Как пользоваться жизнью, Леббок Джон, Год: 1894 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 110 минут(ы)

**КАКЪ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЖИЗНЬЮ *).**

Джона Леббока.

(Переводъ съ англійскаго).

*) Новый, недавно только вышедшій въ свтъ, трудъ знаменитаго ученаго Джона Леббока — ‘Use of life’, въ буквальномъ перевод — ‘Пользованіе жизнью’, составляетъ какъ бы дополненіе въ прежнему его труду ‘Радости жизни’ (переведенъ и изданъ на русскомъ язык). Вопросъ, разбираемый Леббокомъ, заключается въ томъ, какъ лучше всего, для себя и для другихъ, воспользоваться жизнью, чтобы принести другимъ возможное для васъ количество добра и самимъ испытать возможно больше наслажденія. Свои мысля Леббокъ излагаетъ въ сжатой до крайности форм афоризмовъ, подкрпляя ихъ, по обыкновенію англичанъ, массою цитатъ изъ всевозможныхъ авторовъ, древнихъ и новыхъ. Многимъ, быть можетъ, нкоторыя изъ его сужденій покажутся далеко не новыми, но нельзя не замтить, насколько въ общемъ тонъ его книги благороденъ и возвышенъ. Все, что онъ говоритъ о взаимныхъ отношеніяхъ людей, дышитъ самой широкой гуманностью, въ высшей степени искренно и мило. Мстами его мысли проникнуты юморомъ, свойственнымъ англичанамъ, и перемежаются безобидными шутками и анекдотами. Не слдуетъ забывать также, что авторъ иметъ въ виду преимущественно условія жизни въ Англіи, во многомъ отличающіяся отъ нашихъ. Общее впечатлніе отъ его книги получается бодрящее и жизнерадостное, что придаетъ ей, въ нашихъ главахъ, особое значеніе. ‘Никогда не слдуетъ впадать въ отчаяніе, ибо нтъ такого положенія, изъ котораго не было бы выхода’, говоритъ Леббокъ и спшитъ разсмотрть возможные въ данномъ случа ‘выходы’.

Когда переводъ настоящей книги будетъ законченъ, мы постараемся дать характеристику Леббока, какъ философа и моралиста, на основаніи его произведеній: ‘Красоты природы’, ‘Радости жизни’ и ‘Какъ пользоваться жизнью’. Что касается предлагаемаго перевода, то онъ одланъ съ небольшими сокращеніями. Выпущены главнымъ образомъ, нкоторыя цитаты, которыми Леббокъ иногда просто злоупотребляетъ, что длаетъ чтеніе его книги въ оригинал нсколько утомительнымъ. Ред.

Глава I.
Великій вопросъ.

Важнйшее дло жизни — умніе пользоваться ею. Ничмъ люди такъ не дорожатъ, какъ жизнью, и ни съ чмъ не обращаются такъ небрежно, какъ съ жизнью.

Это сложный вопросъ. ‘жизнь,— говорить Гиппократъ въ начал своихъ медицинскихъ ‘Афоризмовъ’,— жизнь коротка, долга наука, мгновеніе мимолетно, опытъ обманчивъ, а сужденіе затруднительно’.

Счастье и успхъ въ жизни гораздо больше зависятъ отъ Насъ самихъ, чмъ отъ окружающихъ обстоятельствъ. Людей, погубившихъ себя, гораздо больше, чмъ погибшихъ по вин другихъ, отъ человческихъ рукъ погибло гораздо больше городовъ и домовъ, чмъ отъ бурь и землетрясеній. Есть двоякаго рода разрушеніе: одно — дло времени, другое — рукъ человческихъ.

Изъ всхъ несчастій самое ужасное — гибель человка, а худшій врагъ его, какъ говоритъ Сенека, находится у него въ груди. ‘Много людей, — замчаетъ Ля-Брюйэръ, — проводятъ большую часть своего времени, подготовляя себ несчастій’. Тяжело искупаются грхи молодости, тяжело расплачивается старость за легкомысліе юныхъ годовъ. Люди слишкомъ любятъ себя и, вмст съ тмъ, не умютъ любить себя разумно.

Во многомъ человкъ самъ виноватъ, онъ не уметъ наслаждаться, часто отталкиваетъ отъ себя счастье и тмъ омрачаетъ свою жизнь. Уайтьеръ говоритъ: ‘нтъ печальне словъ на свт, какъ — оно могло бы быть’.

Зломъ мы часто считаемъ дурно понятое или доведенное до излишества благо. Если колесо, или даже зубецъ его, не на своемъ мст,— вся машина можетъ испортиться. Точно также мы должны сообразоваться съ законами вселенной, иначе мы непремнно пострадаемъ. Излишняя храбрость переходитъ въ безразсудство, привязанность — въ слабость, экономія — въ скупость. Никто еще но могъ доказать, чтобы какая-нибудь перемна въ законахъ природы повела къ лучшему. Люди падаютъ и ломаютъ себ ноги, но изъ этого не слдуетъ, чтобы какое-нибудь измненіе закона тяготнія могло улучшить порядокъ вещей.

Персіане приписывали счастье Ормузду, духу добра, а несчастье Ариману, духу зла. Въ дйствительности же мы создаемъ себ сами много заботъ и горя своими ошибками. Часто мы Прекрасно сознаемъ, что поступаемъ неправильно, и все-таки дйствуемъ по своему, иногда же мы искренно ошибаемся.

Относительно ошибокъ второго рода мы должны руководствоваться голосомъ разума и постоянно воспитывать себя. Воспитаніе — это часть насъ самихъ, у каждаго изъ насъ есть, по крайней мр, одинъ воспитанникъ, которымъ мы обязаны заняться. То, чему мы выучимся сами, гораздо боле длается нашимъ достояніемъ, чмъ то, чему васъ выучатъ другіе. Воспитаніе не кончается въ школахъ, — оно лишь начинается здсь и продолжается всю жизнь.. ‘Какъ было бы хорошо,— говоритъ Сенека,— если бы люди такъ же упражняли свои мозги, какъ и тло, я столько же трудились для добродтели, сколько они трудятся для своего удовольствія’.

Нкоторыя расы смотрятъ на жизнь фаталистически. На ихъ взглядъ, все предршено, и хочетъ человкъ или нтъ, но что должно случиться, — непремнно случится. На человка он смотрятъ, какъ на автомата, на игрушку судьбы. Есть ли наука жизни?— вотъ о чемъ слдуетъ серьезно подумать.. Можемъ ли мы управлять своимъ кораблемъ и вести его черезъ Океанъ Времени, или, должны отдаться теченію? Человкъ — прежде всего человкъ, слдовательно, онъ господинъ своей судьбы, если же нтъ, то онъ самъ виноватъ. Жанъ Поль Рихтеръ говоритъ: ‘Человкъ длается тмъ, чмъ онъ хочетъ быть, ибо наша воля обладаетъ такимъ могуществомъ, что мы длаемся всегда тмъ, чмъ быть твердо и искренно желаемъ’.

Если же мы дйствительно имемъ власть надъ судьбой, то все зависитъ отъ того, чмъ мы желаемъ быть, и какъ мы съумемъ воспользоваться богатымъ полемъ жизни. У однихъ людей есть цль жизни, у другихъ ея нтъ. Прежде всего мы должны стремиться къ тому, чтобы извлечь наибольшее и лучшее изъ себя. По словамъ. Гумбольдта, ‘цль каждаго человка должна заключаться въ возможно-высшемъ и гармоничномъ развитіи своихъ силъ, въ образованіи совершеннаго и цльнаго’ характера. А Ж. П. Рихтеръ говоритъ, что ‘человкъ долженъ изъ себя столько выкроить, сколько выйдетъ изъ его матеріи’. Но мы не должны брать на себя такую задачу изъ эгоистическихъ мотивовъ, иначе мы потерпимъ неудачу. ‘Личная человческая судьба не можетъ быть достойной цлью существованія’, говоритъ Бэконъ. Лучшіе и величайшіе умы человческіе — Платонъ, Аристотель, Будда, св. Павелъ,— не стали бы совершенствоваться ради себя самихъ.

Мы должны работать надъ собой ради другихъ, а для этого, прежде всего, нужно познать себя, по мудрому правилу грековъ. ‘Я не видлъ,— заключаетъ Монтэнь, — большаго чудища или чуда на свт, чмъ я самъ’. Самая, повидимому, тихая и срая жизнь можетъ быть настоящей поэмой или удивительнымъ романомъ. Грустно видть, какъ часто человкъ упускаетъ свое счастье и сколько случаевъ онъ теряетъ!

Удовольствіе должно быть дйствительнымъ, а не воображаемымъ. Между тмъ, мы часто принимаемъ участіе въ очень скучныхъ вещахъ только потому, что считаемъ ихъ удовольствіемъ. Многіе воображаютъ, будто они наслаждаются, потому что не длаютъ ничего полезнаго. Другіе употребляютъ слово ‘удовольствіе’ только въ смысл чувственномъ, тогда какъ, умственныя удовольствія, по сил, очарованію и продолжительности, превосходятъ вс другія.

Мы слишкомъ мало заботимся о своемъ тл и о своемъ здоровье, отъ котораго такъ страшно зависитъ наше душевное состояніе. Сколькими возвышенными и прекрасными удовольствіями мы пренебрегаемъ! Насъ окружаютъ музеи, великолпныя картинныя галлереи, богатая природа, а мы не умемъ наслаждаться ни твореніями искусства, ни прекраснымъ голубымъ небомъ, ни другими красотами міра. Больше мы пользуемся музыкой, но и то сравнительно мало. Мы постоянно хвастаемся тмъ, что мы — разумныя существа, тогда какъ у животныхъ есть только инстинкты. Между тмъ, какъ мало счастья прибавилъ человчеству нашъ гордый разумъ! Циники не даромъ сомнвались и спрашивали себя, не является ли обладаніе разумомъ — ‘проклятымъ наслдіемъ’, источникомъ страданія, а не наслажденія? животныя не умютъ такъ мучить себя, какъ мы. ‘Малйшая тнь безпокоитъ человка’. Мы мучимъ себя сомнніями и страхомъ, заботами и предположеніями. Тайна со всхъ сторонъ окружаетъ васъ, но къ чему напрасныя терзанія? Терпніе и спокойствіе — прежде всего.

Не будемъ омрачать свою жизнь излишними заботами, но будемъ строго слдить за собой. Будемъ внимательны ко всему и всегда, даже въ тхъ случаяхъ, когда намъ кажется, что мы не можемъ ошибиться. ‘Гораздо трудне,— говоритъ лордъ Честерфильдъ,— быть добродтельнымъ, чмъ избгать противоположныхъ пороковъ. Порокъ такъ безобразенъ въ своемъ естественномъ вид, что онъ насъ отталкиваетъ сразу, онъ никогда бы не соблазнилъ насъ, если бы не одвалъ, въ начал, маску какой-нибудь добродтели’. Вс мы встрчали людей, хорошихъ во многихъ отношеніяхъ и способныхъ, въ тоже время, къ жестокосердымъ, недобрымъ поступкамъ. Лордъ Пальмерстонъ утверждалъ, что вс люди родятся добрыми, во всякомъ случа, никто не длается злымъ — легко.

Если мы обратимся теперь отъ индивида къ роду,— насъ еще больше поразитъ пренебреженіе ко многимъ благамъ. По справедливому сравненію Ньютона, человчество все еще похоже на дтей, играющихъ на берегу моря и собирающихъ наугадъ красивыя раковины или нжныя морскія травы, въ то время, какъ великій океанъ разстилается предъ нами, а мы не видимъ его. Нтъ ни одного вещества, качества и польза котораго были бы намъ вполн извстны, мы работаемъ съ утра до ночи, но если бы мы умло пользовались всми силами природы и боле нормально распредляли труды,— намъ не пришлось бы трудиться больше какихъ-нибудь, одного или двухъ часовъ въ день, такимъ образомъ у васъ оставалось бы много времени для удовлетворенія вашихъ умственныхъ и душевныхъ, потребностей. Паръ еще не утилизировавъ, какъ слдуетъ, электричество мы только начинаемъ примнять, рчная сила пропадаетъ даромъ. Сколько ужасныхъ страданій было бы избгнуто, если бы. наркотики. были нами изучены ране. Мы бы могли написать цлую книгу для иллюстраціи нашей мысли. Никто не можетъ сомнваться, что передъ нашими глазами лежатъ тысячи другихъ неразгаданныхъ еще, не открытыхъ силъ. Неудивительно ли, что такъ называемые ‘христіане’ бросаютъ милліоны денегъ на взаимное уничтоженіе и дерутся, какъ зври, изъ-за клочка земли, тогда какъ передъ ними разстилается великій океанъ невдомой истины?

Въ прошломъ поколніи, дти часто выростали неграмотными, и это никого не безпокоило. Даже теперь еще часто слышатся упреки въ ‘излишней образованности’, хотя, вроятно, рчь идетъ скоре о несоотвтствующемъ воспитаніи. Многіе люди до сихъ поръ жалуются на расходы по образованію, не понимая, что невжество обходится гораздо дороже, Но если въ настоящую минуту вс наши дти получаютъ извстное образованіе {Дло идетъ объ Англіи.}, то едва ли націа ныншняя система воспитанія правильна. Въ нашихъ школахъ обращаютъ слишкомъ мало вниманія на нравственное воспитаніе. Въ результат явилась теорія, что человкъ, нарушающій заповди, поступаетъ, конечно, дурно и причиняетъ много страданій другимъ, но зато самому ему лучше живется, жадность, снисходительность къ себ, необузданность, лнь, все это очень дурные, можетъ быть, но очень пріятные пороки, съ личной точки зрнія, единственно желательная жизнь — это жизнь, полная комфорта и удовольствій, добродтельная жизнь, какъ бы она ни была благородна и возвышена, ведетъ къ отреченію отъ самыхъ невинныхъ удовольствій, и, взятая въ цломъ, сводится къ полному самопожертвованію.

Это страшная ложь. Дурной человкъ не только не свободенъ, но онъ рабъ, рабъ худшихъ властителей — своихъ собственныхъ страстей.

Многіе молодые люди думаютъ почему-то, что въ порок есть нчто молодецкое, забывая, что каждый слабохарактерный дуракъ можетъ быть порочнымъ. Чтобы быть добродтельнымъ, нужно быть мужественнымъ, только добродтельный человкъ свободенъ вполн, порокъ — настоящее рабство. Извстнаго рода доведеніе унижаетъ человка совсмъ не потому, что оно дурно, но оно дурно, потому что оно унижаетъ его. ‘Счастливымъ можетъ быть только великій и хорошій человкъ’, говоритъ лордъ Честерфилдъ.

Не одни легкомысленные, злые люди и эгоисты длаютъ другихъ несчастными, думая, что они преслдуютъ свои собственныя выгоды. Многіе достойные люди считаютъ счастливую жизнь — грховной и рисуютъ добродтель, какъ нчто строгое и тяжелое.

Нельзя прожить безъ горя. Какое несчастье — одна потеря близкихъ и дорогихъ намъ людей) Вообще же, жизнь наша — такъ сложна, міръ такъ юнъ, и мы еще такъ мало знаемъ, что горе и страданія — неизбжны. Многіе люди волнуются и мучаются тайной существованія, но хорошій и умный человкъ, исполняющій свой долгъ, никогда еще не бывалъ недоволенъ міромъ, какія бы у него ни были испытанія и горести.

‘Нтъ такого долга,— говоритъ Сенека,— исполненіе котораго насъ не сдлало бы боле счастливыми, и нтъ такого соблазн, отъ котораго не нашлось бы лекарства’. ‘Не упрекай природу,— говоритъ Мильтонъ,— она сдлала свое дло, ты же длай свое’. Мы можемъ быть уврены, что Богъ не создалъ бы природу столь прекрасной для зрнія и слуха, если бы не хотлъ, чтобы мы наслаждались. Нельзя представить себ, сколько человкъ приносить душевнаго спокойствія другимъ и сколько радости себ, поступая справедливо.

Изъ всхъ вковъ, вашъ, вроятно, самый чудесный, интересный и свтлый. Это наше счастье, и мы должны быть благодарны за это, но гордиться намъ нечего: мы тутъ не при чемъ.

Наслаждаясь благами жизни, мы не должны разсчитывать на одн радости, нелпо думать, что можно прожить безъ заботъ, безъ горя и испытаній. Вальполь сказалъ, что ‘жизнь — комедія для того, кто думаетъ, и трагедія для того, кто чувствуетъ’. Въ дйствительности же, жизнь — то комедія, то трагедія, во чаще всего она то, чмъ мы ее длаемъ. Мы склонны ставить въ счетъ каждую минуту горя, тогда какъ цлые годы счастья проходятъ для насъ незамтно.

‘Мы не можемъ всегда разсчитывать на успхъ, сама природа терпитъ иногда неудачу. Но всегда слдуетъ быть бодрымъ и не отчаиваться.

Путь къ доброму совсмъ не узокъ и не тяжелъ, какъ думаютъ многіе, но найти его не всегда легко.

Иногда зло кажется пріятнымъ, но, уступая ему, мы покупаемъ временное удовольствіе цною будущаго горя’ Мы продаемъ наше первородство, какъ Исавъ, за чечевичную похлебку, когда ради веселаго часа готовимъ себ долгіе годы сожалнія и раскаянія. Желая счастья, мы должны стремиться къ добру.

Счастье и богатство далеко не всегда идутъ вмст, и многіе несчастны, хотя у нихъ, повидимому, есть все, чтобы быть счастливыми.

‘Не всякій,— сказалъ Вовенаргъ,— можетъ достигнуть богатства и высокаго положенія, но всякій можетъ быть добрымъ, великодушнымъ и мудрымъ. Настоящее богатство заключается не въ томъ, что мы имемъ, а въ томъ, что мы изъ себя представляемъ, чмъ большими преимуществами мы пользуемся, тмъ больше наша отвтственность’.

Не то важно, сколько мы сдлали, а сколько стремились сдлать, не то, имли ли мы успхъ въ жизни, а заслужили ли мы его?

Въ сущности, не дурная, а добродтельная жизнь — истинно-счастливая. Зло — настоящее самопожертвованіе.

Глава II.
Тактъ.

Для успха въ жизни тактъ иметъ гораздо больше значенія, чмъ талантъ, но если онъ не врожденъ, то очень трудно пріобртается. Успхъ, въ этомъ отношеніи, возможенъ только при большой внимательности къ чужимъ желаніямъ.

Никогда не слдуетъ упускать случая доставить другимъ удовольствіе. Вжливость обязательна со всми. ‘Учтивость,— говоритъ леди Монтагю,— ничего не стоитъ и все покупаетъ’. Она, дйствительно, покупаетъ много такого, чего ни за какія деньги не купишь. Всхъ, кого мы встрчаемъ, на пути, слдуетъ стараться расположить къ себ. Бюрлей сказалъ королев Елизавет, ‘Если вы хотите обладать сердцами и кошельками людей, завоюйте ихъ расположеніе’.

Часто, при помощи такта, удается то’ что не удается сил. Лилли вспоминаетъ старую басню о, солнц и втр. ‘Однажды у солнца съ втромъ возникъ споръ, кто изъ нихъ, сильне.. Тутъ случился прохожій, и они ршились испробовать на немъ свою силу. Втеръ сталъ страшно дуть и пытался сорвать съ него шубу. Но чмъ онъ длался свирпе, тмъ плотне закутывался въ шубу прохожій. Тогда выглянуло солнце и облило его горячими лучами. Прохожему стало жарко, и онъ снялъ не только шубу, но и сюртукъ. Втеръ согласился, что солнце его побдило’.

Шекспиръ сказалъ: ‘Ты легче побдишь улыбкой, чмъ мечомъ’.

Слдуетъ всегда Помнить, что людей легче вести, чмъ тащитъ, мягкостью можно большаго достигнуть, чмъ грубой силой.

Въ политик есть хорошее правило: ‘Pas trop gouverner’.

‘Нужно стараться пріобрсти, а еще больше заслужить довріе всхъ, съ кмъ мы сталкиваемся. Много людей сдлались вліятельными благодаря своей порядочности, а не талантамъ. Сидней Смитъ говорить о Фрэнсис Горнер, который имлъ громадное вліяніе, не занимая никакого высокаго положенія, что на его лиц были отпечатаны вс десять заповдей.

Нужно стараться исполнять, насколько это возможно и разумно, чужія желанія, но не слдуетъ бояться сказать: ‘нтъ’.

Всякій съуметъ сказать ‘да’, хотя и не всякій съуметъ сдлать это пріятно, но гораздо трудне сказать: ‘нтъ’. Сколько людей раззорилось потому, что они не умли сказать: ‘нтъ’. Плутархъ разсказываетъ, какъ жители Малой Азіи сдлались рабами только изъ за того, что не могли сказать: ‘нтъ’. Въ жизни очень важно умть сказать ‘нтъ’, но ете важне умть сказать это пріятно. Мы должны стараться, чтобы люди, съ которыми мы сталкиваемся, находили удовольствіе имть дло съ нами и пожелали вернуться къ намъ. Дла гораздо боле зависятъ отъ чувства и настроенія, чмъ мы предполагаемъ, вс любятъ хорошее обхожденіе, пріятныя и открытыя манеры иногда лучше устраиваютъ дло, чмъ какіе-нибудь полъ-процента.

Почти каждый человкъ можетъ быть пріятнымъ, если, захочетъ. ‘желаніе нравиться, это — по крайней мр половина искусства нравиться’, говоритъ лордъ Честерфильдъ. Съ другой стороны, никто не понравится, если этого не пожелаетъ. Въ молодости легче всего пріобрсти этотъ великій даръ, поздне, это очень трудно. Многіе люди обязаны своими вншними успхами гораздо боле пріятному обхожденію, чмъ какимъ-нибудь серьезнымъ заслугамъ, съ другой стороны, многіе очень достойные люди, съ добрымъ сердцемъ и добрыми намреніями, создаютъ себ враговъ одной вншней грубостью. Человкъ, умющій нравиться, самъ испытываетъ большее удовольствіе.

Въ жизни очень важны осторожность я хладнокровіе. Хладнокровный умъ иметъ столько же значенія, какъ и горячее сердце. Во всякихъ переговорахъ твердость и хладнокровіе неоцнимы, въ трудныя же и опасныя времена он — единственное спасеніе человка.

На людей мене способныхъ никогда не слдуетъ смотрть сверху внизъ. Никто не иметъ права гордиться своими способностями, точно такъ же, какъ никто не иметъ права гордиться унаслдованнымъ состояніемъ. Единственная заслуга человка заключается въ умніи ихъ примнять. Часто человкъ умне, чмъ кажется, читать, книги легче, чмъ- узнавать людей. Въ этомъ отношеніи многое значитъ, выраженіе глазъ. ‘Если глаза говорятъ одно, а языкъ другое, то опытный человкъ повритъ тому, что говорятъ первые’, сказалъ Эмерсонъ.

Не слдуетъ слишкомъ довряться изъявленіямъ чрезмрной дружбы. Мужчины не влюбляются съ перваго взгляда въ мужчинъ, какъ и женщины — въ женщинъ. Если мало, знакомый человкъ увряетъ насъ въ своей дружб и общаетъ многое, не слдуетъ ему врить. Если онъ даже искрененъ, то все же говоритъ больше, чмъ думаетъ, если же нтъ, то онъ, наврное, чего-нибудь добивается. Не слдуетъ сразу врить, что пріобрлъ друга, точно также, какъ не слдуетъ подозрвать въ каждомъ врага.

Мы постоянно льстимъ себ, увряя, что мы — разумныя существа, но какъ часто мы не слушаемся разума! Мы — странныя, непослдовательныя созданія, очень часто мы дйствуемъ подъ вліяніемъ предразсудка или страсти. Выводъ изъ этого тотъ, что людей гораздо легче увлечь путемъ чувства, чмъ убжденія. Особенно это врно по отношенію къ толп.

Разсужденіе всегда нсколько опасно. Оно часто ведетъ къ охлажденію и недоразумніямъ. Можно выиграть споръ и потерять друга, а это — довольно плохой результатъ. Въ спор, вообще, нужно, по возможности, уступать, если же нельзя согласиться, то слдуетъ это сдлать мягко. Очень мало людей сознаютъ себя побитыми въ спор и, вообще, не любятъ этого. Если они даже сознаютъ себя побжденными, то и это еще не значитъ, чтобы они были убждены. Вопросъ въ спор слдуетъ ставить ясно и кратко, и если довріе противника къ своему собственному мннію поколеблется, то и это уже много, это первый шагъ къ побд.

Умніе вести разговоръ — это большое искусство. Не т, кто больше всего говорятъ, лучше всего разговариваютъ. Умніе слушать почти такъ же важно, какъ умніе говорить. Раньше, чмъ судить и критиковать, нужно постараться понять чувство говорящаго. Если вы добры и сочувственно относитесь къ чужому горю или дду, то къ вамъ часто будутъ обращаться за совтомъ, и вы будете имть удовольствіе успокоивать, утшать и помогать.

Въ молодости человкъ не долженъ требовать къ себ особаго вниманія, онъ долженъ сидть, слушать и присматриваться. Игра видне со стороны. Молча и незамтно наблюдать за другими — все равно почти, что обладать шапкой-невидимкой.

Есть люди, которые не любятъ лишній разъ недодать, они оцнятъ васъ по вашимъ-же словамъ: ‘On ne vaut dans ce monde que ce que l’on veut valoir’ {Каждый стоитъ въ свт столько, во сколько онъ самъ хочетъ себя цнить.}, говоритъ Ла-Брюэръ.

Нтъ ничего хуже, какъ наживать себ враговъ. ‘Не отвчай дураку, а то ты станешь походить за него’, говоритъ одна пословица. Мягкій отвтъ отклоняетъ гнвъ, но даже сердитый отвтъ лучше, чмъ насмшка: девять человкъ изъ десяти предпочтутъ гнвъ и даже оскорбленіе — насмшк. Ничего не забываютъ люди съ такимъ трудомъ, какъ то, что ихъ сдлали смшными.

‘Пріятнй ошибаться, чмъ разочаровываться’. Аинянинъ Тразилай сошелъ съ ума и вообразилъ, что вс корабли Пирея принадлежатъ ему, когда Критъ его вылечилъ, онъ сталъ горько жаловаться, что его обокрали. Лордъ Честерфильдъ говоритъ, что ‘терять друга изъ-за шутки — безуміе, но не меньшее безуміе — длать себ врага изъ индиферентнаго и нейтральнаго лица, ради краснаго словца’.

Не хорошо быть подозрительнымъ и всюду видть презрніе или насмшку. Если же дйствительно посмялись надъ нами, надо стать выше этого. Кто въ состояніи принять участіе. въ шутк и искренно посмяться надъ собой съ другими, тотъ повернетъ дло въ свою пользу. Такихъ людей любятъ вс, потому что они добродушны и умны. Если вы надъ собой посметесь, то другіе не станутъ смяться надъ вами.

Свои мннія слдуетъ отстаивать твердо, не боясь ни осужденія, ни насмшки. Ничего нтъ смшного въ правдиво высказанномъ мнніи, тогда какъ человкъ, желающій казаться не тмъ, чмъ онъ есть, смшенъ всегда. Часто люди сердятся и ссорятся изъ-за воображаемой обиды, вслдствіе своей подозрительности.

Слдуетъ быть откровеннымъ и, вмст съ тмъ, сдержаннымъ. Не хорошо много говорить о себ, ни за себя, ни противъ себя, пусть другіе говорятъ о себ, что хотятъ: очевидно, это имъ нравится, и если вы будете слушать ихъ, то только выиграете въ ихъ мнніи. Во всякомъ случа не показывайте человку, что вы считаете его дуракомъ, если вы не принуждены это сдлать. Если вы ему это покажете,— онъ въ нрав обидться. Вы можете ошибиться, а онъ будетъ имть основаніе создать себ невыгодное мнніе о васъ.

Боркъ сказалъ однажды, что не могъ бы произнести обвинительный приговоръ цлой націи. Точно также несправедливо нападать на цлый классъ или профессію. Отдльныя личности забываютъ и прощаютъ, но цлыя общества — никогда. Вообще же, обиду легче забыть, чмъ оскорбленіе, а оскорбленіе легче забыть, чмъ насмшку. Ничто такъ не раздражаетъ, какъ насмшка. Вы никогда не выиграете дла тмъ, что выведете людей изъ себя или выставите ихъ въ смшномъ вид.

Въ своихъ ‘Разговорахъ съ Екерманомъ’ Гете замтилъ: ‘Англичане держатъ себя въ обществ такъ увренно и спокойно, что можно подумать, будто они везд хозяева, и міръ принадлежитъ имъ’. Екерманъ возразилъ, что англичане нисколько не умне, не сердечне и не лучше воспитаны, чмъ нмцы. Гте отвчаетъ: ‘Не въ томъ дло, ихъ превосходство заключается не въ этомъ, не въ ихъ происхожденіи, и не въ ихъ воспитанности: но они имютъ смлость быть тмъ, чмъ ихъ создала природа. Они — цльные люди. Можетъ быть, иногда они — и цльные дураки, я не спорю, но и это иметъ свою цну’.

Во всякихъ переговорахъ и длахъ слдуетъ быть терпливымъ. Иногда человкъ боле признателенъ вамъ за то, что вы выслушали его разсказъ, чмъ за то, что вы исполнили его просьбу.

Главное же, никогда не слдуетъ выходить изъ себя. Если же это случится, — нужно стараться скрыть свое раздраженіе и быть сдержаннымъ въ рчи.

Никогда не слдуетъ напрашиваться туда, гд мы не нужны. Найдется достаточно мста всмъ.

Нкоторые люди имютъ несчастную способность говорить невпопадъ, намекать на печальныя или непріятныя воспоминанія и поселять раздоръ.

Нтъ боле важнаго знанія, какъ знаніе людей. Очень важно знать, кому можно довряться, кому нтъ, а еще важне — знать, въ чемъ и въ какой степени можно довриться. Но это не легко. Важно умть выбрать друзей, товарищей и исполнителей. Каждый человкъ долженъ быть на своемъ мст. Конфуцій сказалъ: ‘Если ты подозрваешь человка, то не употребляй его въ дло, если же ты употребляешь его въ дло, то не подозрвай’.

Кто склоненъ къ доврчивости,— чаще правъ, чмъ тотъ, кто утоненъ къ подозрительности.

Довріе должно быть полное, но не слпое. Несмотря на всю свою мудрость, Мерлинъ погубилъ себя, неосторожно согласившись на просьбу Вивіены: ‘во всемъ довриться, или ни въ чемъ’.

Слдуетъ всегда быть сдержаннымъ и не болтать о своихъ личныхъ длахъ. Иначе, скоро вс будутъ знать то, что мы сказали немногимъ. ‘Уста мудраго человка — въ его сердц,— сказалъ Конфуцій,— а сердце дурака — на его устахъ, потому что дуракъ говоритъ все, что знаетъ и что думаетъ’.

Нужно, какъ должно чаще, обращаться къ своему разуму, онъ не безгршенъ, конечно, но ваши поступки будутъ правильне, если они будутъ всегда обдуманны.

Слово — серебро, а молчаніе — золото.

Многіе говорятъ не потому, что у нихъ есть что сказать, а изъ любви къ болтовн. Процессъ рчи долженъ бы быть скоре, упражненіемъ мозга, чмъ языка. Говорливость, т.-е. страсть говорить ради самого процесса, страшно мшаетъ успху въ жизни.

Въ пылу разговора, люди невольно, безъ всякой цли, говорятъ вещи, въ которыхъ потомъ раскаиваются.

Эта необузданность рчи даетъ поводъ ко многимъ огорченіямъ и непріятностямъ въ жизни. Болтливость раздражаетъ трго, кто длается ея предметомъ, порождаетъ и разжигаетъ обиды и недоразумнія, которыя позабылись бы сами собой,

Плутархъ разсказываетъ, что на одномъ собраніи спросили Демарата, почему онъ молчитъ — оттого ли, что онъ дуракъ, или оттого, что не уметъ говорить? Демаратъ отвчалъ: ‘Дуракъ не уметъ молчать’. А Саломонъ сказалъ: ‘Если ты видишь человка, не сдержаннаго на словахъ,— знай, что на него можно положиться не боле, чмъ на дурака’.

Никогда не слдуетъ стараться выказывать свое превосходство: ничто такъ не раздражаетъ людей, какъ если имъ дать почувствовать ихъ ничтожество.

Не хорошо быть слишкомъ самоувреннымъ. Можно оказаться неправымъ, не смотря на всю свою увренность, память иногда удивительно измняетъ, даже глава и уши могутъ ошибаться. Наши самые дорогіе намъ предразсудки могутъ оказаться недостаточно обоснованными. Между тмъ, если человкъ правъ, то онъ ничего не потеряетъ, если выскажется не такъ самоувренно.

Точно также, не слдуетъ слишкомъ самоувренно дйствовать и разсчитывать на одн свои силы. Мало ли что можетъ случиться! Есть пословица: все достанется тому, кто уметъ ждать. Когда же случай представится, нужно умть имъ воспользоваться. ‘Тотъ, кто не хочетъ, когда можно,— захочетъ, когда будетъ уже поздно’.

Осторожность хороша, но въ извстныхъ предлахъ. Не слдуетъ бояться ошибки. ‘Человкъ, который никогда не ошибается, никогда ничего не сдлаетъ’.

