В январской, февральской и мартовской книжках ‘Русской Беседы’ (1895 г.) г. Н. Аксаков возражает {В статье ‘Свобода, любовь и вера’.} на идеи о свободе, развитые в прошлом году г. Л. Тихомировым и отчасти мною, не замечая, что, сколько бы в том же направлении он ни продолжал труд свой, он вовсе не достигнет цели, которую поставил себе — доказать антицерковность нашего учения. Ему нужно, чтоб ее достичь, показать не разногласие наших слов со словами знаменитых учителей Церкви, но несовместимость наших теорий {Как в содержании, так и особенно в мотивах.} с какою-нибудь вечною и необходимою чертой христианства или Церкви, — и тогда станет ясно, что не только те отцы Церкви, мнения которых он привел, не могли учить иначе, как он указывает, но что и всякий учитель Церкви (а мы можем таких ожидать еще) будет необходимо учить так же. Без этого же мы вправе думать, что те определенные слова, которыми он надеется убедить нас, относятся к частным обстоятельствам своего времени и места, имели в виду нужду дня, на которую ответив, не сохраняют какой-либо принудительной силы для нужд наших дней, совершенно противоположных прежним.
В эпохи, когда Церковь была угнетаема извне, естественно было требовать для нее свободу — для сохранения веры, для несмущаемости молитв, для проявления всякой ревности о Боге, в эпоху, когда упадок внутренних сил в самих верующих расстраивает Церковь — выступает требование закона, как некоторого неуклонно принимаемого к исполнению требования религиозной совести. Молитва более не произносится — какой свободы нужно для этого? Вера упадает — в чем еще ее не стеснять? Христианство разоряется — и что же, верующие, насколько их осталось, должны отворить двери своих храмов для тех, которые хотят туда войти для глумления? Конечно, они этого не сделают, конечно, усиливаться доказать это есть напрасный труд. И мы думаем, этот труд заключает в себе мало какой-нибудь ‘веры’ и к чему-нибудь ‘любви’.
Метод, употребляемый г. Н. Аксаковым, был ранее его применяем уже как с логической, так и с исторической своей стороны. С логической стороны это были знаменитые усилия достичь заключения общего характера: ‘все лебеди белы’ — путем счета всех лебедей, где-либо попадавшихся. Действительно, в течение семнадцати веков ‘все лебеди были белы’, но Кук открыл Австралию, и оказалось, что они бывают и черные. С исторической стороны безукоризненными блюстителями ‘слов старых’ были фарисеи, но они были уже обличены Спасителем, и нам нечего прибавлять к Евангелию.
Впервые опубликовано: Русское Обозрение. 1895. No 6.