Король Лир, Шекспир Вильям, Год: 1605 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 85 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

Вилльямъ Шекспиръ.

Король Лиръ.

ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДЙСТВІЯХЪ.

Переводъ Н. Голованова.

Типографія Товарищества И. Д. Сытина, Валовая ул., свой д.
МОСКВА.— 1900.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Лиръ, король Британіи.

Король Французскій.

Герцогъ Бургундскій.

Герцогъ Корнвалльскій.

Герцогъ Альбани.

Графъ Кентъ.

Графъ Глостеръ.

Эдгаръ, сынъ Глостера.

Эдмундъ, его же побочный сынъ.

Освальдъ, дворецкій Гонерильи, герцогини Альбани.

Старикъ, крпостной Глостера.

Врачъ.

Шутъ.

Капитанъ, служащій Эдмунду.

Рыцарь изъ свиты Корделіи.

Герольдъ.

Слуги герцога Корнвалльскаго.

Гонерилья, герцогиня Альбани, Регана, герцогиня Корнвалльская, Корделія, дочери Лира.

Рыцари изъ свиты Лира, встники, солдаты, слуги. Дйствіе происходитъ въ Британіи.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Сцена I.

Тронная зала во дворц короля Лира.

Входитъ: Кентъ, Глостеръ и Эдмундъ.

Кентъ. Я думалъ, что король больше любитъ герцога Альбани, чмъ Корнвалльскаго!

Глостеръ. Мы сами это думали, но теперь, когда королевство раздлено, оказалось совсмъ не такъ,доля каждаго герцога такъ ровно взвшена, что, даже измривъ ихъ самымъ точнымъ образомъ, не скажешь, чья больше.

Кентъ (указывая на Эдмунда). Это вашъ сынъ, милордъ?

Глостеръ. По крайней мр, я его воспиталъ. Мн такъ часто приходилось краснть, говоря о немъ, что я даже привыкъ къ этому.

Кентъ. Я васъ не пойму…

Глостеръ. Зато мать этого мальчика хорошо меня понимала: она вдругъ пополнла, и у ней оказался сынъ въ колыбели, раньше чмъ мужъ въ постели. Чуете грхъ?

Кентъ. Нельзя жалть, что такой грхъ случился, если у него оказался такой прекрасный плодъ!

Глостеръ. У меня есть и законный сынъ, немного постарше, но я одинаково люблю обоихъ. Только этотъ плутъ явился на свтъ довольно безцеремонно и раньше, чмъ его просили! А его мать была очень хороша, мн съ ней такъ славно жилось, что мн теперь гршно было бы не признавать его своимъ сыномъ. Ты знаешь этого господина, Эдмундъ?

Эдмундъ. Нтъ, батюшка.

Глостеръ. Это мой другъ, милордъ Кентъ.

Эдмундъ. Я всегда радъ служить вамъ, милордъ…

Кентъ. Я, вроятно, полюблю васъ, а потому хочу узнать васъ покороче.

Эдмундъ. А я постараюсь быть достойнымъ вашего вниманія.

Глостеръ. Онъ былъ въ отъзд девять лтъ, и скоро опять удетъ. Но вотъ король идетъ!

(Трубятъ въ трубы).

Король Лиръ. Пусть Глостеръ выйдетъ встртить государей.

Бургундіи и Франціи…

Глостеръ. Сейчасъ,

Мой повелитель! (Уходятъ Глостеръ и Эдмундъ).

Король Лиръ. Мы же въ это время

Давнишнее намреніе наше

Объявимъ всмъ. Подайте карту мн.

Пусть знаютъ вс, что наше королевство

Отнын мы раздлимъ на три части.

Желаемъ мы избавить старость нашу

Отъ всяческихъ заботъ и треволненій:

Заботы эти силамъ молодымъ

Поручимъ мы, чтобъ намъ самимъ къ могил

Плестись безъ всякой ноши. Вамъ, нашъ сынъ,

Корнвалльскій герцогъ, а равно и вамъ,

Не мене насъ любящій Альбани,

Теперь хотимъ мы объявить, какое

Приданое даемъ за дочерьми,

Чтобъ посл споровъ не было межъ вами.

Король Французскій и Бургундскій герцогъ,—

Высокіе соперники въ исканьи

Руки меньшой изъ нашихъ дочерей,

Что при двор давно у насъ гостятъ,—

Теперь отвтъ узнаютъ. Потому,

Разъ мы ршили снять съ себя заботы

Правленія и обладанья царствомъ,

Отъ нашихъ дочерей хотимъ мы слышать,

Которая изъ нихъ насъ любитъ больше,

Чмъ остальныя, чтобы мы по нраву

И по заслугамъ всхъ ихъ наградили.

Ты, Гонерилья, старшая изъ нихъ,

А потому всхъ прежде говори!

Гонерилья. О государь, отецъ мой! Я люблю

Васъ больше, чмъ могу сказать словами.

Вы мн дороже, чмъ сіянье дня,

Чмъ свтъ моихъ очей, просторъ и воля,

Дороже, чмъ все то, что можетъ быть

Оцнено, что рдко или цнно,

Дороже жизни, красоты, здоровья,

Дороже счастья, почестей, дороже,

Чмъ дочери любой отецъ былъ дорогъ,

Или отцу еі’о ребенокъ милъ.

Предъ той любовью духъ мой замираетъ,

И рчь моя слаба. Сверхъ всякой мры

Люблю я васъ!

Корделія (про себя). Что жъ мн сказать? Осталось

Любить въ молчаньи!

Лиръ. Мы теб за это

Даримъ весь край отъ тхъ до этихъ мстъ,

Съ дремучими лсами, съ тучной пашней,

Съ рками многоводными, съ лугами

Прекрасными, теперь владй имъ ты

И вс твои и герцога Альбани

Сыны и внуки. Но что скажетъ намъ

Вторая дорогая наша дочь

Регана, герцогиня Корнваллиса?

Регана. Я изъ того же сдлана металла,

Какъ и сестра, какъ цните ее,

Такъ и меня цните. Я всмъ сердцемъ

Готова повторить ея слова,

И только лишь еще могу добавить,

Чего моя сестра не досказала:

Что я была бы рада отказаться

Отъ всякихъ радостей, отъ всякихъ лучшихъ

И всякихъ высшихъ наслажденій въ жизни,

Чтобъ тмъ полне наслаждаться счастьемъ

Любви къ вамъ. О, мой царственный отецъ!

Корделія (про себя). О, бдная Корделія! Но все жъ

Не вовсе я бдна,— моя любовь

Значительне, чмъ мои слова…

Лиръ. Теб съ твоимъ потомствомъ въ обладанье

Наслдственное отдаемъ мы эту

Треть королевства. Цнностью, пространствомъ

И населеніемъ она не меньше,

Чмъ получила Гонерилья. Что же

Намъ скажетъ наша радость, наше третье

Меньшое, но не меньшее дитя,

Чьей юною любовью овладть

Стараются въ соперничеств давнемъ,

Бургундія, млекомъ текущій край,

И Франція, царица винъ? Что можетъ

Она добавить, чтобы получить

Часть лучшую, чмъ сестры? Говори…

Корделія. Ничего, государь.

Лиръ. Ничего?

Корделія. Ничего.

Лиръ. Но ничего вдь ничего не дастъ.

Поэтому прибавь!

Корделія. Какъ я несчастна,

Что душу не могу излить въ словахъ!

Но ваше я величество люблю,

Какъ я должна, — не больше и не меньше!

Лиръ. Какъ, какъ, Корделія? Поправь немного

Свои слова, чтобъ не лишиться счастья!

Корделія. Мой добрый государь, вы даровали

Мн жизнь, меня взростили и любили…

Я тмъ же вамъ плачу, такъ долгъ велитъ!

Я повинуюсь вамъ, я васъ люблю,

Я глубоко васъ чту и уважаю.

Зачмъ же сестры при мужьяхъ живутъ,

Когда они вамъ говорятъ, что только

Однихъ васъ любятъ? Если мн, быть-можетъ,

Придется замужъ выйти, то съ моей рукою

Получитъ мой супругъ и половину

Моей любви, заботливости, долга…

Но, только одного отца любя,

Какъ сестры, я бъ не вышла замужъ вовсе!

Лиръ. И это ты отъ сердца говоришь?

Корделія. Да, государь.

Лиръ. И ты такъ молода

И такъ безчувственна?

Корделія. Да, государь!

Такъ молода я, но и такъ правдива.

Лиръ. Такъ. Пусть же только эта правда будетъ

Твоимъ единственнымъ приданымъ! Я

Клянусь теперь священнымъ блескомъ солнца

И тайнами полночи, всмъ вліяньемъ

Планетъ, людскою правящихъ судьбою,

Что я отрекся отъ тебя отнын,

Отрекся отъ отеческихъ заботъ,

Отъ близости и отъ родства по крови…

Ты мн и сердцу моему чужда.

Такъ прочь отсюда съ глазъ моихъ на-вки!

Скиъ дикій или грубый людодъ,

Пожравшій собственныхъ дтей, отнын

Дороже мн, пріятнй и желаннй,

Чмъ ты, когда-то дочь моя!

Кентъ. О, добрый

Мой государь!

Лиръ. Кентъ, замолчи! Не стой

Межъ змемъ и межъ яростью его!

Ее любилъ я больше всхъ, я думалъ,—

Она остатокъ дней моихъ взлелетъ.

Вонъ! Не кажись мн на глаза! Отъ сердца

Тебя я оторвалъ, и это врно,

Какъ то, что я когда-нибудь умру.

Гд женихи ея? Король Французскій?

Позвать его. Кто тамъ? Позвать еще

И герцога Бургундскаго. Альбани

И ты, Корнвалль, себ вы раздлите

Ея приданое. Пускай та гордость,

Которую зоветъ чистосердечьемъ

Она, ей помогаетъ выйти замужъ!

Обоихъ васъ совмстно облекаю

Я властью и господствомъ и всмъ тмъ,

Что я имлъ но сану государя.

Мы сами же, оставивъ при себ

Лишь свиту во сто рыцарей, мы будемъ

У каждаго изъ васъ поочередно

По мсяцу гостить и жить у васъ.

Мы только лишь себ оставимъ титулъ

И почесть королевскую, а власть,

Дла правленья, вс доходы, — вамъ,

Любезнйшія дти, отдаемъ…

И въ знаменіе этого снимаю

И вамъ я отдаю свою корону!

(Отдаетъ имъ Корону).

Кентъ. Лиръ царственный, тебя я почиталъ*

Всегда, какъ короля, любилъ тебя

Какъ своего отца, повиновался

Теб какъ государю, за тебя

Какъ за благотворителя молился…

Лиръ. Натянутъ лукъ мой, прочь же отъ стрлы!

Кентъ. Пусть лучше ужъ стрла твоя пронзитъ

Мн сердце самое! Но Кентъ не будетъ

Преступникомъ, хотя бы и тогда,

Когда въ безумь Лиръ. Что сдлалъ ты,

Старикъ? Или ты думаешь, что долгъ,

Мн говорить велящій, замолчитъ

Лишь потому, что власть склоняетъ слухъ

Къ льстецамъ? Но гд безумствуетъ король,

Тамъ честь велитъ сказать, не обинуясь:

Лиръ! Подожди власть отдавать, размысли

И измни поспшное ршенье.

Готовъ я головою отвчать,

Что въ младшей дочери любви къ теб

Не мене, чмъ въ прочихъ. Далеко

Не пусто сердце въ тхъ, чья болтовня

Отзвучьемъ пустоты его не служитъ!

Лиръ. Ни слова, Кентъ, иль головой отвтишь!

Кентъ. Я жизнь свою въ закладъ давалъ не разъ

Противъ твоихъ враговъ, и не пугаюсь

Пискнуть ей вновь для твоего спасенья,

Хотя бъ твоимъ врагомъ ты самъ явился…

Лиръ. Прочь съ глазъ моихъ!

Кентъ. Нтъ, Лиръ, пускай ужъ лучше

Я дольше у тебя въ глазахъ останусь,

Чтобъ лучше видли они.

Лиръ, Клянусь

Я Аполлономъ!

Кентъ. Я клянуся имъ же,

Что ты напрасно имъ клянешься!

Лиръ. Рабъ!

Отверженецъ! (Вынимаетъ мечъ).

Альбани и Корнвалль. О, государь, простите!

Кентъ. Доканчивай! Убей скорй врача

И дай просторъ своей болзни гнусной.

Возьми скорй обратно свой подарокъ

Или, пока у глотки силъ достанетъ.

Кричать я буду, что ты сдлалъ дурно!

Лиръ. Такъ слушай же, мятежникъ, ты мсня,

Какъ государя слушать долженъ ты.

За то, что ты пытался насъ склонить

Нарушить наше слово (а его

Всегда мы соблюдали нерушимо),

За то, что ты такъ дерзко становился

Межъ нашей властью и ршеньемъ нашимъ

(Чего ни кровь ни санъ нашъ не потерпятъ),

То, какъ твой государь, теб теперь

Назначу я возмездье. Мы даруемъ

Теб пять дней на сборы, съ сохраненьемъ

Твоихъ всхъ правъ теперешнихъ и жизни.

Но на шестой ты долженъ удалиться

Изъ королевства вонъ, и если кто

Тебя найдетъ въ немъ на десятый день,

То смерть теб. Иди же! И клянусь

Юпитеромъ, не измню я слову.

Кентъ. Прощай, король! Ты этимъ показалъ,

Что отъ себя прогналъ ты прочь свободу.

И что изгнанье — около тебя!

(Къ Корделіи).

Пусть, двушка, тебя благословятъ

Благіе боги! Въ мнніи своемъ

Ты справедлива, а въ рчахъ — правдива.

(Къ Реган и Гонерилъ).

А вы длами подтвердите правду

Рчей своихъ напыщенныхъ. Узнаемъ,

Какой въ нихъ толкъ и сколько въ нихъ любви…

Прощайте жъ вс! Всему Кентъ говоритъ: прощай!

Какимъ былъ встарь, такимъ идетъ онъ въ новый край.

(Входить Глостеръ, съ нимъ король Французскій, герцогъ Бургундскій и свита).

Глостеръ. Вотъ, государь, французскій и бургундскій

Властители.

Лиръ. Свтлйшій герцогъ, вы,

Соперникъ съ королемъ изъ-за-руки

Меньшой изъ нашихъ дочерей, скажите,

Какимъ бы удовольствовались вы

Количествомъ приданого за нею,

Чтобы вовсе отъ нея не отказаться?

Герцогъ Бург. Великій государь, я но прошу

Нисколько боле того, что вы

Желаете ей дать по доброй вол,

Вдь, не обдлите же вы ея!

Лиръ. Нтъ, благородный герцогъ, нтъ! Когда

Она была намъ дорога, мы такъ

Ко цнили. Но ея цна

Упала. Посмотрите на нее.

Когда въ смазливенькомъ созданьи этомъ

Вамъ что-нибудь пришлося по душ,

То вотъ она — берите! Но приданымъ

Ей будетъ только гнвъ нашъ на нее

И больше ничего!

Герцогъ Бург. Что мн отвтить?

Лиръ. Да, герцогъ. Такъ ршайте же, возьмете

Ее вы, несмотря на вс пороки.

Которые призвали на нее

Нашъ ярый гнвъ и ненависти нашей

Ее усыновили, и приданымъ

Ей дали наше грозное проклятье

И наше отреченье отъ нея,—

Возьмете, иль откажетесь?

Герцогъ Бург. Простите,

Великій государь, но при такихъ

Условіяхъ мн выборъ невозможенъ,

Лиръ. Тогда ее оставьте, государь.

Клянусь могуществомъ Творца, я вамъ

Исчислилъ вс ея богатства!

(Къ королю Французскому).

Вамъ же,

Король великій, за любовь ко мн

Я не ршусь въ замужество отдать

Такую дочь, которая мн стала

Противна, даже ненавистна. Нтъ!

И васъ прошу, пусть ваша страсть отыщетъ

Себ предметъ достойне, чмъ та,

Которую отецъ признать стыдится

Своею дочерью.

Король Франц. Какъ это странно!

Она для васъ сокровищемъ была,

Дороже всхъ другихъ сокровищъ вашихъ,

Вы ей хвалились, вы ее считали

Усладой вашей старости, считали

Всего дороже и всего милй,

Какое же неслыханное дло

Могло такую жаркую любовь

Въ одно мгновенье погасить? Конечно,

Ея поступокъ долженъ быть ужасенъ,

Чудовищенъ, иль ваша вся любовь,

Которою вы прежде такъ хвалились,

Сомнительна. Простите, только я

Отказываюсь думать о принцесс

Такъ дурно, и разубдить меня

Лишь чудо можетъ!

Корделія. Государь, прошу васъ,—

Въ виду того, что не умю я

Подмаслить рчь красивыми словами,

Но длаю все ранй, чмъ скажу,—

Прошу васъ, только объявите громко,

Что не какимъ-нибудь кровавымъ дломъ,

Убійствомъ иль безумьемъ, иль какимъ

Позорящимъ дяньемъ, иль поступкомъ

Безчестнымъ я лишилася у васъ

Благоволенья и любви, а тмъ,

Что длаетъ меня еще богаче,—

Тмъ, что нтъ у меня умильныхъ взоровъ,

И тмъ, что лести нтъ во мн. Я рада,

Что взглядами выпрашивать подачекъ

Была я неспособна, хоть за это

И тяжко поплатилась я потерей

Благоволенья вашего!

Лиръ. О, лучше бъ

Ты не родилась, чмъ меня разгнвать!

Король Франц. И только? Лишь медлительность одна,

Застнчивость природная, такъ часто

Мшающая высказать намъ то,

Что длать мы сбираемся!.Ахъ, герцогъ,

Что говорили вы сейчасъ принцесс?

Любовь не есть любовь, когда она

Мшается въ расчеты, что ее

Отъ настоящей цли уклоняютъ.

Хотите ль взять ее? Она сама

Не всякаго ль приданаго дороже?

Герцогъ Бург. Великій Лиръ, отдайте мн лишь то,

Что сами общали вы, тогда

Корделіи я руку предлагаю

И назову Бургундской герцогиней.

Лиръ. Я ничего не дамъ. Клялся я въ этомъ

И буду твердъ!

Герцогъ Бург. Тогда, какъ мн ни грустно,

Но потерявъ отца, вы вмст съ тмъ

Теряете супруга.

Корделія. Для чего

Слова напрасно тратить, герцогъ? Если

Меня вы изъ расчета лишь любили,

Такъ я женою быть вамъ не хочу!

Король Франц. Прекрасная Корделья! Обднвши,

Ты тмъ богаче стала для меня,

Въ изгнаньи — тмъ дороже мн, въ презрньи —

Тмъ для меня милй! Тебя я нын

Съ твоею добродтелью беру.

Вдь неужели не въ прав буду я

Поднять, что брошено? О боги, боги!

Какъ странно, что всеобщее презрнье

Во мн удвоили любовь къ ней и почтенье…

Лиръ! Дочь твоя отвергнута тобой,

Но будетъ царствовать во Франціи со мной!

За вс сокровища Бургундьи благодатной

Вамъ, герцогъ, я ее не отдалъ бы обратно.

Простись, Корделія, съ отчизною своей:

Все лучше ты найдешь, что потеряешь въ ней!

Лиръ. Возьми ее, король, теперь она твоя.

Ее впредь не хочу ни знать ни видть я.

Безъ нашихъ милостей, любви, благословенья,

Бери ее теперь, вези въ свои владнья…

За мной, Бургундскій герцогъ!

(Уходитъ Лиръ, герцогъ Бургундскій, Корнвалльскій и Альбани, Глостеръ и свита).

Король Франц. Такъ простись же

Ты съ сестрами…

Корделія. Съ слезами на глазахъ

Васъ, брильянты нашего отца,

Я покидаю. Мн ли васъ не знать?

Но, какъ сестра, я лучше умолчу

О вашихъ недостаткахъ. Берегите

Отца, любви сладкорчивой вашей

Ввряю я его, хотя, быть-можетъ,

Будь въ милости я у него, я бъ лучше

Обихъ васъ его покоить стала…

Прощайте жъ!

Регана. Не теб бы насъ учить!

Гонерилья. Прибереги свои нравоученья

Для господина, взявшаго тебя

Изъ милости! Не ты ли надъ отцомъ

И надъ его любовью надругалась?

И по дломъ ты нищею осталась!

Корделія. Кто изъ насъ трехъ правй, то намъ покажетъ время:

Все скрытое оно объявитъ передъ всми.

Такъ, будьте счастливы!

Король Франц. Корделія, пойдемъ.

(Уходятъ король Французскій и Корделія).

Гонерилья. Сестра, я теб хочу сказать кое-что, касающееся насъ обихъ. Я думаю, отецъ удетъ отсюда сегодня же…

Регана. Наврно. Онъ сейчасъ подетъ къ теб, а черезъ мсяцъ къ намъ.

Гонерилья. Ты видишь, какъ отецъ на старости лтъ сталъ измнчивъ нравомъ. Шуточное ли дло! Сестру онъ всегда любилъ больше всхъ, а сегодня прогналъ ее отъ себя, да еще какъ грубо!

Регана. Этому виною его годы, хотя, впрочемъ онъ и всегда былъ не сдержанъ.

Гонерилья. Онъ отличался опрометчивостью и ране, что же намъ теперь ждать отъ него въ такомъ возраст, кром того, что его давнишнія привычки усилятся, а старость еще къ тому же принесетъ обычное безразсудное старческое упрямство!

Регана. Намъ слдуетъ ожидать такихъ же неожиданныхъ вспышекъ, въ род изгнанія Кента.

Гонерилья. Пока онъ тамъ прощается съ Французскимъ королемъ, прошу тебя, поговоримъ другъ съ другомъ. Если отецъ будетъ такъ себя вести и сохранитъ свою власть, то намъ не поздоровится.

Регана. Намъ надо подумать.

Гонерилья. И надо торопиться дйствовать, пока есть у насъ время. (Уходятъ,).

Сцена II.

Замокъ графа Глостера.

Эдмундъ съ письмомъ въ рукахъ.

Эдмундъ. Природа, ты — моя богиня! Я

Однимъ твоимъ законамъ повинуюсь.

Что мн терпть, когда меня гнететъ

Людской обычай, иль меня наслдства

Брезгливость чуждыхъ мн людей лишаетъ?

Что въ томъ, что я моложе брата на годъ

Или немного больше? Виноватъ ли

Я въ томъ, что я рожденъ вн брака? Разв

Отъ этого я хуже? У меня

Въ рукахъ или въ ногахъ не меньше силы,

Не меньше смысла въ голов, не меньше

Въ фигур стройности, чмъ у любого

Изъ сыновей законныхъ. Такъ за что же

Меня клеймить презрньемъ? Незаконный,

Побочный сынъ! Какое основанье

Для этой незаконности? Природа,

Въ пылу такого воровства, щедрй

Способностью и силой гордой сыплетъ,

Чмъ на законномъ, скучномъ, надовшемъ

Холодномъ лож, въ вялыхъ и сонливыхъ

Объятіяхъ безстрастныхъ. Превосходно,

Законный сынъ, Эдгаръ! Твои вс земли

Моими будутъ, вдь отецъ нашъ любитъ

Побочнаго Эдмунда такъ же точно,

Какъ и законнаго Эдгара,— да!

Прекрасное словцо — законный сынъ!

Такъ вотъ, мой дорогой законный брата,

Когда вотъ эта выдумка моя

Удастся и вотъ это письмецо

Подйствуетъ, тогда Эдмундъ побочный

Столкнетъ законнаго Эдгара съ мста.

Такъ пусть же я расту и процвтаю,

И боги будутъ благосклонны къ дтямъ

Побочнымъ!

(Входитъ Глостеръ).

Глостеръ. Значитъ, Кентъ въ изгнанье посланъ,

Король Французскій въ гнв удалился,

Самъ государь удетъ нынче ночью

И отъ своей всей власти отказался,

Себ оставивъ только содержанье,—

Все это такъ нежданно, такъ внезапно!

Эдмундъ, что ты? Что новаго мн скажешь?

Эдмундъ (пряча письмо). Прошу у вашей свтлости прощенья!

Но новаго нтъ ничего.

Глостеръ. Постой,

Что за письмо ты такъ поспшно спряталъ?

Эдмундъ. Я никакихъ не знаю новостей.

Глостеръ. Что ты читалъ сейчасъ?

Эдмундъ. Ничего, милордъ.

Глостеръ. А что за письмо ты тамъ прячешь?

Эдмундъ. Я не знаю ничего новаго, милордъ.

Глостеръ. Что за листокъ ты читалъ?

Эдмундъ. Ничего, милордъ.

Глостеръ. Ничего? Зачмъ же такъ спшно ты что-то прячешь въ карманъ? Если, въ самомъ дл ничего, то не зачмъ торопиться. Покажи-ка. Давай же! Если ничего, такъ нечего и скрываться.

Эдмундъ. Прошу прощенія, милордъ. Это письмо моего брата, которое я еще не дочиталъ до конца. А судя по тому, что я уже прочелъ, его негодится показывать вамъ…

Глостеръ. Дай мн это письмо!

Эдмундъ. Мн непріятно и отдавать и не отдавать его. То, что въ немъ написано, поскольку я его прочелъ, непохвально.

Глостеръ. Посмотримъ, посмотримъ.

Эдмундъ. Я думаю, братъ его написалъ только для того, чтобы испытать меня…

Глостеръ (читаетъ). ‘Такой почетъ старикамъ отравляетъ для насъ лучшее время нашей жизни: оно отнимаетъ у насъ то, чмъ владемъ, до той поры, покуда мы настолько состаримся, что не въ силахъ будемъ наслаждаться имъ! Мн начинаетъ казаться глупымъ и гнуснымъ это раболпство предъ жестокимъ ярмомъ стариковъ, которыхъ мы почитаемъ но потому, что они сильны, а потому, что мы ихъ терпимъ… Приходи ко мн, поговоримъ объ этомъ подробне. Если бы отца удалось усыпить до тхъ поръ, покуда я его не разбужу, на твою долю пришлась бы половина всхъ доходовъ и любовь твоего брата Эдгара’. Гм… заговоръ! ‘Усыпить до тхъ поръ, покуда я его не разбужу, на твою долю пришлась бы половина всхъ доходовъ…’ И это мой сынъ Эдгаръ? И рука у него поднялась написать такую вещь? И у него хватитъ духу и силы исполнить, что здсь написано? Какъ оно попало къ теб? Кто теб его принесъ?

Эдмундъ. Его мн никто не приносилъ, милордъ,— въ томъ-то и хитрость! Я его нашелъ на окн своей комнаты.

Глостеръ. И ты узналъ почеркъ своего брата?

Эдмундъ. Если бы тутъ было написано хорошее, милордъ, я поклялся бы, что это его рука: но теперь я думаю, что это писалъ не онъ.

Глостеръ. А рука его.

Эдмундъ. Его рука, милордъ, но я надюсь, что сердце его не находится съ ней въ полномъ согласіи…

Глостеръ. Онъ никогда съ тобою раньше не говорилъ объ этомъ дл?

Эдмундъ. Никогда, милордъ. Но я часто отъ него слыхалъ, что когда сынъ возмужалъ, а отецъ въ лтахъ преклонныхъ, то отецъ — обуза для сына, и имуществомъ долженъ владть сынъ!

Глостеръ. О негодяй, негодяй! Вдь то же самое онъ говоритъ и въ письм… Отвратительный негодяй! Безчеловчный, гнусный! Зврь! больше, чмъ зврь! Поди, отыщи его мн, я велю его схватить… Мерзкій негодяй! Гд онъ?

