Критико-биографический очерк В. П. Быкова
Капитан Марриет, Быков Петр Васильевич, Год: 1912
Время на прочтение: 25 минут(ы)
Первоисточник текста: Полное собрание сочинений капитана Марриэта. — [Санкт-Петербург]. П.П. Сойкин, [1912]. — в 24 т. , 20 см. Беспл. прил. к журн. ‘Природа и люди’ за 1912 г.: Кн. 1.
Scan, OCR: Ustas, SpellCheck: Roland.
Морская жизнь в старину была совершенно иная, чем теперь. Она носила особенный характер и гораздо более изобиловала опасностями. Это была жизнь, полная самых разнообразных приключений. Моряк встречался с ними постоянно, нередко рискуя собой, когда плавал на деревянном парусном корабле, единственным двигателем которого был ветер. Требовалось большое умение и осторожность, чтобы, руководствуясь этой непостоянной силой, направлять ход корабля к желанной цели. Мачты и паруса составляли для него все: нет их, — и судно было обречено на гибель, оно превращалось тогда в жалкую щепку, которую кидало с волны на волну. Положение корабля становилось особенно ужасным в сильную морскую бурю или шторм: волны заливали судно со всех сторон, захлестывали палубу и смывали несчастных моряков в водяную пучину, люди в страхе хватались за снасти, многих привязывали к мачтам, но буря, срывая паруса, сносила и мачты, непрочный материал судна с треском ломался от свирепых ударов волн, корабль накренялся, и вода проникала вовнутрь. И весь этот ужас часто покрывала темная непроглядная ночь. Сколько нужно было здесь мужества, находчивости, присутствия духа, знания, что делать, для того, чтобы спасти корабль и самим не погибнуть!
Подводные мели и рифы, случалось, коварно поджидали гонимое стихией судно, или же оно разбивалось о прибрежные скалы. Спасение иногда являлось чудом.
Море в те времена кишело пиратами, наводившими ужас на торговые суда. Военному флоту приходилось постоянно бороться с этими морскими разбойниками, гнаться за их кораблями, и при встрече происходили неизбежные кровавые схватки, вплоть до абордажа.
Если все это бывало в мирное время, то в военное прибавлялись еще ужасы войны.
Нравы и обычаи прежних моряков отличались большой своеобразностью. Сколько было разного суеверия, веры в ‘корабли-призраки’, в оборотней и всевозможные приметы! Целый мир, полный своеобразной жизни, представляло узкое пространство палубы или каюты.
Такова была морская жизнь в старину и уже никогда более не повторится, превращаясь для нас понемногу в фантастическое предание отдаленного прошлого… Она не могла не вдохновить писателя, с одной стороны, своим поэтическим характером, с другой — богатством приключений. Многие описывали ее. Но из всех романистов, касавшихся ее, никто не получил такой широкой известности, какую приобрели произведениями, рисующими морской быт, Фенимор Купер и капитан Фредерик Марриет, они-то и создали так называемый морской роман.
Оба писателя жили в одно время: первый литературный опыт Марриета появился в 1829 году, спустя восемь лет после выхода в свет ‘Лоцмана’, родоначальника морских романов Купера. Знаменитый американский романист только тремя годами пережил своего английского последователя, который умер в 1848 году.
Фенимор Купер, создатель чудного образа героя ‘Последнего из могикан’, ‘Следопыта’ и ‘Пионеров’, так очаровательно изобразивший девственную американскую природу, дал не менее художественные типы морских героев, не менее поэтическое изображение морской жизни. Кто не восторгался его ‘Красным Корсаром’, ‘Лоцманом’. ‘Пленителем моря’ и другими произведениями из этого мира? Однако не ими приобрел себе мировую славу Купер, а своими ‘индейскими’ романами. Между тем, капитан Марриет обязан своим успехом и популярностью исключительно морским романам. Он отводил больше места приключениям, чем Купер. В романах Марриета на первый план выступает занимательное по сюжету повествование, они проще и доступнее произведений автора ‘Красного Корсара’. Поэтические образы мало интересовали Марриета, и напрасно мы будем искать у него крупных характеров, людей, которые остаются, как тип, в воображении читателя. Марриет превосходно знал морской быт, он сам был моряк, принимавший участие в пятидесяти морских сражениях эпохи борьбы с Наполеоном, и за свою продолжительную службу в королевском флоте сжился с морем и корабельным миром, много совершил путешествий и вынес богатый запас впечатлений, ему было о чем порассказать. Его романы дают верные и правдивые картины жизни и нравов английских моряков старого времени, знакомя с закулисными и темными сторонами этой жизни (например, чрезмерно жестокие наказания, практиковавшиеся на английском корабле, или грубый произвол командира).
Некоторые романы капитана Марриета носят более или менее автобиографические черты, а первое его произведение ‘Морской офицер Франк Мильдмей’ многими считался за рассказ о его личной карьере моряка. (На что нам указывает и совпадение начальных букв имени и фамилии: Франк Мильдмей — Фредерик Марриет).
Главное лицо большинства морских романов Марриета это — молодой моряк, баловень судьбы, он поступает во флот мичманом (чин, который соответствует в Англии нашему гардемарину) и проходит перед читателем все стадии морской службы, испытывая необычайные приключения, пока, наконец, не достигает нового положения в жизни. При этом автор живо и интересно описывает в мельчайших подробностях все порядки морской службы, нравы судовой команды и ее главных представителей, всякие события на море, удачно соединяя достоверность с увлекательным романическим вымыслом.
Талантливый и одаренный богатой изобретательностью и воображением вообще, он писал с не меньшим успехом также произведения, в которых действие происходит на суше.
Содержание романов капитана Марриета всегда составляет заманчивая и разнообразная фабула, он плел свой занимательный рассказ, как затейливого рисунка кружево. Его романы захватывают читателя, они так увлекательны, что ‘нельзя оторваться от книги, не дочтя ее до конца’, как выразился в своем отзыве об одном из них великий критик Белинский.