Одваться нужно всегда аккуратно, разъ мы должны одваться — лучше одваться хорошо, чмъ плохо, хотя изысканность въ нарядахъ — тоже преувеличеніе. Слдуетъ, по возможности, выбирать хорошій матеріалъ. Удивительно, какъ часто люди судятъ по одежд! Много людей успваютъ въ жизни благодаря своей вншности. И такъ, не слдуетъ пренебрегать ею. Глаза и уши открываютъ сердца людей, изъ сотни людей, которые будутъ васъ видть и слышать, одинъ, можетъ быть, будетъ знать васъ. Небрежность и неаккуратность въ одежд заставляетъ часто предполагать безпечность и въ другихъ вещахъ.

Въ обществ слдуетъ изучать тхъ людей, у которыхъ самыя лучшія и пріятныя манеры. Бэконъ говоритъ, что ‘манера длаетъ человка’, и что ‘пріятная наружность, это — постоянное рекомендательное письмо’. Достоинство и знаніе не располагаютъ къ себ сердца, хотя они укрпляютъ расположеніе, когда сердце уже подкуплено. Обращеніе, видъ, движенія человка должны ласкать глаза, а его изящная и музыкальная рчь должна услаждать слухъ, сердце тогда, наврное, послдуетъ за зрніемъ и за слухомъ. Лордъ Честерфильдъ, говоря о своемъ сын, замчаетъ: ‘Мн говорятъ, что кто его ни знаетъ, вс его любятъ: я очень радъ, но я предпочелъ бы, чтобы онъ нравился до знакомства, а ужъ потомъ пріобрлъ бы любовь. Плохо знаютъ людей, если этимъ пустякамъ не придаютъ значенія’.

Граціи почти столько же помогаютъ человку въ жизни, какъ и музы. Отчего одному человку позволятъ украсть лошадь, а другому не позволятъ даже заглянуть черезъ заборъ? Потому что первый уметъ все пріятно сдлать, а второй — нтъ. Горацій говоритъ, что даже Меркурій, богъ краснорчія и искусствъ, былъ безсиленъ безъ грацій.

Глава III.
О денежныхъ длахъ.

Въ Англіи не придаютъ большого значенія экономіи. Англичане много трудятся и зарабатываютъ хорошо, но другіе народы искусне въ экономіи. Одинъ мудрый старый квакеръ говорилъ: ‘Не то, что ты заработаешь, а то, что ты истратишь — ршитъ, будешь ты или нтъ богатымъ’.

Но, помимо обогащенія, слдуетъ откладывать про черный день. Насъ возмущаетъ мщанская пословица: ‘когда бдность входитъ къ двери, любовь вылетаетъ въ окно’, но грустно видть нужду жены и дтей, видть, какъ имъ недостаетъ пищи, одежды, медицинской помощи, Отдыха или перемны воздуха, и сознавать, что въ этомъ виновата наша непредусмотрительность. Конечно, экономія ради экономіи — непростительна, но экономія ради независимости — разумна и достойна вниманія.

Слдуетъ всегда аккуратно вести счеты. Конечно, не стоитъ записывать всякую мелочь, но слдуетъ всегда знать, сколько истратилъ и во сколько что обошлось. Ни одинъ человкъ, знающій свои доходы и расходы, Не станетъ сумасшествовать. Вс расточительные люди начинаютъ съ того, что закрываютъ глаза да свои поступки. Никто не захочетъ заглянуть прямо въ пропасть раззоренія.

Слдуетъ жить соразмрно своимъ доходамъ и хоть что-нибудь ежегодно откладывать. Но, главное, не нужно длать долговъ. Диккенсъ говоритъ въ ‘Давид Копперфильд’: ‘Если человкъ иметъ 20 фунтовъ дохода ежегодно, а тратить онъ будетъ 19 ф. 19 ¹/₂ шил., то въ результат получится счастье. Если же онъ иметъ 20 ф. ежегодно, а тратить будетъ 20 ф. и ¹/₂ шил., то въ результат получится несчастье’. А вдь въ обоихъ случаяхъ разница только въ одномъ шиллинг.

Безъ преувеличенія можно сказать, что долгъ — рабство. ‘Кто идетъ занимать — идетъ горевать’, говоритъ пословица. Есть много непріятныхъ вещей въ жизни, но самая непріятная изъ всхъ, это — долгъ. Горацій Грилей справедливо сказалъ: ‘Долгъ несравненно хуже голода, холода, лохмотьевъ, тяжелой работы, подозрній и несправедливыхъ упрековъ. Никогда не длай долговъ. Если у тебя всего 50 центовъ въ недлю, то купи горсть ржи и питайся ею, это будетъ лучше, чмъ занять у кого-нибудь одинъ долларъ’.

Не слдуетъ отчаиваться, если вначал трудно добыть денегъ,— когда-нибудь будетъ лучше, если же сразу денегъ будетъ много, то не нужно тратить всего, а отложить что-нибудь про черный день. Времена измняются, а расходы, обыкновенно, растутъ. Многіе разорились оттого, что имъ вначал слишкомъ везло.

Не слдуетъ мечтать о быстромъ обогащеніи.

Рдко кто составляетъ трудомъ большое состояніе, но каждый можетъ добиться порядочнаго существованія. Бдны не т, кто мало имютъ, а т, кому много нужно. Франклинъ сказалъ, что ‘содержаніе одного порока равняется по затратамъ воспитанію двухъ дтей’.

Самые опытные и умные люди могутъ ошибиться, оттого не слдуетъ, по пословиц, ‘ставить все на одну карту’. Мы съ ранняго дтства знаемъ, что два да два составляетъ четыре, но два да два составляетъ также двадцать два. Ариметическая формула — дважды два — четыре — совершенію врна, но въ жизни она можетъ оказаться не всегда примнимой. Слдуетъ быть очень осторожнымъ.

Спокойствіе очень важно въ жизни. Говорятъ, что лордъ Брауэхъ никогда не удавался на фотографіи, потому что не могъ спокойно посидть.

Бэджготъ имлъ обыкновеніе говорить, что многіе раззорились потому, что не могли спокойно посидть въ комнат.

Мы вс — люди дловые въ извстномъ смысл. Каждый изъ насъ долженъ исполнять свои обязанности, вести хозяйство и распредлять расходы, а маленькія дла часто столь же трудны и хлопотливы, какъ и большія.

Успхъ въ длахъ гораздо боле зависитъ отъ здраваго смысла и заботливаго вниманія, чмъ отъ геніальности. Ксенофонтъ разсказываетъ, что одинъ персидскій царь, очень заботился о своемъ кон и спросилъ у опытнаго человка, какъ сдлать, чтобы конь его разжирлъ. Отвтъ былъ таковъ: ‘Все сдлаетъ хозяйскій глазъ’. Есть поговорка: ‘Заботься о своей лавк, и лавка о теб позаботится:’.

Очень важно выработать въ себ дловыя привычки. Люди неаккуратные, медленные, упрямые въ мелочахъ, не имютъ успха въ длахъ.

Порядокъ и метода необходимы въ маленькихъ, какъ и въ большихъ длахъ. Каждая вещь должна быть на своемъ мст,— соблюдайте это золотое правило. Маленькій трудъ убрать вещи, когда он больше не нужны, избавляетъ отъ большого труда ихъ отыскивать, когда он снова понадобятся.

Ксенофонтъ сравниваетъ безпорядокъ съ земледльцемъ, который кидаетъ въ одинъ и тотъ же амбаръ пшеницу, ячмень, горохъ, и затмъ, когда ему надо спечь хлбъ или сварить гороховый супъ, долженъ все разбирать зерно за зерномъ.

Все должно быть въ порядк, все должно быть подъ рукой на случай надобности. Во время бури на мор некогда искать на корабл, что нужно. Все должно быть готово и на своемъ мст.

Многіе философы, начиная съ Аристотеля и кончая Карлейлемъ, съ презрніемъ относились къ купцамъ, или, врне, къ торговл, какъ къ профессіи. Платонъ лишилъ купцовъ гражданскихъ правъ въ своей республик, это унизительное, по его мннію, занятіе онъ хотлъ предоставить иностранцамъ. Такъ иного людей занимается торговлей, что было бы весьма печально, если бы ихъ профессія была несовмстима съ порядочностью и мшала ихъ культур. Къ счастью, это не такъ. Конечно, дловые люди могутъ только въ часы досуга заниматься своимъ духовнымъ развитіемъ, но много выдающихся англійскихъ ученыхъ, литераторовъ и поэтовъ были въ то же время купцами.

Многіе великіе, самые лучшіе и счастливые, люди были бдны. Дружная, совмстная работа, любовь, высокія цли могутъ освтить самую убогую обстановку.

Столько великихъ людей было бдными, что становится понятнымъ изрченіе Магомета: ‘Богъ выбиралъ въ пророки только пастуховъ’.

Обыкновенно, придаютъ слишкомъ много значенія деньгамъ. Простая пища — самая здоровая, хорошо приготовленный простой обдъ можетъ доставить столько же удовольствія, какъ и богатый пиръ. Книги теперь страшно дешевы {Дло все идетъ объ Англіи.}. А можно ли купить за деньги здоровье, геній, друзей, красоту и счастливую семейную жизнь?

Конфуцій говоритъ: ‘Князь Тце былъ страшно богатъ, но никто его не любилъ, Пей-ке умеръ съ голоду, но народъ его до сихъ поръ оплакиваетъ’.

Богатые люди живутъ часто въ такихъ хлопотахъ и такой сутолок, что не имютъ времени подумать объ умственномъ и тлесномъ здоровьи.

Вс цпи тягостны, даже золотыя. Золото часто служитъ источникомъ большого безпокойства. Богачи не господа, а рабы своихъ денегъ, такъ что богатство длается иногда не только заботой, но и мученіемъ для своего обладателя.

Многіе раззорились именно изъ-за денегъ, и, въ общемъ, бднякъ, можетъ быть, меньше безпокоится о своихъ денежныхъ длахъ, чмъ богатый.

Богатство можетъ принести счастье только мудрому. Человкъ, страстно мечтающій о богатств, всегда останется жалкимъ бднякомъ.

Чтобы наслаждаться богатствомъ, не слдуетъ вкладывать въ него душу.

‘Жалкое состояніе души,— говоритъ Бэконъ,— когда мы многаго боимся и мало чего желаемъ’.

Богатство — большое искушеніе для скупости. ‘Бдному человку многое нужно,— говоритъ Сенека,— но богатому человку нужно все’.

Погоня за богатствомъ отнимаетъ время и вниманіе отъ возвышенныхъ, боле благородныхъ предметовъ. Богатство хорошо, когда оно прибавляетъ нчто къ жизни, а не отнимаетъ. Бдность называютъ ‘невстой студента’. ‘Кто иметъ крылатую колесницу, — не нуждается въ лошадяхъ и каретахъ’, сказалъ Эмерсонъ.

Мы очень характерно выражаемся о деньгахъ. Мы говоримъ, что люди длаютъ деньги, или, что они сотканы изъ денегъ, или, что они катаются въ деньгахъ, но мы рдко слышимъ, чтобы люди ‘наслаждались’ деньгами. Кто копитъ деньги,— рдко пользуется ими самъ.

Когда деньгами умютъ пользоваться, он получаютъ большое значеніе. Не даромъ говорятъ, что золото — сила. ‘L’argent,— сказалъ одинъ остроумный французъ,— est le Souverain des Souverains’. (Деньги — властелинъ всхъ властелиновъ). Деньги даютъ намъ возможность пріобрсти все, чего мы хотимъ. Деньги даютъ свжій воздухъ, книги, музыку, деньги даютъ досугъ, т.-е. возможность заниматься своимъ духовнымъ развитіемъ и отдыхать, деньги даютъ возможность путешествовать, увидть міръ и наслаждаться чудными картинами природы, деньги — это средство помогать друзьямъ, утшать нуждающихся.

‘Держите же ихъ,— говоритъ Свифтъ,— въ своей голов, а не въ сердц’.

Скряга тотъ, кто любитъ деньги ради денегъ, кто доводитъ экономію до крайности, кто просто превращается въ ‘загребистую лапу’. Въ жизни мы должны научиться — быть свободными отъ мелкихъ и низкихъ заботъ, а любовь къ деньгамъ — одна изъ самыхъ низкихъ.

Великая вещь — мудро пользоваться богатствомъ.

Нужно быть великодушнымъ, но не слдуетъ быть расточительнымъ.

Деньгами гордиться — глупо. Слдуетъ помнить, что богатство — великая отвтственность. Мы отвчаемъ за то, какъ мы распорядились деньгами.

‘Не деньги, а любовь къ деньгамъ — корень зла’, говорится въ библіи.

А въ нагорной проповди говорится:

‘Не собирайте себ сокровищъ на земл, гд моль и ржа истребляютъ, и гд воры подкапываютъ и крадутъ.

‘Но собирайте себ сокровища на неб, гд ни молъ, ни ржа не истребляетъ, и гд воры не подкапываютъ, и не крадутъ.

‘Ибо гд сокровище ваше, тамъ и сердце ваше’.

Глава IV.
Развлеченіе.

Работая непрерывно и не имя никакихъ развлеченій, человкъ скучаетъ. Если къ тому же его работа кабинетная, онъ длается слабымъ и болзненнымъ. На игры, поэтому, нельзя смотрть, какъ на потерю времени, он имютъ большое значеніе для нашего здоровья, развивая тло, особенно верхнюю часть его, руки и грудь, которыя отъ усидчивыхъ занятій становятся вялыми и слабыми.

Игры не только поддерживаютъ здоровье. Он придаютъ бодрость къ труду, пріучаютъ насъ обходиться съ другими: уступать въ мелочахъ, играть честно и не слишкомъ пользоваться выгодой положенія.

Он укрпляютъ не только физическое, но и нравственное здоровье, пріобртается смлость, выдержка, самообладаніе, доброе настроеніе,— качества, которыхъ ее найдешь въ книг и которымъ изъ книгъ не научишься. Герцогъ Веллингтонъ справедливо говорилъ, что сраженіе при Ватерлоо было выиграно на Итонскихъ поляхъ. Лучшіе и самые полезные уроки въ народныхъ школахъ преподаются дтямъ на лугу, во время игръ. Конечно, игры должны быть играми, т. е. развлеченіемъ, а не особымъ дломъ жизни.

Относительно важнаго значенія игръ для здоровья, я приведу мнніе двухъ нашихъ величайшихъ авторитетовъ по физіологіи. ‘Игры,— говоритъ сэръ Джемсъ Пегэтъ,— обладаютъ важнйшими и лучшими свойствами развлеченій. Помимо того, он оказываютъ цнное нравственное вліяніе на дла и на ежедневный трудъ. Он заставляютъ людей дйствовать совмстно безъ какихъ бы то ни было корыстныхъ или низкихъ мотивовъ, он пріучаютъ быть добрыми и честными товарищами, въ нихъ выступаютъ преимущества дружной, совмстной работы, столь важной для успха въ жизни, на каждомъ поприщ. Пріобртаются невольно честныя привычки, такъ какъ всякое, самое остроумное мошенничество въ игр подвергается единогласному осужденію, а кто привыкъ играть честно, будетъ и въ жизни поступать также. Высокое понятіе о честности въ игр заставляетъ людей презирать многое, что находится вн закона… Вотъ характерныя качества всхъ хорошихъ, живыхъ развлеченій: неизвстность, неожиданность и возможность выказать свою ловкость и находчивость въ области, ничего не имющей общаго съ ежедневной работой. Одни эти свойства развлеченій доставляютъ намъ пріятную перемну, по своей рзкой противуположности съ обыденными занятіями трудовой жизни, кром того, является случай упражнять способности и силы, которыя иначе совсмъ бы заглохли, оставаясь безъ употребленія въ ежедневной дловой жизни’.

Профессоръ Михаилъ Фостеръ, секретарь Королевскаго Общества, сообщилъ намъ въ своей недавней лекціи, что ‘даже при мускульной работ, главнымъ образомъ, утомляется мозгъ. Мы вс знаемъ мозговую у ста лось, въ которой мускулы не участвуютъ. Наука доказываетъ, что мозговая, какъ мускульная работа, сопровождается химическими измненіями, и что эти измненія, различныя въ подробностяхъ, тожественны по существу въ мозгу, какъ и въ мускулахъ. Незначительность мозговыхъ измненій, въ сравненіи съ мускульными, уравновшивается или даже превосходитъ ихъ необычайной чувствительностью нервнаго вещества… Если извстная струя чистой крови, выработанной совмстнымъ трудомъ нсколькихъ органовъ, нужна для жизни мускула, для быстраго обновленія его рабочаго капитала и очищенія отъ вредныхъ лишнихъ веществъ, то это тмъ боле важно для мозга. Между тмъ, борьба за существованіе выработала нервный организмъ, всегда готовый опередить своихъ боле скромныхъ помощниковъ. При самомъ лучшемъ его устройств, періодъ усиленной работы, между моментомъ, когда вся сложная машина начинаетъ дйствовать, и моментомъ, когда сказывается усталость, слишкомъ ограниченъ. Если все это — правда, то слдуетъ мене заботиться о развитіи дятельности мозга, чмъ объ укрпленіи его боле скромныхъ помощниковъ, такимъ образомъ, ихъ дятельное содйствіе отдалило бы моментъ утомленія. Таково разумное средство расширить эти границы’.

Охота, стрльба и рыбная ловля составляютъ такъ называемой спортъ. Вс англичане имютъ пристрастіе къ нему, даже т, которые не проводятъ своихъ досуговъ съ собаками въ пол, съ ружьемъ или удочкой. Это — наслдіе предковъ, которые не только жили спортомъ и ради него, но представляли его себ, какъ величайшее счастье въ будущей жизни.

Много писали о благодтельномъ вліяніи чистой воды, но мы еще боле обязаны свжему воздуху. Какими удивительными свойствами онъ обладаетъ! Онъ проникаетъ въ наше тло, освжаетъ нашу кожу такъ нжно, что мы его не замчаемъ, и вмст съ тмъ, обладаетъ такой силой, что заноситъ въ наши комнаты запахъ цвтовъ и плодовъ, переправляетъ наши корабли черезъ моря и приноситъ въ наши города свжесть горъ и моря. Онъ переноситъ звукъ, передаетъ намъ дорогіе голоса и чудную музыку природы, онъ — резервуаръ дождя, орошающаго землю: онъ смягчаетъ полуденную жару и ночной холодъ, сіяетъ надъ нами лучезарнымъ голубымъ сводомъ и освщаетъ огнями утреннее и вечернее небо. Онъ такъ чудно чистъ, такъ нженъ и вмст съ тмъ полезенъ, что не удивительно, если Аріель самый прекрасный, очаровательный и граціозный духъ природы.

Джеффрисъ говоритъ: ‘Нтъ ничего упоительне ласкающаго воздуха, онъ развернулся, какъ громадный цвтокъ, обхватывая насъ, точно руками Афродиты: небесный сводъ походитъ на опрокинутый надъ нами цвтокъ колокольчика, и его волшебный ароматъ наполняетъ всю землю. Нтъ ничего прекрасне воздуха, напоеннаго запахомъ дикихъ цвтовъ. Полные идеальныхъ стремленій, цвты эти, напоминающіе звзды, какъ бы выбиваются изъ среды грубыхъ окружающихъ ихъ травъ: ихъ борьба — это порывы генія. Столько прекрасныхъ мыслей зарождалось у меня на этомъ берегу, что я каждое утро туда возвращался. Лишь много лтъ спустя, я понялъ, почему я всегда ходилъ въ одно и то же мсто, и оно мн не надодало. Я не люблю перемнъ. Я люблю одн и т же старыя, дорогія мн вещи, т же дикіе цвты, деревья и травы, тхъ же горлицъ, воронъ и иволгъ, поющихъ до заката солнца, и люблю, чтобы они вс были на тхъ же мстахъ… всю живую лстницу весны, ступень за ступенью до великой лтней выставки, я хочу видть въ томъ же порядк ежегодно’.

Наши поля не блещутъ богатымъ разнообразіемъ швейцарскихъ луговъ, во иногда они словно горятъ золотистыми цвтами. А наши лса, можетъ быть, еще прекрасне, еще великолпне, чмъ швейцарскіе.

Часто говорятъ о дурной погод, но, въ сущности, нтъ дурной погоды. Погода всегда прекрасна, хотя и разнообразна. Для фермеровъ и крестьянъ, въ виду урожая, погода, можетъ быть плохой, но для человка всякая погода — хороша. Солнце чудно хорошо, дождь освжаетъ, втеръ бодритъ, снгъ возбуждаетъ радостное ощущеніе. Рскинъ правъ, говоря, что ‘въ сущности нтъ дурной погоды, а есть разная хорошая погода’.

Отдыхъ — не лнь, хорошо иногда въ солнечный лтній денегъ полежать на трав подъ деревомъ, прислушиваясь къ журчанію ручья или слдя за облаками, плывущими по голубому небу. Такой отдыхъ не есть потеря времени.

Обыкновенно, воздухъ и движеніе неразрывно связаны, такъ что преимущества обоихъ соединены. Нтъ ничего полезне для внутренняго міра человка, какъ побывать на воздух. Слдовало бы каждому, по крайней мр, часа два въ день проводить на свжемъ воздух, и смотрть на это, какъ на исполненіе одной изъ важнйшихъ обязанностей.

Свжій воздухъ дйствуетъ не только на тло, но и на душевное состояніе. Природа всегда какъ будто говоритъ съ нами, всегда какъ будто силится передать намъ какую-то тайну. И дйствительно, вся она — тайна.

Земля, небо, поля, лса, озера, рки — великіе учителя, они насъ учатъ тому, чему никакія книги не научатъ. Въ деревн слдуетъ быть, какъ можно больше, на воздух, надо самому грести, собирать цвты въ лсу, или заниматься раскопками, искать раковины и морскія травы на берегу моря, играть въ крикетъ, вообще длать движенія на воздух, тогда, не только прибавится здоровья, но заботы и огорченія исчезнутъ или, по крайней мр, въ значительной степени смягчатся. Природа насъ успокаиваетъ, освжаетъ и укрпляетъ. Она содйствуетъ тихому и радостному настроенію.

Конечно, жизнь, состоящая изъ однихъ удовольствій и развлеченій, не только эгоистична, но и безсмысленна. Игры не должны длаться цлью жизни, но умренное наслажденіе не иметъ ничего общаго съ лнью.

Что такое развлеченіе? Есть истинныя и ложныя удовольствія. У Платона Протархъ спрашиваетъ Сократа: ‘Какія настоящія удовольствія, Сократъ?’

Сократъ: ‘Это — удовольствія, доставляемыя красотою красокъ, формъ, запаховъ и звуковъ, это — все то, отсутствіе чего не ощущается и не причиняетъ страданія, но присутствіе чего ощущается и доставляетъ наслажденіе’.

Чувства могутъ доставлять истинное удовольствіе, но есть нчто высшее. Филебусъ утверждалъ, что ‘всякому живому существу пріятны наслажденіе, удовольствія и тому подобныя чувственныя ощущенія, но мудрость, знаніе, память, врное мнніе и правильное разсужденіе гораздо важне и привлекательне для человка, способнаго ихъ воспринимать’.

Трудно перечислить вс истинныя удовольствія. Общественная дятельность и друзья, разговоръ, книги, музыка, поэзія, искусство, движеніе и отдыхъ, красота и разнообразіе природы, лто и зима, утро и вечеръ, день и ночь, свтъ солнца и гроза, лса и поля, рки, озера и моря, животныя и растенія, деревья, цвты, листья и плоды — лишь нкоторыя изъ нихъ.

Мы не малаго просимъ, когда молимъ ‘объ изобиліи плодовъ земныхъ’. Человкъ, вроятно, не знаетъ еще многихъ радостей, онъ ихъ найдетъ лишь на ‘прекрасномъ пути цивилизаціи’, какъ говоритъ Монтегацца.

Мы сами виноваты, если мало наслаждаемся жизнью. ‘Вс могутъ наслаждаться,— говоритъ Рускинъ,— но немногіе умютъ’.

Величайшій талисманъ въ арабскихъ сказкахъ, это — волшебный коверъ-самолетъ, который можетъ переносить человка по его желанію. Въ настоящее время, для насъ длаютъ это желзныя дороги, а ‘по мр расширенія области видимаго, увеличивается царство воображаемаго’, говоритъ Рскинъ.

Хорошая бесда — одно изъ высшихъ удовольствій жизни. Это — удивительно укрпляющая пища для тла и души.

Желая описать пріятный вечеръ, Джонсонъ говорилъ: ‘Мы славно побесдовали’. Часъ въ обществ Дарвина, Лайэля, Кингслея, Рскина, Гукера или Тиндаля — дйствуетъ, какъ глотокъ свжаго воздуха.

Ни въ чемъ почти такъ не различаются люди, какъ въ искусств говорить. Есть очень талантливые и интересные люди, отъ которыхъ слова не добьется. Вс любятъ людей, хорошо говорящихъ. Это искусство, какъ и всякое другое, можетъ быть культивируемо. Но чтобы научиться хорошо говорить, нужно упражняться въ рчи, иначе не научишься.

Чтобы хорошо говорить,— замчаетъ сэръ Вильямъ Тэмиль,— необходимы четыре условія: правда, здравый смыслъ, хорошее расположеніе духа и остроуміе.

Первыми тремя можетъ обладать всякій.

Многіе научились многому изъ того, что знаютъ, изъ разговора. ‘Кто о многомъ разспрашиваетъ, многое узнаетъ и многому научится’,— говоритъ Бэконъ,— въ особенности, если онъ обратится къ людямъ знающимъ, имъ онъ доставитъ удовольствіе, давъ случай высказаться, а самъ будетъ постоянно пріобртать знанія.

Мы недостаточно развиваемъ въ дтяхъ, да и въ себ, чувство прекраснаго. Между тмъ, какое удовольствіе чище, дешевле и доступне? Нкоторые находятъ глубокое наслажденіе въ созерцаніи ландшафта, деревьевъ и листвы, плодовъ и цвтовъ, голубого неба, плывущихъ облаковъ, сверкающаго моря, колыхающагося озера, блеска рки, тней на трав, луны и звздъ ночью. Для другихъ же и мсяцъ, и звзды напрасно сіяютъ, птицы и наскомыя, деревья и цвты, рки, озера и море, солнце, луна и звзды не доставляютъ имъ никакого удовольствія.

Вс наши искусственныя краски годятся для прихотей нашего тщеславія, но он совершенно блднютъ передъ клочкомъ облака или перомъ дикой утки.

Рскинъ говоритъ: ‘Свтъ погасающаго или восходящаго дня, ярко-красныя облака, горящія, какъ маяки, на зеленоватомъ небосклон — особенно сильно возбуждаютъ, въ насъ чувство прекраснаго. Краски неба придаютъ что-то воздушное земл, а золотая полоса на краю запада отражаетъ закатъ солнца уже тысячи лтъ. Закатъ солнца такъ прекрасенъ, что мы какъ будто смотримъ въ двери рая’.

Толкователи Талмуда говорятъ, что каждый найдетъ въ манн все, чего больше всего желаетъ и любитъ, точно также, каждый найдетъ въ природ то, что доставляетъ наибольшее наслажденіе.

Списокъ истинныхъ удовольствій очень длиненъ, я не стану его перебирать. Столько есть невинныхъ удовольствій, — стоитъ ли искать дурныхъ или сомнительныхъ?! Во всякомъ случа, исчерпайте сперва вс хорошія удовольствія, если сможете, а тамъ, будетъ время подумать и о другихъ.

Многіе, какъ говорится, видавшіе виды и думающіе, что знаютъ міръ, — сильно ошибаются, они подчасъ знаютъ меньше, чмъ какой-нибудь крестьянинъ, никогда не покидавшій своей деревни, но умющій разумно пользоваться глазами.

Жизнь, полная эгоистическихъ удовольствій, ‘веселая жизнь’,— какъ неврно ее называютъ,— жалкая насмшка надъ счастьемъ. Кто сдлался ея жертвой, жалуется на жизнь, хотя винить долженъ бы только себя. Вовенаргъ сказалъ: ‘Lorsque les plaisirs nous ont puiss, nous croyons que nous avons puis les plaisirs’. (Когда удовольствія истощили васъ, мы думаемъ, что исчерпали вс удовольствія)… ‘Я молодъ,— говоритъ А. Мюссе,— я прошелъ лишь полпути жизни, и уже усталый, я оборачиваюсь и смотрю съ тоской назадъ’. Грустное признаніе! живи онъ разумно, онъ оглянулся бы съ благодарностью и съ надеждой смотрлъ бы впередъ.

Достоинство жизни измряется ея нравственной цной. Ж. Тайлоръ говоритъ: ‘Душа и тло составляютъ совершеннаго человка, когда душа управляетъ разумно и съ любовью заботится о своемъ товарищ и подчиненномъ. Но если тло станетъ предписывать законы и, отдаваясь своимъ желаніямъ, затемнитъ пониманіе, а, затмъ, завладетъ волею, то тло и душа окажутся плохими товарищами, а человкъ — несчастнымъ дуракомъ. Если душа не управляетъ.— она повинуется, она должна или повелвать, или быть рабой’.

Глава V.
Здоровье.

Душа, безъ сомннія, благороднйшая часть человка, но во всякомъ случа, при настоящихъ условіяхъ существованія, она можетъ дйствовать только чрезъ посредство тла. Знаменитый англичанинъ Фарадей даетъ забавную иллюстрацію этой мысли. Онъ разсказываетъ, какъ, будучи мальчикомъ въ одной химической лавк, онъ былъ однажды посланъ куда-то съ порученіемъ, и долго не могъ дозвониться. Въ ожиданіи, онъ просунулъ сквозь ршетку голову, не увидитъ ли кого-нибудь? Въ это время ему пришелъ вопросъ, съ которой стороны ршетки онъ находится? Онъ ршилъ, что человкъ находится тамъ, гд его голова, но въ эту минуту дверь неожиданно отворилась и больно ударила его по ног, такъ что онъ сразу понялъ, что голову нельзя отдлять отъ другихъ частей тла.

При современныхъ условіяхъ жизни, въ особенности важно обращать вниманіе на здоровье. Наши предки, занимаясь земледльческимъ трудомъ, больше насъ жили въ деревн, на открытомъ воздух. Мы же больше концентрируемся въ городахъ и работаемъ дома, въ лавк и на фабрик, наши занятія, требуя сидячаго и наклоннаго положенія, сильне дйствуютъ на мозгъ и нервную систему. Едва ли, мн кажется, можно сомнваться, что населеніе большихъ городовъ слабе своихъ предковъ. Прозжая по бдной части Лондона или вообще какого-нибудь большого промышленнаго центра, нельзя не поразиться отсутствіемъ жизни въ нашихъ мужчинахъ и женщинахъ, ихъ блднымъ цвтомъ лица и впалой грудью. Въ извстномъ отношеніи, можетъ быть, наши санитарныя улучшенія опасны, поддерживая слабыхъ, истощенныхъ жизнью людей. Большая часть болзней происходитъ отъ условій, которыя могли бы быть устранены ори нсколько боле заботливомъ вниманіи и при нкоторомъ элементарномъ понятіи о законахъ здоровья.

Въ древнйшія времена, о которыхъ у насъ сохранились преданія, мудрые государственные люди обращали большое вниманіе на здоровье. Они понимали великое значеніе правила, — въ здоровомъ тл здравый умъ (Mens sana in corpore sano).

Заботиться о здоровья — наша священная обязанность. Говорятъ иногда, что значительная часть законовъ Моисея состояла изъ гигіеническихъ правилъ. Мн кажется, это едва ли врно. Вспомнимъ, что въ Библіи мы имемъ кодексъ гражданскихъ, соціальныхъ и религіозныхъ законовъ. Тмъ не мене, законы здоровья всегда составляли, если не часть религіознаго культа, то нчто къ нему близкое. Святой Павелъ говоритъ: ‘Разв вы не знаете, что ваше тло — храмъ Святаго Духа, который въ васъ отъ Бога, и что вы не принадлежите себ’. Египетское почитаніе тла гораздо разумне аскетическаго презрнія къ нему: въ грязи и лохмотьяхъ нтъ ничего возвышеннаго, въ нихъ, большей частью, кроется, въ сущности, нчто совершенно противуположное добродтели.

Греки возводили въ долгъ физическое, какъ и умственное воспитаніе. Ихъ женщины принимали участіе въ граціозныхъ, иногда даже въ атлетическихъ упражненіяхъ. Ихъ свободная и здоровая жизнь развила т формы, которыя остаются вчно-прекрасными и недосягаемыми образцами человческой красоты.

‘Мы стремимся не къ смерти, а къ жизни, къ которой приспособленъ весь нашъ организмъ: намъ нужна жизнь, полная жизни’.

‘Чистоплотность важна не мене набожности’, говоритъ старая пословица, и современныя медицинскія открытія не только подтверждаютъ ее, но и объясняютъ, почему это такъ.

Какъ теперь извстно, многія болзни происходятъ не отъ какого-либо ненормальнаго состоянія тканей, но отъ вторженія другихъ организмовъ, холера, оспа и, вроятно, нкоторыя другія инфекціонныя болзни не могутъ возникать сами собой: ихъ зародышъ, долженъ вндриться въ нашъ организмъ. Отсюда — громадная важность не только чистоплотности, но и чистоты дома, гд мы живемъ, платья, которое носимъ, воды, которую пьемъ, и воздуха, которымъ дышемъ.

