Литературные издательства, Захаров-Мэнский Николай Николаевич, Год: 1932 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИЗДАТЕЛЬСТВА (русские). — В классовом обществе литературные издательства неизменно участвуют своей продукцией в борьбе классов, обслуживая их идеологические потребности. Наряду с церковью, школой, периодической прессой современные буржуазные литературные издательства представляют собой мощный идеологический аппарат угнетения и одурманивания трудящихся масс — аппарат, намного превосходящий своими материальными возможностями те организации коммунистического просвещения масс, которые могут существовать в условиях капиталистического общества. Лишь на другой день после победоносной пролетарской революции — захвата власти пролетариатом — коренным образом изменяется указанное ‘соотношение сил’.

Наиболее древний вид книги (см. ‘Книга‘) — свитки египетского папируса — восходят к XXV веку до христ. эры. Первые более или менее точные указания удостоверяют довольно крупную торговлю афинян V века до христ. эры занесенными из Египта в Грецию свитками, при этом в их продукции видное место играет и беллетристика. Во II веке до христианской эры с введением пергамента (листов из выделанных бараньих кож) книжное дело быстро развивается. В Риме к концу республиканского периода имеется уже внушительное число bibliopolae (издателей-книгопродавцев), Антиохия, Багдад, Каир, Александрия, Афины, Брундизиум и др. центры древнего мира — крупные производители книги. Тормозом для распространения последней оказывался сам папирус, повсеместно обложенный довольно высокой пошлиной, и весьма недешевый пергамент. Лишь с занесением в V в. христ. эры с Востока способа приготовления бумаги из тряпок и в особенности с возникновением в XIII в. первых университетов, вызвавших потребность в массовом изготовлении пособий, торговля рукописями быстро шагает вперед. Милан, Флоренция и другие города Северной Италии становятся основными центрами изготовления книги, откуда торговля скоро перекидывается во Францию, Германию и Англию.

Книги на русском яз. начали появляться повидимому еще в IX веке, но переписка их в более или менее значительных размерах едва ли началась раньше половины XI века. Какой-нибудь ‘монах трудолюбивый’ гусиным или лебединым пером крупным прямым славянским почерком (‘уставом’) переписывал на пергаменте болгарские и византийские рукописи, мало-по-малу присоединяя к этому иноземному творчеству собственные мемуарные записи, а также предания и произведения житийно-поучительного типа. Потребителями книги большей частью являлся дружинник или сам князь, переписывалась книга месяцами и была дорога, считалась делом ‘богоугодным’ и жертвовалась по смерти ее владельца в богатые монастырские книгохранилища. Киев, с его знаменитым Киево-Печерским монастырем, был колыбелью славяно-русской книги, затем книгохранилища возникли в Галиче, Владимире-Волынском, Новгороде. В XV веке пергамент сменила тряпичная бумага, ввезенная к нам из Англии и Голландии. В 1515 попробовали даже заложить на Руси первую бумажную фабрику (удачей это предприятие завершилось лишь при патриархе Никоне). Первое русское ‘издательство’ относится к царствованию Иоанна IV, а первым ‘издателем’ нужно считать протопопа Сильвестра, знаменитого советника Грозного, имевшего штат переписчиков и переплетчиков и несомненно занимавшегося массовым производством рукописной книги. Писцы сильно искажали тексты, отголоском чего является указ Иоанна IV Стоглавому Собору [1551]: ‘Вы бы им (т. е. писцам) велели писать с добрых переводов, да написав правили, потом же продавали…’

Середина XV века ознаменовалась на Западе изобретением книгопечатания [1440 или 1446], гигантскими шагами двинувшего вперед распространение книги. Быстро перебросившись из Германии в Италию, Францию, Швейцарию, Испанию, печатание книг к 1500 практиковалось уже 18 странами, с типографиями в 240 городах. Среди Л. и. той поры должны быть отмечены: Альдо Мануццио (Венеция, 1494—1515), Этьен (Париж, конец XV века), X. Плантин (Антверпен, с 1555), Эльзевиры (Нидерланды, 1592—1712). К XVI в. огромные фолианты со сделанными от руки иллюстрациями уступили место более портативным изданиям с ясным шрифтом и типографскими рисунками. Занимательная, часто фривольная беллетристика начинает играть в книжной продукции все бо?льшую роль. Однако действительный расцвет книги в Западной Европе начался лишь с XVIII в., в эпоху экономического и политического подъема буржуазии. Вторая половина этого века принесла и просто изданный

0x01 graphic

Марка издательства Альдо Мануццио [XVI в.]

