M. В. Михайлова.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 2. М., ‘Большая Российская энциклопедия’, 1992
Каменев Л. Б.: биографическая справка, Каменев Лев Борисович, Год: 1992
Время на прочтение: 5 минут(ы)
КАМЕНЕВ Лев Борисович [наст. фам. Розенфельд, 6(18).07.1883, Москва — 25.8.1936], парт. и гос. деятель, публицист, журналист, лит. критик. Из мещан. Род. в семье инженера, служившего машинистом. В связи с переездом родителей К. поступил во 2-ю виленскую г-зию, а окончил в 1901 2-ю тифлис. г-зию, из-за ‘неблагонадежности’ был выпущен с плохим баллом по поведению, лишавшим права поступления в ун-т. После спец. ходатайства был в 1901 принят на юридич. ф-т Моск. ун-та. В том же году вступил в РСДРП, в 1902, после ареста и заключения, был выслан в Тифлис под надзор полиции. Осенью 1902 уехал в Париж, примкнул к ‘искровцам’, познакомился с В. И. Лениным. Там же произошла и встреча с будущей женой — О. Д. Бронштейн, сестрой Л. Д. Троцкого. В сент. 1903 К. вернулся в Тифлис, в янв. 1904 переехал в Москву, где встал на сторону большевиков. Вновь высланный в июле 1904 под гласный надзор полиции в Тифлис, К. вошел в состав Союзного кавк. к-та, печатался в газ. ‘Борьба пролетариата’, ‘Вперед’. Принял участие в 3-м съезде РСДРП в Лондоне, вернувшись, до кон. 1907 жил в Петербурге.
В кон. 1908 К. по вызову Ленина уехал в Женеву, где стал ред. газ. ‘Пролетарий’. Регулярно печатался в легальных и нелегальных большевист. изданиях. В 1911 он снова в Петербурге, 1-я мировая война застает его в Финляндии. В нояб. 1914 он был арестован и в мае 1915 приговорен к лишению всех прав и ссылке в Сибирь (сначала в Туруханск, затем в Ачинск), после Февр. революции вернулся в Петроград. В апр. 1917 К.— чл. ЦК партии, один из ред. ‘Правды’, в июне снова арестован и освобожден незадолго до Окт. революции.
Лит.-публиц. деятельность К. определялась в первую очередь его ортодоксально-парт. позицией. В цикле статей о соотношении либерализма и демократизма в рев. движении сер. 19 в., о ‘психол. типах’ их представителей — А. И. Герцене и Н. Г. Чернышевском (‘Мысль’, 1911, No 3, 4, ‘Просвещение’, 1913, No 1, 11) — он прежде всего выявляет классовые корни идеологии рус. теоретиков социализма, обращаясь к худож. произв. Чернышевского лишь для того, чтобы показать, как проявляется в них отношение автора к полит, преобразованиям в России. Во вступлении к изданию этих статей в сб. ‘Об А. И. Герцене и Н. Г. Чернышевском’ (СПб., 1916), посв. гл. обр. ‘генеалогии’ рус. ‘мессианизма’, нашедшего, по мнению К., завершение в работах С Н. Булгакова, Е. Н. Трубецкого, Н. А. Бердяева, П. Б. Струве, он утверждает, что совр. либералы наследуют лишь ‘реакц. стороны’ герценовской концепции развития России, а также идеи Ф. М. Достоевского и славянофилов, пропитанные ‘психологией докапиталистич. Руси’ (с. 16). В ‘Войне и мире’ Л. Н. Толстого он находит противопоставление ‘примитивной стадности’, ‘безличности’ рус. жизни, подаваемой как ‘некое высшее достижение’, ‘рационалистич. и индивидуалистич. культуре Запада’ (с. 12). Публицистику Достоевского К. рассматривает как ‘концентрир. азиатчину’, становящуюся в конечном счете ‘бунтом… против… идеалов зап.-европ. культуры’ (с. 13).
