А. В. Чанцев.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 3. М., ‘Большая Российская энциклопедия’, 1993
Лундберг Е. Г.: биографическая справка, Лундберг Евгений Германович, Год: 1993
Время на прочтение: 6 минут(ы)
ЛУНДБЕРГ Евгений Германович [31.8(12.9).1883, местечко Тауроген Россией, у. Ковен. губ. — 30.11.1965, Москва], прозаик, критик. Сын офицера, шведа по национальности, служившего в погран. страже, по матери — отдаленный потомок адм. И. Ф. Крузенштерна. Учился в Вилен. реальном уч-ще (1892—1900), затем — недолго — в рус. Высшей школе социальных наук в Париже. В отрочестве пережил религ. кризис, за к-рым последовали отказ от конфирмации и разрыв с семьей. С 16 лет жил самостоятельно. В детстве писал стихи: ‘…лет в 16 напечатал в виленской газете первые статьи о… культуре Китая’, в 1902 получил от Н. К. Михайловского уничтожающий отзыв о посланных ему ‘стих. в прозе’, тогда же прочитал книги Л. Шестова (личное знакомство в Киеве в 1905), к-рого называл ‘исключительно близким’ себе философом (автобиогр. 1913 — ИРЛИ, ф. 377).
В автобиографии и мемуарных ‘Записках писателя’ (Б., 1922, [2-е изд.], т. 1—2, Л., 1930) Л. описывал свою юность, прошедшую в скитаниях: в 1901 он пешком отправился из Крыма в Петербург, затем скитался по Сев.-Зап. и Юго-Зап. краям, общаясь с революционерами и сектантами, попадал в тюрьму. В кн. ‘Мои скитанья’ (К., 1909) собраны его путевые очерки, этюды, рассказы 1903—05, в к-рых разговоры автора с мужиками, в т. ч. о рус.-япон. воине, соседствуют с литов. легендами, говорится об ‘ослаблении’ крест. ‘мира’ (‘всякое движение замирает’), о ‘мучительной поэзии постоялых дворов’, о скудости природы Полесья, о чуждости и непонятности людей и пр., и все это вызывает у Л. почти экзистенциалист. страх (‘И себя страшно, и других боюсь, и полей, и пустоты, и неба’).
В 1903 в Петербурге Л. познакомился с Д. С. Мережковским и З. Н. Гиппиус (к-рой считал себя обязанным за помощь в ‘обработке произведений’ — автобиогр.) и начал печататься в ж. ‘Новый путь’ [рассказ ‘Под липами. (Из истории одного пастората)’ — 1903, No 12, рец. на книги Мережковского, М. К. Лемке и др.]. Встречавшийся тогда с ним А. Белый позднее называл его имя в ряду литераторов-символистов, ‘интересных’ людей, с к-рыми ‘хотел познакомиться» (II, 457).
Подводя итог своему непродолжит, общению с Л., Гиппиус вспоминала в 1922: ‘Мне принадлежит… заслуга? спасения его первой рукописи от редакторского камина’. Л., согласно Гиппиус, — ‘дикий неврастеник’, к-рого ‘точит… червяк безнадежного честолюбия слабых’. Полярность обществ, позиций Гиппиус и Л. в 1922, несомненно, повлияла на ее характеристику своего лит. ‘крестника’ как человека, не знающего ‘ni foi, ni loi’ (ни веры ни закона), озабоченного лишь собств. ‘внутренней мелкой болью, ничем, кроме нее, не интересующегося, вернее — все берущего как средство для ее невозможного утоления’ (Крайний А).
В 1904 ‘нищенствовал в Петербурге’ (автобиогр.), изредка печатаясь в ‘Журнале для всех’ (рассказ ‘Однажды вечером’ — No 8, и др.). В 1905 сблизился с ‘Христ. братством борьбы’ (В. П. Свенцицкий, В. Ф. Эрн и др.), программу к-рого распространял на Юге России (см. в кн.: ‘Минувшее’, в. 1, М., 1990, с. 294—95), участвовал в аграрных волнениях на Черниговщине, был вместе с Шестовым в Киеве в дни евр. погрома в октябре. В Киеве Л. оставался до 1909, став одним из наиб, преданных ‘шестовцев’, причем ‘испытующий’ дух философии Шестова как бы поверял собств. жизнью (Е. К. Герцык запомнился ‘хмурый юноша Лундберг, производивший над собой злые эксперименты: проникнув в лепрозорий, ел с одной посуды с прокаженными, потом в течение месяцев симулировал немоту, терпя все вытекающие отсюда последствия и унижения’ — в ее кн.: ‘Восп.’, Париж, 1973, с. 102—03). Немногочисл. лит. произв. этого времени (‘я всегда, тоскуя о лит-ре, находил вещи, к-рые увлекали меня больше, чем она’ — ‘Зап. писателя’, 1922, с. 212) печатались в ж. ‘Вопросы жизни’, ‘Перевал’ (рассказ ‘Люди и лошади’ — 1907, No 6), в газ. ‘Речь’ (рассказ ‘Мания’ — 1906, 20 авг.), ‘Товарищ’, ‘Народ’, в альм. ‘Белые ночи’ (СПб., 1907, лирико-филос. ‘фрагменты’ ‘Ночные’, идейно и стилистически тяготеющие к ‘мистич. анархизму’, их Л. считал ‘лучшими из всего написанного’ — автобиогр.). В сб. ‘Рассказы’ (К., 1909) преобладала мрачная патетика, шла ли речь о последнем дне умирающего, невыносимой ‘фальши’ социального устройства, ребенке-идиоте, или мелькали картины Революции 1905—07, контрапунктически связанные темой преследуемого оленя.
В 1909 Л. был арестован, содержался в киев. Лукьяновской тюрьме и Петропавлов. крепости, через полгода, выйдя на свободу в результате хлопот Шестова, выехал за границу. В июне—авг. 1909 в ‘Речи’ печатались его очерки о ‘скитаниях’ по Болгарии [см. также в газ. ‘Киев, мысль’ (1909, 31 июля) любопытную характеристику Л. в заметке, вызванной известием о его якобы гибели в действительно имевшей место стычке с бандитами в горах, письмо Л. с опровержением известия — там же, 1909, 3 авг.]. В 1910—11 жил в Швейцарии, посылая корреспонденции о швейц. суде, прессе и т. д. в газ. ‘Рус. ведомости’, летом 1911 у него гостил А. М. Ремизов (см.: ЛН, т. 92, кн. 2, с. 96). В 1911—13 по совету (и пользуясь денежной помощью) о Шестова слушал в Женев. и Йенском ун-тах лекции по философии, теологии, истории иск-ва (перевел с нем. яз. книгу Г. Вёльфлина ‘Ренессанс и барокко. Иссл. о сущности и происхождении стиля барокко в Италии’, СПб., 1913).
Начиная с 1912 в петерб. ж-лах печатались лит.-критич. статьи Л., в т. ч. о письмах А. Шопенгауэра (‘Заветы’, 1912, No 8), о поэзии и прозе Гиппиус (РМ, 1912, No 12, ‘Заветы’, 1913, No 1) и др. По возвращении в Россию Л. возглавил (в сер. 1914) лит. отдел ж. ‘Современник’, в к-ром, по собств. позднейшей оценке, ‘гнул к эстетизму’ (‘Зап. писателя’, т. 2, с. 63). В эти годы он выразил свой резко критич. взгляд на совр. состояние рус. лит-ры.
Л. констатировал всеобъемлющий кризис, переживаемый ею. Так, наиб, совершенные с худож. т. з. явления, напр. поэзия Ф. Сологуба (ст. о нем — РМ, 1912, No 4), проза А. П. Чехова, тяготеют к ‘молчанию’ как некоему этическо-эстетич. пределу: ‘Молчание… самая увлекательная тема Чехова. Нужно лишь услышать эту тему в подробных описаниях природы и в сбивчивых речах нудных, хмурых и лишних людей’ (‘Совр.’, 1914, No 13—15, с. 61). Работа же большинства др. писателей тавтологична, т. е. замкнута ‘вопределенные круги’ повторений (‘Роман. Еще роман. Десять романов. Что же дальше?’), к-рые нельзя просто ‘разомкнуть’, можно только разбить ‘молотом истории’. Однако футуристы, притязающие на роль ‘молота’, очевидно, не способны справиться с этим, т. к. борьбу за ‘свободное речетворчество’ ведут, по наивности ‘отрывая [слово] от смысла’, лишая его т. о. плодотворной ‘зависимости… от сложнейших комплексов душевной жизни человека, а затем и жизни класса, племени и человечества’ (ст. ‘О футуризме’ — РМ, 1914, No 3, отд. II. с. 19. 22, 23). Л. писал о распаде и бесплодной диффузии реализма и символизма (‘Совр.’, 1915. No 1, где, впрочем, отмечал и симптомы появления ‘синтезирующего реализма’, пример к-рого — ‘весьма несовершенный’ — ‘Петербург’ Белого, — с. 216), о критиках (имея в виду гл. обр. Р. В. Иванова-Разумника), клянущихся в верности ‘твердыне обществ, строительства’, используя тем временем гибельные для нее приемы критич. импрессионизма (‘Совр.’, 1914, No 7, с. 112), о ‘победоносном схематизме’ творчества Мережковского, усматривая в нем духовно порочную попытку ‘создать новую религию на основе чужого религ. опыта’ (кн. ‘Мережковский и его новое христианство’, СПб., 1914, с. 2, рец., в к-рой она названа ‘книгой ученика, сердитого на своего учителя, что тот идет своей дорогой’, и не умеющего найти своей, — ВЕ, 1915, No 2, с. 438). Война, по мнению Л., только усугубила лит. кризис: крупные величины, как Л. Н. Андреев и Сологуб, в своих ура-патриотич. писаниях ‘стали в один ряд с автором ‘Позора Германии’ Мамонтом Дальским, а себя потеряли’ (‘Совр.’, 1914, No 12. с. 251).
К войне Л. сразу же отнесся непримиримо (‘меня отбросило… к пораженчеству’ — ‘Зап. писателя’, т. 2, с. 63). Оставив Петроград, он поселился в с. Криницы под Сочи, учительствовал и много писал.
Рукописи 10-х гг., в т. ч. неопубл. перевод ‘Гаргантюа и Пантагрюэля’ Ф. Рабле, книга о Л. Н. Толстом (отрывки — ‘Совр.’, 1914, No 12, 1915, No 1), сб. очерков ‘о разрушителях по совести и по вере’ М. Монтене, Ф. Ницше, Ф. М. Достоевском и Шестове, главы монографий о М. Лютере и Г. Гейне и др. погибли во время Гражд. войны.
В ‘Зап. писателя’ Л. подробно обосновал свое безоговорочное принятие революции как прежде всего расплаты за ‘косность’ и лживость т. н. ‘культурного об-ва’, достигшие кульминации в отношении интеллигенции к войне, в духе ницшеанского ‘amor fati’ он заранее принимал самые крайние рев. эксцессы: ‘За революцией, кроме тех, кто зачнет ее, пойдет сволочь. И этого не надо стыдиться’ (изд. 1922, с. 22). После февр. 1917 Л. в Новороссийске редактировал газ. ‘Свободная Россия’, работал в разл. обществ, орг-циях. В ноябре вернулся в Петроград. Сотрудничал в левоэсеров. газ. ‘Знамя труда’, ж. ‘Наш путь’. Общался с Ивановым-Разумником, А. А. Блоком, С. А. Есениным, С. Д. Мстиславским, К. А. Эрбергом. Ему принадлежит отмеченное Блоком (VII, 327) сравнение блоковских ‘Скифов’ с пушкинским ‘Клеветникам России’ (‘Пушкин угрожал Западу — поражением. Блок угрожает моральным отвержением… Поэмы его о России глубоко бескорыстны, в противоположность мужеств. практичности Пушкина’ — ‘Зап. писателя’, 1922, с. 139).
Поступив на службу в НКПС, Л. весной 1918 вместе с правительством переехал в Москву, затем служил в Наркомпросе. Выпустил брошюры ‘Свобода совести и отделение церкви от государства’ и ‘Церковь и государство’ (обе — М., 1918). Был в числе инициаторов создания Вольной фил ос. ассоциации. В июле 1919 уехал на Украину, до июля 1920 жил на хуторе. Затем через Варшаву отправился в Берлин, где организовал (совм. с левым эсером А. А. трейдером) левоэсеров. изд-во ‘Скифы’ [напечатал, в частности, работу Шестова ‘Что такое большевизм’, к-рую, однако, счел ‘плоской’ и не выпустил в свет, это привело к разрыву личных отношений с философом и скандалу (подробнее см.: ‘Рус. Берлин’, ук.)]. С 1922 сменовеховец. Написал публиц. кн. ‘От вечного к преходящему’ (Б., 1923). В 1924 вернулся в СССР.
В дальнейшем занимался худож. переводом (проза Г. Гейне, пьеса Г. Манна ‘Тиран’), изучал биографию зодчего А. Н. Воронихина, писал о классиках груз. поэзии и проблемах сов. нац. лит-р.
Лит.: Крайний А. Гиппиус З., Лундберг, Антонин, Есенин. — ПН, 1922, 6 июля, Блок (ук.), Блок. Зап. кн. (ук.), Гессен И. В., Годы изгнания, Париж, 1979 (ук), Баранова-Шестова Н., Жизнь Л. Шестова, ч. 1—2, Париж, 1983 (ук), Флейшман Л., Хьюз Р., Раевская-Хьюз О., Рус. Берлин. 1921—1923, Париж, 1983, Гершензон М. О., Письма к Л. Шестову. (1920—1925). — В кн.: ‘Минувшее’, в. 6, Париж, 1988 (ук.) * КЛЭ, Муратова (2, ук.), Масанов.