Король Генрих V, Шекспир Вильям, Год: 1589 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 95 минут(ы)

СОЧИНЕНІЯ
ВИЛЬЯМА ШЕКСПИРА

ВЪ ПЕРЕВОД И ОБЪЯСНЕНІИ
А. Л. СОКОЛОВСКАГО.

Съ портретомъ Шекспира, вступительной статьей ‘Шекспиръ и его значеніе въ литератур’, съ приложеніемъ историко-критическихъ этюдовъ о каждой пьес и около 3.000 объяснительныхъ примчаній

ИМПЕРАТОРСКОЮ АКАДЕМІЕЮ НАУКЪ
переводъ А. Л. Соколовскаго удостоенъ
ПОЛНОЙ ПУШКИНСКОЙ ПРЕМІИ.

ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ
пересмотрнное и дополненное по новйшимъ источникамъ.

ВЪ ДВНАДЦАТИ ТОМАХЪ.

Томъ VIII.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ

ИЗДАНІЕ т-ва А. Ф. МАРКСЪ.

КОРОЛЬ ГЕНРИХЪ V.

Для опредленія времени, когда написана хроника: ‘Король Генрихъ V’, мы иметъ врное указаніе въ самомъ текст пьесы, а именно въ хор передъ пятымъ дйствіемъ, въ которомъ описывается торжественный въздъ Генриха V въ Лондонъ посл счастливаго окончанія войны съ Франціей. Описывая встрчу, какою народъ почтилъ героя-короля, авторъ прибавляетъ, что если зрители хотятъ себ представить ея торжественность, то пусть вообразятъ, какъ встртили бы граждане города полководца королевы Елисаветы, графа Эссекса, если бъ онъ вернулся съ такимъ же успхомъ изъ Ирландіи. А такъ какъ современный Шекспиру походъ Эссекса въ Ирландію для усмиренія этой страны былъ въ 1599 году, то, значить, и настоящая пьеса была написана въ это же время. Сопоставляя это время со временемъ созданія прочихъ хроникъ, мы увидимъ, что ‘Генриха V’ надо считать послднею изъ написанныхъ Шеспиромъ пьесъ этого рода, такъ какъ хроника ‘Генрихъ VIII’ (написанная гораздо поздне) иметъ уже совершенно иной характоръ.

Написанная въ 1599 году, пьеса была напечатана въ первый разъ въ 1600 году въ формат in quarto подъ слдующимъ заглавіемъ: ‘The chronicle history of Henry the fifth, with ins batteU fought at Agin Court in France. Togither with ancient Pistoll. As it bas been sirndry times playd by the Kight honorable the Lord Chamberlaine his servants’, т.-е. ‘Исторія Генриха Пятаго съ описаніемъ Азинкуртской битвы во Франціи. При этомъ исторія поручика Пистоля въ томъ вид, какъ пьеса много разъ представлялась слугами достопочтеннаго лорда Камергера’. За этимъ изданіемъ послдовали два другихъ — въ 1602 и 1608 годахъ, а затмъ пьеса была перепечатана въ первомъ in folio 1623 года, въ отдл драматическихъ хроникъ подъ простымъ заглавіемъ: ‘The life of Henry the fifth, т.-е. ‘жизнь Генриха Пятаго’.

Сличая текстъ первыхъ изданій in quarto съ текстомъ in folio, мы увидимъ между ними огромную разницу не только во внутренней разработк сценъ и содержанія, но и въ самой величин пьесъ. Текстъ in quarto заключаетъ всего 1.800 строкъ, а текстъ in folio 3.500. Это обстоятельство повело къ многимъ спорамъ относительно происхожденія текста обоихъ изданій. Одни комментаторы, считая изданіе in quarto истиннымъ текстомъ Шекспира, полагаютъ, что пьеса была передлана и дополнена впослдствіи имъ самимъ. Другіе же, напротивъ, думаютъ, что изданіе in quarto было напечатано безъ согласія Шекспира, какъ плагіатъ, при чемъ издатели обезобразили и сократили настоящій текстъ пьесы по своему усмотрнію, я что истиннымъ текстомъ пьесы слдуетъ считать тотъ, который напечатанъ въ in folio 1623 года. Которое изъ этихъ мнній справедливе — сказать трудно, но боле правдоподобнымъ представляется второе. Это подтверждается тмъ, что въ изданіи in quarto., въ числ многихъ пропусковъ противъ in folio, пропущены, между прочимъ, хоры, въ томъ числ хоръ пятаго дйствія, въ которомъ говорится, какъ о современномъ событіи, о поход Эссекса, бывшемъ въ 1599 году. Вслдствіе этого невольно возникаетъ вопросъ: почему же эти хоры, написанные явно уже въ 1599 г., когда была написана и сама пьеса, пропущены въ первыхъ изданіяхъ? Предполагать, что они были выпущены съ согласія самого автора, нтъ никакого основанія, если же принять мнніе, что первыя изданія были дломъ недобросовстныхъ спекулянтовъ, исказившихъ весь текстъ, то подобный пропускъ, сдланный въ числ множества другихъ, можетъ быть легко объясненъ. Во всякомъ случа истиннымъ текстомъ пьесы принимается въ настоящее время всми новйшими издателями текстъ in folio, далеко превосходящій изданіе in quarto какъ по объему, такъ и по достоинствамъ. Что касается до источниковъ, изъ какихъ взято содержаніе пьесы, то здсь Шекспиръ руководствовался, какъ и въ предыдущихъ хроникахъ, лтописью Голлиншеда и старинной пьесой: ‘The fomous victories of Henry fifth’, а еще боле народными легендами о выведенной въ пьес эпох и ея геро.

Генрихъ V вступилъ на престолъ посл смерти своего отца, Генриха IV, и царствовалъ отъ 1413 до 1422 года. Почти все его царствованіе было наполнено войной съ Франціей,— войной, которая, благодаря своему успху, сдлалась въ Англіи на многіе вка легендарной. Успхъ этотъ (какъ это всегда бываетъ) оснилъ ореоломъ славы и личность руководителя войны, хотя онъ, какъ разъяснила исторія, вовсе не былъ на дл такимъ титаническимъ героемъ, какимъ прославило его народное мнніе. Война эта назрвала давно, но не могла разразиться въ грандіозномъ вид вслдствіе внутреннихъ неурядицъ, которыя переживали оба государства. Предшественники Генриха V (Ричардъ II и Генрихъ IV) оба избгали этой войны, хотя и по разнымъ причинамъ. Ричардъ II былъ изнженный, малодушный государь, гораздо боле интересовавшійся праздниками и турнирами, чмъ государственными длами, вслдствіе сего онъ не только не искалъ войны съ Франціей, но, напротивъ, старался всми силами жить съ этой страной въ мир. Когда же, по сверженіи Ричарда, на тронъ вступилъ Генрихъ IV, то, несмотря на свой твердый характеръ и дйствительно блестящія государственныя способности, онъ также не могъ отважиться на вншнія предпріятія, будучи принужденъ употреблять вс свои силы на усмиреніе внутреннихъ безпорядковъ, вызывавшихся безпрестанными возстаніями знатныхъ лордовъ, возведшихъ его на тронъ и считавшихъ себя недостаточно имъ вознагражденными. Смерть Генриха измнила это положеніе длъ. Сынъ его и наслдникъ, Генрихъ V, вступилъ на тронъ уже не какъ похититель короны, подобно своему отцу, но какъ законный наслдникъ, а потому это одно придавало его власти въ глазахъ народа законную прочность. Сверхъ того вся страна порядочно утомилась отъ прошлыхъ междоусобицъ и жаждала внутренняго покоя. Враждовавшіе съ Генрихомъ IV лорды частью были усмирены, прочіе же поняли, что дальнйшая ихъ вражда съ короной была невозможна, а наконецъ вс видли, что молодой король, бывшій почти полновластнымъ правителемъ государства уже въ послдніе годы царствованія его больного отца, имлъ очень внушительный, твердый характеръ и могъ съ полнымъ достоинствомъ занимать тронъ. Франція была около этого времени въ совершенно обратномъ положеніи. На престол ея сидлъ сумасшедшій король Карлъ VI. Сынъ и наслдникъ его, дофинъ Лудовикъ, былъ извстенъ только своей безхарактерностью и развратнымъ поведеніемъ. Вслдствіе этого могущественныя партіи Орлеановъ Арманьяковъ и герцога Бургундскаго, споря за то, кому стоять у власти и управлять слабоумнымъ королемъ, терзали несчастное государство своими происками внутри и тмъ ослабляли для борьбы, съ вншнимъ врагомъ. Вс выгодные шансы войны между обоими государствами были такимъ образомъ на сторон англійскаго короля. Генрихъ V однако все-таки не вдругъ ршился бросить исконнымъ врагамъ своей родины окончательный вызовъ. Ему, правда, нечего было бояться противодйствія со стороны, могущественныхъ вельможъ, но онъ въ начал своего царствованія не былъ въ ладахъ съ духовенствомъ, которое въ это время было въ Англіи еще очень большой силой. Генрихъ, будучи еще принцемъ, покровительствовалъ реформаціонному ученію Виклефа, но, сдлавшись королемъ, понялъ, что такой образъ дйствія, ведшій къ борьб съ духовенствомъ, связывалъ ему руки въ предстоявшей войн. Вслдствіе этого онъ разршилъ преслдованіе еретиковъ и этимъ средствомъ помирился съ духовенствомъ, которое въ благодарность немедленно встало на его сторону и предложило ему для воины огромныя денежныя субсидій. Общій энтузіазмъ охватилъ всю Англію. Выдумавъ для благовиднаго оправданія войны самое натянутое толкованіе своихъ династическихъ правъ на французскій тронъ и получивъ, конечно, отказъ Франціи на свои требованія, Генрихъ отъ слова перешелъ къ длу. Война началась высадкой на французскій берегъ огромнаго войска и осадой города Гарфлера, который и былъ взять въ 1415 г. Какъ ни былъ блестящъ этотъ успхъ, Генрихъ купилъ его дорогой цной. Войско его, разслабленное походомъ и болзнями, не могло продолжать наступательной войны, и потому онъ ршилъ отступить въ Калэ. Французы послдовали за нимъ и, несмотря на совты опытныхъ вождей выждать, когда непріятель ослабнетъ еще боле, ршили датъ сраженіе. Послдовавшая битва при мстечк Азинкурт была для нихъ несчастна въ полномъ смысл слова. Англичане, несмотря на большой перевсъ силы враговъ, одержали блистательную побду, которая повернула все дло въ ихъ пользу. Борьба партій началась во Франціи съ удвоенной силой. Герцогъ Бургундскій перешелъ открыто на сторону англичанъ. Генрихъ объявилъ себя французскимъ королемъ. Королева Изабелла, жена Карла VI, старалась войти въ соглашеніе съ Генрихомъ и предложила ему руку дочери Карла, красавицы Екатерины. Но Генрихъ былъ слишкомъ уменъ и хитеръ, чтобъ поддаться на такую удочку. Бракъ съ принцессой входилъ въ его планъ только въ томъ случа, если вмст съ нимъ онъ могъ достичь главной своей надежды: добиться короны Франціи. Цлыхъ четыре года прошли затмъ въ томительномъ, неустановившемся положеніи, при чемъ никто не зналъ, кто былъ во Франціи настоящемъ королемъ: Генрихъ ли, владвшій сверной ея частью, или слабоумный Карлъ? Описывать вс мелочныя событія этого тяжелаго времени нтъ надобности въ настоящемъ краткомъ очерк. Кончилось оно лишь въ 1421 году, когда окружавшіе Карла VI интриганы принудили его подписать въ. Труа постыдный для Франціи договоръ, въ силу котораго Генрихъ, женившійся на дочери короля, Екатерин, признавался по смерти Карла наслдникомъ французской короны съ совершеннымъ устраненіемъ дофина Карла. Съ этого времени во Франціи дйствовали два правительства: одно — Генриха, другое — дофина Карла, отказавшагося признать договоръ въ Труа и вошедшаго въ сношенія съ Шотландіей, которая прислала ему помощь. Генрихъ, между тмъ, вернулся въ Англію, гд былъ принять съ неслыханными почестями, какъ тріумфаторъ. Намстникомъ французскихъ владній былъ назначенъ братъ короля, герцогъ Кларенсъ, но назначеніе это не оказалось счастливымъ. При первыхъ же дйствіяхъ противъ врага Кларенсъ былъ разбить при Боже. Генрихъ, узнавъ объ этомъ, поспшилъ вернуться во Францію, но вскор по прибытіи захворалъ и умеръ 31 августа 1422 года, оставя наслдникомъ престола своего малолтняго девятимсячнаго сына, впослдствіи короля Генриха VI. Смерть Генриха сдлалась поворотнымъ пунктомъ счастья этой войны. Дофинъ Карлъ немедленно объявилъ себя королемъ. Борьба партій въ Англіи при малолтнемъ корол разыгралась съ новой силой, и вся затянная Генрихомъ война кончилась полнымъ торжествомъ Франціи, съ устраненіемъ навсегда претензій англійскихъ королей овладть этой страной.

Таковъ въ краткихъ словахъ очеркъ царствованія Генриха V и исторіи веденной имъ войны. Сличая трезвый историческій выводъ, какой можно и должно сдлать изъ этихъ событій, съ тмъ, что изобразилъ Шекспиръ въ своей пьес, можно легко видть, какъ далеко уклонился онъ отъ исторической истины. Война, затянная между двумя молодыми, сильными государствами, стоявшими на одинаковой степени развитія своего политическаго роста, конечно, никогда не могла кончиться слитіемъ обоихъ подъ однимъ скипетромъ. Которая бы изъ сторонъ ни затяла подобное предпріятіе, оно все равно неизбжно кончилось бы отраженіемъ нападавшихъ и возвращеніемъ къ statu quo ante. Между тмъ Шекспиръ въ своей пьес какъ бы умышленно позабылъ объ исход этой войны и изобразилъ лишь ея первую, боле благопріятную для англичанъ, половину, при чемъ придалъ всему событію героическій, легендарный характеръ, самого же зачинщика возвысилъ на недосягаемый эпическій пьедесталъ, уклонясь совершенно отъ того, что говорила безпристрастная исторія. Такой поступокъ Шекспира нкоторые критики объясняютъ его патріотизмомъ и находятъ даже, что въ пьес этой онъ сошелъ съ точки объективнаго міросозерцанія и написалъ совершенно тенденціозную вещь. Но Шекспира нельзя судить такъ поверхностно. Спору нтъ, что въ нкоторыхъ деталяхъ пьесы онъ польстилъ патріотизму своихъ соотечественниковъ, и польстилъ даже до излишка. Такъ, конечно, нельзя безъ улыбки читать сцену, когда королю передаютъ отчетъ объ Азинкуртской побд, при чемъ оказывается, что на тысячи убитыхъ французовъ насчитано всего нсколько десятковъ англичанъ. Но если оставить въ сторон такія мелочи и взглянуть на духъ пьесы вообще, то мы увидимъ, что Шекспиръ и здсь остался, какъ всегда, великимъ поэтомъ, чуждымъ всякихъ тенденціозныхъ взглядовъ. Если изображенные имъ король Генрихъ и событія войны были далеко нетаковы, какими рисуетъ ихъ безпристрастная исторія, то не надо забывать, что они въ то время такими казались, и казались не только современникамъ Шекспира, но даже и позднйшимъ потомкамъ. Генрихъ V былъ возведенъ народнымъ мнніемъ на степень легендарнаго, почти полумиическаго героя, подобно Петру Великому, а Азинкуртской побдой англичане хвастали, какъ величайшимъ событіемъ своей исторіи, почти до дня Ватерло. Несчастнаго окончанія войны народъ не хотлъ даже знать. Но если подобнаго рода настроеніе и подобные взгляды существовали дйствительно въ умахъ цлой націи, то ихъ поневол слдуетъ признать крупнымъ историческимъ фактомъ, и потому поэзія имла полное право ихъ изобразить. Всякій народъ иметъ такую эпопею, а всякая эпопея не что иное, какъ изображеніе лучшихъ и боле возвышенныхъ народныхъ врованій и взглядовъ, съ устраненіемъ низкихъ и дурныхъ. Въ глазахъ Англіи царствованіе Генриха V сдлалось именно такой народной эпопеей, и потому великій поэтъ, захотвшій увковчить эту эпопею въ своемъ произведеніи, долженъ былъ непремнно считаться съ такими взглядами и добросовстно изобразить то, что существовало дйствительно, несмотря даже на преувеличеніе такихъ взглядовъ и отклоненіе ихъ отъ исторической истины. Созданная Шекспиромъ личность Генриха V, а равно и окружавшихъ его лицъ, совершенно соотвтствуетъ такому взгляду. Вс его поступки, изображенные въ пьес, запечатлны такимъ характеромъ и возвеличены, вопреки истин, согласно тому общественному мннію, какое о немъ жило въ умахъ массъ. Такъ, нелпый іезуитскій предлогъ, выдуманный Генрихомъ для начала войны, будто бы онъ имлъ право на корону Франціи по происхожденію, превратился подъ перомъ Шекспира въ искреннйшее, благочестивое убжденіе короля, будто онъ ищетъ одной только правды и ршается на войну съ единственной цлью возстановить попранное право. Все, что Генрихъ длаетъ и говорить въ пьес, дале представлено въ такомъ же точно приподнятомъ, прикрашенномъ противъ дйствительности вид. Въ военныхъ сценахъ, которыя и въ настоящей войн, конечно, ничмъ не отличались отъ общаго тогдашняго варварскаго способа вести войны, Генрихъ тоже представленъ правдивымъ героемъ, допускающимъ лишь съ прискорбіемъ рзню и жестокости. Его приказъ перерзать плнныхъ (что въ то время длалось всегда) изображенъ, какъ неизбжныя репрессаліи за жестокость самихъ французовъ. Даже въ сватовств и въ брак съ Екатериной, — брак, заключенномъ чисто изъ политическихъ причинъ, Генрихъ представлялся какъ глубоко-любящій человкъ, радующійся такшгь способомъ покончить кровавую распрю. Точно такой же свтлый покровъ наброшенъ на дйствія и всхъ окружающихъ его лицъ. Духовенство, приставшее къ партіи Генриха исключительно въ отплату за его согласіе на преслдованіе еретиковъ, изображено тмъ, чмъ оно должно быть въ дйствительности, т.-е. истолкователемъ Священнаго Писанія и молельщиковъ за отечество. Вельможи, хотя и усмиренные по наруж, но далеко не оставившіе своихъ происковъ (что они доказали своими интригами по смерти короля) представлены въ пьес самоотверженными бойцами за правое дло. Французы, наоборотъ (ради того же возвеличенія славы и достоинства англичанъ), представлены въ униженномъ, почти комическомъ вид. Конечно, это тоже уклоненіе отъ истины, но опять не надо забывать, что такими французы рисовались тогда въ воображеніи всей Англіи. Въ послдней сцен заключенія мира даже реальные историческіе факты изображены въ извращенномъ вид. Извстно, что постыдный для Франціи миръ былъ подписанъ сумасшедшимъ Карломъ, не понимавшимъ, что онъ длаетъ, и что, сверхъ того, миръ этотъ былъ чисто номинальнымъ, такъ какъ война, продолжавшаяся и потомъ дофиномъ, кончилась его воцареніемъ. Въ пьес же сумасшедшій король представленъ нжнымъ, благоразумнымъ отцомъ, сознательно и съ охотой отдающимъ свои права на престолъ вновь пріобртенному англійскому сыну. Но и этотъ фактъ оправдывается тмъ, что въ Англіи смотрли въ то время на этотъ миръ такъ, какъ изобразилъ его Шекспиръ въ своей пьес. Ради сохраненія такого духа всего произведенія Шекспиръ отступилъ въ окончательной развязк даже отъ той схемы, по какой построены его прочія драматическія хроники. Вс он кончаются смертью выведенныхъ въ нихъ королей. Въ ‘Генрих V’ дйствіе, напротивъ, оканчивается на момент величайшей славы этого короля. Въ этомъ факт также нельзя не видть желанія поддержать общій торжественный тонъ всего произведенія.

Если бъ однако Шекспиръ ограничился изображеніемъ Генриха только въ такомъ эпическомъ вид, то онъ сдлалъ бы его характеръ черезчуръ одностороннимъ и отступилъ отъ основного правила своего творчества: изображать людей такими, какими мы видимъ ихъ въ дйствительной жизни. Въ настоящемъ же случа такой проблъ бросался бы въ глаза еще боле потому что въ лиц Генриха V, какъ короля, мы встрчаемся со старымъ знакомымъ, изображеннымъ тмъ же Шекспиромъ въ лиц принца Генриха въ двухъ предыдущихъ хроникахъ, и изображеннымъ совершенно иными чертами. Съ чертами этими автору при изображеніи короля Генриха, какъ обыкновеннаго человка, пришлось считаться по необходимости и, такъ или иначе, не забыть ихъ въ настоящей пьес. Въ противномъ случа Генрихъ-принцъ, выведенный въ прежнихъ пьесахъ, и Генрихъ-кородь показались бы двумя совершенно различными людьми, чмъ было бы разрушено все художественное единство этого лица. Какъ ни трудна, казалась, повидимому, такая задача, но Шекспиръ, какъ и во всхъ случаяхъ, разршилъ ее блистательно. Съ личностью Генриха-кородя, конечно, нельзя было прямо связать личность кутилы принца, якшающагося съ товарищами, подобными Фальстафу, Бэрдольфу и другимъ, грабящаго прозжихъ и творящаго тому подобныя безобразія, но можно было изобразить, во что логически превратились т основныя свойства характера принца, которыя побуждали его къ подобнымъ -поступкамъ въ былое время. При разбор характера принца Генриха въ предыдущемъ этюд къ хроник ‘Король Генрихъ IV’ было сказано, что онъ по основнымъ своимъ чертамъ былъ уменъ, благороденъ и весело-добродушенъ. Бурныя увлеченія его молодости проистекали исключительно изъ этого послдняго свойства, а потому никакъ не могли ложиться на него тяжелымъ пятномъ. Принцъ Генрихъ въ этомъ случа походилъ на игривый ключъ чистйшей воды, который хотя и можетъ загрязниться на время, попавъ въ смрадную рытвину, но затмъ, выбжавъ вновь въ чистое русло, быстро оставляетъ приставшую къ нему муть, длаясь вновь чистымъ и прозрачнымъ, не теряя при этомъ и своей прежней игривой быстроты. Шекспиръ въ разсматриваемой пьес изобразилъ его именно съ этой точки зрнія. Бывшій гуляка, отрекшись отъ прежнихъ безпутныхъ товарищей, остался такимъ же веселымъ и добродушнымъ, какимъ былъ въ прежнее время. Королевскій санъ нисколько не сдлалъ его заносчивымъ и надменнымъ. Ласковый и веселый, какимъ былъ съ прежними друзьями, онъ перенесъ теперь это обращеніе на своихъ новыхъ товарищей и сподвижниковъ — солдатъ. Онъ вступаетъ съ ними въ такія же товарищескія отношенія, но уже не съ тмъ, чтобъ гулять и забавляться, а чтобъ научить ихъ исполненію долга и ободрить къ предстоящимъ подвигамъ. Изучивъ простой народъ во время своей прежней бурной жизни, онъ научился съ нимъ говорить понятнымъ для него языкомъ, примняясь къ уровню его понятій и чувствъ, а потому и успваетъ достичь чего хочетъ гораздо лучше, чмъ это сдлалъ бы гордый и заносчивый начальникъ. Онъ длитъ съ своими сподвижниками ихъ труды, спитъ, какъ они, на голой земл и этимъ примромъ удваиваетъ ихъ силу и бодрый духъ. Онъ не прочь даже попрежнему пошутитъ, что выражаетъ, напримръ, въ забавной шутк съ Флюелденомъ. Но шутка эта при всей своей вульгарности, конечно, нимало не походитъ на его прежнія забавы съ Фальстафомъ. Кром этихъ сторонъ характера принца, Шекспиръ съ особенной утонченностью оттнилъ и боле глубокія качества его ума и сердца. Въ брак съ принцессой Екатериной, заключенномъ ради чисто политическихъ цлей, Генрихъ изображенъ человкомъ, любящимъ глубоко и прочно. Сцена его сватовства принадлежитъ къ лучшимъ страницамъ не только Шекспира, но и всей поэзіи вобще. Дополнивъ такими чертами личность героя-короля, Шекспиръ, не войдя ни въ малйшій диссонансъ съ этимъ изображеніемъ, представилъ его въ вид обыкновеннаго смертнаго съ самыми симпатичными, жизненно врными качествами.

Король Генрихъ — единственное законченное и нарисованное во весь ростъ лицо пьесы. Прочія лица не имютъ отдльно почти никакого значенія, но зато, взятыя вс вмст, они составляютъ какъ бы одно гигантское дйствующее лицо, достойно поставленное возл Генриха. Лицо это — вся Англія, изображенная такою, какой она, охваченная энтузіазмомъ, дйствительно считала себя въ то достопамятное время, когда происходитъ дйствіе пьесы. Такой характеръ и такая постройка произведенія, конечно, умаляютъ его значеніе, какъ драмы, но зато возводятъ его на величественный эпическій пьедесталъ, какъ это уже сказано выше. Изъ всхъ Шекспировскихъ хроникъ ‘Генрихъ V’ дйствительно можетъ преимущественно предъ прочими назваться скоре эпопеей, чмъ драмой. Это значеніе чувствуется не только въ содержаніи пьесы, но обнаруживается слдами даже во вншней ея постройк. Такъ, Шекспиръ ввелъ въ нее прологи, названные хорами, хотя, собственно, это вовсе не хоры въ томъ значеніи, какое слово это иметъ въ греческой трагедіи, а просто монологи, въ которыхъ поясняются т событія, которыя по своей эпической широт не могли улечься въ драматическія рамки. Несмотря на поэтическую прелесть этихъ монологовъ, они все-таки неумстны въ драм, гд все дйствіе должно развиваться предъ глазами зрителей, а потому и введеніе ихъ должно считаться уступкой, сдланной ради того, чтобъ усилить во всемъ произведеніи его эпическій, легендарный колоритъ.

Несмотря на такой своеобразный, возвышенный тонъ всей пьесы, Шекспиръ не отступилъ въ постройк ея отъ своего обыкновеннаго пріема: чередовать серьезное съ комическимъ. Въ пьес выведено нсколько комическихъ лицъ и сценъ, но нельзя сказать, чтобъ это было сдлано на этотъ разъ удачно. Читатели найдутъ между второстепенными лицами пьесы нсколькихъ изъ своихъ старыхъ знакомыхъ по двумъ предыдущимъ хроникамъ. Бывшая свита принца Генриха — Бэрдольфъ, Пистоль, хозяйка Куикли — опять являются передъ глазами зрителей. Главнаго героя этой свиты — Фальстафа, впрочемъ, мы боле не встрчаемъ, несмотря на сдланное Шекспиромъ (въ эпилог къ второй части ‘Генриха IV’ общаніе позабавить публику фигурой жирнаго рыцаря еще разъ. Очень вроятно, что Шекспиръ чувствовалъ неумстнымъ дать въ настоящей пьес большое значеніе этому лицу, выводить же его въ вид второстепеннаго аксессуара не стоило. Зато взамнъ самого Фальстафа мы имемъ прелестный разсказъ Куикли о его смерти. Прочія лица являются въ нсколькихъ довольно забавныхъ сценахъ, но нельзя не замтить, что общее производимое ими впечатлніе, какъ всякое повтореніе уже извстнаго, далеко не такъ сильно, какъ въ предыдущихъ хроникахъ, да и вообще все ихъ появленіе какъ-то не вяжется съ общимъ содержаніемъ пьесы. Равно нельзя назвать особенно удачнымъ введеніе въ пьесу нсколькихъ новыхъ комическихъ лицъ въ лиц уэльскаго капитана Флюеллена и его товарищей — ирландца Мэкморриса и шотландца Джеми. Комизмъ этихъ трехъ лицъ основанъ въ подлинник на томъ, что они, какъ иностранцы, говорятъ ломанымъ англійскимъ языкомъ. Можетъ-быть, для современниковъ Шекспира такого рода жаргонъ казался дйствительно смшнымъ и производилъ на сцен эффектъ, но вообще нельзя не признать такого способа возбуждать смхъ публики способомъ довольно дешевымъ и недостойнымъ писателя, какъ Шекспиръ. Передать эту комическую черту въ перевод не было никакой возможности. Коверканье языка этими лицами въ подлинник состоитъ главнйше въ томъ, что они измняютъ въ словахъ согласныя буквы. Можетъ-быть, это звучало смшно въ ушахъ англичанъ, привыкшихъ смяться надъ такимъ искаженіемъ, какъ, напримръ, мы смемся надъ жаргономъ евреевъ, но въ русскомъ текст соотвтственное искаженіе тхъ же буквъ, какія искажены въ англійскомъ подлинник, не имло бы никакого смысла. Оставить однако эту черту въ перевод безъ всякаго вниманія тоже было нельзя, а потому я ршился допустить нкоторыя легкія неправильности языка только въ роли главнаго лица — Флюеллена для того, чтобъ хоть сколько-нибудь выяснить мысль автора.

Въ заключеніе слдуетъ сказать нсколько словъ еще объ одной странной особенности, также допущенной Шекспиромъ въ постройк этой пьесы. Выведенные въ ней французы, говоря, подобно всмъ прочимъ лицамъ, по-англійски, безпрестанно вставляютъ въ свою рчь цлыя фразы и даже монологи по-французски, а одна сцена — разговора принцессы Екатерины съ своей приближенной — написана даже на этомъ язык цликомъ. Очень вроятно, что въ этомъ случа Шекспиръ также разсчитывалъ на сценическій эффектъ, примняясь къ вкусамъ и требованіямъ современной публики. Въ текст перевода вс эти фразы и разговоры напечатаны, какъ и въ подлинник, по-французски, но буквальный ихъ переводъ помщенъ въ примчаніяхъ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Король Генрихъ V.

Герцогъ Глостеръ, Герцогъ Бэдфордъ, братья короля.

Герцогъ Эксетеръ, дядя короля.

Герцогъ Іоркскій, двоюродный братъ короля.

Графъ Салисбюри.

Графъ Вестморландъ.

Графъ Варвикъ.

Архіепископъ Кэнтерберійскій.

Епископъ Элійскій.

Графъ Кэмбриджъ, Лордъ Скрупъ, Сэръ Томасъ Грей, заговорщики противъ короля.

Сэръ Томасъ Эрпингамъ, Гоуеръ, Флюелленъ, Мэкморрисъ, Джеми, офицеры въ войск короля Генриха.

Бэтсъ, Кортъ Вилльямсъ, солдаты въ войск короля.

