Локково объясненіе понятій.
(Продолженіе.)
Двдв.
——
Локково объяснение понятий, Давыдов Иван Иванович, Год: 1819
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Не льзя оставить безъ вниманія того, что противъ скромнаго Локка прежде быль и Кондильякъ. Посл, боле полюбивъ истину, нежели славу новыхъ мнній, призналъ онъ ошибку свою и согласился съ Англійскимъ Философомъ. Ето показываетъ, какъ легко быть обмануту собственными открытіями, и какъ славно для мудреца признать свое заблужденіе. Что можетъ быть приятне приобртеній мудрости? а каждая истина есть безцнное ея сокровище. Вотъ слова Кондильяковы:
‘Мы не можемъ представитъ состоянія невднія своего, въ которомъ родимся: ето время не оставляетъ посл себя никакихъ слдовъ. Время незнанія примтно для насъ временемъ знанія, и чтобъ замтить знаніе, нужно напередъ знать что нибудь, надобно имть какія нибудь идеи, чтобъ замтить приобртеніе новыхъ идей. Память легко указываетъ намъ постепенный переходъ отъ одного познанія къ другому, однако она не можетъ возобновить для насъ самыя первыя знанія, хотя предполагаетъ ихъ: и отъ того часто говорятъ иные, что родятся съ ними. Думать, что мы и смотрть научились, и слышатъ, и вкушать, и обонять, и осязать кажется страннымъ парадоксомъ: потому предполагаютъ, что Природа научила употребленію чувствъ вмст съ ихъ образованіемъ, и что мы пользовалисъ ими безъ всякаго ученія, умя теперь такимъ образомъ ими пользоваться. Я самъ, говорятъ Кондильякъ, имлъ сей предразсудокъ, не врилъ Локку, не смотря на примръ Чесельденскаго слпца: тогда думалъ я вмст съ другими, что глазъ по природ своей, безъ всякаго знанія, судитъ о фигурахъ, величинахъ, разстояніи.
Теперь пойдемъ дале — посмотримъ, какимъ образомъ изъ сихъ двухъ способностей души происходятъ вс прочія.
Уже извстно, что вншніе предметы дйствуютъ на органы чувствъ, ихъ сотрясеніе сообщается внутреннему чувству: тогда въ человк происходитъ какая-либо перемна — она называется ощущеніемъ. Сіи ощущенія составляютъ: зрніе, слухъ, обоняніе, вкусъ и осязаніе. Ощущеніе, которое производитъ въ человк перемну, бываетъ приятное, или неприятное. Первое удовлетворяетъ нуждамъ человка: отъ того вс желаютъ его, напротивъ отъ другаго отвращаются. Здсь обнаруживается воля.
Ощущенія тогда становятся извстны, когда производятъ перемну. Принимая ощущеніе, душа еще не показываетъ дятельности своей, она обнаруживается, когда замчаетъ свое ощущеніе. Въ первомъ случа дйствуетъ впечатлніе, въ другомъ сіе впечатлніе становится созерцаніемъ, наблюденіемъ. Тутъ начало познанія. Замченное ощущеніе называется понятіемъ, а способность понимать есть умъ. Предметы замчаемъ мы чрезъ вниманіе. Отъ силы вниманія зависитъ ясность понятія, а мра его опредляется впечатлніемъ и потребностью впечатлнія.
Прежде всхъ ощущеній дйствуетъ на человка осязаніе, его дйствіе постоянне другихъ и продолжительне. При дйствіи звука или запаха на слухъ и обоняніе, мы чувствуемъ одно впечатлніе, и не различаемъ иногда повтореннаго дйствія отъ собственнаго. Но осязаніе вдругъ даетъ понятіе о чемъ-то постороннемъ и о чемъ-то такомъ, что намъ принадлежитъ. Безъ сомннія въ ето время, мы еще не можемъ понимать свойства тла, но чувствуемъ, что оно существуетъ и что оно вн насъ. Здсь рождается сужденіе. Одно понятіе не составляетъ сужденія, но видя ощущеніе самихъ себя и предметовъ постороннихъ, мы относимъ его. или къ предметамъ, какъ причин его, для къ самимъ себ, какъ бы къ подлежащему. Въ семъ случа ощущеніе становится врнымъ опытомъ, ощущенія въ связи производятъ познанія, а порядокъ соединенія ихъ есть сужденіе. Такимъ образомъ ощущенія посредствомъ вниманія переходятъ въ понятія, а сужденіе обращаетъ ихъ въ познанія.— Отсюда вс науки.
