Легкие средства, Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1879

Драматургия
Время на прочтение: 47 минут(ы)
Скачать в PDF

Драматическія сочиненія И. В. Шпажинскаго.

Томъ первый. Изданіе третье

С.-Петербургъ

Типографія А. С. Суворина. Эртелевъ, 13

1906

Легкія средства.

(Какъ ни быть, лишь бы жить)

Сцены въ четырехъ дйствіяхъ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Сусанна Александровна Гладышева, вдова, лтъ подъ 40, моложавая, очень красивая женщина.
Вра, Раиса, дочери ея.
Матвй Андреевичъ Аникевъ, Алексй Андреевичъ Аникевъ, братья — великосвтскіе молодящіеся старички, большого сходства между собой.
Валеріанъ Николаевичъ Мажаровъ, среднихъ лтъ.
Наталья Николаевна, сестра его, 26 лтъ.
Софья Ивановна, мать ихъ, помщица.
Иванъ Семеновичъ Гречухинъ,ученый лсничій,молодой человкъ.
Камила Егоровна Фрикъ, двица, лтъ подъ 40.
Леня Хлюстинъ, купеческій сынокъ.
Доина, няня Гладышевыхъ.
Слуга Гладышевыхъ.
Слуга Мажарова.
Прикащикъ изъ мануфактурнаго магазина.
Прикащикъ ювелира.

Дйствіе происходитъ въ столиц.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Сцена — комната въ квартир Гладышевой, въ которой собирается семейный кружокъ и принимаются близкіе знакомые. Мягкая мебель, обитая ситцемъ. Двери въ задней стн и налво. Направо — окно.

ЯВЛЕНІЕ I.

Вра [стоитъ у окна] и Домна.

Вра. Опять эти лошади!.. Чья эта карета, няня?
Домна [взглянувъ въ окно]. Эта-то?.. Мало ли ихъ, дточка, за день у насъ перебываетъ! Калузиной, можетъ быть, а то баронессы этой… какъ-бишь ее? Пиль… пиль…
Вра. Пидьшау. Нтъ, не ея.
Домна. Ну, такъ Чупрова генерала.
Вра. Ни Чупрова и никого изъ нашихъ знакомыхъ. Эта карета подъзжаетъ всегда пустая и становится вонъ тамъ на углу, у глухого переулка. Видишь гд? Къ нашему крыльцу она не подъзжаетъ. И всякій разъ, какъ появится эта карета, maman выходитъ, садится въ нее и узжаетъ куда-то. Я это хорошо замтила.
Домна. Охъ, ужъ мн эта карета, карета!
Вра. Какъ, няня? Ты знаешь — чья она и куда мама въ ней здитъ?
Домна. Ничего я не знаю… И дивлюсь, съ чегой-то ты пристала ко мн, сударыня!
Вра. Нехорошо, няня, скрывать, если меня это такъ безпокоитъ… даже нечестно.
Домна. Господи помилуй!
Вра. Да, нечестно. Я мамашу спрошу.
Домна [съ ироніей]. Спроси, спроси!
Вра. И спрошу. Отчего она потомъ прізжаетъ какая-то странная, разстроенная?.. [Глядя въ окно]. Вышла. Гляди, няня: сама къ карет идетъ, не подаютъ. И походка не та и манера… Помчались. [Грустно и задумчиво продолжаетъ глядть въ окно].

ЯВЛЕНІЕ II.

Т же и Гречухинъ. [Блденъ и худъ. Съ бородой. Одтъ бдно].

Домна. Вотъ онъ! Изъ мертвыхъ воскресъ. [Гречухинъ кланяется Вр. Домна еще ниже наклоняетъ его голову]. Благодари, хорошенько благодари!
Вра. Полно, няня. Здравствуйте, Иванъ Семеновичъ! [Дружески протягиваетъ ему руку]. Очень рада видть васъ на ногахъ. Садитесь.
Гречухинъ. Если бы не вы, да не бабинька, пожалуй, и закопали бы. Мерещилось, что ужъ гробъ мн сколачиваютъ. [Кланяется]. Земной поклонъ вамъ, Вра Петровна, и отъ всего сердца спасибо! Отходили. Въ большомъ долгу я у васъ. Дай Богъ сквитаться.
Вра. Перестаньте! Вы знаете, я благодарностей не люблю. Ну, какъ теперь?
Гречухинъ. Теперь… теперь превосходно. Душа ликуетъ. Вышелъ въ первый разъ посл болзни, вижу божья коровка по забору ползетъ — умилился, даже слеза прошибла. Вотъ что значитъ ‘хладомъ могилы обвяться’! Куда какъ свтъ хорошъ станетъ! Теперь я совсмъ Геркулесъ. Упитали. Бабинька ростбифы все таскала, кормила точно на убой. Страсть надола!
Домна. То-то, ‘надола’! Кабы ты бабиньку слушалъ — и колчушкой бы не валялся. Грызетъ, бывало, колбасу, да всякую дрянь. Принесешь чего — гонитъ: сытъ молъ. Тоже гордость!
Гречухинъ. Зато посл моихъ обдовъ ко сну не клонило. Эхъ бабинька! И съ голоду, случалось, нашъ братъ помиралъ,— не просилъ и не жалобился.
Домна. То-то! А зимой квартира у него лампой топилась. Бывало, зайдешь — стужа, вода мерзнетъ. ‘Дай дровецъ принесу?’ — ‘Поди ты, дровецъ! Мн, говоритъ, и такъ жарко’. Вотъ и слегъ отъ жары этой. По дломъ, паря. Гордымъ Богъ противится. Слыхалъ? [Уходитъ въ заднюю дверь].

ЯВЛЕНІЕ III.

Вра и Гречухинъ.

Гречухинъ. Между прочимъ, пришелъ… проститься съ вами, Вра Петровна. Узжаю.
Вра. Да?.. Куда же?
Гречухинъ. Въ лсъ. Мсто получилъ. Профессоръ мой схлопоталъ.
Вра. Далеко?
Гречухинъ. Очень, верстъ 700 будетъ. Въ родныя мста, Вра Петровна. Въ томъ самомъ лсу отецъ мой, крестьянинъ, былъ полсовщикомъ. Медвдь его тамъ задралъ.
Вра. Ай!.. Тяжело вдь будетъ тамъ жить… Такія воспоминанія!..
Гречухинъ. Что длать! Въ моемъ положеніи не выбираютъ. Въ гимназіи братишка учится. Забота. Зато лсъ великолпный. Работы и съ топоромъ и съ микроскопомъ за глаза! Къ тому же плата хорошая.
Вра. Такъ вотъ какъ, узжаете! [Пауза. Слегка измнившимся голосомъ]. Очень рада за васъ, Иванъ Семеновичъ! Тамъ вамъ хорошо будетъ. Вы такъ любите природу…
Гречухинъ. Да… Среди людей жизнь, пожалуй, похуже, чмъ въ лсу. Тамъ ни борьбы, ни проклятій… Легко дышется. А все же и здсь… хорошо было. И жаль… хочу сказать — не легко… то есть…
Вра [тихо]. Не легко узжать?
Гречухинъ. Вотъ, вотъ! [Глубоко вздохнувъ]. Не легко. Благодарю васъ за все!..
Вра. Если пошло на благодарности, то и я должна благодарить васъ, Иванъ Семеновичъ.
Гречухинъ. Вы?!. меня?!
Вра. Васъ. Наше знакомство сдлало мн много добра. Помните наши бесды у няни, когда вы приходили наверхъ учить ея внучку? Он прошли не безслдно… и я съ удовольствіемъ буду вспоминать это время. Можетъ быть, посл этихъ бесдъ, я ближе къ сердцу принимаю чужое горе, больше люблю и прощаю, чмъ осуждаю людей, и поняла многое, что до тхъ поръ мн было неясно. Это помощь большая, Иванъ Семеновичъ. И теперь, разставаясь съ вами, я должна высказать, какъ ее цню. [Крпко жметъ его руку].
Гречухинъ. Гмъ… чего наговорили-то, а!… Да вамъ… вамъ душу мало отдать, да какую! Моя что!.. Однако, я того… кажется, замололъ…

ЯВЛЕНІЕ IV.

Т же и Раиса [изъ боковой двери].

Раиса. А, m-r Гречухинъ! Вы, я слышала, были больны посл экзаменовъ… и дали Вр случай разыграть сестру милосердія, ха-ха! Ей это къ лицу.
Гречухинъ [горячо]. Въ сестры милосердія идутъ лучшія женщины, Раиса Петровна. И если кто достигаетъ идеала нравственной красоты и величія, то именно — эти женщины. Боготворятъ ихъ недаромъ-съ.
Раиса. Вотъ и видно, что со школьной скамьи: сейчасъ лекцію читать! Вра, помоги мн кончить съ портнихой. Никакъ не сговоришь съ нею, такая безтолочь! [Съ ироніей]. M-r Гречухинъ, надюсь, извинитъ. [Уходитъ въ боковую дверь].
Гречухинъ. Мн бы пора и уходить…
Вра. Подождите. Я сію минуту вернусь. [Уходитъ за сестрою].

ЯВЛЕНІЕ V.

Гречухинъ и Домна.

Гречухинъ. Ахъ, еслибъ мы не на разныхъ берегахъ стояли! [Провелъ рукою по лицу]. Однако, полно, теперь не въ бреду и мечтанія надо оставить. [Задумывается].
Домна [входитъ и легонько толкаетъ его]. Слушь-ка ты!
Гречухинъ. Слушаю, бабинька.
Домна. Говорилъ вотъ ей, что благодаренъ и все… заслужить за ласку и заботу желаешь…
Гречухинъ. Говорилъ, бабинька, и точно желаю заслужить.
Домна. Смотри, паря, на попятный не пойди, если, сохрани Царица Небесная, случай такой выйдетъ, что заступка твоя понадобится. Видлъ — весела?
Гречухинъ. Невесела, бабинька.
Домна. Гд ужъ тутъ… коли можетъ за порогомъ бда стоитъ!..
Гречухинъ. Бда?.. Что за бда?
Домна. Ну, прежде часу объ этомъ зачмъ говорить! И минуетъ, Богъ дастъ… А теб, можетъ, счастье посылается, паря.
Гречухинъ. Бда, счастье… Чтой-то, бабинька, не поймешь ничего изъ твоихъ разговоровъ. Нельзя ли, сердечная, потолковй!
Домна. Безтолковому разв втолкуешь? А ты чувствуй, что для тебя сдлано-то. Родня ты ей что ли, Врун? Кто бы сталъ около тебя, больного, сидть, пить теб подавать, да салфетки со льдомъ класть на голову? И сама занемочь могла, да и толки-бъ пошли. Какъ хочешь, а барышн къ холостому ходить неповадно. Знаешь, языки какіе у насъ? Однако, по доброт, всмъ пренебрегла. Чувствуй и не забудь!
Гречухинъ. ‘Не забудь’… Эхъ, умная голова!
Домна. А про то, парень, знаешь, что ты въ бреду Вру любовными именами называлъ?
Гречухинъ. Что-о?!
Домна. У-у, дурной! Разъ при ней то понесъ, что покраснла она и ушла. Нечего глазами ворочать, да вихры-то ерошить! Правда. Знать, у здороваго у тебя все это на ум было, а?
Гречухинъ. Да что же я говорилъ, что? Не мучай!
Домна. Хе-хе! Про любовь говорилъ, да… ‘Вра, голубушка моя, ужъ какъ я необыкновенно тебя люблю’, хе-хе-хе!. ‘Какъ то-есть счастливъ я, что ты женою моею быть согласна’. Хорошо?
Гречухинъ [отчаянно махнулъ рукой]. Эхъ! [Къ двери].
Домна. Посто-ой! Куда?
Гречухинъ. Пусти! Какъ мн въ глаза ей взглянуть!
Домна. Гляди, ничего. Зачмъ совститься? Дурного въ хорошемъ нтъ ничего. И гляди, и чувствуй, какъ желательно, да говореннаго не забудь.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Гречухинъ, Домна, Вра и въ конц Раиса.

Вра [входя изъ боковой двери]. Няня, а Иванъ Семеновичъ узжаетъ совсмъ.
Домна. Ну?! Что-жъ ты, паря, молчалъ-то? А-ахъ какой!.. Значитъ, прощаетесь. [Ласково глядя на обоихъ]. Ну, ну!.. Ко мн зайди. Я те въ дорогу какъ слдуетъ соберу. [Уходитъ въ заднюю дверь].
Вра. Что такое… Вы будто сконфужены?
Гречухинъ. Нтъ, ничего-съ, а-а… [Ршительно]. Ничего, Вра Петровна.
Вра. Скрываете что-то?
Гречухинъ. Если въ болзни… въ бреду… я что-нибудь сболтнулъ… обидное если, или… кха!.. Простите, если…
Вра [съ улыбкой и потупясь]. Врно, няня… [Поспшно]. Обиднаго ничего. Вы, конечно, дадите о себ знать, какъ устроитесь, какъ пойдутъ ваши дла?
Гречухинъ. Все, все! Только позвольте писать,— много буду писать… Вра Петровна, и вы мн… хоть нсколько строкъ… изрдка хоть…
Вра. Хорошо.
Гречухинъ. Вотъ спасибо! Теперь легче ухать. А ужъ работать я буду, Вра Петровна, такъ буду работать!.. Знаете ли, какъ можно работать, если думать объ васъ? Однако, я опять… Простите…
Раиса [въ дверяхъ]. Вра, когда же вы кончите? Ты мн нужна. [Скрывается].
Вра [пожимая Гречухину руку]. Ну, добраго пути. Богъ съ вами! [Уходитъ въ боковую дверь].
Гречухинъ [глядя ей вслдъ]. Для тебя вотъ что… для тебя я горы на плечахъ подниму! [Уходитъ].

ЯВЛЕНІЕ VII.

Гладышева и за ней Домна. (Спустя нсколько секундъ входятъ изъ задней двери).

Гладышева. Зачмъ этотъ Гречухинъ? что ему надо?
Домна. Узжаетъ. Проститься приходилъ. Вотъ что надо. А вы ему хоть-бы кивокъ на дорогу! Передъ бднякомъ да чваниться, и-ихъ!..
Гладышева. Что?!
Домна. Бога вы не боитесь!
Гладышева. Послушай, Домна, кончится тмъ, что я принуждена буду съ тобою разстаться. Мн, наконецъ, надоло… Что за глупая опека такая! Сколько разъ говорено теб — не смть вмшиваться не въ свои дла! [Опускается на кушетку съ утомленнымъ и раздраженнымъ видомъ].
Домна. Вотъ что, матушка моя, Сусанна Александровна. Хоть выкормила васъ я, выходила опять-таки я, Вруня и Раичка на моихъ же рукахъ выросли и, по чести сказать, много-таки я вамъ послужила, да милости за это не просила и просить не буду…
Гладышева [ложась, въ сторону]. Ну, пошла причитать!
Домна. По душ длала, любя. Все другое можно въ цну поставить, а на мое добро цны нтъ. Цну ему Господь Богъ положитъ, когда возьметъ мою душу гршную. Зато, Сусанна Александровна, въ дурномъ чемъ я ужъ не смолчу, ужъ нтъ! Надола — гоните. Поплетусь на старости, куда глаза глядятъ. А покамстъ при васъ — на куски ржьте — всегда правду въ глаза скажу, да!
Гладышева. Ты ничего не понимаешь. Уйди. Брюзга.
Домна. Мудрено понять, мудрено! А вдь Вра Петровна подъ васъ подбирается. Какой ей-то отвтъ дадите!
Гладышева. Вра?
Домна. Какая это, няня, карета, говоритъ, къ намъ прізжаетъ, да все мамашу увозитъ?
Гладышева [приподнимается]. И ты, старая дура, осмлилась?!
Домна. Потише, матушка, зря не шумите! Я разума не лишилась, да и Вруню побольше, чмъ мать родная, люблю. [Гладышева ложится опять]. Вашей Раис Петровн все не въ домёкъ, ну, а Вруня въ отца умомъ, зорка. Такъ вы того… остерегитесь, Сусанна Александровна.
Гладышева. Э, отстань!
Домна. Ладно! [Уходитъ въ заднюю дверь].

