КАРАВАНЪ ТНЕЙ
КАРАВАНЪ ТНЕЙ
РАЗКАЗЪ ПУТНИКА.
РАЗКАЗЪ ПУТНИКА.
(Посвящается Савв Ивановичу Мамонтову).
‘Русскій Встникъ’, No 3, 1871
Караван теней, Прахов Мстислав Викторович, Год: 1871
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Пальмы здсь надъ нами шепчутъ, втерокъ отрадный ветъ —
Илъ-Алда! какой лазурью небо яркое синетъ!
Какъ сверкаютъ въ немъ луною минаретъ за минаретомъ,
Изъ садовъ тнистыхъ высясь подъ вечернимъ солнца свтомъ!
Водометы вкругъ, цистерны! дло рукъ благочестивыхъ —
Караванъ-сераи полны! слышенъ шумъ людей счастливыхъ.—
Путникъ принять здсь радушно.— Дай Пророкъ вамъ многи лта,
Дай онъ вамъ не знать печалей! Имъ земля любима эта!
Вонъ по улиц утихшей, завершивъ ужь день намазомъ,
Въ ладь гудочники пустились, и бренчатъ своимъ саазомъ.
Наступаетъ вечеръ тихій, и въ сіяньи звздъ привтномъ
Сладко путнику подумать о поко беззавтномъ.
Да! не то въ лескахъ пустыни, гд все рдетъ, гд все пышетъ,
Гд днемъ небо не лазурью, раскаленной мдью дышетъ,
Гд подъ кровомъ ночи джины, джины страшные витаютъ
И, съ самумомъ въ перегонку, караваны нагоняютъ.
Вотъ недавно: средъ пустыни на леск кы ночевали,
У развьюченныхъ верблюдовъ бедуины чутко спали,
Чуть виднлись въ свт лунномъ горъ далекія вершины,
Да кругомъ сребрились кости безыменныхъ жертвъ равнины.
Я безъ сна лежалъ, чепракъ мой ложемъ мн служилъ походнымъ,
Дурры мхъ я изголовьемъ положилъ — въ пути пригоднымъ —
Сверху я бурнусъ накинулъ, и лежалъ подъ небомъ звзднымъ
Со своей винтовкой врной и съ копьемъ въ ногахъ желзнымъ.
Тишь глубокая, лишь искра иногда изъ пепла брызнетъ,
Лишь мелькнетъ хохлатый коршунъ и плывя чуть внятно свистнетъ,
Оземь лишь у коновязей стукнетъ конь во сн копытомъ,
Да Арабъ, привставши въ грезахъ, вновь поникнетъ, какъ убитый.
Вдругъ дрожитъ земля, свтъ лунный вмигъ померкъ и по равнин
Покатились тни, тни, закружился вихрь въ пустын,
Бьются кони, вс вскочили, вожака значокъ ужь вьется,
Въ полусн онъ шепчетъ: ‘Алла! караванъ духовъ несется!’
Видимъ мы, впередъ верблюдовъ ихъ погонщики несутся,
На высокихъ сдлахъ жены, покрывала съ свистомъ вьются,
Подл нихъ съ кувшиномъ двы, какъ Исакъ видалъ Ревекку,
Мчатся всадники за ними — ураганомъ мчатся въ Мекку.
И еще! И нтъ конца имъ!… Это онъ! его примты!’..
Га! разсыпанныя кости собираются въ скелеты
И изъ тучъ песчаныхъ, съ свистомъ по пустын вдаль летящихъ,
Темнолицые толпами выбгаютъ, будятъ спящихъ —
Всхъ кого самумъ засылалъ раскаленными песками,
Всхъ чей прахъ у насъ носился поутру надъ головами,
Всхъ чьи кости подъ копытомъ скакуновъ у насъ хрустли!— ‘
Вс взвились — и въ градъ Пророка на молитву полетли!
Словно вихрь, отъ горъ Феццана, черезъ Нилъ, къ Бабельмандебу,
Не усплъ коня схватить я, просвистали вдаль по небу!—
Пронеслись! Ложитесь! миръ вамъ!— Да! я помню изъ былого —
Га! гремитъ, грохочетъ топотъ?! О, Аллахъ! то — духи снова!
Стой! держись! Коней вяжите недоуздкомъ аравійскимъ!
Не дрожать! Тсъ, тише! Что вы? Серны, что ль, предъ львомъ нубійскимъ?
Пусть летятъ надъ головами, насъ касался одеждой!
Воззовемъ мы вс къ Пророку съ упованьемъ и надеждой.
Стойте! тише!— Вонъ свтлетъ край небесъ, совсмъ ужь блдный!
Свтъ зари и свжій втеръ похоронятъ ихъ безслдно!—
Утро, утро!! Нтъ ихъ больше!— Небо пурпуромъ зажглося,
Кони ржуть — сверкнуло солнце, и сіяя поднялося —
На молитву!— И въ пустын, озаренной первымъ свтомъ,
Предъ Аллахомъ ницъ мы пали подъ лазурнымъ имаретомь.
И поднявшись вдаль пустились, въ путь къ далекому Марокку
Помня ужасъ этой ночи и молясь душой Пророку.
М. В. ПРАХОВЪ.