Всеволод Владимирович Крестовский
Всеволод Владимирович Крестовский
Калика-перехожая
Калика-перехожая
I.
I.
II.
II.
* * *
* * *
III.
III.
* * *
* * *
* * *
* * *
IV.
IV.
Калика-перехожая, Крестовский Всеволод Владимирович, Год: 1861
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Грибом стоит в селе избенка…
В избенке плачет старушонка:
Вчера угнали в рекрута
Ее радельца — радость-сына.
Изба нетоплена, пуста,
Чадит сосновая лучина.
И ждет она: вот-вот войдет,
Вернется сын! — так чутко ждет, —
Но тихо все: лишь ветер свищет,
Да мелкий дождь, что прутьем, хлыщет…
А хоть и сдать бы не закон,
Да против старосты не сладить,
Как не взлюбил Васютки он,
Так и доехал! заморен
Уж больно парень был. — ‘Спровадить
Положено, мол, на миру,
Затем что нерадив!’ — старухе
Сказал он раз — и глядь, Васюхе
Забрили лоб на ту ж пору.
Мирским христовым подаяньем
Она кормилась от села,
Кормилась год и все ждала
Родного гостя с упованьем.
К обедне ль в праздник зазвонят,
Она накинет телогрейку
И в церкви, с нищенками в ряд,
В одну христовую семейку
Собравшись, станет у дверей, —
И подают миряне ей:
Кто грош подаст, а кто копейку, —
Тем и жила…
А все тоска,
Что червь подточный грудь ей гложет,
И что могильная доска,
Все давит, давит… И не сможет
Она с тоски на свет взглянуть,
Ни богу честно потрудиться,
Ни поработать, ни уснуть,
Затем, что коршуном гнездится
В душе все дума у нее:
‘Уж мне, мол, старой, не житье,
Знать, на свету: к землине клонит!..
Да кто ж без сына-то схоронит?
Чай, на миру сколотят гроб,
Чай, и проводит даром поп…
Да не о смерти-то кручина:
Кабы взглянуть еще хоть раз,
Хоть бы в конешный-то свой час,
На чада-милого, на сына,
Таков ли стал, каков-то был?
Поди, зачах, аль мать забыл!..’
И было сонное виденье
Убогой старице в ночи:
Как будто где-то там сраженье,
И где-то ломятся мечи…
А ночи — темны, тучи — грозны
Вдоль по подне бесью плывут,
Плывут и грозны, и морозны,
И ветром бьют, и градом бьют…
Вокруг — без про свету поляны,
А над полянами туманы,
Туманы сизые встают,
И сквозь туманы, за поляны
Да всё солдатушки идут!..
Вот-вот один… отстал, бедняга…
Упал и стонет… хочет пить,
Водицей ранушки промыть —
Да нет воды: пуста баклага…
Зовет — и некому помочь:
Проходят мимо всё и мимо,
Уходят в даль, уходят в ночь…
Ушли… куда? — и невестимо!..
А он один… а ветры бьют…
Вокруг — без про свету поляны
И над полянами туманы,
Туманы сизые встают…
Но вот яснее и светлее
Из мглы клубятся облака, —
И снега белого белее
Течет из меда и млека
В долине Иордан-река. —
А над рекой грозы грознее
Встают верхи господних гор —
Синай, Голгофа и Фавор…
Играют божии зарницы,
Цветы лазоревы цветут,
И на ветвах сирены-птицы
И славословят, и поют…
Возносит райская обитель
Там позлащенные главы:
В преддверьи стражи — звери-львы,
А на престоле сам спаситель,
И на главе его венец,
Во длани скипетр и держава,
И с ним — бог-дух и бог-отец,
И вся глаголемая слава.
И ‘свят, свят, свят!’ ему рекут
Земля и твердь во честь владыки,
И все архангельские лики
Песнь херувимскую поют…
Дивится старица чертогу, —
И се, раздался зычный глас:
‘Воспрянь от сна и внемли богу,
Зане приблизился твой час!
Се, уготовал аз дорогу, —
Восстани, божия раба,
И с миром в путь гряди!’