Эдмундъ. Не знаю хорошенько, милордъ. Но, съ вашего позволенія, сдержите вашъ гнвъ на моего брата до тхъ поръ, пока его намренія не будутъ полне доказаны, потому, что если вы сдлаете надъ нимъ какое-нибудь насиліе, а замыслы его окажутся вовсе не такъ дурны, то это будетъ большимъ пятномъ для вашей чести и разобьетъ совсмъ его покорное сердце… Я готовъ поручиться головою, что онъ писалъ это только для того, чтобы испытать мою любовь къ вашей свтлости и что никакой другой опасности нтъ.

Глостеръ. Ты такъ думаешь?

Эдмундъ. Если вамъ будетъ угодно, я васъ помщу въ такое мсто, гд вы услышите, какъ мы объ этомъ предмет будемъ разговаривать, и убдитесь собственными ушами,— даже не дале какъ сегодня же вечеромъ.

Глостеръ. Въ самомъ дл, не такой же онъ извергъ!

Эдмундъ. Конечно, нтъ.

Глостеръ. Отца, который такъ нжно, всмъ сердцемъ его любитъ!.. О небо и земля! Эдмундъ, отыщи его скоре, прошу тебя, дйствуй такъ, какъ самъ знаешь, — только выясни мн правду!

Эдмундъ. Я сейчасъ отыщу его, сэръ, поведу дло смотря но обстоятельствамъ и обо всемъ извщу васъ…

Глостеръ. Эти послднія солнечныя и лунныя затменія не предвщаютъ ничего добраго. Какъ ихъ тамъ науки ни объясняютъ, а природа чувствуетъ ихъ гибельное вліяніе: любовь охладваетъ, дружба исчезаетъ, между братьями появляется раздоръ, въ городахъ — мятежи, въ деревняхъ — буйства, во дворцахъ — измна, даже союзъ между отцомъ и сыномъ разрушается! Вотъ на моемъ сын исполняются эти предзнаменованія: сынъ возсталъ на отца. Король тоже подчинился вліянію природы,— отецъ возсталъ на свое дитя! Что было хорошаго — мы видли въ свою пору: теперь до могилы насъ будутъ преслдовать заговоры, безсердечіе, измна, коварство… Отыщи мн его, Эдмундъ, теб въ этомъ не будетъ никакого стыда, наоборотъ, ты выкажешь свое усердіе. И благородный врный Кентъ тоже изгнанъ! Все его преступленіе въ томъ, что онъ честенъ… Удивительно, удивительно!

(Уходитъ).

Эдмундъ. Люди особенно какъ-то глупы, когда въ неудач, — случающейся часто не отъ чего другого, какъ отъ пресыщенія, — взваливаютъ вину своихъ несчастій на солнечныя и лунныя затменія или на звзды! Какъ будто мы подлы только потому, что это необходимо, глупы только потому, что такъ хочетъ Небо, плутуемъ, воруемъ и предаемъ лишь подъ вліяніемъ звздъ, пьянствуемъ, лжемъ и развратничаемъ лишь потому, что насъ заставляетъ дйствіе небесныхъ свтилъ, и вообще все зло, которое съ нами происходитъ, случается по небесному попущенію… Превосходная отговорка для сладострастника всю пылкость своей натуры свалить на вліяніе звздъ! Мой отецъ сошелся съ матерью моей подъ хвостомъ Дракона, мое рожденіе произошло подъ Большою Медвдицей, и, конечно, созвздіе Двы виновато, что я родился побочнымъ, Эдгаръ же…

(Входитъ Эдгаръ).

А вотъ и онъ, какъ развязка въ старой комедіи… Мн надо задуматься и вздыхать, какъ омушка-дурачокъ. Охъ, ужъ эти предвщанія затменій! Фа, соль, ля, ми…

Эдгаръ. Какъ дла, братъ Эдмундъ? О чемъ такъ задумался?

Эдмундъ. Я думаю, братъ, о предсказаніи, которое я на-дняхъ прочелъ, относительно недавнихъ затменій…

Эдгаръ. А теб-то какое дло до нихъ?

Эдмундъ. Говорю теб, затменія предвщаютъ ужасныя вещи: разрывъ между дтьми я родителями, смерть, измны, конецъ старой дружбы, раздленія въ государств, раздоры между королемъ и знатью, безпричинное недовріе, изгнаніе друзей, распущенность войскъ, брачные разводы, и не умю сказать, что еще.

Эдгаръ. Давно ли ты вступилъ въ секту астрологовъ?

Эдмундъ. Постой, постой, давно ли ты видлъ отца?

Эдгаръ. Вчера вечеромъ.

Эдмундъ. И говорилъ съ нимъ?

Эдгаръ. Цлыхъ два часа.

Эдмундъ. Хорошо ли вы разстались? Не замтилъ ли ты въ его лиц или рчахъ какой-нибудь непріязни?

Эдгаръ. Ничуть.

Эдмундъ. Припомни, чмъ ты могъ его обидть, еще прошу тебя, избгай съ нимъ встрчаться, пока не остынетъ горячка его гнва, потому что онъ такъ разсерженъ теперь, что его едва возможно удержать отъ насилій надъ тобою.

Эдгаръ. Какой-нибудь негодяй очернилъ меня предъ нимъ…

Эдмундъ. Я тоже думаю. Прошу тебя, избгай его старательне, покуда онъ разсерженъ, если хочешь, спрячься въ моей комнат, ты тамъ услышишь, что о теб говоритъ графъ. Вотъ возьми, пожалуйста, ключъ! А если ты уйдешь изъ нее, захвати съ собой оружіе.

Эдгаръ. Оружіе, братъ?

Эдмундъ. Братъ, я теб совтую, что лучше. Уходи съ оружіемъ въ рукахъ. Не будь я честный человкъ, если противъ тебя не замышляютъ недобраго! Я только вкратц разсказалъ теб про то, что слышалъ и видлъ, ты не повришь, какъ плохо дло… Прошу тебя, уходи!

Эдгаръ. Ты скоро извстишь меня, какъ дла?

Эдмундъ. Положись на меня.

(Эдгарь уходить).

Доврчивость отца и благородство

Эдгара мн побду облегчили.

Какъ оба глупо честны, какъ и въ мысли

Отъ всякаго коварства далеки!

Чмъ кончится, ужъ я теперь предвижу:

Коль не рожденіе, такъ хитрость дастъ

Мн почести, имущество и знатность,

А что мн въ пользу, то и хорошо!

(Уходить.).

Сцена III.

Передъ дворцомъ герцога Альбани.

Гонерилья. Мой отецъ прибилъ моего слугу за то, что тотъ смялся надъ его шутомъ?

Освальдъ. Да, государыня.

Гонерилья. Онъ мучаетъ меня и день и ночь.

Ежеминутно длаетъ онъ буйства,

Которыя насъ безпокоятъ. Полно!

И не хочу ихъ больше выносить.

И свита его тоже съ каждымъ днемъ

Грубе и грубе, а онъ самъ

За мелочь всякую готовъ сердиться.

Какъ скоро онъ воротится съ охоты,

Я видться съ нимъ не хочу, скажи,

Что я больна. А если ты не будешь

Излишне скоръ прислуживать ему,

То не останешься за то въ наклад,

За все отвтъ беру я на себя!

(Трубы ).

Освальдъ. Вотъ, государыня, онъ ужъ пріхалъ!

Гонерилья. Какъ ты, такъ и другіе пусть къ нему

Небрежнй будутъ, я хочу, чтобъ онъ

Со мной скорй заговорилъ объ этомъ.

А если здсь не нравится ему,

То пусть къ сестр удетъ. Я вдь знаю,

Что въ этомъ на меня она похожа

И тожъ ему хозяйничать не дастъ!

Старикъ безумный, онъ все хочетъ снова

Власть отобрать, которую онъ самъ

Намъ подарилъ! Клянусь я головою,

Что старость, что ребячество,— все то же,

И тамъ, гд не возьмешь добромъ и лаской,

Недурно будетъ строгость въ ходъ пустить.

Замть, что я сказала!

Освальдъ. Хорошо.

Гонерилья. Не очень церемоньтесь тожъ со свитой,

Что бъ тамъ ни вышло. Передай и прочимъ.

Объ этомъ то жъ мы потолкуемъ съ нимъ,

Да и сестр своей я напишу,

Чтобъ и она такъ тоже поступала…

Ну, а теперь ступай готовь обдъ!

(Оба уходятъ).

Сцена IV.

Тамъ же.

Входитъ Кентъ переодтый.

Кентъ. Когда мн измнить удастся голосъ

И рчь, какъ измнилъ свою наружность,

То доброе намренье мое

Осуществится. Ну, изгнанникъ Кентъ,

Пускай ты тамъ окажешься полезенъ,

Гд ты былъ осужденъ, чтобъ оказался

Ты истиннымъ и доблестнымъ слугой

Любимому тобою государю!

(Рога трубятъ, входитъ Лиръ со свитою).

Лиръ. Вели мн скорй давать обдать, скажи чтобы поторопились!

(Одинъ изъ свиты уходитъ).

Ну, кто же ты такой?

Кентъ. Человкъ, сэръ.

Лиръ. Какое твое занятіе? Что теб надо отъ насъ?

Кентъ. Мое занятіе — быть не меньше того, чмъ кажешься, служить врно тому, кто мн окажетъ довріе, любить тхъ, кто честенъ, имть дло съ тми, кто уменъ и мало говоритъ, бояться суда, вступать въ рукопашную, когда это необходимо, и не брать въ ротъ рыбы!

Лиръ. Кто ты такой?

Кентъ. Честный человкъ, бденъ, какъ самъ король.

Лиръ. Если ты такъ же бденъ среди подданныхъ, какъ онъ среди королей, то ты, дйствительно, бденъ. Чего ты хочешь?

Кентъ. Службы.

Лиръ. Кому?

Кентъ. Вамъ.

Лиръ. А ты разв меня знаешь?

Кейтъ. Нтъ, сэръ, но въ вашей наружности есть что-то заставляющее повиноваться вамъ.

Лиръ. Что же такое?

Кентъ. Царственность.

Лиръ. Что же ты умешь?

Кентъ. Умю не выдавать ввренную тайну, здить верхомъ, бгать бгомъ, скучно пересказать интересную сказку и скверно передать простое порученіе, я годенъ на все то, на что годенъ обыкновенный человкъ, но главное мое достоинство — усердіе.

Лиръ. Сколько теб лтъ?

Кентъ. Я не такъ молодъ, чтобы полюбить женщину за хорошую псню, но и не такъ старъ, чтобы бредить ею изъ-за чего бы то ни было. Мн сорокъ-восемь лтъ.

Лиръ. Иди за мной, ты будешь мн служить. Если посл обда ты мн такъ же угодишь, какъ сейчасъ, я съ тобой не разстанусь. Обдать, эй, обдать! Гд мой шутъ? мой дуракъ?

(Одинъ изъ свиты уходитъ. Входитъ Освальдъ).

Эй ты, малый! Гд моя дочь?

Освальдъ. Прошу извинить. (Уходитъ).

Лиръ. Что онъ сказалъ? Позовите мн его назадъ!

(Уходитъ одинъ изъ рыцарей).

Гд мой шутъ, а? Словно вс заснули!

(Рыцарь возвращается).

Ну, гд же этотъ нахалъ?

Рыцарь. Онъ говоритъ, государь, что ваша дочь нездорова…

Лиръ. Почему же онъ не вернулся, когда я его звалъ?

Рыцарь. Государь, онъ мн отвтилъ очень грубо, что онъ не желаетъ.

Лиръ. Не желаетъ?

Рыцарь. Государь, я не знаю, въ чемъ дло, но ваше величество встрчаютъ далеко не съ той почтительной внимательностью, какъ прежде. Невжливе стали не только слуги, но и герцогъ съ вашей дочерью…

Лиръ. А! Ты думаешь?

Рыцарь. Простите меня, государь, если я ошибаюсь… Но я изъ усердія не могу молчать, когда ваше величество обижаютъ.

Лиръ. Ты мн сказалъ то, что я самъ замчаю. Я съ нкотораго времени самъ вижу какое-то пренебрежительное охлажденіе, но я это приписывалъ скоре своей черезчуръ чуткой щекотливости, чмъ намренному пренебреженію. Нужно всмотрться внимательне… Но гд же мой дуракъ? Я его не видалъ два дня.

Рыцарь. Съ отъзда младшей принцессы во Францію, шутъ сильно затосковалъ.

Лиръ. Ни слова объ этомъ, я самъ это вижу. Поди, скажи моей дочери, что я хочу съ ней говорить. (Рыцарь уходить). А ты поди позови ко мн шута. (Уходитъ другой. Входитъ Освальдъ).

Лиръ. А, дружокъ, поди-ка ты сюда, скажи мн, кто я такой?

Освальдъ. Отецъ моей государыни.

Лиръ. ‘Отецъ моей государыни!’ Болванъ своего государя! Негодная собака, мерзавецъ, сволочь!

Освальдъ. Я не въ силахъ дольше сносить этого, сэръ, извините меня.

Лиръ. Ты на меня глаза выпучилъ, негодяй? (Бьетъ его).

Освальдъ. Я не позволю себя бить, милордъ!

Кентъ. А ножку подставить позволишь, шутъ гороховый? (Сбиваетъ его съ ногъ).

Лиръ. Спасибо, голубчикъ, ты хорошо служишь мн, и я буду любить тебя.

Кентъ. Ну, пріятель, поднимайся скоре и убирайся прочь! Я научу тебя различать людей,— ну, убирайся! Вели не хочешь растянуться еще разъ, скорй на ноги, и вонъ! Убирайся, будь умницей, вотъ такъ! (Выталкиваетъ Освальда).

Лиръ. Спасибо, дружокъ, вотъ теб за твою услугу! (Даетъ Кенту деньги. Входитъ шутъ).

Шутъ. Дай и мн его наградить, вотъ теб мой колпакъ! (Отдаетъ Кенту свой колпакъ).

Лиръ. А, вотъ ты гд, пріятель! Ну, что, какъ поживаешь?

Шутъ. Голубчикъ, бери-ка лучшій мои колпакъ!

Кентъ. Зачмъ, мой дурачокъ?

Шутъ. Зачмъ? А затмъ, что кто съ нимъ свяжется, тотъ впадаетъ въ немилость. Кто не уметъ держать носъ но втру, тотъ схватитъ насморкъ… Поэтому, получи мой колпакъ! Ты знаешь, вотъ этотъ человкъ прогналъ двухъ дочерей, а третью благословилъ противъ воли. Если ты съ нимъ свяжешься, теб придется носить мой колпакъ! Ахъ, дяденька! Если бы у меня было два колпака и дв дочери!

Лиръ. Что жъ тогда, мой мальчикъ?

Шутъ. Если бы я имъ отдалъ все свое имущество, я колпаки, все-таки, оставилъ бы себ. У меня, все-таки, былъ бы свой колпакъ. А теб приходится выкляньчивать себ колпакъ у дочерей!

Лиръ. Берегись, пріятель, плетки.

Шутъ. Правда — собачонка, которую гонятъ въ конуру. Ее порютъ тогда, когда гончая грется барыней у печки и воняетъ.

Лиръ. На мой счетъ и очень ядовито!

Шутъ. Хочешь я спою теб псенку?

Лиръ. Спой!

Шутъ. Слушай же, дяденька.

Не все кажи, что есть въ карман,

Не все, что знаешь, говори,

Въ долгъ не давай друзьямъ, а ран

Самъ ты у нихъ взаймы бери.

Не бгай ты пшкомъ, пока

Возможно осдлать лошадку,

Да не надйся на догадку,

А узнавай наврняка.

Что проиграть хотлъ бы, разомъ

На карту никогда не ставь,

Забудь вино и барынь, разумъ

На сбереженіе направь,—

Такъ будетъ у тебя, мой другъ,

Въ мошн побольше дважды-двухъ!

Лиръ. Ну, что жъ? Ничего, дуракъ.

Шутъ. Я словно адвокатъ, говорившій даромъ, получилъ ничего. А что съ этимъ ничего можно сдлать, дядя?

Лиръ. Ничего, голубчикъ, изъ ничего ничего не получишь.

Шутъ (Кенту). Скажи ему, пожалуйста, что съ своего государства онъ получаетъ ровно столько же доходу, а то онъ дураку не повритъ!

Лиръ. Ты злой, дуракъ.

Шутъ. А ты знаешь ли, какая разница между дуракомъ злымъ и дуракомъ добрымъ?

Лиръ. Нтъ, не знаю, скажи.

Шутъ. Того, кто далъ теб совтъ

Все царство дочерямъ раздать,

Со мной поставить рядомъ слдъ,

Со мной и самъ ты долженъ стать.

Тогда сойдутся рядомъ оба:

Тотъ добръ и глупъ, тотъ глупъ изъ злобы.

На этомъ будетъ хоть колпакъ,

А тотъ безъ колпака дуракъ!

Лиръ. Это ты меня величаешь дуракомъ, пріятель?

Шутъ. Да вдь вс другіе свои титулы ты роздалъ, а этотъ принадлежитъ теб съ рожденья.

Кентъ. Онъ не совсмъ дуракъ, милордъ.

Шутъ. Конечно, нтъ, разв знатные господа и вельможи оставятъ меня въ поко? Они позарятся и на глупость и отнимутъ ее у меня, даже барыни меня не оставятъ и будутъ щеголять моей глупостью. Дай мн яичко, дядя, я теб дамъ дв короны!

Лиръ. Какіе жъ это будутъ короны?

Шутъ. Я разломлю его пополамъ, съмъ то, что есть внутри, а скорлупки и будутъ теб коронами. Вдь если ты разломалъ свою корону пополамъ и отдалъ об половины, значитъ, ты перетащилъ лошадку черезъ грязь на плечахъ! Не много было у тебя ума подъ твоей плшивою короной, если ты отдалъ золотую. Если я это говорю на свой манеръ, такъ вели выпороть того, кто первый это выдумалъ.

(Поетъ). Охъ, годы тяжкіе намъ, дуракамъ, грозятъ!

Вс умники на свт поглупли,

Но такъ какъ шуточки у нихъ нейдутъ на ладъ,

Такъ начали они глупить на самомъ дл!

Лиръ. Давно ли ты выучилъ столько псенъ, пріятель?

Шутъ. Съ тхъ поръ, какъ ты сдлалъ своихъ дочерей своими же маменьками, ты далъ имъ въ руки плетку, а самъ снялъ себ штанишки…

(Поетъ). Заплакали отъ радости ребятки,

А я отъ горя псенку заплъ,

Что старый мой король играетъ въ прятки

И какъ ребенокъ поглуплъ.

Дяденька, прошу тебя, найми учителя, чтобы онъ поучилъ твоего дурака врать. Мн очень хочется научиться врать!

Лиръ. Если ты будешь вратъ, мы тебя выпоремъ…

Шутъ. Немало я дивлюсь, какъ ты сродни своимъ дочерямъ: оги хотятъ меня выпороть на правду, а ты собираешься пороть за вранье. А если я буду держать языкъ за зубами, то порки мн не миновать тоже. Нтъ, дуракомъ быть плохо, королемъ лучше, только не тобою, дяденька! Ты обрзалъ свой разсудокъ съ обихъ сторонъ и ничего не оставилъ посредин.

(Входитъ Гонерилья).

А вотъ одинъ изъ обрзковъ!

Лиръ. Ну, дочка! Видъ твой пасмуренъ опять,

Становится онъ что-то слишкомъ мраченъ!

Щутъ. Хорошо теб жилось, когда теб не надо еще было замчать, хмурится она или нтъ, а теперь ты нуль безъ цифры! Я теперь больше тебя: я хоть дуракъ, а ты ничто! (Къ Гонериль). Ладно, ладно, сейчасъ замолчу, я вижу, что ваше лицо мн велитъ молчать, хоть вы и ничего не говорите.

Молчокъ, молчокъ!

Кто не сберегъ

Ни мякиша ни корокъ,

Тому обгрызокъ всякій дорогъ!

А вотъ и шелуха безъ оршка! (Показываетъ на Лира).

Гонерилья. Да, государь, не только этотъ шутъ,

Которому все сходитъ съ рукъ, но также

Вся остальная свита ваша дерзко

Заводитъ драки, ссоры каждый часъ,

И не стсняется ничмъ, она

Мн стала нестерпима. Государь,

Я думала, что, извстивши васъ

О буйствахъ вашей свиты, я достигну

Того, по крайней мр, что вы сами

Ее смирите, а теперь я вижу,

Посл всего того, что говорите

И длаете вы за эти дни,

Становится она еще ужаснй.

Вы ей же покровительство даете

И буйство одобряете ея…

Коль дло такъ поставлено, отнын

Вина не ускользнетъ отъ наказанья,

И неусыпенъ будетъ нашъ надзоръ!

И, въ цляхъ блага общаго, мы будемъ

Должны прибгнуть къ дйствіямъ такимъ,

Которыми бъ могли вы оскорбиться,

Когда бъ насъ не вела къ тому нужда.

Шутъ. Видишь, дяденька?

Такъ долго зябличекъ кормилъ въ гнзд кукушку,

Что птенчикъ проклевалъ ему макушку!

А потомъ свтъ погасъ, и мы остались въ темнот.

Лиръ. И ты — моя дочь?

Гонерилья. Государь, послушайте!

Коль скоро вы вернетесь вновь къ тому

Благоразумію, которымъ вы

Въ былыя времена такъ отличались,

И бросите капризы, отъ которыхъ

Становитесь вы далеко не тмъ,

Что вы на самомъ дл…

Шутъ. Чувствуетъ ли оселъ, что уже лошадь впряжена въ его повозку? Ахъ, Ванюша дурачокъ какъ я тебя люблю!

Лиръ. Иль здсь нтъ никого, кто знаетъ Лира?

Иль я не Лиръ? И такъ ли ходитъ Лиръ?

И такъ ли говоритъ онъ? Наяву ли,

Или въ бреду все это вижу? Или

Мой разумъ помрачился? Наяву?

Нтъ, быть не можетъ! Кто же скажетъ мн,

Кто я?

Шутъ. Тнь Лира.

Лиръ. Убдиться въ этомъ

Мн хочется, а то разсудокъ, память

И знаки царственности въ заблужденье

Меня приводятъ, увряя, будто

Я дочерей имю!

Шутъ. Которымъ хочется сдлать изъ тебя покорнаго папеньку.

Лиръ. Какъ звать васъ, благороднйшая дама?

Гонерилья. Такой допросъ и удивленье ваше

Подъ стать всмъ вашимъ выходкамъ недавнимъ.

Прошу меня какъ слдуетъ понять.

Вамъ слдуетъ благоразумнымъ быть

На столько жъ, какъ вы стары и почтенны!

Вы держите сто рыцарей р слугъ,

Людей настолько буйныхъ, безобразныхъ

И дерзкихъ, что отъ безобразья ихъ

Нашъ дворъ походитъ на трактиръ какой-то.

Они себя ведутъ такъ непристойно,

Какъ будто здсь кабакъ или притонъ,

А не дворецъ владтельнаго князя!

Изъ одного стыда ужъ я должна

Немедленно все это прекратить.

Поэтому но доброй вол сдлать

Я то васъ попрошу, что я иначе

Заставлю васъ, — уменьшите немного

Толпу, сопровождающую васъ,

И въ то число, которое себ

Оставить вы хотите, наберите

Такихъ людей, которые приличны

Лтамъ преклоннымъ вашимъ, сознавая

Получше то, кто вы и кто они.

Лиръ. О, адъ и дьяволы! Коней сдлайте,

Сзывайте рыцарей моихъ! Подкидышъ,

Проклятый выродокъ! Тебя изъяинть

Я не хочу, — вдь у меня есть дочь!

Гонерилья. Вы бьете слугъ моихъ, а ваша челядь

Служить себ ихъ тоже заставляетъ.

(Альбана входитъ).

Лиръ. О горе тмъ, кто кается, но поздно!

(Къ Альбани).

Вы, герцогъ, отвчайте! Это вашъ

Приказъ? Да отвчайте жъ!— Приготовить

Моихъ коней!— Неблагодарность, демонъ

Съ окаменвшимъ сердцемъ, ты страшнй

Всхъ чудищъ моря, если ты явилась

Въ лиц дтей!

Альбани. Опомнитесь, милордъ.

Лиръ (къ Гонериль). Проклятый коршунъ, лжешь! Моя вся свита

Мной избрана изъ доблестныхъ и самыхъ

Отборныхъ рыцарей. Они свой домъ

Прекрасно знаютъ вс и честь свою

До мелочей ревниво охраняютъ…

Зачмъ такой ничтожною виною

Корделіи я былъ такъ раздраженъ!

Какъ будто бы во мн перевернулась

Природа вся, какъ будто бы насильно

Изъ сердца своего я всю любовь

Вдругъ вырвалъ и его наполнилъ желчью…

О Лиръ, Лиръ, Лиръ!

(Бьетъ себя по лбу).

Такъ бей же въ эту дверь,

Откуда ты свой выпустилъ разсудокъ,

Взамнъ его пустивъ туда безумье!

Пойдемте, кто со мною!

Альбани. Государь,

Ни въ чемъ не виноватъ я и не знаю,

Что раздражаетъ васъ.

Лиръ. Быть-можетъ, герцогъ.

Услышь меня, природа, о услышь,

Услышь, великая богиня! Если

Хотла даровать ты этой твари

Ребенка, — измни свое желанье!

Неплодье ея чреву будь проклятьемъ!

Къ зачатью пусть изсякнетъ въ ней способность,

Пусть никогда на радость ей дитя

Отъ крови ея мерзкой не родится!

А ежели зачнетъ она, пусть будетъ

Ея дитя ей тягостью и горемъ

И возрастетъ на. срамъ и гибель ей!

Пусть юное чело ея проржетъ

Морщинами, слезами безъ конца

Избороздитъ поблекнувшія щеки!

Пусть за ея любовь и ласку ей

Заплатитъ поруганіемъ и смхомъ!

Чтобъ чувствовать она сама могла,

Что жала скорпіонова больне

Дтей неблагодарность. Ну, пойдемте, жъ!

(Уходятъ).

Альбани. Во имя всхъ боговъ, что это значитъ?

Гонерилья. Не безпокойтесь узнавать. Оставьте,

Пусть бшенство его приводитъ къ цли,

Приличной для безумія его!

(Лиръ возвращается).

Лиръ. Какъ? Сразу пятьдесятъ моихъ людей?

Чрезъ дв недли?

Альбани. Государь, что съ вами?

Лиръ. Такъ слушай же. О адъ и смерть! Мн стыдно,

Что я, мужчина, плачу о теб,

Что противъ воли я изъ-за тебя

Горючими слезами обливаюсь.

Пусть на тебя падутъ чума и язвы!

Пусть самыя ужаснйшія стрлы

Отцовскаго проклятія пронижутъ

Все существо твое! О нтъ, не плачьте

И не ребячьтесь, старые глаза,

Иль я васъ вырву вмст со слезами,

Которыя вы пролили, и брошу

На землю! Пусть же будетъ то, что будетъ!

Вдь у меня еще осталась дочь!

Она меня такъ нжно, жарко любитъ…

Когда она о томъ услышитъ только,

Такъ выдеретъ теб глаза ногтями.

Проклятая волчица! Ты меня

Еще увидишь тмъ, чмъ навсегда,

По твоему предположенью, я

Быть отказался, — да, клянусь, увидишь!

(Лиръ, Кентъ и свита уходятъ).

Гонерилья. Вы слышите, милордъ?

Альбани. Я быть пристрастнымъ

Не въ силахъ, какъ васъ сильно ни люблю!

Гонерилья. Прошу, оставимъ это. Эй, Освальдъ!

(Къ шуту).

А ты, боле плутъ, чмъ шутъ, ступай за своимъ господиномъ!

Шутъ. Дядя Лиръ, а дядя Лиръ, постой-ка, возьми съ собой дурака.

Съ лисою, что въ капканъ попала,

Да съ милой дочкою такой

Я бъ не задумался нимало:

Сейчасъ ей голову долой!

