М. Лозинский
Валерий Брюсов и его перевод ‘Давида Сасунского’
М. Лозинский. Валерий Брюсов и его перевод ‘Давида Сасунского’, Брюсов Валерий Яковлевич, Год: 1939
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Выступление в г. Ереване на праздновании тысячелетия эпоса ‘Давид Сасунский’ (сентябрь 1939 г.)
Мастерство перевода. М., Советский писатель, 1959
OCR Бычков М. Н.
В Советском Союзе праздник всякой национальной литературы, подобный тому, в котором мы участвуем, превращается в праздник братства всех его литератур. Осязаемым и непреходящим символом этого братства остаются научные исследования на многих языках, остаются популярные статьи и книги, остаются переводы литературных памятников одного советского народа на языки других советских народов.
Каждый такой праздник служит взаимному ознакомлению, взаимному обогащению национальных литератур.
Почетна заслуга писателей и ученых, отдающих свои силы великому делу сближения народов, перекрестного оплодотворения искусств и культур.
На торжественном празднике армянской культуры, который мы Сейчас справляем, наш долг — почтить благодарным словом память русского поэта, который больше, чем кто-либо иной, сделал для того, чтобы русскому народу и всем, кто читает по-русски, раскрылись во всем блеске неисчерпаемые сокровища армянской поэзии. Этим поэтом был Валерий Брюсов.
‘Вряд ли я ошибусь, — писал Брюсов в 1916 году, — если скажу, что армянская поэзия, особенно поэзия прошлых веков, составляет для большинства русских читателей то самое, что на старинных географических картах означалось белым местом с лаконической надписью: ‘terra incognita’ — область неведомая’.
В положении таких читателей был, по его признанию, и сам Брюсов.
Когда в дни империалистической войны, летом 1915 года, представители Московского армянского комитета обратились к нему с просьбой взять на себя редактирование сборника, посвященного армянской поэзии в русском переводе, он ответил решительным отказом. ‘С одной стороны, — писал он впоследствии, — мне представлялось невозможным редактировать книгу, относящуюся к той области знания, которая мне едва знакома, с другой (сознаюсь в этом откровенно) -я не предвидел, чтобы подобная работа могла дать что-либо важное, что-либо ценное мне самому’.
В конце концов, он решил приступить к работе, сначала в виде опыта.
И здесь мы еще раз должны подивиться той суровой требовательности, с которой Брюсов относился к себе, тому сознанию литературной ответственности, которое было ему присуще.
Прежде чем взяться за труд переводчика и составителя книги, он прочел, по его словам, целую библиотеку книг на разных языках (русском, французском, немецком, английском, латинском, итальянском), ознакомился с армянским языком и с тем из армянской литературы, что мог найти в переводе. Эти кабинетные занятия завершились путешествием в Армению.
Готовясь к составлению армянской антологии, Валерий Брюсов проделал огромный труд. ‘Побудить к этому, — рассказывает он нам, — могло лишь одно: то, что в изучении Армении я нашел неиссякаемый источник высших, духовных радостей, что, как историк, как человек науки, я увидел в истории Армении — целый самобытный мир, в котором тысячи интереснейших, сложных вопросов будили научное любопытство, а как поэт, как художник, я увидел в поэзии Армении — такой же самобытный мир красоты, новую, раньше неизвестную мне вселенную, в которой блистали и светились высокие создания подлинного художественного творчества. И работа, начатая мною неохотно, принятая мною как одна из очередных литературных задач, какие мы, писатели по профессии, должны бываем иногда выполнять, постепенно превратилась для меня в заветное, страстно любимое дело, которое заняло все мои помыслы, которому я уже мог отдаться, и не мог не отдаться всей душой’.
Когда Валерий Брюсов, этот многоопытный Одиссей, в своих плаваниях посетивший, казалось, все побережья мировой литературы, проник в глубь Армении, он был поражен, и рассказ его о том, что он увидел, звучит неподдельным восторгом.
‘Народная армянская поэзия, — пишет он, — принадлежит к числу наиболее замечательных среди всех, какие мне известны: немногие народы могут гордиться, что их народные песни достигают такого же художественного уровня, так изысканно-пленительны, так оригинально самобытны, при всей их непосредственной простоте и безыскусственной откровенности… Средневековая армянская лирика есть одна из замечательнейших побед человеческого духа, какие только знает летопись всего мира. Поэзия совершенно своеобразная, новая для нас по своим формам, глубокая по содержанию, блистательная по мастерству техники, армянская поэзия средних веков, в своих лучших образцах, может и должна будет еще многому научить современных поэтов: к ней еще предстоит обратиться за уроками и за художественными откровениями. Истинно прекрасное создали и лучшие из ашугов, среди которых первое место занимает Саят-Нова, поэт XVIII в., величественный, многообразный, по-тютчевски чуткий и, как Мюссе, страстный: один нз тех ‘первоклассных’ поэтов, которые силой своего гения уже перестают быть достоянием отдельного народа, но становятся любимцами всего человечества. Наконец, в новоармянской поэзии есть ряд имен и ряд созданий, которые по праву могут стоять рядом с чтимыми именами и прославленными созданиями западных литератур’.