Эта увлекательность рассказа есть особенное достоинство произведений моряка-писателя, к ней присоединяется и непринужденность изложения: легкий слог, каким писал Марриет, мало напоминает тяжеловесную манеру многих английских романистов, Марриет не вдается в излишние мелочи и подробности, как это делают Вальтер Скотт, Диккенс и Теккерей. Повествование всегда оживлено у него большим количеством разговоров — манера, напоминающая французских авторов. От этих диалогов веет хорошей английской комедией. Марриет очень остроумен, он шутит и иронизирует на каждом шагу, легкое и единственное остроумие — одно из его лучших качеств. Юмор Марриета слегка отзывается Джорджем Смоллетом, английским писателем XVIII века, прославившимся смелой передачей отрицательных сторон английского общества того времени. Нередкие у Марриета вольности и откровенный тон, так мало свойственные чопорным англичанам, дали повод Йог. Шерру, в его ‘Истории всеобщей литературы’, указать на сходство характера произведений Марриета с картинами художников ‘фламандской школы’.
Капитан Марриет с первых же шагов своего писательского творчества имел огромный успех у себя в Англии. Критика писала лестные отзывы, а публика всегда с большим нетерпением ожидала его новых произведений. ‘Воспоминания о славной эпохе борьбы с Наполеоном и подвигах английского флота, — говорил проф. А. И. Кирпичников, — способствовали огромной популярности романов капитана Марриета’, действие которых по большей части относится именно к этой эпохе.
‘Королевская собственность’, ‘Питер Симпль’, ‘Джейкоб Фейтфул’, ‘Мичман Изи’, ‘Иафет, отыскивающий своего отца’, ‘Многосказочный паша’, ‘Корабль-призрак’, ‘Персиваль Кин’, ‘Пират’, ‘Канадские поселенцы’, ‘Маленький дикарь’ и др. — с восторгом читались взрослыми и детьми. Первых привлекало умение автора рассказывать, живость, ясность, содержательность романов и повестей бывалого моряка, вторых — всегда интересовали заманчивые приключения, которыми изобилует большая часть произведений капитана Марриета.
Особенный успех приобрел ‘Питер Симпль’. Король Вильям IV, прочтя его, был в таком восторге от этого романа, что выразил желание видеть его автора. Рассказывают, что когда Марриет, явившийся в Сэнт-Джемский дворец, ожидал своей аудиенции в приемной, Вильям IV вышел и, заметив его, спросил, кто это. Капитан Марриет услышал этот вопрос и ответил на него, обратившись к камердинеру: ‘Скажите Его Величеству, что я — Питер Симпль’. После этого король подошел к Марриету и оказал ему любезный прием.
Слава автора ‘Питера Симпля’ скоро распространилась за пределами Англии.
Произведения Марриета были переведены на немецкий, французский и другие языки, некоторые романы выдержали по несколько изданий.
В России Марриет появился первый раз в 1837 году, когда был переведен по-русски его ‘Франк Мильдмей’. Переводчик его, моряк, в предисловии к своему труду говорил: ‘Морские романы капитана Марриета принадлежат к новейшим произведениям английской литературы… Особенное достоинство их состоит в том, что они заключают в себе верность морских обстоятельств и сцен, знакомят с разными подробностями, порядками и обыкновениями, встречаемыми в Английском флоте’… Вслед за тем переводы лучших романов Марриета печатались в таких известных журналах, как ‘Библиотека для чтения’, ‘Современник’ и некоторых других, и выходили отдельными изданиями. Марриет сразу завоевал себе любовь у нас, несмотря на то, что в то время был в большом ходу Купер. Наши деды и отцы зачитывались Марриетом… Значительно позже он вместе с Вальтером Скоттом, Купером, Майн Ридом, Эмаром стал достоянием нашего молодого поколения. Столь популярные среди английского юношества романы Марриета почему-то явились тогда у нас и в нескольких детских переделках. Автор ‘Питера Симпля’, ‘Королевской собственности’, ‘Маленького дикаря’, ‘Персиваля Кина’, ‘Канадских поселенцев’ — необыкновенно популярен в России, все старые издания его романов давно уже распроданы, и большой спрос на его произведения ограничивается всего лишь тремя или четырьмя имеющимися в продаже романами. Несмотря на такую любовь и популярность, какими пользуется у нас капитан Марриет, многие его вещи еще не переведены по-русски, и у нас до сих пор еще не было полного собрания его сочинений.
Имя капитана Марриета мы знаем с золотой поры детства и отрочества, мы привыкли к нему так же, как к имени Фенимора Купера. Тем не менее многие ли знают, кто такой был Марриет? А биография его почти совершенно неизвестна русскому читателю.
Фредерик Марриет родился 10 июля 1792 г. в Лондоне. Он был вторым сыном Джозефа Марриета, эсквайрpa из Уимбльдон-Хауз, в графстве Суррей, коммерсанта, члена Парламента от Сандвича и писателя-экономиста, семья которого была огромна и состояла из пятнадцати человек детей. Отец будущего романиста представлял собою выдающуюся личность. Это был человек умный и талантливый, будучи выдающимся вест-индским купцом и колониальным агентом на о. Гренаде, он занимался, помимо торговли, и литературой, его политико-экономические и публицистические сочинения имели немалый успех в публике, и большая часть их раскупалась нарасхват, не принося, однако, особенных выгод их автору. Джозеф Марриет стяжал славу известного политэконома Англии. Кроме того, это был человек в высшей степени добрый, благородный, великодушный, никому не отказывавший в денежной помощи, что нередко препятствовало улучшению его собственного благосостояния. Он отличался такою скромностью, что отказался от титула баронета, который был предложен ему за его заслуги на пользу отечества.
Такой отец дал добрую основу характеру сына, и от отца Фредерик Марриет унаследовал много хороших качеств. Еще в очень молодых летах он выказал редкое самоотвержение, бросившись однажды в воду для спасения двух утопающих матросов, он рисковал жизнью, так как течение в том месте было чрезвычайно сильно, мало того, он при этом явил пример особенного великодушия, ибо один из утопавших был его лютый враг. Самоотвержение Фредерик Марриет проявлял не раз и впоследствии, когда служил во флоте. Выйдя в люди и сделавшись самостоятельным, Марриет, подобно отцу, также был другом и покровителем угнетенных, защитником прав и преимуществ простого народа. В его среде капитан Марриет пользовался огромной любовью. Матросы и рабочие, служившие под его начальством, прямо боготворили его, он, как отец о детях, заботился о своих подчиненных, брал на свое попечение осиротевшие семьи матросов, не давал в обиду слабых, порочных же старался исправить не наказанием, а своим благотворным влиянием. Наконец, от отца Марриет унаследовал также трудолюбие и талантливость, которая сделала его писателем и помогла ему прославиться.