А то дурацкій мой колпакъ

Не стоилъ бы полушки мдной,

Ну, а теперь ступай, дуракъ,

Туда, гд господинъ твой бдный! (Уходитъ).

Гонерилья. Задумано недурно — съ сотней свиты!

Какъ было бъ политично и умно

Всю сотню у него въ рукахъ оставить!

Тогда, чуть что-нибудь ему приснилось,

Или приспичило, иль захотлось,

При каждой выходк, каприз каждомъ

Безумецъ опирался бы на силу,

И наша жизнь зависла бъ тогда

Отъ мановенія его. Освальдъ,

Ты слышишь?

Альбани. Страхъ напрасный, ты поврь мн.

Гонерилья. Все лучше, чмъ излишне довряться.

Позволь мн раньше отвратить т бды,

Которыя мн страшны, чмъ бояться

Того, что вотъ сейчасъ он нагрянутъ.

Его я знаю. Напишу къ сестр,

Что ежели она его принять

Ршится и сто рыцарей его,

(Освальдъ входитъ).

Тогда… Ну что жъ, Освальдъ, ты описалъ

Сестр все, что случилось?

Освальдъ. Да, миледи.

Гонерилья. Возьми же провожатыхъ исками,

Скажи ей все, что такъ меня пугаетъ,

И доводами собственными тоже

Мои соображенья подкрпи.

Иди, тебя я отпускаю. Только

Вернись скорй назадъ!

(Освальдъ уходитъ).

Нтъ, нтъ, милордъ.

Хоть вашу мягкость или доброту

Я порицать не смю, по, простите,

Скоре вы достойны порицанья

За неблагоразумье, чмъ похвалъ

За кротость безразсудную!

Альбани. Не знаю,

Насколько дальновидны вы: порой

Мы, къ лучшему стремясь, теряемъ только

И то хорошее, что есть у насъ.

Гонерилья. Однако…

Альбани. Хорошо, конецъ покажетъ!

(Уходятъ ).

Сцена V.

Дворъ предъ замкомъ Альбани.

Входятъ Лиръ, Кентъ и Шутъ.

Лиръ. Позжай сперва къ Глостеру съ этими письмами. Скажи моей дочери изъ того, что знаешь, только то, о чемъ она у тебя спроситъ, прочитавши письмо. Если ты подешь медленно, я буду тамъ скоре тебя!

Кентъ. Государь, я не засну, пока не передамъ этого письма. (Уходитъ).

Шутъ. А что если бъ у человка мозгъ былъ въ пяткахъ, вроятно, явилась бы опасность натереть на немъ мозоли?

Лиръ. Конечно, мой мальчикъ.

Шутъ. Значитъ, веселись, дядя! Мой мозгъ никогда не будетъ щеголять въ туфляхъ!

Лиръ. Ха-ха-ха!..

Шутъ. Берегись только, не встртила бы тебя другая дочь по-родственному, потому что, хотя она и похожа на эту, какъ картофель на яблоко, но ужъ что я знаю, то знаю…

Лиръ. Что же ты знаешь, пріятель?

Шутъ. Он вкусомъ похожи одна на другую какъ дв картофелины. Знаешь ли ты, зачмъ носъ посаженъ между двумя глазами?

Лиръ. Нтъ.

Шутъ. Затмъ, чтобы у него по ту и другую сторону его было по глазу, и чтобы эти глаза видли то, что носъ не можетъ пронюхать…

Лиръ. Я ее обидлъ.

Шутъ. А знаешь ли, изъ чего улитка строитъ свою раковину?

Лиръ. Нтъ.

Шутъ. Я тоже не знаю, но я знаю, для чего она строитъ.

Лиръ. Для чего же?

Шутъ. Для того, чтобы прятать туда голову, а вовсе не затмъ, чтобы дарить ее дочерямъ и оставлять свои рога безъ покрышки.

Лиръ. Я готовъ выйти изъ себя. Такого нжнаго отца!.. Готовы ли мои лошади?

Шутъ. За ними пошли твои ослы. А если въ семизвздь всего семь звздъ, такъ на это есть вская причина…

Лиръ. Та, что ихъ не восемь?

Шутъ. Именно. Изъ тебя бы вышелъ хорошій дуракъ.

Лиръ. Но я все отниму у нея силою. Чудовище неблагодарности!

Шутъ. Если бы ты былъ моимъ дуракомъ, дядя, я бы тебя веллъ выпороть за то, что ты состарлся раньше времени.

Лиръ. Какъ такъ?

Шутъ. Ты состарлся раньше, чмъ поумнлъ.

Лиръ. О небеса! Спасите вы меня

Отъ изступленья! Помогите мн

Сдержаться! Я быть не хочу безумцемъ.

(Входитъ рыцарь).

Ну, что жъ, готовы ли лошади?

Рыцарь. Готовы, государь.

Лиръ. Пойдемъ, голубчикъ!

Шутъ. Той, кто двицею смется,

На нашъ безвременный уходъ,

Недолго быть двицей остается,

А намъ капутъ еще скорй придетъ!

(Уходитъ.)

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Сцена I.

Дворъ предъ замкомъ графа Глостера.

Эдмундъ и Куранъ встрчаются.

Эдмундъ. Здравствуй, Куранъ.

Куранъ. Здравствуйте, сэръ. Я иду отъ вашего батюшки… Я принесъ ему извстіе, что герцогъ Корнвалльскій и герцогиня Регана прідутъ сюда сегодня ночью.

Эдмундъ. Зачмъ это?

Куранъ. Не знаю. А разв вы не слыхали новостей,— конечно, исподтишка, потому что он передаются еще шопотомъ?

Эдмундъ. Нтъ, раскажи, пожалуйста!

Куранъ. Не слыхали, что ждутъ войны между герцогами Корнвалльскимъ и Альбани?

Эдмундъ. Не слыхалъ ни слова.

Куранъ. Такъ скоро услышите. До свиданія! (Уходитъ).

Эдмундъ. Сегодня ночью герцогъ будетъ здсь?

Прекрасно! Лучше быть нельзя! Въ мой планъ

Еще нечаянный залогъ успха.

Отецъ везд разставилъ часовыхъ,

Чтобъ брата моего схватить, а я

Еще задумалъ славненькое дльце…

На помощь мн, удача съ быстротою!

Братъ, на два слова! Братъ, спустись ко мн!

(Входитъ Эдгаръ ).

Отецъ тебя сбирается поймать.

Бги отсель! Онъ получилъ извстье,

Что здсь ты скрылся. Ночь тебя укроетъ

Отъ поисковъ его. Не говорилъ ли

Дурного ты о герцог Корнвалльскомъ?

Сюда онъ скоро будетъ, нынче ночью,

Регана съ нимъ. Не говорилъ ли ты

О ссор его съ герцогомъ Альбани?

Припомни.

Эдгаръ. Нтъ, не говорилъ ни слова.

Эдмундъ. Я слышу, нашъ отецъ сюда идетъ!

Прости, я долженъ буду изъ притворства

Мечъ обнажить противъ тебя, и ты

Свой обнажи и будемъ длать видъ,

Что мы сражаемся. Теперь бги. (Громко).

Сдавайся! (Тихо). Убгай же до отца! (Громко).

Огня, огня сюда! (Тихо). Спасайся, братъ!

(Громко). Свчей сюда, скоре! (Тихо). До свиданья!

(Эдгаръ уходитъ).

Немного крови мннье обо мн

Улучшитъ (ранитъ себя) и мое усердье ярче

Покажетъ, пьяницы себя сильнй

Порой уродуютъ. Отецъ, отецъ!

Стой, стой! На помощь!

Входятъ Глостеръ и слуги съ факелами.

Глостеръ. Дорогой Эдмундъ!

Гд жъ негодяй?

Эдмундъ. Здсь, въ темнот стоялъ

И, вынувъ мечъ, шепталъ онъ заклинанья,

И мсяца волшебное вліянье

Къ себ на помощь звалъ…

Глостеръ. Гд жъ онъ теперь?

Эдмундъ. Взгляните же, я истекаю кровью!

Глостеръ. Эдмундъ, гд жъ негодяй?

Эдмундъ. Онъ убжалъ,

Но сколько все жъ ни длалъ онъ усилій…

Глостеръ. Бгите догонять его, бгите!

(Нсколько слугъ уходятъ).

Усилій — для чего?

Эдмундъ. Чтобъ убдить,

Меня убить васъ,— я ему сказалъ,

Что боги — мстители отцеубійцамъ

Грозятъ страшнйшей карой, что отецъ

И сынъ между собой съединены

Священнйшими узами, — ну, словомъ,

Я съ отвращеньемъ, съ ужасомъ отрекся

Отъ противоестественнаго дла.

Тогда онъ, раздраженный, нападаетъ

Съ мечомъ на безоружнаго меня

И ранитъ меня въ руку. Но увидвъ,

Что нападеніе его мн руки

Развязываетъ только и даетъ

Возможность мн излить негодованье

Борьбою съ нимъ, а можетъ, испугавшись

Моихъ призывовъ къ помощи, бжитъ онъ

И исчезаетъ.

Глостеръ. Какъ бы далеко

Ни убжалъ онъ, все жъ онъ нашихъ странъ

Возможности покинуть не иметъ.

Вс гавани закрыты для него.

И если бы онъ гд-нибудь попался,

Тогда ему отъ кары не уйти!

Нашъ герцогъ, мой свтлйшій государь

И повелитель, будетъ нынче ночью

Сюда. По повелнію его,

Я повщу повсюду, что награду

Получитъ тотъ, кто изверга отыщетъ

И въ руки правосудія предастъ,

А кто его укроетъ, — смерть тому!

Эдмундъ. Когда его я убждалъ отречься

Отъ пагубныхъ намреній его,

А посл видя то, что и увщанья

Не дйствуютъ, я пригрозилъ ему, —

(‘въ мн сказалъ: ‘Ты — нищій, сынъ побочный

Ты думаешь, что если мы поспоримъ,

То кто-нибудь теб поврить можетъ,

Какъ ты ни будь правдивъ или достоинъ?

Нтъ, все я опровергну, даже, если

Мое собственноручное представишь

Письмо, такъ я скажу, что это все

Поддлка, злобный умыселъ, уловка,

Что этимъ только ты людей морочишь,

Что выгодна теб моя погибель,

И что мои имнья я доходы

Тебя заставили искать ея.

Глостеръ. Испорченный и вредный негодяй!

Не отъ письма ль онъ хочетъ отказаться?..

(Трубы на сценой).

Чу! Трубы герцога! Зачмъ онъ детъ

Ко мн, не знаю я. Но я запру

Вс гавани: негодный не уйдетъ.

Мой государь позволитъ это мн.

Я всюду разошлю его портреты,

Чтобъ всякій въ королевств зналъ его.

А что касается моихъ земель,

То, мой достойный сынъ, я такъ устрою.

Чтобы он теперь теб достались.

Входятъ Герцогъ Корнвалльскій и Регана со свитою.

Герцогъ Корнв. Привтствую васъ, благородный другъ мой!

Едва лишь я усплъ сюда прибыть,

Какъ ужъ я слышалъ странныя извстья.

Регана. И ежели они правдивы, нтъ

Достойной кары злодянью. Графъ,

Какъ поживаете?

Глостеръ. Увы! Разбито,

Разбито мое старческое сердце!

Регана. Какъ? Крестникъ моего отца пытался

Васъ умертвить? Которому отецъ мой

Далъ имя? Этотъ самый,— нашъ Эдгаръ?

Глостеръ. О государыня! Стыдъ заставляетъ

Меня молчать.

Регана. Быть-можетъ, слишкомъ близко

Онъ знался съ свитой моего отца?

Глостеръ. Не знаю, государыня, не знаю.

Такъ это отвратительно, такъ гадко!

Эдмундъ. Да, государыня, онъ знался близко.

Регана. Тогда не удивительно, что онъ

Такимъ злодемъ оказался. Это

Они его подговорили, врно,

Покончить съ старикомъ отцомъ, чтобъ посл

Кто наслдство вмст прокутить.

Моя сестра мн ярко описала

Вс ихъ проказы и меня отъ нихъ

Такъ предостерегаетъ, что велю я,

Когда они ко мн прідутъ, имъ

Сказать, что дома нтъ меня.

Герц. Корнв. И я

Велю имъ тоже отказать, Регана.

Эдмундъ, я слышалъ, ты для своего

Отца явился благороднымъ сыномъ.

Глостеръ. Онъ мн открылъ весь заговоръ. Злодй

Сейчасъ напалъ здсь на него и ранилъ.

Герц. Корнв. Послали ли за нимъ погоню?

Глостеръ. Да.

Герц. Корнв. Когда его поймать удастся намъ,

То никому ужъ больше не придется

Злодйствъ его бояться. Власть моя

Къ услугамъ вашимъ, графъ. Распоряжайтесь

По усмотрнью нашему. Эдмундъ,

За выказанныя теперь тобою

Повиновенье съ преданностью, мы

Тебя беремъ къ себ на службу: намъ

Нужна такая врность. На тебя

Могу я положиться?

Эдмундъ. Государь,

Я буду врно вамъ служить во всемъ.

Глостеръ. Спасибо вашей свтлости за сына.

Геец. Корнв. Вдь вы не знали, для него мы къ вамъ

Пріхали?

Регана. Безъ времени и ночью?

До васъ, графъ, мы имемъ дло. Да,

Намъ нуженъ вашъ совтъ. Отецъ мн пишетъ,

И пишетъ мн сестра, но письма ихъ

Разнорчивы и на нихъ отвтить

Удобне не дома мн. Гонцы

Отъ той и отъ другого дутъ съ нами

И ждутъ отвта. Васъ, мой старый другъ,

Прошу я успокоиться и намъ

Подать необходимый намъ совтъ

Въ столь важномъ и столь спшномъ дл.

Глостеръ. Я весь вашъ. Добро пожаловать въ мой домъ!

(Вс уходятъ).

Сцена II.

Тамъ же.

Входятъ съ разныхъ сторонъ Кентъ и Освальдъ.

Освальдъ. Здравствуй, пріятель. Ты здшній?

Кентъ. Да.

Освальдъ. Гд бы мн поставить лошадей?

Кентъ. Въ грязь.

Освальдъ. Прошу тебя, скажи, будь другомъ.

Кентъ. Какой я теб другъ?

Освальдъ. Ну, такъ нечего мн съ тобой и разговаривать.

Кентъ. Попадись ты мн въ руки, ты бы со мной поговорилъ!

Освальдъ. Чего ты ко мн присталъ? Я тебя не знаю.

Кентъ. Да я тебя знаю, негодяй.

Освальдъ. Кто же я по-твоему?

Кентъ. Ты — мошенникъ, нахалъ, лизоблюдъ, низкая, высокомрная, пустая тварь, двуличный, грязный, грубый мерзавецъ, трусъ и ябедникъ, доносчикъ, фатишка, развратникъ, негодяй, нищій, холопъ, изъ угодливости ршающійся на сводничество, смсь изъ шельмы, попрошайки, разбойника и сводника, выкидышъ, унаслдовавшій вс пороки своихъ родителей, и я выбью изъ тебя твою гадкую душонку, если ты осмлишься отрицать хоть одну іоту изъ всхъ этихъ почетныхъ названій.

Освальдъ. Ты, должно-быть, съ ума сошелъ, что такъ набрасываешься на человка, котораго ты не знаешь, и который тебя не знаетъ.

Kентъ. Что же ты за безмозглый олухъ, если ты меня не узнаешь? Не я ли два дня тому назадъ сшибъ тебя съ ногъ и прибилъ тебя предъ королемъ? Постой же, негодяй, благо теперь ночь, я сдлаю такъ, что у тебя искры изъ глазъ посыплются. Защищайся, мерзкій, негодный неучъ, защищайся! (Вынимаетъ мечъ).

Освальдъ. Убирайся прочь! Мн до тебя нтъ дла.

Кентъ. Защищайся, говорятъ теб, ты привозишь письма, переносишь всти отъ тщеславной дуры съ жалобами на ея царственнаго отца. Берись же за мечъ, или я тебя искрошу въ кашу! Защищайся, говорятъ теб!

Освальдъ. Помогите! Разбой! Помогите!

Кентъ. Смирно, неучъ! Стой, говорятъ теб, и защищайся! (Бьетъ его).

Освальдъ. Помогите! Разбой, разбой!

Входитъ Эдмундъ, герцогъ Корнвалльскій, Регана, Глостеръ и слуги.

Эдмундъ. Эй, вы! Что тамъ за шумъ? Насчетъ чего?

Кентъ. На твой счетъ, юнецъ. Подходи, я и тебя потшу, молокососъ.

Глостеръ. Шумъ и драка? О чемъ спорятъ?

Герц. Корнв. Молчать, коль жизнь вамъ дорога! Въ чемъ дло?

Кто первый мечъ подниметъ, смерть тому!

Регана. Ахъ, то гонцы сестры и короля.

Герц. Корн. Изъ-за чего вы подрались? Разсказывай.

Освальдъ. Я не могу духъ перевести, милордъ.

Кентъ. Онъ вышелъ у тебя отъ напряженья.

Сама природа, значитъ, отказалась

Признать тебя своимъ, уродъ! Портной

Тебя скроилъ!

Герц. Корн. А сказано недурно:

Портной скроилъ!

Кентъ. Конечно, портной скроилъ. Рзчикъ или живописецъ не сдлали бы такую дрянь, если бы они и пробыли всего два часа въ ученьи.

Герц. Корн. Теперь разсказывай, изъ-за чего вы подняли ссору?

Освальдъ. Этотъ старый наглецъ, государь, жизнь котораго я пощадилъ только изъ сожалнія къ его сдинамъ…

Кентъ. Что, проклятая ижица, что, безполезнйшая буква въ азбук? Позвольте, государь, я затопчу его въ глину и замажу ею щели въ отхожемъ мст. Ты пощадилъ меня ради моихъ сдинъ, хвастунъ?

Герц. Корн. Молчать! Ты, негодяй! Иль о приличь

Не слыхивалъ ни разу въ жизни ты?

Кентъ. Слыхалъ, государь, по вдь надо излить и гнвъ.

Герц. Корн. Чмъ же ты разгнванъ?

Кентъ. За то, что негодяй тотъ носитъ шпагу,

А чести не иметъ. Наглецы

Такіе съ приторною улыбкой, часто

Какъ будто мыши, разгрызаютъ узы,

Которыхъ бы не должно намъ касаться.

Они готовы всякому желанью

Потворствовать, какое зародится

У господина ихъ, они готовы

Лить масло въ пламя, холоду наддать

И безъ того въ холодныхъ отношеньяхъ.

Они готовы молвить да и нтъ

И всюду носъ повертывать, какъ флюгеръ,

Но втру глядя, сообразно всякимъ

Капризамъ ихъ господъ, они способны,

Какъ псы, лишь только вслдъ бжать да лаять.

(Къ Освальду).

Чума и судороги на твою

Припадочную рожу! Что хохочешь,

На каждое ты слово, какъ дуракъ!

О, доведись мн встртиться cъ тобой,

Подъ горкой гд-нибудь, такъ я тебя

Закинулъ бы на самую вершину!

Герц. Корн. Старикъ, да ты съ ума сошелъ!

Глостеръ. Какъ ссора

Произошла? ты разскажи.

Кентъ. Не знаю

Я крайностей противне другу другу,

Чмъ я и этотъ негодяй.

Герц. Корн. За что

Его зовешь ты негодяемъ? Чмъ онъ

Тебя обидлъ?

Кентъ. Вынесть не могу я

Его противной рожи.

Герц. Корн. Можетъ-быть,

Теб противны также наши лица, —

Мое иль вотъ ея, или другихъ?

Кентъ. Сэръ, правду рзать я люблю въ глаза.

Мн много видть въ жизни доводилось

Получше лицъ, чмъ вижу я сейчасъ

Вокругъ себя!

Герц. Корн. Знать, этотъ молодецъ,

Разъ ужъ его за правду похвалили,

Такъ радъ грубить, чтобъ показать другимъ,

Вотъ какъ де льстить я вовсе не умю!

Кто честенъ, такъ тотъ правду скажетъ смло:

Понравится она, — его похвалятъ,

А не понравится, — онъ все же правъ,

Онъ правду говорилъ! Такихъ нахаловъ

И знаю, подъ ихъ прямотой притворной

Таится больше хитрости съ расчетомъ,

Чмъ въ двадцати униженныхъ льстецахъ,

Которые свой долгъ умютъ помнить.

Кентъ. Сэръ, говорю отъ полноты души

Со всмъ чистосердечіемъ, какое

Возможно и позволено въ высокомъ

Присутствіи свтлйшаго монарха,

Сіяющаго словно лучезарный-

Внецъ вкругъ кудрей Феба….

Герц. Корн. Что такое?

Кентъ. Я хочу измнить свою манеру говорить, которая вамъ такъ не нравится. Знайте, государь, что я не льстецъ, тотъ, кто надулъ васъ своимъ прямодушіемъ, былъ плутъ, но я плутомъ никогда не буду, хоть вы и разсердитесь.

Герц. Корн. Чмъ ты его обидлъ?

Освальдъ. Я? Ничмъ!

Недавно лишь случилось, что король,

Которому онъ служитъ, разсердился

И, гнваясь, меня ударилъ. Этотъ

Тутъ тоже подвернулся и, стараясь

Поддлаться къ капризу господина,

Сшибъ съ ногъ меня. Когда же я упалъ,

Онъ сталъ меня бранить и надсмхаться

И выказалъ себя такимъ героемъ,

Что похвалой почтенъ отъ короля

За надругательство надъ безоружнымъ,

И вотъ въ пылу тогдашняго усердья

Онъ и теперь меня хотлъ побить.

Кентъ. Послушать труса этого, такъ самъ

Аяксъ ему въ подметки не годится.

Герц. Корн. Принести колодки! Ахъ, ты старый плутъ,

Ты, льстецъ сдой, тебя я проучу!

Кентъ. Я слишкомъ старъ, чтобы меня учить.

Въ колодки жъ вамъ меня сажать не должно,

Я королю служу, и къ вамъ сюда

Я по его пріхалъ порученью.

И выказавъ такое непочтенье

Къ его гонцу, ему вы нанесете

Обиду, нанесете оскорбленье

И сану и особ моего

Властителя, въ колодки посадивши

Того, кого онъ къ вамъ прислалъ.

Герц. Корн. Колодки!

Клянусь моею жизнію и честью,

Въ колодкахъ просидишь ты до полудня.

Регана. Что до полудня? Нтъ, милордъ, до ночи,

Всю ночь, вплоть до разсвта!

Кентъ. Герцогиня,

Будь я собакой вашего отца,

Не хорошо бъ вамъ было обходиться

Со мной такъ худо.

Регана. А его угодникъ

Достоинъ худшаго.

Герц. Корн. А этотъ плутъ

Изъ тхъ, должно-быть, буйныхъ молодцовъ,

Которыхъ намъ сестра изобразила

Въ письм своемъ. Принесть сюда колодки!

(Приносятъ колодки).

Глостеръ. Позвольте, государь, просить у васъ

Не длать этого. Положимъ, онъ

И натворилъ тутъ лишняго, за это

Его накажетъ господинъ его,

Король нашъ добрый. А сажать въ колодки, —

Подобной низкой кар подвергаютъ

Лишь самые презрнные проступки,

Какъ кража иль иное въ этомъ род.

Для короля тяжелою обидой

Покажется такое обхожденье

Съ его гонцомъ, когда его посадятъ

Въ колодки.

Герц. Корн. Ну, за это я въ отвт.

Регана. Моя сестра обидится сильне

За т побои, что нанесены

Ея гонцу, при исполненьи имъ

Своихъ обязанностей. Ну, сажайте

Его скорй. (Кента сажаютъ въ колодки).

Пойдемте же, милордъ.

(Вс, кром Глостера и Кента, уходятъ).

Глостеръ. Мн жаль тебя, мой другъ. Но такъ угодно,

Какъ видишь, герцогу, а нравъ его

Противорчій никакихъ не терпитъ.

Но за тебя еще я попрошу.

Кентъ. Пожалуйста, сэръ, не просите, я

Не спалъ дорогою и утомился.

Теперь сосну, а посл посвищу.

Вдь счастіе порою и въ колодки

Заводитъ насъ, — что жъ? Добраго утра!

Глостеръ. Нехорошо нашъ герцогъ поступаетъ

Боюсь я, худо кончится все это. (Уходитъ).

Кентъ. Добрякъ-король, пословиц народной

Послдовать теб придется, врно,

И изъ огня да въ полымя попасть.

Свти получше ты, ночникъ земли,

Чтобъ я при трепетномъ твоемъ сіяньи

Письмо могъ разобрать. Скажу по правд,

Въ одной нужд увидишь чудеса!

Я знаю, отъ Корделіи оно,

Которая, по счастію, узнала,

Гд я скрываюсь, и помочь бд

Отыскиваетъ средства. А теперь,

Мои глаза, вы такъ отяжелли

И такъ устали, что вы въ полномъ прав

Не видть то, какъ неудобно мн.

Ну, счастіе мое, покойной ночи!

Быть-можетъ, ты еще мн улыбнешься.

И колесо еще разъ повернешь.

(Засыпаетъ).

Сцена III.

Открытая степь.

Входитъ Эдгаръ.

Эдгаръ. Я слышалъ приговоръ себ и скрылся

Удачно отъ погони здсь, въ дупл.

Вс гавани закрыты для меня,

Нтъ мста, гд бъ меня не сторожили.

Но я спасаться буду до тхъ поръ,

Пока я въ силахъ, я укроюсь лучше

Въ томъ вид, недостойномъ и печальномъ,

Что до скота низводитъ человка.

Лицо себ я выпачкаю грязью,

Лохмотьями прикрою наготу,

Всклокочу волосы и въ этой скудной

Одежд я привыкну выносить

Ненастье и измнчивость погоды.

Пусть мн отнын образцами будутъ

Т нищіе безумцы, что въ окрестныхъ

Селеньяхъ бродятъ съ изступленнымъ воемъ.

Вонзая въ руки голыя себ

Занозы, иглы и кусочки терна,

И въ вид страшномъ томъ по деревнямъ,

По мельницамъ и хуторамъ себ

Выпрашиваютъ пищу то мольбами

А то проклятьями. Отнын я —

ома безумный, — больше нтъ Эдгара!

(Уходитъ).

Сцена IV.

Передъ замкомъ Глостера.

Кентъ въ колодкахъ, входятъ Лиръ, Шутъ и одинъ изъ рыцарей свиты.

Лиръ. Какъ странно, что ухали они,

Не отославши мн гонца обратно!

Рыцарь. Мн довелось узнать, что объ отъзд

Помину не было еще вчера.

Кентъ. Привтъ теб, мой царственный властитель.

Лиръ. Какъ? Что ты? Шутки ради, что ли, могъ

Забраться ты въ постыдныя оковы?

Кентъ. Нтъ, государь!

Шутъ. Ха-ха-ха! Какія у него жесткія подвязки! Лошадей привязываютъ за голову, собакъ и медвдей за шею, мартышекъ за поясъ, а людей за ноги, когда человкъ начинаетъ задирать слишкомъ высоко ноги, ему надваютъ деревянныя подвязки.

Лиръ. Кто приказалъ тебя такъ посадить,

Иль онъ не зналъ, кто ты?

Кентъ. Велли оба —

Вашъ сынъ и дочь.

Лиръ. Нтъ.

Кентъ. Да.

Лиръ. Нтъ, говорю я.

Кентъ. Да, говорю я.

Лиръ. Нтъ, нтъ, не могли они

Такъ поступить!

Кентъ. Они такъ поступили.

Лиръ. Юпитеромъ клянусь я, нтъ!

Кентъ. Юноной

Клянусь я, да!

