КРАСНАЯ ФЕМИДА
КРАСНАЯ ФЕМИДА
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Красная Фемида, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1921
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2015.
Москва. Сретенский район.
Заседание районного судебного трибунала — в разгаре. На очереди дело об ограблении у прохожего шубы.
Налицо: обвиняемый, прокурор, защитник, председатель трибунала и двое судей.
‘Исполнители’, как пишут в плохих театральных отчетах, ‘все на своих местах’.
— Обвиняемый! — возглашает председатель. — Расскажите, как было дело?
— Как? — делает обиженное лицо обвиняемый. — Да никак. Иду это я, значит, с товарищем по Малой Кисловке — вдруг встречается господин. Конечно, в шубе. Мы так хотели бочком мимо него, потому видим — незнакомый человек, зачем его трогать? А он вдруг: стойте! — говорит. Мы, конечно, остановились, товарищ говорит: ‘Что, говорит, прикажете?’. А то, говорит, я и прикажу, что забирайте себе мою шубу!’. Мы даже с товарищем немножко обиделись…, зачем, говорим, нам ваша шуба, что мы — нищие, что ли? У нас, говорим, дома, может, своих шубов висит штук десять!’. А он на нас так и лезет: ‘Забирайте, говорит, мою шубу да и забирайте! Такое, говорит, мое решение, чтобы вам шубу отдать’. Я даже, знаете, испугался такого чудака: думаю, а вдруг он шумашедший? ‘Идите, говорю, господин своей дорогой, а мы своей!’. А он вдруг скидает с себя шубу да мне ее на руки — хлоп! Я, конечно, кричать ‘караул!’, а он к товарищу за пазуху — шасть! Вынул ножик — пырь себя в живот, лег на панель да и помер. Я так думаю, товарищ председатель, что это не иначе как шумашедший. Известно, сдуру — как с дубу… И чего, и что взбрело ему с большого ума шубу нам навязывать?
— Странная история, — говорит председатель. — Предоставляю слово обвинителю.
— Постой! — перебивает защитник, отстраняя рукой выдвинувшегося вперед обвинителя. — Поспеешь с козами на торг! Лучше я буду говорить, товарищ председатель! Может, я такое скажу, что ему потом и говорить не придется. Товарищи! Прежде всего, я должен сказать, что товарищ убийца никакой шубы даже и не брал…
— Как не брал? — удивляется председатель. — Да ведь свидетельскими показаниями установлено что…
— Ах, установлено? Тогда другое дело. Положим, свидетели, может быть, такое же жулье, как и…
— Защитник! Держитесь в рамках!
— Могу! Так я хочу только сказать, что могу доказать алиби обвиняемого.
— То есть как?
— А вот этак. В тот самый момент, как неизвестные грабили у этого пассажира шубу, я вместе с обвиняемым был в совсем другом конце города, в чайной ‘Игрушечка’…
— Странная история, — говорит председатель. — Предоставляю слово обвинителю…
— Постойте! Ведь вы говорите вздор. Обвиняемый и сам признает, что у него была встреча с владельцем шубы…
— Признает? Ну и дурак, что признает. Ему же хуже! Что ж ты, Яшка? То говорил — алиби, алиби, а то сам и прокапался. Я уж теперь не знаю, как и защищать.
— То-то, не знаешь. А когда я говорил, что можно без мокрого дела — ты рази послушался? Первым делом за ножик. За что, спрашивается, человека усахарили? Ну, что ж… Пусть бы и кричал — уйти всегда успели бы.
— Да, успели бы… Это с шубой-то? И так все руки мне оттянула.
— Постойте, — удивляется председатель, — разве вы тоже были вместе с обвиняемым?
— Как вам сказать… Идем это мы с обвиняемым по Малой Кисловке, а там впереди господин в шубе. А обвиняемый и говорит: ‘Вот, говорит, Сережа (это я — Сережа), в некоторых местах советская власть объявляет неделю ‘изъятия излишков у буржуазии’… А я, говорит, считаю, что неделя — это долго… Мы с тобой, говорит, можем в пять минут изъять у этого буржуя излишки…’. Подошли это мы, объявили ему по декрету пять минут изъятия излишков… Конечно, слово по слову… Ну он, конечно, саботировать, орать, ну мы, конечно…
— Позвольте! Во всем этом я не вижу вашей защитительной речи!
— Напрасно не видите. Раз мы поступали по декрету советской власти…
— Довольно! Товарищ обвинитель… Ваше слово!
— Мое такое слово, товарищи, — встает прокурор, — такое мое слово, что оба они сволочи, и их беспременно нужно засудить поглубже… Разве так настоящие товарищи делают? Поставили на стрему, обещали долю, а сами…
— Виноват! Кого поставили? Кому обещали?
— Как кому?! А мне?! А опосля дела даже в руку не плюнули — что мы тебе, говорят, рукав отрежем, что ли? Хохочут. Небось, когда продали и получили монету…
— А что мы там получили? — перебивает защитник. — Шуба-то, думали, енотовая, а она крашенная на собаках. Что ж мы с десяти тысяч могли дать… посуди сам, чудак…
— С десяти тысяч? — благородно негодует прокурор. — Кому ты это говоришь?
— Не веришь, спроси товарища председателя! Скажите ему, товарищ председатель, сколько вы нам заплатили за тое барахло, что мы в узле на квартиру вам стащили?
Встает один из судей, очень недовольный:
— Товарищи! Чего мы будем зря вола вертеть? У них тут с председателем — одна контора, какой может быть суд? Предлагаю обвиняемого, обвинителя и защитника послать ко всем чертям и объявить перерыв!
Другой судья, доселе молчавший, наклоняется к председателю трибунала и укоризненно говорит:
— Что ж ты, брат?! Шуба-то на собаках, а ты мне ее спулил как енотовую! Вот и перекупай темную вещь после этого!..
Впервые: Юг России, 1920, 27 сентября (10 октября), No 144 (339). Печатается по тексту газеты.