Коренная нужда на Севере, Берви-Флеровский Василий Васильевич, Год: 1879 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 38 минут(ы)

КОРЕННАЯ НУЖДА НА СВЕР

ПРИНЦИПЪ ГОСУДАРСТВЕННАГО ЗЕМЛЕВЛАДНІЯ¹.

VIII.

¹ См. ‘Отеч. Зап.’, No 6.

Почему государственное землевладніе должно имть преимущество надъ частнымъ и какимъ оно должно быть. Особенности крестьянскаго общиннаго владнія.

Если мы сравнимъ два учрежденія, помшавшія наиболе существеннымъ образомъ русскому политическому устройству превратиться въ азіатское деспотическое управленіе, т. е. крупное землевладніе и общинное владніе государственныхъ крестьянъ, то насъ не могутъ не поразить громадныя преимущества послдняго. Оно въ тхъ же размрахъ помшало установиться гибельному азіатскому деспотизму чиновниковъ надъ землями, какъ и крупное землевладніе, но въ то же время оно сохраняло поземельную ренту для государства. Въ то же время, когда крупное землевладніе длало государство бездоходнымъ и грозило погубить его путемъ финансоваго разстройства, государственное крестьянство имло совершенно нормальное отношеніе къ государству и щедро приносило свою лепту на алтарь отечества. Правда, владнія, которыя имли какъ помщики, такъ и государственные крестьяне, одинаково лишали правительство возможности имть точныя свднія о доходности земель, но государственные крестьяне все-таки такъ мало пользовались этими правами во вредъ государству, что они были чрезмрно, а не слишкомъ мало обложены сборами. Эта несоразмрность составляла зло, хотя меньшее зло, чмъ привилегированное положеніе крупнаго землевладнія. Зла этого, впрочемъ, вовсе не было бы, еслибы не существовало привилегированнаго положенія крупныхъ землевладльцевъ. Помщичьи привилегіи создали на помщичьихъ земляхъ рабочее населеніе, находящееся въ самомъ бдственномъ положеніи. Бдность этого населенія и его громадные платежи мшали уменьшенію платежей государственныхъ крестьянъ до нормальныхъ размровъ истинной поземельной ренты. Зло чрезмрныхъ платежей было сравнительно весьма легко исправимое зло, для этого обществу стоило обратить достаточное вниманіе на необходимость благосостоянія рабочаго класса для нормальнаго развитія государства, между тмъ, какъ полное отчужденіе ренты отъ государства, которое произошло вмст съ осадкомъ крупной поземельной собственности, это такое стсненіе государственныхъ и общественныхъ правъ, при которомъ ихъ нормальное возстановленіе длается почти невозможнымъ. Стоитъ сравнить государственныхъ крестьянъ съ арендаторами государственныхъ земель и оброчныхъ статей, чтобы убдиться, что государственные крестьяне легко могли бы значительно уменьшить доходность для казны земель, бывшихъ во владніи сельскихъ обществъ, если они этого не сдлали, то причина заключалась исключительно въ тхъ боле здравыхъ инстинктахъ, вслдствіе которыхъ государству всегда легче имть дло съ рабочей массой, чмъ съ имущимъ классомъ. Имущіе классы всего боле склонны оставить государство безъ всякихъ средствъ и сдлать его безсильнымъ, а если они соглашаются снабжать его деньгами и средствами, хотя все-таки въ меньшихъ размрахъ, чмъ рабочая масса, то они требуютъ себ за это такихъ непомрныхъ и исключительныхъ правъ, при которыхъ опять-таки невозможна здоровая общественная жизнь. Государственные крестьяне все-таки исполнили свою миссію, какъ часть рабочаго класса, ограждающая интересы своихъ собратій, они составили изъ себя наиболе благоденствующую часть работниковъ и, такъ какъ они были настолько многочисленны, что во всхъ отрасляхъ развивающейся промышленности нельзя было обойтись безъ ихъ работы, то они, сравнительно съ другими крестьянами, и служили той частью населенія, которая тянула заработную плату вверхъ и вводила между рабочими такой образъ жизни, который мшаетъ пониженію заработной платы. И все-таки это учрежденіе при этомъ сохранило для государства и общества поземельную ренту. Въ то же время государственное крестьянство сдлалось питомникомъ народнаго самоуправленія. Крупное землевладніе вполн выпустило изъ своихъ рукъ напало самоуправленія, всю общественную жизнь предоставило бюрократіи, отступило въ тнь и, ради своего привилегированнаго положенія, замкнулось въ своемъ эгоистическомъ индивидуализм. Въ то время, когда разрозненное, безграматное государственное крестьянство вело совершенно непосильную для него борьбу съ образованной и крпко сплоченной бюрократіей, дворянство не только не подало ему руку помощи, во имя общественнаго интереса, но еще неизмримо затруднило его положеніе, создавъ посредствомъ крпостного права безконечную бдность среди рабочаго класса. Отчужденность помстнаго дворянства отъ общественной жизни породило въ немъ полное непониманіе условій этой жизни, вс взгляды его были таковы, что они плодили, съ одной стороны, апатичное равнодушіе къ общественному интересу, а съ другой — стремленіе обездолить этотъ интересъ въ пользу частныхъ правъ. Такъ какъ въ то же время въ сред образованнаго класса они были единственнымъ элементомъ, непосредственно заинтересованнымъ въ земл, то ихъ взгляды во всемъ, что касается земли, получили преобладающее значеніе и существеннйшимъ образомъ исказили взгляды всего образованнаго общества. Въ пятидесятыхъ и шестидесятыхъ годахъ эта ненормальность получила зловредное значеніе при преобразованіи поземельныхъ отношеній. Вслдствіе этого историческая роль и призваніе государственнаго крестьянства остались совершенно непонятыми въ сред образованной части населенія, а такъ какъ на идеи, выраженныя въ законодательств, имла вліяніе одна образованная часть населенія, то дло приняло нетолько трудное, но почти окончательно непоправимое направленіе. Хотя безграматное крестьянское населеніе и не въ состояніи выражать свои стремленія въ такихъ обобщеніяхъ, которыя возможно было бы прямо превращать въ статьи закона, но стремленія эти сами по себ были до такой степени ясны и энергичны, что извлечь изъ нихъ подобныя обобщенія было очень легко. Вся масса крестьянскаго населенія, безъ всякаго исключенія, самымъ энергичнымъ образомъ стремилась къ пріобртенію въ свое владніе земли. Это стремленіе въ двухъ отношеніяхъ существенно отличалось отъ такихъ же стремленій имущаго класса. Имущій классъ стремился къ пріобртенію земли исключительно ради пріобртенія ренты и власти надъ обрабатывающими ея землевладльцами и для полученія этого постояннаго дохода, онъ склоненъ вносить за нее немедленно капиталъ, онъ старается въ обществ поддерживать легкомысленное стремленіе къ отчужденію лучшаго изъ своихъ имущественныхъ правъ, права на ренту земли, и воспользоваться этимъ легкомысліемъ. Масса крестьянства, наоборотъ, не иметъ ни малйшихъ противуобщественныхъ стремленій, она вовсе не стремится къ земл ради пріобртенія ренты съ нея или права эксплуатировать обрабатывающаго ее земледльца, она стремится къ ней, какъ къ орудію своего труда, и только въ тхъ размрахъ, въ которыхъ она можетъ служить такимъ орудіемъ, она не изъясняетъ ни малйшихъ притязаній эксплуатировать и нетолько съ охотой готова уплачивать ренту обществу, но даже жертвовать ему частью своего труда. Въ этомъ въ ней сказывается съ незапамятныхъ временъ укоренившаяся привычка рабочаго человка содержать другихъ на счетъ своего труда. Но въ то же время и именно по такой же привычк рабочаго человка она не способна платить за землю, она не способна въ накопленію капиталовъ. Общество имло выборъ: при новомъ поземельномъ устройств поощрить первую или послднюю категорію людей, поощрить легкомысленную расточительность въ общественныхъ длахъ или общественную экономію и склонность не выпускать изъ рукъ важнйшій источникъ для обезпеченія государственныхъ нуждъ. По недальновидности и верхоглядству, оно предпочло послднее. Правильный образъ дйствія заключался бы въ оставленіи всхъ государственныхъ и удльныхъ земель, по прежнему, во владніи государства и удла, въ уменьшеніи платежей, какъ государственныхъ, такъ и удльныхъ крестьянъ, до размровъ ренты съ земли. Мало этого, изъ государственныхъ и удльныхъ земель нужно было сдлать учрежденіе, которое бы мшало неестественно быстрому возвышенію поземельной ренты, посредствомъ искусственнаго ея напряженія. Въ западныхъ государствахъ, гд исключительно господствуетъ поземельная собственность, а чрезъ это почти исключительно крупное землевладніе, рента съ земель, чрезъ искуственное ея напряженіе, возрастаетъ такъ неестественно быстро, что мшаетъ развитію благосостоянія и промышленности въ стран. Она подавляетъ земледльческаго работника, держитъ его заработки на неестественно низкомъ уровн, а чрезъ это мшаетъ возвышенію рабочей платы и въ другихъ отрасляхъ. Искуственное же пониженіе заработной платы страны мшаетъ естественному и полному развитію ея промышленности, общественныхъ рессурсовъ, а чрезъ это послднее обстоятельство и народному образованію. Только одно потребленіе массы рабочаго класса, происходящее отъ высокой заработной платы, существенно развиваетъ промышленность и питаетъ финансы, страна, въ которой заработная плата не возвышается, обречена на вки оставаться бдной и безсильной. Всякому извстенъ фактъ, что въ колоніяхъ Европы и промышленность развивается быстре, и заработная плата выше именно потому, что тамъ земледлецъ очень легко длается землевладльцемъ, и что поэтому тамъ невозможно подавляющее сельскаго рабочаго возвышеніе ренты, а возвышеніе это вынуждено соотвтствовать развитію промышленности вообще. Развитіе промышленности все боле обусловливается имніемъ обширнаго и близкаго рынка, что облегчаетъ возможность производить съ помощію машинъ и искуственныхъ орудій, а эта возможность, въ свою очередь, даетъ средства въ уплат большей заработной платы, такъ какъ увеличиваетъ производительность каждаго работника. Поэтому, густо населенныя страны Европы стоятъ въ несравненно боле выгодныхъ условіяхъ для развитія промышленности, чмъ отдаленныя ея колоніи. Промышленность въ нихъ древне, поэтому искуство боле распространено, а густота населенія могла бы давать боле обширный рынокъ для сбыта, но вс эти естественныя преимущества утрачиваются чрезъ искуственно напряженное возвышеніе ренты, которая держитъ заработную плату страны на неестественно низкомъ уровн. Самое развитіе промышленности длается возможнымъ только путемъ искуственнымь, какъ въ Англіи, чрезъ завоеваніе и подавленіе сотенъ милліоновъ людей въ пользу какого-нибудь десятка милліоновъ, и чрезъ пріобртеніе обширныхъ иностранныхъ рынковъ, добытыхъ развитіемъ торговля и промышленности, созданными этими же завоеваніями. Даже такое искуственное развитіе промышленности все-таки ведетъ тамъ только къ глупому роскошничанью небольшаго кружка людей, заработная плата тамъ боле, чмъ вдвое ниже американской, а общественные рессурсы такъ плохо развиты и такъ дурно употребляются, что на народное образованіе тратится относительно въ шесть разъ мене. Соединенные Штаты богаты собственными средствами, а не всемірнымъ обладаніемъ, но и тамъ мы можемъ наблюдать, какимъ образомъ искуственное напряженіе ренты затрудняетъ и парализируетъ развитіе промышленности. На юг, гд господствовали плантаторы, они господствомъ своимъ прежде всего пользовались для того, чтобы возвышать поземельную ренту путемъ искуственнаго напряженія и югъ составлялъ ту часть штатовъ, гд заработная плата стояла всего ниже и промышленность развивалась всего медленне. На сверо-восток господство буржуазной партіи напрягало ренту въ меньшихъ размрахъ и въ отношеніяхъ къ земл роль труда имла большее значеніе, зато и заработная плата была выше и промышленность развивалась быстре. На запад возрастаніе ренты было естественное, безъ искуственнаго напряженія, потому что, при господств тамъ демократической партіи, законодательство, по отношенію въ земл, носило демократическій отпечатокъ, зато же и заработная плата тамъ была всего выше и развитіе промышленности наиболе быстрое въ цломъ свт, это была та страна, гд проводились желзныя дороги прежде, чмъ возникало населеніе, гд маленькая, затерявшаяся въ безлюдной степи группа хуторовъ высылала на рывокъ произведеній на милліоны и десятки милліоновъ и гд какъ бы волшебнымъ словомъ возникали цвтущіе и многолюдные города. Государственное землевладніе представляло у насъ лучшее средство помшать тому напряженному возрастанію ренты, которое раззоряетъ рабочее населеніе, производитъ обднніе въ масс и мшаетъ этимъ быстрому развитію промышленности, но для этого нужно было, съ одной стороны, понизить платежи государственныхъ и удльныхъ крестьянъ, а съ другой — открыть для прочихъ свободу переселенія и чрезъ безвозмездныя вспомоществованія заселять ими незаселенныя государственныя земли. Такъ какъ незаселенная Россія обширне заселенной, то мста хватило бы для всхъ. Такимъ образомъ, нетолько замстился бы ущербъ въ государственномъ доход, но черезъ благосостояніе населенія сталъ бы быстро возрастать. Что касается до землевладльцевъ, то мы прежде всего напомнимъ читателю, что предпочтеніе людей, готовыхъ приносить общественныя жертвы, тмъ, которые правъ домогаются, а отъ жертвъ уклоняются, совершенно естественное и справедливое. Кром того, никто но иметъ права требовать, чтобы, ради его частнаго интереса и возвышенія его дохода, стснялась свобода трудящагося человка въ пріисканіи себ наиболе выгодныхъ для труда условій, всякій обязанъ жить на счетъ собственной своей изобртательности и собственнаго трудолюбія, а не на счетъ чужой свободы.

Пусть читатель обратитъ вниманіе и на слдующій примръ. Когда въ Ирландіи прошла пора безнаказаннаго гнета землевладльцевъ надъ сельскимъ населеніемъ, когда бдственное положеніе этого населенія обратило на себя всеобщее вниманіе и стали требовать отъ землевладльцевъ, чтобы они какъ-нибудь согласовали свои интересы съ условіями благосостоянія страны и рабочаго класса, тогда землевладльцы первые стали настаивать на политик переселенія, и, дйствительно, когда населеніе сдлалось мене густымъ, они могли давать вдвое большую заработную плату и все-таки получать большій доходъ, чмъ прежде. Существованіе крупнаго землевладльца, какъ и всякаго капиталиста, длается тмъ мене стснительнымъ и тмъ боле полезнымъ, чмъ больше участіе иметъ въ производств капиталъ и чмъ меньше трудъ, поэтому, тепличное хозяйство, мызное, воспитывающее скотъ, которыя требуютъ большаго употребленія капитала, разсчетливости и знанія и мало людей, суть роды хозяйства, наиболе свойственные капиталисту и крупному землевладльцу. Вотъ почему раціональное хозяйство крупныхъ землевладльцевъ тяготетъ къ уменьшенію числа людей въ хозяйствахъ нетолько въ странахъ, настолько густо населенныхъ, какъ Ирландія, но и въ наиболе рдко населенныхъ, напримръ, въ Австраліи, въ Калифорніи. Въ этихъ послднихъ странахъ крупный землевладлецъ можетъ, съ помощью пяти или шести рабочихъ, вести хозяйство, котораго оборотный капиталъ составляетъ сто тысячъ рублей. Эти рабочіе должны быть, конечно, вполн благонадежны, а потому и вполн обезпечены, интересы землевладльца и работника расходятся при этомъ условіи мене, чмъ при какомъ бы то ни было другомъ. Если мы хотимъ, чтобы наши крупные землевладльцы могли получать съ своихъ земель доходъ, не прибгая къ угнетенію рабочаго класса, то мы должны уменьшить густоту населенія на ихъ земляхъ — это единственный способъ согласованія ихъ интересовъ съ интересами общества и рабочаго населенія. Кром того, сохраненіе всхъ государственныхъ и удльныхъ земель во владніи государства безъ всякаго отчужденія впредь до ихъ заселенія крестьянскими обществами необходимо было и для сохраненія общиннаго владнія всхъ тхъ преимуществъ, которыя имъ представляются для государства. Умренные либералы и консерваторы стараются уврить общество, что общинное владніе можетъ сохраниться и распространиться на другія земли и при томъ условіи, когда принципъ частнаго землевладнія будетъ распространенъ на всю землю. Если эта форма землевладнія выгодная, разсуждаютъ они, то общины будутъ покупать земли и общинное землевладніе будетъ распространяться насчетъ частнаго, если она экономически невыгодная, то общины будутъ продавать свои земли частнымъ лицамъ или превращать мірское владніе въ подворное. Эти разсужденія такъ же разумны и основательны, какъ были бы слдующія: каждая деревня, каждый городъ долженъ имть право выдлиться и составить отдльное государство въ Россіи, если государство выгодно, то оно сохранится, если оно невыгодно, то нечего жалть о томъ, что оно распадется. Какъ бы ни было выгодно государство русское для страны, но стоитъ признать подобный принципъ и оно распадется. Какъ бы ни были велики для общества и для крестьянъ выгоды отъ начала мірскаго землевладнія, но землевладніе это неизбжно должно уменьшаться и, наконецъ, исчезнуть, если надъ землею будетъ признано то исключительное и неограниченное господство частнаго права, которое установлено надъ нею законодательствомъ шестидесятыхъ годовъ. На основаніи этого законодательства, частныя лица могутъ уменьшать общинное землевладніе во всхъ тхъ случаяхъ, когда это для нихъ окажется выгоднымъ, обратное же движеніе затруднено до предла невозможнаго. Каждый отдльный крестьянинъ можетъ обязать общество выдлить свой надлъ изъ общиннаго владніи, а дв-трети крестьянъ могутъ навязать подворное владніе остальной трети противъ ея воли. Всякое частное лицо можетъ покупать у общества земли и общество можетъ ихъ отчуждать, но обратное движете невозможно. Вся земля превращена новйшими законами въ капиталъ и пріобртать ее можно теперь не иначе, какъ уплативъ за нее капиталъ. Такимъ образомъ, для частныхъ лицъ пріобртать землю сдлалось легко, такъ какъ они могутъ накоплять капиталы, а для обществъ это невозможно, такъ какъ они не имютъ пути къ накопленію капиталовъ. Вс денежныя средства обществъ создаются путемъ обложенія его членовъ податями, по коренному свойству своему, подать можетъ имть то/ько размръ, какой необходимъ для покрытія общественныхъ издержекъ и экономія можетъ быть самая ограниченная, да и то лишь ради облегченія будущихъ издержекъ. Поэтому, накопленіе такихъ капиталовъ, какіе необходимы для пріобртенія новыхъ земель обществу, совершенно невозможно. Кром этого естественнаго, есть еще прямое, законное препятствіе. На основаніи ст. 52 общ. пол. о кр., сельскіе сходы мо гутъ назначать сборы только для такихъ предметовъ, которые перечислены въ ст. 51, а въ числ этихъ предметовъ нтъ сбора для составленія капитала, обществу не предоставлено также право кредитоваться въ тхъ размрахъ, какіе нужны для покупки новыхъ земель. Но еслибы оно даже имло вс эти права, то частныя лица все-таки имли бы надъ нимъ такое громадное преимущество, которое неизбжно должно привести къ уничтоженію общиннаго владнія. Общины не могутъ переноситься, а потому они могутъ пріобртать только смежныя съ ними земли, а частное лицо съ величайшей легкостью можетъ пріобртать везд, да и относительно пріобртенія смежныхъ земель для общества существуютъ неодолимыя административныя затрудненія. Чтобы охарактеризовать затрудненія этого рода, я приведу одинъ примръ. Городу Шенкурску принадлежатъ лежащія за его лсомъ пахатныя земли, восемдесятъ дв десятины въ одномъ мст и значительные клочки въ другихъ. Для горожанъ это земли слишкомъ отдаленныя, они могутъ ими пользоваться только отдавая ихъ въ аренду, но зато они составляютъ сущую необходимость для трехъ прилежащихъ къ нимъ селеній Великониволаевской волости, въ двумъ изъ этихъ селеній они подходятъ подъ самыя усадьбы. Отсюда вытекаетъ извстное право притсненія городского управленія по отношенію къ этимъ селеніямъ. Выходитъ отношеніе, которому суждено тянуться вчно, которое будетъ постоянно ухудшаться, по мр увеличенія населенія и, наконецъ, должно разразиться бдствіемъ. Единственный правильный выходъ изъ положенія заключался бы въ немедленномъ пріобртеніи селеніями этихъ земель: но какъ это сдлать? Эти три селенія не составляютъ отдльнаго общества. Въ поземельномъ отношеніи они имютъ одну уставную грамату съ большинствомъ селеній волости. Остальнымъ селеніямъ земля эта совершенно не нужна и покупка ея можетъ быть для нихъ только актомъ самоотверженія, потому что городъ, пользуясь своимъ положеніемъ, непремнно потребуетъ слишкомъ высокую цну. Еслибы цна была выгодная, то и въ такомъ случа, по изложеннымъ выше причинамъ, покупка составляла бы неодолимое затрудненіе, теперь же объ этомъ и думать нечего. Затмъ, эти селенія принадлежатъ къ едоровскому обществу и общество это могло бы пріобрсти эту землю, но и въ этомъ обществ они составляютъ меньшинство, для большинства же покупка этихъ земель была бы актомъ самоотверженія, который немыслимъ при тхъ затрудненіяхъ и хлопотахъ, съ которыми онъ былъ бы сопряженъ для общества. Для того, чтобы дло ввести въ надлежащую колею, эти три селенія должны были бы купить землю въ качеств отдльнаго общества, но какъ это сдлать: отдлиться отъ другихъ селеній Великониволаевской волости или хотя бы отъ едоровскаго общества и составить отдльную землевладльческую и податную единицу для нихъ невозможно по другимъ весьма важнымъ причинамъ, имъ нужно составить изъ себя отдльное общество исключительно для пріобртенія этой земли и въ то же время оставаться и въ общей уставной грамат и въ состав едоровскаго общества, но для такой комбинаціи наши административные нравы слишкомъ неподатливы, а крестьянамъ предоставлено слишкомъ мало иниціативы. Крестьянамъ этихъ селеній посл всего этого остается одно коллективное арендованіе. Они такъ и длаютъ. Арендованную землю они длятъ по полосамъ и арендную плату распредляютъ по количеству взятыхъ каждымъ полосъ. Какъ велика важность для нихъ этихъ земель, читателю не трудно понять, если я ему скажу, что они имютъ тутъ боле пахатныхъ земель, чмъ въ своемъ надл. Но теперь это все-таки коллективная аренда Петра и Ивана, а подходитъ земля во всей деревн, скотъ деревни выбгаетъ на нее, для деревни нуженъ проходъ и проздъ черезъ нее. Будь эта земля въ полномъ обладаніи деревни, все было бы въ порядк, а теперь запутанности положенія безусловно неразршимы и устраняются только удивительной покладливостью русскаго крестьянина. Юридическимъ путемъ окончательно невозможно благополучно распредлить обязанности между городомъ, деревнею я отдльными пайщиками аренды. Эта земля, какъ огромное большинство здшнихъ земель, требуетъ большого числа искуственныхъ работъ. Дорога требуетъ гати и канавъ, канава, осушая дорогу, осушаетъ и сосднюю землю и въ то же время можетъ дальнюю пашню превратить въ болото, отъ котораго послдняя избавится только новой канавой. Общественная дорога, пролегающая по земл города, должна содержаться городомъ, но для города она совсмъ не нужна. Кто и гд долженъ копать канавы, мостить гать, городить огородъ, все это и многое еще — вопросы неразршимые.

Въ четырехъ верстахъ отъ этого мста есть земля Шенкурскаго собора, которая расположена совершенно также въ отношеніи въ той деревн, крестьяне которой ее арендуютъ. Если вы отъ этой послдней деревни въ извстномъ направленіи пройдете восемь верстъ, то вы на этомъ разстояніи встртите четыре подобныхъ участка: земли шенкурскаго собора и города, о которыхъ я говорилъ, затмъ одинъ участокъ монастырскій и одинъ церковный. Изъ этого читатель можетъ убдиться, что явленіе, о которомъ я говорю, вовсе не исключительное явленіе. Тамъ, гд господствовалъ исключительно принципъ государственнаго землевладнія прежнихъ временъ, подобныя явленія были если не невозможны, то легко устранимы, вся безвыходная запутанность порождается началомъ поземельной собственности. Недостатокъ прежняго государственнаго землевладнія, которое имло то громадное преимущество, что сохраняло поземельную ренту для общаго употребленія народа и государства, заключался лишь въ томъ, что общества государственныхъ крестьянъ не были ограждены отъ обремененія ихъ платежами, превышающими поземельную ренту и раззорительными. Поэтому надо было сначала уменьшить платежи государственныхъ крестьянъ до размровъ низкой поземельной ренты, такъ чтобы этотъ платежъ при свобод переселенія на государственныя земли всего крестьянства, обуздывалъ крайнее напряженіе ренты, которое слдовало ожидать отъ землевладльцевъ посл освобожденія и которое дйствительно наступило и такъ, чтобы платежи государственныхъ крестьянъ при новомъ порядк относились въ платежамъ крестьянъ, арендующихъ земли крупныхъ землевладльцевъ и обрабатывающихъ ихъ личнымъ трудомъ безъ помощи найма, какъ платежи и барщина крпостныхъ крестьянъ относились къ такимъ же государственныхъ. Затмъ нужно было бы развить крестьянское общественное самоуправленіе и дать ему центральное представительство въ узд и въ губерніи такъ, чтобы оно имло достаточную силу, чтобы отстаивать свои нужды, помшать напряженному возвышенію ренты и способствовать постепенному уравненію платежей крестьянъ съ платежами другихъ землевладльцевъ, а съ тмъ вмст и такому отношенію къ земл, которое бы длало ее орудіемъ знанія и труда, а не источникомъ несомнннаго дохода и при самомъ худомъ изъ нея употребленіи и при самой невжественной бездятельности крупнаго владльца. Чтобы достиженіе этого результата не касалось черствой рукой къ привыкшимъ къ другимъ порядкамъ крупнымъ землевладльцамъ, нужно было только принять въ соображеніе, что сельскія общества не могутъ скоплять капиталовъ, а потому не могутъ и покупать тхъ частныхъ земель, изъ которыхъ ихъ члены могли бы извлекать большія выгоды, чмъ теперешніе землевладльцы. Этому горю слдовало бы помочь, открывая путь къ такимъ пріобртеніямъ, которыя, предоставляя государству право взимать ренту, оставляли пріобртенныя отъ частныхъ лицъ земли въ вчномъ владніи обществъ государственныхъ и удльныхъ крестьянъ. Для этого слдовало бы предоставить обществамъ этихъ крестьянъ пріобртать отъ частныхъ лицъ земли на средства государственнаго казначейства. Такъ какъ въ настоящее время земля даютъ отъ трехъ до четырехъ процентовъ своей стоимости, то, придерживаясь принципа противодйствія напряженію ренты, слдовало бы посл покупки этихъ земель облагать общество въ теченіи первыхъ десяти лтъ рентой, равняющейся полутора и двумъ процентамъ съ уплаченнаго капитала, черезъ десть лтъ ренты удвоиваются, а черезъ двадцать утроиваются, такъ что на употребленный капиталъ казна будетъ получать уже до шести процентовъ, по истеченіи тридцати лтъ, рента можетъ быть возвышена только въ такомъ случа, если она окажется чрезмрно низкой сравнительно съ другими государственными землями. Я говорю это для того, чтобы дать читателю осязательнымъ образомъ почувствовать, что постепенное обращеніе ренты со всхъ земель на общественное употребленіе можетъ быть произведено безъ всякой чрезмрно крупной реформы и безъ экспропріаціи, однихъ лишь путемъ всми признаваемаго необходимымъ привлеченія крупныхъ землевладльцевъ къ платежу податей и покупки ихъ земель въ пользу крестьянскихъ обществъ.

IX.
Почему слдуетъ развивать общинное землевладніе и путь для этого.

Еслибы вышеупомянутыя мры были задуманы и осуществлены такъ удачно, что вся земля изъ частнаго владнія перешла бы въ общественное и мірское, то и тутъ нтъ ни малйшей причины опасаться, что этимъ затруднится доступъ въ землямъ для способной въ развитію раціональнаго хозяйства интеллигенціи. Только ближайшія въ деревнямъ земли крестьяне держатъ въ своемъ исключительномъ владніи потому, что он имъ необходимы, отдаленныя же они съ большой охотой отдаютъ въ аренду большими участками и притомъ на боле выгодныхъ условіяхъ, чмъ крупные землевладльцы. Для нихъ выгодно если на этихъ земляхъ кто нибудь построитъ мызу, заведетъ скотоводство. Вдь ихъ же наймутъ работниками, но имъ не придется ночевать подъ открытымъ небомъ, вывозить навозъ на такое далекое пространство, держать обременительное количество скота, постигнутый несчастіемъ найдетъ тамъ пріютъ въ качеств годоваго работника, а его полоска близь деревни достанется сосду.

При устройств быта крестьянъ въ шестидесятыхъ годахъ никто не думалъ о томъ, чтобы сохранить для общества ренту, а для землевладльца орудіе его труда. Все желаніе законодателей направлено было на то, чтобы превратить крестьянъ въ свободныхъ собственниковъ, а всю землю сдлать свободной собственностію. Трудно поставить имъ это въ вину, русской юридической школы не существовало, они воспитаны были на западно- европейскихъ юридическихъ понятіяхъ. Юридическое пониманіе, чтобы достигнуть великаго блага замны произвола правомрными отношеніями, требуетъ большаго упражненія и трудно укореняется, но за тоже укоренившись, оно также трудно передлывается. Для юриста древній Индіи или Египта, всякое правомрное человческое отношеніе должно было выливаться въ форму касты, для грека и римлянина — въ форму привилегированнаго гражданства, патроната и рабства, для новйшаго европейскаго юриста — всякое поземельное отношеніе инстинктивно формулировалось въ направленіи къ свободной собственности. Германскій юристъ, научившійся отъ римлянина, инстинктивно выливалъ вс законы въ формы римскаго рабовладльческаго государства. Нужны были столтія, чтобы одолть это мышленіе и замнить его новой юридической теоріей поземельныхъ отношеній, сотканныхъ изъ учрежденій найма и свободной собственности. Это новое юридическое воззрніе было торжествомъ и гордостію европейскихъ юристовъ, оно распространялось и прививалось съ энергіей и энтузіазмомъ. Его свжесть и сила не могли на покорить себ нашихъ юристовъ. Когда имъ нужно было писать законы, воззрніе общиннаго владнія было новориденнымъ ребенкомъ, хотя при самомъ своемъ рожденіи оно обнаружило такую силу, съ которой европейскимъ воззрніямъ пришлось существеннйшимъ образомъ считаться, но оно не имло никакой юридической теоріи и не оказалось человка способнаго ея формулировать. Юристу въ душ стоитъ прочесть наши законы объ общинномъ владніи, чтобы увидать, что это ублюдокъ. Онъ похожъ на сына, родившагося въ первыя времена христіанства отъ язычника-господина и христіанки-рабыни. Отецъ, развитой, ученый и привыкшій навязывать свою волю, мать, глубоко пропитанная инстинктами будущаго, но безличная и привыкшая покоряться. Юридическая идея свободной собственности царитъ въ законодательств объ общинномъ владніи, она мнетъ его своими ногами, но не можетъ уничтожить, инстинктъ общиннаго начала слишкомъ глубокъ, онъ старается умалиться и покориться до самоотреченія и все-таки не можетъ не проявить себя. Законодатели были все-таки юристами, они не могли не чувствовать, что всякое стремленіе дать началу общиннаго владнія юридическую окраску имъ не удавалось, ихъ должны были бсить т уродливости, которыя они такимъ образомъ производили и отсюда должно было вытекать стремленіе замщать ихъ чистыми началами свободной собственности. Лишь только они попадали на стезю свободной собственности, они шли твердой поступью, а лишь только они отступали отъ нея къ общинному владнію, они путались и сбивались. Вотъ почему все наше законодательство о поземельныхъ отношеніяхъ вылилось въ стройную систему свободной собственности, которая только мстами искажена и запутана общинными началами. Съ дйствительностію оно въ рзкомъ разлад, но за тоже оно крпко слажено и надежно сцементировано, особенность русскаго народнаго духа должна быть очень сильна, чтобы его расшатать и замнить собою. Наше легкомысліе, наша привычка жить со дня на день, наша непредусмотрительность, наша неспособность къ послдовательному мышленію, все пришло на помощь юристамъ. Мы очень ясно понимали, что привилегированное землевладніе составляло главное зло нашего прежняго порядка, мы понимали всю ненормальность башкирскаго, калмыцкаго, казацкаго землевладнія и, понимая это, мы создавали вновь свободную, общинную собственность селеній государственныхъ крестьянъ. Черезъ сорокъ девять лтъ они должны были представить изъ себя новое изданіе башкировъ, калмыковъ и казаковъ, новое привилегированное сословіе земледльцевъ, но только разсыпанное по всему лицу русской земли, еще боле сильную поддержку для крупныхъ землевладльцевъ, чмъ башкиры, калмыки и казаки въ ихъ стремленіи уклоняться отъ участія въ общественныхъ тягостяхъ. Такой оборотъ дла казался тмъ боле удобнымъ, что притомъ возможно было платежи государственныхъ крестьянъ увеличить погасительнымъ процентомъ, доходъ съ податныхъ сословій можно было, такимъ образомъ, увеличить до тхъ высокихъ размровъ, которые онъ получилъ, и избгнуть черезъ это необходимости обложить и безъ того недовольныхъ крупныхъ землевладльцевъ подоходнымъ налогомъ. Однако же, такой способъ выходить изъ финансовыхъ затрудненій, напоминающій собою времена французскаго короля Людовика X, уже давно осужденъ исторіею, это значитъ растрачивать государственное достояніе и компрометировать его будущее ради потребностей минуты, продавать свое старшинство за блюдо чечевицы. Для рабочаго класса было также гораздо важне немедленное уменьшеніе платежей, чмъ эта свободная собственность, которая настанетъ только черезъ сорокъ девять лтъ и преимущества которой въ т времена будутъ уничтожены необходимостью возвышенія податей. Еслибы государственные сборы съ крестьянъ уменьшены были на половину противъ того, что они платили въ пятидесятыхъ годахъ, то вмсто 70 милліоновъ имъ пришлось бы платить всего 15 милліоновъ, т. е. въ-четверо мене, и благосостояніе ихъ увеличилось бы именно настолько же, а это имло бы существенное значеніе при томъ громадномъ развитіи требованій на трудъ, которое создано было постройкою желзныхъ дорогъ и такъ дале. Требованіе было такъ значительно, что безъ найма въ работы государственныхъ крестьянъ обойдтись было невозможно, а они бы, конечно, соглашались отрываться отъ домовъ и работать только за такую плату, которая составляла бы новое улучшеніе въ ихъ быт и по причин одинаковости для всхъ рыночныхъ цнъ на работу, поднялся бы уровень благосостоянія всего рабочаго класса. Теперь же, наоборотъ, уровень этотъ искуственно понижался увеличеніемъ платежей подъ предлогомъ предоставленія имъ выгодъ въ будущемъ, черезъ полстолтія. А черезъ полстолтія, при принятой систем, этихъ выгодъ опять-таки не будетъ. Еслибы принята была система неизмннаго удержанія поземельной ренты въ рукахъ общества и государства, и государственныя земли обращались бы исключительно подъ прселеніе крестьянскихъ обществъ, то при обширности государственныхъ земель и при возможности пріобртать частныя земли въ свое владніе на государственныя деньги, нетолько весь приростъ населенія могъ бы находить для себя обезпеченіе, но черезъ умренную ренту положеніе сельскаго населенія постоянно улучшалось бы. Это отразилось бы на промышленномъ производств такъ, что могли бы входить въ употребленіе лишь такіе производительные пріемы, которые даютъ достаточную заработную плату и положеніе всего рабочаго класса направилось бы къ процвтанію. Не трудно доказать, что вс эти выводы имютъ фактическую почву, а не по* строены на облавахъ. Въ Индіи опытъ показалъ неосновательность предположенія, что въ стран, заимствующей свою цивилизацію изъ Европы, крупное землевладніе сдлается разсадникомъ раціональнаго хозяйства потому, что цивилизація эта прививается легче къ высшимъ слоямъ общества, чмъ къ низшимъ. Т мстности, въ которыхъ введено было крупное землевладніе, нетолько не сдлались образцами въ сельскомъ хозяйств, но проявили въ немъ наибольшій упадокъ. Крупные землевладльцы, точно также, какъ и у насъ, относились къ своей земл небрежно и въ то же время были крайне неподатливы но отношенію къ платежамъ въ пользу государства. А изъ этого произошло то, что правительство, съ своей стороны, было крайне небрежно по отношенію къ тмъ общественнымъ сооруженіямъ, которыя могли бы способствовать процвтанію этихъ земель. И, наоборотъ, оно было гораздо усердне въ учрежденіи искуственныхъ орошеній и проч. на общинныхъ земляхъ, потому что тутъ эти сооруженія, вмст съ возвышеніемъ производительности земель удвоивали и утроивали его доходъ. Въ окончательномъ результат оказывается, что въ мстностяхъ, гд преобладаютъ общинныя земли и мелкое землевладніе, и земли лучше воздланы, и населеніе значительно богаче, и финансы находятся въ сравнительно цвтущемъ положеніи, при такомъ же населеніи государственный доходъ почти вдвое больше, тамъ же, гд преобладаетъ крупное землевладніе, и населеніе раззорено и казна пуста.

Достаточно сопоставить Соединенные Штаты и бывшія испанскія колоніи, чтобы понять, какимъ образомъ отзывается на заработной плат законодательство, способствующее увеличенію количества земли въ рукахъ землевладльцевъ, съ тмъ, которое способствуетъ его сосредоточенію въ рукахъ крупныхъ землевладльцевъ. Современное же наше законодательство прямо направлено на сосредоточеніе земли въ рукахъ крупныхъ землевладльцевъ можетъ быть еще боле, чмъ въ Южной Америк и наврное боле, чмъ въ Австраліи и Новой Зеландіи. Не надо забывать, что Россію никакъ нельзя сравнивать съ такими государствами, какъ Англія или Соединенные Штаты, гд промышленность достигла высшей степени своего развитія, а имущій классъ иметъ давнишнюю привычку къ уплат прямыхъ и косвенныхъ налоговъ. Тутъ государственная казна и общество имютъ обильные источники доходовъ и помимо поземельной ренты. Ближе всего сравненіе между Россіей и Индіей. И тутъ, и тамъ только еще вводится европейская промышленность и не можетъ быть доходной для государства. Въ подобныхъ странахъ земля, какъ источникъ государственнаго и общественнаго дохода, иметъ первостепенную важность. Не будь этого дохода, никакой удовлетворительной финансовой системы въ Индіи не возможно было бы построить, отъ сдланной попытки отречься отъ поземельной ренты въ пользу крупныхъ землевладльцевъ англичане отказались тотчасъ же, потому что увидали, что этимъ путемъ индійскіе финансы придутъ къ турецкому банкротству. Между тмъ, положеніе Индіи неизмримо благопріятне, чмъ положеніе Россіи. Ея промышленность находится въ несравненно боле цвтущемъ состояніи, ея хлопчато-бумажное производство, напримръ, развивается такъ быстро, что устраняетъ англійскій привозъ безъ всякой защитительной пошлины, таможенный налогъ на англійскія произведенія, черезъ притязательность завоевателей, такъ низокъ, что индійскій фабрикантъ даже обездоленъ въ пользу англійскаго. Нашъ русскій ремесленникъ неучъ сравнительно съ индійцемъ, который уже тысячи лтъ тому назадъ славился своимъ искуствомъ и которому недостаетъ только примненія машинъ. Самый тропическій климатъ даетъ обильнйшіе рессурсы. При этомъ Индія иметъ положеніе уединенное, защищена морями и горами, она не стоитъ лицомъ къ лицу съ наиболе богатыми и воинственными государствами Европы, которыя нетолько сильны въ отдльности, но весьма склонны соединяться противъ Россіи и при первой возможности были бы готовы хозяйничать въ Петербург такъ же, какъ они хозяйничаютъ въ Константинопол. Индія легко можетъ довольствоваться бюджетомъ относительно въ-четверо мене значительнымъ, чмъ русскій. Поэтому для Россіи дло первой необходимости воспользоваться готовностью крестьянъ и сельскихъ обществъ довольствоваться производительностью своего труда и уступать поземельную ренту обществу, лишь бы передать возможность расширять свое землевладніе. Вс государственныя земли, безъ всякаго сомннія, слдуетъ передать исключительно подъ новыя поселенія крестьянскихъ обществъ, а пріобртеніе земель отъ крупныхъ землевладльцевъ, во всякомъ случа, должно дать благіе результаты, оно, съ одной стороны, будетъ передаватъ земли изъ безпечныхъ въ старательныя руки, а съ другой, дастъ средства заняться промышленнымъ производствомъ тмъ, которые не склонны къ занятію земледліемъ. Не трудно убдиться, что все это говорится мене всего въ интересахъ одного класса крестьянъ, напротивъ, это въ гораздо боле значительной степени составляетъ интересъ всего общества, интересъ крестьянъ только случайно совпадаетъ съ нимъ черезъ ихъ готовность къ жертвамъ ради расширенія землевладнія. Что касается спеціально до здшнихъ удльныхъ крестьянъ, то для нихъ свобода поселенія на окрестныя земли гораздо важне и заманчиве перехода на югъ. Установленіе этой свободы одинаково выгодно и для обезпеченія края, и для увеличенія доходности государственныхъ и удльныхъ земель. Прекращеніе этихъ переселеній до такой степени невыгодно для всхъ и во всхъ отношеніяхъ, что оно, въ качеств мропріятія внутренней политики, совершенно непонятно, оно объясняется только привычкой нашего чиновничества смотрть на все съ формальной точки зрнія и во всхъ случаяхъ сохранять декорумъ охранителей казеннаго интереса. Чиновникъ очень хорошо знаетъ, что максимумъ дохода, который получается отъ незаселенной десятины здсь составляетъ 15 копеекъ, а минимумъ дохода отъ заселенной — рубль, и что, если даже поступленіе этого новаго дохода начнется черезъ тридцать лтъ, то и это составитъ уже большую выгоду. Поэтому свободное заселеніе составляетъ существенную выгоду, тмъ боле, что и старый доходъ нисколько не уменьшится, потому что переселенцы съ большой легкостью найдутъ охотниковъ взять ихъ земли за теперешніе платежи. Между тмъ, чиновникъ нетолько не ршается допустить такое переселеніе, но и представить объ немъ. Это скоре всего можетъ навлечь на него подозрнія въ пренебреженіи въ казенному и удльному интересу. Земля эта обросла лсомъ, лсъ этотъ самъ по себ не иметъ никакой цнности до тхъ поръ, пока здсь не заведутся люди, а между тмъ онъ все-таки считается цнностію, я вотъ является требованіе даже на сухостойный лсъ. Выходитъ, что лсъ не можетъ быть доходной статьей, потому что нтъ людей, а люди не могутъ явиться, потому что есть лсъ. И люди голодаютъ, и лсъ плачетъ о потребителяхъ, и въ казенномъ карман неприглядная пустота. Крестьяне просятся въ переселеніе, имъ ставятъ невозможное условіе, такъ было, напримръ, на рк Земней съ смятанинскимъ обществомъ, они задумываютъ только проситься, ихъ запугиваютъ со всхъ сторонъ и, махнувъ рукой, они оставляютъ свое предпріятіе, такъ было на рк Поч, прижатые нуждою и безземеліемъ, они лишаются всякаго терпнія и, убжденные въ безплодности всякихъ домогательствъ административнымъ путемъ, они подымаются, не обращаясь ни къ кому, и переселяются въ такую непроглядную глушь, куда, по ихъ мннію, никакая административная птица залетть не можетъ, такъ было, напримръ, въ Афанасьевской волости Сольвычегодскаго узда, но административная птица залетаетъ и туда и ихъ возвращаютъ. Что можетъ, однакожъ, быть полезне подобнаго піонерства? Тамъ, гд царилъ наимене государственный изъ всхъ существъ — медвдь, поселяется наиболе государственный изъ всхъ жильцовъ русскаго царства — ‘его милости плательщикъ’. Но увы, превращеніе территоріи изъ, такъ сказать, вн государственной въ наиболе государственную не удается. По выраженію старообрядцевъ, на народъ возложена печать антихриста и онъ перечисленъ. Были времена благословенныя, когда душа христіанская, вольная, какъ птица, заносила благодать въ дебри непроглядныя. Раскидывалась она тамъ во всю свою ширину и гд росла лишь всякая скверна, тамъ, какъ око небесное, загоралась передъ образомъ свча восковая, и пахарь, протягивая на раздолье борозду безконечную, исчезалъ въ отдаленіи. Чмъ длинне была эта борозда, тмъ боле плодилось душъ христіанскихъ и тмъ дальше заносилось око небесное, свча восковая передъ образомъ. Прошли эти времена благодатныя, души человческія переписаны и положенъ имъ предлъ. Такъ разсуждаетъ старообрядецъ. Вы стоите на плоскогорь, отъ васъ удаляется пахарь, спускаясь съ своимъ конемъ въ долину и фигура его длается все меньше, возл васъ стоитъ здшній крестьянинъ и чмъ меньше длается удаляющаяся фигура, тмъ умиленне длается его лицо, слдящее за длинной бороздой. Глядя на это лицо, вы начинаете чувствовать то, что оно чувствуетъ и понимать его волненіе, для васъ длается доступнымъ лиризмъ безконечной борозды, отъ которой плодятся души христіанскія и въ тихихъ, темныхъ лсахъ, какъ звзды загораются очи небесныя, свчи восковыя передъ образами. Вы понимаете, отчего на этомъ бородатомъ лиц появляется слеза каждый разъ, когда оно замчаетъ, что безконечная борозда сокращается, и какую могучую силу иметъ для него лирическое восклицаніе: ‘Люди, отступила отъ васъ благодать, лса отъ васъ преграждаются силой, стной неодолимой, борозды ваши обрзаются столбами клеймеными, душамъ человческимъ и очамъ небеснымъ, свчамъ восковымъ, благо въ лса заносящимъ, положенъ предлъ’.

Вы видите, какъ самовольно поселявшіеся въ лсной глуши Сольвычегодскаго узда крестьяне приводятся въ извстность вс до одного человка съ помощью тхъ описей, которыя грудами накопляются во всякихъ присутствіяхъ и правленіяхъ, розыскиваются и возвращаются на мста, несмотря на увренія, что ихъ платежи будутъ вноситься по прежнему ихъ сосдями, перенявшими отъ нихъ землю, да сверхъ того и они сами готовы быть плательщиками, лишь только соберутся съ силами и раскинутъ на простор безконечныя борозды. Вы понимаете, что при такихъ условіяхъ возвращеніе должно казаться крестьянамъ обиднымъ и несправедливымъ, и что въ нихъ легко можетъ зародиться сомнніе: не составляютъ ли дйствительно вс эти описи и переписи внушеніе и дло антихриста. Васъ возмущаетъ эта мысль, вы протестуете противъ этихъ сомнній, имъ не слдовало бы рождаться. Лиризмъ безконечной борозды, еще долго долженъ былъ бы здсь быть источникомъ энергіи и предпріимчивости и долго еще никому не должна была бы приходить мысль о ея сокращенія. Опись и перепись должны были бы составлять не пугало, а источникъ нужды, ручательство за то, что о человк заботятся, что онъ не будетъ забытъ и брошенъ, какъ отверженный обществомъ въ дебряхъ лсныхъ, что его отыщутъ и тамъ и помогутъ ему въ борьб съ грозной природой, тамъ, гд она одному человку не по силамъ. Пусть онъ тамъ раскидывается безпрепятственно во всю ширину и пусть русское государство распространяется гаснетъ царства мохнатаго медвдя, не наше дло охранять его господство государственною силою. Крестьянское общество, поселяющееся въ лсахъ, должно быть оставлено свободнымъ отъ всякихъ сборовъ, по крайней мр, на сорокъ лтъ — этого требуетъ трудность расчистки лсовъ {И теперь для расчистки дается сорокъ лтъ.}. Необходимость подобныхъ продолжительныхъ льготъ составляетъ точно такую же спеціальную особенность крестьянскихъ общественныхъ поселеній, какъ и невозможность пріобртать земли въ собственность, уплачивая за нихъ капиталъ. Капиталистъ беретъ у казны и удла землю и здсь, и гд бы то ни было, онъ ее покупаетъ и уплачиваетъ наличными деньгами сполна или въ боле или мене непродолжительные сроки, онъ ее арендуетъ и тотчасъ же начинаетъ уплачивать аренду, условливаясь даже о постепенномъ ея возвышеніи съ теченіемъ времени. Крестьянское общество капитала вносить вовсе не можетъ и требуетъ значительной льготы при своемъ переселеніи. Поэтому, и казна, и удлъ предпочитаютъ капиталиста и все-таки нтъ разсчета боле обманчиваго и ошибочнаго. Предоставленіе земли крестьянскому обществу неизмримо выгодне, чмъ предоставленіе капиталисту. Сравните земли государственныхъ крестьянъ и земли помщичьи — первыя наполняли казну, послднія опустошали ее и ставили въ невозможное положеніе. Сравните крестьянскіе надлы и оброчныя статьи: капиталистъ сразу дастъ деньги, но за то же вчно будетъ удерживать казенную землю на нищенской аренд. При одинаковыхъ условіяхъ государство мірского землевладнія будетъ настолько же сильне и богаче государства землевладнія частнаго, насколько государство наемнаго труда богаче государства труда рабскаго. Повидимому, лучшій способъ для разселенія въ здшнемъ кра могъ бы заключаться въ слдующемъ: самовольное переселеніе дозволяется безпрепятственно на всякія свободныя земли, удльныя и казенныя безъ всякаго исключенія, лишь бы земли, оставленныя переселенцами, были сданы сосдямъ на тхъ же условіяхъ, на которыхъ они сами ими владли, на новомъ мст имъ предоставляется расшириться, насколько хватаетъ силъ, чмъ дале они расширятся, тмъ боле будетъ ручательствъ за будущую платежную силу. Льгота простирается на сорокъ лтъ, но во время льготъ они не могутъ мшать новымъ переселенцамъ присоединяться къ нимъ и строиться рядомъ. Новые поселенцы нетолько сдлаютъ доходными земли, на которыхъ расширятся, но плодоносными и т, до которыхъ не коснутся.

X.
Надлы удльныхъ и государственныхъ крестьянъ, отобраніе выгоновъ и дровяныхъ лсовъ.— Ссудо-сберегательныя товарищества и ихъ значеніе.

Нетолько бывшій удльный, но и бывшій государственный крестьянинъ нуждается въ расширеніи своего землевладнія. Сравнивая надлы удльныхъ и государственныхъ крестьянъ, вы, къ крайнему вашему удивленію, находите, что надлы удльныхъ значительне. Въ Шенкурскомъ узд, гд все почти населеніе бывшее удльное, на 28,018 душъ приходится надлу 103,736 дес. 1435 с., т. е. по 3 дес. 1,686 с. на душу. Въ другихъ же уздахъ Архангельской губерніи на 77,909 душъ приходится надну 165,157 дес. 105 с., т. е. по 2 дес. 227 с. на душу, слдовательно въ полтора раза мене. Въ самомъ Шенкурскомъ узд 24,819 душъ удльныхъ имютъ въ адл 98,133 дес. 224 с., т. е. 3 дес. 2,289 с., почти по четыре десятины на душу, а 3,199 душъ бывшихъ государственныхъ 5,603 дес. 1,800 с. т. е. по 1 дес. 1,804 с. на душу, слдовательно, боле чмъ вдвое мене. Самая величина удльнаго надла зависитъ, впрочемъ, отъ боле значительнаго надла двухъ волостей, въ нихъ 8,414 душъ имютъ 42,434 дес. 1,218 с., т. е. по 5 дес. 103 с. на душу. Изъ остальныхъ 12,154 души имютъ 43,607 дес. 296 с., т. е. по 3 дес. 1,411 с., ровно половину того, что бы имъ слдовало по закону, а 4,251 душа имютъ только 12,091 дес. 1,100 с., т. е. по 2 дес. 2,027 с. {Эта вычисленія сдланы преимущественно на основаніи данныхъ памятной книжки Архангельской губерніи за 1876 годъ, ч. 1 стр. 69 и слд., ч. 2 стр. 221. Только свднія объ обществахъ государственныхъ крестьянъ, лежащихъ въ удльныхъ волостяхъ получены изъ другого источника, такъ какъ свднія эти въ памятной книжк недостаточны.} на душу. Это обстоятельство служитъ прекраснымъ подтвержденіемъ тому, что было сказано выше. Если крестьяне однажды достигли благосостоянія и платежной силы, то она сохраняется у нихъ и при боле стсненныхъ обстоятельствахъ. Несмотря на малые надлы, государственные крестьяне пользуются большимъ благосостояніемъ тамъ, гд они достигли этого благосостоянія уже прежде, но тамъ, гд этого не было, ихъ бдность поразительна и они никогда не выдутъ изъ нищенской суммы, если не получатъ облегченія и расширеннаго землевладнія. Нетолько въ Архангельской, но и въ Вологодской губерніи вы встрчаете деревни государственныхъ крестьянъ, у которыхъ почти исключительно курныя избы, они одты какъ нищіе и въ лаптяхъ, скотъ ихъ иметъ ужасный видъ, лошади кожа и кости и употребляются въ тяжелую работу съ двухъ и трехъ лтъ.

Политика здшней удльной администраціи во всхъ отношеніяхъ была сколкомъ съ политики крупныхъ землевладльцевъ въ Россіи. Какъ эти крупные землевладльцы она старалась по возможности уменьшить размръ надловъ, но за то отказывалась отъ всякаго дальнйшаго вліянія на эти надлы. Подобно имъ она старалась по возможности удержать вполн въ своемъ обладаніи рки, выгоны, дровяные и смолокуренные лса. Она разсчитывала на то, что это земли, наимене доходныя и потому крестьяне отступятъ отъ нихъ легче, чмъ отъ чего либо другого. Между тмъ это именно т земли, доходъ съ которыхъ будетъ возрастать съ наибольшей быстротой. Въ рядахъ дворянства наибольшія богатства скоплялись у тхъ, которые пріобртали степныя и малоцнныя земли съ разсчетомъ на возрастаніе дохода, у всхъ на глазахъ т петербургскія имнья, которыя двсти лтъ тому назадъ стоили сотни рублей, а теперь стоятъ милліоны. Такой образъ дйствія составлялъ въ извстномъ смысл преданіе отцовъ, но онъ имлъ свое значеніе нетолько для будущаго, но и для настоящаго. Если доходъ и не былъ великъ, то зато зависимость крестьянскаго общества, которая добывалась такимъ путемъ, имла весьма существенное значеніе. Землевладлецъ могъ допустить и не допустить къ выгону, дать и не дать дровъ, дозволить и не дозволить устройство мельницы. Все это было для него тмъ легче, чмъ мене доходны эти статьи, ему легко было назначить и прижимистую и либеральную плату, поэтому онъ всегда являлся благодтелемъ общества, а при случа могъ чувствительно наказать его. Удльная администрація, рутинно слдуя этому примру, однакоже позабыла, что владлецъ удла — не частное, а политическое лицо, оно не нуждается въ этихъ мелочныхъ пріемахъ для того* чтобы поставить отъ себя въ зависимость общество, гораздо боле существенная зависимость существуетъ помимо ихъ, но за то этотъ владлецъ боле всякаго другого лица нуждается въ той популярности, которая создается тмъ, что можно, назвать примромъ и образцомъ. Крестьянинъ долженъ быть въ состояніи сказать всякому здшнему кулачку: ‘смотри какъ длаетъ удлъ, берите-ка съ него примръ’ — и получить въ отвтъ: ‘да вдь то удлъ, намъ, маленькимъ людямъ, за нимъ не угоняться’.— Отобраніе у крестьянъ выгоновъ и дровяниковъ произвело на нихъ впечатлніе какой-то черствости къ нимъ: ‘и выгона и дровишекъ-то пожалли’, говорятъ они, указывая на малоцнность этихъ статей, ‘по закону отрзать можно только смолокуренные кварталы, а разв это смолокуренные кварталы’.— Платить за дрова и выгоны тмъ боле для нихъ отяготительно, что при меньшемъ количеств земли платежи ихъ и безъ того увеличились противъ прежнихъ временъ процентовъ на тридцать, и сверхъ того имъ приходится платить высокія смолокуренныя пошлины, несмотря на упадокъ цнъ на смолу. Когда реформа приведена была къ концу, тогда власти не могли не чувствовать, что между крестьянами распространено глубокое и совершенно основательное недовольство новымъ своимъ положеніемъ. Упорный отказъ подписывать уставныя граматы слишкомъ ясно указывалъ на это. Въ случа голода или другого народнаго бдствія это настроеніе могло имть самыя пагубныя послдствія. Вотъ почему старались смягчить впечатлніе, назначая въ особенности Мирбвыми посредниками людей либеральнаго образа мыслей. Хотя изъ исторіи съ мстными штрафами читатель могъ усмотрть, что либерализмъ этотъ не хваталъ слишкомъ далеко, но за тоже они должны были смягчить народную нужду учреждая ссудосберегательныя товарищества и ограждая народъ отъ кулачества. Кулаки такіе искусные люди и такъ хорошо знаютъ слабыя стороны и крестьянъ и чиновниковъ, что власти по большей части оказываются безсильными въ своей попыткахъ огражденія, единственное дйствительное средство огражденія — это отсутствіе нужды и такой общественный порядокъ, при которомъ эта нужда не можетъ водвориться. До извстной степени эта нужда предупреждалась, по крайней мр, лучшими изъ мировыхъ посредниковъ и мстами управленіе крестьянами было здсь гуманне, чмъ въ другихъ частяхъ Россіи. Тлесныя наказанія при взысканіи податей, которыя въ иныхъ волостяхъ Россіи сыпались градомъ, здсь почти не употреблялись и не дозволялось продавать послдній скотъ для покрытія недоимокъ, исторія одного станового пристава, который былъ преданъ суду за гуманность, перешедшую предлы административныхъ разршеній, сдлалась легендарной. Но такъ какъ существуютъ факты и противуположнаго характера, то трудно сказать, какъ далеко простиралось смягчительное вліяніе либеральнаго управленія. Ссудо-сберегательныя товарищества дйствительно существуютъ. Ссудо-сберегательныя товарищества, любимое дтище тхъ изъ нашихъ землевладльцевъ, которые съ наибольшимъ усердіемъ кричатъ о жадности крестьянъ до захвата земель, о чрезмрной величин надловъ и проч. Поэтому не лишнее будетъ для читателя составить себ нкоторое понятіе о томъ, что такое ссудосберегательное товарищество на Руси, и каково его значеніе для бднаго человка. Недавно въ одномъ изъ здшнихъ ссудосберегательныхъ товариществъ происходила сцена, которая весьма рельефно обрисовываетъ суть дла. Сначала учрежденія этого товарищества деньги хранились у мироваго посредника. Не будь этого обстоятельства, не будь у мирового посредника горячаго желанія учреждать товарищества, товарищество бы не учредилось, и вотъ почему. Человкъ, который безукоризненно аккуратенъ въ своихъ длахъ, при современныхъ условіяхъ крестьянской жизни, не можетъ и нуждаться въ кредит. При безконечномъ разнообразіи случайностей современной крестьянской жизни, нужно имть за запасомъ еще запасъ, чтобы отличаться безукоризненной аккуратностью, а такой запасливый человкъ и между кулаками великая рдкость, его капиталецъ растетъ быстре весенней травы и безъ помощи кредита. Такъ какъ онъ одинъ на всю округу, то на него сыпятся со всхъ сторонъ и предложенія и порученія, и кредиты, только успвай отбиваться отъ нихъ, вдь здсь нтъ не рискованныхъ предпріятій, нтъ людей, которымъ можно было бы довриться, здсь даже и серію купить трудно, подобный человкъ для всхъ кладъ. Въ кредит нуждается только такой человкъ, который не можетъ быть безупреченъ или по недобросовстности, или но легкомыслію, или по тмъ двумъ причинамъ, которыя могутъ здсь считаться господствующими. Крестьянинъ находится здсь въ такой темнот и забитости, въ такомъ глубокомъ невжеств и безграматности, что на цлую волость едва ли найдется десятокъ людей, которые знаютъ сколько саженъ и десятинъ составляетъ ихъ надлъ. Самый извстный изъ спекулаторовъ здшняго края не могъ мн сказать: сколько онъ получаетъ отъ англичанъ за бочку смолы, онъ не въ состояніи былъ вычислить цну бочки на основаніяхъ условія, я долженъ былъ сдлать это за него, между ними нтъ ни одного, который былъ бы въ состояніи вычислить свой барышъ. Они спасаются только тмъ, что они вс одинаковы и потому установляютъ такія цны на товаръ, при которыхъ возможно торговать не банкротясь и подъ условіемъ полнаго незнанія своихъ собственныхъ длъ, всхъ тхъ потерь, съ которыми сопряжено безобразнйшее пьянство, заключеніе сдлокъ, совершеніе платежей въ состояніи безпамятства и т. д. Часто они могутъ продавать товаръ только но пн вдвое и даже въ-пятеро превышающей его цну съ провозомъ, а слдовательно, и покупать по цнамъ соотвтственно столь же низшимъ. Если корифеи спекуляціи, люди наиболе сильные по счетной части таковы, то что же можно ожидать отъ зауряднаго безграматнаго крестьянина. Онъ сметливъ, наблюдателенъ и энергиченъ, онъ иметъ громадныя преимущества надъ кулакомъ, это трудолюбіе, трезвость и несравненно большую честность, но считать онъ вовсе не уметъ, не знаетъ ни валоваго, ни чистаго своего дохода. Поэтому при тхъ безчисленныхъ случайностяхъ, съ которыми сопряжено хозяйство на крайнемъ свер, при томъ неодолимомъ гнет конкуренціи, который производится на него массою разрозненныхъ продавцевъ, при нескончаемыхъ обсчитываніяхъ и надувательствахъ со стороны кулаковъ, сборщиковъ податей, и др., при постоянныхъ административныхъ сюрпризахъ въ вид штрафовъ, невсть откуда берущихся недоимокъ и проч., онъ аккуратнымъ плательщикомъ долговъ никакъ быть не можетъ. Бредитъ только тогда и могъ быть для него благодяніемъ, если для него была возможная случайная неаккуратность въ платеж. Администрація товарищества изъ крестьянъ никакъ не могла принять на себя рискъ такой неаккуратности, каждый изъ администраторовъ самъ еле дышалъ. Такимъ образомъ, и самое товарищество могло состояться только тогда, когда мировой ‘посредникъ принялъ на себя обязанности казначея. Онъ могъ допускать неаккуратность плательщиковъ и готовъ былъ заплатить изъ своего кармана шестьдесятъ или сто рублей, если бы дло дошло до этого. Устраивая товарищества на счетъ собственнаго риска, посредникъ сдлалъ это, однакоже, вовсе не для того, чтобы они могли прозябать исключительно подъ его опекою, а, пробывъ года два или три казначеемъ, онъ сталъ настаивать, чтобы его замнилъ кто-нибудь изъ членовъ. Выборъ товарищей, по его мннію, оказался очень удачнымъ и онъ сдалъ свою должность. Новый казначей не могъ рисковать такъ, какъ рисковалъ посредникъ и въ требованіи уплатъ сдлался настоятельне. Это стало возбуждать неудовольствіе, явились желчныя нападки, распускались даже клеветы. Настаетъ первый годичный срокъ отчетности, собираются члены, между ними видны грозныя физіономіи и слышатся ядовитыя замчанія. Казначей представляетъ кассу, книги и предлагаетъ произвести поврку. Къ поврк не приступаютъ, но два или три голоса начинаютъ длать замчанія. Тогда казначей объявляетъ, что до поврки онъ никакихъ объясненій давать не можетъ, когда произведена будетъ поврка, тогда будетъ видно, какъ и почему длалось то и другое, тогда для членовъ будутъ понятны и разъясненія на замчанія, они не будутъ путаться въ туман неизвстнаго. Основательность требованія казначея была вполн очевидна, никто не возражаетъ, но воинственный пылъ протестантовъ вдругъ упадаетъ, наступаетъ минута смущенія и молчанія, увы! въ числ членовъ не оказывается ни одного, способнаго поврить отчетность. Изъ этого отнюдь не слдуетъ, что ссудо-сберегательныя товарищества не надо поощрять, напротивъ, слдуетъ возбуждать всячески развитіе этого дла. На волостныхъ сходахъ сплошь и рядомъ бываетъ тоже и все-таки крестьянское самоуправленіе заслуживаетъ въ высшей степени развитія и поощренія. Такія учрежденія, какъ крестьянское самоуправленіе, ссудо-сберегательныя товарищества и т. п. служатъ самыми сильными стимулами въ развитію крестьянъ и лучшей для нихъ школой. Они заставляютъ ихъ думать, чувствовать свои недостатки. Это живительная мысль среди глухой сельской жизни. Ни въ чемъ крестьянинъ не нуждается боле этого, отсутствіе развивающихъ мышленіе впечатлній составляетъ во всемъ свт главный недостатокъ сельскаго населенія. Благодаря сельскому самоуправленію, нашъ крестьянинъ, несмотря на безграмотность и темноту, врне понимаетъ условія политической жизни, умъ громадное большинство нашего образованнаго общества, которое и читаетъ, и волнуется, и разсуждаетъ, но для котораго самоуправленіе всегда было бубнами за горами. Но, развивая дло ссудо сберегательныхъ товариществъ, отнюдь не слдуетъ преувеличивать его значеніе. Если сравнивать съ крестьянскимъ самоуправленіемъ и съ общиннымъ землевладніемъ, то разница будетъ уже неизмримая. Значеніе ссудо-сберегательныхъ товариществъ совершенно ничтожно сравнительно съ соціальнымъ и воспитательнымъ значеніемъ крестьянскаго самоуправленія и общественнаго владнія, между тмъ наши либеральные и радикальные землевладльцы нетолько не стремятся къ развитію этихъ учрежденій, но прямо проповдуютъ ихъ уничтоженіе. Еслибы сельское общество и волость исполняли только т задачи, которыя исполняются подобными учрежденіями въ западно-европейскихъ государствахъ, то и въ такомъ случа было бы въ высшей степени желательно, чтобы старосты, старшины, волостные судьи и проч. выбирались по прежнему изъ крестьянъ, а не изъ образованныхъ людей и мене всего изъ крупныхъ землевладльцевъ, какъ желаютъ наши либеральные и радикальные помщики. Образованные люди и крупные землевладльцы имютъ много случаевъ знакомиться съ политическими идеями и изъ книгъ и изъ жизни, для крестьянъ же ихъ самоуправленіе составляетъ, вмст съ выборомъ немногихъ земскихъ гласныхъ, единственный путь ознакомленія, волостные судьи не изъ крестьянъ тотчасъ превратятъ волостной судъ въ феодальное учрежденіе. Работниковъ, которые въ западной Европ берутъ на себя защиту рабочаго дла, упрекаютъ въ томъ, что они тотчасъ выходятъ изъ рабочей среды и превращаются въ литераторовъ и политиковъ. Это справедливо, но вдь, важно то, что они вышли изъ рабочаго класса и воспитывались въ его инстинктахъ и воззрніяхъ, поэтому-то они и могутъ служить цементомъ и живою связью между образованнымъ и рабочимъ населеніемъ. Они лучше образованныхъ людей способны понять, какимъ образомъ слдуетъ измнять политическія и соціальныя идеи для того, чтобы он могли получить наибольшее распространеніе и практическое примненіе. Литераторъ и политикъ изъ числа рабочихъ составляетъ практическую потребность для общественнаго развитія и вотъ почему онъ является и размножается. Наиболе полезная изъ соціальныхъ и политическихъ идей можетъ оставаться теоріей въ теченіи тысячелтій, если она не найдетъ для себя приспособителей и распространителей, вотъ почему появленіе такихъ приспособителей и распространителей иметъ первостепенную важность, въ особенности важно, чтобы они появились въ достаточномъ количеств. Въ этомъ случа имютъ первостепенную важность старшины и старосты и т. д. изъ крестьянъ, а въ особенности интеллигентные крестьяне, которымъ не удалось попасть на эти должности, и которые поэтому находятся въ оппозиціи, они именно и суть разработыватели и распространители крестьянской идеи. Отнимите у нихъ надежду достигнуть подобныхъ должностей, сосредоточьте выборъ старшины на крупныхъ землевладльцахъ и изъ распространителей въ сред крестьянъ политическаго смысла и такта, вы ихъ превратите въ распространителей идолопоклонства по отношенію къ крупнымъ землевладльцамъ, въ искусниковъ, оболванивающихъ народъ въ пользу помщиковъ. Государство съ машинообразнымъ народомъ тоже, что армія съ машинообразнымъ солдатомъ, они ни къ чему не годны. Поэтому крестьянское самоуправленіе составляло бы неизмримо лучшее орудіе для развитія народа, чмъ товарищества даже и тогда, когда бы оно ограничивалось чисто политической сферой. Оно обнимаетъ весь народъ, между тмъ какъ товарищества могутъ распространяться только медленно и обнимать только весьма небольшую часть его. Товарищества весьма годное орудіе для людей спекулирующихъ и весьма мало годное для людей работающихъ. Если деньги накопляются въ учрежденіи, котораго исключительная цль давать кредитъ, то они ищутъ должниковъ по той же самой причин, по которой всякій скопляющійся для какой-нибудь цли капиталъ ищетъ своего употребленія. Они ищутъ нетолько должниковъ, но преимущественно должниковъ постоянныхъ, какъ купецъ постояннаго покупателя, работникъ постояннаго заказчика. Съ этимъ-то постояннымъ должникамъ они по натур своей и будутъ тяготть.. Эти учрежденія должны развиваться и процвтать и среди рабочаго населенія, но только при условіяхъ промышленнаго развитія, среди ремесленнаго развитія, среди ремесленниковъ, кооперативныхъ ассоціацій и проч., нуждающихся въ оборотномъ -капитал и торговомъ кредит, у насъ они вполн на своемъ мст среди кустарей, въ такихъ мстахъ какъ, напримръ, село Павлово. Но нашъ крестьянинъ вовсе не нуждается въ такомъ постоянномъ, льющемся кредит и заставить его нуждаться въ немъ можно только посредствомъ варварской финансовой системы, при такой систем, по которой финансовая жизнь государства есть не что иное, какъ хроническое, безконечное и безвыходное банкротство. Развивать учрежденіе, которое нужно только для того, чтобы искуственно поддерживать жизнь такого безобразія, значитъ совершатъ уродливйшее уродство. Прочная финансовая система можетъ быть основана только на такихъ налогахъ, которые на всхъ пунктахъ безъ исключенія поглощаютъ сравнительно незначительную часть чистаго, ненужнаго для производства и окончательно предназначеннаго для потребленія дохода. Существенно необходимо, чтобы поглощалась сравнительно малая часть, потому что жизнь всякаго государства подвержена такимъ случайностямъ, при которыхъ расходы внезапно удваиваются и боле, чмъ удваиваются, и если подать будетъ поглощать не малую, а значительную часть чистаго дохода, то хроническое банкротство неизбжно. Это даетъ намъ правильную точку зрнія для оцнки разсужденій тхъ крупныхъ землевладльцевъ, которые утверждаютъ, что ссудныя товарищества полезны крестьянамъ какъ средство, избавляющее ихъ отъ дешевой аукціонной продажи имущества въ уплату недоимокъ и дающее имъ возможность безъ убытка покупать смена на обсмененіе своихъ полей. При финансовой систем, не грозящей государству банкротствомъ, продаж имущества за недоимки могутъ подвергаться только безобразные моты, а такимъ людямъ кредитомъ не поможешь и пустить ихъ въ товарищества значитъ расплодить въ нихъ неизсякаемый источникъ банкротства. Если финансовая система такова, что за недоимки продаются имущества не однихъ только неизлечимыхъ мотовъ, а крестьянъ трудолюбивыхъ и достойныхъ уваженія, то зло слдуетъ лечить не ссудными товариществами, а измненіемъ финансовой системы. Могу уврить читателя, что въ подобномъ случа всякій другой способъ леченія породитъ только вящшее банкротство и боле быстрое раззореніе. Если оставить въ сторон этотъ источникъ постояннаго кредита, то за тмъ останется у крестьянъ потребность не въ краткосрочномъ кредит, т. е. въ единственномъ, который могутъ дать товарищества, а прежде всего въ страхованіи самомъ разнообразномъ, въ страхованіи селеній, инвентаря, запасовъ, скота, урожаевъ, лсовъ отъ пожаровъ, работниковъ отъ болзней и преждевременной смерти и т. д.. затмъ и въ несравненно меньшихъ размрахъ, въ долгосрочномъ кредит на сельско-хозяйственныя сооруженія, расчистку лсовъ, осушеніе болотъ и т. д., только медленно возвращающихъ употребленныя издержки. Даже про долгосрочный кредитъ можно сказать, что это) только зарождающаяся потребность. При такомъ положеніи дла ссудо-сберегательныя товарищества могутъ служить въ сред крестьянъ только для двухъ цлей: или они будутъ поддерживать хроническое банкротство государства, или они будутъ опустошать кошельки боле бднаго большинства членовъ въ пользу немногихъ спекуляторовъ. Этой послдней цли они преимущественно и служатъ теперь. Тяготя въ естественному своему назначенію, въ непрерывно текущему, краткосрочному кредиту, деньги товариществъ насильно ломятся въ карманы спекуляторовъ и вызываютъ въ самыхъ глухихъ и наивныхъ мстахъ рискованную спекуляцію. Что можетъ быть непочате нашей тундры, но и здсь лишь только наступаетъ время ярмарки въ близи товарищества, деньги вс разобраны, кулачки потираютъ себ руки: ‘даровыя де копеички попались’ и на томъ основаніи, что они будто бы даровыя продлываютъ съ ними вс глупости, которыми изобилуютъ головы зарисковавшихся спекуляторовъ, поймавшихъ на удочку глупенькихъ кредиторовъ. Если же ссуду возьметъ не спекуляторъ, а работающій крестьянинъ, то можно быть увреннымъ, что за этимъ послдуетъ его исключеніе изъ товарищества, потому что предметъ, на который имъ взяты деньги требуетъ долгосрочнаго кредита, вмсто котораго онъ получаетъ краткосрочный и непремнно разгорается. Долгъ свой онъ можетъ уплатить только въ одномъ случа, если онъ взялъ деньги на обсмененіе полей, но за то же онъ этимъ увковчиваетъ и свое банкротство и банкротство государства. Одинъ изъ столичныхъ профессоровъ назвалъ учредителя ссудо-сберегательныхъ товариществъ русскимъ Лассалемъ, на томъ основаніи, что онъ стремится помочь рабочему населенію кредитомъ съ пособіемъ отъ государства. Это именно русскій, да еще доморощенный Лассаль, который никогда не забывалъ держаться истинно русской пословицы: вали все въ кучу — посл разберемъ. Съ помощью пособія отъ государства, онъ усердно обучаетъ русскій рабочій людъ искуству смшивать и сваливать въ одну кучу потребности, которыя могутъ быть удовлетворены страхованіемъ, долгосрочнымъ и краткосрочнымъ кредитомъ и сосредоточивать все это въ одномъ учрежденіи ссудосберегательныхъ товариществъ, съ спеціальной цлью увковчивать свое банкротство и голоданіе.

XI.
Насущныя потребности крестьянства.

Потребности страхованія, долгосрочнаго и краткосрочнаго кредита до такой степени разнохарактерны, что они никакимъ образомъ не могутъ быть удовлетворяемы однимъ учрежденіемъ, безъ большаго вреда и большой опасности. Краткосрочный кредитъ, кредитъ спекуляціи и оборота требуетъ большой подвижности въ своихъ операціяхъ, наиболе узкаго, но за то несокрушимо солиднаго базиса, вотъ почему для дающаго подобный кредитъ банка, если онъ составляетъ частное предпріятіе, выгодно, чтобы его пайщики вложили или все, или значительную долю своего состоянія и при его банкротств отвчали всмъ своимъ достояніемъ, они тогда будутъ сосредоточивать на банк все свое вниманіе и употребятъ вс усилія, чтобы оградить его солидарность. Условіе долгосрочнаго кредита совершенно иное. Наиболе благопріятное для него положеніе будетъ, напримръ, слдующее. Учрежденіе принадлежитъ общин, имющей привычку и навыкъ въ самоуправленію и контролю. Тутъ базисъ настолько же широкъ, насколько онъ въ краткосрочномъ кредит узокъ. Деньги, даваемыя въ ссуду, должны быть получены путемъ незначительныхъ сборовъ съ большаго числа лицъ. По незначительноости платежей плательщики дорожатъ ими мало, а разживаться отъ нихъ вовсе не желаютъ, но за то они контролируютъ строго, не изъ частнаго интереса въ этихъ деньгахъ, а потому что плательщики понимаютъ, какъ важно, чтобы въ общественномъ управленіи не завелось баловства и казнокрадства. Такъ какъ члены общины дорожатъ только сохранностію, а не доходностію и быстрымъ возвратомъ этихъ денегъ, то процентъ можетъ быть назначенъ весьма низкій, а сроки платежей весьма продолжительные — это и составляетъ самую существенную потребность долгосрочнаго кредита. Контроль долженъ быть до такой степени дйствительнымъ, чтобы ссуды давались исключительно на предметы долгосрочнаго кредита, т. е. капитальныя сооруженія и работы. Если это не такъ, то касса превратится или въ учрежденіе краткосрочнаго кредита или обанкротится. Вотъ почему хорошее учрежденіе долгосрочнаго кредита никогда не можетъ быть создано спекуляціей, спекуляція, по своей природы, стремиться возвышать процентъ и совращать сроки. Даже взаимный кредитъ крупныхъ землевладльцевъ никогда не можетъ дать удовлетворительное учрежденіе, потому что созданное учрежденіе непремнно будетъ давать кредитъ на издержки тщеславія. Блассъ людей можетъ получать много и не вырабатывать мотовъ, но для этого необходимо, чтобы это многое добывалось постояннымъ трудомъ и вниманіемъ, доходъ же крупнаго землевладльца можетъ получаться безъ всякаго труда и этотъ классъ вырабатывалъ мотовъ всегда и будетъ ихъ вырабатывать до тхъ поръ, пока онъ будетъ существовать. Только изъ сельскихъ общинъ, подобныхъ нашимъ, могло бы исходить удовлетворительное учрежденіе. Но у современныхъ крестьянъ и мало способности и не много потребности создать его. При той густот населенія, какую мы имемъ въ Россіи, подобная потребность можетъ быть создана только мызнымъ хозяйствомъ съ наемными людьми, которое требуетъ такихъ же капитальныхъ сооруженій, какъ любая фабрика. Существенно отъ двухъ предъидущихъ отличаются потребности, которыя нормальнымъ образомъ удовлетворяются страхованіемъ, т. е. потребности, зависящія отъ внезапныхъ утратъ, которыя не могутъ быть ни предусматриваемы, ни отвращаемы. Замнять страхованіе кредитомъ — это грубйшая изъ ошибокъ. Такое смшеніе должно неизбжно плодить банкротство. Если я экономію замняю процентнымъ кредитомъ, то я длаю вещь невыгодную и которую восхвалять можетъ только наше современное легкомысліе. Если я экономизирую, предвидя будущую потребность, то мн нтъ даже надобности оставлять экономію безъ употребленія впредь до наступленія предусмотрннаго момента, въ этотъ промежутокъ времени онъ очень удобно можетъ служить краткосрочному кредиту, а потому, удовлетворяя своимъ потребностямъ экономіею, я буду всегда имть преимущество надъ тмъ, кто удовлетворяетъ кредитомъ. Если я работаю съ помощью кредита, то буду принадлежать уже къ тмъ, которые работаютъ мене экономическимъ способомъ. Но если я кредитомъ удовлетворяю потребность страхованія, то мое положеніе будетъ уже исключительно неблагопріятно. Громадное большинство производителей не сдлали моей экономически невыгоднйшей траты, они установятъ цны сообразно съ своими, а не моими издержками и мн останется или уморить свою семью съ голоду или сдлаться банкротомъ. Потребности кроткосрочнаго и долгосрочнаго кредита суть по преимуществу потребности промышленно развитыхъ странъ, они только начинаютъ возникать въ сред нашего крестьянства, но за то потребность страхованія составляетъ самую широкую потребность такого положенія, какъ положеніе нашего земледльца, она такъ широка, что съ развитіемъ промышленности будетъ уменьшаться, а не увеличиваться. Дурныя финансовыя системы, голодухи, падежи, пожары — вотъ бичи обществъ, начинающихъ свое развитіе. По этому наше правительство чувствовало существеннйшую потребность создавать страховыя учрежденія на обширную ногу уже въ т времена, когда о ссудо-сберегательныхъ кассахъ, производительныхъ и потребительныхъ ассоціаціяхъ не было и помину. Само собою разумется, что финансовыя системы и страховыя учрежденія придумывались такъ искусно, что даже и самому хитрому уму не удалось бы придумать ничего хуже. По этому мы тотчасъ стали живо чувствовать вс недостатки такихъ благихъ мропріятій. Такъ какъ мы именно настолько же радикальны, насколько и легкомысленны, то почувствовавъ сіи недостатки мы тотчасъ же во все горло начали вручать ‘долой!’. Подобный образъ дйствія имлъ для насъ громадное преимущество, онъ для мозговъ весьма облегчителенъ. Чтобы исправить и попасть въ самую потребность, надо отяготительно подумать, а чтобы кричать ‘долой’, надо имть только широкое горло, и радикальное, и красное, а для головы просто прелесть какъ легко. Вчные подражатели западу и въ соціализм, и въ либерализм, и въ консерватизм мы не могли и думать о страхованіи, при исключительномъ господств поземельной собственности на Запад, землевладльцы составляютъ привилегированный имущій классъ, а по этому тамъ и страхованіе составляетъ потребность привилегированныхъ имущихъ классовъ, и вовсе не массы рабочаго населенія, между тмъ, какъ у насъ наоборотъ: массу населенія составляютъ крестьяне, имющіе землю въ общинномъ владніи и для нихъ страхованіе — первая и существеннйшая потребность. Вслдствіе невниманія общества, это дло находилось въ непростительнйшемъ пренебреженіи. Изъ всхъ родовъ страхованія употреблялось только страхованіе домовъ отъ пожара. Извстно, что премія можетъ быть тмъ ниже, чмъ больше число страхуемыхъ имуществъ. Заграницею даже частныя страховыя компаніи брали премію, составляющую незначительную долю одного процента въ цнности имущества, между тмъ, у насъ крестьяне платили неслыханную премію въ два процента, а когда страхованіе передано было земству, то земства безъ всякой церемоніи употребляли собранныя деньги на другіе предметы. При такомъ недобросовстномъ веденіи дла, его процвтаніе и распространеніе на вс случаи внезапныхъ утратъ, конечно, невозможно. Между тмъ, крестьяне безпрерывно раззоряются въ конецъ внезапными случайностями, пожары, о которыхъ столько говорятъ, составляютъ еще меньшую долю этихъ раззореній, неурожаи, затопленіе полей, побитіе хлба морозомъ или градомъ, падежи — вотъ главные источники раззореній. Раззоренный разъ крестьянинъ, чаще всего не въ состояніи поправиться въ теченіи всей своей жизни, помогать бд краткосрочнымъ кредитомъ — явная нелпость, долгосрочный у насъ не устроенъ, а еслибы онъ и былъ устроенъ, то онъ составлялъ бы для этого случая фальшивую мру, потому что ставилъ бы крестьянина на долгое время въ неблагопріятное положеніе по отношенію къ конкуренціи. Одно страхованіе можетъ возстановить его безъ ущерба. И такъ, если мы хотимъ удовлетворять настоящимъ и дйствительно насущнымъ потребностямъ сельскаго населенія, то мы должны сосредоточить наше вниманіе не на ссудо-сберегательныхъ товариществахъ и другихъ тому подобныхъ квази-соціальныхъ учрежденіяхъ, а на развитіи общиннаго землевладнія, на колонизаціонной политик, на систем пріобртенія земель изъ частнаго въ общинное владніе и на страхованіе. Не трудно убдиться, что успхъ всхъ этихъ учрежденій зависитъ отъ одного — отъ развитія въ крестьянахъ способности къ организаціи и самоуправленію, на развитіи этой способности должны быть сосредоточены вс усилія. Прежде всего крестьянинъ, общинный владлецъ, долженъ ясно понять, въ чемъ заключается его вчное и неизбжное превосходство надъ всякимъ и въ особенности крупнымъ поземельнымъ собственникомъ. Крупный собственникъ стремится къ обладанію землей, какъ къ средству отнять у общества и государства наиболе ему необходимый и наиболе естественный для него источникъ дохода — поземельную ренту. Крестьянинъ стремится, къ земл, какъ къ орудію труда, а потому всегда готовъ уступить ренту. Чмъ боле развивается въ стран промышленность, чмъ гуще длается населеніе, тмъ быстре возвышается рента, въ Россіи, напримръ, поземельная рента не могла бы еще покрыть государственный расходъ и государство рядомъ съ нею нуждалось бы въ другихъ источникахъ, но въ Англіи рента далеко превосходитъ вс государственныя и общественныя издержки. По этому, при правильномъ взгляд на вещи, поземельные сборы должны были бы составлять тмъ большую часть государственнаго дохода, чмъ боле возрастаютъ промышленное развитіе и густота населенія. Въ западной Европ выходило, однакожъ, обратное. Это зависло отъ того пути, которымъ тамъ развивалось самоуправленіе. При развитіи тамъ самоуправленія, значеніе монарха уменьшалось, а значеніе поземельныхъ собственниковъ, въ особенности крупныхъ, быстро возрастало и, наконецъ, сдлалось преобладающимъ. Наступило господство имущаго класса, а въ его сред крупные землевладльцы составляли самую видную и вліятельную часть. Землевладльцы процвтали и тамъ, гд аристократія возвышалась, и тамъ, гд она падала, господство землевладльцевъ расширялось съ развитіемъ прессы, потому что они были наиболе выгодными покупателями ея произведеній. Путемъ прессы землевладльцы взяли верхъ надъ монархами, они гораздо существенне подкупали ее и господствовали чрезъ вліяніе общественнаго мннія. По этому ученіе физіократовъ, посягавшее на ренту въ пользу государства, которое было сильно и поощрялось въ т времена, когда неограниченная монархія имла наиболе силы, начало быстро падать, государи должны были первые стрекаться отъ него, оно возникло вновь подъ революціоннымъ знаменемъ при Прудон, но не могло пріобрсти силы. Пока господствуетъ поземельная собственность, оно и не можетъ существовать, потому что для нея оно равняется экспропріаціи. Оно совмстимо только съ общиннымъ владніемъ. Вотъ почему вновь вызванное въ жизни Миллемъ оно тотчасъ слилось съ пропагандой общиннаго владнія и общество, направившееся въ его осуществленію въ Австраліи, начало съ того, что стало стремиться къ прекращенію отчужденія государственныхъ земель. Т государства,которымъ удастся сохранить ренту для общественнаго употребленія, обративъ землю въ общинное владніе, неизбжно должны современемъ взять верхъ надъ тми, у которыхъ земля находится въ частной собственности, точно такъ же, какъ государства, которыя ввели податную систему и постоянное войско, взяли верхъ надъ тми, которыя питались добровольными приношеніями и охранялись милиціями. Они будутъ имть боле обильный источникъ государственной силы. Но такой порядокъ никогда не можетъ установиться дйствіемъ бюрократіи, потому что бюрократія неизмримо слабе класса крупныхъ землевладльцевъ и встртитъ въ нихъ неодолимое препятствіе. Даже при созданіи современныхъ бюджетовъ и современнаго государственнаго кредита, попытки бюрократіи оказались безсильными и путемъ банкротства и финансовыхъ затрудненій неограниченныя монархіи превращались въ конституціонныя. Путь, который обезпечитъ будущему государству наибольшее процвтаніе, т. е. путь государственной поземельной ренты и общиннаго владнія, и на который Россія можетъ вступить съ большею легкостью, чмъ какое-либо другое государство современной цивилизаціи, можетъ быть проложенъ, однакоже, только чрезъ развитіе въ масс крестьянства способности въ самоуправленію. Крестьянство иметъ ту внутреннюю силу, которая недостаетъ бюрократіи, но не иметъ образованія, безъ котораго эта сила неспособна къ дйствію, этотъ проблъ именно и слдуетъ пополнить. Крестьянская община не должна при этомъ уничтожаться въ пользу всесословной, но она должна оставаться крестьянской, даже централизуясь и распространяясь на все государство и можетъ сливаться разв только съ рабочей, это для того, чтобы крестьяне, общинные владльцы сохраняли въ качеств клана силу сопротивленія. По самымъ естественнымъ условіямъ дла нечего опасаться, что крестьянство создаетъ изъ себя, подобно крупнымъ землевладльцамъ, привилегированный классъ, котораго претензіи сдлаются несогласимыми съ условіями общественнаго благосостоянія. Если оно достигнетъ того, что государственныя и удльныя земли не будутъ продаваться въ частную собственность, а будутъ исключительно цереходить въ общинное владніе, если оно будетъ уменьшать крупное землевладніе въ пользу общины и помшаетъ возвышенію ренты съ искуственной быстротой, то оно выполнитъ максимумъ того, что отъ него можно ожидать. Учрежденія общиннаго владнія и страхованія удовлетворяютъ главнымъ и существеннйшимъ потребностямъ земледльческаго класса, даже независимо отъ развитія въ немъ способности къ самоуправленію. Если общество обратитъ на нихъ столько вниманія, что они будутъ развиваться хотя бы и путемъ бюрократическаго контроля и завдыванія, то существенныя потребности крестьянства все-таки будутъ лучше удовлетворены, чмъ однимъ развитіемъ ссудныхъ товариществъ. Страхованіе составляетъ существенное дополненіе общиннаго и крестьянскаго землевладнія, безъ него землевладніе будетъ принимать боле крупныя формы только потому, что чмъ крупне землевладніе, тмъ боле оно замняетъ собою страхованіе. Въ Ирландіи вс удары падаютъ на крестьянина-арендатора, онъ погибаетъ, а землевладлецъ остается неприкосновеннымъ.

‘Отечественныя Записки’, No 12, 1879

КОРЕННАЯ НУЖДА НА СВЕР

ПРИНЦИПЪ ГОСУДАРСТВЕННАГО ЗЕМЛЕВЛАДНІЯ1.

VIII.

IX.Почему слдуетъ развивать общинное землевладніе и путь для этого.

X.Надлы удльныхъ и государственныхъ крестьянъ, отобраніе выгоновъ и дровяныхъ лсовъ.— Ссудо-сберегательныя товарищества и ихъ значеніе.

XI.Насущныя потребности крестьянства.

Читайте также:

ПРИНЦИПЪ ГОСУДАРСТВЕННАГО ЗЕМЛЕВЛАДНІЯ¹.

IX.
Почему слдуетъ развивать общинное землевладніе и путь для этого.

X.
Надлы удльныхъ и государственныхъ крестьянъ, отобраніе выгоновъ и дровяныхъ лсовъ.— Ссудо-сберегательныя товарищества и ихъ значеніе.

XI.
Насущныя потребности крестьянства.