Нимъ, Бэрдольфъ, Пистоль, прежніе товарищи Фальстафа, теперь солдаты короля.

Мальчикъ, слуга Фальстафа, потомъ Пистоля.

Герольдъ.

Карлъ VI, король французскій. Пудовикъ, дофинъ.

Герцогъ Бургундскій.

Герцогъ Орлеанскій.

Герцогъ Бурбонскій.

Конетабль Франціи.

Рамбюръ, Гранпре, Французскіе дворяне.

Комендантъ Гарфлера.

Монжуа, французскій герольдъ.

Французскіе послы.

Изабелла, королева французская.

Екатерина, дочь Карла и Изабеллы.

Алиса, фрейлина Екатерины.

Куикли, жена Пистоля, хозяйка таверны.

Хоръ.

Лорды, свита, англійскіе и французскіе офицеры, солдаты, гонцы и народъ.

Мсто дйствія сначала въ Англіи, а потомъ во Франціи.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

(Входитъ хоръ ¹)

Хоръ. О, огненная муза, мчись быстрй

На небо вымысла! Пусть вмсто сдены

Намъ служитъ королевство, вмсто лицъ —

Одни князья, а зрителями будутъ

Внчанные монархи! Вотъ тогда

Могли бы мы сказать, что славный Генрихъ

Явился здсь въ своемъ достойномъ вид.

Какъ грозный Марсъ, у чьихъ побдныхъ ногъ

Лежали бъ мечъ, убійство и огонь

Подобно псамъ, удержаннымъ на сворахъ,

И рвущимся на первый же призывъ!

Простите жъ вс, собравшіеся здсь,

Тому, кто вывелъ дерзко на подмосткахъ

Предметъ подобной важности! Судите,

Возможно ли вмстить въ такой курятникъ ²)

Равнины Франціи, иль сгромоздить

Въ ничтожномъ этомъ О ³) хоть только шлемы,

Пугавшіе окрестность Азинкурта?

Простите жъ насъ: вдь рядъ ничтожныхъ цифръ

Даетъ подчасъ понятье о мильонахъ,—

Такъ почему жъ нельзя ршиться намъ,

Нулямъ такого счета, вамъ представить,

Что мы задумали? Вообразите,

Что здсь простерлись широко равнины

Двухъ королевствъ, которыхъ берега,

Склонившіеся близко такъ другъ къ другу,

Разъединяетъ узкій, но опасный,

Могучій океанъ. Пусть вамъ дополнитъ,

Чего недостаетъ, воображенье.

Пусть каждый человкъ у васъ въ глазахъ

Раздлится на сотни. Создавайте

Войска воображеньемъ. Если рчь

Зайдетъ о лошадяхъ — вообразите,

Что вы ужъ видите, какъ ихъ подковы

Взрываютъ грозно землю. Ваши мысли

Помогутъ пусть достойно восхвалить

Намъ славныхъ королей, и вмст съ нами

Должны вы перескакивать свободно

Чрезъ время и пространство, сокращая

Въ ничтожный мигъ, что длалось годами.

Вотъ почему позвольте, чтобъ сегодня

Являлся я. какъ хоръ, для объясненій.

А до того я, кончивъ роль пролога,

Прошу нашъ трудъ судить не очень строго. (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я ⁴).

Лондонъ. Передняя въ королевскомъ дворц.

(Входятъ архіепископъ Кентерберійскій и епископъ Элійскій).

Архіепископъ. Да, лордъ,— опять предложенъ билль, который

Почти прошелъ въ одиннадцатый годъ

Правленія покойнаго монарха

Помимо насъ и былъ задержанъ только

По случаю возникшихъ безпорядковъ.

Епископъ. Но какъ же отвратить его теперь?

Архіепископъ. Подумаемъ. Иначе намъ придется

Утратить чуть не больше половины

Всего, чмъ мы владемъ. Этотъ билль

Ведетъ къ тому, чтобъ обложить вс земли,

Завщанныя церкви отъ усердья

Достойныхъ христіанъ, такимъ налогомъ,

Который бы позволилъ королю

Свободно содержатъ пятнадцать графовъ,

Шесть тысячъ двсти воиновъ, снабженныхъ

Всмъ для войны, и тысячу пятьсотъ

Готовыхъ въ битву рыцарей. Затмъ

Хотятъ, чтобъ мы открыли сто пріютовъ

Для бдняковъ, гд было бъ все, что нужно,

Чтобъ ихъ призрть, а наконецъ должны

Платить еще по тысяч мы фунтовъ

Погодно королю. Вотъ что у насъ

Отниметъ этотъ билль.

Епископъ. Глотокъ изрядный.

Архіепископъ. Съ нимъ можно проглотить и самый кубокъ.

Епископъ. Но что жъ начать?

Архіепископъ. Намъ остается только

Надяться на благость короля.

Епископъ. Онъ — врный сынъ святйшей нашей церкви.

Архіепископъ. Онъ, общалъ не то, пока былъ молодъ,

Но, кажется, и смерть не такъ проворно

Постигнула его отца, какъ быстро

Онъ вмст съ нимъ убилъ свои пороки.

Обдуманность, явясь, какъ свтлый ангелъ,

Изгнала въ немъ грховнаго Адама,

Оставя плоть отверзстою, какъ рай,

Съ пріему добрыхъ качествъ. Никогда

Себя не исправлялъ такъ быстро школьникъ,

Ни разу улучшенье не вливалось

Въ кого-нибудь, смывая такъ безслдно

Прошедшіе пороки! Нтъ примра,

Чтобъ гидра своеволія теряла

Такъ быстро власть, какъ это увидали

Мы въ первый разъ на немъ.

Епископъ. Въ томъ наше счастье.

Архіепископъ. Послушайте, какъ судитъ онъ о вр —

И вы невольно будете жалть,

Что онъ король, а не прелатъ! Начните

Съ нимъ рчь о государств — онъ отвтитъ,

Какъ будто бъ занимался цлый вкъ

Длами управленья, пусть начнетъ онъ

Рчь о войн — и слухъ вашъ поразится

Ужаснымъ громомъ битвъ, переведеннымъ

На звуки нжной музыки, сведите

Рчь на дла политики — онъ легче

Ея развяжетъ узелъ, чмъ подвязку.

Его словамъ готовъ бы былъ внимать

И самъ повса-воздухъ, уши жъ смертныхъ

Заботливо боятся проронить

Сладчайшій медъ разумныхъ изреченій!

Не для него теоріи, напротивъ —

Он должны въ немъ черпать умъ и мудрость.

Поистин, нельзя понять, гд могъ онъ

Такъ воспитать себя, когда припомнимъ,

Въ какомъ кругу испорченныхъ людей

Вращался онъ до сей поры, теряя

Златые дни въ пирахъ и буйныхъ играхъ.

Кто видлъ хоть когда-нибудь, чтобъ онъ

Чуждался низкихъ сходокъ и скрывался

Въ глуши уединенья, предаваясь

Ученью и трудамъ?

Епископъ. Хорошій плодъ

Растетъ и подъ крапивой. Что здорово

Само въ себ, взойдетъ еще роскошнй

Въ сосдств зла. Вотъ точно такъ и принцъ

Скрывалъ въ глуши свое образованье.

Онъ, какъ трава, росъ только по ночамъ,

Невидимо, но тмъ полнй и лучше.

Архіепископъ. Не иначе: — пора чудесъ прошла,

И мы должны невольно допустить

Естественность въ подобной перемн.

Епископъ. Однако, лордъ,— чтобъ не забыть о дл:

Что жъ длать намъ противъ палаты общинъ,

Вотировавшей билль? Какого мннья

О немъ король?

Архіепископъ. Онъ не сказалъ ни слова,

Но, кажется, готовъ скорй склониться

На нашу сторону, чмъ поощрять

Искательства враговъ. Я изложилъ

Подробно королю о нашихъ взглядахъ

На нужды времени при предстоящей

Войн съ французами и предложилъ

Отъ имени собора всхъ духовныхъ

Пожертвовать ему такую сумму,

Какой еще досел никогда

Не жертвовало разомъ духовенство

Его предшественникамъ.

Епископъ. Какъ же принялъ

Онъ это предложенье?

Архіепископъ. Благосклонно,

Я, впрочемъ, не покончилъ съ нимъ, но онъ,

Какъ кажется, весьма не прочь услышать

Подробный выводъ правъ, какія онъ

Наслдовалъ по прадду Эдварду

На герцогства и вообще на всю

Корону Франціи.

Епископъ. Что жъ помшало

Вамъ покончить съ нимъ?

Архіепископъ. Онъ долженъ былъ принять

Французскаго посла. Но часъ пріема,

Какъ кажется, насталъ ужъ. Есть четыре?

Епископъ. Да, добрый лордъ.

Архіепископъ. Пойдемте же послушать,

Какая цль посольства. Впрочемъ, я

Могу почти предугадать заранй

Слова посла.

Епископъ. Пойдемте, лордъ: я также

Послушаю охотно, что онъ скажетъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Пріемная зала во дворц.

(Входятъ король Генрихъ, Глостеръ, Бэдфордъ, Эксетеръ, Варвикъ, Вестморландъ и придворные).

Король. Гд лордъ Кентерберійскій?

Эксетеръ. Государь,

Почтенный лордъ сюда еще не прибылъ.

Король. Вели за нимъ послать, любезный дядя ⁵,

Вестморландъ. Не пригласить ли также, государь.

Французскаго посла ⁶)?

Король. Нтъ, не теперь,

Любезный братъ. Намъ хочется сначала

Подробно обсудить вопросъ о нашихъ

Правахъ на Францію.

(Входятъ архіепископъ Кентерберійскій и епископъ Элійскій).

Архіепископъ. Да дастъ Господь

Монарху долгій вкъ и да хранитъ Онъ

Его священный тронъ!

Король. Благодарю васъ,

Достойный лордъ. Скажите намъ теперь

Во всемъ согласно съ совстью и знаньемъ,

Иметъ ли салическій законъ

Возможность уничтожить наше право

На Францію? Но да хранитъ васъ Богъ

Отъ всякаго кривого толкованья

И отъ всего, чмъ вы бы запятнали

Правдивость вашихъ знаній, уклонившись

Отъ свта истины! Не забывайте,

Что если вы ршитесь утвердить

За нами это право, то вы этимъ

Заставите пролить насъ неизбжно

Кровь многихъ тысячъ, полныхъ силъ и жизни.

Судите же, какой вы страшной насъ

Подвергнете отвтственности, если

Заставите напрасно пробудить

Заснувшій мечъ войны. Я заклинаю

Поэтому васъ именемъ Господнимъ —

Не будьте опрометчивы! Вся кровь,

Которая прольется въ страшной распр

Такихъ двухъ государствъ, падетъ ужаснымъ

И гибельнымъ укоромъ на главу

Того, кто обнажитъ неправо мечъ свой

На гибель бднымъ смертнымъ, одареннымъ

И безъ того такой короткой жизнью.

Теперь начните, лордъ, — мы примемъ гласъ вашъ

За гласъ святйшей правды, уповая,

Что все, что вы ни скажете намъ, будетъ

Омыто вашей совстью такъ точно,

Какъ грхъ людей смывается крещеньемъ.

Архіепископъ. Внемлите жъ мн, достойный повелитель,

И доблестные пары, чья рука

Поддержкой служитъ трону. Все, что можно

Сказать противъ священныхъ правъ его

Величества на Францію, вертится

На старомъ положеньи, чье изданье

Приписано врагами Фарамунду:

In terrain Salicam nmlieres

Ne succedant ⁷): въ салической зезш

Для женщинъ нтъ наслдья. Но французы

Приписываютъ ложно Фарамунду

Такой законъ и ложно увряютъ,

Что Франція должна считаться этой

Салической землей. У нихъ самихъ

Прочесть мы можемъ въ хроникахъ, что имя

Салической земли дано пространству.

Лежащему въ Германіи межъ Салой

И Эльбою, гд посл покоренья

Саксонцевъ Карлъ Великій поселилъ

Колонію французовъ. Вотъ они-то,

Не могши уважать германскихъ женщинъ

За легкость поведенья, и ршили

Издать законъ, который устранялъ бы

Наслдованье женщинъ на престол

Салической земли, которой имя,

Какъ я уже сказалъ, дано пространству

Межъ Эльбою и Салой. Это мсто

Зовется нын нейсенъ. Потому

Понятно, что салическій законъ

Никакъ нельзя считать мвшимъ и силу

Для Франціи. Французы овладли

Салической землей спустя четыре

Столтія по смерти Фарамунда,

Котораго они считаютъ ложно

Издателемъ закона, и который

Скончался самъ въ четыреста шестомъ

Году по искупленьи, между тмъ

Какъ Карлъ Великій вытснилъ саксонцевъ

И поселилъ французовъ между Садой

И Эльбою почти что въ восьмисотомъ.

Сверхъ этого, встрчаемъ мы разсказъ

Въ французскихъ старыхъ хроникахъ, что ихъ

Король Пепинъ, низвергшій Хильдерика,

Оправдывалъ и собственное право

На Францію своимъ происхожденьемъ

Отъ женщины жъ, а именно Влитгильды,

Которая была, какъ вамъ извстно,

Клотара дочь. Мы знаемъ сверхъ того,

Что и Канетъ, похитившій корону

У герцога Лоренскаго, прямого

И вмст съ тмъ послдняго потомка

Отъ Карла по мужскому поколнью,

Хотлъ придать хоть призрачное право

Подобному неправому поступку

И для того пытался уврять,

Что самъ онъ происходитъ отъ Лингарды,

Которая была дочь Карломана

И внука Людовика, сына Карла

Великаго. Такъ точно и Лудовикъ

Десятый, сынъ Капета, бывши долго

Ужъ королемъ, страшился постоянно

За свой внецъ, пока не убдился,

Что онъ происходилъ по Изабелл,

Своей почтенной бабк, по прямому

Колну отъ прекрасной Эрменгарды,

Которая была съ тмъ вмст дочь

Помянутаго герцога Лорени,

И, выйдя позже замужъ, тмъ связала

Въ своемъ лиц прав потомства Карла

Великаго съ династіей тогдашнихъ

Монарховъ Франціи. Подобный выгодъ

Вамъ можетъ доказать ясне солнца,

Что вс они: Пепинъ, Канетъ, Лудовикъ —

Пытались доказать свои права

На ихъ престолъ прямымъ происхожденьемъ

По женскому жъ колну. И донын

Французскіе монархи обладаютъ

Короной ихъ отцовъ по сил тхъ же

Непризнанныхъ самими правъ, а чуть лишь

Предъявимъ мы права свои — французы

Кричатъ намъ про салическій законъ.

Имъ выгоднй и легче заблуждаться

Въ стяхъ подобныхъ выдумокъ, чмъ прямо

И честно объявить, что ихъ корона

Похищена неправедной рукой

У вашего величества.

Король. Такъ, значитъ,

Я требовать могу корону прямо

И безъ грха?

Архіепископъ. Я этотъ грхъ беру

На собственную душу. Ваше право

Поддержано священнымъ изреченьемъ

Изъ ‘Книги числъ’, гд сказано, что если

Скончался сынъ, то дочь должна тогда

Наслдовать. О, славный повелитель,

Вступитесь за свое! Воздньте къ небу

Кровавую хоругвь! Не забывайте

Своихъ могучихъ предковъ! Призовите

Духъ пращура, которому вы сами

Обязаны внцомъ, себ на помощь!

Пусть онъ придетъ съ Эдвардомъ, Чернымъ принцемъ,

Такъ доблестно сразившимъ мощь французовъ

Въ ихъ собственной земл, отцу на радость,

Смотрвшему съ высокаго холма,

Какъ яростно его отважный львенокъ

Топталъ въ крови французское дворянство ⁸).

О, дивный видъ:— британцевъ половина

Сбивала въ прахъ могущество враговъ,

Другая же смотрла, улыбаясь,

На подвиги своихъ отважныхъ братій!

Епископъ. Будите въ вашемъ сердц память этихъ

Великихъ длъ! Спшите обновить

Въ своемъ лиц величье вашихъ предковъ!

Вы славный ихъ преемникъ! Вы сидите

На ихъ могучемъ трон, въ вашихъ жилахъ

Течетъ ихъ кровь, вы въ этихъ юныхъ лтахъ

Созрли ужъ для славныхъ бранныхъ длъ!

Эксетеръ. Монархи, ваши братья ожидаютъ,

Глядя на васъ, чтобъ вы возстали тоже,

Подобно львамъ могучей вашей крови,

Царившимъ прежде васъ.

Вестморландъ. Имъ хорошо

Извстно то, что средства для возстанья

У васъ въ рукахъ. Досел не бывало

Еще монарха въ Англіи, который,

Подобно вамъ, имлъ бы столь богатыхъ

И врныхъ слугъ, готовыхъ поголовно

Отправиться во Францію, куда

Они давно ужъ улетли сердцемъ.

Архіепископъ. О, пусть они съ огнемъ, мечомъ и кровью

Летятъ туда и тломъ на защиту

Священныхъ вашихъ правъ Мы, духовенство,

Готовы дать на это предпріятье

Такую сумму вамъ, какой досел

Ни разу не давали вашимъ предкамъ.

Король. Намъ предстоитъ не меньшая забота,

Сбираясь воевать, подумать также

О средствахъ для защиты отъ шотландцевъ,

Которые наврно нападутъ

На брошенное нами королевство.

Архіепископъ. Отъ ихъ набговъ можетъ намъ служить

Достаточной охраной войско лордовъ,

Живущихъ на границ.

Король. Я боюсь

Не столько ихъ набговъ, сколько общей

И правильной войны. Они всегда

Намъ были злымъ сосдомъ. Стоитъ вспомнить,

Что каждый разъ, когда мой праддъ шелъ

На Францію — шотландцы постоянно

Вторгались къ намъ въ предлы, какъ потокъ

Вторгается въ промоину, съ ужасной

И гибельною силой, разоряя

Жестокою осадой города

И грабежомъ покинутыя села.

Вся Англія дрожала — помню я —

Предъ дерзостью опаснаго сосда.

Архіепископъ. Она страшилась больше, чмъ теряла.

Припомните, что въ тотъ же самый годъ,

Когда она осталась, какъ вдовица,

Безъ лордовъ и дворянъ — она не только

Спасла себя, но, сверхъ того, успла

Заполонить шотландскаго монарха,

Какъ пойманнаго звря, и послала

Во Францію его, чтобы удвоить

Блистательную славу Эдуарда

Плненнымъ королемъ, обогативъ

Подобнымъ торжествомъ страницы хроникъ,

Подобно какъ песчаный илъ морей

Легко обогащается добычей

Съ разбившихся судовъ.

Вестморландъ. Однако есть

Старинное я врное присловье:

‘Кто на Франщю вдеть

Пусть съ Шотландіи начнетъ’.

Такъ и теперь: едва орелъ британскій

Направитъ на добычу свой полетъ —

Шотландія, какъ ласочка, коварно

Вползетъ въ гнздо и высосетъ его

Оставленныя яйца. Врагъ, какъ мышь:

Воспользуясь уходомъ кошки, будетъ

Намъ тмъ вреднй, что онъ напортитъ больше,

Чмъ можетъ състь.

Эксетеръ. Такъ неужели кошка

Должна остаться дома? Нтъ, поврьте,

Что этотъ выводъ ложенъ. Намъ довольно

Замковъ и мышеловокъ отъ такихъ

Презрительныхъ воришекъ. Пусть рука

Разитъ въ чужомъ краю, а твердый разумъ

Хранитъ докой отчизны. Въ государств,

Хотя оно и длится но власти

На три различнихъ органа: на высшій,

На средній и на низшій, власть должна —

Какъ ни дробись она — являться стройно,

Какъ музыка, сведенная аккордомъ

Въ одинъ согласный хоръ.

Архіепископъ. Такой уставъ

Дарованъ небесами. Ихъ велньемъ

Приводятся разрозненныя силы

Въ движенье безъ прерыва, опираясь

На ось повиновенья. Поглядите

На улей пчелъ — созданій, чей примръ

Принять могли бы люди къ руководству

Въ устройств государствъ. Он имютъ

Царицу и сановниковъ, изъ коихъ

Одни ведутъ домашнія дла,

Другіе занимаются торговлей

Вн стнъ домовъ, иные, какъ солдаты,

Во всеоружь смертоносныхъ жалъ,

Сбираютъ дань съ пушистыхъ лтнихъ почекъ

И радостно несутъ свою добычу

Обратно въ домъ царицы. Между тмъ

Она сама заботливо слдитъ,

Какъ рой другихъ рабочихъ, распвая,

Выводитъ золотыя стны сводовъ,

Какъ носятъ медъ послушные граждане,

Какъ бдные носильщики спшатъ

Скорй домой съ своей тяжелой ношей,

А судьи съ строгимъ взоромъ обрекаютъ

На смерть лнивыхъ трутней, предавая

Ихъ въ руки палачей. Я привожу

Такой примръ въ поддержку заключенья,

Что есть дла, которыя по виду

Намъ кажутся различны, а межъ тмъ

Стремятся вс къ одной и той же пли.

Такъ туча стрлъ, летящихъ съ разныхъ точекъ,

Вонзается въ мишень, такъ, рядъ путей

Ведетъ въ одно селенье, такъ, потоки

Стремятся въ океанъ, такъ, сть изъ линій

Приводить въ тотъ же центръ на циферблат

У солнечныхъ часовъ, такъ, наконецъ

И тысячи разнообразныхъ дйствій

Сливаются въ одномъ прекрасномъ пуломъ,

Нимало тмъ другъ другу не вредя.

А потому — во Францію, властитель!

Британію счастливую свою

Раздлите вы на четыре части,

И пусть одна пойдетъ за вами въ бой,

Чтобы смирить гордыню дерзкихъ галловъ,

А три другихъ останутся въ отчизн.

Коль скоро мы съ такимъ запасомъ силъ

Не будемъ въ состояньи защитить

Порогъ нашъ отъ собаки, то пускай же

Она насъ рветъ на части, и пускай

Весь нашъ народъ навкъ утратитъ имя

Разумныхъ, храбрыхъ гражданъ.

Король. Позовите

Посланниковъ дофина.

(Одинъ изъ придворныхъ уходитъ. Король садится на тронъ)

Мы ршились!

При помощи небесъ и васъ, милорды,

Заставимъ мы склониться предъ собой

Всю Францію, какъ наше достоянье,

Иль разгромимъ ее во прахъ. Пусть будетъ

Одно изъ двухъ:— иль мы взойдемъ со славой

На тронъ великой Франціи и равныхъ

Почти по сил съ ней подвластныхъ герцогствъ,

Иль пусть нашъ прахъ замкнется въ темномъ гроб

Безъ славы и слда! Пускай за насъ

Свободно вознесетъ молва свой голосъ,

Иль пусть нашъ гробъ останется, подобно

Турецкому нмому ⁹), не сказавши

Ни слова за себя, и не почтится

Хотя бы столь же тлннымъ начертаньемъ,

Какъ тлнна рчь, оттиснутая воскомъ.

(Входятъ французскіе послы).

Король. Скажите намъ теперь, чего желаетъ

Отъ насъ дофинъ? Мы знаемъ: вы явились

Отъ имени его, а не монарха.

Посолъ. Позволено ль намъ будетъ объявить

Свободно цль посольства, иль должны мы

Сказать полунамекомъ, что веллъ

Вамъ передать дофинъ?

Король. Мы не тиранъ,

А христіанскій повелитель, страсти

Подчинены у насъ въ душ законамъ

Святой Христовой вры точно такъ же,

Какъ скованы преступники въ темницахъ.

Поэтому вы можете свободно

Сказать слова дофина.

Посолъ. Если такъ,

То вотъ они: недавно, государь,

Вы требовали, въ силу правъ Эдварда,

Предшественника вашего на трон,

Возврата герцогствъ Франціи. Дофинъ

Веллъ сказать въ отвтъ, что эти рчи

Звучатъ однимъ безумьемъ юныхъ лтъ,

Что Францію не такъ легко принудить

Къ чему-нибудь, какъ пить или плясать,

И что не вамъ назначено судьбою

Гудятъ въ ея земляхъ. Онъ посылаетъ

Въ замну вашей просьбы тюкъ сокровищъ,

Достойныхъ васъ, и просить позабыть

О герцогствахъ. Вотъ что веллъ сказать онъ.

Король. Что, дядя, тамъ?

Эксетеръ. Мячи, мой повелитель ¹⁰).

Король. Мы рады, что дофинъ такъ мило шутитъ.

Подарокъ недуренъ. Благодаримъ

Его, равно и васъ за трудъ доставки.

Богъ дастъ, придетъ пора, что мы подвяжемъ

Къ его мячамъ ракеты, и тогда

Попробуемъ сыграть съ нимъ на корону

Его отца. Онъ вызвалъ игрока,

На чье искусство, можетъ-быть, посмотритъ

Вся Франція при вид, какъ летаютъ

Его мячи. Я понялъ хорошо

Его намекъ на буйные поступки

Моей прошедшей жизни, но дофинъ,

Къ несчастью, позабылъ, какую пользу

Они мн принесли. Я никогда

Не думалъ удовольствоваться бдной

Короной Англіи, а потому,

Имя лишь ее, я позволялъ

Себ подчасъ излишекъ увлеченій,

Руководясь извстнымъ всмъ закономъ,

Что люди склонны больше предаваться

Веселости вн дома. Но скажите

Тому, кто васъ послалъ, что, свши разъ

На трон нашей Франціи я снова

Явлюсь въ ней королемъ, поднявши парусъ

Поникшаго величья. Я скрывалъ

Себя, какъ бдный труженикъ, но скоро

Сумю заблестть сіяньемъ славы

Въ глазахъ у цлой Франціи и даже

Въ глазахъ у самаго дофина. Пусть

Узнаетъ вашъ веселый принцъ, что шутка,

Разыгранная съ нами, обратитъ

Его мячи въ губительныя ядра,

И что все зло, которое они

Надлаютъ, въ отмщенье за насмшку,

Падетъ лишь на него! Дофина смхъ

Найдетъ себ печальный отголосокъ,

Въ сердцахъ вдовицъ и матерей, которымъ

Придется поплатиться за него

Мужьями и дтьми. Онъ разгромитъ

Твердыни крпкихъ стнъ и навлечетъ

Проклятье на себя изъ устъ младенцевъ,

Еще не зачатыхъ и не рожденныхъ.

Но, впрочемъ, все грядущее зависитъ

Отъ воли Господа, и я слагаю

Мои надежды на Него! Идите

Сказать теперь дофину, что, призвавши

На помощь небеса, я поднимаю

Свой мечъ, чтобъ мстить за праведное дло

Насколько будетъ силъ! Ступайте съ миромъ.

И пусть дофинъ узнаетъ, что насмшка,

Дозволенная имъ, утратить скоро

Всю остроту, когда намсто смха

Заплачутъ отъ нея десятки тысячъ

Невинныхъ глазъ.

(Свит, указывая на французскихъ пословъ).

&nbsp, Пускай проводитъ ихъ

Отрядъ почетныхъ воиновъ. Прощайте. (Послы уходятъ).

Эксетеръ. Вотъ, признаюсь, забавное посланье.

Король. Оно заставитъ скоро покраснть

Его виновника. (Сходитъ съ трона).

Спшите, лорды,

Чтобъ не терять напрасно ни минуты,

Которая могла бы ускорить

Задуманное дло. Посл Бога

У насъ теперь единственная мысль

О Франція! Велите же готовить

Все нужное, придумывайте средства,

Чтобъ окрылить разумную поспшность.

Придетъ пора — дофинъ отъ насъ получитъ

Себ урокъ, какой его проучитъ

Въ его жъ земл. Несите жъ каждый дань

Своихъ трудовъ на доблестную брань! (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

(Входитъ хоръ).

Хоръ. Ну, вотъ теперь зардлася огнемъ

Вся юность Англіи! Шелка и бархатъ

Лежать въ шкапахъ, поставщики оружья

Гребутъ лопатой деньги, жажда славы

Кипитъ въ груди у всхъ. Вс поспшаютъ

За королемъ, достойно получившимъ

Названье зеркала монарховъ. Бодро

Спшатъ они, какъ будто бы у всхъ

Вдругъ выросли Меркуріевъ! крылья

За пятками. По воздуху несется

Надежда почестей, скрывая мечъ,

Съ нанизанными вплоть до рукоятки

Коронами маркизовъ, графовъ, принцевъ

И герцоговъ, назначенными въ даръ

Клевретамъ Генриха. Французы въ страх,

Узнавъ о всемъ, пытаются еще

Уладить дло хитрымъ лицемрьемъ.

О, Англія, ты разомъ показала,

Что есть въ теб великаго! Теб ли,

Владющей такимъ великимъ сердцемъ

Въ ничтожной оболочк, устрашиться

Трудовъ во имя чести? Есть ли подвигъ,

Который бы хоть чмъ-нибудь пришелся

Теб не по плечу, когда бы только

Твои сыны равнялись поголовно

Величіемъ и честью? Но и здсь,

Среди тебя, французы отыскали

Гнздо пустыхъ сердецъ, продавшихъ низко

Себя за золото. Да,— три злодя:

Графъ Ричардъ Кэмбриджскій, сэръ Мэшэмъ Скруггъ,

И Томасъ Грей Нортумберландъ вступили

Въ союзъ съ врагомъ за нсколько крупицъ

Злодйскаго металла ¹¹), и когда бы

Держались клятвы ада, то отъ ихъ

Презрнныхъ рукъ погибъ бы цвтъ монарховъ

Въ тотъ самый мигъ, когда онъ въ Соутгэмптон

Садился на корабль. Мы просимъ васъ

Поэтому простить намъ тотъ скачокъ,

Который мы должны невольно сдлать

По мсту представленья. Деньги взятье,

Злоди сговорились, и король

Уже покинулъ Лондонъ. Наша сцена

Отправится за нимъ, и вы теперь

Сидите въ Соутгэмптон. Посл мы

Свеземъ васъ всхъ во Францію, откуда

Вернемъ домой обратно, умоливши

Морской проливъ, чтобъ онъ вамъ далъ счастливый

И тихій перездъ. Мы не желаемъ,

Чтобъ кто-нибудь былъ нами доведенъ

До дурноты. Мы, впрочемъ, въ Соутгэмптонъ

Подемъ съ королемъ, и мсто сцены

Останется пока безъ перемны. (Уходитъ),

СЦЕНА 1-я.

Лондонъ. Истчипъ.

(Нимъ и Бэрдольфъ встрчаются).

Бэрдольфъ. Здорово, капралъ Нимъ!

Нимъ. Здравствуйте, лейтенантъ Бэрдольфъ.

Бэрдольфъ. Ну, что, помирились ли вы съ Пистолемъ?