Результатом громадной работы, исполненной Брюсовым с такой любовью, явились две книги: ‘Летопись исторических судеб армянского народа’, написанная в 1916 году и изданная в Москве в 1918 году, и сборник ‘Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней’, в переводе русских поэтов, под редакцией, со вступительным очерком и примечаниями Валерия Брюсова (Москва, 1916).
В этом монументальном сборнике Валерию Брюсову принадлежат: общая редакция, вступительная статья ‘От редактора к читателям’, пространный историко-литературный очерк ‘Поэзия Армении и ее единство на протяжении веков’, исключительно ценный своей обстоятельностью и глубиной анализа, а затем — большая часть переводов. Так, ему полностью принадлежат отделы ‘Народные песни’, ‘Народный эпос’, ‘Поэзия ашугов’, большая часть отдела ‘Поэзия средневековья’ и значительная часть отдела ‘Новая армянская поэзия’. Наконец, он же явился составителем примечаний и библиографии.
Говоря о Валерии Брюсове как о редакторе книги ‘Поэзия Армении’ и переводчике армянских поэтов, мы должны назвать его деятельную сотрудницу, немало облегчившую ему эту сложную и спешную работу и даже изучившую с этой целью армянский язык, — Иоанну Матвеевну Брюсову — и вспомнить ее в эти дни словом: привета и благодарности.
‘Знакомство с армянской поэзией должно быть обязательно для каждого образованного человека, как обязательно для него знакомство с эллинскими трагиками,. с ‘Комедией’ Данте, драмами Шекспира, с поэмами Виктора Гюго’. Таков был тезис, руководивший Брюсовым при составлении сборника ‘Поэзия Армении’. Значение этого сборника ни в чем не устарело и в наши дни, тридцать три года спустя после его выхода в свет. Он ценен и для нерусского читателя. Он дает подбор текстов, иногда труднодоступных, частью рукописных. Статьи и комментарии Брюсова делают его незаменимым доныне справочником, не говоря уже о высоком художественном уровне собранных в нем переводов, объединенных методом, который проводил в своей работе сам Брюсов и соблюдения которого он требовал от остальных сотрудников.
В сборнике ‘Поэзия Армении’ и напечатан впервые брюсовский перевод большого фрагмента ‘Давида Сасунского’, рассказ о молодых годах Давида, кончающийся его победой над Мысрамеликом. Это первый по времени стихотворный перевод ‘Давида Сасунского’ на русский язык. До этого имелся только прозаический перевод одного из вариантов поэмы, сделанный Халатяном и напечатанный в 1881 году.
Армянский текст поэмы, которым пользовался Брюсов, представляет собой один из ее вариантов, а именно тот, который был опубликован старейшим исследователем сасунского эпоса, уважаемым профессором Ману-ком Абегяном в 1889 году.
Вариант этот, единственный, которым Брюсов мог располагать в то время, сравнительно очень краток и гораздо беднее эпическим содержанием, чем расширенная версия того же фрагмента, которую дает появившаяся теперь сводная редакция эпоса. Но он представляет особый интерес именно тем, что это цельная запись поэмы, в том самом виде, как ее пел один из ее сказителей.
Перевод ‘Давида Сасунского’ Валерий Брюсов исполнил с обычным своим мастерством. Сохраняя максимальную близость к подлиннику, тщательно воспроизводя его словесную ткань, он ведет рассказ тем самым былинным ритмом, который звучит в оригинале, но при этом нигде не ощущается той связанности, тех нераспутанных узлов, которые встречаются нередко даже в лучших стихотворных переводах, и перед нами лежит подлинное воссоздание по-русски древней армянской поэмы.
Это не мертвый слепок, сделанный для музея, а само ценное и живое создание искусства, обогащающее русскую поэзию.
Для всех нас, в большей или меньшей мере потрудившихся над передачей других фрагментов и других вариантов поэмы, замечательный перевод Валерия Брюсова служит высоким примером и образцом.
Вдохновенный труд, положенный Брюсовым на ознакомление русского народа с армянской литературой и на воссоздание по-русски ее сокровищ, и в частности его классический перевод ‘Давида Сасунского’, делает отошедшего от нас поэта незримым, но близким участником справляемого нами празднества армянской поэзии.
Армянский народ по достоинству оценил то большое дело, которое сделал Валерий Брюсов, и в день его литературного юбилея, уже незадолго до его смерти, подарил ему высокое звание народного поэта Армении.