Человческое тло — это вчное чудо, которому нельзя достаточно надивиться. Представимъ лишь на мгновеніе, сколько знаній накопляется въ мозгу! Съ какой быстротой мускулы повинуются вол! Опытный музыкантъ, по словамъ сэра Джемса Пэгета, можетъ играть на фортепіано со скоростью двадцати-четырехъ нотъ въ секунду. Для каждой ноты нервный токъ долженъ быть переданъ отъ мозга къ пальцамъ и обратно. Каждая нота требуетъ трехъ движеній пальца: опусканія, подниманія и, по крайней мр, еще одного бокового движенія. Все это, вмст взятое, составляетъ не мене семидесяти двухъ движеній въ секунду, каждое же движеніе требуетъ особаго волевого усилія и направляется безошибочно, съ извстной скоростью и съ извстной силой, на опредленное мсто.

Кожа — это нжный и очень сложный органъ, состоящій изъ милліона клточекъ и заключающій въ себ цлыя версты жилъ, протоковъ, сосудовъ и нервовъ. Она постоянно обновляется, и, чтобы исполнять свои функціи правильно, требуетъ извстной заботы о себ и много воды. Употребленіе щетки — почти столь же важно для кожи, какъ и для волосъ.

О многихъ инвалидахъ можно повторить сказанное Мильтономъ о Гобсон, что ‘изнженность была его главной болзнью’.

Аннибала не могли побдить Альпы и снга, а наслажденія Капуи изнжили и погубили его.

Чувства доставляютъ много невинныхъ удовольствій, но если мы станемъ поддаваться ихъ чарамъ, они погубятъ насъ, подобно древнимъ сиренамъ, на скалахъ и въ круговоротахъ житейскаго моря. Много болзней мы наживаемъ себ ошибками въ діэт. Слово питье часто употребляется, какъ синонимъ спиртныхъ напитковъ, этого проклятія сверныхъ народовъ. Въ нкоторыхъ случаяхъ спиртъ можетъ оказаться цпнымъ лекарствомъ, но, вмст съ тмъ, въ немъ великій соблазнъ. Спиртъ сдлался источникомъ, вроятно, половины грховъ, нищеты и страданій людей. Невинная вода никого еще въ грхъ не вводила, но преступленіе можно почти-что опредлить, какъ концентрированный спиртъ. Еврейская пословица гласитъ: ‘Куда сатана не можетъ явиться самъ, туда онъ посылаетъ вино’.

‘Когда демонъ разъ вошелъ въ дверь, то миръ, надежда и радость улетаютъ навсегда’, говоритъ Чаллисъ.

‘Отъ вина,— говоритъ Плиній,— руки дрожатъ, глаза слезятся, ночь приноситъ дурные сны, дыханіе утромъ затруднено, и человкъ начинаетъ все забывать’. Вальтеръ Ралей говоритъ: ‘Пьющему человку нельзя ничего доврить, ибо онъ не въ состояніи ничего скрыть. Вино превращаетъ человка не только въ животное, но и въ сумасшедшаго, если же человкъ полюбитъ вино,— его презираетъ его собственная жена, и дти, и его друзья’.

У Шекспира есть великолпное мсто о вин: ‘Какъ могутъ люди принимать врага, который крадетъ у никъ умъ? Какъ можемъ мы съ радостью и готовностью превращаться въ животныхъ’?

‘Пьющій человкъ изъ разумнаго превращается сперва въ дурака, а затмъ въ животное’. Впрочемъ, это обидно для животныхъ.

А съ другой стороны, умренность несетъ за собой великое вознагражденіе. Шекспиръ говоритъ: ‘Хотя я кажусь старымъ, но я силенъ и бодръ, потому что въ юности я никогда не отравлялъ своей крови горячительными напитками… Оттого-то моя зима хотя и морозна, но свтла’.

Часто удивляются, что въ Библіи такъ мало говорится о пьянств, и забываютъ, что она была написана въ жаркомъ климат. Пьянство — отличительный порокъ холодныхъ странъ. Впрочемъ, Соломонъ говоритъ о пьянств и сильно его осуждаетъ.

Есть основаніе полагать, что пьянство понемногу слабетъ. Этотъ фактъ стоитъ, конечно, въ тсной связи съ боле легкимъ доступомъ къ умственнымъ занятіямъ, къ музык, книгамъ, картинамъ, и съ лучшимъ и боле уютнымъ устройствомъ народныхъ училищъ.

Но если зло отъ алкоголя очевидно, то не мене распространено другое зло: обжорство. Вроятно, девять изъ десяти дятъ больше, чмъ нужно. Случайный пиръ ничего, но постоянное отягощеніе желудка пищей — очень вредно дйствуетъ на организмъ. Състь лишнее — очень легко, нечего бояться — състь слишкомъ мало.

Умренность должна бы проходить черезъ всю жизнь. ‘Она утончаетъ знаніе и силу и въ десять разъ увеличиваетъ ихъ цну, смягчая силу и сдерживая энтузіазмъ, она можетъ быть великой тайной успха въ работ’, говоритъ миссъ Сюалъ.

Умренность — сила, а не слабость, она предполагаетъ полнйшее самообладаніе.

Не слдуетъ долго сидть за столомъ, во и сть скоро — тоже не хорошо. Изъ-за стола слдуетъ всегда вставать съ такимъ чувствомъ, какъ будто можно състь еще что-нибудь.

Мозгъ не можетъ работать, когда желудокъ переполненъ. Отдыхать немного посл обда не безполезно, но плохо, если человкъ такъ живетъ, что ему приходится отдыхать отъ одной ды до другой. Нужно сть, чтобы жить, а не жить, чтобы сть. Продолжительныя трапезы укорачиваютъ жизнь.

Когда дикари желаютъ вдохновиться, они прибгаютъ къ долгому посту, Является усиленная дятельность нервной системы, которую они и принимаютъ за вдохновеніе. Безъ сомннія, они заходятъ слишкомъ далеко, но каждый желающій можетъ убдиться на себ, что нкоторое воздержаніе благодтельно отзывается на умственной работ.

Кром того, легкій желудокъ поддерживаетъ веселое настроеніе. Сытная да вызываетъ угнетенность, и многіе люди страдали больше отъ несваренія, чмъ отъ горя.

‘Берегитесь,— говоритъ Бэконъ,— всякой внезапной перемны въ пищ, если же это необходимо, устройтесь соотвтственно: Лучшій рецептъ для долгой жизни, это — хорошее и спокойное расположеніе духа въ часы ды, сна и развлеченія’.

‘Если желаете быть здоровымъ, — говоритъ Абернети, — вы должны жить на 6 деніэ въ день и сами ихъ зарабатывать’. Это мудрое изреченіе обнимаетъ въ нсколькихъ словакъ все, что нужно для діэты и движенія. На 6 деніэ можно купить, въ дешевыя времена, хорошую, здоровую пищу и въ достаточномъ количеств: но ихъ не хватить ни на пьянство, ни на обжорство. Оао указываетъ также на необходимость движенія.

При настоящихъ условіяхъ нашей жизни, время, проведенное на воздух, никакъ не можетъ считаться потеряннымъ. Такіе часы не только не вычтутся изъ жизни, но будутъ способствовать удлиненію ея. У римлянъ была великолпная поговорка: lu a&egrave,re salus (въ воздух — благо). Невозможно быть ‘слишкомъ много’ на воздух.

Чистая вода такъ же необходима, какъ и свжій воздухъ. Употребляйте, какъ можно больше, воды снаружи и внутрь, и особенно холодной воды, если вы ее переносите. Даже то, что можетъ казаться совсмъ не важнымъ, какъ забота о зубахъ, и это можетъ быть далеко не безразличнымъ для довольства жизнью.

Здоровье — гораздо боле дло привычки, чмъ діэты и медицины. Наши предки имли обыкновеніе принимать лекарства въ предупрежденіе болзней. Не только медицинскій институтъ, но и Бэконъ совтовалъ это. И все-таки, это была радикальная ошибка. Локкъ, кажется, первый указалъ на нелпость такого пріема. Самое названіе медицинскаго института какъ-будто указываетъ на употребленіе лекарствъ. Но если мы устроимъ нашу жизнь разумно,— намъ придется очень мало расходовать на лекарства.

При достаточномъ количеств воздуха, воды и при умренности въ пищи, большая часть изъ насъ могутъ наслаждаться славнымъ ощущеніемъ здоровья и силы, и сохранить бодрость и свжесть до преклонныхъ лтъ.

Но здоровье иметъ значеніе не для одного только тла. Гнвъ, ненависть, гора и страхъ вліяютъ самымъ разрушительнымъ образомъ на продолжительность жизни. Съ другой стороны, доброе настроеніе, душевная ясность и спокойствіе — могущественные элементы здоровья.

Говорятъ, Ликургъ поставилъ въ каждой столовой Спарты маленькую статую бога Смха. Бюффонъ говоритъ: ‘Многіе люди могли бы прожить дольше, не умри они отъ заботъ и горя’. Онъ говорилъ о своихъ соотечественникахъ, но это врно и относительно всхъ.

Когда мы разстроены, все вліяетъ на наши нервы, и самые незначительные пустяки принимаютъ размры несчастья. Это врный признакъ, что мы нуждаемся въ отдых и въ свжемъ воздух.

Мы часто слышимъ о переутомленіи дтей и взрослыхъ, которые заработались до смерти. Въ большей части случаевъ не трудъ, а возбужденіе, безпокойство и истощеніе разрушаютъ наше здоровье. Лнь, расточительность и безпечность погубили больше людей, чмъ тяжкій трудъ. Мозгъ также требуетъ работы, какъ и мускулы. При раннемъ вставаніи, умренности и разумныхъ привычкахъ, трудъ, даже тяжелый, если только не чрезмрный, служитъ больше на пользу, чмъ во вредъ человку.

Всмъ приходится испытывать періоды безсонницы. Безсонница дйствуетъ угнетающимъ образомъ, является чувство унынія и подавленности, какъ бы отъ страшнаго горя, маленькія затрудненія на пути, съ которыми въ другое время бороться весело, кажутся непреодолимыми, душа какъ будто избгаетъ всего пріятнаго и останавливается надъ тмъ, что было или можетъ быть тягостнымъ. Не слдуетъ, въ этихъ случаяхъ, падать духомъ, безсонница еще никого не убивала. Въ особенности не слдуетъ прибгать къ лекарствамъ, которыя являются опасными въ этихъ случаяхъ. Будьте какъ можно меньше дома и какъ можно больше на воздух, старайтесь ко всему относиться спокойно, и сонъ, наврное, явится скоро. Если безсонница не длится слишкомъ долго, она окажется даже полезной для человка, научивъ его цнить сонъ.

Многіе тлесные недуги происходятъ отъ разстройствъ души. Врачи не должны разсматривать только физическіе симптомы, часто имъ придется спросить себя: ‘не можешь ли ты исцлить больную душу? Вырвать съ корнемъ горе изъ памяти, стереть заботы, написанныя на чел, и какимъ-нибудь чудеснымъ средствомъ очистить сердце отъ гнетущей тоски, которая такъ давитъ его?’

Здоровье — не только великій залогъ счастья, но существенновліяетъ и на качество работы. Нетолько неразумно, но и эгоистично пренебрегать имъ.

Когда мы утомлены, мы не можемъ такъ работать, какъ въ бодромъ состояніи. Слдовательно, это плохой разсчетъ, всякая работа, совершенная при такихъ обстоятельствахъ, потребуетъ затмъ прибавочнаго періода покоя и отдыха, но, кром того, и работа не будетъ лучшаго качества,— она будетъ носить на себ слды раздраженія и слабости. Если же она исполнена въ сотрудничеств съ другими, является почва для недоразумній и взаимнаго раздраженія. Если заставить человка въ такомъ состояніи сдлать рисунокъ, — рука его окажется нетвердой и не станетъ повиноваться ему. Таково послдствіе не одного мускульнаго утомленія, но и нервнаго истощенія. Трудъ долженъ служить наслажденіемъ, а для этого мы должны работать твердо и энергично, но съ перерывами, не пренебрегая ни пищей, ни отдыхомъ, ни праздниками, ни физическимъ упражненіемъ.

Разслабляющее дйствіе нездоровья особенно замтно, если мы сами себя довели до такого состоянія. Но есть люди, которые какъ-будто родились для однихъ страданій. Иногда, кажется, природа вознаграждаетъ за немощь тла — ясностью и блескомъ ума. Всмъ намъ случалось встрчать великихъ страдальцевъ, душевная сила и спокойствіе которыхъ не только урокъ для насъ, но которые какъ-будто возвысились и освятились мученической жизнью.

Глава VI.
Національное воспитаніе.

Съ древнйшихъ временъ, о которыхъ у насъ сохранились преданія, мудрйшіе люди всегда указывали на важность воспитанія.

‘Изъ всхъ сокровищъ,— говоритъ Гитопадеза,— знаніе — самое драгоцнное, ибо его нельзя ни украсть, ни отнять, ни сжечь’. Платонъ говоритъ: ‘Воспитаніе, это — самое прекрасное, чмъ только могутъ обладать лучшіе изъ людей’.

Монтэнь прямо заявляетъ, что ‘невжество — мать зла’. ‘Ученіе, это — величайшее подаяніе, которое можно дать человку’, говоритъ Фуллеръ, а одинъ французскій моралистъ замчаетъ: ‘Pouvoir sans savoir est fort dangereux’ (власть безъ знанія — очень опасна). Невжественная жизнь — всегда должна быть сравнительно скучной. Хорошо было сказано, что знаніе нужно человку не только какъ средство заработка, но и какъ средство самой жизни.

Петрарка говорилъ, что онъ ничего такъ не желалъ, какъ учиться, а Шекспиръ, вроятно, выражаетъ свои собственныя мысли въ словахъ лорда Сея: ‘Невжество — это проклятіе Бога, знаніе даетъ крылья, на которыхъ мы возносимся къ небесамъ’.

Соломонъ же говоритъ:

‘Главная вещь — это мудрость. И такъ достигай мудрости:

Пріобртая все иное, не забывай пріобрсти пониманіе!’

Между тмъ, очень долго держались противуположнаго мннія, въ особенности, относительно двушекъ. Есть нмецкая поговорка, что ‘библіотека женщины — это ея гардеробъ’, и французская, что ‘двушекъ слдуетъ держать или между четырьмя евангелистами, или между четырьмя стнами’. Не такъ давно господствовало мнніе, что вельможамъ зазорно быть образованными, а бдному народу нтъ дла до образованія. Предполагалось, что это касается лишь монаховъ да священниковъ.

Даже такой хорошій и мудрый человкъ, какъ докторъ Джонсонъ, считалъ за очевидную аксіому, что если бы вс научились читать, то не нашлось бы никого, кто бы сталъ заниматься ручнымъ трудомъ. Докторъ Джонсонъ былъ большимъ литературнымъ авторитетомъ, и все-таки онъ не понималъ внутренняго достоинства труда.

Это была первая ступень. Потомъ стали утверждать, что образованіе должно имть спеціальное отношеніе къ практической сторон жизни. Также говорили, что слдуетъ бояться, чтобы дти не вышли изъ своего положенія, бднымъ дтямъ нужны только грамота и ариметика, грамота почти необходима при всякомъ дл, а ариметика нужна для счетоводства.

Этотъ взглядъ былъ очень распространенъ во всхъ дловыхъ отрасляхъ. Говорятъ, лордъ Элдонъ выбиралъ себ въ банкиры самыхъ необразованныхъ людей Лондона, и говорилъ, что если бы могъ найти людей еще необразованне, то онъ пермнилъ бы своихъ банкировъ. Газлиттъ утверждалъ, что мальчики, предназначенные для дловой жизни, не должны учиться ничему другому. ‘Всякій можетъ зарабатывать деньги,— говорилъ онъ,— хотя бы у него и не было ни одной идеи въ голов’.

Это — вторая ступень.

Въ настоящее время мы стоимъ за образованіе не потому только, что стремимся сдлать человка лучшимъ работникомъ, но потому, что стремимся работника сдлать лучшимъ человкомъ. Викторъ Гюго сказалъ: ‘Кто открываетъ школу, закрываетъ тюрьму’.

‘Большая часть нашихъ дтей,— сказалъ одинъ государственный мужъ Швейцаріи,— рождены для бдности, но мы заботимся, чтобы они. не росли въ невжеств’. Въ Англіи страшно цнятъ образованіе и понимаютъ всю его важность.

Въ 1869 году Матью Арнольдъ писалъ, что многіе смотрятъ на культуру, красоту и свтъ, какъ на лунное сіяніе.

1870 годъ — знаменательный годъ въ соціальной исторіи Англіи, такъ какъ въ этомъ году прошелъ актъ о всеобщемъ образованіи. Въ то время, число дтей, обучавшихся въ начальныхъ училищахъ было 1.400.000. Теперь это число возрасло до 5.000.000. Послдствія, вытекающія изъ этого факта, рзко отражаются на статистик преступности. До 1887 года число заключенныхъ въ тюрьмахъ какъ будто увеличивается. Въ этомъ году оно дошло до 20.800. Съ тхъ поръ оно сильно понизилось и нын достигаетъ всего 13.000. Слдовательно, оно уменьшилось на треть. Но, припомнимъ, что въ это же время народонаселеніе сильно растетъ. Съ 1870 года оно возрасло на треть. Если бы число нашихъ преступниковъ росло въ той же пропорціи, то ихъ было бы въ настоящее время 28.000, а не 13.000, т. е. больше, чмъ вдвое. Въ такомъ случа расходъ на полицію и тюрьмы былъ бы, по крайней мр, въ 8.000.000 ф. стер., вмсто 4.000.000. Число малолтнихъ преступниковъ пало еще боле поразительно. Въ 1856 году оно равнялось 14.000. Въ 1866 гону, оно пало до 10.000, въ 1876 году — до 7.000, въ 1881 году — до 6.000 и, по послднимъ данныхъ, оно въ настоящее время равняется всего 6.100. Если же мы обратимся къ статистик налога на бдныхъ, мы увидимъ, что въ 1870 году процентное отношеніе бдняковъ къ населенію было боле чмъ 47 на 1.000. Оно достигало даже 62. Съ тхъ поръ оно пало до 22, и я съ радостью могу сказать, что въ главныхъ городахъ оно еще ниже. Слдовательно, процентное отношеніе вдвое меньше, чмъ было прежде. Годовой расходъ на бдныхъ, путемъ налоговъ, равняется у насъ 8.000.000 фунт. стерл., если же оставалось бы прежнее процентное отношеніи, то онъ доходилъ бы до 16.000.000, или на 8.000.000 больше настоящей суммы. Слдовательно, если бы мы платили столько же налоговъ, сколько двадцать лтъ тому назадъ, то наши преступники намъ стоили бы на 4.000.000 больше, а наши налоги были бы на 8.000.000 больше настоящаго.

Я могъ бы прибавить, что статистика худшихъ преступленій еще боле замчательна и удовлетворительна. Годовое число лицъ, присужденныхъ къ тюремному заключенію, въ послднія 5 лтъ передъ 1864 годомъ, равнялось 2.800. Это число сильно упало, и въ прошломъ году доходило только до 729, т. е. всего четверть прежняго, несмотря за ростъ народонаселенія. Оказывается, что у насъ 8 пустыхъ тюремъ, которыя употребляются для другихъ цлей.

Что же касается тсной связи преступленія съ невжествомъ, то по послднимъ даннымъ явствуетъ, что изъ 157.000 ч., присужденныхъ къ тюремному заключенію, только 5.000 были вполн грамотными и всего 250 ч. можно было назвать образованными людьми.

Слдующая таблица иллюстрируетъ поразительнымъ образомъ сильное и прогрессивное паденіе числа обвинительныхъ приговоровъ по уголовнымъ преступленіямъ, и эти цифры еще поразительне, если взять во вниманіе, что въ то время, какъ число преступленій падало, народонаселеніе быстро возрастало.

Въ продолженіе пятилтій:	Приблизительное число ледъ, приговариваемыхъ ежегодно въ Англіи и Уэльс къ тюремному заключенію.	Приблизительное народонаселеніе въ Англіи и Уэльс.
31-го декабря 1859 г.	2.589	19.257.000
‘ 1864 ‘	2.800	20.370.000
‘ 1869 ‘	1.978	21.681.000
‘ 1874’	1.622	23.088.000
‘ 1879 ‘	1.683	24.700.000
‘ 1884 ‘	1.427	26.313.251
‘ 1889 ‘	945	27.830.179
‘ 1892 ‘	791	29.055.550

Надюсь, никто не подумаетъ, что я разсматриваю этотъ вопросъ исключительно со стороны денежной. Я только упомянулъ объ этомъ обстоятельств въ отвтъ тмъ, которые приводятъ, какъ аргументъ противъ народнаго образованія, огромные денежные расходы.

Конечно, есть и другіе расходы, нужно принимать въ разсчетъ и другія обстоятельства, но хотя эти цифры и не обладаютъ научной точностью, все же он имютъ большое значеніе и большой интересъ.

Не подлежитъ ни малйшему сомннію, что преступленія, совершенныя по злой вол или въ силу непреодолимаго искушенія, составляютъ ничтожный процентъ всхъ преступленій страны. Главные источники ихъ — невжество и пьянство. Если ихъ число такъ сильно пало за послднее время, то это слдуетъ приписать не только тому добру и тмъ порядочнымъ привычкамъ, которыя дти выносятъ изъ школы, но и тому простому обстоятельству, что они отстранены отъ тлетворнаго и рокового вліянія уличныхъ нравовъ и примровъ.

И такъ, первый ощутительный результатъ всеобщаго образованія — это уменьшеніе налога для бдныхъ и опустніе тюремъ, другими словами, уменьшеніе числа нищихъ и преступниковъ, особенно малолтнихъ.

Тмъ не мене, можно усомниться въ цлесообразности нашей системы воспитанія. Въ жизни намъ приходится всегда отвчать на три вопроса: ‘Справедливо ли это, или несправедливо? Правда ли это, или ложъ? Красиво ли это, или безобразно?’ Воспитаніе должно помочь намъ отвтить на эти вопросы.

Мы не должны забывать Минерву и Музъ, но мы недостаточно воспитывались на Библіи и на Природ.

Грамота, ариметика и грамматика не составляютъ воспитанія, точно также, какъ ножъ, вилка и ложка не составляютъ обда. Авраамъ, Исаакъ и Яковъ не умли читать и писать и, вроятно, не звали тройного правила.

Меня часто упрекали въ томъ, что я нападаю на классическое образованіе, но этотъ упрекъ — несправедливъ. Я считаю классиковъ важной частью воспитанія, ими нельзя пренебрегать, но они и не составляютъ всего. Чарльзъ Бюктонъ справедливо замчаетъ, что наше классическое образованіе слишкомъ часто состоитъ въ заучиваніи словъ, которыя употреблялись людьми, жившими 2.000 лтъ тому назадъ. Пренебрегать другими предметами, по мткой метафор Цицерона, все равно, что заботиться только о своей правой рук. Наше, такъ называемое, классическое образованіе — совсмъ даже и не классическое. Все время уходитъ на изученіе грамматики, смыслъ же классическихъ писателей совсмъ теряется. Грамматика — отрасль науки, которая далеко не всегда преподается научно и интересно. При нашей ныншней систем, нашихъ мальчиковъ не учатъ говорить по латыни или по гречески, верхъ же нелпости составляетъ то, что ихъ учатъ произносить слова такъ, какъ никогда ихъ не произносили ни римляне, ни греки. Въ этомъ отношеніи каждая страна учить по своему {Это совершенно врно, и, къ тому же, мы постоянно мняемъ правила произношенія. Такъ, недавно сдлали ‘открытіе’, что латинскую букву ‘с’ надо всегда произносить, какъ ‘к’, напр., не ‘Цицеронъ’, а’Кикеронъ’, не ‘Цезарь’, а ‘Кеварь’ и т. д. Прим. Ред.}.

Эта система не возбуждаетъ ни малйшей любви къ классической литератур. Въ путевыхъ замткахъ Теккерея, изъ Корина въ Каиръ, ему является греческая муза и спрашиваетъ его, счастливъ ли онъ, находясь въ Аинахъ? Онъ отвчаетъ боле откровенно, чмъ вжливо: ‘Сударыня, въ юности мн сдлали ваше общество столь ненавистнымъ, что я и теперь не могу примириться съ вами!’

Какъ бы важны ни были классики, они все же составляютъ лишь часть воспитанія. Самое выраженіе: ‘Litterae humaniores’ показываетъ, какъ въ древности воспитаніе связывалось съ человческой симпатіей ко всему человческому. Говорятъ, Шекспиръ плохо зналъ латынь, и еще хуже греческій языкъ. Книги, даже въ связи съ размышленіемъ и бесдой, могутъ составить лишь часть воспитанія. Мальчикъ, только изучающій книги и ничего не знающій ни о природ, ни о мір, въ которомъ онъ живетъ, никогда не будетъ дльнымъ человкомъ: онъ навсегда останется дробью.

Кто-то очень мтко сказалъ, что наше воспитаніе похоже на чтеніе трактата ботаники — клумб цвтовъ, въ наивной вр, что такое чтеніе заставитъ цвты рости лучше.

Мы не только должны многому научиться, но и многому разъучиться.

Я не желаю быть неблагодарнымъ по отношенію къ своимъ школьнымъ учителямъ. Ихъ профессія трудная, отвтственная и истощающая. Играть съ дтьми — очень весело, но ихъ учить — другое дло.

Можетъ быть, не трудно обучить грамот, но развивать молодую душу, воодушевлять ее надеждой и энергіей, раздуть святую искорку въ полезное пламя, поддержать въ минуты малодушія новыми высокими мыслями и примромъ твердыхъ поступковъ,— это не легко. Это, говоритъ Эмерсонъ,— дло божественныхъ людей.

Воспитаніе не можетъ задаваться цлью — приготовлять юристовъ, священниковъ, солдатъ, учителей, фермеровъ или ремесленниковъ: оно должно стремиться — создавать людей. Мильтонъ говоритъ: ‘Я называю полнымъ и благороднымъ такое воспитаніе, которое длаетъ человка способнымъ справедливо, умло и благородно исполнять всевозможныя общественныя должности въ мирное и военное время’.

Философы всегда высказывали слишкомъ большую готовность ршать на словахъ практическіе вопросы. У Плутарха есть забавное разсужденіе о томъ, что явилось прежде: ‘курица или яйцо?’ и въ доказательство того, что курица явилась раньше, приводится аргументъ, что говорятъ: ‘куриное яйцо’, но никто не говоритъ о ‘яйцевой куриц’.

Не хорошо воспитывать дтей исключительно на книгахъ. ‘Напрасно думаютъ иные,— говоритъ Джефферисъ,— что во многихъ книгахъ они найдутъ мысли: они разочаруются. Мысль развертывается у моря, у потока, на горахъ и въ лсу, на солнц, на втр, на свободномъ воздух’. Къ несчастью, потоки, моря, лса, солнечный свтъ и свжій воздухъ намъ мене доступны, чмъ это желательно. Конечно, и въ книгахъ живетъ мысль, но ими слдуетъ пользоваться разумно. Рчь — очень несовершенное орудіе выраженія. Не каждый ребенокъ выростаетъ въ человка. Даже ариметическія истины слдуетъ примнять съ осторожностью.

Вроятно, этимъ пробламъ въ воспитаніи, на которыя мы намекаемъ, мы и обязаны, что такъ мало людей продолжаютъ самовоспитаніе по выход изъ школы. Безъ сомннія, мы учимся всю жизнь. ‘Вкъ живи, вкъ учись’, говоритъ старая пословица, но вопросъ въ томъ, нахватаемъ ли мы случайные обрывки знанія изъ газеты или какой-нибудь повсти, или мы послдовательно ведемъ свое самовоспитаніе или самообразованіе?

Въ ‘Радостяхъ жизни’ я уже изложилъ то, что мн кажется было бы желательно въ этомъ отношеніи, теперь же я приведу мнніе проф. Гекели, мнніе, которое совершенно сходится съ моимъ:

‘Воспитаніе должно дать возможность среднему, 15—16-лтнему пальчику, правильно, легко и до извстной степени литературно писать на своемъ родномъ язык. Изученіе классическихъ писателей должно дать ему литературное пониманіе. Оно должно дать ему общія свднія изъ отечественной исторіи, понятіе о великихъ законахъ соціальной жизни, элементарное знаніе физическихъ и психологическихъ наукъ и хорошее знаніе ариметики и геометріи. Съ логикой онъ долженъ быть знакомъ скоре практически, чмъ теоретически. Элементамъ музыки и рисованія онъ долженъ научиться почти шутя, они должны быть для него удовольствіемъ и отдохновеніемъ, а не трудомъ’.

Такое мнніе очень интересно. Многіе изъ насъ, вроятно, могли бы сказать вмст съ великимъ анатомомъ Джономъ Гунтеромъ: ‘Въ дтств мн хотлось звать объ облакахъ и травахъ, и почему листья мняютъ свой цвтъ осенью. Я наблюдалъ за муравьями, пчелами, птицами, головастиками и червями, я изводилъ людей разспросами о томъ, чего никто не зналъ и совсмъ не интересовался звать’.

Локкъ, въ своемъ трактат о воспитаніи говоритъ: ‘Я скажу лишь одну вещь о книгахъ: бесда съ книгами не составляетъ главной части воспитанія, есть дв другія, которыя слдуетъ присоединить сюда, потому что он много содйствуютъ нашему усовершенствованію въ знаніяхъ: это — размышленіе и бесда. Мн думается, что чтеніе — лишь собираніе грубаго матеріала, изъ котораго многое придется выбросить, какъ ненужное. Размышленіе же, это — выборъ и подборъ матеріала, закладка и постройка зданія. Наконецъ, бесда съ другомъ (не требуется вовсе споръ), это — осмотръ строенія, тутъ бросается общій взглядъ на симметрію и красоту отдльныхъ частей, отмчаются солидность или недостатки работы, и отыскивается лучшее средство ихъ исправить. Кром того, бесда часто помогаетъ открывать истину и твердо укрпляетъ ее въ нашемъ ум’.

Глава VII.
Самовоспитаніе.

Воспитаніе, это — гармоничное развитіе всхъ нашихъ способностей. Оно начинается въ дтской и продолжается, но не кончается — въ школ. Желаемъ мы или нтъ, но оно проходитъ черезъ всю нашу жизнь. Вопросъ заключается единственно въ томъ, мудро ли мы выбираемъ то, чему учимся впослдствіи, или хватаемъ наугадъ, что попадется? ‘Всякій человкъ,— говоритъ Гиббонъ,— получаетъ двоякое воспитаніе: одно отъ другихъ, другое же, самое важное,— отъ себя’.

Дйствительно, то, чему мы учимся сами, должно быть всегда полезне того, чему мы научаемся у другихъ. ‘Никто не выдвигался на поприщ знанія и науки,— говоритъ Локкъ,— кто только слпо слдовалъ указаніямъ и повелніямъ учителя’.

При всемъ желаніи, нельзя сохранить сердце въ полномъ невдніи, но важно умть его подготовить къ воспріятію добра и зла.

Не слдуетъ огорчаться школьными неудачами. Далеко не вс великіе умы зрютъ рано. Человку, конечно, можетъ быть совстно, если онъ не трудился, хотя отчаиваться все-таки напрасно, но если онъ длалъ все, что могъ, и все-таки терплъ неудачу, то ему остается только продолжать работать также бодро и упорно: въ конц-концовъ онъ добьется успха. Многіе, которые не могли отличиться въ школ, имли въ позднйшей жизни блестящій успхъ. Велингтонъ и Наполеонъ, говоритъ, были заурядные мальчики, то же было въ дтств съ И. Ньютономъ и со многими выдающимися людьми. Очевидно отсюда, что школьныя неудачи но обусловливаютъ неудачъ и въ будущемъ.

Есть одно очень врное опредлено генія: ‘Геній, это — безконечная способность трудиться’. Лайли говоритъ: ‘если природа не помогаетъ, то трудъ напрасенъ, но и природа безсильна, если ученіе не помогаетъ’.

Съ другой стороны, многіе блестящіе и способные мальчики сдлались, по недостатку здоровья, трудолюбія или характера, неудачниками въ послдующей жизни, и уподобишь, какъ говоритъ Гете, ‘махровымъ безплоднымъ цвтамъ’. Этакіе люди часто очень жалко кончали свою жизнь, въ то время мякъ не блестящіе, но трудолюбивые и выдержанные мальчики постепенно достигали высокаго и честнаго положенія, работая на пользу себ и родин.

Др. Арнолдъ замчаетъ, что возникали нердко сомннія относительно пользы и желательности образованія, вслдствіе страннаго смшенія понятій ‘невжество’ и ‘невинность’. Ясно, между тмъ, если отнять у человка знаніе, онъ впадетъ не въ дтство, а въ состояніе животнаго, и одного изъ худшихъ и злйшихъ животныхъ, потому что, разъ человкъ не управляется разумомъ, онъ длается рабомъ своихъ страстей и остается съ невжествомъ ребенка и пороками взрослаго.

Вс, у кого школьное воспитаніе было хорошо начато, не удовлетворялись имъ, а желали продолжать учиться. Смотрть на образованіе съ исключительно практической точки зрнія и предполагать, что мы учимся единственно ради будущаго куска хлба, могутъ только люди, проникнутые мщанскимъ взглядомъ на жизнь.

Соломонъ говоритъ, что воспитаніе должно дать знаніе и мудростъ, которыя непремнно скажутся въ справедливомъ и кроткомъ отношеніи къ людямъ.

Торо замчаетъ, что человкъ часто длаетъ большой крюкъ, чтобы подобрать серебряный долларъ, а между тмъ пренебрегаетъ золотыми словами мудрйшихъ людей древности, о достоинствахъ которыхъ намъ твердили вс мудрые люди послдующихъ эпохъ.

