Конспект книги П. С. Палласа 'Путешествие по разным провинциям Российского государства в 1768-1773 гг.', Гоголь Николай Васильевич, Год: 1843 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 153 минут(ы)

Николай Васильевич Гоголь

<КОНСПЕКТ КНИГИ П. С. ПАЛЛАСА
‘ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РАЗНЫМ ПРОВИНЦИЯМ
РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА В 1768—1773 гг.’.
3 ч. СПб. 1773—1788.>

<1.>

ОТ ПЕТЕРБУРГА ДО МОСКВЫ.

Выезд июня 22. 1768. Дорога ровная, низкая, болотная, на коей только простой турф да обыкновенные болотные луговые травы. Болотный еловый и смешанный лес везде почти вырублен и возле деревень особенно.

Великое множество папоротника, вереска, черники и бесплодных болотных кустов. Мох растущий длинней ¹/₂ арш. Не менее находится плауна. Большие места, казалось, усеяны манной травою, семена которой годны на варение бухонной приятной каши. Festuca fluitans.

Бронницкая гора. С нее видны озеро Ильмень и обширная страна. Гора украшена цветами, которые с растущим на вершине илемовым кустарником придают ей не мало красы, почему и собираются сюда по праздникам молодые люди. Особенно росло много Иванова цвета, Crysanth leucanthemum, и одышной травы, а на полуденной стороне горы цвели склеранф и анфоксанф. Гора, как и вся страна, состоит из илов<атой> земли, но внизу ее дикий камень: красноватый полевой кварц, испещренный слоями черной бленды, выламливаемый на стройку.

От Зайцова начиная земля усыпана крупным и мелким булыжником. В лесу начали показываться грецкий балдырьян, Христофорова трава, кипрейник, также довольно буквицы, можжевельника и крушины. Отсель Валдайские горы выше, чистоводные озера соединен<ы> с речками. На мокрых местах болотный травян<ой> пух, Eriophorum vaginatum.

Валдай при озере с островами. На одном острове монастырь, каменный, строенный летописц<ем> Никоном божьей матери Иверской. Другие острова обросли березами, елями и всяким кустарником. На турфовых местах росли березки карлицы и дикая рожа, Ledum, охмеляющая и производящая головную боль. Также есть клюква, многолистная андромеда, шейхзерия, солнечная роса, кокушкины слезы, грушовка, травяной пух обоих родов, мхи трех родов, а на местах повыше разного рода болотные ягоды. В озере растет редкий круглый, шару подобный мох, который выбрасывает водою на берег, его находят по всем местам.

Июня 29. Сильный гром, к вечеру появилась двойная радуга. От Вышнего Волочка множество кремней, сероватых, желтоватых, рудожелтых, расколотых квадратно, у которых в ноздринах сидят белые или красноватые кварцовые хрусталики и всякие окаменелые морские тела.

Июля 1. Торжок. Земля худая и песчаная. Тощие песчаные пастбища. Пустоши без засева, поросшие местами сосновым кустарником, но годные для разведения сосновых лесов, по причине удобного сплава в другие места водяным путем.

Примечания достойно множество окаменелых морских тел, которые около Москвы почти везде находят в лежащих несколько глубоко слоях серой глины. Верхний берег Москвы-реки иногда состоит из черной, рухлой, несколько глинистой весьма пиритозной земли, испещренной морскими телами, которые на воздухе от легчайшего прикосновенья распадаются, а нижний и всё дно — из серой закаменелой глины, в которой лежат песчаные большие камни, наполненные морскими телами, так что всё положенье сходствует с морским дном. В таких местах обыкновенно находят множество белемнитов, аммонов<ых> рог с златоблестящими черепами, хамнитов разного рода, теллинитов, аномитов и малых тубулитов, которые по большей части сохранили свои натуральные, но очень нежные и рухлые скорлупы. Здесь белемниты (так же, как в тех местах, в коих все морские раковины исчезают, и находят только их отпечатки) не лишились обыкновенного струистого своего существа и твердости и суть отчасти полупрозрачные и желтоватые, а отчасти цветом серые или черные. После сих находится много некоторых родов аммонитов. Казалось, что некоторые камни состоят из мелких петушьему гребню подобных теребратулов и энталиев или тубулитов. В других же много отменных митулитов с разными черепами наподобие аномита. Напротив того, редко находятся окаменелые раковые клещи в разломанных глинистых камнях. Находят также в глине большие куски черного окаменелого, колчеданом налитого, дерева, имеющего связь и вид большого деревянного уголья со следами червоточины, столь окаменевшего, что при ударе о сталь сыплет искры. Попадается также много серного колчедана, из которого около Клина скудные люди делают горючую серу.

Выезд из Москвы 14 июля. Деревня Купавна при реке того же имени, перепруженной плотинами для мельниц. Фабрики и порохов<ые> заводы. На лежащих в воде пнях было много мохнатых полипов, Tubularia reptans, водяные улитки, особенно ушастые, чрезвычайной величины. Из водяных растений росли попушник, сливе подобный мох и сеточная тина.

Пространный низменный слой глины повсюду. По сухим полям растут метлы (Herriaria glabra), а около трав репейника и чертополоха летало много продолговатых, острокрылых и золотых бабочек. На мшистых, соснами оброслых, пустошах водятся дикие голуби (Palumbus).

В малых перелесках перемешаны все деревья: дуб, береза, тополь, осина, ель, дикая яблонь, орешник, можжевельник, черемуха и рябина. Кроме доселе известной простой жимолости, Xylosteum, показалась жимолость татарская. Илем и вяз дерева однородные, <не> разнятся почти ничем. На вязе кора желтоватая и мягче, листья у&#65533,же. На илеме кора серая, жестка, листы продолговатей, больше и мохнатей.

По левой стороне Клязьмы много болотного леса на песчаной почве или турфовая почва оброслая кустарником, обличающая низменные слои глины, на которой растет много черницы и голубицы. В таких лесах летало множество бабочек и между ними редкие — Papilio laodica и Phalaena melanaria.

Дале идет песчаная почва, покрытая пашнями (овсом, льном, гречой), при деревнях есть малые хмельники.

Веденская Пустыня — красивейшее местоположение на острове посреди озера или залива, произведенного рекою Волею. Потом вновь глиняные слои, наполненные морскими телами, местами темносерые, липкие, подобные находящимся в р. Москве.

Владимир с 24 церквями и окружающими город садами дает прекраснейший вид, особливо с восточной и западной стороны. Город стоит на высоких местах вдоль левого или северного берега р. Клязьмы. Сады все вишневые с высоким шалашом посередине и веревками, от него протянутыми во все углы по всему саду, на всякой веревке доска с балаболками: если веревку потянуть, произойдет громкая стукотня. Пока вишни не сняты, сторожа остаются в шалашах бессходно, не давая покою ни днем, ни ночью как птицам, так и жителям.

Река Клязьма, большой излучиной касающаяся города, содержит в себе много судаков, окуней, ершей, щук, подустов, жерехов, головлей, плотвы, язей, уклейки и проч. На одном заглохлом, стоячем рукаве реки или старице находился подобный тиноватому растению мохнатый полип большого рода (Tubularia fungosa), также обыкновенная бодяга, в куче других трав рогульки, а на тиноват<ых> берегах стрекучий мох.

За рекой Клязьмой показываются вдали песчаные холмы с терновыми, можжевеловыми и другими кустами, между которыми показывается здесь уже и ракитник. Корни сего куста врываются чрезмерно глубоко, и если во глубине довольно для них влажности, то его листья служат посреди песчаных мест хорошею пищей овцам. По сухим увалам цвел зверобой, а корень его был усыпан российским червецом, в крашении нимало не уступающим пол<ь>скому. Речной берег украшен всякими ягодными кустами. Дикий хмель вился по кустам татарской жимолости.

Песчаные пустоши с прерывным сосновым лесом. Известковые увалы. Ломка извести. Известковый слой светлосер, беловат, сверху очень тверд, но чем глубже, тем мягче и рухлее или больше наполнен влажностью. Он усыпан разломанными окаменелыми морскими растеньями, которых не можно вынуть в целости, но ломаются с камнем. В некоторых тонких слоях видны только отпечатки двучерепатых раковин, а другие как бы состояли из мелких, наподобие пшеничных зерен полосатых тел, показывающ<их> в отломе связь морского окаменелого растения.

Места между Клязьмой и Окою: после песчаных пустошей подымается высокий, густой, еловый лес, довольно сырой, чепыжником и кустарником зарослый. Дале мешается он с березой и сосной. Лесом ехать было весело. Обе стороны дороги были засыпаны цветущим кипрейником, много бы можно было набрать с него пуху. Около цветов медуники (Ulmaria) и дягильника (Angelica silvestris) много собиралось полевых жуков, полевых тараканов, крылатых букашек, жуков с пережимкой.

Село Константиново, жители горшечники. Глина повсюду вокруг села белосерая, прочная, но чем ближе к поверхности, тем больше смешана с белым песком. В глине попадаются разломанные морские раковины. Светлосерые кремнистые камни, рассеянные в сей стране и наполненные окаменелостями, служат новым доказательством о происхожденьи сих камней из глины. Казалось, что белая глина в сих местах имеет некоторое действие на растения: на многих кустах кипрейника, здесь росшего, и на некоторых лабозинах травы царский скипетр находились белые цветы.

Места до Касимова то лесистые, то сухие, желтевшие цветами золотой розги (Jacobea) и золотушника, возле деревень же поросшие кошечьей мятой и купавкой, собираемой крестьянскими женками для крашенья в желтый цвет, то в виде увалов по-над речками известкового камня, который хотя имеет серые, жесткие слои, но состоит большею частью из белого, мягкого мелкого песку, происшедшего из растертых коралов и морских раковин.

Та же известка, под коей серый ил, а поверх известкового слоя лежит липкая кирпичная глина с тонким иловатым слоем под верхним рядом земли. Та же страна низкая с кустарниками, между коими рос миндальный тальник: Salix amygdalina.

Касимов — худо выстроенный город на крутом превысоком берегу Оки, состоящем из твердого толстослоистого известкового камня. Повсюду камни, годные для стройки. Население города большею частью из татар, из коих есть зажиточные, торгующие мехами купцы. В татарской слободе, в высшей части города, стоит еще доселе толстая, круглая, высокая башня, или мисгир, из тесаных больших камней, оставшаяся от древней мечети. Повсюду окаменелости в известковых камнях берегов.

По берегам Оки в числе других трав попадались божье дерево, разноцветная рожа, сыворочная трава (Gallium boreale и mollugo), обе собираемые здешними женщинами на краску вместо марены, певцедан, синеголовник и смольник (Aristolochia clematites), почитаемая особенно от мужиков за то, что, быв сварена, лечит от лому и боли в костях. Головной убор здешних женщин — жесткая кичка или сорока с высоким наперед наклоном, средина коего вырезана полукругом, представляя два тупые рога. Кичку покрывают белым платом и завязывают на затылке.

Опять окаменелые морские тела. Под дерном снова серая глина на 4 фута толщиною. Под ней вновь толстый слой сероизвесткового камня, а под ним иловатая морская земля с дресвою, окаменелостями и улитками. Не доезжая до Мурома, на дороге, деревянная церковь во имя Ильи Муромца. При ней в часовне находится колодец, который выкопал сам святой отец.

Город Муром, подобно Касимову, построен на высоком левом берегу Оки и прорыт глубокими дождевыми ручьями, в коих находится глина с ноздреватыми колчеданами и катышками из мергеля. Река, усугубляющая весной стремленье от прибылой воды, повсегодно отрывает часть высокого берега. Подмытые высокие турфовые слои возвышают подошву берега. Сими турфовыми обвалившимися глыбами, состоящими из гнилых щеп, дрязгу, согнивших трав, навозу и соломы, и с помощью новой насыпи возвышен жилой берег до 4 сажен. В сей насыпи видны полусогнившие сваи и бревна обвалившихся домов и много всяких костей, а в обвалившемся при церквях береге находятся снаружи старые гробы и человеческие кости. Муромцы садоводы и огородники. Произращают яблоки, дыни и всякую овощь. Луга и украшенные кустами сенные покосы вокруг Мурома снабжены богато сибирским сабельником, сокольим перелетом, плакуном и диким чесноком, употребл<яемым> в пищу. Много также черного папоротника (Osmunda struthiopteris), Савиной стрелы и молочайника (Euphorbia palustris), — употребляемой жителями как слабительное. На песчаных же островах и мелях реки Оки много белокопытника и девясила.

Черный папоротник рос вместе с кустарником близ глубоких, водой наполненных, ям или хлябей, находившихся между великих глыб гипсового камня, дышавших холодным воздухом. Около сего растенья водятся ядовитые черные змеи с желтыми пятнами на шее и хвосте, а в хлябях опоки летучие мыши.

Беспрерывный гребень высоких холмов сухого каменного мергеля, красноватого с белыми пятнами, расседающегося как глина, простирается по реке. Во многих местах его лежит алебастр великими нестройными глыбами или гнездами, твердый, белый, испещренный жилами и трещинами. Его ломают жители вокруг лежащих деревень, отвозя потом в Москву или продавая по дешевой цене на мимоидущие суда.

Дорога к Арзамасу. Песчаные пустоши покрыты простыми травами, в числе их кровен<осным> девясилом и горлянкой. Рассеянный мелкий лес. По мокрым местам цвели кипрейник и собачки, на высоких <много> ореоселина. Лесистая страна всё песчаней, возвышенней, едешь всё в гору до самого Арзамаса, от чего и быстрое теченье реки Тёши. На осохлой песчаной пустоши росли и цвели (17 августа) следующие травы:

Cucubulus otites, отменная мокрица.

Полевая гвоздика, Diant virgineus.

Dracocephalum Ruyschiana.

Сибирский чертополох. Собранные от него самые широкие и нераздельные листья, и потом высушенные, толкут в порошок и присыпают к ранам, отчего они скоро стягиваются.

Простой вереск в сей стране обыкновенно имеет белые цветы.

Город Арзамас на увале, невысоком, известкового серого и желтоватого камня, разделенного шифером на удобные к ломке части, способного на выжиганье извести. Худо и нечисто выстроен. Все жители мыльники, кожевники, красильщики, крашенины и сапожники. От сих нечистых рукоделий воздух в узких и грязных улицах наполнен нездоровыми парами. Всякий сор и грязь кожевных и мыльных заводов валят в мимотекущую реку Тёшу.

Veratrum album, белая чемерица показалась здесь впервые, отсель она растет везде на мокрых местах и далее за Волгу. Во время сенокоса ее выбрасывают вон, но так как не сожигают, то она оставляет зрелые семена тут же и размножается. Молодые ягненки, наевшись ее весной, умирают. Голодные лошади, съев ее в сене, чувствуют колотье, при пене изо рту. Дворовые птицы, наклевавшись семян, умирают. Но высушенным и столченным ее корнем присыпывают коровам болячки от червей, а людям для прогнанья глистов дают вовнутрь свежего корня по ползолотника с медом сырцом.

Христофорова трава, Actaea spicata, и Стародубка, Gentiana campestris, обе от укушенья бешеных собак.

Павилица (Cuscuta) также.

Царь трава, Aconitum licoctonum. Ее коренье употр<ебляют> во многих болезнях.

Змеёвник, Dracunculus major. Его свежее растенье мужики едят от поносу.

Подлесник (Asarium).

Все яровые пашни от сей реки до Суры выжелтила собою пупавка, которой цветы можно было сбирать возами. Превосходная желтая краска. Высокие холмы по речке Пьяной выказывают известковый камень, но как земля иловата, то весь берег прорыт глубокими дождевыми ручьями и буераками, какие производит обыкновенно на такой мягкой земле стремящаяся с гор снеговая вешняя вода. Вблизи реки образуются беспрестанные провалы от подземной воды, которою вымывает претворяющийся в мергель известковый камень и делает под землею пещеры, в которые напоследок она обваливается. Таким образом однажды провалился целый крестьянский дом со всей семьей.

Здесь начинается мордва. Рачительнейшие пахари, отличные звероловцы, разводители пчел и знаменитые красильщики. Неопрятны в жизни и в то же время охотники наряжаться. Праздничный наряд женщин с гремушками, колокольчиками, кольцами, висячими болоболочками, шитыми шерстью выкладками, пронизками и бахромой, обложенными висящими у пояса лоскутьями, не легче конских шор.

Бугры по реке Пьяной то из раковинной известки, то из красного твердого мергеля. Инде слой липкой красной глины. Там, где тиноватая речка Якшонка, имеющая серную воду и садящуюся на дне красноватую и беловатую горючую серу, впадает в Пьяную, находится много вонючей тины (Chara foetida). Мужики села Князь-Павлова в окололежащих горах ломают твердый известковый камень на постройку сушильных овинов. Здесь же ломается и гипсовый камень и отвозится мужиками зимой в Москву на санях.

Гора, обросшая кустарником, была так подрыта наводненьями Пьяной и текущими с гор источниками и обвалилась, что не только вся сторона к реке сделалась утесом, но еще была видна в ней большая хлябь, окруженная расколовшимися и обвалившимися горными камнями. В ее устье можно взойти не иначе как ползком. Сия темная хлябь, идущая впоперек горы на 100 сажен длиной, шириной на 40, а вышиною на два сажня с половиной, загромождена дикими каменьями и тиной, остающейся от весенних наводнений, и дышала стужей невыносимой. Иловатое дно при устье хляби было покрыто, как толстым зеленым сукном, мелким волокнистым мохом. Из расщелившегося ила росла везде особливая долгая тина, а в самом нутре хляби на хворосте, водою туда занесенном, находилось очень великое растенье сего рода, Mucor decomanus (растет особо и стоит прямо, черешок волокнистый, твердый, толщиной в гусиное перо. Растет в загаченных рощах и подземных ямах). Каменные стены этой хляби были обвешаны мягким мохом, имеющим вид паутины, который, по взятии пальцами, почти совсем претворялся в воду. Несмотря на стужу, лежало здесь множество летучих мышей, по вечерам отсюда выбирающихся на воздух.

Пространства к Пензе и Симбирску в окольностях реки Сока. Тучная, черная, пахотная земля, какая при Суре, Волге и реках, стремящихся в Волгу с восточной стороны. В сих странах земледельцы не унаваживают полей, но дают отдыхать на третий год. Есть и такие места, где никогда пашни не истощевают. Если ж уменьшится плодородие, то много степных мест, могущих доставить новую пашню. Но если бы кто захотел сию тучную землю унавозить, то хлеб выбежал бы очень скоро и высоко, а после повалился бы и погнил до созренья. Можно бы сеять здесь конопли, льну и пшеницы не только для домашнего обихода, как делают жители, но и на продажу. Худо также, что как городские, так и деревенские жители валят навоз многочисленной скотины в большие кучи подле домов и по берегам мимо текущих речек, отчего зарождается такое несказанное множество мух, что весною должно бежать из изб.

На полях и пахотных перелогах душистая ромашка, Anthemis cotula, росла в таком же множестве, как и в странах, лежащих от Оки к югу. Горшечники. Поташен<ные> заводы. Из кустарников орешник в густых лесах, там же на мокрых местах душист<ая> асперула и Христоф<орова> трава. Пни и колоды дерев покрыты грибами. Отселе земля тяжелая, глинистая. Местами в липкой глине большие окаменелые известковые глыбы с просединами струист<ого> желтоватого шпата. Множество колчеданов, скрываемых крестьянами, думающими обрести в них какую-нибудь руду. Дубовый лес с подлесьем. Страна до Саранска хлебородна, угориста. Обитатели — мордва и татары.

1 сентябрь. Саранск. Женщины славятся уменьем красить шерстяные ткани:

В зеленую краску красят мхом, растущим под именем зеленицы во всех болотных и глинистых местах. Его собирают по деревням мужики, вяжут в пучки и дешево продают на рынках. Мордва, чуваши и татары, вместо сего мха, употреб<ляют> простую полынь, примешав немного дрока, или же листы разнолистного чертополоха, Carduus heterophyllus. Иные же вместо того нецвелые колосья мятлики (Arundo calamogrostis) с помощью варки и примеси квасцов. Ягоды крушины дают у них желтозеленую краску.

В желтый цвет цветы растенья пупавки, дрока и серпухи, дико растущих по всем местам России.

В жаркий цвет употребляют череду, Bidens tripartita с примесью марены.

В малиновый красят мареною (Rubia tinctorum) или корнем сыворочной травы особств<енного> рода.

В алый цвет красят душицею (Origanum), засушая цветные головки, исталкивая потом вместе с сушеными молодыми листьями яблони, варя с солодом и дрождями. Лучшая краска.

В синий цвет красят привезенной краской крутиком, делаемой из травы, которая растет только в Малой России (синий сандал), и брусковой краской.

Небогатая железная руда, цветом бурая, иногда имеющая рыхлый череп, но чаще серая и желтая, с краской вохрой смешанная. Небольшой купеческ<ий> завод. Мокшаны, живущие в сих местах, мало чем разнятся от мордвы. Несколько черноволосей, меньше убирают себя погремушками. Женщины трудолюбивы, много знают трав, годных в лекарство и для краски. Во всякой избе в сенях висит то та, то другая трава, вместе с сушеными капустными листами.

По степи еще цвели двуцветная степная полынь, Chrysocome biflora, с синими зубчатыми цветочками, шершавая степная полынь, Chrysocome villosa, полевой шалфей и донник с белыми и желтыми цветами.

Вид Пензы, стоящей на высоком берегу Суры, красив множеством своих церквей. Купеческие лавки так наполнены товарами, как не попадалось еще от Москвы ни в одном городе. Сура и лежащие около озера снабдевают обильно жителей рыбой: большого вида чехонь, большие язи (шпиор), калинка (белая рыбица), сава, синтева и тарань. Сомов и стерлядей ловят только весной, во время водополья. Хлебородье и обилье губернии. Множество конных и винных помещичьих заводов и табунов. Страна холмиста, дубовые леса.

9 сентября сильная гроза и потом дожди беспрерывно. 13 снег стал идти к вечеру большими охлопьями, земля покрылась им на пядень толщиною, а молодой лес, еще стоявший с листами, наклонился под его тягостью. Студеная погода. Реки ночью с 15 на 16-е покрылись льдом. Отсюда дорога к Симбирску степью. Все горные увалы в здешней стране состоят из серого глиняного камня, который в огне расскакивается на мелкие части, а ломается то четвероугольными глыбами, то плитами.

Дале увалы идут хребтом, к востоку пологи, к западу же имеют крутые скаты. Они из серого плитняка, лежащего в горизонтал<ьном> положении. Земля иловата, глиниста, внизу черна, а на увалах песчана. Лес на холмах смешан с соснами. В долинах же и на ровных местах то чистый дубняк, то степной, смешанный лиственный лес, обильный липой и кленом. Липовый лес, снабдевающий посудою и лыками или мочалами, из коих вьют веревки и ткут рогожи, полезный вениками, которых сушат на зиму для корму ягнят, приносит сверх того особливую пользу здешним ульям. Живущие в лесистых странах мордвинцы оставляют на всю зиму пчел в лесу под легкою покрышкою. Дале к Свияге и Симбирску открытая и высокая степь с увалами, на коих показываются обыкновенно при Волге степные растенья, и в том числе множество диких миндальных кустов, наз<ываемых> калмыцк<ими> орехами или бобовник. Из его косточек двоится водка, получающая персиковый вкус, и выжимается масло, которое хоть и горьковато, но приятно с салатом.

Симбирск, как известно, стоит на высокой горе между двух рек. К западу, к Свияге Симбирская гора сходит полого к высокой степи, к Волге же она крута и подмыта, как и прочие увалы, составляющие правый высокий берег реки. Сии-то увалы препятствуют Волге соединиться с Свиягой, заставляя последнюю протечь еще около 100 верст до впаденья в Волгу. Они состоят из мергеля, известки, известкового камня в разных видах, серой глинистой земли, местами кремнистой, местами с окаменелостями, и камня, наполненного, как около Москвы, разломанн<ыми> черепами морских животных. Попадаются гнездами хрустали и могущие давать серу колчеданы.

Плоская степь к реке Черемшану, оброслая миндальными кустами и вишнями. Реку Черемшан переехали по мосту, сплоченному из бревен, полезному на наших реках во время прибылой воды. Как здесь, так и в нижней своей стране река течет между оброслыми кустарником берегами, или по лесистым низким местам. В окружностях Черемшана черноземные хорошие пашни. Березнику на дрова довольно. Обитатели — татары, мордвины, а всего больше чуваши, одевающиеся почти как мордвины. Но женщины их пригожей и опрятней. Мужская одежда разнится только тем от русских мужиков, что рубахи с вышитыми воротниками. Жены вышивают по полотну разноцветной шерстью. Все они черноволосы, как и татары. Избы рассеянно, с малыми клетями, без дворов, на высоких местах, как у татар. Лавки в избах широкие, имеют перины.

Страна становится гористей. Попадались ветви шиферных, от Урала идущих, изобильных рудой гор. Богословский медный завод. Пребыванье Палласа в селе Спасском у ст. сов. Рычкова, известного своими сочинениями, с 5 до 11 октября. Село на веселом месте, отовсюду окруженное лесом, обросшими увалами. Почти в середине села бьет большой чистый ключ и течет по белому мергелю, который достоин примечанья, потому что скот ест его охотно, хоть в нем и нет соляных частиц. С гор текущие быстрые речки, не замерзающие зимой по причине быстроты, дают возможность здесь плодиться водяным воробьям, Strurnus cinclus, редким повсюду, кроме России и Сибири, ныряющим в самых глубоких местах для собиранья на дне мелких червей и выходящим из воды сухими. Рыбы, свойств<енные> незамерзающим речкам, форель, крошица и кутема. Животное норка, род выдры, питается здесь всю зиму лягушками и раками.

Река Сок еще невелика и течет кривизнами между смыкающимися горами по приятным долинам, обросшим березником, который покрывает местами и горы. Такая плодородная, приятная, богато изобильная травами <долина> простирается вдоль Сока, Кинеля и Самары. Татары и чуваши здесь ловят сайг в исходе зимы петлями и западнями, или хватают их, догнав на лыжах, потому что, прошибя копытами тонкий череп на глубоком снегу, они бежать не мог<ут>. Они малорослей оленей, походят на простого сайгача, с разницей, что на рогах много обручиков, зад до самой спины покрыт белым пятном, а вместо хвоста висит над задницей кожаная шишка, мягкий окомелок. Места особенно благоприятные разведению овец.

Нефтяной ключ невдалеке от реки Сока при крутом скате горы на месте, покрытом тучным черноземом и обросшем березником, по которому течет главный источник речки Байтугана. Небольшая, котлу подобная яма, шириной и глубиной с небольшим в аршин, в которую вода прибывает без приметного движения и также неприметно уходит в мимотекущую малую речку. Ключ не замерзает и в жестокие морозы, и если занесет его снегом, то восходящие из него смолистые пары, запах коих слышится издали, очень скоро делают сквозь снег отверстие. Поверхность воды в яме покрыта черной, весьма липкой нефтью, которую хоть и счерпывают, но она вновь собирается в несколько дней. Земляной слой, в котором находится яма ключа и который идет, без сомненья, далеко в гору, тоже наполнен ею. По снятии нефти с воды виден еще поверх ее тонкий, проницательный лист черного масла, легко загоравшегося. Сию смолистую воду чуваши и татары употр<ебляют> как лекарство, прикладая к свежим ранам, скоро от того заживающим, и принимая во внутрь в желудочн<ых> и венеричес<ких> болезнях. Нефть, несмотря на липкость, столь пронзительна, что в несколько недель напояет толстые в дюйм доски и посему легко может сохранять дерево от гниения и корабел<ьные> доски от червей.

Горы вдоль Сока верст на 8 инде гипсового, инде белого крепкого известкового камня. На речной стороне местами рассевшиеся дикого камня утесы, между коими растет малое гороховое дерево, Robinia frutescens. Дале страна при Соке становится изобильной горючими серными ключами, серными озерами и болотами. Нефть попадается также при оброслых лесом увалах. За версту от Сургута есть известковая крутая гора. Она состоит из крепкого известкового камня, наполненного круглыми зернами, блестящими в отломе. Между ею и другими малыми горами на очень низком месте, подобном котлу и оброслом березами, находится серное озеро длиною до 60, а шириною до 45 сажен. Стоять при нем долго было невозможно: так силен был запах гнилых яиц, слышимый по ветру за 4 версты. Движенья воды в нем не видно, и никогда оно не замерзает. Во время морозов исходят от озера пары в виде туманов. Вода в нем столь чиста, что можно бы измерить глазами его глубину, если бы дно не было покрыто тиною и черной материей. Дно это было покрыто кожею, похожею на перетлелые как бы звериные кожи, местами темнозеленого, местами неприятного темножелтого цвета, а там, где покрывала она истлевшие растения, была бледнокрасная густая материя наполнена горючей смолой. Глядеть на озеро было страшно. Насупротив известковой горы, на восточном берегу серного озера, вздымается также состоящая из известкового шифра гора, простирающаяся до реки Сургута. Из нее бьет небольшой серный ключ, сообщающий речке Молочной серные частицы, которые садятся на дне наподобие густой каши.

Речка Сургут несколько раз перепружена. В запруде видно белое незамерзающее место. В норах и ямах под толстым верхним слоем видна была черная селитреная земля, в которой лежат на вид перегорелые ноздреватые известковые камни, может быть, обличители подземного пожара. В болотном низком месте берега незамерзающая лужа, вода, биющая в трех местах на дне ее из земли, подобной золе и полной известковых частиц, не имеет серного запаха и оставляет на камышевых тростниках много смешанной с горючею серой белой материи наподобие густой сметаны. Растущий по краям ключа мох покрыт затверделой глиной. Но совершенно отличная материя садилась на лежащий в воде дрязг и хворост. То была светлосерая, весьма твердая глина, толщиной в большой палец, имеющая снаружи шершавый вид покрытой тиной морской губки, на поверхности коей находилась белая, весьма тонко севшая серная материя.

Серные ключи попадались беспрерывно. К ним были тропинки в снегу, пробитые скотом, приходя<щим> сюда отовсюду к серной воде, напившись коей бывает он здоров. Татары и чуваши употребляют серные воды от коросты и сыпей, принося ее в бани. Сергиевск.

Город Ставрополь с приятным местоположением на высоком восточном берегу рукава Волги, называемом Куней-Воложкою. С сухопутной стороны сие место окружено приятными сосняком и березником, оброслыми увалами. А по ту сторону Волги видны на правом береге высокие известковые горы, проим<енованные> Жигулевскими от находящейся посреди их деревни Жигулихи. Крепость с палисадниками, башней и батареей составляет средину города. В городе местопребыванье калмыцких чиновников.

Зимовье в Симбирске. Волга, иногда не замерзающая до декабря, покрылась совершенно льдом с началом ноября. По наступленьи зимы продолжалась беспрерывно жестокая стужа, снегу же выпало мало. Северное сиянье, примеченное 24 ноября при реках Волге и Яике, предвещало жестокие морозы, которые в половине декабря дошли до высшей степени. Сильные ветры на Волге зимою дуют обыкновенно с южно-западной стороны, нанося великий вред нежным овощам здешней страны.

Так как снег в половине ноября едва покрывал еще поля, то можно было осмотреть страну около города. В 20 верстах выше Симбирска, на правом высоком берегу Волги, состоящем из длинной горы, лежащей при самой реке и соединяющейся с другими увалами, добывается флец, из которого стремящаяся вода вымывает глыбы темноцветного шифера, содержащего уголь. На вершине горы, покрытой некогда бывшими разбойничьими укрепленьями, находится господская деревня Городище. Внизу сей деревни, под верхним глиняным слоем подмытого утесистого речного берега, идущего в вышину на 20 саженей, показывается толстый слой шиферного уголья, которое довольно смолисто, и несмотря на то, что горит пламенем, удобно при ковке железа, издает запах, подобный индейской гумми и перегорает в серый ржавый пепел. Куски твердых слоев имели по высушке смоляной лоск, зажигались от свечи и горели с копотью, куски же худых слоев во время сушки все расщелялись. Хотя сей флец и не продолжается в глубину беспрерывно, но есть признаки, что можно добраться до хороших угольных слоев.

Звери степовых гористых мест Волги суть сурки, суслики, язвецы, беловатые сурки, ласочки, имеющие зимою шерсть столь же белую, как и горностаи, выхухоли, блеском и мягкостью шерсти мало уступающие бобрам, горностаи, черные полевые крысы карбуши и бесчисленное множество вредных полевых мышей, распложающихся под хлебными, на полях поставленными, скирдами. Тетерки и рябчики ловятся здесь всю зиму силками и наметами. Водяные воробьи во множестве при незамерзающих реках. Есть варакушки особого рода.

Рыбы собственные Волги: белуга, нередко бывающая длиной от 20 до 25 пяденей и весящая до сорока с лишком пуд, осетр от пяти до осьми пяденей и весящий иногда двадцать с лишком пуд, ко&#65533,стера, род осетра, немного больше стерляди, но шероховат и колок. Шип, попадающий изредка в Волгу, вкусный род рыбы между осетром и белугой, носом длинней и острей, а телом тучней и глаже. Севрюга, красная рыбица, показывающаяся в Волге только в двух последних месяцах года, белая рыбица, многочисленно идущая вверх по Волге от генваря до июня, величиной бывающая, так же как и красная, от 3 до 5 пяденей, а весом редко до 30 фунтов. Сазаны различной величины и веса, большие, малые и средние. Сомы величиной больше осетров, ловимые весной и осенью, быстрым своим стремленьем перескакивающие сеть или же разрывающие оную, уводя с собой другую рыбу. Железница, или бешеная рыба, идущая большими стадами вверх по Волге от мая до исхода лета, наполняющая сети к неудовольствию рыбаков. Веря, что от употребленья ее люди сходят с ума, они ее бросают или за ничто отдают мордвинам и чувашам, которые едят ее безвредно и вялят в запас, удобную еще больше к копченью, чехонь почти такой же величины как и железница, ловимая в одно время с нею, весной, рыба малопочитаемая, тощая, едомая только скудными жителями свежая и соленая.

Из других рыб, свойственных и прочим рекам: судаки, бершики, составляющие смешенье судака с окунем. Лещи, ловимые в несказанном множестве и вместе с сазанами вялимые на продажу, кони, или жерехи, головли, миноги, малоловимые налимы, наиболее ловимые зимой удами, опущенными под лед, на которые насаживают тонкие кусочки разрезанной рыбы. Угрей не водится ни в Волге, ни в реках в нее впадающих, ни далее во всей Сибири.

Едва ли где есть в другом месте столь много удобных и остроумно выдуманных снастей для рыбной ловли, как на Волге. Не упоминая о простых сетях и неводах, о плетенных из прутьев вандах, вятерах и вершах, не упоминая о устроенных для ловли большой рыбы учагах, употребительн<ых> только при Астрахани, стоит заметить о городьбе. Впоперек реки бьют сваи прямой линией или тупым углом, потом, сделав из прутьев плетни или из тонкой драни, опускают их в воду. Вода прибивает их плотно к сваям. Рыба, встретив преграды, ища выходу, попадает в загороженные места и закуты, где весьма искусно ее различными родами всю изловят.

В местах, где вливается в Свиягу речка Бирюча, обильная жемчужными раковинами и рыбой крошицей (форелью), попадаются слоновые кости, заставляющие дивиться тому, как могли они не стлеть, лежа множество лет в теплом климате.

Насупротив Ставрополя, при устье реки Усы, начинается хребет известковых гор, составляющий высокую часть гористого берега Волги. На горах находится лес и вершины их покрыты соснами. С речной стороны видны у оных гор одни только голые каменные стены и множество расщелившихся разных камней, представлявших зренью приятный вид. На сих каменистых берегах находится несказанное множество хищных птиц, которые летом вьют там гнезда. Беловатые же орлы, по тамошнему белохвосты, пребывают во множестве и зимой. Иногда вьют здесь в горных ущельях гнезда соколы и водятся летом красные утки, называемые на Волге карагатками, в густом лесу на горах водятся бурые и черные медведи, рыси и большие беловатые белки. При влажном воздухе, когда хочет быть мокрая погода, сии известковые горы покрываются обыкновенно туманом, предвещателем перемены в погоде, но и во время засух также сгущается вокруг их воздух, и если показались на небе облака, то уже их почти невозможно видеть в тумане. Есть из гор имеющие более 100 сажен в вышину. Эти-то горы называются Жигулевскими и Марквашскими.

У деревни Ширяевой при устье Сока начинает и левый берег вниз по Волге возвышаться каменными горами, которые, впрочем, гораздо ниже находящихся на правом берегу. Из них замечательны Сокольи горы, между которыми есть одна из беловатого и желтоватого известкового камня, изрытого норами и пещерами, будто бы она лежала под капелью, и сии пещеры везде наполнены мелистым камнем, часто белизной подобным снегу.

Апреля 9 тронулся лед на реке Самаре. 11-го тронулся лед и на Волге, так что того же вечера прошло его больше двух третин. Восставший 13 числа северный ветр произвел опять сильный ход льду, продолжавшийся беспрерывно до 15 числа, и река очистилась совершенно. 14-го зацвели верба и орешина. С 15 по 18 все увалы были украшены миловидными цветами малого орнитогала, серебряника и стародубки (Adonis verna), а при кустах в полном цвете находились фиалка и одномесячник, Anemone patens, который бывает здесь голубой, лазоревый, синий, белый и даже светложелтый. Так <как> он видим только в апреле, то и называется одномесячник. Нанизав цветы его на очищенную розгу, обыкновенно втыкают в избах для украшения. Из синих цветов, варенных с серпухой и квасцами, выходит превосходная зеленая краска для употребл<ения> в живописи.

В то же время распускались листы на березках и рябинах, а после 20 числа и у всех прочих кустов. Дерева и травы пришли в совершенный цвет и украшали своими цветами все увалы. Это были:

Дикий миндаль и дикие вишни.

Дикий фритиллярий — Fritillaria pyrenaica. Венечник, мохнач, пухоцвет, рябчик.

Дикие тюльпаны, Tulipa silvestris.

Душистый бубенчик, Iris pumila, с голубыми, пурпуровыми, желтыми и бледн<ыми> цветами.

Гороховое дерево, называемое в сих местах чилига или челезник.

Луковичная валериана.

Pedicularis comosa мохнатый.

Уральский астрагал.

Трагеканфоид.

Дикие яблони, коих около Самары великое множество, цвели еще до исхода апреля.

Ракитник, по здешнему беляк, растущий на всех мокрых местах.

Стадовые птицы показались еще прежде. 19 и 20 видели уже диких лебедей и гусей. 25 множество <уток> показалось на открытых водных местах. Кивики летели 26 числа. Все водяные птицы показались еще до исхода марта. Сии стадовые птицы летели от запада в северо-западную сторону. Напротив того, бабы (Onocrotalus), аисты обыкновенные и белые, называемые стерхи, журавли и полевые птицы летят сюда из полуденных стран. Из полевых птиц первые были сойки, прилетавшие еще в половине марта, а в исходе его дикие голуби, скворцы и жаворонки, летающие в начале весны здесь стадами, подобно воробьям.

Суслики показались во множестве на всех местах, где растаял снег. С цветами явились насекомые, как шмели, так и ройные пчелы сбирали себе пищу с цветов одномесячника и вербы. С ними в одно время явились бабочки разных родов. Но ласточки показались только 16 апреля вместе с щурками.

Город Самара заним<ает> угол между Волгой и северн<ым> устьем Самары. Жители имеют пропитанье от скотоводства и великого торга свежей и соленой рыбой, также икрой. Ездят караваном чрез степь к Яику. Зимой собираются в Самару торгующие касимовские татары, приводящие сюда мерлушек, вымененных на Яике у калмыков и киргизов. Здесь их отдают выделывать и шить потом тулупы калмыкам, близ города находящимся, с тем, чтобы после отвозить в Москву и другие города. Мимо Самары проходят суда сверху с строевым и другим лесом, деревянной и глиняной посудой, железными вещами, чужестр<анным> товаром и всяким хлебом. Из низовых же стран Волги, кроме судов с эльтонской солью, выходят только немногие с астрахан<скими> товарами, кожами, салом.

Страна около Самары есть высокая, ровная, слегка возвышающаяся холмами степь, почвы глинисто-песчаной, прорытая к Самаре глубокими буераками от теченья снеговой воды. В буераках и в берегах находится много кремней, между коими попадаются пламенные, краснопестрые и украшенные разными фигурами агаты. Провалы и ямы обросли кустами. В 20 верстах от Самары, где самарские казаки имеют скотные дворы или хутора, уже высокая степь с черноземом и травой, вышиной в человека. По гористым холмам вверх по Самаре можно бы разводить виноград, но кроме арбузов и струковатого перцу ничего не сеют.

Диких яблонь, диких миндальных кустов, высокорастущих диких вишен, имеющих весьма душистый вкус, неклена, горохового дерева, таволги, ракитника и татарской жимолости множество. На увалах около Самары росли цветущие здесь в мае:

Румяница, корнем которой румянятся. Onosma echioides.

Клематис, прямая, имеющая здесь только 4 листа.

Молочай семянный, Euphorbia segetalis.

Полевая плодовитая гвоздика, Dianthus prolifer.

Лесной шалфей колеблющийся.

Шишковое медвежье ухо (Phlomis tuberosa).

Ветреница, Herba venti.

Дракосефал душистый и сибирский.

Кошечья мята фиалкового цвета.

Гедисар onobrichis.

Мошистый великоцветный и свилеватый мыший горох.

Кентаврия сибирская с запахом бобровой струи.

Чертополох лазоревый.

Девясил мошистый и душистый.

Теплая сухая страна самарская кишит зелеными и серыми ящерицами, находящимися под каждым кустом, простыми змеями, Coluber berlus, ехиднами, Natrix, и черными ядовитыми, водящимися в навозных кучах, Coluber melanis, большими тарантулами неядовитыми, множеством червей, поедающих травы, шпанских мух, жуков, клещей по кустарникам, приносимых в платье. Из зверков выхухоль, роющий норы в высоких берегах под водою, вырывающий своим чутким хоботком с невероятной скоростью из тины пиявиц, которыми питается вместе с червями. Часто слышат, как щелочут они в воде как утки. Когда дразнят их, пищат по-мышачьи и кусают опасно. Их черева имеют серный запах и хвост бобровой струи. Чекушки, роющие себе глубокие норы со многими выходами в заросших кустами и травами местах, выходящие в сумерки искать пищи и кричащие как ввечеру, так и при восходе солнца, громким голосом, подобным перепелочному, слышимому за несколько верст.

Хлебопашество, могущее изумить всякого иностранца. На невспаханной земле, плодородной и без удобренья, сеют крестьяне овес, просо и рожь будто на съедение птицам, потом, взяв соху, начинают пахать, а за сохой идет другая лошадь с бороной без погоняльщика, и в этом состоит вся работа. Один человек с двумя лошадьми обработывает так же хорошо пашню, как бы обработывали ее многие по новому изобретению, наперед унавозив и вспахав и потом уже посеяв и заборонив.

