогда находился король, отдлились отъ своихъ спутниковъ и, оставшись вдвоемъ, весело скакали по полямъ и лсамъ. Вдругъ на открытой полян они замтили трехъ женщинъ страннаго и дикаго вида, похожихъ на обитательницъ прежняго міра (elder world). Пока они ихъ внимательно разсматривали, дивясь ихъ наружности, одна изъ нихъ заговорила и произнесла: ‘Привтъ Макбету, тану Гламмиса!’ — А Макбетъ лишь недавно, по смерти отца своего Синелля, наслдовалъ танство Гламисское.— Другая сказала: ‘Привтъ Макбету, тану Кавдора!’ А третья докончила: ‘Привтъ Макбету, будущему королю Шотландіи!’ Тогда Банко сказалъ: ‘Что вы за женщины, столь неблагосклонныя ко мн? моему товарищу вы сулите и высокія должности и королевское достоинство, а мн — ровно ничего’. — ‘Нтъ, — отвчала та, которая заговорила первою: — теб мы общаемъ большія блага, чмъ ему. Онъ будетъ королемъ, но его царствованіе окончится печально, и онъ не оставитъ престола дтямъ, а ты, наоборотъ, ты царствовать не будешь, но отъ тебя произойдутъ т, которые въ теченіе долгихъ лтъ одинъ посл другого будутъ занимать престолъ Шотландіи’. Вымолвивъ это, женщины исчезли’.
‘Макбетъ и Банко сперва сочли это видніе за игру воображенія, и Банко нердко въ шутку называлъ Макбета королемъ Шотландіи, а тотъ его родоначальникомъ многихъ королей. Но потомъ распространилась молва, что эти женщины были вщими сестрами (weird sisters), или, какъ бы вы сказали, богинями судьбы, или же какими-нибудь нимфами, феями, которыя помощью магіи обрли даръ прозрвать будущее, ибо все случилось такъ, какъ он предсказали. Немного времени прошло, и танъ Кавдорскій былъ обвиненъ въ измн королю, а его земли, доходы и должности щедрый Дунканъ передалъ Макбету. Вечеромъ этого дня Банко за ужиномъ шутя сказалъ товарищу: ‘Ну, Макбетъ, ты уже получилъ то, что теб напророчили дв сестры, остается добиться того, что общала третья’. Макбетъ сталъ съ тхъ поръ задумываться надъ предсказаніемъ и соображать, какъ бы ему получить корону, сначала онъ думалъ, что ему надо ожидать пока божественное провидніе, даровавшее исполненіе одного пророчества, осуществитъ и другое. Но вотъ король Дунканъ, имвшій отъ своей жены, дочери Сиварда, графа Нортумберландскаго, двухъ сыновей, назначаетъ старшаго изъ нихъ, Малькольма, принцемъ Кумберландскимъ, что было равнозначуще объявленію его наслдникомъ престола. Вс надежды Макбета, основывавшіяся на древнемъ закон, который повелвалъ въ случа малолтства прямого наслдника поручать управленіе королевствомъ ближайшему родственнику его, были разбиты. Онъ сталъ думать, что Дунканъ поступилъ относительно него несправедливо, заране лишивъ его титула и всякихъ притязаній на престолъ, который еще могъ по праву ему достаться, и что теперь онъ, Макбетъ, поставленъ въ необходимость силою захватить корону. Слова вщихъ сестеръ, о которыхъ вы уже слышали, поддерживали въ немъ надежду на успхъ, но сильне предсказанія дйствовали на него увщанія его жены, женщины съ необузданнымъ честолюбіемъ, желавшей во что бы то ни стало носить титулъ королевы шотландской. Сообщивъ о своемъ умысл друзьямъ, среди которыхъ первое мсто занималъ Банко, и заручившись общаніемъ содйствія съ ихъ стороны, Макбетъ убилъ короля въ Инвернес, а иные говорятъ, въ Ботгосвен (Botgosuane). Затмъ сторонники Макбета объявили его королемъ, посл чего онъ отправился въ Скону и тамъ, съ общаго согласія, короновался по установленному обычаю’.
‘Сыновья Дункана, Малькольмъ Камморъ и Дональдъ Банъ, боялись, что Макбетъ посягнетъ и на ихъ жизнь, чтобы упрочить за собою престолъ, и бжали: Малькольмъ въ Англію, а Дональдъ въ Ирландію, короли англійскій и ирландскій ласково приняли юношей. Такимъ образомъ Макбетъ избавился отъ опасныхъ соперниковъ. Теперь вс силы свои онъ направилъ на то, чтобы снискать расположеніе знати и любовь народа: лордовъ онъ осыпалъ подарками и милостями, народу являлъ себя заботливымъ правителемъ и мудрымъ законодателемъ, водворяя справедливость и искореняя злоупотребленія, которыя вкрались при слабомъ и лнивомъ его предшественник.Съ непокорными Макбетъ расправлялся строго и казнилъ даже такихъ могущественныхъ вассаловъ, какъ таны Кетнеса и Роса, за то, что они своимъ буйствомъ нарушали покой королевства. Словомъ, Макбетъ показалъ себя такимъ прекраснымъ правителемъ, что, если бы онъ кончилъ царствованіе такъ же, какъ началъ его, то его имя упоминалось бы на ряду съ именами достойнйшихъ государей. Но рвеніе Макбета было не искренне, и его тяготила необходимость постоянно обуздывать свои природныя наклонности’.
‘По прошествіи десяти лтъ онъ сбросилъ личину и далъ волю своей врожденной жестокости. Страхъ быть смщеннымъ такъ же, какъ онъ смстилъ своего предшественника, нердко преслдующій тирановъ и тхъ, кто путемъ преступленія достигъ престола, не покидалъ его. Онъ не могъ забыть предсказанія трехъ вщихъ сестеръ, общавшихъ шотландскую корону потомкамъ Банко, и, чтобы сдлать невозможнымъ исполненіе этого пророчества, нанялъ убійцъ,которые должны были умертвить Банко и его сына Флинса, когда т возвращались съ королевскаго ужина. Убійство не могло быть совершено въ дворцовыхъ стнахъ, чтобы на Макбета не пало подозрнія, а на домъ его поношенія. Банко былъ убитъ, но сынъ его спасся подъ покровомь ночной темноты по милосердію Господа, предназначившаго ему иной, лучшій жребій. Друзья Флинса намекнули ему, что отецъ его погибъ не случайно, не въ уличной схватк, какъ то желалъ представить Макбетъ, и что его (Флинса) жизнь подвергается большой опасности. Флинсъ принялъ къ свднію слова своихъ доброжелателей, и бжалъ въ Валлисъ’.
(Тутъ хроникеръ длаетъ отступленіе, чтобы прослдить родословную династіи Стюартовъ, происходившую отъ Банко).
‘Но вернемся къ Макбету и продолжимъ его исторію съ того пункта, гд мы остановились. Вы поймете, что посл убійства Банко Макбету ни въ чемъ не было удачи. Всякій боялся за свою жизнь и избгалъ попадаться на глаза королю. Съ своей стороны и король боялся всхъ и подъ разными предлогами сталъ истреблять тхъ, кого считалъ особенно опаснымъ. Наконецъ, онъ сталъ находить такое удовольствіе въ убійств своихъ вассаловъ, что ничто не могло утолить его кровожадности. Изъ казней, по его мннію, онъ извлекалъ двойную выгоду: во-первыхъ, избавлялся отъ тхъ, кого боялся, а во-вторыхъ, набивалъ свои сундуки имуществомъ казненныхъ, которое конфисковалъ въ свою пользу, и на пріобртенныя такимъ образомъ деньги содержалъ отрядъ тлохранителей, оберегавшихъ его отъ злыхъ умысловъ тхъ, кто еще былъ въ живыхъ. Чтобы еще боле угнетать своихъ подданныхъ, тиранъ построилъ крпкій замокъ на вершин Донзинанскаго холма, что въ Говри въ десяти миляхъ отъ Перта, съ котораго можно было сразу обозрвать Файфъ, Энгусъ, Стирмондъ и Ирнедель — такъ высокъ онъ былъ. Замокъ потребовалъ великихъ трудовъ и затратъ, потому что трудно было доставлять на такую высоту матеріалы для постройки. Но Макбетъ, ршившись довести работы до конца, приказалъ всмъ танамъ по очереди являться и принимать участіе въ постройк. Когда очередь дошла до Макдуффа, тана файфскаго, онъ прислалъ необходимые для стройки матеріалы и рабочихъ, которымъ приказалъ трудиться добросовстно, чтобы не дать королю возможности обвинить его въ недостатк усердія, лично же наблюдать за работами, какъ то длали другіе, онъ не ршился, потому что подозрвалъ, что Макбетъ его не долюбливаетъ, и боялся быть схваченнымъ (это съ нкоторыми уже случилось). Макбетъ пріхалъ посмотрть, какъ подвигаются работы, и, замтивъ отсутствіе Макдуффа, оскорбился и сказалъ: ‘Вижу, что этотъ человкъ не станетъ повиноваться, пока его не замундштучатъ (till he be ridden with а snaffle), но я съумюсъ нимъ справиться’. И съ тхъ поръ онъ возненавидлъ Макдуффа, потому ли, что считалъ его слишкомъ могущественнымъ, или же потому, что колдуны, словамъ которыхъ онъ весьма врилъ (ибо исполнилось же предсказаніе трехъ фей или вщихъ сестеръ), велли ему беречься Макдуффа, который со временемъ будетъ искать его гибели. Конечно, этого было бы достаточно, чтобы король поспшилъ казнить Макдуффа, но одна колдунья, которой Макбетъ особенно доврялъ, предсказала ему, что никто рожденный женщиною не убьетъ его, и что онъ не будетъ побжденъ, пока Бирнанскій лсъ не подойдетъ къ Донзинанскому замку, поэтому Макбетъ пересталъ бояться своихъ враговъ и ршилъ, что можетъ безнаказанно длать все, что ему угодно: онъ понялъ, будто одно пророчество означаетъ, что онъ не погибнетъ насильственною смертью, а другое, что онъ никогда не будетъ побжденъ. Эти обманчивыя надежды поощряли его къ дальнйшему угнетенію своихъ подданныхъ,къ новымъ преступленіямъ’.
‘Макдуффъ, жизнь котораго постоянно была въ опасности, задумалъ бжать въ Англію и уговорить Малькольма Каммора идти добывать корону Шотландіи. Но намреніе тана файфскаго не осталось тайною для Макбета, ибо короли, какъ говорится, имютъ глаза рыси и уши Мидаса. Макбетъ держалъ почти въ каждомъ знатномъ дом подкупного наушника, который сообщалъ ему обо всемъ, что говорилось и что длалось. Какъ только онъ узналъ, куда собирается отправиться Макдуффъ, онъ собралъ большое войско, повелъ его въ Файфъ и осадилъ замокъ тана, разсчитывая застать его тамъ. Но Макдуффъ былъ уже вн опасности, въ Англіи, y Малькольма Каммора. Обитатели замка, не ожидая ничего дурного, безъ сопротивленія впустили войска короля. Однако, Макбетъ, по своей великой жестокости, приказалъ убить не только жену и дтей Макдуффа, но и всхъ, кто находился въ замк, имущество Макдуффа было конфисковано, а самъ онъ объявленъ измнникомъ, не имющимъ права переступить границу Шотландіи. Всть объ этихъ несчастьяхъ дошла до Макдуффа, и онъ воспылалъ желаніемъ при помощи Малькольма отомстить за смерть своихъ родныхъ и друзей. Явившись къ Малькольму, Макдуффъ разсказалъ ему о бдствіяхъ Шотландіи, о тиранической жестокости Макбета, объ убійствахъ, о казняхъ знатныхъ и простолюдиновъ, о ненависти, которую къ нему питаетъ народъ, мечтающій лишь объ одномъ: объ избавленіи отъ невыносимо-тяжкаго ига’.
‘Слушая печальныя слова Макдуффа, Малькольмъ тяжко вздохнулъ, отъ глубины души сожаля о несчастномъ положеніи своей родины. Макдуффъ замтилъ это и сталъ горячо убждать принца итти освободить Шотландію отъ власти кровожаднаго тирана, какимъ явилъ себя Макбетъ, право было на сторон Малькольма, и шотландцы ждали только повода отпасть отъ Макбета и отомстить ему за вс жестокости, за вс оскорбленія, которыя имъ приходится выносить. Хотя бдствія Шотландіи внушали Малькольму живое состраданіе къ его соотечественникамъ, однако, желая узнать, искрененъ ли Макдуффъ, говоритъ ли онъ то, что думаетъ, или же подосланъ Макбетомъ съ цлью заманить его, Малькольма, въ ловушку, принцъ отвчалъ такъ:
‘Я скорблю о несчастіяхъ моей родины и хотлъ бы помочь ей, но мои пороки не позволяютъ мн и думать объ этомъ. Во-первыхъ, во мн гнздится отвратительный источникъ всхъ золъ — сладострастіе, распутство мое столь велико, что, будь я королемъ Шотландіи, я обезчестилъ бы всхъ вашихъ женъ и дочерей. Мое сластолюбіе было бы для васъ несносне кровожадности Макбета’.
На это Макдуффъ отвчалъ:
— Дйствительно, это большой недостатокъ, многіе государи лишались изъ-за него и жизни, и царства. Но въ Шотландіи женщинъ найдется довольно, и потому послдуй моему совту: овладй престоломъ, а я беру на себя все устроить такъ, что твои страсти будутъ удовлетворены, и въ то же время никто не будетъ подозрвать въ теб сластолюбца’.
Тогда сказалъ Малькольмъ:
— Сверхъ того я безмрно жаденъ. Если бы я былъ королемъ, то всми способами стремился бы къ пріобртенію земель и денегъ. Я казнилъ бы по ложнымъ доносамъ большую часть шотландскихъ бароновъ, чтобы овладть ихъ имньями и богатствомъ. Чтобы показать вамъ, какія бдствія навлечетъ на васъ моя алчность, я разскажу вамъ басню:— У одной лисицы была рана. Мухи облпили рану и сосали кровь. Одинъ прохожій спросилъ лисицу, не хочетъ ли она, чтобы мухъ согнали. Она отвчала:— Нтъ, потому что если улетятъ эти мухи, уже насытившіяся, то прилетятъ другія, голодныя, которыя примутся алчно высасывать остатокъ моей крови и причинятъ мн гораздо больше вреда, чмъ эти, уже не очень докучающія мн. Итакъ,— заключилъ Малькольмъ,— оставьте меня здсь: иначе, когда я сдлаюсь королемъ, моя ненасытная алчность причинитъ вамъ такія бдствія, по сравненію съ которыми теперешнія ваши несчастія покажутся вамъ ничтожными’.
‘Макдуффъ, замтивъ, что жа