Лиръ. Нтъ, не могли они,

Не смли, не желали это сдлать.

Вдь это даже больше, чмъ убійство,

Такъ всякимъ уваженьемъ пренебречь!

Скажи мн, коротко и безъ задора,

Что сдлалъ ты и чмъ ты заслужилъ

Подобный срамъ,— ты, мой гонецъ и встникъ

Кентъ. Когда, предъ ними преклонивъ колна,

Отъ вашего величества письмо

Доставилъ я, примчался, задыхаясь,

Другой гонецьи, обливаясь потомъ,

Поклонъ отъ герцогини Гонерильи

Имъ передалъ и отдалъ имъ письмо,

Которое, хоть я примчался первый,

Сперва было прочитано, и тотчасъ,

Прочтя его, они сбираться стали

Въ дорогу, приказали лошадей

Закладывать, а мн велли слдомъ

Скакать за ними и отвта ждать.

Холодный мн оказанъ былъ пріемъ.

И вотъ, когда я встртилъ здсь гонца,

Который отравилъ мое извстье

Своимъ (а это былъ какъ разъ тотъ самый

Негодный, что предъ вашею особой

Недавно такъ осмлился грубить),

То движимый скорй негодованьемъ,

Чмъ разумомъ, его прибить хотлъ я.

Онъ поднялъ тотчасъ крикъ на цлый замокъ,

А ваши дочь и сынъ проступокъ мой

Сочли достойнымъ этой срамной кары.

Шутъ. Значитъ, зима еще не прошла, а журавли ужъ летятъ.

Когда отцы въ лохмотьяхъ да съ сумой,

Ихъ видть не хотятъ, не слушаютъ ихъ дти,

Когда жъ карманъ у нихъ звенитъ казной,

То для дтей они милй всего на свт.

Фортуна втреная баба

И знать не хочетъ бдняковъ…

А сверхъ всего этого твои дочки тебя такъ отпотчуютъ, что ты будешь сытъ на цлый годъ.

Лиръ. О, что за буря въ сердц поднялась!

Смирись, порывъ тоски! Твоя стихія

Вдь низменна! Гд жъ эта дочь, скажи?

Кентъ. У графа въ замк, государь.

Лиръ. Останьтесь

Вс здсь! Никто не смй итти за мною.

(Уходить).

Рыцарь. Ты герцога ничмъ не оскорбилъ,

Кром того, что ты намъ разсказалъ?

Кентъ. Ничмъ. Но, молви, почему такъ мало

У короля осталось свиты?

Шутъ. За этотъ вопросъ тебя стоитъ посадить въ колодки.

Кентъ. Почему, дуракъ?

Шутъ. Поучись у муравья, что когда наступила зима, такъ нечего собирать запасы. Кто уметъ разнюхивать носомъ, тотъ долженъ смотрть во вс глаза: иначе онъ, значитъ, слпъ. Но, я думаю, изъ десяти одинъ разв не пронюхаетъ, гд вонь. Когда большое колесо катится подъ гору, брось его, иначе сломаешь себ шею, а если оно взбирается на гору, то ухватись за него: оно тебя встащитъ. Если какой-нибудь мудрецъ дастъ теб совтъ получше, такъ возврати мн мой: я желалъ бы, чтобы ему послдовали одни бездльники, потому что его даетъ дуракъ.

Кто изъ-за денегъ угождаетъ,

Кто вренъ только лишь на видъ,

Завидя дождикъ, убгаетъ

И подъ грозой не устоитъ.

Но пусть разумникамъ надутымъ

Не по разсудку длать такъ!

Дуракъ сбжавшій сталъ бы плутомъ,

Хоть плутъ сбжавшій не дуракъ.

Кентъ. Гд ты этому научился, дуракъ?

Шутъ. Ужъ, конечно, не въ колодкахъ, дуракъ.

Входятъ Лиръ и Глостеръ.

Лиръ. Не хочетъ говорить со мной? Больна?

Они устали? хали всю ночь?

Да объясни же. Это отговорки,

Уловки все! Поди и принеси

Отвтъ яснй.

Глостеръ. Мой добрый государь,

Вы знаете, какъ герцогъ вспыльчивъ, какъ

Упрямъ и непреклоненъ онъ въ ршеньяхъ.

Лиръ. Адъ и проклятіе! Позоръ и гибель!

Онъ вспыльчивъ? Онъ упрямъ? Ахъ, Глостеръ, Глостеръ!

Мн надо видть герцога съ женой.

Глостеръ. Такъ, государь, я имъ и доложилъ.

Лиръ. Такъ, что ты мн сказалъ? Меня ты понялъ?

Глостеръ. Да, государь.

Лиръ. Король желаетъ видть

Корнвалля, хочетъ дочь свою увидть

Отецъ любимый, дочери велитъ онъ

Повиноваться, — слышали они?

Клянусь моимъ дыханіемъ и кровью!

Твой герцогъ вспыльчивъ? вспыльчивъ, да?

Такъ, молви вспыльчивому твоему…

Нтъ, подожди. Онъ вправду, можетъ, боленъ,

Въ болзни такъ возможно пренебречь

Обязанностями, мы тогда не сами,

А наше нездоровье управляетъ

Поступками, и разумъ вмст съ тломъ

Бываетъ нездоровъ. Я подожду,

Я такъ былъ раздраженъ въ припадк гнва,

Что принялъ за умышленный проступокъ

То, что лишь было слдствіемъ болзни.

(Глядитъ на Кента).

Но, смерть и адъ! Зачмъ онъ здсь сидитъ?

Я этимъ убждаюсь, что отъздъ

Обоихъ ихъ — одна уловка только.

Пусть отдадутъ мн моего слугу.

Иди и герцогу скажи, скажи

Его жен, что я хочу ихъ видть

Сейчасъ, немедленно. Пускай сюда

Сейчасъ придутъ они, иль я велю

Бить въ барабаны подъ окномъ ихъ спальни,

Пока ихъ звуки сна не умертвятъ.

Глостеръ. О, если бъ по-хорошему все шло

Межъ вами! (Уходить).

Лиръ. О, мое сердце, мое неспокойное сердце! Смирись!

Шутъ. Кричи имъ, дяденька, какъ кухарка кричала угрямъ, запихивая ихъ живыми въ пирогъ: ‘Успокойтесь, голубчики, лежите смирно!’ А то у ней еще былъ братъ, который до того любилъ свою лошадь, что давалъ ей сно съ масломъ.

Герцогъ Корнвалльскій, Регана, Глостеръ и свита входятъ.

Лиръ. День добрый вамъ обоимъ.

Герц. Корнв. Посылаемъ

И вашему величеству привтъ.

(Кента освобождаютъ).

Регана. Я очень рада видть васъ.

Лиръ. Регана,

Надюсь я, что рада ты, надюсь,

А если бы ты рада не была,

Потребовалъ я развода съ гробомъ

Той, кто тебя родила, словно съ гробомъ

Прелюбодйки, осквернившей бракъ.

(Къ Кенту).

Свободенъ ты? Но мы объ этомъ посл..

Регана, дорогая! Негодяйка

Твоя сестра. О, милая Регана!

Она, какъ коршунъ, мн терзаетъ здсь

(Показываетъ на сердце).

Своей неблагодарностію черной.

Я разсказать едва ль могу теб.

Съ какимъ жестокимъ сердцемъ… О, Регана!

Регана. Прошу васъ, успокойтесь, государь.

Скоре вы ее не оцнили,

Чмъ долгъ свой позабыть она могла,

Лиръ. Какъ это?

Регана. Я поврить не могу,

Чтобы сестра моя хотя бъ на Іоту

Обязанностями пренебрегла.

Вдь, можетъ-быть, она пыталась только

Смирить немного буйство вашей свиты,

И это привело, въ конц концовъ,

Вашъ гнвъ на голову ея.

Лиръ. Проклятье,

Проклятье на нее!

Регана. О государь!

Вы стары, ваши силы вс къ упадку

Склоняются, для васъ нужны заботы

И зоркій глазъ, чтобы слдить за вами

И вами управлять, гд сами вы

Не въ силахъ справиться съ собою. Право,

Вернитесь-ка вы лучше, государь,

Къ сестр обратно и скажите ей,

Что вы ее обидли.

Лиръ. Вотъ какъ!

Просить у ней прощенья? Представляешь

Себ ты, какъ все это хорошо?

(Становится на колни).

‘Дочь милая, я сознаюсь, я старъ,

‘А старики вдь пользы не приносятъ,

‘И на колняхъ я тебя прошу,

‘Не откажи мн въ хлб, въ плать, въ кров…’

Не за на. Довольно, государь, прошу, оставьте

Такое шутовство, вернитесь лучше

Къ моей сестр.

Лиръ (подымается съ колнъ). Къ ней? Никогда, Регана!

Она моихъ полсвиты отняла,

Она глядитъ такимъ недобрымъ взглядомъ

И горькимъ языкомъ язвитъ мн сердце.

Какъ ядовитая змя. О, пусть

Небесное отмщеніе падетъ

На голову ея, неблагодарной!

Пусть втромъ принесетъ ей язвы съ гноемъ,

И пусть т язвы кости ей съдятъ.

Герц. Корнв. Тьфу, государь!

Лиръ. Вы, стрлы яркихъ молній,

Вонзитесь ослпляющимъ огнемъ

Въ ея глаза безстыдные! Туманы,

Носители тлетворныхъ испареній,

Бгущіе отъ солнечнаго лика,

Ея красу чумою пропитайте,

Чтобы она состарлась и сняла!

Регана. О боги! Государь, быть-можетъ, вы

Такія жъ пожеланія пошлете

И мн въ горячности когда-нибудь?

Лиръ. О, нтъ, Регана, нтъ! Я никогда

Тебя не прокляну. Твоя природа

Нжна, и никогда она тебя

До грубости постыдной не допуститъ.

Ея глаза надменны, а твои

Такъ ласково сіяютъ и не жгутъ!

Не будешь ты лишать меня того,

Что мн по нраву, отнимать не будешь

Ты свту у меня, не будешь дерзко

Перечить мн, не будешь отнимать

Того, что на прожитіе мн нужно,

И, наконецъ, не будешь запираться

Отъ моего прихода и замками

И цпью, вдь теб извстны лучше

Природы долгъ и узы дочеринства.

Обязанность почтительности или

Долгъ благодарности, ты не забыла,

Что я теб полцарства подарилъ

И что тебя я….

Регана. Къ длу, государь!

Лиръ. Кто моего слугу послалъ въ колодки?

(Трубы за сценой).

Гегц. Корнв. Кто это можетъ быть?

Регана. Я знаю, кто.

Сестра, она писала мн, что детъ.

Входитъ Освальдъ.

Кто детъ къ намъ? Не ваша ль госпожа?

Лиръ. А вотъ тотъ рабъ, чья наносная гордость

Гнздится въ мимолетномъ господина

Расположеніи. Прочь съ глазъ моихъ!

Герц. Корн. Что вы сказать хотите, государь.

Лиръ. Кто моему слуг надлъ колодки?

Регана, я надюсь, что не ты.

Но кто это сюда идетъ? О боги!

Входитъ Гонерилья.

Когда вы старцевъ любите, когда

Вашъ кроткій скипетръ долгъ повиновенья

Хранитъ и защищаетъ, наконецъ,

Когда вы сами стары, — заступитесь,

Примите мое дло ближе къ сердцу

И сторону мою примите!

(Къ Гонериль).

Какъ?

И не стыдишься ты взглянуть на эти

Сдины? О Регана! Неужели

Ты руку ей подашь?

Регана. А почему бы

И не подать ей, государь? Ничмъ

Вдь не обидла она меня.

Не все то дурно, что дурнымъ считаютъ

Упрямые или глупцы.

Лиръ. О сердце!

Еще ты крпко, выдержишь ли ты?

Какъ этотъ вотъ попалъ въ колодки?

Герц. Корнв. Я

Веллъ его въ нихъ посадить, но онъ

Заслуживалъ гораздо большей кары.

Лиръ. Вы? Вы велли?

Регана. Батюшка, прошу васъ,

Вы слабы, успокойтесь же. До срока,

Покуда мсяцъ кончится, отправьтесь

Къ сестр и тамъ живите. А потомъ,

Полсвиты распустивши, прізжайте

Ко мн, сейчасъ же я не у себя,

Да и запасовъ столько не имю,

Чтобъ содержать васъ у себя.

Лиръ. Вернуться!

Вернуться къ ней? Полсвиты распустить?

Нтъ, лучше я съ проклятьемъ отрекусь

Отъ крова всякаго и произволу

Небесъ открытыхъ я себя отдамъ,

И буду жить въ лсу, какъ волкъ иль филинъ!

О, какъ мучительна нужда! Вернуться!

Нтъ, лучше хать къ пылкому французу,

Что безъ приданаго меньшую дочь

Взялъ у меня, и, гордость побдивши,

Склонить предъ нимъ колна и, какъ нищій.

Просить пристанища и хлба! Къ ней?

Вернуться къ ней? Ужъ посовтуй лучше.

Чтобы я сталъ холопомъ или вьючнымъ

Осломъ, хотя бъ у этого мерзавца!

(Указываетъ на Освальда).

Гонерилья. Вамъ выбирать, сэръ.

Лиръ. Дочь, прошу тебя,

Не заставляй меня сойти съ ума.

Теб быть въ тягость не хочу я, нтъ,

Мое дитя, простимся, я теб

Надодать не буду, я не буду

Лзть на глаза, но ты мое дитя,

Ты плоть моя и кровь, — скажу ужъ лучше.

Болзнь моя, которую своей мн

Считать приходится, ты моя язва,

Нарывъ заразный, вздувшійся волдырь,

Налившійся моей больною кровью.

Ну, хорошо, бранить тебя не буду,

Стыдъ пусть на голову твою падетъ,

Когда онъ самъ захочетъ, призывать его

Не стану я, и громы призывать

Я на тебя не стану тожъ, не стану

И жалобъ приносить судь Зевесу

Всевышнему. Исправься, если можешь.

Мало-по-малу я могу терпть,

Лишь пусть останемся мы у Реганы, —

Я и мои сто рыцарей.

Регана. Но только

Не вс, мой государь. Я не ждала васъ,

Я васъ не приготовилась принять.

Послушайтесь сестры, вдь, въ самомъ дл,

Кто взглянетъ взглядомъ разума на васъ,

На гнвъ вашъ, право, скажетъ безпристрастно,

Что вы состарлись, что такъ и надо.

Она вдь знаетъ то, что надо длать.

Лиръ. По-твоему, ты хорошо сказала?

Регана. Я повторить согласна, государь.

Полсотни человкъ для свиты, — что жъ?

Иль мало ихъ? Зачмъ вамъ нужно больше?

И даже столько вамъ зачмъ? Держать ихъ

Опасно, да и тяжело для насъ.

Возможно ли, чтобъ столько человкъ

Вс жили мирно въ дом, гд еще

Хозяевъ двое? Трудно, очень трудно,

Почти что невозможно!

Гонерилья. И зачмъ

Вамъ свита, государь, когда мои

Иль сестрины вс слуги служатъ вамъ?

Регана. Конечно, если бъ неповиновенье

Они вамъ оказали, мы бы ихъ

Немедленно подвергли должной кар.

И если вы прідете ко мн

(Но не теперь, теперь мн неудобно),

Такъ попрошу я васъ привесть съ собою

Лишь двадцать-пять, пожалуйста, не больше.

На большее количество у насъ

Ни мста нтъ ни средствъ ихъ содержать.

Лиръ. Но я вамъ отдалъ все.

Регана. И, согласитесь,

Прекрасно поступили.

Лиръ. Поручилъ вамъ

Меня покоить и радть о мн,

Но я себ оставилъ свиту, — да,

Сто рыцарей себ оставилъ я.

И вотъ теперь, Регана, долженъ я

Къ теб привесть лишь двадцать-пять, не такъ ли?

Регана. Я повторяю, государь, — не больше.

Лиръ. Когда такое черствое созданье

На видъ такъ привлекательно, насколько жъ

Черствы другіе вс? Она гордится,

Что люди есть еще черствй ея.

(Къ Гонерилъ).

Такъ я къ теб пойду, вдь пятьдесятъ

Все жъ вдвое боле, чмъ двадцать-пять,

И потому ты мн миле вдвое.

Гонерилья. Послушайте, зачмъ вамъ двадцать-пять,

Иль десять, или пять, тамъ, гд для васъ

Гораздо больше слугъ всегда готово

Желанья ваши исполнять?

Регана. Зачмъ

Вамъ даже нуженъ хоть одинъ изъ нихъ?

Лиръ. Не говори о томъ, что нужно. Нищій,

Послдній голодающій найдетъ

Ненужное ему въ томъ, что иметъ.

Когда бы намъ природа даровала

Лишь только то, что нужно, — человкъ

Ничмъ не отличался бы отъ звря.

Вотъ ты принцесса, ты тепло одта,

И платье дорогое на теб,

Но разв это дорогое платье

Природ нужно? Ей вдь только нужно,

Чтобъ одвалась ты чуть-чуть тепло….

Но что, дйствительно, мн нужно… Боги!

Терпнья нужно мн, терпнья дайте!

Вы видите, вотъ я предъ вами, старый

Несчастный жалкій человкъ, разбитый

Годами и тоской, вдвойн несчастливъ!

Вы видите и то, какъ эта дочь

Противъ отца ожесточила сердце.

Такъ не дурачьте же меня, не дайте

Спокойно это вытерпть, но сердце

Во мн зажгите гнвомъ благороднымъ!

Пусть то, чмъ сильны женщины, пусть слезы

Не оскверняютъ щекъ моихъ, — я мужъ!

Нтъ, дьяволы, нтъ! Вамъ я за себя

Такъ отомщу, что цлый свтъ… Ршусь

На то, что… я еще и самъ не знаю.

Но міръ весь ужаснется! А, вы ждете,

Что плакать буду я? Нтъ, нтъ, не буду.

Хоть есть о чемъ мн плакать, но сперва

Я сердце разобью на черенки,

На сотню тысячъ черепковъ, а плакать

Не буду все жъ!.. Шутъ, я схожу съ ума!

(Лиръ, Глостеръ, Кентъ и Шутъ уходятъ. Слышны завыванія бури).

Герц. Корнв. Укроемтесь куда-нибудь: погода

Пророчитъ бурю…

Регана. Замокъ слишкомъ малъ

Для старика и цлой свиты.

Гонерилья. Въ этомъ

Самъ виноватъ онъ, не умлъ онъ быть

Спокойнымъ, такъ расплачивайся нын

За собственныя глупости.

Регана. По мн,

Его я приняла бъ охотно, только

Не свиту.

Гонерилья. Я сама того же мннья.

Но гд же Глостеръ?

Герц. Корнв. Вслдъ за старикомъ

Пошелъ онъ, но вотъ онъ и воротился.

(Глостеръ возвращается).

Глостеръ. Король въ ужасномъ гнв.

Герц. Корнв. Гд же онъ?

Глостеръ. На лошадь онъ садится, но куда

Подетъ, — я не знаю.

Герц. Корнв. Что жъ, пускай!

Что намъ держать его, коль онъ не хочетъ

Остаться здсь?

Гонерилья. Не вздумайте его

Упрашивать остаться здсь.

Глостеръ. О Боже!

Ночь наступаетъ, втеръ поднялся

Холодный, рзкій, а вкругъ насъ далеко

Ни кустика кругомъ.

Регана. Сэръ, для упрямства

Урокомъ пусть послужитъ та неловкость,

Въ какой оно поставлено. Заприте

Ворота замка. Въ свит у него

Отчаянныхъ не мало, и они

Воспламенить его настолько могутъ,

Что намъ бояться слдуетъ, не вздумалъ

Чего бы сдлать онъ.

Герц. Корнв. Да, сэръ, ворота

Велите запереть. Совтъ Реганы

Хорошъ. А сами поспшите въ замокъ.

(Вс уходятъ).

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Сцена I.

Степь, буря, громъ и молнія.

Кентъ и Рыцарь входятъ съ разныхъ сторонъ.

Кентъ. Кто здсь, кром бушующей стихіи?

Рыцарь. Тотъ, кто какъ и стихія, неспокоенъ.

Кентъ. А, я васъ знаю. Гд и что король?

Рыцарь. Онъ борется съ разгнванною бурей,

Онъ молитъ втеръ свергнуть землю въ море,

А грозную волну все потопить,

Чтобъ ничего на свт не осталось.

Онъ обнажилъ свои сдые кудри,

И бурный втръ срываетъ гнвно ихъ

И прочь уноситъ.. Съ бурей и дождемъ

Онъ хочетъ въ бой вступить своею слабой

Природой человческой и ихъ

Переупрямить. Въ эту ночь, когда

Голодная медвдица не хочетъ

Оставить логовища, волкъ и левъ

Боятся показаться, бродитъ онъ

Съ открытой головою и кричитъ,

Что все желаетъ вынести.

Кентъ. Кто съ нимъ?

Рыцарь. Одинъ его дуракъ веселой шуткой

Старается прогнать его тоску,

Ему терзающую сердце.

Кентъ. Сэръ,

Я знаю васъ, и то, насколько могъ

Я васъ узнать, порукой служитъ мн,

Что тайну важную сказать вамъ можно.

Вы слышали, что герцогъ Корнваллійскій

Съ Альбани въ непріязни и вражд,

Хоть та вражда съ той стороны и съ этой

Равно хитро скрывается. У нихъ, —

Какъ и у всхъ, кто волею судебъ

Возвысился до трона, — слуги есть,

Хоть врные снаружи, но на дл

Шпіоны Франціи, и наблюдаютъ

За всмъ, что происходитъ здсь, за всми

Поступками и рознью государей.

Извстна имъ и тяжесть положенья.

Въ которое старикъ-король повергнутъ,

И многое другое, для чего

Примромъ только это можетъ быть.

И вотъ теперь изъ Франціи войска

Высаживаются тайкомъ, разумно

Воспользовавшись нашимъ небреженьемъ,

И ждутъ минуты, чтобы въ раздленный

Враждою край нашъ вторгнуться открыто.

Теперь о васъ. Когда мои слова

Внушаютъ вамъ довріе, отправьтесь

Вы въ Дувръ скоре. Тамъ кой-кто найдется,

Кто скажетъ вамъ спасибо, если вы

Разскажете подробно о страданьяхъ,

Которымъ такъ безчеловчно нашъ

Король подвергнулся. Я дворянинъ

По крови и по сану, васъ я знаю,

И по тому, что знаю я о васъ,

Я это порученье вамъ даю.

Рыцарь. Поговорить еще мн съ вами надо.

Кентъ. Нтъ, не теперь. Чтобъ подтвердить все то,

Что я сказалъ, и чтобъ вамъ доказать,

Что я немного поважнй того,

За что принять меня по виду можно,

Возьмите этотъ кошелекъ и все,

Что въ немъ находится. Когда вы тамъ

Увидите Корделію, — а въ этомъ

Не сомнваюсь я, — ей покажите

Вотъ этотъ перстень, и она вамъ скажетъ,

Какъ имя другу вашему, теперь

Вамъ неизвстное. Ахъ, что за буря!

Я короля пойду теперь искать.

Рыцарь. Позвольте вашу руку. Ничего

Вы больше не имете сказать?

Кентъ. Немногое, но важное зато.

Когда мы съ вами короля отыщемъ, —

Вы въ этомъ направленіи пойдете,

А я сюда, — такъ первый, кто его

Увидитъ, пусть другого позоветъ.

(Расходятся въ разныя стороны).

Сцена II.

Другая мстность степи. Буря продолжается.

Входятъ Лиръ и Шутъ.

Лиръ. Бснуйся, втръ, покуда хватитъ щекъ,

Дуй, злись! А вы, ручьи и ливни, лейте,

Покуда не затопите вс башни

До самыхъ шпицовъ! Срные огни,

Быстре мысли мчитесь вы предъ громомъ

И рушите столтніе дубы, —

Падите жъ нын на мои сдины!

Ты, громъ всесокрушающій, расплюсни

Лепешкою весь толстый шаръ вселенной,

Разбей вс формы у природы разомъ,

Развй вс смена, отъ коихъ можетъ

Неблагодарный человкъ возникнуть…

Шутъ. Ахъ, дяденька, святая вода въ сухомъ дом гораздо пріятне, чмъ дождевая здсь въ степи. Добрый дяденька, примирись съ дочерьми, а то эта ночь не щадитъ ни дурака ни умнаго.

Лиръ. Вой досыта! Сыпь пламенемъ и брызгай

Дождемъ! Вдь дождь и вихрь, и громъ, и пламень

Не дочери мои! Я васъ, стихіи,

Въ неблагодарности не упрекну.

Я царства вамъ не раздлялъ, не звалъ

Дтьми васъ: и повиноваться мн

Вы не обязаны. Такъ тшьтесь вволю

Потхой грозной вашей надо мною!

Вотъ я стою предъ вами, я, вашъ рабъ,

Я презираемый, я бдный, дряхлый,

Ничтожный старичишка. Будьте жъ вы

Прислужниками льстивыми моихъ

Проклятыхъ дочерей, въ союз съ ними

Стоящими, обрушьте вс удары

Надъ этой головой сдой и старой!

О, о, — какъ это глупо!..

Шутъ. У кого есть домикъ и теплый уголъ, тому есть куда приклонить голову, а это стоитъ хорошаго колпака.

Кто жъ, не наживши колпака,

Задумаетъ еще жениться,

Погибнетъ тотъ наврняка,

Лишь больше нищихъ расплодится.

И если въ пятки ты положишь,

Что ты держать лишь въ сердц можешь,

Тебя замучаютъ мозоли,

И ты не будешь спать отъ боли, —

потому что до сихъ поръ еще не народилось такой красотки, которая бы не любила вертться предъ зеркаломъ.

Лиръ. Нтъ, я хочу примромъ быть терпнья,

Я не скажу ни слова.

Входитъ Кентъ.

Кентъ. Кто здсь?

Шутъ. Важная особа и оборванецъ, другими словами, мудрецъ и дуракъ.

Кентъ. Какъ, государь, вы здсь! Въ такую ночь

Попрятались ночныя птицы даже.

Разгнванное небо напугало

Зврей самихъ, ночныхъ бродягъ, и т

Попряталися въ норы. Сколько помню,

Такихъ потоковъ пламени, такихъ

Раскатовъ страшныхъ грома и такого

Всепотопляющаго ливня я

Не только не видалъ, но даже слышать

Не приходилось. Ярости такой

И ужаса такого невозможно

Перенести природ человка.

Лиръ. Вы, божества великія, надъ нами

Гремящія и грозныя! ищите

Своихъ враговъ. Дрожи теперь, злодй.

Что скрылся отъ закона и спокойно

Жнешь злодянья тайнаго плоды!

Прячь окровавленныя руки ты,

Измнникъ вроломный! Такъ и ты,

По виду добродтельный ханжа,

Причастный злодянію! Во прахъ

Пади скоре, гршникъ, подъ одеждой

Невинности таящій грхъ кровавый!

Вы, скрытыя глубоко преступленья,

Съ себя снимите вс покровы тайны

И о прощеньи судію молите!

Вдь вотъ я человкъ, который больше

Обиженъ, чмъ обидлъ!

Кентъ. Вы безъ шапки,

.Мой государь! вблизи здсь есть шалашъ,

Гд можно отъ грозы слегка укрыться.

Укройтесь тамъ, а я пока пойду

Въ тотъ домъ, отколь безчувственные люди,—

Безчувственне даже, чмъ т камни,

Изъ коихъ онъ построенъ, — насъ изгнали

И дверь за нами заперли, пойду

И силой вынужу у нихъ скупое

Гостепріимство ихъ.

Лиръ. Мой разумъ началъ

Мутиться. Подойди ко мн, мой мальчикъ.

Что ты? Знать, холодно теб? Мн тоже.