И с криком
Проснулась в трепете великом
Старуха в полночь… ‘Знать, судьба!’ —
Крестясь, она пролепетала, —
‘Пора за сыном, в путь пора!’ —
И от полночи до утра
С молитвой мать поклоны клала.
И сколотила кое-как
Она за нищенский пятак
В дорогу ла потки с котомкой
И, подпоясавшись покромкой,
Взяла убогий посошок,
Да захватила образок —
‘Мать всех скорбящих’, да в тряпицу
С могилок отчих мать-землицу,
И в долгий путь, благословясь,
Пошла под осень, в снег и грязь.
И вот пред ней опять поляны
Уходят в даль и в даль зовут,
И над полянами встают
И ходят сизые туманы.
Ох, не одна ль то, не одна
Дорога в поле пролегала,
Как сплошь-то ельничком она,
Дорога, частым заростала!
Уж и куда же ты, куда,
Дорога, гладью расстилалась,
Ты сквозь какие города
Широкой ширью пробивалась?
Ох, вьешься-стелешься ли ты
За глубь лесов-боров дремучих,
За ширь степей-песков сыпучих,
За те ль крутые высоты!
Ох, за крутые высоты,
За прясло хмурого тумана
До синя моря-Окияна.
До поднебесной красоты!
И на своем веку не мало
Всего ты вдосталь повидала:
Не раз-то с песней плясовой
Тебя и брагою хмельной
Людская удаль поливала,
А и невзгода окропляла
Мирскою горькою слезой.
Бредет с котомкою убогой
Путем сир-древен человек,
Где много исстари калек
Ходило торною дорогой.
Ох, тяжело ты, тяжело
Житье калики-перехожей:
Все тело солнцем ей спекло
Под заскорузлой, старой кожей,
Нога и стерта, и боса,
Едва прикрыта грудь больная,
И ветер хлещет, развевая,
Ее седые волоса…
И нет ей в свете уголочка:
Постель ей — мать сыра-земля,
Пень — изголовье, полог — ночка,
Хозяйство — божии поля.
И будь ей лес или долина,
Мороз иль жар — ей все равно:
Забыла все она давно,
Лишь помнит путь да ищет сына.
Земля потрескалась от зною,
И катит мерною волною
Вдоль по степи ковыль-трава,
А в чистом поле куст калины
С ракитой дрёмною стоит
И с ветром старые былины
Своею речью говорит.
‘Ох ты, калинушка-калина,
Ты раскудрявая моя!
Порасскажи-ка мне про сына,
Хоть разутешилась бы я!’
И о лихой солдатской доле
Калина шепчет ей слова,
А в чистом поле, на раздоле,
Кати т волной ковыль-трава
На всей широкой божьей воле…
…Идет, — хоть косточки хрустят,
Хоть росы ноженьки студят, —
С осенней зорьки до денницы,
А по заре над нею птицы —
Всё гуси-лебеди летят.
‘Вы, гуси-лебеди, скажите,
Не встрели ль сына где порой?
А хоть и встретите, снесите
Ему поклон вы от родной!’
Гудит метелица шальная,
И колет иглами мороз,
Бредет старуха — и от слез
Ресница слиплася седая.
Глухая ночь… боры шумят…
А ворон шлет беду да лихо,
И натравляет волченят
На перехо жую волчиха.
‘Ты, мати, серая волчиха,
Потёмной ночи куманиха,
Где те солдатушки стоят,
Где те ребятушки гуляют,
Что горе лихом запивают,
С бедой-сударушкою спят?!’
А ей в ответ, снега взметая,
Гудит метелица шальная.
Три года — богом в небеси
Сказать, где сын, у всех просила
И где-то где не исходила
Она по всей-то по Руси,
По всей широкой, по раздольной,
С своей зазнобой сердобольной!
И в Нове-граде побыла,
И в Киев пробралась в Петровки,
И по обету на Соловки
К святым угодникам прошла:
Мощам явленным поклониться,
Кресту честному потрудиться,
Путем сыночка отыскать
И, повидавшись, на погосте
Заупокоить стары кости
И богу душеньку отдать.
В иных местах уж и по слуху
Миряне ведают старуху,
А кое-где и не впервой
Подать ей грошик иль краюху,
Иль приютить на час ночной.