Слобода Костычи состоит из 300 домов, построенных улицею длиной на три версты. Здесь берег Волги крут. Каменная стена, простирающаяся до шести верст, из светложелтого известкового камня, лежащего толстыми слоями, превратившего<ся> местами, особенно при поверхности, в мергель, покрытого толстым селитренным черепом и исполненного отпечатков морских черепокожных и раскрошенных коралов. На полторы сажени ниже той черты, которая произошла на стене от бываемой превысокой воды в Волге, торчат между слоями толстые плиты серого орлеца, ибо он крепче известкового камня и потому вода размывать его не может. Напротив того, в известковой опоке вымыло много дыр, нор и довольно больших, гротам подобных, со сводами пещер, которые картинными ходами простираются на несколько сажен в берег, и произошли от того, что высоко и быстро текущей водой вымыло все места, наполненные рухлым мергелем. Стены толсто покрыты селитрой. Вверх по реке берег еще пленительней, представляя зренью разнообразные развалины. Здесь немного больших пещер, но ям и нор великое множество, в коих водятся дикие голуби, вороны и мелкие хищные птицы, да и зимой улетают отсюда не все. Гагат, или каменная смола наполняет собою весьма часто известковую опоку вышеописанного берега. Из смешенья сей материи с известковым камнем и мергелем видно, что она, будучи еще жидкая, вобралась в камень и рассыпалась. В некоторых местах находятся твердые, кубично расколовшиеся камни, между коими щели все наполнены черною блестящею смолою. Далее в глубину попадаются большие глыбы чистого гагата. Несмотря на блеск, он легок, хрупок и ломается руками. На свече топится и плывет как черный сургуч, с таким же приятным запахом, хоть загорается медленней и скорее гаснет. Купец из Сызрани выходил себе позволение делать из него сургуч. Кузнецы употребляют его под именем черного камня вместо смолы для вороненья железных вещей.

Дорога к Сызрани по горам из глины, смешанной с известковым шифером. По верхнему же слою сухой песчаной и иловатой земли попадался расцветавший в то время лесной одномесячник, любитель безлесных степей, Anemone silvestris, называемый мужиками, по мягкому белому своему пуху, овечьим рунишком. Да сидели уже попарно на полях красные утки, турпаны, несправедливо называемые казарками, красивые птицы, вьющие гнезда не только в каменных щелях, но и по высоким степям в пустых сурковых норах.

6 мая. Сызрань на веселом гористом месте, жители коего занимаются более, чем где-либо, разведеньем яблочных садов. Держат между дворов<ыми> птицами китайских гусей-сухоносов. Нос красный с выгибом, а иногда с горбом при начале. Известковый камень и здесь наполнен черной асфальтовой и гагатовой материей и распещрен наподобие мрамора.

Лекарственная медуница, Pulmonaria officinalis, цвела по низким мокрым местам, по которым пролегала дорога (по ту сторону Крымсы).

Вербы, осины, вишни, таволга, ракитник стояли в полном цвету по высокому ровному полю, по которому проходила дорога, простиравшаяся до реки Сызранки.

Asperula tinctoria, марёна особливого рода попадалась беспрерывно в числе множества других расцветавших трав.

Малая сеселия, Seseli pumilum.

Горькая полигала.

Мошистый молочай.

Двуцветный бубенчик, Iris biflora, во всех местах, оброслых кустарником на западн<ой> стороне Волги, малый же бубенчик на восточной.

Переезд через Сызранку в том месте, где она быстро течет по каменному дну, ибо в другом месте нигде нельзя переехать по причине иловатого дна. Степь выше и суше. Кроме одномесячника, Anemone patens, и ковыла, не цвело ничего. Находящиеся в реке Кубре буераки обросли ракитником и таволгою, имеющею белый цвет.

Кубра — глубокая речка, течет между высокими берегами за три версты от Сызранки. Южный берег из переменных слоев песку, дресвы и серой глины, из которой вымыло водою тяжелые графитовые черепы и превеликие белемниты толщиною в полтора дюйма. Несколько глубже находится ржавая с колчеданом смешанная морская земля, потом такой же крупный морской песок, а на самом низу твердый черный железноватый камень, который так же, как окаменелая глина, ломается и весьма тяжел.

В Кашпурских увалах под темноцветной глиной лежит шиферное уголье, хотя и трудно горящее, хоть и не в большом количестве, но признаки колчеданов говорят, что если бы прорыть глубже, можно отыскать богатые и лучшие слои его.

По наступлении ночи кричали рассеявшиеся по степи коростели дергуны. Свистели степные зверки, называемые перегузней или перевозчиками. Засуха сделалась сильной. 9 мая и следующих числ жара была так сильна, что не чувствовалось никакого освеженья в прохладных от зноя местах. В местах же, где умножалось преломленье солнечных лучей, едва можно было простоять минуту. Всё посохло на полях, и черная земля в степи расселась местами на аршин глубиною и около 2 дюйм<ов> шириною.

Высокий утесистый берег серой глины с известков<ыми> тел<ами> обрастал любящей глину португальской вайдой, пионами, расцветавшими между кустарниками горохового дерева, душистого белого диктама, кентаврии с запахом бобровой струи и множества разных горошков. К вечеру собралось к сим травам множество насекомых и в том числе красивая нежная бабочка Фрина.

Лес дубняк, множество трав, комаров, ночных насекомых и бабочек. При реке летали стрекозы или коромысла особливого рода. Жестокая буря, сорвавшая крыши в деревнях. Усольская страна с Сокольей горой, на которой соколы вьют гнезда (в ней же две пещеры), с серными и солеными изредка местами.

Дорога по горным увалам чрез густой мелкий лес. В смешеньи с другими кустами и деревами, илем, терновник, шиповник, листвица и молодой дубняк. Полые места между них с расцветавшими румяницей, багряной скорцонерой, луговым шалфеем и ветреницей. А холмы, обращенные к реке Усе, лесом оброслые, способны к разведенью винограда. Деревня Березовка. Издали видны были высокие Жигулевские горы. У оброслого лесом увала травы были ростом в человека.

Армянская <или> Кабацкая гора с долиной, назыв<аемой> Кабацким оврагом, к Волге вздымается высоким мысом с утесистыми боками. По горе (состоящ<ей>, как и все соседственные, из известковой опоки), между густыми кустами, цвели кокушкины сапожки, красная чемерица и душистая сыворочная трава.

Гребень мергельных и меловатых холмов вздымается по Волге, продолжаясь беспрерывно до Новодевичья. К западной степи распростирается сей гребень плоскими увалами, в коих везде еще показывается белый мергель, мел и глина. Небольшие дубовые леса, в коих летало около цветов множество шмелей и красивых маленьких бабочек. В степи же только параличная трава (Chamaepitys) да низкорастущий Ceratocarpus, покрывавший серым цветом землю. Высокие белые холмы, собирая и удвояя солнечные лучи, причиняют несносный жар в безлесных местах.

16 мая. Новодевичье — большая слобода на берегу Волги между голых меловатых гор. Студеные ключи бьют из мергельного мелу известковатой водой, годной к беленью новин, прорывая глубокие рвы до самой Волги. Здесь встреча с Фальком и Лепехиным и поездка с ними по оброслой изредка кустарником степи на Кузькино и Ключищи. Встреченн<ые> лесные травы: марена, гладыш, турецкие лилии и кипрейник — показывали глинистое дно, наполненное ключами, или же то, что прежде страна была лесиста.

На сухом поле возле деревни цвел царский скипетр. Душистого голка было также много, как и в Самарской стране. Где степь становилась лесистей, там росли (хоть и не цвели еще) степная полынь, кентаврия с запахом бобровой струи, воробьево семя и ядовитая соколья трава. На паровых полях росло много дикого укропу (Lithospermum officinale), доказывавшего селитренность и соленоватость земли. На голой каменистой верхушке Караульного бугра растет много синего чертополоха, центаврии, сибирских колокольчиков, ягодной мокрицы, Cucubalus otites, торицы и Иванова цвета, Buphthalmum salicifolium.

Дорога от старой Резани лесом. Цвел татарский клен, а на мокрых местах боярская спесь, Lychnis chalcedonica. Ближе к Волге высокие то оброслые кустами, то голые холмы. Сурки, сидя у нор на холмах в великом множестве, свистали пронзительным свистом, как бы в насмешку проезжающим.

На дне каменистого ручья, обросшего татарским кленом и называемого Брусянскою вершиною, лежат между дикими каменьями агатовые кремни. Отселе татарский клен попадается чаще и высокорослей, доселе росший кустами ясень тоже крупней. Горы становятся высоки, убираясь по вершинам кустарником горохового дерева. Сурки в изобилии.

Известный покатун, или катиполе начинал в это время цвести. Пока он свеж, то называют его шатром. Когда же, засохнув распростертыми ветвями, представляет почти шару подобный куст и сломленный ветром катится по степи, пугая лошадей, тогда катуном и даже качимом.

Вся серная гора обросла густым лесом, а подошва ее изрыта дождевыми ручьями. Воздымается она круто от берега Волошки насупротив устья Сока почти на 100 сажен вышины. Гипсовый камень, содержащий горючую серу, ломали на самой лесистой вершине горы и в глубоких ямах, называемых развалами. В густом лесу были:

Кусты простой и горной крушины (Rhamnus cataricus и alpinus) и татарского клену.

Красная чемерица, Helleborine.

Кокушкины сапожки, Calceolus.

Кентаврея с запахом бобровой струи.

Гладыш, Laserpitium trilobum.

Прорезная трава, Athamanta cervaria. Из стволиков ее текла превосходная душистая камедь, распускающаяся с приятнейшим вкусом во рту, чего нет у растущей по степям сей травы.

Горький хейранф.

Лафир и мыший горох.

Около всех сих трав собирались стадами пригожие бабочки и насекомые разных родов.

На поле, в деревнях, особливо же на мокрых местах и в кустарниках великое множество было летающих насекомых, всего более терпели люди от слепней, оводов, комаров и наполняющих воздух бурых мух, зарождаемых в грязи, называемых москара, уязвляющих тупым своим хоботком докрасна, от которых носят на голове вместо шапки сетку, обмокнутую в деготь. С половины июня они пропадают и тогда на место их летают в несказанном множестве мелкие мошки, кохры, лезущие в рот, нос и глаза. От сих мошек защищаются тоже сетками, но вымазанными салом.

Дорога вверх до Сергиевска степью, оброслою высокой травой, среди коей были во множестве полезн<ые> целитель<ные> травы:

Дрок.

Горный щавель, Rumex alpinus, на мокрых местах. Его корень, похожий на черенковый ревень, дают детям и скоту от глистов. Употребляется для крашенья.

Боярская спесь растет на местах, оброслых кустами, у здешних крестьян называется кокушкино или дикое мыло, потому что делает воду мыльною и может служить для мытья рук и белья.

Вероники разных родов.

Phlomis tuberosa, шишковатое медвежье ухо.

Татарская дикая крапива, Leonurus tataricus.

Грудная трава, Scabiosa ochroleuca.

Сыворочная трава, прорезная трава, немецкий девясил и множество всяких других.

Вдоль Самары идущая степь полна холмов, обильных травами, сенокосных лугов, привольна диким козам, потому что ветер, снося с голых холмов снег, доставляет им возможность легко находить корм, небедна также красивым осинным, сосновым и березовым лесом. Самарские козаки ловят лисиц.

Июня 18. Река Кинель и ее окружность. По высоким местам с перерывным мелким лесом и сенокосами в числе прочих лугов<ых> трав желтел зверобой, ярко синели кавалерские шпоры.

Золотой крестовник по речкам и низким местам еще не цвел.

Дикая морковь, Sium talearia, в великом множестве по дороге.

Pulsatilla особого рода.

Большой татарский клен во множестве по берегам Кинеля.

Гороховое дерево там же составляет целые кустарники.

Топольное дерево также.

Cochlearia armoracia на низких местах при Кинеле.

Песчанка уже отцветшая.

Риндерова трава, мало известная ботаникам, редкая, примечен<ная> в Оренбурге доктором Риндером. Корневые листья кущом, овальноострые, большие. Стебель прям и цветки мелкие белые.

Ключи бьют на увалах и близ дорог. На низких местах лужи и болота, около них росло довольно девясилу, золотого крестовика и Echinops ritro. Черкасская слобода, жители — малороссийские козаки, занимаются табаком и скотоводством. Избы белые, чистые. С половины июня до половины июля бабы и дети занимаются (до начала жатвы) собиранием червеца или около корня земляники, называемой по ихнему клубайкою, или при редко растущей Potentilla reptans, по ихнему мохна, а иногда и при зверобое. Червецом красят пояса и шерсть, которою вышивают женщины себе рубахи.

Несколько песчаных холмов, обросших лазоревым чертополохом, сибирским белолистом, Centaurea sibirica, горлянкой, Gnaphalium stoechas, кипарисным молочаем, иссоповым кориспермом, звездчатым ликопердоном (б…шкой). От низко растущего цератокарпа земля казалась серого цвета.

Буераки и глубокие долины обрастали соснами, липами, дубом, березами, осинами, тополью, татарским кленом, крушиною, ракитником таволгой и сибирским гороховым деревом. Смешанный сосновый лес показывался беспрерывно, да и горные увалы к правому берегу Самары поросли высоким смолистым лесом и чепыжником.

Находившиеся при реке Бузулуке бобры, выдры и кабаны перевелись, выловленные козаками и переставши плодиться по неимению тенистых мест по рекам, лишенным лесов. На Бузулуке только малые кусты черной смородины да низкорослого горохового дерева. Больше тростнику и болотных трав. Дикий салат цвел по берегам во множестве. Сайгаки приходят стадами только во времена сильных засух. Молодых воспитывают молоком и приучают так, что они идут и плывут за человеком. Выросши, ходят вокруг жилищ, идут в поле есть полынь, божье дерево и другие горькие травы и к вечеру возвращаются домой.

Солончатая степь с свойственными ей травами, покрытая отродьем катиполя, каменным чаем (Statice tatarica) и полынью. Выгоревшие места. Дороги, обросшие птичьим попутником (Polygonum aviculare), полынью и клоповником (Lepidium ruderale).

Снова горы, поросшие лесом, при впаденьи речки Ток в Самару, пристанище хищных птиц и в том числе желтоголовых черных орлов, которых видели повсюду в степи сидящих. Жители достают орленков из гнезд на высоких деревах, воспитывают и продают киргизцам. Ввечеру показались в степи во множестве птицы, называемые тиркушками или чернобровками, называемые так по скрыпучему голосу, который издают, подымаясь лететь, и по черной полосе, начинающейся от глаза. Составляют среднее между ласточкой и куликом, водятся в травистых местах. Высидев молодых, летают стадами, но к осени скрываются.

Река Уранчик выходит из болотины, окруженной холмами, позади превысокой горы, из подошвы коей из красного мергеля бьет ключ, сообщая студеную воду речке. В лощине цвело множество всяких трав:

Отцвелый чертополох, Carduus defloratus.

Репник, Eupatorium.

Lychnis chalcedonica, боярская спесь.

Campanula latifolia, примочная широколистная трава.

Сибирская рута, Thalictrum sibiricum.

Кошечья мята, Nepeta violacea.

Пупавка, Buphthalmum filicifolium, растущая везде по низким местам по Самаре. Цветом и вкусом похожая на зеленый чай (худой), она употребляется вместо него.

Чернобыльник, Artemisia santonica, покрывал во многих местах сухую гору.

Дикая греча, Achillea tomentosa.

Мышьи ушки, Heracium murorum.

Лазоревый чертополох, Card cyan.

Душистая белая буквица, Teucrium capitatum.

Кустарное воробьево семя, Lithospermum fruticosum.

Прямой серебряник.

Cheiranthus montanus, дикий левкой особого рода, растущий здесь в тощем виде.

Из насекомых летали по сухой степи голубые коньки и большие черные мухи. В оврагах земляные зайцы и тарбаганы. Отсель степь усеяна могильными холмами (к Полт<авскому> редут<у>), при коих на глинистой малооброслой земле росло много белолозника (Axyris ceratoides), растущ<его> прямыми прутьями с шишковатыми кореньями. Сурки и суслики во множестве.

Около 25 июня беспрерывный дождь и страшная гроза с проливным ливнем продолжались несколько дней. Дорога поперек степного горного хребта Общий сырт, подымающегося всё выше к Яику. Верхний слой его состоит из красноватой глины, ближе к Яику он смешан с дресвою и мелким диким камнем. Нутро же сего хребта, составляющего отрог больших Уральских гор, из песчаной плиты, серой, красноватой и белой. Растут:

Дикий перец, Artemisia dracunculus, который здесь почти вовсе без запаха.

Перестрельный татарник, Echinops ritro, но очень малый.

Белолозник довольно рослый, особенно при Яике.

Просвирки, Althae, лекарственная травка на низких, изобильных растеньями, местах.

Песни калмыков и башкирцев (большей частью любовные) состоят из прерывных, жалостных и разногласных тонов, певцу подыгрывают обыкновенно двое музыкантов на двух разных инструментах. Один вроде флейты (духовой), дудка из высушенного ствола подсолнечника со струнами и дырками, попеременно закрываемыми пальцами. Нужно большое упражнение, чтобы суметь заиграть на ней. Яицкие козаки, у коих она также употребительна, называют ее чибызгою, калмыки — цур, татары — кура. Другой инструмент инструментальный, называемый турецкой скрыпкой. Он ничто другое, как выдолбленный деревянный цилиндр, натянутый сухим пузырем так туго, как кожа на барабане. На пузырь ставится подставка, на коей натянуты струны (черевьи). Смычок — тетива двойная из конских волос, привязанная обоими концами к лучку, ходит между струн так, что всегда играют вдруг две согласные струны.

Есть еще у них бас о двух струнах, называемый хур, похожая на татарские гусли лежачая арфа, и большой железный орган, употребляемый тоже вместо баса.

Лощина при Татищевой крепости, в коей течет Яик, обросла божьим деревом и диким укропом.

Солодковое дерево с шершавыми стручками покрывало все поле и местами еще цвело.

Prenanthes hispida по берегу.

Чилим, водяные орехи, Trapa nat, едомые сырыми, росли во множестве по озеркам.

Все травы посохли, и саранчи развелось множество. Дорога беспрерывными холмами степного горного хребта, состоящего из красноват<ой> песчаной и глинистой опоки.

Оренбург. Торговля с азиатцами, приходящими караванами всякую весну, производится не жителями города, но пришельцами из отдаленных русских городов, которые по промене товаров разъезжаются. Товары, привозимые азиатцами, суть золото, серебро в персидских монетах и индейских рупиях, иногда же в песке, лазоревый камень, сердолик и другие драгоценные камни, простая и пряденная хлопчатая бумага, китайка, материи, готовые халаты, серые и черные курчавые бухарские мерлушки, тигровые кожи и прочее, верблюжья шерсть, сушеные абрикосы, персики, киш-мыш мелкий без зерен, орехи чинар с букового дерева. Баранов выменивают о<т> 40 до 60 тысяч на 10 тысяч лошадей. Прежде их гнали в Россию, теперь же бьют на сало в Оренбурге и других городах на Волге, отправляя его на морские пристани для развозу по чужим. От этого баранина в Оренбурге ни по чем.

Товары, которые отдают азиатцам: красный и малиновый бархат, пестреть, полотно, юфть, медные и чугунные котлы и посуда, привозимые с дальних сибирских заводов, жестяные, железные вещицы, иглы, наперстки, стекла, пронизки, красильные материи, всякая к одеянью их и к конскому убору потребная мелочь, сахар, куницы и бобровые меха. На гостин<ый> двор, где промен товаров, приносят на продажу киргизцам, охотникам на волков, лисиц и сайгаков, ученых орлов, беркутов. За хорошего орла, которого способности и выучку башкирец вдруг узнает по движеньям, даст он охотно лошадь, за худого не даст и барана. Вообще сначала русские купцы выигрывали более в торговле с азиатцами, обманывая их и надувая, но тем самым сделали их хитрыми и осторожными.

3 июля поездка к Илецким соляным заводам каменистой возвышающейся степью, усыпанной булыжником. В сорока саженях от Илецкой крепости, в юго-восточную сторону, находится совсем голый, подобный сахарной голове, белый гипсовый холм, которого наполненная щелями опока отчасти алебастровата, но более гнездовата, ноздревата, селенитна и рыжа цветом. Так как с холма можно видеть далеко, то на вершине его поставлен караул, от сего и холм называется Караульной горой. Гора в чести у киргизцев, называющих ее святой и приходящих доселе молиться. Как сей холм (имеющий на самой вершине хлябь, ныне загаченную), так и прочие гипсовые холмы обрастали качимом, белолозником, грудной травой (Scabiosa ochroleuca), желтевшей дикой гречой, Achillea tomentosa, и низкорослой белой полынью, покрывавшей всю землю.

Между сей-то Караульной горой и крепостью, от озерка (у крепости) на 600 сажен длины и почти столько же ширины, ломают каменную соль, лежащую от поверхности то на два-три аршина, то на три-четыре сажени, смотря по неровности холмистого местоположения. Над соленым каменным слоем находится только крупный желтый песок. Местами он напитался рассолом и когда сохнет, то каменеет. Ломают соль огромными плитами с помощью секир, ломов и клиньев. Каменная соль чиста, крепка и бела, в отломе показывает четвероугольную свою фигуру, разбиваемая ломается на четвероугол<ьные> куски. В воде распускается не столь скоро и не так солка, как индерская и морская соль. Иногда попадаются вывалившиеся кубичные глыбы, прозрачные как хрусталь, из коих делают солонки. Во время исследования глубины горный бурав несколько раз ломался. В одном месте однако же удалось просверлить на 20 аршин с лишком сквозь самую чистую соль. Далее встретился черный столь крепкий камень, что бурав отказался. В другом месте, где стали копать яму, встретилась на три сажени от поверхности столь крепкая глина, что никакие железные лопаты не брали.

Ручей Солянка разделяет на две половины пространство, где ломается соль. Песок между ними набросан холмами, обросшими диким овсом, Elimus arenarius. Ямы же, наполняемые дождевою водою, и вообще все соленые мокрые места обросли травистым вербейником. Соленый попутник, Plantago salsa и другие травы, свойственн<ые> соленым местам, в изобилии. Если они растут на очень соленых местах, то цвет имеют багряный и очень солоны на вкус.

Губерлинские горы, дикие, наполнены расщелившимися камнями и вовсе голы. Опока их состоит из крупного вишневого, черноватого и зеленоватого орлеца или шифера, содержащего в себе то более глины и талька, то более извести. Способны, как и горы при Самаре, к произведению руд. Между лежащими по обеим сторонам Яика безлесными каменными горами вьют гнезда в великом множестве желтые орлы, так называемые беркуты. Водятся луни, а зимой куропатки.

Горный хребет непрерывно вздымается выше в двух высоких каменных горах, между коих лежит дорога. Видны опять слои тал<ь>кового гладкого орлеца или шифера. Местами проседает азбест. Мхом обросшие, лежащие наверху, камни выветрились и даже превратились от солнца и воздуха в весьма белый, рухлый, подобный извести камень. По каменным, сухим горным увалам летала краснокрылая громко журчащая саранча.

Преображенская гора, на коей стоит Орская крепость, состоит из яшмовой опоки, сверху подобной дикому камню, но по мере углубленья делающей<ся> чище цветом. Светлозеленый-вишневый цвет ее есть самый приятный. Впрочем, чаще находится красный, белый, серый, желтоватый, зеленоватый и черный, с полосами и крапинами яшмовый камень. Отселе степью, вдоль оброслой кустарником лощины, по которой течет тихая, тростником оброслая Орь, впадающая в Яик, достигаешь Аспидной горы. Изобилье и здесь, как и повсюду, яшмы всех сортов. Лучшие куски ее находились на киргизских могилах. Кажется, от действия солнца они получили несравненно приятнейший цвет того, какой имели, лежа внутри камня.

Порядок при рыбной ловле у яицких козаков достоин замечанья. Первая ловля зимой, это главная ловля. Тут происходит багренье осетров и белуг. Получа ерлыки от атамана, до рассвета собираются козаки в запряженных санях за городом, становясь рядами по порядку, как кто приехал. Тут их осматривает атаман и увещевает соблюдать порядок. По первому пушечному выстрелу каждый скачет во всю конскую прыть в назначенную для рыбной ловли сторону, чтобы занять выгоднейшее место, которое приметил наперед. Но прежде надо сказать, что река разделена на две части: одна, назначенная для багренья, начинается у города и оканчивается у Антоновского форпоста, другая для вешнего и осеннего лова сетями от Антоновск<ого> форп<оста> до самого моря. Никто не смеет рубить пролуб прежде пока не станут все по местам и атаман не подаст знака ружейным выстрелом. В первый раз ловят немного и только затем, чтобы дать возможность скудным козакам на вырученные деньги закупить корму для лошадей и другие нужные вещи. Спустя пять-шесть дней начинается только настоящий большой лов, называемый коловертное багренье, в 55 верстах от города при местечке Орешном. На девять дней лову делают девять рубежей для означенья, до которого места должна простираться каждый день рыбная ловля. При каждом рубеже в тот день, когда будет происходить ловля, козаки снова собираются до рассвета и по выстрелу атамана пускаются вперегон занимать места. Каждый козак прорубает себе пролуб иногда очень близко друг от друга, так что попадают багром <в> одну и ту же рыбу, в таком случае делятся ею пополам так же, как и тогда, когда в случае тяжести рыбы призывается на помощь товарищ. Иногда козак имеет счастье изловить десять больших рыб в один день, а иногда в несколько дней ни одной рыбы, в целый месяц не добудет столько, чтобы заплатить подати и долги. Козак обыкновенно при отъезде обещает церкви первую рыбу и больше, если будет в ловле счастье.

Второй большой лов есть севрюжий, весной, в мае. Выбирают также атамана. Река от Антонова фор<поста> до Гурьева разделяется также на девять рубежей протянутыми впоперек веревками. Сидя порознь в лодках, называемых будары, козаки сами гребут и управляют двойными сетьми, одним концом привязанными к плывущему в воде чурбану, а нижними влекущимися ко дну от тягости привязанных каменьев. Сам же держит за 2 веревки, привязав другой конец сети к палке. Забросив сеть поперек реки, козак плывет в лодке без гребли, наблюдая, чтобы она шла наискось. От великого движенья бесчисленных, одна за другой плывущих, сетей и лодок вода делается столь мутна, что идущая вверх рыба не может видеть сети и потому еще удобнее в нее попадает. От крику и стуку ловящих рыба уходит иногда вниз и в следующем рубеже собирается в таком множестве, что передний козак, первый бросивший сети, не в силах бывает их вытащить. Вот отчего при первом выстреле атамана, возвещающем начало ловли, все напе<ре>рыв стараются друг друга выпередить.

По окончании сей ловли принимаются козаки за другие промыслы, ездят для торгу и для покупки хлеба на Волгу и Самару и осенью убирают хлеб с полей, а иногда просто пьянствуют. С конца же сентября и начала октября осенняя рыбная ловля сазанов, сомов и другой мелкой рыбы таким же порядком, то есть собираются каждое утро и по первому сигналу бросаются на выперед, чтобы закинуть в наилучшем месте большую редкую сеть, называемую ерига, а ввечеру оканчивается лов при назначенном рубеже.

Калмыки почти все среднего роста, не толсты как башкирцы и киргизы, сановиты, уродов между ними нет, чему причиной порученное одной природе воспитание детей. Доброта, откровенность, услужливость, веселость — их добродетели, порок же только один — неопрятность. У них меньше, чем у других, праздности. По своему доброму духу они могут назваться трудолюбивыми. Женщины даже обременены работами. Кочуя зимой при Каспийском море, где довольно находится камышу для дров и мест, не покрытых снегом для корма скота, они с наступленьем весны подвигаются на север, стараясь захватить напоенные Волгою места, особенно ища холмистых, песчаных, ключами изобильных и где растет осока и тростник. Их переход живописен. Верблюды несут на себе всё принадлежащее к составлению кибитки, увешаны сверх того чемоданами с платьем, медными и кожаными чайниками, котлами и всякою посудой и украшены колокольчиками. Белые одногорбые верблюды везут запряженные в телегу все священные по их закону вещи, духовные книги и бурханов.

Августа 12. Неровное, буераками перерезанное пространство в окружности реки Чагана, недалеко от Яицкого городка.

Степная чилига, божье дерево на низких местах во множестве.

Дикие розы особенно росли в широком оброслом кустарником овраге, называемом Вязовый россыш.

Малое гороховое дерево.

Таволга вышиной в человека, из гибких ее прутьев вьют кнутовища.

Земляной мох, местами покрывающий серою корою иловатую поверхность степи, которая, отстав от земли, полосами засохла. Козаки называют его земляным хлебом. В случае большой нужды едят, употребляют его и в лекарство, но доставать из него краску не знают.

Болотный прикрыт начинал цвесть в лощине при речке Чагане.

Солодковое дерево с мошистыми стручьями там, где земля солоновата.

Каменный чай, Statice tatarica, там же.

Солодковое дерево: с гладкими стручьями, у которого корень гораздо лучше и слаще, с колкими стручьями, у которого корень толщиною в руку, а дерево вышиною с человека, в оброслом кустами овраге.

Шишковатая чина, Lathyrus tuberosus, там же.

Луговой вясель, Medicago sativa.

Подорожник с белыми цветами и семенами, из коих можно варить кашу, на влажных местах.

Британский девясил.

Серпуха, Serratula arvensis.

Отселе начинается желтоватая сухая земля. (Кожахаров форпост.) Трав почти нет, кроме карагазина (Anabasis aphilla), сродного сей сухой степи. Он растет кустами, имеет толстые жесткие коренья и кажется издали гребенщиковым деревом, Tamarix gallica. Он в это время цвел. Коровы от него толстеют, поедая его весной, когда еще молод и мягок. Верблюды его любят тоже. Вкус в нем соленый.

Гребенщик вышиной в несколько сажен, толщиной в руку. Продолжается на большое расстояние.

Взвар из цветов и кореньев употребл<яют> яицкие козаки от побоев и тяжкой болезни. Из зеленых же листьев и веточек делают мазь.

Cynanchum acutum, собачий яд, песья трава, по берегам.

Senecio linifolius, там же.

Tribulus terrestris, там же.

Riccia crystallina, рикков мох, хрустальный, внизу подле реки на песку.

Восточный клемат отчасти распростирался по земле, отчасти вился по деревам, покрывая их своими пушистыми семенными цветами.

Солодковое дерево с колючими стручками, росшее на покатых местах, здесь необыкновенным образом распростирало свои отрасли по земле.

Глухие озера, из коих нет никакого теченья, здесь обыкновенно называются ильменями, а непроточные речные рукава ериками. На озере Мергенский Ильмень увидели стадо птиц баб (Pelicanus onocrotalus), хватавших в озере рыбу. Обыкновенно они собираются стадами на озерах и в речных заливах. Составя шеренгу, все вдруг распростертыми крыльями гонят рыбу в одно место и хватают ее своими носами. Весом они бывают 18 до 25 фунтов, длиной от носа до хвоста более двух аршин. В ширину же, с распростертыми крыльями, гораздо больше сажени.

На озерах в изобилии колпицы, бабы, несказанное множество малых птиц, особливо редкий род черных куликов, Tantalus niger, называемый при Яике коровайками. Для сих водяных птиц водится здесь много хищных, особенно орлов, вьющих гнезда на высоких деревах, из коих я видел три рода: скопу, большого черного орла и малого орла с белыми крапинками на голове.

Все те растения, которые растут прямо вверх, на мокрой соленой лощине расстилаются по земле, как солод<ковое> дерево, дикий овес, Elymus и др.

Озеро Камышсамара с берегами, обросшими камышом, притон диких кабанов. Сказывают, что по озеру плавает до 10 островов, составленных из всяких кореньев камыша и ивовых кустов, на коих также водятся кабаны, лебеди и разные птицы.

Киргизы чистоплотней калмыков. Их кибитки просторней и лучше. Приготовляют калмыцкие мехи на тулупы, выделывают кожи, валяют войлоки из овечьей шерсти, умеют хорошо расцвечать крашеною шерстью. Покуда молоды, бывают хороши лицом. Когда же стареют, толстеют, становятся неповоротливы и нелепы.

Индерские горы состоят отчасти из желтоватого, а отчасти из красноватого с песком смешанного ила, в котором много дресвы, камней и мелких селенитов. Попадаются по возвышеньям и просто песчаные места. Холмы, рассеянные по верху горного хребта, особливо на северной части, покрыты то красным, то белым мергелем, из которого и сами состоят. В горах внутри множество ям, провалов, необыкновенно студеных пещер и хлябей, куда собирается стекающая от дождей вода. Стук во время езды по горам показывает, что пещеры идут на далекое пространство. Во многих ямах скаты и дно обросли малым гороховым деревом, душистыми дикими розами, терном и рябиною. Между ними находилась трава:

Сладка-горька, Dulcamara, очень лекарственная у яицких козаков.

Белолозник, Axiris ceratoides, обыкновенно росший по краям оных ям.

Степная малина, Ephedra monostachia.

Горный душистый хейрант с длинными, по земле простирающимися стволиками.

Большой род ночных фиалок.

Сверх того находится полынь, камфорная трава, качим и карагазин, Anabasis aphilla.

Черенковый ревень местами.

Серый степной мох во множестве между посохлою травою.

Индерское озеро, чудо природы, открывает<ся> с вершины, подобное большому полю, покрытому снегом. Оно имеет кругловатую форму, длиной около 50 верст. Вода в озере столь солена, что в сухую погоду на низком берегу садятся соленые зерна, и когда сгонит воду ветром, ими бывает покрыт тиноватый берег. Дно озера везде покрыто твердым, на четверть аршина толстым, соляным черепом так, как бы льдом. Соляной череп тверд, бел, чист и в отломе показывает непорядочную кристализацию. Изумительно, что по проломе сего соляного черепа находится под ним серая соль из неправильных, большею частью, зерен и простирается вглубь так далеко, что в нее, как в наносный песок, уходит легко козацкая пика длиной в полторы сажени и все еще не достигает дна. Эту-то соль берут козаки, потому что ее легко собирать, к тому ж она мелка и способна к соленью. На самом озере грузят ее в телеги, а для очищения от примешавшегося ила обливают ее, не выезжая из озера, тузлуком, то есть рассолом, отчего серый цвет пропадает.

Берег на западной стороне озера из разноцветного мергеля, слоев глины и других земель, необыкновенно перемешанных. Глина то темная, то зеленая лежит наверху, то наконец в других местах обе перевились вместе наподобие цветного мрамора. Между ними находится также желтая, серая и черная, с дресвою смешанная глина. В других местах видна только голубая и черная глина, так липкая, что едва можно отколупить. Есть также горючая черная земля, лежащая гнездами и слоями поверх красной глины. В одной из пещер находится толстый слой желтого мергеля, годного к крашению. В верхней части берега лежит чистый сухой алый мергель, которого много берут калмыки и киргизцы для крашения жердей своих кибиток и из которого состоят многие холмы горного хребта. Словом, смешенье необыкновенно глин и земель, перемешанных в изумительном беспорядке.

На высоком берегу и по краям пещер растет множество редких растений, как-то:

Синеватая лебеда, Atriplex glauca.

Арабский вербейник, Salicornia arabica.

Вербейник, Salicornia strobilacea, еще не описанный ботаниками, растущий на низком и мокром месте.

Качим, растущий кустарником, Salsola arbuscula.

Кустарный каменный чай, Statice suffruticosa.

Простой травистый вербейник, Salicornia herbacea, рос при ключах.

Ночная фиалка, гесперис tatarica, на Индерских горах.

Исход августа. Около Гурьева и на всех здешних солоноватых болотных местах водится много всяких гадов: тарантулов, ядовитых скорпионных пауков, а пуще всего подобных тарантулам, с кротовым рылом, тоже ядовитых. Комаров несметное множество. Соленые росы. Городок Гурьев выстроен на самом дурном месте. В домах тараканы и стоногие черви. По выходе из домов нападают комары и оводы.

Все берега, окружающие морской залив, острова и речные берега суть ничто иное, как плоские отмели, обросшие высоким камышом и покрытые большей частью водою. Каспийское море здесь цветом серозеленое, далее от берегов превращается в темнозеленое. Сказывают, что иногда и летом бывает виден фосфорный свет морских волн. Морские растения, в нем водящиеся, суть Najas, наяда, Potamogeton и Conferva viridis (тины водятся мало). Вода в Каспийском море у здешних берегов прибывает, так что исчезли даже некоторые острова.

Остров Каменный из кремнист<ых> камней, песку, хряща и раковин. Дно Каспийск<ого> моря состоит из простых, треугольных, зубчатых и других раковин, без животных тварей. Посреди острова растет несколько камышу, лебеды, соленых трав, жидовских вишен и много павилицы, Cuscuta. На берегу во множестве чайки и морские вороны, на мысах лежали тюлени, но они вдруг ушли, увидя нас.

Сентября 1. Необыкновенное множество птиц, спускавшихся из верхних стран, дабы приближиться к теплому климату. Четвертого числа воздух был столь тепл, что едва можно было дышать, несмотря на жестокую бурю с громом и молнией. За теплыми бурями по обыкновению настали холода, воздух охолодел. Большие и малые тетерева сидели в степи стадами и устремляли свой полет также в теплые страны.

На другой день по отъезде из Яицкого городка (22 сентября) восстала жестокая с юго-восточной стороны буря и к ночи показалась ужасная гроза с таким сильным дождем, как будто бы небо прорвалось и поле чрез несколько минут покрылось водою до трех вершков в вышину. Ночью оная жестокая буря обратилась к северо-западу, после чего последовала вьюга и такой мороз, что собравшаяся на поле вода замерзла и лед только чрез несколько дней растаял. В сию пору летели еще журавли и тетерва стадами вниз Яика. Из малых птиц песчанки, Emberiza passerina, и плиги, Oenanthe cinerea, смело бегали по дорогам.

Отроги Уральских гор. Дорога от Оренбурга в Уфу чрез башкирские зимовья и ямы, куда стали они теперь собираться в избы на зиму. Их избы малые с широкими лавками и чувалом (камином по правую руку дверей) довольно теплы и недымны, но от большого пламени башкирцы страдают глазами.

<2.>

ИЗ ПАЛЛАСА.

По дороге от Петербурга до Москвы.

Змея (Calla), болотная трава. Из ее кореньев можно печь хлебы в неурожайные годы.

Болотный травяной пух, Eriophorum.

Conium maculosum.

Манная трава, Festuca fluitans. Из нее варят кашу.

Болотник, Callitriche verna.

Одышная трава, Succisa.

Scleranthus annuus, дивала, пахотный чабер.

Anthoxanthum, душица. Душник. Благовонная трава.

Папоротники, Polipodium.

Вереск, Erica.

Бесплодные болотные кусты, Andromeda.

Мох, Polytrichum.

Плаун, Licopodium clavatum.

Hieracium cymosum, соколья трава.

Водяной попушник, Alisma natans.

Грецкий балдырьян, Polemonium coeruleum.

Христофорова трава, Aconitum lycoctonum.

Epilobium angustifolium.

Eriophorum vaginatum.

От Валдая.

Дикая рожа, Ledum, опьяневает как хмель.

Oxycoccus, клюква.

Andromeda polifolia.

Scheuchzeria.

Солнечная poca, Drosera longifolia.

Кукушкины слезы, Ophrys monorchis.

Грушевка, Pyrola.

Водяной мох шароподобный, Conferva aegagropila.

Золотушник, Solidago virgaurea.

Полевой чистяк, Jacobea.

Orchis bifolia.

Uva ursi, волчьи ягоды.

Euphorbia peplus.

Бодяга, Spongia fluviatilis.

От Владимира.

Папушник, Alisma damasonium.

Мох, подобный сливе, Ulva pruniformis., Сеточная тина, Conferva reticulata. — водяные растения.

Метла, Herriaria glabra.

Centauria, чертополох.

По перелескам дикая яблонь, береза, тополь, орешник, можжевельник, черемуха и рябина.

Татарская жимолость, Lonicera.

Простая жимолость, Xylosteum.

Hippophae.

Дурнишник, Xanthium strumarium.

Медвежий чеснок, Allium ursinum.

Melampyrum aristatum, род Ивана да Марьи.

Рагульки, Trapa natans.

Стрекучий мох, Limosella.

Ракитник, Citisus hirsutus.

Мокрица ягодная, Cucubulus tataricus.

Lichen islandicus.

Epilobium angustifolium доставляет пух.

Медуника, Ulmaria.

Золотая розга, Jacobea, вместе с золотушником всё поле сделала желтым.

Кошечья мята, Nepeta.

Миндальный тальник, Salix amygdalina.

Abrotanum.

Разноцветная рожа, Lavatera thuringica.

Сывороточная трава, Galium boreale, красит в красную краску.

Eringium alpinum.

Смольник, Aristolochia clematites (целительная).

Cichoria silvestris.

Очная помочь, Euphrasia odontites, зубчатая.

Девясил кровоносный, Inula disenterica.

Куколь, Lichnis segetum.

Lolium temulans, головолом.

От Мурома.

Iris sibirica.

Соколий перелет, Gentiana pneumonanthis.

Плакун, Litrum virgatum.

Савина стрела, Sanguisorba.

Euphorbia palustris, молочайник. Слабительное.

Corisperum hyssopifolium.

Panicum sanguinale.

Черный папоротник, Osmunda struthiopteris.

Artemisia dracunculus.

‘ maritima.

‘ campestris.

Iasione.

Carduus cyanoides.

Fibago germanica.

Telephium.

Горлянка, Gnaphalium dioicum.

Собачки, Bidens cornua.

Oreoselinum.

Cucubulus otites, мокрица.

Полевая гвоздика, Dianthus virgineus.

Dracocephalum Ruyschiana.

Сибирский чертополох, Centaurea sibirica. Сушеный лист его, истертый в порошок, затягивает раны.

Выпадашная трава, Gryllus italicus, также заживляет, будучи высушена, истолчена и смешана с конопл<яным> маслом.

Absinthium.

Anthemis cotula. Душистая ромашка.

Вятла, Salix arenaria, дубят ее корою юфть.

Подлесник, Asarum.

Actaea spicata, Христофорова трава.

Змеевик, Dracunculus major. Мужики едят сырой от поноса.

Стародубка. Gentiana campestris. Арзамасские мужики выдают за лекарство от укушения собак бешеных.

Пупавка, Anthemis tinctoria, во множестве.

Aster amellus.

Brunella, гортанная трава.

Mucor decomanus, тина.

Asperula odorata.

Sonchus palustris.

Serratula arvensis.

Зеленица (мох красильный), Licopodium complanatum.

Заячий мак, Adonis verna, красильное в зеленую.

Череда, Bidens tripartita, красит в жаркий цвет.

Марёна, в малиновый.

Душица, Origanum, в алый цвет.

Мятлика, Arundo calamogrostis, в зеленую из нецвелых колосков.

Inula foetida, вонючий девясил.

Trientalis.

Вахта, водяной трилистник, Menyanthes, ею у мордвы припаривают те места, которые рдеют.

Костяника, Rubus saxatilis.

Comarum palustre, пятилапая трава. Мордва употребляет ее в банях при тяжких родах.

Лоскутный цвет, Centaurea jacea, припаривает мордва у детей больные места.

Stellaria dichotoma.

Chrysocome biflora, двуцветная степная полынь.

Chrysocome villosa, шершавая степная полынь с синими зубчатыми цветочками.

От Симбирска по Волге.

Весна с апреля 15.

Ornithogalum minimum.

Серебряник, Potentilla.

Стародубка, Adonis verna.

Одномесячник, Anemone patens, бывают голубые, лазоревые, синие, иногда совсем белые, а редко светложелтые, в мае отцветает. Из синих цветов, сваренных с серпухой и квасцами, зеленая краска, очень хорошая.

Fritillaria pyrenaica.

Дикие тюльпаны. silvestris.

Бубенчик душистый, Iris pumila, бывают голубые, пурпуровые, желтые и бледные.

Valeriana bulbosa, луковичная.

Pedicularis comosa, мохнатый.

Astragalus uralensis.

Tragecanthoides.

Cytisus hirsutus, ракитник.

Cerasus pumila, дикие вишни высокого роста.

Неклен, Acer tataricum, гороховое дерево, Robinia frutescens, таволга,

Spiraea crenata — все кустарники.

С мая 15 по 20-е.

Румяница, Onosma echioides.

Гвоздика полевая и плодовитая, Dianthus prolifer.

Clematis recta, вся трава о четырех листах.

Молочай семянный, Euphorbia segetalis.

Шалфей лесной колеблющийся, Salvia nemorosa et nutans.

Шишковое медвежье ухо, Phlomis tuberosa.

Herba venti, ветреница.

Dracocephalum thymiflorum et sibiricum.

Кошечья мята фиалкового цвета, Nepeta violacea.

Hedysarum onobrichis.

Astragalus pilosus.

‘ grandiflorus.

‘ contortuplicans.

Centaurea moschata.

‘ sibirica.

Чертополох лазоревый, Carduus cyanoides.

Inula hirta, odorata.

Марёна дикая, Rubia peregrina.

Asperula tinctoria, сыворочная трава, корень окрашивает в красную краску, род марены.

Сибирское гороховое дерево весеннее. Oropus vernus.

Anemone ranunculoides, одномесячник

полевой.

Anemone nemorosa, лесной.

Полевая горчица, Erysimum barbarea.

Bunias orientalis.

Primula veris, свербибус.

Чекушка, земляной заяц, как ввечеру, так и с восходом солнца кричит громким, подобно перепелиному, голосом и слышен за несколько верст. В это время ищет пищи, особенно листьев ракитника. Весь день остается в норе.

Secale reptans, стелющаяся рожь.

Lamium multifidum.

Овечье рунишко. Одномесячник, Anemone silvestris, несет мягкий белый пух.

Красные утки, турпан, касарка, в Сызрани и на Волге.

Androsace septentrionalis.

Arenaria campestris, песчанка полевая.

‘ saxatilis, каменная.

В полном цвете вербы, осины, вишни, таволга, ракитник.

Медуница лекарственная, Pulmonaria officinalis.

Seseli pumilum.

Polygala amara.

Euphorbia pilosa, мохнатый молочай.

Iris biflora.

Ковыл трава, Stipa pennata.

Statice tatarica.

Перевозчик, перегузня, суслик, степовой зверок, род сурка.

Isatis lusitanica, португальская вайда, красильная тоже.

Dictamus albus, душистый.

Lathyrus pisiformis.

Orobus angustifolius, гороховое дерево.

Centaurea moscata.

Cardunculus.

Thesium linophyllum.

Vincetoxicum Asclepias, стручковат<ое> зелье, чортова борода, ласточник.

Actaea spicata, Христоф<орова> трава.

Соколья трава, Hieratum praemorsum.

Scorzonera purpurea.

Скерда, шнярда, Crepis sibirica.

Bunias orientalis, дикая редька, мужики едят молодые стебли так же, как дягиля и гладыша.

Веселые глазки, Viola mirabilis.

Кокушкины сапожки, Cypripedium.

Красная чемерица, Helleborine.

Asperula odorata.

Меловые холмы.

Параличная трава, Chamaepithys.

Ceratocarpus, низкорастущий, покрывал землю серым цветом.

Laserpitium trilobum.

Lilium martagon, турецкие пестрые лилии.

Trollius europaeus, пригрит.

Chrysocome villosa, степная полынь.

Воробьево семя, Lithospermum officinale.

Мокрица ягодная, Cucubalus otites.

Торица, Alyssum colycinum.

Orchis conopsea, кокушкины слезы.

Ластовичный корень, Asclepias nigra.

Илецкая соль тверда в такой степени, что походит на хрусталь, из нее можно делать сосуды, особенно солонки, идет во глубину далеко в землю. Под ней досверлились до черного твердого камня и глины, о которую ломались железные лопаты.

Торица, Alyssum montana, с звездчатыми листочками.

Veronica incana, белая мохнатая.

Gryllus coerulans, голубые коньки.

Melica altissima, турецкое пшено.

Bromus pinnatus, метлика.

Sedum globiferum, шаристый молодил.

Скрыпун, Cotyledon serrata, зубчатый.

Gryllus obscurus, большая саранча с красными крыльями, летая, громко журчит.

Centaurea paniculata.

Степной серый мох остался, наконец, один на поле, все прочие травы высохли по причине засухи.

Senecio seracenicus, большой пригрыт.

Polygonum frutescens, кустарный подорожник местами превратился в колючую кустарную гречу, Atrapaxis spinosa.

Stipa capillata, ковыль, показавшись уже означал приближенье осени. Лесной шалфей, доселе сопровождавший, прекратился. Жары стояли несносные.

Малина курчавая степная, Ephedra monostachia, служит к удержанью наносного песку, ибо корни ее долголетние, толстые, распростираются глубоко и широко в песке и дают из себя новые кусты.

Dodartia orientalis. Здесь показалась в первый раз. Чем дале вниз Яика, тем ее было больше.

Holcus saccharatus, бухарское пшено.

Phlomis tuberosa, медвежье ухо шишковатое. Его коренья калмыки сушат, толкут и варят из него молошную кашу.

Чина, земляной орех, Lathyrus tuberosus. Его коренья варят калмыки с мясом.

Glycirrhiza aspera, солодковое дерево с гладкими стрючками, растет в степи на тощих местах. Калмыки варят его вместо чаю с молоком и маслом.

Umbellata, подсолнечник, его коренья также употребляют калмыки в пищу.

От Яицкого городка степью.

С августа.

От реки Чагана и от степного горного хребта в южную сторону земля и травы приметно переменяются. Голая степь ровнее, чернозем исчезает. Сухая степь татарская. Пески наносятся ветрами, а чернозем от гниющих трав ими разносится.

Messerschmidia.

Dispacus laciniatus, ворсильные шишки.

Atriplex tatarica, татарская лебеда.

Glycirrhiza echinata, колкое солодковое дерево.

Atriplex salicinia.

Chenopodium rubrum.

Secale reptans, сланец стелющийся.

Astragalus contortuplicatus.

Glycirrhiza laevis.

Вязель, Medisago sativa.

Inula britannica.

Идет желтоватая сухая земля.

Anabasis aphilla, карагазин, на ней растущий, издали похож на Tamarix gallica, гребенщик<овый> корень. От него толстеет скот по причине соленого его вкуса.

Inula foetida.

Гребенщик, Tamarix gallica, дерево часто толщиной в руку, вышиной несколько сажен. Отсюда везде в изобилии. Цветет поздно в августе.

Cynancum acutum.

Linifolius.

Tribulus terrestris.

Riccia crystallina.

Lorantus europaeus.

Clematis orientalis, отчасти растилающий<ся>, отчасти вьющийся по деревам, покрывая их пушистыми семенными цветами.

Ceratophillum.

Серпуха горькая, Serratula amara, [полезен] в лихорадке ее отвар, а истертая в порошок — в ранах от укушенья бешеного зверя.

Грудника, степной подсолнечник, Sida abutilon.

Копишник, колкая трава, у калмыков чагерак, Hedysarum alhagi, кустами растущая трава, которую и ночью обходят далеко лошади, чтобы не поколоть ног, а верблюды любят, уже цвела и стояла со зрелыми стрючками.

Множество колпиц, согнанные с рек, поднявшись высоко, летают в строях длинными и поперечными рядами и не смешиваются в рядах даже во время выстрела. Белизна их в полете почти ослепляет глаза.

Picris hieracioides.

Polygonum divaricatum.

Сыворочная трава, Gallium saxatile, каменная.

Atrafaxis.

Камфорная трава, Camphorosma monspeliaca.

Anabasis foliosa.

Euphorbia segetalis, курослеп. Наклевавшись семян сей травы, куры слепнут и болеют.

Заманиха, Nitraria, распространяет отрасли по земле. Черные сладкие ягоды.

Ядовитые тарантулы, бескрылые кузнечики, земляные зайцы, которые при закате солнца не скачут, но летают по степи, прыжок больше полутора сажени. Легкие козацкие лошади не могут нагнать его скачущего. Несмотря на свою песчаность, степь покрыта травами по причине наводнений и солоноватой земли. Иловатая степная земля не трескается от жаров, подобно чернозему, и кажется назначена природой для жаркого климата. По лощинам кусты гребенщика и вербейника.

Верблюжья трава, Kali.

Astragalus contortuplicatus, свиловатый мыший горох.

Вербейник, Salicornia herbacia.

Spinacia vera.

Dulcamara.

Степная малина, Ephedra monostachia.

Cheiranthus montanus.

Hesperis tatarica. Листья кущем у корня дубовидные, стебелек длинный, почти нагой, с колоском наверху желтых цветов, семена в стрючьях. Ночная фиалка.

Salicornia strobilacea.

Salsola arbuscula.

Statice suffruticosa.

Арбузные сады разведены татарами и калмыками, служащими в козаках.

Белая сова у калмыков святая и вещая птица, в красном же гусе, думают, живет злой дух, и если его встретят, отворачиваются. Красную утку тоже называют святою и попом всех птиц. Журавля, как самую чистую птицу, не убивают никогда.

Лягушка хохотунья, огромной величины, водится во множестве при Каспийском море, Волге и Яике. На сушь никогда не выходит. В вечернее время издали голос ее походит на вечерний хохот.

В тиноватом дне Яика множество раков величины необыкновенной. Быв сварены — не красны, но серожелты. Птиц повсюду несказанное множество по причине тростников, удобных для гнезд. На реке Яике и на морских берегах следующие птицы: бабы, морские всякие вороны, бакланы, колпицы, темнокрасные и белые коршуны, кваквы, цапли, кривоносые большие черные кулики, кулики песочные, кулики высоконогие, хохотуны, морские ласточки чегравые и всяких родов. Из хищных карагуши, желтые и черные луни и копчики. Водятся также во множестве камышевые дрозды, снегири, совы и всякие ночные птицы, ночные ласточки, летучие мыши. Несказанное множество всяких ночных насекомых в болотах, рождающих их <и> привлекаю<щих> отовсюду. В камышах водятся дикие кабаны. Козаки выходят на них зимой с саблями, ружьями и копьями. Охота не без опасности. Не мало ловят и выдр. Зимою приходят из моря тюлени, бьют их на льдах много. Каспийские тюлени осенью бывают так толсты, что походят на мешки, наполненные салом. Наступал сентябрь.

Salicornia herbacea, по причине соленой земли, была красноватого цвета.

Marsilea natans.

Pulularia.

Ruppia.

Najas.

Atriplex pedunculata.

Polycnemum oppositifolium.

Кустарный качим, Salsola frutescens, стволики его столь ломки, что превеликий куст можно легко сломить ногой и бросить на воздух.

Sonchus maritimus, с синим цветом.

Aster tripolium.

Всякая трава наполнена водяными блохами.

Cuscuta, павилица.

Aster acris, с белыми и синими цветами.

Ночью по дороге в колесных следах попадались ежи. Большие и малые тетерева сидели на степи стадами, собираясь лететь в теплые страны. Становилось холодно. Трав, кроме полыни и ковыли, не было, местами даже один серый мох.

Ежовник, кислая трава, Anabasis cretacea, видом походит на ежа, свернувшегося в комок, вкусом кисло-солена, содержит в себе известковую землю.

Копишник, Hedisarum cornutum.

Чебер, Thymus.

Травы начинали вянуть, коленца их, отпавши, лежали на земле, как пшеничные зерна. Осенние непогоды наступали. Жаворонки, голуби и другие перелетные птицы стремились к полуденным странам, предвещая рано грозившую наступить зиму. Из малых птиц еще попадались песчанки и плиги, смело бегающие по дорогам, столь же вкусные, как и зуйки. В конце сентября начинал перепадать снег.

Зимнее пребывание в Уфе. Город выстроен на правом берегу реки Белой, на отлогом косогоре. Разбросан, разделен оврагами, буерак<ам>и и глубокими рытвинами с ручьями, бегущими из гор. Из них главный — Сутолока пересекает впоперек город и впадает в реку Белую. Всё это вместе с церквами (их шесть, собор ниже ручья Сутолоки) и главнейшими зданиями, стоящими на высшем в городе угорке, дают городу вид приятнейший и прекраснейший, чем он есть. Пребыванье в городе пустынно. Нравы жителей испорчены. Жители тем и кормятся, что, накупая в Казани простые товары, перепродывают их потом дорогою ценою башкирцам, приезжающим по тяжебным делам. Река Белая соединяется ниже Уфы с немалой рекой Диомой, тоже судоходной, и потом со многими другими уральскими реками, и таковым совокупленьем вод может доставить городу большие выгоды. При первом вскрытии вод пристают к Уфе суда, которые, быв выстроены для свозу по рекам Белой, Уфе, Симе, Юрьюзене и Ае (груз — железо с заводов), отваливают во время высокой воды. От Уфы направляют бег в Каму. Около города и на противолежащем берегу реки Белой (низком) мелкий черный лес. Его выжигают для пашней. Берег далее нависает крутоярами над поемными местами. Есть утес с крутыми уступами. Он неудобовосходим. Вершина его плоска. С нее прекрасный вид. На ней было укрепленье, что доказывает искусственная восходимость с одной стороны. На ней кроме сибирского гороху, Robinia frutex, не растет теперь никакого дерева.

Снег выпал в сентябре. В октябре уже последовала настоящая зима. Ужасные ветры и непогода с ноября и во весь декабрь. Генварь был умерен, в феврале тихо. Март окончился. Март кончил зиму морозами и снегами, бывшими причиною великой водополи. Весна началась поздно, месяцем позже прошлогодия. Ловили зайцев на островах, образовавшихся наводнением. Езда на лодках. Прилет птиц большими стадами начался с исхода марта и до начала мая. Гуси, казарки, бакланы и пигмеус, Pygmeus. Чайки же еще с февраля начали показываться на льду кучами. Лебеди, бабы налетали тоже стадами.

Яблони в садах возле Уфы распустились 26 апреля, зацвели в первую неделю мая. Ранее их распустилась дикая черемуха и рябина. Гораздо позже и медленно распустились клен, орешник, калина, глок, илем, липа и дуб, составляющие смешанный лес около Уфы, из коих дуб и орешник не переходит Уральских гор.

Прежде всех, в конце апреля процветающих трав явились:

Птичий лук, Ornitogalum minutum.

Пастушьи сумки, Draba verna.

Сухая и узколистая порода горного алиса.

Ветреница, Anemone nemorosa.

Земляной ладан, медуница, Erdrauch.

Буквица белая, Schlsselblumen.

Белокопытник.

Мужская лапа по крутым известковым берегам.

Сибирская какалия.

Первого мая гром. 3-го вода стала сбывать. 8 и 9 при холод<ном> NW выпал снег. До 16 перепадал град и снег.

Переезд через Уральские <горы>.

В шести верстах от города пошел лес всё чаще и чаще.

В нем начинали цвести вороний глаз, Asarum, и фиалки, Viola mirabilis.

Petasites, Tussilaga frigida с желтыми цветами.

Trolius europaeus. Отменность его с большими оранжевыми благовонными цветами.

Вишенный кустарник во множестве.

В лесах пчельники в изобилии, ими занимаются татары и башкирцы. Чуваши, татары и черемисы вместе все известны под именем тептерей.

Звери: куницы, норки, белки, соболи редки, волков и лисиц по причине гущины лесов совсем нет.

Звездочные цветы (Compositiflorae) и медовые, ringentes, вот и всё, из чего здесь вместе с липой берут пчелы.

Прикрыт, или царь-, или волчья, а по-башкирски медвежья трава, во множестве в лесах среди Уральск<их> гор. Acon lycoctonum.

Сибирская скерда, Crepis sibirica. Молочноватый стебель башкирцы охотно едят весной.

Благовонная марёна, Asperula odorata.

Лесной шалфей, Stachys silvatica.

Orobus vernus.

Чесночная трава, Alliaria.

Золо<то>тысячник, Chrysosplenium.

Большой козелец, болдырьян, его корень башкирцы употр<ебляют> в лихорадке и назыв<ают> туттонак.

Кокорыш, Fumaria. Его корень едят башкирцы от жажды.

Едва после ночного холода пригрело солнце, как появилось вдруг множество насекомых. На болотных тинах уже ворошились водяные мошки. Они летали мало и бегали, как пауки. Множество выродков и лесных коровок присутствовало тут для пожиранья сих маленьких тварей.

Желтоцветущий белокопытник.

Желтый горошек, Orobus luteus, его цветы, пока молоды, белы, потом желты, а потом оранжевы.

Лесные тюльпаны.

Кислец. Башкирская капуста. Молодой стебель едят башкирцы жадно еще до цвета, по причине приятной кислоты.

Бледнофиолетовый отродок лесных тюльпанов.

Гряды камней стоят по горам в отвес прямо с востока и запада, имея вид развалин башней и крепостей. Известковый камень желтоват и пепеловиден, тверд. Пещера.

Зубчатый каменолом.

Веснянка (Primula cortusoides) украшала красными цветами верхи мшистых камней.

Цветущий кислец, Oxalis.

Горный княжик, Atragene alpina.

Сивая режуха, Draba incana.

Каменистая пеплица, Cineraria alpestris.

Centaurea sibirica.

Афаманта.

Сибирский золототысячник, Thalictrum sibiricum.

Мшистые растения по Уральским горам:

Каменный стоножец, Asplenium trichomanes.

Каменная рута, Ruta muraria.

Ключевой папоротник, Polypodium fontanum.

Ретик, Rhaeticum.

Журавлино перо, Dryopteris.

——

Следованье по направл<ению> реки Юрьюзеня горою Джиггертау. Она покрыта березами и соснами. Во множестве дикий хмель, которым башкирцы произ<водят> продажу. Взъехав на верх холма, открылись глазам на юге высокие горы Уральского хребта. Высочайшая из них Джигальги. Видно еще весьма отдаленное верховье злой горы, по-башкирски Ямантау. В лесах множество черных дятлов.

Кустоватый трилиственник.

Распушистая ветреница, Anemone patens, в лесах цвела лиловым, белым и желтым цветом, на открытых же местах бледнофиолетовым цветом.

Дорога через вырубленные в лесу просеки. Катав-Ивановский чугунный завод. На лев<ом> берегу Катавы. Плотина, лесопильная мельница. Камень в горах известковый крепкий и крупный серый сланец. На горах, мшистых камнях цвели:

Венедиктова трава, Saxifraga geum.

Двуцветный приворот, Stellaria biflora.

Райская режуха, Cardamine triphylla.

Пятилистник, Lupinaster.

Камень сланец становился мягче, серозеленоватого цвета.

Aster alpinus.

Centaurea sibirica.

Onosma simplex, белые колокольчики.

Ирга, деревцо, Mespilus cotoneaster.

Опять сланец стоячими слоями. Каменья густо обростали пластовым многолиственным мхом, Lichen pustulatus. Цвели:

Arenaria saxatilis.

Gypsophila muralis, степное перекати-поле.

Androsace septentrionalis, северный щиток.

Сивая режуха, Draba cana.

Обыкновенная вшивая трава, Pedicularis tuberosa.

Lathyrus pisiformis.

Дорога в горах. Река Сим ударяет с ужасным шумом в утес, ввергается в бездну и с полверсты течет под землей. Пещеры.

Alissum montanum, икотная трава.

Маленький горошек с желтыми цветами.

Башкирская капуста, Poligonum.

Тонкостебловатый мох, Lichen gracilis, покрывающий здесь камни, растет выше фута. С ним вместе растет тоже большой кустоватый мох, Lichen pixidatus.

Aster alpinus, горный звездец.

Каменожелтый ястребинец.

Богородская трава, Serpilium.

При Юрьюзене между гор тучные поля. Чернозем. Живут мещеряки, исправляющие временами козацкую службу. Сеют пеньку, полбу и рожь, которые родят сам-десять и даже сам-пятнадцать. Перелески зажигают. Лисиц, куниц много. Тетервей также.

Благовонная ночная фиалка, Hesperis sibirica.

Есть огонь питающая гора. Из открытых расселин подымается беспрестанно тонкий, противу солнца дрожащий, жаркий пар, к которому нельзя прикоснуться рукой. В темные ночи он кажется пламенем или огненным паром на несколько аршин вышиною. На другой стороне Юрьюзеня виден развал каменной горы, сквозь который из подземного истока бежит ручей Кургузак. Протекши сажен 60, низвергается он крутой стремниной в Юрьюзень. Но и на сем кратком расстоянии есть четыре мельницы, принадлежащие башкирцам. О мельницах и об окол<ице> много чудесных рассказов и вымыслов.

Anemone narcissiflora.

Заводы всё железные. Камень в горах твердый, белокрасноватый песчаник. Дорога через кряж, горный пояс, назыв<ается> башкирцами собственно Уралтау. Высокие горы, покрытые лесом, так мокры, несмотря на свое каменное состоянье, что при дожде образовываются вдруг топи на самом верху горы. Причина — ход облачных туманов и воздымающихся паров, которые к возвышенным лесистым горам имеют теченье. Оттоле и рожденье множества озер при подошвах. Горы состоят из серого, красноватого и белого фельдшпата, или же из кварцоватого дикого камня.

30 мая переезжал главный хребет Уральских гор. Вправо имелась высокая гора Юруктау. Дорога болотистыми голыми погорками, перемежающимися сосновым и березовым лесами. Потом дурной каменистый путь между высоких гор, дремучими лесами. Нечувствительный восход на вершину Уралтая. Кречеты и ловчие соколы. При спусканьи с горы цвела повсюду Draba alpinus, альпийская режа.

По всей южной стороне Исетской провинции простираются тучные и плодоносные степи, необыкновенно богаты здоровыми, сытными кормовыми травами. Тут-то самые лучшие башкирские лошади. У редкого владельца табун меньше 500 лошадей, а есть и такие, у которх от 2 до 4 тысяч. Лошади были бы еще сильнее, если бы не отнимали у жеребят молока для кумыса. Держат башкирцы и верблюдов, но в малом числе. Береза больше подвержена громов<ым> ударам, чем сосна.

Терновый скрыпун, земляная матка, Cotiledon spinosum, растет по солнеч<ным> местам гор.

Мещанский расходник, Sedum hybridum, растет на таких же местах.

Горы из порфирного камня. Ломка знаменитой мягкой яшмы, рудокрасноватой и бледнозеленой. Толстые слои ее стоят прямо, над ней красная глина. Гром, дожди, разлитье ручьев. Пошла дорога по уральской гриве березовыми, смоловым, липовым лесами. От бывших ливней почти всё плавало в грязи и в воде. Подошва горы Юртиштау:

Желтый горошек, Orobus luteus.

Кокушкины <сапожки>, Cypripedium, трех сортов: большие багряноцветные, желтые душистые и двуцветные.

Боярская снить, Bupleurum longifolium.

Круглоголовая вшивица, Pedicularis bulbosa.

Чем больше подымались в гору, тем гуще окружал нас туман, казавшийся издали густыми дождевыми облаками, по всем окрестным горам воздымающимися, и который нас сильнее дождя обмочил. Вершина Иртыш-тау, покрытая вверху железистою красною глиною, состоит из бурого, весьма крепкого, сланца.

Открытая степь с каменистыми пригорками. Рассеянные березы. Здесь исчезнули горные и лесные травы:

Стародубка, Adonis appenina, употреб<ляемая> в народе для уничтожения в брюхе человеч<еского> плода.

Anemone narcissiflora.

Стрелолистная гнилопашка, прикрыть, Cacalia hastata.

Orobus luteus, горошек желтый.

Lathyrus pisiformis, сплюснутый полевой горох.

Bupleurum longifolium, боярская снить.

Желтый перстовник. Digitalis lutea.

Вместо того начались:

Onosma simplex. Бараний пуповник.

Лесной шалфей, Salvia nemorosa.

Iris sibirica. Пушнолиственный. Его плоды варят в Сибири для залечиванья ран. Погрешившие девицы перед свадебн<ой> ночью употребл<яют> его для скрытья своего стыда.

Scorzonera purpurea.

Разные колокольчатые цветы.

Журавленики.

Различные чернобыльники.

Фарфоровая земля, известная под именем исетской глины, очень бела. Глинопромывальная фабрика. Далее земля — чернозем, под ним камень стоячими слоями. Повсюду холмики из черного черепичника. Плодоносные полева. Хлеб, которого прошлый год не собрали по причине засухи, теперь поднялся и был повсюду лучше засеянного.

Valeriana phu, полезный болдырьян, иначе земляной ладан, по причине душистого корня, который здесь дают детям от разн<ых> припадков.

Водяной шерстокожник, Subularia aquatica, цвел по болотным местам во множестве.

Множество дрохв паслось по полям и нивам. Красные утки, по здешнему варнавы, гнездились в норах.

Челябинск. Главная крепость Исетской провинции. Начало июня. Степь со множеством тучных трав и множеством желтых комаров, беспокоивших и людей и лошадей, воздух ими кишит у ручьев и озер, особенно в жаркий день, при громовых тучах на небе. В тростниках между множеством разных уток есть черные, как уголь, большие турпаны и савки, маленькие серые утки с голубыми носиками, искусные в ныряньи, прячут зад весь в воду.

Болотный песочник, Cineraria palustris

Песковатое урочище, прерываемое рощицами, везде цвели:

Синий зверобой, Dracocephalum Ruyschiana.

Запья трава, Phlomis tuberosa.

Salvia nemorosa.

Пуповник, Onosma simplex.

Порезна, Centaurea sibirica.

Achillea odorata.

Каменный лог. Берег каменистый на несколько верст. Камень в нем — роговой черепичник. В нем подальше, локтя в два толщиной, стоячая жила, содержащая некрепкий камень бурого цвета, испещренный колчеданными блестками. Иногда являются в роговой сланцовой породе маленькие кварцовые прожилки, показывающие в себе бурую золотистую обметку или охру. Растенья по камням. Прекрасный род журавлиного гороху, Hedisarum saxatile. Стебелек без листьев. Цветы колоском.

Silene miscipula, клейкая мухоморка, у соснов<ых> лесов. Слюда с проростью красных гранатов. Посреди белых камней лежали кучами кварцовые каменья, прозрачные как самый лучший хрусталь. Еврашки и суслики, в полях тучный чернозем.

Bunias с корнем, подобн<ым> редьке. Едят и корень и стебли. Места гористей, каменистей, лесистей и влажней. Березняк, сосняк, ельник, лиственничник, ясень. Цвели:

Bartsia, сибирский цветополог.

Нагорный трилистник, Trifolium alpestre.

Пятилистник, Lupinaster, оба с бел<ыми> и крас<ными> цветами.

Кокушкины слезы пестрые, Orchis fuscata.

Orchis bifolia.

Orchis latifolia.

Белый колосник, Satirum albidum.

Марьины башмачки большие красные.

Марьины башмачки маленькие белопестрые.

Ligusticum peloponesiacum.

Heracleum двух родов.

Шум от молотов в заводах. Чугуноплавные домны, молотовые. Каменистые возвышения из твердого известняку, из опоки впрямь стоящими слоями, покрыты лесами. Растут:

Veronica incana, без серого шерстистого моху.

Багульник, Ledum, по турфу.

Andromeda caliculata, злосчастная трава чашечная.

Andromeda polyfolia, востролистная.

Пурпуровый царский скипетр, Verbascum phoeniceum, с белокрасноватыми цветами, подобными степному зверобою, Blattaria.

Молочная трава морская, Glaux maritima.

Крепости, запустевшие укрепленья, неизвестно кем созданные. Рудники. Железняк в пестрой глине, непорядочными ярусами и великими гнездами. Сей смуглый крепкий железняк, состоящий из трестков и черепов, иногда же перегорелым кажущийся, проседает мягкими вохроватыми, но хорошими рудами. Медеплавильня с двумя горнами.

Lilium martagon, турецкая сарана. Ее луковицы башкирцы либо едят сырые, либо сушат на зиму. Она украшала цветами плодоносные поля, покрытые березняком, а также и пахотные.

Дорога новой прорубью (просеки в лесах). Беловатый и темножелтый песчаный камень. Асбестовая гора и ломка асбесту. Бугры из черно-зеленоватых глиммеров, проселистых гранатоподобными зернышками, которые сидят между серым диким камнем, расщепленным на толстые черепки и испещренным небольшими асбестовыми крошками и нитями. Перистый асбест лежит глыбами от 3 до 4 пуд величиною. Цветом бел иссера, тяжел.

Близ Гумешевского рудника, среди богатых рудою глин, проседает от юга к северу каменный пояс из прекрасного белого, как снег, полупрозрачного мрамора, способного к полированию. Кровавик, здесь составляющий большую часть железной руды, видом или зеркальный, или ветками, или желваками, или щетками, в промежках наполнен глиммером, цветом похожим на олово, чаще же проседаются промежки расселины медной зеленью. (О меди, медных рудниках: в особом месте.)

Bupleurum longifolium.

Melampirum cristatum, отродок Ивана да Марьи с красными цветостебельками.

Carduus heterophillus, чертополох или татарин особого рода. Им красят в желтую краску, затем, чтобы потом в краску мареной, оттого ярче цвет.

Onosma echioides, баранин язык шероховато-лиственный.

Мраморная ломальня. Мрамор лежит на ровном месте огромными валунами. Деревня Горный щит. За <каменоломней>. 15 верст до <нее>. Горнощитский мрамор лучший из сибирских, хоть и серый цветом. Он лежит большими толстыми кабанами без всякого соответствия одного к другому. Золотые промывальни, каменная вододействуемая точильня, водовымывальня. По лесу (из берез и сосен) цвели:

Татарник разнолистный, Carduus heterophillus.

Масленый дикий шафран, Cnicus oleraceus.

Заячья кровля, Ruyschiana.

Бледный цветополог, Bartsia.

Купальница, Leucanthemum.

Турецкая сарана.

Аптекарская ромашка.

Горный любимец, Ligusticum pelopenesicum.

Orchis latifolia.

30 июня. Нейвянский завод. Деревня выстроена на двенадцать верст по обеим сторонам пруда. Дворец Демидова. Церковь, колокольня 27 сажен вышины с колокольною музыкой. Лавки. Домов до 2000, жителей одного мужского пола более 4000, большею частью раскольники. Для храненья чистоты улиц каналы.

Одна из доменных имеет две раздувальные снасти о четырех мехах и в сутки до 700 пуд чугуну выплавливает. Кузницы, действуемые водою, молотовые о двух-трех молотах и о двух и более двойных горнах. Плющильня. Плющильный молот с горном. При плотине лесопильная мельница. Спуски почти не закрываются, вода с ужасным шумом и стремленьем льется. Пруды исполинские по 12 верст в длину и больше 8 в ширину. Все железные выделки совершаются тут же: котлы, горшки, сковороды, колокола, статуи, работы слесарные и целиком экипажи, отправляемые в Сибирь.

Калина.

Caprea, широколиственная лоза.

Горный копытник, Hedisarum alpinum, лучшая из кормовых трав.

Сибирские кедры дают орехи. Красивого вида, долголетние, но растут необыкновенно тупо, дерево, будучи мягко, скорее гниет, чем сосна. Асбестовая гора вздымается в лесу наподобие длинного, со всех сторон круто увалистого, узкого каменного хребта. Гора состоит из твердого рогового черепичника, которого слои ломают четвероугольными плитами. Между слоями сей твердый род камня пророс изобильно горной кожей. Возле сей-то кожи отыскивают обыкновенно полосу шелкового асбеста, который в ломке желтозеленоват и блещет струясь нитьми.

Троицветки, Polemonium, по сказанью здешних людей, служат от падучей болезни.

Запья трава, Phlomis tuberosa, от опухоли в кишках.

Прикрыт, царь трава, Aconitum lycoctonum, от шуму в голове.

Коровий язык, Succisa, растущий вышиной в человека, от спячки и обмороков.

Cineraria sibirica, желтый зверобой.

Crepis sibirica, скерда.

Pirola rotundifolia, грушевка.

Asperula cynanchica, есмянник.

Astragalus galegiformis.

Trientalis.

Лесной бальзамин, impatiens.

Ивняк, кедровник, пихтовник, сосняк, ельник, топольник и прочий кустарник. Гора Благодать усеяна вся соснами, доставляет богатую железную руду на три завода, водятся соболи, росомахи, волки, медведи и красивый зверок бурундук, с приятной шерстью, о ловле которого никто не заботится, белые кроты как снег и необыкновенно велики, черные змеи с белыми брюхами.

Sonchus alpinus.

Moeringia и Linnaea, на мокрейших болотах обе.

Богульцы перенимают всё у русских. Заботятся о чистоте зубов.

Lichen fulvus, жаркий каменный мох, растет на камнях в изобилии, употребляют в краску.

Деревушка. Крестьяне заняты были покосами. Бабы и девки имели за собой возле задницы по дымящейся жаровне от комаров и мошек — горшок, наполненный гнилым деревом. Курево березовой наросли лучше всего прочего и не так вредно глазам. Без курева никуда не ходят, даже скоту кладут по загородам курево. Складка сена тоже примечательна. Так как оно, по причине дождей, никогда не может высохнуть, то не собирают его в копны, но в стожерди.

Известковый камень слоями лежит прямо от востока к западу. Река Тура с ужасным шумом бежит по сим каменистым местам, называемым переборами. По-над Лялою, как и над северными реками, растут:

Великолиствен<ный> тавальник, Spiraea, отродье Spiraeae chamaedrifolie.

Кустарники из вишняку, терну, малины, смородины, крыжовнику и горного осняжнику.

По болотисто-лесистым еловым местам:

Моховы ягоды, клюква, Oxicoccus.

Linnaea.

Stellaria ceratoides.

Меригия.

Дикий перец.

Разные тальники, бузина, белый курослепник, можжевельник и жимолостник.

Отселе все медные рудники. Руды следующих видов:

1) Превосходные самородные медные жилы, отчасти в красном стеклоруде, отчасти в кварце различными видами изобразившиеся.

2) Богатая красномедистая, извне зеленым илорудом, как бы шелухою, обернутая.

3) Сильная медозелень, отчасти твердыми глыбами и желваками, а отчасти струистая и ветвистая, или на охре и других рудах накипевшая.

4) Бледная и высокого зеленого цвета руда, ломкостью и хрупкостью подобная изгарине, по нежному виду может назваться медостеклом.

5) Черная смоляная руда такого ж стеклянного вида, но крепче и тяжеле.

6) Смешанные голубые и лазоревые руды.

7) Смуглый, темный и светлокрасноватый медный сошняк, также желтая охра либо с медноцветом, либо без оного.

Дождь, всё обмывши, заставил блистать обрывы и уло<мы> всеми цветами.

Березняк на место выгоревшего смоляного леса. Сосны.

Cineraria sibirica, сибир<ский> песочник.

Sonchus sibirica, сибир<ский> чистотел.

Пионы с разрезн<ыми> листами.

Горный талень, Phaca alpina.

Марьин корень, лекарственная.

12 июля. С высоких мест показались снежные верховья северного уральского пояса. Лиственничное дерево полезно на мосты, ибо в воде не гниет.

Горный ампрык, Arbutus alpina, вкусные сладкие ягоды.

Княженица, Rubus arcticus.

Морошка, Chamaemorus.

Каменица, Saxatili.

Жимолость голубая, Lonicera coerulea.

Дикие розы.

Волонистый чижовник, Cytisus pilosus.

Калина и ясень.

Магнитная гора. Серый дикий горник в виде торчащих камней.

Бердышная милоснь, Cacalia hassata.

Вшивая трава выворотная, Pedicularis resupinata.

Pedicularis tuberosa. Она же шишковатая.

Августа 1. Сибирская белая буквица, Teucrium sibiricum.

Время всё попрежнему дождливое, как и всё лето. Речка Таволга, названная от кустарника, изобильно по ней растущего.

Anthemis tinctoria, во множестве по нивам и сенокосам.

В песчанике расселины и при оных кварцевые прорости с проседающими хрусталя<ми>. Трепел иногда в воде слоями, иссверлен наподобие каменной опоки, цветом дымчат и желт с палевыми прожилками, как бы окаменелое сосновое дерево. Пшеница в местах над рек<ами> Пышмою и Исетью родит сам-15 и даже 20.

Венечная серпуха, Serratula coronaria.

Chicus spinosissimus.

Artemisia dracunculus.

‘ tanacetifolia.

Простой подорожник с красн<ыми> цве<тами>.

Melampyrum cristatum, Иван да Марья.

Копытник горный, Hedisarum alpinum.

Козелец, Onobrychis.

Змеевик, Gentiana cruciata.

Pneumonantae.

Amarella.

Колокольчики различн<ых> родов.

Желтокорень, Statice tatarica.

Морская лебеда, Chenopodium maritimum.

Eringium pianum, синеголовник.

Татарник перестрельный, Echinops ritro.

Татарник зубчатый, odontites.

Лизун, Allium natans.

Tripolium, отменный цвет.

Statice speciosa.

Achillea nobilis.

Ulva, водяной круглый, зеленый галерт, называемый иначе сливяным мохом, Ulva pruniformis.

Atriplex portulacoides.

Sonchus maritimus.

Centaurea moscata, чертополох с запах<ом> бобр<овой> струи.

Черноголова, Silaus.

Дикий укроп, Peucedanum.

Ritro.

Благовонные полыни различн<ых> родов.

Переправившись через реку Уй, подавались мы всё далее в степь. Картинно рассеянные березовые рощицы. Благовоние растоптанных полыней и подорожников, изобильно землю устилающих, наполняло воздух.

Scabiosa stellata.

Кавыл, Stipa capilata.

Veronica incana, серая буквица.

Серпочник, Falcaria.

Перечник широколист<ный>, Lepidium latifolium.

Aconitum pyrenaicum, горный прикрыт.

Scabiosa silvatica, лесная грудная трава.

Sanguisorba, Савина стрела.

Тысячелистник с алыми цветочками.

Bupleurum ranunculoides.

1 сентября. Прилет птиц с севера на здешние степи, где есть и корм, и озера, и даже трава подсн<ежная> кошечий хвост. Весной они тоже дожидаются здесь, поку<да> не вскроются северные реки. Северный гусь, ледовитая утка (Anas hiemalis), большие пестрые гагары, белые снежные гуси отлетают. Остаются же на здешних озерах большие дикие гуси, хохотуны, утки, пестрые и белые журавли, различные цапли, кулики.

Растения, испещрявшие яицкую степь весною, собранные студентом Соколовым.

Белоцветный попутник, Plantago albicans.

Каспийск<ая> белая лилея, Crinum caspicum.

Ornitogalum bulbiferum, луково птичье гнездо.

Bulbocodium vernum, вешний нарцис.

Tulipa Gesneriana.

Приморская сосенка, Asparagus maritimus.

Hyosciamus pusillus, крошечный сонник.

Onosma orientalis, румяница восточная.

Cachrys, новый размарин.

Сибирская мокрица, Cucubalus sibiricus.

Большая режа, Androsace maxima.

Лютик серпоносный, Ranunculus falcatus.

Гвоздика пушистая, Dianthus carthusianorum, очень мала и неплодна.

Orobanche cernua major, горохояд большой и согнувшийся.

Lamium multifidum, глухая крапива с разр<езным> листом.

Cheiranthus sinuatus, левкой выемчатый.

Cheiranthus littoreus, ‘ набережный.

Cheiranthus chius, хийский рукоцвет.

Lepidium perfoliatum, дикий кресс.

Lepidium bonariense.

Biscutella didyma, двучашечные близнецы.

Astragalus vesicarius, стручковая трава пузыристая.

Astragalus carpinus, ‘ ‘ козья.

Astragalus depressus, ‘ ‘ наклоненная.

Змеевник малородный, Scorzonera pusilla.

Устели поле, Ceratocarpus.

Степная малина, Ephedra monostachya.

Serratula caspia, каспийск<ая> серпуха.

Salsola oppositiflora, солянка с противустоящ<ими> цветами.

Salsola lanata, солянка шершавая.

Растенья, встреченные летом тем студентом.

Сухая высокая донная трава, подобная италианской, растет изобильно по пескам.

Anthirrhinum junceum, ситниковый жабрей.

Tragopogon villosum, шершавая козлова борода.

Coryspermum squarrosum.

Coryspermum hypsophillum.

Иртышский укроп.

Торлок, название калмыцкое, Pterococcus aphyllus. Из шишковатого сего кустарника пня калмыки вырезывают маленькие курительные трубки. Если разрезать корень, то из него истекает светлая камедь.

Чакан, его корнем питаются дикие кабаны.

Камыши, дикий укроп. Многочисленные бабы, хохотуны, морские вороны, цапли, вьющие безопасны<е> в них гнезда. Дикие свиньи. Малиновое озеро, красного цвета от солей. Соли и соляные озера вокруг Челябинска. Октябрь. Довольно сносная осень. Морозы. Наступила зима, впрочем, не жестокая. Снегу было много, особенно наиболее выпало его от половины генваря до половины марта. Поездка в Тобольск в декабре с возвратом к [новому году] в Челябинск, где было зимовье. Год 1770 кончился.

Замечанье о гречихе в Исетской провинции.

Около р. Исети, по мере как приближаешься к Тюмени, сеют мужики множество гречихи и обыкновенной и сибирской, ко<е>й семена получают из Красноярска чрез Тобольск. Земля здесь чернозем. Сеют после 9 мая, и то изредка. Однако ж за всем тем нива угобжается сим семенем лет на пять или на восемь и приносит чрез сие время по крайней мере пятнадцатое или десятое зерно, не требуя сеянья вновь семян, и сие бывает по причине, что во время снятия пашни выпадает зерен довольно. Оно под снегом лежит невредимо, а весною, вспахав ниву один раз, родит она новую жатву и продолжается, пока земля откажется от плодовитости. Молотят ее тут же на поле. Солому, не отвозя в жилища, жгут на месте. Сообразя и то, что гречу косят, а не жнут, нет ничего выгоднее ее для сибирского народа ленивого: по причине такой беструдности она очень дешева.

1771.

Челябинск. Исетская провинция плодороднейшая из всей Оренбур<гской> губернии. Трав множество, удобна для разведенья садов. Огородные растенья велики необыкновенно, особливо белая репа. Конные заводы, овцы и рогатое скотоводство выгодны в сильной степени. Верблюды, удобно здесь разводимые и питаемые, могли бы составить еще более важный предм<ет> торговли с азиатскими народами. Рыбных озер много. Притонов для дичи также. Климат очень здоров. Крестьяне живут по 100 лет. Лихорадки и цынга только там, где гнилые озера и болота.

В исходе марта вскрылись реки. Около 7 апреля они стали уже вступать в прежние пределы. 10-го зацвела сибирская ветреница, Anemone patens, Draba verna, и птички, водящиеся только в одной Сибири, род жаворонков.

Сибирская ветреница повсюду кустами. Цветет не синим цветом, но бледножелтым, беловатым и красноватым. Распускаются при восходе солнца, наклонившись к востоку, и оборачиваются таким образом по теченью солнца. Дошед до заката, становятся впрямь, свертываются и остаются во всю осень опять до восхода. В холодную, пасмурную и дождливую погоду они совсем не развертываются.

Adonis apennina, стала цвести. Adonis verna, отцвела.

Salicornia herbacea. Potamogeton marinum.

Поле желтело от сибирск<ой> ветреницы.

Chenopodium maritimum.

Соль, наподобие рыхлого снега или сахарной пыли, нередко дюйма на два толщиною, устилает землю и, расходясь по стеблям соленых растений, облепливает их более чем на палец толщиною. На котором месте соль высохнет, там она лежит, как самая чистейшая мука, и уносится ветрами. Нигде не находится кристалами, но в сем простом белом, наподобие каши, виде выходит она на поверхность земли и, если не успеет высохнуть, растаивает.

В реке Тоболе рыбы достигают большого роста. Плотва бывает в Ґ и Ў аршина. Язи также. Чебаки, пискари и ерши и вкусны и велики. Водяной дичи бездна в окрестностях топких и на самой реке. Большие белые журавли.

Линии крепостей от киргизских набегов. Всё соленые места и озера.

Pedicularis incarnata.

Cytisus pilosus, мшистый ракитник.

Spiraea crenata, белоцвет<ный> таволжник.

Allium anquilatum, дикий чеснок.

‘ nutans.

‘ obliquum.

Pulmonaria.

Высокое поле. Курганы. Малорослые березники. Вдали низменность, искривленное озеро. Кочки повсюду поросшие, от множества муравьев. Они малы, цветом светложелты, гнездятся даже в деревян<ных> строениях и даже в кр<е>ст<ьянских> избах. Безвредны и переводят клопов. Красивые синички с оранжевой грудью, черной спиной, головой и хвостом.

Androsace septentrionalis.

Glechoma hederacea.

Iris pumila.

Множество курганов и могил. Где кучами могилы, там обыкновенно бывает высокая, растеньями изобильная, сухая степь, отколе курганы видимы далеко. Вблизи их приятные березовые рощицы и вид на юг или восток к приятной обширной низменности, на которой находится озеро или большие извилины текущей воды.

Багряная вшивая трава, Pedicularis incarnata.

Holcus adoratus, белая ветреница.

Cineraria alpina.

Май. Белые журавли лебединой белизны. Далеко видят, по причине высокости своей (5 футов). Осторожны, осмотрительны. Как бы далеко ни завидели человека, подымают лебединый крик и улетают. Но гнезда свои защищают отважно и отчаянно, кидаются с яростью на собак и детей. Кожа, нос и ноги красные. Иначе назыв<аются> белые стерхи.

Летяги. Лесной зверок, вьет гнезда в дуплах дерев, перескакивает по 20 сажен. Во время прыжка расширяет кожу ногами, растопыренными врозь, и так носится по воздуху с помощью широкого хвоста, делая произвольные направления. Лететь горизонтально не может, но сверху вниз. Когда лазит по березам, трудно ее, по причине цвета кожи, отличить от коры на дереве.

Зной был силен. Теплый ветер, дуя с юга, подымал множество соли, засоряя ею глаза. Около ночи по всему Камышенному острову раздавался ужасный крик разных водяных птиц. Лебеди, утки, цапли, нырки, горлицы и другие, одна за другой, до самой полуночи кричали, и наконец горлица заключила весь крик. Уже во второй раз пред<в>озвещают мороз.

Таволжник, Spiraea crenata.

Бараний язык, Onosma simplex.

Пурпур, солнцева сестра, Scorzonera purpurea.

Цветная горчица, Erysimum cheirantoides.

Thesium linophyllum.

Astragalus onobrichides, козья стручк<овая> трава.

Pedicularis comosa, волосистая вшивица.

Aster alpinus.

Crataegus oxyacantha, боярыня.

Калинник.

По дороге в полном цвету и в великом множестве попадался серебряник развилистый, Potentilla bifida, а из птиц особого рода жаворонок с желтой головкой, не летает так высоко. Песчаная по сю сторону Иртыша степь значительно обогатилась цветами (22 мая).

Кановка малютка, Alissum minimum, отцвела.

Alissum montanum, икотная трава.

Hesperis sibirica, благовон<ная> ночная фиалка.

Myosotis scorpioides.

Lappula.

Запья трава, Phlomis tuberosa.

Полынь понтийская.

‘ бурая морская. Ее любят сайгаки, здесь водящиеся во множестве.

Берега реки Иртыша (дорога по над берегом) высоки, песчаны, местами солоноваты, покрыты цветами дикой вайды. Стрыжи здесь в необыкновенном множестве. Гнезда их находятся в столь невероятном множестве вместе, что если, стоя на берегу, ступишь ногою покрепче, то они вылетают целыми стадами и, так сказать, как комары, на воздухе играют. Форпосты и станицы.

Степная малина, Ephedra monostachia.

Gypsophila paniculata, коленчатое перекати поле.

Cotyledon spinosa, скрыпун. Его листья кисл<ые> едят.

Iris spiria, пискульник.

Льмянка, Thesium.

Brassica campestris.

Campanula sibirica.

Arabis thaliana, турец<кая> кресса.

Далее повсюду одна песчаная степь, составляющая крутые берега Иртыша. Попадаются однако же на другой и на этой стороне реки низменности, обросшие осокорью, осиною, тополью, ясенью и разным кустарником.

Potentilla subacaulis.

Atraphaxis, кустарная греча.

Axyris ceratoides, белолозник татарский кустоватый.

Hedisarum grandiflorum.

Iris salsa, бледножелтый сабельник.

По берегу кустарники: терновник, топольник, березник и кизильник.

Перечник, змеевник особливо душистый.

Солодковый корень с шероховатыми стручьями.

Дикая спаржа во множестве, отличная, толщиной в большой палец, посреди сенокосов.

Отсюда открытая степь, по ней ни одного кустика. Ветром нанесенные песчаные холмы. Изредка показываются:

Колосник.

Двоякая полынь.

Кустарный подорожник, Atraphaxis.

Песчаный стрючковатый горох, Astragalus arenarius.

Onosma echioides, бараний язык шероховатолиственный, где песок потверже.

Сибирский ластовичный корень, Asclepias sibirica, род диких фиалок.

Нагорный левкой, Cheiranthus montanus, почти тоже.

Scorzonera, змеевник с жилистыми листьями. Ее киргизы употреб<ляют> в пищу.

Glaux villosus. Млечник.

Tragopogon villosum, мохнатая козлиная борода.

В лесистой низменности на Иртыше и на островах водятся маленькие птички ремезы, желтогрудые овсянки, красивый красный дурачок, Loxia erythrima. Отсюда опять соленые степи, покрытые Iris salsa.

Соляная полынь.

Frankenia hirsuta.

Statice suffruticosa.

‘ reticulata.

Кустоватые солянки обоих родов.

Портулак.

Соляной гулявник. Sisimbrium salsugineum.

1 июня. Станицы попрежнему на расстоянии 30 верст, и близко Иртыш составляет различные острова. Вся страна сыра. Воздух весь наполнен комарами. Опять соленые озера и солончаки. Соляные растенья в большом изобилии. Высокие места покрыты, степи покрыты тем же поростом, Lichen, как и уральские. Соляные земли покрыты сверху мелким песком. Если их взроешь, ничего не найдешь кроме черной тины. Вишневое соленое озеро. Иртыш излучист, и оттого дорога от него часто отдаляется. Курганы. Высохшие горькосоленые озера и болота.

Camphorosma monspeliaca.

Atriplex portulacoides, ирь портулаколистная расстилается по земле.

Солодковое дерево повсюду с корнями в дюйме поперечника.

Берег Иртыша близ Черноярской станицы черноземен. Овода показались в величайшем множестве, муча и людей и лошадей.

Когда же сие насекомое с закатом солнца скрывается, то наполняется воздух комарами наподобие ниспадающего тумана. Комары и оводы здесь ядовиты. Зловредный гноющий пузырь надувается от ужаления. Причина, полагают, та, что садятся на всякую гниющую падаль. Полоса бугров, под именем 9 бугров, на них в изобильи травы:

Лазоревый горохояр, Orobanche coerulea.

Василькоподобный татарник, Carduus cyanoides.

Serratula centauroides, серпуха чертополошная.

Cucubalus otiles, куколь.

Cheiranthus montanus.

Asclepias sibirica.

Anemone pulsatilla.

Onobrychides physodes, чилчашная трава.

Convolvulus fruticans.

Маленькие дикие розы.

Благовонный перечник.

Грунт песчаный и на буграх. Осока, придорожная малина и вилишняя солянка, сплетаясь корнями, не дают песку рассыпаться. По дороге валяется беспрерывно мертвечина от палых лошадей, воздух вонюч и заразителен. По форпостам выстраивают себе хорошие дома комиссары соленого ведомства, подрядчики, поставщики соли и управляющий форпостом подполковник. Опять соли и горькосоленые озера. Тростники и следующие между многими другими травы:

Заманиха, Nitraria.

Приморский лапушник, Plantago maritima.

Chenopodium maritimum.

Salsola hyssopifolia.

‘ pilosa.

‘ oppositifolia.

Peucedanum silaus, черноголовый дикий укроп.

Santolina anthemoides.

Salicornia strobilea, вербейник кустоватый.

Salicornia follata.

Atriplex halimata.

Корьяковское соленое озеро, белый вид. Озерная соль покрывает всё дно озера черепом в ладонь толщиной и состоит из хрусталиков кухонной соли. Находящийся на дне череп колют ломами и вывозят соль из озера лошадями на телегах. Череп весной от сырого времени распускается и от таянья снегов. Опять издали краснеющие кровавые озера. Берега, обросшие жидовником, Poligonum ocreatum.

Растенья, удерживающие песок.

Axiris ceratoides.

Centaurea sibirica.

Астрагал особого рода, которого коренья ползают бесчисл<енными> переплетенными нитями и составляют бугры во множестве.

Низменная, совершенно соленая, иловатая равнина. На ней соленые травы:

Robinia halodendron, гороховое дерево.

Anabasis aphyllus.

Salsola pilosa.

‘ oppositifolia.

‘ clavifolia.

Lepidium latifolium.

Dodartia.

Peucedanum silaus.

Glycirrhiza hirsuta.

Множество тюльпанов диких, уже отцветших.

Водятся земляные зайцы, ростом меньше чекушки. На Иртыше козаки их называют табарганчиками. Встретили множество малой саранчи, которая по всей степи кучами ползала, полосы в 50 и 60 сажен совершенно дочерна были ею покрыты. Она всю обложила степь, всё сожрала и самый молочай, оставила только старые полынные стебли да жаркоострую ветреницу. Здесь она, сказывают, размножается всякий год в таком количестве.

Atriplex halimus.

‘ portulacoides.

‘ maritima.

Устели поле, Ceratocarpus arenarius.

Salsola oppositifolia, здесь необыкновенно велика и нелюбима саранчою. Где она, там саранчи нет.

Фиалка, Cheiranthus sinuatus, во множестве на холмах, листья с выемками, с поспевшими стручьями, составляют совсем круглый куст, который, сламываясь ветром, мчится по полям.

Phlomis tuberosa, калмыцкие орехи.

Cochlearia draba.

Берега Иртыша становятся гористее. Великое множество каменных скворцов розового цвета летают стадами, гоняются за саранчой или садятся между пасущимися стадами. Водятся по каменным ущельям и пещерам берегов. Естествоиспытатели называют их Turdus roseus, Merula rosea. Ради саранчи водится ужасное множество грачей, гуляющих по степям стадами. При всем том не могут истребить, в половине июня едва один зеленый стебель остается во всем поле. От грачей получил имя Грачевский форпост. Теплая долина к югу, окруженная с севера горами, с благорастворе<нным> воздухом весны.

Salsola soda.

Chondrilla juncea, волчий молочайник сытовниковидный.

Киргизская лютня о двух струнах из лошадиных волос на звонкой доске. Когда поведешь по ним смычком из лошадиных же волос, исходит звук, подобный лебединому крику, так как и инструмент имеет вид лебедя.

Едучи по каменистым горам (день 15 июня был жарок), сухим, умножающим солнечные лучи, ничего другого не видал, кроме кустов диких роз, таволги и кустарных колокольчиков. Долина, на ней:

Spinacia fera, дикий шпинат.

Atriplex laciniata.

Lepidium perfoliatum, перечник.

‘ ceratocarpon.

Вохряной яр. Большая гора, изобилующая разноцветными глинами и преимущественно желтой землей. Краски, не уступающие в нежности английским.

Крепость Семипалатная. Песчаные холмы, в сосновой роще ничего кроме песчаного тростника, иссополистного корисперма, хондриллы, дикого морковника и немногих вышеупомян<утых> песчаных растений. При источниках же ключей растут кусты разного жимолостника, по коим обвивается восточный клематис и во множестве дикий конопель.

Шулбинский бор. Берега Иртыша становятся весьма высоки и каменисты. Нижний каменистый слой (черноват<ый> сланец) покрыт песком, в некоторых местах весьма крупным. Степная малина, поросшая по нем, убирала красиво весь берег своими розовыми ягодами. Нигде ее не было столько. По всему краю Шулбинского бора бьют из берега ключи и текут в Иртыш. При источниках растет между кустарниками множество водяной мяты, дикого конопля, хмеля и восточной клематисы, оплетающейся по деревьям. Тополевые благовонные дерева по низменности и по островам. Оно красиво, его называют рай-дерево. Жимолость растет здесь большими деревьями. Из кустарников: пищальник. Из трав растет дико простой иссоп, здесь называемый синим зверобоем. Хребет — Вавилонские горы с разрытыми могилами из набросанных камней. Около них кустами рос железняк.

Слепощур травистый.

Echinops ritro.

Малые заячьи ушки.

Robinia caragana, гороховое дерево.

‘ frutescens.

Spiraea chamadrifolia, дуболистная таволга.

Прочие кустарники — душистая осокорь, крушина, черная, красная смородина, гороховник, железняк, различные роды диких роз и земляника.

На болотах растет в изобилии роза Pimpinellifolia.

Благовонная белая ясеница у подошв гор.

Rosa alpina.

Valeriana sibirica.

Veronica pinnata.

Лук лесной, бутун, как его называют туземцы.

Вострая мохнатая сопка состоит из лежащих друг на друге гранитных кабанов, но покрыта вся кустарниками козацких можжевельников. Удивительно извилистые стебли сего растения распространяются по утесам и, так сказать, прилипают к камням. Запахом, цветом схоже с кедром ливанским, с той разницей только, что извилисто, сучковато и немного больше руки толщиной. Крепко необыкновенно. Годно к токарной работе. Ему имя: Iuniperus lycia.

Красноватый терновник, весьма сладок, сходствует с так называемым плотняком, Uva crispa.

Silene suffruticosa, кустарный куколь.

Куколь твердостебельный.

Кутызлык, Poligonum.

Дикий чеснок, Allium nutans.

Прямолиственный, ‘ lineare.

Углолистный, ‘ angulosum.

Cotiledon spinosa.

Sedum libridum, молодильный выродок.

Sibbaldia errecta.

Crepis tectorum.

Болотнянка, Ziziphora capitata.

Копер слепокурник, Bupleurum ranunculoides.

Баварская песчаница.

Обратная льнянка, Antirrhinum supinum.

Antirrhinum genistifolium, льнянка дуболистная.

Veronica pinnata.

‘ montana.

‘ canescens.

Dianthus inodorus.

Potentilla bifida.

Auricula leporis minima, заячьи ушки малые.

Льнянка широколистная, Clematis.

Одноцветные колокольчики, Campanula lilifolia.

Lavatera thuringica.

Вшивая трава, Pedicularis.

Копер, Peucedanum.

Осот, Hieracium sabaudum.

Золотовласник двуцветный, Chrysocome biflora.

Crepis сибирика, сибирский осот.

Crepis discoridis.

Artemisia alpina.

‘ tanacetifolia.

‘ annua.

Июль 21. Змиева гора. Камень сланец. Руды россыпью и гнездами между роговым камнем, серым сланцем, сребристы с лазурью, разноцветны, вмещают сребрист<ый> рудожелтый свинец, белый свинц<овый> шпат, небольшие друзы прекрасной кристалической лазури, иногда золотые крупинки. Шахта пробита в глубину на 19 сажен. Гористый лес с густым подлеском, откуда Змеегородская крепость запасается дровами. Красная смородина имеет здесь ягоды величиной почти с виноград. Растения:

Cnicus olecaceus, репишник едомый.

‘ cernuus, наклонный.

Болотник с копьевид<ными> листами, Cacalia hastata.

Senecio saracenicus, осот сарацинский.

Crepis sibirica, скерда.

Serratula coronaria.

‘ alpina.

‘ multifloria.

‘ arvensis.

Heracleum sphondylium.

‘ sibiricum.

Дудочник пелопонесский, Ligusticum peloponesiacum.

Angelica silvestris.

Delphinium elatum.

Царь-трава, Aconitum licoctonum.

Прикрыт, Napellus.

Прострел (pyrenaicum).

Большой прикрыт, Antora.

Желтяница, Thalctrum flavum.

Желтые лилеи, Lavatera thuringica.

Всякие колокольчики.

Trollius asiaticus.

Черноватый колчедан в больших друзах добывается в шахтах, и в нем руда. На противулежащих горах, называемых ревенными, растет ревень. Rheum undulatum, рапонтик. Толстая колчеданная жила лежит на полночь, в сером сланце, из которого состоит вся гора и который принимает на воздухе прекрасный алый цвет, оказывается бледный колчедан, в одном пуде которого находится пять фунтов меди и ползолотника серебра. Много оставленных рудников. Страна становится прекрасно<й>. Растенья в этой отрасли Алтайского хребта богаты. Красу полей составляли цветы проскурняка со смоквовидными листами, Althaea figifolia и Lavatera thuringica. Около ночи был слышен крик земляных зайцев, и покуда совершенно не смерклось, раздавался явственно хриплый продолжительный голос серых змей, обитавших там во множестве.

Семеновский рудник со Змиевой горой наивыгоднейший. Гора состоит из сланца, к роговому камню принадлежащего. Руды лежат в ужасных гнездах. Песчаная руда, почти флецообразная, совершенно наруже, под которою серый сланец, а затем следует охровая руда, которой сила и расширение еще неизвестно. Возле сего лежит колчедан также гнездом, который едва стрельбою достать можно, и лежащею жилою имеет сланцевый вап. Он бурого и бледного цвета, в работе дает от половины до полутора золотника серебра и от 4 до 5 фунтов свинцу с пуда.

Песчаная, проседшая и кварцем проникнутая руда дает от 8 до 10 фунтов свинцу и в нем от 1 до 2-х золотн. серебра. Обыкновенная бурая охровая руда от 8 до 10 ф. свинца и до 3-х золот<н.> серебра. Попадаются как в песке, так и в охре прекрасные друзы лоску, кои до 20 фунтов свинцу и несколько золот<ников> серебра приносят, но они редки. Там же жила из смешанной медной руды, светлого рудожелтого свинца и охры. Между добываемыми оттуда рудами находят колчеданные черноватые друзы, внутри коих показывается часто чистая медь. А на наружной зеленой скорлупе нежноналетелые листочки чистого серебра. Рогосланцовые руды в тех же рудниках наруже часто бывают засыпаны прекрас<ными> кубиками маргазита. Изредка попадается в колчеданных рудах и чистое серебро. Наибольшая часть чистого серебра показывалась в расселине, которая идет через охровую руду. Она состоит из крепкого железистого, весьма расселистого охрового камня, цветом то темного, то иссветла темного, иногда же желтого и рассыпного. Всех богаче тот, который бурого цвета. Во все расселины сей отверделой охры налетело и их наполнило чистое серебро. Но сие серебро, при прекрасном белом лоске, разделено на самые тонкие частицы. Лежит в расселинах частию примешанное к рыхлой охре, частию так, как самый тонкий иней, ниспадающий весною на траву, частию так, как самый рухлый и различные звездочные виды принимающий снег, и частию как высохшая легкая пена так налетает, что тонкие и почти пыли подобные зернышки серебра при ковке или просеивании штуф по большой части выпадают так даже, что их дыханием отдунуть можно. Сия прекрасная руда дает на пробе штуф из одного центнера от 20 до 80 золотников. Еще прежде показалось такое гнездо чистым серебром в песчаной руде налетелой охры с первым квершлагом, проделанным от устья штольны, из которого в пробе до 40 золотников выходило.

Пеония с расколов<шимися> листочками, марьин корень у сибиряков, то есть корень пеонии, успешно против лихорадки.

Золотой мох в большом изобилии на горах Алтайских.

Путь по долине между гор, по теченью ручья Омелихи, опасный, зарос дерев<ь>ями и камнями. Темные долины изобильны травами. Множество журавлиного гороху и разных стрючков. Горы покрыты сосняком и березняком и заросли непроходимым шиповником малинников. Осинова гора, кроме высокого топольника, покрыта совсем малинником с дорогами, протоптанными медведями, охотниками до сего плода, которые иногда уносят <с> собой приходящих туда для сбирания ягод ребят и баб, не причиняя им ни малейшего вреда.

Сверху Осиновой горы представляется грозный вид снежных Алтайских <гор>, называемых, по причине вечной белизны, белками. Они состоят большею частью из белосерого крепкого горного известкового камня, кои слои кажутся довольно плоски. Видна оттоле другая гора фигуры конической, коея верх подобен великой каменной пирамиде, превышающей облака.

Сия гора так же, как и высокие ее сотоварищи казались еще страшнее от туч и дождевых облаков, которые, спускаясь в долины, снова поднимались к высочайшим верхам. Долины, имевшие по правую руку высокую гору, а по левую расселистые известковые горы, показали неожидаемую приятную перемену в царстве растител<ьном>. Все травы уже повсюду отцвели. Но здесь горы и луга зеленели и всё было в цвету:

Горная вика, листы которой зелены до зимы. Она отцвела.

Весенняя горчанка.

Непета.

Драконова голова.

Ороб латировидный.

Составной альп<ийский> горох.

Сибирск<ий> астрагал.

Крупноцветный черенковый ревень с волнистыми листами, растущий часто на голых буераках.

Кустарный завязной корень, украшающий своими прямыми (ниже локтя) кустами долины.

Сибирская полигала.

Швертел.

Разные роды дикого луку.

Сибирские колокольчики.

Ahamanta.

Meum.

Гранатка.

Альпийский репейник.

Многие роды чернобыльнику.

Молодило.

Colyledon spinosa, оба растения любимы оленями.

Чортовы нитки.

Таволга дуболистная.

Кусты крыжовнику.

Ирга, рисильник, алтайская таволга. Прямой, толстый стебель с кучей листов, подобно ветке лавра, а кверху большой цветочной метелкой. Козаки стебель употребляют на шомполы.

На камнях между нежными растениями росли:

Parietaria, маленькая.

Душистая песья голова, Scrophularia, с белыми цветочками. Растет даже возле снега и в снегу.

Великое множество ласточек вьют гнезда по скалам. Пещеры отверстиями к юго-востоку, в иных из них на сухих стенах видны следы накипи и маленьких кудрявых сталактитов. По скалам и долинам растут:

Желтоцвет, Trollius asiaticus.

Клоповница, Cimicifuga.

Cineraria glauca.

Allium obliquum, самый острый и крепкий из чесноков.

Чагирский или мунгальский чай. Saxifraga crassifolia. Им обросли все камни противулежащего хребта в северной стороне. Его пьют как обыкнов<енный> чай, но вкус более вяжущ и горек.

1 августа. Путешествие по снежным горам. По наклонным сторонам гор и равнины, как в весну всё было, всё изукрашено молодыми травами и мхом.

Пиринейская жимолость.

Ломикамень пестроцветн<ый>, Saxifraga geum punctata.

Ломикамень сибирский.

Swertia perennis.

Aquilegia alpina.

Hedisarum alpinum, в бо льшем виде и росте.

Astragalus montanus.

Vicia alpina.

Вшивая пасмурная трава.

Allium altaicum.

Маленький белоцвет<ный> чеснок.

Cortusa Matthioli.

Ranunculus aconitifolius. Слепокур с листочками волчьей травы.

Большая заячья капуста, Telephium, с листочками, вниз наклоненными.

Teucrium canadense.

Одуванчики с сочными нежными листочками.

Кардамина с жирными листочками.

Львова лапа, Alchemilla lobata.

Сибирский земляной ладан, Valeriana sibirica.

Dianthus superbus.

Куколь твердостебельный, Silenae suffruticosa.

Лесные заячьи лапки, Gnaphalium silvaticum.

Bistorta, завязной корень.

Пищуха, род еврашка, желтоватого цвета, уши имеют большие круглые, а вместо хвоста небольшой курдюк. Живут в горных ущельях, выходят только в ясную погоду и то под вечер, садятся на высунувшихся из травы камнях и свистят. С июля месяца заготовляют себе на зиму корм, срывая зубами траву, уносят кучи ее в ущелья, отчего и называются сеноставками. Вообще зверей на пограничном хребте водится в изобилии. Кулонка, небольшой зверок с красноватой шкуркой, обжорливый горностай, который забирается даже в избы и крадет масло у мужиков. Множество медведей, лосей, маралов и диких коз, попадаются лисицы, рыси, росомахи, а в реках, текущих с гор, выдры и бобры. Белки в множестве. Так называемые каменные бараны водятся только на высочайших и неприступнейших скалах и никогда не подходят к населенным странам. Вдоль текущего в Ину ручья Громотухи едешь вверх тяжелою дорогою, в стороне разметанных каменистых гор.

Дорога от Колывановоскресенских заводов на Змиевы горы почти неудобопроезжаема. Она по дикому хребту. Растут:

Cortusa Matthioli.

Papaver nudicaule.

Pedicularis tristis.

Peganum daurica.

Potentilla fruticosa.

Вся Змиева гора подобна великому, горами покрытому, сланцовому ярусу, который состоит из множества богатых руд, содержащих в себе золото, серебро, медь, свинец, олово, арсеник и серу. Сия стоячая жила имеет два отделения: лежащая часть сего яруса состоит из великой горы рогового камня, которая с неправильными бухтами, порогами и уступами равномерно падает, висящая же сторона имеет тяжелый и твердый шпат, заключенный в сланцовой горе. На роговом камне лежат руды стоячими жилами, гнездами, горизонтальными жилами и в россыпях. Роговой камень подобен здесь крепкому кремню, хотя в <нем> иногда заключается большой булыжник, еще крепче, подобный чистейшему песочному камню. Цветом он сверху изжелта, снизу же светлосерый или темный и синеватый. Находится он также и вблизи руд, особливо в больших кругляках и гнездах, орудевший, усыпанный и усаженный многою серебряною прочернью даже в самомалейших скважинах, обогащенный и перемешанный чистым золотом и серебряными листами.

Самородное золото находится: 1) в роговом камне и в заключен<ном> в оном мелк<ом> песчаном камне, 2) в шпате, залбанде или вапе, 3) в серой охре и богатой горной синеве. Самородное серебро, содержа в себе немного золота, находимо большими и малыми кусками, сросшимися рожками и дощечками, толстыми и тонкими, иногда на разбивное книжное серебро похожее, листками и налетелостью и, наконец, наподобие серебр<яных> волосов в друзах и расселинах, в роговом камне, колчеданных, шпатовых и медных рудах. От времен основанья рудников серебра выплавлено боле 10 000 пуд и в нем золота боле 318 пуд.

От Змиевой горы по направленью к Томску едешь плоскою гористою страною, где начинают высовываться горы из дикого и серого камня, в виде лежащих друг на друге чудным образом каменьев, кругляков, точно нарочно сложенные кучи. Между каменьями попадается дикая сибирская пшеница и молочайная андрозана, Androsace lactea.

Страна высока, поката, в разных токмо местах еще камениста и приметно опускается. На буграх показывается дикий камень, а подале красноватый сланец. Наконец увидишь в углу между Чарышем и Лахтевкою опять крутые каменные горы белого рудожелтого камня. И тем кончится хребет в сей стране, так что ничего уже пред тобою не имеется, кроме совершенно ровной, иловатой степи или песчаной, которая по низменностям солоновата. Подымается еще хребет, по реке Алею называемый Алейскою гривою, и оканчивается отломом. Целые полосы полей казались голубыми от растущих во множестве золотоголовника, Chrisocome biflora, и маленького астра.

Artemisia coerulescens и многие другие роды полыни.

Santonicum.

Голубая весенняя анемона.

Chenopodium arustatum, у песчаного соснового леса.

Axyris prostrata.

Заводская контора, красиво выстроенная, примыкает к жилым (обыкновенно замыкает или начинает дерев<ню>). Из бугров, обросших густым лесом и кустарником, вытекала речка. Лес во всей стране сей растет березовый, высокий, толстый, и прекрасная трава.

Veratrum nigrum.

Orobus latheroides.

Hemerocallis flava. Морецвет.

Pedicularis, многих родов.

Сибирская крапива, Urtica canabina.

Потом сосняк, потом опять березовые леса, а там места болотные. Во множестве растет солодкового корня, желтой лилеи, чем далее, тем увеличивающейся более. Еще цвели на ней поздние цветы. Мужики называют ее теплою травою и плетут из нее так же, как и татары, мягкие цыновки для подстилки под седла.

Дикая мята, Nepeta multifida, здесь имеет столь сильный лавандульный запах, что, если только растерши подолее понюхаешь, закружится голова и опьянеешь.

Травы, употребляемые татарами вместо чая:

1. Род вяжущего корня, от которого вода, когда выкипит, красноватый принимает вид и вяжущий сильно вкус.

2. Чай из рубленных стеблей или кореньев диких роз и сваренный, как у татар казанских, вкусом гораздо лучше.

3. Potentilla fruticosa, употребл<яется> так же и наз<ывается> курильский чай.

4. Полевой чай, Potentilla rupestris. Траву варят вместе с цветками.

5. Phlomis tuberosa. Из нее точно так же, как и из калмыцких орехов, варят чай.

Сентябрь. Томск. На берегу Томы. Местоположенье благодатное для торговли и картинное видом. Город на буграх и болотах. Посредине почти города идет <хребет с> севера к югу. Из озера бежит в реку Тому ручеек. Река Ушейка, соединяющаяся вне города с речкой Изюмкой, отделяет часть города, где юртами живут татары, от других значительных частей. На вышине хребта крепость (выстроена за 130 лет), кремль, с четырьмя башнями, двумя воротами и колокольней. Винные и соляные амбары. Фабрики юфтяные и набойчатые. Жители — ремесленники. Пьянство, блуд и французская болезнь (в силе). Нечистоты довольно. Пруссаки желтого цвета и маленькие. Продовольствия съестного обильно. Хлеб, мясо и рыба дешевы. Белок во множестве всех цветов. Иногда они переселяются в самый Томск, если ощутят недостаток в пище. Тогда мальчишки их ловят живых. Видят их иногда стадами переплывающих реку Тому.

Выехав из города, идет бугристый лес вплоть до реки Кии, со множеством луж и нешироких болот с мостами. На песчаных местах сосновый бор, на горах лиственницы и болотная сосна, на буераках и болотных местах ельник и кедровник. Остальные места покрыты топольником, ельником, березником и сосняком. В лежащих выше странах земля плодоносная и страна прекрасная. Но как лес тут очень густ и непрерывен, то новоположенные пашни весьма мокры. По сей-то причине водятся в обилии здесь дикие звери, серны, олени, волки, медведи. Дорога становилась всё грязней. Ненастье, сентябрь. Вороны почти совсем черны, на одной только спине несколько видны серенькие перья. Они здесь имеют хищное свойство: по двадцати и более пускаются на кур и оных раздирают. Глубокие буераки, речки и ручейки, впадающие в Чулим. Места высокие, березовым лесом обросшие и плодоносные.

Serratola alpina.

Клоповница, Cimicifuga.

Cineraria, пепельная белая трава.

Glauca.

Cacalia hastata занимает все мокрейшие буераки. Лекарство от всех продолжительных болезней, хотя иные им даже сокращают жизнь свою, потому что корень ее сильно слабит.

Род травничков или маленьких соловьев с жаркожелтым брюхом и зеленоватыми к хвосту перьями (Motacila cyanurus). Попадаются также здесь, как и на Енисее, самые крохотные мыши, весом в ползолотника или около полдрахма, цветом темнее обыкновенных мышей, хвост же толст. Река Кия камениста. На дне ее попадаются между колчеданом куски светлокрасного и черного асписа, а также с черными и желтыми полосками. Проехал я страну, сильно обросшую березником и содержащую в себе множество мокрых буераков. Погода была столь тепла, что стрекозы и бабочки летали как будто летом.

У деревни на навозных кучах росла сухая трава Axyris amarantoides. Плодотворный порошок, которым растение сие покрыто, столь летуч, что если до сухого растения только дотронешься, то причиняет оный сильный кашель, продолжающийся целые дни.

Опять кедровые и еловые леса. Бурундуки бегали в невероятном множестве по лесам, собирая себе на зиму запас.

Село Ачинское. Под самой деревней на Чулыме житницы, в сии житницы подрядчики складывают тот хлеб, который возят по Чулыму в Обь, в Сургут, Нарым и прочие на севере лежащие, бесхлебные страны, а частию в императорские сибирские заводы, вверх по Оби, или же на линию на Иртыш. Красноярский уезд столь благословенное имеет обилие в хлебе (зерно дает сам-30), что крестьяне из близких и дальних мест охотно отдают в сии житницы рожь за 5 и за 6 коп. пуд. Чулым здесь широк и довольно глубок. Тараканов в избах гибель. Днем темные углы, щели и чуланы, а ночью вплоть все стены ими облеплены. Чай пить или есть нельзя в избах без того, чтобы сии насекомые не падали с потолка один за другим в чашки или блюда.

Phalaris erucaeformis, обыкновеннейшая трава по всей горе росла.

Деревня Чернореченская, недавно заведенная из малорусских и русских поселян. Первые далеко превзошли последних опрятностью и рачительностью.

От реки Шерыша идет прекрасная степь, которая чем дале становится гористей, по высоким местам березовые подлески, по горам рощи редко сеянной лиственницы. Далее степи всё обильнее травами. Сибирский лен растет в большом количестве. Могильные холмы с каменьями, в виде четвероугольных столбов, по всем углам. Гробницы находятся почти всегда вблизи ручья, озера или реки, на прекраснейших высоких полях, или у подошвы горы, на ровных долинах. Попадаются медные копьица, чеканы, кинжалы, ножные черенки, маленькие пращные камешки, медные косы (похожие на те, которые доныне употребляются в Сибири), плоскослитые фигурки лосей, оленей, диких коз, диких овец.

Гора Учум камениста и бугриста, подобна слоистым горам около Юса и Енисея, равнины около простираются также слоями из красного и крупного песчаного сланца. Травы растут следующие:

Волчья борода.

Дикая мята.

Каменная володушка.

Двулетний горошек.

Сибирский звездочник.

Иволистая серратула.

Аксирида роговидная.

Гибрида поземная солянка.

Перекати поле.

Горный глистник.

Развилистая потентила и всякого рода мыший горох.

Татарская горчица между каменьями, прекрасная трава.

Каменная павилица кустами.

Сибирская крапива у подошвы гор.

Болотная горечанка между тростника, по берегам солен<ого> озера.

Веснянка мягколистная. Без нее почти не бывает никакой влажный луг на Енисее.

Страны, защищенные горами, пользуются благословенным климатом. Снег столь мал, что скотина всю зиму пасется на полях.

Золотарник, Robinea pygmea.

Ballote lanata, прекрасная трава, которую, ради благовон<ного> запаха, собирают как домашнее лекарство. Красноярские жители употребляют ее в головн<ых> болях и называют гремящею, от имени горы, на которой она растет во множестве.

Перевоз через Енисей у горы крутой, назыв<аемой> Перевозной, гора состоит из красноватого песчаника, выламывающегося четвероугольником. На всех плитах написаны черной краской красивые монгольские и татарские надписи. Малые боры и подлески полны птиц. Овсянки, сибирский клест, синеватые трясогузки, князки, пестрые дятлы и белые воробьи.

Два года показались здесь пегие медведи, как видно, странники из дальних мест. Они до того были голодны и бессильны, что, забежав в деревни, были там легко умерщвляемы.

По Енисею на плотах пустились к Красноярску. Плаванье было медленно, по причине низкой воды. С обоих сторон горы лежат около реки высокими буйками и возвышаются к востоку разметанными каменистыми лесистыми вершинами. Твердые и разбитые в каменистых слоях опоковые и сланцовые роды. Направо и налево низвергаются в Енисей реки и речки. Противулежащие каменистые берега, из черного квасцового сланца, содержат в ущелинах и пустотах каменное масло. Оно садится около каменьев толстыми шероховатыми корами и, подобно перистым квасцам, состоит из острых игл и друз, бело и легко. Если жечь на огне, в котором оно легко растопляется, варится и испускает купоросные пары, то остается легкая, весьма белая и вкусная земля. Употребляется в кровав<ых> поносах, родильницами в кровотеченьях, в случае нечистого истечения семян, детьми вместо рвотного, когда завалит грудь. Кузнецы употребл<яют> его при делании стали. Оно также употребляется, в случае нужды, для черненья кожи, вместо купороса. Над рекой показываются в картинном виде огромные пещеры и на несколько верст непрерывающиеся высокие утесы. Ночевали в деревне Овсянская, многолюдной, населенной зажиточными крестьянами, которые все размножились от одного человека. Некто Юшков прибыл из России с 7 сыновьями. И в 100 лет образовалось больше пятидесяти семей. Все — ремесленники, звероловы, рыболовы и зажиточные хлебопашцы. В горах водятся соболи, рыси, росомахи, медведи, кулонки, векши и много других. Особенно замечательны кабарги, род диких коз. Из <них> лучшая замша, по причине необыкновенной мягкости кожи. Горы исчезают по мере приближенья к Красноярску. Вместо их бугристые степи. Проехали мимо лесистого соснового острова и прибыли к Красноярску, где назначена зимовка.

Сибирские особенности.

Растения кустарные.

Robinia halodendron, род терновника, вышиной в человека, ветвисто, прямо, жестко, игловато, крепче кустарного терновника, кора шероховатая серая, листочки и все дерево седоватого цвета, как покрытое мошком. Цветки на вершинах ветвей по трое вместе, красные, пахучие, видом походят на цветы горошка или акации. Стручки пузатые, короткие, в виде плода. Красиво, по сухим солоноватым местам на Иртыше.

Алтайская таволга, Spiraea altaica. Подымается кустами из многих лоз. Лозы прямы, крепки и убраны густыми пучками лавровидных листьев. Цветочные кисти находятся на конце веток пирамидой белого цвета. Пахнет розовым запахом. Растет по солнечным буграм и по подошвам высочайш<их> Алтайских гор. Вышиной 1¹/₂аршина.

Торлок, Pterococcus aphyllus. Дерево прекрепкое, кустом в аршин и более вышиною, коленчатое. Стебли подымаются от крепкого корня, глубоко идущего в землю, ветвисты, развилисты, коленчаты, толщиною в палец, прямы от колена до колена. Листьев нет вовсе. Цветки белые, без чашечек, пятилепестные, выходят пучками на тонкой ножке от коленца. Плод — четверогранный продолговатый орех. По песчаным степям между Волгою и Яиком до самого Каспия.

Сибирский барбарис, Berberis sibirica, кустарник вышиной не боле одного фута, вырастает из расселин каменных гор. Стебель прям, жесток и ветвист. Иглы и листья как в обыкновенном барбарисе, но всё дерево желтоватого цвета, ягоды круглопродолговатые, красные. Находятся на высочайших каменных горах и утесах, даже на скалах по Алтайскому хребту.

Хворостовый вьющийся колокольчик. Convolvulus fruticosus. Небольшой кустарник, ветвист, с мохнатыми травянистыми отпрысками, ежегодно пропадающими. Цветы на отпрысках стоят вверх, по солнышку, растворяются очень тихо. По песчаным холмам в восточной стране Иртыша.

Травы.

Особый вид колосной травы. Стебель изгибистый, листы с струйчатыми чехлами, пространно стебель объемлющими. Головки цветут, почти не выказываясь из чехликов. По соленым степям.

Солонолистный ирис. Листья, как у сабельника, цветом синеватозеленые.

Onosma micranthos, по пескам.

Коленоцветный укроп (Ferula nodiflora). Корень глубоко в песок углубившийся. Стебель толстый, круглый, дорожчатый, несколько искривленный, со вздутыми к основанью листов коленцами. Листы основаньем своим объемлют ствол наподобие чехла. Все растенье цветом изжелта зеленое. Вкусом походит на пастернак, но приятнее, растет между песчаными буграми в великом множестве.

Salsola oppositiflora, ветвиста, необыкновенна, красноватого цвета всё почти растенье. Растет по сухим, иловатым полям в полуденной стороне Яика, вместе с розовою солянкою.

Salsola lanata, красивое растеньице в ¹/₃ арш. вышины. Стебель прямой, молодая покрыта белым пушком. Цветки промеж тройных листов, желтоватые с тычковыми головками розового цвета.

Crinus caspicus, каспийская лилея. Листья как у обыкновенной, но цветки невелики, искрасна белые, выходят на вершине стебля кучей в виде зонтика.

Луковое птичье гнездо, Ornithogalus bulbiferus, маленькое тоненькое растение. Луковица в горошинку.

Голубой чеснок. Allium caeruleum. Листы снизу, стебель чехлом.

Цветки шаровидным пучком светлоголубого цвета. Луковица малая.

Бутук, или алтайский чеснок. Allium altaicum. Луковица большая. Пучок маленький овальный. Вкусен, его едят.

Lepidium ceratocarpon. Один или много стеблей, маленькие листочки, сидячие, ланцетовидные. Цветки жидкими колосками вверху стеблей, маленькие, беленькие, стручечки на тонких кожках, маленькие, рогатые, по два семешка в каждой половине.

Cardamine nivalis, снежная кардамина. Стебель простой, оканчивающийся колоском стручьев, повиснувших вниз. Цветки мелкие белые, все растенье бледнозеленое.

Sysimbrium salsugineum. Стебли изгибистые, оканчивающиеся стручечками. Листки продолговатосердцеобразные. Растенье истемна зеленое и красноватое.

Cheiranthus an littoreus.

Alyssum minimum.

Astragalus spicatus, колосистый астрагал.

Astragalus ammodites. Прекрасный видом. Отпрыски от корня подымаются в великом множестве, ветвисты и расстилаются далеко по земле. Стручки маленькие, голые, пухлые, видом похожие на ягодки с нагнутым носком. Вся трава скрывается между песчаными кочками, которые производит около себя сама, удерживая летучий песок.

Hedysarum grandiflorum. Одни стебли с листами, другие без листов с цветами в виде колоса. Цветы бледножелтые. Форма и листов и цветов, как у акаций. Растет по глинистым ярам.

Serratula caspica. По соленым местам, семена развевает пухом.

Scorzonera pusilla.

Hydnum clatroides.

Звери.

Кулонок, Mustela sibirica, величиною с хорька, а видом с горностая. Густожелтого цвета. Рыльцо черное. Хвост в половину всего тела, цветом еще желтее. Находится по гористым темным местам.

Пищуха, сеноставец. Похожа на чекушку. Хвоста нет вовсе, вместо его жирная шишечка в русский орех. Шерсть на ней цветом грязноватая в прочернь. В горах. Свистит и с августа заготовляет себе сено. Lepus alpinus.

Птицы.

Ястреб королек. Falco regulus. Невелик, гоняется за жаворонками.

Татарский жаворонок, Alauda tatarica. Величиною с скворца. Темные и даже черные цветом.

Alauda calandra. Больше всех, какие ни есть в Европе жаворонки.

Персидский щур. Merops persica. Спина зеленая.

Черная трясогузка, Motacila maura.

Синехвостая трясогузка, cyanurus.

Каменная ласточка, Hirundo aplestris, обыкновенной больше.

Fringilla calcarata, воробей бодцоватый. Величиною с юрка. Стадами по пашням Северной Сибири. Прилетает с полудня. Поет как чечотка. Летает много и бегает по земле, подобно жаворонку.

Fringilla flaverostris, воробей желтоносый, сам черен как сажа, только грудь из красноватых перышек. Глуп, водится на северо-восточной Сибири, но во время сильных морозов отлетает в полуденную Сибирь.

Emberiza pithyornus, род подорожника.

Emberiza aureola, золотистый.

Loxia sibirica. Сибирский клест, красивейшая здесь птичка, величиной с чечотку. Алтайский яркого алого цвета, сибирский розового. Обитает по кустарникам и густым лесочкам около рек и ручьев. Питается полынными и других трав семенами. Голос осиплый, неясный, летает беспокойно зимой небольшими стадами, выбирает себе места в густой чаще, где было бы потеплее.

Tetrao paradoxa, необычайная тетерка, что-то среднее между тетеревом и драхвой. Спина как у драхвы, серая с черным, волнистая. Шея седая, горлышко желто, грудь искрасна бледносерая, прочее брюхо и паха черные.

Pelecanus pygmeus, малый баклан, величиною с чирка, похож на баклана.

Anas Rufina, шмаковая утка, величайшая из всех, в 3 фунта и более весом. Темная цветом. На Каспий<ском> море.

Anas mersa, савка синеносая, сама же цветом рудожелтая с черными крапинками.

Стерх, Grus leucogeranus, белый журавль.

Ardea comata, чепура с хохолком. Красивейшая птица. Белые перья на голове хохолком, склонившись на спину, шея светложелтая назад гривою, спереди белая. Грудь светложелтого цвета. Спина изжелта лазоревая. Брюхо, гузка, подхвостица и длинный хвост как снег белые. По заливам Каспийск<ого> моря.

Charadrius asiaticus, азиатская полевая курочка.

Charadrius tataricus.

Год 1772.

Красноярск. Вьюги и бури. Воздух в беспрерывном движении весь октябрь и ноябрь. Енисей покрылся льдом 20 ноября. Зима началась в декабре. Строений в Красноярске немного. От ноября до февраля переходят город тысячи обозов. Хозяева их обыкновенно уезжают вперед закупать заблаговременно всё, что ни попадется. Земные продукты дешевы необыкновенно, чем более урожай, тем дешевле. Ржаной муки пуд стоит 2 копейки, пшеничной четыре копейки с деньгой. Мясо от 15 до 25 копеек пуд, а целого быка за 1¹/₂ рубля. Корова — рубль. Рабочая лошадь — два и три рубля. Овца от тридцати до 50 копеек. Свинья немного дороже.

Лесу в Красноярске в изобилии. Кедров много. Около Абанска растет в большом количестве некое душистое деревцо, коего смолистые почки в зимнее время служат лакомою пищею тетеревям, от коей все черева заражаются наиприятнейшим запахом. Из кустарников больше попадается боярышник и черемуха. Звери: соболи, лисицы, выдры, бобры, много уважаемые, совершенно черные росомахи, барсуки, белки, колонки пламенного цвета, любимые китайцами, и многие сохатые звери, как-то: лоси, зыни, козули (род оленей), кабарги, водящиеся в великом изобилии по горам за Енисеем и составляющие наиболее выгодные промыслы. Ими преимущественно татары выплачивают свой ясак. Рыбы немного по причине, что реки мелки, и она зимой вся почти вымерзает. Приезд студента Зуева, ездившего вдоль по реке Оби до Ледовит<ого> моря.

Донесение студента Зуева.

От Тобольска поехал студент в Березов (8 марта 1771). Зимняя дорога лежит вдоль по Иртышу, населена то русскими, то татарскими деревнями, далее же и ниже пойдут всё остяки, вначале в смеси с русскими, а потом сами. За Демьяновским ямом сеется только овес, ячмень и немного ржи, по причине заморозов и мокроты хлеб только на третий год удается. Ниже сеют конопли и лен. Капуста в качаны не складывается, а расстилается по грядам. Батун, редька, репа и хрен. Подальше от реки места необитаемы вовсе. Лес, болота и никакого проезда летом. Липа перестает за 36 верст ниже Тобольска. Лес худой, мелкий, тальник, ольха, осина, тополь, береза, ель, сосна. Из мелкого кустарника красная и черная смородина, ерьник, болотник, сибирский курослепник с белыми ягодами, толокнянник и багульник. В Самаровском яму (550 верст от Тобольска) уже нет пашен. Остяки и русские питаются рыбой и птицей, которых обилье необыкновенное. Сверчки и тараканы здесь прекращаются.

От устья Иртыша вниз по реке Оби берега правой стороны высокие, содержат в себе слои белой, желтой, красной и горшечной глины. При Сосвинском устьи, невдали от Березова, Обь, став шириной в несколько верст, разделяется на многие протоки, оставляющие посередине низкие, поросшие тальником, острова. Обдорск, городок. Последнее русское селение к северу. Летним временем можно ехать только водою. В нем только пять дворов, но множество амбаров и запасных клетей, почему он издали как большая деревня кажется. Одна деревян<ная> церковь во имя Василья Великого. Русские живут лето и зиму. Остяки съезжаются только на зиму, имея для житья одни подземные юрты. Лето же проводят на рыболовстве в кочевых юртах. По обеим сторонам реки Оби места высокие и гористые, из песчаного и дресвяного камня, все почти голые. Кое-где небольшой дряблый лес, кедровый, лиственничный, ольховый, но какой несчастный рост. За Обдорском уже не видно ни березы, ни ясеня, ни кедра. В самой дали к северу, по крутым берегам реки Лесной, впадающей в океан, растут еще маленькие лиственнички и олешнички, но расстилаются по земле так, как шпалерные лозы по стенам и хворосты по горам. Солнце летом только один час не видно днем, и то по причине высокой горы. Всю ночь катится оно по горизонту видимо, с той только разницей от дня, что видом кажется больше, а светом так слабо, что можно глядеть на него без помехи простыми глазами. 30 июля солнце гораздо унизилось, так что звезды начали появляться. Северные сиянья в великом свете, свет освещает это темное царство. Но в Обдорске не бывает от них такого шуму и свисту, каковые случаются ближе к океану. Причина чему приписывается воздуху. Сии сиянья оказываются здесь обыкновенно светлой дугой по горизонту, из которой весьма скоро движущиеся столбы порываются. Бури здесь редки. Два или один раз бывает слышен летом гром, и то вдали так, как бы от севера к полудню клонился. Редко случаются и такие жары, чтоб не можно было иметь на себе легкой шубы. В дороге на Ледовитое море студент только пять дней помнит в лето, что он чувствовал жарко и скидал шубу. При такой погоде нагорные травы, кои по мшистым равнинам, в половине июня еще чуть расцветать начинают, пробывают только несколько недель, а кои позже, те несколько дней только, и в то время и цветут и семена раскидывают. В июле бывают такие холодные ветры, что часто иней и на лужах лед являются, и травы сзябнув желтеют. Самые большие редьки и репы, что сеют в Обдорске, не более двух унций весом, а лист более аршина. Другие овощи больше не родятся. Земля растаивает только на верхах косогоров. В Обдорске, на высоких равнинах, на три, четыре и на пять пядень глубиною. На низких же часто едва на две пядени растает. Далее к северу, при Щучьей и Лесной рекам, по песчаным местам на две пядени. По низким мшистым тундрам на одну пядень, не более, а по болотным топям под густым мхом чистый лед. Привозимые сюда коровы долее пяти лет не выживают, лошади не держатся, привозимые не проживали и года. Итак, следует довольствоваться оленями, которые здесь распложаются сильно.

Места, от Сибири к морским берегам прилежащие, простираются иногда в ширину на несколько сот верст безлесицею, болотом, прикрытые одним только мхом. Ехать по ним невозможно было бы вовсе летом, если бы земля растаивала глубже пядня. Но как тот же час подо мхом лежит голый лед или замерзнувшая грязь, то олень ступает без боязни, и легкие санки, какими ездят самоеды, катятся легко по мягкому мху, по коему на колесах не проехать бы вовсе, и за собою волнистый след оставляют.

Гористые берега обские являлись покрыты красным лесом и тальником. Третьего числа июля поехали на оленях далее от Оби, прямо к северу, низменными местами, покрытыми осокою и разными другими травами, особливо мелким тальничком, сланцом (Betula nana), андромедами и ежовками, Arbutus alpina. Того же дни доехали до реки Хаии, текущей из гор в Обскую губу. Ширина сей быстротекущей реки, содержащей воду светлую, как хрусталь, была около 15 сажен, дно каменисто, отчасти иловато.

4 и 5 дня продолжали путь кверху по реке Хаие. Места те же. Лиственницы всё реже и меньше, высочайшие в полторы сажени. Промеж были пади, покрытые в великом множестве густым оленьим мхом (Lichen nivalis), который олени в это время не трогают по причине его сухости, но кормятся кустарником Betula nana, тальничком, Hedysarum alpinum и другими. Упомянутый же мох оставляют к весне и осени, а зимой обирают даже растущий по еловым деревам Lichen hirtus.

6-го июля под вечер наехали на посредственные каменистые горы из синего камня с кварцем. По оголенным их вершинам растет примеч<ательная> травка Sedum quadrifidum. Его корешки красноваты, имеют кисловатый и вяжущий вкус. Рассеянные, в сажень вышиною, лиственничные деревца и остролистные ольхи и тальнички оказывались там и инде по холмам кустами, по удолам видны были то озера, то стекающие с гор от снегов воды, ибо на северном уклоне горы еще довольно снегу и льду находилось. В ту ж самую ночь был превеликий и холодный туман, каковы в сих странах середь лета случаются нередки.

Холмистая дорога по северному отпрыску Уральских гор неровна, трудна и для оленей. Самоеды то и дело пускали им кровь <из> хвоста, когда от усталости они начинали упадать. Остановились ночевать, имея в виду высочайшие горы. Щучья река течет также быстро с гор в Обскую губу, как Хаия, мутна, дно иловато, берега глинисты, хотя подле каменная гора.

8-го дня за множеством комарей олени все разбежались по прохладным долинам, и потому самоеды довольно имели труда, чтобы их сыскать и согнать вместе. Возвышенные и обнаженные совершенно равнины, меж ними во впадинах множество больших озер. Дно у одних из них иловато, у других песчано, рыба — колючки и маленькие чебаки. Изредка в долинах таловые и ольховые кусты.

Следующие три дни ехали к северу всё горами, из серого опочного или дресвяного и кремнистого камня. В первых попадается гнездами простой и твердый асбест. Весь же оный хребет для отысканья руд вовсе ненадежен. Крутой берег реки Лесной украшен, как шпалерником, ольховым, таловым и мелким лиственничным цветом. Повсюду проталины густыми лиственничными деревами, коих сучья между собою сплелись, пространные, чистые, где можно с удовольствием отдыхать. Вода в реке Лесной столь чиста, что можно считать все камышки. Течет быстро. Глубиной бывает в 1¹/₂ сажени, шириной в 10 сажен. Далее пропадают даже тальнички и ольховнички. Остаются только мелкие таловые лозы, некоторые пучки ампрыку, Arbutus alpina и водяницы, Empetrum, или, по-сибирски, шишки. Дальше к морским берегам и они исчезают, одна только морошка идет в великом количестве до самого моря.

По долинам, промеж гор, по глубоким ямам, в стороне малых каменистых речек, было еще довольно снегу.

В берегах речек примечены наклоненные шиферные слои, кои сверху покрыты были желтоватым асбестовым струистым слоем. Отсюда переезжали через каменистые бугры, меж коими имелись многие ямы, наполненные водой, и крутояры, в расселинах коих множество снегу находилось. Под вечер вся земля была покрыта густым туманом, что в сих странах за предзнаменование погоды почитается.

15 дня переехали хорошим перегоном через подошву хребта, оканчивающегося перед морем Карским заливом и Лесною губою. Проехали также многие пади, частию наполненные снегом, частию испущающие из себя воду, через болотистые тундры прибывши к морскому заливу, называемому Лучною губою. Берега над песком, с которого сбежало море отливом на 60 сажен, состоят из серой глины, в море же была она чернее. Морская вода своей холодностью была столь проницательна, что, несмотря на теплоту в воздухе, нельзя было в ней пробыть и нескольких минут без жесточайшего чувствия озяби.

Мутные озера по мокрой степи, несмотря на каменное дно. В нагорном берегу одной речки, текущей в океан, виден был красноватый марающий мергель в большом количестве флюса.

18-го, продолжая путь по мокрой степи, заключающей в себе великие озера, приехали под высочайший каменный хребет, который, отделившись от главного Уральского хребта, оканчивается здесь при морских берегах. Напали на превеликое стадо диких облинявших гусей, коих наколотили палками великое множество. Имя реки происходит от двух сшедшихся утесов, кои реку в быстром течении стесняют. Морской берег находился невдали от дороги, крут и глинист, при высокой воде. По морю плавало в неописанном множестве морское животное Medusa Bero, но когда была собираема, расплывалась меж руками. Конец хребта был еще не совсем в виду. Это были высокие, каменны<е>, острые, голые маковицы гор, кои за двадцать верст от морского берега будто раздробились и уничтожились. Главный же хребет Урала с Карского залива на запад, высокими, будто за облаками кажущимися, горами. Он должен также кончиться у берегов против Новой Земли. У берегов попадаются кусочки янтаря, по-тамошнему называемые морским ладаном, и большие обломки каменного угля, выбрасываемого морем.

22-го путь продолжали по уменьшающимся горам, в коих пропадает Уральский хребет и между коими лежали болотистые удолы. Море всегда было в нескольких верстах расстоянием. Поднявшийся со вчерашнего дни с туманом ветр нагнал к берегам великие ледяные бугры, однако ж так, что меж буграми и берегами оставалось довольное расстояние чистого места, ибо толстые кабаны льда не совсем могут быть изворочены на отмелые берега. По берегам под болотиною находился хрящ, а глубже серая глина. Переехали много озер и речек, где дикие гуси вилися стадами и легко могли быть убиваемы. Все озерка при океане изобилуют морскими вшами, Monoculus arcticus, служащими приманчивой пищей уткам и прочим водяным птицам. Нашли шайку рыбаков, пробиравших<ся> берегом из Пустозерска на рыболовство. Стужа начинала свирепеть. 28 июля холод познобил все травы, так что поля издали больше казались белыми, чем зеленели. Вода в посудах и луже покрывалась льдом.

Следующие кустарники большими полосами покрывают в безлесных местах болота и придают некоторое украшенье сей бедной стране.

Betula nana.

Salix mirtiloides.

‘ herbacea.

‘ lapponica.

‘ fusca.

‘ arenaria, все они мелки, сии тальнички расстилаются по земле и бывают вышиной меньше четверти аршина.

Empetrum nigrum, водяница.

Arbutus альпина, ампрык, ежовка.

Rhododendrum ferugineum.

Hippuris, на гнилых болотах при океане, такой же, как и на юге.

Plantago maritima.

Arenaria peploides.

Pingvicula alpina, сальник, сальная, жирная трава.

Gimnandra borealis.

Sedum quadrifidum.

Statice armeria, малоколенная.

Saxifraga cernua.

Saxifraga rivularis.

‘ bronchialis.

‘ nivalis.

Dryas octopetala, богиня лесов, камчадалка, сибирячка.

Papaver nudicaule.

Hieracium alpinum, сокольник, ястребник альпийск<ий>.

Taraxacum.

Eringium alpinum, колючка синеголовник.

Eriophorum vaginatum, пушистый пырей, пухопырей, на полудни белил по болотам всё пространство.

Veronica alpina, на ровных полях.

Campanula rotundifolia.

Polemonium lanatum, троецвет балдриан.

Rumex dyginus, щавель двуженный.

‘ acetosella.

Anthericum calyculatum, венечник паучник.

Epilobium palustre.

‘ angustifolium, только в 3 дюйма вышиной, но с большими прекрасными цветами.

Polygonum arvense.

‘ bistorta, горлец, змиевик, ужовник.

Polygonum divaricatum, спорыш растопыренный, по пескам на берегах моря.

Saponaria alpina.

Arenaria grandiflora.

Dianthus alpinus.

‘ plumarius.

Saxifraga hirculus.

Stellaria nemorum.

‘ biflora.

Chrisosplenium alternifolium, слизенник, яичник, здесь так мал, что едва виден от земли.

Potentilla stipularis, серебреник сибирский.

Rubus chamaemorus, морошка.

‘ arcticus, северная малина.

Helleborus trifolius, трилистный чемеричник.

Bartsia rubricona.

Pedicularis laponica.

‘ hirsuta.

‘ panicullata, все не более перста.

Pedicularis verticillata, в один дюйм вышиною.

Lamium laevigatum, слепота кур<иная> гладкая.

Cochlearia grenlandica.

Cardamine nudicaulis, кресс нагоствольный.

Cardamine bellidifolia, маргаритколистный.

Cardamine triphilla.

‘ chelidonia, чистотельный.

Arabis alpina, резуха, греча высокая, будра трава.

Sisymbrium Sophia, гумевник, Софьина трава.

Lepidium sibiricum, кресс перечник.

Phaca, трава узлы, зимние орешки, очень ее мало, но

Hedisarum alpinum в великом множестве.

Achillea alpina.

Gnaphalium silvaticum, комарник.

‘ alpinum.

Artemisia borealis.

Anthemis alpina.

Chrysanthemum bipinatum. Белица, нивник, иванов цвет, сугубоперистый.

Viola biflora.

‘ palustris.

Phodiola rosea, вышиной несколько вершков.

Lycopodium selago, плаун сосновидный.

Lycopodium complanatum, плоский, и пр.

Кроме того, попадаются мамонтовые, слоновые кости. Недалеко от Оби отыскана самоедами в тундре носорогова голова. Несмотря на осеннюю стужу, студент отправился из Обдорска еще в Уральские горы, был у подошвы высокой горы серого дикого камня, имевшей внизу шиферные слои, а маковицей досязавшей до облаков. Она вся была покрыта снегом, выпавшим в июле меж полнолуньем и новолуньем. Ночью волки, напавшие на оленей, так их разогнали, что всилу их можно было потом собрать.

Вторая езда на Обскую губу предпринята была в лодке. Листья на лиственницах и ольховниках от мороза все покраснели.

27 очутились в местах, где предстояла одна только чистая тундра. Берега Обской губы так, как и ниже Обдорска, состоят из наносных бугров песку и глины, в коих были видны разбитые, без всякого порядку лежащие, глиняные слои, немногие из них хворост и дерн местами содержали. Травянистые поля от холоду пестрели тут желтизной наместо зелени.

11-го сентября отправился Зуев обратно в Березов. Показались высоким тальником обросшие песчаные места. Наконец и красный лес, особливо кедровый. В крутых песчаных, иловатых берегах видны были проселины различного наклонения, черною мягкою землею наполненные, подле воды берега изобиловали великими, из затвердевшей темной глины, глыбами, местами содержавшими в себе окаменелые раковины. Все они обведены были струистым гипсом. Были также и мамонтовы кости и другие остатки иностранных зверей, из берегов вымытые. Около Питлиарского устья видны были в берегах тонкие, черные, шиферные слои. Дале берега бугристые, крутые, из песку и глины, кости валяются понизу разметанные, так как их полая вода, бугры подмывши, вымыла и занесла, куда могла. Кости буйволов попадаются также во множестве. 21 прилетели к Березову с севера стада больших и малых диких гусей или казарок, Anser erythropus, и чагвоев, Anser pulchricollis, возвращающихся назад. Еще около 18 дня было видно, как они начинали стаиться на возвратный к полудням путь.

Известия Зуева об остяках.

Остяки росту больше среднего и малого, сложенья слабого и сухого. Лица неприятного бледного и плоского оклада. Волосом рыжеваты и русы, у мужчин висят они вокруг головы космами и безобразят их. Боязливы, суеверны, легкомысленны, впрочем, добросердечны, в трудном и худом житии с младенчества трудолюбивы, но в свободное время больше склонны к праздности. Мужчины в домоводстве особенно гадки и нечисты. Платье мужчин — полушубок (малица), из звериной кожи, с рукавами, до колен, сшитый кругом в мешок, без разреза, с дырой для головы, из молодых кож оленей, родящихся весной, шерстью внутрь. Верхняя шуба называется паркою. Ее надевают, когда холодно. Также из оленьих кож, но шерстью наружу, сзади капишон на место шапки, внутри опушена собачьей шкурой. Когда же слишком холодно, надевают сверх сих двух еще большую шубу, также с колпаком назади, из зимних оленьих шкур. Она называется гусем. Для дождя шьют платье из рыбьих кож, которые во время голода, скинув, варят в котлах и съедают. Штаны из рыбьих или голых оленьих кож. Обувь: чулки (нетобы), сшитые из молоденьких оленьих шкур (пыжики), сверх их сапоги, называемые пимами, сшитые из ножных оленьих кож (кысы), коих подошвенная кожа имеет густую, твердую шерсть. Она прочней и не скользит по льду. Русские купцы делают сапоги, подобные сим пимам, для носки зимой. Рубашки только у богатых. Щеголи делают себе малицы из лоскутьев сукна разного цвета, опушая собачьей шкурой, хвостами или песцами. Бабы носят шубы халатом, длинные, с разрезом, впереди завязывают ремешками, и так как не широки, то беспрестанно их придерживают руками, боясь распахнуть. Рубах нет. Стыдливы. На лице носят покрывало, шитое по краям с бахромою, которое сбрасывают только при родных своих матерях. Летом ходят босыми. Богатые привязывают сзади к косам две суконные покромки, на которых нацеплены медные фигурки оленей, рыб, лошадей и проч. Иногда искалывают узорами тело. Выделывают кожи очень искусно, так что ни в какой сырости они не портятся. Живут нечисто до отвратительности. Чашек не полощут, хотя бы из них <ели> вместе с собаками. Рук не моют, но вытирают их о шубу. От этого остяк воняет, как воздух в рыбном ряду. Только немногие богатые и зажиточные делают особенного роду мыло, способное в самом деле отмыть всякую грязь: в котел горячей воды кладут золы и потом, подливая почасту рыбного жира, варят до тех пор, пока не сделается мылом. В юртах щенятся и собаки. Тут же и гадят все. Тут же и варят на общем огне посереди юрты. От всегдашне<го> копченья потолок весь покрыт копотью и сажей, которая большими кистями висит книзу.

Дома. Для зимовки строят остяки настоящие четвероугольные избы, подобные русским, но ниже, почти половиной в земле, и без кровли, вместо которой накладывают наверх земли. Срубы складываются из молодых не толстых дерев, обыкновенно на сухих высоких берегах, в близости рек. Перед дверьми строят клетки рядом, на обе стороны (лабазы), для поклажи и сохранения рухляди и других ненадобных вещей. В таковых юртах или зимовьях живут многие семьи вместе, и потому внутренность оных разделена по стене на столько конур, сколько семей находится. Как бы, по причине множества народа, ни была узка сия конурка, однако в ней должны уместиться мать с детьми и со всем домовым припасом и при своем собственном огне работать.

Богатые остяки имеют оленьи стада иногда многочисленные. Бедные питаются только рыбою. Часто едят ее сырьем. Сырая же мерзлая рыба, исструженная мелко вместе с костьми, употребляется даже и русскими. Рыб такое обилие, что мелкие их сорты отдают одним собакам. Лучшие рыбы запасают на зиму, провяливая и жаря, никогда не солят. Позым, род балыка,вырезывается на ремни из рыбьих боков на каждой стороне, проколов, надевают на палки, сушат и поджаривают. Лучшие из муксугов. Брюшки и спинки, провялив и поджарив, кладут в мешки из оленьих желудков. Это съедобное называется варка. Кости жарят для корма собак. Сверх того запасают в осетровые мешки ютту из мелких рыб. Порса из белой рыбы, мелкой, высушенной на ветру и мелко истолченной с костьми. Зимой варят уху из варки и костей рыбьих, подталкивая к ним муки, получаемой от русских, хлебают большими уполовниками. Из брюшьих черев вываривают жир, потребный в домоводстве, который продают и русским для употребленья в посты. Русские не могут его утрафить: либо переварят, либо недоварят, от этого он и горкнет. Варят клей из осетров, который может клеить без варенья.

Зимой звериные промыслы для остяков — главнейшее упражнение. Как только выпадет снег, это лучшая пора ловить лосей и оленей. Зимой ходят остяки за промыслом на лыжах в отдаленные степи и леса, так что не прежде как чрез несколько месяцев могут назад возвратиться. Оружие — стрелы костяные.

Табак курят и нюхают с жадностью, для крепости прибавляя золу из грибов и губ, вырастающих на березах. Набивши нос таким табаком, они затыкают его таловыми стружками. От едкости табака все лицо так разгорается, что становится безопасным от великих морозов. К водке сильно падки и, сколько ее ни выменяют от русских, вдруг выпивают. Делают пьяное питье из мухоморов. Язычники приносят жертву болванам, мясо сами едят, а болвану вымажут только губы. Ставят также перед болваном рог с табаком, который обыкновенно русские украдкою вынюхивают. Имеют шаманов. Пляска выражает разные поступки их на звериных промыслах. Иногда выражает склонности и движения зверей и птиц, насмешку над соседями, всё по такту музыки. Представляют в лицах соболиный промысел, обычай и поступки журавлей, лосей, полет птиц, поиск мышей мышелова, как русские бабы ходят на реку мыть белье и платье, всё довольно смешно. Журавля пляшут скорчившись, закрывшись шубой, просунув через рукав вверх длинную палку, на место шеи, с деревянной на конце журавлиной головой. В пляске лося музыкант равным образом выражает различный его бег рысью или в скок, или как ходит он просто, как делает малые отдыхи для осмотрения, откуда за ним гонятся. Невольно изумляешься всем искусно выдуманным представленьям этого почти дикого народа. Хорошенько насмеяться — их первейшее увеселенье.

Музыкальные инструменты двух сортов: домбра наподобие лодки, точь в точь как у богулов, с таким же числом струн, и дурнобой, похожий на давыдовы гусли, состоящий из ящика, умножающего шум, к нему приделанной лебединой шеи и тонкой дощечки, составляющей третью сторону треугольника. В нем около 30 струн. Игрок, играя обеими руками, передвигая, прижимает большим пальцем тонкую дощечку, чтобы дать тону трель. Любят также сказки и повествования о древних витязях и удальцах на охоте. Ласкоприимны и не знают как угостить гостя. Готовы убить для него лучшего оленя, сварят для гостя лучшее на их вкус, как то: язык, мозг, грудину и здор, а накормивши еще и дарят.

Когда присягать новому государю, то собирают их вместе в кучу, посреди кладут топор, коим рубливали прежде медведя или медвежицу, потом дают каждому с ножа кусок хлеба, причем сие говорить должен: ‘Если я моему государю до конца жизни моей верен не буду, своевольно отпаду, должного ясака не заплачу и из моей земли отъиду, или другие неверности окажу, то чтоб меня медведь изорвал, куском сим, который ем, чтоб мне подавиться, топором сим да отрубят мне голову, а ножом сим чтоб мне заколоться’. Если их поставят на колени на медвежьей коже, то по совершении присяги всякий из них должен откусить медвежины, причем многие, для оказания ревности, зубами вытеребливают шерсти. Подобные присяги, где медвежина играет главную роль, в употреблении у всех иноверческих народов сибирских.

Самоеды от остяков лицом и видом отличны, те боле приближаются к русским или к чухнам, а сии имеют, как у тунгус, круглое, плоское, широкое лицо, которое у молодых женщин очень приятно, толстые заворотившиеся губы, широкий нос, растопыренные ноздри, ростом меньше остяков, но стройней, плотней и мускуловатей. В них больше дикости, чем у остяков, находящ<ихся> в част<ом> обращении с русскими. Одежда походит почти на остяков. Женщины меньше стыдливы и не покрывают лиц. От мужчин не чтимы и почитаются за вещь и служанок. Язычники, так же как и остяки, имеют у себя каждый деревянного болвашку. Празднества у них в борьбе и скаканьи до известной меты. Пляшут в круге по паре мужчины и бабы, не сходя с места, но только двигаясь и ломаясь по такту, вместо же музыки храпят в нос и выговаривают несколько звуков. Бабы также по такту отхрапывают.

Нет реки, которая бы в таком множестве изобиловала рыб<ами>, подымающимися стаями из моря. Особенно рыбы, любящие мягкое у рек дно. Собственно принадлежащие Оби: муксун, Salmo lavareto affinis, пыжьян, чогор, сорог, Salmo vimba, ряпушка, Salmo albula, белая рыбица или нельма, пребольшие налимы, таймени, хариусы, щуки, окуни, ерши, караси, плотва. Зимой добывается рыба вершами. Эта нетрудная ловля поручается ребятам. Веревки для сетей плетутся из тальниковых прутьев.

По безлесным степям к северу, к морю, промышляется много белых и голубых песцов, красных лисиц, белых и серых волков, росомах, оленей, а южней и дальше от моря, в лесистых местах, лоси, рыси, соболи, горностаи, бобры. Кроме стрельбы, производят охоту <на> медведей, волков, рысей и росомах капканами и самострелами. Волков и лисиц сверх того отравою из чилибухи и сулемы, пастьми или слопцами, из коих у остяков особенно известны куромсеки из бревна, которое обрывается и убивает зверя, как только тронет он приманку. Черкан, пасть, которую в России ставят на горностаев и ласок, у самоедов ставят на песцов. Против лисиц ставится самострел из лука насупротив бугорка, в коем закопан прикорм. Бобров достают искусно из нор собаками. На оленей выезжают во множестве с бабами. С оленями употребляют множество хитростей, <чтобы> подвести их под выстрелы. Олени, глубоко засунув голову в снег, из-под которого вырывают себе мох, и полагаясь на ветер, который принесет им за несколько верст человеческий запах, не видят приготовлений. Зимой по глубокому снегу гоняют их на лошадях.

Когда самоеды кочуют подле моря, то промышляют моржей и морских телят, выходящих невдалеке от берегов на каменья или на льдины. Из тюленей замечателен морской заяц, белый и чистый, как снег, шерсть лоскнет как серебро.

Как только станет оттеплевать, ищут талых мест, где растаенный снег образует болота, на кои сажаются птицы. Для ускорения тали мечут по таким местам золу. Иногда сажают на льду, для приманки, чучел из гусей и уток и, скрывшись сами, стреляют из ружей.

Для ловли гусей и уток остяки прорубают в лесу прямые проспекты. Гуси, не любя подыматься высоко, летают этими улицами. Преграждая улицы сетями, они их таким образом ловят. Сверх того остяки искусно подманивают их гусиными криками сквозь бересту. Расстилают также сети по берегам рек, где гуси любят щипать траву. Ловят только самых больших птиц, малыми пренебрегают. Русские насоливают уток во весь год в таком изобилии, что весной должны даже выбрасывать вон остающиеся.

———

Тут кончились сведения, показанные Зуевым. До 7 марта еще пробыл Паллас в Красноярске. Сего же числа после обеда выехал на ту сторону Енисея. Снегу было мало. Но к Ангаре страна и гористей и суровей, и лесистей, снегу много. В большом сосняке встречен, по первым выходящим листам, багульник, Rhododendrum dauricum. Въехавши в Иркутскую губернию, для проезжающих покойные светлые дома.

Места по Вилую гористы, но горы все слоеватые, содержат или песок, или цветной шифер, или мягкую слоями глину со многим колчеданом. Там же находят по берегам разбитое каменное уголье, коих надобно находиться гнезду где-нибудь выше по Вилую. По реке Рамендой целая гора из селениту, другая из алебастру и подле горная соль. По причине наступивших больших оттепелей уже не видали больше снежных жаворонков, Alauda alpestris, и черных воробьев, Fringila flavirostris. Они полетели дальше на север. Напротив того, появился в большом множестве по городам и деревням, сей стране толь свойственный, пестрый ворон, Corvus dauricus.

Река Ангара, по которой шла наша дорога, имела великие полыньи. Далее она вовсе очистилась от льда. По ней уже плавали утки, гагары, между утками попалась Anas hystrionica. Нужно было ехать по каменному берегу, что, по причине малого количества снега, было тяжело. Чем ближе подъезжаешь к Байкалу, тем горы становятся выше и вид дичее. Досель они были отлоги и слоисты. Жерло реки Ангары с обеих сторон стеснено каменными горами, промеж которых, как будто сквозь ворота, великое моря пространство и стоящие на берегу каменные хребты видны. На горах травы чуть только выходили. Прекраснейшие из них были:

Позимняя травка.

Saxifraga bronchialis.

Androsace lactea.

Оголившиеся морские берега поразили новостью: особенным родом сомнительной в море растущей бодяги, Spongia baicalensis, изрядной величины. Ее здесь случаем собирают под именем морской губы. Ею серебряники в Иркутске вычищают и гладят серебряные и томбаков<ые> сосуды.

Дорога по льду была прямая и часто далеко отходила от берега. Так сделали 50 верст, потом пошла всё по берегу, по всем заливам или бухтам, более семидесяти верст. Мы почти переехали половину дороги пособием жестокого ветра, дувшего нам в тыл и уносившего ямщиков почти по льду, так что не иначе как ножами должны были одерживаться. Опасность чтобы не замерзнуть и не попасть в трещины, причиненные на льду бурей. Так как вихри умножались, то приостановился до завтра в зимовье на берегу. В зимовье уже было множество народу, готовившего<ся> на ловлю тюленей, которые в этом месяце выходят гулять на лед и спать на солнце. К ним подъезжают промышленники на салазках, растягивая белый парус, за которым скрываются. Тюлень думает, что это стоящая льдина, и убивается легко из ружья. Море нынешний год так гладко замерзло, что лед был как зеркальное стекло, только по берегам видны были стоящие льдины и торосы. Не всякий год случается так ровно замерзать. Снег на сей пространной равнине не держится и для того по льду, покуда не пробьется след, иначе нельзя ездить, как хорошо окованными лошадьми, и притом с острыми шипами. Если весной подле берегов ездить станет опасно, то берут дорогу прямо через Байкал с Лиственишного зимовья на Посольский монастырь. Расстоянье — 70 верст. Когда на море лед начинает расседаться, то в запас берут с собою доски, по которым проводят и лошадей и сани. В самонужнейших посылках отваживаются переходить Байкал тогда даже, когда расселина на несколько сажен шириною. Но тогда идут пешком и тянут за собой маленькую лодку, в которой переплывают от одной льдины до другой.

Из Посольского монастыря без всякой остановки отправился я далее. По пескам снег великое расстояние почти весь растаял, так что едва можно ехать. Многие наводнения промоины и соры вдоль по берегам, из Байкала разлившиеся, еще в пути несколько пособляли. От монастырской степной деревни еще на несколько верст был перегон по льду одного залива.

Страшные горы и леса. Дорога лежит узким путем в лесных глубинах — в месте, где Селенга пробивает хребет. По ту сторону Селенги застава, где осматривают телеги и фуры, нагруженные товарами с китайских границ, все ли заклеймены должною печатью. Свидетельствует унтер-офицер с небольшой командой.

Приезд в город Селенгинск. Весь Селенгинский округ лежит меж песчаными горами в теплом месте. Весна здесь раньше. Уже 20 дня февраля выгоняли в поле овец. В исходе сего месяца снег по местам, лежащим на полдень, весь стаял, и птицы, проводящие зиму в теплых местах, налетели. Первая показалась Motacila leucomela, с черными и белыми по крыльям полосами, какая в гористых местах по Волге и по Иртышу водится. Также маленький сероголовенький травничок, Motacilla davura, которая летом по северу разлетается, а теперь во множество около Селенги держится, находя для себя дикие плоды с дерева, известные здесь под именем яблочков, Pirus baccata, маленькие птички из роду клестов, Loxia sibirica, прекрасный род красных коноплянок, Fringilla rosea, грачи, водящиеся зимой вокруг Селенгинска, Corvus graculus, жаворонки, Alauda alpestris, и наконец пестрые даурские галки, летавшие по деревням и по городу ужасными стадами. К концу марта подлетели драхвы, красные утки и лебеди.

Дорога по каменным, песком и хрящом засыпанным, горам, кои подымаются вверх по Селенге. Солончатое поле, покрытое наносным песком и ничего другого не производящее, кроме деревца ильмовника, Ulmus pumila. На мелкой речке, заросшей тальником, плавали красные утки, по здешнему турпаны, гуси, похожие на китайских, Anser cygnides. По кустам летали стадами клесты и тростянки.

Кяхта, на ровном, несколько возвышенном месте, окружена высокими горами, каменными, лесистыми. Из коих знатнейшая Орел-Гора, Бургультей, подле которой с полуденно-восточной стороны находится крепость, так что все улицы и лавки, равно и Китайская слобода, весьма хорошо видны. Место, на котором выстроена Кяхта, песчанокаменно и ни под какие огороды не годится. Вода в речке Кяхте дрянная, так что лучшие питоки чая из милости берут у китайцев из ключа, впадающего в Кяхту. Китайская слобода от нашего города не дале 60 сажен на полдень. В ней до 200 тесно построенных дворов, вокруг дощатый забор и вал. В каждой стене пробиты ворота на большую улицу. Улицы усыпаны хрящом, сток для дождя посередине, содержатся чисто. Дворы домов просторные, усыпаны щебнем. На улицы — красные ворота с калиткой, подле амбары для товаров, у коих двери на двор, а снаружи большая навислая крышка. Остальное место на дворе вкруг занято жилыми избами, чуланами с запасом, всё из дерева, фашиннику, глины и выбелено известкой. Крыши дощатые, вперед навислые, у простых крытые дерном и мхом. В окнах, за дороговизной стекла, слюда, у многих вставлена разрисованная бумага. На стенах изб вывешены для пробы кусочки от всех товаров, кои в ней находятся. Стены внутри обиты бумажками, в стенах шкафы с бумажными дверцами. Лавки, на коих сидят и спят (на 2 фута вышиной), занимают более половины избы. На лавках складены из кирпичу четвероугольные печки, дым утягивает вниз в дыру и потом в трубу, которая проводится туда и сюда под лавками и выходит на улицу дымником, проведенным под крышу. От этого лавки необ<ык>новенно горячи. Стол и два маленьких лакированных на лавах столика с жаровнями для раскурки табаку — вся мебель. Кухня чистотой превосходит все европейские кухни. Китайцы удивительно чистоплотны, несмотря на то, что все работы в домах отправляют мужчины. Китайцы снабжают Кяхту огородной зеленью и привозимыми с юга плодами. Китайцы в торговле несравненно хитрей и умней русских, которые своими ссорами, разногласиями и желаниями перебить друг друга сбивают сами цены.

С нашей стороны отпускаются в Китай пушные товары зверей: канадский бобр, лучшая выдра, чернобурая лисица, простая лисица или белодушка, сиводушка, голубые песцы. Камчатские бобры, большие (матки) и средние (кошлоки). Хвосты морских бобров, обыкновенные зырянские, обские и чулымские бобры, сшитые бобровые брюшка, речные выдры, выдрины брюшка, медвежины, волчины, волчьи выпоротки или выкидыши, волчьи лапы, рыси и рысьи лапки, росомахи и росомашьи лапки, сиводушки и недолиси, сивые лисицы, огнянки или совсем красные лисицы, белые лисицы, лисьи брюшки, лисьи душки или шейки, простые лисьи лапки, лисьи хвосты, лисий хребтовый и брюшковый мех. Киргизские степные лисицы или караганки, маленькие степные корсаки, корсачьи лапки, песцы всех сортов: белые, голубые, норники, синяки и чаяшники. Одеяла песцовые, соболи, их хребтовые меха, брюшки, лапки и хвосты. Куницы, норки, ласки, колонки, хорьки, белки, летяги, бурундуки. Зайчины белые, мехи из спинок и брюшковые, зайчины серые. Мехи из белых заячьих ушков с черными концами, имеющие прекрасный вид. Мехи кроличьи, дикие кошки (манулы), шкурки выхухолей, мехи черных и бурых кротов. Еврашковые, простые и крашеные сурковы или тарбагановы шкурки, шубы их из брюшков, белые как серебро, шкуры тюленьи, молодые белые медведи, котики морские, черные и серые. Санаяки (якутские платья) из белых медвежьих кож, одеяла белых медведей, шкуры якутских пыжей или молодых оленей, всякие обрезки, лоскутки шуб. Сайгачьи рога, из которых китайцы делают прозрачные окончины в фонари, вместо стекол. Мерлушки и длинношерстые ягнячьи шкурки или соксурки, белые и черные, овчины, козьи шкуры или яманы, из коих делаются мунгальские шубы, собачьи шкуры, домашние кошки всех сортов и цветов, черные и красные юфти, выростки или молодые оленины, выделанные опойки, ровдуги и сафьяны.

Живые овцы, волы, мерины. Говядина, баранина, лошадиное мясо старых убитых лошадей или кляч. Говяжье и баранье сало. Рыбий жир, простой клей, рыбий клей.

Из мануфактурн<ых> товаров: простое солдатское сукно, простое русское сукно сермяга, мужицкое сукно крашеное и некрашеное. Овечьи войлоки, московский полуколоменок, русский штамед, простой дрель, набойка, пестредь, простой холст, салфеточный холст, тик, простые холщевые платки, медный чайник, простые зеленые бутылки и стаканы стеклянные, зеркала всякой величины, мишура, топоры, косы, серпы, простые карманные складные ножи, ножи в ножнах, ножницы, негодные воро тные замки.

От китайцев, кроме чаев, привозят серебро в слитках, употребл<яемых> у них вместо большой монеты. Сырая чистая хлопчатая бумага. Сученый шелк. Ровный бархат, весьма мягкий, рытый цветной бархат. Тонкая фанза (лучшая шелковая материя), уссы, плохая шелковая материя с атласным лоском. Шелковый флер, шелковая ланза, бухарская кутня (бумажная материя с шелком и атласными полосами). Готовые для дождя эпанчи из фанзы. Китайки всех сортов и разные дрянные шелковые материи с подмесью крапивных ниток. Голи, горнитуры, байберки, бумажные байки, шелковые занавесы.

Фарфоровые чашки с крышками и без крышек. Такие же тарелки и маленькие миски, конфектные приборы и конфектные тарелки. Глиняные чашки, шпилькумки, горшки, каменные тарелки, чайники и чашки, всякие финифтяные блюдцы и вещи. Лаковые подносы, деревянные лаковые чашки, лаковые шкапы дорогие, лаковые деревянные ящички с местечками на разн<ое> употребление, резные сло<но>вой кости ящики, перламут<р>ом и черепахой обклеенные ящички. Китайские библии рисованные и резные из слоновой кости, или же с фигурками, выделанными из древесного сердца на шелку (непристойные), всякие куклы из фарфора, глины, тальку или свиного камня, и тому подобный вздор, лаковые на часы футляры, роговые фонари, фонарики, бумажные, креповые. Портреты малеванные на шелку. Сурик, белила в коробочках, бумажные румяна, курительные свечки, камышовые трости и тому подобный, совершенно не нужный нам вздор.

Китайцы собирают ревень руками тангутов. Он родится, где от Селима до самого Конноара идут кремнистые ухабы. Старое годное коренье узнается по стеблям преужасной толщины. Листы его должны быть совсем круглые, без выемок и зазубрин на ободе, и потому настоящий ревень не принадлежит к названному от ботаников Rheum palmatum, коего листы бухарцам даже незнакомы, но к Rheum compactum, а может быть и Rheum undulatum, который по сибирским студеным и сырым горам родится с гнилым корнем, но у них по Тибетским горам сухим, открытым и полуденным, имеет корень хороший. Вывоз лучший ревеня у китайцев запрещен, случается или тайно, или чрез подарки командирам, или в смешеньи с дурным. Привозят его на верблюдах в шерстяных мешках по 5 пуд в мешке, везут его на ревенный двор, принимают в присутствии браковщика-аптекаря. Работники тут же, под присмотром бухарцев, отделив от здорового корня все негодное и хилое, жгут его, хотя бы оно еще и годилось на настой. Только одно здоровое весится и плотится по весу.

Выезд из Кяхты. Солнышко так грело, что на полуденных косогорах луга начинали зеленеть. 13 апреля из-под песку показалась ветреница, Anemone pulsatilla. В то же время прилетели бакланы на реку Селенгу. 16 по отверстиям песчаных бугров начинали пролезать:

Alyssum hamilifolium. Торица, кашиб, икотная трава, бурачок, с листами морской лебеды.

Alyssum montanum.

Lepidium thlaspioides, перечная трава, кресс.

Potentilla subacaulis, зеленеющая под снегом и служащая первою паствою оголодавшим бурятским стадам, уже цвела 20-го.

Veronica incana, которой иссохшие листы общипывают в то же время овцы, вместе с цветочками обоих сортов ветреницы, служит им слабительным, очищая их от зимней чесотки.

Летали по соснякам подорожники, Emberisa cia и Pithyornus, а по тальникам стадами при березах голубые кедровки с черными головами и предлинными хвостами, Cornus cyanus. Отдалясь от Селенги направо к реке Хилок, по коей много маленьких деревень. По Селенге поляки разводят сады и арбузы.

Хлебопашество. Чтоб кустоватые и лесистые места сделать пахотными, поляки с успехом употребляют плуг с сошниками, как в их земле, и косулю в две припряжки на колесах или без оных, коею орют гораздо глубже и подсекают коренья лучше, чем русскою косою. Сошники у плуга треугольные, шириною в ладонь и весьма навострены, правый лежит плашмя и внутренним краем несколько поглубже, а левый к тому стойком и острым боком кверху, при сем находится лопатка железная или деревянная для оборачиванья отрезанной стоячим сошником земли на другую сторону борозды.

Лес на горах по Куйтуну сосняк, а по буграм лиственишник. Он покрывает особенно северную сторону Синей горы, которая здесь высочайшая, из которой истекает и река Куйтун. Лосей и диких зверей великое множество. Вокруг лежат горы, не безрудны, хоть и не разрабатываются. Скоро пропадающие в горах жилы заставили правительство бросить начатую разработку, предоставив их беспошлинно куйтунским кузнецам, плавящим их в своих кузницах. Руда лежит под красным глинистым валом и каменным слоем горы в половине косогора к глубокой долине, толщиной от одного аршина на целую сажень, а шириной на 15 сажен, но в горе так непостоянна, что тотчас и конец ее можно видеть. Она вся разбита гнездами, так что кирками добывать легко. Тверда, с черным блеском, и много дает стали, выключая, что по горе валяется отчасти охристая, красная, отчасти темнобурая каменная, к плавке негодная, мужиками называемая исмоденом.

Желтая трясогузка с совершенно желтой головой.

Куриный цвет, Ornitogalum luteum, начинал распускаться по хрящеватым песчаным лугам и солончакам.

Subbaldia erecta, имеющая красивые звездки из листков, распускалась по каменистым местам.

Вблизи реки Уды, впадающей в Селенгу. По горам сосняк. Гора опочистого красноватого илу, подобного чистому, дикому, кремнистому камню, который продолжался на восток и на запад большими увалами, а к северу кончился глубокою долиною.

Lycopodium rupestre. Плаун утесный, по горам.

Androsace villosa. Резуха, перелом.

Androsace lactiflora, обе распускали свои цветы.

Dracocephalum pinnatum, по горам.

Посконная крапива, Urtica cannabina, начинала расцветать по долинам.

1 мая. Повсюду оставленные рудники. Далее места открытые и возвышенные. Выпал снег, горы побелели. Вблизи реки Погромной минеральный ключ, из коего в безмерном количестве пьют буряты воду от головной боли, от расслабления и внутренних припадков. Она производит рвоту. Страна холодная, места и болотисты, и лесисты, и гористы вместе. Снег начал падать во множестве, дорога затруднялась, трав нигде. Лошади падали, не хотя вкусить березового листу, которым их кормят буряты. Множество нашли в снегу от холода и мороза умерших птиц, между ними мелкого сорта голубохвостую трясогузку, Motacilla cyanurus. На помощь лошадям припрягали верблюдов, но упрямые ложились на колени и не хотели идти. Водные разлития. Переезды с телегами по плотам и бревнам. Несмотря на ужасное стремленье реки, посреди ее играл прекрасный род уток, Anas histrionica, называемый от русских каменушками, по причине того, что любит быстрейшие каменные речки. Высокие места. По ним разбитый каменный хребет, называемый Яблонным. Гребень, шириной в двадцать верст, состоит из серого камня, идет до восточного океана, отделяя Даурию от Сибири и реки, впадающие в Лену и Байкал, от Амурских. В горах нет ни слоев, ни рядов, но малые и большие каменья лежат будто разметанные, безо всякого порядку, по ним растет мох, а по щелям деревья расстилают свои коренья. Снежная вода, с быстротой стекающая, оголила издревле горы. Все они были мокры, лес из лиственниц, мелких березок, на юго<во>сточной стороне по речкам красная и белая сосна.

11 мая. Продолженье пути до Читинска, в теплых местах по горам ревень, Rheum undulatum.

Primula farinosa, скороспелка, сон, гасник, белая буквица (мучнистая) пролезала по низким местам.

Cotyledon malacophillum, пуповник, прекрасная травка выходила по лесам на косогорах.

Ужасное множество земляных всякого рода мышей. Из них особенно примечателен черноватенький род Mus oeconomus, роющих норы под дерном, необыкновенно пространные, с магазинами, в которые натаскивают до десяти фунтов чищеного коренья. Их отнимают дикие свиньи и тунгусы, охотники до опьянивающих кореньев.

Отсель видно за рекою Или высокую гору Алахану, которая совсем бела от снега, не сходящего с нее во все лето. По реке Или цвели Spiraea chamaedrifolia, козья бородка, бородатый лабазник и сибирский чернослив, Prunus sibirica, красивый кустарник, схож с садовыми абрикосами, застилающий собою большую часть обнаженных гор, покрытых голышами и разбитыми каменьями. Зерна его настаивают на вино, получающее персиковый вкус. Ягоды, особенно незрелые (они поспевают в июле), причиняют головную боль.

Ничего нет великолепнее, как сии крутые по Ононю и безлесные горы, коих полуденная сторона цветами сибирского черносливу, полунощная же цветущим Rhododendron dauricum, сверху до подошвы, пурпуровым цветом одевались.

Ловля диких коз, называемых дзеренами, первейшее увеселение мунгалов и тунгусов. Выезжают станицами от 50 до 200 человек. У каждого лук, стрелы и хорошо выученная собака. Избирают места открытые к реке или лесу, преграждающему зверю дорогу. Ватага разъезжается на малые кучки, делает превеликий круг. Концы или крылья вперед подающегося или заходящего круга, подкрадываясь из-за горок, из-за бугров, дабы способней и совершенней окружить зверя, сходятся позади того места, где зверь указан. Как скоро обошли, то подходят ближе, круг людей становится чаще. Дзерены испуганные бросаются в бег. Промышленники на них отовсюду, со всех сторон скачут во весь опор и, окружив, криком и свистящими стрелами обезумливают зверя и повергают, сколько могут. Стрелять же и попадать в цель на бегу, на всем скаку с лошади, даурские охотники мастера. Лесу и воды даурские сайги боятся.

По низменным местам около Онони расцветала смолистая тополь, роняя с себя почки, одеянные во всю зиму вязкою благовонною смолою, подобной мекскому бальзаму. Птичьи вишни тоже начинали расцветать. Цвели по долинам:

Astragalus biflorus.

Gentiana aquatica, малейшая из даурских трав.

Potentilla fragarioides, клубнике подобная.

Viola pinnata, по горам.

‘ digitata.

Iris pumila, низкая ирь.

Scorzonera humilia, козелец.

Papaver nudicaule. Мак нагоствольный. Его желтыми цветами испещрена великолепно весной вся Даурия, на чистых местах, сколько можно обнять их глазом.

Река Ононь протекает по каменному дну и потому выкидывает на берега множество сердоликов, халкедонов и кашелоновидных камешков, которые, если бы были покрупнее и без трещин, продавались бы высокою ценой. Куски зеленой, желтой и полосатой яшмы валяются повсюду. Кашолонов и сердоликов по Аргуню еще больше. Попадаются также жемчужные раковины и всякие болотные ракушки, величины огромной, вдоль по Ононю по озерам.

Astragalus depressus, низменный, покрывал все пространства в лесах и был в полном цвету.

Iris an verna, благовонный касатик.

Iris acaulis.

Hemerocaulis, лилеезлатоглавник, морецвет, властоцвет.

Stellera camaejasme.

Вербовник был рассеян повсюду кустами.

Robinia caragana, килижик, горовник, поедомый даурскими овцами, от которого они жиреют.

Lilium pomponicum, сарана или красные полевые лилии, еще не цвели, они поспевают в июне.

Русский и китайский маяк из одного конного караульного на холме, который весь из яшмы темнозеленой, инде почти полупрозрачной, испещренной красноватыми жилками, коей слои в горе, в натуральном их положении, почти видны были наруже.

Ribes diacantha, особый род ежевики, родится в Даурии и по Селенге. Она имела уже листья и цветы, кои у нее бывают сережками. Ягоды во множестве и красноваты, но поспевают не прежде, чем в позднюю осень. Сладки, но меньше смородины, сушеные как коринка.

Iris an spuria? голубой касатик роскошествовал по пескам вокруг озера.

Phaca, узлы, зимние орешки, по земле расстилающиеся.

Potentilla bifurca, серебр<яник> двоевильчатый.

Phaca salsula.

Караулы и цепи караулов. Козаки, расселившиеся по реке Ононю. Род лошадей диких, которых называют мунгальцы джигитеями. Долгоуший. Похож на лошака, но плодится. Дик и быстр, так что никакая лошадь его не угонит. Обонянье столь сильно, что его нельзя никак обойти облавой, как сайг. Приучить сколько ни пробовали, никакими мерами не можно.

1 июня.

Primula farisona.

‘ rotundifolia, покрывали своими красными цветами солончатые поля.

Плешивец особого рода, с светлыми и желтыми цветами.

Viola pinnata.

Viola lanceolata.

Sophora lupinoides, по сухим песчаным местам.

Stellera camaejasme.

Прекрасный, с белым цветом, касатик.

Pedicularis, вшивник, вошник, гнидыш, желтая.

Potentilla sericea.

‘ multifida, многораздельный.

Hyosciamus physalodes, блекота, белена одуревающая, одуревающие семена ее (поспевает в июне). Тунгусы жгут как кофий и пьют по утрам.

Отдаленные горы подымаются изумительно какими верхами, похожими на оставшиеся развалины какого-нибудь строения. Многие горы так украшены каменьями, что нельзя не подумать, чтобы это не стада лошадей, коров или верблюдов паслися. Различные гор кабаны положеньем и фигурой приводили в изумленье. Необыкновенно приятные долины, множество оленей, птиц всяких. Всё вокруг было испещрено цветами, кои здесь цвели раньше, чем в других местах. Нигде еще не попадалось такое приятное место. Каменные бараны, аргали, на ногах выше обыкновенных овец, шерсть зимою длинная, летом короткая. Никой елень так не пужлив. В бегу скоры и дюжи, бежит от человека не прямо, но кидаясь в ту и другую сторону. В горах цепляются за ухабы и камни и прыгают с чрезвычайным проворством.

Каменные, леском изобильные, горы на Ононе были все усыпаны цветами. Наиболее изобиловал мак от белого и светложелтого даже до оранжевого и всех смешанных цветов.

Касатик, Iris dichotoma, толь<ко> что пролезал своими листами в великом множестве по камен<ным> горам. Монголы называют его ханчи, ножницы, и употреб<ляют> от зубной боли.

Centaurea, с весьма великими головками, видимая только в одной Сибири, распущала свои первые цветы.

Lychnis alpina, по низменным лугам.

Pyrus baccata, груша ягодоносная, убирала берега и острова своими белыми цветами.

Белый курослепник уже отцвел.

Розы, таволги, лилеезлатоглавники и Orobus tuberosa, цвели посреди березняка, покрывающего высокий хребет.

Даурские степные тунгусы почти выводятся, утесняемые нуждами бедной своей жизни. Лица их плоски, похожи на самоедские, волосы черные, жидкие, бороды почти нет. На голове стригут в кружок, на верхушке заплетают долгую косу, как сказывают, затем, чтобы можно было привязать на голове лук и не замочить его во время плытья через реку. Образом жизни посреди своих юрт мало отличаются от бурятов. Множество тунгусов из нужды живут в русских деревнях. Если мужик согласится платить за тунгуса в год ясак, кормить его и одевать, тогда он работает охотно и с удовольствием. Бодры, свежи, мастера ездить на лошадях и стрелять из лука. Для козацкой службы нет лучшего народу ни в храбрости, ни в верности. Искусство их пускать стрелы изумительно: воткнувши одну стрелу в землю и расскакавшися на лошади изо всей мочи, они перестреливают ее из лука другою. В одно и то же время, сидя на лошади, погоняет плетью, берет стрелы, стреляет, не имея в руках узды, управляя лошадь только одним движеньем своего тела. Держится одной ногой за седло, на скаку всем телом повесится на сторону, опрокинется, стреляет назад, не сворачивая лошади с бегу. Тунгусские роды имеют над собою начальников тойонов, которые делают роспись душам и за всех привозят ясак, отдавая его деньгами, а с тунгусов собирая мехами. Их много истребила в последнее время оспа и венерическая болезнь.

Путь по реке Аге, болотистой своими займищами. Вдоль по Аге кочующие буряты были нам очень благосклонны и гостеприимны. Согнали отовсюду свои табуны на дорогу добровольно, для перемены лошадей, приносили в подарок баранов, молока и молочной водки. От реки Аргалея дорога лежит мокрыми горами, вершины северной половины зарощены были березником. Тень и сырость производили прекраснейшие, в лучшем цвете альпийские травы. Из них примечательны:

Rhodiola rosea, розовый корень, красивейшая из всех и чаще других попадавшаяся на болотах, в 1 арш. вышиной.

Androsace lactiflora. Перелом млечноцветный.

Cortusa Gmelini. Заржица, лечуха, картуз гмелинов, очень редкая.

Mitella nuda, епископская шапка, нагая, тоже редкая.

Cypripedium bulbosum, Венерин башмачок. На сухом черноземе между кустами.

Thalictrum alpinum, золотуха, щелкун, зяблица, лучевая рута. Там же.

Trollius asiaticus, желтоголов, купальница, и другие лесные травки.

Spiraea chamaedrifolia, таволга, лабазник, журан кадилолистный, была вся усыпана цветами, а иглами пуще, чем шиповник.

Anemone dichotoma, ветреница, одномесячник, белок сок (двоераздельная), по болотным займищам.

Pedicularis verticillata, вшивник верхоцветный, коленчатый, там же.

Symphitum tuberosum. Лошаково ухо. Живокость, сальный корень (шишковатый), там же.

Flora sibirica, по холмам.

Следующего дни дорога лежала всё подле реки Ингоды, места были гористые, густым лесом, каменьем и песками изобильные. Дорога становилась узкой от утесов, выходивших в реку. В лесах цвели во множестве:

Cornus alba.

‘ asiaticus.

Cypripedium calceolus, Венер<ин> башм<ачок> обыкновенный.

Cypripedium guttatum.

Hesperis sibirica, вечерница, вечерняя, ночная фиалка (сибирская).

Hesperis matronalis, вечерница бабья.

Stellera chamaejasme.

Potentilla fruticosa.

Polemonium. Балдырьян троецвет.

Geranium sibiricum.

‘ columbinum.

Прекрасная желтая ирь цвела по болотам. По холодным же нагорным озерам плавали листы травки, свойственной восточной Сибири, Sagittaria natans. По сырым пригоркам процветали остролистая ольха и многие горные прутняки.

Sysimbrium asperum, расцветал по р. Уде.

Aster alpinus, звездоцвет астр.

Centaurea uniflora, белолист, чертополох одноцветный, тот и другой по горам.

В темных местах цвели:

Кокушкины сапожки, Cypripedium calceolus, трех сортов.

Lilium pomponium, сарана, лилия помпонная.

Lilium bulbosum.

Hemerocallis flava.

Polemonium, усыпал промежутки голубым цветом, а

Trollius оранжевым.

Stellera chamaejasme, мужик-корень, усыпала подошву одной горы в таком множестве, как бы была тут посеяна.

Змеиный хвост, Dracocephalum nutans.

Даурская моховая смородина. По мшистым местам подле реки. Листья как у простой черной смородины, но стебли расстилаются по мху и ягоды особенны.

Cymbaria daurica.

Convolvulus cantabrica, две редкие прекрасные травки росли в излишестве по борам.

На открытых песчаных лугах по Сухаре росло несказанно как много ревеню, Rheum undulatum, с чрезвычайно толстым кореньем.

Крушина, Ramnus erythroxylum, похожий на Ramnus lycioides. Его твердое и как кровь красное дерево, называемое по здешнему яшил, идет на кивоты божкам у здешних народов.

Rubia cordifolia, марена сердцеобразная.

Menispermum canandese. Месячное семя, лунносеменик канадский, редкая трава, женский род ее вьется по скалам как повиличные, мужские растут прямо.

Spiraea salicifolia. Таволга верболистная, по песчаным берегам во множестве.

Linum perenne. Также и там же.

Hedysarum fruticosum, гребешок, петушья головка (кустистый), прекрасно украшал Селенгинские песчаные горы.

Hipecoum erectum, житный цвет, житник, мачок полевой, размножается до самого жилья, как куколь.

Столь же хорошо роскошествовали и окольности селенгинские, состоя из пригорков черноземных, открытых солнцу, подымающихся в отлогие горы, и производя почти все травы, какие находятся в Даурии. Прибыв 20 июня туда, застал я следующие травы:

Sophora lupinoides, индейское растение.

Ballota lanata, шерстистая глухая крапива. Чернокудреник.

Corispermum hyssopifolium, клоповное семя.

Isopirum fumarioides, козий горох.

Anchusa saxatilis, воловий язык, ослиные уста, по горам и долинам.

Куколь рос почти в самом городе.

Asclepias purpurea. Стручковатое зелье, ласточник, чортова борода.

Statice rosea. Желтокорень, вязник.

Atraphaxis spinosa, кустарная греча (колючая).

Cotyledon spinosa, пупок, пуповник.

‘ malacophillum.

Sedum aizoon, молодил-скрыпун, беспрерывно зеленеющий.

Peganum daurica, песье дерьмо, ежье.

Potentilla sericea, жабник, молка, серебристая трава, гусиная лапка (шелковистая).

Anemone narcissiflora.

Papaver nudicaule.

Dracocephalum peregrinum.

‘ moldavica.

Cymbaria daurica.

Scrophularia scorodonia, коричник, красный корень (португальский).

Sisymbrium integrifolium, гулявник, режуха, цельнолистный.

Hesperis rupestris.

Phaca prostrata, зимние орешки, узлы.

‘ lanata.

‘ physodes.

Astragalus melilotoides.

‘ laguroides.

‘ lupulinus.

Tanacetum sibiricum.

Viola uniflora.

С холодной стороны и в узких ложбинах:

Saxifraga bronchialis.

Talictrum sibiricum.

Lycopodium sanguinolentum, плаун кровавый.

Кустарники:

Pyrus baccata.

Ribes diacantha.

Ulmus pumila, илина, берестина низкорослая.

Robinia pygmea, чилижник, железняк низкорослый, во множестве вокруг Селенгинска. Его цветы желты, как золото, а потому называют его здесь золотарник.

Amigdalus nana, похож на маленький кустарник, который водится по Волге и называется калмыцкими орехами.

По островам селенгинским находилось во множестве маленьких, живущих в песках, зайчиков, которые называются оготоны. Тушканчиков также много по причине сараны, которой луковицами они питаются и которой здесь растет в обилии необыкновенном. Монголцы их ловят и жарят. Рассказывают про них то же, что в Англии про ежа, а в России про жабу-коровницу, будто они по ночам сосут у скота из титек молоко. Справедливо по крайней мере то, что они действительно находятся в овечьих стадах и пугают их своим прыганьем. Некоторые естествологи рассказывают то же самое про козодея, Caprimulgus europaeus.

Гора, из которой ломают хорошие куски халкедона и наждака. По правому берегу реки Селенги горы серого разноцветного камня, состоящего из смешенья аметистового, рубинового, серого и других цветов. Он ломок и ничуть не влажен.

Вообще сей камень такого сложения, что наруже мякнет и распадается, и для того, восходя на горы, можно ясно видеть и доказать, что песок летучий и переносный ветром по Селенге и, следовательно, по всей Даурии, не откуда взялся, как от распадающегося мало-помалу оного камня. Около Селенгинска усматриваются те же самые аметистовые и голубые зернышки, коими и самые скалы пестреют. Оголившиеся гор вершины проникаются снегом и дождями, разводятся при всякой непогоде, раздробляются сперва крупным хрящом, после рассыпаются в щебень и в летучий мелкий песок, который ветром сносит, водою вниз смывает и так заметает долины.

Товары, идущие гужом с Кяхты, с самой весны до поздней осени грузятся в дощаники и дощаниками идут по Селенге вниз, по реке в Байкал и далее в Ангару, Тунгузку и Енисей. В Чикое со вчерашнего дни прибыло воды, вероятно в горах был великий дождь. Селенга также выступила из берегов. Отмель оглыбла. Поле желтело от желтых цветов гемерокала. Поворот в узкую песчаную ложбину, которая простиралась меж гор, красным лесом покрытых, изгибается от востока к северо-востоку, имеет следы протекающего ручья и болотину. По сухому мху, Lycopodium sanguinolentum, бегала моль lepisma.

Отсель дорога идет высокими каменными и жаркими безлесными горами, где прыгало множество всяких сверчков, которые если поутру летают долго по воздуху, то предвещают дождь. Дорога по сторонам была усыпана хорошо пахнувшей чернобылью, Artemisia pectinata.

По болотам расцветали:

Pedicularis paniculata, с красными, иногда же темножелтыми, а иногда светложелтыми цветами.

Filago leontopodium, мухолов-жабник (кошечный).

Ophrys paludosa, двулистник, подколань, птичье гнездо (болотный).

Orchis cucullata. Кукушкины слезки, петушки, сатир (сибирский).

Papaver nudicaule, дикий мак с белыми цветами и желтизной внутри покрывал луга по ту сторону болот.

Robinia caragana, бобовник, им заросли песчаные поля по реке Кяхте.

Trifolium cytisoides, очень красивый.

Маленькая дикая конопель.

Pedicularis striata. Стебель прямой, цветок кверху зияющий, листики узкие.

Convallaria verticillata, ландыш круглоцветный.

Valeriana rupestris, ствол тонок, красноват, одет листьем попарно, цветочки многочисленней, мельче, желтее, чем у valeriana sibirica.

Astragalus bullarius.

Cotyledon malacophyllum. Ствол снизу весь в листах лавровидных, густо обсевших, кверху превращается в цветочный колос, нагнувшийся гусарским ментиком.

Lepidium ruderale, перечник собачий, пометный.

Lepidium latifolium, по солончакам.

Твердый, порядочный агат, который вываливается наружу из обвалившихся берегов реки, за две версты от Урлуцкой слободы, в деревне же Гутае ломают в кварце проседающий карандаш, почитаемый долго за железную руду.

Вообще Даурия и все лежащее за Байкалом погорье — клад для естествоиспытателя. Говорю погорье, потому что и самые равнины не иное что, как площади на отлогих горах, кои все лежат высоко относительно Западной Сибири. Кроме высочайшего, лесистого хребта, беспрерывно простирающегося от Байкала до вершин Селенгинских и составляющего, соединившись с Саянским хребтом, около Енисея лежащим, престрашный, отчасу шире и шире гребень, одним концом к западной губе Байкала, а настоящим хребтом продолжающийся в Мунгалии чрез вершины Енисея, Селенги и Толы, где он потом разбивается на части, или амурские реки от сибирских, или свои главнейшие Наун и Шарамурин меж собою, или амурские от Хоанго отделяет, — кроме главнейшего гребня, многими ужасными, вечным снегом покрытыми, безлесными, морозными, гольцами прозываемыми верхами, все прочее пространство меж Байкалом и границею наполняют сухие, открытые, прерывные, крутые, каменные горы, меж коих пролегают песчаные долины и равнины, которые также доказывают ясно, что песок состоялся от распавшегося сих гор камня, и что ветры, дождь и снежные тали и другие водные потоки были причиною его с них смытия и распространения. Ибо большая часть оных гор состоит из рухлой опоки и других таковых каменьев, и очень немного мест, где б были видны уклоны, кроме разве тех, которые, находясь у подошвы некоторых гор, состояли из отмытого хряща и некоторых земель.

Горы сии выходят в Селенгинском, Нерчинском уезде и собственно в Даурии, выходя то утесом, то просто высунувшеюся скалою, то холмами, осыпанными разбитым каменьем, часто представляют взору прекрасные виды. И вследствие такого положенья должны произвесть большое разнообразие трав. Ибо родятся травы то в горах, то в глубоких тенных, холодных, открытых, песчаных, теплых солончатых долинах, то на поемах и проч. Отсюда разность в холодных и теплых мест<ах> в соседстве друг друга, под тем же климатом. Около Селенгинска и Кяхты огородные овощи, арбузы, дыни и травы теплых стран. Напротив, по реке на север никакое растенье не поспевает. Да и на самом Байкале, где оттень и морозы от высоких гор, травы растут до самого морского берега только такие, какие собственны одним морознейшим хребтам.

Обыкновеннейшее дерево в Даурии и по Селенге сосна, потому что всё пески. На холоднейших хребтах лиственничник, кедровник, сосняк, пихтовник, березник, осинник, все растут всмесь, а рябина и другой кустарник и багульник, Rhododendron dauricum, составляют обыкновенный фашинник около лугов. Самые же высочайшие верхушки, покрытые нетающими снегами, или голы вовсе, или же покрыты расстилающимся по каменной поверхности прутьем, мелкими отродьями дерев, каковы: сланец, маленькие кедерки, лиственнички, березнички, можжевельнички, сабиннички и прочие малые кустарнички. Страны сии неудобны вообще для хлебопашества.

Селенгинск лежит на заливе, занесенном песком, через который в малую воду можно переходить. За городом лежат тотчас высокие песчаные бугры, с коих ветром разносит песок по всем улицам. Высокие над ним горы покрыты строевым и годным для топки лесом. С реки город имеет вид прекрасный. Оттуда видны его три церкви, у самого берега стоящие. Крепость деревянная, высокая, с башнями и наугольниками. Весь город окружен надолбями.

Места вокруг Байкала подвержены землетрясениям. Удары чувствуются даже в Иркутске. В записках Месершмида говорится о землетрясении, от коего земля и лед трескались, связи трещали и висящие вещи качались.

Езда от Селенгинска.

Дорога по р. Темнику. К ночи достигнули Гусиного озера во время великого грома с сильным дождем, что было сим летом еще впервые. По низменным местам вокруг озера росла Robinia ferox. Сей стручистый кустарник величиной с человека и расстилается по земле на сажень густым колючим кустом. Будучи густ, сучковат и усажен долгими иглами, он составляет, высохнувши, непролазный забор. Его стрючки могли бы служить вместо гороху, а молодые верхушки и лист пищею овцам. Но прекрасный сей кустарник, дающий весною приятный вид бесчисленным множеством желтов<атых> листов своих, нигде не находится, как только в сей великой пади, от Темника и Гусиного озера с Селенгою идущего до реки Убукуна и еще несколькими местами до Оронгоя.

В одной вымоине от снежной воды показывался отчасти светлый, отчасти как кровь красный мергель.

Из озера иногда выкидывает кусками не очень твердое земляное уголье. Бугры около озера, лесистые сосняком, состоят из песчаного плитняку в смеси с чистым песком или брусом, обваливающегося слоями. Изрядные кормы. Отсель дорога мокрою каменистою долиною на соленое озеро и соловарни. Стручковатый кустарник не прекращался.

Allium sphaerocephalum, расцветал по болотам.

Orchis arbotiva, с белыми, приятно пахнувшими цветами, там же (австрийская).

Atrafaxis, кустарная греча.

Dracocephalum moldavica.

Peganum, песье дерьмо.

Rallote lanata — все по лугам.

Дно соленого озера состоит из синего илу, на коем в наступающие морозы садится слой глауберовой соли на два вершка толщиною, иссохнув на воздухе, она рассыпается в муку. В жары отделяется соль поверх озера перепонкою, издали краснеющей к солнцу, и от малейшего волненья изломавшись, садится на дно. Ил идет глубоко: на 7 арш. Когда хотели сквозь твердый слой пробиться дальше, то вытащили щуром чистый лед, с коего рождается и пресная вода в озере. Выварка соли начинается с ноября, когда без пе<ре>рыву слоев довольно один на другой насядет, и продолжается до половины марта, когда стекающая с гор снежная вода начинает соль размывать. Вываривают до 20 тысяч пудов. Вываренная соль чиста, зерниста, бела, однако же не столь солка, как ангарская.

Высокая сухая степь до самого Байкала, но за несколько верст начинает<ся> хрящ и щебень, покрывающий отлогий морской берег даже до Посольского монастыря. По морскому песчаному берегу и по соседственным оттоль местам росли растенья, которые производят только одни снежные, за облака заходящие, горы, по причине, что летом во всё время дует с моря холодный и туманный воздух, как то:

Cembra, хвоя, хвойное дерево.

Empetrum nigrum, вереск ягодный, каменный куст, крыжовник.

Campanula rotundifolia.

‘ grandiflora.

Fumaria impatiens.

Polygonum divaricatum.

‘ angustifolium.

‘ sericeum.

Scrofularia scorodonia.

Dracocephalum nutans.

Lycopsis visicaria, волковид, волкобраз, кривошей, червяница (надутый).

Triticum littorale, дикая рожь, урожается на берегу как будто посеянная.

Lonicera caerulea, жимолостник, папороть голубая.

Lonicera pirenaica, в лесах.

Linnea.

Rubus arcticus.

Ledum.

Andromeda polifolia, Андромеда, болотная былина, бе<с>плодный куст (пьяная).

Vaccinia, черника.

Pyrolae, грушовка. В Сибири мужики пьют ее вместо чая, как лекарственное питье.

Когда я приехал в Посольский монастырь, то по всему Байкалу распростирался такой великий туман, какой бывает только на высоких горах, притягивающих к себе облака, или же в зиму и в осень на землях, при море лежащих. Нередко случается, что облака, зашед промеж гор, окружающих море, несколько дней гуляют то в полуденную, то в северную стороны, производя переменчивую погоду и дожди, тогда повсюду ясно. С 20 июля настала однако же повсюду дождливая ненас<т>ная погода, как в вознагражденье, что всю весну и половину лета была жаркая и сухая. В Байкале с весной ловят морских сигов (Salmo oxirhinchus) и линков, приваливающих в великом множестве к отмелям бросать икру. Летом попадаются только омули. Есть еще рыба особенного рода, коломенка, жирна и тверда, как кусок сала. В сети не попадает, живой ее не видали. Но во время великих штурмов она плавает на поверхности великими стадами. Недавно выброшено ее столько, что они лежали валом на берегу. Ни чайки, ни карги их не трогают по причине жиру. Этот жир из нее вытапливают и продают китайцам. Из моря выкидывает множество зеленого слизкого морского растения, на дне все каменья им обрастают, будто струистым зипунным сукном. Самое море подобно ужасной пропасти, имеющей берегами разбитые хребты. По ним попадались следующие травы:

Chrisanthemum acticum, белица, нивник, Иванов цвет (северный).

Valeriana sibirica.

‘ rupestris, часто растущие вместе на одном и том же камне.

Sysimbrium album. Гулявник.

Astragalus coeruleus.

Polipodium fragrans. Сей редкий, прекрасный, благовонный папоротник, собираемый бурятами на высочайших хребтах по расселинам и называемый серлик, составляет лечебный чай от цынготной и ломовой болезни. Два листика его, будучи приложены к зеленому чаю, возвышают его вкус. Дух от него проницателен и долго держится, он надушил собою все травы и сундуки, полные бумагою.

Polipodium dryopteris, ангельская сладость, соловка, черно-солодковый корень (малый).

Polipodium fragile (ломкая).

Acrostichum maranta, костянец, сытовец.

Saxifraga punctata.

‘ crassifolia.

Melampyrum sibiricum. Брат с сестрой, Иван да Марья, коровий, скотский корм (в буераках).

Swertia corniculata, Свертово растение.

Allium altaicum или saxatile, каменный чеснок или лук, как называют его матросы, поедающие его очень охотно вместо обыкновенного луку, растущего по берегам. Он находился на оголенных солнечных скалах во множестве.

Плаванье по Байкалу в лодке. Ветр подул сего утра сильный с запада, но сильней того были волны от наступавшей на море штурмы. Кормщик хотел прямо с Кадильной через Крутую губу на ближайший Соболев отстой перекинуть, гребцам посноровить, работу укоротить и опять прямо с Собольева отстою через большую губу перегребать, что и действительно верст бы десять обходу сократило. Однако, чуть только с носу отвалили, такой жестокий задул ветер, что нужно было поворотить лодку по валам, и насилу с опасностью жизни пробились к ближайшему берегу. Высокие горы сверху донизу состоят из разбитых, но опять сплоченных камней, доказывая ужасное, некогда бывшее Байкальских гор раздробление. Сей род камня не иначе как под водою должен зачаться и страшным земли проломом воздвигнуть вверх горы больше, чем на 100 сажен перпендикулярной высоты.

Ввечеру отправился в Иркутск. В темном и отовсюду запертом лесу по болотам при Усть-Ангаре и по речкам Сенной и Банной цвели Polygonum sagitatum, Allium victorialis, Swertia carniculata, Dianthus suberbus и Pedicularis altissima. Станции по дороге к Красноярску населены мужиками Енисейской губернии с прибавкою ссыльных. В старом селе Рыбинском кузнечные плавильни. Железо плавит енисейский кузнец. Железная руда, употреб<ляемая> им в плавку, достойна особенного примечания: она состоит из больших и малых каменьев окаменелого дерева, которое превратилось в темный, твердый, богатого содержанья железный камень, но так, что и все годовалые дерева приращенья и останки коры видны. Одно место ее находится по речке Рыбной на пригорке, покрытом березником, против одной ложбины, на топкой низменности коей садится множество железной охры. Здесь она лежит целыми дерев колодами, в глинисто-песчаном слою, смешанном с железной охрой. Другое место от жилья с версту. Оруделые колоды сами имеют такой же вид, как и руда, но железа не дают, кузнец из нее выплавливает чугун. Енисейские купцы топкою в горшках железа так распространили свою коммерцию, что все около лежащие места довольствуются оным. Кузнец платит в казну за право плавить по 10 рублей в год с горна. Руда находится верстах в 25 от Енисейска, в буграх, покрытых лиственницею, ельником, сосняком и другим досчатым лесом. Работники раскапывают сверху, на аршин толщиною, желтую глинистую землю, смешанную с красноватой, потом подымают серую, с песком смешанную, глину, в коей лежит охра гнездами, под сим лежит толстый, белый, песчаный, глинистый, содержащий железо слой, чрез который проседает тонкая, наподобие угольной, совсем рухлая жила. И в белом слою добывается самая богатейшая железная руда, которая то рассыпчата, как трепел, то тверда, как камень, снаружи бела, но ничуть не известна и точно как в большом горизонтальном гнезде глина. Белую руду выискивают небольшими в глубину пробоинами, сажня на четыре или пять, и там прорывают вслед за рудою каморки или, по-тамошнему, печки. Покуда жила видна, работнику плотят от 4 до 5 копеек. Плавка зависит от меры огня. Если мехи дуют сильно, выходит чугун, слабее — выходит мягкое железо или уклад. Но и тут еще не могут предузнать, какое железо выйдет. Как скоро разгребут горн, то пробуют в гнезде растопившуюся руду железным прутом. Если она прильнет к пруту, то узнают, что это чугун, когда же прут прикосновением к расплавленному железу издает звук так, как когда тронешь холодное железо, то заключают, что это мягкое и уже сварившееся железо, если же, дотронувшись прутом, поскачут искры, то выходит укладное железо.

Приезд в Красноярск. 1-е августа. Прибытие студента Зуева с Енисея (вверх к Ледовитому морю), донесшего, что тунгусы составляют по реке Енисею многолюднейший народ, юраков же и остяков меньше. Река Енисей ниже Мангазеи, особливо против Селякина зимовья, где начинается ее устье, ширины необыкновенной, так что с одного берега едва можно видеть другой. Правая сторона реки гориста, но горы не высоки и валами, левая ровная, но не низменная, та и другая покрыта лесом. К Селякину становится лес меньше, мельче и наконец вовсе переводится. Снег и лед с берегов сходит только что в конце июня, но никогда не растаивает в буераках и рытвинах, размытых снежною водою. Да и на холмах земля растаивает не очень глубоко: под мхом и прутняковым кореньем, разрастающим<ся> меж мхов, находят часто или чистый лед, или мерзлую землю. Ольха, лиственница, верба и береза обыкновенно там пролупаются и расцветают в последних числах июня. Другие травы оказываются ранее и во-первых:

Fumaria bulbosa.

Viola uniflora.

‘ biflora.

Erigeron alpinum, богатница, крестовик.

Androsace villosa, перелом мохнатый.

Corthusa Matthioli, заржица, лечуха, кортуз.

Rhodiola rosea, розовый корень.

Potentilla stipularis, молка (сибирская).

Dryas octopetala, богиня лесов, камчадалка, сибирячка (8-листная).

Adoxa moschatellina.

Linum perenne, приносящий в сих холодных странах чрезвычайно большие цветы.

Rheum undulatum, продолжающийся даже до 66 градусов северной широты.

Енисей вниз по реке населен больше, чем Обь, по причине выгодных промыслов для русских промышленников. Погосты и зимовья (иногда состоящие из одного жилья) идут во множестве до самого Ледовитого моря. До моря студент не доезжал за 322 версты и с Селянина зимовья воротился в Красноярск.

19 августа выехал Паллас из Красноярска. Дорога чем дале — гористей, темней, болотисте<й> и лесистей. Лес — сосняк, топольник и березник. Проточины реки Бугалы, болота, топи затрудняли сильно дорогу, несмотря на то, что бы<ли> посланы вперед мужики прочистить дорогу и мостить мосты через ручьи и речки. От Качи часть высоких гор, разделяющих реку Енисей с Чулымом.

Грязные леса содержали растения, бывающие в горных Сибири лесах. Всех изумительней была горечавка, Gentiana ciliata, которая еще цвела и так далеко размножается к северу, что даже находят ее на самых холоднейших горах, с голубыми или белыми цветами. Ночью светящиеся червячки по кочкам и гнилым деревьям увеселяли глаза наши. Степь изобиловала осенними травами, из них:

Cimicifuga, клоповник, вонючая трава.

Gentiana pneumonate, горечавка, плющевый цвет.

Gentiana punctata.

Gentiana cruciata, крестовидная.

‘ ciliata, тороченная.

Senecio cruciformis, крестовник горчицевидный.

По впадинам росли маленькие березки и кусты отцветшего Orobus luteus и latiroides, Lathyrus pisiformis и отродок от большей, называемой королевские шпоры. Равным образом еще не отцветали Aconitum napellus и lycoctomum.

Утесы гор краснели, как кармазин, от спелых ягод земляной малины, Ephedra. В Даурии и Селенге ягоды сии считаются вредными и будто бы причиняющими одурь. По болоту вокруг небольшого озера росла Swertia rotata. У татар прикладывают ее жеванную к ранам, русские употребляют ее вовнутрь, как горькое домовое снадобье, и называют ее белым зверобоем, подобно тому, как в ином месте гиссоп и Ruyschiana называется синим зверобоем.

Astragalus uliginosus.

Cnicus spinosissimus.

Primula farinosa.

Drias pentapetala.

Potentilla cericea alba.

Tussilago anandria.

Четвероугольная гора, утесом необыкновенно высоким. На самом верху ее высунулся немалый четвероугольный камень, от татар называемый Анло. По преданью, под ним закопаны великие сокровища и богатства Алтынхана, некогда здесь кочевавшего. Скрыв клад, он запаял наглухо все щели <и> признаки. Во время Палласа один кладоискатель, с помощью веривших ему, рылся в двух расселинах горы, провел на несколько сажен шахты и другие многие наделал пробоины. Всякую глухую дыру принимал за сделанную человеком. Затеклые каменною материей щели называл замазанными известковым раствором продушинами. Случалось, что белый лунь несколько раз на сию гору опущался или, над нею виючись, смотрел в какую-нибудь сторону, он принимал его за указателя, где и в каком месте лежит богатство. По его словам, духи препятствуют к работе всячески, делая разные насмешки, кидают каменьями, мочат или тушат фитили на рванях, смеются, кличут работников по именам и т<ому> подобное. От небольшого соленого озера, лежащего в сухой впадине, окруженного песчано-каменными горами (озеро кривое и продолговатое), идут высокие каменные горы, а от них дорога на Тустукул. С озера собирают соль. По берегам было много выкинутых насекомых. По озеру плавала Trynga hyperborea. По пескам вокруг озера много было прекрасной травы Phaca muricata, но ее красивых кустов не едят ни овцы, ни же другой скот.

Phaca prostrata, цвела там же.

Pedicularis myriophylla, еще цвела на высоких горах последними от<ц>ветавшими цветами.

Raphanus sibiricum, в таком количестве и достоинстве, как здесь и возле Красноярска, его нигде не находят. Он цветет с начала весны и до конца осени и тогда, наклоня отягченные стручками веточки, расстилается по чистому полю.

Valeriana rupestris.

Papaver nudicaule.

Potentilla sericea.

Astragalus bullarius, на коем еще некоторые цветочки держались.

Hedisarum grandiflorum.

Tussilago anandria.

Chrisanthemum arcticum.

Маленькая Robinia, — так как растет во множестве по ямам и подгорьям, то работники, укалываясь ею, прозвали ее бранным именем жидовник.

От реки Теса до реки Коисы долины, лежащие промеж лесистых, прерывных, твердых, каменных гор. Попалась гора вовсе без лесу, крутая, со многими высунувшимися по стремнине кабанами. На середине горы пещера немного спускается вниз и потом горизонтально идет на далекое расстоянье и, расширясь, окончивается отнорком, несколько идущим вниз. Сверх наросших по стенам каменных натеков, нашли мы множество костей больших зверей. Наверху же по горе были следующие останки редчайших трав:

Primula cortusoides.

Myosotis rupestris.

Dryas pentapetala.

Astragalus melilotoides, показавшаяся выродком от Axyris amarantoides.

В одной пещере известной горы большими комьями были прекрасные лучистые, цветом желтые, кристалловидные накипи, коих лучи с поверхности все в один центр стекаются. Дорога Сагайскою степью через реку Уйбат, по которой множество обыкновенной в Даурии клейкой травы, Stellaria dichotoma. Она уже засохла и, свившись в клубы, подобно другим степным травам, каталась носимая ветром, рассеивателем семян.

По утесам рек Сыра и Абакана росли во множестве:

Ballota lanata.

Robinia pygmea, имевшая по расселинам стебли толщиной в руку, а вышиной выше человека, ибо там ей не вредят степные пожары.

Nepeta multifidia, производившая отродья с листами, походившими на листы Veronica austriaca и Verbena.

Phaca nutricata, на песчаных скатах гор, выходящая обыкновенно полосами.

Высочайшие холмистые горы были одеты лиственничным и березовым лесом, где была в изобилии Phaca alpina, а из-за леса видны были восстающие верхушки гор, изукрашенные по многим местам Dryas pentapetala и прочими красивыми горными травами. От сей горы надо спускаться узким проездом или буераком к реке Базе. Следы оставленных рудников, по причине того, что толстая богатая, проседавшая от востока до запада медная жила вся уже ныне выработана. Медную зелень выламывали всегда из серого камня, хотя около лежащие горы состояли из каменья песчаного плитняку, слои коего склонялись в глубь в восточную сторону. Бесснежные вниз по Абакану, прекрасные степи служат зимним кочевьем для сагайцев.

Сагайцы лицом и житьем отличны от кашинцев и схожи более с белтирцами, в Кузнецком уезде живущими. Лицо татарское, калмыцкого в них мало. Волосаты, телисты, членами крепче кашинцев. Богатые имеют до 100 лошадей, столько же рогатого и по нескольку сот баранов. Бедные — десять, двадцать штук крупного скота. Число в степном народе достаточное, чтобы поддержать семью. В северо-восточной Азии нет черкасских долгохвостых овец, но все с курдюками. Немногие занимаются хлебопашеством, сколько нужно для собствен<ного> обихода. Запасаются на зиму кореньями, которых иногда отнимают у мышей, как тунгусы. Называют их кылымом.

Коренья, вообще употребляемые в еду скудными здеш<ними> народами:

Собачий зуб, Erythronium, по-татарски кандык, его копают особым инструментом осук, похожим на те, которые употреб<ляют> ботаники для копания кореньев. Вырытое коренье кандыка чистят, моют, потом щеплют дольками и сушат к запасу. Перед едой обваривают его в воде, пока отмякнет, едят с молоком и сметаной. Вкусом как сырые клецки, трудноварим желудком.

Чегна. Сушат для зимы на вольном воздухе, едят толченую, по большей части в мясной, с крупою, похлебке, называемой уре.

Коренья обыкновенных красных саран, из коих собирают две: растущую по лесам Lilium martagon, называемую от татар желтою, и Lilium pomponium, растущую по чистым горам, которую татары называют белый акшеп, и так как ее наибольше собирается в июне, то и месяц сей они прозвали Акчеп-Ай. Их едят сырые или печеные в золе, как каштаны, или вареные в воде с молоком и маслом.

Коренье травы чейны или, по-русски, хлебенки, копается также для употреб<ления> в пищу.

Коренья земляного духа белых больших колокольчиков, Campanula lilifolia (зонд елас).

Carduus serratuloides (епшек), его коренье.

Poligonum viviparum (мукезен), его коренье.

Коренье водяной травы (сосах).

Кырлык, сибирская крупа, добровольно растущая на полях по правую сторону Енисея. Кашинцы пожинают ее на пашнях у своих знакомых русских, потому что, где он заведется, пашня от него заглыхает. Крупа, столоченная ими и обделанная, прозрачна, желтовата, приятна на вкус. На ней заваренная молошная каша называется ботхой.

Ягоды употребля<ются> в кушанье следующие: дикая вишня, чумурт, ее истолокши, с косточками вместе, едят после стола, вместо закусок, смешав с молоком. Кроме того, едят шиповник, а новые отрасли его изрубают и варят вместо питья и чаю. Едят красную и черную смородину, барбарис, Cotoneaster (кизил) и Opulus, шангеш.

Lychnis chalcedonica, девичья красота или боярская спесь, растущая по удолам, употребляется ими вместо мыла. Оттого и прозвали его русские татарским мылом.

Onosma echioides, родящаяся во множестве по степям близ Абаканска. Ее корнем татарские красавицы румянятся.

Sabina и Rhododendron chrysantum. Оба сии деревца употребляют как лекарства енисейские татары и русские.

Бадан, Saxifraga crassifolia, трава идет на чай, а корень в лекарство — как в поносах и лихорадочных немочах.

Рапонтик копают татары для внутренних припадков. Белтиры называют сене, каибалы сарапсан.

Дикий лен и большая крапива, похожая на конопли, идут оба на выделку толстого холста, суровых ниток, витей или веревок, на самострелах состоят большею частью из сего сорту поскони, потому что они не так, как ременные, от мокроты не дрябнут и не слабеют.

Малый бобовник, Robinia pygmea, по-сагайски тегенек, служит своими вязкими прутьями вместо бересты на связи.

Имерокалловы листья собираются осенью, из них весьма искусно плетут под седла полсти и на пол подстилки.

Белтирцы мало чем отличаются от сагайцев, также имеют стада, также пашут, засевая только ячмень и яровое, и то для своего обихода, также говорят испорченным татарским языком. Множество могил испещряют зимовья паствы, особливо по левую сторону Абакана.

От гор к реке Тие простирается небольшая коса каменьев. Собраны семена следующ<их> редких трав:

Axiris sibirica, по каменистому слою здесь растущая, должна быть отродок Axiris amarantoides.

Ballote lanata.

Колючий сорт от Poligonum frutescens, совсем походивший на Atraphaxis.

Обыкновенная кали.

Salsola postrata.

Ziziphora acinoides.

Cucubalus fruticosus.

Дикий, не пропадающий лен рос в Абаканской степи в таком множестве, что можно было его собирать на домовые потребы. Ужасное множество куропаток, находя довольное себе пропитание на полуденной стороне каменных гор, кажется, здесь остается всю зиму. Они летают стадами и не робки.

Rhododendron chrysanthum. Прекрасное деревцо, растет низкими кустиками на каменных, мшистых, безлесных косогорах и на пригорках снежных гор. Цветки красивые, светложелтые, пучком. Листья тверды и толсты, как лавровые. Козаки называют его кашкарой. Он опьянивает, но хмель проходит скоро. Напиток из него варят, замазав горшок, темный, крепкий. В ревматических болях, производя прежде лом, потом вылечивает наверно. В желудочных завалах, самых продолжительных, действует с большим успехом. Собирают его, когда поспеют семена, осенью, и когда листья начинают желтеть. Расцветает же в июле.

Койбалы все почти крещены. Скотом не богаты, но хлебопашеством занимаются рачительно. Дикий лен и крапиву собирают больше, чем прочие татары, и делают из них веревки. Ходят на ловли соболей и росомах осенью за Енисей. Если, долго замешкаясь на промыслах и за глубоким снегом, не найдут себе лошади дороги, то отнимают сенные копны, наношенные на зиму горными зайцами из сочнейших трав, между коими есть лютик. Он лошадям, впрочем, не вредит.

Отсель отправился верхом к Енисею дорогой надвислой и опалой, по причине береговых утесистых гор. Перед хребтом есть некоторые горы голые и пологие, но за ними вдруг подымаются каменные утесы. Как скоро выедешь на Енисей у отверстья, которым он пробивает сквозь горы, увидишь две острые высокие горы, покрытые снегом. Одна Иртем, другая высшая Бурус. Высокая голая маковица горы Буруса состоит из камню, обросшего белым камнем, и уже белеет за день езды. Позадь ее выходит Ус, за которым горы становятся отчасу выше и долины преглубокие и крутые по Енисею. На первых безлесных пригорках, склоняющихся к Енисею, находились во множестве остатки редкой травы, называемой Cymbaria daurica.

Отрывные, сверху лесом покрытые горы оканчиваются каменной стеной к Енисею, и без того наполненному множеством каменьев, и представляют прохладную и сырую прогалину, по которой вдруг переменяются. Каменья все обросли следующ<ими> травами:

Saxifraga crassifolia.

Licopodium sanguinolentum.

Вилатою.

Atragena alpina.

Circea liticinata.

Rhododendron dauricum.

Sedum populifolium, еще в соку украшавшей голые каменья. Ею были преимущественно покрыты все сии, мохом обросшие камни. Долгие ее коренья расстилались в мхе по голому камню, с коего, срывая деревянистые ее стебли с повислыми листками, отдирался и мох. Издали кажутся точно молодые топольки.

Кашинцы охотники играть на бандуре, как калмыки, и петь протяжно, надувшись, из горла, чтобы звон происходил сиповатый как бы кто тихо бил по струнам. На вольном воздухе выходит не дурно. Живут как зажиточные татары по Енисею: зимою в войлочных кибитках, летом же их прячут в известных им горах, в сухие пещеры, осенью для сырости покрывают кибитки берестинами, которую сдирают в июле месяце, когда она бывает прочнее, вареньем вываривают из нее все смолистое, так что остается одна плотная береста, мягчат и делают так, чтобы не портилась.

Приезд в Красноярск. Зима и жестокие морозы. Возвращение из даурской пограничной линии студента Соколова, донесшего, между прочим:

что по реке Аргуну растут во множестве черные березы. Низменные места плодородны. Пригорки, называемые Яшмовыми горами, дают темнозеленую, полосатую, твердую яшму. Растенья попались следующие:

Campanula verticillata.

Clematis hexapetala.

Ranunculus catarcticus, особливый широколистный сорт, имеющий мужские и женские цветки сплошь на сучках. Ради красного цвета сего дерева, прозванный от русских красным сандалом.

Chenopodium suffruticosum.

Lonicera.

Menispermum canadense.

По горам множество сибирских диких абрикосовых деревцов и других примечательных трав.

Spiraea sorbifolia, везде по расселинам.

Даурская пеония, цветом как кровь с молоком, родится во множестве.

Spiraea thalictroides.

‘ chamaedrifolia.

‘ oppulifolia.

Altagana, мелкие бобовнички, покрывающие все скаты гор. За ними дальние северные горы ничего, кроме разбитых кабанов, стремнин и неприступных скал, не содержат.

Hyosciamus physaloides.

Sanguisorba canadensis, с долгими белыми подвесками.

Tamarix hermanica, гребенщик — везде по каменьям растет в изобилии.

Serratule, весьма редкие, свойственные только Восточной Сибири.

Arcticum personata.

Solidago palmata, каменистая, по мокрым местам.

Saxifraga hirculus, коею желтели болота.

Чернотал, Salyx fussica, составлявший подлесье вместе с молодыми березками.

Всего достопамятнее была поездка студента Соколова на высочайшую из всех даурских гор, покрытую вечным снегом, называемую русскими Чокондою, а тунгусцами Сохондо. Вся гора кругом обнесена лесом, а пригорки из серого камня. Но дотоле еще за двадцать верст начинается ее крутая подошва. Выше, из крутого яру самой горы выходит река Агуцакан. С левой стороны Агуцакана подымается особливая голая каменная гора Елоо, гнездилище страшных коршунов. Прямо, где начинается Агуцакан, гора как бы совсем исчезает, и остается неровная площадь большими кабанами. Против самой снеговой стены Агуцакан из болот, из снегов собирается. Вокруг ее густой лес престарелых больших кедров, из коего во все стороны вытекают от тающих снегов проточины, стремясь из своих каменных расселин к вершинам рек. Оная площадь в жаркое время служит убежищем всякому дикому зверю, кроющемуся стадами в прохладных дубровах от насекомых. С ней во все стороны к востоку и югу можно видеть все лежащие вниз по Ононю тоже не низкие горы, а к западу не иначе как с ужасом глядишь на лежащие вблизи крутые, каменные, прямою стеною за облака заходящие горы, снегом покрытые и синеющие от туману. Тут каждый день дождь, в непрестанном движеньи воздух, и большая часть времени года проходит вокруг горы в штурмах и волненьях. Среди лета тут повсюду снега и инеи, если же подует с севера, то в августе, и даже раньше, нападает на леса новый снег, и замерзший туман покрывает гололедицею поле. Старый снег с сопок и в ухабах никогда не сходит.

Оные снеговые горы занимают собою великое пространство. Из-под них берутся вершины и токи рек Агузы, Агуцакана, Бакукуна и многих других, к Киркуну и в Ингоду текущих. Оные горы состоят из обмытых, друг на дружку до облаков взвороченных, преужасных, обветшалых, диких серокаменных кабанов, почему и кажут будто обточены. На низу горы и на порогах видны пустые расселины. Нет на них никакой земли и никаких дерев: расти не могут.

На одну из сопок лез студент целый день. Круча и потом уступы, горизонтальные площади на несколько верст. На каждой вытекают ключи и опять с великим шумом скрываются в расселины. Верх горы — глазами необъемлемое горизонтальное пространство, на коем две крутые, страшные ямины, на дне коих два небольшие круглые озерка, наполненные водою с снежных утесов, которая падуном через расселину опять стекает в среднюю долину. Снега лежат на полях большими горами до третьего яруса, считая снизу кверху. Они на поверхности совсем заледенели, так что можно считать слои, нарастающие в каждый год. Из-под снегу, от тающей воды, выходят ручьи, по которым растут во мхах холоднейшие горные травы…

Claytonia sibirica.

Gymnandra borealis.

Primula nivalis.

Первый, второй и третий снизу пороги убраны, будто шпалерами, сланцами, сабинными, кедровыми и других хворостов.

Salix berberifolia, редчайшее растенье.

Campanula grandiflora.

Valeriana sibirica.

Saxifraga punctata.

‘ crassifloria.

‘ nivalis.

Dracocephalum grandiflorum.

Pedicularis tristis.

Pedicularis verticillata.

‘ lapponica.

‘ spiccata.

Doronicum pardanialchis.

Hieracium alpinum и другие тому подобные, по мшистым утесам растущие, редкие сибирские былия.

Суеверные тунгусы почитают сию гору обиталищем некоего гневного божества, которое ежедневно испущает из себя тучи, облака, бури, веющие по окольности, дабы никто не смел приступить. Они даже и не думали, чтоб студент мог возвратит<ь>ся с такой горы назад.

Выезд из Красноярска 22 января 1773. Селенья в Томском уезде населены неспособными людьми отчасти и оттого, что помещики, в зачет рекрутов, для населения Сибири отдавали старых, не способных к размноженью, отрывая их от семейств. Дорога от Томска через Барабинскую степь. Плодородная равнина, изобилующая травой, местами влажная, частию озеристая и солоноватая, поросшая березовыми перелесками. Озеро Чаны. Ловимые в нем рыбы пород мелких, но их сушат, морозят и развозят во все при Иртыше лежащие места, в Тобольск и на Ирбитскую ярманку. Кроме того, барабинские татары, живущие рассеянно вокруг сих мест, промышляют продавая блестящие, подобно серебру, брюшка, снимаемые с обыкновенных и больших гагар, сшитые в мех и <по>одиночке. Иные собирают прекрасные, исчерна фиолетовые шейки морских гагар, лоснящиеся, зеленоватые головки диких селезней, кои, быв сшиты вместе, кажутся еще красивее и пригодны на женские муфты.

Город Тара лежит на несколько возвышенном левом берегу иртышской пади и простирается вдаль по оному на несколько верст. Половина домов выстроена на сырой глинистой речной пади, другая на несколько саженей возвышена. Много домов строились по новому плану, город возрастает, церквей пять. Большая половина деревень в уезде татарские, барабинские, в городе живет много бухарцев. Дачи татарские пространны, имеют много темных лесов, вместилищ нужных зверей. Страна около Тары хлебородна и рыбообильна. Осетры, стерляди, нельма, таймени и ленки. Рыбные промыслы продолжаются чрез всю зиму. Проехал Тобольск и прибыл последнего февраля в Челябинск.

На Исетской степи появилось много подорожников и ал<ь>пийских жаворонков, казалось, предвещавших раннюю весну. 5 марта из завода Кыштыму — в принадлежащую к нему пристань Кизильск, близ реки Уфы, проехавши здесь чрез весьма суженный Урал, состоящий из слоистого рогового камня и мало возвышенных гор, поросших редким лесом и который летом болотистыми впадинами отделяется. В пристани стояло в готовности 12 коломенок для перевозу железа. Далее идущая дорога, узко прорубленная сквозь лес и горы, была трудна. Шокур-аул. Изобильные владения башкирцев. Земледелие, скотоводство, пчелы и дремучие леса, вместители всякого рода дичины. В еловниках при Уфе и по всей части сей лесистой страны, даже до Камы, сверх прочей красной дичи, водятся лапландские олени и куницы.

Уже начинается по разным местам в сторону дуб и лещинные орехи. Высокая гора, на коей с Иргинского завода раскопан рудник, содержащий в себе отменную железную руду, состоящую из крупного хрящу с мелкими голышами, перемешанную с зеленоватым, иссиня-черным цементом. Лесистая полоса, отделяющая Пермскую провинцию от Уфимской, состоит большей часть<ю> из ели, но местами попадается сосна и черный лес. Нигде не видал я такого множества клестов, как в сих лесах: их ловят, поливая землю чем-нибудь соленым, до которого клесты охотники, и потом ставят на этой земле волосяные силки. Богатые башкирцы — хорошие хлебопашцы, отвозят множество ржи на камские винокурни. В землепашестве подражают казанским татарам, черемисам и вотякам. Успешно водят пчел.

Дубовые леса всем общие, но, по причине сырости почвы, негодные к строению.

Вотяки народ финского поколенья, туземцы Вятской области. Проворней, веселей и менее упрямы, нежели черемисы. Охотники до пьянства. Малорослы, светловолосы и рыжи, как клопы. Головной убор у женщин необыкновенно сложен и громоздок. Они не скидают его и ночью, а в работах то и дело его поправляют, чтобы как-нибудь не покривить. Домы рассеяны, без дворов, внутри широкие нары для спанья и татарские печи. Они хорошие землепашцы, водят бортовых пчел, а зимою ходят и на звериные промыслы, не уступая в стреляньи и в ставке ловушек черемисам.

Вотяцкий ткальный стан очень прост и удобен. В нем нет ничего укрепленного, кроме избяной подпоры или столба, поставленного близ дверей избы между потолком и полом, впоперек которого, чрез продолбленную дыру, вставляется поперечная палка или клюка и столь мало делает в избе препятствия, как и два шеста, которые к матицам избы прикреплены для повешения на них ниченых крючков. Всё прочее расположение стана вскорости можно разнимать и опять составлять. В мужичьей избе можно поместить удобно три или четыре таких станка. Расщепленная скалка, на которую навивается холст, кладется на два. вдолбленные в пол столбика с ушками, но которые можно вынимать и между которыми садится ткачка на скамейке. Другая часть основы, в полутора саженях от скалки, кладется на крюки, вдолбленные в вышесказанный избяной столб и служащие вместо навоя. Ниченки, которые движут основу, вешают или на двух кружечках, вырезанных из дерева, или только на крючках, делаемых из гусиных папоротков и прикрепляемых к шестам, утвержденным под потолком. Берда делают по большей части из тростнику или из спичек черемушных. Ткальный челн бывает столь длинен, сколь широка новина, так что ей надлежит только просунуть и вытащить другой рукой. Когда же просести холста будет наткано столько, сколько руки вотячки достать могут, тогда несколько кистей основы спускают с клюк, а натканную холстину навивают на скалку.

Черемисы занимают страны около Вятки и Камы. Средственного росту, волосом белокуры и рыжеваты, редкобороды, телом белы, но без выраженья, слабосильны, неповоротливы, боязливы, обманчивы и упрямы необыкновенно. Женщины попадаются недурны, но татаркам уступают. Недлинные жидкие свои волосы завертывают в две вертушки, из коих одна завивается на макушке, а другая на затылке. Сии волосяные пучки и большую часть головы покрывают маленькой холщевой шапочкой, вышитой разноцветной шерстью.

Прибытие 7 марта в село Сарапул. Оттепель. Снег на открытых местах совсем уже стаял, и оказался белокопытник. 9 апреля появился цветущий во множестве между кустами трилистный геллебор. 12 числа начала цвесть болотная фиалка, а к 18 числу размножилась она сильно с медуницею и золотоголовником. В сие время начали также распускаться лещинные кусты, некоторые в теплых местах стоящие березы и северная андроника.

В числе первых прилетных птиц, в последних числах марта, были скворцы, грачи, зяблицы, овсянки, дрозды и луговки. В начале апреля прилетают синички болотные и лесные кулики и прочие дикие птицы. Но в рассуждении прилетных птиц страна сия ничего не имеет примечательного, ибо никаких озер в ней не находится, а реки не окружены горами и еловыми лесами.

Сарапул богатое многочисленное село, почти город, удельного ведомства, на берегу Камы, на правом, вздоль его. Несколько церквей, хороший рынок и лавки со всякими мелочными товарами, которых продавцы очень выгодно торгуют, по причине великого народного стечения из окольных деревень и многих, весной ездящих, судовщиков по Каме и Белой, проезжающих мимо сих мест судов с железом из Чусовой, с дровами и салом из верховых мест Камы. Множество хлеба отвозят отсюда и из прочих, около нижней части Камы лежащих, плодоносных стран, частию по Каме в Соликамск и далее в Чердынь, даже и запечорский и двинский волок, в северные бесхлебные селенья, лежащие в верховьях Двины и Печоры. Частию же вниз по Каме и Волге даже до Астрахани, также и вверх, в Нижний Новгород.

Мимотекущая река Кама, еще полная густых лесов, полна рыбой, которая здесь вкусней, чем в Волге. Здешние рыбицы, осетры и стерляди далеко превосходят волжских. Осетров и стерлядей ловят на крючки, называемые бабатками. Лососей, белую рыбицу и осетров ловят перебойками, наз<ываемыми> камский ез. Целые рукава реки перебивают сваями, большие отверстия переграждают сетьми с мотнями, на езах ловят рыбу во все лето, да и зимою подо льдом, исключая только высокую воду и когда лед безопасен. Для ловленья в удобных местах рыбы обыкновенно употребляются невода, большие верши, морды и мережи с длинными крыльями, иначе ветелями называемыми.

Казенные камские чугунные заводы под ведомством Благодать-Кувшинского горного правленья. На Ишимском заводе 16 молотов, на Воткинском 18-ть, из коих один для выбивания жести и другой для делания стали. Вокруг обширные леса лучших дерев и вода в изобилии.

21 апреля выезд из Сарапула. Трудные водянистые дороги от речных разлитий. Возвышенья с прекрасными полями и лесом, перемешанным с ельником. В лесу цвели земляной дым, ветреница, лютик, геллебор трилистный, медуница, ягодки или волчье мыло, болотная фиалка.

Мало в России стран, где бы больше прилежали к хлебопашеству, как в местах Казанской губернии, к Волге и Каме прилегших. Русские, черемисы и татары стараются друг друга в оном превзойти, но мне показалось, что татары их всех превосходят. Зажиточные крестьяне в честь себе поставляли иметь превеликие одони хлеба, остающегося от расхода, и таковой немолоченный хлеб держат от нескольких лет. Озимая пшеница, несмотря на холодную влажную, глинистую почву, урожается хорошо. Ее сеют несколько позже озими и изыскивают к тому гористые, не столь влажные места. Для удобрения несколько земли, прежде вспахания под летние посевы, а частию и для уменьшения влажности, здешние крестьяне сожигают при тихой погоде солому, остающуюся на корнях после жатвы. Крестьяне же, обитающие по сухим степям, летние посевы подпахивают (особенно если весна суха), что самое и в южных странах, при реках Соке, Самаре и Волге употребительно (см. I часть). Сей образ посева называют они сеять под соху. Из опыта узнали, что посеянные семена лучше оттого всходят, поелику по посеве вспаханная земля не может так скоро высохнуть и свою весеннюю влажность испарить, а посеянные семена зарываются в землю глубже.

Крестьяне, живущие около Камы, начинают ныне разводить воложский лен, перенесенный из Польши в Сибирь переселенными туда переселенцами и с добрым успехом размножающийся на Каме. Растет он в 7 пяденей вышиною и дает гораздо лучшую пряжу, нежели обыкновенный лен.

Реки еще не выступали из берегов. 22 переехали ручей Дристуниху, впадающий в Бургуш. Потом через Тетрицу, отстоящую только на полверсты и впадающую в Чихостаниху. В 5 верстах от нас находилась река Иш, которая уже выступила из берегов так, что едва можно было переправиться.

Деревня Пихтова при р. Икашуре, Мордвеи при р. Чаше и Терсы принадлежат генерал-майору Таваеневу, который сам магометанского закона, как и все его крестьяне, необыкновенный хозяин. Устройство экономическое, обиход относительно сохранения хлеба, саженья снопов, бережливости в дровах, а также разделения пашен, скотоводства и домашнего порядка, даже у крестьян, в их деревнях чистота, приятный вид пашен, украшенных изредка поросшими молодыми сосновыми рощами, и в них множество соловьев увеселяли много эту холодную страну. Сам помещик был в отлучке в других деревнях при реке Белой, где обыкновенно празднует он татарский пашенный праздник сабан.

Медные рудники, впрочем, небогатые и большею частью оставленные. Берега реки Камы круты. Немного в сторону высокие, гористые места, покрытые дубовыми и березовыми лесами, в них цвела ветреница белыми и голубыми цветами. Слышалось повсюду пенье дроздов, которых нигде не водится такое множество, как в камских лесах, наполненных можжевеловыми кустами.

24 в первый раз гром вдали. По степи цвели ветреница, гусиная трава, весенний адоник и фиолы. По мокрым местам болотный лютик. В первый раз встретили ракитник и степные вишни. Степь черноземна и по возвышенным местам суха. Суслики во множестве.

Горы вдоль по Шайтанке, впадающей в Диому, на южной стороне были увенчаны прекрасными весенними цветами. Обыкновенные скорцонеры и Astragalus depressus уже отцвели, напротив того, еще распущались ракитник, таволга, Thesium alpinum, Onosma echioides и Carduus cyanoides. Но Hedisarum grandiflorum еще не распускался. Наиболее всего тут в цвету стоял бобовник и Astragalus physoides. А еще сильнее цвели гороховый куст и вышесказанная таволга. На горах по ту сторону Диомы расцветала Bunias cakile. Сухая трава наполнена тогда была травяными вшами, так что, побывав там, едва можно было их потом выжить из платья. В сие время сидят они на вершинах колосов и листьев, на коих держатся, зацепись двумя ногами, а прочие 6 распростирают на воздухе, чтобы можно было скорее вцепиться в проходящих животных.

Ввечеру видели зрелище на пригорках, на коих зажжена была крестьянами сухая трава, и где огонь, оставленный неосторожными мужиками во власть ветру, захватил также некоторые большие хлебные одонья. Изобилие делает равнодушным [к таким потерям], и редко кто заботится сохранить свои одонья от огня, в степи пущенного.

1-го мая дорога по Кинелю через открытые плодоносные возвышения. Каменистые, глинистые горы по Кинелю совершенно поросли редким, в других местах нагребенным шалфеем, Salvia nutans, обыкновенно родящимся на открытых юго-западных угорках уральских, он вошел в это время в цветной стебель.

Astragalus glaux, пушистый, белый.

Veronica teucrium, дубровке подобная.

Hesperis sibirica, весьма низко растущая.

Androsace maxima.

Seseli pumilum, сердечник, смлод, чистец, жабрица (малорослый).

Vincetoxium. Ласточник, чортова борода, Asclepias.

Переехав на плоту Кинель, ехали высокой степью, выжженной в прошедшую ночь и украшенной небольшими подчищенными перелесками. Далее степь наполнилась цветущими вишнями и гороховыми кустами.

Pedicularis comosa, гнидиш, вшивник италианский. Изобильно.

Adonis apennina. Горицвет, желтоцвет, одномесячник, стародубка.

Adonis verna.

Выродок Astragali depressi, имевший красные цветки с довольно длинными цветочными стебельками.

Orobus angustifolia, белоцветный, а на влажных местах красноцветный, рос там же вместе с ним.

Orobus polygala.

Astragalus physodes, надутый.

Seseli pumilum.

Малорослый касатик с синими и бледножелтыми цветами.

Желтые лесные тюльпаны.

Барбарея, стоявшая в цвету около пашен. Смотр. Erysimum et Sysimbrium.

Возвышенья, перемежаемые изредка дубовыми лесками, то желтевшие, то белевшие по полосам от цветущих вишен и гороховых кустов. Река Ток и озера по ее низменностям наполнены черепахами и такими же кричащими лягушками, какие в Яике. И так как она тиновата и глубока, то в ней держатся в великом числе большие сомы. По низкости, с которой стекла вода, выросло много цветов.

Frittilaria meleagris, рябчик, венечник, мохнач, пухоцвет.

Ficaria, лютик, слепокурник, Ranunculus.

Valeriana tuberosa. Маун. Valeriana, шишковатая, на пригорках.

Robinia frutescens, кустоватый гороховник, чилижник, чилига, чемыжняк, дереза. Цвел на пригорках.

Hedysarum grandiflorum, Гребешок, петушья голова, копешник. Был в полном цвету.

Мать-мачеха, Tussilago hibrida, росла по песчаным его берегам.

Тополь рос по низменностям гористого правого берега, идущим в длину всей реки.

4 мая, ночевка у подошвы горной большого или нижнего Урала. Около его находится пространная низменность к Самаре, наполненная кустарниками, лужами, небольшими озерами, где от бесчисленного множества соловьев, всякого рода водяной дичи, лягушек и черепах происходил такой шум, а от комаров такое беспокойство, что мы не спали всю ночь. Здешние дикие кустарники, растущие на сих низменных местах и вдоль по Самаре, как то: бобовник, степные вишни, Lothus и другие стрючковатые кусты, составляют прекрасные живые изгороди, вышиною в рост человека, которых цветы расцветают одни за другими чрез всю весну: ибо, как скоро сойдет снег, сперва расцветает бобовник, потом степные вишни, наконец стрючковатые кусты, а после их гороховый куст, Robinia frutescens. Из сих одних, в России находящихся кустов, к коим если причислить таволгу, Spiraea crenata, и еще позже цветущий терновник, неклен, Acer tataricum, то можно сделать прекрасные, живые изгороди и увеселительные сады. Сколько бы красоты российским садам придала Сибирь различными родами своих цветов и благовонными цветами?

Потопленная низменность заставила взять окольную дорогу по высоким холмам между Большим Ураном и Уранчиком, имеющим основанье каменистое, верх же глинистый. Нигде не видал я Hedysarum в таком великолепии и множестве растущего, как здесь. Также цвели на горах сих:

Hedysarum obscurum.

Astragalus depressus, сплюснутый горох.

Verbascum phoeniceum.

Euphorbia peplis, молочайник морской.

Salvia nemorosa.

‘ nutans, шалфей нагбенный.

Teucrium sibiricum, дубровник, дубровка, кадыло, оганка. Порода подобная полевому шалфею, средняя между двумя упомянутыми видами шалфея, ими же произведенная.

Pedicularis foliosa.

Дикие лошади, тарпаны, неукротимые, бегающие быстрее всякой быстрой лошади, появляются здесь иногда большими косяками, спасаясь от оводу, великих жаров и засухи Индии и Персии, куда осенью возвращаются сызнова. Следы их косяков видны иногда по степи шириною на целую версту.

Общий сырт начинается пологими холмами, обросшими дубняком и березником. Здесь видны были в цвету:

Trifolium montanum.

Scorzonera purpurea, козелец, волчий и змеев обед.

Spiraea crenata.

Расцветавшими гороховыми кустами желтели крутые берега Иртека.

По ту сторону Иртека, на южной стороне холмов, составляющих Общий сырт, степь вдруг переменяется в сухую, голую, наполненную солончаками, покрытыми полынью. По степи видны были остатки и вновь появляющиеся листья:

Peucedanum silas. яркий укроп, смовдь.

Sison verticillatum. Сирейчик, петрушечник коленчатый.

Scorzonera tomentosa.

Dianthus prolifer, гвоздика, пускающая отпрыски.

Lepidium perfoliatum, крес, перечная трава.

Жимолость, Lonicera tatarica, стала появляться по скатам возвышений к низменным местам, вместе с гороховым кустом Robinia и тюльпанами.

Rindera tetraspis, во множестве, но уже с совершенными семенами, огражденными крылышками, имевшими хорошую фиолетовую тень.

Onosma echioides, долгуша, румяница, ежеобразная, только что начинала цвесть.

Всё около 10 мая. Попались степные дикие козы и косяк диких лошадей из 20 кобылиц. Из редких насекомых стала попадаться малая порода жуков, делающих шарики из навоза, Scarabaeus Schaeferi, работали в дорожных колеях попарно и, скатывая небольшие из навозу шарики, закапывали их в землю, между коими потом сие насекомое размножало свою породу.

Astragalus sulcatus, бороздковатый.

Alyssum calicinum, торица, кашик, икотная трава, бурачок, чашечная.

Sherardia arvensis, на песчаных горах.

13 мая степь, к изумленью всех, покрылась снегом ранним утром. Хотя снег лежал до 9 часов, но холодный воздух лишил надежды жителей Дона собрать свой хлеб. Мокрая бурная погода наступила необыкновенная в сем краю.

Santolina anthemoides. Садовый кипарис, священное растенье, ромашке подобное. Шла в цветной стебель и покрывала собою низколежащую равнину, по которой пролегала дорога. Она издавала свой пахучий запах, любительница солончаков.

Sysimbrium bursifolium, гулявник ярутколистный, на лугах шаганских.

Dodartia orientalis, Додартово растенье.

Statice trigona, еще не расцветала. Вязник, желтокор<ень>.

Glycirrhiza aspera.

Camphorosma, камфорное растенье.

Grambe orientalis. Катрань, морская капуста.

Astragalus cicer, многолетний, желтый.

Узколистный морской левкой.

Прекрасный зубной корень (cachris). Его белые гладкие семена душисты, корень употребл<яют> козаки как лекарство от <зубной боли>. На тонком стебельке. Цветки зонтиком или жиденькой метелкой.

Растения, собранные студентом Зуевым
на Индерских горах.

Moluccella tuberosa, корень превеликий из двух либо трех кругловат<ых> шишек, сросшихся воедино. Иногда же простой, похожий на репу и видом и вкусом, но горчае. Стебель прямой, четвероугольный, бороздчатый. Листы как у мяты и притом противоположны. Желтые зиящие цветки заключены в длинные чашечки, похожие на кувшинчики, в большом количестве попадается по буграм на Волге около Енотаевской пристани. Цветет в мае, семена поспевают в июле, и тогда катается по степи ветрами.

Biscutella didyma, двоещит двуузлистый.

Sedum reflexum, молодил, скрыпун, заячья капуста, пчельник завивной, загнутый.

Tragopogon, козлиная бородка, теканда, porrifolum.

Plantago minuta, шершавенькое маленькое растеньице.

Vella tenuissima, растет только по Индерским буграм около Урала. Тоненькая необыкнов<енно>. Цветет в апреле маленькими беленькими цветочками.

Дорога по сухой голой степи. В ложбинах, заросших зеленью, цвели:

Astragalus alopecuroides, издававший приятный фиалковый запах.

Astragalus sulcatus, бороздковатый, попадавшийся иногда до 2 локтей вышиною.

Rindera tetraspis.

Восточный петрушечник, еще не расцветший.

Черенковый ревень, росший по сухим возвышеньям степи. Его узнать можно было по иссохшим листам и стеблям, содержащим семена.

Степь к ручью Кучуму солена, поросла Halimus и другими соляными травами. Маленькие ехидны, проворные ящерицы зеленого цвета и ящерицы песчаные были тут весьма обыкновенны. Сайгаков изобильно. Козаки их убивают легко, мясо едят, а рога продают приезжающим купцам, отвозящим их в Китай. Где суслики вырыли из нор землю, там попадались во множестве пектининиты и черепа других малых раковин, еще не совершенно превратившихся в известь.

Anabasis aphylla, кислая трава, кошечий хвост, карагазин, ежовник (безлистный).

Salsola frutescens, кустоватая. Обе большими кустами.

Biscutella didyma.

Тамарисковый кустарник, уже отцветший.

Заманиха цвела в изобилии.

Степь становится к узеням чрезвычайно суха и песчана, не производя ничего, кроме полыни, камфоросмы и сухих стеблей колосьями, но, приближаясь к Общему сырту, содержит влагу среди песков и покрывается тростником. Солончаки и соленые озера также нередки.

Песчаная степь Нарын состоит из больших, зеленью покрытых, песочных глыб, возвышающихся на сухой, соляной, глинистой степи. Недаром говорят калмыки, что она была прежде дном моря, в чем подтверждает и множество ключей, находимых повсюду, стоит копнуть землю. Обширные, из наносного песку состоящие, холмы, лежащие между собою на некоторое пространство, покрыты тростником и песчаной осокой и кажутся издали, от высоковырастающих стеблей, как бы покрытыми лесом. Вместо лесу природа даровала сим песчаным кучам несколько кустов:

Caligonum polygonoides, тарлык или торлок. Все ветви были осыпаны зрелыми плодами, придающими ему больше красоты.

Artemisia santonicum, или цытварное семя, повсюду в песках, имеет древесоватый ствол, под осень вырастающий в сажень.

Prenanthes chondrilloides. Лактук, молочайник горский (волчий), превратившийся здесь в кустарник.

Узколистные ивы, степной лох (Elaeagnus) и тополовые кусты приятно усаживали собой низкие земли между холмами, особенно старые копани.

Прочие травы, украшавшие песок по равнине и по углублениям, были:

Bromus cristatus, мятлина полевая, петушьему волоску подобная.

Роа an tenella, мятлик нежный.

Nardus stricta, скипидарник прямой.

Phalaris erucaeformis, канарейник, кенарейское семя, горчицеподобный.

Scirpus romanus, ситник, кровавник (римский).

Несколько родов кипра или полевого галгана, Cyperus.

Обыкновенные колосистые травы:

Corispermum hyssopifolium, клоповное семя иссополистное.

Corispermum squarrosum, шероховатое.

Gallium rubioides, подмаренник красноватый.

Gallium glaucum, ржавчинный.

Rubia peregrina, марёна чужеземная.

Onosma echioides, воловый язык с беловатыми большими цветами, какие растут по Иртышу, а не по Уралу.

Gypsophila paniculata, перекати поле.

Cucubalus otites, куколь ушковатый.

Dianthus prolifer, отменного вида.

Euphorbia esula. Молочай, ослиное молоко.

Potentilla reptans.

‘ aurea.

Orobanche major, солнцев корень, львиный хвост, солнечный стебель, большой, с светлосиними цветами.

Dodartia orientalis, Додартово растенье.

Cheiranthus montanus.

Arabis thaliana, греча высокая, будра-трава, башенка резуха.

Glycirrhiza glabra, в весьма тощем виде.

Hedisarum alhagi.

Astragalus sulcatus, бороздковатый.

‘ physodes, надутый.

‘ depressus, сплющенный.

Melilotus officinalis, донник.

‘ polonicus.

Medicago falcata, медунка серповидная.

Medicago sativa, садовая.

Centaurea paniculata, белолист, чертополох метелковатый.

Scabiosa, с синефиолетовыми цветами.

Carduus cyanoides, волчец, чертополох, осет василькообразный.

Carduus monoclonos.

‘ polyclonos.

Achillea nobilis, гулявица, греча дикая, деревей, рубинка.

Achillea tomentosa, пушистая.

Tragopogon, козлиная бородка, теканда, молочай.

Tragopogon villosa, власистая, любимая лошадьми, по причине горького млечного соку.

Scorzonera tomentosa, козелец, сладкий корень, змиев обед, ужовник, змиедушник, косматик.

Gnaphalium elichrysum, комарник, мухолов, горлянка, сушеница, кошечья лапа.

Полынь, растущая во множестве по равнинам и наполнявшая воздух сильнейшим лимонным запахом. Подобной нет в других местах.

Lycium europaeum, придорожная иголка.

Серые тамарисковые кусты, Salicornia strobilacea.

Anabasis, карагазин, ежовник, кислая трава, кошечий хвост.

Род кресса или перечника (Lepidium) с толстыми листами.

Май оканчивался. Серые слепни и комары начинали мучить. Европейских домовых сверчков было здесь вдике столь же много, как и на песчаной степи противу Волги, и они во множестве собрались в то место, где мы ночевали. Из насекомых Tenebrio echinatus, живущий на холмах наносного песку, и Scarabeus Ammon, находившийся всякую ночь на пастве наших лошадей.

Степной лох обрастывал вместе с ивами копани, наполняя приятным благоуханием воздух. Плоды его здесь малы, немного побольше сахарного гороху, листы узки.

Cynanchum acutum, собачий яд, песья отрава, попадался в великом множестве по углубленьям.

Особый род скорцонеры с листами, подобными тростнику и кругловатым, раздвоенным сладким корнем, покрывал собою все сырые места по окружности углублений.

Frankenia hirsuta. Франково курчавое растение, росло по большим и малым солончакам, совокуплявшимся наподобие цепи по всей дороге.

Verbascum Boerhavii, царский скипетр, вербишник, Петровы батоги (боергавов). Цвел в песках около соленого болота.

2 июня песчаные горы становились выше. Меж ними были глубокие долины, где росли ивняк, степной лох и дикий тополь. Турлук, находившийся во множестве, имел стволы толщиною в руку.

Rhus cotinus, дикое кожевенное дерево, рос в углублениях.

Spartium aphyllum, безлистный род дрока, тонкими ветвями похожий на дикорастущий тростник. Ветвистые побеги его, стоящие наподобие лоз в сажень вышиной и всякий год иссыхающие, лежали кучами по долинам, разбросанные ветром.

Antirrhinum junceum, ситникообразный жабрей, цвел во множестве по песчаной долине.

Снова сухая, глинистая, соленая степь со множеством солончаков, где ничего другого, кроме бессочной полыни и соленых растений. Насекомое Lacerta helioscopa бегала во множестве.

Нашли еще паукообразного сенокоса, который был одутловат как мешок, весьма велик и с яйцами. По углубленьям рос перекати поле, который цвел и был посещаем всякого рода насекомыми.

Редкий род Mantis или богомола, pecticornis и gongylodes, сидели почти на каждом растении, скрывшись под густыми ветвями, и караулили бабочек.

У копаней и луж находились прекрасные куропатки с острыми крылами и голубиным полетом. Пьют часто, питаются семенами во множестве растущего Astragalus cicer и alopecuroides, весной же семенами соленых растений. Летом по одному и попарно, весной же малыми стадами, подымаясь, кричат наподобие скрежетанья, но летают без всякого приметного шума. Мясо вкусно, хоть и жестко. Яйца белы, мало чем меньше куриных. Прилетают поздно, избирают обиталищем южную сторону Волги.

Каменная соль на Капчачи. Болота, у которых великие множество черных куликов (Falcinellus). Зеленые заводи и лежащие возле них углубления долины были покрыты прекрасными кава<ле>рскими шпорами с кофейными цветками, привлекавшими пчел. По возвышеньям росли ветром катаемые травы:

Moluccella tuberosa.

Biscutella didyma, двоещит двуузластый.

10 июня.

Ревень, похожий на Rheum ribes.

Зубной корень составляет, подобно ревеню, листами круглый и удобно катающийся кустарник.

Прекрасная волнистая солянка около соляных ям.

Восточная Onosma.

Арабская саликорния подымала свои пушистые стебли.

Дикий лук, Papaver rhoeas, доселе мною невиданный, рос во множестве на покрытых зеленью углубленьях.

Bromus squarrosus, костерь, овесец (шероховатый) рос там же.

Lappula (Myosotis), мышье ушко, красиво произраставшее на углубленьях.

На голых холмах гнездились различных пород орлы. При соленых ямах лежали по разным местам известковые камни и плиты, на коих исчерчены были мунгальские и тунгутские молитвы. Начинаются красноватые, тягостные для переезда, горы наносных песков со множеством копаней, беспрестанно засыпаемых песками.

Centaurea salmantica, чертополох белолист (сальмантский) стоял в цвету с горькою травою.

Солодковый корень с шерохов<атыми> стручьями.

Белена с желтыми цветками.

Onosma orientalis, которой цветки при распусканьи желтоваты, но после делаются алыми, как случается с цветками воловьего языка.

Harmala, песье дерьмо (peganum).

Красивые цветки, но издает запах, подобный падалищу.

Bromus tectorum, растет по кирпичным обломкам древних татарских жилищ.

Прекрасные, но совершенно разобранные и разрушенные развалины дворцов древних ханов у селитрен<ого> городка. Множество змей между развалинами и в яминах. Цвели растенья, любящие соленую селитреную почву:

Заманиха, похожая на европейск<ий> Lycium.

Hypecoum pendulum, житный цвет, полевой мачок, житничек.

Ornithogalum.

Алфаг рос во множестве по сухой бесплодной степи. Малые серые пауки плели по нем серую паутину.

Phlomis herbauenti, чужеварник ветреный по степ<и> плодонос<ил>.

Dracocephalum thymiflorum. Драконоголовник фимиамолистный.

Salvia nemorosa.

Sysimbrium altissimum.

Scabiosa ucrainica.

Allium descendens, чеснок нисходящий.

Lavatera thuringica, Лаватерово растение турингск<ое>.

Thalictrum flavum, зяблица, золотуха, щелкун.

Echinops ritro, мордвиник, татарник, перестрел малорослый.

Dipsacus laciniatus, чесалка, ворсяная щетка.

Achillea odorata, гулявица благовонная.

Galium glaucum, подмаренник с ржавчиной.

Salsola prostrata.

‘ ericoides.

Bromus squarrosus, костерь шероховатый.

Болотный молочай по низким местам.

Австрийская вероника. На иловатом берегу она уже приносила семена.

Солодковый корень уже также отцвел.

Все летние растения, по причине сильной жары, отцвели раньше обыкновенного. Посему переехал к соляным озерам для наблюдения за солеными травами, но большая часть их едва начинала показывать свои стебли.

Statice trigona (вязник), во множестве около Чернояра.

Policnemum monandrum, там же.

Приморская, Asclepias, чортова борода, ласточник, уже цвела.

Восточная капуста в местах, где попадался чернозем, была уже с созрелыми семенами. В сем своем состояньи, со многочисленными своими ветвями, она походила на хворост, ветром колеблемый. Донские козаки едят ее молодые стебли и называют ее белым катраном.

Красный или настоящий катран есть вышеупомянутая Statice trigona. Ее дикие коренья, вырываемы<е> с великим трудом, употребляют в южных безлесных местах на дубение кож, которые от сего скорей приготовляются, чем от дубовой коры.

Дорога шла чрез места различных свойств. Малорослая мята, быв растаптываема лошадьми, наполняла воздух своим запахом. Страна столь изобилует солью, что лужи от дождей делаются в скором времени солеными. Толстый слой хорошей темносерой мыловатой глины. По обжиганьи так же красна и нежна на вид, как тонкая китайская. Из нее в Царицыне военнопленные турки делают трубки, чернильницы и мелкую посуду.

Всё, и соленость земли, не производящей ничего другого, кроме приморских соленых растений, и песчаность ее, и множество черепокожных, рассеянных по всей яицкой, калмыцкой и волжской степи, и бестравность почвы, состоящей из наносного песку, слепившего<ся> от морского илу, и липкая соленость нижнего глинистого слоя, всё говорит, что некогда места сии были покрыты водами Каспийского моря. А возвышенная страна между Доном, Общий сырт были древними его берегами, ибо на них только прекращается соленость и являются толстый слой дерна и тучный чернозем.

(Что же касается до черепокожных и кораллов, лежащих целыми грядами в гористых возвышенных берегах Волги, то сие произошло от давнишнего всемирного наводненья, и морские произведенья сих слоев не находятся ни в Каспийском, ни в Черном море, но только в глубинах океана).

Если допустить (мненье Турнефорта), что Черное море до излития своих вод чрез пролив Константинопольский, перегражденное, как плотиною, хребтом неразорванного фракийского Босфора, стояло выше, чем ныне, от необыкновенного в прежние времена полноводья рек, огражденных лесами от высыханий, то вся крымская, волгская, куманская и яицкая степь и равнины Великой Татарии, простирающиеся даже за Аральское море, были покрыты по всей вероятности морем, которое узким и топким каналом (следы коего показывал Маныч), обтекши северный кряж Кавказа, оставило два глубокие, великие залива на нынешнем Каспийском и Черном море. И в то время тюлени, осетры и другие, в Черном море находящиеся рыбы, атерина (Atherina), игла рыба, Signantus pelagicus и пектиниты, могли удобно зайти в Каспийское море.

Но продолжительным действием увеличивавшихся наплывов воды или трясеньями земли прорванная Босфорская плотина заставила Черное море с великим стремленьем излить свои воды в Средиземное, дабы стать с ним в равновесии, и произвела те наводнения, которыми были опустошены, по историческим преданьям, часть Греции и Архипелажские острова. С паденьем вод Черного моря большая часть ровных берегов его сделалась степью, Каспийское море, прежде соединявшееся с ним мелким проливом, обмелело, а пролив, отделившись от Черного моря, стал озером, и так как в оное уже не было больше приливу от вод, несущихся в Черное, то на его ровных берегах еще более вскрылось матерой земли от испарения и ухода воды в землю, и соединение Каспийского моря с Аральским тогда пресеклось. Прежде бывшие мели претворились в наносный песок, которого нанесло целые холмы, прежде бывшие острова очутились на сухом морском дне, как холмы, каковы Индерский и другие, многие глубины, которые морская вода, стекая с равной земли, обежала, остались озерами и солончаками, ныне покрывающими степи.

Замечено уменьшение солености в Черном море. Бег Черного моря в Средиземное быстр оттого, что не может испарять всех вод, в него бегущих. Напротив того, все окольности северные Каспийского моря показывают, что воды в нем убыло более, чем во всех других морях, и убыванье ее происходит доныне.

Слабительная глауберова соль находится около Сарпинского селения братьев гернгутеров, в ручьях, озерах и ключах, на глубоких пространствах, тростниками обросших, где от испарений оседает столько соли, что образуются великие бестравные солончаки. На одном болоте глауберова соль выходит весною, как пена, поверх земли, на левой стороне болота холмик, отделенный от буерака снежной дождевой водой, стекающей с вершин, составляющих крутизну оной долины, наподобие обороченной воронки. При подоле холма, состоящего из клейкой глины, лежит целыми грудами и гнездами желтоватая охра, содержащая в себе железные частицы, которую калмыки жгут и употребляют для крашенья основы своих домашних кибиток. От сей краски, калмыками называемой сиссун, получила названье свое и долина. Поверх воды (отделяющей холм от горы) плавали темноцветные черепки испортившегося железняка, дающего в пережженьи хорошую красную краску. Калмыки утверждают, что холм возвышается ежегодно. Он должен возвышаться, потому что мягкая земля при его подошве ежегодно глубже оседает от снежной и дождевой воды. На горах около сей долины растет кустарником прекрасный ракитник, украшая их и цветами, и желтоблестящей своей корой, и листами, составляющими приятную паству вокруг бродящего скота. Калмыки называют его сухой верблюжьей травой, хотя верблюды и не едят ее.

Степи в окружностях Сарпы то ровные, безлесные, без гор, со впадинами, исполненными мокрых солончаков, то гористые с долинами, обросшими тростником, и заливами ручьев, впадающих в Сарпу, жилищем множества черепах. Долины, перерезываемые кряжами, инде покрыты белым тополовым деревом, инде дико растущей яблонью, инде придорожной иголкой (Rhamnus catharticus), называемой по причине красного ее дерева калмыками яшил. От него получила названье и долина. Только здесь уменьшается соленость земли и начинаются в большем изобильи травы. Доселе же только изредка на песчаных кряжах цвел ирис, pumila и graminifolia да Cheiranthusmontanus, и в степи на черноземе Hesperis tristis, Astragalus cicer и ramosus, все попадалось изредка. На сухой же, населенной одними змиями и ящерицами, равнине ничего не росло, кроме малого белого, о двух цветках, тюльпана и орнитогалум, umbelatum. Отселе же астрагалы разных родов.

Veronica avstriaca.

Lepidium perfoliatum, кресс, перечник прободенный.

Ranunculus lanuginosus, шерстистый.

‘ illiricus.

Pervinca major.

К реке Манычу (впадающей в Дон) страна возвышенная опять понижается долиной с тростниками и мокрыми солончаками. Соленые озера, называемые от донских козаков святыми. Трав почти никаких, кроме Geranium moschatum. Отсель начинаются лесом поросшие горы, постепенно возвышающиеся. Переехав сей хребет, с высшей точки возвышенья увидишь перед собою южную равнину, реку Куму и как бы в облаках скрывающий свою вершину, снегом покрытый Кавказ.

Река Кума имеет теченье быстрое. Поля по обеим сторонам водянисты, поросли густым тростником — обиталищем фазанов, которых козаки, по причине их крика, называют маджарскими петушками. Здесь лесу довольно, особливо дубняку, осиннику, карагачу, кизилю (Cornus sanguinea)¹, терновнику, ивняку и свидины (Periploca graeca, обойник, обвойка, песий колокольчик), так же как и Clematis orientalis. Но выше к истоку реки, выходящей из передних кавказских гор, назыв<аемых> Пятигорие, лес уже перемешан с чинаром, кленником, ясенником, грушовыми деревьями, дикими сливными, лесным виноградом и другими, при Тереке растущими дикими овощами. Из трав, которые еще не отцвели, попались только Valeriana locusta, полевой салат, да Hyacintus ametistinus, аметистовый иакинф. Сиворонки, иволги, щуры и другие птицы великим своим множеством увеселяли страну. По обеим сторонам реки Кумы находятся множество курганов, останки каменных строений. Плодородная низменность Кумы способна ко всякому обработыванью.

4 августа от Царицына вверх по Волге. Бакши арбузов и дыней. Виноград также хорошо удается. Вдоль Волги от Царицына до Камышенки следующие травы:

Девясил.

Tussilago hybrida, особливый род мать-мачехи.

Carduus cyanoides, по холмам.

Chenopodium scoparia, гусья нога, лебеда вениковатая.

Высокорастущая Statice, или так называемый катран, по травистым песчаным местам, между возвышеньями.

Украинка, Scabiosa veronica.

Перекати поле.

Xeranthemum annuum, соломенный цвет. Сухоцвет однолетний.

Синеголовник, Eryngium campestre, между Цариц<ыном> и Дубовкою, но выше Камышенки не попадается.

Солодковый корень с гладкими стрючками покрывает почти все возвышения.

Солодковый корень с шерохов<атыми> стрючками и с иглистыми головками растет по Волжской низменности.

Дубовка — городок на покатости холмов, на самой Волге, которая прежде здесь имела крутой берег и столь была глубока, что суда могли приставать к самому городу, но весенними водопольями и стремлениями переменяющая всякий год свои мели и берега, Волга получила и здесь иной вид. Песочный остров при устье ручья Песковатки, лесом и прекрасным сенокосом снабженный, которого доселе отмывало водой весьма мало, при нынешней высокой воде совсем оторвало и песок оного по большей части прижало к берегам Дубовки. Так что теперь вода, когда убудет, бывает отдалена от города сухой песчаной глыбой, простирающейся более чем на сто сажен, да и все окольное место в реке учинилося мелким.

Дубовские козаки зажиточны, настроили много хуторов, богаты рогатым скотом. Имеют как гористые степи, так и лесные низменности по другую сторону Волги, торгуют с донскими козаками дегтем, бревнами, досками, смолою, готовыми лодками и судами. Всё это перевозится на волах (приезжими малороссианами) до донской станицы Качальной. Большие суда (длиной в 6 и 8 сажен) ставятся на катки и тащены бывают 15, а иногда 20 волами. Во всё лето видны повозки, отъезжающие из Дубовки со всякою деревяною посудою и снарядами для судов, приходящих сюда с Камы и с вышних стран Волги.

За Дубовкой сухие и голые возвышенья. У ручьев, впадающих в Волгу, на вымытых песчаных берегах попадаются иногда рога лапландских оленей. Свидетели некогда бывших лесов. На косогорах изобильно растет красивый ракитник. Другое осеннее растенье, попадавшееся, была Euphrasia luthea. Свет очей, очная, глазная помощь. Высохнувшая гористая степь имела только одну светложелтую одышную траву. Далее стали попадаться с поздними цветами:

Astragalus.

Stachys annua, дубровная буквица.

Melampyrum arvense, коровий скотный корм. Брат с сестрой, Иван да Марья.

Dianthus arenarius, цвел обильно по песчан<ым> холмам, к Камышенке.

Sherardis, там же.

Schoenus aculeatus, сыт, сытник игольчатый, по соленым местам.

Statice tatarica, вязник, желтокорень.

Arenaria maritima.

Некоторый род камфорной травы.

Полынь, доставлявшая приятную паству сайгам.

Salsola dichotoma, еще не цвела.

Polychnemum, уже отцвел.

Sison verticillatum, сирейчик, перечник, еще не цвел, хоть листья его засыхают прежде появленья цветного стебля.

Anabasis, карагазин, ежовник, кошечий хвост.

Курчавая, гладколистная и татарская лебеда покрывали вместе с белолозником, полянками, возвышенный берег. Они были в полном цвету, так что идучи покроешься от них весь желтой цветочной пылью.

Echinops ritro, малорослый перестрел, татарник или мордвинник.

Ворсяные шишки.

Centaurea glastifolia, чертополох, белолист, ваидолистный.

Мягкий ил или грязь, покрывающая большие дороги степей, превращается в весьма тонкую летучую пыль, которая при нынешней засухе подымается высоко на воздух от малейшего движенья. Песчаная пологость по реке Еруслану изобилует высоким топольняком, осинником и вичажником.

Corispermum squarrosum, клоповное семя (шероховатое), рос обильно по берегам из наносного песку, достигая росту человека.

Малорослая ветреница, там же.

Особенный род куколя.

Перекати поле.

По высоким степям попадались большие и малые дудаки. Черные жаворонки летали стадами по всей соловозной дороге к Саратову.

Serratula salsa, цвела в большом количестве между тростниками.

Tripolium, денеянник, африканская фига начинала распускать цветы.

Salsola ericoides, покрывая иловатые холмы возвышавшейся степи, давала им вид как обросших кустарником.

Немецкие слободы находятся не в дальнем расстоянии друг от друга. Собраны из всех областей немецкой земли разных вер. Домы деревянные по новому плану — две связи под одной кровлей — источник ссор, вредных соседств и опасностей во время пожаров. Земли выбраны хоть из хорошего чернозема, но сухи, подвержены засухам, по причине притяженья грозы и дождевых облаков к лежащим насупротив их горам. Сами колонисты рукомесленники и побродяги, к земледелью сих стран не привыкшие, долго будут еще входить в неоплатные долги правительству.

Саратов лежит на крутом берегу при подошве высоких гор, которых северные, находящиеся у самой Волги, называются Соколовскими, а лежащие к западу от города и в отдаленьи от Волги, по причине голого каменистого содержания, именуются Лысыми горами, соединяются с идущими к Увику горами вниз по Волге и вообще составляют хребет с горами, идущими от Казани по Волге и переходящими с Иловлею к Дону известковыми слоистыми горами. Великий привоз из Астрахани и нижних стран вверх в губернию судов с кожами, салом, рыбою, солью и персидскими товарами, а сверху с хлебом, дровами, каменною и деревянною посудою, плывущих в Астрахань, особенно же зимой, многими тысячами приходящих возов с рыбой и солью, доставляет большое пропитанье жителям.

Немецкие колонисты разводят виноград, из которого получается красное вино, похожее на французское, несравненно лучшее астраханского по той причине, что колонисты мало поливают свой виноград, несмотря на сухую почву.

На сухой степи стали появляться соленые травы, соленые поля и соленые болота, летом высыхающие и покрытые только одною тонкой корой поваренной соли.

Salsola sedoides.

‘ baccifera, прежде всего показались обе в начале степи.

Salicornia strobilacea, соль-трава, солец, расстилавшаяся плоско по земли, покрывала болотные низменности.

Salicornia herbacea, вырастала там весьма высоко.

Halimus (atriplex, лебеда), по возвышен<ному> солен<ому> полю.

Statice suffruticosa, вязник кустистый там же.

Salsola salsa, солянка африканская там же.

Salsola rosacea, солянка розовая там же.

Artemisia cyna.

Озеро Эльтон, золотое озеро, по причине пурпурного цвета во время ударенья в него лучей солнца. Мало чем меньше Индерского. Берега круты и высоки. Степь от него понемногу подымается во все стороны. Но дно озера плоско и так мелко, что можно переходить его везде вброд. Соли неисчерпаемое множество. Слой соляной коры, покрывающей дно, толст, под ним ил, под илом снова соляной слой еще твердейший. Выломанные места в немногие годы наполняются снова солью. Все роды соляных трав росли здесь как дома:

Salsola rosacea.

‘ dichotomia.

‘ altissima.

‘ monandra.

‘ tamariscina.

Polichnemum nuciferum.

Приморский хеноподий.

Желтокорень татарский и чепыжный.

Заманиха.

Соляная серпуха.

Aster tripolium, звездоцвет морской.

Лебеда, похожая на портулак.

‘ татарская.

‘ стрелолистная.

‘ имеющая листы с выемками.

‘ синеватая.

Травяная саликорния и шишковатая, покрывавшая красиво великими и густыми своими ветвями весь берег около устья речки Солянки.

Трава, называемая пердун, составляющая здесь лучший корм для лошадей, росла по сухой степной почве.

Пригожий чернеющий ракитник, местами попадавший<ся> во множестве, имел еще несколько осенних цветов.

Волжская низменность. На ее возвышен<ных> иловатых и солоноватых берегах росли сродные почве простой поликнем, солянка, кали, дихотома, приморская лебеда.

Водяные же ямы все обыкновенно покрыты лежащими отпрысками солодкового корня, имеющего колючие стрючки, Glycirrhiza echinata.

Песчаные их места изобилуют стрючковой травой, имеющею листы, подобные солодковому корню, Astragalus glycyphillus, также onobrychides и желтокорень trigonoides.

Там же, где стоящие речные рукава остановились на низменности, окруженные песчаными берегами, находились во множестве Pharnaceum cerviana, красная Arenaria и Centunculus.

По лучшим травистым местам Sida abutilon, морская роза, шелковник. Местами же целые полосы кислой травы, негодной к сенокосу.

Тальник и другие, по берегам растущие, дерева были во множестве.

——

Зимовка в Царицыне. Благословенный климат, могущий возрастить растенья южных стран. Дикие груши во множестве. Тутовые деревья растут сами собою на дикой низменности Ахтубы. При Маныче и около реки Кумы находятся дикие оливные деревья. Посеянный мною Phaseolum radiatum, семена которого привез из Китаю, вместе с другими китайскими растеньями, теплолюбящими травами, произвел еще в августе спелые семена. Миндальные кусты, сливные дерева и другие растения часто цветут осенью во второй раз.

В генваре бывают беспрерывные морозы, но без бурь и потому нечувствительны и безвредны. В феврале погода переменней: то без ветру морозы, то бури, сопровождаемые метелицей от северо-запада, покуда не окончится дующим с югозападной стороны теплым ветром, так что в сем месяце большая часть снега сходит с высот. В эту зиму (1774 года) весь сей месяц был чрезвычайно приятен и не холоден. В половине его уже налетели всякие мелкие пролетные птицы, а к последним числам лебеди, утки, луговки, большая часть прочих водяных птиц и даже чапуры. Draba muralis стала уже цвести и ранние тюльпаны показались из земли. 25 числа очистилась нижняя Волга ото льда, но того же дни схватилась буря и стало вновь холодно, и продолжалось это до 11 марта и с такой жестокостью, что сверху напиравший лед при Царицыне опять остановился и можно было переезжать на телегах и лошадях. Впрочем, обыкновенно в марте уже не бывает снегу и юго-западных ветров. Трогается лед обыкновенно при северо-западном и восточном ветре. Если же дуют южный и южно-восточный ветры, то Волга, несмотря на хорошую погоду, не вскрывается даже до апреля. Одно время (в 1769) даже до мая держался лед, покуда не подул жесткий холодный северо-западный ветер.

Апрель лучший и постояннейший месяц: дождей нет, а ветер, постоянно дующий с востока, с моря, с великой степи, умеряет жар, иссушая землю, напоенную снежной водой. В начале или половине мая начинаются южные и юго-западные ветры, приносители теплых ночных дождей, которых если не бывает, то умножается засуха, увеличиваемая еще более потом начинающимися сухими суровыми ветрами. Покуда в Волге высоко стоит вода, достигающая в июне месяце своей наибольшей высоты, то падает в великом множестве ночная роса. Впрочем, этот месяц так ясен, что сряду восемь дней не бывает на небе облачка, в руку величиною.

Жаркий и несноснейший месяц есть июль. Непрестанно дующие со степи и с моря южные, юго-восточные и восточные ветры, уносящие на воздух пески, бывают столь теплы, как бы выходили из какой горячей печи. Они обыкновенно начинаются со второго часу пополудни и продолжаются до полуночи. При таких ветрах падают овцы, как мухи, харкают кровью, пухнут, и так скоро начинают гнить, что кожи их ни к чему не годятся. Ветры становятся еще горячее от великого выжиганья степей. Жары в июле 1774 были в Царицыне так велики, что тепломер, наполненный спиртом, лопнул. От жару дохли в Сарпе рыба и раки, отравляя зловоньем воздух. Воздух же в июле бывает так густ, что глаз не может видеть далеко в степи, хотя кажется противное. Ибо колеблющиеся в степи пары холмы и высокую траву кажут отдаленными высокими горами и лесами и все предметы представляют издали большими, чем вблизи. Часто видится водою окруженный холм, где одна только сухая степь.

В августе наступают бури от юга на север, иногда сопровождаемые таким градом и ливнем, что вода с возвыше<ний> льется в пади и в большем количестве, чем при тающем снеге, и наподобье ручьев протекает к Волге. Иногда же сухие, вовсе не подающие плодотворной влажности. Часто ужасные вихри подымают со степи цветочную пыль с великого множества лебеды и полыни и наполняют оным весь воздух, так что кажется — стоишь в густом темножелтом дыме или тумане, пока не пройдет вихрь. Не без страха глядишь на эти явленья, когда при ясном дне вдруг помрачится воздух. Густой темный дым отемнит всё и в виде облака помчится с ветром за Волгу.

В сентябре дни ясные, умеренные, ветр переменный: с юга, юго-востока, восточной и северо-восточной стороны. В октябре всё еще бывает тепло. Вступившая с июля месяца в берега Волга в это время получает некоторое приращение от дождей в верховьях, как ее собственных, так и камских, что снова мутит воду, причиняя болезни, подобно как весной. Дождливый месяц есть ноябрь: ветры дуют с северо-востока на запад, неся сырую погоду с туманом, при бурях дождь превращается в снег, и тогда Волга покрывается наносным льдом. Волга замерзает в декабре. Но дотоле, от 8 до 14 дней, идет по ней снег, пока не подует восточный ветер, не сопрет его и не сделает твердым. Весь этот месяц продолжаются беспрерывные северные бури с метелью, захватывая иногда даже часть генваря. Но снег на степи не остается, ветры его сносят в углубленья и пади.

Утки, жаворонки и куропатки здесь даже зимуют, избирая защитные от бурь места, низменности и соленые, где снег не покрывает служащих в пищу семян.

Пролетные птицы, зимующие в теплейших странах, прилетают сюда в сентябре на все то время, когда продолжается хорошая погода, кормясь семенами лебеды и гусиных лапок. Всего более попадаются желтобрюшки, выедающие осоковые шишки, овсянки, юрки, с ними прилетают лесные и степные кулики, Morinellus, а несколько прежде белые журавли (Grus leucogeranos), пролетающие чрез сие место к югу. Северные гуси являются в исходе сентября большими стадами и, пробыв немного, скрываются в западной стране. Не залетающие же далеко на север заморские птицы, но пребывающие лето здесь, вия гнезда, как то: белые и красные чапуры, кваквы, остроносые кулики, степные курицы, малые дудаки, бакланы, красноголовые нырки, поганки, начинают отправлять<ся> на южные свои зимовья еще с последних чисел августа, чтобы дать место прилетающим из севера стадам.

Весной начинается прилет птиц с половины февраля. В начале сего месяца перелетают во множестве к северу подорожники и пеночки, за ними овсянки. К 15 числу прилетают коноплянки, потом скворцы вместе с красноголовыми утками и водяными птицами. К 20-му февраля прилетают во множестве к Сарпе и на Ахтубскую низменность обоих родов лебеди, особливо крикуны с желтым на носу концом, и первые дикие гуси. Бакланы и луговки также сюда прилетают, а по сухому тростнику водится необъятное множество камышенных воробьев и князьков. К исходу сего месяца горит степь на всех местах, и низменность насупротив Ахтубы с сего времени чрез целый месяц март почти непрестанно выжигается.

Во время холодных мартовских утренников отлетевшие дале птицы снова сюда возвращаются, кроясь по болотам в густом тростнике и по речным низменностям. Иногда холода удерживают целый месяц поздних весенних птиц. И только в конце марта — болотные и большие кулики, вышеупомянутые степные курицы, белые трясогузки, черные и белые плешанки и коршуны.

3-го апреля прилетели ласточки. В сие же время впервые, несмотря на холодный восточный ветр, ожили насекомые. Почти в то же время прилетели дикие полевые голуби, сивоворонки, щурки и потатуйки. Между 6 и 10 числом целыми стадами опустились к Сарпе живущие на севере красногорлые гуси, Anser pulchricollis, но вскоре улетели. Тогда же пролетели чрез сию страну зяблики, Fringilla celebs, с серыми коноплянками (Fringilla petronia).

Звери, скитающиеся по сей пустой степи, суть уходящие зимою на юг сайгаки или антилопы, изредка попадающиеся карсаки или малые горные лисицы, красные лисицы, во множестве водящиеся на горах между Доном и Волгою, зайцы, удерживающие серую шерсть свою в продолжение зимы, большие и малые переходные слепыши, избиратели чернозема, по высоким местам произрастающего коренья им в пищу. Ласточки, хорнасти, хорьки, лещадная мышь или полячка (Mus quercinus), земляные зайцы трехпалые, пятипалые и суслики.

Насекомых докучных множество, в числе их мелкие комары, влетающие кучами в щели, поедатели всего съ<е>стного. Домы, стоящие неподалеку от поемных мест, летнею порою совсем облеплены блохами, пасущимся лошадям они так толсто садятся на храп, что кажутся совсем черные. Слепней и комарей на больших широкоразливающихся реках гибель.

——

В половине марта весна украшалась прекрасными цветами. Из самых первых показались:

Draba muralis, стояла в цвету повсюду, где только растет трава.

Ornitogalum luteum.

Прекрасный темносиний морской лук (Scilla bifolia) в теплых, обросших кустарником, долинах.

Bulbocodium vernum, похожий на шафран, показывающий до 3 и 4 цветков, в падях, наполненных снежною водою.

Мать-мачеха, Tussilago falfara и hybrida, растущие при ручьях.

Fumaria bulbosa, в кустарниках.

Ranunculus ficaria, употребляемая вместо салату, распускалась в мокрых местах.

Весенние тюльпаны, совершенно отцветающие в исходе марта.

Белый тюльпан, с двумя и даже тремя цветками, распускает<ся> как только отцветет Bulbocodium.

Настоящий тюльпан, Tul Gesneri, появляется в великом множестве на черноземе около 10 апреля, украшая собою поля и горы девять дней. Темнокрасные из них самые ранние, самые большие и самые редкие, розовые чаще, а желтых множество. Ребята, резвящиеся в это время во множестве на полях, вырывают из земли луковицы их, называемые раст, и едят.

Rindera tetrapsis, на всех буераках возвышенной страны. Его молодые листы, несмотря на естествен<ное> сродство с вонючим Cynoglosso, быв сварены, дают вкусное, здоровое, хоть несколько горьковатое кушанье.

В последней половине апреля вдруг распускается такое множество цветов, что трудно определить порядок их распусканья. Приблизительно он следующий:

Veronica verna.

Ranunculus falcatus, серповидный.

‘ nivalis.

Potentilla aurea.

Alyssum calicinum, торица, икот<ная> трава, чашечная.

Alyssum minutum.

‘ montanum.

Holcus odoratus.

Astragalus depressus

‘ cicer.

‘ physodes.

Fritillaria meleagris, мохнач, пухоцвет.

Amigdalus nana.

Ulmus campestris, его липкие листы если положить на несколько времени в воду, то вода слабит так же, как и манна.

Ulmus pumila.

Draba verna.

Valeriana tuberosa.

Iris graminifolia.

‘ pumila.

Geranium tuberosum.

Scorzonera graminifolia.

Tragopogon orientale.

‘ pratense.

Poligonum frutescens.

Spiraea crenata.

Cerasus pumila.

Malus vulgaris.

Pinus communis.

Allium ursinum.

Leontodon tarraxacum, одуванчик, куйбабка.

Ceratocarpus arenarius.

Raphanus tenellus.

Veronica austriaca.

Sysimbrium Sophia.

Scorzonera tuberosa, змеедушник. Змеев обед.

Anemone pulsatilla.

Cytisus pilosus.

Crataegus oxyacanta, обыкновенный глод.

Astragalus hamosus, крючковатый.

‘ contortuplicatus, сибирский.

‘ fulcatus.

Fumaria officinalis.

Lepidium ruderale, перечная трава, пометная.

Euphorbia esula. Молочай, ослиное молоко.

Achillea tomentosa.

Potentilla bifida.

‘ supina.

‘ hirta.

Hesperis tristis.

Arabis thaliana.

Cheiranthus erisymoides, клоповниковидный.

Litospermum aruense, воробьиное семя.

Lamium amplexicaule, куриная слепота, стволоокружная.

Bromus tectorum.

Veronica chamaedris, дубровке подобная.

Onosma echioides.

Verbascum phaeniceum.

Ranunculus illiricus и lanuginosus.

Cochlearia draba.

Lepidium graminifolium.

Allium lineari affine.

Ornitogalum narbonense.

Cynoglossum officinale.

Anchusa orientalis, воловий язык, ослиные уста.

Vicia cassubica.

Astragalus tenuifolius.

Thymus vulgaris и acinos, фимьям базилик.

Thymus serpillum, фимьям чабрец.

Conuallaria majalis и poligonum.

Cheiranthus montanus.

Stipa pennata, ковыль. ²

Нижеследующие отцветали в мае:

Veronica spicata.

Verbena officinalis.

Bromus squarrosus, костерь шероховатый

Bromus cristatus, петушьему волоску подобный.

Plantago media и cynops.

Solanum dulcamara, сорочьи ягоды, сладкогорькие псинки.

Echium italicum.

Myosotis lappula.

Verbascum nigrum.

Messerschmidia angusta.

Chaerophyllum bulbosum.

Caucalis orientalis, стебельник, петрушник восточный.

Allium descendens.

Cucubalus otites.

Tribulus terrestris, водяной орех, болотный рожок (земляной).

Dianthus prolifer.

Nitraria Schoberi.

Thalictrum minus.

Dodartia orientalis.

Phlomis tuberosa, чужеварник шишковатый.

Hesperis matronalis.

Crambe orientalis.

Melilotus flava.

Cytisus an nigricas.

Lotus angustissimus, лот, комоница.

Trifolium resupinatum.

Scorzonera tomentosa.

Tragopogon villosum.

Centaurea centaureum et scabiosa.

Matricaria camomilla.

Achilleae tomentosae.

В последних числах мая уже начинает иссыхать на возвышеньях всякое произрастенье, а в следующие два месяца и повсюду, пока, наконец, от осенних дождей не возрастут вновь полынь, лебеда, гусиные лапы и соляные растения, которые по причине обильных своих соков могут противиться зною и засухе. Кроме их и высокорастущей травы с белыми цветами, называемой дьявольское искушение, никаких почти не видно трав, выключая осенние цветы.

Следует заметить еще следующие деревья и кустарники:

Чернотал. Поздняя ива, растущая и цветущая на нижней Волге, называемая от ботаников Salix pentandra, по числу своих тычек. Сей чернотал распускается здесь в исходе мая месяца, следовательно полутора месяцем позже обыкновенной ивы.

Белолоз. Примечания достойный род ивы, растущий на поемных местах и отмелях при устье Сарпы и около Астрахани и вообще по волжским островам к полудню. Кустом, а на сухом месте деревом, толщиной в руку. Ветви кверху стоящие, иззелена-серые, толстые, ломкие, листы большие, длинные, иногда в четверть. Дерево не распускается по тех пор, пока вода в Волге не станет сбывать. Только в половине июня начинает цвесть, выпуская свои сережки. Крайние ветви ее обыкновенно посыхают, корень же свой пускает она по песку, наподобие дикой травы, и имеет много отпрысков. Почему весьма хорошо может употреблена быть для скрепления берегов.

Сноски

¹ Кровавый красный курослепник.

² Серый горох на соленых полосах, его большие стрючки, называемые хлопунчиками, по причине треску, ими производимого, едят молодыми охотно овцы и крестьянские дети.

<КОНСПЕКТ КНИГИ П. С. ПАЛЛАСА ‘ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РАЗНЫМ ПРОВИНЦИЯМ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА в 1768-1773 гг.’.>

Печатается по автографу Гоголя (ЛБ, шифр М. 3222 No 1). Рукопись состоит из 4 тетрадей, сшитых Гоголем из почтовой бумаги, без переплета. Три из этих тетрадей — из одинаковой бумаги, с короной в верхнем левом углу, четвертая (вторая по порядку) тетрадь несколько больше других. Конспект написан красивым, ровным почерком, чернилами, сразу набело, почти без помарок и зачеркиваний.

Опубликован впервые Г. П. Георгиевским в книге ‘Памяти В. А. Жуковского и Н. В. Гоголя’, в. 3. СПб. Изд. Академии наук. 1909, стр. 214-417. Заглавия не имеет.

Конспект книги Палласа занимает видное место среди группы гоголевских текстов, связанной с занятиями Гоголя в области изучения географии и этнографии России, которые достигли особой широты и размаха в 1840-х гг.

Работая над ‘Мертвыми душами’, Гоголь испытывает все более широкий интерес к изучению географии, статистики, этнографии, к изучению условий народной жизни, хозяйства и экономики России. Начиная с 1842 г., он в письмах постоянно просит своих друзей и знакомых, чтобы они присылали ему книги по географии, истории, этнографии России, сообщали личные наблюдения, пересылали записи фольклорных и этнографических материалов, а также описания различных областей государственного аппарата, торговли, промышленности, сельского хозяйства. 27/15 июля 1842 г., вскоре после своего отъезда за границу, Гоголь просит С. Т. Аксакова прислать ему ‘Хозяйственную статистику России’ В. П. Андросова (М. 1827) и другие книги по статистике России. Просьбу эту он повторяет в письме к нему же от 18/6 марта 1843 г. 19/7 апреля Гоголь обращается с подобной же просьбой к Н. Я. Прокоповичу, заказывая для себя карты Европейской и Азиатской России и изданную Булгариным книгу дерптского профессора Н. А. Иванова ‘Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях’ (М. 1837). Записные книжки Гоголя, печатаемые в настоящем томе, показывают, как интенсивно изучал Гоголь в эти и следующие годы всё, что он мог достать, относящееся к статистике, географии, истории России.

После издания ‘Выбранных мест из переписки с друзьями’ Гоголь, под непосредственным влиянием письма Белинского, приходит к выводу, что ему нужно, вернувшись на родину, всецело отдаться изучению России. Вернувшись из-за границы, Гоголь в 1848-1851 гг. жадно читает, по его словам, ‘все’, вышедшее без него ‘по части русской истории, всё, где является русский быт и русская жизнь’. Он перечитывает записки русских ученых и путешественников XVIII в. — С. М. Гмелина, Л. С. Палласа, П. И. Рычкова, В. М. Севергина, В. Ф. Зуева, изучает книги по этнографии России И. М. Снегирева, И. П. Сахарова, А. С. Терещенко, читает летописи, ‘Домострой’ и др. (см. письма Гоголя к С. П. Шевыреву от конца 1851 г., а также воспоминания С. Т. Аксакова и О. М. Бодянского). Свои поездки в окрестности Москвы, в Калугу и на Украину Гоголь использует для собирания личных заметок и наблюдений. Он горячо скорбит в письмах о ‘неведении’ русским дворянским обществом ‘собственной земли своей’.

Изучение русской истории, статистики и географии России, этнография и народного быта должно было, по мысли Гоголя, составить тот необходимый фактический фундамент, на котором только и мог быть им построен второй том ‘Мертвых душ’. Однако в процессе работы над ‘изучением России’ у Гоголя явился и другой замысел, непосредственно соприкасавшийся с его художественной работой в эти годы, — замысел ‘живой географии России’. Об этом втором замысле Гоголь писал в июле 1850 г. ‘Нам нужно живое, а не мертвое изображенье России, та существенная, говорящая ее география, начертанная сильным, живым слогом, которая поставила бы русского лицом к России еще в то первоначальное время его жизни, когда он еще отдается во власть гувернеров-иностранцев, но когда все его способности свежее, чем когда-либо потом, а воображенье чутко и удерживает навеки всё, что ни поражает его…

Книга эта составляла давно предмет моих размышлений. Она зреет вместе с нынешним моим трудом и, может быть, в одно время с ним будет готова. В успехе ее я надеюсь не столько на свои силы, сколько на любовь к России, слава богу, беспрестанно во мне увеличивающуюся, на споспешество всех истинно знающих ее людей, которым дорога ее будущая участь и воспитанье собственных детей’.

Конспект книги Палласа, заметки по географии, этнографии, фольклору, сельскому хозяйству и являются черновыми материалами, собранными и приготовленными Гоголем в 1849-1851 годах для использования во втором томе ‘Мертвых душ’ и в задуманной им ‘живой географии России’.

Книга известного ученого и путешественника XVIII века П. С Палласа (1741-1811) ‘Путешествие по разным провинциям Российского государства в 1768-1773 гг.’ (СПб., 3 ч. в 5 т., 1773-1788) интересовала Гоголя еще в 1834-1835 гг. (см. список книг, выписанных Гоголем из ‘Росписи’ Смирдина). В начале 1840-х гг. в записной книжке Гоголь записывает ‘Читать путешествия Лепехина, Палласа, Гмелина’ (см. Гоголь АН СССР, т. VII, стр. 317). Ознакомившись с книгой Палласа, Гоголь продолжал обращаться к ней снова: в конце 1851 г. он просил Шевырева: ‘Если у тебя книги не далеко укладены, то пришли мне Палласа, все пять с атласом, сим меня много обяжешь. Мне нужно побольше прочесть о Сибирии северо-восточной России’.

Конспект книги Палласа сделан Гоголем, по-видимому, летом и осенью 1849 г. А. О. Смирнова, у которой Гоголь гостил в Калуге летом 1849 г., вспоминает, что ‘в бытность свою в Калуге, он [Гоголь] читал с восторгом Палласа, восхищался его знаниями в геологии и ботанике. ‘С ним я точно проехался по России от Питера до Крыма. Потом возьмусь за Гмелина» (А. О. Смирнова. ‘Автобиография’. М. 1931, стр. 309). После возвращения в Москву, 20 октября того же года, Гоголь писал С. М. Соллогуб и А М. Вьельгорской: ‘Перечитываю все книги, сколько-нибудь знакомящие с нашей землей, — большею частию такие, которых теперь никто не читает. С грустью удостоверяюсь, что прежде, во времена Екатерины, больше было дельных сочинений о России. Путешествия были предпринимаемы учеными смиренно с целью узнать точно Россию… Всё время мое отдано работе, часу нет свободного’. Очевидно, в это время Гоголь занимался изучением книги Палласа и составлял свой конспект.

Конспект состоит из двух частей. Первая его тетрадь (без заглавия), начинающаяся подзаголовком ‘От Петербурга до Москвы’ содержит изложение первого тома книги Палласа (‘Физическое путешествие по разным провинциям Российской империи, бывшее в 1768-1769 гг.’). Окончив эту тетрадь, Гоголь снова вернулся к началу того же первого тома и начал вписывать во вторую тетрадь (начинающуюся словами ‘Из Палласа. По дороге от Петербурга до Москвы’) названия растений, пропущенные им при первоначальном чтении первого тома, с их латинскими обозначениями и некоторые другие сведения, располагая их в порядке, соответствующем маршруту Палласа. Окончив эти дополнения к предшествующей части конспекта, Гоголь в той же второй тетради (с раздела ‘Зимнее пребывание в Уфе’) начал конспектировать второй том ‘Путешествия’ Палласа, продолжая изложение следующих книг в 3 и 4 тетради.

Излагая для себя содержание книги Палласа, Гоголь передавал его предельно сжато, держась очень близко к тексту русского перевода Палласа, но в то же время значительно перерабатывая стиль своего источника, изобилующий архаизмами и тяжеловесными синтаксическими конструкциями, заменяя их другими, облегченными формами.

В книге Палласа Гоголя интересовало в первую очередь всё то, что он мог использовать для своей работы над ‘Мертвыми душами’ и ‘живой географией России’. Поэтому Гоголь пропускал в ней то, что в его время утратило живой интерес (обстоятельное описание каждого из горнозаводских промыслов XVIII века, сведения о жизни киргизов в XVIII веке и т. п.). Из книги Палласа Гоголь тщательно выбирал все сведения о растениях, их особенностях, времени их созревания и цветения, используя для этого не только основной текст ‘Путешествия’, но и специальные ‘Прибавления’ к нему, имеющиеся в отдельных томах. Этот интерес к ботанической стороне книги Палласа связан, вероятно, с замыслами ‘народной ботаники’, о которой Гоголь не раз говорил в последние годы жизни (см. ниже комментарии к ‘Заметкам по этнографии и фольклору’). Большое внимание, которое Гоголь уделил данному Палласом и Зуевым описанию Сибири, стоит, вероятно, в связи с работой над вторым томом ‘Мертвых душ’, где, по словам Шевырева, Гоголь описывал ссылку Тентетникова в Сибирь и поездку к нему Уленьки.

Латинские названия растений и животных, выписанные Гоголем из ‘Путешествия’ Палласа, печатаются с сохранением орфографии Палласа (исправлены лишь отдельные очевидные опечатки).

Николай Васильевич Гоголь

<КОНСПЕКТ КНИГИ П. С. ПАЛЛАСА‘ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РАЗНЫМ ПРОВИНЦИЯМРОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА В 1768—1773 гг.’.3 ч. СПб. 1773—1788.>

<1.>

<2.>

Сноски

<КОНСПЕКТ КНИГИ П. С. ПАЛЛАСА ‘ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РАЗНЫМ ПРОВИНЦИЯМ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА в 1768-1773 гг.’.>

Читайте также:

<КОНСПЕКТ КНИГИ П. С. ПАЛЛАСА
‘ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РАЗНЫМ ПРОВИНЦИЯМ
РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА В 1768—1773 гг.’.
3 ч. СПб. 1773—1788.>