К. А—н.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XVI (1895): Конкорд — Коялович, с. 26—27
Конопницкая, Мария, Арабажин Константин Иванович, Год: 1895
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Конопницкая (Мария) — одна из популярнейших современных польских писательниц, родилась в 1846 г., в 1883 г. стала редактировать в Варшаве журнал ‘Swit’, примыкает к передовому движению в польской литературе, возникшему в 70-х гг. Воспитанная на произведениях романтиков, польских и французских, К. первоначально вносила в свою поэзию мечтательную тоску по идеалу, которую нашла у своих учителей, между прочим — у Словацкого. Свои сомнения и недоумения К. выражает в форме вопросов, на которые, однако, нигде не находит вожделенного ответа (стих. ‘Nie dziwsi’). Тщетно ищет она проблесков света — перед ней густой мрак, освещаемый только искрами, загорающимися от столкновения мыслей в ее мозгу, повсюду видит она только слезы, слышит рыдания, проклятия, жизни, с ее безжалостной неразгаданностью. Поэтесса задает вопросы самой себе, обществу, целому миру, Богу — во что же верить, куда идти, что делать. Таково содержание большей части ранних произведений К. К числу наименее удачных и по мысли, и по художественности формы произведений К. следует отнести и те стихотворения ее, в которых неясная для самого автора мысль ищет своего выражения в образах старины (‘Wstp’, ‘Klaudia’, ‘Tarcza Scypiona’), а также пьесы военного характера (‘Grnwald’, ‘Opowiadanie rannego’ и пр.). Гораздо выше стоят небольшие лирич. стихотворения, ‘Piosnki i piesni’, а также некоторые стихотворения на народные мотивы (‘Na fujarce’, ‘Z k i pl’, ‘Wieczorne piesni’) и небольшие лирические стихотворения, посвященные описанию красот родной природы (‘W grach’). Даже эти красоты наводят К. на грустные размышления, неотступно преследует ее мысль о горькой людской доле. Гордые вершины гор напоминают ей немногих избранников судьбы на земле — людей богатых и знатных, они застыли в своей белизне, замерли в своем гранитном величии, но все же не они — сердце горы, они только замораживают весеннее дыхание облаков, несущих земле живительную влагу. С волнением и скорбью спрашивает К., зачем же горам нужны эти блестящие вершины (‘Na szczytach’). В дальнейших стихотворениях К. демократическая струя становится все более и более заметна. В стихотворении ‘Fragment’ автор пытается объяснить жалобы нашего времени на низменность идеалов и общую апатию отсутствием вдохновенных певцов, которые могли бы своей энергичной песнью двинуть малодушных и сомневающихся на грозный бой с неправдой. Когда найдется такой певец, его песни воодушевят миллионы сердец. К такой цели, по-видимому, и стремится К. в позднейших своих произведениях, ее поэзия, пройдя все стадии разочарования и сомнения, приобретает, наконец, своеобразный характер. Это — красноречивый, восторженный призыв к борьбе за идею, за право. Положение родного края безотрадное, всюду нищета, потрясающие душу несчастья, но еще не все погибло, народ жив, под толстым слоем могильного пепла тлеет искра жизни, нужно только раздуть ее в великое пламя, нужно бичевать слабодушие и тупость трусов, и обличать всех тех, кто спрятался в глухом углу развалившегося дома, чтобы ничего не видеть и не слышать. Заключая в себе удручающие картины человеческой пошлости и апатии, стихотворения К. не доходят, однако, до полного отчаяния или пессимизма. Автор не теряет надежды на лучшее будущее и старается вдохнуть эту надежду в сердца колеблющихся. Задача поэта и в том, чтобы вызвать сочувствие к угнетенной массе, невнимание к которой было источником стольких несчастий родины. К. бичует шляхту за ее равнодушие к интересам массы, в теплых и сердечных стихотворениях изображает она положение народа, страдания его и его детей (‘Na progu’, ‘Obrazki’, ‘Czy zginie chopskie serce’ и др.). При всей искренности народнического настроения К., она несвободна от сентиментальности в изображении народной жизни (напр. в ‘Chopskie serce’, ‘Z k i pol’ и пр.). К числу недостатков нужно также отнести склонность ее к риторике, которую она заимствовала у Виктора Гюго и других французских романтиков. В последнее время К. дала целый ряд небольших очерков беллетристического характера, собранных в двух книжках: ‘Moi znajomi’ (Варшава, 1890) и ‘Na drode’ (Краков, 1893). Лучшие из них: ‘Banasiowa’, ‘Jozek Srokacz’, ‘W Wimarskim forcie’. Большинству очерков не достает основательного знакомства с жизнью. К. известна и как писательница для детей: она дала тексты для пяти детских книжек с рисунками (‘Ksizki Obrazkowe’, 1890—91). Совершенно особняком стоят отрывки из трех драм: ‘Z przeszosci’ (1880), вызвавшие бурю негодования в клерикальном лагере. Героиней одного отрывка является женщина-философ Гипатия, гибнущая в борьбе за свободу мысли, в двух других изображены Галилей и медик Везалий, похищавший трупы для научных изысканий. Стихотворения К. выдержали несколько изданий, последние: ‘Poezye. Serya pierwsza’ (3 изд., Варшава, 1888), ‘Poezye. Serya druga’ (Варш., 1883), ‘Poezye. Serya trzecia’ (Варш., 1887). Кроме того, есть сборник избранных стихотворений К.: ‘Wybr poezyi’, изд. в Кракове в 1890 г. Стихотворения К. стали переводиться на русский яз. только в последнее время. Лучшие переводы принадлежат М. Гербановскому: ‘Ясь не дождался’ (‘Русск. Мысль’, 1893, No 12), ‘Без крова’ (‘Вестник Европы’, 1894, No 3) и А. Колтоновскому (ib. 1894, No 7). Ее ‘Ультимус’ перев. в ‘Русском Богатстве’ (1889, No 9). Ср. В. Мякотин, ‘Мария К.’ (‘Русская Мысль’, 1892, No 4).