Мать романиста, Шарлотта Гейер — дочь американского лойялиста (т. е. жителя английских колоний, оставшегося верным метрополии во время их восстания), много пострадавшего за свою верность Британской короне.
Фамилия писателя ведет свое происхождение от сэра Томаса Марриата, протестанта родом из Нормандии, бывшего офицером в Гугенотской армии, предводимой адмиралом Колиньи. Томас Марриат чудом уцелел после резни в Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 г. и бежал в Англию, где поселился и положил начало своему роду.
Таким образом, в жилах Фредерика Марриета течет французская кровь, она сказывается и в живом характере его произведений.
С самых ранних лет Фредерик обнаружил необыкновенную понятливость, удивительную память и особенную подвижность. Он отличался веселым характером, остроумием, резвостью и большой изобретательностью на всякого рода проделки.
Первоначальное образование получил он в школе, которая находилась в местности, непосредственно прилегавшей к Лондону, затем был отправлен для изучения греческого и латинского языков в Классическое училище, в Пондэрс-Энде, одном из предместий столицы. Училище это содержал некий мистер Фриман. Пребывание в нем описано с большим сарказмом в романе ‘Морской офицер Франк Мильдмей’. Занятия у мистера Фримана Марриет характеризует такими словами героя этого романа: ‘Меня отправили в училище для изучения греческого и латинского языков, которое достигается различными путями. Одни наставники следуют правилу suaviter in modo, но мой учитель предпочитал fortiter in re, и, как говаривал боцман, ‘побуждением’ толстой суковатой палки вбивал в наши головы познания точно так, как конопатчик вколачивал пеньку в корабельные пазы. Под руководством такого наставника мы делали удивительные успехи. Так как способности мои были несравненно лучше большой части моих соучеников, то я редко принимал на себя труд учить урок свой до начала класса, и поэтому ‘учительское благословение’, как мы называли его, часто снисходило на смиренную мою голову, но я считал это безделицей, ибо был довольно горд, чтобы пребывать в мире с равными себе, и довольно ленив, чтобы заниматься более’.
Несомненно, что заведение мистера Фримана принесло много зла будущему писателю, режим этого училища развивал в детях дурные стороны характера, создавал обстановку, благоприятную для всяких проделок и шалостей. ‘Жестокое со мной обращение этих людей — говорится в ‘Мильдмее’ — до того погубило мою нравственность, что те страсти, которые, при обращении искусном и нежном, никогда не были мне известны или оставались бы спящими, теперь восстали в полной и убийственной своей деятельности: я поступил в училище мальчиком с добрым сердцем, а оставлял его дикарем’. Юный Марриет два раза пытался убежать из училища от несправедливого обращения с ним. Насколько скверное впечатление произвело на Марриета время, проведенное в Пондэрс-Энде, можно судить по тому, что много лет спустя, уже в возрасте тридцати с лишним лет, он не мог равнодушно вспомнить об этом времени, когда писал свою первую вещь, ‘Франка Мильдмея’: ‘Кто тот глупец, который сказал, что самое счастливое время нашей жизни есть время, проведенное нами в училище? t— говорит Марриет устами героя. — Как ни была бурна жизнь моя, но при всем том самая худшая ее часть принадлежит времени, проведенному в училище, и никогда впечатления, произведенные на рассудок мой в последующие годы примерами всякого рода пороков, не принесли мне столько вреда, сколько постыдное обращение и дурные примеры, встреченные мною в училище’. ‘Классическое училище’ сыграло большую роль в жизни Марриета, там впервые зародилась в его голове мысль о поступлении на морскую службу. Случилось так, что в заведение м-ра Фримана завернул для свидания с братом и прежними товарищами один моряк, родом из Ост-Индии, туземец, который был ранее исключен из заведения за то, что проделал над головой его содержателя и учителя то же самое, что тот проделывал над головами учеников, и притом его же собственной ‘суковатой палкой’. Марриет заставил его рассказывать о морской службе, особенно привлекательного ничего не было в этих рассказах моряка-индуса, но, как говорит впоследствии романист: ‘Я узнал, что на корабле не было учителя и что мичману шла чарка вина каждый день. Военное судно и виселица, как говорится у нас, в Англии, ни от кого не отказываются, и так как последние происшествия (здесь речь идет о крупной шалости юного Марриета) родили и во мне какое-то сильное предчувствие, что если я не пойду добровольно на одно, то, вероятно, принужден буду идти на другую, поэтому из двух пред- I стоявших мне зол я выбрал меньшее и, решившись вступить на блистательное поприще, вскоре сообщил мое желание родителям’.
С той поры, как он стал думать о карьере моряка, он старался делать все, чтобы его исключили из училища. Отец принужден был забрать, наконец, Фредерика из Пондэрс-Энда. Мальчику взяли учителя математики, под руководством которого он занимался дома один год. Он постоянно грезил о путешествии, море было предметом его постоянных мечтаний, и однажды он бежал из родительского дома, конечно, так же неудачно, как и из училища. После этого отец должен был уступить просьбам сына, желавшего сделаться моряком. Сначала ему предлагали выбрать любое училище, а потом окончить курс в университете, если он оставит свое намерение, но ‘жребий был брошен, — говорит автор ‘Мильдмея’, — и меня стали приготовлять к отправлению на службу’. Фредерику Марриету было 14 лет, когда он был 23 сентября 1806 г. зачислен мичманом на фрегат ‘Империя’, отправлявшийся под командою знаменитого лорда Кокрэна в Средиземное море, где постоянно происходили сражения, так как война с Францией была тогда в полном разгаре. Лорду Кокрэну приказано было всячески вредить французской торговле, задерживать французские корабли и не допускать их до места назначения. Во время службы под командой знаменитого моряка, которая продолжалась три года, юный Марриет принял участие более чем в пятидесяти схватках, в которых было взято, как приз, много военных и купеческих судов у берегов Франции и в Средиземном море. В одном случае фрегат ‘Империя’ гнался за неприятельским судном в Аркассонской губе, но оно успело укрыться под батареей берегового укрепления, тогда лорд Кокрэн приказал напасть на него на шлюпках, как выражаются моряки, ‘вырезать’ это судно, и Марриет был также в абордажной партии, сопровождая ее начальника, старшего лейтенанта фрегата. Под сильным неприятельским огнем подгребли шлюпки к судну, и атакующие начали взбираться на него. Первою пристала та, на которой находился начальник отряда и Марриет. Она понесла большой урон, несмотря на это старший лейтенант прыгнул на борт неприятельского судна. Марриет следовал за ним, но лишь только лейтенант соскочил с трапа на палубу, как был сражен тринадцатью мушкетными пулями, он задом упал на Марриета, сбил его с ног и придавил своим телом, и прежде чем Марриет мог освободиться из этого положения, он был затоптан ногами и почти придушен своими сослуживцами, которые, горя желанием завладеть призом и отомстить за своего начальника, ринулись на неприятеля с непобедимой храбростью. ‘Меня считали убитым, — говорит Марриет, — и обходились со мной точно так, потому что бедное тело мое было употреблено вместо ступеньки для схода, когда трап был изломан. Я лежал на этом месте в обмороке от давления и почти задушенный кровью моего храброго предводителя, на груди которого лежало лицо мое, а рука была завернута на затылок, дабы сколько-нибудь предохранить череп от подошв своих храбрецов и неприятельских сабель’.
Когда завладели призом и стали осматривать убитых и раненых, то Марриета причислили к первым, так как он продолжал находиться в состоянии оцепенения, и положили между двух пушек около старшего лейтенанта и других мертвых тел, участь которых ожидала и его. Свежий ветерок, подувший с моря, несколько оживил его, но из своего состояния одурения Марриет был пробужден громкими криками ‘ура! ‘ и поздравлений победителям, которые встретили с фрегата пришедший к нему приз. На захваченное судно немедленно была прислана шлюпка с лекарем и его помощниками для осмотра убитых и оказания помощи раненым, на этой шлюпке приехал и один мичман, который был в большой вражде с Марриетом (этот мичман фигурирует в романе ‘Мильдмей’ под именем Мурфи). Он не был в абордажной партии и, видя своего ненавистного товарища считаемым за мертвого, с пренебрежением толкнул его ногой, говоря при этом: ‘Вот молодой петух, переставший уже петь! Но право мне удивительно, как этот малый надул виселицу! ‘
Это приветствие с его лестным замечанием, произнесенное голосом врага, моментально вдохнуло почти уже угасшую силу в неподвижно лежавшего Марриета, который слабым голосом крикнул ему: ‘Ты лжешь!’ И этот неожиданный ответ, несмотря на печальную обстановку вокруг, вызвал у присутствующих при этой сцене громкий взрыв хохота. После чего Марриет был отправлен на фрегат и долго оставался опасно болен, а над его врагом, мичманом, товарищи порядком смеялись, что он одним только своим голосом спас жизнь своего злейшего врага.
В скором времени случай дал возможность Марриету выказать редкое великодушие по отношению к своему ‘спасителю’, и притом с риском для собственной жизни.
Однажды, когда их судно стояло в гавани острова Мальты, ночью, этот мичман — сын знаменитого английского публициста Вильяма Коббета, а по роману — Мурфи — упал за борт и именно в то время, когда все шлюпки были уже подняты на корабль, он не умел плавать и, наверное, утонул бы, если бы Марриет не прыгнул за ним в воду и не удержал бы его на поверхности до тех пор, пока не спустили шлюпку им на помощь. За этот отважный и человечный поступок Марриет получил о себе аттестат от командира судна, лорда Кокрэна.
Судно, на котором плавал Марриет, сначала крейсировало у западных берегов Франции, с 1806 по 1808 г. , в течение которых произошли два рассказанных случая, затем в испанских водах Атлантического океана и в Средиземном море. Фрегат ‘Империя’ более других английских судов участвовал в освобождении Испании, когда французская армия вступила в эту страну, на его обязанности лежало нести десантную службу на северо-восточном берегу: станция фрегата была у Барселоны. Десантные отряды помогали испанским партизанам, гверильясам, препятствовать операциям французской армии в Каталонии, что заключалось в нападении на неприятельский конвой с провиантом по дороге от Барселоны до Героны, лежавшей по морскому берегу, и уничтожении приморских укреплений, которыми завладел неприятель. Марриет участвовал в этих десантах много раз. Это была трудная и опасная служба, во время которой он был дважды ранен и в третий раз получил опять ранение’ при защите замка Тринидад (Св. Троицы). Фрегат ‘Империя’ был послан оказать помощь испанцам при защите ими важной крепости Росаса в Каталонии. Замок Тринидад принадлежал к ней и был опасным пунктом, его взятие повлекло бы за собой падение главного укрепления. Он был сильно разрушен бомбардировкой, и английский отряд, составлявший часть его гарнизона, оставил замок, как негодный для защиты. Видя это, лорд Кокрэн взял партию офицеров и матросов, в которой находился Марриет, сам вызвавшийся идти с десантом, отправился на берег и защищал несколько дней укрепление, пока испанцы не сдали главную крепость, несмотря на то, что тем временем замок продолжал держаться, представляя развалины и будучи атакован отборным неприятельским войском. После сдачи Росаса отважные моряки принуждены были поспешно вернуться на фрегат. В конце следующего года Марриет принимал участие в захвате гавани Кадикса, после короткой схватки с неприятельскими батареями, двух казенных и двенадцати купеческих судов, нагруженных пшеницей для гарнизона Барселоны. Ранее этого дела, когда лорд Кокрэн в ночь на 11 апреля 1809 года предпринял атаку французского флота в Бискайском заливе взрывными судами, так называемыми ‘брандерами’, Марриет находился на одном из них, исполняя весьма опасное поручение. За свою доблесть в этом деле он получил похвальный отзыв от командира брандерной экспедиции, капитана Ури Джонсона, который кроме того довел и до сведения адмиралтейства о его отличном поведении.
После 1809 г. окончилась служба Марриета на фрегате ‘Империя’, и командир его лорд Кокрэн в своих донесениях начальству отозвался с большой похвалой о всей служебной деятельности молодого моряка на Средиземном море.