Нимъ. Я объ этомъ молчу! Почему не улыбнуться другъ другу при случа? Прямо на драку я съ нимъ не ползу, но вдь говорятъ, что можно глядть въ одну сторону, а пырнуть ножомъ въ другую! Конечно, клинокъ у меня не изъ лучшихъ, но что жъ за бда? Сыръ можно зажарить на немъ не хуже чмъ на всякомъ! Мороза онъ тоже не боится,— вотъ штука въ чемъ!

Бэрдольфъ. Ну, полноте,— я задамъ вамъ добрую пирушку, на которой помирю обоихъ, а затмъ мы вс трое отправимся друзьями во Францію. Такъ, что ли?

Нимъ. Я хочу жить, пока живется — это врно,— а если придетъ смерть, то пусть будетъ, что будетъ. Вотъ въ чемъ вся штука.

Бэрдольфъ. Конечно, онъ отбилъ у васъ Нелль Куикли, и я самъ согласенъ, что она поступила нехорошо, наклеивъ вамъ носъ.

Нимъ. Ничего, ничего,— пусть будетъ, что будетъ. Вдь люди спять, и при этомъ они никуда не прячутъ своей шеи. А ножи, говорятъ, бываютъ остры! Ну, да чему быть, тому не миновать! Конечно, терпнье старая кляча, но вдь когда-нибудь и она дотащится до своей цли. Что ни говорите, а дло придетъ къ концу. Вотъ штука въ чемъ..

(Входятъ Пистоль и мистриссъ Куикли).

Бэрдольфъ. Вотъ идутъ Пистоль съ женой. Пожалуйста, добрый капралъ, не затвайте ссоры.— Ну, что, хозяинъ Пистоль?

Пистоль. Ахъ, ты, подлецъ,— ты смешь называть

Меня хозяиномъ! Молчать! Мы съ Нелли

Давно ужъ отказались отъ харчевни.

Куикли. Ей-Богу такъ,— больше не хватило терпнья. Представьте, мы не могли принять къ себ на хлбы дюжины честныхъ двушекъ, промышляющихъ шитьемъ, чтобы по всему околотку не разславили, будто мы открыли публичный домъ. (Нимъ обнажаетъ мечъ). Ахъ, Мати Пресвятая Богоролица, онъ ужъ вынулъ мечъ!— теперь не миновать смертоубійства. Добрый лейтенантъ Бэрдольфъ!

Бэрдольфъ. Капралъ, не затвайте ссоры.

Нимъ. Тьфу!

Пистоль. Тьфу!— плевокъ теб самому, исландская собака! корноухій исландскій ублюдокъ ¹²)!

Куикли. Капралъ, добрый капралъ, докажите вашу храбрость — спрячьте вашъ мечъ.

Нимъ (вкладывая мечъ). Счастье твое, что ты не попался мн solus.

Пистоль. А, solus, подлый песъ? Такъ я вобью

Теб обратно въ глотку этотъ solus!

Пусть влзетъ онъ теб въ глаза, въ кишки,

Въ поганый ротъ, во вс мста! Пусть solus

Пробьетъ тебя насквозь! Курокъ Пистоля

Взведенъ давно, и выстрлъ грянетъ мигомъ.

Нимъ. Не шуми, не шуми — вдь я не дьяволъ: отъ меня не отчураешься. Знай только, что меня разбираетъ страшная окота тебя поколотить, и если ты зазнаешься, я проткну тебя насквозь, — говоря проще — пощекочу немного. Вотъ въ чемъ штука.

Пистоль. А, такъ теб неймется?— издыхай же!

Твой гробъ готовъ, и смерть зіяетъ пастью.

(Пистоль и Нимъ обнажаютъ мечи).

Бэрдольфъ. Эй, вы, послушайте!— клянусь честью солдата, я всажу мечъ въ перваго, кто ползетъ на драку.

(Вынимаетъ мечъ).

Пистоль (вкладывая мечъ въ ножны).

Отлично сказано!— мой пылъ проходитъ.

Дай лапу мн переднюю свою!

Дай лапу мн:— твой духъ могучъ и грозенъ!

Нимъ (вкладывая мечъ въ ножны). Рано или поздно, я все-таки перержу теб горло,— вотъ въ чемъ штука!

Пистоль. Ага,— coupe gorge! Такъ вынимай, собака,

Опять свой мечъ! Ты захотлъ, небось,

Добраться до моей жены? Въ больницу

Ступай, подлецъ,— тамъ выбери изъ смрадной

Бадьи разврата гнусную волчицу

Крессидиной породы, Долъ Тиршитъ ¹³)!

На ней женись! А я теб скажу,

Что quondam Куикли есть, была и будетъ

Моей женой навкъ! Довольно, pauca!

(Входитъ мальчикъ Фальстафа).

Мальчикъ. Хозяинъ Пистоль и вы, хозяйка,— идите скорй къ моему господину. Онъ очень боленъ и хочеть лечь въ постель. Добрый Бэрдольфъ, хоть бы ты сунулъ ему свой носъ подъ одяло вмсто грлки. Право, онъ захворалъ не на шутку.

Бэрдольфъ. Провались ты, молокососъ.

Куикли. Ну, это значитъ, что на-дняхъ онъ будетъ пуддингомъ для воронъ. Король надорвалъ ему сердце. Приходи поскорй, милый муженекъ. (Мальчикъ и Куикли уходятъ).

Бэрдольфъ. Ну, что жъ, помирить васъ? Вдь мы должны отправиться вмст во Францію. Что за чертовщина въ самомъ дл! Неужели у васъ ножи только для того, чтобъ рзать другъ другу горла?

Пистоль. Бушуй, огонь, и войте злобно, бсы!

Нимъ. Заплатишь ты мн восемь шиллинговъ, что пробилъ объ закладъ?

Пистоль. Платятъ одни подлецы.

Нимъ. Ну, тамъ кто бы ни платилъ, а я хочу ихъ получить, вотъ въ чемъ штука.

Пистоль. Пусть ршить храбрость! Обнажай мечъ.

(Пистоль и Нимъ обнажаютъ мечи).

Бэрдольфъ. Ей-Богу, я убью перваго, кто начнетъ драку, клянусь этимъ мечомъ!

Пистоль. Пусть будетъ такъ:— божба и мечъ священны!

Бэрдольфъ. Если вы согласны помириться, такъ миритесь теперь же, а если нтъ, то оба наживете врага во мн. Прячьте же ваши мечи.

Нимъ. Получу я восемь шиллинговъ, что ты пробилъ мн объ закладъ?

Пистоль. Получишь цлый нобль, а сверхъ того,

Я напою тебя къ тому въ придачу.

Теперь же міръ навкъ! Пускай Пистоль

Живетъ любовью Нима, Нимъ — Пистоля ¹⁴).

Я буду маркитантомъ вдь при войск,

Такъ будетъ чмъ платить. Давай же лапу.

Нимъ. Такъ ты мн заплатишь мой нобль?

Пистоль. Честнйшимъ образомъ, изъ королевской казны.

Нимъ. А мн только этого и надо.

(Входитъ мистриссъ Куикли).

Куикли. Ахъ, если вы рождены женщинами — идите къ сэру Джону! Бдняжку трясетъ такая лихорадка, что жалость смотрть. Бгите скорй, голубчики!

Нимъ. Король сыгралъ съ нимъ дурную штуку!— вотъ штука въ чемъ!

Пистоль. Ты молвилъ правду: сердце въ немъ разбито

И сломано.

Нимъ. Король добрый человкъ, но что длать,— и у него есть свои недостатки и прихоти.

Пистоль. По Фальстаф мы будемъ плакать вс,

Какъ воютъ по своей ягнята матк! (Уходятъ),

СЦЕНА 2-я.

Соутгэмптонъ. Зала совта.

(Входятъ Эксетеръ, Бэдфордъ и Вестморландъ).

Бэдфордъ. Король ужъ слишкомъ довряетъ этимъ

Измнникамъ.

Эксетеръ. Ихъ арестуютъ скоро.

Вестморландъ. Они ведутъ себя съ такою льстивой

Покорностью, какъ будто бы у всхъ

Была въ груди одна святая врность.

Бэдфордъ. Король узналъ ихъ замыслъ изъ такого

Истопника, какой имъ и не снился.

Эксетеръ. Я не могу понять, какъ человкъ,

Обласканный монархомъ до того,

Что даже удостоивался чести

Съ нимъ спать въ одной постели ¹⁵), продаетъ

Его теперь за вражескія деньги.

(Трубы. Входятъ король Генрихъ, Скрупъ, Кэмбриджъ, Грей, лорды и свита).

Король. Попутный втеръ дуетъ, и мы тотчасъ

Взойдемъ на корабли. Скажите, Кэмбриджъ,

И вы, лордъ Скрупъ, и вы, любезный рыцарь,—

Удастся ль намъ, но вашему сужденью,

Пробиться съ нашимъ войскомъ чрезъ оплотъ

Французскихъ силъ? Достигнемъ ли мы цли,

Съ какой собрались здсь?

Скрупъ. О, безъ сомннья,

Великій государь,— пустъ только вс

Исполнятъ честно долгъ.

Король. О, въ этомъ я

Не думалъ сомнваться! Я увренъ,

Что изо всхъ, кто детъ въ путь, едва ли

Отыщется одинъ, кто бъ не сливался

Своимъ желаньемъ съ нашимъ, а равно

Не думаю оставить за собой

Ни одного, кто бъ не былъ радъ всмъ сердцемъ

Напутствовать насъ добрымъ пожеланьемъ.

Кэмбриджъ. Мы никогда не видли монарха,

Котораго бъ боялись и любили,

Какъ любятъ васъ. Я убжденъ, что нтъ

Въ толп всхъ вашихъ подданныхъ такого,

Который бы ропталъ на что-нибудь

Подъ снью вашей благостной державы.

Грей. Мы видимъ, что и т, кто почитались

Врагами при покойномъ государ,

Вамъ отдали сердца, смнивъ въ себ

На сладкій медъ, что было прежде желчью.

Король. Намъ надобно тмъ боле стараться

Быть благодарными, и я готовъ

Скорй забыть о собственныхъ заслугахъ,

Чмъ допустить, чтобъ доблесть или трудъ

Остались безъ награды, сообразно

Тому, что заслужили.

Скрупъ. Трудъ тогда

Найдетъ стальныя мышцы, и надежда

Не перестанетъ вчно вдохновлять

Трудящихся на пользу государя.

Король. Я самъ того же мннья.

(Эксетеру). Добрый дядя,

Пусть выпустятъ на волю человка,

Который взятъ вчера за дерзкій отзывъ

О корол Мн кажется, онъ былъ

Тогда въ нетрезвомъ вид и теперь

Наврное опомнился. Пускай же

Его освободятъ.

Скрупъ. Такая милость

Приноситъ только вредъ. Нтъ, государь!

Пусть будетъ онъ наказанъ для примра,

Чтобы пресчь подобные проступки.

Король. О, будемъ милосерды!

Кэмбриджъ. Милость можетъ

Выказывать себя и въ наказаньи.

Грей. Довольно будетъ, если вы ему

Дадите право жизни, наказавъ

Строжайшимъ образомъ.

Король. О, лорды, ваша

Любовь ко мн доходитъ до излишка

И длаетъ жестокими къ бдняг,

Свершившему проступокъ. Если мы

Начнемъ карать бездлки, то какое жъ

Придумать наказанье за измну,

Задуманную твердо и совсмъ

Готовую свершиться ¹⁶)? Нтъ,— пускай

Бднякъ получитъ волю вопреки

Вамъ всмъ троимъ, хотя вы и хотите,

Согртые любовью къ королю,

Чтобъ онъ понесъ взысканье. Перейдемте

Теперь къ дламъ. Кому я общалъ

Доврить полномочье?

Кэмбриджъ. Мн, милордъ:—

Вы сами приказали мн напомнить

Объ этомъ вамъ.

Скрупъ. И мн, мой повелитель.

Грей. И мн, милордъ.

Король. Вотъ ваше, Ричардъ Кэмбриджъ,

Вотъ ваше, Мэшэмъ Скрупъ, а вотъ и ваше,

Сэръ Грей Нортумберландскій. Прочитайте

Ихъ про себя, чтобы узнать, какъ цнимъ

Мы васъ по вашимъ доблестямъ.— Сегодня,

Достойные милорды Вестморландъ

И Эксетеръ, мы думаемъ взойти

На корабли.— Что это значитъ лорды?

Что вы прочли? Взгляните,— лица ихъ

Блдне, чмъ бумага! Что могло

Смутить васъ такъ внезапно до потери

Всей крови на щекахъ?

Кэмбриджъ. Я сознаюсь

Въ своей вин и умоляю только

О милости!

Скрупъ и Грей. И мы о томъ же самомъ.

Король. Вы сами постарались въ насъ убить

Зачатки милосердья ¹⁷). Изъ стыда

Не слдовало бъ вамъ и заикаться

О немъ такъ дерзко. Ваши же слова

Направлены на васъ, какъ злые псы,

Кусающіе собственныхъ господъ!—

Вглядитесь, лорды, въ этихъ трехъ презрнныхъ

Чудовищъ Англіи! Вотъ это — Кэмбриджъ!

Вы знаете, съ какой любовью мы

Старались одарять его по сану

И доблестямъ. И этотъ человкъ

За горсть ничтожныхъ кронъ пошелъ на сдлку

Съ французами, чтобъ умертвить монарха

Здсь, въ Гэмптон!— На то же далъ присягу

И этотъ лордъ, обязанный монарху

Ничмъ не меньше Кэмбриджа! Но, Боже!

Чмъ оправдать мн, Скрупъ, тебя, жестокій

И низкій человкъ? Ты, обладавшій

Ключомъ моихъ всхъ тайнъ, кому была

Душа моя открыта безъ предла,

Ты, для кого позволилъ бы я самъ

Себя перечеканить на монету,

Когда бы это только было нужно

На пользу для тебя,— скажи, какъ ты

Ршился допустить, чтобъ изъ тебя

Могла извлечь вся масса чуждыхъ денегъ

Хоть искру зла во вредъ пустому пальцу

Моей руки? Поступокъ твой такъ страненъ,

Что я готовъ ему не вритъ самъ,

Не будь онъ въ то же время намъ ясне,

Чмъ черное на бломъ! Злой союзъ

Измны и убійства никогда

Не можетъ удивить насъ. Въ немъ мы можемъ

Открыть всегда таинственную связь

Съ причинами, которыми онъ вызванъ,

Но ты въ своемъ лиц явилъ досел

Невиданный примръ, что зло измны

Явилось вдругъ безъ всякихъ основаній!

Кто бъ ни былъ злобный демонъ, чьимъ коварствомъ

Подвигнуть ты на зло — онъ непремнно

Подучитъ первенство въ аду. Собратья

Его смущаютъ насъ, прикрывшись блескомъ

Наружныхъ формъ добра, но ты склонился

На твой проступокъ прямо, безо всякихъ

Къ тому причинъ, когда не счесть желанья

Прослыть измнникомъ! Когда бы демонъ

Прошелъ съ рыканьемъ льва по всей вселенной,

То и тогда, вернувшись къ легіонамъ

Своихъ собратій въ адъ, онъ могъ бы смло

Сказать имъ всмъ, что не было души,

Которую купилъ онъ такъ легко,

Какъ этого британца! О, какъ низко

Уронена теперь тобой моя

Доврчивость! Въ теб соединялось,

Повидимому, все, за что мы можемъ

Любить людей:— за честь ли — ты былъ честенъ!

За умъ ли — ты уменъ! За знатность рода —

Ты знатенъ и богатъ! За благочестье —

Ты славился и имъ! Нтъ человка,

Который бы казался столь воздержнымъ,

Столь чуждымъ злыхъ страстей, столь постояннымъ,

Столь скромнымъ въ обращеньи, столь искуснымъ

Въ умньи отличать слова отъ длъ,

Столь твердымъ въ убжденьяхъ, какъ казался

Такимъ ты всмъ, кто зналъ тебя! Примръ твой

Убьетъ мою доврчивость къ другимъ,

Невольно запятнавъ ее сомнньемъ,

Какъ злымъ пятномъ! Я буду горько плакать

О томъ, что сдлалъ ты, затмъ, что грхъ твой

По тяжести возможно лишь назвать

Вторымъ грхопаденьемъ!— Передайте

Немедля ихъ всей строгости закона,

И да проститъ имъ небо тяжкій грхъ.

Эксетеръ. Ричардъ, графъ Кэмбриджскій, я арестую тебя за государственную измну! Лордъ Скрупъ Мэшэмъ, я арестую тебя за государственную измну! Томасъ Грей, рыцарь Нортумсерландскій, я арестую тебя за государственную измну!

Скрупъ. Правдивый Богъ открылъ нашъ низкій замыслъ!

Мн мой позоръ страшнй, чмъ смертный часъ…

Простите мн, великій повелитель,

Мой тяжкій грхъ, предавши казни тло.

Кембриджъ. Не золото одно меня склонило

На этотъ грхъ, хоть я и допустилъ

Его, какъ побудительное средство,

Къ скорйшему исходу преступленья.

Но я благодарю всмъ сердцемъ Бога,

Открывшаго нашъ замыслъ, и молю

Его и васъ простить мн мой проступокъ.

Грей. Ни разу не былъ подданный такъ радъ

Открытію опаснйшей измны,

Какъ радуюсь всмъ сердцемъ я теперь

Тому, что пресченъ нашъ злобный умыслъ!

Молю простить мн грхъ мой, но не тло.

Король. Пускай проститъ васъ небо! А теперь

Я вамъ скажу вашъ приговоръ. Вы злобно

Замыслили въ союз со врагомъ,

Объявленнымъ публично въ государств,

Низвергнуть короля, вы допустили

Принять залогъ коварнаго убійства,

Вы поклялись продать безчестно въ рабство

Всхъ врныхъ нашихъ пэровъ, осудивъ

На стыдъ и срамъ прекрасную страну,

А нашъ народъ — на злое угнетенье.

Мы вамъ не будемъ мстить за то, что лично

Касается до насъ, но предадимъ

Всей строгости закона за проступокъ

Противу королевства, чей покой

Мы цнимъ выше насъ. Примите жъ смерть,

Несчастныя, заблудшія созданья,

Съ терпньемъ и покорностью! Пусть Богъ

Пошлетъ вамъ силъ загладить безъ боязни

Проступокъ вашъ! Пусть ихъ возьмутъ для казни!

(Заговорщиковъ уводятъ).

Теперь,друзья, во Францію! Походъ нашъ

Меня и васъ покроетъ равной славой.

Съ тхъ поръ, какъ Богъ явилъ такъ очевидно

Свою намъ благодать, открывши этотъ

Злодйскій заговоръ, подстерегавшій

Насъ на пути,— мы можемъ быть вполн

Уврены въ успх! Путь очищенъ

Отъ всхъ помхъ. Не медлите жъ напрасно,

Мои друзья! Предайте въ руки Бога

Всю крпость вашихъ силъ. Садитесь бодро

На корабли — и пусть утрачу я

Британскую корону, если съ нею

Я слить навкъ французской не сумю! (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Лондонъ. Комната въ дом мистриссъ Куикди въ Истчип.

(Входятъ Пистоль, мистриссъ Куикли, Нимъ, Бэрдольфъ и мальчикъ).

Куикли. Милый муженекъ, позволь мн проводить тебя до Стеньса.

Пистоль. Ну, вотъ еще,— я безъ того разстроенъ.

Смотри жъ бодре, Бэрдольфъ! Нимъ,— ты также

Будь веселй, да и теб, мальчишка,

Пора быть пободрй, не вкъ же плакать

О томъ, что Фальстафъ умеръ.

Бэрдольфъ. Я только и молюсь о томъ, чтобъ попасть въ одно съ нимъ мсто. Въ адъ ли, въ рай ли — мн все равно.

Куикли. Ахъ, нтъ,— онъ не въ аду! Онъ на лон Артура ¹⁸), если только люди могутъ туда попадать. Онъ скончался такъ тихо, какъ можетъ умереть только невинный младенецъ! Онъ отошелъ между двнадцатымъ и первымъ часомъ, какъ разъ въ промежутокъ между приливомъ и отливомъ. Я, какъ только увидла, что онъ началъ обдергивать рубашку, играть цвтами и смотрть на концы своихъ пальцевъ, такъ тотчасъ же смекнула, что ему осталась одна дорога! Носикъ у него завострился, какъ перо, и сталъ зеленымъ, какъ лугъ ¹⁹). Я спросила: ‘каково вамъ, сэръ Джонъ?’, а онъ только пробормоталъ: ‘Господи! Господи! Господи!’ раза три или четыре. ‘Полноте, говорю я, сэръ Джонъ! Зачмъ вамъ напрасно безпокоить Господа: дурного еще нтъ!’, а онъ попросилъ положить ему побольше одялъ на ноги. Я сунула руку подъ одяло и пощупала его ноги — холоднехоньки, я колнки пощупала — и он томно ледъ, я выше пощупала — и тамъ все холодно!

Нимъ. Говорятъ, онъ проклиналъ хересъ.

Куикли. Ахъ, да, проклиналъ!

Бэрдольфъ. И женщинъ.

Куикли. Нтъ, нтъ, женщинъ не проклиналъ.

Мальчикъ. Конечно, проклиналъ: онъ говорилъ, что он — воплощенные дьяволы.

Куикли. Дьявола онъ точно и не любилъ и боялся его ²⁰).

Мальчикъ. Разъ онъ даже сказалъ, что если попадетъ въ когти дьяволу, такъ это будетъ изъ-за женщинъ.

Куикли. Ну, конечно, иной разъ случалось ему говорить дурно о женщинахъ, особенно, когда онъ хандрилъ, но вдь онъ разумлъ тогда вавилонскую распутницу.

Мальчикъ. А помните, разъ онъ увидалъ блоху на носу у Бэрдольфа и сказалъ: ‘это гршная душа жарится на адскомъ огн’.

Бэрдольфъ. Дрова, питавшія этотъ огонь, вышли, и вотъ все, что я получилъ отъ него въ наслдство.

Нимъ. Однако не пора ли намъ въ дорогу? Король, я думаю, ужъ выхалъ изъ Соутгэмптона.

Пистоль. Ну, такъ идемъ!— Цлуй меня, хозяйка.

Смотри же хорошенько за добромъ,

А главное — возьми себ въ хозяйств

Такой девизъ: ‘бери все, что захочешь,

Но лишь плати!’ Вдь клятвы женщинъ — вздоръ,

Мужская жъ врность — вафли! Крюкъ надежнй,

Чмъ стая псовъ. Пускай теб сатеіо

Замнитъ ихъ. Ну, полно, перестань!

Отри свои кристаллы. Собирайтесь,

Друзья, въ походъ. Идемте, какъ піявки,

Сосать живую кровь.

Мальчикъ. Говорятъ, кровь нездорова для желудка.

Пистоль (указывая на Куикли).

Коснись же нжныхъ устъ ея — и маршъ.

Бэрдольфъ (цлуя Куикли). Прощай, хозяйка.

Нимъ. А я не цлую,— вотъ штука въ чемъ. Прощай просто.

Пистоль. Будь бережлива и сиди дома, я это приказываю теб. Слышишь?

Куикли. Прощайте, прощайте. (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Франція. Комната во дворц французскаго короля.

(Трубы. Входятъ король Карлъ, дофинъ, герцогъ Бургундскій, конетабль и свита).

Кор. Карлъ. Враги идутъ на насъ съ ужасной силой,

И мы должны съ особенной заботой

Стараться дать имъ царственный отпоръ.

Пускай дофинъ и герцоги Беррійскій,

Бретанскій, Орлеанскій и Брабантскій

Займутся укрпленьемъ городовъ

И крпостей, снабдивъ ихъ всмъ, что нужно

Для встрчи англичанъ. Не въ первый разъ

Вторгаются британцы къ намъ подобно

Стремительной лавин, оставляя

Ужасные слды своихъ нашествій.

Пора и намъ поэтому подумать

О средствахъ обороны отъ врага,

Казавшагося прежде столь ничтожнымъ.

Дофинъ. Почтенный мой родитель, я держусь

Такого убжденья, что намъ должно

Всегда быть наготов отразить

Враговъ своей отчизны, даже если бъ

И не было войны. Пусть наше войско

Поэтому готовится къ сраженьямъ,

Пусть ревностно займемся мы осмотромъ

Слабйшихъ пунктовъ Франціи,— но пусть

Исполнимъ это все мы безъ боязни.

Угрозы англичанъ должны не больше

Тревожить насъ, какъ если бъ мы узнали,

Что имъ взбрело на умъ затять пляску

Подъ Троицу. У нихъ теперь на трон

Сидитъ такой пустйшій государь

И такъ нелпо правитъ государствомъ,

Что страхъ предъ нимъ въ моихъ глазахъ смшонъ.

Конетабль. Дофинъ, дофинъ, вы судите неправо

Объ англійскомъ монарх. Разспросите

Вернувшихся пословъ: они вамъ скажутъ,

Какъ скромно и достойно онъ ихъ принялъ,

Какихъ прекрасныхъ выбралъ онъ себ

Совтниковъ, какъ скроменъ былъ въ отвтахъ,

Какъ страшно твердъ въ преслдованьи цлей,

Ршенныхъ разъ — и вы поймете сами,

Что прошлое въ немъ было только маской,

Которой онъ скрывалъ себя, какъ Брутъ

Скрывалъ свой умъ притворнымъ неразумьемъ.

Онъ дйствовалъ съ собою, какъ садовникъ,

Нарочно обсыпающій въ саду

Растенія навозомъ, чтобъ ускорить

Еще сильнй роскошный ихъ побгъ.

Дофинъ. Вы думаете такъ?— Ну, хорошо:

Положимъ, что вы правы. Иногда

Дйствительно полезнй представлять

Врага сильнйшимъ, чмъ онъ есть на дл.

При этомъ можно шире развернуть

И самую защиту государства,

Тогда какъ горделивое презрнье

Насъ длаетъ подобными скупцу,

Который зачастую портитъ платье,

Чтобы сберечь негодный лоскутокъ.

Кор. Карлъ. Такъ, значитъ, ршено, что врагъ опасенъ.

Не медлите жъ поэтому, друзья,

Готовиться усиленно къ отпору.

Родъ Генриха давно уже привыкъ

Питаться кровью Франціи, а онъ —

Достойный сынъ своихъ кровавыхъ предковъ,

Преслдовавшихъ насъ въ былые годы

Здсь, въ нашей же земл. У насъ въ груди

Свжо еще преданье объ ужасномъ

Сраженьи при Креси, когда ихъ Эдвардъ,

Такъ врно оправдавшій для французовъ

Свое прозванье ‘Черный’, захватилъ

Въ тяжелый плнъ всхъ нашихъ врныхъ принцевъ

Въ глазахъ отца, вошедшаго надменно

На высь холма, гд, облитый лучомъ

Горвшаго заката и рисуясь

Своей фигурой въ воздух, онъ гордо

Смотрлъ съ веселымъ смхомъ, какъ геройски

Его отважный сынъ губилъ созданья

Природы, надъ которыми Господь

И бдные французскіе отцы

Трудились двадцать лтъ. А Генрихъ — втвь

Того же дерева, и мы невольно

Поэтому должны страшиться мощи,

Дарованной ему самой судьбою. (Входитъ гонецъ).

Гонецъ. Послы монарха Англіи желаютъ

Предстать предъ васъ.

Кор. Карлъ. Мы примемъ ихъ немедля.

Введите ихъ. (Гонецъ и нкоторые изъ свиты уходятъ),

_&_nbsp,Вы видите, друзья,

Какъ горячо насъ гонитъ эта стая.

Дофинъ. Намъ стоитъ обратиться къ нимъ лицомъ,

Чтобъ тотчасъ же смирить ихъ быстрый натискъ.

Трусливыя собаки лаютъ громче

На тхъ, кто ихъ бжитъ. Не унижайтесь,

Великій повелитель! Не забудьте,

Какой страны король вы. Самолюбье

Почетнй во сто разъ, чмъ униженье.

(Входитъ Эксетеръ со свитой).

Кор. Карлъ. Отъ брата Генриха?

Эксетеръ. Да, государь,

И вотъ его привтъ:— во имя Бога

Веллъ онъ вамъ сказать, чтобъ вы сложили

Заемный санъ, который волей неба,

А также по законамъ государствъ,

Быть долженъ укрпленъ безпрекословно

За нимъ съ его потомствомъ, и чтобъ вы

Немедля отказались отъ короны

И всхъ широкихъ почестей, какія

Успли слить съ ней время и обычай.

А чтобы вы не думали считать

Его слова одной пустою шуткой,

Основанной на найденныхъ въ пыли

Старинныхъ документахъ, позабытыхъ

И съденныхъ червями, онъ веллъ

Отдать вамъ этотъ свитокъ родословной,

Весьма простой и ясной. (Подаетъ бумагу). Если вы

Увидите, взглянувъ въ нее, что онъ

Прямой потомокъ славнаго Эдварда —

Онъ требуетъ, чтобъ отдали вы тотчасъ

Ему внецъ и скипетръ, столь неправо

Похищенные вами у него,

Законнаго монарха по рожденью.

Кор. Карлъ. Что жъ будетъ иначе?

Эксетеръ. Онъ васъ принудитъ

Къ тому рками крови. Скройте вы

Внецъ свой въ ваше сердце — онъ его

Исторгнетъ и изъ сердца. Онъ идетъ,

Какъ грозный Зевсъ, среди громовъ и бури,

Съ ршимостью взять силой то, чего

Нельзя достигнуть просьбой. Потопу,

Онъ именемъ Господнимъ заклинаетъ ²¹)

Отдать ему внецъ изъ состраданья

Хоть къ душамъ тхъ, кого пожретъ голодный

И лютый звъ войны. Онъ обращаетъ

На васъ однихъ стенанія сиротъ,

Плачъ женъ и двъ, которымъ приведется

Лишиться въ этой распр дорогихъ имъ

Мужей и жениховъ. Вотъ въ чемъ угрозы

И просьба короля, и вотъ вся цль

Посольства къ вамъ. Я, сверхъ того, имю

Два слова для дофина, если только

Онъ также здсь.

Кор. Карлъ. За короля прошу

Дать намъ до завтра срокъ — обдумать зрло,

Что проситъ братъ нашъ Генрихъ. Завтра мы

Пошлемъ ему отвтъ.

Дофинъ. А за дофина

Стою здсь я. Что шлетъ ему король вашъ?

Эксетеръ. Укоръ, презрнье, вызовъ!— все, что только

Могу я передать, не унижая

Пославшаго. Король веллъ сказать,

Что если вашъ родитель не загладитъ

Презрнной вашей шутки исполненьемъ

Всего, чего мы просимъ — онъ заставитъ

Загрохотать ужаснымъ отголоскомъ

Пещеры цлой Франціи въ отвтъ

На грохотъ нашихъ пушекъ, возвративши

Вамъ тмъ веселый смхъ вашъ.

Дофинъ. Передайте

Тому, кто васъ послалъ, что если даже

Отецъ мой дастъ и дружескій отвтъ,

То онъ поступитъ въ этомъ вопреки

Моимъ желаньямъ. Вызвать васъ на битву —

Вотъ все, что я хочу, и если я

Послалъ монарху вашему въ подарокъ

Парижскіе мячи, то потому лишь,

Что ихъ всего приличне послать

Такому вертопраху.

Эксетеръ. Онъ за это

Заставитъ вздрогнуть вашъ парижскій Лувръ,

Будь этотъ дворъ владыкой всей Европы.

Поврьте мн, что вы, подобно намъ,

Увидите, какъ страшно измнился

Онъ противъ юныхъ дней своихъ, столь мало

Дававшихъ намъ надежды. Вс мгновенья

Теперь имъ сочтены, и сами вы

Почувствуете это, если только

Захочетъ онъ остаться дольше здсь.

Кор. Карлъ. Мы сообщимъ поутру нашъ отвтъ.

Эксетеръ. Не медлите,— иначе нашъ король,

Пожалуй, самъ придетъ, чтобы развдать

Причину нашей медленности. Онъ

Вступилъ ужъ къ вамъ въ предлы.

Кор. Карлъ. Мы отпустимъ

Немедля васъ, и съ добрыми встями.

Что значитъ ночь?— одинъ ничтожный вздохъ!

Короткій срокъ, чтобъ разршить успшно

Вопросъ такого важнаго значенья. (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ,

(Входитъ хоръ).

Хоръ. Проворно, на крылатъ воображенья

Летаетъ наша сцена. Мысль сама

Едва ль ее обгонитъ. Вы должны

Теперь себ представить, какъ садился

Въ блистающемъ оружь славный Генрихъ

Въ Гэмптон на суда, какъ славный флотъ

Опахивалъ своими вымпелами

Сіяющаго Феба. Дайте волю

Своимъ мечтамъ: представьте, что предъ вами

Бгутъ по реямъ юнги, что раздался

Уже свистокъ, передъ которымъ смолкнутъ

Мгновенно шумъ и говоръ. Поглядите,

Какъ разомъ надуваетъ паруса

Порывъ незримый втра, какъ браздятъ

Бока судовъ поверхность океана,

Дробя верхушки волнъ! О, если бъ вы

Стояли въ самомъ дл на плотин

И видли колеблющійся городъ,

Скользящій по волнамъ (иначе трудно

Назвать весь этотъ флотъ),— тогда бы вы

Увидли, какъ гордо и легко

Онъ ринулся къ Гарфлеру! Поспшайте жъ,

Цпляйтесь за кормы воображеньемъ!

Оставьте вашу Англію, глухую,

Какъ мертвенная полночь, гд теперь

Остались лишь калки да старухи,

Отжившіе давно, съ толпой ребятъ,

Еще не знавшихъ жизни и безсильныхъ:

Затмъ, что кто жъ, на чьихъ щекахъ пробился

Хоть легкій пухъ, не ринется во слдъ

За этимъ славнымъ рыцарствомъ? Мечтайте жъ!

Представьте, что вы видите осаду.

Вотъ пушки, обратившія свой звъ

Къ несчастному Гарфлеру. Вонъ спшитъ

Назадъ посланникъ Генриха съ извстьемъ,

Что Карлъ согласенъ дать ему въ супруги

Принцессу Катерину вмст съ трономъ

Двухъ маленькихъ провинцій. Но ему ли

Принять такой отвтъ? Пушкарь ужъ держитъ

Фитиль въ рук,— вотъ онъ коснулся пушки —

И все летитъ во прахъ. (Шумъ и пушечная пальба).

Старайтесь сами

Дополнить то своимъ воображеньемъ,

Чего мы дать не можемъ представленьемъ. (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

Франція. Передъ стнами Гарфлера.

(Шумъ битвы. Входятъ король Генрихъ, Эксетеръ, Бэдфордъ. Глостеръ и солдаты съ лстницами).

Король. Впередъ, впередъ! Пробьемтесь сквозь проломъ,

Иль запрудимъ его тлами мертвыхъ!

Прочь кротость и смиренье,— имъ дано

Насъ украшать лишь только въ пору мира,

Но чуть дохнетъ свирпый пылъ войны —

Зажгитесь злобой тигровъ, напрягайте

Всю силу мышцъ, воспламеняйте кровь,

Скрывайте доброту подъ маской зврства!

Пускай глаза сверкаютъ изъ орбитъ,

Какъ пушки изъ портовъ! Пусть брови грозно

Нависнутъ надъ глазами, какъ скала

Склоняется надъ бурнымъ океаномъ,

Подмывшимъ ей подошву! Скрежещите

Отъ ярости зубами: раздувайте

Свирпо ваши ноздри, возбудите

Всю силу вашихъ душъ! О, англичане,

Въ васъ та же кровь, которая текла

Въ великихъ вашихъ предкахъ, воевавшихъ

Здсь столько лтъ, какъ длая толпа

Героевъ Александровъ, я вложившихъ

Мeчи въ ножны, когда лишь недостало,

Кого разить! Не налагайте пятенъ

На память вашихъ матерей, чтобъ люди

Не смли усомниться, будто вы

Не дти тхъ мужей, которыхъ звали

Вы именемъ отцовъ! Служите добрымъ

Примромъ тмъ, кто ниже васъ по крови’,

Учите ихъ, какъ должно драться! Вы же,

Вскормленные на англійскихъ поляхъ,

Лихіе поселяне,— докажите

Всю силу вашей родины! Пусть скажутъ,

Что вы ея достойны. Между вами

Здсь не найти, я знаю, никого,

Кто бъ былъ настолько низокъ, чтобъ глаза

Его не засверкали ярымъ блескомъ

Въ подобный мигъ. Я вижу, вы стойте,

Какъ гончія на сворахъ. Дичь встаетъ —

Смлй впередъ! Господь съ монархомъ Гарри!

За Англію святой Георгъ и Небо! ²²)

(Уходятъ. Шумъ и пальба).

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же.

(Войска проходятъ черезъ сцену. За ними входятъ Нимъ, Бэрдольфъ, Пистоль и мальчикъ).

Бэрдольфъ. Ну-ну, впередъ! къ пролому!

Нимъ. Стойте, капралъ, Христа ради, стойте! Битва слишкомъ горяча, а у меня, право, нтъ другой жизни въ запас. Вотъ штука въ чемъ.

Пистоль. Правда, правда! Во всей этой штук хорошаго немного. Удары сыплются со всхъ сторонъ, люди валятся, какъ мухи…

Сверкаетъ мечъ

Средь грозныхъ счь,

И слава ждетъ героевъ!

Мальчикъ. Я бы лучше желалъ теперь сидть въ лондонскомъ шинк и согласенъ отдать всю славу за кружку эля да за безопасность.

Пистоль. А что до меня:

Когда бы легко достигалось,

Что гршными нами желалось,

Я мигомъ бы задалъ стречка.

Мальчикъ. Сказано врно и нелицемрно ²³).

(Входитъ Флюелленъ).

Флюелленъ. Впередъ, впередъ! на проломъ! О, лнивый собакъ ²⁴)! (Гонитъ ихъ).

Пистоль. Будь жалостливъ, великій предводитель!

Вдь мы сыны земли. Смири свой пылъ,

Изъ жалости смири! Будь милосерденъ!

Нимъ. Ваша милость худую штуку затяли!

(Нимъ, Пистоль, Бэрдольфъ и за ними Флюелленъ уходятъ).

Мальчикъ. Какъ я ни молодъ, однако хорошо раскусилъ этихъ хвастуновъ. Я служу имъ троимъ, но, право, не взялъ бы на службу себ всхъ трехъ вмст, потому что изъ нихъ троихъ не выкроить одного порядочнаго человка. У Бэрдольфа печень блдная, а рожа красная,— что жъ мудренаго, что онъ только ругается, а на драку нейдетъ. У Пистоля языкъ прившенъ недурно, а мечъ заржавлъ въ ножнахъ, потому онъ и сражается больше языкомъ. Нимъ слыхалъ, что храбрые люди говорятъ немного, и потому боится даже пробормотать молитву, чтобъ его не сочли за труса. Впрочемъ, если онъ мало говоритъ, то хорошаго длаетъ еще меньше. Онъ во всю свою жизнь прошибъ только одну голову, да и то свою собственную, когда наткнулся пьяный на столбъ. Воровство они вс трое называютъ фуражировкой. Бэрдольфъ какъ-то разъ стянулъ футляръ отъ арфы, протащилъ его на себ двнадцать миль и продалъ за три пенса. По воровству они съ Нимомъ родные братья. Какъ-то разъ въ Калэ они не побрезговали стащить угольную лопатку ²⁵). Хороши молодцы! Кажется, имъ очень хочется пріучить и меня лазить по чужимъ карманамъ, только этотъ промыселъ не по мн, и съ нимъ добра не наживешь. Нтъ, — надо ихъ бросить и поискать службы получше. Мой слабый желудокъ не перевариваетъ ихъ гнусностей, и потому пора ихъ выплюнуть. (Уходитъ).

(Входитъ Флюелленъ и за нимъ Гоуеръ).

Гоуеръ. Ступайте къ подкопамъ, капитанъ Флюелленъ, съ вами желаетъ говорить герцогъ Глостеръ.

Флюелленъ. Къ подкопъ? Нтъ, нтъ, къ подкопъ ходить не слдуетъ, они сдланы совсмъ не по правила военное искусство: они не довольно глубокъ. Герцогъ увидитъ это самъ, врагъ легко можетъ вести подъ нихъ контра-мины и взорвать ихъ вс.

Гоуеръ. Герцогу поручено вести осадныя работы, и онъ во всемъ положился на ирландца, очень храбраго джентльмена.

Флюелленъ. На капитанъ Мэкморрисъ, такъ полагалъ я?

Гоуеръ. Кажется, на него.

Флюелленъ. Клянусь Спаситель, это превеликій оселъ! Онъ въ военное искусство — въ настоящее римское военное искусство — смыслитъ не больше, чмъ маленькій щенокъ ²⁶).

(Входятъ Мэкморрисъ и Джэми).

Гоуеръ. Вотъ онъ идетъ, и съ нимъ шотландскій капитанъ Джэми.

Флюелленъ. Капитанъ Джэми очень храбрый воинъ. Онъ свдущъ въ познанья древняя война,— я это замтилъ. Онъ въ римское военное искусство постоитъ за себя.

Джэми. Здравствуйте, капитанъ Флюелленъ.

Флюелленъ. Мой почтеніе, капитанъ Джэми.

Гоуеръ. Ну, что, капитанъ Мэкморрисъ? Вы съ подкоповъ? Все ли готово? Ушли ли минеры?

Мэкморрисъ. Дло совсмъ худо. Люди разошлись, отступленіе трубили не во-время. Не случись этой бды, я поднялъ бы на воздухъ весь городъ. Нехорошо, видитъ Богъ, нехорошо!

Флюелленъ. Позвольте, капитанъ Мэкморрисъ, позвольте! Мн хочется немножко держать съ вами диспутъ объ римское военное искусство. Мы сдлаемъ это въ вид небольшая дружеская бесда. Я хочу, видите ли вы, удовлетворять отчасти свое мнніе ради правилъ военная дисциплина. Вотъ въ чемъ дло.

Джэми. Такъ, такъ, любезный капитанъ,— это будетъ отлично. Позвольте и мн при случа ввернуть словечко.

Мэкморрисъ. Время ли теперь спорить! День горячій, войско горячее, король горячій. Городъ осажденъ, трубы зовутъ въ проломъ, а мы стоимъ и ничего не длаемъ. Это стыдъ! Клянусь Богомъ, стыдъ! Надо работать, надо драться, а не стоять на мст.

Джэми. Клянусь обдней, я еще покажу себя, прежде чмъ закрою навкъ глаза, и во всякомъ случа не дешево продамъ свою жизнь. Но все-таки я бы хотлъ послушать вашъ споръ.

Флюелленъ. Видитъ ли, капитанъ Мэкморрисъ, я думаю, что во вся ваша нація…

Мэкморрисъ. Моя нація? Что вамъ за дло до моей націи? Разв въ моей націи есть трусы и подлецы? Что вамъ въ моей націи?

Флюелленъ. Вы не такъ понимаетъ слова, капитанъ Мэкморрисъ. Я только хочетъ дружески говорить съ вами, — дружески и больше ничего. Я не меньше васъ свдущъ въ военная дисциплина, да и вообще я не уступаетъ вамъ ни въ чемъ.

Мэкморрисъ. Я не знаю, уступаете вы или нтъ, только, клянусь Богомъ, я разобью вашу башку.

Гоуеръ. Джентльмены, джентльмены!— не горячитесь! Вы не такъ понимаете другъ друга.

Джэми. А это-то и худо. (Трубятъ).

Гоуеръ. Въ город трубятъ къ переговорамъ.

Флюелленъ. Капитанъ Мэкморрисъ, когда будетъ боле удобной время, я все-таки повторитъ вамъ, что знаю не хуже васъ военная дисциплина. (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Тамъ же. Передъ воротами Гарфлера.

(Комендантъ и нкоторые изъ гражданъ на стнахъ: внизу англійскія войска. Входитъ король Генрихъ со свитой).

Король. Мы подошли въ послдній разъ узнать

Ршенье коменданта. Отвчайте жъ.

Согласны ль вы предаться безусловно

На наше милосердье, иль хотите

Погибнуть вс, гордясь своимъ упорствомъ?

Что до меня, то я клянусь душой

Безстрашнаго солдата (чье названье

Дороже мн всего), что если я

Начну осаду вновь, то погребу

Остатки вашихъ стнъ подъ ихъ же пепломъ.

Я наглухо замкну въ себ врата

Къ моленьямъ милости — и кровожадный,

Безжалостный солдатъ, съ душой, закрытой

Для совсти, какъ адъ, начнетъ косить,

Какъ хлбъ въ поляхъ, дтей и женъ Гарфлера.

Чмъ мн помочь, коль скоро пылъ войны,

Зажегшійся огнемъ, какъ геній злобы,

Начнетъ свои злодйства? Чмъ помочь,

Коль скоро сами вы по доброй вол

Ршаетесь предать своихъ невинныхъ

И чистыхъ двъ въ добычу буйной сил?

Какой уздой возможно удержать

Свирпый пылъ, когда онъ, разъ сорвавшись,

Несется подъ гору? Мн будетъ легче ^

Велть левіаану бросить море

И выйти на берегъ, чмъ удержать

Своихъ солдатъ, разгоряченныхъ битвой.

Смиритесь же, гарфлерцы! Пожалйте

Свой городъ и себя! мои солдаты

Еще послушны мн, святая милость

Пока еще способна разогнать,

Какъ втерокъ, нависнувшія тупи

Убійствъ и грабежа, но чрезъ мгновенье

Увидите вы сами, какъ кровавый,

Слпой солдатъ начнетъ сквернить своей

Презрнною рукой густыя косы

Невинныхъ вашихъ двъ, вотще молящихъ

О помощи, какъ будетъ онъ влачить

За бороды серебряныя дряхлыхъ

Отцовъ гарфлерскихъ гражданъ, разбивать

Ихъ головы о камни, поднимать

Нагихъ дтей на копья, между тмъ

Какъ матери, безумныя отъ горя,

Заставятъ разрываться небеса

Отъ ихъ ужасныхъ воплей,— какъ случилось

Ужъ это разъ съ еврейскими женами

При Ирод. Ну, что жъ?— Я жду отвта:

Согласны вы смириться иль ршили

Погибнуть вс среди пустыхъ усилій?

Комендантъ. Надежды наши рушились: Дофинъ,

Чьей помощи мы ждали, намъ отвтилъ,

Что онъ не могъ собрать довольно войска,

Чтобы отбить подобную осаду.

Мы предаемъ поэтому нашъ городъ,

Равно какъ и себя, безпрекословно

Во власть твою, великій государь.

Вступи же къ намъ и длай все, что хочешь:

Мы боле не въ силахъ защищаться.

Король. Откройте же ворота.

(Эксетеру). Добрый дядя,

Займи Гарфлеръ и оставайся въ немъ,

Да укрпи его какъ можно лучше.

Будь милостивъ со всми. Сами мы

Воротимся въ Калэ. Зима ужъ близко,

И въ войск возрастаетъ съ каждымъ днемъ

Число больныхъ. Мы проведемъ сегодня

Въ Гарфлер ночь. Намъ надо отдохнуть,

Чтобъ выступить бодре завтра въ путь.

(Трубы. Король и войско вступаютъ въ городъ).

СЦЕНА 4-я.

Руанъ. Комната во дворц.

(Входятъ принцесса Екатерина и Алиса).

Екатерина. Alice, tu as t en Angleterre, et tu parles bien le langage.

Алиса. Un peu, madame.

Екатерина. Je te prie, m’enseigner, il faut que j’apprene parler. Comment appelez tous la main en anglois?

Алиса. La main? elle est appele: ‘de hand’.

Екатерина. De hand. Et les doigts?

Алиса. Les doigts? Ma foi, j’oublie les doigts, mais je ma souviendrai. Les doigts? Je pense, qu’ils sont appels ‘de fingres’.

Екатерина. La main — de hand, les doigts — de fingres. Je pense, que je suis le bon colier, j’ai gagne deux mots d’anglois vitement. Comment appelez vous les ongles?

Алиса. Les ongles? Nous les appelons: ‘de nails’.

Екатерина. De nails. Ecoutez,— dites moi si je parle bien: de hand, de fingres et de nails.

Алиса. C’est bien dit, madame, il est fort bon anglois.

Екатерина. Dites moi l’anglois pour le bras.

Алиса. ‘De arm’, madame.

Екатерина. Et le coude?

Алиса. ‘De elbow’.

Екатерина. De elbow. Je m’en fais la rptition de tous les mots, que vous m’avez appris d&egrave,s prsent.

Алиса. И est trop difficile, madame, comme je pense.

Екатерина. Excusez moi, Alice, coutez: de hand, de fingres, de nails, de arm, de bilbow.

Алиса. De elbow, madame.

Екатерина. O, Seigneur Dieu! je m’en oublie!— de elbow. Comment appelez vous le col?

Алиса. ‘De neck’, madame.

Екатерина. De nick. Et le menton?

Алиса. ‘De chin’.

Екатерина. De sin. Le col — de nick, le menton — de sin.

Алиса. Oui. Sauf votre honneur, en vrit, vous prononcez les mots aussi droit que les natifs d’Angleterre.

Екатерина. Je ne doute point d’apprendre par la grasse de Dieu, et en peu de temps.

Алиса. N’avez vous pas dj oublie ce que je vous ai enseigne?

Екатерина. Non, je reciterai tous promptement: Je hand, de fingres, de mails…

Алиса. De nails, madame.

Екатерина. De nails, de arm, de ilbow.

Алиса. Sauf votre honneur, de elbow.

Екатерина. Ainsi dis je: de elbov, de nick, et de sin. Comment appelez tous le pied et la robe?

Алиса. ‘De foot’, madame, et ‘de con’.

Екатерина. De foot et de con? О, Seigneur Dieu! Ce sont mots de son mauvais, corruptible, gros, et impudique, et non pour les dames d’honneur d’user. Je ne voudrais prononcer ces mots devants les seigneurs de France pour tout le monde. Il faut! Nanmoins, de foot et de con. Je reciterai une autre fois ma leon ensemble: de hand, de fingres, de nails, de arm, de elbow, de nick, de sin, de foot, de con.

Алиса. Excellent, madame!

Екатерина. C’est assez pour une fois: allons nous dner.

(Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Тамъ же. Другая комната во дворц.

(Входятъ король Карлъ, дофинъ, герцогъ Бурбонскій, конетабль и свита).

Кор. Карлъ. Онъ перешелъ, какъ намъ сказали, Сомму.

Конетабль. И все жъ мы побдимъ!— Пускай иначе

Изгонятъ насъ изъ Франціи, и пусть

Хозяйничаютъ варвары въ поляхъ,

Засянныхъ французскимъ виноградомъ.

Дофинъ. О, Dieu vivant!— Ужель десятокъ втокъ.

Привитыхъ сладострастьемъ нашихъ предковъ

Съ чужому пню, могли взнести главу

До самыхъ облаковъ, глядя съ презрньемъ

На тхъ, кто ихъ привилъ ²⁸)!

Герц. Бурбонскій. Норманы, незаконные норманы!

Mort de ma vie! Коль скоро мы допустимъ

Ихъ такъ итти впередъ — я промняю

Все герцогство на маленькую мызу,

Лежащую средь сумрачныхъ полей

Изрытаго морями Альбіона.

Конетабль. Dieu des batailles!— кто далъ имъ этотъ пылъ?

Ихъ климатъ сумраченъ, страна сурова,

Ихъ солнце убиваетъ хмурымъ взглядомъ

Плоды на самомъ корн. Неужели

Ихъ пиво, это мсиво воды,

Разболтанной съ мукой — питье, которымъ

Поятъ лишь клячъ — могло придать ихъ членамъ

Такой безстрашный пылъ, что передъ ними

Казаться можетъ мерзлой наша кровь,

Согртая виномъ? О, ради неба,

Не будемте висть подобно мерзлымъ

Сосулькамъ на домахъ и не дозволимъ,

Чтобъ пришлецы отважно согрвали

Поля родной страны своимъ геройствомъ,

Какъ будто мы не годны ни къ чему.

Дофинъ. Надъ нами наши женщины смются:

По ихъ словамъ, мы дрянь! Он хотятъ

Отдать себя британской молодежи,

Чтобъ Франція могла возобновиться

Побочными дтьми.

Герц. Бурбокскій. Да, — наши жены

Велятъ намъ създить въ Англію, чтобъ взять

Два-три урока танцевъ, увряя,

Что мы умемъ только наши пятки

Показывать суровому врагу.

Кор. Карлъ. Гд Монжуа?— Пусть онъ свезетъ нашъ вызовъ

Монарху англичанъ. Воспряньте, принцы!

Пускай вашъ духъ отточится острй,

Чмъ стрлы и мечи! Скорй на битву!

Карлъ Дела Пре, вы, славный конетабль,

Вы, герцоги Бурбонскій, Орлеанскій,

Бордосскій, Алансонскій и Беррійскій,

А также вы — Рамбюръ, Бомонъ, Гранпре,

Жакъ Шатильонъ, Русси, Фуа, Лестрель

И Бусико — вы, принцы и бароны,

Вставайте на защиту вашихъ правъ,

Поруганныхъ врагомъ, который дерзко

Гуляетъ по святымъ полямъ отчизны

Съ знаменами, разцвченными кровью

Несчастнаго Гарфлера! Риньтесь смло

На вражій станъ, какъ снжная лавина

Свергается съ вершины грозныхъ Альповъ

И обдаетъ презрительною грязью

Подвластныя долины! Встаньте разомъ!

У васъ довольно силъ, чтобы плнить

И привезти съ позоромъ на телжк

Въ Руанъ кичливца Генриха!

Конетабль. Вотъ слово,

Достойное великихъ королей!

Жалю объ одномъ, что англичане

Такъ сильно пострадали отъ походовъ,

Болзней и трудовъ. Я убжденъ,

Что ихъ король, завидя наши силы,

Немедленно предложитъ въ страх выкупъ,

Отрекшись отъ пустыхъ своихъ затй.

Кор. Карлъ. Поэтому велите, Монжуа,

Итти скорй. Пусть скажетъ онъ британцамъ,

Что мы хотимъ узнать, какую сумму

Дадутъ они въ свой выкупъ. Ты, дофинъ,

Останешься въ Руан.

Дофинъ. О, позвольте

Итги мн съ войскомъ!

Кор. Карлъ. Укроти свой пылъ:

Ты долженъ быть при насъ. Спшите жъ, принцы,

Обрадовать скоре насъ встями,

Что гордый врагъ смирился передъ нами! (Уходятъ).

СЦЕНА 6-я.

Англійскій лагерь въ Пикардіи.

(Встрчаются Гоуеръ и Флюелленъ).

Гоуеръ. Ну, что, капитанъ Флюелленъ?— Вы съ моста?

Флюелленъ. О, смю васъ ррить, — тамъ на мостъ было хорошее дло.

Гоуеръ. Не раненъ ли герцогъ Эксетеръ?

Флюелленъ. Герцогъ Эксетеръ храбръ, какъ Агамемнонъ. Я его любитъ и уважаетъ всмъ сердце, всей душа, всей жизнь. Онъ, слава Богу, не получилъ ни одна маленькая рана и защищалъ мостъ съ рдкая храбрость, по всмъ правила военная дисциплина. Тамъ, на мостъ, я видлъ еще одинъ знаменосецъ: скажу по совсть, онъ храбръ, какъ Маркъ Антоній. А этотъ человкъ, какъ мн кажется, не уважаютъ, между тмъ онъ дрался хорошо, я видлъ самъ.

Гоуеръ. А какъ его зовутъ?

Флюелленъ. Знаменосецъ Пистоль.

Гоуеръ. Я его не знаю. (Входитъ Пистоль).

Флюелленъ. Да вотъ и онъ.

Пистоль. А, капитанъ!— вы, кажется, въ ладахъ

Съ Экстеромъ — такъ сослужите службу.

Флюелленъ. О, да! И я, по правда сказать, заслужилъ эта любовь.

Пистоль. Вотъ видите, у насъ здсь есть солдатъ

По имени Бэрдольфъ,— послушный, храбрый,

Ну, словомъ, хоть куда: но дло въ томъ,

Что съ нимъ сшутила шутку злая вдьма

Фортуна, что стоитъ на колес

Съ повязкой на глазахъ…

Флюелленъ. Фортуна! О, это та самый, что пишутъ съ покрывала на глаза, чтобъ показать, что она слпа, и стоить она на колесо въ знакъ того, что она непостояненъ и измнчивъ. Въ этомъ весь мораль. Одна нога ее стоитъ на сферическій камень, который вертится, вертится и вертится. Поэтъ — я вамъ скажу — сдлалъ прекраснйшій описаніе Фортуны.

Пистоль. Ну, да!— Такъ вотъ она косится вчно

На Бэрдольфа. Сегодня онъ укралъ

Святой сосудъ изъ церкви — и за это

Его хотятъ повсить. Чортъ побралъ бы

Такую смерть! Пора ее оставить

Давно однимъ собакамъ, чтобъ пенька

Не смла перехватывать дыханье

Намъ, честнымъ людямъ. Герцогъ разсудилъ

Однакожъ иначе. Такъ сдлай милость,

Похлопочи, чтобъ Бэрдольфъ не вислъ

На пенсовой веревк. Герцогъ, врно,

Тебя послушаетъ — и ты премного

Меня обяжешь этимъ.

Флюелленъ. Я отчасти понимай, что вы хочетъ, знаменосецъ Пистоль.

Пистоль. Понялъ?— ну, тмъ лучше.

Флюелленъ. Нтъ, нтъ, лучше тутъ нтъ ничего, потому что, видите ли, будь онъ даже мой братъ, я и тутъ просилъ бы герцогъ исполнить свой приговоръ и его повсить. Дисциплинъ долженъ соблюдаться прежде всего.

Пистоль. Такъ будь же проклятъ! Кукишъ теб за твою дружбу!

Флюелленъ. Хорошо, хорошо!

Пистоль. Испанскій кукишъ!

(Уходишь Пистоль).

Флюелленъ. Прекрасно.

Гоуеръ. Теперь я его вспомнилъ: это — отъявленный бездльникъ, сводникъ, воръ — все, что хотите.

Флюелленъ. А на мостъ онъ говорилъ такія прекрасна слова. Очень радъ! При случай я припомнитъ ему и то, что онъ мн сказалъ теперь.

Гоуеръ. Это — хвастунъ, наглецъ, мерзавецъ. Онъ иногда отправляется на войну, чтобъ имть случай, вернувшись въ Лондонъ, похвастать формой солдата. Эти подлецы выучиваютъ наизусть имена отличившихся полководцевъ и потомъ разсказываютъ встрчному и поперечному, гд была схватка, при какомъ пролом кто отличился, кто струсилъ, кто убитъ, какъ стоялъ непріятель — и все это на настоящемъ солдатскомъ язык, приправленномъ выдуманными вновь клятвами. И какъ сильно иногда ихъ борода, подстриженная на манеръ генеральской, и грубая походная одежда дйствуютъ на глупыя головы пьяныхъ собесдниковъ, сидящихъ среди выпитыхъ бутылокъ эля! Вамъ надо научиться, капитанъ, узнавать этихъ, расплодившихся въ наше время, мерзавцевъ, потому что иначе вы часто будете попадаться впросакъ.

Флюелленъ. Я, капитанъ Гоуеръ, самъ замтилъ, что онъ не то, чмъ хочетъ показать себя передъ свтъ. Но если я отыщу хоть маленькій дирочка въ его кафтанъ, я ему покажетъ себя. (Барабаны). Слышитъ?— идетъ король. Я долженъ поговорить съ нимъ насчетъ мостъ.

(Входятъ король Генрихъ, Глостеръ и солдаты).

Флюелленъ. Да благословить Господь ваше величество!

Король. Ну, что, Флюелленъ?— ты съ моста?

Флюелленъ. Оттуда, ваше величество. Герцогъ Эксетеръ защищалъ мостъ съ большая храбрость. Французы бросилъ эта позиція, хотя тутъ былъ отличный переправа. Имъ, видите, очень хотлось завладть мостъ, но они ретировались — и герцогъ Эксетеръ теперь на мостъ хозяинъ. Могу смло сказать, ваше величество, что герцогъ храбрый человкъ.

Кароль. Какъ велика наша потеря?

Флюелленъ. О, врагъ потерялъ много, но мы, какъ я полагаетъ, потеряли только одинъ человкъ, да и то потому, что герцогъ приказалъ его повсить за покражу въ церковь. Ваше величество знаетъ этотъ человкъ: его зовутъ Бэрдольфъ. Онъ иметъ такая красная лицо и весь въ шишка, а его носъ похожъ на раскалена уголь. Но теперь носъ его повшенъ, и огонь погасъ.

Король. О, если бъ мы могли избавиться отъ всхъ подобныхъ негодяевъ! Передать войскамъ наше строжайшее повелніе, чтобы ничего не забирали даромъ по деревнямъ и не смли бъ оскорблять французскихъ гражданъ. Когда кротость и жестокосердіе спорятъ изъ-за обладанія королевствомъ, перевсъ будетъ непремнно на сторон скромнаго игрока.