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Гладышева, Раиса и потомъ Вра.

Раиса [быстро выходитъ изъ боковой двери въ шляпк]. Maman!.. [Остановилась съ недовольнымъ лицомъ]. Ну такъ, на кушетк! Значитъ мигрень… Видть васъ не могу на этой противной кушетк! Значитъ сидимъ вечеромъ дома, а я непремнно хотла быть въ опер. Фу, какая досада!
Гладышева. Раиса, я не знаю, какое надо имть сердце, чтобы такъ относиться къ болзни матери…
Раиса. Къ чему тутъ ‘сердце!’ Мн просто досадно, что не придется быть въ опер. Тамъ сегодня Мажаровъ, и вдругъ сиди!.. ‘Сердце!’ И къ чему вы всегда приплетаете сердце, maman? Начитались романовъ…

[Вра входитъ изъ боковой двери и зорко наблюдаетъ за матерью].

Гладышева. Ты пользуешься тмъ, что я не могу на тебя сердиться. Я не знаю… ты готова надлать мн дерзостей, если теб жмутъ башмаки, или не нравится цвтъ перчатокъ.
Раиса. А вы, какъ на зло, всякій разъ раскисаете, когда мн нужно куда-нибудь выхать!
Вра [съ укоромъ]. Раиса!
Раиса. Ужъ ты, пожалуйста, не приставай! Удивляюсь, что ты о себ воображаешь! Минерва? Ахъ нтъ, garde-malade, ха-ха-ха! Знаете, maman, что m-lle Вра бгала въ кануру къ Гречухину?
Гладышева. На квартиру къ Гречухину?! Что это значитъ, Вра?
Раиса. А ужъ если этотъ Гречухинъ такъ милъ ей, что она не дорожитъ своей репутаціей, то должна, по крайней мр, помнить, что иметъ сестру-двушку, которой надо выйти замужъ.
Гладышева. Вра, ты у него бывала?
Вра. Да, когда онъ былъ при смерти. Безъ моей и няниной помощи, онъ наврно бы умеръ. Мн кажется, Раиса не права, упрекая меня въ этомъ.
Раиса. Извините-съ! Раиса всегда права. Нашла кмъ плниться! Представьте, maman, такую картину. Вдь Гречухинъ живетъ у насъ возл дворницкой. Такъ вотъ. Только онъ во дворъ, вс ребятишки къ нему. Естm грязные, отвратительные. Навшаются ему на руки, на спину, визжатъ, орутъ! Онъ всю ораву тащитъ къ себ и хохочетъ. Прелестно! А наша Вра Петровна смотритъ въ окно и плачетъ отъ умиленія.

[Вра, улыбнувшись, молча уходитъ въ заднюю дверь].

Гладышева. Богъ знаетъ что!
Раиса. Да это все вздоръ. Вотъ что, мамочка: Мажаровъ почти сдлалъ мн предложеніе.
Гладышева. Да?.. Ты, конечно, отвчала уклончиво? [Раиса молчитъ]. Я еще не разобрала, ma chre, что онъ за человкъ.
Раиса. Ахъ, прекрасный, maman! Онъ мн нравится.
Гладышева. Этого мало. Двушки судятъ опрометчиво.
Раиса. Ахъ, да не перечьте вы мн! [Съ досадою топаетъ ножкой. Гладышева приподнялась и серьезно смотритъ на дочь]. Мамочка-душечка, простите, золотая моя! [Цлуетъ ея руки]. Право же Мажаровъ очень, очень хорошій!
Гладышева. Наконецъ, средства его, ma chre? Мы не знаемъ…
Раиса. Конечно, онъ богатъ. Посмотрите, какъ онъ одтъ, какой у него экипажъ! Всюду бываетъ, принятъ въ лучшихъ домахъ. Анночка Неличковская безъ ума отъ него и многія. Вы, мамочка, узнавайте, что хотите, а я выйду за Мажарова [прыгаетъ и хлопаетъ въ ладоши], выйду, выйду! [Летитъ къ боковой двери]. На минутку съзжу къ m-me Жираръ. [Уходитъ].
Гладышева. Ребенокъ!. Да, у Мажарова должны быть хорошія средства, чтобы жениться на теб, бдная моя… И если они есть, раздумывать нечего, хоть онъ мн вовсе не нравится.

ЯВЛЕНІЕ IX.

Гладышева, слуга [въ начал] и Мажаровъ.

Слуга [входитъ]. Господинъ Мажаровъ.
Гладышева. Проси. [Оправляется. Слуга уходитъ].
Мажаровъ [входя съ поклономъ]. Ваше здоровье?
Гладышева [привтливо протягивая ему руку]. Merci. Васъ давно не видно, Валерьянъ Николаевичъ.
Мажаровъ [садится]. Ршалъ важный вопросъ: провести ли зиму здсь, или ухать на югъ, гд представлялось хорошее дло.
Гладышева. И ршили?..
Мажаровъ. Остаться. У меня и здсь дла… но главнымъ образомъ дла сердечныя. А имъ все уступаетъ.
Гладышева. Да? Къ лицу ли вамъ это! Вы такой… такой спокойный, и вдругъ увлеченіе!
Мажаровъ. Каюсь. И у меня расцвла роза съ шипами.
Гладышева. Однако, съ шипами. Вы злой!
Мажаровъ. Да вдь въ брак не разберешь, гд кончается любовь и начинается ненависть. Все покрываетъ привычка. Обыкновенно бракъ — это узелъ, концы котораго тянутъ въ разныя стороны, отчего, на несчастье обоихъ концовъ, узелъ затягивается еще крпче.
Гладышева. И при всемъ этомъ?
Мажаровъ. И при всемъ этомъ я намренъ жениться.
Гладышева. Однако!
Мажаровъ. Человку свойственно повторять глупости другихъ, въ интересахъ личнаго опыта.
Гладышева. А если невста узнаетъ ваши взгляды, не сробетъ она довриться вамъ?
Мажаровъ. Я предоставляю ей измнить мои взгляды и создать изъ нашей четы исключеніе. Положимъ, мы утратимъ тогда букетъ. Иванъ да Марья, кажется, безъ запаха? Но отъ этого лично намъ хуже не будетъ. Да, Сусанна Александровна, намренъ жениться нешутя. Составлю бюджетъ для двухъ ртовъ и помню, что маленькій ротикъ гораздо прожорливй.
Гладышева. Вы, кажется, очень предпріимчивы?..
Мажаровъ [въ сторону]. Ползла въ карманъ! [Гладышевой]. Да-а, у меня дла… капиталъ въ предпріятіяхъ… Еще когда я въ Ташкент служилъ, тамъ устроилась компанія по шелковичному длу. У меня тамъ паи, и солидные. Затмъ… затмъ въ нашихъ мстахъ много мелкихъ заводовъ, выдлывающихъ крахмалъ. Если изъ первыхъ рукъ скупать его партіями и поставлять паточнымъ заводчикамъ, то въ короткій срокъ можно нажить состояніе. Я уже началъ. Очень выгодно. И еще… всего не перескажешь.
Гладышева [въ сторону]. Все это очень туманно! [Мажарову]. Вы оставили службу. Невыгодно, или…
Мажаровъ. Н-тъ, я служилъ счастливо, но что теперь служба? Везд дло само просится въ руки, только не звай, эксплоатируй. Кто способенъ работать, тому глупо тереться въ служебной коле. Я бы не могъ, какъ какой-нибудь сдой капитанъ, киснуть на пенсіи и мечтать, какъ хорошо потомъ завести кухарку, утокъ или цаплю. Посмотрите, что длаютъ ловкіе люди: сегодня нищій, черезъ годъ Ротшильдъ, и для этого даже не нужно продовольствовать армію, ха-ха!
Гладышева. Конечно, ‘эксплоатація’ и все… это можетъ дать средства, но сколько и ‘ловкихъ людей’, которые остаются ни съ чмъ, или кончаютъ печально!
Мажаровъ [отходя въ сторону]. Если такъ, хорошо!

ЯВЛЕНІЕ X.

Т же и Раиса.

[влетаетъ въ шляпк изъ задней двери].

Раиса. Ахъ! [Жметъ руку Мажарова]. Валерьянъ Николаевичъ… Сюрпризъ. Какъ ото мило, что вы пріхали! Представьте, maman не хотла сегодня въ оперу. Я такъ досадовала… и бдненькой maman наговорила дерзостей. [Цлуетъ мать]. Ахъ, какое я чудо нашла у m-me Жираръ! Взгляни, мамочка! Нарочно взяла теб показать. Не понравится, отвезу. У меня въ комнат.
Гладышева. Можно посл, ma chre.
Раиса [капризно]. Какъ ‘посл’, если я говорю сейчасъ!
Гладышева [уходя въ боковую дверь, съ принужденнымъ смхомъ]. Enfant terrible!

ЯВЛЕНІЕ XI.

Мажаровъ и Раиса.

Раиса. Ну-съ? [Протягиваетъ ему об руки]. Ахъ вы дурной, дурной! Что значитъ, что вы почти недлю глазъ не казали?
Мажаровъ. Ждалъ.
Раиса. Кого.
Мажаровъ. Васъ.
Раиса. Ха-ха-ха, да вы сумасшедшій! нешутя воображаете, что я къ вамъ поду?
Мажаровъ. Не шутя [Цлуетъ ее въ щеку).
Раиса. Не смть! Противный!.. И зачмъ вамъ непремнно хочется, чтобы я къ вамъ пріхала?
Мажаровъ. Зачмъ больному хочется, чтобы къ нему заглянуло солнце? Я тотъ же больной, хандрю, скучаю… А при васъ душа оживаетъ и я счастливъ.
Раиса. Да… но-о… мы чаще можемъ видться у насъ въ обществ наконецъ.
Мажаровъ [съ досадой]. А!.. У васъ я долженъ разговаривать съ вашей maman, сестрою, тогда гакъ хочется говорить только съ вами. Въ обществ — и подавно!
Раиса. Не сердиться, ну-съ!.. Но я боюсь.
Мажаровъ. Вы? Не узнаю.
Раиса. Увидятъ, узнаютъ…
Мажаровъ. Ужъ будто вы такая простушка?
Раиса. Наконецъ, я… васъ боюсь.
Мажаровъ. Себя не боитесь?
Раиса. Конечно!
Мажаровъ. О чемъ же толковать? Только тмъ женщинамъ надо рекомендовать осторожность, которыя возводятъ глаза и восклицаютъ: oh mes principes! Такія постятся въ мясодъ, а постомъ скоромничаютъ. Передъ лицомъ ихъ добродтели припоминается, какъ читаютъ десять заповдей. А вы разв такая?
Раиса. Ха-ха-ха! Я очень люблю васъ слушать. Вы хоть и злой, но… но…
Мажаровъ. Что?
Раиса. Умникъ.
Мажаровъ. Когда говорю съ вами. Однако, войдутъ. И такъ, завтра жду?
Раиса. Если удастся… можетъ быть…
Мажаровъ. Ну не прелесть ли вы посл этого! [Цлуетъ ее].
Раиса [слабо сопротивляясь]. Перестаньте!

ЗАНАВСЪ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ

Сцена — комната у Мажарова съ хорошею обстановкою. Двери — въ задней стн и направо.

ЯВЛЕНІЕ I. Мажаровъ и Раиса.

[выходятъ изъ боковой двери. Онъ держитъ ея руки].

Раиса. Валерьянъ, скажи: ты очень меня любишь, очень? Больше всего на свт? Да?
Мажаровъ. Ха-ха-ха! [Садятся].
Раиса [капризно]. Скажи же!
Мажаровъ. Очень, сильно, больше всего на свт.
Раиса [помолчавъ]. Ты когда къ намъ прідешь? Вдь ты, какъ прідешь, объяснишься съ maman?
Мажаровъ. Конечно. Можно ли объ этомъ спрашивать? Да хоть сегодня пріду.
Раиса. Нтъ, сегодня не прізжай, нтъ, нтъ!.. Ни за что не прізжай!.. Мн такъ будетъ неловко…
Мажаровъ. Ну завтра.
Раиса. Завтра, да. [Встаетъ]. Гадкій, противный! Зачмъ я здсь! [Закрываетъ лицо руками].
Мажаровъ [подходя]. Полно, Раичка, что за пустяки! Откройся и дай поцловать свои пухленькія губки. [Цлуетъ].
Раиса. Пухленькія губки, ха-ха! Знаешь ли, гд я училась, пухленькія губки означало у насъ — я влюблена. И представь, ко мн вс приставали: ‘Раичка, Раичка, ты влюблена?’ — ‘Ахъ, отстаньте, mesdames!’ ‘Да скажи же: влюблена ты?’ Ха-ха-ха! [Садятся]. У насъ все имло любовное значеніе: цвтъ волосъ, глазъ, все!.. Ахъ, Валерьянъ, какая я глупенькая! [Вздохнула]. Зачмъ ты… [Безъ прежняго оживленія]. Знаки препинанія также имли значеніе.
Мажаровъ. Какъ, и знаки препинанія служили любви?
Раиса. Да. Знакъ восклицанія значилъ — я васъ обожаю, точка съ запятой — я васъ презираю, а запятая — поцлуй.
Мажаровъ [цлуетъ ее} Такъ это запятая?
Раиса [съ слабой усмшкой]. Да. Двоеточіе значило то, что теперь у насъ, т. е. тайное свиданіе. А самая противная была точка.
Мажаровъ. Что же значила точка?
Раиса [совсмъ уныло]. Конецъ всему… Скажи, отчего мн грустно, Валерьянъ?..
Мажаровъ. Отчего бы, кажется!
Раиса. А грустно, право. Лучше уйду. [Встаетъ]. И пора, пора! [Торопливо одвается.]
Мажаровъ. Хоть мн и жаль тебя отпустить, но дйствительно осторожнй поторопиться. [Помогаетъ ей одться]. Какъ на теб все изящно и дорого! Ну какъ у меня не хватитъ средствъ шить такіе дорогіе наряды?
Раиса. Какой вздоръ, Валерьянъ! Неужели ты думаешь, что я тебя разорю? Наконецъ, ты богатъ, и у меня будетъ свое.
Мажаровъ. Я сказалъ къ тому, что мои деньги всегда въ оборотахъ, а женщины въ это не входятъ.
Раиса. Ахъ, пожалуйста, перестань! Ты проводишь меня? Впрочемъ, нтъ, я одна. Такъ лучше. Закроюсь вуалеткой и побгу скоро, скоро… [Подаетъ ему об руки и пристально смотритъ на него]. Странно и досадно мн, Валерьянъ, но знаешь ли что?
Мажаровъ. Что, моя прелесть?
Раиса. Я теперь гораздо меньше тебя люблю, гораздо… Представь, даже будто вовсе не люблю, а?.. Что это значитъ? [Мажаровъ съ усмшкой пожимаетъ плечами]. А вдь мн больно и горько отъ этого. [Плачетъ].
Мажаровъ. Вотъ ужъ и слезы, э-э!
Раиса. Ахъ, Валерьянъ! [Быстро отерла глаза]. Прощай! [Идетъ къ двери].
Мажаровъ [задерживая]. Дай же тебя поцловать! Раиса [отвертывается]. Нтъ, нтъ, нтъ! [Быстро уходитъ].

ЯВЛЕНІЕ II.

Мажаровъ и въ конц слуга.