Морская жизнь увлекала его, разные опасности и лишения, сопряженные с нею, закаляли его и еще больше раззадоривали его. Марриету хотелось только отправиться куда-нибудь подальше. В нескольких случаях он совершил замечательные подвиги редкого самоотвержения. Немало моряков обязано ему спасением своей жизни. Плавая на судне ‘Центавр’ в сентябре 1810 г., во время крейсирования у Тулона, он прыгнул через борт и спас жизнь одного моряка, по имени Джон Маубрей, который упал в воду с самой высокой мачты. Другой раз Марриет, поступая таким же образом, был на волосок от ужасной гибели. Это произошло в 1811 г., когда судно его шло на соединение с фрегатом ‘Эол’ в С. Америку, к Бермудским островам. Он перепрыгнул опять через борт и старался спасти моряка Джона Уокера, однако этого сделать ему так и не удалось… Вот как рассказывает о том сам Марриет. ‘Один из фор-марсовых, доставая воду с русленей, упал за борт, моментально была сделана тревога, и корабль привели в дрейф. Я побежал на корму и, видя, что упавший не может плавать, прыгнул через борт спасать его. Вышина, с какой я бросился, заставила меня глубоко погрузиться в воду, и когда я вынырнул, то увидел одну руку человека и поплыл к ней, но, о Боже! Каков был мой ужас, когда я увидел себя посреди его крови. Я сейчас догадался, что акула схватила его, я каждую секунду ожидал себе подобной участи и удивляюсь, как не утонул от страха. Корабль, шедший в то время со скоростью по шести или по семи узлов (морских миль в час), удалился на довольно большое расстояние, я считал уже себя погибшим, потерялся и лишился сил при внезапном приближении страшной и, как полагал, неизбежной смерти, однако немедленно образумился и, мне кажется, в течение нескольких минут припомнил себе все свои проступки за пять лет. Я молился усердно и обещал исправиться, если Богу будет угодно спасти меня. Молитва моя была услышана, и одно только Провидение избавило меня от челюстей рыбы. Я был уже с милю от корабля, когда шлюпка пришла меня взять, возвращаясь обратно, мы увидели у самой кормы судна трех огромных акул, которые, вероятно, схватили несчастного моряка и, погнавшись за другой добычей, оставили меня’.
Во время службы на ‘Эоле’ Марриет спас жизнь, в этом случае юнги, таким же образом: прыгнув через борт. Но особенно замечательный подвиг он совершил, плавая на том же судне, когда оно испытало ужасный шторм у берегов Малабарского мыса, 30 сентября 1811 года. Марриет выказал прямо редкую отвагу, участвуя в спасении корабля, который не погиб, благодаря именно тому поступку, на какой он решился. Ураган был редкий: ‘он налетел с неожиданной и ужасной силой, удивившей самых старых и опытных моряков между нами, — говорит Марриет, — произведенный им шум и опустошения были невероятны… На ‘Эоле’ его бизань-мачта и фори грот-стеньги были сломлены страшными порывами ветра и повалены за борт. Шум ветра был так силен, что никто не слышал падения мачты, и узнали об этом только увидя стержень ее, переломленный пополам, подобно моркови’. Фрегат накренился и лежал на боку. Вода залила нижние части корабля. ‘Казалось, все судно хочет опрокинуться в яростные пучины, — говорит далее автор ‘Франка Мильдмея’, — между тем, как огромные массы воды, вздымаемые силой ветра, переливались через него и заливали палубы, к несчастью, мы не имели времени закупорить люки, и прежде чем исполнили это, нижняя палуба была уже до половины залита водой, нельзя было слышать ничьего голоса, и никакие приказания не отдавались, вся дисциплина прекратилась, все сделались равны между собой, капитан и гальюнщик ухватились за одну и ту же веревку для спасения’. Фор- и грот-мачты еще стояли, наверху их нависли там и сям обломки их вооружения, которые тянули судно на сторону. ‘Освободиться от этой огромной тяжести могли только желать, — продолжает Марриет, — но не ожидать. Эта тяжесть могла в конце концов под напором ветра повалить мачту и она раздробила бы тогда собою борт фрегата. Необходимо было обрубить ‘крушение’ (т. е. обломки рей и верхних частей мачты с их принадлежностями), но не было ни одного человека, который решился бы по предложению капитана отправиться наверх и обрубить исковерканные обломки грот-стеньги и грот-рею, висевшую стоймя вместе с обрушившимися и оставшимися на ней марса-реей и стеньгой. Это была мертвая и безумная пауза, между тем как ураган, казалось, еще больше увеличивал свою жестокость’, — так рассказывает капитан Марриет, который, обождав несколько секунд, не вызовется ли кто-нибудь на это отважное дело, но, видя, что никто не осмеливается этого исполнить из всей лихой и бесстрашной команды фрегата, сам решился обрубить грозный балласт. ‘Схвативши острый топор, я сделал знак капитану, — описывает Марриет свой бесстрашный поступок, — что попытаюсь обрубить крушение, пусть идет за мной, кто решится. Я взял на наветренные ванты, и пять или шесть отважных матросов последовали за мной, потому что матросы редко отказываются следовать, когда видят, что офицер прокладывает им дорогу. Хлестание снастей едва не выкинуло нас за борт и впутывало нас в крушение. Мы принуждены были охватывать ванты руками и ногами, капитан, офицеры и команда смотрели на наши движения с беспокойством и не переводя дыхания от опасения за нашу жизнь и ободряли нас при каждом ударе топора. Опасность, казалось, миновала, когда мы достигли марса, где имели на что ступить ногою. Мы разделили между собою работу: одни обрубали талрепы стень-вант, а я бейфуты и борг грота-реи. Сильный треск сопровождал каждый могучий удар топора, и наконец все страшное крушение повалилось за борт на левую сторону. Судно немедленно почувствовало облегчение, выпрямилось, и мы сошли вниз среди ура, восклицаний, поздравлений и, могу сказать, слез благодарности большей части моих сослуживцев. Работа сделалась потом легче, ветер стихал каждую минуту, обломки были постепенно совсем очищены, и мы забыли наши страхи и заботы’.
За этот геройский подвиг командир судна, лорд Джемс Тауншенд, выдал Марриету свидетельство, в котором он так говорил о его действиях: ‘Он выказал столько мужества, неустрашимости и твердости, что заслуживает самой горячей похвалы’.