Есть печальная французская пословица: ‘Si jeunesse savait, si vieillesse pouvait!’ (если бы юность знала, если бы старость могла!). Мудрое воспитаніе стремится именно дать знаніе въ молодости и силу въ зрломъ возраст. ‘Опытъ,— говорить Франклинъ,— дорогая школа, но дураки ни въ какой другой не хотятъ учиться’.

Поле сраженія выиграно, если человкъ хорошо началъ свою жизнь. Начинайте хорошо, а дальше будетъ все легче и легче. Если же начнете худо, то будетъ очень трудно встать затмъ снова на врный путь. Трудно учиться, но еще трудне разучиться.

Пытайтесь удержать въ ум все, что есть лучшаго въ книгахъ, людяхъ, идеяхъ и учрежденіяхъ. Нечего стыдиться, если другіе знаютъ больше насъ, но мы должны стыдиться, если не научились всему, чему могли.

Воспитаніе не заключается въ одномъ изученіи языковъ и въ напоминаніи извстнаго числа фактовъ. Воспитаніе не есть образованіе, оно гораздо выше его. Образованіе снабжаетъ насъ полезными знаніями, которыя намъ пригодятся въ будущемъ, но воспитаніе сетъ смя, которое взойдетъ и принесешь плодъ, одно во сто кратъ, другое въ шестьдесятъ, иное же въ тридцать.

Мудрость, т.-е. пониманіе вещей, важне всего, и къ ней нужно стремиться.

Но часто нападаютъ на знаніе, упрекая его въ заносчивости и въ высокомріи, тогда какъ мудрость всегда смиренна. Въ этомъ отношеніи упрекъ далеко не всегда справедливъ. Мы вс знаемъ, что т, кто больше всего учились, лучше всего понимаютъ, какъ мало они знаютъ.

Епископъ Бутлеръ говоритъ, что люди, одаренные любознательнымъ и глубокимъ умомъ, не всегда длаютъ полезное дло, предаваясь своимъ изысканіямъ и изслдованіямъ. По его мннію, они полезны только тогда, когда ихъ открытія служатъ религіознымъ или добродтельнымъ цлямъ, когда они ведутъ къ улучшенію человческой жизни. Выясненіе же вещей и изученіе ихъ безъ опредленной цли — совершенно безполезный трудъ, точно также какъ всякая пустая забава или развлеченіе.

Также несправедливо мнніе, будто бы знаніе представляетъ изъ себя одну грубую, безполезную массу, одинъ матеріалъ, изъ котораго созидается мудрость.

Плохъ архитекторъ, если онъ не заботится о хорошемъ выбор матеріала, никто не можетъ предвидть, какія послдствія можетъ имть выясненіе, изученіе вещей. Многія открытія казались сперва практически безполезными, а впослдствіи сдлались очень цнными.

Знаніе — сила. Знаніе электрическаго телеграфа ведетъ къ выигрышу времени, знаніе письма — въ экономіи рчи и движенія, знаніе домоводства — къ денежной экономіи, знаніе санитарныхъ , законовъ — къ сохраненію здоровья и жизни, званіе законовъ разума — къ уменьшенію усталости и мозговаго напряженія, а знаніе душевныхъ законовъ — безконечно выгодно для человка.

Гербертъ Спенсеръ говоритъ: ‘Для прямого самосохраненія, для поддержанія жизни и здоровья, самое важное знаніе даетъ наука, для косвеннаго самосохраненія, которое мы называемъ заработкомъ, самое цнное знаніе даетъ наука. Указаніе для правильнаго исполненія родительскихъ функцій можно найти только въ наук. Необходимый ключъ къ пониманію настоящаго и прошлаго національной жизни, безъ котораго граждане не могутъ правильно регулировать свое поведеніе, даетъ наука. Точно также, для наилучшаго производства и высочайшаго наслажденія искусствомъ во всхъ его формахъ, необходимую подготовку даетъ все та же наука. И для дисциплинарныхъ цлей интеллекта, морали и религіи, ничего нтъ лучше и полезне — науки’.

‘Когда я оглядываюсь на свою жизнь,— говоритъ д-ръ Фичъ,— и думаю о давно прошедшихъ школьныхъ и гимназическихъ годахъ, я хорошо знаю, что нтъ факта въ исторіи, нтъ формулы въ математик, нтъ правила въ грамматик, нтъ красиваго’ нжнаго стиха въ поэзіи, нтъ ни одной научной истины, которая бы мн не пригодилась впослдствіи, иногда самымъ неожиданнымъ образомъ. Знаніе мн помогало сознательне относиться и къ чтенію, и къ историческимъ происшествіямъ, совершающимся вокругъ меня, оно вообще расширило и придало больше интереса моему взгляду на жизнь’.

Наконецъ, я приведу слова Д. Станлей. ‘Какъ рдко встрчается чистая любовь истины,— говоритъ онъ,— и какъ она благотворно дйствуетъ! Мы не сразу замчаемъ ея услуги: пройдетъ, можетъ быть, не одно поколніе, покуда мы убдимся, сколько счастья въ мір прибавили открытія людей науки, работавшихъ надъ ними единственно въ силу безкорыстной любви къ истин и правд’. Соломонъ правъ, говоря: ‘все, что слышитъ мудрый человкъ, увеличиваетъ его знанія’.

Едва ли есть такой обрывокъ свдній, который бы не оказался полезнымъ, такая вещь, которую не стоило бы хоть разъ посмотрть. Въ сущности, нтъ мелочей: есть только мелочные умы.

‘Знаніе,— говоритъ лордъ Биконсфильдъ,— нчто врод мистической лстницы въ сновидніи патріарха. Она стоитъ на первородной земл, верхняя же часть ея теряется въ великолпномъ сіяніи небесъ, а великіе умы, держащіе въ продолженіи цлыхъ вковъ цпь науки, философіи, поэзіи и учености, это — ангелы, восходящіе и нисходящіе по священной лстниц и поддерживающіе общеніе между землею и небомъ’.

Печально думать, что столько авторовъ великихъ открытій остались неизвстными, это печально, главнымъ образомъ, не для нихъ, а для насъ, потому что мы желали бы вспоминать изъ съ благодарностью. Сами же великіе изобртатели рдко работали, для себя или для славы.

‘Ибо они искали истину съ безустаннымъ усердіемъ,

‘Они шли по безотрадному пути,

‘Не заботясь ни о похвал, ни о сужденіи людскомъ,

‘Предоставивъ остальное Богу.

‘Но хотя ни одинъ поетъ не увковчилъ ихъ имени

‘Въ безсмертныхъ псняхъ или повстяхъ,—

‘Воспоминаніе о нихъ запечатлно на неб:

‘Они увнчаны внцами славы’ (Дэуартъ).

Вниманіе и стараніе при ученіи — необходимою элементы наслажденія жизнью. Если вы отдаете только полъ-души тому, что длаете, то оно потребуетъ отъ отъ вдвое больше труда.

Печально, что до сихъ поръ интеллектуальные радости такъ пало прибавили къ счастью человчества, а между тмъ, самое слово ‘школа’ означало въ первоначальномъ своемъ толкованія— отдыхъ, наслажденіе. ‘Для счастья и для долга,— говоритъ Морлей,— очень важно жить иногда съ мудрыми мыслями и справедливыми чувствами’.

Мозгъ человка, по прекрасному выраженія Байрона, долженъ быть ‘домомъ мысли, дворцомъ души’.

‘Мы только свои фермеры,— говоритъ Доннъ,— но, при хорошемъ труд и экономіи, мы можемъ приготовить цлое сокровище ко дню уплаты’.

Со многимъ въ вр позитивистовъ я не могу согласиться, во у нихъ благородный мотивъ: ‘L’amour pour principe, l’ordre pour i’ase, et le progr&egrave,s pour but’ (Любовь, какъ принципъ, порядокъ, какъ основаніе, и прогрессъ, какъ цль).

Эмерсонъ говоритъ, что много невинныхъ людей поклоняются Богу по примру отцовъ, но мало кто считалъ бы своимъ я олгомъ пользоваться всми своими способностями.

Человкъ все измряетъ собой. Самыя высокія горныя вершины и глубину океана онъ измряетъ футами (футъ = стоп), самая наша ариметическая система исчисленія основана на числ вашихъ пальцевъ. И все-таки, какія мы жалкія созданія! Какъ мы жалки и какъ мы могли бы быть велики! Что такое человкъ? И чмъ только не можетъ быть человкъ?

Человкъ,— говоритъ Паскаль,— это ‘res cogitaas, id est dubitans, affirmans, negans, pauca iutelligens, mult’ignorais, volens, nolens, imaginans etiam, et sentiens’ (человкъ есть существо мыслящее, т.-е. сомнвающееся, утверждающее, отрицающее, мало поднимающее, многаго не знающее, желающее, нежелающее, а также воображающее и чувствующее).

‘Человкъ,— говоритъ онъ въ другомъ мст,— это тростникъ, и самый слабый тростникъ въ природ но онъ — мыслящій тростникъ (un roseau pensant), вселенной нечего вооружаться, чтобы его уничтожить. Дуновенія, капли воды достаточно для его погибели. Но если даже вселенная уничтожитъ его, человкъ все-таки благородне вселенной, потому что онъ, знаетъ, что умираетъ, а вселенная, побждая его, не сознаетъ своей власти’.

Какія качества необходимы для совершенствованія человческаго существа? Холодная голова, горячее сердце, здравое сужденіе и здоровое тло. Если голова не холодна, мы склонны длать поспшные выводы, если сердце не горячее, мы наврное эгоисты, безъ, здоровья почти ничего- нельзя сдлать, а самыя лучшія намренія при отсутствіи здраваго сужденія, могутъ причинить больше зла, чмъ добра.

Если мы, желаемъ похвалить друга, мы говоримъ, что онъ — настоящій джентльмэнъ. Что такое значитъ быть джентьмэномъ? Теккерей отвчаетъ: ‘Это значитъ — быть честнымъ, добрымъ, смлымъ, мудрымъ, это значитъ — обладать всми этими качествами и проявлять ихъ красиво и непринужденно. Джентльмэнъ,— прибавляетъ онъ,— встрчается гораздо рже, чмъ обыкновенно думаютъ’. А мы вс можемъ сдлаться благородными, если этого пожелаемъ.

‘Приблизиться къ совершенству,— говоритъ А. Ферраръ,— насколько это осуществимо на земл, можетъ только человкъ, тло котораго сохранилось сильнымъ и здоровымъ, благодаря умренности, воздержанію и цломудрію, умъ котораго представляетъ богатый складъ мудрости, пріобртенной опытомъ и усвоеніемъ благороднйшихъ мыслей своихъ собратьевъ,— воображеніе котораго походитъ на картинную галлерею всего чистаго и прекраснаго,— совсть котораго въ мир съ собой, съ Богомъ и со всми людьми, я въ душ котораго, какъ въ храм, живетъ Духъ Божій’.

‘Истинный методъ самовоспитанія,— говоритъ Джонъ-Стюартъ Милль,— состоитъ въ вопрошеніи всего: никогда не слдуетъ отворачиваться отъ какого-нибудь затрудненія, никогда не слдуетъ, принимать какое-нибудь ученіе на вру, не подвергнувъ его сперва строгой критик, ни одна, нелпость, неясность или запутанность мысли не должна пройти незамченной, раньше, чмъ употребить слово, нужно его ясно понять, а раньше, чмъ согласиться съ какимъ-нибудь предложеніямъ, нужно совершенно ясно дать себ, отчетъ во всемъ его значеніи: вотъ какіе уроки мы должны выучить’,— и эти уроки мы вс можемъ выучить.

Въ ранніе періоды воспитанія, люди, во всякомъ случа, еще равны, ни богатство, ни положеніе не даютъ никакихъ особенныхъ преимуществъ. Сэръ W. Джонъ говорилъ о себ, что, ‘обладая крестьянскимъ состояніемъ, онъ далъ себ княжеское воспитаніе’. Велика награда хорошаго воспитанія! Воспитаніе освщаетъ исторію міра и длаетъ изъ нея одну блестящую тропу прогресса: оно раскрываетъ намъ книгу природы и создаетъ источники интереса, гд бы мы ни находились.

Можетъ быть, не о каждомъ изъ насъ скажутъ, какъ у Шекспира:

‘Человкъ онъ былъ, я второго такого не увижу’. (Гораціо о Гамлет).

Но у каждаго изъ насъ можетъ и ежедневная жизнь бытъ прекрасной: вдь у насъ, у всхъ, стремленія — безсмертны.

Если воспитаніе не всегда имло успхъ, то въ этомъ виновато не оно, а духъ, въ которомъ оно было предпринято. ‘Люди,— говоритъ Бэконъ,— иногда стремятся къ званію изъ любопытства или любознательности, иногда ради развлеченія и удовольствія, иногда ради славы^ блеска-но рдко — съ искреннимъ желаніемъ развить и обогатить свой разумъ, дабы онъ послужилъ на благо и пользу людей. И выходитъ, что въ знаніи они искали удобное ложе, гд могъ бы отдохнуть ихъ безпокойный, тревожный умъ, или террасу, гд измнчивый, неустойчивый ихъ умъ могъ бы гулять, наслаждаясь красивой перспективой, или башню, гд бы могъ отдохнуть ихъ гордый умъ, или крпость или поле брани для схватокъ и борьбы, или лавку, для купли и продажи, а не богатый складъ, который бы послужилъ во славу Творца и на улучшеніе человческаго существованія’.

Глава VIII.
О библіотекахъ.

Одинъ великій англичанинъ, дюргэмскій епископъ Ричардъ де-Бюри, писалъ пять вковъ тому назадъ о книгахъ: ‘Книги — добрые учителя, он насъ учатъ безъ розогъ и линеекъ, безъ брани и гнва, платья и деньги не имютъ для нихъ значенія. Он не спятъ, когда вы къ нимъ подходите, он ее скрываютъ ничего, когда вы имъ предлагаете вопросы, он не ворчатъ, если вы ошибаетесь, он не смются надъ вашимъ невжествомъ. Слдовательно, библіотека мудрости цнне всхъ богатствъ желательне всего, потому что ничто не можетъ съ ней сравниться. Всякій, кто считаетъ себя пламеннымъ послдователемъ истины, счастья, мудрости, науки или даже вры, непремнно долженъ сдлаться любителемъ книгъ’.

Если эти слова выражали правду столько лтъ тому назадъ, то въ настоящее время, они имютъ еще боле значенія. Посмотримъ, насколько они подвинулись съ тхъ поръ. Прежде всего, не говоря уже о печатаніи, книги стали гораздо дешевле. За стоимость кружки пива или двухъ трубокъ табаку, человкъ можетъ себ накупить книгъ на цлый мсяцъ {Читатель долженъ помнить, что дло идетъ объ Англіи, гд книги крайне дешевы. Ред.}, а въ то время книги были очень дороги. Кром того, книги были тогда тяжелы и громадны, читать и держать ихъ было очень неудобно, а наши книги маленькія и удобныя. Самыя ученыя наши книги читаются, до извстной степени, легко. Но важне всего то, что количество книгъ со времени де-Бюри безконечно увеличилось, и мы имемъ въ настоящую минуту богатый и интересный выборъ. Даже изъ древней литературы многое утерянное было найдено вновь. Въ т времена, можно сказать, и повсть не существовала. Что касается до поэзіи, то де-Бюри жилъ раньше Шекспира, Мильтона, В. Скотта и Байрона, не говоря уже о современныхъ авторахъ. Мы имемъ интересныя и увлекательныя путешествія капитана Кука, Дарвина, Гумбольдта и многихъ другихъ путешественниковъ и изслдователей. Въ области науки родились химія и геологія, вс же другія науки, естественная исторія, астрономія, географія, и т. д., сдлались особенно интересными посл новйшихъ открытій.

Шопенгауеръ сказалъ, что, хотя наука и не давала ему никакого дохода, но зато избавила его отъ большихъ расходовъ. Какъ нація, мы должны сознаться, что наука не только увеличила въ громадной степени наши доходы, но во многомъ сократила значительно наши расходы. Деньги, употребляемыя на школы, библіотеки и музеи, не издерживаются, а только принимаютъ другую форму. Это, впрочемъ, не значитъ, чтобы мы защищали школы и публичныя библіотеки съ точки зрнія карманной, мы стоимъ за нихъ, потому что он вводятъ свтъ и радость въ жизнь нашихъ собратьевъ. Жизнь бдняковъ скупа на развлеченія. Надо мною не разъ смялись, потому что я высказывалъ мнніе, что въ будущемъ поколніи больше всего будутъ читать рабочіе.

Но разв постоянный ростъ публичныхъ библіотекъ не подтверждаетъ моего мннія? Открытіе публичныхъ библіотекъ ршается народнымъ голосованіемъ, а мы знаемъ, что духовенство юристы, врачи и купцы составляютъ лишь небольшую часть подающихъ голосъ. Рабочій и мелкій лавочникъ — вотъ кто вызываетъ къ жизни библіотеки, и ему он больше всего и нужны. Больше всего нуждаются въ книгахъ городскіе рабочіе. Ихъ жизнь страшно однообразна. Жизнь дикаря гораздо разнообразне и интересне. Онъ долженъ наблюдать за жизнью дичи, за которою охотится, онъ долженъ знать время ея переселенія и мстность, гд она промышляетъ себ кормъ, онъ долженъ знать, гд и когда слдуетъ ловить рыбу, каждый мсяцъ. приносить ему какое-нибудь новое занятіе и какую-нибудь перемну въ пищ. Онъ долженъ сдлать себ орудіе и построить себ домъ, даже добыть огня стоитъ ему много труда и ловкости. Земледльческій трудъ тоже полонъ разнообразія. Земледлецъ пашетъ, сетъ, жнетъ и молотитъ. То онъ копается въ огород, то работаетъ топоромъ. Онъ ходитъ за овцами, свиньями и коровами. Между тмъ, идти за плугомъ, поставить изгородь или связать снопъ хлба — совсмъ не такъ легко, какъ кажется. Говорятъ, однажды кто-то пожелалъ видть комнату Уордсворта, его прислуга сказала: ‘Вотъ комната барина, но онъ учится въ пол’. Земледлецъ многому учится въ пол. Онъ гораздо больше знаетъ, чмъ мы предполагаемъ, только знаніе его — полевое, а не книжное, и нисколько не хуже нашего.

Но работа въ лавк или на фабрик страшно однообразна. Она сводится къ какому-нибудь одному исключительному процессу, или даже къ одной лишь части его,— и такъ цлый годъ, безпрерывно и неизмнно. Онъ пріобртаетъ, несомннно, удивительную ловкость въ своей области, но эта область страшно узка. Чтобы не обратиться въ живую машину, онъ долженъ взяться за книги, которыя одн могутъ ввести необходимый интересъ и нкоторое разнообразіе въ его жизнь. Бываетъ печальное время, когда работа прекращается, во часы досуга не должны проходить въ праздности, досугъ — величайшее благословеніе, онъ — источникъ счастья, праздность же — проклятіе и источникъ несчастья. Что долженъ длать бднякъ, который остается нсколько дней безъ работы? Какъ ему провести время? Время его не будетъ потеряно, если онъ можетъ пойти въ библіотеку.

Воспитаніе нужно взрослымъ, по тмъ же причинамъ, по которымъ оно нужно дтямъ. Въ настоящее время вся наша страна покрыта прекрасными начальными училищами. Мы длаемъ все, что можемъ, чтобы дать воспитаніе нашимъ дтямъ. Мы ихъ учимъ читать и стараемся ихъ пріохотить къ чтенію. Почему мы это длаемъ? Потому что мы думаемъ, что ученіе никогда не пропадаетъ даромъ, что оно длаетъ человка лучшимъ работникомъ. ‘работника — лучшимъ человкомъ. Но воспитаніе никогда не должно останавливаться, и библіотека — школа взрослыхъ. Разсказываютъ, что королю Альфреду въ дтств очень понравилась одна книга. Мать его сказала: ‘Онъ получитъ ее, когда научатся читать’. Альфредъ постарался скорй научиться читать и получилъ ее. Наши дти научились читать, не даетъ ли это одно ужъ имъ право на книги? Одна бдная женщина пришла въ. восторгъ, когда въ первый разъ увидла море. ‘Какъ хорошо,— оказала она,’видть что-нибудь такое, чего хватаетъ на всхъ|’ Книгъ достаточно для всхъ, и лучшія, книги — самыя дешевыя. Богатство, въ этомъ отношеніи, даетъ мало преимуществъ. Это врно и относительно нкоторыхъ другихъ вещей. Въ дловой сутолок человкъ всегда желаетъ большаго и большаго. Но книги даютъ намъ больше, чмъ мы можемъ желать, и чмъ мы можемъ воспользоваться.

Мы начинаемъ понимать, что воспитаніе должно продолжаться всю жизнь, что воспитаніе нашихъ дтей не должно ограничиваться однимъ обученіемъ грамматик и словамъ, что оно должно также развить ихъ руку и главъ, а съ другой стороны, взрослые мужчины и женщины не должны исключительно предаваться ручному труду и погон за наживой: они должны имть время для пріобртенія знанія и для усовершенствованія своего ума. Отчего бы каждому человку не прибавить что-нибудь къ общей сумм человческаго знанія? Какъ бы ни было скромно его положеніе въ жизни, онъ можетъ это сдлать. Мы недостаточно еще уважаемъ достоинство ручного труда и представляемъ себ науку, какъ нчто заоблачное, мы говоримъ: ‘Все это хорошо для философовъ, для геніевъ или тхъ, кто иметъ средства покупать дорогіе аппараты!’ Но это большая ошибка. Кому мы обязаны нашимъ національнымъ прогрессомъ? Отчасти, конечно, мудрымъ правителямъ и государственнымъ мужамъ, отчасти нашей храброй армія и нашему флоту, отчасти предпріимчивымъ искателямъ, которые пробили путь въ наши колоніи, отчасти ученымъ и философамъ. Но, вспоминая съ благодарностью все, что они для насъ сдлали, мы де должны забывать, что британскій рабочій не только работалъ своими сильными руками на общее благо, во и не маю потрудился умственно.

Уаттъ былъ механикъ-инженеръ, Генрихъ Кортъ, который своими улучшеніями на фабрик больше увеличилъ богатство Англіи, чмъ стоимость всего національнаго долга, былъ сынъ каменьщика, Гунтсманъ, изобртатель литой стали, былъ бдный часовой мастеръ, Кромитонъ былъ ткачъ, Уэджвудъ былъ горшечникъ, Бриндлей, Телфордъ, Мусгэтъ и Нейлсонъ были простые рабочіе, Джоржъ Стефенсонъ началъ свою жизнь пастухомъ, съ заработкомъ въ два пенса въ день, и былъ до восемнадцати лтъ безграмотный, Дальтонъ былъ сынъ бднаго ткача, Фэредей былъ сынъ кузнеца, Ньюкоменъ также, Аркрайтъ началъ жизнь парикмахеромъ, сэръ Гумфрэй Дэви былъ ученикомъ аптекаря, Бультонъ, ‘отецъ Бирмингема’, длалъ пуговицы, а Уаттъ былъ сынъ столяра. Этимъ людямъ и подобнымъ имъ міръ долженъ быть безконечно благодаренъ. Мы должны были бы ими столько же гордиться, сколько и нашими великими полководцами и политиками.

Часто говорятъ о ‘цивилизованныхъ націяхъ’, конечно, нкоторые народы цивилизованне другихъ, но, въ. сущности, ни одна страна не иметъ еще права считать себя цивилизованной. Мы должны стремиться создать у себя настоящую цивилизацію, учрежденіе библіотекъ и читаленъ — несомннный шагъ въ этомъ направленіи.

Лордъ Шербрукъ сказалъ, что мы должны воспитывать своихъ учителей, но гораздо важне еще — дать имъ самимъ возможность воспитывать себя.

Многіе обречены отъ рожденія на тяжелый, пожизненный трудъ, но изъ этого не слдуетъ, чтобы изъ жизнь непремнно была несчастной и неинтересной. Правда, ихъ жизнь однообразна и представляетъ очень мало развлеченій, но тмъ желательне, чтобы имъ были доступны хорошія книги.

Одинъ изъ великихъ нашихъ ученыхъ, сэръ Джонъ Гершель, сказалъ: ‘Если бы я просилъ у Бога чего-нибудь, что могло бы поддерживать меня при всевозможныхъ обстоятельствахъ, что было бы для меня, не смотря на всякія неудачи, не только источникомъ счастья, но и прибжищемъ въ минуты страданій, я бы просилъ Его — дать мн страсть къ ученію. Дайте человку эту страсть и возможность удовлетворить ее, и вы непремнно сдлаете изъ него счастливаго человка, конечно, если только ему не попадутся дурныя книги. Онъ становится въ соприкосновеніе съ лучшимъ обществомъ, во вс періоды исторіи, въ общеніи съ самыми мудрыми, остроумными, нжными и смлыми людьми, которые когда-либо украшали человчество. Онъ длается гражданиномъ всхъ народовъ, современникомъ всхъ вковъ. Весь міръ какъ будто созданъ для него’.

Книги — почти живыя существа. Мильтонъ говоритъ: ‘Книги заключаютъ такое же активное потомство жизни, какъ та душа, которой они составляютъ потомство’. Во всякомъ случа, великіе писатели никогда не умираютъ.

‘Тотъ, чей славный умъ возвышаетъ твою душу, не умеръ, жить въ сердцахъ людей, не значить — умереть’.

Урбинскій герцогъ, основавшій громадную библіотеку въ Урбино, требовалъ, чтобы каждая книга была въ ярко-красномъ переплет и съ серебряными украшеніями.

Книги — собранныя сокровища прошедшихъ вковъ. Лэмбъ часто говорилъ, что молитва передъ чтеніемъ имла бы больше смысла, чмъ молитва передъ обдомъ.

Если вспомнить, сколько денегъ тратится на вино, то нашъ взглядъ на книги не покажется преувеличеннымъ. Какъ мало вамъ стоятъ наши библіотеки и читальни въ сравненіи съ нашими погребами! Многіе люди долго не ршаются дать за лучшую книгу цну бутылки вина. Довольно печально, что, говоря о трактир, мы всегда думаемъ о выпивк. Но я радуюсь, что въ настоящее время трактиры стараются пріобрсти больше книгъ, чмъ пива {Въ Англіи. Ред.}.

Глава IX.
О чтеніи.

Книги — тоже для человчества, что память для индивида. Он содержатъ исторію нашей расы, сдланныя открытія и вками накопленныя знанія и опытъ, он рисуютъ намъ чудеса и красоты природы, он помогаютъ намъ въ затрудненіяхъ, утшаютъ въ гор и страданіи, превращаютъ скучные часы въ минуты наслажденія, обогащаютъ нашъ умъ идеями, наполняютъ душу хорошими и счастливыми мыслями и, дйствуя возвышающимъ образомъ, отвлекаютъ насъ отъ дурного.

Есть восточное сказаніе о двухъ людяхъ: одинъ изъ нихъ былъ королемъ, но каждую ночь видлъ себя во сн нищимъ, другой же былъ нищимъ, но каждую ночь видлъ себя во сн королемъ. Я не увренъ, былъ ли король счастливе бдняка. Воображеніе иногда жизненне дйствительности. Но, какъ бы тамъ ни было, мы можемъ, читая, не только быть королями и жить во дворцахъ, но можемъ переноситься на горы или на морской берегъ и бывать въ самыхъ красивыхъ частяхъ свта, не испытывая утомленія или неудобства, и не тратя денегъ.

Флетчеръ говоритъ: ‘Дайте мн наслаждаться одному. Здсь у меня мои лучшіе товарищи, книги, он составляютъ мн блестящій дворъ, гд я часами разговариваю съ древними мудрецами и философами, иногда, для разнообразія, я бесдую съ королями и. императорами и взвшиваю ихъ слова, строго сужу ихъ несправедливыя побды и развнчиваю мысленно незаслуженно-воздвигнутые имъ памятники. Могу ли я разстаться съ Такими врными удовольствіями и обратиться къ измнчивой сует? Нтъ! пусть накопленіе богатства составляетъ вашу заботу, я же буду заботиться о накопленіи знанія’.

Книги часто сравнивали съ друзьями. Но неумолимая смерть часто уносить лучшихъ и любимйшихъ нашихъ живыхъ товарищей. Въ книгахъ, напротивъ, время убиваетъ дурное и очищаетъ хорошее.

Бульверъ Литтонъ говоритъ: ‘Умирая, поэты и мудрецы превращаются въ прахъ, но въ книгахъ они встаютъ изъ своихъ могилъ и сопровождаютъ насъ, на вашемъ пути, какъ ангелы-хранители. Мы называемъ нкоторыя книги — безсмертными. Если он живутъ, то время ихъ очистило, въ книгахъ все злое спитъ въ поко, потому что Богъ не желаетъ, чтобы зло жило, какъ прахъ спадаетъ съ безтлесной души, такъ все грубое исчезаетъ изъ книгъ, и остается одно чистое’.

Многіе счастливцы, обладавшіе всмъ, что міръ можетъ дать, признались, что самымъ чистымъ счастьемъ они обязаны книгамъ. Въ ‘Школьномъ Учител’, Асчэмъ трогательно разсказываетъ о своемъ послднемъ посщеніи леди Джэнъ Грэй. Онъ засталъ ее сидящей на окн и читающей чудный разсказъ Платона о смерти Сократа. Ея отецъ и мать охотились въ это время въ парк, и собачій лай весело раздавался вдали. Онъ удивился, что она не была съ ними. Но она сказала: ‘Мн кажется, все ихъ удовольствіе въ парк лишь тнь того удовольствія, которое я нахожу въ Платон’.

Маколэй имлъ богатство, славу, высокое положеніе, власть, и, не смотря на это, говоритъ въ своей біографіи, что счастливйшими часами въ жизни — онъ обязанъ книгамъ. Въ одномъ прелестномъ письм въ маленькой двочк онъ говоритъ: ‘Спасибо теб за твое милое письмо. Я всегда радуюсь радостямъ моей маленькой двочки и ничто меня такъ не радуетъ, какъ то, что она любитъ книги. Когда она выростетъ и будетъ такъ же стара, какъ я, она увидитъ, что книги — лучше всхъ пирожныхъ, игрушекъ, игръ и представленій въ мір.’ Если бы кто-нибудь предложилъ мн сдлаться величайшимъ королемъ, который когда-либо царствовалъ, и имть дворцы, сады, великолпные обды, вина, кареты, богатую одежду и сотню слугъ, съ тмъ, чтобы я не читалъ книгъ,— я не захотлъ бы сдлаться королемъ. Я предпочелъ бы быть лучше бднякомъ и жить на чердак, только бы имть много книгъ, чмъ быть королемъ, не читающимъ книгъ’.

Книги, дйствительно, насъ переносятъ въ волшебный дворецъ мыслей. ‘Съ Парнаса,— говоритъ Какъ-Поль Рихтеръ,— перспектива шире, чмъ съ престола’. Идеи, которыя намъ даютъ книги, бываютъ дало иногда ярче дйствительности, какъ отраженія бываютъ иногда красиве самой природы. ‘Вс зеркала,— говоритъ Джоржъ Макдональдъ,— волшебны. Самая обыденная комната длается поэтичной, когда я ее вижу въ зеркал’.

Если книга насъ не интересуетъ — въ этомъ не она виновата. Есть извстное искусство читать. Пассивное чтеніе приносить мало пользы. Мы должны стараться усвоить себ, что читаемъ. Вс думаютъ, что умютъ читать и писать, между тмъ, очень мало, кто пишетъ хорошо или кто, дйствительно, уметъ читать. Недостаточно — произносить слова по бумаг, читать безостановочно и механически, нужно стараться представить себ, въ галлере воображенія, описанныя сцены и изображенныя лица’. Ученіе,— говоритъ Асчэмъ,— большему научаетъ въ одинъ годъ, чмъ опытъ въ двадцать лтъ, и ученіе длаетъ это безопасно, тогда какъ опытъ чаще длаетъ человка несчастнымъ, чмъ мудрымъ. Кто достигаетъ мудрости путемъ опыта, многимъ рискуетъ. Несчастенъ капитанъ, который наловчился лишь посл нсколько кораблекрушеній, и торговецъ, который сдлался богатымъ или мудрымъ лишь посл нсколькихъ банкротствъ. Дорога та мудрость, которая покупается опытомъ. Опытъ намъ показываетъ, сколько труда, сколько напрасной ходьбы стоить отысканіе кратчайшаго пути. Кто захотлъ бы набраться мудрости только путемъ опыта, можетъ быть очень остроумнымъ, и все-таки онъ будетъ похожъ за человка, бгущаго очень легко и быстро, во не знающаго — куда. Очень ограничено число тхъ, которыхъ опытъ сдлалъ боле мудрыми или боле счастливыми. Всмотритесь же хорошенько въ прежнюю жизнь этихъ немногихъ, юныхъ или старыхъ, которые путемъ долгаго опыта достигли немного мудрости и нкотораго счастья, и вы увидите, сколько зла они надлали, какія опасности они миновали (притомъ же двадцать изъ двадцати одного погибаютъ въ борьб). Обдумавъ все это, скажите, желали ли бы вы, чтобы вашъ сынъ достигъ мудрости и счастья путемъ такого опыта?’

Выборъ книгъ, какъ и выборъ друзей,— серьезный долгъ, столько же отвчаемъ за то, что читаемъ, какъ за то, что длаемъ. Хорошая книга, по благородному выраженію Мильтона,— драгоцнная, жизненная кровь выдающагося духа, собранная и сохраненная для жизни посл его жизни.

