‘Русская Мысль’, кн.IV, 1888
Кулисы (роман). Старые венки (повесть). Своим судом (рассказ). Вас. И. Немировича-Данченко. С.-Петербург, Немирович-Данченко Василий Иванович, Год: 1888
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Кулисы (романъ). Старые внки (повсть). Своимъ судомъ (разсказъ). Вас. И. Немировича-Данченко. С.-Петербургъ. Эти три вещи представляютъ читателю три различныхъ положенія, въ которыхъ можетъ очутиться артистка-пвица, посвятившая свой талантъ сцен. Въ роман Кулисы авторъ изображаетъ первые шаги двушки, увлекшейся сценой. Нину Борисовну,— такъ зовутъ героиню,— беретъ подъ свое покровительство пвецъ Барскій. Онъ устраиваетъ ей дебютъ, при содйствіи богатаго жида-банкира, Манделя, устраиваетъ и блестящій успхъ посредствомъ насаженной въ театр ‘клаки’, при помощи мстнаго критика изъ адвокатовъ, раздуваетъ талантъ и успхъ молодой пвицы и, наконецъ, добивается для нея ангажемента. Нина на сцен. И тутъ-то противъ нея поднимается зависть и злоба соперницъ. У однхъ она отняла роли, у другихъ, сама того не подозрвая и не желая, отбиваетъ Барскаго и Манделя. Противъ Нины начинаются всякія козни. Но она ни на что не обращаетъ вниманія, до неопытности своей многаго не замчаетъ и не понимаетъ. Барскій поддерживаетъ ее и влюбляетъ въ себя. Молодая артистка воображаетъ, что онъ на ней женится, не зная того, что онъ уже давно женатъ. Сообщить ей объ этомъ въ самой грубой форм озаботились соперницы и устроили настоящій скандалъ. Барскому скрывать уже нечего, и онъ прямо говоритъ Нин, что она должна стать его любовницей и тмъ заплатить ему за его услуги. Встртивши рзкій отпоръ со стороны двушки, онъ грозитъ ей: ‘Мн,— говоритъ онъ,— вы всмъ обязаны. Я сдлалъ васъ артисткой, я же могу и уничтожить’. Жидъ Мандель, съ своей стороны, является съ предложеніемъ поступить къ нему на содержаніе. ‘Критикъ’ оскорбляетъ двушку своими нахальными вольностями. Ока выгоняетъ всхъ вонъ. Въ отместку ей устраиваютъ театральный ‘провалъ’, ‘насаженные’ клакеры шикаютъ, кричатъ, свистятъ, не даютъ пть, бросаютъ, наконецъ, на сцену банный вникъ. Такая мерзость была въ дйствительности пристроена одной артистк. Нина не выдержала, съ ней сдлалось дурно, она заболла. Извщенный о ея болзни, прізжаетъ другъ ея дтства, богатый желзозаводчикъ, Кашницевъ, давно любившій ее самою преданною любовью. Отрезвившись отъ своего увлеченія Барскимъ, Нина понимаетъ, что и она любитъ и добила истино только одного Кашинцева. Дло кончается счастливыхъ бракомъ. Такова основа, на которой талантливый авторъ развертываетъ передъ читателемъ пеструю и правдивую картину закулисной жизни, представляющейся такою заманчивою со стороны, откуда мишура кажется золотомъ, а сцена — ареной для служенія чистому искусству. Романъ г. Немировича-Данченко въ значительной мр уничтожаетъ такія иллюзіи, ничуть, впрочемъ, не посягая на человческое достоинство тхъ, кто уже попалъ на сцену и сжился съ нею, поддался ея вліянію. Артисты и артистки отнюдь не унижены авторомъ, напротивъ, въ нихъ ясно видны добрые и въ душ хорошіе люди. Только жизнь-то ихъ такая, что все доброе и хорошее смолкаетъ въ нихъ, какъ только дло касается сцены, ихъ самолюбій, непомрно раздутыхъ и доводящихъ добрыхъ людей чуть не до злодйствъ. Человчески хорошее въ нихъ не умерло, нельзя даже сказать, что оно заглохло, оно только заслонено ‘актерствомъ’ и вспыхиваетъ иногда яркимъ пламенемъ великодушія, любви къ ближнему, самоотверженія, но какъ только ‘человческое* сталкивается съ ‘актерскимъ’, такъ беретъ верхъ послднее и ему все приносится въ жертву.
Въ повсти Старые внки авторъ передаетъ грустную и трогательную исторію двухъ одряхлвшихъ и давно сошедшихъ со сцены старичковъ, артиста и артистки, сохранившихъ нжную обоюдную любовь. Отъ былой роскоши и отъ громкой когда-то славы у нихъ уцлли только ‘старые внки’, которые подносились имъ въ дни тріумфовъ. Нтъ ничего у этихъ въ свое время знаменитыхъ служителей искусства, кром засохшихъ и запыленныхъ внковъ, нтъ хлба, нтъ дровъ истопить единственную печь, нечмъ заплатить за квартиру. Хозяинъ выгоняетъ ихъ въ морозную зимнюю ночь, и несчастные уходятъ наряду, унося съ собою лишь свои дорогіе трофеи, свои старые внка. ‘Куда же мы, Сашенька?’ — останавливается старикъ.— ‘Идемъ, идемъ… Къ Богу идемъ… Съ внками… Съ внками идемъ… Скажемъ — вотъ посмотри…— уже совсмъ помутившаяся шептала старуха.— Пусть… пусть… Онъ увидитъ… узнаетъ…’ — Бдняки замерзли на какомъ-то пустыр съ своими старыми внками въ рукахъ.
Въ разсказ Своимъ судомъ передъ читателемъ не старая еще, но утратившая голосъ пвица-итальянка. Вынужденная оставить сцену, они со ступени на ступень дошла до грязнаго кабака и очутилась въ ужасающей кабал у какого-то грека въ болгарскомъ городишк. Бе спасли русскіе офицеры, собравшіе ей четыре тысячи франковъ для возврата на родину. Но съ этими деньгами она не могла бы вырваться изъ цпкихъ когтей грека, если бы генералъ, командующій корпусомъ, не распорядился ‘своимъ судомъ’ выгнать негодяя грека изъ города.
Таковы три стадіи жизни артистки, служительницы искусства, показанныя авторомъ въ лежащей передъ нами книг. По счастливой случайности, и только по случайности, Нина стала женою богатаго барина. Ея соперница, Лолошка, какъ ее зовутъ въ театр, беретъ подарки и деньги съ кого можно, ея другую соперницу, Досужеву, обираетъ Барскій. Лишится которая-нибудь изъ нихъ голоса, и на лучшій конецъ останется у нея врный другъ, такой же горемыка артистъ, да старые внки. Но это, все-таки, счастливый и, опять-таки, очень рдкій конецъ. А въ большинств случаевъ и внковъ старыхъ, и друзей старыхъ не остается, и дваться некуда, кром кафе-шантана — кабака. Мишурный блескъ обманчивъ, мишура — линюча. Къ сожалнію, этого не знаютъ или не хотятъ знать молодыя, слишкомъ самонадеянныя силы. Пусть же книга Вас. И. Немировича-Данченки послужитъ имъ предупрежденіемъ, быть можетъ, она и отрезвитъ кого, или, по крайней мр, заставитъ призадуматься, прежде чмъ переступить за кулисы.