К ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОМУ СООБЩЕНИЮ
К ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОМУ СООБЩЕНИЮ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
К правительственному сообщению, Розанов Василий Васильевич, Год: 1906
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Русская государственность и общество (Статьи 1906—1907 гг.)
М.: Республика, 2003.
‘Товарищ’, ‘Речь’ и вообще вся печать полна, конечно, статьями о правительственной программе. Так как первая из названных газет придерживается боевой тактики, то и из программы она уловила или выловила только строки, относящиеся до военно-полевых судов, пройдя мимо все остальное, что касается управления и самоуправления. В pendant к репетиловскому: ‘Да, водевиль есть вещь, а прочее все гиль’ — ‘Товарищ’ и товарищи повторяют, внушают и распространяют, что ‘браунинг есть вещь, а прочее все гиль’. ‘Режим, который намеревается установить теперь наше либеральное министерство, — пишет газета, — настолько чудовищен, что во всей новейшей истории цивилизованного мира нельзя найти чего-нибудь аналогичного’. Ну, так или не так, но 1) пьянство в церквах, 2) разрывные бомбы на свадьбах тоже вещь едва ли ‘слыханная во всем цивилизованном мире’. По Сеньке шапка, по вору кнут. Вне какого бы то ни было сомнения, ни один военно-полевой суд не совершит тех жестокостей, не прольет столько заведомо невинной крови третьих лиц, не участвующих ни в правом, ни в левом движении, сколько пролили крови и совершили жестокостей непрошеные благодетели и ‘освободители’. Левые ‘превосходительства’ в этом отношении непревосходимы.
Затем, та же газета высказывает соображения, которым нельзя отказать в логичности. ‘Товарищ’ уверяет, что ‘Правительственное сообщение’ есть всего только ‘слова’, от которых некому перейти к делу, некому их исполнить. ‘Но такой режим в действительности совершенно неосуществим в современной России, наша бюрократия, военная столько же, сколько гражданская, совершенно неспособна выполнить программу, которую она себе наметила. Для такого дела нужна совсем иная энергия, нужны совсем иные силы, чем те, которые теперь находятся в распоряжении нашей деморализованной, бессильной и беспомощной администрации’. Вот видите, в чем заключается расчет ‘товарищей’, и не теперь только, но, очевидно, и в наиболее смелых ‘выступлениях’ этих недель и месяцев. Расчет на безнаказанность и бессилие власти, притом психологическое, а не материальное бессилие, очевидно, играет главную роль в соображениях ‘крылатой’ революции. Это необходимо иметь в виду всякий раз, когда виляющая ‘Речь’ распускает широкие вещания о совершенной якобы ‘неукротимости’ и ‘непреоборимости’ левых страшилищ. ‘Нельзя справиться!’ ‘Вы видите, никогда не справлялись!’ Напротив, всегда справлялись, когда была твердая решимость справиться.
‘Чтобы установить режим крови и железа, необходимо — железо, твердая сталь, но то, что еще осталось у нашей бюрократии, настолько заржавело, что при первом серьезном испытании разобьется вдребезги’.
Таков голос партии, когда-то рвавшейся к ‘диктатуре пролетариата’, к диктатуре подлинно железных людей, которые, по недосказанной мысли газеты, сумели бы сделать то, чего — по расчетам ее — правительство никак не сумеет и не решится сделать. Диктатура пролетариата показала бы России, конечно, такие цветочки, такие картинки, от которых Россия застонала бы, а Европа ахнула. Но ‘Бог не выдал, и свинья не съела’, — как говорит русский народ.
Как видите, ‘Товарищ’ не против ‘железа и крови’ в принципе, но против железа и крови у врагов. У них он желал бы патоки с молоком и даже уверен, что только патока с молоком и есть у них. Со своей стороны мы хотим железной воли, но совсем не хотим крови, не хотим ее даже как кары, наказания, и совершенно убеждены, что железная политика, не меняющаяся каждый месяц, убежденная, и есть настоящая политика и вполне верное средство против крови, против необходимости доходить до этого.
НВ. 1906. 27 авг. No 10939. Б. п.