Соломы нтъ ли, другъ мой? Удивляюсь,

Что длаетъ нужда! Такой пустякъ

Она желаннымъ длаетъ и цннымъ!

Пойдемъ въ шалашъ. Мой бдный дурачокъ.

Должно-быть, у меня еще остался

Кусочекъ сердца, — жаль тебя мн стало.

Шутъ (поешь). Тотъ, кто разсудкомъ малость боленъ,

Тотъ на дожд себ свисти

И будь хотя бы тмъ доволенъ,

Что дождь не пересталъ итти.

Лиръ. Такъ, мой малютка, врно. Гд шалашъ? (Уходитъ съ Кентомъ).

Шутъ. Въ такую ночь хорошо провтрить сводней. Покуда я не ушелъ еще, я начну пророчествовать:

Когда попы не на словахъ, а въ жизни станутъ жить правдиво,

Когда водою разбавлять не станутъ пивовары пиво,

Портного будетъ франтъ учить, а не наоборотъ,

Не будутъ жечь еретиковъ, а соблазнителей да сводней,

Когда, съ долгами расплатись, вздохнетъ придворный штатъ свободнй,

И тяжба каждая въ суд себ ршеніе найдетъ,

Когда разбойники другихъ не будутъ грабить безпощадно,

И золото свое беречь ростовщики не будутъ жадно,

Когда не знавшая стыда франтиха церкви строить станетъ, —

Для края нашего тогда пора смятенія настанетъ.

Кто еще будетъ живъ изъ насъ, тогда увидитъ, врно, тотъ,

Что, ноги вверхъ, на головахъ ходить научится народъ.

Это же предсказываетъ и Мерлинъ, а потому я еще доживу до этого времени.

(Уходитъ).

Сцена III.

Зала въ замк Глостера.

Входятъ Глостеръ и Эдмундъ.

Глостеръ. Нтъ, Эдмундъ, мн не по сердцу такое безчеловчное обращеніе. Когда я хотлъ сжалиться надъ нимъ и укрыть его, она не позволили мн распоряжаться даже моимъ собственнымъ домомъ, и запретили мн, подъ угрозой ихъ вчнаго гнва, говорить о немъ, просить за него и вообще стараться какъ бы то ни было облегчить его участь.

Эдмундъ. Дико и безчеловчно!

Глостеръ Подойди сюда. Скажу теб по секрету. Герцоги враждуютъ, есть новость и хуже. Я сегодня получилъ письмо, — объ этомъ даже опасно и говорить, — я заперъ это письмо у себя въ кабинет. За вс обиды, которыя король терпитъ, готовится жестокая месть. Войско частію уже высадилось. Мы должны пристать къ королю. Я пойду отыщу его тайкомъ и укрою его. А ты поди и заведи съ герцогомъ разговоръ, чтобы онъ не замтилъ моего ухода. Если онъ спроситъ обо мн, скажи, что я заболлъ и легъ въ постель. Королю, моему прежнему государю, я долженъ помочь, хотя бы мн за это грозила даже смерть (а это вполн вроятно). Странныя вещи происходятъ, Эдмундъ, прошу тебя, будь только остороженъ. (Уходитъ).

Эдмундъ. Ужъ извини, а про твое участье

Я герцогу сейчасъ все разскажу,

И кстати про письмо. Онъ это мн

Какъ разъ зачтетъ въ великую заслугу

И мн отдастъ все то, что у тебя

Отниметъ, земли вс и вс помстья.

Коль скоро падаетъ старикъ, тмъ паче

Стремиться долженъ молодой къ удач!

(Уходитъ).

Сцена IV.

Степь съ шалашомъ.

Входятъ Лиръ, Кентъ и Шутъ.

Кентъ. Вотъ мой шалашъ, войдите, государь.

Ночь черезчуръ ужасна, подъ однимъ

Открытымъ небомъ страшно ночевать.

(Буря продолжается).

Лиръ. Оставь меня.

Кентъ. Войдите жъ, государь!

Лиръ. Иль хочешь ты совсмъ разбить мн сердце?

Кентъ. Свое я прежде разобью. Войдите,

Войдите, государь.

Лиръ. Вдь, можетъ-быть,

Ты думаешь, мн больно оттого,

Что грозный вихрь и буря рвутъ меня?

Теб они больнй, а тамъ, гд есть

Сильне боль, тамъ эта не слышна.

Ты отъ медвдя побжишь, а если

Бушующее море на дорог

Ты встртишь, — къ зврю въ пасть ползешь прямо.

Когда спокоенъ духъ, тогда и тло

Чувствительно. Но буря на душ

Чувствительность въ моемъ убила тл:

Одно я только чувствую и слышу,

Одно во мн бушуетъ, — то дтей

Неблагодарность! Зубы укусили

Ту руку, что имъ пищу подавала!

О, накажу жестоко я! Не буду

Я больше плакать, нтъ! Въ такую ночь

Меня прогнать! Лей, дождь, я все стерплю.

Въ такую ночь! Регана! Гонерилья!

Отца родного, стараго отца,

Чье сердце щедрое вамъ подарило

Все, что имлъ онъ! О, съ ума сойду я!

Нтъ, этого я не хочу. Ни слова

Объ этомъ больше.

Кентъ. Государь мой добрый,

Войдите жъ, наконецъ.

Лиръ. Прошу тебя,

Войди ты самъ, заботься о себ.

Мн жъ буря помогаетъ забывать

О томъ, что такъ меня терзаетъ. Впрочемъ,

Войду и я.

(Къ шуту).

Пойдемъ, мой мальчикъ, первый

Войди сюда, вдь ты — бднякъ безъ крова,

И онъ теб нужнй. Я помолюсь

И лягу спать.

(Шутъ входитъ въ шалашъ).

Вы, бдный людъ бездомный,

Гд бъ на скитались вы, гд бъ ни терпли

Удары этой безпощадной ночи, —

Кто защититъ васъ, кто дастъ кровъ и уголъ

Бездомнымъ вашимъ головамъ, согретъ

Окоченвшее въ лохмотьяхъ тло,

И кто накормитъ васъ въ такую ночь,

Какъ ныншняя? Какъ я мало прежде

Заботился о васъ! Богачъ роскошный,

Очнись и помоги, почувствуй самъ

То, что бднякъ выноситъ, и отбрось

Что у тебя излишне! Правоту

Боговъ небесныхъ этимъ сохранишь ты!

Эдгаръ (внутри шалаша). Полторы сажени, полторы сажени! Бдный омушка!

Шутъ (выбгаетъ изъ шалаша). Не входи сюда, дяденька: здсь сидитъ духъ. Помогите, помогите!

Кентъ. Дай мн руку. Кто тамъ?

Шутъ. Духъ, духъ, онъ говоритъ, что его зовутъ бднымъ омушкой.

Кентъ. Кто тамъ прячется въ солом? Выходи!

Входитъ Эдгаръ, переодтый сумасшедшимъ.

Эдгаръ. Прочь, прочь! Злой духъ преслдуетъ меня.

Сквозь тернъ колючій дуетъ втръ летучій.

Ступай въ свою холодную постель,

Нагрй ее!

Лиръ. Какъ? Видно, то жъ ты роздалъ

Свое имнье дочерямъ, что ты

Дошелъ до этого?

Эдгаръ. Кто подастъ что-нибудь бдному омушк? Злой духъ его гналъ сквозь огонь и пламень, сквозь пучины и хляби, сквозь дебри и болота. Онъ клалъ ему ножъ подъ подушку, змю подъ сиднье, отраву въ похлебку. Онъ заставлялъ его гоняться на черномъ кон по мостамъ, шириною въ два вершка, за своею собственною тнью, какъ за предателемъ! Сохрани теб, Боже, твои пять чувствъ. омушк холодно! (Дрожитъ отъ холода). О, до-де, до-де! Сохрани тебя, Боже, отъ вихрей, враждебныхъ созвздій и порчи! Подайте милостыню бдному омушк, его гонитъ злой духъ, вотъ я его поймаю… вотъ онъ, нтъ, вотъ онъ, вотъ онъ опять!

(Буря завываетъ).

Лиръ. И до такого бдствія дошелъ

Отъ дочерей ты тоже? Ничего

Себ ты не оставилъ? Все имъ роздалъ?

Шутъ. Нтъ, у него осталось одяло, иначе намъ всмъ было бы стыдно.

Лиръ. Такъ всякая зараза, въ наказанье

Для гршниковъ носящаяся въ мір,

Пускай падетъ на дочерей твоихъ!

Кентъ. Государь, у него нтъ дочерей.

Лиръ. Измнникъ, смерть теб! Ничто не въ силахъ

Такъ исказить природу человка,

Какъ дочерей неблагодарность. Что жъ,

Иль нынче въ мод дочерямъ глумиться

Надъ бдствіями прогнанныхъ отцовъ?

И по дломъ! Зачмъ они родили

Подобныхъ дочерей!

Эдгаръ. Пиликокъ на горку скокъ! А у!

Шутъ. Такая холодная ночь всхъ насъ сдлаетъ дураками или сумасшедшими.

Эдгаръ. Берегись злого духа, повинуйся родителямъ, держи твердо свое слово, не клянись, не соблазняй чужой невсты, не прельщайся суетной роскошью. омушк холодно!

Лиръ. Кто ты былъ прежде?

Эдгаръ. Щеголь надутый, я завивалъ себ волосы, носилъ на шляп перчатки, служилъ прихотямъ своей возлюбленной и длалъ съ нею темныя дла, давалъ клятвы на каждомъ слов, и постоянно нарушалъ ихъ, предавался сладострастнымъ мечтаніямъ, пока спалъ, а когда вставалъ, то приводилъ ихъ въ исполненіе. Крпко любилъ пить вино, еще больше играть въ кости, а въ любовныхъ похожденіяхъ перещеголялъ любого турка. Я сердцемъ былъ вроломенъ, что слышалъ въ одно ухо, то выпускалъ въ другое, руки мои обагрены кровью. Я былъ свинья по лности, лиса по хитрости, волкъ по жадности, собака по бшентву, левъ по ярости. Берегись, чтобъ скрипъ башмаковъ и шелестъ шелка не отдали твоего бднаго сердца въ руки женщинъ. Пусть ноги твоей не будетъ въ притонахъ разврата, руки твоей не будетъ въ прорх кармана, пера твоего не будетъ въ книг ростовщика. Берегись злого духа.

Втеръ воетъ въ лсу, брумъ-брумъ-брумъ!

Гой, наслдникъ, гой, сынъ мой любимый,

Пусть ихъ скачутъ себ! Мимо, мимо!

(Буря завываетъ ).

Лиръ. О, теб въ могил было бы лучше, чмъ нагому въ такую погоду! Неужели человкъ только таковъ на самомъ дл, а не больше? Посмотрите на него! Да, ты не занималъ у червей шелка, у зврей кожи, у овецъ шерсти, у выхухоля духовъ. Гмъ, трое изъ насъ поддлка, только одинъ настоящій, человкъ, какъ онъ есть, не боле какъ бдный, нагой, дурной зврекъ, въ род тебя. Прочь все заемное, все лишнее! Эй, разстегните меня!

(Срываетъ съ себя платье).

Шутъ. Успокойся, дяденька, въ такую ночь холодно купаться. Ботъ сейчасъ появился было маленькій огонекъ въ степи, точь въ точь сердце стараго сводника: маленькая искорка, а все остальное — холодно. Глядите, вонъ блуждающій огонь.

Эдгаръ. Это злой духъ Флибберти-джиббетъ, онъ появляется съ вечеренъ и остается до перваго птуха. Онъ наводитъ бльма, перекашиваетъ глаза, посылаетъ килы и мучитъ бдную тварь земную.

Трижды старый Витольдъ весь нашъ край проходилъ,

Трижды три раза онъ домовыхъ находилъ.

Всякій разъ онъ ихъ гналъ,

Всякій разъ заклиналъ:

Сгинь, сгинь, сгинь,

Аминь, аминь!

Убирайся въ геенну, проклятое племя!

Кентъ. Какъ вы себя чувствуете, государь?

Глостеръ входитъ съ огнемъ.

Лиръ. Кто здсь?

Кентъ. Кто это? Кого вамъ надо?

Глостеръ Кто вы такіе? Какъ васъ звать?

Эдгаръ. Бдный омушка, который питается лягушками, летучими мышами, ящерицами и водяными крысами. Когда злой духъ его мучитъ, онъ въ изступленіи стъ навозъ, вмсто салату, глотаетъ крысъ и дохлыхъ собакъ, пьетъ воду изъ гнилой лужи. Его дерутъ отъ зари до зари, сажаютъ на цпь, запираютъ за ршетку. У него было три одежды, шесть сорочекъ, верховая лошадь и мечъ.

А мышей, крысъ и всякую погань себ на обдъ,

Достаетъ бдный омушка скоро семь лтъ.

Берегись злого духа, который меня терзаетъ! Усмирись, Смолкинъ, усмирись, нечистый!

Глостеръ. Какъ? У вашего величества нтъ собесдника получше?

Эдгаръ. О, князь тьмы очень знатенъ, его зовутъ Модо, иначе Магу.

Глостеръ. О государь мой! Наша плоть и кровь

Безумствуетъ и противъ тхъ бунтуетъ,

Кто породилъ ее.

Эдгаръ. ома озябъ.

Глостеръ. Пойдемте вслдъ за мною. Врнымъ сердцемъ

Я вынесть не могу, я не могу

Приказы вашихъ дочерей исполнить.

Он сейчасъ велли запереть

За вами дверь и произволу ночи

Ужасной этой васъ отдать. По я

Ршился обмануть ихъ, васъ найти

И предложить вамъ теплый кровъ и ужинъ.

Лиръ. Сперва вотъ съ этимъ мудрецомъ я кончу

Бесду. Отчего такъ громъ гремитъ?

Кентъ. Примите приглашенье, государь.

Пойдемте, гд тепло.

Лиръ. Еще два слова

Съ иванцемъ этимъ вщимъ. Что ты знаешь?

Эдгаръ. Я знаю, какъ отъ дьявола бжать

И гадинъ убивать.

Лиръ. Я по секрету

Хочу съ тобой поговорить.

Кентъ. Милордъ,

Ведите же его скорй подъ кровлю!

(Буря продолжается).

Умъ у него мутиться начинаетъ.

Глостеръ. Что жъ этому дивиться? Погубить

Его желаютъ дочери. Ахъ, добрый

Кентъ это все предсказывалъ заранй!

Изгнанникъ бдный! Такъ, боишься ты,

Какъ бы король разсудку не лишился?

Поврь, я самъ почти съ ума схожу.

Сынъ у меня былъ, — нын изгнанъ онъ,

На жизнь мою онъ вздумалъ покуситься

На-дняхъ, совсмъ недавно. А его

Всмъ сердцемъ я любилъ, мой другъ,

Любилъ, какъ ни одинъ отецъ не любитъ

Свое дитя. И я скажу теб,

Что отъ такого огорченья можетъ

Умъ помутиться. Ахъ, какая ночь!

У вашего величества, еще разъ

Прошу, пойдемте.

Лиръ. А, прости. Философъ

Мой благородный, слдуйте за мною!

Эдгаръ.. ома озябъ.

Глостеръ. Пойдемъ, пріятель, тоже,

Тамъ ты согрешься.

Лиръ. Идите вс.

Кентъ. Милордъ, пойдемте.

Лиръ. Пусть идетъ и онъ,

А я съ моимъ философомъ останусь.

Глостеръ. Да вы съ собой его возьмите тоже.

Кентъ. И ты иди! Пойдемъ и ты за нами!

Лиръ. Аинянинъ почтенный мой, пойдемъ.

Глостеръ. Тсъ, не кричите. Въ путь безъ разговоровъ!

Эдгаръ. Витязь Роландъ къ крпкой башн идетъ.

Фу-фу-фу! про себя онъ поетъ:

Пахнетъ британскою кровью!

(Вс уходятъ).

Сцена V.

Замокъ Глостера.

Входятъ герц. Корнвалль и Эдмундъ.

Герц. Корнв. Я еще съ нимъ расправлюсь, покуда я у него въ гостяхъ.

Эдмундъ. Страшно подумать, милордъ, какъ меня будутъ бранить за то, что я долгъ службы поставилъ выше сыновней любви.

Герц. Корнв. Теперь.я вижу, что твой братъ не просто изъ одной только злобы покушался на его жизнь, вроятно, вроломство старика само побудило его къ преступленію.

Эдмундъ. Несчастная моя судьба! Я долженъ раскаиваться въ томъ, что поступаю но правд. Вотъ письмо, о которомъ онъ говорилъ. Изъ него ясно, что онъ былъ тайнымъ приверженцемъ французской партіи. О, благія небеса! Не отцу бы измнять, и не мн бы открывать его измну!

Герц. Корнв. Пойдемъ со мною къ герцогин.

Эдмундъ. Если то, что написано въ письм врно, такъ у васъ въ рукахъ важныя всти.

Герц. Корнв. Врно ли, нтъ ли, но это письмо сдлало тебя графомъ Глостеромъ. Отыщи своего отца, чтобы я немедленно же привлекъ его къ отвту.

Эдмундъ (про себя). Если я его найду около короля, то моя хитрость еще боле подтвердится. (Громко). Я останусь вренъ вамъ, какъ ни больно это моему сердцу.

Герц. Корнв. А я стану теб доврять и во мн ты найдешь другого и лучшаго отца.

(Оба уходятъ).

Сцена VI.

Въ хижин около замка Глостера.

Входятъ Глостеръ, Лиръ, Кентъ, Шутъ и Эдгаръ.

Глостеръ. Здсь все-таки лучше, чмъ подъ открытымъ небомъ, скажите спасибо и за это. Я сдлаю все, что могу, чтобы вамъ было поудобне. Сейчасъ я вернусь сюда опять.

Кентъ. Вс силы его разсудка поглощены негодованіемъ. Да наградятъ васъ боги за вашу доброту!

(Глостеръ уходитъ).

Эдгаръ. Фратеретто зоветъ меня и говоритъ, что Неронъ удитъ рыбу въ озер тьмы. (Къ шуту). Ты невиненъ, молись и берегись злого духа.

Шутъ. Скажи мн, дяденька: сумасшедшій — мужикъ или баринъ?

Лиръ. Король, король!

Шутъ. Нтъ, мужикъ, у котораго сынъ сталъ бариномъ. Въ самомъ дл, не глупый ли онъ мужикъ, коли сынъ раньше него пролзъ въ баре?

Лиръ. Пусть тысячами раскаленныхъ копій

Пронзятъ ее!

Эдгаръ. Злой духъ мн кусаетъ спину.

Шутъ. Безумный тотъ, кто полагается на кротость волка, выносливость лошади, любовь мальчика и клятву женщинъ.

Лиръ. Такъ быть должно! Ее предамъ суду я.

(Къ Эдгару). Пожалуйте, ученйшій судья.

(Къ шуту). И ты, мудрецъ, садись. Ну, вы, волчицы!..

Эдгаръ. Глядите, какъ онъ стоитъ и сверкаетъ глазами. Ну, что жъ, угодно вамъ явиться на судъ, прекрасная дама?

Ко мн, мой миленькій дружокъ,

Переплывай чрезъ ручеекъ!

Шутъ. Увы! У ней съ дырой челнокъ,

А потому она боится

Переплывать чрезъ ручеекъ.

Эдгаръ. Злой духъ преслдуетъ бднаго омушку соловьиною псней. Гондансъ въ желудк у омушки проситъ двухъ селедокъ. Не каркай, черный ангелъ! Я тебя не накормлю ничмъ.

Кентъ. Что съ вами, государь? Что вы стоите

Такъ неподвижно? Лягте, отдохните.

Лиръ. Я прежде слышать слдствіе хочу.

Свидтелей сюда!

(Къ Эдгару). Ты, судія

Верховный, въ мантіи, садись въ средин.

(Къ шуту). А ты, его помощникъ отъ дворянства,

Сядь рядомъ съ нимъ.

(Къ Кенту). Присяжные, вы тоже

Садитесь.

Эдгаръ. Будемъ вс судить по правд.

Уснулъ ты, что ль, мой милый пастушокъ?

Въ хлба твое забралось стадо.

Но ты играй себ безпечно въ свой рожокъ,

Теб о нихъ тревожиться не надо.

Бр… какая срая кошка.

Лиръ. Судите сперва эту. Это Гонерилья… Я клянусь предъ этимъ почтеннымъ собраніемъ, что она затоптала ногами короля, своего отца!

Шутъ. Пожалуйте сюда, сударыня. Васъ зовутъ Гонерилья?

Лиръ. Этого она не можетъ отрицать.

Шутъ. Благодарю васъ, а то я васъ принялъ за скамейку!

Лиръ. А вотъ другая. Черствый взглядъ ея

Показываетъ ясно черствость сердца.

Держите ее крпче! Эй, оружья!

Огня, мечей, оружья! О проклятье!

Судья-измнникъ, какъ ты смлъ дозволить.

Ей убжать?

Кентъ. О горе! Государь,

Гд же та сдержанность, которой вы

Хвалились нкогда?

Эдгаръ (про себя). Отъ состраданья

Слезъ удержать я не могу. Он

Мшаютъ мн хранить мое притворство.

Лиръ. Эй, собачонки! Жучки, Моськи, Блки!

Зачмъ он вс лаютъ на меня?

Эдгаръ. А, вотъ, омушка бросится въ нихъ головою. Прочь, бестіи!

Будь ты черный песъ иль блый,

Какъ ни лай, что тамъ ни длай,

Будь дворовый иль цнной,

Будь лягавый иль борзой,

Будь ты гончій иль ублюдокъ,

Длиннохвостъ иль нтъ, съ омой

Вамъ не сладить! Головой

Въ васъ онъ пуститъ, и разсудокъ

Потерявъ, безъ головы

Сами вс помчитесь вы,

Безъ ума помчитесь вс вы,

Взадъ, впередъ, направо, влво,

Вкривь и вкось, куда ни глядь,

Лишь бы только убжать!

Тра-та-тамъ трамъ! Гляди, гляди! Пойдемъ на попойки и на рынки! Бдняга, омушка! Въ твоей фляжк ни капли!

Лиръ. Пусть у Реганы выржутъ сердце и взглянутъ, нтъ ли въ самомъ его устройств какой причины, что оно такъ безчувственно! (Къ Эдгару). Васъ, рыцарь, я зачисляю въ свою сотню… Только мн не нравится покрой вашего платья! Вы скажете, что это персидское одяніе, но, все-таки, перемните его…

Кентъ. Государь, да лягте же и отдохните немного.

Лиръ. Тсъ… не шумите, не шумите. Задерните занавску… Такъ, такъ, такъ. Ужинать мы будемъ завтра утромъ, такъ, такъ, такъ!

Шутъ. А я лягу въ полдень.

Глостеръ возвращается.

Глостеръ. Поди сюда, пріятель, гд король?

Кентъ. Здсь, сэръ, лишь не будите, онъ въ забытьи…

Глостеръ. Ты добрый человкъ, храни жъ его.

Сейчасъ я слышалъ, что на жизнь его

Злоумышляютъ. Здсь носилки есть…

На нихъ его ты положи и въ Дувръ

Его несите, тамъ вамъ съ нимъ дадутъ

Пріютъ и покровительство. Скоре

Бери его, коль полчаса промедлить,

Тогда погибъ и онъ, и ты, и вс,

Вс, кто о немъ заботится, погибли…

Поэтому спши скорй отсюда!

За мной! За мной! Я отыщу теб

Проводника на помощь…

Кентъ. Спите ль вы,

Надорванныя силы? Пусть цлебнымъ

Бальзамомъ явится вамъ этотъ сонъ.

Васъ обновить ne такъ легко, когда

Судьба для васъ опять не улыбнется!

(Къ Шуту).

Иди и господину своему

Укрыться помоги… Не отставай!

Глостеръ. Пойдемте.

(Кентъ, Глостеръ и Шутъ уносятъ Лира. Эдгаръ остается одинъ).

Эдгаръ. Когда страдаютъ вмст съ нами т,

Кто лучше насъ, то мы свое страданье

Почти не чувствуемъ. Кто одиноко

Страдаетъ, тотъ страдаетъ больше всхъ!

Великое для сердца облегченье,—

Найти себ товарища въ страданьи…

Мое несчастье много для меня

Сноснй становится, когда я вижу

Страданье короля отъ тхъ же самыхъ

Причинъ: какъ я отцомъ, такъ онъ дтьми

Отвергнутъ. Ободрись же ты, бднякъ,

И наблюдай за ходомъ длъ. Быть-можетъ,

Та клевета, отъ коей ты страдаешь,

Падетъ со срамомъ, и ты будешь въ силахъ

Свое очистить имя… Будь, что будетъ,

Лишь спасся бы король… О тише, тише!

(Уходитъ).

Сцена VII.

Замокъ Глостера.

Входятъ Герцогъ Корнвалльскій, Регана, Гонерилья, Эдмундъ и слуги.

Герц. Корнв. Спшите къ вашему супругу, герцогиня, покажите ему это письмо. Французское войско уже высадилось… а вы ищите измнника лостера! (Нкоторые изъ слугъ уходятъ).

Регана. Повсить его безъ дальнихъ словъ!

Гонерилья. Выколоть ему глаза!

Герц. Корнв. Предоставьте его моему гнву… Эдмундъ, ты проводишь нашу сестру. Не теб присутствовать при наказаніи, какимъ мы накажемъ твоего измнника-отца! Скажите герцогу, когда прідете, чтобы онъ длалъ приготовленія какъ можно скоре. Мы будемъ длать тоже! Нарядите самыхъ быстрыхъ гонцовъ, чтобы сношенія между нами не прерывались… До свиданія, любезная сестрица, до свиданія, лордъ Глостеръ!

Входитъ Освальдъ.

Ну, что, гд король?

Освальдъ. Его укрылъ графъ Глостеръ! Тридцать-пять

Иль тридцать-шесть изъ рыцарей своихъ

Онъ въ поиски тотчасъ за нимъ отправилъ.

Они его невдалек отъ замка

Нашли и, вмст съ прочими людьми

Изъ графскихъ слугъ, отправили его

Въ Дувръ, гд вооруженная защита,

По ихъ словамъ, найдется для него!

Герц. Корнв. Для государыни своей готовь

Скоре лошадей!

Гонерилья. Прощайте, герцогъ.

Прощай, сестра!

(Гонерилья, Эдмундъ и Освальдъ уходятъ).

Герц. Корнв. Эдмундъ, прощай! Предателя сыскать,

Связать его какъ вора и привесть

Его сюда!

(Еще нсколько слугъ уходятъ).

Хоть и не можемъ мы

Его казнить безъ всякаго суда,

Но пусть на этотъ случаи наша власть

Дастъ волю гнву нашему… Вдь это

Лишь можно порицать, а помшать

Никто не властенъ. Кто это? Измнникъ?

(Слуги, вводятъ Глостера).

Регана. Лиса неблагодарная! Вотъ онъ.

Герц. Корнв. Связать ему его сухія руки!

Глостеръ. Что вашей свтлости сказать угодно?

Подумайте, друзья, вдь у меня вы

Въ гостяхъ, не нападайте жъ на меня!

Герц. Корнв. Связать его!

(Глостера связываютъ).

Регана. Вяжите крпче! Крпче!

Предатель гнусный!

Глостеръ. Никогда,

Неблагодарнйшее существо,

Предателемъ я не былъ!

Герц. Корнв. Привяжите

Его на стул! Негодяй, увидишь…

(Регана вцпляется ему въ бороду).

Глостеръ. О Небо, какъ неблагородно старцу

Вцпиться въ бороду.

Регана. Такой сдой

И все жъ такой измнникъ вроломный!

Глостеръ. Безжалостная женщина! Дай срокъ —

И каждый волосъ, вырванный тобою

Изъ бороды моей, живымъ предстанетъ

И обвиненье на тебя взведетъ!