Принимая понятій два главныхъ рода — понятія самихъ себя и предметовъ, можно раздлить и познанія на дв главныя отрасли: физическія и моральныя. Первыя называются собственно знаніями, другія сознаніемъ (scientia et conscientia).
Теперь представимъ себ человка, пробуждающагося отъ сна, когда ощущеніе, производившее въ немъ перемны, снова дйствуетъ на него. Онъ его узнаетъ, находитъ въ немъ прежнее свое существованіе — и это есть воспоминаніе. Воспоминаніе можетъ также служитъ предметомъ сужденія, потому что прошедшее, какъ и настоящее, есть тотъ же самый опытъ. Мы утверждаемъ какое-либо происшествіе, познавая прежній образъ существованія, которое переносимъ въ настоящее время.
Если два ощущенія вмст дйствуютъ на человка, тогда онъ не можетъ вникать въ каждое порознь: онъ ихъ смшиваетъ. Но когда изъ сихъ двухъ ощущеній одно старое, другое новое: тогда воспоминаніе, какъ бы становясь между ними, раздляетъ ихъ. Если сіи два ощущенія становятся двумя отдльными понятіями, когда мы обращаемъ на нихъ одинакое вниманіе, противополагаемъ одно другому: тогда происходитъ сравненіе. Сравнивая два ощущенія, мы замчаемъ ихъ сходство, или разность, или взаимное отношеніе. И въ етомъ состоитъ опытное знаніе. Сравненіе дйствуетъ и на волю, безъ него не имли бы мы желаній: потому что желаніе относится къ предмету отсутствующему и отдаленному. Мы также не могли бы свободно дйствовать, потому что дйствіе иметъ нужду въ побужденіи, а побужденіе состоитъ въ желаніи.
Различая ощущенія, которыя одно за другимъ дйствуютъ на органы чувствъ, начинаемъ длать Анализисъ. Анализировать значитъ разлагать понятіе сложное и вникать въ составныя его части.
Органъ, приведенный въ дйствіе онъ вншняго предмета, снова приходитъ въ дйствіе въ его отсутствіи, тогда сотрясеніе остается въ одномъ внутреннемъ орган — отъ того новый образъ существованія. Человкъ ночью, не видя цвтовъ, которые днемъ поражали обоняніе его, думаетъ о нихъ, въ немъ нтъ ощущенія. отъ цвтовъ, но есть та же перемна, какая была при самомъ ощущеніи. Свойство силъ двухъ родовъ существованія одно и то же, кром различія силы. Ета перемна есть одно только изображеніе въ сравненіи съ самимъ ощущеніемъ, способность же, которая производятъ сіи перемны въ насъ, есть воображеніе. Здсь открывается уму новое поприще дйствій. Мы сравниваемъ и различаемъ ихъ по тмъ же законамъ, по какимъ сравниваемъ и различаемъ самыя ощущенія. Вс сіи представленія, отношенія, какія умъ замчаетъ въ представленіяхъ, все, что воображается въ ум, есть идея. Въ семъ смысл идея въ отношеніи къ понятію то же, что представленіе въ отношеніи къ ощущенію.
Идеи равно какъ и ощущенія служатъ предметомъ для воспоминанія. Иногда прежняя идея снова встрчается, и мы узнаемъ ее, иногда въ первый разъ представляемъ ощущенія, дйствовавшія на насъ, и узнаемъ въ етой иде представленія самаго ощущенія, которое произвело въ васъ перемну. Такое воспоминаніе называется памятью. Посредствомъ сей-то способности разсуждаемъ мы не только о настоящемъ своемъ существованіи, но и о томъ, что мы прежде ощущали, или чмъ прежде были. Вотъ происхожденіе способностей души по систем опытной.