Въ глав о женскомъ воспитаніи, Рускинъ хорошо говоритъ: ‘Двушка не должна держать на колняхъ книги въ такомъ же безпорядк, какъ он сложены на угадъ въ библіотек,, подборомъ ихъ не должно руководить безуміе’.

Для того, чтобы извлечь изъ книгъ не только наибольшую пользу, по и наибольшее наслажденіе, мы должны читать больше для совершенствованія, чмъ, для развлеченія. Сахаръ — важная составная часть пищи, особенно дтской, но жить исключительно имъ нельзя, также и легкія, занимательныя книги, хотя имютъ свою цну, не должны стоять на первомъ план.

Кром того, есть книги, которыя совсмъ — не книги, и читать ихъ только потеря времени, есть и такія дурныя книги, которыя мы не можемъ читать безъ вреда для себя, и которыя слдовало бы выбросить за окно. Полезно знать объ искушеніяхъ и опасностяхъ, которыя могутъ встртиться въ жизни, но все то, что намъ помогаетъ освоиться со зломъ, само по себ уже зло.

Но зато есть много такихъ книгъ, которыя нельзя прочитать, не почувствовавъ себя добре и чище. Говоря о полезной литератур, мы не имемъ въ виду одн дловыя или профессіональныя книги. Такія книги, безъ сомннія, полезны, но есть боле высокая польза. Лучшія книги т, которыя насъ уносятъ въ область безкорыстной, чистой мысли, гд исчезаетъ все личное, гд почти забываются мірскія заботы и требованія.

Отрывать человка отъ такого чтенія — положительно жестоко, и Гамертонъ, по этому поводу, горячо протестуетъ. ‘Представьте себ,— говоритъ онъ,— читателя, погруженнаго въ какого-нибудь древняго автора, принадлежащаго къ вку и къ цивилизаціи, совершенно чуждой нашимъ. Представьте себ, что вы читаете ‘Защиту Сократа’ у Платона, и что предъ вами развернулась вся картина этой сцены: судилище пятисотъ, чистая греческая архитектура, взволнованная аинская публика, отвратительный Мелитій, завистливые враги, любящіе и огорченные друзья, дорогія имена которыхъ безсмертны, и въ центр вы видите человческую фигуру, задрапированную въ простое платье бдняка, одно и тоже лтомъ и зимой, и простое, почти безобразное, лицо его сіяетъ такимъ искреннимъ мужествомъ и самообладаніемъ, что ни одинъ актеръ не могъ бы воспроизвести это выраженіе, и вамъ слышится твердый головъ:

‘Человкъ не долженъ бояться смерти’.

Вы только-что начинаете великолпный параграфъ, гд Сократъ присуждаетъ себя къ заключенію въ Пританеум, и если ваше чтеніе не будетъ прервано до конца, вы испытаете одну изъ тхъ благородныхъ минутъ возвышеннаго удовольствія, которыя составляютъ награду умственнаго труда’.

Человкъ не можетъ себя не почувствовать лучше и счастливе, почитавъ хоть одинъ часъ хорошую и интересную книгу. И наслажденіе простирается дальше минуты, потому что остается воспоминаніе, и мы можемъ всегда вызвать, по желанію, свтлыя и счастливыя мысли.

‘Ихъ призраки встаютъ передъ нами, они выше насъ, но всеже они наши собратья по крови, они насъ сопровождаютъ за столомъ и въ постели, осняя насъ прекрасными и добрыми словами’.

Бретъ Гартъ, описывая сцену въ лагер рудокоповъ, на далекомъ Запад, говоритъ:

‘Огонь Ревущаго стана освщалъ грубыя, измученныя лица, горящія лихорадкой, алчностью въ погон за богатствомъ, и придавалъ имъ здоровыя краски. Вдругъ одинъ изъ сидящихъ всталъ и вытащилъ книгу изъ своего скуднаго имущества, тотчасъ карты выпали изъ рукъ, и вс приготовились слушать новую повсть. И въ то время, какъ тни кругомъ сгущались, а огонь понемногу погасалъ, онъ громко читалъ повсть о ‘малютк Нель’. Можетъ быть, это фантазія, но казалось, сама сосны и кедры превратились въ слухъ, и тишина кругомъ не нарушалась, а весь стань уносился съ ‘малюткой Нель’ въ англійскіе луга’.

Англійская литература составляетъ достояніе и наслдіе англійской націи. Англія дала и даетъ много величайшихъ поэтовъ, философовъ и ученыхъ. Ни одна нація не можетъ похвалиться боле свтлой, чистой и благородной литературой, которая богаче нашей торговли и могущественне нашего оружія. Она составляетъ истинную гордость и славу нашей страны,— благодарность наша должна быть ей безгранична.

Глава VII.
Патріотизмъ.

Если есть страна, для которой можно работать съ гордостью, то это — наша родина.

‘О Англія, по своему внутреннему величію, ты похожа на маленькое тло съ великой душой’.

По размрамъ Англія составляетъ лишь точку въ океан, между тмъ, боле половины судовъ, плавающихъ въ открытомъ мор, украшены британскимъ флагомъ.

Ея географическое положеніе, безъ сомннія, очень выгодно, климатъ умренный и пріятный, а серебряная полоса моря избавила насъ отъ многихъ войнъ.

Одинъ ораторъ Соединенныхъ Штатовъ, описывая свою страну, сказалъ, что она ограничена на юг — экваторомъ, на восток — Атлантическимъ океаномъ, на свер — свернымъ сіяніемъ, а на запад — заходящимъ солнцемъ. Можно сказать, безъ преувеличенія, что солнце никогда не заходитъ въ Британской имперіи.

‘Британія,— сказалъ Кампбель,— не нуждается въ крпостяхъ и башняхъ на границахъ, путь къ ней пролегаетъ черезъ водяныя горы, она покоится на глубокой стихіи’.

По словамъ одного американскаго государственнаго дятеля, ‘ея флагъ разввается на всхъ моряхъ и во всхъ портахъ, и утренній барабанный бой ея солдатъ, слдующихъ весь день за солнцемъ, всю землю безпрерывно наполняетъ звукомъ воинственныхъ псенъ Англіи’.

Но больше всего мы можемъ радоваться тому, что наши солдаты появляются везд не какъ враги, а какъ друзья я защитники. Девизъ нашихъ добровольцевъ: ‘Защита, а не вызовъ’— равно подходятъ къ нашей арміи, какъ и нашему флоту.

Наша великая имперія выросла постепенно. Этимъ мы обязаны энергіи и труду нашихъ предковъ, если и мы не выродились, мы обязаны передать ее нашимъ дтямъ не только не ослабленной, по усиленной и улучшенной.

Есть многое, конечно, въ нашей исторіи, о чемъ нельзя не пожалть. Но, въ сравненіи съ другими націями, наша страна пролила мало крови.

Если не считать войнъ, то ни одна страна, съ такой долголтней исторіей, не пролила такъ мало крови, у насъ не было побоищъ, не было царства террора, не было Сицилійской вечерни.

Въ войн мы всегда были великодушны къ своимъ противникамъ. По окончаніи великой борьбы съ Наполеономъ, когда Франція была совершенно обезсилена, а союзники заняли Парижъ, мы согласились оставить неприкосновенными вс территоріи и колоши Франціи — при одномъ лишь условіи, прекращенія торговля неграми, и не налагали на нее никакого долга, тогда какъ намъ самимъ война обошлась больше, чмъ въ 900.000.000 фунт. ст. Оглядываясь на это время, мы видимъ, что наши государственные дятели были, можетъ быть, боле великодушны, чмъ слдовало, неудивительно, если иные французы считаютъ Ватерлоо — французской побдой. Во всякомъ случа, условія мира были боле благопріятны для нихъ, чмъ для насъ.

Реставрація французскихъ колоній составляетъ лишь слабую часть тхъ усилій и жертвъ, которыя потратила Англія на прекращеніе отвратительной торговли неграми. Португаліи мы заплатили 300.000 ф. ст., а Испаніи — 400.000 ф. ст., чтобы убдить ихъ бросить эту торговлю. Въ продолженіи боле, чмъ полувка, въ то время какъ мы изнемогли подъ страшнымъ денежнымъ долгомъ и были гораздо мене богаты и сильны, чмъ теперь,— мы содержали на западномъ берегу Африки эскадру, которая, по исчисленію г. Гладстона, намъ обходилось ежегодно въ 700.000 ф. ст., не считая людей, которые тамъ гибли. Западной Индіи мы уплатили 20.000.000 ф ст., чтобы она освободила своихъ невольниковъ. Въ общемъ, благородныя усилія нашего отечества для прекращенія этой отвратительной торговли, стоили нашей стран отъ 50 до 100 милліоновъ фунт. стерлинговъ.

Другія страны извлекали большую часть своихъ доходовъ изъ колоній и подвластныхъ имъ народовъ.

Аиняне требовали отъ союзныхъ государствъ большой, ежегодной контрибуціи, что составляло даже значительную часть ихъ доходовъ. У римлянъ было возведено въ принципъ, чтобы провинціи несли на себ расходы имперіи. Завоевавъ Сицилію, они захватили десятую частъ полевыхъ продуктовъ и 5% стоимости всхъ товаровъ. И въ боле близкомъ времени другія страны, напримръ, Испанія, Португалія, Голландія,— извлекали значительные доходы изъ своихъ колоніальныхъ владній.

Англія же вела себя совсмъ иначе. Мы не только не извлекли ничего изъ колоній, но еще потратили на нихъ громадныя суммы. Насколько я могъ удостовриться, до 1859 года не было опубликовано ни одного отчета, гд бы значилась сумма, потраченная метрополіей на свои колоніи, но съ 1859 по 1869 годъ она превысила 41.000.000 ф. ст., и, безъ сомннія, въ предыдущіе года составляла ежегодно около 4.000.000 ф. ст. Кром того, расходы окажутся еще гораздо значительне, если взять въ разсчетъ, сколько стоила армія, экипировка, бараки, больницы и многое другое, не считая расходовъ на управленіе, на главную квартиру и вс неоффиціальныя должности.

Наши военныя средиземныя укрпленія едва ли могутъ назваться колоніальными владніями, и, конечно, Мальта и Гибралтаръ не могутъ оплачивать себя. Съ другой стороны, они намъ необходимы для защиты нашихъ сообщеній съ Индіей и Австраліей, но почему мы должны ихъ поддерживать, а не Индія и не Австралійскія колоніи, которыя могли бы взять на себя хоть часть расхода? Вс перечисленные расходы касаются только посланныхъ отрядовъ, между тмъ, разъ мы должны постоянно ихъ содержать, въ виду интересовъ колоній, было бы естественно получать какую-нибудь контрибуцію въ счетъ этихъ расходовъ.

Наши національные отчеты не указываютъ какой-нибудь суммы, спеціально ассигнованной на морскіе расходы по колоніямъ, но на самомъ дл страна несетъ на себ почти всецло вс т морскіе расходы, которые падали бы на колоти, если бы он были независимыми. Мы для нихъ замняемъ морскую стражу, мы, на своей счетъ, оберегаемъ ихъ берега. Очень легко сообразить, какую это составляетъ экономію для нихъ: 35.000.000 англичанъ въ Великой Британіи, вмст съ Ирландіей, платятъ ежегодно 18.000.000 ф. ст. морскихъ расходовъ, между тмъ 300.000.000 нашихъ соотечественниковъ въ колоніяхъ почта что ничего не платятъ.

Обратимся опять къ Индіи. Едва ли нужно пояснять, что Индія не участвуетъ прямо не только въ общихъ расходахъ имперіи, во и въ тхъ мстныхъ расходахъ, изъ которыхъ она. какъ наша колонія, извлекаетъ себ большую выгоду. Ни одинъ англійскій пахарь, ни одинъ англійскій плательщикъ податей не платитъ хоть однимъ пенни меньше изъ за того, что мы владемъ Индіей.

Что касается военныхъ расходовъ, то приняты вс мры, чтобы Индія не платила ничего сверхъ содержанія служащихъ тамъ вашихъ отрядовъ. Забавно видть,— если вообще такой серьезный вопросъ можетъ быть забавнымъ,— до какой степени энергично борется управленіе Индіи противъ всякаго налога, который индйскія власти не считаютъ абсолютно необходимымъ.

Что касается флота, то къ Индіи отношеніе столь же великодушно. Нельзя сомнваться, что вашъ флотъ ей очень полезенъ.

Онъ ее избавляетъ отъ тяжелаго расхода, между тмъ, она даетъ ежегодно на флотъ лишь незначительную сумму въ 70.000 ф. ст., и, кром того, тратитъ около полумилліона на паровые буксиры, внутреннія суда, портовыя нужды.

Мы всегда искренно желали управлять Индіей для ея блага. Мы могли ошибаться тамъ, какъ ошибались у себя дома, но принципъ, на основаніи котораго мы управляемъ Индіей,— честенъ и хорошъ.

Мн кажется, нельзя сомнваться, что наше управленіе пошло на пользу Индіи. Докторъ Гунтеръ, въ своей книг е Наша Индйская Имперія’, сообщаетъ намъ, что въ Орисса раджа получалъ 60% съ жатвы, самое умренное мстное правительство брало 33%, мы же беремъ всего отъ 3%’ до 7%. Никто не можетъ усомниться, что налоги на нашихъ соотечественниковъ въ Индіи — легче, а ихъ жизнь и имущество боле обезпечены, чмъ если бы они оставались подъ своимъ управленіемъ, тмъ не мене, извстно, что Индія не участвуетъ ни однимъ пенни въ вашихъ доходахъ. Нельзя, можетъ быть, сказать, чтобы насъ любили въ Индіи, это было бы слишкомъ, во никто не станетъ опровергать того, что наше правительство пользуется тамъ всеобщимъ уваженіемъ.

Что мы не непопулярны въ Индіи, это, мн кажется, ясно доказалъ послдній бунтъ. Наши соотечественники вели себя геройски, вс до единаго, во если бы наше правительство было жаднымъ и несправедливымъ, если бы въ общемъ мстное населеніе намъ не довряло и насъ не уважало, насъ бы выбросили въ море. Мужество нашихъ храбрыхъ солдатъ и ловкость нашихъ офицеровъ мало послужили бы намъ въ данномъ случа. Индйскій народъ не принималъ дятельнаго участія въ борьб съ нами, и его отношеніе къ вамъ во время этого кризиса.— лучшее свидтельство того, что мы исполнили свой великій долгъ.

Одинъ знаменитый французъ, Бартелей и Сентъ-Шеръ, бывшій секретаремъ иностранныхъ длъ при Тьер, горячо свидтельствуетъ о хорошемъ и справедливомъ управленіи въ Индіи, которое, говоритъ онъ, ‘заслуживаетъ того, чтобы вс друзья гуманности и цивилизаціи пожелали ему успха. Политическое и нравственное воспитаніе двухъ сотъ пятидесяти милліоновъ людей — громадный трудъ, благородно начатый въ этомъ вк, онъ потребуетъ, для окончательнаго своего завершенія, цлаго ряда усилій и времени, которое нельзя опредлить’. Онъ справедливо говоритъ, что намъ предстоитъ трудная задача, но насъ должна поддерживать увренность, что намъ искренно рукоплещутъ вс просвщенные и безпристрастные умы.

Исторія Гон-Конга и Сингапура показываетъ, какого о насъ мннія другія расы. ‘Гон-Конгъ, — говоритъ м-ръ Вудъ,— ничто иное, какъ маленькій, безплодный островъ, который до перехода въ руки Британіи былъ населенъ нсколькими десятками рыбаковъ, теперь онъ переполненъ десятками тысячъ китайцевъ, которые перешли сюда съ материка, зная, что подъ британскимъ управленіемъ они освобождаются отъ тяжелыхъ налоговъ, что ими будутъ управлять справедливые законы, что они свободно могутъ заниматься выгоднымъ ремесломъ’. Точно также, когда-то необитаемый островъ Сингапуръ теперь населенъ пестрымъ населеніемъ, которое изъ Китая, Малайскаго полуострова и Индіи привели сюда т же причины.

Возьмемъ Яву. ‘Въ продолженіи пятилтняго британскаго владычества,— говоритъ Гиренъ,— управленіе было такъ мудро и умренно, что посл реставраціи мстные жители и европейцы съ трудомъ стали привыкать опять къ голландскому владычеству. Въ короткое время британскаго управленія было пролито больше свта на этотъ островъ, чмъ въ теченіе цлыхъ двухъ вковъ голландскаго владычества’.

Переходя къ Америк, я могъ бы привести поразительное свидтельство одного американскаго епископа, Вайголя изъ Микнезота, который, сопоставляя отношенія Соединенныхъ Штатовъ и Великой Британіи къ индйцамъ, говоритъ: ‘Съ одной стороны границы стоитъ нація, потратившая 500.000.000 фунт. ст. на войны съ индйцами, народъ, не имющій 100 миль между Атлантическимъ и Тихимъ Океаномъ, которыя бы не были сценой какого-нибудь избіенія индйцевъ, правительство, которое не могло и двадцати лтъ провести, не воюя съ индйцами, которое ни одному индйскому племени не передало христіанской цивилизаціи и которое знаменуетъ свой столтній юбилей новой, кровопролитной войной съ индйцами. Съ другой стороны границы — та же англосаксонская раса и т же язычники. Они не потратили ни одного доллара на войны съ индйцами, у никъ не было индйскихъ побоищъ. Почему это такъ? Въ Канад, въ индйскихъ договорахъ эти люди называются: ‘индйскими подданными ея величества’. Когда цивилизація доходитъ до нихъ, они стоятъ на твердой почв, они получаютъ помощь отъ цивилизаціи, они имютъ права и собственность, они подлежатъ закону и защищаются закономъ, у нихъ свои школы, куда христіане посылаютъ своихъ лучшихъ учителей’.

Съ Ирландіей, говорятъ, было поступлено несправедливо. Между тмъ, она иметъ большее представительство, чмъ на то ей даютъ право — ея народонаселеніе и ея участіе въ доходахъ имперіи, она обложена такими же налогами, какъ и мы, но у насъ еще есть, кром того, поземельный налогъ, домовый налогъ, желзнодорожный и нкоторые другіе, простирающіеся до 900.000 ф. ст. въ годъ, до ныншняго года ирландскіе фермеры платили меньшій подоходный налогъ, чмъ англійскіе, и ирландская земля оцнивается ниже англійской. Ирландія получала гораздо больше субсидій, чмъ Англія и Шотландія, такъ, напримръ, въ голодный годъ она получила 8.000.000 ф. ст. Говорятъ что винный акцизъ несправедливо тяготетъ надъ Ирландіей. Но Англія не только уплачиваетъ акцизъ на пиво, но и на вино 92%, тогда какъ Ирландія — всего 7,9%. Я увренъ, что Англія и Шотландія искренно желаютъ быть справедливыми къ Ирландіи.

Миръ одерживаетъ такія же побды, какъ и война. Обратимся къ исторіи человческаго прогресса, и мы увидимъ, что у насъ достаточно причинъ гордиться своими предками.

Англійскій языкъ быстро распространяется и стремится сдлаться общимъ языкомъ человческой расы. Между тмъ, еще недавно Бэконъ просилъ д-ра Плейфайра (Playfair) перевести съ англійскаго на латинскій языкъ ‘Успхи знанія’, потому что англійскій языкъ ограничивалъ число читателей, а переводъ на латинскій языкъ являлся какъ бы вторымъ рожденіемъ книги.

Ни одна страна не можетъ похвалиться боле свтлой, чистой и благородной литературой. Можетъ быть, скажутъ, что я, какъ англичанинъ, сужу пристрастно. Но вс признали единодушно, что Шекспиръ стоитъ въ міровой литератур одинъ надъ всми. Чаусеръ, Бэконъ, Мильтонъ, Спенсеръ и многіе другіе, не говоря уже о боле современныхъ писателяхъ, тоже составляютъ славу нашей націи. Недавно одна передовая итальянская газета предложила голосованіе относительно лучшихъ книгъ въ мір. Нсколько сотъ подписчиковъ дали свое мнніе, и изъ первыхъ восьми книгъ, въ числ которыхъ одна была Библія, не мене четырехъ оказались англійскими.

Въ исторіи изобртеній и открытій имя Уатта всегда будетъ связано съ паровой машиной, Стефенсона — съ локомотивомъ, Уитстона (Wheatstone) — съ электрическимъ телеграфомъ, Аркрайта — съ ткацкимъ станкомъ, Гэргривса — съ ‘дженни’ {Прядильный станокъ съ тысячью веретенъ.}, Фокса Тэлбота — съ фотографіей.

Въ области медицины Гарвей открылъ кровообращеніе, Дженнеръ — оспопрививаніе. Симпсонъ ввелъ въ употребленіе анэстеризующія средства, а Листеръ — антисептическое леченіе въ хирургіи. Въ области науки, у насъ много великихъ именъ: Бэконъ и Ньютонъ, Юнгъ, Дарвинъ, Дэви, Дальтонъ, Кавендишъ, Фарадей, Гершель и многіе другіе.

Я привожу вс эти факты, совсмъ не какъ наши заслуги. Они приносятъ великую честь нашимъ отцамъ, и мы въ прав ими гордиться, но они налагаютъ на насъ и великую отвтственность.

Мы можемъ присоединиться къ молитв Мильтона: ‘О ты, Который, по Своей великой милости, возвелъ Британскую Имперію со всми ея дтьми-островами на славную и завидную высоту, не покидай насъ и въ нашемъ счастіи’. Но мы не должны довольствоваться молитвой о такомъ великомъ дар, мы должны стремиться заслужить его. Мы должны помнить, что, чмъ больше сила, тмъ она спокойне: ‘не матеріальная, а нравственная сила управляетъ людьми и ихъ поступками’, какъ говорить Карлейль.

Англія иметъ право ожидать, ‘что каждый исполнитъ свой долгъ’. Она намъ всмъ говоритъ: ‘Все это я сдлала для тебя, что же ты сдлалъ для меня?’

Дйствительно, когда мы оглядываемся на всю исторій прошлаго, мы можемъ сказать безъ преувеличенія, что ваша страна исполнила ввренное ей великое дло, въ мудромъ и свободномъ дух, и управляла имперіей не мене славнымъ образомъ, чмъ одерживала побды. Мечта — надяться, что придетъ время, когда вс говорящіе по англійски народы составятъ одну великую націю!

Можетъ быть, меня упрекнутъ въ пристрастіи, въ излишней гордости моей страной. Но факты говорятъ сами за себя. Морисъ (Maurice) хорошо говоритъ, что ‘въ общемъ, тотъ человкъ справедливе всего относится ко всякой другой стран, который сильне всего привязавъ къ своей собственной’. Любовь къ родин возвышаетъ понятіе о гражданственности, отвлекаетъ насъ отъ мелкаго круга личныхъ, и даже семейныхъ, интересовъ и приводитъ къ истинной широт и красот національной жизни. Истинный духъ нашей имперіи — не тщеславіе,— онъ справедливо гордится распространеніемъ нашего языка, нашей литературы, нашего народа и нашей торговли на суш и на мор, такимъ образомъ, мы глубоко чувствуемъ, что на насъ лежитъ великая отвтственность.

Глава XI.
Гражданственность.

Мы вс составляемъ часть народнаго правительства, и должны готовить себя къ этой великой и отвтственной роли {Читатель помнитъ, что дло идетъ объ Англіи.}, какъ къ самому важному нашему долгу. Для этого нужны: знаніе, размышленіе и добрая воля. Самое процвтаніе и размры нашей имперіи составляютъ источникъ опасности. Мы управляемъ многими человческими расами и нкоторыми совершенно различными отъ нашей, по идеямъ и стремленіямъ. Примръ — Индія. Ея народонаселеніе почти въ десять разъ больше народонаселенія Англіи, оно длится на разныя племена, различныя по расамъ и по врованіямъ. Настоящій индусъ принадлежитъ къ той же самой великой рас, какъ и мы: онъ говорить на язык, сходномъ не только по своему происхожденію и своей структур съ нашимъ, но содержащимъ даже нкоторыя родныя намъ слова.

Но Индія составляетъ только одну, хотя, можетъ быть, и самую великую для насъ отвтственность. Мы сталкиваемся по всему міру съ другими великими націями. Постоянно поднимаются вопросы, которые требуютъ съ обихъ сторонъ также умренности и уступчивости. Наши государственные дятели должны знать, когда слдуетъ уступить и когда быть настойчивымъ, а народъ долженъ знать, кого поддерживать.

Исторія человчества показала намъ цлый рядъ великихъ имперій, которыя разсыпались въ прахъ. Египетъ, Ассирія, Персія, Римъ поднялись до небывалой высоты — и пали. Въ боле близкое намъ время Генуя и Венеція процвтали и славились своими кораблями, колоніями и торговлей, какъ мы теперь. Если хотимъ избжать ихъ судьбы, мы должны избгать ихъ ошибокъ.

‘Тысячи лтъ мало, чтобы образовать государство,— говоритъ Байронъ,— и одного часа достаточно, чтобы превратить его въ прахъ’.

Что касается нашей иностранной политики, то наши интересы, какъ и нашъ долгъ, обязываютъ насъ поддерживать дружескія отношенія съ другими странами. Къ несчастью, націи часто смотрятъ на другіе народы, какъ на враговъ. Между тмъ, очевидно, мы вс — люди, и должны быть друзьями. Одинъ уэльскій проповдникъ, однажды, просто и прекрасно иллюстрировалъ эту мысль. Онъ разсказалъ, какъ, однажды, гуляя, онъ увидлъ на противуположномъ холм безобразную фигуру, приблизившись, онъ разсмотрлъ человка, а когда подошелъ совсмъ близко, то узналъ въ немъ своего брата.

Другія націи нетолько — люди, но — и наши братья, и ихъ интересы во многомъ связаны съ нашими. Если они страдаютъ, и мы страдаемъ, все, что выгодно имъ, и намъ выгодно. Величайшіе интересы Британіи заключаются въ мир и процвтаніи всхъ. Блескъ войны соблазняетъ воображеніе человчества. Мы слышимъ о ‘великолпіи славной войны’, говорятъ, что ‘каждый солдатъ носитъ въ своемъ ранц фельдмаршальскій жезлъ’, и т. д.,— и не сознаемъ всего ужаса, всхъ несчастій, которыя, влечетъ за собой война.

Рзня и всевозможныя страданія, на которыя такъ страшно смотрть во время войны, составляютъ неопровержимый аргументъ въ пользу третейскаго суда. Настоящее положеніе вещей — позорно для человческой природы. Дикимъ племенамъ, можетъ быть, извинительно ршать свои разногласія силою оружія, но наше нравственное чувство, и даже простой здравый смыслъ, возмущается при такомъ порядк вещей у цивилизованныхъ націй.

Въ дйствительности, мы не знаемъ совсмъ настоящаго мира, теперь фактически мы живемъ въ военное время, къ счастью, оно не сопровождается кровопролитными сраженіями, но оно ведетъ за собой ужасныя страданія. Даже у насъ, треть національнаго дохода идетъ на подготовленіе къ будущимъ войнамъ, треть идетъ на уплату долговъ за прошлыя войны и только треть остается на управленіе страною. Между тмъ, страна идетъ на страшный рискъ, затвая войну, а интересы всхъ странъ до такой степени связаны, что въ настоящее время каждая война, въ сущности, есть междоусобная война.

Я не стою за миръ во что бы то ни стало, но за миръ почти что во что бы то ни стало. Безъ сомннія, есть нкоторые вопросы, которые не подлежатъ третейскому суду, но Руссель (Bussell), очень большой авторитетъ въ этомъ отношеніи, говорилъ, что за послднія сто лтъ не было ни одной войны, которая бы не могла бытъ ршена безъ содйствія оружія.

При послднемъ своемъ свиданіи съ Гамбеттой мы много говорили за эту тему, и онъ сказалъ съ обычнымъ своимъ оживленіемъ, что если настоящіе военные расходы не уменьшатся, то придетъ время, когда вс французы окажутся нищими, стоящими передъ военными бараками.

Самыя худшія преграды, стоящія между народами, составляютъ обычаи и нравы, разнаго рода обязанности, а главное, ни на чемъ не основанныя зависть и ревность, въ силу которыхъ каждый приписываетъ другому оскорбительныя намренія, въ то время, какъ ни одинъ, быть можетъ, ихъ не иметъ.

Тотъ же ревнивый и злобный духъ, который такъ часто характеризуетъ международныя отношенія, отравляетъ и внутреннюю политику. Но оскорбленіе — не аргументъ, оно скоре свидтельство слабости. Будетъ большое счастье, когда у насъ между партіей и партіей, между народомъ и народомъ, никто не будетъ унижаться до угрозы, до дикаго желанія мести ошибающемуся брату, тогда человчество научится уважать и любить другъ друга.

Иногда говорятъ, что нельзя длать революціи изъ розовой воды. Между тмъ, разсужденіе привело къ большимъ перемнамъ въ устройств міра, чмъ оружіе, и даже тамъ, гд было употреблено оружіе, перо одержало верхъ надъ мечомъ. Идеи — сильне штыковъ.

Милль говоритъ: ‘При сравнительно юномъ состоянія человческаго прогресса, при которомъ мы живемъ, человкъ не можетъ чувствовать ко всмъ другимъ людямъ ту полноту симпатій, которая бы сдлала невозможнымъ всякій дйствительный разладъ въ общемъ направленіи ихъ жизни, но есть уже люди, у которыхъ соціальное чувство настолько развито, что они не могутъ заставить себя думать о другихъ своихъ товарищахъ, какъ о соперникахъ, съ которыми нужно бороться за счастье и которымъ слдуетъ желать неудачи въ длахъ, чтобы имть успхъ въ своихъ’.

Чтобы хорошо и мудро исполнить свой гражданскій долгъ, нужно, по словамъ Борка, ‘тщательно культивировать свой умъ развить до возможно боле совершенной силы и зрлости всякое великодушное и честное чувство, которое вложено въ насъ природой. Стремленія, столь привлекательныя въ частной жизни, должны служить къ достиженію общаго блага, такимъ образомъ, мы должны быть патріотами и не забывать, что мы джентльмэны… Общественная жизнь требуетъ силы и энергіи, кто спитъ на своемъ посту, точно также измняетъ своему долгу, какъ и тотъ, кто перебгаетъ къ врагу’. Подумайте сперва, какъ исполнить свой долгъ, а затмъ уже предъявляйте свои права.

Лордъ Болингброкъ приводитъ въ своемъ труд ‘О дух патріотизма’ замчаніе Сократа, что ‘хотя ни одинъ человкъ не возьмется за ремесло, даже за самое маленькое, если онъ ему не обучался,— всякій считаетъ себя достаточно подготовленнымъ къ самому тяжелому изъ всхъ,— къ управленію’. Сократъ сказалъ это на основаніи своего опыта въ Греціи. Онъ бы не измнилъ своего мннія, если бы въ настоящее время жилъ въ Британіи.

Дйствительно, передъ нами стоятъ множество неотлагательныхъ задачъ. Мы стараемся воспитывать своихъ дтей, но, вроятно, никто не скажетъ, что наша система уже совершенна, борьба капитала съ трудомъ раззоряетъ нашу торговлю, ставить въ затруднительное положеніе фабрики, санитарное состояніе нашихъ большихъ городовъ оставляетъ еще многаго желать, въ области науки одни только начинанія.

Между тмъ, помимо всякаго вопроса о прогресс, повседневная жизнь общества требуетъ постояннаго труда. Пренія парламента, веденіе мстныхъ длъ, администрація, словомъ, вс общественныя дла требуютъ въ цломъ столько же вниманія и заботы, какъ и дла личныя, все боле и боле рзко выступаетъ необходимость усиленной общественной организаціи.

Деньги не главное. Мысль и любовь гораздо больше имютъ значенія, чмъ золото. Кто отдаетъ свое время, длаетъ гораздо больше, чмъ тотъ, кто отдаетъ свои деньги. Въ сущности, деньги и воодушевленіе, если они не сопровождаются опытомъ и выдержкой, опасны: они могутъ надлать больше вреда, чмъ добра: ибо плохо сдланная работа можетъ принести больше вреда, чмъ совсмъ не сдланная работа.

Гораздо лучше давать надежду, силу и бодрость, чмъ деньги. Лучшая помощь состоитъ не въ томъ, чтобы брать на себя чужія заботы, а въ томъ, чтобы внушить человку бодрость и энергію, которыя помогутъ нести эти заботы.

Помогать другимъ совсмъ не легко, тутъ требуется не одно горячее сердце, но и ясный умъ, и здравое сужденіе.

Желая помочь, мы должны быть очень осторожны, чтобы не нарушить чужой независимости. Очень щекотливо то обстоятельство, что, при избытк помощи, люди теряютъ извстный стимулъ къ борьб, и такимъ образомъ, ихъ чувство независимости слабетъ, вс существа, зависящія отъ другихъ, имютъ склонность обратиться въ паразитовъ, оттого не такъ важно подать человку хлба, какъ дать ему возможность его заработать: не такъ важно ему непосредственно помочь, какъ научить его себ самому помочь. Міръ такъ сложенъ, что мы неизбжно многимъ обязаны своимъ сосдямъ, но желательно, чтобы каждый человкъ стоялъ, насколько это возможно, на своихъ собственныхъ ногахъ.