(Барабаны. Входитъ Монжуа).

Монжуа. Вы можете узнать по платью мое званіе?

Король. Я узнаю его, но что узнаю я отъ тебя?

Монжуа. Волю моего повелителя.

Король. Говори же ее.

Монжуа. Такъ сказалъ мой король: ‘Ступай и скажи Генриху англійскому, что хотя мы и казались до сей поры мертвыми, но на дл только спали. Выжиданье благоразумнй натиска. Мы могли бы нанести Генриху ударъ еще при Гарфлер, но не хотли мстить за оскорбленье, пока оно не созрло. Теперь мы, въ свою очередь, поднимаемъ голосъ, и это будетъ голосъ власти. Англія раскается въ своемъ безуміи, увидитъ свою слабость и подивится нашему милосердію. Скажи Генриху, чтобъ онъ подумалъ о своемъ выкуп, который хотя сколько-нибудь долженъ соотвтствовать потерямъ, которыя мы понесли, числу подданныхъ, которыхъ лишились, и униженію, которому подверглись. Мы знаемъ, что полное удовлетвореніе задавило бы его совсмъ. Все его казначейство слишкомъ бдно, чтобъ возмстить наши потери, все народонаселеніе Англіи слишкомъ ничтожно, чтобъ вознаградить пролитую французскую кровь, а за наше униженіе онъ не заплатитъ и собственной своей особой, колнопреклоненной предъ нашимъ трономъ. Брось ему, сверхъ того, нашъ вызовъ и скажи, что онъ обманулъ своихъ сподвижниковъ, которыхъ приговоръ уже подписанъ’. Такъ сказалъ король, мой повелитель — и вотъ цль моего посольства.

Король. Какъ тебя зовутъ?— званіе твое уже намъ извстно.

Монжуа. Монжуа.

Король. Ты выполнилъ исправно порученье.

Вернись же къ королю и передай

Ему мои слова: я не ищу

Теперь нарочно битвы и желалъ бы,

Напротивъ, возвратиться безъ препятствій

Назадъ въ Калэ, затмъ что, молвить правду

(Хотя и неразумно довряться

Столь сильному и храброму врагу),

Войска мои ослабли отъ болзней

И не сильнй такого же числа

Французскихъ войскъ, въ которыхъ прежде клалъ я

Трехъ человкъ на каждаго британца

Въ здоровомъ состояньи!— Да проститъ

Мн небо хвастовство!— я заразился

Имъ здсь, у васъ въ стран. Скажи же Карлу,

Что весь мой выкупъ — въ этомъ бренномъ тл

А мощь — въ больномъ отряд слабыхъ войскъ,

Но все же я готовъ сопротивляться

Не только цлой Франціи, но даже

Сосднимъ королямъ, когда бъ они

Возстали вмст съ ней. Возьми за трудъ твой

Вотъ это, Монжуа. (Даетъ ему денегъ).

Пусть твой король

Узнаетъ то, что мы ршились твердо

Итти впередъ — и если на пути

Найдемъ препятствіе, то обагримъ

Поля его отчизны вашей кровью.—

Ступай теперь. Я кончу мой отвтъ

Въ такихъ словахъ: мы въ этотъ мигъ не ищемъ

Намренно сраженья, но коль скоро

Оно отыщетъ насъ, то мы не будемъ

Ему противиться. Скажи все то

Монарху Карлу.

Монжуа. Передамъ немедля

И, вмст съ тмъ, благодарю васъ, ваше

Величество. (Уходитъ).

Глостеръ. Надюсь, что они

Не вздумаютъ напасть на насъ тотчасъ же.

Король. Мы въ Божіихъ рукахъ, а не во вражьихъ,

Любезный братъ. Пускай теперь войска

Займутъ посты у моста. Скоро вечеръ.

Сегодня мы ночуемъ за ркой,

А на зар направимъ путь свой дальше. (Уходятъ).

СЦЕНА 7-я.

Французскій лагерь близъ Азинкурта.

(Входятъ конетабль, Рамбюръ, герцогъ Орлеанскій, дофинъ и другіе).

Конетабль. Вздоръ: мое оружіе лучшее въ мір. Желалъ бы я, чтобъ теперь было уже утро.

Герц. Орлеанскій. Оружіе ваше прекрасно, но отдайте же справедливость и моей лошади.

Конетабль. Она лучшая лошадь въ Европ, — это правда.

Герц. Орлеанскій. Неужели утро въ самомъ дл никогда не наступить?

Дофинъ. Вы говорите, господа, о лошадяхъ и оружіи?

Герц. Орлеанскій. О нихъ. Кажется, вы снабжены этими предметами лучше всхъ принцевъ въ мір.

Дофинъ. Что это за безконечная ночь! Да,— я не промняю моего коня ни на какое четвероногое. a va! Онъ прыгаетъ, какъ набитый шерстью мячъ. Это — cheval volant, Пегасъ, qui a les narines de feu. Я на немъ парю, какъ соколъ. Земля поетъ, когда онъ къ ней прикасается, звукъ его копытъ звучитъ пріятне, чмъ флейта Гермеса.

Герц. Орлеанскій. Что за чудная масть! Настоящій мускатный орхъ.

Дофинъ. И горячъ, какъ стручковый передъ. Это конь, годный для Персея. Онъ весь созданъ изъ огня и воздуха, безъ всякой примси земли и воды. Ихъ признаки видны только въ его терпливой покорности хозяину. Передъ нимъ вс прочія лошади — клячи.

Конетабль. Вашъ конь дйствительно великолпенъ.

Дофинъ. Еще бы!— царь скакуновъ. Въ его ржаніи слышно что-то королевственное, и самый видъ способенъ внушить уваженіе.

Герц. Орлеанскій. Однако, любезный братъ, не довольно ли говорить о лошадяхъ?

Дофинъ. Говорить о моей лошади можетъ наскучить одному дураку. Это — тема, достаточная для разговоровъ, начиная отъ пнія жаворонка утромъ до загона овцы вечеромъ. Если бы волны и песокъ превратились въ языки, то всмъ имъ достало бы что сказать о моемъ кон. Онъ достоинъ, чтобъ о немъ говорили короли, и годится подъ сдло только королямъ королей! Весь міръ, какъ извстный, такъ и неизвстный, способенъ бросить вс дла, чтобъ только дивиться моему коню. Разъ какъ-то я написалъ въ честь его сонетъ, который начинается словами: ‘О, чудо природы!’

Герц. Орлеанскій. Кажется, такъ начинается сонетъ къ чьей-то любовниц.

Дофинъ. Ну, такъ это подражанье моему, потому что моя лошадь — моя любовница.

Герц. Орлеанскій. А какова ваша любовница въ зд?

Дофинъ. Хороша, но только подо мной, это лучшее качество во всякой любовниц.

Конетабль. Однако вчера, кажется, ваша любовница не совсмъ учтиво сбросила васъ съ себя.

Дофинъ. Это могла скорй сдлать ваша и съ вами.

Конетабль. Я на своей зжу безъ узды.

Дофинъ. Значитъ, она стара и смирна, и вы здите на ней по-ирландски, безъ панталонъ.

Конетабль. Какъ вижу, вы знатокъ въ верховой зд.

Дофинъ. О, да,— и вотъ вамъ доброе предостереженіе: если вы будете здить такъ неосторожно, то легко попадете въ гнилое болото. По-моему, лучше ужъ пусть моя лошадь будетъ моей любовницей.

Конетабль. А по-моему, лучше ужъ пусть моя любовница будетъ моею лошадью.

Дофинъ. У моей по крайней мр волосы не фальшивые.

Конетабль. Этимъ качествомъ я могъ бы также хорошо похвастать, если бы выбралъ въ любовницы свинью.

Дофинъ. Le chien est retourn son propre vomissement, et la truie lave au bourbier ²⁹). Вы ловко умете пользоваться всмъ.

Конетабль. Но не лошадью вмсто любовницы и не подобными пословицами, которыя такъ мало идутъ къ длу.

Рамбюръ. Скажите, конетабль, что такое изображено на датахъ, которыя я видлъ въ вашей палатк: звзды или солнца?

Конетабль. Звзды.

Дофинъ. Изъ нихъ завтра многія потухнутъ.

Конетабль. И все-таки мое небо ими не обднетъ.

Дофинъ. Это потому, что на немъ много лишнихъ — и вамъ, для вашей же чести, не мшало бы убавить ихъ на половину.

Конетабль. То же можно сказать и о похвалахъ, которыми вы навьючиваете вашу лошадь. Недурно, если бъ половину ихъ вышибли изъ сдла.

Дофинъ. Не безпокойтесь: она навьючена по достоинству. Да что же это,— неужели день никогда не наступить? Завтра я проскачу цлую милю по мостовой изъ англійскихъ головъ.

Конетабль. Ну, я не скажу этого изъ боязни сбиться съ дороги. Однако мн самому хочется, чтобъ скоре насталъ день, и мы могли бы добраться до англійскихъ ушей.

Рамбюръ. Кто хочетъ побиться со мной на двадцать плнниковъ?

Конетабль. Побейтесь сперва сами, чтобъ ихъ добыть ³⁰).

Дофинъ. Однако ужъ полночь. Пора вооружаться.

(Уходитъ дофинъ).

Герц. Орлеанскій. Дофинъ жаждетъ утра.

Рамбюръ. Онъ жаждетъ добраться скорй до англійскаго мяса.

Конетабль. Я думаю, онъ състъ всхъ, кого убьетъ.

Герц. Орлеанскій. Онъ храбрый принцъ, — клянусь блой ручкой моей дамы!

Конетабль. Клянитесь лучше ножкой, чтобъ она могла растереть предметъ вашей клятвы.

Герц. Орлеанскій. Онъ одинъ изъ дятельнйшихъ людей во Франціи.

Конетабль. Дйствительно:— онъ всегда собирается что-нибудь сдлать.

Герц. Орлеанскій. По крайней мр одъ до сихъ поръ никому не сдлалъ зла.

Конетабль. Не сдлаетъ никому и завтра. Онъ никогда не лишитъ себя этого достоинства.

Герц. Орлеанскій. Однако я знаю, что онъ храбръ.

Конетабль. Я слышалъ это также и притомъ отъ человка, который къ нему еще ближе, чмъ вы.

Герц. Орлеанскій. Отъ кого же это?

Конетабль. Отъ него самого. Онъ вовсе не скрываетъ желанія распространять этотъ слугъ.

Герц. Орлеанскій. Что жъ, значитъ — храбрость въ немъ не скрытая добродтель.

Конетабль. А кто ее видлъ?— разв его лакей. Храбрость въ немъ похожа на сокола въ шапочк: чуть снимутъ шапочку — сокола пропалъ и слдъ ³¹).

Герц. Орлеанскій. Вражда злорчива, конетабль.

Конетабль. А дружба льстива, герцогъ. Это также хорошая пословица.

Герц. Орлеанскій. Я скажу вамъ третью: воздавай должное и дьяволу.

Конетабль. Вашъ другъ именно занимаетъ эту должность — и я, согласно вашей пословиц, пожелаю дьяволу награды по заслугамъ.

Герц. Орлеанскій. Вы счастливе меня въ стрльб пословицами, но вдь мы знаемъ, кому везетъ счастье также по пословиц ³²).

Конетабль. Вы промахнулись и на этотъ разъ.

Герц. Орлеанскій. Да вдь и вамъ промахи не новость.

(Входитъ гонецъ).

Гонецъ. Господинъ конетабль, — англичане стоятъ не боле, какъ въ тысяч пятистахъ шагахъ отъ нашего лагеря.

Конетабль. Кто мрилъ разстоянье?

Гонецъ. Гранпре.

Конетабль. Опытный и храбрый дворянинъ. Ахъ, если бъ поскоре насталъ день! Бдный, бдный король Англіи! Ужъ врно онъ не ждетъ зари съ такимъ нетерпніемъ.

Герц. Орлеанскій. Что за сумасбродъ этотъ Генрихъ! До какого безумія дошелъ онъ со всми своими сподвижниками ³³)!

Конетабль. Да, если бъ у нихъ было въ головахъ хоть немного здраваго смысла, они бы давно разбжались.

Герц. Орлеанскій. Понятно, что его у нихъ нтъ,— иначе они бы не могли носить такіе тяжелые шлемы.

Рамбюръ. Однако и Англія производитъ храбрыхъ созданій: ихъ бульдоги очень мужественны.

Герц. Орлеанскій. Глупыя собаки, которыя лзутъ въ пасть русскаго медвдя, не думая о томъ, что онъ разомнетъ ихъ головы, какъ гнилое яблоко. Пожалуй, вы назовете храброй и блоху, потому что она завтракаетъ на губ льва.

Конетабль. Именно такъ. Эти люди очень похожи въ своихъ нападеніяхъ на бульдоговъ. Они умъ оставляютъ на это время своимъ женамъ, и если при этомъ у нихъ довольно говядины, желза и стали, то они будутъ жрать, какъ волки, и драться, какъ черти.

Герц. Орлеанскій. Ну, теперь у нихъ говядины немного.

Конетабль. Такъ, значитъ, завтра ихъ желудки потребуютъ себ ды, а руки откажутся сражаться. Однако время готовиться къ битв. Идемте.

Герц. Орлеанскій. Ужъ два часа. Пари, что къ десяти

Мы въ плнъ возьмемъ ихъ дюжинъ по шести.

(Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

(Входитъ хоръ).

Хоръ. Вамъ надобно теперь себ представить,

Какъ ночи тнь объяла цлый міръ.

Природа спитъ — и только смутный говоръ

Доносится на крыльяхъ тишины

Изъ лагерей до бдительнаго слуха

Стоящихъ на часахъ. Огни сверкаютъ

Въ отвтъ огнямъ, и ихъ дрожащій отблескъ

На лицахъ войскъ рисуетъ ихъ черты

Глазамъ противниковъ. Конь ржетъ въ отвтъ

Коню враговъ, пронзая уши ночи.

Въ шатрахъ гремитъ стукъ молота, которымъ

Кузнецъ смыкаетъ даты,— страшный звукъ!

Но вотъ заплъ птухъ, съ высокой башни

Раздался звонъ, пробило три — ужъ утро.

Безстыдные и наглые французы,

Гордясь своимъ числомъ, играютъ въ кости

На плнныхъ англичанъ ³⁴), браня лнивый

И тихій ходъ часовъ. Но вотъ ужъ ночь

Скрывается, подобно мрачной вдьм,

И день встаетъ. Несчастные британцы

Сидятъ въ близи костровъ, съ тяжелой думой

О ждущей ихъ опасности. Ихъ лица,

Ихъ старыя, истертыя одежды,

Отцвченныя блдною луной,

Ихъ длаютъ похожими на радъ

Ужасныхъ призраковъ. Но поглядите

На дивнаго вождя всей этой бдной,

Измученной толпы — и вы невольно

Воскликните ему хвалу и славу

При вид, какъ обходитъ онъ палатки

Своихъ солдатъ, при вид, какъ онъ братски

Привтствуетъ ихъ именемъ друзей

И добрыхъ сослуживцевъ, расточая

Везд любовь и ласку. Нтъ черты

На царственномъ чел его, въ которой

Могли бы вы прочесть хоть признакъ страха

Предъ полчищемъ враговъ. Устаюсть ночи

Не стерла на лиц его ни тни

Румянца свжести. Онъ смотритъ бодро

И съ царственнымъ величьемъ. Даже тотъ,

Кто былъ убитъ отчаяньемъ, находитъ

Въ его чертахъ угасшую отвагу!

Какъ солнце, растопляетъ онъ собой

Недвижный холодъ страха. О, смотрите

Отъ мала до велика вс на эту

Тнь Генриха, набросанную слабой,

Неврною рукой! Потомъ мы вамъ

Покажемъ поле битвы, на которомъ

Должны, увы, унизить славный день

Побды Азинкурта звукомъ двухъ

Иль трехъ рапиръ, чрезчуръ смшнымъ и слабымъ

Для столь великихъ длъ. Вообразите жъ

По нашему смтному представленью

Хоть отблески великаго сраженья. (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

Англійскій лагерь при Азинкурт.

(Входятъ Король Генрихъ, Бэрдольфъ и Глостеръ).

Король. Да, добрый братъ,— опасность велика,

Но тмъ сильнй должна быть наша храбрость.

Привть теб, Бэдфордъ! О, правый Боже!

Не чудно ли, что мы въ самихъ несчастьяхъ,

Взглянувъ поглубже въ нихъ, найдемъ задатокъ

Хорошаго? А между тмъ на дл

Выходитъ такъ. Нашъ страшный врагъ заставилъ

Подняться насъ съ зарею, что всегда

Полезно и здорово: сверхъ того,

Онъ шепчетъ намъ, какъ совсть, чтобы мы

Покаялись почти предъ врной смертью.

Вотъ такъ порой мы можемъ добывать

Изъ плевелъ медъ и извлекать добро

Изъ худшаго. (Входитъ Эрпингамъ).

Что, добрый Эрпингамъ?

Не правда ли, что мягкая подушка

Пріятне для старой головы,

Чмъ жесткая земля французской почвы?

Эрпингамъ. Нтъ, государь,— съ тхъ поръ, какъ я могу

Похвастать, что лежу въ такой же точно

Постел, какъ и вы — я не желаю

Себ другой.

Король. Да, хорошо, что можно

Утшить такъ себя чужимъ примромъ.

Утшивъ духъ, намъ легче ободрить

И органы. Они, стряхнувъ унынье,

Становятся похожи на змю,

Обрвшую со смной старой кожи

И бодрость юноши. Дай мн свой плащъ,

Любезный Эрпингамъ! Ступайте, братья,

Зовите лордовъ къ намъ и передайте

Имъ добрый нашъ привтъ.

Глостеръ. Сію минуту.

(Глостеръ и Бэрдольфъ уходятъ).

Эрпингамъ. Прикажете остаться съ вами, ваше величество?

Король. Нтъ, добрый Эрпингамъ,—

Ступай за братьями въ палатки лордовъ.

Мн хочется побыть съ самимъ собой,

А въ этомъ вдь помощниковъ не нужно.

Эрпингамъ. Господь да сохранитъ монарха Гарри!

(Уходитъ Эрпингамъ).

Король. Благодарю за доброе желанье. (Входитъ Пистоль).

Пистоль. Qui va la ³⁵)?

Король. Другъ.

Пистоль. Яснй: кто ты такой? какого званья?

Солдатъ, мужикъ иль храбрый офицеръ?

Король. Я дворянинъ изъ свиты.

Пистоль. И таскаешь тяжелое копье?

Король. Да.— А кто ты такой?

Пистоль. Дворянинъ не хуже императора.

Король. Такъ, значитъ, выше короля?

Пистоль. Король лихой солдатъ и малый съ сердцемъ!

Храбръ, честенъ, бодръ, съ хорошимъ кулакомъ —

Ну, словомъ, хоть куда, Я отъ души

Готовъ поцловать его подошвы,

Буянъ мн милъ! А какъ зовутъ тебя?

Король. Генрихъ le Roy.

Пистоль. Леруа? это Корнвалисское имя. Ты изъ отряда Корнвалисцевъ?

Король. Нтъ, я валиссецъ.

Пистоль. Знаешь ли ты Флюеллена?

Король. Знаю.

Пистоль. Ну, такъ скажи ему, что въ день Давида

Я отхлещу ему башку пореемъ ³⁶).

Король. Не носи же въ этотъ день кинжала близко къ голов, чтобъ не получить раны, когда Флюелленъ начнетъ хлестать тебя.

Пистоль. Ты его другъ?

Король. И землякъ ³⁷).

Пистоль. Такъ кукишъ же теб за это.

Король. Благодарю за любезность.

Пистоль. Знай, что меня зовутъ Пистолемъ.

(Уходитъ Пистоль).

Король. Имя теб пристало.

(Отходитъ въ сторону. Входятъ Флюелленъ и Гоуеръ съ разныхъ сторонъ).

Гоуеръ. Капитанъ Флюелленъ.

Флюелленъ. Тише, прошу васъ говорить тише. Во время война необходимо соблюдать самая маловажная требованія военная дисциплина, Поглядите на древнихъ. Были ли когда-нибудь подобные шумъ и безпорядокъ въ лагерь Помпея? Вы увидитъ, напротивъ, что вс требованія война исполнялись у него строжайшій образъ.

Гоуеръ, Да вдь непріятель шумитъ же. Слышите ихъ крики?

Флюелленъ. Если непріятель оселъ и дуракъ, такъ разв вы полагаетъ, что мы долженъ быть оселъ и дуракъ тоже?

Гоуеръ. Ну, успокойтесь,— я замолчу.

Флюелленъ. Я васъ объ этомъ очень прошу.

(Гоуеръ и Флюелленъ уходятъ).

Король. Валиссецъ этотъ страненъ, но при этомъ

Онъ храбрый и достойный человкъ.

(Входятъ Бэтсъ, Кортъ и Вилльямсъ).

Кортъ. Смотри-ка, Бетсъ. не заря ли тамъ занимается?

Бэтсъ. Кажется, такъ, да вдь намъ нтъ особенной причины желать наступленія дня.

Вилльямсъ. Мы увидимъ его начало, но врядъ ли придется увидть конецъ. Кто идетъ?

Король. Другъ.

Вильямсъ. У кого ты въ отряд?

Король. У сэра Томаса Эрпингама.

Вилльямсъ. Хорошій командиръ. Скажи, что онъ думаетъ о нашемъ положеніи?

Король. Говоритъ, что мы похожи на людей, сидящихъ на мели, и которыхъ унесетъ съ собою первый приливъ.

Бэтсъ. Сказалъ онъ свое мнніе королю?

Король. Нтъ, да и не долженъ. Между нами будь сказано, король такой же человкъ, какъ вс. Онъ ходитъ по земл и видитъ небо такъ же, какъ и мы, чувства въ немъ такія же, какъ и у прочихъ людей. Отбросьте мишурный блескъ его сана — и онъ явится предъ вами во всемъ подобнымъ прочимъ смертнымъ. Пусть его замыслы выше нашихъ, но, будучи разъ разрушены, они разрушаются, какъ замыслы всхъ насъ. Если наше положеніе пугаетъ насъ, то оно можетъ испугать и его. Вотъ потому-то никто не долженъ внушать ему и тни страха, чтобъ онъ, обнаруживъ его, не убилъ бодрость всей арміи.

Бэтсъ. Онъ можетъ храбриться сколько угодно, но я готовъ держать пари, что ему пріятне было бы просидть эту ночь по самое горло въ Темз, чмъ провести ее здсь. Да, пожалуй, и я готовъ бы былъ провести ее съ нимъ подобнымъ образомъ, лишь бы не быть здсь.

Король. Говоря по совсти, мн кажется, король вовсе не желаетъ перенестись въ другое мсто.

Бэтсъ. Ну, такъ я желалъ бы, чтобъ онъ былъ здсь одинъ,— тогда онъ бы по крайней мр выкупился, избавивъ тмъ столько бдняковъ отъ врной смерти.

Король. Я не врю твоему желанью. Не можетъ быть, чтобъ ты ненавидлъ короля до такой степени, чтобъ пожелалъ ему остаться здсь одному. Ты просто хочешь вывдать мнніе другихъ. Что до меня, то я нигд не умру съ такой радостью, какъ въ обществ короля. Его дло право, и причина распри благородна.

Вилльямсъ. Этого мы не знаемъ.

Бэтсъ. Да и не зачмъ знать. Довольно, что мы подданные и должны ему повиноваться. Этимъ снимается съ насъ вся отвтственность, если даже дло неправо.

Вилльямсъ. Но если оно неправо, то королю придется дать за него тяжелый отвтъ. Что, если вс, потерявшіе въ битв головы, руки или ноги, возопіютъ въ день Страшнаго суда, напоминая кто о покинутой жен, кто о незаплаченныхъ долгахъ, кто о брошенныхъ безъ присмотра дтяхъ! Вдь въ сраженьи немногіе умираютъ по-христіански, да и гд тутъ исполнить послдній долгъ, когда мысли заняты одной кровью! Грховная смерть всхъ, умершихъ такимъ образомъ, падетъ тяжелымъ камнемъ на душу короля, виновнаго въ этой смерти, потому что ослушаться короля — еще вдвое тягчайшій грхъ.

Король. Значить, по-вашему, отецъ, посылающій сына за море по торговымъ дламъ, становится виновенъ въ его смерти, если погибнетъ корабль, на которомъ сынъ отправился? Или, если на слугу, посланнаго господиномъ съ деньгами, нападутъ разбойники и убьютъ его, не давъ времени покаяться, то господинъ долженъ отвчать за его смерть? Нтъ, это не такъ! Король не можетъ отвчать за смерть каждаго солдата, отецъ — своего сына, а господинъ — слуги, потому что никто изъ нихъ, требуя услугъ, не желалъ ихъ смерти. А сверхъ того, нтъ короля, который бы могъ набрать для войны совершенно непорочныхъ солдатъ, какъ бы ни была законна причина распри. Между нами всегда найдутся виновные — кто въ убійств, кто въ обман двушекъ, кто въ разбо, низкое ремесло котораго они переносятъ и на поле битвы. Если эти люди успли ускользнуть отъ человческаго правосудія, то у нихъ нтъ крыльевъ, чтобы улетть отъ Бога. Война — Его палачъ, Его кара. Въ ней они получаютъ должное возмездіе за прежнія нарушенія королевскихъ законовъ: они успли сохранить жизнь тамъ, гд боялись смерти, и находятъ ее, гд думали остаться живы. Если они умираютъ безъ покаянія, то король столь же мало виновенъ въ ихъ смерти, какъ и въ прежнихъ, свершенныхъ ими, преступленіяхъ. Только служба подданныхъ принадлежитъ королю, а души остаются ихъ собственностью. Солдатъ на войн долженъ, подобно больному въ постели, омыть свою совсть отъ малйшаго пятна. Если онъ умретъ такъ приготовленный, то смерть будетъ для него счастьемъ, если же онъ останется живъ, то время, проведенное въ покаяніи, все-таки принесетъ ему пользу. Въ этомъ послднемъ случа онъ долженъ всегда быть благодарнымъ Господу за то, что Онъ позволилъ ему пережить такое время, чтобы видть Его милосердіе и научать другихъ, какъ надо готовиться къ смертному часу.

Вилльямсъ. Да, если поразсудить, то, конечно, король не можетъ отвчать за грхи всякаго, кто умретъ безъ покаянія.

Бэтсъ. Я и не думаю взваливать на короля моихъ грховъ, хотя отъ всей души готовъ за него сражаться.

Король. Я слышалъ своими ушами, какъ король говорилъ, что онъ и не думаетъ выкупаться.

Вилльямсъ. Онъ это говорилъ для того, чтобъ мы храбре сражались, а когда насъ перержутъ — онъ выкупится поневол, только намъ отъ этого не будетъ легче.

Король. Если я доживу до этого, то никогда не буду врить его слову.

Вилльямсъ. Угрозишь ты ему этимъ! Вотъ правду говорятъ, что громъ гремитъ не изъ тучи. Голякъ подданный вздумалъ выразить неудовольствіе государю! Это все равно, что заморозить солнце, махая на него веромъ. Ты не будешь врить его слову? Умно придумалъ, нечего сказать.

Король. Отвтъ твой грубоватъ,— будь теперь другое время, онъ бы не прошелъ теб даромъ.

Вилльямсъ. Мы можемъ раздлаться и потомъ, если останемся живы.

Король. Изволь,— я согласенъ.

Вилльямсъ. А какъ мн тебя узнать?

Король. Дай мн какой-нибудь залогъ, чтобъ я могъ носить его на шлем. Если ты посмешь признать его — я готовъ съ тобою драться.

Вилльямсъ. Вотъ моя перчатка,— давай твою.

Король. Изволь.

Вилльямсъ. Я также стану носить ее на шлем, и если послзавтра ты подойдешь ко мн и скажешь: ‘это моя перчатка’ — клянусь этой рукой, я влплю теб пощечину.

Король. Я непремнно скажу это, если останусь живъ.

Вилльямсъ. Врешь!— побоишься также, какъ быть повшеннымъ.

Король. Клянусь честью, я сдлаю это, хотя бы въ присутствіи самого короля.

Вилльямсъ. Смотри же,— помни свое слово, а теперь прощай.

Бэтсъ. Полно вамъ ссориться, глупцы. У васъ довольно и французовъ для драки.

Король. Да, французы могутъ прозакладывать двадцать кронъ противъ одной, что побьютъ насъ ³⁸). Что жъ!— тмъ больше будетъ работы для насъ. Завтра самъ король станетъ подавать намъ примръ въ битв. (Солдаты уходятъ).

Король. На короля — все, все на короля!

Долги дтей, грхи, семейства, души —

Все свалимъ на него! Пусть онъ одинъ

Несетъ всю эту тяжесть! Трудный подвигъ,

Хотя и неразлучный съ царскимъ саномъ!

Послдній изъ глупцовъ, способный только

Пещись о грубыхъ выгодахъ — и тотъ

Позорить насъ укоромъ! О, отъ сколькихъ

Должны мы отрепаться наслажденій,

Извстныхъ бдняку, и много ль выгодъ

Имемъ мы предъ нимъ, когда забытъ

Мишурный блескъ величья! Что же въ немъ,

Въ мишурномъ этомъ блеск? Что за идолъ

Онъ, такъ высоко чтимый и межъ тмъ

Подверженный несчастьямъ вдвое больше,

Чмъ вс его поклонники? Пускай

Покажетъ онъ дары свои и свиту!

Пусть скажетъ, какъ и чмъ себя онъ сдлалъ

Предметомъ обожанья! Иль онъ только

Одна пустая форма, страшный призракъ,

Пугающій другихъ, но, въ то же время,

Лишенный средствъ доставить самъ себ

Хоть часть довольства тхъ, кому онъ страшенъ?

Чмъ можетъ онъ питаться, кром яда

Пустой, презрнной лести? О, величье!

Попробуй захворать — и посмотри,

Поможетъ ли теб тогда холодный

Твой этикетъ? Уступитъ ли горячка

Набору громкихъ титлъ и изгибанью

Толпы твоихъ угодниковъ? Дано ли

Теб, предъ кмъ склоняются колни

Несчастныхъ бдняковъ, владть здоровьемъ,

Какое дано имъ? Нтъ, лживый сонъ,

Играющій покоемъ Государей,

Я раскусилъ тебя! Я знаю твердо,

Что ни внецъ, ни скипетръ, ни держава,

Ни жезлъ, ни мечъ, ни миро на чел,

Ни вытканныя золотомъ одежды,

Ни титлы — спутники царей, ни слава,

Приливомъ осаждающая тронъ —

Все это, трижды взятое, не можетъ

Послать монарху мирный, крпкій сонъ,

Подобный сну простого земледльца,

Не знающаго тягостныхъ заботъ

И сытаго сухимъ и черствымъ хлбомъ!

Поденьщикомъ трудится предъ лицомъ

Онъ радостнаго Феба, ночь проводитъ

Какъ бы въ раю, ея ужасный обликъ

Ему невдомъ вовсе, каждый день

Встаетъ онъ на разсвт, помогая

Закладывать коней Гиперіону —

И, день за днемъ, живетъ такъ круглый годъ,

Трудясь съ полезной цлью до могилы!

И этотъ бдный рабъ, трудясь весь день

И спя спокойно ночью, знаетъ лучше

Блаженство, чмъ король! Онъ лучше можетъ

Вкушать довольства мира. Грубый умъ

Его и знать не хочетъ, сколько тяжкихъ

Ночей проводимъ мы, чтобы уладить

Желанный миръ, котораго плоды

Вкушаетъ онъ такъ сладко и спокойно.

(Входитъ Эрпингамъ).

Эрпингамъ. Васъ лорды ищутъ всюду, государь,

Не зная, что подумать.

Король. Добрый другъ,

Вели собраться имъ въ мою палатку —

Я самъ иду туда.

Эрпингамъ. Исполню тотчасъ. (Уходитъ Эрпингамъ).

Король. О, Боже брани, закали сердца

Моихъ солдатъ, убей въ нихъ чувство страха!

Лиши ихъ средствъ считать своихъ враговъ!

Забудь, молю, забудь лишь на сегодня,

Тяжелый грхъ, которымъ мой отецъ

Достигъ внца! Я вновь похоронилъ

Монарха Ричарда! Я пролилъ больше

На трупъ его горячихъ слезъ печали,

Чмъ вытекло горячихъ капель крови

Изъ ранъ его! Давно ужъ день и ночь

Пятьсотъ несчастныхъ, призрнныхъ въ пріют

Моей рукой, взываютъ о прощеньи

За этотъ грхъ. Я выстроилъ дв церкви,

Гд сонмъ суровыхъ иноковъ поетъ

И день и ночь молитвенные гимны

За кровь его ³⁹). Я совершу еще

Гораздо больше впредь, хотя и знаю,

Что это все ничтожно, если самъ

Не буду я взывать къ Теб съ мольбою

О милости. (Входитъ Глостеръ).

Глостеръ. Мой братъ и повелитель!

Король. Чу!— голосъ брата. Глостеръ,— знаю, знаю,

Зачмъ ты здсь. Идемъ со мною, братъ,—

Друзья и день — все ждетъ меня давно ужъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я

Французскій лагерь.

(Входятъ Дофинъ. Герцогъ Орлеанскій, Рамбюръ и другіе).

Герц. Орлеанскій. Вставайте, друзья!— солнце уже золотитъ наше оружіе.

Дофинъ. Montez cheval! Эй, коня! Valet! lac quay!

Герц. Орлеанскій. Что за благородный пылъ!

Дофинъ. Via! les eaux et la terre:

Герц. Орлеанскій. Rien puis? Vair et le feu.

Дофинъ. Ciel, братъ Орлеанскій. (Входитъ конетабль).

Что скажете, почтенный конетабль?

Конетабль. Послушайте, какъ ржутъ и рвутся кони.

Дофинъ. Живй на нихъ — и шпорьте что есть мочи,

Чтобъ кровь струею брызгала въ глаза

Испуганныхъ враговъ:— пусть ихъ слдитъ

Избытокъ нашей храбрости.

Рамбюръ. Ну, если

Они заплачутъ кровью лошадей —

Вамъ не видать ихъ собственнаго плача.

(Входитъ гонецъ).

Гонецъ. Враги уже сомкнулись къ битв, пэры.

Конетабль. Такъ на коней, могучіе друзья!

Не медлите! Взгляните лишь на эту

Оборванную сволочь! Взоръ вашъ можетъ

Одинъ изгнать ихъ души вонъ изъ тлъ,

Оставивши отъ всей толпы ихъ кучу

Негодной человчьей шелухи.

Тутъ негд разгуляться и рук,

Во всхъ ихъ тощихъ жилахъ не найдется

Довольно теплой крови, чтобъ запачкать

Намъ сталь мечей, которые сегодня

Придется намъ вложить опять въ ножны,

Не давъ имъ поработать. Отбить дунуть,

Чтобъ сбыть весь строй враговъ. Толпа холопьевъ,

Звающихъ напрасно въ нашемъ стан,

Могла бъ одна очистить поле битвы

Отъ этакихъ враговъ, оставя намъ

Смотрть на ихъ погромъ, когда бы только

Могла дозволить это наша доблесть!

Что жъ много говорить? Намъ стоитъ только

Махнуть рукой, чтобъ кончить все!— живй же!

Пускай трубятъ, садитесь на коней —

И врьте мн, что, чуть мы выйдемъ въ поле,

Враги падутъ, чтобъ не подняться бод.

(Входитъ Гранпре).

Гранпре. Чего мы ждемъ, друзья? Взгляните только,

Какъ эти полутрупы англичанъ,

Отчаявшись сберечь свои скелеты,

Позорятъ наши чудныя поля

Своимъ присутствіемъ! О, посмотрите,

Съ какой насмшкой развваетъ воздухъ

Оборванные клочья ихъ знаменъ!

Какъ отощалъ свирпый богъ войны

Подъ ихъ забраломъ! Какъ смшно и вяло

Сидятъ они на лошадяхъ — точь-въ-точь

Фигуры на подсвчникахъ, что держатъ

Намсто копій свчи. А ихъ кони!

Видали ль вы такихъ несчастныхъ клячъ?

Ихъ шеи согнуты, глаза слезятся,

Сквозь кожу видны ребра, удила,

Запачканныя жеваной травой,

Торчать, не шелохнувшись, стаи галокъ

Кружатся съ нетерпньемъ палачей

Надъ этимъ жалкимъ строемъ. Трудно даже

Найти слова, чтобъ выразить характеръ

Такой толпы, глядящей мертвецами,

Когда бъ, напротивъ, имъ всего нужнй

Казаться было полными здоровья.

Конетабль. Они ужъ помолились передъ смертью.

Дофинъ. Послушайте, не слдуетъ ли намъ

Послать сначала имъ пость предъ битвой

Да кстати покормить ихъ лошадей,

Чтобъ было, съ чмъ сражаться?

Конетабль. Я лишь жду

Прибытья знамени. Да, впрочемъ, что тутъ

Напрасно дожидаться? Я сорву

Значокъ съ трубы и ринусь съ нимъ въ сраженье.

Впередъ, друзья!— Мы тратимъ лишь мгновенья! (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Англійскій лагерь.

(Входятъ Глостеръ, Бэдфордъ, Эксетеръ, Салисбюри, Вестморлэндъ и войско).

Глостеръ. Гд государь?

Бэдфордъ. Отправился верхомъ

Подробне взглянутъ на мстность битвы.

Вестморлэндъ. Ихъ будетъ слишкомъ тысячъ шестьдесятъ ⁴¹).

Эксетеръ. Поэтому придется по пяти

На каждаго изъ насъ, да, сверхъ того,

Они бодры и свжи.

Салисбюри. Богъ за насъ —

Вотъ чмъ мы ихъ сильнй. Идемте, принцы,

Къ своимъ постамъ. Ужъ если нтъ надежды

Намъ встртиться здсь вновь, то разойдемтесь

По крайней мр съ радостью, въ надежд

Счастливой встрчи въ неб. До свиданья,

Другъ Эксетеръ, Бэдфордъ и храбрый Глостеръ!

(Вестморланду). А также ты, любезный брать!

(Войску). Прощайте

И вы, товарищи, протайте вс!

Бэдфордъ. Прощай,— будь счастливъ, храбрый Салисбюри!

Эксетеръ. Прощай, — сражайся доблестнй, но, впрочемъ,

Что оскорблять тебя такимъ желаньемъ,

Когда ты весь одна живая доблесть.

(Салисбюри уходитъ)

Бэдфердъ. Онъ храбръ и добръ не меньше короля.

(Входитъ Король Генрихъ).

Вестморландъ. О, если бъ мы могли теперь имть

Хоть десять тысячъ воиновъ изъ тхъ,

Которые сидятъ, сложивши руки,

На родин!

Король. Кто говоритъ объ этомъ?

Ты, Вестморландъ?— Нтъ, добрый братъ, — ужъ если

Намъ должно умереть, то пусть умремъ

Мы здсь одни, не отягчая лишней

Потерей родину ⁴²). Когда жъ удастся

Намъ побдить, то тмъ славне будетъ

Побда съ меньшимъ войскомъ. Пусть совершится

Во всемъ Господня воля! Не желай

Намъ въ помощь никого. Что до меня —

Я не былъ никогда, клянусь Зевесомъ,

Пристрастенъ къ золоту,— я не скупился

Кормить другихъ на собственный свой счетъ,

Я не жаллъ дарить свои одежды.—

Подобные пороки не гнздились

Въ моей душ, но если счесть порокомъ —

Желать безъ мры славы, то, клянусь,

Я самый страшный гршникъ! Не желай же,

Любезный братъ, намъ помощи, — иначе,

Мн кажется, что каждый лишній воинъ

Отниметъ у меня крупицу славы,

Которой не согласенъ я отдать

За лучшія надежды. Не желай,

Прошу тебя! Ступай сказать, напротивъ,

Всмъ воинамъ, что если кто изъ нихъ

Не хочетъ драться съ нами — пусть покинетъ

Немедля станъ: онъ тотчасъ же получитъ

Свой отпускъ вмст съ деньгами въ дорогу.

Мы не хотимъ погибнуть съ человкомъ,

Кого пугаетъ смерть. Сегодня день

Святого Криспіана. Врьте мн,

Что тотъ, кому удастся невредимо

Вернуться вновь въ отчизну — встрепенется

Отъ гордости, едва услышитъ имя

Святого Криспіана ⁴³). Старикомъ

Встрчать онъ будетъ этотъ день, какъ праздникъ

Въ кругу своихъ друзей, сказавъ имъ: ‘завтра

День славный Криспіана!’ — и затмъ,

Поднявъ рукавъ, онъ гордо имъ покажетъ

Рубцы отъ ранъ. Пусть старики съ трудомъ

Хранятъ о прошломъ память, но, забывъ

Про все, они до самой двери гроба

Не позабудутъ подвиговъ своихъ,

Свершенныхъ въ этотъ день. Не обойдется

И безъ прикрасъ, Вс наши имена —

Бэдфордъ, Эксетеръ, Генрихъ, Салисбюри,

Тальботъ, Варвикъ и Глостеръ — будутъ долго

Звучать у нихъ въ устахъ, какъ имена

Извстныхъ всмъ предметовъ. Старики

Насъ вспомнятъ всхъ за чашей, юный сынъ

Узнаетъ отъ отца про славный день

Святого Криспіана, и до самой

Кончины міра будутъ вспоминать

Въ великій этотъ день о горсти братьевъ,

Пролившихъ славно кровь! Я объявляю,

Что тотъ, кто будетъ драться въ этотъ день

Со мной на этомъ пол, будетъ признанъ

По крови равнымъ мн, какъ ни была бы

Она низка въ немъ прежде:— этотъ день

Его облагородитъ. Т дворяне,

Что спятъ теперь въ отчизн, проклянутъ

Себя за то, что не были здсь съ нами,

Ихъ мужество понизится въ цн,

Когда заговорить предъ ними тотъ,

Кто дрался въ день святого Криспіана!

(Входитъ Салисбюри).

Салисбюри. Готовьтесь, государь: враги сомкнулись

И, врно, нападутъ на насъ сейчасъ.

Король. Намъ нечего готовиться, коль скоро

Готовы мы душой.

Вестморлэндъ. Будь проклятъ тотъ,

Кто вздумалъ бы теперь отстать отъ братьевъ!

Король. Такъ ты ужъ не желаешь намъ подмоги?

Вестморландъ. Клянусь душой, я радъ бы былъ ршить

Вдвоемъ съ одними вами все сраженье.

Король. Ты отказался этими словами

Отъ пяти тысячъ человкъ — и это

Мн нравится сильне, чмъ твое

Прошедшее желанье о подмог.

Къ постамъ, друзья — и Богъ да будетъ съ вами!

(Трубы. Входитъ Монжуа).

Монжуа. Въ послдній разъ являюсь я къ теб,

Британскій повелитель, съ предложеньемъ —

Не вздумаешь ли ты пойти на выкупъ

Предъ врной гибелью? Ты здсь стоишь

Надъ страшной, мрачной пропастью, готовой

Пожрать тебя. Нашъ храбрый конетабль,

Подвигнутый сердечнымъ состраданьемъ,

Послалъ меня поэтому въ вашъ лагерь

Подать твоимъ войскамъ благой совтъ —

Покаяться предъ смертью, чтобы съ миромъ

Покинуть это поле, гд должны

Лежать и тлть ихъ кости.

Король. Кмъ ты присланъ

На этотъ разъ?

Монжуа. Французскимъ конетаблемъ.

Король. Отвтъ мой будетъ тотъ же. Отнеси

Его къ нему, да посовтуй кстати

Сперва меня убить и ужъ потомъ

Оцнивать меня въ моей могил.

О, Господи, за что они смются

Надъ нами такъ? Не схожи ли они

Съ охотникомъ, продавшимъ шкуру звря

Задолго до охоты, между тмъ

Какъ этотъ зврь, быть-можетъ, растерзаетъ

Его же самого? Что до меня —

Я убжденъ, что многіе изъ насъ

Умрутъ спокойно дома, гд гробницы

Ихъ мирно увнчаются плитой

Съ разсказомъ о ихъ слав. Да и т,

Кому придется тлть въ земл французской,

Прославятся не меньше, если бъ даже

Вы вздумали зарыть ихъ въ грязный соръ.

Ихъ тамъ отыщетъ солнце,— испаряя,

Оно умчитъ ихъ доблести на небо,

Земной же частью заразитъ вашъ воздухъ

И породитъ во Франціи чуму.

Такъ храбрость англичанъ и посл смерти

Надлаетъ вамъ бдъ подобно ядрамъ,

Разящимъ на излет. Мы убьемъ

Васъ мертвыми тлами… Но довольно!

Пора поднять мн голосъ горделивй:

Скажи тому, кмъ посланъ ты, что мы

Пока еще бдны, что наше войско

Утомлено отъ трудныхъ переходовъ,

Доспхи наши грязны отъ дождей,

На шлемахъ перьевъ нтъ, что можетъ вамъ

Служить порукой въ томъ, что страхъ не дастъ

Намъ крыльевъ для побга,— но зато

Сердца полны въ насъ мощью и отвагой!

Мои солдаты врятъ, что сегодня

Они найдутъ достаточно одеждъ

На трупахъ вашихъ воиновъ, лишивши

Ихъ средствъ сражаться впредь. Коль скоро Богъ

Поможетъ намъ — (во что я врю твердо) —

Исполнить это все, то я найду,

Чмъ выкупить себя. Теперь ступай

И не являйся больше съ предложеньемъ

О выкуп. Безжизненный мой трупъ —

Вотъ все, что я могу вамъ предложить,

Да и его возьмете вы въ гакомъ

Негодномъ состояньи, что едва ли

Онъ вамъ послужитъ въ пользу. Передай,

Что слышалъ, конетаблю.

Монжуа. Я исполню

Приказъ твой, государь. Ты не увидишь

Лица герольда больше. (Уходитъ Монжуа).

Король. Я боюсь,

Что ты придешь къ намъ снова съ предложеньемъ

О выкуп. (Входитъ герцогъ Іоркскій) ⁴⁴).

Герц. Іоркскій. Молю васъ, государь,

Позволить мн сражаться въ авангард.

Король. Согласенъ, храбры! Іоркъ. Впередъ, друзья!

Самъ Богъ намъ вождь для ныншняго дня! (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Поле сраженья.

(Шумъ битвы. Входятъ французскій воинъ. Пистоль и мальчикъ).

Пистоль. Сдавайся, собака!

Франц. воинъ. Je pense, que touz tes le gentilhomme de bonne qualit.

Пистоль. Калите? Callino castore me ⁴⁵). Говори, дворянинъ ты или нтъ? Твое имя?.. Скорй!

Франц. воинъ. О, Seigneur Dieu!

Пистоль. А, синьоръ Дье!.. Должно-быть, дворянинъ.

Такъ знай же, синьоръ Дье, что я заржу

Тебя сейчасъ, когда ты не заплатишь

Мн выкупа.

Франц. воинъ. О, prenez misricorde! ayez piti de moy ⁴⁶).

Пистоль. Сказать ты ‘мой!’ — монета это, что ли?

Одной мн мало, сорокъ подавай!

Не то я вырву этими руками

Теб кишки чрезъ твой поганый ротъ.

Франц. воинъ. Est-il impossible d’chapper la force de ton bras ⁴⁷)?

Пистоль. Brass — то-есть мдь ⁴⁸). Ахъ, ты, козелъ! Собака!

Ты смешь предлагать мн выкупъ мдью?

Франц. воинъ. О, pardonnez moi!

Пистоль. Что онъ пищитъ?.. О бочк ‘мойевъ’, что ли?

Эй, ты, мальчишка! Распроси, какъ кличутъ

Его по-ихнему?

Мальчикъ. Econtez, comment tes tous appel ⁴⁹)?

Франц. воинъ. Monsieur le Fer.

Мальчикъ. Онъ говорить, что его зовутъ мистеръ Феръ.

Пистоль. Феръ? Скажи, что я его обферю, обдеру и оберу! Переведи ему это.

Мальчикъ. Да я не знаю, какъ по-французски обферю, обдеру и оберу.

Пистоль. Скажи ему, чтобъ онъ приготовился, потому что а сейчасъ буду рзать ему горло.

Франц. воинъ. Que dit-il, monsieur?

Мальчикъ. Il me commande de tous dire, que tous faites tous prt, car ce soldat ici est dispos tout cette beure de couper votre gorge ⁵⁰).

Пистоль. Вуй,— купе горжъ, подлецъ! Паръ на фуа!

И если ты сейчасъ же мн не дашь

Хорошихъ, звонкихъ кронъ — я измозжу

Тебя всего отъ головы до пятокъ.

Франц. воинъ. О, je tous supplie, pour l’amour de Dieu, pardonner! Je suis gentilhomme de bonne maison, gardez ma vie, et je tous donnerai deux cents cus ⁵¹).

Пистоль. Что онъ бормочетъ?

Мальчикъ. Онъ проситъ пощадить ему жизнь, говоритъ, что онъ дворянинъ изъ хорошей фамиліи и что онъ дастъ вамъ за свой выкупъ двсти кронъ.

Пистоль. Скажи, что я смягчился и согласенъ

Дать жизнь ему за кроны!

Франц. воинъ. Petit monsieur, que dit-il?

Мальчикъ. Encore, qu’il est contre son jurement de pardonner aucun prisonnier, nanmoins, pour les cus, que tous Taxez promis, il est content de tous donner la libert, le franchissement.

Франц. воинъ. Sur mes genoux, je tous donne mille remerciements, et je m’estime heureux, que je suis tomb entre les mains d’un chexalier, je pense, le plus гате, xaliant, et tr&egrave,s distingu seigneur d’Angleterre ⁵²).

Пистоль. Объясняй, мальчишка.

Мальчикъ. Онъ на колнахъ благодаритъ васъ за милость и считаетъ себя счастливымъ, что попалъ, какъ думаетъ, въ руки храбрйшаго и достойнйшаго рыцаря Англіи.

Пистоль. Хорошо,— я окажу ему милосердіе, такъ же врно, какъ то, что сосу кровь. За мной, собака! (Уходитъ).

Мальчикъ. Suixez tous le grand capitaine. (Французскій воинъ уходитъ вслдъ за Пистолемъ). Я никогда не думалъ, чтобъ эта пустая грудь могла такъ горланить. Врно, недаромъ говорятъ, что пустой горшокъ звучитъ сильнй. Бэрдольфъ и Нимъ — оба повшаны, а между тмъ они были въ десять разъ храбре этого ревущаго дьявола старыхъ комедій, которому при всемъ томъ можно окорнать когти деревянной шпагой шута. Впрочемъ, вдь и ему не миновать вислицы, если только онъ ршится украсть что-нибудь поважне. Я долженъ оставаться съ служителями при обоз. Вотъ было бъ, чмъ поживиться французамъ, если бъ они знали, что обозъ охраняютъ мальчишки. (Уходитъ).

СЦЕНА 5-я.

Другая часть поля сраженія.

Шумъ битвы. Входятъ дофинъ, герцоги Орлеанскій и Бурбонскій, конетабль, Рамбюръ и другіе).

Конетабль. О, diable!

Герц. Орлеанскій. О, seigneur!— le jour est perdu! Tout est perdu ⁵³)!

Дофинъ. Mort de ma тіе!.. все кончено! мы сбиты!

Позоръ нашелъ пріютъ на нашить шлемахъ!

Mchante fortune! Постойте жъ, не бгите!

(Шумъ усиливается).

Конетабль. Ряды совсмъ разстроились.

Дофинъ. О, стыдъ!

Убьемъ самихъ себя! И это — люди,

Которыхъ мы разыгрывали въ кости!

Герц. Орлеанскій. Вотъ вамъ король, съ котораго хотли

Мы взять легко такъ выкупъ.

Герц. Бурбонскій. Вчный стыдъ!

Умремте вс! Попробуемте, впрочемъ,

Еще вернуться въ битву. Эй, впередъ,

За герцогомъ Бурбонскимъ! Тотъ подлецъ,

Кто не пойдетъ! Пускай ему придется

Стоять у двери комнаты, въ которой

Сквернить его любимйшую дочь

Подлйшій изъ рабовъ!

Конетабль. Пусть безпорядокъ

Послужитъ намъ же въ пользу. Напирайте

Нестройною толпой, пускай врагамъ

Не дешево достанется побда.

Герц. Орлеанскій. Насъ все еще довольно, мы могли бы

Легко ихъ задавить, когда бы только

Успли вновь возстановить порядокъ.

Герц. Бурбонскій. Не до того!.. Кидайтесь въ свалку прямо!

Утративъ честь, не стоитъ жить для срама (Уходятъ).

СЦЕНА 6-я

Другая часть поля.

(Шумъ битвы. Входятъ Король Генрихъ съ войскомъ, Эксетеръ и другіе).

Король. Товарищи, вы бились хорошо,

Но трудъ еще не конченъ: врагъ, какъ прежде,

Удерживаетъ поле.

Эксетеръ. Государь,

Меня прислалъ къ вамъ герцогъ Іоркскій.

Король. Что онъ?

Живъ или нтъ? Я видлъ, какъ онъ трижды

Поверженъ былъ на землю и три раза

Вставалъ въ крови отъ шлема и до шпоръ.

Эксетеръ. И въ этомъ самомъ доблестномъ наряд

Лежитъ отважный воинъ на земл,

Чтобъ больше не вставать! И рядомъ съ нимъ —

Товарищъ славныхъ ранъ его достойный —

Милордъ Суффолькъ, убитый прежде Іорка.

Я видлъ самъ, какъ Іоркъ подползъ черезъ силу,

Изрубленный, покрытый кровью къ мсту,

Гд, погруженный въ ссвшуюся кровь,

Лежалъ Суффолькъ,— съ любовью взялъ его

За бороду рукою, припалъ лицомъ

Къ его зіявшимъ ранамъ и воскликнулъ:

‘Дождись меня, мой братъ! Я полечу

Съ тобой на небо вмст! Погоди!

По-рыцарски сражались мы съ тобой

На этомъ славномъ пол — и съ тобой же

Хочу летть я въ небо!’ Тутъ я сталъ

Твердить ему о бодрости, а онъ,

Взглянувши на меня, съ улыбкой подалъ

Хладющую руку и сказалъ:

‘Прощай!— снеси привтъ мой государю!’

Потомъ израненной рукой онъ обнялъ

Суффолька трупъ, прильнулъ къ нему устами

И, закрпивъ кровавою печатью

Угасшую любовь, помчался въ небо,

Обвнчанный со смертью… Тутъ, какъ ни былъ

Я твердь до той поры, но слезы градомъ

Посыпались изъ глазъ моихъ, какъ будто

Природа матери моей изгнала

Во мн всю бодрость мужа!

Король. Не дивлюсь!

Уже одинъ разсказъ твой заставляетъ

Меня скрпить глаза, чтобъ и они

Не брызнули горячими слезами. (Шумъ битвы).

Но что за шумъ? Враги, какъ видно, снова

Построились въ ряды. О, такъ велите жъ

Солдатамъ рзать плнныхъ! Передайте,

Не медля, мой приказъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 7-я.

Другая часть поля сраженія.

(Шумъ битвы. Входятъ Флюелленъ и Гоуеръ).

Флюелленъ. Рзать мальчишка въ обозъ! Да это противъ всякое правило войны! Это самое подлое дло, какое только можетъ быть. Скажите мн по совсть,— разв не правда?

Гоуеръ. Правда, ни одного малолтняго не оставили въ живыхъ. И всю эту рзню сдлали мерзавцы, убжавшіе съ поля сраженья. Кром того, они сожгли и разграбили все, что было въ королевской палатк, за что король совершенно справедливо приказалъ солдатамъ рзать плнныхъ ⁵⁴). О, нашъ король славный человкъ!

Флюелленъ. Онъ родился въ Монмоусъ, капитанъ Гоуеръ. Можете вы мн сказать имя городъ, гд родился Александръ большой?

Гоуеръ. То-есть — Александръ Великій?

Флюелленъ. Позвольте: разв большой и великій не тоже самый? Большой, великій, величественный, огромный, длинный — это все одно значитъ, только звукъ нсколько разный!

Гоуеръ. Кажется, Александръ Великій родился въ Македоніи, а отца его, если я не ошибаюсь, звали Филиппомъ Македонскимъ.

Флюелленъ. Да, это такъ: Александръ родился въ Македонія,— я могу васъ уврять, капитанъ, что если вы броситъ взглядъ на карта, то найдетъ большое сходство между Македонія и Монмоусъ. Въ Македоніи есть рка, и въ Монмоусъ также рка, въ Монмоусъ ее зовутъ Вайя, а какъ зовутъ другая — совсмъ вышла изъ мой память,— но это не большой бда: он об похожъ одна на другая, какъ два пальца на рука, и въ об есть семга. Если вы разсмотритъ жизнь Александра и жизнь Гарри Монмоусъ, то вы найдетъ между нихъ большое сходство, потому что вс вещи имютъ своя фигура. Александръ, какъ вы знаетъ, въ припадокъ гнва, ярости, бшенства и неудовольствія, когда при томъ мозгъ его былъ немножко пьянъ, убилъ на пиру свой лучшій другъ Клитусъ.

Гоуеръ. Ну, въ этомъ нашъ король на него не походитъ: онъ никогда не убивалъ своихъ друзей.

Флюелленъ. О, зачмъ вы вырываетъ разсказъ изъ мой ротъ прежде, чмъ онъ готовъ и конченъ? Это нехорошо! Я говоритъ фигурально и уподобительно. Какъ Александръ въ нетрезвый видъ убилъ свой другъ Клитусъ, такъ Гарри Монмоусъ, совсмъ въ здравый умъ я сужденье, прогналъ отъ себя жирный рыцарь съ большой животъ, полный разный порокъ и всякой мерзость. Я позабылъ его имя.

Гоуеръ. Сэръ Джонъ Фальстафъ.

Флюелленъ. Онъ самый. Да,— скажу вамъ правда, въ Монмоусъ родятся хорошіе люди.

Гоуеръ. Вотъ и его величество.

(Шумъ битвы. Входятъ король Генрихъ съ частью войска, Варвикъ, Глостеръ, Эксетеръ и другіе).

Король. Я въ первый разъ сержусь съ тхъ поръ, какъ прибылъ

Во Францію… Герольдъ, скачи сейчасъ

Къ тмъ всадникамъ на холм и скажи,

Что ежели они хотятъ сражаться,

То тотчасъ бы сошли, а если нтъ —

То пусть оставятъ поле. Намъ противно

На нихъ смотрть. Когда они посмютъ

Ослушаться, то мы заставимъ ихъ

Разсыпаться, какъ камни изъ пращей,

И, сверхъ того, убьемъ безъ милосердія

Всхъ взятыхъ въ плнъ. Пускай имъ скажутъ это.

(Входитъ Монжуа).

Эксетеръ. Вотъ, государь, идетъ герольдъ французовъ.

Глостеръ. И, кажется, онъ смотритъ поскромнй.

Король. Чего онъ хочетъ вновь? Иль онъ забылъ,

Что я даю въ свой выкупъ только кости.

Ужели онъ пришелъ опять твердить

О выкуп?

Монжуа. Нтъ, славный государь!

Я прихожу съ смиреннйшею просьбой

Дозволить намъ собрать на пол битвы

Кровавыя тла, чтобъ схоронить

Ихъ съ почестью. Намъ должно отобрать

Отъ тлъ солдатъ тла дворянъ и принцевъ,

Затмъ, что много принцевъ утопаютъ

Въ крови простыхъ наемниковъ, и много

Простыхъ солдатъ купаются въ крови

Знатнйшихъ и дворянъ. Ихъ кони дико

Блуждаютъ по трав въ густой крови

По щиколку и бьютъ господъ копытомъ,

Какъ будто бы сбираясь умертвить

Ихъ посл самой смерти. Разрши,

Великій повелитель, осмотрть

Намъ поле безъ помхи и предать

Умершихъ погребенью.

Король. Право, я

Не знаю самъ, кто выигралъ сраженье:

По полю скачетъ множество французовъ

Еще до сей поры.

Монжуа. Побда ваша.

Король. Хвала Творцу!.. Его святая помощь

Послала намъ побду. Какъ зовутъ

Тотъ замокъ на пригорк?

Монжуа. Азинкуртомъ.

Король. Пускай же называется впередъ

И битва въ день святого Криспіана

Побдой Азинкуртской.

Флюелленъ. Съ позволенье, ваше величество, осмлюсь напомнить, что вашъ блаженный память праддъ и вашъ великій прадядя, Эдуардъ, Черный принцъ, имлъ также славная битва съ французы, какъ это я прочиталъ въ хроникъ.

Король. Это правда, Флюелленъ.

Флюелленъ. Ваше величество долженъ помнить, что валлисцы оказали большой услугъ въ этотъ день въ одинъ садъ, гд росла порей. Они украсилъ этой трава своей монмоусска шапка, и съ той времени порей сталъ почетный знакъ ихъ храбрость. Думаю, что и ваше величество не сочтетъ унизительнымъ для себя украсить свой шапка порей въ день святой Давидъ ⁵⁵).

Король. Я съ гордостью исполню, какъ валисецъ

И твой землякъ, столь доблестный обрядъ.

Флюелленъ. Вс воды Вайи не смоютъ валисской кровь изъ тло вашего величества. Да сохранитъ и да благословитъ ее Богъ, пока это будетъ угодно его милость.

Король. Благодарю, землякъ.

Флюелленъ. Я точно землякъ, ваше величество, и не постыжусь признаться въ этомъ предъ цлый свтъ, если только ваше величество будетъ всегда оставаться честный человкъ.

Король. Пошли Господь мн силъ исполнить это!

Пускай теперь герольды сосчитаютъ

Убитыхъ на обихъ сторонахъ.

(Монжуа и герольды уходятъ).

Позвать ко мн вотъ этого солдата.

(Указываетъ на Вилльямса).

Эксетеръ. Эй, товарищъ, подойди къ его величеству.

Король. Зачмъ носишь ты на своемъ шлем перчатку?

Вилльямсъ. Съ позволенія вашего величества, это — залогъ человка, съ которымъ я обязанъ драться, если только онъ остался живъ.

Король. Онъ англичанинъ?

Вилльямсъ. Ваше величество, это — бездльникъ, который поругался со мною прошедшею ночью, и я общалъ дать ему пощечину, когда онъ при встрч со мной потребуетъ эту перчатку обратно. И я дамъ ему пощечину непремнно, если увижу на его шлем свою перчатку, которую носить онъ поклялся честью солдата.

Король. Какъ ты думаешь, Флюелленъ,— долженъ ли этотъ солдатъ сдержать свою клятву?

Флюелленъ. Непремнно, ваше величество, — иначе онъ будетъ презрнна трусъ и подлецъ.

Король. Но, можетъ-быть, его противникъ высокаго сана и не можетъ унизиться до принятія подобнаго вызова.

Флюелленъ. Это совершенно ничего. Будь онъ такой важный дворянинъ, какъ самъ чортъ, Луциферъ и Вельзевулъ, онъ все-таки долженъ держать своя клятва. Въ противный случай онъ потеряетъ вся своя репутація, какъ послдній бездльникъ, который когда-либо топталъ земля своими грязными подошвы. Такъ полагаю я по чистой мой совсть.

Король (Вилльямсу). Такъ смотри, сдержи же слово, когда встртишь своего противника.

Вилльямсъ. Сдержу непремнно, клянусь въ этомъ жизнью.

Король. Кто твой начальникъ?

Вилльямсъ. Капитанъ Гоуеръ, ваше величество.

Флюелленъ. Гоуеръ храбрый капитанъ, онъ много читалъ про военный искусство.

Король (Вилльямсу). Позови его ко мн.

Вилльямсъ. Слушаю, ваше величество.

(Уходитъ Вилльямсъ).

Король. Флюелленъ, — прими этотъ знакъ моей милости и носи его на своемъ шлем. (Даетъ ему перчатку). Когда мы съ Алансономъ упали вмст на землю, я сорвалъ эту перчатку съ его шлема. Если кто-нибудь ее у тебя потребуетъ — знай, что это мой врагъ и другъ Алансона. Проучи такого человка хорошенько, чтобъ доказать твою преданность мн.

Флюелленъ. Ваше величество оказываетъ мн такой великій честь, какой только можетъ пожелать врноподданный. Желалъ бы я посмотрть на человкъ о два нога, который осмлится потребовать эта перчатка. Да, я очень хотлъ бы посмотрть на такой человкъ и дай Богъ, чтобъ я его увидлъ.

Король. Знаешь ли ты Гоуера?

Флюелленъ. Это мой самый хорошій другъ, ваше величество.

Король. Такъ сходи, пожалуйста, за нимъ и приведи его бъ мою палатку.

Флюелленъ. Приведу, ваше величество.

(Уходитъ Флюелленъ).

Король. Ступайте веллъ за нимъ. Варвикъ и Глостеръ,

Не то залогъ, который онъ унесъ,

Поможетъ получить ему, пожалуй,

Пощечину. Перчатка та Вилльямса,

И я бы долженъ самъ, по общанью,

Носить ее на шлем. Поспшите жъ.

Вилльямсъ горячъ, и я почти увренъ,

Что онъ его ударитъ, а Флюелленъ

Не вытерпитъ обиды, онъ вдь тоже

Готовъ вспылить, какъ порохъ, и наврно

Захочетъ смыть обиду. Посмотрите жъ,

Чтобъ не было бды. Идемъ, Эксетеръ.

(Уходятъ).

СЦЕНА 8-я.

Передъ палаткой короля Генриха.

(Входятъ Гоуеръ и Вилльямсъ).

Вилльямсъ. Я увренъ, капитанъ, что васъ зовутъ затмъ, чтобъ посвятить въ рыцари.

(Входитъ Флюелленъ).

Флюелленъ. Богъ послалъ вамъ великій милость, капитанъ: ступайте скорй къ самъ король: — васъ зовутъ. Думаю, что вы тамъ получитъ больше почетъ, чмъ вы можетъ видть во сн.

Вилльямсъ. Знаешь ли ты эту перчатку, пріятель?

Флюелленъ. Знаю ли я эта перчатка?.. Знаю,— перчатка — перчатка.

Вилльямсъ. Я знаю ее также и вотъ какъ требую назадъ.

(Даетъ ему пощечину).

Флюелленъ. А, бездльникъ! Это первый измнникъ, какой только есть въ цлый міръ, во вся Франція и Англія.

Гоуеръ. Что это значитъ, бездльникъ?

Вилльямсъ. А ты думалъ, я забылъ свою клятву?

Флюелленъ. Отойдитъ, капитанъ Гоуеръ! Я суметъ отплатить ударъ за ударъ этотъ измнникъ.

Вилльямсъ. Я не измнникъ.

Флюелленъ. Врешь! Именемъ его величества требую, чтобъ взять этотъ подлецъ: онъ — другъ герцогъ Алансонъ.

(Входятъ Варвикъ и Глостеръ).

Варвикъ. Что тутъ такое случилось? Въ чемъ дло?

Флюелленъ. Лордъ Варвикъ! Здсь, благодаря Богъ, обнаруженъ самый подлый измнъ такъ же ясно, какъ въ лтній день. Но вотъ и его величество.

(Входятъ король Генрихъ и Эксетеръ).

Король. Что случилось?

Флюелленъ. Ваше величество! Вотъ мерзавецъ и измнникъ, который сбилъ съ мой шлемъ перчатка, который вы отнялъ у герцогъ Алансонъ.

Вилльямсъ. Государь, это — моя перчатка, и вотъ ея пара. Я общалъ дать пощечину тому, кто будетъ носить ее на шлем. Она была на этомъ человк — и я сдержалъ свое общанье.

Флюелленъ. Слышитъ, ваше величество, какой это подлый, паршивый мерзавецъ. Надюсь, ваше величество подтвердитъ, что это перчатка герцогъ Алансонъ, и что вы самъ изволилъ дать ее мн.

Король (Вилльямсу). Подай мн твою перчатку. Посмотри, вотъ пара къ ней. Сегодня ночью ты общалъ меня ударить, насказавши мн кучу грубостей.

Флюелленъ. Этотъ бездльникъ долженъ отвтить свой шея, если есть на свт какой-либо военный законъ.

Король. Чмъ же ты оправдаешься?

Вилльямсъ. Оскорбленія длаются отъ сердца, а въ моемъ никогда не было и тни дурной мысли противъ вашего величества.

Король. Но ты наговорилъ дерзостей именно мн.

Вилльямсъ. Ваше величество были тогда въ чужомъ вид и говорили со мной, какъ простой солдатъ. Меня ввели въ обманъ темнота ночи, ваша одежда и ваше простое обращеніе,— потому отвтственность за оскорбленіе, которое вы получили, должна пасть на васъ самихъ, а не на меня. Я причинилъ обиду не вамъ, а человку, за котораго васъ принялъ, и потому прошу ваше величество меня простить.

Король. Насыпьте кронъ въ перчатку и отдайте

Ее ему, лордъ Эксетеръ. А ты

Носи ее на шлем въ знакъ отличья,

Пока я не потребую отдать

Ее назадъ. Вотъ кроны,— а теб

Придется помириться съ нимъ, Флюелленъ.

Флюелленъ. По чести, у этотъ человкъ есть храбрость въ животъ. Вотъ теб и отъ меня двнадцать пенсъ. Молись Богу и берегись всяка споръ, ссоръ и раздоръ. Это будетъ очень хорошо для тебя.

Вилльямсъ. Не нужно мн вашихъ денегъ.

Флюелленъ. Возьми — я даю отъ чистое сердце. Они пригодятся теб на починки башмаковъ. Полно, не будь такъ совстливъ: твои башмакъ не хорошъ, а шиллингъ хорошъ, это врно, а то, если хочешь, я его перемнитъ.

(Входитъ англійскій герольдъ).

Король. Ну, что, герольдъ, сосчитаны ли трупы?

Герольдъ (подавая списокъ). Вотъ счетъ французскихъ тлъ.

Король. А кто изъ знатныхъ

Попался въ плнъ?

Эксетеръ. Племянникъ короля,

Карлъ герцогъ Орлеанскій, Джонъ Бурбонскій,

Лордъ Бусико и тысяча пятьсотъ

Бароновъ и дворянства, не считая

Простыхъ солдатъ.

Король. Изъ списка можно видть,

Что десять тысячъ тлъ однихъ враговъ

Покрыли поле битвы. Въ ихъ числ

Сто двадцать шесть бароновъ и дворянъ,

Имвшихъ знамена, да восемь тысячъ

Четыреста простыхъ дворянъ и сквайровъ,

Изъ коихъ лишь вчера посвящены

Пятьсотъ въ санъ рыцарей. Затмъ выходитъ.

Что изъ всего количества убитыхъ

Начтется только тысяча шестьсотъ

Наемниковъ, вс остальные — принцы

Иль рыцари высокой, чистой крови.

Убиты изъ знатнйшихъ: Де-ла-Бре —

Великій конетабль, Жакъ Шатильонскій —

Великій адмиралъ, глава стрлковъ —

Рамбюръ, гросмейстеръ Франціи — Гискаръ,

Джонъ герцогъ Адансонскій, герцогъ Баръ,

Братъ герцога Бургундскаго, Антоній

Брабантскій, Фоконберъ, Русси, Граннре,

Бомонъ, Фуа Водмонъ, Лестредь и марль.

Поистин, вотъ царственное поле

Убитыхъ тлъ! Теперь посмотримъ, сколько

Погибло нашихъ. (Герольдъ подаетъ королю другой списокъ).

Герцогъ Іоркскій, графъ

Суффолькъ, сэръ Ричардъ Кетле, Дэви Гамъ,

Эсквайръ — и больше никого изъ славныхъ

Именъ, а прочихъ только двадцать пять.

О, Боже,— тутъ была Твоя десница!

И не себ, а только ей одной

Должны мы приписать все наше счастье.

Когда же былъ примръ, чтобъ въ честной битв,

Безъ хитрости, была такая разность

Въ потер на обихъ сторонахъ?

Теб должны мы, Боже, приписать

Всю славу дня!

Эксетеръ. Поистин, чудесно!

Король. Пойдемте же процессіей въ деревню,

И смерть тому, кто вздумаетъ хвалиться

Тмъ, что свершилъ сегодня! Богъ одинъ

Виновникъ нашей славы.

Флюелленъ. Но, съ позволенье, ваше величество, я полагаю, что нтъ никакой стыдъ говорить, сколько убито.

Король. Да, капитанъ, но только съ оговоркой,

Что Богъ свершилъ все это.

Флюелленъ. Это такъ, говоря по совсти, Онъ много помогалъ намъ.

Король. Исполнимъ вс священные обряды:

Прослушаемъ Non nobis и Te Deuin,

Схоронимъ мертвыхъ съ честью и затмъ

Отправимся въ Калэ, а тамъ — въ отчизну,

Куда никто — готовъ я клясться честью —

Не приходилъ съ счастливйшею встью.

(Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

(Входитъ хоръ).

Хоръ. Позвольте мн для нечитавшихъ хроникъ

Представить здсь дальнйшія событья,

У тхъ же, кто читалъ ихъ — я прошу

Униженно простить неврность чиселъ

И хода длъ, которыя притомъ

Едва ль и есть возможность намъ представить

Въ ихъ стройномъ, врномъ вид ⁵⁶). Мы должны

Послдовать теперь за королемъ

Въ Калэ, откуда вновь крылатой мыслью

Снесемъ его чрезъ море. Поглядите

Теперь на берегъ Англіи, покрытый,

Какъ сваями, толпой мужчинъ и женщинъ,

Которыхъ крикъ восторга заглушаетъ

И самый голосъ волнъ, межъ тмъ какъ море,

Какъ важный государственный сановникъ

На выход, готовитъ путь монарху.

Пускай же онъ пристанетъ и затмъ

Подетъ дальше въ Лондонъ. Мысли мчатся

Такъ быстро и легко, что вамъ не трудно

Опять вообразить его въ Блакгэт,

Гд лорды требуютъ, чтобъ онъ позволилъ

Нести предъ нимъ чрезъ городъ щитъ и мечъ,

Изрубленные въ битв. Чуждый чванства,

Онъ строго отвергаетъ предложенье,

Приписывая весь успхъ побды

Лишь Господу. Работайте теперь

Проворнй снова мыслью, чтобъ представить,

Какъ Лондонъ высылаетъ лучшихъ гражданъ

Съ лордъ-мэромъ во глав, подобно древнимъ

Сенаторамъ, съ толпой простыхъ плебеевъ

Встрчать побдоноснаго монарха.

Иль вотъ еще сравненье, хоть оно

И ниже настоящаго событья,

Но все же сходно съ нимъ: вообразите,

Что если бъ полководецъ королевы

Вернулся изъ Ирландіи (что можетъ

Весьма легко случиться) и принесъ бы

Пронзенный бунтъ на шпаг,— сколько бъ гражданъ

Покинули дома, чтобы пойти

Ему тогда навстрчу ⁵⁷)! Вотъ такъ точно,

Хотя еще и съ большимъ торжествомъ,

Встрчать бжали Генриха. Представьте жъ,

Что онъ остался въ Лондон, гд держать

Его моленья Франціи, а также

Посольство императора, который

Вступается за Францію въ надежд

Уладить миръ межъ ними. Пропустите

Дальнйшія событья до возврата

Монарха вновь во Францію, куда мы

Отправимся за нимъ,— теперь же я

Окончу свой прологъ напоминаньемъ,

Что все, что я сказалъ — уже прошло.

Не стуйте жъ на пропускъ и за нами

Спшите вновь во Францію мечтами. (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

Франція. Англійская гауптвахта.

(Входятъ Флюелленъ и Гоуеръ).

Гоуерь. Да, это правда. Но скажите, почему нынче у васъ на шапк порей? Вдь день Давида прошелъ.

Флюелленъ. По причина, капитанъ, непремнно по причина. Причина есть во всякой вещь, и я вамъ скажу ее, какъ моему другъ. Подлый бездльникъ Пистоль, который я вы, и я, и весь свтъ такъ справедливо знаетъ за человкъ безъ всякій заслугъ, приходилъ вчера ко мн съ хлбъ и соль и говоритъ, чтобъ я кушалъ съ нимъ мой порей. Это случилось въ мст, гд я не могъ завести съ нимъ ссоръ, но зато я буду носить мой порей на моя шапка, пока не увижу его вновь — и тогда я поговоритъ съ нимъ нсколько насчетъ наши дла.

Гоуеръ. Да вотъ и онъ, надутый, какъ индйскій птухъ.

(Входитъ Пистоль).

Флюелленъ. Это ничего, пусть онъ будетъ раздутъ, какъ индйскій птухъ. Какъ поживаетъ знаменосецъ Пистоль? какъ поживаетъ подлый бездльникъ?

Пистоль. Что? Спятилъ ты ⁵⁸), иль захотлъ, чтобъ я

Прервалъ твою нить Парки? Прочь, бездльникъ!

Меня тошнитъ отъ запаха порея.

Флюелленъ. Вотъ видишь ли, паршивый, мерзавецъ, — я обращаюсь къ вамъ съ покорнйшая моя просьба — скушать этотъ порей. Онъ, какъ вы сами изволитъ сказать, противенъ вашъ вкусъ и аппетитъ, такъ вотъ я и желаю, чтобъ вы его скушалъ.

Пистоль. Ни за Кадваладаръ со всми его козлами ⁵⁹)!

Флюелленъ. Вотъ вамъ одинъ козелъ. (Бьетъ его). А теперь прошу васъ начинать его кушать.

Пистоль. Подлый троянецъ ⁶⁰)!— ты умрешь!

Флюелленъ. Совершенно правда — умру, когда будетъ угодно Богу, а вамъ желаю, чтобъ вы были живъ и кушалъ этотъ порей. Вотъ вамъ и приправъ къ нему. (Бьетъ его). Вы вчера назвалъ меня горный сквайръ, а я сегодня сдлаю васъ сквайръ отъ самое низкое мсто ⁶¹). Кушайте же. Если вы можетъ смяться надъ порей, то можетъ также его кушать.

Гоуеръ. Довольно, капитанъ:— вы его совсмъ оглушили.

Флюелленъ. Я заставлю его скушать мой порей или буду бить по голова цлыхъ четыре дня. Кушайте, — это хорошо для ваша свжая рана и для вашъ разбитый башка.

Пистоль. Такъ сть, что ли?

Флюелленъ. Непремнно и безъ никакой сомнній.

Пистоль. Ну, хорошо! Только, клянусь этимъ самымъ пореемъ, я отомщу жесточайшимъ образомъ, мъ и клянусь.

Флюелленъ. На здоровье. Не хотите ли приправа къ вашъ порей? Жаль, что здсь нтъ больше порей, чтобъ было надъ чмъ давать ваша клятва.

Пистоль. Оставь палку!— видишь, что мъ.

Флюелленъ. На здоровье, бездльникъ. Нтъ, нтъ — прошу не бросай ничего,— и шелуха годится для твоей разбитой башка. Вотъ теперь, когда мы увидимъ опять порей — прошу, смйся надъ нимъ побольше.

Пистоль. Хорошо, хорошо.

Флюелленъ. Да, — порей очень хорошо. Вотъ теб гротъ, чтобъ залчить твоя башка.

Пистоль. Мн — гротъ!

Флюелленъ. Да, теб,— и ты возьмешь его, потому что иначе я теб заставлю състь другой порей, который лежитъ въ мой карманъ.

Пистоль. Беру твой гротъ въ залогъ моей страшной мести!

Флюелленъ. Когда я теб еще задолжай — то расплачусь съ тобой моей палка. Ты, какъ торговецъ дровъ, не получишь отъ меня ничего, кром дубинъ. Теперь уходи съ Богомъ — и да поможетъ Онъ теб залчить твой разбитый башка.

(Уходитъ Флюелленъ).

Пистоль. Весь адъ возстанетъ за это!

Гоуеръ. Пошелъ ты, подлый трусъ! Нечего прикидываться храбрецомъ! Ты вздумалъ посмяться надъ старымъ обычаемъ, котораго начало такъ прекрасно, и который служитъ памятникомъ прежней храбрости, а на дл не умлъ самъ отстоять ни одного изъ своихъ словъ. Я уже нсколько разъ замчалъ, что ты трунишь надъ этимъ джентльменомъ. Ты думалъ, что если онъ плохо говоритъ по-англійски, то также дурно владетъ англійской палкой. Теперь ты увидлъ противное. Желаю, чтобъ этотъ валисскій урокъ внушилъ теб хорошія англійскія чувства. (Уходитъ Гоуеръ).

Пистоль. Что жъ это значитъ? Иль фортуна вовсе

Меня оставила? Сейчасъ узналъ я,

Что Нелли умерла въ госпитал

Французскою болзнью: значитъ, мн

Съ ней больше не видаться,— здсь же бьютъ *

Меня дубьемъ безъ уваженья къ лтамъ.

Осталось только сводничать да разв

При случа залзть въ чужой карманъ.

Прокрадусь-ка я въ Англію, чтобъ красть:

Покрою раны пластыремъ и стану

Божиться всмъ, что я свои рубцы

Схватилъ въ бою, какъ храбрые бойцы. (Уходитъ).

СЦЕНА 2-я.

Труа въ Шампани. Комната во дворц французскаго короля.

(Входятъ въ одну дверь король Генрихъ, Бэдфордъ, Глостеръ, Эксетеръ, Варвикъ, Вестморландъ и другіе лорды, въ другую — король Карлъ, королева Изабелла, принцесса Екатерина, герцогъ Бургундскій и свита).

Кор. Генрихъ. Миръ, сведшій насъ, да оснитъ крыломъ

Теперешнюю встрчу! Много счастья

Желаю я собрату по корон

И нашей царственной сестр, а также

Усердно приношу я свой привтъ

Прекрасной Катерин, съ пожеланьемъ

Счастливыхъ многихъ дней! Примите также

Привтъ и вы, виновникъ этой встрчи,

И втвь того же корня — славный герцогъ

Бургундіи, а также вы, князья

И пэры Франціи.

Кор. Карлъ. Сердечно рады

Мы васъ увидть здсь, достойный братъ!

Примите нашъ привтъ и вы, милорды

И принцы Англіи!

Королева Изабелла ⁶²). [Да будетъ такъ же

Счастливъ исходъ свиданья, какъ мы рады

Увидть ваши взоры, добрый братъ.

Вашъ взоръ до сей поры металъ вдь только

Губительный огонь при всякой встрч

Съ французами. Мы льстимъ себя надеждой,

Что онъ утратилъ ядъ свой ⁶³) и поможетъ

Сегодня обратить въ любовь и счастье

Губительныя распри прежнихъ дней.

Кор. Генрихъ. Я здсь затмъ, чтобы сказать: аминь!

Королева Изабелла. Привтствую васъ, англійскіе принцы!

Герц. Бургундскій. Достойные монархи, вамъ извстно,

Какъ много я старался, возбужденный

Сердечною любовью къ вамъ обоимъ,

Уладить эту встрчу и какъ много

Потратилъ я на это силъ и средствъ.

Теперь, когда увнчанъ трудъ успхомъ,

И оба вы стоите другъ предъ другомъ

Съ привтствіемъ на лицахъ — я спрошу:

Что жъ можетъ помшать еще, чтобъ бдный,

Истерзанный кровавой распрей миръ,

Прекрасный покровитель наслажденій,

Утхъ, довольствъ и счастья, поднялъ снова

Поникшее чело свое, въ семъ чудномъ

Саду вселенной — Франціи, откуда

Онъ изгнанъ такъ давно? Взгляните только.

Какъ гибнутъ отъ своихъ же лишнихъ соковъ

Ея живыя силы! Виноградъ,

Веселье нашихъ душъ, засохъ и вянетъ

Въ запущенныхъ садахъ, живые тыны

Испорчены излишествомъ втвей,

Подобно бднымъ узникамъ, обросшимъ

Въ темниц волосами. Пашни глохнутъ

Подъ сорною травой, межъ тмъ какъ плугъ,

Которому бы слдовало вырвать

Всю эту дрянь, заржавлъ отъ покоя.

Луга страны, дававшіе досел

Душистый, мягкій клеверъ, потеряли

Свой свжій видъ, взращая только волчцы,

Репейникъ да дурманъ: коса давно

Не трогала ихъ зелень. И подобно

Лугамъ, полямъ и пашнямъ, одичавшимъ

Безъ присмотра — дичаютъ наши домы!

Мы сами, наши дти, позабывъ

Полезныя искусства и науки,

Которыя могли бъ прославить наше

Отечество,— растемъ, какъ дикари

Иль грубые солдаты, занятые

Лишь мыслью о войн! глазахъ, въ одежд

Проглядываетъ дикость, въ разговорахъ

Звучатъ одн лишь клятвы. Все нестройно,

Все необузданно. Вамъ предстоитъ,

Великіе монархи, возвратить

Отчизн прежній видъ, и я кончаю

Мои слова вопросомъ: что мшаетъ

Плнительному миру уничтожить

Все это зло, благословивши снова

Насъ счастьемъ прежнихъ дней?]

Кор. Генрихъ. Коль скоро герцогъ

Такъ сильно жаждетъ мира, чьи страданья

Исчислены имъ въ рчи,— я могу

Сказать лишь то, что миръ вполн зависитъ

Отъ васъ самихъ. Вы можете добыть

Его сейчасъ, исполнивъ наши просьбы,

Изложенныя въ краткомъ вид въ списк,

Который отданъ вамъ.

Герц. Бургундскій. Король прочелъ ихъ,

Хотя и не давалъ еще отвта.

Кор. Генрихъ. Прекрасно! Значитъ, миръ, желанный вами,

Теперь зависитъ отъ него.

Кор. Карлъ. Я только

Прочелъ поверхностно статьи, и если

Угодно будетъ вамъ теперь назначить

Кого-нибудь изъ близкихъ вамъ, чтобъ вмст

Прочесть ихъ съ нами вновь — я полагаю

Что мы окончимъ споры и дадимъ

Ршительный отвтъ.

Кор. Генрихъ. Сердечно радъ я

Исполнить эту просьбу. Братецъ Кларенсъ,

Ты, дядя Эксетеръ, Варвикъ и Глостеръ,

И вы, почтенный Гунтингамъ — ступайте

За королемъ. Мы васъ снабжаемъ властью

Приписывать, мнять и утверждать,

Что есть въ статьяхъ и то, чего въ нихъ нтъ,

Коль скоро вы найдете это нужнымъ

Для нашей выгоды. Я утверждаю

Заране вашъ трудъ.

(Изабелл). А вы, сестрица,

Идете иль останетесь?

Королева Изабелла. Позвольте

Пойти мн вмст съ ними, добрый братъ.

Быть-можетъ, голосъ женщины поможетъ

Смягчить чрезчуръ настойчивые споры.

Кор. Генрихъ. Такъ пусть тогда останется со мной

Прекрасная принцесса Катерина,—

Ея рука поставлена на первой

Страниц нашихъ просьбъ.

Королева Изабелла. Когда она

Желаетъ — пусть останется.

(Вс уходятъ, кром короля Генриха, Екатерины и Алисы).

Кор. Генрихъ. Скажите,

Прекрасная принцесса,— есть ли средство,

Чтобъ рчь простого, грубаго солдата

Дошла до сердца женщины, увривъ

Его въ своей любви?

Екатерина. Ваше величество будетъ надо мной смяться: я не уметъ говорить по-англійски.

Кор. Генрихъ. О, милая Катя, если ты согласна искренно полюбить меня своимъ французскимъ сердцемъ, то я съ радостью услышу твое признанье и на твоемъ ломаномъ англійскомъ язык. Скажи, любишь ли ты меня?

Екатерина. Pardonnez moi, я не знай, что, значитъ, любишь меня.

Кор. Генрихъ. О, тебя полюбитъ всякій ангелъ, и ты сама похожа на ангела ⁶⁴)!

Екатерина. Que dit-il? que je suis semblable les anges?

Алиса. Oui, vraiment, sauf votre grce, ainsi dit-il ⁶⁵).

Кор. Генрихъ. Да, я это сказалъ, милая Катя, и готовъ повторить, не красня.

Екатерина. О, bon Dieu, les langues des hommes sont pleines de tromperies ⁶⁶).

Кор. Генрихъ. Что она говоритъ? Что языкъ мужчинъ обманчивъ?

Алиса. Oui, что языкъ мужчиновъ обманчивъ,— вотъ что, принцесса…

Кор. Генрихъ. Принцесса прелестне всхъ англичанокъ! Клянусь, милая Катя, твое незнанье англійскаго языка очень съ руки моему сватовству. Я очень радъ, что ты меня плохо понимаешь, потому что иначе я показался бы теб такимъ неотесаннымъ королемъ, что ты наврно приняла бы меня за мызника, купившаго себ корону. Я не знаю окольныхъ путей въ любви, но говорю прямо: ‘люблю тебя!’ И если ты вмсто простого вопроса: ‘правда ли это?’ — потребуешь, чтобъ я разсыпался въ любезностяхъ — то моему сватовству конецъ. Отвчай же мн прямо, что любишь — и дло будетъ кончено. Что ты скажешь на это, Катя?

Екатерина. Sauf votre honneur — я понимай.

Кор. Генрихъ. Если ты потребуешь, чтобъ я изъ любви къ теб сталъ писать стихи или танцовать — я пропалъ окончательно. Для перваго у меня нтъ ни словъ ни мры, а для второго — ни умнья ни ловкости. Вотъ если бъ я могъ плнить жену хорошимъ прыжкомъ въ сдло въ полномъ вооруженіи — тогда дло другое: я бы разомъ впрыгнулъ въ супружество. Или если бъ я долженъ былъ для моей милой вступить въ рукопашный бой или погарцовать на кон, чтобъ заслужить ея расположеніе — я схватился бы, какъ мясникъ, сидлъ бы, какъ обезьяна, и никогда бы не упалъ,— но, клянусь Богомъ, Катя, я не умю ни томиться ни вздыхать. Я не краснорчивъ и не искусенъ въ увреніяхъ и могу только дать клятву, которую никогда не даю безъ нужды,— но, давъ однажды, ни за что ее не нарушу. Если ты можешь полюбить человка такого закала, лицо котораго не стоитъ даже загара, человка, который никогда не смотрится въ зеркало изъ любви къ тому, кого онъ тамъ увидитъ — то отвчай скоре. Я говорю теб, какъ прямой солдатъ. Если можешь полюбить меня за это — я твой, если же — нтъ, то, конечно, я могъ бы теб сказать, что умру, но, клянусь Богомъ, это будетъ не отъ любви, хотя я и люблю тебя искренно. Во всякомъ случа, милая Катя, если выбирать, то лучше выбрать человка неподдльнаго и съ испытаннымъ постоянствомъ, потому что такой поневол будетъ теб вренъ, не имя дара волочиться за другими. Молодцы же съ безконечной болтовней, которые умютъ такъ подримовать себя къ расположенію женщинъ, сумютъ такъ же легко отъ нихъ и отдлаться. Всякій краснобай — хвастунъ, а рима годится только для баллады. Стройная нога ослабетъ, прямая спина согнется, черная борода посдетъ, голова оплшиветъ, красивое лицо покроется морщинами, большіе глаза ввалятся,— но доброе сердце, Катя — это солнце и мсяцъ, или скоре — солнце, а не мсяцъ, потому что свтитъ ярко и никогда не измняется, идя неуклонно своимъ путемъ. Если теб нравится такой человкъ, то бери меня: возьмешь меня — возьмешь солдата, возьмешь короля!— Что же ты скажешь въ отвтъ на мою любовь? Отвчай, моя радость, и пусть отвтъ твой будетъ привтливъ.

Екатерина. Какъ же это можно, чтобъ я любила врага Франціи?

Кор. Генрихъ. Нтъ, нтъ!— ты не полюбишь врага Франціи. Напротивъ, полюбивъ меня, ты полюбишь ея друга, потому что я самъ люблю ее до такой степени, что не хочу разстаться ни съ одной изъ ея деревень: — она вся будетъ моей. И когда Франція будетъ моей, а я твоимъ, Катя, то она столько же будетъ твоею, сколько ты моей.

Екатерина. Я не могу понимать, что это значитъ.

Кор. Генрихъ. Не понимаешь, Катя? Такъ слушай же: я объясню теб это по-французски, хотя моя французская рчь повиснетъ при этомъ на моемъ язык, какъ новобрачная на ше мужа, такъ что и не стряхнешь. Quand j’ai la possession de France, et quand vous avez la possession de moi — ну, какъ дальше?— помоги мн, святой Діонисій,— donc votre est France et vous tes mienne ⁶⁷). Право, Катя, мн легче завоевать королевство, чмъ проговорятъ еще столько же по-французски. На этомъ язык я могу склонить тебя только на насмшку надъ собой.

Екатерина. Sauf votre honneur, le franois. que tous parlez, est meilleur que Tanglois, lequel je parle ^6S).

Kop. Генрихъ. Полно, Катя, это не правда: надо признаться, что мы говоримъ равно плохо — я на твоемъ язык, а ты на моемъ. Но вдь ты понимаешь настолько по-англійски, чтобъ отвтить, можешь ли меня любить?

Екатерина. Нтъ, я не знай, какъ сказать.

Кор. Генрихъ. Такъ не можетъ ли сказать за тебя кто-нибудь изъ твоихъ близкихъ? Я ихъ спрошу. Вдь я знаю, что ты меня любишь! Придя вечеромъ въ свою комнату, ты будешь разспрашивать обо мн эту даму, и знаю, что станешь бранить во мн именно то, что теб боле понравилось. Но только смйся надо мной, милая Катя, по снисходительнй, потому что вдь я въ самомъ дл страстно люблю тебя. Когда ты будешь моею — а во мн есть спасительная вра, что это случится — можно будетъ сказать, что я завоевалъ тебя, и потому ты непремнно будешь матерью славныхъ воиновъ. Припомни мое слово, что между святымъ Діонисіемъ и святымъ Георгіемъ мы непремнно смастеримъ мальчишку полу-француза, полу-англичанина, который отправится со временемъ въ Константинополь и схватитъ турка за бороду. Вдь такъ?— не правда ли? Что ты скажешь на это, моя прелестная лилія?

Екатерина. Не знаю.

Кор. Генрихъ. Ну, конечно, знать этого нельзя, а общать можно. Общай же мн постараться исполнить это твоей французской половиной, а за свою англійскую я ручаюсь словомъ короля и холостяка. Отвчай же, la plus helle Katharine du monde, mon tr&egrave,s ch&egrave,re et divine deesse.

Екатерина. Fausse французскій языкъ вашего majest способенъ совратить самый sage demoiselle, какая есть en France.

Кор. Генрихъ. Ну, такъ довольно съ моимъ фальшивымъ французскимъ языкомъ. Клянусь честью на правдивомъ англійскомъ, я люблю тебя, Катя! Хотя я не могу поклясться, что и ты меня любишь, но кровь моя невольно начинаетъ уврять меня въ этомъ, несмотря на жалкое, непривлекательное мое лицо. Теперь я готовъ проклясть честолюбіе моего отца. Онъ думалъ объ однихъ междоусобіяхъ во время моего зачатія — и вотъ причина, что я родился съ грубой наружностью и желзнымъ видомъ, которыми пугаю женщинъ, чуть вздумаю посвататься. Но поврь, Катя, что я буду хорошть вмст съ годами. Меня утшаетъ мысль, что старость, эта скверная губительница красоты, уже не въ силахъ изуродовать меня больше. Взявъ теперь — ты возьмешь меня въ самомъ худшемъ вид, и если я сносенъ для тебя теперь, то впослдствіи буду еще сносне. Скажи же, милая Катя, хочешь ли ты быть моею? Перестань краснть, какъ двочка, и обнаружь мысль своего сердца взглядомъ царицы, сказавъ: ‘Генрихъ англійскій,— я твоя!’ и едва успешь ты осчастливить мой слухъ этимъ словомъ, я громко скажу теб: ‘Англія твоя, Ирландія твоя, Франція твоя и Генрихъ Плантагенетъ твой, который — я готовъ сказать это и при немъ — если не подъ пару красивымъ королямъ, но все-таки недурной король не мене хорошаго народа’. Отвчай же мн ломаной музыкой, потому что твой голосъ музыка, а твой англійскій языкъ ломаный. Итакъ, царица всхъ Екатеринъ, преломи свое молчанье ломанымъ англійскимъ языкомъ — хочешь ли быть моею?

Екатерина. Это какъ будетъ желанье roi mon p&egrave,re.

Кор. Генрихъ. О, онъ согласится, Катя, — согласится, наврно!

Екатерина. Тогда и я будетъ согласна.

Кор. Генрихъ. Позволь же мн поцловать твою ручку и провозгласить тебя моей королевой.

Екатерина. Laissez, mon seigneur, laissez, laissez! Ma foi, je ne veux point que vous abaissiez votre grandeur en baisant la main d’une de votre seigneurie indigne serviteur, excusez moi, je vous supplie, mon tr&egrave,s puissaut seigneur. ⁶⁹)

Кор. Генрихъ. Ну, такъ я поцлую тебя въ губки, Катя.

Екатерина. Les dames et demoiselles pour tre baises devant leur noces, il n’est pas la cotnme de France. ⁷⁰)

Кор. Генрихъ. Госпожа переводчица,— что она говоритъ?

Алиса. Что pour les dames во Франція нтъ обыкновеній… Я не знай, какъ по-англійски baiser.

Кор. Генрихъ. Цловать.

Алиса. Ваше величество entendre лучше, que moi.

Кор. Генрихъ. Она хотла сказать, что французскія двушки не имютъ обыкновенія цловать своихъ жениховъ до свадьбы?

Алиса. Oui, vraiment.

Кор. Генрихъ. О, Катя, самые строгіе обычаи потворствуютъ великимъ королямъ. Насъ съ тобой нельзя заключить въ ничтожныя изгороди обычаевъ какой-нибудь страны:— мы сами вводители обычаевъ, ‘и полновластье, связанное съ нашимъ саномъ, зажметъ рта охотникамъ до пересудовъ точно также, какъ я зажимаю твой поцлуемъ за то. что онъ хотлъ лишить меня этого счастья. Будь же терплива и покорна. (Цлуетъ ее). Въ твоихъ губахъ волшебная сила. Катя!— ихъ сладкое прикосновенье говоритъ убдительне, чмъ цлый французскій совтъ, и он склонятъ Генриха скоре, чмъ просьбы всего міра. Но вотъ и твой отецъ.

(Входятъ король Карлъ, королева Изабелла, герцогъ Бургундскій, Бэдфордъ. Глостеръ, Эксетеръ, Вестморландъ и другіе французскіе и англійскіе вельможи).

Герц. Бург. Привтствую васъ, государь! Что это, мой царственный братъ?— ужъ не англійскому ли языку учили вы нашу принцессу?

Кор. Генрихъ. Я очень бы желалъ, любезный братъ, чтобъ она затвердила, какъ сильно я ее люблю, — и это чисто по-англійски.

Герц. Бург. А что? Разв она непонятлива?

Кор. Генрихъ. Нашъ языкъ грубъ, да и я не очень любезенъ. Не имя ни голоса ни способности льстить, я не могъ вызвать духа любви въ его настоящемъ вид.

Герц. Бург. Простите моей веселой откровенности, если я вамъ отвчу на это. Приступая къ заклинанью, надо начертить кругъ — и тогда любовь явится, какъ обыкновенно, въ вид нагого и слпого мальчика. Можно ли осуждать посл этого двушку, украшенную розами скромности, если она не допустила появиться этому шалуну въ его настоящемъ вид? Трудно, ваше величество, двушк согласиться на это.

Кор. Генрихъ. Но вдь он обыкновенно зажмуриваются — и уступаютъ, такимъ образомъ любовь превозмогаетъ, несмотря на свою слпоту.

Герц. Бург. Въ такомъ случа ихъ можно извинить, потому что он не видятъ, что творятъ.

Кор. Генрихъ. Такъ научите вашу племянницу согласиться, зажмурясь, любезный герцогъ.

Герц. Бург. Я лучше зажмурюсь на ея согласіе самъ, если вы только сумете объяснить ей, чего я отъ нея хочу. Двушки похожи на осеннихъ мухъ, которыя ничего не видятъ около Варфоломеева дня и легко позволяютъ себя ловить, тогда какъ прежде не выносили и взгляда.

Кор. Генрихъ. Значитъ, мн надо переждать жаркое лто, и тогда я могу надяться поймать муху — вашу племянницу и, вдобавокъ, слпую.

Герц. Бург. Слпую, какъ любовь, ваше величество, передъ тмъ, какъ она начинаетъ любить.

Кор. Генрихъ. Это такъ, я вы обязаны исключительно любви, если я. сдлавшись слпъ, просматриваю на карт многіе французскіе города, вслдствіе того, что на моей дорог къ нимъ стоитъ прекрасная французская двушка.

Кор. Карлъ. Ваше величество, кажется, принимаете и ихъ за двушекъ: но это оттого, что они окружены двственными стнами, за которыя война не проникала еще ни разу.

Кор. Генрихъ. Будетъ ли Екатерина моей женой?

Кор. Карлъ. Если это угодно вамъ.

Кор. Генрихъ. Да, это мн угодно,— если двственные города, о которыхъ вы говорите, послдуютъ за ней. Тогда двушка, которая стояла на дорог моихъ желаній, покажетъ мн путь къ ихъ исполненію.

Кор. Карлъ. Мы согласились на все, чему не противорчитъ благоразуміе.

Кор. Генрихъ. Такъ ли, лорды Англіи?

Вестморландъ. Король согласенъ утвердить вс пункты:

Сначала пунктъ о дочери, а тамъ

И прочіе въ предложенномъ порядк.

Эксетеръ. Онъ отвергъ только одинъ, въ которомъ ваше величество требуете, чтобы, въ случа письменныхъ сношеній, король титуловалъ васъ на французскомъ язык въ слдующей форм: Notre tr&egrave,s cher fils Henri roi d’Angleterre, hritier de France, и потомъ по-латыни: Praeclarissimns filins noster Henricus, rex Angae et haeres Franciae.

Кор. Карлъ. Я не отвергъ статьи вполн, и если

Желаетъ братъ — мы утвердимъ и эту.

Кор. Генрихъ. Такъ утвердите жъ и ее, чтобъ тмъ

Еще сильнй скрпилась наша дружба,

А тамъ отдайте мн и вашу дочь.

Кор. Карлъ. Возьми ее, мой сынъ, и постарайся

Обрадовать меня скорй потомствомъ!

Дай Богъ, чтобъ этимъ кончились вс ссоры

Двухъ государствъ, которыхъ берега,

Склонясь черезъ проливъ, блднли злобно

Отъ зависти другъ къ другу! Пусть навки

Вселится миръ въ ихъ ндра, и чтобъ мечъ

Губительной войны не смлъ отсел

Господствовать въ счастливомъ ихъ предл!

Вс. Аминь!

Кор. Генрихъ. Беру васъ всхъ въ свидтели, что я

Даю ей поцлуй, какъ королев. (Трубы).

Королева Изабелла. Господь, свершитель браковъ, да пошлетъ

Вамъ навсегда единство душъ и троновъ!

Какъ мужъ съ женой пребудутъ въ плоть едину.

Пусть такъ впередъ сольются въ вяномъ брак

И ваши государства! Да не встанетъ

Межъ ними злой раздоръ, губящій часто

Счастливйшіе браки съ цлью снова

Разстроить ихъ союзъ. Пускай сольются

Съ британцами французы и обратно,

И пусть Господь Самъ скажетъ вамъ: ‘аминь!’

Вс. Аминь!

Кор. Генрихъ. Займемтесь же теперь приготовленьемъ

Къ свершенью нашей свадьбы. Въ этотъ день

Я дамъ принцесс клятву и, обратно,

Приму присягу врности союзу

Отъ васъ, бургундскій герцогъ, и отъ прочихъ

Вельможъ, дворянъ и пэровъ, — и да будетъ

Намъ клятва та, не зная нарушенья,

Залогомъ дней любви и наслажденья!

(Уходятъ вс. Входитъ хоръ).

Хоръ. До этихъ поръ несмлою рукой

Успли мы довесть свое сказанье,

Стснивъ въ кружокъ ничтожный и пустой

Великихъ королей и ихъ дянья.

Былъ кратокъ вкъ сей царственной звзды

Британіи. Онъ садъ прелестный міра

Добылъ мечомъ — и славные плоды

Его побдъ завщаны съ порфирой

Имъ сыну Генриху. Ребенкомъ онъ

Увнчанъ былъ двойнымъ внцомъ, но скоро

Духъ партій отнялъ вновь французскій тронъ,

А Англію облила кровь раздора.

Вы часто здсь уже видали это.

Такъ ждемъ отъ васъ и въ этотъ разъ привта ⁷¹).

ПРИМЧАНІЯ.

1. Какъ этого, такъ и прочихъ, помщенныхъ предъ каждымъ дйствіемъ хоровъ, нтъ въ первыхъ изданіяхъ пьесы in quarto.

2. Въ подлинник — ‘pickpit’. Такъ называлась арена, устраивавшаяся
для птушиныхъ боевъ.

3. Въ этихъ словахъ намекъ на театръ ‘Глобусъ’, гд давалась
пьеса, и который имлъ эллиптическую форму. Азинкуртъ — мстечко, при
которомъ англичане одержали надъ французами славнйшую въ эту
войну побду.

4. Всей этой сцены нтъ въ первыхъ изданіяхъ пьесы in quarto.

5. Эксетеръ былъ сыномъ Джона Гонта и потому приходился Генриху V двоюроднымъ дядей.

6. Съ этого стиха пьеса начинается въ первыхъ изданіяхъ in quarto.

7. Вс факты этой рчи епископа выдумка, не имющая никакого историческаго значенія.

8. Архіепископъ говоритъ здсь о сраженіи при Креси, въ Пикардіи. Въ битв этой Эдвардъ, Черный-принцъ, сынъ Эдварда III, на голову разбилъ французовъ.

9. Въ этихъ словахъ, вроятно, намекъ на нмыхъ служителей турецкихъ султановъ, рабски исполнявшихъ ихъ приказанія.

10. Разсказъ о томъ, будто дофинъ на требованіе Генриха отказаться отъ французской короны дерзко послалъ ему тюкъ мячей, желая выказать этимъ презрніе къ прежней буйной жизни короля, взятъ Шекспиромъ изъ лтописи Голлиншеда. Французскія хроники однако не упоминаютъ объ этомъ ни слова, что заставляетъ сомнваться въ справедливости этого факта.

11. Здсь непереводимая игра созвучіемъ словъ: ‘gilt’ золото и — ‘guilt’ — вина или преступленіе. Въ текст сказано: for tlie gilt of France (о, gnilt, indeed)’, т.-е. буквально: за золото (gilt) Франціи, о, по истин преступленье! (guilt).

12. Исландскія собаки съ длинной мягкой шерстью и короткими ушами были любимы тогдашними дамами.

13. Доль Тиршитъ — любовница Фальстафа — выведена во второй части хроники: ‘Король Генрихъ IV.’

14. Въ подлинник здсь непереводимая игра значеніемъ слова: ‘nym’, которое, будучи именемъ Нима, значило въ то же время на тогдашнемъ мошенническомъ жаргон — воровать. Пистоль говоритъ: ‘I’ll live by nym, and nym shall live by me’, т.-е. Я буду жить Нимомъ (или воровствомъ), а Нимъ — мной.

15. Обычай спать вдвоемъ на одной постели былъ очень распространенъ въ то время даже между достаточными людьми.

16. Въ подлинник король говоритъ: ‘how sliall we Stretch our, eyes, when capital crimes, chew’d, swallow’d and digested appear before us?’, т.-е. буквально: какъ же должны мы вытаращить (stretch) глаза при вид важныхъ преступленій, разжеванныхъ, проглоченныхъ и переваренныхъ?

17. Этими словами король намекаетъ, что заговорщики, только что требовавшіе наказанія преступника, котораго король хотлъ помиловать, тмъ лишили сами себя права просить о милости.

18. Куикли въ своихъ рчахъ безпрерывно перевираетъ по глупости слова. Такъ и здсь, вмсто: лона Авраама, говоритъ — лоно Артура.

19. Въ подлинник Куикли говоритъ здсь очень темную фразу: chis nose was as sliarp as pen and а table of green fields’, т.-е. буквально: носъ его былъ остеръ, какъ перо и столъ зеленыхъ полей. Истинный смыслъ этихъ загадочныхъ словъ не найденъ, но большинство переводчиковъ дополняетъ его тмъ разъясненіемъ, какое принято для редакціи перевода.

20. Здсь непереводимая игра словъ. Мальчикъ говорить, что Фальстафъ называлъ женщинъ воплощенными дьяволами (derils incarnate). А Куикли, переиначивая слово incarnate (воплощенный) въ carnation (красный или тлесный цвтъ), выражаетъ, что Фальстафъ не терплъ тлеснаго цвта (въ смысл тлесности или похоти).

21. Въ подлинник Эксетеръ говоритъ: ‘he bids you in the beweis of the Lord’, т.-е. буквально: онъ заклинаетъ васъ внутренностями (bowels) Спасителя.— Слово ‘howels’ употреблялось въ смысл грудь или сердце. Буквальный переводъ не имлъ бы смысла.

22: Этого монолога Генриха нтъ въ первыхъ изданіяхъ пьесы іи quarto.

23. Эти стихи Пистоля и отвтъ мальчика, вроятно,— отрывокъ изъ какой-нибудь старинной баллады. Происхожденіе ея не отыскано.

21. О роли Флюеллена и объ искаженномъ язык, которымъ онъ говоритъ, сказано въ вступительномъ этюд.

25. Въ подлинник мальчикъ говоритъ, что Бэрдольфъ и Нимъ ‘готовы таскать уголья’ (carry coals), но выраженіе это, кром прямого смысла, иметъ еще иносказательный и значитъ: быть готовымъ на всякое грязное и дурное дло. Въ перевод это невозможно было передать. Такое же выраженіе есть въ ‘Ромео и Джульетт’, гд слуга Капулетти говорить, что онъ не будетъ таскать уголья въ смысл не дастъ себя обидть.

26. Дальнйшей сцены, а равно и слдующаго монолога Генриха нтъ въ изданіяхъ in quarto.

27. Переводъ этой сцены: Екатер. Алиса, ты была въ Англіи и хорошо говоришь на ея язык?— Алиса Немного, принцесса.— Екатер. Я должна на немъ говорить, а потому научи меня. Какъ называется по-англійски рука?— Алиса. De band, принцесса.— Екатер. De hand. А пальцы? Алиса Пальцы? Кажется, я забыла, но сейчасъ вспомню. Пальцы? я думаю, что ихъ называютъ de fngres. Екатер. Рука — de hand, пальцы — de fngres. Кажется, я буду хорошей ученицей. Я выучила ужъ два англійскихъ слова. Какъ называете вы ногти?— Алиса. Ногти? Мы называемъ ихъ: de nails.— Екатер. De nails?— скажи мн теперь, хорошоли я произношу? de hand, de fngres и de nails.— Алиса. Прекрасно, принцесса, вы говорите на очень хорошемъ англійскомъ язык. Екатер. Окажи мн, какъ по-англійски рука? Алиса. De arm, принцесса.— Екатер. А локоть?— Алиса, De elbow.— Екатер. De elbow. Я повторю вс слова, которымъ ты меня научила.— Алиса. Я думаю, это вамъ будетъ трудно.— Екатер. Извини, слушай: de hand, de fngres, de nails, de arm, de bilbow.— Алиса, De elbow, принцесса. Екатер. Ахъ, я забыла, de elbow. Какъ вы называете шею?— Алиса. De nick, принцесса. Екатер. De nick. А подбородокъ?— Алиса. De chin.— Екатер. De sin. Шея — de nick, подбородокъ — de sin.— Алиса. Совершенно такъ. Вы произносите слова не хуже природныхъ англичанъ.— Екатер. Съ Божьей помощью я надюсь выучиться англійскому языку скоро.— Алиса. Не забыли ли вы, чему научились до сихъ поръ?— Екатер. Нтъ, я теб сейчасъ повторю все: de hand, de fngres, de mails. Алиса. De nails, принцесса.— Екатер. De nails, de arm, de ilbow.— Алиса Прошу извинить: de elbow.— Екатер. Я и говорю — de elbow, de nick, de sin. Какъ вы называете ногу и платье?— Алиса.— De foot, принцесса, и de cou.— Екатер. De foot и de con? О, Господи, да вдь это слова грубыя и непреличныя, какихъ не слдуетъ произносить благороднымъ дамамъ. Я ни за что не соглашусь сказать ихъ предъ французскими вельможами. Однако надо: de foot и de con. Теперь я повторю весь урокъ: de band, de fngres, de nails, de arm, de elbow, de nick, de sin, de foot, de con.— Алиса, Прекрасно, принцесса.— Екатер. На этотъ разъ довольно. Пойдемъ обдать.

28. Дофинъ, называя англичанъ втками, привитыми сладострастьемъ французовъ, намекаетъ на то, что Англія была завоевана норманами, и что теперешніе англичане потому потомки французовъ же.

29. Переводъ: собака возвращается къ своей блевотин, а свинья — въ свою лужу.

30. ‘Въ подлинник здсь игра значеніемъ слова: hasard. Дофинъ говоритъ: рискните (hasard) побиться со мною объ закладъ на двадцать плнниковъ.— А конетабль отвчаетъ: Вы должны сначала отважиться (hasard — т.-е. показать храбрость въ бою), прежде чмъ ихъ получить.

31. Въ подлинник здсь игра словомъ ‘bte’, которое значить уменьшаться, а также взмахнуть крыльями. Послднее выраженіе было терминомъ соколиной охоты и употреблялось для означенія, что соколъ взмахивалъ крыльями, чтобъ улетть, когда съ него снимали шапочку, покрывавшую ему глаза. Конетабль хочетъ сказать, что храбрость дофина, едва ее увидятъ, тотчасъ уменьшится (bte) или упорхнетъ.

32. Въ подлинник англійская пословица: ‘a fool’s boit is soon shof’, т.-е. глупецъ разстрляетъ свои стрлы скоро.

33. Дальнйшаго продолженія этой сцены нтъ въ изданіяхъ in quarto.

34. Описаніе, будто французы предъ Азинкуртской битвой длили впередъ добычу и плнныхъ, приведено у Голлиншеда. Надо предположить, впрочемъ, что это — патріотическая хвастливость.

35. Начала этой сцены до настоящаго мста нтъ въ изданіяхъ in quarto.

36. Валисцы, отличившіеся особенно въ битв при Креси, которая была въ день св. Давида, украшали съ тхъ поръ въ этотъ день свои шапки пореемъ въ память того, что особенно жаркая схватка этого сраженья произошла въ огород, гд росъ порей.

37. Король Генрихъ Y родился въ Уэльс, въ Монмоус.

38. Въ подлинник король прибавляетъ къ этой фраз еще слова ‘for they bear them on their shoulders’, т.-е. потому это они носятъ ихъ, т.-е. кроны, на головахъ. Слово, crown, кром значенія: крона (монета) значило еще плшивая голова. Надъ французами же въ то время насмхались, что у нихъ отъ чрезмрнаго сладострастья скоро выпадали волосы. Король намекаетъ на это. Въ перевод эта фраза не имла бы смысла.

39. Генрихъ построилъ въ память Ричарда II два монастыря на Темз, недалеко отъ Лондона. Сверхъ того, тло убитаго короля, погребенное безъ почестей въ Герфордшир, было, по его приказанію, перевезено въ Лондонъ и торжественно предано земл въ Вестминстерскомъ аббатств.

40. Всей этой сцены нтъ въ первыхъ изданіяхъ in quarto.

41. Здсь въ подлинник не разъ встрчающійся у Шекспира счетъ умноженіемъ двадцати — ‘threescore thousand’, т.-е. трижды двадцать (шестьдесятъ) тысячъ.

42. Голлиншедъ пишетъ, что Генрихъ, услыхавъ передъ Азинкуртской битвой изъявленное однимъ изъ приближенныхъ сожалніе о томъ, что въ Англіи осталось много праздныхъ солдатъ, отвтилъ, что онъ не желаетъ имть боле ни одного человка.

43. Азинкуртская битва произошла 25 октября 1415 г. Въ день этотъ празднуется память святыхъ мучениковъ Криспіаяа и его брата Криспина. Говоря объ этомъ, Шекспиръ упоминаетъ имя то одного изъ этихъ святыхъ, то другого.

44. Этотъ герцогъ Іоркскій тотъ самый Омерле, который былъ прежде приверженцемъ Ричарда и выведенъ дйствующимъ лицомъ въ этой пьес.

45. Переводъ: Франц. воинъ. Я думаю, что вы знатный дворянинъ. Пистоль. Кадите Calino castore me. Значеніе этихъ словъ не объяснено. Мэлоне нашелъ ихъ похожими на очень искаженный припвъ одной старинной псни, но настоящаго ихъ смысла не объяснилъ.

46. Переводъ: О, сжальтесь надо мной шоу).— Пистоль, не понявъ значенія послдняго слова (шоу), принимаетъ его за имя монеты.

47. Переводъ: Есть ли возможность избавиться отъ могущества твоей руки.

48. Пистоль произноситъ послднее слово воина: bras (рука), какъ произносится англійское слово brass (мдь).

49. Переводъ: Послушайте: какъ васъ зовутъ? Франц. воинъ. Господинъ Леферъ.

50. Переводъ: Франц. воинъ. Что онъ говоритъ? Мальчикъ. Велитъ вамъ сказать, чтобы вы готовились умереть, потому что онъ намренъ перерзать вамъ горло.

51. Переводъ: О я васъ умоляю, во имя любви къ Богу, меня помиловать. Я дворянинъ изъ хорошаго дома, и если вы согласитесь пощадить мн жизнь, то я заплачу вамъ двсти экю.

52. Переводъ: Франц. воинъ. Что говорить онъ, маленькій господинъ?— Мальчикъ. Онъ говоритъ, что миловать плнныхъ не входитъ къ его обычай, но что за общанные вами экю онъ соглашается дать вамъ свободу. Франц. воинъ. Приношу на колняхъ тысячу благодарностей и считаю себя счастливымъ, что попалъ въ руки, какъ думаю, самаго храбраго англійскаго рыцаря.

53. Переводъ: О, Боже, день потерянъ, все потеряно!

54. По поводу приказа, отданнаго Генрихомъ, перебить плнныхъ, Голлиншедъ пишетъ, что отрядъ убгавшихъ французовъ случайно наткнулся на оставленную безъ защиты ставку короля, при чемъ весь обозъ былъ ими разграбленъ, а сторожа убиты. Раздраженный этимъ поступкомъ король веллъ умертвить французовъ, взятыхъ въ плнъ. Обычай умерщвленія плнныхъ былъ тогда всеобщимъ. Ихъ убивали даже безъ всякихъ причинъ.

55. См. примчаніе 36.

56. Разнообразныя событія этой войны, продолжавшейся въ теченіе шести лтъ, были по необходимости сгруппированы Шекспиромъ въ его пьес въ боле короткій срокъ, о чемъ и упоминается въ настоящемъ хор.

57. Этотъ намекъ на ирландскій походъ Эссекса, бывшій въ 1599 году, далъ возможность точно опредлить время, когда написана пьеса.

58. Въ подлинник Пистоль говоритъ: ‘art thon Bedlam?’, т.-е. или ты Бедламъ. Бедламъ — лондонскій сумасшедшій домъ.

59. Кадвалдадаръ въ Уэльс славился пастбищами козъ.

60. Троянцами называли тогда гулякъ и кутилъ, а потому имя это, данное Пистолемъ Флюелдену, въ настоящемъ случа не иметъ смысла, но роль Пистоля вся основана на томъ, что онъ городить высокопарную чепуху.

61. Флюедленъ называетъ Пистоля сквайромъ низкаго мста въ противоположность тому, что тотъ назвалъ его горнымъ сквайромъ. Фраза эта взята изъ одной старинной баллады, которая начинается стихами: ‘It was a squire of low degrree. That loved the king’s daughter of Hungry’, т.-е.: жилъ былъ сквайръ низкаго происхожденія, который влюбился въ дочь венгерскаго короля.

62. Слдующаго продолженія этой сцены, заключеннаго въ скобки, нтъ въ первыхъ изданіяхъ in quarto.

63. Въ подлинник король говоритъ, что глаза Генриха метали губительныя ядра, какъ базилиски, но что теперь ядъ ихъ потерялъ силу. Это сопоставленіе ядеръ съ ядомъ основано на томъ, что базилисками назывались пушки, но василискъ былъ также баснословный зврь, чей взглядъ поражалъ людей, какъ отрава.

6І. Здсь игра значеніемъ слова ‘like’, которое значитъ любить и быть похожимъ.

65. Переводъ: Екатер. Что говоритъ онъ? Что я похожа на ангеловъ? Алиса. Да, онъ такъ сказалъ.

66. Переводъ: О, Боже мой, языкъ мужчинъ такъ обманчивъ.

67. Здсь Шекспиръ нарочно заставляетъ Генриха говорить по-французски неправильно.

68. Переводъ: Могу васъ уврить, что вашъ французскій языкъ лучше моего англійскаго.

69. Переводъ: Оставьте меня государь, оставьте! Я не хочу, чтобъ вы унижали себя, цлуя руку недостойной вашей слуги. Прошу васъ, великій государь.

70. Переводъ: Во Франціи нтъ обычая, чтобы знатныя дамы и двицы цловали кого-нибудь до свадьбы.

71. Событіе, послдовавшее за смертью Генриха V, изображено Шекспиромъ въ трехъ частяхъ слдующей хроники, озаглавленной: ‘Король Генрихъ V’. Слова, что зрители уже видли эти событія прежде, доказываютъ, что ‘Генрихъ VI’ написанъ раньше ‘Генриха V’. Объ этомъ уже сказано въ общемъ обзор хроникъ, въ начал настоящаго тома.

СОЧИНЕНІЯВИЛЬЯМА ШЕКСПИРА

Томъ VIII.

КОРОЛЬ ГЕНРИХЪ V.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ,

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ПРИМЧАНІЯ.

Читайте также:

СОЧИНЕНІЯ
ВИЛЬЯМА ШЕКСПИРА