КАК МЕНЯ ПОХОРОНИЛИ
КАК МЕНЯ ПОХОРОНИЛИ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Как меня похоронили, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1919
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2015
Рядом со мной на скамейку опустился неизвестный молодой господин.
Помолчав, вздохнул и сказал:
— Очень скучная жизнь теперь пошла.
— Да. Каторжная жизнь, — вежливо согласился я.
— А иногда возьмешь и отведешь душеньку.
— Чем?
— А? Возьму да врать начну. Выдумаю что-нибудь. Все-таки веселее. Вы любите врать?
— Не особенно. Выдумать иногда что-нибудь выдумаю, а врать не люблю.
— Напрасно. Очень весело. Да вот, например, надо вам сказать, — я из Совдепии совсем недавно…
— Виноват, вы это уже начали врать или для дела говорите?
— Что вы… Конечно, для дела. Я ведь из Питера на аэроплане…
— Что-о-о?..
— То есть, я, собственно, по железной дороге, но тут же был разобранный аэроплан. Я даже спал на пропеллере… Так вот, недавно в Петербурге, в Александрийском театре — идет ‘Ревизор’. Хорошо-с. Идет себе и идет. И вот в сцене вранья, когда Хлестаков произносит свою знаменитую фразу: ‘На столе арбуз — в 700 рублей арбуз!’ — вдруг с галерки голос: ‘А где это вы, товарищ, так дешево арбузы покупаете? Скажите мне, я, может быть, тоже куплю себе арбузик…’. Так, можете себе представить, актер, игравший Хлестакова, выхватывает вдруг револьвер и бац! в галерку!..
— Ну, это вы уже врете!
— А?
— Это уже врете.
— Это уже вру. Правду сказать, он в него не стрелял, а схватил стул, да стулом на галерку ка-ак шваркнет!!
— И это врете.
— Ей-Богу, это уже не вру! Ей-Богу, — факт!
— Брехня, брехня!
— Да позвольте! Там даже в ‘Ревизоре’ этом и слова тоже есть: ‘Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать’. Это, значит, когда мой актер бросил на галерку стул, — городничий и скажи…
— Городничий это говорит в первом акте, а вранье Хлестакова об арбузе в третьем.
— Разве? Жалко. Да, я и позабыл: он стул не бросал в этого, что был на галерке. А просто протянул руку да хвать его за волосы!..
— Со сцены-то? На галерку? Рукой? Послушайте… есть же всему границы…
— Гм! Да, это я, кажется, хватил… А насчет арбуза, действительно, правда. Ей-Богу. Вообще теперь пошла ужасная жизнь. У меня, например, есть один знакомый, который сразу заболел сыпным тифом, брюшным тифом, возвратным, холерой и карбюратором.
— Простите, но карбюратор — это не болезнь. Это часть автомобиля.
— Да что вы! Подумайте, такую штуку схватить, а?..
— Я вам говорю, что карбюратор — не болезнь!
— А без карбюратора мало: тиф, холера и… и еще один тиф… А ведь прекрасный человек, полковник, 4 Георгиев имеет.
— Врете.
— Вру. Два Георгия. Да… Вообще, сейчас много умирают. Собинов умер.
— Собинов не умер. Завтра его концерт.
— То есть, я хотел сказать — Шаляпин умер. Только что я и письмо от него получ… то есть не от него, а от родственников. От его мамы.
— От чего же он умер?
— От сапа. То есть от сыпа. То есть… Одним словом, от тифного сыпа. Ужас, ужас, сколько народу поумирало. Аверченко, например, умер.
— Кто?!!
— А? Аверченко Аркадий. Тоже от тифа умер. В Таганроге.
— Да что вы говорите? Как же это он так не остерегся?
— Так уж. Некипяченую котлету съел и того… Вот похороны были! Весь город за гробом шел!
— За чьим?
— За гробом Аркадия Аверченко.
— А он сам где в это время был?
— Что значит где? В гробу.
— Слушайте… А вы не врете?
— Ну вот — здравствуйте. Я его сам в гробу видел, как сейчас вас вижу! Речи у могилы какие были! Например, городской голова говорил замечательно красиво: ‘Господа, говорит, что же это за безобразие, а? Такой человек умер, а? Я это, говорит, считаю антисанитарным беспорядком’. Все — прямо навзрыд! Потом архиерей говорил очень красиво: ‘Аркадий Николаич, говорит. Почему ты лежишь? Почему ты не встаешь? Слышишь ли ты меня, Аркадий Николаич? Слышишь? — Нет, говорит, не слышу!’.
— Виноват, это кто ж ответил: ‘не слышу’?
— А? Это там один из публики. Далеко стоял, речи ему не было слышно. Потом музыка играла, военный оркестр — очень весело было.
— Послушайте, это правда, что вы видели Аркадия Аверченко в гробу?
— Ей-Богу, правда. Целовал даже. В лобик.
— Гм! Что же мне теперь делать?
— А что?
— Да я, видите ли, и есть Аркадий Аверченко. Теперь и не разберешь: жив я или умер?..
— Вв… вв… Вот так штука! То-то меня еще тогда удивило, что покойник в женском платье был!..
Печатается впервые по рукописи, представленной в архиве А.Т. Аверченко (РГАЛИ. Ф. 32. Оп. 1. Ед. хр. 29). Позднее была переработана автором и разбита на два фельетона: ‘Смерть Аркадия Аверченко’ и ‘Страна, в которой не удивляются’.
…знаменитую фразу: ‘На столе арбуз — в 700 рублей арбуз!’ — Неточная цитата из комедии Н.В. Гоголя ‘Ревизор’ (реплика Хлестакова): ‘На столе, например, арбуз — в семьсот рублей арбуз’.
‘Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать’ — Неточная цитата (реплика Городничего): ‘Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?’.
4 Георгиев имеет. — Речь идет о Георгиевском кресте.
— Собинов не умер. Завтра его концерт. — Собинов Леонид Витальевич (1872-1934) — русский и советский оперный певец, лирический тенор. В 1919-1920 гг. жил в Балаклаве, регулярно выступал в Севастополе. В мае и июне 1920 г. принимал участие в программах театра Аркадия Аверченко ‘Гнездо перелетных птиц’.