Мы не можемъ требовать отъ другихъ, чтобы они сообразовались съ вашими идеалами, но мы должны имъ помочь осуществить все, что есть лучшаго въ ихъ собственныхъ идеалахъ, содйствовать ихъ самосовершенствованію. Обыкновенно, деньги бросаются неразумно тми, кто ихъ даетъ, не изъ искренняго сочувствія, а изъ желанія избжать лишней заботы, но работа для общества приноситъ въ конц концовъ свою собственную награду, мы, вроятно, извлекаемъ больше счастья изъ работы на другихъ, чмъ на себя. Самая скромная работа длается священной, когда она производится для другихъ.

Какъ бы работа ни была низка, вкладывайте въ нее свое сердце.

Сэръ Т. Моръ (Т. More) говоритъ: ‘Какую бы роль вы ни взяли на себя, исполняйте ее какъ можно лучше, если вы даже не будете въ состояніи исправить человческіе пороки, освященные обычаями и нравами, вы все-таки не должны изъ за этого бросать общее дло, вы не должны оставлять корабль во время бури, только потому, что не можете управлять имъ, и что втры вамъ не повинуются. Но учитесь и старайтесь, насколько возможно, вести дло хорошо и мудро направлять его къ цли, устройте такъ, чтобы то, что вы не можете сдлать хорошимъ, было бы мене дурнымъ. Ибо пока вс люди не будутъ добрыми, все не можетъ идти хорошо. А я думаю,— прибавляетъ онъ,— этого еще не будетъ много лтъ’.

Но чмъ лучше люди будутъ исполнять свой долгъ, тмъ ближе и раньше подойдемъ мы къ такому порядку вещей. Собственно говоря, мы, можетъ быть, далеко не сознаемъ, какъ мы могли бы быть счастливы, если бы только попробовали.

Быть англичаниномъ иметъ большія преимущества.

Каждый человкъ равенъ передъ закономъ.

Каждый человкъ считается невиннымъ, пока его вина не доказана.

Ни одного человка нельзя судить вторично за одинъ и тотъ же проступокъ.

Вс дла должны судиться публично, и заключенный встрчается лицомъ къ лицу съ своими обвинителями.

Ни одинъ человкъ не можетъ быть судьей въ своемъ собственномъ дл, ни одинъ человкъ не можетъ взять въ свои руки законъ.

И такъ, работать на нашу страну, чего бы это ни стоило,— есть нашъ священный долгъ, и кто служитъ своей родин изъ личныхъ цлей, изъ боязни опасности или смерти, тотъ не заслуживаетъ жизни. Смерть неизбжна, а слава добродтели — вчна, по словамъ сэра Н. Жилберта.

Между тмъ, служеніе нашей стран, сравнительно, рдко сопряжено съ опасностями. Оно лишь требуетъ отъ насъ нкоторыхъ лишеній и извстнаго времени на исполненіе обязанностей и на работу, которая можетъ казаться не героической, и даже скучной, но которая, тмъ не мене, необходима.

Общественныя дла — комитеты, выборы, митинги, рчи, собранія, губернскіе сеймы — совсмъ не романтичны, они не ослпляютъ воображенія, не волнуютъ крови, а между тмъ, голосованіе въ мирное время то же, что удачный маневръ во время битвы, и не мене важно по своимъ послдствіямъ, хотя ово мирное, а не кровопролитное. Голосованіе не право, а долгъ, и готовиться къ нему тоже долгъ.

Количество безплатной, общественной, работы поразительно, и это можетъ продолжаться еще долго.

Никто не иметъ права пользоваться выгодой всего этого труда, не участвуя, хоть скромно, по возможности, хоть чмъ-нибудь въ общемъ дл.

Бэконъ говоритъ: ‘Имущество не можетъ быть достойной цлью человческаго существованія’. Домъ, пища и одежда не единственные предметы первой необходимости, да и нужны они въ очень умренной степени.

Даже съ самой узкой, эгоистической, точки зрнія, время не потеряно, если оно, по словамъ Арнольда, употреблено на дло любви къ ближнему, но стремленіе къ дятельности, къ помощи, къ благу, желаніе прекратить человческія ошибки, уяснить спорные вопросы, уменьшить сумму человческаго горя, но благородное стремленіе оставитъ міръ лучшимъ и боле счастливымъ, чмъ мы нашли его — все это мотивы общественные, и они содйствуютъ не только счастью другихъ, но и нашему собственному.

‘Есть блага жизни,— говоритъ епископъ Бутлеръ,— которыми мы наслаждаемся только въ союз съ другими людьми, таковы: миръ, достатокъ, свобода, здоровье. Но истинное расположеніе къ нашимъ собратьямъ дало бы намъ понятіе объ общемъ интерес въ боле строгомъ смысл: потому что, по мр увеличенія нашей любви къ ближнему, его интересы, радости и горести длаются нашими. Изъ себялюбія проистекаетъ ваше понятіе о личномъ благ, какъ о чемъ-то своемъ: любовь къ ближнему научила бы насъ присвоивать себ его благо и благополучіе и считать себя дйствительными участниками его счастія. Такимъ образомъ, принципъ любви сдлался бы въ вашей собственной груди адвокатомъ интересовъ нашихъ собратьевъ’.

‘Дай же,— говоритъ Маркъ-Аврелій,— дай живущему въ теб божеству стать хранителемъ живого существа, мужественнаго и зрлаго, занятаго политическими длами римлянина и правителя, занимающаго свой постъ, какъ человкъ, ожидающій знака, для ухода изъ жизни, готовый уйти, не нуждаясь ни въ человческомъ проклятіи, ни въ человческомъ свидтельств’.

Время, которое мы отдаемъ общественнымъ обязанностямъ — не потеряно. Оно приноситъ съ собой собственную награду.

Горсфоль (Horsefall) говоритъ: ‘Великое дло — въ тяжелое время соединить свои интересы съ интересами общественными’.

Кто хочетъ, можетъ сдлаться храбрымъ человкомъ и достойнымъ патріотомъ: всякій можетъ участвовать хоть въ какомъ-нибудь движеніи въ пользу своихъ собратьевъ и помочь имъ стать здорове, счастливе и лучше въ жизни.

И только такимъ образомъ можно дать удовлетворительный отвтъ на вопросъ, который, рано или поздно, человкъ всегда себ предлагаетъ: ‘Что ты сдлалъ для справедливости и правды, для Бога и человка, въ продолженіи своей жизни, въ золотые часы яркогорящей юности до конца всего скоропреходящаго твоего существованія?’ какъ говоритъ Уайтеръ (Whitter).

Глава XII.
Соціальная жизнь.

Мы съ гордостью говоримъ, что домъ каждаго англичанина — его замокъ, но онъ долженъ быть больше, чмъ замкомъ, а именно его роднымъ гнздомъ, домъ — его замокъ по законному праву, но сдлать изъ него настоящее гнздо, очагъ (home), зависитъ отъ него самого.

Что составляетъ такой ‘home’? Любовь, симпатія и довріе. Воспоминанія дтства, родительская ласка, свтлыя мечты юности, гордость сестры, братскія сочувствія и помощь, взаимное довріе, общія надежды, интересы и огорченія, все это создаетъ и освщаетъ ‘home’.

Домъ безъ любви можетъ быть замкомъ или дворцомъ, но онъ не будетъ семейнымъ очагомъ, любовь составляетъ жизнь настоящаго очага. ‘Домъ безъ любви не очагъ семьи, какъ тло безъ души — не человкъ’.

Кто обладаетъ жизнерадостнымъ сердцемъ, у того вчный праздникъ.

Въ настоящее время мы цнимъ мене свой домъ, какъ замокъ, т. е. убжище отъ произвола власти, чмъ какъ убжище отъ жизненныхъ заботъ и огорченій, какъ покойную гавань, защищенную отъ грозъ и бурь, съ которыми мы встрчаемся въ своемъ путешествіи по міру.

Въ самой удачной жизни бываетъ время испытанія, и богатство, во всякомъ случа, не можетъ обезпечить счастье или покой.

Человкъ не былъ созданъ для того, чтобы жить одному, даже въ раю. ‘Что бы длала въ самомъ раю одинокая душа?’ спрашиваетъ Бернарденъ де Сенъ-Пьеръ. Сердце человка должно оставаться дома, но хорошо имть работу вн его. Мы не предназначены вполн ни для общества, ни для одиночества. Оба хороши и, можно даже сказать, необходимы.

Красоты природы составляютъ нашу вчную радость, но солнечное сіяніе въ неб мало значитъ, если нтъ также сіянія въ сердц.

Мы должны питать къ семь чувства привязанности, уваженія и любви. Такова основа цивилизаціи, истинная школа всего лучшаго, семья взываетъ ко всмъ благороднйшимъ и высшимъ чувствамъ нашей природы. Что могутъ ангелы сдлать большаго, чмъ осчастливить другихъ?

Вашъ домъ можетъ быть скроменъ, некрасивъ, не поэтиченъ, даже холоденъ и неудобенъ, и тутъ ваше мсто и вашъ долгъ, и чмъ больше затрудненія, тмъ больше будетъ награда.

Терпливо сносить заботы и обиды — трудне тяжелой работы, это живая жертва, которую трудне принести, чмъ жертву деньгами, временемъ или трудомъ.

Въ сущности, мало людей думаютъ о счасть другихъ, и эта маленькая горсточка, вроятно, не прочтетъ этихъ строкъ. Но очень возможно, что въ общемъ люди причиняютъ зло чаще по недомыслію или но недостатку такта, чмъ по безсердечію. Встрчайте всхъ съ ласковой улыбкой, добрыми словами и теплымъ гостепріимствомъ. Недостаточно любить тхъ, кто намъ дорогъ. Мы должны имъ доказать свою любовь. Многіе изъ насъ оскорбляютъ по незнанію, легкомыслію или необдуманности тхъ, кого больше всего любятъ и кому желаютъ помочь.

Мы вс сами знаемъ, какой чудотворной силой обладаютъ нсколько сочувственныхъ словъ.

‘Я часто думалъ, да и теперь думаю,— говоритъ лордъ Честерфильдъ,— немного вещей, которыхъ бы люди такъ мало знали, какъ умніе любить и ненавидть. Люди оскорбляютъ тхъ, кого любятъ, то вслдствіе ошибочной снисходительности, то вслдствіе ослпленія, или даже пристрастія къ ихъ ошибкамъ. Когда же они ненавидятъ, они вредятъ самимъ себ, вслдствіе своей несдержанности и вспыльчивости’.

Даже среди друзей наша жизнь какъ-то склонна къ уединенію, ‘мы смотримъ другъ на друга, какъ бы стоя на разныхъ островахъ, заключенные за тюремную ршетку своихъ костей и за занавсью своей кожи’, но выраженію Жанъ Поль Рихтера.

Какъ мы мало знаемъ своихъ друзей, или даже своихъ родственниковъ! Часто даже члены одной и той же семьи живутъ совершенно обособленно, ихъ умы какъ будто двигаются по параллельнымъ линіямъ и никогда не встрчаются, въ сущности они совсмъ не соприкасаются.

Кебль (Ceble) говоритъ: ‘самое нжное и близкое намъ сердце, и то не знаетъ и половины тхъ причинъ, по которымъ мы улыбаемся или вздыхаемъ’.

Мы разсуждаемъ о погод, о жатв, о послдней повсти, о политик, о здоровьи и неудачахъ нашихъ сосдей, все о вещахъ, которыя не имютъ никакого отношенія къ настоящей нашей внутренней жизни. Чмъ ординарне предметъ, чмъ онъ ничтожне, тмъ онъ какъ будто больше обсуждается, и часто больше всего говорятъ т, кому нечего сказать.

Мало людей понимаютъ, что разговоръ — это цлое искусство. Чтобы семья жила дйствительно одной жизнью, въ любви и согласіи, мало привязанности и добрыхъ намреній,— нужны сочувствіе, умнье высказываться и вызвать обмнъ мыслей. Если люди васъ не развлекаютъ, постарайтесь ихъ развлечь.

Люди часто гордятся тмъ, что говорятъ все, что имъ приходитъ на умъ, безъ сомннія, слдуетъ быть правдивымъ и откровеннымъ, но разговоръ, какъ и другія вещи, требуетъ нкотораго усилія съ нашей стороны, чтобы сдлаться интереснымъ.

Мы вс можемъ создать себ счастливую семейную обстановку.

Безъ сомннія, человкъ непріятнаго характера больше наказываетъ себя, чмъ другихъ.

‘Онъ всегда мучитъ другихъ, самъ мучится,— говоритъ Попъ,— и находитъ удовольствіе единственно въ томъ, чтобы быть недовольнымъ’. А разъ онъ никогда не бываетъ доволенъ, то и никогда не бываетъ счастливъ. Чтобы содйствовать счастью насъ окружающихъ, мы совсмъ не должны непремнно приносить какія-либо великія жертвы, но однихъ добрыхъ намреній — недостаточно. Тутъ нужны тактъ, обдуманность и опытъ. Практика необходима для удовлетворительнаго совершенія всякаго хорошаго или дурного дла.

Добрая и симпатичная манера творятъ чудеса. Одна старая пословица говоритъ, что ‘манера составляетъ человка’, и нтъ никакого сомннія въ томъ, что многіе вышли въ люди, благодаря своей манер держать себя, и многіе погубили себя, потому что не обладали этимъ умньемъ. И первый министръ, при выбор въ кабинетъ, руководствуется не одной мудростью, краснорчіемъ, способностями или характеромъ человка, но отчасти и его манерой держать себя, отъ которой зависитъ, насколько онъ можетъ ладить съ другими.

Грубость — не сила, часто она лишь прикрываетъ собой слабость. Шекспиръ говоритъ, въ своей великолпной картин Юлія Цезаря, что ‘въ жизни онъ былъ мягкимъ, онъ былъ составленъ изъ столькихъ перемшанныхъ элементовъ, что природа могла бы, указывая на него, сказать всему міру: ‘вотъ человкъ’.

‘Иногда думаютъ,— говоритъ сэръ Максуэль (Maksyell),— что согласіе и разногласіе имютъ тайное отношеніе къ музыкальнымъ струнамъ. Въ сущности, он имютъ боле глубокій смыслъ: единеніе или разногласіе сердецъ’.

Если необходимо показать человку, что онъ неправъ, то слдуетъ, по крайней мр, говорить мягко, особенно же съ дтьми, потому что, по выраженію Жанъ Поля Рихтера, ‘маленькую колыбель ребенка легче омрачить, чмъ звздное небо человка’. Говорятъ, что Рубенсъ могъ однимъ штрихомъ превратить смющееся дитя — въ плачущее. Мы вс тоже можемъ сдлать въ жизни. Одного слова бываетъ достаточно. ‘Во всякомъ случа, говорите всегда мягко, иногда что-нибудь незначительное западетъ глубоко въ душу, и только вчность скажетъ, сколько оно принесло хорошаго и радостнаго!’ говоритъ Лангфордъ.

Хорошее правило: порицать съ глазу на глазъ и хвалить публично. То, что сказано наедин, всегда лучше принимается, — чувствуется доброе намреніе, и результаты бываютъ значительне, тогда какъ публичная похвала гораздо больше ободряетъ и составляетъ боле богатую награду.

Главное же, если нужно показать человку, что онъ неправъ, слдуетъ это длать всегда очень серьезно, какъ бы съ сожалніемъ, никогда не слдуетъ, если возможно, выказывать гнвъ или раздраженіе. Архитасъ говорилъ своему рабу: ‘Я бы тебя наказалъ, если бы не сердился’. Если вы сердитесь, по крайней мр, остановитесь и подумайте раньше, чмъ говорить. Матью Арнольдъ приводитъ, какъ характеристику высшей культуры, ‘неизсякаемую снисходительность, разсмотрніе всхъ обстоятельствъ, строгій разборъ всхъ поступковъ въ соединеніи съ милостивымъ сужденіемъ лицъ’.

Смерть скоро всхъ сравняетъ. И такъ, обращайтесь заране со всми такъ, какъ это требуется отъ джентльмэна.

Если возможно, никогда не покидайте друга въ гнв, или даже въ минуту охлажденія. Помните,— всякая разлука можетъ бытъ послдней.

Нкоторыя слова — что солнечные лучи, другія же — что ядовитыя стрлы или зминые укусы. И если жесткія слова больно жалятъ, то сколько удовольствія приносятъ добрыя слова!

‘Добрыя слова,— говоритъ Джорджъ Гербертъ,— стоятъ мало, но цнность имютъ большую’. Часто одно необдуманное слово можетъ утшить или ранить разбитое сердце.

Иногда слова излишни. Когда Петръ отрекся отъ Христа, ‘Господь взглянулъ на Петра’, говоритъ Писаніе. Этого нмого упрека было довольно. Петръ вышелъ и горько заплакалъ.

Точно также, какъ одинъ взглядъ можетъ причинить острую боль, ласковый взглядъ можетъ иногда заставить сердце радостно забиться. Ласковая улыбка при утренней встрч освтитъ самый темный день.

Не слдуетъ быть слишкомъ сдержаннымъ. Не бойтесь высказывать свою привязанность. Вашей любви мало, если будете казаться холоднымъ. Симпатія больше помогаетъ людямъ, чмъ услуга, любовь больше, чмъ деньги, и доброе слово доставляетъ больше удовольствія, чмъ подарокъ.

Когда Беньямина Уэста спрашивали, что сдлало изъ него художника, онъ отвчалъ: ‘Поцлуй матери’. Конфуцій сказалъ: ‘Если домашнія твои обязанности хорошо исполнены, теб незачмъ идти далеко для принесенія жертвы’.

Слдуетъ быть очень осторожнымъ въ выбор друзей, они ‘оставляютъ, по выраженію Цицерона, самую драгоцнную и красивую мебель жизни. Джорджъ Гербертъ говоритъ: ‘Бывайте въ хорошемъ обществ, и вы будете ему принадлежать’. Одна испанская пословица говоритъ: ‘Скажи мн, съ кмъ ты живешь, и я теб скажу, кто ты’. Человкъ, который не уметъ быть себ другомъ, не можетъ быть ничьимъ пріятелемъ.

Денгэмъ говоритъ, что хорошій выборъ друзей удваиваетъ вс радости, вс наслажденія благороднйшими добродтелями, и уменьшаетъ на половину вс наши горести.

Мудрый выборъ женщинъ-друзей тоже очень важенъ. Со времени Соломона много мудрецовъ погибло отъ сиренъ.

‘Дружба — драгоцнность жизни’, говоритъ Лайли, и человка, не имющаго друзей, слдуетъ жалть, тмъ боле, что, по всей вроятности, въ этомъ онъ самъ виноватъ.

Не можетъ быть, чтобы человкъ долженъ былъ быть одинокимъ, хотя, конечно, слдуетъ иногда оставаться одному, потому что трудно любить ближняго, отъ котораго никуда нельзя уйти.

Отъ времени до времени человкъ непремнно думаетъ, что иметъ основаніе быть недовольнымъ своими друзьями. Въ такихъ случаяхъ слдуетъ быть терпливымъ и разумнымъ. Взгляните на дло съ точки зрнія вашего друга. Не дйствуйте поспшно: природа никогда не торопится. ‘Поспшишь — людей насмшишь’, говоритъ старая пословица. Главное же, не слдуетъ никогда ссориться сгоряча. Слдуетъ сперва все хорошо передумать и переждать гнвъ. Какъ бы вы вечеромъ ни были сердиты, утромъ вещи иногда кажутся совсмъ иными.

Если вы написали умное, убдительное, но рзкое письмо, то задержите его до слдующаго дня, и, вроятно, оно совсмъ не пойдетъ.

Старайтесь быть въ лучшихъ отношеніяхъ со своими друзьями. Имть плохого пріятеля хуже, чмъ совсмъ его не имть.

Дурныхъ же людей слдуетъ сторониться и не входить съ ними ни въ какія отношенія. Тмъ не мене, хотя не слдуетъ съ ними дружиться, не разумно также длать изъ нихъ себ враговъ ихъ очень много.

Лэмбъ остроумно замчаетъ, что ‘подарки насъ заставляютъ еще боле любить отсутствующихъ’, но доброта, терпніе и симпатія, конечно, имютъ гораздо больше силы.

Друзья могутъ потребовать отъ васъ всего, что вы можете дать, но они не имютъ права просить у васъ взаймы.

‘Не длай долговъ и не давай взаймы’, говоритъ Шекспиръ.

Благодаря друзьямъ, можно избгнуть многихъ опасностей и большаго горя. Когда Августъ былъ опозоренъ своей дочерью Юліей, онъ сказалъ: ‘этого не случилось бы, если бы Агриппа или Мэценать жили еще’.

И когда пріобртете друзей, не теряйте ихъ.

Не давайте имъ самаго ничтожнаго повода быть недовольными вами.

Если же смерть васъ разлучитъ, остается сладкая надежда на свиданіе въ будущей жизни.

Самый важный шагъ въ жизни,— это бракъ. Любовь одухотворяетъ природу и придаетъ ей особенную прелесть. Она превращаетъ некрасивую гусеницу въ воздушное созданіе, она весной окрашиваетъ перья птицъ, зажигаетъ огонекъ свтлячка, возбуждаетъ псню соловья, вдохновляетъ поэта. Даже бездушная природа какъ будто чувствуетъ ея призывъ, и цвты сверкаютъ самыми богатыми красками.

Симонидэсъ говоритъ, что для мужчины нтъ большаго благословенія, какъ хорошая жена, и большаго проклятія, какъ злая.

Что касается подбора, то нелегко давать какой-нибудь цнный совтъ. Нкоторыя соображенія сами собой очевидны. Нехорошо жениться слишкомъ рано. Сэръ Тайлоръ говоритъ, что когда двое очень молодыхъ людей женятся, то они ему напоминаютъ горошину, предназначенную служить опорой другой горошин.

Не женитесь ради денегъ, но и не безъ денегъ. Кто женится изъ-за денегъ, ставятъ себя ниже денегъ, разъ у него радость и разумное счастье жизни уходятъ на второй планъ, сколько людей, сосчитавъ деньги и горести, были бы рады цною всхъ этихъ денегъ купить жизнь, которую они сами продали.

Не воображайте себ, что можете посл брака продолжать свою самостоятельную жизнь, имя въ вид прибавки — граціозное, простое, веселое, жизнерадостное существо, которое бы вносило свтъ въ ваше существованіе, всегда было бы подъ рукой въ минуты тяжелаго одиночества, и которое можно было бы всегда отстранять, когда оно не нужно. Это одн эпикурейскія мечты юности.

Жереми Тайлоръ говоритъ, что Гомеръ прибавляетъ много нжныхъ названій къ характеру обязанностей мужа. Ты долженъ быть для нея отцомъ, матерью и братомъ: это должно такъ быть, а то бракъ то же, что сиротство. Ибо та, которая покиваетъ отца, мать и брата для тебя, длается или несчастной, какъ покинутое дитя, или должна найти все это, и больше еще, въ теб’. Если у васъ есть малйшее сомнніе, то не женитесь. Бракъ или большое счастье, или большое несчастье.

Бракъ влечетъ за собою большую отвтственность. Не довряйтесь, въ этомъ дл, однимъ глазамъ, бракъ долженъ быть заключенъ, по выраженію Джереми Тайлора, не глазами и руками, а разумомъ и сердцемъ.

Хорошая жена — помощникъ не только въ матеріальныхъ вещахъ, но и въ умственной сфер. Шекспиръ говоритъ, что даже низкіе люди пріобртаютъ, когда они влюблены, благородство, не свойственное ихъ натур. Если же даже низкіе люди такъ преобразуются и охватываются сильнымъ стремленіемъ ко всему хорошему, то т, которымъ свойственно благородство, длаются еще лучше и прекрасне.

‘Бракъ,— говоритъ Жереми Тайлоръ,— божественное учрежденіе, священный союзъ, святое таинство, знаменательное по своему значенію, вызывающее уваженіе по своимъ цлямъ и религіозному смыслу, бракъ полезенъ человческому обществу, и Господь смотритъ на него, какъ на святое дло’.

Тертулліанъ говоритъ: ‘Если бракъ счастливъ, то нтъ словъ выразить все счастье. Они вмст молятся, вмст поклоняются, вмст постятся… они всегда вмст, въ затрудненіяхъ, въ несчастій, въ развлеченіяхъ. Никто изъ нихъ не скрываетъ чего-либо отъ другого, ни одинъ изъ нихъ не тяготитъ другого. Христосъ радуется, когда видитъ такой бракъ. Онъ имъ посылаетъ миръ. Гд двое, тамъ и Онъ, а гд Онъ,— нтъ зла’.

Вы берете себ жену, по торжественнымъ и прекраснымъ словамъ нашего свадебнаго обряда: ‘на лучшее и на худшее, на богатство и бдность, на болзнь и здоровье, чтобы любить ее и заботиться о ней, покуда смерть васъ не разлучитъ’.

‘Счастливый бракъ,— говоритъ Стэнлей,— новое начало жизни, новый путь къ счастью и польз, единственный великій случай покончить со всмъ прошлымъ, со своимъ безуміемъ и ошибками, покончить и оставить его далеко, далеко за собой, а самому идти впередъ съ новыми надеждами, новымъ мужествомъ, новыми силами къ открывающемуся передъ нами будущему. Счастливый домашній очагъ лучше всего походитъ на рай, тамъ мужъ и жена, отецъ и мать, братъ и сестра, дитя и родители, всякій по своему помогаетъ другъ другу, какъ могутъ помогать только члены одной семьи, ибо никто другой не иметъ такого случая помочь, не знаетъ такъ хорошо характеръ другого, не заинтересованъ такъ въ благополучіи, слав, счастьи и доброт другого, какъ въ благополучіи того, который, кость отъ кости, и плоть ‘гъ плоти, въ его счастьи и слав мы сами длаемся счастливыми и славными, въ его несчастіи мы длаемся несчастными, его эгоизмъ, слабость и ничтожество насъ принижаютъ до земли, чистота же, благородство и сила его насъ поднимаютъ почти невольно до долга, до неба, до Бога’.

Наконецъ, дти — великая, но чудная отвтственность. Иногда говорятъ, что они ‘посылаются’, и легкомысленные родители оправдываются, говоря, что ‘если Богъ посылаетъ рты, то онъ пошлетъ и пищу’. Но Матью Арнольдъ справедливо замчаетъ, ‘что нтъ оправданія тому, кто содйствуетъ появленію въ міръ бдныхъ малютокъ, зная, что не можетъ ихъ обставить прилично и достаточно’.

Дайте имъ рости въ свт любви, если ихъ дтство согрто тепломъ любви, они лучше вынесутъ холодъ жизни.

‘Только тотъ, кто любитъ своихъ дтей, можетъ знать, сколько радостныхъ волненій приносятъ милые дтскіе голоса, ихъ ребячество, ихъ лепетъ, ихъ легкій гнвъ, ихъ невинность, ихъ несовершенство, ихъ труды,— все это даетъ радость и утшеніе тому, кто любитъ ихъ, кому хорошо въ ихъ обществ, но кто не любитъ своей жены и своихъ дтей, вскармливаетъ дома львицу и вьетъ себ гнздо горя, сама благодать не можетъ его осчастливить. Такимъ образомъ, вс заповди Божьи, предписывающіе человку: любить свою жену,— ничто иное, какъ потребность въ радостяхъ, способность радоваться’.

Глава XIII.
Трудолюбіе.

Не тратьте ничего напрасно, особенно же время. Сегодня приходитъ только разъ, и больше никогда. Время — богатйшій даръ неба, потеря его — невозвратна.

Драйденъ говоритъ: ‘Само небо не иметъ власти надъ прошедшимъ, ибо то, что было, прошло, и у каждаго былъ свой часъ’.

Не тратьте времени такъ, чтобы потомъ раскаяваться. Нтъ мысли печальне, какъ: ‘поздно’, или: ‘это могло бы быть’. Время, это — данный вамъ залогъ, и вы отвтите за каждую минуту. Будьте скупы на сонъ, на пищу, и больше всего — на время.

Нельсонъ однажды сказалъ, что приписываетъ вс свои успхи въ жизни тому, что всегда былъ наготов за четверть часа до назначеннаго времени.

‘Молодежь,— говоритъ лордъ Мельбурнъ, — должна была бы слышать только такія рчи: ‘вы должны сами себ пробить, дорогу, и отъ васъ зависитъ умереть съ голоду, или нтъ’.

Трудолюбіе не только существенно важно. для успха, но иметъ здоровое вліяніе на нравственный обликъ человка. Жереми Тайлоръ говоритъ: ‘Не будьте никогда праздными, наполняйте всякую свободную минуту чмъ-нибудь полезнымъ, развратъ легко вкрадывается въ пустое существованіе, когда душа бездйствуетъ, а тло — въ хол, обезпеченный, здоровый и праздный человкъ никогда не оставался еще цломудреннымъ, если являлось искушеніе, физическій трудъ — самый полезный, онъ легче всего отгоняетъ дьявола’.

‘Время и земля,— по словамъ Кебля,— подготовляютъ къ небу и вчности, Богъ намъ дастъ въ будущемъ мір вка, тожественные съ мгновеніями проведенными здсь, на земл’.

Догъ чмъ-нибудь содйствовать общему счастью и благу,— вотъ та высшая цль, та благородная надежда, которыя могутъ вдохновить человческое существованіе.

Говорятъ, Нетръ Медичи однажды поручилъ Микель-Анджело сдлать статую изъ снга. Это было безсмысленной тратой времени. Но если время Микель-Анджело было цнно для міра, то наше время иметъ такую же цнность для насъ, между тмъ, мы слишкомъ часто его тратимъ на статуи изъ снга, и даже хуже,— на идолы изъ грязи.

Великій римскій философъ и государственный дятель Сенека сказалъ: ‘Мы вс жалуемся на недостатокъ времени, а между тмъ, у насъ его больше, чмъ нужно. Всю свою жизнь мы или ничего не длаемъ, или длаемъ ненужное, или не длаемъ того, что слдуетъ. Мы постоянно жалуемся на то, что наши дни сочтены, но поступаемъ такъ, какъ будто бы имъ не предвидлось конца’.

Поразительно, сколько можно сдлать при извстной экономіи времени. Нееміа (nehemiah) успвалъ прочесть молитву Престолу Милости въ то время, какъ стоялъ за стуломъ паря Персія.

Между тмъ, у самыхъ счастливыхъ изъ насъ, наполняющихъ прекрасно и мудро свое время, остается много вещей несдланныхъ, много книгъ непрочитанныхъ, много зрлищъ невиданныхъ, много странъ не посщенныхъ.

Великій, можно сказать, единственно великій элементъ успха и счастья въ жизни заключается въ способности къ честному, серьезному труду. Цицеронъ говорилъ, что прежде всего нужна смлость, во-вторыхъ — смлость и въ-третьихъ — смлость. Довріе къ себ очень полезно, безъ сомннія, но было бы врне сказать, что прежде всего нужно трудолюбіе, во-вторыхъ — трудолюбіе и въ-третьихъ трудолюбіе. Конечно, трудъ, какъ и развлеченіе, не составляетъ цли жизни, но они оба — средства къ одной и той же цли.

Трудъ — необходимъ для душевнаго спокойствія, какъ и для здоровья тла. День, проведенный въ сует — утомительне цлой недли, проведенной за работой. Суета истощаетъ всю вашу систему, трудъ же поддерживаетъ ее въ здоровьи и порядк. Мускульное упражненіе обезпечиваетъ тлу здоровье, а мозговое упражненіе приноситъ душевное спокойствіе. ‘Умственный трудъ доставляетъ сердечное успокоеніе’, говоритъ Дженкуртъ.

‘Дайте двушк настоящую работу, которая бы поднимала ее съ зари и утомляла къ вечеру, давая ей сознаніе, что она принесла за день пользу своимъ собратьямъ, и безсильное горе ея отчаянья преобразится въ величіе сіяющаго и благодтельнаго спокойствія’, говоритъ Рускинъ.

Длайте, что хотите, но только длайте что нибудь. Даже попытки отыскать философскій камень и сдлать изъ круга четырехугольникъ, и т остались не безплодными.

Д-ръ Джонсонъ сказалъ: ‘Слова — дщери земли, а поступки — сыны неба’. Длайте хорошо то, что длаете. Вкладывайте свое сердце въ дло. Развивайте вс свои способности: вы должны или воспользоваться ими, или потерять ихъ.

‘Сама исторія генія,— говоритъ Гарнетъ (Garnett),— насколько возможно ее передать, сводится къ исторіи упорнаго трудолюбія въ борьб съ препятствіями, и нкоторые выдающіеся люди прямо утверждаютъ, что геній — немного боле трудолюбія. Джорджъ Эліотъ смется при мысли, что она можетъ писать свои повсти по вдохновенію. Президентъ Дуайтъ (Dwight) обыкновенно говорилъ мальчикамъ, что ‘геній — это способность длать усилія’.

Въ конц концовъ попрошайничество тяжеле работы и въ общемъ хуже оплачивается. Каждому человку слдовало бы стоять на своихъ ногахъ. ‘Пахарь на своихъ ногахъ,— говоритъ Франклинъ, — выше джентльмена, стоящаго на колняхъ’.