Необходимо здсь упомянуть о несогласіи двухъ славнйшихъ Философовъ, Локка и Кондильяка. Англійскій Ученой везд говоритъ съ чрезвычайною осторожностью, и только то, что совершенно для него ясно, у него часто встрчаются выраженія, какъ кажется, я думаю, можно предполагать. Кондильякъ везд говоритъ утвердительно, онъ упрекаетъ Локка и другихъ его послдователей, будто они впали въ заблужденіе, смшавъ воображеніе и память. Локкъ полагаетъ память въ томъ, что душа можетъ возобновлять прежнія ощущенія. Ето несправедливо, говоритъ Кондильякъ, можно воспоминать ощущеніе, котораго нельзя возобновить.
Етотъ самый отвтъ и есть отвтъ несправедливый, Локкъ не говоритъ, что мы всегда можемъ производить ето, иначе мы забывали бы только то, что желали бы забыть, и вспоминали бы также по своему желанію. Но вотъ мысли его:
‘Идеи наши не иное что какъ представленія въ ум ощущеній: сіи представленія исчезаютъ, когда душа не примчаетъ ихъ. Если говорятъ, что есть идеи въ памяти, ето значитъ, что душа можетъ возобновлять прежнія представленія свои, сознавая, что она точно имла ихъ. Въ иныхъ ето происходитъ легче, нежели въ другихъ, или живе и сильне. Посредствомъ сей способности мы сохраняемъ вс идеи и возобновляемъ предметы мыслей своихъ въ отсутствіи чувственныхъ качествъ предметовъ, сдлавшихъ первоначальное ощущеніе въ душ.
‘Вниманіе и повтореніе утверждаютъ идеи въ памяти, т идеи, съ которыми соединено удовольствіе или неудовольствіе, длаютъ сильнйшее впечатлніе. Главное назначеніе чувствъ состоитъ въ томъ, чтобъ показывать полезное и вредное для тла нашего, и потому нкоторыя идеи сопровождаются неудовольствіемъ какъ бы для того, чтобъ въ дтяхъ замнить разсудокъ, а во взрослыхъ, дйствуя скоре разсудка. предостерегать отъ вреда.
‘Иныя идеи происходятъ отъ такого впечатлнія, которое однажды поразило чувства наши, бываютъ впечатлнія, хотя частыя, но безъ вниманія замчаются. Вотъ люди, которые съ большимъ вниманіемъ и часто повторяютъ одн и т же идеи, при всемъ томъ имютъ слабую память. Множество идей у всякаго пропадаетъ отъ того, что он невозобновляются. Въ другихъ примчается память, заслуживающая удивленіе, но и въ такихъ людяхъ многія идеи теряются, если не возобновляются. Такъ многія идеи дтства нашего умираютъ прежде васъ. Я не изслдую, говоритъ Локкъ, отъ чего происходитъ разность, что въ иныхъ память сохраняетъ все, какъ бронза, въ другихъ она непостоянна: только то неоспоримо, что здоровый составъ и образованіе человка иметъ на нее большое вліяніе, отъ того болзни истребляютъ идеи. Горячка въ нсколько дней изглаживаетъ самыя врныя идеи.’
Что человкъ размышляющій можетъ вспоминать отсутствующіе предметы безъ помощи всякаго посторонняго предмета, что всякой знаетъ по собственному опыту. И потому можно, кажется, заключить съ Локкомъ, что память есть способность свободная, независимая, что воображеніе видъ ея — отъ него память становится легче, скоре, живе. Ето различіе зависитъ также отъ различнаго образованія и расположенія органовъ нашихъ и ума, смотря по тому, какъ они поражаются предметами физическими или моральными. Кто иметъ острую память и холодное воображеніе, разскажетъ читанное имъ сочиненіе со всею точностію, но у кого воображеніе пламенне, тотъ представитъ ту же піесу живе и выразительне.
Кондильякъ различаетъ сіи дв способности такъ, что воображеніе почитаетъ возобновленнымъ представленіемъ прежняго ощущенія, а память, по его мннію, возобновляетъ признаки, имена и обстоятельства предмета. По сей-то причин животныя, не зная знаковъ языка, не имя идей отвлеченныхъ, составляющихъ связь обстоятельствъ, способны только воображать, а не памятовать.
Несогласіе между ими состоитъ въ томъ, что Кондильякъ различаетъ дв способности, почитая одну выше другой, Локкъ принимаетъ сіи способности за одну въ разной степени. Животныя припоминаютъ себ прежнее присутствіемъ самихъ предметовъ, человкъ, имя даръ слова, употребляя знаки, иметъ память гораздо обширне. Сіи слдствія заставляютъ согласиться съ Философомъ Англійскимъ.
Философія Емпирическая, говорятъ Нмецкіе ученые, подвергаетъ умъ вліянію вншнихъ предметовъ, сердце выгодамъ, красоту приятности. И потому Кантъ предпринялъ возобновить первоначальныя истины и свободную дятельность души, совсть въ нравственности и идеалъ въ искусствахъ. Въ его время извстны были дв системы: Локкова, который производитъ вс идеи отъ ощущеній — и система Декарта съ Лейбницемъ, которые доказываютъ ученіе Идеалистовъ. Какимъ образомъ, думали Идеалисты, получитъ человкъ понятіе о безсмертіи, видя вокругъ себя все смертное? Когда безпрестанно слабющія чувства напоминаютъ смерть, какъ помыслитъ онъ о надежд нкогда возродиться? и при бореніи страстей, при ударахъ рока, что поддержитъ его въ здшней кратковременной жизни, если онъ не будетъ имть высокаго понятія о благости небесной? — Вотъ въ какой неизвстности были умы до того времени, когда Кантъ ршился отдлить чувства отъ души, природу вншнюю отъ умственной. Замтимъ, что Кантъ признавалъ границы, положенныя уму вчными тайнами.
Локкъ, какъ вы уже знаете, отвергалъ врожденныя идеи въ человк, но не способность души. Если осуждаютъ его, то ета сбивчивость происходитъ отъ того, что Локкъ не различаетъ идей отъ понятій, между тмъ понятія въ отношеніи къ идеямъ то же, что ощущенія въ отношеніи къ представленіямъ ума. Лейбницъ въ извстной аксіом древнихъ стоиковъ: nihil est in intellectu, quod non prius fuerit in sensu — прибавилъ: nisi ipse intellectus. Кантъ вмст съ Локкомъ признаетъ, что нтъ врожденныхъ идей, но слдуя и положенію Лейбница, принимаетъ законы, опредляющіе существо души, независимо отъ всякой опытности. Контъ захотлъ знать, можетъ ли имть умъ совершенную точность. Онъ нашелъ ее въ понятіяхъ необходимыхъ, въ законахъ самаго ума, безъ которыхъ ничего мы понимать не можемъ. И первое мсто между сими законами занимаютъ пространство и время. Симъ двумъ законамъ подчинены вс понятія, которыя въ насъ находятся, а не въ предметахъ, и потому умъ даетъ законы вншней природ, а не природа даетъ ихъ уму. Истины, приобртаемыя опытностью, не имютъ совершенной точности, ощущенія могутъ быть сомнительны, но призма, чрезъ которую он проходятъ, неизмнна. Къ етому прибавляетъ Кантъ слдующія начала или законы ума: единство, множество, цлость, возможность, дйствительность, необходимость и другія. На сихъ понятіяхъ основаны науки. Мы не можемъ ничего себ представишь, безъ причины и дйствія и безъ другихъ показанныхъ законовъ, все, что понимаемъ, понимаемъ чрезъ сіи законы, которые въ насъ, а не въ предметахъ.
Иные говорятъ, будто Кантъ вритъ познаніямъ, предначертаннымъ въ ум. Другіе Нмецкіе Философы совершенно сблизили его съ Платономъ и вывели изъ его ученія, будто изображеніе всего міра находится въ ум, и что человкъ не могъ бы обнять вселенной, если бы не имлъ въ себ врожденной идеи міра. Но етаго совсмъ не говоритъ Кантъ. Онъ не отвергаетъ и опытности, напротивъ утверждаетъ, что все продолженіе жизни нашей есть дйствіе способностей, занимающихся познаніемъ предметовъ. По его мннію, опытность безъ законовъ разума былабъ хаосъ, и на оборотъ, законы разума имютъ предметомъ приобртенія опытности.
Кантъ, приписывая внутреннему чувству познаніе высшихъ истинъ, полагаетъ также, что разумъ иметъ силу и дйствіе только въ представленіяхъ ощущеній, говоритъ, что внутреннее чувство истины есть первоначальный законъ сердца, какъ пространство и время суть законы ума. Сіе чувство убждаетъ насъ въ свобод, которая есть основаніе ученія о должностяхъ нашихъ. Человкъ, будучи свободенъ, долженъ отклонять отъ себя дйствіе вншнихъ предметовъ. Сила ощущеній и слдствіе ихъ не могутъ истребить въ насъ понятія о добр и зл, равно какъ понятія пространства и времени неизмнны. Во всхъ обстоятельствахъ есть въ насъ противодйствіе, рождающееся во глубин души нашей.
На сихъ же положеніяхъ основалъ Кантъ и теорію красоты и вкуса. Онъ думаетъ, что въ искусствахъ есть два рода красоты: одинъ относится къ здшней жизни, другой къ жизни вчной, отсюда производилъ онъ идеалъ — красоту, не составленную изъ соединенія всего лучшаго — но красоту, или изображеніе, представленное искусствомъ того, что душа представляетъ. Емпирики объясняютъ ето ощущеніемъ принятаго, Идеалисты сравниваютъ идеалъ съ пользою: Кантъ отвергаетъ оба объясненія. Въ томъ и другомъ случа красота не былабъ общая для всхъ. Высокое полагаетъ Кантъ въ нравственной свобод. Неограниченное могущество ужасаетъ, величіе обременяетъ насъ, силою воли свободной мы избгаемъ чувства физической слабости. Власть судьбы и неограниченность природы противополагаются зависимости нашей, но искра небеснаго огня, насъ оживляющаго, торжествуетъ надъ всми громадами вселенной, надъ стихіями, надъ всмъ сильнымъ, великимъ и ужаснымъ.
Кантъ, желая согласить Опытную Философію съ Идеализмомъ не подчинилъ ихъ одну другой, но каждой придалъ особенное достоинство. Обыкновенно противополагали разумъ чувству, но ето ведетъ разумъ къ егоизму, а чувство къ слабости: Кантъ поставилъ вс способности въ душ, какъ въ средоточіи.
Какая же разность между Локкомъ и Кантомъ? — Если разумть Локка, какъ совершеннаго емпирика, а Канта какъ совершеннаго идеалиста, и прибавить къ этому новую терминологію Нмецкаго Философа: то между ими найдется противорчіе. Но отвергаетъ ли Кантъ главное положеніе Локково, раскрытое Бакономъ, заимствованное отъ Зенона Стоика, Аристотеля, Аристиппа, Гиппократа и Сократа? Начала ихъ одн и т же. Скажутъ, что Кантъ далъ душ собственную, произвольную, свободную дятельность? Но и Локкъ не отвергалъ етаго — и Локкъ говорилъ, что способность познавать посредствомъ ощущенія и чувствъ есть принадлежность не органовъ чувствъ, а способность души. Прибавленіе Лейбницево къ положенію древнихъ: nisi ipse intellectus — означаетъ то же, что Локковы слова: способность познанія въ душ, а не въ предметахъ и не въ органахъ чувствъ.
[Давыдов И.И.] Локково объяснение понятий: (Продолжение) / Двдв // Вестн. Европы. — 1819. — Ч.104, N 8. — С.260-274.