I.
I.
Биографический словарь.
II.
II.
В. К.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.
III.
III.
IV.
IV.
В. П. Степанов
Словарь русского языка XVIII века.
Козельский Ф. Я.: биографическая справка, Козельский Федор Яковлевич, Год: 1989
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Козельский Федор Яковлевич — писатель (родился в 1734 году), племянник предыдущего. Был членом масонской ложи ‘Урания’. Им написаны: ‘Пантея’ (трагедия, СПб., 1769, и ‘Российский театр’, VI), ‘Элогия и письма’ (СПб., 1769), ‘Незлобивая жизнь’ (поэма, ib., 1769), ‘Дневные записки’ (ib., 1771), оды на 1764 год, Екатерине II , графу П.А. Румянцеву и другие стихотворения. Сочинения его имели 2 издания (СПб., 1769 — 1771 и 1771). Некоторые из его стихотворений вошли в VI выпуск ‘Русской поэзии’ С.А. Венгерова.
Козельский Федор Яковлевич — стихотворец. Служил сначала на военной службе капитаном, а затем был протоколистом сената. Им написаны: ‘Ода на новый 1764 г.’ (СПб.), ‘Пантея’, трагедия в 5 действиях (СПб., 1769 и ‘Российский Феатр’, VI), ‘Элегии и письмо’ (СПб., 1769), ‘Незлобивая жизнь’, поэма в 4 песнях (СПб., 1769), ‘Сочинения’ (2 т., СПб., 1769—71, 2 изд. 1778), ‘Дневная записка’ (СПб., 1771), ‘Ода Е. И. В. Екатерине II на победоносное Е. В. оружие над турецкими войсками на земле и на море’ (СПб., 1771), ‘Письмо его сиятельству графу П. А. Румянцеву’ (СПб., 1774), ‘Приветствие ему же’ (М., 1775), ‘Письмо о благодеянии его сиятельству графу Н. И. Панину’ (СПб., 1776), ‘Ода на день восшествия на Всероссийский престол Е. И. В. всепресветлейшей, державнейшей великой государыни императрицы Екатерины II’ (СПб., 1784). Вообще К. был писатель очень плодовитый, но уже и современники не признавали в нем таланта, а Новиков жестоко осмеял его метроманию в ‘Трутне’. Впрочем, в некоторых одах К. встречаются красивые места, а из числа эпиграмм ‘Дневной записки’ иные довольно бойки. К. принадлежал к масонам и был деятельным членом ложи ‘Урания’. Некоторые из его стихотворений вошли в VI выпуск ‘Русской поэзии’ С. А. Венгерова.
Козельский Федор Яковлевич // ЭНИ ‘Словарь псевдонимов’ — Имена.
http://feb-web.ru/feb/masanov/man/04/man07925.htm
Имя: Козельский, Федор Яковлевич (1734 — ?) — поэт
Псевдонимы: Ф. К.
Источники:
Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. — Т. 4. — М., 1960. — С. 236
Козельский Федор Яковлевич [1734 — после 1799]. По происхождению принадлежал к войсковому казачеству, племянник Я. П. Козельского. Учился в Киево-Могилянской академии (с 1751), окончил класс риторики (аттестат от 31 янв. 1755 — СПбФ АРАН, ф. 3, оп. 1, No 198, л. 3). По примеру дяди решил продолжить образование в столице, 1 апр. 1755 подал прошение (писано В. И. Крамаренковым ) о зачислении в Акад. ун-т. После экзамена у Г.-Ф. Миллера был записан в студенты, но для подготовки в языках (лат. и фр.) направлен в Акад. гимназию. 21 апр. 1758 подал прошение об увольнении из университета для возвращения в Малороссию к больным родителям. Поскольку К. ‘в продолжении наук дальней охоты не имел’, 26 июня ему было дано свидетельство об отставке (СПбФ АРАН, ф. 3, оп. 1, No 232, л. 209-213). В 1760-х гг. К. служил в армии, дослужившись до ротмистра. К кон. 1769 с чином капитана перешел на статскую службу протоколистом в Сенат. В янв. 1772 вышел в отставку, а затем поступил в Коллегию иностр. дел. К 1774 был кол. асессором, постепенно повышаясь в чинах, прослужил в Коллегии до кон. 1790-х гг. (последнее упоминание в Месяцеслове на 1799). Некоторые дополнительные биографические подробности о К. можно извлечь из его сочинений. Ок. 1775 его постигли какие-то серьезные служебные неприятности, избавиться от которых помогло ему покровительство Н. И. Панина, об этом он говорит