Вы у меня въ гостяхъ — ивы жъ меня

Своей разбойничьей рукой дерзнули

Въ моемъ же дом оскорбить! Что вы

Хотите отъ меня?

Герц. Корнв. Скажи, скажи-ка,

Какія это письма шлютъ теб

Изъ Франціи?

Регана. Да отвчай короче,

Мы знаемъ все.

Герц. Корнв. Что у тебя за связь

Съ измнниками, чьи войска недавно

На берегъ высадились?

Регана. Говори,

Въ чьи руки сдалъ ты короля-безумца?

Глостеръ. Дйствительно, письмо я получилъ,

Но отъ лица, которое нимало

Ни въ той ни въ этой сторон участья

Не принимаетъ, какъ и не враждуетъ.

Герц. Корнв. Шпіонъ!

Регана. Лазутчикъ!

Герц. Корнв. А куда двалъ

Ты короля?

Глостеръ. Онъ въ Дувр.

Регана. Въ Дувр? Онъ?

Зачмъ? Ты жизнію за это намъ…

Герц. Корнв. Постой, сперва пусть скажетъ онъ: зачмъ

Онъ въ Дувръ отправилъ короля?

Глостеръ. Зачмъ?

Затмъ, что не хотлось видть мн,

Какъ старческіе бдные глаза

Когтями ты бы стала раздирать,

Затмъ, что не хотлось видть мн,

Какъ Гонерилья бы клыки вонзила

Въ помазанника. Да! Въ такую бурю,

Какъ онъ съ открытой головою въ полночь

Бродилъ безъ крова, море возмутилось

И вчные огни небесныхъ звздъ

Волнами погасило. Онъ же, онъ,

Несчастный, дряхлый старецъ, призывалъ

На голову свою вс хляби неба!

Когда бъ такую ночь у вашей двери

Вылъ волкъ, и то бы ты слугамъ сказала:

Впустить его! Въ сравненіи съ тобой

Вс изверги невинны. Но я врю,

Что все-таки увижу, какъ караетъ

Такихъ дтей отмщеніе небесъ!

Герц. Корнв. Ты не увидишь никогда! Держите

Его на стул крпче! Подожди,

Я растопчу твои глаза.

Глостеръ. На помощь,

На помощь мн, кто старости достигнуть

Надется! О ужасъ! Боги, боги!

Регана. Что бъ не было другому стыдно, дай

Я вырву и другой.

Герц. Корнв. Ну? Что жъ ты видишь?

Одинъ изъ слугъ. Милордъ, постойте! Я служилъ вамъ съ дтства,

Но лучше службы сослужить ни разу

Не доводилось мн, чмъ нын. Стой!

Стой, говорю я!

Регана. Что съ тобой, собака?

Слуга. Когда бъ на подбородк у тебя

Росъ также волосъ, я его бъ не медля

Вонъ вырвалъ! Что затяли вы тутъ?

Герц. Корнв. Какъ? Ты? Холопъ?

(Вынимаетъ шпагу).

Слуга. Ну что же? Попытаемъ, кто сердитй

И кто счастливй!

(Дерутся: герцогъ раненъ).

Регана (другому слуг). Дай шпагу мн! Рабы на насъ возстали.

(Ранитъ ею сзади).

Слуга. Я умираю. Но, милордъ, у васъ

Остался глазъ, вы видли отмщенье…

(Умираетъ).

Герц. Корнв. Мы сдлаемъ, чтобы и онъ не видлъ.

Вонъ, гадкій студень! Гд теперь твой блескъ?

Глостеръ. И мракъ и горе! Гд мой сынъ Эдмундъ?

Эдмундъ, раздуй вс угольки твоей

Природы, но отмсти за этотъ ужасъ!

Регана. А, извергъ вроломный! Ты зовешь

Того, кто ненавидитъ самъ не меньше,

Чмъ мы, твое предательство. Вдь онъ же

И обнаружилъ намъ твою измну.

Онъ слишкомъ вренъ, чтобъ тебя жалть.

Глостеръ. О я, безумецъ! Значитъ, я Эдгара

Изгналъ невиннаго! Простите мн,

О боги, и его благословите!

Регана. Пусть выбросятъ его за дверь и пусть

Дорогу въ Дувръ теперь онъ носомъ ищетъ.

Что съ вами, герцогъ? Вамъ нехорошо?

Герц. Корнв. Меня онъ ранилъ. Уведи меня!

Вонь этого слпого негодяя!

Въ грязь его бросьте, словно пса! Регана,

Я истекаю кровью. Какъ некстати,

Я раненъ! Дай мн руку, поддержи!

(Регана уводитъ герцога. Глостера выталкиваютъ).

Второй слуга. Когда все это даромъ имъ сойдетъ,

То я теперь гршить безъ страха буду.

Третій слуга. Когда пошлетъ ей небо долголтье

И легкую кончину, такъ тогда

Вс женщины въ чудовищъ превратятся.

Второй слуга. Пойдемъ за старымъ графомъ. Мы отыщемъ

Юродиваго, пусть его онъ водить.

Какъ нищій и блаженный, для всего

Пригоденъ онъ.

Третій слуга. Иди, а я достану

Пеньки ему съ яичными блками,

Чтобъ приложить къ лицу и кровь унять.

Пускай его хранятъ благіе боги!

(Расходятся въ разныя стороны).

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Сцена I.

Степь.

Входитъ Эдгаръ.

Эдгаръ. Нтъ, лучше въ неизвстности сносить

Презрніе, чмъ, упиваясь лестью,

Въ несчастья утопая! Самый низшій

И обдленный счастьемъ человкъ

Надется на лучшее всегда

И не страшится перемнъ къ дурному.

Несчастье измняется во счастье,

А горе въ радость. Потому, привтъ

Теб, безплотный воздухъ, коимъ я

Дышу! Несчастный, свергнутый тобою

Въ пучину бдствій, не обязанъ я

Ничмъ теб. Но кто идетъ сюда?

(Входитъ старикъ, ведущій Глостера).

Отецъ мой? Съ нищимъ подъ руку? О міръ.

Міръ, міръ! Когда бы перемнъ твоихъ

Необычайность насъ не заставляла

Тебя возненавидть, жизнь тогда бы

Не старилась съ текущими годами!

Старикъ. Мой добрый лордъ, вдь восемьдесять лтъ

Служилъ я вамъ и вашему отцу.

Глостеръ. Нтъ, отойди, оставь меня, старикъ,

Твои услуги не помогутъ мн,

Теб же повредятъ.

Старикъ. Но вы вдь слпы,

Куда пойдете вы, пути не видя?

Глостеръ. Мн некуда итти, а потому

И видть нечего. Споткнулся я

Жестоко, еще зрячій. Часто бды

Наводятъ насъ на умъ: лишившись зрнья,

Мы учимся нердко видть лучше.

О, милый сынъ Эдгаръ! Ты слпотою

Отца, въ обманъ введеннаго, погубленъ.

Когда бъ я могъ дожить до той поры,

Чтобы тебя оправданнымъ увидть,

Тогда бъ ко мн мое вернулось зрнье.

Старикъ. Эй, кто тамъ?

Эдгаръ (про себя). Боги, кто же молвить вправ:

‘Несчастнй нтъ меня?’ Теперь еще

Несчастнй я, чмъ былъ.

Старикъ. А, то ома

Юродивый.

Эдгаръ (про себя). И быть еще несчастнй

Могу, затмъ что быть несчастнй можно

Еще сильнй, коль скоро признаешь

Себя на высшей глубин несчастья.

Старикъ. Куда идешь, пріятель?

Глостеръ. Это нищій?

Старикъ. Юродивый и нищій.

Глостеръ. Если онъ

Кормиться можетъ, стало-быть, разсудка

Довольно у него. Я одного

Такого встртилъ этой бурной ночью.

Еще меня навелъ онъ на раздумье,

Что человкъ не боле какъ червь.

Мой сынъ еще пришелъ на разумъ мн,

Но я тогда едва-едва способенъ

Былъ пожалть его, но нын,— нын

Я знаю боле. Мы для судьбы —

Что мухи для лниваго: она

Насъ для своей забавы убиваетъ.

Эдгаръ (про себя). Возможно ли? Въ такомъ несчастья плохо

Дурачиться и этимъ злить другихъ

И самого себя. (Громко). Привтъ мой вамъ!

Глостеръ. То голый нищій?

Старикъ. Да, милордъ.

Глостеръ. Тогда

Оставь меня, мой другъ. Когда теб

Захочется меня еще увидть,

Такъ къ Дувру я пойду. Въ воспоминанье

Любви былой тогда захватишь ты

Какой-нибудь лоскутъ, чтобы прикрыть

Нагого моего проводника.

Старикъ. Ахъ, сэръ, вдь онъ же сумасшедшій!

Глостеръ. Что же?

Знать, знаменіе времени въ этомъ,

Что сумасшедшіе ведутъ слпцовъ.

Такъ сдлай то, что я просилъ иль нтъ,

Какъ хочешь самъ. А главное, уйди.

Старикъ. Я принесу вамъ лучшую свою

Одежду, а ужъ тамъ случись, что хочетъ!

(Уходить).

Глостеръ. Гей, молодецъ!

Эдгаръ. ома озябъ. (Про себя). Едва я

Могу сдержаться.

Глостеръ. Подойди сюда.

Эдгаръ (про себя). А нужно сдерживаться. (Громко). Небеса

Да сохранятъ твои глаза больные!

Въ крови они.

Глостеръ. Ты въ Дувръ дорогу знаешь?

Эдгаръ. И проселокъ и большую дорогу и вс тропинки. Бдному омушк вернулся разсудокъ. Сохрани тебя Богъ, бдный сынъ человческій, отъ злого духа! Пять демоновъ сидли въ бдномъ омушк: Обидикутъ, бсъ сладострастія, Гоббидидансъ, духъ нмоты, Магу, демонъ воровства, Моду, духъ убійства и Флиббертиджибетъ, духъ кривлянія, онъ напалъ на кухарокъ и горничныхъ. Богъ тебя храни, господинъ!

Глостеръ. Тогда возьми вотъ этотъ кошелекъ.

Тебя небесный гнвъ столь многимъ карамъ

Подвергъ, что даже я, несчастный самъ,

Могъ облегчить теб твое несчастье!

И такъ всегда творите, небеса!

Пускай пресыщенный и погруженный

Въ роскошеств безумецъ, презиравшій

Законы ваши, видть не хотвшій

Вкругъ многаго по одному тому,

Что ничего не испыталъ онъ, вдругъ

Почувствуетъ всю вашу мощь и силу!

Распредляйте равномрнй блага,

Чтобъ было всмъ довольно. Такъ ты знаешь

Дорогу въ Дувръ?

Эдгаръ. Да, господинъ.

Глостеръ. Тамъ есть

Утесъ высокій и остроконечный.

Надъ бездною онъ страшно наклонился.

Сведи меня на самый край его —

И тяжесть твоего несчастья я

Немногимъ тмъ, что у меня осталось

Изъ цннаго, немного облегчу.

Оттуда жъ мн проводника не надо.

Эдгаръ. Дай руку мн. ома тебя сведетъ!

(Уходятъ).

Сцена II.

Передъ замкомъ герцога Альбани.

Входятъ Гонерилья и Эдмундъ. Освальдъ ихъ встрчаетъ.

Гонерилья. Добро пожаловать, милордъ, дивлюся я,

Что кроткій мой супругъ насъ не встрчаетъ.

(Къ Освальду). Гд государь твой?

Освальдъ. Дома, герцогиня.

Я передалъ ему о томъ, что войско

Ужъ высадилось. Онъ мн улыбнулся.

Я передалъ ему про вашъ пріздъ.

Онъ мн сказалъ: ‘Тмъ хуже!’ Я сказалъ

Про Глостера измну и про врность,

Которую сынъ Глостера явилъ,

Тогда меня назвалъ онъ дуракомъ,

Прибавивъ, что событья извращаю

Разсказомъ я. Что, какъ я ждалъ, его

Порадовать должно, то непріятно,

Повидимому, было для него,

А то, что огорчить должно, — пріятно.

Гонерилья (къ Эдмунду). Такъ вы и не входите. Мужъ мой — трусъ

И ни на что ршиться не способенъ.

И никакой обидой изъ терпнья

Его не выведешь. Въ чемъ мы дорогой

Условились, то намъ исполнить надо.

Поэтому, Эдмундъ, вернитесь къ брату,

Его приготовленья торопите.

Его войска ведите. Я же дома

Оружьемъ помняюсь: мужу дамъ

Веретено. Переговоры наши

Мы поведемъ чрезъ этого слугу.

Онъ вренъ мн. Услышите вы скоро, —

Когда у васъ для собственнаго счастья

Довольно хватитъ смлости, — что ваша

Возлюбленная хочетъ. Помните же это.

Поменьше разговоровъ. Наклонитесь

Теперь, — и пусть въ васъ этотъ поцлуй

Прибавитъ духу къ достиженью цли.

Пойми меня. Прощай.

Эдмундъ. Твой даже въ смерти.

(Уходитъ).

Гонерилья. Тотъ и другой мужчина,— о какое

Различіе! Да благосклонность женщинъ

Теб принадлежитъ, и мой глупецъ

Владетъ мной противу всхъ законовъ.

Освальдъ. Вотъ герцогъ, государыня.

(Уходитъ).

Входитъ Альбани.

Гонерилья. Должно-быть,

Я, какъ собака скверная, свистка

Отъ васъ не стою даже.

Альбани. Гонерилья,

Не стоишь пыли ты, которой втеръ

Теб въ лицо пахнетъ. Тебя мн страшно.

Вс, кто возсталъ противу отпей крови

Себя самихъ не могутъ удержать,

И втвь, что оторвалась прочь отъ корня

Насильственно, должна сама погибнуть.

Гонерилья. Довольно. Ваше поученье скучно.

Альбани. Что хорошо и мудро, то дурному

Покажется дурнымъ. Осуждена

Грязь запахъ собственный повсюду слышать.

Что вы надлали? Тигрицы вы,

Не дочери, да, вотъ кто вы! Отца

И старца столь почтеннаго, что даже

Медвдь къ нему почувствуетъ почтенье!

А вы его съ ума свели! Какъ могъ

Мой благородный братъ дозволить вамъ

Такъ обойтись съ отцомъ? Вдь онъ мужчина,

Онъ государь, онъ королю обязанъ

Всмъ достояніемъ! Коль духовъ неба,

Васъ наказать немедленно пришедшихъ,

Воочью не увидимъ мы, то люди

Въ зврей должны вс превратиться хищныхъ,

Въ чудовищъ бездны.

Гонерилья. Жалкій человкъ,

Въ теб не кровь, а сыворотка, врно!

Кто подставляетъ щеки для удара,

Кого бранятъ въ лицо и чьи глаза

Не могутъ даже различить почета

Отъ оскорбленія и кто не знаетъ,

Что лишь глупцы предателей жалютъ,

Того несчастіе настигнетъ ранй,

Чмъ ожидаетъ онъ. Что жъ барабаны

Твои молчатъ? Французскія войска

На берегъ высадилися тихонько,

Противникъ нашъ надлъ пернатый шлемъ

И гордо угрожаетъ намъ, а ты,

Ты, добродтельный дуракъ, ты стонешь:

‘Ахъ, для чего онъ длаетъ все это?’

Альбани. Взгляни на самое себя ты, дьяволъ!

Такая злоба въ сатан красивй,

Чмъ въ женщин!

Гонерилья. Пустой болванъ!

Альбани. Стыдись

Ты, выродокъ, не искажай лица

Своею злобой. Если бъ эти руки

Повиновалися призывамъ крови,

Он бъ тебя сейчасъ же растерзали

И кости прочь отъ мяса оторвали!

Хоть ты и дьяволъ, но тебя спасаетъ,

Что ты по виду женщина.

Гонерилья. Какой

Мужчина доблестный!

Входитъ Встникъ.

Альбани. Какія всти?

Встн. О, государь! Корнвалльскій герцогъ умеръ.

Его убилъ слуга въ тотъ мигъ, какъ герцогъ

У графа Глостера другой главъ вырвалъ.

Альбани. У Глостера? Глазъ вырвалъ?

Встн. Да, слуга,

У графа выросшій, изъ состраданья

Пытался защитить его и поднялъ

Свой мечъ на государя. И хотя

Онъ схваченъ былъ сейчасъ же, но усплъ

Нанесть ударъ для герцога смертельный.

Альбани. Такъ, значитъ, ты не сказка въ самомъ дл,

О, вышній судія, когда ты мстишь

Такъ скоро за земныя злодянья!

Такъ бдный Глостеръ, значитъ, глазъ лишился?

Встн. Обоихъ, государь мой. Герцогин

Письмо есть отъ сестры. Отвтить просятъ

Немедленно.

Гонерилья (про себя). Не очень мн по сердцу

То, что она вдова и что при ней

Мой Глостеръ. Весь воздушный замокъ, мной

Построенный, пожалуй, распадется.

Съ другой же стороны, извстье это

Пріятно. Я прочту и дамъ отвтъ. (Уходитъ).

Альбани. Гд жъ былъ сынъ Глостера, когда отца

Лишили зрнья?

Встн. Онъ похалъ съ вашей

Супругою.

Альбани. Но вдь его здсь нтъ.

Встн. Онъ возвращается, его я встртилъ.

Альбани. Онъ слышалъ о злодйств этомъ?

Всти. Да,

Вдь онъ же на отца доносъ и сдлалъ,

А замокъ онъ покинулъ для того,

Чтобъ наказанья не стснять.

Альбани. О, Глостеръ!

Еще я живъ и награжу тебя

За врность королю и отомщу

За ослпленіе твое!— Пріятель

Иди за мной и разскажи мн все,

Что знаешь ты про это злодянье.

(Оба уходятъ).

Сцена III.

Французскій лагерь близъ Дувра.

Входятъ Кентъ и Рыцарь.

Кентъ. Вы не знаете, по какой причин французскій король такъ поспшно ухалъ?

Рыцарь. Отозвало во Францію его

Какое-то неконченное дло,

О коемъ вспомнилъ онъ ужъ по отъзд,

Внушавшее для государства столько

Заботъ и опасенія, что стало

Присутствіе его необходимо.

Кентъ. Кому жъ онъ поручилъ военачальство?

Рыцарь. Леферу, маршалу.

Кентъ. Когда вы письма

По назначенью передали, что же,

Печальной вы застали королеву?

Рыцарь. Да, сэръ, она ихъ приняла, прочла

Въ моемъ присутствіи, и лишь порою

Горячая слеза текла украдкой

По нжному лицу. Своей печалью,

Что такъ ее хотла побороть,

Она повелвала, какъ царица!

Кентъ. Такъ, значитъ, тронута она была?

Рыцарь. Но не до изступленья. Словно въ ней

Борьба происходила межъ терпньемъ

И горестью, кто изъ нихъ двухъ сильне.

Видали ль вы когда-нибудь и солнце

И дождикъ? И у ней, какъ днемъ весеннимъ,

Улыбка вдругъ смнялася слезами,

Какъ будто та блаженная улыбка,

Которая играла на губахъ,

Не знала про гостей, что на рсницахъ

Являлись, различаясь отъ очей,

Какъ перлы разнятся отъ брилліантовъ.

Короче, если бы печаль людей

Всегда такъ красила, ее цнили бъ

Какъ драгоцннйшее украшенье.

Кентъ. И ни о чемъ она васъ не спросила?

Рыцарь. Разъ или два воскликнула ‘Отецъ!’

Со стономъ, словно вышедшимъ изъ сердца.

Потомъ сказала: ‘Сестры, сестры! Стыдно!

‘Вы женщины! Ахъ, сестры! Въ ночь и бурю!

‘Иль нтъ въ васъ состраданья!’ И тутъ

Святыя слезы изъ очей небесныхъ

Вдругъ хлынули и жалобу ея

Росою омочили, и она

Вонъ бросилась, чтобы съ своей печалью

Наедин остаться.

Кентъ. Звзды, звзды

Рожденіемъ и нравомъ нашимъ правятъ,

Иначе отъ родителей однихъ

Какъ можно было бъ столь различнымъ дтямъ

Произойти? Вы говорили съ ней

Еще о чемъ-нибудь?

Рыцарь. Я? Нтъ.

Кентъ. Король

Еще не возвратился?

Рыцарь. Нтъ, пока.

Кентъ. Прекрасно, сэръ. Больной, несчастный Лиръ

Теперь ужъ въ город, но онъ порой

Въ сознаніе придя, припоминаетъ

Зачмъ мы здсь, и ни за что не хочетъ

Увидть дочь опять.

Рыцарь. Но почему жъ?

Кентъ. Его терзаетъ стыдъ, что изъ упрямства

Ее благословенія лишилъ,

Отдавъ ее на произволъ судьбы

И раздливъ ея наслдье сестрамъ, —

Все это въ стыдъ такой его приводитъ,

Что свидться съ Корделіею вновь

Не хочетъ онъ.

Рыцарь. Ахъ, бдный государь!

Кентъ. Не слышали ль вы, гд теперь войска

Двухъ герцоговъ?

Рыцарь. Ужъ въ пол, говорятъ.

Кентъ. Теперь васъ поведу я къ королю

И поручу его заботамъ вашимъ.

Причины важныя мн запрещаютъ

Открыться вамъ, кто я такой. Когда же

Откроюсь я, не станете жалть вы,

Что познакомились со мною вы.

Теперь, прошу васъ, слдуйте за мною.

(Оба уходитъ).

Сцена IV.

Шатеръ Корделіи.

Трубы и барабаны. Входятъ: Корделія, Врачъ, Свита, Рыцари и Солдаты.

Корделія. Ахъ, это онъ. Его сейчасъ видали.

Онъ бушевалъ, какъ море подъ грозою,

Онъ громко плъ и съ головы до ногъ

Увшанъ былъ репейникомъ, крапивой.

Пыреемъ, куколемъ, болиголовомъ

И всякой сорною травой, какая

Растетъ на незасянныхъ ноляхъ.

‘ Пошлите въ поиски сто человкъ

Иль больше, пусть обыщутъ все кругомъ.

Всю степь и къ намъ его скорй доставятъ.

(Одинъ изъ офицеровъ уходитъ).

Скажи, способно ли твое умнье

Разсудокъ возвратить ему погибшій?

Кто вылчитъ его, тому готова

Отдать я вс сокровища мои.

Врачъ. Есть средство, государыня! То сонъ —

Недуговъ исцлитель, онъ-то снова

Ему даруетъ силы. Есть растенья,

Что очи безпокойныя безумья

Сомкнутъ и сонъ цлительный навютъ.

Корделія. Вы, тайныя и благостныя силы,

Невдомыя свойства естества,

Въ моихъ слезахъ сойдите на него!

Воздйствуйте и облегчите муку

Несчастнаго больного старика!

Ищите же его, скорй ищите,

Пока слпой разсудокъ не погубитъ

Ту жизнь, которая уже собой

Не въ силахъ править.

Входитъ Встникъ.

Встн. Королева, знайте,

Британскія войска сюда идутъ.

Корделія. Мы это знаемъ ужъ, и мы готовы

Ихъ встртить. О, мой дорогой отецъ,

Изъ-за тебя лишь начала войну я!

Изъ-за тебя мои мольбы и слезы

Склонили моего супруга въ битву.

Не честолюбіе пустое насъ

Ведетъ сражаться, но одна любовь

Къ отцу несчастному и сожалнье…

О, если бъ мн его скорй увидть!

(Уходятъ вс).

Сцена V.

Зала въ замк Глостера.

Регана и Освальдъ.

Регана. Что жъ, войско герцога уже въ поход?

Освальдъ. Да, герцогиня.

Регана. И онъ самъ при войск?

Освальдъ. Да, хоть съ трудомъ на это согласился.

А герцогиня наша оказалась

Воинственнй, чмъ герцогъ.

Регана. Лордъ Эдмундъ

Съ нимъ видлся, когда онъ былъ у васъ?

Освальдъ. Нтъ, герцогиня.

Регана. Что могла бъ сестра

Писать ему?

Освальдъ. Не знаю, герцогиня.

Регана. Конечно, онъ ухалъ по серьезной

Причин, и ошибкой страшной было

Оставить Глостера въ живыхъ, когда

Его мы ослпили. Гд бы онъ

Ни появлялся, всюду противъ насъ

Негодованьемъ всхъ онъ зажигаетъ.

Эдмундъ, какъ полагаю я, похалъ

Изъ жалости къ его страданьямъ тяжкимъ

Покончить съ горькой жизнію его,

И вмст разузнать про вражьи силы.

Освальдъ. Письмо ему лишь я могу отдать,

И потому за нимъ я долженъ хать.

Регана. Но наше войско завтра выступаетъ.

Останьтесь здсь. Пути теперь опасны.

Освальдъ. Не смю, герцогиня. Я обязанъ

Желанье государыни исполнить.

Регана. Но что она могла бъ писать Эдмунду?

И почему она не поручила

Все, что ей нужно, передать изустно?

Повидимому, что-нибудь… не знаю,

Что бъ это быть могло. Ты бъ угодилъ

Немало мн, когда бы далъ прочесть

Ея письмо.

Освальдъ. Скорй я, герцогиня…

Регана. Я знаю, что сестра моя не любитъ

Супруга своего, я въ этомъ даже

Уврена. Когда въ послдній разъ

У насъ она была, она бросала

На лорда Глостера такіе взгляды…

А вы — ея повренный?

Освальдъ. Какъ? Я?..

Регана. Я знаю, что я говорю, я знаю,

Что вы ея повренный, затмъ-то

Я вамъ даю совтъ, а вы его

Примите къ свднью. Мой мужъ скончался.

Съ Эдмундомъ я ужъ переговорила.

И бракъ ему со мною подходящй,

Чмъ связь съ сестрой, добавьте дальше сами.

Когда его настигните, отдайте

Ему вотъ это. Вашей герцогин,

Когда вы это ей передадите,

Совтъ подайте — быть благоразумнй.

Теперь прощайте. Если вамъ случится

Измнника слпого увидать,

То помните, что цнная награда

Назначена для тхъ, кто съ нимъ покончитъ.

Освальдъ. Попался бы онъ только, герцогиня,

Такъ я ему тогда бы показалъ,

На чьей я сторон!

Регана. Теперь прощайте!

(Уходятъ).

Сцена VI.

Мстность близъ Дувра.

Входятъ: Глостеръ и Эдгаръ въ одежд крестьянина.

Глостеръ. Когда же мы взойдемъ на верхъ скалы?

Эдгаръ. Вы слышите! Уже туда мы лземъ.

Какъ тяжело!

Глостеръ. Мн кажется, дорога

По ровному идетъ.

Эдгаръ. По страшной круч.

Чу! Слышите вы рокотъ волнъ морскихъ?

Глостеръ. Не слышу ничего.

Эдгаръ. Тогда, должно-быть,

Со зрньемъ вмст притупились также

Въ васъ остальныя чувства.

Глостеръ. Можетъ-быть.

Мн кажется, что голосъ твой — другой,

И что ты сталъ разумнй говорить.

Эдгаръ. Вы ошибаетесь, во мн ничто

Не измнилось, кром платья.

Глостеръ. Нтъ,

Ты лучше говоришь.

Эдгаръ. Сэръ, подойдите.

Вотъ это мсто. Страшно посмотрть,—

Въ глазахъ темнетъ! Галки и вороны

Внизу летящія, на видъ не больше

Чмъ мухи. Въ половин высоты

Карабкается кто-то за укропомъ,—

Ужасный промыселъ! Отсюда онъ

Не боле своей же головы,

А рыбаки снуютъ на прибережномъ

Песк, какъ будто мыши, не крупне.

Корабль, на якор стоящій, кажетъ

Не больше лодки, лодка же на взглядъ —

Едва замтный глазу поплавокъ.

Бушующій прибой, что набгаетъ

И въ брызги разлетается на камняхъ,

Не слышенъ здсь. Я боле не буду

Туда глядть, кружится голова,

Въ глазахъ становится темно.

Глостеръ. Поставь же

Меня туда, гд самъ стоишь.

Эдгаръ. Подайте

Мн руку. Вотъ теперь вы лишь на шагъ

Отъ самой пропасти. За все на свт

Не согласился бъ я туда спрыгнуть.

Глостеръ. Теперь пусти меня, мой другъ. Возьми

Вотъ этотъ кошелекъ. Тамъ есть алмазъ.

Теб, бднякъ, онъ пригодится. Боги

Благословятъ тебя! Теперь прощай,

Иди обратно, такъ чтобъ я услышалъ,

Что ты ушелъ.

Эдгаръ. Прощайте, господинъ!

Глостеръ. Всего хорошаго!

Эдгаръ (про себя). Такимъ обманомъ

Его я отъ отчаянья спасу.

Глостеръ (становится на колни). О, боги всемогущіе! Отъ жизни

Отказываюсь я, и передъ вами

Безропотно я складываю съ плечъ

Великое страданіе мое.

Вдь, если бъ дальше я понесъ его,

Не возмущаясь духомъ противъ вашей

Неотвратимой воли, жизнь моя

Изсякла бъ и угасла бъ все равно.

Когда Эдгаръ мой живъ еще, его

Благословите!— Уходи, пріятель.

Эдгаръ. Прощайте, господинъ, ужъ я ушелъ.

(Глостеръ прыгаетъ и падаетъ на землю).

Эдгаръ (про себя). Боюсь я, не могло бъ воображенье

Жизнь погасить, когда она стремится

Сама угаснуть. Если бы онъ былъ

Тамъ, гд онъ думалъ, думать не пришлось бы

Ему теперь. (громко).

Эй, живъ ты или нтъ?

Пріятель! Господинъ! да говорите жъ!

Вы слышите меня? (про себя).

Ужъ въ самомъ дл,

Не умеръ ли? Нтъ, живъ. (громко).

Кто вы такой?

Глостеръ. Прочь! дай мн умереть.

Эдгаръ. Да что ты — пухъ,

Перо иль воздухъ, что ты могъ упасть,

Съ подобной высоты и не разбиться?

Но дышешь ты и тломъ ты нелегокъ,

Нтъ крови на теб, ты говоришь,

Да ты здоровъ! Вдь, если бъ десять мачтъ

Поставить другъ на друга, и тогда бы

Он до той вершины не достали,

Съ которой ты упалъ — и невредимо!

Вотъ чудеса! Да говори же ты.

Глостеръ. Упалъ я или нтъ?

Эдгаръ. Упалъ ты съ самой

Вершины этихъ скалъ. Ты посмотри,

Взгляни туда, вдь жаворонка тамъ

Не только не увидть, — не слыхать!

Глостеръ. О, боги! Да вдь у меня нтъ глазъ.

Что жъ, неужели несчастному нельзя

Хоть смертью прекратить свое несчастье?

Такое утшеніе всегда

У нихъ имлось, чтобы посмяться

Надъ яростью тирана и его

Жестокимъ произволомъ.

Эдгаръ. Дай мн руку.

Вставай. Вотъ такъ. Здоровъ ли ты ногами?

Встань на ноги.

Глостеръ. О, черезчуръ здоровъ!

Эдгаръ. Вотъ это удивительно! А кто

Стоялъ съ тобой на самомъ кра бездны

И прочь ушелъ потомъ?

Глостеръ. Несчастный нищій.

Эдгаръ. Отсюда мн его глаза казались

Двумя лунами, тысячью носовъ,

И множествомъ роговъ онъ былъ усыпанъ

И страшенъ какъ бушующее море.

То, врно, былъ самъ дьяволъ. Значитъ, старецъ,

Спасли тебя благіе боги, къ слав

Своей они свершаютъ зачастую

И невозможное.

Глостеръ. Да, это такъ.

Поэтому, я долженъ терпливо

Нести свое несчастіе, пока

Оно само не скажетъ мн: довольно!

И я умру. А провожатый мой

Казался человкомъ мн] онъ часто

Про злого духа, правда, толковалъ.

Вотъ онъ-то и привелъ меня туда.

Эдгаръ. Спокойся и утшься!— Это кто?

(Входитъ Лиръ, причудливо увшанный цвтами и травами ).

Эдгаръ. Разсудокъ здравый недопуститъ такъ

Тому, кто имъ владетъ, одваться.

Лиръ. Нтъ, у меня они отнять не могутъ

Чеканъ монеты! Вдь я самъ король.

Эдгаръ. О этотъ видъ мн растерзаетъ душу!

Лиръ. Природа въ этомъ случа, значитъ, больше, чмъ умнье.— Вотъ теб плата за вербовку. Этотъ малый держитъ свой лукъ, какъ огородное чучело. Дайте ему лучше аршинъ мрять сукно. Гляди, гляди, мышь. Тсс… вотъ ей кусочекъ поджареннаго сыру. Вотъ моя боевая перчатка. Попробуемъ ее на великан. Оружіе на голо! Какъ славно полетла птичка, — прямо въ цль, такъ! Скажи пароль.

Эдгаръ. Душистый майоранъ.

Лиръ. Проходи.

Глостеръ. Голосъ мн что-то знакомъ.

Лиръ. А, Гонерилья съ сдой бородой! Они гладили меня, какъ собачонку, и увряли, что моя борода посдла раньше, чмъ стала черною. Они говорили мн да и нтъ на все, что бъ я имъ не сказалъ. Да и нтъ заразъ — хорошо придумано. А когда я размокъ отъ ливня, прдрогъ отъ втра, веллъ замолчать грому, а громъ меня не послушался, тогда я понялъ все, я ихъ раскусилъ. Нтъ, нтъ! Имъ врить нельзя. Они говорили, что мн подвластно все, а мн не устоять даже и противъ лихорадки.

Глостеръ. Мн голосъ что-то очень ужъ знакомъ.

Ужъ не король ли то?

Лиръ. Король! и каждымъ

Вершкомъ своимъ король! Гляди, гляди,

Какъ подданныхъ моихъ трясетъ отъ страха,

Едва на нихъ я поведу глазами.

Но человку этому даю я

Прощенье и жизнь. Въ чемъ онъ виновенъ?

Въ прелюбодйств? О, ты не умрешь!

Какъ? За прелюбодйство смерть? О, нтъ,

Вдь этимъ же гршитъ и воробей

И золотая мушка: на глазахъ

Моихъ прелюбодйствуетъ она.

Пусть размножаютъ племя. Вдь отца

Сынъ Глостера побочный любитъ больше,

Чмъ дочери меня, а ихъ я въ брак

Родилъ! Поэтому гршите смло,

Вдь мн солдаты нужны. Вотъ взгляните

На эту щеголиху: вдь по виду

Она невиннй снга, разыграть

Саму она готова добродтель,

И отвернуться прочь спшитъ, когда

При ней заговорятъ о сладострастьи.

А между тмъ, ни жеребенокъ вешній,

Ни даже кроликъ столь не похотливы.

Такъ! Женщины он лицомъ по поясъ, —

А ниже кобылицы, половина,

Которая вверху — боговъ наслдье,

А ниже пояса владетъ дьяволъ:

Тамъ адъ и мракъ и срная пучина

Пылаетъ и клокочетъ, вонь, зараза…

Тьфу, тьфу! Дай мн скорй духовъ, аптекарь.

Чтобъ освжить мое воображенье,

Вотъ теб деньги!

Глостеръ. О, позволь мн руку

Твою поцловать!

Лиръ. Дай, вытру прежде,

А то она пропахла мертвечиной.

Глостеръ. Развалина великаго созданья

Природы! Ахъ! Въ конц-концовъ весь міръ

Великій обратится тожъ въ ничто.

Меня ты знаешь?

Лиръ. Я прекрасно помню твои глаза. Ты ими на меня косишься? Не старайся, слпой Купидонъ, вдь меня влюбиться не заставишь. Прочти лучше вотъ этотъ вызовъ, да обрати вниманіе на почеркъ.

Глостеръ. Когда бы въ каждой букв было солнце,

И то бъ я не одной не увидалъ!

Эдгаръ (про себя). Я слухамъ врить не хотлъ, но вижу —

И сердце разрывается во мн!

Лиръ. Читай!

Глостеръ. Какъ? Одними глазницами?

Лиръ. Ого! Такъ вотъ какъ у васъ идутъ дла! Ни глазъ во лбу, ни денегъ въ карман. Глазамъ твоимъ тяжело, зато кошельку легко. Но, вдь ты видишь все-таки, что на бломъ свт длается?

Глостеръ. Чутьемъ и догадкой.

Лиръ. Да ты съ ума сошелъ! Надо умть видть и безъ глазъ. Гляди ушами. Смотри, какъ издвается судья надъ этимъ жалкимъ воришкой. А скажу теб на ушко: перемни ихъ мстами, кто тогда судья и кто воръ? Ты видалъ, какъ собака богача бросается на нищаго?

Глостеръ. Да, государь.

Лиръ. И человкъ повинуется псу. Вотъ и пойми, что значитъ власть: псамъ въ чинахъ тоже приходится кланяться.

Прочь окровавленную руку, ты,

Палачъ негодный! Для чего ты порешь

Прелюбодйку такъ жестоко? Нтъ,

Ужъ лучше самого себя пори ты.

Ты самъ бы радъ былъ сдлать съ ней тотъ грхъ,

За что ее ты порешь. Ростовщикъ

Обманщика на вислицу тащитъ.

Малйшіе проступки сквозь лохмотья

Сквозятъ, а шуба богача — вельможи

Скрываетъ всякій грхъ. Однь порокъ

Одеждою изъ золота — и крпкій

Мечъ судіи, не повредивъ ему,

Самъ переломится, однь въ лохмотья, —

Его пронзитъ соломинка пустая…

Не обвиняйте никого на свт,

Никто не виноватъ, я говорю!

Я всхъ оправдываю и прощаю,

Я власть, имющій закрыть уста

Всмъ обвинителямъ на свт! Ты же

Купи себ стеклянные глаза

И какъ плохой политикъ, длай видъ,

Что видишь ими. А теперь, теперь,

Теперь, теперь, сними мн сапоги

Скорй, скорй, вотъ такъ!

Эдгаръ (про себя). Какъ здравый смыслъ

Смшался съ бредомъ, и какая мудрость

Въ безуміи!

Лиръ. А если обо мн

Ты захотлъ бы плакать, то возьми

Мои глаза, вдь я тебя узналъ:

Ты Глостеръ. Будь же терпливй.

Вдь мы въ слезахъ рождаемся на свтъ.

Ты знаешь самъ, едва мы въ первый разъ

Ночуемъ воздухъ, мы кричимъ и плачемъ.

Я проповдь теб скажу: внимай мн.

Глостеръ. О, боги!

Лиръ. Мы, на свтъ рождаясь, плачемъ

Затмъ, что намъ и горько и противно

Комедію безъ смысла начинать.

Какая шляпа чудная! Ага,

Я выдумалъ уловку для войны.

Такимъ же войлокомъ мы обернемъ

Копыта лошадей и тише, тише

Мы подкрадемся, на зятьевъ нагрянемъ,

Тогда, — бей, бей, бей, бей, бей, бей, бей, бей.

Входитъ Рыцарь съ солдатами.

Рыцарь. Вотъ онъ, держите. Государь, пойдемте,

Здсь ваша дочь любимая…

Лиръ. Никто

Не выручитъ меня? Я въ плнъ попался?

Судьба играетъ мною цлый вкъ!

Но со мною лучше обращайтесь.

Я выкупъ дамъ. Врача пришлите мн.

Я раненъ въ голову.

Рыцарь. У васъ все будетъ.

Лиръ. Безъ всякой помощи? Я долженъ самъ

Все длать? О, отъ этого, пожалуй.

Въ столпъ соляной могу я обратиться,

Глаза же въ лейки, чтобъ слезами

Осеннею порою поливать.

Рыцарь. Мой добрый государь…

Лиръ. По крайней мр,

На смерть пойду я, какъ женихъ на свадьбу!

Да! Радостно пойду я! Вы! За мной,

За мной! Вдь я король. Вы это знали?

Рыцарь. Да, государь, вы нашъ король, и мы

Вамъ повинуемся.

Лиръ. Такъ, значитъ, дло

Еще не проиграли мы. Когда

Хотите вы спастись, спасайтесь бгствомъ!

Такъ, такъ, такъ, такъ!

(Уходитъ. Солдаты за нимъ).

Рыцарь. Въ подобномъ страшномъ вид

Бднякъ послдній будитъ сожалнье.

Для короля же,— не найдешь и словъ!

Но у тебя есть дочь, она-то сниметъ,

Богъ дастъ, съ тебя проклятіе природы,

Накликанное сестрами ея.

Эдгаръ. Здорово, господинъ.

Рыцарь. Здорово. Что вамъ?

Короче говорите.

Эдгаръ. Не слыхали ль,

Сраженье скоро будетъ или нтъ?

Рыцарь. Наврно, скоро. Кто жъ про то не знаетъ?

Объ этомъ слышалъ всякъ, кто слышать можетъ.

Эдгаръ. Простите, а другое войско близко?

Рыцарь. И близко и спшитъ сюда,мы ждемъ

Съ часу на часъ ихъ главныхъ силъ.

Эдгаръ. Спасибо,

Мн больше ничего не надо.

Рыцарь. Даже

Когда бъ одна причина королеву

Не задержала, сами мы навстрчу

Пошли бы къ нимъ.

Эдгаръ. Спасибо, господинъ.

(Рыцарь уходитъ).

Глостеръ. Вы, боги всеблагіе, прекратите

Мое дыханье, и недопускайте,

Чтобы злой духъ вновь искушалъ меня

Жизнь кончить ране, чмъ вамъ угодно!

Эдгаръ. Хорошая мольба, отецъ.

Глостеръ. Теперь же,

Мой другъ, скажи мн, кто ты?

Эдгаръ. Я бднякъ,

Смиренный подъ ударами судьбы

И наученный жалости къ другимъ

Тяжелой школой собственнаго горя.

Дай руку мн, я въ домъ тебя сведу.

Глостеръ. Сердечное спасибо. Небеса

Пусть наградятъ тебя за эту ласку.

Входитъ Освальдъ.

Освальдъ. А, вотъ за что общана награда!

Какое счастье! Твой безглазый черепъ

Какъ разъ и будетъ первою ступенью

Для возвышенья моего! Предатель,

Припоминай скорй свои грхи.

Ужъ обнаженъ тотъ мечъ, который долженъ

Убить тебя.

Глостеръ. О, благодтель мой,

Пускай въ твоей рук прибудетъ силы,

Чтобъ ты исполнилъ это!

(Эдгаръ становится между ними)

Освальдъ. Какъ, мужикъ,

Измнника ты смешь защищать?

Прочь! А не то его судьбы несчастье

Твой жребій также заразитъ. Пусти.

Эдгаръ. Не пущу, баринъ, подожди.

Освальдъ. Пусти, холопъ, или ты умрешь!

Эдгаръ. Ступай своей дорогой, баринъ, и не приставай къ бднымъ людямъ. Если бы однимъ бахвальствомъ ты могъ погубить меня, такъ это случилось бы дв недли тому назадъ. Да не трогай старика, а то я попробую, что крпче, твоя башка или моя дубина. Говорю прямо.

Освальдъ. Прочь, навозная куча!

Эдгаръ. Ужъ я пересчитаю теб зубы, баринъ, а твоего меча я не боюсь нисколько.

(Сражаются, Эдгаръ убиваетъ ею).

Освальдъ. Холопъ, меня убилъ ты. Вотъ возьми

Мой кошелекъ и если хочешь счастьемъ

Своимъ вполн воспользоваться ты,

Похорони меня и передай

Письмо, какое у меня найдешь,

Эдмунду, графу Глостеру. Найдешь ты

Его въ англійскомъ войск. О, кончина

Безвременная (умираетъ).

Эдгаръ. О, тебя я знаю,

Услужливый бездльникъ, ты настолько жъ

Усердствовалъ служить ея порокамъ,

Насколько самъ былъ злобенъ.

Глостеръ. Умеръ онъ?

Эдгаръ. Присядь, отецъ и отдохни (про себя).

Посмотримъ

Теперь его карманы. Вотъ письмо,

Онъ про него мн говорилъ, оно

Мн пригодится (громко). Да, онъ умеръ, только

Мн жаль, что я былъ палачомъ его.

(Про себя).

Теперь посмотримъ. Воскъ, ты терпливъ,

Приличье, тожъ не осуждай меня.

Чтобы узнать, что думаютъ враги,

Вскрываютъ даже ихъ сердца, зачмъ же

Не вскрыть мн ихъ письмо? Вдь это проще.

Читаетъ).

Вспомни наши взаимныя общанія. У тебя представится много удобныхъ случаевъ покончить съ нимъ. Если у тебя есть на это желаніе, мсто и время найдутся. Не выйдетъ ничего, если онъ вернется побдителемъ, тогда я — его плнница, и моя постель — моя темница. Избавь меня отъ этой противной теплоты и, если хочешь, займи его мсто.

Твоя (я бы хотла сказать: жена) преданная

теб Гонерилья.

О ненасытная пучина женской

Постыдной похоти! Какъ? Замышлять

Погибель мужа, замнивъ его

И кмъ же? моимъ братомъ! Здсь въ песокъ

Тебя я закопаю, недостойный

Посланникъ кровожадныхъ блудодевъ,

И выбравъ время, этою бумагой

Позорной поражу и удивлю

Я очи герцога, который вами

Приговоренъ къ погибели. Спасибо

Судьб, что я предупредить его

Могу о томъ, о чемъ ты хлопоталъ.

(Уходитъ унося трупъ).

Глостеръ. Король сошелъ съ ума, а мой разсудокъ

Противный все еще настолько крпокъ,

Что сноситъ все до нын, и вполн

Несчастія свои я сознаю!

О, если бы и мн сойти съ ума!

Тогда бы думами я былъ далёко

Отъ бдъ моихъ, а призраки и бредъ

Лишили бъ скорбь мою самосознанья.

(вдали барабанный бой).

Эдгаръ. Дай руку мн, я слышу барабаны

Идемъ, тебя я другу передамъ.

(Оба уходитъ).

Сцена IV.

Палатка во французскомъ лагер.

Входятъ: Корделія, Кентъ. Лиръ спитъ на постели. Слышна тихая музыка. Врачь, Рыцарь и свита.

Корделія. О, добрый Кентъ! Чмъ я вознагражу

Тебя за преданность твою! На это

Моей всей жизни, право, не достанетъ,

И я теб обязана сверхъ мры.

Кентъ. Когда заслуга признана, въ признань

Ей вся награда, королева. Все,

Что я вамъ сообщилъ, одна лишь правда,

Не больше и не меньше.

Корделія. О, наднь

Одежду лучше. Скорбный твой нарядъ

Напоминаетъ мн о дняхъ печали.

Прошу тебя, сними его теперь.

Кентъ. Нтъ, государыня, то повредитъ

Намреньямъ моимъ, у васъ прошу

Какъ милости,— меня не узнавайте,

Покуда я и время не найдемъ

Удобнымъ этого.

Корделія. Пусть будетъ такъ,

Мой благородный лордъ (къ врачу).

А что король?

Врачъ. Онъ спитъ еще.

Корделія. О, всеблагіе боги!

Пошлите исцленье тяжкимъ ранамъ

Его измученной души. Исправьте

Разсудка разногласье въ старик,

Въ ребенка превратившемся!

Врачъ. Быть-можетъ,

У вашего величества желанье

Есть разбудить его? Онъ долго спалъ.

Корделія. Какъ нужно, какъ искусство ваше вамъ

Предписываетъ, такъ и поступайте.

Переодли вы его, конечно?

Рыцарь. Да, государыня. Глубокимъ сномъ

Его воспользовавшись, мы одежду

Ему перемнили.

Врачъ. Королева,

Останьтесь здсь, какъ мы его разбудимъ.

Ручаюсь я, спокоенъ будетъ онъ.

Корделія. Прекрасно.

Врачъ. Подойдите только ближе.

Пусть музыка еще сильнй играетъ.

Корделія. Отецъ мой дорогой! Пусть въ поцлу

Моемъ въ тебя вольются силы жизни

Цлящія! Пускай онъ утишитъ

Бушующую скорбь, къ какую сестры

Тебя вогнали!

Кентъ. Добрая царица!

Корделія. Когда бъ ты даже не былъ ихъ отцомъ,

Твои сдины пробудить должны бы

Въ нихъ состраданье. Неужели возможно

Такую голову подвергнуть буйству

Враждующихъ втровъ? Открыть ударамъ

Грохочущаго грома? Быстролетной,

Сверкающей зловщимъ блескомъ молньи?

И непокрытой голов твоей

Не дать покрова! О, въ такую ночь

Собака моего врага, меня

Кусавшая, у моего огня

Стояла бы! А ты, отецъ мой бдный,

Ты долженъ былъ искать себ пріюта

Въ солом, межъ свиней и сумасшедшихъ!

О, боги, боги! Надо удивляться,

Что еще жизнь съ разсудкомъ вмст ты

Не потерялъ тогда жъ! Но онъ проснулся.

Заговорите съ нимъ.

Врачъ. Нтъ, королева,

Заговорите сами, это лучше.

Корделія. Здоровы ли вы, государь? Какъ, ваше

Величество, сейчасъ вы почивали?

Лиръ. Не мучьте вы меня, не вынимайте

Изъ гроба. Да, ты добрый духъ. Но я

Привязанъ къ пламенному колесу,

И капли слезъ, которыми я плачу,

Жгутъ, какъ свинецъ, меня.

Корделія. О, государь!

Меня вы узнаете?

Лиръ. Узнаю.

Ты духъ. Когда ты умерла?

Корделія. Онъ бредитъ.

Врачъ. Еще онъ не проснулся, подождите.

Оставьте одного его пока.

Лиръ. Гд былъ я? Гд теперь я? Это свтъ

Дневной? Быть-можетъ, я обманутъ страшно!

Когда бъ въ подобномъ положеньи я

Другихъ увидлъ, то отъ состраданья

Я бъ умеръ — каково жъ мн самому?

Я не ручаюсь, что рука вотъ эта —

Моя. Посмотримъ! Нтъ, уколъ булавки

Я чувствую. О, если бы я былъ

Увренъ, что все это вкругъ — не сонъ.

Корделія. О, государь, взгляните на меня!

Съ благословеньемъ поднимите руки

Надъ головой моей! Нтъ, государь,

Не становитесь на колни, нтъ!

Лиръ. Не смйтесь надо мной. Я слабый старецъ,

Я выжилъ изъ ума, я прожилъ больше

Восьмидесяти лтъ. Что больше часомъ,

Что меньше часомъ, — все равно. Скажу

Вамъ откровенно: я почти боюсь,

Что я сошелъ съ ума. Сдается мн,

Что я васъ знаю и что знаю также

Вотъ этого (указываетъ на Кента). Но все жъ я не увренъ

И не могу взять въ толкъ, гд я теперь,

И сколько ни ломаю головы,

Не помню на себ такой одежды.

Не помню и того, гд эту ночь

Провелъ я… О, не смйтесь надо мною!

Но я увренъ,— какъ увренъ въ томъ,

Что я мужчина,— я увренъ въ томъ,

Что эта дама — милое мое

Дитя Корделія…

Корделія. Она! Она!

Лиръ. Мокры ли твои слезы? Да, конечно!

Прошу тебя не плачь. Коль у тебя

Есть для меня отрава, дай, я выпью.

Я знаю, ты меня не любишь! Да,

Вдь сестры же твои меня терзали,

Хоть я имъ зла не длалъ, а тебя

Обидлъ я.

Корделія. Нтъ, нтъ, ты не обидлъ!

Лиръ. Гд я? Во Франціи?

Кентъ. Нтъ, государь,

Въ своемъ вы королевств.

Лиръ. О, прошу васъ,

Не смйтесь надо мною!

Врачъ. Королева,

Теперь спокойны будьте. Буйный бредъ

Въ немъ прекратился, видите вы сами.

Но есть ему опасность вспоминать

Печальное забытое имъ время.

Его вы попросите прогуляться,

Идите съ нимъ, и до тхъ поръ, пока

Онъ вовсе не оправится, ничмъ

Его не безпокойте.

Корделія. Не угодно ль

Вамъ прогуляться, государь?

Лиръ. О, будь

Ко мн ты снисходительнй! Прошу,

Забудь, прости меня. Я старъ и глупъ.

(Вс уходятъ кром Кента и Рыцаря).

Рыцарь. Подтвердилось ли извстіе, что герцогъ Корнвалльскій убитъ?

Кентъ. Совершенно.

Рыцарь. Кто же начальствуетъ надъ его войскомъ?

Кентъ. По слухамъ, побочный сынъ Глостера.

Рыцарь. Говорятъ, изгнанный его сынъ Эдгаръ живетъ вмст съ графомъ Кентомъ въ Германіи.

Кентъ. Слухи разные. Но намъ время осмотрться.— Британскія войска подходятъ.

Рыцарь. Повидимому, бой будетъ очень кровопролитенъ. Прощайте, сэръ. (Уходитъ).

Кентъ. Ршенье близится и надъ моей судьбой:

Удача мн иль нтъ, покажетъ этотъ бой.

(Уходитъ).

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Сцена I.

Британскій лагерь близъ Дувра.

Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Эдмундъ, Регана, рыцари и солдаты.

Эдмундъ. Спросите герцога, ршился ль онъ,

Иль новое придумалъ что-нибудь,

Что прежнее ршенье измняетъ.

Все время онъ въ борьб и колебаньи.

Узнайте, что жъ онъ хочетъ, наконецъ.

(одинъ изъ рыцарей уходитъ).

Регана. А съ посланнымъ сестры наврняка

Несчастіе случилось.

Эдмундъ. Я боюсь

Того же, герцогиня.

Регана. А теперь,

Мой милый лордъ, вы знаете, что я

Къ вамъ расположена, мои вс планы

Извстны вамъ. Скажите жъ мн, но правду,

Лишь правду говорите мн. Сестру

Вы любите?

Эдмундъ. Почтительно люблю.

Регана. И никогда вы на запретный путь,

Доступный только брату моему,

Вступить не покушались?

Эдмундъ. Успокойтесь,

Вы въ этомъ заблуждаетесь.

Регана. Боюсь я,

Что съ нею вы находитесь въ связи

И самой близкой.

Эдмундъ. Нтъ, клянуся честью.

Регана. Ея терпть я не могу, мой добрый,

Мой милый лордъ, не будьте близки съ ней.

Эдмундъ. Не безпокойтесь. Вотъ она и герцогъ.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Герцогъ Альбани, Гонерилья, солдаты).

Гонерилья (про себя). Я потерять готова лучше битву,

Чмъ допустить его съ сестрой сближаться.

Альбани. Любезнйшей сестр привтъ нашъ. Сэръ.

Я слышалъ, что король нашелъ пріютъ

У дочери своей, и вмст съ нимъ

Вс т, кто приведенъ въ негодованье

Суровостію нашего правленья.

Но въ дл, гд я не могу быть честнымъ,

Я не могу быть храбрымъ. Потому,

Я лишь враждую съ Франціей за то,

Что вторгнулась она въ предлы наши,

А не за короля и не за тхъ,

Кто вскими причинами заставленъ

Сопротивляться намъ.

Эдмундъ. Вы благородно

Сказали, герцогъ.

Регана. Но къ чему все это?

Гонерилья. Единодушно общаго врага

Должны встрчать вы и оставить дома

Соображенья личныя и дрязги.

Альбани. Обсудимтежъ съ начальниками войска,

Что длать намъ.

Эдмундъ. Въ палатку вашу тотчасъ

Явлюся я.

Регана. Сестра, ты съ нами тоже?

Гонерилья. Я? Нтъ.

Регана. Теб приличнй было бъ

Итти, прошу тебя, пойдемъ.

Гонерилья (про себя). Ага!

Загадку понимаю я (громко) Иду.

(Пока они уходятъ входитъ переодтый Эдгаръ).

Эдгаръ. Коль скоро ваша свтлость снизойдетъ

До разговора съ бднякомъ такимъ,

То всть я вамъ скажу.

Альбани. За вами слдомъ

Сейчасъ приду я. (Эдгару) Говори скорй.

(Вс, исключая Альбани и Эдгара уходятъ).

Эдгаръ. Покуда бой еще вы не начнете,

Прочтите это. Если вы побду

Одержите, тогда вы трубнымъ звукомъ

Подателя письма велите вызвать.

Какъ я на видъ ни жалокъ, но могу я

Вамъ рыцаря найти, который все

Написанное здсь мечомъ докажетъ,

А если проиграете сраженье,

То нечего тогда вамъ больше длать,

Вс хитрости покончитъ неудача…

Желаю счастья вамъ!

Альбани. Не уходи,

Покуда я прочту письмо.

Эдгаръ. Нельзя.

Придетъ пора, герольду вы тогда

Велите вызовъ сдлать, я явлюся.

(Уходитъ).

Альбани. Прощай, коль такъ. Письмо же я прочту.

(Эдмундъ возвращается).

Эдмундъ. Враги въ виду. Трубите къ сбору. Вотъ

Вамъ перечень всхъ войскъ. Я торопиться

Необходимо намъ.

Альбани. Не опоздаемъ (уходить).

Эдмундъ (одинъ). Той и другой сестр въ любви я клялся,

Другъ къ другу об чувствуютъ доврье

Такое жъ, какъ ужаленный къ зм.

Которую жъ изъ нихъ мн взять? Обихъ?

Одну? Иль ни одной? Коль об будутъ

Въ живыхъ, то не добьешься ни одной.

Возьмешь вдову, — съ ума сойдетъ другая,

А съ этой ничего не сдлать мн,

Покуда живъ супругъ. Ну, что же длать?

Воспользуемся имъ пока для боя,

А тамъ, пусть та, которой не въ терпежъ

Съ нимъ дольше жить, сама находитъ средство,

Чтобъ отъ него скорй освободиться,

А что касается того, чтобъ Лира

Или Корделію въ живыхъ оставить,

Когда они намъ попадутся въ плнъ,

То пусть они о томъ не помышляютъ:

Пощады не видать имъ! Мн придется

Не разсуждать, а защищать себя (уходить).

Сцена II.

Поле между обоими лагерями.

За сценою шумъ битвы. Лиръ, Корделія, и Солдаты съ барабаннымъ боемъ и знаменами проходятъ по сцен.

Входятъ Эдгаръ и Глостеръ.

Эдгаръ. Сюда, отецъ, садись сюда, въ тни

Развсистаго дерева, молися,

Чтобъ длу правому была побда

Дарована. Когда я возвращу ея,

То радостную всть я принесу.

Глостеръ. Мое благословенье надъ тобою!

(Эдгаръ уходитъ).

Шумъ битвы. Отступленіе. Эдгаръ возвращается.

Эдгаръ. Спши, старикъ, дай руку мн, пойдемъ.

Лиръ проигралъ сраженье, онъ въ плну,

Дочь вмст съ нимъ. Дай руку мн скоре.

Бжимъ.

Глостеръ. Я не пойду. Вдь сгнить и здсь

Возможно.

Эдгаръ. Что? Отчаянье опять?

Отшествія изъ міра человкъ

Ждать долженъ такъ же, какъ онъ ждалъ минуты,

Чтобъ въ міръ вступить. Пускай событья зрютъ.

Идемъ скорй.

Глостеръ. Пожалуй, что и правда.

(Уходятъ).

Сцена III.

Британскій лагерь близъ Дувра.

Эдмундъ, въ качеств побдителя выступаетъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами. Лиръ и Корделія плнные, рыцари и солдаты.

Эдмундъ. Возьмите ихъ и стерегите зорко,

Покуда судьи ихъ вамъ не объявятъ

Своей верховной воли.

Корделія. Насъ не первыхъ,

Стремившихся къ добру, судьба подвергла

Такой печальной участи. Но если

Я и боюсь, то только за тебя,

Король несчастный, безъ тебя я стала бъ

Смяться надъ измнчивостью счастья.

Увидимъ ли мы дочерей твоихъ,

Моихъ сестеръ?

Лиръ. Нтъ, нтъ, нтъ, нтъ! Идемъ

Скорй въ тюрьму. Одни, вдвоемъ съ тобою

Мы будемъ распвать, какъ птички въ клтк.

А если у меня благословенья

Попросишь ты, я стану на колни

Передъ тобой и буду умолять,

Чтобъ ты меня простила. Такъ мы будемъ

Тамъ жить, молиться, пть, другъ другу сказки

Разсказывать, летучимъ мотылькамъ

Золотокрылымъ радоваться станемъ.

Мы будемъ слушать сплетни бдняковъ

О новостяхъ придворныхъ, станемъ сами

Мы съ ними разговаривать о томъ,

Кто падаетъ, кто подается въ гору,

Кто въ милости, а кто въ опал, будемъ

Разгадывать вс тайны бытія,

Какъ будто мы за Господомъ шпіоны.

И такъ переживемъ въ стнахъ темницы

Вс замыслы, весь блескъ, весь цвтъ и славу

Великихъ міра, вдь она цвтетъ

И вянетъ чаще, чмъ родится мсяцъ.

Эдмундъ. Возьмите ихъ!

Лиръ. Корделія моя,

Вдь на такія жертвоприношенья

Бросаютъ сами боги иміамъ.

Моя ли ты теперь? Кто насъ теперь

Задумалъ разлучить бы, долженъ съ неба

Украсть огонь и насъ зажечь имъ, словно

Лисицъ. О, оботри свои глаза!

Скорй ихъ всхъ сожретъ проказа вмст

Съ ихъ кожею и мясомъ, чмъ они

Заставятъ плакать насъ. Пускай издохнутъ

Они сперва! Пойдемъ.

(Лира и Корделію уводятъ подъ стражей).

Эдмундъ. Эй, капитанъ,

Сюда. Возьми вотъ это (подаетъ бумагу) и ступай!

Въ тюрьму за ними. Я тебя возвысилъ

Въ чинахъ, а если ты исполнишь то,

Что я велю, такъ путь теб открытъ

Къ великимъ почестямъ. Замть себ:

Какое время, таковы должны

И люди быть. Чувствительность и нжность

Для воина едва ль приличны будутъ.

Что поручаю я теб сейчасъ,

Не допускаетъ возраженій. Молви:

Исполню! иль ищи иначе счастья

Другими средствами.

Капит. Исполню, сэръ.

Эдмундъ. Такъ къ длу! Почитай себя счастливымъ,

Когда его исполнишь. Но замть, —

Какъ я сказалъ, — не медля ни минуты —

И такъ, какъ тутъ написано.

Капит. Исполню.

Возить воза иль сть овесъ не стану,

А что подъ силу мн, исполню все.

(Уходитъ).

Входятъ Альбани, Гонерилья, Регана, офицеры и свита.

Альбани. Сэръ, доблестью вы нынче отличились,

Вамъ счастье помогло, у васъ въ плну

Противники сегодняшніе ваши.

Теперь мы ихъ потребуемъ отъ васъ,

Чтобы, въ плну держа ихъ, согласить

Почетъ ихъ сану съ требованьемъ нашей

Предусмотрительности.

Эдмундъ. Сэръ, за благо

Почелъ я короля, въ виду его

Преклонныхъ лтъ и слабости, подъ стражей

Въ надежномъ спрятать мст. Санъ его

И старость обаяніе имютъ

Большое для простолюдиновъ, сильно

То и другое побуждаетъ ихъ

Оружіе обратить противу насъ,

Ихъ повелителей. Но той же самой

Причин я Корделію отправилъ

Съ нимъ вмст. Завтра или позже, оба

Они предстать готовы передъ вами

Въ томъ мст, гд угодно будетъ вамъ.

Теперь же мы въ крови и пот, близкій

Лишился близкаго и проклинать готовъ

Тотъ бой, что намъ былъ такъ благопріятенъ

Подъ впечатлніемъ потери. Мы

О Лир и Корделіи потомъ

И на свобод будемъ толковать.

Альбани. Позвольте, сэръ, я почитаю васъ

За своего слугу, а не за брата.

Регана. Соображайтесь съ тмъ, какъ намъ угодно.

Мн кажется, должны спросить вы прежде

Меня, чмъ это высказать. Онъ наши

Войска въ сраженье велъ, онъ защищалъ

Особу нашу вмст съ нашей честью,

И въ силу столь высокихъ полномочій

Онъ будетъ возвышаться и еще —

И братомъ вашимъ станетъ.

Гонерилья. О, не такъ

Ретиво! Не твоимъ благоволеньемъ

Возвысился онъ, — собственной заслугой

Регана. Во имя правъ моихъ я облекаю

Достоинствами всякими его,

Чтобъ равнымъ былъ онъ съ первыми.

Гонерилья. Но это

Возможно было бъ только, если бъ онъ

Теб былъ мужъ

Регана. Насмшка зачастую

Предсказываетъ будущее.

Гонерилья. Вотъ какъ!

Кто это предсказалъ теб, немного

Косилъ глазами.

Регана. Лэди, я больна,

А то бъ я вамъ отвтила какъ надо.

Мой полководецъ! Отдаю теб

Мое все войско, плнныхъ, земли, вс

Мои владнья, властвуй всмъ и мною…

Отнын все принадлежитъ теб.

Такъ убди же всхъ, что я тебя

Признала господиномъ и супругомъ.

Гонерилья. Какъ? Ты надешься, твоимъ онъ будетъ?

Альбани. Ты этому не властна помшать.

Эдмундъ. Вы, герцогъ, тожъ не властны.

Альбани. Нтъ, я властенъ

Наглецъ безродный!

Регана (къ Эдмунду). Бейте въ барабаны,

Отстаивай мои права, они —

Вдь тоже и твои.

Альбани. Нтъ подождите.

Одно лишь слово! Я теб, Эдмундъ,

Бросаю обвиненье въ томъ, что ты

И эта золоченая змя (показ. на Гонерилью).

Виновны въ государственной измн.

(къ Реган).

А что до вашихъ плановъ, дорогая

Сестрица, имъ я долженъ помшать

Отъ имени моей жены. Она

Помолвлена ужъ съ этимъ человкомъ,

И потому помолвка ваша съ нимъ

Не состоится. Ежели хотите

Вы замужъ вытти, то въ мужья возьмите

Меня, моя жена съ другимъ въ помолвк.

Гонерилья. Комедіантъ!

Альбани. Вооруженъ ты, Глостеръ

Трубите жъ въ трубы! Если никого

Не явится, чтобъ обвинить тебя

Въ открытой, вроломнйшей измн,—

То вотъ залогъ мой въ томъ,—

(Бросаетъ перчатку).

что я готовъ

Самъ боемъ доказать, что ты достоинъ

Всхъ тхъ именъ, какія далъ теб я!

Эдмундъ. Вотъ мой отвтъ!

(Бросаетъ перчатку).

Коль кто-нибудь на свт

Найдется, обвинить меня способный

Въ измн, онъ умретъ какъ клеветникъ.

Ему и вамъ и всмъ я доказать

Всегда готовъ и честь мою и врность

Альбани. Герольда, эй!

Эдмундъ. Герольда! Эй герольда!

Альбани. Защитникомъ себ одинъ ты будешь!

Твое же войско именемъ моимъ

Все навербовано, а потому

Своимъ же именемъ я распускаю

Его теперь.

Регана. Мое здоровье хуже.

Альбани. Ей дурно: отведите прочь ее.

(Регану уводятъ).

Входитъ Герольдъ.

Альбани. Иди сюда, герольдъ. Трубите въ трубы.

Прочти вотъ это громче.

Трубятъ въ трубы. Герольдъ читаетъ:

‘Если какой-нибудь благородный человкъ готовъ подтвердить противъ Эдмунда, зовущаго себя графомъ Глостеромъ, обвиненіе въ томъ, что сей послдній предатель и измнникъ, такъ пусть онъ появится при третьемъ трубномъ звук. Эдмундъ готовъ защищаться’.

Эдмундъ. Труби! (Первый разъ трубятъ).

Герольдъ. Еще разъ! (Трубятъ еще разъ).

Герольдъ. Еще разъ. (Трубятъ еще разъ).

(Этому откликается трубный звукъ за сценою. Выходитъ трубачъ, а за нимъ Эдгаръ въ полномъ вооруженіи).

Альбани. Спроси сперва, кто онъ, чего онъ хочетъ

И для чего пришелъ на трубный звукъ?

Герольдъ. Кто вы? Какъ ваше имя? Кто вы родомъ?

Зачмъ явились вы на трубный звукъ?

Эдгаръ. Узнайте вс,— мое угасло имя,

Его сглодалъ зминый зубъ коварства,

Но я, какъ мой противникъ, родомъ знатенъ

И боя я прошу.

Альбани. Изъ за чего?

Эдгаръ. Кого здсь звать Эдмундомъ, графомъ Глостеръ?

Эдмундъ. Вотъ самъ я, что ты хочешь отъ меня?

Эдгаръ. Такъ вынь свой мечъ и, если рчь моя

Теб пришлась бы не по сердцу, тотчасъ

Рука твоя пусть правду возстановитъ!

Внимай же мн! Во имя преимуществъ,

Которое даруютъ мн рожденье

Присяга и занятье, объявляю,

Что ты измнникъ, несмотря на то,

Что силы полонъ, молодъ, храбръ и знатенъ

И упоенъ побдою и счастьемъ!

Ты измнилъ богамъ, отцу и брату

И государю своему, Предатель

Коварный отъ вершины головы

Вплоть до пылинки низшей йогъ твоихъ.

И если ты на то мн скажешь: нтъ!

Мой мечъ, моя рука, моя отвага

Теб докажутъ тотчасъ смертнымъ боемъ,

Что ты солгалъ.

Эдмундъ. Велитъ мн осторожность

Тебя спросить объ имени, но ты

На видъ такъ доблестенъ и такъ изященъ,

Такъ рыцарски звучала рчь твоя,

Кто я готовъ обычай осторожный

Презрть по праву рыцарства. Обратно

Я на твою же голову отброшу

Упрекъ въ измн и въ твое же сердце

Пошлю обратно гнусную ту ложь,

Которая меня лишь вскользь задла,

Своимъ мечомъ я укажу имъ путь

Туда, гд имъ навкъ должно остаться.

Трубите въ трубы.

(Бьются. Эдмундъ падаетъ).

Альбани. Онъ упалъ, спасите

Его!

Гонерилья. Противъ законовъ это, Глостеръ.

Когда противникъ имени не скажетъ,

Ты не обязанъ вызовъ принимать,

Не побжденъ ты, а убитъ измной.

Альбани. Молчите, герцогиня, я заткну

Вамъ ротъ вотъ этою бумагой, (къ Эдмунду). Сэръ,

Взгляните.

(къ Гонериль).

Посмотри и ты, которой

Я даже не могу найти названья

Достойнаго! Прочти свои злодйства.

Не вырывать письмо! Я замчаю,

Оно знакомо вамъ.

(отдаетъ письмо Эдмунду).

Гонерилья. Хотя бъ и такъ!

Вдь государство же мое, не ваше,

Кто мн судья?

Альбани. Чудовище! Ты знаешь,

Что это за письмо?

Гонерилья. Хотя бъ и знаю,

Не вамъ то спрашивать!

(Уходитъ).

Альбани. Идите вслдъ за ней, она теперь

Разстроена,— за нею наблюдайте.

(Одинъ изъ офицеровъ уходитъ).

Эдмундъ. Въ томъ, въ чемъ меня ты обвинялъ, виновенъ

На самомъ дл я, виновенъ въ большемъ,

Въ гораздо большемъ, въ чемъ? Откроетъ время.

Всему конецъ со мной. Но кто же ты,

Мой побдитель? Я теб прощаю,

Когда ты родомъ знатенъ.

Эдгаръ. О, тогда

Обмнимся великодушьемъ, родомъ

Не хуже я, чмъ ты, немного лучше,

За то немногое меня ты предалъ.

Меня зовутъ Эдгаръ, сынъ твоего

Родителя. По боги справедливы.

Изъ нашихъ похотей они свиваютъ

И бичъ, который насъ за то накажетъ.

Во тьм тебя онъ зачалъ, эта тьма

Теперь его глаза покрыла.

Эдмундъ. Правда!

Свой поворотъ свершило колесо,—

И я погибъ.

Альбани. Уже въ твоей походк

Сквозило что-то царственное. Дай

Тебя обнять. Мн жаль, что такъ случилось.

Къ теб и твоему отцу я злобы

Не чувствовалъ.

Эдглръ. Я это знаю, герцогъ.

Альбани. Но гд же вы скрывались? Какъ дошло

До васъ извстье объ отцовомъ гор?

Эдгаръ. Я самъ за нимъ ходилъ. Скажу вамъ кратко.

Когда жъ о томъ я кончу свой разсказъ,

Пусть сердце разобьется! Чтобъ избгнуть

Объявленной кровавой кары, мн

Грозившей, — знать, для насъ такъ сладка жизнь,

Что медленно и въ мукахъ умирать

Намъ слаще, чмъ покончить съ нею разомъ —

Я скрылся, видъ блаженнаго принявъ.

Собаки въ этомъ вид мной гнушались!

Скитаясь такъ, я встртилъ разъ отца

Тогда же, какъ въ его кровавыхъ кольцахъ

Похищены алмазы были! Сталъ я

Его проводникомъ, водилъ его

И подаянья для него просилъ,

И охранялъ его отъ покушеній

Съ собой покончить. Никогда ему,—

О горькая ошибка,— никогда

Не говорилъ я, кто я, лишь сейчасъ,

Вооружась, надясь на побду,

Но не вполн уврясь въ ней еще,

Я попросилъ его благословенья

И, наконецъ, ему я разсказалъ

Подробно вс скитанія свои.

Тогда его измученное сердце,

Ослабшее въ борьб между отрадой

И горестью, разорвалось, и онъ

Съ улыбкою скончался.

Эдмундъ. Ты разсказомъ

Меня разстрогалъ, даже, можетъ — быть,

Хорошія послдствія онъ будетъ

Имть. Но ты окончи свой разсказъ.

Повидимому, ты его не кончилъ.

Альбани. Когда конецъ его еще печальнй,

То лучше замолчи, я вн себя

И отъ того, что мн пришлось услышать.

Эдгаръ. Тому, кто горести не любитъ, можетъ

И это показаться верхомъ горя.

Но что случилось дале, во мн

До крайности то горе довело.

Когда я громко плакалъ отъ кручины,

Ко мн приблизился тутъ человкъ,

Который зналъ меня еще и прежде,

Видалъ меня въ ужасномъ прежнемъ вид,

Но избгалъ общенія со мной.

Теперь же, услыхавъ, кто былъ умершій,

Простеръ ко мн онъ руки, заключилъ

Меня въ свои объятья и заплакалъ

Такъ громко, словно небо расколоть

Онъ воплями своими собирался,

Потомъ упалъ на трупъ отца и мн

Онъ про себя все разсказалъ. Такого

Плачевнаго разсказа никогда

Никмъ не слыхано! Пока онъ мн

Разсказывалъ, печаль его сверхъ мры

Усилилась и надорвала силы

Ему, и онъ почти лишился чувствъ,

Какъ я, трубу заслышавъ, съ нимъ разстался.

Альбани. Но кто жъ онъ былъ?

Эдгаръ. Кентъ, сэръ, изгнанникъ Кентъ.

Переодтый, слдовалъ онъ всюду

За королемъ, его отсель изгнавшимъ,

Служа ему, какъ рабъ служить не станетъ.

Вбгаетъ поспшно Рыцарь съ окровавленнымъ кинжаломъ.

Рыцарь. На помощь, о на помощь!

Эдгаръ. Для кого

Нужна та помощь?

Альбани. Говори жъ!

Эдгаръ. Что это

За окровавленный кинжалъ?

Рыцарь. Онъ въ свжей

Крови, еще дымящейся, она

Себя убила!

Альбани. Кто убилъ себя?

Да говори жъ!

Рыцарь. Супруга ваша, герцогъ.

Сестру свою она убила ядомъ,

Она созналась въ этомъ передъ смертью.

Эдмундъ. Я былъ въ связи съ обими, теперь

Насъ всхъ троихъ соединяетъ смерть.

Эдгаръ. А вотъ и Кентъ.

Альбани. Несите ихъ обихъ

Сюда, застанете ли ихъ въ живыхъ

Иль не застанете. Насъ ужасаетъ

Небесный судъ надъ ними, но не будитъ

Въ насъ состраданья. (Рыцарь уходить).

Кентъ входитъ.

Онъ ли это? Боги!

Простите, время намъ не позволяетъ

Васъ встртить по-достоинству.

Кентъ. Пришелъ я

Сказать ‘покойной ночи’ королю

И государю моему. Онъ здсь?

Альбани. Важнйшее забыли мы. Гд Лиръ

Съ Корделіей?

(Приносить трупы Гонерилъи и Реганы).

Ты видишь это, Кентъ?

Эдмундъ. Да, былъ Эдмундъ любимъ! Изъ-за него

Одна сестра другую отравила,

А вслдъ затмъ покончила съ собой.

Альбани. Да, въ самомъ дл. Лица имъ покройте!

Эдмундъ. Я умираю. Противу природы

Я сдлать доброе хочу. Пошлите, —

Скоре только, поскорй, какъ можно, —

Въ тюрьму. Я приказалъ повсить

Корделію и короля. Спшите

Спасти ихъ.

Альбани. О, скорй, скорй бгите!

Эдгаръ. Къ кому бжать? Кто получилъ приказъ?

Дай что-нибудь, чтобъ подтвердить отмну.

Эдмундъ. Придумалъ хорошо, возьми мой мечъ

И капитану передай.

Альбани. Спши же!

(Эдгаръ уходитъ).

Эдмундъ. Онъ повелнье отъ моей супруги

И отъ меня иметъ, — чтобъ въ тюрьм

Корделію повсить и свалить

Вину на самое ее, какъ будто

Съ отчаянья повсилась она.

Альбани. Да сохранятъ насъ боги! Прочь его!

(Эдмунда уносятъ).

Лиръ вбгаетъ, неся на рукахъ мертвую Корделію, Эдгаръ и свита.

Лиръ. О войте, войте, войте, войте, войте!

О истуканы каменные! Если бъ

Такъ много глазъ и глотокъ у меня

Имлось, я бы такъ завылъ, что небо

Разбилъ своими воплями! Она

Скончалась. Я умю различать

Живыхъ отъ мертвыхъ, умерла она,

Мертва, какъ комъ земли. Скоре дайте

Мн зеркало: когда стекло его

Немного запотетъ отъ дыханья, —

Она жива.

Кентъ. Иль то конецъ вселенной?

Эдгаръ. По крайней мр, что-то въ этомъ род.

Альбани. О, если бъ въ самомъ дл міръ весь сгинулъ!

Лиръ. Перо шевелится… она жива!

За это счастіе я позабуду

Вс горести, какія перенесъ я!

Кентъ (становится на колни).

О, государь мой добрый!

Лиръ. Прочь, сказалъ я.

Эдгаръ. Вдь это Кентъ, вашъ благородный

Другъ.

Лиръ. Проклятье вамъ, предатели! Убійцы!

Я могъ ее спасти, теперь она

Погибла! О, Корделія моя,

Корделія! О подожди немного…

А!.. ты сказала что-то… говорила

Она всегда такъ тихо, такъ изящно,

Такъ скромно… а умть такъ говорить —

Для женщины большая красота!

По я убилъ того раба, который

Ее повсилъ

Офицеръ. Это правда. Онъ

Его убилъ.

Лиръ. А разв не убилъ?

Въ былыя времена мечомъ умлъ я

Владть недурно. Нынче я ужъ старъ,

Несчастія меня сломили. Кто ты?

Я плохо вижу, но тебя я узналъ.

Кентъ. Коль скоро счастье можетъ похвалиться

Благоволеніемъ къ однимъ и злобой

Къ другимъ, то я принадлежу къ послднимъ

Лиръ. Вотъ удивительно! Да ты не Кентъ?

Кентъ. Онъ самый, Кентъ слуга вашъ, гд же Кагосъ?

Лиръ. Ахъ, то былъ славный малый, врьте мн!

Онъ расправлялся живо. Но онъ умеръ.

Кентъ. Нтъ, государь, то былъ никто, какъ я.

Лиръ. А вотъ увидимъ.

Кентъ. Съ самаго начала

Всхъ вашихъ бдствій, съ вами ихъ длилъ я.

Лиръ. Добро пожаловать!

Кентъ. Нтъ, очень плохо!

Здсь все такъ мрачно, грустно, ветъ смертью.

Дв старшихъ вашихъ дочери съ собою

Покончили въ отчаяньи.

Лиръ. Да, да,

Я такъ и думалъ.

Альбани. Онъ не понимаетъ,

Что говоритъ, и понапрасну будемъ

Мы толковать съ нимъ.

Эдгаръ. Да, совсмъ напрасно.

Офицеръ входитъ.

Офицеръ. Милордъ, Эдмундъ скончался.

Альбани. Это намъ

Теперь ужъ безразлично. Вы же, лордъ,

И наши благородные друзья,

Теперь узнайте нашу волю: все

Что можетъ хоть бы частію исправить

Несчастья эти страшныя, все будетъ

Исполнено. Мы сами отречемся

Отъ власти и всю полноту ея

Передадимъ мы дарственному старцу,

Покуда живъ онъ. Вс его друзья

Получатъ прежній санъ, его враги —

Достойное возмездье… Посмотрите!

Лиръ. Повшенъ бдный дурачокъ мой! Ахъ,

Мертва ты, да, мертва. Собака, лошадь,

Мышь — вс живутъ, а ты уже не дышишь.

Ты не придешь ко мн ужъ никогда,

О, никогда!— Прошу васъ отстегните

Нотъ эту пуговицу мн. Спасибо.—

Вы видите? Смотрите на нее!

О посмотрите: губы… посмотрите!

Смотрите, да смотрите жъ!.. (умираетъ).

Эдгаръ. Онъ чувствъ лишился. Государъ, очнитесь!

Кентъ. Разбейся, сердце, о прошу тебя,

Разбейся!

Эдгаръ. Государь, глаза откройте.

Кентъ. Нтъ, не тревожьте его душу! Пусть

Она спокойно улетитъ изъ тла!

Его не любитъ тотъ, кто принуждаетъ

Его остаться дольше въ этомъ мір

На пытк жизни.

Эдгаръ. Онъ и вправду умеръ.

Кентъ. Достойно удивленія, что онъ

Не умеръ раньше, — словно жилъ онъ силой.

Альбани. Возьмите прочь тла. Нашъ первый долгъ

Теперь печаль всеобщая.

(Къ Кенту и Эдгару).

Друзья,

Возьмите-въ ваши руки гнетъ правленья,

Лчите вмст раны государства.

Кентъ. Мой старый государь меня зоветъ,

И мн пора за нимъ сбираться тоже.

Альбани. Снесемъ съ терпньемъ тяжкій гнетъ судьбы

И если наши рчи не вполн

Излить способны наше горе, все же

Пусть мы словами сердце облегчимъ!

Старйшему изъ насъ судьба судила

Тяжелый жребій, мы его моложе,

Но намъ и части этого не вынесть!

(Изъ уходятъ при звукахъ похороннаго марша).

Конецъ.

Вилльямъ Шекспиръ.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Читайте также: