I.
I.
Русский биографический словарь А. А. Половцова, т. 10 (1914): Лабзина — Ляшенко, с. 252—254
II.
II.
В. К.
В. С—н.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XVIIa (1896): Ледье — Лопарев, с. 564
Леонтьев П. М.: биографическая справка, Леонтьев Павел Михайлович, Год: 1914
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Леонтьев, Павел Михайлович, известный филолог, профессор Московского университета, основатель и директор лицея цесаревича Николая, родился в г. Туле 18 августа 1822 г., умер 24 марта 1874 г. в Москве. Первую молодость провел в деревне Епифанского уезда, Тульской губ., в доме родителей, небогатых дворян, употребивших все средства для воспитания детей. Любознательность и уважение к книгам Леонтьев получил с первыми впечатлениями младенчества, имея под руками большую библиотеку родителей, а еще большую у прадеда своего, А. Т. Болотова. Первоначальное обучение Леонтьев получил от матери и трех домашних учительниц, из которых одна была воспитанница Московского Екатерининского института, а две иностранки. Затем в начале 1833 г. его отдали в пансион Бегагеля в Туле, однако учение его здесь шло не совсем удовлетворительно, хотя в латинском яз. и математике лучше, нежели в других предметах. Летом 1834 г. Леонтьев вышел из пансиона и продолжал заниматься дома в деревне под надзором уже одного отца, так как мать его скончалась в 1833 г. В 1835 г. он поступил в Московский дворянский институт, где латинский яз. преподавал проф. Д. Л. Крюков, пробудивший в Леонтьеве живой интерес к классическим древностям и по совету которого он стал брать у Клина уроки греческого языка, не преподававшегося в институте. По окончании курса в институте с серебряною медалью он в 1837 г., по совету попечителя Московского округа графа С. Г. Строганова и того же проф. Крюкова, определился в университет на словесное отделение философского факультета, хотя влечение имел к математическому отделению. Окончив курс в университете в 1841 г., Леонтьев был определен графом Строгановым на должность помощника библиотекаря, которую занимал до конца 1843 г. В этом же году он выдержал магистерский экзамен и отправился на казенный счет за границу, где слушал лекции профессоров университетов: Кенигсбергского (Лобека и Розенкранца), Лейпцигского (Гофрида Германа, Гаупта и Штильбаума), Берлинского (Бека, Лахмана, Шеллинга и Гергарда) и др., а затем посетил замечательнейшие города Италии. Возвратившись в 1847 г. в Москву, Леонтьев был определен исправляющим должность адъюнкта и экстраординарного профессора (1851 г.) по кафедре римской словесности и древностей. Предметом первой вступительной лекции его была важность всестороннего изучения классической древности — тезис, проведению которого в жизнь посвятил он всю дальнейшую свою деятельность, как профессор, публицист, сподвижник учебной реформы 1871 г. и основатель и директор лицея цесаревича Николая. Его лекции о государственном быте древнего Рима не только вводили слушателей в самую глубь классической жизни, но были в то же время и школой высшего политического смысла и разумения, так что в аудиторию его вскоре стали стекаться многочисленные слушатели даже юридического факультета. Не меньшее влияние оказывали его лекции по истории и археологии древнего искусства, служившие основою эстетического развития будущих исследователей отечественных древностей, и лекции о древнеязыческих религиозных воззрениях. Педагогическая деятельность Леонтьева не ограничивалась стенами университета: лучших из числа своих слушателей он собирал вокруг себя в частных беседах и здесь щедро делился с ними сокровищами своего знания. Ученая его известность была упрочена диссертацией ‘О поклонении Зевсу’, а затем изданными им пятью томами сборника ‘Пропилеи’. Этот сборник пользовался большим успехом среди читателей, в нем наряду с блестящими статьями Леонтьева печатались, напр., ‘Римские женщины по Тациту’ проф. Кудрявцева, ‘Очерки греческой философии’ Каткова и др. В названной диссертации Леонтьева богатый мифологический материал освещен одною общею мыслью — исторически показать развитие воззрений греческого народа на главное свое божество, насколько они выразились в различных обрядах поклонения. Этим сочинением Леонтьев предупредил подобные исследования даже ученых Западной Европы. Сюда же относятся две рецензии его, напечатанные во 2-м томе ‘Пропилеев’ под заглавием ‘Мифическая Греция и Италия’ на вышедшие около того времени в Англии и Германии сочинения — ‘Историю Греции’ Грота и ‘Древнейшую историю римлян’ Герлаха и Баховена.
По археологии искусства заслуживает внимания его курс истории греческого ваяния, некоторые части которого составили в распространенном виде предмет отдельных статей, помещенных в ‘Пропилеях’, каковы напр.: ‘О новой теории греческой архитектуры’, ‘О различии стилей в греческом ваянии’ и ‘Эгинские мраморы Мюнхенской глиптотеки’. К археологическим же исследованиям, но стоявшим в стороне от этого курса, можно отнести также напечатанную статью: ‘Бакхический памятник графа Уварова’. Практически применить свои обширные и глубокие познания по древностям, археологии и древней политической истории Леонтьеву удалось во время правительственной командировки на устья Дона (в селение Надвиговку) в 1853 г. Ему посчастливилось найти там несколько замечательных надписей и других памятников древности. Важнейшими данными, которые он добыл при помощи произведенных там по его указаниям и под его личным наблюдением раскопок, были сведения о двух главных эпохах в истории древнего Танаиса и соответствующем ему двояком месте этого города. Подробности этих археологических изысканий Леонтьев изложил в обширной статье, напечатанной в ‘Пропилеях’ (т. 4) под заглавием: ‘Разыскания на месте древнего Танаиса и его окрестностей’. Как подготовление к этим археологическим работам может быть рассматриваема его статья ‘Обзор исследований о классических древностях северного берега Черного моря’ (‘Пропилеи’, т. І). Кроме того, в тех же ‘Пропилеях’ Леонтьевым помещено несколько статей, которыми он отзывался на современные явления науки и жизни, таковы: ‘Рецензия на сочинения: ‘Ликург Афинский’ (т. 2), ‘Август Бек’ (т. 3) и ‘Древняя Синопа’ (т. 4).
В 1856 г. Леонтьев принял деятельное участие в ‘Русском Вестнике’, который под редакцией М. Н. Каткова сразу занял первое место в русской журналистике, как орган всесторонней критики отживающих начал, особенно резко выказавших свою несостоятельность после Крымской кампании, и в то же время как провозвестник иного наступающего времени. С переходом в 1863 г. в руки Каткова и Леонтьева ‘Московских Ведомостей’ во время польского мятежа, все вопросы, глубоко затрагивавшие русские интересы, подверглись на столбцах этой газеты всестороннему обсуждению и выводы ее нередко находили себе практическое осуществление в высших сферах государственной жизни. На столбцах этой же газеты было помещено им огромное количество передовых статей, посвященных вопросу о реформе учебной системы. Приглашенный в 1869 г. в Петербург для участия в ученом комитете совета министра по выработке устава гимназий, он, положительно не зная покоя, всецело отдался этому делу и выработал черты нового проекта устава и объяснительной к нему записки, послуживших основанием для всего дальнейшего хода этого дела. Все дальнейшие и важнейшие шаги на пути учебной реформы были сделаны при деятельном его участии, как-то: первые предначертания по осуществлению учебной реформы, установление учебных планов и в особенности по древним языкам и окончательное установление правил об испытаниях. В этом отношении заслуги Леонтьева министерству народного просвещения неоценимы, и обновленная школа того времени ему обязана весьма многим.
В последние годы деятельности Леонтьеву суждено было проявить в полном блеске и другую сторону своей многосторонней и богатой натуры, а именно организаторскую способность. Он лучше чем кто-либо оценил великое значение совершившейся на его глазах учебной реформы и служил ей своею опытностью и богатством своих сведений. Изучив глубоко и всесторонне педагогическое дело, он не только заботился распространить здравые о нем понятия в обществе, не только руководил своими наставлениями и советами педагогов, но решился вместе с Катковым основать лицей цесаревича Николая. В первое время после основания лицея Леонтьев, обремененный занятиями по изданию ‘Московских Ведомостей’ и по университету, принимал мало участия в делах лицея, но вскоре отдал ему себя всецело, жил можно сказать для него, приносил ему в жертву все свои силы.
Кроме указанной выше диссертации и статей, помещенных в сборнике ‘Пропилеи’, в ‘Русском Вестнике’ и ‘Московских Ведомостях’, Леонтьев издал еще: ‘О судьбе земледельческих классов в древнем Риме’ (1861 г.), ‘О Рутгардовой методе преподавания древних языков’ (М. 1841 г.) и ‘Библиотека греческих и латинских писателей с примечаниями и словарем для средних учебных заведений, т. I. Речи за поэта А. Архия и за Кв. Лигария’ (М., 1867 г.).
‘Памяти Павла Мих. Леонтьева’ (М., 1875 г.). — ‘Отчет и речь в Московском университете 12 января 1876 г.’. — ‘Биографический словарь профессоров и преподавателей Имп. Московского университета’, ч. І, стр. 453—455. — ‘Журнал Мин. Народного Просвещения’, т. 178 (1875 г., No 4), 179, V. — ‘Московские Ведомости’, 1875 г., NoNo 79—81, 97, 98, 111. — ‘Русский Мир’, 1874 г., No 258. — ‘Русский Вестник’, 1874 г., No 4, 1875 г., No 4. — ‘Нива’, 1875 г., No 22. — ‘Отечественные Записки’, 1872, т. 204, No 10, 1876 г., т. 226, No 5. — ‘Современный Листок’, 1866 г., No 61. — ‘Всемирная Иллюстрация’, 1869 г., No 15. — ‘Иллюстрированная Неделя’, 1875 г., No 16. — ‘Петербургская Газета’, 1874 г., No 145. — ‘Гражданин’, 1875 г., No 13. — Ефрон, Энциклопедический словарь, т. 34, стр. 564. — Геннади, ‘Справочный словарь о русских писателях и ученых’, т. II, стр. 233—234.
Леонтьев (Павел Михайлович) — известный филолог и педагог (1822—74). Еще в детстве, воспитываясь в доме родителей, небогатых дворян Тульской губ., Л. перечитал массу книг из библиотеки своего прапрадеда, известного А. Т. Болотова. Когда Л. поступил в московский институт, латинский яз. преподавал там Д. Л. Крюков (см.), пробудивший в Л. живой интерес к классическим древностям. Окончив курс на словесном отделении философского факультета моск. унив. и выдержав магистерский экзамен, Л. уехал в Германию, где слушал лекции Бека, Лахмана, Шеллинга и др., а затем посетил замечательнейшие города Италии. Возвратившись в 1847 г. в Москву, он занял кафедру римской словесности и древностей и получил степень магистра за соч.: ‘О поклонении Зевсу’ (М., 1850). Это сочинение написано под влиянием Шеллинговой ‘философии мифологии’, со стороны филологической оно считается устаревшим. Капитальным вкладом в науку явились изданные Л. ‘Пропилеи. Сборник статей по классич. древности’ (М., 1855—57, 2 изд. M., 1869), где из числа статей самого издателя выдаются: превосходный ‘Очерк истории древней Греции’, ‘Венера Таврическая’ и ‘О различии стилей в греч. ваянии’. С основанием ‘Рус. Вестника’ (1856) начинается оживленная журнальная деятельность Л., обусловливаемая главным образом близостью и общностью взглядов с Катковым, на которого он всегда имел очень сильное влияние. Сам Л. писал немного, но деятельно руководил другими. Статья его ‘О судьбе земледельческих классов в древнем Риме’ (1861) издана отдельно. С 1865 г. он стал соиздателем ‘Моск. Ведомостей’. Здесь ему принадлежит огромное количество передовых статей, преимущественно посвященных вопросу о реформе учебной системы. Л. видел спасение от ‘язвы материализма’ исключительно в изучении молодежью древних классиков и немало способствовал гимназической реформе, проведенной в 1871 г. граф. Д. А. Толстым. Л. издал еще: ‘О Рутгардовой методе преподавания древних языков’ (М., 1841) и ‘Библиотека греческих и латинских писателей с примечаниями и словарем для средних учебных заведений, т. 1. Речи за поэта А. Архия и за Кв. Лигария’ (М., 1867). О его педагогической деятельности в лицее цесаревича Николая — см. ниже. Ср. ‘Памяти П. М. Л.’ (М., 1874), М. К., ‘П. М. Л.’ (‘Русский Вестник’ 1874, No 4).
В первое время после основания лицея цесаревича Николая Л., обремененный занятиями по изданию ‘Моск. Вед.’ и по университету, принимал мало участия в делах лицея, но вскоре всецело отдался лицею, взял на себя уроки латинского и греческого языка в старших классах, а также и древней истории, прочитывал ученические работы, присутствовал на всех экзаменах и внимательно изучал индивидуальные особенности каждого воспитанника. В случае нарушения воспитанниками каких-либо правил он старался доводить нарушителя путем диалектического разговора до сознания, что он поступил неправильно. Л. старался привлечь в лицей лучшие педагогические и научные силы, но некоторые из приглашенных им лиц не выдерживали властного его характера. Он требовал от служащих такой же энергической и внимательной работы, какую проявлял сам. Своими неусыпными заботами Л. приобрел любовь и глубокое уважение воспитанников, ярко выразившиеся во время его похорон.