Люція Невиль.
Коцебу.
‘Встникъ Европы’, 1807, No 13.
Люция Невиль, Коцебу Август, Год: 1807
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Прекрасная дочь Ричарда Невиля, Графа Салисбури, сестра славнаго Графа Варвика, была сотворена Любовбю для любви. Къ сожалнію, прежде еще нежели она узнала, что есть любовь, на пятнадцатомъ году возраста выдали ее за Вестмореланда, одного ея родственника. Счастливой супругъ разумлъ цну своего сокровища, стерегъ его какъ Аргусъ, и — только. Онъ мучилъ молодую жену ужасною ревнивостью, и чрезмрною страстію оправдывалъ несносные свои поступки. Ревнивость прощается любовнику, но мужъ, сочетавшійся безъ согласія другой половины, безпокойствомъ своимъ напоминаетъ права насильно присвоенныя. Вестмореландова супруга печалилась день и ночь, и свжія розы юности начинали увядать на щекахъ ея. Отецъ заблаговременно примтилъ перемну. Онъ предпочиталъ спокойствіе дочери выгодному супружеству. По счастію, при заключеніи брака, забыли взять дозволеніе отъ нкоторыхъ дальнихъ родственниковъ. Старой Графъ Салисбури воспользовался симъ случаемъ, и расторгъ узы брака. Вестмореландъ въ первой разъ показалъ истинную нжность супружескую, онъ умеръ съ печали. Но также и Люція въ первой разъ исполнила долгъ свой, и пролила нсколько горячихъ слезъ по несчастномъ.
Разумется, что слезной источникъ ея очень скоро высохъ. Люція, снова разцвтшая прелестями, знаменитая по своему роду, была представлена Двору подъ именемъ Леди Невиль. Мущины плнились умомъ ея и красотою, женщины любовались ея чистосердечіемъ и невинностію. Почитая себя вдовою, она имла право быть свободне въ обращеніи, и свобода ея никогда не выходила изъ предловъ благопристойности.
Въ то время Герцогъ Глостеръ былъ опекуномъ малолтнаго Короля своего Генриха VI, и управлялъ государствомъ. Свтлая звзда, возшедшая на придворномъ горизонт, ослпила глаза стараго правителя: онъ влюбился въ Люцію. Не задолго предъ тмъ скончалась его супруга. Горесть его исчезла, когда онъ увидлъ прекрасную Леди Невиль, Глостеръ о томъ только сокрушался, что по долгу правителя принужденъ былъ съ большею точностію повиноваться законамъ приличности. Онъ умлъ владть собою, и не открывалъ любви свой прекрасной Люціи, однакожь увдомилъ отца ея о своемъ намреніи.
Салисбури, восхищенный мыслію сдлаться тестемъ правителя, подкрпилъ надежду стараго Глостера. Положено, до окончанія печальнаго времени, не открывать никому принятаго намренія, ниже самой Люціи. Старики позабыли, что Люція только вошла въ лта радости, что почитала себя полною госпожею надъ сердцемъ своимъ и надъ своею особою, что всякая женщина, не откладывая вдаль, пользуется своимъ правомъ, и что молодые мущины наперерывъ одинъ передъ другимъ искали ея благосклонности. Правда, что Глостеръ замчалъ вс ея взгляды, стараясь открыть, на кого боле они устремляются, но скоро успокоился, уврившись, что ни одинъ изъ придворныхъ, которые могли бы предложитъ руку свою Леди Невиль, не сдлали ни малйшаго впечатлнія въ ея сердц.
Эротъ, которой, по видимому, не благопріятствовалъ Глостеру, далъ дламъ совсмъ иной порядокъ. Слпой божокъ сей, по обыкновенію своему презирающій вс законы, пустилъ огненную стрлу въ сердце Герцога Соммерсетта, которой по несчастію уже былъ женатъ, и не могъ найти никакой причины развестись съ женою. Люція также ощутила надъ собою власть всемощной любви, и въ первой еще разъ узнала ея силу. Только забота скрывать тайную связь принуждала безпокоиться любящихся.
Между тмъ урочное время печали стараго правителя минуло. Въ полномъ сіяніи знаменитаго сана, съ душею исполненною любви, нетерпливый Глостеръ полетлъ къ своей богин, упалъ къ ногамъ изумленной Леди Невиль, и просилъ руки ея и сердца. Бдная Люція, страстно любившая Соммерсета, не ослпилась нечаяннымъ предложеніемъ столь выгоднаго супружества. Она просила времени для размышленія, ибо не могла никакого дать отвта не посовтовавшись напередъ съ Соммерсетомъ. Извстіе о семъ было для него громовымъ ударомъ. Онъ видлъ, какое счастіе заключалось въ семъ супружеств, разумлъ, что бракъ сей прикроетъ темною завсою счастливую любовь его, и что старой совмстникъ ни мало не помшаетъ наслаждаться утхами, сто разъ пересчитывалъ вс сіи выгоды, сто разъ ршался согласиться на сіе пожертвованіе и уговорить Люцію, опять сомнвался, впадалъ въ отчаяніе, и осыпалъ ее жестокими укоризнами.
Надлежало на что нибудь ршиться. Разумъ одержалъ верхъ, по крайней мръ на нсколько минутъ, и Герцогу Глотшеру сказано, что на его предложеніе соглашаются. Едва вылетло слово обта, и въ тужь минуту начали раскаеваться. Соммерсеть мучилъ любезную своими упреками, требовалъ отсрочки свадьбы, каждый ласковый взглядъ, которой Леди Невиль безъ намренія бросала на стараго жениха своего, каждое ласковое слово ея воспламеняли ярость въ сердц Соммерсета. Бдная Люція длала все, чего онъ ни требовалъ.
Пока еще Герцогъ Глостеръ не открывалъ Люціи своего намренія, до тхъ поръ ему было сносно видть, что она избгаетъ случаевъ быть съ нимъ вмст: но теперь получивъ права жениха, онъ уже началъ досадовать на холодность невсты, и замшательство ея казалось ему очень страннымъ. По нскольку разъ въ день случалось ему призжать къ Люціи и не находить ее дома, часто даже не удавалось ему свдать, куда она ухала. Когда называли ему мсто, въ которое Люція отправилась, онъ тотчасъ летлъ по слдамъ ея, и принужденъ былъ возвращаться не видавшись съ нею. Что оставалось ему думать?
Старость любитъ подозрвать, любовь также — двойная мука! Глостеръ вздумалъ употребить тайныхъ наблюдателей, которые ходили по слдамъ Леди Невиль. Но Люція была осторожна и проворна, лазутчики теряли ее изъ виду и не могли доискаться, куда она двалась. Такія донесенія увеличили заботу жениха, которой уже не сомнвался въ неврности Люціи. Онъ удвоилъ число соглядатаевъ, общалъ имъ великую награду за открытіе, и веллъ, ежели найдутъ совмстника, тотчасъ лишить его жизни. Крайняя осторожность, и то чудеснымъ образомъ, спасала друга Люціина отъ злыхъ навтовъ.
Между тмъ ревнивость Глостера возрастала вмст съ любовію. Онъ почиталъ себя обманутымъ, но не могъ освободишься отъ тяжкаго ига, хотлъ и боялся удостовриться въ истин. Протекло нсколько мсяцовъ, и соглядатаи не могли ничего свдать объ Люціи, которой, посредствомъ перемннаго платья, всегда удавалось безопасно видться съ Соммерсетомъ. Глостеръ получалъ донесенія самыя необстоятельныя, темныя, осмлился надяться, и уврилъ себя, что невста его невинна.
Наступалъ день свадьбы, день ужасный для страстнаго Соммерсета. Въ послднее утро, въ которое могъ еще Люцію называть совершенно своею, онъ упросилъ ее осчастливить его свиданіемъ въ одной деревн за Темзою. Леди Невиль была озабочена многими длами, которыхъ благопристойность требовала отъ нее по случаю приближающагося брака, но сердце ея не могло отказать въ просьб любовнику безутшному. Она общалась явиться въ назначенномъ мст, и сдержала свое слово. Переодвшись по своему обыкновенію для предосторожности, она въ торопливости нчто просмотрла, такъ что лазутчикъ узналъ ее, пошелъ за нею въ деревню, и поспшно возвратился увдомить жениха о счастливомъ открытіи тайны. Разъяреянныц Глостеръ ухватилъ шпагу, обернулся въ плащъ, врнымъ и отважнйшимъ служителямъ веллъ слдовать за собою, и на крыльяхъ ревнивости полетлъ къ назначенному мсту.
Начинало смеркаться. Глостеръ, не заставши любовниковъ, спросилъ крестьянъ, куда они отправились и по которой дорогъ? Ему сказано въ отвтъ, что незнакомые вроятно возвратились въ Лондонъ на лодк, которая въ обыкновенные часы перевозитъ людей на другую сторону Темзы. Крестьяне не ошиблись. Леди Невиль дйствительно сла въ лодку, наполненную множествомъ разныхъ людей, между которыми почитала себя безопасною. Напротивъ того Соммерсетъ пошелъ другою дорогою вдоль по берегу.
Глостеръ едва не задохся отъ досады, видя, что врагамъ его посчастливилось укрыться. Однакожь онъ еще не терялъ надежды. Тяжелая лодка плыла очень медленно, и только за нсколько минутъ отчалила отъ берега. Глостеръ вскочилъ въ легкой чолнъ, бросилъ нсколько золотыхъ денегъ плечистымъ гребцамъ, поплылъ быстро по волнамъ Темзы, и усплъ очутиться на другой сторон за нсколько минутъ до прибытія тяжелой лодки. Между тмъ сдлалось очень темно, какъ узнать въ толп народа тхъ, кои были надобны?
Лодка приближилась къ берегу. ‘Откуда дете?’ спросилъ Глостеръ одного работника, которой выскочилъ на землю, чтобы привязать веревку. Работникъ назвалъ деревню. Глостеръ обрадовался находк. Трудность узнать двухъ виновныхъ въ многолюдной толп не удержала его ярости. Онъ ршился непремнно погубить ихъ, хотя бы то стоило жизни двадцати невиннымъ. ‘Колите всхъ безъ разбору!’ вскричалъ онъ къ служителямъ, и мгновенно самъ вскочилъ въ лодку съ обнаженнымъ кинжаломъ. Ему первая попалась женщина. въ шелковомъ плать, по которому онъ заключилъ, что это не крестьянка, и тотчасъ же безъ всякихъ распросовъ вонзилъ кинжалъ въ грудь ея, изрыгая брань, внушенную мщеніемъ и ревнивостью.
Эта женщина была несчастная Леди Невиль. Она узнала Глостера по голосу, получивъ рану отъ кинжала, чрезвычайно испугалась, однакожь имла еще столько бодрости, что для избжанія другаго удара, бросилась въ Темзу. Люція не умла плавать. Одежда тогдашняго времени спасла жизнь ей, ибо юпки удержали ее на поверхности воды: въ ныншнемъ плать Люція утонула бы. Однакожь юпки до тхъ поръ только могли быть полезны, пока не промокли насквозь, въ послднемъ случа он ускорили бы погибель. Вода несла Юлію внизъ до Лондонскаго моету, гд увидлъ ее одинъ Нормандскій карабельщикъ въ то самое время, когда она тонуть начинала. Нормандецъ возвращался на лодк къ своему кораблю, стоявшему на якор. Слабой лучь фонаря освтилъ погибающую Леди, которую честной корабельщикъ взялъ на свое судно, и по долгу человколюбія оказалъ ей всевозможную помощь.
Она опамятовалась. Рана ея была не опасна, ибо рука, управляемая бшеною яростію, не всегда мтко поражаетъ. Люція потеряла много крови, а съ кровію и любовь ея уменьшилась. Она единственно заботилась о своей безопасности, успокоившись нсколько, узнала, что находится на корабл французскомъ, совершенно положилась на великодушіе своего избавителя, разсказала ему свое приключеніе, и именемъ самаго Бога умоляла его отвезти ее во Францію. Какой варваръ откажетъ въ прозьб милой женщин! Черезъ нсколько дней корабельщикъ поднялъ якорь, и привезъ ее благополучно на французской берегъ.
По счастію въ то самое время прихала въ Парижъ Маргарита Стуартъ для бракосочетанія съ Дофиномъ. Сія Княжна взяла участіе въ судьб Люціи, которая подъ чужимъ именемъ жила потомъ у своей благодтельницы. Посл ея смерти прекрасная Люція подверглась новымъ искушеніямъ, при распутномъ двор французскомъ, но прежнія несчастія научили ее быть осторожною. Между тмъ обстоятельства перемнились въ Англіи, и Люція захотла возвратиться въ свое отечество. Она отправилась въ Аббевиль въ то самое время, когда Маргарита Анжу готовилась ссть на корабль, чтобы плыть въ Англію къ супругу своему Генриху VI. Юная Королева взяла ее съ собою, и Люція подъ ея защитою ступила на отечественную землю.
Что чувствовало сердце Люціи, когда она увидла милаго виновника своихъ страданій? Твердое намреніе вести жизнь цломудренную устояло ли противъ воспоминаній о минувшихъ наслажденіяхъ? Исторія не говоритъ о томъ ни слова, но еслибъ исторія и не была такъ скромною, то, я все таки ничего не объявилъ бы читателю….