Говоря о своей знаменитой англійской грамматик, Коббетъ замчаетъ: ‘Я изучалъ грамматику, когда былъ солдатомъ, на частной служб, на жалованьи въ 6 пенсовъ въ день. Я сидлъ при этомъ на дежурной скамь или постели, мой ранецъ замнялъ мн книжный шкапъ, досчечка на колняхъ была моимъ письменнымъ столомъ, а заданный урокъ потребовалъ цлаго года работы. У меня не было денегъ на покупку свчи или деревяннаго масла, зимою, я рдко пользовался инымъ свтомъ, кром огня въ камин, да и то, только въ очередь… Не смотрите легко на тотъ фартингъ, который мн приходилось отдавать за чернила, перо или бумагу. Увы! этотъ фартингъ составлялъ большую сумму для меня: я былъ такого же большаго роста, какъ и теперь, я былъ очень здоровъ и длалъ много движеній. Деньги, не потраченныя на ду, составляли за цлую недлю 2 пенса на человка. Я помню, и помню хорошо, какъ однажды, въ пятницу, сдлавъ вс необходимые расходы, я съэкономничалъ на полпенни, за который намревался на слдующее утро купить копченую селедку, но раздваясь вечеромъ и готовясь лечь спать съ мучительнымъ ощущеніемъ голода, я вдругъ замтилъ, что потеряхъ свой полпенни! Я зарылся головой подъ грубыя простыню и одяло, и заплакалъ, какъ дитя! И я спрашиваю опять, если, при такихъ обстоятельствахъ, я могъ задать себ и одолть такую работу, то можно ли найти въ мір юношу, которому простительно неисполненіе долга?’

У Коббета не было денегъ, но у него была энергія и мужество. Бэконъ говоритъ: ‘Большинство людей, какъ будто, не сознаютъ своихъ богатствъ и своей силы: они больше предаютъ значенія, чмъ слдовало бы, первому и гораздо меньше второму. Самостоятельность и самоотреченіе научаютъ человка черпать воду изъ своего собственнаго резервуара, сть сладкій хлбъ, заработанный собственными трудами, и бережно тратить довренныя ему блага’.

Есть такая восточная пословица: ‘Стараніе приноситъ успхъ, лучше быть работающимъ псомъ, чмъ празднымъ львомъ’.

‘Работай ежечасно, говоритъ природа человку, постоянно, оплачено теб или нтъ твое время, работай, и ты не минуешь награды: какая бы ни была твоя работа, тонкая или грубая, будетъ ли она заключаться въ сяніи хлба, или писаніи поэмъ, если она только честна и добросовстно исполнена, — она принесетъ свою награду внутреннему міру человка, неудачи могутъ быть частыя, и все-таки ты рожденъ для побды. Награда хорошо исполненной работы заключается въ томъ, что она исполнена’.

Великій мудрецъ, Михаилъ Скотъ, какъ намъ передаетъ Вальтеръ-Скотъ, побждалъ дьявола лишь путемъ безпрерывной работы. Тоже примнимо ко всмъ намъ. Христосъ говоритъ, что, когда злой духъ былъ изгнанъ изъ человка, онъ возвратился и когда нашелъ домъ пустымъ, вошелъ въ него съ семью другими бсами, еще худшими.

Праздность — не отдыхъ. Она больше утомляетъ, чмъ работа. У римлянъ была пословица: ‘Difficilis in otio quies’ (труденъ покой въ праздности). Трудно отдыхать, ничего не длая.

Никогда не торопитесь. Природа никогда не торопится. Первый совтъ швейцарскаго проводника молодому путешественнику, совтъ, который онъ чаще всего повторяетъ, состоитъ въ томъ, чтобы идти всегда медленно и твердо, потому, что ‘чмъ медленне ты будешь подниматься, тмъ скоре ты достигнешь вершины’, не слдуетъ идти слишкомъ скоро, но и не терять времени по дорог. Во всякомъ случа, слдуетъ отъ времени до времени останавливаться, здоровенный волъ, и тотъ требуетъ отдыха, и межа отмчаетъ пространство, посл котораго ему нужно дать передышку. Точно также въ жизни великая тайна успха заключается въ тонъ, чтобы никогда не торопиться и никогда не терять времени. ‘Торопливость,— говоритъ одна восточная пословица,— отъ лукаваго, а терпніе раскрываетъ ворота блаженства’.

Многіе думаютъ, что поспшностью можно сберечь время. Это большое заблужденіе. Двигаться быстро — хорошо, но гораздо важне — сдлать вещь хорошо, чмъ сдлать ее скоро.

Что же касается работы, то она гораздо утомительне и тяжеле, если длается неправильно, урывками и въ попыхахъ, чмъ если она исполнена медленно, твердо, правильно, безъ поспшности и суеты. Торопливость не только портитъ работу, не и жизнь.

‘Работать не спша и не отдыхая’,— таковъ былъ девизъ Гете, хотя наше слово ‘отдыхъ’ не вполн выражаетъ его мысль.

‘Не торопясь, не давай необдуманному поступку

‘Испортить навсегда успшную работу духа,

‘Подумай хорошенько и узнай, гд правда,

‘А затмъ ршайся, узнай свою силу,

‘Ее торопись, годы никогда не исправятъ

‘Одинъ неосторожный поступокъ.

‘Не отдыхай, жизнь проходитъ мимо,

‘Иди и будь смлъ, покуда ты не умеръ:

‘Оставь за собой что-нибудь властное и великое,

‘Чтобы могло завоевать время,

‘Славно — жить, не умирая,

‘Когда все видимое прошло навсегда’.

И такъ, работайте усердно, но не спшите, не суетитесь и не волнуйтесь.

‘Интересуйтесь,— говоритъ Франсисъ Галтонъ,— только развертывающимся передъ вами путемъ, но не ждите его конца съ нетерпніемъ. Думайте, смотрите на возвращеніе къ цивилизаціи посл странствованій въ дикихъ странахъ, не какъ на окончаніе тяжелаго времени, но съ сожалніемъ, какъ на прекращеніе пріятной жизни, полной приключеній. Такимъ образомъ, рискуя немногимъ, вы постепенно будете подвигаться, заключая знакомства и узнавая особенности данной страны, все это, въ случа поспшнаго и несчастнаго возвращенія, окажется неоцнимымъ. И такъ, когда пройдетъ нсколько мсяцевъ, вы оглянетесь съ удивленіемъ на громадное, пройденное вами, пространство, потому что, если вы будете проходить только по 3 мили въ день, вы за годъ сдлаете ихъ 1.000, а это составляетъ большой путь. Басня о зайц и черепах какъ будто нарочно написана для путешественниковъ на большихъ и невдомыхъ дорогахъ’.

Вставайте рано, давайте движеніе и отдыхъ своимъ мышцамъ и своему мозгу, будьте умренны въ д, спите достаточно, смотрите на все спокойно — и будьте уврены, — работа не будетъ вамъ вредна. Суета и возбужденіе, нетерпніе и безпокойство, все это не только не помогаетъ работ, но и можетъ постепенно убить человка и, по крайней мр, сдлать изъ него готовую жертву первой возможной болзни, но при спокойномъ и добродушномъ отношеніи къ жизни, умственное напряженіе и свободная мысль будутъ имть такое же значеніе для души, какъ движеніе и свжій воздухъ для тла, они удлинятъ, а не укоротятъ вашу жизнь.

Трудолюбіе — мозгъ государственнаго дятеля, мечъ воина, тайна изобртателя, ‘откройся, Сезамъ’ ученаго,— какъ говорится въ ‘Простой жизни и высокихъ мысляхъ Адама’. Наша милостивая королева была однимъ изъ лучшихъ властителей исторіи. А почему? Безъ сомннія, у нея много ума и такта, но главное, она никогда не избгала труда. Духъ, въ которомъ она работала, выраженъ въ одномъ замчаніи ея къ лорду Монтэллу, приведенномъ въ мемуарахъ г-жи Джэмсонъ (Jemson). Въ отвтъ на его извиненія, что онъ принужденъ безпокоить ее по длу, она сказала: ‘Пожалуйста, никогда не произносите передо мною слово ‘безпокоить’. Скажите мн только, какъ слдуетъ сдлать вещь, чтобы она была исполнена хорошо, и я всегда ее сдлаю, если могу’.

Какія бы ни были ваши обязанности или дла въ жизни, старайтесь ихъ исполнять какъ можно лучше.

Герцогъ Веллингтонъ столько же обязанъ своими побдами тому, что былъ хорошимъ человкомъ, какъ и тому, что былъ великимъ полководцемъ. Онъ обращалъ самое тщательное вниманіе на вс подробности провіанта и интендантства, его лошади имли всегда вдоволь корму, его люди были прекрасно снабжены теплой одеждой, крпкой обувью и хорошей пищей.

‘Если ты увидишь человка, усердно работающаго,— говоритъ Соломонъ,— ты можешь быть увренъ, что онъ предстанетъ предъ царями’. Святой Павелъ совтуетъ намъ ‘не быть лнивыми въ дл, а быть бодрыми духомъ и служить Господу’.

Трудолюбіе приноситъ свою собственную награду. Колумбъ открылъ Америку въ то время, какъ искалъ восточный путь въ Индію, Гте замчаетъ, что Саулъ нашелъ царство въ то время, какъ искалъ отцовскихъ ословъ.

‘Ршитесь,— говоритъ Франклинъ,— исполнить свой долгъ, и непремнно исполняйте то, что поршили’.

Иногда думаютъ, что геній можетъ замнить работу. Мы читаемъ о людяхъ, которые лнились въ первые свои университетскіе годы, которые работали лишь временно, при страшномъ умственномъ напряженіи, съ мокрой салфеткой на голов, и которые блестяще кончили университетъ. Поврьте, они дорого заплатили поздне за мокрую салфетку. Но даже въ этомъ случа имъ пришлось работать. Много великихъ людей обязаны своимъ успхомъ боле трудолюбію, чмъ способностямъ, если судить по ихъ школьнымъ воспоминаніямъ. Говорятъ что Веллингтонъ и Наполеонъ, Клайвъ, Скоттъ, Шеридэнъ и Брнсъ, вс были заурядными мальчиками въ школ.

Безъ сомннія, нкоторые люди боле одарены, чмъ другіе.

Но пусть двое людей вступятъ вмст въ жизнь, одинъ съ блестящими способностями, но беззаботный, лнивый и самодовольный, другой же сравнительно неспособный, но трудолюбивый, заботливый и съ строгими принципами, и со временемъ онъ обгонитъ своего боле блестящаго соперника. Никакія преимущества въ жизни, никакія способности, никакіе богатые друзья или большія связи не могутъ замнить недостатокъ трудолюбія и характера.

У Гроссетеста, линкольнскаго епископа и великаго государственнаго дятеля, былъ лнивый братъ, который однажды пришелъ къ нему и заявилъ, что хочетъ быть великимъ человкомъ. Епископъ отвчалъ: ‘Братъ, если твой плугъ сломанъ, я заплачу за его починку, если твой волъ околетъ, я куплю теб другого, но я не могу сдлать изъ тебя великаго человка, я нашелъ тебя пахаремъ и боюсь, что когда покину тебя, ты будешь все тмъ же пахаремъ’.

Мильтонъ былъ не только геніальнымъ, но и поразительно трудолюбивымъ человкомъ. Онъ такъ описываетъ свои привычки: ‘Зимой я часто встаю раньше, чмъ колокола призываютъ пахаря къ молитв, лтомъ я почти всегда встаю вмст съ самой ранней птицей, или немного поздне, и читаю великихъ писателей или готовлюсь къ чтенію до тхъ поръ, пока вниманіе мое не обострится, и намять не развернется во всей своей полнот, тогда я приступаю къ ясной и горячей работ, сохраняющей тлесное здоровье и бодрость, и повинуюсь радостно и сознательно, а не слпо, своему уму, на пользу религіи и свободы нашей страны’.

Не смотрите на работу, какъ на скучную обязанность. Если захотите, вы можете сдлать ее интересной. Вложите свое сердце въ работу, вникните въ ея смыслъ, выясните себ ея причины и предъидущую исторію, разсмотрите ее со всхъ точекъ зрнія, подумайте о томъ, сколькимъ людямъ можетъ принести пользу самый скромный трудъ, и не найдется, можетъ быть, ни одной обязанности, къ которой нельзя было бы отнестись съ увлеченіемъ. Вы полюбите свою работу, и если будете ею увлекаться, она вамъ покажется легкой. Даже, если вамъ сперва покажется невозможнымъ такъ отнестись къ своему труду, если въ начал онъ покажется вамъ тяжелой лямкой,— можетъ случиться, что это-то вамъ и нужно, оно можетъ оказаться здоровымъ, какъ горный воздухъ, для выработки вашего характера. Наши скандинавскіе предки поклонялись Тору, работающему молотомъ, а въ старомъ, сверномъ ми говорится, что Воландъ продалъ свою душу чорту, чтобы сдлаться лучшимъ кузнецомъ въ мір, въ этомъ, конечно, онъ зашелъ слишкомъ далеко.

Большой вопросъ, сколько часовъ слдуетъ отдавать сну. Это должна ршить природа. Нкоторые люди нуждаются въ боле продолжительномъ сн, чмъ другіе. Мн кажется, не слдуетъ уменьшать количество сна, требуемое природой. Точно также нельзя считать потеряннымъ время, проведенное во сн. Сонъ удивительно обновляетъ нервную энергію, въ которой всегда такъ нуждаются городскіе жители.

Сэръ Е. Кюкъ такъ длилъ свой день: шесть часовъ на сонъ, шесть на изученіе законовъ, четыре на молитву, а остальное предоставлялъ опредлить природ.

Сэръ В. Джонсъ (Jones) измнилъ этотъ порядокъ такимъ образомъ: ‘шесть часовъ закону, семь успокаивающему сну, десять посвящается всему міру, а вс часы — небу’.

Мн бы не хватило ни шести, ни семи часовъ на сонъ. Мы должны спать, пока не освжимся настолько, что сами проснемся, слдуетъ пробуждаться самому.

Въ тяжелое время, занятіе, развлекающее наши мысли, часто бываетъ большимъ утшеніемъ. Многіе изъ насъ мучаются въ часы досуга напрасною боязнью и ненужнымъ безпокойствомъ. Будьте всегда заняты.

‘Такимъ образомъ, — говоритъ Стерлингъ,— ты найдешь въ труд и въ мысли покой, который не можетъ дать горе’.

Лайлли давно сказалъ: ‘Всякое мсто — отечество для мудреца, и везд дворецъ для спокойнаго ума’.

И такъ, работайте вмст съ природой, во не противъ нея. Не плывите, если возможно, противъ теченія, но если нужно, вы должны это сдлать. Не бойтесь этого, въ большинств случаевъ, природа потрудится за насъ, если мы только ей предоставимъ свободу дйствій.

‘Надъ природой — тоже, что въ природ’, говоритъ Книгслей: ‘кто преступаетъ одинъ физическій законъ,— виноватъ во всемъ. Вся вселенная какъ-бы вооружается противъ него, и вся природа, со своими безчисленными и невидимыми силами, готова отомстить ему и его дтямъ посл него, и поразитъ его тогда и тамъ, гд онъ не можетъ предвидть. Съ другой стороны, кто повинуется всмъ сердцемъ и душой закону природы, тотъ увидитъ, какъ все содйствуетъ его благу. Ему помогаетъ и сочувствуетъ точно также солнце надъ его головой, какъ и пыль подъ его ногами: потому что онъ повинуется вол и уму Того, Кто создалъ солнце, пыль и все и Кто далъ имъ законъ, его же не прейдеши’

Глава XV.
Надежда

Мн часто приходилось слышать, какъ люди удивлялись току, что надежда считается добродтелью, точно также какъ вра и любовь. Вра, любовь несомннно добродтели, но почему надежда должна считаться добродтелью?

Между тмъ, отчаяніе — несомннное зло, если же отчаяніе — зло, то надежда — благо. Терпніе и неуклонная твердость подразумваютъ надежду, а по терпнію можно гораздо лучше судить о характер, чмъ по одному какому-нибудь геройскому поступку, какъ бы онъ ни былъ благороденъ. Многія преданныя, несчастныя женщины — настоящія мученицы.

Не принимайте всего слишкомъ близко къ сердцу. Пока человкъ не отчаявается, онъ, въ сущности, еще не побжденъ. Сидней Смитъ (Sydney Smith) далъ прекрасный совтъ съ свойственнымъ ему юморомъ и здравымъ смысломъ: ‘Если мы хотимъ дйствительно совершить что-нибудь хорошее въ мір, мы не должны стоять на берегу, дрожа и размышляя о холод и опасности, а смло бросаться въ воду и бороться, стараясь, по мр силъ, справиться съ стихіей’. Любопытно, что люди рдко боятся настоящей опасности: ихъ гораздо больше волнуетъ воображаемая. Между прочимъ, они боятся до смшного стать предметомъ насмшки. Не поддавайтесь никогда ложному стыду. Петръ мужественно встртилъ фарисеевъ и солдатъ, но не вынесъ насмшекъ прислуги въ дом первосвященника.

Шекспиръ говоритъ: ‘Трусы умираютъ много разъ до наступленія смерти, безстрашный же человкъ только разъ умираетъ’. Когда Донъ-Кихотъ зацпился рукавомъ за окно конюшни, онъ вообразилъ, что виситъ надъ страшной пропастью, когда же Мариторна его освободила, онъ увидлъ, что вислъ лишь въ нсколькихъ вершкахъ отъ земли. Сколько армій, одержавъ побду на пол битвы, обращались ночью въ бгство, вслдствіе охватившей ихъ паники. Самое слово ‘паника’ означаетъ безпричинный страхъ. Да разв не бываетъ, часто даже при яркомъ свт дня, самыхъ неосновательныхъ опасеній?

Человкъ, недовольный судьбой, долженъ бы спросить себя, съ кмъ онъ желалъ бы помняться? Онъ не могъ-бы пожелать здоровье одного, богатство другого, семью третьяго. Если онъ недоволенъ, пусть мняется всмъ или ничмъ.

И такъ, никогда не отчаивайтесь. Все исправимо, кром отчаянія. ‘Горе тому, кто слабъ душой!’ говоритъ исусъ сынъ Сираховъ. ‘Когда мужество пропало, все пропало!— говоритъ Гете.— Лучше бы теб не родиться!’ Вынести все значитъ завоевать свою судьбу. ‘Остерегайтесь отчаянныхъ поступковъ,— говоритъ Куперъ,— Проживите до завтра, и самый мрачный день пройдтъ’.

Каждый человкъ ошибается. Хорошо сказано, что человкъ, который никогда не ошибается, никогда ничего не сдлаетъ. Но нечего впадать дважды въ ту же ошибку. Пусть ошибки служатъ урокомъ для насъ, и он сдлаются ступенями къ лучшей жизни.

Дж. Юмъ говорилъ часто, что предпочелъ бы веселое расположеніе духа имнію съ 10.000 ф. ст. ежегоднаго дохода.

Настоящее — самое важное время для дятельности, но, въ одномъ смысл, разумне — жить прошедшимъ и будущимъ. Много несчастій въ жизни происходитъ оттого, что мы жертвуемъ будущимъ для настоящаго, будущимъ счастьемъ для минутнаго удовлетворенія. Конечно, врно, что синица въ руку лучше журавля въ неб, но дло въ томъ, что, по всей вроятности, журавля нельзя было бы поймать и посадить въ клтку, тогда какъ, напротивъ, будущее, наврное, придетъ, и самые счастливые люди т, счастіе которыхъ заключается, по выраженію Рескина, ‘въ воспоминанія, а желанія — въ неб’. Если бы мы обращали больше вниманія на будущее, мы избгли бы большихъ промаховъ, потому что стоитъ человку махнуть рукой на преходящее и временное, не имющее ничего общаго съ истинной жизнью, и съ нимъ будетъ пребывать вчное, со всмъ своимъ благословеніемъ.

Человкъ долженъ быть, прежде всего, мужественнымъ и, по выраженію Скотта, долженъ ‘создать въ себ волю и смлый дугъ’. Мужество — во только добродтель, но и часть существа человка. Мужчина, желающій быть мужчиной, долженъ быть мужественныхъ, все равно какъ женщина, желающая быть женщиной, должна быть кроткой, хотя, конечно, желательно, чтобы мужчины были такъ же кротки, какъ и мужественны, а женщины — такъ же мужественны, какъ и кротки. Безпечность — не мужество. Мужество не заключается въ презрніи опасности, а въ смлой встрч съ всю. Безсмысленное исканіе опасности — не нужество, но, когда опасность приходитъ, трусость ее удвоиваетъ: спасеніе заключается въ томъ, чтобы встртить ее смло и хладнокровно. Бжать во время сраженія — лучшее средство быть убитымъ, особенно для тхъ, у кого, какъ у Ахиллеса, слабое мсто — въ пяткахъ.

‘Вообще,— говоритъ Борнъ,— мракъ необходимъ, чтобы что-нибудь казалось ужаснымъ. Когда мы знаемъ весь размръ опасности, когда мы можемъ пріучиться къ ней, то большая часть страха исчезаетъ’. Въ старой басн, олень, перепуганный перьями, попалъ въ руки охотниковъ, а солдаты, принявшіе облако пыли, поднятое стадомъ овецъ, за непріятеля, попали въ ловушку. Сохраняйте хладнокровіе и мужество. ‘Изъ крапивы опасности вырывайте цвтокъ спасенія!’. Не ожидайте слишкомъ многаго. ‘Тайна успха,— говоритъ Гте,— заключается въ томъ, чтобы умть ожидать малаго и наслаждаться многимъ’. Не ожидайте слишкомъ многаго и не ожидайте его слишкомъ скоро. Все приходитъ тому, кто уметъ ждать. Самую темную тнь въ жизни человкъ образуетъ санъ, застилая собой свтъ. Тмъ не мене, что бы мы ни длали, горе должно придти, и мы должны умть перенести его мужественно.

‘Въ самыя мрачныя минуты,— говоритъ Рихтеръ,— вызывайте воспоминаніе о самыхъ свтлыхъ’. ‘Познайте, какая великая вещь — страдать и быть сильнымъ’, сказалъ Лонгфелло.

Что бы ни случилось, но время проходятъ и въ самый тяжелый день, и въ этомъ великое утшеніе.

Посл зимы приходитъ лто, посл ночи — день, а посл бури — великая тишина. Какъ бы тяжелъ ни былъ вашъ путь, помните, время успокаиваетъ величайшее горе. ‘Горе можетъ продолжиться всю ночь, но утромъ приходитъ радость’.

Въ случа перемны, кажущейся на первый взглядъ большимъ несчастьемъ, прежде всего убдитесь, дйствительно ли это такъ. Видимость часто обманчива, въ мір, въ которомъ мы живемъ, непозволительно приходить въ отчаяніе отъ всякаго пустяка. Мы никогда не знаемъ, на что мы способны, пока не попробуемъ. Часто забота и горе — лишь переодтые друзья. Нельсонъ часто прибгалъ къ своему слпому глазу, когда не желалъ видть сигнала къ отступленію. Сэръ М. Грэнтъ-Дуффъ говоритъ въ своей прелестной ‘жизни Ренана’: ‘Есть много людей, жизни которыхъ мы не позавидовали бы, но смерти которыхъ завидуемъ’. Въ исторіи столько же людей обязаны своимъ безсмертіемъ эшафоту, сколько и престолу. Мы страдаемъ или по своей вин, или для общаго блага.

‘Мудрые люди,— говоритъ Шекспиръ, — никогда не сидятъ оплакивая свои потери, а бодро ищутъ средствъ поправить свои неудачи’.

Слдовательно, мы должны быть благодарными и вполн наслаждаться безчисленными радостями жизни, и не должно смотрть на горе и страданіе, какъ на одно лишь зло. Постоянный и неизмнный успхъ никому не доставилъ бы счастья, если бы онъ и оказался подъ силу человку, то непремнно подйствовалъ бы на него раздражающимъ и разслабляющимъ образомъ. Побждать препятствія, сопротивляться соблазну, мужественно переносить горе, — все это возвышаетъ, укрпляетъ и облагораживаетъ характеръ.

‘Стоя лицомъ къ лицу съ вчностью,— говоритъ Гейки,— главное заключается въ томъ, чтобы величественно идти къ ней’.

Много наслажденія доставляетъ намъ мягкій лтній воздухъ и солнечное сіяніе, но природа обязана большей частью своего величія и красоты — зимнему снгу и зимнимъ бурямъ.

Заботы и огорченія, какъ сверо-восточный втеръ, укрпляютъ и закаляютъ насъ.

Эпиктетъ говоритъ: ‘Какъ вы думаете, чмъ былъ бы Геркулесъ, если бы не было льва, гидры, кабана и нкоторыхъ несправедливыхъ, зврскихъ людей, съ которыми онъ боролся и которыхъ уничтожалъ? Что бы Онъ длалъ, если бы ничего подобнаго не существовало? Не очевидно ли, что онъ бы легъ и заснулъ? Слдовательно, онъ не былъ бы Геркулесомъ, если бы проводилъ свою жизнь въ роскоши и поко, да если бы онъ и былъ имъ, то какая польза была бы отъ него? На что послужили бы ему руки, сила его тла, выносливость и благородный духъ, если бы не явился случай примнить ихъ и испытать?’.

Когда осудили Сократа, Апполодоръ сокрушался о несправедливости его страданій. ‘Разв ты желалъ бы, — сказалъ философъ,— чтобы я былъ виновенъ?’.

Св. Петръ говоритъ: ‘Похвально, если человкъ, изъ врности своей Богу, претерпваетъ незаслуженно горе и страданія. Ибо въ чекъ же заслуга терпливо выносить наказаніе за свою вину? Но если вы пострадаете за то, что поступали хорошо, и несете терпливо страданіе, то Богу это будетъ угодно’.

Глава XVI.
Любовь.

Мы не только должны поступать съ другими такъ, какъ желали бы, чтобы поступали съ вами, но и думать о нихъ такъ же хорошо, какъ желали бы, чтобы и о насъ думали. Если мы не будемъ сниходительны къ другимъ, какъ же мы можемъ расчитывать на снисходительность къ себ? Кром того, въ конц концовъ, мы убдимся сами, что хорошее мнніе о другихъ чаще всего оправдывается.

Иные готовы на жертвы, но пренебрегаютъ тми маленькими доказательствами доброжелательности и привязанности, которыя вносятъ столько свта и счастья въ жизнь.

Если у насъ даже есть поводъ жаловаться, обида рдко бываетъ такъ велика, какъ она намъ представляется, а раздраженіе только удваиваетъ ее. Месть приноситъ больше зла, чмъ сама обида, человкъ, желающій сдлать зло другому, всегда больше всего вредитъ себ, подобно пчел, погибающей, когда она жалитъ въ гнв.

Иные люди ищутъ везд недостатки. Между тмъ, гораздо разумне восхищаться, чмъ критиковать, придирчивость не критика. Если въ шкафу и будетъ скелетъ, {Англійская пословица,— въ каждомъ дом есть свой скелетъ, т. е. тягостная тайна, которую тщательно скрываютъ отъ другихъ.} то, наврное, тамъ найдется еще. что-нибудь, кром него. Кости не составляютъ человка. Критика можетъ быть справедлива, и все-таки въ ней не вся истина. Очень интересно побывать за сценой, но чтобы смотрть на представленіе, лучше выбрать другое мсто. Старайтесь найдти въ людяхъ и въ жизни не зло, а добро, и вы найдете то, чего ищете.

Будьте всегда терпливы. Мы знаемъ, что въ девяти случаяхъ изъ десяти дти капризничаютъ, потому что нездоровы, а въ этомъ отношеніи, какъ и въ другихъ, мы вс — взрослыя дти. Въ большинств случаевъ мы бы жалли, а не сердились на раздражительныхъ людей, если бы знали вс обстоятельства ихъ жизни и вс ихъ чувства.

Съ больнымъ человкомъ мы обращаемся очень осторожно. Мы все ему прощаемъ. Мы длаемъ все, что только приходитъ на умъ, для облегченія больнаго. Мы стараемся его избавить отъ всякой непріятности, отъ всякаго повода къ раздраженію. Но почему же только въ этомъ случа? Было бы гораздо лучше, если бы всегда мы были также добры и осторожны.

Мы не знаемъ чужихъ заботъ, волненій, огорченій и тайныхъ страданій. Будьте же снисходительны, хотя вамъ и кажется, что вы имете право быть недовольными. Не бойтесь быть излишне снисходительными. Старайтесь видть лучшее во всемъ и во всхъ.

‘De mortuis nil nisi bonum’ (о мертвыхъ слдуетъ говорить только хорошее) — очень хорошее правило, но почему примнять его только къ мертвымъ? Отчего на одно доброе слово или поступокъ другихъ мы слышимъ столько злыхъ исторій, столько недоброжелательныхъ толковъ? Какъ было бы хорошо, если бы люди говорили о живыхъ, какъ о мертвыхъ.

Не спшите осуждать, если ужъ необходимо осуждать.

Конечно, бываютъ случаи, когда необходимо высказать свое неодобреніе, но, вообще, лучше смолчать, чмъ оказать, что-нибудь нехорошее. Сидней Смитъ, говорятъ, написалъ одному знакомому, который злословилъ въ его отсутствіи, что онъ позволяетъ ему и бить его, когда его не будетъ тутъ. Почти вс мы предпочитаемъ, чтобы насъ обвиняли въ лицо, давая намъ возможность защищаться, мы вс страшно чувствительны къ тому, что говорится за нашей спиной, можетъ быть, люди посмются и будутъ забавляться злыми вещами, сказанными о другихъ, но, поврьте, они сдлаютъ естественный выводъ, что скоро придетъ и ихъ очередь, и они охладютъ къ вамъ, какъ бы ни смялись въ эту минуту съ вами.

Я долженъ то же сказать слово въ защиту животныхъ. Сенека справедливо замчаетъ, что мы во вражд со всми живыми существами, благодаря крючкамъ, стямъ, ловушкамъ и собакамъ (мы можемъ прибавить, и ружьямъ). Можетъ быть намъ необходимо, до извстной степени, жить на счетъ другихъ животныхъ. Если же мы имъ такъ много обязаны, то мы тмъ боле должны стараться не подвергать ихъ ненужнымъ страданіямъ.

ома Кемпійскій говоритъ: ‘если твое сердце справедливо, то каждая тварь будетъ для тебя зеркаломъ жизни и книгой святаго ученія’.

Птицы имютъ, дйствительно, что-то особенно воздушное. ‘Св. Францискъ,— говоритъ Кингслей,— увренный въ томъ, что онъ духовное существо) допускалъ, что птицы могутъ также быть духовными существами, воплощенными, какъ и онъ, въ смертное тло, и не видлъ никакого униженія для достоинства человческой природы въ родств своемъ съ такими прекрасными, прелестными созданіями, которыя, какъ ему казалось при его міросозерцаніи, восхваляли Бога въ лсу, какъ ангелы — на неб’.

Какъ бы то ни было, съ животными слдуетъ всегда обращаться хорошо и заботливо, подвергать ихъ ненужнымъ, страданіямъ — преступленіе. Уордсуортъ говоритъ, что ‘лучшую часть жизни хорошаго человка составляютъ маленькіе, неизвстные или забытые поступки любви’.

Слишкомъ часто понимаютъ миросердіе, какъ милостыню, конечно, правъ греческій поэтъ, говоря: ‘всхъ чужестранцевъ и бдныхъ посылаетъ Зевсъ, и какъ бы ни было мало подаяніе, оно пріятно ему’.

Но, тмъ не мене’ подаяніе лишь одна форма милосердія, и притомъ никакъ не главная, а такая, которая можетъ принести больше вреда, чмъ добра, если она не вполн разумна.

Чувство симпатіи и привязанности гораздо важне. ‘Научите меня,— говоритъ Попъ,— чувствовать чужое горе, скрывать ошибки, которыя я замчаю въ другихъ, и выказывайте ко мн такое же милосердіе, какое я выказываю къ другимъ’.

Забывайте обиды, но никогда не забывайте добра.

‘Неблагодарность ребенка, — говоритъ Шекспиръ,— больне укушенія зми’.

‘Сколько людей, — по мннію Сенеки,— недостойныхъ видть дневной свтъ, а, между тмъ, солнце восходитъ’.

Кто не прощаетъ другимъ, не можетъ разсчитывать на прощеніе себ.

‘Представьте себ,— говоритъ др. Бутлеръ,— что васъ страшить приближающаяся смерть, что вы сейчасъ предстанете безъ покрова, открыто передъ Судьей всей земли, чтобы дать отчетъ въ своихъ отношеніяхъ къ вашимъ братьямъ: что можетъ быть въ такой моментъ ужасне мысли, что вы были немилосердны и неумолимы къ тмъ, кто васъ обидлъ? Вы не были одушевлены духомъ всепрощенія къ другимъ, а теперь, вся ваша надежда — за милосердіе. Весь ужасъ этого положенія прекрасно выраженъ въ словахъ Господа: ‘Такъ и Отецъ Мой Небесный поступитъ съ вами, если не проститъ каждый изъ васъ отъ сердца своего брату своему согршеній его’, божественное ученіе — прощать обиды и любить враговъ — принадлежитъ преимущественно христіанству, хотя оно и не отсутствуетъ въ другихъ системахъ нравственности. Евангеліе часто повторяетъ его: ‘Ибо, если вы простите людямъ ихъ прегршенія, то и Отецъ вашъ Небесный проститъ вамъ, если же вы не простите людямъ ихъ прегршеній, то и Отецъ вашъ Небесный не проститъ вамъ’.

Но недостаточно прощать. Мы должны идти дальше.

‘А Я говорю вамъ: любите враговъ вашихъ, благословляйте проклинающихъ васъ, благотворите ненавидящихъ васъ, и молитесь за обижающихъ васъ и гонящихъ васъ,

‘Да будете сынами Отца вашего небеснаго, ибо Онъ повелваетъ солнцу своему восходить надъ злыми и добрыми, и посылаетъ дождь на праведныхъ и неправедныхъ’.

Святой Павелъ говоритъ: ‘Любовь долготерпитъ, милосердствуетъ, любовь не завидуетъ, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствуетъ, не ищетъ своего, не раздражается, не мыслитъ зла, не радуется неправд, а сорадуется истин. Все покрываетъ, всему вритъ, всего надется, все переноситъ, любовь никогда не перестаетъ, хотя и пророчества превратятся, и языки умолкнутъ, и знаніе упраздняется.’ А теперь пребываютъ сіи три: вра, надежда, любовь, но любовь изъ нихъ больше’.

Глава XVII.
Характеръ.

Для успха въ жизни характеръ и настойчивость важне всхъ способностей. Я, конечно, не желаю основывать важность характера исключительно ла этомъ соображеніи, но, тмъ не мене, оно вполн врно. ‘Гораздо важне поступать правильно, чмъ знать, какъ поступить, ^путь одинъ и тотъ же, желаемъ ли мы быть добрыми, или счастливыми. Золотые поступки создаютъ золотые дни.

Достоинство жизни измряется ея нравственной цной. Кебль говоритъ: ‘Разъ навсегда возьмите себ за правило — никогда не ждать и не колебаться, когда совсть вамъ подсказываетъ, что длать, и у васъ будетъ ключъ ко всмъ радостямъ, которыхъ можетъ надяться гршникъ’.

Въ конц концовъ, вы никогда не увеличите своего счастья тмъ, что пренебрегли какой-нибудь обязанностью или обошли ее. Характерная черта мудраго и добраго человка, по словамъ Вордсворта, заключается въ тонъ, что онъ никогда не предается малодушному страху, а спокойно берется за исполненіе долга. При первомъ знак онъ идетъ на встрчу тысяч опасностей, и, надясь на Бога, ихъ вс побждаетъ.

Что необходимо для истиннаго успха въ жизни? ‘Только одно,— говоритъ Блэки. Деньги не нужны, власть не нужна, способность тоже, ни слава, ни свобода, даже здоровье не важне всего,— но характеръ, въ совершенств выработанная воля, вотъ что насъ, дйствительно, можетъ спасти, и если мы не можемъ спастись даже при этомъ условіи, то мы, дйствительно, погибли’.

Вашъ характеръ будетъ такимъ, какимъ вы захотите его сдлать. ‘Мы не можемъ вс сдлаться поэтами, музыкантами, великими артистами или учеными, но есть много другихъ вещей,— говоритъ Маркъ-Аврелій, — о которыхъ ты не можешь сказать, что природа тебя не создала для нихъ. Выказывай же т качества, которыя въ твоей власти: искренность, серьезность, выносливость въ труд, отвращеніе къ роскоши, доброжелательство_: откровенность, умренность и великодушіе. Разв ты не видишь, сколько можешь сейчасъ же проявить качествъ, отсутствіе которыхъ нельзя извинить природной неспособностью, а между тмъ, ты добровольно унижаешь себя. Неужели природа такъ плохо одарила тебя, что ты можешь только жаловаться, быть мелочнымъ, льстить, искать въ себ недостатки, подлаживаться къ людямъ и безпокоиться?? Нтъ, во имя боговъ! ты могъ бы давно освободиться отъ всего этого. Если же ты дйствительно нсколько медлителенъ и непонятливъ, ты долженъ работать надъ собой, а не отчаяваться и искать оправданія въ своей способности’.

Не длайте никогда того, чего можете впослдствіи стыдиться. Важне всего — доброе мнніе о себ. ‘Спокойная совсть,— говоритъ Сенека,— постоянный праздникъ’.

Я не могу рекомендовать примръ Франклина, хотя у него можно найти много поучительнаго. Кратко пересчитавъ добродтели, онъ говоритъ: ‘Такъ какъ я ршился пріобрсти привычку ко всмъ этимъ добродтелямъ, мн показалось, что было бы хорошо не отвлекать своего вниманія, гоняясь за всми сразу, а лучше сперва заняться только одной изъ нихъ, когда же я овладю ею, то перейти къ другой, и такъ дале, пока не пріобрту вс тринадцать’ (умренность въ пить, молчаніе, порядокъ, ршительность, умренность въ пищ, трудолюбіе, искренность, справедливость, умренность въ жизни, чистоплотность, спокойствіе, цломудріе и смиреніе). Трудно представить, чтобы онъ дйствительно слдовалъ этой теоріи, потому что, извстно, ‘если вы пустите въ домъ одного изъ родственниковъ сатаны, за нимъ послдуетъ вся семья его’.

Епископъ Уйльсонъ говорить: ‘Какъ бы мы удивились, услышавъ, что кто-нибудь, подавая милостыню, совтуетъ бдняку идти въ кабакъ или въ игорный докъ, или купить себ игрушку! Зачмъ же намъ длать самимъ то, что было бы, какъ мы сознаемъ, смшно совтовать другимъ?’

Смотрите вверхъ, а не внизъ. Лордъ Биконсфильдъ говоритъ: ‘кто не смотритъ вверхъ, непремнно будетъ смотрть внизъ, и духу, не ршающемуся стремиться кверху, придется, можетъ быть, пресмыкаться’.

Безъ сомннія, что касается реальной стороны жизни, обыденныя формы честолюбія не стоютъ нашего вниманія, и дйствительно, наши великіе люди, Шекспиръ, Мильтонъ, Ньютонъ, Дарвинъ, были далеки отъ почестей и титуловъ, которые могутъ даровать правительства. Мучительная сторона честолюбія — его ненасытность. При восхожденіи на гору, взобравшись на вершину, мы опять видимъ передъ собой вершину. Величайшіе завоеватели, какъ Александръ и Наполеонъ, никогда не были удовлетворены. Жертвы плохо направленнаго честолюбія, они не могли ‘отдохнуть и быть благодарными’. Бэконъ говоритъ: ‘кто привыкъ идти впередъ и вынужденъ внезапно остановиться, падаетъ въ своихъ собственныхъ глазахъ и уже перестаетъ быть тмъ, чмъ былъ’.

Впрочемъ, поэтъ зашелъ черезчуръ далеко, говоря, что ‘одинъ часъ жизни, полной славы, стоитъ цлаго вка въ неизвстности’.

Эгоистическое честолюбіе непрочно, какъ соломинка, оно непремнно приведетъ къ разочарованію, хотя сперва покажется и заманчивымъ.

Что можетъ сдлать одно положеніе? Марія Медичи, королева Франціи, регентша Франціи, мать французскаго короля, королева Испаніи, королева Англіи и герцогиня Савойская, была брошена своими царственными дтьми, которые не хотли ее даже впустить въ свои владнія, и посл 10 лтъ гоненій умерла въ Кельн (Cologne), въ нищет, чуть не съ голода. Вс вороны, боле или мене,— терновые внцы. Чмъ лучше и добросовстне внценосецъ, тмъ тяжеле на него ложится отвтственность его власти. Нельзя быть спокойнымъ, когда одна ошибка можетъ составить несчастіе тысячи людей.

Несомннно, жизнь интересна при самомъ медленномъ прогресс, безъ того же она невыносима. Человку предназначено — роста, а не стоять на мст. Но въ своихъ стремленіяхъ будьте столь же разборчивы въ средствахъ, какъ и въ цляхъ. Достигнутое дурными средствами торжество, въ сущности,— паденіе. Во всякомъ случа многіе изъ насъ не могутъ стоять на мст: мы должны идти впередъ или умереть.

Какъ же примирить эти дв потребности нашей природы? Наше честолюбіе должно заключаться въ умньи управлять собой, а это и есть истинное царство каждаго изъ насъ: истинный прогрессъ заключается въ стремленіи все больше и больше знать, быть большимъ и быть способнымъ на большее. Въ такомъ прогресс никогда не будетъ остановки, съ каждымъ шагомъ онъ длается боле увреннымъ, а не боле случайнымъ. Первое и высшее честолюбіе человка должно заключаться въ исполненія долга.

Слово ‘слава’, говорятъ, отсутствуетъ въ депешахъ герцога Веллингтона. Его пароль былъ: ‘долгъ’.

И такъ, не исключайте честолюбія, но пусть оно будетъ честолюбіемъ праведника и мудреца.

‘Само тщеславіе лучше нашло бы врный путь къ слав,— говоритъ Байронъ,— еслибы оно указало на безполезной страниц исторіи — десять тысячъ завоевателей на одного мудреца’.

Не все ли равно будетъ черезъ сто лтъ, были ли вы богатымъ, или бднымъ, пэромъ или крестьяниномъ? Но большая разница — поступали, ли вы хорошо, или нтъ. ‘Въ конц-концовъ,— говоритъ Рскинъ,— не важно: что мы думаемъ, что знаемъ, или во. что вримъ. Единственно важное, это — что мы длаемъ’.

Будьте честны и правдивый Жанъ-Поль Рихтеръ говоритъ: ‘первымъ грхомъ на земл (къ счастью, его совершилъ дьяволъ) была ложь’. Честность — лучшая и единственно разумная политика.

‘Правда,— говоритъ Чаусеръ,— величайшая вещь, которую человкъ можетъ сохранить’.

‘Человкъ,— говоритъ Плутархъ,— отдаляющійся отъ правды, свидтельствуетъ, во-первыхъ, что онъ но уважаетъ Бога, а затмъ, что боится человка’.

Хорошо стыдиться своей неправоты, но никогда не слдуетъ стыдиться признаться въ ней.

‘Есть безчисленныя качества, — говоритъ Максъ Мюллеръ, — составляющія человка и длающія его способнымъ исполнять работу, назначенную ему въ жизни. Но есть лишь одно существенное качество, безъ котораго человкъ — не человкъ, безъ котораго не была прожита ни одна великая жизнь, безъ котораго не было окончено ни одного великаго дла, это — правда, правда во внутреннемъ мір. Посмотрите на всхъ истинно-великихъ и хорошихъ людей. Почему мы ихъ называемъ великими и хорошими? Потому, что они имли мужество быть правдивыми по отношенію къ себ, они имли мужество быть тмъ, чмъ они были

Уордсуортъ говоритъ: ‘Не смотря на свою кажущуюся противуположность, мужественная зависимость и мужественная независимость должны идти вмст, мужественное довріе связано съ мужественной самоувренностью’. Научитесь повиноваться, и вы научитесь повелвать. Ученіе — хорошая дисциплина для души и для тла, плохой солдатъ никогда не будетъ хорошимъ генераломъ.

Не гордитесь въ случа успха. Часто за торжествомъ идетъ гибель, и за гордостью — паденіе.

Мы часто отождествляемъ страстность съ дятельностью, а терпніе съ бездятельностью. Но это — заблужденіе. Терпніе требуетъ силы, а гнвъ — признакъ слабости и недостатка самообладанія.

Обладая властью, будьте до мелочей справедливы и вжливы.

Власть ведетъ за собой отвтственность. Но, во всякомъ случа, думайте не о томъ, что вамъ хочется длать, а о томъ, что должны длать. Это — единственно врный путъ къ счастью.

Если предъ вами два дла и вы не знаете, за которое взяться, начните съ ближайшаго. Есть хорошіе люди, которые бросаютъ семью ради язычниковъ, но симпатія, какъ и любовь, должна начинаться съ домашняго очага.

Въ этомъ мір все говоритъ въ пользу справедливости, въ чемъ легко убдиться. Мы говоримъ о наказаніи за грхи. Кто насъ наказываетъ? Мы сами себя наказываемъ. Міръ такъ устроенъ, что добро приноситъ радость, а зло — горе. Гршить и не страдать было бы нарушеніемъ законовъ природы..

Прощеніе грховъ не значитъ’ что мы не будемъ наказаны. Это не только невозможно, но было бы и несчастьемъ. Въ сущности, нтъ большаго несчастія, какъ успхъ при нехорошей жизни. Если вы поступаете нехорошо, то въ будущемъ васъ будетъ преслдовать воспоминаніе прошлаго. Т, кого вы обидли’ могутъ васъ простить, но, прощая, они соберутъ груду горящихъ угольевъ на вашу голову, потому что ихъ великодушіе еще увеличитъ вашу вину.

Вншнія обстоятельства — сравнительно маловажны, то, что насъ окружаетъ, не такъ важно, какъ то, что мы изъ себя представляемъ. Слдите же за собой день за днемъ.

Привычка — вторая натура. ‘Посйте поступокъ, и вы пожнете привычку, посйте привычку, и вы пожнете характеръ, посйте характеръ, и вы пожнете судьбу’. Мы вс ежедневно длаемся немного лучше или немного хуже. Хорошо отдавать себ въ этомъ отчетъ каждый вечеръ.

Эмерсонъ говоритъ: ‘Человчество длится на классъ благодтелей и классъ злодевъ’. Если вы принадлежите во второму, то вы превращаете своихъ друзей во враговъ, воспоминаніе — въ мученіе, жизнь — въ горе, міръ — въ темницу, и смерть — въ ужасъ. Съ другой стороны, если вы можете дать одну свтлую хорошую мысль, или одинъ счастливый часъ другому,— вы совершили дло добраго ангела.

Было бы очень важно для каждаго — запираться ежедневно на часъ и проводить его въ мирномъ размышленіи.

Нельзя ссылаться на недостатокъ времени. Р. Пиль, по возвращеніи изъ палаты общинъ, читалъ, каждый вечеръ, главу изъ Библіи, впрочемъ, я долженъ замтить, что въ то время палата общинъ не засдала такъ долго, какъ въ настоящее время.

Думайте о хорошемъ, и вы не будете длать дурного. А награда-велика. Не откладывайте хорошаго. Не оправдывайтесь юностью. Маргарита де-Валуа говорила: ‘Мы вс будемъ достаточно добродтельны, когда въ насъ останутся только кожа и кости’.

‘Помни своего Творца въ дни юности’. Чтобы умереть, какъ мы хотимъ, мы должны жить, какъ слдуетъ. Смерть нисколько не страшна хорошему человку. Во время своей недавней болзни, епископъ Тэрлуоль занимался тмъ, что переводилъ на семь языковъ слдующій отрывокъ: ‘Такъ какъ сонъ — братъ смерти, то мы должны осторожно вврять себя Тому, кто насъ разбудитъ отъ смерти сна, какъ и отъ сна смерти’.

Цицеронъ говоритъ, что Сократъ держалъ себя передъ своими обвинителями не какъ человкъ, осужденный на смерть, а какъ человкъ, восходящій на небо.

‘Что вы выиграете,— говорятъ Сенека,— мужественно и великодушно исполняя свой долгъ? Вы выиграете то, что сдлали — само дло уже выигрышъ’. Мы должны были бы поступать хорошо, не изъ надежды на общаніе или изъ страха наказанія, а изъ любви къ добру, потому что ‘твое свидтельство составляетъ радость моего сердца’.

О сэр Фрэнсис Дрэк Фуллеръ говоритъ: ‘Онъ былъ цломудренъ въ жизни, справедливъ въ поступкахъ, вренъ слову, милостивъ къ своимъ подчиненнымъ, и ничего такъ не ненавидлъ, какъ лнь, въ длахъ, особенно неотлагательныхъ, онъ никогда не полагался на другихъ, не боясь ни опасности, ни труда, онъ всегда былъ первымъ везд, гд требовались храбрость, умніе или трудолюбіе’.

Мы знаемъ, что не можемъ быть совершенными, но, тмъ не мене, мы должны стремиться къ совершенству въ характер, какъ и во всемъ другомъ. Кром того, въ насъ во всъ есть врный указатель, если мы будемъ всегда слушаться совсти, мы не можемъ много заблуждаться. Всякій, кто захочетъ, можетъ жить благородно.

Послднія слова сэра В. Скотта къ Локэрту на смертномъ одр были: ‘Будь добродтеленъ, будь религіозенъ, будь хорошимъ человкомъ. Это будетъ единственное твое 5тшеніе, когда теб придется тутъ лежать, какъ мн теперь’.

Даже Валаамъ сказалъ: ‘Дайте мн умереть смертью праведника, пусть мой конецъ будетъ такимъ же, какъ и его’.

Глава XVIII.
О поко и счастьи.

Изобиліе всякихъ благъ далеко не всегда идетъ рука объ руку съ счастьемъ, и многіе бываютъ несчастны, хотя у нихъ, повидимому, все есть для счастья. Природа можетъ все дать, какъ проф. Гескли выражается, своему любимцу — сильнйшему, но она не можетъ дать ему счастья. Этого онъ долженъ самъ достигнуть. Жизнь, полная успха, полна тревогъ и опасностей. Если человкъ не иметъ въ себ самомъ элементовъ счастья, ихъ не дадутъ ему никакія красота, разнообразіе, удовольствія и интересы въ мір.

‘Одному человку,— говоритъ Шопенгауеръ, — міръ представляется безплоднымъ, скучнымъ и поверхностнымъ, другому же — богатымъ, интереснымъ и полнымъ значенія’. Счастье требуетъ практики, какъ и скрипка. Если избранъ настоящій путь, мы его получимъ, но его не слдуетъ искать слишкомъ тщательно. Наша величайшая радость возвратится въ Аидъ, если мы, какъ Орфей, обернемся, чтобы на нее взглянуть. Франклинъ говоритъ: ‘Бгите отъ удовольствій, и они за вами послдуютъ’.

Не думайте слишкомъ много о себ, вы не единственный Человкъ на свт.

‘Не ищите развлеченій,— говоритъ Рскинъ,— но будьте всегда готовы развлечься’. Великая вещь — превратить жизнь въ рядъ удовольствій, хотя бы и маленькихъ.

Чувство юмора, напримръ, особенный даръ человка. Есть нкоторыя сомннія относительно разума животныхъ, но дара смшливости они, повидимому, совсмъ лишены, а Шамфоръ говоритъ, что ‘самый потерянный день тотъ, въ которомъ мы не посмялись’. Какое удовольствіе услышать веселый смхъ! Какъ онъ все скрашиваетъ!

Брнсъ говоритъ: ‘Веселое сердце пройдетъ весь путь, а грустное — утомится, пройдя версту’.

‘Доброе расположеніе духа.— говоритъ одинъ изъ нашихъ епископовъ,— составляетъ ⁹/₁₀ христіанства’, и если вы раздражены, не давайте солнцу заходить въ вашемъ гнв. Ссора требуетъ двухъ человкъ,— не будьте однимъ изъ нихъ.

Иные люди постоянно ворчатъ, если бы они родились въ саду Эдема, они и тамъ бы нашли предлогъ быть недовольными. Другіе же бываютъ везд счастливы, они всегда видятъ вокругъ себя красоту и радость.

Веселость — великое, нравственно-укрпляющее средство. Точно также, какъ при солнечномъ свт цвты распускаются и плоды зрютъ, такъ и веселость, т.-е. чувство свободы и жизни, развиваетъ въ насъ вс смена добра и все, что есть лучшаго въ насъ.

Нашъ долгъ по отношенію къ другимъ — быть веселыми. Есть старое врованіе, что тамъ, гд радуга соприкасается съ землей, можно найти золотую чашу, есть люди, улыбка, голосъ, само присутствіе которыхъ дйствуетъ, какъ лучъ солнца, и превращаетъ въ золото все, къ чему бы они ни прикоснулись. Люди никогда не отчаиваются, пока остаются веселыми. Бэкстонъ говоритъ: ‘Радостное сердце — постоянный праздникъ не только для себя, но и для другихъ’. Тнь Флоренсы Найтингэль (Florence Nightingale) дйствовала сильне ея лекарствъ, если мы помогаемъ другимъ нести заботы, мы. облегчаемъ собственныя.

Есть мнніе, что веселость происходитъ отъ легкомыслія, но между ними нтъ ничего общаго. Арнольдъ говоритъ: ‘Самыя легкія настроенія, составляющія одну изъ величайшихъ земныхъ радостей, часто витаютъ вокругъ самой серьезной мысли и самой нжной привязанности’.

Много людей обречены съ самаго рожденія на тяжелую, трудовую жизнь. Но это не относится исключительно къ бднымъ. Богатые, въ настоящее время, работаютъ не меньше, а иногда и больше бдныхъ. А сколькихъ длаетъ несчастными самое обладаніе деньгами! Въ ихъ жизни нтъ ни отдыха, ни покоя, ни мира. Мы не можемъ, въ этомъ мір, избжать страданій, но мы можемъ, если захотимъ, стать выше ихъ. Для этого мы должны разукрасить стны комнаты нашей памяти прекрасными картинами и счастливыми воспоминаніями.

Вс желаютъ, но мало кто уметъ — наслаждаться. Люди не понимаютъ достоинства и прелести жизни. Не раздувайте маленькихъ. испытаній въ великія несчастья. Цицеронъ говоритъ: ‘Какое горе въ жизни можетъ показаться великимъ тому, кто позналъ вчность и размры вселенной? Ибо, что въ области знанія или въ краткомъ період земной жизни могло бы показаться великимъ мудрому человку, умъ котораго всегда на готов, и ничего неожиданнаго не можетъ съ нимъ случиться?’

Мы часто воображаемъ себ, что мы смертельно ранены, когда мы только оцарапаны. Фуллеръ разсказываетъ, что врачъ, котораго призвали осмотрть легкую рану, послалъ, какъ можно скоре, за пластыремъ. ‘Разв рана такъ опасна?’ спросили его.— ‘Нтъ,— отвтилъ врачъ,— но если посланный не будетъ страшно спшить, то рана заживетъ сама собой до его возвращенія’. Время излечиваетъ горе, какъ и раны.

Джонъ Стюартъ Милль говоритъ: ‘Всякій культивированный умъ, я не говорю о философскомъ ум, а просто объ ум, которому раскрылись источники знанія и который научился сносно упражнять свои способности, найдетъ во всемъ окружающемъ — источники неизсякаемаго интереса, онъ ихъ найдетъ во всей природ, въ твореніяхъ искусства и поэзіи, въ историческихъ происшествіяхъ, во всхъ прошлыхъ и настоящихъ дяніяхъ человчества и въ его надеждахъ на будущее. Можно, не вкусивъ и тысячной части всего этого, сдлаться ко всему равнодушнымъ, но это бываетъ только съ людьми, которые никогда не чувствовали нравственнаго или человческаго интереса къ этимъ вещамъ, или которые искали въ нихъ только удовлетворенія любопытства’.

Мы живемъ въ мір цвтовъ, деревьевъ, травъ, ркъ, озеръ, морей, горъ и солнечнаго свта. Природа полна свта для свтлыхъ, и даетъ утшеніе тому, кто захочетъ принять его.

Но мы должны чувствовать прекрасное, чтобы умть его цнить. Мы много слышимъ объ ум собаки и слова, но нтъ повода думать, чтобы самый прекрасный видъ на свт могъ доставить имъ какое-нибудь удовольствіе.

Иногда люди жалуются на скуку, на то, что имъ нечего длать, но въ этомъ случа скука — въ нихъ самихъ. ‘Если воспитанный человкъ,— говоритъ Соути,— имющій здоровье, глаза, руки и досугъ, чего-нибудь желаетъ, то это только потому, что Всемогущій Богъ ниспослалъ вс эти радости человку, не достойному ихъ.’

Ни богатство, ни положеніе не могутъ гарантировать счастья. При отсутствіи любви, милосердія и душевнаго спокойствія можно быть богатымъ, великимъ и могущественнымъ, но нельзя быть счастливымъ.

Есть одинъ персидскій разсказъ, въ которомъ скучающій царь призвалъ своихъ астрологовъ на совтъ, они сказали ему, что онъ ‘будетъ счастливымъ, если наднетъ рубашку совершенно счастливаго человка. Напрасно искали среди двора и богатыхъ классовъ. Нельзя было найти такого человка. Наконецъ, возвращающійся съ работы пахарь оказался подходящимъ человкомъ: онъ былъ совершенно счастливъ. Но, увы! лекарства опять не нашлось: этотъ человкъ не имлъ рубашки.

Я уже показалъ, что счастье, по мннію всхъ мудрйшихъ людей, не покупается деньгами и не достигается властью. Царскія короны перевиты шипами. Гіеронъ Сиракузскій сказалъ Симониду: ‘Царское великолпіе вводитъ въ обманъ большую часть человчества, я этому нисколько не удивляюсь, потому что, мн кажется, толпа всегда судитъ по вншности о счастіи или несчастій человка. А царская власть выставляетъ міру на показъ все, что считается самымъ цннымъ, царскія же заботы таятся въ самой глубин души, гд живутъ счастье и горе человка. Что касается меня, то я прекрасно знаю по опыту, увряю тебя, Симонидъ, что царямъ достается меньше другихъ величайшихъ наслажденій больше всхъ — величайшихъ золъ’.

Несчастный можетъ найти утшеніе въ словахъ Массильона: ‘Отчего это происходитъ, о человкъ? не оттого ли, что здсь, на земл, ты не на своемъ мст, что ты созданъ для неба, что земля не родина твоя, и что все, что не для Бога, не иметъ значенія для тебя?’

Бэконъ говоритъ: ‘Мы совсмъ не умемъ выразить словами все свтлое разнообразіе удовольствій, всю обаятельную силу доброты самое большее, что мы можемъ сказать о величайшей доброт, это — что въ ней кроется невдомое, неизъяснимое очарованіе, самое большее, что мы можемъ сказать о высочайшемъ счастьи, это — что оно невыразимо.’

Если мы смотримъ правильно на вещи, мы вс можемъ сказать съ Данте: ‘Все, что я видлъ, было одно очарованіе, казалось, это была одна улыбка вселенной, несравненная радость, Невыразимое ликованіе, безконечная жизнь мира и любви, неистощимое богатство и безконечное счастье’.

Все въ природ управляется мудрымъ и благодтельнымъ закономъ, все связано между собой, все идетъ къ лучшему. Мы страдаемъ или по своей вин, или для блага общаго. Сенека говоритъ: ‘Нтъ такой обязанности, исполненіе которой не сдлало бы человка счастливе, и нтъ искушенія, противъ котораго не нашлось бы лекарства’.

По словамъ Цицерона, Эпикуръ признавалъ ‘три рода желаній: во-первыхъ, естественныя и необходимыя, во-вторыхъ, естественныя, но во необходимыя, въ-третьихъ, ни естественныя, ни необходимыя. ₄И вс они таковы, что необходимыя — удовлетворяются безъ особеннаго затрудненія или затратъ, даже естественныя, но не необходимыя не требуютъ многаго, потому что сама природа доставляетъ для ихъ удовлетворенія въ достаточномъ количеств легко пріобртаемыхъ благъ, но что касается искусственныхъ желаній, то ямъ нтъ ни границъ, ни мры’.

Чтобы наслаждаться жизнью, мы должны быть всегда наготов пожертвовать собой, отказать себ во многихъ соблазнительныхъ удовольствіяхъ.

Самопожертвованіе приноситъ много радости. Какъ бы ни были очаровательны наши чувства, если мы имъ поддадимся, они погубятъ, насъ, какъ древнія Сирены, на скалахъ и водоворотахъ жизни.

Уоттонъ говоритъ: ‘Счастливъ тотъ, кто не служитъ чужой вол, чье вооруженіе заключается въ честной мысли, а вс таланты — въ простой истин’.

Недостатокъ досуга составляетъ одно изъ несчастій нашего вка. Мы живемъ въ постоянномъ водоворот. Сколько женщинъ и мужчинъ могли бы сказать вмст съ Порціей: ‘Мое маленькое тло устало отъ этого великаго міра’.

Хорошую работу нельзя сдлать впопыхахъ, размышленіе требуетъ времени и покоя.

Кингслей говоритъ: ‘Я знаю, мы вс нуждаемся во внутреннемъ поко, въ поко сердца и мозга, въ спокойномъ, сильномъ, сдержанномъ и самоотверженномъ характер, не нуждающемся ни въ какихъ возбудителяхъ, потому что онъ не знаетъ угнетеннаго состоянія, ни въ какихъ наркотикахъ, потому что онъ не знаетъ возбужденія, ни въ аскетическихъ ограниченіяхъ, потому что достаточно силенъ, чтобы не злоупотреблять Божьими дарами,— словомъ, въ характер, умренномъ не только въ пить и пищ, но и во всхъ желаніяхъ, мысляхъ и поступкахъ: ему чужды грубыя страсти и стремленія, которыя, овладвъ Адамомъ, заставили его искать запретными путями свтъ и жизнь и приведи его къ болзни и смерти. Да, я это знаю и знаю, что этотъ покой можно найти только тамъ, гд вы уже нашли его’.

Эпиктетъ говоритъ: ‘Поступайте согласно велніямъ Зевса, иначе заплатите за ослушаніе страданіями, будете наказаны. Въ чемъ же наказаніе? Въ томъ, что вы не исполнили долга, и утратили скромность, врность и порядочность. Можетъ ли быть наказаніе еще ужасне?»

Рскинъ говоритъ: ‘Мы жалуемся, что намъ многого недостаетъ: намъ не достаетъ всеобщей подачи голосовъ, свободы, развлеченій, денегъ. Кто изъ васъ, однако, сознаетъ, что ему недостаетъ покоя? Если вамъ недостаетъ его, то пріобрсти его можно двоякимъ способомъ, и первое средство всецло въ вашихъ рукахъ: свейте себ гнздо пріятныхъ мыслей… Никто изъ насъ не знаетъ,— потому что никого съ ранней юности этому не учатъ,— какіе волшебные дворцы, убжище отъ великихъ ударовъ судьбы, можетъ создать прекрасная мысль. Свтлыя мечты, счастливыя воспоминанія, благородныя происшествія, драгоцнныя и успокоительныя мысли, изъ всего можно выстроить хранилище сокровищъ, дома, которые не можетъ разрушить забота, не можетъ омрачить горе, не можетъ отнять у насъ бдность,— дома, выстроенныя безъ участія нашихъ рукъ, жилище нашей души’.

Послднее слово, сказанное передъ смертью великимъ императоромъ Антоніемъ дежурному офицеру, было: ‘Aequanimitas’ (единодушіе). Ничто не нарушало свтлаго спокойствія жизни Христа.

Святой ома Кемпійскій говоритъ: ‘Подавляй желанія, и обртешь покой’. Почти столько же разстраиваютъ насъ мелочи жизни, какъ огорчаютъ важныя причины.

Кумберландъ (Cumberland) говоритъ: ‘Изъ всхъ золъ, которыя ложатся, какъ проклятіе, на человка, самое худшее — дурной характеръ’.

Мы не должны искать счастья вн насъ, а въ себ, въ своей душ. ‘Царствіе Божіе внутри васъ’.Если не можемъ бытъ счастливы здсь, то какъ же мы можемъ разсчитывать на счастье въ загробной жизни? Разв Провидніе будетъ боле о насъ заботиться, чмъ теперь? Если мы не создадимъ себ сами покой на земл, то какъ же мы можемъ думать, что найдемъ его въ неб? Что насъ лишаетъ его? Гордость, скупость, эгоизмъ и честолюбіе. Безъ нихъ мы могли бы быть здсь счастливы, а съ ними мы нигд не обртемъ счастья. Если мы боимся утратить здсь то, чмъ дорожимъ, то въ неб мы еще боле будемъ бояться этого. Если мы не можемъ жить здсь въ мир съ другими, то какая у насъ надежда жить въ мир гд-нибудь въ иномъ мір? Если мы основываемъ свой покой и счастье на вншнихъ вещахъ и живемъ исключительно въ ожиданіи иного міра, то можетъ случиться, что во второй жизни мы будемъ ждать третьей, и такъ до безконечности. Такъ какъ, безъ сомннія, надежда трижды благословенна, въ ожиданіи, исполненіи и воспоминаніи, то будущее можетъ быть великимъ и чистымъ источникомъ счастья, какъ упованіе на встрчу съ тми, кого мы любили и потеряли, я какъ надежда на боле ясное пониманіе того, что теперь скрыто отъ насъ.

Я ничего не имю противъ, этого источника утшенія и радости, но мы должны цнить и настоящія радости и быть благодарны за нихъ.

Уордсуортъ говоритъ: ‘Умйте наслаждаться покоемъ природы, безмолвіемъ звзднаго неба, сномъ, витающимъ надъ пустынными холмами’.

Тогда въ вашъ домъ спустятся ангелы, какъ они. много лтъ, тому назадъ, спускались къ Аврааму въ равнин Мамре.

Вполн возможно также, какъ говоритъ. Монтегацца, что человкъ еще не знаетъ многихъ радостей, ожидающихъ его на славномъ пути цивилизаціи.

Только душа, полная мудрыхъ и благородныхъ мыслей, можетъ обрсти покой и счастье. Платонъ говоритъ въ ‘Федр’: ‘Божественное, это — красота, мудрость, доброта и тому подобное, питаясь ими, душа быстро окрыляется, во при дурномъ питаніи, душа сохнетъ и увядаетъ’.

‘Лучшій человкъ — тотъ, кто старается больше всего усовершенствоваться, а самый счастливый человкъ тотъ, кто больше всего сознаетъ, что онъ совершенствуется’,— говоритъ Сократъ.

А. К

‘Міръ Божій’, NoNo 3—7, 1895

КАКЪ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЖИЗНЬЮ *).

Джона Леббока.

Глава I.Великій вопросъ.

Глава II.Тактъ.

Глава III.О денежныхъ длахъ.

Глава IV.Развлеченіе.

Глава V.Здоровье.

Глава VI.Національное воспитаніе.

Глава VII.Самовоспитаніе.

Глава VIII.О библіотекахъ.

Глава IX.О чтеніи.

Глава VII.Патріотизмъ.

Глава XI.Гражданственность.

Глава XII.Соціальная жизнь.

Глава XIII.Трудолюбіе.

Глава XV.Надежда

Глава XVI.Любовь.

Глава XVII.Характеръ.

Глава XVIII.О поко и счастьи.

Читайте также: