Борис Садовской
Борис Садовской
Примечания
Примечания
———————————————————————
Каролина Павлова, Садовской Борис Александрович, Год: 1915
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Современному читателю имя Каролины Павловой говорит не много. Уже лет за тридцать до смерти (она скончалась в 1893 году, почти девяноста лет) ее постигло полное и вполне заслуженное забвение.
Правда, было время, когда имя Павловой не сходило со страниц лучших русских журналов и стихотворения ее имели своих читателей: время это — середина сороковых годов, ‘полночь крепостного права’. В ту пору всякое явление литературной жизни казалось поневоле значительным, общество, оторванное от деятельности, болезненно сосредоточивало внимание на литературных светилах, готовое даже незначительную звездочку принять за огромную планету. Подобное явление мы можем заметить и в позднейшую пору, ежели вспомним, какое повышенное любопытство проявлялось у нас лет пятнадцать тому назад к забытым поэтам в связи с вопросами о тайнах стихосложения и стихотворства.
Преувеличенное увлечение второстепенными поэтами старых годов, выродившееся в какой-то модный спорт, давно уж пора оставить. В самой основе этого увлечения лежит ложный принцип. Ежели забываются люди, дела и стихи, значит, они это свое забвение заслужили, и стараться их воскресить будет бесплодным трудом. Ничуть не хуже (а часто и лучше) Павловой сочиняли стихи Ф. Глинка, Шевырев, гр. Е. Ростопчина, Подолинский и многие другие, а между тем все они забыты и не нужны читателю. В этом сказалось великое и благодетельное равновесие истории, непреложность ее законов. Наоборот: никогда не забудутся Лермонтов, Тютчев, Некрасов. В них аромат и сок их эпохи, благоухающее поэтическое вино. Вкусившему этого вина мало отрады принесет слащавый лимонад второстепенных стихотворцев. Прав был Майков, сказавший:
Народу мил и дорог тот,
Кто спать в нем мысли не дает.
Пробуждающие в народе мысль (чувство, вдохновение, силу) не нуждаются в том, чтоб о них напоминали.
Творчество Каролины Павловой, чуждое действительности и жизни, есть совершенно мертвое бумажное творчество. Ни капли крови, ни признака души. Одни чернила да типографский свинец. В этом отношении Павлова является прародительницей наших современных эстетов. Ее не привлекает кипящая у нее перед глазами жизнь, она хватается за огромные мировые темы, мечется в пространствах тысячелетней истории, тщетно надеясь населить свое скудное воображение образами внешнего мира.
В ней нет ничего самобытного, ничего такого, что бы заставило читателя задуматься или вздрогнуть. Глубоко не национальная писательница! В этом неповинно, конечно, ее иностранное происхождение: мало ли было у нас поэтов с нерусскою кровью в жилах. Несчастье Павловой заключалось не в этом. Судьбой был отпущен ей огромный ум и ни на грош поэзии.
Признаки умного, но бездарного существа Павлова обнаружила уже на заре своей долгой жизни. У нее есть способности ко всему понемножку: она рисует, пописывает стихи, говорит на нескольких языках, занимается астрономией. Ко всему этому надо присоединить вечную восторженность и способность надоедать друзьям и знакомым постоянным чтением своих стихов. Современники бегали от нее, свидетельствуя в известных нам мемуарах о боязни быть отчитанными заживо. Замечательно, что хвалили Павлову или люди малосведущие в поэзии, или такие же риторы-стихотворцы, как она.
И он пошел — и бездны влага
В сплошной сливалася кристалл,
И тяжесть твердого он шага
На зыбки воды упирал.
Но бурный ветер взорвал пучину,
И, в немощи душевных сил,
Он, погибая, Девы к Сыну
Молящим гласом возопил.
Какой деревянный и в то же время вялый стих! Местами в нем чувствуется пафос, но пафос этот рассудочный, напускной. Многие образы избиты: ‘бездна очей’, ‘густая мгла очей’, часто встречаются безвкусные стихи: ‘везде есть небо над главою‘, ‘столп лишь огненный стоит’, есть и сравнение живой песни с электрической цепью, весьма знаменательное для Павловой и для стихотворцев ее породы.
Всю жизнь Павлова переходила от одного поэтического светила к другому, как бы надеясь дружбой с истинными поэтами восполнить природный свой недостаток. В юности она была помолвлена с Мицкевичем, но великий поэт быстро охладел к своей невесте. Счастливее была дружба Павловой с Языковым, более родственным ей по духу.
Как в жизни, так и в творчестве Павлова искала чужих отражений, чужого огня и света, и все европейские поэты дали ей, каждый понемногу, от своего богатства. Думается, что, переведенная на иностранные языки, Павлова могла бы иметь в Европе больший успех, чем дома. Менее всего приложимо к ней изречение о поэте, пьющем из небольшого, но собственного стакана, всю жизнь она прихлебывала из чужих гигантских сосудов.
1915
Впервые, с подзаголовком ‘Мертвое творчество’, — ‘Биржевые ведомости’, 1915, 16 октября. Публикуется по тексту книги ‘Ледоход’.
Резко отрицательная оценка творчества Каролины Павловой могла быть вызвана, кроме прочего, и тем, что В. Я. Брюсов, ставший к тому времени литературным антагонистом Садовского, в 1915—16 гг. широко пропагандировал творчество этой полузабытой поэтессы.
Источник текста: Садовской Б. А. Лебединые клики. — М.: Советский писатель, 1990. — 480 с.