В 1812 г. Марриет получил производство в следующий чин, лейтенанта, и на другой год был назначен на судно ‘l‘Espiegle‘ [В то время многие суда английского флота носили французские имена.], которым командовал капитан Дж. Тэйлор и которое отправлялось в Вест-Индию. Служа на этом судне, Марриет еще раз подвергал риску свою жизнь, спасая матроса Джэкоба Смолля, который упал за борт в бушующее море, но потерпел неудачу, так как по вине капитана корабля своевременно не была послана ему шлюпка на помощь. Марриет несколько времени поддерживал утопавшего и вместе с ним начал идти ко дну. ‘Я и сам, — описывает он этот случай в ‘Мильдмее’, — ушел с ним так глубоко, что вода сделалась темна над моей головой, я ударил его коленями в плечи и, отдохнувши немного от напряжения при сопротивлении, вынырнул на поверхность воды, но совершенно ослабел и не мог плавать ни полминуты’. Марриет в этот момент находился более чем в полутора милях от судна, когда подошла шлюпка и взяла его. Помощь была умышленно не подана вовремя. Командир брига ‘l‘Espiegle‘ был жестокий и глупый человек, одно из его неумелых приказаний стоило жизни двум матросам (второго из них пытался спасти Марриет): ‘потерявши двух человек через свое безрассудное распоряжение, он хотел прибавить рассчитанную гибель третьего, — говорится в ‘Франке Мильдмее’, — дабы избавить себя от готовившегося ему наказания’, ибо Марриет, которого ‘надежда спасти несчастную жертву бесчеловечия и глупости капитана’ заставила броситься в море, хотя он и ‘чувствовал, что поступает почти как самоубийца’, намеревался довести до сведения адмирала о жестоком поведении своего командира и ходатайствовать о предании его военному суду. Капитан Тэйлор очень характерно описан в романе, где его называют ‘капитаном Флюгаркой’. Случай избавил Марриета от службы на бриге: выходя однажды на берег, он упал между шлюпкой и пристанью, от внезапного сотрясения у него лопнул небольшой кровеносный сосуд в груди, и Марриет остался в Вест-Индии лежать больным в госпитале, так как повреждение само по себе ‘было бы неважно, но в том жарком климате требовало ухода’. Шесть месяцев пробыл он там, на острове Нью-Провиденс. После этого случая он вернулся на родину и получил отпуск, как инвалид. Однако возвращение его в Англию сопровождалось целым рядом приключений. Один из английских фрегатов однажды пришел к острову, и командир судна согласился взять на него Марриета, чтобы передать потом на корабль, идущий на родину, по дороге они захватили американское судно (тогда как раз происходила вторая война между Соединенными Штатами и Англией), и капитан фрегата предложил Марриету начальство над этим призом, предоставляя отправиться на нем прямо в Англию, но захваченное судно было прорублено матросами и начало тонуть. Пришлось пересесть на шлюпку, в которую сел и командир американского приза, и направить свой путь к ближайшим берегам Южной Америки, вскоре им повстречался американский приватирный бриг, который забрал всю немногочисленную компанию к себе и тем спас их от угрожавшей им гибели на утлом шлюпе в волнах Атлантического океана. Приватир шел к мысу Доброй Надежды. В африканских водах он был взят, как призовое судно, встретившимся английским фрегатом, и Марриет опять очутился на родном корабле, который, запасшись на мысе Доброй Надежды провизией, пришел затем в Спитхед, обычную стоянку судов британского флота.
Впрочем, дома Марриет оставался недолго, уже в январе 1814 года он был назначен на фрегат ‘Ньюкэстль’, готовившийся к отплытию к берегам Северной Америки на театр военных действий. Судну было поручено захватить четыре неприятельских корабля у Нового Орлеана, что оно и исполнило с небольшими потерями. В поисках американской эскадры фрегат безуспешно крейсировал у берегов Африки. На одной из стоянок Марриет, которого личные дела требовали на родину, пересел на невольничье судно, готовое идти в Англию, или, как он его назвал, ‘Плавающую тюрьму’, и отправился с ним домой. До отплытия ему пришлось несколько дней пробыть на Гвинейском берегу. Это пребывание среди чернокожих дало Марриету много впечатлений для его будущего романа ‘Уильмот или африканские сцены’.
По возвращении домой, около 1815 года, Марриет женился на мисс Катерине Шерп, дочери сэра Стивена Шерпа, бывшего поверенного в делах Великобританского посольства при Российском дворе. Женитьба и была причиной быстрого возвращения отважного моряка из Африки. Он давно питал нежное чувство к мисс Катерине, только родители обоих влюбленных откладывали свадьбу до получения Марриетом определенного положения по службе. Вскоре после этого он снова ушел весь в морскую жизнь, начав ряд плаваний, на этот раз сам будучи командиром судна ‘Beaver‘. В 1818 году он изобрел спасательную лодку, которая была очень одобрена ‘Королевским Человеколюбивым обществом’, и получил от него золотую медаль и вместе с тем благодарственный отзыв, составленный в теплых выражениях, за свои подвиги спасания человеческих жизней.
Командуя в 1820 году шлюпом ‘Beacon‘, Марриет прибыл с ним на остров Св. Елены. Он находился там и в самый день кончины Наполеона I. Губернатор острова, запятнавший себя жестоким обращением с царственным узником, ‘знаменитый’ генерал-майор Гудсон Ло, дозволил Марриету снять портрет с покойного императора, и этот портрет считается одним из самых удачнейших. Променяв свой шлюп на другой, называвшийся ‘Roserio‘, Марриет отвез на нем на родину копии официальных донесений, извещавших о смерти Наполеона.
В марте 1823 года лейтенант Марриет принял на себя командование кораблем ‘Larne‘, отплывавшим в Ост-Индию, и на этот раз он отправился в сопровождении жены и сына. Он продолжал служить там до войны с Бирмою в 1824 году, когда был сделан старшим офицером морских сил, действовавших в Индокитае, и при том ему были по приказу начальника эскадры, коммодора Гранта, даны большие полномочия. Капитан Марриет весьма отличился на этом посту, он умело и ревностно исполнял возлагаемые на него поручения, производя военные действия со стороны моря против мелких туземных государств, на которые тогда распадалась Бирма. Он со своего судна ‘Larne‘ руководил атакой Рангуна, ее столицы, участвовал в морских операциях в Аве, далее он ездил в Индию, посетил Генанг и Калькутту, и по возвращении оттуда в Рангун в конце 1824 года, Марриет отправился в морскую экспедицию вместе с знаменитым английским моряком, сэром Робертом Сэлем, для занятия территории Бассейна. После успешного выполнения своих обязанностей в этом опасном деле Марриет был назначен командовать кораблем ‘Tees‘, который доставил его в Англию. Он был очень рад этому случаю, так как климат той местности оказывал вредное влияние на здоровье его и его семьи.
Марриет получил много благодарностей от высших властей за свою службу в южной Азии: два раза от генерал-губернатора Индии, три благодарственных письма от главнокомандующего, сэра Арчибальда Кэмпбеля, и еще от других лиц.
В 1825 году ‘Королевское Человеколюбивое общество’, уже раз удостоившее Марриета награды за изобретенную им ‘спасательную лодку’, даровало ему золотую медаль за его самоотверженные и человечные поступки, за подвиги спасения жизни многим людям.
Капитан Марриет был не только выдающийся по своим достоинствам морской офицер, — храбрый, находчивый, отлично знавший свою службу и гуманный со своими подчиненными, — он был образованный и развитой моряк, превосходно понимавший достоинства и недостатки современного ему морского дела. Многие порядки, практиковавшиеся в английском флоте, искренно возмущали его. Мы нередко встретим в романах Марриета, как, например, ‘Королевская собственность’, ‘Питер Симпль’, ‘Франк Мильдмей’, немало места, где он высказывает свое негодование по поводу этого. В 1822 году капитан Марриет написал книгу под заглавием: ‘Мысли об уничтожении нынешней системы насильственного набора на морскую службу’, в которой ратовал за отмену этого способа рекрутского набора в английском флоте, указывая на множество злоупотреблений, допускавшихся при нем, и между прочим на незаконный обычай, практиковавшийся в Вест-Индской компании, брать на торговые суда молодых рекрутов (apprentices) вместо одних только нанятых на места матросов, жителей Вест-Индии. За некоторыми исключениями соображения Марриета были приняты великобританским правительством. Однако впоследствии эта книга, подсказанная чувством гуманности и горячей любви к родине, была поставлена в вину Марриету… И кем же? Собственным королем! С сокрушением сердца английские биографы писателя передают следующий рассказ о своем короле. Это было вскоре после упомянутой выше в нашем очерке сцены, когда Вильям IV ласково принял Марриета, как автора ‘Питера Симпля’. Один из виднейших членов правительства был у короля и просил разрешения для капитана Марриета носить знак отличия, пожалованный ему королем Франции, и ходатайствовал, если не о дальнейшем повышении капитана, то хотя бы о какой-нибудь несколько высшей награде тому, кто так долго и ревностно служил своей родине. Первая просьба была уважена, как это само собой разумеется, что же касается до второй то король сказал сановнику: ‘Вы лучше меня знаете его заслуги, дайте ему, что вам угодно’. Министр откланялся и повернулся уже к выходу, когда король окликнул его, со словами: ‘Марриет! Марриет! Кстати, это не тот ли человек, который написал книгу против насильственного набора матросов? ‘ — ‘Тот самый, ваше величество’, — ответил министр. — ‘В таком случае, ему не надо ордена, и ничего ему не будет’, — сказал король.
Такое суровое решение главы государства странно видеть именно по отношению к тому, кто так близко, как Марриет, принимал к сердцу честь и лучшие интересы своего звания и так много заботился о поддержании их. Он нашел достойную оценку, как моряк, в отзывах своего начальства. Знаменитый английский адмирал лорд Кокрэн, — впоследствии граф Дэндональд, — в одном из последних своих писем так говорил о нем: ‘Он был честен, храбр, ревностен, умен, а равно внимателен, но в то же время проверен в исполнении своих обязанностей’.
В течение 1828 — 1830 гг. Марриет командовал судном ‘Ariadne‘, на котором плавал в Ламаншском проливе и у западного берега Исландии. В то время была пора затишья на политическом горизонте. Английское правительство не вело больше ни с кем войны, и судно ‘Ariadne‘ крейсировало без особенного дела вдоль берегов. Вдали от опасностей войны и дальнего плавания Марриет мог спокойно вспомнить все, что он пережил, переиспытал за долгие годы своей службы на корабле. Перед ним развернулась яркая картина славного прошлого: замечательные подвиги, удивительные приключения, множество знаменитых людей, которых он перевидал на своем веку, долголетняя борьба на море с владычеством Наполеона… путешествия чуть ли не по всем частям света… — все встало перед ним, все сплелось в одну увлекательную и чудесную повесть…
В 1829 году появился в свет роман ‘Морской офицер Франк Мильдмей’. Он возник в капитанской каюте ‘Ariadne‘bi‘. Этот первый литературный опыт доблестного моряка был скорее дневником его жизни, чем настоящим романом, продуктом творческого воображения, которое всегда преобладает перед действительностью у большинства писателей, Марриет просто, без прикрас и преувеличений, рассказал в ‘Мильдмее’, как он сам сделался морским офицером, свою жизнь и приключения со школьной скамьи до женитьбы — самый интересный период его службы во флоте, когда ему пришлось принимать деятельное участие под начальством лорда Кокрэна в знаменитой морской войне с Францией, а затем крейсировать в американских водах, в Вест-Индии и плавать у берегов Африки.
Успех ‘Франка Мильдмея’ — повести жизни молодого моряка — превзошел все ожидания его автора. Прием, оказанный роману публикой и критикой, а также наслаждение творчества подействовали весьма ободряюще на Марриета и побудили деятельного капитана продолжать занятия литературой и приняться за вторую вещь. В следующем 1830 году из под его пера вышел новый роман ‘Королевская собственность’, который не менее, если не больше первого понравился всем. Весьма увлекательное по сюжету второе произведение моряка-писателя было уже в полном смысле слова романом с преобладанием творческого вымысла, здесь Марриет выступил как романист, во всеоружии своего таланта.
