В.В. Розанов
В.В. Розанов
К всеобщему успокоению нервов…
К всеобщему успокоению нервов…
1911 г.
К всеобщему успокоению нервов…, Розанов Василий Васильевич, Год: 1911
Время на прочтение: 4 минут(ы)
После нумизматики, этого ‘металлического зеркала, отражающего в себе всю древность’ (выражение Глинки-Бутковского), — самая интересная наука есть библиография. Народ может не иметь великих поэтов или великих философов, — что делать, ‘Бог не дал’, ‘не уродилось’. Но чего он не вправе не иметь — это превосходной библиографии, в смысле знания и интереса к старым книгам, к старым рукописям, к чудесам миниатюры и, наконец, ко всяким уклонам и мелочам, которые великолепно окружают эту изящнейшую и благороднейшую науку, как старое ожерелье грудь красавицы… Впрочем, — как шею красавицы, ‘грудь’ — нескромно сказать в отношении добродетельной и чуть-чуть суховатой библиографии…
Ах, годы юности… Мы и в старости любим то, что успели полюбить в молодости. Как, живя на 25 руб. в месяц, я собирал под Сухаревой башней в Москве старого Ломоносова, Кантемира, Княжнина, Крылова, — непременно в изданиях при жизни каждого автора. И все скупил: 1-е издание ‘Российской грамматики’ Ломоносова купил за 1 рубль, ‘Сатиры’ Кантемира в превосходном современном переплете с предисловием к ним Феофана Прокоповича — за 5 руб., ‘Сочинения Статского советника Михаила Ломоносова’ 1757 г. — тоже за 5 руб. Какой портрет его там! А прелестные гравюрки (напр., ‘Сон Светланы’) к Жуковскому… Не говорю уже о петровских изданиях, как ‘Ифика Иерополитика’ (т.е. ‘нравственность и государствоведение’)… И как я тащил все это домой. Уже по дороге проковыривал пальцем бумагу (‘во что завернуто’): чтобы в дырочку посмотреть золотистый переплет. Как переплетали тогда, золотили буквы: позолота нисколько не потемнела на современных самим авторам ‘Баснях’ Сумарокова и ‘Сочинениях’ Княжнина…
Наконец, я купил за 5 рублей даже инкунабулу. Вот ее заглавие: ‘Quintiliani institutiones cum commento Laurentii Vallensis: Pomponii ac Sulpitii’ [‘Наставления Квинтилиана с комментариями Лоренция из Баллы, Помпония и Сулпиция’ (лат.)]. На ней, в конце книги, стоит год: ‘Impressum Venetiis per Perigrinum de Pasqualibus de Bononia. Anno Domini MCCCCLXXXXIIII. Die XVIII Augusti’ [‘Напечатано в Венеции Перигрином Паскали из Болоньи. Год 1494 в день 18 августа’ (лат.)] (1494 год). Сохраняю правописание буква в букву. На заглавном листе надпись, чернилами: ‘Bemardus Treituvem Doctor Utriusque jvris Sarenissimi Utriusque Bavariae Ducis Albeati Consilarius etc. Patrus (sic!) meus mihi summo officio et observantia in perpetuum de inictus. 13 Calend. maij. Anno a Christo nato MDLXXIII hunc dono dedit librum. Ioannes’ [‘Мой дядя Бернард Трейтувем, доктор обоих прав, советник светлейшего герцога обеих Баварий Альберта и проч., с великой и постоянной обязательностью и заботливостью подарил мне книгу сию за 13 дней до майских календ 1573 г. по Р. X. Иоанн’. (лат.)].
И все за 5 рублей!! Книга по полям и между строк испещрена рукописными заметками. И, наконец, весь этот чудно сохранившийся экземпляр переплетен в лист пергаментной рукописи, черт ее знает что содержащей: может быть заклинания Фауста, какой-нибудь заговор или волшебство!!
Тут колдовство, тут бесом пахнет…
И переплетено вместе с напечатанною в 1481 году в городе Парме книгою: ‘Questiones perutiles super tota philosophia magistri Iohannis Wagri doctoris Parisiensis cum explanatione textus Aristotelis secundum mente doctoris subtlis Scoti’ [‘Полезнейшие вопросы относительно целокупной философии, <,сочинение>, магистра Иоанна Вагра, доктора Парижского университета, с объяснением текста Аристотеля в духе тончайшего доктора Скота’ (лат.)].
И вот притащишь домой ‘известно в какую’ студенческую комнату, быстро сбросишь веревки и бумажонки, раскроешь… и ничего не понимаешь! Тут-то самый и восторг. ‘Значит, что-нибудь интересное купил, если ничего понять нельзя’. Но на лекциях уже слыхал — ‘Лаврентий Валла’ или ‘Пико-де-Мирандолла’ (эту книгу купил уже в Петербурге), и вот начнешь подчитывать, справляться, ниточка за ниточкою распутывая клубок ‘библиографической находки’.
Незабвенные дни… Нет, ей-ей: чтобы сохранить здоровье и нервы и избежать этой проклятой теперешней ‘неврастении’, нужно непременно заниматься или нумизматикой, или библиографией. Не понимаю, чего смотрят доктора по нервным болезням. Все прописывают паллиативный бром, когда есть радикальная библиография…
И так дешево: ей-Богу, доступно всякому! За студенческие годы я до Карамзина включительно — и из пушкинской эпохи лишь прикупая прелестные тогдашние альманахи, ‘Северные Цветы’, ‘Незабудочку’, ‘Московский Меркурий’ — в сущности приобрел всю русскую литературу рублей не более как за сто!! Все — случай! Ах, у библиографов ‘случай’ играет большую роль, —
Тут домовой, тут леший бродит…
Все это пишу к тому, что в параллель к изумительным ‘Старым Годам’ вот-вот начал выходить новый журнал ‘Русский библиофил’, на русском и французском языках. Господа, бросьте браунинги и займитесь библиографией! Все равно с этим чертовым ‘правительством’ ничего не поделаешь. Плюньте. Оставьте. Сам Бог простит, что не одолели… Куда тут: сто тысяч войска, миллион войска, а нас, ‘студентов’, приблизительно — ну, тысяч тридцать. Да и то не всех ‘согласных’. С ‘обществом’ наберется тысяч сто. С кулаками. Так что поделаешь с ‘кулаками’, когда там пушки? Поэтому Господь простит, если мы ‘оставим’. Сказано: ‘перекуем мечи на плуги’. Ну — библиография и есть эти самые ‘плуги’. Возьмем тихостью, возьмем терпением, возьмем кротостью, возьмем мирным трудом. Если оно, проклятое, увидит, что мы все читаем ‘Библиофила’ и ‘Старые Годы’ (конечно, — ни в одну гимназию для учеников не выписывается), то оно посмотрит-посмотрит, подождет-подождет — и снимет везде ‘худые положения’, там ‘военные’ и разные другие, и вообще тоже перекует ‘мечи на орала’ и переделает ‘трехвостки’ просто в веревочки для завязывания провизии. Ей-ей, это — не дурная политика, ибо и на ‘правительство’ наше занятие библиографией подействует тоже как Kali bromati [бромистый калий (лат.)].
Кстати, в ‘Мелких заметках’ No 1-го ‘Библиофила’ сообщается о таких имеющих скоро наступить аукционах древних рукописей и книг, что зубы разгораются. Автографы Байрона, Гайдна, письма Лютера к Карлу V-му, письма Тилли и Валленштейна… Вот бы купить для Спб. Публичной Библиотеки ‘просвещенному правительству’ или Министерству просвещения — для Румянцевского Музеума в Москве. Ах, былые годы! ах, минувший век! Как умели это сделать Екатерина II, Александр I, Николай I. Но потом пришла проклятая ‘смута’, и вот 50 лет все только ‘полиция’ и ‘полиция’, да ‘Ведомости Спб. Градоначальства’, и нет шумящих и роскошных приобретений для музеев и библиотек… Захирел наш Эрмитаж, слышно, захирела ‘Публичная Библиотека’… Разве что пожертвуют сим бедным ‘нищенкам’… ‘У самих денег нет’. И об этом говорят уже вслух и реально с антиквариями и коллекционерами.
Впервые опубликовано: ‘Новое время’. 1911. 7 февраля. No 12539.