Мажаровъ. Поймите ихъ, ради Бога! Смхъ и слезы, любитъ и не любитъ! Слышалъ я отъ одного знатока-женолюба, что тайна женскихъ комедій заключается въ одномъ слов: сердце. Если, говоритъ, твое сердце издаетъ полный и гармоническій аккордъ любви, то онъ усмиритъ тигрицу, если же въ этомъ аккорд хоть малйшая фальшь — все къ чорту! [Съ усмшкой]. Интересно, имются ли въ моемъ сердц сіи любовные аккорды?.. Однако, за дло. [Садится къ письменному столу]. Пора повернуть винтъ. Воображаю, какъ огорошитъ ихъ мое признаніе! [Пишетъ]. ‘Безцнная Раиса! Ты жизнь моя, ты мое счастье, ты мое все!..’ Что бы еще загнуть? [Пишетъ]. ‘Пульсъ жизни моей — это біеніе твоего любящаго сердца’… Ха-ха! Ей богу не воображалъ себя способнымъ на такую чепуху! Ну-съ, приступъ сдланъ, Раичка умилилась. Дальше. [Пишетъ]. ‘Но я на краю пропасти, и если твоя ручка не удержитъ меня, я буду тамъ, съ разбитымъ сердцемъ и…’ Съ чмъ бы еще? [Пишетъ]. ‘съ черепомъ, разнесеннымъ въ куски’. Превосходно! [Пишетъ]. ‘Въ моемъ револьвер шесть пуль, и я до тхъ поръ буду всаживать въ себя зарядъ за зарядомъ, пока оружіе не выпадетъ изъ рукъ мертвеца’… Пожалуй, въ обморокъ упадетъ? ‘Я почти нищій’… Что-съ, блднете? [Пишетъ]. ‘Предпріятія мои лопнули, если теперь же не дать имъ поддержки. Всему виною несчастная случайность’. Теперь заключеніе. [Пишетъ]. ‘Зная все, ты можешь отъ меня отвернуться, и я покончу съ собою. Предсмертною моею мыслью будешь ты, ангелъ мой, а вмсто меня въ своихъ воспоминаніяхъ поставь роковую ‘точку’… А такъ какъ отвернуться вамъ неудобно, то вы поступите такимъ манеромъ. [Пишетъ]. ‘Если же хочешь сохранить меня для жизни, для себя, то несчастіе мое и это честное признаніе не помшаютъ нашему браку. Твои средства’ — въ скобкахъ: [пишетъ] (‘для поправленія длъ моихъ нужно непремнно 80.000) спасутъ меня отъ разоренія, а тамъ я напрягу вс силы, чтобы лелять тебя въ роскоши, достойной твоей восхитительной красоты. Прости мое безумное увлеченіе ею!’ — Баста! ІСвертываетъ письмо]. Любопытство Сусанны Александровны удовлетворится вполн. — Эй! [Входитъ слуга]. Сейчасъ опустить въ ящикъ… Впрочемъ, я самъ. [Про себя]. Не мшаетъ, если этотъ документъ минуетъ лакейскаго нюха. [Уходитъ въ заднюю дверь].
Слуга. Ловкій парень, ловкій! Съ какой стороны ни взгляни, жуликъ какъ есть. За давишнюю барышню я-бъ те наклалъ! Вотъ какъ, сердечную, жалко!

ЯВЛЕНІЕ III.

Слуга, братья Аникевы и потомъ Мажаровъ.

Аникевъ ст. А Валерьянъ Николаевичъ?
Слуга. Сейчасъ будутъ.
Аникевъ ст. Хорошо, мы подождемъ. [Слуга уходитъ].
Аникевъ мл. Говорятъ, Matthieu, что Мажаровъ нешутя женится на m-lle Gladicheff?
Аникевъ ст. [пожимая плечами]. Можетъ быть. Хоть я и думалъ о Мажаров, что онъ слишкомъ смлъ для любви и слишкомъ остороженъ для женитьбы, но… можетъ быть.
Аникевъ мл. Да, можетъ быть.
Аникевъ ст. Припомни, гд мы съ нимъ познакомились.
Аникевъ мл. Ха-ха!.. Въ самомъ дл!
Аникевъ ст. А-а! Это было у каскадной пвицы въ уборной, и Мажаровъ очень мило настоялъ, чтобы его не выгоняли, когда… когда, вслдствіе требованій туалета, насъ всхъ выгнали вонъ. Что же касается брака, не говорю таинства, но какъ общественнаго учрежденія, то я не встрчалъ людей съ боле крайними мнніями, какъ Валерьянъ Николаевичъ. Но все-таки онъ можетъ жениться на m-lle Gladicheff. Будетъ ли она счастлива съ нимъ, это, разумется, другой вопросъ.
Аникевъ мл. Конечно, другой вопросъ. А вотъ и хозяинъ. Bonjour, Валерьянъ Николаевичъ!
Мажаровъ [входя]. Здравствуйте, господа! Очень радъ. Если вы пожертвовали мн вашимъ временемъ, то надо провести его съ пользой. Эй! [Входитъ слуга]. Завтракъ, Лафиту, шампанскаго. Живо!
Аникевъ мл. Мы сейчасъ вспоминали наше знакомство у m-lle Clichot, хе-хе-хе!
Мажаровъ. Ха-ха! Что съ нею сталось?
Аникевъ ст. Слиняла. Даже Alexis смотритъ на нее равнодушно и не подыскиваетъ сравненій изъ миологіи.
Мажаровъ [Алексю]. Значитъ трико, которое вамъ подарили на память…
Аникевъ мл. Тссъ! Господа, это жестоко. Правда, я находилъ ее остроумной…
Аникевъ ст. Alexis! Какое теперь остроуміе! Эта способность ума — увы!
Аникевъ мл. Ахъ да, увы, увы!

[Слуга вноситъ и устанавливаетъ завтракъ].

Аникевъ ст. Кто теперь слыветъ острякомъ, у того — pardon messieurs — языкъ истерся отъ пошлостей, какъ подошва стараго башмака.
Аникевъ мл. Matthieu, эти сравненія… ты меня восхищаешь.
Мажаровъ. Приступимъ, господа. [Садятся въ столу и дятъ. Махаровъ разливаетъ вино].
Аникевъ ст. Благодарю. [Пробуетъ]. Прекрасное вино! Сейчасъ мы имли удовольствіе раскланяться съ Сусанной Александровной Гладышевой. Какія у нея прекрасныя лошади!
Мажаровъ. Недурны. Алексй Андреевичъ, попробуйте этого. [Накладываетъ].
Аникевъ мл. Merci. [стъ]. Съ ея средствами это неудивительно.
Аникевъ ст. Что касается средствъ, mon ami, то въ настоящее время трудно судить, у кого какія средства. Гд ихъ предполагаешь, тамъ можетъ не быть ничего, гд ихъ не ожидаешь, въ потемочкахъ, тамъ-то и водятся деньги.
Аникевъ мл. Въ потемочкахъ, ха-ха-ха!
Мажаровъ. Но Гладышевы, насколько я знаю и слышалъ, съ очень хорошими средствами?
Аникевъ ст. Что у нихъ отличный поваръ, очень мило въ дом, что сама m-me Gladicheff восхитительная женщина, все это можно сказать положительно. Но не больше. Кому хочется врить, что у нихъ хорошія средства, пусть вритъ. Въ свт, Валерьянъ Николаевичъ, слишкомъ много значитъ вншность. Охъ свтъ, свтъ! Еслибъ мы съ Alexis’омъ не любили сть трюфели и пить прекрасное вино… A vorte sant…, то давно скрылись бы отъ свта и постриглись въ монахи, ха-ха! [Брату]. Что ты скажешь, плутишка?
Аникевъ мл. Savez-vous, когда Matthieu съ своимъ удивительнымъ скептицизмомъ начнетъ разбирать все это, то я впадаю въ меланхолію и мой желудокъ отказывается варить.
Мажаровъ. Откровенно говоря, Матвй Андреевичъ, вы заинтриговали меня. Я имю основательныя причины интересоваться состояніемъ Гладышевыхъ.
Аникевъ ст. Еще бы! Обворожительная Раиса Петровна? Ха-ха!
Аникевъ мл. Прелестная двушка!
Аникевъ ст. Охъ, я былъ бы радъ успокоить васъ на этотъ счетъ, Валерьянъ Николаевичъ, но чмъ и какъ? Баронесса Пильшау, напримръ, живетъ на средства генерала Чупрова и до копйки выбираетъ его пенсію. Баронесса говоритъ, что у нея имніе въ Тамбовской губерніи. Я врю, и этому врятъ вс. Пока баронесса кормитъ хорошими обдами, кому какое дло — генералъ ли кормитъ или имніе? На каждомъ шагу то же самое. Скажу больше. Представьте, что какой-нибудь подрядчикъ наворовалъ состояніе. Онъ захочетъ общества, и общество явится. Вс будутъ вкушать отъ плодовъ этого состоянія, хотя, въ свою очередь, оно плодъ воровства. Если вы скажете, что это дурно и поощряетъ негодяевъ, васъ назовутъ наивнымъ.
Аникъевъ мл. И осмютъ въ глаза. Ба, Камила Егоровна! [Встаетъ].

ЯВЛЕНІЕ IV.

Т же и Фрикъ.

Мажаровъ. [Вставая, въ сторону]. Вотъ принесло дьявола!
Аникевъ ст. Ха-ха-ха! Здравствуйте, здравствуйте, Камила Егоровна! Посмотрите, какъ вы испугали бднаго Alexis’а! Вотъ иронія случая, Валерьянъ Николаевичъ! Пока мы завтракали и пили ваше прекрасное вино, намъ и въ голову не могло прійти, чтобы почтенная Камила Егоровна имла какое-нибудь отношеніе къ нашему завтраку, а вамъ также не пришло бы на мысль, что мой фракъ, или перчатки Alexis’а могутъ быть въ нкоторой зависимости отъ Камилы Егоровны. Но вотъ явилась Камила Егоровна, и мы узнали другъ друга короче, ха-ха-ха! Но разв вашъ завтракъ отъ этого хуже? Нисколько! А мой фракъ не такъ же ли ловко сидитъ? Все такъ же. Значитъ, у баронессы Пильшау есть тамбовское имніе, а у Гладышевыхъ… Но, pardon, мы васъ не станемъ задерживать. Желаю, чтобы Камила Егоровна была снисходительнй съ вами, чмъ со мной и бднымъ Alexis»омъ, который, voyez-vous, до сихъ поръ не оправился отъ смущенія.
Фрикъ. Съ господами Аникевыми нельзя быть снисходительной.
Аникевъ ст. Ого, рекомендація!
Аникевъ мл. Bonjour! [Торопливо пожалъ руку Мажарова и, сторонясь Фрикъ, пробирается къ двери].
Аникевъ ст. [пожимая Мажарову руку]. Ха-ха! Бдняга считаетъ погибшимъ тотъ день, когда встртитъ Камилу Егоровну. [Уходятъ].

ЯВЛЕНІЕ V.

Мажаровъ и Фрикъ.

Мажаровъ. Что онъ нагородилъ! Что за намеки! [Фрикъ]. Садитесь. [Фрикъ продолжаетъ стоять. Въ сторону]. И принесло эту!.. [Ей]. Что скажете? Садитесь же!
Фрикъ. Я скажу, чтобы вы отдали т деньги, которыя я имла непростительную глупость дать вамъ три мсяца назадъ. Я никогда и никому не даю денегъ, безъ врнаго обезпеченія и удивляюсь себ, какъ это случилось, что вамъ ссудила подъ вексель. Положимъ, я не ожидала, что вы, получивъ мои деньги, съдете у меня съ квартиры, хотя и должна была ожидать. Я зла на себя за то, что отъ васъ ожидала. Вы давали такъ много поводовъ ожидать!.. Но все это прошло. Остаются вашъ долгъ и вексель, который я протестовала и подамъ ко взысканію, если вы сію минуту не заплатите денегъ.
Мажаровъ [въ сторону]. Ну, это ты врешь! [Къ ней]. Ха-ха-ха! Какая вы сегодня сердитая. Прошу же сядьте. [Беретъ ее за об руки съ нжностью и хочетъ подвести къ дивану]. Не хотите ли кофе, завтракать?
Фрикъ. Ничего я не хочу, и пожалуйста не дотрогивайтесь до меня. [Вырываетъ руки]. Меня это тревожитъ, а я должна слушаться только разсудка. Отдайте деньги, и мы больше никогда не увидимся. Живя у меня, вы ничего не имли, поэтому увряли… Но къ чему вспоминать! Теперь вамъ, конечно, все равно, если мы больше никогда не увидимся. И мн все равно. Вы живете богато, кормите Аникевыхъ, значитъ, имете деньги. Свои или чужія — вамъ все равно. И мн все равно, чьими бы ни получить, только отдайте.
Мажаровъ. Такъ я же насильно усажу васъ съ собою, если не слушаете просьбъ. [Обнимаетъ ее за талію и хочетъ усадить].
Фрикъ [вырываясь]. Ахъ, ахъ!.. Прошу, Мажаровъ, до меня не дотрогиваться. Я никому никогда не позволяла дотрогиваться до себя и знаю къ чему это ведетъ. [Садится].
Мажаровъ [садясь рядомъ]. Но мн вы позволяли вотъ такъ держать ваши руки [беретъ ея руки], и склоняли голову ко мн на плечо, и говорили разныя хорошія слова… глубоко и часто вздыхали… А разъ, когда мы пили кофе съ жирными сливками, вы взяли мою голову и крпко, крпко прижали къ груди. Видите, я все помню, и мн пріятны эти воспоминанія.
Фрикъ. Правда, я взяла вашу голову и прижала къ груди, въ которой тогда совершалось что-то особенное. Но теперь я раскаиваюсь въ этомъ и прошу — отодвиньтесь подальше. Я всю жизнь была недоврчива къ разнымъ авансамъ, которые мн длали мужчины. Я понимала, что имъ больше всего нравились мои деньги. Вамъ одному хотлось врить, когда вы говорили, что во мн очень много привлекательнаго, и что серьезный человкъ предпочтетъ счастье со мною амурамъ съ какою-нибудь двочкой. Вотъ потому я прижала вашу голову къ груди. Это былъ порывъ… Потомъ я отъ васъ убжала и заперлась. Вы хотли быть дерзки. Я не позволила вамъ быть дерзкимъ и никогда никому не позволю. Я могу упрекнуть себя въ одной слабости, что дала вамъ тогда денегъ, но ни въ чемъ другомъ упрекнуть себя не могу. И теперь вы напрасно опять придвигаетесь и жмете мн руку. Въ другой разъ вы меня не обманете. И если я говорю, что сію минуту подамъ ко взысканію, то сдлаю это.
Мажаровъ. Не сдлаете, не захотите разстроить выгодное дло, которое у меня почти въ рукахъ. Когда дло удастся, и я буду имть порядочныя деньги, тогда Камила Егоровна не станетъ отнимать своихъ ручекъ, повритъ моему расположенію и опять прижметъ къ груди мою голову. Правда? Вы богаты. Чего стоитъ вамъ подождать немного!
Фрикъ. Да, я богата, но ждать не могу. Я богата и средствами и чувствами, кому они нужны, но ждать все-таки никакъ не могу.
Мажаровъ. Въ томъ-то и дло, что мн нужны ваши чувства. Поэтому и не хочется ссориться съ вами.
Фрикъ. Еслибъ вамъ нужны были мои чувства, Мажаровъ, вы не съхали бы отъ меня съ квартиры, а я не поглупла бы до того, какъ теперь, что сижу и слушаю васъ, вмсто того, чтобы хлопотать объ исполнительномъ лист, для заключенія васъ подъ арестъ. Врно вамъ нечмъ заплатитъ, что тянете канитель. Я твердо ршилась преслдовать васъ, Мажаровъ, если не заплатите, и не столько за долгъ, сколько за то, что я думала объ васъ лучше, чмъ слдуетъ. Отъ этого произошли нкоторыя разстройства въ моихъ длахъ и кухарка стала меня обворовывать.
Мажаровъ. Ха-ха-ха! Преслдовать за то, что вы обо мн думаете и что кухарка ваша воруетъ. Это забавно!
Фрикъ. Если васъ арестуютъ, то никому отъ этого не будетъ больне, чмъ мн. Этимъ я накажу себя. Я буду мучиться за васъ,— мучиться больше, чмъ вы.
Мажаровъ. Изъ сего явствуетъ, милая моя Камила Егоровна, что вы меня любите, а?
Фрикъ. Если я не первой молодости, то изъ этого вовсе не слдуетъ, что не могу любить больше каждой двчонки. Напротивъ… напротивъ, я много ждала и много боролась съ собой. И я сомнваюсь, можно ли найти двушку, въ которой было бы такъ много чувствъ, сколько во мн. Пожалуйста, Мажаровъ, не дотрогивайтесь до моей таліи!
Мажаровъ. Нтъ, дотронусь.
Фрикъ. Ахъ, какой вы настойчивый!
Мажаровъ [обнимая]. Дотронусь, и вы не станете противиться. Зачмъ противиться, если любите?
Фрикъ. Нтъ, я должна противиться и ничего вамъ не позволю, Мажаровъ.
Мажаровъ. Не подавайте, по крайней мр, ко взысканію векселя.
Фрикъ.. Подамъ, если… если я въ васъ окончательно ошиблась и если мои желанія и чувства не приведутъ ни къ чему.
Мажаровъ. Приведутъ къ чему хотите, прелестная моя Камила Егоровна. [Хочетъ ее поцловать].
Фрикъ. Ахъ, ахъ, ни за что!.. [Отодвигается]. Я могу хотть, чего должна хотть каждая честная двушка. Ничто не сдлаетъ изъ меня втреницы, Мажаровъ. Поэтому, если ищете моей любви, то возьмите ее такъ, какъ я могу дать.
Мажаровъ [удивленно]. То-есть?
Фрикъ. Еслибъ я позволила любить себя опрометчиво, то была бы глупй всякой дуры, потому что не получила бы на васъ никакихъ правъ. Дайте мн права и возьмите мои чувства, Мажаровъ.
Мажаровъ [еще съ большимъ удивленіемъ]. То-есть?
Фрикъ. То-есть, я позволяю сдлать мн формальное предложеніе и если стану вашей женой, то вы нисколько не раскаетесь.
Мажаровъ [вставая]. Ха-ха-ха! Вотъ такъ пуля! Сколько вамъ лтъ, почтеннйшая Камила Егоровна?
Фрикъ [встаетъ]. Сколько бы ни было, но впереди ихъ достаточно. чтобы васъ проклинать. Помните это, Мажаровъ. Прощайте! Вы мн не заплатили. Помните! Теперь я убдилась, что на свт нельзя прожить, не сдлавъ глупости хоть разъ, какимъ бы благоразуміемъ ни обладала женщина. Я сдлала глупость, и вы за нее поплатитесь! [Быстро уходить, багровая отъ ярости].
Мажаровъ. Ахъ, черномазая жердь съ длиннымъ носомъ! Жениться на ней! Ха-ха-ха! Если бы всю жизнь не видать ни одной женщины, кром вдьмъ, и тогда тобой не прельстишься!.. Какъ?!.. Матушка?!..

ЯВЛЕНІЕ VI.

Мажаровъ и Софья Ивановна.

[Тщедушная старушка болзненнаго вида].

Софья Ивановна. Здравствуй, Валерьяша, голубчикъ! [Объятія].
Мажаровъ. Не ожидалъ!.. Какими судьбами? зачмъ?
Софья Ивановна. Ты будто сердишься, что я пріхала?
Мажаровъ. Пустяки. Но интересно, что заставило васъ пріхать чуть не за тысячу верстъ? Расходы, утомленіе… Вы же такая хворая… Храбро! Не желаніе же видть меня?
Софья Ивановна. Ты знаешь, Валерьяша, какъ я тебя люблю, и что въ томъ удивительнаго, если мн хотлось видть тебя? А ты… не въ дух, сердишься…[Смахнула слезу]. И обнять себя хорошенько не далъ!
Мажаровъ. Все это прекрасно, и я, конечно, радъ видться съ вами, но… догадываюсь, даже увренъ, что пріхали вы не затмъ только, чтобы меня обнять. И въ этомъ вопросъ. Поэтому, безъ дальнихъ околичностей, объясните въ чемъ дло.
Софья Ивановна [вздохнула и потупилась]. Я бы не пріхала, еслибъ Ната…
Мажаровъ [вскакивая съ дивана]. Ната, Ната! Конечно, вы пріхали по милости этой Наты, которая козыряетъ у васъ, какъ солдатъ въ юбк, и вертитъ всмъ, какъ хочетъ. Ната!
Софья Ивановна. Ты знаешь, Валерьяша, какъ меня всегда огорчало, что ты не любишь сестру… что вы не ладите. [Плачетъ].
Мажаровъ. Э, представьте, пожалуйста! Еслибъ ваша Ната не была такой дурой, такой дерзкой и злой двкой, вамъ бы не пришлось проливать слезы надъ нами,
Софья Ивановна. Ты несправедливъ къ ней, мой другъ. Ты осуждаешь ее, она осуждаетъ тебя…
Мажаровъ. Оставимъ! Не о томъ рчь. Вы пріхали. Въ этомъ видно вліяніе Наты…
Софья Ивановна. Да, она безпокоилась…
Мажаровъ [злобно]. Ха-ха-ха!
Софья Ивановна. Ты не писалъ. Четвертый мсяцъ мы не имли отъ тебя ни строчки. Мн Богъ знаетъ что въ голову приходило, Валерьяша. Случалось напролетъ цлыя ночи думать о теб, думаешь… и боленъ-то ты, и въ бд, чего-чего не придумаешь…! [Беретъ его за руки]. Милый ты мой, какъ же я рада, что вижу тебя! Зачмъ съ перваго слова о длахъ, когда… Мы, матери, глупы. Приласкать хочется, приголубить, наглядться на своего роднаго… Матери такъ памятно прошлое, Валерьяша… когда ты, теперь такой молодецъ, былъ еще крошкой. Вспоминается, какъ ты засыпалъ у меня на колняхъ, какъ ровно и тихо дышалъ на груди… Все: какъ лепеталъ, рзвился, шалилъ… [Обнимаетъ его съ сердечной нжностью]. Радость моя! Не сердись на меня! У меня вдь только и жизни, что дти, что ты, первенецъ мой любимый!
Мажаровъ. Полно, матушка, довольно! [Тихо освобождается]. Потолкуемъ. Вы говорите, Ната безпокоилась, что я не писалъ. Ясно, что она командировала васъ за справками и…
Софья Ивановна. Мы вмст.
Мажаровъ [вскакиваетъ]. Какъ?! И она?!
Софья Ивановна [робко]. Со мной, Валерьяша. Она выходитъ замужъ.
Мажаровъ. Нашелся таки оселъ, который на ней женится. Ну-съ?
Софья Ивановна. Нехорошо, Валерьяша. Ну кое-что изъ приданаго сдлать…
Мажаровъ. Нат приданое и за этимъ хать въ столицу? Ха-ха-ха!
Софья Ивановна. Ну и деньги.
Мажаровъ [злобно]. А-а, наконецъ-то! Наконецъ мы договорились до дла!
Софья Ивановна. Но какъ же, милый, не говорить о деньгахъ, когда он ей дйствительно нужны? Выдлить Нату я хотла давно. Другія сестры молоды еще, подождутъ. Ты же взялся устроить это. Вдь ты заложилъ землю въ банкъ?
Мажаровъ. Ссуда получена. Вы это знаете, слдовательно нечего спрашивать.
Софья Ивановна. Вотъ эти деньги, эти 10.000, которыя ты получилъ изъ банка для Наты, она и ждала. Ты не писалъ, денегъ не присылалъ, а между тмъ скоро свадьба. Ната очень тревожилась…
Мажаровъ. Конечно, конечно! Ругала меня на вс корки!.. Ахъ, вотъ он, самолично, ха-ха!

ЯВЛЕНІЕ VII.

Т же, Наташа1) и прикащики.

[изъ мануфактурнаго магазина и отъ ювелира, со свертками]

1) Вида мужественнаго, съ энергичными манерами и громкимъ голосомъ. Одта очень просто, въ темные цвта.

Наташа. Здравствуй, Валерьянъ! [Прикащикамъ]. Положите здсь. [Перебираетъ свертки]. Разъ, два, три… Полотно… А картонъ? Тальма?
1й прикащикъ. Все здсь.
Наташа. Валерьянъ, потрудись заплатить этому господину 320 рублей. [Другому прикащику]. Дайте сюда. Ложки… браслегь, серьги… [открываетъ коробку]. Все. А за эти вещи, Валерьянъ, заплати 218 рублей. Такъ?
2-й прикащикъ. Точно такъ-съ.
Наташа. Слдовательно, всего 538 рублей. [Прикащикамъ]. Сейчасъ вамъ заплатятъ.
Мажаровъ. Ха-ха-ха! Это забавно!
Наташа. Какъ? Ничего смшного тутъ нтъ и забавнаго ровно ничего. Заплатите этимъ господамъ изъ моихъ денегъ 638 рублей.
Мажаровъ [взбшенъ. Прикащикамъ]. Заберите эти свертки, коробки и убирайтесь вонъ!
Наташа. Что-о?! Нтъ, они ничего не заберутъ и не уйдутъ, пока ты имъ не заплатишь.
Софья Ивановна. Отчего же, Валерьяша, ты не хочешь?..
Мажаровъ. Э, замолчите! Въ настоящую минуту у меня можетъ не быть при себ денегъ и… нтъ… Сестриц вздумается натащить тряпокъ, побрякушекъ, всякаго вздора…
Наташа. И за все это ты обязанъ заплатить, безъ разговоровъ и дерзостей.
Мажаровъ. Да, хорошо-съ, хорошо! [Прикащикамъ]. Оставьте ваши адреса. Я пріду въ магазины и расплачусь. [Прикащики забрали вещи, переглянулись съ усмшкой и ушли].

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Мажаровъ, Софья Ивановна и Наташа.

Наташа. Что, матушка, не права я, что мои деньги нс въ врныхъ рукахъ?
Мажаровъ. Если у тебя есть хоть капля смысла, не тараторь и выслушай. Мать говоритъ, что твоя свадьба близка. Но моя еще ближе.
Софья Ивановна. Какъ, ты женишься, Валерьяша?
Мажаровъ. Да, женюсь, на двушк изъ высшаго круга и очень богатой.
Софья Ивановна. Какъ же я рада!
Наташа. Погодите радоваться. Я знаю, къ чему клонится дло. Продолжайте-съ! Ты женишься на аристократк и богачк. Если эту невсту имешь не во сн, она мн жалка.
Софья Ивановна. Наташа!
Наташа. Продолжайте!
Мажаровъ. Невсту мою зовутъ Раисой Петровной Гладышевой, и матушка вскор съ нею познакомится. [Къ матери]. Вы понимаете, что въ такой домъ, какъ Гладышевыхъ, войти не легко.
Наташа. А жениться на Гладышевой еще трудне. Дальше-съ!
Мажаровъ. Да, трудне. Трудне, чмъ теб найти мужа, котораго ты искала безъ малаго 10 лтъ. [Къ матери]. Чтобы войти въ богатый домъ на правахъ знакомаго, а тмъ боле жениха, необходимо, конечно, имть фракъ не хуже, чмъ носятъ лакеи въ этомъ дом. Вращаясь въ обществ Гладышевыхъ, нужно бывать везд, гд бываютъ они, въ опер торчать не въ райк, въ концертахъ не въ послднихъ рядахъ. За каретой Гладышевыхъ невозможно трястись на оборванномъ Ваньк. Нужныхъ людей изъ ихъ общества нельзя принимать у черта на кулижкахъ, и нельзя сервировать имъ селедку изъ обжорной лавчонки. Не правда ли, матушка?
Софья Ивановна. Конечно, мой другъ…
Наташа. А такъ какъ Валерьяну Николаевичу не на что было разыгрывать большого барина, то… ха-ха! Ясно… Голову даю на отсченіе, если у него изъ моихъ 10.000 осталась хоть копйка. Не на мое вышло, матушка? Не права была я, что онъ обманетъ насъ и прокутитъ деньги? Я просила, настаивала, чтобы вы не давали ему довренности на залогъ земли. Не права я?
Софья Ивановна. Если ты дйствительно истратилъ сестрины деньги, Валерьянъ, то это нехорошо…
Мажаровъ. Постойте! Послушайте! Надо имть голову моей сестрицы, чтобы дойти до ея выводовъ. Если теперь, сію минуту у меня денегъ и нтъ, то вскор, посл свадьбы, будетъ въ десять разъ больше, нежели дали мн въ банк. [Къ сестр] Достанетъ не только расплатиться съ тобою, но хватитъ и на дурацкій колпакъ твоему жениху.
Наташа. Да-а? Но я не допущу васъ, Валерьянъ Николаевичъ, обрядить въ дурацкіе колпаки вашу невсту и ея родню. Да будетъ это вамъ извстно и вдомо! Твоя плутня настолько красива, что скрывать ее жаль. Обобрать насъ, чтобъ обмануть невсту! Отлично!
Мажаровъ. Боже, какъ глупа!
Софья Ивановна. Валерьянъ, зачмъ въ самомъ дл такъ поступать?.. А если Гладышевы считаютъ тебя за богатаго человка?
Мажаровъ. Вы, наконецъ, меня взбсите! Что за дичь! Дайте же себ трудъ хоть каплю подумать. Овладть обстоятельствами въ свою пользу — разв это обманъ? Ротози, неумющіе пользоваться случаемъ, обыкновенно слывутъ за несчастныхъ людей. Имъ три исхода: либо въ могилу, либо въ домъ сумасшедшихъ, либо на каторгу. Логично ли осуждать меня за то, что мн не но вкусу эти дорожки?
Наташа. И такъ дале. Мы привыкли къ твоему краснобайству и дорого платились, пока тебя слушали. Фактъ остается фактомъ. Ты обокралъ меня, чтобъ обмануть невсту, и плодами этого обмана общаешь сквитаться со мною. Но этому не бывать! Я не хочу быть участницей подлаго дла.
Мажаровъ. Фу, чортъ возьми! Такъ и разитъ навозомъ деревенской нравственности! Лучше сознайся, что ты зла, какъ фурія, и если хочешь мн повредить, такъ отъ злости. Но безсильная злоба забавна.
Наташа. Увидимъ! Матушка подемъ. Мы должны сейчасъ разыскать Гладышевыхъ.
Мажаровъ. Что? Это зачмъ?
Наташа. Чтобы открыть имъ глаза.
Софья Ивановна. Ната, но позволь, какъ же…
Наташа. Никакихъ возраженій! Вы знаете, что разъ я ршила, меня не остановитъ ничто. [Идетъ къ двери].
Мажаровъ. Очнись! Ты съ ума спятила!
Софья Ивановна. Позволь, Ната, надо же обсудить…
Наташа. Надо досказать правду и больше ничего не надо. [Ршительно повернулась и уходитъ].

ЗАНАВСЪ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Сцена — гостиная въ дом Гладышевыхъ. Богатая обстановка. Три двери: въ задней стн и боковыя. Направо — каминъ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Вра [сидя въ креслахъ, читаетъ письмо] и Донна [сидитъ возл, въ круглыхъ очкахъ и вяжетъ чулокъ].

