Сосновский Лев Семенович
Сосновский Лев Семенович
Лёд прошел
Лёд прошел
Примечания
Примечания
Лёд прошел, Сосновский Лев Семёнович, Год: 1924
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Такого ледохода на Волхове не было с 1882 года.[1] Годом раньше сила ледохода особого значения не имела, ибо течение реки не было еще заграждено. И годом позже, в 1925 году, тоже не особо важно, сильно ли пойдет лед: к тому времени вырастет на реке плотина чуть ли не вечной прочности. А вот нынешней весной ледохода ждали с тревогой. Только-только успели закончить работы по установке кессонов плотины. Могли бы кончить значительно раньше, да слишком велика дань временем, уплачиваемая чудовищу-бюрократизму.
Очевидцы рисуют картину очень сильными штрихами. Мне особенно запомнились некоторые. Льдина наползала на льдину, становились дыбом, образовывали нечто вроде колоды карт, где каждая ледяная карта с аршин толщиною. Когда края льдин обламывались, раздавался треск и грохот. К этому присоединялась боевая музыка взрывов и снарядных разрывов. Там шла настоящая война. Пока можно было двигаться по льду, подрывники закладывали солидные порции взрывчатых веществ в указанных инженером местах ледяного покрова. Когда началась подвижка льда, пришлось установить на берегу минометы и громить лед минами с берега. Калибр снарядов приходилось увеличивать, поскольку и враг напирал довольно-таки упорно.
Один питерский спец, склонный к паническим преувеличениям, определил вес напирающей массы льда цифрой оглушительной, хотя и трудно вообразимой:
— Два миллиона кубов ледяной массы, бешено рвущейся на сооружение.
Сколько там было кубов льда никто так и не подсчитал. Но стало жутковато, когда яростный напор воды и льда дошел до высшей точки: под водой скрылись все кессоны, и стихия принялась глодать нижнюю часть перекинутого над кессонами временного деревянного моста.
В эти минуты и часы экстренно прибывшие на работы представители ленинградского пролетариата вместе с руководителями строительства и со всеми рабочими испытывали, вероятно, немалое волнение. Ну, что если неправильные технические расчеты или неправильное выполнение работы имели теперь последствия в виде крахнувших кессонов или иных сооружений? Этот крах стоил бы очень дорого не только ответственным работникам строительства, но и всей революции. Какой злобный, глумливый вой подняли бы внутренние и внешние враги наши!!! Какое злорадство над советскими техниками и строителями зашумело бы отовсюду. И, может быть, даже в пролетарские ряды закралось бы сомнение: да есть ли у нас, в самом деле, надежные и знающие строители? А уж как трудно было бы проводить ассигнования на другие очередные строительства большого масштаба!
В эту историческую ночь на Волхове под грохот льдов и бешеной реки решалась большая задача.
А волховские строители, во главе с невозмутимым Г.О. Графтио, уверяют, что они были спокойны и ни капельки не сомневались в прочности их детища. Во-первых, расчеты все сделаны правильно. Во-вторых, работу все выполняли на совесть, по-революционному, с готовностью не щадить сил для успеха. В-третьих, у строительства была организована ‘служба предсказаний’, предположения которой о размерах и темпе ледохода оправдались на практике.
Одним словом, лед прошел. Схлынула вешняя вода и все кессоны оказались невредимы, как и прочие сооружения. Кое-какие царапины не в счет. Без этого не могла обойтись всерьез драка с такой упрямой стихией, как Волхов. Шабаш, Волхов! Отгулял свое время. Через несколько дней будет закончена плотина, а затем здание электростанции, оборудование, и тогда будьте любезны, товарищ Волхов, ежедневно поставлять с осени 1925 года по миллиону человеко-дней (считая 3 смены по 8 часов) славному Ленинграду. Миллион электрических рабов, питающихся только водой, требующих присмотра только сотни монтеров, техников и рабочих. Какой Александр Македонский или Цезарь мог похвастать такой победой и таким трофеем после нескольких лет бескровной войны? Когда на Волхове торжественно двинут рычаг, не только в Ленинград пойдет живительный, светозарный, теплоносный, чудесный ток. Он обежит города и села великого Союза советских стран, зажжет бодрость, веру в наши творческие силы, желание ускорить осуществление заветной мысли Ильича. — Электрификации.
И за рубежом ток волховской гидростанции сделает свое чудесное дело. Кинофильма с работ на Волхове с начала до конца должна обойти весь мир.
Лед прошел… Страшное позади. Но будни строительства на Волхове еще впереди. И как ни хороша ‘служба предсказаний’ у тов. Графтио, вряд ли она предскажет ему с точностью, когда, где и какие заторы и зажоры встретятся ему осенью при прохождении сметы на предстоящий год.
Вот так-то и в судьбах нашей революции.
Лед прошел… Давно ли бушевала стихия контрреволюции, покрывая мутью бесконечные просторы от Архангельска до Владивостока и Тифлиса, оставляя только небольшой красный островок, не более древнего удельного княжества Московского? Давно ли стучались льды об утесы Ленинграда и в ворота Тулы? Давно ли?..
А теперь лед прошел…
Какие-то Макдональды [2] пытаются розовой меньшевистской ленточкой взнуздать великую революцию и, взнуздав, посадить в седло банкира. Сколько же исторической слепоты отпущено природой мелкобуржуазным деятелям?..
Неужели Макдональды надеются, что после ‘колючей проволоки’, натыканной вокруг нас господином Клемансо [3], после бичей и скорпионов от Керзона и Ллойд-Джорджа [4] мы соблазнимся розовой ленточкой и подставим шею под ярмо?
Вспоминаю дни Генуэзской конференции [5]. С каким парадом ее открывали, какого ‘тарараму’ на весь мир наделали! Комиссии, подкомиссии, приемы, банкеты, завтраки. Самого итальянского короля мобилизовали в надежде, что большевики от почета размякнут и, как ворона в басне Крылова, выронят крепко зажатый сыр.
Вспоминаю речь Ллойд-Джорджа. Как развязно, как самоуверенно он говорил! А вся мелкотравчатая дипломатическая братия, свезенная в Геную в качестве статистов, смотрела ему в рот, млела от восторга, закатывала глаза под лоб и аплодировала.
Ллойд-Джордж осроумничал:
— Вы, большевики, хотите попасть на наш пароход. Но мы должны прежде вас прощупать: что вы за пассажиры?
По-русски это означало: отдай долги, верни собственность капиталистам.
Чичерин [6] держал длинные речи на французском языке и сам же переводил их на немецкий и английский. Многие даже удивлялись его учености.
А в переводе на русский его изящная речь значила:
— На-ко, выкуси.
И Ллойд-Джордж не выдержал’ русского угощенья и сковырнулся за борт того самого парохода, куда приглашал нас за неподходящую плату. Время тогда для нас было потруднее, чем сейчас. Каждый номер московских газет гудел поволжскими стонами: голод, голод, голод.
С тех пор прошло две весны. Статистики и экономисты подсчитали, что посевная площадь и валовой сбор хлебов осенью достигнут примерно 80 процентов довоенного уровня.
Так неужели же Макдональд так наивен, что надеется в Лондоне получить то самое, что не мог в Генуе получить Ллойд-Джордж? И только за Макдональдовы приятные глаза, за то, что он лидер II Интернационала? Пусть переведут Макдональду на английский язык маленькую, не очень, правда, изящную притчу насчет его Интернационала.
Прошлым летом мне довелось быть на Кавказе и посещать санатории для рабочих. Некоторые рабочие пили по указанию врачей слабительную минеральную воду и, выпивши, говорили:
— Опять придется бежать во II Интернационал.
— Куда?
— Во второй Интернационал… в уборную, одним словом.
Не очень большой почет оказывают этому Интернационалу русские рабочие. Не более, чем либералам и консерваторам. И уж, во всяком случае, в рабочих кругах незаметно желание заплатить Макдональду больше, чем Ллойду-Джорджу, только потому, что первый состоит в одном Интернационале с Даном [7] и Черновым [8].
В Лондоне банкиры составляют загребущие меморандумы, министры-меньшевики произносят назидательные речи насчет того, что в порядочном обществе долги полагается платить! А весна движется своим порядком.
Лед прошел… Страшная зима позади. Пусть советская делегация в Лондоне получит наш первомайский привет и помнит крепко:
— Лед прошел…
Источник текста: Дела и люди: В 4 кн. Кн. 2. Лед прошел. М., Л., 1924.
[1] Лед прошел. Впервые опубликовано в газете ‘Правда’ 1 Мая 1924 г.
[2] Макдональд Джеймс Рамсей (1866-1937) — один из основателей и лидеров Лейбористской партии Великобритании. В 1924 и в 1929-1931 гг. — премьер-министр.
[3] Клемансо Жорж (1841-1929) — премьер-министр Франции в 1906-1909, 1917-1920 гг. Стремился к установлению военно-политической гегемонии Франции в Европе.
[4] Ллойд Джордж Дэвид (1863-1945) — премьер-министр Великобритании в 1916-1922 гг., один из крупнейших лидеров либеральной партии.
[5] Генуэзская конференция проходила с 10 апреля по 19 мая 1922 г., международная конференция по экономическим и финансовым вопросам (в том числе — о возвращении Советской Россией царских долгов), участвовали 29 государств.
[6] Чичерин Георгий Васильевич (1872-1936) — в 1918-1930 гг. — нарком иностранных дел РСФСР и СССР, руководил советской делегацией на Генуэзской (1922) и Лозанской (1922-1923) конференциях.
[7] Дан (Гурвич) Федор Ильич (1871-1947) — один из лидеров меньшевизма. В 1922 г. выслан за границу за антисоветскую деятельность.
[8] Чернов Виктор Михайлович (1873-1952) — один из основателей партии эсеров, ее теоретик. В 1917 г. — министр земледелия Временного правительства, председатель Учредительного собрания. После Октярбской революции — в эмиграции. Во время второй мировой войны — участник движения Сопротивления во Франции.