Религ. искания в России нач. 20 в. К. интерпретировал как стремление ‘освятить’ именем ‘религ. правды’ конкретные полит, и гос. цели рус. буржуазии, представить ‘религиозно освященной’ каждую мелочь бытия и быта, чтобы лишить человека воли к социальной борьбе [рец. К. (газ. ‘Невская звезда’, 1912, 24 июня) на кн. Струве ‘Patriotica (политика, культура, религия, социализм). Сб. статей за 5 лет (1905—1910)’ (СПб., 1911) и ст. ‘О робком пламени гг. Антонов Крайних’ (‘Лит. распад’, кн. 2, СПб., 1909)]. Обращаясь к произв. З. Н. Гиппиус, К. предъявляет адептам ‘новой религии’ упрек в разрыве с заветами рус. классич. лит-ры, искавшей ‘выхода из тошнотворной жизни’ (‘Лит. распад’, с. 78), поэтому, полагал К., они и отвергают творчество М. Горького, воплотившего идеалы социалистич. движения и ставящего на место Бога — человека.
Предельно обнажен партийно-утилитарный подход к лит-ре в статье о творчестве Б. В. Савинкова ‘О романе В. Ропшина’ (‘Просвещение’, 1913, No 4), к-рая, по сути, представляет собой пропаганду стратегии, тактики и моральных постулатов большевизма. Анализируя ром. ‘То, чего не было’, несколько ранее названный им в ст. ‘Об обязанностях демократа (ответ В. Чернову)’ (‘Просвещение’, 1913, No 2) ‘контррев. беллетристикой’, ‘продуктом полит, и психол. банкротства’ (с. 82), К. подчеркнул, что в пору нового рев. подъема на первый план следует выдвигать проблему ‘отношений между массою и личностью’ и вопрос о необходимости избавления от ‘мистич. революционности’, трактующей ист. движение масс как ‘хаос’ (‘Просвещение’, 1913, No 4, с. 103, 104).
Больший интерес к худож. стороне творчества характерен для статей К. о поэзии: эмоциональность, искренность поэта для него, несомненно, значимы. Утверждая свободу выбора источников творч. вдохновения, К., однако, убежден, что ‘социальная борьба есть самый благородный, самый глубокий, самый могучий’ из них [‘Суровые напевы. (Памяти Н. А. Некрасова)’ — ‘Просвещение’, 1913, No 1, цит. по изд. 1922 (М.), с. 7]. Адресуя статью о Некрасове, певце ‘мужицкого царства’ (с. 16), рус. рев. рабочему, К. осн. акцент делает не на тематич. новаторстве, а на худож. открытиях поэта: ‘бичующий, тоскливый ритм’, ‘ясный, точный, резкий…звук… стиха’ (с. 9) наиболее соответствовали его ‘скорбному негодованию’ (с. 8). Не приемля религ. проповедь как явление идеологическое, он более снисходителен к ней, когда она выражена поэтически, и желание Н. А. Клюева ‘искать утешение вне земной юдоли’ он объясняет ‘невыносимым давлением гнусного торжества зла’ на земле (‘Лит. беседы’ — ‘Звезда’, 1912, No 10). Однако попытка объяснить ‘классовую’ содержательность формы, сделанная при разборе творч. исканий В. Я. Брюсова — поэта, выразившего, по мнению К., ‘психику целой эпохи’ — молодость рус. буржуазии, закономерно завершается поверхностным и малоубедит, выводом: пока поэт находился под властью ‘ветхого’ мира (‘Ласкового Старика’), его стихи были лишены ‘внутр. силы и убедительности’, они обретают по-этич. выразительность, лишь когда ‘жажда поэзии и ужас бескрасочной жизни’ заставляют поэта обратиться к ‘личности новой городской Руси’ (‘О Ласковом Старике и о Валерии Брюсове’ — ‘Лит. распад’, кн. 1, СПб., 1909, с. 60, 71, 72).
Будущее лит-ры для К. связано с возникновением пролет, культуры, к-рая станет реальностью после практич. воплощения идеалов социализма, но уже в нач. 20 в. критик ждал появления произв., героем к-рого станет ‘сам народ’, к-рое явится ‘ярким оправданием нар. движения’, и обнаруживал подступы к ‘великой эпопее’ в ‘Городке Окурове’ Горького и ‘Человеке из ресторана’ И. С Шмелёва (‘Лит. беседы’).
К.— активный участник Окт. революции (пред. 2-го съезда Советов), чл. Брестской мирной делегации. В 1918 пред. Моссовета, в 1922 зам. пред. СНК и СТО, после смерти Ленина пред. СТО. Ленин передал К. личный архив, на его основе в 1923 (официально открыт в мае 1924) создан Ин-т В. И. Ленина при M К РКП (б), директором к-рого назначен К. Один из первых биографов и библиографов Ленина. Под его ред. вышло 1-е, а затем начальные тома 2-го и 3-го изд. Соч. Ленина. В 1926 за участие в оппозиции К. выведен из Политбюро, в 1927 исключен из партии, в 1928 восстановлен, в 1932 вновь исключен, в 1933 восстановлен и тогда же назначен зам. пред. ред. совета и директором изд-ва ‘Academia’, в 1934 — директором ИМЛИ и ИРЛИ (Пушкинского Дома). В эти годы он занимается только лит. деятельностью: принимает участие в издании собр. соч. А. С. Пушкина, И. В. Гёте, Л. Н. Толстого, пишет биогр. очерки, вступ. статьи и комментирует произв. Герцена, Чернышевского, Некрасова, И. С. Тургенева, А. И. Полежаева, Горького, Н. Макиавелли.
Оценивая предисловие К. к мемуарам А. Белого ‘Начало века’ (М.— Л., 1933), В. Ф. Ходасевич иронически определил прием, используемый критиком для характеристики умонастроений прошлого как ‘стандартную схему’, взятую на вооружение, впрочем, всей марксист, критикой, цель к-рой ‘обезвредить яд идеализма’ в творчестве бурж. авторов и продемонстрировать, почему они оказались ‘на затхлых задворках истории культуры и литературы’ (см.: Ходасевич В., Статьи. Записная книжка. — HM, 1990, No 3, с. 173—74). Тем не менее, в предисл. к исследованию Белого ‘Мастерство Гоголя’ (М., 1934), К. отмечал ‘музыкальное ухо’ автора, его ‘поразительную настойчивость’ в изучении формы, ‘изощренное внимание’ к слову и считал работу большой, нужной и актуальной (см. с. V указ. изд.).
В кон. 1934 К. был снова исключен из партии и арестован, в янв. 1935 осужден к 5 годам тюрьмы по делу ‘Моск. центра’, в июле — к 10 годам, в 1936 по делу ‘Троцкистско-зиновьевского объединенного центра’ приговорен к расстрелу. Реабилитирован посмертно в 1989.
Др. произв.: ‘Самый остроумный противник Герцена’ (ВЕ, 1914, No 4), ‘Н. Г. Чернышевский’ (М., 1930, 2 изд., М.—Л., 1934), ‘Нигилисты’ (ЛЭ, т. 8).
Лит.: ‘Прошу не оставлять лит. работы’. Публ. В. В. Крылова.— ‘Сов. библиография’, 1989, No 2, Шелестов Д., Один из виднейших большевиков и коммунистов.— ‘Возвращенные имена’, кн. 1, М., 1989, Максимова Э., Квадратура круга (письма К. из тюрьмы).— ‘Известия’, 1990, 21 и 22 марта, Каменев.— В кн.: Дейч Г. Мм Ленинские эскизы к портретам друзей и противников, Л., 1990. + Деятели СССР и рев. движения России. Энц. словарь Гранат, М., 1989, ЛЭ.
Архивы: ЦПА ИМЛ, ф. 323, ИМЛИ (архив ин-та).