в обращенном к Панину ‘Письме о благодеянии’ (1776). К. пользовался также поддержкой Р. Л. Воронцова, взявшего на себя, в частности, расходы по образованию сына К. (‘Письмо к Р. Л. Воронцову’, 1777). В этом последнем произведении он писал: ‘… рок судьбы ожесточенной Судил мне в жизни жить под скудостью стесненной’, в др. сочинениях К. также довольно часто сетовал на стесненное материальное положение, что отражалось и на его литературной деятельности: поэму ‘Незлобивая жизнь’ он из-за недостатка средств был вынужден издавать отдельными песнями, а тираж ‘Сочинений’ не смог выкупить из Акад. типографии. В 1774 К. был причастен к деятельности масонской ложи ‘Урания’, посещаемой мн. писателями. В печати К. выступил в 1769, выпустив одновременно (на свой счет и небольшими тиражами) дидактическую поэму в 4-х песнях ‘Незлобивая жизнь’ (печаталась с дек. 1769 по июнь 1770 — СПбФ АРАН, ф. 3, оп. 1, No 323, л. 46, 145, 283, No 316, л. 142), трагедию ‘Пантея’, сборник ‘Элегии и Письмо’ и ‘Оду на взятие Хотина’, посвященную победам А. М. Голицына (на тот же случай появились оды М. М. Хераскова, А. П. Сумарокова и др.). ‘Незлобивая жизнь’, полуаллегорическое произведение, где действуют волшебницы, мифологические персонажи и совершаются ‘превращения’ в духе Овидиевых, описывает судьбу благородного юноши Дикона, проходящего через искусы жизни. Он ‘мятется просвещением своего разума’, снедаем честолюбием, жаждет оказаться в числе ‘вельмож’, затем начинает понимать бедственные для общества замыслы ‘вельмож’ и подвергается гонению развращенного и злонравного света. История чистого и чуждого общественных пороков юноши развертывается на фоне его фантастических любовных приключений, которые завершаются приобщением Дикона к Сатирам, а его возлюбленной Прианны — к Дриадам. Некоторые мотивы поэмы перекликаются с идеями Я. П. Козельского, под влиянием которого К., видимо, находился в это время. В ней присутствуют резкие инвективы против войны, отзвуки мыслей Ж.-Ж. Руссо об общественном неравенстве, сочувствие ‘селянину’, разоряемому господами. Сама фигура Дикона, возможно, задумана как иллюстрация к тезису Руссо о противоположности естественного и общественного состояний человека. Сюжет ‘Пантеи’ взят из ‘Киропедии’ Ксенофонта, трагедия посвящена не столько теме любовной страсти, сколько супружеской любви и верности, тем самым К. делал уступку проблематике ‘слезной драмы’. Не вполне традиционны также ‘Элегии’ К. (числом 25), в которых он, вопреки отвлеченному жанровому канону, пытается конкретизировать описание любовного чувства (некоторые из элегий сюжетно связаны между собой), вводит мотивы сословного неравенства влюбленных, противодействия родных и т. п. Не имеющее с ‘Элегиями’ тематической связи ‘Письмо’, которое к ним приложено (позднейшее загл. — ‘Письмо о вине’), представляет собой дидактическое послание о происхождении пьянства (с заключительным изображением похмелья). В его основе лежит чисто руссоистская концепция: перейдя от ‘естественной вольности’ к ‘общежитию’, человек познал ‘неволю’, страсть к пьянству возникла у людей, оказавшихся в рабстве. Попытка К. заявить о себе в главных литературных жанрах эпохи вызвала волну сатирических насмешек. ‘Трутень’ Н. И. Новикова (1769. Л. 13) в письме от NN к издателю оповестил о последних литературных новостях в Петербурге: ‘Здесь рассудка не имеющие разумными представляются. Кто может на рифмах сказать байка, лайка, фуфайка, тот уже печатает оды, трагедии, элегии и проч., которые, а особливо трагедию г.*, недавно напечатанную, полезно читать тому, кто принимал на ночь рвотное лекарство, и оно не подействовало’. Автор анонимной сатиры ‘К г. издателю ‘Трутня» (л. 17, выдвигались предположения о принадлежности ее Д. И. Фонвизину ) связал имя К. с полемикой вокруг комедий В. И. Лунина : ‘… многие глупцы тебя ругают <...> ‘Разумный вертопрах’ <Лукина> с ‘Пантеею’ свидетель, Какой им дар писать парнасский дал владетель’. В издательских ‘ведомостях’ ‘С Парнаса <...> 1769 года’ (л. 18) излагаются жалобы Аполлона и Муз на дерзновенных молодых писателей: ‘Мельпомена и Талия проливали слезы и казались неутешными’. К нападкам на ‘Пантею’ присоединился также журнал ‘Смесь’ (предполагаемый издатель — Ф. А. Эмин ) в ‘Разговоре Меркурия с издателем ‘Смеси» (1769. Л. 21): ‘Вот еще самая новая и самая несчастная трагедия <...>. Но хотя люди и склонны к новостям, однако еще никто не похвалил в ней ни одного стиха и очень худо раскупают <...>. Вот еще того же сочинителя элегии и ода, с которой он ходил пешком 30 верст <отсчитывая размер>‘. Новиков, хотя и не столь резко, повторил отрицательную оценку творчества К. в целом, отметив, что элегии и ‘Пантея’ ‘не весьма удачны’, и лишь две оды (включая оду ‘На оружие на земле и на море’, 1770) ‘имеют в себе много хорошего, а поэма ‘Незлобивая жизнь’ от многих и похвалу заслужила’ (Новиков. Опыт словаря (1772)). В результате ‘Пантея’ на долгие годы запомнилась как образец бездарности. Еще в 1781 в рукописной сатире ‘Обед Мидасов’ один из персонажей произносил: ‘Люблю чрезмерно я трагедию ‘Пантею’, Стократ ее читал, а все не разумею’. Несмотря на ожесточенную критику, в 1772 К. выпустил под загл. ‘Дневная записка Федора Козелъского’ очередной сборник стихотворений, загл. подчеркивало, что стихи созданы в течение одного года (лишь две ‘надписи’ особо датированы 1769) и расположены в хронологической последовательности. Жанровый состав сборника расширен, в него вошли эпиграммы, басня ‘Паук’, перевод идиллии А. Дезульер ‘Источник’. Однако главное место принадлежит дидактико-сатирическим сочинениям. Это прежде всего три ‘письма’: ‘О вине’ (перепечатка из сборника 1769), ‘К Алтынову’ — сатира на судью (‘И Разин был тебя не злобнее никак, Полезнее тебя был обществу Ермак’), содержащая, среди прочего, замечания о пытках, ‘О моде’ — осуждение современных нравов, в частности супружеских измен. Семь ‘размышлений’ (модификация жанра ‘эпистолы’) поднимают общепоэтические темы, характерные для поэзии херасковского кружка, однако развивает их К. более прямолинейно и иногда резко обличительно. Так, в ‘размышления’ ‘О непостоянстве человеческом’, ‘О простоте’, ‘О честности’, ‘О дружбе’ неизменно вторгаются противопоставление знатных и простого народа, филиппики по поводу своекорыстия вельмож и дворянства в целом. В размышлении ‘О милосердии’ К. подвергает осуждению всеобщую грубость нравов и жестокие обычаи судопроизводства (вспоминая о ‘богемском Венцеславе’, Дракуле), в размышлении ‘О ласкательстве’, со ссылкой на Гельвеция, иронически замечает по поводу ‘власти’ (возможно, имея в виду непосредственно Екатерину II ): ‘То как ты ей, хоть лжет, не скажешь: ‘справедливо’, Когда не хочешь жить в Камчатке несчастливо, И как не скажешь ей ты благосклонно: ‘так’, Боясь, чтоб не попасть, где странствовал Ермак’. В размышлении ‘О любви отечества’ наряду с общими мыслями о патриотизме К. особо останавливается на защите рус. искусства, призывая оказывать ему внимание и покровительство: ‘Нередко ты найдешь такие мысли в русском, Каких не сыщешь ты и в авторе французском’, отдавая должное фр. писателям (Ж. Мольеру, Ж. Расину, Н. Буало, Ф.-Н. Детушу) и философам (Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, К.