В тот же год капитан Марриет, правда, не без сожаления, оставил морскую службу. Этого требовали, с одной стороны, его новое призвание, а с другой — его семейные дела. Дети его подрастали, и присутствие отца в доме стало необходимым. Оставив службу, капитан Марриет купил имение в графстве Норфолк и, поселившись в нем с семьею, занялся воспитанием детей. Однако тихая деревенская жизнь, отсутствие людей, кружка знакомых, к которым он привык, тяготили Марриета, любившего быть на людях, разнообразие и смену впечатлений и имевшего от природы живой, экспансивный характер. Он сдал имение в аренду и поселился в Лондоне. Средств к жизни у него было немного для столицы, и он решил всецело отдаться литературному труду. После второго романа Марриету было предложено сотрудничество в одном из наиболее распространенных лондонских журналов ‘The Metropolitain Magazine‘ (‘Столичное Обозрение’). Получив это предложение, Марриет принялся за работу, как говорит один из его английских биографов, ‘с настойчивостью и рвением, с каким он брался за все свои предприятия’. Он с удивительною легкостью писал свои интересные романы. Через три года после ‘Королевской собственности’, когда Марриет был уже издателем этого журнала (с
1832 — 1836 г.), появились в течение одного года друг за другом: ‘Питер Симпль’ и ‘Джейкоб Фейтфул’, которые считаются самыми лучшими из его произведений. За ними быстро последовали: ‘Служба на купеческом судне’ или ‘Ньютон Форстер’, ‘Многосказочный паша’ ‘Иафет в поисках отца’, ‘Мичман Изи’, ‘Три яхты’, ‘Браконьер’, ‘Корабль-призрак’, ‘Приключения Собаки’, ‘Персиваль Кии’, ‘Пират’, ‘Сто лет назад’, ‘Приключения в Африке’, ‘Канадские поселенцы’, ‘Приключения Виолэ’, ‘Валерия’… Некоторые из них сначала печатались в ‘Metropolitain Magazine‘. В продолжение более чем десяти лет плодовитый романист ежегодно дарил публике, если не два-три, то, по крайней мере, хоть один роман.
Все эти произведения получили огромное распространение и приобрели необыкновенную популярность в Европе и Сев. Америке. Они снискали их автору большую известность не только в его отечестве, где его имя давно сделалось хорошо известным, благодаря тем услугам, которые он оказал морскому делу и родине. Кто только в Англии не знал Марриета за одного из самых умных, образованных и предприимчивых моряков! В разгаре своей славы романиста капитан Марриет продолжал входить в интересы морской службы: он опубликовал в 1837 году замечательный ‘Устав о судовых сигналах’, который нашел широкое применение в королевском и частном торговом флоте в Англии и других странах. Эта книга была переведена на французский, итальянский и голландский языки. Марриет получил дважды благодарность за это замечательное изобретение от общества судовладельцев (‘the Shipowner‘s Society‘) и в 1840 году золотой крест Почетного Легиона от французского короля Луи Филиппа, который обратил особенное внимание на ‘Устав’, когда его перевели во Франции.
В Лондоне капитан Марриет был одною из самых известнейших личностей, круг знакомства моряка-писателя был весьма обширен. Почти все известные писатели и журналисты считали долгом засвидетельствовать автору ‘Питера Симпля’ свое почтение. В его доме устраивались литературные чтения, он был полон всевозможных редкостей, вывезенных из разных стран света, начиная с большой статуи одного из индусских королей, изваянной из золота, унизанной драгоценными каменьями удивительной величины, и кончая шкурами самых диковинных зверей, кроме того, капитан рассказывал мастерски, умел до слез насмешить слушателей, так что многие добивались попасть к Марриету. Когда же двое сыновей капитана выросли и, пойдя по стопам отца, сделались моряками и оставили дом родителей, последние почувствовали тоску, в особенности мать. Разлука с любимыми детьми вредно отразилась на здоровье мистрисс Марриет, и доктора посоветовали ей уехать из Англии. Семья Марриет уехала в Бельгию, а оттуда переехала в Швейцарию и поселилась в Лозанне. Город этот пришелся по душе жене моряка, и она на продолжительное время осталась в нем с детьми, а не любивший сидеть на одном месте капитан отправился в Северную Америку, посещение которой составляло его давнишнюю мечту. Он пробыл в Соединенных Штатах с 1837 по 1839 г. , где встретил самый восторженный прием. Американцам в высшей степени нравился живой, веселый характер капитана Марриета, который так отразился и на его произведениях, и они устроили в честь знаменитого романиста-путешественника целый ряд блистательных празднеств, делали ему постоянные овации, он был предметом всеобщего внимания в тех местностях, которые он посетил.
Вот в каких выражениях описывался его приезд в Саратогу — курортное аристократическое местечко Нью-Йорка. ‘Нас все более и более изумляет, — писал один американский журналист в местной газете, — то оживление, какое с некоторого времени царствует в нашем городе. На улицах необычайное веселье, раздается громкий смех, идет обмен шуток, все в праздничном настроении, на лицах улыбки, оживление — просто удивительно! Наше недоумение росло с каждым днем. Мы решительно не знали, чему приписать такой наплыв радости, но когда мы встретились с капитаном Марриетом, мы уразумели, откуда это веселье явилось. Он заставлял нас смеяться, когда нас разделял целый океан, теперь капитан среди нас — и смеху нашему конца не будет……. В Нью-Йорке с огромнейшим успехом шла драма Марриета ‘Морской волк’.
Во время путешествия по Америке капитан Марриет вел подробные записки, которые он потом издал в виде объемистой книги под заглавием ‘Американский дневник’. Одновременно с этой книгой, изданной по возвращении в Англию, появилось и другое сочинение: ‘Письма Норфолкского фермера’. В нем Марриет защищал права фермеров и арендаторов, поставленных крупными помещиками, лэндлордами, в очень стеснительные условия, и убедительно доказывал всю несправедливость некоторых землевладельческих законов Англии, их вред для самого же правительства.
Тогда же капитан Марриет поселился в своем норфолкском имении, пристрастившись к деревенскому хозяйству, и жил там до конца дней своих. Здоровье его, однако, начало расстраиваться все более и более. В 1847 году погибло от кораблекрушения у берегов Африки судно ‘Мститель’ и вместе с ним старший сын Марриета, лейтенант этого судна. Гибель любимого сына окончательно сразила капитана, у него от потрясения сделался разрыв одного из кровеносных сосудов, он прохворал более года, и эта болезнь свела его в могилу. 28 июля (9 августа) 1848 г. капитана Марриета не стало… Он был погребен по желанию, выраженному им еще задолго до кончины, на кладбище в собственном поместье. За его гробом шло много простого народу, проливавшего искренние слезы, так как капитан Марриет был истинным другом и всегда горячо защищал всех обиженных и угнетенных…