Домна. Отъ него письмо-то?
Вра. Отъ кого, няня?
Домна. Ишь! знаю, что отъ Ивана Семеныча, нтъ, скрытничаетъ! [Заглядываетъ въ письмо]. Отцы мои, настрочилъ сколько!.. Онъ что ли?
Вра. Онъ.
Домна. То-то и есть! Шутка ли, словно бисеромъ нанизалъ. А хвалился — работать стану въ лсу. Хороша работа, коли мысли сюда летятъ!.. Ну что-жъ онъ… тоскуетъ по теб, а?
Вра. Теб кланяется.
Домна. Тьфу!. ‘Теб кланяется’. Посмлъ бы забыть, такъ-то загривокъ намну, какъ прідетъ!.. Да не обо мн толкъ. Эхъ, сударыня, со мной скрытничать словно бы и гршно. Ну-ка-сь, почитай мн. Дай письмо-то. [Беретъ письмо]. Ну, читай хоть отсюда. [Указываетъ спицей и возвращаетъ письмо].
Вра. Изволь. [Читаетъ]. ‘Все бы здсь хорошо, да васъ нтъ’…
Домна. Хе-хе-хе! Не на мое вышло? Сразу напала. Ну… а ты какъ?
Вра. Я ничего.
Домна. Извстно! Что прачкинъ счетъ теб подай, что письмо это, все ты одного лица будешь. Да ладно, не проведешь! По глазамъ вижу, когда объ немъ думаешь.
Вра [съ улыбкой]. Какіе-жъ тогда глаза у меня?
Домна. Ласковые, вотъ какіе. А то вотъ еще какъ съ тобою бываетъ: подопрешь такъ-то головку, впередъ себя смотришь-смотришь, не шевельнешься. Окликнуть тебя — не сразу услышишь, сказать что — не сразу вдомёкъ: своя думка въ голов стоитъ. И думка та объ немъ же, шаршавомъ. Что-жъ, Вруня, хорошій онъ парень. Что правда, то правда!
Вра [со вздохомъ пряча письмо]. Ну, няня, есть и о другомъ о чемъ подумать.

ЯВЛЕНІЕ II.

Вра. Домна [вначал], Раиса [выходитъ изъ лвой двери] и потомъ слуга.

Раиса. Няня, мамаша зоветъ. [Домна встаетъ, собирая работу]. Что-жъ это Мажаровъ не детъ!
Домна. И то! Охъ выкинь его изъ головы, Раиса Петровна, ой выкинь! [Грозится и уходитъ въ заднюю дверь].
Раиса. Вотъ бситъ меня эта нянька!
Вра. Ты думаешь, Раичка,— тебя любитъ Мажаровъ?
Раиса. А ты думаешь, я не могу нравиться?
Вра. Богъ съ тобой! Отчего не принимать просто, что говорятъ? Непремнно вспыхнешь, будто тебя хотятъ обидть.
Раиса. Ну это довольно трудно, я думаю!
Вра. Главное никому не нужно. Вотъ что пойми. Люди раздражительные — враги себ, Раичка.
Раиса [съ реверансомъ]. Merci за урокъ! [Вра пожимаетъ плечами]. Ну-съ, а по поводу Мажарова какія послдуютъ наставленія?
Вра. Э, лучше не говорить!
Раиса [вспыльчиво]. Нтъ, ужъ если ты задла меня, то должна говорить. Мажаровъ мн нравится. Ты это знаешь. Я врю ему… и — надюсь — доказала это.
Вра. Чмъ же ты доказала?
Раиса [отходитъ]. Ну это не ваше дло-съ.
Вра. Пусть. Хорошо, буду продолжать о Мажаров.
Раиса. Да, и я этого требую!
Вра. Только не горячись. Мажаровъ кажется мн холоднымъ эгоистомъ…
Раиса. Какъ?! Что такое?!
Вра. Да право. Вглядись въ него хорошенько, въ его глаза, что въ нихъ? — Холодное, жесткое равнодушіе. Посмотри, какъ онъ себя держитъ: усталость, небрежность какая-то. Въ голос что-то язвительное, улыбка насмшливая… Какъ хочешь, Раичка, а Мажаровъ не такой человкъ, съ которымъ ты можешь быть счастлива.
Раиса. Я, матушка, буду счастлива съ кмъ захочу. Это первое, а второе — о вкусахъ не спорятъ. Теб нравится какой-нибудь Гречухинъ, съ нечесаной бородой и въ худыхъ сапоженкахъ, а мн Мажаровъ, которому и ты бы длала глазки, еслибъ онъ удостоилъ замтить. При теб онъ вялъ, насмшливъ и проч. А мн взгляда довольно, чтобы въ немъ вспыхнуло такое чувство, такое… отъ котораго въ глазахъ потемнетъ, все забудешь, все!.. Ахъ, Вра, еслибъ ты знала!.. Прости, душечка, если я наговорила теб непріятнаго! [Бросается цловать сестру]. И что-жъ, что у Гречухина борода нечесаная. Ты причешешь, когда онъ прідетъ. Только не брани моего Валерьяна. Онъ вовсе не похожъ, какъ ты рисуешь его. Ахъ, Вра, отчего я не такая, какъ ты, разсудительная, спокойная?… Впрочемъ, ты вдь холодная.
Вра [подходитъ и ласкаетъ сестру]. Вотъ и пріуныла! Этого съ тобой не случалось. О чемъ?
Раиса. Тебя никто не обманетъ, и все-то ты замтишь, обдумаешь… А все-таки про Валерьяна не будемъ говорить дурно. Душечка, милая, не говори! Мн это несносно, больно…
Вра (садясь рядомъ]. Раичка, у тебя есть что-то на душ. Поговоримъ, дружокъ, откровенно.
Раиса [отрицательно покачала головой, вздохнула и встала]. Однако, сегодня у насъ гости къ обду. Надо пріодться. [Передъ зеркаломъ]. Какъ думаешь, не надть ли мн шарфикъ bleu-marin?

[Входитъ слуга и на поднос подаетъ Раис письмо].

Раиса. Мн? [Взглянула на конвертъ]. Ахъ, Валерьянъ!.. [Слуга уходитъ. Раиса быстро срываетъ конвертъ и читаетъ молча]. А ты, Вра, говорила, что онъ холодный! Слушай! [Читаетъ]. ‘Пульсъ жизни моей — это біеніе твоего любящаго сердца’. Что-съ?
Вра. Однако вы съ нимъ на ты!
Раиса. Да-съ! И, пожалуйста, не серди меня.
Вра. Читай, читай! Посл такого начала не будетъ хорошаго конца.
Раиса. Пожалуйста, Вра Петровна, пожалуйста!
Вра. Читай.
Раиса [читаетъ]. ‘Но я на краю пропасти’… Что это значитъ?! [Быстро читаетъ про себя]… ‘и, если твоя ручка не удержитъ меня, я буду тамъ… съ черепомъ, разнесеннымъ въ куски… Шесть пуль’… Господи да что-жъ это такое? Что случилось? Вра!
Вра [участливо подходитъ]. Читай дальше!
Раиса [читаетъ]. ‘Я почти нищій!’… Ахъ, Вра, милая… я умру!
Вра. Не волнуйся. Дочитай.

ЯВЛЕНІЕ III.

Вра, Раиса и Гладышева [изъ правой двери].

Раиса. Мамочка, душечка, бда, бда! Валерьянъ нищій! Слышите — нищій! Вотъ письмо, ужасное письмо!
Гладышева. Письмо отъ Мажарова къ теб!? Дай!
Раиса. Охъ, я еще не дочла. Не мшайте мн, отойдите, отойдите! [Отходитъ и читаетъ]. ‘Предпріятія мои лопнули, если теперь же не дать имъ поддержки. Всему виною несчастная случайность’. Слышите?
Гладышева [заглядывая въ письмо]. И слушать не хочу. Но какъ смть писать теб и на ты!?
Раиса. Ахъ, отстаньте, отстаньте!.. Ты, вы — велика разница. [Читаетъ]. ‘Ты можешь отъ меня отвернуться, и я покончу съ собою’!.. Слышите, maman? [Читаетъ]. ‘Если же хочешь сохранить меня…, то несчастье мое не будетъ препятствовать… браку. Твои средства… Для поправленія длъ моихъ нужно немедленно 30.000’…
Гладышева. Какая наглость! Дай сюда! [Беретъ письмо и рветъ въ клочки].
Вра. Я такъ и знала!
Раиса. Maman, вы сейчасъ должны дать мн 30.000, слышите — сейчасъ!
Гладышева. Ты съ ума сошла!
Раиса. Сейчасъ, сію минуту, иначе я утоплюсь, удавлюсь, заржусь, приму яду! Сію минуту!
Гладышева. Опомнись, ma chre! Если этотъ негодяй усплъ настолько тебя завлечь, что ты позволила говорить себ ‘ты’, то изъ письма его, кажется, ясно, кто онъ.
Раиса. Я сказала и сдлаю. [Схватываетъ съ камина флаконъ съ духами]. Если вы сію минуту не дадите мн 30.000, я залпомъ выпью эти духи! Они сожгутъ мн внутренность.
Вра. Позволь, Раичка. Я вижу, что… Maman, дло, кажется, серьезно. Дай, дружокъ, флаконъ. [Отбираетъ его]. Maman все сдлаетъ, только успокойся, пожалуйста!
Гладышева. Но разсуди, Раиса…
Раиса. Слышать ничего не хочу! Теперь поздно разсуждать.
Гладышева. Какъ… какъ ‘поздно’?
Раиса. Ахъ, да не ребенокъ же вы! Словомъ я должна быть женой Валерьяна. [Рыдаетъ]. Ахъ, Вра, а я еще упрекала тебя, что ты посщала Гречухина. Какая я гадкая!
Гладышева [пораженная, опускается на диванъ]. Этого, Раиса, я никакъ отъ тебя не ожидала, никакъ!
Вра [обнявъ сестру, ласкаетъ и цлуетъ ее]. Maman, надо идти за Мажарова, какъ это ни горько. Тридцать тысячъ пусть будутъ приданымъ Раисы. Отдайте мое, если нужно.
Гладышева. Но я… не могу…
Раиса. Какъ не можете?
Гладышева. Не могу, потому, что у меня… нтъ денегъ.
Раиса. У васъ нтъ денегъ, когда дло идетъ о моей жизни? Нтъ какихъ-нибудь 30.000, когда мы живемъ такъ богато!
Гладышева. Ma chre, ты не понимаешь, что такое деньги… И неужели-бъ я стала жалть для тебя!
Вра. Надо заложить или продать имніе, брилліанты, словомъ пожертвовать всмъ, maman. Разв-жъ вы не понимаете этого?
Гладышева. Но, мой другъ, наше имніе… его взяли за долги… Закладывать нечего. Тряпки и bijouterie — что это дастъ? Mon Dieu! [Въ отчаяніи ломаетъ руки].
Вра. Не плачь, Раичка. [Матери]. Но чмъ же мы жили? У насъ экипажи, пріемы…
Гладышева. Ахъ, не говори!.. Не спрашивай! Я напишу… достану денегъ. Раиса, я достану… Дайте собраться съ мыслями. Уйдите!
Раиса [бросается на шею къ матери]. Мамочка, простите меня, дорогая! Я васъ огорчила, а?.. Очень?.. Дайте ваши милыя лапочки. [Горячо и нсколько разъ цлуетъ ея руки]. Мамочка! Я ему ужасно отомщу, ужасно!
Гладышева. Довольно! Поди оправься. На бду, у насъ гости сегодня. Вра, уведи ее, успокой. Ради Бога,чтобъ ничего не замтили. Идите! [Раиса уходитъ. Гладышева приготовляется писать].
Вра. Къ кому вы будете писать о деньгахъ?
Гладышева. Послушай, вы меня уложите, наконецъ, Va-t-eu! [Вра уходитъ].

ЯВЛЕНІЕ IV.

Гладышева, слуга и потомъ Наташа.

Гладышева. Ахъ, Раичка, Раичка!.. дитя мое!.. [Пауза. Закрываетъ лицо руками]. Это ужасно!.. Я теряю способность соображать… О, негодяй!.. Тридцать тысячъ!.. Однако, необходимо достать… Еслибъ ты знала, Раичка, чего стоитъ мн просить эти деньги!.. [Быстро и нервно пишетъ, время отъ времени утирая слезы]. Нтъ, это бремя становится мн не подъ силу! [Оправляется и звонитъ. Входитъ слуга]. Отправить съ посыльнымъ. [Конвертуетъ и отдаетъ письмо].
Слуга. Сударыня, госпожа Мажарова проситъ принять…
Гладышева. Мажарова?!
Слуга. Он назвались сестрицей Валерьяна Николаевича. Говорятъ — очень нужно васъ видть.
Гладышева [удивленно]. Проси. [Слуга уходитъ]. Это еще что такое?!
Наташа |входя]. Имю удовольствіе видть Сусанну Александровну Гладышеву?
Гладышева. Къ вашимъ услугамъ… [Нершительно]. Прошу васъ…
Наташа. Позвольте безъ предисловій. Буду откровенна съ перваго слова. Этого требуютъ обстоятельства и мой долгъ. Дочь ваша не должна выходить за брата моего, Мажарова, если думаетъ, что онъ съ состояніемъ и если хочетъ быть счастливой.

ЯВЛЕНІЕ V.

Т же, Раиса и Вра.

Гладышева. Вы… очень меня удивили. Извините, если не найдусь, что сказать… Благодарю васъ, но… [Входитъ Раиса]. Дочь моя — Раиса. [Дочери]. La soeur de m-r Majaroff.
Раиса [подходитъ къ Наташ съ протянутой рукой]. Вы сестра Валерьяна… Николаевича?
Наташа. И очень жалю, что имю такого брата, какъ Валерьянъ Николаевичъ.
Раиса [отступая въ изумленіи]. Да?! [Входитъ Вра].
Гладышева [въ сторону]. Можно съума сойти! [Наташ]. Старшая дочь моя — Вра. [Дочери]. Сестра г. Мажарова. [Вра издали кланяется]. Извините, если я васъ оставлю. Мн такъ нездоровится!.. [Уходить].

ЯВЛЕНІЕ VI.

Наташа, Раиса, Вра и въ конц слуга.

Наташа [Раис]. Вы — я вижу — поражены тмъ, что я сказала про брата?
Раиса. Признаюсь.
Наташа [Вр]. Я высказала вашей сестр сожалніе, что у меня такой братъ, какъ Валерьянъ. Передъ этимъ, матушк вашей я сказала, что пусть Раиса Петровна не выходитъ за него, если ищетъ счастья и думаетъ, что у брата есть средства. [Раис]. То же повторяю и вамъ.
Раиса. Но мы знаемъ, что дла его разстроены… предпріятія…
Наташа. Дла, предпріятія! У него нтъ никакихъ предпріятій и длъ. Для этого онъ слишкомъ лнивъ и всегда мечталъ ссть на готовое, особенно съ тхъ поръ, какъ спустилъ все, что дала ему мать.
Вра [подходитъ и съ интересомъ глядитъ на Наташу]. Но Валерьянъ Николаевичъ вашъ братъ…
Наташа. Поэтому я не должна говорить правду? Когда онъ вредилъ только себ, я съ нимъ бранилась, но, понятно, не болтала про его глупости. Когда же онъ хочетъ сподличать насчетъ другихъ, ни я, ни матушка этого недопустимъ. Вчера я объявила ему, что разыщу Гладышевыхъ и открою имъ глаза. Разыскала и открываю. [Ранс]. Чтобы жениться на васъ, онъ прикидывается большимъ бариномъ, но деньги, на которыя онъ это продлывалъ, были чужія. Вамъ нтъ дла — чьи именно, достаточно знать, что чужія. Женившись, онъ разсчитывалъ уплатить вашими деньгами долгъ, сдланный для того, чтобы васъ обмануть.
Раиса [растерянно]. Но онъ сознался, что нужна поддержка… Писалъ…
Вра. Но когда все это, когда? [Обнимаетъ сестру]. Бдная ты моя, птичка глупенькая!.. [Раиса плачетъ]. Да, Валерьянъ Николаевичъ дурной человкъ.
Наташа. И едва ли не хуже, чмъ я сама думаю. О чемъ вы такъ горько плачете, Раиса Петровна?
Вра [съ сильномъ волненіи]. Валерьянъ Николаевичъ такъ поступилъ… что… что, несмотря на все слышанное отъ васъ, Раичка не можетъ не выйти за него замужъ. [Отходитъ].
Наташа. Вотъ, что!.. Господа, я терпть не могу, когда рюмятъ, но, видите, плачу сама. Значитъ, меня прошибло! На вашемъ мст, Раиса Петровна, я бы не вышла за Валерьяна, а дала бы ему добрую пощечину. [Беретъ ея руки]. Но ваши ручки слишкомъ нжны для этого. И какъ это жаль! Что-жъ, нечего длать, выходите. Я буду драться за васъ, насколько это можетъ быть вамъ полезно, дорогая моя. За мать и себя даю слово, что мы сдлаемъ все, чтобы вамъ не было худо. Кого я брала подъ защиту, тотъ знаетъ, что мое горло и мой кулакъ постоятъ за себя. Меня даже мужики боятся. Смотрите же веселй!
Вра [крпко пожимая ея руку]. И, конечно, вс любятъ.
Наташа. Представьте, нашелся мужчина, который не признаетъ во мн очаровательныхъ свойствъ, ха-ха! Дичится. Впрочемъ онъ зврь, въ лсу живетъ. Но премилый малый — этотъ Гречухинъ.
Раиса. Гречухинъ? Иванъ Семеновичъ?
Наташа. Иванъ Семеновичъ, нашъ новый лсничій.
Раиса. Вра, слышишь?
Вра. Слышу.
Наташа [Вр]. Разв знакомы?
Раиса. О, большіе друзья, даже больше, чмъ друзья.
Вра [сестр]. Опять готова повсничать!
Слуга [входитъ]. Матвй Андреевичъ и Алексй Андреевичъ Аникевы.
Вра. Доложи мамаш. [Слуга уходитъ]. Пойдемте ко мн, mesdames. [Уходятъ вс въ лвую дверь].

ЯВЛЕНІЕ VII.

Братья Аникевы.

Аникевъ ст. Какъ полагаешь, Alexis, сегодня мы хорошо пообдаемъ?
Аникевъ мл. О, да! У Сусанны Александровны великолпный поваръ, и если намъ дадутъ котлетки marchale et des truffes…
Аникевъ ст. Ха-ха, ты трюфели любишь, плутишка?
Аникевъ мл. Хе-хе-хе!
Аникевъ ст. И бутылочку кло-де-вужо?
Аникевъ мл. И champagne…
Аникевъ ст. [треплетъ брата по плечу]. Ха-ха! Ты удивительный сластена, Alexis.
Аникевъ мл. Но, Matthieu…
Аникевъ ст. Сластена и я? О, да, мы оба эпикурейцы!

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Т же и Гладышева

[входитъ при послднихъ словахъ].

Гладышева. Вотъ признаніе! Pardon, messieurs…
Аникевъ ст. [съ поклономъ]. Oh, madame!.. Мы съ братомъ, дйствительно, эпикурейцы, но мы черпаемъ изъ чистыхъ источниковъ… красоты, изящнаго.
Аникевъ мл. И это наслажденіе теперь понятно немногимъ.
Аникевъ ст. Ахъ, да, да! Грустно, Сусанна Александровна, грустно, какъ посмотришь, чмъ теперь живутъ…
Аникевъ мл. Ваалъ!
Аникевъ ст. Именно Ваалъ! Вотъ еслибъ у насъ было побольше гостиныхъ, какъ ваша, гд такъ легко душ…
Аникевъ мл. Гд освжаешься, оживаешь…
Аникевъ ст. Merci, Alexis. Именно оживаешь…
Гладышева. Господа, вы всегда такъ любезны, такъ милы, что еслибъ моя гостиная и имла т свойства, которыя вы ей приписываете, то этимъ была бы обязана вамъ.

[Оба брата кланяются съ сладкими улыбками].

Аникевъ мл. Вы слишкомъ скромны, Сусанна Александровна.
Аникевъ ст. Мы только клавиши, на которыхъ играютъ искусные пальчики обворожительныхъ ручекъ хозяйки. [Цлуетъ ея руку].
Аникевъ мл. [также цлуя руку]. Только, только клавиши, хе-хе-хе! [Оба садятся].
Аникевъ ст. Да, Сусанна Александровна, вы принадлежите къ тому прелестному типу, который, увы, блекнетъ въ нашей атмосфер. Прежде существо женщины восхищало насъ, возвышало. Теперь… на первомъ план деньги и желудокъ, и въ этомъ омут животной мамоны женщина теряетъ весь свой букетъ.
Аникевъ мл. Именно букетъ: женственность, грацію…
Аникевъ ст. Именно. Она знаетъ, какъ выгодне помстить деньги, любитъ покушать и даже кутнуть.
Гладышева. Господа, вы слишкомъ нападаете… [За дверью шумъ].

ЯВЛЕНІЕ IX.

Аникевы, Гладышева, Леня Хлюстинъ [врывается въ борьб съ слугою], потомъ Вра и Раиса.

Слуга. Позвольте доложить, такъ нельзя!
Хлюстинъ. Какіе теперь доклады! [Отталкиваетъ слугу].
Гладышева [изумленно]. Леня?!
Хлюстинъ. Онъ самый-съ.
Аникевы [выразительно переглянулись и, сойдясь, перекинулись замчаніями на-ухо].
Гладышева [въ замшательств]. Вы… врно по тому длу? Можно бы войти поприличнй. Прошу васъ сюда. [Указываетъ на правую дверь. Аникевымъ]. Господа, одну минутку…

[Слуга уходитъ].

Хлюстинъ. Полагаете, что я, можетъ статься, отъ папеньки вамъ денегъ привезъ?
Гладыгева [тревожно, но настойчиво]. Прошу же ко мн въ кабинетъ.
Хлюстинъ. Намъ все одно. Вы папеньк написали письмо, что требуется вамъ на замужество дочери 30.000 рублей…
Гладышева [въ ужас, въ сторону]. Откуда онъ знаетъ?! [Хлюстину]. Прошу еще разъ пожаловать сюда… Дловой разговоръ… На это есть время и мсто. А лучше до другого раза. Прощайте!

[Вра входитъ изъ лвой двери испуганная].

Хлюстинъ. Тридцать тысячъ! Хе! Не жирно ли будетъ-съ? И такъ папенька, по слабости своей, на иждивеніе ваше кучу денегъ просаживалъ. У насъ и вексельки ваши есть.
Гладышева. Подите вонъ!
Хлюстинъ. Имвши маменьку, папенька за это Богу отвтъ дастъ…
Гладышева [энергично звонитъ]. Это какой-то сумасшедшій!
Аникевъ ст. [Хлюстину]. Послушайте, почтеннйшій…
Хлюстинъ [грубо отводя ого рукой]. Не съ вами разговариваютъ! [Гдадышевой]. Маменьку онъ дурой необразованной почиталъ, а она ему милліонъ принесла.

[Входитъ слуга изъ задней и Раиса изъ двой двери].

Гладышева [слуг]. Выведи этого господина!
Хлюстинъ. Меня выводить, меня?! [Отталкиваетъ слугу]. А, ты подальше, холопъ! [Гладышевой]. Вы полагаете, что я, какъ прежде, никакого голосу не имю? Атанде! При папеньк, я точно — за конторкою прокисалъ… Съ чужого голоса плъ, да! А теперь дудки! Не только тридцати тысячъ на дочернюю свадьбу, вамъ гроша отъ насъ не видать, такъ какъ папенька протянувши ножки лежитъ.
Гладышева. Умеръ! [Съ нею дурно. Раиса и Аникевъ младш. бросаются къ ней].
Хлюстинъ. Ага, срзало!
Аникевъ мл. Воды! [Раиса выбгаетъ въ боковую дверь].
Вра [Хлюстину]. Прошу васъ, умоляю, уйдите!
Слуга. Э, да что съ нимъ! [Сильно схватываетъ Хлюстина сзади и, при помощи Аникева старш., тащитъ его къ двери. Раиса вбгаетъ со стаканомъ воды. Гладышева приходитъ въ себя].
Хлюстинъ [въ дверяхъ]. Шабашъ на наши денежки жиръ надать! [Его выталкиваютъ вонъ].
Аникевъ ст. [въ дверяхъ]. Alexis! [Выразительно киваетъ, чтобы братъ слдовалъ за нимъ, и уходитъ].
Аникевъ мл. [идя за шляпой, въ сторону]. Вотъ такъ скандалъ! [Бросивъ дамамъ торопливый поклонъ, быстро уходитъ].
Раиса [испуганно]. Мамочка, что это?.. Я ничего не понимаю!.. [Теребитъ мать, сидящую съ поникшей годовой]. Про какія 30.000 онъ говорилъ? Мамочка!.. Отвчайте, или я умру!.. Мамочка!
Вра [блдная, спокойная, беретъ Раису за руку и ведетъ къ двой двери]. Узнаешь. Оставь насъ вдвоемъ.
Раиса. Но, Вра…
Вра [настойчиво]. Ступай къ Наталь Николаевн.
Раиса [робко]. Какъ ты глядишь… какая ты страшная!.. [Уходитъ].

ЯВЛЕНІЕ X.

Гладышева и Вра.

Вра. Что это значитъ, maman?
Гладышева. Ахъ, оставь… оставь меня ради Бога!
Вра. Не могу, должна все узнать и узнаю. Я пыталась открыть… куда вы здили въ чужой карет… Я смутно предчувствовала бду, задыхалась отъ той лжи, въ которой мы жили… И вотъ… вы, мать моя, оскорблены у себя, у всхъ на глазахъ!.. Большаго несчастія быть не могло. Видитъ Богъ, какъ тяжело мн распрашивать, но я васъ слишкомъ много любила… и это требуетъ истины, какъ бы ужасна она ни была, потому что… я ищу примиренія съ вами… Понятно, чего я хочу!
Гладышева. Пощади! Я такъ ужасно разстроена…
Вра. Скажите: любили вы отца этого Хлюстина?
Гладышева. Вра!
Вра. Нтъ, отвчайте!
Гладышева. Боже мой!.. Конечно, онъ былъ не нашего круга, но образованный… здилъ за границу и совсмъ не походилъ на купца… Еще съ твоимъ отцомъ у него были счеты. Мы остались ему должны. Онъ могъ меня погубить, но поддержалъ въ самое трудное время…
Вра. Вы… брали у него деньги, maman?
Гладышева. Вра, это, наконецъ, неделикатно и… Если онъ боготворилъ меня, что-жъ въ томъ удивительнаго, что старался быть мн полезнымъ?..
Вра [съ выраженіемъ мучительной боли]. Ахъ, maman!
Гладышева. Понятно, я не просила, даже давала ему векселя… Только несчастіе Раисы могло меня вынудить на просьбу. Но перестанемъ. Это дло моей совсти. Хуже всего, что теперь я ршительно не знаю, какъ и чмъ будемъ мы жить… Но, Вра, какъ ты блдна!
Вра [слабымъ голосомъ]. Не разсуждайте такъ, нехорошо, нечестно!
Гладышева. Но вглядись въ мое положеніе… Я выросла въ роскоши. Съ мужемъ мы жили богато. Эмансипація подорвала наши средства… Отецъ твой былъ не хозяинъ, дла оставилъ въ разстройств. Я не знала какъ выпутаться. Я всегда была непрактична и меня обманывали. Хуже и хуже. Грозила нищета… униженіе… Ужасно! Я не могла. Наконецъ, заботы о васъ, дочеряхъ… Надо было за что-нибудь ухватиться…
Вра. Довольно. И въ глубин души вы были покойны? Мама, мама!.. [Рыдаетъ].
Гладышева [вставая къ ней]. Вра, ради Бога!..
Вра. Охъ, какъ мн больно, какъ стыдно за васъ!.. Легче-бъ видть въ гробу васъ, оплакивать вашу память, чмъ разставаться съ свтлымъ образомъ той дорогой, милой мамы, которую я такъ обожала! [Въ рыданіяхъ падаетъ на колни передъ диваномъ, роняя на него руки и голову].
Гладышева. Вра, дитя мое, перестань!
Вра. Каждая мысль о васъ будетъ отравлена! Что вы надлали!
Гладышева. Вра, голубка моя, какъ ты горячо принимаешь… Успокойся же ради Бога!.. Ну, Врочка, ангелъ мой!.. Перестань, полно теб!..
Вра [встаетъ, успокаиваясь]. Я очень любила васъ, мама. Вы этого не знали. Я не умла высказывать… Но очень, очень любила… А теперь… съума можно сойти! [Идетъ къ лвой двери].
Гладышева [слдуя за ней]. Вра, ты пугаешь меня… Врочка! [Уходитъ].

ЯВЛЕНІЕ XI.

Мажаровъ и слуга

[входятъ изъ задней двери].

Мажаровъ. Встртились Аникевы. Летятъ, какъ на пожаръ, сплетничать. Правда, что здсь былъ какой-то купчишка? Вышелъ скандалъ?
Слуга. Точно, сударь, былъ-съ… насчетъ денегъ…
Мажаровъ. Да… Значитъ все, что высыпали мн старые болтуны,— правда! Охъ, чтобъ васъ чортъ всхъ побралъ! [Изъ лвой двери вбгаетъ Раиса, при появленіи которой слуга уходитъ].

ЯВЛЕНІЕ XII.

Мажаровъ, Раиса и потомъ Наташа.

Раиса. Валерьянъ! [Бросается къ нему]. Ахъ, милый, ужасно, ужасно! [Прячетъ голову у него на груди].
Мажаровъ [отстраняясь]. Ха-ха-ха! ‘Ужасно’!
Раиса [не замчая его злого смха, быстро продолжаетъ]. У насъ ничего, ни имнія, ни денегъ!.. Maman послала теб за деньгами къ одному купцу… Этотъ купецъ давалъ мам денегъ… А онъ, какъ нарочно, умеръ… Явился его сынъ, этого купца, и такой дерзкій! Маму оскорбилъ… Съ ней дурно опять… Няня ее укладываетъ… Вра какъ мертвая… Горе, стыдъ, срамъ! Валерьянъ, уйдемъ отсюда! Возьми меня поскорй и удемъ подальше, подальше!
Мажаровъ. Куда-жъ мы удемъ ‘подальше’, позвольте спросить?

[Наташа входитъ изъ лвой двери и остается у нея. Ея не видятъ].

Раиса. Какъ?!
Мажаровъ. Куда-съ, если ни у васъ, ни у меня ни копйки?! Чортъ же зналъ, что ваша прелестная maman живетъ на фу-фу! Прощайте!
Раиса [цпляясь за него]. И ты посл всего, что говорилъ… ты хочешь бросить меня?!
Мажаровъ. По вашей милости я влзъ въ долги, истратилъ чужія деньги, потерялъ даромъ время, и теперь изъ меня вымотаютъ жилы, если не смилостивится какая-нибудь Камилка Фрикъ!
Раиса. Валерьянъ!
Мажаровъ [стряхиваетъ ее съ своей руки]. Э, убирайтесь! Зачмъ вы мн нужны!
Наташа [тихо подойдя сзади, становится между Раисой и братомъ и взглядомъ, полнымъ презрнія, смотритъ ему въ лицо]. Вотъ что называется честный человкъ!
Мажаровъ [съ ненавистью]. А, ужъ пролзла!
Наташа [прижимая къ груди совсмъ потерянную Раису и не сводя съ брата глазъ]. Чтобъ полюбоваться тобою во всей крас. Благодарите Бога, бдная моя, что вы ‘не нужны’ ему. Онъ съ головы до пятъ негодяй!

[Мажаровъ, взбшенный, быстро уходитъ съ угрожающимъ жестомъ. Наташа нжно обнимаетъ Раису].

ЗАНАВСЪ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Сцена — бдная комната, съ низкимъ потолкомъ и простою мебелью. Двери — въ задней стн, налво и направо. Налво — окно.

ЯВЛЕНІЕ I.

Вра и Домна

[выходитъ изъ правой двери].

Вра. Что длаетъ мама?
Домна [таинственно]. Молится. [Уходитъ въ заднюю дверь].
Вра [заглянула въ правую дверь и остается возл]. Молится… О чемъ молитва твоя, мать?.. Просишь ли ты прощенья, помощи, или просишь, чтобы встать на прежнюю мишурную высоту? [Отходятъ]. Кайся, плачь, мама! Дай мн въ твоемъ гор утшить свое, въ твоемъ страданіи примириться съ тобою… [Садится за работу].

ЯВЛЕНІЕ II.

Вра и Гладышева

[проходитъ пряно къ зеркалу].

Гладышева. На что я стала похожа!.. И разомъ такъ постарть!.. [Нервно отвертывается отъ зеркала и садится]. Вра, эта квартира несносна, какъ хочешь… Надъ головой какой-то дуракъ пилитъ на скрипк… Не дадутъ помолиться… Наконецъ, черные тараканы… Я не могу!.. Передъ окнами помойная яма… Неужели нельзя было сыскать что-нибудь получше?
Вра. Пришлось взять квартиру подешевле, maman.
Гладышева. ‘Подешевле’. Зачмъ ты напоминаешь, что мы нищіе! зачмъ ты поминутно напоминаешь мн объ этомъ?!
Вра. Напоминаю не я, а требованія ваши, которыхъ нечмъ удовлетворить. Потерпите немного. Что длать! Стану больше зарабатывать, тогда перемнимъ квартиру. [Подходитъ]. Все будетъ сдлано для васъ maman, не горюйте.
Гладышева. Что же ты хочешь этимъ сказать?.. Что ты меня кормишь, а я мало цню?..
Вра. Богъ съ вами!..
Гладышева. Ахъ, замолчи, ради Бога! Конечно, я связа… [Плачеть]. Мать, достойная презрнія…
Вра. Прошу же васъ, maman, перестаньте, не мучайте меня!
Гладышева. Оставь меня!і Я, кажется, скоро съ ума сойду отъ всего этого. Мысли какъ-то разлетаются… мигаютъ, какъ огоньки, никакъ ихъ не соберешь…

ЯВЛЕНІЕ III.

Вра, Гладышева, Домна и потомъ Раиса.

Домна [входитъ изъ задней двери взволнованная]. Наша Раиса-то Петровна, смотрите, на какомъ рысак прикатила!
Вра [подходитъ къ окну]. Да, это не извозчичья лошадь.
Домна. И что ни день, все изъ дому улетать изволитъ. Спрашиваю: куда молъ, дточка, отлучаешься? Иль, какъ Вруня, уроки нашла?— ‘Уроки!’ Да какъ фыркнеть мн въ носъ!

[Раиса входитъ въ шляпк].

Вра. Откуда ты, Раичка? На чьей лошади?
Раиса. Что! А вамъ какое дло? Отвяжитесь! [Идетъ къ лвой двери].
Домна [удерживая ее]. Нтъ, ты постой! Ты отвтъ дай: куда кажеденно гоняешь, за какими такими длами?
Раиса. Ахъ, Боже мой! Куда хочу, туда и зжу. Maman, что он привязались?.. А ты, старая, опротивла мн съ своими разспросами.
Домна. Гршно вамъ, барышня, охъ гршно! [Утирая глаза уходитъ въ заднюю комнату].
Вра [сестр]. Ты хоть бы то вспомнила, что, когда у насъ все описали и отняли, мы на нянины деньги хлбъ ли и уголъ себ нашли.
Раиса. Ну, такъ! Только за порогъ — журьба, наставленія! [Злобно, со слезами въ голос]. И такъ здсь тошно, подвалъ какой-то, а тутъ еще кислыя лица, да будутъ тобою командовать!
Гладышева. Ахъ, да, да!.. У насъ будто въ дом покойникъ. Въ самомъ дл, каково теб, Раичка! Ты такая молоденькая, такая красавица!.. Поди ко мн, дитя мое. [Усаживаетъ ее возл себя и обнимаетъ]. Бдныя мы съ тобой, бдныя!
Раиса [отстраняется]. Довольно, мамочка. Расхнычетесь, а мн надоло. [Глядя на Вру, стоящую поодаль]. Ну, полюбуйтесь! Смотритъ на тебя, какъ судья! И ничто не можетъ взбсить меня такъ, какъ эти нмые укоры! Мы знаемъ, что вы умны, трудолюбивы, самоотвержены, словомъ, — сіяете внцомъ добродтелей. Знаемъ, удивляемся вамъ, и достаточно. А насъ оставьте въ поко!
Гладышева. Въ самомъ дл, Вра, ты слишкомъ сурова къ сестр. Возьми — какая разница между тмъ, какъ мы жили и какъ живемъ. Я страдаю, каково же ей!
Вра. Раиса не слышитъ отъ меня ни упрековъ, ни наставленій. Я ничмъ не раздражаю ни васъ, ни ее. Такъ мн кажется. Обстоятельства наши измнить я не въ силахъ. Стуйте на нихъ, если не убдились, что это безполезно. Но къ тому, что Раиса катается на чужихъ лошадяхъ, что намедни она пріхала неизвстно откуда въ три часа ночи, къ этому и вы, maman, не вправ быть равнодушны. [Быстро надваетъ шляпку и уходитъ въ заднюю дверь. Раиса хохочетъ].

ЯВЛЕНІЕ IV.

Гладышева и Раиса.

Гладышева. Ночью? Что это значитъ, ma chre?
Раиса [съ досадой]. Эхъ, перестаньте! Гд бы и зачмъ бы я ни была — не все ли равно теперь? Ну, что вы можете сказать мн такого, что бы примирило меня съ собой и моимъ положеніемъ, что? Кто на мн женится? Въ глазахъ того общества, въ которомъ мы жили, мы опозорены…
Гладышева. Не вспоминай ради Бога!
Раиса. Ну, и не возражайте! Ни денегъ у меня, ни приданаго — прожито все. Наконецъ, посл Мажарова, могу ли я врить, любить? Я все обдумала и махнула рукой. Чмъ чахнуть, какъ мы, лучше жить, какъ мн хочется.
Гладышева. Все-таки…
Раиса [съ большой досадой]. Эхъ!
Гладышева [утирая слезы]. А какое бы ты могла занять мсто въ обществ! Какая бы была примрная мать, жена!
Раиса [грустно и задумчиво]. На что я гожусь! Деньги мотать? Несносная, капризная… Оскорбляю тхъ, чьего мизинца не стою. Вотъ Вра. Она вериги наднетъ и будетъ молчать, а я за жесткую говядину подниму гвалтъ и всмъ надлаю дерзостей. Вра въ ситц станетъ ходить и не охнетъ, а я хорошенькой шляпки видть не могу равнодушно. Стала вчера штопать перчатки, разревлась и изорвала ихъ въ клочки. Чего же я стою? И говорить противно! [Быстро уходитъ въ правую дверь].
Гладышева [слдуя за нею]. Какъ хочешь, Раичка, а… [Ушла].

ЯВЛЕНІЕ V.

Гречухинь и Домна.

[входитъ изъ задней двери].

Домна [обнимая его со слезами]. Ахъ, родной мой, ахъ, хорошій! Вотъ обрадовалъ! Кто же, Вруня теб написала, она?
Гречухинъ. Нтъ, Мажарова Наталья Николаевна прізжала, мать домой привезла. Отъ нея и узналъ, какъ у васъ… Мы вдь сосди.
Домна. А вдь она, матушка, опять здсь, опять прикатила!
Гречухинъ. Слдомъ и я. Такъ вотъ вы гд!
Домна. Охъ, здсь, родной, здсь! До чего дожить довелось, Царица Небесная! [Плачетъ].
Гречухинъ. Все знаю, бабинька, не причитай.
Домна. Вс бды разомъ. Истинно покаралъ Господь!
Гречухинъ. Говорю — знаю. Полно. А Вра Петровна?
Домна. Прогуляться, сердечная, вышла. А ужъ она-то, Вруня!.. За что ей терпть пришлось? Сусанна Александровна въ обморокахъ валялась, Раиса Петровна стклянку одеколону хватила, отходили насилу. Да этимъ дай денегъ, опять хвосты распустятъ. А Вруня! Ее-то он какъ уходили! Съ виду она ничего, и разговоры ведетъ и покойна. А приглядись-ка, кто это ходитъ: человкъ или тнь? Загляни ей въ глаза. Отвернешься, парень, робость возьметъ.
Гречухинъ [взволнованный]. Ну… размалевывай, старая!
Домна. Знаю, паря, что теб подъ сердце подкатываетъ.
Гречухинъ. Такъ чего-жъ ты!.. Да перемелется, Богъ дастъ. А что Вра Петровна бдна — я даже радъ.
Домна. Что-о? Иль въ лсу-то лсютъ?
Гречухинъ. Толкуй! Будь она богата, я бы не пріхалъ за нею въ лсъ звать.
Домна. Дурья твоя голова! Вруню нужда замужъ не выдастъ, а по любви и съ богатствомъ за тебя бы, шаршаваго, вышла.
Гречухинъ. Зачмъ! Не подходитъ. Богатой жен богатое житье нужно, а если мужу не на что его дать, такъ приходится на жениномъ жить иждивеніи. Женинъ карманъ сильнй моихъ рукъ и головы будетъ. Порядокъ? А по-моему вотъ какъ: я впередъ, жена и дтишки за мною. Грудью за нихъ, бабинька. Пусть меня хлещегь, а они въ защит, сердечные. Вотъ какъ! На душ тогда ясный день, въ семь ладъ, да любовь. Чья дурья голова вышла? [Домна его обнимаетъ]. Что, цловаться теперь?
Домна [оглянувшись на дверь]. Вруня. [Уходитъ въ лвую дверь].

ЯВЛЕНІЕ VI.

Гречухинъ и Вра.

Вра [останавливается въ дверяхъ въ изумленіи]. Иванъ Семенычъ!
Гречухинъ. Здравствуйте!
Вра [быстро подходя и протягивая руки]. Какими судьбами?
Гречухинъ. Да видть васъ захотлось… какъ живете… Разв Наталья Николаевна не говорила, что ду?
Вра. Ни слова. Вышелъ сюрпризъ. Очень рада… Надолго?
Гречухинъ. Ко двору-то когда? Что скоро гоните? Авось, зври по мн не соскучатся… Около васъ хочется пожить, Вра Петровна. Давно мечталъ… Перестали писать, загрустилъ и работа не спорилась… Предчувствіе какое-то было, что въ гор вы… Такъ сюда и тянуло!
Вра. Очень, очень вамъ рада! Садитесь… Потолкуемъ… [Съ тоскою въ голос]. Собесдникъ-то я теперь скучный, Иванъ Семеновичъ.
Гречухинъ. Не говорите. Я буду говорить. Видишь васъ, такъ и подмываетъ болтать. Откуда слова!.. Охъ, да какъ же я радъ!.. Только блдная вы какая, худая!.. Во сн намедни точно такую васъ видлъ. Вскочилъ, въ лсу пробродилъ до свту, да… А въ лсу у меня то-то рай, Вра Петровна! Работа кипитъ. Срубы рубимъ, доски пилимъ, уголья жжемъ, чего-чего ни затяно! Изба у меня на диво: стны сосновыя, сни кленовыя, да ршетчатыя, ха-ха! Глядишь въ окошко — тутъ липа, кленъ лапчатый, дубъ въ три обхвата, тамъ шиповникъ алетъ, бересклетъ серьгами повисъ, здсь на круговин цвты, что коверъ запестрли. Прелесть!.. [Тише, съ волненіемъ]. И видится мн… видится — ходитъ, мнетъ шелкову траву женщина… ростомъ какъ вы и лицомъ вы же точь въ точь… [Прерывающимся голосомъ, все ниже и ниже опуская голову]. И подходитъ она ко мн… глядитъ ласково… и такую мн рчь ведетъ: лсовикъ ты мой… супругъ любезный, Иванъ Семеновичъ…
Вра [потупилась и укоризненно качаетъ головой]. Нехорошо!
Гречухинъ [вставая, восторженно]. Отлично! Быть лучше не можетъ! Еслибъ сбылось…
Вра [встаетъ]. Вы отличный, честный человкъ. Зачмъ же обо мн дурно думать? [Быстро уходитъ въ лвую дверь].
Гречухинъ [глядя на дверь, въ которую она ушла]. Какъ… какъ дурно?! Почему дурно?..

ЯВЛЕНІЕ VII.

Гречухинъ и Раиса

[въ шляпк изъ правой двери].

Раиса. Гречухинъ!.. Здравствуйте! [Протягивая ему руку]. Вы къ Вр пріхали?
Гречухинъ. Да-а… то-есть…
Раиса. Конечно, къ ней. Вы ее любите и женитесь на ней. Она хорошая, не такая, какъ я. Я дурная, Гречухинъ, очень, очень дурная. [Сла и грустно смотритъ передъ собою].
Гречухинъ. Ну вотъ!.. За что такъ нападать на себя?
Раиса. Нтъ, дурная. [Порывисто встаетъ]. И знаете, Гречухинъ, мн кажется, что я погибну. Я буду вертться, вертться и кончу тмъ, что погибну. Тогда пожалйте обо мн, Гречухинъ, пожалйте, голубчикъ! [Смахнула слезу и уходитъ въ заднюю дверь].

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Гречухинъ и Наташа.

Гречухинъ. Поди-жъ! Совсмъ была вздорная, а теперь… [Задумчиво прошелся]. Гмъ, жаль ее, жаль!
Наташа [входитъ изъ задней двери]. Пріхалъ! Молодецъ! Что носъ повсилъ? Съ Врою видлись?
Гречухинъ. Видлся. [Мрачно]. Обидлась.
Наташа. Какъ такъ?
Гречухинъ. А такъ… Говоритъ, что дурно о ней думаю, если полагаю, что пойдетъ за меня.
Наташа. Да… Охъ, ужъ мн эти семейныя исторіи! Уморить готова себя, за чужіе грхи! Да мы разберемъ. Заходите, голубчикъ, попозже, а теперь отправляйтесь.
Гречухинъ. Уморить? Ну, нтъ-съ! Силой умчу, выхвачу изъ болота проклятаго силой!
Наташа. Тсъ! Буянъ. Чего вы?
Гречухинъ. Еслибъ и не любилъ даже, а видлъ бы, что гибнетъ человкъ отъ чужой дури, и тогда напроломъ бы пошелъ!
Наташа. Ха-ха-ха! Экъ расходился! [Выпроваживаетъ]. Отправляйтесь-ка, маршъ! [Уходя, Гречухинъ встрчается въ дверяхъ съ Камилою, входящею съ вызывающимъ видомъ].

ЯВЛЕНІЕ IX.

Наташа и Камила.

Камила. Здсь живутъ Гладышевы?
Наташа [удивленно и сухо]. Здсь живутъ Гладышевы. Что вамъ угодно?
Камила. А-а, здсь, здсь! Наконецъ-то я васъ нашла! Вотъ семья, въ которой одна особа стала мн поперекъ горла и которой мн ужасно хочется вцпиться въ глаза.
Наташа. Недурно! Вы, почтеннйшая, начали съ такимъ азартомъ, что я, кажется, оболью вамъ голову холодной водой.
Камила. Меня ничто не усмиритъ и никто не удержитъ, потому что женщину, которая защищаетъ свои законныя чувства, ничто не можетъ удержать. Если крыса заберется ко мн въ кладовую, я убью ее. Если воръ заберется ко мн въ домъ, я скручу его и сведу въ полицію. Могу ли я посл этого дозволить, чтобы какая-нибудь двчонка вндрилась въ мое душевное хозяйство? Могу ли?
Наташа. Что вы можете говоритъ и васъ никто не пойметъ, это несомннно. Но…
Камила [съ азартомъ]. Дайте мн ту несчастную двушку, которую зовутъ Раисой, и она все пойметъ, потому что не сметъ меня не понять. Вы Раиса?
Наташа. Нтъ. Но какое вамъ до нея дло?
Камила. О, мн бы не было до нея ровно никакого дла, еслибъ ему не было дла до нея, еслибъ онъ, по свойственному мужчин двоедушію, не думалъ о ней, тогда какъ иметъ законное право думать только обо мн.
Наташа. Кто онъ? Объясните.
Камила. Мажаровъ.
Наташа. Мажаровъ?!. Интересно.
Камила. Да, Мажаровъ. Когда онъ пришелъ и сталъ просить, чтобы я прекратила на него искъ, я не знала, что на свт есть Гладышевы и что живетъ такое ужасное существо, какъ Раиса.
Наташа. Сядьте и говорите толковй.
Камила. Когда я взволнована, я не могу сидть, а когда говорю про Мажарова, тмъ меньше могу сидть, потому что никогда и никто не волновалъ меня такъ, какъ Мажаровъ.
Наташа. Однако! Ну-съ?
Камила. Я прекратила искъ, когда Мажаровъ сталъ меня уврять, какъ уврялъ прежде, что я могу составить счастье человка и что дорожитъ моими чувствами. Чувствъ у меня много, и поэтому неудивительно, что я вврилась имъ.
Наташа. Нисколько неудивительно ни за васъ, ни за Мажарова.
Камила. Вы меня поняли. Отлично! Я вврилась…
Наташа. Значитъ, Мажаровъ никуда не узжалъ, хотя и исчезъ? Оказывается, что онъ утонулъ въ вашихъ чувствахъ. Ха-ха-ха!
Камила. Да, онъ никуда не узжалъ. Но подождите смяться. Такъ какъ я всегда была осторожна и на вс авансы мужчинъ смотрла подозрительно, то тогда только отдалась своимъ чувствамъ, когда пріобрла на Мажарова законныя права. Онъ быстро согласился быть моимъ мужемъ, и мы обвнчались.
Наташа. Какъ?! Вы жена Мажарова, вы?! Ха-ха-ха!
Камила. Но позвольте-съ, чему же смяться?
Наташа. Ха-ха-ха! Отъ удовольствія… Ха-ха-ха! Отъ удовольствія видть въ васъ родню. О, достойный брать, Ха-ха-ха!
Камила. Вы родственница моему мужу?
Наташа. Охъ, родная сестра. Рекомендуюсь… Ха-ха-ха! [Съ трудомъ сдерживая хохотъ]. Простите меня. Вы, врно, со средствами, если братъ рискнулъ дать вамъ законныя права на себя?
Камила [обидчиво]. Да, у меня есть деньги. Но въ нашемъ союз не одн деньги имли значеніе. И напрасно вы полагаете, что я не могу имть для мужа значенія независимо отъ денегъ.
Наташа. Не обижайтесь! пожалуйста. Буду думать о вашихъ супружескихъ отношеніяхъ, какъ вамъ угодно. Ха-ха-ха! Извините! Я веселаго характера.
Камила. Даже слишкомъ веселаго, кажется.
Наташа. Даже слишкомъ. Но какое вамъ дло до Гладышевыхъ, до Раисы?
Камила. О, отъ одного этого имени у меня клокочетъ вотъ здсь! [Ударяетъ себя въ грудь].
Наташа. Не понимаю.
Камила. Я думала и въ прав была ожидать, что мужъ будетъ нженъ со мною и что мои чувства вызовутъ его чувства. Чувствами я готова ему подчиниться, но и только. Еслибъ онъ вздумалъ прибрать къ рукамъ меня и мои деньги, то ошибется жестоко. Онъ и хотлъ было, да я сразу обрзала. Тутъ я узнала про Гладышевыхъ, про амуры его съ этой двчонкой и все поняла. И если я уврена, что онъ думаетъ объ ней, то я не ошибаюсь ни мало. Но я дала себ слово вышибить у него изъ головы какъ эту двчонку, такъ и всякіе незаконные помыслы. И если она осмлится встрчей, словомъ, взглядомъ нарушить мое семейное благополучіе, я вцплюсь ей въ глаза. И это я пришла ей сказать. [Въ волненіи обмахивается платочкомъ].
Наташа. Послушайте! Какъ сестра вашего мужа, я хорошо его знаю. Оставьте Гладышевыхъ. Что вы про нихъ слышали — сущій вздоръ. Ни Раиса и никто изъ нихъ не думаетъ о Валерьян. Счастье въ вашихъ рукахъ. Пользуйтесь. [Зоветъ]. Вра!.. Мн очень пріятно видть въ васъ жену Валерьяна. [Пожимаетъ ея руку, съ трудомъ удерживаясь отъ смха]. Лучшаго выбора онъ сдлать не могъ. [Зоветъ]. Вра, да идите же!

ЯВЛЕНІЕ X.

Наташа, Камила и Вра.

Наташа. Рекомендую мою bellle soeur. Ваше имя?
Камила. Камила Егоровна.
Наташа [Вр]. Камилу Егоровну, супругу Валерьяна Николаевича. [Старается скрыть смхъ].
Вра [сдержанно улыбаясь]. Очень пріятно!
Наташа. Наконецъ-то, вы улыбнулись, сердце мое! За это Валерьяну простится многое. Итакъ, Камила Егоровна, счастье въ вашихъ рукахъ. Надньте на нихъ ежовыя рукавицы, давайте Валерьяну побольше чувствъ и поменьше денегъ, тогда все будетъ отлично.
Камила. О, не безпокойтесь! Я имю систему. Валерьянъ можетъ быть хорошо одтъ, вкусно накормленъ и даже имть карманныя деньги, если будетъ этого стоить. Но, извините меня, Валерьянъ насидится безъ сапогъ подъ замкомъ, если станетъ оскорблять мои чувства. Я могу его любить больше каждой женщины, могу баловать, нжить…
Наташа. Счастливецъ!
Камила. Но я же могу вцпиться ему въ глаза, если онъ этого заслужитъ.
Наташа. Ваша система великолпна! Но при этомъ опасайтесь надолго оставлять его безъ себя.
Вра [съ укоромъ]. Наташа! [Наташа смется].
Камила. О, конечно! Я всегда держу его на глазахъ.
Наташа. Отъ этого станете вдвое ему миле. И теперь бы я вамъ совтовала поторопиться домой. Братъ — чего добраго — вашимъ отсутствіемъ воспользуется въ ущербъ вашимъ ‘правамъ’…
Камила. За нимъ есть присмотръ. Но я все-таки поспшу домой и даже заплачу двугривенный извозчику. Прощайте! Очень пріятно… Въ самомъ дл, безъ меня все можетъ случиться. Прощайте! [Поспшно уходитъ].

ЯВЛЕНІЕ XI.

Наташа и Вра.

Наташа. Ха-ха-ха!
Вра. Неужели вамъ только смшно!
Наташа. Жалть Валерьяна не могу. Онъ достоинъ своей участи. Довольно о немъ. Скажите-ка лучше, что вы наговорили Гречухину? Чмъ обидли?
Вра. Обидла? [Со вздохомъ]. Нтъ… Меня взволновали его слова. Вышло такъ неожиданно… и его пріздъ, о которомъ вы не хотли предупредить. Почему?
Наташа. Чтобы застать васъ врасплохъ, сердце мое, чтобы вы встртили Гречухина чувствомъ, а не разсужденіями. Вышло, кажется, наоборотъ.
Вра. Ахъ, до себя ли мн! У меня важне заботы: мать, сестра…
Наташа. Которыя не цнятъ этихъ заботъ.
Вра [грустно]. Можетъ быть… Если меня считаютъ безсердечной, холодной — виновата сама. Горько, конечно. Знаютъ, что я на все готова для нихъ, но находятъ это естественнымъ, должнымъ и только… Что длать! Не умла къ себ привязать… Нтъ во мн ласковости, Наташа, нтъ той свтлой, сердечной теплоты, какъ у васъ!..
Наташа. Пустяки! Кто глубже понимаетъ и чувствуетъ, тотъ васъ полюбитъ не меньше меня и Гречухина. Скажите-ка откровенно: настолько ли по душ вамъ этотъ дикарь, чтобы выйти за него?… Смущены? Отлично! Остальное все вздоръ!
Вра. Богъ съ вами, Наташа, какъ же вздоръ?
Наташа. Вздоръ! Мать вашу Гречухинъ увезетъ съ вами въ лсъ. Раису беру себ и, недолго думая, выдамъ замужъ.
Вра. И вы серьезно думаете, что я допущу мужа взвалить себ на плечи заботы о моихъ родныхъ?
Наташа. Ха-ха! Уврена, что предложеніе Гречухина потому именно покоробило васъ, что оно очень кстати.
Вра. Да-да… Прежде я-бъ не задумалась… А теперь выходитъ, что онъ пріхалъ вытащить меня изъ грязи и нищеты.
Наташа. Э, бросьте это, сердце мое! Дло серьезне соображеній мелкаго самолюбія. [Робко входящему Гречухину]. Зачмъ?

ЯВЛЕНІЕ XII.

Т же и Гречухинъ.

Гречухинъ. Вы же сказали…
Наташа. Позже велно вамъ прійти, а вы черезъ полчаса лзете! Вра, гнать его?
Гречухинъ. Да я, кажется, долго… Я Вру Петровну всего минуточку видлъ…
Наташа. И сразу выпалилъ предложеніе. Эхъ, вы!..
Гречухинъ [смущенно]. Да я…
Наташа. Ну?.. мы слушаемъ… Говорите же! Ха-ха-ха! Взгляните, Вра, какой уморительный!
Гречухинъ. Если вы такъ, то, конечно… кром глупостей ничего не скажешь.
Наташа. Надулся. Ужъ не я-ль виновата, что Вра вышла-бъ за васъ, да не хочетъ обременять заботами о родныхъ?
Вмст. Гречухинъ. Какъ?!
Вмст. Вра. Наташа!
Наташа. Не прерывать! А въ томъ, что ваша милость не съумла ее убдить, что вы гораздо полезне Сусанн Александровн, чмъ она, бдная Вра, которой скорй надо слечь, чмъ мыкаться по урокамъ…
Вмст. Вра. Наташа!
Вмст. Грчухинъ. Да я-жъ ничего этого не зналъ!..
Наташа. Не перебивать, говорю! И въ этомъ опять вина не моя. Ну-съ, а что касается Раисы, то ее, господа, не отдамъ. Раичка моя.
Гречухинъ [захлебываясь отъ волненія]. Позвольте, Наталья Николаевна, позвольте!
Наташа. Ну!
Гречухинъ. Вы про заботы… про Сусанну Александровну… Разв-жъ можно объ этомъ говорить? Боже мой!.. Вра Петровна, разв такъ можно? Это значитъ говорить пустяки… Виноватъ то-есть…
Наташа. Безъ извиненій! Дальше!
Гречухинъ. И относительно здоровья Сусанны Александровны… Съ этой стороны возьмите. У насъ въ лсу воздухъ, тишина и обстановка… словомъ — все!.. На нервы это отлично дйствуетъ… Наконецъ, въ дебряхъ безъ Сусанны Александровны разв можно? Тамъ голосу человческому радъ…
Наташа. Хоть вы, голубчикъ, говорите и безтолково, но я съ вами согласна. Должна согласиться и Вра. Все-таки, господа, если оставить васъ вдвоемъ, то Гречухинъ удетъ въ лсъ горевать въ одиночку, а Вра изъ ложнаго самолюбія… [Вр] — замтьте: изъ ложнаго!.. останется выбиваться изъ силъ и вгонитъ себя въ гробъ. Но гд вмшиваюсь я, тамъ не должно быть нелпыхъ послдствій. Поэтому, господа, ваши руки! [Гречухинъ, сіяющій,даетъ свою, горячо цлуетъ руку Наташи]. Вра! [Она стоитъ, отвернувшись, и не оборачивается]. Вра!.. Такъ мы же сами возьмемъ, если такъ! (Подходитъ, беретъ опущенную руку Вры, соединяетъ съ рукою Гречухина и уходитъ въ правую дверь].
Гречухинъ [тихо, голосомъ, дрожащимъ отъ волненія]. Правда?.. да?
Вра [медленно повертываясь къ нему] Да.
Гречухинъ [восторженно]. Да!.. Еслибъ вы знали, что значитъ для меня это ‘да’! Не врится, такъ хорошо! Когда я умиралъ и вы, какъ ангелъ, склонялись надо мной, тогда мн грезились дивные сны, Вра Петровна. Вы слышали бредъ мой,— бредъ бдняка, который помыслить не смлъ назвать васъ своею. И вотъ мои грезы, желанія, съ которыми я такъ боролся,— все это сбывается. Вы рядомъ со мною, и вотъ рука ваша… на всю жизнь!.. Товарищъ, другъ!.. Словъ не найду… Нтъ словъ, чтобы выразить, какъ я люблю, счастливъ какъ! [Въ порыв восторга прижимая ея руку къ груди]. Ахъ!

ЯВЛЕНІЕ XIII и ПОСЛДНЕЕ.

Вра, Гречухинъ, Домна, потомъ Наташа и Гладышева.

Домна [выходя изъ двой]. Дай обниму, дай! [Бросается къ Гречухину съ объятіями]. Прости, паря: подслушала. Винюсь. Вотъ-те Христосъ, что впервой! Недаромъ же я тебя, шаршаваго, прилюбила! Ахъ, ты… [Снова объятія].
Наташа [входя съ Гладышевой изъ правой двери]. Добрый знакъ, если няня цлуется.
Домна. Да какъ же, женихъ вдь!
Гладышева [кивнувъ на неловкій поклонъ Гречухина]. Кто женихъ? Чей?
Наташа [указывая на Гречухина} А вотъ… Вринъ.
Гладышева. Вра, ты за Гречухина? Что-жъ, теперь меня ничто не удивитъ! Какъ знаете. Няня, что у тебя въ рукахъ? Письмо?
Домна. Ахъ, матушка, забыла на радостяхъ-то! Съ телеграфа принесли!
Гладышева [взглянувъ на телеграмму]. Городская. Natalie, прочтите, пожалуйста. Отъ кого?
Наташа [тревожно]. Отъ Раисы. [Читаетъ]. ‘Прощайте, мамочка! Простите, что скрыла. Узжаю за границу. Прощайте!’ [Вс поражены].

ЗАНАВСЪ.

Шпажинский Ипполит Васильевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Луч, Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1898
  2. В старые годы, Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1888
  3. Жертва (Идеалист), Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1892
  4. Простая история, Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1885
  5. Предел, Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1898
  6. Вольная волюшка, Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1891
  7. Две судьбы, Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1898
  8. Самозванка (Княжна Тараканова), Шпажинский Ипполит Васильевич, Год: 1904
Электронная библиотека