-А. Гельвецию), он одновременно подчеркивает, насколько важнее для общества произведения, созвучные его потребностям: ‘Не так как на чужих ты смотришь мастеров, На то, что начертал в России Соколов’. Несмотря на остроту публицистических высказываний К., в основе их лежала умеренно истолкованная теория ‘естественного договора’ и ‘упадка нравов’, что не позволяет отнести К. к радикальному крылу рус. Просвещения, хотя во многом эти высказывания были созвучны выступлениям сатирических журналов Новикова, К. остался непризнанным группировавшимися вокруг них писателями. После 1772 К. опубликовал несколько стихотворений ‘на случай’ — ‘письмо’ к П. А. Румянцеву (24 июля 1774) и ‘приветствие’ ему же на прибытие в Москву (10 июля 1775), ‘Письмо к Е*<ропкиной (?)>‘, стихи ‘на дачу’ Нарышкиных (оба произв. — 1776) и оды на бракосочетание вел. князя Павла Петровича (26 сент. 1776) и рождение Александра Павловича (12 дек. 1777). Апология наследника Павла Петровича занимает много места и в единственном крупном произведении ‘Письмо о благодеянии’, адресованном Н. И. Панину (Собр. новостей. 1776. No 6 и отд.). К. откликнулся на призыв ‘СПб. учен. вед.’ почтить память известнейших рус. писателей стихотворными ‘надписями’ к их портретам. Но, напечатав ‘надписи’, посвященные Феофану Прокоповичу, А. Д. Кантемиру и Н. Н. Поповскому (1777. No 11), издатели сразу же (No 12) поместили насмешливые замечания по поводу неуместного употребления в стихах К. слова ‘вот’ и пригласили желающих присоединиться к этой критике: ‘… что же принадлежит до чистоты и правил стихотворства, то оставляем об оном судить славным нашим гг. стихотворцам’. В 1778 К. на собственный счет издал в Акад. типографии итоговый сборник ‘Сочинения’ (ч. 1-2), включив сюда все ранее напечатанное (отсюда указание: ‘изд. 2-е, испр. и вновь приумноженное’). Из новых произведений наиболее примечателен раздел переложений псалмов и ‘Размышление о зависти’. Последнее представляет ответ К. своим давним критикам, прежде всего Новикову и М. И. Попову (составителям ‘Опыта исторического словаря о российских писателях’ (1772)), и написано, вероятно, вскоре после выхода этого издания. Раздраженный постоянными насмешками с разных сторон, К. резко (вплоть до грубости) порицает угодничество составителей словаря перед авторами знатного происхождения, внимание к мелочам и общее недоброжелательство к современникам. В ‘Сочинения’ не была включена ‘Пантея’, но вошла новая трагедия К. ‘Велесана’, подражание ‘Меропе’ Вольтера. В сюжете о княгине Ольге и древлянах К. отбросил сказочные мотивы летописного рассказа, в пьесе Ольга притворно выражает покорность браку с князем Израдом вплоть до того момента, как Святослав побеждает войско древлян. По-видимому, к ‘Велесане’ относится эпиграмматическая вставка в ‘Душеньке’ Ип. Ф. Богдановича о трагедии, героиня которой, ‘сказав ‘люблю’, бежала из покоя, И ахать одного оставила героя’. С выходом ‘Сочинений’ связано и упоминание К. в ‘Сатире первой’ (1780) В. В. Капниста (под именем ‘Котельского’) в числе бездарных стихотворцев. Главной причиной всех этих нападок были тяжелое стихосложение, стилистическая глухота К. (‘… я песнь царице здесь отрыгну’ — см. адресованную Екатерине II в 1784 оду) и его неспособность учитывать изменение литературных вкусов. К. пытался печататься в ‘СПб. вестн.’ (‘Скука’ и ‘Эпистола к Д.* А.* Ф.*’ — 1780. No 9-10) и ‘Собеседнике’ (‘Надгробная Р. Л. Воронцову’ — 1783. Ч. 10), к 1784 относятся его оды к императрице ‘на новый <...> год’, ‘на день восшествия’, в связи с нач. рус.-тур. войны написано ‘песнопение на победоносное оружие’ (26 сент. 1788), после чего К. совсем ушел из литературной жизни.
Лит.: Модзалевский В. Л. Малоросс. родословник. Киев, 1910, Семенников В. П. Рус. сатир, журналы, 1769-1774 гг. СПб., 1914, Гуковский. Очерки (1938), Сенников Г. И. Идейный предшественник А. Н. Радищева: (Поэзия Ф. Козельского) // Проблемы метода и стиля. Челябинск, 1976.