учебник с огромным для того времени тиражом, обслуживавшим широкие массы городского мещанства, и роскошно изданную, богато иллюстрированную книгу, вызванную утонченными потребностями аристократического дворянства и тянувшейся за ним крупной буржуазии. Не может быть обойдена также деятельность Вольтера и других энциклопедистов, сделавших книгу орудием подготовки буржуазной революции.

0x01 graphic

Марка издательства Этьен [XV в.]

Марка издательства Плантин (Антверпен, XVI в.)

Хотя и с трудом, но все же дело книгопечатания стало налаживаться и на Руси. До 1600 на Руси было напечатано всего только 11 книг, но уже при Алексее Михайловиче их было напечатано 187, а при Петре I (введшем гражданскую печать для светских книг) — до 600, при этом процент богослужебно-церковных изданий был ничтожен. Издательское дело петровской эпохи носило узко практический характер. Книги по корабельному делу, по ремеслам, научные — вот преобладающий тип петровской книги, хотя между ними попадаются и ‘Приклады како пишутся комплементы’. В XVI—XVII вв. в России был уже книжный рынок, на котором наряду с московскими изданиями фигурировали издания Феоля (Краков), Скорины (Прага), Мамоничей (Вильно)… Русский рынок XVII в. уже наводнен беллетристикой — лубочной повестью и сказкой (‘Бова’, ‘Еруслан’, ‘Шемякин суд’) и переводным авантюрным романом, бывшим в продолжение нескольких веков излюбленным чтивом наших предков (‘Александрия’, ‘Девгениево деяние’ и пр.). В 1695 в Москве в Китай-городе среди рядов лавок имеется уже специальный ‘ряд для икон и книг’, в 1721 организуются типографии при Академии наук, сенате, Александро-Невской лавре, печатающей ‘Ратные повести’, ‘Юности честное зерцало’ и др. За 20 лет царствования Елизаветы вышло 612 книг, о содержании этих книг и о классовом характере изданий мы можем судить из следующих слов указа царицы, направленного тогдашней Академии: ‘…Стараться переводить и печатать книги гражданские различного содержания, в к-рых польза и забава соединены были с пристойным к светскому житию нравоучением’. До половины XVIII в. монополистом издательского дела было государство, но в дальнейшем книги все более часто начинают печататься уже ‘собственным коштом’. В 1728 открылась ‘Книжная палата’, книжная лавка Академии наук, просуществовавшая до 1764 и сыгравшая большую роль в деле продвижения книги, с 1771 стали даваться разрешения на открытие частных типографий, 1761—1800 дали огромную для России того времени цифру изданий: 7 861 название с тиражом, доходившим до 7 млн. экземпляров. Самой яркой издательской фигурой того времени был Н. И. Новиков [1744—1818] (см.), издатель так называемых сатирических журналов ‘Трутень’ [1769—1770], ‘Живописец’ [1772—1773], ‘Кошелек’ [1774]. В первый период своей деятельности [1766—1779] Новиков выбросил на книжный рынок 950 названий периодики, религиозно-нравственной и масонской литературы и значительного количества беллетристики. Корнель, Расин, Мольер, Руссо, Шекспир, Вольтер, Тассо, Мильтон и мн. др. корифеи западноевропейской литературы появились в новиковских изданиях наряду с Херасковым и Сумароковым, Кантемиром и Аблесимовым. Литературная продукция эта удовлетворяла потребностям и основного ее потребителя — западнического, аристократического дворянства и нарождающейся столичной и провинциальной буржуазии — о последнем свидетельствуют нам тиражи новиковских изданий, доходившие до 2 тысяч и более экземпляров,

0x01 graphic

Марка издательства Эльзевир [XVII в.]

Марка издательства Дидо (Париж, конец XVIII и начало XIX вв.)

и простенькая внешность его книг, пришедшая на смену роскошной книге-забаве с цветными и густо золочеными обрезами, в сафьяне, шелку и бархате. К началу XIX века русские издатели делятся на две группы, часто близко соприкасающиеся, — ‘культуртрегеров’ и ‘коммерсантов’. К первым следует отнести П. И. Бекетова [1761—1836], знатока книги, безукоризненно ее издававшего, — ему принадлежит между прочим издание ‘Пантеона русских авторов’, П. В. Сленина, и в особенности В. С. Сопикова [1765—1838], соединившего образцовую работу библиографа с деятельностью издателя-книгопродавца. Наряду с деятельностью культуртрегеров развивались издательства чистых коммерсантов. Зачастую выбившиеся из ‘мальчиков’, полуграмотные, но чуявшие потребности рынка, горбом пробивавшие себе дорогу, они сочетали интересы книги с интересами собственного кармана. К ним относятся Н. И. Кольчугин и М. П. и И. П. Глазуновы, создатели крупного по тому времени издательского предприятия. ‘Письмовник’ Курганова выдержал у них десятки изданий, в числе изданных ими книг нужно отметить также двенадцатитомное ‘Собрание образцовых русских сочинений’ под редакцией Жуковского и Воейкова и первые полные собрания многих классиков, начиная с Лермонтова и Тургенева. Деятельность Глазуновых довольно полно освещена в изданной ими юбилейной книге ‘Краткий обзор книжной торговли и издательской деятельности Глазунова за сто лет, 1781—1881’. До тысячи названий беллетристики и до 12 миллионов оттисков — вот итог продукции фирмы Глазуновых. Издательство прекратило свою деятельность

0x01 graphic

Книжная марка издательства печатника Ивана Федорова [XVI в.] и марка издательства Новикова [XVIII в.]

только после Октябрьской революции. Интересным образчиком издателя, совмещавшего в себе и коммерсанта и культуртрегера, был П. А. Плавильщиков [1768—1823] (см.), создавший в 1815 в Петербурге первую частную публичную библиотеку. С именем Плавильщикова тесно связано имя начавшего у него службу и продолжавшего его дело А. Ф. Смирдина [1794—1857] (см.). В. Г. Белинский в ‘Лит-ых мечтаниях’ так охарактеризовал смирдинскую деятельность: ‘Я насчитываю четыре периода нашей словесности: ломоносовский, карамзинский, пушкинский и поэтически-народный. Остается упомянуть еще о пятом, который начался с появления в свет первой части ‘Новоселья’ и к-рый можно и должно считать смирдинским, ибо А. Ф. Смирдин является главой и распорядителем сего периода. Все от него и все к нему, он одобряет и ободряет юные и дряхлые таланты очаровательным звоном ходячей монеты, он дает направление и указывает путь этим гениям и полугениям, не дает им лениться, словом, производит в нашей литературе жизнь и деятельность’. Сын московского торговца полотном, у дьячка научившийся грамоте, с детства отданный в книжную лавку — в ‘мальчики’, Смирдин от Плавильщикова восприял чутье книжника и в 1823 принял, едва ли не по наследству, все книжное имущество своего покойного хозяина. Расцвет деятельности Смирдина датируется 1832, когда он открыл на Невском новый книжный магазин и расположенную в том же здании ‘Библиотеку для чтения’. Открытие ознаменовалось торжественным обедом, на к-ром присутствовал весь цвет русской лит-ры, постановивший в ознаменование этого события составить общими усилиями альманах »Новоселье’ А. Ф. Смирдина’. Успех Смирдина-издателя начался еще с 1829 напечатанием романа Ф. В. Булгарина ‘Иван Иванович Выжигин’, расхватанного в числе 4 тысяч экземпляров (цифра для того времени неслыханная) менее чем в три недели. Большой экономический успех выпал и на долю ‘Бахчисарайского фонтана’ Пушкина. Дело стало расти. Книжное дело Смирдина — уже не лавочка, торгующая ‘иконами и книгами’, а большой роскошный магазин, мощное торговое предприятие. Смирдин действовал умно и умело. Ему еще в юности удалось перенять навыки лубочных издателей и книготорговцев, подход которых к книге был чисто рыночным. Внешние обстоятельства благоприятствовали Смирдину — книжная торговля в 30—40-х гг. была чрезвычайно оживлена, книжные лавки были переполнены, среди покупателей стали появляться даже те, кто еще недавно гнушался даже в руки взять русскую книгу, признавая исключительно иностранную. Смирдин во-время учел это, ориентировался на широкие читательские массы, снизил цену на книгу за счет увеличения

0x01 graphic

Марка издательства А. Ф. Смирдина

тиража (достаточно сказать например, что ‘История’ Карамзина упала в цене в смирдинском издании с 150 рублей до 30) и придал издательству строго коммерческий характер. Магазин Смирдина стал почти ‘литературным салоном’, одновременно привлекавшим в свои стены Крылова и ‘барона Брамбеуса’ (Сенковского), Пушкина и Греча и неоднократно воспевавшимся в стихах и прозе. Следует отметить также, что лишь со Смирдина между писателем и издателем установились коммерческие отношения, и авторский гонорар (впервые введенный в обиход Рылеевым и Бестужевым в их ‘Полярной звезде’) прочно вошел в писательский быт. Главнейшими авторами, сочинения которых издавал Смирдин, были Карамзин, Державин, Крылов, Жуковский, Баратынский, Марлинский, Батюшков, Гнедич, Козлов, Одоевский, Даль, Сенковский, Булгарин, Греч, Д. Давыдов, Хмельницкий, Нарежный, Зотов, Катенин, Кукольник. Пушкин, сам в известной мере причастный к книгоиздательству, напечатал у Смирдина и ‘Бориса Годунова’ [1831], и первое полное издание ‘Онегина’ [1833], и ‘Поэмы и повести’ [1835], и т. д.

Из других книготорговцев-издателей несколько более позднего периода отметим В. И. и Ф. В. Базуновых (фирма издавала иностранную переводную литературу: Гёте, Гейне и т. д., библиотеку русских писателей: Достоевского, Успенского и т. д.), Александра [умер в 1827] и Адольфа [умер в 1865] Плюшар, с именем которых связано издание ‘Энциклопедического лексикона’ (17 томов, С.-Петербург, 1835—1841), развернутого по образцу лучших западных изданий подобного типа, с привлечением известнейших литераторов и ученых, Я. И. Исакова [ум. в 1881], крупнейшего торговца франц. изданиями, выпускавшего книги с редким великолепием, привлекавшего к своим изданиям виднейших графиков того времени. За ‘смирдинским периодом’ следовал период нек-рого упадка книжного дела (конечно в значительной зависимости от николаевской реакции). Из изд-в сер. XIX в. следует упомянуть крупную и весьма долго работавшую фирму ‘Думнова, наследников бр. Салаевых‘, основанную в 1828 И. Г. Салаевым [умер в 1858], продолженную Н. И. Салаевым [1821—1867] и с 1886 перешедшую к Думновым, дотянувшим ее до 1928. Салаевы занимались изданием учебников (в этой области одно время они были почти монополистами), но и литературная продукция этого типичного купеческого предприятия была велика. Издавали Салаевы с откровенно коммерческими целями, ‘не мудрствуя лукаво’ и мало заботясь о внешности своих изданий. Наконец с начала XIX в. появляются и лубочные издатели.

Марка издательства Глазунова

Крупнейшие из них — В. В. Холмушин [1802—1874], Морозов, сколотивший состояние изданием бульварных романов Пазухина, Оленин, позднее Сазонов, Губанов, Евдокия Коновалова и др. ‘Лубочники’ наводняли книжный рынок как-раз тем самым ‘Милордом глупым’, против которого так негодовал Некрасов. Безграмотные песенники, ‘Бова’,’Еруслан’, лубочные переделки Козьмы Рощина, ‘Портупей-прапорщик’ Коссирова, сонники и оракулы обильно внедрялись в деревенскую и мещанскую гущу и засоряли умы патриотически-религиозной и безграмотно-разбойничьей дребеденью, сплошь проникнутой сентиментально-альковным привкусом (см. ‘Лубочная литература‘).

Эпоха 60-х гг., характеризовавшаяся приходом в литературу мелкобуржуазного демократическ. читателя, усилила спрос на книгу нового типа — на позитивистскую критику и публицистику, на историко-социологическую и, главное, на научно-популярную литературу. Типичнейшим издателем-‘утилитаристом’ был К. Т. Солдатенков [1818—1891], наладивший изд-во, давшее за полвека до 200 названий. Это было типичное издательство либерально-дворянской и мелкобуржуазной интеллигенции 60-х гг. Невзрачные томики на дешевой бумаге, с мелким шрифтом и серой обложкой, многотиражные и дешевые, содержали в себе произведения Грановского, Кавелина, Пыпина… Солдатенков известен также рядом переводных сочинений по истории и истории культуры, упомянем здесь ‘Всеобщую историю’ Вебера, в переводе Н. Г. Чернышевского, ‘Историю эллинизма’ Дрейзена и другие. Роль Ф. Ф. Павленкова [1839—1900] была не менее ярка. В 1868 за хлопоты по увековечению памяти Д. И. Писарева (Павленков издал его сочинения в 1866) он на заре своей издательской деятельности был оторван от нее, сослан в Вятку и только через своего доверенного — Черкезова — мог руководить фирмой. Лишь в 1881 он получил возможность лично заняться издательской деятельностью. Конфискации и запрещения сыпались на него, как из рога изобилия, но он, невзирая на все трудности, твердо вел свою линию, выбрасывая дешевые издания классиков и наиболее радикальных мыслителей своего времени (Бокль, Брандес, Беллами и др.). Из изданий Павленкова упомянем 130 книжек ‘Биографической библиотеки’ (по 25 коп. за книжку), ‘Иллюстрированную Пушкинскую библиотеку’, собрание сочинений Г. Успенского, Белинского, Гюго, Решетникова, Скабичевского и др. Им же было подготовлено первое в России издание Герцена, увидевшее однако свет лишь после смерти Павленкова, в 1905, в сильно искаженном цензурой виде.

Во второй половине XIX века и в начале XX века произошла уже полная диференциация книгоиздателей, — на издателей в чистом виде и распространителей, т. е. издателей-книгопродавцев. Первая категория, только печатавших книги, была сравнительно немногочисленна (Яковенко, Павленков, СПБ книгоиздательство писателей…), издателей-складчиков, оптом продававших свою продукцию, было больше [В. М. Саблин, А. Ф. Девриен (отметим его многочисленную детско-юношескую литературу), Московское книгоиздательство ‘Знание’, Котляр, ‘Образование’, М. и С. Сабашниковы], еще более насчитывалось издателей-книгопродавцев, причем к этому разряду принадлежали наиболее крупные (Панафидин, Карбасников, Ступин, Скирмунт, Вольф, Сытин). В конце XIX века происходит диференциация издательской продукции по содержанию. Так, Слепцов (‘Книжка за книжкой’), ‘Посредник’ (издательство, основанное в 1884 с благословения Л. Н. Толстого И. И. Горбуновым-Посадовым), Сытин специализируются в издании ‘народной’ литературы, Клюкин, Д. И. Тихомиров, А. А. Федоров-Давыдов, Кнебель, Е. Коновалова, опять-таки Сытин — в издании детской, Готье, Дейбнер, Ланг, Юнгмейстер, Лидерт, В. Антик (Поль) — в издании иностранной беллетристики, Вольф, О. Н. Попова, К. И. Тихомиров, Суворин, Чарушников, Ступин, Павленков, Карбасников, Солдатенков, Сабашниковы, Пантелеев, ‘Мир‘ и другие — художественной литературы, истории литературы и критики.

С приходом в книжное дело промышленного капитала книгоиздательская продукция в предреволюционной России развернулась сильнейшим образом. Выдвинулся целый ряд крупнейших дельцов-издателей законченно буржуазной складки. Начиная нередко с грошей, иногда с офеней, эти люди всеми средствами ‘перли’ к гегемонии в книжном деле, к сколачиванию капиталов, зачастую малокультурные, но всегда удовлетворяющие интересы книжного рынка и всегда чутьем книжника чуявшие и распознававшие книгу — они подчас развивали книжное дело до европейских масштабов. Если одни из них (Морозов, Холмушин, Коновалова) так никуда и не сдвинулись с лубочной спекуляции и наводняли рынок изданиями типа ‘Милорда глупого’, то другие в процессе обуржуазивания видоизменили свой лик и превратились постепенно в ‘просвещенных’ купцов-книжников. К этому разряду принадлежал М. О. Вольф [1825—1883]. 43 года стоял он на ‘книжном посту’ и, не будучи ни меценатом ни культуртрегером, все же сыграл выдающуюся роль в истории русской книги. От Якутска до Варшавы, от Риги до Ташкента была разбросана книжная армия Вольфа. Сын варшавского врача, приехавший в 1848 в Петербург, выученик купца Исакова, Вольф поставил свою ‘Универсальную книжную торговлю’, открытую им в 1853, на уровень большого коммерческого предприятия европейского типа. Вольф знал не

0x01 graphic

Марка издательства Вольф

только что издавать, но и для кого издавать. Он старательно следил за вкусами городской буржуазии, к ним приноравливаются и его роскошные магазины с зеркальными витринами, уставленные ‘подарочной’ детской книгой (им была издана например вся Чарская в кожаных, тисненных золотом переплетах). Ни о каком ‘учительстве’ (а именно так смотрели на свою роль издатели типа Новикова) Вольф и не мечтал: до 5 тысяч названий были им выпущены по коммерческим соображениям и удовлетворяли запросы буржуазного потребителя. Репутацию своего изд-ва Вольф ‘держал высоко’, никогда не спускаясь до издания книг, пусть и очень ходких, но легкомысленных с точки зрения ‘благовоспитанного’ буржуазного читателя. Его изд-во было законченно-классовым, вполне удовлетворявшим своего потребителя, — в этом разгадка его исключительного успеха. Даль и Мицкевич, Писемский и Лессинг, Скотт и Лесков, масса изданий беллетристов-современников Вольфа и наконец такие ‘роскошные’ издания, как ‘Божественная комедия’ с иллюстрациями Г. Доре, — вот характерные образцы вольфовской продукции. Вольфовский магазин, по определению С. Ф. Либровича ‘Литературный почти-клуб’, напоминал смирдинскую лавку и оставил несомненный след в истории русской литературы.

Одним из приказчиков Вольфа был А. Ф. Маркс [1838—1904], впоследствии знаменитый издатель ‘Нивы’ [1870—1917] (см.). Этот коммерсант по всем приемам своей работы развил огромное литературное изд-во, дал глухой провинции миллионные тиражи классиков. Произошло это совершенно непреднамеренно. ‘Ниве’ в первые годы ее существования пришлось вести большую борьбу с конкурирующими с нею изд-вами. В целях привлечения наибольшего количества подписчиков Маркс стал давать в виде бесплатного приложения к ‘Ниве’ ‘полные собрания сочинений’. Начал он с авторов, после смерти к-рых прошло 50 лет и более (издание их было наиболее выгодно, т. к. отпадала оплата авторского гонорара). Так. обр. к ‘Ниве’ были ‘приложены’ Грибоедов, Фонвизин, Жуковский, Гоголь, Кольцов, Полежаев, Екатерина II, Козлов… Дело пошло, тираж стал расти с невиданной быстротой, успех этот позволил Марксу уже покупать у наследников право на издания классиков. Таким образом появились при ‘Ниве’ ‘полные’ Достоевский, Тургенев, Гончаров, Успенский, Гаршин, Писемский, Л. Толстой, Фет, Тютчев, Мей, Майков, Салтыков-Щедрин. Еще позднее Маркс начал покупать полные собрания и у живых авторов. Некоторых он издавал ранее отдельно, а потом, когда спрос на отдельное издание слабел, давал приложение к ‘Ниве’ (сочинения Чехова, Короленко, Л. Андреева, Вересаева, Боборыкина, Гарина, Куприна, Мамина-Сибиряка, из иностранных — Мольера, Уайльда, Метерлинка, Гамсуна, Гауптмана, Гейне, Ростана). Отдельно от ‘Нивы’ Маркс издал ‘полных’ Альбова, Потапенку, Баранцевича и мн. других современных ему беллетристов.

Эта продукция, во главе с самим журналом и его ‘литературными и популярно-научными приложениями’, печатавшими любимейших писателей провинциального мещанства и городской обывательщины, распространялась буквально повсеместно. Мелкий чиновник, сельский поп, лавочник, приказчик, иногда зажиточный крестьянин — вот многоликий читатель ‘Нивы’. Рядом с деятельностью Вольфа не может быть не упомянута также деятельность А. С. Суворина [1834—1912] (см.), крайнего монархиста, редактора ‘Нового времени’, сварливого и своенравного самодура в книжном деле. Как и Вольф, Суворин ориентировался на городского буржуа и обывателя, однако буржуазного ‘европеизма’, столь характерного для Вольфа, с его роскошными ‘подарочными’ изданиями, у Суворина было гораздо меньше. К тому же у Суворина бывали и ‘заскоки’, никак не вязавшиеся с требованиями коммерции, он издал например большой том стихов Василия Туманского, мало популярного и забытого поэта пушкинской поры, выпуск к-рого не мог оправдываться никакими коммерческими соображениями, он переиздал ‘Путешествие’ Радищева, он выдвинул А. П. Чехова, в то время еще никому неведомого Антошу Чехонте. Сувориным издавалась ‘Дешевая библиотека’, за 8—20 коп. дававшая книжечки сочинений русских классиков. ‘Полный’ Пушкин, изданный в 1888 в 10 томах, за 1 р. 50 коп., ‘История’ Карамзина, повести Карамзина, Языков, Дельвиг, Одоевский, Озеров, ‘Недоросль’, ‘Горе от ума’, Аблесимов, из иностранных авторов — Шекспир, Шиллер, Флобер, Бомарше, из древних — Эзоп, Эсхил, Еврипид — таковы другие его издания.

Крупнейшим издателем-коммерсантом дореволюционной России был И. Д. Сытин. Крестьянин Костромской губ., четырнадцатилетним мальчишкой поступивший в книжную лавку Шарапова, он уже в 1876 обзавелся своей литографией и печатал лубочные картины, а в 1883 имел уже и собственную книжную торговлю. Как лубочный торговец Сытин не имел себе равных по количеству выпущенной им продукции и по огромному штату офеней, распространявших ее. Ему обязаны выходом газета ‘Русское слово’ и ряд журналов, в рекордный 1914 им было выпущено 1 141 название, а это для дореволюционной России почти грандиозно. Как издатель Сытин был весьма неразборчив и издавал все: от ‘Полного сонника-оракула’ до сочинений Данте. ‘Потрафлять’ рынку умел И. Д. Сытин, как никто из русских книгопродавцев. Сытинское издательство пережило Октябрь и заглохло в годы нэпа.

0x01 graphic

Марка издательства И. Д. Сытина

Полной противоположностью коммерческой фирме Сытина была организованная в 1890 фирма Сабашниковых, культурных дельцов и знатоков книги. Издательство их дожило до наших дней (закрылось в 1930) и еще недавно выпустило серию буржуазно-дворянских мемуаров ‘Записи прошлого’ (гр. Толстой, А. Сусловой, Менделеевой и др.). Из изданий, относящихся к лит-ре, должна быть отмечена серия ‘Памятники мировой лит-ры’, в которой в хороших переводах, с проверенными текстами, с комментариями и под редакцией крупнейших ученых, появились полные собрания Софокла, Эсхила, Еврипида, Сафо и Алкея, памятники русского фольклора и т. д.

Более демократические группы читателей начала XX в. обслуживало изд-во ‘Суриковского лит.-музыкального кружка писателей из народа’, возникшее в 1902, просуществовавшее до 1920 и выпустившее огромное количество тоненьких брошюрок стихов и прозы. Под суриковским издательством следует подразумевать в сущности целый конгломерат издательских попыток Деда Травоеда (П. А. Травина), Шкулева, Дудцова, Люшкова, Леонова, Бодрягиных и мн. др. Все эти так называемые поэты-‘самоучки’, или ‘самородки’, проводили в литературу довольно большую и своеобразную группу писателей, в большинстве своем крестьян, в меньшинстве — мелких купцов, торговцев, мелких чиновников и городских мещан. Среди них не было или почти не было индустриальных рабочих, они отнюдь не могут быть названы революционерами, но известный проблеск протеста в их деятельности несомненно был, — недаром их так настойчиво преследовало царское правительство. Их книги успешно конкурировали и с ‘Джеком-потрошителем’, и с ‘Ерусланом’. ‘Суриковщина’ расходилась в многотысячных тиражах как-раз в те годы, когда рафинированные буржуазно-дворянские деятели декадентствующего толка выпускали символистич. лит-ру ‘для избранных’ с тиражом в 200—500 экз., а ‘Центрофуга’ печатала ‘Неуважительные основания’ И. А. Аксенова, с великолепными офортами А. А. Экстер, в количестве 150 нумерованных экземпляров стоимостью в 12 руб. каждый. В 1924—1927 традиции ‘суриковщины’ пробовало поддерживать изд-во ‘Всероссийское общество крестьянских писателей’ (ранее ‘Союза’). Попытка совместить несовместимое, влить новое вино — созвучное революции содержание — в старые суриковские мехи, разумеется окончилась полным провалом.

Т-во ‘Знание’, основанное в 1898 и привлекшее в 1900 в свой состав М. Горького (в сб. ‘Знание’ напечатан ряд его произведений — ‘Песня о буревестнике’, ‘Мещане’, ‘Мать’ и др.), прочно заняло место в истории лит-ры своей борьбой против буржуазно-интеллигентского ренегатства и символистской реакции конца 90-х гг. и начала 900-х гг., а гл. обр. своей поддержкой революционного рабочего движения.

Революция 1905 породила огромные количества новых изд-в. Уже с 1904, с ослаблением цензурного гнета, стало возможным издать легально часть того, что еще так недавно печаталось и распространялось нелегально и ввозилось из-за границы. В этой продукции роль художественной литературы была сравнительно незначительной. Надо было в первую очередь удовлетворять потребности в популярной книге по общественно-политическим вопросам. Изд-ва эпохи первой русской революции и последующих лет (‘Молот’, ‘Демос’, ‘Буревестник’, ‘Донская речь’, основанная Парамоновым, ‘Прибой’, ‘Волна’, ‘Вперед’ — с.-д. изд-ва, с.-р. издательства ‘Сеятель’ и ‘Земля и воля’, ‘Молодая Россия’, ‘Логос’, ‘Прометей’, ‘Свободная мысль’ и мн. др.) ни с какой стороны не были коммерческими предприятиями, эта сторона у большинства партийных изд-в сводилась к нулю. Литературу в узком смысле слова все они издавали в небольшом количестве, конечно заботясь не о техническом великолепии, а лишь о внутреннем содержании и многотиражности книги.

Провинция всегда играла малую роль в развитии дореволюц. Л. и., упомянем здесь лишь ряд киевских издательств (Симоненко, Иогансена, Оглоблина), издававших лит-ую книгу на русском и украинском яз., и выдержанное по подбору материала и по оформлению ярославское изд-во К. Ф. Некрасова, выпустившее стихотворения Каролины Павловой, под ред. В. Брюсова, стихотворения А. Григорьева, под редакцией Блока, ‘Ясень’ Бальмонта, ‘Семь цветов радуги’ Брюсова, ‘Фауста’ Марло.

Поэзия, особенно первые книги того или иного автора, почти как правило выпускались авторскими изданиями. Так было и в XIX веке (‘Ганц Кюхельгартен’ Гоголя, ‘Мечты и звуки’ Некрасова), так было и в период символистов (Брюсов, Сологуб, Бальмонт) и в наши дни, с той только разницей, что авторами-издателями придумывалась какая-нибудь ‘разовая’ марка несуществующего изд-ва. Иногда под такой авторской маркой появлялись десятки изданий. Таковы в годы после Октябрьской революции изд-ва ‘Чихи-Пихи’ (‘Имажинистов’), ‘Московского цеха поэтов’, ‘Все

Читайте также: